Книга - Прыжок через терминатор

Прыжок через терминатор
Владимир Ворошилов


Безопытность научной фальсификации, в которой автор попытался увидеть то, чего не может быть в природе – человеческое общество, где нет нищеты, голода и войн. Смелый и умелый морской пехотинец США попадает из XXI века в последнее десятилетие XXII века, где не нужны его навыки и знания, и он должен суметь найти свой путь в этом мире.





Владимир Ворошилов

Прыжок через терминатор





1. Живей, живей, живей.


Четвертый взвод роты Браво на взлетной полосе ожидал погрузку в Оспрей[1 - Bell V-22 Osprey – американский конвертоплан]. Капрал Джошуа Брэнниган надел и закрепил на спине систему боепитания пулемета и подхватил свой М240. Большинство парней в роте испытывали радостный зуд от предстоящих действий. Уже месяц они торчали на Тайване и все это время шли бесконечные тренировки, смотры и брифинги, от которых все устали. Еще полгода до этого там, на Окинаве, их постоянно пичкали политикой и объясняли, что эти краснопузые гуки совсем перестали скрывать свое истинную личину, полностью упразднив у себя все гражданские свободы, и стали опасны для всего свободного мира и демократии.



Джош не разделял этой взбудораженной жажды деятельности. Неясное предчувствие катастрофы вытаскивало страшно знакомое из детства ощущение тревоги. На эти эмоции накладывалось воспоминание об одном событии за день до переброски с Окинавы.



В тот день военная полиция арестовала его второй номер, Джейка Свенсона, парня молчаливого и даже скрытного, но вполне толкового морпеха. После этого его, Джошуа самого, чуть было не посадили под арест для разбирательства. Все обошлось коротким, пусть вежливым, но жестким допросом, через который прошел каждый боец роты. Джейк оказался из "читателей". Так сказал их взводный – второй лейтенант Билл Симмонс, и именно Билл "отбил" Брэннигана у МП[2 - Military Police, MP (англ.) – военная полиция] и ФБР. Так он сказал. Хорошо, что Джейк сразу рассказал все как есть и не стал возводить на Джоша напраслину. Вот уж кто-кто, а Джошуа Брэнниган со времени учебы в колледже или, точнее, с момента отчисления из него, не прочел ни одной книги, кроме уставов и наставлений Корпуса морской пехоты США.



Командиры рот в полевой форме внимательно слушали полковника метрах в двадцати от взвода Брэннигана. После чего козырнули и почти бегом начали двигаться к своим подчиненным, выстроенным на полосе. Ротный махнул рукой, и Симмонс, стоявший вместе со своим взводом, надев тактический шлем, прокричал:



– Взвод! На ле-е-е-е-во-о-о! Занять места в транспорте! Сержанты, проследить за погрузкой! Живей, живей, живей!



Через шесть минут четвертый взвод погрузился в конвертоплан. Пилоты подняли аппарель, и машина поднялась в воздух. Три двадцать. Глубокая ночь. Все идет по плану. Они будут первой волной десанта на материк. Дело предстоит жарким, но они готовы. Взвод считался образцовым в полку по боевой слаженности. Каждый знает свое место и что ему делать. С минуты на минуту должна начать работу авиация и подавить все, что только смогли разведать в полосе высадки десанта на сорок миль вглубь территории. После закрепления десанта на суше и захвата одного из двух портов – Сямынь или Цюаньчжоу начнется выгрузка "прямоногих"[3 - распространенное среди десантников оскорбительное прозвище пехоты]. Десятки десантных кораблей, набитые под завязку G.I. Joe[4 - жаргонное обозначение американских солдат], под прикрытием четырех авианесущих ударных групп уже направляются из Австралии и с Гавайев. Первыми же, как всегда, идут самые лучшие и смелые – КМП[5 - корпус морской пехоты США (US Marine Corp)] и десантники из "All Americans"[6 - 82-я парашютно-десатная дивизия армии США]. Оборона дальних рубежей демократии началась.



Гул винтов конвертоплана убаюкивал, и незаметно для себя за несколько минут полета Джошуа провалился в какой-то вид транса. Он и не спал и не бодрствовал. Такого за всю жизнь с ним еще ни разу не было. И в этом состоянии мозг выбрасывал на поверхность сознания, как волны пену на берег, обрывочные воспоминания за последние восемь лет. С тех пор, как его выгнали из колледжа и он записался в Корпус.



Он тогда только приступил к прохождению курса начальной подготовки в Сан-Диего. За пределами базы разгоралась пандемия коронавируса и беспорядки на расовой почве. Тогда еще никто не мог поверить, что им все-таки придется снова защищать свободный мир. Еще никто не знал, что обычная книжка для гиков о самообучении может создать лидеров повстанческих движений из тех, кто по своему экономическому положению никак не заинтересован в протестах и революциях. Всех этих маменькиных сынков из среднего класса, стремящихся занять удобные кресла в офисах техногигантов. До полного проявления всех этих явлений еще было долгих шесть лет жесточайшего экономического кризиса, череды пандемий и экологических катастроф.



И когда мировая экономика рухнула, прихватив с собой большую часть тех денег, что люди копили и вкладывали в финансовые пузыри, надеясь из воздуха создать материальный эквивалент свободы, вот тогда гнев и нищета выплеснули на улицы миллионы бывших рабочих, служащих, разорившихся мелких торговцев. Именно тогда "читатели" стали тем фонарем, который узким ярким лучом высвечивал в темноте политической и экономической безграмотности корни проблем, что чугунным грузом тащили на дно нищеты и безвыходности каждого работающего человека. Они становились рупором здравого смысла в какофонии псевдолиберальных идей и истерического развешивания ярлыков.



Именно тогда в Китае планомерно национализировали крупнейшие предприятия, чтобы вывести страну из под удара кризиса, который начался в Европе и разваливал мировую экономику. Не было страны, которая бы не страдала от инфляции и дефицита платежеспособного спроса. За предыдущие два года экономические показатели самого Китая ушли в минусовые значения, и правительство не могло допустить дальнейшего снижения уровня жизни – начинались волнения. Рост безработицы во всем мире зашкаливал и регулярно обновлял рекорды. Хуже всего дела обстояли в Индии, Южной Америке и Африке. В Европе раз за разом жестоко подавлялись выступления студентов и рабочих. Торговые войны между США и Китаем выходили на все более жесткие уровни. В один момент китайское правительство просто отказалось от закупок в США и закрыло свои рынки. После этого по всем новостным каналам началась жуткая истерия о нарушении прав человека в Китае и превращении его в один большой трудовой лагерь.



***



До начала величайшей трагедии человечества – Двухнедельной Войны оставалось чуть больше двух лет.



Ухоженный диктор телевидения с пышной шевелюрой и правильными чертами лица рассуждал о первопричине начала пандемии. Он высказывал соболезнования родственникам всех тех, кто не пережил болезнь и призывал пройти очередную вакцинацию. С каждой минутой его выступление становилось все эмоциональнее и эмоциональнее. И под конец пятнадцатиминутного выступления он уже однозначно высказался о том, что было целью этого выпуска.



– Сограждане! Друзья, как я сказал ранее – уже прошло пять лет, как из Китая разлетелась эта новая чума. И за это никто так и не ответил. Но этого им показалось мало. Под видом борьбы с болезнью коммунисты целенаправленно превращали огромную страну в один концлагерь, в котором есть только одно право – работать. Работать на безумное правительство, лишающее людей права быть людьми. Правительство Китая ограничивает всех в правах и свободах. Эти люди, если их можно так назвать, принуждают свободолюбивый народ много и тяжело работать. Людей лишают прав на собственность, на их частную собственность и честно заработанные средства. Под запретом радио и телевидение, Интернет. И если бы они вели так только по отношению к своим гражданам, это было бы полбеды. Но они запрещают нам. Вдумайтесь только, они нам запрещают вести свободную торговлю с ними. Сорваны сотни контрактов. Миллионы американцев потеряли работу из-за их торговой войны с нами. У нас и без этого четыре года из-за пандемии уровень безработицы каждый год обновляет рекордные показатели! Сегодня каждый третий не может найти работу больше десяти месяцев. Только вдумайтесь! Каждый третий трудоспособный без работы! Аналитики Белого дома уже неоднократно высказывались, что целью создания вируса была атака на весь свободный мир. Но я думаю, что целью было подорвать нашу экономику. Лишить нас средств к существованию и борьбе. И, похоже, у них получается! Почему я в этом уверен? Потому что у нас дома, в нашем Белом Доме сидят преступники и идиоты. Может быть они делают все чтобы развалить Америку непреднамеренно… По глупости. Но это никак не делает жизнь обычного американца лучше. Мы должны объединиться и требовать от своего правительства более решительных мер для разрешения экономического кризиса. Или пусть уходят в отставку! Мы должны помнить: именно наше общество несет в себе суть подлинной демократии! И если наше правительство нас не слышит, то мы должны громогласно заявить: "Хватит! Хватит пресмыкаться перед Китаем! Хватит пускать деньги налогоплательщиков на бесполезную помощь Европе!" Пусть каждый задумается над тем, к чему мы придем, если вся нация не объединится для возрождения нашей страны! Ведь именно ваш вклад может стать решающим для победы свободы и демократии! А на сегодня это все. Спасибо за внимание. Берегите себя и близких! И пусть каждому найдется рабочее место! Увидимся завтра, в это же время! С вами был Джоэл Мэркинсон, канал Джи-Си-Би-Эн-Уай-Би-Си.



***



Август 2026. Окинава.



Во вполне обычную субботу вполне обычного августа Джошуа выбрался в город, чтобы выпить пива. Нет ничего лучше для солдата, чем хороший отдых в увольнении.



В глубине бара за столиком он увидел Джона Маккормика из второй роты. Несколько лет назад они вместе проходили курсы усиленной огневой подготовки. Джошуа махнул рукой и показал что планирует подсесть к Джо. Тот махнул в ответ головой и поднял бутылку Бад Лайтс. Джош подошел к стойке бара и заказал три бутылки пива. Рассчитался и пошел к столику Джона.



Несмотря на субботний вечер, бар был практически пуст. За годы регулярного ввода карантинных мер и локдаунов это стало нормой и перестало вызывать удивление или вопросы.



– Привет, Джон!



– Как сам, Джош?



– Отец умер две недели назад. Мой дед Дональд, мамин отец, организовывал похороны. Больше было некому. Старик уважал отца. Говорит, что проститься так никто и не пришел. А из-за карантина меня не отпустили во Фриско, – внезапно для себя разоткровенничался Джошуа.



– Мне жаль, Джош. От этой вирусной хрени?



– Вообще-то нет. Пять лет назад рак нашли.



– Лечился?



– Говорил, что да. Только скажи мне, откуда было взять деньги учителю физики?



– Понятно… А страховка?



– Не покрывала. Ничего, кроме долгов, от него не осталось. Ты как?



Джо взял из принесенных бутылку пива, сделал глоток.



– У меня, похоже, все значительно лучше. Мой младший брат Сэм лет пять назад решил вложиться в эту криптовалюту.



– Ого. И что? Сильно пострадал?



– Сильно? Нет, ну что ты. Просто он сейчас банкрот и еще должен кучу денег.



– Что же он так неосмотрительно?



– Он поверил, что рост будет длиться бесконечно и ведь сумел еще и меня уговорить. Досталась же родителям пара идиотов, – Джон криво усмехнулся.



– И что планируешь делать?



– Абсолютно ничего. Это его жизнь.



Джон замолчал. Когда пауза показалась Джошу неловкой, он спросил:



– Джон, а что вообще произошло с этой криптой? Я практически не интересовался новостями из этой сферы. Только понял, что это было какое-то мошенничество.



Джон сфокусировался на лице Джоша, словно до этого он был глубоко в раздумьях.



– Да черт его знает, Джош. Непонятная это штука и не могла быть никаким "надежным вложением". Это понимание обошлось мне около двадцати тысяч. Хорошо хоть не все, что было. В Интернете пишут, что это была сложная операция китайцев. Они хотели разрушить нашу экономику, вызвав бум и обеспечив переток капитала. Но выглядит эта идея просто бредовой.



Брэнниган со времен развода родителей и переезда в Денвер в две тысячи десятом почти панически боялся экономического блока новостей и не интересовался этими вопросами. Для него экономическая жизнь общества оставалась непонятной данностью, с которой приходилось просто мириться и черпать понимание из мнений признанных экспертов.



– А с другой стороны, они запретили у себя частную инициативу и перестали покупать наши товары. Ты же смотришь новости? – продолжил Маккормик.



– Конечно смотрю. Только я не понимаю, кто вообще с ними мог торговать? Это же какое-то предательство.



– Не понимаю я уже ничего. Какой-то бред творится. Не нравится мне все это. Через полгода мой контракт заканчивается и я поеду домой. Возможно там я буду нужней. Может еще по пиву и партию в снукер?



Джо обернулся к бильярдным столам. Трое местных завершили игру, и вся эта часть бара опустела.



– А давай! Я схожу за пивом.



Примерно тогда вторым номером к Джошуа и поставили Джейка. Это сейчас Джошуа начал понимать смысл коротких разговоров или с виду случайных фраз, которые ронял Джейк. Похоже, он присматривался к Джошуа и пытался выяснить, как тот относится к политике и экономике. Наверное, хотел, чтобы Джош стал таким же как он. "Читателем". Чертовы "читатели".



***



В марте 2020 Саманта Конелли планировала тщательно подготовится к сдаче сессии в Бирмингемском Университете. В этом году у нее были, как они считала, самыми важными курсами экономика и философия. Неделю назад она закончила читать интереснейшую книжку про суперобучение, и её мозг кипел. Ей хотелось применить на практике всё, что она узнала и обойти всех сокурсников. Особенно сильно её бесила пара заносчивых выскочек, и она представляла их униженные физиономии, когда она получит баллы выше, чем у них.



И тут началось такое, чего никто не ожидал. Разразилась пандемия. Телевизор вещал: "Для обеспечения всеобщей безопасности вводится режим самоизоляции. Вы можете посещать ближайшие магазины. При перемещении носите защитную маску и перчатки, соблюдайте социальную дистанцию в 1.5 метра."



"Похоже у меня нет выбора, – подумала Саманта, – и мне придется вплотную заняться образованием".



