Книга - Четверной туз

Четверной туз
Ано Ним


Представьте, что вы мечтаете о нем каждую ночь. Его образ заставляет ваше сердце выпрыгивать из груди… А теперь представьте – вы открываете утром глаза, а напротив вас стоит… Да, он самый. Ваша мечта стала явью. Что вы будете делать? А главное, будете ли вы счастливы, как мечтали? В такую ситуацию попала наша героиня и получила аж четырех мужчин своей мечты. Только все забывают, что мечты имеют свойство разбиваться…





Ано Ним

Четверной туз



Как все началось? Первый взгляд на него и… Это все равно что лететь вниз с разгоняемых качелей. Предательская дрожь и колючие мурашки, аккуратно сделали свое подлое дело. Я хотела его с первой минуты.

Но кого? Кого!?

Наверное, каждого из четверых…




Глава 1


Я проснулась от глупого вопроса. Руки сонно скользили по неожиданно теплой и гладкой простыне и вдруг, меня внезапно проколола нехорошая мысль: «Где я?» Ничего не шуршит, не пузырится и постельное белье, вразрез привычному – мягкое и нежное.

Испуганно и резко я открыла глаза, села, а потом несколько секунд бессмысленно таращилась на незнакомую стену. Наверное, я не первая такая спросонья. Чтобы появилась связанная речь, а аппетит зачавкал, нужно некоторое время бодрствования, с открытыми глазами.

Голова трещала, как зудящая вибрирующая щепка, но где-то в уголке сознания всплывала мысль, что гладкая стена с белоснежным, но равнодушно-холодным оттенком – это не моя стена. И я, скорее всего еще сплю. Но почему эта стена мне так явственно снится?

Мозг плутал неизвестно где, упрямо отказываясь соображать.

Над белой прикроватной тумбой, на длинном толстом шнуре, свисающим с потолка, светильник мягко изливал свет. Я обернулась: с другого края широкой кровати, над второй тумбой, висел такой же светильник. В углу, под тонким изящным торшером, стояло уютное кресло песчаного оттенка. Подножие кровати плавно переходило в белую оттоманку, на которой отчетливо выделялось что-то наподобие полупрозрачной текстуры вечернего наряда и черные капроновые чулки с ажурной резинкой. Портьеры из тяжелой ткани плотно зашторены, но за ними угадывалась две пары оконных проемов. Комната была очень большой и красивой, но все же она не была моей!

Медленно, наощупь стали подкрадываться звуки. Вот я услышала мягкий стук. А вот овечкой нежно заблеяла лоечка, размешивая сахар в маленькой чашке.

Звуки послужили стартовым пинком. Я вскочила с постели, размахивая руками, пытаясь одновременно то ли одеться, то ли схватить сразу все вещи, казавшимися моими, и сбежать.

Наверное, я веселилась в ночном клубе, перепила и оказалась неизвестно у кого дома. О-о-о, какой банальный случай, со мной такого, прежде не случалось.

Чужие шаги я услышала звериным инстинктом. Замерев в позе деревянного коромысла, с натянутыми на щиколотку чулком, я наконец-то обратила внимание на свое белье. Легкое, шелковое, на тонких бретельках, несомненно дорогое, синтетика так не пахнет. Боже! Мало того, что я в чужой постели, так еще и напялила на себя чужое белье!

Времени одеваться уже не было, мягко спружинила дверная ручка и я, плоской рыбой нырнула в постель, на ходу притворяясь спящей. Мысль, что с кровати вниз остался свисать мой чулок, ввела меня в такую панику, что я чуть не открыла глаза.

Притворяться спящей оказалось очень трудно. Сначала я не дышала, прислушиваясь к движениям в комнате. А когда звуки нарушив круговорот остановились, я с ужасом поняла, что человек стоит передо мной и мои волосы на голове предательски зашевелились. Тут я начала глубоко сопеть, одновременно вспомнив всех спящих людей, хотя это мешало слышать движения в комнате, но помогло внутренне собраться и не вздрогнуть от легкого прикосновения к своей руке.

Усилено, делая вид, что проснулась, я, щурясь, открыла, а потом просто вытаращила глаза и… Заорала в голос! Боже! Это невероятно! Напротив меня стоял голливудский красавчик Люк Эванс!

Конечно, это был не он, но я бессовестно таращилась на него и судорожно пыталась понять: то ли я сплю таким чрезмерно прекрасным, (о, спасибо, Господи), сном, то ли у меня начались (и что я могла запрещенного принять ночью?) галлюцинации.

Незнакомец насмешливо наблюдал за мной и его губы, с короткой щетиной усов, еле тронуло подобие улыбки. Белая рубашка расстёгнута на несколько пуговиц от ворота, рукава натянуты от крепких бицепсов и небрежно завернуты до локтей.

За то короткое время, что я ошарашено смотрела на него, меня насквозь пронзило миллион ядовитых стрел, испускаемых его сексуальностью. Как ни банально это звучит, или скорее слишком наивно для женщины, которой далеко не 20, но я чувствовала орущих во все горло рой мурашек, которые, как злые осы, жалами въелись в кожу и искололи все мое тело до самых кончиков пальцев ног. А он продолжал безмятежно стоять, с еле заметной догадывающейся усмешкой, держа в массивных пальцах крохотное белое блюдце с маленькой чашкой.

– Кофе в постель, – образовавшуюся пустоту заполнил приятный баритон.

Он поставил блюдце на прикроватную тумбу и медленно присел на кровать, наклоняясь ко мне, словно постепенно, маленькими шажками вторгался, в раскинутое объятиями, мое пространство.

Инстинктивно я отклонилась назад. Как только меня коснулось его теплое дыхание, сразу появился страх близости. Казалось, я знаю его настолько хорошо, будто мы знакомы не один день, но в данный момент, этот мужчина был для меня чужаком, эдаким приятным незнакомцем, при виде которого остро понимаешь, что он – недосягаемая мечта и эта мечта никогда не будет тебе принадлежать.

Внезапно все стало понятно! Я все же сплю и вижу прекрасный сон с желанным мужчиной из своих тайных фантазий. Конечно, как же иначе?

Эта мысль немного отпустила напряжение, сковавшее меня, но абсолютно не подготовила к раскрепощению и расслабленности в его присутствии.

– Ну что ты? – неожиданно прошептал Люк из мечты, и коснулся пальцами бретельки на моем плече, которая быстро капитулировала, и, к моему ужасу, сползла вниз в мгновение ока.

Как это забавно, он только дотронулся, а одежда уже предательски пищит от восторга и готова разорваться на мне, лишь бы подставить тело его ненасытным пальцам. Мое предплечье томно застонало, как только его погладили. Он внимательно смотрел в мои глаза, и я поняла, что на моем лице отражается вся гамма переполнявшего меня возбуждения. Покраснев как помидор, я резко рванула одеяло и не нашла ничего лучше, как под него спрятаться.

Дальше ничего не происходило. Я пыталась справиться с шумом моего порывистого дыхания и абсолютно ничего не слышала. Вспотев и осознав всю абсурдность своего поведения, я откинула одеяло и мгновенно столкнулась с его взглядом. Взглядом глубоким, пронзающим и испепеляющим. Мои наспех возведенные баррикады пали и я обмякла, как осевший пирог. Люк мгновенно все понял и прильнул к моим губам. Меня резко обдало жаром, который как клокочущий искрами шар стал гореть в животе и подниматься к ушам, чтобы со свистом вместе с дыханием, вырваться наружу.




Глава 2




– А? Ты не слышишь меня? – кто-то больно ущипнул меня за кожу, и я вскрикнула. Сладостная нега, начинавшая разливаться по моему телу от возбуждения из-за поцелуя с Люком, резко ухнула и моментально съежилась, повиснув влажным пятном на ткани моего белья.

Я сидела на стуле, нога на ногу. Передо мной, в огромном квадрате окна, изрезанным приподнятыми пластинами жалюзи, стоял и улыбался человек, черты лица которого казались неуловимо знакомыми.

«Это был сон… Это был сон. Этобылсон. Этобылсонэтобылсон», – все клокотало и вибрировало внутри.

– Что вы сказали? – спросила я, не в силах сфокусировать взгляд на собеседнике, но усиленно делая серьезное невозмутимое лицо. Легкость и нечувствительность тела множилось с жжением внизу живота и, до сих пор не отпускавшего озноба от мужского прикосновения.

Ощущая некоторую неловкость перед новым незнакомцем, я поменяла ногу, отчетливо чувствуя кожей липкую и холодную ткань в промежности. Возбуждение не торопилось покидать меня.

– Ты чего? – молодой парень искренне удивился. – Скажи еще, что обиделась.

То ли смена света ослепила меня, то ли ощущаемая резь в глазах, как будто в них насыпали сухого песка, но щурясь и быстро моргая, я не могла сосредоточиться.

– Я сплю, – пробормотала я вслух.

– Нет, – засмеялся парень и посмотрел на время в телефоне, который держал в руке. – Выспимся на работе. На эту роскошь сейчас совсем нет времени.

В голове крутилась гирлянда разнообразных огней, а глаза до сих пор выдавали мутную картинку. Странное ощущение указывало только на одно. Я напилась! Это так алкогольные мотивы будоражат мое спящее состояние.

– Так что ты хотела сказать? – голос молодого человека выдавал нетерпение.

Кто это? Я его знаю? Он улыбается. Кажется милым, даже через чур милым и подозрительно знакомым.

Меня снова бросило в жар, вялым языком я провела по сухим губам. Руки вспотели, я посмотрела на свои ладони и провела ими по бедрам, явственно ощущая тонкую вязку коричневого платья.

Теперь мне понятно. Я, видно, очень хорошо ночью повеселилась, раз приняла приглашение пойти неизвестно к кому в гости. Временами я засыпала, видела сны, а теперь мне нужно в душ и на работу. Нет, сначала домой, потом в душ, а потом уже на работу.

Неожиданно парень, что сидел напротив прильнул к моим коленям и уткнулся лицом в мой пульсирующий пах.

От неожиданности я раскинула руки и не удержавшись от двойного веса, рухнула вместе с ним на толстый длинноворсовый ковер.

Мое лицо неожиданно покрыли поцелуями и жарким дыханием. Я ладонями уперлась в плечи молодого человека и стала отталкивать от себя, но именно это послужило еще более напорным натиском с его стороны.

– Нет! Хватит! Хватит! – но мой возглас утонул в стоне, срывающимся с его губ и чмоканьем его поцелуев, которые оставляли на мне слюнявые, мокрые отметины. Я не заметила, как его рука скользнула под платье и залезла ко мне между ног, лишь почувствовала его холодные пальцы, которые легко заскользили по влажному клитору.

