Книга - Счастье на несчастье, или Другой берег

Счастье на несчастье, или Другой берег
Ирина Июльская


Гера Зернова оказывает первую помощь и возвращает Антона к жизни. Сложная семейная драма, недосказанности и тайны заводят отношения в тупик. Отец Антона – преуспевающий ученый и талантливый писатель, подойдя к сорокалетнему рубежу, встает перед выбором: любовь или страсть, деньги или творчество, обязательство перед семьей или вседозволенность измены. За все надо платить, но чаще платит невиновный. Так возможно ли «счастье на несчастье»? Роман для тех, кому близки подобные жизненные истории.





Счастье на несчастье, или Другой берег



Ирина Июльская



© Ирина Июльская, 2023



ISBN 978-5-0059-3143-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




Часть первая «Москва 2004 год»





Глава 1 В лесных зарослях парка


– Вот так, уже который год подряд всю зиму ждешь-ждешь весну, а когда она приходит, все течет по-старому: машина – работа – машина – дом. Надо заставить себя хоть иногда гулять, для разминки просто ходить по улицам, парку, все равно где. – С такими мыслями Гера, сидя в своем зеленом «Ниссане», купленном в рассрочку, дожидалась на перекрестке красного света. По тому, как он долго не загорался, она поняла, что попала в хвост пробки.

– Черт, ведь всегда знаю, что рискую застрять в этом «бутылочном горлышке» на въезде с севера в Южку, или Южное Измайлово, что административным решением отщипнули от известного и приятного во всех отношениях старинного Измайлова и прилепили к району Ивановское, о котором мало кто из москвичей, вообще, слышал. Из-за окружения со всех сторон тесным лесным массивом нет возможности увеличить ширину проезжей дороги, потому, что требуется куча разных согласований, так было написано в ответе префекта на запрос инициативной группы граждан с требованием расширить въездную полосу. Постоянные пробки по утрам и вечерам сделали жителей микрорайона заложниками места проживания. Ездить на работу с каждым годом все сложнее, чуть перевалит за 8 утра – все, катастрофа, словно в капкан угодил!

Гера приоткрыла окошко и в салон автомобиля пахнуло горьковатым запахом цветущей черемухи, а вместе с ним из леса донеслось пение птиц, среди которых отчетливо слышался голос соловья. Майский птичий хор и белая пена черемухи, низко опустившей свои ветви, заставили Геру немного нарушить правило и свернуть на опушку леса.

– Пройдусь, прогуляюсь, нарву веточек, послушаю соловья, а там и пробка рассосется, все лучше, чем в машине сидеть. – разумно рассудила девушка и вышла из автомобиля.

Ей было немного страшно за свои новые дорогущие сапоги «Саламандра» из натуральной светлой замши, явно непредназначенные для лесных кочек, но весенний лес манил ароматом цветения и трелью соловьиной песни. Девушка пересилила свою жалость к дорогой обуви и пошла немного в глубь леса, чтобы поискать заросли черемухи, которую любила, как приход весны. Надо сказать, что у Геры выработалась своя традиция «окунать лицо в букет». В начале мая – это ветви черемухи, конец – сирени. Если, вдруг, упустила этот короткий по времени период и не успела «окунуть» лицо в черемуху или сирень, – считай, что и весну пропустила.

Увидев впереди густые черемуховые заросли, Гера направилась туда, предварительно осмотревшись по сторонам, так как этот участок леса был всегда малолюден, и Гера побаивалась заходить одна в это место с нехорошей репутацией. Когда она была школьницей, с подружками бегала сюда за той же черемухой и сиренью из оставшихся, кем-то посаженных кустов еще до жилищной застройки микрорайона, на месте бывших свинарников. Однажды в зарослях они увидели онаниста, который испугал ее до смерти. Девчонки с визгом побежали прочь и лишь одна Нинка Ходаркова, года на три постарше уже потихоньку покуривавшая и погуливавшая с парнями, не дрогнула, а громко рассмеялась и сделала парню в кустах неприличный жест рукой. После чего догнала младших подружек и со знанием дела сказала:

– Этих трясунов нечего бояться. Им, главное, показать свое хозяйство и все на этом.

Но Нинкин довод на Геру не подействовал и в этот угол лесопарка она старалась больше не заходить, хоть какая бы сирень там не цвела. Девчонки постарше бегали, некоторые с нездоровым интересом, а потом рассказывали потихоньку, что там бывают вещи и покруче. Часто, особенно с наступлением тепла, на этом безлюдном островке леса останавливались легковые машины: «Москвичи», «Жигули», «Волги» и в них происходили всякого рода непристойности с участием парочек. Все, кто был в курсе, знали, что одиноко стоящий автомобиль в зарослях стоит не просто так, а для плотских утех несознательных граждан.

Гере уже скоро двадцать три, она давно не девчонка, но старые детские шрамы не заживают долго, порой всю жизнь. Она подошла к буйно цветущей черемухе и начала отламывать ветки, как вдруг недалеко, буквально метрах 10—15 увидела одиноко стоящий автомобиль «Мерседес». От неожиданности Гера приросла к месту, утратив силы, чтобы убежать. Ей было хорошо видно, что в машине кто-то есть. Она присмотрелась: в салоне сидел парень и закинув голову, очевидно спал. Гера, немного придя в себя, уже хотела побыстрее уйти, как заметила, что от выхлопной трубы протянут в приоткрытый багажник шланг. Сердце затрепетало от ужасной догадки. Девушка нащупала в кармане мобильник, но, как назло, кончилась зарядка. Вокруг ни души, что делать она не знала, но осмелилась приблизиться к автомобилю. Было видно, что парень внутри или уже мертв, хорошо надышавшись, или… Гера решилась и дернула за ручку дверцу «Мерседеса». Она распахнулась и в лицо девушки ударила удушливая волна выхлопного газа от работающего двигателя. Гера, преодолевая ужас, выключила мотор, раскрыла все дверцы машины, чтобы вышел газ из салона, затем взяла руку парня и нащупала слабое биение пульса. Затем, не глядя себе под ноги, и забыв о новых сапогах помчалась к своей машине за аптечкой. Схватив ее, понеслась обратно, не разбирая дороги, к «Мерседесу». Парень в салоне был еще жив, но в сознание не приходил. Его голова была по-прежнему закинута назад, лицо бледное, бескровное, казалось, что он мертв, но пульс продолжал неровно выстукивать свой ритм. Гера поднесла к носу парня ватку, смоченную нашатырем, он дернул головой и полуоткрыл веки, в которых виднелись голубоватые зрачки. Едва сознание вернулось к нему, он простонал:

– Зачем… какого черта… кто тебя просил. – это были его первые слова, обращенные к Гере.




Глава 2 Знакомство не без жертв


Так они и познакомились с Антоном. Без потерь, как всегда не обошлось, в этот раз жертвой стали ее новые сапоги, на которые пролилась, пардон, блевотина парня. Приходя в себя, он сделал это из раскрытого салона автомобиля прямо на ноги Гере, на ее моднющие и дорогущие замшевые сапожки! Разумеется, не нарочно, но, Господи, реально сердце разорвал! Всего-то два дня в них походила! Уже почти год прошел, но жаль до сих пор! Пришлось там же, на месте выбросить их в мусорный контейнер на обочине леса. Хорошо, в багажнике завалялись шлепанцы из Фикспрайс, было что на ноги взамен надеть, до дома доехать.

А ведь он даже не поблагодарил ее за спасение! Более того, был зол и страшно не доволен, что она вернула его на этот свет. Вот и делай добро людям! Гера подогнала его машину к своему дому, пригласила к себе, напоила чаем, а перед этим еще и напрягла врача-соседку Веру осмотреть его. А он ничего не оценил, а на такую для него мелочь, как ее «Саламандра» и вовсе внимания не обратил. Когда он окончательно пришел в себя, только и успел сказать Гере: – Никому не рассказывай! – и на этом покинул ее квартиру очень недовольным, что его спланированная кончина так и не состоялась.

Гера в раздражении передернула плечами. Почти год прошел, а она все не забудет тот случай и ее каждый раз коробит от этих воспоминаний. Она давно уверовала, что обладает способностью притягивать к себе несчастья. Антону, богатенькому парню из обеспеченной семьи, невдомек, как живется девушке из простого народа, выросшей в неполной семье, и никогда просто так от жизни ничего не получившей. Все с боем и трудностями!

Ну, почему у меня такая карма? Мама и бабушка – все разведенные, в одиночку растили детей. А у меня даже этого нет. Наверное, так и останусь без мужа и детей. Скоро двадцать три! Совсем старуха. Некоторые уже по второму заходу замуж пошли, но не я! И это при том, что, судя по общему мнению, дурнушкой никогда не была, а напротив, слыла чуть ли не первой красавицей нашего района с населением в 34 тысячи жителей. В ранней юности, сколько раз получала предложения от агентов или скаутов поступить в модельное агентство и затем прямиком за границу! Все время чего-то боялась, как того необитаемого куска лесополосы, где повсюду мерещились маньяки-извращенцы. И так до сих пор!

В дверь позвонили. – Наверное, соседка Вера. Кому бы еще? – подумала Гера и пошла открывать. На пороге стоял Антон с огромной охапкой сирени.

– И бывает же такое… скажи не поверит, что только что о нем вспоминала! – подумала Гера, глядя на Антона.

– Ты откуда? – спросила она.

– Из Лондона и сразу к тебе.

Гера усмехнулась:

– Что так? И года не прошло.

Антон протянул охапку сирени ей в руки:

– Вот приехал делать предложение.

– Ну и шуточки у тебя! Я, в отличии от некоторых, человек разумный.

– Зайти-то в квартиру можно или мне на пороге просить твоей руки?

Гера пожала плечами.

– Заходи.

Антон покопался в кармане, достал маленькую, лазурного цвета коробочку и протянул Гере.

Она открыла ее. Засверкали искорки кольца от Тиффани из белого золота с россыпью бриллиантиков. Им было невозможно не залюбоваться. Гера с трудом оторвала взгляд от этого ювелирного совершенства.

– Мило. Но не по адресу. Я не сумасшедшая выходить абы за кого. Ведь мы совсем ничего не знаем друг о друге.

– Это не страшно. Сейчас все о себе расскажу и отвечу на все твои вопросы.

Гера выдвинула свою «тяжелую артиллерию».

– Я была замужем и у меня двойняшки в деревне у мамы растут!

– Замечательно! Значит есть шанс, что будет еще двойня! А из деревни заберем. Дети должны жить с родителями. Чайник поставишь? А, может, съездим, посидим в ресторане, отметим?

– А чего отмечать? Отмечать нечего, – решительно сказала Гера, протягивая Антону коробочку с кольцом, – я замуж не собираюсь, тем более за тебя. Сколько тебе лет? Мне уже совсем скоро двадцать три.

– А мне уже двадцать три. Закончил Кембридж. Работаю в банке. Женат не был, детей нет. На чай я хоть могу рассчитывать? Уже five o clock – привык я в это время чай пить!

– Заходи на кухню, но на большее не рассчитывай! – пригласила Гера гостя – А за сирень спасибо! Я ее обожаю. – И в ее голосе послышались теплые нотки.




Глава 3 Неудавшееся предложение


Они посидели немного на кухне, попили чай с клубничным вареньем, присланным матерью из деревни. После смерти тетки, она переехала в оставшийся ей по наследству дом в Подмосковье и уже несколько лет живет там. Немалую роль с переездом сыграло желание матери оставить дочь одну в московской квартире, надеясь, что та скорее устроит свою личную жизнь. Так, что про маму в деревне Гера сказала Антону чистую правду, а про неудачный брак и двойняшек, конечно, соврала.

Антон рассказал о своей семье, о учебе в Англии, о увлечениях: игре в теннис, музыкальных пристрастиях, в его словах не было и тени бахвальства, но даже этого хватило, чтобы Гера почувствовала колоссальную разницу в их социальном положении. Про таких говорят: «родился с серебряной ложкой во рту». А у Геры все гораздо приземленнее и несравнимо проще. Родители развелись, когда ей было года три, отрочество выпало на 90-е. Мать, чтобы выжить крутилась, как могла. На алименты отца надежды не было никакой, он просто перестал их выплачивать, ссылаясь на отсутствие работы и вечно прикрываясь от судебного исполнителя какими-то справками. Уже много лет они не общаются, он ни разу не поздравил дочь с днем рождения, да и она давно привыкла думать, что отца у нее просто нет. Собственно, об этом она и поведала своему новому-старому знакомому. Хвалиться особенно нечем; работает флористом в цветочном павильоне и закончила всего лишь техникум. С трудом кое-как сводит концы с концами и только благодаря тому, что знакомая матери взяла ее в долю цветочного бизнеса, на том основании, что верит в ее честность и порядочность.

– Я тебя с детства знаю и мать твою со школьной парты. Поэтому и беру к себе со спокойной душой. До тебя девки-продавщицы наглели: возьмут цветы с базы и на моей точке продают, я аренду плачу, увядшие букеты в контейнер выбрасываю и на убытки списываю, а они за моей спиной приноровились левак продавать, свои карманы набивать. Ведь не будешь без конца с проверками, а тут и внук родился, тоже помочь надо дочери. С твоим приходом выручка значительно выросла, да и потерь почти нет. – с благодарностью глядя на Геру, говорила хозяйка Мария Петровна, мамина школьная подруга. Вот уже почти пять лет они и работают вместе на полном доверии. А до этого Гера неудачно поработала секретарем на фирме, но была вынуждена уйти из-за приставания или, как сейчас принято, харассмента начальника – неприятного типа, да к тому же женатого. Уж как только Гера не пыталась вразумить его, что неприлично пятидесятилетнему мужику домогаться беззащитной восемнадцатилетней девушки, – это не возымело воздействия. Все решил визит на фирму жены начальника, которая и заставила написать Геру заявление на расчет. На все заверения молоденькой секретарши, что ее абсолютно ничего не связывает с мужем ревнивицы, та ничего слушать не желала и Гера в тот же день осталась без работы. Хорошо, что маме пришло в голову позвонить подруге детства Марии Петровне и она взяла ее к себе в цветочный бизнес. Конечно, все эти перипетии своей судьбы Гера не стала рассказывать Антону и напоив его чаем, сослалась на занятость, чтобы побыстрее выпроводить парня под благовидным предлогом. Правда, ей пришлось на прощание пообещать ему сходить вместе куда-нибудь вдвоем: в кино, театр или просто погулять.