За пару дней она создала дома запас продовольствия и взялась за почти круглосуточное самообразование. Идей из книги в какой-то момент ей показалось недостаточно, и она села за ноутбук. Девушка нашла в сети несколько тредов человека, который писал под ником "Архимед" о методах самообразования. Начал писать он еще пару лет назад, но за последние полгода не было ни одного нового сообщения. В первую очередь он рекомендовал удалить все лишние приложения со смартфона, избавиться от телевизора и игровых приставок. Он настоятельно рекомендовал хотя бы имитировать с помощью записей звуки природы на время отдыха от книг и компьютера. Современную музыку он рекомендовал оставлять на утро или дни отдыха. Саманта тщательно подбирала плейлисты со звуками природы и классической музыки, планировала неделю, разбивая день на получасовые отрезки усиленного обучения и десятиминутный отдых. После пары часов – длительный отдых и прием пищи. То, что не требовало срочного изучения перед сдачей сессии, она откладывала на вечер. Через пару дней она была готова к этому интеллектуальному марафону.



"Архимед" как он писал в своих постах, уже давно живет в подобном режиме и умудрился получить две степени магистра в США – по математике и в компьютерных науках. Проверить это, конечно же, было невозможно, но Саманта почему-то верила каждому его слову. В одном из постов он настоятельно рекомендовал добавить в жизнь хоть какие-нибудь упражнения. Девушка подыскала видеокурс по йоге для новичков.



Она отключала телефон, телевизор, затыкала уши и бралась за чтение и конспектирование самых важных мест. Так продолжалось день за днем. "Архимед" все-таки не обманул. Через три недели, когда она поняла, что стала значительно лучше понимать материал курса экономики, Саманта созвонилась по Скайпу со своей подругой-сокурсницей Джордан, чтобы поделиться опытом и попросить помощи. Был пятничный вечер, хотя многие уже перестали чувствовать разницу в днях и даже терялись в датах. В соседнем доме на балконе третьего этажа пьяная парочка второй день орала песни. У соседей за стенкой разгорался скандал, и, казалось, они вот-вот передерутся.



Джордан полулежала на диване, закинув ноги на подлокотник. Похоже, что она уже пару недель как перестала следить за своим внешним видом. Волосы растрепаны, замызганная футболка. В поле зрения камеры попала ополовиненная бутылка красного вина. Наверное, именно его потягивала Джордан из бокала во время разговора.



– …Джордан, послушай. Я серьезно! Мне нужна твоя помощь. А я, получается, буду помогать тебе.



– Сэм, дорогуша. Ты и так всегда была заучкой, а сейчас вообще превращаешься в зануду. Несешь какую-то чушь. Ну зачем я буду слушать твои пересказы всего это хлама? Зачем?



– Но надо же подготовиться к сдаче сессии, Джордан! Этот Фейнман был гений. Это действительно многообещающий способ учиться. Я буду готовиться и рассказывать тебе, и ты тоже будешь готовиться к сессии.



– Да ты пойми, мы молоды и красивы. Нам надо жить. А нас заперли по клеткам. Я решила все-таки показывать себя этом сайте… Как там его…



– Джорди, милая, но это же так… пошло… Зачем тебе это?



– Мне нужны деньги, крошка. Уже сейчас нужны деньги. А я же не спать с ними всеми буду. Ну, точно не со всеми! – Джордан пьяно хихикнула. – К черту эти твои книжки и этого физика, будь он хоть самый гениальный из гениев.



Они поговорили еще пару минут. Дела в магазины отца Джордан пошли не очень, и он предупредил дочь, что той стоит сократить расходы. Поэтому она и решила побыстрее начать собственную карьеру. Любую.



Разочаровавшись в подруге, Саманта решила найти кого-нибудь в интернете, кто был заинтересован в таком-же подходе к обучению. Через несколько дней общения в куче чатов и форумов она все-таки сумела найти несколько групп людей с такой отчаянной жаждой знаний. Она нашла себе напарника для обоюдных, самостоятельно подготовленных по экономике лекций в лице испанца под ником "Сервантес". Имя его было естественно Мигель. Он хотел дополнительно развивать свой английский, и они договорились о ежедневных разговорах по Скайпу.



Пару недель они созванивались каждый вечер и почти два часа по очереди рассказывали друг другу ту или иную тему, которая давалась "лектору" с трудом. У Мигеля оказался очень приятный, по мнению Саманты, баритон, и на десятый день она уже с нетерпением ждала очередной "созвон".



– … к примеру, у Локка мы можем найти неотчуждаемые права – права на свободный труд, на распоряжение частной собственностью…



– Сэм, мне кажется, что Локку не приходилось трудится по 12-14 часов, – прервал её Мигель, – что было нормой для людей низших сословий. Так что его представления о свободном труде вряд ли совпадали с подобным у простого работяги на мануфактуре…



– Но он обобщал идеи…



– Тогда давай попробуем зайти со стороны частных случаев. Возьмем, к примеру, детей-маугли, которые не воспитывались в человеческом обществе. Они лишены сознания в человеческом его понимании. Их не перевоспитать и у них нет шансов влиться в общество. О каких прирожденных правах на труд или собственность может идти речь, если все это возможно только если человек вырос в обществе и осознает все культурные ограничения этого общества?



– Ты утрируешь. Таких случаев единицы!



– Я лишь констатирую тот факт, что нет никаких прав от рождения, если нет общества, которое поддерживает в себе такие культурные и правовые ограничители… Я в детстве зачитывался Хайнлайном, просто обожал его книжку "Гражданин Галактики". Она-то и толкнула меня пойти учиться на психолога. В ней мальчишка, рожденный в богатой семье, но ставший рабом еще младенцем, был прокручен, как в мясорубке в нескольких очень разных культурах. Больше всего мне стали интересны Свободные Торговцы – люди, запертые в тесных космических кораблях, летающие по всем изведанным планетам и ведущие торговлю. У них была самая жестко табуированная и регламентированная культура, при этом они гордо именовали себя "свободными". Я нахожу в этом аналогию с мелкими буржуа.



– Ты заговорил, как какой-то "левак".



– Не буду врать. Да, я читал кое-что из Маркса и поэтому стараюсь изучить экономику и с другой стороны, за счет твоих лекций. Но суть не в этом. Конечно, мне нравятся идеи равенства и прогресса, к которым он подвел. Но у него возникает противоречие, на мой взгляд. Он все же подмечает, что именно мелкобуржуазные устремления приводят к воспроизводству капиталистических отношений. Но эти устремления являются неотъемлемой частью природы человека. Все, наверное, хотят ничего не делать, получать больше других и если появляется возможность, отдыхать как можно больше. И я сделал из этого два вывода. Современная культура полностью ориентирована на поддержку такого поведения, а если вдруг появится действительно социалистическое государство, я имею в виду страну с обобществленными средствами производства, то возникнет необходимость очень жестко контролировать людей на ключевых постах. Никто не застрахован от жадности и мещанства. Проблема добросовестного водителя. Если крутануть руль, то можно намеренно выбросить автомобиль в канаву. Я вижу несколько путей для решения этой проблемы: это изменение культуры с повышением уровня образованности и насаждение информационных систем, через которые можно контролировать администраторов-бюрократов, пока в них будет потребность.



– Так ты еще и в компьютерах разбираешься?



– Совершенно не разбираюсь. Это абсолютно не для меня. Но я бы хотел пообщаться с человеком, который может набросать математическую модель для решения подобных задач.



Разговор продолжался.



– … и когда я буду обменивать свое время, свой труд на деньги, я фактически буду простым пролетарием.



– Ну какой ты пролетарий? Ты же будущий доктор. Психолог. Мигель, не путай меня. Ты будешь средним классом, ну или интеллигенцией, если тебе так удобнее. А все эти твои левацкие идеи пусты. Ведь "пролы" не могут управлять государством.



– Если смотреть фактам в лицо, то могут. И управляли уже один раз. И Сэм, это оруэлловское "пролы"… ты же понимаешь, что это жесткое оскорбление и попытка проявить превосходство псевдоинтеллектуалом, который так ничего и не понял или, может быть, даже писал по заказу?



– Оруэлл писал на заказ? Ха-ха-ха… "Левая" конспирология в действии.



– Давай рассмотрим хотя бы "двухминутку ненависти". В ней описывается насаждение ненависти скорее по национальному или государственному признаку. А для интернационалиста нет разницы, какого цвета и на каком языке разговаривает такой же работяга. У рабочих интересы совпадают. Достойная жизнь и мир – вот и все, что им нужно для счастья. Самая главная мысль в его книге – "Пока они не научатся думать, они не восстанут. Но до тех пор, пока они не восстанут, они не научатся думать." Казалось бы, замкнутый круг, но история развития человека и состоит из таких циклов, прерываемых резкими переходами. Он как будто описывает зарождение разума у древнего человека. Пока первые люди не начали размышлять, как им выжить, они не могли стать разумными. Только размышления о происходящем, о своей возможности это изменить или использовать с пользой для себя сделало людей разумными.



– Значит, ты утверждаешь, что книга не про социализм?



– Да, естественно, это описан знакомый Оруэллу капитализм тех лет там, у вас, в Англии. Главный вопрос в том, куда уходит доход, полученный от затраченного труда. Если на нужды небольшой группки у власти, тогда мы не сможем называть это социализмом ни в коей мере. А вот если все идет на потребности общества – образование, медицину, поднятие уровня жизни трудящихся, то можем.



– И как ты будешь определять механизм распределения? Как?



– Так я об этом и говорю – добросовестность водителя. Каждый гражданин должен в достаточной мере разбираться и в политике, и в экономике, а главное – принимать активное участие в контроле экономической деятельности. Современный прогресс позволяет начать решать эти вопросы, но это невыгодно тем, кто делает все, лишь бы получить очередной миллион прибыли. Деньги любят тишину.



Спор занял несколько часов. С одной стороны Саманта понимала, что влюбляется в этот баритон, а с другой – ей было омерзительно почти все, что он говорил… А Мигель в несколько ударов разбивал её доводы. Она даже не знала, что идею трудовой стоимости не Маркс придумал, а только развивал более ранние работы. Что пролетарий – это не обязательно рабочий на заводе, а тот, кто не является владельцем средств производства. Все это стало для неё открытием. Она решила, что пусть сегодня он её "уделал", но через неделю или две она "побьет" его в споре. Она была в этом уверена. Достаточно читать в день на 2 часа больше. Благо такая возможность у нее сейчас есть.



После очередного разбора "лекции" по Скайпу разговор Саманты и Мигеля перешел на философию и культуру, но вернулся, как всегда, к экономике.



– Давай посмотрим, как развивались две культуры: восточноазиатская и европейская, можно сказать, продолжение греческой. На востоке Азии для выживания необходимым условием была жизнь в общине. Такой потребности у греков не было, и вся культура Европы развивалась вокруг индивидуализма. Ни в том, ни в другом подходе нет ничего плохого или хорошего. Это просто факты. Так было и так осталось. Я, как будущий психолог считаю, что надо искать некий средний вариант этого. Нужен синтез. Любая система, работающая в одном из предельных режимов, рано или поздно поломается. Так из-за индивидуальной жадности небольшой группы людей наш прекрасный голубой шарик может остаться без разумной жизни. И мне будет немного грустно, если это произойдет. Конечно, если успею погрустить. А еще посмотри, как сейчас страдают люди западного мира от депрессий и других напастей из-за того, что образ жизни стал максимально разобщенным. Многие сидят по своим углам и развлекаются по-большей части дистанционно – телевизор или интернет. А верховенство идеи индивидуальной свободы приводит к странным, местами противоречащим здравому смыслу вещам. К вакханалии безнаказанности.



– И что же ты собираешься делать с этим?



– Еще не знаю. Культура формируется столетиями, и за один день всё это не изменить. Мне было бы интересно посмотреть, во что может превратиться человечество, если задать ему иной вектор развития, не капиталистический.



– Да при чем тут капитализм? Опять ты все сводишь к Марксу.



– А почему не свести? По нему получается, что культура – это отражение общественно-экономических отношений. И если взглянуть на то, что мы сейчас имеем, он был прав. Ты только посмотри, как развилась индустрия развлечения со времен изобретения телевидения. Для многих нет ничего лучше, чем сесть с пивом напротив телека и смотреть, смотреть, смотреть… А уж про компьютер с Интернетом, соцсетями и играми я вообще молчу. И вся эта индустрия работает только ради прибыли. Плюс культура самоизоляции, когда общение с себе подобными превращается в передачу битов. Кстати, благодаря разобщенности культ потребления вышел на новый уровень. Потребляй, потребляй, потребляй, а иначе ты не будешь счастлив, ты не будешь успешен… Мне это напоминает Бредберри и его "451 градус по Фаренгейту".



– Реклама то тебе что сделала? Ведь без нее не будет развития торговли.



– А кому выгодно, чтобы ты постоянно что-то покупала?



– Производителям. А они дают работу рабочим, твоим любимым "пролам". Значит, это выгодно всем. Съел?



– Моим любимым… Да, ты такой же "прол", как и большая часть человечества, как я. И в первую очередь твое потребление важно руководству той или иной корпорации. Прибыль превыше всего. Чистоган. А "пролам", – в голосе Мигеля чувствовалась издевка, – достаются крохи. Давай честно посмотрим на факты. Есть только две стороны: те, кого грабят и грабители. И ты можешь помочь грабителям или помочь тому кого грабят, защитив его. Что ты будешь делать?



– Это нечестный вопрос. В нем есть логическая ошибка.



– Серьезно? И какая?



Саманта замялась, но потом решилась и сказала:



– И вообще, как психолог ты должен понимать что мир не двухцветный. Не надо его делить на черное и белое. Сам же это знаешь.



– Да, конечно, мир многогранен. Вот только большинству недоступны многие из этих граней. Хотя путь исправления этого давно известен. Просто те, кто собрал в своих руках деньги и власть, на это не пойдут по доброй воле.



– И что же ты будешь делать в таком случае?



– Бороться. Бороться за права тех, кто создает все то, чем мы пользуемся.



– Но экономика-то уже не индустриальная, а цифровая. Понимаешь ты это?



– Ого. Цифровая экономика… Круто. Тогда я, пожалуй, предложу тебе отказаться от еды, воды, крыши над головой и всех железок, которыми ты пользуешься. Хотя бы на недельку. Сможешь?



