Книга - Бог из Пустоты

Бог из Пустоты
Алексей Петрович Гапоненко


Минуло двадцать первое столетие. Закончился период кровопролитных войн и религиозного террора. На сцену вышли новые силы, а страны спешно принимают закон об упразднении религиозных идолов. Мир не стоит на месте и виртуальная реальность, именуемая виртуалом, получила повсеместное распространение. В этом мире рождается одинокий верующий, терпящий нападки общества и сверстников. Не зная другой жизни, он привыкает, подстраивается, но не сворачивает с верного пути. Однако, один метеорит может изменить всё…Содержит сцены жестокости и насилия.Содержит нецензурную брань.





Алексей Гапоненко

Бог из Пустоты





Пролог


"Corruptio optimi pessima".

"Падение доброго – самое злое падение".

Что есть Бог?

Вы когда-нибудь задавали себе этот вопрос? Задумывались об этом? А, может, это было не единожды? Думаю, так оно и есть. Скорее, это был всего лишь риторический вопрос, ведь рано или поздно любое разумное существо задумывается о своём предназначении и цели существования. А где смысл жизни, там и мысли о появлении на свет. Кто или что создало меня, тебя и всё вокруг? Каждый из нас думал об этом и совершенно не важно, к чему пришёл: старец ли с седой бородой и лысиной сидит на пушистом облаке или многорукое нечто, дарующее искру жизни, а может быть это единый космос или вселенский разум… И это всё лишь образы, рождённые мыслями разумных существ.

Удивлён тем, что я говорю о людях, используя такие странные слова – «разумные существа»? Ответ прост, за долгое время я видел множество видов, наделённых искрой разума. Мириады религий и верований прошли через века и расы, сменяя друг друга в нескончаемом потоке жизни.

Когда-то очень-очень давно, ещё в «прошлой жизни», не иначе. Мне было пять, может шесть лет. Я только начал осознавать мир вокруг и познавать его. Вот тогда-то мне постепенно привили идеи о Боге. В том возрасте не было сомнений, что он и есть тот самый старик на облачке. Да и что ещё ожидать от дитя с молоком матери впитавшего христианство. Моя мать была истинно верующей: посты, молитвы и походы в церковь составили значительную часть моего детства. Так с молчаливого согласия отца и доброй настойчивости матери, я стал преданным фанатом Бога.

Было время, когда множество организаций и важных людей в дорогих костюмах кричали с трибун о вреде религии. Когда учёные мужи в белых халатах и очках спорили о нейтронах и антиматерии, лишь усмехаясь над несчастными, серыми массами, поклоняющимися Богу, а страны одна за другой принимали закон об упразднении религиозных идолов. Я же рос в Новой Моголии. Стране, созданной мировым сообществом на останках развалившейся Индии.

Не пережив жестокой гражданской войны, времён религиозного террора старая Индия распалась на два смертельно враждующих лагеря. По заветам Америки воевал север и юг. Причины были не важны, да и навряд ли интересны вам. Скажу разве что о своём родном городе.

Новый Даман. Красивейший город современности, конечно же после Дубая, Пекина и Лас-Вегаса. С этими гигантами невозможно соревноваться. Но кое в чём столица Новой Моголии всё же превосходила даже их. Такого количества людей, как в моём родном городе вы не увидите нигде. Сотни тысяч переселенцев со всего земного шара, перебрались в Новый Даман. Их манили рабочие места в те времена казавшиеся бесконечными. Множество мега корпорации подключились к восстановлению страны. Отмывание денег, политика, технологии и полезные ископаемые. Сухой шорох денег привлекал миллионы людей.

Как и случалось со многими, розовые очки мне сняли в школе. К 2103 году от рождества христова в нашей стране, не осталось религиозных школ или чего-то подобного им. Борьба за власть различных мировых лидеров, полностью отформатировала культуру моей родины. В серое прошлое ушли верования и уважение к предкам. Мир больше не хотел слышать о фанатиках способных на борьбу с большинством И пусть безумие жалкой фанатичной часть было приписано всем. Людям было плевать. Месть и жажда крови, господствовали в сердцах.

За неимением выбора мне пришлось поступать в обычную светскую среднюю школу. К тому же специализированную на программировании. В эпоху хайтека требовались специалисты в IT сфере и различные курсы, учебные комбинаты и прочие образовательные прилипалы в спешке вводили кибернаправление в свои программы.

Проблемы не заставили себя ждать уже через полгода, когда один из моих одноклассников, рыжеволосый мальчишка с вечно грязным носом, заметил на моей груди крестик… ритуальный символ в форме креста, но об этом чуть позже. Что и говорить, к концу занятий в школе, кажется, не было ни одного ученика, не знающего о свихнувшемся юнце, поклоняющемся Богу. В тот же вечер дома раздался звонок. Я смутно припоминаю лицо матери, услышавшей вежливые просьбы представителей школы. Однако хорошо запомнил собственные чувства: смятение, удивление и обиду на неведомых людей, заставивших мать нервно теребить серебряный крест и бросать в мою сторону печальные взгляды.

С тех пор я больше не носил его в школу. В предупредительном мейле, пришедшем через несколько дней, говорилось о запрете открытого поклонения религиозным идолам и штрафе, который сулит родителям в случае повторения подобного проступка их чада. После этого было множество разговоров, попыток объяснить мне несправедливость этого мира и бесконечная забота родителей. Думаю, именно благодаря любви матери и поддержке отца я сумел преодолеть трудности при общении со сверстниками. А их, скажу я вам, было предостаточно.

С младших классов прослыв фанатиком и безобидным слизняком, никогда не дающим сдачи, я плавно перешёл в подростковый возраст. Именно тогда я получил неожиданный подарок от общества. Повсеместное развитие компьютерной техники и виртуальной реальности в конце двадцать первого века, вылилось в настоящую деградацию следующих поколений. Молодые мальчишки и девчонки увлекались робототехникой, программированием, виртуальными средами и многими другими развлечениями цифрового века. За бортом истории остались: спорт, альпинизм, туризм и большая часть офлайн развлечений. Современных людей можно было понять. Зачем стараться на беговой дорожке или потеть на шведской стенке, если можно надеть виртуалошлем и отправиться в настоящее приключение по неведомым далям, испытывая весь спектр ощущений и совершенно не перегружая собственный организм. Именно в такой среде росли мои сверстники, и с каждым годом между нами ширилась пропасть физической силы.

Благодаря отцу я с детства приобщился к походам в лес и рыбалке. Возможность побыть подальше от мира, пытающегося перекроить меня под себя и отформатировать сознание, воспринималась как яркий свет среди тусклого флуоресцентного освещения ночных улиц. Сложно описать мой восторг от первой пойманной форели или костра, разожжённого от одной спички. В четвёртом классе я записался в кружок спортивной подготовки, став его двенадцатым членом. Открытое презрение ребят, занимающихся в нём, скоро сменилось искренним восхищением. Ещё бы, никто из них не мог похвастаться серьёзными результатами, когда приходил на первую тренировку. Медленно, но верно симпатия между нами превратилась в крепкую дружбу. К шестому классу среди сверстников уже не нашлось бы парней, способных без страха подшучивать над фанатиком. По крайней мере, один на один. Даже не представляю, какая злость копилась у меня за спиной. Верующий, да ещё и спортсмен, не трудно догадаться, что мальчишки ненавидели меня, девчонки обходили десятой стороной. Бывали и исключения, но за чередой насмешек и издёвок, я уже и не припомню даже десяти человек, относящихся ко мне с пониманием.

Есть у меня и очень чёткое воспоминание. Оно осталось со мной, пройдя через тысячи дней и миллионы лиц. Родом оно из марта 2111 года. За окном стояла оттепель, а я учился в восьмом классе. Изумительные капли весело соскальзывали с карнизов, норовя отвлечь от занятий. Превозмогая их притягательную силу, я старался внимать голосу учителя. Он постоянно ускользал, а перед глазами упрямо возникали искрящиеся капли и солнечные лучи. Уроки тянулись, словно в замедленной съёмке, но мысли о скорой свободе и беге через ближайший парк грели душу.

После обеда мне, как обычно, захотелось в туалет. Стараясь не привлекать лишнего внимания, фанат Бога в моем лице отправился через третий этаж школы. Вокруг сновали ученики, тоже изнывающие от бремени учёбы. Хотелось надеяться, что хотя бы парочка из них стремилась выбежать на улицу, навстречу солнцу, а не погрузится в прохладные объятия виртуала. Погружённый в мысли я сам не заметил, как оказался в мужском туалете. Тут-то и начался обратный отсчёт…

Джек Харви сплёлся с Мари Струмгольд в страстном поцелуе. Их тела плавно раскачивались, привалившись к дальней стене. Джек упорно пытался нащупать ещё не распустившиеся округлости девичьего тела и походил на безумного гитариста, яростно перебирающего струны, безуспешно ища, но не находящего нужного мотива. Первой гостя заметила Мари. Её затуманенный взгляд, медленно остановился на мне, после чего девчонка резко оттолкнула от себя ухажера.

– Что такое, зай? – недовольно осведомился Харви, резко вырванный из мира наслаждений.

– Смотри! Это тот псих, – слова срывались с её губ легко и непринуждённо. В них не успело проникнуть презрение и насмешка. Она просто озвучивала неоспоримый факт. Перед ней стоял псих, и она явно не планировала делиться с ним своей личной жизнью.

Резко развернувшись, молодой любовник с прилизанными темными волосами бросил на меня злобный взгляд. В нем читалось всё: раздражение, ненависть и даже обида, но чётче всего можно было различить мою судьбу на ближайшее время. Прикидывая в голове шансы на побег, я попытался отступить обратно к двери, как вдруг таймер проблем щёлкнул и громогласно оповестил о конце отсчёта:

«– Почему я вообще должен уходить?! Этот прилизанный даже не отожмётся двадцать раз, что он может сделать? Обозвать меня? Брось, ничего нового он всё равно не придумает».

Именно такие мысли буквально оглушили меня, и ноги сами собой остановились. До слуха донёсся характерный вдох сквозь зубы, визитная карточка Джека, а следом и его голос нарочито прибавивший в басе:

– Чего встал? Давай, давай, вали! – махнул в сторону двери парень. – Не видишь, мы с Маришей заняты.

– Это… это мужской туалет, – поражаясь собственному безумию, бросил я в ответ.

– Чего?! – голос Харви потерял сразу несколько октав. – И что это, блять, значит, козёл?

– Это значит, что девчонкам сюда нельзя.

Лицо под прилизанной причёской изумлённо вытянулось, подарив мне этим неописуемую радость. Не припомню, когда в последний раз я так удачно ставил его на место. Однако долго радоваться мне не пришлось, парень быстро взял себя в руки, и его лицо расплылось в презрительной улыбке:

– Зай, ты это слышала? Подумать только, псих, верящий во всякую херню, учит нас жить, – переводя взгляд с меня на девушку, расписывал Харли. – Ты сегодня что, особенно крепко приложился об пол во время молитвы?

Злясь на самого себя и упущенный момент для бегства, я перебирал варианты, а в голове вертелось только одно:

– Так молятся мусульмане, я просто встаю на…

– Фу! Прекрати! Меня сейчас вывернет, – наконец-то открыла рот Струмгольд.

– Слышь, ты! Пропаганда твоего дерьма запрещена! Совсем поехал что ли? – взвился Джек, красуясь перед подружкой.

Яростно соображая, как выкрутится из положения, я неистово замотал головой и поднял руки, желая остановить парня:

– Нет, нет. Я вовсе не это хотел сказать!

– Ого! Что это у вас происходит? – в туалет вошли Майк и Ромми, два сапога пара, всюду тусящие вместе. Вперёд выскользнул Майк и недружелюбно подтолкнул меня в центр помещения.

– Стойте! Это ошибка! Я не хотел… – начал было я.

– Что этот психованный лепит? – залихватски подбоченясь, спросил Ромми.

– Он нарушил закон об идолах! – радовался Джек. При виде подкрепления, он сбросил остатки вежливости. Расклад сил в мужском туалете безвозвратно сместился в его сторону. Трое на одного, им ничего не стоило познакомить меня с унитазом или даже побить. Хотя о драке в школе быстро бы узнали и их прекрасные характеристики были бы заляпаны. Поэтому ребята быстро выбрали первый вариант.

– Хватай его! Хватай! – вопил Харли, пытаясь удержать мои руки. Втроём ребята быстро скрутили меня и словно таран потащили к кабинкам, тут-то и случилось непредвиденное…

Я уже говорил, что с шестого класса познакомился со спортивным кружком и обзавёлся первыми друзьями. Так вот, кое-что я от вас скрыл. Под влиянием тёплой атмосферы тренировок и весёлого общения со сверстниками, мои страхи были забыты, и крестик снова оказался на моей шее. Он был очень мал, и совершенно незаметен даже под тонкими майками, так что никто не видел его. Сначала на тренировках, а затем и в школе я стал ходить в нём, радуясь маленькому секрету.

Серебряная пластинка не толще пары книжных страниц выскользнула из-под задравшейся рубашки. Сначала мне показалось странным, что ребята резко отпустили меня, но уже в следующий миг я расслышал возглас Ромми:

– Смотрите, у него эта ШТУКА! – он как безумный тыкал в меня пальцем, неотрывно таращась на крестик, болтающийся на тонком шнурке.

Потом кто-то накинулся на меня сзади, кажется, это был Джек, но точно я не уверен. Началась толчея, шёлковая ниточка легко лопнула, и крестик был в руках у Майка. Несколько секунд парень зачарованно смотрел на объект культа, запрещенный для публичного показа. Тяжело вздохнув, словно собираясь с мыслями, он оторвал взгляд и посмотрел на подельников:

– Может, лучше смоем это?! – пластинка взмыла на вытянутой руке, оказавшись на уровне глаз всех собравшихся.

– НЕТ! Не смейте! – попытавшись вырваться, я легко опрокинул Джека на грязный пол. Кажется, тот ударился затылком, но это меня не волновало. У них был мой крестик, и они задумали страшное. – Это моё, отдай! Верни мне его!

Краем глаза я видел, как Мари бросилась к своему возлюбленному. Джек был совершенно сбит с толку. Он не ожидал, от меня такой прыти и до сих пор не пришёл в себя от падения. Хотя его глаза яростно сверлили меня, он никак не мог подняться с пола. Тем временем Ромми всем весом повис у меня на плечах, не давая дотянуться до смеющегося толстяка Джека и моего сокровища. Наконец-то Харли сумел опереться на подругу и вскочил на ноги.

– Ублюдок! Вонючий псих, посмотри, что ты наделал, – жалобным голосом вопил восставший из грязи парень. Говорил он, конечно же, о мокрых штанах и выпачканной рубахе. С отвращением оттянув её от тела, он затрясся и, совершенно выйдя из себя, заорал. – Давай! Смой это дерьмо, куда следует!

Дальнейшее я помню гораздо хуже. Меня продолжали держать, а толстяк понёс крестик к жерлу унитаза, словно знамя победы после тяжёлой битвы. Мне даже показалось, что он чеканит шаг, хотя, скорее всего, это уже моё воображение. Продолжая сопротивляться и, истошно вопя, я попытался сбросить кого-то удерживающего меня. Вместо этого мы вместе повалились на пол, и продолжение кошмара я наблюдал уже оттуда.

Джек достиг пункта назначения, и крестик, словно приговорённый к казни смертник закачался над пропастью. Он цеплялся за ниточку и старался уклониться от бездонной пасти унитаза. А парни что-то наставительно говорили мне. Все они смеялись и таращились. Только Мари Струмгольд стояла серее тучи, изумлённо следя за происходящим. Может жестокость расправы оказалась слишком неожиданной для неё, кто знает? В какой-то момент она даже протянула руку и что-то спросила у парней, но те лишь отмахнулись от глупой девчонки, а потом храбрый серебряный крестик полетел вниз…

***

Общество всегда находит внутри себя дурную овцу. Во времена моей молодости овцой стали верующие. На волне религиозного терроризма, охватившего мир в двадцать первом веке, появились целые институты, занимающиеся проблемой веры и религиозных идолов. Определив опухоль, они начали планомерно вырезать её с тела мира. Как водится, опухоль оказалась злокачественной. Метастазы разошлись во все уголки и страны планеты, вспыхнули восстания, а бич века – терроризм обрёл бесчисленный поток сторонников. Многие историки с пеной у рта описали дальнейшие события. Распад Индии и кровопролитные азиатские войны, захлестнувшие мир в 2080-2093 годах. Ко времени моей молодости мир снова засыпал, уставший от почти вековой встряски и огородивший все припухлости высокими заборами из законов и пропаганды.

Окончив школу, в 2114 году, совсем не ту, в которую когда-то поступал, но всё-таки приличную, я направился прямиком на факультет подсобной виртуальной графики небольшого института. С моей биографией и запачканной репутацией, ни о каких престижных вузах думать не приходилось. Характер я имел прескверный, однако вера ещё осталась во мне, а крестик вновь оказался на шее.

Я хотел дарить людям радость и счастье в этом карбоновом мире, поэтому решил посвятить себя производству прекрасных видений для виртуала. Мне пришлось буквально грызть гранит науки и ломать мозг в долгих погружениях. Онлайн мир встретил меня соблазнами и закрытыми для понимания дверями. Десятки лет, очищающийся от инакомыслия, он стал калькой позиции правящих классов и давал лишь хорошо синтезированную копию свободы. Такую же, как секс в виртуале – красивый и сладостный, но лишённый искренности и внутреннего естества. Жизнь шла своим чередом, учёба подошла к концу и, получив требующиеся документы, я оказался на перекрёстке большого города. Впереди была целая жизнь и миллионы возможностей. То время поистине прекрасно и не стоит лишнего пересказа. Скажу лишь то, что мне нравилось жить.

Христианство заняло в моей жизни положенную нишу и редко показывалось за её пределами. Я привык отвечать на вопросы о вере в общих чертах и не чувствовал, что кривлю душой. Раз в месяц бывал на службах в единственной на весь город действующей церкви. Это ещё один подарок от общества. Свобода слова и повсеместное её возвышение, не дали политикам снести все церкви. Нашлись люди, предложившие сохранить её, как памятник для потомков и просто ценную историческую реликвию, пусть и не пользующуюся популярностью. Было моветоном принижать кого-то за его ориентацию или, не дай бог, позицию в обществе, однако вера осталась за бортом свободного мира, а вместе с ней и одинокая церковь в пригороде.

Второй поворотный момент в моей жизни произошёл именно здесь. Среди свечей и маленьких уютных икон. В тот день я чуть запоздал, пришлось допоздна возиться с особо сложной структурой в моём виртуалошлеме. В результате проспав будильник, мне пришлось в спешке добираться до метро в час пик. Утренняя служба шла около двадцати минут, когда я, тихонько перекрестившись, проник в святая-святых. Отец Грегори по обыкновению был хмур, но его добрые глаза выдавали в нём искреннюю веру и любовь к прихожанам. Сухой высокий мужчина с необычайно изящными длинными пальцами, он, пожалуй, мог бы стать пианистом или музыкантом в далёком прошлом. Но видно его мыслительные способности не подходили для игры в виртуале, а может быть он попросту не любил онлайн, так же как и я. Его серое лицо было обращено к нескольким десяткам людей собравшихся в это утро в церкви.

Заметив, как я вхожу, он лишь слабо кивнул, не нарушая ход церемонии, и продолжил нести слово Всевышнего. Осторожно пристроившись в конце паствы, и усмиряя дыхание, я постарался быстрее раствориться в его голосе. А таймер беды вновь тикал за границами нашего понимания. Минуты радости и спокойствия медленно текли между людьми. Судьбы всех пришедших сюда были похожи. Наверное, мы были последним поколением, желающим верить в Бога, а не в кумиров онлайна. Не признающие общепринятые истины и не верящие в богоподобный лик корпораций и правительств, нависшей над человечеством, словно дамоклов меч.

Служба начала подходить к концу, осталось всего два стиха, и голос Грегори приобрёл любимые мной нотки.

– Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова рождшую[1 - Ты честью превосходишь херувимов и во славе своей несравненно выше серафимов. Ты девственно родила Бога-Слово…]… – часы рока вновь сработали, прервав молитву. Раздался сильный гул, земля под ногами затряслась. Кто-то из прихожан закричал, падая на пол, но крик был далёким и почти призрачным. В голове словно раздулся огромный мясистый шар, давящий на весь череп разом. Последним что я видел, было изумлённое лицо отца Грегори пытающегося удержать равновесие. Яркая вспышка и грохот перекрытий купола отвлёк меня, но что бы поднять глаза вверх времени уже не осталось.




Глава I – Спасённый


Пробуждение – это особый миг, когда головной мозг быстро возвращает полный контроль над телом, разгоняя кровь и стирая воспоминания о содержимом сновидений. Они, как отработанный кэш ненужных данных, отправляются в архивное хранилище памяти, спрессованные и тусклые на фоне ярких эмоций нового дня. Этот ритуал повторяется с завидным упорством из века в век. Почти все живые организмы, встреченные мной, нуждались в нём: кто-то в большей, а кто-то в меньшей степени.

Каждый раз, просыпаясь, мы словно рождаемся заново. Вся предыдущая жизнь остаётся где-то позади, в таинственном слове «вчера», а впереди, перед нами, лежит целый мир. Иногда мы приходим в себя в совершенно незнакомом месте, голова начинает судорожно искать ответ на единственный вопрос: «Где, чёрт побери, я нахожусь»? Если ответ найден, мы испытываем облегчение. Неизвестность слишком пугает, чтобы наслаждаться ей. Конечно же, существуют исключения, но о них лучше и не говорить. Они не зря встречаются редко и поэтому, чаще всего, не способны влиять на общее положение дел.

Успел ли я тогда подумать о том, что ослепительная вспышка под сводами купола – это последнее, что увижу в своей жизни? Нет, но миг пробуждения практически мгновенно одарил меня всей гаммой эмоций, которую только можно ощутить. Медленно приходя в себя, мой организм начал подавать множество сигналов в мозг. Все рецепторы словно сошли с ума, наперебой крича о неправильности, неестественности происходящего. Меня окатило волной тошноты, и мелкие судороги начали сводить всё тело. Кое-как разлепив глаза, я ничего не увидел: кромешная тьма перекрывала собой окружающий мир, заставляя кровь закипать от переизбытка адреналина.

– «Ослеп! Ничего не вижу!» – мысли вертелись в сюрреалистичном калейдоскопе, пока я механически открывал и закрывал глаза, совершенно не замечая разницы. Секунды томительно тянулись, обвивая меня словно липкие ленты смирительной рубашки. Ужас от происходящего нарастал всё больше: челюсти начало сводить, как при спазме от зубной боли.

– «Что же творится?!» – попытавшись взмахнуть рукой, я тут же понял, что к чему-то привязан. Руки, ноги и даже моя голова были зафиксированы и почти неподвижны. Это пугало, но, с другой стороны, означило, что я всё ещё жив. И в этот момент тьму прорезала вспышка яркого света, и цветной мир обрушился на меня, как лавина посреди жаркого летнего дня.

Забыв, как дышать, я смотрел на длинную световую панель бледно-синего оттенка. Она тянулась почти через весь белоснежный потолок, плавно перетекала на дальнюю стену, покрытую странными мелкими рисунками, и заканчивалась где-то на уровне пояса среднего роста человека. У стены располагались два стула, журнальный столик и большая ваза с розовыми цветами. Мой затуманенный разум на долгие мгновенья замер, сконцентрировав внимание на этих таких ярких и таких искусственных растениях.

Немного взяв себя в руки, я перевёл взгляд направо. Широкое окно, скорее всего, из токочувствительной металлокерамики и тепловая панель. Чуть левее пристроилась небольшая сенсорная консоль. Должно быть, отвечающая за плотность материала при помощи электричества, что в свою очередь определяет, какую долю света будет пропускать окно.

Весьма хитрая разработка начала двадцать первого века, стремительно прижилась в мире. Сейчас пропускная способность была настроена таким образом, чтобы яркий дневной или утренний свет слегка приглушался, из-за чего ветви деревьев, раскачивающиеся за «стеклом», казались блёклыми, словно вырезанными из пластика.

Как оказалось, лежал я на медицинском столе средней реабилитации. Узнать об этом мне помогла торчащая сбоку табличка. Из неё же удалось почерпнуть его инвентарный номер, модель и наименование завода-изготовителя. Выходит, что нахожусь в какой-то больнице. Светлая гамма помещения и мигающие огоньки множества странных аппаратов, установленных у изголовья постели, также намекают на это. Едва придя к такому выводу, я чуть было не заплакал.

