Книга - Код Лавакрона

Код Лавакрона
Альтс Геймер


Лавакрон – синтетический ад на Земле, где грешнику будет предложена обширная программа из семи кругов инфернальных приключений. За тем, чтобы раскаяние пришло и было максимально искренним проследят демоны Лавакрона, особая каста лиц, которые сделают путешествие по преисподней незабываемым.






Гл.1. Линия Слика. Лидер в кубе


Когда до берега оставалось не более десяти футов, я выпустил из рук узловатый канат. Флегетон сегодня был тих, как невинная девица на медицинском осмотре. Стянув с ладоней вышарканные добела кожаные рукавицы, я бросил их на грубо сколоченный топчан в углу парома и вытер со лба обильный пот. Затем откинул ниспадающий на лицо капюшон моего темно–серого плаща, сделал пару быстрых шагов по дощатому настилу и перепрыгнул на берег. «Плюх, плюх» – сказал плот, разгоняя по реке круги волн. Моя нога едва не провалилась в ровик с горючей жидкостью, но я успел вовремя отскочить. Хватит уже ходить с ожогами. Какой садист проектировал это дурацкий уровень преисподней?! На каждом шагу если не лава, то угли, если не угли, то заботливо проложенный огненный ручей. Хорошо хоть магма не настоящая, а так, имитация. Может прижечь, но не запечь. Скорей бы вернуться в свою хибару. Там прохладно, уютно и водопровод, хотя сама хибара – всего лишь подземный грот с длинным винтовым коридором. Но сначала нужно натянуть «змеюку». Так мне вздумалось обозвать спиральную нить бритвенной колючей проволоки, которая обивается вокруг переброшенного через Флегетон каната. Да как обвивается! Попробуй переползи на другой берег по натянутому тросу, если там висит подобное украшение.

– Хэй, Велчер! – донесся раскатистый рык с другой стороны.

Велчер – это я, бывший капитан Константин Слик. Новая работа, новая личина и новое имя. Но я по-прежнему ненавижу Систему и мечтаю переломить ей хребет. Вот только найду ее слабое место и ударю.

– Велчер! Алло! Подгоняй свою телегу!

На маленькую проплешину плеса на противоположном берегу Флегетона выползла крупнокалиберная фигура Ома Набуяга – моего завзятого приятеля. Он призывно махал руками, словно пытался оторвать от земли свое грушевидное тело, причем одна из его лап цепко держала упаковку с пивом. Рядом с Набуягом, у самой воды, сидел какой–то бедолага и умывался. С неожиданной прытью Ом подскочил к грешнику и дал тому прицельный пинок под самый зад. Страдалец кубарем бултыхнулся в реку, подняв тучу масляных брызг. Набуяг громко расхохотался:

– Смирись, отступник, и будешь прощен!!!

Этот пройдоха своего не упустит. Сумел на ровном месте заработать себе на счетчик 10 УЕ за зловредность. «УЕ» – это «Utile Effectum», что означает «полезное действие». Такая вот от нас, демонов, теперь обществу полезность – раздавать пинки, оплеухи и всячески тиранить бедняг, которых угораздило загреметь в Лавакрон. Пока их поступает тонкий ручеек, но все наши твердят, что скоро ручей превратится в полноводную реку, и тогда только успевай поворачиваться. Грешник угодил прямо в чернильные прибрежные струи, от чего стал похож на оживший кусок мазута.

Э–э–эх, устал – не устал, теперь отвязывай паром и снова перехватывай канатные узлы. Тьфу на Набуяга – нечего шляться в неуставное время, но пива–то хочется!

Когда я причалил к мыску, из сухих зарослей выступили две фигуры в рубищах:

– Паромщик Велчер, покорно просим вас забрать нас на другую сторону.

Пара похожих друг на друга парней с ввалившимися щеками. Глаза испуганно блестят, на лице трехдневная щетина.

– А ну, брысь!!! – рявкнул на них Набуяг. – Сколько раз говорено – переправа до захода прожекторов. Какой грех имеете? И что за религия?

– Христианство, грешны расточительством, – прошептала одна из теней.

– А если расточитель, то можно ходить небритым? Кто сказал такое? Никто? А вот я вам говорю, что с сегодняшнего дня в Прайде введена принудительная кастрация за небритость! Марш приводить себя в порядок. Завтра переправитесь, – важно распорядился Ом и, обернувшись к кустам, призывно крикнул. – Танцор!

Из колючих ветвей вылез эдус и приковылял к берегу. Головы нет, тело сплющенное, руки и ноги торчат – вылитый паук! Я заметил, что организм прихрамывал на одну конечность. За спиной у эдуса болтался самодельный матерчатый рюкзак, набитый чем–то тяжелым. Набуяг бережно поставил пиво у своих ног, подхватил создание под «мышки» и перекинул ко мне на настил плота. Не ожидавший такого поворота эдус неуклюже плюхнулся набок.

– Вот – выменял у пургаторских ребят. Поврежден, хотели было списывать. А мне сгодится, – пояснил Ом.

Он примерился, сделал шаг назад и перемахнул на паром. При приземлении мой приятель умудрился наступить на полу своей рясы, споткнулся, заскользил к краю и неминуемо бы вывалился во Флегетон, если б я не удержал его за шиворот.

– Ага. Благодарю, – пропыхтел Набуяг и уселся прямо на доски. – Укачивает меня стоя, – пожаловался он. – Дают знать боевые ранения.

Старый ты мошенник! Это просто талант – так врать, ни секунды в себе ни сомневаясь. Какие ранения? Откуда у тебя, проходимец, раны?

Мы познакомились полгода назад в карантине. Я только что закончил реабилитационный курс, во время которого из моего тела извлекли массу полезных и не очень предметов, в том числе и Червяка, моего внутреннего шеф-лекаря. О нем единственном я сожалел, даже горевал. Моя возлюбленная Тиа-культуролог полностью исчезла с радаров, как и не было ее. Горевал ли я и о ней тоже? Если только очень глубоко внутри, поскольку отчаянно крутил романы с молоденькими медсестрами. Умудрился стать у них вроде местной достопримечательности. Но не по причине избытка мужской силы, скорее – наоборот, к моему стыду. После удаления имплантов и замены армейского процессора на гражданский у меня полностью исчезли навыки любовного общения. Я походил на солдата–новобранца, попавшего на передовую сразу после рекрутского пункта и неведомо как миновавшего учебку. Все до одной «нечипованные» девчонки ржали надо мной, как кобылицы, но не брезговали наставлениями неумехи.

Тогда я вновь убедился в том, что слова начальника «ПО» Гиллиса насчет реабилитации для военных были не лишены смысла. Меня призвали сразу после интерната. Потом был лагерь подготовки и заброска в первую боевую командировку. Мы понесли потери и нас отвели на переформирование в учебный центр. Тренировочные базы нынешнего образца – это гибрид военного лагеря и курсов переподготовки. Таким был и «Форекон» – мое последнее место службы. Но до него я успел вдоволь поездить по всем горячим точка континента. Это была игра в пятнашки на территории Евразии длиной в двадцать лет. Нет, на мою долю приходилась не только стрельба. Я ездил на курорты, посещал разные приятные места матери–планеты во время отпусков. Всегда останавливался в специальных отелях для военных. Еще бы, еда там обычно была лучше, пиво – вкуснее, чем в стандартных комплексах для туристов, да и чего нам, солдатам, тереться среди штатских? Меня постоянно окружали люди из приграничных районов. Нейросеть – наше братство, единый круг посвященных. Разве могло быть иначе? А эти жители благоустроенного подбрюшья цивилизации – они были совсем другие. Девушки в госпитале смотрели на меня с плохо скрываемым страхом, но какой огонь желания зажигался у них при этом в глазах! Вот я и пользовался возможностью. В армии науку пользоваться изучают во вторую очередь после винтовки. Есть возможность поспать – спи, получил шанс поесть – набивай брюхо. Пиво и красотки прекрасно помогали мне коротать время. Я прикидывал – если вся новая служба будет проходить именно так – запишусь на сверхсрочную.

Все кончилось в один день. Со мной связался этот пухлый тип – Коэн, после чего моя жизнь превратилась в нелепый комикс с той разницей, что в комиксе не бывает сомнений «а не спятил ли ты часом?» Эти мысли стали преследовать меня постоянно, как только довелось узнать суть будущей работы. Творец Всемогущий! Играть роль демона! Додумались! Но под контрактом уже стоял мой иден–код, так что карты на партию были сданы. Извольте брать их в руки, крупье настаивает!

Дальше недотепе–Слику пришлось очутиться в подштанниках перед серьезными дядями со скорбными ликами мудрецов. Они морщили лбы, смотрели на меня и колотили по клавишам старомодных компьютеров. Затем мою персону многократно подвергли тестам разной степени унижения, и я очутился в небольшой клинике посреди старушки Европы. Точнее, перед монолитной стальной дверью, способной выдержать пару прямых попаданий из авиационной пушки. Туда меня доставила теплая компания из трех парней в форменках с эмблемой «А- Консент-Д». Очень общительные личности – за весь пятичасовой рейс на ховере не проронили ни слова. Я зашел внутрь, а они остались снаружи, такова была экскурсионная программа. В комфортабельном номере, состоящем из бетонных стен, ряда двухъярусных коек и воняющего дезинфекцией санузла уже проживали два обитателя. Милые ребята – один высохший тип с дерганым лицом, второй – ширококостная образина, достойная грифеля художника–анималиста. Первый раз я имел удовольствие наблюдать лицо, в котором череп мангустового лемура удачно сочетался с квадратным казенником подбородка. И сверху сей портрет грубой кисти украшала редкая поросль мышиного цвета волос с лысиной, наподобие тонзуры. Эти красавцы восседали вдвоем на одном ложе и увлеченно резались в кости.

– Добрый день, – сказал я, перешагивая порог.

Под ноги мне тут же полетела какая–то грязная тряпка. Я пожал плечами и переступил через нее тоже. Завсегдатаи санатория любителей простой архитектуры обменялись многозначительными взглядами, после чего дерганый спросил:

– И чем же он добрый?

– Каждый день дарованный Творцом – добрый, – назидательно изрек я, усаживаясь на одну из кроватей.

– Поучать нас вздумал? – угрожающе пробасил лысый полупримат. – Выкладывай, что там у тебя в карманах. Пол помоешь после.

– Учить вас, как я вижу, уже поздновато, – любезно ответил я, расстегивая молнию на куртке. – Поэтому сразу перейдем к экзаменовке.

– Чего?!

– Пол, говорю, не слишком грязный, поэтому его можно просто пропылесосить. Твой приятель возьмет тебя за жирные уши и будет водить мордой по кафелю. Тебе останется только широко открывать рот и ловить соринки. Пылесборник, я вижу, у тебя подходящий, значит, процедуру будем повторять несколько раз в день.

Дерганый подпрыгнул и рванулся ко мне. Я заметил у него в руке короткий металлический штырь, поэтому не стал рисковать и засушил его правую ударом ноги в область локтевого сустава. Бросил свое тело навстречу, и мой кулак как–то сразу нашел его острый подбородок. Мужичок вытянулся посреди камеры, задумчиво рассматривая потолок. Здоровяк даже не тронулся с места. Потом облизнул вывернутые наружу губы и тихо сказал:

– Не сердись, приятель, мы тебя испытывали.

– Угу. Ну и как?

– Нормально. Сгоняем в кости по маленькой?

Теперь этот любитель азартных ощущений перевешивал своим тяжелым крупом половину моего плота. Куда делся наш нервный сокамерник – представления не имею. Ом Набуяг – единственная ниточка, которую удалось протащить в Лавакрон из прежней жизни. Может, поэтому я еще не пристукнул его чем–нибудь тяжелым? Его водянистые глаза стали для меня хранилищем памяти о прошлом. О том, что я – капитан Константин Слик, а не демон Велчер, паромщик через подземную реку под названием Флегетон. С Набуягом, этим толстозадым мешком плоти, все хотят дружить отнюдь не из–за его располагающей внешности. Ом по нашему табелю о рангах отвечает в Прайде за оргии. Как они будут проходить – пока никто не знает. Просто есть Набуяг и он дежурный по разврату. Само собой, у нашего жоха всегда в достатке пиво, он знает последние новости, словом – преуспевает.

Велчеру, мне то есть, особых чинов не досталось. Я ведаю переправой и контролирую северо–западный участок Прайда. Если кто еще не понял, речь идет о третьем уровне Лавакрона, куда ссылают особо отличившихся греховодников. А Лавакрон – это наш официальный и одобренный правительством ад. Такова новая доктрина общества, которая разделила людей на добродетельных граждан и наоборот. Мы построили по всей Земле Райские парковые зоны, а потом задумались и пришли к выводу, что тут чего-то не хватает, а именно – преисподней. Ресурсов у человечества имелось в достатке, поэтому проект воплотили в жизнь. И теперь вниманию опрометчивого грешника представлены семь кругов инфернальных приключений, в которых уровень номер три именуется Прайдом, сиречь – Гордыней. А в нем, наряду с прочими демоническими личностями (служба такая), обитаю я, паромщик Велчер.

Площадь моих угодий не менее двадцати квадратных миль солончаков, гейзеров и прочих извержений. Сюда же входит знаменитая Альтамира Крови – жидкое озеро красной глины. Она, вопреки законам тяготения, выплескивается на поверхность из подземелья, течет, переливается и всячески булькает. Неподалеку от пульсирующей аорты Альтамиры я обустроил свою берлогу.

Именно туда мы сейчас направлялись с Набуягом, а сзади плелся груженый пивом эдус и шипел, когда натыкался на угли своими руконогами. Я прокладывал путь, проверял посохом сомнительные участки, а Ом свистел одышкой у меня над плечом. Через десять минут карабканья по буграм и скольжения по застывшей лаве мой приятель выклянчил передых. Он крепкими зубами перегрыз пластиковую упаковку пивного контейнера и швырнул мне одну банку. Дружно хлопнули открываемые крышки, пиво вскипело, мгновенно охлаждаясь до нужной температуры.

– Вчера на переходе с Фила случилась крупная свара, – многозначительно обронил Набуяг.

Фил – это Инфиделити, наш верхний этаж. Оттуда к нам поступают грешники, продукты и множество полезных вещей.

– Там постоянно что–то случается, – отмахнулся я.

– Тебе стоит как–нибудь побывать на границе мира. Теперь многое изменилось. Народ валит толпами.

– А кто за меня на переправе останется? Ты что ли будешь паром таскать, жирдяй? Ладно, жалуйся. По глазам все вижу.

– Набежала братва из–за центрального хребта, оттеснила наших и захапала полностью добро. Грешников помяли изрядно. Женщин угнали.

– Вот, значит, как… А что народ говорит?

– Все злые. Дело идет к войне.

– Ах–ха–ха! Жратву не поделили и тут же воевать удумали? Не смеши! Сегодня они, завтра вы. Утрясется. Ты решил поскулить, чтоб к тебе не приставали с оргиями?

– Так откуда оргии, если паломниц забирают южане? В общем, пора им немного вправить мозги. Ребята с границы просили передать, что тут не помешает Велчер с его боевым опытом. Любителей подраться у нас хватает, жаль, что сноровки маловато. И желающих командовать тоже хоть отбавляй, но из них вожди никудышные – только горлопанить могут. Нужен такой, чтобы всех расставил по местам. Ты нужен, Велчер.

– Отстань с ерундой и не тряси щеками – слюни летят в разные стороны.

– Грешники голодают, – прогнусавил Набуяг.

– Чего?!

– Люди простые, говорю, страдают. Воды во Флегетоне вдоволь, а рационов не хватает. Они ловят рыбу, конечно, жрут ее. Иногда совсем сырую. Лодок нет, чтобы на чистую стремнину выплыть, поэтому таскают снулую из прибрежных масляных потоков. Как погляжу на них – сердце прямо заходится от жалости!

Его бульдожье лицо сложилось в отвратительную двуличную гримасу – так Набуяг, видимо, представлял себе сострадание.

– Хм. Пожалуй, это полностью меняет дело, – я поднялся с места, пошарил по карманам плаща и достал свой усиленный свисток – пластиковую красную пилюлю.

Мой призыв лежал в ультразвуковом диапазоне, поэтому Набуяг ничего не услышал. Зато эдус встрепенулся, оскалил зубастую пасть и даже попытался задать стрекача, но Ом ловко сшиб его подножкой. Я стоял, задрав голову вверх, и глядел в багровые небеса. Не прошло и пару минут, как по воздуху пронесся громкий горловой звук.

– А вот и Хухлик, – сообщил я.

Обычно птицы видят не хуже оптических приборов, но мне достался близорукий питомец. Чтобы привлечь его внимание, я поднял над головой свою трещотку–кротал и принялся ее раскручивать. Разгоняя горячий воздух пышным веером крыльев, к нам сверху спикировал мой воспитанник. Стимфалийским птицам положено выглядеть привлекательно, почти роскошно, но одновременно – хищно и угрожающе. Так оно, в принципе, и вышло, хотя я что–то перемудрил с экстерьером Хухлика, отчего он получился смесью попугая со стервятником.

– Если эту тварь поставить за твоей спиной с раскрытыми крыльями, то получится картинка точь в точь, как на твоей татуировке, – заметил Набуяг, опасливо отодвигаясь подальше.

– Хухлик! Полетишь сначала к Хормусту, потом к братьям–монголам. Скажешь, что Велчер взывает к ним. Встречаемся в Домике. Воспроизведи!

Мое стимфалийское чудо послушно проскрипело текст.

– Отправляйся немедленно! Стой! Пусть захватят с собой чего–нибудь выпить. А пожрать я найду. Уяснил? Хорошо. Лети!

Набуяг удовлетворенно хмыкнул и потер ладони:

– Вот теперь мы южанам точно копчики поломаем!

– Привал окончен, топаем дальше. Ом, ты бы взял свою козочку на привязь, а то впереди столько горюче–смазочных материалов, что она придет к финишу в тушеном виде.

