Книга - Ученики Берендея

Ученики Берендея
Александр Эйпур


Ученики Берендея #1
Спецслужбы вычисляют одарённую молодёжь, кому способности даны свыше. Учитель тоже стремится опередить попытки системы, берёт в ученики Андрея, хотя в учениках у берендея сам. И на этот раз оба прорываются в мир, где обитают сказочные персонажи. А заманить агентов в этот мир, дать ещё шанс сохранить человеческое лицо – такой план родился у учителя спонтанно. Когда, вооружённые до зубов слуги системы сталкиваются со Сказкой, мировоззрение подвергается серьёзному испытанию.





Александр Эйпур

Ученики Берендея. Фантастический роман-фэнтези



© Эйпур А. В., 2012

© Орловский П.В.,

Оформление, 2021 © ООО «Буквица», 2021



А смерти нет на самом деле ? в известном ныне смысле слова: есть состояний и переходов множество между мирами. Одни пришли, ушли другие, ? так и живём на этажах соседних, потому что вытеснили из жизни нашей подлинных друзей. Благодаря романтикам, по сию пору не оборвались связи, и кому-то всё ещё удается пересекать в обоих направлениях миров границы. Но силы зла и этого пытаются лишить, отнять у нас частичку детства.

Недаром говорит Христос: «Оставайтесь детьми, сколько живёте».

Язык сказок понятен тем, кому читали в детстве наши сказки. На мультфильмах американских патриоты вырастут, но чьи? – вопрос.




Вместо вступления


Чудес таких, в количестве несметном,

Ещё не доводилось видеть никому.


Один берётся за перо, другой за кисть, ? и у этих юношей целеустремлённых вдруг начинает получаться всё. Меч пришёлся в пору, так впору, что у меня дыхание перехватило. К мечу я только прикоснулся, и точно током пронизало. Равнины памяти привет прислали: в степях остались этим мечом поверженные враги, ? мне эти картины точно навеял ветер…



К моему выбору учитель отнёсся совершенно равнодушно. В этом зале оружия хватило бы на пол-армии, причём арсенал включал в себя лучшие образцы неведомых эпох. Разумеется, я бросал взгляды в сторону стеллажа: под стеклом массивным предметы дивные сияли, но, как было сказано, выдаются боевые единицы и стволы отсюда по распоряженью свыше.



Меч булатный тоже был неплох.



? Присмотрел? ? Образчики другие учитель бегло оценил, выдернул из стойки внушительную саблю с лезвием широким ? подлинный палаш, прошёл вперёд чуть и замер у колонны, рукой свободной по орнаменту провёл. В колонне той проход образовался, и рядом уместились мы едва в каморке тесной. В темноте прозрачной я слышал его ровное дыхание, как ни последовать ему? «Старуха, дверь закрой!» ? произнёс учитель, дверь и затворилась. Ни рывков, ни скрипа ? всего и было, что пошла площадка вниз, затем распахнулась дверца да в гулком зале очутились мы. Свет сумеречный размеры скрадывал его. Древесный запах с духом древности здесь обитали, хотя пыли, плесени, паутины нет и в помине. В рост человечий десятки кукол, в лже-мундирах, в гетрах полосатых, при оружии потешно-деревянном, окружали нас; на иных невооружённым глазом заметны колотые «раны». Чем дольше всматривался я, тем больше кукол обнаруживал в потёмках; счёт шёл уже на сотни, но мысль бежала дальше: зачем же ограничивать обзор двумя нулями?



? Приступай к работе, раз охота. Поглядим, на что ты гож, ? сказал учитель, детскую скамеечку занимая.



Рукоятка меча точно приросла к ладони, из лезвия выскочил щиток своеобразной формы, снаружи кисть прикрыл. Не иначе, чудеса начинаются именно так. Ну, сейчас устрою показательное выступление!..

С непривычки, пот уж застилал глаза. Меня хватило минут на пять, когда ни меньше, к сожалению. Просто дерево особое попалось, рубиться не хотело. Но это ничто по сравнению с тем, что случилось после, ? проклятые истуканы ожили и пошли в атаку! Я так и не сообразил, что удерживает их в вертикальном положении. Пока рубил куклу, которая осмелилась преградить дорогу, две другие настигли сзади. Попробовал уходить от ударов по киношному, ? четвёртый воин зашёл мне в тыл и хорошенечко достал… Такую боль я не испытывал давненько.



Одним словом, я смертью выскочки нетренированного пал, о ком не помянут потомки, красавицы не сложат песен. Последнее, что я запомнил, ? учителя решение и его спину. Без цветов и маршей, покидал он зал.




1


Вышел в путь ? не оглядывайся.


Второй концерт Рахманинова пронизывал комнату посредством двух махоньких колонок, подобно жёсткому излучению, врывался вопреки моде, предкам, вообще наперекор всем и вся. Андрей отмечал переходы музыки вполуха, колдуя паяльником над платой; сегодня у него получалось буквально всё, пайка выходила из-под рук далеко не последнего специалиста. На краю стола лежала стопка дисков, и наш герой жил в предвкушении праздника: песни Андрея Мисина пришли к нему так удачно по времени, что одолевать сомнения стали: так ли на самом деле мы свободны, как нам кажется?



Крайне редко, но открытия ещё случаются порой. Накануне вечером он прослушал три трека и поймал себя на полном выпадении из реальности. Стены отступили, вместо потолка пространство заполонили многоступенчатые гирлянды с признаками северного сияния. Вместе с музыкой и голосом певца, Андрей пережил настоящее потрясение, которое камня на камне не оставило от прежних кумиров. Они отступили как бы на вторые позиции, напоминая о себе редкими вспышками. И именно поэтому, после Рахманинова, здесь будет звучать совершенно иная музыка, в духе нетрадиционных возможностей.



Но не всякому плану суждено сбыться. Андрей насторожился, головой повёл, ? в левой колонке звук уехал. Вместо пропажи оттуда послышались характерные шорохи, как если бы кто перелистывал страницы журнала.



? Не помешаю? ? донеслось из колонки.



Андрей нажал «стоп», проигрыватель ответил красным светодиодом.



? Так, пожалуй, и лучше, ? как ни в чём ни бывало, продолжил старческий голос. ? Постараюсь быть кратким. При одной неназванной организации создаётся элитное подразделение. Весьма лакомый кусок в мирное время. Само собой, от желающих нет отбоя, да не всякий годится.



? В чём заключается служба… элитная?



? Ирония в данном случае неуместна. Охрана объектов и, со временем, охрана государственных деятелей. Я могу забросить словечко… ? Старик разразился отборным кашлем курца со стажем и, чуть погодя, закончил мысль: ? По отдельным показателям ты, скорей всего, подойдёшь.



? Зато это не подходит мне, ? не задумываясь, отвечал Андрей. Пошарил глазами по комнате, спрашивая себя, куда эти вездесущие тараканы могли воткнуть микрофон.



? Видишь ли, нам стало известно, что по ночам квартира изредка пустует. Иными словами, отличная маскировка. Именно эта особенность заинтересовала кое-кого.



? Бред.



? Ничуть. Всего полгода назад мы и мечтать не смели о таких результатах. Пусть кто-то заикнётся про невероятную удачу, что мы установили данный факт вообще. Лично я так не считаю. У данного чуда есть имя: профессионализм.



? Я вам не верю. Таких подробностей никто не может знать… ? Андрей закусил губу: как глупо! Проговорился, на ровном месте! Тем не менее, поднял глаза на колонку и попытался представить себе собеседника.



Но колонка тайну выдать не спешила:



? Я придерживаюсь мудрого правила: никого не переубеждать, и отменять его не собираюсь. Не так давно, ознакомившись с материалами, я произносил похожие слова, ? поверишь? Пока не пощупал собственными руками артефакты.



? Конечно, и доказательства имеются у вас, как без них? Но я любые опровергну. Соседи видят каждые утро и вечер, во сколько я ухожу и возвращаюсь.



? Мы говорим о разных вещах. Для всех ? да: то, что ты упомянул. Однако, за тобой, голубчик, водится скверная привычка, как вторая роль… Продолжать?

? Охотно выслушаю, ? менее уверенно предложил Андрей. Ему стало понятно, что у спецслужб действительно появилось нечто ужасное. Невольно пришли на память эпизоды из книг и фильмов, в которых учёные отдавали изобретения в руки испорченных людей.



? Что ж, продолжим. Твое «Я» (религиозные фанатики называют это душой) остаётся при тебе, никак себя не проявляя до тех пор, пока ты, полусонный, не подходишь к окну, ? даже такую подробность отмечают наши устройства. Затем они фиксируют скачок энергии, и происходит твоё необъяснимое исчезновение. На короткий миг приборы слепнут и впредь не наблюдают объект. Само собой, этими фактами наши сведения не исчерпываются. Кроме того, мы могли бы поговорить и в другом месте, где появляться граждане совсем не любят. Давай попробуем начать без бодливости, разве противостоянием не сыт?



Андрей помалкивал. Уже родные стены не казались крепостью надёжной, где укрыться можно, дух перевести. Никто не скажет, сколько по утрам нас из дому выходит и сколько не возвращается обратно. Человека в древности пожрать мог натуральный зверь; имя современному хищнику ещё следует подыскать.



В какой-то мере, его ночные похождения были связаны и с этим вопросом. До сего случая Андрей считал, что силы нет, способной вскрыть и озвучить его секреты, и, что греха таить, нос чуточку стал задирать, себя к избранникам причислив.



? Давай считать, слов отказа я не расслышал. У нас принято давать сутки на размышление. Я потревожу завтра, в такое же время. ? И из колонки полилась пропавшая музыка.

Проигрыватель стоял. Да, но такое не померещится.

Андрей ощупал каждый сантиметр провода, вскрыл левую колонку, ? напрасно: как и следовало, посторонних предметов в ней не обнаружил. Восстановил целостность предмета, затем обесточил стереосистему да в задумчивости глубокой прикусил губу. Каким-то образом спецслужбы вышли на него, и спецслужбы ли? ? вот что покоя не давало. Поразвелось сверх меры частных фирм, готовых торговать народом.



На дисках задержался взгляд; более чем скромно оформленные обложки не привлекут внимания охочих до безконечного веселья, пожирателей сенсаций-однодневок. Да и без особого настроя Мисина, право, не стоит слушать, оно рождается в экстремальной обстановке разве. Возможно, как сейчас.



Он помассировал виски и смежил очи на несколько минут. Решение пришло по завершении сеанса. Так пилот, стандартную услышав фразу, начинает действовать.



Посмотрим, как вторгнетесь вы завтра в частную жизнь рядового гражданина. Вы, клещевидные проныры.




2


Как ни стремился уловить я растворенья миг, запечатлеть его начало никак не удавалось. Моргнул ? и эта грань незримая, за которой всё выглядит иначе, уж пройдена. Гардина только что щекотала нос, ветра дуновения обманчивые запахи доносили с улиц ? и вот оно!.. Будто окунулся в пруд ? и вынырнул в совершенно незнакомом месте. Обычные трусы на мне и исчезающие кроссовки; я с обувью экспериментировал сегодня: вспомню ? на ногах они, упущу картинку ? снова босиком. Но на то она и трава, чтобы всякая тварь водилась в ней.



Поодаль, на первых порах расплывчатая слегка, маячила фигура. Стоило адаптироваться зрению, обрадовался я: сам Евгений Васильевич, в своём неизменном брезентовом плаще и шляпе. Мне же никак не удавалось пронести через Грань Иццы хоть что-нибудь из вещей, какие могли бы пригодиться в похожденьях наших.



Он помахал рукою: приветил как поторопил, и я пристроился ему в фарватер. Цвет неба изумрудно-бирюзовый уверенность вселял, и, по всему, облака нас проморгали: они скопились на востоке, у горы со слизанной вершиной, точно мухи над коровьим пирожком. Было прохладно и свежо, роса нас выдавала с головой, да что поделать? Тут как повезёт: коли вражина какая пустится по следу, у нас запасный выход есть, и первое из правил ? не мучить шеи. Довольно игр.



– Как настроение?



? Полный бак, ? сказал в затылок я. – Что-то не густо нынче.



? И не берись гадать, сколько и кого в попутчики дадут, ? не останавливаясь, отвечал учитель. ? Караваном из тридцати душ неужели легче?



? Раздражают примитивные поступки, порою до кипения доводят, ? признался я.



? На месте организаторов, нижний порог я бы установил, чтобы всяких, кто известного предела не достиг, в команду не включали. Ты же видел: ему толкую о вещах простейших, а он рта не закрывает, мудрецом зовёт.



? Мудрейшим, ? поправляю я. Евгений Васильевич несдержанности своей, проявленной накануне, оправдание искал. Я не винил и не оправдывал его, хотя он большего достоин. Сам из того же теста слеплен, мне ль судить? Честно если, от этих дикарей досталось в прошлый раз обоим. Издеваются над нами, не иначе ? может показаться со стороны. На самом деле пробуют на прочность.



? Почему снова в таком виде?



Я оглядел себя. Гардероб как гардероб: вполне по сезону.



? С царского плеча… ? Евгений Васильевич совершил пасы руками, и я на себе нашёл и шорты со множеством карманов, и рубашку с коротким рукавом. ? Носи и помни. Да мне бы самому не забывать. Поздоровайся с дядей.



Ну и шутник! С кем здороваться? Посредь чистого поля высилась та самая Арка, у которой захлебнулся мой поход недавний. Над ней выгнулось и затрепетало кумачом полотнище: «Привет посланцам Нулевого!» Я присмотрелся, ? померещилось никак. Просто стереотип сработал: всякое заметное строение обязано нести на теле вопль героический.



Теоретически, Арка состоит из трёх плоскостей, в виде трёх «П», но увидеть все не доводилось никому. Из шлифованного синего камня, покрытая диковинным орнаментом, торчит она себе на голом месте, без явных признаков необходимости. Обойти её не трудно, но тогда мы в унисон не попадём с частотами, говорит учитель. Арка ? не уцелевший фрагмент древнего сооружения, а одно из условий: мы вышли на тропу, зарегистрировались как бы.



Сооружение венчал воздушный шарик первозданного фиолетового, насыщенного и основательного цвета. Нет, уже зелёного… ? точнее, цвета меняются, не успеваю слова молвить. Откуда, что, ? при обстоятельствах иных, с багажом современных терминов и знаний предположить могу, что наблюдаем мы прибор для наблюдений, тонкую работу; пока мы пялимся на оболочку, нас изнутри фотографируют, измеряют рост и вес, в графе «особые приметы» заполняют пустоту пробелов.



Почудилось, учитель слово произнёс. «Баремисольфа», кажется, так. Сам воздух будто содрогнулся, и пространство за порогом Арки заволокло туманом непроглядным. Я за учителем подался. Я слышал шорох, будто пробивался он сквозь ельник молодой, ? брезенту применение нашлось, а как мне в шортах? И отставать нельзя. Меня всего обволокло холодным, скользким веществом, как мокрым целлофаном; уже дыхание перехватило, но учителя рука нашла меня. Некоторое сопротивление преодолев, прошли мы многочисленные анфилады Арки насквозь. Вот так чудеса! Местность как будто стала выглядеть иначе, краски ярче. Угловатые облака бродили парами по обозримой периферии. К подобным изменениям готов я не был.



? Хороший знак. Глазам не верю: они нас прозевали. Пусть не все, самые отпетые, конечно, в курсе… Позволь полюбопытствовать, вчера не потревожили случайно? ? спросил учитель.

? Вас тоже? ? Плохо дело, когда нас вычисляют с лёгкостью забавы, подумал я. ? Может, отложить походы, пусть угомонятся.



? Это у тебя впереди времени хоть отбавляй. Заруби на носу, Андрей: коль засекли однажды, то не отстанут, пока два гроба с нашими телами землёю не засыпят или торжественно не сожгут. Чтобы я пожертвовал походами… Частных агентств развелось столько, что не разберёшь, кто на кого работает. Попробую вычислить, кто платит; если это маг какой… Позволь, как они вышли на контакт?



Я коротенько пересказал. Успел, пока путь нам не перегородила огромная змея ? внушительная, как нефтепровода фрагмент. Точь-в-точь как в прошлый раз: в том же ущелье, при обстоятельствах похожих, ? в тот раз дикарь, учителя моего превозносивший мудрость, с быстротою молнии отсёк ей голову, своё мачете вытер о траву, преодолел преграду и с чувством исполненного долга прочь зашагал. Нынче змея была с обновкой, то есть, с новой головой.

Наши взгляды встретились.



? Второй раз подряд, ? сказал я. – Туземцы говорили, хвост её увидеть ? к большой удаче.



? То-то и оно. Просто сечь головы не наш стиль. Не тронем, ? глядишь, как в сказке, она сослужит службу. Обрати внимание: рептилия с человечьими глазами. ? Однако, вид мой не понравился ему, учитель обстановку разрядить решил: ? «Улыбнись, тебя снимает скрытая камера»!



Смотреть вперед заставил я себя усилием воли: лишь дёрнул головой, и очередной поход едва на том не захлебнулся. Твержу себе в который раз: оглянуться стоит ? и начинай всё от гардины, заново, и даже не сегодня. А где-то «снайпер» корчится в засаде, миг караулит пауком, когда расслаблюсь. Ко встрече с ним я в принципе готов, по этому вопросу получил инструкций выше крыши. Наверное, сам не ожидал учитель, что уцелею: поправил шляпу, затем и вовсе снял, подставил славное лицо под волны Солнца. Соблазн оглядываться Евгений-свет Васильевич преодолел задолго до того, как в воплощенье выходил я да присматривал семью, где мне родиться; как у начинающего соискателя, моим падениям и взлётам счёт только открывался.



Но что гласит инструкция по поводу? «После регистрации обычно охватывает волнение, будто в царский сад забрались молодильных яблок посчитать». Не потому ль я о преследователях волновался чаще, чем о расплате за оглядывание? ПАНИКОВАТЬ МЫ, В ОБЩЕМ, ВСЕ УМЕЕМ, И ПАНИКЕ КАК БУДТО ЗНАЕМ ЦЕНУ.



? Счёт хоть ведёшь?



? Какая разница? ? спросил я. Или это важно? О неудавшихся походах что толку вспоминать? Стыдиться впору.



Он пожал плечами.



? Иной поход бывает равен году жизни ТАМ. Идентификация завершена, паспортный контроль и визы ? всё в порядке, поздравляю.



Тело змеи стало убывать в объёме; случай напоминал ожидание водителей на железнодорожном переезде. Я взвешивать пошёл его слова. Коль выпадет когда руководить новичком безусым, то о учителе найдётся у меня десяток тёплых слов, и даже не один.

? Около сорока?

? Сорок восьмой.



Так и тянуло выведать, в который раз он сам пускается в необычайного свойства приключение. Правда и то, что вопросов бесконечных вереница с дисциплиной мало общего имеет. Глаза да слух, уменье мыслить и кое-что из списка для начинающих: предвидеть навык ? когда ни целиком ткать самому события, по эпизоду.



? У вас учитель есть?



? Ты с ним знаком.



Легко сказать. В РОДНОМ КРАЮ НЕ ВСЯКОМУ ЗНАКОМСТВУ МЫ БЫВАЕМ РАДЫ. СЛУЧАЕТСЯ, ДОСТОЙНЕЙШЕГО РАНИМ НАБЕЖАВШИМ СЛОВОМ, ЗАТО НЕ СЛЫШНО НАС НА СБОРИЩЕ МЕРЗАВЦЕВ.



? За всяким человеком наблюдать полезно, ? продолжал Евгений-свет Васильевич. ? Находишь у кого-то мерзкую черту ? стараешься не повторять ошибки. И у последнего подонка поучиться есть чему. Условно человеческую жизнь представить можно, как шоссе из нескольких полос: выбирай, что любо. К примеру, скажут ? засосало. Ложь! Человек предпочёл свой путь другим, наделав кучу оговорок, условий поджидая, исправиться наобещав себе и близким: «Я только раз ещё нарушу, а дальше буду честным человеком».



Моя нервозность спутнику передалась как будто.



? Сам на себя ты что-то не похож сегодня. Случись опасность, с сигналом не задержат. Держись достойно, иначе вытопчем траву вокруг пенька да неприятеля потешим, раз на другое не способны.

? И ведь находятся такие, кто на сотрудничество согласие даёт, ? сказал я.



? Найдутся обязательно, и пустятся по следу нашему, но, так скажем, не сегодня. Пусть то тебя не гложет. Надлежащим образом ищеек натаскать да экипировать придётся перед тем.



Да, было бы нехудо, подумал я, вздохнул. И путь свободен, и спокойна совесть, коль оставляем мы в живых такого монстра. Змея преследователей пусть нисколько не задержит, но, по любому, им наугад идти. БЫТЬ ЧЕМПИОНАМИ НЕ МОГУТ ВСЕ, КОМУ-ТО ДАЖЕ ПРОМАХИ К ЛИЦУ. ИЗ ТЫСЯЧ ОДНОМУ БЛАГОВОЛИТ УДАЧА… Не остаётся ничего нам, как уйти в отрыв, ? на большее рассчитывать не стоит, пока у тел в долгу, пока в плену их и что-то во Вселенной несомненно значим.



Дорогу перегородил валун необходимый, ? точней не скажешь. Учитель говорит, его в полдня не обойдёшь. На солнечной стороне исполина торчали в углублении рукотворном, как в письменном приборе, карандаши размеров невозможных, моделей и цветов, а посерёдке полоса оставлена для нанесения посланий. «Синдбадскому: ? и дальше в столбик: ? Крышка; Слава; Мозоли; Бессонные ночи. Нужное зачеркнуть».



Учитель ухмыльнулся: «Мерзавцы».



? Кто такой Синдбадский?



? Скоро узнаешь. Тут уже недалеко.

По обе стороны тропинки пошли поля, чудесно оживлял пейзаж разнообразный скот; и средь оазисов шумливых посёлок показался вскоре. Под сводами широколистных пальм, крытые соломой и корой, порой и добротные хоромы за частоколами заборов таращили глаза; доска, плитняк, лоза ? всё в дело шло у мастеров. Я стал приглядываться. Разнообразнейшая архитектура не повергала в изумленье, а просто радовала глаз, вопрос приберегая: как рядом уживаются дворцы и хижины?



Цивилизаций перекрёстком центральная служила площадь. Здесь окопались храмы нескольких религий, и явную враждебность жителей я отнёс на счёт религиозных трений.



Евгений-свет Васильевич затаил усмешку:



? У Очевидности свидетелей то не хватает, то с избытком, потому и выводам чужим, право, доверять излишне. ? Это было сказано тоном уверенного человека, кто повидал на своём веку. Как в воду заглянул: вышедшие из храмов люди обнимались, по делам спешили. А вот и первое открытие похода: от нас они заостренными, как у осликов, ушами отличались. Ещё была в них странность некая, которую никак не мог поймать я и облечь в слова. Но пуще прочего я силился понять враждебности причину. И только на окраине посёлка бедняк какой-то огорошил: «Опять явились?» Чуть позже нам вослед и камень просвистел, – оглянуться я с трудом преодолел желание. Как прикажете понять учителя слова: «Здесь в спину не палят»? Пороха ещё не знали, ? не это ли хотел сказать мой старший побратим?