Саманта подумала, помотала головой и вспомнила, что они не пользуются веб-камерами.



"Интересно почему он настоял на этом?" – подумала она и сказала:



– Наверное, все же не смогу.



– Наверное, это правда, – язвительно заметил Мигель.



– И тебе не страшно? – после короткой паузы спросила Саманта.



– Что?



– Ну… бороться.



– Страшно… И все же лучше умереть стоя, чем жить на коленях.



Примерно через три недели, когда она, как ей казалось, стала разбираться в том, о чем ей говорил Мигель, Саманта наткнулась на последний пост "Архимеда" опубликованный днем ранее. После прочтения она почти полдня ходила в состоянии шока. "Архимед" писал почти тоже самое, что говорил Мигель. О том, что корпорации делают все, чтобы обеспечить людей отупляющим развлечением. Что на его работе, которая может принести пользу всему человечеству, ставят крест, оставляя лишь крохи от его идей и каких-то математических моделей в угоду увеличения прибыли. Что небольшая прослойка высокооплачиваемых сотрудников техногигантов, порой сами того не понимая, строят "цифровые загоны" для "правильно воспитанных потребителей" которые и должны потреблять все, что им будет впихивать реклама и пропаганда. Что все демократические принципы и институты будут жестко сворачиваться, а попытки отстоять их – подавляться. Что те, кто сегодня "отменяют" звезд и политиков, завтра "отменят" целые народы, а послезавтра будут радостно хлопать в ладоши, если эти народы исчезнут с лица Земли. Однажды уже "отменяли" Эриха Ремарка, и подобное не должно повториться. Так писал "Архимед". Только ледяной душ помог Саманте вернуться в состояние мыслить трезво. А у соседей разгорался очередной скандал.



На следующем "созвоне" после своей "лекции" Саманта свела разговор на психологию и пропаганду.



– Как я могу проверить то, что ты говоришь?



– Ты часто телевизор смотришь? Ютуб? Рекламу блокируешь?



– Телек только в выходные. Ютуб обычно вечером несколько часов. Рекламу не блокирую. Зачем? Вдруг какие интересные предложения вылезут…



– Ясно. У тебя вирус потребления… Шучу. Попробуй сделать так – на пару недель откажись от телевизора, ютуба и рекламы полностью. Заранее скачай звуки природы…



– Уже скачала.



– Прекрасно. Заведи дневник, если не ведешь, и вечерами записывай свои мысли под эти звуки. Птички там или лес, ручеек. А потом на пару недель включись полностью во всю медиа-жизнь. Теленовости каждый день, Ютуб и реклама. Продолжай вести дневник, но никаких звуков природы. И я должен сразу тебя предупредить: обращай внимание на то, как рекламные ролики или новости стараются давить на эмоции или вызвать возбуждение, например, с помощью музыкальных перебивок.



– Почему ты считаешь это важным?



– Первый закон манипуляции: манипулировать человеком легче, если он выведен из эмоционального равновесия. Второй закон манипуляции: чем сильнее человек возбужден, тем лучше работает первый закон. Если кто-то старательно давит тебе на эмоции, то будь готова к тому, что тебя обманут, – полушутливо ответил Мигель и продолжил с наигранной высокопарностью: – Вы, Саманта, примете участие в моем эксперименте по обоснованию необходимости переживать дофаминовое голодание каждому среднему городскому жителю. А если серьезно, то я действительно считаю, что для большего уровня счастья людям необходимо научиться искать баланс между современной техноцивилизацией и жизнью поближе к природе. За пару столетий выработать адаптивный механизм невозможно. Но я готов выслушать любые идеи по этому поводу.



– Но почему ты так уверен, что нами манипулируют?



– А как ты думаешь, будут ли говорить правду люди, идущие на все, что угодно ради прибыли?



***



Двигатели конвертоплана ровно гудели, а перед глазами Джошуа продолжали пробегать картины из прошлого.



Вот май 2027. Он со своим отделением в столовой на базе. Они смотрели новости по телевизору. Все смотрели затаив дыхание. В Нью-Йорк снова вводилась Национальная гвардия. Около тридцати тысяч человек вышли на улицы. Люди шли неся огромные транспаранты: "Нет пропаганде расовой ненависти!", "Одной работы должно быть достаточно!", "Миру – мир!", "Достойное медицинское обслуживание каждому!", тут и там мелькали красные флаги. Вначале все походило на ставшие за последние три года привычными протестные шествия.



Всем казалось, что только стоит полицейским начать разгонять толпу, то за пару недель всё вернется в обычное русло, а все эти бездельники займутся настоящим делом. Как это и происходило раньше. Но в этот раз что-то пошло не так. Во время первой же стычки копы были вынуждены стрелять на поражение. Погибли первые пять митингующих, а еще сорок три попали в больницу. На следующий день в ответ на стрельбу резиновыми пулями по толпе были убиты трое полицейских, шестеро ранены. Мэр тут же заявил о введении военного положения и запросил о вводе Национальной гвардии. Большая часть респектабельной публики за сутки сбежала из города. Полицейские больше не церемонились с людьми при задержании и стреляли при первом же подозрении на опасность, а иногда и без. Так в Бронксе застрелили пятнадцатилетнего латиноса в тот момент, когда его поразил приступ эпилепсии.



В город зашли гвардейцы, и был введен комендантский час. На въездах в фешенебельные районы появились блок-посты и патрули.



По слухам, которые тиражировали новостные каналы, полиция от своих осведомителей узнала, что зачинщики были из "читателей" и скрываются в Гарлеме. Во время совместной операции полиции и Национальной гвардии по зачистке района не то бандиты, не то эти протестующие ухлопали два отделения гвардейцев и пятерых копов. Похитили оружие, и в итоге Национальная гвардия продвигалась под прикрытием брони, а "Апачи"[7 - ударный вертолет AH-64] разносили здания в пыль по первому же зову гвардейцев. Никто не разбирался, от чьих рук погиб тот или иной мирный гражданин. Гарлем горел. За десять дней весь район перевернули вверх дном, чуть не сровняв с землей. И было непонятно, куда делись эти "читатели" и были ли они в Гарлеме вообще.



"Читательская" истерия нарастала в новостях. Раз за разом из крупных городов приходили новости о митингующих. И с ними уже никто не церемонился. А через две недели из Техаса пришли новости о первом линчевании "читателя". Какие-то бдительные граждане пристрелили разъездного сотрудника одной из крупных корпораций во время отдыха с электронной книгой на лавочке в парке только за то, что он читал и не поддержал одобрительные заявления местных по поводу разгона демонстрантов в Цинцинати. После этих новостей Джошуа сказал Джейку, что если тот не бросит свои книжки, то, скорее всего, закончит точно также.



Не смотря на жесткие разгоны демонстрантов и ужесточение карантинных требований, количество выступлений по стране росло. По-большей части требования были строго экономическими: дать работу, поднять налоги корпорациям, снизить стоимость лечения. Но чаще стали звучать призывы изменить систему образования, национализировать крупную промышленность, объявить импичмент президенту, изменить парламентскую систему. Джошуа, как и многие другие на базе, начинал ненавидеть "читателей". Из новостей было ясно, что эти подонки подбивают самых глупых и нищих на бунт. Эти упыри притащили на его, Джошуа, родину эту красную заразу. Их стоило всех поймать и уничтожить. А ФБР, похоже, перестало мышей ловить.



Но, возможно, всё было не так плохо. Кое-кто из уволившихся сослуживцев через социальные сети приглашали его в какие-то конторы, где, как они утверждали, отличные условия, а главное – там нужны настоящие патриоты, готовые защищать страну от всех этих напастей. Но Джошуа не торопился соглашаться и продлил контракт. Его не отпускало ощущение, что ситуация будет накаляться и он уже скоро будет нужен Корпусу и стране на своем месте. И он ошибся лишь во времени. До операции "Дух свободы" оставался год.



Внезапно гул винтов затих, и в отсек к морпехам влетел один из пилотов. С криками расталкивая попадавшихся на пути парней, он направился к механизму ручного открытия аппарели.



– Парни, мы падаем! Скидывайте с себя все что можете! Мы сейчас упадем в воду. Снимайте с себя всё! У нас отказ двигателей! – кричал пилот.



Джошуа помотал головой, чтобы быстрее придти в себя. Он попытался расстегнуть ремни рюкзака системы подачи патронов к пулемету и в этот момент в приоткрытую аппарель ворвался яркий свет, больно ударивший по глазам привыкших к ночному освещению отсека морпехов. Хвост конвертоплана поднялся выше кабины, и солдаты начали падать друг на друга, все же стараясь ухватится за что-нибудь. Джошуа грохнулся на кого-то. Раздавались стоны, крики боли и ругань.



– Что за черт?! – орал пилот, вися надо всеми, крепко вцепившись в рукоятку механизма.



В этот момент раздался жутко громкий треск, который больно ударил по ушам. Корпус конвертоплана разорвался и хвост начал закидываться по направлению полета. Раздался близкий взрыв и оставшуюся часть корпуса со страшным скрежетом веером пробили поражающие элементы. Джошуа почувствовал сильный удар в спину. И снова раздался близкий взрыв, полностью его оглушивший. Корпус конвертоплана начал вращаться, поворачиваясь хвостовой частью к поверхности воды, до которой было буквально несколько метров. Джошуа успел увидеть опадающий гриб ядерного взрыва на горизонте. Рядом с остатками конвертоплана произошел еще один сильнейший взрыв и капрал Корпуса морской пехоты США Джошуа Брэнниган потерял сознание.



***



В то время, когда первая волна десанта приближалась к территории Китая, на секретной базе в пустыне Мохаве, которая выступала резервным штабом Верховного командования, проходило совещание высших руководителей правительства и армии США. В гигантском кабинете, в котором все стены были обвешаны огромными мониторами, на которые выводилась вся актуальная информация, были лишь военные в звании не ниже генерала, руководители всех разведывательных агентств, президент и вице-президента с парой помощников.



Президент обратился к министру обороны:



– Послушайте, Сэм, ошибки быть не могло? Это точно, что русские ракеты выпущены по нам?



– Да, мистер Президент! Удары по базам в Европе уже прошли. Ожидаем информации об уроне… Удар по Западному побережью ожидается через пару минут, сэр.



– Но как? Как это могло произойти?



Президент обвел всех взглядом.



– Кто-нибудь, поясните… Они что, нарушили наши договоренности?



– Мистер Президент. Мы не можем связаться с Москвой. У нас нет никакой информации, кроме той, что уже сообщили, сэр. Они атаковали нас, сэр, – сказал вице-президент.



– Джек, – президент повернулся к директору ЦРУ, – Вы утверждали, что эти люди полностью поддержат нас. Что произошло?



Тот только развел руками.



– Несколько наших боеголовок упало на территории русской Сибири, сэр, – невнятно, надеясь, что его не услышат, сказал министр обороны.



– Что-что?



– Несколько из наших боеголовок упали в Сибири, сэр.



– Они упали… То есть они просто упали?



– Нет, сэр. Они отработали, как и должны были, сэр. Взорвались, сэр.



– Вы хотите сказать, что мы ударили и по русским?



– Да, сэр, – министр обороны потянулся за стаканом с водой, чтобы промочить пересохшее горло. – Сейчас у меня нет информации, почему в ракетах были координаты России… Сбои в системах управления… Или какие-то другие ошибки…



– Да и какая разница сейчас?! Главное – это то, что вы втянули Россию в драку на стороне нашего врага… Черт побери… Черт бы вас побрал, тупицы медноголовые!






Глава 2. Карантин


Словно по щелчку выключателя заработало сознание Джошуа Брэннигана, но его не покидало ощущение, что всё происходит во сне. Он осознавал себя как нечто бесформенное и летящее с бешеной скоростью через просторы Вселенной, не вступая во взаимодействие ни с одним объектом, встреченным на пути. Так, словно он был частицей, способной пройти сквозь ядро звезды и сохранить все свои свойства. Ничто не могло причинить ему ни малейшего вреда, будто он являлся чем-то нематериальным. Каким-то непонятным образом он понимал, что это так и есть, а в сознании всплыло до этого неведомое определение. Он попытался определить его значение и смог описать лишь как "одновременность информации и волны". Физики двадцатого века назвали бы это информационно-волновым дуализмом. Пусть это и не несло в их время никакой адекватной смысловой нагрузки.



Мгновенно-бесконечное путешествие закончилось жутким ударом, потрясшим каждую молекулу Джошуа и перемешавшим все ощущения теплым гулом серебристой тональности со вкусом тяжелого цвета. Закончилась эта фантасмагория чувственных ощущений острым приступ тошноты и сильным привкусом металла во рту. Слепящий свет ударил его по глазам, а звук с такой силой наполнил его голову, что он не удивился, если бы она лопнула как арбуз. После чего он упал с высоты примерно в метр. В голове оставался гул, от которого мысли разбежались как тараканы при включении света. Только твердый и холодный пол рассказал его телу, что он еще жив.



Джошуа осознал, что правой рукой сжимает рукоятку пулемета, а система боепитания всё также на спине. Он с усилием подогнул ноги и, хорошо упершись левой рукой в пол, сел на колени. Все плыло перед глазами, но все же он различил фигуры людей метрах в восьми перед собой. Он начал приподнимать ствол пулемета, чтобы направить на них. Это стоило ему неимоверных усилий.



– О-о-о-о ы-ы-ы-ы – пытался сказать Джошуа. – К-о-о-о ы-ы-ы-ы?



Он продолжал нечленораздельно мычать. Зрение возвращалось к своей нормальной функциональности значительно быстрее других чувств. Вдруг из группы вперед вышел чернокожий человек и вытянул руку в сторону Джошуа. В руке было что-то смутно похожее на детскую погремушку с усеченной сверху сферой.



– Бросьте немедленно эту штуку! – проговорил мужской голос.



Голова Джошуа взорвалась от боли при первых же звуках. Он продолжал поднимать ствол пулемета так, чтобы люди попали в прицел.



– К т о уу в ыы ? – наконец он смог выговорить почти нормально, хотя язык так и не пришел в полное подчинение разума.



– Бросьте свою штуковину! Вы понимаете меня или нет? Бросай, черт тебя дери, или я вырублю тебя!