Полчаса мучений спустя мы вступили в Альтамиру. Заметно посвежело – из пурпурной жижи вырывались облачка холодного пара и кондиционировали атмосферу. Еще одна скользкая горка – и вот впереди мой приют, который я по старой памяти окрестил Хибарой. Это был трехметровый курган, покрытый рубиновыми прожилками лавовых ручейков. Из–за влажного конденсата в воздухе вся конструкция постоянно шипела, словно потревоженная гадюка. В среднюю часть холма с претензией на прихотливость была впечатана дверь в виде перевернутого треугольника. Как только мы приблизились на десяток шагов, замогильный голос возопил:

– Остановись, нечестивец! Или продолжи путь, но потом не проси о снисхождении!

Я покосился на Набуяга и вполголоса произнес:

– Черная курица все равно снесет белое яичко!

Дверь в демонское жилище распахнулась с треском, будто ее высадили изнутри. На пороге возник мертвец с окровавленной алебардой. Я прошел прямо сквозь труп, нашарил за дверным косяком переключатель и вырубил голограмму.

– Привел Творец гостя – послал хозяину пир. Заваливайтесь!

Мы протопали два витка широкой каменной лестницы и спустились в мою прихожую. На нашем пути вспыхивали тусклые лампады. Набуяг на ходу умудрился треснуться черепушкой о медную шандалу и теперь озабоченно тер лысину. Я ополоснул ладони в тазике, стоявшем на массивном железном табурете, приглашающе кивнул на него Ому, но пройдоха уже тащил к прямоугольному низкому столу мое единственное мягкое кресло. Угнездившись на шкуре черного козла (искусственной, конечно), мой соратник вывалил на пол из рюкзака эдуса наши пивные запасы.

– Велчер, у тебя органика есть?

Я пинком пододвинул к нему пластиковый бокс с питанием для нелюдей, а сам скинул с плеч пыльный плащ. В моем подземелье царила комфортная для души и тела прохлада, особенно приятная после тяжелого рабочего дня.

Набуяг помахал перед мордой эдуса брикетом органики, но существо и не подумало распахнуть пасть для приема пищи. Его синтетические глаза тупо следили за человеческой рукой без всякого намека на ответные действия.

– Я же говорил – барахлит зверек, – вздохнул Набуяг, с силой разжал эдусу челюсти и запихнул туда порцию.

– Жутко на вас смотреть. Почини его обязательно, – посоветовал я. – Не то хватанет тебя за руку рано или поздно, точно говорю.

Ом вальяжно махнул лапой и распечатал пивную банку.

– Успеется. Ты вроде говорил, что едой богат?

– Вчера сеть выметал. С плота, на середине реки, – поделился я. – Короче, сома будешь жареного? Фунтов под сто вытащил! Еле доволок!

Набуяг довольно осклабился и причмокнул губами.

Мы прикончили первую упаковку пива как раз к моменту, когда раструб одного из воздуховодов проскрежетал ангельским голоском моей стимфалийской пташки:

– Здесь Хухлик! К Домику приближаются четыре объекта. Троих идентифицирую, как теплокровных гуманоидов, четвертый – биоорганическое существо, аналогичное мне. Применить превентивное обгаживание?

– Отставить. Подтверждаю дружеский статус объектов и право доступа гуманоидов внутрь Хибары.

– Они что, знают пароль? – заинтересованно спросил Набуяг. – Ты и впрямь радушный хозяин!

– Нет.

– Тогда как демоны попадут вниз?

– Им неизвестен код, но его знает Хухлик. И Хухлик умеет говорить.

– А–а–а, – разочарованно протянул Ом.

– Да и смысла в знании немного – пароль я меняю каждый день.

– М–м–м, – совсем приуныл мой приятель и, помычав несколько секунд, словно жевал подошву, добавил. – Ловко. Надо Танцору тоже раздобыть речевой блок. Нет. Передумал. Еще скажет чего–нибудь такого, что я сам не обрадуюсь.

Нас, армейцев, в Лавакроне немного, я думал, что будет куда больше. Само собой разумеется, мы стараемся поддерживать связь и вообще помогать друг другу. Трое бывших вояк, которых я сейчас ждал в гости, даже поселились поближе ко мне, чтобы в случае чего сообща противостоять неприятностям. Которые, как мы и предполагали, ждать себя не заставили.

Хормуст – крепкий парень, китаец по национальности. Он признался, что ему стукнуло двадцать пять как раз накануне прайдовской ссылки, хотя для своего здешнего образа он избрал внешность древнего старца. Проявил фантазию, тут такое приветствуется. Не то, что я, который просто взял и скопировал свою татуировку с груди. У Хормуста развевающиеся седые патлы, лицо без единой кровинки, ярко–красные глаза без зрачков и такие же красные губы. Причем, это не силиконовая маска, а натуральная пластика. Парню пришлось пережить несколько операций, чтобы приобрести нынешнее состояние. Красавец получился отменный. Ему даже не нужны в руках устрашающие атрибуты власти, потому что когда эта страхолюдина верхом на верном персекуторе по кличке Лин Ту возникает в зоне видимости, у любого грешника появляется лишь одно единственное страстное желание – бежать!

Своего Лин Ту он выменял с нижнего уровня, с самого ночного Сарвария. Что отдал взамен – не говорит. Когда животину везли через Стимоний, она вырубилась начисто. Саламандрины, что доставляли заказ, признались: были мысли пустить персекутора на корм крокодилам, но стоило им перечесть границу Прайда, как чудище внезапно ожило и с тех пор не зависало. Лин Ту или «Лунный Заяц» с китайского – жутковатая четырехногая скотина величиной с осла. У нее высохшая до состояния пергамента шкура и лицо задушенного праведника. Сначала Лунный Заяц все время падал, поскальзывался на нашей магме, но потом Хормуст раздобыл для него специальные подковы, и теперь боевой загробный иноходец имеет ровный аллюр и без труда берет небольшие препятствия. Я сначала расспрашивал Хормуста за что он сюда загремел, но парень отмалчивался и повторял только одно: «Поимели меня, Велчер. Просто поимели». Видимо, попал в историю, аналогичную моей. Я не стал допытываться – раз человек не хочет откровенничать, значит, лучше оставить его в покое.

Другое дело братья Тенгир и Гэгэн – никаких секретов. Бывшие десантники, оба – мастера–сержанты. Вляпались из–за девчонки Тенгира. Старший брат не поделил какую–то особо знойную красотку с конкурентом из соседнего взвода, младший поддержал родственника, и дело дошло до применения оружия. Обоим светил трибунал, но на горизонте возник всесильный пухлячок Коэн, мой знакомец, так что проблему удалось замять ценой десятилетнего контракта в Лавакрон. Что, в общем, неудивительно – альтернатива была бы намного печальнее. Братья по происхождению – этнические монголы и воспринимают жизнь с похвальной философией спокойствия. Внешне оба крепкие, приземистые, пара настоящих карманных дредноутов, старший чуть массивнее, младший более верткий и поджарый. Когда дело дошло до определения статуса, они выбрали псевдонимами имена каких–то своих национальных страшилок, после чего застолбили пограничную с моими угодьями область. Перед грешниками они появлялись в обличии прямоходящих рыб. И картинка эта не содержала ни унции комизма – во все стороны топорщились иглы плавников, из зубастой пасти торчали острые конические клыки, широкий кожаный пояс оттягивала пара тяжелых клинков в чешуйчатых ножнах. Шмотки, конечно, бутафорские, но внешне смотрелись вполне грозно. Тенгир и Гэгэн твердо намеревались в самое ближайшее время обзавестись приличным гаремом и зажить в свое удовольствие. Десять лет – срок немалый, так что понять их можно. И вот нежданная помеха – на носу война, костлявая старуха пробралась в Лавакрон и взяла нашу маленькую общину на прицел дулами своих пустых глазниц. Что скажут парни? Пошлют подальше – нет сомнений. Зачем им чужие проблемы?

На широком пластиковом подносе громоздилась куча обглоданных рыбьих костей. Набуяг сыто хрюкал, довольно потирая живот. Лжемонах распутал на своей черной рясе вервие пояса и теперь безмятежно крутил его в масляных пальцах. Я в общих словах доложил народу обстановку: южане мутят воду на перевале, начинают открыто хамить, словом, проверяют нас на прочность и выдержку. Не пресечем сразу – обнаглеют и перейдут к более решительным действиям. Грешники тут являются разменной монетой, средством побудить нас к ответным шагам. По сути, мы имеем две возможности – либо молчать и ждать, пока не случится чего похуже, либо чувствительно врезать захребетным демонам по гнилым зубам. Дать понять, что не любим, когда нам, северянам, плюют на ботинки. Я мыслил так: сидеть как белка на дереве и смотреть сверху на пилу дровосека скучно и бесперспективно. Можно слезть и кого–нибудь тяпнуть за палец, например. Ребята ответили сразу, без раздумий. Я ожидал какой угодно реакции, но совсем не той, что последовала. Троица отставных военных переглянулась, потом взоры скрестились на китайце, предоставляя ему право ответного слова. Двадцатипятилетний старик улыбнулся вампирскими губами и произнес:

– Мы ждали, Велчер, когда ты начнешь скликать свою армию. И были готовы. Когда выступаем?

Армию! С ума можно сойти. Творец, это твои штуки?

– Нам всем являлся Покровитель Баалхи, – пояснил Тенгир. – Он так и сказал – будет сбор на грядущую битву. По ее итогам окончательно установится иерархия Лавакрона.

Кряжистый молодец безмятежно почесал ладонью круглый подбородок. На кисти мелькнула синяя татуировка – пара солдатских жетонов на одной цепочке.

– То есть, кому под кем быть, – уточнил его младший брат. – Вот мы с ребятами и решили, что не хотим упустить шанс выбиться в высокие дэвы. Не век же нам тянуть лямку заштатных ракшасов. Ты ведь тоже говорил с Прорицателем? – осторожно поинтересовался он.

Бойцы замерли в ожидании моего ответа. Глаза Набуяга тоже заблестели жадным любопытством.

Баалхи почтил мою персону своим посещением, а то как же! Дело было уже давно. В моем домике высветилась голографическая проекция трона из черепов, на котором восседало разукрашенное чучело. Такие картинки обычно являются малышам из детских интернатов под Рождество, только там к карапузам приходит добрый Санта–Клаус, благодарит за послушание и обещает замечательные подарки. Их потом наутро достают из–под елки воспитательницы. Мой сказочный персонаж, к сожалению, возник без намека на приближение праздника, борода тоже отсутствовала. Я тогда грыз пищевой рацион и чуть не подавился от неожиданности. Покровитель демонов был наряжен в пестрый халат, из коего вываливалось темное брюхо, его босые ступни попирали земной шар, между оскаленных клыков змеился раздвоенный язык. Тварь получилась первостатейная, изо рта даже капала голографическая слюна и истончалась в воздух тонкими струйками дыма. Он дождался, пока я утру слезы от смеха, и начал мне увлеченно втирать о предстоящей войне за влияние, о возможности выдвинуться на первые роли среди всех демонов Лавакрона. Я ответил, что спасибо, дескать, за предложение, но мне довольно отслужить положенные по контракту годы и смотаться из этого балагана куда подальше. А они там, наверху, могут по–прежнему развлекаться новыми игрушками или снимать свое непонятное шоу, я ничего против не имею. Баллхи возвысил голос. Он стал грозить какими–то карами за уклонение от обязанностей демона. «Ты не избегнешь своей участи!» – даже заявил он под конец речи. Я же посоветовал ему захлопнуть хлебало и впредь держаться от меня подальше.

Но люди, которые сейчас сидели напротив, напряженно ждали ответа.

– Был Прорицатель, был, – вздохнул я. – Он сказал, что хорошим парням давно пора объединяться, чтобы сделать плохим парням очень больно.

– Хх–ху–у–у! – заорал свой боевой клич бывший «морской котик» Хормуст.

– Джеронимо! – взревели оба монгольских отставных десантника.

– Хоах! – присоединился я рейнджерской стандартной аббревиатурой: «слышал, понял, действую».

Растроганный паромщик Велчер мгновенно превратился в капитана Слика и на радостях выставил на стол объемистую бутылку мутного пойла, что сменял на две связки вяленой рыбы у проезжего демона. Часто бывавший у меня ранее Набуяг подсуетился со стаканами. Мы торжественно выпили.

– Что это было? – просипел Хормуст.

– Не знаю, – ответил я, проталкивая по пищеводу огненную жидкость.

– Хотим этот сорт виски на постоянной основе, – попросил Гэгэн, когда восстановил способность говорить.

Набуяг невозмутимо хрустел жареным плавником. Этот тертый малый в своей жизни пробовал и не такое. Убедившись, что все пришли в полное здравие, Ом проворковал нарочито елейным голоском:

– Не хочу нарушать трогательную атмосферу фронтового братства, но осмелюсь полюбопытствовать – а чем вы, ребята, собрались воевать?

Тенгир сжал свой изрядный, увесистый кулак, поднес к самому носу Набуяга, повертел так и эдак, чтобы можно было лучше рассмотреть, потом внушительно спросил:

– Мало?

Будучи сам приличных габаритов, Ом, тем не менее, весь съежился и втянул голову в плечи. Неудивительно, от монгола сейчас шла явственная аура грубой первобытной силы, жестокой, беспощадной.

– Можно понаделать луков. Я знаю, где взять древки, тетиву тоже найду, – предложил Хормуст.

– Доспехи соорудим из многослойных кожаных ремней! – подхватил Гэгэн.

Я встретился глазами с Набуягом. Тот отрицательно покачал головой:

– Нет, это не годится.

– Тогда, милейший Набуяг, можешь просветить нас, какие орудия убийства нынче котируются в Лавакроне, – снисходительно разрешил я.




Гл.2. Линия Слика. Война по правилам демонов-джентльменов


Набуяг не стал жеманиться и быстренько обрисовал нам текущую ситуацию. Оказалось, что кулаки, дрючки и стрелы нынче не в моде, а неведомыми умными людьми уже придуманы оригинальные приспособы для подземного выяснения отношений. При начале официальных военных действий нам поступали на вооружение две специальные краги – одна белая, вторая желтая. Их надевали на руки. Белая или «шоквокер» генерировала ударные импульсы, желтая или «драммер» выставляла небольшой силовой щит для их поглощения. Когда одна сторона понимала, что в сражении ей больше ничего не светит, белые перчатки предполагалось сбрасывать, типа «не стреляйте, мы сдаемся». По действию разряды «шоквокера» походили на хороший удар под дых, причем наличие плотной одежды мало влияло на силу поражения. Получив один такой гостинец, человек еще мог как–то устоять на ногах, пара попаданий валила с ног гарантировано. А если зевнуть пяток или больше импульсов, то можно было не планировать на завтрашний день ничего важного, поскольку ты непременно проведешь следующие сутки в горизонтальном положении, тихонько поскуливая. Лицо надлежало блокировать «драммером» особенно тщательно – эффект от «шоквокера» при прицельном попадании в голову был аналогичен удару промеж глаз полицейской дубинкой. Само собой, с не меньшим вниманием следовало подходить и к защите промежности.

– А если словить сразу десяток поражающих элементов? – поинтересовался Хормуст.

Набуяг ответил, что такого пока не случалось, да и вообще, штука новая – никто о них ничего толком не знает. Субкультура. Так, наверное, моя экс–девушка обозначила бы то, что сейчас формируется у нас в Лавакроне. Демоны начинают обзаводиться собственными игрушками и придумывать сложные нормы поведения.

Еще через час бутыль опустела, я достал из кладовой несколько скатанных в рулоны шерстяных одеял, и мы завалились спать, кто где смог устроиться. Воняло жареной рыбой, но нам это не помешало. Через полчаса мой подземный чертог наполнили разнотоновые рулады храпа.

Поутру я с трудом перебрался через тела моих товарищей и первым делом выпил подряд три стакана воды. Несчастное кряхтение Ома внизу подсказало мне, что я стою у него на каком–то жизненно важном органе. При рефлекторном отпрыге в сторону, я перевернул табурет, опрокинул умывальный таз и учинил тем самым всеобщую побудку. Мы быстренько устранили последствия вчерашней попойки: помыли посуду, собрали в мешок рыбьи кости и собрались завтракать. Я достал пять пищевых рационов, а скромному эдусу, что за ночь слился с предметами моей нехитрой обстановки, перепала куча наших объедков. Выдвигаться к центру событий решили сразу после завтрака. Выбор сделан, так чего же мешкать?

Грешников, кому сегодня приспичило перебраться через Флегетон, ждал на переправе сюрприз: намертво закрепленный паром и сидящий на берегу Хухлик, который встречал паломников словами:

– Сегодня сообщение между берегами не работает. У Велчера официальный выходной день, в связи с Первой демонской войной. Приходите завтра, пожалуйста.

Поверх каната я предусмотрительно натянул «змеюку», а для особо ретивых было приготовлено еще одно препятствие – поперек плота лежал мумифицированный Лунный заяц и злобно скалил зубы.

За половину дня мы совершили марш–бросок к нужной точке. По равнинам Прайда уже бродило немало кающихся, которые разбегались и прятались при нашем приближении. При подходе к Джабелю Мести мы отловили группу женщин в десяток человек и отправили Набуяга вести с ними переговоры по поводу организации оргии в самое ближайшее время. Ом сначала свалял дурака, заведя с дрожащими от страха отступницами непринужденную беседу об обмене контактными данными, но потом прибавил строгости и обязал их через три дня явиться на переправу к паромщику Велчеру для дальнейшего прохождения службы. Как выяснилось, пройдошливый Набуяг совершенно не умеет общаться с дамами. Что–нибудь добыть, украсть – это раз плюнуть, а обхождения никакого. Напуганные до немоты барышни обещали непременно быть, но всем сразу стало ясно – обманут, точно обманут.