– «Выжил, – самое главное слово родилось в сознании. – Значит, я выжил после взрыва. О, Господь всемогущий, спасибо тебе за милость твою, велики дары твои…» – начав благодарно молиться, я не сразу заметил, как открылась дверь. В палату бойко вошёл человек в голубой медицинской форме. Его жёсткие чёрные туфли громко скрипели при каждом шаге, а узкие очки отражали дневной свет, лившийся из окна. Остановившись напротив меня, гость бросил беглый взгляд на мигающие аппараты. Вглядываясь в его лицо, с тяжёлыми скулами и мощным лбом, я пытался догадаться о своих перспективах, но это было абсолютно невозможно. Задать вопрос первым почему-то не смог, оставалось молча наблюдать за врачом, если это, конечно, был он. Ну, на нём, по крайней мере, была фирменная голубая форма медиков. Тем временем мужчина важно кивнул собственным мыслям и поймал мой взгляд:

– Здравствуйте, я – Николай Терентьев…

– «Русский, ого!» – промелькнуло в голове. Это было удивительно, ведь русские редко покидали страну, тем более после установления там военной диктатуры. А о врачах – гордости этого государства, и говорить нечего. Каким образом такое удалось моему собеседнику, я даже представить не мог, да он и не дал мне, как следует, подумать об этом, продолжив мысль:

– … назначен вашим лечащим врачом, – тут он запнулся, обдумывая что-то своё. – Хотя ума не приложу, что буду лечить, – тонкая улыбка, промелькнувшая на его лице, заставила моё сердце едва ли не выпрыгнуть из груди. – Не удивляйтесь, вы до сих пор находитесь здесь лишь потому, что ваши анализы пока не готовы.

– Анализы? – искренне удивился я. – Но как же так? Эта вспышка, разве это был не взрыв? И ещё… – осматриваю себя повторно, насколько позволяют крепления, – почему я связан?

– Для собственной безопасности, при контузиях и прочих травмах, вызванных, как вы правильно заметили, взрывами, пациенты зачастую долго приходят в себя. Нередко происходит помутнение рассудка, так что ремни защищают вас от самого себя. Так, а теперь позвольте мне кое-что сделать, – с этими словами русский доктор достал из кармана миниатюрный манипулятор сети и отдал ему команду. – Форма номер три. Отчет по пациенту номер тридцать один. Устный ввод.

Манипулятор в руке врача тонко пискнул и его взгляд живо забегал по строкам каких-то данных, выводимых в дополненной реальности. Догадавшись, что в очки встроен устаревший привод виртуала, я с сожалением вздохнул. Не имея при себе собственного, я не смогу увидеть того, на что смотрел врач. А ведь моё любопытство уже начало разгораться. Успокаивая себя тем, что было бы глупо надеяться на незащищённую от просмотра незарегистрированными устройствами внутреннюю сеть больницы, я приготовился слушать Николая Терентьева. Он времени не терял – убедившись в правильности формы отчета, положил манипулятор сети на край тумбочки и склонился надо мной с миниатюрным фонариком. Проверив реакцию на свет и сообщив необходимые сведения в отчёт, он сходил за одним из стульев у дальней стены. Усевшись напротив меня, мужчина чуть пододвинул окно отчёта, проведя двумя пальцами по воздуху перед собой. Видимо, окно загораживало ему обзор. Теперь же он смог смотреть и на пациента, и на бумаги сразу.

Бумаги. Как давно они вышли из моды? Я и не вспомню, хотя когда-то проходил это в школе. Помню лишь смутные детали события, в процессе которого так называемые «Зелёные» при поддержке быстро растущих цифровых корпораций протолкнули законопроект в сенате США. А где США там и старый Евросоюз, и прочие дружественные страны. Не прошло и десяти лет, как использование бумаги во всём мире было практически полностью ликвидировано. Директора корпораций открывали бутылки шампанского, радуясь сверхприбылям от продаж первых манипуляторов дополненной реальности, ныне известных как ПДР[2 - Привод Дополненной Реальности]. «Зелёные» же хвалились победой над вселенским злом в виде лесорубов. Последние, собственно, искали новую работу.

– Раз вы пришли в себя и не проявляете агрессии, можем приступить к бюрократии, – вырвал меня из раздумий доктор. – И так, для начала стандартные вопросы проверки амнезии и прочих расстройств мозговой активности… – глаза доктора вновь пробежались по каким-то невидимым для меня данным. – Как вас зовут?

– Стив… – мне понадобилась пауза, чтобы ответить, как положено, – в смысле Стив Виндсикер, доктор.



***



В общих чертах следующие три дня можно описать, как самые долгие за всю мою, тогда ещё, короткую жизнь. Единственным развлечением были перерывы на еду, весьма необходимые организму, особенно если учесть мою неожиданную худобу. До происшествия в церкви я весил чуть более семидесяти килограмм, сказывались периодические тренировки и оставшаяся с детства любовь к пешим прогулкам. Однако после взрыва я совершенно непостижимым образом похудел почти на двадцать килограмм. Что скрывать, выглядел я, как скелет, обтянутый кожей и мышцами, но двух чудес разом не бывает. Я был рад, что остался жив. А мясо? Никогда не поздно начать плотно питаться. К тому же гораздо сильнее меня волновали размышления о произошедшем со мной чуде. Да, да, именно чуде.

Русский врач довольно прозрачно намекнул, что в девяноста девяти целых и девяти десятых процента случаев я бы погиб мгновенно. Однако я не только выжил, но и совершенно не пострадал. Все визуальные и аппаратные методы диагностики заболеваний не выявили у меня сколько-нибудь значимых отклонений. Правда неприятный сюрприз подкинули анализы крови и эпителия, взятые в самый первый день. Я не совсем понял, но выходило так, что мой биологический возраст был установлен как новорождённый. Шутки о перерождении приветствуются.

Поначалу новости произвели небольшой фурор среди лаборантов, однако дело быстро замяли, сославшись на сбой программного обеспечения от компании «Мелкомягкая». В общем-то, медики вдоволь нашутились по этому поводу, и даже молодые медсёстры, приносящие мне еду, весело подмигивали и спрашивали, какое имя и профессию я выберу. Будучи весьма зажатым, я лишь вяло отшучивался, не пытаясь заигрывать:

– Спросите у моих родителей, если такие имеются.

К слову, о родителях. Более или менее придя в себя, я был отвязан от кровати и смог вполне свободно передвигаться по палате. Вместе с тем озаботился родными. Знают ли они, что случилось и где я? Ведь могло случится и так, что им никто ничего не сообщил. Попросив медсёстер позвонить, я неожиданно получил отказ. Немного смутившись и вспомнив о важных делах, девушки спешно покинули мою палату.

На этом странности не закончились: из слов Николая я узнал, что именно произошло. Вспышкой, разделившей мою жизнь на до и после, оказался небольшой метеорит, упавший прямо на церковь. Взрыв от удара почти полностью уничтожил постройку. Все находящиеся внутри погибли сразу, от тех, кто стоял ближе к центру, остался лишь пепел. Я был единственным выжившим и нашли меня в тридцати метрах от пожарища совершенно голым.

Честно признавшись, что опоздал на утреннюю службу и стоял позади всех, я подкинул врачам и следователям, что объявились уже на второй день, идею. Взрывная волна должна была откинуть меня. Скорее всего, мне повезло, и вылетел прямо в незапертые двери. Одежду либо сорвало потоком жара, или же она попросту сгорела, хотя при этом я в любом случае должен был бы получить ожоги или переломы, но их не оказалось. Так и вышло, что фанат Бога остался жив, наперекор любой логике и здравому смыслу. Помните, я говорил о чуде? Теперь понимаете, о чём речь?..



***



Четвертый день начался с кошмара. Проснувшись с бешено бьющимся сердцем, я попытался воссоздать воспоминание из обрывков быстро растворяющихся грёз. На ум шли образы далёких планет и вращающихся галактик. Кажется, кто-то летел прямо сквозь космос, наслаждаясь видами. Может быть, это был я, но уверенности в этом не было. К тому же мне никогда не нравилось повальное увлечение космосом, возникшее лет двадцать тому назад.

Колонизация Луны стала поворотной точкой в выборе развития человечества. Крупные страны объединили усилия, и к 2084 году на планете Марс появилась первая колония. Спросите, откуда же мне это известно, если сам я немногим старше? Ответ прост – страна, в которой я родился и вырос, являлась одним из гордых спонсоров этой великой миссии. Точнее старая Индия, ещё довоенная. Так что рос я в атмосфере повсеместного восхваления и гордости за былое отечество, сумевшее достичь таких масштабных целей. Правда, несмотря на всё это, главным для меня оставалась семья, ну а для общества я старался быть незаметным винтиком. Так куда проще живётся в этом мире.

Тем не менее, совершенно не обращая внимания на мои увлечения и незнание подробностей космических приключений, во сне всё выглядело очень реально, будто я реально оказался на борту космического корабля. Один из героев своей страны, бороздящий просторы вечной Пустоты.

– «Пустоты…»

Неожиданно всплывшее в голове слово заставило вздрогнуть и нервно сглотнуть слюну. Что-то, ускользнувшее от меня, быстро затерялось в мыслях. Мне казалось, что в моей голове просто неоткуда взяться таким ярким образам космоса, к тому же что-то в этом сне было неправильно. Какая-то мелочь портила его, стремительно превращая в кошмар. К счастью или нет, но воспоминания о нём мгновенно стёрлись, вместе с таинственным ощущением потери.

Всё ещё пытаясь переварить странный сон, я поднялся с кровати и нехотя принялся за зарядку. Привычки, что столпы, удерживающие нас в любой обстановке, они укрепляют личность, помогают выстроить характер, но они же и препятствуют любым изменениям. Мешают нам становиться лучше, приспосабливаться. Поэтому умение вовремя отказываться от них или ловко ускользнуть из их клетки – настоящее искусство.

Жизнь была не слишком добра ко мне, но вера в лучшее и свои силы всегда оставалась со мной. Так и вышло, что даже находясь в больнице, не имея представления о том, как выжил и что будет дальше, я по привычке начал делать легкую утреннюю зарядку.

Инфополе[3 - Инфополе – гибридная система искусственного интеллекта, сочетающая в себе виртуальную и реальную части. Используется для объединения многих устройствах в единую сеть. Работает по принципу вопрос-ответ или в творческом режиме, выводя различную информацию, основываясь на личностной модели пользователя.] палаты сообщало о хорошей погоде и приближающемся рассвете. Видимо моё раннее пробуждение и быстрый переход к активным действиям, побудили её вывести информацию, связанную с прогулками.

– А ты жестока, знаешь ли. Я даже не знаю, когда смогу прогуляться по больнице, а ты дразнишь погодой на улице.

– Извините, возможно, в результаты анализа закралась ошибка, – синтетический голос, заполнивший палату, был приятен и специально подобран для пользователя-мужчины. Смущённые нотки в её речи и словечки не свойственные обычным программам, сразу же выдавали ИИ. – По имеющимся у меня данным, вы были выписаны чуть более двух часов назад, к тому же, никакие ограничения передвижения по территории комплекса на вас не распространяются.

Признаюсь, смысл сказанного дошёл до меня не сразу. Продолжая автоматически приседать, ваш покорный слуга хотел было что-то ответить, но тут-то и пришло осознание. Выписан два часа назад. Сколько там сейчас? Кажется, инфополе говорило о шести, значит в четыре утра. Но кому вообще взбредёт в голову заниматься этим посреди ночи. Какая-нибудь автоматизированная система? Возможно. А почему мне не сообщили, да и с чего вдруг так неожиданно? Ведь врач говорил, о дополнительном обследовании, да и вокруг меня образовалось нечто вроде карантина: ни позвонить родственникам, ни выйти в сеть мне не разрешили. Контакты с людьми ограничивались двумя медсёстрами и, собственно говоря, Николаем Терентьевым. Объясняли это возможностью заражения неизвестными вирусами после контакта с метеоритом. Странные результаты анализов тоже не способствовали моей выписке. А теперь инфополе сообщило, что я не только выписан, но и прямо сейчас могу идти на все четыре стороны. Что же происходит?

Переключившись на новые мысли, я прервал утренние упражнения, решив проверить слова синтетической леди на практике. Подойдя к двери, я неуверенно провёл пальцами по панели замка. Мягкий жёлтый цвет индикатора блокировки мигнул, сменившись зёлёным, и двери беззвучно разъехались в стороны, скрываясь в стенах. На меня накатила волна холода: я снова летел сквозь извечную тьму космоса, а впереди была неизвестность.

Выйдя в коридор, огляделся, поражённый утончённым дизайном. Синяя панель, украшающая мою палату, шла по стене и здесь. Она, как стрелка компаса, указывала направление к выходу, как бурный поток, собирала множество притоков-палат, дабы устремиться на волю. Повинуясь неожиданно возникшему порыву, я быстро пошёл следом за течением мягкого света. В конце прохода обнаружился лифт, световая панель обрывалась у его дверей, словно призывая воспользоваться давним изобретением человечества. Однако мне захотелось размять ноги.

Вообще в то утро мне не раз приходили в голову странные мысли. Спускаясь по лестнице, которой явно пользовались очень редко, я всё ещё думал, зачем пошёл пешком. Что-то словно толкало меня вперёд, не заботясь о моих желаниях. Ведь воспользуйся я лифтом, уже давно был бы внизу. Так и не найдя ответа на глупый вопрос, я дошёл до первого этажа и вышел в фае.

Просторное помещение с высокими потолками поразило до глубины души. Множество синих потоков сплетались в прогрессивный узор, тогда как отдельные лучи спускались по металлокерамическим колоннам, отражающим свет или наоборот поглощающим его, мерно затухая. В центре была оборудована гексагональная стойка дежурного или приёмная. Не уверен, так ли они называли этот высокотехнологичный пункт приёма пациентов. Это было что-то вроде информационного центра всей больницы, сюда стекались все данные из палат и технических помещений. Были оборудованы два места для круглосуточных дежурных, а также установлено инфополе, оперирующее всеми вызовами скорой помощи и неотложными операциями.

На данный момент внутри массивной конструкции сидело три человека: две женщины и один мужчина. Женщины с угрюмыми лицами о чём-то болтали, изредка поглядывая на невидимые для меня экраны дополненной реальности. Я решил, что они следили за работой какой-то аппаратуры или чем-то вроде этого, однако обе давно привыкли полностью полагаться на инфополе и не уделяли собственным обязанностям должного внимания. Зато мужик, выглядящий, как вышибала в каком-нибудь олдскульном баре, сразу меня приметил:

– Эй, ты! – крикнул он. Но заметив мою растерянность, работник решил уточить. – Да, да, к тебе обращаюсь! Чего тут ходишь в такую рань, а?

– Я? – глупо переспросил ваш покорный слуга. Но меня можно понять, ведь это была моя первая прогулка за последние дни, да и признаться честно, чувствовал я себя не в своей тарелке. Оказавшись в таком просторном зале, можно было забыть, что ты всё ещё находишься в больнице.

– Конечно ты. Разве видишь тут ещё кого-то? – усмехнулся амбал, обводя взглядом пустое помещение. – Подойди.

На автомате подчинившись, я зашагал к стойке. Пол был холодным, почти ледяным, босые ноги заставляли идти быстрее. Видимо неправильно меня поняв, амбал прищурился и снисходительно добавил:

– Да ты не торопись так, братишка. Я же чисто по работе интересуюсь. В такую рань никто не ходит, а ты выперся. Из какой палаты кстати?

– Я… – нервно сглатываю, теряясь от озвученного вопроса, – я не знаю номер, как-то не посмотрел.

Мужчина внимательно оглядел меня, и вдруг осознание ярко отразилось в его глазах, от чего он удивленно воскликнул:

– Да ладно! Это же тот святоша! Девчата, слышите? – радостно обернулся он к тем двоим. – К нам пожаловал сам святой мученик, – девушки, в самом деле, заинтересовались мной, прекратив разговор. Вязко разглядывая меня, они перекинулись парой тихих фраз и рассмеялись, отчего я начал покрываться румянцем.

– Не обижай его, Вик. Он же не виноват, что с дефектом вышел, – произнесла первая девушка, подмигнув напарнице.

– Да, издеваться над такими «грешно»! – поддакнула та и прыснула тонким смехом.

Моё смущение как ветром сдуло. Едва сдерживаясь чтобы не закатить глаза от банальных шуток, я начал оглядываться по сторонам. В фае и в самом деле было пусто. Рабочий день ещё не начался, а дежурные врачи видимо не любили сидеть у входа, предпочитая собственные кабинеты. Мои новые знакомые все ещё смеялись, когда Вик вновь решил уделить внимание «святоше»:

– Ты так и не ответил. Чего тут шастаешь, потерял чего?

– Инфополе сообщило, что я выписан. Решил уточнить, так ли это, – мне с трудом удавалось говорить ровно, ведь я старался выкинуть из головы неприязнь к этой троице. В сущности, они не были виноваты в своём отношении ко мне. Такими их сделало общество, и прекрасно понимаю это. Уже очень-очень давно… Тем временем, амбал, не веря, поднял бровь и переспросил:

– Выписан? В такую рань?

– Да, я тоже удивился. Но инфополе сказало именно так. Не могли бы вы проверить это?

Поддавшись на мой спокойный и, как мне казалось, деловой тон, мужчина перестал смеяться, погружаясь в работу. В одночасье став прилежным служащим, он отбросил в сторону предрассудки и быстро забегал глазами по невидимому экрану. Выполнив несколько неуловимых жест-команд[4 - Жест-команда – артикуляция или жестикуляция, используемая для работы в среде виртуала или допреала.], он нашёл нужную информацию. И в какой-то момент его глаза чуть расширились, но он тут же взял себя в руки и перевёл заинтересованный взгляд на меня:

– Так значит, эта говорящая железка сообщила вам о выписке?

– Да, – киваю я.

– Хмм… что же, хоть это и немного странно, но да, вы действительно выписаны сегодня без пятнадцати четыре утра. Не знаю, кому пришло в голову работать сверхурочно ради такого, но приказ внесён вручную, кем-то из администраторов.

– Так, значит, могу идти?

– Да. Гуляй! – кивнул мне мужик. Покосившись на девушек, он подмигнул и добавил. – Вот только судя по твоей карте тебя, доставили голым, так что придётся тебе взять одноразовую одежду вон там, – указав в направлении тёмного коридора, амбал добродушно оскалился. – Уж извиняй, но больничные халаты нынче дороги!

Откланявшись, я направился в указанном направлении под одобрительный смех троицы, предвкушающей увидеть меня в одноразке. Перспектива, наряжаться в полу мешковатое синтетическое нечто перед ними, совершенно не радовала, но делать было нечего. Нужно уметь радоваться тому, что имеешь. Пройдя в коридор, я быстро нашёл автомат по выдаче одежды и получил свою «благодарность» от заботливого государства в виде синтетической рубахи и штанов. Кое-как утянув безразмерные мешки, по ошибке называющиеся одеждой, я собрался было возвращаться в фае, как вдруг моё внимание привлекли два левимобиля[5 - Левимобиль – транспорт, технический потомок автомобилей. Передвижение осуществляется с помощью магнитно-гравитационной подвески, так называемых левитационных панелей. Отсутствуют привычные для автомобилей колёса. Стал распространяться в массы с конца 2090-х. На сегодня левимобили занимают не более 7% от общей массы городского транспорта.], промелькнувшие за окном. Ещё не понимая, что именно заинтересовало меня, я подошёл к металлокерамическому квадрату и выглянул на улицу.

У центрального входа приземлились сразу две левитирующие тачки. Поражённый невиданным зрелищем я буквально прилип к «стеклу». До этого мне приходилось видеть такие машины лишь в роскошных бизнес кварталах, да и там попадались в основном гибриды, имеющие, как старые добрые колёса, так и левитационные панели. Сейчас же перед моими глазами предстали сразу две полностью летающие машины. Выкрашенные в матовый чёрный цвет, они как раритетные линкольны замерли у входа. Вибрирующий гул двигателей едва проникал в комнату, но даже на таком расстоянии вызывал мурашки. Немногие хромированные детали удачно дополняли дизайн, отсылая к автомобилям далёкого прошлого.

Хлопнули дверцы, и из чёрных фрегатов, пришвартованных у входа, показалась группа людей. Незнакомцы были одеты в идеально подогнанные костюмы: чёрные брюки и пиджаки, оттенялись тёмно-жёлтыми рубахами. У единственной женщины роль рубахи выполняла блузка. Все пятеро – высоки и стройны, короткие волосы, уложенные по-разному, пожалуй, единственное чем люди отличались друг от друга. У каждого при себе жёлтые очки и кобура с пистолетом на поясе. С первого взгляда становится понятно, что появившиеся у главного въезда в больницу этим утром были представителями Службы Гражданского Контроля или коротко СГК. Мощной структуры, возникшей при слиянии внутренней полиции, разведки и отрядов контр-террора.

– СГК? Они-то что здесь забыли? – пробормотал я, инстинктивно отходя от окна. Возможно, не стоит об этом и говорить, но я прекрасно знаком с этими ребятами. Именно они приходят к вам, когда вы носите крестик и случайно теряете его на новой работе или… готовитесь свергнуть правительство, или что ещё похуже. В общем одного вида «друзей» в жёлто-черном хватает, чтобы даже самые захудалые переулки рабочих кварталов, мгновенно очистились от людей. Никто в здравом уме не захочет встречаться с СГК. Даже, если ты не сделал ничего плохого, это не гарантирует, что не собирался. Кто-кто, а эти ребята умеют читать все потаённые мысли.

Подойдя к двери, ведущей в коридор, я прислушался. Появление СГК перевернуло всё с ног на голову. Сразу же вспомнились все косяки, что мог совершить, и рука непроизвольно потянулась к шее. Дотронувшись до места, где обычно висел крест, я опомнился. Уже четыре дня, как обхожусь без него. После чудесного спасения, меня нашли совершенно голым. Как я мог позабыть об этом?

– З-з-здравствуйте! Я… – появление СКГ вызвало заикание у амбала, – я Викс Роудмен – ночной дежурный, чем м-м-могу… чёрт! – донёсшийся из фае мужской голос мгновенно сказал мне всё, что нужно: парень явно напуган до дрожи. Суровый бас сменился тонким заикающимся бормотанием, едва слышным из-за приоткрытой двери. Откашлявшись, он вроде бы взял себя в руки. – Простите, чем могу помочь господа офицеры?

– Приветствую, я старший офицер этого звена. Можете обращаться ко мне, как старший или офицер. Нам поручено задержать одного из ваших пациентов.

Смутное предчувствие разрослось в моей груди и, позабыв о предосторожности, я выглянул в проход. Пять членов СГК окружили полукольцом несчастных работников больницы. Вперёд выступил высокий мужчина, одетый так же, как и другие, с той лишь разницей, что на брюках была видна жёлтая полоса, обозначающая его главенствующую роль. Офицер достал что-то из кармана и протянул под нос испуганного амбала:

– Вот фотография с его ID. Его зовут Стив Виндсикер, поступил к вам четыре дня назад, после взрыва в сооружении исторического назначения, типа – храм.

– «Вот так приплыли: эти ребятки приехали за мной. Ну и в чём меня собираются обвинить на этот раз? Во взрыве церкви? Когда же от меня они все уже отвалят?!»

Так ладно, можно переодеваться обратно в больничное, всё равно загребут прямо здесь, так хоть одежда получше будет. Решив вновь накинуть больничный халат, я, было, отошёл от двери, но вдруг очередная странная мысль пробралась в мою голову.

– «Меня ведь уже выписали, так? Ну, и кто сказал, что обязан встречаться с СГК прямо здесь? Я собирался прогуляться, а если они задержат меня, то придётся снова сидеть в обезьяннике. Тогда может лучше поскорее свалить, будто я их и не видел вовсе и просто ушёл чуть раньше?»

Начав обдумывать безумную по своей глупости мысль, я вновь ощутил себя не в своей тарелке. Странное чувство – вроде ты стоишь и думаешь о чём-то, и вроде как смотришь на себя со стороны, как пассажир в собственном разуме. На мгновение мне показалось, словно и не я придумал это всё. Да и зачем сбегать от СГК? Это же полный бред: «Я ушёл до вашего приезда, извините, разминулись». Так что ли? Бред! Или же нет?

– Куда он пошёл?! – грозный крик из фае оборвал все мои мысли. Резко развернувшись, я выскользнул в коридор и устремился в противоположном от ругани направлении. Я не знал, куда бегу, но это было необычайно «весело».

– Т-т-туда… – вновь скатился к заиканию амбал, – туда! Он за одеждой туда, ну одноразовую получить, там автомат, – тараторил Вик, чей голос был заглушён тяжёлыми шагами офицеров. Подгоняемый их стуком, я вбежал в первую попавшуюся подсобку. Быстро оглядевшись, понял, что это санитарный узел дронов: вдоль стен было установлено множество зарядных колонок, в некоторых из которых мирно спали маленькие машины, пригодные лишь для уборки и мойки полов. Но самым приятным, что здесь было, оказалось наличие небольшой дверца у самого пола, через которую роботы-уборщики могли выезжать на улицу. Судя по всему, в том числе и вся прилегающая территория больницы тоже обслуживалась ими

Проскочив мимо зарядных стоек, я нагнулся к дверце, ища панель замка. В конце концов, приметив её за баком с чистящим средством, провёл по ней пальцем, молясь, чтобы не было блокировок, и превратился в слух. На фоне громких шагов из коридора, едва слышно прозвучал приятный звон, и дверца распахнулась, впуская в комнату утреннюю прохладу улицы. Свобода была близка.




Глава II – Не с той ноги


Благополучно покинув территорию больницы, мне пришлось столкнуться с неожиданным препятствием. В наличии не было ни документов, ни денег, ни личного привода дополненной реальности и самое главное – обуви. После выписки доброе государство «подарило» мне больничный халат, а вот о необходимости каких-нибудь башмаков не позаботилось. В результате мне пришлось идти прямо так – босиком.

