Книга - Береги свою любовь! Маленькие секреты большой любви

Береги свою любовь! Маленькие секреты большой любви
Николай Дзисяк


Сборник рассказов о любви.





Николай Дзисяк

Береги свою любовь!

/Маленькие секреты большой любви/




Посвящаю моим Родителям,


которые научили меня любить мир,


и моим Детям, которые с первого дня своего рождения…


учат меня быть Отцом


Выражаю особую благодарность


моему сыну Рональду —


первому читателю и помощнику




Гитарист Эль Мариачи


Я был рад как ребенок началу своего отпуска и представившейся мне возможности одному совершить длительную поездку в машине — такой возможности я всегда ожидал с большим нетерпением и удовольствием. Чтобы отдохнуть и провести время с пользой, я намеревался заехать навестить моего друга детства, который, как он сам мне писал, уже устал присылать мне приглашения. Путь ожидался длинный и долгий, однако я, как птица, вырвавшаяся из клетки большого города, был рад тому, что находился наедине с природой и со своими мыслями.

Дорога, по которой я ехал, извивалась между гор, иногда почти вплотную приближаясь к скалистому склону, иногда проходя совсем рядом с пропастью — при этом создавалось впечатление, что ее край может обрушиться в любой момент под тяжестью машины. Я осторожно сбавлял скорость и, проехав опасное место, вздыхал с облегчением и сильнее нажимал на педаль акселератора, пытаясь отъехать прочь как можно быстрее. В других случаях из-за частых поворотов казалось, что дорога внезапно заканчивается. С большим вниманием я подъезжал к видимому концу дороги и, убедившись, что она только делает крутой поворот, а затем продолжается дальше, снова увеличивал скорость и продолжал движение с большей смелостью.

За рулем машины я не упускал возможности полюбоваться местами, мимо которых проезжал. Внизу, в долине, виднелась почти высохшая река с огромными отполированными водой камнями, выглядывающими из воды, словно греясь на солнышке. Несколько отдельных домов и коровы, пасущиеся на лугу, сверху казались картиной, специально нарисованной кем-то, чтобы оживить пейзаж. Все это глаз выхватывал быстро, как фотоаппарат, потому что основное внимание концентрировалась на краю дороги со стороны обрыва, который не был огражден. Временами попадались такие участки дороги, где предательски высокая растительность скрывала опасность обрыва, что могло очень дорого стоить слишком любопытному или беспечному водителю.

День близился к вечеру. Несмотря на то, что полуденная жара начала немного спадать, еще чувствовалась духота, и лишь немного освежал воздух, врывающийся в машину через открытые окна. Неожиданные повороты дороги требовали большого внимания и утомляли, и я с нетерпением ожидал скорейшего прибытия в городок, указанный другом, где я мог бы немного расслабиться и отдохнуть. Однако там мое путешествие еще не заканчивалось. После отдыха, по описаниям моего приятеля, я должен был продолжить путешествие уже по другой дороге — почти без подъемов, спусков и крутых поворотов, которые здесь мне казались нескончаемыми.

Управляя машиной почти автоматически, занятый своими мыслями, я не сразу заметил, что горы стали понемногу отдаляться от дороги, да и сама она становилась шире. Теперь я мог ехать более расслабленно, любоваться окрестностями и удивляться яркой раскраске деревьев, цветущих внизу, в долине.

После еще получаса езды дорога постепенно начала спускаться, и мое лицо почувствовало свежесть морского бриза с его опьяняющим запахом соли, моллюсков и морских водорослей. Я с удовольствием глубоко вдохнул несколько раз, чтобы очистить мои легкие от горячего пыльного воздуха и наполнить их свежим ароматом, который бодрил, снимая всю усталость, накопленную в течение долгой поездки. Океан, скрытый за деревьями и возвышенностями местности, время от времени становился видимым и казался уже близким. Он говорил о себе глухим шумом волн, беспрерывно бившихся о непреодолимый каменистый берег, как будто хотел доказать ему свою силу и отвоевать у него больше пространства для своего подводного мира.

Через некоторое время, почти сразу после очередного поворота, открылся красивый вид на океан, на берегу которого располагался небольшой городок. Домики выглядели чистыми и привлекательными. Те, что были расположены ближе к воде, стояли на больших бетонных сваях, чтобы избежать затопления во время шторма и большого прилива. Близость моря, цветущие деревья на улицах, приглашающие отдохнуть в их тени, красиво раскрашенные дома и ухоженные дворы придавали этому городу очень гостеприимный вид. При въезде в городок я услышал со всех сторон музыку и характерные песни мексиканских мариачи. У меня возникло впечатление, что я оказался в этом городе в полный разгар какого-то большого и веселого праздника.

Я проехал на машине по нескольким улицам в поисках ресторана, который мне понравился бы своим расположением и где я мог бы поесть на свежем воздухе в спокойной умиротворяющей обстановке, прежде чем остановиться отдохнуть на ночь в гостинице. Почти во всех ресторанах было многолюдно, и музыканты в типичной одежде мексиканских мариачи пели свои романтические песни о любви. Проехав по улице вдоль побережья, я, наконец, увидел то, что искал. Здесь я и решил остановиться.

Небольшой экзотический ресторан находился прямо на большом деревянном причале, под которым ласково шумели уставшие вечерние волны. Я решил расположиться на открытой террасе с большими и яркими зонтами, установленными на огромных старых деревянных бочках, которые служили столами. Постоянное движение волн, легкое покачивание причала, а также запах просмоленного дерева, смешивавшийся с запахом моря, создавали впечатление, что находишься на плывущем корабле. Способствовали этому восприятию легкий и свежий морской бриз и монотонный шум волн, которые, шепчась между собой, омывали сваи, поддерживающие деревянный настил причала.

Удобно устроившись на стуле, я вытянул усталые ноги, которые сейчас уже не должны были давить на педали, и попросил пива. Мне принесли бутылку, покрытую инеем, на которой сразу же отпечатались следы моих горячих пальцев. Предвкушая удовольствие, я с жадностью сделал несколько глотков холодной ароматной жидкости, которая вмиг заморозила горло и на момент перехватила дыхание. Закончив первую бутылку, я сделал знак официанту, чтобы он принес следующую, — ее я пил уже медленно, не спеша, чтобы в полной мере оценить приятную прохладу и характерный специфический вкус хорошего пива.

Я наслаждался покоем, отдыхая после утомительного путешествия и слушая простые слова романтических песен, которые пленили столько сердец прекрасных молодых дам, не способных устоять перед неотразимыми музыкальными атаками молодых и галантных кавалеров. Постепенно ресторан заполнился людьми, главным образом мужчинами, хорошо знавшими друг друга. Они пили ром или пиво и вели между собой негромкий спокойный разговор. Иногда кто-нибудь просил музыкантов исполнить какую-то определенную песню или просто сыграть что-нибудь мексиканское. Музыканты с достоинством кивали в ответ, не забывая смочить горло глотком предложенного рома.

Через некоторое время меня начала удивлять такая любовь местных жителей к этому жанру мексиканской музыки, потому что городок находился далеко от границы, и было маловероятно, чтобы все жители этого городка были мексиканцами. Заинтригованный своим наблюдением, я обратился с этим вопросом к старому сухонькому старику, который сидел за одним столиком со мной, спокойно потягивал свой ром и машинально постукивал сухими костлявыми пальцами по столу в такт мелодии, исполняемой гитаристами. Старик посмотрел на меня, словно прикидывая, откуда я мог быть. Затем, решив, что, вероятно, откуда-то издалека, приблизил свой стул и стакан ближе ко мне и уважительно ответил:

— Сегодня день Эль Мариачи, сеньор.

Увидев по выражению моего лица, что я не понял, о чем речь, он кашлянул, прочистив горло, и продолжил:

— Это очень грустный день, сеньор. Вы не отсюда и поэтому не знаете. Сегодня приглашенные в этот город мариачи поют свои песни для человека, душа которого отправилась на небеса. Это был очень добрый человек, сеньор, и очень хороший друг. Это вам говорю я, кто прожил достаточно в этом мире и хорошо знает людей.

Старик замолчал, поднял свой стакан на уровень глаз, будто чтобы оценить, сколько рома там еще оставалось. Затем, сделав пару глотков, осторожно поставил пустой стакан на стол и продолжил:

— Здесь вы не увидите радостных лиц, несмотря на веселую музыку. А знаете почему? Сегодня мы хороним нашего гитариста Эль Мариачи — пусть душа его покоится в мире — и нет человека во всем городе, который бы не грустил из-за этого. Мы собрались здесь, в ресторане, чтобы помянуть его, а не для того, чтобы веселиться. Посмотрите на лица этих людей. Это мужчины — поэтому они не плачут. Но плачут их души, потому что все были друзьями этого необыкновенного человека.

Только сейчас я заметил: несмотря на то, что люди много пили, не чувствовалось той радости, того бесшабашного куража, когда человек пьет, чтобы развлечься и повеселиться. Опечаленные лица, грустные глаза, немного приглушенные и спокойные разговоры мужчин подтверждали слова грустного старика. Я не обратил на это внимания раньше потому, что был очарован мелодичными песнями музыкантов с большими ярко расшитыми шляпами-сомбреро на голове.

Я хотел спросить старика еще об Эль Мариачи, но он был неподвижен, молчалив и, глядя в стакан, возможно, видел в нем что-то, питавшее его грустные воспоминания. Решив не беспокоить его своими вопросами, я заказал ему еще стакан рома, за что он поблагодарил меня с вежливым достоинством. Некоторое время мы оба молчали. Медленно потягивая пиво, я думал о словах старика и одновременно смотрел на собравшихся в ресторане уже другими глазами, пытаясь представить себе человека, чью смерть так странно отмечали здесь.

Через некоторое время, словно вспомнив о моем присутствии, старик пошевелился, поднял голову, пригладил рукой свои редкие седые волосы и продолжил рассказ.