Боковым зрением Джошуа увидел справа какое-то движение и попробовал быстро перенаправить туда ствол пулемета. И в эту же секунду он потерял сознание.



Когда он очнулся, то лежал все также на полу, но оружия при нем уже не было. Состояние его явно улучшилось, и он мыслил четко и трезво. Стараясь не привлекать внимания, он легкими поворотам головы постарался охватить взглядом помещение, в котором находился. Это было в ярко освещенное помещение примерно в сто пятьдесят- двести квадратных метров с потолками метров шесть-семь высотой. С потолка лился свет, очень похожий на настоящий солнечный. У дальней от него стены находилась странная, почти кубическая конструкция с размерностью примерно в пять метров, в центре которой была горизонтальная площадка на высоте около метра. Слева от него стояли две группы людей. Четверо мужчин в обычной на первый взгляд одежде стояли довольно далеко от Джошуа. Трое из них были белыми и один азиат. Вторая группа была ближе. В ней были бородатый чернокожий мужчина и три человека в костюмах биологической защиты с темными непроницаемыми стеклами шлемов. На груди каждого человека в костюме в районе левой ключицы виднелся красный огонек и был виден объектив. По движению второй группы он понял, что его хитрость не удалась и тот факт, что он пришел в сознание, был замечен. Люди в костюмах вместе с темнокожим подошли к Джошуа.



– Вставайте! Мы знаем, что вы пришли в себя, – проговорил чернокожий мужчина.



Джошуа сел. Голос, похожий на синтезированный, исходил от ближайшего человека в костюме.



– Как вас зовут?



– Джошуа Брэнниган. Капрал Корпуса Морской Пехоты США Джошуа Брэнниган. Вы кто? – решил он задать встречный вопрос.



– Старший врач инфекционного отделения местной больницы Хосе Карлос. Вы говорите на эсперанто?



– Нет. Это какой-то язык? Я впервые слышу.



– Хорошо. Я продолжу использовать автопереводчик. И да, эсперанто – это язык. Есть ли у Вас хронические заболевания?



– Нет, насколько я знаю, нет.



– Очень хорошо. Гражданин Джошуа Брэнниган, я предупреждаю Вас, что идет видеозапись всего происходящего для избежания конфликтных ситуаций сейчас или в будущем. Я, как врач-инфекционист, вынужден ограничить вашу свободу перемещения, так же, как и этих граждан. На текущий момент имеется риск передачи инфекционных заболеваний. Вы все будете помещены в карантин по месту нахождения. Сейчас вас всех осмотрит робот-диагност и сделает несколько тестов. Пожалуйста, снимите рубашки.



К столу подъехал робот высотой приблизительно полтора метра. На вращающейся "голове" находилось несколько камер, а из корпуса торчало пять-шесть манипуляторов разных форм, часть которых были сложены в несколько раз. Из "недр" робота раздался голос:



– Назовите себя.



– Джошуа Брэнниган.



Робот "разглядывал" Джошуа около минуты, после чего снова заговорил:



– Немного отодвиньте левую руку от тела. Вот так, хорошо.



Один из манипуляторов оказался гибким, и он обвил бицепс Джошуа. Через тридцать секунд он освободил руку человека, а на груди робота промелькнули цифры давления.



– Поверните, пожалуйста, руку ладонью вверх.



Джошуа повиновался. Другой манипулятор обхватил его локоть, что-то прижал с двух сторон от вены и после секундой паузы воткнул ему шприц в вену и набрал кровь.



– Спасибо. Осмотр окончен.



И робот поехал к группе людей без костюмов защиты, успевших снять рубашки и футболки. Приблизительно через десять минут доктор и робот-диагност покинули помещение. За ним вышла группа людей без костюмов, и Джошуа остался один с оставшейся парой человек в защитных костюмах. Один из них выглядел настоящим гигантом. Он был выше Брэннигана на полголовы.



Пара представилась. Это были два "милиционера" и цель их присутствия стала очевидной. Они тщательно расспрашивали Джошуа обо всем. Кто он такой, где жил, где родился, где служил. Опрос занял не меньше получаса. После чего его предупредили, что покинуть здание будет невозможно, все входы и выходы заблокированы, а ему достаточно вести себя "разумно" и никто не будет его ни в чем ограничивать. В общем, переживать ему не надо, достаточно быть просто "культурным человеком". Джошуа заверил, что он будет самым законопослушным гражданином, и защитники закона ушли.



После этого в помещение заглянул темнокожий бородач и позвал Брэннигана. Джошуа вышел в большой коридор, где остались только пять человек без костюмов.



– Кто-нибудь объяснит мне где я, и что здесь происходит? – спросил Брэнниган темнокожего, обоснованно считая его старшим в группе.



– Давайте знакомиться, капрал Брэнниган. Я – профессор Джордж Фанастил. И в свое время я тоже был в звании капрала.



– Вы служили?



– О да! Еще как служил! – темнокожий широко улыбнулся.



Остальная четверка приблизилась к Джошуа. И по очереди мужчины стали представляться.



– Клаус Шнайдер, – потряс руку Брэннигана шатен лет тридцати пяти-сорока. – Германия, Берлин.



– Поль Делиль, – следующим был тощий, с волосами до плеч, брюнет. – Франция, Сорбонна.



– Кевин МакДермот, – пожал руку Джошуа рыжий здоровяк под пятьдесят, с легкой щетиной с проседью. – Шотландия, Глазго.



– Как там старушка Англия? – спросил Джошуа. – Процветает?



МакДермот стоял словно оглушенный.



– Англия? Да вроде не хуже других живет. Вполне себе.



– Джошуа, стойте-стойте. Как думаете, какой сегодня день? – вмешался Фанастил.



В этот момент руку протянул азиат.



– Шао Джин, Китай, Шанхайский университет Академии наук КНР.



Джошуа отдернул руку, словно его током ударили.



– Это такая шутка? Вы думаете это смешно? Где я?



– Джошуа, назовите сегодняшнюю дату, – сказал профессор.



– Эээ… 24… июня… 2028 года. Да. 24 июня 2028 года. Так было когда… Где я?



Все переглянулись. МакДермот присвистнул.



– Похоже, что важнее не где вы, а когда, – заговорил Фанастил. – На дворе апрель 2194. Точнее, 12 апреля 2194 года. Между прочим, поздравляю всех с днём Гагарина. В этот день человек впервые сделал шаг за пределы атмосферы Земли. А Вы находитесь в научном городке университета Филадельфии, город Маркс, штат Миссисипи, Социалистические Соединенные Штаты Северной Америки.



Джошуа почувствовал, что его мутит. Ноги непроизвольно сделали два шага назад и он наткнулся спиной на дверь.



– Как? Как это всё произошло?



– Что именно?



– Почему Социалистические?



– А-а-а-а. Понятно. Произошло это также, как и раньше происходило. Война, революция, гражданская война, – спокойно проговорил Фанастил, пожав плечами. – Все проходило по уже изведанному в двадцатом веке пути. Словно человечество не усвоило ни одного урока того столетия. А Вы, похоже, были свидетелем того, как сворачивалась та пружина, что, развернувшись, перевернула мир, чуть не расколов наш милый шарик на куски. Если, конечно, отбросить пару других теорий.



– Коммуняки все-таки победили? – Брэнниган с усилием подавил желание наброситься на китайца и придушить его. Он понимал, что его снова вырубят и тогда уж точно лишат всякой свободы действия.



– Скажем так, победил разум. И я прошу Вас на время карантина быть максимально разумным. У нас нет желания постоянно применять станнер. Я полагаю, Вы достаточно цивилизованный человек и избавите нас от необходимости запирать Вас в отдельном помещении. А сейчас, капрал, уже довольно поздно, и нам пора устраиваться на ночлег на последнем этаже этого прекрасного здания, чтобы наслаждаться предоставленными этим событием возможностями. Соберитесь и следуйте за нами.



Только сейчас Джошуа увидел, что возле дверей стояло шесть набитых чем-то рюкзаков и столько же коробок. Профессор Фанастил раздал каждому по рюкзаку и коробке.



– Идемте, капрал Брэнниган! Нам предстоит подняться на четыре этажа выше, так что шагайте бодрее. Гляди веселей, боец! Еще ни одному двуногому не помешала прогулка перед сном! Нужно с максимальной пользой использовать весь потенциал человеческих тел, подаренный нам эволюцией!



Четверка рассмеялась над шуткой профессора. Джошуа же было не до смеха. Он медленно приходил в себя, и в его голове роились мысли.



"Посадят в концлагерь… Какого черта немец, француз и бриташка делают вместе с краснопузыми? Европа тоже продалась комми? Кто-нибудь организовал сопротивление? Черт. Когда это произошло? Какое, к черту, Сопротивление? Бежать и партизанить? Что, черт его подери, мне делать? ЧТО ДЕЛАТЬ?"



Как во сне он поднимался, продолжая думать о своей незавидной участи, в середине группы – трое шли впереди, а Фанастил и МакДермот шли за ним. Джошуа понял, что без подробного изучения того, что тут происходит, попытка бегства провалится.



По залитым светом коридорам и широким лестницам они пришли в просторное помещение с высоким потолком и окнами во всю стену, за которыми не было ничего видно, только беспросветная темнота. На полу было ковровое покрытие, и при входе в эту комнату все разулись. Все остальные прошли несколько метров вперед и взялись распаковывать коробки и рюкзаки. Профессор оглянулся на стоящего Джошуа и сказал:



– Что Вы застыли, капрал? Это наше помещение для медитации, которое на время станет и нашей спальней. Проходите, проходите… И давайте уже располагайтесь. В коробке надувная кровать. Доставайте. Сейчас мы принесем компрессор. Располагайтесь, как дома.



– Медитации? Зачем вам медитации? Это сейчас модно? Или вы буддисты какие-нибудь?



Профессор повернулся к окнам и, постояв так некоторое время, сказал:



– Ну, как Вам сказать… Признавать себя религиозным человеком можно только будучи совершеннолетним. Я, например, так и не могу поверить в реинкарнацию. Даже сейчас нет документально подтвержденных случаев, и мы до сих пор не можем определить, что же такое сознание и как формируется наше "Я". Так что основа научного подхода – измеримость и повторяемость результатов эксперимента здесь пока не соблюдается. Поэтому мне проще заниматься медитацией и использовать "освобождающие действия" как эффективные инструменты повседневной жизни, которые мне вручили, когда я был ребенком. Такой подход лично для меня кажется достаточно честным. Так меня учил отец, а его – мой дед. Что же до буддизма, то Сидхартха Гаутама учил, на мой взгляд, очень важным вещам, но я так и не стал просветленным. И не знаю никого, кто мог бы себя таковым считать. Хотя мы иногда так шутливо называем некоторых наших сограждан. И все же… некоторые слова Гаутамы нашли измеримое подтверждение спустя 2500 лет, и это позволило совершить революционный рывок в научно-техническом прогрессе. Да и очень серьезно изменило наше общество.



– Это чему же он такому ценному учил?



– Ну, например, о пользе медитации. И о неотделимости всех процессов и явлений. Это вылилось в сознательное участие в политической жизни практически каждым человеком в наше время. Быть диалектиком не очень просто, но порой возможно. О-о-о-о… Индивидуальный суточный рацион, – профессор опустошал рюкзак, – Вы голодны, Джошуа?



Джошуа прислушался к своим ощущениям и отрицательно помотал головой.



– Что же Вы все стоите, как соляной столб? Давайте распаковывайте все чем Вас снабдили. Кровать раскладывайте где-нибудь вот здесь. Так, чтобы не мешать друг другу.



Джошуа начал распаковывать вещи. Вернулся МакДермот, который успел выйти, пока профессор и Брэнниган разговаривали с компрессором и удлинителем. Джошуа подумал, что прогресс все-таки не так далеко ушел за это время. Через пятнадцать минут на полу стояли шесть надувных кроватей со спальными мешками на них. Француз чем-то хрустел, старательно оберегая пол от падения возможных крошек. Китайца нигде не было видно. МакДермот и Шнайдер громко спорили, периодически переходя с языка на язык, при этом используя как английский с немецким, который Брэнниган еще мог узнать, так и еще какой-то непонятный язык. Спорили они о литературе, перепрыгивая с века на век и упоминая то Сэлинджера, то Дидро, то Гете, то называя еще какие-то имена, которые были абсолютно незнакомы Джошуа.



– Профессор, а Вы американец?



– Да. Мой дед остался здесь уже после армии. Так что я – американец в третьем поколении. Почему это Вас интересует.



– Просто так. Праздный интерес. Почему в Америке спрашивают про какой-то эсперанто?



– Эсперанто стал сначала языком производственного общения почти сто лет назад, когда серьезно увеличилась миграция людей по всей планете. А потом он стал обязательной частью начального образования. Он одинаково оскорбляет любых националистов, – профессор рассмеялся и продолжил абсолютно серьезно. – Для того, чтобы сохранить все человечество, потребовался отказ от идей превосходства той или иной нации и её культуры. Диалектика. Только равенство всех культур создало почву для их развития и спасения жизни на планете. Это долгий путь, который все еще продолжается, несмотря на то, что есть люди, которые хотят все это законсервировать и вернуть ушедшее прошлое. Стремление сохранить "статус кво" – вот что было и будет сильнейшим тормозом любого прогресса. Инерция сознания масс. Так-то… Для Вас наверняка будет диковинным то, как сейчас мы живем. Необходимо будет позаботиться, чтобы после карантина Вам выделили персонального тьютора. Да уж! Надо будет завтра связаться с местными самуправами и решить тьму вопросов. Давайте-ка готовиться ко сну. Пойдемте, покажу, где тут туалет и комната для болтологии.



– А английский?



– Английский сохранил неофициальный статус международного языка науки. Как медики до сих пор учат латынь, так и любой, кто хочет заниматься наукой, должен изучить английский. И, естественно, это один из государственных языков в Штатах.



Они прошлись немного по этажу. Наличие туалета напомнило Джошуа, что он живой человек. Он оправился, умылся, после чего экскурсию по этажу продолжилась.



– Вот здесь мы занимаемся болтологией до или после медитации… Вот тут Вы найдете питьевую воду, чай, кофе…



Это было довольно большое помещение, в котором стояло несколько столов в один ряд и были расставлены стулья.



– Это как бы клуб для дискуссий?



