Книга - Солнце, что следует за Луной. Ожидание

Солнце, что следует за Луной. Ожидание
Александра Хартманн


Убежав как можно дальше от поместья Наттеньер и своей любви, Елена пытается начать жить заново. И, казалось, ей это удается. Она обретает новый дом и новых друзей. Но иллюзия тихой и спокойной жизни быстро исчезает – мир в ожидании великой войны, в которой Елене отведена решающая роль.





Александра Хартманн

Солнце, что следует за Луной. Ожидание





Глава 1 – Город трех рек и маленькая Нимфея


Все было готово к торжеству. Тронная зала, где должен состояться прием и бал, сияла золотом и мрамором. Солнечный свет падал через высокие стрельчатые окна на пол и стены. С потолка свешивались сотни геральдических флагов подданных короны. Гости уже начали прибывать во дворец. И вскоре все залы наполнились музыкой и смехом.

Елена с замиранием сердца смотрела на себя в огромное зеркало. Этот праздник отец с матерью устроили в ее честь, ведь сегодня ей, принцессе Елене Фламендер, единственной дочери короля Джерарда IV, исполняется семнадцать лет. Великолепное платье из серебряной парчи, с длинными рукавами и высоким воротом, все было усыпано бриллиантами, и при малейшем движении ослепительно сверкало. Подарок матери.

– Моей ненаглядной дочери, – сказала утром королева, с нежностью целуя Елену в лоб. – Ты стала совсем взрослой.

– Спасибо, матушка, – благодарила принцесса, прижимаясь к груди матери, как малое дитя.

И сейчас, надев этот царственный наряд и бриллиантовую диадему, Елена не узнавала свое отражение. Еще вчера она была строптивым ребенком, бегающим босиком по саду и лазающим по деревьям, к огромному неодобрению своих нянек и учителей. А сегодня вдруг из зеркала на нее смотрит взрослая девушка со строгим и величественным профилем. Когда произошли эти изменения?

Вошли слуги, одетые в праздничные наряды. Время настало. Зазвучали трубы. Белые волки–телохранители выстроились в шеренгу. Елена шла по длинной галерее к тронной зале, стуча каблучками своих прелестнейших туфелек по мраморному полу. Кругом были расставлены алые розы в высоких фарфоровых вазах. Их аромат наполнял все пространство, заставляя принцессу невольно улыбнуться. Она так любила эти цветы.

– Склонитесь перед ее высочеством, принцессой Еленой Фламендер! – раздался возглас.

Король с королевой с улыбкой смотрели, как их прекрасная дочь приближалась к ступеням, ведущим к трону. Она шла и не замечала склоненных перед ней людей. Как вдруг Елена почувствовала на себе чей–то пристальный взгляд. Какой наглец смеет смотреть на нее? Она остановилась и взглянула на этого человека. Молодой красивый мужчина, одетый в темно–синий костюм, расшитый золотом, с черным коротким плащом спадавшим с его плеч, смотрел дерзко и смело. Смерив его надменным взглядом, Елена проследовала вперед, взошла по ступеням и встала рядом с отцом и матерью.

Первой частью праздника были поздравления правителей соседних государств. Драгоценности, дорогой пурпурный шелк, экзотические животные и птицы были преподнесены юной принцессе в подарок. На все это она смотрела с равнодушной благосклонностью.

– Его величество, царь Оданих, повелитель Аннатарии! – объявил глашатай последнего дарителя.

В залу вошла процессия из темнокожих людей, несущих перед собой золотые пальмовые ветви, в центре величественно шагал царь Оданих в белоснежных одеждах и в высокой короне, усыпанной рубинами.

Остановившись у подножия лестницы, он поднял руки кверху:

– Приветствую тебя, о, Джерард Огнеподобный и, тебя, Отталия Прекрасная! В этот великий день, я, Оданих, повелитель Аннатарийского царства, преподношу вашей дочери, Елене Луноликой, самого лучшего жеребца бурой масти.

Двое рабов ввели в залу стройного коня цвета жженого шоколада с крупной длинной головой с прямым профилем. На ногах и ушах красавца виднелись густые кисточки.

Увидев этот подарок, лицо Елены озарила улыбка. Она поднялась с трона и спустилась к лошади. Во влажных красивых глазах животного мерцали огни, черная длинная грива была зачесана на один бок. Чуть дыша, Елена провела по ней рукой.

На лице царя Оданиха читалось удовлетворение, он явно не прогадал с подарком.

– Благодарю, – сказала Елена и поспешила вновь принять хладнокровный вид.

Время шло, и вот наступил час королевского бала. Танец принцессы должен был открывать его. Король торжественно поднялся и взял Елену за руку. Все в зале стихло.

– Моя драгоценная дочь, – начал он, – кто поведет тебя в первый танец?

Елена обвела залу взглядом, чтобы определиться с ответом. Она должна выбрать среди несколько десятков знатных благородных мужчин, стоящих в этот час в зале и смотрящих на нее с восхищением, кого–то одного, кто откроет с ней бал. Но она никого из них не знала. Так что же делать? Елена медлила. И тут прямо к лестнице вышел тот самый наглец, который смел так дерзко смотреть на нее.

Отвесив поклон, он произнес:

– Я, герцог Кольбейн Наттеньер, приглашаю принцессу на танец!

По зале пробежал шепот. Какой пассаж! Молодой герцог нарушает королевский этикет!

– Кольбейн, ты знаешь правила, – сказал строго король, – принцесса должна сама выбрать пару для танца.

– Ваше величество, я уверен, что ее высочество уже сделали выбор.

Елена растеряно смотрела на этого отчаянного безумца, не боявшегося гнева короля. «Какой нахал», – думала она и хотела отказать. Но тут ее глаза встретились с его глазами. Кольбейн улыбнулся и, встав одной ногой на ступень, протянул ей руку. Сердце Елены пропустило удар. А ноги сами пошли ему навстречу. Король с королевой удивленно переглянулись. Что с ней такое? Почему она вдруг подчинилась? Голова Елены кружилась. И чем ближе она подходила к Кольбейну, тем сильнее ее сердце трепетало от счастья. Заиграла музыка, и все присутствующие в восхищении замерли, наблюдая за танцем принцессы и герцога. Те же, казалось, забыли обо всем на свете.

Весь оставшийся вечер, Елена пребывала в страшном смятении. Куда бы она ни пошла, с кем бы ни пыталась заговорить, она своей кожей ощущала присутствие Кольбейна. Но кроме первого танца им так и не удалось побыть вдвоем. Принцессе не полагалось больше танцевать, а гостей, желающих поздравить Елену и выразить ей свое восхищение, было такое количество, что одного вечера точно бы не хватило, чтобы всех принять и уделить внимание.

Прием закончился глубоко за полночь грандиозным фейерверком и пальбой пушек в честь принцессы. Гости радостно вскрикивали и смялись при каждом новом залпе, а ночное небо озарилось разноцветными огнями: красными, синими, желтыми.

Елена стояла на широком балконе своих покоев. За общим ликованием и весельем, ей удалось незаметно ускользнуть. Ее лицо озарялось всполохами огней, но глаза были закрыты. В сладостном волнении Елена вспоминала, как ее рука коснулась руки Кольбейна, как он приблизился к ней, как они танцевали. Увидятся ли они еще когда-нибудь? Ведь отец так строг, и совсем не позволяет дочери покидать дворец. И что чувствовал Кольбейн? Возможно, эта дерзкая выходка была лишь для того, чтобы показать всем, какой он бесстрашный? Эта мысль расстроила Елену.

Вошли девушки, чтобы приготовить принцессу ко сну. Драгоценный наряд сменило белое шелковое платье, волосы распустили. Потушив свечи и лампы, слуги вышли и затворили тихо двери. Но Елене не спаслось. Сердце ее колотилось, мысли все время возвращались к танцу. Она поднялась с кровати, и чтобы хоть как-то отвлечься стала рассматривать подарки, сложенные в одном углу комнаты. Ей понравился золотой обруч с лунным камнем посередине. Взяв его и надев на голову, Елена начала смотреться в зеркало. И в самом деле, какая девушка не прелестна в семнадцать лет? Лунный камень мерцал и светился на ее челе, золотые волосы рассыпались по плечам. Зеркало говорило ей, что она красавица, но Елене все равно было грустно. Она снова вышла на балкон. Фейерверки закончились, музыка стихла, гости легли спать. Было так спокойно. Только в глубине сада журчала вода в фонтане, в котором плавали маленькие красные рыбки и качались водяные лилии. Но вдруг совсем рядом с Еленой послышался шорох. Она в испуге отпрянула.

– Не пугайтесь, ваше высочество, – проговорил мужской голос.

Елена стала всматриваться в листву, обвивавшую стену дворца и балкон, там был человек. С замиранием сердца она узнала его – это был Кольбейн.

– Что…? Что вы здесь делаете?

Кольбейн поднял голову и иронично вскинул брови.

– Подождите всего пару мгновений, принцесса, мое положение сейчас совсем не располагает к объяснениям. Возможно, вы мне поможете?

– Ну уж нет, – строго отвечала Елена, складывая руки, – то, что вы делаете сейчас карается смертной казнью, чтобы вы знали.

Но Кольбейна эта угроза не смутила, он уже добрался до мраморного парапета и изящно сел на него, поджав одно колено.

«Сумасшедший» – пронеслось в голове у девушки, но сердце предательски ликовало.

Некоторое время Кольбейн так сидел, рассматривая смятенную Елену.

– Если вы сейчас же не уйдете, герцог, я позову стражу, – пригрозила она, надменно вскидывая голову.

Кольбейн улыбнулся.

– Они все спят пьяные. Даже белые волки. Кто бы мог подумать, что этим зверям ничто человеческое не чуждо. Так кого же вы будете звать на помощь, принцесса?

Он спрыгнул с ограждения и стал приближаться к ней. Елену это испугало, и она начала отходить назад до тех пор, пока спиной не уперлась в холодную стену.

– Что вам нужно? – прошептала она, едва дыша.

– Я лишь хотел убедиться…

– Убедится в чем?

– Что произошедшее в тронной зале не было сном или видением. Что вы реальны и существуете на самом деле.

Может быть эта магия, и он колдун? Если нет, тогда почему Елена не могла пошевелиться, и как зачарованная тонула в синеве его глаз, в которой отражались звезды? Она почувствовала, как Кольбейн прижал ее за талию к себе.

– Ты знаешь, Елена, – прошептал он, – когда я увидел тебя в зале, меня поразила не столько твоя красота, как то, что я узнал тебя. Словно знал еще до своего рождения, за тысячи лет… Словно прошел сквозь вечность только ради того, чтобы снова встретиться с тобой.

–Прошу вас, герцог, вы должны уйти, – пыталась спастись Елена.

– Ну же, принцесса, будьте великодушны. Подарите один поцелуй тому, кто рисковал сегодня своей жизнью только ради того, чтобы увидеть вас, – он проговорил это уже срывавшимся от страсти голосом, склоняясь к ее дрожащим губам.

Елена не могла это остановить. Кольбейн целовал ее, крепко прижимая к себе, словно боясь, что она сбежит.

– Видишь, это неизбежно…, Елена. Ты чувствуешь то же самое…

– Герцог, я…

– Кольбейн…назови меня по имени…, моя…моя любимая…

– Кольбейн… – прошептал Елена в сладостном дурмане.

Повозку качнуло, и Елена открыла глаза. Стоял день, солнце невыносимо жгло. Навес, который Варди соорудил из кусков ткани, купленной в Киле, создавал тень, но не спасал от жары. В горле пересохло. Девушка осмотрелась и лишь сейчас заметила, что возле ее головы лежала сфера с фениксом внутри, подарок болотной ведьмы. Видимо, Елена рассматривала ее и уснула. Сейчас сфера горела ослепительным огнем. Поведение этой мистической вещи было трудно предугадать. Иногда она, как сейчас, ярко сияла, а порой затухала, словно внутри тлели угольки.

Варди сидел на козлах и смотрел вперед. Лицо его заросло щетиной и загорело, так что он стал походить на одного из морских пиратов, о которых рассказывал старик Берси.

– О, проснулась! – воскликну Варди, заметив, как Елена достала флягу и стала пить.

– Сколько я спала?

–Всего час.

– Час?!

Как за час можно увидеть сон длиною в целую жизнь? Елене казалось, что она спала два дня, не меньше.

Сев рядом с Варди, она взяла из его рук поводья.

– Иди, отдохни. Ты устал. Я поведу Смуглого.

– Нет уж. Наотдыхался на несколько лет вперед с той хворью.

Елена посмотрела на шею друга – шнурок с клыком саблезубого тигра был на месте.

– Чего это ты? – спросил Варди, увидев проскользнувшую улыбку на лице Елены.

– Так, ничего.

Смуглый, наконец-то начищенный и накормленный, бодро бежал по пыльной дороге.

– Вон там, за теми холмами Яссы, – указал Варди вперед рукой. – Часа за три доедем. Переночуем, а завтра будем в Фарсале.

Все, что говорил сейчас Варди, казалось Елене несбыточным и каким–то нереальным. Неужели их странствие наконец–то подходит к концу? Столько всего произошло с момента, как они уехали из поместья Наттеньер. Эта дорога изменила их, сделала крепче и отважней, и во многом суровее.

– Варди, – обратилась Елена, – тебе когда–нибудь снились сны словно из другой жизни? Такие яркие, живые. Будто душа твоя бродит не здесь, а в других мирах.

Юноша усмехнулся.

– Нет конечно. Да и зачем мне такие сны? Я предпочитаю бодрствовать, а спать только для того, чтобы набраться сил для нового дня. Лишняя чепуха в голове только мешает.

– Ты разве никогда не скучал по родному дому? По родителям или братьям и сестрам?

Варди задумался, прежде чем ответить.

– Поначалу, когда только попал в поместье еще мальчишкой, плакал вечерами. Хотелось обратно к матери и отцу, пускай, они и были суровыми, и чаще били нас, чем ласкали. Но дом есть дом. В него всегда хочется вернуться. Но со временем привык, а потом и вовсе все забыл. Сейчас я с трудом могу вспомнить лица родителей.

Сердце Елены сжалось. Варди всегда казался ей таким крепким и толстокожим парнем, но за время их долгого путешествия она заново открыла для себя этого человека. Под маской мрачности и неприступности скрывался большой романтик, способный на подвиг и самопожертвование.

– Зачем ты завела такие разговоры? – хмурился он – Что тебе приснилось?

Елена не отвечала. Из всего сна она помнила только ЕГО. Кольбейна. Но боялась признаться в этом даже себе самой. Задумавшись, Елена не заметила, что Варди смотрел на нее, и как по его лицу пробежало раздражение. Он все понял.

Повозка начала подниматься на холм. Они близко. Проехав еще немного, Варди остановил Смуглого и привстал.

– Вот, Елена, взгляни! Перед тобой великий город Яссы, центр трех речных путей, удел префекта Драго.

Внизу, как на ладони, виднелся чудесный белый город. Солнце золотило воды в широких реках, окружавших его. Легкие парусные баржи длинной вереницей заходили в гавань, а в голубом небе носились стаи быстрых чаек.

Елена в восхищении не могла отвести глаз.

– Варди, как тут красиво! – засмеялась она.

– То ли еще будет. Это ты пока море не увидела, – радовался Варди. – Вот, где настоящая мощь и свобода. Ну, Смуглый, давай! Скоро отдохнем!

Он стегнул коня, и тот повез друзей к воротам города.

Подъезжая, Варди с Еленой заметили какое-то столпотворение из телег и повозок, груженных различным товаром. Кованные железные ворота были опущены, а возле них высокий вооруженный стражник о чем-то громко разговаривал с мужчиной средних лет с черной густой бородой.

– Я везу шелка и парчу на продажу! А вы препятствуете мне?! – возмущался мужчина, отчаянно жестикулируя руками перед стражником. – Моя баржа должна вот-вот отправиться с товаром на восток и север! Я богатый купец, уважаемый человек в Фарсале! Вы у меня ответите за такое обращение!

Но на стражника не действовали угрозы.

Приказ мэра, не пускать те возы, что не уплатили налог. А вы как раз не уплатили.

Лицо купца, все пунцовое и мокрое, выражало крайнее возмущение.

– Но позвольте? Как так?! – вскричал он. – Я заранее оплатил на полгода вперёд, и за товар, и за право торговать в Яссе, лично приносил деньги его сиятельству префекту Драго.

Купец упёр руки в бока и стал напирать на стражника. Но тот стоял не подвижно, как скала.

– Раз вас в списке разрешённых торговцев нет, значит не уплачено, – пробасил упрямый стражник.

– Да ты проверь свой список? – не унимался купец. – Может, ошибка какая? Проверь говорю!

Но стражник и бровью не повёл.

– Я уже проверил. И вас, уважаемый, нет в списке. Или платите двадцать золотых или убирайтесь отсюда.

– Да это же грабеж средь бела дня! Я буду жаловаться!

Не договорив, купец схватился за голову и устало уселся на землю меж возов. Вдруг из одной повозки выскочил мальчик лет двенадцати и бросился к сидящему в растерянности купцу.

– Отец! Ты в порядке?!

Елену поразила его внешность: чёрные длинные волосы, завязанные в высокий конский хвост на голове, само лицо круглое, и глаза. Девушка никогда не видела такой разрез глаз: узкие, словно небольшие щелочки. Мальчик сел возле отца и достал из-за пазухи какой–то пузырёк. Купец взял его, открыл и накапал несколько капель себе в рот.

– Спасибо, сынок, – ответил он глухо.

Так, наблюдая эту не самую радостную картину, Варди с Еленой подъехали к воротам.

– Стоять, – грубо проговорил стражник, вытягивая руку вперёд, перегораживая им путь, – сначала плати, потом проходи, таков закон.

