Книга - Страусиная ферма

Страусиная ферма
Д. Ман


Прелести жизни в большом городе становятся ненужными, а порой и невыносимыми. Люди круто меняют свой образ жизни, уезжают в деревню и оказываются в круговороте загадочных, фантастических и необъяснимых событий.





Страусиная ферма



Д. Ман


«Кому сон, кому явь, кому клад, кому шиш»Русская пословица.



Редактор О. Макаров

Дизайнер обложки О. Макаров



© Д. Ман, 2022

© О. Макаров, дизайн обложки, 2022



ISBN 978-5-4490-3207-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero



* * *

– Анюта, вставай, пора коз на выпас вести.

Девочка лет тринадцати открыла глаза, потянулась и встала.

– Давай одевайся, перекуси… Я тебе тут в котомку картошки с хлебом положила и бутыль с водой. В обед Стёпа что-нибудь принесёт.

Анюта оделась, доскребла вчерашнюю кашу из миски, запила её козьим молоком.

– А куда их сегодня отвести?

– А туда же. На луг к реке. Место хорошее, трава сочная.

– Ой, бабушка, вчера ещё хотела тебе сказать… – Анюта замялась.

– Ну, говори. Что ещё?

– Мерещится мне там постоянно что-нибудь, но нестрашное… Люди какие-то дом большой строят… Но звуков топора не слышно… Только, только пригляжусь, а ничего нет, как ветром сдувает.

Бабушка потрогала лоб Анюты.

– Нормально вроде всё, жара нет. Да ты сочиняешь всё, бабку старую пугаешь…

– Нет, бабулечка. Зачем мне врать…

Бабушка задумчиво посмотрела в окно.

– Видишь значит… необычное… Слыхала я о таком, только не у нас. Говорят, что такое случается в Никандровой пустыни. И видят не все… А не перегрелась ли ты на солнце? Дни стоят тёплые, солнце припекает, хотя и май. Ладно, ступай, коз береги. Они жару тоже не любят, ближе к обеду отгони их поближе к лесу. Там сараюшка ветхая. Но, какая-никакая защита от солнца. Пусть полежат, отдохнут. А печь перестанет, гони их опять на луг.

(Где-то в Псковской области… Год 1908.)




ЧАСТЬ ПЕРВАЯ





«К нам приехал, к нам приехал…»


Если верить календарю, то весна уже началась. Начало марта, а погода зимняя: к вечеру прилично холодает, а ночью всё ещё примерно минус десять. Конечно, дни уже длиннее и днём припекает солнце и плавит снег на крышах домов, с которых свисают гроздья сосулек. И под тёплыми лучами звучит весенняя капель…

Скоро восьмое марта. Сегодня воскресенье, завтра на работу… Осталось три дня, а я ещё не придумал, что подарить своим родным женщинам: маме и сестре. Цветы – это само собой… А что ещё… Лёльке вообще бы можно было ничего не дарить… ведёт себя последнее время безобразно: хамит, пререкается, всё ей не так и я для неё не авторитет, несмотря на то, что старше на пять лет. Мама говорит: «Не обращай внимания и не обижайся. Она так самоутверждается…»

Правильно, маме легко так говорить, ведь она видит только «верхушку айсберга», а что себе позволяет её доченька без неё… Чего стоят её слова типа «…не тебе судить, дилетанту недоученному». Но я об этом маме не говорю, ни к чему её расстраивать лишний раз. Она итак переживает, что я бросил институт и перехожу с одной работы на другую… короче, не нашёл себя в жизни. А всё из-за любви… но об этом как-нибудь в другой раз.

Лёлька, Ольга Игоревна, поступила в театральное училище с первого раза. Она с детства мечтала быть артисткой и никем другим себя не видела. Все наши семейные праздники всегда начинались с её выступлений. Отец ставил её на стул, и она читала стихи или пела песенки. Все, естественно, её хвалили и хлопали в ладоши. Она улыбалась, раскланивалась и довольная слезала со стула под дружные аплодисменты родственников. Пухленькая, с огромным бантом на голове, в кружевном платьице она была очень милой и хорошенькой. В шесть лет при очередном своём выступлении она оконфузилась, но, несмотря на это, продолжала выступать и в детском саду, и в школе. Мамин двоюродный брат, присутствовавший при том конфузе, каждый раз вспоминал этот случай со смехом: «Всегда хотела быть артисткой…»

Мы каждое лето приезжали к нему на дачу. Ведь мама с детства росла в их семье и считала его родным братом. На даче все были при деле, отдыхали только вечером: играли в карты, попивали домашнее вино. Мы с Лёлькой были предоставлены сами себе. Ей шесть, мне одиннадцать лет. В этот период разница в возрасте большая. Я убегал играть с ровесниками, а Лёльке было скучно. Мама ей и сказала: «А ты займись подготовкой очередного номера. Мы сделаем перерыв в работе, и ты нас развлечёшь». Лёльке готовиться особо было не надо, у неё в запасе было много чего… Она сразу стала всех созывать на своё выступление. Бегала по саду от одного к другому. «Дядя Митя, тётя Лиза, я жду вас на лавочке… я буду выступать…» На даче всегда было много народу. Мать Валентина любила компании, любила вечерами посидеть в кругу родных, сыграть в преферанс или, в крайнем случае, в «козла». Лёля занялась сбором зрителей. Она раскраснелась, разволновалась… Ей хотелось выступить перед всеми сразу. Наконец народ собрался и уселся на лавочку. Последним появился Валентин с женой.

Лёля встала перед зрителями и объявила: «Сейчас перед вами выступит знаменитая артистка Ольга Игоревна…» Вот тут и произошёл конфуз. Оля описалась… Она закрыла лицо руками и плача уткнулась в мамину юбку. Представляю, как веселился Валентин… Он и сам любил пошутить или, как теперь говорят, «поприкалываться». Меня тогда на даче не было, я где-то бегал с друзьями, мне рассказали потом, но и мне было смешно.

– Чего же ты, Лёля, перед выступлением не сходила в туалет? – спросила мама.

– А я давно туда хотела, только боялась, что пока я хожу в туалет, вы опять все разбредётесь, и опять придётся вас собирать…

Сейчас Ольга Игоревна, ещё не знаменитая, но будущая артистка, сидела, уткнувшись в телевизор с какой-то экзотической маской на лице тёмно-коричневого цвета, из нафталана кажется. Она смотрела порядком уже надоевший мне фильм «Жестокий романс». Нет, фильм конечно хороший, я ничего против не имею, но я бы посмотрел какую-нибудь передачу о спорте, о чём и сказал Лёле. На что услышал:

– Ваня, мне обязательно нужно посмотреть этот фильм. Я слежу за игрой актёров и… учусь.