Мы бодро продвигались вперед по дорожке, что испуганно петляла среди мертвенного оскала гранитных валунов. Кое–где попадались огненные протоки и дыры в земле, пыхавшие жирным черным дымом. Впереди маячил глянцевыми от застывшей магмы боками Джабель Мести – хребет, который разделял нашу демонскую братию на две популяции – северную и южную. Тропа снова вывела нас на берег Флегетона или один из его притоков. Я еще не поднаторел в прайдовской географии. Четверка бывших военных немедленно увалилась на гранитные плиты отдыхать, а Набуяг рванул куда–то вверх по течению разнюхать обстановку.

Через полчаса на наш бивуак набежало штук двадцать разномастных демонов, все в радостном возбуждении и предвкушении схватки. Оказалось, что как раз сегодня из Инфиделити подвалит очередной караван с товарами, южане заявят на него, по обыкновению, полновластные права, и у нас появится шанс сквитаться с ними за старое и установить новые порядки. Выяснилось также, что всем у нас заправляет колоритная дамочка по имени Азриза – чрезвычайно демоническая особа в блестящей черной шкурке из латекса и кокетливым хвостиком, что эротично хлестал по ее стройным ножкам. У нее были огромные синие глаза, аналогичного колера губы, а кожу на лице будто покрыли слоем стекла. Смотрелось, между прочим, очень впечатляюще. Я постарался свести с Азризой короткое знакомство, и мне даже было обещано, что если дело выгорит, то мы потом двигаем к ней в логово и совместно расслабляемся. Я осведомился, не мешает ли в любовных утехах хвост, на что демонесса ответила – ничего, мол, он отстегивается. Остальная братия орала кто во что горазд, возмущенно трясла руками и не представляла практического интереса для дознания. По итогам полученных от Азризы сведений мне удалось прояснить для себя обстановку:

Первое – демоны из–за Джабеля Мести вконец охамели (сей тезис был прочный и сомнению не подлежал).

Второе – когда очередной караван из Инфиделити причаливает к нашей общей гавани (в полумиле от нынешней стоянки), по подвесному мосту на землю северян придрейфовывает целая толпа пылких южных сородичей. Гости из хребта ведут себя по–хозяйски: хватают все, что могут утащить, по ходу движения раздают пинки и оплеухи. Заграбастанное добро силами отряда вьючных грешников немедленно исчезает из виду, а нам достаются остатки и насмешки от тех же демонов и стражи.

Третье – стража саламандринов никак на произвол не реагирует. Наоборот, четырехглазые рептилии наслаждаются творимым беспределом и всячески подначивают народ на потасовку.

Четвертое – грешники, понимая продуктовую бесперспективность региона, уже предпочитают сваливать через хребет в земли южан. А значит, у нас будет мало подопечных, на которых зарабатываются очки злокозненности – пресловутые «УЕ» – «Utile Effectum». Это, в свою очередь, приведет к иссыхающему ручейку всяких бонусов от администрации в виде спиртного, одежды и прочего удовольствия. Караванов в наш адрес станет меньше, да и те продолжат безжалостно обираться соседями. И цветущая серными выбросами северная оконечность Прайда впадет в неминуемое запустение. В частности, жрать придется исключительно рыбу из Флегетона, что хотя и полезно, но очень однообразно.

Вывод – надо немедленно положить конец разбою и показать южанам, из какого мы мяса сделаны. Для этой цели обе стороны уже с запасом обеспечили себя боевыми крагами и теперь горели желанием применить их в деле. Оружие доставили прямо к месту общего собрания на вертлявой пироге, сшитой из разноцветных шкур. Мы разобрали перчатки, примерили к рукам. Штуковина работала просто – в момент активации нужно было сжать кулак и чуть надавить большим пальцем на специальную мембрану внутри. Про емкость магазина, естественно, никто понятия не имел. Гэгэн сразу же попробовал «шоквокер» на своем старшем брате. Тенгир несколько секунд заикался, а потом попросил своего младшего больше так не делать. Рукавица нападения издавала при стрельбе чавкающий звук, и движение импульса сопровождалось видимыми тепловыми волнами. Выглядело это, как будто в тебя летит кусок кирпича в прозрачной трубе расходящейся воздушной зыби. Скорость заряда была, конечно, не сверхзвуковая, но увернуться от него оказалось нелегкой задачей. Для этой цели лучше походил «драммер», который раскрывал перед рукой бойца сверкающий радужный круг диаметром двадцать дюймов. Причем защитная штуковина имела неприятное свойство через несколько секунд отключаться на перезарядку. «Драммер» то работал, то пропускал импульсы, поэтому активировать его нужно было строго в ответ на выстрел противника.

Убедившись, что весь народ успокоился и облачился в краги, я взял слово:

– Собратья – демоны! Наша экипировка имеет ряд особенностей. Первое – гарантированный снос противника вызывает пара или больше попаданий. Поэтому – всем разбиться на тройки! Мы создаем фокус–группы во главе с командиром. Именно он говорит, куда стрелять, и его распоряжения выполняются беспрекословно. Возражения есть? Построиться в шеренгу и рассчитаться на первый–третий!

Я ждал, пока они выполнят приказание, и купался во взглядах, которые на меня бросала блестящая Азриза. Ждать пришлось минут пять, не меньше.

– Вторые номера назначаются командирами. Гэгэн и Хормуст, поменяйтесь местами с соседями, Тенгир, стой, где стоишь. Так, командиры, вперед! Условные сигналы своим подчиненным назначите самостоятельно. Они должны быть короткими, простыми и понятными. Вторая особенность боя на импульсах – толпа неминуемо дает густой, но бестолковый огонь и служит отличной мишенью для ответной стрельбы. «Драммеры» перекроют фронтальные угрозы, но фланги и тыл подразделения сильно уязвимы. Поэтому двадцать четыре человека личного состава мы разбиваем на три отряда. Задача правого и левого крыльев – обходные маневры. Не вступая в плотный контакт с неприятелем, они заходят с боков и начинают вышибать его фланги. Центру тем временем придется сдерживать атаку всей массы противника. Это значит, минимум атакующих действий и особое внимание обороне. Второй ряд со щитами страхует авангард. Берегите головы, а те, кто не владеет школой каменной промежности, ее берегите тоже. Вопросы есть?

– Нет!!! – взревели мои инферналы.

– Сколько у нас осталось времени до прибытия каравана?

– Два часа, – крикнула Азриза.

– Отлично. Разбиваемся на группы и проводим боевое слаживание. Хормуст, ты моя левая рука. Тенгир, твое место справа. Я возьму на себя центр. Шевелитесь, задохлики! Работаем в темпе!

После отработки взаимодействия мы вдоль берега двинулись на исходную. На скальном пейзаже вокруг росла высохшая плесень бурого мха. От реки поднимались плотные клубы пара, которые закручивались в вихри и исчезали вверху, под потолком. Влажная духота давила и заставляла жадно хватать воздух раскрытым ртом.

– Велчер, я слышала, что ты сам напросился в паромщики. Почему, если не секрет?

Это Азриза, шедшая впереди, остановилась отдышаться и обернулась ко мне с вопросом.

– Хотел отвечать за что–то конкретное, а не слоняться без дела по Прайду, как многие из нас. Теперь есть, какой–никакой дом, работа с твердой ставкой УЕ. Дело помогает не спятить с ума от этого всего, – я обвел рукой окрестности. – И не нужно измываться над беднягами, которые и без наших притеснений уже попали в самый жуткий переплет в своей жизни.

– Ха. Крамольные вещи говоришь. Для демона.

– Азриза, я всегда говорю то, что думаю. За исключением случаев, когда не думаю вовсе.

– Понятно. А будущее? О будущем ты тоже думаешь?

Сзади образовался небольшой затор, поэтому мы с Азризой были вынуждены пойти быстрее.

– Предпочитаю заменять его настоящим, чтобы потом не жалеть о прошлом.

– Я расспрашивала о тебе Набуяга, – призналась Азриза. – У меня сложилось впечатление, что ты не такой отъявленный, каким хочешь казаться внешне.

– Отъявленный?! Да нежнее меня человека не сыщешь, детка!

Тропа расширилась, и теперь мы шли бок обок, касаясь при ходьбе плечами. Демонесса, хоть и покривилась на «детку», но шага не прибавила:

– Джабель Мести пролегает через весь Прайд не случайно. Это значит, что Архитектор задумал здесь две зоны влияния. Два демонских дома. Уже несколько месяцев мы меняем свои УЕ на строительные материалы, вербуем грешников в подручные. Мы хотим отстроить себе нормальный демонский чертог. Я назову его Пурпурный дом. Уже заброшены удочки южанам по поводу переговоров. Все образуется. Постепенно сложится уклад. Тебе найдется место под сводами Пурпурного дома, Велчер.

Я фыркнул, едва сдержав смех. Нормальный демонский чертог! Если бы я услышал этот разговор пару лет назад и узнал, что сам принимаю в нем участие – решил бы, что старина Слик окончательно слетел с катушек. Как меняет нас окружающий мир. Вокруг персонажи из детских страшилок, мне предлагают тепленькое место в инфернальном пантеоне, а я солидно морщу лоб и киваю в такт словам хвостатой девицы. Моя тяжелая ладонь опустилась на ее изящное плечо. На ощупь глянцевая шкурка Азризы оказалась прохладной, несмотря на прайдовский зной.

– Я понял тебя, прекрасная правительница будущего Пурпурного дома. Сначала мы зададим трепку врагам, а потом будем делить каюты на твоем круизном лайнере. Идет?

– Договорились, – шепнула Азриза и на ходу пожала мне руку.

Через полчаса я уже проводил рекогносцировку около пристани, куда караван из Инфиделити по обыкновению выгружал барахло. Водная протока здесь сужалась до расстояния профессионального плевка. Через речную гладь со стороны Джабеля Мести южане перекинули высокий канатный мост. Именно по нему вся их банда должна была нагрянуть к нам в гости. Вокруг грузовой площадки терлось десяток грешников в надежде подсобить караванщикам и получить за это пару рационов. От пристани вглубь Прайда отходила натоптанная дорога. Ее с боков стиснуло парочкой крутых холмов из дикого камня. За ними мы устроили засады обоих фланговых отрядов, а Центр оседлал транспортную артерию. В целом затея походила на выездную сессию бойскаутов. Возбужденные демоны вели себя так тихо, что, наверное, распугали всю рыбу во Флегетоне. Наконец, из–за ближайшего поворота показался первый катамаран снабжения. Посередине посудины громоздилась куча мешков и коробок, по бортам грозно стояли саламандрины в темно–зеленых доспехах.

– А как эти молодцы насчет наших пушек? – спросил я у Азризы. – Если нормально, то можем разгрузить баржу и до поворота. Мы же демоны, мы же злые и двуличные.

Девчонка с похвальной предусмотрительностью старалась держаться у меня за спиной и, похоже, полностью признала во мне нового военного лидера.

– Никак. Видишь фиолетовую кайму на мундирах стражи? Присмотрись!

– Угу.

– Это поле. От «шоквокеров» оно только светит ярче.

– Проверили? Успели шарахнуть разок? – хмыкнул я.

– Нет. Саламандрины сами показали, когда раздавали пушки. С этими ребятами вообще лучше не связываться.

Когда до пристани оставалось не более пятидесяти футов, окрестности огласились веселым гамом из нескольких десятков обоеполых глоток, и холмы на противоположном берегу зашевелились и ожили кучей демонов южной масти. Эти разбойники со всех ног бежали к мосту.

– Приготовиться! – рявкнул я центральному отряду. – Огонь строго по моей команде!

Перед протокой южане тормознули движение, сгрудились на манер плотной кучки и пропустили перед собой нестройную толпу в грязно–серых рубищах.

– Внимание! Противник использовал тактику живого заслона! Задача – отрезать основную группу! Смещаемся вправо.

– Они сейчас все растащат! – истерически завопил Набуяг и выстрелил.

Все тут же начали палить, как ненормальные. Грешников сметало, словно кегли на дорожке для боулинга. Вот кому я командовал, спрашивается?

– Отставить тратить заряды!!!

Куда там! Мы беспорядочно лупили «шоквокерами» в гущу серых фигур, те валились, как подкошенные, а южане подкрались за нестройной толпой и принялись выцеливать нас поодиночке. Первым срубили самую крупную мишень – Набуяга. Здоровяк и не подумал защититься «драммером». Он безропотно схватил в грудь три серебристых протуберанца, пискнул что–то неразборчивое и так резво ушел в астрал, что сшиб с ног еще пару соратников.

– Активировать щиты! – заорал я, отбивая сразу несколько импульсов.

Южане, надо отдать им должное, быстро сообразили, кто во вражеской банде самый опасный, и перенесли фокус на меня. Азриза сумела вовремя подставить свой «драммер» и прикрыла мне правое колено. Зато левая конечность получила заряд и превратилась в искусственный протез. Я тут же свалился на бок, не прекращая вести огонь. С пятой попытки мой «шоквокер» выплюнул трассу прямо в клюв какого–то красавца с ветвистыми оленьими рогами, и южное пернатое чучело неловко ткнулось головой в мокрый прибрежный песок. Трое наших к тому моменту уже лежали в расслабленных позах морских звезд. Из центра на ногах оставалось только пятеро, включая демонессу. Почему медлят фланги?

С дикими криками из обоих холмов вылетели мои ребята. Третью часть нападающих срезало, как бритвой. Наша берет! Мне удалось встать на колено, и я принялся руководить действиями своей группы.

– Фокус на моржа! На моржа, того, с бивнями! По команде!

Несмотря на подобие слаженных совместных действий толку от наших выстрелов было немного. Противник применил нестандартную тактику – у них в первом ряду сплошняком стояли защитники в двух желтых перчатках и щитами ловили почти все импульсы. А где же агрессоры? Куда южане дели белые рукавицы?

Белоперчаточники проявились неожиданно и в высшей степени неприятно для нашей братии. Они всплыли в трех шагах от берега, выплюнули изо ртов трубочки для дыхания и принялись косить правый фланг. Вот бестии! Совсем как антропоморфы в бирманских болотах! Дюжина против семи с обеих рук! Группа Тенгира пыталась отвечать, но когда свалили монгола, обратилась в беспорядочное бегство. Их достреляли в спину. До холма не добрался никто. Хормуст повел свое крыло на выручку, но сам попал под плотный огонь и потерял половину состава.

– Капитан! Отходим на перегруппировку! – крикнул он мне, прикрываясь «драммером».

Юркий китаец вертелся, словно волчок, его никак не могли зацепить, хотя пыталось зафокусить человека три южан. Я прикрыл своего парня залпами центра, нам даже удалось погасить пару их стрелков, но тут на нас навалилась мокрая банда их белых краг. Попадания посыпались одно за другим. Вот Азриза смирно улеглась у моих ног, пара бойцов скорчилась почти сразу же вслед за ней. Я остался в одиночестве, стараясь укрыться за телами павших. Получил импульс в левое плечо – ощущение было, будто по мне треснули черенком от лопаты. Но меня не добивали. Почему?

Из плотной группы атакующих вперед вышел коренастый демон в камзоле с серебряными позументами. На его массивной, как башня, голове громоздились два толстых бычьих рога. Он небрежно уклонился от моего неверного выстрела и гаркнул:

– Этого взять в кольцо! Будешь сдаваться, северянин?

– Привет, рогоносец! А они у тебя на башке такие большие, потому что внизу все маленькое? – любезно ответил я.

– Твое имя Велчер? – вожак южан, казалось, полностью проигнорировал мой сарказм.

– Да, буренка. И твоя шкура редкой масти вполне сгодится на половик для моей прихожей.

– Узри свою боль, Велчер.

– Эй, люди, дайте скорее человеку лекарство. Не видите – бедняга бредит!

– Первой шестерке гасителей приготовиться.

Гасителей. Вот, значит, как они называют тех, у кого на руках две белых варежки. Поэтично. Шестерке?! Они что, меня намертво пристукнуть решили?! Э–э–х, Слик–Велчер, не держится твой длинный язык за зубами!

Над пристанью разнесся усиленный какой–то электронной примочкой голос начальника саламандринов:

– Шакс!!! Заканчивай веселье, забирай коробки и уводи свою орду восвояси!

Рогатый повернулся к катамарану:

– Сейчас, у меня тут вышла маленькая размолвка с приятелем. Пара минут.

– Немедленно!!! Зачехлить «шоквокеры»!!! Битва официально закончена!

Тявкая, как стая недовольных гиен, южане надели на белые краги прозрачные колпаки. Шакс помахал мне на прощанье рукой:

– Мы еще увидимся, паромщик. Не скучай!

Паромщик?! Откуда он меня знает? В мою грудь стукнуло предчувствие грядущих проблем. Знаете, это как в бар заходит незнакомая компания, все улыбаются, а ты уже заранее знаешь, что будет драка. Иногда, чтобы не губить в себе пророка, приходится начинать ее самому, не дождавшись активных действий от оппонентов.

Южане нарочито вальяжно разгрузили оба катамарана. Зато их грешники суетились, как заведенные. За этими торопливыми движениями наверняка стояло насилие в воспитательных целях. Я отдыхал на одном колене и кусал губы от злости, глядя, как уходит по мостику через Флегетон цепочка груженых коробками людей. Хотел помочь своим. Вызвался. Помог так, что все валяются в отключке.

– Хэй, Велчер! Ты в порядке? – Хормуст оказался у нас единственным «выжившим», а остальные едва шевелили конечностями.

Еще когда я только надел нашу боевую амуницию, помню, мелькнула мысль – а как тут обстоят дела с послематчевыми разборками? Ну, поднимутся вояки на ноги, стряхнут паралитическое оцепенение и тут же пойдут решать на кулаках то, что не удалось прояснить в перчатках. Демоны – люди горячие. Оказалось, все просто и даже элегантно: от пары пропущенных импульсов тело немеет, будто затекло, и двигаться в таком состоянии хотя и можно, но неприятно. Как сквозь вату идешь. Азриза, когда оклемалась и отряхнула от грунта свой модный наряд, криво усмехнулась мне:

– Извини, Велчер. Я сегодня не в лучшем состоянии для утех.