Варди спрыгнул на землю и подошёл к нему. Стражник был настоящим громилой, ростом и мощью ничуть не уступавший Варди.

– Мы не купцы, а просто путники,– попытался объяснить юноша.

Но стражник нахмурился.

– А мне все равно путники вы или нет. Повозка есть, лошадь есть, значит проходите, как купцы, соответственно платите, а нет денег, идите дальше пешком, – стражник жестом указал на низенькую калитку с правой стороны. Ее высоты хватало ровно настолько, чтобы мог пройти взрослый человек в полный рост.

–Кровопийцы проклятые, – выругался Варди, вернувшись к повозке, – двадцать золотых драконов просто за то, чтобы въехать в город!

– Заплати ему и поехали искать гостиницу, – сказала Елена, – мы устали, Смуглого надо перековать.

Варди опустил голову, он понимал, что она права, но платить такие большие деньги не хотел. Заметив его колебание, Елена достала мешок, отсчитала двадцать золотых монет и протянула их Варди.

– Вот, отдай ему.

Нехотя Варди побрел к стражнику и высыпал тому на ладонь золотые. Лишь после того, как монеты были аккуратно, правда не с первого раза правильно, пересчитаны стражником, ворота открылись, пропуская повозку с друзьями.

Ясса предстал перед уставшими путниками шумным и пёстрым городом. Везде на улицах толпы народа, мчащиеся туда–сюда повозки, экипажи, наездники на лошадях. То там, то тут стоят лавки, торгующие всяким добром. Бегают мальчишки с круглыми деревянными подносами на головах. А на этих подносах разные лепешки, кренделя и ватрушки. Варди заметил, как Елена, не сводя глаз, смотрела на стопку горячей выпечки. Он дал одному из мальчишек медяк, тот опустил поднос и протянул Варди две лепешки.

– Вот, поешь, – Варди положил в руку Елены горячую лепешку. От неё так вкусно пахло сладким тестом, что девушка невольно сглотнула слюну.

– А ты?

Варди улыбнулся и показал вторую лепешку.

– Себе тоже взял, – сказал он, откусывая, – ммм, это очень вкусно! Конечно не настолько, как знаменитые пирожки тетушки Магги, – тут он осекся и взглянул на Елену. Ему не хотелось лишний раз напоминать ей о покинутой жизни при Наттеньерах. Но, к огромному облегчению Варди, Елена его не слушала, а была вся во власти ароматной лепешки.

– Ну что ж, мне надо кое-что купить для поездки в Фарсалу. Я быстро. Елена, ты оставайся в повозке. Никуда не уходи. – последняя фраза была сказана с такой интонаций, с которой родители предостерегают своих неразумных детей от опасностей.

– Варди, ты считаешь меня совсем ребенком? – весело спросила Елена. – Я могу прекрасно сама о себе позаботиться, и о тебе кстати тоже.

– Прекрасно, если так. Но все равно, мне будет спокойнее, если ты пообещаешь мне, никуда не отходить от повозки, хорошо?

Елена кивнула.

– Хорошо, обещаю.

Честное слово, Варди словно и забыл, кто проехал в одиночку почти по всему южному тракту, пока он лежал без сознания? Елена точно не нуждалась в опеке. Прежде чем скрыться в толпе, Варди несколько раз обернулся, чтобы убедиться, что она на месте. Та улыбнулась и помахала ему рукой.

– Ну, что ж, Смуглый, придется немного подождать, чтобы не расстраивать его.

Елена забралась в повозку и с живым любопытством стала рассматривать все вокруг.

Каким же многонациональным был этот город! Проехав достаточно много, Елена нигде раньше не встречала такого разнообразия рас, как здесь. У некоторых прохожих была кожа цвета оливы и голубые глаза, женщины этой расы, чаще невысокого роста и весьма миловидные, носили яркие разноцветные платья-туники и покрывали свои головы шелковыми покрывалами, расшитыми причудливыми узорами, другие были, наоборот, высокими, светлокожими, из одежды предпочитали длинные белые или серые балахоны с капюшонами. Но больше всего Елену поразила группа темнокожих всадников, лихо несущихся на лошадях по узким улочкам города, и имевших весьма устрашающий вид. Кроме кожаных штанов и ремней, застёгнутых крест-накрест на голых туловищах из одежды на них ничего не было.

Время шло, Варди все не приходил. Елене стало скучно, она осторожно вынула сферу с фениксом и стала рассматривать ее, прикрывая ладонями, чтобы никто не заметил. Танец маленькой огненной птицы не прекращался ни на секунду. Девушка зачарованно рассматривала оперение феникса, словно сотканного из раскаленного золота.

– Не желает ли юная госпожа купить себе подарок? – вдруг послышалось возле Елены.

Девушка подняла глаза. Рядом стояла пожилая женщина с широким подносом в руках, заваленном различными безделушками: бусами, брошками, гребнями.

– Нет, благодарю, мне ничего не нужно, – попыталась вежливо отказать Елена. Но торговка была настойчивой и так просто уходить не собиралась.

– Ах, для такой прелестной барышни у старой Ульмас припасено много всяких сокровищ, которые наверняка придутся ей по вкусу. Вот, взгляни, моя милая, какой прелестный браслетик, как раз для такой милой ручки, как твоя, – торговка стала трясти своим товаром перед глазами девушки. Елена отодвинулась. «Главное, не обращать внимание, и она сама уйдет». Но старая Ульмас и не собиралась этого делать.

– Хотя да, браслет – это не то, что нужно девушке в таком возрасте, – заметила она весело и стала снова копошиться у себя на подносе, – где же это? Ах да, вот я глупая, совсем памяти не стало! – И торговка полезла в карман широкого платья.

–Вот, взгляни, красавица, какая прелестная вещица припасена у старой Ульмас, – в руках она держала небольшое овальное зеркальце в оправе из черненного серебра, – я открою тебе один секрет, милая барышня, это не простое зеркальце, а магическое. Да–да! Не смотри на меня столько недоверчиво. Старая Ульмас хоть и выглядит плутовкой, но не обманщица! Это зеркало не простое, моя милая. Оно исполняет одно – но весьма необходимое в твоем возрасте желание.

– И какое же? – спросила Елена. Торговка ей порядком надоела, но она привыкла быть вежливой с пожилыми людьми, и не знала, как закончить этот разговор так, чтобы не быть грубой.

Торговка показала рукой, чтобы Елена к ней склонилась и прошептала в ухо:

– Оно покажет твоего суженого, – старую Ульмас нельзя было обмануть, хоть Елена и старалась остаться внешне бесстрастной, ее ресницы при этих словах чуть задрожали. – Поставь ночью зеркальце перед собой, зажги свечу и скажи: «Зеркало-стекло, покажи мне его» и, вмиг увидишь того, с кем связна ты судьбой.

«Неужели она думает, что я и впрямь куплюсь на эти сказки?» – думала Елена, уже во все глаза рассматривая зеркальце. «Впрочем, почему бы и не купить его, выглядит довольно прелестной вещицей».

– А сколько стоит?

– Всего два серебряных дракона, милая, сущие пустяки для такого по-настоящему необычного предмета.

Елена потянулась к мешку с деньгами, нашла две серебряных монеты. Она так торопилась рассчитаться со старухой, что забыла убрать сферу и зажала ее в левой ладони.

– Вот, возьмите, – сказала Елена протягивая торговке деньги.

Завидев монеты, старая Ульмас заулыбалась.

– Прелестное зеркальце для прелестной барышни, – она протянула его Елене. Девушка наклонилась, чтобы взять зеркало, но тут сфера в ее левой ладони засветилась словно тысячи солнц и обожгла кожу.

– Аа! – закричала Елена. Сфера выпала из ее рук и покатилась вниз по улице. Позабыв обо всем на свете, девушка бросилась за ней. Сфера катилась все ниже и ниже к самой пристани, прыгая по камням, пока не закатилась под огромную телегу с сеном. Елена стала тянуться, но все не получалось достать сферу, пришлось залезать под низ.

– Вот, догнала, – улыбнулась Елена, наконец взяв сферу.

Вдруг послышался стук сапог о мостовую, кто-то подошел к той телеге, под которой находилась наша героиня. «Наверное, если я вылезу прямо сейчас, это будет странно выглядеть, лучше подождать,» – решила Елена и затаилась. Но человек все не уходил. Через несколько минут к нему подошел второй.

– Ну, что? – спросил первый вполголоса. – Какой город первый?

– Фарсала, – отвечал второй, – с нее все и начнется.

Едва заслышав эту речь, Елену словно пробило током. Она вдруг осознала, что эти люди говорят на языке Ард. Елена стала вслушиваться, но дальше слов было не разобрать, говорящие перешли на шепот. Надо отметить, что место это было достаточно безлюдным, вдалеке от шума и толпы. Прошло еще несколько минут, и подъехал экипаж. Из него вышел человек, судя по ботинкам и свисающему дорогому плащу, из знатного сословия.

– Зачем нужна была эта встреча? – спросил он на языке Ард, но с сильным верейским акцентом, первые же два говорили чисто.

– Мы должны знать, что все в силе. Тодерон не предаст?

– Я не люблю вести такие разговоры, не будучи уверенным, что никто нас не слышит, – отвечал знатный господин, с плохо скрываемым раздражением в голосе.

– Не волнуйся, в этой части Империи никто не понимает наш язык.

– И все же, господа, пойдемте отсюда.

Все трое сели в экипаж и уехали.

От напряжения в ушах у Елены стучало, тело страшно затекло, ведь ей пришлось порядочное время оставаться неподвижной. Подождав пару минут и убедившись, что вокруг никого нет, она наконец вылезла из-под телеги.

«Чтобы значил этот разговор? – думала Елена, возвращаясь обратно к повозке, – все трое выглядели, как сообщники, замышляющие недобрые вещи».

Проходя вдоль торговых лавок, Елена издали увидела Варди. Взволнованный юноша бежал к ней навстречу.

– Елена!

– Извини, Варди, мне пришлось отлучиться…– начала виновато она.

– Полчаса! Елена! Ради всех праведных предков, могла ты посидеть спокойно на одном месте полчаса?!

– У меня сфера укатилась…

Варди замахал руками.

– Не хочу ничего слушать! Пойдем!

Они сели в повозку и поехали искать гостиницу.

Поплутав какое-то время по улицам в поисках пристанища, они наконец нашли гостиницу. Это было большое, длинное здание, нижние этажи которого были полностью отданы под конюшни и кузницу, а жилые комнаты начинались со второго этажа. Поставив Смуглого в конюшню, Елена и Варди стали подниматься по деревянной лестнице наверх. Пройдя по узкому грязному коридору, они вошли в огромную залу, тускло освященную свечами и масляными лампами. Она вся была заставлена круглыми столами, за которыми играли в кости и пили вино да эль различный люд. Стоял гул. Верейская речь переплеталась здесь с другими языками и наречиями. Хозяйка гостиницы была тучная дама с совершенно чёрным цветом кожи и пухлыми губами. Она оценивающе взглянула на подошедших к стойке Варди и Елене. Не переставая наливать из большого кувшина вино в чарки, она резко произнесла:

– Комнат нет, остался лишь чердак. Будете брать?

В этой комнате было невыносимо душно, Елена развязала ленты и сняла плащ с плеч. Несколько мужчин, в тех самых полуголых нарядах, сидевших за соседними столами, обернулись и пристально, с нескрываемым интересом, стали смотреть на неё. Заметив их взгляды, Варди обошёл Елену и встал по другою сторону, закрывая ее. «Беркечи, дикари проклятые,» – процедил сквозь зубы он.

– Ну, так что? – спросила снова хозяйка. – Берёте или нет?

Варди посмотрел на Елену.

–Мне не очень здесь нравится, может быть, уйдём?

– Мы так устали с дороги, и потом с чердака должен открываться чудесный вид на город.

Варди явно не разделял ее оптимизма и хмуро смотрел по сторонам. Хозяйке были не по нутру такие нерешительные гости, поэтому она, уперев руки в крутые бока, раздражительно проговорила:

– У меня и чердак долго не пустует, так что если не нравится, уходите!

– Сколько? – спросил Варди.

– Пятнадцать серебряных.

От удивления Варди вскинул брови.

– Просто за въезд в город мы заплатили двадцать золотых, а за место на одну ночь в гостинице пятнадцать серебряных монет? Ладно бы за нормальную комнату, но за чердак?!

Елена положила руку на плечо другу, явно терявшему самообладание.

– Это лучше, чем ничего.

– Хозяйка заулыбалась, обнажая желтые крупные зубы.

– Твоя-то красавица дело говорит.

Варди обречено вздохнул и отсчитал пятнадцать монет. Хозяйка схватила деньги, и, нырнув под стойку, достала большой железный ключ.

– Прошу вас, господа, – довольно сказала она и протянула им ключ.

– Варди с Еленой стали подниматься по крутым, скрипящим ступеням все выше и выше. Двери многих комнат на этажах были распахнуты настежь, и оттуда доносился смех, ругань и звон чарок. Наконец они добрались до двери чердака, Варди вставил ключ и не без усилия открыл деревянную дверь. Комнатенка была крохотная и пыльная.

– Я так понимаю, тараканы и грязное белье входят в те пятнадцать серебряных драконов, – заметил он, осматривая все вокруг. – Зря ты согласилась, Елена, лучше бы поискали что-то другое. Город огромный, наверняка здесь есть более приличные гостиницы. Это же место больше напоминает притон.

Елена подошла к закрытым ставням.

– Мы здесь всего на одну ночь, потерпим.

– Кровать одна, я тогда лягу на полу, а на кровати ты, – сказал Варди.

Елена кивнула. Она попыталась открыть ставни, со скрипом те поддались. Свежий ветерок ворвался внутрь душной комнаты.

– Варди, смотри, – сказала с улыбкой Елена. Она раскрыла окно пошире и, подобрав юбку, вылезла в проем. Окно вело на плоскую широкую крышу гостиницы, с которой открывался вид на всю Яссу.

Ха–ха–ха, – смеялась Елена, в восторге кружась по крыше, – Варди, ты был не прав. Это комната достойна самого императора!

Вечернее южное небо распростерлось над их головами, в его глубине то и дело носились туда–сюда птицы, маленькие и большие, с красивым ярким оперением. Огромный солнечный диск уже вот-вот закатится за зелёный холм, его последние тёплые лучи освещали белые крыши домов. В воздухе пахло дымом, цветами и пряностями.

– Мы же на вершине мира! Давай, заночуем прямо здесь?!

– Стоило платить пятнадцать серебряных, чтобы снова спать под открытым небом, – проворчал Варди, – с таким же успехом можно было и за городом остановиться. Хотя бы дождь не полил. Я достану из комнаты матрас и одеяла.

–Здесь так тепло, Варди, думаю, мне будет достаточно матраса, а на одеяле ложись ты сам, – предложила Елена.

Варди хотел было поспорить, но девушка осталась непреклонна. Она легла на старенький, весь пожелтевший матрасик, подложила руки под голову и стала смотреть на небо. Краски на нем сменяли друг друга, загорались одна за другой мерцающие звезды, постепенно вырастала красавица луна. Лёгкий тёплый ветерок обвевал лицо, Елена закрыла глаза и медленно вдохнула сладкий воздух.

«Вот он, сладостный аромат свободы, – думала она, – больше я не буду грустить, буду смотреть в будущее с радостью и надеждой!» – с этими мыслями усталая путница уснула.

Но как ни старалась она успокоить себя при свете дня, приходила ночь и срывала все покровы, ломала все те стены, что Елена упорно, с первого же дня этого путешествия строила вокруг своего сердца. Ночь не давала ей забыть ничего, из того, что она так отчаянно пыталась предать забвению. И снова она видела во сне бурлящий поток Ольдмы у себя за спиной, еловый лес, заросшие вереском горные склоны, покрытый цветами могильный холм под деревом. И кто-то склоняется к ее плечу и что-то шепчет, она знает этот голос, она так страстно желала услышать его ещё хотя бы раз. Но, обернувшись в нетерпении, чтобы увидеть лицо, она находила лишь чёрную пустоту вокруг. И от этого такая страшная, смертельная тоска наваливалась на сердце Елены, что, проснувшись, она ещё долго не могла найти себе покоя.

Встав раньше Варди, Елена готова была ехать. Таинственная Фарсала – морской город манил ее. А после того разговора, подслушанного у реки, Елену тянуло туда еще сильней. «Что те люди имели в виду, что Фарсала станет первой? Первой в чем?» – раздумывала она, сидя внизу за одним из круглых столов. Мешки с вещами громоздились на соседнем стуле. Варди повел Смуглого перековывать и вот-вот должен вернуться.

Елена обвела глазами комнату. Сегодня в ней было не так многолюдно и шумно, как вчера. Всего несколько людей пили вино из чарок, и небольшая группа за дальним столом, играющая в кости.

Поначалу все было тихо и спокойно, Елена даже немного задремала. Но тут из-за стола, за которым играли в кости, то и дело стала доноситься ругань.

– Хозяйка, ещё вина! – кричали играющие.

Они были итак разгорячены азартом игры, а вино только ещё больше их распаляло. Елена обернулась и посмотрела на людей, сидящих за этим столом. Почти все были одеты, как беркичи, с голыми торсами и ремнями крест–накрест. У самого крупного и, по–видимому, главного из них все уши были увешаны серьгами, тот что сидел рядом с ним ещё покуривал длинную трубку и щурил правый глаз. Мужчина же напротив был вереец. Он выглядел, как человек уже давно и сильно пьющий, с заросшей неопрятной щетиной на щеках и распухшим синеватым носом. Каждый раз, когда беркеч с сережками в ушах кидал кости, он подпрыгивал с места и начинал что-то усиленно говорить, словно объясняя или уговаривая своего партнера. Тот хитро переглядывался со своим соседом, курящим трубку, кивал, и игра начиналась вновь. После очередной, по всей видимости, так же не удачной попытки, вереец схватился за голову и прокричал в отчаянии:

– Не может быть! Я же все поставил в этот раз! Должно! Должно было повезти!