Сказано это было нормальным голосом, без очередного выпендрёжа, поэтому я не возразил и, думая о своём, краем уха и вполглаза тоже смотрел.

Неожиданно раздался звонок в дверь.

– Должна прийти Таня. Но я не могу сейчас отвлекаться. Скажи ей, чтобы зашла через полчаса. Скажи, что я моюсь…

Таня была нашей соседкой по подъезду и школьной Олиной подругой. Она училась на филологическом факультете.

– А зачем она вообще придёт?

– Ей книжка нужна Достоевского «Бесы».

– Я могу передать…

– Нет, я сама, нам ещё нужно поболтать… о своём, о девичьем…

Я открыл дверь. Это была не Таня, а Анна Трофимовна из соседней квартиры, ей нужна была мама.

– Знаю я, что без звонка вы не открываете… Звоню, звоню, а всё занято. Трубка что ли у вас плохо лежит…

Я проверил. Точно, трубка лежала плохо.

– А мама в ванной, моется.

И это было правдой. Мама мылась.

– Не дашь ли несколько лавровых листиков… Хватилась, а у меня нет.

– Конечно.

– Вот спасибо. Выручил.

Получив «лаврушку», Анна Трофимовна отбыла.

Без предварительного звонка по телефону мы действительно никому не открываем. Свои знали. А если звонят в дверь ни с того ни с сего, то это чужие. Просто надоело, до сих пор ходят и предлагают что-нибудь купить: картошку, постельное бельё и прочее. Или какой-нибудь социальный опрос. И кто на такие работы идёт? Ведь знают, что народ уже учёный, ни на что не поведётся… Скорее всего это приезжие, которые ещё в обстановке не разобрались… Или вот повадились уборщики лестниц звонить в дверь, чтобы им водички налили для мытья полов. Наверное, в Таджикистане или Узбекистане так принято. Мама пару раз открывала и наливала воду в вёдра, но потом не стала. Она после смены спит, а ей в дверь трезвонят. «Никто видно кроме меня не открывает… Повадились. Одна я такая добрая…»

Фильм ещё не закончился, но Лёля уже не так внимательно его смотрела, так как начала промокать ватой маску на лице. И тут одновременно прозвучало два звонка: телефонный и в дверь. Я взял трубку, мне должен был позвонить Сашка, чтобы сказать, сможет ли он завтра подвезти меня до работы. Это был он. Подвезти не мог, так как ехал с утра в другое место. К двери пошла Лёля, ведь она ждала Таню. Я слышал, как она открыла дверь и почти сразу её захлопнула.

– В чём дело? Кто это был?

– Мужик какой-то. Увидел меня и рот раскрыл от удивления…

– Немудрено. Ты себя в зеркале видела? Облезлая негритянка бело-коричневая…

– Ой у меня же маска… Да и наплевать, это же чужой был…

– Что, так ничего и не успел сказать?

– Нет. Только вот в руку сунул, – Лёля посмотрела на то, что держала в руке. – Фотографию.

Я взял у неё фотокарточку. Она была старой, чёрно-белой. На ней были две женщины и мальчик. Я пригляделся.

– Постой, а тебе не кажется, что одна из женщин похожа на нашу маму в молодости?

– Я же её не рассматривала, дай погляжу…

Тут открылась дверь ванной комнаты и из неё появилась мама.

– С лёгким паром! – сказали мы с Лёлей хором.

– Спасибо. Что тут у вас? Звонки какие-то…

– Мам, а это не ты случайно? – спросила Лёля, подавая фотокарточку.

– Я. С моей четвероюродной сестрой из Эстонии и с её сыном. Вы что в моём альбоме рылись?

– Нет. Мне это фото какой-то посторонний мужчина через дверь дал…

– Разыгрываете?

И тут опять раздался звонок в дверь. Мы переглянулись. Мама пожала плечами и пошла открывать прямо в таком виде, в каком вышла из ванной комнаты: в халате и с полотенцем на голове. Лёлька вернулась к телевизору и прибавила звук, так как на экране появились цыгане и запели. Я подошёл поближе к входной двери и услышал запинающийся мужской голос:

– Извините, пожалуйста, если я не туда попал. Фото верните… Оно мне дорого, как память о маме.

– Ой, – сказала мама. – Серёжка, ты что ли? Ну не ожидала…

И тут из комнаты послышалось: «Друзей встречает песнями цыганская семья… К нам приехал наш любимый, Сергей Сергеич дорогой…» От двери послышалось:

– Сергей Сергеич, он самый, Любимов.

– Заходи, дорогой…

Именно так, под цыганские напевы Сергей Сергеевич появился в нашей жизни.




Моему забору двоюродный плетень



В прихожую вошёл полноватый мужчина среднего роста. На вид ему было лет пятьдесят. В стильном пуховике, явно из последней коллекции моделей, в джинсах, со спортивной сумкой через плечо и с пакетом, из которого он вытащил хорошо укутанный в бумагу букет.

– Это Вам, тётя Лида.

– Спасибо. Каким ветром… к нам? Проездом? Я ведь о тебе только и знаю, что давным-давно, лет двадцать назад ты в Европу уехал… Раздевайся, проходи… Что это мы в прихожей… Ваня, который час? Анна Трофимовна ещё, наверное, не спит…

– Не спит, конечно. Недавно за лавровым листом приходила.

– Сейчас я ей позвоню… Надо договориться.

Когда к нам приезжали гости, мама всегда ночевала у Анны Трофимовны, которая жила одна в двухкомнатной квартире.

– Сергей, знакомься. Это мой сын Ваня, а чумазая, что тебя не пустила, моя дочь, Оля. Ночевать будешь в этой комнате, а они в соседней.

– Я может в гостиницу… и завтра встретимся.

– Ещё чего… Завтра мы с Ваней на работу. Он на сутки и я на сутки, Оля на учебу. Отдохнёшь… Еда в холодильнике… Что найдёшь, то и ешь… Ключи мы тебе оставим. А сейчас чай попьём, я как раз после ванны и собиралась…

От маминой бессвязной словесной атаки Сергей Сергеевич выглядел растерянным и удивлённым.

– А я думал, что Вы не работаете, тётя Лида… Разве Вы не на пенсии?

