Книга - За зимой приходит весна

За зимой приходит весна
Ольга Костылева

Аглая Бузылева


Юноша и девушка из шотландской деревни – что общего у них может быть с отпрысками одного из старейших аристократических родов Англии? Может ли разница в воспитании и образовании встать на пути у зарождающихся чувств? И если любовь уже расцвела, выстоит ли она под напором холодных зимних ветров большого и безжалостного города? Каждому из четырех героев этой истории придется найти собственные ответы на эти вопросы. Им предстоит сделать выбор между правилами того мира, где они привыкли жить и чем-то новым и неизведанным, но зато подлинным. И никто не предскажет, что принесет им весна.





Ольга Костылева, Аглая Бузылева

За зимой приходит весна





Пролог


Дом был нарядно и празднично украшен, повсюду стояли белые цветы, повязаны ленты. Однако праздничной атмосферы не чувствовалось. Задавал этому тон хозяин дома, с лица которого не сходило хмурое и озабоченное выражение.

– Бойд, прекрати, – на ходу бросила ему жена, невысокая крепкая женщина с уложенными в красивую прическу белыми волосами. – Хватит уже хмуриться, ты, в конце концов, дочь замуж выдаешь.

– И слава богу, что выдаю, – заворчал мужчина. Его суровое лицо помрачнело еще больше, он привычным жестом взъерошил рыжие волосы, что делал явно от волнения. – Эту вертихвостку…

– Ох, хватит, – остановившаяся на лестнице женщина отмахнулась от него. – Главное, что свадьба состоится. И пара они красивая.

Бойд мрачно проворчал что-то о том, что красота эта только создает проблемы, но жена, уже не слушая его, махнула рукой и поднялась на второй этаж, прошла по узкому коридору и распахнула одну из дверей из светлого дерева. Она попала в гущу суеты: в просторной светлой комнате суетились три женщины, колдуя над прической хорошенькой юной девушки, одетой в пышное белое свадебное платье. Девушка мрачно разглядывала свое отражение в большом напольном зеркале, перед которым сидела, пока проворные руки закалывали ее светлые волосы, вьющиеся мелкой волной, и вплетали в пряди маленькие белые цветы. Маленькую точеную фигурку невесты облегал белый корсет, подчеркивавший тонкую талию и пышный бюст, а кружевная накидка оттеняла белую без единого пятнышка кожу.

– Ну как? – нетерпеливо спросила вошедшая, – скоро там? Звонил Джонатан: жених уже подъехал к церкви.

Девушка только закатила ярко-синие глаза и ничего не ответила.

– Айли, не дергайся, – строго приструнила ее пожилая женщина и обернулась к вошедшей. – Почти готова наша красавица. Ох, Марта, ну ты посмотри, она совсем как ты в восемнадцать!

– Ох, перестань, тетя, – Марта отмахнулась, но все же ностальгически вздохнула, оглядывая дочь. – Готовы?

– Почти, – ответила тетя, вновь повернувшись к невесте и поправляя той прическу. – Можно уже потихоньку выходить. Конечно, жениху полезно постоять немного в церкви, ожидая невесту, но слишком долго ждать заставлять нельзя, а то сбежит, верно?

– Невелика потеря! – фыркнула презрительно Айли. – Сбежит – я только рада буду!

На секунду в комнате воцарилось изумленное молчание.

– Айли, что за слова! – строго одернула ее мать. – Как у тебя язык поворачивается, бессовестная. Сегодня же день твоей свадьбы!

– Очень своевременной, – ехидно добавила вполголоса девушка постарше, с соломенными волосами и лицом, усыпанным веснушками. – А то ведь мог быть…

– Дейзи! – Марта едва не закатила глаза. – Ты хоть помолчи! Ты же старше и ответственнее!

– Нет, пусть договаривает, – Айли, грозно сверкнув глазами, посмотрела на Дейзи, – что могло бы быть, милая сестричка? Скандал мог бы быть? Конечно, лучше ведь залететь, а потом выйти замуж и закрывать глаза на то, что твой муж перебывал в постели всех девок округи, не так ли? Зато вроде бы ты при муже и ребенке! Красота, не правда ли, Дейзи? Зато все пристойно!

– Да как ты смеешь! – едва не взвизгнула Дейзи. – Чтоб у тебя язык отсох! Наговариваешь на Камерона, тогда как сама…

– Дейзи! – строго прикрикнула мать.

– Что Дейзи! – лицо старшей сестры раскраснелось от злости. – Вся деревня в курсе, что она ведет себя как последняя шлюха!

– Я, может, и шлюха, зато не дура, как ты! – Айли показала сестре язык и обернулась к Марте. – Мама! Скажи им всем, хватит устраивать балаган! Не средневековье же, на кой черт мне выходить за него замуж? Все равно же я с ним тут же разведусь, вы же с отцом это понимаете? Я же не такая терпила, как Дейзи.

– Айли, не спорь! – отрезала мать. – Надо было раньше думать, прежде чем позорить отца перед его деловыми партнерами. Хоть Дейзи ведет себя прилично, не то что ты и твой брат бестолковый! – она махнула рукой и непререкаемым тоном добавила. – Выйдешь как миленькая! Не хватало еще позориться перед соседями. Через пару месяцев можешь и разводиться. Да и кто знает, может, попробуешь замужней жизни, так и думать ни о чем не будешь. А там глядишь, и ребятишки у вас с Билли пойдут. И никакого развода не будет.

– Ребятишки? – воскликнула Айли возмущенно, – мама, ты реально думаешь, что я планирую плодить идиотов? Дети от Билли? Да никогда в жизни!

– А ну молчи! – пожилая женщина отвесила ей подзатыльник, – ты как с матерью разговариваешь, негодница? Да в мое время родители таких как ты на улицу выгоняли, а отец тебе брак устроил! Ты молиться должна и бога благодарить, а не закатывать тут нам концерты! И чтоб сейчас пошла в церковь и выглядела сияющей и счастливой, будто с пеленок мечтала за Билли выйти, поняла? А не то я все-таки уговорю Бойда выпороть тебя. Вот в мое время пороли – и дети были куда воспитаннее!

Айли надулась, но замолчала. Пожилая женщина, удовлетворенно кивнув, водрузила на голову невесты фату.

– Ну все, девочки, пора ехать в церковь. Бойд уже подогнал машину, Марта?

– Уже давно, тетя Саманта, – кивнула Марта. – Ну что ж, – она критическим взглядом осмотрела хмурую невесту. – И улыбнись, Айли! Хватит делать вид, словно тебя на казнь ведут.

– Да уж, на овчарню к Билли она с другим лицом бегала, – съязвила Дейзи.

– Девочки! – устало вздохнула мать. – Прекратите сейчас же. Сегодня большой день. И мы сейчас едем в церковь! Хоть бога побойтесь.

– Не успокоитесь – обеим уши выкручу, – добавила тетя Саманта. – Ну все, идем вниз. Нелл, остаешься тут за старшую, следи за подготовкой.

– Слушаюсь, миссис Монро, – кивнула последняя женщина. – Не волнуйтесь, все будет в лучшем виде.

– Могу я остаться одна на минуту? – громко и резко спросила Айли, глядя в пол.

Женщины переглянулись. Дейзи скривилась.

– Ну сколько можно, – проворчала она. – Уже и так просидела одна сколько. Пора было бы и привыкнуть.

– Да пусть посидит пару минуток, – посоветовала сердобольная Нелл. – Всякая невеста нервничает перед свадьбой, дайте девчушке с духом собраться.

– Хорошо, – решила Марта. – Две минуты и спускайся, Айли.

Женщины потянулись к выходу, мать еще раз окинула невесту взглядом и укоризненно покачала головой.

Дверь закрылась. Айли хмуро посмотрела вслед ушедшим женщинам, смачно выругалась через сжатые зубы, вскочила с места и выудила из-под кровати большой рюкзак. Скинув туфли, она натянула треккинговые ботинки, затянула шнурки, распахнула окно и осторожно, стараясь не шуметь, спустила рюкзак на выступающий перед окном козырек. Невеста обернулась, со вздохом осмотрела комнату – кровать под лоскутным покрывалом, коллекцию машинок на книжной полке, постеры рок-групп на стенах, фотографию на столе в простой деревянной рамке. Она хлопнула себя по лбу, схватила фотографию и подбежала снова к окну.

– Айли! Мы ждем тебя! – послышался снизу голос Марты.

– Иду, иду, мамочка! – крикнула Айли и протиснулась в окно. Она спрыгнула на козырек, убрала рамку в боковой карман рюкзака, надела его, с кошачьей грацией прокралась по карнизу к раскидистому дубу, касавшемуся ветвями окон дома, ловко уцепилась за ветку и стала спускаться. Видно было, что проделывает она это не в первый раз. Рюкзак, очевидно, совсем не мешал ей. Она мягко спрыгнула на землю, вытерла руки о белоснежный подол, оставляя на нем грязные разводы, и прокралась по заднему двору к невысокой изгороди. Задрав юбки, она перелезла через забор и пошла по полю, зеленевшему свежей травой раннего лета. Грязь вскоре налипла на подоле, и юбка стала оборачиваться вокруг ног девушки, мешая ей идти. Она со злостью выругалась, остановилась, рванула тонкую ткань – и та с треском поддалась. Оторвав подол так, чтобы юбка едва прикрывала ее колени, она откинула его в сторону. Сорвав с головы фату и сжав ее в кулаке, она бегом припустила к небольшой роще, маячившей вдали.

Достигнув ее, Айли замедлила шаг и пошла по узкой тропе под сенью деревьев, вслушиваясь в шорохи, пытаясь уловить, нет ли за ней погони. Вокруг вовсю пели птицы, солнце светило сквозь яркую листву, и зелено-золотые пятна ложились на кружево, покрывавшее плечи девушки. Вскоре роща кончилась, и Айли вновь пересекла поле, засеянное пшеницей. Солнце поднялось выше – стало припекать. Она утирала фатой залитое потом лицо, но шагу не сбавляла. Наконец где-то вдали раздался гудок поезда. Айли улыбнулась и пошла быстрей. Через некоторое время впереди показались крыши небольшого городка, сонные полупустые улочки которого привели ее к маленькому железнодорожному вокзалу. Она подошла к автомату, сняла рюкзак и расправила плечи.

Прохожие с любопытством разглядывали невесту, платье которой, бывшее когда-то белоснежным, теперь было покрыто брызгами грязи и пылью. Но Айли, встретившись с нескромным взглядом, так грозно сверкала глазами, что люди поспешно опускали головы и шли дальше по своим делам. Она выудила из кармашка кошелек, засунула купюру в автомат и взяла билет. Бросив взгляд на электронное табло, она удовлетворенно кивнула своим мыслям, достала рамку из рюкзака и, отогнув алюминиевые держатели, вынула фото. На обороте были написаны телефон и адрес. Айли зашла в телефонную будку, сняла трубку и бросила несколько монет. Аппаратом явно давно никто не пользовался, и девушка, подумав, потерла трубку об уже не слишком чистый подол, потом набрала номер. Пошли длинные гудки.

– Давай же, давай же, – Айли кусала губы от нетерпения, но трубку так никто и не взял. Она снова набрала номер – безуспешно. Невеста вздохнула, повесила трубку, подхватила рюкзак и, запихнув фотографию и фату в боковой карман, направилась к поезду.




Глава 1


С двух часов дня Квинс-хаус был закрыт для посещения. Разочарованные туристы вздыхали, делали еще пару-тройку фотоснимков на фоне изящных колоннад периода регентства и брели в сторону Морского музея и Обсерватории. Леди Элизабет Карр, герцогиня Кинтайр, расхаживала взад-вперед по усыпанной гравием дорожке перед небольшим изящным двухэтажным особняком и нервно растирала сухие, немного погнутые возрастом и артритом пальцы. Несмотря на то, что до начала мероприятия было еще далеко, она уже была в строгом изящном черном платье – таком, какое и полагается носить в ее возрасте: не длинном и не коротком, не мешковатом, не обтягивающем, не слишком открытом, не слишком закрытом, – словом, идеальном. Она не должна перетягивать на себя внимание. Она же всего лишь хозяйка вечера. Герцогиня подняла было руку, чтобы привычным движением пригладить безукоризненно седые волосы, но одернула себя. Кому же захочется вызывать стилиста и поправлять укладку?

Из двустворчатых стеклянных дверей вышел подтянутый юноша в черном костюме и, вприпрыжку спустившись по лестнице, наклоном головы поприветствовал ее, стремясь убежать вдоль галереи.

– Майкл! – она сделала пару шагов к юноше и остановилась, не переставая нервно растирать пальцы.

Тот сейчас же развернулся и подошел к ней.

– Миледи?

– Мой муж не звонил?

– Нет, миледи, иначе я тотчас бы принес вам телефон! – вежливо отрапортовал юноша.

Герцогиня Кинтайр закатила глаза.

– Конечно, он опять меня бросит. Он всегда меня бросает в этот день. Каждый год. Как будто он не знает, каких нервов мне это стоит! – плаксиво заметила она.

– Не волнуйтесь, миледи, – в голосе Майкла зазвучало искреннее сочувствие, – все пройдет по высшему классу. Как всегда. Все так любят и ценят то, что вы делаете!

– И все же это стоит таких нервов! – упрямо сказала герцогиня, но было видно, что слова юноши пришлись ей по душе. Тот, вежливо кивнув, предложил ей почти заговорщически:

– Я думаю, вам стоит передохнуть. Позвольте мне проводить вас за столик, миледи, и распорядиться насчет чая? А я буду вашими глазами и ушами повсюду, договорились?

Он предложил ей руку, и герцогиня, в изнеможении опершись на его локоть, позволила повести себя внутрь здания.

– А что если будет дождь? Что если гостям придется выходить из машин под ливень? Дамы будут бояться за платья! – волновалась она на ходу.

– Я лично прослежу, чтобы на крыльце дежурили несколько человек с зонтами, – невозмутимо успокаивал ее Майкл.

– А если мы не успеем приготовить все к появлению гостей?

– Мы всегда успеваем, успеем и в этот раз, миледи. Я обо всем позабочусь.

– О, Майкл, вы мое спасение, но что если…

Поток «если» был бесконечен, однако подготовка, несмотря на опасения герцогини Кинтайр, прошла как по маслу. В бальной зале Квинс-хауса накрыли столы, музыканты приехали вовремя, над входом натянули баннер с надписью «XXII Ежегодный благотворительный аукцион герцогини Кинтайр», и первые гости, которые начали прибывать с шести вечера, ни в чем не могли упрекнуть устроительницу вечера.

Герцогиня лично встречала приезжающих. С ней у входа стоял фотограф, который должен был запечатлеть лучшие моменты вечера, чтобы потом можно было сделать полноценный отчет для сайта ее благотворительного фонда. В этом году герцогиня решила не скупиться и заплатила вдвое больше обычного, пригласив самого Эвана Монро. Она была уверена, что гости оценят этот шаг. По крайней мере, ее 19-летняя внучка Джоанна была безумно счастлива. «Он же гений! – восхищалась она, узнав о выборе бабушки. – Его работы сказочные! Они будто живые, они дышат! Черт, у меня будет фото от Монро! Сказка!» Герцогиня поверила ей на слово. Сама она ничего не понимала в фотографии.

– Пожалуйста, постарайтесь сделать фото всех гостей, как только они попадут в холл, – с волнением попросила она гения фотографии, – это очень, очень важно. Первое впечатление, которое будет на их лицах.

– Не волнуйтесь, ваша светлость, я всегда делаю свою работу тщательно, – на первый взгляд Эван Монро не выглядел таким уж гением. Герцогиня припомнила все, что она о нем узнала. Ему всего 23 года. Около четырех лет назад Монро умудрился выиграть тендер на фотографии для BBC Focus. Фотографии произвели фурор, став едва ли не самой обсуждаемой темой номера. А Эван Монро, проявив недюжинную для творческого человека деловую хватку, умудрился тут же заключить контракт с одним модельным агентством и постепенно сделал себе имя самого популярного фотографа в Великобритании.

Эван еще раз проверил настройки камеры и растянул губы в вежливой улыбке. Герцогиня невольно улыбнулась в ответ и слегка покосилась на волосы молодого человека, которые, по ее мнению, были явно длиннее, чем положено. Короткий светлый хвост и несколько прямых прядок, спадающих на лоб, придавали ему совершенно разгильдяйский вид. Определенно, строгий костюм, который сейчас был на нем, не самая частая его одежда, хотя держался фотограф безукоризненно.

Тем временем по ступенькам начали подниматься первые гости. Герцогиня моментально выбросила из головы мысли о фотографе, сейчас ее занимало куда более важное дело. Позади нее раздался щелчок вспышки: Эван Монро тоже начал свою работу.

– Леди Элизабет! – маркиз Хантли вместе с супругой приблизились к герцогине. – Благодарю вас за приглашение! Это честь для нас.

– И для меня честь видеть вас! – герцогиня сияла. – Добро пожаловать! Надеюсь, мы все очень весело сегодня проведем время и сможем собрать не меньшую сумму, чем в прошлом году. Это просто прекрасно, маркиз, что вы смогли прийти! Леди Энн! – она расцеловалась с маркизой. – Как здоровье ваших сыновей?

Поток гостей, прибывающих на вечер, не иссякал. Герцогиня чувствовала себя как рыба в воде: она могла уделять внимание всем одновременно, не забывая ни о ком. Ее радушие обволакивало всех, и каждый отходил от нее, будучи уверенным, что именно он здесь – самый желанный гость. В зале, куда гости проходили, музыканты негромко играли Сен-Санса. Кто-то предпочитал сразу усесться за столик, а кто-то прохаживался по залам особняка, раскланиваясь со старыми знакомыми. Все тут знали друг о друге и приятные, и неприятные вещи, но герцогиня успешно справлялась с поставленной задачей: вечер обещал быть увлекательным и оставить в душах посетивших его флер светлой радости.

Гости все прибывали. В главный зал вошла молодая красивая девушка с тщательно уложенными каштановыми волосами в элегантном синем платье. Герцогиня быстро распрощалась с собеседниками и направилась к вошедшей. Вспышка камеры показала ей, что не только она заметила новую гостью. Девушка спокойно и вежливо улыбнулась знакомым, поприветствовавшим ее, но выглядела при этом задумчиво и отрешенно, словно оказалась здесь случайно. Все в ней выдавало истинную леди.

– Ваша светлость! – гостья улыбнулась леди Элизабет. – Благодарю вас, что не забываете о нас. Для меня большая часть посетить ваш вечер. Он прекрасен, как, впрочем, и все, что вы организовываете.

– Какое счастье видеть вас, леди Эванджелин, – герцогиня взяла маленькие изящные ладони девушки своими сухими пальцами, сжала и ласково встряхнула. – Спасибо за добрые слова! Ну надо же! Надо же! Я помню вас совсем малышкой, а теперь вы очаровательная женщина. Все юноши на сегодняшнем вечере умрут от счастья. Скажите, могу ли я рассчитывать на вас как на лот? Хочу повторить сцену из «Унесенных ветром» и заставить наших джентльменов раскошелиться: чтобы они соревновались за танец с нашими красавицами. Вы не сочтете это за дерзость с моей стороны, милая моя леди Эванджелин?

– Я бы сочла это скорее за лесть, ваша светлость, – с улыбкой ответила леди Эванджелин. – Но вся Англия прекрасно знает, что герцогине Кинтайр лесть чужда. С радостью помогу благородному делу, герцогиня. Не знаю, насколько удачным лотом я окажусь, но надеюсь, что кошельки наших джентльменов это выдержат.

– Не уверена, не уверена, – со смехом ответила ей герцогиня, беря под руку и увлекая к столику. – Я оставила вам место вот тут, у сцены. Как жаль, что ваша матушка не сумела приехать. Совсем пропала в Оксфордшире, никуда ее не вытащишь, а ведь мы все, между прочим, скучаем по ней! А как здоровье вашего отца? И правду ли говорят, что вы, моя дорогая, теперь живете в Лондоне, и это значит, что я постоянно смогу наслаждаться вашим обществом?

– От вас ничего не скроешь, – вежливо улыбнулась Эванджелин. – Да, сейчас я живу в Лондоне и, хотя очень скучаю по родителям, не могу отрицать того, что они оба наслаждаются спокойствием сельской жизни и обществом друг друга без меня и Эдгара. К счастью, оба они здоровы. Мама передавала вам свои наилучшие пожелания и очень извинялась, что не смогла присутствовать здесь лично.

– Извинения приняты, – с улыбкой кивнула герцогиня. – И передавайте ей и отцу мой привет. Как хорошо, что наконец появится кто-то, кто присмотрит за вашим братом. Он мне всегда нравился, но уж очень он в последнее время куролесит! – она закатила глаза и вздохнула, но тут увидела, что в залу вошел высокий блондин с пронзительными зелеными глазами. – Ах, милая леди Эванджелин, мне жаль вас покидать, но долг хозяйки зовет! Вы, кажется, знакомы с леди Перси и леди фон Веттин?

Оставив девушку в компании знакомых, она поспешила к новому гостю, который с высоты своего роста и, очевидно, положения снизошел до того, чтобы поцеловать ей руку.

Эванжелин проследила за ней взглядом и, вздрогнув, быстро отвернулась к сцене. Вошедший в зал блондин был ей знаком – Уолтер Гастингс, граф Хантингдон. Он был другом ее брата и первой любовью юной леди Эванджелин Мортимер. Девушка едва ли не силой заставляла себя вести светскую беседу со знакомыми, но ее мысли в этот момент возвращались на несколько лет назад. К моменту, когда они с Гастингсом познакомились. Тогда Эванджелин было всего пятнадцать, а графский наследник, впервые посетивший их поместье в Оксфордшире, ожидаемо не обратил никакого внимания на влюбленные взгляды юной леди Мортимер. Эванджелин быстро поняла, что пятнадцатилетняя девочка никак не могла заинтересовать уже взрослого молодого человека, тем более такого, как Уолтер. Вместе с ее братом Эдгаром Гастингс развлекался поездками по клубам, общением с девицами легкого поведения и алкоголем.

После этого они не виделись три года. Эванджелин старалась не думать о поразившем ее воображение молодом человеке. Возможно, эта история ни к чему бы не привела и вскоре забылась, но спустя три года они встретились вновь. И тогда Уолтер уже не упустил из виду похорошевшую и превратившуюся в настоящую красавицу Эванджелин. Весь вечер он не отходил от нее, осыпал комплиментами и намекал на надежду, что знакомство они продолжат. Эванджелин сияла и думала о том, что все, кто говорил, что молодой Гастингс лишь прожигатель жизни и эгоист, просто его не знают. На следующий день она ждала его, но Уолтер так и не появился. Не пришел он ни на следующий день, ни еще через один… Эванджелин не была глупа и быстро поняла, что Уолтер просто забыл о ней и что ему просто-напросто нравилось флиртовать с влюбленной в него девушкой. Но Эванджелин, как ни старалась, так и не смогла заставить себя вести себя невозмутимо. После этого они сталкивались еще несколько раз, и при каждой встрече с Гастингсом она краснела, бледнела, смущалась и часто просто не знала, что сказать. А Уолтер, то ли видя ее смущение, то ли, наоборот, не замечая, продолжал флиртовать с ней.

Эванджелин слегка тряхнула головой, избавляясь от мыслей о Гастингсе, и машинально улыбнулась что-то оживленно рассказывающей леди Перси. Уолтер Гастинг тем временем, с облегчением избавившись от внимания хозяйки, направился к группке юношей, активно обсуждавших что-то в углу залы.

– Джентльмены! – сказал он звучным голосом, в котором сквозила скука, и все взгляды тут же обратились к нему. – Не помешаю?

– О, Уолтер! – обрадованно приветствовал его один из компании – рыжий, веснушчатый, похожий скорее на сына мельника, чем на наследника одного из старейших родов Англии, которым он на самом деле являлся; фрак сидел на нем ужасающе. – Мы как раз обсуждали тебя.

Гастингс снисходительно усмехнулся и ничего не ответил.

– И что это тебя сюда занесло, Уолтер? – поинтересовался второй из юношей, невысокий худощавый брюнет. – Ты обычно нечасто радуешь нас своим присутствием на таких приемах. А жаль, если честно. С тобой время тут проводишь куда веселее, – молодые люди рассмеялись.

Гастингс улыбнулся шире:

– Скажем так, – ответил он негромко, – меня утомила компания дам не моего круга, и я решил подыскать тут что-то более достойное моего происхождения. Не сочтите за снобизм. Впрочем, это он и есть! – он изящным движением, даже не повернув головы, подхватил бокал с шампанским с подноса, который один из официантов проносил мимо него, и отпил из него.

Его собеседники снова рассмеялись.

– Боюсь, тебе тут не светит удача, – хмыкнул брюнет. – Сегодня у герцогини исключительно благопристойные семейные пары, ну и чопорные девицы с сопровождающими.

– Брось, Джастин, а как же та красотка, на которую ты поглядывал? – хмыкнул рыжий юноша. – Она-то появилась тут в гордом одиночестве. Интересно, кто она такая… Лицо страшно знакомое, а вспомнить не могу, – он едва заметно кивнул в сторону Эванджелин.

– Какая красотка? – Гастингс окинул взглядом знакомый профиль и усмехнулся. – Мой бог… И в самом деле красотка! Подумать только… Впрочем, Джастин, если она тебе так нравится, могу уступить.

– Ты ее знаешь? – заинтересовался Джастин. – Представишь? Кто она?

– Знаю и могу представить, – улыбка Гастингса стала злорадной. – Это Эванджелин Кетрин Мортимер, джентльмены. Ну так как, Джастин, попытаешь успеха?

Джастин, явственно побледнев, кашлянул, пытаясь скрыть смущение.

– Мортимер? Кхм… То есть сестра Эдгара… Да в общем-то не так уж она и хороша, в конце концов, – быстро ответил он.

– Она не так уж хороша? – Гастингс явно наслаждался его смущением к радости других юношей. – Да ты ослеп что ли? Ты посмотри на нее: большие глаза, густые длинные волосы, тонкие запястья, белая нежная кожа, узкая талия, идеальная фигура, правильные черты лица! Она же античная богиня, осел ты этакий! Скажи честно, ты просто трусишь подойти к ней, потому что боишься, что она и не взглянет на тебя! А вот я бы ее за пять минут окрутил. Доказать?

– Да брось! – явно оскорбленный Джастин пытался держать лицо. – Она вообще тут ни на кого не посмотрит, включая и тебя! Взгляни на эту снежную королеву! Так что и у тебя никаких шансов нет.

– Спорим на выпивку? – Гастингс одернул пиджак. – Пять минут – и девочка от меня глаз отвести не сможет. И кстати, – он подмигнул, – мне лично на ее братца наплевать. Мы с ним хорошие друзья, он для меня и сестры не пожалеет.

Молодые люди рассмеялись, а Джастин едва заметно покраснел.

– Ничего у тебя не выйдет, – запальчиво ответил он. – Девчонка тебя проигнорирует. Так что спорим!

– Прекрасное пари, джентльмены! – поддержал один из юношей. – Мы все будем свидетелями ставки. Какое будет условие проигрыша или победы? Просто разговор не годится, может, она из вежливости решит поддержать беседу.

– Отлично, я с ней побеседую, а потом поведу погулять по колоннаде. Она и я. Романтично, не правда ли? – глаза Гастингса горели предвкушением победы.

– Отлично! – Джастин уже пришел в себя и скрыл смущение. – Это будет прекрасным условием. Если я проиграю, с меня бутылка лучшего французского вина… Например, «Сишель Сириус Руж». Как тебе?

Гастингс презрительно фыркнул.

– И это ты предлагаешь обладателю лучших винных погребов Англии! Уволь. Лучше угостишь нас всех гиннесом в хорошем пабе. Идет?

– По рукам, – подтвердил Джастин. – Ну что ж, Уолтер, вперед. А мы понаблюдаем за твоими успехами.

Гастингс отвесил легкий поклон и направился к оживленно беседующим девушкам.

– Леди, вы совершенно очаровательны, и я не смог удержаться, чтобы не засвидетельствовать вам свое почтение! – ловко вклинился он в возникшую паузу. – Леди Перси, леди фон Веттин, – он повернулся к Эванджелин и посмотрел прямо в ее глубокие карие глаза, – леди Мортимер. Бог мой, сколько же мы не виделись?

Эванджелин едва заметно вздрогнула, но внешне не подала и виду.

– Рада вас видеть, лорд Гастингс, – ответила она и слегка запнулась, однако этого никто, кроме Гастингса, не заметил, поскольку обе ее собеседницы тут же подхватили нить разговора.

– Лорд Гастингс, какой сюрприз, – тощая блондинка усиленно захлопала ресницами и заулыбалась, глядя на Гастингса. – Вы нечастый гость на приемах. Что же случилось, что вы наконец решили осчастливить нас своим присутствием.

– Я думаю теперь, что это был некий толчок судьбы, который заставил меня прийти сюда, – произнес Гастингс вполголоса, не сводя глаз с Эванджелин, потом тряхнул головой и добавил громче: – Ну и, конечно, я тоже хочу внести свой вклад и пожертвовать деньги для фонда герцогини Кинтайр. Прекрасный вечер, не правда ли? – он снова бросил взгляд на леди Мортимер, словно не мог надолго оторвать глаз от нее.

– Конечно, – ответила Эванджелин. – У герцогини Кинтайр всегда самые прекрасные приемы в Лондоне.

Она вновь замолчала, словно не зная, что сказать, и едва уловимо зарумянилась.

– О, надеюсь, вы задержитесь до конца приема, лорд Гастингс, – улыбнулась леди Перси, явно кокетничая. – Программа будет очень насыщенная. И, конечно же, танцы! Вы не представляете, что придумала ее светлость!

– Что же? – лениво спросил Гастингс, не глядя на блондинку.

– Аукцион! – торжественно возвестила та. – Джентльменам придется раскошелиться за танец с понравившейся ему леди! Представляете, как это замечательно! Эванджелин, дорогая, я уверена, ты станешь звездой вечера!

– Я тебя прошу, Аманда, – Эванджелин закатила глаза. – В конце концов, кроме меня здесь еще много прекрасных девушек. Да и ни к чему мне становиться звездой вечера. Главное – принести деньги в фонд герцогини, а остальное не столь и важно.