Чувствуя себя настоящим психом в глазах редких в столь ранний час прохожих, я быстро отдалялся от своей временной темницы. Переживать о правильности сделанного выбора больше не имело смысла: что сделано – то сделано, и назад уже не воротишь. Жаль, у меня тогда не было денег на монокапсулу[6 - Монокапсула или Капсулопровод – вид наземного общественного транспорта, пришедший на смену трамваям, метро и пригородним поездам. Система железных дорог преобразилась в систему вакуумных трубопроводов, с быстроходными капсулами, перевозящими пассажиров на ближние и дальние расстояния. Железнодорожное сообщение используется лишь в грузовых перевозках и медленно увядает, вытесняемая дешёвыми воздушными перелётами.] или, хотя бы, на старое-доброе метро для нищих. Ведь от больницы до дома путь неблизкий: предстояло прошагать едва ли не две трети района. Хорошо, что меня положили по месту прописки, если бы оказался в пригороде, недалеко от церкви, то даже и не знаю, как бы добирался. Сколько вообще километров до того места? Даже из соседнего района пришлось бы пешкодрапить до посинения. Но с другой стороны, впервые за четыре дня я смог свободно вдохнуть аромат улицы. Не скажу, что он мне понравился, куда роднее озеро, на которое ходил с отцом, или хотя бы городской парк. Однако после лишения свободы на долгие четыре дня, был рад и этому.

Идя вдоль широкой дороги, я разглядывал проплывающие мимо витрины магазинов. Когда-то они были показателем модности заведения, теперь же вся реклама перекочевала в допреал: нет денег на баннер в подсети, есть серьёзные проблемы с пиаром. Поэтому обносившиеся неоновые трубки уже давно не производили должного эффекта. На их фоне вставало утреннее солнце: время настоящей, ночной, жизни города закончилось, наступил новый день. Гудели машины, споря за место в очередной пробке. Люди постепенно выбирались из своих квартир, торопясь побыстрее попасть на работу. У них было так мало времени на то, чтобы просто жить: работа, пробки, дом. И так триста пятьдесят шесть дней в году. Возможно, начальник когда-нибудь разрешит сходить в отпуск, хотя верилось в это с трудом. Деньги были важнее отдыха, да и кто захочет отказаться от подписки на любимый сервис в виртуале? Только такой псих, как я, у которого их вовсе нет.

Пребывая в размышлениях, незаметно для самого себя прошагал почти час. Завернув за угол жёлтого небоскрёба с кричащей мазнёй на стене «Сделайте скидку!» (это далеко не самая респектабельная часть города), я направился прямиком к своему микрорайону. Переступая лужи и уворачиваясь от всё более прибывающих прохожих, добрался до середины квартала. Тогда-то меня и окликнули:

– Эй, п’рень, из психушки сбежал?!

Сердце мгновенно ушло в пятки:

– «Кто мог окликнуть меня?»

Едва помня, что нужно дышать, я перебирал варианты, но в итоге предпочёл просто обернуться. Как выяснилось, слишком резко – шея сразу же протестующе заныла. Я старался не обращать внимания на появившуюся боль, наконец-то разглядев сидящего на ступеньках крыльца одного из домов худощавого негра. Ну, то есть, конечно же, афроамериканца: он курил, выпуская дым из носа и рта одновременно. Густое облако поднималось, огибая сморщенное лицо и путаясь в густых бровях. Благо, далее была ровная гладь залысины, дым весело скользил по ней вверх, как взлетающий боинг. Тёмные глаза беззастенчиво изучали мой халат. Снова затянувшись, он чисто по-старчески прокряхтел и скинул с ног тапочки. Старые, как и сам их владелец, они были почти выцветшие и сильно потёртые. Тем не менее, у моих ног лежали самые настоящие органические тапки. Что-то из пятидесятых: никаких силиконовых ободков или ещё более поздних карбонатов. Чистая органика – шерсть или, может быть, велюр.

– «С ума сойти! Откуда он вообще их взял?» – сбитый с толку поступком незнакомца, я переводил взгляд с него на неожиданный подарок и обратно.

– Бери, пацан. Тебе гляжу, нужнее, – только и прохрипел старик, выпуская в воздух очередную порцию едкого дыма.

– «Да что ж за день такой? – в этот момент я понял, что между его сухих пальцев был не курительный концентратор[7 - Концентраторы – заменители сигарет, синтетический продукт в стильном корпусе в виде трубки или старинного вейпа. Современный вид – это узкий прямоугольник со скошенным краем.] или на худой конец вэйп. О нет, дед курил самую настоящую сигарету. – Он что из двадцатых сбежал? Ему сколько вообще? Лет сто?..»

– Простите, а откуда у вас сигарета?

Переведя взгляд с меня на курево, афроамериканец несколько секунд размышлял, а потом разразился хриплым хохотом:

– Что м’лой не видал, небось, таких, а? Курить с’час нече – одна дерьмо! Суют в глотку всё что ни поп’дя. Как по мне, так можно и сортирным освежит’лем брызнуть. Та же х’ня, что и концентраторы, – закончив гневную тираду, старик громко харкнул и сплюнул желтоватую слизь прямо на тротуар. Пробегающая мимо женщина отшатнулась в сторону и выпучила на него глаза:

– Что вы себе позволяете?! – воскликнула дамочка, тыча тонким пальчиком в грязное пятно.

– А чё? – осклабился старик, разглядывая молодую барышню. Его взор ловко замечал все оголённые участки её тела. А зацепиться было за что: она была одета в полупрозрачный жакет с оранжевым уплотнителем, едва прикрывающим самые пикантные места, словно крича о неудовлетворённости. Вот только это было не так, просто мода. Поймав недвусмысленный взгляд деда, на своих аппетитных формах девушка скривилась:

– Урод! – буркнула она и спешно удалилась, прикрывая ладонями декольте и бёдра.

Под хриплый гогот деда я немного проникся его взглядом на жизнь. Странно было встретить такой кадр, как он, здесь – далеко не в самом нищем районе города. Да, да не напоминайте мне о граффити, сам знаю! Важнее, как он докатился до жизни такой? Что делал, сидя на крыльце у подъезда? Кем был в молодости? Мне захотелось расспросить его об этом, но старик прервал мои мысли.

– Чего замер м’лой? Давай об’вай и топай от сюда! Ник’да мне с тобой возиться, дел по горло, – и с этими словами он выкинул бычок прямо на дорогу, под колёса проезжающим мимо машинам, и поднялся с крыльца. Отряхнув штаны со странно болтающейся мотнёй до колен и размяв спину, любитель настоящего олдскула зашагал по ступеням к двери. Опомнившись, я обул тапки. Приятная мягкость органического материала радовала, хотя было немного неприятно от осознания, что в них не один десяток лет ходил какой-то старикан. Но он мне понравился, было в нём что-то такое, настоящее что ли. Разве что немного раздражала манера его речи, проглатывание букв, ну и, естественно, штаны. Неужели такое когда-то было популярным?

Скрипнула дверь, подняв взгляд, я лишь успел увидеть его спину, скрывшуюся в подъездной тени. Непроизвольно улыбнувшись, я посмотрел на теперь уже свои тапочки. В голове проплыл образ молодого темноволосого парня с явной нехваткой мяса на костях, в больничном халате на плечах и старых тапках. В воображении почему-то дул ветер, и халат развевался плащом.

Что сказать? День начался с кошмара о космосе, продолжился появлением СГК и побегом из больницы, а теперь ещё мне встретился этот странный дед. Я уже и забыл, как давно со мной происходило столько событий разом. Не убирая с лица улыбки, направился дальше. Предстояло пройти ещё немало кварталов на пути домой. Кто знает, что ещё может случиться?

***

У вас когда-нибудь было чувство, что вы встали не с той ноги? Ну, знаете, тот самый момент, когда и так не самый хороший день, становится всё хуже и хуже с каждым часом. Ты пытаешься понять, почему так выходит? Что сделал не так или почему Бог послал все эти трудности тебе на плечи? А мироздание лишь посмеивается и подкидывает очередную глубокую лужу на пути, в которую тебе в скором времени предстоит шлёпнуться задницей.

Именно такое чувство возникло у меня, спустя три часа после встречи с олдскульным дедом. Я почти пришёл домой, осталась буквально пара сотен шагов. Выйдя из подземного перехода, пересекающего оживлённую магистраль, я окунулся в переплетения узких улочек, ведущих к дому. Оставив позади магазин, в котором постоянно закупал продукты, и небольшой салон красоты, в котором работала Бао. Одна довольно симпатичная девушка моего возраста. И не смейте думать, что получив от родителей такое грозное, даже сказал бы округлое имя, она стала толстой девкой с большими формами. Нет, совсем наоборот. Юная кореянка была худенькой, как ивовый листок, и низенькой, словно потомок вымышленных гномов. Едва доставая мне до плеча, она, тем не менее, привлекала внимание.

Не буду врать, я даже пытался к ней подкатить, и даже не раз. Как вы понимаете, удавалось не особо успешно. Хоть и не сразу, но Бао призналась мне, что боится заводить отношения в реале. Совсем другое дело виртуал – вот где она нашла радость: множество программ: от невинных первых свиданий на фоне водопада или в пустыне Мохаве, до весьма скользкой «Ночи среди теней». Кореянка с головой окунулась в до этого запретный омут, тратя все свои деньги на виртуальные удовольствия. Впрочем, как и весь остальной мир.

Погрузившись в мысли о Бао, я и не заметил, как пересёк последний квартал: от квартиры меня отделял единственный перекресток и маленький дворик на пять домов. Остановившись у дороги, я ожидал, когда красная подсветка ограждения сменится синей, позволив мне пересечь четыре полосы и попасть на другую сторону. Но противный визг тормозов выдернул меня из раздумий. Дёрнувшись, я рефлекторно отступил назад. Прямо передо мной остановился фургон, с глухим шипением сервоприводов его бок поднялся, открывая мне вид на четырёх людей в чёрной мешковатой форме и масках. Спрыгнув на тротуар, двое подступили ко мне, схватив за руки.

– Что за дела?! – только и успел выкрикнуть я, прежде чем оказался внутри фургона.

– Выруби его! – провизжал женский голос. И в следующее мгновение раздался характерный треск шокера и наступила темнота.

Спустя неопределённое время, вязкий сумрак нехотя расступался: приглушённый гул и шорох постепенно превращались в голоса. Разлепив глаза, я с трудом различил собственные колени. Вокруг них переплетались розовые шнуры, крепко стягивая ноги. Стоило пошевелиться, как накатило дурацкое дежавю. Совсем недавно я был привязан к кровати, а теперь к стулу. «История повторяется» – кажется так, говорили великие.

– Не гони, чел! У них не может быть крови!

Морщась от резкого звука, я приподнял голову, чтобы увидеть кричащего. К сожалению, зрение ещё не восстановилось полностью, так что мне удалось увидеть только два смазанных силуэта. Ребята неплохо подготовились: комнату накрывала густая темнота, а я, как главный герой захудалого детектива, сидел в кругу света. Толком рассмотреть спорщиков никак не получалось, но они всё громче начинали орать друг на друга:

– Инфа проверенная! Это должен быть прототип. Ты же видел отчёт, брат! Может они специально её в него загнали?

– Боссу это не понравится! – левый силуэт качнулся и начал бродить из стороны в сторону. Как раз к этому моменту я ощутил неприятное жжение в бедре. – Бля* буду, это подстава! А я вам говорил, что взрывать чёртову церковь ради прикрытия – полный бред. Никто бы не стал так делать. Они хоть и уроды, но не дебилы!

– Не мельтеши чувак – нервируешь, – второй силуэт был гораздо крупнее и говорил глухим басом. Типичный громила.

– Так я тебя нервирую. О, класс, чел! А то, что мы взяли какого-то левого хера, вместо андроида ничего? Норм?!

Пытаясь хоть что-то понять из их фраз, я судорожно соображал. Выходило не очень:

– «Кто-то взорвал церковь? Но ведь врач сказал, что это метеорит. И что, ради всего святого, значит андроид? Разве я похож на этих железных болванчиков? Где-то тут явно ошибка. Да ещё и непонятная боль в ноге, с ней-то что, ради Бога?»

– Я не робот! – попробовал прокричать я, но вместо этого вышло что-то вроде. – Я… н… бот…

Голоса разом смолкли. В течение пары долгих секунд висела мёртвая тишина, разбавляемая лишь моим и их дыханием. Затем правый силуэт подступил ближе:

– Что ты сказал?

– Я… не… бот

– Не робот?! – нервный громко выругался и отошёл в сторону. – Я же тебе говорил, что это подстава! – послышался звон и хруст, кажется, он что-то сломал.

– Не робот, значит. Хорошо. А как же тогда выжил? – в отличие от истерички, подступивший ко мне силуэт сохранял спокойствие, говоря тихо и размеренно.

– Не знаю… Врач сказал – это чудо, – выдавил я, щурясь и пытаясь разглядеть того, с кем разговариваю.

– Чудо… – протянул спокойный, отстраняясь. – Ты веришь в чудеса брат?

– Хера с два! Надо валить отсюда, пока нас не замели! И его валить! Копы уже обыскивают район, а если это СГК?! Тогда что будем делать?!

– Слышал, он тебе не верит. Я вот тоже, заказ выходит галимый: на рожу вроде ты, а по факту андроидом и не пахнет. Так кто ты парень? Коп? Они решили нас на живца брать?

– Нет, я… – договорить я не успел, резко сократив расстояние, спокойный наотмашь врезал мне в челюсть. Мир вновь померк, не было ни боли в ноге, ни страха. Вместо них я увидел странный сон. В нём я был тем самым спокойным мужиком. Всё началось с того, как я, ну, то есть он, залез в фургон…

***

Протиснувшись между сервоприводом и сиденьями, я выглянул в заднее окно: за грязными разводами виднелся какой-то гараж и дверь. Из неё как раз выходила девушка с имплантатом вместо глаз. Узкая металлическая полоса, заменившая их, подмигивала синими огоньками. Три провода, аккуратно заведенные за ухо, скрывались среди салатового каре.

Послышался шорох. Отвернувшись от окна, я увидел, как в машину грузятся мои друзья. Двое худых парней в таких же, как и на девушке, толстовках и пирсингом: у одного был проколот нос, у второго – брови. Имплантатов у них не было, на лицах уж точно.

– Ну что, готовы? – собственный голос показался мне чужим и грубым.

Парни кивнули и тоже уселись. Следом влезла девушка. Закрыв за собой дверь, она постучала по перегородке, отделяющей нас от водителя. Серая панель сдвинулась, и в просвете появилось слегка бледное лицо совсем юного пацана. Ему явно не было и восемнадцати. Крупные капли пота усеивали лоб, от чего он часто вытирал его рукавом.

– Погнали, Томми, – бросила девушка, мигнув синими огнями визора в сторону водителя. Тот нервно сглотнул, но, приняв суровое выражение, кивнул и закрыл перегородку. Раздался рык мотора, сиденья затряслись, и машина тронулась места.

– Как думаешь, его кто-нибудь прикрывает? – поинтересовался парень с пирсингом в бровях.

– Босс сказал, что всё будет чисто. Приехали, взяли и на склад. Никаких проблем, одни только чаевые, – я похлопал подельника по плечу и перевёл взгляд на девушку. – Глор, с лицом всё в порядке?

– Да, ты же знаешь, я не могу забыть, – постучав пальцем по визору, улыбнулась та.

– Точно. Никак не привыкну к твоей обновке.

– В натуре, Глор, всё хотел спросить, сколько выкинула за такую примочку? – оживился парень с проколотым носом. Он с завистью смотрел на визор, ничуть не скрывая этого.

– Достаточно, чтобы видеть, что у тебя встал.

Фургон наполнил хохот. Все смеялись, продолжая подкалывать чувака. Пока девушка не прервала веселье вопросом:

– Так он андроид?

– Босс говорит, что да. Последняя разработка, все дела. Прототип не отличимый от нас. Походу СГК им уже недостаточно, хотят взять за яйца покрепче, – я говорил всё также спокойно и был уверен в произнесённых словах. Другие слушали, кивая. Выходит, я здесь – главный?

– Поражаюсь боссу, как он смог получить такую инфу? Это не гостайна часом?

– Спроси что полегче, Глор. Я не лезу в его дела и тебе не советую.

– Не переживай, даже не собиралась, – одарив меня озорной улыбкой, девушка коснулась указательным пальчиком визора и сосредоточилась на чём-то, видимом только ей. Вскоре перегородка отъехала в сторону, и к нам заглянул потный пацан:

– Приехали. Жду отмашки, чтобы перекрыть ему дорогу.

Показав Томми большой палец, Глор натянула маску. Её примеру последовали и остальные. Она же обернулась к двери и сосредоточилась на идущих по улице. Новенький имплантат позволял ей видеть в самых разных режимах, так что нет ничего удивительного, что углеродная стенка фургона никак ей не мешала. Потянулись томительные минуты ожидания. Никто больше не говорил, всё замерло в предвкушении грядущей миссии.

– Вот он! Тот тип, в халате и… тапочках? – конец фразы девушка произнесла не так уверенно, как начало. Видимо внешний вид цели немного выбил её из колеи.

– Чего? В халате и тапках? Ты серьёзно? – удивился парень с пирсингом в носу.

– Заткнись, Билл! Он скоро подойдёт к перекрёстку, – шикнула Глор. – Так… так… уже почти. Поехали! Давай-давай-давай!

Взвизгнув покрышками, фургон сорвался с места. Через пару секунд мы уже затормозили. Ударив кулаком по кнопке, я распахнул боковую стену: сервоприводы, жужжа, подняли её, открыв вид на странного парня, испугано отпрыгнувшего назад. Как и сказала Глор, он был одет в халат и тапки. Не пытаясь понять какого чёрта прототип правительства разгуливает по улице в таком виде, я спрыгнул на тротуар и схватил его за руку. На удивление крепкую и жилистую. Если бы он начал сопротивляться пришлось бы повозиться, но нам повезло – придурок растерялся. Вместе с Биллом мы быстро затащили его внутрь.

– Выруби его! – вскрикнула Глор.

Выхватив шокер, я, как следует, приложил андроида. Проклятая штука сразу же вырубилась, обмякнув в руках. Осталось только довести её до склада.




Глава III – Погоня


Томми с пробуксовкой сорвал фургон с места. Это было его второе дело, поэтому парень сильно нервничал. Но когда мы почти повалились на пол, никто об этом и не вспомнил.

– Чёрт! Он офигел что ли?! – зарычал Билл, впившись пальцами в сиденье. Сумев удержать равновесие, он подскочил к перегородке, отделяющей нас от водителя, и застучал. Через секунду та отъехала в сторону. – Слышь там?! Не гони, как в жопу ужаленный. Нас так первый же патруль примет.

Стоило отдать ему должное, несмотря на свой характер и нервозность, Билл отлично знал своё дело и не собирался ещё больше нервировать молодого парнишку. Я вместе с Глор и Егором, выходцем восточной Европы, тем временем связывал андроида. Закончив с ним, мы накинули на его голову мешок. Может, конечно, и зря, ведь они могли засунуть ему в глаза такую же приблуду, как у Глор, а может и что похлеще, но это уже привычка. Если берёшь тепленького, то сразу мешок – на голову и шокер – в бок. Мастеров, считающих повороты на дороге по подскакиванию задницы на кочках, я видел только в кино.

– Вырубился? – вырвав меня из бессмысленных раздумий, осведомился Билл, падая на сиденье.

– Да, – ткнув жертву носком ботинка, я показал шокер. – После знакомства с моим «другом» вырубаются все. А на максимальной мощности даже такие железки, брат.

Девушка с имплантатом прошла к перегородке, придерживаясь за сервоприводы, чтобы не упасть. Томми хоть и сбавил скорость, но не сильно. Постучав по панели, она дождалась пока та, в который раз, отъедет в сторону. Если честно, я начал думать о том, а не проще ли её попросту выломать.

– Давай через Восточную, там машин поменьше.

– Мимо завода? – переспросил парень.

– Да, и на Роуз. А дальше, как знаешь.

– Понял, Глор.

Вскоре фургон сменил направление, удаляясь от центра района. Глор присоединилась к нам на сиденьях, андроид болтался на полу, а сервоприводы поскрипывали в такт движению транспорта. Всё шло замечательно. Развернувшись к Биллу, я хотел спросить о чём-то, но увидел тапок. На пленнике был лишь один тапок.

– Где второй?

– Что? – не понял меня Билл.

– Тапок где, брат? Второй тапок, – на разговор обернулись и Егор, и Глор. Визор девушки мигнул красным огоньком, она воспроизводила запись похищения.

– Не знаю, чел. На кой те его тапок? – продолжал тупить Билл.

– Если мы оставили его там – это плохо!

– Да, ладно, забей! Кому, какое дело до вонючего тапка?

– Он слетел, когда вы затаскивали его, упал на край дороги, – продекламировала Глор, выскальзывая из просматриваемой записи. – Не забивай себе голову, Ди. Он прав, кому, какое… – договорить она не успела, где-то рядом взвыла сирена. Почти одновременно с этим перегородка резко отъехала, и послышался испуганный крик Томми:

– Я ничего не нарушал! Они сразу…

– Синий Войд тридцать два семьдесят шесть, остановитесь у обочины! – пронзительный рёв усилителя оборвал парня и погрузил фургон в тишину. Глор тут же переключила режим зрения и уставилась на заднюю дверь. Повернувшись, я тоже посмотрел, но не на дверь, а в грязное стекло. Всё же визор был только у неё. Прямо за нами ехала полицейская тачка. Чёрт!

– Какого х… – начал было Билл.

– Говорит офицер управления одиннадцатого района! Немедленно снизьте скорость и остановитесь! Третьего предупреждения не будет, я запущу дрон!

Вот тут-то до всех и дошло: чёртов патруль едет прямо за нами и требует остановиться. А под нашими ногами болтается похищенный андроид, намекая, что делать это противопоказанно. Придя к тем же выводам что и я, Глор метнулась к перегородке:

– Гони, баран, к заводу!

Томми словно только этого и ждал, мгновенно утопил педаль газа в пол. Мотор взревел и фургон резко ускорился. Петляя между машинами, мы летели по широкой дороге. Я вскочил с сиденья и прилип к стеклу. Копы не отставали, ребята явно сообразили, что к чему, когда мы ускорились. Перестав оглашать округу предупреждениями, они гнались за нами, тоже набирая скорость. Крыша их машины задрожала и поднялась, двумя створками. Перебирая все проклятия что знал, я наблюдал, как в воздух взлетает патрульный дрон. Увешанный камерами беспилотник легко оторвался от насеста и взмыл вверх. Зависнув над дорогой, он на секунду отстал от нас и патруля, но уже в следующее мгновение резко сорвался с места. Облетев тачку копов, будто та стояла на месте, он начал нагонять нас. Даже сквозь грязное стекло, мне были видны подвешенные снизу приблуды: на специальном креплении дрон нёс шипованную ленту и «Заземлитель».

Первое – старинное средство для остановки нарушителей, получившее новую жизнь, после появления дронов, способных обогнать автомобиль и скинуть её прямо под колёса. Второе – это новомодный блокиратор электро-магнитных импульсов, на раз вырубающий современные тачки, без особой защиты. Наш фургон такой не обладал, а значит, стоило мелкому гадёнышу догнать нас, как наш четырёхколёсный       товарищ превратится в недвижимое имущество.

Погружённый в сумасшедшую гонку, я не замечал, что происходит за спиной. Поэтому едва не вскрикнул от испуга, когда на плечо легла рука. Глор уверенно отстранила меня от дверей и резким движением открыла их. В кузов ворвался ветер, вой сирены и протестующие сигналы машин. Томми явно не пользовался их уважением, протискиваясь между рядами. Не обращая на всё это внимание, девушка легла на пол, и как раз в этот момент я заметил в её левой руке арканье-ружьё. Не знаю, откуда она его вытащила, но приняв максимально удобную позу в качающемся из стороны в сторону фургоне, она зарядила сетку аркана и прицелилась.

– Сбей его, Глор! Давай, детка! – крикнул Билл, придерживая андроида, чтобы тот не укатился на дорогу.

– Я… тебе… не… детка!

С громким шипением ружью выплюнуло аркан: тонкий стержень устремился к цели, на ходу раскрывшись упругой магнитной сетью. Выстрел был отменный, дрон оказался на прямой траектории, между грузовиком и минивэном, резко свернуть в сторону не вышло бы. Сетка почти настигла его, когда он молниеносно сменил траекторию: завертевшись в безумном пике, дрон буквально поднырнул под сеть, почти упав на асфальт. В самый последний момент он изменил направление работы турбин, изогнувшись корпусом. Не веря своим глазам, я наблюдал, как грёбаная машина, повинуясь электронным мозгам, выбивает искры из асфальта, но лишь затем, чтобы тут же взмыть вверх.

Цокнув языком, Глор повернулась на бок, заряжая второй снаряд. Огоньки её визора мигали всеми цветами радуги, словно, метая молнии. Я был уверен, что она поняла, с чем мы столкнулись. Нас нагонял везде разрекламированный дрон-перехватчик – последнее слово в мировом дроностроении. По заявлениям разработчиков эта штука была в четыре раза манёвреннее, чем предшественник. В общем, вляпались мы по самые уши. Следующий выстрел не принёс ничего нового. Дрон ловко ускользнул от сетки, качнув винтами турбин. Ударив кулаком об пол, девушка вскочила и резко откинула ружьё на сиденья. Но, посмотрев прямо на меня, стушевалась:

– Извини, Ди, я старалась, но эта штука…

– Я понял. Что будем делать? – прервав её, я обвёл взглядом всех в фургоне.