– Нет, что Вы… Для дискуссий у нас немало конференц-залов во многих жилых зданиях, образовательных заведениях и даже на заводах и самых маленьких фабриках. Кстати, здесь он находится на первом этаже, по коридору направо от спортзала.



– У Вас тут и спортзал есть?



– И очень приличный. Ученым, знаете ли, необходимо регулярно обеспечивать хорошую циркуляцию крови в мозге, – профессор широко улыбнулся. – Если захотите, кто-нибудь из коллег проведет Вас завтра по первому этажу. Это здание целиком и полностью наше на время карантина.



– А как долго он продлится?



– Если не будет ничего экстраординарного, то он закончится через три недели. И все мы вернемся к обычному распорядку жизни. А с Вами будут разбираться социопсихологи, скорее всего. Давайте-ка вернемся в медитативную и завалимся спать, – профессор поднял левую руку так, словно там были часы. Часов там не было, но был браслет шириной примерно в дюйм. Джошуа не удивился увидев свечение дисплея. – Ого. Первый час ночи. Джошуа, я уже немолодой человек и мне пора баиньки. Возвращаемся.



За несколько минут обратного пути Джошуа узнал, что профессору уже пятьдесят два года, он женат и у него двое сыновей. Один из которых уже взрослый, а второму скоро идти в армию. Его удивило, что профессор с гордостью в голосе сказал, что тот сам этого хочет и не может дождаться своего девятнадцатого дня рождения. В этом возрасте начинается призыв.



Когда они вернулись в "медитативную" то все остальные уже валялись на койках. Европейцы лежали в одежде поверх спальных мешков. Делиль меланхолично смотрел в потолок, закинув руки за голову. Макдермот и Шнайдер продолжали спорить. Китаец залез в спальный мешок и уставился в то, что Джошуа определил бы как согнутый пополам лист бумаги, если бы не цилиндрическая часть диаметром примерно в полдюйма по всей левой стороне, зажатая в левой руке китайца. Рядом с его койкой лежала аккуратно сложенная одежда.



– Коллега Шао высказал дельную мысль, Джордж, – сказал Делиль. – Раз нас тут заперли, то нам надо позаботится о чистой одежде. Мы уже заказали.



– Кстати, да. Я завтра помогу с заказом Джошуа. Вы двое, если хотите продолжить ваш спор, то шагайте в болтальню. Дайте старику отдохнуть.



Спорщики рассмеялись, но встали и вышли из комнаты.



– А почему не видно звезд? Это какая-то экологическая проблема? Смог?



– Да какой тут смог? Наш корпус в центре большого парка, можно даже сказать – леса. Просто все здание под защитным силовым куполом, – ответил Делиль.



– Силовое поле?



– Ага. Твое появление так всех перепугало, что Джордж даже с дозиметром по этажам бегал, пока ты был в отключке. Вот и натянули поле, чтобы ни одной молекулы воздуха не могло пройти мимо систем очистки. Пожарные управились минут за пятнадцать. Шустрые ребята. Если хочешь, завтра спустимся, я тебе покажу шлюз, устроенный на входе. Прямо космическая станция получилась, – Делиль хохотнул.



Китаец положил цилиндр на одежду и пробурчал:



– Поль! Серьезно. Если хотите болтать – шагайте к Шнайдеру с МакДеромотом. Спокойной всем ночи.



– И тебе, уважаемый коллега.



Поль Делиль слез с койки, разделся и залез в спальник. Джошуа последовал его примеру и попытался заснуть. Сон не приходил. К нему все относятся вполне хорошо, но остается гаденькое чувство, что это наигранное дружелюбие. Он пытался размышлять о политике, пытаясь вспомнить, кого же называли социалистами в новостях, пока он был там, в своем времени. "В тогда"… Джошуа горько ухмыльнулся. Как могло это "тогда" где все было довольно ясно и понятно превратиться…



"Во что превратиться, Джош? Давай говорить прямо. Тебе нужно больше информации. Еще больше. Ясно только одно: американцы отбросили идеалы свободы и демократии и дружат с тоталитарным коммунистическим Китаем… И сбежать тебе, Джош, дружище, точно не выйдет. Только это и понятно." Так он думал, продолжая ворочаться. Через несколько часов сон все же победил его.



Утром его разбудил Делиль и сопроводил на завтрак. Кафе-столовая находилась на первом этаже, куда они вдвоем спустились на лифте. Остальные их уже поджидали там. Столовая могла вместить, наверное, две сотни человек одновременно, и картина небольшой группки за столом вызвала у Джошуа ощущение словно он находится в фильме о постапокалипсисе.



На столе была расставлена еда. Пицца, что-то из китайской кухни. Профессор доедал лазанью.



– А вот и наш соня. Выбирайте себе что-нибудь, Джошуа. Кофеварка вон там, – профессор махнул рукой в дальний угол, где была длинная стойка. – Персонал допущен не будет, это ясно. Робофицианты отключены. Еду нам доставляют из города через шлюз. Мы взяли на себя наглость управлять вашими запросами, пока вы спали. Давайте, завтракайте, и я покажу Вам первый этаж. Может быть, даже отвечу на какие-нибудь вопросы. Конференц-зал полностью в наших руках.



Джошуа сходил за кофе и взялся за пиццу. Пока он ел, за столом остался только профессор Фанастил. Остальная четверка разбрелась. МакДермот отправился вздремнуть в "медитативную". Делиль и Шнайдер отправились в лабораторию, а Шао Джин сказал, что пойдет подумать в библиотеку.



После завтрака профессор провел Джошуа по первому этажу и показал спортзал. Он действительно оказался великолепно обеспечен снарядами и тренажерами. Как прикинул Джошуа, тут также могла за раз заниматься сотня человек. Он поинтересовался у профессора по поводу такого размаха, на что получил ответ, что это еще маленький филиальчик в небольшом городке, а значит, все организовано по минимуму. Джошуа даже не смог представить, как же должен выглядеть спортзал "по максимуму". Закончили они свой поход в конференц-зале.



– … "Система" – так надо обращаться голосом к киберпомощнику в общественных местах. В жилых помещениях принято говорить "помощник". Так обычно настраивают. И в публичных местах для доступа может понадобиться авторизация. Обычно она происходит через коммуникатор… Которого у вас пока нет. Я думаю, ко вторнику мы это исправим, – разъяснял профессор.



– А вдруг я к среде умру?



Профессор посмотрел на Джошуа и ехидно спросил:



– А что, у Вас есть такие планы?



– Нет, но вдруг?..



– Давайте трезво смотреть на вещи. Вы здоровы. Я здоров. Возможно, какие-то вирусы или другие вредоносы и попали сюда, к нам. Но пока нет признаков никаких болезней, а значит и поводов для паники.



– Тогда зачем было нас тут запирать?



– Безопасность общества выше карантинных ограничений для нескольких человек. Даже если бы нас было в сорок раз больше, я бы понял действия доктора Карлоса. Да и остальные бы наверняка поняли.



– А что вообще вчера было?



– Мы с коллегами работали над изучением гравитации. Я надеялся, что мы сможем добиться в этом эксперименте проявления эффекта отрицательной гравитации в той установке, из которой на мою голову выпали Вы, Джошуа. Да уж… Решили задержаться в пятницу на свою голову… Давайте-ка пока решим вопрос с одеждой для нас с вами. "Система", формируем заказ на имя Джорджа Фанастила, отдел мужского белья…



– Погодите, профессор… Может стоит воспользоваться "секонд-хендом"?



– Чем? Я не понимаю Вас.



– Магазином ношеной одежды. У меня нет денег, и мне будет очень неприятно стать должником.



– Магазин ношеной одежды? – На лице Фанастила отразилось мучительное размышление. – Опишите, как Вы это себе представляете. Я правда не понимаю.



– Ну что сейчас делают, если, например, купил одежду, пару раз использовал, но она не понравилась. Есть какие-то магазины подобной одежды для бедных?



– Заказ для Джорджа Фанастила. Выбор начат, – раздался приятный женский голос.



– Ношеная одежда для бедных? – Джошуа кивнул, и профессор продолжил. – Нет. Сейчас такого нет. Если появилась такая одежда, то ее обычно просто сдают в переработку. Промышленность исправно производит огромный ассортимент на любой вкус. Даже представить не могу кого-то, кто решил бы воспользоваться таким магазином.



– Разве нет бедных?



– Уровень реального благосостояния человечества росло последние сто шестьдесят лет. Сейчас нет нуждающихся в удовлетворении базовых потребностей. Есть, конечно, жадные до роскоши и развлечений, но что поделать, это результат личностного развития.



На стене напротив рядов стульев над небольшой сценой появились изображения одежды с ценами и цветовой индикацией, видимо наличия. Сами предметы одежды выглядели трехмерными. Профессор называл номер товара и добавлял "В корзину". Потом он спрашивал у Джошуа про его размеры и пожелания по номерам. Джошуа смеха ради заказал себе боксеры с Гуффи. Его удивило, что этого персонажа и в "это" время все еще изображают на одежде. Так они перешли к футболкам, выбрали по полотенцу и по совету профессора Джошуа выбрал себе шорты и легкие сандалии. Перед оформлением заказа профессор запросил вывод всей корзины с суммами для просмотра. После чего сказал "Заказ оформлен" и назвал адрес. Система подтвердила заказ и адрес. Стоимость была озвучена в долларах. Джошуа счел это хорошим знаком. Может быть все не так уж плохо, раз сохранился американский доллар. Профессор поднял левой предплечье, посмотрел на засветившийся дисплей и несколько раз прикоснулся к нему указательным пальцем правой руки.



– Профессор, мне крайне неудобно… Как только я найду деньги, я Вам сразу же верну – начал было Джошуа.



– Не стоит переживать. Я могу помочь брату по разуму, который оказался в непростой ситуации… Щедрость создает положительную карму, знаете ли.



– Так Вы же не верите в буддизм.



– Правильно. Не верю. Но лучше создавать положительную карму, если знаешь как это делать. Это ни к чему не обязывает и совершенно безопасно. С точки зрения кармы, – профессор широко улыбнулся. – Ну а сейчас, я готов отвечать на ваши вопросы. Задавайте.



***



За разговором они провели часа три или четыре, не меньше. Джошуа перескакивал с темы на тему. Профессор иногда говорил, что для понимания Джошуа нужно серьезно подучиться. И что это ему потом разъяснят. Несколько раз они ходили за кофе и снова возвращались в конференц-зал…



– Ну вот, смотрите, Джошуа. Школьная задачка из политики… "Система", инфографика на карте – города ССШСА с указанием процента насильственных преступлений в год и населением…



Над сценой появилась карта Северной Америки. Мексика была закрашена монотонным зеленым, а от Аляски до границы с Мексикой были показаны города в виде кружков разных размеров, и рядом с каждым из них были столбики с красными цифрами. Как увидел Джошуа, лидировали Нью-Йорк, Майами, Вашингтон, Даллас, Калгари, Оттава…



– А где на этой карте город в котором мы находимся?



Профессор подошел и указал очень маленький кружок, рядом с ним стояла цифра "0,54%".



– И что всё это должно мне сообщить?



– Сейчас узнаете один из вариантов ответа. "Система", анализ рекомендуемых действий для снижения уровня преступности.



– По результатам многочисленных исследований и подтвержденных практикой шагов рекомендуются: перестройка устаревших районов крупных городов с целью снижения плотности населения; развитие парковой структуры в местах проживания и работы жителей; уменьшение количества учеников в классах общеобразовательных школ для повышения образованности; снижение уровня шумового загрязнения в местах проживания и работы жителей.



Синтезированный голос замолчал. Джошуа переваривал услышанное.



– Все-таки мне не очень понятно, как это все связано.



– О-о-о-о… Вам нужно учиться, Джошуа… Иначе Вы не поймете, как все работает… Но, похоже, уже время обеда и я очень голоден. Давайте-ка закажем чего-нибудь…



Во время обеда они сидели впятером. Китайца не было нигде видно, и это порадовало Брэннигана. Когда они приступили к десертам, в кафе-столовую зашел Шао Джин и сунул свой "листок" профессору Фанастилу, допивавшему свой кофе почти под нос. Тот внимательно и долго разглядывал то, что ему показали. Сделал большой глоток из кружки и резко поставил ее на стол, расплескав на него часть напитка.



– Так, братцы, похоже, ваш вожак стал совсем старым и годится только на административную работу. Давайте-ка дружно пойдем в лабораторию и возьмемся за работу. Джин будет ведущим.



– Но сегодня выходной, профессор, – улыбаясь после слов Фанастила начал Делиль.



– И что? У нас прекрасная возможность использовать лабораторию и не заботиться о времени и отчетах. А наш Джин, похоже, нашел что-то такое.... У меня нет слов… Сам посмотри.



Китаец подал "листок" уже Делилю. МакДермот и Шнайдер встали за спиной француза и тоже внимательно разглядывали принесенное Шао Джином. Шнайдер толкнул в плечо Делиля и спросил:



– И ты хочешь это отложить, ленивая ты задница?



– Я думал, что денек будет скучным… Профессор, я с вами.



– Джошуа, будьте добры, приберите здесь все. Мы будем в нашей лаборатории 417 на четвертом этаже, – проговорил профессор, и ученые быстрым шагом направились к выходу. Шнайдер и МакДермот, похоже, опять взялись о чем-то спорить на непонятном языке отчаянно жестикулируя.



***



За выходные Джошуа узнал, что двадцать пять лет на Луне действует постоянная база. И уже пятнадцать лет, как она превращена в научно-производственную. А во второй точке Лагранжа начато строительство флота громадных транспортных кораблей для доставки грузов и людей на Марс. Вторая пилотируемая экспедиция к Марсу должна будет начать строительство сначала научной базы, а параллельно будут идти геологоразведка и строительство промышленных объектов. Миллионы тонн грузов должны будут в соответствии с графиком доставляться на поверхность Красной планеты.



А на родной Земле не было войн или даже вооруженных конфликтов больше семидесяти пяти лет. Примерно столько прошло после разработки станнеров и защитных полей, которые впервые применили во время миротворческой операции Объединенных Государств на Ближнем Востоке. Эти технологии сделали любой наземный или морской конфликт с участием людей бессмысленным. Все оружие предыдущих веков потеряло свою эффективность, кроме ядерного, от которого планета избавилась еще в середине прошлого века.