– Боже, – застонало мне в ухо. – Да ты уже вся мокренькая.

Такое со мной было впервые. Эмоции фейерверком застреляли перед глазами, я даже слышала их оглушающий залп. Меня накрыл страх, а нарастающий ужас начал сковывать мои движения. Сердце в ушах стучало пулемётной дробью, я открыла рот и закричала.




Глава 3




Неожиданно крик оборвался в горле. Я сипло продолжала извергать его эхо, но окружающая тишина заставила меня замереть с открытым ртом. Бурлящее негодование и атмосфера спокойствия сразились в поединке.

– Тише, тише, – прошептал мужской голос, и кто-то ласково сжал меня в объятиях. – Плохой сон?

Мое напряженное тело замерло, но дрожащее нутро будто продолжало сопротивляться натиску молодого человека и его ненасытным пальцам. Сердце готово вырваться наружу, настолько тщетно оно ломилось в грудную стенку. Дыхание – быстрое и шумное, особенно было слышно в полумраке тишины. Мои глаза постепенно отпускали яркий свет, забившийся в ресницы и теперь передо мной, стали прорисовываться очертания незнакомого интерьера.

Я лежала в полутемной комнате, ошалелым взглядом уставилась на противоположную стену, покрытую золотистым узором, который бликовал от полоски света, просачивающимся сквозь задернутые светлые шторы.

За окном послышался звук разбиваемых капель дождя о стекло. Порыв ветра принес волну дождя и с ней же улетел, чтобы вместе расплющиваться и дальше. Мгновение прощального легкого свиста… Потом все стихло.

Мое дыхание все еще оставалось неровным, я точно продолжала бороться за свою неприкосновенность с тем юнцом, но постепенно и мягко, с меня словно пали оковы. Как огненная лава с жерла вулкана тягуче ползла по ущельям, так и по моим конечностям медленно расползалась незнакомая мне тихая умиротворенность.

Глаза окончательно привыкли к утреннему полумраку. Я могла рассмотреть более мелкие детали: обои с рисунком и мебель теплых оттенков, высокий золотистый торшер; очки в тонкой оправе, лежащие на комоде и поблескивавшие стеклом, привлекая внимание. Рядом стояла красивая шкатулка для украшений, с еле заметными вдавленными вкраплениями обтянутой бордовой кожи.

Я скосила взгляд. На прикроватной тумбе стоял высокий прозрачный стакан с водой, лежала маленькая книга с пухлыми страницами с загнутыми уголками.

Пальцы обнимающих меня рук, легонько погладили мою кожу, и в шею уткнулось чьё-то дыхание. На мгновение я почувствовала, как на голове зашевелились волосы. Внутри стала подниматься волна страха и беспокойства.

Где я? Снова сплю? Но куда же делся тот юнец? Может это он, сонно обнимает меня? И я все же беспечно улеглась спать? А как же работа? Сегодня какой день? И почему у меня провалы в памяти?

Если это снова сон, то он поразительно безмятежен и умиротворен. Я престаю ощущать панику и беспокойство. С меня слетел весь хмель, мое сознание, как никогда кристально чистое.

Я обернулась, насколько позволяла моя поза, и искоса увидела мужское лицо с выделяющимся носом от самой переносицы.

Снова незнакомец. И совсем не молодой, значит это точно не юнец. Боже, я и не подозревала о своей скрытой развратности. Может, я до сих пор пьяна?

Тишина ровно лежала на поверхности всех предметов. Глубокое, мерное дыхание в шею производило успокаивающее воздействие. На мгновение я зажмурилась, чтобы отвлечься от внешнего мира и остаться наедине с удивительным и неведанным ранее ощущением. Замешательство, возникшее от обнимающего меня незнакомца, улеглось, и я явственно начинаю понимать, что безумно радуюсь тому факту, что он рядом со мной. Его пальцы кажутся такими знакомыми, а объятие будничным, словно меня обнимали так много раз. В этих теплых мужских руках одновременно ощущается и сила и нежность, а в теплом дыхании доверчивость и близость.

С каждым своим вздохом, я будто проваливалась в кокон забытых ощущений. Я смотрела в пустоту, а в мозгу то и дело рваными вспышками мелькали отрывки тревоги и агрессии. Я не понимала, что это. Воспоминание или воображение? И почему это так контрастно мной воспринимается? Сейчас, мне удивительно спокойно и хорошо (можно подумать, я никогда раньше не была счастливой), и хочется из последних сил это ощущение удержать, будто окутавшая меня безмятежность обязательно уплывет, стоит только закрыть глаза…




Глава 4




Непроходящий холод впился в мои ладони колючими шипами и заставил открыть глаза. Я ошеломлённо смотрела на свои руки, сжимавшую белую эмаль раковины, чей сток, бездонным взглядом, равнодушно наблюдал за моим перекошенным лицом. Внезапный ощутимый озноб заставил меня одёрнуть ладони, зеркало ответило синхронным движением.

Я судорожно сжала светлую гладкую материю сорочки и оглянулась. Белая ванна больших размеров выглядела как купель и с лихвой могла уместить в себя не менее трех человек. На открытых полочках стояло бесконечное множество одинаковых пузырьков и красивых бутылочек. На крючке, возле двери темного цвета, висел белоснежный махровый халат.

Ноги сами подкосились. Я плюхнулась на мягкий коврик, и оперлась разгоряченным лбом в прохладный выступ раковины.

Я сплю!

Сны, такие реалистичные и яркие, сменяли друг друга как цветной калейдоскоп. Я отчетливо вижу все вокруг, получаю весь спектр чувств и эмоций, до изморози в кончиках пальцах от холодной раковины или жгучий жар от рук мужчины в постели, но также явственно осознаю, что нахожусь не в привычной для себя обстановке, словно пребываю в гостях. Эта ванная комната навевает грызущее чувство дежавю. Она так прелестна, словно сошла с картинки рекламного проспекта интерьеров, которых мне никогда не иметь.

Но сон не может сниться бесконечно, и что особенно важно, нельзя думать о сне, пока находишься в нем.

Такие мысли мгновенно привели меня в озноб, я накинула халат и открыла дверь, осторожно выглядывая из ванной.

Обозреваемая квартира снилась из тех, которые когда-то будоражили мое воображение. Большая, просторная. Наверное, я живу на маленькой площади, потому что эти огромные размеры поражают даже мой спящий мозг.

Темная межкомнатная дверь такого цвета, что и в ванной, была приоткрыта. Скорее всего, это спальня.

Я просунула свой нос в щель открытой двери и как настенные часы с ходиками стрельнула глазами вправо-влево. В комнате было светло, окна не задернуты. На белой широкой кровати хорошо просматривался смуглый мужчина. Вернее, он был очень загорелый, а белоснежное постельное белье только усиливало невероятный контраст. Подойдя ближе, я увидела худощавую спину и профиль лица. Мужчина был жилистый, подтянутый, возможно не молодой.

Что за черт! Этот человек напомнил мне французского актера, жутко безобразного в своей красоте Венсана Касселя. Как по сигналу, всплыли воспоминания моей робости и трепета перед взглядом экранных героев этого актера. Но сейчас для меня его образ был скорее отталкивающим, чем благоговеющим.

Подойдя ближе, я дотронулась до кожи мужчины. Холодная. Мягкая. Живая.

Я перевела взгляд на свою руку. Мельчайшие изломы ладони мгновенно бросились в глаза. Что это? Мое воображение по памяти рисует мою кисть? Я знаю какая моя рука и теперь вижу то, что знаю? Или я думаю, что вижу то, что знаю?

От наплыва мыслей я даже вспотела и медленно, через вытянутые трубочкой губы, глубоко выдохнула. Мой взгляд стал ощупывать спящего мужчину – гладкая кожа на спине, кудрявый волос с проседью на висках, хищный горбатый нос.

Постепенно до меня дошло, почему я вижу перед собой копию актера. В жизни я не имела успеха у мужчин. Да-да, только так я могу объяснить свои фантазии о тех, кто совершенно бы точно вписался в мою жизнь. Фантазии, которые пленяют воображение настолько, что просто жаждешь видеть этих мужчин рядом с собой. Ты рисуешь в своей голове будничную жизнь, себя, такую неотразимую красавицу и рядом его, сошедшего с экрана идеального героя фильма. И вместе вы живете, в созданной только в твоем воображении, этой идеальной, несуществующей жизнью.

Мой мозг, явно издевается, вытаскивая на свет такую давно забытую ерунду, воплощая ее в неуправляемые сновидения.

Да! Я все-таки чертова неудачница. Даже мои сны могут потешаться надо мной.

Ошарашенная таким открытием, я до скрипа сжала свои зубы. Невидящим взглядом, будто в тумане медленно вернулась обратно в ванную. Сев на коврик, я прислонилась к стене, подтянула колени к груди и уронила на них голову. Мысли перестали множиться и казалось, что теперь, время остановилось. Я не слышала ни звуков, ни запахов. Мое тело стало неосязаемым и эфирным. Так я незаметно погрузилась в дремоту и вздрогнула, как только ручка двери резко запрыгала.

– Доброе утро, дорогая. Ты надолго там?

Боже! Дорогая!?

Что? Я до сих пор сплю?

Мои затекшие ноги еле выдерживают подъем с коврика. С зеркала на меня смотрит мрачный взгляд, но я даже не всматривалась в себя, смотрю куда-то внутрь, в пустоту, судорожно ища ответ.

За дверью послышался далекий мерный стук. Нож дробно отрабатывал нарезку каких-то продуктов. Потом появились другие разнообразные звуки, говорящие о нахождении незнакомого мне человека на кухне.

Я на цыпочках вышла из ванной и пошла по длинному, с матовыми белыми стенами, коридору. Широкая прихожая. Слева от меня открыта витражная дверь, просматриваюсь – огромная гостиная. Картины в рамах рядами стоят у стены. В кухне, откуда доносились звуки, двери не было. Большая арка открывала секцию белесого с черными прожилками, кухонного гарнитура и голую спину худого высокого человека, стоящего у газовой плиты. Он снял сковороду и перекрутил ее, оглядывая. Рядом лежали несколько куриных яиц, включённый телевизор неторопливо жевал надоевшую информационную лабуду.

Также осторожно на цыпочках я развернулась и хотела уйти, но краем взгляда заметила, что человек обернулся. Он заметил меня, капитуляция была уже невозможна.

– Сбегаешь? – Его брови изогнулись, словно он спрашивал совсем другое, например: «Не подойдешь и не поцелуешь?»

В его голосе послышалась едва уловимая хриплость, которая мне очень понравилась. В нос ударил аромат свежесваренного кофе.

