Книга - Марионетка Тьмы. Танец с оборотнем

Марионетка Тьмы 2. Танец с оборотнем
Ирина Варавская


Меня зовут Рубиновая Кобра, и я наемница из Дома Несущих Смерть. Спасаясь от Инквизиции Убежища и настырного вампира дэ Аншэри, я сбежала из заснеженного Бьёрсгарда, где меня назначили Посланником страшного бога Тьмы, и отправилась в Валенсир в поисках некроманта по имени Антрацитовый Паук, чтобы во всем разобраться. Здесь край вечного лета и трудолюбивых аграриев. Птички поют, солнышко светит, а в ближайшем лесу местные снова нашли изувеченное женское тело, похожее на меня, и громким шепотом обвиняют в изуверствах здешнего гранда. Габриэль дэ Феррер молод и хорош собой, и у него есть секреты, узнать которые я просто обязана. Вот только замок его стоит на неприступной скале и никого туда не пускают. Ну только если на бал-маскарад, куда меня любезно так пригласили. Ох, и чуяло мое сердце, что оттуда я уже не вернусь, но когда меня это останавливало? Знала бы, чем все кончится… Да кого я обманываю, все равно бы поехала, ибо таков мой Путь.





Ирина Варавская

Марионетка Тьмы 2. Танец с оборотнем





Глава 1. Графская кровь


– Мадам, проснитесь… – Меня старательно трясли за плечо.

Проклятые рефлексы сработали быстрее, чем я успела по-настоящему проснуться, и ладонь в белоснежной перчатке вывернулась под неестественным углом.

– Мадам, ваша остановка через несколько минут, – слегка сбивчиво сказал стюард. Вот это выдержка. Кто другой уже вопил бы благим матом.

Я отпустила его руку и с трудом приняла вертикальное положение. Меня слегка покачивало в такт плавному ходу поезда.

– Как давно мы покинули Бьёрсгард? – прокаркала я и откашлялась. В горле было невероятно сухо.

– Больше суток назад, мадам. Мы прибываем в Валенсир. Сейчас будет маленькая станция. Это конечная точка вашего путешествия на "Алой стреле".

– Валенсир, значит, – кивнула я и подняла бежевую штору. В окно тут же ворвалось нечто ярко-голубое в обрамлении смазанного зеленого. После серости родного города и приговоренной в одиночестве бутылочки белого вина это было почти больно. Но тут поезд начал сбавлять скорость и наконец бесшумно остановился. Голубое и зеленое сразу стали четкими. Это были безоблачное небо и покрытые листвой деревья. И никакого снега!

– Я провожу вас. – Стюард взялся за чемодан, который так и простоял у двери с момента посадки. И вот я уже спускаюсь с маленькой лесенки, и последний вагон "Алой стрелы" исчезает за зыбкой стеной знойного марева.

Прямо у края узкой железнодорожной платформы колыхались маковки сочных трав, а вокруг, куда хватало взгляда, царило безудержное лето. Небесная лазурь в редких клочках облаков раскинулась над бескрайним цветочным морем. Пестрые заплатки виноградников и садов нежились в объятиях изумрудных холмов, а на горизонте серебрились невысокие остроконечные горы. Над головой ярко блистало солнце и кувыркались сумасшедшие ласточки. Припекало. Так вот какой ты, Валенсир… Край вечного лета и трудолюбивых аграриев.

– Эх, хорошо! – Я набрала полную грудь теплого ароматного воздуха, размахнулась и закинула шубку в траву. Ну и боги с ней! Захочу – куплю новую! А сейчас забудем про зиму! Птички ж поют, солнышко светит… Лепота!

Пока сюжет меня устраивал. После вечных холода и сырости Бьёрсгарда мне нужно было окунуться в лето. И не важно, как скоро я найду или не найду некроманта по имени Антрацитовый Паук. Главное, что теперь я свободна в выборе, куда пойти и что делать. Я зажмурилась от удовольствия и так увлеклась обдумыванием перспектив, что позволила врагу подкрасться с незащищенного тыла.

– М-ме-э!!!

Удар пришелся под мягкое место, да такой, что я едва не скатилась вниз с пологого холма.

– Мать твою! – Я медленно обернулась. Белая коза с единственным черным пятнышком между рогами подозрительно косилась на меня фиолетовым глазом и меланхолично жевала пучок травы с одиноким цветком. Серебряный колокольчик на ошейнике мелодично позвякивал в такт, а где-то в густой в траве терялся обрывок веревки.

– М-ме-э!!! – повторила животина. – Ме-э!

– Сама такая! – фыркнула я.

– Ме-э?! – возмутилась рогатая и перестала жевать.

– Чернушка-а! – донеслось снизу, и мы с козой повернули головы на голос.

Сначала из травы появилась блестящая лысина, а затем и мелкий смуглый тип жуликоватой наружности с большим мешком за спиной. Я преступную предрасположенность такого брата за версту чуяла.

– А, вот ты где, сволочуга рогатая! Да мне эта карга Пепита еще доплатить за тебя должна… – Заметив меня, местный жулик дал задний ход и едва не рухнул назад под тяжестью мешка. – Иди сюда, хорошая козочка.

Коза тем временем правильно оценила ситуацию и дунула вниз по холму, позвякивая колокольчиком и сбивая веревкой цветочные головки.

– А, чтоб тебя! – Жулик убедился, что заработок сбежал и уперся сальным взглядом в мои голые колени. На лице со следами недавних побоев расплылась щербатая ухмылка. – Ты это, новенькая, что ли? Как насчет осчастливить милого меня? – Он поиграл кустистыми бровями. – Из-за тебя я только что лишился приличного барыша! Так что покажи-ка, чего у тебя под платьицем, и дядя Гаспар подумает…

Я уложила дядю Гаспара с одного удара в ухо. Благо длина платья была такова, что оно никак не мешало размаху ног. На этом я решила двигаться дальше. Подняла ручку чемодана и спустилась вниз по холму, подножие которого поросло густым мелколесьем. Колеса то и дело застревали в траве и свежих кротовых кочках. Могли бы и лестницу какую-никакую соорудить или хотя бы ступени организовать. Ведь имелась же где-нибудь поблизости станция?

Я с трудом продралась сквозь кусты и почти вылетела на широкую и пыльную грунтовую дорогу. И прямо под копыта гнедой лошади, которая так шарахнулась от меня, что едва не сбросила приснувшего в седле парня. Тот огрел животину плеткой, даже не просыпаясь, и, прибавив ходу, скрылся за поворотом. Я размахала рукой пыльный след, откашлялась и побрела следом. А там оказался двухэтажный каменный дом, скорее всего, та самая железнодорожная станция. С одного бока к ней лепился навес откуда припахивало навозом, с другого сидели две сморщенные смуглые бабки в кружевных платочках с чем-то на продажу. Больше вокруг не было ни души. При виде меня местные жительницы треснулись платочками и зашушукались, не слишком заботясь, что я их услышу.

– Срамотища-то какая, тьфу! Совсем девка бесстыжая! Рази ж можно так ноги выставлять? А каблуки-то, каблуки, еле ноги по земле волочить!

Я посмотрела свое платье. Ну, короткое, ну мини. И на утепленные дизайнерские сапожки на шпильке. Очень даже в духе бьёрсгардской моды, но в здешний колорит я, конечно, не вписывалась. Ну это пока. Вот доберусь в какое-нибудь менее сельское местечко, так сразу же и отправлюсь по магазинам. Сливаться с местностью.

– В графском борделе в Овьерро, храните нас Святые, говорят, опять девка померла. Видать, очередную себе из столицы-то и заказали. Вишь, приперлась!

– И вам здрасьте, – улыбнулась я и пристроила чемодан рядом со старыми сплетницами.

– Здравствуй, милая, – расплылась в улыбке одна.

– Яблочки, мандаринки, орешки, – забубнила другая, любовно поправляя товар, разложенный на низком столике поверх чистой тряпицы.

– Да нет, спасибо, – отказалась я поддерживать местный малый бизнес. – Далеко ли до ближайшего населенного пункта? Ну, чтоб народу побольше и с некромантом.

Бабки переглянулись и синхронно осенили себя обережными знаками.

– А зачем тебе некромант?

– Дело есть. Ну, так что, есть тут такое?

– Нет, милая, ни одного, – сказала одна и пнула под столом раскрывшую было рот товарку. – Все деревеньки малые. Отродясь в них таких злодеев не привечали.

– А где, говорите, тут бордель имеется? – спросила я, невзначай запуская пальцы в стакан с орешками.

– Так это в Овьерро, – закивали бабки. – Сорок верст будет по той вон дороге.

Я скосила глаза в указанном направлении и сразу начала ощущать, как ноги растираются в мозоли.

– Ну а транспорт тут у вас какой ходит? Рейсовый автобус, я не знаю…

– Телега какая, что ли? Кого ж в ту сторону нелегкая понесет, да еще перед сиестою? Может, вечером, а так… Купи мандаринку, красавица!

Я нагло взяла из корзинки самую крупную мандарину, быстро очистила от кожуры и сунула в рот пару долек. Сладкий сок живо напомнил, что пора бы и поесть. Все-таки столько времени без нормальной еды.

– Да ты в контору-то зайди. Вчера купец лошадей менял. Может, животина какая у них и застоялась, – посоветовала хозяйка мандарин, умильно наблюдая за дегустацией продукта. – Всего полсребра. Своими ручками собирала, спины не жалея…

Я посмотрела в сторону предположительной конюшни. Откуда, вкупе с ароматами, доносился гнусавый храп. Представила конструкцию из себя и лошади и сглотнула. Это же Средневековье какое-то!

– Не, кислые они у вас! Вот разве яблочко попробовать…

– Э, нет, деточка! – Вторая бабка прикрыла рукой живописную кучку. – Чистый уксус! Только гусю в брюхо и сгодятся!

– Да? – огорчилась я. – А я только хотела денежку достать…

– Вот те, с краю, чистый мед, – тут же нашлась торговка, но я уже шла к стеклянной двери с табличкой "Открыто".

– Ты только глянь на нее, козу инопещерную, мандаринки ей кислые, – послышалось вслед. – Да я когда их через забор у сеньора Эссы рвала, мало не десяток в рот перетаскала и не заметила! Э, а ты Чернушку-то мою давно видела?

– А зачем это ты меня пинать вздумала?! Я чай не семнадцать весен прожила, чтобы меня тут разные учили. И послала бы ее по назначению. Сама просится.

Я задержалась на пороге, надеясь на получение полезной информации.

– А нечего почем зря языком чесать с кем ни попадя. Вчера внучка прибегала и такое рассказа-а-ала про нашего графа… – Тут рассказчица увидела мое столпотворение и сменила тему повествования: – Не будет в эту годину хорошего урожаю на брюкву. Как есть не будет. Что делать-то будем?

– Да на что она тебе сдалась брюква-то?

Я усмехнулась и таки зашла. Внутри было сумрачно и прохладно. Единственный солнечный луч протиснулся между ставнями, проскочил мимо видавшей и лучшие времена стойки и уперся в серую стену. Повисшие в нем пылинки исполнили с моим появлением мудреный вальс и разлетелись кто куда. В тишине было слышно, как по углам скребутся мыши. Во всяком случае, пахло здесь именно ими. Я щелкнула пальцем по серебряному звоночку, но выдавить из оповестительного устройства хотя бы один жидкий "дзиньк" не получилось.

– Але, есть здесь кто живой? – крикнула я.

За стойкой завозились, и я перегнулась через потертую деревяшку. А там имелась полуодетая парочка постюного периода на продавленной раскладушке. Тощий мужик с пышными закрученными усами и тетка-дежурная неслабого размера. Настолько неслабого, что оного и раскладушку ощутимо продавливало к полу.

– Ну, и чего орешь?! – Тетка не смутилась. Сползла с кавалера, который тут же прикрыл труселя в шикарную ромашку углом одеяла, и поднялась над стойкой. Голосок у нее был писклявый, совсем не по размерам. – Чего тебе?!

– Вы дежурная? Мне нужно в Овьерро.

– Поздравляю! Сорок верст по тракту, и вот оно, счастьице! – Она попыталась уползти к ромашкам, но я сдаваться не собиралась.

– Я хочу арендовать лошадь. Или что там у вас есть.

– Помело за дверями, – буркнули снизу.

– Спасибо, мне чужого хлама не надо. Короче, считаю до пяти…

Голова снова всплыла над стойкой, аки перископ с густыми подведенными бровями.

– И че будет-то? Ты обидишься и потребуешь жалобную книгу?

Недолго думая, я зажала ее нос между пальцами и потянула на себя. У тетки выступили слезы.

– Мне. Нужна. Лошадь.

– Отпугси, дуга! – Писк перешел почти в ультразвук. Мыши перестали шуршать по углам, а ромашковое чудо окончательно уползло под одеяло.

– Не раньше, чем мы договоримся. – Я усилила давление. – Ну?!

– Квинтанцию выпигсывать?!

– А как же! – Я отпустила ее и брезгливо вытерла пальцы о форменную рубашку ЖДУ.

Дежурная потерла нос, злобно на меня зыркнула и достала из-под прилавка пожелтевший бланк. Чего-то в нем накарябала и грохнула печатью с такой силой, что стойка с одного бока просела, а под одеялом лязгнули зубами.

– Пожалте! – Она расплылась в улыбке, и я поняла, что что-то тут нечисто. – Пятое стойлице. Рысак благородных кровей. Три злата плюс это… как его?… страхование от несчастных случаев – серебрушка.

– Подойдет. – Я с нехорошим предчувствием оставила указанную плату и вышла. Торговок уже не было, зато храп из-под навеса кратно усилился. Я вздохнула и поволокла чемодан на запах.

– Эй, конюх, или как вас там? – Я оставила вещи у входа и на цыпочках двинулась внутрь, посекундно оскальзываясь на загаженных досках. Здесь было невероятно грязно. В ответ я получила только храп. Ну что ж, я не гордая. Иногда бываю. Тем более что каждое стойло было пронумеровано.

Рабочий персонал обнаружился в четвертом. Нагло дрых на куче соломы, но мало отличался от домашней свиньи, что видом, что запахом. Если, конечно, хрюшки могут выдыхать такой ядреный перегар. На секунду я перестала понимать, где нахожусь, потому что заслезились глаза. Я даже пинать не стала это тело. А смысл? Неудивительно, что все вокруг пришло в такое состояние. Никакая магия не потерпит такого к себе отношения.

Из пятого стойла послышались слабый шорох и тяжелый вздох. Я погребла надежды легких на свежий воздух под позывами любопытства и заглянула за перегородку. Через секунду я уже летела обратно в контору – мстить. Ничего, когда действительно нужно, я умела найти силы и для колдовства. Дыра в ауре затянется, а вот ответственное лицо сейчас огребет по полной.

Я влетела за стойку ураганом. Голубки и понять не успели, как раскладушка свернулась трубочкой, обеспечив им море красочных воспоминаний до конца жизни. Свершив акт возмездия, я удовлетворенно отметила, что селедки в бочке, по сравнению с этим рулетиком, путешествуют с реальным комфортом, и удалилась за чемоданом. Тетка еще пыталась что-то там пыхтеть, но мужика уже слышно не было.

Я мечтала покинуть это место как можно скорее, но пронеслась мимо вещей с намерением хоть как-то облегчить страдания несчастному существу. Хотя бы элементарно напоить. Бочка с водой и ковшом нашлась у входа. Я зачерпнула воды и решительно направилась к пятому стойлу. Мой рысак оказался тощим и жалким Коньком-Горбунком. При моем появлении он затравленно шарахнулся в стену и, пятясь задом, забился в угол. Выпирающие из-под израненной шкуры ребра заходили ходуном. Я отпихнула с дороги клок полусгнившей соломы и плеснула воды в сухую поилку.

– Ну же, иди пей, – ласково позвала я.

Неестественно огромные фиолетовые глаза с испугом следили за каждым моим движением. Мои кулаки сжались от бессилия. Увы, с ветеринарной магией у меня тоже как-то не задалось. Ксюниного бы Ратмира сюда. Он бы тут мигом со всеми разобрался. – Хороший, кося, милый кося, – заворковала я, пододвигая поилку к Коньку. – Иди, попей.

Животинка никак не желала поверить в собственное счастье и в тупом оцепенении рассматривала свое отражение в воде.

– Да пей ты уже! – не выдержала я. Конек вперился в меня понимающим взглядом и вдруг приник к воде. Тут я подумала, что, пожалуй, не стоит ему так налегать на питье, потому что неизвестно, когда его последний раз поили. Я потянула поилку на себя, однако он цапнул противоположный край зубами и потянул ее к себе. – Эй, полегче!

Какое-то время мы мерились силами. Конек от усердия пофыркивал, но не сдавался.

– Ну и ладно. – Я уступила первой. – Пей, хоть лопни, но как закончишь, беги из этого клоповника дальше, чем видишь.

Конек прянул ушами и продолжил пить. Я же вышла с конюшни, решительно стащила сапоги и зашвырнула их куда-то безо всякого уважения к дизайнерской обуви. В чемодане у меня лежали одноразовые банные тапочки розового цвета, ну вдруг пригодятся. Вот и пригодились. Я надела резиновую обушку и вышла на дорогу. Ступни утонули в горячей пыли, и по первости попадавшиеся под тонкую подошву камешки казались гвоздями. Впрочем, довольно скоро я перестала обращать на это внимание, ведь солнечный денек был в самом разгаре, а природа вокруг была хороша.

С одной стороны раскинулся луг, с другой – возвышался поросший розмарином холм, а впереди маячила заманчивая лесная тень. Солнце застряло в зените и посылало вниз потоки горячего слепящего света. Птицы распевались по всей округе и перелетали с места на место шумными стайками. В лазурной вышине среди редких облаков парил сокол. В общем, благодать, только чемодан мешает и есть хочется.

– Цок-цок-цок!

Я не сразу поняла, что это за новый звук добавился к птичьему хору, и остановилась. Звук прекратился. Я постояла и сделала два шага вперед, подумав, что мне послышалось, но звук повторился снова.

– Цок-цок!

Я прибавила шагу.

– Цок-цок-цок-цок-цок!

– Что за хрень?! – обернулась я, уже понимая, кого увижу. Конек брел следом за мной. Привязь волочилась за ним по дороге и оставляла в пыли красноречивый след. Скотинка приняла мой совет к сведению и решила, что вместе гулять веселее. Да и я хороша. Совет-то дала, а отвязать не додумалась.

– Здрасьте, приехали! А ну-ка, иди отсюда! – Конек посмотрел на меня умными печальными глазами и уткнулся мордой в ладонь, выпрашивая милости. – Подлизываться бесполезно, – отрезала я, уже прекрасно понимая, что мне его жалко. – Блин, мне тебя даже нечем покормить! Да мне и себя нечем покормить. Вот сейчас тебя съем. – Конек тоненько заржал. – И ничего не тощий, а жилистый, – фыркнула я, понимая абсурдность разговора с бессловесной животиной. – Ладно, пошли.

Я потрепала Конька по спутанной гриве и избавила животное от остатков привязи, закинув их в розмариновые кусты. Спасенный благодарно вздохнул, и дальше мы отправились уже вдвоем. Все-таки неплохо порой почувствовать себя почти нормальным человеком, который иногда может поболтать с лошадью-недомерком. И вскоре я поймала себя на том, что взахлеб рассказываю Горбунку о наболевшем. Он не перебивал, так что я даже не заметила, как мы оказались под кронами серебристых ясеней. Здесь было прохладно, царил рассеянный зеленоватый свет и пахло лесом, земляникой и свежестью. Эхом разлетался дробный перестук дятлов, а где-то неподалеку весело журчал ручей. Вот к нему мы и пошли.

Лощинка, по дну которой струилась узкая лента ручья, была симпатичная: вся поросла ажурным папоротником и рубиновой драконьей ягодой. По гладким от воды камешкам скакала маленькая серая птичка, упорхнувшая при нашем появлении. Я с удовольствием присела на мшистый валун, чтобы отдохнуть и напиться. Вода в ручье была вкусной и до того ледяной, что заломило зубы. Пока я наслаждалась, Конек не сводил с меня пристального взгляда.

– Ну и? – хмыкнула я. – Подождем пятнадцать минут?

Горбунок фыркнул и приник к воде, прикрыв ресницами фиолетовые глаза. Потом облизнулся и принюхался к рубиновым гроздьям драконьей ягоды. Выглядели те весьма аппетитно: крупные, мясистые, так и сверкающие влагой, но я бы не предложила их и врагу. Внутри были мелкие черные зернышки, в которых содержался сильнейший токсин. За пару минут он мог парализовать и крупного мерина, не то что сказочного недомерка, а то и вовсе – убить.

– Фу! – крикнула я и попыталась пнуть Конька в бок, чтобы оттолкнуть от куста, однако тот уже успел цапнуть зубами приличную гроздь и теперь задумчиво пережевывал, только красные брызги летели по сторонам. – И что мне с тобой делать?! Я не смогу промыть тебе желудок!

Горбунок насмешливо оскалился, пару раз икнул, объел куст окончательно и принялся напиваться впрок. К тому же с каждой минутой эта пародия на нормальную лошадь выглядела все лучше и лучше. Ребра словно обросли мясом, а шрамы на шкуре будто бы сгладились. Да и я сама ощущала себя гораздо бодрее после того, как напилась. Но пора было отправляться дальше, иначе добраться до Овьерро затемно нам не светило. Я отвела взгляд от ясеневых крон, сквозь которые пробивались острые солнечные лучи. Желания ночевать в лесу здешние красоты почему-то не вызывали.

– Эй, хватит пить! Я не собираюсь останавливаться у каждого куста, когда тебе приспичит! – проворчала я, поднимаясь с валуна. Конек выставил в мою сторону острое длинное ухо, но занятие не бросил. И тут меня осенило: – Слушай, может, мы тебе имя придумаем?

Горбунок поднял голову от воды и уставился на меня разумными глазами. Удивительная скотина.

