Книга - Осталось четверо…

Осталось четверо…
Мария Герасимова


Что происходит, когда накануне свадьбы тебе изменяет жених, ты отменяешь запланированное путешествие и летишь в противоположную сторону света, чтобы все забыть и начать новую жизнь? Она действительно наступает – только вовсе не та, на которую ты рассчитывала. Потому что вместо отдыха вдали от привычного мира ты попадаешь в катастрофу, твой самолет терпит крушение, и ты – одна из четверых, кому посчастливилось остаться в живых на безлюдном кусочке суши посреди океана…

Но не зря говорят, что когда Господь закрывает одну дверь, он тут же открывает другую… И иногда бывает, что конец – это только начало. Новой жизни, новой любви, новых отношений с миром, людьми и самой собой…





Мария Герасимова

Осталось четверо…



© Герасимова Мария, 2021




Глава 1


Боль. Я очнулась от дикой головной боли. Даже не открывая глаз, почувствовала, что кто-то пытается выдавить мои глаза через затылок. Не хочу их открывать, пока не вспомню, что произошло. Я в самолете. Да, это я помню. Открываю глаза – я по-прежнему в самолете. Только все выглядит совершенно по-другому. Вокруг слишком тихо, и лишь мерцание лампы над головой на мгновение отвлекает меня от груды тел. На местах, в проходе лежат пассажиры в неестественных позах. Почему они не шевелятся? Почему никто не кричит и не просит о помощи? Почему я не кричу? Как заставить себя пошевелиться?

Звук упавшего телефона выводит меня из оцепенения. Нет. Я не могу здесь оставаться. Я должна выбраться. Никак не могу отстегнуть этот чертов ремень. Забавно как получается: ремень, которым я была пристегнута весь полет и который спас меня во время крушения, не дает мне возможности выбраться из самолета. Возьми себя в руки, паниковать будешь после. Сейчас главное понять, что происходит. Судя по виду из иллюминатора, мы не тонем – уже радует. Задымления тоже нет. В конце концов, мне удается справиться с ремнем. Я пробираюсь к выходу, внимательно всматриваясь в лица пассажиров. Мой взгляд останавливается на молодом парне. Я его уже видела. У него запоминающееся лицо, все в рыжих веснушках, и огромные изумрудные глаза. Во время посадки он шел чуть впереди меня и так задорно смеялся, слушая рассказ своей девушки, что я невольно улыбалась, наблюдая за ними. Во время полета его первым подбросило с сидения резким и необъяснимым толчком вверх… Последнее, что я увидела и услышала, прежде чем отключиться, – это как хрустнула его шея от удара о полку для багажа…

Господи! Как же хорошо, что у меня нет денег летать бизнес-классом! Передняя часть самолета просто всмятку. Ничего невозможно разобрать среди торчащих частей тела, зажатых оторванными сидениями и вдавленным корпусом. Лишь последний ряд бизнес-класса так не задело. Я внимательно смотрю на девушку в последнем ряду. Мне показалось, или она слегка нахмурилась? Всего доля секунды, но этого было достаточно, чтобы я начала кричать ей в ухо:

– Девушка! Очнитесь! Але! Очнитесь же! Да, молодец, откройте глаза! Вы меня слышите?

Она с трудом фокусирует на мне взгляд, в котором читается… пустота? Кажется, она еще не совсем пришла в себя, чтобы понять, что произошло.

– Вы понимаете, что я говорю?

Едва заметно она кивает головой. Фух, хорошо, что понимает. Мой мозг и так в шоковом состоянии, не хватало еще нагружать его воспоминаниями школьной программы по английскому языку.

– Мы в самолете. Мы попали в аварию. Сейчас уже все хорошо. Вы сможете сохранять спокойствие, чтобы я могла отстегнуть вас?

Ее начинает бить мелкой дрожью, еще чуть-чуть – и она зарыдает. Надо быть с ней построже, мне сейчас нужна помощь, а если она расплачется, то толку от нее не будет никакого.

– Стоп! Время на слезы у нас еще будет, а пока мы должны выбраться.

– Хорошо, я постараюсь, – еле слышно пролепетала она.

Отстегнув ремень, я помогла ей подняться на ноги. И уже собиралась развернуться и пойти к другому аварийному выходу, когда подпрыгнула от ее истошного вопля.

– Что? Что такое? Вы ранены?

Ее трясет с ног до головы, точно она в шоке.

– Нет… не знаю… я пока не поняла.

Она так усиленно мотает головой, что кажется, будто голова вот-вот оторвется.

– Так много мертвых… – сквозь слезы еле лепечет она.

– Да, и к ним прибавится еще парочка, если мы не выберемся отсюда. Иди за мной. Давай на «ты», хорошо?

Глупо или нет, но мне кажется, что обыденные разговоры помогут ей отвлечься, да и мне тоже.