Когда дверь за Антоном закрылась и Гера с облегчением вздохнула, раздался телефонный звонок. Звонила соседка Вера – врач скорой помощи и тоже одинокая женщина на четыре года старше Геры.

– У тебя был гость? Уж не тот ли, которого я осматривала прошлой весной? Помнишь, как он почти заистерил, когда я сказала, что со скорой помощи. Я иду по лестнице, а он из твоей квартиры выходит…

– Да, он. – устало сказала Гера.

– Чего приходил?

– Предложение делать. Прямо из Лондона ко мне!

– Шутишь?

– Серьезно. Почему бы и нет. С кольцом от Тиффани, с бриллиантиками. Я, что совсем недостойна и окончательно вышла в тираж?

– Ой! Я сейчас к тебе! Мне тут ликер французский в знак благодарности преподнесли. Давай, по такому делу, примем немного?

– Заходи. – пригласила Гера.

Двери их квартир находились буквально напротив, не прошло и двух минут, как Вера с пакетом, в котором была бутылка вишневого ликера, уже звонила в дверь соседки Геры Зерновой.

Немного шумная, привыкшая к особой братской атмосфере работы на скорой, с характерной взаимовыручкой и взаимопомощью, Вера Старшинова была настоящим другом, на которого всегда можно положиться. Ее оптимизм и легкий взгляд на жизнь не подорвали и 90-е годы, когда она совмещала работу медсестры в больнице с учебой в мединституте на вечернем отделении. Именно ее трудолюбие и веселый нрав притягивали к ней людей. Благодаря этому, ей и досталась однокомнатная квартира, подаренная одинокой старушкой, за которой Вера ухаживала. Так уж сложилось, что в больнице, где работала Вера Старшинова, приезжая девушка из Красноярска, лежала бабушка, к которой никто не приходил и, как потом выяснилось, некому было ухаживать. Девушка безо всякой задней мысли помогала бабе Насте в память о своей умершей бабушке. Когда встал вопрос о выписке, из органов социальной защиты поступило предложение – оформить бабулю в дом престарелых. Тогда старушка обратилась к Вере с просьбой взять ее под опеку, на что она с радостью согласилась. Баба Настя прожила под ее присмотром и заботой года два, затем благополучно померла, а Вере оставила однокомнатную квартиру в Москве.

– Ну, похвались, показывай! – Вера, по-свойски зашла на небольшую Герину кухню.

– Ты, о чем? – удивилась Гера.

– О кольце, конечно!

– Так, он мне его не просто подарить принес, а только, если я приму предложение.

– А ты, что не приняла?

– Вот, еще! Я его знать не знаю. Может он с заскоком. Ты забыла при каких обстоятельствах мы с ним познакомились?! Вдруг он наркоман?

– Ой, Герка, даже мне поплохело от твоих догадок! Опять все блох выискиваешь во всем!

– Вера, мне же не восемнадцать и даже не двадцать лет!

– Ну, против правды не попрешь. А почему он тогда покончить хотел не рассказал?

Гера покачала головой.

– Нет. Я не могла его спросить, а он эту тему не затрагивал, будто и не было ничего. И, вообще, он из богатой семьи, окончил Кембридж, в банке работает. И я кто? Цветочница с техникумом. Машина у него крутая и одет он дорого. Нет, не подходим мы друг другу. И мне кажется, что он соврал, что ему скоро двадцать четыре, он явно моложе.

– КрасАвец-то какой! Пальто песочного цвета, голубые джинсы, голубые глаза. Высокий, стройный. Истинный джентльмен!

– Да, джентльмен! Сапоги мне мои помог обновить! Помнишь, как я им радовалась! Кольцо вернула, сирень приняла!

– Ой, ты и впрямь в девках останешься. В твоем цветочном киоске парни своим девушкам цветы покупают, так, что жениха там точно не встретишь!

– Ну, и ладно! Проживу как-нибудь! Давай, что ли и впрямь, твоего ликера по наперстку примем!

– Ой, давай! Я даже и забыла о нем. – и Вера достала из пакета бутылку вишневого ликера.




Глава 4 Воспоминания


Антон Савенко ушел от Геры в полном раздрае чувств:

– И впрямь я выглядел, как дурак! С порога – нате, пожалуйте замуж! Правильно, что она меня с кольцом завернула! – корил себя Антон – И, что обо мне девушка подумала? Она меня точно за чокнутого приняла. Спасибо, что не стала расспрашивать, зачем я год назад пытался свести счеты с жизнью. Но разве такое расскажешь! До сих пор не могу вспоминать о Яне, а делиться с девушкой, которую едва знаю и вовсе ни к чему. Правильно она меня бортанула!

Он доехал до дома на Фрунзенской набережной, где жил с родителями пока в его квартире шел ремонт. Отец – в настоящее время известный писатель-фантаст, по первому образованию – физик, сделавший кучу открытий в науке, что принесло ему немало премий и наград. В семье поговаривали, что в молодости его даже хотели выдвинуть на Нобелевскую с еще парой заслуженных метров науки, но в результате каких-то проволочек, а может из-за секретности его докторской, ограничились госпремией и орденом.

Антон усмехнулся: – В молодости! Отцу и сейчас всего-то сорок два! У него разница с сыном каких-то двадцать лет! Мать на десять лет старше отца и ей перевалило уже за пятьдесят, но выглядит она хорошо и очень следит за собой всю жизнь. Она доктор наук, профессор, а ее отец – знаменитый академик Лев Торн до последнего вздоха восседал на научном Олимпе в президиуме. Столько премий, столько наград! И почему я не в них? Наверное, потому, что из-за вечной занятости родителей и их фанатическому служению науке, до поступления в школу рос у деда с бабушкой в донской станице, где дед работал подрывником на шахте, а бабушка фельдшером в медпункте. Дед вышел раньше срока на пенсию по инвалидности, а пенсионный возраст бабушки совпал с рождением внука Антона. Это решило многие проблемы и Антошку отправили к родителям отца на Дон, в их побеленную хату с садом полным фруктовых деревьев: яблок, абрикосов, слив, вишни, а в огороде зрели тучные, полные семечек тыквы, на кустах лопались, истекая спелым соком, сахаристые помидоры. Антону нравилось там; они ходили с дедом на рыбалку, бабушка пекла большой сливовый пирог – это была спокойная, размеренная жизнь пожилых людей. В отпуск приезжали родители и они втроем отправлялись на Черное море, что всего-то в двух ста километрах. Отпуск заканчивался, они возвращали сына старикам, а сами уезжали в столицу, где их ждала насыщенная событиями жизнь.

Все изменилось, когда Антону исполнилось семь и настала пора определить его в школу. За ним приехал на «Волге» отец и забрал сына в Москву. Антон помнит бабушкины слезы при расставании, пироги, испеченные ею в дорогу, корзинки с фруктами, банки с вареньем. Помнит, как дед спросил отца, перед тем как они сели в машину:

– Ты, как со своей старОй живешь? – он чудно ставил ударения в словах. – Ты живи-живи, на сторОну не ходи! Они люди ученые, умные. – добавил дед, испытующе глядя на сына, которому едва исполнилось двадцать семь.

Вот тогда эти слова запали Антону в душу. Мама-то у него, оказывается «старАя» … Он и сам долго коверкал слова, как дед. Ученые родственники ужаснулись, когда получили внука-провинциала, к семи годам не знавшего алфавит. Срочно купили букварь и наняли учительницу начальных классов, подтянуть и подготовить ребенка к школе.

Антон поднялся на лифте и вошел в квартиру родителей, где когда-то жил его дед, академик Торн, покоящийся ныне на Новодевичьем кладбище.

Отца дома не было, после смерти тестя-академика, а затем и тещи, он больше на даче находится, чем в московской квартире, где мать все чаще остается одна. Антону в последнее время приходят на память слова о матери, сказанные когда-то дедом Тимофеем, увы, тоже теперь покойным и лежащим рядом с бабушкой на станичном погосте, под плакучей березой, которая знавала Антона, совсем маленьким. Как-то он с дедом запускал воздушного змея, веревка выскользнула из детских рук и порыв ветра отнес его на кладбище. Дед не пошел, а велел внуку самому отыскать. Антон забоялся, но все же решился и нашел, зацепившегося за крест змея. Он быстро распутал веревку и бегом вернулся к деду, поджидавшему за оградой. В сельской местности к кладбищам другое отношение, чем в городах. Странно, но погост не внушает жителям небольших поселений ужас неизбежной кончины всех и каждого. По весне люди ходят на могилки прибраться, покрасить оградки, а бывает, что и просто пройтись, прогуляться, вспомнить знакомых и родственников. Такое происходит отчасти потому, что ходить особо некуда, ни тебе театров, ни торговых центров, даже улиц и то немного, да и на тех все знакомые лица.

Антон уже год не был на даче, с того самого дня, что до сих пор из памяти не идет. Это даже хорошо, что он сразу тогда уехал в Англию, где продолжил обучение и понемногу отошел. Яна… и ужасное открытие, толкнувшее его на тот безумный поступок. Отец ничего не знает, тем более мать. Антон помнит какое холодное, чужое лицо во время их объяснения, было у Яны, первой девушки, которую он полюбил. Но больше помнит другое ее лицо, полное иступленной страсти: глаза закрыты, голова, с разметавшимися волосами по пояс, откинута назад, гибкое тело в напряжении изогнуто дугой, подобно дикой амазонке, скачущей обнаженной на своем скакуне. Помнит ее неистовство и крик, вырвавшийся из груди! Такой он ее не знал, он и не представлял, что она может быть такой! Через небольшое дачное окошко спальни было видно только Яну, но затем Антон увидел мужскую спину, крепкий торс и сильные руки отца. Он подхватил и, прижав к стене обессиленное, после безумной скачки тело девушки, несколькими мощными ударами, закончил этот акт любви.

Антон одним махом оказался у машины и погнал куда вела дорога, а из их элитного поселка она вела только в одном направлении – на Москву!




Глава 5 Правда, она одна!


Он позвонил Яне и назначил встречу в центре города на Маяковской. Да, там, где памятник поэту. Для того, кто не бывал в Москве, напишу, что в 60-е годы это было культовое место, где по вечерам читали стихи поэты, среди них Вознесенский, Ахмадулина, Рождественский, Евтушенко и другие. Этот уже исторический факт вошел в эпизод фильма «Москва слезам не верит». Я жила на Садовом кольце, совсем неподалеку, в силу малолетства не ходила на чтения, но смутно все же помню. Видимо, с мамой как-то проходили мимо, вот и врезалось в память. Народ, разбуженный хрущевской «Оттепелью», жаждал тогда любое слово свободы и по вечерам у памятника собирались люди. И вправду: «Поэт в России, больше, чем поэт!»

В стране, а именно в Москве, уже давно закончилась «Оттепель», постепенно сошла на нет к концу 90-х «Перестройка», пришли другие времена, по Земле шагал 2005 год. Настала эпоха интернета и мобильной связи. Антон ждал Яну уже больше двадцати минут, он набирал несколько раз ее номер, но каждый раз слышал:

– Абонент недоступен.

Это бесило и корежило его, но он решил дождаться девушку, чтобы понять, наконец, что произошло и как ему дальше жить. Он чувствовал себя преданным, одиноким и потерянным. Хотелось взглянуть в глаза Яны, услышать от нее хоть какое-то объяснение о случившемся, разрушившим этот мир, в котором им было так хорошо вдвоем. Как знать, если б это был не его отец, возможно, он простил бы ее и вновь поверил, вопреки всем доводам рассудка! У любящего сердца всегда найдется куча оправданий для дорогого человека. И безграничное терпение. Он бы простил, он убежден в этом, если бы это не был его отец! Что с этим делать-то?! Накануне свадьбы, когда уже все было решено, уже куплены кольца и свадебное платье ждало своего часа.

Она появилась в толпе, на выходе из метро. Такая же, как всегда, Тонкая девичья фигурка в легком пальто из шерсти по погоде начала мая, с его неустойчивостью и склонностью к переменам. Увидев Антона, махнула рукой. Все, как всегда. Она ведь не знает, что он знает. Ему даже стало интересно, как дальше будут развиваться события. Своего рода игра «В кошки-мышки». Только не понятно, кто из них – кто…

Антон боялся показаться Яне слабым. Он набрал побольше воздуха в легкие и когда она подошла к нему, как обычно, чмокнул в щечку. Чего не сделаешь ради игры!

А она стояла рядом и смотрела на него своими светлыми, абсолютно прозрачными, словно зеленые виноградины глазами, в красиво загнутых ресницах. С виду почти девчонка. Он и вел себя с ней, как с девчонкой, несмотря, что она на год его старше. Ей тогда уже исполнилось двадцать два, она заканчивала институт, тот самый, где преподавал его отец. Они и «познакомились», когда она приехала к ним на Фрунзенскую с каким-то вопросом, касающимся написания ее курсовой. Пока дожидались отца-профессора, вместе попили на кухне чай. Потом пришел он и пригласил студентку в свой кабинет, где они пробыли около часа. Антон вызвался подвезти девушку до дома, тем более живет она на окраине Москвы, в Голяново.

Антона резануло: – А, вдруг, они уже тогда были в связи? И не известно, кто у кого увел девушку? От этой мысли он стал смелее.

– Поговорим? Тебе есть, что мне сказать?

Она неопределенно пожала плечами:

– Так, это ты мне встречу назначил. Что произошло?

– Пойдем посидим где-нибудь… тут рядом «Кофе-хаус»

Они пошли по Тверской, навстречу им спешили люди, наконец сбросившие с себя надоевшие зимние одежды. По главной улице столицы разгуливал весенний ветерок, озорно задевая юбки и играя локонами юных дев. С приходом тепла, похорошевшие девушки, цокая каблучками по тротуару, радостно торопились к Залу Чайковского, где их дожидались парни с букетиками весенних цветов. Москва оживала и старалась быстрее забыть ужасы 90-х.

