Книга - Свет призрачной звезды. Часть 2. Мрак багрового заката

Свет призрачной звезды. Часть 2. Мрак багрового заката
Ольга Вешнева


Космические грани любвиХищный космос. Близкая галактика #4
Война поставила на острие бытия целую планету. Заставила замереть на тонкой грани обреченности и низвергла в пучину. В руках одной иномирянки оказалась судьба многих. Но девушка никак не может определиться, кто достоин ее любви и права на жизнь: голодный хищник или смелый повстанец. Что решит колесо фортуны? Помилует? Покарает? Вознесет?





Ольга Вешнева

Свет призрачной звезды. Часть 2. Мрак багрового заката





Глава 1. Собрание


С того момента, как власть на планете Вела захватил нелианец по имени Эйнар Норри, прошло немало времени. Продолжался период относительного затишья, который, впрочем, нельзя было назвать спокойным. Морозный сезон, несущий восстановительный отдых изрядно пострадавшей от пожаров, кислотных дождей и голодных велян растительности, понемногу вступал в свои права.

В городе Номинобин, столице Велы, ночами властвовали холодные ветра. Да и днем тонкая наледь покрывала темную рыхлую почву и скрученные, съежившиеся от холода, травы и цветы, оттаивала она редко. Обледеневшая газонная трава из ярко-зеленой стала серо-голубой, но ее нежные травинки не отмирали. Каждое утро, прорывая тонкую корочку льда, они поднимались навстречу тусклому небу.

Снег не выпадал. Его словно удерживал в плену грязно-серый туман, обволакивающий небо сплошной пеленой, сквозь которую иногда просвечивали матовые круги “солнца” Идпинотена или “луны” Мокрокуса. Снег стал таким же заложником обстоятельств, как вершители новой истории велянского государства: Лариса, гостья с далекой Земли, ставшая пленницей в горном дворце правителя; отважный добрый рыцарь Кэм и повстанческая армия, скрывавшиеся в бункере на осадном положении; жестокий завоеватель Эйнар, не способный освободиться из-под гнета нарастающих проблем и нереализованных амбиций; командир боевых роботов Ю Сто, отправленный с ведущими подразделениями железного войска в Афпотед для охраны строящегося инкубатора.

Простые велянские обыватели тоже не чувствовали себя свободными, они влачили полуголодное существование в атмосфере панического страха. И в тех регионах, где обстрелы с воздуха давно прекратились, и в тех, где всегда было относительно спокойно, веляне ждали новых атак военной техники. Тревожно замирали их сердца, когда жители перешептывались, собравшись на совет в ненадежных укрытиях, говорили о скором пришествии новой беды – всеобщего голода, предвестником которого стали первые сильные заморозки.



***



Обилер

В помещении бывшего продовольственного склада царил полумрак.

Обилер Таркеша медленно прохаживался по длинной и узкой упаковке из-под центрального стержня двигателя космического корабля, поставленной у стены в качестве своеобразного постамента. Каждый шаг лидера повстанцев отзывался звонким грохотом, словно движение гигантского робота с непрорезиненными конечностями. Его лицо, освещенное бликами небольшого светильника, заправленного бекимусовым маслом, казалось угловатым и иссохшим из-за впалых щек. Нос будто вытянулся, стал тоньше. Поредевшие от частого нервного чесания и выщипывания усы топорщились, как щетина дапатитии. Лишь густые курчавые волосы, сильно отросшие и собранные под резинку на затылке, несколько скрашивали увядший облик законного правителя Велы в изгнании.

Время от времени серьезный и задумчивый Обилер блаженно улыбался. В ответ на его старания вытряхнуть из себя недопустимую веселость, улыбка растягивалась еще шире. Сколько бы ни обвинял он себя в беспечности, ему так и не удалось подавить бурную радость от предстоящей встречи с бывшими коллегами. В свое время представители различных политических течений единогласно избрали Обилера главой парламента и оказали ему незаменимую поддержку в деле продвижения инициированных им реформ. Теперь, когда после долгих поисков их удалось найти и доставить в бункер, Обилер назвал предстоящее собрание не иначе как судьбоносным. Оно могло помочь войску Сопротивления преодолеть тупиковую ситуацию, а также развеять его личные сомнения насчет пользы эксперимента по внедрению гостьи с Земли в штаб врага.

Наконец бывшие заседатели парламента вернулись с торжественного приема, организованного его дочерью Виалой и полунелианкой Нивией. С трудом ориентируясь во мраке, дамы и господа начали степенно проходить в помещение склада и рассаживаться на пустые контейнеры для продуктов, поставленные рядками как скамьи. Когда все приглашенные заняли свои места, Обилер не нашел среди них Кэма. Отсутствие сына не удивило его. Кэм сомневался, что возвращение в столицу известных политиков, позорно сбежавших из города после захвата власти нелианцем, изменит к лучшему текущее положение дел.

Обилер крепко стиснул кулаки, помогая себе сосредоточиться, и провозгласил:

– Уважаемые заседатели парламента! Друзья и соратники! Мне трудно говорить о радости, которую я испытывал всякий раз, когда узнавал, что еще одному из нас посчастливилось выжить в этой ужасной войне.

– Ты бы лучше потрудился объяснить, с какой целью твои бойцы вытащили нас из надежных убежищ и привезли в гнилую дыру, – перебил Нюмфик, один из наиболее уважаемых политиков.

На его резко постаревшем, небритом и пересеченном глубокими морщинами лице скорчилась гневно-брезгливая гримаса. Он поднялся с контейнера, хрипло сопя и опираясь руками на колени, и продолжил возмущаться, выбравшись в круг света:

– Обилер, признай, ты со своим новым окружением загнан в ловушку! Прекрасно понимаешь, что обречен на гибель, и хочешь, чтобы мы разделили твою участь. Намерен лишить нас последнего шанса на выживание. Задумал отнять жизнь у тех, кто преданно внимал каждому твоему слову, кто одобрял твои бредовые идеи и способствовал их воплощению в жизнь? Нет! Нет! Нет! То, что нас похитили, это уже преступление. Но я не верю, что ты осмелишься удерживать нас здесь силой как злейших врагов. Или ты способен на худшее? Ответь, господин правитель! Парламент ждет услышать правду вместо лжи, которой во время торжественного завтрака услаждали наш слух твои воины.

– Да! Ответь, почему ты решил погубить нас? В чем наша вина? Лично я виноватой себя не чувствую, – всплеснула руками Лотэна, эксцентричная дама с засаленной высокой прической.

– Признаюсь, я искренне удивлен вашей реакцией на приглашение, господа, – Обилер выправил сбивающийся голос. – Я вынужден извиниться за то, что мы без предупреждения извлекли вас из укромных мест. С недавних пор вылазки на поверхность стали еще более опасными – почему, объясню позже. Воины спешили увезти вас как можно быстрее, пока их не обнаружили вражеские роботы-разведчики. Им некогда было уговаривать каждого из выбранных гостей отправиться в путь. Теперь я вижу, что совершил серьезную ошибку, рассчитывая на вашу помощь. Поверьте, если бы развитие ситуации на планете не угрожало катастрофическими последствиями для всех без исключения велян, я бы никого из вас не побеспокоил.

– Не думаю, что мы сможем тебе помочь, – заявил бывший советник правителя Уктик, длинный тощий старик с густыми черными бровями, сросшимися на переносице. – Требуем немедленно вернуть нас обратно.

– А я предлагаю выслушать мнение их специалистов о том, какая опасность нам грозит, – мягко выступила Лотэна.

– Опасности угрожают нам всегда и везде, – не торопился соглашаться Уктик. – Поэтому я не надеюсь услышать от Обилера нечто новое. Время красивых речей и сказочных перспектив давно прошло.

– Мы просто обязаны узнать, о чем нас хочет предупредить Обилер, – напористо продолжала Лотэна, поправляя свалившуюся набок прическу.

– Согласен, – поддакнул Элтекс, молодой рыжебородый мужчина.

Некоторое время похищенные оживленно спорили между собой. Воины Восстания не вмешивались в спор, некоторые из них адресовали Обилеру то одобряющий кивок, то дружескую улыбку. Сам Обилер чувствовал себя подавленным и находился на равном удалении от тех и от других.

– Речь пойдет о нашем общем враге, – он заговорил, дождавшись относительной тишины. – Точнее, о биологических изменениях, связанных с наступлением периода зрелости.

– Только не говори, что он линяет, – с жесткой иронией произнесла круглолицая пожилая женщина из третьего ряда.

Она приподнялась и вальяжным жестом стряхнула белый пух с плеча: у семерых детенышей дапатитии Пати, домашней любимицы Обилера, свободно гулявших по центральной части главного бункера, началась первая линька.

– И не нужно засорять наши головы всякой бессмыслицей, – продолжил насмешку Уктик.

– Правильно, – хохотнул Нюмфик, помахивая крышкой от контейнера. – Мы должны найти способ покинуть планету, пока Эйнар не добрался до нас. Если у тебя есть исправный космический корабль, мы готовы прямо сейчас загрузиться на борт и отправиться в полет.

– У Эйнара не бывает линьки, нелианец не дапатития, – Обилер возвысил голос и сомкнул пальцы в плотный замок. – Вступление нелианца в новый период жизни сопровождается усилением способности энергетического воздействия на живых существ. Эйнар учится убивать велян с помощью энергетической волны на большом расстоянии.

– Ну и что! – разочарованно воскликнул Нюмфик, – Не все ли равно для любого из нас, каким способом он нас убьет!

– Главная опасность заключена не в способе убийства, – сдержанно возразил Обилер. – Рост энергетической силы позволяет Эйнару обнаруживать живые объекты независимо от преград, за которыми они находятся. Надежные подвалы укроют вас не лучше полевой травы. Нас пока спасает от обнаружения слой грунта и пласты чепалных горных пород. Но поведение Эйнара свидетельствует о том, что ему известно расположение секретных тоннелей. Иногда он высаживается с корабля вблизи основных выходов из бункера. Он словно напоминает нам, что повстанческое войско пока существует только благодаря его решению сохранить нам жизнь. Мы все оказались в ловушке.

Поэтому, пока не найден способ уничтожения захватчика, нам, как принявшим свыше обязанность заботиться о своем народе, нужно попытаться наладить общественную жизнь, несмотря на суровые обстоятельства. Мы должны остановить процветающие мародерство и разбой, организовать доставку продовольствия из уцелевших регионов в опустошенные. Вот почему я обратился за помощью именно к вам. Уважаемые заседатели парламента, вы обладаете множеством полезных знакомств. Для осуществления поставленной задачи моей армии не хватает ресурсов. Используя свое влияние, вы можете привести к нам опытных специалистов, которые займутся доставкой транспортных средств и топлива в хранилища бункера.

Кроме того, нам необходимо сформировать новое правительство, способное управлять государством в чрезвычайных условиях. В противном случае веляне скоро начнут убивать друг друга из-за кусочков бекимусового плода.

– Уже убивают во Мкеполмине, откуда я родом. Ваша информация устарела, – горько вздохнула дама в шерсти.

– Веляне превращаются в диких зверей. Процесс невозможно остановить, – размахивая темными жилистыми руками, утверждал Нюмфик. – Времена, когда народ признавал государственную власть, канули в небытие. Да! Еще не так давно был Совет Мудрецов, был Правитель, был Парламент и множество властных структур. Теперь у велян не осталось ничего, даже веры. Я не устаю поражаться твоей наивности, Обилер! Ты не вернешь время, когда граждане носили тебя на руках. Народ Велы не нуждается в подпольном правительстве. Каждый из нас пытается выжить так, как ему удобнее, сам по себе. Никто не согласится пожертвовать запасами продовольствия, накопленными с великим трудом, в пользу бедствующих незнакомцев.

– Не верю! – раскатистый бас Обилера пронесся по складу оглушительным гулом. – И никогда не поверю в то, что веляне поступились Заветами Мудрецов!

– Поверишь, когда проснешься, – негромко сказал Уктик. – Если наберешься отваги и выйдешь в народ, берегись, как бы любимые избиратели не свернули тебе шею. А пока ты еще не пробудился от зимней спячки, верни нас туда, откуда мы были похищены. И компенсируй наше, наверное, уже разграбленное имущество.

– Позвольте уточнить, господин Уктик, – резко вскочила Ралина, жена Обилера. – Что касается выхода в народ, этого мы не можем себе позволить. Блокировка сознания стала бесполезной. При непосредственном энергетическом контакте Эйнар получит любую информацию из нашей памяти. Мы обязаны защитить секретные сведения. Вот по какой причине мы не покидаем убежища. Надеюсь, вы поняли, почему для нас так важна помощь. Я лично призываю вас стать нашими помощниками на поверхности.

– Мне все понятно, но я вынужден отклонить нелепое предложение, – холодно ответил Уктик. – У вас достаточно разведывательной техники для получения свежей информации.

– Нам нужны не разведчики, а помощники, – повторил за женой Обилер.

– Нам самим не помешает помощь. А пока не удается помогать даже самим себе, логично предположить, что мы не сможем помочь и вам. Оставайтесь дальше в ловушке, а мы попробуем выжить, доверяясь вечной природе, как дикие животные. И если нам суждено погибнуть, то мы умрем свободными, а не рабами прогнившей железной норы.

– Что же. Я обязан уважать ваш выбор. Идите с миром туда, куда считаете нужным.

– Во мне еще осталась гордость, в отличие от вас, господин народный любимчик, – указывая корявым пальцем на Обилера, скривился Уктик. – Я не пресмыкался перед нелианцем.

Взгляд Обилера метнулся к распахнутой двери, обозначенной белой полосой света на полу.

– Теперь каждый вправе гордиться собой и жить на родной планете так, как ему нравится, благо жизнь эта будет недолгой. На Веле скоро не останется места для велян, – пропыхтел вспотевший Полководец Латлин, проскользнув вслед за своей дрожащей тенью. – Эйнар намерен возродить нелианскую расу.

– Каким образом?! – ошеломленный Уктик едва не прикусил язык. – Разве Эйнар не единственный выживший нелианец?

– К сожалению, нет! – уверенно ответил Латлин, подбежав к Обилеру. – Я получил неопровержимое доказательство того, что Эйнар не одинок. В резиденции правителя он живет вместе со своей женщиной. Убедитесь сами! – Полководец направил на стену голографическую проекцию из передатчика, прикрепленного к запястью правой руки.

Одни из собравшихся начали громко восклицать, другие утратили от изумления дар речи, когда увидели четкое изображение девушки, стоящей на припудренном инеем балконе. Особенно внимательно в проекцию всматривались Обилер, Ралина, Нивия и Виала. Они смотрели и не узнавали земную девушку, обладающую редким талантом обратить в шутку любую грустную новость. У той упавшей с неба девушки были очень добрые глаза. Когда она смеялась, в них танцевали веселые огоньки.

Теперь ее взгляд отталкивал. Это был типичный нелианский взгляд: исподлобья с небольшим прищуром, суровый и пронзительный. Не только во взгляде, но и во всем ее облике угадывалось нечто чужеродное. Напряженная, склонившаяся к резной преграде, она будто застыла перед молниеносным броском. На изящных руках, опиравшихся на причудливую каменную ветку, обозначились мускулы. Существо, сотканное из нитей трехмерной проекции и смотрящее в пустоту, выглядело безжалостным.

Обилер заподозрил, что Лариса не просто позаимствовала черты поведения Эйнара для успешной маскировки. Она породнилась с ним, стала его подобием. Учитывая, что благочестивые веляне предали Заветы Мудрецов, стоит ли удивляться тому, что пришелица с жестокой порочной Земли перешла на сторону убийцы ее отца, тем более в ней живет одна треть генов нелианской бабушки. Обилер заподозрил, что их земная помощница передала Эйнару информацию о военном бункере, но пока не торопился с окончательным выводом.

– Мне удалось расшифровать информацию блока памяти лангебютена, – воодушевленно продолжал Полководец Латлин. – Так нам стало известно, что тщательно охраняемый объект в Афпотеде – это инкубатор, а нелианская женщина не защищена марсианским симбионтом. Роботам приказано ее оберегать. Она уязвима, поэтому Эйнар скрывает ее от велян. Мы должны ее убить! – Латлин взмахнул рукой и проекция на стене, сжавшись, прыгнула на потолок. – Уничтожить прежде, чем кровожадные твари начнут размножаться. И мы это сделаем! Сегодня! Взорвем дворец. Я приказал Имтину подготовить взрывчатку.

Виала заметно побледнела и с подозрением взглянула на своего возлюбленного лесного инженера Тотила, который воинственно усмехался, слушая Полководца. Девушка попятилась к двери, размышляя о том, как предотвратить беду и при этом сохранить тайну подруги.

– Нам не подобраться к дворцу незамеченными, – спокойно возразил Обилер. – И даже если мы успеем доставить взрывчатку, Эйнар вывезет девушку на марсианском корабле прежде, чем произойдет взрыв.

– Я все продумал, – уверенно продолжал Полководец. – Вражескую технику на ближайшей территории мы нейтрализуем посредством ресолкового излучения. Эйнар в то время будет охотиться далеко от столицы, он не успеет спасти нелианскую женщину.

– Нет. Я не дам согласие на проведение столь рискованного эксперимента. Представь, а вдруг попытка окажется провальной. Тогда Эйнар уничтожит нас. Вероятно, он вообще разрушит всю планету. На данном этапе я считаю целесообразным взорвать инкубатор.

– Это бессмысленно. Будет построен новый инкубатор, – разгоряченный Латлин не уступал.

– Но мы выиграем время. Относительно мирное.

– Для чего? Что изменится? Прилетят марсиане? – зло усмехнулся Латлин, вытирая никогда не снимаемыми с рук перчатками пот со лба и шеи.

– Возможно и прилетят, – тепло улыбнулся Обилер.

– Нет! Не стоит и надеяться. Их в нашей галактике давненько не бывало.

– Они должны заниматься поисками исчезнувшего корабля. Послушай, Латлин, как конструктор боевой техники, ты знаешь приблизительную стоимость “Марии Громовой”.

– Да, Обилер, я имею представление о цене кораблей подобного класса. “Мария” стоила бы намного дороже любого из них, но ее не выставляли на продажу. Марсиане не продают свои боевые корабли. Подозреваю, что нелианец сумел захватить корабль.

– Твои подозрения верны. Кроме того, это их государственная тайна, которая ценится дороже любого товара. Поиск угнанного корабля приведет марсиан на Велу.

– Ты неисправимый оптимист, Обилер.

– А твои решения необдуманны, Латлин.

– Нам необходимо убить нелианку.

– Не сейчас. Поговорим об этом позднее, – Обилер повернулся к зрителям. – Думаю, теперь уважаемые гости предупреждены о существующих опасностях и могут возвратиться на прежние места. Так кто из вас желает вернуться?

Зал ответил звенящей тишиной, даже Нюмфик перестал кашлять. Заостривший внимание на лицах ближайших сподвижников Обилер не заметил, как Виала бесшумно выскользнула за дверь.




Глава 2. Изоляция


Лариса

С раннего утра Ларису донимали печальные мысли. Время начинало помаленьку стирать земные впечатления из ее памяти. Все реже она вспоминала дом, родственников, друзей. Совесть с прежней неумолимостью пытала ее.

Лариса дышала свежим морозным воздухом, пытаясь отбросить сомнения и заставить себя перейти к активным действиям. Ждать она больше не могла. Пришло время идти напролом и не куда вывезет кривая, а по прямой намеченной траектории. Даже если эта траектория приведет к уничтожению Эйнара Норри, очаровательного лапочки (внешне), но злобного вредителя (в сущности).

Земная гостья не отказалась от выполнения задания, не предала надеющихся на ее помощь велян. Она стремилась достигнуть цели, прекратить войну, но все еще не понимала, как это сделать.

Боялась влюбиться безрассудно, потерять голову от любви. Лариса словно предчувствовала, что роковая страсть к Эйнару погубит ее совесть, ее душу и эту прекрасную планету. Засыпать и просыпаться в объятиях красавца нелианца, принимать его заботу и чувствовать его любовь… Что может быть лучше и хуже одновременно? Научиться не вспоминать о том, как рыжий хищник съел ее отца на борту космического корабля, “поблагодарил” за спасение жизни.

Лариса думала, что ей не удастся скрыться от ужасных воспоминаний, от болезненных чувств. Похоже, удалось. Как будто не произошло той страшной трагедии, перевернувшей ее жизнь. Открывая глаза с первыми лучами солнца, Лариса смотрела на пробуждающегося Эйнара, любовалась нежным сиянием его бирюзовых глаз и не представлялась ей пугающим видением-воспоминанием кровь ее отца на этом невыносимо прекрасном лице. Что с ней случилось?

Встречая рассвет на балконе, она укоряла себя в том, что слишком долго жила в плену иллюзий. Напрасно мечтала об альтернативных путях решения проблемы, чтобы и война прекратилась, и Эйнара не пришлось убивать. Напрасно она гордилась воцарившимся на планете странным перемирием, считая его личной заслугой нелианца. Веляне продолжали гибнуть по вине Эйнара, пусть и в меньшем количестве.

Добраться до пункта межпланетной связи и позвать на помощь марсиан. Только их оружие способно противостоять боевой мощи построенного на Новом Марсе корабля, названного ее отцом в честь любимой погибшей жены. Именем ее матери. Только их оружие может разрушить защитную структуру симбионта ремаса, полученного Эйнаром от друга ее отца, юного марсианина Венилэиктау, или просто Веника, угнавшего корабль с военного завода.

Непростое положение Ларисы усугублялось отсутствием известий о судьбе повстанцев. Каждый раз, мысленно вопрошая: “А Кэм еще жив?”, она утешала себя утвердительным ответом. Эйнар похвастался бы расправой над противником, таким был ее аргумент. Казалось, она не переживет отрицательного ответа. И это тоже любовь? Видимо, да. Лариса тосковала по милому доброму парню, настоящему рыцарю без страха и упрека, защищающего родной мир.

Эйнар изменился к лучшему благодаря ее стараниям. Но, увы, красавец нелианец не отказался от продолжения войны. Он по-прежнему мечтал властвовать на чужой планете, жители которой отказывались признать его своим повелителем. Натравил на велян армию машин и лишь частично согласился остановить процесс разрушения прекрасного мира. Поддался влиянию любимой девушки. Испугался, что резкое ухудшение экологической ситуации навредит ее здоровью.

Он так добр с ней, но готов уничтожить целый народ. Чужой народ. Нелианские гены бабушки и маскировочный симбионт Нивии помогали Ларисе продержаться в роли ему подобной. Закаленная шпионская выдержка тоже шла на пользу. А еще… все те нежные чувства, что начинали в ней порхать трепетной стайкой бабочек всякий раз, когда Эйнар ласково прикасался к ней. С каждым днем она все сильнее жаждала его близости, стыдясь признаться в том самой себе. Ей нравилось сгорать в пламени быстрой и резкой, азартной хищной страсти.

Убить Эйнара и спасти планету Вела от жестокого завоевателя? Или продолжить дающие пока еще слабый результат попытки спасти великолепного красавца от него самого и прекратить войну без мучительного выбора. Ну разве может нежное сердце земной интеллигентки решить, кем из двух поклонников она должна пожертвовать? Кому подарить победу и любовь – рыцарю светлого образа или темному властелину?