– Герцогиня явно не знает, что еще придумать, – фыркнул Гастингс. – Работорговля – это, конечно, увлекательное, но противозаконное занятие, – он тут же пожал плечами, как бы не соглашаясь с самим собой. – Впрочем, если вас, леди, это не оскорбляет, то я с удовольствием поучаствую в торге. А то, боюсь, моя избранница может мне и отказать, если не будет связана обязательством.

– О, ваша избранница сегодня участвует в аукционе, – живо заинтересовалась леди Перси. Эванджелин, поймав очередной взгляд Гастингса в ее сторону, вновь покраснела.

– Я очень, очень на это надеюсь, – расплылся в улыбке Гастингс.

Как раз в этот момент к группке молодых людей подошла хозяйка вечера с пластиковыми кружочками в руках.

– Я подумала, – сказала она с волнением, – что выкрикивать ваши имена будет не совсем этично, так что вот вам номерки, мои леди! Граф Хантингдон, вы уже выбрали себе лот?

– Это было сложно, но я справился, ответил Гастингс с поклоном.

– Прекрасно, – герцогиня с волнением улыбнулась. – Оставлю вас ненадолго, нужно уладить несколько моментов перед началом аукциона.

– Все идет просто замечательно, герцогиня, – поспешила ободрить хозяйку Эванджелин. – Мы все с нетерпением ожидаем начала.

– Так за какой же номер я буду бороться? – Гастинг взял ладонь Эванджелин, которой она сжимала номерок, и мягко повернул, чтобы увидеть цифру. – Тринадцать? Прекрасно, это мое счастливое число! – он, не отпуская руку девушки, посмотрел прямо в ее глаза, уже не скрываясь и не отводя взгляд.

Эванджелин вздрогнула и смутилась.

– Вы, право, слишком прямолинейны сегодня, граф, – наконец ответила она и едва заметно поморщилась, явно досадуя на себя.

Леди Перси и леди фон Виттен переглянулись, с интересом наблюдая за парой.

Гастингс рассмеялся:

– Но вы же знаете меня, леди Мортимер, я всегда был таким! Говорю, что думаю, и чувств своих скрывать не привык, – его рука по-прежнему сжимала ее пальцы.

Тем временем герцогиня с помощью вездесущего Майкла взошла на сцену и взяла в руки микрофон:

– Друзья! – обратилась она к присутствующим. – Попрошу у вас минутку внимания! Мы, наконец, начинаем то, за чем мы сюда пришли, – аукцион! Пожалуйста, займите ваши места за столиками.

– Я провожу вас, леди! Ваш столик здесь? – Гастингс обращался ко всем, но смотрел только на леди Мортимер. Он не глядя подал руку леди Перси, которая с неудовольствием приняла ее. К леди фон Виттен подошел ее сопровождающий, и юноши подвели дам к их местам.

– Я сижу в другом конце зала, – проговорил Гастингс, склонившись к руке Эванджелин, – но мысленно я рядом с вами. Не забывайте об этом, прошу вас!

– Не волнуйтесь, граф Хантингдон, – с трудом взяла себя в руки Эванджелин и даже сумела улыбнуться. – У меня хорошая память.

Гастингс загадочно улыбнулся в ответ и направился к своему столику. Эванджелин, заметно расслабившись, перевела взгляд на сцену, где герцогиня Кинтайр с нетерпением наблюдала за залом. Рядом со сценой расположился фотограф, который направлял камеру то на сцену, то в зал, успевая запечатлеть и хозяйку вечера, и гостей.

– Итак, – леди Кинтайр излучала счастье, обволакивавшее и ее гостей, – мы начнем с самого приятного лота. Но победители должны набраться терпения. Вы станете счастливыми обладателями своих лотов лишь в самом конце аукциона. Представим себя ненадолго героями романа «Унесенные ветром». В нашем зале есть немало прекрасных юных цветущих девушек, и я предлагаю вам, джентльмены, посоревноваться за право потанцевать с ними. Напомню, что все деньги, вырученные от продажи лотов на сегодняшнем вечере, пойдут в мой фонд, который создан для того, чтобы дети из самых бедных стран Азии и Африки могли получить достойное образование.

Зал взорвался аплодисментами, герцогиня подняла руку, чтобы их унять, но удалось ей это лишь через пару минут.

– Приступим же! Джентльмены, готовьтесь! Очаровательная и удивительная девушка – лот номер один, попрошу вас встать и показать себя! – она указала на леди Перси, и блондинка кокетливо поднялась со стула и покружилась на месте, манерно придерживая юбку платья, чтобы та ненароком не задралась неподобающим образом.

Присутствующие восторженно зааплодировали. Один из стоявших поблизости от сцены молодых людей поднял номерок, едва только герцогиня объявила о начале аукциона.

– Прекрасно! – с восхищением отозвалась леди Кинтайр. – Джентльмены, неужели вы уступите танец с этой прекрасной девушкой без боя?

Тут же взметнулись вверх еще несколько номерков. Леди Перси кокетливо стрельнула глазками по сторонам и заулыбалась.

Посоревновавшись минут семь, остановились на трех тысячах фунтов. Счастливым обладателем танца с леди Перси стал брюнет из компании Гастингса. Тот же сидел молча, не участвуя в торгах, и безмятежно улыбался, глядя по сторонам. Так продали еще несколько танцев, но, хотя леди с надеждой поглядывали в его сторону, он лишь невозмутимо пил шампанское. Наконец, герцогиня воскликнула:

– А теперь представляю вам лот номер тринадцать! Загадочная, обворожительная и хрупкая – танец с ней забыть будет невозможно! Покажитесь нам, мисс!

Эванджелин встала с едва уловимой улыбкой на лице и с достоинством наклонила голову, приветствуя собравшихся в зале. Зал вновь взорвался аплодисментами, приветствуя леди.

– Таинственный лот под номером тринадцать! – герцогиня перевела взгляд на мужчин. – Итак, джентльмены, кому же достанется танец с этой прекрасной леди?

Сразу несколько рук поднялись над столиками.

– Три тысячи фунтов!

– Пять тысяч!

– Шесть!

Гастингс лениво махнул номерком и проговорил отчетливо:

– Двенадцать тысяч фунтов.

В зале на мгновение воцарилась тишина. Потом пожилой джентльмен за соседним с Эванджелин столиком неспешно поднял свой номерок.

– Тринадцать.

– Пятнадцать, – тут же парировал Гастингс с той же безмятежностью на лице. Зал охнул.

Застывшая на месте Эванджелин смотрела на него так, словно не верила своим ушам. Она нерешительно оглянулась на засиявшую леди Кинтайр. Пожилой джентльмен развел руками и опустил номерок.

– И лот номер тринадцать достается графу Хантингдону, – объявила герцогиня. – Поздравляю, граф, пусть этот танец станет незабываемым для вас!

– О, он таким и будет, – многозначительно усмехнулся Гастингс.

– Я не знала, что вы так близко знакомы, – обратилась слегка уязвленная леди Перси к Эванджелин.

– Лорд Гастингс – друг моего брата, – ответила Эванджелин, стараясь не выдать своего волнения. – Он всего лишь решил помочь благому делу.

Леди Перси недоверчиво хмыкнула.

Мысли в голове Эванджелин смешались, и она едва осознавала происходящее. Вскоре все танцы были распроданы, и гости вечера стали торговаться за картины, украшения и иные лоты, подобранные герцогиней или пожертвованные спонсорами специально для благотворительного аукциона. В разгар торга Гастингс, похлопав по плечу Джастина, встал и подошел к леди Мортимер.

– Мне скучно, – сказал он негромко, предлагая ей руку, – а вам? Может быть, прогуляемся?

Эванджелин умом понимала, что, возможно, не стоит этого делать. И куда правильнее было бы остаться здесь, не подавая вида, что ее что-то взволновало, и возможности гостям для сплетен. Она знала, каким человеком был Уолтер Гастингс, прекрасно знала, что говорят о нем. Однако отказаться было выше ее сил. Надежда на то, что он наконец заметил ее, была сильнее ее желания сохранить внешние приличия.

– Нам нужно вернуться к началу танцев, – поколебавшись, ответила она, подавая ему руку. – А то герцогиня нас потеряет.

– Конечно, – улыбнулся ей граф Хантингдон, – разве я могу упустить возможность потанцевать с вами, леди Мортимер?

Под удивленные взгляды соседок по столику Эванджелин встала и позволила увести себя к дверям, выводящим к стройным колоннадам.

Краем глаза Гастингс заметил вспышку. Он бросил в сторону быстрый взгляд и увидел фотографа, который смотрел в камеру, проверяя удачность кадра.

–Что-то не так? – смущенно спросила Эванджелин, когда Гастингс машинально замедлил шаги.

– Да так… – Гастингс прищурился и, поравнявшись с фотографом, спросил равнодушным тоном, – мне кажется, ваше лицо мне знакомо. Мы где-то встречались, мистер…

– Возможно, на одном из подобных вечеров, сэр, – ответил Эван Монро совершенно равнодушно, проигнорировав паузу, предназначенную для того, чтобы назвать свою фамилию. – Я не первый раз работаю с благотворительными фондами. Получился чудесный кадр, надеюсь, что герцогиня решит использовать его для отчета о вечере. Разумеется, если вы не будете против. А теперь прошу меня извинить, еще нужно закончить съемку гостей.

Он наклонил голову и отошел, на его лице, когда он отвернулся от пары, тут же появилось выражение досады.

Эванджелин удивленно покосилась ему вслед.

– Как… невоспитанно, – тихо прошептала она. – Разве можно так себя вести на людях.

– Бог с ним, – пожал плечами Гастингс, уводя ее из зала. – Мне теперь все неважно, когда вы рядом, Эванджелин.

На улице было свежо, чувствовалось дыхание подступающей осени, но лето еще не сдало своих крепостей. Гастингс снял пиджак и с нежностью накинул его на плечи леди Мортимер, не торопясь убрать свои длинные пальцы с ее хрупких плеч.

– Вы думали обо мне, – спросил он негромко, – надеюсь, что да. Я о вас думал.

Эванджелин смущенно и строго посмотрела на него.

– Лорд Хантингдон, вы ведете себя слишком откровенно, – выдавила она. – Мы ведь не настолько близко знакомы, чтобы вы позволяли себе такие слова.

– Простите мне мою дерзость, – Гастингс взглянул на нее серьезно. – Я действительно не хотел вас оскорблять. Просто… Между нами с Эдгаром нет никаких условностей и тайн, и я невольно переношу свое отношение к нему на вас. К тому же, если ничего не изменилось, вы были очень искренней, честной девушкой. Не то, что они все… – он легким кивком головы указал на покинутый ими особняк. – Оттого вы мне всегда нравились.

– О… – Эванджелин замерла, явно не зная, что сказать, от смущения. Она только молча направилась вперед рядом с Гастингсом, который не сводил с нее глаз.

– Каждый раз, когда я вас вижу, – продолжил Гастингс, словно не замечая ее смущения, – я поражаюсь вашей красоте, но с каждой нашей встречей вы становитесь еще красивее, Эванджелин. Просто удивительно! Расскажите мне, как вы жили все эти годы? Вы где-то учитесь, верно? Кажется, Эдгар рассказывал что-то о вашем выборе… Вы будете искусствоведом?

– Нет, – покачала головой Эванджелин, не отводя от него сияющих глаз. – Я буду архитектором, теперь я живу и учусь в Лондоне. А как вы? Вы давно у нас не появлялись.

– Вы живете с Эдгаром или одна? – на лице Гастингса промелькнул неподдельный интерес. – А я… Моя жизнь, право, довольно скучна.

– С Эдгаром, – на лице Эванджелин мелькнула тень, но она тут же взяла себя в руки. – Вы разве давно с ним не общались? Впрочем, это не удивительно, он же постоянно сейчас занят.

– Эти его гонки, – усмехнулся Гастингс. – Скоро забудет, как отдыхать, – он украдкой вздохнул, но обратился к девушке с улыбкой: – Общение с вами – просто глоток свежего воздуха, Эванджелин! Расскажите же еще что-нибудь! Хочу знать о вас все. Чем вы занимались с момента, когда мы виделись в последний раз? Что читали? Чем увлеклись?

– О, ну, я не думаю, что это так уж интересно, – смущенно сказала девушка, – но если вы настаиваете…

– Вне всяких сомнений настаиваю, Эванджелин, – ответил Гастингс.

Эванджелин тихонько вздохнула, словно сама не веря тому, что происходит. Ей казалось, что она попала в сказку. В каждом слове Гастингса она и хотела найти подвох, и боялась этого, страстно желая верить, что он действительно заинтересовался ею. Его общество смущало ее, она волновалась, краснела и запиналась. Обычно безукоризненно ведущая себя леди Мортимер терялась перед Уолтером Гастингсом.

В разговоре они провели на террасе около сорока минут. Говорила преимущественно Эванджелин, а Гастингс только загадочно улыбался и иногда вставлял реплики. Тем временем он уже откровенно начинал скучать, с надеждой посматривая через стеклянные двери в зал – не кончился ли аукцион. Но люди все так же сидели за столиками и поднимали номерки. От скуки Гастингс решил перейти в наступление. Он похлопал себя по карманам брюк, закатил глаза и вдруг шагнул к леди Мортимер, оказавшись вплотную к ней, едва не касаясь губами ее волос.

– Простите мне и не сочтите за грубость, – сказал он так тихо, что голос его сорвался на шепот, и скользнул рукой в карман собственного пиджака, покоящегося на плечах девушки, неизбежно проведя ладонью по ее бедру.

Эванджелин вздрогнула, но все же нашла в себе силы улыбнуться.

– Это ваш пиджак, лорд Хантингдон, – ответила она. – Но все же не могу не отметить, что вы ведете себя непозволительно.

Несмотря на собственные слова, она не отступила ни на шаг, и только ее щеки покрылись румянцем, когда она смотрела на Гастингса.

– Я еще раз прошу меня извинить, – Гастингс не отрывал от нее глаз и снова скользнул по ее бедру рукой – теперь уже снизу вверх. – Я должен был попросить вас сделать это, но в голову сразу не пришло… – он выудил руку из кармана и продемонстрировал ей портсигар. – Простите, Эванджелин.

Девушка только опустила ресницы, потупившись, и ничего не сказала, будто не находила слов. Впрочем, в ее душе бушевала такая буря, что немудрено, что она молчала. Пауза затягивалась.

– Я… – наконец начала она и запнулась. – Аукцион закончился, – леди Мортимер тут же сморщила лоб и едва не зажмурилась, мысленно кляня себя за смущение.

Гастингс повернул голову к дверям. Действительно, гости вставали из-за столиков и, смеясь, общались друг с другом.

– И в самом деле! – бодро отозвался он. – Вы так наблюдательны. Только покурить собрался… Ну да ладно, идемте, не то пропустим наш танец. Мы же с вами сегодня король и королева этого бала! – он галантно предложил ей руку. Эванджелин протянула ему свою и, спохватившись, начала снимать с себя его пиджак.

– Благодарю, что не дали мне замерзнуть, – она мягко улыбнулась ему.

Гастингс натянул его и повел девушку в зал. Там вовсю готовились к танцам. Музыканты подстраивали инструменты, пары подходили к распорядителям аукциона, джентльмены выстроились в очередь, чтобы оплатить возможность потанцевать со своей леди. Граф Хантингдон склонился и поцеловал руку Эванджелин.

– Я только подойду к друзьям на минуту и буду весь ваш, моя прекрасная леди! – сказал он с улыбкой, – отправляйтесь к танцорам – я сейчас присоединюсь.

Эванджелин кивнула и, покосившись ему вслед, встала неподалеку от распорядителей, ожидая возвращения джентльмена.

Гастингс же, приосанившись, с видом Юлия Цезаря, покорившего Галлию, подошел к друзьям.

– Ну? – усмехнулся он, – заработал ли я выпивку?

– Черт побери, Уолтер, – покачал головой Джастин. – Как ты умудрился? Она же слывет недотрогой! Я тут успел навести справки. И что вы там так долго делали, на террасе?

– Я лично чуть не умер со скуки, – Гастингс взял свой бокал со столика и махом выпил его. – А она бледнела, краснела и заикалась. Честное слово, я чуть не соблазнил ее от нечего делать. Слава богу, аукцион кончился, а то бы пришлось еще жениться на этой Золушке!

Молодые люди заухмылялись. Джастин развел руками.

– Признаю свое поражение, с меня гиннесс. – Он хмыкнул. – И брось, неужто леди Мортимер так плоха? Сам ведь говорил, она богиня.

– С этим я спорить не буду, но предпочитаю Венеру Весте, – со смехом отозвался граф Хантингдон и вдруг осекся, увидев, как в зал вошла статная женщина с точеной фигурой в облегающем белом платье, ее длинные светлые волосы были уложены нарочито небрежно, во взгляде сквозила надменность.

Гастингс тут же отвернулся от нее и поставил бокал на стол.

– Что ж, – он хлопнул в ладоши, – пойду потанцую – и вернусь к вам, друзья. А там можно будет и переместиться в паб.

Он кивнул юношам, отошел от них, но направился не к Эванджелин, а к вошедшей, и, подойдя к ней сзади, проговорил негромко:

– Я надеялся, что ты придешь, Грейс.

Женщина лукаво улыбнулась, не оборачиваясь, и усмехнулась.

– Ты счастливчик, Уолтер, раз твои надежды так часто сбываются.

– Ты знаешь, что счастливчик, – Гастингс рассмеялся негромко. – Я слышал, что ты приехала в Лондон. И подумал, что ты можешь прийти сюда. Видишь, на какие жертвы я иду ради тебя, крошка? Даже общаюсь со всеми этими слизняками. А твой муж? Он вернулся?

– О, – мелодично рассмеялась Грейс. – Так тебя интересует мой муж? А я думала, что ты по мне соскучился. – Она небрежно передернула плечами. – Дэвид застрял в Саффолке. Какая-то морока с поместьем, я не вникала. Ну а я решила приехать в Лондон, – она наконец повернулась и окинула его нарочито пристальным взглядом, – навестить друзей.

Гастингс ответил ей хищным блеском глаз и усмехнулся.

– Выходи через десять минут, – сказал он властно, – я буду ждать в такси.

С этими словами он повернулся и, насвистывая, вышел из зала.

Грейс предвкушающе улыбнулась, проводила мужчину масленым взглядом, отвернулась и направилась к ближайшим увиденным ею знакомым.

Никто из них двоих так и не заметил, что у сцены был свидетель. Эван Монро, заканчивавший свою работу, все еще незаметно перемещался по залу, делая последние кадры довольных гостей герцогини. Случайно он оказался совсем рядом с Гастингсом и Грейс, однако те, увлеченные разговором, так и не обратили на него внимания. Эван проводил Гастингса взглядом, полным презрения, и отвернулся. Думать об этом типе ему совершенно не хотелось. Сейчас он хотел просто поскорее отправиться домой.

Между тем очередь танцующих пар неторопливо продвигалась, джентльмены вносили указанную сумму в казну фонда, леди кокетливо улыбались, распорядители благодарили и поздравляли с прекрасным выбором.

К леди Мортимер, стоявшей чуть в стороне и начинавшей уже нервно оглядываться по сторонам в поисках графа Хантингдона, подошла герцогиня.

– Ну, милая моя леди Эванджелин, где же ваш кавалер? Я так жду ваш танец! – она поискала глазами фотографа, вскинула руку и улыбнулась ему своей светлой отрешенной улыбкой, призывая приблизиться к ним.

Девушка побледнела еще сильнее, однако герцогиня этого не заметила: Эван как раз подошел ближе, и все внимание леди Кинтайр досталось ему.

– Герцогиня? – вопросительно посмотрел на нее фотограф.

– Я понимаю, что ваше время почти истекло, – сказала герцогиня, просительно сложив руки. – Я умоляю вас только дождаться танца вот этой пары, – она легонько дотронулась до плеча Эванджелин. – Они у нас с графом Хантингтоном интрига вечера, с его-то ставкой! И вы можете быть свободны. Я очень вам благодарна, мистер Монро, вы оказали мне неоценимую услугу, согласившись работать на этом вечере.

– Не стоит, леди Кинтайр, – вежливо улыбнулся Эван. – Это очень благородное дело, и я рад быть хоть немного к нему причастным. В таком случае я сейчас сделаю заключительные панорамные снимки и вернусь.

Он наклонил голову и отошел немного в сторону, провожаемый одобрительной улыбкой герцогини.

Эванджелин в это время молча смотрела перед собой застывшим взглядом. Герцогиня, отвлекшаяся на фотографа, не обращала на девушку внимания, а та пыталась унять дрожь. Она пыталась перестать так нервничать, пыталась заставить себя поверить, что Гастингс действительно сейчас вернется, что он отошел на минуту. Но в ее голове сами собой всплывали воспоминания о том случае, когда он тоже не сдержал данного ей обещания вернуться.

Словно издеваясь над ее истерзанными нервами, герцогиня повернулась к девушке и спросила:

– Так где же он, леди Мортимер? Где наш прекрасный принц?

Эванджелин подняла на нее взгляд, пытаясь подобрать слова, но тут, словно на помощь, к ней подошел Майкл.

– Ваша светлость, прошу меня извинить, – сказал он, растерянно потирая ладони, – но дело в том, что граф Хантингтон только что уехал на такси…

– Уехал? – герцогиня в изумлении воззрилась на него. – Майкл, вы уверены?

– Абсолютно, – кивнул Майкл.

– Быть может, он вернется? – герцогиня с ужасом посмотрела на бледную как полотно леди Мортимер.

– Абсолютно точно нет, он… – Майкл кинул быстрый взгляд на девушку и сказал явно не то, что собирался. – Он попрощался. Я прошу прощения за такие новости, мисс…

– Но… – герцогиня растерянно обвела глазами зал, словно надеялась, что Майкл ошибся, и она увидит Гастингса среди гостей. – Но как он мог так поступить… Как же танец?..

В этот момент оркестр грянул вальс, и первая пара выпорхнула на паркет под одобрительные аплодисменты.

– Никак, – едва слышно ответила Эванджелин, не в силах даже посмотреть по сторонам. – Не будет танца, леди Кинтайр.

Девушке хотелось просто исчезнуть отсюда. Такой униженной она себя не чувствовала никогда в жизни. И она ведь знала, кто такой Уолтер Гастингс, прекрасно знала, но все равно поверила ему, подумала, что в этот раз, когда он был так мил и предупредителен, она ему действительно понравилась. Но, видимо, люди все-таки не меняются. Эванджелин изо всех сил сжала зубы, стараясь, чтобы никто не понял, как ей плохо. Она не могла понять, почему он с ней так поступил. Она ведь ничего ему не сделала! Что тогда? Ему было просто скучно? Или он рассорился с Эдгаром и решил так ему отплатить, унизив его сестру публично? Она почувствовала, как ее переполняют ненависть и обида. Все теплые чувства, которые она испытывала или думала, что испытывает к Уолтеру Гастингсу, испарились. При мысли о нем Эванджелин теперь лишь ощущала себя идиоткой. Но все это следовало отложить на потом. А сейчас ей нужно было просто пережить этот вечер, просто уйти домой.

– Но… – герцогиня все так же растерянно перевела взгляд на девушку. – О, дорогая…

– Прошу прощения, – позади Эванджелин раздался мягкий баритон. Она через силу обернулась и уперлась взглядом в Эвана Монро. Тот, не отводя от нее взгляда, протянул камеру Майклу.

– Сэр, не могли бы вы взять это на временное хранение, будьте осторожнее, тут отчет о вечере, – затем Эван посмотрел на герцогиню. – Ваша светлость, я закончил съемку, и, поскольку теперь я не на работе и могу тоже принять участие в аукционе, я бы хотел заплатить за танец с этой прекрасной леди.

Его собеседники онемели, Майкл машинально забрал фотоаппарат, не сводя глаз с Эвана. Герцогиня первой обрела дар речи.

– Мистер Монро, – сказала она растерянно, – я… Право, это вовсе не обязательно… То есть, если вы хотите внести вклад, то конечно… Но… – она бросила взгляд на Эванджелин. – Впрочем, конечно, вы можете купить и танец. Для вас мы сделаем скидку.

– Герцогиня, – укоризненно ответил Эван, – таким предложением вы оскорбляете и девушку, и меня.

Он молча вытащил из кармана пластиковую карту и повернулся к столику распорядителей, за которым мужчина и женщина удивленно прислушивались к происходящему.

– Насколько я помню, граф Хантингдон предлагал пятнадцать тысяч, – спокойно сказал Эван. – Чтобы перебить его ставку, я плачу шестнадцать тысяч за танец с леди номер тринадцать.

Девушка вопросительно взглянула на герцогиню – та, уже придя в себя, уверенно кивнула.

– Конечно, сэр! – девушка улыбнулась Эвану и забрала карту, произвела необходимые процедуры, потом протянула ее хозяину. – Прошу вас, сэр. Поздравляю с удачным выбором!

– Вы счастливчик, сэр, – добавил мужчина. – Назовете себя, чтобы мы внесли вас в книгу жертвователей, или предпочтете сохранить анонимность?

Эван, подумав, пожал плечами.

– Обойдемся без анонимности, – наконец решил он.

Леди Мортимер тем временем, словно не веря своим ушам, не отводила взгляда от Эвана. На ее лицо медленно возвращались краски.

Герцогиня, опомнившись, подошла к ней и взяла за руку:

– Леди Мортимер, простите мне мою вольность. Конечно, я должна была спросить вашего разрешения, прежде чем позволить ему сделать это. Но он был так внезапен… Надеюсь, вы не будете против такой замены, моя милая?

Эванджелин нервно потерла пальцы, однако ответила уверенным тоном.

– Нисколько, леди Кинтайр. Это все-таки аукцион, поэтому я могу быть только рада, что принесла такое щедрое пожертвование в ваш фонд.

Герцогиня сочувственно вздохнула и сказала с жаром:

– Вы очень добрая и чистая девочка, моя милая. Я надеюсь, вы не очень расстроены из-за поступка этого негодяя графа! Ни за что его больше не позову! А вас я прошу: не переживайте!

– Все в порядке, леди Кинтайр, не волнуйтесь за меня, – Эванджелин посмотрела на герцогиню. – Честное слово, со мной все хорошо.

В этот момент к ним подошел Эван.

– Леди, – он протянул руку Эванджелин. – Кажется, подходит наша очередь. Окажите мне честь.

Эванджелин подала ему руку.

– С удовольствием, сэр.

Эван, едва заметно улыбаясь, вывел ее вперед. Как только они вступили на паркет, присутствующие, в первый момент застывшие в изумлении, мгновенно начали перешептываться, косясь на пару. Эван уверенно положил руку на талию девушке и повел ее в танце.

– Нет, в целом длинные волосы и мужчине идут. А уж она безупречна. Красивая пара, – уверенно сказала герцогиня Майклу. – Куда красивее смотрятся, чем если бы она была с этим гадким графом Хантингдоном. Подумать только! Какой скандал! Но если я услышу хоть одну сплетню про этого бедного ангелочка, я им всем покажу!

– Вы совершенно правы, ваша светлость, – кивнул Майкл. – Кстати, не находите, что ваша задумка с «Унесенными ветром» удалась вполне. Вокруг самой красивой пары витает некий скандальный флер.

– Майкл, что ты говоришь! – возмутилась герцогиня. – Никакого скандала тут нет! Подумаешь, танцует с другим! И что такого?

– Вы правы, конечно, правы, ваша светлость, я просто ошибся, – виновато наклонил голову Майкл.

Герцогиня удовлетворенно кивнула и, снова посмотрев на кружащихся Эвана и Эванджелин, тихонько вздохнула.

– Жаль только, что у нас не будет их совместной фотографии, – вполголоса заметила она.

Майкл с некоторым страхом посмотрел на профессиональную технику в его руках, но все же решился и сделал снимок.

Эван смотрел на свою партнершу с легкой улыбкой, Эванджелин же, казалось, полностью сосредоточилась на танце, однако в какой-то момент она все же решилась.

– Вам не стоило этого делать, – сказала она.

– Чего именно? – хмыкнул Эван. – Танцевать с вами? Миледи, разве я не могу пригласить на танец понравившуюся мне девушку?

Эванджелин вспыхнула.

– Не надо ерничать, – строго ответила она. – Вы понимаете, о чем я. Вы потратили большую сумму, чтобы помочь…

– Чтобы помочь герцогине обогатить ее фонд, – вставил Эван.

– Вам не говорили, что перебивать леди неприлично! – возмутилась Эванджелин. – Я сейчас не об этом. Вы знаете, что подошли туда, чтобы помочь вовсе не фонду герцогини! Вы заплатили шестнадцать тысяч фунтов…

Эван посмотрел на нее с улыбкой. Он на самом деле хотел помочь именно ей, и его действительно вывел из себя поступок Гастингса, особенно когда он понял, что в очередной раз сотворил этот ублюдок. И уж точно фотограф не жалел о своем поступке, тем более сейчас, во время танца с этой девушкой, которая вспыхивала от каждой его шутки, однако упрямо пыталась довести до его сведения… Услышав, что именно она хотела сказать, Эван едва не остановился прямо посреди танца.

– Что-что, миледи? – переспросил он. – У меня, кажется, со слухом беда, не повторите?

Девушка поджала губы.

– Да почему же вы так несерьезны! – рассерженно сказала она. – Да, повторю! Я сказала, что верну вам деньги.

– Ну знаете, – Эван возмутился то ли притворно, то ли по-настоящему. – Миледи, вы меня просто оскорбляете. Я, в конце концов, честно купил танец с вами. Вы должны быть милы, прелестны, улыбаться мне, кивать и позволять мне вести вас.

– Я ничего вам не должна, – возмущенно зашипела Эванджелин.

– Правильно, – победно заявил Эван. – Вы ничего не должны мне, в том числе и никаких денег. Разве нет? – он лукаво посмотрел на нее.

Эванджелин открыла рот, затем закрыла его и захлопала ресницами. Эван рассмеялся.

– Миледи, я вас прошу, прекратите мне возражать и просто спокойно потанцуйте со мной.