Беркич спокойно сгребал со стола кости и монеты себе в мешок. Вереец, увидев это, схватил того за руку.

– Прошу, давай ещё раз! – крикнул он в отчаянии, – я отыграюсь!

Беркеч лишь дернул руку и протарабанил что-то на своём языке.

– Что? – спросил, не поняв, вереец и нервно перевёл взгляд на курящего трубку, по всей видимости, выступающего переводчиком.

– Не есть возможно, – ответил тот с сильным акцентом, вынимая трубку изо рта, – тебе нечего ставить.

– Есть! Есть! – крикнул в отчаянии вереец.

Он наклонился и поставил на стул ребёнка.

– Вот, ставлю ее!

Елена вздрогнула. Это была маленькая девочка, лет трёх, худенькая, почти раздетая и босая, испуганно сосущая пальчик во рту.

– Видите, – проговорил вереец,– ставлю самое дорогое – родную дочь!

Беркечи переглянулись и стали переговариваться на своём языке. Затем тот, который с сережками, подошёл к девочке и оценивающим взглядом стал ее разглядывать, словно это была лошадь или овца. Повернувшись к ее отцу, он утвердительно кивнул.

Елена не сводила с них глаз. «Неужели они и вправду будут играть на этого ребенка?» – не верила она. Вереец был пьян настолько, что периодически закрывал глаза, готовый вот-вот уснуть, беркечи были весьма довольны состоянием их партнера по игре, и самый главный осторожно перевернул кости так, чтобы выпало большее число. Придя в себя и увидев результат, вереец вскочил со стула и во все горло закричал:

– Проклятый, ты шарлатан! Ты жульничал!

Он было кинулся на своего обидчика, но тут же двое других беркечей приставили к его горлу свои кривые кинжалы.

– Игра есть игра, – ответил человек с трубкой, он подошёл к девочке и взял ее за тоненькие ручки.

Выдержать это было выше сил Елены, она вскочила и бросилась к ним. Пусть ей это будет стоить жизни, но она не позволит продать ребенка. Выхватив девочку из рук изумленного беркеча, она крикнула:

– Я выкупаю ее!

Глаза мужчин уставились на Елену. Вереец был уже без сознания, повалившись на стол прямо на кости, он звучно захрапел. Но четверо его партнеров по игре были трезвы, словно и не пили вовсе. Беркеч с сережками в ушах усмехнулся и медленно повёл взглядом по Елене, словно пытаясь разглядеть, что у неё под одеждой. Затем подошёл к ней, наклонился и понюхал.

– И как же такая красавица сможет нам заплатить? – спросил, беркеч с трубкой в зубах, плотоядно улыбаясь, – мы с друзьями можем это обсудить.

Сердце Елены бешено колотилось, она прижимала девочку к своим трясущимся коленям.

– Я заплачу вам за неё столько, сколько проиграл ее отец, – сказала она, стараясь выглядеть как можно более увереннее и деловитее.

Она подняла глаза к беркечу, обнюхивающему ее, и смело посмотрела на него.

– Я выкупаю этого ребёнка, ясно вам?

В темной глубине его глаз промелькнуло удивление, но тут же исчезло. Одной рукой он грубо схватил Елену за щеки и потянул к себе. Но тут что-то налетело на него, опрокидывая стулья, тот повалился на пол. Это был Варди. Остальные беркичи выхватили кинжалы и уже готовы были налететь и отомстить за друга. Но беркеч с трубкой остановил их, резко что-то крикнув на их языке.

Беркечи были мощными и несомненно лучше вооружены, но вот ростом совсем невысокие, поэтому двухметровый Варди явно выглядел в их глазах не такой уж легкой добычей, как им бы того хотелось.

– Мы не хотели ссорится, – начал беркеч с трубкой, помогая своему другу подняться с пола, – но твоя женщина сама подошла к нам. Она хочет забрать у нас наш выигрыш,– он указал на девочку, которую Елена пыталась спрятать в складках своей юбки.

Варди с недоумением посмотрел сначала на Елену, а потом на ребёнка.

– Елена, что происходит? – спросил он ее раздраженно, все ещё тяжело дыша.

– Я хочу выкупить этого ребёнка!

На лице ее друга отразилось изумление.

– Зачем?!

– Потому что я не могу видеть, как его продают этим головорезам?

Варди тяжело вздохнул, переводя дыхание. Затем, на мгновение закрыв глаза, он снова повернулся к беркечам:

– Мы желаем выкупить этого ребёнка, – сказал он, – сколько вы хотите за него?

–Все просто, столько сколько проиграл ее отец, а это двести золотых, – спокойно отвечал беркеч, выпуская дым изо рта.

Варди многозначительно посмотрел на Елену.

– И у нас есть такие деньги?

«Да, последние,» – простучало у нее в голове. Оно берегла их, чтобы купить дом. Но сказала только:

– Мы согласны!

Она протянула деньги беркечу с трубкой. Получив деньги, беркечи собрались и быстро покинули комнату, бросая недобрые взгляды на Варди.

Елена не могла поверить, что все позади. Она до сих пор прижимала девочку холодными пальцами к своему платью. Та казалась совсем безучастной ко всему происходящему вокруг и лишь продолжала сосать пальчик. Варди стоял, расстроено глядя в мешок с монетами: всего горстка медных монет и пара серебряных, вот, что осталось от двух тысяч золотых драконов.

– Хоть одно радует, что больше она не сможет выкупать рабов, – проворчал себе под нос Варди.

Но Елена не обращала на его недовольство внимания. Посадив девочку к себе на колени, она стала внимательно ее разглядывать. Совсем крошка, все лицо и тельце перепачкано землёй и мусором. Отец ее был когда-то, по всей видимости, красивым блондином с голубыми глазами, но дочь была совсем на него не похожа. У неё были чёрные волосы, все спутанные и в колтунах, а темно–карие широко–распахнутые глаза обрамляли густые длинные ресницы. Девочка выглядела совсем как маленький, испуганный галчонок. Сердце Елены сжалось.

«Бедное дитя, не успела родиться на свет, а сколько уже перенесла».

Она крепко прижала девочку к груди.

– Варди, она, наверное, хочет есть? Ты ведь голодная, дитя мое? – обратилась Елене к ребёнку, не совсем уверенная в том, могут ли дети в этом возрасте говорить.

– Варди, как ты думаешь, она понимает меня?

Но Варди все ещё был расстроен недавней сделкой с беркичами и отвечал с нескрываемым раздражением:

– Да мне откуда знать? Может, она вообще немая.

– Как твоё имя, крошка? – спросила ласково Елена, гладя девочку по волосам.

Та в ответ лишь убрала пальчик изо рта и робко посмотрела на неё.

– Нимфеей ее зовут, – вдруг сказала хозяйка, подходя к ним и ставя тарелку с похлебкой перед девочкой.

Елена с нескрываемым удивлением посмотрела на неё. Хозяйка немного замялась, словно стесняясь своего поступка.

– А у неё есть мать?

– Нету, давно померла, вместе с двумя другими детьми от лихорадки. А Нимфея одна осталась с пьющим отцом.

Хозяйка махнула в сторону храпящего на столе верейца.

–Значит ты практически сирота, – задумчиво проговорила Елена, – давай, покушаем?

Девочка тихонько кивнула.

– Варди, вот видишь, она понимает меня, – обрадовалась Елена. Она взяла деревянную ложку и стала кормить девочку.

– Да уж, это просто замечательно, – хмуро проговорил Варди.

Девочка с огромным аппетитом съела целую огромную тарелку супа, так что Елене показалось, что порция была недостаточной.

– Ты хотя бы понимаешь, какой опасности подвергла себя?! – все ещё не успокаивался юноша. – Что эти дикие беркечи могли с тобой сделать, если бы я пришёл хотя бы на минуту позже?!

– Но ты пришел вовремя, мой отважный Варди, – улыбалась Елена, – спасибо тебе за это.

– Ты просто невозможна!

Достав свой гребень, Елена попробовала расчесать девочке волосы, но это оказалось делом непростым.

– Хорошо бы тебя помыть....Госпожа, можно ли нам горячей воды и таз? – обратилась она к хозяйке.

– Ведро горячей воды–медяк, – отчеканила та.

Елена кивнула, завернула Нимфею в свой плащ и взяла на руки.

Следующий час она посвятила тому, что отмывала тело и волосы девочки. На тоненьких ручках и худеньком туловище то там, то здесь виднелись синяки и порезы. Промыв ее, как следует, Елена достала чистый кусок ткани и завернула малышку, и интенсивными движениями стала вытирать ее с ног до головы. Надо было быстрее просушить ее, пока та не замёрзла. Но во что ее одеть? Елена взглянула на грязные лохмотья, что были сняты с Нимфеи, они скорее напоминали старую тряпку, чем одежду.

– Я заверну тебя пока в свой большой платок, а завтра мы купим тебе новую одежду, – сказала Елена, держа девочку на руках, – Варди, ведь так? Купим завтра для Нимфеи какую-нибудь одежду? И обувь, и ещё на зиму тёплые ботинки, – стала мечтательно перечислять Елена, тихонько кружа Нимфею на руках. Ей очень хотелось, чтобы малышка улыбнулась. Но та лишь испуганно зажмурила глазки и вцепилась ручками в Елену. Варди, до этого лежавший на полу, вдруг не выдержал и вскочил на ноги.

– Может, ей ещё и пони купим, а Елена?

Услышав, как взрослые повышают голос, Нимфея ещё сильнее прижалась к Елене, дрожа всем телом.

– Тише, ты пугаешь ее, Варди, не понимаю, почему ты злишься.

Варди вскинул руки к небу, словно в бессилии.

– Ты не понимаешь?! – крикнул он. – Не понимаешь?! Ты подвергла себя смертельной опасности, ты это понимаешь? Эти беркечи совершенно дикий народ! Работорговля для них очень прибыльный бизнес! Ты бы точно пошла за хорошую цену!

– И что же ты считаешь, я должна была сделать в той ситуации? Позволить этим дикарям забрать в рабство ребёнка?

– Ты должна была сидеть молча и делать вид, что не замечаешь ничего! – прокричал в волнении Варди. – Как ты не понимаешь, что такие вещи творятся сплошь и рядом. Достаточно проехаться по улицам этого города, там таких, как она, десятки: просящих подаяние, копающихся в мусоре и отходах. И что же, всем помогать? Всех спасать?

– Нет! – воскликнула Елена. – Я знаю, что не могу всех спасти! Но я в силах спасти хотя бы ее, Варди! Взгляни на это дитя, разве эта девочка не прекрасна?! А ведь ей нужно совсем немного. Любовь и ласка родителей. Сегодня я помогла этой девочке. Но если так будет поступать каждый? Если каждый осознает, что рабство – это ненормально, что унижать слабого – это ненормально? Возможно, тогда все изменится, и наш мир станет немного лучше?

– Это все пустые мечты, Елена, никогда такого не будет. И мы с тобой, обычные люди, не способны ничего изменить. Мы лишь можем как-то приспособиться к условиям, чтобы выжить, иначе нас раздавят, убьют. Вот она та, реальность, в которой мы живем, – заключил Варди.

Он видел, как расстроили Елену его слова. Но не мог ничего с собой поделать. Возможно, он был резок. Но это единственный способ хоть как-то ее отрезвить, заставить быть более осторожной и беречь свою жизнь.

Через пару часов вещи были загружены в повозку, и наши герои были готовы к новому путешествую. Только теперь их было трое. Нимфея сидела рядом с Еленой. Новое льняное платьице было надето на нее, волосы заплетены в аккуратную косу. С благоговейным трепетом девочка разглядывала свой наряд.

– Тебе нравится, Нимфея?

Девочка робко кивнула. Елена улыбнулась и нежно обняла ее.

Смуглый бодро стучал копытами по мощённым улицам. Совсем скоро город трех рек Яссы останется позади. Этот день должен был стать последним в долгом путешествии Елены. Уже сегодня вечером она пребудет в Фарсалу и увидит тёплое море.




Глава 2 – Фарсала, Великая и Забытая


Зеленые пастбища остались позади, путники въезжали в лавровый лес. Это был древний, таинственный лес. Стволы деревьев покрывал толстый слой сочно–зеленого мха, а ветки переплетались над головой наподобие шатра, закрывая солнце и создавая полумрак. Варди с Еленой, затаив дыхание, смотрели по сторонам. Величие этого мистического места поразило их.

Нимфея спала. Она уснула почти сразу, как они выехали из Яссы. Что испытывал этот ребенок? Сегодня она навсегда покинула родные места. Возможно, что в этом возрасте люди ещё не испытывают такие сложные и сильные чувства, которые свойственны взрослым. Скорее всего Нимфея не помнила матери, но отца? Неужели тому несчастному пьянице, пропившему все остатки разума и чувств, удалось вызвать отторжение у этого невинного маленького существа, его дочери, так что расставание с ним не вызвало в ней никакого протеста или тоски? Елена с грустью рассматривала личико спящей девочки. Сможет ли она заменить ей мать? Помочь забыть те страшные годы жизни с пьяным отцом?

– Я постараюсь, чтобы теперь все твои дни были наполнены радостью и смехом, – прошептала она, ласково убирая прядку с щечки Нимфеи, – ты обязательно забудешь все плохое.

Вдруг повозка остановилась. Елена взглянула на Варди, он насторожено всматривался вперёд, ему явно не нравился этот полумрак вокруг.

– Поскорее бы уже выехать на нормальную дорогу, – проворчал он себе под нос и стал погонять Смуглого. Но проехав всего ничего, пришлось снова остановиться – дорога разветвлялась. Одна вела прямо, другая поворачивала налево. Варди пристал на козлах и задумчиво потер подбородок.

– Что же говорил старик мельник?– вспоминал он вслух, – Дорога поведёт через лавровый лес, но он не упоминал про развилку.

– Что-то случилось? – спросила Елена.

Варди не отвечал и продолжал судорожно смотреть на дорогу.

– Думаю, что вперед. Старик Эль бы сказал про поворот.

Услышав это имя, Елена с испугом посмотрела на Варди.

– Старик Эль?! Только не говори, что ты спрашивал дорогу у того выжившего из ума старика?!

– Ну, может, он и выжил из ума, – весело улыбнулся Варди, – но дороги Империи знает, как свои пять пальцев. Он был купцом, много путешествовал, в том числе и в Фарсалу.

– Но это же было очень давно! Неужели в нашем путешествии ты опирался на советы того безумца?

– Только частично… – замялся Варди.

Заметив выражения испуга на лице Елены, Варди решил ее приободрить.

– Все в порядке, ведь мы благополучно добрались до Яссы. Кроме того, это известная дорога, любима многими купцами, здесь часто проезжают возы с товарами.

Поехали вперед по дороге. Друзья старались бодриться, но сумрак вокруг и отсутствие каких-либо указателей беспокоило их.

Через пару минут проснулась Нимфея. Она потерла глазки и робко посмотрела на Елену.

– Тебе, наверное, хочется пить и есть? Сейчас, дитя мое.

Некоторое время Елена занималась девочкой. Дала ей воды из фляги, хлеба и несколько ломтиков солонины. Нимфея с большим аппетитом все съела. Она еще сильно стеснялась Елены, боялась смотреть на нее и чего просить. Но девушка догадалась, что ей хочется добавки.

– Вот, держи еще, – сказала она, снова нарезая хлеба с солониной и доставая мешок с огурцами, – еды достаточно. Ешь столько, сколько хочешь. Не торопись, – заметила Елена, увидев, что девочка немного нервничает, – у тебя никто ничего не отнимет.

Она говорила мягко, стараясь резким движением или словом не напугать ребенка. Условия, в которых девочка содержалась, по всей видимости были таковы, что еда появлялась на столе не часто, и в весьма скудных количествах. Поэтому у Нимфеи выработалась привычка есть быстро и очень много, наедаясь впрок. Ведь когда будет следующий прием пищи никто не знал.

Повозка качнулась, Смуглый снова встал. Варди смотрел вперёд. Елене не понравилось выражение его лица.

– Елена, надо сойти с дороги.

– Что? – удивилась она. – Но почему, Варди?

Ничего больше не сказав, он спрыгнул на землю и, взяв Смуглого под уздцы, резко повернул с дороги в лесную чащу. Повозку страшно затрясло по кочкам, они того и гляди могли перевернуться. Елена испуганно прижала Нимфею к себе. Варди яростно дёргал Смуглого вперёд за собой, словно убегая от страшной опасности. Впереди виднелся глубокий овраг, они спустились вниз, и встали.

– Нужно молчать! – резко крикнул Варди.

Но Елена с Нимфеей и без того были смертельно напуганы этой сумасшедшей ездой и тряской, что желания разговаривать у них не было никакого. Варди напряжённо встал рядом со Смуглым, держа руки у его морды, предупреждая невольное ржание. Они замерли. Сердце бешено стучало в ушах. Руки похолодели. Чего так испугался Варди?

Поначалу ничего не было слышно, кроме шума листвы и птичьего гомона, но постепенно вдалеке послышался топот копыт, лязг и крики. Этот шум неумолимо нарастал. Елене казалось, что они достаточно далеко отошли от дороги, тогда почему топот копыт раздавался так, словно это было совсем рядом от них? Послышались голоса, крики, и ругань огромной толпы, будто мимо них проезжало целое войско.

«Или разбойничья шайка», – подумала Елена и посмотрела на Нимфею. Девочка испугано хлопала глазками, прижимаясь к ней словно маленькая пташка.