Медленно идя по проходу к другому выходу и внимательно вглядываясь в лица пассажиров, я надеялась, что еще кто-нибудь выжил. Вы, возможно, подумаете, почему я только смотрела на лица, а не проверяла пульс или как-либо по-другому не искала признаки жизни. Встречный вопрос – вы будете проверять пульс у мужчины со свернутой шеей, выпученными глазами или у женщины, сложенной пополам, только в обратную сторону? Все эти люди были не пристегнуты. Что же такое произошло в небе, что привело к таким последствиям?

Так. Передо мной аварийный выход. И почему мне сегодня так везет на помятые двери? Я пытаюсь повернуть ручку, чтобы открыть эту дверь, но у меня ничего не получается. Странно, всегда думала, что они должны легко открываться. Выжившая девушка присоединяется ко мне в попытке открыть эту чертову дверь, но у нас даже вдвоем ничего не выходит. И в этот момент в дальнем конце салона я слышу чертыхания. И не просто чертыхания, а родной сердцу русский мат. По направлению к нам идет высокий парень крепкого телосложения. Он прижимает руку ко лбу, по которому стекает струйка крови. Увидел нас, и, клянусь, у него глаза на лоб полезли, то ли от радости, что он увидел еще живых, то ли еще от чего.

– Заклинило, – единственное, что я могла произнести.

В ту же секунду его лицо приобрело такое серьезное выражение, мне всегда казалось, что именно так хирурги смотрят на пациента во время операции.

– Так, девушки, отойдите, – сказал он, решительно направляясь к нам. – Здесь нужна мужская рука.

Но и у него не получилось открыть эту дверь.

– Может, попробуем противоположную?

– Не получиться.

– Почему?

– Сам посмотри. Ее покорежило так, что никак не открыть.

– Что, черт возьми, здесь произошло?

– Хотела бы я знать. Давайте-ка еще раз все вместе попробуем. Кстати, в конце салона больше нет выживших?

– Нет, я пока к вам на шум пробирался, никаких признаков жизни не заметил.

В этот раз мы все втроем пытаемся повернуть эту ручку и… Спасибо! Чертова дверь открывается, одновременно разворачивается аварийный трап, и яркое солнце ослепляет меня.




Глава 2


Мчащиеся по направлению к нам пожарные машины, завывающая сирена автомобилей скорой помощи, здания…

Я не увидела и не услышала ничего из всего этого, хотя очень надеялась. Ничегошеньки! Последняя толика надежды улетучилась при взгляде на пустынный берег, на который медленно накатывала одна волна за другой. Я посмотрела налево и увидела, как вдалеке эта песчаная дорога круто заворачивает, отрывая взору безграничный простор водной глади. Насыщенный темно-зеленый лес прямо передо мной казался диким и непроходимым. Немного подавшись вперед, я хотела посмотреть, что находится справа. Лучше бы я этого не делала. Из глубины острова (сомневаюсь, что это была часть материка) тянулась массивная вертикальная скала, уходящая в воду. Вся передняя часть самолета была впечатана в нее… У экипажа и пассажиров первого класса не было ни единого шанса спастись.

– П


ц…

– Да…

– Мы в полной заднице…

– Да…

– Стойте, вы слышали?

– Что слышали?

– Ребенок, – в полном недоумении произнесла я.

– Какой ребенок? Ты что? Все тихо, – сказал мужчина.

– Нет. Я точно слышала голос ребенка. Я должна еще раз осмотреть самолет.

Я немедленно разворачиваюсь, задевая выжившую девушку, стоящую рядом со мной, так что та чуть ли не выпрыгивает на спасательный трап, но ее вовремя подхватывает третий выживший.

– Осторожнее! – слишком громко произносит она.

– Тсс! Я должна понять, откуда шел звук.

Секунда, две, три, ну же, давай, подай голос. Да! Звук доносится из конца салона. Я начинаю пробираться через лежащие в проходе тела, эти двое движутся за мной. Парень отвлекся, чтобы не наступить на руку бортпроводницы, но, аккуратно переступив ее, он натыкается на меня.

– Почему…

Его вопрос так и повис в воздухе. Перед нами была женщина, она сидела пристегнутая, глаза ее были закрыты. Вероятно, погибла от удара головой, на нее упал какой-то тяжелый предмет, выпавший из багажника. По ее лицу стекает струйка крови, белокурые волосы слиплись около лба. Чуть присмотревшись, я поняла, что ее череп проломлен, и можно увидеть мозг. Отвратительное зрелище и одновременно печальное.

Но не это повергло меня в ступор. Ее руки крепко обнимали ребенка, пристегнутого к ней. Малышка, девочка с ярко-голубыми глазами. На вид ей было годика два с половиной – три, но я никогда не умела определять возраст людей, особенно детей.

– Эй, малышка. Привет. Посмотри на меня.

Я пыталась контролировать свой голос, чтобы не напугать. Но она на меня не реагировала, только пыталась, кряхтя, выбраться из любящих объятий матери.

– Может, она тебя не понимает?

Я вопросительно посмотрела на парня.

– Я имею в виду язык. Может, она его не знает.

– И как нам узнать, какой язык она понимает?

И правда, как узнать? Ну разумеется, надо проверить документы.

– Ищите их документы, хотя бы матери. Только не спугните ее.