– Мы не уйдём от дрона. И с минуты на минуту подключатся новые «друзья», а вот тогда нам кранты, – вслух рассуждал Егор, поблёскивая пирсингом. – Надо врубать глушилку, Дик.

– Да, ты офигел! – вскипела Глор. – Я же ослепну, кретин!

– Есть иньше предложеня?! – нервно переходя на родной язык поинтересовался парень.

Девушка замялась, не находя, что ответить. Билл переводил взгляд с одного на другую, а я просто стоял возле открытых дверей. Резкий гул привлёк внимание. Обернувшись, я успел заметить, как дрон скрывается за боком фургона. Времени почти не осталось.

– Томми, сколько до завода?! – окрикнув водителя, я рывком поднял сиденья, сбрасывая ружьё на пол. Под нервными взглядами подельников, открыл потайной ящик и начал возводить механизм глушилки. Размещённая внутри миниатюрная ЭМП установка могла сгенерировать достаточный импульс, чтобы поджарить всю электронику в радиусе двухсот метров.

– Почти там! Полминуты и проскочим в ворота! Ох, чёрт! Эта хреновина уже сбоку! – видно водила, наконец, посмотрел в боковое зеркало.

– Да! Да! Гони напрямик к цеху покраски! – с этими словами я повернул рычаг, запитав катушку. Глушилка была взведена и готова разрядить убийственный импульс. Повернувшись к Глор, я дождался, пока та кивнёт. Её протез был качественным, не ровня самопальным приблудам, так что он должен с лёгкостью выдержать перегрузку. По крайней мере, я на это надеюсь.

С противным визгом тормозов, фургон залетел в главные ворота заброшенного завода. Полицейская тачка отстала совсем чуть-чуть, но этого вполне хватило. Как только мы пересекли красную черту, сработал датчик, ранее установленный в этой заброшке. Реле пропустило ток и два небольших заряда с громкими хлопками выжгли петли ворот. Тяжёлые металлические створки рухнули вниз, заблокировав въезд. Из-за поднявшейся пыли послышался визг тормозов и удар. Слегка вздрогнув, пятитонные ворота чуть накренились, но встали намертво. Я уже было отвернулся, как через высоко поднятое окно влетел второй дрон. Под звон бьющегося стекла, он спикировал к фургону, присоединяясь к своему другу, уже поравнявшемуся с капотом.

– Погнали! – с громким выкриком я нажал на типично красную кнопку. Глушилка протяжно взвыла электронным гулом. В следующий миг все светодиоды на её поверхности погасли, вместе с ними заглох двигатель фургона и вскрикнула Глор. Обернувшись, я вместе с Биллом подхватил её под руки: её визор погас, а сама она, кажется, была на грани потери сознания. До крови прикусив губу, девушка силилась побороть накатившую боль.

– Эй, ты в порядке? – беспокойно спросил Билл, пытаясь поставить её на ноги. За его спиной, на землю упали прожаренные дроны.

– Чёрт! Вот же, придурки! Из-за вас я теперь ни черта не вижу! Козлы! – она попыталась лягнуть его, промазала и пнула сиденье. Скривившись от новой порции боли, девушка окончательно пришла в себя и оттолкнула Билла. Теперь её поддерживал только я. – Ди, не подпускай этого кретина ко мне, хорошо?

– Чего?! Так это ведь он врубил глушилку! – запротестовал парень, смешно вытягивая лицо.

– Хорошо, не подпущу, но, боюсь, самое интересное ты пропустила, – я выпрыгнул из машины и помог ей спуститься следом. Другие тоже выползли: Бил вместе с Егором взвалили на плечи андроида, а Томми, весь бледный, но очень весёлый, выбежал из-за кабины.

– И что же это? – заинтересовалась слепая.

– Потом расскажу, – шепнув ей на ушко, я специально дразнил Била, который становился всё серее и серее. Не знаю, почему мне захотелось заняться этим именно сейчас, когда в пятидесяти метрах от нас в громадные ворота долбились копы.

Дальше всё пошло на удивление легко. Мы растворились среди цехов, направляясь к заранее подготовленной тачке именно на такой, экстренный случай. В этом было наше преимущество по сравнению с обычными бандами, если мы что-то делали, то хорошо готовились заранее. Иначе никто бы не знал о нас. Добравшись до третьего этажа завода, мы вошли в просторное помещение. Когда-то здесь красили каркасы машин, сейчас же лишь рисовали граффити подростки. Прямо посередине помещения стояло наше спасение.

– Это та малышка, о которой вы рассказывали?

– Да, Билл, это она, – сорвав чёрный чехол, Томми представил нашему вниманию свою развалюху. Ярко-оранжевая машина – нечто среднее между японской классикой и современным автопромом. Она стояла на колёсах с широкими покрышками, между которыми протянулись левитационные панели. Самодельные, естественно, но от этого не менее рабочие.

– Класс! Давно не гонял на таких! – Билл возбуждённо осматривал машину, целясь за руль. Однако дорогу ему преградил Томми. Всё ещё немного бледный, он, тем не менее, уверенно остановил парня с пирсингом в носу и, указав на руль, сказал:

– Эта моя тачка, и сегодня я – водила!

Лишь усмехнувшись неожиданному напору, Билл отступил. Он поднял руки, как бы говоря, что не претендует на место за рулём. На этом и порешили. Погрузив в багажник андроида, я с удивлением отметил тапок, по-прежнему болтающийся на его ноге. Как он до сих пор не слетел, было настоящей загадкой, но времени думать об этом, не было.

Закрыв крышку, я приземлился на переднее сиденье, справа от Томми. Глор усадили сзади, между довольными Биллом и Егором. Последний тряс своим ПДР, но тот, видимо, не подавал никаких признаков жизни после знакомства с жёстким излучением глушилки. Поэтому наш восточноевропейский друг заметно приуныл.

Убедившись, что все на месте, я похлопал водилу по плечу. Тот кивнул и включил двигатель. Оранжевый драндулет завибрировал, но стоило панелям поднять его в воздух, как тут же успокоился. Томми умело направил машину вверх, прямо в дыру, зияющую в крыше. Обогнув завод, мы направились к складу. Копы потеряли нас, а вырубленные рации в их тачке, дали дополнительную фору.

Так и вышло, что через час мы уже были в пункте назначения. Андроида привязали к крепкому полимерному креслу, вырубили большую часть света, оставив лишь тусклый круг прямо над пленником, и начали ждать людей босса.

Билл никак не находил себе места, перекидывая нож меж рук, кружил вокруг консервной банки, обтянутой кожей. Глор, стоящая у дальней стены, настраивала свой визор. Тот благополучно перезагрузился минут …дцать назад, но показывал отвратительно: не работали некоторые режимы и ещё что-то. Не забыв высказать нам пару ласковых, она настраивала его, мигая в нашу сторону неприятными вспышками то красного, то жёлтого цвета. Билл держался от неё подальше и всё своё внимание уделял пленнику.

– Как думаешь, что у этой штуки внутри?

– Да тоже, что и у роботов-патрульных или секс-ботов: приводы, куча проводов, электронные мозги, и прочая шняга. Если тебе так интересно спроси у Егора. Сам же знаешь, у нас по этой части он, – я откровенно не понимал, что интересного он нашёл в этой штуке. Ну да, андроид. Да, додумались обтянуть робота кожей. Хотя тут стоит отдать им должное, за всё время, что мы с ним возились, он начал казаться мне слишком реалистичным. Темные почти чёрные волосы, как у лучших париков, мягкая кожа, подобие мышц и жил в руках. С виду обычный парень лет двадцати, хотя и слишком уж худощавый – кожа да кости. Если бы я не знал, что это такое, никогда бы не понял. Билл же в это время размышлял в другом направлении. Обойдя андроида, он выдал:

– Сейчас узнаем, – и с идиотской ухмылкой, полоснул его по ноге. Дальше всё полетело ко всем чертям. Сначала он удивлённо наблюдал, как на коже пленника расползается порез, а затем начинает течь кровь. Поняв, что именно видит, подельник стремительно нагнулся приглядываясь. Потом провёл по ране пальцами. Понюхав и разве что, не лизнув, Билл повернулся ко мне и закричал:

– Чел, это, мать его, кровь! Прикинь, у него идёт кровь!

Дальше мы спорили: он орал что-то о боссе и том, как он поимеет нас всех за косяк, что у роботов не может быть крови, и ещё какую-то пургу. В общем, начал стремительно накалять мне нервы. К этому моменту, очухался и наш клиент, начав что-то мычать. Как и полагается любому схваченному неизвестно кем человеку, он сразу заявил, что не робот, и вообще мимо проходил. Для острастки я естественно врезал ему в челюсть. В прочем, как и всегда.




Глава IV – Искры безумия


Что такое безумие? Болезнь, расстройство сознания? Или же кара за совершённые нами грехи?

Какого это видеть то, чего нет? Чувствовать нечто недоступное всем остальным… и сомневаться. Снова и снова прокручивать в голове мельчайшие признаки недоверия в лицах окружающих. В их ответах, мимике и поведении. Различать среди белого шума отдельные слова, и удивляться, от чего же другие их не слышат. Не признают реальность! Ведь твой мир обязан быть реальным.

Как чувствует себя человек, сошедший с ума? Предположу, что так же, как и всегда, считает себя абсолютно нормальным. Вот только судьба не была так благосклонна ко мне в тот день. После первого погружения. Уроки недоверия и пренебрежения от общества слишком отчётливо въелись в разум, чтобы я мог доверить своё нарождающиеся безумие амбалу Дику, нервному Биллу или красотке Глор. О нет! Тогда я был слишком запуган миром и искал ответы лишь в себе. Бесполезный винтик общества, отринувший это самое общество из себя, так же, как и оно меня. Когда меня выплюнуло из сознания амбала по имени Дик, обратно, в родное тело. Первые слова, родившиеся в воспалённом сознании, были банальны:

– «Я схожу с ума?..»

Да, та самая фраза, которая разделяет жизнь на до и после. Мир как открытая книга и мир серых призраков и недоверия к самому себе. Эта простая, по существу, фраза набатом стучала в висках, заглушала боль в челюсти и ругань бандитов. По щелчку невидимого беса или ангела я вспомнил себя Диком, ощутил себя им, не узнал из видения, не вычислил по повадкам, как детектив с сигарой в зубах. Нет, это было нечто совсем иное.

Щелчок! И я помню, что значит быть Диком. Хотя на самом деле его звали Джордж, но ведь Большой Ди звучит куда круче, решил он в седьмом классе… Испугавшись этого знания, я инстинктивно задавал себе и Господу кучу риторических вопросов. Но в своё оправдание скажу: разве найдётся на земле человек, который воспримет такое со спокойной душой? Вот ты сидишь на стуле, привязанный и беспомощный, а в следующее мгновение грузишь самого себя в фургон, пинаешь, играешь с шокером над своим бесчувственным телом, ощущаешь тепло на время ослепшей Глор, прижавшейся к тебе. Эмоции, чувства, желания и даже мысли. Словно это произошло со мной, однако я, Стив, в это время валялся в багажнике без сознания. Ведь это меня они и похитили! Вывод один – я был Диком, кто бы что не говорил, и как бы безумно это не звучало!

Едва погасив искры безумия, я попытался сконцентрироваться на происходящем вокруг: тупая боль в висках отступала медленно, словно всплываешь с глубины. Наконец, сквозь остаточные картины жизни громилы прорезались очертания тёмной комнаты, точнее ангара, куда бандиты притащили меня. Я мог назвать точный адрес этого места. Это путало, разжигая сомнения в собственном ментальном здоровье.

Оказалось, что от удара Большого Джорджа, я вместе с креслом повалился на пол. Возможно, следовало попытаться развязать верёвки, освободиться, вот только именно я их и завязывал, будучи амбалом. Вместо этого я искал взглядом Глор, вглядываясь в кромешную тьму за спинами Билла и Ди. Если всё, что я помнил – правда, то девушка должна была быть там, стоять в темноте, опершись о стену. Её визор обязан был стать моим якорем, ведь я тонул, бездонная яма мыслей и чужих воспоминаний затягивала меня. Безумие подбиралось всё ближе, я чувствовал его за спиной.

На мгновение мир покачнулся. Вздрогнул. Я вновь ощутил себя не в своей тарелке, как тогда, в больнице:

– Пожалуйста, пожалуйста, прошу тебя, Господь, пусть она стоит там. Не дай мне кануть в омут, покажи путь! – начал я молиться, впервые за два месяца искренне прося Его о помощи. Правду говорят, на падающем самолёте не верующих нет. Что уж говорить обо мне. В ту минуту я верил так неистово как никогда! Он был нужен мне так сильно, что мне было плевать на Ди, Билла и остальных бандитов. – Услышь меня! Я верю и молю! Покажи мне путь, Господь! Избавь от мучений и даруй… – и тогда, словно путеводная звезда, яркая вспышка светодиода осветила кромешную тьму.

– «Всё правда».

Глор действительно стояла там. А это означало, что всё правда. Не скрою, тогда я воспринял случившееся не иначе как Чудо Господне, что протянул мне руку помощи в тяжёлый момент. В конце концов, человеку, готовому находить божественное провидение даже в такой мелочи, требуется лишь небольшой толчок… или случайная вспышка диода во тьме.

– Да, заткнись ты уже! – рыкнул на Билла Дик, замахнувшись шокером. Тот разом сник и закрыл рот. Удовлетворённый этим главарь развернулся ко мне. – Что ты сказал? Господь? Повтори ещё раз, я ни черта не расслышал!

Не выдержав тяжёлого взгляда преступника, я опустил голову и, прижавшись всем телом к полу, продолжил молится. Не вините меня. В начале своего пути я был действительно слаб как духом, так и телом. Не мог положиться на самого себя. Смело поднять голову и взглянуть врагу в лицо. Гораздо легче было погрузиться в себя, уйдя от проблем и обратиться к тому, кто всегда слушал и не отвечал:

– Д-даруй мне п-прозрение… Молю тебя, о Всевышний.

Не было смысла скрывать что я верующий. Они всё равно узнали бы обо мне всё, Дик не оставлял ни одного секрета без внимания. Тем более, когда на кону стояло доверие самого босса. Я осознавал это столь отчётливо, словно знал его с детства. Хотя нет, скорее был им. Не помня лица его начальника, так называемого босса, я мог с лёгкостью вспомнить тембр голоса и характерные словечки его речи.

Лёжа на холодном полу ангара в северной части района, я с ужасом понимал, насколько много знаю о них. И что если они догадаются, я – нежилец. А страшнее всего было осознание того, что они – не обычные бандиты: Дик, Билл и красотка-Глор являлись представителями «Ветра свободы». Они настоящие террористы.

– Ха! – Дик громко расхохотался, едва услышав слова молитвы. Билл, не понимающий, что происходит, переводил удивлённый взгляд с меня на товарища, пока нервно не выпалил:

– Да, что ты ржёшь, как шакал?! Что он сказал?

Смех разом смолк. Острый взгляд амбала тут же приковал подельника к месту, парень напрасно перешагнул невидимую границу. Большой Ди мог шутить, называть тебя братом и обнимать за плечо, но не стоило отвечать ему тем же. Судя по всему, полностью это понимая, худощавый бандит неловко сглотнул и сделал шаг назад, расплывшись в улыбке:

– В смысле… ох! Звиняй, мужик, видишь я весь на нервах, а ещё этот!

– Ещё раз и сломаю ногу, – глухо бросив короткую фразу, Большой Ди вернул взгляд ко мне. – Говоришь, он – не робот, а?

– Да… – нерешительно протянул Билл. На миг он обернулся во тьму, ища поддержки Глор, но та молчала.

– Теперь согласен, инфа была с запашком. Этот тип, кто угодно, но только не андроид. Ни за что не поверю, что они додумались сделать верующего робота, для отвода глаз. Это уж слишком.

– Верующего? – не понял мистер-пирсинг.

– Да, брат. Он только что молился, – подняв руку и недвусмысленно указав вверх, Ди улыбнулся, – ему.

Проследив за его движением, Билл уставился в потолок. По его лицу было прекрасно видно, как медленно одна мысль перетекает в другую, выстраиваясь цепочкой:

– Типа Богу?! Гонишь!

Осознав возможность, я через силу промямлил: – Я веру… щий – слова всё ещё давались с трудом, но парень услышал и понял.

– Ну, нет! Что за бред? Мы обосрались и взяли обычного мужика вместо бота, так он ещё и фанатик?! Это вообще законно?!

– Можете не верить, но я действительно верующий, христианин, – на удивление спокойная речь не была плодом крепких нервов, лишь вызубренная фраза, что слетает с губ без запинки. Как бы странно она ни звучала в текущих условиях.

– Да что за дичь?! Слышь, урод, я из тебя всё дерьмо выбью! – Билл резко метнулся в мою сторону. Его лицо перекосило от гнева, но тяжёлая рука легко остановила его.

– Погоди, брат. Пусть базарит, – немного оттолкнув подельника, Ди шагнул ко мне и наклонился. – Давай, скелет, начинай говорить да побыстрее!

Всё еще с трудом ворочая языком, я заговорил, рассказал им всё от начала и до конца. И чем дольше говорил, тем меньше мне нравились их взгляды. Иногда парни переговаривались, комментируя мои слова, но по большей части просто слушали. Кажется, моя история совершенно не вязалась с тем, что им сообщил босс. И это было плохо… для меня.

– … потом я вышел из перехода, и вы меня схватили. Как-то так… – закончив рассказ, я вновь опустил голову на пол. Холодный бетон остужал её, приятно леденя сознание. Тело горело, поднялась температура, выступил пот. Меня немного потряхивало, как в ознобе. Память Дика успешно устаканивалась в моей голове, словно так и нужно, и в этом нет ничего не обычного. Но даже тогда я знал, что это не так.

– Полный бред… – Билл, сидящий прямо на полу, вяло махнул рукой. Вглядываясь в спину Дика, он ждал хоть чего-нибудь: ответа на свои вопросы, какого-то решения, лазейки, позволившей смести всё это со стола и забыть. Молодой парень с пирсингом, уже понял, что я – никакой не робот. Это читалось во взгляде, но признать это, значило согласиться с одним из двух: либо, что их кинул босс, выставив наживкой для неведомой игры с СГК, либо кто-то кинул их босса, что ещё хуже. – Серьезно, Дик. СГК, метеорит и вся эта байда с заказом на андроида. Это бред собачий! Если он реально какой-то левый чувак, то какого за ним припёрлись следаки из СГК? Не просто патруль, а грёбаный офицер! И эта история с метеоритом. Как ты выжил, скажи на милость?

– Я же говорю, не помню. Потолок разлетелся, а дальше… я уже очнулся в больнице.

– И почему мы должны ему верить?! – мистер-пирсинг поднялся с пола и схватил амбала за локоть. – С чего бы нам ему доверять, а?

– Я не могу врать, – продолжил я гнуть свою линию, ведя себя, как обычно… как фанатик-Стив. – Я же сказал, я – верующий.

– А это ещё что значит?

– Ложь – это грех, – неожиданно произнёс Дик, чем поверг Билла в полный шок. Парень даже отступил на шаг, словно впервые увидев подельника. Скептически изогнув бровь, он, не веря, замотал головой.

– И ты туда же…

– Так значит, ты – верующий и соблюдаешь все эти странные штуки. Типа не убий, не укради… – вступила в игру Глор, эффектно выйдя из тьмы в круг света, девушка остановилась возле амбала и кокетливо склонила голову на бок. Немного изогнувшись, она мастерски выставила бедра и приняла сексуальную позу, оперившись о плечо Ди. – … не трахайся с кем попало, а только по любви. Так?

– Да, – просто кивнул я, слегка опешив и вновь чувствуя, как путаются мысли.

– Выходит ты – девственник? – хитро улыбнувшись, закончила свою мысль Глор. Едва услышав это, Билл так вытаращил глаза, будто хотел вовсе их лишиться. Я же не понимал, к чему она клонит. Моя святая наивность явно была им на руку. Эта девушка была так молода, возможно, на пару лет младше меня, но уже успела провонять современным миром, его удовольствиями и соблазнами. Она брала от жизни всё, так что для неё я выглядел настоящим антиквариатом. Эдакий мамонт в разрезе, лежащий перед ней на полу и отвечающий на дурацкие вопросы. И… как же горело моё тело в тот момент, всё сильнее и сильнее…

– Да, я ещё не нашёл любовь…

– Чёрт! Эта не шутка! Это всё гребанная правда, он реально долбанутый на всю черепушку! – Билл вскинул руки вверх и ушёл во тьму. Оттуда он продолжил говорить, больше не выходя на свет. – Вы видели, с какой мордой он это сказал. Этот кретин гордится! Слышали?! Он гордится, что никого не поимел! О да! А теперь дружно поимеют всех нас! – преступник вновь что-то пнул, раздался жуткий звон и металлический скрежет.

Дик, всё это время спокойно наблюдающий за мной и слушающий Билла краем уха, изредка кивал головой. Неожиданно его губы изогнулись в улыбке. Повернув голову к девушке, он что-то прошептал ей на ухо и приобнял за талию. Та в ответ мигнула визором и пожала плечами. Я не слышал, о чем они говорили, но Большой Ди был доволен ей, она сделала всё правильно.

Может быть, дело было в том, что больше никто не сомневался в моих словах. Она очень ловко ухватилась за мою веру и задала глупейший на первый взгляд вопрос, однако именно после него всё встало на свои места. Даже дёрганый перестал сомневаться. Но уже в следующее мгновение взвыла сирена, и ярко-оранжевый сигнальный огонь осветил комнату, искажая лица и накаляя нервы. Где-то вдалеке вновь взводился механизм рока.

– Что за… – Дик резко развернулся к темноте. И как раз в этот момент распахнулись двери, осветив большую часть комнаты: стали видны железные столики и подъемники для контейнеров. Мы находились в грузовом складе, но это я уже итак знал. В дверном проёме стоял худой силуэт, заговоривший голосом Томми. Не спрашивайте, откуда, я просто знал, что это так, и закончим на этом. Это вовсе не безумие!

– Копы! Здесь копы, валим!

– Но как они… – договорить Билл не успел, стена за его спиной буквально взорвалась мелкой щепкой. Чудовищный хлопок заложил уши, а ударная волна мгновенно повалила его на пол. Сквозь огромную дыру въехали два патрульных бота, выглядящие, как пирамида на шаре. Они ловко скользили по полу, расправляя длинные искрящиеся кабели. Пирамиды завертелись, раскручивая гибкие шокеры, для захвата преступников, не летальное оружие полиции, ворвалось в комнату. Вместе с ними на нас накатил громкий голос из динамиков:

– Сложите оружие! Вы окружены! Сопротивление бесполез…

Не теряя ни секунды, Глор выхватила из-под жилетки пистолет и открыла огонь, заглушая голос выстрелами. Первый бот мгновенно превратился в решето и, потеряв равновесие, повалился на бетон. Его подвижная часть дала сбой, так что, всё ещё вращая шаром и разбрызгивая фиолетовые искры, он покатился в сторону. В безумной пляске оранжевых всполохов сигнальной лампы, ярких вспышек из дула пистолета и фиолетовых искр, меня подхватили на руки. Дик вскинул меня вместе с креслом на плечо, даже не напрягаясь, лишь вздулись мышцы на его руках. Никогда прежде я не видел такого здорового мужика. Преступная жизнь слишком странно сказалась на нём. Разве модно тягать железо, когда все развлечения есть в виртуале?

Не успел я собраться с мыслями, как мы уже были в коридоре. Один поворот, другой и мы оказались в небольшом дворе под светом луны. Здоровенные контейнеры занимали почти всё пространство. Возвышаясь над землёй, они скрывали от нас происходящее, но звуки были слышны. Двор утопал в криках, ругани и выстрелах. Длинные автоматные очереди били по вискам, а всполохи пламени ярко освещали небо.

– «Что происходит? Полиции запрещено применять летальные средства. Почему кругом стрельба? Это террористы отбиваются? Стоп! Террористы. Боже, они ведь не простые бандиты, как я мог забыть!»

Дик ошалело вертел головой, прислушиваясь к адской какофонии, пока сбоку не раздался крик какого-то парня:

– Босс! К западным воротам! Нэнси прикроет, быстрее!

Коротко кивнув, Большой Ди сорвался с места, а по ушам вновь ударил усиленный голос СГК:

– Проводится антитеррористическая операция! Повторяю, сложите оружие или будете ликвидированы!

Не обращая никакого внимания на призывы, амбал бежал так резво, что я едва не потерял сознание от безумной качки. Подскакивая словно мешок картошки на его плече, успел увидеть, как из ангара выбежал Билл и Глор. Девушка прихрамывала на левую ногу: обтягивающие штаны были прожжены, и через дыру проглядывала запёкшаяся плоть. Скорее всего, один из патрульных ботов всё же зацепил её. Но раздумывать об этом дальше я не мог. Перед тем как Дик завернул за угол, один из контейнеров с громким скрежетом сдвинулся, закрыв обзор и отрезав их от нас.