Постепенно шум и грохот стали проходить. Пока совсем не стало тихо. Но Варди не спешил выходить из их укрытия. Тягостное ожидание тянулось долго.

– Варди,– позвала тихонько Елена. Но он лишь резко поднял руку, показывая, что надо замолчать. Прошло около получаса часа, и вот наконец они решились снова вернуться на дорогу.

– Кто были те люди? – спросила Елена, протягивая Варди флягу с водой.

– Не знаю, но они были вооружены до зубов,– отвечал юноша, жадно отпивая из фляги,– не думаю, что это имперские войска. Скорее всего какой-то лихой люд. Таким лучше не попадаться на глаза.

Лесной мрак постепенно рассеивался, вдалеке показался просвет, как вдруг из-за деревьев прямо на дорогу выбежал мальчик и кинулся к их повозке.

– Помогите! – кричал он из последних сил. – Помогите! Мой отец ранен! На нас напали!

Варди дернул поводья и остановил повозку. Мальчишка подбежал к ним. Елена его сразу узнала. Это был тот самый сынишка купца, которого они встретили перед воротами Яссы.

– Что случилось?– спросил Варди, спрыгивая на землю.

Мальчик тяжело дышал, лицо и одежда были перепачканы землёй, а над правой бровью виднелась рана, из которой сочилась кровь.

– Прошу вас! Скорее!– крикнул он в отчаянии.

– Где твой отец?– спросил Варди.

– Там!– отвечал мальчик и махнул рукой в сторону от дороги. – На нас напал огромный отряд велетов, ограбили, увезли наши воза с товаром, а отца бросили у дороги всего окровавленного.

Елена спрыгнула на землю и встала рядом с Варди.

– Показывай дорогу,– сказала она.

И мальчик повёл их вперед. Почти у самого выезда из леса то там, то тут на дороге лежали убитые люди, валялись оторванные колеса, виднелись следы крови. Мальчик торопился.

– Вот сюда! Скорее!

Нужно было сойти с дороги и пройти в глубь леса.

– Постой здесь с Нимфеей, мы сейчас вернёмся,– сказал Варди Елене.

Мальчик убежал вперёд, показывая Варди путь. Через несколько минут Елена увидела, как они возвращаются. На своей спине Варди нёс раненого купца. Елена едва узнала его. Все лицо было в крови и страшных гематомах, одежда разорвана, несчастный еле слышно стонал от боли.

– Его нужно скорее перевязать! – воскликнула она. – Клади в повозку, Варди!

Елена достала масло и вино, а так же бинты, которых осталось достаточное количество после ранения Варди. Сняв верхнюю одежду, она внимательно осмотрела грудь несчастного – снизу вверх ее пересекала огромная рана от сабли.

– Я попробую перетянуть ее, но рана слишком большая и глубокая, здесь нужен лекарь, чтобы зашить ее. Как скоро будет Фарсала?

Она обратилась с этим вопросом к Варди, но мальчик опередил его:

– В часе езды!– воскликнул он. – Мы совсем рядом! Фарсала–наш дом.

Варди кивнул.

– Тогда поспешим. Твоему отцу нужна помощь.

Елена помогла мальчику подняться, Варди вскочил на козлы и пустил Смуглого во весь опор.

– Он ведь не умрет, госпожа? – обратился мальчик к Елене, едва сдерживая слезы. Но что она могла ответить?

– Тебе самому нужна помощь. Садись поближе ко мне.

Мальчик тут же повиновался

– Как тебя зовут?

– Ханбек, госпожа.

– Какое необычное имя.

– Я наполовину томтонец, моя мать родом из Башкиша,– объяснил он, морщась, так как Елена стала промывать рану вином для дезинфекции,– а отец вереец. Спирус Аталлос его имя.

Елена забинтовала голову мальчика. К счастью, у него была лишь неглубокая ссадина.

– Но небольшой шрам все равно останется,– заключила она, убирая вино и масло с бинтами обратно в дорожный мешок.

– Ничего, – храбро отвечал Ханбек,– я не боюсь шрамов, они говорят о мужестве.

– Или глупости, – заметила Елена, улыбнувшись.

Но этот ответ ей понравился. Она стала привыкать к необычной внешности мальчика и поняла, что он по-своему был симпатичным. Он очень сильно любил отца и всем сердцем переживал за него.

Лавровый лес закончился, они выехали на яркое солнце, и постепенно стали спускаться с холма. И вот дорога повернула, и вдалеке путникам открылось огромное синее море. Елена невольно поднялась и завороженно стала смотреть вдаль.

«Вот и оно! – думала она с восхищением – Наконец-то!». Все это тяжелое путешествие, Елена с нетерпением жаждала увидеть море, и теперь, когда заветный момент настал, вместе с радостью и восторгом она ощутила в своем сердце щемящую грусть и тоску.

«Видимо, прав был Берси, говоря, что счастье не зависит от места, где мы находимся».

– Хе–хей! – крикнул Варди радостно, вставая на козлах.– А вот и Фарсала!

На берегу голубого залива в окружении гор, поросших лесом, расположился прекрасный город с белоснежными домами, красными черепичными крышами, обнесённый высокой, крепкой стеной с башнями и бойницами.

Увидев родной город, Ханбек радостно воскликнул:

– Мы почти дома, папа!

Но Спирус был в полубессознательном состоянии. Его бил жар.

– Надо скорее найти врача,– волновалась Елена,– рана на груди слишком опасная.

– У нас есть замечательный врач в городе, его все любят и уважают. Господин Тородд Савелли, – отвечал мальчик. – Он наш хороший друг.

– Отлично, тогда надо вести твоего отца сразу к нему,– сказал Варди,– показывай дорогу.

Они спустились с холма, город становился все ближе, вырастая во всей своей ослепительной белизне и величии. Ворота были открыты, и путники беспрепятственно въехали в них.

– Наконец-то нормальный город,– иронично заметил Варди.

Ханбек сел рядом с ним на козлах и стал указывать дорогу.

Фарсала была совсем не похожа на Яссы или Киль. Более спокойная, более степенная. Южный город, избалованный тёплым солнцем и богатым ласковым морем. Люди неспешно ходили по улицам, и многие были крайне удивлены, заметив несущуюся на всех парах повозку.

– Скорее! Сюда!–показывал Ханбек на двухэтажное здание.

Они подъехали, Варди не успел затормозить, как мальчик уже спрыгнул, в нетерпении подбежал к двери и забарабанил в неё что было мочи.

– Господин Савалли! Откройте! Это я, Ханбек!

Дверь распахнулась, на пороге стоял высокий молодой мужчина. Внешность его совершенно не соответствовала тому, какими привыкли видеть лекарей и знахарей Елена с Варди. Никаких очков, подслеповатых глаз и непонятных длинных балахонов. Чёрные штаны, белая рубашка, рукава который были закатаны и открывали сильные загорелые руки, каштановые волосы слегка вились, несколько прядей спадали на умный спокойный лоб и голубые ясные глаза. Он был явно удивлён, увидев мальчика с перебинтованной головой на пороге своего дома.

– Ханбек?! Что с тобой, мой мальчик?!

– Господин Савалли, на нас с отцом напали по дороге домой! Он сильно ранен! Прошу! Помогите!

И впервые Елена увидела на глазах Ханбека слезы.

Услышав это, господин Савалли нахмурился. Он взял масляную лампу, так как стали надвигаться сумерки, и спросил:

– Где твой отец?

– Вот здесь, – показал мальчик, подводя его к повозке, в которой сидели Елена с Нимфеей, а на досках лежал без сознания купец.

Осмотрев его перебинтованные голову и грудь и оценив тяжесть состояния, господин Савалли сказал:

– Нужно как можно скорее занести его в дом.

Увидев стоящего рядом Варди, он обратился к нему:

– Не поможете ли мне, господин?

– Да, конечно,– отвечал тот.

Лишь теперь взгляд Савалли упал на Елену и прижавшуюся к ней Нимфею.

– Госпожа,– обратился он к девушке, – не могли бы вы понести перед нами лампу?

Елена в ответ кивнула и поднялась. Она взяла лампу и пошла вперед. Нимфея шла рядом с ней, испуганно прижимаясь к ее юбке. Варди и Савалли подняли господина Аталлоса и понесли в дом.

– В комнату по праву сторону,– указал врач.

Елена толкнула дверь, и они вошли в темное помещение, как ей поначалу показалось, все заваленное каким-то хламом. Она поставила лампу на ближайший деревянный стол рядом с дверью.

– Положим его вот сюда, – сказал Савалли, указывая на небольшое кресло, стоящее посередине комнаты. Затем он стал зажигать все лампы и светильники, что находились в комнате, пока не стало достаточно светло, чтобы можно было рассмотреть ее как следует. Вдоль трех стен тянулся деревянный стол, а на нем чего только не стояло. Елена никогда в жизни не видела таких приборов. Какие-то колбы, трубки, банки, все это соединялось между собой, четвёртая стена, с выходящим на дорогу окном, вся была увешана полками, заваленными сверху до низу книгами разной толщины, свитками, бумагами, здесь же стоял умывальник. Господин Савалли помыл тщательно руки с мылом и достал из ящика стола небольшой деревянный футляр. Он открыл его, и Елена разглядела ножницы, тонкую нить и иглу. Затем, взяв жестяную кружку, он налил что-то в неё из бутылки, стоящей рядом.

– Спирус, тебе нужно выпить это,– сказал Савалли и стал вливать содержимое кружки в рот купцу.

Тот поперхнулся и закашлял. Но врач не убрал руку от его рта и настойчиво заставил несчастного выпить все до конца.

– Иначе, боюсь, потеряет сознание,– объяснил он свои действия присутствующим, прежде всего взволнованному Ханбеку.

Затем Савалли взял деревяшку и вставил ее в рот раненного прямо между зубов. Ножницами он разрезал бинты, которые защищали грудь купца, и на свет показалась глубокая, сочащаяся рана.

– Мне нужен один человек, чтобы держать господина Аталлоса, второй, чтобы освящать рану, пока я буду ее зашивать,– объяснил врач, хмуро разглядывая исполосованную грудь купца.

– Я подержу его,– сказал Варди.

– Особенно его руки и туловище должны оставаться неподвижны,– объяснил Савалли, – а вы, госпожа,– обратился он вновь к Елене,– поможете мне снова с лампой? Только держать придётся долго, вы сможете?

– Да, конечно,– ответила она уверено и подняла лампу так, чтобы свет от неё максимально хорошо освещал рану.

– Ну, что ж, тогда приступим,– сказал Савалли, садясь на табурет перед раненым и беря в руку иглу с нитью,– а вот детям лучше на это не смотреть, – проговорил он, смотря на Нимфею и Ханбека.

– Я останусь! – воскликнул Ханбек. – Я не брошу отца!

– Мой мальчик, ты уже доказал всем, и своему отцу в том числе, что ты храбрый и мужественный. Но сейчас будет лучше, если ты уйдешь.

Ханбек нахмурился. Он не хотел уходить.

– Время для твоего отца – вот, что самое главное. Давай, не будем его терять.

Елена подошла к Нимфее и произнесла:

– Дорогая, посиди в другой комнате.

Но девочка замахала головой и вцепилась в ее платье.

– Пойдём, – неожиданно сказал Ханбек, беря Нимфею за ручку и заглядывая в глаза, – у господина Савалли в соседней комнате есть деревянная лошадка, я тебя на ней покатаю, не бойся.

Девочка поначалу засомневалась, но Все-таки отпустила платье Елены и пошла вместе с мальчиком.

– Итак, приступим, – повторил Савалли. И начал зашивать рану.

Боль была такая, что тело господина Аталлоса выгибалось в судороге.

– Терпи, Спирус, терпи! Сейчас закончу и верну тебя супруге. Держите крепче! – крикнул он Варди.

И тот навалился всем телом на несчастного, не давая возможности даже вздрогнуть. Руки Елены, держащие лампу, затекли и начали дрожать. На лбу Савалли проступил пот от напряжения, но руки двигались чётко и уверено, было видно, что зашивать раны для него обычное дело.

– Все! Готово!

– Воды!– тут же захрипел господин Аталлос. – Воды!

– Госпожа, там кувшин у окна, – обратился Савалли к Елене, не отрывая глаз от раны,– будьте так добры, принесите ее.

Елена опустила лампу, взяла кружку и налила в неё воды из кувшина. Затем подошла к раненому купцу, и, придерживая одной рукой его голову, помогала ему пить. Савалли уже закончил с раной и мыл руки.

– Ну вот, друг, скоро пойдёшь на поправку. Думаю, теперь его можно отвезти домой. Только везите осторожно, ему сейчас тряска ни к чему.

– Мы не знаем, где он живет, – отвечал Варди, – мы всего лишь проезжали мимо и нашли его раненым и ограбленным у дороги.

Савалли нахмурился, задумавшись над чем-то.

– Проклятые велеты,– проговорил он,– не дают нам покоя. Это уже не первый случай, когда они вот так нападают на купцов и простых людей. Но раньше это было больше в ночное время, теперь же они совсем обнаглели и орудуют даже днём.

На лице Савалли читался гнев и ненависть.

– Я одного не пойму, – недоумевал Варди, – как дикие восточные племена оказались так далеко от границы?

– Да так и оказались, – резко отвечал Савалли, – из-за продажных чиновников и префектов, которые ради золота готовы продать родную страну и людей. Велетийские вожди делятся с ними добычей, те и закрывают глаза на все.

– А что же наши войска?– спросила в страхе Елена. – Разве они не должны останавливать их ещё на границе?

Савалли усмехнулся.

– Конечно должны, госпожа, но да только помимо велетов существует целая орда других ещё более диких и свирепых племён по границам. И сколько их не бей, они, словно тараканы, прибывают и прибывают с новой силой. Фарсала раньше была боевым форпостом, стоявшим на страже юго-восточных рубежей сначала Вереиды при Фламендерах, затем самой Империи. Но времена ее воинской славы давно канули в лету. Теперь это тихий городок рыбаков, виноделов и парфюмеров. И если велеты решат напасть на нас, как нам отбиваться? От кого ждать помощи?

– Разве ваш мэр и другие чиновники не пытаются как-то защищать город?– спросил Варди.

Савалли махнул рукой.

–Здесь дела обстоят еще хуже, чем в любом другом городе. Все они абсолютно продажные, до мозга костей. Так что, добро пожаловать в Фарсалу, господа путники! Фарсалу некогда великую, но забытую.

Варди с Еленой переглянулись. Возможно, если об этом им сказали вначале их путешествия, то друзья серьезно бы подумали, прежде чем ехать в этот город. Но теперь, пройдя сквозь столько испытаний, они ничего не боялись. «В конце концов, – думала Елена, – наверное, еще нет на этом свете места, огороженного от всех несчастий и опасностей».

Варди и Савалли отнесли господина Аталлоса в повозку.

– Как он, господин Савалли?– с тревогой спрашивал Ханбек.

– Все в порядке, мой мальчик, твой отец уснул, но ему будет удобнее дома. Да и госпожа Анника, наверняка, места себе не находит. Тебе надо ехать домой. А завтра я заеду и проверю, как заживает рана.

– Хорошо, господин Савалли,– кивнул мальчик.

И повозка поехала по вечернему городу в сторону дома купца.




Глава 3 – Дом господ Аталлосов


Уже совсем стемнело, на улицах было тихо и безлюдно, лишь вдалеке слышался шум прибоя. Повозка тихо поскрипывала. Нимфея, свернувшись клубочком, мирно спала на коленях у Елены, девушку саму сильно клонило в сон. Фарсала со стороны выглядела совсем небольшим городом, но почему–то ехали они до дома господина Аталлоса целую вечность, так по крайней мере казалось уставшим путникам.

Наконец Ханбек привстал с козел и воскликнул:

– Вон туда! К тем высоким резным воротам!

Как только повозка остановилась, за воротами послышался собачий лай, взволнованные голоса и лязг ключей – в доме явно не спали, ожидая возвращения Ханбека с отцом. Двери распахнулись, и к ним вышла молодая женщина. По ее внешности сразу можно было догадаться, что она мать Ханбека. Те же узкие раскосые глаза и высокие скулы. Правда черты ее лица были более тонкими и изящными, чем у сына, а белая фарфоровая кожа и длинные до самого пояса чёрные волосы, заплетенные в четыре косички, дополняли неотразимый образ госпожи Анники.

«Какая красавица!» – невольно восхитилась Елена. Она во все глаза рассматривала молодую жену купца.

–Ханбек?!– воскликнула госпожа Анника в испуге. – Что случилось?! Почему вы так поздно?! Мы вас ждали ещё к обеду.

Заметив, что его голова перебинтована, а затем посмотрев на повозку, она замерла. По лицу ее пробежала нервная дрожь.

– Что с тобой?! Где отец?!

– Мама, он здесь!– показал мальчик рукой на повозку. – На нас напали велеты, увезли возы с товаром, перебили слуг!– напряжение этого дня сказывалось, губы Ханбека задрожали, по щекам покатились слезы. Госпожа Анника опустилась на колени и крепко обняла сына.

– Мой бедный мальчик, – проговорила она, дрожа. За воротами послышались шаги и голоса людей.

–Госпожа! Госпожа!– кричали наперебой несколько человек, выбегая со светильниками. – Что с юным господином?!

Госпожа Анника поднялась и подошла к Варди.

– Где мой муж?

Юноша спрыгнул на землю.

– Вот сюда,– сказал он, показывая на повозку.

– Мама, эти люди помогли нам,– всхлипывая, объяснял Ханбек,– они нашли нас на дороге, обработали раны и отвезли господину Савалли.

– Тородд уже смотрел его? Какое счастье! – женщина вздохнула с облегчением.