— Это печальная история, сеньор. Мало кто в городке помнит, что настоящее имя нашего друга было Эрнесто. Отец называл его Эрнестико, но другие больше знали его по прозвищу Эль Мариачи.

До пятнадцати лет он жил вместе со своим отцом — старым рыбаком и очень уважаемым человеком, который однажды отправился на рыбную ловлю на своей старой лодке и больше не вернулся.

Юноша вырос в деревне один и, имея доброе и щедрое сердце, заслужил любовь и уважение всех, кто его знал. Так он прожил до двадцати лет и за это время смог завоевать искреннюю дружбу и расположение абсолютно всех жителей, не имея ни одного врага во всем городе. Это был высокий и сильный молодой человек с комплекцией Геркулеса, очень приятными чертами лица, искренней открытой улыбкой и добрым словом для каждого.

Несмотря на свой высокий рост и большую силу, он был самым беззлобным, добрым и благородным человеком. Не было в этом городе семьи, которой он бы не помог за эти годы в чем-либо своими собственными руками. Дети и подростки, видя его таким большим и добрым, шли к нему, чтобы найти защиту и помощь во время своих споров или драк, чтобы услышать его совет или просто послушать, как он поет или играет на своей гитаре, с которой почти не расставался. Никто не знал почему, но он всегда был влюблен в романтические мексиканские песни. Именно из-за этой его необъяснимой любви к гитаре и мексиканским мелодиям к нему и приклеилось прозвище Эль Мариачи. Люди любили его и всегда приглашали со своей гитарой на праздники, которые устраивались в городе по любому поводу.

Также жила в нашем городе очень красивая смуглая девушка с редким и загадочным именем Ития. Она была среднего роста, стройная, одевалась всегда со вкусом в одежды живой и яркой расцветки. Ития редко выходила из дома одна, чтобы развлечься или просто прогуляться, как это делали большинство девушек ее возраста. Чаще всего ее видели, когда она отправлялась за покупками для дома или изредка прогуливалась в сопровождении своей матери, с которой жила вместе.

Мать Итии придерживалась старых испанских традиций, и ей очень не нравилось, когда какой-либо любопытный мужчина бросал на ее прекрасную дочь свой восхищенный взгляд. Многие из них впустую ожидали возможности увидеть Итию одну, чтобы сделать какой-нибудь комплимент, проявить немного галантности и познакомиться поближе — без того, чтобы такая надежная охрана в лице матери узнала об этом. Однако все попытки привлечь внимание девушки, которые предпринимали незадачливые кавалеры, проваливались. Она не реагировала ни на никакие знаки внимания и продолжала свой путь, склонив голову еще ниже, как будто искала что-то на дороге, по которой шла.

Казалось, это прекрасное создание сошло со страниц какой-то арабской сказки о восточных красавицах. Ее большие миндалевидные глаза, изящно изогнутые брови, утонченные черты лица, изысканная красота ее жестов и движений — все это, вместе с красивой фигурой, длинными черными волосами и какой-то загадочной таинственностью, заставляло молодых поклонников сходить с ума. При виде нее их сердца наполнялись радостью только от мысли, что, возможно, когда-то она позволит им хотя бы пройтись рядом с ней.

Вероятно, восточные сказки о загадочных девушках, или ее редкая красота и поведение, отличавшие ее от других девушек города, которых они знали, продолжали подпитывать смелые мечты молодых людей. Несмотря на отсутствие успеха, они продолжали ласкать свои сладкие грезы, соревнуясь друг с другом и не зная, что придумать, чтобы суметь однажды завоевать сердце красавицы.

Эль Мариачи не избежал этой участи. Он тоже влюбился в необыкновенную, волшебную красоту Итии и ее неприступный характер, который держал на значительном расстоянии всех ее поклонников. Но Эль Мариачи действовал не так, как другие молодые люди. Почти каждый день, когда солнце опускалось к засыпающему океану, он появлялся со своей веселой гитарой перед домом девушки и пел королеве своего сердца нежные песни о любви. Никто не знает, откуда он выучил слова этих песен, или сам же их и сочинил, но знал он их огромное количество. Иногда, чувствуя грусть, он садился на камень около ее дома и просто играл на гитаре, извлекая из струн мелодии, которые завораживали любого, кто их слушал.

Все жители городка пыталась угадать, как закончится осада этой прекрасной крепости, которая и не думала сдаваться, несмотря на всю настойчивость и терпение влюбленного гитариста. Однако Эль Мариачи тоже не сдавался. Через некоторое время он начал приглашать мексиканских певцов с близлежащих селений, чтобы они пели серенады для его любимой. Иногда он привозил их на своей машине издалека и тратил на это почти все деньги, которые зарабатывал.

Женщины города, заслышав вечером музыку, говорили с укоризной своим мужьям, что они должны учиться у этого молодого юноши, как надо завоевывать сердце женщины. Они по-хорошему немного завидовали Итии, желая в тоже время, чтобы этот роман двух молодых людей не закончился слишком быстро, так как уже привыкли слушать посвященные ей песни.

Все другие претенденты на сердце Итии не смогли выдержать соревнования с настойчивостью и терпением Эль Мариачи, который, в конце концов, начал постепенно завоевывать сердце своей недоступной принцессы. Вскоре они начали встречаться недалеко от ее дома или совершать небольшие прогулки у моря, но всегда под бдительным наблюдением ее матери. Видя их вместе радостными и счастливыми, другие ее поклонники признали свое поражение на любовном фронте и стали встречаться с другими женщинами, с которыми проводили время, веселясь и залечивая душевные раны, вызванные их безответной любовью к красавице, о которой мечтали.

Так прошло время, и однажды все в городке, где даже древние старики были на стороне гитариста, узнали, что Ития и Эль Мариачи решили пожениться. Эта новость никого не оставила безразличным, потому что уже давно все были участниками большой истории любви юноши, пользовавшегося их безграничной симпатией и уважением. Жители городка также высоко оценили достоинства и выдержку его избранницы, которую всегда любили за ее учтивый и доброжелательный характер.

Однако никто в городе, даже ближайшие друзья, не знал и не догадывался о том, что эта девушка с самого рождения болела каким-то неизлечимым заболеванием, которое могло проявиться в любой момент и привести к серьезным последствиям. Эту тайну мать и дочь тщательно скрывали от всех, пытаясь найти врача, способного ее вылечить. Все мечты молодой девушки заключались в том, чтобы избавиться от болезни и не жить в ожидании беды. Ития страдала еще и потому, что именно из-за своей болезни отвергала любовь Эль Мариачи с самого начала. Она сама давно уже была влюблена в него, однако скрывала это, так как не хотела сделать его несчастным, связав семейными узами со своей болезнью.

Наконец, в один из дней, мать Итии от кого-то

узнала, что далеко в другом городе есть врач, который творит чудеса, излечивая людей от различных редких болезней. После долгих сомнений и колебаний она и дочь решили поехать к нему, веря, что он сможет им помочь. Они не делились своими планами ни с кем: ни с женихом невесты, ни с соседями. Скрыв от всех настоящие причины путешествия и будучи почти уверенными в успехе, они сказали влюбленному юноше, что уезжают, чтобы пригласить родственников, и что по возвращении домой отпразднуют веселую свадьбу, на которую пригласят всех друзей и знакомых.

Условившись с гитаристом о дне возвращения, они отправились в путь с радостными надеждами на успех задуманного. Эль Мариачи остался в городе и с головой окунулся в подготовку к свадьбе, с нетерпением ожидая встречи с той, которую боготворил. Когда оставалось всего несколько дней до предполагаемого возвращения Итии, а от женщин все еще не было никаких известий, Эль Мариачи, чтобы сделать сюрприз своей будущей жене или, возможно, из-за какого-то предчувствия, перепоручил своим друзьям все свадебные приготовления и заботы. Сам сел в машину и поехал в далекий чужой город. Он хотел удивить Итию своим появлением и вместе вернуться домой на свадьбу, которую к их приезду уже должны были организовать его друзья.

После того как юноша уехал, его друзья, желая сделать свадьбу своего друга необыкновенной и запоминающейся, решили втайне от гитариста приготовить для молодоженов неожиданный и приятный сюрприз. Зная, что это понравится их верному другу, они пригласили на день свадьбы молодой пары всех музыкантов мариачи, которых нашли в ближайших селениях.

Эль Мариачи не знал, что когда он принимал решение ехать искать Итию, она умирала в больнице после сложнейшей операции, на которую решила согласиться, потому что слишком любила веселого гитариста и не хотела, чтобы рядом с ним была больная жена.

Эль Мариачи не доехал до города, куда он направлялся, и не смог увидеть ту, к которой так сильно стремился. Проезжая на своей машине через какое-то селение, он вдруг увидел, как внезапно на дорогу, не думая о подстерегавшей его опасности, выбежал малыш, который пытался поймать убегавшую от него собаку.

На раздумья не оставалось времени. Резкий поворот в сторону — и машина с юношей, перевернувшись несколько раз, врезалась в большое старое дерево, которое росло около дороги. Скрип тормозов, сильный удар и крик перепуганного, но невредимого ребенка сразу собрали много людей. Они кинулись к машине, но тому, кто управлял ею и спас жизнь малыша, уже не требовалась помощь. Его окровавленное и деформированное от сильного удара тело было зажато между металлическими частями машины и старым деревом.

…Две трагических новости из разных мест одновременно прилетели в городок, который готовился к веселой свадьбе. Два печальных известия встретились там, не найдя адресатов, кому они предназначались. Все жители города были потрясены этим трагическим событием и мистическим, жестоким совпадением.

Голос старика немного дрогнул, он замолчал и, пытаясь справиться с волнением, вызванным переживаниями, глотнул немного рома из стакана. Затем, стараясь скрыть свою слабость и обмануть меня, он начал часто моргать, словно ему что-то попало в глаз, взял со стола салфетку и вытер повлажневшие глаза. Я сделал вид, что ничего не заметил, продолжив внимательно разглядывать мою бутылку пива, словно только что ее увидел. После некоторой паузы, старик продолжил рассказ.