– Будешь… хм… Лошарик. Не нравится? Тогда Репешок! Что, тоже нет? Тогда Прилипала. – Конек выслушивал поток моих издевательств, лишь изредка пофыркивая на самых абсурдных предложениях. Наконец я предложила ему обзываться так: – Бонифаций Фаворит Четвертый. Ну что, звучит достаточно гордо для такого благородного скакуна, как ты? Я буду звать тебя Боня.

Свежепоименованный согласно заржал, посмотрел на ручей уже с легким отвращением и гордо направился к дороге. Я пошла следом. Теперь идти стало намного приятнее. Я часто останавливалась, чтобы взглянуть на представителей лесного сообщества. Боня степенно вышагивал рядом, изредка склоняясь над обочиной, чтобы пощипать сочную травку. Есть хотелось фантастически. По пути, конечно, попадались земляничные полянки и даже малинник, но на первых я так и не наелась, вдобавок едва не подцепив ушлого клеща, а в колючих зарослях другого успел обосноваться медведь. Пришлось немножечко побегать. Но лес все не кончался, а солнечное пятно в листве неумолимо сползало вниз. Под деревьями заворочались густые тени. Ко всему прочему нас буквально преследовали странный хрустящий шелест и невнятное бормотание. Конек к ним заметно прислушивался, но продолжал щипать траву с беззаботным видом, пока мне было не по себе. А тут еще колесо чемодана застряло в петле узловатого корня, упорно не желая выпутываться. Внезапно Боня поднял голову и резво отбежал на обочину.

– Поберегись!!!

От неожиданности я таки сдернула чемодан с места, оставив колесо на память местной флоре, и едва не свалилась в канаву с прошлогодней листвой. Как оказалось, вовремя, потому что мимо с тем самым противным звуком пронеслось нечто огромное, красное и в черных пятнах. А вслед за ним, с грохотом и скрипом, пролетела деревянная телега с усатым мужчиной на козлах. Он весело оглянулся на нашу компанию и натянул вожжи. Красное нечто вздыбилось на задние лапы и тяжело ухнуло на передние. Средние при этом так и продолжили перебирать по дороге.

– Экий у тебя жеребчик славный! – Возница спрыгнул вниз и похлопал насекомое-переросток по глянцевому боку. – Давно в пути?

– Это что, божья коровка?! – невежливо спросила я.

– Ну, оно самое. А кому какая разница? Везет и везет, а что еще нужно доброму человеку?

– Да я и не в претензии. – Я захлопнула варежку и улыбнулась. – Просто неожиданно.

– Букашка она такая, – просиял возница и гордо поправил полы черного, расшитого алыми узорами жилета, под которым алел кушак. – Со всех углов неожиданность вызывает. А потом ничего, привыкаешь.

– А это Бонифаций Фаворит Четвертый, – представила я своего "скакуна", на что Боня только фыркнул. – А вы с Букашкой нас не подвезете?

– А чего ж не подвезти такую симпатичную сеньориту? Тебе куда, красавица?

– В Овьерро.

– В Овьерро? – Мужичок задумчиво почесал затылок. – Нет, туда нам не надо, да и тебе бы отсоветовал. Город небольшой, да славушка дурная о нем ходит по округе.

– Какого рода? – сделала я стойку.

– А, да сплетни всякие, – отмахнулся возница, но украдкой сотворил обережный знак. – Не к ночи поминать такое непотребство.

– Хм, неужели некромант шалит? – забросила я удочку. Вообще-то, пускай личностями некроманты были крайне неприятными, но в крупных городах их было, что крыс в иной канализации. Ничего особенного, мало ли у кого какие странности. Просто регистрируйся в соответствующих органах и не шали без разрешения. Однако с отдалением от просвещенной городской жизни и без должного надзора самый слабенький некромант мог запросто разгуляться до злодея мирового уровня. До Монтоливии, столицы Валенсира, вон как далеко, а значит, приструнить негодяя будет некому, включая Инквизицию, которая вниманием подобные провинции не очень-то и жаловала. Так что, чем леший не шутит? Не зря же меня занесло именно сюда.

– Тьфу, мерзопакость! Может, и он, да кто б того охальника застукал. – А вот это было по делу, но мужчина уже сменил тему. – Ладно, чего посреди дороги лясы точить. Ты вот что, помоги-ка мне твоего Бонификция в телегу затянуть, а то ведь за Букашкой ему не угнаться. У меня переночуете, а утром… выбор твой. Тебя-то как звать?

– Виринея.

– Ну что ж, а меня сеньором Ёсиком кличут, так что будем знакомы. Давай-ка, подсоби.

Вдвоем мы с трудом запихнули обмякшего от вольной жизни Боню в телегу и забросили туда же чемодан. Я же пристроилась рядом с хозяином на козлах. Тот хлестнул вожжами, и Букашка рванула по дороге, резво загребая пыль шестью лапками. И да, я быстро привыкла к треску лапок и даже смогла поддержать беседу. Вопросы о некроманте я оставила на потом. У местных на его счет был недоговаривательный пунктик.

– Есть хочешь? – спросил валенсирец. Он только что закончил рассказывать про свою семью. Она у него была большая. Жена, старый тесть, детишки разных возрастов – десять штук в наличии, две собаки и полосатая кошка. Проживало это семейство в маленькой ремесленной деревушке недалеко от вышеуказанного Овьерро. Сам он занимался тем, что возил в Фодирно – довольно крупный городок к югу от той станции, где я сошла с "Алой стрелы", керамику собственного производства. То, что не удалось продать, сейчас погромыхивало в коробах под наброшенной сверху тряпкой. Но сеньор Ёсик утверждал, что уж в этот раз продал куда больше, чем ожидал, и теперь ехал домой с изрядным барышом в кармане и гостинцами для родных.

– Ага, – кивнула я. – Ужасно хочу!

Мужчина не слишком переживал по поводу управления Букашкой и сунул вожжи мне, а сам развернулся объемным седалищем к дороге и извлек из телеги полотенечный узелок.

– На-ка вот, свояченица с собой в дорогу положила. – Узелок плюхнулся мне на колени, и вожжи снова вернулись в хозяйские руки. Внутри лежали кусок белого ароматного сыра, несколько кусочков вяленого мяса и копченой колбаски, изрядный ломоть свежего хлеба с хрустящей корочкой, луковые перья и розовый помидор. – Чем богаты…

– Обалдеть! – Я схватила колбасу и смачно надкусила. Сеньор Ёсик посмотрел на меня, и его пышные усы затряслись. – Ой!

– Да ты ешь, ешь! Вижу, и правда, проголодалась. Я когда от родственников уезжал, наелся от пуза.

– А можно спросить? – я ткнула пальцем в Букашку, благополучно продолжая наполнять свое.

– Она-то? – догадался он. – Да вот… сама прилетела. Из этих… Закрытых областей. Наверное. Да какая уж разница. Смешная история, ей-богу.

– Я бы послушала. – Я вгрызлась в помидор и забрызгала соком платье. Ну и леший с ним. Угощение стоило сотни таких.

Валенсирец покачал головой, но было видно, что ему очень хотелось рассказать.

– А ладно! Был у моего кума, сеньора Жозе, праздник… – Я прикрыла усмешку помидором. Половина всех историй начиналась с похожих фраз. – … гуляли целый день, да так, что в кумовом доме напрочь запотели окна, хотя на дворе стояла такая жарища – не продохнешь. Смеркалось, пора было и честь знать. Я сказал куму, что пора мне домой. И пошел. Хлоп дверью, а там другая. Я туда, а там она.

– Букашка? – спросила я.

– Да нет. Откуда ж в сарайчике сеньора Жозе ей взяться? Бутылка гарды. Малехонькая! – Сеньор Ёсик развел руками, показывая размер бутыли литров эдак на десять. – Кум, зараза, припрятал. Ну, думаю, дружбан, разве ж так можно с гостями поступать? Не по-нашему это, не по-валенсирски. Но кто я такой, чтобы чужое имущество трогать? Так, пригубил маленечко для храбрости, потому как ночь на дворе стояла такая, что хоть глаза коли. Опять же, разное болтают. Вышел из кумова сарая, а по небу уж зарницы первехонькие побежали. Трезвый был, как стеклышко. До сих пор не верю, что люди наговаривают, будто меня носило по улице, как репей на кобелином хвосту. Врут, и Святых не боятся. Но иду я себе и иду, а сам думаю. Надо бы от жены схорониться, а то ведь моя нинья не даст поспать после такой гулянки. Она у меня страсть не любит, когда под парами домой прихожу. Все пытается воспитывать. Бывает, что все горшки за день наработанные об меня переколотит, распереживается. Нет, думаю, имущество беречь надо. Потому как свое завсегда жальче. Придумал себе и двинул через виноградник к сеновалу. А там – она.

– Нинья?

– Да нет. Откуда ей там взяться? Я же виноградниками шел. Букашка. Сидит на яблоне и жалобно так стрекочет. Но еще темновато было, а я ж с праздника. Ну, думаю, чего ж это сеньору мою Лорену на яблоню занесло?

– А куда Нинья делась? – уточнила я.

– Кто? Ах, да это ж я жену свою так любовно обзываю. Ее всю жизнь Лореной звали, а нинья – значит девочка. Люблю ее, сил нет.

– А-а, – глубокомысленно кивнула я.

– Смотрел я, смотрел. Она там сидит, а я внизу ору, чтоб слазила и перед соседями не позорила.

– И матом ругались?

– Ну, по-всякому бывало, – смутился мужчина. – Но я ей тогда ласково так говорю: "Слазь оттуда, о мать детей моих, пока не убилась!". А она возьми и спланируй вниз с яблони. Тут я и увидел, какое испытаньице мне Святые послали. Вмиг гарда в бесполезность перешла и рухнул я, как подкошенный. А когда очнулся, то ее и увидел.

– Букашку?

– Да какую букашку? Скалку дубовую, как заглавный аргумент семейного… этого… сощесу… сосущенствования… с сеньорой Лореной на другом конце. Букашка опять на яблоню залетела. Сидела, настроение семейное третировала. А вообще, умная она у нас. Я ее потом все равно с дерева снял, на цветочки выманив. Дочка младшенькая букет принесла. Смог в хозяйство приспособить. И вот. Лучше любой кобылы будет.

Боня позади снисходительно фыркнул. Сам мне едва до… поясницы, а все туда же.

– Да что я все о себе да о себе, – опомнился возница. Он достал из кармана жилета трубку и закурил. Ароматный дым с вишневым привкусом застелился за нами по дороге.

– Мне тоже нужно рассказать какую-то историю? – усмехнулась я, стараясь не свалиться с козлов. После еды я как-то слишком расслабилась и не могла никак прийти в себя. До чего было хорошо и легко на душе. – Я травница. Вот приехала к вам собирать материал для диссертации. Буду гулять по лесам да травки коллекционировать.

– Из другой пещеры, значит, – пыхнул сеньор Ёсик трубкой.

– Ага, – легко кивнула я.

– Главное, местным девкам не проболтайся, а то замучают зельем приворотным, или еще какой дрянью против прыщей.

– А что, местная травница не справляется? – удивилась я.

– Назар не в нашей деревне жил, а в дубовой роще между нами и Овьерро. В прошлом году пропал. Как есть исчез. Девки в праздники побежали за гадальными зельями, а его нет. Под котелком огонь пылает, книжка на столе листками шелестит, а его и след простыл.

– Любопытно.

– И не думай даже, – прищурился валенсирец. – Гуляй себе по лесам, а в Овьерро не суйся. Гиблое место.

– А можно хоть немного конкретики, чтобы страшно стало, а то ведь не пронимает.

– Вот же бестолковая! Гиблое, оно и есть гиблое. Раньше добрый город был, а теперь там люди пропадают. Много. И женщины более того.

– А причины?

– А кому оно надо выяснять? Черным-то до нас и дела нет.

– Инквизиторам, – догадалась я и задала не менее важный для меня вопрос, чем поиски Антрацитового Паука: – И много их тут?

Сеньор Ёсик пожала плечами.

– Да нет никого. Ближайшее их отделение в Фодирно было, но и его недавно закрыли за ненадобностью. Так, наведываются сюда иногда для проверки. Вон крутился тут один в Овьерро с неделю назад, откушал за счет мэра, да так и убрался. Воистину говорят, миру пора очиститься от этих…

Было не трудно догадаться, что на языке у него крутится нехорошее слово. Видно, плохо дело у Инквизиции, если уж и здесь бродят подобные толки. Но отсутствие инквизиторов не могло не порадовать. Возможно, еще какое-то время я смогу свободно разгуливать по здешним местам, но что будет потом? Рано или поздно погоня, если таковая имеется, а верить, что мне спустили побег из Управления не приходилось, явится и сюда. Вопрос только в том, как скоро это случится. Успею ли я отыскать некроманта. С другой стороны, а так ли уж мне это нужно. Хочу ли я узнать от него правду. Сдавалось мне, что нет. Но если я не отыщу его в ближайшие дни, то засчитаю себе попытку и просто свалю отсюда. И пусть все горит синим пламенем. Но Овьерро меня заинтриговал. Ох уже это любопытство. Вечно у меня из-за него проблемы.

Пока мы болтали, стало светлее. Это в кронах замелькали бреши, сквозь которые проглядывало небо. К тому же за стволами я заметила серую полосу не очень высокой ограды и указала на нее рукой.

– Что это?

– Граница личных владений графа де Феррер. – Мужчина снова сотворил обережный знак.

– Еще одно гиблое место?

Ответа не последовало. Букашка внезапно взвилась на передних лапках и едва не сбросила нас на землю. Хозяин натянул поводья, пытаясь ее успокоить, а я во все глаза таращилась на дорогу, посреди которой замер черный зверь размером с теленка. Он стоял сгорбившись и припав на передние лапы, а с тупой морды с ощеренной пастью в пыль капали и тянулись ниточки слюны. Зверь низко и утробно рычал, блестящая шерсть на его холке вздыбилась и походила на короткие иглы. На мощной шее я разглядела ошейник с металлическими шипами. По затылку пробежала волна мурашек. Слишком ярко вспомнился старый знакомый вурдалак, который пытался надкусить меня в Бьёрсгарде. Ох и не спроста все это.

– Вожак гончих графа, чтоб его четырежды! – процедил валенсирец, пытаясь совладать с Букашкой.

Из-за деревьев раздался остервенелый вой, и на дорогу выскочили еще с десяток тварей, гораздо меньших по размеру. Следом на дороге показались всадники в красных ливреях и, затрубив в завитые рога, перемахнули через стену, увлекая за собой страшную свору. Последним, лязгнув клыками, лениво и неспешно, ушел вожак. Низкий гул охотничьих рогов уже слышался далеко, когда из леса, с гиканьем и молодецкими воплями, выступила еще одна группа всадников. На них были черные бархатные куртки с золотой вышивкой и короткие плащи с алым подбоем. Они громко переговаривались, хохотали и убираться с дороги не спешили.

– Они кого-то ждут? – спросила я.

– Известно кого, Габриэля де Феррер, графского сына. С тех пор как он вернулся домой ни одного денечка спокойно не проходит, – почти сплюнул сеньор Ёсик, еще сильнее натягивая поводья. – Опусти глаза. Он может быть где-то рядом.

Вот еще. Я смотрела на всадников в открытую. Ну интересно же. Огромный черный жеребец вылетел на дорогу словно из ниоткуда и выбросил из-под копыт комья сухой земли. Его всадник был весьма хорош собой: волнистые светлые волосы до плеч, подобранные серебряным венцом, довольно резкие черты лица, волевой подбородок под четкой и мужественной линией рта. Бархатный камзол цвета свежей крови, расшитый серебром, был расстегнут по случаю жары до пояса темных брюк, а на рельефной груди болтался круглый медальон-накопитель с каким-то оттиском. Почуяв Букашку, жеребец всхрапнул и попытался взвиться на дыбы, но был осажен хлыстом и покорно затанцевал в нашу сторону.

– Опусти глаза, кому говорят, – прошептал мужчина. Он скатился с козлов и склонился перед всадником в низком поклоне. Совету я не последовала, решила как следует рассмотреть отпрыска местного феодала.

– Так-так-так, – усмехнулся Габриэль де Феррер. Он объехал вокруг повозки и Букашки так близко, что я увидела свое отражение в слегка запылившихся сапогах и даже уловила едва ощутимый, горьковато-сладкий аромат духов, смешавшийся с запахом конского пота. Блондин завершил осмотр и остановил коня над склоненным валенсирцем. – Сеньор Ёсик из…

– Лес-Оллас, – подсказал возница. – Приветствую вас, дон Габриэль. Процветания и благополучия вам и вашей семье…

– Да-да, – оборвали его. – Кто вы такая? – Шоколадный взгляд красавчика прошелся по мне, и я с трудом подавила желание спрятаться, ибо вид у меня был тот еще: тапочки изорвались и в пыли, платье в пятнах от помидора, а на голове наверняка колтун. В общем, явно неподобающий для встречи с подобным аристократическим персонажем

– Новая травница, – ответила я и посмотрела в темные глаза молодого мужчины. Интересно, сколько ему? С виду, мой ровесник или чуть старше, но в магическом мире это ничего не значило.

– Ложь, – прищурился он. – Я Габриэль де Феррер, сын властителя этих земель – графа де Феррер. Мы не подавали запроса в Ковен Травников.

– А я на добровольных началах. Прибыла в Валенсир только сегодня. Буду работать за крышу над головой и получение жизненного опыта.

– Надеюсь, у вас имеются все необходимые документы?

– Предпочитаю доказывать свое умение делом, но да, разрешение на практику у меня есть. – Хотелось сложить руки на груди, чтобы хоть как-то защититься от взгляда блондина, словно в глубине его глаз таилось нечто такое, что собиралось вонзить когти мне в грудь, но я заставила себя расслабленно откинуться назад на узенькой лавочке козел. – Вот придете ко мне зачем-нибудь, я вам его обязательно покажу.

– У моей семьи уже есть травник. И потом, мать внушала мне, что ходить в гости к незнакомым сеньоритам непристойно, – дернул углом рта дон Габриэль. Конь под ним нетерпеливо приплясывал и хрипел, со скрежетом закусывая удила.

– Кажется, вы куда-то торопились, – напомнила я, рассматривая медальон на фоне его рельефной загорелой груди. Это было раскидистое дерево в кольце неизвестных рун. На семейный герб они походили мало, хотя в геральдике я особо не разбиралась.

Конь предпринял очередную попытку встать на дыбы, но его снова жестко осадили.

– Вы пробыли в этих краях недостаточно долго, поэтому не вполне понимаете, кто перед вами. – В голосе блондина зазвенели опасные льдинки. От такого можно было ждать и попытки усмирения, и не только лошади. Я невольно посмотрела на хлыст в его руке. Мужчина перехватил мой взгляд, и его губы расползлись в холодной улыбке. – Иногда это самое верное средство, чтобы заставить каждого знать свое место. Эту вещицу, – он приподнял кончиком хлыста мой подбородок, и я увидела сотни крошечных шипов, осыпавших его по всей длине, – сделал для меня один мастер, знающий толк в усмирении строптивых созданий.

– И с тех пор вы не устаете применять ее по назначению. – Я кончиком пальца отодвинула хлопушку от своего лица. На коже осталась крошечная капелька крови. Каково же было его коню?! – Специалисты утверждают, что стремление причинять боль другим есть тяжелое расстройство личности. Патология.

На щеках мужчина вздулись желваки. Пальцы на рукояти хлыста побелели, но тут он широко улыбнулся и, запрокинув голову назад, разразился громким хриплым смехом, от чего жеребец дернулся и всхрапнул.

– Потрясающе! Меня всегда удивляло, как же в это в некоторых людях уживаются безграничная глупость и безрассудная храбрость. – Взгляд Габриэля будто приклеился ко мне, но его внезапной веселости он не отражал, скорее наоборот. То, что в них легко читалось, вызывало у меня неосознанную дрожь. – Начиная играть с огнем, не удивляйтесь, если однажды пылающая крыша упадет вам на голову и причинит много боли. Впрочем, мало кто знает, что и с ней можно подружиться, – со странным блеском в глазах закончил он.

– Не сомневаюсь, – пробормотала я. Мне ли было не знать, что такое боль и как заставить ее быть союзницей.

– Что ж, вы меня заинтриговали, поэтому мы еще встретимся, – улыбнулся мужчина, да так, что у меня кое-где екнуло.

– Уверяю вас, я не представляю собой ничего особенного. Всему виной мое дурное воспитание.

– В таком случае, придется преподать вам урок хороших манер, – слегка поклонился Габриэль и развернул коня. – Продолжим охоту! – крикнул он и взмахнул ужасным хлыстом. Покорное животное распласталось в прыжке через каменную ограду. Свита поспешила вслед за своим господином.

Валенсирец, до сих пор имитирующий слепо-глухо-немую статую, с трудом разогнул спину и забрался обратно на козлы. Мы молчали, а Боня укоризненно сопел над моим плечом. Да я и сама поняла, что перегнула палку.

– Сеньор Ёсик…

– Молчи, дуреха, – глухо отозвался он. – Нет, ну… м-да! И зачем я только с тобою связался, бестолочь я старая?!

– Я, пожалуй, пойду, – протянула я, собираясь остаток пути преодолеть пешком.

– Да сиди уж, – цыкнул он и дернул за поводья. Букашка рванулась вперед. – Сказанного все одно не вернуть. Теперь-то он от тебя не отстанет.

– Очень я ему нужна, – фыркнула я.

– Чтоб ты понимала! Деревенские-то девки они для него что?! Тьфу! Красота-то есть, а мозгов поди маловато. Да и боятся они его, как огня. В ноги падают, мычат от страха. А ты ему отпор дала. Вот ему поиграться с тобой охота будет. Как кошке с мышкой.

– А я не боюсь! – рассмеялась я. Лес, наконец-то, закончился, и дорога повела нас по живописной оливковой роще.

– Ох, не хотел я тебе рассказывать, да видно придется. Отец дона Габриэля, граф де Феррер, строго-настрого приказал не болтать языками.

– Ну так вы же ему не рабы, – пожала я плечами.

– Это верно, – кивнул мужчина. – Но он гранд из древнего рода, а мы на его земле живем и кормимся. Поэтому он над нами первая власть. Кому охота поперек его воли пойти? Дураков нет.

