Книга - Тотальный контроль

Гидротранспордер
Даниил Мантуров


Аниматор, развлекающий одиноких женщин на базе НИИ, неожиданно осознает, что всю свою жизнь был лишь капсулой, для хранения другого человека – Арахнаила. Последний, давший в минуту слабости разум монстру из параллельного мира, стремиться исправить давнюю ошибку. Единственный выход – откатить мир назад. Арахнаилу противостоит Лига и сам монстр, у которых свои планы на мироустройство. Аниматору- Арахнаилу предстоит решить дилемму: разобраться в настоящем или вернуть параллельные миры к точке изменения.





Даниил Мантуров

Гидротранспордер





Книга Арахнаила




Алекс посмотрел на спящую девушку, поджавшую от холода ноги и накрыл её лежащим рядом пледом. Прикоснулся рукой к коротким, по-мальчишески стриженным волосам, стараясь почувствовать нарастающее желание. Ничего. Присел на корточки и, приглушив свет от налобного фонаря, всмотрелся в знакомые черты. Скоро они будут вместе. Только он об этом уже не узнаёт. Не почувствует нежность прикосновения и жара страсти, холода ссор и теплоты примирения.

«Чёртово предсказание", – подумал Алекс и сжал зубы. Подростком он гордился собственной участью – жертвенный агнец, творящий историю. В двадцать пять завистливо поглядывал на женившихся членов общины и свободно живущих ровесников, а в тридцать готов был послать всех к чёрту. Страх скорой смерти постепенно выселил гордость. Зависть стала злостью: «Почему я? Ради чего?». Отдать своё тело монстру, который станет мужем той, что сейчас спала перед ним. Знает ли она о собственном предназначении? На последний вопрос Алекс не нашёл ответ, хотя и был всегда рядом. Следил за ней в детстве, томно вздыхал в юности и вскоре почувствовал равнодушие. Любил другую, тайно встречался, осквернив свой девственный сосуд страстью порока. Так бы сказал вождь. Мракобесие и отвага – так называл своё племя Алекс. Сегодня он выяснит правду. Ответ должен быть в книге Арахнаила.

О том, что фолиант у Даны Алекс узнал от приятеля таможенника. Иной раз Алексу казалось, что весь город жил одной целью – вырастить Дану и отдать её Змею. Две жертвы ради спасения всего человечества: он и она, выгнанные из рая собственной жизни. Разве можно в такое поверить, листая соцсети. Представив свой пост на Реддите: «Что делать, если ты выращен жертвой древнему богу и не желаешь трахать принцессу?», он усмехнулся и достал и кармана джинсов полный шприц. Осталось найти книгу Арахнаила. Борец со Змеем не станет лгать.

Быстрым движением Алекс воткнул в плечо Даны иглу и надавил на поршень. Девушка открыла глаза. Алекс отпрянул. Дилер обещал быстрый приход и небольшую побочку – полный релакс. Резким движением Алекс прибавил свет налобного фонаря. Надо действовать быстро. Спросить пока не отключилась, прочесть и свалить с любимой подальше от этого проклятого места.

Дана вздрогнула. Находясь на грани сна и реальности, она старалась спрятаться от яркого света, пыталась отстраниться, но тело не слушалось. Хотела подняться, оттолкнуть то, что причиняло невыносимую боль.

– Что задумал Арахнаил? – раздался тихий, но отчётливый голос.

Собрав последние силы, Дана подползла к краю дивана, посмотрела вниз на повисшие в облаке отблесков грубые смуглые мужские руки и носки треккинговых ботинок. Она слышала размытый знакомый запах, на котором не могла сосредоточиться.

– Иди на хрен, – ответила Дана, раздувая от гнева ноздри.

– Стерва, – пожал плечами Алекс, поднялся и принялся крушить дом. Он дал ей шанс всё изменить.

Наткнувшись на бронированные двери, он выругался. Оставив Дану без наблюденья, он выпал из её жизни. Зачем и почему девчонке понадобился сейф он не знал, был уверен – книга точно в нём. Вернувшись в машину, Алекс нашёл топор и бил им по всему, что попадалось на глаза. Трижды ударил по броне, скорее от злости. Затем сполз по стене и просидел так несколько минут. «Надо действовать по-другому», – подумал он и, разбив напоследок стекло в двери, ведущей на задний двор, прыгнул в машину.

***

Каждая попытка Даны вскочить с дивана в гостиной вдавливала ее в подушки. Она чувствовала, как проваливается в пропасть, но сопротивлялась, хватаясь за остатки сознания. Слышала, как незнакомец поднялся и прошелся по комнате, но ничего не могла разобрать. С вечера в доме не горели лампы. Луна, затянутая тучами, блекло растеклась по осеннему небу. Лишь острый свет фонаря незнакомца, все еще блуждал по дому. Дана вздрагивала от грохота, который доносился отовсюду разом. На мгновение дом затихал и снова наполнялся звоном осколков, пока тишина не завладела им полностью.

Дана очнулась резко, словно кто-то щелкнул рубильником. Села и попыталась понять, что же произошло. Уже забрезжил рассвет и сумрак прорезали первые робкие лучи. За окном выл ветер. Ледяные потоки пронзали тело и растворялись в глубине дома. Сон, все еще липкий и тягучий, не отпускал, отчего тело била мелкая дрожь. Нервы окончательно сдали. Она чувствовала, что может сломаться, рассыпаться на черепки. Сложно сохранять себя, когда мир катится к черту. Слишком многое она узнала и с трудом принимала новое знание.

Последние события пронеслись в голове вырванной кинолентой. Смуглые руки, исчерченные жилами, вновь возникли перед глазами. Такие она видела у индейцев, живших за городом закрытой общиной. Резервация была запретной территорией, но сами индейцы, с которыми Дана часто встречалась, постоянно посещали город. Одетые в джинсовую робу мужчины, с непременными косами, смотрели исподлобья, говорили быстро и резко. Женщины в длинных юбках с бахромой лоскутов ехидно щурились и держались надменно.

Каждая встреча заканчивалась ночным кошмаром, в котором дневные ощущения обретали плоть и тянули Дану в небольшую пещеру, где индеец в цветастой накидке бил в кожаный бубен. Воздух становился тяжелым, пламя небольшого костра взмывало к низкому потолку, камни сочились мутной водой с пряным запахом степных трав. Страх взрывался в груди. Дана кричала и просыпалась. По долгу пыталась согреться, избавиться от липкого ужаса, сочащегося холодным потом. «Запах!» – остановила она неприятные воспоминания. Так пах незнакомец, тонкий, едва уловимый запах кожи, усиленный мрачностью гор.

Все казалось иллюзией. Возбужденный мозг не отличал явь ото сна. И только вещи разбросанные по дому молчаливо кричали: индеец был в доме, рылся в вещах, говорил с ней.

Голова кружилась, плечо саднило, и Дана прикоснулась пальцами к больному месту – небольшая припухлость. Вывернув руку она сжала от злости зубы. Красная точка с небольшим ореолом – место укола. «Индеец что-то вколол, но зачем? – подумала она и вскочила, словно надеясь застать его в доме, запнулась за лежащий на полу альбом и упала, уткнувшись в фотографию с отпечатком треккингового ботинка. Единственное фото счастливого детства: мама, папа и она с рыжими конопушками на бледной коже. Жалость сменил гнев. Индеец не просто проник в дом, он копался в ее жизни.

«Нет. Зачем ему это? Скинул семейный альбом со столика, когда подошел к дивану?» – размышляла она разглядывая обломки безделушек, ставших дорогими после смерти родителей.

Дана поднялась с холодного пола и, аккуратно отодвигая ногой вещи, прошла в спальню. Незнакомец выбросил вещи из шкафа, сорвал покрывало, вспорол подушки. Он что-то искал, методично переворачивая дом. Дана задвинула раздвижную дверь и посмотрела на себя в большое зеркало. Миловидное личико, достаточно молодое для своего возраста. Не смотря на то, что на горизонте маячила тридцатка, Дана все еще чувствовала себя подростком: носила рванные джинсы, растянутые свитера, закрывающие мальчишескую фигуру и красила короткие волосы в розовый цвет. «Внешнее состояние должно отражать внутреннее», – говорила она себе, понимая, что юношеский пыл скоро иссякнет, оставив послевкусие недостигнутых целей.

Кухня встретила хозяйку относительным порядком: открытые дверцы навесных шкафчиков и выдвинутые ящики столов с целой посудой. Дверь черного входа светила раскуроченным замком и выбитым стеклом, а роллета мастерской были исцарапаны чем-то острым. Глубокие борозды шли снизу-вверх. Незнакомец безрезультатно пытался выломать бронированные подвижные пластины, способные выдержать мощный взрыв.

Дана рассмеялась, нервно и наигранно. «Очередной мудак решил завладеть силиконовыми шлюшками», – произнесла она в слух, а затем прислонила ладонь к скрытой панели биометрического замка. Пока жужжал привод ставней и включалось освещение, она не дышала и выдохнула увидев в углу продолговатой комнаты без окон двух реалистичных кукол, выполненных в человеческий рост. В сумраке, да и при свете дня, их легко путали с людьми и только подойдя поближе замечали отсутствие мимики. Роботизированные жрицы любви не улыбались, растягивали круглый рот, разработанный для одной только цели и хлопали большущими ресницами – искусственные спутницы жизни удобные во всех отношениях.

До недавнего времени Дана, востребованный проектировщик-эргономист (нянька андроподобных роботов), с переменным успехом обучала вагины на ножках подмываться и более-менее внятным ответам. Если первое Дана понимала, таскать в ванную пятидесяти килограммовую дуру после каждого траха, то еще удовольствие, то запрос на «поболтать» вызывал кривую усмешку. Для чего им речь?

Пресытившиеся одиночки ждали от андроидных потаскушек не только реальных ощущений, но и разговоров о вечном. «Зачем? – задавалась она данным вопросом каждый раз, садясь за написание кода или расчёты биомеханики. – Разве имитация может быть лучше живого общения?»

Все было ложью, даже ее собственные терзания. В глубине души Дана знала – куклы круче рандомного ковбоя. Они не выносили мозг. Все решалось настройками, тапаньем бегунка на «вкл» или «выкл». Такая себе электронная душонка с пультом.

С куклами было проще и вместе с тем пресно. Поэтому Дана выбиралась время от времени в какой-нибудь городок покрупнее, развлекалась и уползала обратно к молчаливым подругам.

Жила вдали от чужих глаз и лишних вопросов. Никто не донимал разговорами о свадьбе. Некому. Одна во всем мире, в окружении двух образов чьего-то счастья. Изредка тоска все же сжимала сердце и ныла старушечьим голосом о детях, но Дана гнала ее прочь. Голубые окна гаджетов бросали к ногам все, что было изобретено человечеством и Дана серфила по цифровым копиям или посыла все к чертям и срывалась в недельный отпуск. Благо, доход позволял. Так было неделю назад.

Сейчас же перед ней стояла невыполнимая задача, выисканная больным извращенцем в старых фантастических романах – оживить Франкенштейнов, дать им душу, реальную душу. Ей даже всучили одну из них, упакованную в бутыль из горного хрусталя, и отправили вон.

Отбросив воспоминания, Дана вернулась к реальности. Индейцу захотелось развлечься или продать потаскушек. За одну такую мисс запросто можно получить тысяч сто. «Сучонок искал ключ, пытался взломать мастерскую – вслух рассуждала она. – Фотографии рассыпал случайно, но Арахнаил! Откуда этот ублюдок мог знать об Арахнаиле?» Этот вопрос мучал больше всего. Дана сама лишь вчера узнала о повелителе Изнараила, будь проклято ее любопытство.

Она проверила сейф: манускрипт, треклятая бутыль и образцы пыли из параллельного мира были на месте. «Неужели индеец охотился за ними», – на мгновение подумала Дана, но тут же отогнала глупую мысль. Закрыв сейф и мастерскую, она вернулась на кухню. Включила кофеварку и взяла в руку телефон, собираясь вызвать полицию. Затем отложила и посмотрела в окно на сверкающие горные пики.

Что она скажет? Офицер, ко мне в дом проник индеец. Хотел украсть шаловливых подружек и спросил про Арахнаила. Знаете этого чувака? Нет. Неудивительно, он неместный. Из параллельного мира. Вчера нашла его манускрипт, а ночью хер из резервации интересовался планами писателя. Психушка минимум. И это еще не считая бутыли с беглой душой.

От такой информации надо защищать. Спрашивать у людей заранее, хотят ли они знать, что мир иллюзия, красивая коробка с плесневелыми конфетами. Её не спросили. Просто вывали информацию. Купили отличным предложением.