– Он зашивал вашему мужу рану на груди,– объяснил Варди,указывая на лежащего в повозке купца. Госпожа Анника стиснула руки и воскликнула:

– Спирус, дорогой! Что с тобой сделали?! Скорее, его надо занести в дом!

Двое крепких мужчин взяли господина Атталоса и понесли по дороге к дому. Его жена в полной растерянности хотела было последовать за ними, но тут обернулась и впервые как следует рассмотрела Варди с Еленой и спящей на ее руках Нимфеей.

– Дорогие друзья, – обратилась она к ним,– сегодня вы спасли моих драгоценных мужа и сына. Предложить ночлег – это меньшее, что я могу для вас сделать. Прошу, будьте нашими гостями.

– Если вас это не затруднит, госпожа,– ответил ей Варди.

Друзья валились от усталости, и отказываться от такого приглашения было бы просто глупо. Юноша взял на руки Нимфею, и они вошли во двор дома.

– Не беспокойтесь о вашей лошади и багаже, – говорила госпожа Анника, идя впереди вместе с Ханбеком, – о них позаботятся слуги.

Они шли по дорожке, посыпанной мелким гравием, вдоль кустов можжевельника. Елена с интересом рассматривала все вокруг. Даже при тусклом лунном свете можно было понять, что они попали в по–настоящему богатый дом. Построенный из белого известкового камня, весь утопающий в зелени и цветах, дом господ Аталлосов простирался вширь, казалось, он весь только и состоял, как из открытых длинных галерей, коридоров, террас и балконов, заросших хмелем, розами и виноградом.

Они поднялись по широкой лестнице дома, им навстречу вышла высокая, сухая женщина.

– Кэролайн, – обратилась госпожа Анника к ней,– проводи наших дорогих гостей в комнату, что в восточном крыле.

– Да, моя госпожа,– отвечала та с поклоном.

– Я имела бестактность не спросить ваши имена и не представиться самой, я – Анника Аталлос, а это,– и она жестом указала на стоящего рядом с ней Ханбека, – как вы уже знаете мой сын, Ханбек, а вы?

– Я Варди.

– А я Елена, а девочку зовут Нимфея.

Госпожа Анника молчала, словно ожидая какого–то пояснения, первым догадался Варди.

– У нас нет фамилий, госпожа,– сказал он,– мы из крепостных крестьян, недавно получивших свободу. Мы прислуживали в поместье Наттеньеров.

На красивом лице госпожи Анники отразилось изумление. Ханбек вытаращил глаза от удивления и крикнул:

–Наттеньеров?! Тех самых?!

– Совершенно верно, мы из поместья герцога Дорана Наттеньера,– пояснила Елена.

– Как интересно, – заметила госпожа Анника, внимательно рассматривая Елену и Варди,– ведь буквально недавно было объявлено, что его сын – Кольбейн Наттеньер, становится великим наследником.

Варди бросил быстрый взгляд на Елену и заметил, как она опустила глаза.

– Так и есть, госпожа,– отвечал он,– мы покинули поместье вскоре после отъезда императора и наследника в столицу. Нам дали вольные.

– Мама, они и вправду видели самого императора?! – Ханбек был очень взволнован. – Какой он? А древний жезл тоже видели? Драконы прилетали с императором?

Госпожа Анника ласково погладила сына по голове, останавливая поток вопросов.

– Мой мальчик, потише. Наши дорогие друзья устали с дороги. Их дочь уже спит.

Елена не сразу поняла, о какой дочери она говорит.

– Вы имеете в виду Нимфею? – спросил Варди. Девочка лежала у него в руках и сладко сопела. – Она не наша дочь. И мы не муж и жена.

С каждой новой фразой, сказанной Варди и Еленой, лица матери и сына все более и более вытягивались от удивления. И в самом деле, что за странные гости прибыли в их дом? Ханбек потянулся к уху госпожи Анники и что-то быстро зашептал. Затем он бросил на Варди с Еленой взгляд, полный озорства.

– Это не наше дело, – прошептала госпожа Анника, отвечая сыну. – Дорогие друзья, я думаю, вам будет гораздо удобнее разместиться в двух комнатах. Прошу вас, отдыхайте, чувствуйте себя, как дома! А мне надо позаботиться о муже. Пойдём, Ханбек,– обратилась она к сыну,– тебе тоже пора отдыхать, твоя сестра уже давно в постели.

– Но, мама, они же видели императора! Они могут рассказать, как он выглядит, и как выглядит Сердце Дракона! – воскликнул расстроенный мальчик. Ему явно очень хотелось о многом расспросить гостей, но госпожа Анника покачала головой.

– Всему свое время, дорогой. Завтра наступит новый день, и, если наши дорогие гости пожелают, они сами ответят на твои вопросы. А сейчас пора спать.

Госпожа Анника слегка поклонилась Елене с Варди, и ушла, держа недовольного сына за руку.

– Прошу, следуйте за мной, господа, – сказала ровным голосом Кэролайн. Она повела друзей по лабиринтам галерей и коридоров, и наконец остановилась возле высокой деревянной двери.

– Здесь будут ваши покои, госпожа,– пояснила Кэролайн, обращаясь к Елене. – Если вам что-то понадобиться, потяните шнурок у двери, и слуги придут. А ваша комната–следующая, господин,– обратилась она к Варди,– и повела его к соседней двери.

Елена смертельно устала. Казалось, этот бесконечный день никогда не закончится, и они так и не найдут себе тихого пристанища. Но теперь, оказавшись в этой по–настоящему роскошной, просторной комнате, девушка немного растерялась. Реальность во много раз превосходила ее самые смелые надежды и мечты. И в самом деле, могла ли она даже себе представить, выезжая утром из чердачной комнатенки в гостинице Яссы, что тем же вечером ее ждёт спальня, декорированная красным деревом, устеленная дорогими коврами, с огромной кроватью посередине и шелковыми простынями? Елена осторожно положила спящую Нимфею на кровать и сняла с неё туфли, но раздевать не стала, так как боялась разбудить. В комнате не было камина или печки, видимо, тёплые южные ночи не требовали от местных жителей оборудовать ими свои дома. Елена стала раздеваться и одновременно осматривать все вокруг. Сняв платье и распустив волосы, она уже было хотела положить одежду на стоящий у окна стул, как в страхе отступила назад и выронила все на пол. Прямо на неё при тусклом лунном свете смотрела какая-то девушка. Густые волнистые волосы цвета пшеницы спадали на ее грудь и плечи, большие ясные глаза и белоснежная светящаяся кожа, делали ее похожей на дочь морского царя. Елена отступила перед незнакомкой и тут же осознала, что видит собственное отражение. В комнате стояло огромное от потолка до пола зеркало в резной раме из красного дерева. Елена слышала о таких зеркалах в поместье Наттеньеров, но никогда не видела их своими глазами, даже когда приходилось убираться во дворце, ей не доверяли комнаты, где находились такие зеркала, так как стоили они целое состояние. Небольшое зеркальце, что когда–то было у неё, она давно где-то потеряла, а то, что хотела продать торговка Ульмас, она так и не получила. Поэтому Елена успела забыть как выглядит со стороны.

– Глупая, – отругала себя она, – уже и собственного отражения испугалась.

Она легла рядом с Нимфеей и крепко ее прижала к себе. Сон пришел очень быстро, едва Елена закрыла глаза.



***

Не успел рассвет забрезжить за окном, как в комнату постучали.

Елена поднялась и осторожно открыла дверь. На пороге стояла Кэролайн в сопровождении нескольких девушек. У каждой из них в руках что-то было: кувшин с водой, полотенца, какая-то одежда.

– Госпожа Анника приказала приготовить вам ванну для купания и новое платье, – проговорила Кэролайн монотонным голосом. И, не дав Елене опомниться, вошла в комнату, за ней последовали другие девушки. Они подошли к противоположной от двери стене, Кэролайн толкнула деревянную панель на ней, и к глубочайшему изумлению Елены, это была дверь в смежное помещение.

–Прошу вас, госпожа,– обратилась Кэролайн к Елене с поклоном.

Все ещё не веря своим глазам, девушка проследовала в секретную комнату. Ею оказалась огромная ванна. Елена замерла поражённая. Никогда в жизни она не видела такой красоты. Белый мраморный потолок, на стенах и полу выложенные голубой мозаикой цветы и различные диковинные птицы. Посередине прямоугольная купель. Одна за другой стали заходить служанки с ведрами, и меньше, чем через пять минут, вся купель была заполнена тёплой прозрачной водой. Далее девушки подошли ко все ещё не пришедшей в себя Елене и стали помогать снимать ночную сорочку.

– Не нужно, я могу сама!– отвечала она с испугом, не давая стянуть с себя одежду.

– Прошу вас, госпожа, это наша работа,– настойчиво сказала одна из девушек, срывая сорочку с плеч Елены. Держа ее под руки, чтобы не поскользнуться на гладких ступенях, служанки помогли ей опуститься в купель. Это была не просто вода, Елена зачерпнула горсть и поднесла к лицу, чтобы вдохнуть чудесный аромат, ей показалось, что здесь аромат полевых цветов переплетался с нежным благоуханием розы.

– Что это добавлено в воду?– спросила она одну из девушек, натирающей солью и маслом ее спину.

–Особенный состав эфирных масел,– объяснила та,– госпожа Анника распорядилась добавить его в воду.

– Какой чудесный аромат!

– Ещё бы,– с гордостью продолжила девушка,– ведь госпожа Анника знаменита на всю Империю.

Елена подняла на неё удивлённые глаза.

– Я не знала.

– Что вы, госпожа!– воскликнула поражённая такой неосведомленностью девушка. – Духи и эфирные масла госпожи Анники самые дорогие и известные! Ими пользуется вся знать, и сам император с придворными!

Елена задумалась. Откуда ей собственно было знать, чем пользуются у себя в ванной герцоги и император?

Помыв тело и волосы Елены и обернув ее чистым белым полотенцем, девушки помогли ей выйти из купели и вернуться обратно в спальню.

Нимфея уже проснулась и, испугано поджав ножки на кровати, озиралась вокруг, явно не понимая, что за суета стояла в комнате.

– Маленькую госпожу так же велено искупать,– снова отчеканила Кэролайн.

Две девушки уже было подошли к девочке, чтобы отвести ее в ванную, но Нимфея не далась. Она рывком спрыгнула с кровати и подбежала к Елене.

– Ну–ну, моя хорошая,– попробовала успокоить испуганную девочку Елена,– это очень приятно. А чтобы ты не боялась, я буду стоять рядом, хорошо?

Она взяла ее на руки, и только после того, как поняла, что девочка успокоилась, понесла ее мыться. После водных процедур Елена уже хотела достать их одежду, но тут Кэролайн сказала:

– Для вас госпожа Анника приготовила наряды,– она указала рукой на лежащие на уже убранной кровати два платья, большое и поменьше.

– Зачем госпожа Анника дала нам одежду?– удивилась Елена. – У нас есть же своя.

Кэролайн даже бровью не повела.

– Госпожа хотела так выразить вам своё почтение и благодарность за спасение господина Аталлоса, вдобавок ко всему, за завтраком уже собралось общество.

– Какое ещё общество?!– воскликнула встревожанная Елена.

– Ближайшие друзья господина Аталлоса,– объяснила Кэролайн,– которые поспешили проведать своего друга, как только узнали о случившемся. Именно поэтому госпожа Анника хотела, чтобы вы с господином Варди выглядели соответствующие.

Елене не очень понравилась эта идея.

«Почему бы просто не дать нам уйти?– думала она лихорадочно, пока служанки, окружив ее со всех сторон, помогали надевать платье,– зачем представлять нас своим друзьям?» Платье уже почти было надето, оно было сделано из тончайшего, воздушного розового муслина, обволакивающего тело, словно облако. Плечи открытые, рукава короткие до локтя, верхняя юбка была кокетливо собрана и из-под неё выглядывал нижняя юбка из белоснежно–белого шелка, такого же, что и пояс на талии. Елена в недоумении смотрела на эту роскошь на себе, и не знала, что думать, и как на такое реагировать. Она посмотрела в другой угол комнаты, где девушки уже застёгивали последние пуговицы платья, надетого на Нимфею. Для неё был выбран так же муслин, только нежного василькового оттенка. Так же были подобраны туфли по размеру и в тон нарядов, а после этого несколько девушек окружили Елену и Нимфею и стали причесывать их волосы.

На все сборы вместе с принятием ванны у них ушло более двух часов, все это время Кэролайн то приходила, то поспешно выходила зачем-то. Наконец, когда Елена с Нимфеей были полностью готовы, она вновь вернулась в комнату и, склонившись в поклоне, проговорила:

– Пожалуйте завтракать, вас ожидают на террасе в саду.

Елена вышла, держа за руку Нимфею. У самой двери она увидела Варди.

–Елена!– воскликнул он в нетерпении. – Наконец–то! Сколько можно ждать?!

Елена не узнала своего друга. На нем был надет белый костюм с пышными расшитыми золотом рукавами и высоким воротом. Волосы были гладко причёсаны, на ногах изысканные туфли. Он выглядел настоящим аристократом. С толь единственной разницей, что было видно, насколько ему неудобно и не комфортно в этой одежде.

– Уф,– пыхтел он, как чайник на огне, и обливаясь потом– я прошёл целую пытку с утра! Вас тоже купали в каких-то вонючих маслах?! И эта кошмарная одежда, я весь чешусь! Как только герцоги да господа в этом ходят?! – И с этими словами он стал нервно чесать шею в области воротника.

Елена попыталась сдержаться, но, ещё раз взглянув на измученное, все красное, словно помидор, лицо Варди, она не выдержала и громко расхохоталась.

– Чего смешного?!– обижено проворчал Варди, продолжая нервно чесаться.– Елена, умоляю, помоги мне!– взмолился он наконец.

Все ещё плача от смеха, Елена подошла к страдальцу и расстегнула несколько пуговиц у него на шее, ворот перестал так сильно давить, и Варди издал вздох облегчения.

– Ох, спасибо, ты меня просто спасла…

– Всегда пожалуйста,– весело ответила она.

Казалось, Варди только сейчас как следует ее рассмотрел.

– Ммм, мне эти шелка явно не идут, но ты выглядишь потрясающе, Елена, словно была рождена для всего этого,– добавил он, немного погрустнев.

– Перестань, о чем ты? Ты словно забыл, кто чистил коровники и конюшни у господ Наттеньеров?

– Прошу прощения,– послышался голос Кэролайн, все ещё стоящей рядом,– но господа ожидают вас за завтраком.

– Ну, что ж, пойдём, поедим хотя бы,– добавил Варди,– не зря же был устроен весь этот маскарад с переодеванием?

Кэролайн пошла вперёд, показывая друзьям дорогу до сада. Где на белой террасе, окружённой кипарисами и розовыми кустами, стоял большой круглый стол, накрытый для завтрака. За ним, по всей видимости уже не первый час, сидели люди. Кроме госпожи Анники, Варди с Еленой смогли узнать лишь вчерашнего врача–господина Савалли. Между собравшимися шло какое-то горячее обсуждение.

– Сколько ещё?!– горячо возмущался мужчина с длинной чёрной бородой и пышными усами. – Сколько ещё нам это терпеть?! Теперь велеты нападают на мирных людей средь бела дня, за тысячи километров от границ Империи!

–Викар прав,– вторил ему другой мужчина, лысый и с круглой золотой серьгой в левом ухе,– продажность наших чиновников дошла до своих пределов. Но почему велеты орудуют именно вокруг Фарсалы? Уж не замешан здесь мэр и его ближайшее окружение? Что скажешь, Арлан? Ведь ты служишь в мэрии, есть ли какие новости? Слухи? – он перевёл взгляд на худого, высокого юношу с нервным лицом, одетого в чёрный сюртук с белом воротником.

– Нет, Кеган,– отвечал он,– мэр очень скрытен, никому не доверяет, даже друзьям из знати, с кем пьет и играет каждый день.

–Возможно, мэр и скрытен, а вот его жена, Алва Тодерон, не отличается молчаливостью, – проговорила госпожа Анника и многозначительно посмотрела на своих гостей.

– Вы что-то знаете, госпожа?– спросил с живым интересом, сидящий рядом с ней Савалли.

Прежде чем ответить, госпожа Анника взяла с тарелки какой–то жёлтый шарик, изящно обмакнула его в красный соус, и положила в рот. Лишь после того, как она закончила есть, она вновь подняла на своих гостей глаза. Те смотрели на неё с нетерпением.

– Ее милость – частая гость в наших салонах шелка, как вы знаете,– начала она, – и вот на днях я заходила в один из них, проверить дела, как раз в это время Алва Тодерон находилась в одной из специальных комнат для важных персон, примеряла драгоценную пурпурную парчу для платья. Швея, что снимала мерки в тот день, посетовала, что участились набеги велетов, и она боится, как бы они не напали на город. На что госпожа Алва с веселом смехом ответила, что даже если и нападут, то им нечего бояться. Вот так вот, господа. Жена мэра уверена в своей безопасности, и что велеты их не тронут.

– Я так понимаю,– сказал Савалли с усмешкой,– что под выражением «им боятся нечего», госпожа Алва имела ввиду совсем не Фарсалу с жителями.

– Продажные твари! – вскричал Викар, вскакивая с места, но тут же осекся, увидев зашедших на террасу Варди и Елену с Нимфеей.

Гости и хозяйка быстро переглянулись между собой, словно передавая сигнал, что нужно замолчать.

– Мои дорогие друзья!–воскликнула госпожа Анника с улыбкой, вставая со стула. – Прошу не стесняйтесь, проходите сюда, – она указала на два свободных места по правую сторону от себя.

Четверо мужчин, сидящих за столом, поднялись и склонили головы в приветствии.

– Господа, прошу любить и жаловать, без этих отважных людей мои дорогие супруг и сын были бы уже давно мертвы.