Лучшим для Эванджелин было бы сейчас последовать словам фотографа, спокойно закончить танец и проститься с ним, однако едва девушка поймала смеющийся взгляд его голубых глаз, как в нее словно чертенок вселился. Ее брат в такие минуты закатывал глаза и сетовал на то, что, видимо, в нее вселялся дух их прапрабабки-француженки, сбежавшей из отчего дома с английским лордом. Маленькой крошкой Эванджелин страшно дулась на Эдгара: после всех домашних историй и баек быть похожей на француженку ей не хотелось. Но когда она подросла, то даже стала гордиться таким родством и пусть выдуманным, но все-таки сходством. И глядя на Эвана, Эванджелин почувствовала знакомый дух противоречия, который не мог позволить ей уступить и отступить. Всякие мысли о графе Хантингдоне вылетели у нее из головы, сейчас она думала только о том, как бы не проиграть в этой пикировке между ней и Эваном Монро.

– Я не могу танцевать спокойно, – сказала она. – Согласно принятым в обществе правилам поведения, мы должны поддерживать светскую беседу.

– Светскую? – с улыбкой поинтересовался Эван. – А о чем бывают светские беседы? О погоде? Или о том, какой приятный вечер?

– Примерно, – не удержавшись, девушка улыбнулась в ответ. – А еще можно сделать комплимент партнеру по танцу… Ой, я не напрашивалась, – поспешно добавила она, смутившись.

Эван посмотрел на нее куда серьезнее и неожиданно сказал.

– Разве вам нужно напрашиваться, моя прекрасная леди?

Эванджелин едва уловимо покраснела.

– Вам не нужно делать мне комплименты, – строго сказала она.

– Я всего лишь следую правилам поведения в обществе, – сверкнул улыбкой Эван и, не удержавшись, рассмеялся. – Но я даю вам слово чести, комплимент я сделал от чистого сердца. Вы действительно прекраснее всех в этом зале.

Эванджелин строптиво вздернула подбородок.

– Вы всегда ведете себя так?

– Как? – поинтересовался Эван. – Нагло? Меня вот сестра всегда за это ругала.

– Ваша сестра очень умная девушка! – воскликнула Эванджелин.

Эван фыркнул.

– Как любой старший брат, и согласен с вами, и нет. С одной стороны, не могу отрицать ее ума и сообразительности, но, с другой, иногда она бывает страшно бестолкова, и я начинаю жалеть, что плохо подходил к вопросам ее воспитания.

– Бедная девочка, – тихо проворчала Эванджелин. – Как младшая сестра со стажем от души ей сочувствую.

Молодые люди переглянулись и синхронно прыснули. Люди в зале, не сводившие с них взглядов, зашептались. Эванджелин заметила это и поморщилась. Хотя откровенного скандала и удалось избежать, но нетактичных вопросов и шепотков ей еще придется сегодня выслушать немало. Фотограф заметил ее выражение лица и нахмурился, однако в следующую секунду его лицо разгладилось.

– Миледи…. Кстати, поскольку мы с вами уже довольно близко познакомились, не окажете ли честь назвать свое имя?

Эванджелин приподняла бровь.

– Вам так оно нужно? – она не удержалась от возможности поддразнить его.

– Думаю, нам нужно стать в равные условия, – невозмутимо продолжил Эван. – Мое-то имя вы знаете.

Конечно же, Эванджелин знала имя Эвана, она даже имела небольшое представление о его фотографиях. И она не имела ни малейшей причины отказать Эвану в возможности знать ее имя, кроме какого-то глупого смущения, потому что их имена были так похожи.

– Меня зовут Иви, – наконец решилась она, называя Эвану сокращение, которым ее в университете называли друзья.

– Иви… – Эван повторил его, словно смакуя. – Чудесное имя. А как полный вариант?

– А вы угадайте! – удивляясь самой себе, поддразнила его девушка.

Эван хмыкнул.

– Это очень серьезная загадка, – сказал он. – Надеюсь, вы дадите мне время на раздумья.

– Сколько угодно, – милостиво наклонила голову Эванджелин.

Эван нарочито задумался.

– В таком случае, миледи, поскольку вы поставили передо мной сложную задачу, а танец у нас уже почти закончился, то я приглашаю вас продолжить мое испытание за ужином.

– Вы приглашаете меня в ресторан? – не удержавшись, кокетливо улыбнулась девушка. Однако Эван вновь ее шокировал.

– Помилуйте, миледи. Откуда у простого шотландца знания о ресторанах Лондона? – он хитро посмотрел на нее и неожиданно спросил: – Вы когда-нибудь ели кебаб?

– Что? – Эванджелин едва не сбилась с ритма. – Какой еще кебаб?

– Самый простой фастфуд, – пояснил Эван. – Отличная вещь, очень вкусная.

– Вы сами-то его ели, этот ваш кебаб? – фыркнула Эванджелин.

– Ну разумеется, – Эван притворно оскорбился. – Жить в Лондоне и не попробовать кебаб – это просто преступление.

– Ну я живу в Лондоне и кебаб этот ваш не пробовала, – ехидно возразила Эванджелин.

– Иви, я просто обязан исправить это упущение, – Эван проникновенно посмотрел на нее. – Сегодня же вас ждет самый прекрасный кебаб во всем Лондоне, даю слово.

– Вы так уверены, что я соглашусь? – заинтересованно спросила Эванджелин.

– Миледи, такая смелая девушка ведь не станет убегать, – улыбнулся Эван.

– Сэр, а такой умный мужчина ведь не думает, что на меня подействуют такие простые приемы? – лукаво спросила Эванджелин.

Эван приподнял бровь и рассмеялся.

– Вы прекрасны, Иви, – с искренним восхищением ответил он. – Но даже если приемы на вас не действуют, я вынужден настаивать. Вы просто обязаны после всей этой скуки, – он крутанул головой, – насладиться по-настоящему живым вечером. Ну и потрясающе вкусным кебабом, – добавил фотограф.

Эванджелин фыркнула, но ответить не успела. Их танец закончился, и Эван повел свою партнершу на место. Оба они, взбудораженные словесной схваткой, едва уловимо улыбались, а присутствовавшие гости косились на них и перешептывались. Проводив девушку, Эван направился к Майклу, ожидавшему в отдалении, за своей камерой, а к Эванджелин поспешила герцогиня Кинтайр.

– Моя дорогая Эванджелин, вы смотрелись великолепно, – тихо заговорила герцогиня. – А как вы чудесно танцевали! Вы такая красавица, дорогая моя!

– Благодарю вас, леди Кинтайр, – вежливо улыбнулась Эванджелин. – Вы меня слишком хвалите, но это очень приятно слышать из ваших уст.

В этот момент вернулся Эван.

– Мистер Монро, – обратилась к нему герцогиня. – Я хотела бы еще раз лично поблагодарить вас. Вы еще задержитесь?

Эван вежливо покачал головой.

– Простите, леди Кинтайр, вынужден откланяться. Фотографии я пришлю, как мы и договаривались, – Эван повесил на плечо кофр с камерой и с едва заметным вызовом посмотрел на девушку. – Иви, а вы?

Эванджелин посмотрела на него, на его светлые волосы, несколько прядок, выбившихся из хвоста, яркие голубые глаза, и мысленно послала к черту все приличия и правила.

– Конечно, – Эванджелин решительно взяла Эвана за локоть. Ее внутренний голос едва ли не кричал, что она сошла с ума, причем кричал почему-то голосом ее брата. Однако сегодня Эванджелин решила послать благоразумие к черту. – Простите, что не сможем оставаться дольше, леди Кинтайр. Благодарю вас за чудесный вечер.

– Герцогиня, – Эван вежливо наклонил голову.

Герцогиня Кинтайр, блестяще справившись с изумлением, рассыпалась в благодарностях, поблагодарила обоих за посещение, похвалила работу Эвана и простилась с молодыми людьми, которые направились к выходу.

– Иви, я и не подозревал, что в леди скрыт такой мятежный дух, – Эван весело смотрел на девушку. – Честно говоря, я думал, вы пошлете меня к черту.

– Надо было бы, – фыркнула Эванджелин. – Но кто тогда угостит меня кебабом?

Они переглянулись и дружно рассмеялись.

Дальнейший вечер завертелся для Эванджелин в калейдоскопе ярких и веселых событий. Сначала Эван привез ее в небольшую забегаловку в Бетнал-Грин, где они смотрелись совершенно дико – она в вечернем платье, он в костюме. Эванджелин несколько смутилась, оказавшись в таком месте и в таком виде. Конечно, она с однокурсниками иногда заходила в небольшие кофейни и ресторанчики, но там она была в толпе знакомых и могла легко затеряться, скрывшись от лишних взглядов. Да и одета была явно не так, как сейчас. Эвана же все происходящее ничуть не смущало. Он совершенно спокойно сделал заказ, сел за столик, где его дожидалась девушка, и, заметив, как она поежилась, тут же отдал ей свой пиджак.

После этого фотограф принялся развлекать ее беседой, так весело и забавно перемежая ее интересными рассказами из жизни, что Эванджелин окончательно перестала смущаться. Все чаще и чаще в маленькой забегаловке слышался ее звонкий смех, а спустя некоторое время девушка и сама уже с жаром начала говорить, рассказывая Эвану забавные происшествия, которыми полна жизнь каждого студента. Кебаб оказался на удивление вкусным и до ужаса острым, так что едва не вышиб из глаз Эванджелин слезы. Однако она справилась с собой, только пожаловавшись Эвану, что даже индийская кухня не доводила ее до такого.

Время пролетело незаметно. Эван и Эванджелин успели не только посидеть в кафе, но и прогуляться по улицам, дойдя до канала Риджент. Эван умудрился даже несколько раз сфотографировать девушку, пока она смеялась и позировала ему. Впрочем, самому фотографу больше всего понравился кадр, который он поймал незаметно, когда Эванджелин, задумавшись о чем-то, оперлась о парапет.

Вскоре совсем стемнело, и Эван поймал такси для девушки.

– Надеюсь, это не последняя наша прогулка, – сказал он, глядя, как Эванджелин подходит к ожидавшему ее кебу.

Эванджелин обернулась и внимательно посмотрела на него.

– Все возможно, – чуть хрипловато ответила она. В какой-то момент Эвану показалось, что кроме них никого здесь больше нет, он непроизвольно сделал шаг вперед, однако в тот же момент Эванджелин, словно чего-то испугавшись, отступила назад, потупилась и быстро пробормотала.

– Спасибо за прогулку, Эван. Я… Было очень здорово.

Она села в машину, и кеб тут же тронулся с места, так что Эван не успел ничего ответить.

– А ты шкатулка с секретами, Иви, – сказал Эван, глядя вслед увозившей девушку машине. – Но не думай, что я не люблю секреты.

Он усмехнулся своим мыслям, развернулся и неторопливо пошел в сторону метро.




Глава 2


Несмотря на позднее время, жизнь на Тули-стрит кипела. Жители города и многочисленные туристы неспешно прогуливались по одному из центральных районов, любовались на виднеющиеся невдалеке высотные здания Сити, собирались в небольшие говорливые группы возле пабов.

Эван, закинувший на плечо кофр с фотокамерой, медленно шел по направлению к своему дому. На его лице блуждала улыбка, он никак не мог отделаться от мыслей о прошедшем вечере. Он не слишком-то любил работать на приемах в высшем обществе. Слишком вычурно, слишком чопорно, слишком аристократично. Впрочем, в первую очередь Эван считал себя деловым человеком, а потому при выгодном предложении не считал нужным отказывать в фотосъемке из-за личных предпочтений.

И хотя платили там хорошо, на всех этих вечерах Эван практически всегда страшно скучал, наблюдая за аристократами. Однако в этот раз никакой финансовой выгоды фотограф не получил и даже наоборот, раскошелился на благотворительность, причем на весьма солидную сумму, которая равнялась паре неплохих гонораров. В какой-то мере это его напрягало, он не привык так разбрасываться деньгами, но все же Эван считал, что поступил правильно.

Он усмехнулся своим мыслям. Этот вечер выдался весьма интересным. Иви была не похожа на других. И если сначала он подошел к ней просто потому, что она выглядела совершенно убитой и к тому же была очень красивой, то постепенно Эван начал получать настоящее удовольствие от ее общества. И эта ее храбрость и даже бесшабашность… Он снова фыркнул. А ведь сначала так про нее и не подумаешь! Кто бы еще решился вот так взять и сорваться вместе с малознакомым человеком на поиски фастфуда, при этом смог вести себя так достойно и сдержанно? Удивительная девушка все-таки, подумал Эван и решил позвонить ей завтра же.

Пройдя мимо Саутварк-таун-хилл, он повернул к своему дому и зашел в подъезд. В его квартире, расположенной на верхнем этаже, было темно и тихо. После сегодняшней встречи с Иви Эван вдруг почувствовал эту тишину особенно остро. Встряхнув головой, он положил камеру и устало опустился на диван.

Не успели отзвуки этого насыщенного событиями дня умолкнуть в голове Эвана, как раздался звонок мобильного, вибрировавшего в кармане его пиджака.

Он покопался в карманах, достал мобильный, удивленно посмотрел на имя, высветившееся на экране, и нажал кнопку приема.

– Эд? Каким это чудом? – с интересом спросил Эван. – Ты же должен вроде бы быть в самолете.

– А вот и нет, – ответил ему пьяный голос, – я уже три часа как в Лондоне. – И догадайся, что я делаю, ммм?

– Ну я прямо даже не знаю, – хохотнул Эван. – Судя по твоему голосу, отмечание по случаю завершения гонки в самом разгаре, верно?

– Верно! – довольно ответил голос. – Потому что я чертовски устал вести себя как пай-мальчик. В конце концов, у меня целых две недели в запасе, имею право! Так что у меня тут до хрена хороших напитков и три плохие девчонки. Приезжай, помоги мне их воспитать, а то я один не справлюсь!

Эван хмыкнул.

– Это ты-то и не справишься? Да ладно заливать! Ты и не с таким справлялся!

– Ладно, я справлюсь! – в голосе появились нетерпеливые нотки. – Ты меня прямо-таки заставляешь тебе в любви признаваться! Хорошо, хорошо! Я соскучился и хочу тебя видеть. Просто отдохнуть и расслабиться вместе со своим лучшим другом. Доволен? Или мне тебе приглашение на гербовой бумаге с восковой печатью прислать?

– Ладно-ладно, – Эван, поколебавшись, махнул рукой. – Я тоже чертовски соскучился, поэтому сейчас буду. Только я точно так же чертовски устал, поэтому я сегодня не слишком-то веселая компания.

– Давай, приезжай скорее! – подбодрил его голос. – Мы тут с дамами полусвета тебя реанимируем.

Трубку повесили.

Эван вздохнул и поднялся. Ехать особо никуда не хотелось, но его лучший друг Эдгар Мортимер по упрямству не имел себе равных. К тому же они действительно давно не виделись, поэтому Эван стащил с себя пиджак и направился переодеваться.

Спустя полчаса у шумного клуба в Сохо остановилось такси. Оттуда вылез Эван в темной рубашке и джинсах и тихонько присвистнул, прислушавшись к звукам, доносившимся из окон VIP-зала.

– Однако Эд сегодня в загуле, – пробормотал он и направился ко входу.

Он представился секьюрити и был препровожден в святая святых клуба – зал, предоставляемый только особым персонам, которые жаждали развлекаться в узкой компании. Эван толкнул створку двери и вошел. На мгновение глаза заболели от наступившей внезапно тьмы, среди которой во вспышках ультрафиолетовых ламп танцевали четыре фигуры. Громкая музыка выносила барабанные перепонки. Было сильно накурено (хотя вообще-то в клубе курить запрещалось), и сильно пахло пивом – видимо, часть напитка не донесли до рта. Присмотревшись, он понял, что на кофейном столике танцует его друг, почему-то босой, в джинсах и белой футболке, рядом с ним извивалась изящная, точно эбонитовая статуэтка, негритянка, а на паркете, полутанцевали-полуобжимались две девушки, периодически сливаясь в страстном поцелуе. Сказать, что леди были откровенно одеты, – значит не сказать ничего. Фактически на всех них осталось только нижнее белье, а другая одежда была свалена в кучу на большом диване из красной кожи, стоявшем у стены.

Эвана вдруг передернуло. Он вспомнил, как прекрасно провел вечер с Иви, вспомнил это ощущение очарования и нежности, которое исходило от девушки, их легкий флирт. На мгновение ему захотелось развернуться и уйти, но он взял себя в руки и помотал головой, стряхивая это желание. В конце концов, он действительно давно не видел друга.

– Эд! – Эван махнул рукой, привлекая внимание и не повышая голос, поскольку и не надеялся, что сумеет перекричать музыку.

– Боже мой! – Эдгар соскочил со стола, едва удержавшись на ногах. Качаясь, подошел к другу и обнял его. – Слава богу, – воскликнул он, – теперь хоть будет с кем поговорить. Но сначала мы тебя реанимируем, как я и обещал. – Он обернулся и заорал: – Девочки, это мой лучший друг! Давайте ему все там, что надо, по первому классу!

– Эй, эй! – Эван хлопнул друга по плечу. – Притормози! Давай-ка сперва выпьем. Девочки, а вы идите потанцуйте пока. – Он подмигнул девушкам, настойчиво подталкивая их обратно на танцпол, развернулся и потащил друга к барной стойке. – Ну что, герой, мне нальют тут пива? Или ты все выпил?

– Пива нет, – покачал головой Эдгар и хлопнул по плечу бармена, – музыку тише и налей моему другу текилы. И мне заодно.

Бармен услужливо кивнул, что-то повернул на пульте, и музыка понизилась до той громкости, при которой стало комфортно говорить. Над барной стойкой зажглись лампочки, выхватывая из темноты лицо Эдгара – бледное, осунувшееся, с синяками под глазами от явного недосыпа. Несмотря на это, черты его лица спокойно можно было назвать красивыми, без страха погрешить против истины. Тонкий нос, крупный лоб, большие серые глаза и густые волосы того же глубокого каштанового оттенка, что и у Эванджелин, отросшие настолько, чтобы можно было взъерошить их пальцами, но еще недостаточно, чтобы собрать их в хвост, как делал Эван, – все это определенно нравилось женщинам. В нем чувствовалась порода, как чувствуется она в красивых лошадях или собаках.

Бармен поставил перед друзьями две рюмки и наполнил их текилой. За спиной Эдгара извивались в танце девушки, не обращая никакого внимания на друзей.

Эван поднял рюмку.

– За твое возвращение! Тебя тут чертовски не хватало!

Друзья выпили, Эван хмыкнул.

– Я вижу, ты тут уже давненько гуляешь. Или начал еще в самолете? Как это тебя упустили из виду за месяц до конца сезона?

– Да пошли они! – Эдгар присовокупил еще несколько непечатных ругательств. – Я и так для них как кукла скачу, они на мне такое бабло делают, а я еще буду их дурацкие правила соблюдать! Живи, мол, впроголодь, то не ешь, это не пей, туда не ходи. В итоге они мне сказали: «Парень, тебе нужен психолог, ты будешь посещать его регулярно». А я сказал: «Неделю отгула мне дайте – и тогда я буду в порядке без всяких мозгоправов», – он опрокинул стопку и добавил, – сошлись на трех днях. Так что времени у меня мало – я начал еще там, в аэропорту.

– Вот зануды! – подытожил Эван, взял еще одну рюмку и повертел ее в руках. – Правила, конечно, правилами, но они слишком стремятся превратить тебя в непрекращающийся бессловесный и послушный поток денег. Ты до следующего уикенда планируешь приходить в себя? – поинтересовался он, глядя, как Эдгар опрокидывает в себя одну за другой еще две рюмки. – Дейв верещал дурным голосом, когда ты на тестовые пришел тогда после Монако, помнишь? Впрочем, не могу не сказать, что он в чем-то был тогда прав, ты ведь очень живописно вписался в отбойник.

– Да уж, – поморщился Эдгар, – порой шея дает о себе знать после того случая. И я так больше не делаю. Но эти три дня – мои, и я буду распоряжаться собой, как хочу! А там снова тренировки – уже и не выпьешь. Скоро все это кончится, вернусь в Лондон – месяц будем кутить! Обмывать чемпионство, – он рассмеялся, – ну или поражение.

– Да конечно! – расхохотался Эван. – На сколько ты уже оторвался от Кабреры? Бедный парень просто не сумеет так извернуться, чтобы отыграть очки за оставшиеся гонки. Так что если вдруг ты не решишь подарить ему титул, то обмывать будем победу. Мы тут, кстати, на три дня? – спросил он, покосившись на танцующих девушек. – Или к тебе на продолжение?

Эдгар сник:

– Здесь три дня сидеть, конечно, смысла нет. Но домой нельзя. Так что сегодня здесь, а завтра поглядим.

– Почему это домой нельзя? – удивился Эван. – С каких пор тебя что-то останавливает?

– С тех пор, как отец вынудил меня жить с гарпией, – прорычал Эван. – Ну и потом не могу же я привести шлюх в дом, где живет моя сестра.

Эван расхохотался, покосившись на извивающихся на танцполе девушек.

– Да уж, их в приличное место не приведешь, – он с любопытством посмотрел на друга и ехидно добавил: – И каким образом тебя умудрились заставить взять себе в дом сестру? Чем ты так провинился перед родителями?

Эдгар изменился в лице, грозно посмотрел на бармена и велел:

– Оставь бутылку, друг, и пойди потанцуй с девочками, а то им скучно!

Бармен кивнул и тут же исчез, Эдгар разлил текилу и продолжил:

– Я уличил сестру и справедливо укорил за распущенность. А отец просто вникать ни во что не хочет, как всегда. А мама всегда ей во всем потакала!

Эван вопросительно вскинул брови.

– Ты хочешь сказать, что твоя сестрица малость того… неприличного поведения? Ты же мне ее всегда описывал как какую-то чопорную зануду. Как ее зовут-то, кстати, забыл, прости…

– Эванджелин, – проворчал Эдгар. – И я сам принимал ее за недотрогу. Но я слишком много времени провожу вне дома, а отец упустил ее! Это же его обязанность! Он должен был следить за ней, а они повесили ее на меня, еще когда мне было пять! – он выпил текилу, поморщился и налил себе еще. – Дело в том, что в последний мой приезд домой у нее начались боли в животе. Она пошла к врачу, тот ей что-то прописал, какие-то таблетки. Я решил узнать, не могу ли я чем-нибудь ей помочь, пришел в комнату, стал с ней разговаривать. Она стала меня успокаивать, что ничего серьезного с ней не случилось. Дай, говорю, посмотрю, что у тебя за диагноз, может быть, я могу проконсультироваться с кем-нибудь – врачей-то знакомых у меня, как ты понимаешь, хоть отбавляй. Беру я с ее стола медицинскую карту, открываю, а там черным по белому написано, Эван! Черным по белому: «Ведет половую жизнь с 19 лет». С 19 лет, Эван! Два года! А я ничего не знал!

Эван фыркнул и едва не разлил текилу.

– Что-что? – переспросил он, едва сдерживаясь, чтобы не захохотать. – Так ты из-за этого обвинил бедную девчонку в распущенности? Взрослая девица решила заняться сексом, а ты спустил на нее всех собак? Тебе не кажется, что это перебор, дружище? А я-то думал, что она как минимум в оргии приняла участие.

– Ты не понимаешь! – взвился Эдгар. – Да кого она там себе нашла в 19? И я ничего не знал! А вдруг он ее обидел бы? А вдруг бы что-то пошло не так? Я должен был проконтролировать это! Она должна была прежде посоветоваться со мной! Я бы встретился, узнал его планы… Она вообще мне не говорит, кто это был! Я уж молчу про то, что в идеале это должен был быть ее муж.

– Да брось, – Эван не выдержал и все-таки хохотнул. – Что за средневековые установки, Эд? Ты точно не хочешь к психологу походить? А то ты совсем рехнулся! Она взрослая женщина, в конце концов! Ей же уже двадцать один год, а ты над ней трясешься, словно ей пятнадцать! Нет, приятель, у тебя точно паранойя. Ты бы еще сказал, что хотел бы поприсутствовать на процессе лишения девственности!

Эван покачал головой и снова рассмеялся.

– Вот что я тебе скажу, не дури, – посоветовал он. – Твоя сестра не дура, насколько я могу представить по твоим рассказам. А вот ты включил режим безумной мамаши. Так что пока вы не вцепились друг другу в глотки, лучше выключи его.

– Ты не понимаешь! – пьяно заспорил Эдгар. – Я отвечаю за нее! Родители сказали мне: «Следи за ней, Эдгар, ты старше – ты должен за ней следить!» И я следил! Но мне что, и на минуту оторваться нельзя? – он подпер рукой голову. – Пойми, Эван. Ты судишь меня со своей позиции. Но мы не равны! Это не значит, что ты хуже, а я лучше, наоборот, возможно. Но на мне больше ответственности. Ведь зачем в наш век нужна аристократия? Мы уже не предоставляем крестьянам защиту от набегов под сенью наших замковых стен. Мы не являемся больше единственными в стране, кто умеет читать и писать. Ответ очевиден, друг: мы некий эталон, по которому каждый британец может сравнить то, что он должен чувствовать к стране, к ее наследию. Мы такой же символ, как стены Вестминстерского аббатства или вороны в Тауэре, понимаешь? – он пьяно дернул головой, откидывая волосы со лба. – И естественно, что нашим женщинам не дозволено все то, что – как я с тобой согласен – вполне допустимо для других женщин. Они должны быть чисты, прекрасны и святы, чтобы их обожали, чтобы на них равнялись! И моя сестра должна быть такой! И будет! Уж я прослежу!

Эван закатил глаза.

– Эд, уйми свою волынку о столпах общества, ради бога, – сказал он. – Ее теории устарели лет этак на несколько сотен. Очнись, мы в двадцать первом веке! Какая разница, спит она с кем-то или нет! Главное ведь, чтобы не была, как бы так сказать… – он прищелкнул пальцами, – чтобы вела себя с достоинством, пожалуй так. Если уж на то пошло, женщины должны быть не лицом с иконы, а образом, достойным подражания. И если она влюбилась в кого-то и переспала с ним, ну и на здоровье. Главное, чтобы ее не обидели, раз она твоя сестра и ты за нее волнуешься!

Он устало потер шею, наткнулся пальцами на стягивающую его короткий хвост резинку и стащил ее, с наслаждением тряхнув головой.

– Ты не понимаешь, – повторил Эдгар, но продолжать не стал.

– Чертовы условности, – проворчал Эван, взъерошив свои волнистые волосы светло-пшеничного цвета, которые немного не доставали до плеч. Сделав еще глоток текилы, он вновь посмотрел на друга. – Но я так и не понял, при чем тут ее девственность и то, что вы теперь живете вместе? Или ты решил лично контролировать каждый ее шаг?

Эдгар помедлил с ответом, потом нехотя признался:

– Нет, вообще-то, это отец так велел. Сказал, что мы давно не общались по-настоящему и нам стоит узнать друг друга лучше. К тому же моя квартира совсем рядом с ее институтом, ей удобнее жить у меня, чем мотаться каждый день из Оксфордшира… Я, признаться, очень протестовал, но папа в кои-то веки был непреклонен, – он повертел в руках рюмку, но пить не стал. – А все потому, что мы просто утомили его своими спорами, и он услал нас обоих подальше, чтобы мы не мешали ему спокойно читать газету в тени его любимого платана, – он поморщился. – Я люблю отца, не подумай…. Но иногда зло берет, как он пытается уйти абсолютно ото всех проблем! – Эдгар махом выпил текилу и тут же налил себе еще.

– Ну тут не знаешь, что лучше, – помрачнел Эван. – Уход от проблем или слишком активное участие в их создании. – Он покрутил в руках рюмку, по-прежнему не допивая текилу. – А, впрочем, к черту это все. Ну и все-таки, неужели с сестрой жить так сложно? А как же домашний уют и все такое?

Эдгар закатил глаза:

– Уют! Как же! Во-первых, я этого уюта не просил. Первое, что сделала, – изгадила мою квартиру! Какие-то пошлые горшки с цветами понакупила, статуэтки. Статуэтки! В моем доме! А во-вторых, я обнаружил, что это уже не та маленькая сестренка, которую я знал. Она была такой милой, такой доверчивой, настоящей принцессой. А теперь эта принцесса стала Снежной королевой. Она вечно молчит и поджимает губы, когда я ей что-то говорю, а на лице у нее такое выражение… – Эдгар повел рукой, пытаясь подобрать определение, но не смог этого сделать. – Словом, по всему ясно, что в душе она меня глубоко презирает и ни в грош не ставит. Она отравит мое существование! Хорошо хоть я сейчас в разъездах.

– Да ладно тебе, – махнул рукой Эван, – расслабься. Все девчонки вырастают в итоге: кто в королев, кто в еще кого.

Он хмыкнул.

– Впрочем, собираться теперь, пожалуй, будем у меня, а то как бы твоя Снежная королева нас не заморозила.

– Отличная идея! – Эдгар оживился. – Слушай, а может, продолжим у тебя, а? – он наклонился ближе и усмехнулся: – Эта маленькая негритяночка – просто богиня минета! Ты на седьмом небе будешь, брат!

Эван повернулся, облокотившись о стойку, и посмотрел на девушек. Те, словно почувствовав его взгляд, призывно заулыбались. Однако ответной улыбки они не дождались. Снова покрутив в руке рюмку, Эван решительно повернулся к другу.

– Знаешь, мне сегодня не до них, устал чертовски. Ты у нас чемпион, и тебе нужно расслабиться, так что бери всех троих! А я лучше просто выпью за твой будущий титул.

Эван, конечно, несколько лукавил. В другое время он был бы не прочь развлечься с темнокожей красавицей, но не сегодня. Его знакомство и прогулка с Иви были такими прекрасными, что ему не хотелось портить окончание дня пошлостью.

Эдгар внимательно посмотрел на друга:

– Вижу, настаивать бессмысленно, – заключил он. – Что стряслось?

Эван на мгновенье запнулся. Не то чтобы он хотел скрывать что-то от лучшего друга, но в его нынешнем состоянии вряд ли Эдгар отнесся бы к его рассказу без лишней язвительности. Скорее наоборот, откомментировал бы его историю, отпустил бы пару пошлых шуток, без злобы, конечно, но все-таки… Эван не хотел пока никому рассказывать об Иви. Пусть ненадолго, но это было только его.