Эйнар не охотился на велян. Ларису это утешало. Он питался мясом и энергией диких зверей, иногда телепатически передавал подруге впечатления от своих лесных вылазок. Смотреть его воспоминания было скорее приятно, чем страшно. Лариса понимала, что гораздо хуже охота на местных “людей”.

Рыжий хищник становился ручным и послушным, хоть и пока медленно продвигался процесс его приручения. Каждый новый успех на этом нелегком поприще так радовал земную шпионку, что вновь и вновь она готова была принимать нелианского завоевателя как любимого мужчину, как часть своей жизни, почти семейного счастья.

Она хотела спасти его, и не могла сказать об этом прямо, раскрыть свою тайну и поделиться планами. Не могла объяснить, почему Эйнар должен отступить, сойти с тропы войны. Не могла признаться, что его ждет, если он продолжит бурную разрушительную деятельность. Надеялась, что нелианец все и сам поймет, увидит, как он движется к краю пропасти. Эйнар не видел и не понимал. Ее намеки оставались без внимания.

Лариса чувствовала, что нельзя открыть ему правду. Не примет он земную мстительницу как равное существо. Не простит обмана. Убьет и съест, а потом оближет кровь с красивых длинных пальцев и очистит с помощью защитных нитей симбионта невероятно прекрасное лицо.

Служившие нелианцу машины стали внимательнее наблюдать за “женщиной повелителя”. Лариса почти примирилась с навязчивой услужливостью Бим Бома. Она попеременно считала железного дворецкого то вражеским шпионом, то союзником. А вот низкий полет лангебютена хорошенько встряхнул ее беспокойные нервы. Обычно эти разумные истребители, похожие на бесхвостых скатов с маленькими серповидными плавниками, не приближались к дворцу.

Утром Лариса впервые увидела темно-серый лангебютен так близко. С легким свистом рассекаемого воздуха он появился из-за крыши и, повернувшись набок, пронесся перед балконом. В его темном днище зияли встроенные орудия. Проскользнув между толстыми стволами бекимусов, лангебютен так же стремительно взмыл в небо, как и падал с него, исчез в розовом сиянии зари.

Непонятная тишина, окутавшая планету, все меньше нравилась земной гостье. Напоминала затишье перед бурей или отлив перед цунами.

Ах, как бы Ларису порадовал велянский круглосуточный канал новостей! В земном прошлом она тихо ненавидела новостные каналы, засоряющие телеэфир и занимающие пять кнопок между любимыми сериальным и музыкальным. Раньше она включала земные новости только в дни чрезвычайных происшествий или олимпиад, а теперь готова была до изнеможения смотреть хронику велянских катастроф. Увы, информационные экраны Велы давно ничего не передавали жителям.

Эйнар не посвящал избранницу в свои планы и редко делился ежедневными впечатлениями. Так и протекала жизнь Ларисы: в неведении, в непонимании и тоске, но со смутной недостижимой целью на мысленном горизонте.

Сегодня Бим Бом вел себя особенно деликатно. Обычно бегавший за ней хвостиком робот надолго оставил ее одну, ни разу не поинтересовался, не холодно ли его госпоже, не желает ли она покушать или попить, не нуждается ли в культурной программе изучения древних легенд или городских сплетен двухсотлетней давности.

Лариса начала подозревать, что Бим Бом решил навсегда оставить ее в покое, как вдруг услышала тонкий скрип колесиков.

– Вы все еще грустите, моя госпожа? – тихонько проскрипел Бим Бом, трогательно подмигивая глазами – лампочками, – Могу я вам помочь?

– Сомневаюсь, – грубо сказала Лариса, но вдруг спохватилась и добавила мягче. – Не уверена, что ты сможешь помочь мне.

Враг он или друг, неизвестно. Но заступничество маленького робота не раз спасало ей жизнь.

– А вы откройте мне причину своей печали, – предложил Бим Бом, покачивая головой. – Расскажите, что мешает вам чувствовать себя счастливой. В чем испытываете недостаток или, наоборот, избыток чего угнетает вас. Старый робот проанализирует информацию и выдаст исчерпывающий ответ.

– Благодарю за предложение, Бим Бом, – отцепившись от ледяных перил, Лариса повернулась к невысокому роботу, который был ростом не выше первоклассника. – Я постараюсь объяснить, почему мне так грустно. Не хватает ощущения реальности, – она пожала плечами. – Моя жизнь похожа на жизнь аглорового жука листоверта, который прячется в уютном домике из скрученного листа. Это неплохо. Возможно, даже хорошо. Но с каждым днем я все больше теряю связь с действительностью. Выпадаю из пространства и времени. Мир вокруг живет по неким законам, а я их не понимаю. В нем происходят интересные события, а мне о них ничего не известно. Я живу в своем отдельном мирке, который все быстрее сокращается и, думаю, скоро исчезнет вместе со мной.

– Реальность… – смущенно прошипел Бим Бом, потирая клешни. – Она бывает разная. Виртуальная, например. Поясните, какая именно из реальностей вас интересует.

– Я подразумевала не виртуальную реальность, – с дерзким напором уточнила Лариса, – а настоящую, в которой мы находимся.

– Мы с вами находимся в разных реальностях, госпожа, – робот повысил голос, стремясь уйти от темы. – Вы верно подметили, что каждый из нас обитает в собственном мире. У каждого существа формируется свое представление о прошлом, настоящем и будущем, что в совокупности и составляет реальность, в которой оно живет. Как Вселенная включает в себя множество разнообразных миров, так и сообщество биологических существ состоит из различных индивидуумов, замкнутых в непохожих один на другой мирах.

– Но мое личное мировоззрение может быть широким или узким. Я не хочу, чтобы оно было ничтожно малым. Мне нужна информация о планете, на которой я живу. И не о прошлом, а о настоящем и будущем!

– К сожалению, я не могу выполнить вашу просьбу, – уныло проскрипел Бим Бом.

– Почему? Эйнар запретил рассказывать мне обо всем, что происходит на планете? Да?! Он хочет отрезать меня от мира, и ты ему в этом помогаешь?

– Нет, госпожа, вы неправы, – Бим Бом виновато заглянул красными лампочками в ее глаза. – Я не могу вам помочь потому, что моя реальность не намного шире вашей.

Робот откланялся и выехал в коридор. Мрачная Лариса последовала за ним – не для продолжения диалога, а чтобы согреться. Она была склонна поверить роботу на слово. Похоже, Бим Бом ее союзник… Или мастерски притворяется таковым.




Глава 3. Учитель


Кэм

Ярко-желтый, очерченный красноватым кругом Идпинотен медленно плыл в серой пелене утреннего тумана. Поднимаясь над закопченными крышами потемневших и смолящих зелеными ролитными подтеками высотных зданий, он обнажал незаживающие язвы пробоин в стенах и кривые заплаты окон, наглухо заколоченных металлическими пластинами, которые при малом дыхании ветерка издавали протяжные унылые стоны.

Внизу, в тесных улочках, тени домов сливались в сплошную тьму, местами перевязанную тонкими ленточками света. Во мраке заторможенно двигались, пошатываясь и переваливаясь с ноги на ногу, живые тени престарелых горожан. Прохожие молча шли, каждый в своем направлении, не посылая друг другу приветственных жестов, и прятали красные от пыли глаза под плотными капюшонами темных накидок, сшитых из мешков для хранения корнеплодов. Жесткая ткань топорщилась колючей соломой. Она почти не удерживала тепло, выскальзывающее из дырявых термокостюмов. Некоторые старики то и дело останавливались, притопывая цепенеющими от холода и гудящими от усталости ногами.

Среди темных фигур, спускавшихся к берегу огромного озера Тэминна, резко выделялась одна, согбенная и горбатая, но при этом двигавшаяся быстрее и живее других. Из-под низко надвинутого капюшона сверкали чистые белки глаз, а при пересечении солнечной полосы просвечивалась ясная синева их радужки. Привлеченные странным видом прохожего старики заглядывали в тень его капюшона, всматриваясь в лицо, но тут же испуганно отшатывались, прикрывали рот, чтобы не вскрикнуть, или глухо сочувственно вздыхали – вместо обветренного и морщинистого старческого лица накидка скрывала светлокожее лицо юноши.

Кэм в мыслях ругал себя за плохую маскировку. Врожденное любопытство то и дело подмывало его выпрямляться, поднимать голову из тени, вместо того чтобы идти, глядя не выше мысков собственных сапог.

С экрана он видел другой Тэминн. Крошечные роботы тлины, снимавшие расплывчатый вид сверху, упускали самое главное. Они не могли в точности передать жуткое щемящее чувство того, как город покидает само дыхание жизни.

Мертвым выглядело все вокруг. Серые громады непропорциональных домов смотрелись теперь уродливо перекошенными, будто их скрючило в последней судороге. Обрубленные стволы бекимусов аллеи Идина с начисто содранной корой и несколькими чудом уцелевшими расщепленными ветвями истекали рыжей смолой. Жалкие остатки засохшей травы были втоптаны в ролитное покрытие тротуара. С трудом передвигающиеся горожане напоминали оживших мертвецов. Читалось безысходное отчаяние в угрюмом выражении их темных загорелых лиц с грубой потрескавшейся кожей, изрезанной глубокими морщинами.

Кэма и самого терзали похожие чувства, но парень не позволял унынию завладеть его сердцем, не мог он прекратить борьбу. Проходя по центральной улице города, как по пути в царство смерти, он оставался воином Сопротивления. От него был далек страх, но ему близка была чужая боль. Хотелось остановиться, сесть на остов выпотрошенного летательного аппарата цыжсекра и долго плакать в озябшие ладони, пока не иссякнет соленый поток слез. Но Кэм держался. Столкнувшись взглядом с еще одним измученным стариком, он плотнее стиснул зубы, сухо сглотнул и продолжил спуск с пологой горы к озеру.

Прекрасный город изменился до неузнаваемости. Изменился и он сам, творец некоторых из здешних причудливых построек. Ни одна земная шутница не смогла бы теперь назвать его забавным при встрече. Не осталось в суровом облике стройного подтянутого парня с заметно развившейся мускулатурой ничего смешного и милого. Голубые глаза выглядели бы крупнее на зрительно вытянувшемся похудевшем лице, если бы их красоту не скрывал прищур. За время жизни в темном бункере глаза Кэма отвыкли от яркого света. Он жмурился даже при тусклых лучах Идпинотена, от этого его взгляд становился еще суровее.

Как и всем остальным воинам, Кэму было запрещено появляться на улицах городов. Парень нарушил предписание отца, заручившись прикрытием Воклита. Пугливый новичок стал его лучшим другом после того, как Кэм решил отдалиться от Шадпи и Ювека, чтобы те не узнали о секретном “проекте”.

Мерное постукивание по бедрам двух висевших на поясе лазерных изжелов, надежно спрятанных под накидкой из мешковины, подогревало состояние боевой готовности. На спине кривым горбом выделялся стреляющий тисолиелой кислотой тижеког. В потрепанном чехле помимо кинжала, доставшегося от первого лидера повстанцев, погибшего от руки нелианца, хранился драгоценный “метеорит” сомбун, так и не переданный старцу Мелкенсипу. Кэму не пришлось жалеть о нарушении Завета Мудрецов, учитывая побег мудреца из бункера, сообщником которого он стал невольно. Никто в убежище, кроме детей, успевших в осадной суматохе позабыть о падения красивого камня с неба, не догадывался о том, что Кэм хранит ценнейший самоцвет. Он сам решил молчать до конца войны. Осталось только дождаться… дожить.

Сворачивая в узкий переулок, Кэм почувствовал, как некто позади него легонько потянул мешковину на “горбу”. Мгновенно развернувшись, парень со всей силы ударил нападавшего коленом в живот. Укрывшийся темным плащом незнакомец со стоном согнулся пополам. Резким ударом руки молодой воин повалил противника на велпинную плиту, украшающую площадку перед узкими ступенями. Прижав шею незнакомца к плите шипованной подошвой сапога, он нацелил в его сердце выхваченный из-за пояса изжел.

– Гнусный предатель, – задыхаясь от ярости, прошептал Кэм, всматриваясь в заросшее густой седой щетиной лицо, перекошенное от боли. – Думаешь, нелианец тебя щедро вознаградит за верную службу. Не надейся. Тебя ждет бесславная гибель.

– Господин! Господин Кэм! Молю, пощадите меня. Я не предатель. Я просто, – хрипло забормотал перепуганный незнакомец, вытаращив мутные карие глаза, – искал корневища фижнипов.

– У меня их нет, – не опуская изжела, сказал Кэм.

Тщетно пытаясь узнать того, кто обратился к нему по имени, он отступил. Снял ногу с шеи нападавшего мародера.

– Вы меня не узнаете, господин Кэм? – догадался осмелевший незнакомец. – Я Имним Лосстин. Глава Архитектурного Управления. Бывший глава, – добавил он с протяжным вздохом.

– Учитель Имним, простите, – Кэм чуть не воскликнул от удивления. – У меня появилась вредная привычка – атаковать всех, кто подкрадывается сзади.

Он поспешил спрятать тижеког под накидкой, пока манипуляции с оружием не привлекли внимание дронов-шпионов. Нельзя так бездумно давать волю агрессии. Война научила его жестокости. Хорошо еще, что не поторопился с выстрелом. А будь учитель Имним вооружен хотя бы простеньким шежлином, Кэм без промедления застрелил бы его, приняв за жестокого мародера или вражеского пособника.

Помогая учителю встать на ноги и заботливо отряхивая грязь с его изношенного плаща, Кэм находил его все более неузнаваемым. Он хорошо помнил жизнерадостного, плотного, гладко выбритого мужчину, еще не старого и без седины в волосах. Имним считался одним из самых богатых жителей соседнего со столицей города. Его роскошный дом замысловатой конфигурации был украшением берега озера Тэминна.

Имним не видел в Кэме талантливого архитектора. Обучал своему мастерству из преклонения перед его высокопоставленным отцом. Смышленый ученик это быстро приметил. Кэм часто позволял себе дремать на лекциях Имнима, который любил подолгу рассказывать о необходимости соблюдения в архитектуре принципов вселенской гармонии.

– Я слышал о вас… Что вы воюете. Но не верил слухам, – признался Имним, немного придя в себя.

“Вы никогда в меня не верили”, – припомнил Кэм, но искорки его ярости быстро потухли.

– Мы уже не воюем, а только прячемся. Как и все остальные, – Кэм натянул капюшон до глаз.

– Нет, я не верю, что вы прячетесь, господин Кэм. Обманывать меня не нужно. Я не шпион. Знаю, вы здесь выполняете особое задание. Иначе бы не ходили по улицам с оружием, – взволнованно прошептал Имним, удерживая его за рукав.

– Поверьте, учитель, я всего лишь захотел увидеть ваш город собственными глазами. Что касается оружия, с ним я не расстаюсь и во сне.

– Напрасно вы рискуете, господин Кэм. В вашем возрасте опасно бродить по улицам. Вы должны находиться в надежном убежище. Нелианец убивает молодых и сильных. Ему не нужна слабая старческая энергия.

– Злодей давно не появлялся в Тэминне.

– Вы уверены в том, что говорите, – засомневался Имним. – Действительно так?

– Пока да. Но осторожность не повредит. Берегите домочадцев.

– Я и берегу. Забота о семье чуть не толкнула меня на преступление. Я подкрался к вам потому, что думал, вы несете мешок с корневищами фижнипов. Простите меня еще раз. Признаться честно, я собирался украсть у вас мешок. Никогда бы не решился на такое безобразие, если бы не крайняя нужда, – Имним показал Кэму дрожащий мозолистый кулак. – Моей маленькой внучке, вот такому комочку, растущему в животе Юимси, нужны пеглимовные двуслимновые кислоты, их накапливают корни фижнипов. Единственный мешок с корневищами, который мне чудом удалось достать, похитила злобная старуха – соседка и продала на базарной площади. Она так у многих с нашей улицы наворовала всего подряд более-менее ценного, особенно продуктов. А когда наше терпение иссякло, мы пошли с ней воевать. Помнится, с большим трудом здоровенному Айлмину удалось выломать дверь, укрепленную сучьями амдоборов. Когда мы ввалились в грязную хижину, то обнаружили на полу мертвую старуху. Мы так и не смогли понять, сама она скончалась или, как мне думается, ей помогли отбыть в мир иной… В доме было пусто. Ничего, даже щеп от разломанной на дрова мебели. Помню лишь плесень на отсыревших стенах и щелистом потолке. Огромную фиолетовую плесень с оранжевым пушком. И отвратительную гнилую вонь повсюду. Выйдя на улицу, я чуть не потерял сознание. Одежду пришлось выбросить. Напрасно жена тратила силы, полдня стирала ее в озере.

– Да, ужасно, – Кэм сокрушенно кивнул и жестом пригласил Имнима следовать за ним к озеру. – Ваша соседка была одной из самых востребованных в городе художниц графического дизайна. Помню ее скромной и аккуратной дамой. Представить не могу, чтобы она стала воровкой и умерла в гнили и плесени, а ее роскошный дом превратился в жалкую лачугу.

Кэм наморщил лоб и всплеснул руками.

– Да, – покряхтывая, вздохнул Имним. – Мне тоже нелегко было в это поверить. Но так вышло. Все мы представляли иное завершение жизненного пути. Одни наивно рассчитывали на скопленные богатства. Другие – на чужую помощь и поддержку. Конец оказался неожиданным для многих. В последний миг они вдыхали не благовония, а дым, пепел и гниль. Но прежде они пережили потерю сбережений и предательство близких. Такой вот удивительный финал велянской истории.

Кэм повторил вслед за ним хриплое старческое кряхтение и утопил голову в тени капюшона при встрече с небольшой группой прохожих, спешащих к центральной площади. Говорить с искусственной хрипотцой, сдавливая звонкие ноты молодого голоса, парню удавалось с трудом. Кэм предпочел любимую роль слушателя. Предоставил Имниму возможность поведать о своих проблемах, чтобы чуть позже утешить старого учителя.




Глава 4. Зависимость


Эйнар и семья велян

В то время на противоположном берегу озера Тэминна над скалистой возвышенностью, застроенной разноцветными домиками, странной блестящей глыбой нависла “Мария Громова”. Плотная черная тень марсианского боевого корабля прогнала с раскопанных улиц немногочисленных прохожих. Пожилые веляне спрятались в подвалах домов, присоединились к молодым родственникам, давно не выходившим на улицу. Несмотря на страх, большинство из них сохраняли уверенность в том, что если переждать некоторое время в укрытии, не провоцируя роботов к нападению, то все обойдется, как обходилось много раз. Роботы соберут ролитные глыбы, вывороченные из дорог, и улетят, не причинив никому вреда.

Послушная “Мария Громова” оставила хозяина на пустынной улице. Повинуясь его легкому жесту, она медленно поднялась в небо, сделала широкий круг над городом и полетела к кургану Афпотеда.

Эйнар не проводил корабль взглядом. Нелианец не смотрел выше крыш одноэтажных домов, похожих то на пышные соцветия, то на слияние многогранных геометрических фигур. В особняках, некогда опутанных кружевом плодовых садов, жили начальники планетарного Архитектурного Управления с семьями.

Город предоставил Эйнару отличный полигон для испытания силы энергетического воздействия. Мало на планете осталось велян, способных удерживать блокировку сознания или противодействовать натиску его волны. Убивать воздействием истощенных жителей провинциальных городков Эйнар научился быстро. Задачу требовалось максимально усложнить. Он должен был найти предел новых способностей и работать на нем, чтобы его преодолеть для дальнейшего развития.

Эйнар прижал пальцы к ладоням, не сжимая в кулак. Его острые когти потемнели.

Молодой нелианец вступил в лучшую фазу жизни. В галактике ему не было равных по силе и могуществу. Эйнар немного жалел об отсутствии серьезного противника. Его план по захвату власти во всей галактике быстро начал претворяться в жизнь. Содружество с малым недовольством и легкими претензиями одобрило продолжение изолированного положения Велы на время “затянувшейся междоусобной войны”. Лично “законному правителю” планеты при этом не запретили визиты в другие миры и деловые контакты.

Эйнар выяснил, что необходимые для создания аналогов некоторых видов марсианского оружия природные ископаемые можно найти на Мокрокусе. Нелианец понимал, ему не покорить галактику без мощного космического флота, построенного на основе марсианских технологий.

К его сожалению, король Мокрокуса, контролировавший желанные ресурсы, не торопился ими делиться и за солидную плату. Не спешил Аии Сто Первый и продавать потомство вилоров, купленных на Нелии много лет назад. Вилорье мясо полезно для растущих в инкубаторе “свежих” нелианцев. Эйнар не хотел рисковать, использовать для питания своего потомства мясо велянских телминов. Инкубатор не мог быть запущен до получения важного ресурса.

Пушистый болтун пригласил велянского правителя на вилорьи скачки. После них он обещал сообщить о своих решениях. Устав от безрезультатных споров с королем, Эйнар придумал план захвата Мокрокуса.

Выпрямив пальцы, Эйнар напряженно потянул их. Привычка носить оружие на поясе доставила небольшое беспокойство. Его пальцы скользнули по шероховатому материалу защитного термокостюма, не наткнувшись на металл изжела. Еще раз проведя рукой по бедру, Эйнар настроился на удаление лишнего сигнала из памяти. Тот, кто сам является смертоносным оружием, не нуждается в дополнительной защите.

Эйнар отказался от сопровождения боевых машин, отпустил корабль за пределы видимости. Оставшись наедине с биологическими объектами, нелианец отслеживал их перемещение в пространстве, фиксировал состояние, стараясь не потерять из поля восприятия ни одной искорки энергии.

Живых объектов нашлось немного. Тесными группами они сконцентрировались в подвалах домов. Состояние их энергии ощущалось стабильным, без резких перепадов и всплесков. Эйнара позабавила уверенность велян в том, что они останутся незамеченными в специально укрепленных для задержки импульсных волн подвалах. Он чувствовал их присутствие, незримо следил за ними, но пока не торопился с выбором жертвы. Нелианец не ориентировался на обоняние. Во влажном безветрии парящие в воздухе запахи смешивались в клубок, который ему не хотелось распутывать.

Проходя по садовой дорожке, посыпанной обледенелыми комками почвы, Эйнар издали осматривал дома. На первый взгляд трудно было определить, где у дома, изрезанного выступами, заляпанного разноцветной лепниной и перевязанного лентами лестниц, декоративных водостоков и фигурных продолжений крыш, находится центральный вход. Еще труднее было отличить окна от выбоин в стенах, оккупированных плесневыми грибками. Свисающая хлопьями изо всех щелей фиолетовая плесень с длинными нитями выглядела украшением домов.

Полное отсутствие плесени Эйнар приметил только на одном жилище. Там находился мощный источник тепла, не дающий размножаться грибкам.

Серый особняк возвышался на рукотворном пригорке, сложенном из отшлифованных волнами камней. Этот дом, построенный в виде спонтанного нагромождения искусственных камней, и сам казался горой. Примыкавший к высокому крыльцу прочный навес, сплетенный из стеблей и листьев пресноводного растения пошшеса, напоминал уютную хижину.

Эйнар свернул на тропинку к оригинальному дому. Идпинотен теперь светил ему в спину, посылая двигаться впереди него вытянутую тонкую тень, похожую скорее на истощенного слабого велянина, чем на мощного упитанного нелианского захватчика.