Сегодня госпожа Анника выглядела очень эффектно, одетая в тяжелое платье из зеленой парчи с высоким воротом, декорированным мехом, и длинными, расшитыми крупными цветами, рукавами до самого пола. Густые волосы были зачёсаны наверх в высокую причёску. Она была необыкновенно красива, с горделивой осанкой, все движения плавные и изящные, она умела держать себя так, что с первых же минут располагала к себе, при этом сохраняя дистанцию. Госпожа Анника ощущала себя не просто женой купца, а полновластной хозяйкой огромного богатого поместья и владелицей успешного семейного производства.

Грациозно поднявшись со стула, она подошла к Елене, взяла ее за руку и, тепло ей улыбаясь, проговорила, обращаясь к гостям:

– Эту отважную девушку зовут Елена. А ее…,– хозяйка на мгновение запнулась и перевела взгляд на Варди,– а ее друга и помощника зовут Варди. А у этой малышки самое чудесное имя, что бывает на свете– Нимфея! Прошу, садитесь за наш стол, друзья. Она подвела Елену к стулу возле себя и помогла сесть.

От такого пристального внимания Елене было не по себе, но она изо всех сил старалась скрыть своё смущение. Варди, казалось, тоже был совсем не рад всему этому, он тяжело опустился на стул рядом с Еленой и угрюмо обвёл глазами стол и гостей за ним. Господа явно с интересом рассматривали эту необычную пару с ребёнком. Даже Савалли, с которым они расстались лишь вчера вечером, казалось, все ещё был очень озадачен, и с нескрываемым любопытством разглядывал Варди, Елену и сидящую на ее коленях девочку, которая совершенно не была похожа ни на кого из них. Почувствовав неловкое молчание, госпожа Анника решила начать непринужденный разговор:

– Как вам спалось, друзья?

– Спасибо, все было хорошо,– коротко ответил Варди.

– Комнаты роскошные, мы не привыкли к такому, – сказала Елена, смущенно улыбаясь.

– Что за глупости,– госпожа Анника махнула рукой,– для вас могли быть приготовлены лишь самые лучшие комнаты в этом доме. Но я ещё не представила вам моих друзей,– и она перевела глаза на гостей и стала по очереди называть их имена.

–Господин Викар Диоклей,–начала хозяйка с мужчины с чёрной бородой. Он поднялся и поклонился,– господин Кеган Пазарли,– мужчина с сережкой так же встал и поклонился,– и господин Арлан Кассано, сын нашего дорогого друга Васко Кассано.

– Который сидит в тюрьме,– с горькой иронией добавил господин Викар.

Госпожа Анника многозначительно посмотрела на него.

– Да, к сожалению, суд постановил нашему другу тюремный срок за долги,– объяснила хозяйка,– но мы не теряем надежду освободить его в ближайшее время.

– Ну, а со мной вы уже знакомы,– сказал Савалли, вставая и также кланяясь.

– Да, с нашим замечательным другом и по совместительству врачом вы уже познакомились вчера вечером,– с улыбкой добавила госпожа Анника,– сегодня Савалли пришёл самым первым, чтобы проверить Спируса.

– Как себя чувствует господин Аталлос?– поинтересовалась Елена.

– Намного лучше, слава предкам,– отвечала госпожа Анника,– но ещё очень слаб. К счастью, ему достаточно быстро была оказана помощь, и он не успел потерять много крови. Это все благодаря вам. Я не устану вас благодарить, дорогие Елена и Варди.

Варди на это только хмуро что-то пробурчал, поэтому быть вежливой Елене пришлось за двоих:

– Что вы, госпожа Аталлос. На нашем месте так поступил бы каждый.

– Вы спасли нашего друга, а это очень много,– проговорил господин Кеган, улыбаясь,– расскажите же о себе. Откуда вы? Куда держите путь?

– О, это очень увлекательная история, я в этом уверена,– сказала госпожа Анника,– но дайте же возможность Варди с Еленой и Нимфеей позавтракать! Кэролайн, позови к столу Ханбека с Дамирой.

– С моим отважным сыном вы уже знакомы, а вот с моей дочерью Дамирой пока еще нет. Ей четырнадцать. Во всех смыслах непростой возраст,– добавила госпожа Анника со вздохом,– но Елена, я знаю, что этот вопрос может быть неуместен, но мне кажется, что вы с ней практически ровесницы, разве нет?

– О нет, госпожа, мне этой весной исполнится восемнадцать,– ответила Елена. На самом деле, она так лишь предполагала, своего точного возраста девушка не знала, как и дня рождения. Но поскольку она очень любила весну, то решила, что пусть это будет месяц май, а возраст на глаз определила ей в своё время тетушка Магги.

– Всего три–четыре года разницы, это совсем ничего! Вы могли бы стать подругами…

– Я с удовольствием познакомлюсь с молодой госпожой,– отвечала вежливо Елена.

– Ну что ж, угощайтесь, дорогие гости,– сказала хозяйка, показывая на стол.

Елена посмотрела на блюда и растерялась. Никогда в жизни она не видела такой еды, и даже не знала, как ее есть.

Посередине стола стоял большой круглый серебряный поднос, весь уставленный небольшими тарелками и мисками, так же из серебра. А на них красовалась в изобилии еда, такой консистенции и формы, что, хотя Елена и проводила много времени на кухне, помогая тетушке Магги, не могла узнать в ней ни одно традиционное блюдо. Тут лежали необычной формы булочки, круглые жёлтые шарики, посыпанные белыми семечками, различная сладкая выпечка, обильно политая мёдом и посыпанная дроблёнными орехами, далее блюда с маринованными фруктами, пшеничные лепешки, какие-то белые, зеленые, красные соусы и пасты. Возле каждого из гостей стоял персональный маленький поднос, на который можно было класть всего понемногу, но ни ножа, ни ложки не было. Гости ели руками. А закончив, слуги подносили каждому небольшую серебряную мисочку с водой и розовым маслом, в которой они мыли руки. Заметив растерянность Варди и Елены, госпожа Анника решила не навязчиво им помочь. Она подняла руку и поднесла ее к пшеничной лепешке, положила на поднос перед собой, оторвала от неё небольшой кусок, завернула и обмакнула сначала в зеленую пасту, затем в красный соус и аккуратно положила в рот. Елена внимательно наблюдала за ней и в точности повторила все ее движения. Вкус, что она ощутила у себя во рту нельзя было сравнить ни с чем, что она ела до этого. Пряный, терпкий и жгучий. Но ей понравилось. Она решила попробовать желтые шарики – и они оказались такими вкусными, что Елена, съев две штуки, поняла, что может съесть намного больше, но не знала, насколько это будет выглядеть прилично. Поэтому, чтобы не привлекать внимания, она решила, что сначала возьмёт попробовать что-то другое, а затем вернётся к шарикам. Обрадовавшись своей задумке, она положила перед собой и Нимфеей немного маринованных фруктов, и помогла девочке их съесть. Той явно тоже пришлось по вкусу угощение. А вот Варди совсем ни к чему не притронулся. Лишь уныло жевал во рту пшеничную лепешку, по всей видимости, это было единственное, что он находил для себя более или менее съедобным.

Госпожа Анника улыбалась, наблюдая за ними, другие гости так же не скрывали своего любопытства.

– Там откуда вы, видимо, не подают таких блюд?– спросил господин Кеган, покручивая свой чёрный ус.

– Да, еда, которую мы привыкли есть совершенно другая,– отвечала Елена.

– Вы нам все же раскроете, откуда вы прибыли? – снова спросил господин Кеган. – Госпожа Анника совсем не многословна на ваш счет. А я жутко люблю всякие тайны и интересные истории.

– Я правда не знаю, действительно ли наша история такая уж интересная, – отвечала Елена. – Мы бывшие крепостные, которые получили вольную…– она замолчала и перевела глаза на сидящих вокруг стола людей. Уже первые ее слова вызвали волну удивления на их лицах. И действительно, как часто можно увидеть крепостных крестьян, сумевших разорвать кабалу и выкупить себя?

– Дальше ещё интереснее, господа,– пообещала с улыбкой госпожа Анника,– Елена, скажи, у кого вы работали?

– В поместье герцога Дорана Наттеньера.

Господа застыли в изумлении.

– Младшего брата императора?! – переспросил в волнении господин Викар.

Елена утвердительно кивнула.

– Я видел его лишь однажды в Альнааре,– продолжил господин Викар,– у него какая-то необыкновенно красивая жена?

– Да, все верно,– отвечала Елена, – герцогиня Родгена очень красивая женщина.

Арлан Кассано воскликнул:

– Красивая, а старший сын чуть императора не отравил.

– Ну тут все понятно, – пожимал плечами Кеган, – захотел скорее занять трон.

Между господами завязалась горячая беседа относительно недавних трагических событий, случившихся в поместье Наттеньер.

– Подождите! – вскричал Арлан, он был по своей натуре очень эмоциональным молодым человеком, и то и дело в разговоре переходил на крик. – Ведь вы, госпожа Елена и господин Варди, как раз были в это время в поместье. Возможно, вы сможете рассказать нам подробнее…

Но Варди не дал ему договорить. Совершенно неожиданно он поднял руки и со всей силы стукнул кулаками по столу, так что все гости вздрогнули от испуга, а несколько блюд с соусами перевернулись и потекли зелено–красными струйками по белоснежной скатерти. Юноша встал во весь свой рост и мрачно, исподлобья обвёл всех глазами.

– Благодарим за гостеприимство, господа, но нам пора. Пошли, Елена! – он схватил ее за руку, рывком поднимая со стула.

Гости испуганно примолкли и лишь недоуменно переглядывались между собой.

– Друзья, простите нас,– проговорила растерянно госпожа Анника, поднимаясь,– мы имели бестактность задавать слишком много вопросов! Но этого больше не повториться! Обещаю!

– Да, простите нас, – произнес Арлан, виновато кланяясь, – мой рот идет впереди моих мыслей – в этом моя беда.

Нависла тягостная тишина. Но тут на террасу вбежала девушка в голубом платье.

–Мама!– вскричала она в волнении.– Почему ты не предупредила меня, что господин Савалли тоже здесь?!

Госпожа Анника, как и все гости, все ещё находилась под впечатлением только что произошедшей сцены, и потому не сразу ответила.

– Дамира!– воскликнула она наконец. – Что за манеры?! Разве так должна себя вести молодая госпожа?! – и, обратившись к гостям, она несколько смущенно проговорила,– прошу простить мою дочь, друзья, она порой бывает слишком непосредственной.

– Молодость!– проговорил с улыбкой господин Кеган.

–Елена, Варди, познакомьтесь с моей дочерью Дамирой.

Варди все ещё мрачно смотрел на Елену, и, казалось, не слышал госпожи Анники. Но Елена, повернувшись, поклонилась в знак приветствия и посмотрела на юную госпожу.

– Так это и есть они?– прошептала девушка на ухо матери, но так, чтобы было слышно всем, – это про них же рассказывал Ханбек, что они живут в свободным отношениях?! – При этом она смерила Елену насмешливым взглядом.

– Дамира!– строго проговорила госпожа Анника.– Как тебе не стыдно даже думать такое?! Не то что говорить!

– А что я такого сказала? – насмешливо сказала девушка.– Лишь правду.

– Прекрати немедленно!– воскликнула ее мать, пытаясь усмирить строптивую дочь. – Без этих людей твоего отца и брата не было бы в живых! Прояви уважение!

Этот аргумент был настолько безапелляционным, что даже Дамира немного притихла и перевела взгляд с Елены на Савалли, ее глаза тут же загорелись.

– Господин Савалли! Я так рада, что вы сегодня пришли к нам! Вы так давно не посещали нас!

Молодой врач поднялся со стула и вежливо поклонился.

– Прошу прощения, юная госпожа, я был занят, особенно много времени у меня отняло устроение приюта.

Девушка поджала алые губки.

– Зачем вы так много на себя взяли?–обижено проговорила она. – И этот приют! Зачем вам это?!

Савалли, смущенно улыбаясь, молчал, не зная, что ответить.

– Госпожа Дамира, я очень надеюсь, что нас с Викаром и Арланом вы тоже рады видеть?– с улыбкой спросил Кеган.

– О чем ты,– весело сказал Викар, подмигивая другу,– мы с тобой уже не в том возрасте, а Арлан не такой очаровашка, как наш господин врач.

– Да уж, куда мне,– со смехом отвечал Арлан.

И переглянувшись между собой, все трое друзей расхохотались в голос, заставляя Савалли и Дамиру густо покраснеть.

– Перестаньте вгонять в краску мою дочь, господа!– воскликнула с улыбкой госпожа Анника.– Дамира, сядь за стол наконец! Кэролайн, нам нужно поменять скатерть и принести ещё блюд! Елена, Варди, простите мою дочь за бестактность, прошу, садитесь за стол! Нам ещё так много стоит обсудить.

Елена села, но Варди все ещё упрямо стоял.

–Варди…– шепнула она и потянула того за руку. Он недовольно вздохнул и тяжело повалился на стул.

Дамира оказалась прямо напротив Елены. Дочь госпожи Анники была точной ее копией, с толь лишь разницей, что волосы у неё были цвета меди. Она совсем не выглядела на четырнадцать. Прекрасно сформировавшееся молодое тело и горящие живые глаза, влюблённо смотревшие на смущенного Савалли, Дамира несомненно была очень хороша и жаждала любви.

– Ну так расскажите, где вы пропадали?!– снова воскликнула она, изящно положив голову на руку.

– Дамира! Немного уважения, пожалуйста! Что за ребёнок!– госпожа Анника была явно расстроена таким поведением дочери.

– Все в порядке,– сказал с улыбкой Савалли, пытаясь успокоить хозяйку и немного смягчить обстановку,– я, как уже говорил вам, госпожа Дамира, занимался детским приютом, он требует немалого внимания.

–Тородд любит у нас благотворительность,– с иронией заметил Кеган.

– Это не благотворительность, а обычная помощь тем несчастным семьям, что настолько бедны и загнаны в угол, что решаются на самое страшное– продавать в рабство и притоны своих родных детей,– отвечал горячо Савалли.

– Вы такой благородный!– вздохнула с восхищением Дамира.

– А по-моему, это глупость,– продолжал господин Кеган,– эти дети привыкли к грубой и тяжелой жизни, и именно она их и ждёт.

– Но по крайней мере они смогут вырасти свободными и у них будет выбор!– объяснил Савалли своему другу, который смотрел на него с нескрываемым скептицизмом.

– Выбор – это слишком сложно для голодранцев, – заметил Кеган.

– Господа, подождите спорить, интересно, что думают по этому поводу наши новые знакомые?– спросил господин Викар и перевёл взгляд на Елену с Варди.

– Если бы мне в десять лет дали сделать выбор между рабством и свободой, – начал Варди, который впервые решил вступить в беседу, – я выбрал бы свободу. Я как раз из голодранцев, как изволил выразиться господин Кеган. И кому как ни нам понимать цену собственной жизни.

Повисло неловкое молчание.

– Елена, дорогая, а что ты думаешь по поводу деятельности нашего друга? – спросила смущенно госпожа Анника.

– По-моему, то что делает господин Савалли, достойно уважения,– ответила Елена,– у людей должен быть выбор в жизни, а дети, если они растут в любви и заботе, смогут стать взрослыми, способными изменять мир вокруг себя, создавать что-то, а не только брать и разрушать.

– Вот тут с вами не согласен, сударыня,– перебил господин Кеган,– А как же дети наших аристократов и герцогов–уж в какой только любви и заботе не растут, а что из них получается? Так, трутни.

– Конечно, если их с малых лет приучают к тому, что есть они – люди высшего света, а есть все остальные, которые лишь их слуги и рабы,– отвечала с горячностью Елена,– но, говоря о том, что дети должны расти в любви, я имела в виду, что эта любовь должна учить их сочувствовать слабому и больному, тому, кто сейчас страдает. Уметь протянуть руку помощи тем, кто дошёл до точки, до отчаяния. Потому, как жизнь настолько изменчива, что сегодня ты–на вершине мира, а завтра вдруг потеряешь все и станешь сам рабом и слугой, и тогда кто посочувствует тебе, если сам ты никогда не знал, что такое жалость и милосердие?– Елена замолчала, перед ее глазами возник образ герцога Лейва, в дорогих шелках и бархате, с нахальной усмешкой на лице, таким она знала его большее время. Но тот день, когда его этапировали на северные верфи, Елена не забудет никогда. Ровно за несколько дней Лейв превратился из пышущего здоровьем и жизнью мужчины в сгорбленного седого старика с испуганными глазами на исхудалом лице. И когда его со связанными руками и кандалами на ногах закрывали в повозке с решетками, ни у кого из слуг, кто вышел посмотреть на него, не набежала на глаза даже малая слеза сожаления.

Елена перевела взгляд на сидящих за столом людей. Все молчали.

Госпожа Анника улыбалась.

– Какие верные слова, моя дорогая, не так ли, господа?

– Пожалуй, даже слишком верные для столь юной особы,– задумчиво добавил Викар.

– Вы рассуждаете как философ,– сказал с некоторым раздражением Арлан,– но в реальной жизни вы и вправду верите, что возможно построить такое общество, где все друг друга будут уважать? Если так, то это просто фантазии и ничего более!

– Я действительно так думаю,– отвечала твёрдо Елена, – и, пожалуй, можно начать хотя бы с тех детей, что собрал в своём приюте господин Савалли, или вот с моей Нимфеи,– и Елена жестом указала на сидящую рядом девочку, с аппетитом уплетающую пышную булочку.

– Мама, правильно ли я поняла,– обратилась Дамира к госпоже Аннике,– что эта сударыня мечтает, чтобы все друг другу помогали, любили и были равны? Чтобы, к примеру, мы, Аталлосы, были такими же, как какие-нибудь нищие рыбаки? И как можно додуматься до такой ерунды?!

