Книга - Две розы

Две розы
Антон Андреевич Разумов


Частенько нам приходится делать выбор между тем, что правильно, а что нет, между моралью и нравственностью и развратом. Но что, если завтра для тебя не настанет, захочешь ли ты жить по-прежнему?





Антон Разумов

Две розы



Мне почти скучно!

Я ничего не делаю!



***



Перед моими почти закрытыми глазами быстро проносятся яркие огни. До уха доносятся звуки трущихся о кафель колёс.



– Пульс падает! Операционная готова?!



– Готова!



– Подготовьте адреналин…



Я полностью закрыл глаза и потерял сознание…



– Открой глаза.



Открыв глаза, я увидел безграничное пространство заполненное белым светом.



– Я здесь. – Раздалось сзади.



Позади меня за большим деревянным столом коричневого цвета сидит человек в белом костюме, белой рубашке, алом галстуке и белых туфлях. Он что-то пишет в какой-то большой книге.



– Где я?



– Не важно. Ты мёртв, Андрей. Помнишь аварию?



– Аварию?! Какую аварию?!



– Не помнишь… Смотри сам.



Передо мной возник экран. Я вижу свою машину, стоящую у себя во дворе: слегка заниженную чёрную девятку с затонироваными окнами. Это я сплю на переднем сиденье?! Падает снег.



– И? Что…



Вдруг в мою машину на полной скорости врезается грузовик.



– Твою мать! Какого…



– Промотаем немного. Ты не против?



– Куда промотаем?!



– А, на настоящее.



Картинка на экране быстро сменилась на изображение операционной комнаты. Врачи активно пытаются спасти жизнь какого-то парня. Я вглядываюсь и вижу лицо… своё лицо!



– Какого этот парень на меня похож?!



– Это ты. Тебе сейчас пытаются как-то помочь.



– Стопе, стопе! Я же здесь и живой!



– Это пока что. Если бы ты умер, то отправился бы прямо в преисподнюю…



– В ад что ли?! Я же ничего такого не сделал!



– Уверен? Алкоголь, наркотики, избиение людей, ложь, половые связи с различными женщинами… продолжать? – Со стола на пол скатился конец длинного полотна бумаги, исписанного с двух сторон какими-то буквами.



– Да понял я. Ну и чего дальше? Куда в ад идти?



– Не торопись. Ты ещё не умер. Я не хочу, чтобы ты попал в это ужасное место. Я дам тебе ещё один шанс. Сейчас ты очнёшься и если, покаявшись, будешь жить праведной жизнью, то в ад не отправишься.



– Что за чушь! Ты серьёно?!



– Повышайте! Разряд!



– Стойте! Есть пульс… слабый, но есть. Повышается. Нормализуется.



– Хорошо… С реанимацией закончили. Позовите доктора Жукова, подлатает его. Пусть ещё немного поспит, пока не закончим. Сестра…



– Уже делаю. Можете пока отдохнуть, как ни как третью ночь не спите, Виктор Павлович.



– Да я нормально. Полагаюсь на вас.



Очнулся я в больничной палате. Всё тело болит, а в голове крутятся мысли:



– Ну и сон мне приснился! Надо бы врача позвать. – Я нажал на кнопку рядом с кроватью и через несколько секунд в палату вошла молодая медсестра.



– Как вы себя чувствуете, Андрей Павлович?



– Всё болит. Уважаемая, а можно главного врача или какого-нибудь позвать?



– Да, конечно, одну минуту, только проверю ваши показатели.



– Мне сейчас нужен главный врач! Пошевели своими стройными ножками поскорее!



Медсестра с обиженным видом вышла из палаты и вскоре вернулась с седовласым мужчиной в белом халате.



– Доброго вечера или вернее сказать ночи! Как вы себя чувствуете? Ничего не болит?



– Нет, ничего не болит! Когда меня выпишут?



– Ну, ну, не торопите события. Нам надо ещё недельку другую понаблюдать за вами, чтобы, не дай Бог, чего плохо с вами не случилось. Вы же не хотите снова к нам попасть, м?