– Все ясно, – скептически протянула я. Средневековье здесь процветало не только в нарядах и отсутствии нормального общественного транспорта.

– Да ничего-то тебе не ясно, – покачал головой он. – В общем-то, край у нас всегда мирный был. Сеем, пашем, собираем, гончарствуем, опять же, помаленьку, как предки завещали. Все равно ведь кроме магии земли иного и не умеем. Семьи большие, все друг друга знают, многие в родстве состоят. Никто худого не замышляет, не то что смерти чужой. Так и жили, пока годочков эдак тридцать тому назад не объявилось здесь одно кровожадное чудовище.

– Да вы что? – почти серьезно удивилась я. – Упырь какой-нибудь, наверное?

– Он самый. Вампир проклятущий.

Я таки перхнула от смеха, замаскировав его кашлем. Ох, не знали вы дэ Аншэри.

– Народу он погубил, и не сосчитать, – покосился на меня сеньор Ёсик, но продолжил: – Ни старым, ни младым не брезговал, утоляя свой лютый голод. Без малого три года зверствовал. Уж и ловушки ставили, и дружину собирали, даже инквизиторов звали, да все без толку. Вампир всегда приходил с первым вечерним туманом, а с рассветом могла опустеть целая деревня. Да и не выпивал он своих жертв толком, а так, игрался. Горло клыками порвет, тела раскидает окрест или в кучу посреди домов стащит, а сам сидит на ней, как на троне, празднует. За это прозвали мы его Багровым Королем.

– И чем же все кончилось? – Я смотрела на проплывающие мимо оливы, расцвеченные желтыми пятнами солнечных лучей. До чего мирная картина. Никакие упыри-вампиры с ней совсем не вязались.

– А ничем. Исчез он, словно и не было его никогда. А потом война к нам нагрянула. Уж четверть века минуло, как Белое и Черное воинства здесь объявились. Климат здешний, слабомагический, их Маршалам, видишь ли, глянулся. На чистоту и мощь заклятий будто бы никак не влияет. Ну, не мне тебе рассказывать, что дальше-то было. Училась, поди, в школе хорошо, сама знаешь. А я своими глазами видел, как наших деревенских в армейскую пучину затянуло, за Добро сражаться, но не все из них вернулись. А кто пришел, те рассказывали, что видели среди нечисти и самого Багрового Короля. Он у них за командира был. И встречи с ним боялись даже Светозарные. Так он бился, изничтожая светлых. Никто битвы с ним пережить не смог.

– Так уж и никто? – хмыкнула я.

– А тебе бы все передразнивать. Я таким же был, а потом жизнь иному научила.

– Например?

– Во-первых, слушать старших, так целее будешь. Я ведь тоже на войну поперся посмотреть, в ополчение, хотя мудрые люди отговаривали. Идеалы светлых защищать, будь они неладны. Да хорошо ноги унес, когда темные стали наших теснить. Ты не думай, я не сбежал. Был ранен в бою, двоих товарищей на себе вытянул. Потом только узнал, что другим не так повезло, повстречал их на своем пути Багровый Король. Из целого батальона один только и выжил, да и то потому, что трупами товарищей завалило. Он его не учуял, – валенсирец замолчал, хмуро вглядываясь куда-то вдаль.

Я тоже молчала, но в основном потому, что меня начало размаривать. Хотелось помыться и лечь спать. Мне и без "вампирских" историй хватало кошмаров.

– И что было потом? – все-таки нарушила я тишину.

– Потом? – очнулся сеньор Ёсик. – Ничего, повоевали да разошлись. Правда, нечисти всякой понарасплодилось тут на свежих трупах-то, еле перебили. Только думали, что справились, можно браться за восстановление разрушенных деревень, как Багровый Король снова вернулся. Все рыскал по прежним своим… "угодьям", словно искал чего. Народу погубил немало, хоть и не столько, как раньше, это верно. И опять исчез… Пока не вернулся.

– Долго его не было?

– А, лет пять, – махнул он рукой. – Собрал, проклятый, кровавую жатву и был таков. Но поговаривают, что и не уходил никуда. Так и оставался среди нас тенью, покуда, годочков эдак через семь вдруг банду разбойничью с пришлым некромантом не сколотили. Такие непотребства творили, что и вспоминать страшно. Ох и худо б нам тогда пришлось, если б славушка дурная до столицы не добралась. Вот тогда и вернулся в свои исконные владения граф де Феррер со своими бойцами. И такой порядок навел… Месяца не прошло, как всю банду изловил да перевешал без суда и следствия. А заодно и тех, кто имел с ними сношения или хоть как-то был в том заподозрен. Чтоб в другой раз никому повадно не было. А наши, местные, помогали как могли. Кто делом, кто словом, чтоб их. С тех пор зажили мы мирно, да не то чтобы счастливо. Но графский порядок нам самим дорого обошелся, ведь добрые люди они, выходит, не всегда добрыми бывают.

Я пожала плечами. Уж мне ли было не знать, на что способны "добрые" люди ради собственной выгоды. Подумаешь, еще один способ выиграть битву за окружающее пространство. Впрочем, знавала я и тех, для кого возможность оболгать другого могла сойти за первое, а то и за единственное счастье в жизни, а уж на такой благодатной почве… Но меня интересовало только одно.

– Значит, и вампира с некромантом тоже повесили? – спросила я.

– А никто не знает. Одни болтают, что видели, как графский палач веревку для них отвязывал, другие, что удалось им скрыться в горах. А как там было на самом деле… Да и неважно. Главное, что детки наши снова в леса без страха ходить начали. Недолго, правда, до окончательного возвращения дона Габриэля в замок отца.

Я обернулась, ощутив затылком чужой взгляд, однако ничего, кроме леса и выходящей из него дороги, не увидела. Уж каким-каким, а мирным этот край назвать никак не получалось.

– Вот с тех пор новые пропажи и начались. А ведь был же мальчонка как мальчонка, только что молчаливый. Да это пока граф его учиться не отправил. Как мать его померла – донна Исабель, дивной красоты женщина была, что и говорить, так и уехал он в столицу. И во что только тамошняя жизнь людей превращает?

– Мало ли какое совпадение в жизни бывает. Свидетели есть? Нет? Тогда и дела нет.

– А люди все одно болтают!

– Вам же запрещено? – поддела я.

– Ты погляди, какая языкастая, – усмехнулся валенсирец. – Приехали почти. Вон и Лес-Оллас. Деревенька моя. – Он ткнул пальцем куда-то вправо, указывая на разбросанные за рощей беленые домики, крытые терракотовой черепицей, и заставил Букашку остановиться. Нам на встречу бежали две худенькие, как две капли похожие между собой, смуглые простоволосые девочки в пестрых платьицах. На этом разговор о здешних ужастиках сам собой и закончился. Придется заводить позже. Вдруг удастся разузнать подробности.

– Папуся!!!

– Мои средненькие, – оповестил сеньор Ёсик, когда девочки добежали до повозки и повисли на отцовской ноге. Тот поочередно погладил растрепанные головки. – Леока и Рита.

– Папуся, а что ты нам привез?! Ой! А это кто?!

Девчонки уставились на меня в четыре глаза.

– Ну, чего смотрите? – притворно нахмурился мужчина. – Тетя из другой пещеры. А вы чего здесь делаете?

– Так овечек же домой гоним, – откликнулась Леока, и где-то неподалеку, за высокой травой, раздалось подтверждающее "Бе-э".

– Так вы что ж, их одних бросили, козявки? – напустился на них отец почти ласково.

– А чего им сделается-то? – важно отмахнулась Рита, разглядывая меня. – Там еще Сио остался.

– А у меня вот кто есть, – буркнула я и вытащила вперед Бонину голову. Конек протестующе заржал, но было поздно. Детское внимание переключилось на коняшку. Девочки дунули назад, явно намереваясь помочь друг другу забраться в телегу и затискать Горбунка.

– Это что еще такое?! – уже серьезно прикрикнул отец, и они застыли на месте. – Вот я вас! Ну-ка, бегите к брату, и чтоб без баловства, не то не видать вам подарочков отцовских!

– Хорошо, папуся!!! – Девочки наперегонки скрылись за узловатыми стволами олив, и телега поползла дальше.

И вот уже показались заплатки огородов, запахло хлебом и щедро приправленной специями едой. Деревню укрывали зеленые холмы и невысокий каменный забор, покрытый той же черепицей, что и дома, а их для деревеньки было не так уж и мало. Скорее, это был небольшой городок на три длинных улицы, мощеных светлым камнем. Они лучами сходились к маленькой круглой площади в центре. Под широкой аркой ворот раскачивался на ветру венок из каких-то местных цветов, которые издавали резкий аромат.

– Это от нежити, – пояснил сеньор Ёсик, когда я чихнула.

– И что, много ее тут? – почти серьезно спросила я, потому что уже представила себе морду упыря, которому на пути попалось сие отгоняющее средство. Еще бы платочек у ворот положили, чтобы было, чем сопли подтереть.

– Как у всех, – пожал плечами валенсирец. – Да только люди и похуже бывают.

Я слабо улыбнулась. Теперь мне привиделся крадущийся в ночи Габриэль де Феррер, посекундно утирающий нос платочком с монограммой.

– Э-э-э, дружище! Ну ты и горазд! В Фодирно с горшками помчался, а обратно вон какую гуатту привез! Это что ж сеньора Лорена про такое скажет? Доброго вам дня, кстати, сеньорита! – Дорогу Букашке заступил высокий и худой мужчина, одетый так же, как сеньор Ёсик: в темные брюки, красный кушак, светлую льняную рубашку и черный жилет. Он снял широкополую шляпу и поклонился мне, широко улыбаясь из-под пышных усов. Я ответила ему кивком и улыбкой.

– И тебе привет, сеньор Жозе, – чинно отозвался мой возница, натягивая поводья. – То не твоего ума дело, спрашивать. Уйди с дороги.

– Так вот ты как заговорил, бочонок пузатый?! – со смехом ответил сеньор Жозе. – Ну, придешь ты ко мне вечерком, я тебя угощу как следует!

Сеньор Ёсик усмехнулся в усы, и Букашка потянула телегу дальше.

– Что значит гуатта? – спросила я, неуверенная в том, что произнесла правильно.

– Красотка, – рассмеялся он, а Букашка сама свернула на одну из улиц, разноцветную от выставленной вдоль дороги всевозможной керамической утвари.

Каких только красок и посудин здесь не было. Особенно мне приглянулись яркие плоские блюда с красно-желто-белым орнаментом. Я решила, что непременно обзаведусь парочкой перед отъездом, а пока продолжила любоваться прекрасной посудой и отвечать кивками на приветливые улыбки местных мастеров. На меня откровенно пялились, так что я чувствовала себя невероятной диковинкой. Наверное, так и было, потому что по сравнению со смуглыми жителями Лес-Оллас я выглядела Снежной королевой. Даже стыдно стало за свою белокожесть.

Домик сеньора Ёсика ничем не отличался от остальных. Был такой же белый и чистенький, за собственной оградой и с выставкой прямо на ней расписных горшков всех размеров вместо черепицы.

– За посудой к нам приезжают со всего Валенсира! – гордо пояснил мужчина, видя мое удивление. – Вот мы и не прячем ничего по домам да мастерским. Так нагляднее будет. Сразу видно, какой мастер где живет.

Домочадцы высыпали на крыльцо, чтобы встретить главу семейства. Двое старших сыновей, похожих на отца, и россыпь девчонок мал мала меньше. Последней из дома выкатилась хозяйка дома – дородная дама в пестром платье под белым кружевным передником и роскошным костяным гребнем в черных как смоль волосах.

– Ну вот и семейство мое, – сказал он, спрыгивая прямо в объятия подбежавших дочерей. – Вы ж мои родные! Соскучились по папке? Ну-ка, парни, разгрузите телегу! Да смотрите, не обижайте Бонификция.

Сыновья подбежали к телеге, старательно изображая блуждающее косоглазие, а я спрыгнула вниз, уже мечтая, чтобы поскорее наступила ночь и на меня больше никто не смотрел. Все-таки длина моего платья была экстремально мала для местного населения.

– Эту сеньориту зовут Виринея, – представили меня. Я помахала ручкой, не зная, куда деться от тяжелого взгляда сеньоры Лорены. – Она погостит у нас.

Одна из девочек ущипнула меня за голую коленку.

– Тетя, а ты кто такая?

– Я травница. Буду тут недалеко работать.

– А где это, недалеко?

Ответить я не успела, мужчина отогнал девчонку в сторону матери.

– Тете нужно отдохнуть. Пако, Томас, чего вы там возитесь? Надо б еще и воды горячей натаскать.

Парни чего-то промычали из-за телеги, и продолжительная возня окончилась громким хлопком. И сверху на нас посыпалось содержимое моего чемодана.

– Ёсик! – рявкнула сеньора Лорена, снимая с плеча кружевные трусики. По-моему, она не совсем поняла, что это такое было. На мое счастье.

– Ой, кякой стрянный доззик! – Младшие девочки бросились поднимать с земли мое имущество. За лифчик было устроено целое сражение. Боня ржал не своим голосом, потому что остальные уже сообразили для чего нужна мини-лошадка и пытались забраться к нему на спину. В общем, веселье.

– Ёсик!! – Это было второе предупреждение, после которого могло последовать и удаление с поля с помощью скалки.

– Иду, моя нинья! – придушено пропыхтел отец семейства, обвешанный детьми со всех сторон. – Я сейчас.

Хозяева удалились в дом на переговоры, а детский сад тут же определил, кто тут гвоздь программы. Меня тянули сразу в пять разных сторон, рассказывали какие-то секретики, пытались подобрать туфельки, плели мне косички и вязали из моих же трусов бантики. Так что когда хозяйка соизволила посмотреть на меня более благосклонно, я бы даже сказала с уважением, я была как никогда близка к истерике. А ведь я никогда не плачу.




Глава 2. Маска для обезьянки


Утро выдалось славное. Разбудил меня солнечный луч, который пробился сквозь ставни. Было приятно лежать в мягкой постельке, нежиться в свое удовольствие и слушать птичью возню за окном, обдумывая дела на день. Потом я встану, не спеша и со вкусом потянусь, совершу привычную пробежку по окрестностям и, приготовив сытный завтрак, займусь делом: буду делать все то, что умею не хуже, чем убивать, сиречь варить припарки и декокты. Этим я и занималась последние два месяца. С тех самых пор, как поблагодарила сеньора Ёсика и его семейство за гостеприимство и вместе с Боней отправилась дальше.

Овьерро оказался городком за высокой беленой стеной под все той же терракотовой черепицей. Я уплатила мзду за вход и… глубоко разочаровалась. Просто после намеков на некие жуткие события я, видимо, ожидала чего-то готического, с грязными улицами и вонью сточных канав, нежитью, щемящейся из всех щелей и трупами девиц, летящими прямо под ноги, но уж точно не этого. Узеньких улочек, мощеных мелким светлым камнем, беленых домиков усадебного типа за отдельным заборчиком под черепицей, с балкончиками и пестрыми цветочными корзинками, и даже зефирных голубей, которые гадили на всю эту светленькую и чистенькую архитектуру не иначе как взбитыми сливками. И все вокруг такие нарядные и плохими словами не ругаются. А пахнет-то как?! Розами! Повсюду разливался их приторный и въедливый запах. И это при том, что ни одного даже чахло цветущего кустика в радиусе версты не наблюдалось. Что-то с этим местом было не так.

Я долго колебалась, прежде чем отдать Боню в руки разулыбавшегося при виде нас конюха, но тот посулил Коньку такие спа-процедуры всего-то за пару златых, что я сама начала ему завидовать. Однако расслабляться было рано. Я пообещала вернуться и лично проверить, чего они тут напроцедурят, и отправилась на разведку. Гулять без чемодана было гораздо приятнее. Все, что у меня осталось из вещей после "стрянного доззика", теперь помещалось в матерчатой сумке, которую мне любезно одолжила сеньора Лорена. Особенно детишкам приглянулось мое белье. Я и глазом не успела моргнуть, как дизайнерские кружевные трусики от Велолы растащили на сувениры.

Я побродила по чистеньким улочкам, купила у лоточницы и тут же слопала хрустящий пирожок с говядиной и специями, помыла ручки в фонтане на площади, мощенной уже розоватой плиткой, и воспылала интересом к ароматам настоящей еды, хоть как-то перебивающим розовый дух. Вежливые овьеррцы любезно направили меня в нужную сторону и даже порывались проводить, дабы гостья, уберегите ее Святые, не заплутала среди двух улиц, но я прекрасно справилась и сама.

"У сеньора Фидела". Именно так называлось благостное заведение, которое меня окончательно добило. Где это видано, чтобы в провинциальном трактире на столах были белоснежные скатерти и симпатичные красные гвоздички в аккуратных вазочках, а хозяин бегал вокруг с ослепительно белым полотенцем на идеально чистом и отглаженном рукаве? Я уж думала он предложит мне любимую подушку, чтобы я подложила ее под свое седалище. Но все было именно так. Ажурные занавесочки на окнах, картинки с натюрмортами на стенах, зеленые дорожки на таких чистых полах, что и ходить по ним представлялось кощунством, а уж обронить какую-нибудь крошку… Прочие посетители с видом гурманов внимательно изучали такое многостраничное меню, каким не мог похвастаться иной столичный ресторан. Кое-кто уже определился с выбором и с возвышенным лицом пользовал нож и вилку с изяществом аристократа. И все это под звуки ненавязчивой мелодии, льющейся из-под потолка.

Хозяин получил от меня заказ на оленину с ежевикой по личному рецепту здешнего повара и сообщил, что нынче свободными остаются два номера, потому как на следующий день намечено выступление заезжей звезды с гитарой, и народ съедется чуть ли не со всего Валенсира, так что… Понимая, что до утра при таком раскладе дожить будет трудно, а я все сильнее ощущала нереальность обстановки и присутствие неких магических эманаций, я таки взяла себе номер. Надеялась забаррикадироваться и, если повезет, даже поспать.

Оленина, кстати сказать, была отменная, и спала я ночью как убитая. Наверное, стоило проверить еду на наличие усыпляющих ингредиентов, но кусочки мяса в розовом соусе, да под легкое красное вино с перечными нотками, и десерт из грушевого мороженного в хрустящей шоколадной глазури… как-то отвлекали. В общем, я непростительно расслабилась. Насладилась местными кулинарными изысками и решила "немножко" потратиться на себя любимую. И не успокоилась, пока не заглянула в каждую из маленьких лавчонок на площади.

И вот уже следующим ярко-солнечным утром я наслаждалась горячей ванной и миролюбиво наблюдала за деловитой уборочной суетой миленькой горничной, не без удовольствия оглядывая гору пакетов и коробочек, разбросанных по всей комнате. Никогда не думала, что возможность потратить кучу денег без контроля со стороны может доставить такое удовольствие. Впрочем, одно другому не мешает. Пока тратила "честно" заработанное в Бьёрсгарде, попутно занималась расспросами, но все бес толку. Все в этом городишке было распрекрасно. Никто никого не убивал, о некроманте слыхом не слыхивали и вообще, его сиятельство граф де Феррер всем им тут как свет в окошке и велят не болтать ерунды. И чем сильнее меня в этом убеждали, тем яснее становилось – в благочестивом Овьерро не все так чисто, как меня пытаются убедить.

Из раздумий меня вывел нежный голосок горничной:

– Сеньорита Виринея, я закончила. Помочь вам одеться?

– Вот уж обойдусь, – проворчала я, разглядывая рисунок из старых шрамов на бедре. От горячей воды едва заметные рубцы стали бордовыми. Пожалуй, пора было выбираться, но делать это при посторонних я не собиралась.

– Ох, сеньорита, да сколько ж их у вас?! – опередила меня девчонка. – Кто ж это вас так, а?

– В детстве часто падала, – буркнула я. Как получила большинство отметин, я и сама не помнила, но вот некоторые из них… На мгновения я вновь ощутила, как рассекает кожу сталь кинжала. Я помнила каждую рану, нанесенную рукой дэ Аншэри, который вставал на моем пути раз за разом. Но чего греха таить, я с нетерпением ждала каждой новой встречи, оставляя ему на память собственные метки. Кто ж знал, что все закончится так.

– Да как же это надо было бухнуться, чтобы на ляжке такая дыра приключилась? – покачала головой Мартита, но ее внимание уже переключилось на лежащую на кровати белоснежную рубашку с пышными рукавами из тончайшего хлопка и ярко-синюю свободную юбку. И никакого белья рядом не было. – Ох, вы такая смелая. А наши-то сеньориты без исподнего и носа из дома не высунут.

– Я бы тоже дома сидела, если бы мне пришлось в таком разгуливать, – фыркнула я, вспоминая местные образчики нижнего белья: нечто пенно-кружевное в бантиках и наглухо закрытое. Да от одного их вида тут же становилось душно.

– А вы пойдете сегодня послушать госпожу Тэариэль? – Мартита спрятала глаза, но в уголках губ дрогнула улыбка. – Говорят, ее песни заставляют рыдать даже разбойников.

– О, так у вас тут все-таки и разбойники есть? – протянула я, пока не зная, а стоит ли потратить на сомнительную суперзвезду ползлата. Тем более эльфийку. Вот уж странное явление. Во всей округе отныне не водилось ни одного остроухого. Все сбежали в Налиндил. А эта еще и петь собирается. – Представляю себе эту картинку. Мальчики-херувимчики, расшаркиваясь, предлагают вывернуть жертвам разбоя карманчики, если, конечно, это их не затруднит.

– Ну, все лучше, чем размахивать дубинами почем зря. А в нашей округе совсем никого нет. Его сиятельство всех извести изволили. О нас пекутся.

– Поразительно благостный уголок.

– Да, тихий и спокойный, – кивнула Мартита. – Хочешь, по лесу гуляй, хочешь, по Эльбьер плавай.

– И люди у вас не пропадают?

– Да нет. Если только кто из мужчин по округе загуляет, перебрав гарды, так на утро все равно домой возвращается.

– Куда же тогда ваш травник подевался?

– Назар? Так это когда было. Может, где в лесу со стаей глодальщиков повстречался. Кто ж против них устоит?