– Смотри, я нашел. Похоже, что это их, – сказал парень, вытаскивая из-под сидения женскую сумку.

Открыв ее, он достает документы. Сразу видно, организованная семья. Все документы сложены вместе и лежат в сумке. Не то что я – три раза теряла паспорт, пока ехала в аэропорт: то на столе оставила, то забыла, в какой карман его положила, а при сдаче багажа так вообще оставила на стойке. Если бы меня не догнал охранник с ним, я бы не села в этот самолет. Эх, лучше бы он меня не догнал. Или не лучше.

– Свидетельство о рождении и паспорт. Девочку зовут Эмма Джоунс. Судя по именам родителей, мать русская, а отец британец. Но здесь только два билета: на мать и на дочь. Похоже, что среди пассажиров в самолете отца ребенка нет. Попробуй еще раз с ней по-русски поговорить, уверен, что родители говорили с ней на двух языках.

Пока мы возились с документами, малышка притихла, перестала вырываться из рук матери и начала очень внимательно на нас смотреть. Может, она все-таки понимает по-русски? Надежда малая, но все же.

– Эмма?

Она реагирует на свое имя.

– Привет, Эмма. Хочешь пойти покататься на горке?

Неотрывный недоверчивый взгляд. Будет не так просто взять ее на руки, чтобы она не запаниковала.

– Дай я попробую, – говорит парень.

Я отхожу в сторону и смотрю, как он (надо будет выяснить, как его зовут) с широченной улыбкой на лице, изображая руками и голосом катание на горке, пытается привлечь ее внимание. Удивительно, но она ему улыбается и перестает держаться за руки матери. Он что? Загипнотизировал ее? Не знаю как, но она смотрит на него неотрывно и даже не замечает, как он аккуратно разводит руки ее матери в стороны и отстегивает от нее. Еще мгновение, и она у него на руках. Получилось! Теперь надо вынести ее отсюда и постараться, чтобы она не увидела весь этот кошмар вокруг.




Глава 3


И вот мы снова стоим у аварийного выхода. Я смотрю на берег из двери самолета, я единственная, кто еще не спустился. Первыми съехали вниз парень и Эмма. Кажется, ей понравилось, судя по ее смеху. Хорошо быть ребенком и не понимать, какая катастрофа перевернула наши жизни. Второй была девушка из бизнес-класса. А я стою и думаю: «Всегда мечтала оказаться на острове, отдохнуть на белоснежном пляже. Но вы издеваетесь? Таким способом? На черта б мне сдался этот остров!» Хватит медлить, надо спускаться, несколько секунд, и я на земле.

Наверняка вы видели такой эффект в кино, когда все показывается в замедленном виде? Вот именно так мы и выглядели со стороны. Очень медленно повернулись лицом к самолету – и все. Ступор и полное отсутствие понимания и принятия происходящего. Первой вышла из оцепенения девушка, схватив голову руками, она начала рыдать. Не знаю, сколько времени я простояла, в ужасе глядя на самолет, врезавшийся в скалу, и на бескрайнюю голубую гладь, простирающуюся вокруг, когда вдруг на мое плечо легла чья-то рука. Вздрогнув от неожиданности, я увидела мужчину с Эммой на руках:

– У меня телефон сигнал не ловит. Проверь свой.

– Что?

– Телефон. У тебя сигнал ловит?

– Да, сейчас.

Трясущимися руками я пытаюсь открыть маленькую сумочку, которая висит у меня через плечо. За то немногое количество поездок, что я совершила, я привыкла держать самые необходимые вещи, такие как паспорт, телефон и билеты, рядом. Хотя перед этим во время сборов я сотни раз что-нибудь забуду, не положу, поэтому приходится по многу раз все перепроверять. Странно, что так происходит именно до посадки на борт, но заходя в самолет, я убеждаюсь, что все вещи всегда на своем месте. И вот теперь эта дурацкая молния никак не хочет расстегиваться, чтобы я могла добраться до телефона. Надеюсь, зарядка еще есть. Хотя я и заряжала его перед отъездом. Наконец-то…

– Нет… ни одной палочки…

– Черт!

– Я все равно попробую….

Ничего. Нет сигнала.

– Может, попытаться повыше?

– Хочешь залезть на дерево?

– Я? Я не умею лазать по деревьям. Давай я подержу Эмму, а ты попробуешь.

– Нет, лучше забраться на верх самолета.

– А у девушки телефон берет?

– Не знаю. Я не рискнул к ней подходить, у нее сейчас истерика, она даже не поймет, что я ей скажу. Надо подождать, когда она устанет. Кстати, ты хорошо держишься.

– Просто у меня шок и ступор. Ты тоже неплохо держишься.

– Эмма, давай ты побудешь на ручках у тети…

– Софья. Можно Софа или Софи.

– Марк.