– Да здоров я, говорю же! Видишь, – Я пошевелил загипсованными ногами, встал на пол и несколько раз подпрыгнул. – целее, чем был!



– И правда… Здорово! – Мужчина широко улыбнулся, хлопнув в ладоши, сказал: – Иногда чудеса случаются! Тогда через три дня вас выпишем. Быстрее никак, система такая!



Доктор развернулся и вышел из палаты. Мы остались с медсестрой вдвоём.



– Я попрошу вас лечь и соблюдать постельный режим, даже если вы здоровы.



– А знаешь, мы могли бы и вдвоём, так сказать, соблюсти постельный режим, а? Что скажешь, красавица?!



– Хмф! – Девушка вышла из палаты и захлопнула за собой дверь.



– Ну и ладно. Всё равно задница больно тощая. – Я лёг на кровать – сверстницу моего деда и крутил в голове тот странный сон. Стабильно пищал кардиомонитор. Под потолком жужжала муха. Вскоре дождь начал тарабанить в окно. – “Сон или не сон? Если всё это было правдой? А если нет? Странно всё это.” Да-а, под наркозом всё приснилось и всё! Я же бухой ещё был – вообще всё объясняет. Чушь значит всё это. Приснилось! Ха-ха-ха-ха.



Через три дня, как и сказал седовласка, меня выписали из больницы. Все вещи, что были при мне найдены, вернули: ключи от машины, квартиры, семьдесят два рубля… мелочью, пачка сигарет и зажигалка. Выйдя из больницы, я зажёг сигарету, сделал пару затяжек и сразу все сомнения как рукой сняло. Красота!



На районе меня встретила братва – удивились, что меня так скоро выписали. Машина моя была убита в хлам. Жалко её, но пришлось бросить где была! Вечерком собрались, как всегда, у меня во дворе, купили пивка, сиг и ржали до часу или двух ночи. Домой припёрся слегка пьяный и, упав на кровать, сразу уснул.



Проснулся я поздним утром от очень приятного чувства… в паху.



– Доброе утро, придурочек! Где ты был?! – Из под одеяла слегка выглядывала какая-то девушка, державшая в руках мой член.



– Какого ты?.. А-а, это ты… Катя?



– Катя?! Кто такая Катя?! Какая Катя?! Из второго, да?! Да пошёл ты, козёл!



Девушка сбросила с меня одеяло и, встав, выбежала из квартиры, хлопнув дверью.



– Блин, достала шкура! Каждый раз одно и то же! Вернёшься же, дура!



Девушка вбежала в комнату и кинула в меня мой же ботинок.



– Чтобы не видела твою пьяную рожу в своём дворе, козёл!



– Да пошла ты, психичка!



Дверь снова хлопнула.



Яичница и кофе меня окончательно взбодрили. Уже далеко за полдень. Я выполз из своей квартиры на улицу – меня уже ждала братва. Собрав оставшихся пацанов, расселись по машинам и двинули в местный клуб.



Под вечер танцпол был забит молодыми девушками. Уже изрядно выпивший я ввалился в самую гущу. Одна стройная девчонка привлекла моё внимание, и я поплёлся к ней.



– Отвали от меня, урод! – Сказала она только я её коснулся.



– Кто тут урод? Я?! Я ж красавчик! – Слегка пошатнувшись, я пригладил назад волосы.



– Я сейчас охрану позову!



– Какая охрана? Я люблю тет-а-тет. – Я подошёл к ней и схватил за задницу.



Отхватив пощёчину, я взял её за руку и потащил в туалет.



– Какого лешего ты делаешь?! Знаешь кто мой отец?! – Девушка изо всех сил царапалась, пыталась вырваться.



– Заткнись.



Я ударил её по лицу. Что-то вдруг хрустнуло. Больше она не дрыгалась.



Положив её на раковину задницей к себе, я задрал платье, снял с неё бельё, расстегнул ширинку и, вставив член в её щёлочку, насладился ею на всю катушку. Кончив внутрь, я вышел из клуба и потащился домой спать.