Я совсем не представляла, как себя вести, но чувствовала уверенность и даже признаки небывалой наглости, о которой даже не подозревала. Но это всего лишь сон, в нем всегда ведешь себя естественно и даже уверенно.

– Как выспалась?

– Отлично, – ответила я. Во мне сыграли нотки приличия, я развернулась и сделала несколько шагов к нему навстречу.

Я стояла перед ним в распахнутом халате, в низком вырезе ночной сорочки хвасталась своей развратностью моя ложбинка груди. Поймав его взгляд ниже уровня моих глаз, я, с надменным лицом медленно запахнула халат.

– Ты как сегодня? Тебе лучше?

– Определенно, не так как вчера.

Венсан, мысленно назвала я этого мужчину, вскинул на меня свои внимательные глаза. Я не отвела взгляд, хотя и почувствовала легкую нервозность.

– Халат лучше снять, он впитает кухонные запахи. Накинь мою рубашку, – Венсан кивнул на спинку стула, через которое была небрежно перекинута красная в крупную клетку, фланель.

Даже не поведя бровью, я молча взяла предложенную вещь, вышла из кухни, повесила халат обратно в ванной и до того, как вернуться к нему, накинула его рубашку на себя. Учитывая мой рост, она вполне могла заменить мне платье. Мягкая теплая ткань сразу же донесла до меня незнакомый запах крепких сигарет и аромат терпкого парфюма.

Венсан оперся локтями о стол и смотрел на меня. Взгляд насмешливый и очень колючий, как иголки. Цепким взглядом он пробежался по моей груди, что выглядывала из выреза рубашки, я инстинктивно поправила ткань.

Венсан прищелкнул языком и отвернулся к плите, зажег конфорку.

– Болтунью? Пашот?

– Болтунью.

Он разбил яйца над сковородой и мельком взглянул в телевизор.

Я отпила горячий кофе с чашки, что стояла передо мной. Скованность и нарастающая паника медленно атаковали меня, но я из-за всех сил им не поддавалась.

– Ты помнишь, когда мы последний раз завтракали на улице? – неожиданно спросил он.

– Нет, – я вскинула на него взгляд.

– И я забыл, – Венсан на секунду задумался и улыбнулся. Улыбка удивительно преображала его лицо. Из грозного и хмурого человека, каким он мне показался, Венсан моментально превращался в обычного и даже в весьма привлекательного мужчину.

– Я сегодня планировал завтрак у Сержа. Намеревался сделать сюрприз для тебя. Но вчера ты меня очень расстроила.

– Раз мы упомянули о том, что сегодня я чувствую себя лучше, – напомнила я. – Значит…

Мне пришлось замолчать, потому что Венсан подошел ко мне вплотную. Он был высок, и его голая грудь оказалась на уровне моих глаз. Седой, кучерявый волос, через чур, густо ветвился на его мускулистой и загорелой коже. А его взгляд, с тяжестью тонны, цепко повис на мне, не собираясь сползать вон.

Он дотронулся губами до моего лба и у меня автоматически закрылись глаза.

– Жара нет, – буднично проинформировал он и отошел к плите.

Мысли, как горох скакали взад и вперед, лишая меня возможности уцепиться хотя бы за одну и проанализировать ситуацию.

Жарить яичницу у него получалось очень ловко и умело, хотя перемешивать яйца на сковородке, больших усилий не стоит. Пока он был занят у плиты, я разглядывала его, откровенно и даже нагло.

Удивительно, сколько харизмы в этом человеке. Хищный нос на худом лице совершенно не портил внешность, а наоборот, придавал шарм и брутальность. Острый подбородок покрывала еле заметная щетина с проседью, несколько колец кудрявых волос неровно лежали на лбу, и время от времени Венсан пальцами зачесывал их назад. Седина, тронувшая виски, ничуть не портила моложавый вид зрелого и подвижного мужчины. Когда он поворачивался ко мне спиной и поднимал руку, тотчас же красиво натягивались его мышцы, поразительно точно подчеркивая абсолютное отсутствие подкожного жира. Я видела, как вызывающе низко сидели его джинсы на бедрах, отчего штанины сползли, и он пятками вставал на них, даже не замечая этого. Голый, впалый живот, воронкой уходивший в джинсы, выглядел гладким и упругим.

Наблюдая за ним, я поняла, что меня ничуть не тревожит ситуация незнакомого места и чужого мужчины, как это было только что в предыдущих снах. Во мне теплым пятном расплывалась уверенность, что я знаю Венсана много лет. Я, испытываю странное чувство, когда вижу, как ожидаемо он приподнимает свои изогнутые брови, когда задает молчаливый вопрос. Словно по памяти, осязаемо знаю его гладкую спину, каждую выемку, каждый бугорок. Я взглядом ласкала его кожу, мысленно проводила рукой по его телу, прижималась губами к его плечам и вдыхала знакомый запах его волос, впитавшие в себя крепкий сигаретный дым. Я представила, будто вспомнила, как его тонкие губы дарят мне жесткий и требовательный поцелуй, а тело, напряжённое каждым мускулом, в апогее страсти, впечатывает меня прямо в пол. Видение было таким явным, что по телу пробежала еле заметная судорога, и я передернулась, сжимая мышцы влагалища.

– У тебя очень красивое тело, – неожиданно вырвалось у меня. Вот уж не знаю, зачем я это произнесла. Сейчас мною руководит не сознание, а выдуманная атмосфера, где нет границ и все дозволено, потому что об этом никто не узнает, и вряд ли я что-то буду помнить, когда проснусь. Прекрасные сны так быстро стираются из памяти, что оставляют только фрагмент, греющий душу до конца жизни.

Венсан обернулся. Он прикусил нижнюю губу и откинул назад голову.

– Тебя возбуждает мое тело?

– Каждый твой мускул, как клавиша на рояле, так и хочется дотронуться, – я несла то, что не успела даже осознать в полной мере.

– Представь, если бы у меня было столько же мускулов, как у гусеницы, – медленно произнес Венсан. – Ты бы испытывала очень долгий, непрекращающийся оргазм.

Я вспыхнула и до боли сжала свои пальцы, чтобы не выдать свое волнение. Но, он, словно не заметил этого, обыденно поставил дымящиеся тарелки на стол, сел напротив, взял мои пальцы в свои руки, наклонил голову вниз и закрыл глаза. Я открыла рот и старалась бесшумно перевести дыхание. Лоб покрылся испариной, от чрезмерного усердия ничем не выдать свою внезапно возникшую слабость в теле.

Почему сон так долго продолжается? Я уже вечность сплю. Какие у него горячие руки, мои холодные пальцы моментально согрелись.

Через минуту он поднял голову, улыбнулся и поднял брови, отчего его лоб разрезался многочисленными морщинками.

– Bon appetite, моя прекрасная визави.

Я набросилась на яичницу, будто она под напором моего ножа, могла выдавить ответы, на мучившие меня многомиллионные вопросы.

После завтрака, Венсан повис на телефоне. Я не вслушивалась в его слова, меня ласкал мягкий тембр, убаюкивающий мой разум, будто сладкая колыбельная.

Удивительно, но первое впечатление от Венсана веяло страхом. Я даже ловила в себе отталкивающие ноты, звонко звучавшие брезгливостью и отвращением от одной только мысли близости с таким типажом мужчины. Но это ощущение быстро переросло в жгучее желание, подобно животному вожделению. Все те изъяны, что первоначально не впечатлили меня, теперь, яростно и эффектно манили к себе. До боли в паху, хотелось, чтобы эти требовательные губы впивались в мой рот, а длинные пальцы гладили мое тело. Хотелось, чтобы Венсан извивался в оргазме от нашей близости, стонал и не отпускал меня, но он ушёл, а я сидела и безрадостно смотрела, как вилка, под струей воды безудержно трясется в моей руке.

– Дорогая, – Венсан заглянул в кухню. – Ты опаздываешь на работу.

Что? Черт! Почему я должна работать во сне?

Пока я выбирала одежду из чужого мне шкафа, Венсан вызвал такси.

«Ну, значит такси. Наверное, это недалеко от дома», – думала молча я, снимая с плечиков женский плащ, попутно выглядывая подходящую для себя обувь.



Вся надежда, что я теперь наконец-то проснусь рассыпалась вдребезги и такси, к моему сожалению, все же доставило меня до предполагаемой работы.

Передо мной высилось многоэтажное здание в стиле арт-деко. Гротескный фасад, сужающийся к верхним этажам, стеклянные стены вместо окон, я с восторгом поглядела в самую высь, отчего перед глазами заплясало все здание. Бесконечно многочисленные ступеньки уходили вплоть до стеклянного фойе, куда постепенно стекался народ.

Дождя не было, но сизые тучи хмуро пыжились над самой головой. Ветер беспощадно бил меня моими же волосами по лицу, высушивая слизистую глаз.

Тяжело вздохнув, я уныло побрела навстречу швейцару, который участливо держал дверь входящим посетителям.

Многочисленный народ, что торопливо входил в фойе столпился у лифта. Потоком меня внесло в кабинку и оттуда, меня вырвала тонкая рука рыжеволосой девушки.

– Привет! – она повисла на моей шее. – Ты немного не успела. Только что звонил твой кондитер. Он ждет твоего звонка до десяти. Потом его опять будет сложно найти.

Я ошеломленно смотрела на девушку. Кто это? Коллега? Подруга?

– Ну что же ты? – девушка округлила накрашенные глаза. – Давай звони. И урегулируй вопрос с зонтами. Их прислали не в полоску, как было договорено, а жутко фиолетовыми.

Она подталкивала меня к единственно пустому столу, на котором стоял черный стационарный телефон с приклеенной на нем желтой запиской с номером телефона.

– Аврора! – кто-то крикнул этой девушке, и она отвлеклась от меня.

В голове пролетали, как барабанная дробь, вопросы и еще раз вопросы. Что вообще происходит? Это совсем не похоже на сон. Я помню, каждую мелочь, увиденную мной в этих снах. Я помню все свои чувства, что испытала. Возбуждение, крепость объятий, запах сытной яичницы или удушающий воздух летней улицы, с которой я только что зашла. Даже лифт поднимался настолько реалистично, что до сих пор подташнивало меня. И все это – не надуманные фантазии моим мозгом. Это очень и очень реалистично. Глажу свой стол и ощущаю все неровности его поверхности. Мну бумагу и явственно слышу характерный хрустящий звук. Глотаю слюну, ощущая каждый микром своего движения. Щипаю себя за запястье – чувствую боль и вижу выступившее покраснение на коже.