Марк, так вот как его зовут. Эмма перекочевала ко мне на руки; удивительно насколько спокоен этот ребенок. Хоть бы у Марка получилось поймать сигнал. Почему никто не подумал о телефоне, когда мы были наверху? Он так будет долго карабкаться по надувному трапу. Зацепиться не за что, скользко. После бессчетного количества соскальзываний ему все-таки удается вскарабкаться на верх. Даже отсюда я вижу, как капельки пота стекают по его лицу. Я боялась пошевелиться, следя за тем, как он набирает номер на одном телефоне… на втором… Господи, неужели мы так и не сможем поймать сигнал?

– Ну что? Есть сигнал?

– Нет! Пойду в салоне еще телефоны проверю!

Когда Марк исчез в салоне, я услышала всхлипывания за своей спиной.

– Ты как?

Девушка мотает головой, пытается что-то сказать, но это больше похоже на булькающие звуки, чем на слова.

– Как тебя зовут?

– Ж… ж…

– Да, мы точно в полной жопе.

– Нет, Жан… Жанна. Мое имя.

– Софья.

У меня невольно вырвался резкий смешок.

– Что смешного?

Вот как объяснить человеку, что, несмотря на эту ситуацию, меня позабавило, что в нашей компании выжавших подобрались все с необычными именами? Нет, правда! Вы часто встречаете такой набор людей с именами: Эмма, Марк, Жанна и Софья? Да я за всю свою жизнь не встречала никого с такими именами, а тут, пожалуйста, сразу трое, да еще и я в придачу. Но отвечать мне не пришлось, потому что в этот момент голос Марка оборвал последнюю надежду на быстрое спасение:

– Тухлый номер, – крикнул он с самолета, – я проверил тридцать семь телефонов. Связи нет!

– Как связи нет? Нас что, не спасут?

Жанна моментально разразилась слезами. А я продолжала стоять в ступоре с ребенком на руках и наблюдать, как Жанна бегает по пляжу и пытается поймать сигнал своим смартфоном.




Глава 4


– Я спускаюсь, – крикнул Марк.

– Подожди! – Зачем я его остановила? Надо что-то делать. Но что? Не могу соображать на пустой желудок, и, судя по его урчанию, обед, съеденный во время полета, давно перестал меня подпитывать.

– Раздобудь какой-нибудь еды!

– Где я тебе ее возьму? Вся передняя часть в хлам. Они же там хранят продукты?

– Посмотри у мамы Эммы, наверняка у нее в сумке есть перекус для девочки.

– Сейчас вернусь.

Ну же, соображай. Что надо делать в экстренной ситуации? Надо было слушать, что говорили на уроках ОБЖ, а не читать книжки втихаря под партой. Сейчас бы эти знания точно пригодились. Звонить в службу спасения? Связь не работает. Кричать о помощи? И кто, интересно, нас услышит? К тому же завывания Жанны давным-давно бы привлекли внимание. Сколько времени они будут нас искать? А что если не найдут? Нет, такого просто не может быть.

Пока я пыталась унять начавшуюся дрожь, спустился Марк.

– Так, я раздобыл какое-то детское пюре, несколько бутербродов и бутылку воды, судя по наклейке, точно из duty free.

– Так мало?

– Я осмотрел только одну сумку. Не могу там находиться.

А кто бы смог? Прекрасно его понимаю, сама-то я не отважилась подняться обратно. Хотя боюсь, что рано или поздно мне все же придется это сделать.

Я поставила Эмму на землю и просто плюхнулась рядом. Пока я пыталась справиться с крышкой детского пюре, вернулась Жанна. Как бы вам описать выражение ее лица? Негодующее с явным намеком на злобу.

– Вы что? Есть собрались?

– Да.

– Вы что, забыли, где мы и что произошло? Вам плевать?

– Нет, не плевать. Но в данный момент мы ничего не можем предпринять. Поэтому должны подкрепиться и подумать, что делать дальше, – абсолютно спокойным и ровным голосом произнес Марк.

Сдается мне, что он будет тем человеком, который до прибытия спасателей станет усмирять Жанну. Не знаю почему, но мне уже в тот момент показалось, что с ней будет не просто.

– А теперь сядь с нами и съешь бутерброд, – тихо продолжил он.

– Я не хочу!

– Сядь! – немного жестче сказал он.

И, как ни странно, она сразу сделала то, что он от нее хотел.

– Ну что, девушки? Оценим непростую ситуацию, в которой мы оказались?

– Мы на острове, с упавшим самолетом, кучей трупов, без связи и совершенно не представляем, как отсюда выбраться.

Меня невольно передернуло от того, каким сухим тоном я перечислила эти ужасные события. Настолько быстро, что могло показаться, будто с таким я сталкиваюсь постоянно, хотя это определенно было не так.

– Ну… если коротко, то да, так и есть.

– Как думаете, авиадиспетчеры уже отследили, где мы находимся, и выслали спасателей?

– Скорее всего, да.

– Нам надо привлечь их внимание.

– Думаешь, разбившийся самолет на пляже не привлечет и внимания?

– Можно выложить слово SOS на песке.

– А если они нас до темноты не дойдут?