Оффер доставили почтой, хотя она, в свете последних событий, не удивилась бы и сове, которая больше вписывалась в привычную картину мира. Все же пресловутый Поттер жил среди нас. В лощеном конверте лежал билет в Объединенные Арабские Эмираты, лестный отзыв о ее предыдущих заслугах и шестизначная цифра возможной зарплаты. «Международный комитет контроля климата» («МККК») предлагал престижную работу.

Дана согласилась не раздумывая. Шанс сделать что-то действительно важное выпадает всего один раз: утихомирить смерч, спасти от проливных дождей, избавить от засухи. Жизнь обретет смысл. К тому прилагался приятный бонус: бизнес-класс в самолёте, лимузин, роскошные апартаменты в самой высокой башне.

По приезде с ней разговаривал не эйчар, как это обычно бывало, а мистер Граерс – главный человек в «МККК». Не в меру ушастый мужчина, напоминал Дане старую английскую аристократию, сошедшую с обложки средневековой книги. Говорил он сбивчиво, перескакивая с мысли на мысль. Отчего Дана сразу потеряла суть. Она сдерживала зевоту и, не поворачивая головы, пыталась оглядеть кабинет. Старая потертая мебель не вязалась с роскошью Дубая, а приглушенный свет и тяжелые портьеры, защищающие о палящего солнца, напоминали логово вампира.

Из всего сумбура Дана выхватила только пару фраз: «куклы с её апгрейтом прекрасны», «большая зарплата», «неограниченное количество времени и финансов на исследования». Граерс обещал ввести в курс дела позже, но Дане не терпелось. Тогда старикан всучил ей ключи от комнаты, объяснив, что это архив.

– Даю вам две недели на отдых, пока не созвали Совет. Найдете чем себя занять? Апартаменты, ресторан, СПА и прочие радости бренного мира для работников нашей компании абсолютно бесплатны. На все, что постирается за пределами башни есть карта. Найдете ее в номере. Развлекайтесь!

– Постараюсь, – кивнула Дана.

Нагулявшись по жарким улицам, она прошвырнулась по торговому центру Ибн Батута. Впав в экзистенциальный экстаз от увиденного, замерла перед китайским кораблем и приходила в себя, любуясь мозаикой в кофейне. Посетила Мадинат Джинейра и еще множество интересных мест. Предалась релаксу в местном СПА, ощущая, как тает под опытными руками массажистки.

Ночной Дубай слепил огнями и качался на тихих волнах удовольствия, бил ритмом закрытых клубов и не спал круглые сутки. Дана флиртовала с американцем, потом французом и итальянцем. Жизнь превратилась в колесо встреч и расставаний. Поцелуи без обязательств, объятья и комплементы наскучили слишком быстро.

Контраст размеренной жизни за городом с драйвом большого города лишал ее сил. На восьмой день Дана проснулась разбитой, позавтракала в ресторане с такими же тяжелыми как у Граерса портьерами, побывала в СПА, но это не помогло. Привыкший к работе мозг требовал действий. Дана натянула привычные джинсы, футболку и принялась разбираться с архивом.

Она ожидала увидеть сводки и аналитику, климат требовал анализа, но столкнулась с учетными книгами. Вникнув в нескончаемые строчки, она присвистнула: одна тысяча тридцатый год, тысяча двести семнадцатый и вплоть до нашего времени.

Вот только записи больше походили на бухгалтерский баланс. Числа перемещались между столбцами. В шапке колонок значились души и даты. «Причем здесь климат?» – не понимала Дана.

«Типичные работорговцы, – сделала она вывод, закрыв очередной гроссбух. – Наверняка хотят взлететь на последних трендах соскребания дегтя с темного прошлого. Найти родственников и выплатить компенсации». В представленной документации было много неясностей. Рабы перемещались между «Землей» и «Изнараилом». Причем в Изнараил отправляли сотнями, а возвращались единицы. «И где этот чёртов Изнараил?» – терзалась она, пытаясь отыскать в памяти уроки географии. Последний казался Дане островом, что было в принципе логично, если предположить, что «Земля» – материк. Она достала из кармана смартфон и вызвала виртуального помощника «Алину».

– Где находится Изнараил? – спросила Дана.

Помощник подвис и выдал:

– Информация не найдена.

Меняя запрос, она около часа пытала Алину, но так и не выяснила ничего вразумительного. Тогда Дана направилась к Граерсу. Вломилась в кабинет без предварительных договорённостей. Постучала для приличия и толкнула массивные двери.

Граерс сидел за столом и бил по клавишам ноутбука, казавшемся лишним на дубовом антикварном столе. Здесь бы гармонично смотрелась чернильница с серебристым пером и крафтовая, слегка сероватая бумага, украшенная вензелями.

– Добрый день! Я не совсем понимаю свои задачи? – начала она с порога. – Хотелось бы избавиться от недоразумений. Расставить точки над i. Я могла бы поработать с цифрами, выявить зависимости, доработать алгоритмы оценки климата, но в учетных книгах перемещения рабов, боюсь, не разбираюсь, не смогу вам помочь. Да и последняя моя деятельность, на которую вы обратили внимание на собеседовании, никак не вяжется с дождями и засухами.

– Уже нагулялись? – спросил Греаерс, кивнув вместо приветствия и прикусил нижнюю губу. – Впрочем, я не удивлен. Всё со временем приедается. Человек держится не за праздники, его окутывает рутина. Приземляет, заставляет работать, даже если финансы позволяют беспросветно кутить. Впрочем, оставим. «МККК» – это фикция. Возможно, кто-то у нас занимается данной проблемой для прикрытия основной деятельности, но.

– Во что вы пытаетесь меня втянуть? Изнараила не существует. Я проверяла, – с усмешкой ответила Дана. – Уходите от налогов? Я ничего не смыслю в финансах.

– Нет, что вы. Никаких финансовых махинаций. Лиге нужны настойчивые и амбициозные. Мы привлекаем лучших из лучших. Начну по порядку. Земля – это то место, где мы свами сейчас находимся, – объяснял он так, словно перед ним стояла мартышка. – Изнараил расположен в параллельном мире. Правильнее даже сказать на стыке двух миров. Многие наши…

Граерс замолчал. Он никак не мог подобрать слово.

– Люди. Многие люди последовали за Арахнаилом, добровольно ушли в Изнараил. Разочаровались и захотели вернуться. Вот здесь и начинаются наши проблемы. Нехватка тел достигла колоссальных размеров.

– Контрабанда органов, торговля телами? – свела Дана брови и приоткрыла от возмущения рот.

– Молодость – ярость, – улыбнулся в ответ Граерс, отчего и так узкие глаза закрылись морщинистыми веками.

Он нагнулся и достал из ящика стола два небольших сосуда, выточенных из хрусталя.

– Торговлю? Возможно, в отдаленном будущем, но не сейчас. На данный момент нас интересует производство. Есть обязательства, которые необходимо выполнить. «МККК» по большей части Лига, управляющая Изнараилом. Контролируем те самые перемещения. Мы с вами, солнце, состоим из мыслеобраза и мяса. Мировая культура и каждая религия носится с первым, мы же утверждаем обратное. Дух без тела – ничто. По крайней мере здесь, на Земле, прочем, как и в Саду Изнараила. Особенно в Саду Изнараила. Без тела, там просто нечем заняться, – многозначительно улыбнулся Граерс и продолжил. – Хотя кого я обманываю, с удовольствием сам бывал там время от времени, но переезжать, нет, – замахал он руками. – Как вы уже выяснили, в Изнараил ушли многие. Как здесь не вспомнить анекдот про туризм и эмиграцию. Да, что я все на словах. Сейчас сами увидите. У меня в руках один из желающих вернуться и пустой бутыль. Внешне они нечем не различимы, по полный еле заметно вибрирует. В нем спрятан мыслеобраз. Как видите, состояние последнего не способствует активному проживанию среди нас. Этой душе не хватает тела.

– Душе? – закашляла Дана. – Вы представительство ада?

– Отнюдь. Хотя вокруг нашей деятельности рождено не мало легенд. Поверьте, я ужасный рассказчик. Вы спросили о задачах, я вам скажу кратко. Вот это, – приподнял он бутыль, – надо вживить в ваших куколок.

– Вазу? – поджала Дана губы.

– Мы называем данный сосуд бутыль. Желательно не путаться в терминологии. Вскоре вы и без меня все поймете. Мыслеобраз, – продолжил Граерс и, нажав на кнопку селектора, заговорил на неизвестном ей языке.

В кабинет вошла девушка-мулатка в черном платье и переднике.

– Представьтесь? – предложил ей Граерс, вновь перейдя на английский.

Девушка рассказала, что зовут ее Сурия, работает горничной.

– Подойди ко мне, Сурия, – подозвал Граерс девушку.

Он встал из-за стола, оказавшись выше горничной на две головы, и резко схватив последнюю, поднес к губам девушки бутыль. Сурия начала задыхаться. Тело пошло конвульсиями. Из рта горничной потянулась мутная слизь и скрылась в бутыли. Сурия упала на пол и затихла.

– Прекратите! – закричала Дана.

– Прошу спокойствия, – невозмутимо ответил Граерс.

Он взял со стола еще один бутыль и, подойдя к упавшей девушке, прислонил его к посиневшим губам. Из сосуда вывалился прозрачный бесформенный ком и скрылся во рту у Сурии. Тело встрепенулось, кожа порозовела, и девушка, увидев Граерса, вскочила на ноги. Встала в оборонительную позу и закачалась. Немного освоившись, закрутила головой, пытаясь оценить ситуацию, задержалась на Дане и бросилась к окну. Запутавшись в плотных шторах, Сурия рухнула на пол.

– Какого хрена, Граерс! – закричала девушка, потом замерла, разглядывая собственную грудь и прошипела. – Девка? Хочешь меня трахнуть ублюдок.

Сурия поднялась, отдернула шторы, уставилась в окно обомлела.

– Где мы?

– Успокойся, Йерс. Эта девушка вызвалась нам помочь. Она найдет тело каждому, – говорил Граерс, наступая на Сурию.

– Опять в бутыль? Нет. Я лучше буду местной потаскушкой. Хочешь меня?

Горничная принялась задирать юбку и фривольно качать плечами, отчего небольшие груди запрыгали под натянутым платьем.

– Здесь таких хватает, – рассмеялся Граерс. – Не дури, Йерс.

– Вы жили в Изнараиле? – не удержалась Дана.

– Жил? – повернулась к ней Сурия. – Тлел. Долго и медленно сходил с ума.

– Давай добровольно, Йерс, и ты будешь первым на очереди.

– Как скажешь, Граерс, – пошла к нему Сурия и сделав два размеренных шага рванула к дверям.

– Зря ты так, – закатил глаза Граерс.

Двери распахнулись и в кабинет вкатились два амбала в темных костюмах. Удар электрошокером свалил Сурию с ног. Граерс поспешно провел процедуру в обратном порядке и перед глазами Даны вновь престала горничная.

– Что произошло? – стонала девушка, поднимаясь с пола.

– Недоразумение, – достал Граерс из ящика стола кредитку и протянул девушке. – Здесь компенсация. Вам все объяснят.

– Что это было? – механически произнесла Дана, не веря в происходящий сюр.

Граерс улыбнулся.

– Перемещение. Сосуд – контейнер для мыслеобраза, – Граерс протянул бутыль Дане. – Йерс не особо ценный сотрудник, слишком взбалмошен. Так что экспериментируйте, не бойтесь.

Дана осторожно взяла бутыль и, отстранившись, заглянула внутрь. Горлышко было плотно закрыто крышкой-клапаном.

– О, не бойтесь. С вами не случится то же, что c Сурией. Во-первых, необходим другой человек. Бутыль сам по себе разумен. Чувствует хозяина. Во-вторых, тело должно быть пустым. Теперь у вас есть все необходимое: полная бутыль и пустые оболочки-роботы. Дерзайте. Остальную информацию получите позже. Надеюсь помог. А сейчас извините, дела. Через неделю вы войдете в Совет Лиги. Там все и узнаете.

Граерс указал на двери и Дана поспешно вышла. Оказавшись в пустом коридоре, она прислонилась к стене и попыталась осознать увиденное. Разум отказывался верить в происходящее. Искал объяснения случившемуся: трюк с бутылью и актерская игра. «Но зачем?» – не укладывалось у нее в голове.

Дана перевернула бутыль и потрясла. Клапан не открылся. Пошарила по карманам, достала ключи от архива и попыталась поддеть крышку, но заслышав шаги, поспешила вернуться в архив.