В кафе было многолюдно. Заказали кофе с пирожными. Цены неоправданно высокие, но это Тверская!

Они присели за столик перед большим во всю стену окном, за которым по-весеннему лениво вечерело.

Яна отпила из чашки кофе и вопросительно посмотрела на Антона. Он молча смотрел на нее, затем спросил:

– Ты любишь меня?

Это был единственно важный вопрос, на который он хотел получить ответ.

Она подняла красиво изогнутые брови.

– Странный ты. Мы же все решили.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Конечно. Ты, прямо, как маленький. Может жениться раздумал? Может рано и родители отговорили?

– Я в папу, – нашелся Антон – он в девятнадцать женился, а мне уже двадцать один.

Она опустила глаза.

– Почему ты выходишь за меня? Может у тебя какие-то изменения произошли?

Может ты другого любишь, а за меня просто так выходишь. Ведь, как ты сказала, все уже решено. – не унимался Антон.

Яна опустила глаза, затем, покусав губы, сказала:

– Чего ты хочешь от меня?

– Правды. Всего лишь правды.

– Какой?

– А правда, она всегда одна. Я видел вас с отцом. Заехал, не предупредив, на дачу и… короче, я все видел.

Лицо Яны стало чужим и как будто внезапно постаревшим. Однако быстро, оно вновь приняло свое обычное выражение и Антону показалось, что Яна даже обрадовалась его разоблачению накануне их свадьбы.

– Это было мое вымоленное прощание с Сергеем Тимофеевичем. Я сама приехала и уговорила его. Да, мы были любовниками до нашей помолвки. Да, я люблю его и даже рада, что так произошло. Самое гадкое, что я хотела не расставаться с ним любым способом, даже поэтому и согласилась выйти за тебя, чтобы быть с ним рядом. Тебе такого не понять. Знаешь, все к лучшему. Теперь между им и мною не будет преград для наших отношений.

– А как же его жена? Моя мать?

– Знаешь, может это и цинично, но она захапала его мальчишкой, хватит с нее. А теперь и постарела. Теперь он будет мой целиком. Мне все равно, пусть и не женится! Прощай!

Яна поднялась из-за столика и пошла к выходу из кафе, оставив Антона одного. С тех пор прошел год.




Глава 6 Дела на бирже и не только


Антон сидел у рабочего компьютера, перед глазами мелькали столбцы с цифрами, тянулась лента новостей с торгов. В голову совсем не шла работа, а она, в свою очередь, шла на него потоком, здесь оперативность – это все! Сводки с биржи, индексы, котировки… Он все чаще задумывается, что не его это дело. Вот тебе и Кембридж псу под хвост! Не оправдал он надежд родителей, устроивших его в отдел крупного и влиятельного банка. Чувствует себя шестеренкой огромного механизма, который крутит и перемалывает в своем корпусе заводы-пароходы и прочие мировые корпорации с их акциями, коррекцией, и контракциями, на выходе выдавая все те же виртуальные деньги с множеством нулей на концах цифр, чтобы завтра все повторилось вновь. Все дело лишь в нулях, в их прибавлении или убавлении.

Антон как-то осторожно спросил своего ближнего соседа на рабочем месте Степана – такую же шестеренку в огромном зале банка, где во всю стену гигантское табло с бегущей строкой от ведущих мировых бирж:

– Скажи, тебе нравится здесь работать?

Степан сделал круглые глаза:

– А, что ты мне можешь предложить другое? Я честно прошел конкурс, чтобы сюда попасть. Поверь, это было непросто.

– А как ты свободное время проводишь? – поинтересовался Антон.

– В уикенд хожу в клуб, танцую, знакомлюсь с девушками. Но, признаюсь, больше люблю с книжкой в выходной на диване поваляться или в «таньчики» поиграть.

– А ты? – спросил Степан – ты чем занимаешься?

– Хочу на Дон съездить, где рос у бабушки с дедушкой. Сесть на высокий берег и смотреть вдаль. Там такой простор!

– Да, ты, приятель – романтик! Я человек городской, мне толчея нужна. Я отравлен Москвой. Где бы ни отдыхал, домой тянет. По секрету: работа у нас с тобой и вправду не то, о чем мне после мехмата мечталось, но иначе не подняться вверх по иерархической лестнице, если не жениться на дочке банкира. Кстати у нашего она очень даже ничего! Приходила на корпоратив, бросила свой высокомерный взгляд на нас и быстро исчезла.

Антон слушал Степана и думал:

– Вот, уж точно – не мое. Дочка отца-банкира. У Янки отца, вообще, не было и то…

Тут до Антона дошла мысль:

– Может поэтому она и к папаше прицепилась, что нашла в нем опору, как в отце, которого у нее нет. Возможно, если б не ее страсть к нему. Не забыть Янкино выражение лица, когда она скакала на нем! С ним подобного не было. С ним она была снисходительна и лишь позволяла любить себя. Была с сыном, а думала об отце!

Антона накрыла неприятная волна воспоминаний с запоздалой оценкой их с Яной отношений. Стало брезгливо-мерзко на душе. И он, дурень хотел покинуть этот мир ради этой сучки! Нет, все же не ради нее, вернее не только. Всему виной предательство отца. Пусть Янка и упросила его в последний раз, это не оправдывает его перед сыном.

Антон вспомнил о Гере, девушке, которая выдернула его с того света и благодаря которой он остался жив.

– Надо пригласить ее куда-нибудь: в ночной клуб, театр, кафе… Позвоню ей в четверг после работы, вместе что-нибудь придумаем.

Он позвонил и они договорились на воскресенье, т.к. все дни у девушки, занятой в бизнесе, пусть и малом, даже весьма малом, расписаны по дням недели буквально по часам. База, привоз продукции, реализация, документы – почти все держится на ней. И это за двадцать пять процентов от прибыли! Они как-то вскользь затронули эту тему и Гера сказала, что ей крупно повезло, многие работают за гораздо меньшие деньги. Он еще подумал тогда:

– Как тяжело достаются хлебные крошки с хозяйского стола!



Глава 7 «Королек – птичка певчая» – не повод краснеть



Погода в воскресенье была роскошная, по-летнему жаркая, что не такая уж и редкость для конца мая. Соскучившись по теплу, они решили прогуляться и поехали в парк им. Горького. После 90-х, с неконтролируемой тогда повсеместной торговлей, упадок и разруха царили даже в таких знаковых местах столицы, как ВВЦ, Сокольники, Лужники. Кругом палатки, а чаще в качестве прилавка опрокинутые ящики – примета того времени. Любимый многими парк им. Горького, к сожалению, тоже не избежал этой участи и лишь в 2011—12 годах он будет основательно приведен в порядок после реконструкции. Немного погуляв по аллеям, куда не доносился дымный запах шашлыков и прочих люля-кебаб, они заметили на небе черную грозовую тучу, надвигавшуюся на город с севера.

– Вот у меня всегда так: не захватила зонт, обязательно будет дождь. А, ведь слушала прогноз погоды, опять обманули! – усмехнулась Гера.

– До машины через весь парк не успеем добежать, – глядя на небо, сказал Антон. – Я заметил здесь неподалеку кафе-мороженое, давай туда?! Грозу переждем и мороженое поедим.

Где-то на горизонте мелькнул проблеск молнии, а усилившийся ветер, подсказал, что это единственно-верное решение. Антон взял Геру за руку и они побежали к кафе, построенном из стекла и бетона еще в 60-х годах.

В кафе «Лето», было немноголюдно: несколько завсегдатаев с дешевым портвейном и две-три парочки молодых людей, из числа случайно зашедших, как и они. Заказали кофе с мороженым, от шампанского Гера отказалась.

За стеклами кафешки разразилась настоящая майская гроза, словно по Тютчеву. Гром играл и грохотал во всю мощь. Сели за столик и Антон заполучил возможность получше рассмотреть свою спутницу: шатенка, правильные черты, серые глаза, мало косметики, руки ухоженные – маникюр свежий. Стройная фигура и распущенные по плечам волосы делают ее моложе, выглядит от силы лет на двадцать. У него тоже такая «проблема», он в отца, тот в свои 42 едва на 35—37 тянет! Фигура, как у парня, руки крепкие, да и силой Бог не обидел. Видимо и, как мужик хорош, раз Яна с разницей в 19 лет, так на него запала! В памяти вновь всплыла картина, как «напоследок», отец вколачивался в Яну тогда у стены и ее стон… Антон отогнал от себя это воспоминание, переключив все внимание на свою спутницу.

Она говорила, в основном, о работе. Казалось бы, что проще, чем продавать цветы… Его удивило, что девушка и впрямь довольна своей работой, сказала, что ей нравится составлять флористические композиции и работу свою она любит. У нее ничего не пропадает, даже цветы с обломанным стеблем использует для маленьких корзиночек или свадебных бутоньерок. Удивительно, но Антону было интересно слушать, как она добавляет веточки и травы с полевыми цветами в букеты оранжерейных растений и как эти нотки естественной природной красоты имеют успех у самых взыскательных покупателей. Он улыбнулся и сказал, что в Англии садоводство – любимое занятие аристократов. Сама английская королева обязательно посещает выставку цветов. От Антона не ускользнуло радостное выражение лица девушки и искренность с которой она говорила:

– Я же в Южке живу, у нас лес кругом. Вот, перед работой, бывает и нарву букетик полевых и еще трава попадается – осока зеленая с белой полоской. Так композицию оживляет! В торговых точках цветы по всей Москве, в принципе, одинаковые. Вот и придумываю. У меня есть постоянные клиенты, которые специально из других районов приезжают. – не без гордости сообщила она.

– Вы счастливая, любите свою работу! Творчески к ней относитесь!

Он, почему-то, обратился к Гере на «Вы», затем с грустью сказал:

– Я завидую Вам, Гера. Я не люблю свою работу. В ней нет ничего творческого. От меня ничего не зависит, чувствую себя частью какого-то механизма. Заменить меня легко, Вас, Гера – трудно.

Возникла пауза.

– Завтра опять на работу. У меня шестидневная рабочая неделя.

– Зачем так много работать? Можно ведь и нанять кого-то?

– Можно, но Мария Петровна не хочет.

– Кто такая Мария Петровна?

– Хозяйка и мамина школьная подруга.

Гера раскрыла сумочку, чтобы достать носовой платок, за неимением салфеток на столике. Из сумки случайно выпала книга. Антон поднял ее и прежде, чем отдать девушки прочитал название:

«Королек – птичка певчая»

Гера заметно покраснела, ей стало неловко, что она читает подобные мелодраматические романы, как юная девушка. Антон заметил ее смущение и улыбнулся:

– Прекрасная книга Гюнтекина. Я сам ее когда-то читал с удовольствием. Лет в тринадцать у мамы взял. Это уже классика. Турция в период начала реформ Ататюрка.

– А, Вы, что читаете, Антон? – робко поинтересовалась Гера.

– Сводки с бирж. Но, если серьезно, читаю, конечно, в основном, зарубежных авторов.

– Наверняка в подлинниках?

– Случается, – Антон перевел тему – смотрите, Гера, гроза прошла.

Воспользовавшись возникшей паузой, девушка положила книгу в сумку и достала кошелек, но Антон уже направился к официантке, болтающей у стойки с барменом.

Они покинули стеклянную кафешку. На улице заметно похолодало после грозы. Гера в легком платье почувствовала, что мерзнет. Она дрожала. На Антоне поверх футболки был надет тонкий голубой пуловер, он стянул его с себя и накинул девушке на спину, завязав впереди рукава.

– Ты зубами от холода стучишь. Не простынь, ты же незаменима, не то, что я!

Гера с благодарностью посмотрела на Антона. От пуловера, хранящего тепло парня, приятно пахло.

По свободным от пробок улицам они быстро доехали до Южки. В начале лета город пустеет, москвичи разезжаются по дачам. На прощание он долго не отпускал ее руку. Чувствовалось, что ему не хочется расставаться. Она догадалась и честно призналась ему:

– Извини, сегодня не могу тебя пригласить к себе. Спасибо за прогулку и кофе с мороженым. Давай не будем спешить. Пока только дружба. Согласен?

Он кивнул:

– Согласен. Можно спросить?

Теперь кивнула Гера.

– Скажи, как твое полное имя?

– Ой, самый мой нелюбимый вопрос! Угораздило отца назвать дочь Гертрудой! В школе еще хлеще – Герасимом звали, но парни, в основном! Она заторопилась, чтобы побыстрее уйти. Вдруг вспомнила, что забыла отдать пуловер. Быстрыми шагами вернулась к автомобилю и протянула его в окошко Мерседеса. Антон поймал ее руку и поцеловал! Гера, с колотившимся в груди сердцем, почти бегом поспешила к дому и скрылась в подъезде, а автомобиль парня развернулся и поехал прочь.




ЧАСТЬ ВТОРАЯ – СЕРГЕЙ





Глава 1 Одно другому не мешает


Отец Антона – Сергей был единственным сыном подрывника шахты Тимофея Петровича и медсестры Александры Михайловны Савенко. До него у родителей был еще сын Михаил, но он трагически погиб в десятилетнем возрасте. Несчастный случай по детской неосторожности.

Так, что, сдружившись с односельчанином и соседом по парте Васей Коренцом, Сергей считал его не просто другом, но и в какой-то степени братом. Общим было, что оба из простых семей, как и большинство одноклассников; во всем же другом они были настолько разными, что многие учителя гадали: и что может связывать таких непохожих мальчишек, как серьезный не по годам Сережа Савенко и непоседа Вася Коренец. Годы шли, ребята росли, закончили школу. Василий пошел служить в армию, а Сергей уехал учиться в Москву, успешно сдал экзамены и поступил в МГУ на физмат. Надо сказать, что серьезно увлекся он точными науками в 8 классе, во многом благодаря новой учительнице математики Нине Александровне Прохановой, молодой москвичке двадцати двух лет, после окончания педвуза получившей направление в школу их станицы Петровская на берегу Дона. Хорошенькая блондинка с задорным нравом и кипучей энергией, она моментально влюбила в себя мальчишек-старшеклассников. Умная Нина сумела это подростковое чувство направить в нужное русло: привить любовь к своему предмету. Она устраивала конкурсы на лучшего математика класса, потом школы, так ей и удалось высветить в тихом, задумчивом Сереже Савенко талант к точным наукам.