Он для раздумий себе отмерил время; подле ручья устраивали мы привал.

? Спецслужбы не при чём. Тут явно перепутаны события, телега обогнала лошадь, хотя… ? «Мудрейший» отхлебнул из кружки, всматриваясь вдаль, где синела дымка испарений и рассмотреть что-либо я не брался. ? В истории довольно случаев, когда казнят безвинных. Скажем, те же насекомые и птицы из града в град перенесли чумы штамм: к эпидемий ужасам горожане приговорены неотвратимо, но перед смертью надобно виновников сыскать. Не правда ль, беженцы из охваченного мором града подходят, как нельзя лучше?



? Разумеется, как никто другой.



? Пока не знаем, кто противостоит нам, в гаданиях нет смыла. Полную картину обычный смертный никогда не видит, ? его оговорят, подставят, и, тайным умыслом умывшись, он чужую волю исполняет как свою. Скажем, в каком-то из походов, мы лукавую ловушку прозевали: под угрозой жизни, поступились принципом… Пьяньчужка помер, казалось, ему нет разницы особой, и мы свалили личный промах на него. СТРАХ ПЕРЕД НАКАЗАНИЕМ ЗАСТАВЛЯЕТ ИЗВОРАЧИВАТЬСЯ НЕ ТОЛЬКО СЛАБЫХ. Теперь посыл наш возвратился… А погоди-ка, со мною был тогда не ты.



Спустился я к воде и размышлял, пока посуду мыл.



Чтоб стать учителя достойным, ученикам прописывают капли молчаливого терпенья. Трудом науку заработать, слугой и третьей побывать рукой, пока пройдёт настройка и в эфир, дуэтом, единую тональность не отправят… Открытие ошеломит случайного зеваку. До сей поры могло казаться, ровня мы, друг другу не обязаны ничем: и разбежались, если что, и поминай, как звали… Однако, допустимо ль быть слепцом настолько, чтобы не заметить: повязаны единой нитью все мы, выпущенные в Жизнь, и платим древние долги. Что знаем о воплощеньях прошлых на Земле? В мужских ролях и в женских, бывали прежде хороши, как пить дать наломали дров. Раз за разом, вновь выходим в воплощение, чтоб задолженности погасить. Задача ? новых не наделать, оковы прежних отношений разомкнуть успеть бы. А они случались разные: подчиненный и начальник, богатый и бедняк, талант и просто исполнитель.



Вот так, по крохам, науки постигаем. Разве не мастер, мой Евгений-свет Васильевич? Как подаются ненавязчиво и живо у него уроки. Создателя поблагодарить осталось за учителя, кто сам учеником у своего, тот у своего. Подобного конвейера целесообразность я готов приветствовать, готов и лепту в продолженье мудрое посильную внести.



Вот так всегда: едва не стартовал и тем едва не увеличил космонавтам счёт… И, зазевавшись, ногу раскроил. На тропке именно меня стекла осколок караулил ? выпуклый, со старческим лицом, исполненным ядовито-жёлтой сути.



? За годы юные бутылок наколол, небось?



? Не то, чтоб много. Всякого бывало.



? Замечательно, ? только и сказал учитель.



Что замечательного в том, что я поранился? Учитель реплике несказанной свободу даровал:



? Потому замечательно, что не безнадёжен ты. Удостоиться отработки долгов при жизни честь особая, но пуще того ? ответственность. Свидетельство того, что в тебя верят. Надеются, что испытания пройдёшь, на полдороге не освободишь от ноши рамена, как есть примеры. Иному богатырю в два счёта отобьют охоту. ИСПУГАТЬ-ТО МОЖНО ВСЯКОГО, ДА НЕ ВСЯКОГО ОСТАНОВИТЬ.



Помнится, не сразу я одну особенность за Евгением Васильевичем заметил. Не любит сразу отвечать, ? я полагал, умышленно, для придания веса слову. Наверное отныне знаю: молитвой пламенной нам чистит путь.



? Извини, я проглядел стекло. А мог заметить, не сосредоточься на другом. В том и заключается наука путь держащего; меня, как видишь, подловили. Извини.



Кого не тронет искренность, с какою сказано то было? Кабы Евгений свет-Васильевич был женщиной, я непременно бы влюбился, я сделал бы за откровения такие для него, наверно, всё, что в моих силах. Пусть хвастуны воротят горы, по мне ? пусть постоят… Вот и про бывшего его ученика известно стало: трудов бежал, лениво испугался. С подобными встречаться доводилось. «Чем меньше знаешь, тем спокойней жизнь», ? огрызаются они. Но даже обезьяны расширить кругозор стремятся. И мир растений изучен нами не настолько, чтоб утверждать, что сводится их жизнь лишь к поеданию друг друга. Кого не изумляют корни заблуждений вековых? Корчуя, впору поклониться им и почитать за лета разве. ЧТО СТРАУСУ ПО СТАТУСУ, – ПОЗОР ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА.



Конский топот нас застал врасплох.



? Давай-ка освободим дорогу.



? Вы же сами говорите, руки и совесть у нас чисты.

Учитель рассудил иначе:



? Спорить с невидимым противником не стоит. Мы угодили в сотканные искусно сети. Дурную славу на копытах конских отправить можно далеко вперёд. Представь: законопослушные собрались граждане, отряды поднимали для поимки двух разбойников. Или обманщиков, ? за кого оговорившая сторона нас выдала, пока не знаем. Я сбросить плащ могу и шляпу, навстречу выйти да узнать, за кем погоня. Само собой, нарваться можно на ретивых слуг закона, числом превосходящим опьянённых, кто сам легко тот же закон преступит.



В траве ко времени укрылись, и удачно, ибо высматривали по сторонам и, как у окулиста на приёме, всадники выверяли зоркость. Унынию учитель не предался, ногу мою потребовал к осмотру.



? Ещё подсказка, ? молвил он, пахучий лист ползучего растения прилагая к ране. ? Поверишь, до сих пор не мог найти его. Как вовремя покинули дорогу. А это, глянь-ка, что?

Алой парчи в траве валялась варежка меховая, на ощупь ? просто ледяная, и вышиты по ней жгучие снежинки, глубокой синевы. Учитель к уху моему поднёс, почудились мне завывания метели. «Придётся сделать крюк, вернуть потерю».



И вновь вниманье на дорогу. Серьёзный оборот принимало дело. Столб пыли не успел улечься, существованье наше отравляя, второй отряд суровым видом горизонт испортил.



? Выше нос! То знак: получаться что-то стало и у нас.



Решил учитель всадникам дорогу бросить. На открытых участках передвигались мы с предельной скоростью и порознь. Как он выдерживал нагрузки ? я поражаюсь; в его-то годы.

? Нам до холмов добраться, там в большей безопасности пребудем. А дальше по ночам идти придётся. Если не сойдёшь с маршрута прежде, ? Евгений-свет Васильевич усмехнулся. ? Предлагаю свежую задачу: впереди, при оружии, около сорока конных следопытов. Показать им спину, отлежаться либо на авось пойти, ? что выбираешь?



У холмов стоял отряд дозором. Митинговали добровольцы, жгли костры, ? жареного мяса запах будил нездешний аппетит. Гибкими ломтями хлеба мы начали и завершили ужин скромный. Кто б спорил, через кордоны прорываться проще налегке. Безделья вынужденного коротая время, языку знаков обучал учитель. Предложение целиком впервые я прочёл: «Не догадались бы подключить собак». Внутри так и похолодело. Имеется немалый риск, что нас, лишь мимо двинем, почуют лошади; при наличии псов верных, не вздумай воздухом дышать. Пока дул ветер нам в глаза, пощипывали мирно травку лошади закона.



На небосводе меркнущем пробились звёзды, робкие чрезмерно, и напролом, через высокую траву, едва не обнаружив нас, гонец промчал. Евгений-свет Васильевич к земле прикладывался ухом, ? я засомневался: неужто способом таким услышать можно, о чём они там разговор ведут?



Выходит, да; на лице учителя мелькнула тень везенья:



? Снимают оцепление. Друзья не подкачали, где-то вызвали огонь сияньем лат своих, внимание отвлекли. ? Он оценил мою реакцию на новость. ? УМЕНЬЕ ЖЕРТВОВАТЬ СОБОЙ – ОДНО ИЗ ВЕЛИЧАЙШИХ ДОСТИЖЕНИЙ РАЗУМА. Представь, что изловили в населённом пункте неком двоих, одетых в точности, как мы. Раз телефонов нет, простор маневрам обеспечен; и тот, кто партию задумал против нас сыграть, в подполье скроется либо явит очи сам. Пока там разберутся, уйдём из этого района, как можно дальше.



Вслед за топотом копыт, снялись и мы.



«Куда-куда?» ? ночная прокричала птица, зловеще расхохоталась и замолкла, будто разбиралась: правильно расставленный кордон на глазах распался; что за чары насылают эти двое? Беду бы не накликать: над двуногими негоже потешаться!



Покинув для дозора горстку смельчаков, кавалькада в направлении новом устремилась. Кого угодно вдохновит поворот подобный; однако, к посту вплотную подобравшись, я устрашился: учитель будто в воду канул. Знаком хоть бы предварил… Шорох сзади не обещал поблажек, я в плечи голову втянул.



В бедро мне мордой ткнулся крепкий ослик, для письма дощечками он был гружён. Ослик пригодится, да где ж, в конце концов, Евгений?..



? Молодчина! Выбирайся на дорогу.



Мне показалось, прозвучала похвала из уст осла, по совпадению странному, голосом учителя.



? Евгений Васильевич?.. Вы? ? шёпотом переспросил я, уронив себя в траву.

Сдаётся, эти пятеро не заподозрили обмана. Меня от ликованья прямо распирало. Одного не понимал: почему к спасительному волшебству мы не прибегли раньше? Кому-то показалось мало, и несколько минут тревожных на долю выпали мою, ? дозорные перекусить позвали. Я следовал инструкции ? мычал и гладил вздутый мышцами живот.



? Откуда ты?



Немого изображал я из себя старательно-правдоподобно. Боюсь, мой вид не слишком подходил под описание преступника, одного из двух, объявленных законом в розыск. Ослику и грузу в реальности тоже было сложно отказать. Нас пропустили, но едва мы оказались у подножия первого холма, я не утерпел:



? А смогли бы в птицу?



? Ещё не время, ? «ослик» отвечал. Ах, за нами наблюдают?.. Есть преимущество у тех, кто оглядкою не мучит шею. Я выглядел крестьянином, кому не даёт покою образованья свет; а если чуть на этом заработать, запрета нет: законы родины сюда не простирались.



В холмах ночь наступает раньше, своим неровным, робким светом таинственные очертания звёзды придают предметам. Не думал перевоплощаться «ослик», не спешил учителя напомнить облик мне, и мысленно в глаз наблюдателя соринку снарядил я. Тотчас всё встало на свои места: учитель во плоти, похлопал по плечу: «Перебираю четырьмя, с мыслями о продолжении рода воюю да думаю-гадаю: сообразишь ли сам, без подсказки, кому привет послать?»

В тени холмов, рассеянных по краям долины в беспорядке живописном, спокойнее дышалось. От ароматов голова шла кругом, на привале и выясняется нежданно: не считая хлеба, запасы провианта подошли к концу. Не растерялся спутник мой:

? Господь заботой не оставит. Не думал, честно говоря, что у тебя получится сегодня. ? Принюхался учитель, на ноги поднялся. ? Отлучусь-ка на минутку. Не обманул бы только запах этот.



В потёмках растворился он, поодаль где-то покатился камень. Благоухали травы, будили дикие восторги. В доступном секторе и спектре я местность оглядел. Луна сейчас была бы к месту, коль в этом мире не поражена в правах она и если выбила прописку.



Что б без учителя я делал? С трофеями он щедрыми вернулся. Подобно чуду, дикие груши, такие тяжёлые и твёрдые, начинкой удивили. Мякоть их набором вкусовых намёков обладала уникальным, не свойственных совершенно виду.



Посмеивался Евгений-свет Васильевич, подчас не успевал сок высосать из вскрытой секции, и медовая струилась влага по локтям.



Изрядно подкрепившись, я был не прочь вздремнуть.



? Ты в состоянии продолжить путь? ? спросил он; подразумевалось, что при свете дня мы наверстаем где-нибудь своё. СЕБЯ ЛОМАТЬ НЕ КАЖДОМУ ОХОТА.

Незадолго до восхода солнца, оставив за спиной полдюжины холмов, устроили привал. Не успел о безопасном отдыхе помыслить я, как натуральная сова на куст неподалеку взгромоздилась.

? Приляг, она покараулит сон.



Я очи не успел сомкнуть, как растолкал учитель, вручил котомку с грушами. Куст, где на часах сова сидела, пустовал. Птах веселый луговой затих, как по команде. Учитель к небу поднимал лицо. Кружил над нами крупный хищник.



? Будем надеяться, зрение орла орлу и служит. Пора, Андрей.



И в тыл учителю пристроился я снова. Впервые наш поход вторые сутки разменял; по моей вине, былые похожденья завершались через несколько часов, и посему для ликования достойная нашлась причина.



К полудню оставили позади последний холм, обмелевшую форсировали реку и ручьев без счёта. Я не уставал богатством мира восхищаться. Забыться вечным сном от голоду здесь точно не дадут, ? разве враги конечностей лишат иль обездвижут члены. Всё чаще стали попадаться хвойные породы, что сообщало о суровости краёв, куда мы путь держали. Я сожалел, что дынями не отъелся: из привалов аккурат один пришёлся посреди плантаций дынных. Чудная земля, где запечатлеть все фазы созревания воочию, от цветения до плодов готовых, на одном участке ? только захотеть. В кронах дерев наблюдалось тоже самое: соцветия с востока полыхали, с севера и юга формировались и набирали силу фрукты, а с запада плоды субстрат затмевали густо и почивали среди трав. Ядра орехов размером таковы, что дюжина их, лодочкой сложи ладони, едва ли помещалась. Ими набивал учитель бездонные карманы личного универсального плаща; аптечкою походной ему служила шляпа, куда он складывал то стебелёк с вершиною обгрызенной, то одни листочки.



? Повстречать вот этот корешок уже и не надеялся. Однако поясню: истребление вида некого в родных краях тотчас и у соседей отдаётся.



? Чаще слышно ? «исчезновение видов», ? возразил я.



? Правильно заметил. Теперь о нашем случае. Готов предположить, что местным кто-то сообщил, откуда мы. Возможно, в том причина их вражды, но то рабочая гипотеза. И о превращениях, ? надеюсь, представление на этот раз успех имело. Задачу единомышленники упростили, с четырьмя отрядами я, скорей всего, ещё б не совладал. Внушить единый образ пятерым, удерживать его весь первый акт, мы убедились, в общем-то способны. Практически одновременно, в мозг разбойника крылатого частицу малую себя ещё отправил, чтобы с высоты его полёта обстановку обозреть. Таким вот образом, очков противнику не отдали и процента.



? Меня не задержали тоже, глаза им точно кто замазал.



Учитель головой качнул:



? Это не мечом махать, дружище. Коль умудрился я до степени такой изменить себя, то помешать мне страже очи отвести ? надо постараться очень.



? Предполагал вообще-то! ? Так получилось у меня: спонтанно сократились боевые мышцы, эка невидаль. Ну, подпрыгнул, было от чего: уж так ко времени пришлись его секретные таланты! Евгений-свет держал экзамен перед учителем своим; личный пример достойней подражаний. Когда-нибудь и я отпрыгаю своё.



Пока же понесло:

? Тех дамочек припоминаете? ? Хоть пошлый эпизод извлекать и стыдно, но выговориться захотелось страшно. Тогда изрядно попыхтели оба, я лез из шкуры (как она трещала!), чтобы джельтменом полыхнуть, а нет ? хоть рыцаря отважного копией. Попались на приманку ? проще не бывает: напуганные мать и дочь в глухом лесу… Оно ль не очевидно? ПРИСУТСТВИЕ ПРИНЦЕСС ИЗ КОЛЕИ ОБЫЧНОЙ МУЖЧИН ВЫБИВАЕТ НЕИЗМЕННО, И «ПРИНЦЫ» РАСЦВЕТАЮТ ОПЕРЕНЬЕМ, БЛИСТАЮТ ЗАЛЕЖАМИ АНЕКДОТОВ, – ИХ УЖ УЗНАЮТ С ТРУДОМ, И В ЭТОМ КОРЕНЬ МНОГИХ ЗОЛ.



Евгений-свет Васильевич знак подал. Из зарослей прибрежных мост дубовый явил внушительную стать. Вот снова мост, и так некстати. Богу одному известно, из соображений, собственно, каких натыкали их повсеместно; есть речка, нет ли, но инженерное сооружение, презрев разумные и испепеляющие сроки, тут как тут. Где и когда маршруты соискателей пролягут, облысеют тропки путников случайных по этой девственной земле, строители наверняка прознали. Диву даёшься, кто данными снабжает их; из фактов складывается впечатление, не только на довольствии у охраны местной оба фронта. Или наоборот. Оно понятно: кто на печи родимой не изобретает правил? Часть их, разумеется, суха, коль не прописана врачами. Так, из неписаных гласит одно: «Заметил мост ? вперёд, через него». Печную мудрость я осмысливал не долго; чуть ниже и правее, следом за последней буквой подразумевалось исключение из оной, да кто-то стёр.



? Как понимать «заметил»? Вышел из лесу, наткнулся, ? никуда не денешься. А если лишь мелькнул объект вдали, нельзя ли мимо прошмыгнуть? Какой крюк зачастую надо сделать, чтоб продефилировать по доскам, вдоль перил.



Сквозь заросли колючие продрались мы.



? Стражи нет как будто, ? Евгений-свет Васильевич вместо ответа выдал. И точно: прогуливался по доскам ветер в одиночестве безумном. Даже как-то странно.

? Знать, виртуальная конструкция, мост липовый.



? Сейчас узнаем. ? Евгений Васильевич спустился к опорам, на подлинность проверил кулаком. ? На сей раз без обману, всё на месте.



? Кроме стражи, ? уточнил я.



Миновали мост (меня так и подмывало оглянуться).

Как обычно, совершенно новый вид открылся взгляду, точно река между реальностями границею служила. Противоположный берег обозреть неуловимая мешает дымка, и если бы только здесь. Покинутый не разглядеть уже, не раз я убеждался, а вот стражу, мчавшуюся на всех парах, не заметить было трудно. «Проспали», ? буркнул спутник мой, как показалось, со злорадством.



Поначалу эти трое выглядели нешуточными великанами, и понятным стало: сейчас не поздоровится кому-то. Однако, счастье-везенье от верзил сегодня отвернулось; включились некие законы, и их чем дольше длился бег, тем стаптывались стражники сильнее. Метаморфозам поразившись, смекнули сами, чем новый шаг для каждого чреват. Протест, потерянность на лицах, как у мальчишек, оседлавших скоростные сани, которые собрались дуб столетний протаранить. Уже и во кусточках затаиться были б рады, особенно те двое ? с копьём и топором. Чуть сзади, покрикивая на лежебок, ступал величественно третий. При нём был меч, замашки командира да рыжая борода с каймой (салфетка вроде, пообедать не дали). Земля дрожала, ? шли они, но поступь становилась тише, удельным весом убывая. И грозные, и смелые ? слов нет, да вот не удались росточком, не прошло пяти минут. Вооружены ужасно: на троих ? топорик меткий, быстрый меч да шустрое копьё. С оружием у воинов совсем беда, и мы готовы извинения принять, ссылки на последствия масштабного разоружения послушать.



? Старшина с Соломой да с Колючкой, из девятских первые ребята, ? учитель предупредил авансом. ? В какой-то степени, пародия на блюстителей закона. Миролюбивые, если их не злить.



КОЛЬ ПРЕИМУЩЕСТВА НИЧТОЖНЫ, ОБЫЧНО ПЕРЕХОДЯТ К ПРЕНИЯМ СТОРОН. Мы драгоценное не торопили время, пока с экс-великанами не сошлись, лицо к лицу.

? Извольте на правый воротиться берег. Как пост займём, там и поглядим, дозволить вам проход иль завернуть, ? поправляя сползший на бок шлем, промолвил Старшина. Напоминали медные его доспехи мультипликацию, до того сработаны потешно, на руку скорую. Он был по пояс нам с учителем, про остальных и говорить не стоит.



? Вообще-то замечал, что любят покомандовать карандаши, хлебом не корми, ? заметил я. ? Да и не всё ль равно? Валюты местной не имеем, единственная драгоценность ? наши животы.



? Речь об оплате не идёт пока. Что велено, исполни. Кабы ратники шли в ногу, сейчас бы поглядели, которые тут карандаши. Часом, не в розыске? Больно лицо одного из вас знакомо.

Переглянулись мы: чей облик может быть преступности исполнен, не разобрались; что ни поход, всё новые задачи выпадают. Пусть бы повторилось для закрепления пройденного материала нечто.



? А не подчинимся коль? ? Евгений-свет Васильевич подмигнул. ? Торопимся, уж не обессудьте.



? Я настаиваю, вернитесь! Нас больше… до-ре-ми-соль!

Из-под моста, с опаской оный развалить, четвёртый стражник выбирался, но этот оказался настоящим великаном. Шестиметровый исполин напрашивался на комплименты: вот это стать! Однако руководству всё-таки виднее.



Уж как на труса напустился Старшина, как по огромным сапожищам стал кулаками колотить. Тот глупо озирался, виновника ухмылку пряча. Вид говорил его: «Я мухи редкий экземпляр нашёл, хотел обидеть, чтобы зря не говорили, и совсем собрался, да этих принесло тут, подняли тревогу».



? Их почему не задержал, практикант Сикпенин?



Осмелюсь заметить, их же двое. Хоть копье оставить надо было.



? Тебе дай, после ? ни копья, ни практиканта. Погодь! Хочешь поди сказать, с копьем не струсил бы?



? Не знаю. Оставить надо было.



Выдающуюся бороду Старшина поскрёб, переводя с Евгения на меня суровый взгляд.

? Не можете по-доброму? Пусть же кровь прольётся! ? Он дёрнул рукоять меча. Что за напасть? Застрял меч быстрый в ножнах безнадёжно. Затрещины отведал копьеносец тотчас: «Я спрашиваю: не ты ль гусиный жир сожрал? Ступай же, сладкоежка, посражайся за дружину!»



Конечно, медные топор да наконечник копия теоретически наделать могут дырок в платьи. Схватились мы как будто в шутку, опередили стражу на секунды долю, ? в обычной жизни за собой подобной прыти не знавал я.