Может у меня продолжительный наркотический транс? Я никогда не баловалась таблетками, но может мне что-то подсунули? Где я вообще так веселилась ночью? А может я в коме, и лежу где-то в больнице? И все это предсмертные галлюцинации? Я видела подобное в каком-то фильме.

Пришлось позвонить по номеру, наспех нацарапанному на стикере и чей-то суетливый и торопящийся куда-то голос, сообщил, когда сможет со мной встретиться. Не соображая, с кем я говорю, я записала время и адрес встречи. Потом открыла пухлый ежедневник и уставилась на густо исписанные страницы. Кое-где наспех были записаны какие-то названия и номера телефонов. Что-то было вычеркнуто, что-то густо обведено. Мой почерк напоминал мне о каких-то встречах, чьих-то привычках, цитатах, словно я за кем-то подсматривала, подслушивала, а потом все дотошно фиксировала на бумаге, чтобы позже этим воспользоваться.

Я захлопнула ежедневник, рассеяно посмотрела на ворох бумаг, скопившийся на моем столе, и понимала, что сейчас, вот-вот закричу. Перед глазами кружил круговорот впечатлений, полученных сегодня, отчего усиливалась появившаяся от лифта тошнота. И это было слишком для одного утра.

Когда я подняла свою голову, то увидела Аврору, болтающую с кем-то по телефону, она сидела на своем рабочем месте, чуть левее моего стола и не обращала на меня никакого внимания. Чувствуя, что тошнота подступает к горлу, а вестибулярный аппарат никак не придет в норму, я вцепилась за край стола, а потом медленно поднялась, чтобы сбежать отсюда.

«Произошла путаница! Я видимо потеряла память, потому что совершенно не помню всех этих людей. Сон не может быть таким… Не может быть таким реалистичным».

Я постучала костяшками по двери, выходя из комнаты, где работало вместе со мной человек 7-8 и четко услышала твердый стук.

«Если этот звук мне снится, как и тысяча сегодняшних запахов и чувств, значит мой мозг в точности производит увиденное и услышанное за всю мою обычную жизнь. Только и всего», – пыталась внушить я себе.

В длинном коридоре, сплошь взад и вперед ходили люди. Они громко разговаривали, смеялись, кому-то звонили, несли папки и бумаги. Двери точно таких же кабинетов не успевали открываться и закрываться от обилия входящих и выходящих.

Заглядывая в кабинеты, я видела точно такие же столы, как у меня, за которыми сидели люди, пристально всматривались в мониторы или жестикулировали в пустоту, разговаривая с кем-то по телефону.

Заметив указатель к туалету, я направилась к нему и скрылась в одной из кабинок, чтобы наконец-то остаться одной и подумать. Усевшись на крышку унитаза, я обхватила голову руками и замерла.

«Что со мной происходит? Почему, почему, почему мои сны такие реалистичные? Каждая деталь, каждая мелочь. Я проснулась в спальне невероятно сексуального для меня мужчины. В нем чувствовалась мощь, сила, самоуверенность. Это тот тип людей, который среди тысячи себе подобных не будет жалостливо говорить: «Я не хочу тебя терять», а четко скажет: «Я не собираюсь тебя терять». Уверенный и настойчивый. И что? Стоило мне только возбудиться от его прикосновения, как вдруг я оказываюсь во власти молодого человека, слишком горячего и импульсивного. Его руки, залезшие ко мне в трусики, говорили о том, что они уже бывали там не раз. У меня с ним связь? Могу ли я забыть отношения? Могу ли я забыть того, с кем была в интимной близости?»

Кто-то, цокая каблуками, зашел в туалет, вымыл руки, потом долго гудел электросушителем. Все это время, мои мысли были на паузе, я терпеливо ждала ухода, посетительницы санузла, так сильно мешающей мне думать.

«Так, что дальше?», – как только хлопнулась дверь, мысли роем стали жалить мою бедную голову. – «А дальше следующий мужчина был даже больше, чем просто телом за моей спиной. Вокруг него присутствовала необычайная аура. Я почувствовала себя защищенной, любимой, до ужаса спокойной и расслабленной. Странное и удивительно незнакомое чувство. Мне не нужно было бежать, кричать, возбуждаться, стесняться, оправдываться, краснеть и переживать. С тем незнакомцем я пребывала как в нирване. Вообще, бывает ли такое состояние при жизни? Ощущение нирваны? Не знаю, не знаю… Но, вот следующий мужчина наоборот, создал особую напряженность и даже нервозность».

Я провела ладонью по лбу, чувствуя, что мозг начинает кипеть. О чем мне вообще рассуждать? Я вот-вот проснусь, и буду счастливо вспоминать о том, как только что во сне видела вместе все те образы, которые год от года создавала по одиночке в своих фантазиях.

«Так, стоп! А ведь действительно. Первый мужчина был вылитый актер Люк Эванс. Синеглазое лицо мальчика было идентичной копией молодого и задорного Джеймса Макэвоя, значит тогда не показалось, что этот парень подозрительно мне знаком. Третий, своим характерным профилем напомнил известного актера Лиама Нисона. А на кого похож четвертый мужчина, я уже озвучила. Вот же глупая. Насмотрелась на свою голову фильмов, теперь эти экранные герои преследуют меня во сне. Стоп! Это правда! Они навязчиво сидят в моем сне, и я не могу от них отделаться. Это ужасно! Нет, почему? Это нисколько не ужасно. Это же сон, значит, это здорово! Черт возьми! Да об этом можно только мечтать!»

С довольной улыбкой я потянулась, вспомнив свои тактильные ощущения от этих людей.

«Но с другой стороны», – где-то в мозгу зашевелился червячок сомнения. – «Мои фантазии, не только воплотились во сне, они еще и смешались, образуя и сумбур в голове, и полную неизвестность дальнейшего. Что может случиться дальше? Я вот например, жутко боюсь маньяков, их мозг тоже прицепом притащит в мои сны?»

Я ожесточённо схватила себя за волосы и забарабанила по напольному кафелю носками своих туфель.

«Туфли! Острые носы и высокие тонкие каблуки. Еще одна мечта, ставшая явью! Я о таких туфлях грезила, но никогда не носила. Или квартира. Ту мебель, что я успела увидеть, выглядела чрезвычайно дорого и незнакомо. Две спальни, в которых я проснулась, были абсолютно одинаковы, не считая разного интерьера. Да что интерьер, мужчины разные!»

Во мне появилось чувство, что я подхожу к какому-то открытию, но это все-равно, что ухватиться за неподатливую ниточку улетающего воздушного шарика.

«Так, что является связующим звеном? Утро! Сегодня утро было одно для всех случаев. Что еще? Конечно, квартира. В двух спальнях проемы окон были идентичными, а двери находились в углу комнаты. Наверняка, и последующее расположение комнат будет таким же, как и в той, из которой я сегодня уехала. А вот город я не могу прицепить к делу. Он кажется мне знакомым, но в тоже время и чужим. Все, что бросалось в глаза, в виде ярких достопримечательностей, улиц, видимых мною из окна такси, создало впечатление, будто это, я уже видела на красивых открытках или рекламных буклетах».

Я поерзала на крышке унитаза, посмотрела на свои туфли и окончательно поняла, что такой красивой и дорогой обуви у меня прежде никогда не было.

«Это похоже на сон, но это не сон. Он слишком долгий, я бы давно проснулась. И таких реалистичных снов не бывает. Бывает момент во сне, который слишком тщательно фиксируется в мозгу, а потом опять все идет сплошной волной впечатлений. А сейчас нет. Каждую секунду я вижу эту тщательность. Я вижу, поцарапанную дверь кабинки, вижу коричневый кафель под моим ногами, даже слышу разной тональности звуки, доносившиеся с коридора. Все, как только что в рабочем кабинете или на кухне у Венсана, или в спальне у Люка. Нет-нет, это что-то другое. Меня не покидает ощущение, что я построила свой мир, сотканный из обрывчатых воспоминаний, увиденного или услышанного, но когда-то произведшее на меня неизгладимое впечатление. Это все равно, что на показе мод хотеть понравившиеся наряды, но в тоже время понимать, что их никогда не суждено одеть. Фу-ух…», – я даже вспотела. – «А может это воспоминание забытого? А может я когда-то видела подобных мужчин, запомнила их и мечтала о них, развивая будущую платформу для воплощения фантазий в реальность? И теперь это воспоминание послужило акселератором для сумасшествия, накладывая на лица мужчин лица знаменитых актеров? Могла ли я сойти с ума и видеть несуществующих людей? Слышать несуществующие голоса? А может я как Даррелл Стэндинг, путешествую по мирам, и вот-вот очнусь? Могла ли я когда-нибудь так тщательно анализировать во сне? Не помню такого. Обычно все, что снилось мне до этого, принималось как данность, словно я была зрителем в зале 3D, а не участником. А сейчас, я могу управлять своей жизнью. Захочу, встану с многострадальной крышки унитаза, захочу, останусь здесь до вечера. Может у меня сон во сне, как у Нолана? Поэтому он так долог и до мелочей скрупулёзен. Нет, сомневаюсь. Тут что-то намного глубже и фантастичнее. Или я в бреду… Или умерла … Или… Стоп! Путешествие по мирам! Точно!»

– Я попала в параллельные миры! – воскликнула громко я в пустом туалете.

Тут я замерла, отпустила свои волосы и даже привстала с сиденья. Мысль, поразившая меня, была такая нелепая, что я сразу же отбросила ее. Но она снова и снова, как назойливая муха возвращалась, обрастая доводами и смыслом.

– Что? Я, что правда попала в параллельные миры? – глупо спросила я саму себя.

Это невообразимо-безумный и нереально-фантастический вопрос, произнесенный вслух, стал таким смешным, что заставил меня невольно расхохотаться.

– Да ладно! – веселилась я, хлопая себе по бедру. И, если сейчас кто-нибудь услышал бы меня в туалете, покрутил бы у виска и был бы прав.

Но отсмеявшись, я уже не могла выкинуть эту мысль из головы. Она окончательно въелась в мой мозг и упорно не хотела покидать его.

«Это альтернативные миры! Да-да, взамен моему старому и скучному, неинтересному и испорченному миру. Теперь все сходится! Я перемещаюсь в те жизни, которые протекают в параллельных мирах. Иначе, как же тогда объяснить, что Я это Я? Всегда Я? Все, что окружает меня, принадлежит как будто бы мне. Я поняла суть своей работы, и она не кажется непосильной или сложной. Квартира в таком элитном доме, в котором всегда мечтала жить. Все, что окружает меня, это я сама и есть. Жизнь с героями известных киноактеров, это как вариант возможности. Что было бы, если бы я действительно встретила таких вот разных мужчин. И то, что их несколько, понятно, почему мои миры разветвились. Пока на четыре направления. Может их будет больше. Но это как-то не укладывается у меня в голове. Такое бывает только в книжках или в кино!»