– А новый у вас где живет?

– Да ни где. Дом Назара пустой стоит. Кого только не присылали из Ковена, да все сбежали. Не нравится им у нас. Почему-то.

– А если вдруг желающий снова найдется, куда ему пойти?

– Лучше бы сразу лесом, от греха подальше, – тихо сказала горничная. – А так, к городскому управителю.

Вот к нему-то, я и решила наведаться. Выдворила Мартиту из комнаты и с трудом вытянула из воды разомлевшее тело. Затем завернулась в белоснежную накрахмаленную простыню и разложила на кровати документы. Да, поддельный диплом был не такой "породистый", как настоящий, но вполне себе годный образец. Афишировать здесь свои истинные возможности не стоило. Спустя час, как только волосы подсохли и заискрились медью, я закрепила любимый пучок старинным костяным гребнем с самоцветами и резьбой и отправилась завтракать.

– Сеньорита, позвольте отметить ваш цветущий вид! – Широко улыбаясь, хозяин трактира шагнул навстречу, стоило мне спуститься вниз. За его спиной трое рабочих сооружали в конце обеденного зала нечто вроде помоста. Еще двое расставляли столики так, чтобы гости могли вкушать трапезу и одновременно наслаждаться пением загадочной госпожи Тэариэль. Симпатичные разносчицы в белоснежных передничках уже кружились вокруг прибывающей клиентуры с полными подносами. – Хорошо ли вам спалось?

– Отменно, – кивнула я. – Уж не добавил ли ваш повар в мою оленину секретный ингредиент?

Кадык сеньора Фидела нервно дернулся, но улыбка стала еще шире.

– Уверяю вас, причина в любви маэстро Кабачика к предмету. Он вкладывает в свои шедевры душу, и даже немножечко больше.

– Не сомневаюсь, – даже шире, чем трактирщик, улыбнулась я и почувствовала, как сводит щеки. – Где у вас кухня? Я бы хотела лично поблагодарить повара за его искусство.

– Э-э, маэстро… маэстро не любит, когда в его владениях появляются посторонние, – забегал глазами хозяин, но улыбки так и не убрал. – Не хочет выдавать секретов своей магии.

– Очень жаль. Тогда пусть наколдует мне омлет. Я буду у стойки.

Сеньор Фидел слегка расслабился лицом.

– Кофе?

– Черный.

Я устроилась на высоком стуле и в ожидании завтрака разглядывала местную клиентуру: мужчин, женщин, парочки, семьи с детьми. Ничего особенного, но интуиция вопила благим матом. Что-то с ними было не так.

В трактир вошли двое эльфов. На обоих были куртки и брюки с защитными рунами, к поясу каждого крепились ножны, и рукояти мечей над ними были не бутафорские. По сравнению с ними, даже дружок дэ Аншэри терялся в размерах.

Местные тоже глазели на пришельцев. Как известно, аграрий из остроухих был такой же, как из песчаных орков балерина. Эльфы предпочитали селиться в лесах и кварталах по типу бьёрсгардского Хладриэля. В той же Лес-Олас, по словам сеньора Ёсика, жила всего одна эльфийская семья, которая занималась росписью тканей, да и та в одно прекрасное утро попросту исчезла. Местные предпочитали обходить опустевший дом стороной, так, на всякий случай. Ту же картину можно было наблюдать и по всей провинции. И в отличие от мегаполисов, где все держалось на эльфийских накопителях, здесь их отсутствия практически не заметили. Народ занимался делом и рвать на себе волосы никто не собирался. Поэтому с появлением этих двоих у меня возник вопрос номер два: откуда они здесь? Да еще такие огромные. Неужели не пригодились в Налиндиле?

Между тем эльфы хмуро и внимательно осмотрелись и коротко кивнули подскочившему к ним трактирщику. Сеньор Фидел увел их вверх по лестнице, а на улице в это время происходило нечто вроде стихийного митинга. Народ шумел и кричал, скандируя одно и то же имя.

– Явилась уже звезда лесов, полей и огородов.

Я обернулась к подсевшему за стойку мужчине средних лет. Запылившиеся сапоги и не слишком чистая одежда радовали глаз своей нормальностью.

– Не слишком любезно, – хмыкнула я.

– Я бы посмотрел на вас, сеньорита, если бы ваш дом был оклеен оживающими плакатами с этой девкой. Даже в сортире, и там она. Другая бы уже сбежала от запахов, а этой хоть бы что. Сидит да бренчит на гитаре. Да я бы сам уже готов зарыдать, но, боюсь, дочери этого не оценят. Вот если бы их бедный папка пустил слезу над очередной слезливой балладой… Или вы тоже, из этих? Тэариэлевых фанаток?

– Пока даже не слышала, – утешила я жертву печатной промышленности. – Вот, раздумываю… Все так плохо?

– Да не то чтобы. Вообще-то, она мастерица своего дела, но все хорошо в меру. Если б не мои доченьки, я б в этот проклятый Овьерро ни ногой, хоть бы она голая на гитаре играла.

– Почему ж проклятый? – спросила я. – По-моему, милое местечко.

Отец тэариэлепоклонниц окинул меня более внимательным взглядом и констатировал:

– Не местная вы. Иначе бы знали, что слава об этом местечке идет…

– Какая? – подалась я вперед в надежде узнать хоть что-то стоящее, но подошла разносчица и с фирменной улыбкой поставила передо мной великолепную, как с картинки в кулинарной книге, картофельную тортилью. Рядом встала большая чашка ароматного кофе.

– Мне пива.

Девушка улыбнулась еще милее, но решительно отрезала:

– С утра алкоголь не подаем.

– Вот все у них тут не как у людей. Тогда то же, что и сеньорите.

– Черный кофе. Не желаете ли полноценно позавтракать?

Мужчина заглянул в мою тарелку и кивнул. Как только разносчица удалилась, сказал куда тише:

– Всякая слава, но кто бы что ни говорил, а все на одно намекают. Уж лучше бы отсюда до темна ноги унести и ночь в лесу скоротать.

– А что ночью может случиться?

– Уж не знаю, но видел я одного беднягу. Онемел он от страха да поседел до срока. А пахнет тут как? В нормальном городе должно людьми пахнуть. Прячут тут чего-то, помяните мое слово.

Тут дверь в трактир снова открылась, но звон колокольчика затерялся за восторженными воплями. Высокая женская фигура в дорожном плаще с глубоким капюшоном проскользнула к лестнице в окружении еще пятерых эльфов, абсолютно идентичных тем, что зашли раньше. Толпа, хлынувшая следом, рассредоточилась по залу, разом прибавляя разносчицам работы.

– Все на одну рожу, охраннички, – хмыкнул мужчина. – Не удивлюсь, если она их в Закрытых землях заказывала. Там теперь чего только не делают. Нашлись умельцы приспосабливать ядовитое излучение. Штампуют мутантов. Видели, какие эти эльфы огромные?

– Сомневаюсь, чтобы остроухие позволили проводить над собой какие-то опыты, – пожала я плечами.

– Так и не позволяют, но в любом народе с отбитыми головами попадаются. Это наемники, которые прошли добровольную мутацию. Боги только знают, чего с ними там понаделали. Может, по два перца в штаны попришили. Госпожа без них никуда. Болтают, будто в купальни, и то с ними.

Фривольное направление беседы быстро иссякло. К мужчине подбежали три девушки разного возраста. Одна повисла на горемычном папочке, две другие восторженно шушукались между собой чуть поодаль. Я же проглотила завтрак и пошла к выходу, все же склоняясь к мысли насладиться выступлением остроухой звезды этим вечером.

Снаружи царило восторженное столпотворение. Особенно много народу собралось возле входа в трактир, перед вывешенным ночью оживающим плакатом. Я поддалась соблазну глянуть на него хоть одним глазком. Для эльфийки госпожа Тэариэль обладала весьма… незаурядной внешностью. Среди писанных остроухих красавиц с их точеными носиками, гордыми подбородками и сияющими светлыми очами, осененными опахалами ресниц, она была дурнушкой. Темноволосой и не слишком худой. Но что-то в ней такое было. Хитрая усмешка, затаенная в прозаичных карих глазах, наводила на мысль, что не все так просто. Да и потом, сам факт, что она собиралась давать концерт здесь, а не бежать к родичам в Налиндил, уже добавлял сто очков к ее притягательности. Пожалуй, стоило посмотреть на нее в живую.

– Ты слышала историю с разбойниками? – болтали рядом две, скажем прямо, не молодые девочки.

– А как же! Эти дураки до того расчувствовались, что проводили ее со всей свитой аж до самой Монтоливии.

– Наверное, она им спела "Дорогами смертей". Ах, вот бы она согласилась спеть ее и сегодня. Какая баллада…

Я пренебрежительно фыркнула, чем вызвала у поклонниц эльфийки расстройство лицевых нервов. До того их покоробило мое неуважение к талантам Тэариэль. Мне оно как шло, так и ехало, а потому я растолкала эту ахающую толпу и направилась по своим делам.

Ратуша возвышалась над городом на целый этаж, крышу шалашиком с маленьким колоколом и круглые часы, пробившие полдень. Внутри было прохладно. К управителю меня проводила какая-то юная девушка, которую можно было бы назвать милой, если бы не улыбка, словно приклеенная к смазливой мордашке, и холодный оценивающий взгляд синих глаз. Судя по гулкому эху от наших шагов, здание пустовало.

Сеньор Синья, как и полагалось в часы приема, находился в скромном кабинете в компании прыщавого паренька с пером и бумагой, которому он диктовал под запись. Меня внимательно выслушали, согласно кивая головой, однако в серых и о-очень добрых глазах управителя легко читалось беспокойство, вызванное моим пламенным желанием взяться за работу немедленно.

– Хм, что же, это самое, хороший у тебя диплом, да. – Управитель вернул мне свиток с печатью, даже не черкнув себе номер документа для проверки в Ковене. – Только, это самое, как же это тебя к нам занесло, а?

Писарь перестал шкрябать пером по пергаменту и уставился на меня, видимо, в ожидании невероятной истории.

– Хочу совместить написание диссертации с практикой, – туманно ответила я. – В других пещерах нет такого единения с природой, как здесь. Да и люди тут хорошие, добрые. А без травника им как же?

Управитель и мальчишка переглянулись и почему-то синхронно посмотрели на стоявшую у двери кабинета девушку. Та пожала плечами. Интересно, что бы это могло значить? С какой это стати управителю искать расположения прислуги?

– Это самое, конечно, да. Куда ж нам без травника. Нам, это самое, добрым, – управитель поперхнулся, – … людям, да. Ну, быть по сему. У нас, это самое, и дом уже имеется. От прошлого травника остался, да. Как бишь его звали?

– Назар, – подсказал писец, бросив еще один взгляд на девушку. – Пропал, правда.

– Да-да, – закивал сеньор Синья. – Бывает такое, да. Дом, это самое, в лесу. Если хотите, можете хоть сейчас заселяться.

– Спасибо, но я бы предпочла остаться в городе. Может быть, есть свободное помещение с лавкой на первом этаже и жилыми комнатами на втором?

Управитель и писец опять посмотрели на девушку, которая поливала – о, чудо! – единственный на округу розовый кустик в горшочке на окне. Что-то в ее оттопыренном заду подсказывало, что сейчас мне покажут фигуру из трех пальцев.

– Да зачем же в душном городе, это самое, сидеть? В лесу-то оно самое что ни на есть единение, да. Природа, травки, это самое. Все под рукой.

– В лесу полно глодальщиков, – привела я последний аргумент. – И комаров.

– Так они к жилью близко не подходят, да. Но дверь, это самое, запирайте, а то мало ли. А с комарами бороться не мне вас учить, да. В остальном, это самое, только попросите, всем городом поможем. Ну все, это самое, как будете готовы… людей принимать, так вы ко мне кого-нибудь пришлите, я сразу объявление на площади сделаю, да. Так, мол, и так, добро пожаловать. Берите с народа сколько посчитаете нужным, но не загибайте. Да и…

– Это самое? – не удержалась я.

– Не забывайте в пользу города десятую часть дохода отчислять, ну и ковенские взносы само собой, да. – Сеньор Синья улыбнулся еще шире, и я поняла, что аудиенция окончена.

– Я провожу. – Синеглазая отставила леечку и любезно открыла передо мной дверь. Меня довели до выхода, поулыбались и уже собирались вежливо выпроводить, когда в ратушу вошла невысокая женщина. В отличие от всех в этом городе, на ее красивом смуглом лице не было и тени улыбки. Мы не были знакомы, но что-то во мне тогда дрогнуло. Словно внутри оборвалась туго натянутая струна интуиции.

– Я хочу видеть управителя, – спокойно и с достоинством сказала она.

– Он занят. – Моя провожатая улыбнулась, но в ее голосе послышались отзвуки злобного раздражения. – Приходите в другой раз.

Я хотела остаться и узнать, что же будет дальше и, уж если повезет, поговорить с загадочной женщиной, но девушка уставилась на меня с немым вопросом. Пришлось кивнуть и откланяться.

Когда я проходила мимо женщины, мы встретились взглядами и ее глаза вдруг удивленно распахнулись. Небольшая рука, шершавая и сильная, удержала меня за плечо. Я была бы рада вырваться, но не могла сойти с места. Ее глаза… Возможно, когда-то давно… Я все-таки вылетела из ратуши и неслась по улице, не замечая никого вокруг. Залетела в трактир, раскидала по сторонам галдящую толпу тэариэлепоклонников и, едва не убившись об одного из охранников эльфийки, захлопнула за собой дверь комнаты. Рухнула на кровать и уставилась в потолок. Провалялась так очень долго, а потом уснула и пропустила выступление заезжей звезды.



Странный тогда выдался день, но с тех пор миновало два месяца и мне было чем заняться. Я обустраивалась в жилище Назара, привыкая к жизни без особых удобств, хотя собиралась просто сбежать. Мыться приходилось в круглой бадье, а справлять нужду на заднем дворе. По началу меня здорово напрягало присутствие по углам паучьего племени, однако универсальный отпугивающий заговор, наложенное на дощатый домик, быстро избавил меня от проблем.

Что касается хозяйского дома, то с ним мне даже повезло. Стены внутри были задрапированы мягкой темно-зеленой узорчатой тканью, у одной из них стояла добротная кровать под расшитым золотом балдахином, у другой имелись каменный очаг и рабочий стол, у третьей – стояли шкафы: двустворчатый платяной и застекленный книжный. Выстеленный дубовыми досками пол покрывал богатый пестротканый ковер коричневого цвета. В центре комнаты стоял резной гарнитур темного дерева – круглый стол и три обитых красным бархатом стульев, над ними имелась свечная люстра из оленьих рогов, украшенная резьбой и серебром. На прикроватном столике стоял ветвистый серебряный канделябр, покрытый изысканной эльфийской чеканкой. И на все это богатство, подхихикивая розовыми губками, смотрели дамочки разной степени одетости в резных золоченных рамах. В целом неплохой набор, ну кроме, пожалуй, картин, которые отправились под кровать. Остальное я просто избавила от годичного слоя пыли.

Затем собрала оставшиеся от Назара вещи в глубокий холщовый мешок и засунула на верхнюю полку шкафа, благо осталось их не так уж и много. Всего несколько бархатных костюмов, щегольских плащей и шляп в компании женского крестьянского платья и трех нижних юбок, одна из которых была на гибких обручах. Еще мне досталась обширная коллекция общеизвестных любовных трактатов, из чего я заключила следующее: исчезнувший травник определенно имел представление о хорошей жизни и был тот еще ходок, за что вполне мог и поплатиться. Впрочем, дела мне до этого не было никакого. Мне нужен был дом, и этот меня вполне устраивал. А как его прежний хозяин оказался в Валенсире при таких-то исходных данных и вернется ли он однажды, значения не имело. Поживем-увидим.

На этой мысли я сладко потянулась и выбралась из постели. И первым делом распахнула ставни на окнах, чтобы впустить в дом теплое валенсирское солнышко. Несмотря на жару снаружи, внутри всегда было зябко. Словно в погребе. Мне этот холод напоминал склеп. Не знаю почему, но меня не оставляло чувство, что он пришел сюда вслед за мной, как и то, что постепенно убивало лес вокруг дома.

Я поплескала в лицо водой из таза, набросила на плечи тонкий шерстяной плед и проверила сваренное вчера зелье, которое за ночь остыло до необходимой для розлива температуры. Потом сварила кофе и вышла на крыльцо, дабы порадовать себя птичьими трелями и шелестом дубравы. Настроения на пробежку не было. Что-то было не так. Какое-то неясное предчувствие холодило грудь. И от этого было не по себе.

Я спустилась с крыльца, ступая босыми ногами по мертвой почерневшей траве, обвела взглядом лужайку перед домом, выглянула за калитку в ограде. Привычно хмыкнула, обнаружив на песчаной дорожке четкие отпечатки лап, похожие на волчьи, но раза в три крупнее. Только оставил их не волк, а тварь, которая навещала меня по ночам по нескольку раз в месяц. Это был не глодальщик, стаю таких я разок видела издалека. Странные существа размером с волка, на чересчур длинных задних лапах и покрытые черной игольчатой шерстью. Мелькнули среди стволов и сбежали, стоило посильнее хлопнуть ставнями. Но наблюдало за мной нечто более опасное и разумное. Я видела из окна блестящие во тьме глаза. Пока оно знакомиться не спешило, и я отвечала ему взаимностью. Не лезет во двор, и ладно.

Возвращаясь к дому, провела рукой по перевязи для Бони. Неделю назад Конек ткнулся в мою ладонь бархатной мордой, затем поклонился до земли и… растворился в воздухе. И больше я его не видела. Думала, скучать не буду, но за два месяца так привыкла к его присутствию где-то рядом, что все-таки заскучала. Да ничего не попишешь, я осталась одна.

– Сеньорита Виринея! – окликнул меня робкий девичий голосок.

Утро началось. Я отхлебнула пристывший кофе и не сразу увидела за могучим почерневшим стволом юную черноволосую валенсирку. Дочь старосты из Лес-Оллас. Как раз вовремя, чтобы забрать очередную порцию припарок для отца, страдающего от периодических ревматических болей.

Вообще-то, местные, хотя и сперва обрадовались мне, вскоре стали откровенно побаиваться, отряжая за товаром самого храброго, да и то в случае крайней необходимости. Что ж, их можно было понять. Когда я поселилась в доме Назара, здесь было пускай и запущено, но довольно живенько. Дубрава активно осваивала пространство круглого дворика крепкой зеленеющей порослью и птичьими гнездами. С моим появлением все изменилось. Медленно и неуклонно. Лес отступил. Сам. Сомкнув вокруг ограды плотное кольцо медленно чернеющих стволов. Пожухли и обуглились травы, словно что-то высасывало из этого места жизнь, распространяясь вокруг, точно огромная опухоль.

Не сказать, что бы меня это сильно напрягало. Никто ко мне лишний раз не лез, а я сама выбиралась в люди по той же крайней необходимости. Например, чтобы пополнить запас некоторых ингредиентов в лавочках Овьерро, с которым, кстати, действительно что-то было не так. Такой благостный городок, а зачем-то с последним солнечным лучом запирают все ворота. И тишина настает такая… Мертвая. Иначе ее назвать было трудно. Нигде ни души, даже собаки или кошки нет. Или забулдыги какого. Аж мороз по коже. Неизвестно еще, где страшнее. Здесь или там.

– Здравствуй, Аси, – кивнула я приветливо. – Не бойся, подойди. У меня уже все готово, но я ждала тебя только к обеду.

– Отцу снова стало хуже, – ответила девушка, выходя из укрытия, но не приближаясь.

– Дайка угадаю. Опять соревновался с твоими братьями при погрузке глины в карьере?

– Пытался, – улыбнулась Аси. – Домой к вечеру приехали, и началось, а припарок ваших волшебных не осталось. Всю ночь мучился, и мы вместе с ним.

– А ведь я предупреждала, – покачала я головой. Вот странные же они все-таки люди. Всего в часе езды, в Роккете, есть небольшая, но прекрасно укомплектованная больница с самым современным оборудованием и приличными врачами. Лечись – не хочу. Так нет же, местные испытывали перед ней прямо-таки суеверный ужас, предпочитая фармацевтическим пилюлям и подтвержденным диагнозам архаичные услуги травнической братии. – Хорошо, подожди меня. Я переоденусь, и назад пойдем вместе. Мне сегодня нужно прогуляться до Овьерро.

– Только я там, на полянке, побуду.

Я дождалась, пока тонкая фигурка девушки снова скроется за деревьями и ушла в дом. Тщательно умылась, переоделась и, прихватив сумку и пакет с припарками, отправилась вслед за Аси. Дверь закрывать не стала. Местные не полезут, а не местных здесь не водилось.

Несмотря на раннее утро, уже припекало. И я не пожалела, что вместо привычных брюк и рубашки надела свободную хлопковую юбку и легкую блузу. Волосы, немного отросшие за два месяца, разметались по плечам прохладным ветерком из чащи, покачиваясь вдоль лица двумя косицами с вплетенными в их концы кристаллами. Позвякивали браслеты, тянуло замурлыкать песенку. Если бы не холод в груди, я бы, пожалуй, так и сделала.

Аси, как и обещала, ждала меня на ближайшей, вполне себе зеленой полянке, помахивая сорванным цветком. Я отдала ей пакет, и дальше мы пошли по направлению к дороге, мило болтая о погоде и последних новостях в округе. Кто-то женился, кто-то родился, а в окрестностях Роккеты на прошлой неделе снова нашли искалеченное женское тело. По слухам, бедняжка жила в Леоньерес. В деревушке в десяти верстах от того места, где ее нашли. Тихая, милая девчонка, гордость матери с отцом. Никто не знает, как она могла оказаться так далеко от дома, да еще ночью. Случай далеко не единичный. Среди жителей окрестных поселений тихо, но неуклонно нарастали злоба и паника. И это было ожидаемо.

За беседой мы выбрались из рощи на дорогу прямо к указателю. Там и распрощались. Аси отправилась в Лес-Оллас, я – в Овьерро. Не так уж далеко, но я успела проголодаться, поэтому сперва заглянула к сеньору Фиделу и уже позже посетила несколько лавочек, где наполнила сумку всем необходимым. Обратно мой путь лежал через площадь, и я не могла не остановиться возле лотка с фруктами.