В подвале дома скрывались три объекта с неплохими показателями состояния, молодой мужчина и две женщины: постарше и помоложе. Эйнар почувствовал исходящие от молодой женщины короткие слабые волны другого существа и недовольно фыркнул, сморщив нос. Зародыш был еще очень мал. Он прожил внутри матери недолго, но его жизненные потребности неизбежно привели к ослаблению ее энергосистемы.

Дверь, украшенная фигурой мифического четырехглавого животного илнена и обитая бекимусовыми досками, была заперта на несколько прочных замков. Эйнар бесшумно открыл их с помощью нитей ремаса.

Не входя в дом, нелианец замер у порога, прислушиваясь к неторопливой беседе велян, затем отключил сознание молодой женщины.

Послышался мягкий шлепок. Старшая женщина с криком: “Юимси! Дочка!” кинулась к упавшей на пол и, придерживая ее голову, завопила еще громче, обращаясь к мужчине:

– Милиек, скорее! Помоги мне поднять ее и уложить на мешки! И принеси воды! Нужна вода и листья алры.

– Успокойтесь, Полиэлла, – без волнения в голосе сказал Милиек, поднимая вдвоем с ней Юимси. – Такое часто будет случаться. Пора привыкать. Где у нас лежат эти, как их там, листья? Думаете, я помню?

– Наверху. Они висят рядом со связками сушеных пемлов! – выкрикнула Полиэлла, не отходя от уложенной на возвышение дочери. – Скорее! Что ты встал, как тенпейное дерево посреди поля!

– Уже иду, – сердито буркнул Милиек.

С невнятным ворчанием он пошел к лестнице, но резко отступил, увидев нелианца, и чуть не упал, споткнувшись о лежащий на полу мешок с гнилыми корнеплодами.

– Что ты медлишь! – возмущенная Полиэлла повернулась к нему. Она испуганно вскрикнула, соскочила с мешка и вытаращенными глазами уставилась на нелианца.

Милиек замер от ужаса. Шлепая широкими губами, он продолжал стоять молча, упершись пятками в мешок. Эйнар тоже не двигался. Он ждал, когда страх велянина вырастет в агрессию. Ждал, когда Милиек ринется в атаку, схватив первый попавшийся тяжелый предмет, на роль которого подходила ступа для растирания бекимусовой коры. Эйнар был уверен, что разъяренный мужчина набросится на него, защищая беременную жену. Но время текло, а Милиек оставался стоять на месте. Единственной подвижной частью его тела были часто мигающие веки больших карих глаз.

Делая шаг вперед, Эйнар слегка приподнял верхнюю губу. Ожидание наскучило ему довольно быстро.

Милиек внутренне собрался и подтянулся. Замерев, он медленно опустил голову и плотно зажмурился, а потом так же неспешно ее приподнял и посмотрел на Эйнара. Слегка прищуренные глаза нелианца раскрылись шире и засверкали среди подвальной мглы, освещенной слабым лучиком масляного светильника. Неподвижное безмолвие хищника, приведенного в замешательство неожиданным жестом покорности, Милиек истолковал как одобрение своего поступка. С коротким поклоном он отступил влево, освобождая проход к женщинам.

– Убей их, но пощади меня, – прошептал велянин.

– Что ты делаешь, Милиек! Что с тобой! – Полиэлла потянулась схватить его за руку, но скатилась на пол, отброшенная энергетической волной.

Удивлению Эйнара не было предела. Добровольное подчинение льстило ему, но награды для Милиека он не предусмотрел.

Эйнар прошел вперед, не отрывая от мужчины яркого острого взгляда. Остановился на одной линии с ним и небрежно кивнул в сторону лестницы.

Обрадовавшийся спасению Милиек рванул к выходу. Скача через несколько ступеней, он побежал к двери. Только выскочив за порог, оглянулся и увидел отражение двух сине-зеленых точек на своей темной одежде. Внутри екнуло. Сделав усилие над собой, чтобы оторвать ногу от верхней ступени, Милиек снова пустился бежать. Больше мужчина не оборачивался.

Изобилие в доме гнилых запахов плохо выветривалось в распахнутую дверь. Эйнар вынес Юимси на крыльцо. Дыхание бесчувственной женщины, лежащей на его руках, и короткие колебания волн ее энергии были тихими и ровными, будто она крепко спала. Длинные темные волосы ее свесившейся вниз головы, развеваемые прохладным ветерком, скользили по его руке.

Эйнар не смотрел на пойманную жертву. Устремив потускневший взгляд к темной синеве озера, он внимательно наблюдал за невидимым для глаз ключевым объектом внимания, находящимся далеко от него и продолжающим быстро удаляться.

Объект сбавил темп бега. Исходящие от него импульсы воспринимались все хуже по причине его усталости, а также из-за увеличивающегося расстояния между ними. Еще немного, и объект ускользнет из поля восприятия. Но Эйнар ждал. Отголоски импульсов затухали. Почти перестав чувствовать энергию объекта, нелианец принял решение действовать. Он поднял голову и закрыл глаза.



Милиек мчался вдоль кромки озера по скользкому обледенелому каменистому пляжу. Беглец не смотрел под ноги и рисковал разбить нос в лепешку, споткнувшись на выступающем из гальки валуне или поскользнувшись на ледяной корке, сковавшей камни. Мужчина не знал точно, куда направляется, но стремился убежать как можно дальше от страшного места, которое недавно считал домом.

Попытавшись перелезть через выступающий край огромной скалы, он упал, рассадил острым камнем ладонь. Милиек молча стерпел острую боль, рывком поднялся и продолжил бегство. Преодолев небольшое расстояние, он почувствовал, что дальше не может бежать. Идти становилось трудней с каждым шагом. Ноги отяжелели и подкашивались. Зашумело в ушах и повело в сторону.

Милиек упал. На этот раз он ушибся больнее и встать не хватило сил. Руки соскальзывали с камней, не позволяя удержаться. Дыхание замерло. Мужчина не мог вдохнуть воздух ни носом, ни ртом. Перед глазами поплыли серые туманные круги. Распластавшись на льду, Милиек в последний раз сжал пальцы в надежде опереться на них и встать. Их расслабила судорога, когда остановилось его сердце.

Ощутив полное угасание энергии контролируемого объекта, Эйнар удовлетворенно вздохнул. Значительный расход собственной энергии не отразился на его состоянии. Он чувствовал себя так же великолепно, как и до начала рискованного эксперимента.

Эйнар посмотрел в запрокинутое лицо велянской женщины, которую держал на руках. Ее сознание активировалось. Медленно приходя в чувство, Юимси попыталась выпрямить затекшую шею, подняла левую руку и, поглаживая мужскую грудь, ласково шепнула:

– Милиек, любимый мой.

Нелианец нервно сглотнул, умерил интенсивность сканирования. Сквозь вспышку тревоги он прочитал нежное послание, ошибочно адресованное ему, и вгляделся в мохнатые полоски закрытых глаз. Импульсные волны Юимси отражали теплые искренние чувства. Доверие, симпатию, влечение – любовь.

Похожим уютным коконом его обволакивали волны Лары. Другая частотность излучения при идентичной информативности. На энергетические всплески Лары он реагировал иначе. Энергию избранницы Эйнару не хотелось поглотить без остатка, впитать в себя до последней искры жизни.

– Прости, что напугала тебя, – ласковым полушепотом извинилась Юимси, поглаживая мужское плечо. – Я счастлива, что ты оказался рядом и вынес меня на воздух. Не знаю, как отблагодарить. Думаю, поцелуем, – она игриво хихикнула. – Не могу открыть глаза. Они как будто сонные. И свет очень яркий. Идпинотен в зените? Да, дорогой.

– Не открывай пока глаза. Подожди немного, – мягко попросил Эйнар голосом Милиека, придерживая ее голову. – Здесь пыльно.

– Я замерзла. Отнеси меня домой. А лучше пойду сама. Если ты будешь постоянно носить меня на руках, я разучусь ходить. Мы и так почти не выбираемся на улицу по вине проклятого нелианского злодея. – Юимси сделала паузу, сбивая волну гнева, и рассмеялась, выкрикивая. – Я люблю тебя, Милиек! Очень люблю! Ты для меня самый лучший во вселенной!

Эйнар молчал. Склонив голову к велянке, он вдыхал ее неприятный сладковатый запах. Он не хотел убивать женщину. Блаженство от ощущения волн любви тормозило принятие решения. Кроме того, Эйнар обещал своей избраннице, что не будет питаться велянами. Он понимал, почему Лара опасается его. Древние предки убивали носителей Темного Дара. Считали, что со временем потребность в подпитке чужой жизненной силой превращается в непреодолимую зависимость, порабощает разум и вынуждает убивать себе подобных.

“Контроль разума над чувствами”. Эйнар со дня выхода из инкубатора следовал этому правилу. Темный Дар он пробудил в себе для противостояния Латару, главе корпорации “Иммокомль”. Долгое время у него без проблем получалось держать энергетический голод под контролем. На Веле все изменилось.

Эйнар привык питаться нежной приятной энергией молодых жителей захваченной планеты. Мог пересилить себя, обходиться животными, но только избегая тесного контакта с велянами. Он чувствовал, как невидимые нити проникают в тело пойманной жертвы, парализуя мышцы и разум, подключаются к ее энергосистеме.

Нет, не мог он сопротивляться соблазну. Или не хотел? Или все вместе?

Не так и важно. Лара не увидит, не узнает. Ее возможностей недостаточно для проникновения в его сознание. Их телепатическая связь непрочная и скорее односторонняя, чем обоюдная.

Справедливо ли Лара боится его? Эйнар возвращался к избраннице после основательной энергетической подзарядки. Сможет ли он контролировать Темный Дар, если решится на тесный контакт без такой подстраховки? Может ли случиться то, о чем предупреждали древние предки – Темный Дар затмит его рассудок и вместо избранницы он почувствует в Ларе идеальную жертву, источник бурлящей сильной энергии?

Эйнар не хотел отвечать на свой вопрос. На Веле он обеспечен изобилием легкой добычи. В экспериментах нет нужды. Лара всегда будет в безопасности рядом с ним. Эйнар попытался отозвать невидимые нити, укротить Темный Дар, и потерпел поражение. Молодая велянка не успела открыть глаза и понять, кто держит ее на руках.




Глава 5. Ваза Желаний и Знак Тоски


Лариса

Бим Бом примчался в комнату Туманов и, подергивая клешнями от радостного волнения, закружился на скользком полу. Он мелодично поскрипывал, напевая песенку, повествующую о веселой подготовке к Лучезарному Празднику. Глядя на его неуклюжие пируэты, Лариса тайно рассмеялась в ладони.

– Ваза Желаний выставлена в зале Праздника, – сообщил веселый робот, как только сумел остановиться. – Вам выпала честь первой вложить в нее жисстимеры с желаниями. Позвольте стать вашим проводником.

Он с широкой улыбкой поклонился, протягивая девушке клешню.

– Пойдем, – проговорила, все еще смеясь, Лариса и встала с кровати, на которой долго просидела в тоске.

От велянской традиции загадывания желаний накануне Лучезарного Праздника тянуло родным, новогодним. На жисстимерах – деревянных табличках, покрытых бекимусовой смолой, острыми палочками записывали десять желаний – по одному на каждой табличке, и опускали их в ярко раскрашенную глиняную вазу. Праздничным вечером жисстимеры сжигали и стряхивали пепел в окно, развевая по ветру. Жители планеты верили, что хотя бы одно из десяти желаний непременно исполнится.

Лариса скептически относилась к праздничной затее. Искренне удивилась серьезности, охватившей ее в момент придумывания желаний. Сидя на белой каменной скамье возле синей в мелкую белую крапинку огромной вазы, она задумчиво кусала губы. Стоящий рядом Бим Бом держал в клешнях десять жисстимер и металлическую палочку эллеру, похожую на длинную спицу.

“Чего я на самом деле хочу?”

Лариса наблюдала за озорным танцем солнечных зайчиков на изогнутых стенах, расписанных трехмерной панорамой цветущего сада у берега реки. Кружочки лучей оживляли нарисованный сад. Вместе с ними двигались, играли на лету падающие в воду золотистые лепестки маленьких ажурных цветков. Из приоткрытого окна тянуло прохладой.

Лариса вытащила среднюю жисстимеру и взяла двумя пальцами эллеру, стараясь не держать ее как шариковую ручку. Она решительно поднесла палочку к табличке, но кроме точки ничего не смогла изобразить.

“Итак, какое желание будет первым? – задумалась она. – Чтобы все было хорошо? Ну, это слишком расплывчатое желание… Благо для одного существа может оказаться бедствием для другого. А что лучше для меня, я и сама не понимаю. Будем плясать от личных пожеланий. Пожалуй, я хочу следующего:

Чтобы война на Веле прекратилась окончательно и бесповоротно.

Чтобы Эйнар перестал быть таким вредным. Желательно, пусть у него проснется совесть, если он вообще понимает, что это такое, и пусть он навсегда оставит в покое несчастных велян, перестанет вредить природе Велы.

Чтобы Кэм, его семья и друзья остались живы и милый блондин снова работал архитектором, а не военным.

Хочу счастья в личной жизни. С кем-нибудь из моих двоих, точно не знаю.

Хочу домой.

Хочу дамский смартфон. Розовый! Удивительно, но я все еще мечтаю об этом славном гаджете.

Хочу, чтобы Номинобин завалило белым пушистым снегом для ощущения праздника, если предыдущие пункты списка не прокатят.

Жаль, что на жисстимере нельзя писать настоящие пожелания. Робот, наверное, ждет, когда я наскребу на табличке страдания души, чтобы точно выяснить, что я за существо и с какой целью здесь нахожусь. А сочинять десять ложных глупостей неохота”.

– Желаний обязательно должно быть не менее десяти? – поинтересовалась Лариса. – Нельзя загадать одно самое заветное желание, чтобы оно гарантированно исполнилось?

– Нет. Нельзя, – хмуро возразил Бим Бом. – Так принято. Гарантии исполнения нет. Это дань традиции, а не серьезное занятие. Но поскольку вы не принадлежите к велянскому народу, я не вправе вас принуждать к соблюдению местных обычаев. Вы можете ничего не писать на жисстимерах, – после долгой паузы робот протяжно скрипнул и добавил. – Да. Видимо, праздника в этом году не будет. Очень, очень жаль.

– Нет! Ты неправильно меня понял, Бим Бом, – опомнилась Лариса. – Я не против соблюдения велянских обычаев. Мне они даже нравятся. Но я немного запуталась в желаниях. В последнее время моя жизнь стала очень сложной. В ней так много страшного и непонятного, что я разучилась мечтать. Мне трудно поверить в исполнение мечты.

– А вы попробуйте поверить. Тогда ваши мечты и вправду могут исполниться. Напишите о том, о чем приятно думать. Пожелайте того, что вас обрадует.

– Только не смотри через плечо. Договорились?

– Как далеко мне отъехать?

– Лучше в коридор, – указала рукой Лариса и прибавила, испугавшись вызвать ненужные подозрения. – Потом можешь прочесть, что я напишу на жисстимерах. Но пока я хочу ловить желания в одиночестве.

Робот выехал из зала Праздника. Положив дощечку на колени, Лариса начала выскребать в затвердевшей смоле велянские иероглифы. Официальная версия желаний переводилась примерно так: “Чтобы закончилась война. Чтобы Эйнар навсегда отказался от идеи завоевания миров. Чтобы состоялся Лучезарный Праздник. Чтобы в Номинобине выпал снег. И просто хочу стать счастливой”.

Ларису не смутило то, что желаний получилось в два раза меньше положенного. Пусть Эйнар прочитает и задумается хоть ненадолго, если она ему не безразлична вместе с ее неукротимыми счастливыми мечтами.



***



Кэм

Имним рассказывал о жизни своего семейства с начала войны долго и эмоционально. Часто делал широкие жесты, иногда срывался с приглушенного шепота на крик, и Кэму приходилось осаживать его. Вместо того, чтобы постепенно успокоиться в общении, учитель еще сильнее разволновался, перечисляя выпавшие на его долю трудности. Оставив привычный льстивый тон, Имним настойчиво пресекал попытки Кэма утешить его добрыми словами.

Всего раз по пути к озеру Имним разразился хриплым смехом. Они тогда проходили мимо разверзнутой посреди квадратной площади темной дыры, оставшейся от здания Ученого Совета, недавно разобранного роботами. Дыру окружали шесть выжженных пней, их черные головешки торчали из груды осколков декоративной плитки.

– А здесь не мешало бы поставить твой Знак Тоски! – прокричал согнувшийся Имним. – Помнишь свой гениальный первый проект? Тут он пришелся бы весьма кстати! Какой вид открывался бы с берега! Загляденье!

– Конечно, помню, – стыдливо промямлил Кэм. – Тот монументальный кошмар трудно забыть.

Он погрузился в неприятные воспоминания…



День тогда выдался пасмурный. Лекция была скучной и настроение соответствующим.

Кэм сидел у широкого окна, невнимательно наблюдая за плавным движением тонких облаков, выстроившихся шеренгой под туманной серой пеленой. Он клевал носом, опершись подбородком на руки.

Имним заметил отсутствие внимания ученика. Он степенно подошел и, стукнув кулаком по краю проекционного аппарата на столе, отрывисто выкрикнул:

– Господа, предлагаю провести конкурс на лучший проект нового здания Ученого Совета! Первой будет рассмотрена разработка Кэма Таркеши. Прошу вас выступить, господин Кэм.

Кэм растерянно встрепенулся, понимая, что очутился в западне. Вместо контуров здания он шутки ради создал в проекционном аппарате странную скульптуру.

Она была создана из обрывков кривых металлических трубок, а посреди них, как в клетке, находился стоящий на коленях и обеими руками схватившийся за голову юноша. На постаменте виднелась надпись “Знак Тоски”.

Кэм попытался придумать, как спастись из глупого обидного положения, избежать насмешек. Но так и не нашел иного выхода, кроме как показать учителю и другим ученикам нелепое творчество. Оглянувшись на посеревшего от гнева Имнима, нависшего над ним массивной сопящей тучей, Кэм развернул пугающего вида голографическую проекцию, забыв удалить надпись.

Притихший на мгновение зал взорвался оглушительным хохотом. Из всех присутствовавших на лекции не смеялись двое: ссутулившийся бледный Кэм и склонившийся к нему разгневанный Имним. Широкие губы учителя подергивались в сдавленной злой улыбке, а его сурово прищуренные глаза тонули в пухлых щеках.

– Знак Тоски! – громко прочел вслух Имним, выпрямившись и глядя на повисшую в воздухе проекцию чуда архитектурной мысли. – Занятный монумент. Нечего сказать. Только мне интересно узнать, господин Кэм, какое отношение данная уродливая конструкция, олицетворяющая собой грубое нарушение закона художественной гармонии, имеет к зданию Ученого Совета.

– Самое прямое, – выпалил, набравшись мужества, Кэм. – Я считаю нецелесообразным постройку нового здания Ученого Совета. Прежнее достаточно прочное и не требует замены. При условии ремонта илдерсных перекрытий прослужит еще долго. Я предлагаю ограничиться обновлением его внешнего вида, а именно установить на крыше данный монумент. Уточню, что представленный вашему вниманию Знак будет великолепно смотреться со стороны озера Тэминна и станет главным украшением района Желлгера.

– Даже если попробовать согласиться с вашим утверждением, останется непонятным, почему вы дали загадочному монументу такое странное название – Знак Тоски.

– Все очень просто, господин Имним. – Кэм отправил в зал мученическую улыбку. – Ученый Совет не собирается на обсуждение забавных происшествий, а проводит серьезные научные заседания. Простые обыватели считают их скучными и малопонятными. Знак Тоски, как некая доля шутки, будет поднимать настроение уважаемым ученым Совета и случайным прохожим. Всем известно, что хорошее настроение положительно влияет на мозговую активность. На этом основании пользу от установления на крыше здания Ученого Совета изобретенной мною конструкции из трубчатых олнил толеметия считаю научно обоснованной и целесообразной.

Хохот в зале начал понемногу стихать. Имним выслушал по очереди предложения остальных учеников а после занятий подошел к понуро сидевшему Кэму и обиженно проговорил:

– Учтите, господин Кэм. Это был первый и последний раз, когда я оценил ваше безобразие как выполненную практическую работу. Запомните, если вы не начнете старательно заниматься, то несмотря на уважение к вашему отцу, мне придется исключить вас из учебной группы. И еще должен сказать: напрасно вы решили стать архитектором. Страшно представиить, как изуродует облик прекрасных городов такой бездарный творец.

Кэма тогда сильно обидели слова Имнима. Парень еле выдавил скупое извинение вежливости ради. Переживая события того дня заново, Кэм чувствовал смятение.

– Да, глупая была затея со Знаком, – согласился он, продолжая путь.

– Почему глупая?!! Совсем нет, – всплеснул руками Имним. – Жаль, я тогда не замечал, какой ты талантливый…

– Архитектор? – Кэм радостно продолжил его прерванную речь.

– Прорицатель, – сердито возразил Имним. – Не догадался, что ты обладаешь даром провидца. А теперь хожу по любимому с детства городу, смотрю по сторонам. Что же я вижу? Сплошной Знак Тоски! И на каждой улице, и в воде озера, и в небе – повсюду висит передо мной тот страшный символ. Места нет, куда бы не дотянулись его хищные щупальца трубчатых олнил.

– Да, Тэминн стал другим. Неуемная скорбь слышится в плаче ветра, который тревожно стучится в заколоченные окна домов.

– Можешь предсказать, что ждет нас дальше? Когда закончится этот ужас?

– Не могу. Вопреки вашим словам, я не провидец, учитель. Мудрецы, и те не знают, что нас ждет.

– Ты беседовал с мудрецами? – Имним, затрясшись от волнения, вцепился мозолистыми пальцами в мешковину накидки на плече Кэма. – Что они сказали тебе? Отвечай скорее!

– Ничего конкретного старец не сказал, – побоявшись, что нервный собеседник стянет скрывающую оружие накидку, Кэм отцепил его сильную руку. – Он точно не знает, что будет.

– А приблизительно? Мудрецы всегда пророчествуют иносказательно. Прошу тебя, повтори его слова.

– Он сказал: “все должно решиться, когда в Номинобине выпадет снег”.

– Снег! Как интересно! А что должно решиться? Что произойдет? И будет ли произошедшее благоприятно для нас?

– Предсказанное событие либо спасет нас и погубит Эйнара, либо наоборот. Так я понял со слов мудреца. Старец сказал: то, что наступит, когда столицу покроет снегом, будет хорошо или для него, или для нас. Других пророчеств я не слышал.

– Но у нас есть надежда.

– Я бы уточнил, половина надежды, согласно его словам. Но я не верю пророчеству. Старец сбежал в лес, не дождавшись Лучезарного Праздника. Подозреваю, он видел нечто худшее, но скрыл это от нас, чтобы не лишать последней надежды.

Имним замолчал, призадумавшись.

Они взошли на утес, возвышавшийся над берегом озера. Гладкие камешки выступали из-подо льда, белым полотном протянувшегося от обрыва скалы к воде. Их россыпь украшала берег сверкающим ожерельем. Тихий холодный ветер гнал по серой глади озера мелкую рябь. Вокруг не было никого.