– На пенсии. Но разве на неё проживёшь… Вот и устроилась вахтёром, сутки через трое. И бросать эту работу не собираюсь. Место-то «блатное»… Не каждый пенсионер такое найдёт. Сижу в тепле, ночью читаю или носки вяжу, телевизор имеется, и поспать немного могу. Мужа моего уже лет пять как нет… Надеяться не на кого. Ванька то работает, то нет. Оля учится, в массовке подрабатывает иногда… Ой, да ты ведь не знаешь… Она у нас будущая актриса…

Мама быстро собрала на стол всё к чаю: варенье, печенье, сыр, колбасу… Мы перекусили, и мама, собрав вещи, ушла к Анне Трофимовне.

– Послезавтра, Серёжа, всё подробно расскажешь… Обо всём поговорим, всех вспомним.

Анна Трофимовна была очень хорошим человеком: добрым, отзывчивым, но вот с мужем ей не повезло. Алкоголик. И по молодости пил и на старости лет. Умер от инфаркта.

– Один только и был в нашей с ним жизни хороший период, когда он кодировался. Допился до белой горячки, испугался и закодировался. Тогда и жили мы с ним хорошо. Дачу строил. Всё своими руками… и по огороду мне помогал… А на старости лет развязал… Тянуло его к спиртному, зависимость. Ничего не интересовало, даже внуки. Не вылечиваются алкоголики. Больные люди…



* * *

Оля приняла душ и ушла к себе, а я, приготовив Сергею Сергеевичу спальное место, решил его немного поспрашивать. Интересовала меня наша с ним родственная связь.

– А кем мы с Вами друг другу приходимся?

Сергей Сергеевич ненадолго задумался.

– А чёрт его знает… Я в этом не силён. Дальние родственники. – И, улыбнувшись, добавил:

– Как у нас в России говорят… ты моему забору двоюродный плетень… И вообще, дело-то не в родстве… Бывает, что чужие по крови люди ближе родных. Родственные души. Слыхал о таком? И вообще давай перейдём на «ты», я ведь не старик ещё… Сорок пять лет. Выгляжу старше из-за дурацкой лысины, но тут ничего не поделаешь… Генетика. Я в своё время чем только голову не мазал… Все рецепты перепробовал. Толку ноль. Плюнул и решил: «Не я один такой, живут без волос и не горюют». Теперь бреюсь наголо, ведь и с волосами многие бреются… Мода, что ли такая… или мешают они им.

– А пересадку волос не хотели попробовать? Теперь ведь делают. Мой друг Саша копит деньги на пересадку. Комплекс у него, говорит: «…девушки не любят».

– Девушки… Они много за что любят… Посмотришь, и покруче нас мужики с лысинами, а пересадку не делают и всё у них есть… Вот к примеру, Трамп. Я читал, когда тоже пересадкой волос интересовался, что ему делали пересадку, но неудачно. И что? Живёт, не горюет, волосы с одной стороны лысины на другую зачешет… И жена у него красавица. Твой друг, наверное, уже приличную сумму скопил, я бы ему посоветовал эти деньги в какой-нибудь бизнес вложить, может толк будет. А деньги на пересадку потратит… и неудачная… Ни волос, ни бизнеса… и опять девушки не любят.

В принципе я Сергея понял. Я и сам знал, что девушки не за одну внешность любят. Вот и моя любимая, видимо взвесив все за и против, уехала с французом… Вот так КТО, ГДЕ… И КАК МОЖЕТ устраивает свою личную жизнь.



* * *

Наконец, мы смогли собраться все вместе. Мы с мамой, отдежурив и отоспавшись, с интересом беседовали с Сергеем о его жизни.

– Ты к нам в отпуск, или как… – спросила мама.

– Да я ведь уже в России с августа месяца.

– И только собрался приехать?

– Дел много было. Я ведь вернулся. Затосковал вдруг по земле родной: лесам, озёрам, полям русским и людям простым.

– Ну, людей простых теперь трудно найти. Разве что в деревнях остались…

– А вы…

– А что мы? Мы пережитки социалистического строя… Нас всё меньше и меньше. Теперь у нас всё за западный манер, строим какую-то свою никому не ведомую демократию… В деревнях люди вообще ничего понять не могут… Да и не осталось их там.

– А ведь я в Псковской кусок земли купил, дом строю, хочу ферму свою открыть.

– Да ну… Точно, значит, домой захотел, раз в родные края вернулся.

Сергей Сергеевич всё своё детство и юношеские годы прожил в Эстонии, недалеко от границы с Псковской областью. Да и кто тогда думал о каких-то границах… Одна страна, Советский Союз. И вот, когда Прибалтика отделилась, Сергей с матерью оказались за границей, а все родственники и бабушка Сергея в России. Мать Сергея захотела в Россию и, как «угнетённое меньшинство» и беженка, получила подъёмные на переезд. Денег хватило, чтобы купить двухкомнатную квартирку в Пскове. А у Сергея все друзья остались в Эстонии. Он продолжал туда ездить на заработки, а потом и вовсе уехал с друзьями в Швейцарию, где и жил долгое время. Последние несколько лет он жил на юге Франции. Вот там и заскучал по российским зимам, морозам и снегу.

– А что на ферме собрался разводить?

– Я тут проанализировал, чего же в России не хватает… Куриные и перепелиные фермы есть. Крупный рогатый скот мне пока не потянуть. Решил страусиную ферму открыть, к ним индеек и павлинов заказал.

– Да разве павлинов едят?

– Да это я для души. Помнишь фильм «Белое солнце пустыни»? Они у Верещагина по двору гуляли. С тех пор мне в душу и запали…

– Да… – задумалась мама. – Планы у тебя грандиозные. Удачи. А кто работать на ферме будет? Где работников найдёшь?

– Там рядом деревенька небольшая и народец есть, и заработать хотят. Не всё же рыбой из Чудского озера кормиться и по лесам за грибами… Люди разные, в основном немолодые. Может и ты, тётя, со мной поедешь, места хватит. Ведь у меня из родни только вы остались…

– А чего же не женился до сих пор?

– Хочу свою, псковскую найти.

– Это правильно. А на счёт того, чтоб к тебе поехать… отказываться сразу не стану. Поживём, увидим.




Женский день



– Завтра женский праздник, – сказал мне Сергей. – Скажи маме, что все хлопоты, по подготовке праздничного стола я беру на себя. А ты уборку сделай. В женский день женщины должны отдыхать. Согласен?

Я кивнул.

– Вот и славненько. А я по магазинам пробегусь. Пока.