Проснулся я от жуткой тряски и удара головой обо что-то металлическое. Вокруг было темно, а в лицо мне время от времени упиралось что-то жёсткое и резиновое.



– Я в багажнике?! Чего вчера было?! Где ж я уснул?!



Машина вдруг остановилась, и я снова ударился головой. Раздаются приглушённые звуки тяжёлых шагов. Открывается багажник.



– А, уже проснулся, урод! Как спалось?



Здоровый мужик в чёрном костюме стоит надо мной с битой в руках.



– Ты хоть знаешь, кто я?! Я позвоню братве, они тебя в лесу закопают, с собаками не найдут!



– Ха, слыхал, Мих?! Он ещё угрожает!



Мужик ударил рукоятью биты мне в нос (пошла кровь) и, вытащив меня из багажника, бросил на холодную землю. Мы были в каком-то лесу. Сквозь сосны был виден бледный луч заходящего солнца.



– Где мы?!



– А кто бы знал. – Мужик с битой ударил меня ею в челюсть. – Тебе это уже знать не обязательно.



– Слышь, мужик, чего я тебе сделал?!



– Мне ничего, а вот дочке моего босса ты много чего сделал. – Он обошёл меня и ударил битой по коленям.



– Какой дочке?!



– Сань, он ещё идиота будет строить! Прибей его и дело с концом! – Из машины вышел ещё один мужик с битой.



– Не, Мишань, я его ещё помучаю. – Мне снова прилетело битой. На этот раз по спине. Он взял меня за волосы и приподнял голову. – Какой дочке? Той, которую ты убил вчера в клубе, а потом изнасиловал. Помнишь?! – С силой моё лицо встретилось с землёй.



– Не помню такого!



– Не помнит он. Кончай с ним и поехали! А то ещё местные нас заметят.



– Хорошо, хорошо. Сейчас. – Мужик нанёс ещё два удара по спине, один по затылку и три по ногам, после чего сел в машину и уехал.



От последнего удара я на какое то время потерял сознание. Очнулся уже глубокой ночью. Очень холодно. Лицо всё в застывшей крови, ног я не чувствовал.



– Гады… найду… найду – убью. Чёрт! Похоже, что я не встану… никогда.



Я начал ползти куда-то в лес. От холода стучат оставшиеся зубы. Руки сводит время от времени. Голова неистово болит и пульсирует. Ног я по-прежнему не чувствую.



Раздался треск сломавшейся ветки.



– Кто здесь?! Вернулись, чтобы добить, падлы?! – Я повернул голову в сторону шума – справа от меня стоял большой пёс – дворняжка – и смотрел на меня, слегка показав оскал. – Чё уставился, псина?! Топай дальше!



Из-за деревьев показались несколько хвостов. К дворняге подошли ещё три… пять… девять собак. Большие, маленькие… все смотрят на меня и скалятся.



– Пошли вон! Кому сказал?! Пошли вон! – Свора не поняла меня и мой дрожащий голос, а наоборот начала подходить всё ближе и ближе.



Я начал кричать, звать на помощь, отмахиваться от них руками. Одна собака схватила меня за руку и начала её грызть, две другие вцепились в ноги. Боль сковала и разрывала всё тело. Вскоре вся свора принялась отрывать от меня кусок за куском!



– Убейте меня!!! Убейте! – Один пёс, будто поняв меня, подошёл и перегрыз мне горло. Кровь фонтаном бырзнула за холодную землю. В глазах начало мутнеть… руки опустились… сердце остановилось…



Я открыл глаза… темно… очень темно. При этом невыносимо жарко, будто меня запихали в духовку. Я стараюсь что-то произнести, я чувствую, что губы двигаются, рот открывается, но звука нет… вообще никаких звуков нет.