Закрывшись в пыльном помещении, она продолжила экзекуцию бутыли, пытаясь найти скрытый механизм. Предстояло понять технологию фокуса, внутренне устройство контейнера, прощупать каждый миллиметр в поисках кнопки. «Что, если они сами не знают, как это работает. Используют, но не понимают» – осенило ее, и Дана вновь принялась листать старые книги. Ничего. Она со злостью захлопнула очередной гроссбух. Вверх взлетело облачко пыли и повисло в воздухе желтой взвесью. В искусственном свете ламп она казалась плотной и осязаемой. Дана соскребла с книг немного пыли для анализа, надеясь найти неизвестные науки вещества и так доказать, прежде всего себе, наличие другого мира, в который не особо верила даже после показанного перемещения.

Образцы пыли и бутыли отправились в заплечную сумку, а Дана вновь села на пол и потянулась к очередной книге: цифры, цифры, цифры. Вслушиваясь в мелодию, бьющую из наушника, она уже не читала записи, а пролистывала книги на автомате, в надежде выхватить нужную информацию. Неожиданно звук стал тише. Один из наушников упал на пол, подпрыгнул и закатился под стеллажи.

Дана встала на колени и заглянула под шкаф. За серыми клоками абсолютно земной пыли не стоило и пытаться разглядеть потерю. Дана засунула руку под низкий стеллаж. Принялась шурудить по грязному полу, морщась от неприятных ощущений. Здесь давно не убирались. Выгрузили на пол коробки с учетными книгами, но так и не потрудились их расставить, классифицировать, создать каталоги. При других обстоятельствах, она была навела порядок, но тайна бутыли не давала покоя.

Ладонь, пробирающая через слои скатанной в клубочки пыли, уперлась в нечто твёрдое. Дана отдернула руку и рассмеялась. Напугалась. Она вновь заглянула под стеллаж и потянула на себя неизвестный предмет, который оказался манускриптом с плотной серой бумагой.

Автор находки был педантичным нарциссом. В этом не было никакого сомнения. Достаточно взглянуть на заглавные вычурные буквы и аккуратно выведенные прописные. Он наслаждался процессом и не скрывал своего превосходства.

«Не иначе пророк», – рассмеялась Дана, разглядывая неизвестные слова. У изнараильцев должен был быть свой язык, и Дана не сомневалась – вот он, но все же сфотографировала первую страницу и попросила Алину распознать.

– Russian, – произнесла виртуальная помощница и предложила перевести на английский.

– Russian, – удивилась Дана ещё раз повторила слово, пробуя его на вкус.

– Книга Арахнаила – продолжила помощница перевод.

Дана сфотографировала следующую страницу, но Алина была непреклонна:

– Russian.

– Damn, – выругалась Дана.

– Черт, – перевела Алина с английского на русский.

Это не могло быть правдой. Офис «МККК» вместе с апартаментами основных сотрудников располагался в башне Safa One. Дана была готова к арабскому. «Топоним Изнараил и собственное имя Арахнаил прямо свидетельствую об арабо-иудейских корнях, но русский», – пыталась она осознать полученную информацию.

– Прочитай мне текст, – попросила Дана и закрыла глаза.

Алина быстро произнесла абра-кадабру и Дана вздрогнула. Вдруг ее осенило. Пронзило мыслью. Еще не веря себе, Дана произнесла знакомые с детства «волшебные» слова:

В ванну ложись, глаза закрывай

И до трёхсот неспешно считай.

Выйдешь на сушу, червя берегись.

К древу жизни скорей прикоснись.

Листок в клетку небрежно вырванный из тетради лежал в старом семейном альбоме. Когда Дане было лет пять, мама просила выучить их наизусть и повторяла: «Придет время, и эти строки спасут тебе жизнь». Дана кивала и учила, не зная их смысла.

Алина перевела с русского на английский и заунывно прочитала получившейся текст. «Стихотворение? – приподняла Дана брови. – Считалка? Как эти слова могут помочь?» Алина молчала.

Между находкой и «волшебными» словами была связь. Дана чувствовала ее, пытаясь вытянуть из памяти забытые ощущения. «Надо вернуться к себе и найти оригинал стихотворения», – подумала Дана и вскочила, уронив книгу. Подняла, засунула её в сумку к образцам, туда же впихнула бутыль, вышла в коридор, огляделась по сторонам и, закрыв архив, быстро направилась к лифту.

Сто первый, девяносто девятый. Внутреннее чутье подсказывало, что надо действовать быстро. «Найденный манускрипт не теряли, спрятали в надежде потом забрать, но так и не вернулись», – думала она, отчего сердце билось еще быстрее. Скоростной лифт тащился со скоростью осенней мухи. Дана посмотрела на себя в зеркало, непроизвольно поправила волосы, отряхнула желтую пыль и поправила на плече объёмную дамскую сумку, казавшуюся неподъемной на фоне хрупкой девушки.

«К, черту вещи, потом заберу», – думала она делано улыбаясь швейцару отеля. Попросила вызвать такси и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Швейцар не спускал с Даны глаз. Смотрела прямо, не скрываясь, и от этого казалось, что он в состоянии задержать ее, обвинить в воровстве, вызвать полицию. Отчего-то она ожидала погони и старалась как можно быстрее покинуть отель. Затем нервно бродила по залу ожидания аэропорта, боясь, что её не пропустит таможня. Манускрипт мог представлять ценность не только для нее, а разрешения на вывоз не было. И бутыль. Спроси таможенник, что это, да еще и попроси открыть – все.

На удивление, ее пропустили без вопросов. Дежурно пожелали удачной дороги и перешли к другому пассажиру. В самолёте пришло ощущение спокойствия. Дану не страшила американская таможня. Если пропустили в Дубае, пропустят и здесь. Подлетая к Wisconsin Dells Airport, она была уверенна, что всё получилось.

Дорога домой, история с Сурией вымотали Дану. Раньше она ненавидела родительский коттедж, особенно после их смерти, но закончив обучение в сфере IT поняла, что денег на офис не найти. Начала свой стартап именно здесь, подальше от любопытных соседей. Сколько бы сплетен разнесли дамочки о жизни Даны среди развратных кукол.

Дана отнесла пробирки с пробами и манускрипт в сейф мастерской, располагающейся во второй половине дома, по привычке поздоровалась с подружками Альфой и Омегой и, закрыв все двери, принялась листать семейный альбом.

Вглядывалась по долгу в фотографии мамы и папы, она искала подсказки. Надеялась найти нечто важное среди документов на давно выброшенный кухонный комбайн и детский скутер. Ничего. Ни одной записи на русском или других языках. Да и сам листок исчез. В биографии родителей тоже не было ничего необычного. Никаких русских корней. Родились и выросли в Висконсине, здесь же и умерли. Дана была единственным поздним ребёнком. Очень поздним.

Незаметно наступили вечер, за ним и ночь. Сил дойти до спальни не было, и она, прикрывшись пледом, уснула прямо на старом диване. Дальше индеец, укол. Мрак.




Полиция




Алекс пристально посмотрел на вываливающиеся из штанов пузо Джоуи и снова назвал сумму оплаты:

– Двадцатка, как раз хватит оплатить долг в баре.

– Тридцать, – приподнял недопитую кружку пива Джоуи.

– Двадцать пять, с меня кофе и реквизит.

Джоуи кивнул, сделал последний глоток и направился к выходу забегаловки. Осеннее морозное утро действовало отрезвляющее и полный индеец хотел было вернутся в помещение, но Алекс схватил его за руку:

– Я уже заплатил за тебя.

Джоуи вздохнул и нехотя полез в полицейскую машину. Уселся на сиденье и вновь заканючил:

– Что если она не вызовет полицию?

– Вызовет, – уверенно ответил Алекс.

– Если Абуксигун узнает, что ты трешься около Даны.

– Ты же не скажешь, да, Джоуи? Если Абуксигун узнает, – передразнил Алекс Джоуи. – Не ты ли послал всех к Матери прародительнице, состриг косы и отправился на заработки.

– И кем я стал? Зачем тебе она?

– Хочу попробовать ее на вкус. Раз уж она положена мне предсказанием.

– Но тогда ритуал не сработает, – поменялся в лице Джоуи.

– Бля, Джоуи, тебя выгнали из племени, а ты все еще продолжаешь верить старым сказкам. Придет Змей, выпьет мою душу, сольется с женщиной плоть от плоти своей и разбудит царицу Алтая. Ты вообще знаешь, что это такое Алтай? Тем более если моему члену суждено побывать внутри дамочки, то я хотел бы это прочувствовать лично.

Джоуи растянул губы в подобие улыбки, издал звук похожий на смех и похлопал Алекса по плечу.

– Я отдам тебе старую машину и униформу Грега. Он должна подойти. Твоя цель попасть за бронированные двери, а там и мы придем на помощь. Ок?

Джоуи долго возился с формой полицейского, которая на нем никак не сидела. Повторял за Алексам слова, разучивая роль и жадно поглядывал на стоящую на столе бутылку виски.

– Получишь всю, как только провернем дельце.

– Она не позвонит, – с надеждой произнес Джоуи и вздрогнул от разорвавшей тишину трели стационарного телефона.

– У нас вызов, Джоуи.

***

Дана обожгла пальцы кипятком, текшим из переполненной кружки и осознала, что воспоминая вновь украли ее у реальности. Предстояло решить вопрос с полицией. Не вызвать – развязать руки индейцам. Вызвать – лгать и выкручиваться. Про Арахнаила можно и промолчать. Вызвав блюстителей порядка, она накинула на плечи плед и ждала их на крыльце, грея руки о кружку с обжигающим кофе. Солнечный диск золотил небо холодными осенними лучами. Любуясь рассветом, она еще раз подумала о произошедшем с Сурией, казавшемся нереальным в этом привычном мире.

Минут через пятнадцать, разрушив шелест пробуждающейся природы, подъехала полицейская машина. Из автомобиля показалась фуражка, а затем кряхтящее пузо. Зеркальные очки, скрывающие половину лица и блестящий жетон на впалой груди ловили солнечных зайчиков и отражали на давно некрашеную стену дома.

– Вызывали полицию, мисс? Что у вас произошло?

– Ночью в дом вломился индеец.

– Прям так уж индеец, мисс. Что-нибудь пропало, мисс?

– Нет, я не знаю, испорчены вещи, взломаны двери.

– В доме нет ничего ценного? – кряхтел Гарри ступая прямо на уцелевшие безделушки.

– Есть, но вор до них не добрался.

Дом опять наполнился хрустом. Дана съежилась и посмотрела на обувь полицейского. Стоптанные грязные кроссовки не вязались с униформой, и сама она, снятая с чужого плеча, топорщилась и пузырилась на рыхлом смуглом теле.

Полицейский дотащил себя до кухни и причмокнул, увидев раскуроченный замок.

– Преступник угрожал вам, мэм?

– Мисс, – поправила его Дана. – Нет, уколол чем-то, думаю снотворным. Я силилась встать, но не смогла.

– Спали. Что это за дверь? – ткнул полицейский фонариком в рольставни мастерской.

– Мастерская.

– Откройте.

– Я проверила, в ней ничего не тронуто.

– Я требую открыть дверь! – взвизгнул полицейский и Дана оторопела.

Во дворе послышался скрип тормозов, хлопнули двери, громкоговоритель взорвал повисшую тишину:

– Мисс, вы в доме? Это полиция. Во дворе неизвестный автомобиль с фальшивыми опознавательными знаками.

Дана и посмотрела на стоящего перед ней полицейского. Последний, несмотря на лишний вес, прытью бросился к окну. Дана побежала к центральному входу и закричала:

– Преступник в доме! Он пытается выпрыгнуть в окно.

Раздался звон разбитого стекла. Время замедлилось. Дана повернулась на звук и увидела как осколки взлетели вверх и рухнули, усыпав пол, на котором уже валялась куртка полицейского. Донесся шум возни, выстрелы. Дана осторожно выглянула в разбитое окно. На промёрзшей земле лежал лжеполицейский, вокруг которого сновали ребята в форме.

– Мы взяли его, мэм, – поднял голову один из них.

– Мисс, – поправила его Дана, пытаясь оправиться от еще одного шока.

– Вы пострадали?

– Нет, вы приехали вовремя.

Полицейский, тот, что разговаривал с ней через окно, оказался довольно милым индейцем с правильными чертами лица, модной стрижкой и приятным одеколоном. Дана поймала себя на мысли, что не отказалась бы от свидания и поняла насколько отстала от жизни городка. Те, что вызывал ужас, постепенно проникали в самое сердце Вест-Барабу. Полицейский обследовал дом и предложили поставить охрану, но Дана отказалась.

– Преступник пойман. Помните, у него могут быть сообщник. Красивой девушке не стоит жить одной, – подмигнул полицейский.

– Сегодня вернется мой парень, – отчего-то соврала Дана.

Закончив с формальностями, она наконец-то осталась одна. Провозилась с уборкой до самого вечера и без сил рухнула на диван. Теперь можно было вернуться к манускрипту и найти лабораторию для диагностики пыли. Еще бутыль. «Надо выяснить ее секрет», – терзала себя Дана. Оставаться на ночь без защиты было рискованно.