? Вам решать: к консенсусу коль не придём, игрушки конфискуем, ? грозил Евгений в половину шутки, удерживая топорик на вытянутой руке. Воин предпринимал отчаянные попытки имущественное право отстоять. Проделывал я с копьеносцем то же самое: и наступал, и поддавался, забавы ради.



? Иначе говоря, кто больше, у того и больше прав; из Нулевого вот какой закон собрались протащить? ? Старшина не оставлял попыток меч извлечь: и так, и сяк, и по резьбе, и против; уж и заклёпки с ножен отлетели, а лезвие на вершок не показалось.



? Не всегда, ? отвечал я. ? Давайте дело миром порешим. На белом свете множество дорог, дорожек, пусть каждый продолжает двигаться своей, а в виде платы, так и быть, поможем освободить из ножен ножик.



? Сам ты ножик! Ладно, было бы кого послушать. Без сопливых как нибудь. ? Находя экзерсисы приятелей беспомощными, Старшина сердито зыркнул на своих. ? Сердцем чую, без бабьих ручек тут не обошлось. Что скажешь ты, Солома? Ты, Колючка?



Так оно и было, ? припомнил копьеносец, ? вот этими глазами наблюдал, тряпицей протирала пыль служанка.



? Ты-то куда смотрел?



? На ноги… то есть, за копьём присматривал. Редкостное сочетание ? красавица и богатырский арсенал, не всякий день генеральная уборка. Да эта лестница межконтинентальная ещё. Копьё она протёрла тоже: как лестницу задрала, как до ступеньки верхней добралась, дух прямо заняло. Тут и припомнил я инструкцию о том, что Ржавчина сторонниками обзавелась, и жидкости вредны зело, когда не соблюсти параграф. Однако, не женившись прежде, красавице растолковать попробуй. Она ж опустит руки и станет пожидать сватов!



Взгляд Старшины искал поддержки; нет, у него команда хоть куда, просто сегодня всё идёт наперекосяк; на будущее вопрос поднять придётся: где плац построить строевой?



? Редкостное сочетание, говоришь? Ну-ну! ? Тяжко Старшина вздохнул, ко мне повернулся левым боком. ? Ладно, будь по-твоему.



Я меч обеими руками взялся тащить: куда там!



? Скажи, чтоб инвентарь пожарный не вздумали употребить. Не то ославим так, своим постыдно будет на глаза явиться, ? сказал Евгений.



? Чего? ? Чтоб не затевать дискуссию, рыжебородый грозно цыкнул, и бравые коротышки с облегчением отступили. Мы со всей ответственностью взялись за дело, и как будто стало получаться. Учитель придержал процесс, загадочно полыхнул очами, ? синяя дуга ста восьмидесяти ампер пронзила ножны. Подумалось: хороший сварщик туго знает дело.



? Легче репку вытащить напару, ? сказал я. ? Диагноз ясен: либо в музей, либо пилить ножны нужно.



? Я дам «пилить»! ? Старшина оружие своё выдернул из рук моих. ? А ещё соискателями зовутся. С чем справиться варяги-коробейники не могут, заклинание тайное свершит. ? Поднёс оружие к лицу, сущую нелепицу стал наговаривать об огне и ветре, о воде, о матушке-земле и соли-купоросе.



? Ну-с, мы пойдём, мешать не станем боле. Прощайте, ребятишки, ? прервал его занятие Евгений.



Бросил шевелить губами Старшина, загадочно кивнул.



Сразу за мостом дорога на три рукава делилась. Из учительского плаща, могу поклясться, из глубочайшего кармана варежка – находка наша, выбралась сама и упала на ответвление влево.



? Так я и думал, ? учитель согласился с нею; с народною приметой трудно спорить.



Косматый лес грустил поодаль. Чья-то добрая душа воздвигла указатель с конкретным правилом: «Непроходимый». Дорога выбора не оставляла, только напролом. Не удивился я нисколько, обнаружив на опушке камуфляжной маршрутное такси. Водитель приложил немало сил, чтоб путников завлечь в салон. Как все попытки потерпели крах, так и пригрозил, что поедет следом: «Учтите, коли жарко станет, достойнейшую я после плату запрошу».



И правда, некоторое время микроавтобус штурмовал колдобины, рычал в тылах… По мере углубления в чащу, дорога превратилась в тропку, местами пропадала вовсе, и нас не поставило в тупик только учителя чутьё. Чем глубже, тем мертвее и темнее становился лес, всё чаще кровожадные мерещились фигуры, всё норовили перебежать дорогу сзади. Как же я боролся с искушением оглянуться да которого схватить за воротник… Но тогда конец походу: коварный недруг ждёт того. Поэтому, чтоб гласом тварей распугать, я молвил спутнику: «Топор у стража на древке держится едва-едва… как-то несерьёзно».



? Заметил. Не подставлять же под расправу голову его. Солома, одним словом. Что скажешь о наконечнике копья?



? Сидит отлично.



? Эх, ты! Из глины наконечник, подкрашен краской. Под страхом оба проживают, что день придёт, и сам собою обнаружится обман. Кому Старшина, кому Апокалипсис.



Глаз у Евгения моего дражайшего намётан, я того не разглядел.



Вскоре стало так темно, что слуху больше доверять пришлось. Может, это обстоятельство и подвело. Ритмичные послышались удары впереди, правее чуть. По мере продвижения, ударных эхом оказался стук. В обманчивой глуши нашлось местечко для фанатов смертоносных ритмов. Свет голубоватым лезвием ударил по глазам ? чужой, холодный. Евгения позвал я, ибо мудрейший вновь исчез, а предо мною тесовые воротища разверзлись, по обе стороны которых, сколько видел глаз, плясал из брёвен заострённых частокол. Внутри ограды здание в один этаж водилось ? конюшня с доброй сотней окон. Свет с музыкой рвались наружу через них. Разве мы искали дискотеку?

Сказать по правде, я не мог привыкнуть к внезапным исчезновениям мудрейшего Евгения. Вечно пропадает, когда держать совет пристало. Но именно сейчас в достатке смелости нашёл я у себя, чтобы переступить порог.



Двор прибран, крошкой алого гранита посыпаны дорожки; невиданные на клумбах буйствуют цветы, хотя сам вид их навевал тоску. Вот фикусы причудливые в кадках, доска вчерашних объявлений и запах знаменитый, будто падаль некому убрать. Как видно, ландшафт-дизайнер яро взялся исполнять заказ, ? хвать предоплату и, по обстоятельствам чрезвычайным, не вышел отдуваться.



Почётная доска с фасада засверкала: «Общежитие» ? буквами аршинными, ниже ? пятистрочье злобным, неразборчивым петитом. Однако, громкость потрясала не только слух, находилось в состоянии неустанного движения здание само, и потому петит к прочтению не годился совершенно. На крыльце парадном вахтёрша восседала с тетрисом обыкновенным… нет, показалось. Была она с вязанием штатным и с неприступностью на скулах.



? Как у йих мозги выдерживают? ? проронила, глаз не поднимая. ? К кому?



? Да я, собственно… Вы…



? Мы к Синей Шапочке, ? вдруг вырос за спиной Евгений. Евгений, гуру и дружище, вовремя приходит.



Движения вальяжны и расчётливы, хоть по секундомеру проверяй. Вязанье бесконечное отложила, фундаментальное приподняла иго (имея передышку, стул маленько клея выдавил из трещин) и выудила книгу с данными о постояльцах, по ступенькам алфавита пальцем повела.

На букву «С» нужной «шапочки» не оказалось.



? На двоих ? одна Синяя Шапочка? ? переспросила. ? С ориентацией порядок? Когда на севере произрастали пальмы, на юге свирепствовал собачий холод.



? Посмотрите на букву «Ша», ? сказал я.



Очки напялила грациозно, по-великосветски, огрызнулась по-простецки:



? Что на неё смотреть? Букв много разных, похожих мало… Раз вы, молодые люди, незнаемых высот в образовании достигли, это не даёт вам права похваляться. У нас, представьте, на сто вёрст вокруг не сдали ни единой школы. Как под крышу подходило дело, так хозяин сыскивался новый. Богатеи, знамо дело, денежки под что спускают, ? то институт девиц на выставку, то казино, корчму и прочий бизнес… «Ша» ? это где-то ближе к эпилогу, верно?



Даваться диву впору, как безграмотная дамбообразная матрона угадывает из книги имена. На то она и память.



? Нашла! Вот они, все туточки, родненькие; Зелёная, Крапчатая, Бедная да Бледная и Синяя. Читаем будто: Синий Головной Убор на стройку молодёжную подался… Слыхали, нет ли, города пустеют, зарастают лесом, работы привалило ? край непочатый. На трудокапитал иные принцы падки: и справить свадебку, и отложить на памперсы, тетрадки.



? Куда?.. ? У меня театрально дрогнул голос. ? Куда Красную подевали?



Фолиант захлопнула она, принялась за спицы.



? Кто ни приходит, всем Красную подавай. Журналисты, что ль? Сенсации вам тут не будет. Годков-то сколько ей, сам посчитай. Да померла Червонка той зимой, акурат как минское «Динамо» в чемпионы вышло. За общежитием ей обелиски установлены: от благодарных читателей, потом ? от благородных писателей и ещё этих… благополучных издателей. Сходите, полюбуйтесь сами: по красной шапочке на обелиск стандартный вышло, со всем уважением к усопшей.



? Но я в окне сам лицезрел в головном уборе красном гражданина, если не гражданку, ? настаиваю я.



Не может быть, те показалось, ? она рукою повела, все возраженья отметая.



? Ничуть! ВО ЛЖИ НЕТ НИКАКОГО СМЫСЛА.



Призадумалась, рукам не позволяя передышки, затем обеими всплеснула:



? Твоя правда, так то ж Дед Морозоносец. Проездом возвращался с праздников и загостил. Я намекала ? де, пора за дело браться, так оне на перегаре говорят ? ты нам не указ.

В нас троих, практически в упор, ударила шрапнель: шампанского запасы свободу обретали способом известным. «С Новым Годом!» ? кричали справа. «Горько! ? надрывались слева, дружно принялись считать: ? Тысяча… девятьсот девяносто девять… девятьсот девяносто восемь…»



Сообразил я первым, очевидно: «Жениха пора спасать».

Евгений указал себе за спину молча. Там, вдоль окон, с отрешённым взглядом брёл тощий музыкант со скрипочкой волшебно-малой, юноша совсем. Платье обветшало, ноги босы ? столь неприветливы дороги, шалы и прохладны росы.



? Где тебя носит? Гости в сборе, а прохлаждается жених, ? едва не выбросилась из окна вызывающе накрашенная дива ? то ли мать невесты, то ль сама виновница застолья.



? Какие гости? Маринку я ищу. Это общежитие Минпротивопехотземводтранснедостоя?



? Хватит придуриваться! Сам на Маринку полюбуйся, до чего шикарна в свадебном наряде!



Если бы я мог видеть…



? Я сейчас, никуда не уходи.



Учителя за локоть тронул я, он головой мотнул: «Мы вмешиваться не должны, игра по здешним правилам идёт».



? Парень пропадёт! Он слеп, тем более! Сейчас мегера эта заключит в клеть птаху вольную.



? Слеп не только физически, неземного счастья эта птаха восхотела, ни разу к небесам не обратяся. Здесь и сейчас ? иного не преемлет.



? Разве не жестоко? Когда-нибудь и он, как в сказке пригодится.



? Идущий напролом, не признающий компромисса ? вряд ли. Наказан ослепленьем, но тот же путь штурмует.



? Разве это плохо?



? Президентом побывать желают миллионы, становится один. ? И варежку в окно швыряет мой приятель ловко.



Отдыхающим граната меньше беспокойства причиняет; набор стандартных обвинений, что услыхали мы, рассчитан на поражение сердец: «Поматросил ? бросил кризиса мирового накануне?» ? «Обольстительная, не затевай: в сериале новом сниматься я не стану!» ? Напялив рукавицу тут же, будто очнулся белобородый ловелас. По всему видать, нулевые показатели в квартале настроили его на ударный лад. На крылечке Дед Морозоносец мимоходом учителю пожимает руки: «Евгений, я должник твой. И ты, Андрюшенька, перенимай, худому не научит. Синдбадский помнит всё!»



Лишь удалился повелитель северных стихий, вахтёрша навострила уши:



? О чём шушукаетесь, господа?



? Подобное притягивает подобное, вот о чём. ? Произнося слова сии, учитель знаком дал понять: тем, кто жаждет быть услышан, не препятствуй.



? Ой, верно, ? молвила она, ? вот у меня с мужем… ? И посыпались, как из прохудившегося кармана, сплошные неприятности, что впрочем не повредило нам вести свою беседу.



? Они тут мастера великие замылить глаз, ? продолжал Евгений. ? Вот и ты под чары угодил, как музыкант, как ещё вон тот бродяга. Все видят заготовку первую: на сцене ? общежитие, красотка в каждом из окон, вахтёр на месте. Так?



? Разве иначе?



? Внимательней смотри. Стоит произнести словечко, какому соответствуют они, и чары испарятся. «Баба Яга и присные ея, разоблачайсь!»



Точно по голове хватили. Вахтёрша обратилась в жирную лягушку, в лапах со штатным камышом, общежитие ? в избушку с перекошенным окном.



? Курьи ножки где? ? упорствовал я от обиды.



? На «макси» мода повернула, из травы не видно.



И двор-то усеян был свеженькими стрелами; скольких женихов приведут ещё сюда тропинки очумелыми.



? Переночевать пустите, люди добрые, ? заголосил бродяга. Вахтёрша-жаба переключилась на него. Я немо руку протянул, но эхом прозвучало в голове: «Подобное притягивает подобное».

? Настоящий человек семью оставил, она ему в обузу стала. ? Евгений-свет Васильевич увлекал меня сойти с крыльца. ? Решил пожить он в удовольствие своё ? не одевать-кормить ораву; сюда таких приводит желанье это неизбежно.



? Пойдём отсюда!



? Я думаю, достаточно. Хочу чтоб ты запомнил: ЗА ФЛАГАМИ И СВЕЖЕЙ КРАСКОЙ ЧАСТЕНЬКО СКРЫТО ИСТИННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ.



О клумбу спотыкаюсь. Крапива? За редкие цветы её я было принял. И не оглядываясь, я знал, что всё тускнеет, оплывает и трещит по швам… Перевёл дух лишь за вратами и избавиться не мог от ощущения никак, будто пострадавшим стал при ограблении.



Евгений Васильевич заглянул, казалось, во глубь самих зрачков.



? А ты как думал? Вахтёрша прихватила б жизненных ампер и больше, не вмешайся я.



? Я в «восторге». Заведения, этому сродни, я предпочёл бы стороною обходить.



? Я тоже. Если бы не рукавица. Кроме того, где ещё чар действие отведал бы на шкуре собственной? Словами то не передашь.



Музыка угасла, едва вернулись на свою тропу. Но в чаще треск стоял похлеще, источник шума приближался.



? Ещё один. Магнитом тащит, ему и лес ни лес.

? Чем соикатель знаменит грядущий?



? Пока не вижу, не могу сказать. ПОСТУПОК ВСЯКИЙ НА ОБЛИК СТЕЛИТ ОТПЕЧАТОК. ПОД СЛОЕМ КРАСОК ПРОЧНЫХ ПОГРЕБЁН БЫВАЕТ ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ОБРАЗ, И ВНУТРЕННЕМУ СВЕТУ НЕ ПРОБИТЬСЯ.



? Не означает это, что после смерти душа красавца понесёт часть масок в следующую жизнь?

? А как иначе? Физиогномика лишь первые шаги торит. По форме, цвету, расстоянью и размерам скоро смогут в точности сказать, где слабые места, где поднажать, а где на тормозах спустить; талантлив в чём, куда не суйся. Так уже считают по рожденья дате. Пётр Светлый, например. Мало ? средь современников живут, скромнее скромных, рядовые люди, кому прочесть твои былые жизни ? что книжицу открыть.



? Васильевич, сведите! ? горячо воскликнул я.



? Ох, и огорчаешь ты меня, Андрюха. Для чего? Милый мой, Господь коль положил, чтоб человек не помнил прошлых жизней, то сделал всё, чтоб начинали мы с «нуля». К рожденью, скажем, один из бывших выдан палачей, он непременно повстречает тех, кого пытал и убивал. А помнил бы ? не всякий выдержит в глаза им каждый день смотреть. Со стороны ж, несправедливость вопиющую иные люди отмечают: от шефа до начальника помельче ? все норовят его унизить, он отпущения козлом им служит. ДЕЛ НЕ ЗНАЯ ПРОШЛЫХ, ЗАМЕТЬ, МЫ МНОГОЕ В ШТЫКИ ВОСПРИНИМАЕМ.



? Сурово, ? согласился я.



? И посему не сомневайся в мудрости Того, кто отправляет в жизнь очередную: где родиться и когда, дружить с кем и работать, на ком жениться. Соседи ? не случайные далёко люди; идя одним потоком, вкупе, мы друг другу возвращаем старые долги. ? Евгений палец приложил к губам.



Пришлось нам прятаться за неохватным дубом, чтобы не встречаться с человеком грубым, крушащим лес, что танк. Целеустремленности подобной только позавидовать, не знай, куда его влечёт.



? Вы разглядели, что за птица?



? Попробуй сам сказать.



? Но я почти не разглядел. Забыл отбросить впечатленье первое. Пожалуй, к этому особый навык нужен.



Учитель прожигал меня очами. Я слух напряг. Насторожила тишина.



Бьют сзади, по плечу.

? Наташку не встречали? ? поинтересовался незнакомец. Красавец писаный; глаза таковы, что грозят раздеть и разложить всё, что движется.



? Да там они все ? Ирина, Ольга, Лена, ? ответствовал Евгений, рукой махнул небрежно, путь к общежитию наметив.



? И Ленка? Вот повезло! ? Треск возобновился с прежней силой. Я ведь только глянул ему вслед, а там… На будильнике домашнем уж полшестого настучало. Полдюжины бра в прихожей водопады света извергали, родные стены соискателя привечали вновь.




3


Проанализировать мне не дали провал, левая колонка ожила нахально:



? Андрей? Рад встрече. Итак, я готов выслушать ответ. Напрасный труд, не таись, я точно знаю.



В комнате присутствовал посторонний запах. Я включил настольную лампу, отыскал ручку. В блокноте чистых листов всё меньше оставалось.



«Продаются отличные колонки с СD-проигрывателем, недорого», ? вывела рука.



В дверь позвонили тотчас.



? Кто?

? По объявлению, ? донеслось из-за двери.



Элемент совпадения, молниеносной реакции меня тревожил мало. К чудесам привыкать не сложно, знай подоплёку; я впустил соседа. Как врач, он настойчиво, давно и целиком, комплект советовал продать ему. Сегодня хищное торжество его я по фрагментам отмечать не успевал. Вот деньги он достал, швырнул на стол, вот, ликуя, отсоединил колонки, сграбастал аппарат да в дверях споткнулся. Боялся, передумаю.



? Погоди, ? я начал.

? Деньги на столе, ? обронил сосед, любуясь светильниками в прихожей. Мне стало не по себе. В следующий раз он или кто-то другой отсюда вынесет последнюю лампаду, и тьма заступит в караул.



? Ничто не удивляет?.. Добился своего, проваливай. ? Запирая двери на замок, я против воли оглянулся, оценить хотел, как без проигрывателя смотреться будет мой уголок. И, кажется, на этот раз не зря: стены разделились на стволы деревьев, потолок, обои и ковёр в сумеречном беспорядке растворились. В плену осин чернел знакомый дуб, и в его подножьи, на берёзовой колоде поджидал учитель.

Был ему сигнал, сунул он в карман плаща коробочку, ? на досуге в шахматы балует, решит мой современник. Я-то знаю, НА ВИРТУАЛЬНЫЕ ПОБЕДЫ МУДРЕЙШИЙ ВРЕМЕНИ НЕ ТРАТИТ.



Не поднимая глаз, подвёл итог мой побратим: «Оперативно. Дальше так пойдёт, от злости посинеет шелкопряд один несчастный».



? Разве не вы пособили, Евгений Васильевич? ? Тут меня и осенило: какие шахматы? У него прибор особый, науке современной, скорее, вовсе неизвестный.



? Давай договоримся, раз так вышло. Просто Евгений, хочешь иначе ? я не против. Во-вторых, я не при чём. Подпирают сроки, батенька, тебя… Как чувствовал.



? Что со мной связались?



Он отмолчался.



? Евгений Васильевич! Женя, вот увидите, увидишь, я оправдаю… Ну, чем доказать ещё?

Моих слов маловато было, я видел по его лицу.



? Поможет разве одержимость ? в хорошем смысле. Либо пути не осилишь и половины, в конце концов, примкнёшь и финишируешь с основной массой обывателей, тех, «кто сам обманываться рад». Вот, кстати, по своим каналам на фирму эту вышел. «Энка-Видео», в центре столицы, офисы дорогущие.



? Знаю, видел.



? Заправляют ею отставники ? Николай Кириллович и Никита Константинович, «ЭН КА». Подмяли конкурентов под себя примерно год назад. Теперь ужастики, порно и детективы ? их продукция. Под таким прикрытием они работают не только против соискателей, но и всех тех, кому претит порядок существующий вещей. Ищут людей с неординарными способностями, целителей, экстрасенсов и магов, особенно жадных до денег. Считай, кое-кто сидит у нас на хвосте, пусть пока и виртуально. Знаешь… ? Евгений-свет явно колебался что-то начинать, и тему параллельную пока затронул. ? Знаешь, таких людей я сравниваю с карасями: живут в пруду роскошном, под присмотром, сбежать не могут, поэтому радостно жрут и плодятся, и знать не знают, что однажды станут украшением сковородки.



? Давайте время не терять.



Он здорово помешкал, пока решенье принимал. С колоды как бы нехотя поднялся, приблизился и наложил мне на голову руки. «Что видишь?»



От прикосновения я вздрогнул. Пред взором внутренним стена серо-седая колыхалась; мерзавец некий пелену производил в количестве изрядном, но его старания воли концентратом я прикончил. Спала пелена, и перед очами отчётливо возникла сетка; ячейки стали заполняться жижей, цвета кофейной гущи, с вкрапленьями прожилок непроницаемости липкой. И грянула тоска такая, хоть топись, похлеще во сто крат, чем пятницами одолевает, нашёптывая: «Вот ещё неделька жизни прошуршала, а ты разбогатеть не хочешь. Даже не стремишься».



Не думал с положением мириться: «Нет», ? воскликнул я. От закрашивания уцелела кромка верхняя. О том учителю я и поведал.

? Именно столько осталось существовать человечеству в его нынешнем состоянии. Многие попросту не успеют сообразить, как уклад привычный рухнет… Одним словом, каждый получит по заслугам.



Я схватил его руку, ко лбу прижал сильнее:



? Города превращаются в гниющие свалки, там за лучшие места воюют: животные, насекомые и люди… Летающие тарелки! Кого позвали, те бегут, чтобы места занять быстрее.