– Сеньорита травница, а вот и знаменитые валенсирские апельсины! Не хотите апельсинов? А вишен? Опять нет? Яблочки наливные, местные. Что не так? Тогда специально для вас. Вчера только с плантаций в Фодирно привезли. Вот. Румяные персики. Сколько вам? А, съесть один такой персик – ничего не понять. Давайте два? Хотя и два ни там ни здесь. Три и по рукам? Всего полсеребрушки. Вот и ладушки.

Персики перекочевали на прилавок с моей стороны. Я полезла в кошелек на поясе за монетой и… почувствовала взгляд, так и вонзившийся в спину. Осторожно огляделась. Окружающие занимались своими делами. Тем не менее по телу пробежала странная дрожь, волнами разбиваясь о бедра. Очень сомневаюсь, чтобы персики могли вызвать у меня такой приступ страсти. Если только продавец не применял любовной магии с целью увеличить продажи. Хотя нет, не мог. Слишком спокоен, улыбается открыто, терпеливо ждет, пока я протяну монету и уступлю место сеньоре, прощупывающей сливы. Пытаясь справиться с ослабшими вдруг ногами, я не сразу заметила, что любительница слив быстро растворилась в толпе, а продавец чуть ли не ударился лбом о землю, согнувшись в поклоне.

– Госпожа травница, неужели вы покинули свою одинокую обитель?

Я с трудом удержалась, чтобы не выругаться и медленно обернулась. Габриэль де Феррер смерил меня взглядом цвета горького шоколада и даже растянул губы в надменной улыбке. В короткой бархатной куртке, белоснежной рубашке и обтягивающих крепкие бедра брюках сынок местного феодала выглядел весьма недурно. За его спиной маячили двое друзей, которые глазели на меня с гадкими ухмылками. Час от часу не легче, а ведь по слухам, этот господин хороший укатил в столицу вместе с папенькой и возвращаться не собирался. Выходит, врали.

– Дон Габриэль, – кивнула я. – Простите, но я должна расплатиться.

– Не стоит. Ведь так, милейший? – Блондин даже не посмотрел на торговца, а тот уже отчаянно закивал головой, словно болванчик.

– Благодарю, но я привыкла платить за товар. – Я демонстративно положила монету на прилавок и попыталась уйти, но мне преградили дорогу. – Извините, я спешу.

– Куда, если не секрет? – приподнял брови Габриэль

– Что вы, какие у меня могут быть секреты, тем более от вас? Собираюсь вернуться в лес, дабы посвятить себя исполнению профессиональных обязанностей.

– Признаться, я думал, что первое впечатление меня обмануло, – сказал он, поводя по мне взглядом, – но теперь вижу, что нет. Никак не могу вас раскусить. В чем причина вашей дерзости? Что это – наглость или глупость?

– А вы предпочли бы страх? Оглянитесь вокруг, тут и без меня хватает трясущихся коленок. А я всего лишь травница, которая честно исполняет свой долг.

– На моей земле, – неприятно сузил глаза мужчина.

– Хм, а почему же я тогда отчетливо помню, что все вокруг принадлежит вашему отцу, – ответила я тем же. – Неужели я ошиблась?

Пальцы Габриэля сжались вокруг рукояти кинжала, пристегнутого к бедру эффектными и дорогими ножнами. Дружки за его спиной многозначительно переглянулись. Вот и первый конфликт с местными властями нарисовался. Не слишком умно, признаю. Но с другой стороны, терять мне было нечего. Мое пребывание в Валенсире само собой подходило к концу. Антрацитового Паука я так и не нашла, хотя и честно старалась. Да и засиживаться на одном месте уже было чревато. Словом, пора было сказать Овьерро прощай. Так чем не повод?

Он шагнул ко мне, и я тут же отступила. Но мужчина успел схватить меня за правую косичку и даже намотать ее на руку вместе с прядью волос. Кожа на виске чувствительно натянулась. О боли я не думала, потому что была неприятно поражена скоростью, с какой это было проделано. Пока я решала – бить или не бить сиятельного сыночка, он успел приблизить свое лицо к моему. Между нами оставалось так мало места, что его дыхание скользило по моим губам. Оно пахло фруктовым вином.

– Моя семья считает делом чести оберегать покой этих мест, – сказал он так тихо, чтобы услышала только я, при этом поглаживая большим пальцем мою скулу. – А вот вы похожи на смутьянку, которая забыла о границах дозволенного. С такими у меня разговор короткий.

– Не сомневаюсь. – Я попыталась высвободить волосы, но Габриэль потянул за них еще сильнее. Его губы сложились в дикую ухмылку, а в шоколадных глазах промелькнуло нечто такое, что заставило меня прикусить язык.

– Позвольте дать вам маленький совет, и, надеюсь, вы ему последуете. Научитесь держать свой рот на замке, хотя бы иногда. Это помогает спать более спокойно. Даже там, куда не решаются забредать остальные.

Ох, да это был намек на воспитательный визит в мою хижину, не иначе.

– А если я не последую этому совету?

Он передернул плечами, но я как-то сразу поняла, что ответ у него на этот вопрос есть, и мне он не понравится.

– Мне хотелось бы верить, что вы достаточно умны, чтобы сберечь собственный покой. В противном случае, вы узнаете, что я могу быть жестоким учителем.

– Думаете, я стану хорошей девочкой и буду играть по местным правилам? – подняла я брови, продолжая нарываться. Не знаю почему, но остановиться я не могла. – Что же мне нужно сделать, чтобы вы, дон Габриэль, были удовлетворены моим поведением? Могу сделать книксен.

Блондин удрученно покачал головой, и висок снова опалило болью. Эдак, он мне и скальп снимет.

– Не можете по-другому, да? – сказал он, задумчиво рассматривая мои губы. – Ищете того, кому по силам окажется стреножить ваше тщеславие.

– Таковой еще не родился, – хмыкнула я.

– Я бы поспорил с этим утверждением. – Он вдруг отпустил мои волосы и отступил назад. – Вы настолько невыносимы, что уже начинаете казаться забавной. Пожалуй, я не стану лишать своего отца возможности насладиться вашим обществом. Сегодня вечером в замке де Феррер состоится бал. Вы приглашены.

– Спасибо за оказанную милость, но я не осмелюсь осквернить ваш замок своим нетитулованным присутствием.

– Разве я спрашивал вашего согласия? Вы будете на балу этим вечером. В платье, которое я сам для вас выберу.

– Впервые слышу, чтобы цирковые обезьянки выступали в платьях, но я постараюсь вас не разочаровать, – пообещала я, стараясь оставаться спокойной.

– Хотелось бы верить, – склонил голову Габриэль. – Кстати, вам гораздо более к лицу наряды местных женщин, чем то подобие платья, которое было на вас в нашу прошлую встречу. Впрочем, была в ваших грязных ногах некая прелесть. Эдакая дикарка с большой дороги. – Его взгляд задержался на моей юбке. Солнце предательски светило в спину, порой просвечивая тонкую ткань насквозь. И белья на мне, как обычно, не было. – Вы всегда так вольно трактуете требования к женскому или вам нравится привлекать мужское внимание?

– Я одеваюсь так, как мне удобно, – отрезала я, забирая персики с прилавка. – Могу я теперь идти или будут еще советы?

– Я пришлю за вами. Поэтому потрудитесь остаться в Овьерро до вечера.

Он уступил мне дорогу, провожая взглядом до тех пор, пока я не скрылась под аркой, ведущей с торговой площади. Меня так и подмывало оглянуться, чтобы показать Габриэлю де Феррер язык. Тоже мне, учитель хороших манер выискался. Но приглашение на бал пришлось как нельзя кстати, ведь меня давно интересовали владения семьи де Феррер, а именно их замок на озере.

Попасть туда было непросто. Мешали голые отвесные скалы, на которых он был возведен. Если и существовал тайный проход в толще камня, то его отлично замаскировали. Конечно, со временем я бы все равно на него наткнулась, однако замок слишком хорошо охраняли, даже для родового дворянского гнезда. И не только магией. Раз в две минуты прибрежный лес и пляж обходили до зубов вооруженные патрули с теми самыми собачками, что повстречались нам с сеньором Ёсиком в день моего приезда в Валенсир. Засекли меня сразу, да я и не пряталась. Проверяла на бдительность. И сдавалось мне, что не зря. Ведь не бывает дыма без огня, а дела без тела. Вот его я и хотела найти. Не зря же местные упорно твердили, что все беды, сиречь разбросанные по округе изуродованные трупы, дело рук обитателей замка. Собственно, здесь и назревал закономерный вопрос: а на фига оно мне было надо? Вот уж не знаю, но интуиция настойчиво твердила, что именно туда-то мне и нужно. Зачем – не знаю, но скучно не будет, а ведь привычного "веселья" мне как раз и не хватало.

Сеньор Фидел встретил меня дежурной улыбкой, но как-то сразу стало ясно, что радостью здесь и не пахнет. Настолько безыскусно он попытался спровадить меня из города под предлогом неимения свободных комнат. Я оборвала его вежливое блеяние пятью золотыми аргументами и не менее дежурной ухмылкой. После чего поднялась на второй этаж, в свою прежнюю комнату. Время перевалило за третий час, а ведь мне еще предстояло подготовиться.

Я скептически осмотрела себя в напольном зеркале. Стиль деревенской травницы меня устраивал. Легкий загар, румянец на щеках, растрепавшиеся волосы, свободная одежда. Что и говорить, свежа, словно роза, но вид не светский. Для бала не гожусь. М-да, проблемка.

Стук в дверь прервал мои невеселые думы.

– Сеньорита Виринея? – донесся знакомый голосок. – Можно мне войти? У меня для вас посылка от дона Габриэля!

Однако быстро же он справился. Аж подозрительно. Я открыла дверь рывком, осмотрела узкий коридор и втянула горничную внутрь. В руках Мартита держала большую прямоугольную картонную коробку, перевязанную черной шелковой лентой.

– Положи на кровать, – сказала я, и Мартита прошествовала мимом меня с явным облегчением, неся коробку на вытянутых руках, будто та была блюдом с драконьим навозом. Она аккуратно уложила ее на покрывало и отступила в сторону, заинтересованно поглядывая на меня из-под ресниц. Оставалось узнать, есть ли у Габриэля де Феррер вкус. Я медленно распустила роскошный бант и сняла крышку с тисненой золотой надписью "Кристо де Ребьен". Ну надо же, какая щедрость. Наряд от именитого дизайнера для "невоспитанной" дикарки. Многообещающее начало, нечего сказать.

– Вели согреть воды, да поживее, – попросила я, желая увидеть содержимое коробки исключительно в одиночестве. – И принеси, пожалуйста, ледяного розового вина в запечатанной бутылке.

– Слушаюсь. – Горничная выбежала из комнаты с самым разочарованным видом.

Я же осторожно развернула полупрозрачную бумагу в лучших традициях дорогих столичных магазинов… и невольно вздохнула от восхищения. Алый шелк невесомо проскользнул сквозь пальцы, открывая уложенные на дно коробки бархатные и в тон платью туфли на умопомрачительной серебряной шпильке. Хм, ладно. Вот вымоюсь и примерю.

Минут через пять под руководством шустрой Мартиты двое плечистых молодцов наполнили купальную бадью в комнате парующей водой. Сама горничная поставила на стол поднос с вином и фруктами. Я откупорила запотевшую бутылку, плеснула себе вина и отправила девушку в парфюмерную лавочку с запиской для хозяина. Сама же забралась в воду, попивая из бокала и щедро натираясь мылом с ароматом магнолии. Подумать было о чем, однако не думалось вовсе. Уж не знаю, что было тому причиной: сладость вина или же моя привычная самонадеянность, но предстоящее мероприятие меня вообще никак не заботило, ибо планировать, не зная броду, было бесполезно. Но и идти на поводу у Габриэля де Феррер, чтобы он там себе не решил, я так легко не собиралась. Танцы танцами, а способ осмотреться в замке я все равно найду. Чтобы это не значило. К возвращению Мартиты я была чиста, аки младенец, почти весела и даже немного подшофе, что только укрепило мою веру в правильность того, что я собиралась сделать.

Пока я вкушала персик, горничная ловко соорудила на моей голове нечто элегантное из кос и локонов, открывающее шею и спину. Дело оставалось за малым. Надеть платье и сунуть ноги в туфли, потому как подходящего под него белья у меня все равно не было. Обернулась я к зеркалу уже под восхищенное оханье, всплеснувшей рукам девушки.

Платье было "голое". Хотя и не имело декольте, а длинные рукава заканчивались высокими манжетами с двумя рядами рубиновых пуговиц каждая. Тем не менее шелк струился по телу, подчеркивая все, что можно было выставить напоказ. Налюбовавшись собой спереди, я повернулась к зеркалу спиной и не тихо выругалась. Вырез на спине впечатлял, едва прикрывая поясницу. Так вот как я выглядела глазами Габриэля де Феррер. Хороша обезьянка, ничего не скажешь. Впрочем, если бы блондин не желал привнести в этот вечер элемент неожиданности, разве бы стал тогда присылать наряд, способный к эмпатической трансформации?

Подернувшись легкой дымкой, платье превратилось в нечто совсем иное, намного более созвучное моему настроению. Я придирчиво осмотрела себя в зеркале. Да, вот так было гораздо лучше. Алый шелк уступил место черной облегающей кружевной юбке со шлейфом и кожаному корсету, расшитому черными же камнями. На плечах мягко замерцала кружевная накидка с длинными узкими рукавами и высоким жестким воротником, напоминающим ошейник с шипами. Готично, но со вкусом. Немного туши, несколько легких мазков красной помады в тон туфель, колючие брызги духов, туда, где бьется пульс…

Под окном загрохотали колеса, и Мартита свесилась из окна, чтобы посмотреть. Я же с удивлением обнаружила вызолоченное закатом небо.

– Внизу карета с графским гербом.

Ну что ж, игра началась. Я бросила последний взгляд в зеркало и покинула комнату. Спустилась вниз, наслаждаясь томно-сладким ароматом спелых валенсирских слив, вполуха выслушала поток "искренних", как и сам господин Фидел, комплиментов и вышла на улицу. Карета, запряженная четверкой изящных вороных коней, нетерпеливо приплясывающих на месте, ждала у входа. Ко мне тут же подскочил худенький паренек в красной бархатной ливрее. Он распахнул передо мной дверцу с графским гербом – могучим черным дубом на красном щите под золотым венцом с жемчугом, и помог забраться внутрь, аккуратно уложив шлейф платья на полу. Дверца захлопнулась, и карета плавно покатилась по пустынным улицам Овьерро. Когда мы миновали городские ворота, вокруг потянулся наполненный сумерками лес.

А на соседнем сидении меня ждал еще один сюрприз. Небольшой прямоугольный футляр из полированного дерева. Я отщелкнула изящный серебряный замочек и откинула крышку. Внутри на кремовой атласной подушечке лежала изумительная “коломбина”. Маска была маленьким произведением ювелирного искусства – тончайшей ажурной вязью белого золота, усыпанной черными рубинами. Я повертела эту красоту в руках, полюбовалась на мерцание камней и переливы бархатных завязок в тон и положила обратно до заветного часа.

Итак, Габриэль де Феррер продолжал украшать свою обезьянку. Только для чего?

Я откинулась на сиденье, наслаждаясь покоем и мерным покачиванием кареты, изредка улыбаясь некоторым мыслям. Это было затишье перед бурей.




Глава 3. У реки два берега


Еще один долгий день неумолимо клонился к закату. Уходящее за горизонт солнце позолотило дорогу и пышные розмариновые заросли, заполонившие обочины. Справа единой грядой тянулся дубовый лес, такой мощный и дремучий, что за верхушками деревьев с трудом угадывались остроконечные горы. Слева серебрились оливковые рощи и томно колыхались тяжелые ветви поспевающих слив. Воздух пах травами, раскаленной землей и пылью. А еще солью, что навевало отвратительные мысли.

Дэлан растер затекшую шею и с хрустом размял пальцы, которые сроднились с рулем запыленного внедорожника. Хотелось закрыть окно, но пекло снаружи и полетевший к демонам кондиционер не оставляли ни единого шанса на избавление от мучений. Слабый же ветерок, врывающийся внутрь салона, был не совсем бесполезен. Он выставил руку наружу и почувствовал, как пальцы обволакивает плотным горячим воздухом. В шорохе шин ему слышались вкрадчивые шепотки. Валенсир ничуть не изменился. И здесь его давно ждали.

– Эй, а что это там виднеется? Может, таверна?

Вампир посмотрел на мелькнувшие в оливковой роще развалины и в который раз огорчил голодного дроу:

– Разрушенный храм.

– А там?

– Козье стадо.

– Проклятье, – вздохнул Ильхар, с отвращением глядя на здешний пейзаж. Одни только леса да поля с пасущимися на них козочками да овечками. Последний крупный город уже остался позади и, похоже, его надежды на нормально поесть окончательно перешли в разряд несбыточных. – Как же хочется нормально пожрать, а не давиться сухпайком! Давай остановимся и стащим овцу!

– Нет, – отрезал Дэлан. – Нам ни к чему неприятности с местным населением.

– Нет, – передразнил дроу, доставая из бардачка карту. – Когда доберемся до Рокетты, с тебя сытный ужин. – Он заскользил по бумаге пальцем и поморщился от ароматов столь милых фермерскому сердцу.

Вампир же в подсказках карты не нуждался. Он и так знал, где они находились. До побережья Валенсира оставалось по меньшей мере три дня пути, но он планировал свернуть с дороги раньше, чтобы попасть к возможной точке выхода "Алой стрелы". Что ни говори, а ведьмочка поступила умно, когда выбрала для побега из Бьёрсгарда поезд-призрак, которому были нипочем ни пространство, ни время, ни законы магии.

Позади осталось чертовски много верст и половина пещер Убежища, но Рубиновой Кобры в них не было. Но он предчувствовал, что так и будет. Что рано или поздно дорога снова приведет его сюда. Поэтому и старался оттянуть этот "славный" момент как мог, но идти против интуиции хищника, вонзившего когти в его горло, было невозможно. Жажда настаивала на своем и туманила разум, медленно убивая. Дэлан охотился на животных или травил себя консервами до горькой тошноты, но все было напрасно. Он хотел крови той, которую не мог заполучить. А еще он устал. От руля, от присутствия дроу, которое вынуждало его сдерживаться. Но это было к лучшему. Если бы не Ильхар, он бы сорвался. И неизвестно еще, скольких смертей ему хватило бы, чтобы упиться до беспамятства.

– Сейчас будет развилка. Предлагаю приостановить нашу "Одиссею", дабы свернуть направо и ополоснуться в речушке Эльбьер. – Дроу отправил карту в бардачок и опустил стекло со своей стороны. Горячий ветерок ворвался внутрь и вновь принес с собой запахи разогретых на солнце пряных трав и… навоза. – Коль наша девочка здесь, то ей все равно никуда не деться, а если нет, отдых нам не помешает. Не знаю, как ты, а я задницы уже давно не ощущаю.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – поморщился Дэлан. – И не называй ее нашей девочкой. Я уже сто раз тебя просил.

– А что такое? – осклабился Ильхар. – С каких это пор ты стал таким собственником?

Вампир предпочел сосредоточиться на пустой дороге. С того момента, как они избавились от навязавшихся в попутчицы девчонок и остались вдвоем, остроухого не покидала идея его исключительной привлекательности для наемницы. Увещеваниями заткнуть фонтан бахвальства и подколок было невозможно, бить морду – бесполезно. Магистр Эйвэ забавлялся за его счет, чтобы скрасить себе дорогу. К тому же Дэлан упорно отказывался рассказывать ему о Рубиновой Кобре, чем делал только хуже. Интерес бывалого ловеласа к таинственной отравительнице рос как на дрожжах. Вместе с подспудной ревностью в самом вампире. Иногда он был опасно близок к тому, чтобы разорвать дроу горло.

Дэлан остановил машину на развилке. Огляделся. Вперед и налево уходил растрескавшийся от жары старый тракт. Вправо тянулся узкий проселок, ведущий под сень дубового леса. Пыльная земля была покрыта отпечатками копыт и колдобинами. Дорога была живая, наезженная. Рядом есть люди, что было полезным.

– Заряд в накопителях на исходе, – сказал он, глядя на мигающий красным индикатор. Последний он установил еще на переходе из соседней пещеры. Можно было бы зарядить его напрямую из окружающего пространства, но батарея наотрез отказывалась воспринимать здешний разряженный фон как источник магии. Так что выбор оставался за одним из двух: заглохнуть посреди дороги и дальше тащиться пешком либо на берегу живописной речки, где можно искупаться в приятной водичке и уже потом выйти к ближайшему поселению и раздобыть транспорт. – Надеюсь, ты знаешь, с какой стороны подходить к лошади?

Пальцы вампира по привычке коснулись шрама на виске. Старая рана не болела, но подозрительно гудела, намекая на неприятности. Темный взгляд снова скользнул по дороге и выкрашенным в пурпур облакам. Вокруг никого, только тишина и легкий шелест травы, но он помнил, насколько здешнее спокойствие может быть обманчивым.

– Ты это серьезно? – вытаращился дроу, мгновенно забывая о наемнице.

– Здесь недалеко должна быть железнодорожная станция, я намерен раздобыть там лошадей, – пожал плечами Дэлан и свернул на проселок. – Но если хочешь, я могу предоставить тебе возможность совершить марш-бросок по валенсирским весям на своих двоих.

– Да пошел ты! Не для того я два месяца задницу в этой четырехколесной громыхаловке отсиживал, чтобы ее в седло пристраивать. Она у меня знаешь, какая нежная.

– Давай без подробностей и нытья, – поморщился вампир. Он старался вести не слишком быстро, но машину все равно немилосердно подбрасывало на колдобинах. – Не то я утоплю тебя на мелководье и дальше поеду в тишине.