– Как же мне скучно! Я ничего не делаю! Они сами обольщаются! Где же веселье?! – Один за другим по обе стороны от меня начали зажигаться почти тлеющие алые огни. Казалось, им не будет конца. Где-то вдалеке они разошлись в разные стороны и, образовав окружность, встретились. Сразу после этого каждый огонёк вспыхнул невыносимо ярким и невыносимо жарким столбом пламени. Вдалеке, в той самой окружности появился пылающий огнём трон, на нём сидело нечто… нечто не поддающееся описанию. Страх сковал всё тело, будто лёд бежал по моим жилам!!! Зубы стучат, а губы трясутся как никогда раньше!!! Это конец?! – Добро пожаловать, как говорится. А ведь тебя предупреждали, но… да, это конец… твой конец! Хахахаха! Слышишь? Ты слышишь эти радостные звуки? Они тебя уже заждались! Ха-ха-ха-ха!!!



Краем уха я услышал будто скрежет костей, зубов! Стоны, яростные крики становятся всё более и более отчётливо слышны и вскоре начал раздирать мои уши и голову! Это невыносимо! Смех существа эхом раздаётся в моей голове! Земля ушла из под ног, и я начал куда-то падать! Это действительно конец… Огни потухли, а смех непрестанно звучит и звучит, и звучит не переставая…



Начался новый день. Начался он, как обычно начинается любой другой день ранней весны: небольшие серые тучи, полухолодный пронизывающий ветер, изредка появляющееся солнце, капель, лужи и ручьи. Но было в этом дне кое-что особенное – этот день был воскресеньем! И более того – была Пасха! Помолившись, совершив все утренние процедуры и позавтракав, я оделся и вышел на улицу воодушевлённый. К счастью, сразу как я пришёл на остановку, подъехал и мой автобус. До церкви доехал тоже крайне благополучно. Почти каждый, кого я встретил, приветствовал меня: «Иисус воскрес!». «Во истину воскрес!» – звучало в ответ.

Когда я пришёл в храм, в нём почти никого не было. Поднявшись в зал, я начал расставлять стулья. Вскоре подошли братья и через какое-то время зал был готов принять первых прихожан. А вот и прославление! Я поприветствовал пришедших братьев и сестёр и спустился в цоколь, ожидая общую молитву. Сегодня её вёл эпископ нашей городской епархии. Сильное слово и молитва в единстве ещё более укрепили и воодушевили меня! Мне кажется, я светился!



– Здравствуй. – Поприветствовал я одну сестру, она мне очень нравилась, но…



Я прошёл в зал и занял место. На алтарь вышел старший пастор, за ним – прославление. Она сегодня была на алтаре. Пастор поприветствовал всю церковь, поздравил нас с этим чудесным праздником, все вместе в единстве мы помолились и… начали поклоняться Богу и прославлять Его! Было удивительное Его присутствие! Я закрыл глаза, встал на колени, продолжая петь. Вдруг я почувствовал, что моя голова тяжелеет и заваливается набок. Всё стихло.



Открыв глаза, я увидел белую пелену потолка, какой-то назойливый писк отдавал в голову, через ноздри просачивался лёгкий запах спирта и чего-то терпкого, бело-зелёный свет резал край левого глаза.



– Где я? – Тишина. – Где я? – Тишина. – Где…



Раздался звук открывающейся двери. Размеренный шаг приближался ко мне.



– Очнулись? Как себя чувствуете?



Человек в белом халате подошёл ко мне и сел на стул рядом с кроватью.



– Голова гудит, слабость и шею ломит.



– Угу. – Врач что-то спешно записал в журнале. – Больше ничего?



– Ничего.



– Угу. – Он опять что-то записал. – Значит так, звучит банально, но у вас рак.



– Чего?



– Головного мозга, печени, сердца… продолжать?



– Не стоит. И что дальше?



– Дальше? Через две недели операция. Вторая через месяц, третья ещё через полгода, четвёртая и пятая периодичностью год после третьей. Если вы всё ещё будете живы, то будет шеста операция, но спустя ещё два года. На протяжении всего этого периода у вас, несомненно, будут курсы химиотерапии. По нашим прогнозам, после этого вашему здоровью ничего не будет угрожать.



– У вас слишком серьёзное выражение лица… для палача.