— …Сегодня мы похоронили их обоих. Помня о желании нашего гитариста Эль Мариачи, который признавался своим друзьям, что завоевать любовь Итии ему помогли мексиканские песни, и поэтому он предпочел бы, чтобы даже на его похоронах звучала только эта музыка, — сегодня мариачи, приглашенные на его свадьбу, поют только для него и его невесты. Они поют и играют для двух влюбленных: нашего любимого Эль Мариачи и его дорогой Итии, которую он так сильно любил. Поют и плачут. И никаких других песен и музыки нет сегодня в городе, кроме этих мексиканских мелодий. Так мы выполняем его волю. Так мы вспоминаем их обоих, и так мы отмечаем сегодня их свадьбу, которая все равно свершится на Небесах, и которую никто из нас никогда не сможет забыть…

Может быть, после их смерти, где-то там, на Небесах, эти две чистых души объединятся навсегда, к чему так стремились при жизни. Никто не знает, было ли это случайностью или, может, милостью самого Бога, чтобы эти две души, которые так сильно любили друг друга, прекратили существовать одновременно. Возможно, Богом было предопределено соединить их навечно на небесах, чтобы здесь, на земле никто из них никогда не узнал о смерти другого и не скорбел безутешно о потере любимого человека.

Старец замолчал, взял свой стакан и сделал глоток рома. Затем он достал из кармана старую трубку и, не разжигая, начал ее сосать, взволнованный своими воспоминаниями и полностью забыв о моем существовании. Его грустный взгляд был направлен далеко за горизонт, туда, где небо соединялось с океаном.

Мариачи продолжали петь о любви. Их гитары околдовывали волшебной музыкой притихший океан и посылали ее дальше на Небеса — двум влюбленным, чья свадьба должна была состояться сегодня…




Грабитель


Было уже почти девять часов вечера, когда я, наконец, закончила писать и печатать последние документы, которые нужно было дать на подпись моему боссу рано утром. Радостная, что закончила эту работу сегодня, и завтра мне не придется торопиться, чтобы прийти сюда пораньше, я проверила и закрыла офис, где уже оставалась одна, и поспешила на улицу, чтобы как можно быстрее добраться домой.

Я решила поехать на одном из этих автобусов, как некоторые их здесь называют — «карритос», которые, хотя и ездят часто, почти всегда заполнены людьми. Многие люди предпочитают их метро ??с его удобствами и кондиционерами, потому что билеты на автобус позволяют сэкономить несколько венесуэльских боливаров.

Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как я покинула свою страну и прибыла в Каракас, столицу Венесуэлы. Относительно быстро удалось найти работу, которая мне нравилась, хотя и не позволяла зарабатывать достаточно, чтобы удовлетворить все мои потребности и еще что-то сэкономить.

Обычно я пользовалась метро, хотя автобус проезжал ближе к моему дому. Однако моя сегодняшняя задержка в офисе и нежелание идти ночью одной от станции метро до дома, где я жила, заставили меня изменить обычной привычке. Немного подождав и пропустив несколько заполненных карритос, мне удалось попасть в один из них и даже сесть на единственное свободное место.

Устроившись на сиденье, я посмотрела в окно и, увидев темноту и зажженные фонари, поняла, что сегодня возвращаюсь домой намного позже, чем в другие дни. Мои мысли, свободные от работы, обратились к домашним делам, которые ждали меня по возвращении. Мне придется делать несколько вещей одновременно: готовить, наводить порядок после поспешных утренних сборов на работу и, самое главное, подготовить одежду на следующий день. Я всегда старалась выглядеть так, чтобы люди в офисе видели утром молодую элегантную секретаршу с безупречным вкусом, а не женщину, обремененную своими проблемами и заботами.

Водителем автобуса был мужчина с усталым выражением лица. Его стиль вождения был резким. Тормозил часто и внезапно, почти в тот момент, когда казалось, что столкновение с идущей впереди машиной или автобусом уже неизбежно. Таким образом водитель будто хотел продемонстрировать пассажирам сложность своей работы или спровоцировать их на комментарий. А потом, пользуясь этим, он мог бы выразить им все свое недовольство той жизнью, которую вел.

Однако люди в автобусе были слишком уставшими, чтобы обращать внимание на все эти неудобства и спорить с водителем. Он резко трогался, стараясь использовать любое освободившееся пространство между машинами, чтобы иметь возможность продвинуться вперед, так как в это время движение на улице все еще было интенсивным.

При каждом торможении или резком движении автобуса вперед сидящие пассажиры резко наклонялись, как манекены, вперед или назад, а стоящие, чтобы не упасть, быстро хватались за поручни или сиденья автобуса. Стоя или сидя, все молчали, понимая недовольного водителя, и никто не возражал и не беспокоил других. Каждый был погружен в свои мысли и проблемы и мечтал поскорее вернуться домой и забыть о работе и обо всем, что с ней связано.

Несмотря на неудобства, вызванные движением транспорта, манерой вождения водителя и необходимостью постоянно удерживаться от падения, когда автобус делал резкий поворот, чтобы обогнать такси, я была погружена в свои мысли, не замечая ничего из того, что происходило вокруг меня. На остановках люди входили в автобус и выходили из него. Когда я заметила, что воцарилась тишина, и водитель больше не останавливался так часто, автобус был уже почти пуст. Только на передних сиденьях сидели две женщины, а рядом со мной сидел

какой-то мужчина.

Теперь автобус ехал быстрее, даже не останавливаясь на остановках, потому что на улицах, где мы проезжали, почти никого не было. Я со страхом подумала о странном совпадении, что человек, сидящий рядом со мной, все еще ехал в автобусе и не вышел раньше. Пытаясь оценить опасность, которую он мог представлять для меня, я старалась смотреть на него искоса, чтобы он не догадался, что я за ним наблюдаю. Это был молодой человек, но непроницаемое выражение лица и взгляд, устремленный в одну точку, делали его старше своих лет. Его одежда выглядела чистой, но была выцветшей от частого использования. На коленях юноши лежала полупустая тканевая сумка, которую он придерживал обеими руками.

Я подумала о том, что с тех пор, как он вошел в автобус и сел рядом со мной, он ехал в одном и том же положении, думал о чем-то своем и не замечал, какие остановки мы проезжали. «Может, он маландро?» — испугавшись, подумала я. Я внезапно вспомнила много историй, которые слышала о людях, которых так называли в Венесуэле, — о тех, кто здесь из-за бедности совершал вооруженные ограбления, крал деньги и драгоценности у других людей. «Было бы хорошо, если бы этот парень вышел на ближайшей остановке или если бы больше людей село в автобус», — почти умоляла я, машинально сжимая сумку руками и пытаясь не показать свой страх перед этим человеком. У меня в сумке не было большого богатства, около четырехсот боливаров, но для меня это была значительная сумма, и я не хотела, чтобы кто-то ее у меня забрал.

Автобус ехал без остановок, и я молилась Богу, чтобы две женщины, сидевшие впереди, не вышли прежде, чем я. Внезапно мужчина, как будто очнувшись от своих мыслей, посмотрел на меня. Он также заметил, что в автобусе было почти пусто. Автобус свернул на другую улицу и немного снизил скорость, потому что там было больше машин и пешеходов. Увидев освещенную улицу и много людей, хоть и за пределами автобуса, я воодушевилась, но все-таки решила выйти и дождаться другого автобуса с большим количеством пассажиров внутри, где я могла бы не ехать с этим подозрительным типом рядом со мной и добраться до моего дома спокойно и без приключений.

Словно угадав мои мысли, мужчина повернулся ко мне и сказал:

— Простите, сеньора, что беспокою вас. Я еду на работу в эту ночь. И знаете, какая у меня работа?

Он сделал ударение на слове «какая», давая понять, что именно это имеет особое значение. Забыв, что хотела выйти, я попыталась придать лицу максимально естественное выражение. Безразлично и спокойно я ему ответила, что меня интересует только моя работа и ничья другая. Мужчина приоткрыл сумку, которую держал на коленях, и начал разворачивать что-то, что было внутри. Затем вынул из сумки пистолет и, показывая его мне, продолжил:

— Это сегодня моя работа, сеньора.

«Он настоящий бандит», — подумала я, чуть не вскрикнув, хотя это мне совсем не помогло бы. Я уже прощалась со своими боливарами и жизнью, но, стараясь не показать свой страх и удивляясь своей смелости, ответила:

— Здесь у каждого своя работа, сеньор…

— Вы правы, сеньора. Но когда кто-то не находит никакой, то ему остается только эта. Я живу со своей матерью и четырьмя младшими братьями в бедном районе Ла Вега. Вы должны представлять себе, что это такое. Я не мог учиться, потому что моя мама давно болеет диабетом.

А когда не учишься, найти работу невозможно. Это я уже очень хорошо усвоил. На последнем месте, где я работал, таская тяжелые коробки до тех пор, пока не падал от усталости, мне платили так мало, что мы едва могли протянуть до моей следующей зарплаты. Как вы думаете, шесть человек смогут прожить на это? Кроме того, работая больше десяти часов в день, чтобы свалиться с ног, нужно обедать — съесть хотя бы одну кукурузную лепешку, потому что утром человек выходит из дома на пустой желудок. Мне еще повезло, что один мужчина в кафетерии делает вид, что не видит меня, когда я собираю остатки еды после других людей, которые могут позволить себе роскошь — обедать каждый день.

Я продолжала сидеть и ждать свою остановку, боясь пошевелиться и ускорить развязку.

— А транспорт? — как бы вопрошая меня, продолжил мужчина. — Здесь никто тебя никуда не повезет бесплатно. Из того, что я зарабатывал на моей последней работе, почти ничего не оставалось ни для дома, ни для моих братьев, которые с рождения привыкли жить в постоянном голоде, не чувствуя его только во сне. Если бы вы видели, сеньора, с какой надеждой они всегда ждут моего возвращения, потому что знают, что только от меня зависит, поедят они сегодня или нет!