Я тоже решил сходить в магазин, нужно было купить подарки любимым женщинам. Я зашёл в цветочный магазин. Приличные букеты стоили дорого, «мне не потянуть…» подумал я, и сразу вспомнил, что так говорил о ферме крупного рогатого скота Сергей. Каждому своё: ему ферму не потянуть, а мне приличный букет… «А чего выпендриваться… Они мои возможности знают. Куплю тюльпанов в сетевом магазине, маме конфеты „Рафаэлло“ (она их любит), а Лёле шоколадку. Всё как всегда. Главное внимание…» Невольно вспомнилось, что раньше говорили: «Книга – лучший подарок». А кто их теперь читает, эти книги? Вон у нас их сколько… Родители где только их не покупали… Читали, ставили на полки, все пылинки с них сдували, а теперь все кладовки ими завалены. Мама говорит: «Места много занимают, но чтобы выкинуть… никогда. Рука не поднимется». А я много раз уже видел, как при переезде люди просто их выбрасывают, чтобы не тащить в новую квартиру. Другие времена, другие нравы. «А куда я их потом девать буду?.. А свезу к Сергею в Псковскую. Он же говорил, что дом большой… А там пусть хоть печку ими топит… Всё есть на электронных носителях, и места они не занимают».

Вот так, размышляя о бренности всего сущего, я вернулся домой и принялся за уборку. Часа через два вернулся Сергей, нагруженный, как говорят, «под завязку».

– Всё. Всё объехал, всё купил. Никакого дефицита… Это определённо перемена к лучшему. В магазинах есть всё, это не Советский Союз, эпоха «дефицита» в прошлом.

– Всё есть, да не каждый купить это «всё» может… – сказал я ему.

– Будем надеяться, что доступность по цене следующий шаг.

– Ага, лет эдак через сто… Если такое вообще возможно.

Восьмого марта, выпроводив маму к Анне Трофимовне, мы принялись за приготовление праздничного стола. Всё делал Сергей, а я был на подхвате. Выходило у него всё ловко, как будто всю жизнь он этим и занимался.

– Где это ты так научился крошить овощи?

– Было дело. Я ведь много где работал. Какие твои годы… Поживёшь с моё, ещё не тому научишься… Только не здесь, не под мамочкиным крылом. Ты только не обижайся… Вот что у тебя за работа? Разве в молодые годы этим нужно заниматься… А где перспектива? Ты даже не настоящий охранник… просто сторож.

– Я еле-еле эту-то работу нашёл. Денег на жизнь катастрофически не хватало. Одни макароны ели…

– Поехали со мной в Псковскую. Я серьёзно. Ты подумай. Там работы непочатый край, найдёшь своё место в жизни.

– Это на ферме-то…

– Почему? Не обязательно, есть у нас и другие дела… А подай-ка мне вон тот пакетик.

– Я подумаю, – сказал я, передавая пакет. На этом разговор и закончился. Я пошёл в комнату и стал расставлять приборы, а Сергей приносил с кухни блюдо за блюдом.

– Ну, вроде бы всё. Зовите маму.

Я заглянул к Лёле.

– Иди за мамой, у нас всё готово.

Лёля была при полном параде, выглядела отлично. Косметика, волосы, уложенные по-особенному… Это она умела. По-видимому, ей очень хотелось сгладить первое впечатление Сергея о ней, как о бело-коричневой негритянке. Когда Лёля вышла из комнаты, я заметил удивленный взгляд Сергея, а потом и восхищенный… Лёля тоже поняла, что произвела неизгладимое впечатление и улыбнулась. Я любил, когда она вот так искренне улыбалась. Её улыбка обезоруживала и выдавала её внутреннюю сущность: дружелюбие и отзывчивость.

– Ой, что же это… Банкет не хуже ресторанного, – увидев накрытый стол, сказала мама.

– Да ты целое состояние потратил… – глядя на Сергея сказала она. – Одни деликатесы… Я и не помню, когда их ела… а может и не ела вовсе… Народ, вы не будете против, если я Аню приглашу?

– Мама, ведь это твой праздник. Тебе и решать, кого позвать… – сказал я.

Через несколько минут мама вернулась с Анной Трофимовной, тоже приодетой по случаю праздника, и мы наконец-то уселись за стол.

Веселье было в самом разгаре, и тут начались телефонные звонки. У мамы было много хороших знакомых, которые и поздравляли её с Женским днём. Чтобы она на каждый звонок не вставала и не уходила в прихожую, я подключил телефон в комнате и нажал кнопку громкой связи.

– Ну, тётя, у тебя и знакомых… море… – сказал Сергей. – И почему они все именно звонят, не проще бы было отправить СМС с поздравлениями? У тебя ведь есть сотовый телефон?

– Есть, конечно, но пережитки социалистического строя любят общаться вживую. Тогда улавливаешь настроение человека, искренность поздравления. Если человек звонит, он на самом деле хочет с тобой пообщаться. Вот в прошлый Новый год настроения у меня никакого не было. Я тогда не работала, и денег не было на праздничный стол, но людей-то поздравлять надо. Я и отправила всем СМС «С Новым годом!». Через некоторое время звонит Рита и поздравляет. А ей говорю: «Я тебе СМС послала». А она: «Я видела. Видно у тебя совсем нет настроения, раз такое краткое и обыденное поздравление…» И ведь права была.

– Кстати, – сказала Анна Трофимовна, – вспомнилось мне кое-что про женский день. К празднику, правда, никакого отношения не имеет. К месту ли будет рассказать…

– Да говори уж, если начала.

– Соседка наша по даче, Валентина Митрофановна, что ни посадит, всё у неё растет: тыква, огурцы, укроп, лук огромный, клубника, ну и прочее… Мой муж в то время не пил (ну, вы знаете, кодировался), дачей занимался, и спросил её:

– Как тебе, Валя, удаётся всё это вырастить? Секрет какой знаешь… так подскажи по-соседски.

А она ему:

– Никаких секретов у меня нет. Ухаживаю, удобряю.

– Так и мы всё это делаем…

– А сажаете как?

– Как и все, в положенное время.

– Сажать надо по женским дням.

– Спасибо за совет.

Приходит Вася домой и говорит:

– Валя всё сажает по женским дням. А что она имела в виду, я не понял, а спросить постеснялся. Ты о таких посадочных днях слышала?

Естественно, я ничего не знала и решила Валю расспросить.

– Валя, по каким это женским дням ты всё сажаешь?

– А просто всё. «Понедельник» это мужской род, значит мужской день. «Вторник» тоже, а вот «среда» женский род, значит женский день.