В Москве и других крупных городах СССР в конце 70-х готовились к проведению Олимпийских игр, об этом много писали в газетах и показывали по телевидению. Станичники, конечно, смотрели телевизор, но чаще на небо, угадывая погоду. Именно от нее зависело все: и план по сельскохозяйственной продукции, и урожай на собственном подворье.

– У каждого свои задачи, – как говорило руководство на собраниях их района.

Нина, естественно, напрямую не связана с сельским хозяйством и кроме школы ей было нечем заниматься. Одинокая, хоть молодая и симпатичная, она много читала, от скуки разгадывала кроссворды и считала месяцы, чтобы после положенных трех лет преподавания в станичной школе вернуться в родную Москву. Сергей узнал об этом тайном желании Нины Александровны случайно, когда в пристройке к зданию школы, где жила учительница, ему на глаза попался настенный календарь с крест-накрест зачеркнутыми месяцами текущего года. Он даже спросил:

– Что Вы отмечаете в календаре?

– Срок до окончания моей работы в нашей школе. Осталось два с половиной года. Как раз совпадает с твоим окончанием десятилетки. Тебе одному по секрету говорю. Не выдашь меня?

Сергей, которому должно было совсем скоро исполниться пятнадцать лет, густо покраснел и выдавил из себя:

– Не выдам. – сказал, будто клятву дал. Он уже тогда смутно понимал, что ему нравится Нина, даже больше, он постоянно думает, мечтает о ней. Впрочем, не он один, Васька Коренец тоже. Только мечты у него какие-то пошлые.

Так, под влиянием и больше из любви к молодой учительнице, Сергей Савенко увлекся ее предметом настолько, что стал участвовать в математических олимпиадах: сначала районных, затем краевых. Его кандидатуру утвердили на союзную олимпиаду среди школьников. Нина Александровна, которую они с ребятами за глаза называли просто Ниной, хорошо подготовила своего лучшего ученика Сергея Савенко, но в дело вмешался его отец. Тимофей Петрович, раздувая седые усы, сказал молодой преподавательнице:

– Пустое это. Восемь классов кончит и ко мне на шахту в подрывники пойдет. Где он столько денег еще заработает? Женится, дети пойдут…

У Нины тогда сердце остановилось:

– Что Вы говорите! Ваш сын – талант! Ему в Москву надо после десятилетки ехать учиться!

Ей с трудом, все же удалось уговорить отца Сергея, чтобы парень закончил десятилетку. На Тимофея Петровича больше возымели воздействие многочисленные грамоты и награды сына за победы в математических конкурсах. О нем даже написали в местной газете, как о гордости школы, а печатное слово было тогда в почете. Ему безоговорочно верили. Так, подрывник шахты Тимофей Савенко расстался с мыслью сделать из сына шахтера, а вместо этого собрал ему на дорогу денег и отправил по совету учительницы в Москву поступать в институт. Уезжали ученик с учительницей вместе одним поездом, в одном вагоне. Родители Сергея пришли проводить их. Когда поезд скрылся из виду, они направились с железнодорожного полустанка на автобусную станцию, чтобы добраться домой в Петровское. Тимофей Петрович, обратившись к жене, в раздумье произнес:

– Знаешь, мать, обженит она нашего парня. Как пить дать. Вместе здесь, вместе уехали. Я еще давно понял и чего они друг к другу прилепились? Чего он в школе пропадал и домой к ней ходил? Вернется, бывало, от нее, как чумовой. А книжки – это так, прикрытие!

– Что ты такое говоришь, отец! – попыталась пристыдить мужа, мать Сергея, Александра Михайловна – Они ж награды получали, не зря в газете писали!

– Одно другому не мешает. Ранний он у нас, вон какой вымахал! Весь в меня! – с гордостью признал отец, вспомнив, что потерял свою невинность в стогу сена в четырнадцатилетнем возрасте.




Глава 2 По пути в Москву


Сергей оказался с Ниной в душном плацкартном вагоне. Она расположилась с книгой у окошка, он сел рядом, дожидаясь проводника. У него самого был билет на верхнюю полку. Напротив них сидел неопределенного возраста толстый дядька, то и дело вытирающий потное лицо и лысину скомканным носовым платком. Верхняя полка над ним временно пустовала, дожидаясь своего плацкартника. Поезд был набит пассажирами под завязку, как всегда бывает в летнее время отпусков и абитуриентов, стремящихся поступить в столичные ВУЗы.

За окошком однообразно тянулась цепь степной равнины с небольшими станицами, похожими на Петровское, в котором Сергей провел детство и юность. В Москву он ехал впервые и от скорого свидания со столицей юное сердце парня радостно сжималось. А еще оттого, что рядом с ним Нина, которая верит, – он выдержит огромный конкурс в МГУ и обязательно поступит в этот главнейший ВУЗ страны. Размышления парня прервал сосед:

– Вот, ведь, не повезло на солнечную сторону попасть, весь день сегодня, да и завтра трястись. Самый захудалый поезд этот тридцать шестой. Вечно задерживается, стоит подолгу и останавливается на каждом полустанке, – сетовал сосед – но билетов не достать, пришлось взять. Командировка… служебные дела, так сказать позвали в дорогу.

Потный дядька попытался открыть верхнюю часть окна в вагоне; он дергал, нажимал на защелки замка, но все его действия были безрезультатны. Окно упорно не поддавалось.

В это время к ним подошла с проверкой билетов проводница. Увидев, что пассажир пытается открыть окно, она громогласно заявила, будто они находятся в ее личном жизненном пространстве, а не в общественном транспорте:

– Мужчина, это окно потом не закрыть! Ночью замерзните от сквозняка, а лишних одеял у меня нет. – командно предупредила проводница. Она проверила билеты, спросила будут ли они пить чай и пошла дальше по вагону.

– Больше полутора суток в душегубке, – все не мог успокоиться сосед – а у меня, понимаете, сердце…

– Дайте, я попробую. – сказал Сергей, он подналег на окошко и ему удалось открыть его. В вагон потянуло степным воздухом. Стало легче дышать.

Сосед посмотрел на парня, как на спасителя, затем обратился к попутчикам:

– Разрешите представиться, Роман Игнатьевич Черемейко – инженер-снабженец.

– Сергей Савенко.

– Нина Александровна Проханова.

– Уж не нашего ли районного начальника дочка? Проханова Александра Степановича? – оживился Черемейко.

– Нет, я к этим краям не имею никакого отношения. – внесла ясность Нина.

Было заметно, что ей не хотелось отвечать на вопросы докучливого соседа. Она опустила глаза в книгу и продолжила читать.

– Куришь? – обратился Черемейко к Сергею.

– Нет.

– Пошли, выйдем в тамбур. – позвал его сосед.

Они оставили Нину одну и направились в конец вагона, где курили мужики из числа пассажиров.

– Кто она тебе? – поинтересовался Роман Черемейко – Я вначале подумал, что сестра, но ты к ней по имени отчеству обращаешься.

– Учительница. Математику мне в школе преподавала.

– Замужняя?

– А Вы сами у нее спросите. Чего не курите? – перевел тему Сергей.

– Да сердце у меня. Некурящий я, – признался сосед – из-за командировок частых никак жизнь личную наладить не могу.

– Ну, здесь я Вам не помощник. А Вы у проводницы поинтересуйтесь; замужем ли она… вместе будете ездить.

– У, ты какой! Молодой, да ранний. Небось, сам на училку запал? У меня глаз наметан!

После его слов Сергей дернул за ручку дверь и вышел из тамбура.

Когда вернулся на место, оказалось, что во время его с Черемейко отсутствия, к ним присоединился попутчик – молодой лейтенант. Он белозубо улыбнулся:

– Николай Забелин. Еду в отпуск, в Москву к родителям.

Нина отложила книгу в сторону и в свою очередь представилась:

– Нина, а это мой бывший ученик Сергей, мы тоже в Москву едем.

Когда возвратился Черемейко, его соседи уже познакомились между собой. Офицер большим ножом с хрустом разрезал на ломти огромный арбуз, его свежий аромат разнесся на весь вагон. На вкусный запах заглянули дети из соседнего плацкарта. Николай подозвал их и отрезав им по ломтю, сказал:

– Ешьте, арбуз большой, всем хватит! – Дети с радостью взялись уплетать сочную сахаристую мякоть.

В это время подошла их мать и, смущенно поблагодарив, предупредила:

– Вы только больше не давайте, а то с ними потом в туалет не набегаешься. – и увела детей.

Николай подал арбузный ломоть Нине:

– Не стесняйтесь, только с бахчи!

– Спасибо, я в этом сезоне еще не ела арбузов. У нас в Петровском тыквы и кабачки повсюду растут.

Сергей про себя отметил, как она сказала: «У нас в Петровском». Он молча ел арбуз, а Нина оживленно беседовала с лейтенантом. Оказалось, что они все время жили неподалеку, в ее же районе Ботанического сада, да и учился Николай в соседней школе, которую окончил десять лет назад, а затем успешно отучившись в военном училище, отбыл на службу в воинскую часть, находящуюся в Таджикистане.

Когда Нина с Николаем отошли, Черемейко назидательно высказал Сергею:

– Все! Училка твоя нашла кавалера. Можешь больше не мечтать о ней.

– Я в Москву поступать, а не мечтать еду. – не без досады сказал Сергей. Он с гибкостью гимнаста перемахнул на свою верхнюю полку и уткнув нос в подушку, отвернулся к стене, дав понять соседу, что не желает продолжать с ним разговор.




Глава 3 Прибытие в Москву, лето 1979 года


И, вот, после полутора суток тряски в вагоне, из южных областей страны, с их степями и характерным малороссийским говором, поезд подъезжал к пункту назначения Москве, где все другое: и климат, и московское «акание», а главное, необычная для Сергея атмосфера большого, вечно спешащего города.

По прибытию поезда на Курский вокзал, Нина и Сергей, во главе с Николаем, вышли из вагона и, следуя за ним по перрону, направились к выходу этого важнейшего транспортного узла столицы с другими регионами страны.

Николай вызвался довезти их до дома:

– Мы же соседи. Подождите меня здесь, я быстро! – по-военному четко распорядился Забелин.

Он оставил Нину с Сергеем у газетного киоска, а сам, скинув под ноги парню свой рюкзак, отправился на поиски такси или частника.

Он, действительно, довольно скоро вернулся и накинув на плечи рюкзак, взял своими сильными руками Нинин чемодан и кивнув Сергею, скомандовал:

– Не отставай, парень! Я быстро хожу, да и водитель ждать не станет. Тут с этим напряженка. Отстанешь, – здесь легко потеряться.

– Я тоже не медленно хожу. – успел ответить Сергей, как Нина с Николаем уже почти скрылись в толпе, спешащих на поезд пассажиров.

Водитель, из недавних дембелей, честно дождался лейтенанта Забелина.

– Ты же, как и я – пограничник. А наше слово крепко!

Парень помог уложить вещи в багажник и машина с площади Курского вокзала поехала на Северо-Восток столицы, в район недавно открывшейся станции метро «Ботанический сад».

Сергей сидел рядом с Ниной на заднем сидении, а Николай впереди с водителем. Тот, пустившись в воспоминания о недавней службе где-то на Дальнем Востоке, всю дорогу рассказывал случаи из жизни пограничников. Николай слушал и только иногда кивал в знак согласия, затем, показав водителю куда надо свернуть, сказал, обратившись к Нине:

– Узнаете, Нина родные края?

Она улыбнулась ему счастливой улыбкой в ответ, а у Сергея больно кольнуло в душе:

– А, вдруг, этот Черемейко из поезда окажется прав? А теперь лейтенант и адрес Нины знает. А, он, и вправду, мечтает, что окончит институт и женится на ней…

Подъехав к дому Нины, Николай попросил водителя подождать, а сам донес до входной двери ее чемодан. Прежде чем расстаться, записал номер телефона девушки и обещал позвонить. На прощание пожал Сергею руку и пожелал успешно сдать экзамены. Затем с пятого этажа побежал по ступенькам вниз к машине, ожидавшей его у подъезда.

Нина достала ключи и открыла дверь квартиры. Это была однушка: комната метров восемнадцати-девятнадцати с небольшой нишей, бывшей кладовкой, где за занавеской стоял диванчик. Когда-то Нина, будучи подростком, перешла жить к бабушке, ныне уже покойной. Это случилось по желанию самой Нины. Ее мать, после десятилетнего вдовства, вновь вышла замуж, а так, как они вдвоем с дочерью проживали в однокомнатной квартире, то девочка решила переехать к бабушке, которую очень любила. Вот тогда и сломали кладовку, а в образовавшуюся нишу поставили диван, на нем Нина спала до самого окончания института и отъезда по распределению в Петровское.

Сергей осматривался по сторонам, Нина улыбнулась ему:

– Вот, где я тебя поселю. Сама пойду к подруге, это в нашем же подъезде. Только ванну с дороги приму, а то неудобно: у нее мама и они тоже в однокомнатной, такой же, как эта. Вот так, мы, простые москвичи, тесно живем… не то, что сельчане Петровского в своих домах, садах. Давай, сначала я душ приму, потом ты. А пока вещи свои разбирай и в шкафу раскладывай. И Нина отправилась в ванную, набрать воду. Пока ванна наполнялась, Нина включила радиоприемник и по комнате поплыл стереозвук популярной иностранной мелодии, что оживило квартиру, в которой так долго была тишина. После отъезда девушки на Дон жилплощадь пустовала. Нина ежемесячно оплачивала переводом квартплату из своей небольшой ставки молодого специалиста, но она всегда считала, что самостоятельна и не должна ни на кого перекладывать свои заботы и расходы.