– Так, может, там и речная дева какая попадется? Я где-то слышал, что при правильном подходе…

– Да заткнись ты уже! – прорычал Дэлан и прибавил скорости. Он надеялся, что Ильхар умолкнет, но болтовня друга сменилась их совместной руганью. Под колеса попадались мощные узловатые корни старых дубов, поэтому внедорожник затрясло еще сильнее. Дорога обрела дикий и запущенный вид. Птичьи голоса ворвались внутрь вместе с прохладой и комарами. Спустя какое-то время за деревьями блеснула водная гладь и запахло рекой.

Стоило заглушить мотор на берегу, как дроу выскочил из машины, на ходу разделся и с диким воплем рухнул в реку, взметнув фонтан из брызг. Дэлан остался один. Смотрел, как дроу рассекает тихое течение зеленоватых вод уверенными гребками. В лицо веяло прохладой. Вода манила искупаться, но сначала ему нужно было почувствовать след. В последний раз он делал это больше суток назад, еще у перехода между пещерами. Тогда у него ничего не получилось, не было гарантии и теперь, но попытаться было необходимо. Вампир откинулся на сиденье и закрыл глаза, расслабил затекшие плечи. Все звуки исчезли, остались только запахи.

Вода, влажный песок, довольно свеженький утопленник ниже по течению, нежный аромат олеандра, аккуратный след благородного оленя, ветер… Его не остановить. Он везде, он повсюду… От него не укрыться. Он и сам ветер… Ее кровь… Она в нем… Звенит, плачет, зовет, поет для него… Боль обжигает горло, растекаясь по телу, пронзая кончики пальцев, сжигая сознание… Сердце… Один удар… Лишь один… в унисон… Тишина…

Он вынырнул из транса и почувствовал на горле холод металла. В руках у высокого незнакомца в черной одежде был длинный кинжал, острие которого покрывали руны, призванные обеспечить жертве болезненную кончину.

– Ну и кто ты? – устало вздохнул вампир.

– Твоя смерть. Ничего личного. Одна только просьба, изволь помереть по-тихому, не то я потеряю кучу времени, занимаясь твоим дружком.

Пробить горло вампиру было трудно, и поэтому убийца совершил ошибку. Он размахнулся, чтобы нанести удар, но Дэлана в машине уже не было.

– Ничего личного, – оскалился он, одним движением ломая наемнику запястье. Кость пробила кожу, брызнула черная дымящаяся кровь. Кинжал выпал из пальцев и ушел в землю по самую рукоять.

– С-с-ука! – прошипел наемник.

– Я – вампир! – Дэлан сгреб его за грудки и приложил мордой о грязный капот. Осталась вмятина. Подумал и добавил еще парочку ударов по ребрам. И только после этого развернул наемника лицом к себе: – Кто тебя послал?

Тот усмехнулся и шмыгнул разбитым носом, из которого тонкой струйкой вытекала кровь. Черный плевок осел на футболке вампира.

– Неправильный ответ. – Дэлан сжал его горло и перекрыл доступ воздуха. Наемник довольно долго и храбро смотрел ему в глаза, пока из его горла не вырвался булькающий хрип.

– Ты можешь убить меня, но на мое место придут другие. Долго ты не протянешь, упырек. Самое интересное, что как мужик я тебя понимаю. Против такой крошки не устоять.

– О ком ты говоришь?! – зарычал вампир, но тот лишь гаденько рассмеялся. Сзади послышалось довольное фырканье дроу.

– Эх, хороша водица! Какого хрена ты тут до сих пор сидишь? Представляешь, так и не нашел ни одной речной девы. – Голый Ильхар остановился рядом, поковырял в ухе, выгоняя воду, и отжал косу. – Ух ты, а я смотрю, у нас тут пополнение. Какой по счету, девятнадцатый? Вы кто ж будете, милейший?

– Не вмешивайся, – процедил Дэлан, но появление друга сыграло с ним злую шутку. Он отвлекся. В лицо ударило черное пламя. Он успел увернуться и даже оттолкнуть Ильхара, но время было упущено. Несостоявшийся убийца успел открыть портал и уже оттуда послал в них лиловую шаровую молнию. Вампир пропустил сгусток плазмы в миллиметрах от лица и прочувствовал кожей нестерпимый жар. С грохотом и искрами молния врезалась в капот внедорожника. Портал закрылся, сильный запах озона быстро смешался с гарью. Оплавленные останки двигателя слегка дымили и каплями стекали куда-то вниз. Проблема с выбором транспорта решилась сама собой. Его теперь попросту не было. – Вот и приехали.

– А нельзя было не швыряться мной куда попало? – пробурчал Ильхар, зажимая ладонью обильно кровоточащую рану на плече.

– Постараюсь. Дай посмотрю.

– Ага, щас! – отшатнулся он. – Ты сегодня еще ничего не ел, а я не собираюсь становиться твоим обедом даже из благодарности.

Вампир поднял руки и полез в багажник за сменными вещами. Он быстро разделся, чтобы все-таки поплавать.

– Чертов сук едва не разорвал мне мышцу, – драматичным голосом забубнил дроу с заднего сиденья. Сильно запахло антисептиком. Он смачно выругался. – Пытались замочить тебя, а снова прилетело мне. Ты снова мне должен, острозубый.

– До свадьбы заживет, – ухмыльнулся Дэлан и пошел к воде.

– Э, немедленно забери свое проклятие обратно! – возмутился Ильхар. – Я не собираюсь страдать от этой царапины всю оставшуюся жизнь!

Вампир показал ему средний палец и спустился к воде. Река – широкая и спокойная, неспешно катилась сквозь лес. Он постоял у кромки воды, позволяя мелким волнам омывать ступни, затем зашел поглубже. На душе было погано. Из леса на другом берегу вышел олень с роскошной короной рогов и припал к воде. Быть может, это был добрый знак. Во всяком случае, ему бы этого хотелось. Вампир сделал глубокий вдох и нырнул. Вода была отменная. Теплая и чистая. Он заплыл подальше, перевернулся на спину и позволил течению увлечь свое тело вслед за бледнеющими облаками. Его глаза были пусты. Сейчас он ни о чем не думал.

Серебристый смех вернул его в реальность. Дэлан приготовился нырнуть, когда увидел на отмели тех самых дев, внимания которых так жаждал дроу. Их было трое. Вода стекала по зеленым волосам и струилась по стройным обнаженным фигуркам. Одна плела венок из цветов, двое увлеченно болтали и смеялись. Он представил себе лицо друга, когда он расскажет ему, как увел у него добычу.

Дэлан поплыл к берегу и вынырнул так внезапно, что спугнул деву с венком, и она с писком спряталась за подружек. Однако нежити он явно пришелся по душе. Разноцветные глаза с бесстыжей естественностью изучали обнаженное мужское тело.

– Оставайся с нами, – замурлыкала одна. – У реки так хорошо, прохладно. Вот-вот поднимется луна, и мы научим тебя танцевать с нами.

– Останься с нами, мы тебя не обидим. Может, ты хочешь чего-нибудь? Мы с сестрицами многое умеем.

Он уклонился от протянутых к нему рук и пошел назад вдоль берега.

– Водяной мой папа, опять инквизиторский упырь попался! – раздалось за его спиной недовольное шипение. Вампир хотел узнать, чтобы это могло значить, но девы с плеском попрыгали в воду и исчезли.

Ноги уже одетого дроу торчали из машины, оттуда же раздавался его храп. Дэлан не удержался и грохнул кулаком по крыше внедорожника, потом достал из сумки запасную пару брюк и свежую футболку, быстро оделся. Ильхар подскочил, выбрался из машины и закинул на здоровое плечо рюкзак.

– Судя по карте, в пяти верстах отсюда действительно есть железнодорожная станция. Слишком маленькая для выхода "Алой стрелы", но чем демон не шутит. Если пойдем через лес, срежем изрядный кусок пути. Может, хоть там удастся поесть. Это сюда.

Они вышли на утоптанную тропинку сквозь лес. Дроу протянул Дэлану кинжал наемника.

– Не люблю тянуть с поля боя всякую гадость, но я подумал, что лучше взять это с собой. Никогда не видел, чтобы на одно лезвие разом наносили столько рун Абсолютной Смерти.

Вампир покрутил оружие в руках, затем завернул в одну из грязных футболок и положил в сумку.

– Ну, и что теперь? – спросил Ильхар, когда они отошли достаточно далеко от реки. – Ты собираешься искать свою ведьму, или мы еще с полгодика побегаем по Убежищу, пока ты ее не учуешь? Ты скажи, если нужно будет остановиться или что там еще? Ты ж вечно прячешься.

– И какого шоу ты от меня ждешь? Шаманского танца с бубнами? – отозвался Дэлан. – Это всего лишь Зов Крови. Чтобы что-то ощутить, нужен только я и…

– Немного фантазии. Слушай, не хочешь поделиться подробностями, а? Ты ж пил ее кровь, так? Как это было? Я только и успел, что использовать пару пальцев, но ты ж наверняка дальше пошел…

– Послушай, – вампир резко остановился и сгреб футболку на его груди в кулак, – это как раз тот случай, когда стоит заткнуться.

– А если нет? Набьешь мне морду? Валяй! Но рано или поздно тебе все равно придется мне все объяснить.

Дэлан отступил. Растер шрам, чтобы успокоиться, и пошел дальше. В лесу стремительно темнело, подул неприятно холодный ветер, который разогнал вездесущих комаров. Он старался идти как можно тише, однако в наступившей вдруг тишине звук его шагов разносился далеко окрест. Не хватало только зловещего волчьего воя. Через минуту его догнал Ильхар. Теперь шли вместе и молча, прислушивались и оглядывались. Эта тишина давила еще сильнее, чем окружающая. Вампир понимал, что дальше отмалчиваться уже невозможно.

– Рубиновая Кобра одна из самых жестоких наемниц Убежища. Воровка, отравительница, осквернительница храмов и боги знают кто еще. Я охотился за ней несколько лет, следовал за ней тенью, но она ускользала всякий раз, стоило мне приблизиться. И это разрушило мою жизнь. Но я не стану кормить тебя байками про инквизиторский долг, он здесь ни при чем.

– Мне показалось или я услышал за твоей тирадой восхищение?

– Она хороша в своем деле. Глупо отрицать ее мастерство. Эта женщина сама Смерть. Поэтому снова тебе напоминаю: от Рубиновой Кобры стоит держаться подальше.

– Прекрасный совет от того, кто сам ему не последовал, – хмыкнул дроу. – Лучше признайся, все эти годы ты гонялся не за Рубиновой Коброй, а за конкретной бабой, которую мечтал поиметь. Если бы ты хотел ее посадить, ты бы уже это сделал.

– Если я расскажу тебе всю правду, ты, возможно, сочтешь меня сумасшедшим, но это будет позже, сначала я должен до конца во всем разобраться, – вздохнул вампир. – Но в этой истории уже становится тесно от сил, и порой не малых, которые желают заполучить эту наемницу не меньше нас. И наше с тобой… путешествие по пещерам стало возможным только потому, что Инквизиция дала мне неофициальное разрешение на Охоту. Поверь, мои бывшие собратья умеют делать предложения, от которых невозможно отказаться. Мне пришлось согласиться передать им Рубиновую Кобру в обмен на собственную жизнь. В общем, нас не преследуют, но и помогать тоже не станут. Зачем это все, я пока не знаю, но обязательно разберусь.

– А заодно снова подставишь под удар мою задницу, – проворчал Ильхар. – Но ты не договариваешь. И тогда и сейчас. Всегда. Ведешь какую-то свою игру, в которой я ничего не понимаю, но за которую придется отвечать нам обоим, потому что мы в одной связке. Хотя и не доверяем друг другу как прежде. Но я не собираюсь лезть к тебе в душу. Поступай как знаешь, а время покажет.

– Ты прав, время все расставит по местам, – согласился Дэлан. – Просто поверь, что так для тебя будет лучше. Меньше знаешь, возможно, дольше проживешь. Я бы и сам предпочел многого не знать и не помнить, но меня никто не спрашивал.

– Э-э, тут не тебя одного мучают вопросы, на которые нет ответов. Я практически ничего не помню о той ночи, когда притащил тебя в лагерь, а ведь с тех пор все пошло наперекосяк. И я имею права знать, ради чего. И причем тут твоя Змейка?

– Рубиновая Кобра непроста, – пождал плечами вампир. – Я долго пытался разгадать ее секрет. Она практически лишена магического дара, но при этом способна на такое, что не укладывается ни в одни рамки. Пройти без единой царапины через страшные ловушки, обойти сложнейшую охранную систему, подобраться к самой защищенной жертве абсолютно незамеченной. Словно что-то, или кто-то, ведет ее за собой, направляет. А потом я понял, что это было. И все встало на свои места. – Внезапно он умолк и сделал знак дроу остановиться. Оба замерли и прислушались. В кронах дубов шумел ветер, потрескивали ветви, шуршала в траве сухая прошлогодняя листва. Но несмотря на множество звуков, стояла неприятная оглушающая тишина.

– Мы не одни, – прошептал Ильхар, вторя мыслям Дэлана, которого не оставляло ощущение чужого взгляда. За ними наблюдали. Хотя в обозримом пространстве никого видно не было. Дроу разослал во все стороны несколько красноватых пульсаров, но те вернулись ни с чем.

– Идем, нечего тут стоять как на выставке. Нужно дойти до станции до темноты. Не хотелось бы ночевать прямо здесь.

Друг согласно кивнул. Дальше пробирались быстро и молча. Ощущение взгляда не покидало их до тех пор, пока дроу не указал на слабый просвет между деревьями. Лес кончился. Впереди лежал разнотравный луг, разделенный на две половины пустынной дорогой. На фоне темнеющего неба, в россыпи первых звездных пульсаров, тускло светилась дорожная шильда в виде стрелки. Знак указывал на двухэтажное каменное здание на противоположной стороне луга. За ним темнел высокий, поросший травой холм.

– Как и обещал, – хмыкнул Ильхар. – Надеюсь, там найдется чего пожрать, не то я рухну в голодный обморок. Придется тебе, упырек, волочь меня на своем горбу.

Вампир, которого жажда мучила с небывалой силой, предпочел молча двинуться дальше.

Вблизи железнодорожная станция оптимистичных мыслей не внушала. Окна заколочены, сбоку прилепилось нечто вроде навеса, откуда тянуло навозом. Доносившийся оттуда же храп чередовался с конским ржанием. Никаких признаков того, что здесь можно утолить голод, не обнаруживалось. Дроу разочарованно плюхнулся на маленькую скамейку у стены и вытянул ноги, протестующий скрип и шатание оной он проигнорировал. Вампир же с крайне задумчивым видом рассматривал женский сапог, который висел на ветвях, привалившегося к зданию ясеня.

– Не твой фасончик, – сказал Ильхар, но Дэлан уже примеривался, чтобы снять обувь с ветки с помощью подобранной с земли палки. – И не надейся, я не собираюсь вставать, чтобы потворствовать чужим нездоровым наклонностям.

– Остроухий… – зарычал вампир. Он забросил палку в крону ясеня, но промахнулся. А затем еще, и еще, и еще раз, но злосчастный сапог так и остался наверху. Дроу с интересом наблюдал за бесплодными попытками друга.

– Боги, да на кой же хрен он тебе понадобился? – проворчал он, поднимаясь. – Сейчас дядя Ильхар покажет тебе, как правильно бросать палочки. – Но и его меткости хватило ровно на то, чтобы слегка покачнуть макушку древнего ясеня. Сапог так и остался на ветке, насмешливо качнувшись туда-сюда. – Та-а-ак! А дай-ка мне вон ту палочку, побольше!

Дэлан с ухмылкой подал ему сучковатую, выгнутую дугой дубину, размера весьма подходящего для охоты на дикого горного тролля, и на всякий случай отошел подальше. Как оказалось, не зря. Дроу хорошенько размахнулся и метнул дубину в сапог. И снова промахнулся. Грохот проломившегося навеса лишь на секунду перекрыл доносящийся из конюшни храп. И он тут же перешел в другую тональность под аккомпанемент конского возмущения. Ильхара неудача задела. Он с досадой плюнул на землю и начал осматриваться в поисках нового орудия доставания сапога. Когда ему на глаза попался булыжник, выпирающий из травы, Дэлан задумался о том, чтобы ретироваться хотя бы за угол здания. В конце концов, он и так понял, чей это сапог, но друг уже приготовился к броску.

– А ну-ка кинь каменюку, охальник криворукий!!! – раздался писклявый голосок позади них. – Вы что ж тут делаете, проклятые?! Вот я вас!!!

Вампир и дроу пристыженно обернулись. Дородная черноволосая тетка сжимала в руках чугунную сковороду. Сковорода, наверное, была тяжелая, потому что ее постоянно клонило в одну сторону, несмотря на общую укрупненность организма. Форма ЖДУ на ней буквально трескалась по швам.

– Он инквизитор, – тут же наябедничал Ильхар и выбросил камень в кусты. Дэлан с трудом удержался, чтобы не засветить в его острое ухо. Дежурная раскрыла рот и высказалась о том, где она видела Инквизицию и конкретного ее представителя в частности.

– Кто, я вас спрашиваю, будет мне казенное имущество латать?!

– Вот этот криворукий. – Вампир ухмыльнулся возмущенному дроу.

– Еще чего! – фыркнул тот.

– А вы пока расскажите мне, как это туда попало, – Дэлан кивнул на сапог, который вдруг соизволил сорваться с ветки и упасть в густые заросли крапивы у корней ясеня. Друзья переглянулись. Вампир сам вытащил испачканный в навозе сапог, отделавшись парочкой ожогов. Вот она, его первая хлебная крошка, если интуиция, конечно, его не подвела. Дроу и тетка отшатнулись от предъявленной им обуви.

– Да на кой же он вам сдался? У меня таких полный сундук за сараем запрятан! Чего только не выбрасывают из окон поездов!

– А у вас какой размер? – серьезно спросил Ильхар, рассматривая теткины тапки размером на медведя. – Упырек не любит, когда жмет.

– Еще одна шутка на эту тему, и я тебе ноги переломаю, – пообещал Делан, и он примирительно поднял руки. – Это принадлежало Колючкиной.

Дроу присмотрелся к загаженному сапогу, но так и не увидел соответствующих признаков.

– Это дизайнерская обувь, – пояснил вампир. – Вот, – он вывернул голенище и показал ему клеймо известного бьёрсгардского мастера и монограмму – изящно переплетенные заглавные буквы В и К. – Она была здесь.

– Может, это какая-нибудь Василиса Кучкина потеряла, – отмахнулся дроу.

– Кто латать-то будет?! – напомнила о себе дежурная.

Дэлан опустил сапог и посмотрел на нее самым инквизиторским взглядом. Тетка икнула.

– Я спросил вас, как это туда попало.

– Так я ж ничего не знаю, – пискнула она.

– И как выглядела девушка, которая их носила, тоже?

– А, воровка проклятущая?! Да чтоб ей икалось всю жизнь до кончины! Да чтоб мне самой повылазило, если б я забыла эту шлендру!

У Ильхара вырвалось хрюканье, которое перешло в перхающий кашель. Вампир треснул его между лопаток, но от этого дроу начал ржать в голос.

– И что же она у вас украла? – спросил Дэлан. Он терял терпение, отчего клыки сами собой удлинились.

– Так, имущество же казенное, – окосела дежурная и осела в траву. – Конька-Горбунка. Инвентарный номер…

– Отставить номер! – перебил он, склоняясь над ней. – Когда это было и куда она отправилась?

– Да в проклятый же Овьерро, куда же ей еще, курве, податься?! Два месяца назад и было. В тамошнем борделе как раз очередная потаскуха померла. Тьфу! Туда ей и дорога.

– Далеко еще до Овьерро? – вклинился дроу.

– Сорок верст по тракту. Да только куда ж вы на ночь глядя? Леса кругом. Глодальщики расплодились, спасу нет.

– Глодальщики? – нахмурился Дэлан.

– Да завелась у нас тут пакость: черная, шипастая, клыки – во! – передернулась тетка. – Они стаями охотятся, а потом кости гложут. Когда так, чутка, а когда и до бела, если уж давно никого не загоняли. Но к домам близко не подходят, бояться.

Дэлан посмотрел на Ильхара, и тот пожал плечами. О подобных существах им пока слышать не приходилось.

– Тебе решать, но я бы предпочел скоротать ночку под урчание собственного нутра здесь, чем там – с этой дрянью на хвосте, – простонал дроу. – Эй, гражданочка, а у вас нет ли случайно чего поесть?

– А как же не быть? За отдельную плату. Только крышу заделайте.

Дроу жалобно уставился на вампира.

– Все что угодно, лишь бы не слышать твоего нытья, – поморщился тот. – Отправимся, как только рассветет.

– Я надеюсь, мы это с собой не потащим? Или ты намерен поиграть с ней в Золушку и Принца?

Вампир посмотрел на сапог, который все еще держал в руке, и зашвырнул "туфельку" подальше в кусты.

– Пошли, охальник криворукий, – сказал он. – Посмотрим, во что мне обойдется твой сбившийся прицел.

Все со всем обошлось в десять златых, включая отдельную плату за узелок с кольцом острой колбасы, караваем хлеба, четвертью головки сыра, тремя помидорами и бутылкой мутной жидкости в компании двух стаканов. Напоследок тетка сунула им в руки по шерстяному одеялу и отправила на второй этаж, пообещав, что на рассвете их будут ждать две оседланные лошади.

Комната была большая и пустая, если не считать мебелью валяющийся в углу стул без одной ножки и две кучи соломы, которые должны были заменить им кровати. Сквозь щели между досками на окнах проникали последние лучи заходящего солнца. Пахло мышами и застарелым потом. Дэлан бросил одеяло на свою кучу и без труда оторвал несколько досок. Окно распахнулось, впуская внутрь свежий воздух и ароматы разогретой за день земли.

– Добро пожаловать в апартаменты, ваша светлость! – Ильхар отвесил шутовской поклон и растянулся на соломе, подсунув под голову свернутое валиком одеяло. Потянувшись до хруста, он разослал между кучами соломы тряпку, в которую был завернут нехитрый ужин. Накромсал колбасы, сыра и хлеба, плеснул из бутылки в стаканы. Вампир добавил к общему столу остатки вяленого мяса из сухпайка. Для себя лично он достал плоский саморазогревающийся консерватор с кровью. Отхлебнул из него, не почувствовав, впрочем, никакого облегчения.