Мужчина сделал жест рукой, словно отделяя от себя все плохое, что его окружало, и замолчал. Теперь, слушая его и глядя на него открыто, я видела, что он был даже немного моложе меня, почти юноша, но в его душе и грустных глазах были глубоко скрыты боль и горе. Я подумала, что он мне рассказывал это, чтобы попросить денег или оправдаться перед тем, как совершить преступление, отняв их у меня силой. Однако молодой человек, пряча пистолет в сумку, сказал:

— Я взял это у моего друга. Сегодня ночью пойду в район Сабана Гранде — вы знаете, для чего. Но у меня такое чувство, что это будет мой первый и последний поход туда. Я предчувствую, что меня убьют сегодня, но я не могу отступить. Уже несколько дней в доме нет ни кусочка хлеба, и моя семья умирает с голода.

Он посмотрел на меня со слезами в глазах, сдерживаясь, чтобы не заплакать. Стыдясь своей слабости, молодой человек встал, чтобы выйти из автобуса и попросил меня:

— Пожалуйста, помолитесь за меня сегодня, сеньора… Я прошу вас только об этом.

Положив правую руку себе на грудь, там, где находилось его сердце, и покорно склонив передо мной голову, повторил:

— Помолитесь за меня сегодня, сеньора… Пожалуйста!..

Автобус остановился на остановке, и мужчина быстро пошел к двери, чтобы не показать мне, как трудно ему было сдерживать слезы жалости к себе, чувствуя свою беспомощность оттого, что не может что-либо изменить. Сама того не осознавая, я сунула руку в сумку, где были мои деньги, поспешно собрала в кулак все смятые купюры, чтобы отдать мужчине, но его уже не было ни рядом со мной, ни в автобусе.

Я поспешила к открытой двери, чтобы остановить молодого человека и отдать ему мои деньги. Выглянула за дверь, ища его снаружи, но нигде его не увидела. Он уже исчез, потерявшись в городских огнях и темноте ночи. Автобус закрыл двери и тронулся, а я так и осталась стоять неподвижно перед дверью, сжимая деньги, которые жгли мою руку…




Дикари


Раскаленный диск щедро лил свою белую жару на землю. Казалось, будто африканское солнце пыталось избавиться от невыносимой энергии, щедро разбрасывая ее повсюду, куда только могли проникнуть его лучи. Сухая и потрескавшаяся земля, выжженная трава ржавого цвета, редкие деревья с пожухлыми листьями и одиночные кусты были неподвижны, будто заснувшие, перенасыщенные излишней жарой. Все живое словно пыталось притаиться, спрятаться и сохранить свои силы, чтобы пережить эту солнечную пытку.

Я ехал на небольшом грузовике, за которым поднималось облако красноватой пыли, в далекий населенный пункт аборигенов, чтобы донести до них слово Божье и указать путь, по которому они должны следовать в своей жизни, чтобы стать хорошими христианами. Это была моя первая миссия в Африке, и я, гордый своей важной задачей, очень торопился добраться до места назначения как можно скорее. Раньше, в течение многих лет, я служил по призванию на своем посту в разных больших приходах, сталкиваясь с повседневными проблемами детей Божьих. По этой причине я был уверен, что у меня есть достаточно знаний и опыта, чтобы передать их этим бедным дикарям.

Я вел машину уже несколько часов, сначала воодушевленный новыми впечатлениями, а затем почти инстинктивно, уставший и измученный. Мне приходилось резко крутить руль то в одну, то в другую сторону, чтобы вовремя объехать камни, скрытые в траве, из-за чего мой грузовичок прыгал, как сумасбродная коза по африканской земле. Иногда я почти складывался вдвое, стараясь крепко держаться за руль, чтобы получить как можно меньше ударов и не обжечься о раскаленные солнцем металлические части машины.

Несмотря на все мои предосторожности, колеса машины ударялись о камни, которые словно специально были раскиданы в изобилии на местности, чтобы не позволить водителю задремать, управляя машинально и расслабившись на жаре. Воздух был таким же горячим, как и все вокруг, и совсем не освежал. За все время не было видно ни животного, ни летящей птицы. Слышался только чихающий шум двигателя, который, словно жалуясь на жару и надоедливую пыль, предупреждал, что может остановиться в любой момент.

Раскачиваясь в машине из стороны в сторону при резких поворотах и глотая пыль, я сильно потел, и мне приходилась часто вытирать лицо и шею носовым платком, который еще несколько часов назад был безупречно белым. Моя одежда священнослужителя, которая раньше всегда была чистой и выглаженной, сейчас стала помятой, влажной от пота и пропитанной красноватой пылью. Потревоженная колесами пыль создавала завихрения сзади машины и, иногда обгоняя ее, попадала в нос, мешая дышать нормально. «Да, нелегко будет привыкнуть к здешней жизни», — подумал я, с сожалением вспоминая покой и удобства, оставшиеся позади, и стараясь представить себе место, где придется жить теперь.

Проехав еще несколько часов, я с радостью увидел на горизонте небольшую рощу, которую сначала принял за мираж. Через некоторое время я уже подъезжал на своей уставшей, как и я, машине к этому населенному пункту, состоящему из нескольких десятков простых бедных домов, прятавшихся в тени деревьев. Я был еще далеко от того места, куда направлялся, однако после стольких часов одиночества и беспощадного солнца я обрадовался возможности увидеть человеческие лица и почувствовать желанную прохладу тени.

Появление моего автомобиля в этом далеком от больших городов месте стало настоящим событием для малышей всех возрастов, которые сразу кинулись разглядывать железного монстра, как будто это было незнакомое животное. Обжигаясь о горячий металл автомобиля, с криками, толкаясь и раздавая друг другу удары, они стали взбираться на грузовик, трогая и крутя все, что привлекало их внимание и вызывало любопытство. Я сразу же сообразил, что если они будут брать все, что им понравится, то очень быстро оставят мою машину без колес и руля. Увидев этот беспорядок, я подумал, что не должен задерживаться здесь надолго, если хочу остаться со своим грузовиком и прибыть к месту назначения до того, как стемнеет.

Мне показалось странным, что никто из взрослых не вышел поприветствовать меня и не заинтересовался моим приездом. Подозрительно наблюдая за детворой, я огляделся в поисках людей. По поведению детей я сделал вывод, что появление машины должно было быть в этом месте большой редкостью, и тем более странным казалось отсутствие взрослых жителей. Осмотревшись по сторонам, чтобы увидеть, где они могли быть, я разглядел среди деревьев группу людей и услышал ритмичный звук барабанов там-там. Обрадованный, я взял ведро и направился туда, чтобы посмотреть, что происходит, и попросить воды для двигателя моей машины.

Приблизившись, я увидел небольшую возвышенность, где на траве, покрытой старой циновкой, лежал мертвый абориген. Рядом с ним был лук со стрелами и другое оружие, которое он использовал при жизни. Мужчины были раскрашены в разные цвета и носили странную пеструю одежду, как на карнавале. Они танцевали, прыгая вокруг трупа, периодически поднимая вверх оружие и сопровождая все это боевыми криками. Женщины, стоявшие или сидевшие на земле, наблюдали за похоронным танцем и в определенные моменты присоединяли свои голоса к крикам мужчин. Некоторые из них держали на руках детей. Рядом с мертвецом ползал на коленях совсем маленький ребенок, который с трудом пытался взобраться на, видимо, своего отца, удивленный тем, что впервые тот не обращал на него никакого внимания и не хотел с ним играть. Своей маленькой ручонкой он старался дотянуться до его лица, чтобы снять два больших зеленых листа, которыми были накрыты глаза покойника.

Никто из взрослых не обращал внимания на ребенка, все были заняты увлекательным спектаклем. Понаблюдав некоторое время за похоронным ритуалом, который мне больше напоминал какой-то праздник, я покинул место. «Дикари. Что с них взять? Сколько времени и работы потребуется для того, чтобы превратить их в настоящих христиан», — с грустью и некоторым превосходством подумал я и направился к бедному домику неподалеку, возле которого увидел какого-то человека.

Это был худой старик, который снимал дверь вместе с рамой из своего дома. Приблизившись, я поприветствовал его и попросил воды для машины. Мужчина ответил на мое приветствие и продолжил заниматься своей дверью, как будто для него не было ничего более важного. Освободив раму, он отделил от нее дверь, затем топором начал осторожно разделять доски, из которых она была сделана. Удивленный тем, что этот мужчина занимался такой прозаической работой в то время, когда другие плясали и кричали вокруг усопшего, я спросил его, почему он не был вместе со всеми, а ломал эту дверь, которая могла бы хорошо служить ему еще много лет.

Абориген остановил свою работу и посмотрел на меня долгим взглядом, как бы желая лучше понять, о чем я его спрашивал. Затем, медленно подыскивая слова, объяснил мне, показывая рукой туда, где отпевали покойника, что умер человек, и он разбирал свою дверь, чтобы сделать для этого человека гроб, потому что у других жителей такой двери не было. Вслед за тем, вспомнив о моей просьбе и, вероятно, не желая, чтобы я дальше отвлекал его своими вопросами, он вошел в почти пустой дом и вышел оттуда с ведром воды. Затем махнул мне на прощанье рукой и, как ни в чем не бывало, продолжил свою работу.

«Дикари?.. Они?..» — спросил я сам себя, молча и со стыдом наблюдая некоторое время за работой мужчины. Да этот абориген больше христианин, чем я сам! В то время как я был обеспокоен мыслями о потере моих удобств и о трудностях, которые меня ожидают, этот бедный старик, не задумываясь, отрывал от себя единственное, что у него было, — дверь от собственного дома. Он отдавал это другому человеку, не переживая о том, что умерший уже никогда не сможет даже поблагодарить его за этот благородный поступок.