Нина вышла из ванной в домашнем халате, на голове был тюрбан из полотенца. Сергей, по-мальчишечьи быстро, уже разложил свои вещи по полкам шкафа и пошел мыться в душ после Нины, а она, тем временем, забросила в закипевшую воду макароны и открыла банку тушенки. Когда Сергей вышел из ванной, то уже все было готово. В кухне на столе стояли макароны с тушенкой, от них шел густой горячий пар, а на плите закипал зеленый эмалированный чайник. Нина уже сняла с головы полотенце и ее светлые волосы скрутились в спиральки кудряшек. На вздернутом носике золотились небольшие веснушки, голубые глаза смотрели по-девчоночьи весело:

– С легким паром! Прошу к столу! – пригласила она Сергея.

– Вот так бы всю жизнь. – подумал он и сел за стол рядом со своей бывшей учительницей.

– Ой, там у меня в рюкзаке мама положила. Сейчас! – он выскочил из-за стола и через минуту принес банку с огурцами и помидорами.

– Спасибо! Очень кстати! Ешь, ешь! Я еще чего-нибудь приготовлю. Сейчас обсохну и в магазин пойду.

– Я сам схожу. – отозвался Сергей.

– Завтра поедем документы подавать. Я обязательно поеду с тобой, покажу дорогу, метро!

После ужина, Сергей хотел помыть посуду, но Нина возразила:

– Не надо! Я быстрее. Сейчас помою и пойду к Даше, я ей написала заранее, когда приеду, чтобы ночевать у них, а ты здесь останешься один и никто тебе не будет мешать. А готовиться к экзаменам я тебе, конечно, помогу. Тем более, что пока на работу не устроилась и время у меня свободное есть.

– Он женатый?

– Ты о ком?

– О лейтенанте.

– Понятия не имею. Мы с ним на эту тему не говорили.

У Сергея на душу пролился целительный бальзам. Чтобы Нина не заметила его радости, он поспешил выйти с кухни за сумкой и деньгами.

– Ты куда?

– В магазин! – донесло уже от дверей.

– Картошку и хлеб купи. Да, еще молоко! – из приоткрытой двери крикнула вдогонку Сергею девушка.

– Куплю! – Донеслось снизу.

От соседок во дворе парень узнал, где находится ближайший продуктовый магазин. Накупив в нем сладостей для Нины; разных булочек и шоколадок, а также картошки, колбасы, рыбных консервов и молока с хлебом, Сергей с полной сумкой взлетел на 5 этаж и позвонил в звонок. Нина открыла ему дверь. На кухне он выложил содержимое сумки на стол. Девушка покачала головой:

– Зачем так потратился, столько сладостей накупил?

– Это к чаю, для Вас, Нина Александровна.

– Напрасно. Тебе еще жить до получения стипендии надо. Ты об этом подумал?

– Отец дал на дорогу двести рублей. Хватит.

– Прошу, больше не делай этого. Тем более я сладкого много стараюсь не есть. Лично для меня больше ничего не покупай.

Он смущенно опустил голову, покопался в карманах, достал небольшой сверточек и протянул его Нине.

– Что это?

Она развернула бумагу, там был небольшая коробочка французских духов «Клема» и что-то черное с люрексом. Это были очень модные тогда ажурные коготки.

– Ты с ума сошел! – Нина в растерянности даже присела на табуретку.

– Там толчея такая! Мне повезло, что я первый заметил. Я спросил у девушки, почему все бегут. Она ответила – дефицит выбросили. Вот и купил.

– Господи, что ты натворил! Это ж так дорого! Неси назад в магазин!

– Не понесу! Хотите – выбрасывайте! Это подарок. Выбрасывайте, раз не по нраву.

Нина, сидя на табуретке, опустила голову:

– При чем тут по нраву-не по нраву… Как жить-то будешь? Я тебе обязательно отдам деньги.

– Не возьму. Подарок тебе! – он в первый раз случайно назвал ее на «ты», а она не поправила его. Она сидела, прижав к себе коробочку с «Клема» и в ее глазах появились слезы:

– Спасибо, – чуть слышно сказала Нина – мне никто ничего подобного не дарил, а о «Клема» я только мечтала.

Она поднялась с табуретки и направилась к дверям.

– Я к Даше. Утром, часов в 9 зайду. – и закрыла за собой дверь.

Неожиданно, почти сразу Нина вернулась. Оказалось, что Даша срочно уехала на море по горящей профсоюзной путевке, а у ее мамы был гость. Судя по ботинкам в прихожей, – мужчина. Что ж, одинокую женщину можно понять. И Нине ничего не оставалась делать, как вернуться назад.

За годы в отъезде она растеряла подруг, многие повыходили замуж, а двадцатипятилетняя Нина по-прежнему одинока.

Когда Сергей увидел вернувшуюся Нину, он едва скрыл радость. Но вид у девушки был отрешенным:

– Даша уехала и нам придется до твоего поступления пожить вместе. Потом тебе дадут общежитие. Ты спи на диване в комнате, а я к себе. Спокойной ночи. – с этими словами Нина задернула занавеску закутка и больше не выходила. За окнами стемнело. Сергей разделся и лег на диван. Он долго не мог заснуть: – Она совсем рядом! И все же я правильно сделал, что купил ей подарок. Как-нибудь протяну до стипендии. Она об этих духах мечтала!

Он чувствовал себя счастливым, лег на живот, обнял подушку, будто это его Нина и… после накатившей на него чувственной волны, ощутил в области паха исторгнутую влагу. Стало так стыдно от возможных следов его неудержанной фантазии, что он вскочил и побежал в ванную.




Глава 4 Начало пути


На следующий день Нина с Сергеем вместе поехали в МГУ и после некоторого треволнения у него приняли документы на Физмат этого престижнейшего в СССР ВУЗа, куда всегда непросто поступить.

Ленинские горы… Сейчас им вернули историческое название – Воробьевы. На смотровой площадке с панорамным видом на Москву, кажется, никогда не бывает пусто: гости столицы, новобрачные пары в окружении друзей-свидетелей.

Стоял прекрасный летний день. Настроение у Сергея было приподнятым, как и у его бывшей учительницы, которую он, то и дело путаясь, называл то Ниной Александровной, то просто по имени. Видя его смущение, Нина махнула рукой:

– Ты уже не мой ученик, а я не твоя школьная учительница, поэтому зови по имени.

Сердце Сергея наполнилось счастьем:

– Нина, Ниночка! Он обязательно сдаст все экзамены и поступит в МГУ! Он будет жить в Москве, пусть и в общежитии, но бывают воскресенья, каникулы и они будут вместе. Он найдет где заработать, чтобы дарить ей цветы, подарки, приглашать в кино!

Сергей сорвал с клумбы цветок и протянул Нине.

– Что-ты, что-ты! Нас могут оштрафовать! Так нельзя. Это не станица Петровская! – Нина потихоньку спрятала цветок в заросли яблоневых веток.

В этот день Нина показала парню столицу: с Ленинских гор они поехали на метро прямо на Красную площадь. Купили знаменитое ГУМовское мороженое в вафельных стаканчиках и с наслаждением ели его на лавочке Александровского сада.

– А я, ведь, морожОное только второй раз в жизни ем, – признался Сергей – один раз в Ростове-на-Дону и сейчас в Москве. В Петровском его не продавали.

– Сережа, не обижайся пожалуйста, что я тебя иногда поправляю: не морожОное, а мороженое, – тихо сказала Нина – за математику с физикой я не волнуюсь, а вот за русский язык…

– Так, сочинение же будет! Я себе за правило взял: если сомневаюсь, как правильно слово пишется, значит, заменяю его на другое.

– На синоним. – так же тихо подсказала парню Нина – Сереженька, я верю, что ты поступишь. Ты талантливый. Кому ж, как не тебе?

– Однако конкурс большой. Непросто будет.

Доев мороженое, они поднялись с лавочки и пошли к ближайшему метро – тогда «Проспект Маркса». С названием этой станции у подножья Кремля происходили постоянные метаморфозы: открывалась она в 1935 году с названьем «Охотный ряд» на месте старинного кладбища, затем на два года была переименована в «им. Кагановича», главного основателя московского метро. После его репрессирования станция обрела новое имя – «Проспект Маркса». Ну, а в 90-е ей вновь вернули первоначальное историческое название – «Охотный ряд».

На метро они добрались до своей, недавно открытой, станции «Ботанический сад» и не дождавшись автобуса, решили дойти пешком до дома. Уже на подходе к нему услышали у себя за спиной оклик:

– Нина! Сергей!

Они обернулись и увидели Николая, он спешил к ним.

– Привет! А я звонил, трубку никто не взял!

– Мы ездили в МГУ документы подавать, потом на Красную площадь. – обрадовалась Николаю Нина. Она достала из сумочки ключи и протянула их Сергею:

– Ты иди домой, поешь, отдохни и готовься. Я скоро.

Сергей взял из ее рук ключи и пошел, как и велела Нина, домой. Настроение у него было напрочь испорчено. А как хорошо день начался!




Глава 5 «Ученик превзошел учителя!»


Нина действительно быстро вернулась. Прямо с порога обрадовано сообщила Сергею:

– Представляешь, как повезло! У Николая сестра с мужем уехали в отпуск на море. Почти на месяц! Он предложил мне пожить в их квартире. И, главное, это рядом, буквально на соседней улице. Днем буду тебе помогать по методичке для поступающих на физмат МГУ, а вечером уходить ночевать. И тебе удобно, и мне тоже.

Она весело это рассказывала, складывая в сумку все необходимое для проживания в чужой квартире. Сергей помрачнел, но не вымолвил ни слова. Он хотел помочь донести сумку на квартиру сестры Николая, но Нина остановила его:

– Николай во дворе ждет. Он поможет. А ты занимайся. Я завтра утром приду.

Когда за Ниной закрылась дверь, Сергей обхватил голову руками:

– И на кой черт, этот лейтенант подсел к ним в вагон! Теперь они будут встречаться у сестры в пустой квартире! – От одной этой мысли у парня вскипела ревность, но вспомнив, что Николай приехал в отпуск к родителям, немного успокоился: – Отпуск кончится, лейтенант уедет, а мы с Ниной будем вдвоем! Главное экзамены не запороть!

Сергей выискал в методичке задания, относящиеся к самой высокой степени сложности, за правильное выполнение которых, на экзамене ставят наивысшие баллы. Он принялся за них с какой-то остервенелостью, будто, достигнув верного результата, решит все возникшие проблемы. Ему удалось получить правильные ответы на все сложные задачи в методичке. Заснул поздно ночью и когда утром пришла Нина, Сергей крепко спал на диване и не услышал, как она вошла.

Нина осторожно прошла на кухню и начала что-то готовить. Вкусный запах еды разбудил парня, он поднялся и смущаясь, что так долго спал, по пути в ванную поздоровался со своей бывшей учительницей. Она в ответ кивнула:

– Скоро завтрак будет готов. Ты сырники любишь?

– Угу. – промычал парень в ответ и скрылся за дверью ванной.

Они быстро вдвоем позавтракали и Нина, убирая со стола, сказала:

– Раскладывай учебники, будем заниматься.

Закончив с мытьем посуды, Нина подошла к столу, за которым сидел Сергей. Раскрыв тетрадку, с удивлением увидела, что она сплошь исписана решениями примеров и задач.

– Это ж первый курс, высшая математика! В школьной программе нет такого материала! Как ты справился?

– Вы как-то дали мне учебник. Еще в Петровском. Вот, сам как-то дошел.

Нина смотрела на парня с восхищением:

– Должна повторить известные слова, приписываемые Державину, с которыми он на выпускных экзаменах обратился к лицеисту Пушкину: «Ученик превзошел учителя!» Есть версия, что ранее подобное произнес Леонардо да Винчи. Это в полной мере относится и к тебе, Сергей! Я, как учитель, тебе больше не нужна!

После этого случая Нина стала лишь ненадолго приходить в квартиру, чтобы что-то приготовить на обед и ужин. Она, конечно, живо интересовалась делами Сергея, но чаще звонила ему по телефону. Время летело быстро, он уже освоился в метро и стал самостоятельно передвигаться по городу. Экзамены он успешно сдал и завтра будут вывешены списки поступивших в университет.

На следующий день в МГУ, перед списками с фамилиями поступивших, стояла густая толпа абитуриентов и каждый из них надеялся, что принят.

Как только Сергей увидел в списках свою фамилию, он поспешил к телефонному автомату в фойе университета, чтобы позвонить Нине и сообщить радостную новость. Он упросил ее не ехать вместе с ним; это далеко и вовсе не обязательно. Но случилось непредвиденное: автомат «сожрал» монету Сергея. Он копался в кошельке в поисках другой, как услышал рядом с собой женский голос:

– Вы Савенко?

Сергея впервые в жизни назвали на «Вы».

– Да. – несколько растеряно отозвался он и поднял глаза. Перед ним стояла молодая женщина, та самая, которая принимала у него экзамен по математике.

– Вам нужно позвонить? Идемте со мной!

Он последовал за молодой преподавательницей. Они поднялись на одном из множества лифтов и вышли на этаже, где женщина открыла ключом кабинет и пригласила зайти.

– Звоните. Обрадуйте близких.

Сергей набрал номер с телефона, стоящего на столе преподавателя. Буквально, после первого же гудка, трубку взяла Нина.

– Я поступил. Моя фамилия в списке. – сообщил Сергей.

– Я счастлива. Жду тебя дома с сюрпризом! – радостно отозвалась Нина с другого конца телефонного провода.

Сергей положил трубку и покраснев, поблагодарил.

– Поздравляю с поступлением! – женщина протянула свою руку Сергею. – Моя фамилия Торн, Торн Нина Львовна. Я буду преподавать на вашем курсе.

Попрощавшись, красный от волнения Сергей, вышел из кабинета преподавательницы и направился к лифтам.

Выйдя из здания университета, он, не чуя под собой земли, на автомате поехал домой. В таких же чувствах поднялся на 5 этаж и позвонил в звонок. Дверь открыла Нина, – нарядная, в красивом платье, надушенная духами, возможно, им подаренными. Сергей не знал, как пахнут «Клема», но надеялся, что Нина воспользовалась его подарком и от этого он словно опомнился:

– Нина, я поступил! – он бросился к ней с порога.

– Я так рада за тебя, мой гениальный мальчик! – едва успела сказать она, прежде чем Сергей схватил девушку, обнял и крепко поцеловал в губы.