– И как только вы ее хлещете? – поморщился дроу. Этот вопрос он задавал всякий раз, когда ему приходилось видеть, как вампир утоляет голод.

Дэлан не ответил, сел на солому и стащил с ног ботинки. Только сейчас он понял, насколько устал. Молча чокнулись стаканами, выпили. Самогон обжог внутренности и умудрился вышибить скупую мужскую слезу из пивавшего и не такую дрянь Ильхара. Полегчало. Он соорудил себе бутерброд, откинулся на своем ложе и вонзил клыки в еду. Чесночный привкус колбасы его слегка позабавил.

– Так ты уверен, что сапог принадлежит Змейке? – спросил дроу, закусывая колбасой.

– Уверен, – отозвался вампир. Бутерброд больше не лез в глотку и он его отложил. – Я почувствовал ее присутствие еще у реки. Она здесь, в Валенсире.

– Раньше ты, конечно, об этом не догадывался, – прочавкал Ильхар, хитро поглядывая на него. – С чего бы ей торчать на одном месте столько времени? – Он плеснул из бутылки в свой стакан и выпил. – Она ведь знает, что за ней придут. Мы или кто-то еще. Чем она, по-твоему, занимается теперь?

– Без разницы, – Дэлан поднялся. Он устал, но и просто лежать, сил не было. Его цель была близка, но сговорчивее стала вряд ли. Он понимал, что их встреча с Рубиновой Коброй будет непростой во всех отношениях. Когда она поймет, что угодила в его руки, она будет драться, словно бешеная кошка. – Ты имеешь какое-то отношение к Ордену Ожидающих Пришествие?

– С чего бы это? – Дроу поднял на друга честные глаза и перестал жевать. – Говори прямо, Дэл.

Вампир прекратил мерить шагами комнату и присел на подоконник.

– В ночь бала ко мне приходил Залан Деволье. Он занимал должность главы КВМБ до меня. Он признался, что является магистром Ордена. По его словам, я являюсь Избранным, неким Стражем при Миссии, которого когда-то спас и спрятал. Ты что-нибудь об этом знаешь?

– Это было до того, как мы надрались в “Вампирочке на шесте” или после? – усмехнулся Ильхар, тоже поднимаясь на ноги.

– До. – Дэлан посмотрел в окно. Пейзаж был хорош. Даже романтичен. Все эти глубокие тени наступивших сумерек и бледные искры первых звезд навевали определенные настроения. Но он смотрел перед собой и ничего не видел.

– Орден Ожидающих Пришествие. Я уже нормально выпил, так что, давай, удиви меня.

Вампир забрал у него бутылку. Самогон снова обжег горло, и на сей раз стало легче.

– По словам Деволье, ты следил за мной с того момента, как прибыл в полк. Поэтому смог вытащить меня той ночью.

– Да уж, – хмыкнул Ильхар. Он разглядывал дно пустого стакана. – Ты веришь в эту чушь?

– Нет, но кое-что не дает мне покоя. Как ты нашел меня тогда?

Оба молчали. В буйных зарослях под окном оглушительно распевалась цикада.

– Я не знаю, Дэл, – наконец сказал дроу. – Помню только, что вокруг билась куча народа, чьи-то крики, кровь… Все остальное в тумане. Возможно, там были и светлые… Но ведь я тащил тебя на себе почти сто верст. Трижды мне казалось, что ты помер. Здорово тебя башкой приложило.

– Меня пытали. – Дэлан дотронулся до старого шрама.

– Согласен, полковой медик был тот еще коновал. Эта сволочь зажала анестезирующих заклятий, когда меня зашивали.

Вампир дернул углом рта.

– Это были люди Калана дэ Гаркхата. Деволье утверждал именно так. Раз уж он был главой Комитета до меня, я более был склонен поверить, что меня пытаются втянуть в политические интриги, чем в мифического Миссию и всеобщую благодать. Но что может быть общего у нового генерал-магистра, обрушенных Врат и Рубиновой Кобры?

– Да что тут неясного, упырек? Даже невесту твою не состоявшуюся грохнули только для того, чтобы убрать тебя из Управления и вытурить из Бьёрсгарда. Может, ты мне чего-то не договариваешь?

Дэлан соскочил с подоконника и прошелся по комнате. Он думал о том, а стоит ли рассказывать дроу о том, что мучило его столько лет.

– Мне было видение. Той ночью я на самом деле кое-кого искал.

– Нашел? – серьезно спросил Ильхар.

– Скорее всего, да. Ответ скрыт за этим шрамом. И я хочу его знать.

Дроу уставился на висок вампира с таким видом, будто прикидывал, чем быстрее будет доковыряться до истины.

– Мог бы и сразу сказать, – усмехнулся он. – Постой-ка. И ты полагаешь, что в этом тебе поможет Рубиновая Кобра? А как же твой панегирик ее преступному злодейству?

Дэлан раздраженно взъерошил волосы.

– Когда я получу, что хочу, передам ее Инквизиции.

– Да ты злодей. Представляю, что ее ждет за причастность к разрушению Врат, кроме всего прочего.

– К разрушению Врат она не имеет никакого отношения. Нас обоих подставили.

– А у тебя, часом, не раздвоение личности? То ты ее изобличаешь, то наоборот. Ты уж определись.

– Предпочту разобраться, почему она приехала именно сюда, – ушел от темы Дэлан. – А что если… Где стоял наш полк в ту кампанию?

– Это было четверть века назад, – проворчал дроу. – На правом берегу Миньос.

Вампир достал из сумки карту и развернул ее на полу. Ильхар послушно опустился на одно колено, чтобы посмотреть, как его палец движется по бумаге.

– Вот. – Он ткнул в извилистую линию реки. – Это та речушка, в которой мы сегодня купались. Видишь, куда она впадает?

– В один из притоков Миньос. И что?

– А то, остроухий, – почти развеселился вампир и щелкнул пальцами. Над его плечом повис пульсар, улучшая видимость. – Вот она, Миньос. Здесь мы стояли. Ты тащил меня около ста верст, так?

– Может, и так. Из меня самого кровища хлестала фонтаном, так что за правдивость предоставленной информации справочная ответственности не несет.

– Смотри. – Дэлан обвел круг на карте в который попало несколько деревень. – Ничего случайного в этом мире не бывает, Ильхар. Возможно, где-то здесь я оставил то, что искал, а потом меня схватили.

– Ну и что ты предлагаешь? Поочередно объехать все деревни? Стук в дверь. Здрасти. Инквизиция. Я вам двадцать пять лет назад ничего не оставлял? Нет? Будем искать.

– Все гораздо проще, – ухмыльнулся вампир. – Нам нужно найти Рубиновую Кобру.

– Все это притянуто за уши, Дэл, и ты по-прежнему темнишь. Кто такая Рубиновая Кобра помимо всего прочего?

– Скажу, когда узнаю наверняка. Пока у меня есть предположение. А теперь давай спать.

Дэлан вернул карту в сумку и снова растянулся на куче соломы. Дроу еще долго возился на своей, бурчал и вздыхал, но, в конце концов, захрапел. Однако вампиру не спалось. Он смотрел на одинокую звезду, которая играла в прятки среди тусклых облаков. Будь это совсем другая история…

Сон ускользал от него до самого рассвета.




Глава 4. Жажда и прочие обстоятельства


– Эй, упырек, подъем! – Ильхар с силой тряс бессознательного Дэлана за плечо.

– Какого демона?! – прохрипел тот и открыл глаза.

– Сам же сказал, отправимся на рассвете! По приказанию вашей светлости лошади оседланы и ждут у парадного входа.

Вампир отмахнулся от бодрого дроу и поднялся с лежанки. Небо только начало розоветь, и все вокруг окутывал молочно-белый туман, который клубился вровень с окном. Где-то внизу распевался петух и похрапывали кони. Он сцедил зевок в кулак, едва не вывихнув при этом челюсть.

– Отвратительная ночь.

– Разве? Я спал как убитый.

– Убитые не храпят, – проворчал Дэлан.

– О, день обещает быть долгим. Уж не знаю, кто еще не давал спать твоей светлости, но я тут одного прихлопнул.

– О чем это ты?

– Да был тут один… комарик, – потянулся до хруста в костях Ильхар. – Я как раз проснулся. Думаю, сбегаю в кустики, пока очереди нет, а этот гад в окно влез и к тебе, а у самого в руках во-от такой кинжалище. А ты спишь, аки ангелочек, только складочка меж бровей залегла такая хмурая. Видать, сон плохой снится. Поднялся я и за ним. Ан нет. Хлынул в комнатку туман непроглядный. Испугался убийца проклятущий, замешкался. Тут-то я его и настиг. Бились мы не на жизнь, а на смерть. И победила моя силушка удалая. Выкинул я супостата из окна, да на сырую землю. Глядь, а и нет там никого. Сбежал, сволочь распроклятая. И ты снова мне должен. – Он застыл с гордым видом, ждал аплодисментов за краснобайство, но Дэлан молча натягивал ботинки. Так и не дождавшись реакции, дроу сплюнул и первым спустился вниз. Вампир подобрал с пола сумку и отправился следом.

Тетка-дежурная уже маялась у подножия лестницы, с нетерпением ждала, когда уже проблемные постояльцы уберутся.

– Что это у вас там под утро бухало? – уперла она руки в боки и грозно прищурилась. – Опять имущество станционное портили?

– Вам показалось. – Дэлан вышел в туман и с наслаждением вдохнул свежий утренний воздух. Дроу попытался выпросить чего-нибудь на завтрак, но даже за отдельную плату ничего не вышло. А стоило ему выйти за порог, как дверь грохнула за ним с такой силой, что он запрыгнул в седло без помощи стремян.

– Какие-то все сегодня нервные, – проворчал он и натянул поводья. Пегая кобыла под ним заржала и взбрыкнула. – Леший бы побрал эту скотину! Знал бы, куда меня занесет, увел бы за собой дракона!

– Может, все дело в ездоке? – спросил Дэлан. Его рыжий конь спокойно побрел по дороге без лишних понуканий. Спускать животное в галоп в таком тумане он не решился.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда я первым окажусь у городских ворот. – Дроу таки заставил свою кобылу трусить рядом с жеребцом и теперь елозил задницей в старом седле, которое с каждой его попыткой устроиться поудобнее издавало такой душераздирающий скрип, что его вполне можно было использовать вместо эхолота.

– Если это вызов, то я пас. Предпочту сохранить слух до предполагаемой старости. – Вампир достал консерватор и, утолив жажду, почувствовал себя немного лучше.

– Так что ты там про туман рассказывал, баюн-самоучка?

– Липкий и ледяной, будто из склепа. Сильная черная магия. Очень сильная. После нее фонило также, как в твоем замке после убийства Виривены. Только остаточный след рассеялся куда быстрее.

– И мы снова вернулись к тому, с чего начали. – Дэлан захватил рукой почти осязаемое облако и попытался рассмотреть за стеной природного явления хоть что-нибудь помимо редких кустов розмарина.

– Вот тебе еще один подарочек. Нашел внизу. – Дроу вынул из сумки узнаваемый кинжал и протянул ему. – Не слишком ли легко эти молодчики расстаются со своим оружием? Хотят напугать или дать наводку?

– Поживем-увидим. – Вампир достал из сумки завернутое в футболку оружие, задумчиво покрутил в руках и спрятал обратно вместе с пополнением.

Путь продолжили молча. Вскоре туман рассеялся и утренняя прохлада сменилась дневным зноем. И хотя густые кроны деревьев не пропускали и половины солнечных лучей, в лесу было светло и шумно. Но не настолько, чтобы заглушить тоскливое бульканье в животе у голодного дроу. Дэлан сжалился над ним и сам предложил рвануть наперегонки, что добавило проблем. Норовистая кобыла не раз попыталась сбросить Ильхара на обочину, и тому приходилось предупреждать ее каверзные взбрыки пинками в бока, вцепляясь в поводья мертвой хваткой. Но в конце концов животина поддалась общему азарту. При этом она все время отставала и пыталась цапнуть рыжего жеребца за хвост.

– Смотри, Дэл, деревня! – Дроу осадил разгоряченную галопом кобылу, и вампир последовал его примеру, останавливая жеребца. – Чувствуешь, чем пахнет?

Пахло свежим хлебом, и Дэлан вдруг ощутил солидарность с вечно голодным другом. Но пускать жеребца в галоп не спешил. Прекрасно помнил и Лес-Олас, и что сотворил в этом живописном местечке много лет назад. Сегодня на нем была инквизиторская метка, но он не был уверен, что в деревне не найдется тех, кто сможет его узнать. Но если он хотел отыскать Рубиновую Кобру до заката, иного пути не было. Зов уводил его именно туда.

– Вперед! – Он первым пустил жеребца по дороге среди оливковых рощ. Смысла стоять и ждать у моря погоды не было. Чем скорее они оставят Лес-Олас позади, тем лучше будет для всех.

Деревня была хоть и небольшая, но яркая и многолюдная. Ребятня бесстрашно глазела на здоровенного дроу, а взрослые почтительно убирались с их дороги. Инквизиторская метка на ауре вампира по-прежнему сияла словно маяк, чему Дэлан, старательно делавший вид, что никого и ничего вокруг не замечает, был рад. Он уверенно направлял жеребца по мощеным камнем улочкам, следуя Зову, который вдруг усилился во много раз. Рубиновая Кобра бывала здесь раньше, и, судя по силе его жажды, не единожды и не так уж давно.

Ильхар вовсю подмигивал молоденькой селянке, когда получил пинок под ребра от вампира.

– Ты чего?! – прошипел он и потер ушибленное место.

– Смотри. – Дэлан остановил коня у одного из домов и указал на кучу детишек, которые упоенно таскали за ручку женский чемодан. Коса одной из девочек вместо бантика была перевязана женскими кружевными трусиками красного цвета. Судя по крикам, дети играли в "тетю травницу". На крыльцо тут же выкатилась дородная сеньора и цыкнула на ребятню. Те притихли, но рассматривать всадников не перестали.

– Приветствую, сеньора, – улыбнулся дроу, на что хозяйка скупо кивнула. – Нельзя ли двум путникам получить у вас немного пропитания?

– А где же на этом доме написано, что мы здесь подаем? Если каждого кормить, так и сами по миру пойдем.

– Чего шумишь, нинья? – Из дома появился усатый мужичок. Он увидел всадников и сдержанно поклонился. – Приветствую в Лес-Олас, благородные сеньоры. Меня зовут сеньор Ёсик. Чем могу помочь?

Вопрос был задан обоим, но валенсирец смотрел только на вампира. Гораздо более пристально, чем тому хотелось. И пускай инквизиторская метка заслоняла собой его ауру, хозяин дома мог и узнать в нем того, чьи портреты, пусть и не самые достоверные, когда-то "украшали" собой все, что можно было "украсить" по всей округе.

– Так вкусно у вас тут пахнет, – отозвался Ильхар и попытался сладить с кобылой, которой вдруг припала охота своевольничать. – Хотим у тебя, хозяин, хлеба свежего купить. Продашь?

– Отчего б и не продать? – Мужчина достал из кармана трубку и закурил. Он рассматривал всадников все также пристально. Хозяйка бросила на мужа недовольный взгляд и молча скрылась в доме. – Да мы люди не жадные будем, я вас и так угощу. Не каждый день в нашу деревню такую важную персону попутным ветерочком заносит. Давненько уж вас ждем, господин инквизитор. Эй, Лорена, принесите хлеба да по кувшину с молоком!

Из дома полетел возмущенный грохот переставляемой утвари.

– Ну а пока ждете, можете и умыться с дороги. Вон, бочка за домом. Вода уже с утра, как парное молоко.

– Твоя правда хозяин, – кивнул дроу и спешился. – Если твоя светлость не поторопится, будет брюхом бурчать до самого Овьерро.

Вампир смерил Ильхара хмурым взглядом. Судя по морде друга, любые аргументы в пользу продолжения пути приняты не будут. Все, что он мог сделать, это последовать примеру друга и постараться свести время их пребывания в деревне к минимуму. Они привязали лошадей у забора, и хозяин проводил их к бочке с водой, а сам уселся на лавку в тени старой яблони. Он неспешно курил, пока гости, отфыркиваясь, смывали с лиц дорожную пыль.

– Вы сказали, что давно ждете инквизитора. – Дэлан вытерся полотенцем, которое принесла девочка с бантиком из трусиков, и сменил футболку.

– А как же не ждать? – пыхнул сеньор Ёсик трубкой. – Ведь такое вокруг творится, что и спасения нет.

Вслед за сестрой прибежали девчонки-близняшки с одинаковыми цветочными венками на растрепанных волосах и сунули в руки гостям по глиняному кувшину, каждый из которых был покрыт изрядным куском ароматного хлеба с золотистой корочкой. Они оглядели Дэлана и унеслись прочь, хохоча и перешептываясь.

– Что именно? – Вампир опустошил кувшин в три глотка и в одно мгновение проглотил хлеб, скосив глаза на порцию друга. Жадный дроу тут же отошел подальше и подсел к хозяину на лавку.

– Люди у нас пропадают. Вот только был человек, и вот нет его. А более того девушки молодые. Невест в округе почти не осталось.

Вампир с сожалением заглянул на дно пустого кувшина. Когда-то причиной подобных слов был он.

– Добавочки? – спросил хозяин.

– Нет, спасибо, – все-таки отказалася Дэлан. – Мы слышали, что здесь водятся глодальщики.

Сеньор Ёсик кивнул.

– Но глодальщик-то, он что? Требуху съест, кости сгложет, а одежу ему снимать со своего обеда резона нет. Девичье исподнее ему без интереса.

– Все жертвы были обнажены?

– В чем мать родила.

– Да уж, на глодальщика не похоже, – хмыкнул дроу. Он отряхнул штаны от крошек и перебрался под саму яблоню с явным намерением продолжить отдых. На предостерегающий взгляд вампира он ответил гадкой ухмылкой и улегся головой на сумку.

– Кто-нибудь занимался этими случаями? – спросил Дэлан. – Гранды здешних земель, окружная милиция?

Хозяин неопределенно махнул рукой, попыхивая трубкой.

– Крутился тут один из вашей братии, да так и исчез.

– Кто?

– Мне-то он лично не представился, но вот кум мой знает. Он в ту пору отважился в Овьерро расписную плитку на продажу повезти. Может, и запомнил чего. Эй, Ритка, беги к сеньору Жозе, пусть идет к нам немедля. Я его жду.

– Хорошо, папуся! – отозвался звонкий голосок, и послышался затихающий дробный топот.

Дэлан поморщился. Солнце, припекающее в спину, и стрекот кузнечиков в траве не рождали в нем желания вникать в местные проблемы.

– Тепей я будю тетей тьявницей, а ты Петькай! – Из-за дома вдруг выбежала детвора с чемоданом. Самая младшая девочка делала свирепое выражение перепачканной мордахи и грозила кулачком мальчишке постарше. – Ти меня буди, а я бую крисять и бросатца в тебя, чем найду.

Он повернулся к сеньору Ёсику.

– Любопытная игра.

– Дети, чего с них взять. Что видят, то и повторяют.

– И часто у вас тут тети травницы в Петьку чем попало бросаются?

– Да нет. Месяца два тому назад подобрал одну на дороге, переночевать оставил. В Овьерро решила податься. Говорил же, дурехе, нечего ей туда нос совать. Гиблое место. Тем более теперь, когда дон Габриэль вернулся, а она ему перечить вздумала. Он такого не спускает.

– А кто таков этот дон Габриэль? – подал голос дроу и поглядел на Дэлана одним глазом.

– Известно кто, сын нашего гранда – графа де Феррер. Уже всех девок окрестных перещупал, а все ему мало. В Овьерро “веселый” дом соорудил и ходит туда с дружками, ничего не боится. – Острое ухо тут же настроилось на разговор с еще большим интересом, а валенсирец продолжил: – Девки тамошние его как огня боятся. Я бы тоже боялся, когда б меня плеткой с шипами охаживали для развлечения. А она ничего, не испугалась. И в хвост его и в гриву. Будет дону Габриэлю новая потеха – из травницы спесь выколачивать. – Сеньор Ёсик покачал головой. – Пропадет, девочка. Если утащит в свой замок, так и не свидимся более. Не поможет и нужда в грамотной травнице. Вон, сколько народу вылечила, а скотины спасла! Эх, жаль ее.

– Не пришлось бы графскому сыночку плетку новую покупать! – хохотнул Ильхар, забрасывая ногу на ногу.

– Вот, она мне так же и сказала, – нахмурился хозяин. – Да в народе просто так болтать не станут. Может, и не знаешь, где правда, а где сплетня чья, а ничего по пустому месту не родится. С тех пор как дон Габриэль здесь объявился, так все и началось. Он это. Точно говорю.

Вампир и дроу переглянулись, намереваясь продолжить расспросы, но тут из-за дома вывернулся тощий и длинный мужик и внимание сеньора Ёсика переключилось на него.

– Что-то кум зачастили к тебе гости. Инквизитора в своем доме привечаешь да языком болтаешь, как помелом метешь! Как бы чего не вышло, если кто посторонний услышит твои россказни.

– Да ты, сеньор Жозе, никак подслушивал, когда тебя подглядывать позвали, – отозвался хозяин. – Лучше напрягись да вспомни, не слыхал ли ты, часом, как того инквизитора звали, что в лесу окрест Овьерро крутился.

– Отчего же не вспомнить, когда я его как тебя видел, – приосанился гость, видя интерес к своей персоне. – Ехал я тогда мимо, а он по тарелке своей с кем-то трепался. Голос из блюда противный был, спасу нет. Он инквизитора два раза дерьмом обозвал и харкнул, а тот даже не обиделся. Я только потом понял, что это имя его было. То ли Калакхар, то ли еще как-то.

В голову Дэлану пришло лишь одно, пусть и абсурдное в данном случае имя.

– Каланакар дэ Гаркхат?