– А, да ничего особенного, – он махнул рукой. – День сегодня был тяжелый. Работал на одном приеме в высшем свете. Вот они у меня где! – он провел рукой по горлу. – Но отказываться глупо. И деньги платят отличные, и имя на слуху. Но ходишь там – и сил нет, сплошное лицемерие, все улыбаются друг другу в лицо, а едва отворачиваются – потоки грязи. А ты для них – тупая безмозглая мебель! Как в дерьме искупался, честное слово! Без обид только, конечно, не все аристократы такие, но на такие приемы нормальные за редким исключением не ходят.

– Да, – Эдгар нахмурился. – Ты довольно точно все описал. Но ведь и правда не все такие. Вон, Гастингс ничего. Кстати, я ему звонил, но он завис с какой-то бабой и не приехал, – он бросил взгляд на девушек, – может хотя бы массаж? Что-то ты совсем скис. Мы же веселимся, брат! Ну! – Эдгар хлопнул друга по плечу.

– Гастингс – козел, – резко сказал Эван. – Я знаю, что вы в хороших отношениях, но это не отменяет того, что он ублюдок.

Поймав непонимающий взгляд друга, он поднял руку в знак примирения.

– Ладно-ладно, не стоит о нем. А массаж… ну, может, позже, а пока я хочу насладиться алкоголем. Тебе же выдали наш любимый мартини, ради которого ты и гоняешь?

Эдгар хохотнул, полез за стойку и выудил бутылку мартини.

– Конечно, – сказал он, вручая бутылку другу. – Они же не хотят, чтобы я ушел к макаронникам. Держи. Уолтер, конечно же, козел, зато с ним не скучно.

Эдгар выпил одну за другой еще две стопки текилы и привалился к стойке:

– Кажется, начинает отпускать, – сказал он, блаженно щурясь. – Вот это отдых. И к черту мозгоправов. Да я уже завтра бы готов был гнать!

– Ха, да ради этого напитка я бы и сам за руль болида сел, – Эван сделал несколько глотков прямо из бутылки. – Ты только смотри, чтобы девочки из тебя все соки не выпили, а то шевельнуться не сможешь, не то что ехать, – он ухмыльнулся. – К тому же тебе возвращаться в рассадник гарпий, и понадобятся силы, чтобы противостоять им.

– Ты про мою команду или про мою сестру? – засмеялся Эдгар.

Эван расхохотался и отсалютовал другу бутылкой.

– Ладно, друг, – Эдгар поднялся с места, ноги едва держали его, – ты как хочешь, но я еще воспользуюсь тем, за что отвалил столько денег. Не скучай! – он хлопнул Эвана по плечу и шатаясь пошел к девушкам.

– Эй, крошки, – заорал он, раскинув руки, – кто готов согреть меня этой холодной ночью?

Девушки тут же бросили танцевавшего с ними бармена и облепили Эдгара. Он со страстью поцеловал одну, потом другую и позволил увести себя в соседнюю комнату.

Эван же, подхватив бутылку с мартини, направился к одному из столиков, сел в кресло и откинулся на спинку, почувствовав наконец, как напряжение начинает отпускать. Несмотря ни на что, Эдгар Мортимер был отличным другом и общение с ним всегда радовало Эвана. Он никогда не кичился ни происхождением, ни богатством, и уж точно ему было совершенно плевать на то, откуда был родом сам Эван.

Они познакомились около пяти лет назад, когда Эван только приехал в Лондон и с огромным трудом нашел работу помощником фотографа в спортивном издании. Эдгар, тогда еще начинающий гонщик «Формулы-3», снимался для журнала в качестве иллюстрации к статье о молодых дарованиях. К концу рабочего дня эти дарования настолько утомили и разозлили Эвана, что опоздавшему Эдгару пришлось пройти самую сложную фотосессию в его жизни, как он признавался другу позднее. Впрочем, Эдгар безропотно выполнил все, что от него требовалось, а после окончания съемок сказал Эвану, что если бы он не был гонщиком, то стал бы фотографом, поскольку это прекрасная возможность издеваться над людьми профессионально. После этого молодые люди переглянулись, расхохотались и отправились пить пиво в ближайший паб.

Так получилось, что большим числом друзей Эван не обзавелся, были приятели, но вот лучший друг, который поддерживал его и которого поддерживал он, с кем вместе они прошли столько всего, что и вспомнить сложно, был у него один. И теперь оба они сделали себе имя – Эдгар стал знаменитым гонщиком и выступал в «Формуле-1», а Эван был известен как талантливый фотохудожник.

Спустя пару часов, за которые Эван успел опустошить бутылку и даже немного подремать в кресле, из комнаты выбрались девушки, ушедшие туда с Эдгаром.

Одна из них, хорошенькая шатенка с россыпью веснушек на носу и теплыми карими глазами, пристроилась на подлокотник кресла и положила ладонь на ширинку дремавшего мужчины:

– Давай развлечемся, котик? – жарко зашептала она в его ухо.

Эван приоткрыл глаза, с интересом осмотрел девушку и провел пальцем по ее шее. Та выгнулась и потянулась к его губам, однако Эван прижал палец к ее губам.

– Не сегодня, красотка, – ответил он.

– Не парься, он за тебя заплатил, ты просто наслаждайся, – маняще улыбнулась та.

Эван хмыкнул, легонько шлепнул ее по обтянутой короткой тканью попке и отодвинул от себя.

– Идите, девочки, – скомандовал он. – На сегодня вы свободны.

Девушка вздохнула, но спорить не стала. Бармен тоже заверил Эвана, что праздник Эдгар щедро оплатил в самом начале.

– Сказал, что вряд ли в конце вечера он будет способен это сделать, – пояснил он фотографу, вытаскивая из-под дивана ботинки его друга. – Вы можете остаться на всю ночь, если хотите, сэр. Или я могу вызвать вам такси.

Эван отмахнулся.

– Разберемся, такси пока не нужно. Спасибо. Вызову сам, если что.

Спровадив девушек и заверив бармена, что его услуги больше не понадобятся, Эван устроился на диванчике и приготовился хотя бы немного поспать.




Глава 3


В девять утра Эдгар уже стоял у двери своей квартиры на Чейн-Уолк и тщетно пытался открыть ее ключом. Значило это только одно: сестра дома, несмотря на все горячие мольбы Эдгара, вознесенные им в такси, чтобы она поехала на учебу.

В этот момент замок щелкнул, и дверь открылась. На пороге появилась Эванджелин. Ее пышные каштановые волосы были заплетены в косу, перекинутую через плечо и спадающую на грудь. Лицо лишено и грамма косметики, за ухо был воткнут карандаш. Полы простой рубашки связаны узлом на талии, а в руках девушка держала чертежную линейку.

Увидев брата, она удивленно вскинула брови.

– Эдгар? Ты же вроде бы вчера вечером собирался вернуться, – она посторонилась, пропуская брата в квартиру.

– Я и вернулся вчера вечером, – ответил он, входя внутрь и опираясь на стену, чтобы стащить с ног ботинки. Голос с перепоя был хриплым и едва слушался его. К тому же его мучила тошнота, и рот открывать было непросто, так что ответ, вопреки его желанию, получился весьма нелюбезным.

Эванджелин втянула в себя воздух и принюхалась.

– Ты что пьян? – возмутилась она.

Вот теперь Эдгар почувствовал раздражение:

– Нет, – отрезал он. – А ты почему не на лекциях?

Девушка поджала губы.

– Мне к часу. А ты бы за собой последил! А то только пить и умеешь!

– А еще ездить лучше всех и зарабатывать бешеные деньги, – огрызнулся Эдгар, справившись с ботинками, повернулся к выкрашенной белой краской стене, ведущей в гостиную, и замер. На стене висела большая картина, натюрморт: стол, укрытый светлой скатертью, гроздья винограда в простой глиняной миске и раскрытая книга.

– Что это? – неприязненно спросил Эдгар.

На лице Эванджелин промелькнула обида, однако она справилась с собой и ничем этого не показала.

– Картина, – так же неприязненно буркнула она. – Пытаюсь вдохнуть сюда немного жизни.

Эдгар, усилием воли пытаясь справиться с головной болью, перевел взгляд на сестру:

– Сколько раз объяснять, Эванджелин, – сказал он ворчливо, – я не для того купил именно эту квартиру именно с таким дизайном, чтобы ты мне тут картинки развешивала. Вот там, – он указал на гостиную, где в дверном проеме виднелись граффити, которыми была расписана одна из стен, – вот там искусство. А вот эти все твои цветочки прибереги, пожалуйста, до того момента, когда ты выйдешь замуж. У тебя будет свой дом, который ты будешь украшать так, как посчитаешь нужным.

Он, удовлетворенный собственной отповедью, отвернулся, чтобы уйти. Эванджелин вспыхнула.

– Да что ты говоришь! – язвительно ответила она, старательно пытаясь не сорваться. – Это, чтобы ты знал, не искусство, а уличная мазня, по какому-то недоразумению оцениваемая чересчур завышенно! И я не просилась к тебе жить, сам знаешь! От всей души надеюсь, что папа скоро успокоится и я смогу жить одна, без твоего присутствия! Но раз уж мне пришлось находиться тут, то я, по крайней мере, хочу впустить в этот склеп хоть немного свежего воздуха!

Эдгар фыркнул:

– Мы оба знаем, почему ты здесь, – сказал он, остановившись, но не оборачиваясь. – Если бы ты вела себя так, как положено леди Мортимер, ты бы по-прежнему сидела дома и не мешала бы мне жить так, как я привык, – он вздохнул, пытаясь успокоиться, и добавил. – Я не хочу с тобой спорить больше. Свари мне кофе, пожалуйста.

– Что?! – Эванджелин, не сдержавшись, едва не взвизгнула. – Это я, значит, себя веду недостойно? Да ты на себя посмотри! – В этот момент в кармане у нее завибрировал телефон, девушка рывком вытащила его, едва взглянув, со злостью нажала на кнопку отключения и вновь перевела взгляд на брата. – Только и знаешь, что пьешь и со шлюхами развлекаешься! Можно подумать, я не видела твои фотографии из ночных клубов! А я взрослый человек и имею право делать то, что хочу! И тебя я спрашивать не обязана! Ты вообще никакого права не имеешь лезть в мою жизнь! Еще и кофе тебе варить! Если нужна прислуга, в агентство обратись!

Тут Эдгар, превозмогая головную боль, обернулся и с удивлением воззрился на сестру. Он привык к ее холодному презрению, но с такой неприкрытой яростью она еще к нему не обращалась.

– Вообще-то я твой брат, – попытался он отыграть лидирующую позицию, – так что, конечно, я имею право интересоваться твоей жизнью. А вот что я делаю в свободное время, тебя не касается. Потому что ты женщина, а я мужчина. Обо мне сплетничать не будут, а сплетен о тебе я не допущу, только веди себя, пожалуйста, соответственно своему положению в обществе. И зачем, скажи на милость, ты рассматриваешь мои фотографии из клубов? Тебе заняться нечем?

– Это тебе заняться нечем! – едва не набросилась на него Эванджелин, лишь в последний момент взяв себя в руки. – Шовинист чертов! Ты в Средневековье застрял! И тебе вообще незнакомо понятие личного пространства! У нас равноправие, если ты вдруг забыл! Но тебе же все равно, главное, что тебе все обязаны, а ты никому, – передразнила она его.

Телефон снова завибрировал, Эванджелин мельком бросила на него взгляд и едва не закричала от злости. Гастингс с самого утра начал названивать ей. Она сбрасывала звонки, а он звонил снова. С холодной ясностью рассудка Эванджелин понимала, что только ее неуступчивость заставляет графа Хантингдона звонить снова и снова. Возможно, стоило снять трубку и выслушать высказанные ленивым тоном извинения, однако сейчас Эванджелин боялась, что не сможет держать себя в руках, сорвется на крик или слезы и выставит себя на посмешище еще больше. Именно поэтому она вновь и вновь нажимала на кнопку сброса.

Ее брату не повезло, взвинченная девушка, хоть и была обижена на Эдгара, вряд ли бы сорвалась на него в другое время. Но сейчас вчерашняя обида на Гастингса, казалось бы выветрившаяся во время прогулки с Эваном, но вернувшаяся утром, вкупе с беспокойством за брата, вылилась вот в такую неприглядную сцену. К тому же, едва увидев Эдгара, Эванджелин вспомнила, как он был дружен с Гастингсом, и это напомнило ей об обидчике.

– Я подожду, пока ты изволишь взять себя в руки и прекратишь истерику, – холодно и неприязненно прокомментировал ее состояние Эдгар, отвернулся от сестры и ушел в душ.

Эванджелин сжала в кулаке телефон, едва сдерживаясь, чтобы не запустить его вслед брату. Ей вдруг захотелось побежать следом, расплакаться, уткнуться ему в плечо и пожаловаться на все, из-за чего ей было так плохо. Но она привычно остановила себя, мысленно сосчитала до двадцати, стараясь успокоиться. В этот момент телефон зазвонил снова. Не думая, что она делает, Эванджелин взяла трубку и рявкнула:

– Да иди ты к черту, Гастингс! Ты надоел мне хуже некуда!

И тут же зажмурилась от ужаса, поняв, что все ее попытки с достоинством выйти из ситуации провалились. Трубка немного помолчала, а затем оттуда раздался голос. Однако не ленивый вальяжный тон Гастингса, а нарочито удивленный веселый баритон ее вчерашнего знакомца.

– Я уже надоел? Это рекорд, Иви. И когда я успел?

– Ой, – Эванджелин ахнула, посмотрела на телефон, убедившись, что имя, высветившееся на нем, действительно принадлежит Эвану, и с опаской вновь поднесла его к уху.

– Извини, Эван, – сконфуженно ответила она. – Я не… словом, я думала, что это не ты.

– Я так и понял, – хмыкнул Эван и серьезно спросил. – Он докучает тебе?

– Нет, нет, – поспешно ответила Эванджелин. – Все в порядке. Это просто… нежелательный разговор.

– Ну что ж, хорошо, – согласился Эван и продолжил, словно ничего не случилось. – Иви, тебе не кажется, что наша вчерашняя прогулка слишком быстро закончилась?

– Хм… – Эванджелин запнулась, не зная, что ответить. Она быстро направилась к себе в комнату, надеясь, что Эдгар не слышал начала разговора. Эван был красивым, умным, веселым, благородным и очень понравился ей, однако девушка еще не решила, стоило ли отправляться с ним на второе свидание.

– Я тебя уверяю, сегодня кебаба не будет, – серьезным тоном заверил Эван.

Девушка не удержалась и фыркнула.

– А мне понравился кебаб, – повеселев, ответила она.

– В таком случае как ты смотришь на то, чтобы подобрать сегодня вечером кебабу достойного конкурента? – спросил мужчина.

Эванджелин задумалась.

– Ты любишь морепродукты? – вкрадчиво-коварным тоном спросил Эван.

– Морепродукты? – удивленно переспросила Эванджелин и, не удержавшись, кокетливо сказала: – В том случае, если это действительно оригинальные блюда, сэр.

– Обижаете, леди, – Эван изобразил оскорбленный тон. – Разве я могу предложить что-то неоригинальное? Я знаю прекрасное местечко.

Эванджелин пожала плечиком, забыв, что Эван не может ее видеть. А потом решительно ответила, сама удивляясь своим словам.

– Но если конкуренции кебабу не получится, то тебе придется за это расплачиваться.

– Заметано, леди, – едва не промурлыкал Эван. – Но я уверяю, тебе понравится. Встретимся на Грин-парк сегодня в шесть?

Договорившись о встрече, Эванджелин повесила трубку. Ее настроение начало стремительно исправляться, день уже не казался таким унылым. По крайней мере, можно было надеяться, что вечер будет куда более приятным.

Ее надежды сбылись, хотя их свидание прошло в атмосфере таинственности. Иви почему-то так и не сказала Эвану своего полного имени. Ей нравилось быть простой девушкой, не обремененной ни условностями, ни правилами, и просто принимать приятное ей внимание мужчины. Эван же нисколько не обиделся на ее скрытность, напротив, это подстегнуло его азарт и увлеченность. В этот вечер он сводил Эванджелин в ресторанчик на Беркли-сквер, где они, смеясь и весело переговариваясь, насладились прекрасно зажаренным тунцом.

Для Эвана этой осенью дни тянулись медленно, а вечера, которые он проводил с Иви, наоборот, пролетали быстро. Ему казалось, что девушка принесла ему удачу. Наконец-то после долгих хлопот агент, занимавшийся его фотографиями, объявил, что ему удалось договориться о персональной выставке. Для Эвана это стало несомненной удачей, но теперь каждый день он выбирал лучшие свои кадры, пытаясь прикинуть, в каком ключе сделать выставку, и не выпускал камеру из рук, стараясь поймать удачный момент. В тот же день, когда фотографу принесли новость о выставке, он сумел одержать еще одну победу. Усаживая Иви в такси, он склонился к ее губам и нежно поцеловал. В первую секунду он подумал, что девушка испугается и сбежит, однако почти сразу он почувствовал, что Иви отвечает ему. Когда они оторвались друг от друга, то оба тяжело дышали, а таксист тактично делал вид, что его здесь нет.

– Думал, ты дашь мне подзатыльник, – неожиданно признался Эван.

Его слова странным образом избавили Иви от смущения, она насупилась и потянулась ладонью к голове фотографа.

– А вот сейчас и дам! – задорно заявила она. – Чтобы глупости не городил!

Оба они фыркнули и, не сговариваясь, вновь потянулись друг к другу. Кебмен в тот вечер так их и не дождался. Еще долго после этого они гуляли по набережной, то и дело останавливаясь, чтобы слиться в поцелуе. Эван отчаянно желал Эванджелин, каждый день он думал о ней, она не выходила у него из головы, но фотограф видел, что его торопливость только спугнет девушку, поэтому стратегию по ее завоеванию он строил очень тщательно и без спешки.

Так прошло еще несколько дней. Приближалась последняя гонка сезона «Формулы-1». Эдгар становился все взвинченнее, что сказывалось и на сестре, и на лучшем друге, пусть оба они даже не подозревали о том, что имеют общего знакомого. Эванджелин ничего брату не рассказывала, а Эван просто не стал загружать друга своими новостями, видя его состояние. И вскоре Эдгар улетел в Абу-Даби на последний этап, откуда должен был вернуться уже официально признанным чемпионом королевских гонок.




Глава 4


В ту ночь Эдгару почему-то спалось плохо, несмотря на мягкую кровать и шелковые простыни его шикарного номера в пятизвездочном отеле. Ему, измученному чувством голода, который ему всегда приходилось испытывать перед гоночными уикендами из-за строгой диеты, и нескончаемыми тренировками, удалось сомкнуть глаза на несколько часов, когда он, как ему велел тренер, улегся, словно пай-мальчик, в десять вечера. Но около часа ночи он проснулся и понял, что уже не уснет. Повертевшись с боку на бок, он встал, натянул брюки, подумав, подтащил кресло к окну, выходившему прямо на трассу, на которой через несколько часов ему предстояло пройти квалификацию, сел и, подперев голову рукой, задумался.

Эдгар волновался. Несмотря на то, что он уже победил по очкам и мог вообще не принимать участия в гонке. Несмотря на то, что уже дал интервью нескольким изданиям, где бравировал чемпионским титулом. В глубине души он чувствовал, что эта победа – победа, к которой он шел так долго, выгрызая ее зубами у своих соперников, постоянно доказывая, что он не просто богатый мальчик из знатной семьи, – многое изменит в его жизни. Он не собирался заниматься гонками всю жизнь, но настало ли ему время уходить или нет? Бросить все сейчас или потом? И бросить ли? Как он будет жить без бесконечного угара, шума, нервных потрясений и нечеловеческих перегрузок в мире светских салонов, сплетен и благотворительных аукционов? Что он будет делать? Читать газету в тени платана, как его отец?

Он фыркнул и прикрыл глаза. Ну уж нет! Таким он точно не будет. Его вечное стремление все контролировать не позволит ему так себя вести. Это невнимание отца и безалаберность матери заставили его сбежать из их большого старого дома в Оксфордшире, где все шло своим чередом, само по себе и никем не регулировалось, в тот мир, где он сейчас уже был чемпионом. В мир, где потеря контроля грозила не только потерей очков, но и смертью. И все же что-то он упустил. Например, упустил тот момент, когда его сестренка – такая родная, такая добрая – стала взрослой и совсем чужой.

Эдгар встряхнул головой, отгоняя неприятные мысли. Сейчас нельзя об этом думать. Еще рано расслабляться! Он получит кубок – и тогда уже будет решать другие проблемы. И он должен стартовать завтра с поул-позишн – не для фанатов, папарацци и даже не для команды, а для себя! И выиграть в гонке тоже должен именно он. А для этого надо отдохнуть. А для этого, в свою очередь, лучше бы поспать. Круг замкнулся.

Эдгар нажал кнопку на мобильном, чтобы экран осветился и стали видны часы. Два часа ночи здесь, в Абу-Даби. Значит, в Лондоне только десять вечера. Он понял, кто сможет вернуть ему душевное равновесие, выбрал знакомый номер и нажал кнопку вызова.

Ответили ему не сразу, прошло несколько томительных секунд, прежде чем вызов приняли, и в трубке раздался голос Эвана.

– Привет, чемпион! – бодро сказал он. – Мне кажется, или ты сейчас должен по уставу отсыпаться перед последней гонкой?

– Привет, Эван, – непривычно-усталым тоном отозвался Эдгар. – Тебе не кажется, но что-то мне не спится.

– Волнуешься? – посерьезнел Эван, словно почувствовав состояние друга. – Не стоит, Эд. Ты ведь уже победил. Ты всем доказал, что ты лучший.

– Нет еще, – вздохнул Эдгар и устало потер глаза. – Я хочу всех порвать и на квалификации, и на гонке. Чтобы никто и пикнуть не смел, что мне повезло. Но дело даже не в этом… Просто… Знаешь, я так долго к этому шел, что теперь, в шаге от финала, не знаю, как себя чувствовать. Я в растерянности, если честно, – он усмехнулся. – Веришь, что я могу быть в растерянности?

– Верю, – все так же серьезно ответил Эван. – И это совершенно нормально. Ты, в конце концов, столько к этому шел. Послушай, в любом случае ты уже победил. В течение всего сезона ты был лидером, никто, за редким исключением, не мог составить тебе конкуренцию. И сейчас будет то же самое. Относись к этой гонке как к рядовой. От нее ничего не зависит. Поэтому просто выйди на трассу и покажи то, что ты умеешь.

– А что потом? – с тревогой спросил Эдгар. – Что я должен делать потом?

– Все, что захочешь, – твердо ответил Эван. – Если захочешь, то продолжай соревноваться. Шерман будет счастлив продлить с тобой контракт, ты же знаешь. Даже несмотря на то, что вы с ним периодически кричите друг на друга так, словно убить хотите. А если решишь, что гонки тебе больше не нужны, то всегда сможешь заняться чем-то еще. Поймешь, что тебе еще интересно, может, бизнес, или работа в «Формуле», или вообще поместьем своим займешься. Эд, жизнь не будет кончена, когда гонка подойдет к концу. Наоборот, перед тобой просто появятся еще несколько дорог, а уж какой из них пойти – выбирать тебе.

– Я всегда думал, что остепенюсь, когда добьюсь своего, но что-то я пока не готов остепениться, – вздохнул Эдгар. – Не знаю, надо ли сейчас что-то менять. Мне кажется, я слишком рано стал чемпионом. Вот если бы через год-другой…

– Кто мешает тебе стать двукратным чемпионом? – сказал Эван. – Или трехкратным? Разве обязательно уходить после одного титула. Если ты не готов оставить гонки, то останься и докажи всем, что твой титул не случайность. Ты прошел долгий и трудный путь, вспомни. Два года в «Формуле-3», два года в резерве в «Шермане» и наконец полноценный сезон. Это ведь не так просто. Но сейчас тебе нет равных. Это твоя работа, Эд, и ты делаешь ее чертовски круто.

Эдгар не смог сдержать довольной улыбки:

– Большое спасибо, друг. Ты всегда умел вправлять мне мозги. Так что моя победа – это и твоя заслуга. Приедешь поглядеть, как я поливаю всех душем из безалкогольной бурды вместо шампанского?

– Ну кто-то же должен оставаться в здравом рассудке, – рассмеялся Эван. – Так что беру эту обязанность на себя. Приехать…. Почему бы и нет! С удовольствием! И мы с тобой отметим твое чемпионство!

– Отлично, пришлю кого-нибудь подобрать тебя в аэропорту. Только кинь СМС, когда прилетит твой рейс, – повеселев, отозвался Эдгар. – До встречи, друг!

– До встречи! – попрощался Эван и, не удержавшись, добавил: – Мне, кстати, тоже есть чем с тобой поделиться, так что с нетерпением жду воскресенья, когда тебя уже никто не будет дергать.

– Заинтриговал, – усмехнулся Эдгар. – Жду тебя!

Он нажал кнопку, завершая звонок, поднял глаза на трассу за окном и удовлетворенно выдохнул, ощущая, что мышцы его наливаются усталостью и, значит, он, скорее всего, сможет заснуть. Однако он медлил, сидя в кресле и глядя на трассу, потом все же решился и набрал другой номер. Он не был уверен в том, что поступает правильно, но ему хотелось сейчас услышать ее голос и хотелось, чтобы голос этот теперь не был наполнен холодным презрением.

Трубку никто не поднял, лишь включился автоответчик: «Здравствуйте, это Эдгар Мортимер, и, что неудивительно, меня сейчас нет дома. Оставьте…» Эдгар сбросил звонок, нахмурился и набрал номер снова, но никто не ответил опять. Тогда он набрал номер мобильного телефона.

Трубку сняли почти сразу.

– Эдгар? – раздался встревоженный голос Эванджелин. – Почему ты звонишь? С тобой все в порядке?

– Я звоню… – Эдгар рассеянно потер лоб. Он и сам не знал толком, зачем позвонил, и потому по привычке перешел в наступление: – Послушай, а где это ты ходишь? Все-таки уже довольно поздно. Я звонил домой – ты не подошла…

– Ты меня проверяешь что ли? – возмутилась Эванджелин. – Я… у родителей. И всего только десять часов, не то что у вас… Кстати, а почему ты не спишь, у тебя же ночь, разве нет?

– Ночь. Я собирался ложиться как раз… – Эдгар мучительно подбирал слова, удивляясь самому себе; когда-то они могли говорить часами. – Нет, я не проверял, просто… Привет родителям, кстати… Я… Ну я хотел сказать только, что… Послезавтра я буду дома. В понедельник то есть. У тебя же еще пятница…

– Да, – так же смущенно отозвалась сестра и, помедлив, добавила. – Ты молодец… Я видела, в Интернете писали, что ты хорошо сегодня свободные заезды провел… То есть для тебя вчера.

– Спасибо! – Эдгар улыбнулся, он был действительно благодарен ей за похвалу. – Теперь бы квалификацию выиграть… Вы с родителями будете смотреть гонку?

– Я завтра уже в Лондон, – ответила Эванджелин. Она явно вздохнула свободнее, когда поняла, что оба они не предъявляют друг другу претензий. – Квалификацию посмотрю и поеду. И гонку буду уже дома смотреть. Обязательно. Это ведь твоя последняя в этом сезоне. Хотя она уже и ничего не решает, ты же уже победил. Прости, я ведь тебя не поздравила с титулом, – смутилась она.

– Лучше все-таки поздравь, когда я уже точно его завоюю, – отозвался Эдгар. – Мало ли, что еще может случиться. И спасибо тебе, что ты будешь смотреть… – он облизал пересохшие губы и добавил буднично: – Словом, жди меня в понедельник к вечеру.

– Буду ждать, – горячо сказала Эванджелин и, помявшись, добавила. – Как приедешь, я тебе приготовлю что-то из того, что ты любишь… Стейк, например. Отметим твое возвращение… – она помолчала нескольку секунд и нерешительно добавила: – Эдгар, ты только будь осторожнее, ладно?

– Я всегда осторожен, Эванджелин, – улыбнулся Эдгар, зная, что сестра на том конце провода закатила глаза: всем было известно, что он страшный лихач и действует напролом. – До встречи, сестренка.

– Удачи, братик, – повеселев, ответила Эванджелин и отключила телефон.

Эдгар улыбнулся, глядя на телефон, потом вернулся в кровать и уснул крепко и безмятежно, как только его голова коснулась подушки, а утром встал бодрым, чувствуя, что прекрасно отдохнул.

В таком состоянии он появился и в расположении команды. Все тут же кинулись поздравлять его, но Эдгар принимал поздравления с натянутым лицом, и очень быстро его оставили в покое. Первые две сессии он прошел, попеременно меняясь первой позицией со своим главным соперником Хосе Кабрерой. Но начало третьей сессии Эдгар неожиданно провел ощутимо хуже испанского гонщика. В команде пытались подбодрить его, говоря, что совершенно не важно, с какого места он стартует, не понимая, что своими речами делают только хуже. Однако Эдгар недаром стал одним из самых молодых чемпионов «Формулы-1». До конца квалификации оставалось несколько минут, и испанец уже принимал сдержанные поздравлении с поул-позишн, когда Эдгар выехал на свой последний быстрый круг и совершил очередное маленькое чудо, разом отыграв четыре десятых секунды, которые проигрывал, и перекрыв время Кабреры сверху еще тремя десятыми. Он занял место во главе пелетона.

А в воскресенье злые языки, которые распускали слухи об английском гонщике, окончательно умолкли. Зрители, находившиеся в тот день на автодроме «Яс Марина», наблюдали действительно гонку чемпиона. Эдгар лидером вошел в первый поворот и, несмотря на все усилия испанца, не дал тому ни единого шанса для атаки, с каждым кругом отрываясь от соперника хотя бы на несколько десятых секунды.