? Те, кто внедрен в человечество и отбывал свои уроки.



? А вот другие, прячутся в лесу.



? Те, кто нашёл язык с Природой. Дальше.



? Танцы, в движениях почти нет человеческого: клыки, копыта. Э, да там и рогатые артисты по сцене скачут. За столиками пируют, сорят деньгами, похваляются неправедной добычей. Музыка оборвалась, свет гаснет, вопли, точно посетителей ломтями нарезают.



Учитель выждал. Я сильнее прижал его ладонь.



? Сельские жители меня интересуют, ? пояснил он.



Наверное, Евгений не понимал, что сюжетов выбор не от меня зависит. Несколько непонятных сцен с пришельцами, кто небольшими отрядами спускался на планету, вносил поправки в вяло текущие события и возвращался на борт корабля-матки. Одна из сцен происходила в помещении Избиркома, ? пришельцы изменили окончательный итог голосования… Лишь затем, честное слово, показали сельчан.

? Ну, эти всегда в заботах, у них ничего не меняется. Хотя… они, по-моему, даже счастливы. Они радуются?! ? Я отвёл руку и побратиму заглянул в лицо: ? Это гипноз?



Он покачал головой, отрицая. Таким серьёзным я его ещё не видел.



? Кажется, я понимаю. Мы встретились, чтобы каждый получил толчок… Выходит, теперь я у тебя кое-чему подучиться должен.



? Чему? ? Я едва не задохнулся. И уже без его руки, разглядел новую сетку, её ячейки быстро заполнялись изумрудным цветом… квадратики с золотой и серебрянной каймой. Чуть погодя, спросил я: ? Больше всего чего боитесь вы, Евгений Васильевич?



Он, не задумываясь, ответил:



? Электричества. Как и в прошлой жизни, не преодолел опаски ? голою рукой по проводу, что с виду безобиден.



Обрадовался, что преимущество имею, всего на миг себя со стороны увидел, и устыдился: губы расплываться стали в поучительной улыбке.



? С этим проще. ? На сей раз я умышлено запрет нарушил, настырно оглянулся, подробности хватая взглядом и мелкие штрихи. Цельную картину покрыла сеть ячеек в виде шестигранников, на уровне головы пошло вылущивание краски… шестигранники осыпались пыльцою, обнаруживая слабо освещённое пространство за собой. Собственно говоря, я был готов встретить нечто подобное, а повстречав, опешил простодушно. Учитель не торопил, остановился сзади и ожидал, пока я привыкал, пока осваивал возможности своего канала. Это был первый канал между мирами, который открылся под давлением обстоятельств, ? догадка промелькнула. Сквозь марево прихожей светильники пробились, из таких же шестигранников сложились.



Паяльник звонко щелкал, нагреваясь. После девственного воздуха, запахи в комнате невыносимыми казались. Евгения сидящим в кресле я нашёл.



? Отыскать попробуй динамики и микрофоны.



? Да здесь их не один десяток.



Я бокорезы протянул ему.



? Возьми и по проводу откусывай, по одному.



? Я…

? Евгений! Соседних контактов если не коснёшься, простейшая операция эта никому не причинит вреда.



В комнате вдруг стало невыразимо душно, точно выкатали воздух.



? Андрей! Я шуток не люблю и не понимаю! ? зазвучал знакомый голос, вслед за испытательным щелчком. ? Иными средствами воспользуемся мы, Андруша. Не делай глупостей. ? Голос становился гораздо тише, орудовали бокорезы всё смелее. ? Ты сделаешь большущую ошибку… ? и замолк на веки. Лёгкой поступью, в невесомом платьи вошла в покои Тишина, у полки с телефоном задержалась.



? Не возражаешь? ? уточнил Евгений.



? Смелее!



Вошёл во вкус, похаживал ученик мой от стены к стене и клацал инструментом возбужденно. Я бросил старых проводов моток ему, с признательностью он подарок принял. Я призадумался. Выходит, ему дозволено ходить туда-сюда, при этом он из комнаты не исчезает. Мне же, стоит дёрнуть головой, и прости-прощай…



На кухне ожил телевизор:



? И это далеко не последнее наше средство, поверь, ? стращал старческий голос. ? Мы сами спрашивать нагрянем, по всей строгости закона, и тогда кому-то станет не до смеха.



Воротилась снова Тишина, закинула изящно ногу на ногу. Паяльник ? и тот затаил дыхание. Евгений выглянул из кухни, почище электронно-лучевой трубы сияя.



? Надеюсь, вилку вытащить из розетки догадался… мой ученик?



? Иначе б он не дотянул до клумбы.



? Это лишнее. Уборщица следствие затеет.



? Так это… я спущусь и соберу.



Одного его мне не хотелось отпускать.



? Вместе пойдём.



Евгений Васильевич выглянул из дверей подъезда, буркнул «чисто». Мне же показалось, что во дворе субботник набирает темп: метёлки и лопаты в куче, и агитацией за труд ударный разит из каждого куста, звенят стаканы, женский смех.



Дом обошли мы, вспугнули задремавшую ненароком кошку, не там и не тогда залёгшую на кротовьей шахте. Знакомой клумбы не узнать, точно «Четвёртые сутки пылают станицы…» Цветы изрядно пострадали, и за их гибель мне неловко стало. Над повреждённым корпусом склонился я, будучи уверен: не способен мёртвый телевизор ни грозить, ни в любви признаться, однако почти тотчас отступил на шаг.



«Предупреждал ведь: отделаться от нас будет не так-то просто. Когда я доберусь до вас, умоетесь кровавыми слезами, с-су…» ? Нечто неуловимое случилось следом, я словно очнулся.



В карман мудрейший сунул, разумеется, бокорезы. Именно с этой минуты с ними он почти не расставался, а я с тех пор уверовал в существование магов, колдунов и прочей недюди. Подспудно понимая, силам какого толка технические разработки служат, прислушивался к размышленьям вслух: «Я их ясно вижу. Они направились к машине, надеются нас застать и тёпленькими спеленать».



? Когда противник оснащён технически по дёсна, противопоставить что-то можно ль?



? Меня система зажигания привлекает очень. Позволь. ? Ударил по карману он, инструмент поймал ковбоя американского не хуже. Не знай, в стороне какой находится та фирма, то ещё б посомневался. Целился Евгений в направлении верном, воздух дважды секанул. Входил во вкус он, преисполнялся гордостью за то, что средь неотложных схваток нашёл просвет и в деле старом жирную, наконец, поставил точку.



? И ни одной машины не поймают, ? сказал он, вперив взор в незримый окуляр. ? Не поймают, пока держу я пальцы в кулаке. Ну что ж, с этим фактом как будто разобрались. Перед возвращением на тропу чего бы ты хотел?



? Слегка вооружиться. И прихватить продукты.



? Первое ни к чему. Мечтаешь, чтобы подкинули работы ратной? Получишь оную в объёме полном, с утра до поздней ночи атаку за атакой будешь отражать. НЕ СТАНЕМ УПОДОБЛЯТЬСЯ ВОИНАМ НЕПОБЕДИМЫМ, КОГО ОДНАЖДЫ ВСЁ РАВНО ПРИДУТ И ПОБЕДЯТ. «Другим путём пойдём мы», коль не возражаешь. Что до продуктов, то… не припомню: разве до сих пор мы что-нибудь таскали в рюкзаках? ? Отсутствующим взглядом Евгений контроливал пространство; так трудящийся страны Советов на границе двух держав рвался в трубу магистральную заглянуть. ? Впрочем, хлеба прихвати. Поспеши, пока шагов ответных аквариум этот не предпринял.



Я в магазин проворно заскочил. Продуктами здесь не пахло, да с пустыми я не ушёл руками. Во втором подкараулил случай: на миг всего, пока ждал сдачу, невероятным образом проник в сознание ужаснейшего человека. Старик, от бесконечных выговоров и нареканий кто устал чертовски, кому пред Родиной долг неоплатный суповым набором перекрыл дыханье в глотке, только что для себя решил: «Ладно, с этими ещё разделаюсь. Пусть хлебца сладкого отведают другие». ? Скулил так разочаровавшийся в службе пёс, кто в адрес шефа за стаканчиком гранёным желчь извергал не раз. «Генерал проворовался, теперь отдел с ног на голову перевернули и трясут; суровые порядки из небытия воспряли. Зубастый прокурор у следователей вместо кислорода, судья ж, терпение теряя, поджидает отступных. Князь службы волостной возвёл хибару посреди деревни, так дорожники кладут асфальт до самых автоматических ворот; все жить хотят, и ЭТО называют жизнью. Прогнила насмерть и смердит система, пора менять подход и метод. Разогнать ? нет дела проще, но лекарей-провидцев, ясновидящих, телепортаторов и контактёров из масс рядовых, благонадёжных граждан вычленить разве участковые способны?» ? Как-то отстранённо перебирал колоду фактов старикан; на его веку случались партии получше. Рыба крупная из неможных рук выскальзывала поголовно, а вот с заносчивыми пескарями он совладает как-нибудь. Условие такое старик сам выговорил для себя, чтобы напоследок браво навыком салютовать… Вот только руководство проклинал, но датчики присылать сигналы стали, ? на второй план отошла обида. Двух сенситивов сразу сдать ? как выйти в чемпионы, и на заслуженный покой: все ягоды-грибы твои, со спинингом на бережку кроссворд «мотыль-бутыль» тянуть-ворчать да побасенки рабоче-крестьянские разоблачать. Что скажет про себя? Родной завод, от воплей первых пятилеток до последнего звонка, ? кто опровергнет? И чем особым отличаются слуг льготы от привилегий работяг? Всё равно, как командир приводит новобранца в магазин, просит показать подушки. «По-моему, вот эта лучше. Заверните». ? Ликует новобранец: из рук генералиссимуса отхватил награду! И уже не может да и не смеет видеть, что простые смертные такие же квартиры получают, что их не вынимают из постелей по ночам отстаивать честь отчизны в лице патрона, в заведении питейном через край хватившего в который раз уж…



Впереди маячила спина Евгения, и я его почти нагнал. Он будто пальцами ощупывал дорогу, как вкопанный, остановился, повернул навстречу. Средь небоскрёбов дышится иначе, громоздкие предметы просто подавляют.



? Домой к тебе нельзя. Засада. Других участников облавы не могу нащупать, это флегматики до мозга костей. Один старик излучает хлесткие мыслеобразы, аж в глазах рябит. Быть может, из потомственных…



Обывателей застал врасплох рёв двигателей. Промчалась мимо нас мотоциклистов тройка.



? Вот про мотоциклы не подумал, минус мне.



? Как быть дальше? Хочу сказать, другого канала у меня в заначке нет.



? Я думаю. ? Евгений сделал над собой усилие, чтобы не повысить голос. Дисциплинирует до чрезвычайности. Меня, однако, забавная посетила мысль: вот будет смеху, когда рюкзак заметит он… Евгений-свет у перекрёстка повернул обратно. «Проскочили», ? обронил. Надо же, триста шагов каких-то, а вот поди ж ты, не даётся сразу. Высматривал учитель признаки канала, меня в неведении оставляя полном. По его примеру, местность изучать собрался я, освободившись от примет реальности, известной с детства: они только сбивают с толку. И, представьте, обнаружил столько невидимых на первый взгляд подробностей, что к выводу пришёл: я бы и сам сумел найти, будь времени у нас поболе. И уж совсем некстати закружилась голова. Свою задачу город исполнял исправно; задымлённость, вопль обезглавленных садов, прохожих вереницы ? тусклых и погасших, рекламы повсеместно штампы, щепки фраз, крик неоправданный и подлость иному пятачка не оставляли. То ли дело там, ? сам не заметил, как отстал, ну и ладно: мои шараханья мудрейшего пусть не сбивают с курса; у каждого свой арсенал, свои привычки.



Кучка людей выскользнула из-за киоска, пристроилась Евгению в тылы. Неладное почуял я, но изменить что-либо был не в силах. Крик лишь усугубит положение, и простого проще засветиться самому… Как говорит Евгений? «НЕ МОЖЕШЬ СИТУАЦИИ ПОПРАВИТЬ – НЕ СУЙСЯ». Вот послание отправить ? этому-то учитель обучил.



Сконцентрировался, вылепил из плоскостей киоска тележку-самоход с единственным словечком «Сзади». Оранжевыми буквы получились, от иных искрило так, что одежда может вспыхнуть. Взглядом и с достаточным разгоном, я подтолкнул тележку, сам поразился, как слушается выставленных ладоней, точно рулей, она. И понеслась тележка, живо поглощая расстояние… Перед столкновением её с преследователями, позицию избрал я в очереди у киоска. Как только в плоть земную врезался таран на скорости изрядной, кучка развалилась вазой, на осколки. Старик и двое молодых, подтянутых ребят озирались дико, будто что-то разглядеть могли. Единственное слово старика заставило собраться их, чтобы решающий бросок предпринять.



Хлоп ? а «муха»-то умчалась. Во-первых, опыта ей не занимать. Во-вторых, день наш пришёл, и он задался. Я обеспокоился: Евгения на самом деле нет нигде. Зато загонщики получили ? каждый в меру собственных талантов. Старик ближайшего помощника пнул ногой, в выражениях нисколько не стесняясь, другой пощёчины отведал. Смысл сказанного предельно ясен, полагаю; сам слышать я не мог, и не советую другим.



Но вот они подались в сторону мою. Было предчувствие, встреча неизбежна; на себя попробовал со стороны взглянуть, ? как есть взведённая пружина. Спокойно, говорю себе, расслабься. В БОЙ НЕ ВСТУПИВ, СДАВАТЬ ПОЗИЦИИ И ГЛУПО, О ОПАСНО. Меня в лицо ищейка вряд ли знает, а голос изменить по ходу дела дело плёвое. Тут же возразил себе: «В век фотоаппаратов? Не для того ль тотальной слежки создана система ? от обрезанья пуповины и пелёнок мокрых до удара молотком по крышке гроба?»



Они вновь угодили под тележку, обратная восторжествовала связь. Весточка от мудрейшего оказалась побогаче; внеся в ряды подразделения беспорядок, воробышком она спорхнула да самоозвучилась магнитофонно: «Найдите мне второго, он где-то здесь».



Рядовому обывателю уподобиться пришлось: склонился я к окошку, пачку сигарет спросил.



? Каких?



? Гм-м… Любых, что подешевле.



Слыхали б псы слова мои, несказанно подарку были б рады. КОЛЬ ОБРАЗ СОЗДАЁШЬ, СООТВЕТСТВУЙ МАКСИМАЛЬНО.



? Странно слышать, ? киоскерша призналась.



? Да не курю я вообще. С девушкой повздорил. Сейчас пойду ? напьюсь ещё.



? Понятно, ? говорит она, протягивая сдачу. ? Желаю вам помириться. А вот пить не стоит, это никому ещё не помогло.

Нас окружают правильные речи. Её послушать ? выходит, курите мальчики, ей кровь из носа выручка нужна, в противном случае уволят.



Старик занял очередь за мной, в один вдох оглядел с головы до ног. А я не мог сдвинуться с места, просто колдовство какое-то.



? «Данхилла» две. Как дела, Мироновна? Всё тихо?



Они знакомы, осенило. Как осенило, так и прояснило: карточка нагрудная у представителя ведомства любого, бейдж именуется.



Продавец высмотрела меня между журналов:



? У меня-то порядок, а вот у юноши беда на сердечном фронте. Напиться хочет.



С правом эксклюзивным повернулся старец, обнаружил жёлто-коричневые зубы:



? Самое первое лекарство, поверь моему опыту. Я б с удовольствием составил компанию, да занят. Увы, даже в выходной день. ? Он прикидывал, получится ли из меня мишень для поучений. ? У стариков полно дел, это ложь, будто они изнывают от безделия. Как звать?



Так бьют подвздох.



Горластая мамаша с балкона крикнула: «Алёша!»



? Алексей, ? выплюнул торопливо я.



Он прищурил хитрые глаза.

? Андрея знаешь? Где-то в этих домах он живёт.



? Двоих даже… совершенно никчемные ребята.



Старик придерживался иного мнения:



? Не скажи, не скажи. Как у вас всё просто: ярлыков навешать ? глазом моргнуть не успеешь.



? А вас как?



Две серые молнии меня прошили наскозь.



? Зачем тебе? Дедушка ? не девушка. Внуков, правда, не нажил… да и семью не… Послушай, а что это я с тобой откровенничаю? Живёшь где?



Я головой крутнул. В противоположную от моего дома сторону указал. Профессионал почти! Только ноги всё ещё не подчинялись мне, какое-то наваждение.



? Ты не из сорок восьмого разве?



Из роли тут едва не выпал я. Врать уметь надо, пожилые люди тонко ловят фальшь, и воробьи короткохвостые гинут полными шапками. Пока я следующий продумал шаг, примчала колесящая подсказка.



? «Да иди ты на хер, дедушка!»



Его орлы почти готовы были принять сторону мою, пока же мило прятали ухмылки: «Врежь-ка ему ещё разок!» ? их мысли воробьями поскакали по асфальту.



Киоскерша едва не вывалилась через форточку-кормушку: «Как вам не совестно? Нашли, зло на ком срывать».



? Они все нынче такие, не суетись, Мироновна. И пойдут в ад, все до последнего.



«Плюнь ? и уходи», ? привезла тележка. Ничего не оставалось, как последовать инструкции.



Дело решил иначе мой последний выпад. Орлы по очереди, для шефа незаметно, один ? плеча коснулся, другой кивнул. Они выглядели повеселевшими и пытались выплясывать за спиной у старика ? неумело, зато чистосердечно. А мне их жаль. Не приглянулся им завод, ? увы, деньжат не густо, но то на первый взгляд. По крайней мере, специальность приобрести могли, что не отнимется никем. Престижней показалось верным псом служить, к элите подползти на шаг, трудовых печалей не отведав. Так вот, РАБОЧИЙ ЭТОТ КЛАСС ИНЫХ МИНИСТРОВ НЕЗАВИСИМЕЙ ПОДЧАС. Мозгов достанет, распрощаются ? их счастье. Нет ? скрежетать зубами и подниматься из постели теплой будут в ночь, по первому звонку. СВОБОДЫ ПОДЛИННУЮ ЦЕНУ С ГОДАМИ РАЗВЕ ПОЗНАЮТ. Случается, и муха из паутины путь находит.



У телефона-автомата расслышал голос. «Не оглядывайся, зайди и сними трубку. Набирай номер. Они сейчас уйдут… старик махнул. Нет, задержался. Есть чутьё, отдадим должное ему. Начни-ка с трубкой разговор… Нет, ещё чего-то ждёт. О чём вы говорили?»



Я основные тезисы привёл.



Учитель за бутылкой водки приказал шагать. Как ни противно, а пришлось идти.



В штучном отделе, средь постояльцев мрачно-экзотичных, я попугаем выглядел заморским, которого ввели в показушный зал суда, где верховодят галки да вороны. Чья территория ? того законы. Их жажда в моих вливаниях нуждалась. По неопытности, и только, я уступил нахальству. Не дай – они осмелятся преследовать меня.



Вернувшись на исходную, учителя вопросом озадачил: «Как собираемся через границу пронести?»



Про пошлину, под хохот обоюдный, вспомнил он: «Налог мерзавцам уплачу».



Незримая десница с корнем выдернула и, не подберу другого слова, в нашу рабочую реальность нас воткнула. Дух перевести, да где там!



? Мотай на ус, ? Евгений начал, потирая кисть руки. ? Старик опасен потому ещё, что умеет драться, аки демон. Пощёчину влепил, ? здесь было слышно. Второе. Коль создал тачку, после использования убирай с дороги, а то и вовсе истреби. Иначе граждане будут спотыкаться о неё, терять нить смысла, причин происходящего не понимая.



? Что делать, если зрячих меньше чем слепых? Погоди, но тележки я не видел почему-то. Ты уничтожил!



? Третье. Когда меня возьмут в кольцо или даже на твоих глазах прикончат, не паникуй, иначе смерть моя окажется напрасной. До финала дотяни: чистая победа, по очкам ли, ? там видно будет. И последнее. Именно теперь с приёмами перехода ? экстренными и по желанию, познакомлю. Именно теперь. Уж слишком близко подобрались эти караси.



? А без «схватят»… н-никак? ? Я опешил. Я испугался не на шутку. Просто не укладывалось в голове, что сказочным сценарием предусмотрены такие повороты. Нет, когда Змею Горынычу сносят головы, то вполне укладывается в общепринятые нормативы, ГОСТы.



? Это неизбежно, к сожалению. Причины, почему смирился, я как-нибудь при случае открою.



? Хоть намекни. Я должен знать!



? Только кратко. Учитель твой убивал, и не однажды. Своими несколькими жизнями поплатился, уродцами пожил, и смерть насильственная ? штрих завершающий. Теоретически готов я в путешествие великое пуститься, и главная опасность ? нитей всех обрыв; тут из себя не выскочить важнее, сознание целиком сберечь. Верное отношение к факту смерти выковано, только бы дистанцироваться от ментального и астрального тел сразу. Как говорится, основной верну долг ? и на родину. Родственники подсобили побывать. Я столько всего вспомнил!.. Знаешь, сколько на Земле коренных землян? Около четырёх процентов. Остальные девяносто шесть для отработки долгов прибывают. И родина моя… Ладно, к делу это не относится пока. Просто в одно прекрасное время к твоим услугам будет мудрость планеты целой! Но куда важнее, чтобы ты не сплоховал, не бросил посреди дороги, как умеешь. Вот скажи мне честно: ты до конца довёл одно хоть дело?



Припомнить я не мог такого. Да и не до воспоминаний стало. Истошный вопль маршрутное такси издало, преодолевая лужу за ближайшим поворотом.



? Пора, Андрей. Застряли мы в лесу дремучем, утратили динамику, присущую местам, где действий ждут от нас, не разговоров. ? И тронулись мы в путь. Учитель прав: когда догнала нас маршрутка в буреломе, средь корней дремучих, то аномально в корне! И сам Евгений обещанием озадачил крепко: к моим услугам мудрость жителей его родной планеты будет, коль всё получится у нас… Это, скорей всего, Юпитер.



Хотелось бы наощупь оценить, на глазок прикнуть.



Ревнуя к статусу магистрали, тропинка раздалася вширь. К обочинам пни жались, в панике забывая корни подбирать. Евгений оттащил меня в сторонку, напоминая, что маршрутки перед финишем наиболее опасны. Голодная, она и пронеслася мимо, фарами противотуманно рыская по сторонам.



? Водителя я не заметил вроде.



Глянул Евгений-свет микроавтобусу вослед.



? Стало быть, выманили и пожрали твари, когда не сам, под расправы страхом, руль уступил.