– Да-да, похоже, – закивал сеньор Жозе. – Ребятня болтала, будто он в лесу за Овьерро чего-то искал, а потом портал развернул и исчез. Как и не было его здесь.

Вампир потер подбородок. Что могло понадобиться дэ Гаркхату в Валенсире?

– Что ж, спасибо за гостеприимство и информацию, – сказал он. – Я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы передать ее кому следует. Ты идешь?

Валенсирцы красноречиво переглянулись. Видимо, другого ответа они от него и не ожидали, но Дэлана это мало волновало. Даже будь он инквизитором при исполнении, все что он мог сделать, это передать сведения о похищениях людей в валенсирское Управление Инквизиции, ведь здесь он был чужаком. Кто бы стал его слушать или позволять лезть не в свое дело? Тем более теперь, когда по всему Убежищу творилось настоящее сумасшествие, а он сам находился в розыске. Впрочем, на фоне того же Бьёрсгарда или столицы Валенсир выглядел благостным уголком. Здесь и раньше как-то выживали при дефиците магии, умудряясь снабжать едой половину пещер Убежища. А что касается пропавших людей… В его здесь времена дела обстояли гораздо страшнее.

Вампир попрощался с хозяином, легко запрыгнул в седло и направил рыжего жеребца прочь из деревни, не дожидаясь пока дроу управится с кобылой.

– Что ты думаешь об этом местечке? – спросил Ильхар, вскоре пристраивая кобылу справа от жеребца. – Все эти мертвые дамочки…

– Я больше не инквизитор, – отрезал он и прикрыл глаза козырьком ладони. Солнце застряло в зените и заливало все вокруг пылающим светом. Над дорогой зыбко колыхалось марево. Заключенная в объятия летнего зноя природа молчала, изредка отдаваясь в ушах конским ржанием. – Мы здесь только затем, чтобы отыскать Рубиновую Кобру.

– Она может быть где угодно. Может, в Овьерро, а может, в замке де Ферреров.

– Начнем с города, а там видно будет, – сказал Дэлан и пришпорил коня. Плестись по пыльной дороге и перебирать в мыслях возникающие в голове картинки, вызывающие у вампира ярость, была так себе идея. Дроу догнал его и дальше они ехали молча, каждый думая о своем. До Овьерро добрались через час. Широкие городские ворота были распахнуты настежь, и каждую створку подпирал стражник в полосатом мундире с алебардой на плече. Всадники не сговариваясь, погнали коней вперед, но один из стражников уверенно заступил им дорогу.

– Стой! Куда прете?!

Вампир первым остановил коня. Лошадь Ильхара было попыталась затоптать наглеца, но была схвачена за поводья и присмирела.

– Кто такие?!

– Не твое собачье дело! – огрызнулся дроу. – Прочь с дороги.

Дэлан тронул его за плечо, призывая не горячиться.

– Почему мы не можем проехать?

– Приказ его сиятельства графа де Феррер. С каждого конного путника по три серебрушки за въезд на развитие города. Платите или…

– Или нас не устраивает, – сказал вампир и опустил в протянутую ладонь златый. – Это на ваше личное развитие.

– Спасибо, сеньор, – кивнул стражник и отступил. – Только на лошадях вы проедите разве что до следующей улицы, дальше нельзя. Граждане изволят пожаловаться на вас, если испортят обувь навозом. А за это – штраф. И еще, когда сдадите лошадей, сразу же отметьтесь у начальника городской милиции.

– Это еще с какой радости? – осведомился дроу, выдергивая из рук стражника поводья.

– Приказ его сиятельства графа де Феррер, – заученно отозвались от второй створки. – И когда уезжать станете, отметиться не забудьте. А то мало ли чего.

Вот это вот "мало ли чего" Дэлану и не понравилось, но он молча кивнул стражнику и направил коня вперед.

– Фу, что за пасторальная открытка, – пробурчал Ильхар, выражая мнение об увиденном за воротами. – Цветочки да бантики. А чистота какая! Не удивлюсь, если каждую ночь горожане выползают драить мостовую зубными щетками.

– Раньше здесь было не так. – Дэлан обвел задумчивым взглядом опрятную улицу, мощеную светлой плиткой, и беленые двухэтажные дома с корзинками цветов под натертыми до блеска окошками. По терракотовым черепицам крыш разгуливали белоснежные голуби, но внизу не было видно ни пятна. Похоже, гадить птицы летали исключительно за городские стены. Прохожие улыбались друг другу и кланялись им, приподнимая шляпы. Пробегавшая мимо девчонка в розовом платьице успела сунуть в руки Ильхару букетик цветов. От этой нарочито красивой картинки становилось тошно. Вампир по опыту знал, сколько пороков могло скрываться за подобным фасадом.

– Сеньоры, а позвольте забрать у вас лошадей? – Худой мальчишка в чистой одежде и блестящих сапогах, взял их лошадей под уздцы. Кони всхрапнули и попятились.

– Ты кто? – спросил Дэлан, осаживая жеребца.

– Так я помощник тутошнего конюха, – искренне улыбнулся мальчишка. – Вот и конюшня наша. Вы лошадей у нас оставьте. Все одно дальше только пешком можно.

Справа действительно болталась огромная подкова, которая заменяла вывеску над входом в длинное выбеленное здание. У привязи несколько лошадей уже запустили морды в кормушки со свежим сеном. Одна по-тихому объедала какой-то пышно цветущий куст. И никакого тебе правильного аромата и дымящихся кучек. Все забивал налетающий с ветром тяжелый розовый дух, от которого першило в горле.

– Всего златый за двоих, и гуляйте по нашему Овьерро, сколько вздумается.

Дроу и вампир переглянулись и спешились. Дэлан отвязал сумку от седла и бросил парню плату.

– Вы к нам надолго?

– А тебе чего? – прищурился Ильхар.

– Ничего такого, сеньор. Я ж должен знать, в какое стойло ваших лошадок определить. Может, с краю поставить, а то и подальше куда.

– Ну, раз так, то пускай пока с краю постоят, – кивнул дроу и едва успел заметить, что спина друга уже скрывается за поворотом. Он почти бежал, и дроу пришлось поднапрячься, чтобы не потерять его из виду. Попадавшиеся на их пути горожане шарахались в стороны и провожали странную парочку недоуменными взглядами. Наконец вампир и вовсе нырнул в какой-то проулок, так что Ильхар едва его не упустил.

Узкий проход между домами вывел их на круглую площадь, мощеную розовым камнем, в центре которой красовался беломраморный фонтан. Здесь было шумно и многолюдно, постоянно хлопали двери и звенели колокольчики в лавчонках со всякой всячиной. Степенно прохаживались лоточники и расхваливали товары, а на противоположной стороне так и вовсе расположился городской рынок. Дэлан укрылся в тени домов и просматривал площадь. На мгновение дроу показалось, что того хватит удар. Настолько вампир побледнел, а черты лица заострились, будто у тяжелобольного.

– Лучше бы тебе сказать, что ты учуял трактир! – пропыхтел Ильхар. Он остановился рядом и уперся ладонями в колени. Смахнул со лба пот, подмигнул спешащей мимо горожанке, ухмыльнулся другой, подал ручку третьей, чтобы помочь переступить через ажурную решетку водостока, из которого так и несло розами, а не привычной городской тухлятиной, и вдруг понял, что послужило причиной незапланированной беготни. Зов крови это был или здоровый основной инстинкт, но он ткнул Дэлана под ребра и показал на рынок.

Голова вампира дернулась, будто от пощечины, и мир для него сжался до одной невысокой женской фигурки у лотка с фруктами. Белая блуза распахнута на грани приличного, вокруг бедер вьется полупрозрачная под солнечными лучами юбка, отливающие медью волосы рассыпались по плечам. Он облизнул пересохшие вдруг губы и почувствовал нечто, что выходило за пределы его самоконтроля. Рубиновая Кобра. Такая близкая – протяни руку и коснись, но при этом невыносимо далекая – словно одинокая звезда в вечернем небе. И она была не одна. Рядом стоял высокий молодой блондин. Они говорили, она – улыбалась. А потом мужчина и вовсе сократил дистанцию и коснулся ее лица. Это было уже слишком. Внутри Дэлана просыпался зверь, готовый защищать свое.

– Мне тоже не нравится этот тип, но это не повод выпускать пар через уши. – Взгляд, которым вампир удостоил дроу, тоже был далек от дружеского. – Ой, как страшно. Предлагаю пообедать, а потом уже делать страшные глаза и топотать на месте, изрыгая пламя.

Дэлан не ответил, пытаясь справиться с обуревавшими его жаждой и яростью. Он поймал за шкирку пробегающего мимо паренька, и его ладонь сжалась вокруг цыплячьей шеи.

– Красивый у вас городок. – От его голоса даже у Ильхара задрожала коса.

– Ага, – икнул парень. – Вы не могли бы меня отпустить, а то немножечко страшно.

– Конечно, отпущу, – пообещал вампир сквозь клыки.

– Эй, Дэл, полегче. – Дроу попытался отобрать паренька, но его грубо задвинули в угол и предостерегающе рыкнули. – Ладно-ладно, только не придуши этого хорька.

– Кто это? – прохрипел вампир, указывая в сторону рынка и ведьмочки. Худо-бедно, но способность управлять собой к нему возвращалась. Он ослабил хватку на горле мальчишки. – Блондин в черном бархате у лотка с фруктами.

– Э-э-это сын нашего благодетеля – его сиятельства графа де Феррер. Дон Габриэль. Да сберегут Святые их семью и Овьерро.

– А кто с ним рядом?

– Так я… я не знаю! Но могу сбегать и узнать! – Паренек мигнул честными глазами, не отводя взгляда от белоснежных клыков.

Дэлан втянул в себя воздух и ощутил аромат Рубиновой Кобры. Их разделяла площадь полная народа, а он ощущал его так, будто она стояла рядом. Он все же отпустил паренька.

– Я буду ждать здесь.

Тот икнул и затерялся в толпе. Вампир убрал руку с груди дроу.

– На его месте я бы бежал отсюда дальше, чем видел. Хотя нет, сперва бы я наложил кирпичей в штаны, а уже потом накатал целую поэму о впечатлениях от встречи с упырем и передал бы ее лично в руки капитану городской милиции, а уже потом сбежал, – проворчал тот. – Что будем делать? Ты ее сразу того…? – Бледная щека Дэлана дернулась. – Я так понял, тебя посетила очередная эротическая фантазия, но я имел в виду нечто другое. Мы сразу будем брать ее в оборот?

– Сначала разберемся, что к чему в этом ароматном городишке. – Вампир изгнал из мыслей запах персиков, смешанный с ароматом женских волос, и вдруг посмотрел на дроу почти ясными глазами. – Сдается мне, что розами здесь маскируют какие-то чары. – Он вернулся к созерцанию воркующей парочки. Было противно, злобно, но и не смотреть на них он тоже не мог, а через пару минут все-таки вернулся посланный на разведку паренек.

– Ша, да здесь не только ты один на всю голову контуженый, – усмехнулся Ильхар. – Я-то думал, что ты, хорек, уже дома на горшочке сидишь.

– Нет, до дома сильно далеко бежать, – отмахнулся парень.

– Не, ты не подходи близко, – отодвинулся дроу.

– Да я не того, – обиделся паренек. – Вы будете слушать, или нет?

– Будем. Вот, возьми. – Дэлан сунул в руку шпиону серебрушку. – Что узнал?

– Сеньорита эта наша травница. Живет в роще за городом. Раз в неделю наведывается в лавку к сеньору Эрнандесу за ингредиентами. В такие дни она завсегда останавливается в нумерах над таверной сеньора Фидела.

Вечно голодный дроу горестно взвыл. Путь в таверну им был заказан.

– Я придушу ее собственными руками! – прорычал он. – Где еще в этой дыре можно по-человечески пожрать?!

– Да нигде, – покачал головой паренек. – Если только… Нет, приличные мужчины туда не пойдут.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Ильхар. – Это где ж тут у вас настолько неприличное место?

– А зачем вам, сеньор? – насторожился паренек.

– Затем, чтобы не замарать там ботинки!

– А-а, нет, там чисто. Мадам Леона следит, чтобы в "Розовых кущах" были порядок и чистота.

– А ты откуда знаешь? – Дэлан не смог сдержать усмешки, глядя на загоревшегося предвкушением дроу.

– Дык, все знают, – покраснел ушами паренек.

– Хорошо, можешь идти. Но чтоб о нашем разговоре никому. Понял?

– Ага, я ж не дурак какой. – Он подбросил на ладони полученную монетку. – Только я еще не все рассказал. Дон Габриэль приглашал сеньориту травницу на бал в свой замок сегодня вечером. Знати там соберется, не продохнуть. Но лучше б ей ему отказать, а так…

– А правда, будто у вас тут люди пропадают? – спросил вдруг дроу.

– Врут нещадно, не слушайте никого, – замахал руками парень и отчаянно зарумянился щеками. – У нас тишь да благодать. Все стараниями графа да капитана Парредо!

– Да-да, именно, – кивнул Ильхар и схватил паренька за грудки. – Говори давай, кто девок убивает?!

Тот слегка окосел и заблеял:

– К- каких дев-вок?! У нас все на месте! Отпустите меня, или я стражу позову!

– Зачем ты пугаешь человека? – Дэлан отобрал у дроу паренька и расправил его помятую рубашечку. – Мой друг немножко на солнце перегрелся, нервничает. Так у вас тут действительно безопасно?

– Безопасней некуда, – буркнул парень, испуганно косясь на дроу, но тот уже пытался строить глазки горожанке, которая пробегала мимо с корзиной овощей. – Капитан со своей милицией следят за порядком. И чтоб не болтали попусту тоже. И кстати, вот вас я в нашем городе впервые вижу. Вы уже отметились в гарнизоне?

– Ага, отметились, – улыбнулся вампир. – Ты иди себе уже, мальчик, иди. – Он подпихнул его в спину, и тот, оглядываясь, снова затерялся в толпе. Ведьмочки на прежнем месте не было, как и блондина. Но он знал, что эти двое разошлись в разные стороны.

– Дэл, я жрать хочу, – заныл дроу.

– Знаю я, чего ты хочешь, – отмахнулся Дэлан.

– Что за намеки? – деланно оскорбился Ильхар. – Ты же сам слышал, она обосновалась в трактире. Ты ведь не хочешь встретиться с ней раньше времени?

– Поешь на балу.

– На каком еще балу?

– На светском. Это такой способ потратить вечер на глупую болтовню и танцульки.

– Тебе виднее, твоя светлость, да только на хрена нам эти заморочки? Давай пожрем, а потом перехватим Змейку между городом и замком. Гениальный план! Просто и со вкусом.

– Давай, но когда она сбежит, я лично отшибу тебе рога и потом не жалуйся, – процедил вампир. – Она уже наверняка успела изучить окрестности вдоль и поперек. В Бьёрсгарде у нее повсюду были тайники и схроны. И здесь мы на ее территории. Я не хочу ее спугнуть, а потом снова носиться из пещеры в пещеру по ее следу. Возьмем Рубиновую Кобру на балу.

Дроу примирительно поднял руки.

– Ладно, принято. Тогда скажи, как мы попадем в замок?

– Пока не знаю, но что-нибудь придумаю. Пошли, где-то здесь должна быть лавка артефактов. Вдруг придется превратить тебя в печеного поросенка с яблочком под пяточком.

– Я б тогда и сам себя съел, – снова забубнил Ильхар. – Я бы не отказался от приличной отбивной. Давай уже найдем этот розарий. У кого бы спросить дорогу?

– Да зачем спрашивать? Просто найдем дом с повышенной концентрацией озабоченных мужиков.

– Ой-ой, кто бы говорил. Тебе бы самому не мешало сбросить пар, а то, не ровен час, на почве подавления гормональных позывов кого-нибудь зачмокчешь.

Дэлан уже собирался послать друга в темное и труднодоступное место, когда увидел лавку с артефактами. Ильхар остался на улице передохнуть в тенечке, но к тому моменту, как вампир вышел от торговца, его и след простыл. Дроу наверняка побежал искать те самые “Розовые кущи”. Что ж, бордель так бордель. Лишь бы можно было спокойно сесть и как следует обо всем подумать. И все-таки нормально поесть.




Глава 5. Право первого танца


Оранжевый закат сменился густыми фиолетовыми сумерками. Из-за невысоких гор медленно поднималась полная луна, которая посеребрила их зубчатые верхушки и нависшую над озером порожистую скалу, основание которой окутывал густой туман. На ее вершине искрился желтыми огоньками неприступный графский замок с язычком флага на самой высокой башне.

На мгновение карета замерла на гребне крутого холма, а потом ухнула вниз по дороге сквозь густой дубовый лес. Еще несколько минут вдоль живописного пляжа, усыпанного огромными валунами, и вот мы снова несемся вверх по узкой дороге меж каменных стен, обвивающих могучее тело скалы. Места вокруг было так мало, что я могла бы коснуться шершавого камня рукой. Но вместо этого достала из футляра свою роскошную маску и надежно повязала ее на лицо.

Подъем завершился подъемным мостом и аркой с трепещущими на ветру факелами. Свет был теплый и приятный, однако звонкий гул под копытами лошадей вызывал неприятную дрожь и непроизвольное желание замереть. И только когда пропасть осталась позади и сверху медленно проплыл тройной ряд стальных зубцов решетки, а под колесами снова зашуршал камень, я позволила себе выдохнуть. Замок вздымался к небесам грудой светлого известняка. Несмотря на изящные барельефы на стенах и сияющие витражи в окнах, он производил самое гнетущее впечатление. Словно стоило мне войти внутрь, обратно я уже не вернусь. Будто замковые своды рухнут мне на голову и погребут под собой навсегда.

Карета остановилась. Мне помогли выйти и любезно проводили вверх по каменной лестнице с красной дорожкой до самых дверей высотой в три человеческих роста. Они были обиты шипастой сталью. Одна створка распахнулась и навстречу мне вышел церемониймейстер в бардовой бархатной ливрее, расшитой серебром. В руках у него был длинный резной посох.

– Добро пожаловать в замок семьи де Феррер, – сказал он хорошо поставленным голосом. Затем поклонился мне, повернулся к свету и трижды ударил посохом о каменный пол. – Сеньорита Рубиновая Маска! – И отступил в сторону, предлагая мне последовать дальше.

Я немного помедлила и… все-таки шагнула навстречу судьбе. Внезапный страх уступил место любопытству. На балах мне бывать не приходилось. Воровать и убивать – да, а так, чтобы меня объявили в качестве гостьи, еще ни разу.

Передо мной лежала огромная зала. Ее центр освещали мириады свечей. Одни свободно парили в воздухе, другие – стояли на золотых канделябрах, но высокий сводчатый потолок и глубокие ниши с мягкими скамейками были эффектно затемнены. Слева ярко мерцали высокие окна с разноцветными витражами, справа – тянулась стена с картинами, полускрытая арочной колоннадой. В конце зала располагался камин, в котором ровно дрожало нежно-голубое пламя. Над ним висели сразу три драконьи головы с роскошными коронами из рогов. Кажется, хозяева излишней скромностью не страдали, раз уж не стеснялись выставлять подобные трофеи на всеобщее обозрение. Гости, а их было около четырех десятков пышно разодетых дам и кавалеров, скрывали лица под самыми разнообразными масками и степенно расхаживали по роскошным коврам, старательно делая вид, что в бархатных шмотках с кринолинами и перьями им вот ну ни капельки не жарко. На меня обратили внимание только дамы, которые переглянулись со змеиными улыбками. Среди них я в своем готическом платье смотрелась словно злая ведьма на слете милых принцесс. И не скажу, что мне это не нравилось. Даже наоборот. Я подхватила шлейф, перекинула через локоть и с гордым видом прошествовала к столам вдоль окон, нагло игнорируя чужое внимание. Заговаривать со мной пока никто не пытался, но и на том спасибо.

Каких закусок здесь только не было: начиная с десятков видов фруктов и сыров, охлажденных икры и устриц на искрящихся горках голубоватого льда и заканчивая вазочками с орехами и маслинами и симпатичными миниатюрными закусочками с тончайшими ломтиками свиного окорока, завитыми на шпажку. В качестве аперитива предлагались разлитые по бокалам белые и красные вина и искрящееся шампанское. Для особых ценителей в центре стола в серебряном ведерке сверкала гранями непочатая и запотевшая бутылка водки. Рука потянулась к ней сама. Тут же откуда-то вынырнул слуга и сделал все за меня. Заполучив хрустальный стакан с ледяной жидкостью и ломтиком лимона, я тоже решила прогуляться по залу. Встречные дамы бросали на мою добычу осуждающие взгляды, мужчины – завистливые. Я отвечала всем легкой усмешкой. Нагулявшись между парочками, замолкающими при моем приближении, и соскучившись, я переключила внимание на картины.

Полотна были искусно развешаны по размерам и подсвечены специальными пульсарами, однако монотонно повторяющийся мотив на охотничью тему сводил на нет все впечатление. Мне попалось несколько приличных натюрмортов, но, опять же, с дохлой дичью на первом плане. Поэтому портрет надменного светловолосого красавца на фоне облысевших веток могучего дуба заставил меня задержаться, но и здесь, увы, без тухлятины не обошлось.

Нога, закованная в тускло отсвечивающие доспехи, попирала драконью голову, кажется, одну их тех, что висели над камином. На картине ее пронзал гротескный двуручный меч. И охота же была ему махать эдакой орясиной, да еще в такой консервной банке. Какой же это год? Могло статься, что голова принадлежала последнему из Императорских драконов. Очень уж характерная корона ее венчала. В правом нижнем углу стояла корявая загогулина с росчерком – подпись мастера, который и запечатлел апофеоз драконоборческой карьеры персонажа. А вот дата самым обидным образом “уползала” за раму. Я уже собиралась проявить неуважение к портрету и попытаться поддеть раму, когда рядом послышались приглушенные голоса. Я на всякий случай сделала невинное лицо, но беседа не прекращалась. Скорее всего, меня не заметили за ближайшей колонной.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/irina-varavskaya/marionetka-tmy-3-tanec-s-oborotnem-68401588/chitat-onlayn/) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.