Она сняла с себя его руки и, отведя в сторону глаза, произнесла:

– Я замуж вышла. За Николая. Он скоро придет. Вот и отметим.

– Это и есть твой сюрприз?

Нина опустила глаза:

– Мы скоро уедем вдвоем с мужем и ты забудешь обо мне. Встретишь девушку, возможно, в университете. Так часто бывает. Тебе только семнадцать.

– Никогда не забуду тебя. Никогда! – сквозь зубы ответил ей Сергей, минуту назад – самый счастливый на свете человек, а сейчас, разом все потерявший. – Никогда! – с уверенностью повторил он.




Глава 6 Прощание


А через день Сергей провожал Нину и Николая с Курского вокзала, того самого, на который они прибыли месяц назад в Москву. Прошел всего лишь месяц, а сколько изменений в их жизнях произошло! Он теперь студент МГУ, Нина вышла замуж, а Николай обрел семью. С лица лейтенанта не сходила улыбка, он постоянно держал Нину за руку, на котором поблескивало обручальное колечко, свидетельствующее, что она теперь его жена – Забелина Нина Александровна.

– Ты, братишка налегай на учебу! Учись во все лопатки! Будем переписываться. Пока «До востребования» на Главпочтамте. Потом, когда сориентируемся, обменяемся адресами.

Перед самым расставанием Нина отвела Сергея в сторону и тихо сказала:

– Сережа, я знаю, ты не обидишься… Спасибо, конечно, тебе за подарки, но хочу предупредить: девушкам колготки не дарят, даже такие красивые, что ты мне подарил. Это слишком интимно. Как нижнее белье.

Сергей покраснел и опустил голову. Объявили посадку. Николай с багажом уже скрылся в вагоне поезда. Нина слегка приобняла своего бывшего ученика и на прощание поцеловала его в заалевшую от смущения щеку.

– Будь счастлив, Сереженька! У тебя все будет очень хорошо!

Она с легкостью впорхнула на подножку вагона и исчезла в нем. Поезд качнулся, звякнул и медленно, словно оттолкнувшись от московского вокзала, отправился в долгий путь.

Сергей шел по перрону, а его юную голову одолевали грустные мысли:

– Все! Мы больше не увидимся! Она уехала к мужу на погранзаставу в Таджикистан. Она так хотела вернуться в Москву, так долго ждала и опять уехала!

В университете есть все условия для успешной учебы и отдыха. Государство полностью взяло заботы о своих молодых гражданах. Отучившись, они со временем сами встанут у руля управления производством, некоторые придут преподавать в ВУЗы и так из поколения в поколение. Правда то, что именно так было долгие годы. Было и прошло… вернее, прервалось на какой-то период, но верится, что все самое лучшее из прошлого вновь вернется и воплотится в жизни новой России.

Поколение Сергея Савенко, рождения 1962 года, – времени во многом стабильном, вплоть до трагически-знакового события, начала афганской войны в конце 1979 года. Сергею, с поступлением в МГУ, удалось избежать попадания в эту черную воронку, в отличии от многих сверстников, одним из которых был его одноклассник и друг детства Вася Коренец, но о нем несколько позднее.

А Сергей трудился на ниве жатвы научных познаний буквально «во все лопатки», как напутствовал его лейтенант Забелин при расставании тогда, на Курском вокзале. От него с Ниной пришло несколько писем: Николай в своих часто пишет, чтобы он отлично учился, а они с сослуживцами «будут стеречь покой Родины на ее границах». Нина присылает поздравительные открытки. Вот, недавно пришла новогодняя: с наступающим 1980 годом.

Сергей с жадностью ждал писем от Нины. Не смотря на вечную занятость, сразу отвечал на вопросы своей бывшей учительницы; она живо интересовалась процессом преподавания в университете, а также бытовыми условиями студентов. В одном из писем Нина сообщила, что ей удалось устроиться в местную школу учительницей математики:

«Часто вспоминаю Дон и его изобилие. Здесь все другое: не хватает рек и широты горизонта русской степи, но и в этой, непривычной для меня местности, есть много прекрасного и удивительного.»

Но самую главную новость сообщил Николай летом 1980 года:

«У нас с Ниной родилась дочь. Назвали Светланой, в честь моей матери. Появилось в нашей семье маленькое чудо – Светлана Николаевна Забелина.» – восторженно писал молодой отец.




Глава 7 Семья Нины Торн


Нина Торн – молодой преподаватель двадцати семи лет, из потомственных ученых, где в семье царствует, но не правит отец Нины – Лев Осипович Торн. Так уж сложилось, что в силу своего характера, вечной занятости, а может, просто нежелания участвовать в жизни родственников, академик Лев Торн давно самоустранился от близких ему людей. В глубине души он признавал, что рождение дочери разочаровало его. Он мечтал о сыне – продолжателе династии мужской ветви Торнов, выходцев из Германии, первые представители которых, работали в Российской Академии наук еще при Екатерине Второй. Нина была его единственным и поздним ребенком, потому, как женился Лев Осипович в зрелом возрасте сорока лет. Он искренне считал, что самые продуктивные годы ученый должен потратить на науку, будучи необремененным семьей. Ему многое удалось и он выстроил свою научную карьеру, как и запланировал: к сорока годам доктор наук, профессор, член-корреспондент, автор весомых научных трудов. С этим последовали награды, почести, должности и материальное благополучие: премии, личный водитель с домработницей, роскошная квартира, дача в престижном месте. Советское барство чистой воды, но в случаи Льва Осиповича – заслуженное. А, учитывая, что сам академик родился еще в Российской Империи в 1911 году и с младых ногтей впитал если не роскошь, то высокий уровень жизни, следовательно, такие привычки имели в его семье глубокие корни. Родителям Льва Осиповича удалось пережить самые тяжкие революционные времена в своем имении в Финляндии, где сын получил прекрасное образование под непосредственным руководством отца.

В СССР Лев Торн перебрался сразу после ВОВ, по ряду причин. Ему удалось, благодаря широкой известности в ученых кругах, остаться в стороне от репрессий. Страна, перенесшая столько потерь, нуждалась в продуктивном мозге ученых и создавала все возможное для них.

Женился Лев Осипович в 1951 году на Наталье Юрьевне Самсоновой из интеллигентной семьи, молодой женщине двадцати пяти лет, к тому времени имевшей краткий опыт неудачного замужества с кем-то из научной среды. Детей от того брака не было и получив предложение сорокалетнего профессора Торна, Наталья быстро согласилась выйти за него замуж. Через год родилась дочь Нина, к которой отец не проявлял интереса лет до 10—11, передав ее воспитание жене и теще. Когда Нина стала подростком, отец протестировал ее на предмет математических способностей, предоставив к решению нескольких примеров и задач. Взглянув на написанные дочерью действия по выполнению задания, вздохнул:

– Посредственность!

Девочка отошла в сторону, ей стоило больших усилий не разрыдаться при отце. Она это себе позволила лишь в дальнем уголке сада, спрятавшись ото всех в кустах, где ее и нашла мать Наталья Юрьевна. Она пыталась убедить дочку, что папа погорячился и не стоит так уж расстраиваться.

– Я докажу! Докажу ему, что я не посредственность! – стиснула кулачки двенадцатилетняя девочка. – А, по-моему, он просто старый! Зачем ты, такая молодая и красивая, вышла замуж за злого старика! – не унималась Нина, попав в самое сердце матери этим укором.

С тех пор прошло немало лет, Нина давно не подросток, но память подолгу хранит подобные семейные сцены. Возможно, поэтому Нина не торопилась замуж. Были неплохие кандидатуры на руку и сердце дочки знаменитого академика Торна, но Нина не спешила давать согласие. Часто, подозревая женихов в корысти, она постепенно избавилась от претендентов, прослыв высокомерным и несговорчивым «синим чулком». Она уже и сама себя заподозрила в перешедшем к ней «по наследству» тяжелому отцовскому характеру и почти примирилась, что против генов бороться бесполезно. И лишь встреча и последующая дружба с Ларисой Мелентьевой с психфака, раскрыла Нине глаза на самою себя и помогла справиться с «тяжелым наследием отца». Лариса – молодой ученый, почти ровесница Нины смогла отыскать причину и освободить подругу от тяжких кандалов детских обид. Нина буквально ожила, начала модно одеваться, улыбаться и заметно похорошела. Начало ее обновления по времени совпало с приходом к ней на курс студента Сергея Савенко. Немного зажатого, какой и она была когда-то, что объяснялось молодостью и провинциальностью парня, с утроенной энергией грызшего гранит наук.

– Интересно, а его что заставляет так усердствовать? Хотелось бы узнать этому причину. – размышляла Нина Львовна, посматривая на Савенко, склоненного над конспектом во время лабораторных.

– Можно посмотреть? – обратилась Торн к Сергею. Он протянул ей листы с лабораторной работой. Стоило преподавательнице взглянуть на написанное, она, едва скрыв удивление, произнесла:

– Так ты уже закончил работу! И в нескольких вариантах! Что ж, можешь быть свободен на сегодня.

Парень поднялся, чтобы уйти из лаборатории, где одногруппники были еще далеки до окончания работ, но Нина задержала его в дверях:

– Знаешь, приходи ко мне на семинар в следующий четверг, если тебе интересно.

Сергей смутился и покраснел:

– Спасибо, обязательно приду.




Глава 8 Трудный вопрос


Нина Львовна вела семинары по четвергам, вход был открыт для всех желающих. Когда она вошла в аудиторию, почти все места были заняты ребятами с разных курсов. Сергея Савенко среди них не было видно.

– Ну, это его дело, посещение необязательное, может он занят. – подумала Нина Львовна и поздоровавшись с присутствующими, поднялась на кафедру, чтобы приступить к ведению семинара. В это самое время дверь аудитории открылась и на пороге показался Сергей.

– Заходите, студент Савенко. Мы еще не начали. Присаживайтесь.

– Девушка на первом ряду подвинулась и освободила место для Сергея. Он сел, а Нина Львовна начала вести семинар. В этот раз он ей особенно удался, судя по лицам студентов, Торн поняла, что понравилась присутствующим. Как всегда, после окончания семинара преподаватель спросила:

– У кого-то есть, невысказанные вопросы?

Из аудитории донеслось:

– Спасибо, Вы так все понятно объяснили, что вопросов нет.

Лишь Сергей Савенко, как-то неуверенно поднял руку.

– Вы что-то хотели спросить? – Нина Львовна обратилась к Сергею.

Он встал и немного волнуясь, задал преподавателю вопрос, который попал, что называется в цель и на который она не знала ответа.

Кровь прилила к лицу Торн, но она, собравшись, ответила:

– Это очень хороший вопрос, мы рассмотрим его как-нибудь в другой раз. Он слишком большой, к сожалению, у нас исчерпано время.

Все стали расходиться, а Нина Львовна попросила Сергея ненадолго задержаться. Дождавшись, когда аудитория опустела Нина Львовна честно призналась, что пока не готова ответить на поставленный студентом вопрос. Пришло время смущаться и краснеть самой преподавательнице.

– Как тебе могла прийти такая мысль? Ведь задать подобный вопрос – это уже полдела!

Парень провел рукой по светлым вихрам:

– Я научной литературой интересуюсь, – и назвал несколько имен ученых, среди которых была фамилия Торн.

– Скажите это Ваш родственник?

– Да. Это мой отец. – ответила Нина Львовна.

Уже дома за вечерним чаепитием с родителями Нина рассказала о вопросе студента на ее семинаре.

– Самое неприятное, даже не то, что я не смогла ответить на поставленный студентом вопрос. Хуже, что это взламывает систему, если следовать принятым правилам и законам.

Академик Торн, отец Нины, оторвал глаза от просматриваемой им газеты:

– Студент-первокурсник, говоришь?

Потом, немного помолчав и поправив на носу очки, сказал:

– Пригласи его к нам. Хочется взглянуть на такой пытливый ум.

Отец поднялся из-за стола и направился в свой кабинет. Мать Нины, Наталья Юрьевна, слегка улыбнулась:

– Я так рада, Ниночка, что ты наладила контакт с папой! Да и сама меняешься день ото дня… Скажи, ты, случайно, не влюблена?

– Случайно нет, мама! Я для этого слишком серьезная, как говорит Лариса. Мне надо срочно поглупеть.

– Неужели прямо так и говорит?! – в растерянности произнесла Наталья Юрьевна.

Нина рассмеялась:

– Ну, конечно, нет. Но, что-то в этом роде!




Глава 9 Ты, главное, не робей!


С тех пор Сергей ходил по четвергам на семинары Нины Львовны, в обсуждениях брал слово редко и, что называется, по существу вопроса. Нине импонировало такое поведение Савенко:

– Не красуется, не старается заработать популярность у студентов и преподавателя. Думающий молчун, а если говорит, то всегда кратко и по делу.

Так быстро и незаметно учеба на первом курсе подошла к концу. Впереди долгожданные каникулы, поездка домой к родителям в Петровское. В один из дней, когда студенты дружно расходились после какого-то мероприятия, Нина Львовна окликнула Сергея. Он подошел, а она поинтересовалась, чем он занят завтра, в воскресенье. Парень честно признался, что ничем особенным. Обычно он, если не в библиотеке, то ходит в московские музеи по студенческому билету. Так, в основном, и проходят его выходные.

– С тобой хочет познакомится мой отец. – сказала Нина Львовна.

У парня сердце в ноги упало.

– Сам академик Торн? Зачем я ему? – с простотой молодости спросил Сергей.

– Приедешь, узнаешь, – хитро улыбнулась Нина – я ему рассказывала о тебе. У отца есть призвание – покровительствовать талантам. У него немало учеников. Как знать, может и тебя возьмет под свое крыло. В науке важна преемственность. – подвела итог разговору Нина Львовна. Они договорились, что завтра утром встретятся перед входом в метро «Университет» и поедут вместе на подмосковную семейную дачу, где академик последнее время все чаще бывает, а лето проводит там до окончания сезона.

В назначенное время светлая «Волга» плавно притормозила рядом с Сергеем, а он, вглядываясь куда-то вдаль, не заметил ее. Нина в нарядном голубом платье слегка просигналила и Савенко увидел преподавательницу за рулем автомобиля у открытого окошка. Она дружески улыбнулась парню:

– Садитесь в машину Сергей!