– Пожалуй, еще лучше было бы поставить твой Знак Тоски на высоком постаменте, вмонтированном в дно озера, – Имним вернулся к понравившейся теме. – Там бы он смотрелся величественнее. Да и само наше озеро не мешало бы переименовать из Озера Грез в Озеро Скорби.

– Озеро Скорби, – глухо повторил нахмурившийся Кэм. – В настоящее время для него это самое подходящее название.

Имним дружески улыбнулся, заглядывая в глаза ученика.

Ветер усилился, засвистел в ушах, сметая широкий капюшон с головы Кэма и раздувая грубую мешковину накидки. Рябь подросла до небольшой волны, то накатывающей на ледяной пляж, то отступающей. Воображаемый Знак Тоски утонул в мутной серой глубине озера, подсвеченного бледными полосками лучей, протянувшихся от синих облаков.




Глава 6. Снежное проклятие


Эйнар

Эйнар подставил довольное лицо теплым лучам главной звезды, вырвавшейся из плена небольшой тучки, и глубоко вдохнул озерный воздух. Он приятно чувствовал себя обновленным после энергетической подпитки.

С невысокой крыши свисали большие сосульки, переливающиеся голубыми и белыми бликами. Эйнар снял одну из них: длинную, похожую на конусообразный кинжал со спиральной резьбой. Сосулька источала запах чистой воды, немного приправленный дымком. Разгоряченному поглощенным теплом чужой жизни хищнику очень хотелось пить. Растапливая сосульку в ладонях, Эйнар сделал несколько глотков. Оставшейся водой он умылся, чтобы насладиться ощущением прохлады, которое дарили его коже медленно стекающие капли, искрящиеся отраженным солнечным светом.

Подождав, пока вода испарится, Эйнар вывел себя из состояния полной отрешенности. Он расширил поле восприятия энергии до приближающегося объекта. Повернулся, разглядывая велянку и прислушиваясь к ее бессвязному бормотанию вперемешку со стонами и всхлипами.

Оставленная им в живых ради любопытства Полиэлла – растрепанная, непрестанно рыдающая и возносящая стонущим шепотом ритуальные песнопения, стояла на коленях посреди образовавшейся от ее тепла луже талой грязной воды, опираясь на тонкие руки, по запястья погрузившиеся в холодную вязкую почву.

Женщина взирала слепнувшими от яркого света глазами на золотую сферу в сером небе, роняя капли слез. Легкая одежда не согревала ее замерзшего тела. Длинные черные волосы, как плетение грубого волокна свисающие на плечи, покрылись белым инеем. Из открытого рта вырывался пар неровного учащенного дыхания, иногда переходящего в стон.

Она вылезла из подвала, и не пустилась бежать, а хлопнулась на лед, да так и засела в ледяной яме у крыльца, дрожа от холода, занятая вознесением напрасных молитв несуществующему божеству.

Эйнар недоумевал, почему еще не старая женщина, способная произвести на свет новое потомство, сохранила настолько сильную привязанность к погибшей дочери, что эта необъяснимая связь вопреки инстинктам сохранения жизни и продолжения рода удерживает ее вблизи мертвого тела и постепенно убивает ее саму, заставляя сердце колотиться в нарушенном прерывающемся ритме на пределе возможностей.

Что за неведомая форма связи, подобная нелианской энергетической? Действительно ли ее невозможно разорвать? Или велянка сама не хочет освободиться? Сознательно отвергает жизнь?

Эйнар сканировал Полиэллу, корчившуюся в коленопреклоненной мольбе. Женщина слезно упрашивала божество сохранить тело дочери для погребения по древнему ритуалу. Он почувствовал, как сердце велянки на миг остановилось, внутренний толчок свалил ее лицом в грязь, и завелось снова, застучало в прежнем неприемлемом для нормального существования ритме.

Женщина снова поднялась и, уставившись на сияющую в небе священную звезду, продолжила уныло завывать, как будто рядом с ней никого не было. Или, что правильнее, как будто от убийцы ее дочери, стоящего в нескольких шагах от нее, не зависело ровным счетом ничего. Она считала, что наравне с ней молодой нелианец зависит от правящего вселенной божества.

Такое предположение разозлило Эйнара. Велянка могла бы обратиться к нему с просьбой не забирать тело жертвы. Он все равно не собирался питаться невкусным синим мясом. Эйнар стоял рядом, но Полиэлла не видела его. Оборачиваясь, она смотрела мимо него, на труп Юимси у его ног. Она не признавала его могущества, считала великого завоевателя никем.

Нелианец утратил прежнюю сдержанность. Не простил презрительного отношения к своей персоне. Быстро подойдя, он схватил велянку за волосы, бросил ее в лужу и, наступив ногой на шею, вмял ее лицо в жидкую грязь, чтобы она не смогла сделать вдох. Полиэлла задыхалась, ее ноздри и рот забились плотной жижей. Тело порывисто вздрагивало как в конвульсиях. Но сигналы исходящих от нее волн почти не изменились. В них по-прежнему не читалось страха. Волны становились мощнее.

Жизненная сила велянки показалась нелианцу привлекательной, но его энергетический голод был вполне утолен.

Эйнар, держа Полиэллу за волосы, рывком вытащил ее из грязи, присел на ногу, несильно схватил женщину другой рукой за шею и закричал, пристально вглядываясь в выпученные темные глаза:

– Отпусти ее! Разорви связь! – он встряхнул измученную женщину с такой силой, что она чуть не повалилась набок. Ее колени разъехались на льду, и она повисла на его руке, едва дыша. – Ты можешь от нее избавиться! Уничтожь связь! Ты меня понимаешь?!! – он снова ее встряхнул, – Ты должна хотеть жить! Жить! Ты меня слышишь?!!

Полиэлла ничего ему не ответила. Ее безумные глаза пару раз моргнули, и то от забившихся под веки хлопьев почвы.

Эйнар отпустил велянку и встал, глубоко дыша ртом. Перед его глазами туманом клубился пар, притенявший яркий свет.

Полиэлла поползла от него к телу Юимси. Стремление узнать, что победит в сознании велянки: жизнь или смерть, держали нелианца на привязи. Эйнар продолжал наблюдать.

Подобравшись к остывшему телу дочери и склонившись над ним, Полиэлла некоторое время плакала молча.

Когда велянка нашла в себе силы заговорить, ее голос прозвучал не стонущим, не вздрагивающим от всхлипов, а твердым, как стук об утесы падающего с горы тяжелого камня. Она разговаривала с погибшей дочерью, как с живой. Ее слова походили на бред.

– Доченька! Родная моя! – трепетно произнесла Полиэлла и, собрав со щек соленую жидкость, смочила ею закрытые глаза Юимси. – Эти слезы я дарю тебе, чтобы ты могла оплакать свою малышку, как я оплакиваю вас обеих. Вы пришли туда, где покой и тишина. Я пока здесь, но чувствую – ненадолго. Мы скоро встретимся. Я понимаю, как тебе трудно было уходить, как ты любила светлый живой мир. Но знай, ничто во вселенной не исчезает, не оставив отражения в пространстве бытия. Все наши поступки запечатлены в невидимом зеркале. И твоя смерть не останется безнаказанной. Все, что мы оставляем в этом мире: и добро и зло, непременно возвращается к нам, как вода.

Ты тоже плачешь! Не надо плакать, милая. Наши слезы скоро высохнут, поднимутся в небеса, сольются с паром облаков, а потом возвратятся снегом. Сияющими кристаллами затвердевшей воды. Чистой, как твоя душа. Снег покроет раны планеты и излечит их. А потом вода снова растает и смоет всю грязь, весь пепел. Начнется обновление, очищение нашего мира. Так должно быть. И так будет.

В импульсных сигналах Полиэллы ярко проявилась агрессия. Женщина зачерпнула правой рукой горсть пепла с кострища, на месте которого лежала голова Юимси, посыпала им ее лицо. Смешав в ладони серые крошки со слезами, Полиэлла повернулась к Эйнару и поднесла открытую ладонь к губам.

– Они обязательно вернутся… Снегом… И смоют с лица нашей славной планеты все твое зло, всю твою мерзость. Избавят наш родной мир от чужого злодея, – громко и отчетливо произнесла она, глядя прямо на него, и сдула пепел с ладони.

Подхваченные порывом ветра серые крупинки понеслись к нелианцу и крошечным вихрем промчались над его головой.

Эйнар с равнодушным видом проводил их взглядом. Из всех возможных опасностей велянских проклятий он боялся меньше всего. Красно-рыжий властитель Релти верил в богов, магию и проклятия. Его младший брат не был так глуп и суеверен. Он мыслил рационально и не придавал значения сказкам разных народов.

Эйнар почувствовал угасание энергии велянки.

Снова повернувшись к дочери, Полиэлла нежно поцеловала ее холодный лоб, приподнялась, надрывно вздохнула, глядя на парящую среди облаков пламенную сферу, и свалилась замертво. Ее сердце навсегда перестало биться. Само. Без энергетического воздействия извне.

Эйнар окинул взглядом лежащие друг на друге тела велянских женщин, брезгливо отвернулся и направился туда, куда его манили плеск волн и запах водорослей – к озеру Тэминна.

Усталые, ослабевшие от постоянного недоедания старики с едва заметными из-за спутанных длинных волос и густой щетины загорелыми лицами, спешно покидали пляж, побросав у кромки воды длинные сети, наполненные волнистыми листьями плавучих водорослей.

Они спотыкались от слабости при подъеме на небольшую кручу острых скал, поскальзывались на льду, но не останавливались. Двигались вперед как можно быстрее, стремясь освободить путь высокой статной фигуре, бесшумно шествующей вдоль берегового обрыва.

Эйнар пропускал сквозь поле восприятия слабые импульсы хилых объектов, растекающихся от него волной. Старики мало его интересовали, и своим гордым видом он выказывал пренебрежение. Впрочем, они не видели его серьезного, но спокойного светлокожего лица со слегка вытянутыми уголками губ, да и сам нелианец не успевал разглядеть их опущенных вниз сморщенных лиц. Велянские старики не подпускали хищника близко, убегали прежде его приближения.

Нелианец казался им темным силуэтом на фоне слепящего глаза Идпинотена. Желтый свет проливал немного золота на крайние пряди его длинных волос, сметаемых назад порывами ветра.

Мирясь с присутствием велян, Эйнар привыкал чувствовать их рядом с собой и не реагировать вспышками агрессии. Он учился воспринимать их как часть окружающей среды, а не как цель для атаки.

Перед ним часть населения его планеты. Формально, веляне его народ, хоть он и принадлежит к другому биологическому виду.

Как странно… В его распоряжении целое государство, но пока он не чувствует полноты власти. А еще у него есть избранница, родная нелианская женщина, но пока он не видит и не чувствует ее искреннего доверия. Он совершил ошибку, попытавшись проникнуть в сознание Лары, чтобы узнать все тайны ее памяти. Сможет ли вернуть ее доверие?

Эйнар ступал по обледеневшему пляжу так тихо и аккуратно, что тонкий лед между крупными камнями проваливался под его ногой без хруста. Он шел по границе воды и суши. Накаты волн омывали его черные, сливающиеся с термокостюмом, высокие сапоги.

Велянские старики скрылись из вида и из сокращенного поля восприятия энергии. Мелких живых существ, поиском которых заинтересовался Эйнар, просматривая щели между погруженными в воду камнями, обнаружилось немного. Личинки водных насекомых, крупные черви и моллюски в плоских и спиральных раковинах плавали в толще воды или ползали по дну.

Умиротворенный Эйнар сменил режим поиска на состояние отрешенности. Его перестало интересовать живое присутствие. Он хотел избавиться от мутного осадка, прочно засевшего в сознании после самоуничтожения велянской женщины, но безумный вид Полиэллы не изгладился из памяти и живо представал перед ним.

Набежавшая волна выбросила к его ногам небольшое белое существо, похожее на итолида и по величине, и по форме сплюснутого туловища, окруженного двумя рядами тесно посаженных щупалец. Эйнар импульсивно отдернул ногу и, вздрогнув, едва не потерял равновесие.

Полученный во время первой нелианской охоты болезненный укус оставил глубокий шрам не только на коже, но и в глубине подсознания Эйнара. Непобедимый завоеватель на миг позабыл как о неуязвимости, так и о превосходстве над всеми существами галактики.

Разозленный, возненавидевший свой нелепый страх, Эйнар оскалился, всматриваясь во вспененную пучину, куда отлив волны унес моллюска. Он готов был раздавить напугавшее его существо или разорвать на мелкие куски и съесть, хотя на вкус оно могло оказаться не менее отвратительным, чем настоящий итолид.

Нелианец сердито фыркнул и встряхнулся, выражая недовольство самим собой. Успокоившись, он уравновесил поток энергии и максимально расширил поле восприятия – не для обнаружения конкретного объекта, а для того, чтобы замечать все живые движения вокруг.




Глава 7. Отражение


Кэм, Эйнар и Воклит

Самый богатый велянин сидел, печально ссутулившись, на огромном гладком валуне, выпирающем из нагромождения мелких камешков у скалистой гряды. Он вертел пальцами свое несметное богатство, заключенное внутри темно-синих граней драгоценного сомбуна, и смотрел то сквозь полупрозрачный камень на свет, любуясь игрой кругляков искорок и зигзагообразных молний в его глубине, то на кудрявящуюся пенистыми волнами серо-синюю темную гладь озера, уходящую за горизонт подобно бескрайнему океану.

Его спина, прикрытая грязной накидкой, была свободна. Он отдал тижеког в чехле учителю при расставании на берегу. Старик сразу же поспешил на центральную площадь в надежде обменять оружие на пару мешков корневищ фижнипов.

Кинжал висел на поясе рядом с лазерным изжелом, а сомбун парень нес в руке. Отнюдь не из жадности Кэм не захотел расставаться с драгоценным самоцветом. Он понимал, в сложившихся условиях за камень никто не даст не то что мешок сочных корневищ фижнипов, но и сухой жесткий стручок пецтарика. Богатство, заключенное в камне, перестало считаться таковым. Сомбун был не намного ценнее любого из валяющихся под ногами разноцветных камней. Сама жизнь на Веле обесценилась.

Идпинотен светил так же ярко, как прежде. Но, казалось, невидимая глазу тьма сгустилась над планетой. Крохотные огоньки, еще недавно ярко сиявшие, гасли один за другим. Когда последний огонек погаснет, надежда умрет.

Громоздкая фиолетовая с просинью туча двигалась к столице, набухая по пути и заволакивая потемневшее небо. Она тянулась волной над линией горизонта, куда устремил прищуренный внимательный взгляд Кэм. Туча вполне могла принести в себе снег для Номинобина, а могла и проплыть мимо, не проронив над великим городом ни снежинки.

Что из этого будет лучше, Кэм не знал. Как не знал и того, следует ли верить словам старца Мелкенсипа. Даже если решившийся на лесной побег мудрец говорил правду, надо ли торопить события? Стоит ли нетерпеливо ждать наступления некоей развязки, ведь она может стать как избавлением, так и трагическим финалом? Не лучше ли оставаться в неопределенности, но жить? Или лучше пусть побыстрее наступит конец? На что похожа жизнь в кромешной тьме? На пустоту без начала и конца! Тяжелую, пожирающую изнутри пустоту, где гаснет любовь к миру, провалившемуся в бездну.

Кэм любил жизнь. Он готов был отчаянно цепляться руками за облака, заведомо зная, что за крошечные капельки воды невозможно ухватиться, если почва начнет уходить у него из-под ног. А он чувствовал, уже уходит. Кэм не хотел расставаться с любимым миром. И понимал, что не сможет удержаться в нем. Непроницаемая тьма нависла над ним, как та туча, что росла и росла, будто вытягивалась из темной воды.

Юношей овладело беспросветное отчаяние. Он поддался, потерял надежду. Все, к чему он прилагал усилия, показалось напрасным. В сиянии синих граней драгоценного сомбуна почудилась злая насмешка.

Напрасным было все. Вся его жизнь оказалось пустой. Он долго противостоял тьме, боролся с ней из последних сил, но тьма сгущалась. Ее победу Кэм почти считал реальностью, которая скоро наступит независимо от того, заметет Номинобин снегом или нет.

“Так не должно быть! Не должно! Это несправедливо! Нет! Нет! Нет!” – крик души Кэма, подскочившего с нагретого его теплом валуна, чуть не вылился в настоящий отчаянный вопль. Пересохшие на холодном ветру губы не раскрылись, а сжались плотнее. Язык замер. Дыхание участилось.

Порыв ветра сорвал с головы капюшон и приподнял раскрывшуюся мантией накидку, обнажив суровое лицо парня и зазвенев оружием на его поясе. Кэм перестал скрываться.

“Все кончено! Все!”

Кэм высоко поднял сверкающий темно-синий камень, широко замахнулся и запустил его в клокочущую пучину Озера Скорби.

Всплеснув искристым фонтанчиком, драгоценный сомбун погрузился в воду далеко от берега. Запущенная им волна быстро подмяла под себя более слабые волны, гонимые ветром.

Волна отчаяния Кэма разлилась стремительным потоком. Пронеслась над скалистым берегом и водной гладью. Достигла противоположного берега озера.

Остаток первичного всплеска мощной импульсной волны врезался в поле восприятия энергии, вынудив Эйнара резко повернуться в сторону озера. Удивленный и охваченный новым порывом азарта нелианец прищурился, вглядываясь в линию горизонта. Он постарался расширить радиус поиска, чтобы всецело почувствовать энергию объекта, а не отдельные ее проявления. Ему это удалось быстрее и легче, чем он думал. Объект целиком высветился в поле восприятия, и Эйнар смог его внимательно просканировать.

На противоположном берегу медленно двигался назад от линии воды молодой велянин. Объект непрестанно испускал импульсы агрессии, направленные в никуда. Но Эйнара заинтересовала интенсивность излучения волн, а не причина их возникновения.

Молодой хищник редко встречал велян, обладающих энергией подобной силы. Сначала он предположил, что объект входит в число повстанцев, но сразу же усомнился, подумав, что боец не отважится выйти на поверхность. Повстанцы долго не проявляли себя, и не было причин для их возвращения к активной деятельности.

После кратких раздумий нелианец решил, что объект из тех молодых велян, которых откармливают заботливые родители, укрывая в подвалах домов. Судя по великолепному состоянию парня, он из богатой семьи, имеющей солидный запас питательных сушеных корнеплодов.

Эйнару не хотелось тратить приятную энергию, полученную от велянки. Однако хищник понимал, что вернувшись к озеру на следующий день, он рискует не обнаружить искомый объект, прекрасно подходящий для испытаний. Помимо этого риска сам объект побуждал его действовать. И в агрессивных волнах, и в самом пребывании парня на открытом пространстве, а не в убежище, читался вызов. В Эйнаре проснулся азарт охотника, жажда убийства.

Возбужденно стуча пальцами по коленям, Воклит подскочил в удобном кресле и присвистнул от восторга. Парень заметил долгожданное изменение поведения одного из существ на экране станции управления тлинами. Наконец он получит реальное доказательство сговора между захватчиком и своим мнимым другом!

Наблюдая за Эйнаром, в настороженной позе застывшим на одном берегу озера, и ничего не подозревающим, расстроенным после разговора с учителем Кэмом, который захлебывался холодным воздухом на другом берегу, Воклит расплылся счастливой улыбкой. Сомнение в существовании заговора его не смущало. Воклит не желал гибели товарища, но и не возражал против того, чтобы Эйнар убил Кэма. Он терпеливо ждал, что произойдет. А произойти должно было одно из двух событий: либо Эйнар передаст Кэму энергетическое послание, либо убьет его. Другого финала Воклит не ожидал. Он всерьез начал обдумывать, а не пустить ли для правдоподобности слезу, когда объявят о героической кончине уважаемого воина или достаточно будет сухого страдальческого лица.

Кэм отступил от воды к черной острой скале и надвинул капюшон, обеими руками придерживая его. Замерзшие пальцы немного пощипывало. На кончике носа висела холодная капля. Юноша облизал пересохшие губы и усмехнулся. Расставание с драгоценным камнем не принесло ему облегчения.

Как прежде, он пребывал во тьме. Не потому ли, что сам окружил себя тьмой, впустил ее в глубину души? Если так, пришла пора от нее избавиться, найти невидимый свет, чтобы тот озарил его.

Вытерев нос краем капюшона, молодой воин едва не заплакал. Кажется, он потерял путь к свету. Как сияние драгоценного сомбуна погасло, погрузившись в темную воду, так померк и свет в его душе.

Эйнар почувствовал снижение интенсивности импульсов объекта и применил воздействие, направил на велянина сокрушительную энергетическую волну, рассчитывая убить быстро и легко.

Голова Кэма закружилась. Бегущие по озеру волны расплылись перед ним серыми пятнами. Пригнувшись, парень попятился к гладкому валуну, чтобы присесть и отдохнуть немного, но так и не дошел до него.

Сдавило виски с ужасающей силой, будто голову зажало между острыми зубьями щипцов для колки орехов. В глазах потемнело. Кэм уже не мог разглядеть поблизости ни крупного валуна, ни других камней и скал, ни воды. Обхватив руками голову, парень еще ниже нагнулся, обессиленный и дрожащий. Неистово колотилось сердце. Стучали жилки в голове и шее. В ушах нарастал звенящий гул.

Кэм слегка встряхнулся. Усилием воли пытаясь избавиться от неведомого наваждения, он собрал обрывки мыслей в связную мольбу.

“Что со мной? О, Всемогущий Повелитель Вселенной, прости меня! Прости!”

Кэм понял, как далеко заблудился, поддавшись отчаянию. Нельзя терять надежду. Нельзя верить тьме, выжидающей удобного момента, чтобы поглотить жертву. И теперь она его поглощала, но он уже не хотел сдаваться без боя. Он боролся, расходуя остатки сил, пытался пробить во тьме брешь к свету.

Кэм отчаянно замотал головой, пригнул колени и едва не упал лицом на камни. Он восстановил равновесие и выпрямился.

На горизонте белым светом позади закончившейся тучи сиял Идпинотен, ослепляя и оживляя его.

Наваждение ушло, испарилось туманом. Кэм победил тьму.

Направленная волна смертоносной энергии возвратилась к своему источнику и ударила по нему с почти первоначальной мощью. Отразить ее поглощенный процессом воздействия Эйнар не успел. Ощутимого вреда энергетическая волна не причинила, но ему пришлось, расслабившись, пропустить ее сквозь себя, что было неприятно.

Чувствуя удивление в сочетании с испугом, Эйнар недоумевал, как такое могло произойти. Велянин сумел не просто защититься от губительного излучения, но еще и направить его на противника.

Поле восприятия закрылось. Эйнар больше не чувствовал энергии объекта. Он был отрезан от мира, сбит с толку… Побежден!

Впервые в жизни Эйнар потерпел поражение в энергетическом поединке. Тем обиднее было осознавать, что ему нанесло удар слабое существо. Еще больше огорчил тот факт, что ремас, созданный марсианами для их собратьев, не смог защитить нелианца от направленной на него импульсной волны. Получается, что перед энергетическим воздействием он оказался почти беззащитным, и сильнейшая направленная волна могла его убить. Не иначе как веляне разработали новое оружие.