До темноты? Что мы тогда будем делать? Пока мы с Марком обсуждали наши дальнейшие шаги по спасению, Эмма с увлечением доедала пюре, большая часть которого была размазана по ее лицу. Я знаю только ее имя, но меня удивляет ее спокойствие и сам факт того, что она сейчас не плачет. Еще и сидит на руках у незнакомки и даже глазом не ведет. Интересно, как она воспитывалась, что она так реагирует? Не отвлекайся, ты должна подумать, что делать, когда стемнеет. Костер! Именно!

– Мы должны развести костер! – выпалила я.

– Отлично! Нам нужен большой костер!

– Мы можем сделать небольшие костерки, чтобы подсветить буквы SOS.

– Хороший план. Надо осмотреться и принести дрова, палки и, не знаю, камни?

– Камни?

– Да, буквы выкладывать.

– Хорошо, за дело. Эмма уснула. Может, оставить ее так? Пока мы будем ветки таскать?

– Оставляй, так будет проще. Будем приглядывать за ней, пока она спит.

– Жанна, что сидишь? Вставай.

– Я не буду таскать какие-то палки. Сейчас прилетят спасатели и заберут нас с этого острова.

Началось. Так и знала, что с ней будут проблемы.

– Извини, конечно. Но сейчас мы все должны приложить усилия, чтобы нас обнаружили и забрали отсюда. А учитывая, что связаться мы ни с кем не можем, то единственное, на что мы можем надеяться, – нас заметят с воздуха. Поэтому либо ты помогаешь таскать ветки и камни, либо забираешься обратно в самолет и пытаешься раздобыть то, чем можно разжечь костер. Марк связал пледы вместе, как канат, так что ты заберешься наверх без труда.

– Я не вернусь в самолет!

– Тогда собирай ветки. И если от твоего ора проснется Эмма, то ты будешь следить за ней и делать так, чтобы она никуда не делась и не плакала. Ясно?

В голове не укладывается, как может человек себя так вести? И почему я вечно попадаю в категорию людей, которые держат свои чувства под контролем. Мне тоже хочется сесть на берегу и зарыдать от отчаяния. Но если мы сейчас потеряем время, то неизвестно, что произойдет дальше. К черту все! Я пошла собирать упавшие ветки, хоть бы их было много. А если нет, то пойду отламывать у деревьев.

Интересно, успели ли они зафиксировать, где пропал сигнал? Иначе, если они не будут знать, то искать нас придется очень долго. И вопрос, найдут ли?..




Глава 5


Нам крупно повезло с количеством древесины, которую мы смогли раздобыть на краю леса. Я с уверенностью могла назвать это лесом, ведь то, что я увидела, находясь еще в самолете, было бескрайней холмистой местностью, покрытой деревьями. Интересно, насколько большой этот остров? Но меня отвлекли от моих мыслей, кто-то потянул за штанину, когда я, присев, набирала очередную порцию веток. Это была Эмма. С заспанными глазами, которые она не переставала тереть, и зевая она смотрела на меня.

– Эмма, ты проснулась?

Она кивнула. Я отложила ветки в сторону, чтобы выяснить мучавший меня вопрос.

– Ты понимаешь, что я тебе говорю?

Она опять кивнула.

– Замечательно. А ты можешь мне что-нибудь сказать? Я же слышала твой голосок.

Она отрицательно замотала головой. Странно, мне же тогда не почудился детский голос. Иначе как бы я ее нашла?

– Ты не хочешь пока говорить?

Опять это отрицательное мотание головой. Что ж, ладно. Радует хотя бы то, что она понимает, о чем я ее спрашиваю. Разговорить попытаюсь потом.

– Тогда поговорим в другой раз. Мы с тобой так и не познакомились. Меня зовут Софья, когда захочешь, можешь называть меня тетя Софи или просто Софи. Договорились? Есть хочешь?

Ох, как же активно она закивала. Надо пойти ее покормить, а потом продолжу с ветками. Когда я вышла с девочкой на пляж, Марк вовсю сооружал огромный костер, накидывая бревнышки покрупнее. Жанна же с видом полного непонимания, как это ее заставили что-то делать, периодически поднимала голову вверх и долго смотрела в небо. Наверное, она надеялась, что скоро услышит звук спасательного вертолета, или что там должны отправлять для спасения? Я открыла вторую банку, уже мясного пюре. М-м-м, я бы сейчас не отказалась от куска хорошо прожаренного мяса. Эмма оказалась настолько голодной и самостоятельной, что вмиг съела всю банку, облизав при этом и ложку. Довольно улыбаясь, она протянула ее мне.

– Ну что, Эмма, наелась? Хочешь теперь нам помочь?

Она внимательно прислушалась. Я мало общалась с маленькими детьми, но впервые видела настолько сообразительного ребенка, несмотря на то, что она ни слова не говорила.

– Мы хотим сделать большой костер, – я показала на него рукой. – Но нам надо собрать больше веток из леса. Пойдем?

Она посмотрела сначала на костер, потом на лес, явно размышляя, хочет ли она это делать или нет, потом резво вскочила и решительно пошла в сторону леса. Я настолько опешила от решительности этой маленькой девчушки, что не сразу пошла за ней. Только увидев, что она по дороге нагнулась за здоровенной веткой, раза в два больше нее, я поднялась и поспешила к ней.