Выстрелы и вспышки приближались, миновав стену ангара, мы оказались перед узкими воротами. По правую руку от нас трое парней в чёрной форме заняли неплохое укрытие за промышленным прессом. По очереди выглядывая из-за увесистой преграды, они поливали свинцом невидимого с нашей стороны противника. Гильзы, словно дождь, летели на землю среди всполохов огня и дыма. Настоящий ад развернулся вокруг: один из чёрных автоматчиков скрылся за укрытием, перезаряжаясь. На долю секунды его лицо осветила яркая вспышка: тёмные грязные капли пота, усеивали его, по скуле стекала кровь, словно ему недавно хорошенько досталось прикладом, но в глазах человека не было страха. Лишь безумная пляска смерти. Отвратительное зрелище…

Я всё ещё смотрел в закопчённое лицо мужика, когда громыхнуло так, что нас с Диком оторвало от земли и бросило через весь двор. Уши заложило напрочь, всё кругом раскачалось, и земля поменялась с небом. Белая пелена, расплывшаяся перед глазами, постепенно прорезалась цветными искрами. Медленно, но верно они складывались в языки синего огня, пляшущие на месте промышленного пресса, отныне расплавленного и разбрызганного по всему двору. Автоматчиков не было видно, но не сложно догадаться, что с ними случилось, хотя мне и не хотелось верить в такое. Словно Билл передал мне эстафету неверия.

Я с трудом оттолкнулся от земли. Кресла за спиной не оказалось, да и верёвки куда-то делись, вдоль рук ещё висели их обрывки, но даже лёгкого усилия хватило, чтобы сорвать их. Мир продолжал вертеться вокруг, но уже не так быстро, как минуту назад. Напрягая все силы, я смог подняться на ноги. Но, не сделав и шага, повалился обратно, чтобы вновь подняться. Меня трясло, знобило и подташнивало, но, отвернувшись от раскуроченного пресса, я поплёлся к воротам, безумно повторяя молитвы. Я почти не осознавал этого. Прижившаяся норма поведения. Бред, но меня это успокаивало. Что там кричал тот паренёк? Нэнси нас прикроет? Надеюсь, она всё ещё жива. Пусть хоть кто-то будет ещё жив среди этого ада!

Переступив через нечто, очертаниями напоминающее оторванную руку с оплавленным автоматом, я покинул внутренний двор. Шум перестрелки немного стих, заглушаемый зданием, но опасность всё ещё была близка. Ища Дика, я медленно продвигался вглубь складского района. Зачем я искал собственного похитителя? Всё просто, полиция не применяет реальное оружие. Никогда, вообще никогда. Единственное исключение – это контртеррористические операции, наследие времён повсеместных восстаний и религиозного террора. А пару минут назад полиция в клочья разнесла укрытие и трёх автоматчиков за ним. У меня больше не осталось сомнений, они зачистят эти склады, не оставив в живых никого. Террору нет прощения. А завтра они будут хвалиться успешной операцией и убийством кучки террористов, включая и меня. Некому объяснять, что меня похитили, поэтому мне может помочь только Дик и его подельники.

Занятый мыслями и рассуждениями, я даже позабыл о молитве. Оказавшись в узком тоннеле между двумя ангарами, пришлось немного притормозить: тошнота достигла пика и меня всё-таки вырвало. Отирая рот, рукавом я услышал уже знакомый треск шокера. Моего шокера… то есть Дика, конечно, это был его шокер, не мой. Мысли всё ещё путались в моей голове. Ускорившись, я почти побежал вперёд.

В конце ангаров промелькнули патрульные боты. На миг прижавшись к стене, чтобы машины не заметили меня. Мне повезло, они не стали сканировать проулок, дружно устремившись за угол.

Отлипнув от стены, я подобрался к краю, задержав дыхание с гулко бьющимся в груди сердцем, выглянул из-за ангара: четыре бота окружили Билла, Глор и Томми. Троица отбивалась, как могла. Парень с пирсингом ловко махал шокером Дика, отбивая удары искрящихся хлыстов. Но все четыре машины действовали слаженно, постоянно находя бреши и опаляя плоть людей. Томми прикрывался деревянной доской, защищая раненую девушку. К слову, Глор выглядела плохо. Недавняя рана на ноге теперь была меньшей из её проблем: жилетка густо пропиталась кровью, и, судя по серому лицу, это была её кровь. Едва держась на ногах, она пару раз выстрелила, но пули ушли в землю, даже не задев патрульных ботов. Чертыхнувшись, Глор начала хлопать себя по карманам, морщась от боли, видимо, ища патроны.

Соображая, что делать, я заметил пожарную лестницу, приставленную к зданию напротив. На его крыше был установлен крупный баннер с рекламой деталей для устаревших машин полного погружения, красивая кожаная кровать с громоздким аппаратом для погружения. Старая и давно никому не нужная рухлядь. Подтверждая мою оценку, плакат выглядел обветшало и был частично порван, сквозь прорехи виднелся тяжёлый каркас. Если бы я перебежал дворик за спинами полицейских пирамид, то смог бы взобраться на крышу и…

– «Если столкнуть его на ботов, их раздавит…»



Эта странная мысль родилась в моей голове, вызывая до боли знакомое чувство. Я снова терялся в ощущениях, словно со стороны наблюдая за происходящим. Чувствуя себя не в своей тарелке, я решительно выскочил из-за угла и побежал к лестнице. Но, не преодолев и половины пути, увидел, что один из ботов повернулся в мою сторону, раскручивая хлыст-шокер. Будто в замедленной съемке искрящийся провод рассёк воздух, устремившись прямо ко мне. Напрягая все силы, попытался уклониться от него, подпрыгнув и сделав нечто вроде кувырка, что когда-то сдавал на уроках физкультуры. Получилась весьма недурно: перелетев через хлыст, я сумел удачно приземлиться и вскочить на ноги до того, как второй удар машины попал в цель.

Миновав двор, я на максимальной скорости взлетел по лестнице, до конца не понимая, что же смогу сделать с громоздким баннером, установленном на прочном, хоть и старом каркасе. Оказавшись наверху, я взглянул вниз: боты успели так избить бедного Билла, что тот едва стоял на ногах. И юный террорист всё ещё сдерживал их натиск, подкрепляя взмахи шокера отборным матом.

– Что же делать? Что же делать? – я пытался найти какую-нибудь арматурину, чтобы подцепить баннер и свалить его вниз, но ничего, подходящего под ногами, не было. В сердцах пнув каркас, я попросту навалился на него всем телом.

Как же глупо это выглядело со стороны: худой парень в больничном халате, пытается толкать трехметровый рекламный плакат, в надежде сдвинуть тот с места. Полная чушь. Но я прекрасно понимал, какую глупость совершаю, но тем не менее всё равно толкал его изо всех сил. Уперевшись ногами в перила лестницы, буквально отталкивался ими, пытаясь хоть чуть-чуть сдвинуть громадину. К моему искреннему удивлению, конструкция поддалась: с громким скрипом ржавые болты начали вибрировать в креплениях, изгибаясь. Не веря собственным глазам и обливаясь потом, я постепенно сдвигал громоздкий баннер.

Сначала петли крепления изогнулись, а потом с визгом лопнули. В разные стороны разлетелась металлическая крошка и болты. То, что вначале казалось не реальным даже мысленно, воплощалось всё лучше и лучше. Поэтому набрав побольше воздуха, я с криком вдавил ладони в каркас: позади раздался протяжный вой перил, а потом тяжёлая конструкция накренилась и сошла со своего места.

Повалившись на лестницу, я судорожно вдыхал и выдыхал сладкий воздух. Каким же вкусным он мне тогда казался. Будто я впервые по-настоящему дышал. Сквозь прутья напольной решётки мне было прекрасно видно, как упал рекламный плакат: грузно врезавшись в землю он подмял под себя трёх ботов и поднял клубы пыли.

Шокированный произошедшим Билл не успел увернуться от очередного удара пирамиды, но Томми вовремя пришёл ему на помощь, подставив «деревянный щит». Хлыст проехался по доске, оставляя опалины, но так и не коснулся человеческой кожи. Как раз в это время очухался Билл и, выскочив из-за щита, приложил уже самого бота шокером: голубые разряды разошлись по всей поверхности пирамиды. От бота повалил дым, и, вспыхнув, пирамидка завалилась назад.

Тяжело дыша, парни одновременно подняли головы и увидели меня. Окинув взглядом остатки каркаса, торчащие у лестницы и рухнувший щит, Билл устало повернулся к Томми и расхохотался:

– Я же говорил, что он – кретин, да? Так вот, я ошибся. Он – просто больной ублюдок.




Глава V – Грехи


Пар всё ещё продолжал валить из полицейского бота, но бандиты уже начали осторожно выбираться из угла. Отвернувшись от увиденного, я перевернулся на спину и с наслаждением начал вдыхать сладкий воздух: ветерок приятно обдувал лицо, покрытое потом. Прилипшие ко лбу волосы пришлось смахнуть рукой в сторону, чтобы не мешали:

– «До чего же я устал. Всё тело ломит от жара, а теперь ещё добавилась и новая головная боль в виде уничтоженного государственного имущества. А ведь мог спокойненько сдаться СГК, а потом сидеть у себя на кухне. Зачем они приезжали в больницу? Поговорить, зачем же ещё? Какие-нибудь тупые вопросы задавали бы. Но нет, я решил свалить, и теперь лежу, чёрт его знает где, прямо посреди антитеррористической операции. Господи, может это всё сон?..»

Но реальность не терпела, когда её называли вымыслом. Не спешила истаять под напором моих наивных чаяний и надежд. Картинка реальности вновь начала подёргиваться, расплываться: тёмные облака вращались, периодически вытягиваясь в длинные щупальца незримых тварей. Они тянулись ко мне в молчаливом крике.

Космос звал меня, умолял вернуться домой. Пустота… она искала меня…

***

Тьма беспамятства мягко отпустила моё сознание, открыв передо мной пологий склон, покрытый зелёным ковром с вкраплениями синих и розовых цветов. Он простирался на многие метры вперёд, до русла реки. Привлечённый видом живой, весёлой воды, я сделал первый шаг.

Мягкая трава примялась под моими ногами, приятно щекоча кожу стоп. Посмотрев вниз, я понял, почему чувствую её. На мне не было ни привычных ботинок, ни тапочек, подаренных олдскульным дедом. Даже носков и тех не было.

Я шёл по траве босой, собирая капли росы и по-детски улыбаясь. В памяти мелькали прогулки по парку с отцом: высокий, как гора, он крепко держал меня за руку, рассказывая о деревьях, кустах и белках. Больше всего я любил последних. Маленькие негодницы всегда норовили, что-нибудь стиснуть или вымолить у прохожих закуску пушистыми хвостами. Перепрыгивая с ветки на ветку, белочки следовали за нами, а я смеялся, следя за ними.

Но вокруг не было ни белок, ни деревьев, лишь впереди, у самой реки, виднелась одинокая плакучая ива. Погружённый в воспоминания я не заметил, как оказался рядом с ней. Вода игриво плескалась у корней, обдавая их искорками капель. Глубоко вдохнув чистый, природный воздух, я сел на берегу. Опустив ноги в холодную воду, сорвал рукой пару травинок, как в детстве, и засунул одну в рот, едва прикусив стебель:

– «Фу! Какая горькая!»

На вкус она оказалась противной. Хотя на фоне журчащей воды и тёплого весеннего ветра, это показалось лишь досадной мелочью. Выплюнув её, я лёг на травяной ковёр и вгляделся в небо… тёмное, глубокое и звездное:

– «Ого! Сколько звёзд! Никогда столько не видел…»

Не знаю, сколько пролежал на берегу, ища знакомые созвездия. Но когда тёплый ветер сменился порывом ледяного, на востоке уже загорелась заря: фиолетово-чёрное небо уступало место жёлтому, медленно поджигающему небеса.

Потревоженный холодным ветром, я приподнялся на локте и огляделся: совсем ещё недавно зелёная трава превратилась в жёлтые колосья пшеницы. Я лишь раз видел их в живую, ещё в детстве. Теперь же передо мной простиралось бесконечное море золота. Играя с ветром, колосья качались, волнами переливаясь по всему склону.

Первый луч розового солнца прожёг ночную тьму, озарив небо. Повернув голову в его сторону, я наблюдал за восходом. Вокруг летели кометы, машущие мне яркими хвостами и несущие внутри своих ледяных панцирей тайны, которые в тот момент мне очень сильно хотелось познать.

Посмотрев под ноги, я понял, что уже не лежу на берегу, а летел в космосе. Вокруг куда ни глянь, ярко горели звёзды, но даже они склонялись пред пламенем древа. Плакучая ива, что недавно росла на берегу, теперь устремилась ввысь. Огромный ствол исчезал в космической бездне, а ветви накрывали собой целые созвездия.

– Великое Древо… – слово само скользнуло на язык.

Оно пылало белым, очищающим огнём. Сердце в груди яростно билось, отзываясь истиной радостью. Я будто увидел то чего всегда искал. Нечто неописуемо могущественное, и целостное, не признающее грязь и порок. Ярчайшее пламя совершенно не пугало… всякий ищет подтверждение своей веры. И я не был исключением.

До конца не веря тому, что вижу, я ошарашено отступал назад: яркость белого огня, резала глаза и иссушала кожу. Языки пламени поджигали звёзды, а дым создавал галактики. На его фоне, я почувствовал себя полным ничтожеством. Чем-то таким, что не заслуживает даже слова. Пытаясь провалиться сквозь космос, лишь бы не видеть его, не ощущать, как оно смотрит, сквозь меня. Я отступал, пока не упёрся во что-то. Рука отца легла мне на плечо, а добрая улыбка согрела моё вырывающееся из груди сердце.

– Вот ты и пришёл ко мне… – потусторонний космический ветер принёс далёкий голос. Он казался таким глубоким и спокойным, будто вся мудрость бытия сконцентрировалась в нём. Позабыв обо всём на свете, я отвернулся от отца и весь обратился в слух.

– Тебе не нужно бояться. Знай, ты живёшь правильно. Один из немногих, что ещё остались на Земле. Последняя искра радости для меня… – космическая ива или же Великое Древо говорило со мной. Не со звёздами, такими яркими и горячими, что могли иссушить океаны человеческой скорби. Не с космосом, что вместил в себя всё сущее. Она говорила именно со мной – мелким червём, копошащимся в грязи нового мира. Белые языки пламени разглядывали человека стоящего у самого корня. Едва соображая, я задал единственный вопрос, что бился в голове:

– Что ты?

– Ты знаешь, что я, – ветер сдувал мириады звёзд, тут же разжигая новые.

– Ты Бог? – слёзы потекли по моим щекам. Даже не задумываясь, я упал на колени, склонившись перед деревом. Тогда я был сломленным погрязшем в самокопании юнцом. Новому Богу хватило одного толчка. Жалкая сгорбленная человеческая фигура перед необъятным могуществом Древа. Пожалуй, это могло быть поэтично, если бы этой фигурой не был тогдашний я. Жалкое зрелище…

– Лишь то, во что веришь! Не больше, не меньше! – гремело в ушах.

– О! Я верю! Всегда верил!!! Боже, как же я рад! Но почему ты явился мне?



Северные ветра, уже дуют.

То, что не родилось, не дышало

и не видело, уже рядом.

Ты – рождённый в пустоте, стань взглядом.

Обратись огнём иль словом,

пока тьма в одиночку воет

над долиной скорбной тени,

иссушая веру в весенний трепет.

Ты будешь глазом, ты станешь ухом,

пока не обратишься страхом.

Вернись мечом карающим

иль ветром засыпающим.

Стань одним иль многими,

но не убоись пустоты.



– Что? Я… я не понимаю! Ты выбрал меня? Для чего? – холодный ветер ударил в грудь, сорвав меня с места. Безграничное Древо отдалялось. Его пламя всё также лизало созвездия, но голос слабел:

– Слушай сердце и поймёшь! Что не… – очередной сильный порыв ветра припечатал меня к земле. Не в силах поднять головы, я всматривался в утреннее небо, но Бог уже исчез. Лишь плакучая ива качала ветвями, играя с северным ветром.

Так Стив нашёл Бога… или Бог его?.. Не думаю, что по прошествии всех этих лет это имеет хоть какое-то значение для меня.

***

Открыв глаза, я резко поднялся с земли. Как оказалось, слишком резко, слабость придавила меня, едва не уронив обратно. Испугано схватившись за первый попавшийся предмет, я сумел удержаться. Скосив взгляд в его сторону, понял, что это железный стол. Да и сам я не стоял, а сидел на рваном матрасе, прямо на полу. Так что про землю я тоже соврал.

Не понимая, где нахожусь, я огляделся. Матрас лежал в небольшой обшарпанной комнате, здесь не было ни настенных панелей, ни датчиков, ни сенсоров виртуала. В общем, ничего от современной инфраструктуры. Только голые стены с облупившимися и выгоревшими обоями. Да-да, именно обоями. Уж не знаю, в каком году их наклеили, но явно задолго до того, как познакомились мои дед и бабка. Повернув голову, заметил слева от себя окно из самого обычного стекла и пластика. За ним виднелась серая многоэтажка с такими же окнами. Просто экспресс в далёкое прошлое:

– «В каком году запретили пластиковые окна? В шестидесятых? Боже, где я на этот…» – неожиданный укол в сознании обрубил все мысли. – «Бог! Я ведь только что разговаривал с Богом!!!» – подскочив с матраса, я начал нервно расхаживать по комнате, уже не обращая внимания на окружение. Все мои мысли были сосредоточены на видении. – «Что это было? Сон или…»

Прислонившись к стене, я схватился руками за голову и, медленно съехав на пол, закрыл глаза. В мозгу мгновенно вспыхнул образ величественного белого дерева. То есть горящего дерева, конечно же. Этот огонь определённо был белым. Ведь именно этот цвет всегда ассоциируется с Богом. Удивительное совпадение, но крошечное сомнение тут же забылось.

Неожиданно скрипнула дверь, вырвав меня из ступора. В комнату заглянул и спросил:

– Уже проснулся? Хорошо, идём, тебя Билл зовёт.

– Что? Билл? – я не до конца понимал о ком идёт речь.

– Да-да, он! – тут лицо парня вытянулось, не хватало разве что вспыхнувшей лампочки над головой в сопровождении неоновой таблички с восклицательным знаком. – А! Ты ведь не знаешь, как его зовут. Тупанул, звиняй. Это парень вот такого роста, – помахав ладонью чуть выше собственной макушки, начал объяснять Томми, – с пирсингом в носу. Вечно бесится и матерится!

Последняя фраза заставила меня улыбнуться, ведь точнее Билла и не опишешь. Дёрганный друг Дика, что тут ещё сказать. Поняв, что отлично помню всю их компашку, в том числе и то, что они террористы, я заставил себя ослабить лицевые мышцы и снять улыбку. Всё это совсем не сон:

– «Что же со мной творится?»

Тяжело вздохнув, я поднялся на ноги и хотел было пойти к выходу, как понял, что не только не связан, а вообще нахожусь без охраны.

– Эй! Не знаю, как тебя зовут, – кривя душой, соврал я, – но почему меня развязали? Разве вы – не похитители?

Видимо что-то в моём удивлённом тоне, заставило парнишку сконфуженно замяться. Похоже он и сам до конца не понимал этого. В итоге он выдал следующее:

– Томми, зови меня так или просто Том, как хочешь. А насчёт этого, – он пальцем указал на мои руки со следами от верёвок, – мы у чёрта на куличиках, да и ты ведь нам помог, какой смысл тебя связывать. Давай уже шевелись, нужно поговорить.

Поддавшись на невинную улыбку парня, я откинул сомнения и пошёл следом. Выбравшись из заброшенной квартиры, мы пересекли небольшую лестничную клетку и вошли в другую. За синими дверями оказалась просторная трёхкомнатная квартира старой планировки. Как и та, в которой проснулся я, эта была полностью запущена. Весь дом был явно довоенной постройки. Уже начав догадываться, где мы находимся, я следом за парнем вошёл на «кухню». Почему решил, что это кухня? Прямо посредине комнаты стоял широкий покосившийся стол, за которым сидели все знакомые мне личности: Глор, Билл и Большой Ди. К ним же присел и Томми: протянув руку Дику, он поздоровался. Похоже, тот только пришёл.

– Какого вы его развязали?! – подтверждая мою догадку, выкрикнул бугай, подрываясь вскочить.

– Да сиди ты! – ухмыльнулся Билл. – Этот «андроид» замочил трёх ботов. Прямо в щепки, чувак!

Видя, что Ди не очень понимает о чём речь, он поспешил рассказать ему историю побега. Оказалось, что после того, как я сбросил рекламный плакат на полицейских роботов и благополучно вырубился, бандиты протащили меня и раненую Глор до спрятанной в ангарах тачки на левитационных панелях. И прямо на ней свалили со складов, вот только не успели улететь далеко. Полиция под предлогом антитеррористической операции перекрыла целый район города: ни выехать, ни въехать невозможно. Теперь мы сидели в заброшенном ещё в прошлом веке доме, предписанном на снос, как не подлежащего реконструкции. Как это водится, бумаги подписали давно, но дом так и продолжал стоять, сверкая облупившимися стенами и эффектным пентхаусом, захваченным голубями. Видимо корпорации, что восстанавливали страну, не дотянулись досюда, а, может, просто райончик был не самый перспективный и о нём проще всего было просто забыть.

По словам Билла, выходило, сидеть нам здесь ещё минимум пару дней. После чего полиция будет вынуждена открыть район. Тогда-то меня и повезут к боссу. Такие себе перспективы лично для меня.

– Чего?! Так вы меня всё ещё хотите куда-то везти? – справедливо возмутился я.

– Слушай, чувак. Понимаю, хреново звучит, но я замолвлю за тебя словечко. Нам нужны такие безбашенные парни, как ты.

– Подожди, подожди! Я не собираюсь дальше вам помогать, – я медленно отступал к двери. – У меня просто не было выбора, без вас я бы не выбрался, но…

– Никаких, но! – зарычал Дик, вставая из-за стола. – Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! – с этими словами он схватил шокер, всё это время спокойно лежащий на столе, и рванул ко мне. Как ни странно, но я оказался быстрее и успел выскользнуть в коридор.

За пару секунд оказавшись на лестнице, я помчался вверх по ступенькам. Соображая на ходу, решил, что летающая тачка должна стоять там, а не внизу. Прятать её где-то во дворах, они бы не стали: глупо оставлять так далеко, если гораздо проще оставить на крыше. Молясь Богу или дереву, я даже не до конца понимал кому именно, быстро добежал до ржавой двери, ведущей на крышу.

С разбега врезавшись в неё плечом, хотел сразу же побежать дальше, но она не поддалась. Вместо этого жёсткой отдачей обрушилась на плечо, отбросив меня в сторону. Потирая ушибленную руку, я взглянул на ручку: на двери висел крупный замок с ID панелью, нечто среднее между сенсорами старых телефонов и современными ключ-панелями. Для разблокировки нужен отпечаток пальца и потожировой след – двухфакторная защита, надёжная вещь.

– Гадство! – в сердцах выплюнул я, тут же мысленно извинившись перед Всевышним за мимолётную слабость. Меня не остановил даже громкий топот приближающихся бандитов. Скорее инстинкт, чем обдуманная реакция на ругань. Как будто мне больше не о чем было думать! Билл и Дик явно не обрадовались моему решению соскочить:

– «Они реально думали, что я останусь с ними и с улыбкой дам себя увезти к непонятному боссу? Ну, уж нет!»

Поддавшись панике, я схватился за замок и начал тянуть. Естественно, это выглядело полной глупостью, но у страха глаза весьма велики. А приближающиеся шаги, не оставляли мне времени, как следует подумать. Поэтому, не отдавая себе отчёт в том, что творю, я с упоением тянул на себя металлического сторожа, пытаясь разорвать его цепкие объятия. Сначала ничего не выходило, пальцы едва не соскальзывали с корпуса, а шум за спиной становился всё ближе:

–Давай! Со щитом же получилось, значит и тут выйдет! Давай, да-авай, дава-а-ай!!!

С громким скрежетом, крепление замка вылетело из двери. Ошалело проводив взглядом так и не поддавшийся мне замок с болтающейся на нём петлей, я пинком распахнул треснувшую дверцу. От удара, та с грохотом врезалась в стену, едва не слетев с петель. Даже не пытаясь думать, как мне всё это удаётся, выскочил на крышу. Улыбка растянула губы, угадал! Прямо передо мной стояла тачка бандитов, накрытая серой тканью. Она призывно поблёскивала дисками.

Я уже собрался сделать шаг вперёд, свобода была так близка. Но всё пошло не по плану, в позвоночник воткнулся твёрдый стержень и по ушам ударил резкий жужжащий звук. Разряд, впился в тело, пронзая спину, сокращая мышцы и обжигая кожу. С надсадным криком, скорее даже воплем, я полетел на бетонный пол крыши. С трудом перекувыркнувшись через голову, каким-то чудом вновь оказался на ногах. К тому же на целых три шага ближе к машине. Разве это не успех?