– Понимаю, Азриза. То же самое, – чужими, отекшими губами ответил я.

– С трех «шариков» до завтрашнего дня будет «клинить», – грустно подытожил Набуяг, баюкая вывихнутую при падении кисть. – Не повезло.

– Стрелять надо было по команде! Куда ты вылез, олух? – сорвал я злобу на приятеле.

– Поперли из воды, как глисты, – пробурчал Тенгир – большой знаток животного мира. – И как только они не подмочили снарягу в реке?

– У них на перчатках были защитные герметичные чехлы, – пояснил я. – Неплохо подготовились ребята.

Пока мы приходили в себя, грешники с нашего берега уже растащили последние остатки провизии и товаров. Все демоны выглядели обескураженно. Я понял, что нужно приободрить компанию:

– Унывать – значит, проиграть заранее. Мы столкнулись с тренированным противником, поэтому закономерно уступили. Теперь задача усложнилась – нам нужно превзойти спаянных в бою южан, придумать свои штуки, покруче их разделения на оборону и нападение. Пока хорошенько не подготовимся к драке – придется жить на диете. Без рационов. Через пару дней мы дадим им адекватный ответ. Все знают, где моя переправа? Завтра в полдень жду несломленных поражением бойцов на первое тактическое занятие. Заодно подкину рыбы, разнообразим ваш ланч. Что скажете? Или у нас, на севере, собрались только нытики?

Народ ответил гулом, который мог быть и поазартнее. А так получилось нечто, вроде писка группы гипертрофированных мышей. Мы простились с сородичами и двинулись в обратный путь, но через каждую милю останавливались на вынужденные привалы. Набуяг увязался следом, хотя никаких особых дел у него в нашем районе быть не должно. Решил проводить до половины дороги.

– Через пару дней придет настоящий караван, – задыхаясь от ходьбы, прошептал он мне в плечо. – Не то, что этот. Сегодня были припасы, вещи кое–какие. А через два дня в Прайд спустят бонусы. Кровно заработанные УЕ. Вот из–за такого добра стоит побиться, как следует.

Ага. Стало быть, на носу расчет с демонами за зловредность. Мы копим эти единицы, чтобы в конце месяца обменять их на разные привилегии – новые вещи, какие–то недоступные в Лавакроне лакомства или технические гаджеты. Азриза все складывает на алтарь Пурпурного дворца. Мне самому ничего не светило – я еще висел в кредите по Хухлику и увяз там достаточно прочно. Как–то не складывались у меня показатели по угнетению грешников. За пятимесячное пребывание на третьем круге я отметился парой звонких подзатыльников какому–то наглому отступнику, что вздумал справить нужду в гавани, куда я привязываю плот, да показательной экзекуцией одному мелкому демону. Я застукал отродье, когда оно пыталось соблазнить одну миловидную кающуюся, причем, как мне показалось, делало свои ужимки в слишком навязчивой манере. Пришлось немного наказать приставалу тростью. Я даже материально пострадал от процесса, потому что трость в результате была сломана о костлявый демонский хребет. Не скрою, у меня имелись надежды на благосклонность спасенной девицы к нежданному герою, но юная грешница оказалась больше склонна к истерике, чем к развлечениям. Она все причитала и корила себя за то, что изменила какому–то Филиппу с каким–то Яном. Да–да, именно изменила. Для приграничья слово смешное, почти скандальное. Ох уж мне эти моральные условности внутренних «арриалов»! Снабдив безутешную барышню парой пищевых рационов, я отпустил ее на покаяние в прайдовскую пустыню. С тех пор у меня образовался небольшой пунктик относительно демонских забав – они положительно не шли мне во благо. А обменные УЕ копились у паромщика Велчера исключительно благодаря древней игре в перетягивание каната. Не то, чтобы я страдал от излишней доброты или сердечности – не было такого, просто не везло. Скорее, оказалась задета внутренняя шкала справедливости. Из–за нее обстановка вокруг действовала на меня угнетающе. С одной стороны, по ощущениям, все до нереальности напоминало детскую игру с маскарадными костюмами, но с другой стороны были люди, множество людей, для которых наши забавы игрой совсем не являлись. Они реально страдали. И я должен был эти страдания усугублять. В какую гадость меня угораздило ввязаться! Внутри постоянно свербило желание взбунтоваться. Но я понимал, что своей эскападой могу окончательно сломать себе жизнь, так ничего и не изменив в Системе. «Играть по правилам, Константин, играть по правилам! Ждать своего часа» – эту мантру мне приходилось повторять непрерывно.

– И много там будет? – я встал на месте и задал Набуягу не совсем понятный мне самому вопрос.

Ом сделал страшные глаза и прошептал в благоговейном восторге:

– Не просто много, а охренительно много.

Будем считать, что мы объяснились друг с другом. Наша парочка слегка отстала от ребят, и когда мы дошли до следующей привальной лежки, тройка моих отставников уже валялась на земле и передавала по кругу самодельную сигару.

– Парни, в нашем распоряжении сорок восемь часов, чтобы придумать способ морального уничтожения южан, – торжественно провозгласил я.

Хормуст протянул мне «трубку мира»:

– Справимся, капитан. Но как они нас сегодня разложили, а? Неплохо для штатских?

– Мы вот с братом думаем, что даже слишком хорошо, – добавил Гэгэн.

Следующим утром я застал на своей пристани серую толпу грешников, которые непременно хотели сменить один берег Флегетона на другой. Ничего не поделаешь – работа. Я запустил на плот первых пять человек и распорядился:

– А ну, взялись! Разомнем косточки! Раз! Раз! Пошла кибитка… Не расслабляемся!

Уселся на топчан в углу, вытянул ноги. Фигуры в серых балахонах послушно тянули канат.

– Куда вы стремитесь, безумцы? На том берегу – пустыня. Нет даже пунктов раздач.

– Там водопад. Спуск в Стим, – робко возразила одна из теней.

Я присмотрелся – обычный паренек, лет двадцати на вид. Изможденное лицо, лихорадочный блеск глаз, но те, кто добирался до моих владений, все так и выглядели. Жара, недостаток питания, обезвоживание в разной степени не способствует здоровому виду.

– А что ты забыл в Стимонии?

– Ну как… Там вода, целое море пресной воды, – юноша мечтательно закрыл глаза. – Там можно нормально прожить.

Нормально. Что–то я постоянно слышу это слово. Такова наша людская натура – мы больше всего хотим, чтобы было нормально.

– Кретин! Тебе не приходила мысль, что в Лавакроне тяжесть грехов тащит человека все глубже и глубже?!

– Но там же вода, прохлада, – неуверенно возразил кающийся.

– Я знаю кое–что о Стимонии. В Лавакроне совсем немного бывших солдат работает демонами. А почему? Где они, как ты считаешь? Не знаешь, так я тебе скажу! Большинство демонов из тех, кто понимает толк в воинской службе, находятся на четвертом круге. Это огромный полигон для выживания под надзором самых жутких военных инструкторов, которых ты мог бы себе представить. Из Стима нет возврата. Искупившие грехи попадают или в армию, или в дальний космос. Какой грех ты отмаливаешь?

– Лень…

– Лень?! В Стимонии?! Самое место для упражнений в трудолюбии. Достойное ты избрал покаяние, нечего сказать. Кто подсказал тебе эту глупость? Если будешь хорошо себя вести в Прайде – выйдешь на поверхность через три месяца. Всего на всего. Стимоний же – это навсегда. Вы все направляетесь вниз? Верно? Если я найду вашего вербовщика, то удушу его собственными руками! Как вы собираетесь спускаться? Половина свернет себе шеи на водопаде!

– У нас есть веревка, – признался один из грешников, не обращая внимания на возмущенное шипение остальных.

Правильно, с демонами не стоит откровенничать – могут отнять последнее.

– Творец Всемогущий! Веревка! Короче, до тех, кто сам себе враг, мне дела нет. Валите к водопаду, ломайте шеи и получайте по заслугам, раз сами выбрали такой путь. Кто хочет остаться возле переправы – может остаться. У меня есть сети – будете ловить рыбу. Половина улова – моя. На нее мы будем обменивать разные вещи. Курорта не обещаю, но подохнуть не дам. И вот еще что – я заставлю всех отрабатывать военные приемы. Участие в этих затеях обязательное! Иногда придется получать синяки, но от них еще никто не умирал. Сделаем из вас, дохляки, силы самообороны. Решайте. Набор в грешную гвардию Велчера ограниченный. Больше взвода я квартировать не собираюсь.

Из полутора десятков человек осталось восемь добровольцев. Между мужиков затесалось несколько женщин. Жаль, что среди них не было симпатичных. Ничего, кашевары и прачки нам тоже пригодятся.

Когда к полудню подтянулись мои парни и прибыли демоны Азризы, они увидели несколько горящих по берегу костерков, в которых булькало варево из свежепойманной рыбы. У переправы торчал дневальный, а я муштровал первое отделение вольнонаемных. Половина участников вчерашней заварушки снялась с пробега, зато появилось несколько свежих демонских морд. Азриза также отсутствовала, ее латексное высочество представлял козлоногий тип по кличке Ансури. Его отличала сморщенная личина, заросшая диким волосом до самых желтых глаз. Из–под густого слоя усов вылетали деформированные звуки. Молодец Азриза – заместитель что надо, такой никогда не столкнет с трона. За строем военнообязанных инферналов следовала группа грешников, которые по очереди толкали перед собой тележку с боевыми перчатками. Последним шагал Набуяг и подбадривал отступников громкими окриками и пинками.

Первым делом я провел для отряда небольшое теоретическое занятие. Усадил демонические личности на берегу полукругом и с третьей попытки начертал на песке подобие карты:

– Вот пристань. Тут – перекидной мостик южан. Это – два холма и дорога между ними. Противник вчера переиграл нас по всем статьям – тактически и стратегически. Подобное не должно повториться. Начнем с диспозиции боя. В прошлый раз они применили заслон из простых смертных и тактику боевых пловцов. Что южане могут предложить нам послезавтра? – я оглядел вопрошающим взглядом народ.

– Мы с братом прикинули, что они обязательно постараются обойти нас с тыла! – выкрикнул Тенгир. – Мост – их слабое место, узкое горлышко. А лезть в воду под нашим огнем – дело гиблое. Даже щиты не спасут.

– Могут затеять перестрелку издалека, – предположил Набуяг. – Они завяжут нас боем, а грешники под шумок сопрут поклажу.

Я кивнул. У старого мошенника, оказывается, тоже бывают светлые мысли!

– А я бы устроил засаду, – заявил Хормуст. – Перехватил бы наши силы на подходе к площадке разгрузки и перещелкал всех, используя фактор внезапности.

– Как на это посмотрят стражники в смысле регламента сражений? – спросил я волосатика Ансури.

Тот развел руками – понятия, дескать, не имею.

– Подведем итоги: мы имеем изобретательного врага, который поставил нас в положение жертвы. Пакгауз приемки дает нам преимущество родной земли и одновременно вяжет руки – мы вынуждены его оборонять. Придется предусмотреть все варианты. Фактора внезапности южане больше не получат – у нас будет разведка с воздуха. Переход через Флегетон придется заблокировать. Хормуст! Ты посадишь посреди моста Лунного Зайца. Он ругаться умеет?

– Нет речевого блока. Только шипит и рычит.

– Пусть шипит изо всех сил. И лягается, как дикий мустанг. Не пожалеем топливных капсул – разожжем по берегу костры. Ансури, ты сможешь науськать своих грешников, чтобы они прорыли пару канав? Отлично. Туда нужно натаскать горючих жидкостей из огненных ручьев. Поджарим пятки особенно нетерпеливым. Расставим вольнонаемных на каждом холме в округе. Как противник покажется – пусть подают сигналы. Теперь о боевой подготовке. У них разделение на щиты и гасителей. Толково придумано. Один стрелок с двух рук гарантировано сшибет своего противника, а нескольким бойцам нужно координироваться и терять время. Мы берем эту методику на вооружение. Только не станем дробить отряды. Работаем двойками – первый номер стреляет, второй защищает. Сейчас проведем соревнования на меткость и быстроту реакции, разделимся. У нас новые живые мишени, очень подвижные и специально натасканные на увертливость. Потом отработка парных действий. И в конце устроим небольшую двухсторонку. Неженок нет? Кто боится получить импульс – пусть валит домой, к мамочке. Подходим ближе, записываемся на бесплатную подзарядку демонских аккумуляторов злобы! Я вас натаскаю до такой степени, что импульсы станут наподобие щекотки. Хормуст! Раздай оружие новобранцам.




Гл.3. Линия Моллоя. Рискованное дело


Многочисленные изображения Лавакрона заполнили сеть. Этому немало способствовала социальная реклама. Масштабность сооружения воспевали проплаченные эксперты, а убеленные сединами научные головы подчеркивали стократные пропорции объекта по сравнению с египетскими пирамидами и на ток-шоу, вместе с заранее подготовленной аудиторией, приходили к единственно возможному выводу – да, это самое глобальное сооружение человечества за всю его историю. Несравненное, немыслимое и неповторимое. Лавакрон пугал, но и манил одновременно. Считалось модным иметь в качестве заставки на мониторе или коммуникаторе картинку одного из кругов ада. Взаимоотношения демонов и грешников стали темой номер один для анекдотов и притчей.

Но главным символом Лавакрона по-прежнему оставались его врата. Массивные медные фрамуги, оплетенные бесчисленным количеством змей, внушали страх всему населению Метрополии. Но, несмотря на это, их сувенирные копии являлись самым востребованным среди коллекционеров атрибутом синтетической преисподней. Главный Архитектор Лавакрона в третий раз понижал количество баллов Добродетелей, которые начислялись за приобретение врат, но без толку. Символ – есть символ, тем более что он сам так и задумывал.

Резиденция Архитектора располагалась всего лишь в пятидесяти милях от дела всей его жизни. Многоэтажный комплекс на морском берегу вполне мог бы сойти за корпуса какого-нибудь пляжного отеля, но служил совсем другим целям, более важным для Метрополии. Тут постоянно обитало свыше десяти тысяч рабочих душ – многочисленная обслуга самого грандиозного объекта Земли. Ее адской резервации. Или – Лавакрона, поскольку имя собственное постепенно заменяло в языковом общении слова «ад» и «преисподняя». Так тоже было предусмотрено изначально. Кем? Не Моллоем, который был для всех известен, как Архитектор, а его таинственным предшественником, не пожелавшим оставить свое имя для истории. Он являлся Моллою лишь в письмах электронной почты, но последний считал неведомого Проектировщика Лавакрона своим учителем. Впрочем, и сам Архитектор привнес в объект немало. От дизайна всех его семи кругов, системы жизнеобеспечения до внешности грозных стражников – саламандринов. И врата, конечно, тоже были целиком и полностью плодом его творчества. Поэтому Моллой по праву носил звание Архитектора и с достоинством принимал собственную популярность, которая стала следствием этого.

Почти шесть месяцев прошло с момента официального открытия Лавакрона для грешников. А «Кодекс» Метрополии функционировал гораздо дольше. Система баллов теперь управляла жизнью простого человека. Добродетели ее улучшали, а шкала Грехов, наоборот, понимала уровень благосостояния и социальных гарантий. Каждое действие гражданина, почти каждое сказанное им слово теперь оценивалось в плюс или в минус. Если они, конечно, имели значение для Метрополии. Тем, кто занулял баланс Добродетелей, грозила ссылка на перевоспитание в Лавакрон. Там, в аду человека подвергали всевозможным испытаниям и унижениям с одной единственной целью – чтобы он пересмотрел свое поведение и больше не вступал в конфликт с общеземной системой ценностей. Обычно хватало первого круга – Пургатора (или Чистилища с латыни), но отъявленных грешников приходилось отправлять еще дальше под землю. Для них были уготованы Инфиделити (Неверие) и Прайд (Гордыня). Три верхних уровня служили воспитательным функциям, а четыре нижних – репрессивно-карательным. Стимоний, Атернум, Сарварий и Эпрон стали новой пенитенциарной службой Земли. Туда грешники попадали надолго и шансы на возвращение в нормальную жизнь таяли пропорционально их погружению в глубину Лавакрона.

Архитектор наслаждался морским видом с балкона, он любил этого соленое неистовство волн, каменную непреклонность прибрежных скал. Он чувствовал энергетический потенциал природы, восхищался им и ставил себе целью повторить великолепную работу создателя Земли. Кто знает, может быть когда-то некий разум, при работе над нашей планетой, так же черпал свое вдохновение при виде межзвездных пейзажей?

Внизу, по ступеням главного входа к линии магнитопланов спускалась группа саламандринов. Уже обряженные в четырехглазые силиконовые маски, с трехгранными жезлами в руках (атрибутами власти), они представляли собой устрашающее зрелище. Несомненно, грешники трепещут, когда им заступает дорогу один из охранников-рептилоидов. Но саламандрины являлись лишь пассивными наблюдателями за угнетением граждан. Ибо роль подавляющего фактора в Лавакроне была уготована его демонским отродьям. Постоянным обитателям преисподней, изгоям человеческого общества. Их обида на несправедливость закономерно выливалась в злобность и жажду мести. Такова была задумка Архитектора и она постепенно начинала работать.

На балкон к Моллою выпорхнула его очаровательная подруга. Лори зябко поежилась от свежего бриза, но все равно встала рядом с любимым и взглянула туда, в безграничье морской стихии. Она нежно провела кончиками пальцев по его шее. Всего лишь легкое прикосновение, обычно служившее для этой пары прелюдией к любовным играм, сегодня было использовано, как способ обратить на себя внимание. Моллой повернулся к своей половинке и ласково привлек девушку к себе.

– Я сегодня работаю дома, – немного смущенно объявил он.