Металла скрежет характерный коснулся слуха. С опушки замечаем, как от покорёженной машины расползаться стали сгустки массы в лохмотьях, заменявших им, по видимости всей, мозги и члены. Бежали поскорей укрыться от лучей палящих, губительных для тел, привычных к тени. За точность поручиться не берусь, но показалось, будто потащили дружно полную канистру.



Дозорные, посланцы чащи, приумолкли… В десяти осинах заплутало существо, что до сей поры преследовало нас, сердясь, пыхтело и всячески хотело обратить вниманье наше на себя. Ещё там, в лесу его чуть не поддел ногой, да Евгений запретил: «Не трожь. Судьбой распорядился неумело. Был человеком, но упустил возможность со своим потоком взмыть. Пусть доживает век средь жаб и паутины».



Мы выбрались на свет, вздохнулось легче. Над Евгения последними словами размышлял я. Всё, что говорит учитель, достойно осмысления, как ни фантастичны заявления порой. И в эту самую минуту пролился Света Столб… как в цирке клоун, откуда ни возьмись, является в круге света… Неблизкий женский голос с неподдельной лаской произнёс: «СНаконец-то ты меня услышал! Наконец!»



Обнаруживаю себя в пламенном цветке семи лепестков, подо мной подрагивает цветоложе, а рядом наблюдается существо прекрасное, пола неопределённого. Стоило подумать о нём, как о девице прекрасной, на лице проявились чисто мужские признаки. Ах, мужчина? ? и повторилась метаморфоза с точностью до наоборот.



«С ТОБОЙ В ПЛЕНУ МЫ У ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ТЕЛА, А ЭТО ТОРМОЗИТ НАМ ДЕЛО, ПОКА ТЫ СЛЕДУЕШЬ ЗЕМНЫМ ПОНЯТЬЯМ. ОТНЫНЕ БУДУ ПОМОГАТЬ Я, ТЕБЯ ОТ ГРЯЗИ СУЕТНОЙ ОСВОБОЖУ. ДА ТЫ И САМ НЕ ЛЕЗЕШЬ НА РОЖОН, Я ПОГЛЯЖУ. НО ВРЕМЯ ЖИЗНИ БЕРЕГИ ОТ КРАЖИ. ДО СКОРЫХ ВСТРЕЧ, МОЙ СВЕТЛЫЙ КНЯЖЕ».

Перед глазами текст возник-явился, наверно чтобы враг не поживился: «БЕЗ ЛОЖНОГО СТЕСНЕНИЯ ПОЛУЧАЙ ПОДАРКИ, И ПУСТЬ ТВОЙ ПУТЬ ОТ САМОЙ АРКИ И ДО ФИНИШНОЙ, ПОБЕДНОЙ ЛЕНТЫ, КАК ИЗ ЭВОЛЮТЫ В ЭВОЛЬВЕНТУ ПЛОСКОСТИ ПЕРЕТЕКАЮТ, ПРЕОДОЛЕЮТ НОГИ, РУКИ, ГОЛОВА И СПИНКА. ПУСТЬ МИМО БЬЁТ ПОСЛУШНАЯ ДУБИНКА; КОПЬЁ, МЕЧ И СТРЕЛА ТЕБЯ НЕ ТРОНУТ, В БЕССИЛЬНОЙ ЗЛОБЕ ПУСТЬ ТВОИ ВРАГИ УТОНУТ. КОГО Б НИ ПОВСТРЕЧАЛ, ГОВОРИ НА РАВНЫХ. ЧИСТЫ СТРАНИЦЫ – МЫ НАПИШЕМ СЛАВНЫХ.



Подумал про себя: вот повстречается мне гном иль великан, на равных говорить ? не само(ли)обман?



Букет необычайных ощущений бывает слаще угощений. Я падал камнем ? и трава поднялась лесом, взлетал ? как будто расставался с весом, в малахитовой траве стоял босым мальчишкой, Луну шутя зажав подмышкой…



Евгения в приподнятом настроении я нашёл.



? Что ж, беру слова обратно, ? говорит, ? и поздравляю. Везёт же так не многим, нос не задери. У нас по плану марш-бросок, километра эдак тридцать три… Ты в брюках… шорты были. Погоди, рюкзак откуда?



Ответил, затая смешок: «Конвейерного хлебца прихватил, в неведомых краях для поддержки сил». ? «Что ж, пригодится», ? я ждал, похвалит он. Не дождался. Зато впервые наблюдал, как из чела рядового человека мысль выпорхнула ? пернатая субстанция в виде облачка или каравая, вдобавок хлебушком запахло очень.



Пока следил, как облачко рассосалось в окружающей среде, ушёл учитель далеко вперёд. Семимильными шагами разошёлся он, угодил в поток незримый, и уж понесло его в широкую долину, как целлофановый пакет, бродяга-ветер буйный стелит травы перед ним. Я тотчас бросился в погоню, пока нашёл ту самую струю, отстал прилично! Вдруг замечаю ? полезли ноги из штанин, укоротились брюки. Кто говорит «крылами обзавёлся», ввиду имеют, видимо, такое состояние.

С равнин повеяло ароматом трав, путь просто радовал! Дорога псом бросалась в ноги, проскальзывала колоссальными ломтями, и ломти походили на газет центральных жёлтые подшивки, растрёпанные дыханием времён. Невольно глаз ласкал просторы. Леса теснились меж долин, нетронутые реки полноводно и достойно делили сушу, и там, вдали угадывались горы. И уже казалось, силы нет, способной помешать походу через этот мудрый заповедник.



? Не разгоняйся! Под ноги время самое смотреть, на то и камни. ? Мудрейший тут и сам споткнулся. Следом я, и покатились кубарем, лишь горизонта линия описала трижды полный круг. ? Не ушибся?



Его забота была уместней, когда б избежали встречи с беснующейся толпой, с платными агентами, с кликушами и с провокаторами во главе. Однако ситуация иная нас нашла.



? Приехали, Евгений, ? я отвечал.



Мудрейший оглянулся.



? Эти не забудут. Небось, все дни и ночи напролёт наметили нас караулить.



Кроме великанов, кто другой на пути у нас воздвигнуть мог «Маннергейма линию» ? отутюженную стену из полированного гранита? Бросали вызов, не удалив следы дороги, хотя могли. Её стремнина уходила под массив, как бы говоря: я здесь была всегда и буду, а эти тяжкие каменья к вечеру в других местах окажутся нужнее. Так лопатой на огороде мы преграждаем путь жуку. Здешняя Лопата (или Заступ) протянулась на десяток километров влево, вправо ? вряд ли меньше.

Ещё успел отметить я: после кувырков, сей мир прилично изменился. То ? шли на север, тени впереди, и тень стены должна бежать на север… Как будто солнце взяли да перенесли… Так бутерброд кусают по ошибке, задумавшись, с противоположной стороны.



Я знал, Евгений, в довершение к известному, исполняет депутатские долги, погоны те пред избирателем обязывали иногда являться. Вот исчезновение очередное он и предварил: «Отлучусь ненадолго». Я не возражал. Но как посмел, да как отважился старик затеять на избранника народного охоту? Неприкосновенность гарантируют закон, мандат и Президент, а тут ? гляди: сморчок с зубами жёлтыми, остатки лёгких выплёвывающий между слов.

Вернулся мой Евгений на удивленье скоро, едва ль минута истекла.



? Вот так всегда: здесь дело тронулось с нуля, так там увяз. Вновь выборы грядут, и шансов у меня на срок второй не густо. Знакомец наш, поди, уж руки потирает в предвкушеньи. ? Вздохнул Евгений. ? Теоретически, ему задачу я могу облегчить, да ты-то как?.. Андрей, как ты? я спрашиваю. Пробьёшься в одиночку?



? Не уверен.



? И у меня не убыло сомнений. Начнём с простейшего.



Он оглянулся на препятствие и растворился в воздухе.



С четырёх сторон безмолвие упруго подступило, на редкость чуткое и хрупкое одновременно. Помалу скрадывая остатки леса, вздымалось марево над обозримою равниной. Далековато на востоке колбасил крыльями птах одарённый, о двух бандитски ненасытных головах. Я лишь пожелал ? как бы подкрутил настройку резкости, и чудесным образом желание исполнилось. То был орёл с добычей в клюве, не в лапах почему-то; мелочь неразумную поймал-таки, так скажем, с добрую кукушку…



Однако, как легко я принял дар и в ведомости ничьей не расписался! Подобной остротою глаз похвастать может редкий старичок, хотя у половины дальнозоркость. А ведь она даётся, чтобы не беспокоил ум по мелочам, не шарил под ногами, выражаясь мягко. ИНОМУ ДАЙ ВОЗМОЖНОСТЬ, ОН И НЕБА НЕ УВИДИТ.



Я стал помалу озираться. Открытием доволен: здесь я продолжаю оставаться!! Коль так, пора порядки наводить. С горою, что стоит стеною, надо что-то делать; задрал я голову, кричу: «Эй, вы там, наверху! С дороги Заступ уберите!»



Чу ? послышалось: то ли хохота подобие, то ли эхо.



Есть средство, коль со мною шутки затевают, ? устроился на границе света и тени, развязал рюкзак пошире, стал ширпотребовским ножом ломтями хлебушко нарезать да куркумою щедро посыпать. Без устали нахваливать стал бутерброды, и долго не пришлося ждать, ? тень в шлеме на земле тотчас заметил, на ровной линии бугор. Уж и вторая голова над гребнем показалася стены, а тени ? на земле, у ног моих; но грянул гром ? пропала. ТУТ ТЕБЕ И УДАЛЬ МОЛОДЕЦКАЯ, И ГОЛОД – ПРАХОМ, РАЗ В ПОДЧИНЕНИИ СИДИШЬ.



Едва буханки половину одолел, поднялся на ноги, гляжу окрест да пуще прежнего превозношу:



? От жалость! Бутерброд невиданный изобретал, да радость не с кем разделить. Первого встречного в соавторы могу определить.



И оправдался мой расчёт.



? Как это не с кем? ? многократно повторилось горным эхом. ? Волнуюсь исключительно, срок годности твой бунтеброт не износил, однако, как сапоги я?



Кто ж ещё? Сам Старшина, Рыжая Борода.



? Кричи, сам знаешь, не кричи ? два часа, как из печи.



? Врёшь! Вот бы… ? он закашлялся. ? Отстань!.. Извини, то не тебе. Дружина оголодала, так сказать, не за себя прошу, за рать ? голодную ораву.



Задираю голову.

? Ты нам дорогу заступил, а мы ? корми? Чудно придумано, не правда ль?



Гремело ? думал, дождь пойдёт. Тень подсказала: главу терзает неприятель ? приятель с рыжей бородой.



А не по вашей милости, скажи? Чтоб дело миром порешили сразу да по рукам ударили, ? так ведь понудили по следу вашему тащиться да веред чинить.



? Миром, говоришь? Кто сейчас мешает?



? Попирать дружину мою славную как бросите… Эй, да где ж второй?



? Подкопы чинит.



? Считаешь, выйдет у него?



? Он у меня упрям, и отступления не знает.



? Тут и конец ему пришёл! ? возликовал удачей Старшина, своим навешал поручений. Свистали ветры ? руки потирал; присматриваюсь я ? хребет так и просел, фундамент выветрился точно. Слышу сверху: ? Ну, а как теперя? Бунтеброт даёшь?



Вытаскиваю две буханки, хлеб взвешиваю на ладонях.



? Ты мне товарища загубить решил, а я ? корми рать твою?

Гикнул Старшина, шлем с чела сорвал да вниз метнул. Сила неведомая подняла и перенесла меня к подножию стены, самую малость мы со снарядом разминулись. Заглянул я шлему внутрь: носить ? не подойдёт, а от дождя укрыться да коня укрыть ? так в самый раз.



Из себя выходит Старшина, орёт чего-то, не пойму никак.



? Помедленней, если можно.



? Да как осмелился, зелен побег, ты матушку мою честить? ? циклоп двуглазый проорал.



? Я сказал ? рать твою! Твою рать!



? Смотри, если покажется ещё разок.



? Сам виноват. Поставил гору.



? При чём гора-то?

? Эхо горное. Искажает речи.



Старшина помешкал.



? Вон оно что? Не доглядел, прости. На очередном объекте монтировать не будем, хотя положено по смете.



? Разве вы монтируете эхо? ? не утерпел я.



? А то!



Вышел я из-под стены:

? Спускайся сам, неровён час, недослышишь снова.



Они недолго посовещались там, как быть.



? К нам поднимайся, ? слышу, ? неохота богатырские царапати сапожки. Уж им-то через вас досталось.



? Куда ж я с хлебом? Нет, не поднимусь.



И Старшина со свистом сверзился с горы, шелом на место водрузил. Теперь границу тени обезобразили две головы.



На деле Старшина оказался уж не столь велик, ? раза в два, чем сам я. Вдохнул он запах хлеба с трёх шагов ? аж прослезился, вдохнул второй раз ? слюнки потекли.



? По горбушке выделишь на брата ? ударим по рукам.



? Горбушка великану что? Смешить изволишь.



? Хлебушко-то из Нулевого мира, верно? Коль боевых не производим действий, краюхи на год и троим достанет. У вас там хлебушку цены не знают.



? Твоя выходит правда, ? соглашаюсь, ? иная туша механизма зерна дороже, что колхоз собрал.



Кажется, заинтересовал.



? Козхол, колпоз, колхож… Заезжий лектор разных слов наговорил, ликбез по Нулевому проводил. Колом ходят или как? ? Глаз Старшина не спускал с меня, дивяся, видно, что и другим ремесло известно великанов, ведь я нечаянно подрос. Подрос на шапку или две, недостало духу размахнуться дале.

? Дружиной всею, коллективом ведут совместное хозяйство, ? поясняю, а у самого вопрос застрял. Однако, почему горбушку просит на троих, когда их четверо должно быть? Пал кто-то смертью храбрых, проворовался, был отчислен?



? С ума у вас там посходили что ли? Может та механизма чудная умеет осчастливить сразу всех?



? Грошики глотать без остановки, вот что умеет.



? Ну?! Дурную на кой шут смастерили?



Задумался я.



? Чтоб завидовали.



Схватил Старшина себя за бороду, стал думу думати. Товарищи его от нетерпения уж дважды по шелому камешком намекнули. Не слышит. Вдруг ударил по колену:



? Что Люцифер придумал деньги, про то известно: чтобы возревновали люди да воевали из-за них. Но чтоб с его подачи механизму-монетоеду?..



Опробовал шелом на прочность очередной булыжник. Старшина едва ль заметил, был потрясён настолько.



? Куда вы катитесь и с кем в обнимку? ? воскликнул он. ? Вот и ты: вступиться за коллегу не вступился, на бой честной меня не вызвал. Будь спокоен, весовую категорию я во внимание бы принял, не расходился б в силу полную.



И ведь точно! Как же прав он! Я закусил губу, где выход?



? Я как раз решаю, до каких пределов совершить помол, как тебя с командою в порошок стереть да не запылить одежды. Совет товарища мне пригодился б, ? говорю. ? Чтоб не обиделся, без его надзора начинать не стану. Сам-то не торопишься куда?



Бородищей Старшина тряхнул:



? Тут моя забота нынче. С царства-государства со всего по крохе собирал. Лучше обрати внимание на шедевр: ни выступа, ни трещинки; гарантийные поклоны, печати, сроки ? честь по чести.



? Заметил, без изъяна. ? Сам думаю: отсутствие Евгения пока нам на руку. Но запропал куда ты, друг сердешный? Не сцапал ли старик? ? Меня от мысли этой в жар бросало. Не посмеет! Отчаявшись, я разослал почтовые тележки во все концы, на всякий случай. Руки коротки у них, сказал себе я, без должного, впрочем, убежденья. Оттуда нам грозят да эти тут права качают, ? я пристально вгляделся Старшине в лицо. ? Мы ноги унесли едва. Потерпел товарищ мой от тамошних врагов, а ты его за прах! За ни за что!



? За «что».



? В лепёшку, готов за грошик медный живота лишить?



Он опустил глаза, ресницами стригнул.



? Правила не я придумал. Заведено не нами, и не нам их править.

С депозита личного наличное презрение снимаю и ретрограду в физиономию швыряю: «Так ты из трусов, братец, первый трус?»

Вторично, едва ль не с головой, срывает Старшина шелом и с размаху оземь, ? вулканом кашлянул хребет, лабиринтом трещин враз покрылся и в зарослях лещины, в верстах семи по курсу, орехопад случился.



? Интересуюсь, первого великана позорным словом костерить кто право дал? Смелости не находил до сей поры ни бузотёр залётный, ни массовик-затейник… ? Откуда ни возьмись пал на великана Света Столб, из уст слова правдивейшие вырвал: «Ты второй, кто обозвал в отместку, да не со смелости, со страху будто».



? Это я со страху?



? Ты самый!



? Давай-ка, выходи на честный бой, как звал.



? Недомерок, сравни кулак свой с настоящим! Что на тебя нашло, ведь драться не хотел, когда я предлагал.



? Теперь не хочешь ты, выходит. Трус!



Нет, что-то тут не так. Теперь мы с ним – нос в нос, и кулак в кулак.



? Пожалуйста, потише. Мы ратуем за экологию бесед, миру не бывать без тишины. ? И выпустил Старшина, того не замечая, мысль-облачко: «Ах, неразумное дитя! АВАНСОМ МОЛОДОСТЬ ПРЕДОСТАВЛЯЮТ, НА СМЕНУ СИЛЕ МУДРОСТЬ ПРИХОДИТЬ ДОЛЖНА, ДА ПРИ СОВРЕМЕННЫХ ДИСЦИПЛИНАХ, КАК ВИДНО,СЛУЧАТЬСЯ ЭТОМУ СУЖДЕНО ВСЁ РЕЖЕ».



Подспудно я уже готов признать наличие карликов и гномов, коль для великанов отыскалась ниша. Замечаю, с горы съезжают двое ? те, Солома да Колючка. Ниц падал я, прикладывал к землице ухо и вежды ясные смыкал. Подходят ? фиксируют и обмеряют позу, обводят мелом, протоколы пишут. Косят на Старшину с опаской, таланты превозносят и добродетели его; особой чести удостоены прилюдно удаль богатырская да смелость живота лишить миролаза, вопрос на голосование не вынося.



? Насмерть одного хоть? ? Торжествуя, Солома шёпотом спросил. ? Давно пора, доколе цацкаться нам с соискателями? Расплодились больно.



Я стал менять сценарий на ходу, пусть погеройствуют с минутку, словоохотливости фазу в положении подобном пресекать не стоит. Промедление с ответом Старшины атакой объяснялось: его из колеи привычной Столб Света выбил. Потому похаживал вокруг меня Колючка да планами делился натощак.



? На Чудесном Поле давайте одного зароем миролаза, но, чур, чтобы не заставляли после извлекать. В прошлый раз нагнал таких мозолей, что рук не чую до сих пор.



? Кто ж против? ? соратника поддержал Солома.



Я сквозь ресницы лицезрел, как из себя выходит Старшина, ? их едва не стало двое; элементарный метод деления клетки здесь выглядел едва ль сложнее. Первый великан умолял заткнуться, это отлично читалось по губам. А подчинённые внимать привыкли лишь приказам явным, громогласным.



Но как ко времени я поднял голову, стоило маневр Колючки раскусить. Он осмелел настолько, что решил «убитого» копьём легонько потревожить. Известно большинству, какой эффект произведёт травинка, если ей позволить пощекотать в носу… Перемахнули мигом через гору великаны и долго не решались выглянуть из-за бугра.



Освободился к тому времени и Старшина, лишь проводил очами Света Столб, так и присел подле меня.



? Слыхать что?



? Товарищ говорит, выберется дня через два и тогда покажет, где зимуют раки.



? А мы знаем, где. ? И особым знаком Старшина приказал своим прижать сильнее: ладошкой эдак, вертикально. Весь массив тотчас саженей на десяток в почву и ушёл. ? Теперь что скажет твой приятель?



К землице ухо прилагаю вновь:



? Не раньше, чем через четыре дня.

Циклоп двуглазый радости скрывать не стал, заговорил про зубы у приятеля, у Миролаза некого, а сам гранита погружением в твердь земную продолжал руководить. Вдоль стены нешуточной прошёлся я, напустив вид простака, фломастером по горизонту линию провёл на уровне плеча, и хулиганство мелкое прошу не засчитать в банальность. Человека надобно спасать, пока великан из первых празднует победу да караулить помогает мне рюкзак.



Тут я нашёлся, предлагаю прогуляться и для ристалища местечко подыскать. Жизни признаков особых Старшина не подавал. Лишь подхватил рюкзак я ? он увязался следом. Топочет сзади, блесну как будто заглотил, разнашивает неуклюже сапожищи, а солнце красное в зените. Где ж ты, Евгений мой, дружище, где? С любым сценарием я готов смириться, не попади лишь к старику. И поспеши, стена вот-вот просядет, путь освободится, дела придётся ладить…



? Что за старик? ? осведомился Старшина.



Вслух неужто помечтал? Утратил бдительность совсем; ни одна тележка, каких ни изобретал под грифом «Срочно», до адресата, видно, не дошла. Собственно, ремеслу переброски объектов через границу обучить Евгений не успел. Думаю, к себе вернуться я сумею, в Нулевой, как говорят здесь. Но как оттуда ноги уносить? ? С остервенением, носком кроссовки ямку рыл я.



? Баланс нарушишь уровня грунтовых вод, ? заметил бдяще первый великан.



? Не боись, закопаю скоро. С тобою вместе, пусть только выскользнет товарищ из полона.



И стена рывками проседала, по вершку на каждый взмах руки его, за каждым словом. Положительно, в нём пропадал талант если не дирижера, то куратора на стройке:



? Не по летам ты дерзок на язык, что ж, поглядим, каков в бою… ? Источник смелости его растущей я усмотрел в пропорции известной: чем глубже их гора просядет, товарища «придушит» моего, тем и возможность принять бой отодвигается во мглу столетий. Кстати: «уровень грунтовых вод» сюда вполне подходит.



? Что ж мне приятеля в шахтёры отравляешь, Старшина? Он с глубины такой ещё не возвращался, но верю я … ? Сам отмечаю: тень-то отступила. Так скоро и стена не выше деревенского забора станет. Вот бы Евгений-Свет Васильевич блеснул сейчас забралом…



Меж тем, край этот мне понравиться решил; ТАК НЕДАЛЁКАЯ ДЕВЧУШКА ПРЕЛЕСТИ ОБНАРОДОВАТЬ СВОИ СПЕШИТ. Зарницы над низинами полыхали, выше лесов вздымались воды, из струй подвижные кристаллы высекая; незримые в лугах очнулись флейты, серебром ожили колокольцы… Дурманил воздух и пьянил, я словно растворялся в этих запахах и красках; все трудности остались позади и грешно покой нарушить этой сказки. Всё это здорово, конечно. Господь в родном краю мне кучу испытаний приготовил, ? я сбежал, пейзаж промышленный невозмутимо предал. Да и тут, признаться, гостеприимством докучают, но как-то в шутку. Сказка, одним словом.