Я про себя стала перебирать дни. Получалось, по Валиному методу посадки, только ещё пятница с субботой были женскими днями.

– А «воскресенье» это какой день? Вроде не женский и не мужской, средний род.

Валя посмотрела на меня с удивлением и нескрываемым превосходством.

– Это же выходной. Выходные не для работы, а для отдыха.

Я вот до сих пор думаю, возможно ли такое… И откуда она сама это взяла.

– Может путём проб и ошибок… Из жизненного опыта, – предположил Сергей, с трудом сдерживая смех…

И тут опять раздался звонок. Никто, кроме мамы, я имею в виду себя и Лёлю, не прореагировал. По городскому телефону давно звонили только ей. Мы с Лёлей пользовались сотовыми. Мама сняла трубку, и мы услышали (громкую связь никто не выключал):

– Вам кого? – Мама опешила…

– Никого.

– Ну, тогда всё.

– А кто это? – спохватившись, спросила мама, но там уже положили трубку.

– Странный звонок, – задумалась мама. – Голос как у Раисы Павловны… очень похож… Надо Норе позвонить, узнать, как у них дела.

– Нора, здравствуй. С праздником тебя нашим женским.

– Я тебя тоже поздравляю.

– Как твоя мама… не могла она сейчас мне звонить? – И мама рассказала о полученном звонке.

– Да, похоже, это она. Я даже не знала, что она это может… Я её тут учила неделю, как телевизор включать. А она всё говорила, что не понимает… Я ей на бумаге крупно написала: «Нажать большую красную кнопку».

– А откуда она мой телефон знает?

– Так рядом с телефоном телефонная книжка лежит, и ты у меня в ней записана под девичьей фамилией. Видно увидела и набрала, и сразу же забыла, что сама набирала, подумала, что нам звонят, вот и спросила «Вам кого?»

– Значит всё-таки с головой у неё плохо?

– Да ещё как… Всё забывать стала. А вот, что раньше было помнит. Вот ты мне звонишь, а она спрашивает: «Кто звонит?» Я ей говорю: «Лида», а она сразу твою девичью фамилию называет. Как будто у меня других знакомых Лид нет. Скандал нам тут устроила. Простыни у неё пропали. Потом нашлись. Сама засунула, а куда не помнила.

– Да, проблемы у тебя… Сочувствую. Но с другой стороны в народе говорят: «Кто мать и отца почитает, тот вовеки не погибает». Это о тебе.

Мама положила трубку и сказала:

– А ведь и правда, «старость не в радость». И люди к престарелым относятся по разному… Но, в основном, КТО, ГДЕ… И КАК МОЖЕТ, старается старикам помочь.



* * *

Утром Сашка ждал меня во дворе у машины.

– Давай быстрей. Чего сегодня долго не выходил? Бурно праздник отмечал…

«Что это с ним?» подумал я. «Чего это он такой возбуждённый…» Я вышел как всегда, и обычно мне приходилось его ждать. Он выходил вялый, сонный и не сильно разговорчивый. Высаживая меня у моей работы, он не раз говорил: «Иди, отдыхай» и даже перефразировал поговорку «Солдат спит, а служба идёт». У него она звучала так: «Ваня спит, а деньги капают». Насчёт сна он был неправ. Спать у нас разрешалось только днём, да и то четыре часа, а ночью ни в коем случае. Но Саша имел в виду другое: он работал экспедитором, развозил товар по магазинам, сам загружал и выгружал. В общем, целый день на ногах и за рулём, а я целые сутки сидел и скучал, а ночью очень хотелось спать.

Я не раз предлагал ему пойти ко мне на работу, тем более у нас периодически требовались люди. Не каждый может выдержать такой график.

– Заманчиво… – говорил он. – Но мне пока не подходит. Мне деньги нужны и не маленькие… На содержание машины, на бензин и сам знаешь, для чего… Не пенсионер ещё…

Я снял с плеча рюкзак с провизией, быстро сунул его на заднее сиденье и уселся рядом с Сашей.

– Ты чего сегодня такой взвинченный? Случилось что?

– У нас на работе такое ЧП… Помнишь, я тебе о наших логистах рассказывал и показывал их в контакте? Васю Егорова?

– Припоминаю. Ты ещё говорил, что он лучше всех к экспедиторам относится, разговаривает нормально, без подколов, не выпендривается. Жена у него грузинка и дети есть. И на фото он… с ножом.

– Да, Это он. Детей двое. А ножей у него целая коллекция была. Они на стене на ковре висели.

– Ну и что с ним?

– Седьмого марта у него день рождения был. Видно сильно много выпил, крышу и снесло. Вышел на улицу и стал ножом машины царапать и колёса резать. А какой-то парень увидел и сделал ему замечание. Не знаю, правда, в какой форме, но думаю, что без крепких слов не обошлось… Короче, Вася нанёс ему три ножевых ранения…

– Три раза пырнул… А с парнем этим что?

– Скончался от ран в больнице.

– Ну и дела… Ты же говорил, что он самым адекватным был.

– Мне так казалось. А Игорь, наш экспедитор, который мне всё это сообщил, говорит: «Ты его совсем не знал… не выпивал с ним. Я раз с ним выпил, так он ко всем цепляться стал, за нож хватался». Оказывается, он у него всегда с собой был.

– Классика какая-то… Говорят, что если в первом акте пьесы на стене висит ружьё, то в последнем оно обязательно выстрелит. А у него на стене ножи были развешаны.

– Ему, видно, пить совсем нельзя было. Теперь говорят, что он в выходные всегда выпивал… Да и развозим мы слабоалкогольную продукцию… Наверняка домой возил, ведь всегда десяток бутылок на бой списать можно…

– «На халяву пьют и трезвенники, и язвенники…»

– Верно. «На халяву и уксус сладкий».

– А парень этот, зачем к пьяному, у которого к тому же в руках нож, сунулся. Если боевыми искусствами не владеешь, лучше не лезть.

– А может там его машина была. Мы не знаем.

– А ты ничего странного за ним не замечал? – спросил я Сашку.

– Ничего, ну разве что у него вместо гудка на телефоне песня Круга стояла. Звонишь ему и слышишь: «Кольщик, наколи мне купола…» Шансон любил. Да-а… дела. Ничего просто так не бывает…

– Останавливай. Приехали.