– Полагаю,– решил ответить ей Савалли,– госпожа Елена лишь говорила об умении сострадать друг другу.

– Хорошо бы, госпожа Елена, ваши слова и мысли да нашим правителям и чиновникам в уши, – заметил господин Кеган.

Не известно, как долго шёл бы этот разговор, но тут Нимфея взяла чашу с каким–то красным напитком, хотела выпить, но не удержала в руках и уронила ее прямо на свое васильковое платье. Елена в панике бросилась вытирать драгоценную ткань.

– О, не волнуйтесь так, дорогая – успокоила госпожа Анника,– идите с малышкой к себе в комнату и там спокойно переоденьтесь.

– Простите, госпожа,– отвечала Елена, смущенно,– мы испортили такое замечательное платье.

– Какие могут быть извинения! Прошу, чувствуйте себя, как дома, не смущайтесь.

– Я, пожалуй, тоже пойду,– угрюмо проговорил Варди, резко вставая. – Елена, пойдём, я помогу с Нимфеей.

–Кэролайн проводит вас,– сказала вежливо хозяйка.

– Не стоит,– отрезал Варди,– мы помним дорогу. – Он взял на руки Нимфею и пошёл прочь с террасы. Елена тоже встала, поклонилась и поспешила за ними.

Некоторое время после их ухода, за столом царила тишина.

– Какие мысли, господа?– спросила госпожа Анника, обводя глазами сидящих за столом мужчин. – Как вам наши гости?

– Все это настолько необычно, что у меня нет слов,– задумчиво проговорил господин Кеган.

– А как она хороша!– воскликнул Арлан мечтательно.

Дамира ревниво фыркнула.

– Да что там такого?!

– Согласен,– отвечал господин Викар, не обративший внимание на замечание юной госпожи,– она словно ожившая статуя древних принцесс. Она и вправду была лишь крепостной?!

– Я знаю лишь то, что они мне сами рассказали,– пожала хозяйка плечами,– остальное–тайна.

– И этот ее мрачный громила–телохранитель, мда, – покрутил в раздумьях свой ус господин Кеган.

– Он как стукнул по столу– у меня все внутри так и сжалось от страха,– проговорил Арлан.

Кеган расхохотался.

– Ты слишком легко пугаешься, мой юный друг.

– А что же ты, Кеган, тогда тоже со стула чуть не упал?

– Ха–ха–ха!– рассмеялся господин Викар,– Арлан подловил тебя, Кеган! Ну а что ты молчишь, Тородд?– спросил он Савалли,– как тебе эта необычная парочка с ребёнком?

– А господину Савалли попросту все равно!– отвечала за него высокомерным тоном Дамира.

Савалли лишь улыбнулся и посмотрел вслед ушедшим с террасы гостям.




Глава 4 – Император умер! Да здравствует Император!


Золотой Альнаар был открыт. Причина для столь редкого события была всем хорошо известна – чествование императора и его наследника. В этот день все, от самого простого и бедного горожанина до знатных герцогов и баронов, могли насладиться праздником. Правда, знать и двор были отделены от остальной толпы специальным деревянным ограждением, возведенным буквально за одну ночь, а также кордоном из императорской охраны. Площадь перед Дворцом была забита напрочь, так что и яблоку негде было упасть, взгляды всех присутствующих были устремлены вверх – вот-вот стеклянные двери откроются, и на балкон выйдет император Рагнар, властитель мира.

Лукас безразличным взглядом обводил собравшуюся в этот час аристократию. Тут были все, кто составлял основу власти и скрытой оппозиции Империи. Пришли и четверо союзников Лукаса. Герцоги Гасс и Мельдаль, маркиз Анжери и граф Офербах. Они всегда держались в стороне друг от друга и даже сумели создать легенду, что не дружат. Дабы подтвердить этот слух, герцогу Гассу пришлось вызывать маркиза Анжери на дуэль, которая закончилась лишь парой незначительных царапин. Они давно заметили Лукаса, но упорно отворачивали головы, чтобы не встретиться с ним глазами.

«Идиоты», – думал Лукас, мило улыбаясь, проходящей мимо графине Авалос в сопровождении слуг. Он устремил взгляд на балкон. На нем уже показался верховный советник Андри Герхард. Он был немного моложе императора, но сохранился лучше. Острые черты лица, умный и внимательный взгляд карьих глаз под седыми бровями, это был энергичный старик, здоровьем и волей к жизни не уступавший многим молодым. Герхарды дружили с Наттеньерами с незапамятных времен, и, начиная с Асбарна Наттеньера, были их верховными советниками, неизменно на протяжении всех четырехсот лет правления династии. Герхард отличался фанатичной преданностью Наттеньерам. Он был холост и бездетен, его единственный брат погиб на поле боя много лет назад, так же не успев оставить потомства. Значит многовековая преемственность чина верховного советника прервется на нем.

«Скоро придет тебе конец, Андри, – думал Лукас, – как и всей эпохе Наттеньеров, их род падет и наступит новая эра. Моя эра». Юный Адейр ненавидел Герхарда всей своей душой, ведь тот был предан Наттеньерам, был умен и хитер, а также ловко раскрывал и предугадывал дворцовые заговоры против императора. Лукас сам не хотел себе признаться в том, что на самом деле боялся этого старика, он чувствовал, что тот его подозревает в чем-то, возможно, даже что-то нашептывает Рагнару. Герхард никогда не любил Лейва, его симпатии всегда были на стороне Кольбейна, поэтому он то и дело подносил императору известия об очередном военном подвиге или мудром полководческом решении младшего племянника. Таким образом, хотя Лейв и служил с юных лет при дворце и считался тем, кому император безоговорочно доверял, в разговорах на пирах или охотах Рагнар неизменно вспоминал Кольбейна, которого двор видел в столице всего однажды.

Но у Лейва всегда было преимущество перед младшим братом, от него всего–то требовалось вести себя осторожно, день ото дня выигрывая симпатию императора. Все козыри он держал в руках: право первородства, выгодная служба при дворе, симпатия высшей знати, и, в добавок ко всему, Лейва любила покойная императрица Ловиз, правда, тогда он был пухленьким маленьким младеньчиком, и бездетная Ловиз проицировала на нем свою нерастраченную материнскую любовь. Кольбейну и Лукасу в этом плане повезло меньше – они родились уже после смерти императрицы, а Рагнар, впавший в настоящее безумие после ее утраты, страшно дорожил всем, к чему бы она ни прикасалась при жизни. Лейва Рагнар явно выделял, за ним одним он сам лично приезжал в поместье Наттеньер, чтобы назначит своим секретарем. Он прощал племяннику некоторые проявления жестокости, от которых Лейв не мог сдерживаться даже во Дворце. Все видели, что будущим императором станет Лейв. Безоговорочно. И Лукас, всегда считавший Кольбейна очень опасным, решил, что все же одного влияния советника Герхарда не достаточно, и Кольбейн проиграл, даже не начав бой.

«Значит просто убьем тебя по–тихому, и все», – решил тогда Лукас. Но ошибся. Страшно ошибся. Он не предугадал, что Кольбейн сможет выступить в самый последний момент, он не предусмотрел масштаб глупости Лейва. И теперь, вместо нужного Лукасу развития событий, он стоял тут, ожидая появление Кольбейна на балконе Дворца и объявления его Великим Наследником. Его злейший враг стал могущественнее и сильнее. Лукас посмотрел на свои белоснежные перчатки и стал методично расправлять складки на руке. Но тут зазвучали трубы, толпа в одном порыве ахнула и замерла. Двери раскрылись, и медленно шагая, опираясь на жезл, вышел император Рагнар.

–Да здравствует император! – взревела толпа так, что стекла на окнах дворца зазвенели.

– Долгих лет жизни! Ураааа! Урааа!

Рагнар поднял руку, одновременно заставляя замолчать и трубы и народ. Он дал знак, и Герхард возвысил голос:

– О, поданные Империи, сегодня великий день, день славы! Его императорское величество Рагнар Огнеподобный назначил своего приемника. Небеса и Праведные Предки сделали свой выбор! Так падите же ниц перед Великим Наследником!

Забили барабаны, стоящие впереди всех, рыцари–катафракты застучали щитами, на балкон вышел Кольбейн в золотом обруче на мрачном челе и в развивающей алой мантии. Взгляд его синих глаз был резким и холодным, любому было понятно, что это жесткий человек, с которым лучше не шутить.

– Второй Рагнар, такой же неулыбчивый, – зашептали за спиной у Лукаса, – а катафрактов–то сколько! Разрослись будто плесень.

– То ли еще будет, – отвечал второй собеседник, – слышал, что лучшие земли на серебряных холмах выкуплены под дома для высших генералов и главнокомандующих. Не иначе новый Великий Наследник собирает вокруг себя союзников.

Лукас усмехнулся про себя: «Генералы и военные – это хорошо, но у них есть один серьезный недостаток – они уходят на войну, когда она начинается, а мы – остаемся».

Он снова перевел взгляд на балкон и заметил склоненных Дорана с Родгеной и Виву.

– А кузина моя стала красавицей…

***

Роскошный дом Наттеньеров в Альнааре был самым большим и богатым. Располагался он в непосредственной близости от стен Дворца. Высокие своды, зеркала и ковры, длинные открытые галереи и широкие террасы, увитые розами и глициниями. Наттеньеры любили роскошь и везде ею себя окружали.

Вива сидела в саду и наслаждалась вечерней прохладой. Она отвыкла от южного климата, и необходимость долго стоять на жаре во время чествования Кольбейна ее сильно утомила. Удобно расположившись на подушках, она ела виноград, изящно отрывая маленькой ручкой ягоды от грозди. Вошла служанка.

– Ваша матушка ожидает вас в гостиной, ваша светлость. Пришел гость.

– Гость? – Вива удивленно подняла одну бровь. – Кто же это?

– Ваш кузен, герцог Лукас Адейр.

Вива поднялась и направилась в дом. Она была необыкновенно хорошо сложена. Тонкий стан, длинная белая шея и прелестная головка с короной из черных блестящих волос. Лишь лицо было слегка бледновато – приступы удушья, начавшиеся сразу после ареста Лейва, до сих пор не проходили, несмотря на переезд в теплый климат.

Зайдя в гостиную, Вива увидела мать, сидящую на диване. Она разговаривала с Лукасом. Вива в последний раз видела его очень давно, еще девочкой. Тогда он ей казался нервным мальчиком со злыми глазами, бегающим за Лейвом и Кольбейном. Поэтому когда к ее руке склонился обаятельный юноша с длинными белыми волосами, она растерлась.

– Моя дрожайшая кузина, – произнес Лукас с улыбкой. – Сколько лет прошло, когда я видел тебя в последний раз.

– Кузен, вы ли это?!

– Время всех нас меняет. Ко мне оно было менее благосклонно, чем к вашей матушке. Ее красота лишь расцветает.

От этих слов герцогиня Родгена зарделась от удовольствия.

– Ах, Лукас, довольно, не льсти мне столь откровенно. Но что же Вива? Ты совершенно ничего не сказал о том, как изменилась она. Как ты ее находишь?

– Я ничего не сказал, тетушка, лишь потому, что боялся смутить кузину.

– Я так подурнела? – не скрыла обиды Вива.

– Напротив, совсем напротив. Когда Вы вошли, я потерял дар речи. В Альнааре много красавиц, вы же превосходите их всех.

– Я тоже, признаюсь, не узнала вас, кузен, – отвечала девушка, садясь рядом с матерью, и стараясь скрыть радость от слов Лукаса.

– Как вы находите столицу, тетя?

– Прекрасно, столько движения и шума, новых людей. Мы немного одичали в поместье. В той глуши.

Родгена позвонила в серебряный колокольчик и вошли слуги с вином.

– А мне нравится ваше поместье, – говорил Лукас, – места там необыкновенно живописные. А поохотиться в тех лесах мечтает каждый мой знакомый.

Родгена вздохнула.

– Не спорю, там и правда живописно, но от этого быстро устаешь. Столица меня привлекает намного больше. Да, и Виве было тоскливо.

Лукас удивленно вскинул брови, и, галантно кланяясь, проговорил:

– Вы скучали, кузина? Тогда я бы хотел помочь вам развеяться и показать все самые красивые и интересные места Альнаара, только разумеется с разрешения тети.

Вива посмотрела на мать. Та хорошо знала свою дочь, поэтому, улыбнувшись, сказала:

– Конечно, только недалеко и не утомляйте ее слишком долго, Вива еще слаба.

– Ах, мама, я совершенно здорова!

– Не волнуйтесь, тетя, я позабочусь о кузине.

– Я надеюсь, дорогой племянник. А теперь, Вива, дитя мое, сыграй нам что-нибудь. Лукас, ты должен услышать ее игру, все отмечают, что она искусно музицирует.

Вива села за клавесин и начала играть.

Звуки музыки разлились по комнате. Это была любимая мелодия Родгены, герцогиня так расчувствовалась, что ее глаза увлажнились.

– С вами все в порядке, тетя? – заботливо поинтересовался Лукас.

– Да, я в порядке. Просто именно эту сонату Вива и Лейв играли в четыре руки, будучи детьми, – она вытерла проступившие слезы, – так удачно, что ты зашел, Лукас. У меня есть к тебе просьба.

– Слушаю.

– Поговори с Кольбейном, – произнесла герцогиня, поднимая на молодого человека глаза полные мольбы, – вы в детстве дружили втроем. Судьба Лейва, я верю, тебе не безразлична.

– Дорогая тетушка, я был весьма опечален, узнав об участи Лейва. Но что же я могу поделать, он совершил страшное преступление.

– Это все та девка крестьянская! – вскричала Родгена, теряя самообладание, и заставляя Виву перестать играть. – Это она, проклятая погубила его, подбила на черное дело.

Синие глаза ее потемнели и лихорадочно заблестели, как у безумной.

– Прошу тебя, Лукас, поговори с Кольбейном! – она схватила тонкие руки племянника в свои. – Он может помиловать его. Доран не хочет ничего делать. Он предал нашего несчастного мальчика. Но я не предам его никогда. Прошу!

– Тетя, успокойтесь.

Но Родгена била нервная дрожь, начался припадок.

– Матушка! – воскликнула перепуганная Вива, увидев, как мать упала на диван без чувств.

– Скорее! Все сюда! – крикнул Лукас, склоняясь над герцогиней. Вбежали слуги, и увидев хозяйку, лежащую без чувств, в ужасе застыли на месте.

– Что встали, олухи! – злился Лукас. – Несите холодную воду! Вива, у вас есть нюхательная соль?

– Да, – отвечала та, доставая пузырек.

Лукас поднес его к лицу Родгены, она приоткрыла глаза. Вбежали слуги с водой. Лукас намочил полотенце и положил больной на лоб.

– Ее нужно отнести в покои и расслабить платье. И вызовите уже лекаря, ради всех предков!

Через полчаса прибыл врач. Он долго не выходил из комнаты герцогини. Все это время Вива не находила себе места. Она сидела возле дверей, обняв себя руками, и смотрела в одну точку.

– Выпейте это, кузина, – сказал Лукас, поднося кубок.

– Это вода?

– Нет, вино.

– Не хочу.

– Тебе нужны силы. Или хочешь упасть без чувств, как и тетя?

Вива вздохнула и подчинилась.

Лукас опустился перед ней на одно колено.

– Лучше?

В его глазах читалась забота и искреннее переживание. Девушка закачала головой.

– Нет. Теперь никогда не станет лучше. С тех пор, как Лейва арестовали, мама всегда такая. Припадки с каждым разом становятся все сильнее. В один день они ее просто убьют. И тогда я останусь совсем одна. Отцу я безразлична, с Кольбейном мы всегда были чужими.

Она вся сжалась, как испуганный котенок.

– Дорогая кузина, ты никогда не останешься одна. Я этого не позволю.

Он взял холодную руку Вивы и поцеловал.

– Надо сообщить отцу, – сказала Вива, смущенно пряча глаза, – он сейчас во дворце.

– Возложи на меня это поручение, – проговорил Лукас с нежностью в голосе.

– Тогда идите, попросите моего отца вернуться домой.

Молодой человек встал и поклонился.

– До скорой встречи, кузина. Я вернусь завтра, навестить тетю.



***

Во Дворце было уже сумрачно.

– Его императорскому величеству стало плохо, – сообщил слуга Лукасу.

– Я прибыл к его светлости герцогу Дорану со срочным сообщением.

– Его светлость сейчас в покоях императора вместе с великим наследником и советником Герхардом. «Все собрались», – усмехнулся про себя Лукас.

Слуга повел его по длинной галерее во внутренние комнаты Дворца. Здесь резко пахло благовониями. Остановившись перед высокими дверьми императорских покоев, он объявил:

– Его светлость герцог Лукас Адейр!

Двери отворились и юноша вступил внутрь.

В высоком камине пылал огонь, и это, несмотря на жару, от драгоценных курильниц распространялся аромат сандалового дерева и мирта, считавшихся целебными. Рагнар лежал на высоком ложе в подушках. Лекарь считал его пульс. Кольбейн, Доран и Герхард стояли тут же, склонив головы. Лукас осторожно подошел к ложу и, поклонившись, произнес:

– Мой повелитель, ваш племянник, Лукас Адейр, прибыл, дабы почтить вас и справиться о вашем здравии.

Рагнар ничего не ответил, все также лежал с закрытыми глазами и хрипел.

Лекарь, досчитав пульс, тяжело вздохнул и поднялся.

– Каков вердикт? – спросил Кольбейн, который даже не обратил внимания на приход Лукаса.

– Его величество уходит в мир теней, – констатировал лекарь, опуская голову.