Продолжается грандиозная автоматизация и роботизация производства и оказания услуг. А за экономией электроэнергии следить нет никакой нужды. По всей планете построены реакторы холодного синтеза: три в обеих Америках, четыре в Евразии и по два в Африке и Австралии. И нет никаких проблем ни с климатом, ни с голодом, ни с мусором. Вот только невозможно воскресить те виды животных, что безвозвратно погибли.



Все разговоры о политике или технологиях так или иначе сворачивались к набившей оскомину тираде профессора: "Джошуа, Вам нужно будет много учиться. Я запрошу для Вас тьютора, как только мы разберемся с карантином. Вам надо учиться."



Один из разговоров больно врезался в память Джошуа. Они все сидели после ужина в воскресенье, и разговор зашел об экономике. Брэннигану было интересно, есть ли еще свободные страны на планете или все захватили коммунисты.



– … Но планирование экономики же невозможно! – Джошуа перешел на повышенный тон. – Только свободная конкуренция может создать условия для нормального удовлетворения спроса…



Поль Делиль сидел рядом с Джошуа, облокотившись двумя руками на стол и, запустив руки в волосы, повторял:



– C'est inimaginable ! C'est juste inimaginable![8 - это невообразимо! это просто невообразимо! (фр.)] – при этом с его лица не сходила широкая улыбка.



– Джош, братишка, да ты же абсолютно не понимаешь, о чем говоришь! – встревал МакДермот. – Весь механизм конкуренции построен на манипуляции информацией. Как только исчезает тайна, исчезает возможность манипуляции, и тогда появляется кооперация без конкуренции.



Шао Джин качался на задних ножках стула напротив Джошуа с несколько высокомерным выражением интеллектуального превосходства на лице. Профессор, сидящий рядом с Шао, тоже начинал кипятится и сжал стол правой рукой:



– Вот, Джошуа, вот… Этот стол, да и все, что Вы сейчас видите материального… Да и то, что увидите, когда нас отсюда выпустят. Это всё – результат труда миллионов и миллионов людей. Тех людей, чей труд был планово организован. Все развитие экономики, науки и техники за последние сто пятьдесят лет – это все результат тщательного планирования. Как Вы не поймете, все, что нужно для развития общества неизбежно вступало в конфликт с интересами корпораций и их владельцев. Всё то, что действительно нужно для человека – качественная еда, отличное образование, комфортное жилье и медицина для каждого – это всегда приводит к большим тратам. А это противоречит основному принципу капитализма – получению прибыли ради накопления капитала. При этом мы еще не можем обеспечить полный отказ от рыночных механизмов при распределении, как и необходимости использовать деньги. Но человечество идет к этому и однажды придет.



– А прогресс? Ведь он был нужен корпорациям.



– Вообще-то не очень. Им нужен был максимально дешевый исполнитель, чтобы получить максимум прибыли…



– Ну а как вы запланируете потребление хотя бы еды людьми? Вот сегодня я хочу яичницу, а завтра захочу какой-нибудь камамбер? И что тогда?



– Для начала запомните, Джошуа, что есть процессы, которые невозможно запланировать целиком, но можно предусмотреть с достаточной прогностической точностью. Какова вероятность появления потребности в сотню килограммов камамбера в Марксе сегодня? Наверняка, не очень большая. А в килограмм? Однозначно, значительно выше. Для всего этого необходима статистика, Джошуа, статистика. Её обработка позволяет делать вполне достоверные прогнозы по распределению произведенных продуктов. Главное – нам нужно получать достоверные данные о потреблении и запросах людей. И вот тогда мы получаем ключ к разумному планированию. Именно в двадцатых годах XXI века начали разрабатывать довольно эффективные математические модели для корпоративного планирования…



– Я Вам не верю, профессор… Это какая-то чушь… Вы еще скажите, что корпорации хотели загнать всех в рабство.



Повисло молчание, и с лица француза сползла улыбка.



– Да никакая это не чушь. Они это чуть было не сделали. Группа Маркуса Брауна вскрыла секретные разработки федерального правительства США в интересах нескольких крупных корпораций по созданию жестко контролируемого общества, где основой должны были стать плановое производство и поддерживающая деградацию людей культурная среда. За эти исследования платили налогоплательщики, простые граждане, а результатами должны были пользоваться корпорации. Это одно из основных правил, Джошуа. Сделать расходы общими и завладеть доходом. Вот в чем подлость. А действия Маркуса и его группы по пропаганде реального равенства всех людей и привели к победе революции 2029 года в США. И хорошо, что китайские коммунисты опередил корпоративщиков в разработке нейроинтерфейса. Трудно даже представить, как бы мы сейчас жили…



– Браун? Я ничего не слышал о таком…



– Насколько я помню, он стал широко известен только в середине 2029. Примерно через год после начала Двухнедельной Войны…



– А когда она началась?



– 24 июня 2028…



***



Через час вдвоем с профессором Брэнниган пришел в конференц-зал. Профессор захватил чай в термокружке.



– Вот так, Джошуа, – профессор сделал глоток чая. И запросил у системы ролик о послевоенных столкновениях без звука. Запустилось видео со знакомым логотипом ООН с текстом "Malfermiteco Racieco Humanismo"[9 - открытость разумность гуманизм (эсп.)] под ним. Это, похоже, была нарезка из новостных репортажей, к каким привык Джошуа. Мелькали плашки телеканалов и бегущая строка. В правом верхнем углу была большая надпись на зеленом фоне "Originala. Kontrolita"[10 - оригинал. проверено (эсп.)] – Уже в первые сутки войны не стало надводного тихоокеанского флота США. Все тихоокеанские порты и базы США были уничтожены: Сан-Франциско, Сиэтл, Лос-Анджелес, Сан-Диего… Гавайям досталось немногим меньше. За первые часы были выпущены лишь десять процентов запасов ядерного оружия со всех сторон. Обмен не был тотальным, но этого хватило чтобы поставить человечество на грань практически неизбежной мучительной гибели. На что рассчитывало правительство и военные США, так и остается загадкой. Словно они все дружно сошли с ума и не понимали, к какому шагу они подтолкнут Китай. К сожалению, никто из них не прожил достаточно долго, чтобы их могли допросить или оставить какие-то воспоминания о тех днях. Историки судили только по оставшимся документам и пришли к выводам, что большая часть разведсводок имели серьезнейшие расхождения с действительностью. Или кто-то ошибался в силу некомпетентности, или намеренно создавал предпосылки для Армагеддона.



И все же многие ответственные за запуск ракет отказывались выполнять самоубийственный приказ. Некоторые даже стрелялись… А в России в первые часы войны произошел военный переворот. Китай после применения ядерного оружия выступил с инициативой немедленного прекращения столкновений. К тому времени они все-таки объединились с Тайванем. На тот момент еще никто не осознавал, какие изменения произошли внутри правящей коммунистической партии Китая. Россия и часть европейских государств поддержали инициативу, но не все были готовы сложить оружие. И все же самый сильный участник – США получил настолько серьезный ущерб, что был вынужден отступить. Еще предстояли несколько лет борьбы народов Европы и США за право влиять на политику своих государств. Происходили перевороты, военные путчи. Власть переходила из рук в руки до тех пор, пока массы не взяли всю власть под свой контроль. В США после революции началась гражданская война, расколовшая страну на два лагеря вкупе с вооруженными столкновениям на расовой почве. Очень долго шли эти гражданские столкновения. Владельцы капиталов и их наемники шли на любые ухищрения, лишь бы сохранить прежние порядки. Но объективные условия требовали немедленного мира и решения насущных проблем. А их после обмена ядерными ударами было просто гигантское число. Радиоактивные осадки по всей планете гарантировали страшные заболеваниям в ближайшем будущем, эхо которых мы можем наблюдать даже сейчас. Начиналась ядерная зима. На второй год производство продуктов питания на всей планете упало больше чем на треть. Сотни миллионов голодающих людей буквально втаптывали полицейские и армейские части, выделенные для подавления волнений в землю и захватывали оружие. Иногда агитаторам и пропагандистам удавалось перетащить на сторону народных масс полицейских и солдат.



Пока профессор говорил, на экране беззвучно сменялись кадры новостных репортажей тех дней. Джошуа успевал читать названия городов: Милан, Париж, Берлин, Сантьяго-де-Чили, Мехико, Мадрид, Дели, Йоханесбург, Лондон. Везде стоял то ли вечерний, то ли предрассветный полумрак. Летали трассеры, на улицах взрывалась припаркованная техника, из окон домов нередко вырывался огонь. Люди, рискнувшие бежать по улицам, падали и уже больше не поднимались. Вся видеозапись велась только из-за спин солдат, продвигающихся вперед. Некоторые из них тоже падали и больше не поднимались.



– А почему так темно? Днем разве столкновений не было?



– Чаще всего это и есть день, Джошуа, – профессор обхватил ладонями кружку и постарался удобнее сесть в кресле. – Нехватка солнечного света – это результат ядерных ударов и причина похолодания и голода. Это миллионы тонн сажи в верхних слоях атмосферы. Вот к чему привела война, этот подарок империализма. Для того, чтобы она осела естественным путем, могли понадобиться десятилетия. А это означало гибель для всего человечества. Голодную смерть для миллиардов людей. И то, что я имею радость сейчас разговаривать с Вами, это заслуга ученых и военных из Китая, России и Социалистических Штатов.



– Вы это серьезно? – Джошуа повернулся к профессору.



– Абсолютно. Пока весь мир лихорадило, те ученые, которых удалось сохранить китайскому правительству, смогли найти решение ускоренного осаждения сажи. И им помогали русские. А вот реализовать техническую сторону в необходимом объеме даже две такие большие страны одни не могли. Но они начали…



***



Почти две недели Джошуа избегал любых разговоров и максимально много времени проводил в спортзале. Практически все остальное время он валялся на койке в медитативной. Иногда он следил за процессом медитации ученых. Группа медитирующих делилась на две неравные части. Все сидели на специальных подушках в почти идентичной позе. Но если Шнайдер и профессор Фанастил сидели молча, положив руки на колени, то остальные доставали четки и порой что-то бубнили. Посидев так минут пятнадцать-двадцать, ученые уходили, оставляя Джошуа в одиночестве. Изредка у того просыпалось любопытство, но он так и не спросил, в чем же для них разница в процессе.



Такое затворничество начало тяготить Джошуа. Самая острая жажда общения скрутила его на восемнадцатый день карантина. Брэнниган бродил, разминаясь, по этажу и зашел в "болтальню". Там сидел профессор и рисовал в альбоме. На столе стояли пара кружек, блюдце и яблоко.



– Вы еще и художник, профессор?



– Я-то? Нет, что Вы, Джошуа. Вот мама моя прекрасно рисовала.



– Она еще жива?



– Жива… Но тяжело болеет. Медицина ушла далеко вперед, но все же не сделала нас неуязвимыми или бессмертными… В юности я сопротивлялся попыткам завлечь меня изобразительными искусствами. Считал это не очень важным. Музыка и спорт – вот что мне было тогда интересно.



Джошуа присел в стороне и спросил:



– Вы делаете только то, что важно?



– Стараюсь сделать самое важное за день. Так учил меня отец. А его – мой дед. Да в принципе, и школа, и армия учат этому же. Даже Будда этому учил.



– Вы же не буддист…



– Я и не "общественник"… – профессор взял ластик и начал подчищать в альбоме. – И все же полностью разделяю их идеи, идеалы и направление действий. И тщательно слежу за каждым словом, которое произносятся Советами. Вдруг мне придется взять свой станнер и встать за защиту демократии? – Профессор замолчал и снова начал наносить штрихи карандашом.



Помолчал и Джошуа.



– Так зачем же Вы тратите время на рисование?



– Трачу? Нет, друг мой, это не трата. Нет приятнее момента, чем тот, когда получается нечто, что было некогда безмерно трудным… А может, даже пугало, – Фанастил посмотрел на Джошуа и продолжил. – И прямо сейчас я изучаю мир, активно его изменяя.



– Серьезно?



– Конечно. Я изменяю не только бумагу и грифель, но и самого себя. Ведь я же тоже часть мира? Так? Год назад когда меня сюда командировали, а Джесс уехала на Аляску по своей работе, я и решил проверить границы своего "Я" получше. Тем более в здешнем Центре развития творчества прекрасная молодая преподавательница. Напомните мне как-нибудь, я вас познакомлю.



– Так все дело в юной красотке?



– Отнюдь. Я же сначала решил рисовать, а только потом познакомился с Синтией. Так-то.



– Вот Вы сказали, что всех в школе учат выбирать важное… Вам не кажется, что это ограничение свободы?



– А что плохого Вы видите в таком совете?



Джошуа промолчал. Подумал и выдавил:



– Но ведь люди становятся одинаковыми. Одни идеи…



– Джошуа, Вы внимательно посмотрите на нашу маленькую группу. У всех схожее образование. Одни и те же принципы вкладывались в каждого из нас… И все же, насколько разными все получаются. Темперамент, генетика, опыт – все это делает многообразие людей просто безграничным. И я не вижу ничего плохого, если большинство будет придерживаться принципов равенства и честности. А Вы?



– Нет, это, конечно, хорошие качества… Если все будут честны, это же просто рай получится на Земле.



– Пожалуй, я разочарую Вас. Там, где есть люди, рай попросту невозможен, – профессор улыбнулся. – Но разумное сосуществование людей организовать можно. Кое-кто давно сказал: "ад – это другие". И это похоже на правду. Ад начинается там, где идет взаимодействие между людьми. Когда тебе приходится выбирать между собственной позицией и мнением другого человека. Ведь твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого. Не задумывались над этим? И надо иметь мозги и волю, чтобы в каждый момент трезво признаться себе, что ты можешь быть неправ. Только понимая, что именно ты можешь ошибаться, ты создаешь условия для сохранения выбора своих действий, а значит и создаешь свою свободу. Без такой свободы ты будешь вынужден бегать по кругу своих закостенелых суждений и как результат привычных действий. Как считаете, Джошуа?



Джошуа задумался. Подобной глубины беседа превосходила все его идеи о свободе и он решил сменить тему.



– Профессор, расскажите лучше, чем вы тут занимаетесь?



Профессор бросил короткий взгляд на собеседника и сказал:



– Уже ничем.