В итоге он поднялся на пьедестал и, когда заиграл гимн Великобритании в честь победителя, он наконец облегченно выдохнул. Да, свершилось: Эдгар Стивен Мортимер стал чемпионом мира «Формулы-1». Он поискал глазами лицо друга и, увидев его за спинами своей ликующей команды, улыбнулся. Эван отсалютовал ему в ответ. Полив соперников душем из безалкогольной газировки, которую им подавали в Абу-Даби вместо шампанского из-за действующего в стране сухого закона (с особенным наслаждением Эдгар окатил мрачного Кабреру), Эдгар надел кепку с рекламой «Мартини» и отправился на обязательную пресс-конференцию. Впрочем, ему еще предстояло пройти через толпу людей, каждый из которых норовил поздравить его, похлопать по плечу, приобнять, сфотографироваться… В этой кутерьме вынырнул Шерман, основатель и руководитель его команды, которому Эдгар пожал руку с особенной теплотой.

– Это ваша заслуга, – искренне сказал он старику с длинным орлиным носом и пронзительным суровым взглядом. – Спасибо, что дали мне шанс, сэр!

– Ну вот еще, – проворчал Шерман, хлопая своего пилота по плечу. – Не вздумай перекладывать на меня свои лавры, мальчик. Это твоя победа, но, впрочем, – его суровое лицо смягчилось, когда он улыбнулся, – мы с командой внесли в нее некоторый вклад.

– Да уж! – рассмеялся Эдгар, пробрался наконец в зал, уже битком набитый журналистами, сел за стол и стал отвечать на бесконечные вопросы, мечтая лишь о том, чтобы его отпустили в душ. Он чувствовал радость, но где-то глубоко внутри. Он уже знал это свое состояние: ему нужно время, нужно отдохнуть, выпить, поболтать, потанцевать – и только тогда он сможет перестать держать себя, перестать контролировать каждый вздох, дать своей радости расцвести и отдаться ей. А пока его широкая улыбка выходила несколько натянутой.

– Что дальше, Эд? – раздался вопрос откуда-то справа. Эдгар поискал глазами говорившего. Джонни Мартин, ведущий спортивный обозреватель BBC News. Эдгар кивнул соотечественнику.

– Я думал об этом, Джонни, и пребывал в сомнениях. Честно говоря, я не думал добиваться чемпионства так скоро, это не входило в мои планы, – зал добродушно рассмеялся, Эдгар тоже усмехнулся. – И, честно говоря, мне кажется, я еще не очень-то готов быть чемпионом. Я знаю, что кажусь вам очень убедительным в этой роли. Впрочем, знаю также, что многие считают меня выскочкой, которому просто повезло, – из зала послышались возмущенные возгласы, но Эдгар нетерпеливо помотал головой и продолжил, – нет-нет, те, кто говорит так, во многом правы. Мне действительно повезло – с командой, с сэром Робертом Шерманом в ее главе, с прекрасными людьми, которые тренируют меня, терпят и следят, чтобы я не пил слишком много, – зал снова разразился хохотом, и чемпиону пришлось выждать, пока они утихнут. – И эти люди правы, говоря о том, что я выскочка. Я знаю, что уступаю многим пилотам – в тактике, в мастерстве. Так вот именно сегодня, стоя на пьедестале, я понял, что то, что вы видели, – победа выскочки, а не чемпиона. А дальше я буду работать над собой, чтобы показать истинное мастерство и раскрыть тот потенциал, который у меня есть. Сегодня я везунчик, но в следующем сезоне я вам обещаю: вы увидите настоящего профессионала, настоящего гонщика. Так что дальше – новые победы и новое чемпионство.

Зал взорвался аплодисментами, приветствуя новоиспеченного чемпиона. Эван стоял у стены, с интересом слушая задаваемые журналистами вопросы. Он сам едва пришел в себя после долгого утомительного перелета из Лондона, когда, только и успев побросать в сумку все необходимое и предупредить Иви о том, что его не будет в городе пару дней, он бросился в аэропорт. А теперь он терпеливо ждал, когда наконец вопросы Эдгару иссякнут и они вдвоем, как в старые добрые времена, смогут как следует отпраздновать победу.

Вскоре пресс-конференция закончилась, и Эдгар подошел к другу:

– Привет! – обрадованно сказал он, – ну, как я их всех, а?

– Привет! – Эван пожал ему руку и похлопал по плечу. – Это было блестяще, Эд! Гениально! Поздравляю с первым титулом!

Он, посмеиваясь, добавил:

– А у меня для тебя подарок.

– О, – застонал Эдгар так сладостно, что несколько стоявших неподалеку журналистов с удивлением обернулись. – О боже, да, Эван! Дай, дай мне его!

Эван расхохотался в голос и нарочито дразнящими медленными движениями начал копаться в своей сумке, перекинутой через плечо.

– Ну где же он, – весело бормотал он. – Наверно, я его забыл где-то… Мда…

– Эван! – возмущенно завопил победитель, но фотограф и ухом не повел.

И когда уже нетерпеливый Эдгар готов был затрясти его за воротник, Эван движением фокусника вытащил из сумки бумажный пакет с большим чизбургером.

– Держи, – хохотнул он. – В честь твоей победы.

– Господи боже! – выдохнул Эдгар, выхватывая бургер из рук друга. – Можно я тебя поцелую? Взасос! А лучше знаешь что – выходи за меня! – он нетерпеливо содрал бумажную обертку и вгрызся в мягкую булку и источающую упоительный аромат котлету.

Эван расхохотался так громко, что журналисты начали коситься в их сторону еще активнее.

– Черт побери, как лестно, ну что ж, посмотрим-посмотрим, как ты будешь за мной ухаживать, – фыркая ответил он. – Впрочем, для начала предлагаю удрать отсюда, а то Шерман сейчас увидит, чем я тебя подкармливаю, и запыхтит, как чайник.

– Ну нет, – возразил Эдгар с набитым ртом, – он понимает, что месяц я буду точно мусорная корзина: во мне будет вся самая вредная пища, какую только придумал человек. Сейчас уйдем, только… – он мягко вынул фотокамеру из рук друга и помахал одному из мужчин, которые поглядывали на них. – Эй, брат! Не окажешь любезность и не сфотографируешь с лучшим другом?

– С удовольствием, Эдгар! – ответил тот, повозился минуту с камерой и наконец сделал снимок молодых людей со счастливыми лицами.

– Еще раз поздравляю, – сказал мужчина, возвращая фотоаппарат гонщику.

– Спасибо! – Эдгар отдал камеру другу и похлопал его по плечу, отправляя в рот последний кусок чизбургера. – Ты просто космос, Эван! Пойдем теперь к раздевалкам, я мечтаю принять душ. А потом сбежим ото всех и… Черт, тут нет пабов! Ну… Уж бутылку чего-нибудь мы найдем, верно?

– Это вне всяких сомнений, друг, – расхохотался Эван. – Тут, конечно, сухой закон и все такое, но не зря фотографов называют самыми пронырливыми людьми на свете. По крайней мере, в отеле я местечко нашел.

Эдгар ловко ухватил друга за плечи и на ходу смачно поцеловал в щеку.

– Ты чертов гений, и я женюсь на тебе – хочешь ты того или нет, – заявил он. – Дай мне пять минут ополоснуться – и пойдем пить! На вечеринке в честь окончания сезона я хочу появиться едва стоящим на ногах!

Мужчины снова расхохотались и в обнимку направились к выходу. Едва они успели зайти в отель, как у Эвана завибрировал телефон.

– Прости, приятель, – фотограф остановился и начал искать в кармане мобильник. – Секунду…

Достав телефон, он открыл окошко СМС и начал читать написанное. На его лице медленно начала появляться широкая счастливая улыбка.

Эдгар удивленно оглядел его:

– Тебе сказали, что живьем возьмут тебя в рай для фотографов, где куча крутой техники и масса фотогеничных моделей в удачных ракурсах? – ухмыляясь спросил он. – Никогда не видел, чтобы выражение твоего лица было таким дебильным.

– Что? – рассеянно спросил Эван, не сводя взгляда с телефона. Наконец он спохватился и посмотрел на друга. – Нет! Ничего такого…

Он вновь перевел взгляд на телефон.

–Черт, это куда прекраснее рая для фотографов! – сказал Эван восторженно. – Ты себе даже не представляешь, друг!

– Да что там у тебя стряслось? – с нетерпеливым смешком спросил Эдгар. – Говори сам, или я у тебя телефон отберу.

– Ты не поверишь! – Эван счастливо рассмеялся. – Она написала мне, что скучает и ждет, и…! Ах, черт!

Он взъерошил волосы.

– Это, в общем-то, то, о чем я хотел тебе рассказать, – развел Эван руками. – Я влюблен, друг! До полного одурения влюблен!

Эдгар восхищенно выругался:

– Да ты шутишь! Ты – и влюбился! Кто же она?

– Она самая прекрасная девушка на свете, Эд! Умна, красива, такая нежная и милая, что иногда напоминает мне ангела, сошедшего с небес!

Эван снова посмотрел на свой телефон.

– Проклятье, а я уж думал, что у меня нет шансов, она была такой застенчивой все это время! Но теперь…. – он предвкушающе улыбнулся. – Черт побери, Эд, ты сильно обидишься, если твоя вечеринка начнется без меня? Клянусь, в Лондоне мы с тобой закатим праздник, но я просто не могу упустить этот момент!

Эдгар хлопнул друга по плечу и сказал с теплотой:

– Езжай к своей фее, брат. Я никуда не денусь, а она может упорхнуть. Но в Лондоне мы уж точно отпразднуем, не отвертишься! Однако ты меня удивил! Поверить не могу, что какая-то красотка украла твое сердце.

Эван несколько растерянно пожал плечами.

– Я и сам поверить не могу, но Иви… Она просто… У меня слов нет, чтобы ее описать, – он смущенно развел руками. – Это все очень серьезно, Эд, я клянусь тебе, не ожидал сам такого.

– Я за тебя безумно рад, – твердо сказал Эдгар. – И это просто прекрасные новости. Хотя мне, признаться, жаль, что мы с тобой не зажжем сегодня на танцполе. Но мы хоть по стаканчику-то пропустить успеем за мою победу?

– Это даже не обсуждается, – категорично сказал Эван. – Мы обязательно сейчас отметим с тобой титул, а уж вечером начинай праздновать без меня. Продолжим, когда окажешься в Лондоне. Я надеюсь, тебя не придется искать где-нибудь в Вегасе через пару недель?

– Не исключено, – ухмыльнулся победитель. – И если при этом ты услышишь, что я женат на какой-нибудь крошке, не забудь прихватить с собой хорошего английского адвоката!

Друзья рассмеялись и сначала отправились в номер Эдгара, где тот переоделся, а затем спустились в небольшой ресторан при отеле и пропустили по стаканчику виски. Эдгар, хоть и не показал этого, был расстроен таким поворотом. Эван на данный момент был самым близким его другом, и ему жаль было отпускать фотографа к этой таинственной незнакомке в такой день, когда он чувствовал себя королем мира. Но все же он был рад за друга, потому что видел, что Эван счастлив.

Как и ожидалось, алкоголь помог ему расслабиться, и гонщик почувствовал, как волны радости захлестывают его. Они болтали с Эваном, припоминая разные забавные истории, которые происходили с ними в основном тогда, когда они отмечали очередную победу Эдгара, и ему впервые за долгое время было легко и спокойно. Они купили по Интернету билет до Лондона, Эдгар крепко обнял его перед тем, как друг сел в такси.

– Спасибо, что приехал, брат, – сказал он с чувством. – Спасибо… Передавай привет своей фее!

– Непременно, Эд, – серьезно сказал Эван, отвечая на объятия. – Повеселись сегодня за нас двоих. Ты король, имеешь право. Прости, что я так срываюсь… И возвращайся в Лондон поскорее, я тебя жду! Тебе нужно отдохнуть ото всех этих тренировок и постоянных гонок.

– Скоро приеду, не сомневайся, – улыбнулся Эдгар. – Не волнуйся, все в порядке. Мы с тобой еще свое наверстаем!

Он захлопнул дверцу такси и, насвистывая, отправился пить дальше, благо от желающих составить ему компанию отбоя не было. Какое-то время он размышлял о том, кем была та таинственная девушка, которая полностью завладела сердцем его лучшего друга, и не является ли она опасностью для их с Эваном дальнейших отношений. Но потом он закрутился в общем веселье: уставшие за сезон пилоты отрывались как могли. Ближе к полуночи Эдгар вспомнил о родителях, позвонил отцу и выслушал его флегматичные поздравления. Потом трубку взяла мать и что-то долго эмоционально говорила, то плача, то смеясь, но он с трудом разбирал смысл ее слов. Наконец, гонщик вернулся к выпивке и танцам и все, что тревожило его, отошло на второй план.




Глава 5


Эван с нетерпением ждал, когда он сможет ступить на землю Великобритании, и потому, когда его самолет приземлился и пассажирам позволили встать со своих мест, фотограф, словно чертик из табакерки, выскользнул из самолета быстрее всех. Несмотря на то что полет был довольно долгим, он не чувствовал усталости, его будоражило радостное предвкушение. К тому же Эвану удалось поспать в самолете. Одним из плюсов его работы было его умение засыпать где и когда угодно. Это умение он приобрел, когда только приехал в Лондон, весь взъерошенный, совсем юный, с небольшим количеством фунтов в кармане и фотокамерой в сумке. Тогда Эван хватался за любую работу, которую иногда приходилось делать круглосуточно. Тогда он и научился пользоваться каждой свободной минутой. И сейчас ему это умение очень пригодилось, поскольку не придется представать перед Иви с красными от недосыпа и усталости глазами.

Эван быстро поймал такси, назвал адрес и, упав на заднее сиденье, начал прикидывать план своих действий. Для начала надо было бы принять душ после дороги, переодеться и… Эван неожиданно ругнулся, сообразив, что прийти к Иви домой не получится, поскольку адрес ее квартиры так ему и неизвестен. Это заставило его помрачнеть, однако таинственность девушки лишь подстегивала его азарт. Он видел, что Иви застенчива и даже немного опасается его, или, может быть, не его, а отношений вообще. И поэтому боится раскрыться ему. Но, тут Эван усмехнулся своим мыслям: его маленькая принцесса же попалась, сама этого не осознавая. Ей уже никуда от него не деться, сколько бы времени у него это не заняло. Она слишком прекрасна, умна, невинна, чувствительна, нежна… Эван фыркнул, поняв, что он даже мысленно нахваливает перед собой девушку. Кебмен с удивлением покосился на странного пассажира, но ничего не сказал.

Фотограф же продолжил размышлять. Просто звонить Иви и сообщать, что он вернулся, не хотелось. Терялась романтика. Но где он мог ее найти? Уже вечер, и она, скорее всего, дома. Помедлив, он достал мобильный телефон и набрал номер, решив действовать по обстоятельствам. Иви ответила почти сразу.

– Эван? – раздался ее удивленно-обрадованный голос. – Ты вернулся? – В трубке слышались шум, музыка и голоса. Эван нахмурился, почувствовав укол ревности. Где это она, черт возьми?

– Нет, – сказал он. – Еще нет, просто очень соскучился и решил позвонить.

– Хорошо, – судя по всему, Иви довольно заулыбалась. – То есть жаль, что не приехал, и хорошо, что позвонил. Я очень хотела тебя услышать, – застенчиво добавила она и тут же торопливо проговорила. – А мы с девочками из группы решили в кино сходить.

– Что смотреть будете? – поинтересовался Эван, решив пока не заострять внимания на ее словах, чтобы не смущать девушку.

– Мультфильм, – захихикала Иви, – решили вспомнить детство и сходить на диснеевский мультик про принцесс.

Эван рассмеялся.

– Ты и сама принцесса.

– Возможно, – лукаво сказала Иви. – И как я тебе в роли принцессы?

– Божественно, – совершенно серьезно ответил фотограф.

Иви смутилась, однако ответила довольно игриво.

– В таком случае я очень жду поцелуя прекрасного рыцаря, когда он наконец соизволит вернуться.

– Иви! – в трубке раздался недовольный женский голос. – Хватит кокетничать! Сеанс вот-вот начнется!

– Эван, прости, пора идти, – виновато ответила девушка.

– Все в порядке, – Эван быстро добавил. – В какой кинотеатр вы пошли? Надеюсь, не собираешься бродить ночью пешком по городу.

– Ну что ты, я большая девочка и умею пользоваться такси, – Иви улыбнулась. – На Лестер-сквер их полно.

– Отлично! – Эван окончательно повеселел. – Развлекайтесь там, целую!

– И я тебя!

Молодые люди синхронно отключили телефоны. И если Иви с шутливым возмущением напустилась на подругу, отчитывая ее за вмешательство в разговор, то Эван откинулся на сиденье с довольным видом кота, объевшегося сметаны. Если она находится на Лестер-сквер, то она будет в одном из двух тамошних кинотеатров. Эван быстро открыл интернет на телефоне и после пары минут поисков обнаружил, что в Одеоне через десять минут как раз и начинается мультфильм, а значит, это тот самый кинотеатр, который ему нужен, и у него есть чуть меньше двух часов.

К счастью, такси уже подъезжало к Тули-стрит. Быстро расплатившись с кебменом, Эван в два прыжка добежал до двери в подъезд, не став дожидаться лифта, взлетел по лестнице и открыл дверь в квартиру. Он швырнул сумку в угол гостиной и направился в ванную. Молниеносно приняв душ, он быстро оделся и привел себя в порядок. Критически оглядев себя в зеркале, Эван кивнул сам себе, пригладил волосы, собрал их в короткий хвост, схватил со столика в спальне ключи от машины и вышел из квартиры.

Прошел всего час со времени их разговора, а Эван, оставив машину на парковке, уже ждал у кинотеатра с розой в руках. Время до окончания сеанса пролетело для него незаметно, он поглядывал в телефон, убеждая себя, что не ошибся в месте и Иви сейчас выйдет.

Однако, как он ни ждал, девушка появилась неожиданно. Казалось бы, еще мгновение назад ступеньки, ведущие в кинотеатр, были пусты, а спустя секунду на них появились выходящие зрители, среди которых была Иви с подругами. Эван невольно залюбовался девушкой: сейчас, в простых джинсах и блейзере, она выглядела так невинно и так притягательно, что он едва не забыл о том, что планировал устроить сюрприз, и если он ничего не сделает, то Иви просто уйдет. Спохватившись, фотограф одернул рубашку и направился к остановившимся девушкам, которые оживленно переговаривались.

– Девочки, предлагаю продолжить вечер по-взрослому! – бойко заявила высокая блондинка. – Мы должны почтить своим присутствием какой-нибудь клуб в Сохо.

– Это без меня, Джен, – покачала головой Эванджелин.

– Иви, не будь занудой! – запротестовала Джен. – Девчонки, скажите вы ей!

– Не знаю, Джен, – невысокая темноволосая и голубоглазая красавица покосилась на часы. – Я бы тоже домой поехала, обещала Дэну не задерживаться.

– Какие вы скучные, – надула губы блондинка. – С тех пор как нашли себе парней, так с вами и не потусить нормально.

– А я за клуб! – подала голос молчавшая до той поры четвертая девушка. – Даешь развлечения!

– Вот! Лора дело говорит! – Джен приободрилась и уперла руки в бока. – Так что прекратили это и немедленно собрались в клуб.

– Джен, не хочу я в клуб, – запротестовала Эванджелин.

– Ты вечно не хочешь, – отмахнулась блондинка. – Сегодня мы это не учитываем. Считай, что ты принцесса, которую похитили злые ведьмы.

– По законам жанра я имею право спасти принцессу, ведь так? – Эван, старавшийся до той поры не показать своего присутствия, решил вмешаться в разговор.

Девушки повернулись к нему, Иви засияла, ее глаза загорелись, и она едва не подалась вперед, увидев фотографа. На несколько секунд оба они словно выпали из реальности. Дыхание девушки участилось, по всему телу пробежала дрожь, ей показалось, что под взглядом Эвана она сейчас вспыхнет, как лесной пожар. Она тотчас закусила губу, вспоминая вкус его поцелуев, его силу и нежность, с которыми он обнимал ее, особенно тогда, в последний раз, на прощание. Эванджелин не была невинной овечкой и прекрасно поняла, что за огонь ее охватил. Ее хваленая выдержка едва не дала сбой, однако она кое-как справилась с собой, сумев сделать так, что почти никто ничего не заметил. Никто, кроме Эвана. Он единственный уловил все ее метания, но никакого самодовольства или чего-то подобного Эванджелин в его глазах не увидела, лишь ответную страсть и радость от их встречи.

– Добрый вечер, дамы! – Эван меж тем вспомнил о том, что они в публичном месте и девушка не одна. – Миледи, позвольте вас похитить, а в знак своих добрых намерений вручить вам это. – Он протянул Иви розу.

– А вы кто еще такой? – начала воинственно Лора, однако замолчала, получив тычок в бок от Джен.

– Благородный разбойник, – отшутился Эван.

– Ты что, не узнала? – прошипела Джен на ухо подруге. – Это же Эван Монро, фотохудожник. И, похоже, он и есть таинственный парень нашей Иви!

Эванджелин покраснела, завертев в руках принятую розу.

– Прекратите сейчас же, – шикнула она, – болтушки. А ты мог бы позвонить, благородный разбойник!

– Сюрприз хотел сделать, – без малейшего раскаяния пожал плечами Эван, взял ее за руку, притянул к себе и одарил легким целомудренным поцелуем в краешек губ, словно поняв, что сейчас более активные действия могут привести непонятно к чему и лучше начинать их, когда их с Иви не будет окружать толпа людей.

Подруги девушки с умилением залюбовались ими. Эван же, прижав к себе возлюбленную, наконец представился:

– Прошу прощения, дамы, где мои манеры? Эван Монро.

Он ослепительно улыбнулся, и девушки тотчас заулыбались в ответ. Эванджелин нахмурилась, почувствовав укол ревности. Ей вдруг нестерпимо захотелось, чтобы Эван улыбался только ей одной. Ее подруги тоже назвали себя, и Джен потерла ладони.

– Отметим знакомство в клубе? – предложила она.

– С вашего позволения, я бы эту принцессу украл, – покачал головой Эван.

Блондинка закатила глаза, но с этим спорить не стала, лишь тихо проворчала:

– Ох уж эти влюбленные…

Тут же быстро распрощавшись, девушки упорхнули, оставив Эвана и Эванджелин вдвоем. Совсем незаметно она прижалась к мужчине и оказалась в его объятиях.

– Я скучала, – тихо сказала Эванджелин.

– Я тоже очень скучал, – Эван с наслаждением еще крепче прижал ее к себе.

– Ты говорил, что вернешься только завтра.

– Не мог ждать, – честно признался Эван. – Особенно получая от тебя послания.

Девушка хихикнула.

– Поедем ко мне? – с замиранием сердца предложил Эван и мысленно чертыхнулся, думая, что поторопился и Иви испугается. Но Эванджелин, бросив на него лукавый взгляд, молча кивнула.

– Поехали.

По дороге к дому Эванджелин рассказала, что сегодня провела день с подругами, чтобы не так скучать об Эване, а фотограф пожаловался на долгий перелет.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказала Эванджелин. – Знаю я тебя, ты же себя загоняешь!

– Если ты будешь за мной следить, то непременно отдохну, – улыбнулся Эван.

Эванджелин погрозила ему пальцем и рассмеялась. Тем временем машина заехала на подземную парковку, Эван заглушил мотор, вышел и открыл девушке дверцу.

– Идем, надеюсь, тебе понравится у меня.

Эванджелин, не выпускавшая из рук подаренную розу, только улыбнулась и вдохнула аромат цветка.

Они поднялись на нужный этаж, Эван открыл дверь и, немного волнуясь, сказал.

– Добро пожаловать, Иви. Вот тут я и живу.

Эванджелин шагнула вперед и с интересом огляделась. Большая гостиная была озарена мягким светом, посреди комнаты стоял диван, на котором лежал закрытый ноутбук. На стенах висело несколько больших фотографий. В углу комнаты лежала дорожная сумка, явно брошенная второпях. Справа за аркой виднелась кухня, в левую сторону уходил небольшой затемненный коридор, который вел, видимо, в спальню.

– И каков будет королевский вердикт? – шутливо осведомился Эван.

– Что кто-то сейчас получит за свои шуточки! – Эванджелин еще раз оглядела все и повернулась к фотографу. – Эван, у тебя тут прекрасно! Клянусь! Все так уютно, стильно, по-домашнему и в то же время современно! Ты сам все оформлял?

– Ну я, в конце концов, немного художник, – Эван пожал плечами, стараясь казаться равнодушным, но видно было, что похвала девушки его очень порадовала.

Эванджелин провела рукой по спинке дивана.

– Ты вдохнул в эту квартиру жизнь.

– Это мой дом, – кивнул Эван уже серьезно, – я хотел, чтобы здесь было все, чтобы чувствовать себя спокойно и счастливо.

– У тебя получилось, – Эванджелин перевела взгляд на него. – Тут чудесно.

Они замерли, глядя друг на друга, вновь чувствуя, как воздух словно электризуется между ними. Эван непроизвольно сделал шаг вперед и остановился, ожидая, что всегда застенчивая и даже чопорная Эванджелин отпрянет, но она удивила его, да и себя тоже. Девушка приблизилась к нему вплотную и положила ладони ему на грудь.

– Я очень скучала, – шепнула она. – Ужасно.

– И я, – хрипло ответил Эван. – Думал о тебе каждую секунду.

– Правда? – широко распахнула глаза Эванджелин.

– Сдается мне, миледи, вы пытаетесь меня дразнить, – усмехнулся Эван.

– Если только самую малость, – кокетливо ответила девушка, нежно поглаживая его пальцами. – И как получается?

– Превосходно, – прошептал Эван и склонился к ее губам. И в этот момент у них отключилось все, что сдерживало их. Нежный поцелуй перерос в страстный и бурный. В какой-то момент Эванджелин поняла, что они оба движутся в сторону спальни, срывая друг с друга одежду, умудряясь не отрываться друг от друга и продолжать поцелуи. Последняя здравая мысль, которая промелькнула в мозгу Эванджелин, была о том, что, может быть, она поступает неправильно, что это все слишком быстро, что так нельзя, но поцелуи Эвана и прикосновения его рук были такими любящими, такими страстными, желанными и вызывали в ней такую бурю эмоций и огня, что Эванджелин забыла обо всем и полностью отдалась обуревающим ее чувствам.




Глава 6


С момента перехода отношений Эвана и Иви на новый уровень прошла неделя. Теперь они встречались еще чаще: только в понедельник Иви вернулась к себе, объяснив это тем, что ей нужно увидеться с братом. Однако во вторник, когда Эван встретил ее с учебы, она была мрачнее тучи и сказала только, что с братом поговорить не удалось, потому что он не пришел и, очевидно, решил, что их примирение не такая уж важная затея. Эвану очень хотелось вправить мозги неизвестному пока брату, но едва он заикнулся об этом, Иви замкнулась и говорить на эту тему пока не пожелала. Решив отложить решение этой проблемы, Эван все силы сосредоточил на их отношениях, с тем чтобы сделать их еще ближе. Он каждый день водил Иви куда-нибудь: в ресторан, музей, кино. Ему нравилось наблюдать, как менялась девушка, как она светлела и смеялась все искреннее. И как все меньше она походила на Снежную королеву, с которой он когда-то познакомился.

В субботу они прогулялись по Сент-Джеймсскому парку, после чего Эван посадил Иви в такси, а сам отправился домой ждать Эдгара, который обещал приехать ближе к вечеру. Зная своего лучшего друга, Эван представления не имел, когда тот появится. Вечер для Эдгара мог начаться и в полдень, и в полночь, в зависимости от того, на какой стадии находилось празднование. Впрочем, сегодня Эдгар был относительно точен: звонок в квартиру раздался около пяти вечера.

– Привет! – Эдгар вошел сам и втащил в квартиру свой чемодан. Запах виски, исходивший от него, явственно подтверждал, что празднование находится в активной стадии. – Черт, ты бы знал, каких кошечек я оставил скучать ради тебя! Но я помню, что у тебя есть фея, так что не взял их с собой. Кстати, надеюсь, она не здесь?

– Конечно же нет, – хмыкнул Эван. – Неужели ты думаешь, что я потащу любимую девушку туда, где собираюсь напиться? А кошечки твои потерпят, на их долю еще останется. Проходи.

Они пожали друг другу руки, обнялись в знак приветствия, и Эдгар привычно направился в гостиную.

– Ты, получается, еще домой не заезжал, судя по чемодану, – сказал Эван.

– Неа, – лениво ответил Эдгар. – Все собираюсь, но каждый день находится кто-то, с кем я не пил за свое чемпионство. Вот ты, засранец, почему в клуб не приехал вчера? Или… это было позавчера? Когда я тебе звонил и звал приехать? – он скинул с плеча рюкзак, плюхнулся на диван и достал из рюкзака бутылку виски. – Тащи бокалы!

Эван достал бокалы и, ухмыляясь, сел в кресло.

– А не приехал я потому, друг мой, – наставительно сказал он, – что ты звонил мне, находясь то ли в Вегасе, то ли в Париже, то ли все-таки в Лондоне. Разыскивать тебя по всему миру было бы адски сложным занятием, не находишь?

– Геолокация, друг мой! – Эдгар поднял палец вверх. – Ты мог бы просто заглянуть в мой «Инстаграм». Ну да неважно, зато сейчас мы все наверстаем, – он разлил виски и подал другу бокал.

Они выпили, со смехом обсудили перемещения Эдгара за последнюю неделю, вспомнили несколько удачных моментов из гонки. Эван похвалил друга за прекрасный выбор девушек, с которыми новоиспеченного чемпиона засняли в одном из клубов. Они прикончили одну бутылку и уже порядком развеселились, когда Эдгар наконец спросил:

– Ну а как твои дела тут? Что нового? Как фея?

– Мои дела просто прекрасны, как и моя фея, – Эван приподнял бокал, салютуя другу, и хмыкнул. – Ты, кажется, забыл ее имя? Впрочем, даже если и так, то придется выучить. Она, брат, со мной надолго, теперь уж я точно ее не отпущу никуда!

– Да, забыл, – признался Эдгар, – так как ее зовут? И… что, все настолько серьезно? – он ухмыльнулся. – И что, так хороша?

Эван сделал глоток из бокала, явно смакуя напиток.