Дана затащила в мастерскую матрас, немного еды и заперлась изнутри. Открыв манускрипт, она с жадностью принялась за перевод. Вторая страница начиналась с довольно смелых заявлений.

«Все ваши знания ложь. Они фрагментарны и непоследовательны. Смотрите в вверх, принимая собственное отражение за искорки жизни. Копошитесь, как котята в коробке, думая, что это весь мир. Разглядываете трещины на потолке, считая куски штукатурки Вселенными.

О, как же вы ошибаетесь!

Говорите о равенстве и свободе, не зная о том, что все мы являемся пищей для монстра. Червь стал равным по телу, но не духом.

Приложите ухо к стене и услышите дыхание монстра.

Он абсолютное зло!

Думаете Лига наше спасение. Нет!»

За дверьми мастерской раздалось шуршание и Дана предупредительно вернула манускрипт в сейф. «Дана, дорогая, ты здесь? Мы слышали новости», – донесся до нее голос Граерса.




Патруль




– Аруха! – закричал Вагес изнараильское приветствие, схватил испуганного паренька двумя руками за нагрудный карман худи и приподнял над землей.

– Чего вы хотите? – испуганно заскулил худой взъерошенный мальчишка лет восемнадцати.

И так довольно щуплый, на фоне крепкого Вагеса, он смотрелся ребенком.

– Познакомиться, – прыснул со смеху Вагес. – Подъезжаю, смотрю красава один на пустыре.

– У меня здесь свидание, – ныл паренек, болтая в воздухе светоотражающими кроссовками.

В вечерних сумерках они выделялись ярким слепящим пятном.

– Со мной? – продолжал издеваться Вагес.

– Нет. Она не пришла, я замерз, собирался уходить и здесь вы, – дрожал паренек.

Речь его, не то от страха, не то от холода, была заторможённой, а выпученные глаза лезли из орбит. Осенний холодный ветер проник под легкую куртку униформы и Сейд поежился. Он не любил городские задворки. Даже небо, высокое и яркое в центре, куполом съёживалось к окраине.

– Кто вы? – пытался осознать происходящее паренек.

– Расскажи ему, Сейд, кто мы и обыщи. Надеюсь, это мурло не успело скинуть бутыль, – наслаждался Вагес ужасом паренька. – Не хочется ползать в мокрых кустах.

– Патруль Лиги, – развернул Сейд удостоверение и сунул под нос пареньку. – Пресечение незаконных перемещений.

Пока паренек пытался сосредоточится на силуэте дракона и золотых вензелях, Сейд полоснул худи тонким острым ножом. Рука нырнула в разрез и быстро прошла по лимфоузлам.

– Чисто, Вагес, – отчитался Сейд перед напарником. – Успели!

– Опять Алина глючит, – проворчал Вагес.

Он отбросил паренька в подстывшую грязь и продолжил негодовать:

– Третий ложный вызов. Искусственная сучка потеряла интеллект. – выругался он и достал из кармана пачку купюр. – Компенсация.

Деньги разлетелись по пустырю. Ошалевший от неожиданности, паренек поднялся на ноги, загреб руками купюры и бросился к стоявшему недалеко парку.

Мимо на скорости пронеслась машина. Фары пробороздили кусты. Свозь пожелтевшую листву показался всполох и Сейд бросился к нему. Выудил из колючих веток испуганную блондинку, сжимавшую сверкающую кристаллами бутылку, и за шкирку поволок ее к Вагесу.

– Переход не состоялся, – крикнул Сейд. – Бутыль ледяная.

– Аруха, сестра! – оскалился Вагес.

– Аруха, – прошептала блондинка отвела глаза и стиснула бутыль.

– В кузов её, – крикнул Вагес и повернулся к водителю чёрного фургона, на боках которого красовался все тот же дракон с надписью НКО «ПД». – Поехали. Я уже настроился поймать Арахнаила, но Алина опять объебалась. Ты неплохо проявил себя, Сейд, мы потеряли брата, но получили война.

Девушка ловко опрокинула бутылку и влила в себя мутную жидкость.

– Мать твою, – попытался подхватить её Вагес, но блондинка рухнула на землю и забилась в конвульсиях.

Быстрым движением Вагес достал тонкий шприц и всадил в плечо девушки.

– Грузи ее в машину. Скинем психам, пусть разбираются, – процедил Вагес сквозь зубы.

Он прыгнул в кузов следом за трясущейся девушкой и спросил у потолочной камеры наблюдения?

– Кто она?

– Анализ займёт время, – ответила Алина. – Лицо переделано, минимум пять операций.

Свечение камеры изменилось. На лице девушки выступили фиолетовые рубцы.

– Шов новый. Стежки незнакомые. Думаю, сопротивление. Снимите с неё парик, – продолжила Алина.

– Да нахрен, – пнул Вагес девушку. – Мы свою работу сделали. С меня рапорт, сучка. Ты опять промахнулась.

Фургон миновал шлагбаум и остановился рядом с приёмным покоем НИИ «Психея», из дверей которого вывалились несколько санитаров, в белых спортивных костюмах, и высокая стройная женщина с бейджем «Малкова В.П.». Лозунг НИИ, развернутый над входом, звучал отвратительно громко «Будьте как дома!»

– Принимайте, – выпрыгнул из крытого кузова Вагес и указал на блондинку. – Мы погнали.

Санитары погрузили замершее тело на носилки и вернулись в здание.

– Рапорт с места происшествия при вас? – строго спросила у Вагеса женщина.

– Нет, – пнул по колесу машины Вагес, нахмурился и тут же расцвёл. – Сейд останется с девкой. Он все видел. Погнали!

Вагес прыгнул в кабину к водителю, а Сейд поплёлся в приёмный покой. Он впервые был в НИИ, хоть и знал его наизусть. Несколько лет тренировок и мучительного ожидания в Изнараиле плавно перетекли в выискивание удобного случая на Земле.

Лига дала разрешение на переселение. Расщедрилась в обмен на поиск Арахнаила. Были еще причины, о которых Сейд не распространялся, просто ждал, пока освободилось одно из тел в патруле. Прошлый владелиц проштрафился и решился не только работы.

Месяц законного нахождения и пять лет вылазок так и не помогли привыкнуть к новым порядкам на Земле, как и к отражению в зеркале. За пятьсот лет многое изменилось. Одно лишь оставалось незыблемым – цель вернуть всех перебежчиков на Землю, а для этого надо разбудить Арахнаила, найти в теле мальчишки и спрятать ни только от Лиги, но и от Червя. Сейд давно уже работал на трех хозяев, но верил только Арахнаилу.

Миновав входные двери, Сейд выпрямился и огляделся по сторонам: кабинеты и петляющие коридоры. «Звезды сошлись», – подумал он. Осталось найти Арахнаила и привести его в чувства.

Сейд помнил виртуальную карту, но, будучи на месте, растерялся. «Надо найти зал посетителей», – думал он, рассматривая снующих санитаров. Ходили слухи, что половина из них изнараильцы, но проверить это сейчас не представлялось возможным. Титр транзакций (количество владельцев тела) проявлялся на внутреннем сгибе локтя, но отлично маскировался татуировками. Был еще один способ. Возвращенные всегда откликались на приветствие «Аруха!» – привычка долгого заточения в тоннелях. Но и здесь не было гарантий. Черный гипноправы давно научились снимать налет прежней жизни.

– Пройдёмте в кабинет, – окликнула дошедшего до конца коридора Сейда Малкова. – Вы давно в патруле?

– Месяц, около того.

– Так вы из возвращенных. Заполняйте отчет, – потеряла она интерес к Сейду и указала на стопку бланков, лежащих на краю стола.

– У новенькой кровь пузырится, и вены ходят, – влетела в кабинет ошарашенная медсестра.

– Пишите! – распорядилась доктор и ушла с медсестрой.

Сейд осмотрелся. К строгости черной кожи кресел, стоявших вдоль длинного стола для планерок, и дивана в углу, подмешивались нотки дорогих духов и животной страсти. В кабинете занимались любовью, часто и долго. Забытое чувство отразилось в теле, все еще чужом и незнакомом.

Сейд посмотрел на себя в темные сворки офисного шкафа. Черные с проседью волосы, смуглая кожа и крепкие руки. Ему нравилось тело. Сейд не стремился взять помоложе. Не вязался опыт с прыщавыми амбициями. Сорок или около того было в самый раз. Чувствовалась зрелость, еще без следов увядания, та самая сочная, вызывающая восторги дам всех возрастов. Блеск в голубых глазах отразился от зеркальной поверхности и пронзил хозяина.

Нет. Все было не так. Все было неправильно. «Я должен разбудить Арахнаила!» – подскочил Сейд и выглянул в коридор. Быстрым шагом пошёл вдоль нескончаемых кабинетов и оказался в просторном зале с регистратурой. «Направо, прямо, длинный коридор и павильон «Возрождения»», – повторял Сейд, петляя между диванчиками для посетителей.

– Нельзя, – перегородил путь Сейду охранник.

– Докторица ушла, а я…

– Вернись в приёмник, – наступал он на Сейда.

«Надо было снять куртку патруля», – злился Сейд.

Золотой шеврон с серебряным драконом выдал его с головой. Послышался шум из приёмного. Его уже хватились, искали по кабинетам. Сейд попятился назад. Малкова ждала в коридоре.

– Пошёл за вами и заблудился, – соврал Сейд первое, что пришло в голову. – Дело в том…

– Это моя оплошность, – остановила она Сейда и нескрыая презрения продолжила… – Я постоянно забываю, что изнараильцы не обучены письму.

Сейд не стал разубеждать Малкову и принялся в красках описывать последний вызов.

– В десять тридцать Алина, искусственная… – не мог подобрать слова Сейд.

– Я знаю, что Алина – интеллектуальная отслеживающая система. Продолжайте.

– Поступил вызов о незаконном перемещении. Пустырь рядом с парком. Никого в поле видимости, только растерянный парень. Вагес его за грудки, я по инструкции ощупал лимфоузлы. При перемещении они увеличиваются в размерах, так как идет отторжение по импульсу. В момент перехода и тело, и транзитор уязвимы. Важно найти бутыль с хозяином оболочки, ставшим жертвой нонтранзакции, так называют несанкционированные перемещения, и как можно быстрее отменить переход, – бубнил Сейд инструкцию. – Парень был чист. Я заметил в кустах блондинку с холодной бутылью, что подтверждает вывод об отсутствии перехода. Не уследили, блондинка влила в себя транзитора.

– Чушь, – прервала его доктор. – Все что вы говорите чушь. Вы взяли у парня кровь?

– Нет, – растерялся Сейд. – Лимфоузлы.

– Иммунодепрессанты, их всегда вкалывают перед перемещением. Заметили девушку?

– Я наблюдательный.

– Или попались на приманку. Какова вероятность того, что на отдаленном пустыре, где, как вы сами выразились, никого не было, проедет случайный автомобиль. Думайте, Сейд, думайте. Бутыль – подделка, оригинал забрали контрабандисты, кстати где он.

– Я не знаю.

Сейд пытался вспомнить, но детали ускользали.

– Вы когда-нибудь держали бутыль в руках, изучали?

– Да, – солгал Сейд.

Он много раз видел бутыли и у Червя, и у Лиги, даже побывал внутри, отчего боялся приближаться к сосудам. Трогал издали, вытягивая изо всех сил руку на стажировке в патруле, но никогда не подносил близко к себе. Уж слишком ужасен был мрак забвения. Вот почему он не забрал бутыль у блондинки, оставляя эту миссию Вагесу.

– Ее не возможно просто открыть, нужны условия. Блондинка настоящая жертва, точнее парень, которого пересадили в ее тело. Наврали с три короба: «Выпьешь – спасешься». Бедняга пьет яд, ведь именно такую бутыль он видел перед перемещением. Вы же нарушили все возможные правила.

Сейд вжал голову и тихо выругался.

– Я укажу, что вы новичок, но Вагес… Я обязана составить докладную.




Орден освобождения Изнараила




Коридор НИИ «Психея», являвшийся главной артерией организации, был, как всегда, немноголюден. Лишь двое мужчин сидели на диванчике для посетителей и несколько потенциальных или бывших клиентов время от времени появлялись и исчезали в многочисленных дверях.

– Суки! – раскатилось по коридору, смешалось с грохотом и затихло.

Посетители на мгновение обернулись и вновь поспешили раствориться в нужном им кабинете. Один из мужчин, явный любитель пива и гамбургеров, настороженно прислушался.

– Аниматор бушует, – наклонился другой к полному мужчине с большим кожаным портфелем, инстинктивно поморщился от резкого запаха, и повернул голову в сторону павильона «Возрождения». – Надеюсь, он вспомнил.