Я зажала голову, чтобы выдавить эти безумные мысли. Но они не покидали меня, как черви упорно проедали мне мозг, сверля и буравя меня до самого черепа.

В туалет вошли две девушки. Одна открыла кран, другая вошла в кабинку. Они весело обсуждали вчерашнюю пьянку, но я, ничего не слышала, лишь снова погрузилась в свои тяжелые мысли.

«Если на минуту представить, что все это правда, возможно, сейчас, я очнусь в пятой параллели и никогда больше не увижу Венсана? Но кого я опять увижу? И где отправная точка? Почему я не помню своего настоящего прежнего мира? Но точно помню, что в нем никогда не было элитной квартиры и дорогих туфель».

Тишина вокруг меня напомнила, что мое долгое отсутствие на работе могут неправильно истолковать. Я тихо вышла из туалета и медленно побрела к себе за рабочий стол. Ничего не хотелось делать, разговаривать тем более. Я была в подвешенном состоянии и сейчас ожидала от жизни чего угодно. Мысль о параллельных мирах была сырой и висела до сих пор под вопросом, требуя или точного подтверждения или полного опровержения.

Аврора болтала по телефону, хихикала, поглядывала на меня, что-то снова записывала. Ничего нового, все, как и до моего похода в туалет за размышлениями.

Я тихо просидела за рабочим столом до обеда, но мысли о перемещении не покидали меня. Как я не пыталась эту мысль принять, внимая своим же доводам, как снова она начинала казаться абсурдной и нелепой. Может, я схожу с ума? Такого просто не может! Не может быть! Что-то мне почудилось, сон смешался с явью, и я возомнила себя путешественником в мирах. Вот так и начинаются психические проблемы. Сначала тебя посчитают уставшей, потом ненормальной, а потом закроют в дурку до конца жизни.



В обед я узнала, что мы с Авророй, если успели вернуться с беготни по городу обратно на работу, то обедаем в кафетерии, двумя этажами ниже от нашего офиса.

Сидя за столиком и ожидая свой заказ, я достала свой телефон из сумки и с интересом обследовала его. Пролистывая телефонные контакты, я была в ужасе от количество сохранённых имен, но все они были обезличены равнодушными формулировками. Многочисленные, ничего не говорящие термины-приписки по работе, типа «цветы», «выгул1», «выгул2», «заказ», «отмена», «помощь», «форс-мажор», «врач» и т.д. Один номер был записан, как «Любимый». Заинтриговано позвонила.

– Ты уже соскучилась, моя дорогая? – Венсан сразу ответил на звонок.

Вот тебе сюрприз. Венсан – любимый? Неужели я его люблю? Но я ничего не испытываю, тем более, явно нет повышения окситоцина.

– Я… Я случайно, – соврала я, мельком бросив взгляд на Аврору, которая, казалось, абстрагировалась от внешнего мира и уставилась в свой телефон.

– Случайно? – рассмеялся Венсан. Я наслаждалась его голосом, с некоторой приятной мелодичностью, которую заметила еще утром.

– Ты скучаешь. Навешаешь на себя ярлыки независимой и сильной женщины. Наказываешь себя, если проявляешь слабость. Но я-то знаю, что в глубине скрывается испуганный человечек, который избавляется от страха только высечением зла на мне. Я нужен тебе. И ты скучаешь. Признай это, хотя бы сейчас.

Я потрясенно молчала. Если это и вправду ненастоящий мир, то в этом мире я должна любить Венсана. Но как, если я просто гостья! Я не могу любить незнакомого мне человека. Я его не знаю. Как, собственно, и себя. Кто я? Кто я такая?

– Но я тоже скучаю. Я бы взял тебе прямо сейчас, будь ты рядом.

Мои уши зарделись пунцовым пламенем, щеки покрыл румянец, я мельком взглянула на Аврору, беспокоясь, что она тоже это слышала.

У меня возникло желание встать и подойти к панорамному окну, который расстилался в пол и упирался в потолок.

– Ты помнишь, сколько мы вместе? – я решила немного овладеть ситуацией.

– Слишком много, чтобы это было правдой, – в трубке послышался щелчок зажигалки.

– И ты никогда не задумывался, что во мне не так?

– Ты всегда была сложной. Я могу задумываться над этим каждый день.

– Если мы вместе, значит ты любишь меня?

– Да, дорогая! И не устаю напоминать тебе об этом постоянно.

В его трубке послышался еще один мужской голос, Венсан коротко попрощался и отключился.

Как завороженная, я стояла и смотрела в бесконечную даль сизого горизонта. Если я живу чужой жизнью, почему мое восприятие так разнится с тем, что существует в этой жизни? Я вселилась в чужое тело или полностью заменила человека? Должна ли я продолжать жить так, как от меня ждут эти люди или я могу все изменить, прислушиваясь к своим желаниям?

Я вернулась к столику. Аврора, с ажиотажем начала рассказывать про своего клиента. Перемешивая вилкой картофельное пюре с зеленым горошком, я изредка поддакивала и продолжала обдумывать свое положение.

– Он догоняет эту кошку, ловит ее и заставляет пройти обратно. Представляешь? Будто бедная кошка может забрать с собой тот стереотип, что засел у него в голове. Ты суеверна на счет черных кошек? Я – нет! Пытаться догнать несчастное животное? Еще чего! Я бы просто отменила свою встречу и перенесла бы ее на другой день.

Я нахмурилась и посмотрела на Аврору, ожидая в ее словах подвох, но она продолжала, как ни в чем не бывало дальше болтать, оглядывая взглядом зал кафетерия.

– Ты сейчас серьезно? – спросила я.

– Вполне, – хлопая ресницами ответила она.

Постепенно, ее болтовня заглушилась громко спорящими между собой безумными мыслями в моей голове.

Если мое утверждение на счёт миров верное, то я не смогу жить чужой жизнью. Хотя я сама себе противоречу, сегодня утром, я прекрасно себя чувствовала и совсем не ощущала себя в чужой тарелке. Такое ощущение, что Я из этого мира и Я – гостья, встретились в одном теле. Моего осталось только то, что я могу анализировать ситуацию, все остальное скорее всего совершает другая Я.

Я до сих пор не могла понять, нравится мне Венсан или же нет. В нем чувствуется жесткость, неуловимая сухость. Внешность мафиози – худое лицо, острый подбородок, жесткая щетина, цепкий взгляд. Он пугает и восхищает одновременно. А еще его, такой неординарный образ дополняет легкое высокомерие, самоуверенность и некое пренебрежение. Он не будет ждать твоего ответа, он сам решит за тебя. Весь непредсказуемый и пугающий. Хочу ли я его? И почему я думаю только об этом?

– Послушай, я задаю тебе вопрос второй раз, ты совершено не реагируешь. Что случилось? – послышался нетерпеливый голос Авроры.

– Что? Голова болит, а мне еще ехать на встречу с этим кондитером, – вывернулась я.

– Вернемся в офис, я дам тебе таблетку. Ты через пять минут забудешь о своей головной боли.

Нам принесли кофе. Я попросила заменить на двойной. Аврора посмотрела на меня широкими от удивления глазами.

– Нет, все-таки ты странная. Как не своя. Признавайся, что с тобой?

– Голова болит, я же говорила. Ты заставляешь меня повторять о головной боли, и она начинает болеть в усиленном режиме, – раздражённо ответила я.

– Ах, нет. Я ошиблась, ты все та же. Узнаю прежнюю злючку.

– Злючку!?

– Конечно. Ты бываешь милой от силы 2 секунды. И они, – Аврора демонстративно посмотрела на свои часы. – Давно истекли.

Я схватилась за голову. Что еще интересного преподнесет этот мир?

Мне принесли двойной кофе. Я отпила и блаженно закрыла глаза.

– Ты же кофе терпеть не можешь и всегда злишься, что они не помнят этого и приносят его тебе, – процедила обиженно Аврора. Она откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди.

– А почему тогда его приносят, если я не заказываю?

– Это бесплатно, – пожала плечами Аврора. – К каждому заказанному обеду, в завершении подают кофе. И никто не отказывался, кроме тебя. А сейчас, вразрез всему, ты просишь двойной.

– Ну и что, – неопределенно ответила я. – Нужно меняться. Впереди новая жизнь.

– Что!? – захлопала в ладоши Аврора. – Он все же сделал тебе предложение? Дождалась?

– Кто? – чуть не поперхнулась я.

– Кто-кто… Твой шикарный любовник!

Я молча, исподлобья смотрела на нее и не нашлась что ответить. Она знает о Венсане?

Аврора вскочила, обняла меня и казалась умилительно счастливой, будто предложение руки и сердца получила она сама.

– Ну что же ты невеселая?

Стоп! Приехали! Пришлось разочаровать свою подругу и сказать, что никакого подобного переворота в моей жизни не предвидится.



К вечеру я переделала много дел. На кондитера пришлось надавить, и его заветная подпись (что от меня и требовалось) наконец появилась на бланке договора. На обратном пути со встречи я заехала в банк, в агентство недвижимости и выполнила еще пару мелких поручений. Но выполняла эти задания словно по инерции, потому что мою голову так не покидали вирусные мысли.

Вечером, распрощавшись с Авророй, я осталась сидеть за своим столом и постукивая карандашом смотрела на город в окне. Постепенно зажигались квадраты окон на здании, стоящим рядом с нашим; дорога, ведущая далеко вперед, освещалась красными и белыми огнями снующих туда-сюда легковых машин. Сумрак плавно садился на окна, все четче и четче отражая меня в стекле.

Раз я не просыпаюсь, значит, я действительно перемещаюсь между мирами, и пора идти домой, не сидеть же здесь до утра. Уже и так десять вечера.

Я открыла приложение, нашла избранный маршрут и вызвала такси. Устало спустилась в пустое и безжизненное фойе. Ночной дежурный, позвякивая связкой ключей, открыл мне входную дверь, за спиной проехал уборщик на поломоечной машине, который отчетливо отразился в большом окне. Я вышла на ступеньки и ветер сразу же бросился развивать волосы в разные стороны, привычно отхлестывая ими по моим щекам.

Я живу здесь один день, а у меня такое чувство, что миллион лет.

В квартире было шумно. С гостиной тянулась узкая дымка выкуренных сигарет, слышались голоса и женский смех. Еле тихо проигрывалась классика блюза. Вот уж никогда бы не догадалась о таких музыкальных предпочтениях Венсана.