Он слегка растерялся и поспешил к задней двери «Волги».

– Дикарь, он все же! Побоялся рядом сесть. Впрочем, его можно понять, я его преподаватель и везу ни к кому-то, а к самому академику Торну, в свою семью. – размышляла дорогой Нина, искоса поглядывая в зеркальце, в котором отражался Сергей, сидящий у нее за спиной. – И все же жаль, что он такой мальчишка! Будь он постарше…

К удивлению, и еще большему смущению Сергея, на даче было полно гостей, оказалось, что у матери Нины Львовны день рождения. Она первая подошла к прибывшим дочери и ее спутнику.

– С Днем рождения, мамочка! – Нина протянула матери подарок в красивой упаковке. – Познакомься – мой студент Сергей Савенко, родом, как и ты с Дона.

– Очень рада, Вам, Сергей! – приветливо улыбнулась Наталья Юрьевна – Проходите, не стесняйтесь, у нас все по-простому. – подбодрила она юного гостя.

В это время к ним подошла молодая женщина, подруга Нины – Лариса Мелентьева, которая по просьбе матери приехала пораньше, чтобы помочь встречать гостей и, хотя, Наталья Юрьевна не имела прямого отношения к науке, большинство гостей было именно из среды ученых, потому что утверждал список приглашенных сам академик Торн, а день рождения жены – лишь повод собраться летом на даче.

Самого академика не было видно, он пребывал у себя в кабинете в окружении учеников и коллег, каких же признанных корифеев науки, как и сам Торн, подошедший вплотную к своему 70-летнему юбилею, отметить который ему предстояло через неполных два года. Он взял себе за правило, после 50-ти лет, отмечать только юбилейные даты.

– Чего суетиться по пустякам! Пусть дамы празднуют: шьют себе наряды, приглашают гостей, а мне все это мельтешение уже не интересно. – поставил точку в этом вопросе академик.

Нина представила Сергея Ларисе:

– Вот, Сергей Савенко – мой, подающий надежды, ученик!

Лариса – женщина лет около тридцати, симпатичная брюнетка, в ярко голубом платье под цвет глаз, протянула свою руку Сергею:

– Много наслышана о Вас. Я даже слегка завидую, что у меня нет такого ученика на курсе. Поверьте психологу, что для преподавателя наличие талантливых учеников очень важно. Это так стимулирует к личному росту!

– Как это нет?! А я? – с иронией отозвалась Нина.

– Ты – особый случай! – ответила к. н. Лариса Мелентьева. Она держала в строгой тайне их с подругой секрет, что Нина скорее пациентка, чем ученица. Впрочем, одно другому не мешало.

Лариса, взявшая на себя роль «устроителя бала», посмотрела список гостей и торжественно объявила, что все приглашенные прибыли и пора садиться за стол. Послали гонца в кабинет хозяина дома и через несколько минут он появился в окружении «свиты» и с важностью сел на свое почетное место рядом с супругой.

Стол был накрыт стараниями домработницы Нюры на большой террасе, окруженной флоксами всех цветов и оттенков. Это были любимые растения хозяйки дома Натальи Юрьевны. Она, заметив одиноко стоящего Сергея, на минуту оставленного Ниной и Ларисой, сделала ему знак подойти.

Он послушно приблизился к имениннице, а та, с заговорщическим видом тихо сказала парню:

– Садитесь рядом со мною, Сережа!

Тут подошла Нина и Наталья Юрьевна обратилась к дочери:

– Ниночка, думаю, ты не обидишься, если Сережа сядет рядом со мной? Он мой земляк и мне очень будет приятно поговорить о родных местах, где прошло мое детство-отрочество.

– Конечно, нет, мамочка! Я рада, что вам есть, о чем поговорить.

Когда все расселись по своим местам, слово взял хозяин дома и муж именинницы. Он вспомнил, что они вместе с Натальей Юрьевной уже скоро, как тридцать лет и все эти годы жена уверенно ведет их семейный корабль, предоставив ему свободу действий. Лев Осипович пожелал супруге доброго здоровья и всего того, что желают мужья достойным женам, прожив с ними такое количество лет. Гости радостно оживились, выпив шампанского за здоровье именинницы и хозяйки дома, принялись за дегустацию блюд.

Когда образовалась небольшая пауза за столом, Лариса, сидевшая рядом с Ниной, тихо шепнула:

– О, эти глаза напротив, в которых вся скорбь армянского народа за последнюю тысячу лет! Нет, но как смотрит на тебя!

– Ты, о ком, Лариса? – Нина сделала вид, что не понимает.

– Ты прекрасно знаешь о ком. О доценте Григоряне Арсене Арушановиче.

– Пусть смотрит. Все равно ничего не высмотрит.

– Ниночка, ты все же жестока. Ну, что тебе стоит слегка пофлиртовать с ним, хотя бы сегодня на дне рождения Натальи Юрьевны. Думаю, ей будет приятно, что ты в окружении поклонника. Хотя, она так чем-то оживлена, беседуя с твоим мальчиком.

– Они оба с Дона. Земляки… Знаешь, у меня есть к тебе предложение; а возьми-ка ты Арсена себе, может с тобой он повеселеет.

В глазах у Ларисы мелькнуло озорство:

– А вот и возьму, раз ты отдаешь! Смотри не пожалей после! У него куча родни, все они весьма небедны и очень гостеприимны.

– Забирай со всей кучей родни!

Нина, заметив, что отец не занят, решила воспользоваться минутой, она тихо подошла к отцу и сказала:

– Папа, разреши тебе представить моего талантливого студента Сергея Савенко, я рассказывала тебе о нем.

– Разрешаю. Приведи его ко мне.

Академик Торн встал со своего почетного места рядом с именинницей-женой и сделав знак своей «свите», направился в кабинет, куда следом дочь Нина повела Сергея.

В кабинете уже собрались коллеги академика, они устремили свои взоры на молоденького парня, когда Нина представила его:

– Познакомьтесь, мой ученик Сергей Савенко.

После этих слов Нина направилась к двери, оставляя парня среди именитых ученых.

– Главное, не робей! – успела она шепнуть ему, когда покидала кабинет.




Глава 10 Иногда мелодрамы полезны


Гости пробыли до позднего вечера, потом стали потихоньку разъезжаться, благо Москва буквально под боком, всего каких-то 18—20 км пути по прямому шоссе. Сергей собрался идти на электричку, что в пешей доступности от дач, но ему неожиданно нашлось место в машине одного из высокопоставленных коллег академика Торна – профессора, члена-корреспондента с весомыми регалиями от науки. Нина почти насильно хотела убедить парня сесть в машину этой важной персоны, ссылаясь на то, что уже поздно, а в электричке бывает и шпана.

– Ничего, как-нибудь за себя постою. Не маленький! – с задетой гордостью ответил парень, как вдруг, из «Жигулей» Григоряна донесся голос Ларисы:

– У нас есть свободное местечко! Идите к нам, Сергей!

Нина с облегчением вздохнула. Она знала, что галантный и обязательный Арсен довезет парня до общежития и проведет через пост дежурного, не смотря, что временной режим нарушен. Если бы парень уперся ехать электричкой, Нине пришлось тогда самой отвозить его, иначе она б не уснула спокойно, а ей так хотелось узнать мнение отца о Сергее, да и мама просила ее остаться ночевать на даче.

Когда все уехали, Нина подошла к отцу, сидящему в кресле на веранде. В ее глазах он увидел вопрос, но лишь махнул рукой:

– Завтра. Устал.

Отец поднялся с кресла и отправился в свои покои. Мать последовала за ним. Домработница Нюра заканчивала с уборкой. Нина пошла к себе. Она зажгла ночник, потянула руку за книгой и взяла первую попавшуюся. Это была книга Гюнтекина «Королек – птичка певчая». Она слышала, как девушки-студентки обсуждали эту книжку, но даже по обрывкам их фраз поняла: не для нее. Нина не читала мелодрамы даже в более нежном возрасте, но все же раскрыла книгу и с первых страниц ее затянула и окутала атмосфера Турции начала 20 века. Нина не заснула, пока не дочитала роман до конца, хотя за окном ее спальни рассвело и раннее летнее утро торопилось навстречу новому дню.

– Хорошо, что у меня сегодня выходной! На ее душе стало сладко, как от гюльбешекер – варенья из лепестков роз, которое варила Фериде. К удивлению книга оказалась и в самом деле прекрасной.

– Надо иногда прислушиваться к девушкам. – С этой мыслью Нина заснула и во сне ей привиделся морской берег Турции и Камран в феске, но лицо у него было вполне русское и принадлежало оно Сергею.

Уже за полдень Нина проснулась, села на кровати и сладко, как в детстве, потянулась:

– Иногда мелодрамы читать полезно. Они так разгружают мозг. На часах уже первый час, а ровно в два дня у них обед. С этим строго. Отец встает рано и после обеда всегда немного отдыхает. Вчера устал, скоро обед, а после отдых… вот и жди теперь до вечера, а ей так хочется узнать мнение отца о Сергее, будто от этого зависит что-то очень важное и для нее лично.

Погода стояла такая же прекрасная, как и накануне: солнце, небо высокое, голубое – «Ведра», как говорит Нюра, их главный метеоролог, основывающийся на народных приметах, никогда ее не подводящих. Напевая что-то веселое, Нина накинула халат и легко, как в юности, с полотенцем на шее спорхнула со ступенек террасы к рукомойнику, приколоченному к высокой сосне их сада, чуть не столкнувшись с отцом, возвращавшимся с прогулки.

– Хороший парень, пусть приходит. – только и сказал он, но от дочери не ускользнула улыбка на лице отца, что с ним случалось крайне редко, настолько, что Нина и забыла, когда отец улыбался в последний раз.

Они отобедали в семейном кругу, отец пошел отдохнуть, а мать шепнула дочери:

– У папы хорошее настроение. Видимо, день рождения пришелся ему по душе!

Да, пока ты спала, звонила Лариса и сказала, что мальчика вчера благополучно довезли до общежития и с этим проблем не возникло. Она просила тебя позвонить, когда проснешься.

Часы показывали 14:50 и у Нины оставалось в запасе 10 минут, чтобы поговорить с Ларисой до 15:00, после этого в течении часа отец требовал соблюдать тишину. Впрочем, у них и так всегда тихо, за исключением, когда отец на прогулке, а Нюра занимается уборкой. Она иногда включает в это время радио, но стоит отцу переступить порог, как в доме вновь воцаряется тишина. Мать объяснила это Нине еще в детстве:

– Папа – ученый, он много думает, поэтому в доме должно быть тихо. – И так всю жизнь.

Нина набрала номер Ларисы. Та взяла трубку и услышав голос подруги, сказала:

– Тебе мама уже сообщила, что парень был благополучно доставлен в общежитие и никаких проблем не возникло с его опозданием. Арсен чуть ли не до койки его за руку довел. Он присутствовал при беседе Сергея с академиком Торном и слышал, как Лев Осипович дал твоему студенту положительную оценку. Так, что с твоим будущим гением все в порядке.

– А с твоим? – Набралась смелости Нина.

– Еще как в порядке! Настолько в порядке, что Арсен пригласил меня с собой в Армению в отпуск!

– О! Я так рада!

– Ну, еще поговорим, когда встретимся. – И Лариса, попрощавшись, положила трубку, а у Нины возникло весьма странное желание вновь окунуться в атмосферу истории Фериде и Камрана. Она взяла книгу и пошла с ней в сад, чтобы перечитать заново, чего с ней ранее не бывало.




Глава 11 Дома


На следующий день Сергей с утра поехал на Курский вокзал, куда год назад вместе с Ниной прибыл поступать в Москву. Ничего за год не изменилось: все так же повсюду снуют пассажиры, на весь вокзал вещает громкоговоритель, объявляя прибытие-отбытие поездов дальнего следования. Прикинув в уме, что до отъезда поезда остается достаточно времени на сборы, Сергей купил билет все на тот же 36-й поезд и, как сказала кассирша: – Тебе еще повезло. Лето, время отпусков. Долго ли студенту собраться? Покидал в чемодан пожитки, сел в поезд, а уж он как-нибудь да довезет до места назначения.

Сергей быстро добрался до общежития, упаковал в чемодан вещи и уже к двум часам дня был на Курском. Там же на вокзале купил пакет пирожков, три из них съел их, запивая чаем. С голодными позывами желудка было покончено и Сергей сел на лавочку в ожидании своего поезда. Он не был дома целый год и только сейчас понял, как соскучился по родным, по местам своего детства, даже по школе, но с грустью себе признался, что теперь там нет и никогда не будет Нины. Той, своей первой Нины, которую не забыл до сих пор и всегда будет помнить.

Атмосфера в поезде была все той же, что и год назад: душно, тесно, шумно.

– Не хватает только Черемейко! А вдруг еще подсядет по дороге? – подумал Сергей, но тут подошли его соседи по плацкарту, тем самым сведя к нулю шанс заполучить в попутчики назойливого Черемейко. А вот проводница была все той же, что и год назад. Сергей узнал ее, когда она пришла проверять билеты. После ее ухода Сергей залег на свою верхнюю полку и уткнулся в книгу. По совету Нины (теперь Забелиной) в отпуске он будет читать только художественную литературу. Сосед по общежитию дал почитать на несколько дней «Три товарища» Ремарка, а сам срочно уехал домой, так и не забрав книгу. Этот, не одно десятилетие весьма популярный роман, скрасил часы долгой поездки и Сергей, погрузившись в атмосферу послевоенной Германии, совсем потерял счет времени. Даже и не заметил, как добрался до Ростова на Дону.

Сергей появился на отеческом пороге неожиданно. Он не предупредил близких о дате своего приезда, да и билет был «горящим». Родители у него уже немолоды, когда он родился после гибели десятилетнего брата Михаила, отцу было немного за сорок, а матери тридцать пять. В сельской местности люди часто выглядят гораздо старше своих лет. Вот, Торн Наталья Юрьевна – ровесница его матери, а не сравнить как выглядит: ухоженная, с маникюром, модно одетая… впрочем, как и положено жене академика. Мама по сравнению с ней старушка. Всегда в платочке и фартуке. Отец тоже заметно прибавил в годах. Он не стал сообщать сыну, что ему оформили инвалидность: профзаболевание – итог стольких лет в шахте! Покашливает, говорит, что ничего страшного:

– Оторвался кусок легкого и горлом вышел. Доктор рентген смотрел, сказал, что все к лучшему. Само пройдет. Я, сын, себе дело нашел: завел пчел. Теперь, вот, медом с матерью балуемся. Полезно это. От наших донских степей!