Я вернулся к своей машине, которая была во власти веселой ребятни, залил воду в радиатор, убедился, что все детали еще были на своих местах, и продолжил свой путь, оставив сзади тучу красной пыли и толпу босоногой детворы с бронзовой кожей, которая не хотела, чтобы я забирал их новую игрушку.

Снова трясясь в машине под палящим солнцем и подсчитывая камни, о которые я спотыкался в жизни на своем религиозном пути, я с благодарностью и стыдом вспоминал свою сегодняшнюю первую встречу с «дикими» туземцами и новый урок, полученный от них.




Ливень


Томми не спеша шел по улице, насвистывая какую-то мелодию и тихонько напевая. Он с заинтересованностью вертел головой во все стороны, надеясь случайно увидеть какого-нибудь школьного друга, такого же свободного и беззаботного, как и он, чтобы сделать свою прогулку в библиотеку более веселой.

Внезапно, несмотря на солнце в небе, раздались громкие раскаты грома. Это был первая гроза только начинавшегося лета. Солнце сразу же исчезло, скрывшись за грозовым облаком, и разразился сильный ливень с большими теплыми каплями. Люди, которые спокойно шли по улице и попали под неожиданный дождь, теперь бежали, прикрывая голову газетой, книгой или папкой не разбирая пути, к ближайшим зданиям, чтобы найти там какое-нибудь укрытие. Через несколько минут тротуары и улица опустели.

Томми тоже мгновенно очутился в подъезде большого здания. На самом деле он успел бы добежать до библиотеки, которая уже была недалеко, но он совсем не спешил и не хотел, чтобы книги, которые он должен был вернуть, промокли. В этом подъезде уже прятались от проливного дождя около десяти пешеходов. Все были радостны и взволнованы этим первым летним дождем, который предвещал скорую жару. Некоторые с удивлением осматривали себя, разыскивая драгоценные капли дождя, которые старались побыстрее впитаться в ткань одежды, чтобы люди не стряхнули их на пол. Обнаружив на своей одежде эти блестящие капли, кое-кто начинал демонстративно стряхивать их с таким серьезным и гордым выражением на лице, как будто хотел показать присутствующим, что именно на него был обрушен этот дар небес.

Каждый следующий человек, добежав до здания, старался устроиться у самого входа, чтобы видеть улицу, и тем самым мешал иногда заходить в здание другим людям, которые жили там или тоже искали убежище. Когда кто-то дерзкий быстро забегал в подъезд, те, кто уже стоял там, в любом случае вынуждены были подвинуться или уступить свое пространство. Кое-кто делал это с внешним тактом, но со скрытым неудовольствием внутри. Что касается Томми, он быстро сориентировался и занял самое стратегическое место, прижавшись вплотную к раме настежь распахнутой входной двери, откуда он мог с удовольствием наблюдать за всем происходящим внутри подъезда и на улице, никому не мешая.

Через несколько минут в подъезде стало шумно. В ожидании окончания дождя люди, как старые добрые знакомые, начали говорить обо всем: о неожиданном дожде, о первом летнем громе, после которого, по их мнению, должна была наступить настоящая жара, и о других пустяках. Некоторые, не обращаясь к какому-либо конкретному человеку, объясняли, почему они покинули дом без накидки или зонта. Все были воодушевлены и, казалось, полностью забыли, куда они шли, какие вопросы должны были решить и какие важные проблемы были отложены из-за этого дождливого сюрприза. Все говорили очень громко, много смеялись и были рады, что им была предоставлена возможность неожиданного и веселого перерыва.

Маленький мальчик лет трех, которого молодая женщина держала за руку, пытался вытащить свою мать на улицу, чтобы поймать в ладонь, в которой у него уже было печенье, струю воды, падающую откуда-то сверху. Как только мать поворачивалась, чтобы поговорить с кем-либо, он изо всех сил пытался вытянуть ногу за порог и сильно ударить ей по луже воды, которая уже приближалась к двери, как будто также желая спрятаться внутри. Наконец, очередная его попытка увенчалась успехом, и он забрызгал мать грязной водой. Она, пытаясь наказать ребенка незаметно для людей, с фальшивой дипломатической улыбкой грубо дернула мальчика за руку, чуть не оторвав ее. Затем вынула платочек из своей элегантной сумочки и вытерла свои забрызганные ноги.

Те, кто заметил ее способ воспитания малыша, сделали вид, что ничего не произошло, однако добрая улыбка в поддержку мальчика скользнула по их лицам. Какое-то время мальчик оставался спокойным, затем, озорно посмотрев на дядюшек и тетушек словно спрашивая, на чьей они стороне. Решив вопрос в свою пользу, он нагнулся и принялся спокойно размачивать свое твердое печенье в луже.

Томми посмотрел на улицу и увидел, как неизвестно откуда появившаяся девушка спешила к подъезду здания, где он стоял. Она была примерно того же возраста, что и он, но ее неприступный вид, который любили напускать на себя девчонки, делал ее серьезнее и старше. Дойдя до образовавшейся перед подъездом большой лужи, и, несмотря на то, что ее обувь была мокрой, незнакомка, не боясь поскользнуться и упасть в грязную воду с удивительной ловкостью и грацией начала перепрыгивать с одного лежащего в луже камня на другой.

В одной руке она держала плетеную сумку с буханкой хлеба, влажная корка которого уже начала набухать пузырьками, а другая рука помогала ей удерживать равновесие при прыжках. Люди, стоявшие в подъезде, с любопытством следили за ее акробатическими трюками, будто ожидая, что она обязательно шлепнется в лужу. Многие в душе завидовали ее возрасту, юношеской беззаботности и радовались своему преимуществу сухого человека перед промокшей девушкой.

Томми с первого взгляда определил, что она не учится в его школе. В этом он был уверен, потому что знал почти всех девчонок своей школы, так как часто около нее прогуливался, чтобы разглядеть всех более или менее симпатичных и милых девушек. Как только Томми ее увидел, все для него показалось очень важным и необычным. Он с необъяснимым интересом следил за каждым ее движением и со страхом думал, что она может найти убежище в другом подъезде по соседству или вдруг просто внезапно исчезнуть, как и появилась. C изяществом бабочки она порхала над лужей, слегка касаясь ногами камней, выглядывающих из воды.

К счастью для Томми, лужа была напротив подъезда, где он находился, и камни направляли ее прямо к нему. Одолев лужу, она заскочила под козырек подъезда и остановилась прямо перед Томми, который в последний момент почти втиснулся в стену, чтобы уступить ей место рядом. Теперь, если еще хотя бы один человек вошел в подъезд, они, несомненно, соприкоснулись бы друг с другом.

Радуясь своей предусмотрительности, Томми несколько секунд оставался спокойным, чтобы не отпугнуть это чудо со стройными ногами и большими зелеными глазами. Затем он начал робко рассматривать ее. Увидев, что она не обращает на него никакого внимания, он осмелел и стал уверенно смотреть прямо на нее, давая волю своему богатому воображению…

В своих мыслях он поправил мокрый локон, прилипший к ее лбу, заглянул в ее зеленые глаза, которые как будто его не видели, а затем — также мысленно — осмелился и поцеловал ее в красивые губы, которые, казалось, могли лопнуть от одного лишь невинного к ним прикосновения. Именно в этот момент его свободных фантазий ее губы вдруг испуганно дрогнули, и Томми быстро отвел взгляд, опасаясь, что она догадалась о его самых тайных и греховных мыслях.

Немного успокоившись и решив, что она со своими мыслями должна быть далеко от него, он начал осматривать ее длинные ресницы, которые, словно почувствовав его дерзкий взгляд, стали моргать чаще. На одной реснице задержалась небольшая капелька воды, и ему казалось, что она беспокоит юную леди, хотя, возможно, та даже не осознавала этого. Томми захотелось убрать каплю, сильно дунув на ресницы, и это желание настолько захватило его, что он даже улыбнулся, представляя, как он ни с того ни сего дует в глаза красивой незнакомой девушке, и что люди могут о нем подумать…

Чтобы не засмеяться без какой-то видимой причины для людей, он вспомнил, что у девушки все еще были неизведанные им места. Он начал осматривать ее шею, плечи; посмотрел немного ниже и… почувствовал, как будто кто-то бросил на него что-то горящее. Он чуть не упал от удивления и жара, который ударил в его голову, и задержал дыхание. Ему случайно удалось увидеть ее секрет!..

Легкое платье, которое было на ней, полностью промокло, и под ним были видны два нежных и небольших возвышения молодой упругой груди, еще не нуждавшейся в женских аксессуарах, по которым большинство девчонок в его классе сходили с ума, стараясь выглядеть более взрослыми. Два маленьких темных соска, застывших от контакта с прохладным мокрым платьем, облегающим ее тело, были довольно заметны и волшебным образом, как магнитом, притягивали взгляд широко раскрытых от удивления глаз Томми.

Томми сразу вспомнил разные разговоры о девушках и женщинах вообще со своими старшими школьными приятелями. Они говорили о любви и сексе, как уже опытные мужчины, делая некоторые двусмысленные намеки и произнося только им понятные фразы, которые каждый истолковывал и понимал по-своему.

«Моя девушка», как Томми уже называл прекрасную незнакомку, наблюдала, как в луже образовались пузырьки воздуха, которые взрывались через несколько секунд, уступая место новым пузырькам. Она, вероятно, даже не заметила необычайного открытия Томми или вообще его присутствия так близко к ней. Он посмотрел на людей, которые теперь молчали, так как волнение, вызванное первыми каплями дождя, уже прошло. Их лица снова стали серьезными, и никто уже не хотел искренне разговаривать с посторонними людьми, как они это делали всего несколько минут назад. Каждый думал о чем-то своем, и всем как будто было немного жаль терять эти приятные моменты радости и общего доверия.