– Ого… И какие теперь у Вас планы?



Профессор помолчал, поднял альбом, сравнил нарисованное со стоящей на столе композицией и вернулся к рисованию.



– Планы? После Вашего появления все мои планы пошли псу под хвост. Последние две недели мы пытались проработать идеи Шао Джина о генерации туннеля, подобного тому, что был обязан появиться для Вашего появления. Это был бы прорыв. Настоящий прорыв! Все транспортные средства стали бы не нужны. Мощнейший прогресс во всех сферах! Но мы все сворачиваем… Сегодня до меня довели решение Советов Безопасности и Науки. Мы вынуждены свернуть все практические изыскания в области гравитации на Земле. Понимаете? Все до единого. Будут заморожены десятки, если не сотни запланированных экспериментов. Везде… В Монголии, в Центральной Африке и, конечно же, здесь. Было решено, что мой эксперимент вышел из под контроля и угрожает безопасности планеты и человечества.



Повисло неловкое молчание, и спустя пару минут Джошуа не выдержал.



– Эта работа так важна для Вас?



– Что? Для меня? Для меня наука давно уже стала просто воздухом, которым я дышу. А те результаты, которые приносили исследования, в которых я участвовал, это как… я не знаю… Я не могу представить мир, где мои усилия не идут на цели прогресса. А сейчас эти советы внесли в Верховный Совет Государств предложение о переносе всех исследований гравитации за пределы Земли. Понимаете, Джошуа? В космос.



– На Луну?



– Нет, не на Луну. По их мнению, даже это будет очень опасно для человечества. И я допускаю их правоту. Все исследования будут проводиться на Марсе и его орбите.



– Но ведь туда еще никто не полетел…



– Вот именно! Вот именно, Джошуа! Верховный Совет постановил расширить программу освоения Марса. А это полностью меняет экономическую и техническую сторону этой программы. Перерасчет планов. Понадобятся две термоядерные установки. А это десятки тысяч тонн дополнительных грузов на Марс. Увеличение количества рейсов, а может даже потребуются дополнительные корабли. Предварительные расчеты показывают, что первая лаборатория заработает не раньше, чем через 25-30 лет. Хоть я и не самый честолюбивый человек и не нуждаюсь в славе и дополнительном почете сверх уже имеющихся, но я надеялся завершить эту работу. Это была бы революция! Настоящая революция! Только представьте, свежие бананы из Эквадора напрямую в туже секунду доставлялись бы в любую точку Земли. Да и не только Земли. На лунную базу. А Марс? Хватило бы одного корабля для установки ответной части для транспортного туннеля. Мы до сих пор используем сжигание ядовитого топлива для выхода в космос, а количество запусков только увеличивается…



Джош почувствовал раздражение и разочарование в словах профессора. Его полуулыбка, казалось, прикрывает нежелание продолжить разговор. Но он продолжал.



– Дело в том, что уже давно есть мнение, что такой туннель в пространстве-времени, через который прошли Вы, Джошуа, должен формироваться из неизвестного нам вида материи. Даже сегодня это всё ещё просто гипотеза. Результат мысленного эксперимента. То, что произошло в лаборатории 12 апреля – это нечто просто невообразимое. Если не наша группа сформировала туннель, то это сделал кто-то другой. Каким образом это произошло – абсолютная тайна. Но нам стало ясно, что та установка, с которой мы работали – это фактически готовый приемник для такого туннеля. Пусть это и не было очевидно, когда ее разрабатывали, но это факт, который мы должны изучить и как можно скорее. И так хочется эту тайну раскрыть. Увидеть, пощупать, сделать первый шаг по этой дороге.



Профессор замолчал на минуту. Дошел до аппарата с напитками, налил себе чай и вернулся за стол. Сделал глоток и сжал кружку руками.



– А сейчас мне предложили другое направление работы. Правда есть еще возможность преподавать по моей теме и готовить группу для полета на Марс, – профессор грустно улыбнулся. – Сам-то я к тому моменту буду уже очень стар, и если смогу участвовать в работе, то только подавая советы издалека.



– Мне очень жаль, профессор, что стал невольным препятствием в Ваших планах.



– Вы? Что Вы такое говорите, Джошуа? Хочу, чтобы Вы поняли. Вы никак не могли повлиять на создание туннеля и свое появление здесь. Кто-то более умелый в сравнении с нами, открыл этот туннель. Возможно, это были люди через сотни или тысячи лет в будущем.



– А я? Я был намеренно отправлен сюда?



– Мне нечего ответить Вам. О том, кто создал туннель, и о их мотивах я имею такое же представление как и Вы. То есть абсолютно никакого. Остается надеяться на доброжелательность сил, создавших туннель.



– Профессор, почему Вы думаете, что это могли быть люди? А не какие-нибудь зеленые человечки?



– Вероятность вмешательства инопланетного разума, следов которого мы до сих не нашли, крайне мала. Но пусть эта вероятность и ничтожна, но она существует. При этом мы, я имею в виду человечество, уже стоим на пороге раскрытия тайн многомерного пространства и использования этих знаний. Да и, в конце концов, подобные сценарии уже не раз рассматривались беллетристикой. Вот Вам еще одна гипотеза, которая сейчас рассматривается – наличие параллельных миров. Возможно, по стечению обстоятельств Вы попали к нам из параллельного мира. Объяснять разницу в событиях и временных эпох я даже не возьмусь – это удел фантастов. Зато у этой гипотезы есть продолжение. Возможно, где-то рядом, в рамках многомерного пространства есть мир, где во время войны человечество погибло. Или жизнь так никогда не зародилась на поверхности Земли, и она продолжает вращаться вокруг Солнца безжизненным камнем. А может эволюция пошла по другому пути, и разумными стали еноты, которые построили свою цивилизацию.



Джошуа представил школьный автобус, в каком он ездил в свою школу, где за рулем сидит седой енот, а маленькие еноты с ранцами, набитыми книгами и тетрадями, сидят в салоне. Кто-то уставился телефон. На последних рядах толкаются. А вот тот малыш у окна грызет яблоко. Эта картина заставила улыбнуться.



– И все же, профессор, почему именно я прошел через туннель и попал сюда? Со мной было еще два десятка парней…



Профессор пожал плечами.



– Джошуа! Вот абсолютно не могу предложить какого-либо толкового объяснения. Попробуйте не искать какого-то смысла или важной цели Вашему переходу через туннель. Работайте, учитесь, отдыхайте, влюбляйтесь, женитесь, заведите детей. Просто будьте человеком и поступайте соответственно. Как говорил один русский классик: "Человек – это звучит гордо". Возможно, однажды Вы перестанете искать скрытый смысл Вашего путешествия и будете жить полной жизнью каждый день.



– Выбирая каждый самое главное из того что нужно сделать?



– А почему нет? Как любил повторять наш ротный:"

Наполни смыслом каждое мгновенье,

Часов и дней неуловимый бег, –

Тогда весь мир ты примешь во владенье,

Тогда, мой сын, ты будешь Человек![11 - Р.Киплинг "Письмо сыну" в пер. М.Лозинского]"



Джошуа молчал "пробуя на вкус" это четверостишие. Профессор продолжил:



– Это Киплинг. И я Вас заклинаю, Джошуа, учитесь, читайте. Вам это понадобится, раз уж Вы хотите найти свое место в этом мире.



– Так с чего именно мне начать, профессор? Может дадите совет?



– Когда просыпаетесь, о чем вы думаете первым делом?



– Буду честен, не обращал внимания. Просто начинаю заниматься по привычке гигиеной и зарядкой.



– А вы попробуйте, как только откроете глаза, задать себе вопрос: "Что я могу сделать сегодня для того чтобы мир стал лучше для всех?".



– Хм… Прямо так? "Для всех"? Я, конечно, попробую. Лишь бы не забыть.



– Попросите Шао Джина помочь Вам с этим упражнением. Вы двое явно терпеть не можете друг друга.



– Вот уж дудки, профессор, – Джошуа криво ухмыльнулся. – Ни о чем я его просить не буду.



***



Утром двадцать первого дня карантина, после очередного утреннего осмотра медроботом, к ним пришел доктор Карлос, уже без защитного костюма и на очень плохом английском сообщил, что все в норме. Это был сухопарый латиноамериканец, обладатель крепкого рукопожатия. Внимание Джошуа привлек костюм доктора. Тот был одет в брюки, напоминающие армейские, с дополнительными карманами и полувоенный белый френч с большим красным значком в виде банта на левой стороне груди. Он был Общественник. Не раз уже Джошуа видел подобные значки в новостях и лекциях, что показывал ему профессор в конференц-зале.



Доктор быстро сообщил что карантин закончен и к вечеру будет снято защитное поле. Все наконец, возвращается к обычному течению жизни. Они еще о чем-то несколько минут разговаривали с профессором на языке, который не понимал Джошуа. После чего доктор вручил Джошуа коробку с коммуникатором и удостоверение личности. Как пояснил профессор, коммуникатор был жизненно необходим, так как нес в себе БЦП[12 - биоцифровую печть (фант)] и участвовал во всех основных сферах жизни: связь, аренда жилья, покупки, трудоустройство и образование. В добавок ему был вручен полицейский отчет о том, что он считается погибшим в бою и его имя выбито на одной из плит на Арлингтонском кладбище. Кроме информации о нем самом, в отчете были короткие справки и о его родных, о местах их захоронения. Он остался совсем один в этом мире.



Вечером, когда их группа собралась на верхнем этаже для того, чтобы отойти ко сну, Джошуа простоял больше двух часов у окна. Через него был виден огромный парк, расстилавшийся на несколько километров. После заката на безоблачном небе загорелись звезды.



Профессор подошел и негромко, чтобы не беспокоить тех, кто уже залез в спальные мешки, завел разговор о планах на следующий день. МакДермот храпел так, как еще не храпел ни разу до этого.



– Ну что ж, Джошуа… Завтра мы поселим Вас в университетском жилом комплексе. Скорее всего, это будет временный шаг. Не забудьте утром надеть коммуникатор, он будет необходим.



– Ну, естественно. "Большой брат" должен знать, что я делаю.



– Да вы параноик, друг мой. Развитие технологий в любом случае приводило к большей публичности жизни гражданина. Вопрос был лишь в том, с какими целями использовать такую открытость человека.



– И какие же цели стоят сейчас?



– Равенство перед законом. Равенство в праве на жизнь. Это есть наши ключевые принципы защиты каждого и всех.



– А кто следит за соблюдением закона?



– В первую очередь – милиция.



– А кто следит за ними?



– Вам доводилось слышать фразу: "государство – это я"? Ее приписывают Людовику XIV. Нет? Сначала Вам нужно понять, что все мы и есть милиция. Наши демократические устои позволяют самим людям контролировать работу Советов, органов правопорядка и производство. А система нейроинтеграции позволяет выявлять подлецов на ключевых позициях и отодвигать их от власти. Любой власти. Подробно Вы будете изучать этот вопрос уже с завтрашнего дня с тьютором. А сейчас давайте спать.






Глава 3. Studu, studu kaj studu denove[13 - Учиться, учиться и еще раз учиться…(эсп.)]


Утром следующего дня Джошуа с профессором покинули здание лабораторного корпуса и направились к университетскому гостиничному корпусу, расположенному в километре от исследовательского комплекса. Было дождливое утро начала мая, и Брэнниган пожалел, что не согласился на предложение профессора купить ему одежду по сезону. Единственное на что он решился – взять на время куртку МакДермота.



Сам профессор снимал квартиру в городе примерно в пяти километрах от центра.



– Летом я проезжаю это расстояние на велосипеде, а зимой прохожу пешком. Кроме того, недалеко от дома, где я поселился, есть отличное кафе и здание довольно близко к центру творчества, что позволяет оптимизировать мои обычные маршруты в зависимости от того, хочу ли я побыть в обществе или заняться рисованием, – объяснял Фанастил такое свое решение Брэннигану.



В фойе гостиничного корпуса их встретила красивая женщина лет тридцати пяти в белом костюме со значком Общественника на груди. Профессор подвел Джошуа к чему-то похожему на большой телевизор, повернутый экраном вверх, почти горизонтально, на уровне пояса человека среднего роста. По бокам были непрозрачные защитные экраны больше человеческого роста. Четыре устройства стояли на расстоянии примерно трех метров друг от друга. У одного из них пожилой мужчина в строгом костюме привычного для двадцатого века кроя уверенно "нажимал" так называемую "виртуальную клавиатуру" и давая голосовые команды, которые Джошуа не понимал. Мода, как показалась Джошуа, не торопилась меняться.



Фанастил пояснил, что нужно говорить и что делать. Через пару минут Джошуа получил карту-ключ от номера на шестом этаже. По дороге в номер профессор рассказал, что право на жилье гарантировано в конституции любой страны. По мере роста общего благосостояния люди отказались от собственности на жилье и со временем от личного транспорта. Это был долгий процесс, который сопровождался и общественными дискуссиями, пересмотром требований к социальному жилью и общественному транспорту. Но в начале этого пути были и эксцессы с акциями протеста, попытками сохранить институт собственности на недвижимость. Только после того, как производство роботизированного общественного транспорта и строительство общественного жилья дошли до уровня, когда каждый мог воспользоваться в любой момент например, робси[14 - роботизированное такси(фант)] или переехать в другой город, не нуждаясь в длительном поиске жилья поближе к новому месту труда, когда это стало неотъемлемой частью культуры повседневных привычек, изменения в сознании людей приняли лавинообразный масштаб.



– … вот так люди, освобождаясь от привязанности к материальному, становились внутренне свободнее. А значит, и тех, кто полностью и искренне поддерживают современный порядок, становится все больше. Движение общественников набирало обороты и уже перестало походить на политическую партию, из которой оно выросло…



Джошуа пропустил вопросы политики мимо ушей – он внимательно разглядывал интерьеры гостинцы. Хорошо освещенные помещения с картинами на стенах вызывали у него ощущение, что он попал в место проживания очень обеспеченных людей. "Там" или "тогда" "дома" ему не доводилось посещать элитных резиденций, но, по его мнению, именно так они и должны были бы выглядеть.