– Я бы почувствовал, Идель, – вытер лоб собеседник большим платком, поправил очки и бейдж надписью «А. А. Червяков» и так же тихо спросил. – Что там произошло?

– Да хрен знает. С холла много не увидишь. Была у него мамлезя рыженькая. После дамочки с катушек слетел. Грохот стоял! Доктор евонная за бригадой метнулась – вяжут. Вот что я думаю…

– Рыженькая говоришь. – оборвал его Червяков. – Иди в машину, я догоню.

Идель, недовольный тем, что его не дослушали, встал с дивана и поплелся в холл, минул его, прошел через двери, ведущие на улицу и замер на стоянке. Впереди, на спецместе стоял черный роскошный автомобиль, сбоку дорожка, ведущая к оживлённой городской жизни. Идель сделал шаг в сторону, затем еще один и приготовился было бежать, но остановился. Черный автомобиль подъехал к самому выходу. Дверца плавно открылся, и водитель жестом пригласил его сесть на заднее сиденье:

– Где хозяин?

– Задержался, – ответил Идель не скрывая недовольства.

«Если бы не личный шофер Червякова, то я был бы уже далеко», – думал Идель, разглядывая вывеску опостылевшего НИИ.

– Ты реально псих, – заржал водитель.

– Не понял.

– Собрался бежать в костюме для представлений? Как долго бы тебя искали? Здесь даже Алина не нужна. Достопочтенные граждане, снимая бесконечные видео, сами бы показали твое передвижение. Мужик в блестящем костюме ковбоя и голой жопой разгуливает по городу, – водитель смеялся, отчего его тощее тельце ходило ходуном.

Идель смотрел на него и представлял, как выкидывает из машины прислужника Червякова, садится за руль и давит педаль газа в пол. Только одно мешало осуществить задуманное – Идель не умел водить.

Убедившись, что в коридоре НИИ никого нет, Червяков прибавил шаг, вкатился в кабинет, примыкающий к павильону «Возрождения». Быстро посмотрел на монитор, где четверо парней в белых спортивных костюмах вязали голого мужика в маске обезьяны. Присвистнул, оценив ущерб и переключился на данные посетительницы. Постоянно оглядываясь, Червяков вывел их на печать, выхватил из принтера едва показавшийся листок и, скомкав его мокрыми руками, засунул себе в карман.

– Алина, – тихо позвал он.

– Да, дорогой, – повернулась камера наблюдения в сторону Червякова.

– Слей мне видео с последней клиенткой и подчисти запись.

Камера вернулась в исходное положение и замерла, пересылая на сервер картинку пустого кабинета.

Червяков еще раз обернулся и быстро пошел по коридору. Тихо выругался, протискиваясь через дверную карусель на уличную парковку и, только покинув здание, сбавил темп. Хорошо, что водитель загодя подогнал машину к выходу. Червяков втиснулся в салон и кивнул водителю:

– Трогай, а затем ткнул распечаткой в лицо Иделю. – Она?

– Вроде, – пожал тот плечами.

– Не узнаешь? – недоверчиво посмотрел на Иделя Червяков, пытаясь поудобнее разместить огромную тушу на широком пассажирском сиденье.

– Нет,– помотал головой Идель, отчаянно пытаясь вспомнить свои интрижки.

– Хорошо, – спрятал Червяков мятый лист в приоткрытый портфель. – Как ты относишься к драконам, Идель? – пристально посмотрел он на собеседника.

– Ты шутишь? Не начинай, Червь. Впереди ещё вечер визжащих девок, а я обещал Алесандре провести время с ней. Как продвигается поиск тела?

Он отвернулся к окну, стекло которого плавно опустилось. Салон наполнился вечерней свежестью и шумом мегаполиса. Идель набрал полную грудь пьянящего воздуха, полюбовался завораживающими огнями тщетных обещаний и опять сник. «Открой дверь и прыгни», – подначивал он себя, а сам сидел, наблюдая пустыми глазами за всплесками чьей-то жизни.

Как ни крути, водитель был прав.

– Водораздел совсем близко, – продолжал Червяков, – а Аниматор всё ещё не вспомнил себя. Ты должен подтолкнуть его в нужном направлении. Отправь его к «драконам», те уж точно вывернут Аниматора на изнанку, и мы вернём Арахнаила в своё лоно.

– Как? – резко повернулся Идель, окрасив салон разноцветными зайчиками от пайеток костюма лихого ковбоя. – Не забывай про Алину. Она тут же донесет о погрешностях утвержденного маршрута. Что потом? Карцер, блок «В»? Я до сих пор не понимаю, нахер ты запер меня в этом НИИ. Отправь, наконец, Сейда. Он вне системы, и, помнится, был правой рукой Арахнаила. К тому же, ты так и дал Алесандре новое тело. Будет тело – будет дело.

– Сейд наша последняя надежда, – схватил Червяков Иделя за запястье и сжал до отчётливого хруста. – Запомни, я подарил тебе плоть не для утехи. Визжащие девки – приятный бонус за пролитую кровь. Прежде всего, ты воин, Идель, член «Ордена освобождения Изнараила», а не стриптизёр. Не путай прикрытие с предназначением. Эта наша общая борьба. Поверь, в моих силах отправить тебя обратно и тогда вы навечно застрянете там, откуда я пытаюсь вытащить остальных. Сейчас Аниматор уязвим как никогда. Поговори с ним.

Червяков залез в портфель и выудил из него белый прямоугольник:

– Подкинь визитку Аниматору.

– Ты собираешься отдать Арахнаила «драконам»? В этом твой идеальный план? Священный агнец на алтаре свободы, – посмотрел Идель в глаза Червякову и тот, не выдержав безразличия, отпустил травмированную руку.

– Делай, что сказано, – оборвал разговор Червяков и обратился к водителю. – Гони. Я теряю форму.

Окна автоматически закрылись. Салон наполнился отвратительным запахом. По кожаному сиденью расползлось мокрое пятно. Червяков тёк. Лицо сплыло вниз, одежда, не вмещающая растущую коричневую массу, разлезлась по швам, выстреливая железными пуговицами, а ботинки исчезли в огромной чёрной луже.

Наблюдая трансформацию Червякова, Идель прижался к автомобильной дверце и засунул руку под сиденье, пытаясь нащупать припрятанный нож. В момент перехода Червь был беззащитен, а значит, с ним можно было расправиться быстро и тихо.

Идель представлял, как из брюха огромного слизняка вываливаются водяные капсулы, испаряются, оставляя после себя желейные оболочки. Чёртов нож куда-то завалился, а из тёмного месива уже показалась засаленные глазки и омерзительный рот. Переход был завершён.

Водитель остановился около гаражных ворот и заехал в цоколь ночного клуба. Червь выпал из машины, скатился в заранее открытый люк и исчез в подвале увеселительного заведения. Лишь нелепые очки и порванная одежда, накрывшая портфель, напоминали о недавнем присутствии ещё одного человека.

– Держи, – протянул водитель Иделю небольшой клинок. – И больше не дури. У меня там семья и ради твоей бабы я ими жертвовать не буду.

– Учёл, – взял нож Идель и открыл дверцу автомобиля. Затем обернулся. – Почему ты не сдал меня?

– Боялся, что Червь сольёт обоих. Он наша единственная надежда.

– Нет, ещё есть баронесса – дочь Эльзы и Арахнаила. Она сидит у главных ворот и пропускает по квоте выданной Лигой. Баронесса официальный билет в этот мир. Червь тащит нас контрабандой.

– Дочь? – запульсировали виски водителя. – Где её можно найти?

– Мне пора.

Идель хлопнул дверцей и отправился к лифту. Попав в переполненный зал ночного клуба, он поднялся на галёрку, осмотрел толпу возбуждённых женщин и, указав охране на понравившуюся девушку, спустился на первый этаж. Здесь его территория, без вездесущей Алины, белых халатов и санитаров.

Гримёрка встретила его ароматом дешёвого освежителя и завядшими букетами от преданных поклонниц. Идель посмотрел на себя в зеркало, улыбнулся чужому отражению и сглотнул ком недовольства. «Это я», – повторил он заученную мантру и вздрогнул от внезапного стука. Зеркало отразило юное личико.

– Хочешь побывать в закулисье? – обратился он к робкой незнакомке, с горящими глазами, и указал на соседнее кресло.

– Да, – присела она, не сводя с Иделя влюблённого взгляда.

– Расслабься, – похлопал Идель её по колену. – Выпьем? – не дожидаясь ответа он снял с шеи ключ и повернул его в дверце мини-бара, больше похожего на сейф. Затем достал две небольшие бутылки, украшенные белыми стразами и протянул одну из них девушке.

– Ничего серьёзного, лёгкий коктейль. Будем!

– Будем!

Она поднесла к губам тонкое горлышко и стала задыхаться. Идель схватил приготовленный шприц и вколол девушке иммунодепрессант. Округлившиеся глаза просили помощи, а Идель пристально смотрел в них, ожидая конца. Затем открыл другую бутыль и влил в безжизненно тело мутную жидкость.

Девушка встрепенулась, огляделась и бросилась на шею довольному Иделю.

– Сколько у нас времени?

– Часа четыре, не больше. Отработаю программу и буду весь твой. Привыкай к телу, Алесандра.

– Оно?

– Нет, это только на вечер. Червь ещё не достал постоянное. Требует большого и грозиться отправить нас обратно.

Идель спрятал в мини-баре две бутылки, повернул ключ и, повесив себе на шею, улыбнулся.

– Сукин сын, – поддакнула Алесандра мужу.

Потом встала у него за спиной, взяла в руки палетку с гримерными красками и замерла, всматриваясь в своё отражение. Глаза наполнились слезами, и она быстро отвела взгляд.

– Всё же в перемещениях есть свой шарм, —сглотнула она ком, перекрывший дыхание. – Несмотря на преклонный возраст мне всё ещё восемнадцать?

– Двадцать один. Здесь строгий контроль, – поймал руку жены Идель и приложил к своей щеке. – Аниматор не может вспомнить себя. Червь требует оправить его к «драконам», чтобы те сняли защиту.

– Он в своём уме? – погладила Алесандра мужа по голове и провела кистью по лбу. – «Драконы» сожрут его с потрохами, а потом примутся за нас. Может это и есть план Червя?

– Не думаю, – повернулся Идель в кресле и обнял жену за талию. – В нынешнем состоянии Арахнаил действительно бесполезен. Прошло больше тридцать лет, Водораздел вот-вот начнётся, а мы не готовы, – прижался он к Алесандре и вдохнул полной грудью. – Всегда разный запах. Господи, как я хочу увидеть нас прежних.

– У тебя хотя бы есть тело, – отстранила его Алесандара. – Поговори с Аниматором. Будь рядом и вовремя вырви его из пасти «дракона». А сейчас подари этому телу частичку себя, – скинула она чужое платье.

«Миг удовольствия для кошки Шрёдингера, оживающей под пристальным взглядом господина», – думала Алесандра, разглядывая очертания ключа под тонкой тканью. Она провела рукой по груди содрогающегося от удовольствия мужа, задержалась на обжигающей прохладе резного железа и тихо застонала от невыносимого осознания собственного бытия.

Отправив мужа на сцену, Алесандра прошла на галёрку и завистливо посмотрела на беснующуюся толпу. Ради собственного тела она мерцала в чужих оболочках, выжидая подходящего момента. «Всего одна бутыль перемещения и ключ, – думала она, разглядывая подходящую кандидатуру. – Даже если ради этого придётся…»

Она давно уже продумала пути побега. Оставалось всего лишь взять сумочку с документами тела, лежащую в гримерке, и сделать ручкой. Каждый раз она говорила себе: «Сейчас!» – и каждый раз оттягивала момент. Страх останавливал ее снова и снова. Даже не с страх – совесть. Как можно жить с осознаем того, что ты убийца? Хозяйка тела обречена на забвение. Какое будущее ждет саму Алесандру? Поймают и сошлют ее и Иделя обратно в Изнараил. Уже на вечно. Так поступали со всеми незаконными мигрантами.

За размышлениями она не заметила, как прошло время. Идель поднялся к Алесандре:

– Грустишь?

– Мечтаю сбежать, – отчего то призналась она.

– Прекрасно, но сейчас нам надо вернуть тело. Подруги потеряли свою куколку. Он достал и з кармана бутыли и поднес одну из них к губам девушки.

Тело опять начало задыхаться, извергая из себя мутную воду. Дождавшись окончания судороги, Идель залил в бездыханную оболочку её содержимое и улыбнулся.

– Тебе нравится вид? – смотрел он на испуганную девушку.

– Я потеряла сознание? – озиралась она по сторонам.