– Ты что? Это слишком большая для тебя. Давай я понесу эту, а ты… – я смогла найти ветку поменьше и вручила ее ей. – Ты понесешь эту Марку.

И она с очень важным видом понесла палку. В тот момент у меня в голове крутилась одна мысль: «Спасибо, что сохранил ей жизнь».

У нас ушел практически целый день, чтобы натаскать достаточное количество веток в костер и для букв на песке. Оставалось только их выложить. И Марк прекрасно справился с этой задачей.

Вот так сооружая костер и буквы на песке, мы не заметили, как наступил вечер. Пока мы весь день были заняты, у нас не было времени впадать в уныние. Но теперь, невдалеке от жаркого пламени костра, мне стало по-настоящему страшно. Пугающая мысль, что за нами могут не прилететь, горела в моей голове, как неоновая рекламная вывеска. Я напрасно пыталась отгородить себя от нее, проверяя через каждые пятнадцать минут телефон в надежде, что каким-то чудом он сможет поймать сеть, или прислушиваясь ко всему вокруг и лелея мысль о том, что скоро появится вертолет. Эмма была рядом со мной, смотрела на костер так, будто видела его магическое действие. Пока я сидела, обхватив колени руками, Марк предпринял очередную попытку раздобыть еды в самолете. Я не знаю, как долго он в нем находился, достаточно трудно ориентироваться в не особо знакомом пространстве, заваленном трупами, да еще и в темноте. Но вот он показался в проеме и с победоносным видом, подняв руки вверх, крикнул нам:

– Я нашел еду! У них запасы в конце самолета! Помогите мне!

Дважды звать не пришлось, даже Жанну. Она первая подбежала к надувному трапу и стала ловить съезжающие по нему маленькие контейнеры с порциями еды, надеюсь, еще пригодной к употреблению. Я где-то слышала, что такая еда не предназначена для длительного хранения. Хотя какая разница, я такая голодная, что мне наплевать, лишь бы слишком сильно не воняло. Я успела крикнуть Марку, чтобы он захватил воды. Он спустил несколько бутылочек, после чего и сам съехал вниз.

– Я подумал, это нам понадобится, – сказал он, сжимая в руке бутылку 15-летнего Johnnie Walker. – Обожаю дьюти-фришников, закупаются и на отдых, и после отдыха.

Я не могла сдержать улыбки. За это время Жанна уже успела открыть одну порцию еды и с брезгливостью тыкала в нее пластиковой вилкой.

– Что это за гадость? Холодное и на вид склизкое. Фу!

Началось. Похоже, что она никогда не летала эконом-классом, а сообразить, что еду надо разогревать, чтобы она не была холодной, у нее не получилось.

– Это макароны с мясом в подливке.

– Как такую гадость можно считать съедобной?

– Не нравиться, не ешь, – пытаясь сдержать раздражение, сказала я.

– Я не буду есть это, дайте мне другое.

– Не вопрос, поднимись наверх и возьми, что тебе захочется.

Перспектива подняться в самолет ее явно не устраивала. Могу вас заверить, что я видела, как шевелятся шарики у нее в голове, решая, что хуже: подняться к трупам или съесть макароны.

– Но они же холодные. Я не могу есть холодное, – упрямо сказала она.

– Дай мне, я пойду подогрею всем на костре, – сказал Марк и забрал все порции.

Клянусь, если бы он этого не сделал, я бы точно ее треснула.

Взяв большую палку, Марк оттащил от основного костра несколько горящих веток поменьше. Сбив их в кучу, он придвинул к ним алюминиевые коробочки, слегка загнав их под горящие ветки. Некоторое время спустя он попытался вытащить их обратно палкой, но у него ничего не вышло. Тогда он просто сшиб горящие ветки. Мне так хотелось есть, что я, не думая, схватилась за упаковку, в тот же миг с болью отдернув руку.

– Обожглась? – спросил Марк.

– Нет, все нормально, – сказала я, хотя думала совершенно иначе.

Охая и дуя на пальцы, Марк сумел снять крышки с каждой упаковки. Он был настолько занят, что когда оторвался от этого дела и посмотрел на нас, то засмеялся. Со стороны это выглядело забавно, мне так кажется, – три пары голодных глаз неотрывно следили за каждым его движением. Уверена, что слюнки потекли не только у меня, когда аромат мяса достиг нашего обоняния. Эмма от возбуждения начала притоптывать на месте. Учитывая, что у нас не было стола, а только плед, на который мы положили наш скромный ужин, не было нормальных приборов, кроме пластиковых вилок и стаканчиков, то мы ели, просто сидя на земле. Не знаю почему, но Эмма пристроилась у меня в ногах и с наслаждением уминала макароны, на которые мне приходилось постоянно дуть, потому что от слишком горячих она отказывалась. Тем временем Марк налил нам немного виски, чтобы, по его словам, снять стресс. Сомневаюсь, что от такого количества стресс можно снять. По крайней мере, мой исчезнет только тогда, когда нас отсюда заберут.