– Чего?! – прокричал сзади Дик. Кажется, в его голосе слышалось удивление. Оно и понятно, ведь я смог устоять на ногах после удара его любимым шокером. Как говорится, держи сюрприз, бугай! Машинально развернувшись, я лоб в лоб столкнулся с Биллом. Его кулак воткнулся в мою скулу, но и в этот раз я не упал. В отличие от Большого Ди, он не весил центнер, так что я почувствовал лишь тупую боль в зубах. Неприятно, но более чем терпимо:

– «Всё, как тогда. Снова кто-то пытается отнять у меня крестик и смыть в унитаз! Подставь правую щёку, если получил по левой…»

Неловко отступая от противника, я старался защититься от ударов, сыпавшихся со всех сторон, но сам не отвечал. Просто не мог поднять руку на другого человека. Это было запрещено. Сейчас вспоминай это, едва сдерживаюсь чтобы не выдернуть у себя пучок волос. Как же глупо я себя вёл перед лицом явной угрозы свободы и вероятной угрозы жизни. Глупо, но зато в рамках веры, ведь проще следовать навязанным канонам, а не инстинктам самосохранения. Тогда естественно я о таком не размышлял, просто Верил. Этого хватало.

– «Они никогда не слушают», – чужеродная мысль проникла в голову. Он впервые проявил себя так явно, но я был слишком испуган и взвинчен чтобы осознать вмешательство. Принял слова, как свои собственные.

– «Да, решают всё силой или деньгами, наплевав на мораль и порядок. Душа, вера, честь – всё это скомкано и выкинуто на свалку. Треклятый мир».



Не успев уклониться, я получил коленом в живот. Сразу же сложившись пополам, чуть не выплюнул лёгкие, но всё-таки удержался на коленях. Сердце так громко билось в груди, что едва не вылетало из неё, а парень с пирсингом уже вновь замахнулся ногой. Я чудом успел подставить локоть, смягчив удар, но всё равно отлетел назад, упав на спину. Билл навис надо мной, весь взъерошенный, с раскрасневшимся лицом и потом на лбу. Он не улыбался, в глазах читалось нечто, похожее на жалость:

– Даже сопротивляться не будешь?

– Насилие – это грех, – отвечаю, сплёвывая кровь. Меня бьют, я не сопротивляюсь. Мой уклад жизни и всё что дорого в ней против жалких побоев. Я просто не мог уступить. Был слишком горд и слаб, чтобы защищаться наперекор.

– [Абсурд! Иррациональное поведение, склонность к абсорбции эмоциональных всплесков. Какой странный носитель…] – едва уловимые обрывки мыслей на грани восприятия, они даже не откладывались в памяти. Он не хотел делиться ими, просто рассуждал сам с собой, отрезав меня.

– «Как же вы меня достали! Вы все…» – на долю мгновения лицо парня исчезает, передо мной вновь появляется горящее дерево. Реальное и нереальное сливается, и вот уже Билл говорит голосом космической ивы:

– Те, что не видят истину, должны открыть глаза.

– [Мразь! Свали из его головы! Я здесь – хозяин!] – вновь огрызнулось безумие, оставшись без внимания с моей стороны.

– Не видят? Да, они и вправду слепы! Боже, как же они ошибаются! Они не слышат тебя, не видят и не верят! Они все слепы! – кричу исступлённо Богу в ответ.

Ведение рассыпается осколками стекла в пластиковой раме. Я стою на ногах, а Билл лежит на холодном бетоне. Из его рта течёт кровь, а в глазах больше нет жалости, лишь пламя гнева. Но почему он лежит?

– Грёбаный ушлёпок! – подтверждая мои мысли, кричит пирсингованный, с усилием отталкиваясь ботинками, чтобы отползти от меня. – Уже не грех, да?!

– [О! Кажется, ты мне подыграл старпёр, что же мои благодарности, идиот. Решил купить его мечтой? Ну-ну, посмотрим, чья возьмёт!] – продолжало изгаляться безумие над моими попытками удержаться за веру.

– «Не может быть! Это я его ударил? Нет-нет-нет, не может такого быть. Я никогда…» – голова раскалывается и гудит, словно церковный колокол. Мысли путаются, сливаясь в серую мглу. Прерывая мои метания, с боку подскакивает Большой Ди. Размахнувшись, он бьёт шокером прямо мне в грудь: снова противное жужжание и ослепительная вспышка электрической дуги. Твёрдый стержень врезается в рёбра, летят искры. Амбал так торопится на помощь другу, что оказывается слишком близко ко мне. Сквозь боль от ушибленных рёбер, хватаю его за руку, электрическая дуга проносится между нами.

Громкий хлопок, и мы разлетаемся в разные стороны. Я спиной врезаюсь в заднее крыло машины и оседаю на бетон: в уши, словно ваты набили, мир немного качается, но всё ещё могу двигаться. Дик же, нелепо подлетев вверх и перевернувшись прямо в воздухе, падает лицом вниз. Шокер отлетает к дверям, разбрасывая искры.

– Дик! – кричит Билл, поднимаясь. – Слышь меня, братан?! – видя, что амбал никак не реагирует, он разворачивается ко мне. – Что ты наделал ублюдок?! Да, я тебя на лоскуты…

Не дожидаясь пока парень с окровавленным ртом закончит мысль, я поднимаюсь, придерживаясь за бампер тачки. Странно, но дышится легко, немного болит плечо и рёбра, а ещё очень хочется есть, но в остальном всё отлично. Словно меня и не били два раза электрической дубиной.

Да, и разве меня било током? Когда Дик ткнул меня ей в спину, я просто споткнулся и упал, потом удар по рёбрам и тоже никакого электричества. Шокер жужжал, как бешеный, разбрасывал искры и кичился яркой дугой, но я не чувствовал ничего, кроме боли от удара палкой. Пусть железной и со штырём на конце, но всё же простой палкой.

– «Меня что не бьёт током?» – всплывает в голове глупейший вопрос, а сразу за ним мир вновь трясёт. Всё смазывается и сужается до размеров ушка иглы. Передо мной река, в ней, как рыбы, плавают сотни шокеров, весело искря и жужжа меж собой. Ветер шепчет мне:

– Время приближается… Стань ушами… Стань глазами… Стань мечом, сын мой…

– [Каким по счёту, урод?] – в этот раз безумие едва ли не изрыгало желчь. Теперь-то я понимаю о чём он тогда говорил, где-то за гранью моего сознания. Но то сейчас, а тогда я даже не услышал его, не прочувствовал всей скрытой в словах боли и обиды. Я не был ушами, глазами и чем-либо из того, что обещало Великое Древо. Новый Бог только начинал понимать меня. Как же давно это было…

Зелёные листья ивы развеваются на ветру, огибая созвездия и туша их. Вместе с ними гаснет свет в глазах Билла. Надеюсь, не навсегда, ведь насилие – это грех.

=====

Пояснения от автора: Фразы заключенные в [ ] главный герой не слышит, их может вспомнить лишь рассказчик – Стив из далёкого будущего. Если текст просто выделен жирным – это странные, чужеродные мысли, которые главный герой чаще всего принимает за свои собственные.




Глава VI – Клетка


Капля холодного пота скользнула в левый глаз. Непроизвольно моргнув, я отшатнулся от смазанного образа перед собой. И едва ли обратил внимание на неприятное жжение, ведь Билл всё ещё лежал подомной. Его губы были приоткрыты, а из горла вырывалось сиплое дыхание. Оно напоминало мерзкий сквозняк, прорывающийся сквозь щели в дряхлом доме.

– «Это сделал я?!»

Искренне испугавшись, я резко разжал пальцы, которыми душил бандита, и вскочил на ноги. Парень лишь слабо вздрогнул и начал давиться надсадным кашлем. Воздух не спешил наполнять его лёгкие. Не смея отвести взгляд, я всё больше отступал, пятился спиной. Мне хотелось кричать от ужаса при виде содеянного, но горло предательски свело спазмом.

– «Но почему? Господи, помилуй меня, я же не мог…»

Кашель перешёл в протяжный хрип, от которого волосы на моей голове встали дыбом, а потом парень отхаркнул кровью. Ощутив что-то склизкое внутри живота, я прикрыл рот, чтобы сдержать рвоту. А Билл, тем временем, распахнул глаза. Его мутный взгляд бессмысленно бродил по небу, но дыхание наконец-то выровнялось. Он всё-таки оклемался. О, чудо!

– «Значит, я не убил его? Он ведь жив, да? Всё хорошо?»

Тошнота всё усиливалась, больничная пижама насквозь промокла от пота, но я не замечал это неудобство. Всё моё внимание приковало к едва живому парню, лежащему на холодной крыше давно заброшенного дома.

– «Нет, нет, не мог. Я не мог сделать такого! Какой ужас, это не правда! Это точно не я!»

В спину уперлось нечто холодное. Непроизвольно обернувшись, увидел машину. Край чехла, ранее полностью скрывающий её, съехал, оголяя холодный металл. Продолжая мысленно отрицать произошедшее, я полностью сорвал его, отбросив в сторону. Больше не глядя на человека, которого чуть не задушил, почти бегом обошёл гладкий корпус и открыл дверцу. Но как бы ни старался не замечать сипящий свист, издаваемый Биллом, привлекал всё больше моего внимание с каждым разом.

Бандит слегка приподнялся над поверхностью крыши и теперь сплёвывал густую кровь, таращась на меня. Его пустые глаза медленно наполнялись чем-то очень тёмным. Испугавшись, я отвернулся, неловко упав на сиденье. Тёмный, вязкий мрак его глаз замер перед моим внутренним взором. Я не видел руля и лобового стекла прямо перед собой, мой мозг выдавал лишь одну картинку: окровавленное лицо с длинной тёмно-красной нитью слюны у края рта. Образ разгонял все иные мысли, чувства и эмоции, оголяя бьющийся нерв. Хоть я и не смотрел на дело рук своих, но всё равно видел набухающую гематому под глазом и сломанный нос, свёрнутый набок.

– Нет!!! – в сердцах я ударил руль, затем ещё и ещё раз. – Нет! Нет! Нет! – Сцепив пальцы на тонком пластмассовом кольце, обтянутом искусственной кожей, сжимал его всё сильнее. Под побелевшими костяшками послышался протестующий скрип, а затем треск. Опомнившись, я посмотрел вниз. Руль был смят в бараний рог. Его хоть и пластмассовая, но достаточно крепкая поверхность изогнулась, раздавленная, как податливый пластилин. Отчего-то мне стало смешно. На краткий миг, забыв о Билле, я провёл пальцем по изогнутому рулю и нервно рассмеялся:

– Кажется, я действительно схожу с ума, – я не понимал, говорю ли это вслух или только думаю. Отбросив пугающую бездну безумия, я захлопнул дверцу и открыл бардачок. Из узкого паза с изящной подсветкой выехал небольшой ящичек. Среди смятых упаковок шоколадных батончиков и гамбургеров, лежали ключи. Откуда я знал это? Всё просто! Большой Ди видел, как Томми бросает ключи в бардачок. А если видел Дик, то видел и я. Видите, как всё просто! Совсем не похоже, что Стив сходил с ума, о нет! Он был самым обычным парнем, угоняющим тачку у террористов. Абсолютная обычная ситуация!

Удержавшись от очередного круговорота мыслей о безумии, я ограничился коротким смешком. Завёл машину и включил левитационные панели. Двигатель тихо шуршал, под капотом (или где он там был в этой колымаге). С лёгким толчком, колёса оторвались от крыши и, вдавив газ до упора, я сорвался в небо. Возблагодарил Бога за водительские курсы, пройденные ещё в старшей школе, их точно придумали для таких ситуаций. Ведь как ещё можно объяснить, что чернь, вроде меня, обучили управлять летающей тачкой, на которую я в жизни не накопил бы.

Посмотрев в боковое зеркало, успел заметить появившихся на крыше Томми и Глор. Они бросились на помощь Биллу:

– «Что же, надеюсь, им удастся помочь ему. Пожалуйста, пусть они справятся! Молю! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Я не хочу, чтобы всё это безумие навечно испачкало меня во грехе. Единственное чего я хочу это оказаться у себя дома. В маленькой квартирке с диваном, теликом и парой цветов…»

Так и решив, я пристроился на дорогу, ведущую к дому. Почему-то вокруг было мало машин. Если обычные тачки ещё курсировали внизу, то левитирующих, как «моя», не было видно вовсе. Ощущая себя бельмом на глазу всего города, я решил приземлиться на обочине и перейти в режим поездки. Возможно, если бы эта идея пришла в мой воспаленный ум на минуту раньше, всё сложилось бы иначе. Но уже ничего нельзя изменить: патрульная машина включила сирену и, резко вывернув из проулка, устремилась прямо за мной.

– Жёлтый левимобиль, немедленно сядьте и заглушите мотор! – громкий голос из динамиков оборвал все мои мысли. Растерявшись, я чуть не приземлился прямо на проезжающий подо мной автомобиль. В последний момент опомнившись, свернул в сторону и под гневный вой сигналов опустил машину на обочине:

– «Ну, и что им говорить? У меня ведь ни прав, ни документов. Лечу в грязном халате на голое тело, да ещё и тапочки где-то потерял. Вот чё… ох… Прости, Господь, раба своего, Стива», – чуть было не ругнувшись, я посмотрел в боковое зеркало. Офицер уже вышел из машины и шёл ко мне. В руках он сжимал пистолет и что-то сообщал по рации.

– «Почему он так переполошился? Я что что-то нарушил?» – на душе стало не спокойно. Сразу же вспомнилось необычайно малое количество автомобилей вокруг. – «Я ведь единственный кто летал, да? Я о чём-то забыл, да?»

Тем временем, патрульный обошёл машину по широкой дуге, выставив перед собой парализатор. Вы ведь помните, что им запрещено таскать боевое оружие? Осторожно заглянув в боковое окно, и убедившись, что я просто сижу, он громко прокричал:

– Руки покажи! Вверх руки поднял!

Послушно выполнив приказ, я прижал руки к лобовому стеклу. Офицер, немного успокоился и шагнул ближе. Шаг за шагом он подошёл к машине и быстрым движением открыл дверь. На мгновение он явно опешил, поняв, что сижу в одном халате, но стоит отдать ему должное – быстро взял себя в руки и вновь заорал:

– Вылез наружу! Без резких движений! Медленно, я сказал!

Под «мотивирующие» окрики, я выбрался из машины, уперся руками в капот, широко расставив ноги, и приготовился к обыску. С другой стороны тачки показался второй полицейский. Так же, как и первый, он держал в руках шоковый пистолет по прозвищу парализатор и не сводил с меня влажных глаз.

– «Да что здесь происходит?! Я что какой-то особо опасный преступник?» – я начал злиться, что обычно мне не свойственно. Но постепенно стало привычным.

– За что вы…

– Заткнись! Стой смирно! – не дав мне и слова вставить, офицер довольно грубо прошёлся рукой по халату, но быстро понял, что тот действительно надет на голое тело. – Руки за спину!

– Да, что я сделал-то? – я попытался вернуть контроль над ситуацией, но тут же получил болезненный тычок под рёбра. Неудачная попытка оказалась.

– Молчать! Вы арестованы за нарушение комендантского часа и ограничение на полёты! Руки за спину! Быстрее, если не хочешь схлопотать ещё!

– Хорошо, хорошо, офицер, – я послушно завёл руки за спину и уже через миг на запястьях стянулись гибкие наручники. – Я не знал о комендантском часе.

– Вы можете хранить молчание! Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде… – офицер нагнулся к самому моему уху и добавил. – Так что закрой свой рот, пока я не выбил тебе зубы при сопротивлении аресту.

***

Участок находился поблизости: двухэтажное здание из вездесущей металлокерамики и бетона, казалось карликом среди небоскрёбов. Крупная вывеска, растянувшаяся над главным входом, поблёскивала хромом в свете точечных прожекторов. Здание было окружено небольшой стеной и привлекало взгляды высокими окнами, тянущимися от самого пола до карниза под крышей и просторной парковкой. Въехав на территорию через главные ворота, мы с офицерами оказались во внутреннем дворе. Проехав мимо спешащих куда-то полицейских в полной экипировке, завернули на подземную парковку, однако заезжать не стали. Вместо этого, Ромэск или просто Ром (так звали офицера, как выяснилось по дороге), что скручивал меня, остановил машину и, повернувшись к напарнику, произнёс:

– Доведёшь его, пока я припаркуюсь?

– Без проблем, – темнокожий Карлос кивнул и, открыв дверь, первым вышел на улицу. Через секунду он уже заглянул ко мне на заднее сиденье и «вежливо» предложил свалить оттуда на улицу. Не став спорить и накалять и без того горячую обстановку, я вылез из машины и как был в наручниках, так и пошёл перед Карлосом. Этот мужик был гораздо вежливее своего напарника и даже не пытался ускорять меня тычками под рёбра. Хотя, возможно, это было напрямую связано с кучей камер, окидывающих весь участок зорким электронным взглядом. Но не будем плохо думать о нём: просто обычный патрульный, уставший от своей работы – не более того.

В дверях мы столкнулись с целым отрядом полицейских в полной боевой готовности: их грудь и спину закрывали массивные бронежилеты, через плечо были перекинуты короткоствольные автоматы, на первый же взгляд огнестрельные, что не могло не удивить простого горожанина. Лица оперативников были закрыты гладкими шлемами с двумя камерами в районе глаз. Едва ли не оттолкнув меня в сторону вместе с темнокожим офицером, они устремились к громадному бронированному фургону с наклейкой «Департамент внутренней полиции». Следом за бойцами ехали шесть «пирамид»: патрульные боты сверкали маячками и нехотя кружились, вызывая в моей памяти не самые приятные воспоминания.

Внутри участок оказался весьма опрятным, я бы даже сказал почти родным. Сколько раз я бывал там? Двадцать, тридцать… если честно, мне надоело считать на третьем десятке. В любом случае он остался почти таким же, каким я запомнил его два года назад. Правда, в тот раз это было обычное задержание по доносу моих коллег. Кто-то увидел мой крестик, сообщил, куда надо, и вот на пороге фирмы, куда я только-только устроился, засверкали яркие огни патрульной машины.

В этот раз всё гораздо хуже. Из «тёплого» общения с офицерами, выяснилось, что из-за боестолкновения с террористами на складах, район не просто перекрыли, а объявили комендантский час для всех, кто не был в тот момент на работе. Этим с лёгкостью объяснялось столь малое количество машин на дорогах и почти полное отсутствие прохожих. К тому же ввели ограничения на полёты для левитирующих машин, которое я и нарушил. Прибавить сюда, небольшое превышение скорости, странный внешний вид и следы крови, которые офицеры обнаружили на халате. В общем, я оказался далеко не в самой лучшей ситуации. Пожалуй, стоило порадоваться, что при взрыве в церкви мой крестик исчез, иначе увидь они ещё и его, меня тут же приписали бы к тем самым террористам. А с ними у них разговор короткий. В пару пуль.

Как-то так и вышло, что спустя сорок минут после побега из одной клетки я оказался в другой. На этот раз сидеть пришлось на жёстком стуле, прикрученном прямо к полу, мои руки лежали на столе, прикованные к нему прочнейшей гибкой лентой из каких-то очень хитрых полых углеродов. Вокруг небольшая – в метров десять комната с бежевыми стенами и огромным, по местным меркам, зеркалом. На первый взгляд типичная комната для допросов. По углам потолка виднелись шарики не очень-то скрытых камер, а в стол вмонтирован динамик, который продолжал молчать.

Карлос, оставив меня, просто ушёл, ничего не объясняя и не говоря. В фильмах я видел, что детективы часто применяют такой приём: бросают преступника или подозреваемого наедине с собой в допросной комнате и приходят спустя несколько часов, когда клиент уже сам себя извёл вопросами и догадками. Знать то я это знал, но поделать со своей психикой ничего не мог. Мои мысли бесконечно возвращались ко всему, произошедшему за последние день, два:

– «Куда же ты вляпался, Стив? Нужно было спокойно поговорить с теми ребятами, – припомнив сотрудников СГК из больницы, размышлял я, – и сидел бы уже дома. Ел син-пиццу[8 - Син-пицца – стандартная пицца из синтетических волокон. Приставка «син» – добавляется ко всем продуктам и блюдам, выполненным полностью из ненатурального волокна. Термин используется с конца 2080-х годов.] или суши, – от одной лишь мысли о еде, желудок свело болью. – Как давно я ел? Вечером в больнице? Вроде да, какой-то салатик. Вот бы мне сейчас его, – во рту начала скапливаться слюна. Тяжело опустив голову на стол, я тихонько стукнулся лбом о его прохладную поверхность. Жар, донимающий меня ещё со складов, успокоился. Тело ощущалось удивительно легко, дышалось свободно. Несмотря на тычки офицеров и удары Билла и Дика, ничего не болело.

– «Странно это», – выпрямившись, я посмотрел на живот, виднеющийся из-за наполовину распахнутого халата. Едва заметный ранее пресс стал более чётким и фигуристым, но всё равно украшал почти скелета. – «Да уж после спасения похудел я, конечно, круто. Одна кожа да кости, удивительно, что мышцы ещё остались. Я если ещё и голодать также буду, то можно ставить крест и на них. Сколько мне теперь восстанавливаться?» – вспомнив о схватке на крыше, языком коснулся разбитой Биллом губы. Никакой боли, губы были совершенно целы, ни следа от удара. – «Да что со мной творится? Я что теперь, как Росомаха или что???»

Откинувшись на спинку стула, всмотрелся в белый потолок. Перед глазами плыло космическое дерево и его странные слова:

– «Что они значили? Если это правда Бог, то я какой-то избранный, как пророк, или кто?» – вспомнив окровавленного Билла, я скривился. – «Нет, это не может быть Бог. Чтобы Он заставил меня сделать такое, уму непостижимо. Это скорее… Дьявол?»

Я резко сел прямо, вернув взгляд на собственные руки. Внутри всё задрожало, от предчувствия. Мысли устремились в безумной пляске. Взглянув на всё случившееся под другим углом, ощутил, как по спине прошёлся холодок. Если подумать о том, что моё спасение вовсе не чудо, а наоборот. Бог хотел, чтобы я погиб в таком прекрасном месте. Среди таких же добрых людей, слушая голос отца Грегори. Хоть ненадолго, но счастливый. С улыбкой на устах. Но тут вмешалось это космическое дерево или тот, кто скрывается за этим образом…

– [А он не так туп, да, старпёр? Не думай, что тебе удастся переманить его на свою сторону. Мальчишка – мой!] – неосознанная мысль рассекла рассуждения, но тут же была вытеснена другими, словно её и не существовало вовсе:

– «Кто-то спас меня, но зачем? Что если этот спаситель знал, что будет со мной, если я выживу? Я и раньше нарушал законы страны, в которой родился, но, чтобы я нарушил заповеди, немыслимо! Хотя… не укради, а я забрал их машину! Не ври, а я не рассказал всей правды! Не убей, а я чуть не задушил его! Боже! Как я мог не понять этого!..»

Обрывая мой поток сознания, открылась дверь. Подняв взгляд, я увидел человека в жёлто-чёрной форме. Его брюки рассекала жёлтая полоса, а на сухом, будто высушенном лице застыла бесчувственная маска. Боль в висках начала застилать пеленой зрение.

– Вам плохо? Как вы себя чувствуете? – офицер неожиданно для меня с первых же секунд проявил полное участие. Не успев толком войти в комнату, он уже крайне озаботился моим состоянием.

– Голова… Очень сильно болит голова.

– Вы чрезвычайно бледны, постарайтесь глубже дышать. Сара, позови медика и побыстрее, – только после его слов я заметил девушку, проскользнувшую в комнату следом за ним. В такой же форме, разве что без полоски на брюках. У неё были ярко-красные волосы, приподнятые вверх в безумной феерии лака и тонкой белой ленты, хитро вплетённой в пряди. Тонкую талию, элегантно уходящую в приятные глазу бёдра, спрятанные за слишком свободными брюками. Её грудь мерно поднималась при дыхании, вызывая вполне очевидные чувства у такого затворника, как я. Вовсе не ведая о моих мыслях, девушка кивнула начальнику, коротко мазнула по мне взглядом и вышла, закрыв за собой дверь. Логично было предположить, что он не мог быть рад моему побегу.

– Вам в ближайшее время окажут требуемую помощь, а пока представлюсь. Старший офицер Службы Гражданского Контроля – Марек Зелински, – мужчина говорил сухо, но крайне вежливо. В какой-то устаревшей, но цепляющей манере. Вглядевшись в хмурое лицо, я его узнал, именно он с командой приезжал в больницу несколько часов тому назад. Смутная догадка обратилась бегом роя неприятных мурашек по спине.

– Я Стив, Стив Виндсикер, но вы, наверное, и так знаете… – он в ответ кивнул и осмотрелся. Дольше всего его взгляд останавливался на огромном зеркале на стене, размышляя о чём-то своём, он недовольно цокнул языком, но уже в следующее мгновение вернул взгляд ко мне. – Знаете что-нибудь о «Ветре свободы»?

Видимо, удивление было написано на моём лице очень крупным шрифтом. Этот Марек будничным тоном задал настолько прямой вопрос, что я просто не успел взять себя в руки, попросту опешив. Не зная, что и сказать, я пытался подобрать слова, а он тем временем продолжил говорить:

– Значит, знаете. Это облегчает дело.

– Постойте, я ничего не делал? То есть, они схватили меня и привезли на тот склад, но я ничего плохого не сделал… – тут я и осёкся. Говорил ли я правду? Не сделал ничего плохого? Серьезно?