– Палача? – Мужчина закрыл журнал, встал и направился к выходу. Открыл дверь и остановился. – Будь я палачом, то убил бы вас прямо сейчас. Это более милосердно. Но я врач, поэтому вы будете жить. Это гуманно.



Погас свет. Закрылась дверь. Череп всё также разрывает писк. В голову просачивается запах спирта.



Следующие три дня как в тумане: сон и еда сменяют бесконечные анализы и процедуры. Спать хочется постоянно, но уснуть никак не могу. Молитвы и чтение Библии сглаживают суровые будни и привносят хоть какое-то успокоение. Время от времени наведывается тот врач, задаёт всё те же вопросы, чиркает что-то в своём журнале и уходит. Сказал, что ко мне рвётся какая-то девушка: «сказала, что не уйдёт пока не увидит меня». Попросил ей передать, чтобы поехала домой и отдохнула, но она не послушала. Когда разрешат посещения и почему их запрещают не ясно.

Прошли ещё два бесконечных дня. Стояла глубокая ночь. За чуть открытым окном ветер колыхал ветви берёз, сквозь самую гущу темноты слабо пробивались огни не спящего города, откуда-то эхом доносился Цой. Проснулся я от уже давно забытого, но приятного чувства тепла, разливающегося по всему телу. Я открыл глаза. Надоевший за неделю писк заглушался нежным и до боли знакомым голосом. Это она… Вера. Вера стояла на коленях рядом с кроватью и молилась. Видимо как-то проскочила мимо санитаров. Минут шесть я просто лежал, смотрел и слушал. Вдруг нос зачесался.



– Чих. – Я не сдержался.



– Ты проснулся?! – Немного повышенным голосом сказал Вера, слегка отпрыгнув от кровати от испуга. – Я тебя разбудила? Прости.



– Нет, нет, не извиняйся… как ты прошла?



– Дождалась, пока дежурная уснет, и потихоньку пробралась в палату… Врачи ничего не говорят. Что с тобой случилось?



– Рак… мозга, печени, сердца и ряда других органов…



Повисла десяти минутная тишина. За окном начался ливень.



– Какие прогнозы?



– Три года… Если к этому моменту всё ещё буду жить, то обещают полное выздоровление.



– Если?! У Господа нет слова «если»!



– Я знаю и верю в это, но…



– Никаких «но»!!! – Она закричала, подняла голову и наши взгляды встретились. Маленькая капелька бежала по её щеке и скрылась в уголке губ. Смутившись, она снова опустила голову. – Прости.



– Не извиняйся.



Вера положила голову мне на грудь. Слёзы тихонько капали на одеяло. Я положил руку ей на голову.



– Ты обязательно выздоровеешь!



Так мы и уснули.



Утро накрыло наш город, запели птицы, берёзы плакали от ночного дождя, солнце играло переливами в лужах, каплях и слегка подсохших слезах Веры. Вместе с утром нас застал врасплох и белый халат. Спровадив смущённую Веру, он тяжело вздохнул, задал в очередной раз свои клишированные вопросы, опять что-то записал в своём журнале, встал и снова тяжело вздохнув, сказал, что с завтрашнего дня разрешит посещения. Ушел, закрыв за собой дверь.

Сегодня никто в моей палате не появился, на процедуры и заборы анализов меня не забирали – спокойный к моему удивлению день. Следующее утро началось с подозрительного шуршанья за моей дверью. С каждой прошедшей минутой шум усиливался… через какое-то время затих… дверь скрипнула… в палату вошёл врач.



– Доброго утра. Как…



– Доброго. Отлично я себя чувствую. Ничего у меня не болит.



– Это хорошо. – Халат что-то записал в журнале и направился к выходу. – К вам посетители.



Открывшаяся дверь впустила ко мне родных, друзей, братьев и сестёр из церкви. Так шумно у меня никогда не было! Вопросы сыпались горой и плавно перетекли в молитву, затем в смех и болтовню. Только ближе к вечеру вся эта шумная компания полностью разошлась. Вера ушла одна из последних.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/anton-andreevich-razumov/dve-rozy/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.