– Да, анафилактический шок. Ликер на травах, а ты не предупредила меня об аллергии. Пришлось вколоть антигистаминные и поднять поближе к небу. Здесь больше воздуха. Нес на руках и любовался на свою принцессу. Считай, я вернул тебя с того света.

Идель указал на место укола, поцеловал девушку в бледные губы и нетерпеливо прижал к себе. Насытившись ещё раз, Идель отвёл девушку в зал и, пообещав перезвонить, отправился в цоколь.

«К Аниматору», – сел он в машину, опасаясь, что водитель вновь станет его пытать про дочь, но тот молчал, словно ничего не произошло. «Ты воин», – вспомнил Идель слова Червя, сплюнул себе под ноги, поймав недовольный взгляд водителя, только что отмывшего салон.

Червь знал, как контролировать своё войско. Подлая память вновь перенесла Иделя в Изнараил, напомнив разговор под высоким деревом.

– Мы должны как можно ближе подобраться к Арахнаилу, – расписывал Червь план действий. – Там я директор ночного клуба, современного кабаре, – пояснил он, – Не удивляйся, за время твоего отсутствия многое изменилось. Впрочем, всему придётся учиться заново. Днём ты сотрудник научно-исследовательского института, ученый, уважаемый человек. Будешь изображать чинушу, а по вечерам, милости просим, ко мне: вино, женщины, всё как ты любишь. Кроме карт, казино нынче под запретом, – уколол Червь Иделя. – К тому же Алесандра будет рядом. Со временем я и ей подберу постоянное тело.

– Ты щедр, – ел Идель виноград и думал о том, что согласен на любые условия, лишь бы покинуть безвременье Изнараила. Он добровольно поднёс бутыль к своим губам и очнулся на большой кровати в странной комнате. Сев, Идель огляделся по сторонам и отшатнулся от собственного отражения в огромном зеркале

– Где я?

– В НИИ. Как тебе тело? Покрутись. Сам выбирал, – подбадривал его Червь.

– Что это? – указал Идель на зарешётчатое окно.

– Маленькая неприятность, – погладил Червь подбородок. – Не хотел вываливать на тебя все сразу. НИИ – это цивилизованный Дом скорби.

– Я же ничего не смыслю в душевных болезнях, – посмотрел Идель в окно на мощенные кирпичом дорожки.

– Тебе и не надо. Ты лучше сюда посмотри, – оживился Червь.

Взял в руки прямоугольный брусок, нажал на выступ. Черной прямоугольник, висевший на стене взвыл, оглушая Иделя какофонией неразборчивых звуков, отчего инстинктивный ужас на мгновенье сковал его тело.

– Телевизор, – с гордостью посмотрел на Иделя Червь.

– Да ты сюда посмотри, – поманил Иделя Червь. – Вода, уборная, ящик, набитый продуктами. Мог ли ты о таком мечтать? Собственные апартаменты.

– Я душевнобольной! – поразился догадке Идель.

– Ты нет, но бывший хозяин имел некоторые особенности, – достал Червь из холодильника бутылку шампанского. – Твоё возвращение надо отметить.

– Мнил себя Македонским? – грустно засмеялся Идель, заворожённо глядя на поднимающиеся в бокале пузырьки.

– Нет, любил перед девкам портки снимать и причиндалы свои показывать. Болтать то бишь. Оттого, сударь, все зовут его Болтун. Забавно, не правда ли?

– Со смеху умереть можно, – сел Идель за стол. – Арахнаил тоже?

– Аниматор, здесь он Аниматор, – суетился Червь. – Развлекает одиноких дамочек. Пежит их в своём павильоне, не жизнь, а сказка. Трудотерапия, друг мой, приняла иные формы. Тяжёлые цепи, пиявки и омовение ледяной водой в прошлом, по крайней мере, не афишируется. Прогресс, – отпил Червь из бокала, поперхнулся газированным разведённым дешевым спиртом и вылил остатки в раковину. – Со временем ты всё узнаешь. Даю тебе неделю на адаптацию и вперёд. К хорошему быстро привыкают. Посмотри видео с бывшим хозяином, потренируй жесты, фразы. Вроде бы ты был неплохим актёром. Картишки научили тебя блефовать. Избегай разговоров о прошлом. Вы с Аниматором друзья. Перекидываетесь парочкой фраз в НИИ и изредка встречаетесь у него на квартире. Перейдём к деталям, – кинул Червь на кровать костюм с пайетками. –. Днём ты законопослушный псих, но вечер и ночь твои. Зови меня Сан Саныч. Я ответственный за твою сохранность вне решёток. Забираю и привожу обратно, так, что не дури. Но если ты хочешь обратно, – достал Червь бутыль из портфеля и, не дождавшись ответа, продолжил. – Друг мой, наша миссия захватить это место. Проникнуть в сердце Лиги и разорвать границы мира. Ради нового дома можно пожертвовать своим именем и знанием, не так ли? Здесь правит своя система и наша задача найти её слабые места.

Идель остановил водителя у магазина и попросил купить две бутылки красного, заметил, что тот не закрыл двери автомобиля, но так и остался сидеть в машине, ощущая прорезями костюма холодную кожу.




Аниматор




– Кто? – спросил я, разглядывая на экране видеофона Болтуна, прикрывающего голый зад костюма черным пакетом.

– Открывай, Аниматор, Пух пришёл, – заржал он и поднес к камере презент из винного.

Развалившись на диване, он долго смотрел на меня, борясь с любопытством, а затем выдавил:

– Что там произошло?

– Меня разорвало. Вся эта грёбаная реальность потеряла свой смысл.

– Рыжая сучка – горячая штучка, – подмигнул мне Болтун.

– Дамочка ошалела. Отымела меня в собственном павильоне, – ухмыльнулся я.

– Кто она?

– Клиентка, – пожал я плечами.

– Ты не вспомнил ее или меня?

– Дайка подумать. Ты псих-стриптизер, а она выместила на мне обиду. Я это сразу почувствовал, хвала моей психологине, я тебе уже о ней рассказывал.

– Нет, – нетерпеливо перебил Болтун.

– Неважно. Рыжая была живой. Она и я посреди клетки с искусственными цветами, глоток воздуха в сыром подвале. Понимаешь?

– Эка тебя понесло.

Болтун вытер одной рукой лицо, он всегда так делал, когда волновался, достал из пакета и поставил на журнальный столик зеленную бутылку Кухтеринского портвейна. На чёрной этикетке обнажённая Венера держала кисть винограда. Избитая картинка вызвала ощущение дежавю. Я не помнил, приносил ли Болтун ранее эту марку, но лик греческой мадонны и гроздья, свисающие с лозы, вызывали во мне необъяснимую грусть.

– Стаканы неси, – скомандовал Болтун.

Я повиновался. Принес два раритетных, с острыми гранями. Красная жидкость с урчанием плюхнулась, растеклась и заиграла в преломленном свете.

– Без духовности мы твари, – сказал, как бы невзначай Болтун.

– С хуяли?

Я ждал расспросов, грязных намеков, ржача, но никак не философских рассуждений. Отчего немного опешил.

– Тебе не хватает стойкости, стержня, – продолжил Болтун.

Накатил из своего стакана, крякнул. Солнечные зайчики пробежались по комнате. Я всегда смеялся над костюмами Болтуна, но сегодня промолчал.

– Нефритового? – уточнил я и последовал примеру Болтуна.

Вино прокатилось по горлу холодной волной и водопадом упала в желудок. Тепло растеклось по телу, застряло в шее и, преодолев сопротивление сосудов, ударило в голову.

– Хуитового. С этим и у тебя, и у меня все отлично. Я сам сегодня такую деваху встретил. Хороша. Получше твоей крали. Знаешь, как разум меняет тело? Вот казалось бы, жопа и дырка между ляжек, а залей туда другого человека и тело заиграет новыми красками. Хотя сейчас ты меня не поймешь, не вспомнишь. Так к чему это я. Займись духовными практиками и увидишь, как все обретет смысл. Весь павильон разнёс? – резко сменил он тему.

– Почти, теперь мать меня точно уволит.

– Мечтай, – усмехнулся Болтун. – И чем бы ты занялся? –налил он еще.

– Не знаю.

Я достал из пачки сигарету, посмотрел на потолочную камеру и произнес:

– Алина, зажигалку!

Болтун оценил шутку и протянул мне свою. Включилась принудительная вентиляция.

– Подрочить не просил? –трясся от смеха Болтун.

– Нет, искусственная пиздаболка тут же донесет в НИИ, а там и повешение плана не за горами.

Мы выпили. Болтун помолчал, а затем, словно осознав услышанное, спросил?

– Она все наши разговоры записывает?

– Даже если и так, – пожал я плечами. – Хочешь передать привет госпоже Малковой или своему Червякову? Хуже, чем есть, не будет.

– Будет, аниматор, будет. Если ты не проснешься всем на пызда. Иди к драконам, – достал он из кармана белый прямоугольник и положил на столик.

– К драконам?

– «Путь дракона» слышал о них?

– Нет, – принялся я мучать браузер телефона. – Духовные практики, просветление и прочая муть. Зачем?

– Хер его знает зачем! – вспылил Болтун. – Люди часами на ковриках сидят, мантры повторяют, ищут себя и находят смысл жизни. Духовный стержень. Вот кто ты, Аниматор? Чем отличаешься от других?

Встал он с дивана и зашагал по комнате.

– Смотрю я на твою квартиру и понимаю – ничем, стерильное ничто. Белые стены с таким же потолком, серый палас. Сдохнешь, спокойно можно сюда любого заселять и ничего, слышишь, ничего не будет напоминать о тебе. Шкаф, диван, стол, закрытые шторы блэкаут, а за ними, между прочим, жизнь, – дёрнул он за шнур жалюзи и замолчал. – Стальные ставни? Призна?юсь, завидовал твоему отдельному проживанию.

– Алина подстраховалась, – плесканул я ещё. – Мать боится, что я от расстройства с первого этажа вниз сигану. Сядь, не мельтеши.

– Так, о чём это я, – остановился посреди комнаты Болтун и пытался собраться с мыслями. – У каждого есть смысл существования.

– И у тебя? – рассмеялся я.

– И у меня, – кивнул Болтун.

– Какой? Эффектнее вывалить свой член?

– Да пошёл ты, – сел на диван Болтун и отпил из своего стакана. – Проснись, Аниматор! Вспомни кто ты!

Болтун похлопал себя по карманам и, достав розовый вейп, затянулся.

– Охранники у девок отобрали. У нас же строго с запрещёнными веществами, – выпустил он электронный пар и продолжил. – Сан Саныч просил намёками, но ты ведь мой друг. Вспомни, мать твою, зачем ты здесь! Водораздел уже близко! Вали к грёбаным «драконам». Они помогут тебе стать собой. Не ради себя прошу, ради Алесандры. Она, кстати, передавала тебе привет. Адрес знаешь. Мне пора, – покосился Болтун на ожившую камеру и прошептал. – Обещай, что сходишь.

– Схожу, – проводил я его к выходу и с удовольствием захлопнул дверь.

За последние пару лет Болтун сильно изменился. Если раньше часами пропадал в спортзале и сторонился ошалевших от горячих стриптизеров баб, то сейчас трахал все и рассказывал о несуществующей жене. Хотя о бабах тоже мог привирать. Сошёлся с Сан Санычем, которого раньше ненавидел и вел себя странно, как и полагается среднестатическому человеку с поехавшей крышей.

Проводив Болтуна, я поднял стаканы и оторвал от донышка одного из них прямоугольник. Камера зажужжала меняя наклон.

– Хочу все знать? – посмотрел я в центр объектива и перевернул бумажный прямоугольник рубашкой вверх.

– Я отвечаю за вашу безопасность, – невозмутимо ответила Алина.

– Прощай детка!

Я прошел на кухню, достал из аптечки лейкопластырь, встал на стул и залепил объектив одной из камер.

– Ты нарушаешь правила, – заговорила колонка.

– Хочу немного конфиденциальности, – ответил я и направился в комнату.

– Не смей, – зашипела Алина.

– Окрой ставни, – упал я на диван. – Кто такие драконы?

– Мифические существа внешне похожие на…

– Нет, – услышал я скрип механизма и улыбнулся собственной победе. – О ком говорил Болтун?

Я поднял со стола визитку и демонстративно приподнял ее поближе к камере.

– «Путь или братство дракона» – некоммерческая организация. Специализируется на оказании помощи людям в трудной жизненной ситуации, преимущественно мужчинам. Практикует собственное учение, основанное…

– Проложи маршрут, сам посмотрю, и свет выключи, – приказал я и продолжил. – Болтун стал другим.

– Людям свойственно меняться. Это укладывается в рамки саморазвития, – забубнила Алина.

– Людям свойственно меняться, а машинам нет, – перебил я Алину. – Передай матери, что я увольняюсь.