Сам не свой, загонял и Старшина своих: найти, доставить, кровь из носу, Сикпенина. Не слышали? Мне показалось, что не услышать невозможно. Нашли ? ведут, и узнаю: тот самый, что мост спиною подпирал.



? Ну-с, предъяви уменье, практикант, как хлеб положено делить, чтоб по заслугам каждому, и чтоб на всех хватило. ? Ведь знал мерзавец, в данную минуту глаз не спускал с его нахальной рожи я. Поэтому заговорил, не утруждаясь поворотом головы: ? Так как насчёт горбушки, хлебушка краюшки? Как сказку новую начнёт Сикпенин, не задержи бояна с поощреньем. Таланты воздают сторицей, уж не поскупись. Мышцою потрясать не диво, а потряси-ка щедростью заморской. Поди учили в школе: голодных накормить ? чем не благое дело?

Рюкзак на плечи, ? я на исходную подался. Туда, где поддомкраченным «эльбрусом» дорогу нашу прищемили.



? Куда же ты?



? Со мною номер не пройдёт. Пусть тренируется боян, за прямоту простите, на валунах естественных да наук граните.



Под открытым небом нешуточные страсти разгорались: одного повестка дня не утоляла, другого протокол; которого который проколол ? в свидетели я к ним не набивался. Совсем не знаю тех, кто на собрании великанов отличился: не зашибут ? так покалечат. Пока лечат от напастей ноги, я и не думал изменять дороге. С одною мыслью, как учителя призвать, я сердцем выкрикнул: «Евгений-свет!» ? Пока не знаю, как приключилось, что кто-то моему желанию пошёл навстречу. Видения пришли: казематов план… растаяли вдруг зеркальные поля-перегородки, дымящие предстали взгляду сковородки, мангалы, колбы и реторты. Сладчайшие витали в келье мага ароматы, с несчётных полок, из сосудов непропорциональных, таращились диковинные твари. Самого мудрейшего в облаке из паутины разглядел, хватаю нож разделочный, лабораторный – и давай полосовать…



Учитель передо мною возник, перехватил разящую десницу, чтоб не пораниться. Явился, мне кивнул, говоря кому-то: «Следующий».



? Не помешал? ? Напрасные слова я выдохнул напрасно.



? Избирателей приём у меня по плану… (вот за что Евгения люблю: горазд на оба фронта!) Однако, что это с горой?

? С зубилом да молотком отбойным, это не гора… ладно, после расскажу. Нам срочно на ту сторону пора перемахнуть.



Помогли друг другу на хребет взобраться, совершили доблестное восхождение и спуск, пока нас не хватились.



? Мог и без меня, я нагоню.



? Правда? Я считал, присутствие всех членов экспедиции принципиальное значение имеет.



? Извини, сейчас там избиратель постучится и войдёт, а в кабинете никого. Задержусь немного. ? Исчез Евгений прежде, чем перекусить я предложил. Разумеется, оно не так: в Нулевом ему и кофе подадут, и бутерброды. Вот если б время измерялось в тоннах… Текучка Нулевого всякого заест: сплошная полоса препятствий и забот заборы. Минутки нет для размышления в тиши. Замечательно другое: старик округ оград высоких голодным волком рыщет. И ещё. Евгений знает, что вернётся. Он обязательно догонит.

По эту сторону Лопаты следы усилий титанических являла местность. Знакомые нам зодчие, кто в диспутическую крайность впал, на славу потрудились. Не говорю о красоте, свидетельствую о простоте решений. Им ведомо зубилистое Слово, коим колют скалы, ровно сахар кусковой, и из фрагментов неприступный поднимают монолит. Чудесным способом расшиты швы, отполированы полировальным Словом. Куда ни глянь, покоятся обломки скал, не пригодившиеся в дело.



Я и схоронился за одним из них, прерваться стоило собранию. О том сообщили дружный топот и прямой эфир.



? Он далеко не мог уйти.



? Обыскать площадку.



На другую сторону скалы я переместился плавно, устроился на выступе, лицом к «эльбрусу», верней, к тому, что от монолита на поверхности оставалось. По самый гребешок они втоптали стену; без посторонней помощи преодолеть её теперь мог и маг, и неискушённый путник.



Великаны начинали заводиться, и я, сама наивность, из укрытия шагнул, рукою атмосферу потревожил: «Когда трапезничал, где вас носило? Хотел вас угостить, а вам всё недосуг. Однако засиделся, в путь пора».



Рыжая Борода опешил, несуразно дёрнул головой:



? Как так? Однополчанина бросаешь? Запоминайте, тугодумы, ? кивает на меня, ? так поступают люди Нулевого.



? Что предлагаешь? Попутчик и товарищ мой, может, год потратит, чтобы из полона выйти. Мне год терять? ? возразил я. ? Вернусь, конечно, и не раз. Пока в разведку двину, с кем не знакомился ещё, прикину.



? Ага, ступай себе, прикинь, а мы тут всё местами… ? Колючка начал было. Рот ему забила боевая рукавица Старшины.



? Ступай смелей, разведай и нам всенепременно сообщи чего. А мы приятеля покараулим твоего. Знаешь, ? Рыжая Борода впервые улыбнулся, но ехидно так, ? любопытство разбирает самого, каким он выкарабкается и когда. Но ему-то хлебушка оставь хоть. Без спросу мы не тронем, слово офицера.



? Отлично! Целую бухань в обмен на сведения.



? Так говори, мы выслушать готовы.



Мне торжество момента подчеркнуть хотелось, да не прогадать в цене.



? Кто там свирепствует ещё, если не бросать дороги этой?



Как стали великаны подначивать друг дружку да многозначительно мычать, так я и понял: для ушей моих готовили сюрприз.



? По справедливости, участок в ведении нашем, и не припомню, чтобы кто претендовал; приватизировать собрались было ? нам за так отдали. По сути дела, с тех пор это мастерская наша, где берём заказы, исполняем, голов не поднимая, ? ответствовал циклоп.



? Разве не с вами мы встречались у мосточка?

? Прости, запамятовал. Для разнообразия у нас там точка, так сказать, по совместительству переправу держим.



Буханку я на вес прикинул. Заодно подрос чуть, чтоб говорить на равных.



? Если обманули, головы сверну. По рукам? ? И протянул гостинец.



Они на всё согласны: в съедобный сувенир вцепились радостно глазами, спорить стали, которая горбушка чья. Рыжая Борода не вмешивался, соблюсти формальности ума достало.



? Щепотки соли не найдёшь? – опомнился в догонку Старшина.



? Борща спроси ещё, и миску огурцов. Короче, некогда мне, ушёл я.



? Сказку-то будешь слушать? ? только и спросил циклоп.



? Не надо сказок. Вот вы у меня где… ? И рот захлопнул я поспешно. Предупреждал учитель: в походах пробных проявлять особенную осторожность надобно в словах. Нате вам, едва не усадил себе на шею великанов!



Я с удовольствием отметил, как они расселись чинно вокруг буханки хлеба. Лишь травить Сикпенин зачал сказку, я задал стрекача. Но что-то с брюками случилось: теперь они идти мешали, и я подкасывал их всё выше. Далече точно не уйдёшь. Положим, час какой будут слушать практиканта, потом начнут делить трофейный хлеб… и догонят мигом, ? с них станется.



На скалы обломок восхожу, окрест оглядываю полководцем. Невиданная открывалась даль… то есть, как ни старайся, развернуться не дадут. Зато подметил, что дорога забирает круто вправо. Глядь ? прочие дороги, как линии сбегаются на горизонте в точку, прямохонько к четырём дубам, и точка эта сильно смахивает на укрепленную заставу. Подробности поведать не осмелюсь, но то, что там заметили меня и бравые наводчики зашевелились, могу поклясться. Арсеналы здешних крепостей проверить на себе пока не доводилось; коли там орудия готовят к бою, то я молил лишь об одном: чтоб не картечью…



По сложившейся привычке резать угол и пошёл. С огромным уважением обошёл воронку, на дне которой летаргически залёг неразорвавшийся снаряд. Судя по музейной этикетке, что прилагалась к корпусу, пережил он не один десяток случаев несчастных смены власти и вполне счастливых. Возможно, выронили премет сей предки тех, кто нынче, с молодецкой удалью, уточнял прицелы. И главное ? канониры угодили точно посерёдке; даже не представляю, с каким свистом буравил твердь воздушную прошедший ОТК фугас.



Однако, не померещился мне свист. Я заслонил глаза от света, стремяся разглядеть снаряд в полёте, ядро иль что там есть у них на вооруженьи. Залечь и переждать ? мне не шепнули. На родину вернуться проще. В лапы к старику… Подумавши, что мы имеем? Льготную ? горящую путевку, как нарочный, мне случай предоставил. На передовую. Долго ль проторчал на месте этом, уж не знаю; у ног моих в пыли купаться мышата подустали. Лишь поднял голову ? и вздрогнул: вражеский снаряд не горизонтами ходил, он отвесно падал. Однако, я успел подумать про мышат: они-то здесь при чём? Когда ж когтистый коршун взмыл с добычей, я в прошлой фразе поменял акценты. Тут до меня дошло: с заставы не палили вовсе, подпускают ближе, а я застрял, чем у наводчиков посеял раздраженье, и слышу будто: «Ну, иди же».



Пришлось рюкзак снимати, небесный бронежилет искати. Псалом 90-й: «Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится…» нахожу в блокноте. С молитвою этой воины славные по фронтам хаживали ? царапины не нашивали. Слова верного да не заменят уставы, «берег левый, берег правый»…



Молитву сотворил я и героя грудью на вражеские попёр редуты. Штаты не к войне раздуты, мочегонно враг бежал, а не спрятался который, тем пришлось ответ держать. Глазом не успел моргнуть, всем квартетом в плен сдавались трёхметровые детины, шерсть торчком покрыла спины. С вековых дубов спускались, шли навстречу, полагаясь, что в каком-то из веков заключалось соглашенье к пленным применять решенье…



Проясняться тотчас стало, эхо задом наперёд, впару с ветром пробежало; некто голосом моим на «таможню» накричал: «До сведения велено довести расписание штатное, не совсем приятное, немного сдобное, почти съедобное».



Свист оборвался лопнувшей струной, и под рекламные щиты «таможни» потянулся падкий обыватель. Как призраки людей торговых, явились мыслеобразы, чтобы засвидетельствовать факт. Блокнот неспешно открываю, многообещающе строй обхожу. Головы бритые, рожи немытые, просят подаяния нищенские одеяния ? на латке латка, во всяком движении воровская повадка.



? Какие-растакие имеются должности в наличии, коррупции разряды да знаки отличия?



? Мы, батюшка, вообще-то соловьи, вид повседневный, густораспространённый ? говорит один, ? да на ту беду нашлись завистники, напраслину возвели. Напраслину кто возвёл, по сей день не ведаем: раз в три дня обедаем. Служебного расследования не назначали, а было бы то к месту. Разбойниками величать стали, будто тут таможня главная. Смех! Есть куда покруче.



? Разве не ломятся от изобилия терема ваши? ? спрашиваю, грозно листая блокнот.



? Ступай да сам смотри: что есть ? второго сорта, курсы по переклеиванию ярлыков не проходили. Да что это я? Ты ведомость потревожь, гарнитура цельного не наберёшь, ? как гриб на просеке. Так, с бору по сосенке.



Слушаю старшего говоруна, а сам в уме складываю да вычитаю, расстановку сил ломаю.



? Вот что братцы вам скажу. В мире стало неспокойно: что ни день ? терракт и войны, идут с запада купцы, завалить хотят товаром. В помощь вашим кочегарам я послал троих ребят; хорошо ? не подлецы: жгут подделки день и ночь… отравилась шефа дочь, сын печением объелся, телевизор загорелся, на жене дубленка косо… Самому как на кокосах мне диета надоела, потому покончить дело приказали наверху. Нас хотят рубить под корень. Есть приказ поставить шкворень ? свой, пока не закрутила ласковая вражья сила. Надлежит вам в сей же час пост покинуть, это раз. Кто покрепче, ? мчи вперёд, на сто первый поворот. Перекрёсток оживлённый слабо там укомплектован: всё запружено товаром, а владельцев скипидаром бог торговли распугал… Двое прочих, кто не круче, в лес ступайте во дремучий, в жизни общества пора принимать участье тоже: брейте же друг другу рожи, чтоб на свадьбе службу нашу вы представили не хуже, чем ины профессора…



«Брейте» я сказал, придётся ? и свидетелей найду. Налицо профнепригодность, глохнут рати на ветру. Хоть приказы отменяй, ворога врасплох застав: заставы личный состав букву «Р» не углядел. Отдохнуть от ратных дел им не скоро доведётся… Что ж, как издревле ведётся, в местный монастырь не смей с заграничными чулками.



Мне попало ? я в сторонку, чью-то раздавил коронку. За разумного пределы вышла драка в беспределе. Победители сыскались, половчее показались: с ног, с довольствия и с толку сбитых, разве только не убитых сотоварищей своих метят мне на попеченье.



? Где я наберусь печенья?



? С нижних полок собирай, как поднимешься ? направо. ? И ударили во все лопатки, по дороге без оглядки. Пыль подняли чемпионы ? впору протирать иконы…



Но чихнул отважно некто, невидимкою затих; в библиотеке его личной с полок книги полетели, ? в многозвучьи карусели запропасть способен стих. Всестирающей десницей сметены со сцены факты: летописец, казначей, писарь, друг ли, враг ли? ? кто мелькал посред очей?..



Наважденью место было. Изучать приметы стал, ? на заставе я, как прежде, всё на месте вроде, да недостаёт чего-то. Руки чешутся, и вот я занятие подыскал. В перевязке раненых упражнялся до той поры, пока не убедился, что без посторонней помощи им не подняться. Более из уважения, чем остерегаясь шума, забил рты кляпами да в погреба глубокие опустил обоих. Отправился хозяйство принимать, учёт квадратных метров произвести. По сейфам только полез, как задрожала тут земля, как брызнула с дубов листва. Из дупла нос высунул, глядь ? непревзойдённый Старшина лупит впереди, прочие выдерживают дистанцию, топочут стадом. В зеркало, при входе справа, загляделся мимоходом. Ба! Знакомое лицо, великаны за своего признают вряд ли. Но полюбуйтесь: сами хороши, воспитание прахом. Сколько в детстве ни долбили, что тесен чрезвычайно мир, потому дороги и ведут с запасом. «По газонам не ходить» ? так и не задержалось под шеломами, ни грамма. Рыжая Борода пошёл резать угол, буквально по моим следам.



Я оценил машину, которая имелась в распоряжении заставы, запустил компрессор да бить короткими очередями по сапогам стал, не подпускать же дружину к объекту без охраны. Для летописца, полагаю, данный эпизод не породит противоречий крупных: «Личный состав заставы принял бой неравный, и сопротивление подавлено единственным предметом было: кто говорит «шелом», подразумевает «шлем». Что правда, то есть правда: шлем богатырский вдребезги разбил воздушную машину.



? Что, сволочи, своих не признаёте? ? раздалось снизу. Тряханули дуб ? зевнула отскочившей дверцей печь. Я сажи зачерпнул совок, метнулся к зеркалу ? и маскировать давай изображение своё, однако зеркалу мои попытки напрасной тратой времени казались. Швырнул совок из помещения вон, на голову накрутил бинтов да вызвал лифт. Точнее ? вывалился на руки Старшине, почти без чувств.

Ротозей едва не выронил, ? пришлось в сценарий привнести поправку. С полной выкладкой вёрст несколько учесть необходимо… тут где-то пригодилась бы запятая. Или даже марш-бросок.



Не своим голосом я мычал ? повязки через и бинты, чтоб с сбить погоню с верного следа.

? Толком говори, ? гаркнул Рыжая Борода, передавая дальше эстафетной палочкой меня. В других руках оказавшись, я к красноречию прибег:



? Шёл тут какой-то, калечил в поединке, иных в заложники определил. Да ещё на словах просил передать, что вскорости вернётся и вздует за обман.



Все четверо выдохнули в одно слово: «Что?»

? Да он сам обманщик первый! ? Старшина вскричал. ? Мы, честь по чести, ритуал над хлебушком провели, Сикпенин басню новую сложил. Вскрыли хлебушко-то ? а внутри пусто, чтоб ему было пусто!



? Вот и я говорил своим: не связывайтесь с соискателями, не злите парней. Не смотрите, что один зелёный; они нынче, через одного, одно и умеют: ногами вышибать мозги… Бедная головушка моя! Знал бы ? пусть бы шёл себе мимо.



? А инструкция? ? перебил Старшина. ? Хочешь, чтобы соискатели хороводами у нас ходили? Одно радует, Синдбадскому крышка. ? На своих зыркнул: ? Что, напужались? Мы ж не соловьи-разбойники ? без роду, без племени. У тебя, Колючка, второй разряд? Как сопляка поймаем, зови на бой. Побьёшь наглеца ? третий запишем… ась? Не рад? До скончанья веку мне тенью оставаться положил?

Копьеносец робко переступил с ноги на ногу. Не сразу разобрал я, кто из них Колючка, кто копьё.



? Так это, со вторым спокойней. Третий разряд каждую луну подкреплять надоти, а у меня от школы забывчивость хронически застряла.

? Что скажешь ты, Солома?



? Что говорить? Много ли скажешь? А скажешь мало ? что говорить? Не, я и второй разряд не подниму. Я, если по секрету, в отхожем месте просидел два срока, пока пятёрочники науки кремень грызли. Будто зубы не пригодятся впредь.



Плюнул тут Старшина на это дело.



? Что ж мне самому идти под поезд? А сыскать Сикпенина мне, живым или мёртвым! Где пасётся наше племя молодое, неуклюжее?



Бросились Колючка с Соломой Старшине за спину, вытолкали пред очи ясные практиканта.



? Всё прячешься, инородная душа? Не мог буханку расшифровать по весу, от пустышки отличить?



Сикпенин виновато улыбнулся:



? Её из рук не выпускали вы-с, Старшина…



? Попросить не мог?



Практикант согнулся в три погибели, рукою челюсть призакрыл:



? Однажды по зубам уж получил, спросивши.



Ударился в воспоминания Рыжая Борода, припомнить случай восхотел один хоть, когда это промашку в воспитании он допустить изволил. Как видно, не сумел, из-за чего рассвирепел на ровном месте, за меч хватался, как за грудь сердечник. Едва пар сбросил ? на дуба нижний сук присел.



Дуб поддержал кандидатуру, но мнение своё озвучить не спешил, пока другие норовили.



? Сикпенин дерзости научен кем? Выходит, виноват кругом один я? ? Причалила к шелому Старшины средней упитанности тучка.



? Виноват частенько тот, кто много на себя берёт, ? вмешался я. Разлад в рядах противника не вылезет коль боком, то службу может сослужить.



? Поди, давненько за уши не драли вас! Одни поэты скоро расплодятся тут, а прокормить их чей возьмётся институт? Мир катится куда-то не туда, и виной тому пришельцы. Они, как черви, проникают к нам да точат яблоко чужое. Ну, ничего, ? смягчился Старшина, поднялся в рост. ? Нам только этот день прожить да прохиндея изловить. Придумал я, как посчитаться с миролазом. За мной, орлы…



Как в документальном фильме скоротечном: столб пыли, грохот ? и его с командой только мы видали. Краем глаза замечаю тень: как будто нечто оторвалось от меня и обособилось, родное плоть от плоти, лишь нить чистейшего серебра пульсировала харизматично и силилась воссоединить ипостаси обе. Физически, на ощупь то есть, росли мы из одних кроссовок.



Приглядевшись лучше, я в существе признал себя, каким был отроду лет, так скажем, десяти. По обыкновению, я был уже готов смириться с очередной загадкой, да день сегодня выдался особый. На языке нашёл единственное слово: «Совесть». Вон оно что!



Заговорила Совесть голосом нездешним: «Допрыгался, бодливый? Разогнал всю сказку, мечте на горло сапогом. Не ты ли грезил под корень извести Злодея, очередную сказку услыхав из дедушкиных уст? Но как, в контакты не вступая, различить собрался, мутанта от Горыныча, волшебника от колдуна и бюрократа от слуги народа? Запомни: как здешние знаменитости поразбегутся, и я уйду, куда глаза глядят. С тобою каши, кажется, не сваришь».



К пинкам пора привыкнуть: да обстоятельствами не принято толкаться в спину. Но уж будет вам, с чего-нибудь начнём.



Лишь малость осмотрелся, тотчас чаю незаконно вскипятил, в стакан мурзатый налил. Пока напиток остывает, решил разобраться с производителем новейшей газовой плиты, что украшением утвари кухонной прям-таки сияла, и дату выпуска заодно установить. Подводка гибкая, а это вам уже двадцатый век, на издыханьи! Чуть наклонил, плиту стал по оси крутить, ? откуда ни возьмись, гость припожаловал. Гляжу ? из блюдца, обжигая губы, прихлёбывает кипяток Евгений.



? Прости, не заметил, как вошёл ты. Как продвигаются на депутатском поприще дела?

И обратился вдруг Евгений-друг в старика презлющего, с лицом землистого оттенка, с сопливою бородкой, в обносках жалких. Фольги от шоколада извёл для звёзд портной изрядно, вид респектабельный придавая балахону; рукавов обношены края до степени последней, и грубой штопки повсеместно наблюдаем мы следы.



? Имя кто моё открыл тебе? ? прокурором проскрипел старик. Зелёными ногтями в атмосфере помавает, свирепые и чужестранные слова впечатывает в общежития кубометраж, ? поплыли воском зеркала, проём дверной восьмёркою свернулся да в три погибели потолок просел. Почудилось мне, нет ли, – сам пятисотлетний дуб брезгливо содрогнулся тут от мерзопакостей таких.



Как на десять строк назад вернулся я, собственную речь стал изучать. Существительных имён не густо, «дела» да «поприще».



? Из инкарнатов имени моего никто не знает. Сам забудешь али помочь? ? шипел старикашка, сабельку кривую вынимая да ножку утверждая на табурете. А сапожки-то знатные, просто загляденье: может, в моду быстроходы, может, валеки-уроды, быстроступы-попиратели, авторитетов трамбователи.



Самую малость подрастерялся я, просыпал на столешницу печенье из кулька, сам не притронулся: уж больно цвет пришёлся не по нраву.



? Угощайся, раз явился. И отвечай, что привело тебя сюда, Поприще, лукавый чернокнижник?



Он вскинул брови, саблю опустив:



? Не принято у нас на мой вопрос своим вопросом отвечать. В обмен же на услугу малую, я правило нарушу.



? Какую же?

? Двенадцать долгих лет и зим я паутину ткал, что с виду облако напоминает, и ей равных было поискать. Гордился я творением, завидовали и восхищались знатоки, пока какой-то выскочка, сопляк зелёный, не порубил её в куски. Но достойнейший нашёлся, тебя гораздо старше и друга твоего, поди. Подсказал, чьих рук дело.