Я взял рюкзак и направился к месту моего мучения. А как назвать такую работу…

Я устроился в охрану незадолго до Нового года. Тогда старший смены Тетерев Емельян Фомич был очень рад моему появлению. Если бы не появился охранник, ему не удалось бы уехать на все новогодние каникулы. Я нарисовался очень вовремя, но, несмотря на это, он так составил график, что моё дежурство выпало на тридцать первое декабря. Моё появление его выручило, а он мне такую подлянку… Да ещё пообещал, что через месяц сделает анализ моей работы и, если его что-то не устроит, даст такую рекомендацию, что меня уволят… Представляете, как мне было грустно… По телевизору новогодние программы, на улице канонада фейерверков, а мне невыразимо одиноко… хоть плач. Я переписывался с мамой по вотцапу, она тоже была одна, так как Лёлька встречала Новый год с друзьями. Мама очень хорошо меня понимала и беспокоилась о моём душевном состоянии. В результате, не выдержав, явилась ко мне на дежурство, прихватив у Анны Трофимовны баночку салата «оливье».

Мои сменщики, в принципе, были неплохие мужики, кстати, оба с высшим образованием. Один окончил институт связи, а другой бывший военный на пенсии. У меня, можно сказать, неполное высшее… А руководит нами бывший пэтэушник-прапорщик с лицензией охранника. Как он вообще стал старшим смены? Наверное, давно работает… Вскоре я понял, что Емельян Фомич очень боится потерять это место. Ещё бы, у него был девятичасовой рабочий день, пятидневка и фиксированный оклад. Поэтому, кроме официального журнала, он завёл тетрадочку, в которую записывал все события дня, а когда уходил, требовал, чтобы и мы писали. Помню, в самом начале моей работы я записал в конце своей смены: «Ничего не произошло». А в начале своего следующего дежурства увидел, что слово «произошло» зачеркнуто, а вместо него написано «случилось» и на полях надпись «для тугодумов». То есть, записывать всё нужно было именно так, как считал он. В очередное мамино посещение я показал ей тетрадь.

– Да это просто бред какой-то. Всё наперекосяк… почерк неровный, зачёркивания… Слова вставляет сверху, а об орфографических ошибках я уже не говорю… бросаются в глаза. Вот он пишет «зделать…» а в русском языке приставок «з» не бывает… Одним словом, ПТУ.

– А вот его личная внутренняя инструкция…

– Должностная?

– Нет. Это хрень какая-то…

– Тогда и смотреть не буду. Пусть себе пишет… Может ему от этого легче становится. Главное, ты должностную инструкцию не нарушай. А так, «мели Емеля, твоя неделя».

Как точно тогда сказала мама. И зовут его Емеля, и целых пять рабочих дней он нам по очереди мозг выносит. Вот так у нас: КТО, ГДЕ… И КАК МОЖЕТ, работает и выживает.




«И мышь в свою норку тащит корку»


Емельян Фомич единственный среди нас был курящим. Курить у нас в общественных местах запрещено и Фомичу приходилось через подвал выходить на другую сторону здания и под прикрытием козырька чёрного хода, оглядываясь по сторонам быстро выкуривать сигарету. Мы охраняли элитный дом с подземным гаражом, и Фомич боялся, что запах сигарет не понравится элитным жильцам. Он даже пользовался освежителем воздуха, опрыскивая место своего курения. А ещё во время своего дежурства, сидя у телевизора, он постоянно лузгал семечки. Мешок с семечками он хранил в холодильнике, так как опасался мышей. Кстати, о своих перекурах он ничего не писал в своей тетрадке, а почему? А потому, что на охраняемом объекте по должностной инструкции надо контролировать правила противопожарной безопасности… А не затушенный по небрежности окурок может привести к пожару.

Пока никого нет, надо поздороваться с Мышем. Я достал из рюкзака сыр, отрезал маленький кусочек и направился в дальний угол помещения, туда где стоял стеллаж с пыльными папками, в которых, только одному богу известно, а может ещё и Фомичу, что находилось… Пока я здесь работал ни разу не замечал, чтобы к ним кто-то подошёл. Я наклонился к отошедшему от стены плинтусу и тихонько присвистнул, но этого и не требовалось… Остренькая белая мордочка с глазками бусинками уже выглядывала из-за плинтуса. Мыш схватил кусочек и скрылся. Побежал в свою норку. «Каждая мышь в свою норку тащит корку». Я знал, что Мыш без меня с голоду не умрёт, но так у нас с ним заведено. Это приветствие… или означает, что я пришёл в гости не с пустыми руками… Или, чтобы Мыш знал, что сегодня моё дежурство и вечером можно прийти.

С Мышем я познакомился примерно через месяц после моего трудоустройства. И произошло это ночью. Я сидел у мониторов, хотелось спать, глаза закрывались сами. Я решил немного встряхнуться и прогуляться на крышу, с которой открывался прекрасный вид. Подышав чистым воздухом, я вернулся и краем глаза уловил какое-то движение на столе у мониторов, где стояла моя чашка, и лежал кусок кекса. Вообще, пить чай у мониторов можно. Надо только убирать за собой, что обычно забывал делать Семён. Фомич постоянно ворчал по этому поводу и как-то раз, окончательно разозлившись, написал в своей тетради «последнее предупреждение», а заодно убрал мусорное ведро, записав «каждый сам выносит свой мусор».

– Да я всё убираю, – говорил Сёма.

– Значит плохо. Крошки остаются и липкие разводы на столе. Вот что значит, «такую-то мать», не служить в армии… Там бы тебя быстро научили…

С тех пор Семён перед уходом тщательно мокрой тряпкой протирал стол, ну и мы все, естественно, тоже.

«Что это было?» подумал я. «Неужели мыши… а может это от недосыпания…» Под утро, часов в пять, я просто клевал носом. Тишина стояла полная, всё просто располагало ко сну. И тут сквозь накатывающиеся на меня волны сна я услышал шорох со стороны стеллажа. Сон как рукой сняло. Мне стало интересно… Я подошёл к стеллажу и заметил, как что-то маленькое проскользнуло за отошедший от стены плинтус. Я нашёл себе занятие… Как бы выманить эту крошку… И тут я вспомнил о семечках Емельяна Фомича. Самое то… Ну, чем в таком доме может питаться мышь? А в том, что это мышь, я уже не сомневался. Жильцы богатые, едят одни деликатесы… наверняка семечки огромный дефицит в рационе здешних мышей. Я подошёл к холодильнику, достал пакет с семечками и отсыпал немного в ладонь. Положив семечки у плинтуса, я затаился и стал ждать. Я угадал с приманкой, через некоторое время из-за плинтуса вылез белый мышонок, точно такой, как в зоомагазине недалеко от моего дома. Скорее всего, этот мышонок раньше жил в одной из квартир дома, его наверняка купили детям, а потом по какой-то причине он сбежал. Приручить его оказалось просто, тем более он и был ручным. Мыш довольно скоро ко мне привык и регулярно получал от меня семечки Фомича. Потом я стал подкармливать его всем тем, что было у меня. Сыр Мыш просто обожал. Я подумал, что ему нужно подобрать имя, но ничего подходящего в голову не приходило.