– Искусственный интеллект обучаем и способен к саморазвитию, как любое живое существо, – задрожал электронный голос.

– Живое, – повторил я, вслушиваясь в тишину.

– Вы не можете уволиться. Нарушения условий отдельного проживания способствуют вашему возвращению в НИИ.

– Заткнись, – приказал я и уставился в белый потолок.

Как ни укрути, работа была моей жизнью. Немного муторная и не всегда приятная, она позволяла мне существовать отдельно, но сегодня…

Память вновь погрузила меня в пережитое: лёгкое прикосновение губ, скользящие по телу руки и небесного цвета глаза, прикрытые бронзой волнистых волос. Поддавшись её напору, я не заметил, как из загнанного зверя стал вновь собой. Она наслаждалась свободой, а я подчинялся ее напору.

«Ты чудо», – розовые губы прикоснулись к тряпичной маске, а острый коготок скользнул по животу.




Катализатор




– Как всё прошло? – сгорала от любопытства Тамара Григорьевна.

– Великолепно, – томно дышала в трубку Нина. – Довольно милое создание. Я поиграла бы ещё, но цены.

– Так порадуй старушку, выйди на работу. Смотри, Нинель, другую найду.

– Буду в девять.

– Не опаздывай, – бросила трубку работодательница и Нина вспомнила, как год назад рыдала над мятым клочком бумаги «Я ухожу!». Слёзы медленно катились по лицу, а ком невысказанного сбивал дыхание.

Он ушёл без объяснений и криков. Растворился в потоке дня, разрезав жизнь на счастливое «до» и ужасное «после». Оставил налёт пренебрежения на самолюбии бывшей и вырвал из подсознания надёжно спрятанные комплексы.

Три дня Нина плакала, кляла всё и вся, придумывала методы мести и возвращения любимого. Пила то вино, то шампанское, смотря куда качала ее обида, много курила, обрывала телефон недоумку и снова рыдала. Затем встала с постели, собрала в охапку остатки его вещей и послала их в мусоропровод. Туда же полетели занавески и прочие уютные вещи.

Сжечь всё не представлялось возможным, отчего Нина впала в апатию и вновь уткнулась в подушку, все еще хранившую запах его волос. Содрав наволочку, она остервенело рвала ткань на лоскуты, а затем смотрела как тлеют остатки счастья.

Сердечные ожоги проявились на кончиках пальцев, вздулись волдырями самолюбия и сменились розовой кожей новой жизни. Нина уволилась с работы и спустила в Турции бережно копимые на свадьбу деньги.

Возвращение домой обернулось депрессией и бесконечными советами подруг. Только бывшая работодательница, пообещавшая дождаться окончания придури, не выдержала и, обрушившись трёхэтажным матом, послала блудную работницу в разрекламированное НИИ:

– Сходи, не пожалеешь. Там такое, – хихикнула в трубку Тамара Григорьевна. – Голый мужик в маске обезьяны отправит тебя в доисторический период, когда все пальмы казались большими. Только на спину не ложись, трава больно колкая. Фотки сделай в лухари костюме из экомеха: гетры, юбочка и маска незнакомки из вымершего чебурашки. Будет, что вспомнить.

– Мужик в маске и лухари антураж, – заинтересовалась Нина, представив бывшего, и принялась искать адрес чудо-конторы.

Разглядывая статейку, описывающую процесс «возрождения женского начала через погружение в истоки мира, страх и покорность», она уже знала, как поступит в этой ситуации. Коварный план был готов.

Неделя ожидания терапии, как было заявлено в электронном бланке договора, тянулась на удивление мучительно. Желание мести пасло и крепло, затмевая насущные проблемы.

В назначенный день Нина припудрила носик и вызвала такси.

Трехэтажное бетонное здание навевало тоску, от чего вывеска «Будьте как дома!» казалась насмешкой. Карусельные двери, красные дорожки и золоченные люстры внутри не вязались с давящей монументальностью снаружи.

Синие бахилы, регистратура, больше похожая на рецепшин в отеле, улыбчивая девушка-хостелс и замершее сердце слились в один миг предчувствия. Словно Нина пришла не на официальные потрахушки, громко названные терапией от одиночества, а приняла судьбоносное решение.

«Ваш павильон, удачного погружения», – попрощалась с ней девушка, проводив до невзрачных однотипных дверей. Без сопровождения Нина бы точно запуталась. Небольшой белесый кабинет с офисным столом, скамья, словно принесенная из раздевалки бассейна и потертая домашними невзгодами женщина-врач немного смазали ощущение праздника.

Одевая чебурашковые меховушки, Нина искренне смеялась, на что пожилая женщина в медицинском халате, сделала строгое замечание. Голосом учительницы начальных классов она объясняла о снятии с НИИ ответственности за неэффективность процедуры «в случае нарушений плана подготовительных работ». Пройти без «униформы» она не позволила, поэтому от первой части коварного плана, ворваться в павильон в чём мать родила (погружаться, так погружаться), пришлось отказаться.

Проверив необходимые справки и сделав тест на беременность, физиотерапевт ввела ей дозу противозачаточного, предварительно толкнув заготовленную речь: «У нас всё естественно, но под защитой. Проблемы ни вам, ни нам не нужны. Бегали здесь убогие, ребёнка от дикаря хотели. Дуры!»

За внутренними дверьми кабинета оказался небольшое пространство с натяжным небом, в котором отражалась солнце-лампа и пластмассовые пальмы. Осмотрелась, заглянула под искусственный куст, не спрятался ли там тигр с саблезубым членом и, вспомнив хулиганский стишок о весёлом ёжике, рассмеялась. Хохот водопадом отразился от тоненьких стен, заглушив шаги приближающегося «монстра».

Увидев волосатую маску обезьяны на отлично сложенном теле, Нина оценивающе покачала головой и даже причмокнула, заметив готовность партнера к «погружению».

Кинувшись на шею «монстру», она нежно поцеловала его в красные силиконовые губы и потянула за собой на мраморный пол, прикрытый искусственной травой, Оседлав поверженного «монстра», она придавила руками плечи несчастного и, физически ощущая его боль, наслаждалась своим превосходством. Благодарственный прощальный поцелуй и победно задранная к высоко поднятой голове, вернули Нину в строй. Сессия удалась.




Червь




Червь заскользил по гладкому трапу, уходящему в небольшое подземное озеро, плюхнулся в воду и вынырнул в Изнараиле. Уставившись на дерево Изнараила, стоявшее в центре сада, он размял шею, как бы привыкая к телу, здесь он был высоким и статным, и помахал Алине. Она сидела на берегу и теребила пояс шелкового халата. Червь невольно залюбовался детищем. Она, как и все в этом месте, было создано им. Но Алина соединяла три мира: Землю, Сад и Подземелья. Будучи набором символов на Земле, здесь она обрастала плотью. Материализовалась по щелчку пальцев и рассыпалась в прах по велению своего господина.

– Как водичка? Нынче пруд неспокоен, что-то будет, – протянула Алина Червю халат.

– Тебе стоит поработать над прогнозами.

Червь прикрыл тело и поежился. Вода снижала болезненность перехода, но ломота и дрожь, все же беспокоили его первые минуты. Он небрежно завязал пояс и поцеловал собеседницу.

– Как обстановка?

– Всё тихо. Арахнаил очнулся? – взяла Алина за руку Червя.

– Нет, но наметился существенный прогресс. Учишься задавать вопросы, на которые уже знаешь ответ? Ещё немного, и сольёшься с людьми. Пойдём домой. Я чувствую запах цветения. Весна? – потянул он носом и, подхватив Алину на руки, направился к белоснежной вилле. – Отличный выбор. Скоро я добуду тебе земное тело.

– Тогда мне придется звать тебя папиком, а вскоре найти замену. Молодая девушка рядом с потным стариканом – фи, – провела она рукой по рельефному плечу.

– Я должен быть незаметным, – поцеловал Алину Червь. – Ещё немного, и граница сотрётся. Ты станешь повелительницей трёх миров, моей королевой, – поставил Червь девушку на ковёр в холле и преклонил колено.

– Мне достаточно одного, – улыбнулась она и перевела взгляд на огромный монитор. – Замечено движение. Эдвард пытается проникнуть в Изнараил.

– Эдвард, – улыбнулся Червь и щёлкнул пальцами. Алина замерцала и исчезла.

Червь, насвистывая мелодию песенки герцога из оперы «Риголетто», вернулся к мутному пруду, из которого сам вынырнул минут десять назад. Щелкнул языком, размял шею и нарочито произнес: «Нет мне покоя!».

Эдвард, смотрел на него через толщу воды и ждал приглашения. Червь выжидал. Ему нравилось наблюдать мучения задыхающихся тел. Затем погрузил руку в холодную воду и вытянул коренастого шатена с короткой нынче модной бородкой.

– Прикройся, – кинул ему Червь халат. – Какими судьбами, Эдвард?

–Два часа пытаюсь до тебя достучаться. Аниматор взбесился. Разнёс чёртов павильон и ночью подал заявление об увольнении.

– Заявление? – пристально посмотрел на него Червь и чуть было не вызвал Алину. – Ты стучал не в те двери, дорого?й. Я всё время был рядом. Вина?? Серьёзные дела вершатся в центре мира под виноградной лозой.

Червь оглянулся и жестом подозвав к себе служанку. Девушки, стоявшие в тени деревьев, напоминали древнегреческие статуи: короткие накидки и кожа слоновой кости или нежный шоколад, прикрытый тенью замершей листвы. Они были неподвижны и оживали велением господина. Одна из них скинула оцепенение и плавно, не косясь ногами травы, приблизилась к Червю.

– Что вам угодно, господин? – покорно склонила она голову.

Червь плотоядно облизнулся, обнял нимфу за талию и что-то зашептал ей на ушко. Отпустив служанку, он повернулся к Эдварду.

– Ты видел девушку? – продолжил Червь.

– Девушку? – пытался сообразить Эдвард.

Он смотрел на служанок. Эдвард, загипнотизированный красотой линий и движений, потерял связь с действительностью. Вздрогнул, боль перехода, мучала и его, очнулся и закутался в шелк. Несмотря на яркое солнце, сад сквозил холодом подземелья.

– Ту, что навестила Анимтора, – усмехнулся Червь. – Пойдем к столу, там теплее.

– Думаешь, она катализатор?

Эдвард последовал за Червем, сел на топчан, покрытый мягким ковром, и расслабился. В центре сада действительно было теплее, даже жарко, но раскидистое дерево дарило необходимую прохладу.

– Весна? – потянул Эдвард носом.

– Весна. Это мой мир, Эдвард, мои законы. Прелести заточения между мирами.

Появилась нагая девушка с широким подносом, поставила на стол три бутыли и удалилась.

– Жажда, – взял Червь одну из них и жадно выпил, – С каждым днем мне требуется больше доноров. Сегодня еле добрался до клуба. От исхода Водораздела зависит не только судьба твоего мира, но и моя жизнь, жизни изнараильцев.

– Сегодня ночное совещание Лиги.

Эдвард протянул руку к свисающей грозди винограда, но тут же отдернул её. Прозрачная листва, словно созданная искусным стеклодувом, звенела, несмотря на отсутствие ветра. Здесь всегда господствовал штиль.

– Почему ты выбрал осину? – решился Эдвард задать давно мучавший вопрос.

– Она создает видимость жизни, – отмахнулся Червь и тут же добавил. – К тому же осина не плохо уживается с лозой: сильна на столько, чтобы взвалить на себя груз ответственности и достаточно пластична, чтобы не сломаться под ним. Так по какому поводу собрание? Опять будете пить кровь младенцев?

– Смешно, – скривился Эдвард, – но ты близок к истине. Клонирование, как способ обеспечения телами утвержденных транзиторов. Планируется начать с жертв нонтранзакций контрабандистов. Граерс требует сдать генный код оболочек и знаешь в чем казус? – вздохнул Эдвард. – В скором времени человечество будет состоять из шести видов. Шесть членов Совета Лиги – шесть ветвей.

– Возомнили себя отцами пробирочного человечка? – согнулся о смеха Червь. – Все уже было. Первые люди, четыре расы и, как ты видишь, мир так же изменчив и от этого прекрасен.

– Боже, я не могу удержаться.

Эдвард посмотрел вверх и все же сорвал одну из манящих виноградин, положил на язык и раздавил янтарную ягоду крепкими белыми зубами, потом сорвал всю гроздь и принялся жадно есть.

– Хочешь стать умнее и опытнее? – усмехнулся Червь. – Теперь ты понимаешь мою тягу к прекрасному, – посмотрел на него Червь и открыл еще одну бутыль.

– Я выступлю против, – смутился Эдвард, но сладковато-приторный вкус манил своей свежестью. – Внезапная смерть Майкла отложила голосование, но сегодня Граерс должен привести нового члена, – поджал губы Эдвард и с надеждой посмотрел на Червя. – Майкл так и не объявлялся?