Номер оказался двухкомнатным: гостиная и небольшая спальня. В гостиной оказались диван, два кресла, журнальный столик. Крупная "парящая" полка крепилась к стене напротив дивана. На стенах были развешаны два небольших пейзажа и плакат, на котором были изображены силуэты мужчины и женщины. А по остальной площади были изображены известнейшие места мира, как он понял. Джош узнал только Тауэрский мост и пирамиды. В правом верхнем углу плаката огромным шрифтом было написано по-английски: "Молодые люди! Путешествуя по миру, вы укрепляете экономику! Пользуйтесь льготными поездками от профсоюзов!".



– Профессор, а что означает этот плакат? Как туризм будет развивать экономику? И причем тут профсоюзы?



– Друг мой, это будет долгая лекция, а я очень спешу. Меня ждет гора отчетности и другой административной работы в ближайшие три недели. Вот придет тьютор, его попытайте.



– А кто вообще эти тьюторы?



– Тьюторы – это будущие учителя. Можно сказать, первая трудовая практика. Тьютор нарабатывает свой опыт, обучая методам обучения. Он должен будет придти к Вам через пару часов и поможет пройти часть школьной программы, и организовать систему самообучения. Вам это необходимо.



Профессор пожал руку Джошуа и, пожелав удачи, ушел.



Без пяти одиннадцать, на час раньше, чем ожидал Джошуа каких-либо посетителей, помощник сообщил о том, что кто-то пришел, и он вывел на панель киберпомощника изображение с дверного глазка. Перед дверью стоял щуплый чернокожий парень лет девятнадцати-двадцати, в белой рубашке, с уже знакомым значком на левой стороне груди, и рюкзаком в руках. Джошуа открыл дверь.



– Джошуа Брэнниган? – спросил юноша.



– Да, это я.



– Меня зовут Оуэн Мганди. Я буду вашим тьютором ближайшие три месяца. Могу я войти?



Джошуа посторонился:



– Да, конечно. Проходи.



Они прошли в гостиную. Джошуа сел на диван и закинул ноги на журнальный столик. На лице Мганди проскочила гримаса удивления. Но это была секундная вспышка. Он сел в кресло, раскрыл рюкзак и начал доставать от туда разные предметы.



– Т-а-а-а-к… Коммуникатор у Вас есть… Я же принес вершину прогресса – инструменты образования. Вот это, – он показал трубку длиной около двадцати сантиметров и диаметром около шести, – индивидуальный учебный планшет или индуп. Модель, предназначенная для детей, простая, надежная и экономичная… Т-а-а-а-к… Это интеракт. Шлем пассивного доступа к сети. – Штука, которую парень извлек и положил на стол, напоминала кепку, разрезанную на четыре сегмента, скрепленные между собой пластиковыми ремешками для подгонки размера. К двум секторам крепилось нечто, напоминающее половинки очков. Джошуа подумал, что это наверняка передняя часть, и эти половинки – какой-то дисплей дополненной реальности. – Он управляется голосом через коммуникатор. Можно так же использовать псевдоклавиатуры. Можно сказать, расширяет функции домашнего киберпомощника. К системе нейроинтеграции не подключается. Используется в основном для обучения и развлечения. Разрешается использование детьми. Т-а-а-а-к… – Продолжал парень и достал еще один шлем, с тем отличием, что у второго сектора были явно толще и из более твердого материала. Очки не были разделены, а на задних секторах были заметные выступы. Похоже, именно такие Джошуа и видел в лаборатории профессора Фанастила на ученых. – Вот. Это интегр. Шлем активной нейроинтеграции. Позволяет управлять собой с помощью мысли. Подключается к системе нейроинтеграции и может использоваться для любых целей. Один минус – от его использования очень быстро устаешь, и редко кто, даже из опытных пользователей, может проработать с ним больше четырех часов в сутки. Опять же, это и есть один из его плюсов. В общем, как всегда диалектика.



– Что за чертовщина эта ваша диалектика? Уже несколько раз слышал это слово.



– Я проведу вводный курс по диалектической логике после изучения формальной. Давайте я помогу настроить взаимодействие планшета…



– Погоди-погоди, не спеши. Я что-то должен заплатить? А то ты ведешь себя как наглый сетевик. Сейчас это подарок, а потом выставишь мне счет.



– Никакой платы. Это все бесплатно для Вас, – Оуэн был удивлен. – Такие же планшеты раздают всем школьникам в десять лет. Это необходимые блага и производятся за общественный счет. Шлемы же обмениваются через систему распределения или в частном порядке. Это правда. Их могут использовать все совершеннолетние и на свое усмотрение, какой тип именно. А некоторые приобретают оба. Но местный совет самоуправления понимает всю необычность вашей ситуации и предоставляет их Вам безвозмездно. Ведь Вам нужно в скорейшем порядке познакомиться с особенностями культуры современного общества и по возможности быстрее влиться в него…



– А если я не хочу вливаться? Я могу не быть частью общества?



– Вы ставите меня в тупик. Я уже не знаю, с какого курса начинать. Вы хотите жить в обществе и быть свободным от него?



– Ну, вроде того. Это же называется свободой?



От удивления Мганди открыл рот.



– И как Вы себе это представляете?



– Просто. Я делаю, что хочу. Ко мне никто лишний раз не лезет, а я за это соблюдаю законы.



– Как-то у Вас это все до примитивности просто. Вы же понимаете, что на Вашу жизнь в обществе будут влиять современная культура, экономические условия, участие в политической жизни по собственной воле или вопреки? И было бы очень хорошо, если бы Вы разобрались во всех этих вопросах. А я здесь как раз для того, чтобы помочь побыстрее адаптироваться к изменениям, произошедшим в обществе.



– А если я не хочу меняться?



– Тогда, скорее всего, Вам будет очень трудно. Настолько сильные изменения произошли за полтора века… Вы или нарушите какой-нибудь закон, или станете жертвой… Ни то, ни другое никому не нужно. Как минимум, Вы можете познакомиться с нынешними условиями, прежде чем принимать решение. Давайте уже начнем учиться. Я на сегодня запланировал уроки эффективного обучения и логики. А потом пойдем медитировать.



– Медитировать я точно не пойду. Мне эти ваши бредни до лампочки. А шлемы свои забери. Еще не дай Бог, спалите мои мозги, а они мне дороги, как память.



Юноша разглядывал Джошуа с нескрываемым любопытством. Джошуа это задело, и он вспылил:



– На мне что, узоры есть?



– Простите меня. Не хотел Вас смутить, – Оуэн слегка улыбнулся. – Просто интересно общаться с человеком, который жил еще при лоббикратии.



– Когда? При чем? Что это вообще такое?



– О-о-о. Да. Понимаю. Этот термин был введен в политику только в XXII веке. Лоббикратия – это политический строй в капиталистических странах, при котором декларируется демократия, то есть власть народа, а на самом деле происходит борьба за власть между лоббистами интересов крупного финансового капитала. Наиболее характерна лоббикратия была для Соединенных Штатов Америки.



– Скажи-ка, умник. Ты специалист по истории и экономике?



– Ну что Вы. Конечно же, нет! Я учусь на преподавателя школы среднего уровня.



– Тогда зачем тебе знать все эти подробности?



– Это часть основной программы обучения старшей школы. Все должны разбираться в политике и экономике.



– Зачем этому учить всех? Это же сложно…



– Это не настолько сложно, чтобы хорошо подготовленный подросток не смог понять. А нужно это затем, чтобы быть активной частью демократического общества. Вы когда-нибудь слышали фразу "Знания – это власть"? Нет? Однажды это сказал мыслитель викторианской эпохи. А через полторы сотни лет мыслитель эпохи начала империализма высказался уже иначе: "При нашей системе работнику нужно знать только то, что он должен делать и как делать." Некий Френсис Уинслоу Тейлор. Как считаете, чего именно он добивался?



– Хммм, я думаю, – Джошуа замолк на пару минут и задумался. Казалось, что смысл слов понятен и кристально ясен. – Я думаю, имелось в виду, что человек должен знать только то, что ему нужно для выполнения работы.



– Вы отчасти правы. Но вопрос немного в другом. Эту его формулу можно выразить другими словами. "Знай свое место". По мнению этого инженера и мыслителя, человек должен был знать и уметь ровно столько, чтобы выполнять порученную работу. Вплоть до ограничения доступа к знаниям. А неграмотным человеком можно легче управлять. Рассказать ему какую-нибудь сказку про то, важно быть богаче других… Или то, что он намного лучше, чем люди других наций или рас… Жадность и гордость – основные инструменты манипуляции сознанием человека. Давя на эти рычаги, политики Эпохи Спящих могли добиваться очень серьезных результатов в управлении своими народами. Да и чужими тоже. Но самое главное, что они стремились внушить людям, что им не нужно знать больше, чем приходится использовать при повседневном труде. И желательно сделать образование очень дорогим. Ограничение доступа к образованию на финансовом уровне очень характерно для лоббикратий, потому что люди, получившие знания были опасны для так называемой элиты своими радикальными идеями по изменению мира. Сейчас образование бесплатно и единственный ресурс, который тратит человек на него – время.



– Ну а время – деньги.



– Не соглашусь с Вами. Время – это именно время бесценной человеческой жизни. И стоит научиться выбирать, на что же его потратить.



Джошуа обдумал услышанное и вспомнил одну из бесед с профессором.



– Скажи мне, Оуэн. Разве сейчас никто не учит, как добиться успеха в жизни?



– Почему же? Главное в этом вопросе определиться, что же мы называем "успехом". Да и сейчас стало меньше конкурирующих изданий и курсов лекций. Только дополнение и развитие лучших, подтвержденных наукой идей. Хорошее образование является одним из основных и важнейших прав и необходимым условием для успешной жизни. Ведь общество не может оценить по достоинству человека, который не может активно участвовать в его жизни. А безграмотный гражданин не может с пользой участвовать в ней. Именно для жизненного успеха и работает система образования.



– Не понимаю. А кто выполняет работы, где не нужен высокий уровень квалификации? Наверняка и здесь есть работа с низкой оплатой?



– Подобная работа в основном выполняется молодыми людьми. При этом они продолжают получать образование. А еще есть движение "Общественников". Я, например, отношусь к этой группе.



– Ты – "общественник". Это я уже понял… Слышал о вас, любителях белого. Какие привилегии это дает?



– Привилегии? – Оуэн рассмеялся. – Абсолютно никаких. Разве что облегчает получение "родительского аттестата". Возможно, когда-нибудь меня изберут депутатом в один из Советов или выдвинут на решение серьезных общественных задач, но это принесет только дополнительную ответственность. А до тех пор я должен разобраться в огромном количестве вопросов общественной жизни и, что самое важное, получить много опыта.



– Зачем тебе это? Ты фанатик?



– Вам, конечно, так может показаться, но это мой осознанный выбор, сделанный через осмысление полученных знаний и понимание неотделимости каждого из нас от общества. Ведь я участвую в формировании того общества, в котором будут жить и мои дети.



– Мне кажется, что те, кто не стал "общественником" живут проще.



На лице Оуэна отразилось удивление.



– Никогда об этом не думал. Но… Похоже, это так. Идиотом прожить легче.



– Идиотом? А ты не сильно много на себя берешь, чтобы называть других идиотами?



Оуэн с удивлением смотрел на Джошуа. Потом достал из рюкзака личный индуп, развернул его и что-то написал. Через полминуты он улыбнулся и произнес:



– О-о-о. Надо бы мне тщательнее подбирать слова иногда…



– Это точно, пацан, это точно.



– Дело в том, что ближе к концу XXI века слово "идиот" снова получило свое первое историческое значение. Так в древних Афинах называли, в частности, граждан, не принимавших участия в общественной жизни. Поэтому это слово вернулось из медицины в политику.



***



Только во второе посещение Оуэном Джошуа вспомнил про плакат и попросил пояснить, что это такое. Как оказалось, это стилизация под социальную рекламу XX века сделанная в конце XXI.



– А тут все просто. Еще в XXI веке психологи обнаружили, что более счастлив тот человек, у которого больше впечатлений, а не тот, кто собирает все возможные вещи. Основываясь на этих данных, в конце XXI века, когда еще не все страны были социалистическими, для стимуляции экономики был найден один интересный ход. Это развитие культурно-развлекательных туров правительствами Содружества так тогда называлось объединение соцстран. Туристы везли накопленные финансы, которые тратили в принимающей стране. Она потом или гасила прежние долги, или тратила эти деньги на закупку необходимых технологий и станков, развивая промышленность. Гостям были обеспечены культурные мероприятия. Не все были от этим довольны, но большая часть туристов воспринимала вполне благосклонно. Это оказалось очень выгодным для всех участников. Для туристов – путевка со скидкой за счет профсоюза, который получал частичное субсидирование на эти нужды от государства, которое выделяло деньги из налогов, плюс отличный отдых, сопровождаемый новыми впечатлениями и знаниями. А зачем трудится человек? Чтобы обеспечить себе комфорт и отдых. И люди стали трудится эффективнее, чтобы с получить возможность получить лучший отдых. Принимающая сторона получала возможность развивать свои проекты и обеспечить гостей подготовленными гидами. Гидам тоже приходилось изучать историю своей страны, и это усиливало их культурный рост. Получился интересный круговорот труда и товарообмена. Все это привело к снижению дефицита товаров массового потребления и положило начало культуре разумного потребления. В итоге сейчас любой гражданин, понимающий, как работает экономика, вполне сознательно тратит существенную часть своего дохода на туризм. Если в Ваше время основой потребления было разжигание эмоций, то сейчас – трезвое понимание разницы ощущений от переживания нового реального опыта и подмены такого опыта навязанным потреблением.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/vladimir-voroshilov-32345310/pryzhok-cherez-terminator-68587057/chitat-onlayn/) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Bell V-22 Osprey – американский конвертоплан




2


Military Police, MP (англ.) – военная полиция




3


распространенное среди десантников оскорбительное прозвище пехоты




4


жаргонное обозначение американских солдат




5


корпус морской пехоты США (US Marine Corp)




6


82-я парашютно-десатная дивизия армии США




7


ударный вертолет AH-64




8


это невообразимо! это просто невообразимо! (фр.)




9


открытость разумность гуманизм (эсп.)




10


оригинал. проверено (эсп.)




11


Р.Киплинг "Письмо сыну" в пер. М.Лозинского




12


биоцифровую печть (фант)




13


Учиться, учиться и еще раз учиться…(эсп.)




14


роботизированное такси(фант)