– Милый, эта работа скоро превратит тебя в аутиста, – Лори звонко чмокнула его в щеку перед тем, как умчалась на назначения.

Полди сумел добыть ей место в системе размещения кадров. Там собрался оживленный коллектив молодых профессионалов – амбициозных, подающих надежды сотрудников. Они регулярно закатывали совместные вечеринки, куда для Моллоя вход был закрыт – его собственный высочайший статус приподнимал Архитектора над всеми, ставил в положение избранного. Для неслужебного общения оставалась чета Полди, да еще несколько коллег из службы безопасности Лавакрона. Моллой остро переживал, что его подвижной и экстравертной Лори приходится довольствоваться столь скудной программой досуга, но ничего не мог с этим поделать. Еще больше Архитектора угнетала нынешняя задача под условным именем «Код Лавакрона». Ни единой душе, никому Моллой не мог рассказать, какая паутина скрывается под этим названием. Теократический монстр «Кодекса» уже потеснил дюфоровскую программу РМ, закутал все общество цифровым покрывалом подсчета грехов каждого человека, невзирая на принадлежность к классам. Оставались последние штрихи, доводка, чтобы срастить «Кодекс Метрополии» с «Кодом Лавакрона». Моллой, как мог, старался оттянуть время, но окончательные сроки подпирали, и он уже чувствовал возрастающее давление сверху.

Легкий ветерок от двери, которую захлопнула за собой Лори, еще холодил его щеки, когда Моллой вывел на экран почту. Первое письмо подняло его на ноги, заставило снова выйти на балкон, чтобы унять лихорадочное сердцебиение, успокоить пульс, который застучал в висках сотней маленьких молоточков. Придя в себя, Моллой вновь вернулся к компьютеру и прочитал второе послание. Оно было от Полди. Старый товарищ уже больше месяца мотался по командировкам. Куда только не заносило его белобрысый вихор – от Гренландии до Антарктиды. Сегодня он передавал привет с островов Карибского бассейна. После обычных дружеских фраз и подборки впечатлений глаза Моллоя выхватили из текста давно ожидаемую информацию:

«… И – да, поздравляю – нашлась твоя пропажа! Конечно, ты угадал, медиум чертов, он у нас в Лавакроне, на третьем уровне. Само собой, речь идет о твоем Рими, историке из столицы. К прежней плешивости он еще отрастил себе бороду в виде мочалки. Ниже ссылка на каналы связи, пароли для входа в систему. По всем кругам разбросаны точки голо–входов. Обычно мы применяем виртуальные личности, поддерживаем реноме, так что можешь воспользоваться одной из стандартных или создать свою. Но активных действий не совершай, дождись моего возвращения. Удачи, скоро увидимся!

P.S. Горячий привет красотке Лори».

Моллой отвечал за обеспечение работоспособности комплекса, Полди руководил персоналом, курировал службу охраны. Эти пароли и доступы были высшим актом дружеского доверия по отношению к нему, Моллою, поскольку являлись грубейшим нарушением служебных инструкций. Затаив дыхание, Архитектор погрузил руки в нервную систему собственного детища.

А в почтовой программе меж тем мигнуло и пропало первое письмо, помеченное черным флажком самоуничтожения:

«Дорогой Архитектор!

Старт программы «Код Лавакрона» назначен на следующую неделю. Первая группа давно сформирована, она как раз заканчивает подготовку. Хочу поторопить Вас и напомнить, что мы до сих пор не утвердили персону проводника. Необходимо сделать это в самый кратчайший срок. Вы хотели внести изменения в состав первопроходцев. Не стоит тянуть с таким важным мероприятием. О дате входа в Лавакрон миссионеров сообщу дополнительно. Не теряйте концентрации.

С уважением и признательностью,

Ваш Проектировщик».




Гл.4. Линия Слика. Помещик


Вроде, и случались у меня в жизни обстоятельства, когда приходилось, не шутя, дрожать за свою шкуру, и по сравнению с которыми сегодняшняя разборка была так, легкой прогулкой, но меня все равно колотил мандраж. И на кону стояло совсем не процветание цивилизации, против обычных армейских мотивов. Какое там! Всего лишь куча барахла из стандартного маркета для потерявших физический и моральный облик полулюдей–полудемонов, не пойми кого, словом. Почему же я нервничал? Наверное, от того, что не привык проигрывать, и тем более, подводить тех, кто мне доверился.

Они выстроились ровной шеренгой перед нашим приемным пакгаузом и полагались на мои способности лидера. Около тридцати отборных рыл всех видов, расцветок и мастей – ожившие легенды, антигерои из детских комиксов, пародии на мифические создания. Их столь кучное собрание само по себе было на грани бреда, а уж если начать думать о месте, где все это происходило, то кто–то точно спятил: или я, или человечество, или Творец, не всуе помянутый.

Нашу военную игру сегодня почтила сама Азриза. По случаю особенного дня в истории северного народа она сменила шкурку наряда и стала темно–лиловой, как перезревшая слива. Вокруг демонессы вертел отвислым задом Набуяг – пройдоха растолковывал нашу диспозицию и план кампании. Жарко пылали огненные каналы вокруг схода с моста, а на его середине в позе сфинкса возлежал Лин Ту, и ему было на все плевать. За нашими спинами топталось человек двадцать грешников с тачками. По прибытии каравана им надлежало спешно погрузить в них товар и укатить поклажу вглубь территории. А мы, демоны, будем их прикрывать по мере сил и возможностей.

Я – командир отряда и я же – стрелок с двумя «шоквокерами» в руках. Своим щитом я назначил крупного демона, загримированного под фалангу. К прочим достоинствам он обзавелся сложнопроизносимым именем, так что я немедля перекрестил его в Таракана. Лучше бы моим телохранителем стал верткий Хормуст. С этим шустрым малым я бы чувствовал себя надежнее, но китаец, конечно же, оказался первоклассным стрелком, и разменивать такой талант на «драммеры» было бы преступлением. Братьев–монголов пришлось разделить по этому же принципу. Наши четыре ударных пары стояли на равном удалении друг от друга, поскольку сводить атакующий потенциал команды под общий фокус противника я не рискнул. Мы терпеливо ждали, а потом прилетел Хухлик с разведдонесением:

– В двух тысячах футов вверх по течению через Флегетон переправилась группа людей численностью в сорок восемь человек. Опознаны как «южные отродья», в соответствии с введенными данными. Направляются в сектор «Пляж». В воздухе отмечено присутствие трех био–органических механизмов типа «нетопырь».

– Отлично! Ребята, кто не успел оправиться – туалета поблизости нет, но оба бархана работают! Через десять минут они будут здесь. Занять позиции для отражения атаки справа! Тенгир, ты у реки, Хормуст – второй фланг. Набуяг, держись в центре, прикрывай Азризу. Кто начнет стрельбу без команды – пойдет на корм Лунному Зайцу. Руки не напрягать. Принять удобное положение сидя.

Сегодня с самого утра по Прайду гуляли пыльные сквозняки. Люди морщились, несколько демонов даже приспособили на нижнюю половину лица повязки. Мы растянулись цепочкой по склону холма. Впереди было пятьсот футов открытого пространства, а дальше – опять кочки, курганы и каменные валуны. Я отметил, что нигде не просматривается огненных ручьев или гейзеров – похоже, что южане заранее выбрали позицию для атаки. Вот из–за ближайшей к нам сопки показались первые фигурки их рейда, а спустя минуту выполз и весь отряд. Впереди, по их сложившемуся порядку, шли демоны c желтыми «драммерами». С обоих флангов группу противника прикрывали грешники, выстроенные гуськом. Не хочется сносить бедолаг, а придется – иначе эту бронированную черепаху не вскроешь.

– Слушать меня! Открываем огонь, когда они поравняются с зеленым валуном посередине ложбины! Залпом. Всем «шоквокерам» наметить цели заранее. Таракан, передай по цепочке.

Придется их как–то замедлить. Слишком шустро бегут. А где же «гасители»? Попрятались внутри колонны? Недурно организовано. Я свистнул левофланговому стрелку и указал ему на нелепую фигуру южан в первом ряду. Не то зомби, не то оборванец. Мой боец согласно качнул головой. Расстояние дальнее, сильный боковой ветер – попробуем свалить дуплетом. Противник пересек невидимую черту, проведенную мной, и мы шарахнули по нему изо всех стволов. К южанам потянулись стеклянные протуберанцы расходящихся волн, в ответ сверкнули радужные круги «драммеров». Они отбили почти весь залп! Вот ловкачи! Не повезло только моей мишени, и еще, кажется, Хормуст зацепил одного с краю.

– Сушите им ноги! Стрельба по конечностям! – мой рев на секунду перекрыл даже завывание ветра.

Противник прекратил продвижение. В авангард выдвинулись фланговые цепочки грешников и повалились перед строем южан, будто живой бруствер. Наши стрелки били плотно, но все импульсы втыкались в серые рубища. Вдруг погасло мерцание вражеских щитов, и из–за спин авангарда к нам понеслись иглы ударных импульсов.

Моего соседа справа тут же снесло вместе с прикрытием. Ответная пальба не дала ничего – ушлые «захребетники» грамотно перекрыли сектор обстрела.

– Огонь из положения лежа! – гаркнул я и обругал себя последними словами за то, что не сообразил положить солдат раньше. Купили меня южане! Купили!

Через пять минут картина боя окончательно прояснилась. Противник плевать хотел на своих оглушенных грешников, он блокировал верхний уровень щитами и по команде отвечал залпами «шоквокеров» из–за укрытия. Баланс складывался не в нашу пользу: мы всей своей ордой сумели выключить четверых, а потеряли уже шесть бойцов. Из них пятерых стрелков. Ребята со щитами ничего не могли поделать с инстинктом самосохранения и прикрывали сначала свою шкуру и только потом соратников. Вот почему неприятель разделял отряды обороны и нападения! Парная комбинация показала свою неэффективность. Враги били метче, действовали слаженней. Мы постепенно сдавали битву. Нужно было срочно что–то делать.

Я увидел, что Хормуст смотрит в мою сторону, и помахал ему рукой. В ход пошли условные жесты военных. Мой бросок к старшему брату–монголу занял несколько секунд:

– Тенгир! Остаешься за командира. Береги людей. Мы попробуем вскрыть панцирь их черепахи.

Мы с Тараканом сползли с холма и двинулись обходным маневром. На другом фланге то же самое предпринял Хормуст с напарником. Оббежав поле боя кругом, я высунул нос из–за груды камней и изучил обстановку. Южане были, как на тарелочке – два шеренги бойцов приседали по очереди, словно занимались спортивной гимнастикой, а позади построения расположилось жвачное создание по имени Шакс и давало отбивку на смену. Сейчас мы покажем им свой скверный характер.

– Таракан! За три первых импульса жизнью отвечаешь! Четвертый разрешаю пропустить. Уяснил вопрос, насекомое?

Я стремглав вылетел из груды гранитных плит и помчался к южанам со всей скоростью моих изношенных коленей. Выстрел! Один готов. Следующий! Теперь мы посмотрим, кто из нас настоящий «гаситель». Боковое зрение доложило, что мой драгоценный китаец тоже принялся косить траву заднего ряда. Шакс повернул в мою сторону свою рогатую амбразуру. Первое выражение на его лице было комичным: «Не понял!», но лидер южан очень быстро прочитал ситуацию:

– Атака с тыла! Здесь Велчер! Отсекаем!

На моей фигуре тут же скрестились трассы всего отряда. Таракан честно отбил три «шока», а четвертый и пятый принял на свой хитиновый загривок. Пожертвовал собой, прикрыл командира. «Достойно!» – молнией пронеслось у меня в голове, когда я винтом ушел с прицельной директрисы. Южане в белых перчатках веером рванули прямо ко мне. За их спинами маячил Хормуст, он даже успел снять одного из «гасителей», но их, похоже, интересовал только Велчер. Мое правое бедро получило импульсную примочку и покрылось льдом онемения. Цепочка врагов уверенно брала меня в кольцо. Я, уже понимая, что мне крышка, попытался хотя бы достать Шакса, но промазал. А потом прозрачные спицы импульсов проткнули мне грудь, и в ней неожиданно кончился воздух. Таким образом я умер.

Мне снилась красотка Тиа в коротком бежевом платье. Она улыбалась мне на фоне снежных гор и лобби–бара с коктейлями. Где–то позади шумели волны, а легкий морской бриз будоражил мои волосы. Я открыл глаза. Надо мной висел низкий потолок с разводами водяных потеков. Четыре стены, облицованные галечником, темный пролом выхода. Лавакрон. Вот где мое настоящее место.

Ко мне склонилась испитая физиономия Набуяга, дыша миазмами перегара прямо в лицо. Бриз из его пасти не показался мне очень свежим. А шумело внутри моей головы. Шумело, колотило, громыхало до рези в глазах.

Ом сидел рядом с постелью, на которой возлежал доблестный демон Велчер. В руках развращенного монаха была открытая винная бутылка, а плечи покрывал немыслимого фасона бурнус с меховой оторочкой.

– Куда ты так разоделся? В нашей духоте сваришься заживо, – мои губы едва шевелились, поэтому пришлось шептать.

– Вот. Прикупил обнову,– гордо сказал Набуяг и приподнял руки, чтобы я мог лучше рассмотреть складки его накидки. – Ты же знаешь, у меня нет дома. А ночи, когда в Прайде выключают свет, бывают очень холодными.

– Ты бродяга, Ом.

– Я – путешественник.

– Ладно, пусть будет – скиталец. Долго я так лежу?

– Не очень. Третий день всего. Тебя погрузили в…, – Ом нахмурился, пытаясь по памяти воспроизвести чужие слова. – Оздоравливающий медикаментозный сон! Именно так!

– Кому сказать спасибо? И вообще, как закончился бой?

– Превосходно! – Набуяг отхлебнул прямо из бутыли. – Когда южане оттянулись на тебя, Тенгир поднял народ в контратаку…

– Грамотно.

– Ага. У них за баррикадой остались только «желтоперчаточники». Мы уложили оборонцев прямо в упор. А после добили остальных. Потом кинулись к тебе, а ты не дышишь! Хормуст сказал, что в тебя влепили не меньше тридцати импульсов. Азриза бегом помчалась к саламандринам, говорила с их старшим, просила. Тот захватил с катамарана какую–то штуку, похожую на блестящего паука, и положил тебе ее на грудь. Такой шар с присосками.

– Аперка.

– Чего?!

– Армейский Переносной Реанимационный Комплекс.

– Э–э–э, вот как раз его, значит, – Набуяг тяжело ворочал языком, зажевывая слова. – Он выпустил из лап щупы, иглы и тыкал тебя ими минуты три, не меньше. Потом саламандрин сказал, что машинка вновь застучала. Будешь жить, то есть. Дал для тебя подгузники. Я их менял.

– Бедняга. Тяжко тебе пришлось. А дальше?

– Дальше наши грузили трофеи, ругались из–за дележа… э–э–э… соответственно. Твои ребята сначала горячились, потому что требовали процент за каждого южанина, которого уложили… э–э–э… лично, а Азриза хотела разделить по справедливости.

– Ах ты, старый мошенник! По справедливости? Ничего ты не понимаешь в армейских боевых премиях.

– Ну да. Но не все же были в белых перчатках. Кто–то не мог стрелять. Почему бонусы должны пилить поровну? Наша демоница все–таки сумела найти компромисс – предложила твоим хорошие должности в табеле Пурпурного Двора. Все остались довольны, – Набуяг сально повращал выкаченными глазами и добавил. – А Гэгэн в особенности.

– Какие погоны ему достались?

– Ему досталась сама Азриза. Эти двое сумели договориться и уже сутки не выходят из ее покоев. Я пытался подслушать под дверью, но стены толстые…

– Вот как?!

У меня чуть не вырвалось: «А я?». Мне уж было померещилось, что Азриза неравнодушна к моей персоне. Простофиля. Нашел, кому поверить. Я усмехнулся. Это все уязвленное самолюбие. Разве девочка мне что–нибудь должна? Ей нужно срочно окружать себя надежными людьми, а от Велчера непонятно чего ожидать. Хормуст – темная лошадка, Тенгир – тугодум, Гэгэн подходит лучше прочих. Податлив, внушаем. Ха–ха, опять уязвленное самолюбие! Теперь оно подкидывает успокоительное логическое объяснение, почему моей персоне предпочли другого и, на мой взгляд, менее достойного. Хитрая Азриза, наверное, пустила в ход все свои женские штучки на полную мощность, чтобы очаровать поклонника. Сутки не выходят. Э–э–эх!

Набуяг по–своему истолковал мою грустную усмешку:

– Велчер, ты не думай, тебе тоже причитается много чего. Не сомневайся!

– Спасибо, утешил старика. Шакс видел, что меня откачали?

– Кто?

– Шакс. Самые толстые рога в нашем квартале. Ну, главный бык–производитель в южном стаде.

– А–а–а… Нет, командир саламандринов приказал всем очистить берег. Грешников, кто еще не пришел в себя, волокли за руки. К тому же Азриза сразу утащила их вожака на переговоры. Вот такие дела. Птица твоя, кстати, прилетела. У входа дожидается.

– Хорошие новости. Ом, зачем ты избрал себе такой псевдоним? Почему ты не назвался подснежником или бабочкой?

– Не понял.

– Название меняет суть. Стоило обычных людей окрестить демонами, как они все превратились в подонков.

– Ве–е–елчер, – нерешительно протянул Набуяг. – Ты, вообще, как себя чувствуешь?

– Обновленным.

Наш путь подходил к концу. Еще один поворот – и вот, впереди моя переправа. Уже почти родная глушь. Знакомые холмы плакали вкраплениями слюды, под потолочным сводом ползла гусеница желтого тумана. Я шел первым, опираясь на посох. Сзади Хормуст вел под уздцы груженого разным хламом Лунного Зайца. Мы выбрались на открытое место и остолбенели.

– Эге, – сказал я.

– Вот это табор, – произнес Хормуст.