– Успокойтесь, я ни в чём вас не обвиняю… – не озвученное «пока что» так и повисло в воздухе. – Кроме, разве что, превышения скорости, нарушения комендантского часа, запрета на полёты и управления транспортным средством без документов, – пришла моя очередь цокать языком, но я сдержался. Он был прав.

Внимательно разглядывая меня, Зелински едва заметно склонил голову, будто расстроившись, что я не проявил чувств. Его правая рука лежала на столе и, называя очередное нарушение, он стучал указательным пальцем о столешницу. Глухой стук каждый раз выбивал искры из моих глаз, подстёгивая очередной всплеск головной боли: вновь вернулось чувство тошноты. По коже бегали мурашки, а он всё говорил и говорил:

– Машина в угоне, к тому же проходит в одном не очень приятном деле об ограблении. На вашей одежде кровь. Кстати, чья она?

– Да, послушайте вы меня! Эти люди, они похитили меня! – тут я сбивчиво, но всё же достаточно подробно рассказал обо всём, что творилось за последний день или даже два. На всякий случай опустив всё, не связанное с делом, например, мои разговоры с космическими деревьями, попытку убить Билла и всё такое… странное. Из рассказа выходило, что я – жертва, едва ускользнувшая из лап чудовищных бандитов.

К моменту, когда я закончил говорить, уже вернулась Сара в сопровождении пожилого мужчины в голубом халате с белым чемоданчиком в руках. На чемодане, к слову, красовался большой красный крест. Разложив его содержимое на столе, медик померил мне давление, посветил фонариком в глаза, измерил пульс и вынес вердикт:

– Общее ослабление организма, истощение и обезвоживание. Ему нужен крепкий сон, тарелка супа и горячий чай с тремя ложками сахара. А пока вот, – достав из чемоданчика серый тюбик, врач высыпал на ладонь две жёлтые капсулы, – поможет унять головную боль, но я бы советовал отложить допрос до завтра. Пусть отдохнёт, офицер.

– Спасибо за работу, – кивнул доктору Марек. – Сара, проводи врача и принеси нам бутылочку воды и… – мельком посмотрел на меня, – не знаю, что-нибудь из местной столовой. Пусть пожуёт.

Проводив вышедших в коридор взглядом, офицер вновь обернулся ко мне. Взяв со стола таблетки, протянул их в мою сторону, но тут же спохватился. Мои руки всё ещё были прикованы к столу. Секунду поразмышляв, мужчина извинился:

– Совсем забыл, подождите секунду. Голосовой ввод: Марек Зелински, удостоверение № 482 246, запрос на управление, – привод дополненной реальности на его запястье моргнул синим светодиодом, став активным. Мужчина быстро связался с инфополем участка, его глаза забегали по невидимым мне строчкам. Хотя у него не было никаких дополнительных устройств, ни линз, ни заушной полусферы, что могла бы передать образы напрямую в мозг. Но он, тем не менее, мог видеть допреал. Пытаясь понять, как же он пользуется ПДР[9 - ПДР (привод дополненной реальности) – устройство, позволяющее взаимодействовать с виртуальной реальностью, визуально отображающейся поверх реального мира. Широко применяется во всех сферах жизни человека.], я пригляделся к его виску, но там тоже не было следов от вживления чипа. Офицер СГК, словно считав моё замешательство, слегка улыбнулся и продолжил своё занятие.

– «Магия какая-то, куда он запрятал передающую часть привода???»

Раздался тихий гул и крепление, к которому я был прикован, отщёлкнулось, выскочив из стола. Немного потянув на себя руки, я сумел с лёгкостью вытянуть петлю вместе с полуметровым тросом. Теперь я вполне мог не только таблетки в рот закинуть, но и при желании за ухом почесать. Офицер же встал со стула, смахнув лёгким движением пальцев невидимые мне строчки, и отошёл к зеркалу. Он пристально всматривался в него, задумавшись.

– Вы мне не верите? – спросил я, проглотив таблетки. Офицер чуть наклонил голову, скосив взгляд в мою сторону, но продолжил молчать. Так прошло секунд пять, пока он, наконец, не развернулся.

– Зачем вы сбежали из больницы?

– Я не сбегал. Меня выпустили, инфополе сообщило мне о выписке.

Марек кивнул своим мыслям и выдал очередную бомбу для моей бедной больной головы:

– Это ложь. О выписке нет никакой информации: ни записей в серверной книге, ни протоколов. Хотя один из работников и утверждал, что лично видел предписание. Но документальных доказательств этому нет.

– Вот видите! – я схватился за мелкою оговорку, сразу же вспомнив амбала, подшучивающего о святом пророке, заглянувшем к ним в больничку. – То, что он сказал правда, меня действ…

– Он уже изменил свои показания! – оборвал меня офицер, тяжело вздохнув. – Сейчас он утверждает, что ошибся и никаких данных о вашей выписке не видел. По имеющимся доказательствам, вы просто самовольно покинули палату и скрылись незадолго до нашего приезда.

– Он врёт! Я точно помню, как разговаривал с ним. Он при мне проверил базу и ещё удивлялся, какой идиот вручную вносил данные о моей выписке в четыре утра…

– Как я уже говорил, – он сделал особый акцент на этих словах, ясно давая понять, что не любит повторять дважды, – никаких доказательств этому нет. Только ваши слова.

– Но я… а как же… камеры! Точно там должны были быть камеры и… – тут уже осёкся я, – простите, а зачем вы вообще приезжали в больницу?

Маска безразличия на лице офицера слегка дёрнулась, словно сквозь съехавшее забрало рыцаря в сияющих доспехах, проявилось нечто схожее с испугом. Видимо, серьёзное опасение. Но чего может бояться офицер СГК? Не успел я это обдумать, как следует, мужчина, явно имеющий корни в Польши, ответил:

– На вас был выписан ордер на арест. Вы подозреваетесь в сотрудничестве с террористической группировкой «Ветер свободы».

– Что?!

– После нашего разговора, я доставлю вас в управление для дальнейшего выяснения, – Зелински не обратил никакого внимания на мой выкрик. – Мы возьмём анализы крови на вашем халате, будет полноценный допрос и очная ставка.

– Очная ставка? Какая ещё очная ставка? С кем?! Да, я их впервые в жизни видел!

– Успокойтесь, Стив. Если вы не виновны, вам не о чем беспокоиться.

– Как это не о чем? Вы обвиняете меня в связях с террористами, да за это же казнят без лишних вопросов!

– Смертная казнь, предусмотрена только для членов террористических групп, если не будет доказано, что вы полноценно входите в их ряды максимальное наказание – пожизненное лишение свободы.

– «Стань одним, иль многими, но не убоись пустоты…»

Таблетки не помогали, голова болела всё сильнее:

– «Этот польский эмигрант пытается сказать, что если меня не накачают ядом, то просто засадят в клетку до скончания веков? Почему всё это происходит со мной? Может это сон, кошмар, жуткий чёрный кошмар!..»

Потусторонний голос дерева доносился до меня из глубины бездонной ямы безумия:

– «То, что не родилось, не дышало и не видело, уже рядом».

– [Прямо здесь, дорогуша… прямо здесь…]




Глава VII – Причины и следствия


Голос Зелински становился всё тише, медленно тонул, скрываясь в пучине девятого вала мыслей в моей голове. «Что? Зачем? Почему?» – тысячи вопросов вертелись в этой буре, разрывая меня на куски. А нанизанный на чью-то невидимую руку манекен по имени Марек продолжал что-то болтать. Наверно, тогда он объяснял мне что-то важное. Может быть, и так. Для меня же единственно важным было узнать, кто дёргает за верёвочки. Происходящий абсурд никак не мог быть случайным:

– Кто? – единственное слово, вырвавшееся само собой, прервало монолог офицера. Я не контролировал собственный голос, голосовые связки и язык действовали независимо от моего разума. Я видел всё происходящее, как бы со стороны.

– Что простите? – переспросил меня мужчина. Прерванный на полуслове, он непонимающе посмотрел в мою сторону. Интересно, а он вообще смотрел на меня во время своей «безумно интересной» тирады? Манекены вообще умеют смотреть?

– Кто выдвинул обвинения?

– А вот вы о чём… – место удивления во взгляде вновь заняло безразличие. – Обвинителем выступает администрация города.

– Ого! – удивился я услышанному. – И с чего вдруг обычный проектировщик образов для виртуала удостоился такой чести? – мой голос, интонации и даже типичность построения фраз резко изменилась.

– «Это, правда, говорил я? Может, и к моим конечностям привязаны нити? Но нет, мои губы действительно движутся, лёгкие сужаются, выталкивая воздух, а мысли звучат в голове…»

Взгляд Марека изменился, стал острее, ещё чуть-чуть и можно было порезаться. Медленно открыв рот, он замер и снова его закрыл. Лёгкая улыбка разбила маску: чёрные осколки со звоном посыпались на пол, а через прорехи стало видно истинное лицо. Офицер презирал меня всеми фибрами своей души. Словно впервые увидев, он окинул меня долгим неприятным взглядом, потом развернулся и пошёл вдоль стола обратно к своему стулу. Пальцы манерно коснулись серой металлической спинки, выбивая марш. Каждый удар чётко доносился до моих ушей, но уже не вызывая резкой боли. Обогнув стул, мужчина плавно сел и скрестил руки на столешнице. Уставившись на меня, он чуть склонил голову к плечу:

– Знаешь… – от вежливости в его голосе не осталось и следа, – такие, как ты, всегда строят из себя нечто такое… – Марек покачал кистью в воздухе, подбирая слова. – Большое и обязательно чрезвычайно важное. Но вместе с тем, вы – извечные бедные овечки, на которых все нападают. Иногда даже хочется поверить в очередную слезливую историю, как же вас всегда кто-то обижает, мучает, подставляет… – его голос окончательно исказился, походя в издевательскую браваду, – простите, но меня обижали в школе… – у меня появилось смутное ощущение, что он цитирует какой-то протокол. – Я не хотел этого делать, но он сказал ужасные вещи о Боге. Я не могу носить крестик, вы ущемляете мои права! Я не обязан быть, таким, как вы. И прочий бред!.. – пальцы сжались на крае спинки стула.

– Но вам больше нет места среди нас. Мы выжгли эту заразу, а то, что осталось, сотрём даже из истории рано или поздно. Ты спрашиваешь, кто обвиняет тебя? Я отвечу! – лицо офицера посерело, и лишь угли его глаз в прищуре всё также резали меня на лоскуты. – Я обвиняю тебя. Мы обвиняем тебя. Все остальные обвиняют тебя. Сбежал в больнице? Хорошо… – он уважительно покивал головой, – действительно хорошо. Я не ожидал, что единственный выживший в том взрыве буквально через неделю сможет ускользнуть от меня, но ты это сделал. Потом тебя случайно «похитили» эти ублюдки, – кусочек за кусочком маска вновь возвращалась на лицо. Тон становился ровнее. – Бывает. Можно поверить. С натяжкой, но можно. Но вот в то, что ты случайно или каким-то грёбаным чудом сбежал с места зачистки. Нет! В это я не поверю, мистер Виндсикер!

Слева открылась дверь, и в комнату вошла Сара. Держа в одной руке поднос с картошкой фри и бургером, в другой сжимая бутылку воды. На новый звук повернулся Марек, его лицо вновь стало маской. Лишь глаза выдавали ту бурю эмоций, которая только что бушевала в допросной.

– Замечательно. Поставь здесь, – указал на стол офицер, поднимаясь со стула. – Пусть… подозреваемый перекусит, – его взгляд сказал мне гораздо больше слов. Он уже вынес приговор, и теперь перед ним сидел преступник. Я в этом ничуть не сомневался, хотя тогда ещё и не знал, в чём причина, – а мы с тобой пока что оформим всё с начальством. Нужно, как можно скорее доставить его к нам. Дольше перекрывать район мы не сможем.

Кивнув старшему, девушка поставила поднос передо мной и вышла из комнаты следом за Зелински. В пустой допросной я остался один на один с обедом. Ещё не отойдя от шока после услышанного, я тупо смотрел на горячую картошку, маленькую баночку с двумя видами соуса и худенький бургер с одной насквозь искусственной котлетой.

– «И что это было?» – взяв одну картофелину, я занёс её над красным и зелёным соусами. – «Очередной ярый противник веры, которых я немало встречал и раньше. И что с того?..» – всё-таки макнув её в красный, положил угощение в рот. Яркий аромат и вкус помидоров смешанный с маслом и картошкой расплылся по языку. Лёгкая нотка остроты и приправ, щекотала нос. – «Овечки, крестики… это тоже старая тема. Наговорил с три короба, но по факту ничего полезного. На основании чего завели дело? При чём тут взрыв в… стоп! А ведь Билл что-то говорил про взрыв. Что же там было?..»

***

Так и не вспомнив, что конкретно говорил бандит, я с удовольствием съел всё, что принесли. Вскоре вернулись бравые работники СГК. Сообщив о том, что все вопросы с полицией улажены, и мы сразу же отправляемся в их штаб, вывели меня из комнаты.

Участок был всё тем же: суетились полицейские, изредка по коридорам проезжали пирамидки. Но у меня не было особо времени, чтобы разглядывать окружение. Офицер быстрым шагом пересёк коридоры, и через пару минут мы оказались на улице.

Лениво моросил дождь. Машина, остановившаяся прямо напротив выхода из участка, медленно покрывалась бусинками воды: некоторые, более тяжёлые начинали скоротечную гонку с соседками по ремеслу. Чёрный металл почти не отражал свет фонарей. Тяжёлые тучи, накрывшие город, погрузили улицы в тусклую серость. Невозможно было понять утро ещё или уже день, а может быть и вовсе вечер. Безликая серость отражалась в каплях дождя, падающих на меня.

Следуя за Мареком, я спустился по лестнице, оказавшись перед огромной чёрной дверью машины. С тихим свистом сработал отпорный механизм, и она отъехала в сторону, открыв мне чудесный вид на оббитый мягким войлоком кузов с шестью сиденьями.

– «Апартаменты готовы, сэр. Когда прикажете подать ужин?» – произнёс в голове шутливый голос воображаемого дворецкого. Не сумев сдержаться, я улыбнулся собственной шутке.

– Залезай! Сара, пристегни его.

Обернувшись на звук, я проводил офицера взглядом, как вдруг пересёкся с голубыми глазами. Замерев, с секунду соображал, что же вижу. Два бездонных океана в глубине которых скрывалась такая непроглядная тьма, что даже свет ярчайших звёзд не смог бы разогнать её. В чувства меня привёл нетерпеливый голос девушки:

– Слышал офицера? Давай уже полезай, не тяни резину, – с этими словами Сара сделала шаг вперёд и схватила меня за руку. Наверное, она просто хотела подтолкнуть меня в кузов или и вовсе бросить туда, как мешок с мусором. Правильного ответа я не знаю до сих пор. Знаю лишь, что стоило её руке коснуться моей, как произошло очередное… событие… нет, нечто более яркое. Я снова нырнул в чужую голову…

***

Сотрудник СКГ, подчинённая Марека Зелински – Сара…

Я моргнула, щурясь от яркого свет, льющегося с потолка, и опустила голову вниз. Как же меня нервировали эти световые панели:

– «Кто вообще придумал превратить весь потолок комнаты для брифингов в сплошное световое полотно? Явно какой-то неотесанный мужлан…»

– Вот чёрт… – сладко зевнув, выругался Дилип. Почесав подбородок, скрытый за пижонской бородёнкой, он повернулся к своему другу, второму индийцу в нашей команде – Ебрахиму. – Я ничуть не выспался.

– Сходи, поной об этом нашему офицеру. Посмотрим, как быстро он тебя разбудит, – сострил в ответ тот, расплываясь в улыбке. – Будешь потом по-другому ныть. Без премии-то спать тебе точно будет некогда, начнёшь ишачить только в путь!

– Да, ну тебя, грязный ишак.

– От обрезанного шакала слышу.

– Я хотя бы не перевожу стрелки на начальника. Прогнуться захотел, да? Ну, так считай, прогиб засчитан! – сделав не двусмысленный жест рукой, Дилип Тагор нахмурил и без того кустистые брови и обратился уже ко мне. – Коли речь о начальстве, может, ты…

– Я тебе не начальница, пижон! – этих двоих нужно было постоянно держать на расстоянии. Больно быстро они переходили черту панибратства. Треклятые гориллы!

– Ну, же, милочка! Я же по-хорошему! – возмутился пижон. За его спиной, Ебрахим одобрительно кивал и улыбался мне. – На полном серьёзе, зачем нас собрали в такую рань, а, Сара?

– Срочная миссия. Зелински вызвал меня по прямой линии. Единственное что знаю – это как-то связано с той церковью.

– О! Ишака ему на шею! Нам теперь ещё и с фанатиками разбираться?!

– Ты позоришь предков, – неожиданно сурово произнёс Ебрахим. Насколько я знала, он был выходцем из знатной семьи Фиродия ещё старой Индии. Развал страны и гонения на веру, нанесли непоправимый ущерб их положению. Один тот факт, что бывший наследник знатного рода, оказался простым служакой, говорил о многом. Но, видимо, за всем этим он всё же сохранил некоторые привычки старшего поколения.

– Предков? Это тех, что просрали страну? Этих предков?

Даже если они ошибались, они – твоя кровь. Не стоит гневить предков.

– Чувак, когда я забываю эти твои загоны, ты начинаешь походить на нормального, но стоит тебе открыть рот, как несёт хуже, чем в общажном сортире!

– Как будто ты знаешь, как там несёт! Ты же институт через виртуал заканчивал! Если врёшь, так хоть ври с умом! – Фиродия постучал узловатым пальцем по лысой голове.

Прикрыв глаза, я попыталась вспомнить прекрасный вечер. Дерек наконец-то, набрался смелости пригласить меня в «Ночь среди теней» и это было блаженство. Какой же он классный, не то, что эти гориллы. Чёрт! Я снова думаю о них!

Обрывая мои дальнейшие мысли, открылась дверь, и в брифинговую вошёл Марек. Наш офицер, как всегда, был выбрит, с идеально уложенной причёской – старым добрым пробором, выглаженной формой и уставшим взглядом. Я мало, что знаю о нём, но его серые глаза – это нечто! Стоит ему посмотреть на меня, и я превращаюсь в мелкую девчонку, изнывающую по звёздным певцам или актёрам. Правда сегодня, после встречи с Дереком, эффект был не так силён. Спокойно выдержав его взгляд, я даже не поёжилась. Может я и представила вместо Дерека моего начальника, но всего на секунду. Не более! Себе дороже.

– Здравствуйте, сразу прошу прощения за то, что вырвал вас всех среди ночи. Но у нас есть работа. Все слышали про инцидент с церковью? – Зелински сразу же перешёл к делу, такой уж он человек. Убедившись, что все кивнули или сказали «да», он продолжил. – В этом происшествии выжил один единственный человек.

– Что?! Есть выживший??? Да, ладно! – воскликнул Дилип, прервав тем самым начальника. Резко замолчав, он бросил осторожный взгляд в его сторону и тут же отвернулся, словно сильно заинтересовавшись столешницей. Разумное решение хоть в чём-то.

– Так вот, – Марек и вовсе, решил не заметить выкрика подчинённого, – один человек выжил. Подробности пока не известны, но они поступят на наши ПДР в течение часа. Как только это случится, настоятельно рекомендую ознакомиться с информацией. А пока задача: в составе полной группы прибыть в центральную больницу одиннадцатого сектора. Забрать Стива Виндсикера и доставить на базу. Операции присвоен жёлтый уровень, так что будьте начеку.

– Жёлтый? С чего это? – удивился Ебрахим, опередив меня с вопросом.

– Есть вероятность сопротивления, но к цели запрещено применять летальное и опасное не летальное оружия. Будем брать аккуратно, по возможности соблюдая все нормы и правила. ССКОП[10 - ССКОП (стандартизированный стрелковый комплекс огневого подавления) – специальное вооружение СГК. Имеет два режима стрельбы: боевой и шоковый.] в боевой режим не переключать!

Не успев ещё, как следует, удивиться, я моргнула…

Картинка сменилась, теперь я сидела на переднем сиденье роскошного по меркам управления СГК левимобиля. Коричневый салон, выполненный из упругого пластика, имел текстуру натурального дерева. Панель почти лишена приборов, но стоило взглянуть через допреал и в глазах буквально начинало рябить. Множество показателей, объемная карта и проецируемый на стёкла вид за бортом. Всё это должно было помочь в случае нападения на транспорт. Бронированные панели мгновенно закрыли бы все окна, а проекции позволили бы свободно управлять левимобилем СГК в ручном режиме. Непозволительная роскошь для такого транспорта.

Сейчас за рулём сидел Марек, но не управлял. Офицер погрузился в чтение только что поступившей нам развёрнутой информации по делу. Последовав его примеру, я тоже вызвала перед собой текст. Сиреневое окно всплыло перед взором. Быстро настроив размер шрифта, я углубилась в чтение.

Если не вчитываться в подробности, выходило что мы летим задерживать, едва ли не погибшего. Человек по имени Стив Виндсикер – верующий христианин, множество раз задерживаемый за открытое ношение предметов культа и упоминание запрещённых символов этого самого культа. В общем, далеко не самый примерный гражданин, однако формулировка на основании который мы должны были провести задержание, совершенно не укладывалась в моей голове.

Что ещё за: «… для проведения разъяснительной работы»? Как это вообще понять? Разве СГК занимается такой ерундой? Полиция должна была переговорить с ним, как только он пришёл в себя. Если бы не очевидное падение метеорита, его бы ещё и затаскали по всем инстанциям. Только подумайте: фанатик, взрыв и куча погибших, да от этого за километр воняет терроризмом. Зачем вообще управлению понадобилось проводить с мелким служащим разъяснительные работы?



– Простите, офицер, а что значит эта формулировка? – указав на странный приказ, спросила я.

– Старший помощник, что именно вам не ясно? – серые глаза лишь на миг задержались на мне и скользнули обратно в текст рапортов полиции.

– «Разъяснительная работа». В чём её суть? – пока я говорила, на заднем сиденье послышалось шушуканье горилл. Похоже, не одну меня заинтересовала эта строчка.

– У руководства есть какие-то вопросы к этому… человеку, – в голосе Марека повеяло смертельным холодом, проснулись его демоны. Я уже и забыть успела. Как давно это было? Когда я впервые услышала историю его жизни? Один из сирот, оставшихся в живых после религиозных войн. То, что случилось с его родителями – ужасно. Не хотела бы я быть на месте этого клерка-Стива. Если ему повезло выжить после взрыва метеорита, то явно не повезло, когда за это дело взялась наша группа во главе с Мареком Зелински. А он тем временем продолжил:

– Моего уровня допуска не хватает для подробностей, но раз уж руководство заинтересовалось им, не думаю, что ты увидишь его снова. Простая работа – возьмём в одном месте, доставим в другое и всё. Какая разница, по какой формулировке брать одного из этих убл… одного из них.

Образ офицера расплывается: его голос становится всё тише, а слова теряют смысл…

Наваждение длится недолго, и вот я уже сижу в другой машине. На этот раз это обычный полицейский фургон: Марек сидит за рулём; автопилот выключен. Я отворачиваюсь от начальника и смотрю в окно: мимо проплывают первые этажи многоэтажек, царапающих облака далёкими крышами. Наверно, потому их и прозвали небоскрёбами. Мы приближаемся к центру одиннадцатого района. Вскоре должно показаться здание участка. Именно там по информации из сети СГК находится человек, максимально подходящий под описания неуловимого Стива Виндсикера.

– «Подумать только, простой клерк не только сумел улизнуть от нашей группы, но ещё и буквально растворился на пару дней в грязи своего района. Кто он вообще такой?..»

– Слушайте, как думаете, это он?

Зелински поворачивается ко мне, и снова его серые глаза будоражат кровь. Кажется, у меня даже мурашки появились:

– «Может мне попытаться закрутить с ним? Он вроде гетеросексуал, пусть и гораздо старше меня, но и что с того. Я – не уродина и сумела бы заинтересовать его, но блин. Как-то не хочется начинать такой разговор со старшим офицером, мало ли что он подумает. Вот же чушь! О чём я вообще думаю?!»

– По описанию очень похож.

На секунду я потерялась. Задумавшись о своём, я совершенно потеряла нить разговора и не сразу поняла, о чём вообще идёт речь. Видимо, поняв моё молчание как-то по-своему, Марек продолжил.

– Патрульные доложили о человеке в одном больничном халате. Сомневаюсь, что по этому району разгуливает много таких.

Тонкая улыбка на один миг пронзила его сухое мужественное лицо. Офицер пошутил для меня. Я впервые слышала шутку в его исполнении, или это не шутка? Может, я опять загоняюсь?

Стоило мне только обрадоваться, как зазвонил телефон. Марек моргнул, его серые радужки приглушённо вспыхнули, отражая свет встречной машины, а в следующее мгновение он уже не смотрел на меня. Быстро нажав кнопку автопилота, он сосредоточился на разговоре:

– Да, слушаю. Здравствуйте, я узнал вас, – он нахмурился, морщина между бровей стала чётче, видимо тот, с кем он разговаривал, повысил голос. – Приношу извинения, возникли небольшие трудности, – я не могла поверить своим глазам. Офицер побледнел на моих глазах. Да с кем он говорит?!