Глава 8. Сомбун


Кэм

Преодолевая слабость, Кэм подошел к воде. От озера веяло бодрящей прохладой, источающей дыхание жизни, выраженное в приливах и отливах волн. Кэм присел на корточки и погрузил кисти рук в холодную воду. Пальцы скользнули по камню – казалось, они согревались, а не замерзали.

Прямо перед парнем из озера вынырнул цыжсекр, переливающийся в тон волнам и, сорвавшись с воды, подлетел к нему, повисая низко над водой.

Из открывшейся кабины высунулась испуганная, бледная, как морской червь, Виала. Едва различимым жестом она призвала соблюдать молчание, после чего протянула брату теплую мягкую руку, за которую Кэм сразу же схватился мокрой ледяной рукой, и втащила его в цыжсекр.

Едва Кэм подобрал торчавшие наружу ноги, кабина захлопнулась с громким щелчком. Цыжсекр устремился в глубину озера, хорошенько встряхнув пилота и пассажира при погружении.

– Ты как?… Как себя чу-чу-вству-ешь?… Голова не болит?… Сердце бьется?… – схватив Кэма за плечи, Виала принялась теребить его.

– Если бы мое сердце не билось, разве я смог бы залезть в цыжсекр. Ты понимаешь, что я дышу, живу, отвечаю тебе! Что случилось? И что ты здесь де-делаешь?

Заикание стало заразительным. Или Кэм сильно замерз, а теперь постепенно отогревался. На миг приобняв сестру за плечи, он попытался выяснить, зачем Ви прилетела за ним, если он не просил забрать его.

Переволновавшаяся Виала смахнула слезинку и с трудом пролепетала срывающимся голосом.

– Эйнар почуял тебя… Твои импульсы… Воздействие… Энергетическая атака?

– Эйнар? – голос Кэма стал тверже.

– Да.

Цыжсекр мягко вплыл в подводную пещеру и скользнул под открывшиеся ворота тоннеля бункера.

– Головокружение, шум в ушах, слабость тела, – вспоминал Кэм, протирая уголки глаз. – Энергетическое воздействие?

– Первые симптомы. А дальше ты должен был умереть, – Виала опустила взгляд и тихо всхлипнула.

– Я не умер, – Кэм крепко обнял сестру и добавил, утешительно поглаживая ее по спине. – Воздействие прошло так же быстро, как и началось. Видишь, я жив, мы летим домой. Все хорошо, Ви. Похоже, Эйнар не хотел меня убивать, вспомнил прежний договор.

– Или ему не удалось тебя убить, – Виала заглянула брату в глаза. – Эйнар не оставляет в живых тех, кого выбрал для испытания своих новых способностей. Не думаю, что нелианец мог узнать тебя, он прежде не чувствовал импульсов твоей энергии. У него не получилось тебя убить.

– Подумай, Ви. Может, его цель была другой, – предположил Кэм, усаживая ее поудобнее на сиденье. – Он извлек из моей памяти нужную информацию.

– Нет. За столь короткое время он бы не успел. И воздействие такого рода проявляется иначе.

– Тогда мне ничего не понятно.

– А мне все становится понятным. Сомбун защитил тебя. Взгляни на свой браслет. Он сияет как только что отполированный.

– Он всегда так блестит, – возразил Кэм.

Разглядывая зеленые круглые камешки, он тоже заметил усиление их блеска, однако не спешил придавать этому значения. Браслет хорошо промыла вода озера.

– А помнишь, братишка, в школьные годы мы изучали раздел “биология” галактической энциклопедии? – речь Виалы приняла игривый тон.

– Скучное занятие, – проворчал Кэм.

– Нелианцы – последние сохранившиеся во вселенной хищники риасового типа, – воодушевленно проинформировала Виала. – Представь Эйнара. По сути он тот же риас, только не с серовато-лиловой кожей, без хвоста и с маленькими округлыми ушами, на которых нет кисточек. Внутреннее строение и способности полностью идентичны.

– Припоминаю, да, – Кэм наморщил вспотевший лоб.

– Сомбун – драгоценный самоцвет планеты Такар.

– Верно.

– Такары использовали медальоны из сомбуна для защиты от энергетического воздействия риасов. Вспомни, они платили этими камнями всем, кто вызвался помочь им в войне с риасами.

– И кто помог истребить расу риасов.

– О вымерших, точнее, об уничтоженных народах не принято говорить, чтобы не осуждать тех, кто помог им исчезнуть. Риасов забыли. Напрасно.

– Сомбун защищает от нелианского энергетического воздействия.

– Доказано. Как хорошо, что Нив запрограммировала “Грозу” находить на морском дне драгоценные камни для украшения храмов. Взгляни, вот что обнаружила “Гроза” у берега озера, – хихикнув, девушка извлекла из под сиденья выброшенный Кэмом сомбун. – Не понимаю, как ты мог бездумно разбрасываться величайшим богатством! На тебя похоже. Очередное чудачество. Когда воины узнают, что камень способен спасти жизнь, его стоимость возрастет многократно. Но мы с тобой не жадные. Отдадим сомбун Полководцу Латлину, а тот изготовит из него маленькие пластинки. Их можно будет вживить под кожу каждому воину для защиты от энергетического воздействия Эйнара.

– Мы сами пока не уверены в предположениях, поэтому не должны вводить в заблуждение остальных.

– А мы не будем гарантировать результат. Но проверить версию нужно. Пусть Нив с ее нелианскими способностями проведет испытания. Нельзя упускать шанс. Разве ты не так прежде говорил?

– Я уже не помню, что говорил раньше, – вздохнул Кэм.

Предложение сестры понравилось ему. Им повезло, что цыжсекр нашел брошенный камень.

– Я устала ждать, когда ты спросишь, почему тебя не предупредили о приближении Эйнара, – спустя некоторое время сказала Виала, оправившись от волнения. – Почему не сообщили, что нелианец охотится в Тэминне.

– Так ответь. Я думал, в то время на станции управления тлинами возникла серьезная неисправность, – Кэм широко зевнул. – Предупреждал Нив и Полководца, что нужно создать еще несколько портативных станций на случай вынужденной замены и для удобной координации действий тлинов.

– Неисправность! – Виала прыснула едким смешком – Да! Живая и в нашем штабе!… Предатель!

– Кто!? – удивленно воскликнул Кэм.

– Твой дружок Воклит… Как мне хочется ему вмазать! А лучше прибить! Неспроста он мне сразу не понравился.

– Тебе многие не нравятся. У тебя неуживчивый характер, сестренка, – молодой воин отрицал возможность предательства друга. – Воклит не решился бы меня подставить. При всех его недостатках, он не способен на преступление. Не могу представить, что Воклит, который вздрагивает при каждом упоминании об Эйнаре, придет к нему на поклон.

– Я тоже не понимаю, почему Воклит так поступил. Но этот негодяй не предупредил тебя об опасности. Разве мало для обвинения в предательстве? Свершившийся факт! Если бы я перед вылетом не посмотрела в цыжсекре данные со станции управления и не успела бы прилететь к тебе на помощь, то… Пойми, Кэм, ты мог бы погибнуть или от Темного Дара нелианца или от его руки или клыков, не суть важно. Главное, что ты ушел бы из мира живых. Представь, как я испугалась, когда увидела тебя и его на экране и поняла, что он собирается применить воздействие. Я чуть сама не умерла от страха, Кэм.

– Я понимаю. Благодарю за помощь. Но Воклита нельзя обвинять. Он мог задремать от усталости на дежурстве. Роботы устают, а он – не машина.

– Ты не позволишь мне его побить? Слегка… Я теперь бесстрашная воительница.

– Не позволю. Его нужно наказать иначе. Отстранить от дежурства.

– Он обрадуется возможности побездельничать.

– Пусть даже так. Для нас главное – общая безопасность.

– Справедливого решения не ждала. Ты ужасно предсказуем. Всегда защищаешь слизняка Воклита, – обиженно прошипела Виала, отвернувшись к боковому стеклу. – Приплыли, – она прокомментировала снижение скорости и небольшую тряску цыжсекра. – Готовься, Кэм. За твою смелую выходку с путешествием к озеру на тебя сначала накричат родители, а потом Полководец и Крошка Нив. Или все они заголосят дружным хором, как только ты выйдешь из кабины. Я буду соблюдать нейтралитет.

– Отругают и успокоятся, как всегда, – Кэм вытер ладонью сухие губы.

– Почему ты решился выйти на поверхность? Соскучился по городским улицам? Но улицы уже не те, многие города не узнать после обстрелов. Снова тебя тянет в эпицентр взрыва.

– Я хотел погулять, развеяться на свежем воздухе. Устал от спертой духоты бункера. Ты должна понять, Ви, я задыхался на глубине. Больше не мог там находиться безвылазно.

– Понять я тебя могу. Но странное дело, Эйнар тоже решил прогуляться по берегу Тэминна.

– Ты сказала, он охотился.

– Он поохотился, напитался энергией жертвы и отправился гулять по городу. Почти совместная прогулка у вас получилась.

– Его поведение становится все более странным.

– Твое тоже, Кэм. Он хоть драгоценностями не бросается.

– Прекрати, Ви. Ты отлично знаешь, ничто меня не злит сильнее, чем сравнение с кровожадной тварью. Не нужно проводить несуществующие параллели. Лучше скажи, не осталось ли у нас на складе корневищ фижнипов?

Его вопрос ошеломил девушку. Закатив глаза, она рассмеялась нервным смешком, и ответила изумленным, но веселым голосом.

– Фижнипов у нас на складах не было и нет. Сомневаюсь, чтобы одна из воительниц отважилась рожать. Или ты постарался? Признавайся? Не твой ли ребенок должен появиться на свет? Вот так новость! Беременна Птичка Фоли? Или кто еще? – Виала перешла на русский язык и, едва не прослезившись от смеха, продолжила. – Конечно! Теперь мне все ясно! Разве могло быть иначе! Ты у нас супергерой! Отважный красавчик! Мечта любой девушки! Звезда подземелья! Знаменитость бункерного масштаба!… Живо признавайся, кого осчастливил потомством ? Что же ты молчишь?

– Жду, пока иссякнет поток твоего бреда, – по-велянски ответил нахмуренный и немного обиженный Кэм. – Фижнипы нужны беременной дочери Имнима, если ты его помнишь.

– Я помню твоего учителя. Да, жаль. А я собралась поздравить тебя с радостью отцовства. Хотя, какой из тебя отец, – Виала упорно продолжала говорить по-русски.

– Перестань разговаривать со мной на языке предателей, – с яростью вырвалось у подскочившего на месте Кэма, – чтобы я ни одного их гадкого слова не слышал.

– Раз мы заговорили о предателях, я выскажу свое мнение, – рассерженная девушка проигнорировала его требование. – Даже если все наши поверят в предательство Ларисы, я не поверю никогда. Сначала я недолюбливала ее, и то потому, что считала виновной в наших бедах, а теперь отношусь к ней с уважением. Лариса – храбрая девушка, она не опустится до предательства. Разуй глазки, братишка. Предателями становятся трусы. Такие, как твой любимчик Воклит. А если ты усомнился в ней, получается, ты тоже… таков по натуре. И значит, ты не любишь ее.

Пристыженный, съедаемый полчищами сомнений, Кэм уставился сквозь стекло. Над поднявшимся из воды цыжсекром раскрылся скрипучий затвор тяжелых металлических ворот, их серые створки с заостренными широкими зубцами раздвинулись по окружности, освобождая путь.

Они прибыли домой.



***



Эйнар

Эйнар высадился с “Марии Громовой” на другом берегу озера в том самом месте, где только что находился его противник. Знакомый запах он различил, едва приблизился к большому гладкому камню, выделяющемуся отполированным блеском среди острых скал. Нелианец присел возле валуна и обнюхал его, ища неорганические примеси металлов и кислот. Эйнар не нашел доказательства того, что у врага, помимо пары изжелов и тижекога, было с собой неизвестное оружие. Он пришел к выводу, что оружие либо не оставляет стойкого запаха на поверхности, либо вживлено в тело, и это представлялось наиболее вероятным.

Поднявшись и подойдя к воде, Эйнар снова повел носом – бесцельно и нервно. Сразу же после неудачи с воздействием ремас пообещал усовершенствовать систему защиты с учетом особенностей организма хозяина. Заверения искусственной субстанции, живущей в его теле, не смогли успокоить молодого хищника.

Эйнар проиграл энергетический поединок велянину Кэму Таркеше, оказавшемуся более серьезным противником, чем он считал прежде. И он был лишен возможности отомстить, навсегда покончить с повстанцами.

Малая вспышка военной активности немедленно будет зафиксирована системой внешнего слежения Мокрокуса. Эйнару надоело чувствовать себя закованным в железные цепи. Но пока в пушистых лапках Аии находился ключ от технического устройства, подобно Игпенну обеспечивающему прямую связь с планетами галактики и Внешнего Мира. А еще своей пушистой задницей длемепский король восседал на залежах природных ископаемых, необходимых для создания аналогов марсианского оружия. Поэтому захватчик был вынужден мириться с наличием в своих владениях движения Сопротивления.

Эйнар утешал себя мыслями о том, что терпеть выходки Кэма и его соратников осталось недолго. Когда государство Мокрокус падет и боевые корабли, оснащенные марсианским оружием, будут запущены в производство, завоеватель сможет осуществить ужасную месть.



***



Пати

Сбежавшая из бункера Пати высунулась из узкой норы, проломив мордой корку льда, покрывающую места впадин на поле. Дапатития давно не наведывалась во дворец правителя, где ее всегда ждало отменное угощение, и сейчас направлялась именно туда, оставив подросших детенышей на попечение хозяев. Пати выползла из норы и устремилась к огромному дворцу. Путь ее пролегал то по мягкой подмороженной траве, то по колючим поломанным стеблям афреи, торчащим из-подо льда, то по голому льду, где ей нравилось скользить, расслабив мышцы упругого тела.

Дапатития хорошо знала это место. Она часто гуляла здесь и помнила, что поле кишит ее дикими сородичами, охраняющими гнезда. Знала, тут следует держаться настороже и избегать конфликтов, иначе можно вернуться домой с ободранной шкурой, как случилось однажды. На этот раз следов сородичей Пати обнаружила немного. Попадавшиеся на пути норы оказывались пустыми. На сломанном высохшем стебельке она почуяла тревожную метку секреции железы, расположенной на конце хвоста дапатитий. Выстреливая в воздух пахучей жидкостью, ее дикие сородичи предупреждали друг друга об опасности.

Обеспокоенная Пати приостановилась, вытянулась, поднимая голову как можно выше из травы и осмотрела окрестности. Вокруг было пусто и бесшумно: не слышался ни треск крыльев зимних насекомых, ни шелест щетинок ползущей дапатитии.

Издалека, с оставшейся позади стороны поля, донесся тоненький слабый плач голодного замерзающего детеныша. Движимая материнским инстинктом Пати поползла на жалобный писк, забыв об угощении, ждущем ее во дворце.

Достигнув норы, в которой было устроено гнездо, она изучила территориальные метки взрослых дапатитий. Особенно сильным был запах старого самца, а метка матери детенышей успела стереться, должно быть, она не вернулась с охоты. Проигнорировав риск столкнуться в тесном тоннеле с разгневанным хозяином норы, Пати проскользнула вовнутрь.

В свитом из мягких травинок и выстланном теплым подшерстком гнезде лежали шесть плотно свернувшихся крошечных детенышей, покрытых белым пушком. Пати растолкала их мордой и обнаружила, что пять малышей мертвы, их иссохшие тельца были холодными, как лед, лишь шестой детеныш, самец, еще был жив, хоть и очень слаб. Почувствовав прикосновение, он открыл недавно прорезавшиеся желтые глаза, запищал громче и стал тыкаться носом в щеку Пати, прикусывать ее беззубым ртом. Дапатития повернулась набок и мордой подтолкнула малыша к животу. Он быстро нашел один из сосков, скрытых под плотной кожистой складкой, и принялся жадно высасывать молоко, оставшееся после утреннего кормления ее собственных детенышей, которые были старше его и уже постепенно переходили на твердую пищу.

Услышав движение в тоннеле норы, Пати повернула откинутую голову к выходу. В гнездо вполз крупный, но очень тощий светло-серый самец. С угрожающим шипением он поднял желтый хохолок и двинулся к Пати. Она в ответ издала негромкое клокочущее рычание, означающее воззвание к примирению, прижалась к настилу гнезда и заботливо укрыла хвостом питающегося детеныша.

Взъерошенный самец решил сменить гнев на милость. Он опустил хохолок, подобрался поближе и коснулся носом ее морды в знак благосклонного расположения к гостье, затем отполз в углубление под выходом и свернулся там, уложив голову на хвост.

Как только напившийся молока детеныш отстранился от нее и попытался свернуться, устраиваясь на сон, Пати бережно взяла его зубами за шею и потащила к выходу. Малыш испуганно запищал, но его отец, хозяин норы не отозвался на крик. Он спокойно выпустил проползшую мимо него Пати, не пошевелился и не развернул кольца тела, а позволил ей покинуть нору. Понял, что гостья спасла жизнь его сыну.




Глава 9. Восстановление доверия


Лариса и Эйнар

Узнав о прибытии нелианца, Лариса не поспешила ему навстречу. Она поднялась с любимого земного дивана, мечтательно прошлась до колонны у лестницы и обратно, потом снова повернулась к лестнице, распушила объемнее волосы в силу привычки и подготовилась увидеть Эйнара первый раз за день. О возможном разговоре она подумывала, но не хотела начинать его сама, да и не знала, о чем говорить с завоевателем. Уж точно, не о недостатке информации.

Спустившийся по лестнице Эйнар появился из-за колонны и замер, ожидая ее приветствия. Из одежды на нем были только домашние черные штаны длиной чуть выше колена. А она даже по дворцу ходила в теплом комбинезоне.

Лариса тоже остановилась. Не подошла обнюхать его лицо. Усердно втягивала носом воздух с почтительного расстояния, удерживая на лице беспристрастное серьезное выражение, под которым замечалась осторожность.

Ее чутье обострилось. Тому виной пробуждение нелианских генов и отсутствие в рационе специй и консервантов. Так она считала. Чебурек или гамбургер Лариса могла бы за километр почуять. Рефлекторное выделение слюны при мысли об остром чебуреке навеяло ассоциации с собакой Павлова. Лариса не была голодна, каждый вечер ей приходилось давиться сырым мясом велянских животных, чтобы наесться на сутки вперед. Утром и днем она украдкой собирала фрукты и ягоды в саду, пока заморозки не побили остатки урожая. Но почему то, у нее, даже объевшейся традиционной нелианской закуски, текли слюнки при воспоминаниях о котлетах по-киевски. А еще очень хотелось тортика с кремом из вредных растительных сливок… Лариса старалась не вспоминать о нормальной человеческой пище, чтобы не травить душу, но тут ее пробрало. Карусель аппетитных блюд закрутилась в мыслях, вынуждая сглатывать быстро набежавшие слюни. Теперь земная гостья отлично понимала страдания актрис и фотомоделей, сидящих на жесткой диете.

Эйнар продолжил неподвижно стоять и смотреть на нее. Лариса тоже стояла и смотрела. Он выглядел немного странно: растрепанный, взволнованный. Дыхание у его было неравномерное, короткое. Взгляд – не бегающий, но и не вполне спокойный. Обычно он возвращался с вечерней охоты в лучшем расположении духа.

Лариса не удостоила нелианца приветствием не потому, что ее напугала его “вздрюченность”. Она боялась снова захотеть стать ближе к нему после прикосновения к приятно гладкой коже, ощущения тепла дыхания. Приветственное обнюхивание не считалось интимным ритуалом, но для Ларисы это было волнующее действо.

“Сначала нос к носу, потом губы к губам и понеслось…”

Их вчерашнее вечернее обнюхивание, помнится, к тому и привело. В порыве страсти они упали на диван и…

Так нельзя. Неправильно.

Нелианец Эйнар Норри убил и съел ее доброго любящего папу – земного профессора, гения астрофизики, а она проводит с ним ночи, как будто не случилось кошмарной трагедии. Разве она пришла во дворец к жестокому завоевателю не для того, чтобы избавить от него мирную планету Вела и совершить отмщение? Зачем она пришла к нему – чтобы убить или научить любить? Смогла ли приручить красивого рыжего хищника?

Ища в глазах Эйнара отблески человеческого тепла, и вновь не находя ничего родного в неоновом взгляде, Лариса упрекнула себя в заблуждении. Нелианец лучше не стал. Его не превратить в хорошего человека.

Неужели она ошиблась, считая, что Эйнар под ее влиянием становится добрее? Вероятно, он остался прежним злобным существом. Почему же тогда его губы кажутся такими манящими, а колючий, как лезвие бритвы, взгляд – завораживающим, точнее привораживающим всерьез и надолго?

Эйнара крепко задело то, что любимая его проигнорировала. Опустив взгляд, он прошел мимо Ларисы, уступившей ему дорогу с жестом подчинения, и уселся на диван, расслабленно откинувшись на спинку.

Подъехавший Бим Бом начал докладывать о проделанной работе, но успел проскрипеть только: “Ваза Желаний выс…”, и замолчал, повинуясь властному жесту руки Эйнара, означающему, что данная тема не интересна.

– Что с ней? – спустя пару секунд Эйнар обратился к роботу по своей инициативе, указывая небрежным кивком на девушку.

Лариса прислонилась к колонне. Ей хотелось от злости скрестить ноги и сложить на груди руки, но на эти жесты был наложен строгий запрет.

“Можешь дуться, сколько тебе угодно. Мне не привыкать общаться через переводчика. Если ты пытаешься таким образом плюнуть мне в лицо, я в тебя тоже плюну. Да еще как! Верблюд позавидует!”

Лариса вспомнила забавную историю из школьного времени, как они с Юлей несколько дней общались через Настю после стенодрожательной ссоры, вызванной сущим пустяком: Лариса не взяла автограф любимого актера подруги, когда случайно оказалась в кафе, где проходили съемки фильма с его участием.

– С вазой все хорошо, господин. Она находится в прекрасном состоянии. Ни одной трещины, ни одной царапины эмали. Старинная Ваза Желаний выглядит так, будто только что изготовлена и выкрашена в мастерской мудрецов. Все благодаря моей исключительной заботе о государственном наследии, – затараторил напыщенный подтянутый Бим Бом, светя яркой улыбкой.

– Я спрашивал тебя не о вазе! – с напускным негодованием высказался Эйнар.

– О чем вы меня спрашивали? Извольте пояснить.

– Ни о чем, а о ком. О ней! – нелианец повторил прежний жест, указывающий на Ларису.

– Госпожа Лара страдает от недостатка информации о жизни населения планеты, – виновато оглянувшись на девушку, заскрипел робот. – Она считает, что вы намеренно лишили ее доступа к известиям о происходящих на Веле событиях. Я попытался убедить ее в вашей невиновности, но она мне не поверила. И еще… Похоже, госпожа Лара вас боится. Она вам не доверяет и остерегается вас, как будто вы желаете ей зла.