? Я даже знаю, кто донёс. Да вы с ним на одно лицо! ? Действительно, сходство колдуна с любителем «Данхилла» было просто невероятным, разве что тот был вдвое выше. Связь они держать могли и через сны: кукловод лишь дёргал за верёвки. Например, меня никто не дёргал, потому и мысль летит свободно: ? Попривыкали! То стращать, то запрещать. И сами не живут, и прочим не дают. Но юные придут и камнем вынесут у Здания издания законов мёртвых окна.



Он нетерпеливо саблю отложил в сторонку, дал понять, что на уровне очередном стали прочность обманчивою может быть, скорей балластом.



? А съел ли горечи, нужды ты столь, сколь сладости средь изобилия, чтоб говорить со мной на равных?



На занятьи прошлом учитель освещал ответы на подобные подвохи. Промежуточный экзамен выпал, так и отвечаю: «Два взгляда на предмет один поныне существуют в мире. Пропагандой и обманом одни заставили других горбатить на себя, себе конечно позволяя иметь в достатке преизбыток. Но других чем лучше ты, изворотливый проныра? Не одолжил ли крыльями Создатель, чтобы, летая, понукал? Не наблюдаем что-то. Укроти гордыню, пока не довела до черты последней. А по сути, выглядит всё просто: КАБЫ СО СКРОМНОСТЬЮ ПОЛАДИЛИ ОДНИ, НУЖДЫ НЕ ВЕДАЛИ Б ДРУГИЕ».



Внезапно спинка моя взмокла, ? это грудь мою веждами кудесник принялся сверлить. Ладошки подставлял я, чтобы стружечки подобрать все, до единой, чуть поспевал прилаживать обратно. У поединщиков есть один приём: сражаясь, нить разговора не терять; ему я и последовал.



? Что за услуга? Речь о чём? ? Пусть не истребитель, и не в бою воздушном, но оппоненту спеси не мешает сбить чуток, и подуставшему «сверлу» я новую подыскал работу. Из запасников фрагмент стены на время одолжил у великанов, жилет гранитный водрузил на плечи, как учил Евгений.



Противник всё ещё пытался запустить станок, менял резцы и буры. Скажем честно, труд напрасный: в сфере той, где я вносил поправки, морковка вырастет едва ли. Злодей предположил, без учителя и шагу не ступлю я, спасую аборигеном перед? А вот посмотрим. ? И дал фантазиям своим свободу. Колдун у меня прошёл сквозь пылесос, через насос водонапорный и центрифугу, держался сразу молодцом, лишь на последнем испытаньи соскочил. Занятие прискучило, возможно; возможно, с головокруженья подобрел. ИСПЫТЫВАТЬ СУДЬБУ НЕ ВСЯКИЙ СОГЛАСИТСЯ ДВАЖДЫ.



С великим подозрением колдун на угощенье глянул.



? Ты пуговицами, зелен побег, кормить постановил? Премудрости внимай, пока я добрый: для гостя лучшего вина достань из погребов, яствами, разносолами уставь столы. Конечно, некоторую сумму придётся в банке занять, пояс подтянуть слегка. Зато о щедрости твоей заговорят в столице, а там, глядишь, молва шагнёт через границы, и пост тебе положат, и оклад, и погостить чиновник всякий будет рад…



Пока влачилась лекция, план у меня созрел. Набросив на себя личину мерзкую лакея, смёл пуговицы в табакерку, к разнокалиберным бросаюсь шкапчиками, печенье фабрики «Спартак», леденцы от «Коммунарки» нахожу и шоколад, и дату выпуска на оном. Вот те на: в тот год попортилось товару от жары несметно, но, бога не боясь, отправили в продажу. Включён обычный механизм, и следствие в зародыше убило дело. Каким законом и каналом просочился убитый шоколад сюда, тем более расследовать никто не будет. Пока не подозревают нас, легко уповать на справедливость, а как до «Дела №» фактов наскребут, то не про нас понятие это…



Гость опустевший протянул стакан.



? Не мог я так проголодаться, выходит, бизнес-порция мала. Да, и не пожалей заварки. Так вот, после смерти в Нулевом, место моё знакомец ваш займёт.



? А вы, господин хороший, стал быть, на повышение?



? Здесь я задаю вопросы. Что за дурацкая манера? Вламываются, когда хотят, поднимают на ноги всех и вся. Вы нас за дурней не держите! Пока добром прошу вести себя, как подобает временным гостям.



? Кто сказал «временным»? Вторые сутки я пускаю корни. И передайте старику: пусть поцепляется за каждый жизни миг. Коль повстречаю, он у меня устанет кувыркаться, и это… глотать паяльники, булыжники дробить.



Смерил взглядом Поприще меня:

? А если серьёзно? Зачем тебе наш мир, когда ждут ангелов миры? В своём ты по счетам не заплатил, беги отсюда ? туда, где личные дожидаются враги. Что пользы обзаводиться лишними, сверх норматива?



? Послушать вас ? тоска… ? Я не закончил фразы. Иначе впрямь возьмёт. И тут припомнил я кусок стекла, каким поранил ногу. ? Вот и пересеклись пути. А я всё голову ломаю: где видеть мог твой нежный облик?



Тут руки колдуна вдруг вытянулись неимоверно, за горло брали слишком образцово. За дело взялся он сурово, а не дышать меня не обучили, вот что скверно.



? На кого работаешь, сопляк? Чистеньким остаться вздумал, а прочим ? в общий котёл негодной плазмы, шагом марш? Я так понимаю, потешиться возымел охоту, удовольствие смакуешь… Да мы, все вместе, так отделаем, что и в аду не сыщут места.



? Руки коротки! ? огрызнулся я, срывая крючья его пальцев.



Точно на резинках, его хваталки в мощи вклинились, а локти выперли сквозь спину. Колдушка в травме производственной забился, захрипел. Сторонний наблюдатель нашёл бы сходство с гимнастикою у станка. Но в случае подобном инспектор строгий отчитал бы за уклонение от нормы и дурной пример.



Вид принял визави мой ? как будто выдохся, обмяк, да изловчился и пауком набросился опять. Перехватив ручата, теперь я их не отпускал, а стал переправлять помалу (и получалось ловко!) в прицепов мир, где с перегрузками не шутят. Один из пальцев угодил в сценарий с пьяным трактористом, кто по деревне нарезал круги с прицепом дров. Не мог загнать, опохмелюга, а пар валил уж через уши…



Зубами Поприще скрипел, но держался молодцом, из сил последних… И тракторист ? братишка-инкарнат, с кем родились и движемся единым временным потоком, берёзу зацепил бортом. Затем на бордюр вскочил прицеп, ? заставы тенистую прохладу крик окропил.



? Довольно! мочи нет! Ты б отпустил, Андрейка, век буду благодарить и помнить!



? Клянись же именем своим!



Опешил он и дух едва не испустил. Чтоб уцелеть во рту костлявой (уж слишком близко подобралась), пожертвовал старик частицей сокровенной, о гордости на миг забыв. «Клянусь! Я именем моим клянусь», ? торжественно, как на приёме в пионеры и я однажды произнёс.



? В знак примирения, подай-ка мне сию минуту карту мира здешнего ? со всем, что где живёт и движется.



На лице у колдуна не дрогнул ни единый мускул:



? Нет карты ни у кого такой.



? Есть, ? равнодушно возражаю я, другого и не ждал. ? А ну-ка, покажи свою!

Замешкался тут он маленько, лицом повис над эшафотом и косит глаз на палачей… Тогда им тайны не открыл.



? Давай, давай! Кто ищет встречи, долго ноги бьёт. Ты единственный, кто без ошибки мои координаты вычисляет.



? Твоё предположение не имеет почвы.



Я выглянул из дупла наружу.



? Почвы предостаточно. Где наш усталый тракторист, не задремал ли за рулём? Конечно, ты не мог читать «Прощай, оружие».



? Прощайте, кубики! ? К моим ногам колдун швырнул диковинное устройство. Возможны совпаденья, как возможны и пробелы в системе стройной, со шкалою Рихтера, но тряхануло подиум до звона рюмок и стаканов. Сей негодяй метнул комплект, точь-в-точь, как у Евгения дражайшего, метнул в бессильной злобе, имуществом не дорожа, точно разбить собрался. Мне ж тем временем пришла подсказка: «Бери их, береги и изучай, как работать с ними».



Чутьё не подвело. Я поднял кубики ? горячие, как из кипятка достали, мне стоило огромного терпенья, чтобы удержать предмет сей, и только, для отвода глаз, глаза отвёл. Дивяся безмятежным видом, я проницал равнины дальше и границ не видел… я наливался силой, которую на переноску тяжестей не тратят. Меня дразня, на миг всего, как вспышка фотоаппарата, дворец воздушный полыхнул на стопке облаков. Кто выпекает там блины и томно зазывает в гости? Принцесса, юная вдова, богатая Яга, румяная купеческая дочь, племянница областного прокурора?



Я повернулся к ловкачу.

? Мне сразу почему не передал? Предупреждали: я приду за ними. Покажи лицо, особенно глаза. ? Он подчинился, и зрелищу я не был рад: ? ПОКА В ДОЛГАХ, ТО В ПРЯТКАХ МАЛО ПРОКУ.



? Не с кем было.



? Лжёшь. ? И обратил внимание: кубики-то остыли!



? Посторонним?.. Такие вещи я никому не доверяю.



? Сколько карт всего?



? Когда-то было сорок.



? И?



? Инкогнито, неизвестное лицо, стало их выманивать и штабелировать в надёжном месте… я полагаю. Карт, как говоришь ты, уцелело несколько, но у кого они ? о том помалкивать предпочитают. Против молчания одно лишь средство есть, – молчание. У золота возможности уже не те.



Поднимаю руку:



? Теперь и ты помолчи. Сам разобраться постараюсь, а нет ? подскажешь. ? Испытания прошли успешно. Кажется, я своего достиг: колдун по прозвищу Поприще частичное представление об объекте получил. Надеюсь, убедил его, что набору кубиков цены не знаю. Иначе б сразу их раскрыл и стал вносить поправки, как учитель. О, этим делом, я уверен, маг промышлял, пока не довелось расстаться. Не будь у Жени своего комплекта, неизвестно, поплутать пришлось бы сколько. Колдушка воздвигал преграды, а Евгений их перемещал в пространстве и покидал там, где никому не причинят хлопот… Возможно, преувеличиваю я, но Поприще на минутку не мог ручатам передышки дать. Физически не мог.



И всё же, кубиками овладеть мне помог некто, кто обнаруживать себя пока что не спешит. Что они из себя представляют?



«Мечта тиранов, кому о существовании их известно».



Я тихо ойкнул: мне персональная была подсказка вновь, только для моих ушей. По двенадцать кубиков в девяти рядах. Внутренняя, мягкая подсветка, все плоскости всплывают и уходят, вращаются, друг друга не цепляя, ? просто идеальное устройство. Кубик Рубика, знакомый с детства, едва ли принцип повторил. Стало известно ? подсказки ждать не заставляют, ? каждый кубик имеет пять рабочих поверхностей, шестую занимает буква либо знак; владелец должен разгадать девиз и следовать ему… Меж тем, все связи Поприще нарочно спутал, чтоб я не охватил картины в целом, и за моими действиями лукаво наблюдает, затаив дыханье.



Вращая помаленьку нижний ряд, приметы местности я восстановил, как их запомнил, от Арки до заставы. Колдун кивал, разочарованье предвкушая. Сейчас! Я сделал ложный выпад, будто бросить кубики ему собрался. Как он хватал руками воздух, перебирал молекулы азота с кислородом, пока не сообразил:



? Я допускаю и прощаю резвость юного ума. Я многое готов простить, но предметом этим… Боюсь, подумать надо. Нет, не могу! Твои поступки и слова ? дешёвка!

? И на такую ты попался. Скрипеть зубами брось, иначе удалю… ? Подумав чуть, твёрдо прибавил я: ? Удалю не только от себя, а с этой шахматной доски.



Колдушка сделал над собой усилие, и через миг я не узнал его. В миру, будто экскурсией теленок соблазнился, экстремалом побывать на бойне:



? Отныне я твой раб.



Я к кубикам вернулся. Должно, я нарушал обычай здешний, не испытав благоговенья перед таким поступком да и перед вещицей этой. Современным выражаясь языком, предо мной мерцал экран дисплея, на котором протекала кем-то начатая игра. Сто восемь кубиков, пять вариантов наличия жизни либо полное отсутствие её. Вот, к примеру, женщина из селенья на песчаной отмели бельё полощет. Этажом выше, за лёгкой рябью, кипел страстями люд торговый; чудеса и сласти, профессиональные обманщики и ворьё. Грань слева была занята оленями на пастбище. Правая грань транслировала соревнования, возможно: человекообразные созданья, в униформе чёрной, колодец спешно засыпали.



? Кто такие?



Колдушка подбежал на цыпочках, заглянул поверх руки моей.



? Слыхать слыхал: являются и бродят чужаки, ? откуда? с целями какими? ? неведомо. ? В лицо подобострастно заглянул и выпалил: ? Могу понаблюдать, коль хочешь, ведь у тебя других забот полно.



Поприще ведал, говорит о чём. Снаружи грохот нарастал. Я высунулся из дупла, забыв про осторожность. К заставе приближался караван торговый. Судя по количеству штыков, мимо заставы намеревались провезти спроса повышенного товары, в количестве несметном. Уж пиками ощерилась охрана, смельчаков две дюжины от группы отделились основной и устремилися к дубам; на тетивах шёлковых калёны стрелы уж лежали, командиры краткий миг победы предвкушали.



И вновь неведомая сила вмешалась в расстановку сил: будто в штаб меня с докладами позвали, ? казармы внутрь отбросило чужой взрывной волной. Стрелы полета я не услышал даже. Через парадный вход, в дубовую она проникла крепость, вонзилась в переборку огорчённо ? аккурат, где только голова маячила моя. «Что везём?» ? хотелось крикнуть. ? «Лечебный насморк», ? они могли ответить. Опять же, кто я им? Однако, будь соловьи-разбойники на месте, купцам пришлось бы принять бой и дань обильную, обидную платить, как пить дать.



? Стрелять умеют, ? я промолвил.



? Да и ты не промах! ? раздалось за спиной не очень внятно. Печеньем контрабандным Поприще рот и карманы набивал. ? Ишь, увернулся с четверти полета. В твои лета похвастать я таким не мог.



Льстецам я спуску не даю:



? Чтобы впредь не возвращаться, относительно предмета, карты этой, то её ты больше не увидишь. Разве что, в руках моих. Но будет лучше, если всё расскажешь сам.



Он помялся:

? Эти, с колодцем, поговаривают, из команды разрушителей.



? Кормил борщём ? тащи жаркое.



? Что уж так с наскоку, передышки не даёшь? ? Ловчила сотворил сачок и попытался слово лишнее поймать да под язык вернуть, но на стекло магическое, воздвигнутое мною, натолкнулся, ? в этом деле я преуспел, и на экзамене последнем получил «зачёт». Старик и так, и эдак ? вязнет молоток, сачок скользит. ? Ну, ладно, буду говорить. Ты только мне рецепт стекла покажешь. Стену от северных ветров поставить, прочную наверняка, хочу. Так вот, о разрушителях. Ваш мир на грани уничтоженья скорого, вот всякие и лезут уравновесить наш. Чтобы сюда не перебегали ваши инкарнаты. Среди девятских посему союзников нашлось немало, но лично я не против. С умными всегда приятно завести знакомство. Я поведу и покажу…



Заговаривая мне зубы, списание излишков в холодильнике произвёл колдун. Яишница с сиреневыми желтками на сковороде зажурчала, на двух тарелках ломти колбасы образовали горку оркестровых инструментов, как бы приглашая в самодеятельном кружке участие принять. Разделить же трапезу колдун меня не торопился звать.



? Злой старикашка ты, знать ? много знаешь, да говорить не станешь. Цену набиваешь.



Поприще задержал желток на кончике языка, слизнул и очи закатил. Посмаковав, ответил:

? Тебе, Андрейка, я полезным чем подольше оставаться жажду. Вот спросить хочу: сила имени твоего в чём заключена? Ударение на слог второй, ? стало быть, привалит счастье на вторую половину жизни, а ты так молод.



? Зачем мне третий прибавляешь слог?



? Исключительно ради блага твоего. Чтобы приблизить День твой.



Ему в лицо я рассмеялся:



? Мой враг желает мне добра? Попробуй доказать.



? Изволь! ? И пальцы жирные протянул колдун, десяток кубиков перевернул да без оглядки оценил реакцию мою. ? По кругу отныне будут бегать великаны, за тенью собственной гоняться. До сто первого поворота соловьи-разбойники так и не домчат. Вижу, ты и без кубиков на выдумку горазд, а вместе, стоит захотеть, мы всех недоумков построить сможем, и будем стричь овец…



На кубиках происходило то, что он задавал вращением фрагментов.



? Достаточно. Руки убери. Сам напросился… Кстати, стопочка блинов, увенчанная мороженным и клубникой в виде дворца, тебе ничего не напоминает?



Этот сучок прекрасно знал, о чём шла речь! Заметил я за ним особенность передёргивать плечом, когда лгать собирается. Вот и сейчас заговорил, поводя им:



? Никаких ассоциаций, Андрейка, ну, совершенно никаких. А ты у нас поэт. Мороженное и клубника… Так где архитектурное ты диво наблюдал?



? Позволь, закончу. У друга моего похожая есть карта. Про себя, его я Женей называю часто, ударение на первом слоге. Произнести лишь стоит, в мыслях либо вслух, для исчезновения причину он находит тотчас.



Колдун, как дегустатор, неспешно одно и то же слово проверял губами, затем развёл руками:



? И ведь верно, как раньше не сообразил? «Женя» ничего изменить у нас не сможет, слишком поздно. Вот «Евгений», да вкупе с отчеством ? сила несокрушимая!



? Опять лжёшь, ? перебил я. ? Если следовать выкладкам твоим, в районе сорока лет его осталась сила; серединку жизни, как ни прискорбно, Евгений-свет Васильевич разменял… Хорошо, что за змея огромная шныряет поперёк дорог, пугает путников?



Вытаращил Поприще глаза.



? Я думал, это сказки. Но ты видел, значит, есть она. Что ж, постараюсь справки навести. Оставим, Андрейка, эту тему. В конце концов, ты повелитель сектора отныне! Никто тебе уже не нужен, сороковая доля мира нашего принадлежит тебе по праву. Твоему Евгению-свет Васильевичу досталось столько же. Поведители других секторов на конкурентов всегда смотрели косо.



? Повелитель из меня? Ещё чего! Своих забот по горло.



? Кубики повелителя у тебя, и тем всё сказано.



? Но я не хочу…



? Теперь нежелание твоё не имеет силы. Конечно, можно кубики вернуть ? скажем, Синдбадскому. Или более достойной кандидатуре. Но у тебя они пока, спеши. Вам поглубже прокопать границы вышло да зорко их стеречь.



? Ты предлагаешь княжествами раздробить…



? А ты помалу привыкаешь спорить, личным записал врагом за то, что немощен и стар, ? извини, так видится со стороны. Однако, не учитываешь опыт, находишь приемлемыми только проверенные варианты. К примеру, эСэНГе? ? Поприще прыснул в кулачок: ? Уж Западу в поклоны записались: у них товары, технологии, и деньжат занять всегда.



? Не вижу ничего смешного.



? Ну как же? Начнём меняться: что есть у тебя?.. Базаром три заправляют торгаша, строят глазки, а ножики за пазухами греют. СНГ ? Совершенно Не Годится. Слепцы Нужны Гегемону. Свет Найди Горний… довольно, впрочем. Досадно создателю, творцу идеи, когда его аббревиатуру толкуют массы, как кому охота.



? Сам не запутался ещё? ? спросил, иронию в карман упрятав. ? Больно мудрено.



? Не скажи, это как поставишь. Заставь народ долбить одну-единственную фразу, и она сработает, разрушая всё, что не в частоту её вибраций. Иными словами, окружающие государства самостоятельность утратят постепенно. Краской на флажках и плакатах сделается Независимость, но только считанные, точнее, избранные разберутся в этом. Сам подумай: то устраивали сперва границы, вооружались, то вдруг стирать пошли их. Заметь: у вас там всякой глупости оправдание достойное находят.



Я призадумался.



? Есть смысл в твоих словах, не спорю.



? Это что? Вещи слишком очевидные. Электорат полезно занять хоть чем-нибудь. Песок и воду, камни на гору таскать, рыть ямы либо надзирателем служить. И будешь править, не тужить.



? Но независимость как утратить может Запад?



? Нужен повод. Скажем, объединяющая система и единая валюта, сглаживание различий ? вплоть до личностных. Глобализация, скажем так.



Стало скучно и грустно. Он вернул меня в покинутый мир. На миг показалось, что я оттуда никогда не вырвусь. Действительно, имел Поприще выход и черпал информацию без разбора. Да он вдвойне опасней, коль на то пошло.



? Цена. Меня цена твоих услуг интересует.



Маг жиденькую потеребил бородку.



? Давай так: я службу выслужу сначала, а как надумаешь, там и спроси.



? И до поры той ? верой и правдой?



? У нас не возбраняется… Однако, иногда меня пугаешь эдак. О чём опять задумался, Андрейка?

На самом деле, я просто засмотрелся. Необычный ракурс позволял разглядеть нечто большее именно с этой отметки, где я стоял. Сквозь кору могучего дуба прозревал заманчивые дали, о каких мечтал не раз. Спрашивал меж тем себя: а хотел ли я когда повелевать другими? Отнюдь. Не имел гарантий, что буду справедлив и мудр. Долгов наворотить перед собратьями куда как просто, а это лишний круг заказать себе. Изрядно на посту соблазнов, минусов и плюсов. У нормы-потогонки рабочий график не в почёте; делёжка премиальных, уменье взятками распорядиться, вовремя себя причислить к свету высшему, ? потом окажется, среди толпы бесцветной, на грани неприглядной нищеты проживали подлинные люди, краше во сто крат и целомудреннее павлинов микрофонных.



? В чём заключаются права повелителя сороковой части?

? Нет сложностей особых. ? Тут Поприще замолк и выпучил глаза. Прохаживался уже известный нам Столб Света рядом с ним, то брал в объятия, то отпускал. Колдун на светлом фоне чернее угля оказался. Попривык слегка и, чуть заикаясь, в паузах продолжил: ? Караулишь появление новичков, вычисляешь и напасти насылаешь. Задача: отбить охоту сюда соваться вообще. Я до конца не разобрался, как насылать, но тот, у кого я отнял кубики, владел искусством в совершенстве. Лишь с местным контингентом я умею обращаться. Скажем, сыщется болтун, к восстанию подбивающий народ, ? нашлю град-ливень на поля его. Пока лишь собственною шкурой дорожат рабы, а домик в центре называют «моя хата с краю», то это сильно облегчает дело: повелитель может спать спокойно. Или вот, скажем, за водицей ступает юная девица: легка и грациозна, но с вертопрахами серьёзна. ? Стрельнул колдун глазами в сторону мою. ? Только слово молви, любую мы в кредит оформим.