В комнате стало очень тихо. Трое ближайших людей       императора были глубоко потрясены этим тяжелым известием, и стояли молча, потупив взоры. Лицо же Лукаса оставалось непроницаемым. Хрипы больного императора стали громче, потом послышался кашель. Лекарь бросился к нему.

– Неужели нельзя хотя бы как-то облегчить его страдания?! – не выдержал герцог Доран. Видеть агонию брата для него было невыносимо.

– Сейчас принесу одни капли, – засуетился лекарь, – правда, они окончательно помутят разум его величества, но значительно уменьшат боль.

– Так несите! Чего ждете? – взревел Доран, теряя остатки самообладания.

– Кольбейн… – неожиданно захрипел Рагнар, – подойди…

– Я здесь, повелитель! – отвечал великий наследник, склоняясь над умирающим.

– Иди с Герхардом…Ты должен…знать…, все знать…

Каждый новый вздох, каждое слово давались ему с превеликим трудом.

«Что он хочет сообщить мне?» – недоумевал Кольбейн, с тяжелым сердцем смотря на лицо этого великого человека, мужественного и сильного, но ставшего таким слабым и беззащитным перед лицом смерти.

– Герхард, – позвал император, – ты здесь?

– Ваш слуга рядом, повелитель!

– Ты знаешь, что надо делать. Иди…

Герхард поклонился.

– Слушаюсь, ваше величество.

– Кольбейн, ступай с ним…и…прости меня…

Последняя фраза, сказанная уже шепотом, потрясла Кольбейна. Он взглянул на Герхарда, чтобы понять ее тайный смысл, но тот опустил глаза, лицо его выражало глубокую скорбь.

– Прошу великого наследника следовать за мной.

Встретившись глазами с отцом, Кольбейн понял, что тот тоже был в недоумении. За что Рагнар, властитель Империи Драконов, мог просить прощения у своего племянника?

Герхард встал у дверей в ожидании. Кольбейн поклонился умирающему императору и направился к советнику. Тут только он заметил стоящего в отдалении Лукаса, который все это время внимательно слушал речи Рагнара. Глаза двух молодых людей встретились. Лукас услужливо улыбнулся, но Кольбейн лишь смерил его презрительным и холодным взглядом.

«Ничего, кузен, – думал Лукас, смотря в спину Кольбейна, – сегодня ты на коне и правитель, но удача очень скоро отвернется от тебя. А куда и зачем тебя повел Герхард я обязательно выясню».

В покоях остались Лукас и герцог Доран. Последний, казалось, ничего вокруг не замечал. Скорая и неизбежная потеря брата ввергла его в немое оцепенение.

– Дядюшка, приветствую, – начал Лукас, осторожно подходя к Дорану.

Тот вздрогнул от неожиданности и, заметив наконец племянника, ответил.

– Лукас, рад тебя видеть.

– Я пришел из вашего дома, и у меня тревожные вести.

– Что случилось?

– Тете Родгене стало плохо. Припадок.

Доран нахмурился.

– Вызвали лекаря?

– Да.

– Хорошо.

Это был весь интерес герцога к болезни жены.

– Все ждут вас дома, дядюшка, – продолжал Лукас, видя, что Доран не собирается уходить, – кузина Вива очень просила…

– Я нужен здесь, – перебил Доран. – Мой император умирает, и я не хочу оставлять его одного.

– Все так, дядя. Забота о повелителе должна быть на первом месте для каждого их нас. Это по истине священный долг. Но и семейными обязанностями не стоит гнушаться.

Эта фраза заставила Дорана пристально посмотреть на молодого человека, тень гнева проскользнула в его глазах.

– Ты хочешь сказать, я гнушаюсь семейными обязанностями?

– Никак нет, дядюшка, кому, как не мне, знать, какой вы замечательный отец, не только для своих детей, но и для меня, ведь во многом вы мне его заменили. Но ваша дочь напугана, она боится, что очередной припадок убьет тетушку. Ей нужна ваша поддержка и забота.

Уставшее лицо Дорана выразило страдание.

– Вива напугана?

– Да, очень, и потому просила меня быть ее посланником к вам. Она просит прийти и помочь ей в этот нелегкий час.

Эти слова Лукаса попали в цель, Доран явно колебался.

– Дядюшка, не беспокойтесь, сходите домой, проведайте родных. А я останусь с повелителем. Если вдруг его величеству станет хуже, вам сразу же сообщат. Вдобавок вход в покои надежно охраняется, с минуты на минуту придет лекарь. У вас есть время.

– Пожалуй, ты прав, Лукас, – наконец сдался Доран, – я отлучусь ненадолго, справлюсь о здоровье Родгены и вернусь.

Прежде, чем уйти, он подошел к ложу и, поклонившись, сказал:

– Мой повелитель, я скоро снова буду рядом.

Взгляд, который он бросил на умирающего брата, был полон отчаянного исступления и страдания.

«Это не похоже на скорбь, скорее чувство вины. Меня, дядюшка, не обманешь», – думал Лукас. Дверь за Дораном наконец закрылась. Лукас подождал минуту. Все было тихо. Тогда он приблизился к императору, сел рядом, и, наклонившись прямо к его уху, зашептал:

– Ну вот мы и остались наедине, дядя. Я так давно этого ждал. Ждал возможности все высказать тебе. Ты узнаешь меня? Это я, твой самый младший и самый нелюбимый племянник. Лукас.

Император лишь слегка приоткрыл глаза, но взгляд был блуждающим.

– Я был верен тебе, служил много лет, – продолжал Лукас свой монолог. – Но ты никогда даже не рассматривал меня в качестве претендента на престол. Хотя я обладаю всеми качествами будущего императора. Я точно лучше этого недоумка Лейва, или напыщенного Кольбейна. Но нет. Ведь я не крови Наттеньер. Знаешь ли ты, как это оскорбительно, быть презираемым, быть не оцененным по достоинству только из-за того, что в тебе течет не та кровь? Думаю, что не знаешь. Именно поэтому я дам тебе шанс познать это чувство, когда ты чего–то страстно желаешь, но оно никогда не станет твоим, потому что ты родился не тем.

Лукас полез за пазуху и достал небольшую книжечку, в темном переплете.

– Какая крошечная книжечка, – заметил он, зло ухмыляясь и вертя ее перед глазами Рагнара, – но какую огромную тайну она содержит. Знаешь, что это, дядя? Это дневник тети Ловиз.

Как только Лукас произнес это имя, сознание вернулось к императору, и он остановил на молодом человеке пристальный взгляд.

– О, что с нами делает сила любви, – засмеялся Лукас, – лучше любых капель и настоек. Эту историю передают из уст в уста, романтичные барышни мечтают, чтобы и у них была такая же великая любовь, как у императора Рагнара и императрицы Ловиз. Но сегодня раскроется истинная цена этой любви. Ты ведь знаешь, дядя, меня растила тетушка Миранда. Противная старуха, которая всех ненавидела, но больше всех она ненавидела тебя. Из ста проклятий, которые она извергала из себя в течение дня, девяносто приходились в твой адрес. Мне всегда было интересно, за что старая карга могла так на тебя взъесться. И лишь умирая, она открыла мне свой секрет. Оказывается, когда–то очень давно ты был с ней обручен. Но разорвал помолвку, потому что влюбился в ее младшую сестру – Ловиз. Тетка Миранда до конца жизни помнила об этом оскорблении, не выходила замуж и берегла вот эту книгу. Чтобы однажды воткнуть тебе кинжал прямо в сердце. Не дождалась, бедняжка, злоба и собственный яд ускорили приход смерти. Но она поручила мне закончить ее месть. И теперь, дядя, узнай же правду о своей великой любви.

Лукас раскрыл книгу. В нем были записи, выполненные женской рукой. По лицу императора было понятно – он узнал этот почерк.

– Да-да, дядя, ты не ошибся, эти записи сделала тетя Ловиз. Тогда она была юна и жила вместе с родителями и сестрой Мирандой в поместье в Западной провинции. Далее я зачитаю тебе несколько отрывков, они будут короткие, дабы не утомлять тебя.

«4 июля. Сегодня нам сообщили, что приедет император Рагнар вместе с младшим братом. Миранда еще до рассвета начала расфуфыриваться. Такая она смешная. Вечно злиться на меня. Считает, что я ее опозорю перед императором, и он передумает жениться на ней. А я ей ответила, что, если он и передумает на ней жениться, так только из-за ее кислого лица. Отец прогнал меня, запретил злить сестру».

«10 июля. Император приехал. Рыжий, коренастый, привык, что все перед ним лебезят, и даже не понимает, что люди это делают из-за страха, а не от восхищения его талантами. Увидела мимолетно его брата Дорана. Он красив, словно древний бог. Сразу видно, что они с императором от разных матерей».

«12 июля. Сегодня катались на лошадях по окрестностям. Отец с матерью и сестрой вьются возле Рагнара. А мне скучно рядом с ними. Вернулась раньше и побежала в самый дальний уголок сада. Встретила Дорана, он сидел под деревом и читал. Разговорились с ним. Никогда столько не смеялась».

«15 июля. Сегодня Доран учил меня стрелять из лука. Благодаря ему я попала точно в цель. Похвалил меня. Сказал, что теперь надо учиться стрелять, сидя в седле, и завтра он покажет, как это делать».

«18 июля. Вчера легла спать и только сегодня утром вспомнила, что забыла оставить запись. Два дня подряд мы ездили с Дораном по окрестностям. Вчера я обмолвилась, что хотела бы дикой сливы. Он тут же залез на дерево и стал бросать мне синие плоды. Такой отчаянный».

«19 июля. Сегодня ужин и бал. Целый день не виделась с Дораном. Ему надо быть рядом с братом. Сопровождать его. Прибыли гостьи. Столько народа! Надели на меня платье, сшитое заранее. Я в нем странно выгляжу, словно изваяние, теперь стала замечать, внешнее сходство с Мирандой. Искала Дорана. А он все занят. Так долго болтал с какой–то графиней, что разозлил меня. И я в отместку не стала с ним танцевать, когда он пригласил. Зачем я так поступила? Что он обо мне теперь думает?»

«20 июля. Пишу, а у самой кружится голова. Ах, я не знаю, что со мной. Сегодня все уехали на охоту. Я не поехала, сказалась больной. А сама взяла книгу и залезла на старую башню, спрятанную в углу сада. Здесь меня никто не найдет в моем тайном убежище. Но тут появился Доран. Как он узнал, что я здесь? Следил за мной? Я хотела уйти, но он не дал. Стал интересоваться моим здоровьем. Смешной. Конечно, я здорова. Не хотела с ним разговаривать. Но тут, кто-то зашел в башню. Это был сторож Гоф с собакой. Я страшно испугалась, что он найдет меня здесь и доложит отцу. И тогда меня снова будут ругать и, возможно, запрут на несколько дней в наказание. Доран схватил меня за руку, и мы вместе спрятались в старом шкафу. Затаились, прислушиваясь. Старый Гоф походил внизу, но идти наверх по старой шаткой винтовой лестнице не решился, покряхтел, и пошел назад. Мы с Дораном выдохнули.

– Мы были на волосок от гибели, – произнес он, а глаза его уже смеялись.

– Вам бы ничего не сделали, другое дело мне! В прошлый раз меня на месяц усадили за парту, заставляли ходить в черном платье и так туго заплели волосы, что у меня голова разболелась.

– Если бы это случилось, я бы очень огорчился, мне так нравится, когда ваши волосы свободно падают вам на плечи, как сейчас, – он произнес это таким голосом, что мое сердце вдруг затрепетало, будто птица, и забилось так быстро, словно хотело выпрыгнуть.

Он так близко от меня. Только сейчас осознала, что в шкафу очень тесно. Доран провел рукой по моим волосам и прежде, чем я могла опомниться, склонился и поцеловал меня. Что с моим сердцем? Почему мне так больно? Почему потекли слезы? Я так испугалась, что убежала».

Чтение прервали хрипы – Рагнару было плохо. Тело забилось в конвульсиях.

– Подожди же, дядя, я еще не дошел до ключевого момента, – хохотал Лукас, безжалостно хватая несчастного старика, в глазах которого читалась мольба. – Дальше идет самое интересное!

И он громко начал читать.

«30 июля. Не могу писать. Все мокрое от слез. Почему, о великие предки, почему?! Сегодня на ужине вместо того, чтобы объявить Миранду своей невестой, Рагнар сказал, что выбрал меня. Матери стало плохо, отец схватился за сердце. Этот мерзкий рыжий человек почему-то считает, что все должно быть так, как он хочет и ни иначе. Я смотрела на Дорана и плакала. Он не спасет нас. Не сможет. Я проклята. Теперь я должна стать женой человека, которого не люблю и никогда не полюблю».

К моменту, как Лукас, это дочитал изо рта Рагнара текла пена, хрипы становились все глуше. Юноша пригнулся к нему и с ожесточением произнес:

– Теперь ты тоже знаешь, что такое желать то, что никогда тебе не принадлежало и не будет принадлежать.

Вошел лекарь, увидев, что с императором, он кинулся к нему. Лукас успел убрать книгу.

– Где вы пропадали?! Императору плохо!

Лекарь достал пузырек и стал капать их в рот несчастному умирающему. Но было поздно. Его тело обмякло и замерло. Лекарь замер, долго и внимательно слушая пульс. Все было кончено. Растерянный и дрожащий он опустился на одно колено перед ложем, и скорбно произнес:

– Император…умер…

Лукас также встал на одно колено и склонил голову.

– Император умер!

Лекарь открыл дверь и крикнул:

– Император умер! Да здравствует император!

И тут же эхом раздалось:

– Император умер! Да здравствует император!




Глава 5 – Мечты становятся явью


Варди и Елена хотели уехать из дома господ Аталлосов на следующий день, но хозяйка и слушать ничего не хотела.

– Пока Спирус до конца не поправился вам придётся потерпеть и пожить с нами! Он меня не простит, если узнает, что я вас отпустила, так и не дав ему лично вас поблагодарить.

И друзьям ничего другого не оставалось, как подчиниться. Теперь они вынуждены были каждый день спускаться ко столу и проводить время с госпожой Анникой и ее гостями. Варди смог вытерпеть буквально два дня.

– Я не для того проехал через всю Империю, – ворчал он, – чтобы сидеть в душных тряпках да слушать глупые речи господ.

Елена понимала недовольство друга – он рвался на пристань, чтобы как можно скорее устроиться на какой-нибудь корабль. Ей и самой было непривычно то безделье, в котором они теперь были вынуждены проводить дни, благо заботы о Нимфее составляли большую часть ее времени.

– Потерпи, Варди, – успокаивала она друга, в очередной раз помогая ему справиться с ненавистным узким воротом одежды, – еще не известно, удалось ли бы нам так легко найти жилье и работу в этом городе, а госпожа Анника позволяет нам жить и питаться, словно мы какие-то аристократы. Нам стоит принять с благодарностью ее гостеприимство. Господину Аталлосу лучше день ото дня. Думаю, скоро мы сможем уйти отсюда.

Но эти слова мало помогали. При каждом удобном случае Варди уходил надолго в город и возвращался поздно вечером. Так ему удавалось избегать столь ненавистного общества. Елене, как впрочем и всегда, приходилось быть вежливой за двоих.

Ей нравилась госпожа Анника, ее добрая и открытая манера общения, без надменности и холодности быстро расположила к себе девушку. Елена видела, что, то радушие, с которым она приняла их с Варди, было искренним. Так же и ее друзья: господа Викар, Кеган, Савалли и юный Арлан, при дальнейшем общении оказались очень приятными и галантными людьми. Поняв, что Елене с Варди неприятны расспросы об их жизни в поместье Наттеньер, они более никогда не поднимали этих разговоров, по крайней мере в их присутствии.

– Викар и Кеган – давнишние друзья моего мужа, – объяснила в один день госпожа Анника, прогуливаясь с Еленой и Нимфеей по саду, – а заодно и торговые партнеры. Всегда лучше нести порой непосильное налоговое бремя, состоя в гильдии купцов, чем по одиночке. Их торговые корабли, регулярно отправляются из порта Фарсалы на юг и запад, и дальше по Великому проливу уходят к островам Катории и доходят до Аннатарийского царства. Они торгуют шерстью и вином, а в обмен получают слоновую кость и бесценные пряности – перец, мускатный орех, почки гвоздики, корицу, имбирь, шафран и кардамон.

– Вы их используете в приготовлении пищи? – спросила Елена.

– О, не только, моя дорогая, не только.

Они зашли в высокую стеклянную оранжерею. Здесь среди пышно цветущих растений стояли столы и полки, заставленные флаконами из стекла, чаще темного, но встречались экземпляры из красного, темно–синего и зеленого.

– Чем богаче человек, тем более изысканнее он хочет видеть все вокруг себя. Не только богатая одежда, лучшие экипажи и отборные лошади, но и это, – госпожа Анника взяла в руки один маленький флакончик и открыла его, – богатые господа желают благоухать. И за это они готовы выложить большие деньги. Попробуй, Елена.

Она поднесла флакон к лицу девушки – Елена сразу ощутила необычный аромат, он был одновременно и нежным и жгучим.

– Тебе нравится? – спросила госпожа Анника.

– Даже и не знаю, госпожа, – отвечала Елена, задумавшись, – я никогда прежде не вдыхала подобных ароматов. Что это?

– Это гвоздика, жасмин и перец – любимый аромат многих знатных дам в столице, а некоторые фармацевты–алхимики считают, что такое сочетание благотворно влияет на здоровье, омолаживает лицо и даже может избавить от брюшных болей. Но тут бы мой дорогой Тородд Савалли встал бы во весь рост и начал бы опровергать, как он выражается «эту беспросветную глупость».





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksandra-hartmann/solnce-chto-sleduet-za-lunoy-ozhidanie-67250703/chitat-onlayn/) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.