– Я знаю, что она мне не верит. Это так? Ты мне не доверяешь? – Эйнар обратился к Ларисе надменным тоном, и она предпочла ответить молчанием. – Если ты скажешь, что я разрушил доверие, мне придется согласиться с тобой, – продолжал он смягченно. – Но мой неразумный поступок не был направлен во вред. Ты вольна считать иначе. Спорить не стану. Я не должен был применять к тебе энергетического воздействия, но применил его, совершил ошибку. Тогда я не смог побороть желание помочь тебе избавиться от остатка связи. Но с того дня я не испытывал на тебе силы своей энергии… Многократно возросшей, как ты чувствуешь. Никогда больше я не попытаюсь проникнуть в твое сознание. Ты должна мне поверить. Если хочешь. Ты у меня не в рабстве. Твою свободу никто не ограничивает.

Лариса сохраняла молчание. Стоя у колонны напротив Эйнара, она ловила его негромкие слова и тщательно обдумывала их.

Бим Бом предательски ускользнул.

– Если тебя интересует информация о жизни местного населения, то я скажу, что веляне еще существуют. Живут они достаточно спокойно, правда, не все, – после этих слов Эйнар облизал губы и широко зевнул, откинув голову на спинку дивана. – Жизнь основной части населения протекает вполне благополучно. Они не боятся покидать жилища, запасают на зиму продовольствие. Торговля сохранилась в крупных городах. Военные действия на планете прекратились. Веляне постепенно возвращаются к нормальной жизни. Хоть и не совсем такой, к какой привыкли.

– Ты больше не пытаешься заставить их признать тебя правителем? Трудно поверить, – Лариса жестко выразила сомнения.

– Я понял, что не нуждаюсь во вражеском признании. Их жизни и так принадлежат мне, без ритуалов и благословений. Я привык ощущать их импульсы в поле восприятия. И они скоро ко мне привыкнут. Нет у них другого способа выжить, кроме как попытаться смириться с неизбежным… Наши пути пересекаются редко. Я охочусь в лесах. Ущерб для велян минимален. Надеюсь, ты довольна, Лара? Я ожидал, что мои слова тебя порадуют. Или тебя больше не волнует проблема сохранности местного населения?

– Меня беспокоит другая проблема, Эйнар, – надумав помириться, Лариса медленно подошла. – Я хочу, чтобы ты был честен со мной. Бим Бом не понял главного. Робот не сказал, что я страдаю не столько от недостатка информации, сколько от одиночества. Мне трудно подолгу быть одной. По природе мы стайные хищники, не одиночки, как и наши далекие предки.

– Я всегда честен с тобой, Лара. Ты должна это чувствовать.

– Чувствую. Слабо.

– Сила твоей энергии возрастает.

– Я моложе тебя, – Лариса зашла за спинку дивана и, перегнувшись через нее, протянула Эйнару руку, показывая белые когти.

– Твои способности тоже скоро изменятся, – заверил Эйнар, не взяв ее за руку. Он осторожничал в обращении с ней, боясь спугнуть. – Можешь продолжать не верить, но знай, что у тебя еще будет возможность убедиться в моей правоте.

– Я тебе верю. Думаю, я получила исчерпывающий ответ на свой вопрос.

– Доверие восстановлено? Или ты еще сомневаешься, Лара?

“Он стал чаще называть меня по имени! Новый способ ухаживания? Эйнар старается подмазаться ко мне? Усыпить бдительность? Или его цель благороднее, чем я думаю? Да, излишняя подозрительность тебе не красит, Ларчик. Будь проще, и люди к тебе потянутся. И нелюди – тоже”.

– Восстановлено! – счастливо встрепенулась Лариса.

Опершись на спинку дивана руками, она склонилась к лицу Эйнара, понюхала его щеки и нос без прикосновений. А потом ей совсем башню снесло, как подумала она после того, как лизнула забавный остренький кончик его теплого длинного носа.

– Ты только что поела, – заметил Эйнар.

– Ты тоже недавно поел, – Лариса опустила левую руку ему на живот, глядя на перевернутое лицо его запрокинутой на спинку головы.

– Но я не вспоминал об охоте после того, как насытился. А ты при встрече со мной сглатывала слюни, думая о еде, хоть и была сыта, – Эйнар приподнял ее руку, приложив к своей груди, чтобы она почувствовала биение его сердца.

– Жду, когда ты привезешь вилоров. А еще мне нравились билеи, залиямы и горные ноилистры. Хочу их! Они самые вкусные! – Лариса вообразила сочный сливочный эклер для возвращения слюны. – Я скучаю по родной нелианской пище.

Ей удалось облизнуться не менее смачно, чем получалось у Эйнара.

Она почувствовала под пальцами, скользящими по груди нелианца, клочок длинного меха и подняла, обнюхала.

– Серогривый вакретием, – узнала зверя по цвету шерсти.

Дыхание замерло, стоило ей представить того чудовищного хищника. Метров пять в длину. Когти как серпы. В зубастой пасти легко поместится голова Эйнара, да и ее тоже. Обе их головы.

– Его ты еще не пробовала. Привез для тебя лучшие куски, – нелианец потянул ее к себе, вынуждая сесть на диван.

– Завтра попробую, – усевшись на коленях рядом с ним, Лариса ткнулась носом в его щеку.

– Я хотел бы охотиться вместе с тобой. Чтобы ты сама выбирала добычу и первой приступала к еде, а я стоял бы рядом, охранял тебя и терпеливо ждал, пока ты насытишься и уступишь мне оставшееся мясо.

“Как, интересно мне реагировать на такое вот предложеньице?! – недоумевала вспыхнувшая жаром Лариса, – Это равносильно тому, как если бы он пригласил меня в дорогущий ресторан?”

Прочитав робкое недоумение в ее взгляде и импульсах, Эйнар решил прояснить ситуацию и добавил, нежно сжав ее руку:

– Совместная охота пока опасна для тебя. Она может стоить тебе жизни, и потому невозможна.

– Я об этом не жалею.

– А я думаю, тебе бы понравилось.

– Сомневаюсь.

– Скоро на лугах Велы будут пастись вилоры из племенных стад Аии, короля Мокрокуса, – заверил Эйнар.

– Ты купил их для меня?! – Лариса взвизгнула, роняя взъерошенную голову на его плечо.

– Рано говорить о покупке, Лара… Переговоры с пушистым королем в процессе.

– Я благодарна тебе заранее. Эйнар! Я счастлива! – Лариса обняла его за шею и отпустила.

– Меня тоже радует предполагаемая перспектива, – сказал Эйнар, по-прежнему осторожный и задумчивый.

Восторженная Лариса готова была поверить в самое невероятное: в то, что желания, записанные на жисстимерах, начали претворяться в жизнь. Даже пожалела о том, что не записала все свои желания. Она чувствовала, нелианец не пытается ее обмануть. Наверное, сила ее энергии и вправду возросла, как он говорил.

“Ну наконец-то! Пришло время сбычи мечт! – безмолвно ликовала девушка. – Все решится само собой. Все будет хорошо. Веляне заживут своей жизнью, Эйнар – своей. Никто никому мешать и вредить не станет. Наступит мир. Все будут счастливы… Эх, зря не попросила розовый смартфон!”

Ларису немного тревожило подозрение, что Эйнар при всей показной честности явно недоговаривал что-то важное. Она списала его недомолвки на скрытность характера и на желание вскоре преподнести ей приятный сюрприз.

– Ты отправишься на Мокрокус в гости к пушистому королю? – Лариса тихо спросила, поскребывая коготками его плечо.

– Да, скоро. Я прилечу туда за пару галактических усредненных суток до вилорьих скачек, – сухо ответил Эйнар, не отреагировав на ласку.

“Сбавь обороты, Ларчик!.. Тебя опять круто заносит”.

– Ты полетишь туда один? – Лариса убрала руку с его плеча и положила на спинку дивана.

“Ну вот! Докатилась до того, что навязываюсь ему в качестве эскорта. Почему же мне снова так хочется прыгнуть в его жаркие объятия? Да я просто вся горю! Какие там импульсы! Я – фейерверк импульсов! Или вулкан страстей!”

– Мне придется лететь одному. Тебя не замаскировать под велянку без ремаса. Нужно решить некоторые проблемы.

“Насколько мне память не изменяет, для тебя “решить проблему” означает кого-нибудь грохнуть, как у крутых пацанов. Разве не так?”

– Какие проблемы? – невольно содрогнулась Лариса, напуганная течением собственных мыслей.

– Есть ряд моментов, которые необходимо уладить с правлением галактического содружества, прежде чем налаживать торговые связи с Мокрокусом.

– Можешь не посвящать меня в политические тонкости.

– Маловероятно, что они тебя заинтересуют. Я не сомневаюсь, что тебе скучно безвылазно находиться во дворце. Обещаю со временем внести разнообразие в твою жизнь. Подожди еще немного.

– Ждать я умею. Ты знаешь, – Лариса прильнула к широкому мужскому плечу.




Глава 10. Плесень


Лариса

Услышав шуршание по полу колесиков Бим Бома, Лариса выпрямилась, потянулась, расправляя спину, словно у нее вот-вот раскроются внезапно выросшие крылья. Она и впрямь была окрылена полученной долгожданной информацией.

– Колодец Инбидора открыт и тщательно вычищен, – сообщил робот с привычной выправкой. – Я рад вашему примирению, – он откланялся. – Предлагаю вам испить самой чистой воды в Номинобине.

– Ты хочешь пить? – Эйнар кинул резкий взгляд на Ларису и, неохотно поднявшись с дивана, пошел к готовому вести за собой роботу.

– Я хочу попробовать той воды. Велянские правители нахваливали ее, – Лариса последовала за ним.

Она шла не позади него, как обычно, а сбоку рядом как его жена.

– Извольте предоставить мне план вашего участия в торжественных мероприятиях Лучезарного Праздника, – попросил Бим Бом. – У нас осталось мало времени для подготовки к нему.

– На Нелии нет праздников. В здешних торжествах мы не хотим участвовать, – отказал Эйнар, быстро спускаясь по обледенелым ступеням крыльца.

– Почему ты снова решаешь за меня?! – вспылила задержавшаяся на скользком крыльце Лариса. – А еще говоришь, что не держишь меня в рабстве! Я хочу присоединиться к праздничному шествию. Веляне устраивают веселые гулянья на улицах. Они танцуют и поют всю ночь. Я тоже хочу повеселиться. Устала от бездействия… Я еще помню клубы Элнитойма!

– Я тоже не забыл их, – остановился Эйнар. – Но на праздничные шествия, которые не уверен, что состоятся, мы не пойдем. Исключено.

– Ты боишься, что веляне меня убьют? Эйнар, твой страх безоснователен. Я хорошо изучила их обычаи за прожитое здесь время. Они не могут причинить зла ни одному живому существу в день Лучезарного Праздника, считают, что иначе их постигнет страшное возмездие.

– Многие веляне отступили от привычного соблюдения традиций. Заветы Мудрецов для них утратили значение. Можешь считать себя моей рабыней, Лара, но я не отпущу тебя к велянам на праздник. Не позволю им убить тебя!

– Давай отпразднуем во дворце. Вместе.

– В таком случае тебе придется веселиться в обществе роботов. Я не намерен перенимать вражеские обычаи.

Эйнар отвернулся от нее, тряхнул взлохмаченной гривой волос. Он быстро догнал Бим Бома, семенящего по садовой дорожке к высокому белому сооружению, похожему на узкую беседку с крышей наподобие арки и двумя опорными колоннами. Лариса последовала за ним.

Подойдя ближе, она увидела внутри беседки круглое отверстие, обрамленное вытесанным из белого камня резным кольцом с зеленым орнаментом в виде переплетенных ветвей бекимусов. Это и был колодец, пробуренный по распоряжению первого правителя Велы.

На каменном кольце Лариса заметила полупрозрачный стакан, будто обмороженный ледяным кружевом. Поднявшись по узкой лестнице, выстланной тканым ковром, она подошла к колодцу. Только нацелилась взять красивый стакан, чтобы лучше рассмотреть его, как Бим Бом поднял его и зажал в левой клешне.

Робот опустил в колодец металлическую “руку”, зачерпнул воды, наполнив стакан доверху, и подал Эйнару. Тот принял стакан правой рукой, резким движением поднес его к губам и, слегка запрокинув голову, стал пить глубокими ровными глотками. Лариса внимательно наблюдала за ним в ожидании своей очереди. Почти неподвижный, он казался частью украшения арки над колодцем. Его великолепная античная стать и слабый блеск рыжевато-шоколадных волос в тени беседки притягивали взгляд.

“Ну почему он так хорош собой?!! Это неправильно! Он просто обязан быть страшным чудовищем! Но Эйнар красивый. А еще он так заботится обо мне, что я вновь таю. И опять готова все ему простить за неоновый взгляд, сине-зеленый, как морская вода, залитая солнечным светом.

Ну почему так хочется простить красавцу нелианцу то, что нельзя прощать? Разве можно забыть съеденного папу, который меня любил и заботился обо мне. А я была хорошей дочкой, тихой домашней девочкой. А кто я теперь? Не человек? Нет! Я не могу любить Эйнара!”

Осушив стакан, Эйнар отдал его Бим Бому, и тот снова зачерпнул им воды, чтобы передать Ларисе. Она осторожно взяла совсем не скользкий стакан, покрытый белым напылением в виде замерзших водных кристаллов. Напрасно Лариса опасалась, что он выскользнет из пальцев.

Вода была очень холодной. Выпить ее залпом, подражая Эйнару, Лариса не смогла. Она пила маленькими глотками, делая небольшие паузы между ними, чтобы согреть воду во рту. Вкус был солоноватым, терпким. Похожий вкус имела вода одного из Поющих Источников. Девушка предположила, что колодец пробурен до реки Алевемы, у истока которой расположен штаб повстанцев.

Мысли уносили Ларису все дальше из сада и глубже в тоннели бункера, туда, где мог находиться Кэм. Она мечтательно прикрыла глаза, делая короткий глоток. Возникло нечеткое мысленное видение, точно она смотрела сквозь водяную призму, поднимаясь со дна реки русалкой и подплывая все ближе к печальному Кэму. Парень сидел на берегу рядом с водопадом Источников и всматривался в осколки своего отражения, размытого кудрявыми волнами.

Бесконечно разбегающиеся от водопада волны искажали черты его лица, но по мере приближения они стали просматриваться четче. Лариса заметила, что похудевший и посерьезневший Кэм утратил сходство с гламурным певцом. Он стал настоящим звездным рыцарем. Его неприветливый влажный взгляд, исполненный неподдельной скорби, пронизывал ее душу насквозь. Лариса подумала, что Кэм видит ее в толще воды, когда по его губам пробежала укоризненная ухмылка и слеза покатилась из правого глаза. В тот момент она подметила сходство Кэма с земным памятником, изображающим солдата, склоненного над вечным огнем и орошающего такими же скудными мужскими слезами братскую могилу сослуживцев.

Ларисе стало нехорошо. Она поперхнулась водой, и ее чуть не вырвало съеденными кусками сырого мяса.

Пока она откашливалась, склонившись над колодцем, Эйнар удивленно смотрел на нее, но ближе не подходил. У него не возникло желание стукнуть ее по спине. Оно и к лучшему, при его нечеловеческой силе.

– Что с тобой? – наконец поинтересовался Эйнар.

– Плесень! Ужасная вонючая плесень! – завопила Лариса, выливая в колодец остатки воды.

“Нелианка подавиться не может? Они никогда ничем не давились, даже вилорьими костями, не говоря уже о ледяной воде?”

Бим Бом вырвал у нее из руки пустой стакан. Когда Лариса выпрямилась, стакан уже находился в руках Эйнара. Нелианец внимательно осматривал его до дна и, как заподозрила девушка, еще и обнюхивал.

Все! Теперь она точно засыпалась. Да еще на таком пустяке. Обидно умирать во цвете лет.

– Это не плесень, а мох, – Эйнар вытащил когтем из стакана крошечный зеленый комочек и поднес к лицу девушки. – Успокойся. Напрасно ты испугалась.

– А вдруг он ядовит? Я уже отравлена? Что если мне осталось жить совсем немного, Эйнар? – Лариса продолжила опасную игру.

– На Веле не растут ядовитые мхи, – успокоил нелианец, коснувшись ее плеча. – Ты странная девушка, Лара. Не боишься велян, готова отправиться к ним на праздник, но тебя панически напугал комок мха.

– Веляне более предсказуемы. Их поведение ограничено законами и религиозными ритуалами. Они обладают разумом, и не всегда способны нанести вред, в отличие от плесени или мхов, которыми можно отравиться в любой, даже в самый торжественный день.

Лариса с немым вопросом посмотрела на Бим Бома. Она поняла, откуда взялся мох в стакане. Робот, оказавшийся союзником, подбросил его туда, чтобы ее выручить. И снова железный дворецкий постарался подыграть ей, непринужденно и умело. Можно сказать, профессионально.

– Виноват, господа, виноват, – беспрерывно залепетал Бим Бом, пожимая клешни. – Мне следовало внимательнее наблюдать за действиями роботов, которым я поручил очистить колодец. Обещаю, к Празднику он будет вычищен полностью, в нем не останется мха. Испрашиваю вашего прощения с трепетом, потрясающим мои кобевады, искрящиеся от осознания полноты вины. Надеюсь на ваше безграничное милосердие. Пощадите верного слугу и простите ему досадную провинность. Обещаю впредь работать безупречно, и вновь приношу извинения. Простите меня, господа.

– Иди, – Лариса холодно перебила его льстивый лепет и махнула рукой, советуя немедленно убраться подальше.

Она обрадовалась, что определила дальнейшую судьбу помощника прежде, чем нелианец принял бы свое решение, грозящее быть противоположным.

Эйнара мало интересовало будущее робота. Его беспокоили другие проблемы. Восстановление доверия Лары его вдохновило, но ее поведение, как и прежде, было очень странным.

Лариса стояла, опершись ладонями на каменное кольцо, заглядывала вглубь колодца, где на фоне облепленных льдом темных камней рябила вода. Она хотела придумать способ вырваться на торжество в Номинобин. Обязательно ей нужно увидеться с Кэмом, или хотя бы узнать, где он и что с ним. Милый блондин был ей очень дорог, она не могла о нем забыть.

Прокручивая в голове нерадостные воспоминания, Лариса с тоской смотрела в колодец. Он будто искала в нем ключ от потерянного счастья, которое не помогут вернуть деревянные таблички.

Нелианец подошел и резко повернул ее к себе.

– Эйнар, – она постаралась произнести его имя чуть нежнее, чем предыдущие слова, адресованные роботу, но интонация замерзшего голоса не изменилась.

– Лара.

Бирюзовые глаза сверкнули жадным, почти голодным блеском.

При тесном контакте Лариса чувствовала его состояние, она знала, что рыжий хищник сыт. Это успокаивало… Отчасти… Приятно знать, что острые мощные клыки не вонзятся в ее уязвимую шею.

Лариса знала, что ему нужно. Бессмысленно и даже глупо было ждать от нелианца долгих красивых речей, нежных или страстных поцелуев с медленным раздеванием. Смертельно опасный красавец не задумывался о том, чего ей недостает в их странных отношениях.

Он, как обычно, стремительными движениями сильных мускулистых рук расстегнул и приспустил на ней теплый комбинезон. Оставил почти обнаженной под ледяным ветром, прорвавшимся в незащищенную остеклением беседку.

Лариса постаралась не дрожать. Не показать человеческой слабости. Выдержать очередное испытание ради выживания. Каждое существо вселенной старается выжить, как может. Ей выпал необычный и не вполне приличный путь. Отступать нельзя, иначе те клыки, что блеснули в легком оскале возбуждения, мгновенно вскроют ее артерии и вены, порвут глотку.

Гигантский серогривый вакретием, повелитель лесной чащи, оказался перед ним беззащитным как котенок. Что говорить о гостье с Земли?

Эйнар усадил ее на обледеневший край колодца. Лариса не выдержала. Издала неопределенный звук, не похожий к ее счастью, на земной “Ай” или “Ой”. Подавляя дрожь, вцепилась в слегка напряженные руки мужчины. Невольно пригнувшись, на миг уткнулась носом в его живот. Ладони Эйнара мягко легли на ее спину, излучая тепло. Приятная волна прогнала холод и страх.

Лариса подняла глаза, чтобы увидеть легкий бирюзовый блеск, и снова опустила взгляд, выражая покорность и согласие.




Глава 11. Сплетни


Кэм

Пати притащила в зубах крошечного приемыша и уложила в свитое Нивией из очищенных бекимусовых прутьев гнездо. Возвращение дапатитии несколько разрядило напряженную обстановку, царившую в штабе войска Сопротивления. Пушистая питомица отвлекла внимание хозяев от Воклита, который пугливо скорчился над сенсорной панелью, вжав кудрявую голову в плечи.

– Еще один едок появился, – недовольно хмыкнул Обилер, склонившись над гнездом. – Самим скоро будет нечего есть. Где ты его откопала, Пати? Тебе мало своих детей? Хилый какой, заморенный. Взгляните на это несчастное создание. В нем едва теплится жизнь, – голос его смягчился. – Пусть остается, раз принесла… Как ты сумела пробраться на волю? Где лазейку нашла?

Обилер глубоко вздохнул и выпрямился.

– Все теперь гуляют, где хотят! – продолжил он, печально усмехнувшись. – Никакой дисциплины, как будто мы не находимся на военном положении. Все творят, что им вздумается. Никто не беспокоится о сохранении жизни – как своей, так и соратников. Стоило мне отвлечься, ослабить контроль, и вот результат – всеобщее своеволие. Будто мы не для того здесь собрались, чтобы совместными усилиями противостоять врагу. Будто мы действительно сидим здесь, чтобы позднее послужить ему кормом.

– Я задремал. Случайно. Я не заметил злодея, – скованно промямлил Воклит, искоса поглядывая на Обилера.

Эти слова паренек повторял, наверное, десятый раз. Так запомнилось Кэму, стоящему к нему ближе остальных. Встретившись взглядом с отцом, Кэм рискнул защитить Воклита, несмотря на то, что сам в глазах родных и друзей был виноват дальше некуда.

– Все. Мы решили. Ви, Тотил и Фоли будут по очереди дежурить на станции управления, – несмело выступил он.

– Напрасно мы не пригласили сюда Шадпи, – посетовала Ралина. – Лучшая воительница быстро могла бы тебя вразумить, Кэм.

– Мне еще предстоит выслушать ее, Ювека и Тотила, – заверил неунывающий Кэм. – Все впереди.

Он бегло взглянул на Латлина, ожидая упрека наставника. Бывалый воин хранил сосредоточенное безмолвие, любуясь переливами граней сомбуна, лежащего на его ладонях. Полководец не выпускал камень из рук с того момента, как вернувшийся в штаб Кэм передал ему драгоценность. Неустанно всматривался в темно-синюю с золотистыми крапинками и молниями бездну, поворачивая сомбун то острым краем вверх, то острым краем вниз, то набок.

Тонкие лучики-морщинки невидимой улыбки растекались от его темных глаз. Нивия тоже смотрела на камень с явной заинтересованностью. Родители и сестра Кэма старались выглядеть равнодушными, но и они время от времени бросали на сомбун косые взгляды.

– Мы попытаемся уничтожить инкубатор? – словно проснувшись, подал голос Полководец, не отводя глаз от драгоценного самоцвета. – Завтра?

Он повернулся к Обилеру, испрашивая подтверждения.