Я осторожно сняла туфли, но тут открылась дверь гостиной и выглянул Венсан. Он широко улыбнулся, увидев меня.

– О, моя дорогая. Ты вернулась. У меня бомонд. Ты опять скривишься, но это все нужные мне люди. Если хочешь, есть, зайди к нам, они давно мечтают тебя прощупать. Нет? – Он увидел, как я сморщилась. – Ну, нет, так нет. Можешь отдыхать.

Он чмокнул меня в висок и исчез за дверью. Заиграла новая песня, кто-то стал напевать. Я зашла в кухню, открыла холодильник. Пожевала холодное мясо с круглого блюда и пошла в спальню. Венсан был такой счастливый со своими гостями, даже не заметил, что меня так долго нет.

Не раздеваясь, я легла на постель и застыла.

Если я и мечтала когда-то о другой жизни, то даже представить не могла, что она может оказаться такой одинокой. Чувствовать себя абсолютно чужой среди, казалось, знакомых людей – разрушающее состояние. Если вам представляется, что путешествовать по параллельным мирам это, как минимум здорово – уверяю вас, это совсем не так. Потому что вас не будет покидать чувство искусственности этих миров и очень сильно не будет хватать самого настоящего.




Глава 5




Автоматизация смены миров не настроена. Каждый раз мне приходится привыкать к новому миру, даже если я снова просыпаюсь в нем. Кто-то стянул с меня одеяло и я спросонья щурясь от света, долго не могла понять, что за фигура стоит передо мной.

– Подъем, дорогая. На улице обещали солнце, впервые за эту неделю. Серж готовит нам столик. Мы будем завтракать на свежем воздухе. Ты давно ждала солнечного дня, так что собирайся.

– Слишком рано, – ворчливо произнесла я.

Я рухнула на постель и с недовольством натянула на себя одеяло. Как ему объяснить, что завтракать хотела та, другая Я? А мне совсем не хочется одеваться и тащиться на голодный желудок в такую рань неизвестно куда.

– Вставай!

Меня подняли вместе с одеялом и поставили на ноги. Потом шлепнули легонько по ягодице, подталкивая в направлении к ванной уже без одеяла.

Я закрылась и села на коврик. Не понимаю своих чувств к Венсану. Мы спим в одной постели, меня это немного смущает, его, понятно, что нет. Безусловно, он привлекателен, но глубокого и серьезного ничего не чувствую. Возможно, когда он не стесняется и ходит передо мной с голым торсом, я испытываю головокружительное возбуждение, но это не повод, чтобы удерживать себя рядом с ним. Это все равно, что первое знакомство. Есть влечение, но мешает стеснительность.

– Надеюсь, ты не спишь там, потому что добрых десять минут я слышу тишину, – произнесла голосом Венсана закрытая дверь.

Я вздохнула и вышла наружу.

Венсан был в прихожей, проверял бумажник. На нем была синяя рубашка из шамбре с длинным рукавом и серые брюки в клетку. Выглядел он как заправский пижон. Я подошла и смущенно пробормотала.

– Выглядишь замечательно, – это было правдой, поэтому я даже не льстила ему.

– О, мэ лют.

Я стояла и смотрела на него. Высок, грациозен, притягателен. Почувствовав мой взгляд, Венсан повернулся ко мне. Мы молчали.

– У нас нет времени. Нас ждут восхитительные крепы и ягодное парфе.

Медленно сказал он, но не договорил, резко схватил меня и сжал руками, вдыхая носом мою кожу на шее. Его руки шарили по моему телу, пальцы сжали мою грудь. С возмущением я оттолкнула его. Нисколько не смутившийся, Венсан откинул голову и усмехнулся, облизнул губы и в глазах блеснул хищный огонек.

– До сих пор не могу понять, как тебе удается так сильно меня возбуждать? Каждый раз, как в первый.

Он обхватил мое лицо ладонями и жестко присосался к губам. Было больно и довольно грубо. Я укусила его губу, чтобы показать, насколько болезненно причинять губам подобную жесткость.

Венсан со стоном резко оторвался от меня. Но его взгляд нисколько не говорил ни о недоумении или об удивлении. Он усмехался и трогал языком губу, на которой выступила кровь. Мы глубоко дышали, я поправила растрепавшиеся волосы. Во мне боролись два противоречивых желания. Мне хотелось ударить его, чтобы он обезумел от ярости и показал, на какую страсть готов. С другой стороны, мне хотелось его неспешных оральных ласк, мягких губ и нежных сжатий.

Венсан грубо оттянул лямку моей комбинации и жадно прильнул ртом к моему соску.

– Хватит! – я была разочарована и снова оттолкнула его. Эта похоть не имела ничего общего с моими желаниями.

Венсан рассмеялся и потянулся ко мне, но я размахнулась и отвесила ему звонкую пощечину. На секунду, когда он от неожиданности дернулся, в его глазах промелькнуло бешенство. При этом, лицо стало неприязненно холодным и раздражительным.

– Что за игры? – Он вдруг рассмеялся, пытаясь разрядить обстановку. – Дай угадаю. Ты провоцируешь меня?

– Тебе нужна провокация?

– Конечно нет. Но я не остановлюсь, ты же знаешь.

– Ты уже остановился, – холодно сказала я и повернулась, чтобы уйти.

– Mon Dieu! Ты убиваешь меня! Хотел бы я знать, что творится у тебя в голове. Или ты ее тоже закрываешь на замок, как дверь ванной?

Он схватил меня за руку и рывком притянул к себе. Крепко сжав мое тело, он демонстративно показал, что силы на его стороне и мне бесполезно сопротивляться. Но я не собиралась так просто уступать. Я выпустила вперед ногти и ловко махнула пред самым носом Венсана – он еле успел отпрянуть. Ярость все же он проявил, но она была жесткой и нисколько не сексуальной. Одним рывком он швырнул меня на низкий комод в прихожей. Больно ударившись скулой и стукнув коленку, я поняла, что он стаскивает с меня короткие шортики от комбинации. Я задрыгала ногами, но он за холку придавил меня к комоду, а второй рукой расстегнул свои брюки.

– Отпусти меня, мразь…

Но мои слова потонули в его нечленораздельном: «Да-да…да…»

Когда в меня вошел твердый член Венсана, вошел жестко, медленно, словно со скрипом, разрывая промежность, я вскрикнула и ощущая молниеносную, резкую боль, попыталась вывернуться из его хватки. Но чем больше я крутилась, тем он сильнее вдавливал меня в комод. Я выкрикнула ругательство и в ответ услышала сдавленный смех. Венсан в сухую сделал пару фрикций, потом сплюнул себе на пальцы и смазал свой член. Повторно его орган вошел быстро и очень глубоко.

– О! Да! да! Хорошая девочка, – он звонко отвесил шлепок по моей ягодице, которая моментально покрылась обжигающим пятном и буквально впечатал меня в комод.

– Какой же ты ублюдок, – прошипела я.

В ответ он схватил мои волосы и выгнул голову так, чтобы видеть мой профиль. Наверное, он хотел прочитать на моем лице невероятное удовольствие, но мне пришлось зажмуриться – было стыдно, что наравне с болью и унижением, я почти получаю удовольствие. Не знаю, что со мной. Я всегда представляла себе секс, сопровождаемый неспешной прелюдией, нежными словами, обжигающим дыханием. Сейчас меня варварски захватывают, практически не спрашивая моего согласия, но мне это знакомо. Я будто снова и снова переживаю эти ощущения: свирепость, непреклонность, насилие. Знакомые струны задеты – волной пошло содрогание, возбуждение, и уверенность, что сейчас все закончится, стоит только немного потерпеть. Венсан отпустил мои волосы и с нажимом провел рукой по позвоночнику, потом ухватился за одну ягодицу, приподнял ее вместе с моим тазом, я почувствовала, как изменился угол входа его твердого члена, скорее всего он согнул свои ноги, чтобы стоять пониже. Ненасытный орган Венсана стал входить снизу и плавно упирался в стенку влагалища, соскальзывая по наклону глубоко внутрь, потом он выходил наружу, до самого кончика головки.

Крепче вцепившись в меня пальцами, его громкое неравномерное дыхание стало переходить в еле слышимый стон. Движения резкие и сильные глубоко вводили его член, его бедра ожесточенно били меня по ягодицам, вызывая этим громкие и заливистые шлепки. На мгновение мелькнула бредовая мысль, что его спину, с напряженными мышцами, при таком зверином сексе, я никогда не увижу.

Стон Венсана отчетливо становился громче и протяжнее. Он налег на меня и край комода сразу же впился в мое тело. Он сбавил темп, на секунду остановившись, потом несколько раз поцеловал мне спину, сжал мои плечи руками и возобновил свои фрикции. С нажимом давил на плечи, чтобы мое тело еще быстрее и еще резче устремилось навстречу его члену. Толчок, еще один и так бесконечное множество раз.

– Я не могу… Я сейчас кончу…

Крик, протяжный и долгий, слышался все время, пока он кончал в меня. Его член задергался внутри, как поливочный пистолет в руке. Продолжая лежать на мне сверху, он смачно целовал мне шею и ухо.

– Бесподобная девочка и просто озорная до неприличия. Сводишь меня с ума, – его голос тонул в шумном дыхании, которое сбивчиво врывалось мне в ухо.

Я попробовала движением скинуть его с себя, но он словно прилип ко мне.

– Отпусти меня, – зло отчеканила я.

Но он свой член не вытаскивал, а все еще продолжал делать слабые вращательные движения. Промежность горела обжигающим огнем, а по ногам текли теплые струйки его спермы.

Наконец он вытащил наружу свой обмякший орган, развернул меня к себе лицом и снова начал прижиматься своими бедрами ко мне, расстегивая на себе рубашку. Брюки висели на его щиколотках, рядом валялись мои тонкие шортики от комбинации. Вывернув свою руку, я стала колотить его по спине.

– Ненавижу тебя, ненавижу.

Но он будто не удивился, схватил мой подбородок и больно впился в губы, защемив их своими зубами, вынуждая меня застонать и прекратить бесполезные попытки изливать на него свою злость. Когда он оторвался от меня, рассмеялся безумным смехом, потом сильно прижался к моей голове своим лбом.

– Сегодня ты была бесподобна.

Вглядываясь в него, я пыталась детектировать сарказм или насмешку, но его глаза были затуманены и этот отсутствующий взгляд говорил об одной только похоти. Его член, измазал липкой жидкостью всю мою кожу на бедрах, наверное, на моем лице неосознанно проступило нескрываемое отвращение, отчего он усмехнулся. Его рука стала поглаживать мою горящую промежность, палец рисовал круги вокруг влагалища, легко скользил от излишка спермы и двигался то внутрь, откуда вытекала сперма, то вверх по анусу, застревая между двумя половинками ягодиц.