– Нет, он нашёл способ уйти от ритуала, а это ещё один тревожный звонок. Прости меня, дорого?й, – щёлкнул Червь пальцами и тут же появилась девушка с кувшином вина?. – Гостеприимство не мой конёк, угощайся. Как твоё тело?

– Не жалуюсь. Если Арахнаил вспомнит себя, тебе придётся покинуть его дом, – огляделся по сторонам Эдвард, – и сад.

– Когда Арахнаил вспомнит, – поправил его Червь. – Обо мне не беспокойся. Так что же случилось с Майклом?

– Старый мудак отказался менять тело. Решил умереть от старости в собственной постели. Упустил момент перехода и все, погряз в маразмических размышлениях о бренности бытия. Всё же старение тела влияет на наш разум. Не хотелось бы оказаться на его месте, – поежился Эдвард. – Граерс туда же, но его должность я бы с удовольствием занял.

– Сколько тел ты уже сменил?

– Не считал, – Эдвард задумался и побледнел. – На что ты намекаешь? Я всегда чувствую грань тлена.

– Ход твоих мыслей ошибочен изначально. Не думаю, что Майкл был на столько беспечен, что пропустил энтропию. Это не тело, дорого?й. Кто-то поработал с сознанием Майкла, а мы пропустили. Ты говорил с Лигой о черных гипноправах? Они смазывают картину. Вредят и вам и нам. С другой стороны, Майкл не так прост, каким хотел казаться, но оставим его в покое. Если старый пес жив, он рано или поздно оставит свои следы. Майкл не привязан к внешности, как Граерс. Тот всегда ищет похожие тела. Надеется обмануть общественность. Любит публичность и боится предательства. Единственное, что меняет нас – это прошлое. Ты знаешь, как он оказался в Изнараиле?

– Учитывая твой вопрос, предположу, что не по своей воле?

– Виноград идет тебе на пользу, – рассмеялся Червь. – Собственный сын произвёл нонтранзакцию. Не мог дождаться, когда же отец отдаст концы. Арахнаил пошел сынку навстречу, взяв с того слово о жертвенных транзиторах. Арахнаилу надо было вывести из Изнараила верных людей. Тогда планировался первый Водораздал, но план не удался. Арахнаил поменял местами папашу и сына, а затем, проведя ритуальное утопление первого, отправил его в тоннели Изнараила, но Граерс-старший выбрался, занял оболочку сына, а затем сверг сам себя, – улыбнулся Червь. – Мир не без добрых людей. С тех пор Граерс недолюбливает Арахнаила и болен манией преследования. Передает власть от отца к сыну, занимая тело последнего. Позволяя дожить ему до пятидесяти – гуманист. Так он проявляет любовь к отпрыскам. Дает вкусить прелести жизни, не познав её тлена. Поэтому он никогда не покусится на новую оболочку. Когда твои уши гарант собственного состояния, не до смазливых мордах. И ты планируешь занять его место?

– Тебя он тоже ненавидит? Ведь это ты помог Граерсу вернуться?

– Граерс ненавидит Изнараил, – уклонился от ответа Червь. – И я его понимаю. Тоннели не самое прекрасное место.

– Тогда вы стали с Арахнаилом врагами? – пристально посмотрел на него Эдвард.

– Мы просто разошлись во взглядах. Арахнаил трусливо сбежал на Землю, но, надеюсь, я его выследил. Спрятаться в сердце врага как раз в его духе.

– Арахнаил не сбежал, он вернулся, – уточнил Эдвард.

– Это уже не важно, есть дела понасущнее. Сейчас главное понять, за кем пойдет новый член Лиги? Чью сторону он примет, – поднялся Червь со своего топчана и, подойдя к Эдварду, резко схватил его за шею, – Не дергайся.

Пустая бутыль коснулась сжатых губ, и Эдвард исчез.

– Всё самому, – покрутил головой Червь и щёлкнул пальцами. – Алина, найди-ка мне информацию по Майклу и новому члену Лиги?

Алина зависла, собирая данные и перейдя на металлический тон выдала:

– Дана Шедс, чуть больше тридцати, выглядит моложе. Граерс уже дал ей задание заняться биохаккингом – переносом образа человека в машину, используя кристаллы Изнараила.

– Одушевлённый робот, – задумался Червь. – Были ли у нее перемещения?

– Нет. Перворожденная. Полная биография: одинока, сирота, быстрый карьерный взлет вызван прямым приглашением Граерса около двух недель назад.

– Почему я об этом не знал?

–Ты не спрашивал. Рекомендована Майклом в приватном разговоре Граерсом.

– Дочь? – предположил Червь.

– Генетические данные не совпадают.

– Прогони их по всем телам Майкла, как-то они должны были пересечься.

– Чисто. Они никогда не встречались, но перед смертью Майкл интересовался её работой.

– Что-то же должно их связывать? – повысил Червь голос и зыркнул на Алину.

Девушка замерла.

– Граерс пользуется куклами корпорации «ТРИ», Дана один из разработчиков на удаленке.

– Старик Граерс умеет удивлять, – рассмеялся Червь, разбежался и прыгнул в мутную воду.

Пять тысяч лет скитаний: от безмозглой твари до властелина собственного мира. Арахнаил дал ему разум и теперь вознамерился все отобрать. Червь лежал в бурлящем джакузи, Эдвард умел хранить свое тело, и думал над несовершенством мира. Затем наспех вытерся. Прошёлся по апартаментам, оценив вкус хозяина, покрутился перед больши?м зеркалом и, открыв гардеробную, выбрал серый добротный китель: «Пора править Земным миром».




Лига управления Изнараилом




«Удобно устроился, сукин сын, – нажал Червь кнопку лифта и, слушая навязчивую мелодию, окинул взглядом свое отражение. – Неплохо, очень даже неплохо». Лифт спустился со ста третьего этажа на сто второй трижды зазвенел и обнажил неприметный коридор. По такому же, плохо освещённому тусклыми потолочными светильниками, он каждый день ходил за Иделем. Дизайнер Лиги, проектирующий, все здания принадлежащие организации, не отличался фантазией. Или же его давно выпили, хороший повод не платить гонорар, и шпарили по одному плану.

– Доброй ночи, господин Эдвард.

Встретила его миловидная девушка. Тонкая золотая оправа очков, придавала ей вид интеллектуалки, но взгляд выдавал полную посредственность. Не спасала и строгая блузка, обтягивающая вздернутую грудь, и серая юбка карандаш, под тонкой тканью которой проявлялись очертания трусиков и подвязок уходящих вверх дорогих чулок. Папка в твердом переплете, предназначалась Эдвару.

– Ты вовремя. – перешла на шёпот девушка. – Граерса ещё нет, но стерва Шварц в зале для совещаний. Будут ещё указания? – нарочито громко спросила она.

– Расскажи мне о кандидате, – наклонился к ней Червь, предположив, что девушка личный секретарь Эдварда. – Вкратце.

Пропустив ее вперёд, он не удержался и шлепнул по округлой ягодице.

– Не сейчас, – обернулась она, произнеся фразу одними губами.

Затем посмотрела на потолочную камеру.

– Одинока, вызвана Граерсом, – повторила девушка слова Алины и остановилась перед невзрачной дверью. – Удачи. Жду тебя наверху.

Она чмокнула Эдварда и облизнула губы. Червь закрыл глаза, чувствуя, как не вовремя реагирует тело. При других обстоятельствах, он бы первым делом попробовал на вкус секретаршу. Нет, не выпил бы, но вкусил немного страсти. Не сейчас, не сегодня. Неожиданно вспомнилась Алина. «Какова она?» – промелькнула мысль, но Червь вернулся к секретарше.

– Ночь нежна, – провёл Червь кончиками пальцев по бархатистой коже щеки.

Она прильнула, но он отстранился и, не дожидаясь пока секретарша уйдет, вошёл в небольшой зал, блистающий великолепием ренессанса.

– Доброй ночи, – кивнул он.

Мягкий свет золочённой люстры, круглый стол, накрытым зеленым сукном и пышная дама, листающая экран смартфона.

– Явился первым, полон энтузиазма. Не твоя ли она ставленница, Эдвард? – посмотрела на него Эльза Шварц.

– Ты сменила имидж? – интуитивно предположил Червь, пытаясь вспомнить в каком обличии видел Эльзу в последний раз.

Единственная женщина в Совете Лиги имела больше власти, чем остальные члены вместе взятые. «Я представляю бо?льшую часть населения», – требовала она два голоса и подчас вела себя слишком возмутительно.

«Теперь тебе придётся тяжко», – подумал Червь и, подойдя к даме, поцеловал пухлую ручку в лайковой перчатке. – Новое тело тебе к лицу.

– Вечерний наряд, – покраснела Эльза от удовольствия. – Утром верну.

Она достала из сумочки небольшую бутыль, похожую на флакон духов.

– Решила попробовать последнюю ловушку: новый дизайн, уменьшенная версия. Цельный кристалл. Довольно шустрая штучка. Разработчики не подвели. Это и твоя заслуга, Эдвард. Брать на службу бывших слуг Червя было прекрасной идеей. Что ты знаешь о новенькой? – понизила она голос.

– Синий чулок, – отмахнулся Червь и соврал. – Не нашёл её фото, но ты вне конкуренции.

– Льстец, – окрасил румянец острые ушки и Эльза опять понизила голос. – Прошу тебя, встань на мою сторону.

– Доброй ночи, – послышался зычный голос председателя Совета Лиги Граерса. – Надеюсь, теперь-то все в сборе.

Эльза замолчала и уставилась на вошедшую с ним девушку: короткие розовые волосы, рваные джинсы и белая блуза на шоколадной коже не вязались с высокими стандартами предъявляемые Граерсом сотрудникам. За ними семенили Пшечник и Ким.

– Как я рада! – лживая американская улыбка подчёркивала брезгливый взгляд Эльзы.

– Прошу вас, займите свои места, – прогромыхал Граерс.

Все сели, только Червь и девушка застыли в нерешительности. Если Дана ожидала собственной презентации, то Червь боялся выдать себя.

–Присаживайся, Эдвард, – посмотрел на него Граерс.

– Невозможно сидеть, когда дама стоит, – выкрутился Червь.

– Галантность! – воскликнула Эльза. – Как её не хватает современным мужчинам.

Остальные поспешно встали.

– Этикет? – просмотрел на Червя Граерс, – Не ожидал. Поухаживайте за дамой, – распорядился он и опустился на свой стул.

Пшечник предложил девушке один из свободных стульев, и Червь расположился между Эльзой и Граерсом. Только сейчас он заметил, что стулья были похожи на стоявшие в холле изнараильской виллы: парчовые спинки и витые ножки были слабостью Арахнаила и Червь ещё раз окинул взглядом присутствующих. Старик Граерс, с большими красными ушами на вытянутом бледном лице, обкалывал гормонами имеющееся тело и выжимал из него последние соки. Он не любил перемены.

Пшечник – типичный шляхтич с темным прошлым. Один из старожилов Лиги, так же как Граерс цеплялся за свои корни, но выбирал тела помоложе. Нет, юнцы, чья кровь, насыщенная гормонами, начисто отрубала мозг, его не интересовали. Он выбирал интеллигентные лица и поверхность неомраченную татуировками. Каждое тело проходило жёсткий отбор, одним из главных пунктов которого было собеседование. Набрав сто баллов из ста соискатель лишался собственной оболочки. Мыслеобраз, отправляясь на полку к высокоинтеллектуальным собеседникам, а его семья получала пожизненное содержание. «Жертвенность! Что может быть прекраснее?» – повторял Пшечник и непременно добавлял, что рано или поздно подарит им новую жизнь, окружит себя интеллектуалами и подобно Сократу будет рассуждать о вечном.

Ким, отвечающий за азиатское направление, любил собак и ненавидел людей. Отчего жил один, много молчал, изредка выдавая восточную мудрость и держал в страхе всех сотрудников Лиги, ибо в гневе был терял контроль.

– Мулатка, – прошептала Эльза склонившись к Червю. – Черножопый Майкл в своем репертуаре.

– Дана Шедс заменит скоропостижно ушедшего от нас Майкла и станет новым членом Совета Лиги, – продолжил Граерс. – Именно он порекомендовал специалиста высокого класса на своё место, и я безоговорочно согласился. Тело – вот единственная возможность существования в нашем мире. Дана работает над механическими оболочками. У нас уже есть опыт работы с искусственным интеллектом. Алина вполне оправдывает потраченные на неё средства. Дело за малым, вместить мыслеформы в искусственные тела.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/daniil-manturov/teoriya-bolshogo-doma-64772116/chitat-onlayn/) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.