– Я… подождите ещё немного, я обязательно выполню вашу просьбу, – последовала долгая пауза. Марек напряжённо слушал, изредка морщась или сильнее сжимая пальцами руль. Я же начала волноваться. Кто-то позвонил ему и прямо сейчас запугивал? Он же старший офицер, один из лучших. Все знают, что ему уже приготовлено место в высоких кабинетах управления.

– Да… завтра крайний срок, я понял… – услышав что-то в ответ, он вновь моргнул, завершая разговор. Его лицо заметно осунулось, дыхание участилось, но, когда он повернулся ко мне, это снова был строгий едва ли не тот жестокий сирота, выросший среди преступников. – Забудь всё, что слышала. Поняла?!

– Да! – выпалила я на автомате. От резкой смены настроения и неожиданного крика у меня зарезало уголки глаз. Проклятье! Не хватало ещё этого!

– Я ничего не слышала офицер, не беспокойтесь! – постаралась, как можно чётче и спокойней ответить. Ещё пару мгновений серые глаза разглядывали меня, но совсем не так, как мне бы хотелось. Затем Марек отвернулся и, ткнув кнопку на руле, вновь отключил автопилот.

***

Стив Виндсикер

Мир вздрогнул, выплюнув меня из бездны безумия. Оказавшись на своих двоих перед тёмным кузовом грузовика, я не мог понять, где нахожусь. Тонкая рука потянула меня вперёд, толчок в спину, и я оказался внутри. Стоя на четвереньках на мягкой обивке, осмотрелся. Слева и справа по несколько сидений и…

Воспоминания вынырнули откуда-то из глубины:

– «Я вспомнила, стоп!.. Точно, вспомнил. Это был грузовик, на котором я приехала за подозреваемым… то есть приехал. Ох, моя голова! Как же всё запутанно…» – сев прямо там, где был, я развернулся назад, чтобы увидеть, как девушка с красивыми глазами цвета неба, запирает двери. Мысли всё-таки схватились друг за друга.

– «Опять? Это опять произошло. Также, как с Диком. Но на этот раз я оказался в голове женщины. Я ощущал себя женщиной, я думал о какой-то фигне, сплошные эмоции и путаница в мыслях. Даже побывав в её голове, я всё равно не мог толком восстановить воспоминания. Если, будучи Диком, я словно прожил вторую жизнь, то в теле Сары я был урывками. Отдельные образы, мысли и воспоминания крутились передо мной, но всё это было так запутанно. Не целостно…» – мне захотелось присесть. Нащупав рукой сиденье, перенёс на него свой вес.

Лишь одно тогда я усвоил наверняка. Она была старшим помощником этого офицера с маской неприступности на лице, и на самом деле правительство города не заводило на меня никаких дел! Им просто приказали задержать меня.

– «Как это вообще? Разве СГК не часть правоохранительной системы? Почему они так спокойно отнеслись к заданию о поимке простого, как сказала Сара, клерка? Разве такое в порядке вещей? Что же не так с этой страной?..»

Хлопнули дверцы, машина завелась и тронулась с места. Соскочив с сиденья, я прижался к перегородке, отделяющей меня от кабины. Застучав по мягкому войлоку, я кричал о своих правах, о беззаконии и том, что ни в чём не виноват. Потом переключился на право одного звонка и то, что они не напомнили мне о нём. Я долго кричал, но безучастный войлок и звукоподавляющая прослойка полностью отсекли меня от моих… похитителей???

Чёрт, меня что снова похитили? Странно, но я даже не заметил, как выругался, запоздало сообразив, я извинился перед небом. Бессильно опустившись на пол, и погрузился в собственные мысли. Нужно было хорошенько припомнить всё, что узнал за последние дни. Вокруг меня сворачивался опасный клубок. Стягивая меня по рукам и ногам, он всё ближе подбирался к горлу и самое ужасное, я не понимал, почему это происходит. Как так вышло, что все звёзды сошлись на мне? СГК, «Ветер свободы», метеорит, космическое дерево или лучше сказать дьявол, что будет завтра? Может было бы лучше если бы я в самом деле сходил с ума?

– «Потерянный разум не имеет ценности. Нужно поддерживать стабильность».

– «Что? О чём я только что думал? Не помню… Я не помню, о чём только что подумал!» – наконец, впервые отреагировал я на голоса в голове.

– [Хмм? Он услышал? Нужно быть внимательнее впредь. Или это твои проделки, старикан?]




Глава VIII – На пороге кошмара


Пустота…

Люди – странный вид. Есть в вас что-то необычное, даже для меня. Живёте на огромной планете с прекрасными условиями и всё, вроде бы, хорошо. Вокруг поля, леса, реки, озёра, горные вершины и дикие не хоженые пустыни. Живи, размножайся да радуйся, но нет. Ваша жадность так велика, что даже этого вам мало. Вы всегда хотите больше, почти так же сильно, как Он. В этом вы напоминаете моего злейшего врага. Можете принять это за комплимент, хотя это вовсе и не он.

Впервые увидев, как горит дерево человек не бежит в страхе, дико вопя на всю округу. О нет, человек крадётся, рычит, машет дубиной, пугая неизвестную силу. Проходит пара сотен лет, и вот он уже жарит сочный кусок мяса на костре. Скажите, мелочь? Но, как знать. Не так много видов приспосабливали окружение под себя. Подавляющее большинство действуют в точности, наоборот. Меняются сами, но не вы. Эволюция не ваш метод. И это раздражает меня!

У вас нет ни когтей, ни клыков. Слабый скелет и тщедушные мышцы. Совсем не хищник, но почему-то именно вас боятся саблезубые тигры, обходя стоянки племён десятой стороной. Вы не можете прыгнуть и на три метра от земли, но летаете в небе. Не можете задержать дыхание на пару часов, но бороздите глубины океанов своей по праву голубой планеты. Ваш род отказался от собственных тел, увяз в объятиях искусственных видений и иллюзий, но сумел захватить всю звёздную систему. Пожалуй, вы даже немного пугаете своей жаждой власти и безмерной жадностью.

Вы были бы любимыми детьми Древобога или его злейшими врагами. Прямо, как я.

Интригующее животное…

***

Кажется, я уснул. Когда зашипел привод, открывающий дверь грузовика, я не сразу понял, где нахожусь. Едва разлепив глаза, пришлось сразу же их зажмурить – свет был нестерпимо ярок. Но до слуха донеслись голоса:

– Старший офицер, и всё-таки я не понимаю, почему мы приехали сюда. Разве вы не собирались доставить его в главный штаб? – судя по голосу, говорила Сара. Через резь и слёзы в глазах я едва ли мог видеть её: лишь вздёрнутый пик забавной причёски. Из-за него силуэт на фоне ярко-белого напоминал рожок с мороженным.

– «Словно, инопланетяне похитили…» – усмехнулся я про себя, приподнимаясь с мягкого войлока.

– Здесь проведут анализы, помощник. Не беспокойся так, – из белого моря возник силуэт Марека. Его рука потянулась ко мне. – Подозреваемый, вставайте и идёмте с нами.

На секунду мне захотелось запротестовать, выкрикнуть что-нибудь нелицеприятное в его адрес или ещё лучше СГК в целом, попытаться выпрыгнуть из кузова и сбежать. В общем, в голову лезла всякая чушь, но помня о больнице и всём том бреде, случившемся после, я отмёл всё это и смело шагнул из грузовика. Ну, да… они же не могут сделать со мной нечто за пределами закона? Хотя учитывая обвинения, опирающиеся на ничто, возможен любой исход.

Покинув салон левимобиля, не без помощи офицера, я оказался на гладком покрытии с металлическим блеском. Босые ноги неприятно холодило, ступать по такому полу было не слишком приятно. Взглянув вниз, понял, что это санитарный «бетон» – материал, не позволяющий микробам и любым бактериям развиваться на своей поверхности. Таким обычно заливали хирургические кабинеты в современных клиниках, оснащённых по последнему писку технологий.

– Не стой столбом, идём! – поторопил меня поляк-переселенец, недвусмысленно подтолкнув в плечо.

– Да, иду я, иду. Что уже и по сторонам посмотреть нельзя?

Не теряя времени, я вновь осмотрелся. Оказалось, что высадили меня в небольшом коридоре. Грузовик, стоящий сзади, полностью перекрывал вход, размер помещения был спроектирован под кузов стандартного полицейского автозака. Справа от меня находилась узкая металлическая дверь. Наверное, через неё мои «похитители» и зашли в коридор. Сбоку от неё примостилась маленькая панель управления замком: обычная серая консоль сантиметров пятнадцать в поперечнике. Если бы я и попытался сбежать, то попросту не смог бы пробиться наружу: сзади грузовик, по бокам стены и запертая дверь. Единственный путь – идти вперёд, вглубь таинственного коридора. Так я думал тогда.

– А где это мы? Не очень похоже на управление СГК.

– Как будто ты там бывал! – усмехнулся офицер, но всё же пояснил. – Это биостанция. Здесь проведут твой осмотр: анализы и всё остальное. Потом…

– Зачем вам мои анализы? Я же только вчера из больницы! Меня и так каждый день проверяли, – нагло перебив Зелински, я повернулся к нему. Лицо-маска по-прежнему держалась: ни один мускул не дрогнул. Казалось, он вовсе не обратил внимания на мою подначку.

– Тебе всё расскажут во время осмотра, – всё ещё продолжая хранить спокойствие, офицер продолжил говорить, – а теперь топай!

– «И всё же я смог его немного задеть, ну надо же…»

Скучный коридор всё тянулся и тянулся: Марек шёл позади, а Сара впереди. Такая расстановка несказанно радовала и на самую малость смущала. Наблюдая за качающимися бёдрами девушки, я сам не заметил, как чуть не врезался в неё, когда она неожиданно остановилась. Несколько неудобно вышло. Но не сказать, что неприятно. Подняв взгляд, я увидел лишь серую поверхность стены:

– «Служивые привели меня в тупик? Но зачем?» – повернув голову, я посмотрел на старшего офицера, тот как раз отдавал жест-команды для своего ПДР. В очередной раз захотелось увидеть допреал. Интересно же, что он там делает. Скорее всего, этот глухой тупик выглядит совсем иначе с ПДР.

Обрывая мои размышления, послышался глухой скрип. Медленно обернувшись, я тут же понял, что именно издавало такой громкий звук. То, что казалось тупиком, на самом деле огромные двухстворчатые ворота. Внутри них происходили какие-то перестановки, сопровождаемые гулкими механическими скрежетами.

Словно пытаясь меня поразить ещё больше, что-то громко пискнуло и прямо из гладкого на первый взгляд пола выскочили несколько небольших столбиков. Снова раздался писк, а затем на вершине каждого из них загорелась ярко-красная, как волосы Сары точка. Скорее всего, нас сканировали.

Не прошло и трёх секунд, как столбики также неожиданно скрылись под полом, а ворота разъехались в стороны, причём совершенно беззвучно. Стоило им скрыться в стенах, как Сара двинулась дальше. Девушка явно не в первый раз видела всё это. Я же попросту замер на месте, поражаясь серьёзности систем безопасности:

– «Зачем все эти сложности? Это же обычная биостанция, или как он там её назвал?..» – кожа покрылась мурашками. У меня возникло очень плохое предчувствие относительно всех этих анализов, СГК и ситуации в целом. И моё чутьё меня не обмануло ни на грош.

– Топай! – офицер вновь напомнил о себе, тычком в спину.

– «И когда он растерял все свои манеры? Или с пособниками террористов, он забывает о вежливости? А, может, он сам поскорее хочет покинуть это место? Столько вопросов…»

Переступив через порог, я словно оказался на обложке модного научного журнала или скорее уж в агитационном ролике, восхваляющим работу правительства и нашу науку. Всё вокруг буквально кричало о баснословной стоимости. Стены, полностью покрытые тем же самым санитарным «бетоном», стёкла кабинетов, выполненные исключительно из металлокерамики, способной изменять плотность и пропускную способность. Некоторые прямо сейчас были абсолютно серы, скрывая своё содержимое.

Никаких ламп или светильников в коридоре видно не было. Вместо них весь потолок был одним сплошным источником света. Если в достаточно хорошей больнице, где я лежал после взрыва, такие панели были лишь в центре потолка. Тут же на компромиссы не шли. Нужен свет – вот вам светящийся потолок. Я боялся представить, сколько бюджетных средств вбухано в одну эту «биостанцию» СГК. Честно говоря, я всё сильнее сомневался, что Марек сказал мне правду. Когда это обычные биостанции стали походить на научные комплексы? Может быть, я так долго спал в кузове грузовика, и прошло лет сто?

– Что это за место?! – с нажимом спросил я, неустанно разглядывая каждую мелочь вокруг. Происходящее нравилось мне всё меньше, усиливая неприятные ощущения.

– Я уже говорил, – последовал очередной тычок в мою многострадальную спину, – топай!

– Что значит, говорил? Куда вы меня привезли?! – попытался было запротестовать, но тут же получил болезненный тычок под рёбра. Зато разнообразие. Скривившись, я обернулся, чтобы увидеть, как офицер вместо ответа нехотя достаёт из кобуры ССКОП – здоровенную штуку, отдалённо напоминающую штурмовые винтовки прошлого. Разве что гораздо короче последних. Максимум сорок сантиметров в длину, но даже такого размера с лихвой хватало, чтобы вызвать нервную дрожь. Эти угловатые комплексы огневого подавления имели дурную славу, ведь могли стрелять на поражение. Да-да, закон не распространялся на агентов СГК. Это и было одной из главных причин массового страха перед ними. Никогда не знаешь, что в голове у вооружённого ССКОП агента.

Словно читая мысли, Марек показательно переключил его в шоковый режим, движением большого пальца. Угловатые формы оружия дрогнули, на глазах перестроившись в гладкий ствол, покрытый фиолетовыми диодами. Маленькие точки вспыхивали в такт моему сердцебиению. Покачав пушкой, офицер кивнул, мол, иди уже, наконец. Девушка-помощница, стоящая сбоку от меня, напряглась и тоже потянулась к кобуре. Не видя другого выхода, я проглотил все свои обиды и уже развернулся, как вдруг раздался радостный крик:

– Вот и он! Великолепно! – из-за поворота вышел высокий молодой человек в белом халате. Увидев нас, он так широко улыбнулся, сверкая белоснежными зубами, что я почти позабыл о пистолете офицера. Ох, что-то здесь не так.

Быстрым шагом врач (это был именно он, а не медик, судя по белому цвету халата), устремился в нашу сторону, на ходу стягивая с рук медицинские перчатки:

– Ты всё-таки привёл его, молодец! Я не сомневался в тебе, Мар… разве что чуть-чуть… – сделав дурацкую театральную паузу, парень как-то странно взглянул на офицера, от чего тот едва заметно отступил назад и опустил готовый к бою ССКОП.

– «Он что его боится? Кто же этот парень?» – пока я мучился вопросами, подозрительно весёлый незнакомец переключился на меня.

– Так-так-так… Бледность, истощение, отёки под глазами, как вы себя чувствуете? – он резко придвинулся ко мне, от чего его лицо оказалось в каких-то паре сантиметрах от моего. Я непроизвольно отступил на шаг назад. И как назло, сзади меня была небольшая тумбочка с какими-то склянками. Натолкнувшись на неё, я чуть не свалил их на пол. В последний момент, мне удалось ухватиться за покачнувшуюся тумбу и удержать её от падения. Стеклянные банки и сосуды противно звякнули, протестуя против моей слоновьей аккуратности.

– Осторожней! – воскликнул парень. – Не пораньтесь! Что же вы так не аккуратно.

– Просто, просто вы так… эм… – я никак не мог собраться с мыслями. Врач, если это конечно врач, так быстро и по-дурацки говорил, что сразу же терялась суть разговора. – Вы кто? – наконец, выпалил я.

– Я? – слишком искренне удивился улыбчивый. – Я – главный специалист этой… свалки, – театральные паузы, кажется, были его любимой забавой. Весьма специфичной забавой.

– Свалки? – изумление чётко проявилось на моём лице.

– Да, видите, в каких условиях приходится работать. Полный мрак! Людей не хватает, все, что есть, как на подбор, кретины. Сплошные вопросы, никакой самостоятельности, а сроки горят. Просто ужас, вы согласны? – тараторил врач, окидывая всё вокруг своим взглядом. Не дожидаясь, пока я отвечу, он кивнул сам себе и повернулся к офицеру, оставляя меня один на один с вопросом: почему он называет этот роскошный комплекс свалкой? – Ещё раз спасибо, всегда приятно, когда твои «просьбы» так быстро выполняются. Останешься на чашечку кофе или дела?

– Мне нужно оформить отчёт для полиции и разобраться с другими делами, – Зелински сохранял на лице маску, но я уже поднаторел в искусстве распознавания эмоций офицера, поэтому легко узнал раздражение. Видимо он не особо любит улыбчивого. Точнее, совсем не любит. Но тогда почему помог ему с моей доставкой сюда?

– Ясно-ясно, значит, весь в делах. Что же тогда не буду отвлекать, – по мановению тонкой руки из-за поворота появились двое крепких парней, похожих на охранников или солдат, одетых на медицинский лад. Достаточно агрессивная форма: плотные штаны с наголенниками и паховой защитой, на поясе дубинки, поверх голубой рубахи массивный жилет с множеством карманов, к кольцу пристёгнут фонарик, причёски короткие. В общем, вылитые солдаты или вышибалы. Подойдя к нам, ребятки встали позади белобрысого, тот же мельком взглянул на них и кивнул в мою сторону. По отмашке босса, бравые ребята сразу же подступили ко мне. Левый коротко бросил:

– Иди за мной, – и сразу же развернулся. Не успел я и слова сказать, как второй не слишком дружелюбно шагнул в мою сторону, сверля маленькими глазками.

– «Да что за день то такой. Топай! Топай! Топай!!! Я что вам собака что ли?»

– Позвольте, а что происходит? – я решил попытать счастья и обратился напрямую к начальнику «свалки». Он расплылся в фирменной улыбке и ответил:

– Ну как же, анализы. Вы же сюда приехали, конечно же, из-за ваших анализов.

– А, ну да. Но разве это не работа СГК? – я повернулся к Мареку в поисках хоть какого-нибудь ответа.

– Не беспокойся, господин Жульен позаботится о тебе, – процедил сквозь зубы офицер и, кивнув доктору, чеканя шаг, пошёл на выход. Удивлённая Сара, автоматически последовала за ним, как вдруг опомнилась, повернулась к врачу и тоже попрощалась. Тот, всё так же улыбаясь, кивнул и даже помахал рукой. Такое детское движение, отчего-то вызвало у меня нервные мурашки по всему телу. Этот молодой парень был либо сумасшедшим, либо совершенно без комплексов. Чтобы так себя вести в присутствии подчинённых, да ещё и при незнакомом человеке. Да что с ним не так? Или наоборот всё так?

– За мной, – раздражённо повторил охранник.

Мне больше ничего не оставалось, поздно дёргать лапками, поэтому я просто пошёл следом. На этот раз впереди и позади меня шли двое новых сторожей:

– «Почему все так переживают, как бы я чего не выкинул? Разве я давал повод?»

К слову, биостанция оказалась достаточно крупным комплексом. Меня провели минимум через шесть коридоров, и в конце каждого нам приходилось задерживаться перед модульными воротами, точно такими же, как на входе. Разве что теперь из пола не вылезали столбики, и никто нас не сканировал. Врач или, как я теперь знал, Жульен просто подносил запястье с закреплённым на нём ПДР к панели управления, и двери сразу же беззвучно открывались.

В коридорах нам встречалось множество людей в голубых и, что странно, белых халатах. Кто-то спешил из кабинета в кабинет, на ходу приветствуя начальника «свалки», другие останавливались для короткого разговора. В такие моменты охранники замирали, а я прислушивался к разговорам. В целом в них не было ничего особенного. Почти всегда люди просто узнавали у Жульена какие-то детали по химическим опытам или уточняли расписание анализов, подтверждая его слова о несамостоятельности.

Лишь один короткий разговор действительно привлёк моё внимание. Когда мы прошли пятые ворота, окружение сменилось. Стены больше не были белыми, вместо санбетона их покрывали чёрно-красные панели из незнакомого мне металла. Атмосфера переменилась. Охранники, что вели меня прежде, остались с той стороны ворот, уступив своё почётное место двум другим. Если старые выглядели как вышибалы, то двое мужчин, встретивших нас на шестом уровне комплекса, выглядели совершенно иначе.

Чёрная форма, укомплектованная по-военному. Лёгкий автомат на ремне через плечо, визор на правом глазу, гибкий ворот, закрывающий шею и скрытый курткой. Я видел такой в одной передаче по телику. Какая-то разновидность бронежилетов, поглощающих кинетический импульс.

– «Что такое вооружение делает на обычной биостанции? Я что в фильме ужасов или это передача «Вас снимает скрытая камера»? Поверьте, ребята, мне хватает нервов за последние дни. Вы определённо лишние!»

Я как раз хотел задать вопрос белобрысому, как его окликнула женщина. Она стояла возле стены и, по-видимому, ждала его. Одетая в точно такой же белый халат и выглядящая лет на тридцать пять. Тонкие очки на носу и старомодная причёска придавали ей ещё больший внешний авторитет. А если начинать сравнивать с пацаном-начальником, так она и вовсе казалась умудрённой опытом светской львицей, по случайности оказавшейся здесь.

Словно подтверждая мои догадки, парень заметно переполошился, едва завидев её. Когда же она шагнула ему наперерез и заговорила, он и вовсе перестал улыбаться, что было настоящим событием:

– Жульен, сколько можно?! Я ждала результатов еще… – тут она заметила меня и двух бойцов сопровождения. Резко осёкшись, женщина перевела взгляд с меня на него и обратно. Нахмурившись, она открыла, было, рот, но парниша перехватил инициативу:

– Прежде чем ты начнёшь ругаться, сестра…

– «ЧТО?! Это его сестра? Ничего себе, да как такое вообще возможно. Они же ни разу не похожи. Начиная с внешности и заканчивая характером».

– … я хочу представить тебе кое-кого, – обернувшись ко мне, он призывно помахал рукой. Даже в этом простом движение ощущалась некая элегантность и женственность что ли. Может он гомо или би? Одним словом, мутный и какой-то неадекватный тип.

Шагнув к ним ближе, я вышел из оцепления бойцов. И уже тогда смог рассмотреть женщину получше. У неё были карие глаза, в отличие от голубых Жульена и вздёрнутый носик. Ничего общего с «братом». А он тем временем продолжил:

– Это Стив Виндсикер.

– Тот самый? – её брови поползли вверх. На лице читалось явное удивление.

– Да, выживший при взрыве, – идиотская улыбка вернулась к парню, озаряя коридор белизной зубов.

– «Ничего не понимаю. Почему она так удивилась? Да, я выжил и что с того? Почему мне кажется, что я здесь вовсе не из-за анализов?»

– Так это правда вы? – она напрямую обратилась ко мне, напрочь игнорируя брата. Её глаза светились восхищением.

– Да, это я. Может, хотя бы вы мне объясните, что здесь происходит?

Удивлённо переведя взгляд с меня на парня, женщина непонимающе моргнула:





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/aleksey-petrovich-gaponenko/bog-iz-pustoty/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Ты честью превосходишь херувимов и во славе своей несравненно выше серафимов. Ты девственно родила Бога-Слово…




2


Привод Дополненной Реальности




3


Инфополе – гибридная система искусственного интеллекта, сочетающая в себе виртуальную и реальную части. Используется для объединения многих устройствах в единую сеть. Работает по принципу вопрос-ответ или в творческом режиме, выводя различную информацию, основываясь на личностной модели пользователя.




4


Жест-команда – артикуляция или жестикуляция, используемая для работы в среде виртуала или допреала.




5


Левимобиль – транспорт, технический потомок автомобилей. Передвижение осуществляется с помощью магнитно-гравитационной подвески, так называемых левитационных панелей. Отсутствуют привычные для автомобилей колёса. Стал распространяться в массы с конца 2090-х. На сегодня левимобили занимают не более 7% от общей массы городского транспорта.




6


Монокапсула или Капсулопровод – вид наземного общественного транспорта, пришедший на смену трамваям, метро и пригородним поездам. Система железных дорог преобразилась в систему вакуумных трубопроводов, с быстроходными капсулами, перевозящими пассажиров на ближние и дальние расстояния. Железнодорожное сообщение используется лишь в грузовых перевозках и медленно увядает, вытесняемая дешёвыми воздушными перелётами.




7


Концентраторы – заменители сигарет, синтетический продукт в стильном корпусе в виде трубки или старинного вейпа. Современный вид – это узкий прямоугольник со скошенным краем.




8


Син-пицца – стандартная пицца из синтетических волокон. Приставка «син» – добавляется ко всем продуктам и блюдам, выполненным полностью из ненатурального волокна. Термин используется с конца 2080-х годов.




9


ПДР (привод дополненной реальности) – устройство, позволяющее взаимодействовать с виртуальной реальностью, визуально отображающейся поверх реального мира. Широко применяется во всех сферах жизни человека.




10


ССКОП (стандартизированный стрелковый комплекс огневого подавления) – специальное вооружение СГК. Имеет два режима стрельбы: боевой и шоковый.