– Я хочу в ванную, – зло сказала я, пытаясь оттолкнуть его от себя.

Возбуждение не отпускало его, массируя мне клитор, его вздох стал подозрительно рванным и шумным. Член увеличивался и набухал на моих, расширенных, от удивления, глазах. Боже, он и не думал меня отпускать! Он уткнулся в мою шею горячим ртом и тёрся свои восставшим органом о мою промежность.

– Дорогая… Мне так хорошо… Ты убиваешь меня.

Его слова терялись в нечленораздельных звуках, когда он прикасался к моей шее и начинал несильно покусывать ее зубами.

– Пососи его… Ну, пожалуйста. Как ты всегда это делаешь, – его слова были еле различимы в неравномерном дыхании. – А потом мы пойдем к Сержу и позавтракаем. Я чертовски голоден.

Он обхватил мое лицо руками и поцеловал в губы так крепко, что у меня от такого нажима широко раскрылись глаза. Потом он насильно стал опускать мою голову к своему паху, и я запротестовала. Мое несформировавшиеся возбуждение прошло, я категорически не хотела никаких сексуальных ласк. Но меня насильно ткнули в мокрый мах, где черные с проседью волоски слиплись от размазанной спермы, и где посреди, качаясь, упирался мне прямо в лицо, довольно длинный и розовый член. Я в отвращении и с некой вредностью, со скрипом сжала зубы, и он пару раз бестолково ткнулся мне в закрытый рот.

Венсан понял, что я не открою рот добровольно, он схватил мои волосы в кулак, намотал их на него и дернул назад. Я вскрикнула и член мгновенно глубоко вошел в мой рот, упираясь в самое горло. Венсан не отпускал мои волосы, одной ногой он наступил на мою руку и прижал меня к комоду. Я оказалась в тисках. От глубины проникновения полового органа Венсана, слезы фонтаном брызнули из глаз, появились предвестники тошноты от соленого привкуса спермы, оставшейся на члене. Ничего не поделаешь со своим рефлексом, я инстинктивно вонзила зубы в его орган, и он мгновенно выдернул его из моего рта. Выплюнув ругательство, Венсан щедро отвесил мне оплеуху. Я вскрикнула и ударилась головой о комод. Комната перед глазами постепенно начала уплывать в белом тумане.




Глава 6




Я вскрикнула, потом осеклась и замерла. Несколько любопытных взглядов обернулись ко мне, некоторые из них даже усмехнулись. Меня снова качнуло, и я посмотрела по сторонам. Вокруг сидели незнакомые люди, старые и молодые лица, кто-то из них равнодушно смотрел в сторону, а кто-то бесцеремонно меня разглядывал.

Маршрутный автобус, в котором мы находились, неторопливо двигался по дороге, а за мокрым окном, о которое нещадно разбивались капли дождя, проносились знакомые очертания большого города.

Расширенными, ничего не понимающими глазами я смотрела в стекло, а содержимое за ним медленно расплывалось в серое пятно. В груди страшно колотилось сердце, а промежность горела адским огнем, стоило только пошевелить ногами. Я беспокойно дотронулась до своей шеи, где до сих пор почувствовала губы Венсана, одернула руку, сжав холодные пальцы в кулак.

Если я не помнила, как оделась, вышла и села в автобус, значит ли это, что я сейчас в другом мире? На мгновение, я прикрыла глаза, умоляя неизвестно кого, чтобы это оказалось правдой. Люди продолжали на меня смотреть, а я опустила голову, и начала усердно искать телефон в сумке, чтобы докопаться до правды.

Голос из динамика в салоне автобуса озвучил остановку, мельком взглянув в окно, я заметила знакомую гротескную вершину здания, в котором работала еще вчера. Значит, я, по-прежнему с Венсаном и не было никакого перемещения. Мне пришлось глубоко выдохнуть прежде, чем застегнуть сумку с потерявшимся в ней телефоном и смущенно, под оценивающие взгляды пассажиров, выйти в раскрытые двери автобуса.

Ветер колыхнул мои волосы, я расправила плечи. Автобус уехал, а я все стояла и смотрела вверх, в сизое небо, без единого солнечного просвета. На свежем воздухе мне стало лучше, волнение в груди улеглось, но ходьба доставляла неприятные ощущения.

Мелкая россыпь дождя, как бисеринки опыляли мое лицо, а первые крупные капля все же успели забарабанить по мне, до того, как удалось войти в здание. Отфыркиваясь, я вбежала в фойе и сразу наткнулась на девушку, стоящую ко мне спиной и складывающей свой мокрый зонтик.

– Простите, – автоматически пробормотала я.

Девушка обернулась и уперла в меня свой острый, как буравчик, взгляд. Это была Аврора, только взгляд у нее был презрительный и высокомерный.

– А это ты, – процедила сквозь зубы Аврора. – Был ли такой день, когда ты своей слепорукостью не натыкалась на меня?

Я обомлела от такой резкости и не нашлась, что ответить. Она важно, виляя своим аккуратным задом, пошла по ступенькам вверх. Я посмотрела на столпотворение у лифта и вяло поплелась за ней.

Аврора, всегда такая милая и дружелюбная. Что случилось с ней? Когда мы успели повздорить? Может она обиделась? Что такого я могла сказать ей, чтобы получить такую ненависть?

Я вошла в кабинет и никого не узнала. Целый день люди то приходили, то уходили. Кто работал со мной в комнате, понять было невозможно.

Сидя за столом и разбирая бумаги, я то и дело поднимала свой взгляд на свою вчерашнюю подругу. Аврора демонстративно не обращала на меня внимания, молча пила кофе, с кем-то огрызалась по телефону и яростно что-то записывала.

Со вздохом я открыла лежащий на моем столе пухлый ежедневник, нашла нужную дату, не понимающим взглядом посмотрела на запланированные работы, но мысленно снова уплыла в сегодняшнее утро. Телефон отыскался и первое, что я увидела в журнале звонков, слово «Любимый». С отвращением, я откинула телефон от себя.

Можно сойти с ума. Мы расстались с ним на самой неприятной ноте. Не представляю, как посмотрю в его глаза после всего, что было. Нет, я явно теряю рассудок, вот сижу, как дура уже несколько минут, и прожигаю бессмысленным взглядом дыру в своем ежедневнике.

Я больна. Скорее всего.

Словно невзначай, я подняла глаза на Аврору и наткнулась на такое пренебрежение, что потрясенно опустила голову и снова уткнулась в свои записи.

Судя по ним, на сегодняшний день у меня горело выполнение одного дела. Нужно срочно найти флориста и составить три букета. Один на день рождения дочери нашего начальника. Второй, даме из числа заказчиков, с благодарностью за продуктивность совместной работы, а третий букет женщине неопределённого возраста и полномочий. Большего мне знать не требовалось. Нужно найти кучу информации об отсутствии аллергии на цветы, предпочтительность сорта и цвета и еще кучи ненужной для меня, но нужной для выполнения работы ерунды, прежде чем начинать работу с флористом. Плюс к этому составить грамотные и подходящие тексты на открытках к букетам, выдающие личностную близость или наоборот, разумную дистанцию между дарующим и принимающим букет.

Кто все эти люди и почему им нельзя купить обычные кустовые цветы? И красивые и стоят дольше. Со вздохом я покрутила простой карандаш и посмотрела в окно. Капли крупным пятном расплющивались на стекле, вдали поблескивал, в холодном оттенке стекла и воды, огромный город. Почему я такая исполнительная? В моей жизни творится черти что, а я сижу и ответственно думаю о выполнении непонятной важности дела.

Я еще раз тайком посмотрела на Аврору и вздохнула. Несмотря на миловидность, выражение ее лица внушало мне страх.

Чем ближе день подходил к завершению, тем чаще вспоминался Венсан и наша необратимая встреча. Попытка дать своим вскипевшим мозгам отдохнуть, не принесла успеха. Что бы я ни делала, перед до мной назойливо всплывало искаженное похотью лицо Венсана, который, кажется, намертво впечатался в мою сетчатку глаз.

Вечером, когда выполнение намеченных дел было окончено, я, только что вернувшаяся со встречи с флористом, сидела на мягком пуфе и скинув туфли с гудящих ног, тупо смотрела на сложный рисунок мозаики на полу нашего фойе.

Букеты были обговорены, к завтрашнему утру они будут составлены. Черновики текстов у меня записаны на планшете, что одиноко болтался в сумке. Мокрый пиджак прилип к моей спине, но я все равно откинулась на колону, стоящую за моей спиной и закрыла глаза. Ненавистный день закончился, и я не могу себя заставить вернуться в свою квартиру к такому же ненавистному Венсану и его похоти.

Такой секс мне внушает страх! Я хочу ласки и заботы. Нужно что-то делать, только вот что? Я совсем не представляла, лишь печально смотрела в окно, где дождь стоял серой стеной.

Подъехала машина, я посмотрела вниз к подножию ступенек. Машина серебристого цвета молча мокла под дождем, из нее никто не выходил.

– За вами приехали. Проводить? – швейцар участливо наклонился ко мне, предлагая помощь в подъеме с пуфика, видимо мой горестный и опустошенный взгляд был красноречивее всех слов.

Венсана до сих пор съедает совесть, раз приехал за мной в такой дождь. Я оперлась на руку швейцара и еле протиснула ступни в набухшие от воды туфли. С кислой миной вышла на улицу и спустилась к машине. Капли дождя беспощадно били по макушке, отскакивая от сумки, которая грузно висела, и оттягивало мое плечо. Стекла машины были мокрыми и отражали здание за моей спиной.

Водитель быстро заметил меня, вышел из машины, накрываясь с головой своей ветровкой, подбежал и открыл мне дверь.

Мокрые волосы у меня зашевелились на голове и пытались подняться дыбом. Я сразу узнала этот выдающийся профиль. Это тот же мужчина, который обнимал меня в постели, когда все началось. От неожиданности и удивления, я даже открыла рот, чувствуя, как на язык стали попадать мелкие брызги от разбивавшихся капель дождя на моем лице.

– Ну что же ты, – мягко произнес этот высокий мужчина, держа открытой дверцу машины. Я оторопело повернулась и пыталась попасть ногой на коврик в машине. Может нужно было сначала сесть и перенести ноги внутрь, но сейчас мне явно отказывал интеллект.

Захлопнув за мной дверцу, он перебежал на свою сторону и быстро сел на водительское место. Отфыркиваясь и посмеиваясь, он попытался обнять меня одной рукой и поцеловать.