– Будешь просто Мыш или Миш. – Тем более я уже установил, что моя мышка мужского пола.

– И писаться твоё имя будет без мягкого знака. Существительные мужского рода, оканчивающиеся на шипящие, пишутся без мягкого знака на конце. Есть такое правило в русском языке.

Мыш не возражал…

В моё дежурство он беспрепятственно бегал по столу, вокруг камер видео наблюдения, лазал по мне, периодически проверяя мои карманы, смотрел телевизор… Нет, я не вру. Он действительно его смотрел, расположившись на ручке кресла, уставившись глазками-бусинками в экран. Особенно ему нравились мультики, но всякий раз увидев на экране кота, он начинал мотать головой и царапать своими коготками мою руку. Я переключался на другой канал и Мыш успокаивался. Короче, мы нашли общий язык. Перед окончанием моей смены я всегда говорил:

– До встречи, не скучай и будь осторожен.

Мыш садился на задние лапки, наклонял голову и через минуту скрывался за плинтусом. Он меня понимал… Только вот как? Это было непостижимо и загадочно…

В одно из дежурств Мыш попытался сделать мне подарок. Я не сразу понял, увидев его перед собой на столе, что в передних лапах он держит золотую серёжку. Только когда он положил её передо мной и отошёл, я обратил на неё внимание.

– Это мне? – удивленно спросил я. – Где же ты её взял?

И тут я вспомнил недавний разговор у лифта молодой женщины из шестой квартиры с её матерью: «Нюточка переживает, всю квартиру перерыли, а вторую сережку так и не нашли. Твой подарок… Обидно. И брюлик не маленький…» Я пригляделся: серьга была с бесцветным камушком, который при направленном на него свете сверкал. Я не знаток бриллиантов, но, похоже, это была именно та серёжка.

– Нет. Это серёжка маленькой девочки из шестой квартиры. Она потеряла, а ты нашёл. Надо вернуть.

Мыш некоторое время сидел неподвижно, как будто переваривал услышанное, а потом, схватив серьгу, нырнул в свою норку за плинтусом.

И что вы думаете… Встретив в очередной раз девочку с её мамой я увидел в обоих её ушках по серёжке с ярко сверкающим камушком. «Интересно, как Мыш это сделал…» подумал я. «Хорошо бы стать на время размером с него и прогуляться до его норки. Наверняка, чего там только нет…»

После этого случая Мыш несколько раз приносил мне скатанные в трубочку бумажные деньги. В основном по одному доллару, но пару раз попадались и более крупные купюры. Деньги я брал, как говорят «они не пахнут…» но на всякий случай говорил Мышу:

– Беру только ничейные, потерянные…

После таких подарков я всерьёз призадумался: «Откуда взялся Мыш? Таких смышлёных мышей в зоомагазине не купишь…» Но тут я невольно стал свидетелем небольшого скандала, и это кое-что прояснило. Из шестой квартиры выскочил красный от возбуждения отец хозяйки и дед Нюточки. Ну, той, у которой потерялась серьга. Повернувшись к раскрытой двери, он прокричал:

– Такая безответственность… Всё у вас пропадает… то серьгу потеряли, а теперь вот мышонка.

В дверях показалась хозяйка квартиры.

– Папа, не волнуйся, серьга нашлась, а мышонок давно убежал, мы просто не хотели тебя волновать.

– Не хотели волновать… А разве я тебе не говорил, что его только в клетке держать надо.

– Папа, ну купим мы тебе такую мышь… Так волноваться вредно.

– Всё, больше ни с какими просьбами ко мне не обращайся. Сделал доброе дело… Да ты даже не представляешь, что это за мышь и сколько она стоит… Ты думаешь я ерундой на работе занимаюсь. Потерять трансгенную мышь…

Мужчина выскочил из подъезда, хлопнув дверью. А я сразу же набрал в интернете «трансгенная мышь». Оказывается, это генно-изменённые мыши, на которых испытывают вакцины и лекарства перед тем, как испытать их на людях. Геном обычных мышей на восемьдесят процентов схож с человеческим. И трансгенные мыши стоят действительно очень дорого. В общем, суть я понял, а чтобы разобраться в тонкостях, необходимо специальное образование. «Мыш, да ты почти человек…» подумал я. «Кто знает, какие гены тебе изменили…»

Как-то раз Фомич сообщил:

– Завтра придут травить мышей и крыс.

– Так у нас их нет.

– Потому и нет, что травят периодически. Профилактика.

Вечером я сказал Мышу:

– Завтра будь осторожен, ничего нигде не ешь, только свои запасы. Везде разбросают яд от мышей и крыс.

Мыш наклонил голову. Это означало «да». И направился к своей норке. Через некоторое время мне пришла в голову мысль: «А вдруг яд будет таким ядовитым, что и вдыхать его тоже будет нельзя». Я разволновался и стал высвистывать Мыша. Появился он не скоро, видно убежал далеко…

– Мыш, придётся тебе на время перебраться ко мне домой, вдруг ядовитые испарения тебя убьют…

Мыш повернул голову слева направо. Я знал, что это означает «нет», поднял лапку вверх и пискнул. «Правильно», подумал я, «он просто хорошо спрячется где-то наверху. Яд будут сыпать в подвале. Может быть, когда я его звал, он и обустраивался в другом месте».

Как много вокруг нас непонятного и непознанного… В этом сумасшедшем и постоянно меняющемся мире, в ежедневной суете и в гонке за личным благополучием мы просто ничего не замечаем или не обращаем внимания, нам всегда некогда.




Псковская область, 1908 год


– Бабушка.

– Что, Анюта. Спи уже, умаялась сегодня, а завтра опять рано вставать. Нюрку завтра привяжи, чтобы неповадно ей было в лес убегать. Хорошо, что ты за ней сразу побежала… Потом ищи-свищи… Вот дурная коза… на лугу еды полно, а она в лес… По грибы что ли пошла, или чьим-то обедом стать захотела. Повстречала бы волков, и прощай Нюрка.

– Она испугалась просто.

– И кого же? Вот сколько живу, а никого и ничего страшного на том лугу не замечала.