Как бы я ни хотела растянуть этот ужин на более продолжительное время, он закончился слишком быстро. Пока мы ели, я заставляла свой мозг думать только о том, что надо подуть на каждый кусочек, прежде чем давать его Эмме. А теперь, когда мы сидели в тишине, рядом с потрескивающим костром, мне снова стало страшно.

– А вам не кажется странным, что в таком самолете выжили только мы? И мы все говорим по-русски? – спросила Жанна.

– Почему странно? – вопросом на вопрос ответил Марк.

– А тебе так не кажется?

– Нет. Этот рейс летел из Москвы до континента, а потом все должны были пересесть на другие самолеты, которые доставили бы нас на разные острова и курорты, а кто-то бы остался на континенте.

– Возможно, ты прав. Но почему выжили только мы?

– Без понятия. Я даже не помню, что именно произошло. Очнулся, когда мы упали. А после того, как я смог отстегнуть ремень, пошел в начало салона и встретил вас. Дальше вы знаете. А ты?

– Я тоже не помню. Меня растолкала Софья после падения.

– Софи, а ты помнишь, что произошло?

– Помню только резкий толчок, и как у парня хрустнула шея от удара о полку для багажа. Потом я отключилась.

– Как бы то ни было, – после долгих раздумий сказал Марк, – это подарок судьбы, что мы смогли выжить.

– Может, и нет, – слишком тихо произнесла я, чтобы они могли это услышать.

– Я не смогу просидеть всю ночь, не заснув, – сказала Жанна.

Я не стала участвовать в их разговоре, только прислушивалась к ним. Они решили установить дежурство. Каждый не спит по два часа, следит за костром и пытается не проворонить спасателей. А остальные могут вздремнуть и немного восстановить силы. Первым дежурить вызвался Марк, утверждая, что совершенно не устал. Это явно было ложью, но у нас с Жанной от усталости и пережитых эмоций один глаз точно не открывался. А Эмма давным-давно сопела, раскинувшись на пледе. Я накрыла ее, хотя песок и был достаточно теплым, но я не стала рисковать. Согласившись на то, что Марк разбудит меня через два часа, я моментально провалилась в сон.




Глава 6


Была ли это физическая усталость или стресс, но я провалилась в сон моментально. Мне казалось, что я не проспала и пяти минут, когда Марк стал меня будить. Странно, мне казалось, что он должен разбудить меня через несколько часов, когда будет еще темно. Но либо здесь светает раньше, либо он не смог меня растормошить.

– Почему ты не разбудил раньше?

– Ты слишком крепко спала, поэтому я тебя и не будил. К тому же мне спать совершенно не хотелось.

Он протянул мне бутылку с водой:

– Держи, попей немного.

– Спасибо.

Некоторое время мы сидели молча, смотря на разбившийся самолет, который постепенно окрашивался в ярко-оранжевые цвета рассвета.

– Так какие наши дальнейшие действия? – спросил он.

– Ты у меня спрашиваешь? Но почему?

– Потому что ты мозг операции по спасению, – с улыбкой ответил он.

– С ума сошел? Я не хочу быть мозгом! С чего ты взял, что я смогу?

– Давай так. Я самолично провозгласил себя главным нашей бедовой компании, поэтому тебя я назначаю ответственной по нашему спасению!

– Провозгласил? Не боишься, что тебя свергнут?

– Нисколечко.

– А ты другие кандидатуры рассматривал на эту должность? – с иронией спросила я.

– Конечно, – не скрывая улыбки, ответил Марк. – Был жесткий отбор среди более 400 кандидатов, но в финальном туре осталось только двое претендентов, в адекватности и сообразительности одного из которых я сильно сомневаюсь.

Можно было даже не уточнять имена этих кандидатов. Похоже, что мне и правда придется взвалить на себя ответственность. Но что делать? Я ума не приложу.

– Тогда мне нужен помощник, а точнее, подчиненный.

– Я могу тебе его назначить, – сказал Марк, покосившись на спящую Жанну.

– Хорошая идея, но мне нужен головастый помощник. Так сказать, человек, совместно со мной разрабатывающий идеи. У меня есть один на примете.

– И кто же это?

– Да так, один из самопровозглашенных.

– Один-один. Хорошо. Я согласен тебе помогать. Обсудим наши дальнейшие действия, пока другие не проснулись?

– Давай. Скажи, у тебя телефон так и не поймал сигнал?

– Нет. Даже на мгновение не было никакого сигнала.

– Тогда нам не остается ничего, кроме ожидания и надежды на то, что нас в скором времени спасут. А до этого момента мы должны быть в состоянии этого дождаться, хотя бы физически.

– Что ты имеешь в виду под «хотя бы физически»?

– Еда и вода. Не думаю, что наше эмоциональное состояние останется таким, как сейчас. Все станет хуже.

– Ты так думаешь?

– Я в этом уверена.

Да, как ни тяжело было принять эту мысль, но я правда сомневалась в нашем психическом и нервном состоянии.

– Мы должны найти воду. В самолете есть запас питьевой воды, соков и алкоголя. Долго на одном виски мы не протянем.