Теперь все с нетерпением ждали момента, чтобы как можно быстрее разойтись, решить свои дела и снова спрятаться в раковине своего одиночества и недоверия к другим. Один мужчина читал совершенно мокрую газету, другой смотрел на небольшое пятно на стене перед ним, словно соревнуясь, кто кого загипнотизирует. Только неутомимый малыш, держась двумя руками за юбку матери, сильно колотил ногой по стене.

«Кажется, никто ничего не заметил», — с облегчением вздохнул Томми, размышляя о раскрытой тайне. Это было странно, но разговоры с друзьями о девушках теперь вызвали у него чувства, противоречащие тем, что он испытывал раньше. Он уже смотрел на «свою девушку» совсем по-другому, а не так, как в начале. Можно сказать, что даже не смотрел на нее, только иногда украдкой бросал мимолетный взгляд на ее милое лицо, чтобы хорошо его запомнить, а затем сразу же отводил взгляд, чтобы не опустить его ниже. Он словно охранял увиденное от возможных бесцеремонных взглядов других людей и был готов, сам не зная как именно, защищать то, что увидел случайно, и саму девушку от любого непристойного жеста, взгляда или слова.

В его душе впервые зарождалось какое-то прекрасное чувство, которое было еще хрупким и маленьким, но своей огромной силой оно наполняло его сердце, которое расширялось, чтобы вместить его первую любовь…

В груди Томми разгорался огонь, который вызывал в нем безумное желание закричать что-нибудь с необъяснимой радостью. Время от времени он смотрел на девушку и желал, чтобы дождь никогда не кончался, чтобы он мог быть рядом с ней часами или целый век, готовый заботиться о ней и защищать ее от всего, чего он даже не представлял. Чтобы почувствовать полное счастье, Томми хотелось совсем немногого: чтобы она заметила, что он рядом с ней и готов защитить ее. Он боялся, что «это» — то, что он увидел — мог увидеть другой человек, и что вульгарный взгляд мог коснуться такой невинной и беззащитной красоты.

Эта неожиданная встреча потрясла и разрушила все принципы, приобретенные им в отношении девочек с помощью его «знающих» друзей. Теперь он понял, что они на самом деле никогда не чувствовали того, о чем так много говорили. Томми ощутил, что почти в мгновение он стал более взрослым, чем некоторые его одноклассники, и что в его душе с этого момента начала играть прекрасная мелодия, неслышимая для других.

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Люди оживились, подъезд снова наполнился говором, затем все исчезли, сразу вспомнив свои неотложные дела. Девушка вышла, посмотрела на небо с удивлением и радостью, словно не веря в то, что дождь закончился, затем обернулась, будто желая увидеть того, кто был рядом с ней. Ее открытый невинный взгляд встретился с взглядом Томми, которым тот умолял девушку: «Пожалуйста, не уходи!..» Глаза незнакомки расширились от удивления, увидев слегка глупое и умоляющее выражение лица Томми. Ее лицо осветилось дружеской улыбкой, она приветливо помахала ему рукой, прощаясь, и продолжила свой путь.

Томми вышел из своего укрытия, пересек лужу, повторяя прыжки девушки с одного камня на другой. Затем, задумавшись на мгновение, поставил ногу на последний камень, на который она только что наступила, и начал расшатывать его понемногу ногой до тех пор, пока не вытащил его из лужи полностью. После этого спрятал камень под кустом, чтобы сохранить его там как очень личное и важное воспоминание, не желая, чтобы до этого камня дотронулась чья-либо другая нога, кроме ее и его самого…

Затем, задумчивый и опечаленный, он медленно двинулся дальше, чтобы решить свои дела, которые после этого дождя и незабываемой встречи стали для него маленькими и незначительными. Он думал о неожиданном ливне, который так быстро перевернул его жизнь, и тщательно охранял в своей душе, как бесценное сокровище, нежную память о неизвестной зеленоглазой девушке и надежду на возможную встречу…

«Я обязательно найду ее!» — радостно решил Томми.




Любовь, распахнутая в вечность


Этим воскресным утром я проснулся, когда еще только начинало светать. Это был мой первый день в городе, где я родился, провел свое детство и потом уехал, даже не представляя, что пройдет много лет, прежде чем снова смогу сюда вернуться. В номере новой гостиницы было немного душно, и ощущался какой-то специфический запах нового строения. Поняв, что не смогу больше заснуть, я взял мою трость, с которой редко расставался в последние годы, и тихонько покинул гостиницу, еще спящую сладким предутренним сном. Выйдя на улицу, я медленно направился к старому городскому парку, расположенному недалеко, чтобы там дождаться восхода солнца и увидеть места, которые с детства бережно хранились в моей памяти.

В этом большом, пустынном и словно дремлющем в полумраке парке, под кронами старых деревьев я впервые глубоко осознал течение времени и свой возраст… Темный, таинственный и мудрый парк, казалось, хранил еще в своей многолетней памяти мой звонкий детский голос. Мне вспомнилось, как я маленьким приходил сюда с матерью на прогулку и, переполненный радостью и чувством свободы, бегал по траве среди огромных деревьев, которых считал своими друзьями. Сейчас мне казалось, что старый парк также ждал все эти годы встречи со мной, желая открыть мне какую-то тайну, помочь понять что-то, постоянно беспокоившее меня, но ускользавшее от моего внимания.

Я побродил немного в надеже увидеть что-либо знакомое моей памяти, но все настолько изменилось и стало неузнаваемым, что я загрустил еще больше. Сбросив с влажной от утренней росы скамейки несколько желтых осенних листьев, я сел на нее и стал наблюдать, как постепенно парк начинал наполняться светом. Сначала появились первые робкие лучи проснувшегося солнца. Еще храня утреннюю прохладу, они скользили с вершин деревьев вниз, проникали сквозь листву крон и, опускаясь все ниже и ниже к земле, растворяли утренний туман, запутавшийся в низких кустах. Затем, как будто подчиняясь движениям палочки невидимого дирижера, зазвенел веселый хор птиц, приветствующих восход солнца.

Я был настолько зачарован борьбой между дневным светом и полумраком ночи, что не сразу услышал медленные и тяжелые шаги, которые должны были принадлежать старому и уставшему человеку. Повернувшись, я увидел старушку, которая не торопясь двигалась по аллее парка в мою сторону, легонько толкая перед собой детскую коляску со сладко спящим младенцем. Добрые глаза старушки внимательно вглядывались в дорогу, по которой она шла, стараясь объехать каждый камешек, чтобы не потревожить сон ребенка. По ее шагам, таким размеренным и осторожным, можно было понять, что ее старым ногам даже это движение давалось нелегко.

Приблизившись к скамейке, стоявшей напротив, недалеко от меня, она остановила коляску, нашла небольшой камень и подложила его под колесо, чтобы коляска не могла поехать сама. Затем осторожно поправила одеяльце, которым был накрыт ребенок, и медленно опустилась на скамейку, как бы ощущая тяжесть своих прожитых лет, даже не обратив внимания на листья, покрывавшие скамейку.

В течение некоторого времени старушка сидела неподвижно и не переставая следила за ребенком, прилагая усилия, чтобы не заснуть. Однако глаза не подчинялись ей, и вскоре ее веки с легким дрожанием сомкнулись. Это был ее привычный уход из реального мира в ее собственный мир, где она снова могла видеть себя молодой, красивой и полной сил, в окружении дорогих ей людей. В этом мире она была хозяйкой и могла снова общаться со близкими людьми, с которыми не виделась уже целую вечность и перебирать в памяти давно прошедшие события. Каждое из них сейчас казалось ей особенно важным.

Эти воспоминания, отполированные временем и ее частым обращением к ним, были ее старыми друзьями, и она всегда чувствовала себя с ними легко и радостно. В предчувствии возможности вновь встретиться с ними, ее глаза закрывались сами, чтобы таким образом не допустить никого постороннего в ее священный и счастливый мир. Этот мир, сейчас такой далекий и желанный, хранил для нее все самое лучшее, что у нее оставалось и соединяло ее с прошлым, с ее радостями, печалями и несбывшимися надеждами…

Эта неожиданная встреча в парке города моего детства глубоко затронула мое сердце, разбудив в нем чувство необъяснимой грусти и вины за мой не в полной мере исполненный долг. Я смотрел на дремавшую старушку и думал о том, что она, вероятно, чувствовала себя очень одинокой и беззащитной в этом возрасте. Она напомнила мне мою старую мать, которая, вероятно, также со своими воспоминаниями, одинокая и почти забытая, с нетерпением и надеждой всегда ожидала меня в своем скромном полупустом доме.

От этой грустной мысли мне стало стыдно из-за моих не выполненных обещаний перед матерью. Часто мы, дети, вспоминаем или задумываемся об этом, когда уже нельзя ничего изменить. Слишком поздно мы понимаем, сколько работы, усилий и самопожертвования стоило матери наше детство. Сколько ночей она провела, не сомкнув глаз, оберегая наш сон и покой, щедро и бескорыстно даря нам любовь, нежность и тепло своей большой души. Она всегда была рядом и отдавала нам последний кусок хлеба, обманывая нас, наивных детей, что она не голодна.

Мать чувствовала боль наших падений, когда мы были маленькими, болела нашими болезнями, переживала вместе с нами все наши проблемы и поражения, помогала нам расти, учиться и без жалоб встречать сначала детские невзгоды и позже — более серьезные удары уже взрослой жизни, когда детство уже осталось далеко позади. Ее благородное и доброе сердце всегда принимало на себя все наши несчастья и беды, как свои собственные.

В постоянном беспокойстве о нас пролетели ее лучшие молодые годы. Постепенно ее лицо покрылось тонкой сетью морщин — этим самым точным календарем прожитых лет. Элегантная одежда, подаренная ей детьми, и модные во времена ее молодости туфли так и состарились вместе с ней почти не использованными, в постоянном ожидании свободного вечера или лучших времен. В течение долгих лет она продолжает бережно хранить эти подарки детей, как самые ценные реликвии пролетевших лет и напоминание об упущенных радостях.