По всему берегу горели костры, непонятный народ суетился вокруг уродливых шалашей. Сам плот торчал посреди течения реки, с него как раз выметывали сеть.

– Велчер не хочет быть придворным демоном в Пурпурном доме. Велчер решил устроить себе собственный двор с челядью, – констатировал китаец, свежеиспеченный начальник стражи северной демонской популяции.

– О чем ты говоришь? Я понятия не имею, что тут творится! – начал протестовать я.

Прожектор прямо над нашей головой несколько раз тревожно мигнул и погас, как если бы кто–то неведомый врезал многоглазому Прайду кулаком под один из его окуляров. Раздался сухой электрический треск, и несколько стеклянных обломков шлепнулись наземь. Пара штук расплавилась в лавовом ручейке, а остальные рассыпались по грунту солнечными зайчиками.

Хормуст пожал плечами:

– Просто ты должен понимать, что делаешь. И к чему это может привести. Я буду вынужден доложить Азризе о том, что здесь увидел.

Мы скинули на тропу поклажу: полторы сотни рационов для людей, коробку органики для големов, пару рыболовных неводов с разной шириной ячеек, мешок с новой обувью и десяток боевых рукавиц. Хормуст пожал мою руку, еще раз глянул на лагерь беженцев, значительно хмыкнул и взлетел в седло. Шипастые подковы Лин Ту скрежетнули по галечнику, когда персекутор рванулся с места. Я уселся возле тюков, отбросив свою палку. Меня уже увидели с берега – целая процессия грешников направлялась в мою сторону. Впереди ступал бородатый розовощекий дед, и его плешь блестела, словно елочная игрушка. На рукаве серой хламиды у него были нашиты три красных полосы. Этого типа я раньше не видел. Грешники остановились в пяти шагах и склонились в почтительной позе. Старикан через секунду поднял свою лысину, а остальные продолжили демонстрировать смирение:

– Повелитель Велчер! Твой народ приветствует тебя!

Я попытался придать лицу горделивое и надменное выражение:

– Кто ты такой?

– Люди избрали меня старостой, чтобы кто–то следил за порядком и разрешал споры…

– Как твое имя?

Старик снова опустил голову и глухо сказал:

– Грешникам не положено имя.

Я с трудом поднялся на ноги – тело еще не до конца слушалось, взял старосту под локоть и предложил:

– Давай отойдем, посекретничаем. А вы… как там вас… подданные! Перетащите пока груз к переправе и сложите напротив каната. Припасы распределите между теми, кто в них нуждается.

– Благодарим вас, повелитель, за щедрость.

– Да что там! Пустое…

Мы переместились буквально на десяток шагов, после чего я вновь почувствовал потребность сесть. Староста замер подле моих ног. Теперь я видел, что он не так стар, как показалось с первого взгляда. Косматые седые брови, неопрятная борода – вот в чем было дело. Не зная толком, как себя вести с народным трибуном, я призвал на помощь спасительную армейскую память:

– Докладывай. Меня интересует личный состав, наличие больных и раненых, распорядок караульной службы, система котлового питания.

– Они идут и идут. Народу в Прайде прибывает. Повелитель, вы сказали, что больше взвода размещать не хотите, а мы не знаем, сколько это, взвод. Оставили пока шестьдесят восемь человек. Еще столько же кандидатов в листе ожидания. Они приходят к парому под вечер, просятся к нам. Одним ночью на равнине жутко, всякие твари лазают. Приходится гнать их. Люди ждут вашего позволения остаться.

Дорога жизни стелется ровно, а потом бац! Развилка. И появляется ощущение, что тебя тащит в один из поворотов незримая сила. Что это? Судьба? Я вздохнул:

– Оставляй всех. Как у нас с едой?

– Рыбы хватает. Мы расставили силки на кроликов, уже с десяток поймали. По Флегетону вчера плыла лодка с двумя саламандринами, так они скинули нам припасы: пять полных коробок рационов, таблетки для костров, соли мешок. Лекарств оставили электронных. Очень хотели с вами поговорить. Обещали быть через пару дней снова. Больных и выбывших нет. Несколько человек слегка не в себе, кое – кого приходится на ночь связывать. Вокруг лагеря постоянно шастают разные демоны, некоторые даже пытаются устанавливать свои порядки. Мы им говорим, что грешники находятся во власти паромщика Велчера, и они уходят. Я правильно все делаю? Меня выдвинули за возраст, который предполагает жизненную опытность, – тут он скептически ухмыльнулся. – Но если вы хотите назначить кого–то другого, я сразу уступлю ему место.

Занятный старикан. Мне он почему–то сразу понравился. Спокойный, несуетный, говорит с легкой иронией, как будто ситуацию вокруг серьезно не воспринимает. Я бы и сам его выбрал. И вот еще что, он показался мне вполне удовлетворенным жизнью. А это в Лавакроне редкость.

– Нда. Вот не зря говорят: «Кинет дурак камень в колодец, так сто умных не вытащат», – я покачал головой, но видя, как напрягся староста, быстро добавил. – Не переживай, это я о себе. Ты все сделал правильно. Не волнуйся. Перестановок затевать мы не будем. Всех демонов, что появятся на радарах, сразу направляй ко мне. Староста, слушай… Тьфу. Не нравится мне это прозвище. Отныне я нарекаю тебя… что бы придумать… Может быть, Унтером?

– Если мне будет дозволено поучаствовать…

– Валяй, старик!

– Назовите меня Лазарем.

– Лазарем? Откуда это?

– Просто так. Старая школа. Мне нравится.

– Заметано. С этой секунды ты Лазарь, и это будет твое официальное имя для всех жителей нашего грешного поселения.

– Тогда неплохо было бы и деревню как–нибудь обозвать.

– Дерзай.

Староста помялся, виновато потупил глаза:

– Мы тут прикинули… даже несколько раз успели сказать вслух… В общем, мы предлагаем именовать поселение Велчероном.

– Творец всемогущий…

– А что? Сразу понятно, чьи люди, кто тут главный. Велчерон. Звучит, по–моему.

– Велчерон, – медленно проговорил я. – Ох, попаду я с вами на демонскую гауптвахту, а может, куда и похуже.

Лицо Лазаря вдруг приняло специфическое угодливое выражение. Этакая смесь лукавства, подобострастия и притворства.

– Повелитель, у нас в деревне двадцать три женщины. Некоторые нормальные. Есть такие, что и не прочь, – он хитро глянул на меня своими светлыми глазами и сделал многозначительную паузу. – Я лично подобрал несколько очень симпатичных. Мужчины проявляют к ним интерес, но мной сказано: «Пока Велчер не распорядится – никаких флиртов. Придет демон, лично все проверит и рассудит, как поступать». Так что если вы желаете, могу прислать к вам под вечер парочку. Или больше – на усмотрение повелителя.

Ах, он, старая сводня! У Лазаря с первого момента нашего знакомства начала проявляться удивительная способность ставить меня в глухой тупик. Желаю ли я? Возможно, что очень даже. Но как–то это… стыдно… что ли. С другой стороны, если они сами не прочь… И все–таки Творец знает, как там староста все преподнес. Может, повинность ввел специальную?

– Давай вернемся к этому вопросу чуть позже, – уклончиво ответил я, потом почувствовал необходимость сказать что–то еще и добавил. – Я устал после сражения. Выигранного, кстати, сражения! А касательно секса – приказываю по вверенной мне военной части: если замечу случаи принуждения – оторву руки и ноги! В остальном могут вести себя свободно. Стоп. Исправим формулировку: интимные связи в Велчероне разрешены, если они не оскорбляют нравы остальных жителей деревни. Понятно?

– Будет исполнено, – торжественно ответил Лазарь, и в знак пущей важности медленно опустил и поднял голову. – Имеются ли распоряжения относительно ритуала встречи с повелителем?

– Чего? – опешил я.

– Церемонии приветствия. Оставим поклоны или введем дополнительные приседания?

– Формы уставных отношений будут разработаны отдельно, – отчеканил я. – Поклоны пока оставим.

– Как желаете, повелитель.

Мы спустились к реке. Дневальный у парома быстро просемафорил рыбакам, и те пригнали плот к берегу. Провожаемый десятками взглядов, я взгромоздился на свой привычный топчан, положил руку на канат и скомандовал грешникам:

– Трогайте.

Мы медленно поплыли сквозь темную безысходность вод Флегетона. Пока три человека тянули трос, я с плота обозревал свалившееся на голову хозяйство. Кроме десятка шалашей грешники нарыли себе землянок. Весь пригорок стал ноздреватым из–за их выходов. И человек десять усердно продолжали строить новые. Мотыг и лопат у людей не было – они использовали палки, которыми обкапывали камни. Потом валуны выворачивались вручную, а дальше работа шла с помощью ладоней, ногтей и пальцев. Жуть. Надо срочно озаботиться инструментами. И перчатками. Что бы на них сменять? Извлеченные из земли камни пошли в ход – из них соорудили небольшую пристань. Вода во Флегетоне течет особенно хитрым образом – в середине чистая, а по берегам струятся иссиня–черные потоки, по консистенции напоминающие отработанное масло. Захочет грешник умыться – станет еще грязнее, чем был. Та же самая проблема обстояла с водопоем. Иудин поцелуй архитекторов читался отчетливо: если падший пожелает напиться, то сначала ему придется запачкаться. Чтобы очиститься от грехов, нужно терпеть лишения, страдать. И будешь прощен и помыт.

Паром ткнулся в пологий берег. До Хибары оставалось не более тысячи шагов. Здесь местность еще больше изрезали сопки, отчасти напоминавшие человеческие головы, вмурованные в грунт. И по их каменным щекам неспешно текли кровавые слезы магмовых ручьев. Мне постоянно приходилось использовать посох и проверять дорогу на прочность, потому что провалиться в огненную канаву – удовольствие небольшое. Я так потерял несколько пар обуви, а взамен приобрел ожоги.

Не знаю, что спасло меня в этот день. Предчувствие? Природная осторожность или отголоски армейской выучки? Протоптанную мной тропинку пересекал очередной лавовый поток. Основной его участок еще пыхал жаром, но оставалась гранитная плита, до которой эта мерзость почему–то не добралась. Моя нога уже почти коснулась каменной поверхности, но вдруг я ее отдернул. Вот как–то не внушил мне гранитный выступ уверенности в собственной прочности. Я присел на корточки и всмотрелся в него повнимательней. Обычный камень, блестящие искорки слюды, несколько неглубоких трещин. Сквозь них пробивалась парочка странных дымков. Я ткнул туда посохом – безрезультатно. Уже приготовился шагнуть, нерешительно помялся, но потом фыркнул на самого себя, перестраховщика, и отбросил клюку. Поднял ближайший булыжник и с размаху швырнул в середину каменной наковальни. Раздался непонятный треск, плита сложилась как раз по пунктирам дымков, и мой снаряд провалился куда–то с нею вместе. Я приподнялся на носках, заглянул за край провала. Мне открылась глубокая яма, в которой через равные промежутки некто очень добрый расположил стальные заостренные колья. Их острия были ярко–оранжевого цвета, потому что котлован на треть был наполнен раскаленной субстанцией. Провались я туда… Не знаю. Выжить было бы сложно. Данная аномалия рельефа имела однозначно рукотворный характер. Попросту сказать, меня пытались прикончить. «Кто же эта, в самом ближайшем времени, покойная тварь?» – подумал отставной капитан Слик.

– Хухлик!!! – что есть силы, заорал демон Велчер.

Я послал его домой от самого прообраза Пурпурного дворца. В Хухлике имелся навигатор с несколькими метками, среди которых под номером один значилась моя пещера. Теперь он должен был сидеть около двери и играть в говорящий звонок. Акустические локаторы питомца уловили мой отчаянный призыв, и через десяток секунд стимфалийская птица опустилась мне на плечо. Корректировать приземление, как всегда, пришлось трещоткой. Я поморщился – стальные когти чувствительно царапнули кожу сквозь плащ. Эти «шоквокеры» оставляли после себя тягостное похмелье в виде вялости и нытья по всему телу, так что любое механическое воздействие причиняло потом сильную боль.

– Хухлик! Доложи о появлении незнакомых живых объектов в радиусе видимости.

– Визуальным наблюдением установлено присутствие трех кроликов. Дорожка следов животных ведет к берегу Флегетона. Приближения человеческих существ к Хибаре не подтверждаю.

– Глупая птица! Эх, жаль, что у тебя нет записи и монитора, чтобы ее просмотреть. Видишь это безобразие? Из меня чуть не приготовили рагу, а ты даже клювом не ведешь.

Но Хухлик только мигал силиконовыми ресницами, не понимая, чего хочет от него хозяин.

– Внимание! Команда с высшим приоритетом: просканировать грунт вокруг Хибары на предмет его нарушения. Засечь свежие ямы, выбоины, новые камни и по готовности – доложить. Действуй.

Ничего он не найдет. Линзы постоянно запотевают, а слезный очиститель барахлит. Потому–то и приходиться таскать с собой «кротал». Я прошел вдоль лавового ручейка, отыскал безопасное место и форсировал его по гряде крупных валунов. Прощупывая посохом каждый шаг, добрался до берлоги, зачем–то отчитал зомби–привратника и заперся в жилище изнутри на толстый ржавый засов. Впервые за все пребывание в Лавакроне. Когда мое седалище коснулось мягкой козьей шкуры, я почувствовал, как сильно устал за последние дни. Механически дотянулся до кладового шкафа, нашарил там рацион и вскрыл упаковку. Мои зубы перемалывали пищевой концентрат, а я сидел и даже не находил сил, чтобы собраться с мыслями. «Кто–то очень хочет твоей смерти, Велчер» – подумал я, проваливаясь в глубокий сон, который немного смахивал на обморок.

Меня разбудила переговорная труба, вернее, нежные звуки речевого аппарата Хухлика. Я так отрегулировал ему тембр, чтобы от одного только голоса можно было получить легкую форму тубоотита. Попробует какой–нибудь бродяга вторгнуться в пределы моих угодий, услышит ангельское пение Хухлика и застынет в глубокой задумчивости – а надо ли ему туда вообще?

– Здесь Хухлик! К Хибаре приближается человеческая особь в количестве один человек.

– Гладко изложено.

– Применить превентивное…

– Исчезни, птица! Скройся за холмом, я сам разберусь с нарушителем границы.

Мое оружие висело в специальном арсенальном шкафу. В образцовом порядке, между прочим. Короткий топорик с шипом на обухе и изогнутый клинок в ножнах. Я выбрал меч. Брызнув на лицо водой из умывального тазика, я прокрался к входной двери и замер. Снаружи шипел знойный ветер, а внутри мое сердце отсчитывало полусекунды. Какой я торопыга! Надо было узнать у Хухлика о дистанции до нарушителя, а то теперь непонятно, сколько мне сидеть в засаде, прежде чем резко выскочить.

Стук в дверь раздался неожиданно, я даже невольно вздрогнул. Одна моя рука держала меч, а вторая щелкнула тумблером запорного механизма. Если там враг – необязательно пластать его лезвием. Можно как следует дать эфесом в зубы, а потом спокойно допросить. На пороге стояла девушка с большим бумажным пакетом в руках. Тут же случилась маленькая неприятность: я совсем забыл про своего мертвеца–мажордома, который перепугал посетительницу насмерть. Она взвизгнула, сверток полетел в сторону, сама девица отскочила назад, поскользнулась и с размаху шлепнулась на мягкое место, не переставая голосить. Я выругался, непочтительно швырнул боевой клинок на каменные ступеньки и вырубил голограмму. Вышло так, что одновременно с ней получилось отключить громкость девушки, которая замерла с открытым ртом и вытаращенными глазами. Теперь я смог ее нормально рассмотреть.

Обычно грешницы вызывали у меня жалость. Грязные, нечесаные, с бегающими от ужаса взглядами, они могли пробудить у мужчины лишь сострадание, а кто считает иначе – просто бездушная скотина. Эта, хоть и носила обычное рубище, но выглядела совершенно по-другому. Подвернутый подол серой хламиды был аккуратно заколот и обнажал стройные ножки, кудрявые русые волосы блестели чистотой. Девица опомнилась и умудрилась в сидячем положении изобразить поклон, отчего ворот накидки распахнулся и слегка приоткрыл… ммм… продемонстрировал… ммм… словом, сложена она была гармонично, а по мне на тот момент, так почти идеально. Интересно, какой грех отмаливает эта очаровательная отступница?

– Повелитель Велчер, староста велел передать вам свежую рыбу. Она испечена на углях. Если желаете иного приготовления – только скажите, – жалобным голосом произнесла девушка, посмотрела на разорванный пакет, откуда на тропинку вывалился коричневый рыбий кусок, и виновато втянула голову в плечи.

Я невольно провел ладонью по трехдневной щетине, не зная, что ей ответить.

– Выглядит аппетитно.

– Простите меня, я не ожидала…

– Все в порядке, – во мне вдруг проснулся кавалер, я подошел и протянул ей руку.

Когда наши пальцы соприкоснулись, по моей коже между лопаток пробежали мурашки. Сколько у меня уже не было женщины? Полгода? Сколько я не видел никого, похожего на нормальную женщину? Около того, если не принимать во внимание Азризу. Прочие представительниц нашей братии не в счет. Хоть я и встречал в Прайде еще несколько особей демонесс, но все они находились в сценических обликах разной степени отвратности. А дальше случайных встреч дело не пошло.

Девица поднялась, быстро отряхнула и оправила свою робу. Ростом она доставала мне лишь до подбородка. В обычном состоянии, без расширенных от страха зрачков, черты ее лица приобрели приятную мягкость. Про таких говорят: «всегда готова улыбнуться». Мы почти касались друг друга плечами, оба стояли молча, не зная, что сказать. Потом девушка нагнулась к пакету, собрала в него мой завтрак и неловко протянула сверток мне. Я принял подношение и сказал:

– Спасибо.

Вот чего я вчера не заставил себя побриться? Теперь наверняка напоминаю лесного зверя.