– Думаю, надо идти вглубь острова. Наверняка там есть пресная вода.

– Надеюсь, потому что без воды мы долго не продержимся.

– Как быть с едой?

– Сначала съедим все скоропортящиеся запасы, которые раздобудем в самолете. А потом будем ловить рыбу и искать фрукты или ягоды. Подумаем об этом позже.

– Все вместе пойдем на поиски воды?

Я задумалась о перспективе хождения по неизвестным джунглям в компании Эммы и Жанны. И если с одной можно договориться и справиться, то другая точно выведет меня из себя. Поэтому нет. Лучше, если они обе останутся на острове. Надо будет только найти им какое-нибудь занятие.

– Нет, они останутся на пляже, вдруг прилетят спасатели и никого не застанут.

– Хорошо, тогда идем вдвоем. Надо только всем позавтракать.

С одной стороны, идея хорошая, но не могу отделаться от чувства, что надо поступить по-другому. Но как? Чем таким можно занять Жанну, чтобы она с пользой провела весь день, при этом не забывая про Эмму? Может, мне лучше остаться здесь, а их отправить искать воду? Но что я буду здесь делать?

Пока я блуждала в своих мыслях туда-сюда, оставшаяся часть нашей команды проснулась и вовсю помогала Марку, который скидывал с самолета очередную порцию еды. И в этот момент я поняла, что необходимо провести ревизию всех запасов. Но это лучше делать в самолете, куда Жанна точно ни за какие коврижки не поднимется. Оставлять здесь Марка и идти с ней на поиски воды – не вариант. Он точно должен идти. Если случится что-то непредвиденное, то у него хватит сил прийти на помощь или как минимум не поддаться панике. Поэтому решено. Я остаюсь на пляже.

– Софи, иди завтракать.

– Иду.

Во время завтрака Жанна сидела очень тихо. И на мое предложение о том, что она пойдет с Марком искать воду, отреагировала в крайней степени спокойно. Удивительно, как разительно меняются у нее настроение и поведение, от истерики и нежелания делать что-либо до покорного согласия и спокойного выполнения любой просьбы. Благодаря рутинным занятиям я сама находила в себе силы не впадать в отчаяние.




Глава 7


Мы долго думали, как лучше поступить. Отправиться на поиски воды и не возвращаться, пока она не будет найдена, или вернуться засветло, даже если эта затея окажется неудачной. Как бы то ни было, рискнуть стоит. Мы договорились, что, идя в глубь острова, они будут делать пометки на листе бумаги, который потом можно использовать как примитивную карту. Решение о том, оставаться ли в лесу или возвращаться раньше, закреплялось за Марком. Пусть смотрит по ситуации. Я же осталась на берегу с Эммой. Как бы мне ни хотелось пойти вместе с ними, я не могла это сделать. Первым делом я намазала лицо и руки Эммы кремом от загара, его Марк вместе с чьей-то огромной шляпкой, которую пришлось доработать, чтобы она не сваливалась с головы Эммы, захватил из самолета еще утром. Она так забавно выглядела в этой шляпе, широкие поля которой разлетались на ветру, что Марк каждый раз улыбался, наблюдая за ней.

Ревизия имеющихся вещей. Ох… Как же мне не хочется лезть в самолет. Такое ощущение, что я целую вечность стояла около этого трапа, не в силах заставить себя взяться за связанные пледы, чтобы подняться наверх.

Не могу. Не могу.

– Не могу!!! – с отчаянием крикнула я, усевшись на песок.

Сколько я так просидела, не могу сказать. Да и к чему? Смотреть на часы и запоминать, сколько времени прошло с момента авиакатастрофы? Даже минута до спасения покажется вечностью, а мы уже почти сутки здесь.

Я так и сидела без дела, и мои мысли блуждали без какого-либо направления, пока взгляд не поймал бегающую по берегу Эмму. Я стала следить за ней: то она пыталась откопать камень, то взять палку и донести ее к костру. Она с таким умным видом, будто совершенно точно знает, для чего нужен уже потухший костер, смотрела на него. Именно в этот момент я осознала, что ради нее я должна приложить усилия, чтобы выбраться с этого острова. Не ради себя, не ради своих родных, которые… Я даже боялась представить, что они испытывают. А ради этой девочки, у которой еще вся жизнь впереди. И я не позволю ей оставаться на этом острове.

Собрав в кулак всю решительность, которая у меня осталась, я забралась в самолет.

Сказать, что меня начало мутить еще на подходе, – значит, ничего не сказать. Внутри самолета меня окатила волна зловония. Я бы даже сказала, смрада. Отвратительный, резкий запах человеческих испражнений. Я где-то читала, что после смерти мышцы человека расслабляются, и все выходит наружу. Судя по запаху, так оно и было. Не представляю, как Марк мог находиться здесь более минуты, да еще ходить внутри и приносить нам всем еду. Я с трудом сдерживала себя, чтобы не выскочить в ту же секунду, как вошла. Но я помнила, что необходимо провести подсчет продуктов и имеющихся вещей.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/mariya-gerasimova-13079348/ostalos-chetvero/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.