– Просто божественна, – наконец сказал он и со счастливым смешком откинул назад голову. – А, черт, Эд, ты себе даже не представляешь, как она восхитительна! Кстати, ее зовут Иви, уж постарайся запомнить. Она… – он покрутил головой и признался: – Сложно описать. Наверно, будь я поэтом, то сочинил бы какую-нибудь балладу в ее честь. Иногда она кажется мне неземным существом, действительно феей или снежным эльфом, такая она была поначалу строгая и неприступная.

– Но ты растопил лед, Кай ты наш? – Эдгар опорожнил бокал одним махом и налил себе снова. – Что в ней такого, чего нет в других девушках?

– О, – мечтательно протянул уже явно нетрезвый Эван, – она прекрасна. Умна, красива, чувство юмора есть, и в то же время такая строгая, что я грешным делом подумал, что она девственница. Ан нет, – он довольно улыбнулся. – Оказалось, что я ошибся, и слава богу! Где бы девственница научилась такому?!

– Что там умеет твоя скромница? – хохотнул Эдгар. – Неужто не уступает одним нашим знакомым прелестницам из Сохо?

– Я бы сказал, что превосходит во сто крат! – Эван расплылся в улыбке и категорично сказал: – Она может абсолютно все! И все твои цыпочки и кошечки из Сохо не годятся ей в подметки. И она только моя! И больше ей не нужен никто! Я опасался, что я ей тоже не особо нужен, но сдаваться я не был намерен, так что теперь она моя! А какая у нее фигура! – он взмахнул рукой, явно пытаясь что-то нарисовать в воздухе, и чуть не завалился набок. Эван в последнее время редко позволял себе алкоголь, так что выпитая бутылка подействовала на него очень быстро.

– Если вдруг у вас не склеится – не дай бог, конечно, – дай мне ее телефончик! – Эдгар подлил ему еще. – Потому что, если все так, как ты говоришь, то эта баба просто единичный экземпляр.

Эван полушутливо погрозил другу кулаком.

– Даже думать не смей, – сказал он. – Да она на тебя и не посмотрит. Она не такая, как твои прелестницы.

– Ну я и не говорю, что она такая, но… – Эдгар горделиво пригладил волосы. – Я все-таки чемпион! Она, конечно, может, и не бросит тебя, но не запасть не сможет!

– Пфф, – Эван фыркнул. – Никогда! Ей все эти чемпионства до лампочки! Уж поверь мне. Когда познакомитесь, она будет с тобой вежлива – и только.

– Да она будет вздыхать по мне еще неделю, – с азартом заспорил Эдгар, который всегда как бык на красную тряпку реагировал на слова «это невозможно», – она мое имя стонать будет вместо твоего по ночам!

– Ни за что! – категорично ответил Эван, снова опустошив свой бокал и потянувшись за новой порцией виски. – Ты ее просто не знаешь! Никогда она на тебя не западет, голову на отсечение даю!

– И я даю! – Эдгар осушил бокал и налил снова себе и другу. – Вот увидишь…. – он запнулся и нахмурился. – Кстати, а о чем мы спорим?

– Эмм…. – Эван подумал минуту и пожал плечами. – Понятия не имею… Я тебе про Иви рассказывал.

– Иви, ах да, – кивнул Эдгар. – Что за странное имя? Как полностью будет?

Эван вздохнул.

– Не знаю. Она вообще очень таинственная, – пожаловался он. – Каждую новую информацию о ней приходится с боем доставать. Нет, знаешь, последние сражения мне очень нравятся, и я клянусь, что рано или поздно я о ней все узнаю. А так… Она, кстати, аристократка, – вдруг рассмеялся фотограф. – Представляешь!

Эдгар хмыкнул, опустился на диван и, подложив руку под голову, уставился в потолок.

– Извини, брат, уже все плывет перед глазами, – объяснился он. – То, что аристократка… Это не то чтобы хорошо. Не то чтобы это все-таки плохо… Но не хорошо, – язык его заплетался.

– С чего это вдруг, – неожиданно обиделся Эван. – Еще скажи, что я недостоин аристократки.

Эдгар презрительно фыркнул:

– Да ты слишком хорош для аристократок! Зачем они нужны вообще? Что они знают о жизни? Какой толк понимают в веселье? Я вот рано или поздно женюсь на аристократке, и чтоб я сдох, если меня радует эта перспектива!

– Почему?– удивился Эван. – Ну не хочешь – не женись. Мало ли классных девушек.

Эдгар помедлил, прежде чем ответить:

– Нет, – сказал он наконец, – не то чтобы я не могу не жениться на аристократке… Могу, конечно. Просто… я должен, понимаешь? Ради моих предков, которые не на прачках женились. Ну… Я уже говорил тебе, мы символ ушедшей эпохи. Тех славных деньков, когда добрый король Гарри крошил лягушатников в капусту и завоевывал себе руку французской Кэт. Мы не должны становиться обычными в глазах обычных… Понимаешь? Поэтому, а вовсе не из-за природной злобы, я пилю свою сестру, поэтому я рано или поздно откажусь от гонок. Ведь это я сейчас так, отрываюсь, дышу, можно сказать, перед смертью. А потом я стану Эдгаром Мортимером, тринадцатым герцогом Монтегю. И не будет больше ни болидов, ни выпивки, ни вечеринок… Будет Оксфордшир, достойная жена, парочка наследников, благотворительные вечера и чертов Financial Times в тени платана в нашем саду. Хотя нет, – он смачно выругался, – спилю этот уродский платан.

Эван задумчиво выслушал друга и решительно сказал:

– По-моему, ты ерунду городишь. Сейчас не Средневековье, в конце концов, женись на ком хочешь. Вон герцогиня Кэтрин тоже не благородного происхождения, так что можно сказать, что сам принц Уильям подал пример своим подданным. Женись и ты, как твой вассал, тьфу ты, сюзерен, на простолюдинке и сделай ее аристократкой! И на кой черт тебе сидеть под этим платаном? А, ты ж его спилишь… Ну в любом случае найми ты управляющих, а сам продолжай гонять. Или иди к Шерману в помощники, он только рад будет.

– Да ну тебя, – отмахнулся с досадой Эдгар. – Я тебе толкую, что хочу своим примером британцев вдохновлять, а ты… Герцогиня Кэтрин! Я не будущий король, чтобы такие решения принимать. И имение это – мое! Я им сам управлять буду! И управлять – а не как мой отец! И женюсь я на какой-нибудь зануде… – он зевнул. – А потом пусть себе живет в Оксфордшире, а я буду приходить раз в неделю в ее спальню. Конечно, у нас будут раздельные спальни. Мне надоедает спать с одной и той же женщиной. Я буду приходить, выполнять супружеский долг – и уходить к себе, – он засмеялся, вовлекаясь в собственную фантазию, – мол, благодарю вас, миледи, это было вполне приемлемо! Доброй ночи! До вторника!

Эван расхохотался, едва не упав с кресла.

– А если она любовника заведет из числа ваших слуг? Конюха там какого-нибудь? Ты ей «приемлемо», она тебе «благодарю, милорд» – и сама в конюшню. Может, она тоже будет привычной не спать постоянно с одним мужчиной, а?

– Ну что поделаешь, – пожал плечами Эдгар, – сначала покричу, а потом смирюсь. Разводиться неприлично. Главное, велю ей, чтоб детей рожала только от меня. Я же ей тоже верен не буду. Впрочем, есть вариант отреставрировать башню в нашем замке в Валлийской марке и посадить ее туда под замок. Не знаешь, это нынче не противозаконно?

– Понятия не имею, – пожал плечами Эван и наморщил лоб. – Вот знаешь, я чувствую, что ты чушь городишь, а доказать не могу. Может, на трезвую голову… Какая разница – аристократки, простолюдинки, главное, достоинство и уважение. Вы же, в конце концов, людьми должны быть, а не небожителями.

Он сделал еще глоток виски и пробурчал:

– Еще не хватало, чтобы Иви нашли какого-нибудь такого благородного жениха.

– Почему нет? – Эдгар приподнялся, отхлебнул виски и снова улегся. – Откуда ты знаешь, какие виды на нее имеет ее семья и что она там вообще себе думает по поводу замужества. Может, она еще с детства влюблена в какого-нибудь лорда или его поместье, – он фыркнул. – Может быть, это даже я.

– Ну уж нет! – категорично заявил Эван. – Ты ее просто не знаешь. Ни в кого она не влюблена, это раз, и если это ты, то я уведу у тебя невесту!

– Да пожалуйста, – ухмыльнулся Эдгар. – Я не хочу жениться. Я женюсь только ради детей. Неловко будет, если из-за меня угаснет род. Все остальное меня вообще не парит. Поэтому-то я и не выберу в жены какую-нибудь хорошую девушку, ведь, в сущности, она мне будет не нужна. А аристократки сами понимают, что могут получить в таком браке. Так что с ними это честная сделка.

– А если влюбишься? – вдруг заинтересовался Эван. – Ну представь, встретишь какую-нибудь хорошую девушку и влюбишься. А она вдруг…. Простолюдинка. Что делать будешь? Не проще ли тогда наплевать на все эти планы, взять любимую женщину в охапку и срочно жениться, пока кто-то не перехватил?

Эдгар нахмурился, размышляя.

– Не знаю, – признался он наконец. – Я правда не знаю. Не могу вообразить, что ты сейчас испытываешь. Не могу представить, чтобы какая-то крошка заставила меня изменить планы, поменять мою жизнь. Женщины – это классно, я обожаю проводить с ними время. Но воспринимать их серьезно? Наверное, я слишком занят для этого. А раз у меня мало свободного времени, которое я могу на них тратить, то и привязанности не появляется. Как-то так… И пока ни разу не было ни одной женщины в моей жизни, которую бы я не отдал, к примеру, тебе, если бы ты попросил.

Эван задумался.

– Мда… – протянул он, явно так и не придя ни к какому решению. – Как-то это все слишком тяжело. По-моему, Эд, ты слишком намудрил с этой идеей. Род можно продолжать с кем угодно. Настоящее достоинство, оно в душе и сердце, а не в родословной. Ты, главное, пообещай мне, что не женишься в ближайшие пару лет. Погоди немного, а там, может, и изменишь свое мнение.

– Я тебе могу пообещать, – хохотнул Эдгар, – что не женюсь в ближайшие двадцать лет. Мне-то торопиться некуда, я же не женщина. Сначала как следует нагуляюсь, а уж потом пойду детей делать. Но и ты, мой друг, пообещай мне не торопиться. А то любовь любовью, а вдруг из нее чего полезет такое, от чего ты сбежать захочешь.

– Отлично! – развеселился и Эван. – Это я тебе тоже обещать могу. Торопиться мне некуда. И даже могу обещать, что не буду строить серьезных намерений до тех пор, пока не познакомлю вас и ты ее не одобришь.

– Познакомь, – кивнул Эдгар, – мне любопытно. Но я ее уже одобрил, раз ты ее выбрал.

– Ну вот и отлично, может, в эти выходные? – предложил Эван. – Соберемся у меня, посидим. Познакомитесь как раз. Ты как? Не умчишься куда-нибудь?

– Да нет, – Эдгар отставил бокал. – Особых планов у меня не было, так почему бы не встретиться. Да хоть завтра! Только съезжу домой и отосплюсь…

– Не вопрос! – Эван тряхнул головой. – Я тоже к завтра приду в себя. Ну и с Иви созвонюсь, договорюсь обо всем. И вечером приходи.

– Хорошо, – Эдгар зевнул. – Хотя, если ты не против, я тут отосплюсь. А домой утром поеду.

Мужчины налили себе еще по одному бокалу и, словно сговорившись, перешли на обсуждение гонки и прошедшего сезона «Формулы», решив на сегодня забыть о серьезных темах для разговора.




Глава 7


Утром Эдгар, проснувшись на том же диване, где прилег накануне, понял, что вчера переборщил с виски. Отказавшись от предложенного Эваном кофе, он пообещал вернуться вечером в более приличном виде и поехал на такси домой. Голова его раскалывалась, и гонщик мечтал только о том, чтобы упасть в свою собственную постель и еще немного поспать. Но на пути к этой мечте стояло препятствие: дверь снова была заперта изнутри – Эванджелин была дома.

Эдгар позвонил в дверь, и через несколько томительных мгновений щелкнул замок. Однако дверь не открылась, Эдгар напрасно подождал минуту и наконец повернул ручку. Холл был пуст. Он растерянно хмыкнул, прислонил чемодан к стене и направился в гостиную. Его сестра молча прошла в сторону кухни, неся в руках тарелку и чашку. На Эдгара она даже не взглянула.

– Доброе утро? – вопросительно заметил Эдгар, занося чемодан. – А где фанфары в честь брата-победителя?

Эванджелин вдруг остановилась на половине шага. Словно не веря своим ушам, она покрутила головой и зло прошипела:

– Фанфары… Да на тебе фанфары! – она резко повернулась и не целясь запустила в Эдгара тарелкой, ударившейся в стену в нескольких сантиметрах от его головы и разлетевшейся на множество осколков. Спустя секунду в него полетела и чашка, из которой по Эдгару выплеснулись последние капельки недопитого кофе.

– Ты у меня еще будешь фанфары просить, негодяй! – взбешенно шипела Эванджелин, словно разъяренная кошка. – Иди в свои клубы к своим шлюхам, пусть они тебе дифирамбы поют! А ко мне даже не подходи больше!

Эдгар, от неожиданности и, что греха таить, с перепугу вжавшийся в стену, ошеломленно выдохнул:

– Эванджелин… Ты что, с ума сошла? Что на тебя нашло? Ты что-то стала нервная в последнее время… Могу посоветовать мозгоправа.

– Сам к нему сходи! – взорвалась девушка. – Обманщик! Подлец! Да как ты вообще посмел со мной заговорить после того, что натворил! Ненавижу тебя, предатель чертов!

Эдгар нервно сглотнул. Он даже подумать не мог, что его сестра способна на такое.

– Эванджелин, – осторожно поинтересовался он, не рискуя лезть на рожон, – но что я сделал, позволь узнать? Что я такого натворил? Я… что-то такое сказал про тебя, когда был пьян, и это засняли папарацци?

– Да лучше бы ты сказал! – Эванджелин наступала вперед, сжимая кулаки. Казалось, она сейчас просто набросится на него. – По крайней мере, я бы этого ожидала! Но ты! Ты просто лицемер! Обманщик! Ты солгал мне! Я, как дура, ждала тебя, думала, что ты приедешь домой! А ты по клубам рванул! И теперь ты от меня требуешь какой-то радости! Да чтоб ты провалился вместе со своими вечеринками! Хотя бы больше не будешь вешать мне лапшу на уши! Эгоист! Ты меня опять бросил!

Эдгар окончательно перестал понимать что-либо. Он нахмурился и потер лоб.

– Эванджелин, но… В чем ты меня упрекаешь? Я же вот, приехал… – растерянно сказал он. – Ты дождалась. И… Что значит «опять»? Я тебя не бросал никогда и не обманывал…

– Никогда! – Эванджелин взвизгнула от ярости. – Ты звонил мне! Ты звонил мне, черт бы тебя побрал! Ты обещал приехать в понедельник после гонки! А сейчас что? Посмотри на календарь, осел! Ненавижу тебя! – она схватила диванную подушку и швырнула в него. – Я, как дура, ждала! – в ее голосе явственно послышались слезы. – Стейк тебе приготовила. А ты! Ты меня снова бросил! Развлекался по клубам! Даже не написал! Конечно, зачем тебе маленькая сестра?! У тебя ведь интересы другие! Но зачем ты врал тогда! Мог бы и не звонить! И не обещать приехать! Ты ведь так уже делал! Уехал шесть лет назад и бросил меня в этом чертовом поместье с его платанами!

– О черт… – Эдгар вдруг вспомнил о ночи перед квалификацией, о том, как хотел услышать ее голос, как радовался, что она будет смотреть гонку, и ему стало нестерпимо стыдно. – Эванджелин… Прости… – он оторвался от стены и двинулся к ней с виноватым лицом, – сестра, прости! Я не подумал, что ты и в самом деле будешь ждать меня…

Эванджелин вдруг схватила вторую диванную подушку и изо всех сил огрела его по плечу. По ее щекам покатились слезы.

– Ненавижу тебя, – расплакалась девушка. – Лучше бы ты вообще не звонил! Почему ты меня всегда бросаешь! Я тебя всегда ждала! Каждый день ждала звонка или эсэмэски! А ты уехал и забыл про меня! И возвращался раз в полгода только! И совсем со мной не говорил! Как и сейчас! Умчался на свои гонки, в свои клубы, а про меня забыл! Ну и катись куда хочешь! И без тебя обойдусь!

Эдгар опешил. Обвинения сестры были такими очевидными и такими неопровержимыми, что он не знал, как ему оправдаться. Но хуже всего были ее слезы. Он испытал то же давно забытое чувство, которое испытывал, когда ему было десять лет, а ей пять: ему захотелось сделать все что угодно, лишь бы она не плакала. Совсем растерявшись, он подошел вплотную и обнял ее.

– Прости меня, – говорил он бессвязно, сам едва не плача, – прости… Я не бросал… Просто учеба в Итоне, она же такая сложная… И потом Оксфорд… Отец же настаивал на необходимости классического образования… И потом гонки – карты, «Формула-3», – все это отнимало время… Эванджелин, я же звонил и писал… Прости… Ну прости, не плачь, не плачь… Все, ну я же с тобой теперь… Я никогда про тебя не забывал, я… Просто ты так быстро выросла, я не заметил… Прости меня, Эванджелин… Пожалуйста, не надо так говорить, не надо обходиться без меня…

– Ты не звонил! – рыдала Эванджелин. – Ты звонил, только чтобы с днем рождения меня поздравить! Конечно, у тебя там школа, новые друзья! Но мог бы хоть раз в неделю писать! Я же там одна осталась! А ты меня забросил! И даже не делился ничем больше! А я скучала там одна! Все время думала, что сегодня ты наконец напишешь или позвонишь! И сейчас! Зачем ты обманул меня? Обещал приехать, я думала, что мы помиримся, а ты!

– Мы же вроде не ссорились… – Эдгар прижимал ее к себе и гладил по плечу. – Я… Прости, я забыл, что обещал приехать. Потому что я тогда позвонил тебе не для того, чтобы сказать, что приеду, а потому, что я не мог уснуть, волновался, и мне хотелось, чтобы ты меня подбодрила… И чем я мог с тобой делиться? Разве тебе интересно было то, чем я жил? Но я, конечно, должен был помнить, как скучно дома…

– Конечно, мне было интересно, дурак! – Эванджелин стукнула его по плечу. – Я же смотрела твои гонки! Я же переживала за тебя! Тебе хотелось! А ты хоть раз думал о том, чего мне хочется?! Эгоист! – она снова расплакалась. – Ты раньше был мне не просто братом, но и другом, а потом уехал и забыл!

Эдгар не мог отрицать: он сейчас не имел понятия, чего она хочет. К тому же он понимал, что больше не может сказать ничего нового по теме, поэтому он лишь поцеловал ее в макушку и со вздохом сказал снова:

– Прости меня… Я не знал, что ты так страдаешь.

Эванджелин всхлипнула и обняла его.

– Тебе что, совсем на меня было наплевать? – спросила она. – Почему ты перестал звонить? Ну ладно, пусть ты не мог приехать. Но потом… Ты ни разу мне не рассказывал о своих гонках, никогда не звал в команду, ничего не спрашивал обо мне.

– Я никогда не привожу девушек в боксы, – вырвалось у Эдгара. – Это мое личное табу. Но… – он понял, что сейчас не стоило этого говорить, и на всякий случай сжал сестру крепче: прошлый ее удар был довольно болезненным. – Эванджелин, конечно, мне не наплевать на тебя! Я люблю тебя. Но ты тоже ничего обо мне не спрашивала. Ни о моей жизни, ни о гонках. И у меня был повод решить, что тебя не волнует, как я живу.

– Я, знаешь ли, тебе не подружка, а сестра, – все равно обиделась Эванджелин на его первые слова и, шмыгнув носом, вздохнула. – Я не спрашивала, потому что думала, что тебе это не нужно. Ты никогда ничего не говорил. А просто уехал… И я так обиделась, думала, что ты приедешь и извинишься. А ты ничего не понял и решил, что мне твоя жизнь не интересна.

Она осознала, что ее речь становится бессвязной, и замолчала. С минуту они стояли так, обнявшись. Наконец девушка добавила.

– Я всегда твои гонки смотрела.

Эдгар шумно выдохнул и, решив не комментировать злопамятность сестры, погладил ее по спине.

– Спасибо, Эванджелин. Я люблю тебя, – повторил он. – И мне очень интересна твоя жизнь. Если бы она мне не была интересной, ты бы, в конце концов, тут не оказалась, верно?

Эванджелин надулась.

– И почему из всех способов интересоваться моей жизнью ты выбрал самый дурацкий, – пробурчала она. – Я взрослая женщина, а ты устроил из этого скандал. Сам-то еще и не так себя ведешь. У меня, по крайней мере, были серьезные отношения.

– И где же они теперь, эти серьезные отношения? – нахмурился Эдгар. – Кем он вообще был? И я – другое дело, я мужчина.

– Не будь шовинистом, – Эванджелин отстранилась, взяла с тумбочки пачку бумажных платков и вытерла глаза. Она глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя. – Мы в двадцать первом веке живем. Мужчины и женщины равны. Ну не сложилось у нас. Ничего страшного.

– Эванджелин, – терпеливо сказал Эдгар. – Если бы речь шла об обычной женщине, то твой подход был бы справедлив. Но ты же леди Мортимер! Ты с рождения и до смерти будешь на виду. И ты всегда будешь обсуждаться: каждый взгляд, каждый роман, каждый любовник… Зачем тебе это надо? Я не смогу перенести, если про мою любимую сестренку будут распускать грязные сплетни. Ведь ты безупречна!

Эванджелин снова вздохнула.

– Эдгар, – она взяла брата за руку. – Никто не безупречен. И то, что ты мне льстишь, тебя не красит. Я самая обычная девушка, и у меня были отношения, как и у всех. Я ведь не собираюсь выставлять их напоказ. Но… – дрожащим неуверенным голосом добавила она, – я очень рада, что моя жизнь тебе важна. Я не думала, что так и есть… А я тоже тебя очень люблю, брат.

– Я вовсе не льщу тебе! – запротестовал он. – И, естественно, мне важна твоя жизнь! Чья же еще, если не твоя? И, конечно же, ты безупречна! – он нежно провел ладонью по ее щеке. – Я никогда не переставал любить тебя, Эванджелин. Может быть, ты и права, и я забывал звонить и писать, но это не значит, что я перестал быть твоим другом. Хотя… – он нехотя договорил, – я действительно не понял, как это ты из моей милой маленькой девочки стала взрослой. У тебя могут быть отношения, но… Я прошу тебя, Эванджелин, думай все-таки как следует о выборе молодого человека. Это твоя репутация. Я когда-нибудь женюсь – и никто не вспомнит о том, как я отрывался в клубах. А тебе припомнят каждый взгляд. И не сомневайся: как бы ты ни скрывала, все обо всем узнают.

– Ну что за глупости, – покачала головой Эванджелин, – так могло бы быть в девятнадцатом веке. А сейчас на это никто не посмотрит. Ты не волнуйся, – она ласково погладила его по плечу и, на секунду запнувшись, осторожно спросила. – А ты был бы против, если бы у меня появился молодой человек… ну, например, более низкого происхождения?

– Да, конечно, не посмотрят, – скептически фыркнул Эдгар. – Века-то сменяются, а люди остаются прежними. Безусловно, я не буду против. Только ты сама с таким не выдержишь.

– Почему это? – спросила его сестра, стараясь не подавать виду, что ей настолько интересен этот вопрос.

– Потому что тебе не о чем будет с ним поговорить, – пожал плечами Эдгар. – Ну, конечно, если он образован, окончил приличный университет, так же начитан, как ты, разбирается в искусстве… Словом, с человеком твоего круга тебе будет куда как интереснее. Ты можешь счесть это за снобизм, но я правда считаю, что люди счастливее, если не заключают мезальянсов.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – не удержавшись, возразила Эванджелин. – Человек может быть вполне себе интересен, увлекателен и стать настоящим другом и партнером, даже если он не оканчивал Оксфорд или Кембридж. В конце концов, ведь важен характер и личность, а не то, как его воспитывали.

– Но именно то, как его воспитывали, определяет характер и личность, – возразил Эдгар и сел на диван, – бывают, конечно, исключения, но чаще всего это так, – он с подозрением взглянул на сестру. – А что? Тебе нравится кто-то подобный?

– Нет-нет, – поспешно ответила Эванджелин. – Я просто так спрашиваю. Из интереса.

Она присела рядом и, помедлив, обняла брата.

– Я тебя очень люблю, – сказала она. – Ты иногда совершенно несносен, но ты навсегда мой любимый братик.

Он сильно, но осторожно прижал ее к себе:

– Я тоже очень люблю тебя, Эванджелин, – сказал он, зарывшись носом в ее волосы, – и не смей никогда думать иначе. Мне было очень горько: ты была со мной такой язвительной и холодной, я не понимал, что происходит, и думал, что ты меня ненавидишь.

Эванджелин шмыгнула носом и вздохнула.

– Я очень злилась, – тихо сказала она. – Я думала, что ты меня забыл и оставил, и мне было очень больно и обидно, поэтому я так себя и вела. Прости меня, надо было давно все тебе сказать. Но я привыкла делиться своими бедами только с тобой. А когда я обиделась на тебя, то и посоветоваться было не с кем.

Помолчав, Эдгар тихо резюмировал:

– Ты маленькая дурочка, Эванджелин. Но я, конечно, тоже наломал дров. Прости. Я собирался вечером навестить друга, но если ты хочешь, я останусь дома. Выпьем чаю, посмотрим что-нибудь…

– Сам ты дурачок, – пробурчала Эванджелин и с радостным вздохом еще крепче прижалась к брату. – Ты … Да не стоит, иди вечером к другу. Я тоже собиралась к друзьям. Лучше давай сейчас что-нибудь посмотрим. Ты сходи пока в душ, а я приготовлю что-нибудь для тебя вкусное. Ты завтракал?

– Нет, – Эдгар поморщился, – и вряд ли смогу это сделать сейчас. Но в душ мне надо определенно.

Эванджелин укоризненно покачала головой и встала.

– И чашка кофе тебе не помешает, – строго сказала она. – А вообще столько пить вредно.

– Я знаю, – Эдгар тоже поднялся на ноги и поцеловал ее в висок. – Но алкоголь – это единственное, что отключает моего внутреннего контролера. Мой мозгоправ говорит, что это нехороший признак, – он усмехнулся, – и предлагает мне медитировать или заниматься живописью. Медитация не для меня, так что снимай свои картины, будем разрисовывать стены.

Эванджелин рассмеялась и погрозила брату пальцем.

– Тебе бы только все разрисовать. Нашел тут поле для искусства. Иди, – она ласково взъерошила ему волосы. – Я сделаю тебе кофе, а потом посмотрим, что мы сможем разрисовать без ущерба для психики гостей.

Эдгар тепло улыбнулся ей и отправился в душ.




Глава 8


Весь день Эванджелин и Эдгар провели вместе. Сначала Эванджелин, беззлобно ворча, напоила брата кофе, после чего они смотрели кино, рисовали граффити и иногда говорили ни о чем. Пока что им было сложно сразу восстановить ту близость, которая была у них в детстве, но оба надеялись, что то, что они прояснили свои обиды и разногласия, станет первым шагом на пути к окончательному восстановлению отношений.

В пять пополудни они выпили чай, и Эванджелин, быстро собравшись, попрощалась с братом и убежала на встречу с Эваном, с которым они договорились встретиться на набережной. Девушка опоздала на пару минут, и, когда она подходила, Эван уже стоял, облокотившись на парапет, и с интересом разглядывал вид Тауэрского замка, открывавшегося по ту сторону Темзы. Секунду полюбовавшись его фигурой и светлыми волосами, прикрывшими шею, Эванджелин направилась к нему.

– Привет, – Эванджелин постаралась подойти как можно незаметнее.

– Иви, – Эван повернулся, и его лицо озарилось улыбкой. Он взял ее за руку, притянул к себе и нежно поцеловал. Эванджелин, как всегда, немного смутилась, но уже привычно и доверчиво уткнулась лицом ему в плечо.

– Ты сегодня просто сияешь, – сказал Эван.

– Мы помирились с братом, – сообщила девушка и радостно улыбнулась. – И весь день провели вместе.

– Это здорово, – искренне обрадовался Эван. – Надеюсь, теперь ты меня с ним познакомишь. Раз уж он твой брат и вы теперь в хороших отношениях, нужно представиться по полной форме.

– Да, обязательно, – Эванджелин чуть нахмурилась. – А твоему другу я понравлюсь? – с тревогой спросила она.

– Конечно, – убежденно сказал Эван. – Ты не можешь кому-то не понравиться.

– А ты не можешь перестать мне льстить, – пожурила она его.

Эван развел руками с самым покаянным видом.

– Виновен, миледи, – сказал он.

Молодые люди не выдержали и рассмеялись, после чего медленно направились в сторону дома Эвана. Встреча с другом фотографа была назначена на семь, поэтому пока можно было не торопиться. Они пришли домой и начали подготавливать все к ужину. Но чем больше близилось время, тем больше волновалась Эванджелин. Как она знала, с семьей Эван был не в ладах, кроме младшей сестры, и единственным близким ему человеком был его лучший друг. Поэтому девушке страшно хотелось, чтобы тот, чье мнение Эван так ценит, одобрил ее.

– Странный выбор блюд, – задумчиво сказала она, глядя, как Эван осматривает принесенную курьером пиццу. – А почему бы не приготовить что-то серьезное, ну там…. Стейк хотя бы. Все-таки ужин с гостем…

Эван с улыбкой покачал головой, как он делал всегда, когда она, как он выражался, включала аристократку.

– Не волнуйся, милая, Эд обожает пиццу и гамбургеры. Да и ты, как выяснилось, тоже не чужда пище простых смертных.

– Ой, ну перестань меня дразнить, – Эванджелин смутилась и дернула прядь его волос. – Я всегда очень хорошо относилась к пицце. А твой друг… Эд, он кто, тоже фотограф?