Обрадованная приездом сына, мать быстро собрала на стол:

Помидоры, огурцы, упругие стрелы зеленого лука с домашних грядок, борщ из печи, хлеб.

– Поди голодаешь там? – мать села за стол рядом с сыном, ласково глядя, как он ест.

– Почему голодаю… У нас в университете столовая отличная и, вообще, в Москве много мест, где можно недорого и вкусно поесть. Но, конечно, такого борща, как у тебя, мама нигде не ел.

Мать погладила сына по светлым волосам:

– Ешь, сынок, ешь. Завтра пирожков с вишней напеку, какие ты любишь! Как же ты быстро вырос. А мы, вот старимся…

Когда мать отлучилась по своим хозяйским делам, отец, сверкнув голубыми глазами, не потерявшими своего цвета к его шестидесяти годам, спросил:

– Как с училкой? С Ниной, кажется. Сожительствуешь?

Увидев, что сын смутился, продолжал допытываться:

– Чего не отвечаешь? Дело житейское… Неужто ни разу не завалил ее?

– Она замуж вышла и уехала с мужем на погранзаставу в Таджикистан.

– Когда ж успела?

– Да прямо сразу. В поезде тогда с лейтенантом познакомилась. Дочка у них недавно родилась. Светой назвали.

– Эх, ты! Не в меня! Баба силу любит! А ты ее из рук выпустил! Налетел бы коршуном и сгреб!

– Она не баба.

– А кто ж?

– Женщина. Она умная, культурная. Меня всему научила.

Отец только головой покачал, но тут вошла мать Александра Михайловна и разговор на этом закончился.

Немного посидев с родными, Сергей вышел из хаты пройтись по улицам станицы. Настала страда и весь народ был на полях, поспевал урожай некоторых культур на жарком солнце Кубани.

Сергей подошел к зданию школы. Она была заперта по причине летних каникул, как было принято говорить у них в станице: «По причине того, по причине этого». Сам председатель колхоза Кузьменко Павел Егорович так говорит. Да и сам Сергей долго искоренял слова-сорняки из своего лексикона. Даже купил специально книжку о синонимах, как советовала Нина.

Нина! Кажется, стоит только зайти в их школу и она выйдет к нему навстречу, как всегда улыбаясь и приветливо глядя. Она почти никогда не ставила двойки отстающим, старалась объяснить, помочь. Только злостным лентяям и прогульщикам!

Сергея окликнул сторож школы Трофим Нилыч или, как его все звали, дед Трофим.

– Савенко-сын! Серега? Откуда?

– Из Москвы, дед Трофим!

– Учишься? – и не дожидаясь ответа, – Теперь в пристроечке, где Нина Александровна жила, пусто. Вместо нее приехала семейная пара Сидорчуков: муж Владимир Петрович – математик и Надежда Яковлевна – русский язык, а с ними дочка. Правление за ними дом с земельным наделом закрепило, по причине, чтобы кадры не утекали. А Ниночкина комнатка пустует… может посмотреть хочешь? Я открою. – Сергей в ответ кивнул.

Дед Трофим, покряхтывая, поднимался по старым деревянным ступенькам, вторившим ему своим скрипом. Он достал из кармана штанин ключ от школьного крыльца и покрутив им в замке, открыл дверь. Она тоже заскрипела, когда Трофим Нилыч, распахнул ее перед бывшим учеником старой школы, где отучилось несколько поколений станичников.

– Эх, дверь скрипит, крыльцо скрипит, дед Трофим скрипит… – не без юмора заметил старик-сторож – Заходи, раз пришел! Я здесь на крылечке посижу, покурю.

С волнением в сердце переступал порог своей школы Сергей: – Именно школа, вернее, школьная учительница дала ему все: и МГУ, и Москву, и встречи с людьми необыкновенными, такими, как академик Торн и Нина Львовна, его дочь! Опять Нина! Это имя по жизни его ведет, как флагман, ориентир в непонятном, бушующем мире!

Сергей открыл дверь в комнату, где прожила три года его учительница и где он иногда бывал. Она была абсолютно пуста, от Нины сохранились лишь занавески на окне и на стене вырезка из журнала с видом Большого театра под ночным московским небом.

Сергей отцепил ногтем кнопки и снял картинку, вырезанную Ниной из журнала «Огонек». Он аккуратно сложил ее и убрал в карман рубашки на память.

Дед Трофим сидел на ступеньках школьного крыльца и покуривал свою цигарку. Увидев Сергея, спросил:

– В Москве курить не научили?

– Нет, дед Трофим. Я немножко рядом посижу. Вы курите. – Он по-московски назвал Трофима Нилыча на «Вы». Раньше, особо не задумываясь, называл, как и все, на «Ты», но старый школьный сторож с радостью принимал такое обращение малолетних детей к нему. Более того, считал, что это в порядке вещей, ведь в их станице на берегу Дона – все друг другу дальняя родня.

После очередной затяжки, сторож произнес:

– А дружок твой, Вася Коренц, на войне пропал без вести. Мать его Серафима, скоро месяц, как в Ростове в больнице лежит. Сердце. Ведь у нее после смерти мужа только сын и был. Родня в ту войну полегла. Вот так; одна война на другую легла, а людей, как волной смыло.

Сергей словно опомнился:

– В какой больнице лежит тетя Сима?

– Ясно в какой, в главной, городской.

– Спасибо, дядя Трофим. Я съезжу.

Сергей поднялся со ступенек школьного крыльца и отставил сторожа одного у порога школы, где тот проработал практически всю жизнь, как и определило его правление колхоза после тяжелого ранения на фронте. Все долгие годы Трофим Нилыч зимой топил печи, летом ремонтировал помещения, обихаживал школу, как мог. Она стала и его родным домом, не смотря на наличие семьи, детей, а потом и внуков, тоже ходивших сюда учиться, как и все дети станицы Петровской.




Глава 12 Встреча в Ростове—на-Дону


Сергей не стал затягивать с посещением тети Симы в больнице. Мать напекла пирогов, положила в сумку ягод и овощей с их сада-огорода, отец налил в банку свежего, недавно откаченного меда и Сергей отправился на автобусную остановку, до которой еще идти пешком километра три. Стояла июльская жара, транспорт ходил редко и его приходилось подолгу дожидаться, часто сидя на траве под шелковичными деревьями, единственная скамейка на остановке под навесом, всегда была занята пожилыми людьми и детьми.

В этот раз с автобусом повезло, он пришел по расписанию, задержавшись не больше пяти минут. Сергей помог старой бабушке с тяжелой сумкой подняться в автобус и почти через два часа пути они добрались до Ростова-на-Дону.

Сергей нечасто бывал в этом, довольно крупном городе. У родителей в нем никого из родни не было, да и дел особых тоже. Ездил со школьной экскурсией пару раз за все время обучения в школе: ходили в музей и однажды в местный театр, поэтому в городе Савенко плохо ориентировался, но городскую больницу нашел быстро.

Прав был дед Трофим, тетя Сима находилась здесь в кардиологии. Когда Сергей, предварительно постучав, вошел, она лежала у раскрытого окна, оно было зашторено, но летнее солнце сильно нагрело воздух палаты, вдобавок с улицы долетал июльский жар.

Увидев друга сына с самого раннего детства, тетя Сима слабо улыбнулась. Ее лицо озарилось радостью. Сергей поздоровался, поинтересовавшись ее здоровьем и стал выкладывать на прикроватную тумбочку гостинцы, переданные родителями.

– Спасибо, но зачем так всего много! Тут кормят хорошо, да и из правления колхоза приезжали, тоже гостинцев навезли.

– Может, что-то купить надо, тетя Сима? Вы скажите, я схожу.

Сима облизнула пересохшие губы:

– Сережа, купи бутылку ситро и мороженое. Жарко. Возьми деньги в ящике тумбочки.

– Не надо, тетя Сима, это мелочи. – и Сергей направился к двери палаты.



В Ростове, как и во многих крупных городах, в то время была развита летняя уличная торговля. За мороженым пришлось пристроиться в хвост очереди, оно сметалось с прилавка и его не успевали подвозить. Стоя в ожидании привоза новой партии, Сергей услышал за спиной знакомый женский голос:

– Молодой человек, вы крайний?

Савенко повернулся и увидел Наталью Юрьевну, у которой совсем недавно побывал на дне рождения.

– Сергей, – обрадовалась женщина – удивительно, что мы тут встретились! А я, после разговора с Вами, решила больше не откладывать поездку на свою малую Родину, да еще и дочь уговорила поехать с собой! Лев Осипович остался на даче, ему уже тяжело ездить на дальние дистанции, да и жару он не любит.

В это время к ним подошла Нина.

– Ниночка, представляешь, подхожу, чтобы встать за мороженым в очередь и встретила нашего недавнего гостя и твоего ученика Сергея! Удивительно! – не переставала поражаться такой неожиданной встрече Наталья Юрьевна.

– Что ж тут удивительного, мама! Вы же земляки, а Ростов – не Елисейские поля! Вероятность встретить здесь Сергея не так уж и мала. – с математической логикой ответила дочь. Она протянула Сергею свою руку, он слегка пожал ее.

– И все же, вероятность встретить меня здесь, весьма невысока. Я за свою жизнь в Ростове всего лишь третий раз. Станица наша отдаленная и только недавно, к Олимпиаде дорогу провели.

– А мы у родственников погостим и дальше – к морю, – поделилась планами Наталья Юрьевна – мимо вашего Петровского проезжать будем по новой дороге!

– Заезжайте в гости. Посмотрите станицу. Угостим рыбой, медом своим. – пригласил Сергей.

В это время подошла их очередь, он купил несколько пачек мороженого и, как просила тетя Сима, взял три бутылки лимонада. На жаре пломбир начал таять и Сергей, попрощавшись с женщинами, торопясь, быстрыми шагами пошел в больницу к тете Симе.

Она с удовольствием поела мороженого и выпила стакан лимонада.

– Спасибо, Сереженька! Я, прямо, ожила. Больше не приходи, меня скоро выпишут! Тимофею и Александре от меня привет и спасибо передай. Я скоро домой возвращусь. Пора.

Это встреча была последней. На следующий день мать Василия Коренца – тетя Сима тихо скончалась во сне. Ее похоронили все на том же станичном кладбище с голубой оградой среди плакучих берез.




Глава 13 Гости, или неосторожные слова


А спустя несколько дней к дому Савенко подъехала светлая «Волга». Из нее вышли две женщины: дама лет около пятидесяти, в сером платье и шляпке в тон и девушка, с виду лет двадцати пяти, в джинсах и яркой облегающей кофточке без рукавов. Увидав их из окна, мать Сергея всплеснула руками:

– К нам! Никак и впрямь гости пожаловали!

Сергей в это время был на крыше дома, что-то там приколачивал, помогая отцу. Завидев «Волгу», спустился по приставной лестнице и поспешил на встречу гостям.

– Вот, Сергей, решила воспользоваться Вашим приглашением и уговорила дочь заехать по дороге к вам, посмотреть, как живут станичники села Петровское.

– Очень вам рад! С удовольствием покажу наше село, – улыбнулся гостям Сергей – позвольте представить: мой отец Тимофей Петрович и мать Александра Михайловна.

– Заходите в хату, дорогие гости! – радушно приветствовала женщин хозяйка дома. Сергей вскользь рассказал родителям, что случайно встретил в Ростове знакомых из Москвы и, возможно, они к ним заедут по дороге к морю. Мать в ожидании их приезда каждый день пекла пироги с вишней и смородиной, чтобы порадовать дорогих гостей.

– Кто такие? – спросил отец – Уж не невесту ли в столице присмотрел?

– Нет, не невесту. Она преподаватель. Мама ее с Ростова. Они из семьи научных работников. – внес ясность сын.

Быстро собрали на стол все что было, мать заикнулась о борще, но Нина покачала головой в ответ, а Наталья Юрьевна, напротив, высказала свое желание попробовать настоящего донского борща:

– Это моя слабость, пожалуй, не откажусь Александра Михайловна!

Мать с радостью налила гостье ярко-красного борща. Глядя, как все с аппетитом его едят, Нина сдалась:

– Так вкусно пахнет! Ну, тогда и мне немного, Александра Михайловна.

Мать, улыбаясь налила и ей. Из-за жары от чая все отказались и стали пить холодный компот из желтой алычи, прямо с ледника погреба, он был приятного кисло-сладкого вкуса и с пирогом очень был неплох.

– Спасибо! Очень вкусно. – поблагодарили хозяйку мать с дочерью.

В хате было прохладно, в раскрытые окна, словно паруса раздувая шторки, залетал разгулявшийся по донской степи ветерок!

– Останьтесь у нас хоть на денек, передохнете, а потом поедете… – предложила растроганная Александра Михайловна.

– Оставайтесь, места хватит! Хотите в горнице, хотите в домике. Там, правда, еще с сыном кое-что не доделали, но мест для ночлега хватит.

– Мы вовсе не рассчитывали у вас задержаться. Думали заедем на часок. Как думаешь, Ниночка? – Наталья Юрьевна посмотрела на дочь.

– Если мы вас действительно не стесним, то спасибо за предложение. Переночуем, а завтра рано утром поедем. Сейчас жара такая, что в машину не хочется.

Нина посмотрела на Сергея, он улыбался ей. Непослушные светлые вихры, отцовские голубые глаза. У матери они темные, почти черные.

– Мальчик! Какой он еще мальчик! Все на лице… – отметила про себя Нина.

– Пойдемте, я вам покажу наш Донской берег, – пригласил Сергей и еще раз поблагодарив хозяйку, гостьи вышли из-за стола и пошли осматривать местность, где родился и вырос Сергей Савенко.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68616721) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.