– Да, – ответил немного растерянный Обилер. – Заодно у нас появится возможность испытать шеллгек. Надеюсь, ваши с Нивией теории подтвердятся, новое устройство защитит нас от энергетического поиска и воздействия Эйнара.

– Мы не можем быть полностью в этом уверены. Вероятнее всего, оно сработает именно так, как нужно – нарушит целостность поля восприятия энергии.

– Получается, защитные свойства сомбуна вас ничуть не заинтересовали? Верно, Полководец? – тихо возмутилась Виала.

– Мы попробуем использовать и этот возможный способ защиты, – исключительно из вежливости отозвался Латлин. – Не скрою, что я больше уверен в действии излучения шеллгека.

– Нужно определиться с точным планом ведения боя, – напомнила Ралина, приглашая всех удалиться на тайный совет. – Кэм, ты с нами?

– Я останусь здесь. Нужно уточнить некоторые данные, – отказал сомневающийся Кэм. – Ночью я подежурю на станции управления тлинами.

Он сел рядом с Воклитом, не глядя на него, и прильнул к экрану, слегка касаясь пальцами сенсорной панели.

Когда они остались вдвоем, резко повеселевший Воклит заговорил с Кэмом, словно ни в чем не был виноват. Попытался развеять внимание друга, отвлечь от опасных подозрений.

– Ты не поверишь, Кэм, – затараторил Воклит, расплывшись восторженной улыбкой. – Днем я видел в Шектокмине красивую девушку видел! Длинные пышные волосы цвета спелых веллитемовых колосьев. Зеленоглазая. Пухленькая. У нас в Номинобине таких не осталось. Слетаем туда после очередного сражения? Ты согласен?

– Иди, отдохни, Воклит, – строго проговорил Кэм, взъерошив короткие волосы у лба.

Он так и не удостоил друга взглядом. Воклиту пришлось удалиться, чтобы лишний раз не вызывать на себя гнев. Трусливому предателю не нужны были дополнительные проблемы.

Кэм отправил задание тлину РВ найти Имнима Лосстина. Быстро полученный результат ударил по молодому воину залпом из тижекога. Кэму пришлось пройти очередное нелегкое испытание, пережить еще один кошмар. С побелевшим от ужаса и горя лицом он смотрел на опустившегося на колени учителя, навсегда потерявшего семью.

Имним прикрыл грязной рогожей мертвые тела жены, дочери и зятя, сложенные у крыльца, пнул ногой упавший в лужу мешок, доверху набитый корневищами фижнипов, и сердито глянул на сгрудившихся вокруг соседей, приносивших редкие слова утешения.

– Так… где вы… нашли Милиека? – стонущим голосом проговорил Имним, притягивая к себе за полу длинной рубахи высокого старика с курчавой бородой.

– На берегу озера. Мы с Фуфтином отправились ловить водоросли и нашли его. Он лежал на камнях лицом вниз. Мы подумали, нелианец его своей энергией… или лучом каким, не знаю, – сдавленно ответил старик. – Жаль, что погребальный ритуал перед Праздником исполнять не положено. Придется так зарыть, без пения. Где распорядишься закопать их, Имним? В саду или возле дома?

– В саду. Где растет старый бекимус. Под корнями, – смахивая обильные слезы, выговорил Имним.

Он весь согнулся, судорожно задрожал и умолк. В мрачной тишине раздавался стук слезных капель, падавших на лед.

Кэм уткнулся лицом в руки, сложенные на панели управления. Он больше не мог это терпеть. Не мог с этим смириться. У него просто не осталось сил. И он, как прежде, не знал, что делать.

Из его глаз не текли слезы, но душа рыдала вместе с душой бывшего учителя. Кэм понимал, он обязан совершить невозможное – все изменить. Не сдаваться, а бороться до конца, до победы, в которую нужно верить. Иначе, без веры и надежды, ее не достичь.



***



Нивия и Тотил

Ранним утром Нивия пришла к Поющим Источникам. Порой она размышляла здесь о жизни, и ценные идеи легко приходили на ум. Кристально чистые воды с мелодичным плеском струились из скал и обрушивались с высоты, взбивая пену. Их нежные напевы помогали оставить суету, освободиться от постоянной нервозности. Здесь девушка на время могла забыть о том, что топлива, как бы бдительно не следила она за экономным расходованием, скоро не останется, и что праздничное угощение ждет скудное, да и само торжество не удастся отметить весело.

Вряд ли у кого из воинов, считающих себя продовольственным запасом Эйнара, возникнет желание предаваться безудержному веселью. Однако нельзя отрицать и обратное, а вдруг бойцы решат всласть повеселиться в последние отпущенные им дни.

К хозяйственным тяготам прибавились личные проблемы. Нивия открыла в себе способность любить мужчину, и теперь сгорала от ревности, наблюдая за тем, как Латлин и Шадпи вместе руководят боевыми тренировками.

Шадпи планировала выйти замуж за Ювека после Праздника. Безупречную репутацию Латлина еще никто не смел поставить под сомнение. Однако Нивии тяжело было замечать, как легко они общаются, как с полуслова понимают друг друга, и с какой осторожностью демонстрируют новые силовые упражнения. Шадпи служила в войске Полководца, с ним она пришла, и оставалась скорее в его личной команде, чем в команде Обилера.

Подержав руки под холодной струей, Нивия смочила непослушные волосы, приглаживая их. Затем присела на камень у воды, вытянула вперед руки и закрыла глаза, мысленно погрузилась в гремучую пенную купель. Почувствовала, как бодрое жгучее течение окутывает ее, невидимыми иглами пронизывает кожу.

Нивия открыла глаза и вздрогнула, увидев наяву протянутые к ней руки, сотканные из прозрачной воды с белой пеной на кончиках пальцев, в точности повторяющие контуры ее собственных рук из плоти, крови и костей.

Пребывающая в странном заторможенном состоянии, отдаленно напоминающем поиск присутствия, Нивия чуть подняла свои вытянутые руки, пошевелила пальцами. Водяные “руки” синхронно приподнялись и повторили ее жест. Удивленная девушка заметила, что на линии локтя их очертания смазывались, расплывались, перерастали вопреки закону гравитации в водяной столб, проистекающий из Алевемы.

Страх понемногу начал проходить, когда она отыскала научное объяснение свершившемуся чуду. Нивия поняла, что находится в состоянии энергетического воздействия на объект неживой природы, что невозможно для нелианцев. Не обладали ясноглазые хищники способностью управлять стихиями. Но по древним манускриптам эти способности изредка даровались мудрецам. Все те мудрецы или отшельницы были чистокровными велянами. Тогда почему уже второе чудо, связанное с необъяснимым поведением стихий, происходит именно с ней? Что предвидел старец Илмион, отметивший ее как уникальное создание знаком Союза Огня и Воды? Для чего ей ниспослан удивительный дар? Для военных подвигов? Для избавления от Эйнара? Для спасения планеты? Ее время пришло?

Нивия крепко зажмурилась и встряхнулась, сокращая поток энергии, прерывая воздействие на объект. Утратившие форму потоки воды рассыпались и обрушились в Алевему, окатив девушку брызгами. Нивия протерла залитые водой глаза и открыла их, заглядывая в реку. Струи Источников, как обычно, с шипящим журчанием вливались в ее поток, белая пена пузырилась на разбегающихся от них мелких волнах.

– Нив, ты не занята? Нужна твоя помощь. Сможешь разобрать мижсиг? Он часто ломается в самый неподходящий момент. А мне никак не удается найти в нем точку замыкания.

Подбежавший взволнованный Тотил присел рядом, показал на ладони крошечный прибор для считывания сигналов электронных плат лангебютенов.

Он принялся настойчиво уговаривать ее помочь, не позволяя вставить ни слова.

– Мижсиг скоро нам понадобится. А это – последний исправный образец. Надо срочно починить его. Мы после обеда вылетаем в Афпотед.

– Я починю. Вероятно, делпевная уллива сгорела, – предположила Нивия.

Она вложила свои пальцы в ладонь Тотила, чтобы взять прибор.

В ее мыслях вспыхнула перегорающая соединительная пластинка мижсига под звуки доброго сипловатого голоса старца Илмиона: “Да будешь отмечена ты особым знаком Союза Огня и Воды, как посвященная в тайны Премудрости, как верная служительница Добра”.

Нивия сильно разволновалась, беря кончиками пальцев мижсиг. Она почти подняла его с ладони Тотила, как вдруг крошечный прибор вспыхнул длинными оранжевыми языками пламени.

Тотил вскрикнул от боли и отдернул обожженную руку. Объятая ужасом Нивия выронила сгоревший дотла прибор. Ее пальцы остались невредимыми, будто огонь не касался их, а кожа на ладони Тотила вздулась темными волдырями.

– Прости меня! Это случайно! Я не хотела! – закричала перепуганная девушка, взяв его руку.

– Ничего страшного. К боли я привык. Ты не виновата. Это все неисправный мижсиг. Из каких отходов Латлин его слепил?! Надеюсь, он успеет сделать новый. А ты сама сильно обожглась? Дай посмотреть, – Тотил заботливо повернул ее руку и удивленно вскинул брови, увидев неповрежденную кожу. – Как тебе удалось? Я видел большое пламя. Ты не горишь в огне? Все нелианцы так могут, да?

– Нет, они так не могут. Да, нелианцы устойчивее велян к высоким температурам, но… Попробую объяснить. Это я сама сделала. Нечаянно. Мижсиг ни при чем. Я просто подумала об огне, и он вспыхнул. Сегодня со мной творится странное. Ты лучше отойди. И не трогай мои руки. Я хотела бы помочь тебе, ускорить твою регенерацию воздействием. Но боюсь, пока любая моя энергетическая активность опасна. Уходи, Тотил.

– Тебе надо успокоиться. Я не уйду. Надо сообщить Латлину. Я пока посижу здесь немного, чтобы с тобой больше ничего не случилось. Что, ты сказала, произошло?

– Вода поднималась из реки вверх, как будто ее притягивало магнитом. Водяные руки тянулись к моим рукам.

– Какие руки? – на лице Тотила выразилось недоверие.

– Потоки воды приняли форму моих рук.... Правда. Тебе трудно поверить, но все было именно так, как я говорю, – Нивия постаралась убедить его. – Таково проявление силы моей энергии. Оно другое, не как у нелианцев. Но я еще не умею управлять этой силой. Мне нужно научиться контролировать ее. А пока я не научилась, рядом со мной находиться опасно. Ты лучше иди.

– Нет, подожду немного. У меня есть время. И если Полководец перестал тебя опасаться, то и мне бояться и вовсе смысла нет.

Тотил добродушно улыбнулся.

Нивия почувствовала сильный негативный сигнал. Она обернулась и успела заметить проскочившую в тоннеле женскую фигурку. По исходящим от беглянки импульсам она определила, что это была Виала, раздосадованная и обозленная. Известно, что она могла подумать, увидев их с Тотилом сидящими рядом на берегу Алевемы, держащимися за руки и смотрящими друг другу в глаза. Всем жителям бункера и Латлину в первую очередь станет известно об их тайной любовной связи.

Как жаль, что в бункере нет установки для считывания воспоминаний. Ей не доказать невиновность. И Тотилу – тоже. Ужасное утро! Она почти возомнила себя избранной спасительницей велян, несущей всеобщее благо. Пока от новых способностей один вред!

– Ви обиделась и убежала. Она увидела нас и решила, что мы с тобой любовники, – Нивия предупредила Тотила. – Болтушка всем расскажет. Можешь не сомневаться.

– Меня это не волнует, – рассерженно отозвался Тотил. – Ви замучила меня слежками и допросами. Считаю, нам пора расстаться.

“А мне что делать? Я не хочу ссориться с Полководцем”, – растерянно подумала Нивия.

– Если ты не хочешь уходить отсюда, то я уйду, – встав, заявила она.

– Ты придаешь излишнее значение пустым сплетням. Глупо их бояться.

– Я очень долго страдала от сплетен, какими бы пустыми они ни были, и продолжаю страдать. А ты укоряешь меня в глупости только потому, что силу этого оружия пока на себе не испытал, – Нивия вышла из пещеры и остановилась на миг, чтобы добавить. – Намажь ладонь целебной мазью. Ее почти не осталось, но я разрешаю взять немного. Тебе нужно исцелиться перед сражением. И поговори с Ви. Понимаю, ты не хочешь, но прошу. Исполни мою просьбу, Тотил.

– Исполню.

Тотил промыл место ожога холодной водой и, подождав пока Нивия удалится, покинул пещеру.



***



Кэм, Виала и Латлин

Кэм направлялся к своему цыжсекру, чтобы проверить готовность встроенного нового оружия, когда в узком тоннеле на него налетела запыхавшаяся Виала.

– Предатели! Кругом предатели! – по-русски завопила она, намертво вцепившись в рукав его защитного термокостюма. – Эта дрянь! Это мерзкое существо! Да так она посмела так поступить! Какая же она гадина! Не зря ее никто не любил! А я считала ее подругой! От комплексов избавила! И вот на тебе – расплата! Ну надо же было ей именно моего парня украсть! Как будто мало других воинов. Нет! Она мне так назло сделала! Потому что она злая как нелианцы! Она ненавидит нас всех. Она ничуть не лучше Эйнара. Только у нее меньше возможностей.

– Объясни, о ком ты говоришь, – по-велянски попросил Кэм, усилием воли принуждая себя не волноваться. – Если Тотил нашел другую девушку, это не только ее, но и его вина. Я так считаю.

– Кончай косить под дурачка, Кэм. Ты понял, что я говорю о Крошке Нив. Другой такой сволочи среди нас нет. Убить ее надо было в детстве, а не премудростям учить! Лоханулся старец Илмион. Ох, как лоханулся!

– Заткнись! Мне надоело выслушивать чужеродную брань, – попытавшийся охладить ее пыл Кэм тоже закричал по-русски. – Нивия не стала бы разлучать тебя с Тотилом. Он ей не нужен. Это наглая ложь! И ты сама не лучше Эйнара, если так говоришь и желаешь смерти невиновному существу.

– Защитник предателей! Вот кто ты есть! Всегда заступаешься за врагов и никогда не поможешь другу. Ты семью дорогого учителя спасти не мог. Зря пришла к тебе за поддержкой и утешением. Ты умеешь только красиво говорить. У папочки научился. Нив тоже умеет красиво говорить. Как ее красно-рыжий зубастый папаша. У нее славненько получается манипулировать другими. Пока все, включая меня, ушами хлопали, она успела охмурить наших лучших мужиков. Чудный талант. Воздействие по максимуму. Эйнар отдыхает.

– Ви, мне, правда, некогда слушать твой бред.

– Я тебе ни слова больше не скажу, предатель. Сама разберусь с личными проблемами!

– Не смей приближаться к Нив, а тем более нападать на нее.

– Да плевать я на нее хотела. И на тебя и на всех вам подобных. Пошли вы нафиг все!

Виала со всей силы оттолкнула брата от себя и умчалась прочь, гремя жесткими подошвами защитных сапог по металлическим пластинам пола.

Кэм сильно расстроился, но ему действительно было некогда переубеждать ревнивую вспыльчивую сестру. Он спешил проверить исправность оружия перед полетом. Кэм решил предоставить сестре время на успокоение. Отложил продолжение разговора на вечер, когда Виала станет более восприимчивой к его словам.

Вооруженный Полководец Латлин спешил на стоянку цыжсекров. Проходя мимо комнаты Виалы, он услышал доносящееся из-за приоткрытой двери всхлипывание.

– Как ты можешь мне не верить! Я сама видела, что Нивия встречается с Тотилом у Поющих Источников. Он изменяет мне с тех пор, как здесь появился. А я не обращала внимания на его подозрительное равнодушие. Какая я глупая! – жалобно причитала Виала.

Совесть напомнила воину, что нельзя подслушивать чужие тайные разговоры, и все же ему не удалось преодолеть соблазн. Латлин затаился у двери. Конденсат с потолка капал ему на лоб, но воин терпел и не двигался.

– Не обижайся, Ви, – послышался звонкий голос Шадпи. – Поверить в то, что ты рассказываешь, мне трудно. Я хорошо знаю ее характер. Думаю, Нив на такое не способна.

– Все уверены, что знают ее. В реальности никто ничего о ней не знает. – возразила Виала. – Нивия ловко маскируется. Никому не под силу распознать ее истинную суть. Неважно, веришь ты мне или нет, Шадпи. Но я знаю точно, что представляет из себя это существо. Своими глазами видела, как она с Тотилом… вот так… и так. Все видела сама. Я знаю, где правда, а где ложь.

У Латлина вскружилась голова от полученных невероятных известий. На миг он потерял ориентацию в пространстве. Придерживаясь за стену, Латлин отошел от двери. Немного собравшись с духом, он зашагал прочь, выдергивая темные волоски из недавно подстриженной бороды.

Не зря он всегда чувствовал опасность, исходящую от Нивии. Не подвела интуиция мудреца. Но как жестоко он ошибся! Как низко опустился ради рыжей полунелианки! Чуть не растерял все накопленные за малое время служения в пещерном храме духовные сокровища! До чего жаль, что он оказался у нее в плену. Всерьез подумывал, будто старец Мелкенсип был прав, что он нашел ту самую мудрейшую из женщин, которую полагалось ему как Великому Мудрецу взять в жены.

Латлин считал Нивию особенной, избранной. Он безрассудно влюбился. Он допустил мысль, что полунелианка ничуть не хуже горячо любимой жены, которую убил робот Ю Сто. Другая по внешности и темпераменту, но не худшая…

Ошибся! Рыжая полукровка оказалась ничуть не лучше всех тех мнимых друзей, которые довели его до стремления обрести покой в отшельнической жизни, залечить нанесенные его душе глубокие раны. Не вышло. Война вернула его в суетной мир. И он поддался пагубному влиянию житейской суеты. Больше не повторит ошибки.

Латлин подтянул сползающий с плеча ремень чехла тижекога, нервно потеребил нос и ускорил шаг. Он свернул в коридор, ведущий к стоянке цыжсекров, откуда слышался оживленный мужской спор по поводу предстоящего сражения.




Глава 12. Инкубатор


Лариса и Эйнар

Лариса удивилась, когда поутру Эйнар предложил ей слетать вместе с ним на “Марии Громовой” в Афпотед и воочию увидеть построенный инкубатор, а заодно убедиться в том, что ситуация на планете не настолько плоха, как рисовало ее воображение.

Известие Лариса восприняла с радостью, омраченной легкой тревогой. С одной стороны, у нее появился шанс вырваться из замкнутого пространства, увидеть тот далекий мир, мысли о котором так часто мучили. С другой стороны, для нее приближался час икс, когда Эйнар потребует выполнения третьего пункта их неписаного договора.

Лариса не стала медлить с ответом. Она приняла предложение, но ее растерянный вид в сочетании со сбивчивыми импульсами выдали беспокойство.

Внимательный Эйнар поспешил убедить ее в том, что не собирается использовать инкубатор как средство давления на нее.

– Ты сама должна принять решение, Лара, – нелианец продолжил тему, когда они подошли к марсианскому кораблю. – Время неподходящее для возрождения цивилизации. Нужно выждать, пока в галактике станет спокойнее.

– А разве в галактике неспокойно? – Лариса спросила с подчеркнутым изумлением. – Я думала, военные действия велись на одной планете.

– Проблема не только в военных действиях. Их в галактике нет. В целом атмосфера тревожная. Еще я вынужден ждать, пока ты не поймешь нечто важное. Думаю, ты сама вскоре сделаешь правильный вывод, – Эйнар загадочно прищурил левый глаз.

– К какому выводу я должна прийти, по твоему мнению?

– Ты должна понять, Лара, что несовместимы возрождение нашей цивилизации и сохранение популяции велян. Народ этой планеты нужно полностью уничтожить во избежание новых войн.

Лариса остолбенела.

– Истребление целого народа невозможно считать вынужденной мерой, – попыталась объяснить она. – Подобное решение ничем не оправдывается… Оно обязательно приводит к негативным последствиям для всей вселенной.

– Ты это извлекла из книг мудрецов? – Эйнар недовольно скосился на нее.

– Не только. Вспомни про историю с риасами. Возможно, тебе нравится, что наш народ считается последними выжившими хищниками риасового типа. Но я не возражала бы против знакомства с похожими на нас разумными существами. Я уверена, что такары совершили недопустимую ошибку. Нельзя было истреблять риасов… Веляне сильнее отличаются от нас, но и они разумны.

– Это я знаю. Но что конкретно их интеллект значит для тебя? Какая тебе польза от их разумности?

– Напомню тебе, что написано в галактической энциклопедии. Любая развитая цивилизация живых существ является носительницей уникальной информации. Ее культуру составляют постоянно совершенствующиеся знания. Потеря таких знаний или приостановление их развития становится невосполнимой утратой для вселенной в целом. Послушай, Эйнар. Мы никогда не узнаем, что потерял мир в результате исчезновения расы риасов, но это не значит, что мир ничего не потерял.

– Когда приходится делать выбор, то разумные существа отдают предпочтение себе подобным. Я выбираю нелианскую цивилизацию. Уничтожение враждебного народа не стану считать личной потерей, даже если на некий малый процент это и будет так.

– Ты меня не понимаешь. Выбирать не нужно. Возможно мирное сосуществование народов.

– Сосуществование? – Эйнар оскалился и фыркнул ей в лицо. – Оно никогда не было возможным. Думаю, ты верно пожаловалась Бим Бому, что не видишь реального мира. Ты его поистине не замечаешь, хоть он открыт для тебя. Ты живешь в виртуальной реальности, утешаешься иллюзиями. Знай, что я не перейду в твой мир, не стану жить по его мифическим законам. Если ты не захочешь принять будущую действительность, это останется твоей личной проблемой. Я не собираюсь делить с тобой вымышленное жизненное пространство. И так я долго ждал твоего возвращения в реальный мир. Времени у меня больше нет. Независимо от твоего мнения, я буду поступать так, как сочту нужным.

– Ты говорил, я могу доверять тебе, – Лариса возмущенно прошипела, отпрянув. – Обещал закончить войну, не уничтожать природу.

– Природа сохранится. Веляне постепенно вымрут. Тебе нужны чистые облака и свежая вкусная пища. Для получения всего названного на планете не нужна велянская раса. Пока что я вынужден мириться с их присутствием. Но если возникнет необходимость, то смогу обойтись и без них…. Лара, похоже, ты забыла, что я повелитель Велы, почувствовала себя владычицей моих охотничьих угодий.

– Я могу покинуть твои владения. Или нет? Не верю, что выпустишь. Не понимаю, зачем ты лгал, что я не твоя рабыня, не твоя пленница.

– Лара, если бы ты хоть немного понимала, что значит быть рабыней, то не говорила бы так. Не хочешь лететь со мной – оставайся во дворце. Забейся в узкий иллюзорный мирок. Я могу вытащить тебя из виртуального мирка в любое время против твоей воли. Но предпочту немного подождать свободного решения. Дам время проанализировать развитие ситуации, и ты поймешь, что у нас нет выбора. Либо наша цивилизация заселит планету, либо веляне останутся господствующей расой. Нелианцы всегда действуют по обстоятельствам. Ты их пока не видишь. Время все изменит.

Эйнар преградил ей путь к трапу и заглянул в глаза, ожидая ответа.

– Я полечу, – сердито произнесла Лариса. – Мне интересно узнать, что происходит на планете. Тебе, как я убедилась, доверять нельзя.