– Нет, он гонщик, – Эван оглянулся и, заметив фотокамеру на тумбочке, пошел к ней. – В «Формуле-1» гоняет. Кстати, в этом году стал чемпионом, так что не удивляйся, если он будет задирать нос и всячески себя нахваливать. На данный момент он, наверно, имеет на это право. Сейчас я тебе покажу фото… – он начал копаться в камере, что не позволило ему увидеть, как перекосилось лицо Эванджелин при его словах. – Вот смотри, это мы с ним как раз неделю назад. Я к нему, собственно, и ездил на награждение.

Он поднял взгляд, Эванджелин чудом успела вернуть спокойное выражение лица, однако буря, бушевавшая внутри нее, все-таки прорвалась, потому что Эван приподнял бровь и спросил:

– Иви, ты в порядке? Ты как-то странно выглядишь.

– В порядке, – она машинально взяла в руки камеру, которая только подтвердила все ее опасения. На фото Эван стоял в обнимку с ее счастливым братом.

В этот момент раздался звонок в дверь.

– А вот и он, – Эван все так же встревожено не отводил от нее взгляда. – Ты точно в порядке? Я сейчас, открою ему.

– Ага… – Эванджелин проводила мужчину взглядом и бросилась на кухню.

– Ужас, ужас, ужас, – зашептала она. – Эдгар меня убьет. Простолюдин, шотландец, да еще и друг его ко всему прочему. Точно убьет.

– Привет, – давно не виделись, – раздался ироничный голос Эдгара в холле. Как я выгляжу? Я надел ради твоей феи лучший костюм!

– Когда ты уже запомнишь, как ее зовут, – Эванджелин могла представить, как Эван закатил глаза в этот момент. – Привет. О, отлично! Отнесешь на кухню? Иви, кажется, в спальне, сейчас схожу за ней.

В этот момент Эванджелин мрачно подумала, что лучше бы она побежала в спальню, по крайней мере, там можно было запереться. Она хмуро уставилась на дверь, обреченно вздохнув. Эдгар будет, конечно, ругаться, но ему придется смириться, она взрослый человек и имеет право встречаться с кем хочет и с тем, в кого она влюблена, даже если этот кто-то не подходит ее семье по каким-то выдуманным критериям. Так она подбадривала сама себя, но все же нервно вздрогнула и, не выдержав, отвернулась от двери, укоряя себя за трусость.

– Добрый день, леди, – раздался за ее спиной низкий звучный голос ее брата, – а Эван ищет вас в спальне… Надеюсь, вы любите красное полусладкое вино? Я вот принес бутылку… Я Эдгар, Эдгар Мортимер, рад знакомству.

Эванджелин вздохнула и, принимая неизбежное, повернулась к нему лицом.

– Привет, – сказала она, робко улыбнулась и тут же выставила вперед руку. – Эдгар, я могу все объяснить!

Тот, опешив, не веря своим глазам, оглядел ее с головы до ног, поставил бутылку на столешницу кухни и подошел ближе.

– Какого черта, – выдавил он наконец, – Эванджелин, что ты тут… Ты что… Ты и есть Иви? Какого черта?!

– Ну ты же не будешь ругаться, – Эванджелин попыталась отступить назад, но уперлась в столешницу. – Ничего же такого не случилось.

– Ничего не случилось? – яростно зашипел Эдгар. – Ты собиралась мне об этом рассказать? Откуда ты узнала про Эвана? И вообще, когда это ты успела всему научиться в постели?

– Какое твое дело! – вспыхнула Эванджелин. – Тебя не касается! Я собиралась! Я сегодня даже спросила, а ты мне что ответил? И я вообще не знала, что вы знакомы!

– Почему ты не сказала ему, кто ты? – бушевал Эдгар, впрочем, не повышая голоса. – Почему назвалась какой-то собачьей кличкой? Зачем ввела его в заблуждение? И как мне теперь себя с ним вести?

– Спокойно себя веди! – сестра так же, как и брат, старалась не повышать голоса. – Что такого?! Да, я назвалась ему не полным именем, ну и что? Меня так друзья зовут! Ну да, получилось неловко, но ничего страшного в этом нет!

В этот момент послышались шаги Эвана.

– Эд? Иви? Куда все подевались?

Эдгар бросил быстрый взгляд в гостиную, пригладил волосы, поморщился и внезапно сделал несколько шагов к сестре, схватил ее за плечи и, не давая опомниться, поцеловал.

В тот же момент произошло два события. Эван зашел на кухню и замер, а Эванджелин, на миг ошеломленная, тут же пришла в себя, пнула брата в голень и завизжала:

– Отпусти, придурок! Маньяк! Извращенец! Ты совсем ума лишился со своими гонками и пьянками! Отпусти, идиот!

– Какого черта… – Эван рванулся вперед и, дернув друга за плечо, оторвал его от девушки. – Что тут творится?

– Ничего! – Эдгар быстро вытер губы. – Просто… Она тебе не верна! Видишь? Я говорил, она будет от меня без ума. Она тебя не достойна. Мы уходим, – он схватил сестру за руку и потащил к выходу.

– Не смей ко мне больше прикасаться, идиот! – Эванджелин вцепилась свободной рукой в Эвана, тот ошалело сжал ее, не давая двинуться с места. – Я сегодня же съеду, псих! И мама обо всем узнает! И к мозгоправу тебя точно отведут под конвоем! И папе тоже расскажу! Чтоб тебя в поместье заперли! Ты права не имеешь мне приказывать!

– Стоп, погодите! – Эван все-таки умудрился кое-что вычленить из криков девушки. – Маме и папе?

– Я не имею?! Да я-то как раз имею, – Эдгар возмущенно развернулся к ней и дернул на себя, заставив и Эвана невольно сделать шаг вперед, – еще как имею! Пошли домой, бесстыдница! И это я папе все расскажу! И они перестанут выпускать тебя, наконец-то, как давно должны были сделать!

– Не пойду я никуда, идиот! – Эванджелин пыталась выдернуть руку из хватки брата, но у нее ничего не выходило. – Сумасшедший! Это тебя запереть надо! В башне! Как семейный секрет!

– Так, замолчали оба! – рявкнул Эван. От неожиданности брат и сестра умолкли и посмотрели на фотографа.

Он внимательно изучил лица одного и другой и заключил:

– Значит, маме и папе? Семейный секрет? Думаю, не ошибусь, если предположу, что это и есть брат, с которым я хотел познакомиться. А это сестра, которая наводит в доме свои порядки? У меня только два вопроса. Эд, ты рехнулся? Иви, а ты почему мне не сказала?

– Да я не знала! – первой опомнилась Эванджелин. – Я только сегодня поняла, когда ты рассказывать начал! Эван, честное слово!

Эдгар, мрачно сопевший, пока Эван произносил свою тираду, вдруг ринулся на друга и, схватив его за ворот рубашки, приложил спиной о кухонную стойку.

– Я не рехнулся, – заорал он ему в лицо, – я просто, черт возьми, хотел иметь возможность оставить тебя в живых! Потому что ты спал с моей сестрой! Как ты посмел к ней прикоснуться?! Да я убью тебя после этого!

Эванджелин вскрикнула, а Эван, сначала растерявшийся, схватил друга за руки.

– Да уймись ты, – рявкнул он. – Во-первых, я не знал, что она твоя сестра! Во-вторых, ты помнишь, что я тебе рассказывал? Это не интрижка и не развлечение, черт тебя подери! Я люблю ее!

Эдгар не отпустил Эвана, но трясти его перестал, исподлобья вглядываясь в лицо друга.

– Слушай, прости, что так получилось, – Эван не отрываясь смотрел на Эдгара. – Серьезно, я не стал бы скрывать, ты же знаешь.

Эдгар медленно выдохнул, успокаиваясь, и наконец разжал побелевшие пальцы.

– Знаю, – хмуро сказал он и повернулся к сестре, – ты должна была рассказать, кто твой брат!

Эванджелин, в волнении сжимавшая руки, удивленно ахнула.

– С чего вдруг? – возмутилась она. – Я же не обязана была родословную свою рассказывать. И потом мы тогда с тобой еще не… Ну, в общем, не хотелось мне.

– Успокойтесь оба, – строго сказал Эван. – Иви, не кричи.

Эванджелин замолчала и обиженно посмотрела сначала на брата, а затем на Эвана.

– Не дуйся, – Эван ласково улыбнулся. – Никто не виноват. Эд, и ты прости. Это просто случайность, мы не хотели тебя обманывать, пусть и невольно.

Эдгар вдруг жалобно посмотрел на него, потом на сестру.

– Как вы могли оба, – сказал он с чувством, – два самых близких мне человека! Эванджелин, боже, ну как ты… Ты же еще совсем ребенок… И я… А он… – Эдгар махнул рукой и замолчал, отвернувшись от них и опершись на столешницу.

– Ну, Эдгар, – расстроилась Эванджелин. – Ну перестань так обижаться. Мы же не специально.

– Эд, серьезно, – Эван подошел к другу и положил руку ему на плечо. – Мы по-прежнему два самых близких тебе человека, и этого ведь ничто не изменит.

– Ну да, оно, конечно, так, – Эдгар шмыгнул носом и спохватился, – и я Эдгар вообще-то, ты что, забыл? – он выразительно посмотрел на друга.

– С чего вдруг, – непонимающе пожал плечами Эван. – Я тебя уже года четыре так зову.

Эванджелин внезапно фыркнула.

– Эд? – развеселившись, переспросила она. – Так кто тут называется кличками, а, милый братик?

– Замолчи, – зашипел Эдгар, – молчи, я сказал!

Эванджелин показала ему язык.

– Ну все, хватит, – закатил глаза Эван. – Господи, вы еще подеритесь. Успокоились оба!

– А ты не указывай мне, как с сестрой общаться, – беззлобно возмутился Эдгар. – Тоже мне! Если добрался до нее, считаешь, что имеешь право мне указывать? – он слабо улыбнулся.

– Я думаю, что мой долг защищать ее, – улыбнулся Эван и протянул руку Эванджелин. Та взяла его ладонь и подошла ближе.

– Не сердись, братик, пожалуйста, – сказала она и ласково погладила Эдгара по голове. – Это просто случайность.

– Так, может, проясним цепь случайностей в гостиной? – предложил Эван, желая разрядить обстановку. – Зря ты, что ли, вино принес?

– И вообще, – уже с наигранным возмущением Эдгар взялся за бутылку и штопор, – меня в этом доме собираются кормить? Я на ужин пришел!

– Собираются, собираются, – хмыкнул Эван.

Эванджелин улыбнулась.

– Эван, захвати бокалы, а я пока пиццу открою. Будет просто званый ужин, – она направилась в гостиную.

Эдгар резким движением выдернул пробку и заметил, не оборачиваясь:

– Поразмыслив, я пришел к выводу, что ты, конечно, лучшая кандидатура для нее. Я тебя давно знаю, ты честный парень и вполне ее достоин. К тому же я буду всегда знать, где она. Но я должен предупредить: обидишь ее – я снесу тебе голову. Без обид.

Эван внимательно посмотрел на друга, покосился в гостиную, где Эванджелин раскладывала пиццу по тарелкам, и сказал:

– Знаешь, я бы задумался, действительно ли это ты, если бы ты этого не сказал. Поэтому никаких обид. И если такое случится, не дай бог, и я обижу ее, я сам к тебе приду, чтобы ты меня прибил к чертям.

Поколебавшись, он добавил вполголоса:

– Эд, теперь я уже не мыслю себя без нее. Ты ее брат, и она тебя очень любит. И ты мой лучший друг, и я чертовски счастлив, что ты не против нас.

Эдгар усмехнулся и лукаво взглянул на него:

– Ну что сказать, я полностью одобряю твою фею, брат!

Эван взял друга за плечо.

– Я очень рад, – серьезно ответил он и внезапно фыркнул. – Вот только твои действия с поцелуем. Что это вообще было? Неужели ты надеялся, что я просто так поверю в секундную измену?

Эдгар надулся.

– Ну у меня была надежда, – сказал он хмуро, – тогда она бы осталась только моей маленькой сестренкой. Я ведь буквально сегодня помирился с ней! Да и с тобой я не хотел выяснять отношений… И вообще, я был огорошен!

Эван закатил глаза и помотал головой.

– Определенно, – согласился он. – Впрочем, уверен, я бы отчудил еще и не то, если бы вдруг узнал, что ты встречаешься с моей сестрой.

– Вот-вот! – поддержал Эдгар. – Поставь себя на мое место! Да ты бы меня вообще по стенке размазал!

– Это точно, – улыбнулся Эван. – Ладно, идем, а то Иви заподозрит, что мы тут что-нибудь замышляем.

Друзья рассмеялись и, забрав вино, направились в гостиную.

Ужин прошел на ура. Эдгар все больше и больше расслаблялся, глядя на счастливых влюбленных. Ему приятно было видеть любимых людей довольными, хотя и сложно было окончательно принять тот факт, что его сестра действительно уже большая. В конце вечера, поворчав, Эдгар оставил Иви в доме возлюбленного и поехал домой один.

Эванджелин была рада встречаться с Эваном не таясь. Эдгар больше ни разу не возразил против этого, хотя порой и выяснял строго, куда они пойдут, сколько там пробудут и когда сестра вернется домой. В какой-то мере Эдгар наслаждался тем, что его квартира теперь снова может принадлежать только ему и он может приводить сюда любую понравившуюся ему девушку, спровадив сестру ночевать к другу.




Глава 9


Так прошло полторы недели. Осенние дни становились все длинней и холодней. Эдгар уехал куда-то в Марокко: как он говорил, ради интервью, но Эван и Эванджелин подозревали, что он просто укатил отдыхать с очередной пассией, наслаждаясь временем, которое Шерман дал ему для отдыха, не требуя от него усердно следить за физической формой. В тот день по Лондону гулял первый холодный зимний ветер, он стучался в окна, словно проверяя рамы на прочность, отгонял от реки продрогших влюбленных и делал кассу продавцам кофе: каждый хотел согреть руки теплым ароматным пластиковым стаканчиком.

Эван и Эванджелин не стали долго бродить по набережной, а вскоре завернули к дому мужчины. Куда приятнее было бы провести время в квартире наедине и в тепле, несмотря на то что обоим очень нравилось гулять в обнимку, согревая друг друга от порывов ветра.

Дома Эванджелин, уже совсем по-хозяйски распоряжавшаяся в кухне любимого, начала заваривать чай. Эван, полюбовавшись ею немного, осторожно подкрался сзади и провел все еще холодным пальцем по ее ключицам.

– Ай! – взвизгнула от холодного прикосновения Эванджелин. – Эван, что ты творишь! Хулиган!

Она замахнулась на него чайной ложкой, целясь в лоб, на что Эван только расхохотался, поймал девушку в кольцо своих рук и крепко прижал к себе.

– Не волнуйтесь, миледи, – промурлыкал он. – Я вас согрею, слово даю.

– Ты ведешь себя совсем не как джентльмен, – пропыхтела Эванджелин, делая попытки вырваться, осуществляемые, впрочем, скорее для вида, поскольку на деле она только сильнее прижималась к мужчине. – И меня заставляешь себя вести не как леди. Ну где это видано, чтобы леди била возлюбленного ложкой по лбу?!

Эван нежно коснулся ее губ своими.

– Я же шотландец, милая, – ответил он, на секунду оторвавшись от нее. – Ну где ты видела шотландцев-джентльменов?

Эванджелин хихикнула и сама потянулась за поцелуем, однако их идиллию разрушил внезапный звонок в дверь. Эван нахмурился.

– Странно, я никого не жду. Подожди минуту, Иви. Только посмотрю, кто там.

Он направился к дверям, а Эванджелин, движимая любопытством, выглянула следом.

Эван открыл дверь, и на шею ему с разбегу бросилась миниатюрная девушка в забрызганных грязью треккинговых ботинках, джинсах с разрезанными дырами на коленях и распахнутой осенней куртке. Откинув с лица прядь вьющихся мелкой волной светлых волос, в которых почему-то кое-где виднелись маленькие белые цветочки, она стала страстно покрывать поцелуями его лицо.

– О, Эван! Мой милый, мой родной, мой ненаглядный, мой любимый Эван! Я так скучала, так скучала! А ты, негодяй, ты вспоминал обо мне в своем гадком холодном Лондоне? Я чуть не сдохла, пока добралась. О, мой родной, мой хороший! – она спрятала лицо у него на груди и окончательно повисла на его шее.

Эван, ошарашенно разведя руки в стороны, неуверенно посмотрел на светлые вьющиеся волосы девушки.

– Айли? – озадаченно уточнил он. – Айли, это ты? О господи, – он вдруг отдернул ее от себя, обхватив за плечи, и вгляделся в ее лицо. – Черт подери, Магпай[1], моя крошка Магпай! – Эван вскрикнул уже радостно и сам изо всех сил прижал ее к себе. – Черт, это и правда ты! Господи, как я счастлив тебя снова видеть.

Эванджелин открыла рот от удивления, глядя на эту картину. Айли же обхватила своими маленькими ладонями лицо Эвана и радостно засмеялась:

– Боже, ну какой ты стал! Ты просто красавец! Но как же я скучала! Как я скучала без тебя! Но теперь я буду жить с тобой, как мы всегда и мечтали, и никто нас не разлучит. Ведь правда? Ты не позволишь же, чтобы наши мечты рухнули, мой родной? – она снова обвила ручками его шею.

Эван покружил ее и несколько раз звонко чмокнул в щеки.

– Черт, Айли, глазам не верю! Я тоже очень-очень скучал!

– Кхм, – тихонько кашлянула Эванджелин, находившаяся в полном ошеломлении от разворачивающейся сцены. Айли резко повернулась к ней, окинула взглядом с ног до головы и спросила с прохладным любопытством:

– Эван, а это кто?

– Да, кажется, уже никто, – с сердитыми нотками в голосе отозвалась Эванджелин.

– Ох, Иви, ты не так поняла, – Эван помотал головой. – Это моя сестра Айли!

– Сестра? – удивилась Эванджелин.

– Младшая, – подтвердил Эван и радостно приобнял Айли за плечи. – Сестричка, а это Иви, моя девушка.

– Ну, – Айли еще раз внимательно оглядела Эванджелин, – ничего не скажешь, хороша. Даже очень. Такая прямо… – она повернулась к Эвану и с лукавым прищуром спросила, – что, закадрил дамочку из высшего света, да? Ах ты чертов развратник! В деревне все помрут от зависти!

– Дамочку? – возмутилась Эванджелин вполголоса.

– Айли! – прошипел Эван и отвесил сестре символический подзатыльник. – Ты когда научишься язык за зубами держать, Магпай?!

Впрочем, он явно не сердился. Фотограф еще раз оглядел Айли, на этот раз подмечая и небольшой рюкзак, и усталость на лице, и белые цветки в волосах.

– Так-так… – задумчиво протянул он. – А как ты тут оказалась, сестренка? Пойдем, кстати, в гостиную.

С этими словами он закрыл дверь.

– На поезде приехала, – не моргнув глазом ответила Айли, стягивая куртку и стаскивая ботинки. – Ну, Иви, не сделаешь ли чаю любимой сестре твоего парня? Или к тебе дворецкий прилагается для таких дел? – она широко улыбнулась, давая понять, что это шутка.

Эванджелин возмущенно посмотрела на Эвана. Тот нахмурился.

– Айли, повежливее! И вот что, сестренка, мне ты зубы заговаривать так и не научилась. Продумывай историю получше. Иви, – он подошел к насупившейся девушке и немного виновато улыбнулся. – Сделаешь чаю, пожалуйста. И извини за неожиданность.

Эванджелин вздохнула, кивнула и направилась на кухню. Айли закатила глаза, но комментировать поведение брата не стала. Они направились в гостиную, блондинка плюхнулась в кресло и с наслаждением вытянула ноги

– Я еще и не начинала рассказывать историю, – улыбнулась она, – но, может, я сначала чаю выпью? И вообще, мне что, повод нужен? Мы же с тобой с детства мечтали, что будем жить вместе в Эдинбурге или Лондоне. А потом, когда ты вырвался, мечтали, как я к тебе приеду, когда мне восемнадцать исполнится. Ну так мне уже давно восемнадцать!

– Я помню, – ответил Эван, присаживаясь в кресло напротив. – Я тебя поздравлял, между прочим. Но и что? Поэтому ты примчалась без звонка, без предупреждения? Слушай, я очень рад, но предпочитаю знать, что происходит. Ты посмотри на себя. Это, значит, подготовленный переезд?

В этот момент вернулась Эванджелин, неся чай.

– Ну а что? Тебя размер рюкзака смущает? Да что мне, в сущности, нужно? Я ж непритязательна, ты в курсе, – все это Айли произнесла, поглаживая подлокотник кресла, в котором она сидела. – Слушай, это что, правда, кожа? Или все-таки заменитель? Такой мягкий материал! Вообще, хата, конечно, отпад! А можно я пойду осмотрюсь? О, спасибо, Иви! – она схватила чашку так поспешно, будто желала спрятаться за ней.

Эванджелин совершенно огорошенно кивнула.

– Айли, – мрачнея на глазах, сказал Эван, – а ну рассказывай все как есть!

Эванджелин покосилась на нервничавшую девушку и осторожно предложила:

– Эван, может, Айли нужно сперва отдохнуть, умыться, переодеться… Айли, вы… эээ… ты устала, наверно?

Айли кинула на нее холодный взгляд ярко-синих глаз:

– Спасибо, но я привычная. Мы с Эваном с детства по полям гоняли, еще и не так выматывались… – она вдруг осеклась, коротко кивнула и быстро добавила другим тоном: – Но про умыться идея классная. Вообще, очень в душ хочется. Ты не против, брат? У тебя, небось, сто ванных комнат, какую мне можно занять?

Эван закатил глаза и встал.

– Пошли, покажу тебе комнату, займешь ее пока что. Там ванная своя, разберешься.

– Спасибо, братик! – Айли вскочила и прижалась к нему. – Ты просто чудо!

Все такой же мрачный Эван повел ее в комнату, а Эванджелин осталась сидеть, озадаченно глядя на брата и сестру.

– Вот что, сестричка, – строго сказал фотограф, подойдя к гостевой спальне. – В ванной ты спрячешься не больше чем на полчаса. Так что лучше готовься говорить правду и только правду.

Посмотрев на ее забегавшие глаза, Эван смягчился.

– Ты же знаешь, что я на твоей стороне. Но мне нужно знать, что происходит, – он обнял ее.

– Ты же не оставишь меня, правда? – спросила она, уже не бравируя, прижавшись щекой к его груди. – Не бросишь меня?

– Дурочка, – вздохнул Эван. – Так и знал, что ты влипла в какую-то беду. Ну, конечно же, я тебя не брошу, как ты могла такое подумать.

Он погладил ее по волосам.

– Ничего не бойся. Иди, прими душ, полотенца в шкафчике. И возвращайся в гостиную, будешь рассказывать, что с тобой стряслось.

Она кивнула и робко сказала:

– Только… Не при ней, ладно? Не то чтобы я чего-то стыдилась… Просто не хочу, чтобы она сразу узнавала про меня такое…

– Хорошо, – кивнул Эван. – Я попрошу Иви нас оставить, да она и сама предложит, думаю. Ну иди, – он подтолкнул сестру в сторону комнаты, а сам развернулся и пошел в гостиную. Эванджелин встала и шагнула ему навстречу.

– Иви, извини, – начал Эван, – я и сам не ожидал.

– Все в порядке, милый, – Эванджелин кивнула и, помедлив, спросила. – У твоей сестры неприятности?

– Видимо да, – мрачно кивнул Эван.

– Тогда, наверно, мне лучше оставить вас наедине, – предложила девушка. – Вероятно, ей неловко будет рассказывать при постороннем.

– Ты просто прелесть, Иви, спасибо, – Эван привлек ее к себе и, крепко обняв, поцеловал.

Насладившись страстными поцелуями и едва оторвавшись друг от друга, влюбленные попрощались. Эван понаблюдал из окна, как Эванджелин села в такси, сел на диван и приготовился ждать сестру.

Минут через сорок Айли робко вошла в гостиную, одетая в те же джинсы, но чистую футболку. Ее мокрые отжатые волосы, уже избавленные от белых цветов, змейками вились по плечам.

– Иви уехала? – спросила она, оглядываясь.

– Уехала, сама предложила, – пояснил Эван и указал сестре на кресло. – Садись и рассказывай, что стряслось.

– Она у тебя чуткая, – Айли явно тянула время.

– Да, потрясающая, – кивнул Эван и побарабанил пальцами по подлокотнику. – Айли?

Та тяжело вздохнула, ногой подцепила лямку рюкзака, который валялся на полу, подтянула его к себе и вместо ответа выудила оттуда фату, которую положила на кофейный столик. За ней последовало скомканное свадебное платье, замызганное грязью, с оборванной юбкой.

Эван удивленно приподнял бровь.

– Что это? – спросил он.

– Ну очевидно же, что свадебная одежда, – Айли вздохнула, – моя одежда.

– Что?! – Эван подскочил. – Твоя свадебная одежда? Ты вышла замуж? Когда? За кого? Какого черта ты мне не сообщила?

Айли виновато втянула голову в плечи:

– Видишь ли… Тебе решили про свадьбу не говорить, потому что папа ее очень скоро устроил. А я не могла тебе позвонить, потому что меня заперли в комнате и отобрали мобильный. Я не улизнула сразу, потому что не верила, что они меня реально заставят замуж выйти. Но так как день свадьбы настал, и мама, Дейзи и тетя Саманта стали готовить меня к церемонии, то я решила, что нужно давать деру. Ну, тут я через окно и утекла… Так что нет, замуж я не вышла, хотя, думаю, папа еще попытается меня заставить… Ты же защитишь меня, правда?

– Что? – Эван оторопело уставился на сестру. – Тебя что, насильно пытались выдать замуж? Да с какого вообще дьявола? На кой они устроили это средневековье? И наша женская часть цирка впереди всех! С какого… – он вдруг остановился и подозрительно посмотрел на Айли. – Ты часом не того…. Не залетела?

– Ну брат! – Айли с укоризной посмотрела на него. – У меня, в конце концов, был ты. Я лет с девяти знаю, что такое презервативы.

– Ну слава богу… – выдохнул тот. – И чего тогда? Или у них очередной бзик на тему «Женщина создана только для горшка с кашей»?

– Конечно не без того… – Айли нервно облизала губы. – Тут, видишь ли, какое дело… Папа застал меня с Билли в овчарне. И ладно бы он один был – тогда поколотил бы, наверное, Билли, и этим все кончилось. Но он там каких-то торговцев пригнал, которых он партнерами по бизнесу называет, и повел их в овчарню овец показывать. Ну а там мы такие красивые с Билли. Прямо в самом разгаре… Мы еще не сразу заметили их… В общем, отец орал так, что я думала, что у него селезенка лопнет. Ну а потом велел замуж идти. Сказал, могу развестись с ним через полгода, ему плевать. Но сейчас я должна создать видимость того, что мы с Билли друг без друга жить не можем. Билли-то рад, конечно, – еще бы, стать зятем Бойда Монро… А меня как-то никто не спрашивал, как я ни пыталась достучаться, что замуж не хочу.

– Что?! – Эван схватился за голову и закричал. – Да ты умом тронулась? Нет, знаешь, я даже не буду говорить, как ты себя ведешь, своя голова есть, но если есть, так подключай ее хоть иногда! Взрослая девица, а как пятилетняя! Ну понравился тебе парень, так приведи его к себе или сходите к нему! Или тебе экстрима не хватает? Специально его туда потащила, где отец вас застукать мог? Кто вообще этот Билли такой, бестолковица?!

– Да никогда он не ходил туда в это время, – громко запротестовала Айли, – и как, скажи на милость, я его в дом приведу? И у него полно сестер мелких – мигом по всей деревне разнесли бы. Это Билли Сайлас… Да ты помнишь наверняка.

Эван наморщил лоб, вспоминая.

– Сайлас… Сайлас… Господи, Айли! Это тот прыщавый осел?! Ну ты и бестолочь! Ты не могла себе кого-то получше найти? И знаешь, то, что отец туда не ходил, это не аргумент! Хоть на дерево лезьте, если приспичило!

Айли надулась:

– Может, Билли и осел, но он уже далеко не прыщавый! Он, между прочим, лучший стригаль, и мускулы у него не меньше, чем у тебя! И вообще, неважно, где мы это делали! Это не повод, чтобы меня заставлять выходить за него!

– Это повод, чтобы начать думать, прежде чем делать, – рассердился Эван. – Айли, как можно было довести до такого! Надо и в самом деле сдать тебя отцу, чтобы мозгами шевелить научилась!

– Ах, сдать отцу? – закричала Айли в ответ. – Ну и сдавай! Я знала, что ты в своем Лондоне…

Ее слова прервал телефонный звонок мобильного Эвана, и она испуганно притихла.

– Пожалуйста, если это он… – испуганно мяукнула она, но не закончила фразы.

– Алло! – Эван рявкнул в трубку, даже не взглянув на то, кто звонит. – О, какие люди! Здравствуй, папа! – совсем не удивившись ответил он.

– Здравствуй, сын! – раздался из трубки ворчливый голос Бойда, Айли зажала губы ладошкой и с мольбой уставилась на брата. – Эта маленькая дрянь у тебя? Верни ее сейчас же домой: у нее свадьба сегодня, и я не собираюсь ждать, чтобы вся эта жратва пропадала.

– И я по тебе соскучился, – с издевкой сказал Эван. – Как приятно услышать одобрительный голос отца после стольких лет разлуки! Этот звук, донесшийся, наверно, от самых шотландских гор!

– Не тебе мне указывать, как с тобой разговаривать, – повысил голос Бойд. – И одобрять мне тебя не за что! Ты бросил семью, хотя я рассчитывал на тебя! Живешь там в своем Лондоне со шлюхами и наркоманами, возишься с фотоаппаратом, вместо того чтобы серьезным мужским делом заниматься. И, если тебе так интересно, ни черта я по тебе не скучаю! И звонить бы я не стал первый, если бы не был уверен, что этой паршивке некуда идти, кроме как к тебе! И, если хочешь знать мое мнение, это ты виноват во всем! Она тебе всегда в рот глядела, а ты творил что хотел, вот и она стала! Ни стыда ни совести у обоих! Живо дал ей трубку!