– А видения…

– Ты опять мне голову морочишь… И что ты опять видела?

– Ты всё равно не поверишь.

– Да говори, раз уж начала.

– На том лугу кроме наших коз ещё птицы диковинные пасутся. Я таких никогда не видала. Крылья есть, а не летают.

– Куры что ли, у них тоже крылья есть, а не летают.

– Ну, кур-то я бы узнала. У этих длинные ноги и длинные шеи, и бегают быстро. Вот я думаю, что их Нюрка и испугалась.

– Не морочь ты мне голову. По-твоему выходит, что и коза видит что-то… Тебе может и поверила бы… но чтоб коза грезила… Спи ты. Ночью не спишь, днём досыпаешь и видишь сны.

– Да не сны это, бабушка.




Всё течёт, всё меняется



Сергей постоянно куда-то уезжал.

– По делам, – обычно говорил он. Мы не расспрашивали. Мало ли какие у него дела. Захочет, расскажет сам. Как-то вечером он спросил меня:

– А что ты знаешь о страусах?

Я задумался и ответил:

– Знаю, что не летают, хоть и с крыльями, бегают быстро, несут огромные яйца и зарывают голову в песок. У нас не живут.

– Я тут столько о них узнал… даже на страусиной ферме побывал. А знаешь, чем они питаются?

Я пожал плечами.

– Не представляю, может, пасутся, как козы…

– Я тоже не знал, а теперь знаю. Они всеядны. В природе питаются семенами, кореньями, ветками с кустов, мелкими насекомыми и рептилиями. А вот на ферме нужны корма… Мне надо всё узнать и просчитать. А голову они в песок не прячут… ошибочно так считали. Просто самка роет яму для кладки яиц.

– Я смотрю, ты в теме…

– А как по-другому… Чтобы открыть ферму нужны не только деньги, а и знания.

– Значит, будешь продавать страусиные яйца?..

– И их тоже, но основное направление мясное. Страусята очень быстро набирают массу. Я тут узнавал цены. Четыре доллара стоит один килограмм тушки, а килограмм филе примерно двенадцать долларов. Вообще производство безотходное, используется всё. Скорлупа яиц, как фарфор, но лёгкая, её используют для сувениров, как и перья. Даже кожу выделывают. Кстати, пустое яйцо стоит пять долларов. Надо очень хорошо всё продумать прежде, чем купить страусов: где брать комбикорма, сколько они съедают в сутки… Этим я сейчас и займусь.

Сергей сел за стол, достал тетрадку, включил калькулятор на телефоне и погрузился в расчёты.

Я достал сотовый и набрал Сашу.

– Привет.

– Здорово.

– Как завтра, подвезёшь с утра?

– Нет. Не смогу. В другое место еду.

– У тебя что, район доставки поменялся? На той неделе не мог, на этой…

– Да, вроде этого что-то…

– Ну, тогда я тебе больше звонить не буду. Пока.

– Постой, Ваня. Я тебе сам позвоню, если что-то изменится. Лады?..

– Договорились.

Я положил телефон в карман и услышал:

– Что, Сашке своему звонил?

– Какая ты, Лёля, проницательная… – У меня слегка испортилось настроение. Как хорошо, когда тебя довозят до работы. Во-первых, не надо тратиться на дорогу. Во-вторых, вставать тогда надо позже. В-третьих, не надо толкаться в набитом до отказа автобусе. Одни преимущества.

– Он теперь Таню в институт отвозит.

– Это какую ещё Таню?

– Мою подругу. Забыл, что ли… на филолога которая учится.

– Вот это сюрприз.

– Всё в жизни, Ванечка, течёт и меняется. Только ты верен себе и неизменен. Бросила тебя девушка… ну, и что? Жизнь-то продолжается. Другой бы на твоём месте не раскисал и институт перед защитой диплома не бросил, а наоборот добивался бы чего-нибудь в жизни и доказал бы ей потом, что ты чего-то стоишь. Всё меняется каждую минуту, мир меняется, а ты всё тот же. Мама всегда говорит: «Под лежачий камень вода не течёт».

«Ну, сестрёнка… что думала, то и выдала… Учить брата вздумала… Ударила по самому больному», подумал я.

– Я не другой… и никому ничего доказывать не собираюсь.

– Тогда просто выкинь её из головы. Было и было, да прошло.

– А я и выкинул…

И тут я замолчал и подумал: «А ведь и правда выкинул… Я давно о ней не вспоминаю, и во сне она мне не снится. Осталась одна обида… и оскорблённое самолюбие». Лёля с интересом и немного испуганно смотрела на меня. Наверное, думала, что переборщила, влезла не в своё дело и начинала побаиваться. Ведь от влюблённого дурака можно ждать всего…

– Ты права. Надо что-то менять, – сказал я совершенно спокойным голосом.

Лёлька улыбнулась своей очаровательной подкупающей улыбкой, обняла меня за шею и чмокнула в щёку.

– Больной выздоровел. Ура!

Через несколько дней произошло важное событие в Лёлиной жизни. Все мы искренне порадовались за неё. Лёлю пригласили сниматься в молодёжном сериале. И не каким-нибудь статистом, и не в массовку, а почти на главную роль.

– Умница моя, – говорила мама. – Ты знаешь, Сергей, в школьном драмкружке она ни от каких ролей не отказывалась. Когда Оля пришла в драмкружок, там ставили «Приключения Чиполлино» и все женские роли были розданы. Светлана Ивановна предложила ей сыграть синьора Помидора. Она согласилась. А какой костюм мы ей сделали… Обруч обтянули красной материей, снизу на резинке, у горлышка тоже затягивался зелёной лентой. Все волосы убрали под красный берет, а на берете зелёные листочки. Обтягивающие рейтузы… Получился толстый человечек с тонкими ножками. А на ноги надели старые, но хорошо сохранившиеся бабушкины башмаки с золотыми пряжками. Красной помадой румянец во всю щёку навели. И это оказался самый впечатляющий и запоминающийся костюм.

– Да, Помидор пользовался успехом, – сказала Лёля. – Помню, подбегает ко мне на перемене мальчишка из младшего класса и говорит: «Это ты Помидора играла?» Я кивнула, а он как закричит: «Помидор, Помидор…» и пальцем на меня указывает. Но, слава богу, продолжалось это недолго.



* * *

Сергей стал готовиться к отъезду.

– Всё разузнал, всё решил. Покупаю две страусиные семьи.

– Четыре страуса? – спросила мама. – А ты говорил, что индюшек и павлинов заказал.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/d-man/strausinaya-ferma/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.