Мысли и заботы о нас отвлекли ее внимание от своих собственных недугов и болезней, которые постепенно заминировали ее красивое тело и однажды, как хищники из засады, набросились на нее. Они искривили ее стройную фигуру, выбелили некогда черные волосы, высушили горькими слезами ее прекрасное лицо, покрыв его глубокими морщинами, и приглушили блеск глаз, таких живых и веселых в молодости.

Новый год уже давно перестал быть для нее праздником, полным радостного ожидания счастья или чего-либо нового, как это всегда бывает в молодости. Теперь для нее это просто смена календаря и погоды, которые могут принести ей лишь обострение многочисленных болезней, навсегда поселившихся в ее слабом теле.

И сейчас, когда мать как никогда нуждается в своих детях, которым отдала все, что могла, она, словно стала сиротой, оставшись наедине со старостью — самой верной своей подругой и спутницей. Мы же, взрослые и сильные люди, уже сами ставшие родителями, каждый раз все меньше находим времени, чтобы понять ее одиночество и заброшенность, чтобы вспомнить о той, кто дала нам жизнь, ежедневно жертвуя ради нас своей собственной.

Занятые решением своих личных вопросов и проблем, мы даже не отдаем себе отчета в том, с какой скоростью бегут года нашей матери. Они пролетают в постоянном ожидании нашего пусть короткого визита в ее дом, в ожидании нашего внимания, ласкового слова или хотя бы частички той любви и нежности, которые с избытком были отданы нам.

В те редкие случаи, когда мы, ее взрослые дети, собираемся в доме матери, ее радость и счастье не имеют границ. Она молодеет. Чувствуя, как скоротечно может быть это счастье, мать, как рабыня, готова выполнить любое наше желание. Ей нравится, когда мы говорим с ней, не замечая ее возраста, болезней или слабости. Она с благодарностью принимает наш жизнерадостный тон, шутит с нами, смеется, как вдруг болезнь, словно в отместку за ее короткую радость, сильной болью напоминает ей о себе и о прожитых годах.

Пытаясь скрыть эту боль, чтобы не омрачить нашу радость, мать, с трудом сдерживая готовый вырваться стон, смотрит на нас, и горячие слезы текут по ее морщинам. Изображая на лице улыбку, она снова пытается обмануть нас, как детей, и убедить в том, что плачет… от радости. Мы принимаем эту ложь, отлично понимая, что своим невинным обманом она старается защитить нас от переживаний из-за ее болезни и страданий. И такой мать была и будет. До последнего момента ее большое и доброе сердце всегда будет готово вместить все наши беды и несчастья и принести себя в жертву ради нас, ее детей.

Даже умирая, она старается как можно меньше тревожить уже взрослых детей чем-либо личным. Иногда и умирает с чувством вины перед детьми, страдая и стыдясь из-за того, что своими слабостями, болезнями и даже своей смертью может создать какие-либо неудобства тем, кого так любила в своей жизни.

Если бы от нее зависело — она бы и умереть хотела тихо, не привлекая внимания, чтобы дети не заметили ее уход в другой мир и не переживали из-за ее кончины. Мать и в вечность уходит с любовью. Ее любовь к детям и сила самопожертвования настолько велики, что у них нет меры и предела. Кажется, что если бы она перед самой кончиной смогла добраться до кладбища без посторонней помощи, она пошла бы туда и сама похоронила себя, чтобы лишний раз никого не потревожить.

Эта утренняя прогулка в парке открыла мне глаза на то, на что мы, дети, обычно не обращаем внимания. До определенного возраста, а иногда и до самой старости мы не способны увидеть и справедливо оценить эту любовь и дух жертвенности, которые живут в сердце матери.

И пусть проклятие падет на нас, если однажды мы забудем, что своей жизнью, успехами и достижениями, всем, что заставляет нас чувствовать себя Человеком, — этим мы обязаны ей, нашей матери. Этим мы обязаны ее огромной любви, пролитым из-за нас слезам, безвозвратно прошедшей молодости и навсегда утраченному здоровью. И всего, что мы уже сделали для нее или будем делать в будущем, всегда будет недостаточно, чтобы отблагодарить ее за великую, истинную и безмерную материнскую любовь — любовь, распахнутую в вечность.


* * *

Трость выпала из моих рук и с сухим стуком ударилась об асфальт. Ребенок в коляске пошевелился, не просыпаясь, протянул свою пухленькую руку ко рту, желая убедиться, на месте ли соска. Он с удовольствием причмокнул ей несколько раз и снова затих. Старушка вздрогнула, испуганно открыла глаза и посмотрела на спящего ребенка. Затем ее глаза опять медленно закрылись, уводя ее в прекрасный и волшебный мир прожитых лет. Ее старое морщинистое лицо помолодело, осветившись мягкой и доброй улыбкой…




Магия Любви


Любимых не ищут,

их в награду дают небеса.

    Алина Ким

Дорогой Друг, знаете ли вы, что такое любовь?

Скорее всего, ваш ответ будет утвердительным, вы ведь знаете, что это объятия, поцелуи, секс и, возможно, но не всегда обязательно — семья и дети. Может быть, вы знаете, что такое магия любви? И здесь, скорее всего, ответ также будет положительным, если у вас уже был некоторый опыт любовных отношений и даже семейной жизни.

Но могли бы вы ответить на другой вопрос: почему так много людей оказывается несчастными в любовных отношениях и браке? Почему отношения, казалось бы, прекрасные и прочные в начале, внезапно рушатся навсегда, а брак оканчивается разочарованием супругов и потерей веры в любовь и счастье? Почему каждый с уверенностью и настойчивостью обвиняет своего партнера в том, что тот оказался неспособен спасти любовь, о которой они оба мечтали?

Каждый мечтает найти настоящую любовь один раз и на всю жизнь. Но всегда ли происходит так, как об этом мечтают влюбленные при первых встречах, и всегда ли любовь побеждает? Что мешает созданию настоящей любви и разрушает ее? Кто враги вашей любви, и что должны делать влюбленные, чтобы спасти ее?

Я признаю, что до определенного момента мне казалось, что я также знал все о любви, пока я не женился и не прожил несколько лет семейной жизнью. Затем, день за днем я начал сталкиваться с необъяснимыми проблемами, которые начали возникать в наших отношениях, делая совместную жизнь практически невыносимой. Мы все еще боялись произнести вслух слова о расставании или разводе, но в моей голове и, я уверен, в голове моей жены тоже появлялись такие мысли. Именно эти мысли заставили меня всерьез усомниться в любви и в том, что она вообще существует.

Я расскажу вам историю, которая произошла со мной и помогла мне сохранить нашу любовь и счастье.


* * *

Как и в другие дни, эта вечерняя встреча с моей любимой женщиной оказалась не такой приятной, как я ожидал. Я всегда представлял, что, встречая меня после рабочего дня, она с радостью бросится ко мне, обнимет, поцелует, нежно спросит, устал ли я и хочу ли поужинать сейчас или позже… Но, к моему большому разочарованию, такого не случалось уже в течение долгого времени. Дело в том, что эта приятная встреча, которую я ожидал почти каждый вечер, должна была состояться с моей собственной женой. Но так было только в первые два года после нашей свадьбы.

В дальнейшем, вероятно, заботы, усталость от работы и повседневных дел по дому привели нас к обычной рутине. Внимание друг к другу притупилось, тепло любви стало остывать и больше не возбуждало нас, как раньше. Наши отношения постепенно стали привычкой, которая почти окончательно охладила наши чувства и привела к взаимному недопониманию, частым спорам и конфликтам.

В последнее время такое положение вещей стало нормой нашей жизни. Несмотря на это, мы по-прежнему любили друг друга, и частые споры серьезно нас удручали. Каждый раз после очередного спора или разногласий, мы искренне страдали, но не знали, как сделать первый шаг навстречу друг другу и найти способ спасти нашу любовь и семью. Однако из-за нашего эгоизма мы всегда ожидали, что этот первый шаг сделает другой.

Конечно, были и ясные дни в наших отношениях, но однообразие и укоренившаяся привычка заранее ожидать скандала разрушали все. Часто из-за пустяков возникали ненужные горячие пререкания, эмоциональное выяснение отношений и роли каждого в семье. Каждый из нас пытался так или иначе оправдать себя и доказать свою точку зрения. Выдвигались взаимные обвинения в эгоизме и гордыне, случались необоснованные приступы ревности даже из-за небольшой задержки на работе.

Наши отношения с каждым днем становились все более напряженными, и совместное сосуществование практически ежедневно заканчивалось скандалом. То же самое случилось в тот вечер. Спустя несколько часов после нашей встречи разговор начал становиться раздраженным. Мы не столько слушали друг друга, сколько каждый пытался обвинить другого в несправедливости и отвергнуть его обвинения в свой адрес. Как всегда, через некоторое время в наш скандал вмешались союзники с каждой стороны. С моей — повышенный тон и грубость, со стороны моей жены — слезы, упреки и оскорбления. Я понял, что мои надежды на мирный вечер опять не оправдались.

Устав от жалоб и несправедливых обвинений, я хлопнул дверью и ушел, оставив жену в слезах, обиженную и возмущенную. Расстроенный скандалом, я некоторое время бродил по улицам и дошел до бара. Там я выпил несколько бокалов пива, пытаясь потушить огонь в груди, понимая, однако, что это почти то же самое, что пытаться тушить горящий дом бензином. Спустя некоторое время, не желая дальше оставаться в баре, и слушать шум и крики пьяных людей, которые напоминали мне о скандале дома, я вышел на темную улицу. Побродив немного, не зная, куда идти, я увидел еще открытый магазин крепких напитков, купил там бутылку хорошего коньяка и направился в ближайший парк.