– Если повелитель Велчер не имеет больше никаких приказаний, я, пожалуй, пойду…

– Да, иди. Стой! Я хотел узнать, в смысле спросить…Э–э–э, как вообще дела?

Она наконец–то улыбнулась. На щеках заиграли ямочки, в глазах появилась женская хитринка.

– Велчерон живет обычным укладом. Люди копают новые жилища, ловят рыбу, заканчивают строить мостки для купания и стирки.

– Хм. Понятно.

Снова молчание. Неужели за полгода я совсем разучился вести себя с женщинами? Ей же что–то нужно сказать, а не стоять истуканом! Наверняка сейчас думает, что Велчер оказался конченым ослом. Или просто взять ее под руку и утащить в свою берлогу? Так должен поступать настоящий демон? Ох, не по мне оказалась эта работа.

– Я пойду? – снова прозвучал вопрос.

– Да. Погоди, – я остановил ее, взяв за руку. – Передай Лазарю мою благодарность за рыбу.

– На ужин будет суп. Только котлов у нас мало и тарелок не хватает.

– Сейчас, что–нибудь придумаем, – я кинулся вниз, едва не сверзился с лестницы, запнувшись о меч, и вернулся через пару минут, груженый домашней утварью.

– Вот. Я подумал, что народу пригодится. Ну, грешникам, то есть.

– Благодарю вас, повелитель, – девушка стояла, опустив глаза, пока я перекладывал ей на руки посуду.

– Донесешь?

– Да.

– Хорошо. Теперь ступай.

Я повернулся, не оглядываясь, перешагнул через порог и запечатал за собой дверь. А может, все–таки стоило ее утащить в подземелье? Слик–Велчер! Ты все такой же дурень!

Весь день я провел в берлоге. Разнежился в подземной прохладе так, что вылезать на знойную поверхность вовсе не хотелось. Тело уже опомнилось от импульсного шока и вело себя вполне прилично – никакого тебе онемения или вялости. Чего я не мог сказать о мыслях. Утренняя красотка продолжала смущать мой ум. Я загадал так – если староста решит угостить меня супом, и миссию доставки вновь возьмет на себя эта малышка со смешливым ртом и желтоватыми волосами, обязательно попробую свести с ней знакомство поближе. А там уже как получится. Но меня ждала совсем иная встреча.

Я протирал ветошью боевой топор, как вдруг мое убогое жилище осветила голубая вспышка. Из стены выплыло прозрачное сияние, которое медленно и торжественно начало складываться в проекцию. Ну, точно – голограмма. Никак могучий Баалхи, из отвислого пупа которого произрастает жизнь, а толстые стопы попирают сущее, пожаловал с визитом. Решил переступить через божественную гордость и снова попробовать договориться? Еще не понял, что напоролся не на того парня, которому легко запудрить мозги? Я отложил топор и плюхнулся в свое кресло. Свечение сформировалось в плотную фигуру. Лицо посетителя закрывала тень, но в остальном он оказался обыденно похож на нормального человека: белый гражданский реглан, обычные брюки, легкие прогулочные сандалии. Когда изображение стабилизировалось, исчезли помехи и рябь, мой гость деловито осведомился:

– Демон Велчер?

– Угу. А трон куда делся?

– Какой трон? – оторопел незнакомец.

– Из черепушек. Или мода сменилась, и теперь вы косите под штатских с поверхности?

– Трон – это неважно, – махнула рукой фигура. – Я прибыл, чтобы предупредить тебя.

– Давай определимся сначала в терминах? Ты – это кто?

– Хм. Назовем меня тайным доброжелателем.

– Как романтично. По–прежнему играете в свои дурацкие игры?

Человек смешался и даже в задумчивости взлохматил рукой невидимые мне волосы:

– Я, в общем, представлял, что с тобой, Велчер, будет непросто иметь дело, – признался он.

– Сочувствую. Так может, тогда тебе пора оставить меня в покое и отправиться восвояси? Ну, что медлишь? Исчезай уже в отблесках зарниц!

– Давай так, я дам информацию, а ты уж сам решай, как с ней поступать? Хорошо? Суть вопроса такова – у тебя, Велчер, появился личный враг.

– И?

– Все.

– Тогда пока.

– Погоди, – в спокойном голосе моего собеседника появилась нотка нетерпения. – Этот враг желает твоей смерти.

– Предлагаю считать, что ты меня предупредил. Так ведь задумано? Теперь, соответственно, можешь валить к другим тушканчикам и конопатить мозги им. Рассказывай про врагов, интригуй, словом, действуй по плану, или что вы там измыслили. А я буду переваривать пищу и вспоминать тебя с благодарностью.

Человек помолчал. Видимо, не находил слов. Потом пожал плечами и заявил:

– Договорились. Только когда завтра придешь на переправу – держи глаза открытыми и не дай застать себя врасплох. Пока, Велчер.

– Бывай, доброжелатель.

Голограмма сжалась до маленького настенного светильника и вроде надумала погаснуть совсем, но потом опять расширилась и превратилась в прежнюю фигуру.

– Что, еще один враг? – насмешливо поинтересовался я. – Или мучает чувство недосказанности?

– Нет, – спокойно ответил незнакомец. – Если тебе вдруг придет в голову мысль подправить настройки своего Хухлика, попробуй ввести в командной строке фразу: «Темные помыслы». У тебя запросят подтверждение прав, ты введешь код: «Архитектура, корректировка, Лори».

– Очень трогательно, – отметил я.

Человек, как показалось, на секунду смутился, но не потерял самообладания:

– Данный пароль, между прочим, будет эффективен и в отношении остальных питомцев в Прайде. Только для тех, кто завязан непосредственно на тебя. Как Хухлик. Не забудешь?

– Не забуду, – великодушно подтвердил я.

– Тогда у меня все.

Голограмма свернулась в маленький голубой мячик и исчезла совсем. Я взял в руки кусок жареной рыбы, поднес его ко рту, но потом отложил на тарелку. Вот гадство. Думай теперь о его словах. Манипуляторы чертовы. Я подошел к раструбу воздуховода:

– Командный центр вызывает первый пост.

– Здесь Хухлик! – бодро отозвалась труба.

– Введи пароль и тащи вниз свою пернатую задницу!

– Принято. Выполняю!

Через минуту раздалось клацанье стальных когтей о камни, и по ступенькам в прихожую прискакал мой стимфалийский питомец. Хухлик сложил крылья, которые держал полуоткрытыми для равновесия, несколько раз мигнул темными глазками и замер на пороге.

– Доступ к управлению.

Из его груди выплыл маленький синий экранчик. Я полистал ладонью менюшки: «Диалоги», «Режимы», «Пользовательские модели поведения» – ничего нового.

– Темные помыслы!

Табличка повернулась другой стороной, словно хотела показать свою изнанку. Но список был закрыт, виднелись лишь порядковые номера пунктов. На экран выползла строчка: «Требуется код подтверждения».

Я отчетливо произнес:

– Архитектура. Точка. Корректировка. Точка. Лори.

Щелк! Что у нас там пряталось? Ого! «Атака наземных целей», «Шкала агрессии», «Система распознавания «свой–чужой»! Даже «Противозенитные маневры» есть!

– Хухлик! – торжественно произнес я. – В тебе открываются новые таланты!

Вот и нашлось мне дело до ужина – я увлеченно программировал пернатого, изучал его боевые возможности. После того, как мой питомец несколько раз безуспешно попытался растерзать голограмму на входе, вулкан моего творческого вдохновения перестал выбрасывать потоки новых идей. Теперь любой, кто сунется к Хибаре в неурочный час, наткнется на неприятный крылатый сюрприз. Стоп. Проклятье! Этот птенец будет опасен для жителей Велчерона. Я вздохнул и принялся смягчать настройки. Мой непривычный к логической гимнастике ум так утомился, что оставалось только улечься спать прямо посреди дня. Когда мои веки разлепились, до ужина оставалось чуть меньше часа. Я выставил птицу нести караул, а сам принялся соскребать с физиономии трехдневную щетину. Потом совершил над своим телом акт вандализма при помощи холодной воды, переоделся в чистое, запихнул пыльную одежду в бак для белья (твердо пообещав себе вскоре устроить большую стирку) и, совсем разойдясь в припадке хозяйственности, уничтожил пыль и заново перестелил кровать. Поразительно, что может сотворить с мужчиной появление на горизонте женщины, которая оказалась ему небезразлична. Голос ржавого коммуникатора застал меня с грязной тряпкой в руках, когда я в сотый раз оглядывал свои покои в поисках чего бы еще протереть.

– К Хибаре приближается одушевленный объект.

– Что в руках?

– Объект несет сверток и прижимает к телу плоский предмет. Наличие оружия не подтверждаю.

– Параметры посетителя! Опиши внешность!

– Рост пять футов семь дюймов, длинный волосяной покров, серая ниспадающая одежда до колен…

Точно, она! Сердце прыгнуло вверх, немало напугав остальной организм. Я метнул тряпку в угол, запинал ее ногой под вешалку, вымыл руки и сел ждать. На этот раз не стоит прятаться под дверью – это может показаться ей смешным. И привратника нужно не забыть отключить. Творец, почему я иногда кажусь себе идиотом? Ну как, спрашивается, мне услышать стук в дверь через толщу скальных пород? Лучше сделаю вид, что собираюсь прогуляться, и мы столкнемся у порога. Я быстро накинул на плечи свой демонский плащ и припустил вверх по ступенькам. Когда до входа оставался последний лестничный пролет, я услышал громкое: тук–тук! Не успел! Оставалось только вырубить голограмму и отпереть запор.

Вместо привлекательной грешницы на пороге оказался невысокий парень с длинными патлами цвета птичьего помета. Продолговатый предмет, о котором меня предупредил Хухлик, был идентифицирован мной, как толстая тетрадь в коричневой кожаной обложке.

– Не понял, – брякнул я. – А где…, – и с лязгом захлопнул пасть.

– Суп, как и приказывали, повелитель, – быстро проговорил человечек, с интересом разглядывая меня своим круглыми глазками. – Вы извольте трапезничать, а я займусь своим делом, если вас не затруднит. Лазарь сказал, что нужно начинать с самого начала. Староста считает – без этого никак. Наши упражнения будут чрезвычайно полезны народу.

– Упражнения? – тоскливо переспросил я. – А ты, вообще, кто такой?

– Не гневайтесь, повелитель Велчер, у меня от испуга все в голове перемешалось, – не знаю, уж какой он имел в виду испуг, но стрекотал юноша весьма бойко. – Я, с демонического позволения, ваш личный биограф. И историограф поселения Велчерон. А упражнениями я именую заполнение летописей. Бумага тут в большой цене, поэтому придется экономить каждый лист!

От расстройства я не придумал ничего лучшего, как забрать еду, повернуться спиной к ученому мужу и направиться обратно в свою обитель. Тип с тетрадью сделал поползновение двинуться за мной, но с неба ему на голову спикировала разъяренная молния:

– Тревога!!! Нарушение периметра!!!

Я едва успел втащить историографа под спасительную защиту дверного проема. Просто рванул его за ворот одной рукой и швырнул вглубь коридора. Рикошетом от притолоки Хухлик рухнул на площадку перед входом, не переставая верещать:

– Враги в Хибаре!!! Враги в Хибаре!!!

– Отставить. Объекту присвоен статус дружественного лица. Продолжить патрулирование!

Птица отряхнулась, клацнула клювом и, мощно оттолкнувшись лапами, взмыла вверх. По моему новому плащу поползли скользкие ручейки – это был рыбный суп. Снизу послышалось болезненное кряхтение. Я поинтересовался у темноты:

– Ты как там? Не расшибся?

– Э–э–э….,– проскулило в ответ подземелье.

– Ну, тогда – добро пожаловать!

Пока я унылым темпом глотал остатки жирного бульона, мой летописец оклемался. Он угнездил на коленях коричневую тетрадь, извлек из нее карандаш и принялся за свои упражнения. К моменту, когда я отставил в сторону тарелку, у него набралось полторы страницы текста. Почерк у субъекта был корявый и скачущий.

– Вот, что пока удалось соорудить, – сказал историограф, когда наткнулся на мой заинтересованный взгляд. – И вышел сиятельный златоседлый демон Велчер к людям и возгласил: «Да пребудет мой народ на берегу Флегетона с утеснением, сообразно деяниям человеческим».

– Златоседлый, – тупо повторил я.

– Угу. Лазарь говорит, что раз уж мы принялись строить замкнутый социум, то нам никак не обойтись без культа вождя. Срочно нужны ложные идеалы для пробуждения патриотизма. Образ внешнего врага как– нибудь сложится, но одновременно нам необходимо воспеть вашу фигуру. А вы должны помочь с поведением – придется демонстрировать брутальность. Будем двигаться по всем направлениям: любовные победы (мы специально выберем из грешниц самую одиозную), мужественный облик (надо будет периодически прохаживаться по берегу с голым торсом), еще важно воспеть вашу связь с оружием и природой. Вам должны покориться и металл, и животные. Природу станет олицетворять Хухлик – он летает и садится по вашей воле, а насчет оружия я кое–что придумал. Немного вычурно получилось, но вы уж постарайтесь – это для вашего же имиджа! Вот: «И возрадовались жители Велчерона, и разожгли они костры на том берегу, и отрыли себе жилища. А повелитель передал в их руки несокрушимый лук Шемгали со словами: «Вот предмет, который разделит простых смертных и кшатриев. Тот, кто натянет тетиву этого волшебного лука, будет отмечен мной, как равный! Сей грешник сможет вобрать в себя толику демонской мощи и станет одной из инкарнаций победоносного Шемгали!».

– Стоп! Шемгали еще какой–то появился. Откуда он вообще взялся?

– Ваш покровитель – Демон из демонов. Я пока не придумал его историю. Есть некоторые соображения, но они в стадии набросков.

– Златоседлый Шемгали, – снова повторил я.

А может, мне просто вышвырнуть вон этого типа? Но меня уже стала занимать его наглость и нахрапистость.

– Что там за лук образовался?

– Это Атрибут Власти.

– Забудь.

– Без лука никак, – расстроился парень. – Нам непременно нужно поставить перед жителями какую–то светлую цель. Пусть недостижимую, лишь бы она была. Материальные блага, жилища не сработают из–за того, что мы находимся в Лавакроне. А лук подойдет. Или арбалет. Сумеете его заполучить?

Правду сказать, тут мошенник попал в точку. Лук у меня как раз имелся. Я зачем–то отметил его в списке предметов первой необходимости, предпочтя стиральной машине, о чем впоследствии раскаивался каждый день здешнего пребывания.

– Ладно. Но если его натянут в тот же день половина грешников? Что тогда делать?

– Хм. Это я как–то упустил. Если на пути легенды встает техническая проблема, то легенду переписывают. Предлагаю вернуться к данному вопросу позже. «Список воздаяний за грехи укрепил сердца жителей Велчерона. Поскольку узнали они, что их демон–повелитель милосерден и справедлив. И принесли они дары своему правителю, которыми снабдил их щедрый Флегетон. Демон принял подношения и не стал никого истреблять в этот радостный день, а наоборот, приветственно помахал могучей рукой. Среди грешников глазами зоркого сокола заметил Велчер прекрасную девушку, что стояла, скромно опустив очи. И снизошел демон на берег со своего парома и взял руку достойнейшей дочери народа своего и сказал…»

– Эй, фантазер, а ты кем был до Лавакрона?

– Я в рекламе работал.

– Заметно, – хмыкнул я. – Можно было догадаться. Что отмаливаешь? Вранье, наверное?

– Кумиротворчество, – важно ответил парень, перелистывая страницу. – В этом деле я, можно сказать, профессионал.




Гл.5. Линия Моллоя. Первая группа


Арфиды – детище двадцатого века, радиочастотные маячки, которые размещались на ценниках различных товаров. С их интеграцией в глобальную сеть интернет и сращиванием данных от арфидов с системой обработки предпочтений гражданина появился маркетинговый гид, некий подсказчик, который при заходе в определенное меню, сообщал: «По нашему мнению вас заинтересует следующий продукт». Это мог быть сорт сыра, марка машины, отель, курорт или род деятельности на рынке труда. Каждый выбор, каждое платежное действие человека предвосхищалось. Потом появились кэш-беки. Материальный стимул предпочтения. «Приобретите эти джинсы, и мы вернем вам на карточку столько-то единиц национальной валюты». Процессы глобализма намертво соединили власть и интересы мега-корпораций. Последние давали деньги на предвыборные кампании, а продвинутые в избирательные органы «их» депутаты изо всех сил лоббировали интересы своих спонсоров. Все это скромно именовалось властью народа, то есть – демократией. Постепенно ярмо на шее граждан (органы управления) пришло к мнению, что степень контроля воли избирателей недостаточна. Те же арфиды открывали массу возможностей. Так родилась первая цифровая система вознаграждений, когда кэш-беки превратились из подачек в полноценный стимул. Отныне им было подчинено все. Делай правильно (в угоду власти) – получай материальное поощрение, действуй наперекор Системе – будь готов за это расплатиться. Гармонию всеобщей материальной зависимости нарушало два фактора – отсутствие внешнего врага, как основы патриотизма и многоконфессиональность религии. Чтобы решить первую проблему придумали антропоморфов – бунтовщиков, которым не по нраву объединение Земли и строительство Райских парковых зон с генно-измененными растениями и животными. Собственно, все чудеса биотехнологии и служили только в качестве оправдания деятельности антропоморфов. Следует пояснить термин – защитников первозданной природы сначала нашли, организовали, обучили, вооружили, а потом лишили звания людей и принялись истреблять, широко освещая процесс их истребления в прессе. Оставалось лишь урегулировать вопрос с многочисленными Богами. Договориться с Гаутамой, Христом, Конфуцием, Аллахом, всем индуистким пантеоном и прочими высшими существами. А заодно не выпустить из рук систему грехов, которая не хуже уголовных законов регулировала нормы поведения граждан. И тут на Метрополию снизошел гений Проектировщика. Антонимом Райских парковых зон был создан земной ад. Туда ссылались грешники, он послужил одновременно и наказанием, и внешним врагом, и финальным продуктом интеграции бизнеса во власть. А радиочастотные маячки – арфиды стали невидимыми ангелами мщения или поощрения. В зависимости от обстоятельств. Чтобы в Цифре откалибровать каждодневное бытие граждан, разработали «Кодекс». Это была квинтэссенция всех религий мира, положенная на кэш-беки и сдобренная медиа-благословением властей. Осталось немногое – стереть историю рукотворного создания Лавакрона с новостных страниц и населить преисподнюю неимоверным количеством мифов, легенд и предрассудков. Для этого плавно и исподтишка ввели «Код Лавакрона». Пусть никого не обманывает созвучие «Кода» и «Кодекса» – оно не случайно. Первый изнутри, из глубины подземной тверди готовил в мозгах граждан незыблемость второго. В мире наметился абрис абсолютной конструкции государственного аппарата. Религия, бизнес, власть, законы. И все это под маркой «Лавакрона» или земного ада.