? Позволь вопросы эти мне самому решать.



Напоследок я проинспектировал жилище соловьёв-разбойников. Возможно, мне не раз ещё у них придётся побывать; есть ли рост благосостояния или обитатели нищают потихоньку, ? всё это я узнаю в скором будущем. На момент текущий можно смело заявить: мебель имеется. Собрана из разных гарнитуров, в основном из ДСП. Минуя таможню и налоги, кто-то снабжает братию дешевкой. В дверях почти свежие поступления ? посылки «из Парижу», так и написано, где адрес отправителя должен быть указан.



В сушилке комбинезоны сохнут, валенки и рукавицы.



? Из-за границы сектора идёт посылка за посылкой: валенки, перчатки, шапки. Как надлежит мне поступать?



? Пишешь бумагу ? отказ от них в пользу банка, и всякий раз составляешь разовые прошения о выделении под сезон конкретный. Банк рассмотрит и решит, выдавать или отказать… В Нулевом иначе? – Колдун повёл плечом.



? У нас до такой тупости не докатились.



? Не знаю, что есть тупость, но днём позже какие-то события повторяются у нас, соседи мы. ? Колдушка со злорадством к выходу шагнул и ткнул перстом в пространство: ? Со свалок ваших мусор скоро хлынет к нам сплошным потоком, границы сдерживают натиск на пределе крайнем. И страшусь я дня, когда обвал случится: шахтёрам лишь знакомо это чувство.

? Из Нулевого? Да с чего ты взял?



Поприще указал вниз. Я кинул взор и хлопнул по коститому плечу его:



? То караван ваш только что прорвался.



Он предлагал спуститься и, правды больше в чьих словах, убедиться лично.



Я напоследок славы трудовой музей ощупал; он между ванной расположен был и кухней: чулан чуланом, паутина и темным-темно; в нём ненапоказ скульптура соловья-разбойника в рост натуральный горевала. Притронулся ? холодный камень. Меня ещё сомненья посетили: в мужской одежде, а грудь подобна женской: сдвоенная симметрия, упругая наощупь. Её на свет бы вынести да рассмотреть не торопясь; чего держать в запасниках шедевр, который радость может приносить, лишь день дверей открытых объяви.



Десяток стрел, в коре застрявших намертво, в какой-то мере нам помог при спуске. Прежде, чем на землю спрыгнуть, осмотрелся. Капканов не видать, и ладно.



? Откуда газ? ? Наконец-то сообразил, что при осмотре жилища поразило.



Он за оперение стрелы подолом зацепился и беспомощно повис головою вниз. Прилила к мозгу кровь, что для старческого организма врачи не назначают. Я помочь собрался, да он не принял помощь, когда я рядом оказался. Упрямый скарикашка пробовал добраться до стрелы, закусив зубами губы. Что ж, ГОРДЫЙ ПОВИСИТ ПУСТЬ; РАЗ ЧУЖУЮ ПОМОЩЬ НЕ ПРЕЕМЛЕТ, И ОТ НЕГО НЕ ЖДИ.

Я совершил посадку, над артефактами склонился. Пакеты из-под молока, конфет и чипсов, бутылки, баночки пивные, фольга и крышки, окурки и лепешки жвачки. На мгновение почудилось, будто над головой брезентовое брюхо Нулевого нависает; брезент настолько стар и трещит по штопкам, что может окатить в ближайшую минуту. В Нулевом, на этом месте, вполне возможно, городская свалка процветает; тяжёлые бульдозеры без устали трамбуют отходы деятельности царя природы.



? Так откуда газ? ? вопрос задаю вторично.



Крохотным стилетом он полоснул по мантии так проворно, что я и шага сделать не успел. Колдун упал на нижний сук, повялился, восстановил дыхание, и завершил спуск с уважением огромным к собственным мощам и членам. Я знаю, это очень больно, однако, виду не подал он.



? Надо бы заштопать. ? Время Поприще тянул, порез на платье изучая.



? Не головой ударился ты, часом? Повелитель дважды задаёт вопрос, и ничего в ответ не слышит.



Тут Поприще показал себя:



? Не глухой. Можешь спрашивать обо всём, что касается окоёма. Но газ ? имущество абстрактно-неучтённое, а стало быть, моё; спроси любого, кубикам запрос пошли, ? там не найдёшь намёка даже.



Старикан не прост: прибрал месторождение, узурпировал добычу… Само собой: долго ль информацию почистить, да на худой конец стереть? Взглянуть на дело можно шире: какая карта нам покажет, сокровищами какими не собираются делиться недра? То-то и оно; втайне скорбя о том, как ни примкнуть к сторонникам всепобеждающего Закона? Хотя бы до оказии, чтоб спрыгнуть на ходу, когда ложными назовут твои ориентиры.



Выходит, вышел победителем колдун, поглядывает-то как, точно на профсоюзный комитет директор. А доведётся мастеру, заведующему свалки в зелёны когти угодить ? вообще застрянет в чемпионах. Такова уж психология раба ? раба желаний. Учитель говорит, с прохиндеями такого класса в поддавки играть чересчур опасно, ибо поединка результат непредсказуем.



Однако, вопрос вопросу рознь. Меняю тактику:



? Печи здесь не разрушают?



? Знамо дело. Я же говорил: у нас происходит то, что и в Нулевом, с задержкой малой.



? Так у кого ты отнял кубики?



Поприще с оглядкой на ускользающий Столб Света ответил вроде невпопад: «Он ещё об этом пожалеет! И, кажись, он сам того ещё не понял».



? Когда же службу ты служить возьмёшься?



Бутылку он пустую пнул, очей не поднимая.



? Одну уж сослужил бы, кабы не застрял. Под ноги настелить хотел матрасов, как прыгать станешь.



? Ты бы ещё коврами выстелил дорогу.



Обрадовался Поприще, в ладоши хлопнул. И запестрел большак коврами, от заставы до горизонта. Не поленился, отвернул я край ближайшего, обнаружил полные данные изготовителя. Из славного града Бреста плиты да ковры, российский газ, поди, ? всё меньше сказка напоминала оную.



? Сам газопровод просверлил, помогал кто?



Мой собеседник механически дыру в подоле теребил, свежую дыру зелёными до ужаса когтями.



? Если интересно, имеются неподалеку космические подлинные корабли, это в секторе соседнем, два дня ходу. На заре вечерней я частенько наблюдаю, как стартуют. К ним подобраться трудновато, охраны там не меньше, чем капканов. ? Колдушка приспособился ловить, не поворачиваясь, мой взгляд, стал нитку продевать в иглу. ? Свернуть в рулет любую гору мановеньем пальца, захочешь ? объявлением по стене размазать, я многому научить могу.



? Не надо. И реки поворачивать не надо. Вот прибавить лесу можно.



Он развёл руками:



? То превыше сил моих. Со временем, как только в Нулевом займутся этим посерьезней, можешь обращаться. Вы ж лес сдаёте за гроши, и грабежа виновники пожалеют горько, лишь взыскивать придут. Знаешь, как наказание выглядит? Их участь ? самый дальний сектор, сажать младые дерева, где твари полуслепые за ночь уничтожают все посадки. Берутся утром должники за тот же труд, и утром следующим, и без конца так. Сам не бывал, знакомец сказывал надёжный.

? Надёжный? И это говорит профессиональный жулик?



? Кто ж называется лгуном? Приукрашаемся, десяток подвигов добавим не своих ? и вот, как ёлка на пиру: всем взяли, только не позвал Господь к себе. КОГДА БЫ С МОЛОДЫХ НОГТЕЙ УЧИЛИ, ЧТО ПОСЛЕ СМЕРТИ ОТВЕЧАТЬ… Сволочи! Которого в краях поймаю наших, от образования купцов продажных… ? Поприще орудовал иглой ловко, за стежком стежок на мантию ложил. Закончив, нитку откусил. ? Прости, я должен высказать тоску, до омерзенья наболело.



Колдун неадекватен. Не в меру разговорчив, с чего бы? ? Я прикоснулся к кубикам, опять вопросы. По идее, они в кармане поместиться не должны, а вот поди… Здесь многое не имеет объяснений. Говоришь, сорок восьмой поход? Удачно мы вписались. Друг Евгений не самоустранился, он догонит.



Глядь ? ноженьки мои в размер вернулись. Можно дальше двигаться ? подсказка. Подсознание, подмастерье и подсказка, то есть, не в самой сказке, а рядом, приставка уточняет. А если внутрь войти нам да грудью повстречать врагов, не отступая в под? Слыхали? Трепещите, я иду, только подведу итоги. Игрушку отобрал у колдуна, начало неплохое; пусть тешится надеждой возвратить её. Возможно, тем удержать удастся при себе. Познания пригодились бы его, да как доить колдушку, чтоб без ущерба воле? Пока я с родиною не порвал… Мысль интересную кто-то мне подбросил.



? Предположим, ругаются у нас, не понимая смысла, на основы покушаясь жизни, на чём свет стоит.



? Прямиком в Двадцать Второй сектор, больше их нигде не терпят. Покажу, коль будет по пути.



Соображаю про себя: всё мало-мальски ценное перетаскал экспоприатор, тайники ломятся, а сам под нищего рядится. Его готовность послужить выглядит набором слов, который не убеждает вовсе. Он рад нам, как же.



? И номер нашего?



? Девятый.



? Чем знаменит?



? Ничем особо. Так, мелочевка всякая ведётся.



? «Говорит и показывает Поприще!» ? декламирую я у подножия дубов, призывая их во свидетели.



Он трухнул:



? Зачем же так? Всё скажу и покажу, только без огласки лишней!



Изменить тактику надоумили меня. Я уподобился инспектору, который замечает недостатки, но писать не пишет протокол в предвкушении банкета, этакий красиво писающий мальчик… И колдун разволновался:



? Прямо здесь и сейчас? Хорошо, только надо пройти вперёд. Тут недалече.



Кто мог подумать? И впрямь, молчанье драгметалл.



? Молчание ? да не ягнят, ? сорвалось с языка; я начинаю привыкать к тому, что речевой мой аппарат кто-то использует со знаньем дела и не без пользы для меня.



Чародей рухнул близь дороги, подать рукой буквально. С усилием невероятным подогнул колени, стал подниматься. Переведя дух, обречённо вопросил: «Кто открыл тебе моё второе имя?»



? Сколько же их всего? ? не удивился я.



? Этого никто не может знать.



? Для твоего повелителя разве исключения из правил не будет?



Колдушка платье отряхнул, в путь тронулся, подменили будто. Очередную клятву, знать, давал себе он, пострашнее той, которую минуту, час ли какой нарушил… Поприще-Данеягнят, впереди их сколько, имён престранных? И страха наводить тоску перед узнаванием последнего добро ли? На нём лица и без того не сыщешь… Но впредь наука будет. Во всяком случае, уразумел, что шлюпка сокровенных тайн его течь приютила, и я к тому не прилагал усилий.



Что за напасть? Кубиков вновь рука коснулась.



Эти случайные касания я начинал рассматривать как магнетизма проявленье. Кубики моего вмешательства алкали, включения в Игру. Ни правил, ни инструкции, а только инструмент. Всё равно как взять у банка предлагают в долг, но под какой процент, на финише лишь известным станет…

Любопытно, как далёк Евгений от прочтения девиза; готовеньких ответов обрывается прямая, лишь замаячат финишные знаки. Этот ребус на обратной стороне Евгений видно напоследок отложил; в свободную минуту над решеньем бьётся. Что уж говорить, мне сколько предстоит пройти, и какой ценой?




4


В деталях местности, и сейчас, и потом, в беседах с девятскими всё чаще возникали аналогии с состоянием «дежа-вю». Мы проходили через это, говорил себе я. Ветром приносило: «Неверно». В таком случае, на постой чьи воспоминания просочились?



Положительно, какие-то детали и фрагменты местности были узнаваемы, разве нарушена их очерёдность. Возможно, это зеркальное отражение покинутого мною мира, но без конкретных признаков цивилизации. Горы и равнины, реки и леса куда реальней городов, заводов и дорог железных.



«Теплее».



Припомнились слова учителя; вводя в курс дела, говорил он как-то: «Стремись за пышностью и цветом разглядеть пристрастия существ, кто властью располагает в данном мире. Распознавай и тех, кто лишь алчет власти, но лезет на глаза. Ты ведь тоже окружал себя предметами, сообразно вкусу. Так вот представь: до десяти полубогов отслеживают процессы в каждой ойкумене, и тоже «мебелью» свои уделы городили, кто на что горазд. Бурная река в лесу равнинном ? знак верный, как и берёзовая роща у исполинских скал, ? знать, интересы здесь срослись, и площади свои любви предметом максимально стороны нашпиговали. Там кто-то птицами заполонил пространство, другой цветами застелил ? шагу не ступить. Когда же конфликтуют меж собой, подскажет местность…»



Тотчас удалось высмотреть детали мне, вооружённым глазом коих не увидеть. Стал наводящие задавать вопросы; моё второе Я тоже подбрасывало материалы, после озвучивания которых из себя колдунишка выходил. В конце концов, я дал понять, что наблюдаю множество ловушек, затем так прямо и спросил: кто ставил, для кого? Не помнит, говорит, давно то было. Гадать лишь оставалось, скольких предшественников моих он в цепи заковал. Случись, на мне споткнётся, с дистанции сойдёт. Однажды и ему придёт черёд платить по счёту. Озарило невзначай: вдруг да вытащу сколько-нибудь собратьев, свободой одарю. Пришлось одёрнуть хвастуна; ПРЕВОЗНОШЕНИЕ СЕБЯ НЕСМЕТНЫЕ РАТИ СВЕЛО ЗА БЕЗДНЫ КРАЙ.



Видение возникло пред глазами: как будто очутились мы у котлована на краю… Да так оно и есть, не сплю же! Карьер отверзся рукотворный у самых ног. Там копошились люди в униформе телесного цвета. Собакоподобные стражи швыряли вниз ржавые консервные банки, драную ветошь, и эти жалкие невольники набрасывались на работу, благодетелей превознося. Над котлованом простирались пыль и скрежет, издали различимые едва. Рукотворный туман скрадывал от глаз наблюдателя подробности ландшафта на краю противоположном, а запах пота ноздри раздирал, чего и не заметишь сразу. До тошноты торчать тут я не рискну.



Да уж, незавидная карьера, ? я на Поприще покосился. Мимо скольких карьеров нас с Евгением провела дорожка, с умыслом каким? Да уж, зрелище не из приятных. Я отметал впечатленье первое, стал различать отдельные черты; были особенно заметны укоренившиеся привычки к заискиванию, подсиживанию, ? как говорят, каждый получает по делам своим. И ты подумай, заглянув сюда однажды. А умысел стал принимать очертанья зримые. Хитрость, вероятно, заключена в поверхностном ознакомлении с удобствами сектора, пока в Девятом кто не выразит желанья остаться. В подарок отменные игрушки получает тотчас ? кандалы с компанией подобных простофиль.



Да они твоего окончательного решенья ждут!



Наверх, едва ли не к нашим ногам, консервная банка полетела. Я не поверил: была она отполирована до зеркальных бликов. За беспокойство страж собакоподобный, пришелец грозный извинился перед нами, шестипалою рукою поднял, оценил усилия. Затем… дохнул на её поверхность. Банка полетела вниз, совершенно ржавая, и попала в те же руки.



О, ужас!



Вот такие они у нас, ? нарушил вдруг молчание колдун. Переступил через обиду Поприще-Данеягнят, надеется дожить до дня и часа, когда я, сытый и ленивый в желаниях своих, до нужного вопроса снизойду: «Чего тебе надобно, старче?»



Внизу ударили скрипуче склянки, ? по стеклу гвоздём куда приятней будет звук. Стражи на тележках прикатили чаны, облепленные жирными насекомыми, вывернули прямо на головы узников содержимое… Не берусь судить, чем тут кормят, сам запах принуждал забыть о пище. Да и цвет жижи художника взяться за кисть никогда бы не призвал.



? Нам пора, ? скромненько заметил Поприще.



? Твои рабы? ? с наигранной беззаботностью поинтересовался я.



Он встал, как вкопанный.



? Верно, это рабы. Но чьи ? о том я лучше умолчу.



И встрепенулось мое Я. Из жизни этих бывших некогда людьми существ мне показали характерный эпизод. При жизни, настолько хламом обросли они, что не замечали сами, что творят. Часть планеты, что им Господь доверил, зарос травищей, ? она от глаз и скрыла мусор весь: авось сгодится. Тряпьё, пластмасса и железки ? груды, залежи, курганы, найти же что-то в том бедламе ничего решительно нельзя.



? Как много здесь подобных мест?



Не услышал Поприще, до скорости безумной разогнался, что идёт вразрез с его летами. Торопится ещё кого-то показать, чтоб иль умилостивить, иль сломать. Меж тем, я делал виртуальный обыск в собственной квартире; одних деталей там на тысячи и тысячи рублей, и настоящая цена им ? котлован. И главное ? играют ловко на необходимости, полезности предметов многих, что полонят пространства по кислорода праву, с паспортом чужим… Приветствую я мудрость жён иных, тайком кто облегчает залежи супруга. Их между собой браним, сочувствуем друг другу, жалея про себя, что не оказались рядом с мусорным бачком в тот день и час. А вон как обернутся вскорости запасы, потенциал которых применён не будет. Для подлинных сокровищ освободить пространство ? чем плоха идея? «ОТКАЗ ОТ ЛИШНЕГО – РАЗУМНОГО ДОСТАТКА ПУТЬ НЕИЗБЕЖНО К КАЧЕСТВЕН-НОМУ СКАЧКУ ПРИВОДИТ», ? как ни поверить древним на слово? Выходит, произведя переучёт, и я могу попасть в струю.



Хотелось знать, за подвиги какие ты сам, доброжелательный мой попутчик, в колдуны зачислен? Не в котлован, на серо-жёлтую похлёбку угодил, а произведён в кураторы. Так чьи вы носите мундиры? Чужого ставить нет резона, обычно выбор не зависит от сезона… Что на уме, каков твой новый план? ? ковыль крушила да бурьян сухая, жалкая фигура, идея торопила путь, не мускулатура. Дорога неожиданно открылась, что там не так, что приключилось?



То были подлинные гномы: камнеподобные, с грубоватыми чертами лица, сутуловаты, а голоса журчащие галдят наперебой. О, задиристою свадьбой пахнет тут; метались женихи, невест спасая от невидимой угрозы, ? для паники открытого пространства иногда довольно.



? Тю! ковры стащили, точно, ? сообразил я наконец. ? А были. Хочешь, я в свидетели пойду.



? Проклятые конкуренты! Следят за каждым шагом, будь они неладны. Порода ваша, человечья. Спокойно жить не могут, если кто украсит степь или этот шлях хоть капельку. Скамеечку поставит мастер у дороги ? варваров набежит крушить толпа. ? Данеягнят печальный облик принял. ? Ждут щедрости моей малютки эти, свадьбы ладят, ? представляешь, жениху перед невестой каково, когда, свидетелей не замечая, из-под ног имущество похищают?



? Я спрашивал про котлованы, много ль их.



? Хватает.



? Не ты ли главный надзиратель? По совместительтву, и провокатор?



? Главных много. Как везде. Я ? исполнитель рядовой со статусом инспектора.



? Не пыльная работка.



? Не жалуюсь. ? На мой карман лелеющий метнул он взгляд, я могу поклясться. Питать надежды имеет основание всяк, но поскольку не стыкуются задачи, то и мечты сбываются не у всех. Кому протянут руку Небеса, кому от рати тёмной весточка примчит…



К нам приближалось облако потревоженной напрасно пыли, и дружный перебор копыт на перепонках барабанных отразился. Я сходу узнаю двоих дозорных. На розыски преступников их долг подвиг, и, коли так, везучая дорожка приведёт однажды, как сейчас:



? Так вот же, один у нас в руках! ? ёрзая в седле, радовался коротышка. ? Он нам поведает, где прячется второй!



? Заткнись, ? другой одёрнул верховой.



Восемь всадников опешили, семь напустили вид, что здесь они случайно оказались; шестёрка пробойчее нам в тыл зашла, чтобы к отступленью путь отрезать. В компании Поприща они меня найти не ожидали. Как поступать, намеревались указанье получить, да и награду заодно.



? Проваливайте, ? любезно прошипел колдун, изображая на лице подобие улыбки. Наёмники подрастерялись, отъехали чуть да развернули лошадей. Спор разгорался среди них нешуточный, с предыдущим шёл вразрез приказ последний.



Мне скучно стало до смешного.



? Что ж, дальше удивляй, показывай сокровища свои.



? Не мои. Я сошка мелкая.



? Завхоз, на половину ставки.



И не последовало возражений. Он подкопить силёнок, видимо, постановил для штурма главного, терпеньем запастись. У него возможностей в резерве непочатый край, чтоб с толку сбить; меня, как девку красну увлекая, не по дороге двинулся, а поперек её. Размытость горизонта о наличии котлована сообщала: как над костром, в волшебном мареве, пустились в пляс предметы.



В очередном карьере тоже находились люди, пред каждым высился букетом с микрофонами прибор. И все они, перекрикивая друг друга и не слыша, ораторствовали. Без устали, говорили много и красиво, звучали фразы, достойные быть вписанными в историю золотым пером. По-видимому, продолжали давний спор о личных качествах оппонентов, ? кругом одни бездари и тупицы, лишь я один есть средоточие мудрости вселенской… И так далее.



Я чуть не плюнул, уходить собрался.



? Они и впрямь талантливы, за десять тысяч солнцеворотов отточишь поневоле даже крохотный талант. ? Отвёл от уха руку Поприще. ? Частенько прихожу послушать. Их речи слух ласкают так порой, что сам себе кажусь… ? Белый Света Столб налетел, как смерч, ? мерзавцем. Коль столько сделал я добра другим, тою же монетой просто обязаны платить. Но люди ? свиньи, сколько б им ни дал, всё мало. Правда, позже, с прискорбием глубоким узнавал я: моё добро оборачивалось во вред им. Почему, с завидным постоянством, так происходит ? хоть убей, не понимаю. Но тревожит факт: КОГДА ЕСТЬ ВСЁ, ЧЕГО-ТО НЕ ХВАТАЕТ ПОСТОЯННО.



Я случаем не пренебрёг.



? Ответь мне, Поприще-Данеягнят, про кубики: что обладателю дают они?



Его лицо в порыве откровения запомнил я. Оно светлее на порядок. Что-то по-детски озорное промелькнуло. Колоть и жалить. В изобретательности ему нет равных, точно, и его коньком становится однажды тяга топтать других, осознанно и вдохновлённо.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66433974) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.