Я надеялся встретить там кого-нибудь, чтобы поплакаться в жилетку, поделиться своими проблемами с кем-то, у кого больше жизненного опыта, чем у меня. Хотелось бы услышать совет, что мне делать, когда моя скандальная и ревнивая жена меня не понимает, пожаловаться, что она не похожа на ту женщину, на которой я женился всего несколько лет назад, и что, возможно, я совершил большую ошибку, когда выбрал ее в жены.

К моему сожалению, парк в это время оказался пустым. Я сел на скамейку, сделал несколько глотков из бутылки и стал размышлять, что мне делать дальше. По правде говоря, мне некуда было идти. Я сделал еще один глоток коньяка и решил задержаться в парке, чтобы немного напугать мою жену своим отсутствием и дать ей время осознать свои ошибки.

Через некоторое время в свете уличного фонаря я увидел неопрятного лохматого старика, появившегося из темноты и медленно бредущего по аллее. Это был бездомный бродяга, который быстро понял, что мужчина без какой-то веской причины не стал бы сидеть ночью в парке один. Он не увидел возле меня ни женщины, ни друзей, зато издалека заметил бутылку на скамейке и направился прямо ко мне.

Подойдя ближе, он вежливо поприветствовал меня и попросил разрешения сесть рядом. Бросил на меня беглый взгляд и сразу спросил:

— У тебя, вероятно, проблемы с женой?

Я не ответил, и он продолжил:

— Я понимаю… Я тоже был женат… И очень ее любил. До свадьбы мы долго встречались и вместе мечтали. Потом поженились. Через некоторое время ее как будто подменили. Она стала скандальной, неряшливой и капризной женщиной, не похожей на ту, за которой я ухаживал несколько лет и которую выбрал в жены среди других женщин, поглядывавших на меня с видимыми намерениями вступить в брак. Теперь у каждого из нас своя жизнь, вовсе не та, о которой мы вместе мечтали… Вот так как это бывает, мой друг. Я сразу тебе скажу, что если ты состоишь с ней в браке не один год, то твоя жена из-за своего характера наверняка станет такой же, как моя бывшая, — заключил старик, «обрадовав» меня.

Жестом я указал ему на бутылку, и он кивнул в знак благодарности. Нежным взглядом он измерил ее содержимое, осторожно взял бутылку обеими ладонями, посмотрел на этикетку, а затем на меня, словно прикидывая, соответствует ли мой социальный статус этому дорогому коньяку. Затем, не торопясь, медленно поднес бутылку ко рту и сделал несколько больших глотков.

Я был удивлен тем, что сказал старик о моей жене, не зная ее. «Так значит, несмотря на то, что уже прошло много времени и между моей и его женой есть большая разница в возрасте, женщины не изменились?» — мелькнула мысль. Как это так? Я вспомнил некоторых моих женатых друзей, которые рассказывали мне, что у них с женами были почти те же проблемы, что и у меня.

Я никак не мог понять, как так получается, что мы тщательно ищем и выбираем одну женщину среди многих, но когда мы на ней женимся, оказывается, что она не та, о которой мы мечтали: она становится не такой, какой была до супружества. Иногда мы теряем годы, ищем и выбираем что-то «особенное», потом женимся, а позже обнаруживаем, что она такая же, «как и все».

Почему так происходит, что почти все женщины после вступления в брак становятся одинаковыми и почти все мужчины совершают одну и ту же ошибку при выборе супруги? Может, они так ловко умеют нас обманывать? А может, мы, мужчины, не умеем выбирать или сами виноваты в том, что женщины так сильно меняются? Неужели это из-за нас? В чем проблема? Как сложно понять!

Запутавшись в своих вопросах, которым я не мог

найти разумного объяснения, я без внимания слушал старика, который все больше и больше укреплял дружбу с моей бутылкой. Заметив, что содержимое бутылки быстро уменьшалось, он решил уйти, забрав ее с собой, против чего я не возражал. Прежде чем уйти, пошатываясь и назидательно указывая на меня пальцем, вместо того, чтобы попрощаться, бродяга в завершение своих мыслей категорически заявил:

— Тебе повезло. У тебя впереди еще есть много времени. Но помни, что ты никогда не сможешь вернуть все назад. Никто не может этого сделать! — Старик махнул рукой, словно что-то отсек, и исчез в темноте.

«Чертов бродяга… Посмотрите на него, тоже мне, предсказатель…» — подумал я с облегчением, что наконец-то могу остаться один, без его оскорбительных сравнений: словно я сейчас такой же, каким он был в своей юности сорок лет назад, а сам он теперь является наглядным предсказанием моего будущего… Бр-р-р! Даже страшно представить… Какой неблагодарный старик! Тем не менее, это его сравнение напугало меня, и я, подумав, пришел к выводу, что бездомный был недалек от очевидной истины, поскольку уже сейчас я находился в парке — в компании какого-то неизвестного бродяги и бутылки коньяка. «Хорошенькое начало», — с горечью подумал я.

Не желая идти домой и продолжать скандал, который приведет к еще большему охлаждению наших отношений, и, не зная, что делать, я лег на скамейку и стал смотреть на темное небо, усыпанное яркими мерцающими звездами.

Устав от работы, от глупого и бесполезного спора с моей женой, от пустого разговора со старым бродягой, я пытался организовать свои мысли, которые не хотели оставлять меня в покое. Но одна мысль, обгоняющая всех, постоянно кружилась в моей голове, напрягала память и терзала мозг. Это был вопрос, который старый бродяга задал мне перед уходом: «Задумывался ли ты когда-нибудь, настоящая ли ваша любовь?»

Уже тогда я был удивлен, что этот старик, уже совсем пьяный и едва способный держаться на ногах, все же сумел задать мне такой трезвый и умный вопрос, который сразу же поставил меня в тупик. «Но как я могу узнать, настоящая ли наша любовь? А если нет — что мне тогда делать? Кто мне скажет?» — с отчаянием думал я, глядя на звезды и словно ожидая от них ответа.

Честно говоря, я никогда не думал, что любовь может быть настоящей или ненастоящей, считая это настолько очевидным и понятным. А теперь я и сам не знал, какая у меня любовь. Я даже разозлился на бродягу: именно он, в знак признательности за мой коньяк, подкинул мне этот коварный и опасный вопрос, над которым я теперь должен был ломать голову. Тем не менее, по какой-то причине этот вопрос действительно меня очень заинтриговал, встревожил и лишил покоя.

Я чувствовал, что в нем была скрыта от меня какая-то тайна, неизвестное знание и важный секрет, и испытывал сильное желание узнать разгадку. Но как? Я начал интенсивно думать, но ничего не получалось. Чем больше я старался найти ответ, тем глубже погружался в пропасть, где передо мной возникали новые вопросы о любви, на которые я, мужчина, женатый уже пять лет, не знал ответа. Кто мог помочь мне в этой ситуации, из которой я не видел выхода? Я был обескуражен и, впадая в полусонное состояние, попросил Небеса о помощи…

Мои веки медленно закрылись. Все стало безразличным и далеким… Я услышал какую-то прекрасную сверхъестественную мелодию, спокойную и нежную, которая прогнала все мои проблемы, грустные мысли и усталость. Она отключила меня от мира, в котором я находился, и, окутав меня своим колдовством, унесла меня куда-то далеко, в другой волшебный мир, где были только я и пустота. Я перестал думать о чем-либо, наслаждаясь этой очаровательной пустотой и полным бездействием.

Почти утонув во сне, я услышал таинственный Голос, который спросил меня: «Знаете ли вы, что такое любовь?» Этот неожиданный вопрос показался мне слишком легким, как и мой ответ: «Конечно, знаю. Кто этого не знает?» Но когда я попытался мысленно подтвердить свои знания, я нашел в своей голове только такой ответ: «Любовь это… это… это — любовь!» Я сразу понял примитивность своих слов, и даже оправдывающая мысль, что кто угодно другой ответил бы таким же образом, не успокоила меня. Напрасно пытаясь заставить мой почти заснувший разум найти хотя бы какое-нибудь вразумительное объяснение любви, я понял, что, несмотря на мою самоуверенность, мои знания о ней очень скудны.

Я почувствовал, что какая-то неведомая сила захватила мою волю. Я пытался что-то сказать человеку, который говорил со мной, но не мог ни разговаривать, ни услышать свой голос. Попытался открыть глаза, чтобы увидеть его, но веки были тяжелыми и не позволяли мне это сделать. Решив, что Голос мне только показался, я перестал сопротивляться и просто ждал, что будет дальше… Однако Голос не исчез: он успокаивал меня и в то же время не позволял мне расстаться с ним, прийти в сознание, проснуться или не слушать то, что он говорил. Медленно, как учитель в классе, который дает учащимся возможность лучше понять смысл сказанного, мистический Голос продолжал:

— Большинство людей, даже те, кто никогда не любил, считают, будто знают, что такое любовь. А те, кто уже влюблялся несколько раз и безуспешно, обычно полагают, что уже знают о любви абсолютно все. Но они глубоко ошибаются.

Они часто путают Любовь с Влюбленностью или сексуальной страстью, которые только кажутся Любовью. Влюбленные не знают, что Влюбленность — это еще не настоящая Любовь. Многие люди испытывали состояние Влюбленности в свое время, наслаждались ею, зачастую не раз страдали, не сумев превратить ее в Любовь, и в своей душе всегда тайно мечтали о настоящей и большой Любви, которую так и не познали.

Влюбленность (любовное увлечение, роман, страсть) — это тоже любовные отношения, но, как правило, они поверхностные и недолговечные. В состоянии Влюбленности доминируют телесные отношения, основанные на сексуальной страсти. Во время этих отношений Любовь также может формироваться и укрепляться, хотя в большинстве случаев — с мечтами и планами еще без прочного фундамента, без взаимной ответственности, без адекватной серьезности и необходимой защиты. Это связано с плохим знанием партнерами друг друга, с иллюзиями об общей жизни, которые часто исчезают, как только на горизонте появляются первые серьезные трудности.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67243166) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.