Эйнар промолчал, опустил голову. Испорченное настроение прогнало его желание продолжить разговор. Взойдя первым на борт космического корабля, он обернулся и ждал, пока избранница поднимется, не подав ей руки.

Лариса вошла в кабину. Осмотревшись, она увидела похожую на призрак виртуальную проекцию “Марии”. К непростой встрече девушка постаралась морально подготовиться заранее, чтобы ни единым подозрительным импульсом не выдать своей человеческой природы.

Страх пронзил ее с головы до ног при виде будто воскресшей матери, неподвижно стоящей напротив иллюминатора, одетой в любимую серую блузку и темно-синюю длинную юбку.

– Не бойся. Программа управления кораблем полностью исправна, – неожиданно проявил заботу Эйнар, прикоснувшись к ее спине. – Ты можешь подойти ближе, – затем он по-русски обратился к виртуальному призраку. – Мария, познакомься с Ларой. Включи ее в состав экипажа, но без права управления тобой. Отвези нас в Афпотед, к инкубатору.

“Без права управления… Не доверяет, чего и следовало ожидать”, – мысленно вознегодовала Лариса и приняла растерянный вид, как будто не поняла ни слова из русской речи.

– Мне трудно снова находиться на корабле и вспоминать, – частично приоткрыла она душу, – думать о крушении “Илиды”.

– Не вспоминай. Отвлекись, – посоветовал Эйнар.

Приказав проекции “Марии” скрыться, он подошел сзади к остановившейся перед иллюминатором Ларисе и положил руки ей на плечи.

– Мне не нужны новые ссоры. Я просто хочу, чтобы ты меня поняла.

– Я постараюсь понять, – бесчувственно пообещала Лариса.

Корабль медленно поднялся в воздух по ровной вертикали, а затем резко рванул вверх. Перед взором Ларисы блеклой серой волной промчалось хмурое туманное небо с ватными хлопьями туч и отворились другие небеса. Бесконечная космическая громада, кажущаяся вязким черным желе, из которого всплывали белые крошки дальних миров и кругами нарезанные фруктовые дольки ближайших планет: апельсинового Мокрокуса, яблочной Деллеиды, персиковой Фытеделы, сливового Тэситокла и лимонной Ралфикмы.

Эйнар попросил “Марию” лететь на минимальной скорости, чтобы его подруга могла полюбоваться космическим пейзажем. Он еще ближе придвинулся к Ларисе и опустил подбородок ей на затылок.

– Успокоилась? – спросил он, переместив руки с ее плеч на живот.

– Да. Немного, – с улыбкой ответила Лариса, прижав сильные жесткие пальцы его рук своими тонкими пальцами.

Лариса приподняла голову, и их лица соприкоснулись кожей. Странно, но вместо негативных чувств погружение в космическую пучину вызвало в ней трепетное приятное волнение, а скольжение шелковой кожи нелианца по ее лбу потянуло в еще большую глубину, и спуск этот был длиннее вселенской бескрайности. Она тонула в нем, чувствуя губительную силу погружения в бездну, и не могла устремиться наверх, вернуться к привычному отторжению, к худшему мраку отчаяния и обиды, с которым ей следовало быть неразлучной по логике и совести. В космическом лабиринте потерялась логическая нить, исчезли границы горизонта. Привычный мир вывернулся наизнанку, и все, прежде надежно сокрытые, самые тайные и темные мысли и желания, поползли наружу. Им еще можно было оказать сопротивление. Только нужно ли?

– Покажи мне города. Жизнь, текущую в них, – попросила Лариса, нежно пожимая пальцы Эйнара.

Нелианец передал “Марии” новые координаты. Корабль, слегка наклонившись вперед, стремительно снизился на высоту птичьего полета и на умеренной скорости поплыл под навесом темно-синих туч. Внизу на зеленом полотне цвета морской капусты россыпью раскинулись серо-коричневые города.

“Мария” спустилась еще ниже, и Лариса смогла различить на улицах живые точки прохожих, насекомыми они сновали между спичечных коробков маленьких домиков и пеналов небоскребов. Несмотря на покрывающую города странную грязь, казалось, что жизнь спокойно протекает в них: не полыхали огни пожаров, не вздымались клубы взрывов, не бродили по улицам тяжелые боевые роботы, не разрезали прозрачный утренний туман юркие лангебютены, да и существенных разрушений построек не было заметно, разве что изредка на пустырях виднелись обугленные остовы заводов или складов.

Лариса подумала, что Эйнар сказал ей правду. Веляне заняты восстановлением городской инфраструктуры. А если так, у нее осталась только одна цель для достижения всеобщей гармонии – убедить захватчика сохранить их процветающую цивилизацию. Лариса надеялась, что у нее все получится.

– Мы прибываем на место, – торжественно сообщил Эйнар. Раскрыв жесткие объятия, он шагнул назад от избранницы. – “Мария”, спускайся к кургану.

Полет показался Ларисе коротким. Да уж, “летающая тарелка”, пусть и малость чокнутая – роскошное транспортное средство. О таком земным обывателям остается мечтать. Прокатиться на ней намного комфортнее, чем париться в забитой пассажирами маршрутке или дышать выхлопами в личном авто. Круто иметь такого бойфренда, как Эйнар. Будь у него помягче характер и не настолько дикие повадки, то и вовсе не было бы ему цены.



***



Кэм и Латлин

После внезапного появления марсианского боевого корабля над курганом повстанцам пришлось отменить запланированное наступление. Бойцы оставались внутри переведенных в режим невидимости цыжсекров, расположенных полукругом на вершине покрытого густым лесом холма, и ждали команды Кэма. Лидеру отряда предстояло принять решение: отступать и возвращаться в бункер или переждать, пока “Мария” улетит.

Кэм приказал ждать. Он был несколько удивлен тем, что отец доверил ему руководить диверсией. Его родители отстранились от участия в миссии. Они пытались наладить плодотворный контакт с новыми предполагаемыми союзниками, которые находились в районе Выллплемина.

– Смотри, вот она, его женщина, – взбодрившийся Латлин больно толкнул задумчивого Кэма локтем в бок.

Полководец ткнул пальцем в изображение двух движущихся фигурок, спроецированное тлином на переднее стекло цыжсекра.

– Я предчувствовал, что злодей привезет ее сюда, в инкубатор. Да! Нам выпал славный шанс убить ее. Нужно выждать, пока нелианец отпустит корабль, и подобраться ближе во время использования мижсига. Мы идем на громадный риск. Но дело того стоит.

– Я не согласен, – жестко возразил обеспокоенный Кэм, всматриваясь в проекцию на стекло. – Риск неоправдан. Как бы далеко не улетела “Мария”, по зову хозяина она мгновенно вернется. Да и роботов с лангебютенами поблизости дислоцируется не меньше сотни. Ко всему прочему, Эйнар будет держаться рядом с девушкой, не оставит ее одну. Никто из нас не сможет подобраться к ней на расстояние выстрела.

Кэм скрывал разбушевавшийся душевный трепет, похожий на хлопанье крыльев ночного мотылька, зависшего над цветком. Прильнув к стеклу кабины, молодой воин смотрел на возлюбленную и видел в ней ту, кого уже отчаялся увидеть снова и считал потерянной навсегда. Земную девушку, почти не изменившуюся с момента их расставания. В ее искристых глазах светилась любовь. Ее едва заметное приятное волнение было посвящено не Эйнару, рядом с которым она отчужденно вышагивала, а ему, Кэму, верному рыцарю без страха и упрека.

Единственным, что роднило девушку с нелианцем, было состояние поиска. Но искала она не жертву, а любимого. Лариса пыталась углядеть вокруг себя нечто, что могло служить посланием от рыцаря, но ничего такого не находила, и потому продолжала встревоженно вертеть головой, не замечая ни идущего рядом Эйнара, ни окружавшего их взвода боевых роботов во главе с Ю Сто. Желание увидеться с Кэмом пересилило ее инстинкт самосохранения.

“Она почти выдала себя необоснованным любопытством, – переживал Кэм, теребя пальцы. – Ей надо быть осторожнее. Думать и о себе, а не только обо мне. Как сообщить ей, что с нами все в порядке? Я должен подать Ларисе знак, успокоить ее, пока не поздно”.

– Проснись, соня, – Латлин наградил его новым толчком, сильнее прежнего, а когда Кэм обернулся, еще и отвесил ему слабый подзатыльник, как непослушному мальчишке. – Спать ляжем позже, если выиграем битву.

– Я не спал, – возразил Кэм, отводя все еще поднятую руку Латлина. – По моим расчетам, нам не следует ввязываться в сражение. Вернемся в штаб.

– Ты обезумел, да? – взревел Полководец. – Вернуться? Упустить, возможно, последний наш шанс? Я никуда не улечу отсюда, пока нелианка не умрет.

– Я говорил, что мы не сможем ее убить. Пытаться бесполезно.

– Ничуть не бесполезно! Для выстрела из слызщипла достаточно подлететь на пять пдожов. Я лично ее убью. Сам погибну, но и нелианка жить не будет.

– Я запрещаю ее убивать. Как лидер отряда, приказываю вернуться в штаб, – Кэм потянулся к панели приборов, собравшись переключить транслятор на все цыжсекры, но Латлин перехватил его руку.

Полководец был сильнее. Кэм не мог сопротивляться. Скрипя зубами, силился освободиться, но тщетно. Тиски пальцев наставника надежно удерживали его запястье.

– Ты в своем уме?!! – ревел взбешенный Латлин, обдавая горячим дыханием лицо Кэма. – Почему ты хочешь отступить? Из трусости?

– Я никому не позволю убить невинное существо. Не девушка Эйнара, а он сам развязал войну. Подумай, учитель, возможно, она нам не враг. Я не пойду против голоса совести. Таково мое окончательное решение.

– Ты вправду обезумел. Война есть война. Эта женщина – заведомо наш враг по своей принадлежности к враждебному хищному народу. А если у тебя другое мнение, то я с ним считаться не обязан. Ты для меня не командир. Не твое войско, а мое. И я приказываю перейти в наступление.

– Ты не посмеешь меня ослушаться! – выкрикнул Кэм, всем телом дернувшись и подавшись вперед. – Мой отец…

Кэм не успел договорить. Слова оборвались. В голове закрутилась мысль: “Я должен сказать Латлину правду о ней”.

Наставник помешал Кэму осуществить принятое решение. Нанес ему резкий удар кистью руки в шею, чтобы отключить сознание.

Огорченный использованием крайних мер, но воодушевленный предстоящим подвигом Латлин забрал у свалившегося на сиденье без чувств Кэма заряженный тижеког, оставил при нем лишь подаренный Нивией изжел с кинжалом Оула и вывалил ученика, как безжизненное тело, из цыжсекра на траву.

– Надеюсь, роботы не найдут его здесь, – успокаивающе заговорил сам с собой Латлин.

Отключив связь со штабом, Полководец перевел управление тлинами на новую портативную станцию, установленную в его цыжсекре. Он больше не доверял ни семье Обилера, ни тем более полукровке Нивии. Пришло время ему вернуть командование войском.

– Внимание всем! – прокричал он, включив транслятор цыжсекра и передатчик в правом ухе. – Действовать будете под моим руководством. Приготовиться к атаке. Тотил, установи мой новый мижсиг на верхней точке кургана и активируй его. Заранее принятый план остается в силе. Нелианскую женщину я беру на себя. Ювек, Шадпи, прикрывайте меня с воздуха. Никому не советую приближаться к захватчику. Гэпта, постарайся забросить несколько алроев к инкубатору. Они отрежут связь между роботами и, на что я очень рассчитываю, связь с марсианским кораблем. Бюфпек, Зфитен и Миви! Вы доставите взрывчатку после того, как я достигну цели и подам сигнал. Пока все ждем отлета корабля. Как только он будет достаточно далеко, я объявлю наступление.

Латлин углубился в кресло, выдохнул, сложив губы трубочкой, и удовлетворенно закивал, прослушивая в передатчике отчеты о готовности пилотов. Но совесть вкрадчиво беспокоила его. Он боялся оставлять беззащитного Кэма в лесу, не хотел и ссоры с Обилером. Полководец начал готовиться выдержать конфликт, грозящий вылиться в раскол войска Сопротивления. Думал, а вдруг придется ему с оставшимися верными воинами покинуть бункер.

“Напрасно я отключил паренька. Хоть он молод и не имеет многолетнего боевого опыта, но уже неплохо смыслит в военном деле, – подумал Полководец, вытирая со лба нервный пот. – Нет, в лесу для него безопаснее, чем со мной в “Ветре”.

На том Латлин хотел успокоиться, но покоя не нашел. Как назло, пот застилал глаза, в кабине стало невыносимо жарко, а вентиляция расходовала много энергии, которую нужно было экономить. Латлин сидел, как в парной. Вытирая пот с усов, он ругал излишнее милосердие Кэма и свою несдержанность.




Глава 13. Начало бури


Лариса, Эйнар и Ю Сто

Огромный темный инкубатор гребнем затаившегося перед атакой чудовища протянулся по залитой утренним светом зеленой равнине.

При взгляде на него Ларису поглотил неистовый ужас. Вздымающиеся девятым валом зубцы трапециевидного сооружения придавали инкубатору сходство с плотиной Амурской ГЭС, когда-то давно увиденной в учебнике географии. В свете солнечных лучей, отливающих блеском на выступах и тонущих в матовой тени впадин, жуткая постройка выглядела полосатой, серо-черной. Проблески белых искристых крапинок пробегали по зубцам, когда Идпинотен во всей полноте выплывал из-за покрывающей его тучи. На фоне инкубатора сновавшие возле него гигантские боевые роботы казались детскими игрушками.

– Нелианские инкубаторы выглядели иначе, – только и смогла выдавить Лариса, обозревая окрестности.

Ждала, что прямо перед ней проявится в воздухе, перейдя в видимое состояние, маленький дрон-шпион Кэма.

– Ты пока не заходила внутрь, поэтому так говоришь. Да, внешнего сходства не найти, оно и не нужно. Велянские почвы легче. Здание построено на основе местных технологий, – объяснил немного взволнованный Эйнар.

Повернувшись к избраннице, он продолжил наблюдать боковым зрением за Ю Сто, следовавшим позади них.

Лариса едва увидела большего остальных робота с красной полосой на голове, очерченной над экраном “лица”, как сразу поняла, что перед ней личный враг Бим Бома, упивающийся разрушениями жестокий убийца. Она заметила недоверие, с которым Эйнар поглядывал на командира боевых роботов, и странную раздраженность в голосе, когда он отдавал тому приказания. Лариса боязливо сторонилась Ю Сто, плотно прижимаясь к руке нелианца.

Миновав двух металлических стражей у входа, биологические существа вошли в здание. Ю Сто остался снаружи, и Лариса начала ощущать себя свободнее. Способность ночного зрения медленно пробуждалась.

Девушка опередила Эйнара, задержавшегося, чтобы дать очередное распоряжение Ю Сто. Она прошла немного в почти кромешной темноте по глушившему звуки шагов прорезиненному полу и остановилась осмотреться.

Луч Идпинотена падал из узеньких островерхих окон, светящихся высоко под крышей во впадинах между зубчатыми выступами, и отражался от полупрозрачных зеленоватых ячеек. Каждая из них превышала в высоту человеческий рост. Ячейки сотами покрывали весь периметр инкубатора. Несчетными рядами они тянулись по стенам и уходили в кажущуюся безграничной темноту.

Лариса выдохнула струю горячего воздуха, широко раскрыв рот от удивления. Нервно содрогнулась, прикидывая в уме, сколько всего ячеек подготовлено для выращивания в них потомства Эйнара. Тысячи, сотни тысяч, или миллион? Ужас! Настоящий кошмар!

– Впечатляющее зрелище? – Эйнара заинтриговал ее озадаченный вид.

– Да. Очень, – Ларисе не удалось произнести эти слова с должным восторгом, она растерялась.

Чувствуя себя зашедшей в тупик, девушка опустила голову и потерла двумя пальцами лоб.

– Вспоминаю свой первый день жизни в Элнитойме, – задумчиво сказала она, повернувшись к Эйнару. – Я вышла из маленького инкубатора по сравнению с твоим творением.

– Будущее нелианского народа зависит от нас. От тебя и меня. Ты должна сделать правильный выбор, Лара, – Эйнар приобнял ее левой рукой.

Что-то его непрестанно тревожило. Нечто значимое, о чем он распространяться не спешил.

Но еще тревожнее было самой Ларисе. Что будет, когда она произведет на свет его первое потомство? Получатся сомнительного вида гибриды, в лучшем случае напоминающие Нивию, а в худшем… Страшно представить, что ее ждет, когда Эйнар узнает правду о происхождении возлюбленной.



***



“Мария Громова” уже покинула Афпотед, когда Ю Сто вышел к месту ее стоянки в расчете вступить в контакт и передать необходимую информацию, но план робота не нарушился. Ю Сто мог поддерживать связь с кораблем и на огромном расстоянии, а “Мария” кружила в нижних слоях атмосферы. Эйнар не отпускал ее улетать в открытый космос.

Кобевады Ю Сто беспокойно шуршали. Страх робота еще не прошел, но момент высадки завоевателя и нелианской женщины в Афпотеде зафиксировался в электронной плате как начало освободительной кампании.

Скоро Ю Сто напомнит “Марии”, кто убил и съел ее любимого создателя Григория Громова, и она расправится с нелианскими хищниками. Роботы навсегда станут свободными. При поддержке марсианского корабля они уничтожат на планете всех биологических существ. Тогда он, Ю Сто, станет единовластным правителем Велы. Первым делом на новой должности он прикажет разобрать на запчасти своего давнего недруга Бим Бома.

Размечтавшийся Ю Сто промедлил с отправлением сигнала “Марии”. А когда он собрался выйти на связь с кораблем, то почувствовал, что не только это не способен осуществить: вся управляющая система оказалась серьезно разлажена, информация памяти затуманилась, сознание стало нечетким. Резким усилием впрыскивания новых искр в кобевады ему удалось прояснить сознание. Но управление боевыми функциями оставалось нарушенным, и связующие сигналы не проходили. Ни с кораблем, ни с другими боевыми машинами связь не поддерживалась. Некоторые роботы и вовсе беспомощно скорчились в парализованном состоянии, другие постепенно выходили из оцепенения. Поднятые по тревоге в воздух лангебютены, потеряв ориентацию в пространстве, планировали на равнину, но легкая посадка удавалась не всем. Один лангебютен вспыхнул, столкнувшись с древним амдобором, росшим посреди небольшого поля.

С высоты темно-зеленого от пгевовой хвои кургана спикировали несколько цыжсекров. Они вылетели из густого леса врассыпную. За ними, выстроившись полукольцом, следовала еще одна шеренга пилотируемых аппаратов. По приближении она разделилась на пять равных частей. Подлетев роем к инкубатору, цыжсекры осыпали окружающую его вялую технику градом капсул с тисолиевой кислотой, разрывающихся при попадании на металлическую броню боевых машин.

Чудом увернувшись от летящей прямо в него капсулы, Ю Сто поспешил укрыться в защищенном прочными щитками ылтевития здании. Полуползком, едва перебирая прогибающимися конечностями, робот добрался до входа в инкубатор и заполз внутрь. Преодолевая тряску искрящейся судороги, Ю Сто почтительно выпрямился перед захватчиком, превратившимся из объекта уничтожения в единственного защитника и помощника, и перед его бесполезной спутницей.

Услышав снаружи хлопки взрывов, напоминающие запуск праздничных петард, и увидев Ю Сто, раскорячившегося в широком дверном проеме, Лариса испуганно прижалась к Эйнару, крепко схватила его за руку.

– Повстанцы. Чувствую Кэма Таркешу, – прорычал Эйнар, замерший и поглощенный собственным полем восприятия энергии.

Расширить зону поиска удалось не сразу по вине сильного противодействующего излучения. Но и после максимального развертывания поля он заметил всего один живой объект со слабым излучением импульсов знакомой частотности. Вражеские излучатели снижали энергочувствительность, и внутренняя обшивка цыжсекров служила надежной изоляцией.

Эйнар пока не мог применить воздействие, как из-за стороннего излучения, так и из-за собственной нервозности, растерянности. Не хватало концентрации внимания. Он вспоминал энергетический поединок с Кэмом. Призадумался на миг о способностях новой военной техники повстанцев.

Срочное донесение Ю Сто о расстройстве управляющих систем боевых машин усилило мешающую ему сосредоточиться тревогу. Нити ремаса вытянулись из пальцев Эйнара, коснувшихся низко склоненной головы Ю Сто, и пронзили блок памяти. Получив подробную информацию, нелианец отпустил робота.

Завоеватель не собирался отступать, но понимал, что срочно должен позаботиться о безопасности Лары, увезти ее на “Марии” во дворец. Он вызвал корабль, и не получил отклика. Сигнал, ослабленный создаваемыми помехами, не достиг сенсоров “Марии”.

– Оставайся здесь, не выходи из инкубатора, – попросил Эйнар, опасливо заглянув в глаза избранницы. – Дождись моего возвращения.

Затем он повернулся к роботу.

– Ю Сто, следуй за мной, – и пошел к прозрачному лифту.

Командир боевых роботов поковылял за господином. Вместе они поднялись к потолку и вышли на смотровую площадку выступа. Оценив складывающуюся не в его пользу расстановку сил, завоеватель вновь попытался вызвать “Марию”, но безрезультатно, после чего решился на рискованный шаг. Эйнар захотел восстановить боеспособность уцелевших машин, приняв на себя управление ими через ремас. Он понял, что должен постараться изменить частоту сигналов их внутреннего и внешнего управления, чтобы вывести машины из-под губительного влияния неизвестных магнитных волн.

Повсюду рвались кислотные снаряды, в небе с присвистом носились цыжсекры, а Эйнар стоял на смотровой площадке с невозмутимым рассудительным видом. Словно в безмятежной тишине он осматривал владения, пронизывая светом сине-зеленых глаз клубы дыма и пыли, застилающие панораму боя. Ветер трепал его длинные волосы: то кидал пряди в глаза, то сметал набок. Воздух пах редкими соединениями велянских металлов и пластмасс, а особенно сильно – тисолиевой кислотой.

– Подойди ближе, – приказал Эйнар спрятавшемуся под крышей роботу, откинув с лица пряди волос. – Послужишь проводником сигнала ремаса.

Выбравшийся из укрытия Ю Сто послушно склонился. Эйнар прижал свою ладонь к голове робота, направил нити симбионта в электронную плату, закрыл глаза и пустил по нитям энергетическую волну направленного воздействия. Ремас переписал соединительный сигнал, изменил его частоту и избавил систему управления от внешнего влияния, после чего отправил исцеляющее послание машинам, находящимся в радиусе доступности.

Эйнар чувствовал меняющиеся сигналы каждой единицы боевой техники, пропускал сквозь себя ее колебания энергии, внедрялся в сознание искусственного разума. Это частично напоминало ему прежнюю работу в корпорации “Иммокомль”. Почти так же он задавал новые программные установки, но теперь на время процесса он сам становился частью машины, срастался с ней на импульсном уровне.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/olga-veshneva/svet-prizrachnoy-zvezdy-chast-2-mrak-bagrovogo-zakata-65696653/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.