Моллой вдоволь надышался соленым воздухом и вернулся обратно в апартаменты. Лори еще спала. Ее волосы разметались на белоснежной подушке, сквозь тонкое покрывало проступили контуры стройной фигуры. Возникло желание быстренько скинуть одежду и нырнуть в ее теплые объятия.

– Как же прекрасна любимая женщина во сне! – Архитектор еще секунду парил в облаках романтики, но потом на цыпочках прокрался на рабочую половину.

Он отодвинул в сторону горшочек с карликовым кленом. Вместе с Лори их дом наводнило ее бонсайное увлечение. Компьютер включился беззвучно. Почту, как обычно, с утра пополнил целый штабель писем: отчеты подчиненных, копии ордеров на материалы, списки запросов на рабочие команды. Среди деловой корреспонденции одно послание имело тревожный черный флажок – сигнал о самоуничтожении. Моллой нервно сжал и разжал пальцы. Так он делал всегда, когда видел новое указание неведомого Проектировщика. Кукловода, который уже два с лишним года дергал за ниточки самого Моллоя, а через него всю исполинскую машину Лавакрона. Может быть, стоило проигнорировать первое письмо? Или переслать его в Службу Безопасности? Какая глупость! Адресная строка содержала несколько скрытых копий, и там Моллой нашел почту шефа СБ. Значит, все, что здесь происходит, делается с ведома и одобрения государственной системы. Волноваться нечего. Но, все равно, сердце замирало каждый раз, когда он видел письма с коричневой или черной отметками. Моллой открыл сообщение:

«Мои приветствия уважаемому коллеге.

Всем заинтересованным лицам отрадно наблюдать, как продвигаются наши дела в Лавакроне. Мелких недочетов избежать не удалось, но это не беда, система быстро адаптируется к изменениям. В настоящий момент, по информации из моих источников, заполненность двух верхних кругов достигла 65–70%. Ниже ситуация пока не столь радужная, но нас уже поджимают сроки, и мы вынуждены дать отмашку началу операции «Код Лавакрона». Я надеюсь, что вы не ошиблись с персоной проводника. Военная выучка, лидерство, внутренняя порядочность – огромные плюсы, но в наших деликатных задачах иногда лучше иметь дело с мошенником, чем авантюристом. Полагаюсь на ваш выбор, но отношусь к нему с сомнением. Мне показалось или он непосредственным образом связан с тем грешником, что вы включили в группу? Ладно, оставим данный вопрос на ваше усмотрение. Первая партия прибудет сегодня к Главным Вратам приблизительно к полудню. Точнее сообщить не могу – сказывается размытый фактор дороги. Как мы и договаривались, я надеюсь, что вы лично сможете отследить ее прохождение через приемник. Теперь, благодаря доступу, ваши руки развязаны. Заранее спасибо. Жду подтверждения о благополучном завершении операции обычным кодом.

С уважением,

Ваш Проектировщик».

Что он мог ответить на сомнения своего неизвестного патрона? Выбор проводника и вправду решила информация о Рими. Старик находился в районе Альтамиры Крови, он прочно врос в новое стихийное поселение под руководством странного демона бунтарского толка. Когда Моллой прочитал его досье, то долго не мог понять, как такого своенравного типа терпела армия. Но теперь его фигура оказалась неразрывно связана с историком. Пришлось включать в группу обоих. Иначе не миновать ненужной огласки. Тем более, что над самим демоном начали сгущаться тучи грядущих неприятностей. За этими проблемами явно чувствовалась чья–то сторонняя воля, не исключено – рука самого Коэна, поскольку у Полди за время совместной работы не наблюдалось ни малейших признаков садизма. К Коэну же Моллой испытывал просто животную неприязнь, так что возможность разрушить планы ненавистного толстяка приятно согревала душу. Но Архитектор все равно дал себе слово размотать эту непонятную интригу, разобраться в ее мотивах. У него сразу появилось тревожное чувство, что он наткнулся на нечто важное и запретное. Возможно, настолько важное, что в опасности может оказаться вся программа «Кода». Как же быть? Как спасти людей и не злоупотребить доверием Полди? Ставя на шахматную доску проекта последнюю фигуру, Моллой продолжал терзать себя угрызениями совести.

Он закрыл почту и достал из секретного ящика стола книгу в красном переплете. Настоящий кирпич, такая же толстая. Архитектор знал, что объем фолианту придавало не количество информации, которое в нем содержалось, а специальный материал страниц и переплета. Чтобы уничтожить этот брикет пришлось бы применить максимум фантазии. Листы не рвались и не горели в огне, книга могла пролежать на морском дне в течение года без негативных последствий для содержимого. По центру обложки было вытиснуто только одно слово «Код». Всего несколько букв, выстроенные в ряд. Моллой знал, что эти каллиграфические единицы обладают подлинным могуществом. Именно они призваны менять судьбы и переписывать биографии.

Он открыл наугад страницу и прочитал:

«… Прегрешения против себя наименее тяжкие по сравнению с преступлениями против людей и против общества, но от этого они не перестают быть прегрешениями. В современном мире каждая личность, каждый индивидуум с рождения наделяется правами и обязательствами. Такова система общественного порядка. Злоумышляя против себя, человек отрицает свои обязательства по отношению к государственному строю, и следовательно он совершает преступление. И наказание будет неминуемо…»

Моллой порывисто встал из–за стола, бросил вороватый взгляд на жилую половину и нацедил себе из сифона витаминный коктейль. Лори нервно реагировала на этот напиток – слишком много стимуляторов, вредно для здоровья. Но приторно–сладкая жидкость всегда приносила облегчение. Сознание прояснялось, исчезала дрожь в кончиках пальцев, появлялась несокрушимая уверенность в собственной правоте. «Напиток Мужества» – так называл его про себя Моллой. Хорошо «чипованным» людям – у них всегда есть, где занять толику недостающих гормонов. А что делать ему, антиподу супергероя? Откуда взять сверхспокойствие в ситуации, когда любой человек от страха будет стучать зубами?

Дождавшись теплой волны решимости, Моллой прошел в гардероб, открыл свой одежный шкаф и нажал маленькую кнопку рядом с выключателем подсветки. Беззвучно щелкнула и отъехала вбок потайная дверца, сшибая с полки очередное деревце. Миниатюрная азалия едва не грохнулась на пол, но Моллой успел подхватить в воздухе глиняный вазон. Процесс одевания занял целых пять минут, в течение которых он постоянно прислушивался к звукам на жилой половине. Когда все было готово, он придирчиво осмотрел отражение в зеркале и остался доволен – в ответ на него глядел немолодой «чарли» в спецовке обслуживающего персонала.

Дверь тихо клацнула за его спиной, а лифт доставил на уровень подземной дороги. Все регистраторы на пути считывали данные с его коммуникатора и фиксировали то, что было им предложено. Гостиничные сенсоры опознали горничного, который закончил смену и направился отдыхать, турникет в метро равнодушно просканировал сотрудника подразделения «С–ин –15», что торопился в Лавакрон по своему назначению. Толпа занесла Моллоя в вагон, с ней же он и вышел на нужной остановке. Пучок стволовых лифтовых кабин засасывал людской поток и увозил по сотням этажей. Моллой дождался своей очереди и шагнул в овальную полупрозрачную капсулу. Сначала они стремглав полетели вниз, потом прочертили пространство по диагонали, а закончили мягким горизонтальным причаливанием. Еще один эскалатор – и он в последнем коридоре, как всегда наполненном и оживленном.

Мужчины с полотенцами на крепких шеях заходили в душевую и выходили из нее. Они словно племя, были очень похожи друг на друга: широкие плечи, бритые затылки. Они часто шутили и громогласно смеялись. Белозубые улыбки на суровых и мрачных лицах. Моллоя взяла оторопь от этой веселости – это было все равно, что наблюдать приступ игривого настроения у стаи тигровых акул. В ряду туалетных кабин затерялась дверь с табличкой «Служебное помещение». Такая вывеска гарантирует отсутствие к себе интереса. Что там может лежать? Шеренга электронных полотеров или склад вафельных полотенец. Моллой, не спеша, прижал подушечку безымянного пальца к электронному дисплею, тихонько толкнул дверь и оказался внутри. Там его ждал еще один гардеробный шкаф, который принял внутрь одну искусственную личину и успешно заменил ее другой. Через десяток минут из подсобки вышел очередной саламандрин, который смешался с толпой прочих охранников, что торопились на службу. У этого саламандрина были такие же, как и у остальных стражников широкие плечи, четыре немигающих глаза и крепко сжатые челюсти рептилии. Он ничем не напоминал субтильную фигуру Архитектора, что привыкли видеть на своих экранах работники Лавакрона. Саламандрин имел статус начальника смены и спешил к своему ответственному посту – Первым Вратам или, как их прозвали на местном жаргоне, «Большому Змеюшнику».

Вот площадка – последний шлюз, роковая черта, где заканчивался мир людей и начиналась обитель грешников и демонов. Моллой подошел к группе стражников, готовой к выходу в открытый ад. Среди них выделялся один крепыш, от волнения даже содравший с головы силиконовую маску. На его красном лице блестели капли пота.

– Поверить не могу! Первый раз! – восклицал он, хлопая себя руками по ляжкам.

– Удача любит достойных, брат! Повезло! Отдохни, как следует! Порадуй жену! С тебя выпивка! – слышались с разных сторон выкрики, в которых различались нотки зависти.

Моллой решительно протиснулся к виновнику суматохи:

– Ваш индекс «С–ин–пятнадцать–двадцать два»? Начальник пятнадцатой смены Пургатора?

– Да, это я, – ответил охранник без маски.

– Поздравляю! Отпуск за счет правительства – редкая привилегия. Меня выдернули из караула «Фильтра», – так на сленге служащих назывался фильтрационный лагерь для грешников. – На сегодня я заменю вас, а дальше диспетчер перекроит вахты.

Начальник караула из избытка чувств хлопнул Моллоя по плечу:

– Отлично! А я уж начал переживать, что один день отпуска пропал впустую. Ребята, подскажите новичку, что у нас как. Мы – дружная команда, с первого дня вместе.

– Благодарю, – Моллой повернулся. – Готовность – две минуты. Обычный график движения. Дротики на тридцать градусов шипами внутрь! Не зевать! Устроим этим бездельникам веселые каникулы в Лавакроне!

Саламандрины сдвинули вместе головы так, что их острые гребни сшиблись:

– Р–р–рях!!! – выкрикнул разом десяток глоток.

Не зря он прослушал множество трансляций именно этого шлюза, внимательно вчитывался в распечатки хронометристов. Теперь его память хранила все команды, все нештатные ситуации, что случились близ Врат с момента их официального открытия.

– Ну, теперь я спокоен, – широко улыбнулся отпускник и стиснул ладонь Моллоя в металлическом пожатии. – С такой заменой я могу беззаботно загорать на пляже.

Прошли уже более двух часов с начала их смены. Поток грешников двигался, словно живая гусеница из тысячи одинаковых сегментов. Поначалу Моллой вглядывался в лица людей, его сердце сжималось от сострадания, но потом оно зачерствело. Похоже, что в организме просто иссяк гормон сочувствия. Сотни растерянных лиц, сотни прижатых к груди дрожащих рук. Когда кто–то падал на колени и начинал тормозить движение, приходилось рассекать толпу острием палки и извлекать нарушителя. От постоянного напряжения ломило спину, плечи ныли от нагрузки, не помогали даже электронные мышечные усилители. Несчастного кидали на руки демонам, его, не обращая внимания на мольбы и вопли, волокли куда–то вглубь кроваво–красных от декоративных прожилок тоннелей. Таков был облик Пургатора, похожего на внутренности гигантского животного.

Когда его коммуникатор пискнул зеленым, Моллой испытал не предельное напряжение, как ожидал, а огромное облегчение – наконец–то все закончится. Их было шестеро. Три женщины и трое мужчин. Все подтянутые, с гордыми осанками верхней социальной группы. Возраст неопределенный – между двадцатью пятью и сорока. С любой «альфой» так – обширная медицинская страховка обеспечивает длинный шаг из юности в старость, минуя тоскливый промежуточный этап, когда человек вынужден постоянно подсчитывать новые морщины.

Моллой сделал шаг к грешникам:

– Остановитесь! Вы, шестеро!

Один из мужчин, настоящий великан с могучими руками и ногами, выступил вперед, словно хотел заслонить собой спутников. Кто–то из шеренги саламандринов не разобрался в ситуации и хлестнул его по спине тростью:

– А ну, шевелись! Что застыл, образина?!

Гигант резко, будто на пружинах, обернулся к обидчику, его кулаки инстинктивно сжались.

– Неповиновение? Получай! – с палки охранника сорвалась искрящаяся молния.

Мужчина рухнул на колени.

– Чего разлегся? Сейчас мы тебя подбодрим, здоровяк, – еще один рептилоид занес над ним шоковую дубинку.

– Прекратить! – крикнул Моллой. – По медицинским показаниям к ним нельзя применять жесткую стимуляцию! Эта шестерка отправляется к врачам на осмотр. Я сам сопровожу их.

– В клинику? Странно, – пробормотал вспыльчивый охранник. – Выглядят–то поздоровей прочих.

– Не рассуждать! С–ин–двадцать три! Обеспечить подмену командира! – приказал Моллой и уже более мягко добавил. – Данные регистратора. Мы обязаны реагировать.

Саламандрин пожал плечами, медленно отводя в сторону палку. Видно было, как ему хочется еще раз вытянуть кого–нибудь из этих холеных «альф» по беззащитной спине.

– Принято, – отозвался другой рептилоид, становясь на место Моллоя.

Моллой показал тростью направление:

– В этот коридор. А ну, пошли!!!

Оставшиеся на ногах мужчины и одна из женщин помогли гиганту подняться. Придерживая его под локти, они двинулись в указанную Моллоем сторону. Архитектор дождался, когда расстояние между ними и шеренгой саламандринов составит хотя бы десяток шагов, и включил на своем коммуникаторе режим акустического подавления.

– Как путешествие? – спросил он.

Грешники настороженно переглянулись. «Их проинструктировали» – отметил Моллой и сказал:

– Можете говорить спокойно. Я – тот, кто должен вас встретить и передать дальше по этапу.

У одной из женщин, эффектной блондинки, из глаз брызнули слезы. Другая женщина, брюнетка, та, которая поддерживала здоровяка, убедившись, что он в состоянии двигаться сам, ответила за остальных:

– Рады встрече. Не очень–то у вас гостеприимно.

– В вашем случае как раз наоборот, – усмехнулся Моллой и быстро заговорил. – У нас в распоряжении мало времени, поэтому слушайте меня внимательно. В клинике вы пробудете пару дней. За это время придет уточнение по вашему наказанию – оно будет ужесточено переводом на два круга вниз. Дальше ваш путь лежит в Инфиделити. Там придется самостоятельно добраться через весь ярус до перехода на уровень Прайда. Вы готовы к длительному пешему путешествию?

– Ежедневные тренировки в течение последних трех месяцев, – немного высокомерно ответила собеседница Моллоя. Остальные грешники хранили молчание.

– Хорошо. Ваши тренировки здесь окажутся весьма кстати. Старайтесь не вступать в конфликты, но если придется защищаться – защищайтесь. Ни в коем случае сами не провоцируйте демонов, а тем более, саламандринов. Как вы уже успели убедиться, охранники наделены в Лавакроне большими полномочиями.

Гигант хмыкнул и потер спину, на которой уже проступил красный рубец.

– В Прайде вас будет ожидать проводник. Там же, к группе первопроходцев присоединится один грешник, который пойдет до самого конца. Нормы поведения представляете? Пересказывать не нужно – просто «да» или «нет».

– Да, – сказала брюнетка.

– Вместе с ними вы достигнете водопада и спуститесь на Стимоний. Потом для первопроходцев – Атернум, Сарварий, Эпрон. С проводником будьте осторожнее. Доверяйте ему настолько, насколько он будет этого заслуживать.

– Почему мы начинаем работать только с Инфиделити? – спросил один из мужчин, смуглый брюнет с хищным выражением лица.

– Пургатор больше похож на завод, чем на резервацию. Здесь не нужны проповедники. Тем более, что учение должно прийти снизу. Так было решено изначально.

– Сколько времени понадобится, чтобы добраться до самого… до места? – вырвалось у блондинки.

Архитектор вспомнил, что самую юную женщину включили в последний момент, благодаря вмешательству одного влиятельного лица. Проектировщик досадливо сетовал на это, предрекал грядущие проблемы. Моллой развел руками:

– Многое будет зависеть от вас самих. Если все сложится благополучно – то через пару недель вы очутитесь в Прайде. Дальнейший путь, я думаю, вы сможете преодолеть за месяц или чуть менее.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/alts-geymer-11100831/kod-lavakrona/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.