– Да к чертям иди! – Эван перестал сдерживаться. – Правильно она сбежала, раньше, жалко, не смогла! Вы мне столько лет мозги ели и Айли тоже начали! Совсем уже рехнулись со своими овцами! Да как у тебя рука поднялась выдавать дочь за этого ублюдка подзаборного! Плевать мне, что ты там думаешь! Она с тобой говорить не хочет! Айли теперь живет со мной, здесь, и если посмеете еще хоть слово ей сказать, я тебя лично на части разорву и не посмотрю, что ты мой родитель! Не звонил – вот и не звони больше! Ах да, и женишка этого на своей лучшей овце жени! Чтоб жратва не пропала! Самая подходящая для него партия!

– А ты у нее спроси, на кой хрен она с ним трахалась на глазах у всей деревни, – заорал Бойд в ответ. – Я бы не стал ее замуж выдавать, если бы мне каждый первый в глаза не тыкал, что моя дочь шлюха! Ты делай что хочешь, живи как живется, а из нее я еще человека сделаю! Тебя упустил, виноват перед Богом, а она еще не совсем пропащая!

– Из себя человека сделай! – прорычал в ответ Эван. – А то для тебя баранье стадо – идеал! Айли не шлюха! Ты сам, можно подумать, к матери непорочным младенцем пришел! Лицемер чертов! Трахалась и трахалась, ее проблемы! Ты забыл, что она совершеннолетняя? Тебя вообще больше не должно касаться, чем она живет и как, понял?

– Меня будет касаться, потому что я ее кормил и растил, а что она для семьи сделала? – разорялся Бойд. – Хватит тут умничать, верни девку домой!

– Мне плевать, что ты там считаешь, – отрезал Эван. – Катись к черту!

Он с силой нажал на кнопку сброса и все такой же разозленный повернулся к сестре. Айли же, не обращая внимания на его состояние, бросилась ему на шею.

– О брат! – причитала она, покрывая поцелуями его лицо, – Эван, спасибо! Я знала, что ты меня в обиду не дашь! Милый, любимый братик! Лучший на свете! Спасибо, спасибо, спасибо!

– Айли, – сердито пробурчал Эван, сообразив, что теперь ругать сестру будет не совсем действенно. Не удержавшись, он все-таки обнял ее и погладил по волосам.

– Но не думай, что тебе все сойдет с рук, маленькая сорока! – он крепко, хотя и не больно взял ее за ухо. – Натворила дел, так что теперь придется учиться жить по-новому.

– Ай-ай-ай! – заверещала Айли скорее для виду. – Эван, ну что ты делаешь! Я же уже не маленькая, чтобы меня за ухо таскать! И как это «по-новому»?

– А вот так! – хмыкнул Эван. – Или ты думала, что тут жизнь идет так же, как в деревне? Ты теперь уже взрослая, так что нужно будет решать, как жить, учиться, чем заниматься.

Глаза Айли заблестели:

– О, я уже думала, – вдохновенно заявила она. – У меня было время, пока они меня взаперти держали, а я побег к тебе планировала. Эван, я уже все решила!

– Будешь мне хаггис готовить каждый день? – подначивая ее, спросил Эван.

– Не без того, – милостиво склонила голову Айли. – Но я вовсе не собираюсь сидеть у тебя на шее! Более того, я уверена, что скоро буду зарабатывать больше тебя!

– Да ну! – фыркнул Эван. – Ну давай, поделись своим бизнес-планом.

Айли с видом знатока откинула волосы со лба:

– Слыхал про бурлеск? Я поняла, что я прекрасно туда вписываюсь! Пою хорошо, танцую как богиня, сиськами бог не обидел! Но! Вдобавок я просто стану моделью! А что? Я красивее, чем половина этих баб с обложек! Знаешь, я даже псевдоним себе придумала: яркий, хлесткий, значительный, – она вскинула подбородок, с прищуром взглянула на брата и гордо изрекла, – Лола Монро!

Эван помолчал, глядя на нее, и неожиданно расхохотался в голос.

– Как-как? – переспросил он, давясь смехом. – Лола Монро? Ну, Айли, я такого даже от тебя не ожидал. Звезда бурлеска! Да что ты себе в голову вбила? – он снова захохотал.

Айли ошеломленно посмотрела на него, потом надулась:

– Чего ты ржешь? Я что, хуже их всех что ли? Почему они могут быть знаменитостями, зарабатывать кучу денег и жить в особняках, а я не могу?

– Господи, Айли, – Эван вытер выступившие у него от смеха слезы. – Да что ты выдумала. Тоже мне, богиня бурлеска Лола Монро. Ты хоть представляешь всю подноготную этой кухни? И ты хоть представляешь, как сложно быть моделью и танцовщицей! Прорываются к известности единицы, а остальные вечно на подтанцовках.

– Ну и что?! – Айли сложила руки на груди, исподлобья глядя на брата. – И что?! Это значит, я сразу должна отказаться от своей мечты? Если я не попробую – я уж точно ничего не добьюсь!

– Слушай, Айли, – закатил глаза Эван. – Я не говорю, что ты должна отказаться от мечты. И в жизни такого не скажу. Но ты вообще уверена, что это тебе надо? Я серьезно, это адский труд! Или ты решила ради денег продаваться? Если не хочешь надрываться, то ложишься под режиссера или продюсера, а вот этого я точно не допущу.

– Я готова надрываться, – упорствовала Айли, – хотя что там надрываться? Сидишь себе красиво, пока тебя снимают! И я не собираюсь ни под кого ложиться! И что значит «продаваться»? По сути, любая работа – это акт купли-продажи. Ты сам рассказывал, что иногда берешься за заказы, которые тебе не по душе, но которые хорошо оплачиваются. Это в твоей терминологии «не продаваться»? Не будь лицемером! Далеко не все актрисы и модели – шлюхи. Мы оба это знаем.

– Сидеть красиво – это, знаешь ли, тоже работа! – начал сердиться Эван. – По несколько часов не шевелясь, ты точно не усидишь. Я знаю, что не все! Но многие режиссеры – скоты последние! И только и хотят молоденьких девочек завалить, которые пачками мчатся звездами становиться. Все, Айли, не хочу ничего слушать!

– Ах вот ты как! – Айли тоже завелась. – Тоже мне работа! На ферме они не работали, кто это работой зовет! И всегда можно отказаться, когда тебе секс предлагают! И вообще, ты просто не хочешь, чтобы я становилась звездой! Ты хочешь, чтобы в нашей семье один был самородок – великий фотограф Эван Монро! А все остальные чтобы на тебя молились! А я хочу стать моделью – и стану! – она вскочила на ноги, пылая яростью, отошла к камину и демонстративно развернулась к брату спиной.

Эван закатил глаза.

– Вот что, – сказал он, усилием воли заставив себя не ругать сестру. – Никогда я этого не хотел. И если ты так думаешь, то ни черта ты меня не знаешь! Не пори пока горячку. Если хочешь, то, может, и станешь, но для начала хорошенько все обдумай. Я тебя еще на съемки как-нибудь свожу, посмотришь, какая это адская работа. А пока что пару недель просто отдохни от всего. Может, ты, наоборот, захочешь выучиться чему-нибудь, а не просто на сцене танцевать… Звезда, – буркнул он напоследок.

Айли в восторге обернулась и хихикнула.

– О, брат! – она снова бросилась к нему и обняла его, – ты лучше всех на свете! Ну, конечно, я всерьез так не думала!

– Маленькая паршивка, – сердито сказал Эван, отвесив сестре символический подзатыльник. – Я еще послежу за твоими планами, а то тебе только волю дай.

Вместо ответа она снова расцеловала его и упрыгала заваривать чай.



[1] От англ. magpie – «сорока».




Глава 10


На следующее утро Эванджелин приехала к Эвану, явно волнуясь и при этом стараясь скрыть свое волнение. Айли показалась ей слишком вызывающей, слишком бойкой, слишком откровенной и дерзкой, и Эванджелин представления не имела, как себя с ней вести. А нужно было быть хотя бы любезной, ведь Айли – сестра Эвана, которому, определенно, будет приятно, если девушки подружатся.

Эван открыл дверь почти мгновенно после звонка.

– Привет, солнышко, – он привлек ее к себе и поцеловал. – Как ты?

– В порядке, а ты? – ответила она, отвечая на поцелуй. – Я скучала, – тихим шепотом добавила девушка.

Эван улыбнулся, крепко обхватил ее руками и, прижав к стене, склонился к ее губам.

– Привет! – раздался за его спиной громкий голос Айли. – Братик, ты меня прости, я вижу, ты занят…

Эванджелин едва уловимо покраснела и увернулась от мужчины.

– Хм, привет, Айли, – сказала она.

Эван закатил глаза.

– Надо было тебя все-таки выпороть вчера, – посетовал он. – Расплачиваюсь за свою доброту.

Айли обиженно надула губы и сказала с нарочитой отчужденностью:

– Я только хотела сказать, что хаггис готов!

– Ммм… – Эван причмокнул губами. – Сто лет настоящего хаггиса не ел! Ладно, не дуйся, Магпай, – он легонько щелкнул сестру по носу. – Конечно, я не стал бы тебя пороть.

– Хаггис? – с интересом спросила Эванджелин. – Это, кажется, шотландское национальное блюдо, да?

Айли притворно заворчала:

– Встала ради него в шесть утра! Нашла в этом каменном мешке, который вы зовете Лондоном, все ингредиенты! Да ты знаешь, чего мне стоило раздобыть овечий желудок? – Она развернулась к Эванджелин и очаровательно улыбнулась: – Да, Иви, хаггис – это национальное шотландское блюдо. Готовится обычно на Рождество, но Эван его всегда требовал намного чаще!

– Овечий желудок? – переспросила Эванджелин с плохо скрываемым шоком.

– Там не только это, – Эван снова мечтательно вздохнул. – Это лучшее, что я ел в жизни, хотя ингредиенты и могут напугать. Но ты не волнуйся, это очень вкусно!

Айли махнула рукой:

– Ну овечий желудок – это так, для украшения! На самом деле хаггис готовится из дикого хаггиса – редкого в нынешнее время специфически шотландского зверька. Размером он примерно с барсука, покрыт густой черно-белой шерстью, а морда у него, как у ежика. Но самое удивительное – это его ноги! Дело в том, что дикие хаггисы живут высоко-высоко в горах, на самых их вершинах. Одни лапы у них длиннее других. У самцов длиннее левые лапы, и они бегают по часовой стрелке вокруг вершины, а у самок – правые, и они бегают против часовой стрелки. В том и суть, Иви, сечешь? Когда они встречаются и хотят спариться, то одному из зверьков приходится разворачиваться в противоположную сторону – а ноги-то мешают! Вот они нет-нет да и теряют равновесие и летят прямо в бездну! Оттого-то они такие редкие. Настоящий вымирающий вид, и мы сейчас его попробуем!

Эванджелин приоткрыла рот и несколько раз хлопнула ресницами. Эван фыркнул.

– Иви, не слушай эту сороку. Не существует таких зверей, она тебя просто дурит. Айли, уймись сейчас же!

Айли разразилась хохотом и, согнувшись, хлопнула себя по коленкам.

– Ну надо же! Поверила! Мы это в Шотландии всем туристам травим. Американцы все поголовно верят! – она утерла слезы. – Ну пойдемте, а то остынет.

Эванджелин обиженно поджала губы. Эван дотянулся до сестры и легонько дернул ее за ухо.

– Когда ты уже повзрослеешь? – посетовал он. – Иви, не обижайся. У нас в Шотландии это правда одна из самых распространенных шуток.

– Ладно, – немного оттаяв, ответила Эванджелин, однако в сторону Айли покосилась с прохладцей.

– Ну вот, садитесь! – Айли принялась хлопотать у плиты, выкладывая на блюдо что-то похожее на сваренные в полиэтиленовом мешке мозги, в воздухе витал запах специй и мясного жира. – Пальчики оближете!

Эванджелин с опаской покосилась на жижу, которой Айли щедро полила лежавшую на тарелке еду, и, сглотнув, села за стол.

– Ммм, – протянул Эван. – Пахнет чудесно, сестренка. И когда ты так готовить научилась?

– Примерно тогда, когда ты смылся из дома, – звонко рассмеялась Айли, – чем мне было еще заняться? Вот, Иви, держи! – Она взрезала прозрачную оболочку, откуда потек жир, и стала накладывать в тарелку Эванджелин серую массу, – ты должна научиться готовить хаггис, ведь Эван просто жить без него не может! Рассказать, как его готовить? – она с некоторым злорадством взглянула на пытающуюся скрыть смятение девушку.

– Хм… – нерешительно протянула Эванджелин, с опаской принюхиваясь к месиву у себя на тарелке. – Эван, а это правда твое любимое блюдо?

– Одно из, – кивнул тот.

Эванджелин вздохнула.

– Ну что ж, тогда непременно расскажи, Айли.

– Все не так уж и сложно, – Айли уселась за стол и отправила в рот порцию дымящегося месива, – берешь овечий или бараний желудок и замачиваешь его в соленой воде. На ночь где-то. Потом скоблишь как следует, отмываешь, обжариваешь лук, морковь, немного овсянки, ну и затем превращаешь в фарш всякие овечьи потроха: сердце, почки, легкие, сердце, язык. Отвариваешь, добавляешь почечного сала и специй, засовываешь в желудок, зашиваешь все это дело – и в воду. Варишь часа три всего. И на десерт пюре из брюквы. Так что, как видишь, все очень просто, – сказала она, улыбаясь улыбкой победительницы.

По виду Эванджелин можно было подумать, что несчастную овцу только что освежевали прямо за столом. Однако девушка мужественно попыталась сделать вид, что нисколько не потрясена странным рецептом.

– Очень… оригинальное блюдо, – сказала она, сама не притрагиваясь к вилке. – А в Шотландии вся кухня такая?

– Ага, – Айли кивнула, не сводя с нее пристального взгляда, – такая. Вкусная и сытная. Ты ешь, ешь, а то остынет!

Эванджелин нервно сглотнула, покосилась на Эвана, который, отвлекшись на еду в своей тарелке, не заметил происходившего рядом с ним. Но все же вид мужчины немного успокоил девушку. Она вздохнула, взяла в руки вилку и с независимым и решительным видом отправила в рот кусочек хаггиса. Тщательно прожевав его, Эванджелин посмотрела на тарелку уже спокойнее.

– Необычный вкус, – призналась она. – Но что-то в этом есть.

Айли улыбнулась шире и уже спокойно принялась за еду.

– Конечно же, это восхитительное блюдо, – заявила она. – Скоро ты будешь сама его просить, как и Эван. Точнее… Ты его будешь делать, не так ли?

– Делать?! – переспросила Эванджелин, снова побледнев. – Да я как-то не специалист…

– Иви, ты можешь приготовить все, что угодно, – Эван, решивший высказать девушке комплимент, явно сделал это не очень вовремя. – Хотя есть хаггис каждый день – это слишком.

– Я завтра могу сделать яйца пашот на завтрак, – тут же ухватилась за спасительную подсказку Эванджелин. – Айли, ты их ела когда-нибудь?

Айли нахмурилась.

– Это ни к чему. Я вполне могу омлет пожарить, – источая любезность, заверила она Эванджелин, – ты лучше поспи подольше. Не думаю, что тебя приучили, как нас с Эваном, вставать в пять утра.

– Мне это совсем нетрудно, – тут же ответила Эванджелин, вернув ответную любезную улыбку. – Я привыкла вставать рано. Я ведь тоже, по сути, выросла в деревне.

– Айли, успеешь еще омлет сделать, – Эван наконец сообразил, что между девушками что-то неладно, и теперь присматривался, стараясь понять, что происходит. – А яйца пашот тебе действительно понравятся, я гарантирую. Завтра Иви нас покормит, верно?

– Да, Эван, – Эвнаджелин кивнула и с предвкушением улыбнулась, покосившись на Айли.

– Восхитительно, – прощебетала Айли, окинув Эванджелин холодным взглядом, – наконец-то смогу подольше поваляться в постели!

Вечером Эван увел Эванджелин прогуляться и заодно попытался выспросить, что произошло за завтраком. Однако девушка сделала вид, что не понимает, о чем он спрашивает, и мужчине пришлось уступить. Посоветоваться ему было не с кем: не к Эдгару же приходить за помощью. Тот мог бы без лишних разбирательств двинуть кулаком за то, что сестра на что-то обижается.

На ночь Эванджелин осталась у Эвана. Не смотря на то что влюбленные не спали еще долго, рано утром Эванджелин проснулась и направилась на кухню. Эван, поднявшийся вскоре после нее, вышел следом, привлеченный вкусными запахами.

– Ммм, – протянул он, принюхиваясь. – Нас ждет завтрак аристократов.

– Ой, можно подумать, тебе не нравится, – фыркнула девушка. Эван подошел к ней и нежно поцеловал.

– С добрым утром. Ты ускользнула совсем неслышно.

– А ты был таким сонным, что не хотелось тебя поднимать, – Эванджелин улыбнулась, отвечая на поцелуй.

– Доброе утро! – на кухню, не глядя на влюбленных, вошла растрепанная Айли, одетая в старую футболку брата, и уселась за стол. – Ну, что у нас на завтрак?

Эванджелин отодвинулась от Эвана, но уже не так растерянно, как вчера.

– Доброе утро, – сказала она. – Эван, садись, сейчас я все подам. Сегодня яйца пашот, как я и обещала, и еще тосты, ветчина и салат, – с этими словами она быстро расставила тарелки на столе и разложила приборы.

– Яйца пашот… – Айли зевнула. – И что, вот ради этого необычного вида стоит вставать спозаранку? Подумаешь, яйца и яйца, только без скорлупы.

– Ты попробуй сначала, – отмахнулся Эван.

Эванджелин молча, тихонько улыбаясь, выложила на тарелку еду и подала Айли.

– Держи, Айли, это тебе. Ты когда-нибудь пробовала настоящие яйца пашот?

Айли пожала плечами:

– Ну нет, – нехотя призналась она, – но не думаю, что с яйцами можно сделать что-то особенное. – Она разрезала ножом мягкий белок, и на тарелку вытек крупный яркий желток, – довольно оригинально, – с кислой миной заметила Айли.

– Это французское блюдо, – пояснила Эванджелин с довольной улыбкой. – Моя мама – настоящая его поклонница, это она меня и научила его делать правильно.

– Потрясающе, – подтвердил Эван. – Несмотря на весь аристократизм, – с улыбкой сказал он, – удивительно вкусно.

– Твоя мама готовит, Иви? – Айли подалась вперед и захлопала глазами в нарочитом удивлении. – Эван, тебе досталась просто уникальная аристократка!

– Это так, – Эван мягко улыбнулся.

– Моя мама многое умеет, – Эванджелин метнула в сторону Айли довольный взгляд. – И меня научила. Ну как, нравится? – преувеличенно ласково спросила она.

– Просто превосходно! Удивительный кулинарный талант! – голос Айли источал мед, глаза были ледяными, она сверлила взглядом девушку брата, но во взгляде промелькнуло что-то вроде уважения.

Эванджелин вернула ей победный взгляд и вновь вернулась к еде. Эван покосился на девушек и тихонько вздохнул.

– Айли, тебе бы по магазинам не помешало пройтись, – сказал он, решив не заострять ни на чем внимание и сменить тему. – У тебя же одежды нет. Иви, ты не занята сегодня? Может, поможешь ей выбрать все, что нужно?

Улыбка сползла с лица блондинки:

– У меня есть одежда, Эван! – запротестовала она.

– Футболка и джинсы, – непререкаемым тоном возразил Эван. – Долго ты в них ходить планируешь, не меняя?

– Эван, а я… у меня, – Эванджелин поморщилась, сообразив, что сегодня у нее занятий нет и Эван в курсе этого. – Я не знаю, что Айли любит, – закончила она.

– Точно, она не знает! – уверила брата Айли. – Так что, если уж я и пойду за шмотками, она мне совершенно не пригодится!

– Айли, ты не знаешь, где продают хорошую одежду, а Иви знает, – твердо сказал Эван, переводя взгляд с одной девушки на другую. – Я с вами пойти не смогу, у меня сегодня съемка весь день. Иви, пожалуйста, пригляди за ней и помоги ей все подобрать, одежду, белье, словом, все, что девушке нужно.

– Я… – Эванджелин запыхтела, но сдалась. – Хорошо.

Айли, тяжело дыша, молча уткнулась в свою тарелку и, не говоря ни слова, продолжила есть, всем видом показывая, как она недовольна решением брата.

Вскоре после завтрака Эван уехал на съемки, а Эванджелин, поморщившись, постучала в дверь комнаты Айли.

– Айли, ты готова? – спросила она. – Нам тоже пора ехать.

Дверь распахнулась. Айли, готовая к выходу из дома, окинула ее холодным взглядом.

– Уверена? – спросила она сухо.

– Абсолютно, – таким же тоном отозвалась Эванджелин. – Я вызвала такси, идем.

Айли вздохнула, закатила глаза и прошла мимо Эванджелин в холл. Девушки спустились вниз, не говоря ни слова, и в таком же ледяном молчании доехали до Риджент-стрит. Такси остановилось перед одним из бутиков. Айли присвистнула и впервые за последние полчаса открыла рот.

– Ни фига себе! Ты уверена, что нам сюда?

– Уверена, – Эванджелин покосилась на блондинку, расплачиваясь с водителем, и вышла из машины. – Если, конечно, нужна действительно хорошая одежда, которая и выглядеть будет отлично, и носить которую будешь долго. Идем, нам нужно многое тебе подобрать.

– Уж очень ты уверенная, – пробурчала Айли себе под нос.

Девушки зашли в бутик, и к ним тут же устремилась одна из продавщиц.

– Добрый день! Могу я чем-нибудь помочь?

– Добрый день, – вежливо улыбнулась Эванджелин. – Спасибо, нам нужно выбрать одежду для моей подруги.

Айли с сомнением оглядела помещение и, не дожидаясь помощи, стала сама рыться среди вешалок.

– Во! – она выудила блузку с глубоким вырезом на груди и спине, сверкающую блестящими нитями.

У Эванджелин вытянулось лицо, продавщица на мгновение запнулась.

– Хотите примерить, – нерешительно предложила она.

– Минутку, извините, – Эванджелин, вздохнув, покачала головой. – Позвольте, мы еще немного посмотрим, а затем подойдем на примерку.

Подождав, пока их оставят одних, Эванджелин заговорила:

– Айли, эта блузка не слишком подходящая.

– Почему это, – вскинулась Айли, – отличная кофта! Я в ней буду выглядеть настоящей звездой!

Эванджелин всплеснула руками:

– Она слишком откровенная! И чересчур яркая! Ты будешь выглядеть, хм… вульгарно!

– Никогда до конца не понимала значения этого слова, – Айли с удивлением перевела взгляд на кофту, – что плохого в том, что я буду выглядеть ярко?

– Но это же безвкусно! – принялась убеждать ее Эванджелин. – Господи, Айли, ну неужели ты так всегда ходила? Ну в чем радость ходить в такой откровенной одежде? Попробуй что-нибудь другое… Вот! – она быстро пробежалась глазами по рядам и вытащила тунику с неглубоким V-образным вырезом. – Например, это. Куда красивее и элегантнее!

– Да, я всегда так ходила! – Айли нахмурилась. – И знаешь, Иви, всех это устраивало! Если есть что показать, – она бесцеремонно взвесила в ладонях свой бюст, – надо это показывать! Я молода, а когда все это богатство обвиснет, тогда и буду носить эти старушечьи шмотки!

– Но нельзя же все выставлять напоказ! – заспорила Эванджелин. – Ты себя кем выставляешь? Словно сразу показываешь, что у тебя кроме… – она махнула рукой и запнулась, подбирая слово. – Кроме груди ничего нет! Одеваться нужно так, чтобы и красиво было, и оставался простор для воображения! А какой тут простор, если эта блузка разве что не прозрачная!

Айли презрительно фыркнула:

– Боже! Мужики что, на мой богатый внутренний мир клюют? Пусть сначала поймут, что тут есть за что подержаться, а в процессе и про мои таланты выяснят! Они же глазами любят, я что, не знаю? – она махнула рукой. – Я, знаешь ли, не из аристократов, так что ты одевайся, как тебя учили, а я буду – как мне нравится!

– Да при чем тут аристократы или не аристократы, – рассердилась Эванджелин. – Есть еще и уважение! В том числе и к себе! Неужели тебе больше ничего не нужно в этой жизни, кроме как мужчин завлекать при помощи этих тряпок?

– А что нужно тебе, – зашипела на нее Айли, – замотаться до носа и только по праздникам Эвану декольте показывать? Открою секрет: он это не только в спальне видеть хочет!

Эванджелин в изнеможении схватилась за голову.

– Я тебя уверяю, что полуголой он меня на улице тоже видеть не хочет! И сестру свою в таком виде тем более наблюдать он не хочет! Ты посмотри на меня, разве я хожу в старушечьих платьях? Я хочу, чтобы на меня не только слюни пускали! Я человек, в конце концов, а не приложение к… сиськам! – прошипела она, но, тут же опомнившись, замолчала.

Впрочем, Айли хватило этого для того чтобы сорваться:

– Господи, как мой брат мой выбрать себе в спутницы такую зануду?! – в сердцах сказала она, всплеснув руками. – Лучше б ты была приложением к сиськам, это я хотя бы понять могла!

– А я поверить не могу, что у Эвана такая сестра! – вспыхнула Эванджелин. – Господи, да на что он рассчитывал, когда отправлял меня сюда, что ты по щелчку пальцев изменишься? – она встряхнула головой. – Все, я не могу, я умываю руки. Делай что хочешь, одевайся как хочешь! Хоть голой ходи! Жаль только, что Эван расстроится!

Айли запыхтела и отвернулась к вешалке.

– Знаешь, что меня больше всего бесит? – глухо спросила она и тут же ответила. – Что этот засранец вместо того, чтобы разобраться в проблеме, отправил нас вместе за шмотками. За шмотками! Их что, в школе учат этим идиотским шаблонам? Типа, девочки непременно подружками станут, если вместе по магазинам походят!

– Не говори! – в сердцах отозвалась Эванджелин. – Как дети маленькие все! Будто кроме тряпок общих интересов быть не может! Тоже мне, знаток женской психологии!

Она вздохнула и, помявшись, спросила.

– Тебе действительно так понравилась та блузка?

– Ну… – Айли пожала плечами. – Не то чтобы прямо очень… Просто ты так стала спорить, что я уступить не хотела. Но… Ты правда считаешь, что она мне не пойдет? Скажи честно, – Айли вздохнула и добавила, – пожалуйста!

Эванджелин посмотрела на нее и серьезно ответила:

– Она тебе, честно, не пойдет. Айли, ты очень красивая, но эта блузка… она вообще мало кому подойдет. Это довольно-таки безвкусная вещь. Послушай, – нерешительно предложила она. – Может, все-таки позволишь помочь тебе. Я тебя уверяю, можно подобрать такую одежду, которая не будет открывать все твои достоинства, но тем не менее сделает тебя еще более привлекательной.

Айли вздохнула и повесила блузку обратно:

– Ладно, – вздохнула она, – давай попробуем по-твоему.

Эванджелин ободряюще улыбнулась, подошла к вешалкам и начала быстро перебирать вещи, изредка бросая взгляды на Айли и мысленно прикидывая, подходящая ли одежда. Перестав спорить, девушки начали действовать куда быстрее, и уже совсем скоро они вышли из бутика. В руках у обеих было по паре пакетов.

Они зашли в кафе, расположились за столиком и сделали заказ. Айли с сомнением оглядела свою фигуру в синей юбке-карандаше, доходящей до колен, высоких сапогах на низком устойчивом каблуке и кремовой кофте из качественного трикотажа с рукавами в три четверти и V-образным вырезом.

– Совсем не мой стиль, – сказала она уже безо всякой враждебности. – Ты думаешь, я не буду выглядеть в этом старушкой?

– Ну, разумеется, нет, – Эванджелин едва не всплеснула руками. – Ты же настоящая красавица! Тебе очень идут и цвет, и фасон. И выглядишь ты просто прелестно! С тебя все глаз не сводят. Просто ведь не обязательно выставлять все напоказ. Главное – заинтриговать.

Айли улыбнулась:

– Спасибо, но… Мне кажется, это ты в этом смотришься хорошо – изящно и элегантно. А я так, – она тряхнула своими волосами-змейками, – не знаю, как себя в этом во всем чувствовать.

– Ну перестань, – смущенно улыбнулась Эванджелин. – Естественность скоро придет, просто почувствуй, что ты элегантная девушка, которая красива и привлекательна в любом случае. А не только если носишь глубокие вырезы и короткие юбки.

В этот момент к ним подошел официант, поднеся заказ. Подождав, пока он отойдет, Эванджелин вдруг фыркнула и покачала головой:

– А твой брат просто невыносимый хитрец!

Айли хлопнула ладонью по столу и выругалась.

– Вот же ублюдок, – рассмеялась она, – нет, ну что за гад! Настоящий шотландец! Ну ничего! Я ему отомщу, лису этакому! Ты сейчас все про него знать будешь! С момента его рождения!

– Шшш, – Эванджелин чуть покраснела, – Айли, тише. Некрасиво же ругаться! – помявшись, она хихикнула и спросила. – А что ты про него можешь рассказать?

– Некрасиво? – Айли усмехнулась. – А некоторым нравится, особенно в определенных ситуациях. Ну ладно. Что тебе рассказать… Вот было как-то раз: пошли мы с компанией друзей на озеро купаться. Этот дурачок зарылся в ил – типа, охладиться хотел, а то день был очень жаркий. А вылез весь в пиявках! Весь! – Айли расхохоталась на все кафе. – У него словно щупальца отрасли по всему телу! Нет, нам, конечно, было очень его жалко, но это было так смешно! С тех пор он всех склизких длинных существ не переносит аж до дрожи. Даже улиток безобидных.

– О господи, – ахнула Эванджелин, прижав ладонь ко рту. – Вот бедняга, – не выдержав, она фыркнула. – Боже, но это и правда ужасно смешно! Но и жалко его… Ой, а я ему предлагала как-то улиток поесть во французском ресторане. То-то он так скривился. А ведь так и не признался, почему так отреагировал, придумал что-то невнятное, что не ест их.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66099402) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.