Я предупредила это движение, задержав его руку и внимательно посмотрела на него. Да, возраст около 55-57 лет. Нос с широкой переносицей, голубые глаза и мягкие морщинки, рассыпанные вокруг них. Внимательный взгляд, ласковая и обаятельная улыбка, крупные пальцы на руках с большими ногтевыми пластинами. Передо мной была моя вылитая, но давно забытая мечта.

– Ну как ты, любимая? – очень мягким голосом спросил меня, кто? Лиам? Пусть для меня будет Лиам.

– Прекрасно, – отказывающим мне повиноваться деревянным языком, смогла произнести я.

– Я звонил тебе.

Я закусила губу, вспомнив, как сбросила звонок со словом «Любимый».

Всю дорогу до дома я сжимала свои руки и не могла повернуть голову в его сторону. Краем глаза я видела его колено, видела пальцы, что лежали на руле, всеми фибрами души ощущала его близость, словно, мы соприкоснулись ореолами своей энергетики. Его границы которой, плавные и такие постоянные, мои – искрящиеся и мигающие.

Когда мы подъехали к знакомому подъезду, дождь прекратился, и я мгновенно выскочила из машины, предупреждая его движение к моей стороне дверцы.

Венсан! А если в доме Венсан?

Устав нажимать бессчётное количество раз на кнопку вызова лифта, я стремглав помчалась по лестнице. Примерно на девятом этаже я сбавила темп, медленнее миновала еще один пролет и до двенадцатого шла с дрожащими коленями, еле держась за поручни. В открытой двери стоял Лиам, придерживая ее для меня и с сочувствующей улыбкой глядя на мое раскрасневшееся лицо.

В квартире было тихо. Включился свет, и я увидела совсем другую обстановку. Теплый блеск шоколадный мебели в обрез тому цвету мебели из прихожей, которая только сегодня утром была перед моими глазами.

Ошарашено, я скинула мокрые туфли, прошла в гостиную, которая была в английском безупречном стиле. Вошла в спальню и узнала ту уютную комнату, в которой безмятежно лежала именно с этим незнакомым мужчиной.

Я рассмеялась. Счастливо и безмятежно. Ну, конечно! Какой Венсан? Его здесь просто нет! Его вообще нет. В этом мире, для меня его не существует. Это замечательно! Какая я идиотка, все указывало на то, что я переместилась, но я так и не поняла к кому! Этот мир казался рутинным и обычным миром Венсана, но исключения все же были. Аврора! Вот когда нужно было обратить внимание на нестыковку! Она та же, но она другая. Злая! А все потому, что она из другого мира. Квартира та же, но рядом другой мужчина! Все подтверждается. Ура! Это невероятно! Я не схожу с ума.

Шатаясь от опьянявшего меня восторга, я добрела до ванной и села бортик ванной.

В дверь тактично постучали, и мягкий голос спросил налить ли мне коктейль. Да, я готова напиться до потери памяти. Вслух я этого, конечно, не произнесла, сообщив лишь, что не откажусь.

Ванна быстро наполнилась, я налила в нее найденную в шкафчике пену для ванны и ароматическое масло. Открытый шкафчик с зеркалом, с удовольствием показал палетку начатых теней и пару помад. Тут же я увидела использованный спонж. Все тюбики я внимательно рассмотрела, и все они оказались подходящими цветами к моему тону кожи. Мебель в ванной была чужой, но в моем вкусе. Текстиль был в моем предпочтении. Я живу здесь! Все мелочи только подтверждают мое предположение.

Во время пребывания в воде, меня накрыла одурманивающую сонливость. Такое ощущение, что все, что угнетало меня, внезапно схлынуло. Осталось за дверью квартиры. Пережитые эмоции бесследно не исчезли, но они словно вымотали меня. Мои мысли опять начали скакать в хаотичном порядке. Я, с удовольствием вспомнила сексуальный баритон Люка, но теперь даже он казался далеким, нереальным и несуществующим. А вот о голубые глаза Лиама меня сильно взбудоражили, стоило только подумать о них.

Закутавшись в атласный халат, я вышла из ванной, вся розовая, разгоряченная и обмякшая. Лиам сидел на диване перед включенным телевизором, но не смотрел на экран. Он читал какие-то бумаги и на его широкой переносице изящно сидели очки в тонкой оправе. Он сразу поднял на меня глаза, отложил бумаги, и пригласительным жестом указал на место рядом с собой. Немного смущаясь, я все же обошла журнальный столик и села в противоположное кресло, показывая, что мне нужно вытянуть ноги, а рядом с ним сделать это не получится. Он подал мне бокал с золотистым напитком, хотя я могла дотянуться сама, сам же выпил последний глоток янтарной жидкости из толстого бокала.

Я залпом осушила свой бокал. Что-то сладкое и охлажденное. Я бы выпила еще, но попросить добавки постеснялась. Лиам снял очки и подошёл ко мне. Накрыл ладонями мою кисть, лежащую на подлокотнике, и она мгновенно скрылась в его огромных пальцах. Он сидел на корточках и ничего не говорил. Несмотря на выпитый алкоголь, я все же ощутила, что от его рук исходит горячее тепло, которое медленно разливалось по моему телу, даря непонятные ощущения. Давно забытый уют? Чувство защищенности? Все эти вопросы взволновано блуждали во мне, слепо натыкались друг на друга, но так и не находя вразумительного ответа.

Лиам смотрел прямо, нежно и мне захотелось поцеловать его. Почувствовать вкус его губ. Ощутить силу его объятий. В силу его высокого роста, мне до безумия хотелось стать маленькой девочкой и от ненавистного внешнего мира скрыться в коконе его объятий. Разница в возрасте имеет свою подоплеку. С юнцом я чувствовала себя старше и грузнее, чем есть, с Лиамом же все происходило с точностью да наоборот. Я была беззащитной, неопытной, тонкой и воздушной. Такой я себя долго не ощущала. И ощущала ли когда-то вообще?

Я дотронулась до его щеки, провела пальцем по еле выступившей щетине вниз к подбородку. Кто ты? Такой давно знакомый незнакомец? Будто тебя вырвали из заросшей раны моего сердца, настолько глубокой и застарелой, что я забыла тебя навсегда.

– Я люблю тебя, – сказал он тихо и прижал мои пальцы к своим губам.

Вот так просто и так серьезно. Всего три слова, способных перевернуть мир.

Кристально голубые глаза Лиама отдавали теплом и светом. Пару раз я пыталась отвести взгляд, но он упорно возвращался в плен этих лучистых глаз.

– И я тебя, – произнесли мои непослушные губы, прежде чем я осознала их значимость.

Лиам ответил долгим красноречивым взглядом. Затем забрал мой бокал, отставив его на столик, легко взял меня на руки и понес в спальню. Я закрыла глаза, словно медленно погружаясь в давние грезы об этом мужчине, которые теперь окрашивались в цвет. Желание обладать им, встрепенулось, воспряло из пепла забытых и похороненных мечтаний. Все мужчины были забыты сразу и бесповоротно. Вот что делает со мной присутствие Лиама.

– Не открывай глаза, прошу тебя, – неожиданно прошептали губы Лиама в ухо, а руки осторожно поставили меня на ноги. Я кивнула и заинтересованно ждала продолжения. Мой слух разрывался от звуков, что с головой накрыли меня, и как никогда хотелось ослушаться и посмотреть вокруг.

Вот легкое дуновение слева от меня означало, что секундой ранее было движение и оно напомнило собой свежий бриз при утреннем рассвете. Мягкий длинный звук, с нарастающим переливом, нарисовал в моем воображении бесконечно раскатывающийся моток нежной ленты.

Прохладная ткань легла на мои закрытые веки, и я поняла, что мне завязали глаза. Сначала я недоуменно нахмурилась, считая нелепым излишеством такие игры. Мне, наоборот, хотелось смотреть и запоминать каждый кусочек его кожи, каждое движение и изгиб его тела, каждую эмоцию, отображаемую на его лице, а не быть слепой неумехой, действующей наощупь. Но я послушно стояла и настороженно чувствовала, как мое перекрытое зрение переходит в гиперчувствительность кожи. За неимением возможности видеть, другие мои органы чувств традиционно обострились, и я поняла, что осязаю Лиама не только прикосновениями и слухом, но и усилившимся обаянием. Сколько я видела подобные прелюдии с повязками в эротических сценах в кино, но никогда не придавала им особый, значимый смысл. И только сейчас с досадой поняла, что зрение забирает половину нашей чувствительности. С закрытыми глазами ощущения передаются ярче и отчетливее, отзвук в теле происходит глубже и весомее. Недаром мы неосознанно закрываем глаза в моменты наибольшего наслаждения.

Лиам медленно развязывал пояс на моем халате. Сначала звук натянул ткань почти до визга, обхват талии ослабел, но потом блаженно, жужжащим звуком высвободился из узла петель. Лиам просунул в распахнувшийся халат руки, и горячие ладони прикоснулись к моей прохладной коже. Я вздрогнула, глубоко вдохнула носом и замерла. Его пальцы стали плавно подниматься к моей груди, попутно рисуя незамысловатый узор на коже. Синхронно, виляющей дорожкой, прикосновение дошло до моих сосков, которые налились стальной крепостью, встречая его пальцы многотысячным разрядом в каждый уголок моего тела. В темноте, в сомкнутых веках, явственно искрились золотые вспышки. Пока меня добивали оставшиеся разряды, его руки скользнули вверх и халат ловко слетел с моих плеч. Я была перед ним абсолютно обнажена и мне, в первый раз за много лет, не было стыдно за свое тело.

Прежде, чем осознать, что меня снова подняли на руки, я почувствовала головокружительную воздушность, затем силу мужских рук, и наконец, мягкую, прохладную постель под собой.

Ожидание может успокоить. А может довести до состояния натянутой тетивы. Я не видела и могла только догадываться, что ко мне прикоснется изначально. Его пальцы, губы или язык? Ожидание, все равно, что борьба с мощным потоком воды. Ты ждешь чего-то каждую секунду, но в любом случае, тебя собьет с ног не слабость, а неожиданность.

Прикосновение его пальцев произошло в районе моего живота. Медленно, чертя расширяющуюся воронку вокруг пупка, он постепенно увеличивал диаметр. С каждым новым начертанным кругом, теплели мои кончики пальцев, возбуждение стрелами понеслось по венам, по коже, по волоскам, что вздымались дыбом по всему телу, до самых кончиков ногтей пальцев, до самых кончиков волос головы. Я не удивлюсь если эти стрелы залпом расстреляли все пространство вокруг меня. Мне до сих пор помнится свое состояние рядом с Люком, когда я попала под дождь его испускаемых флюид.

И вдруг, в какой-то момент, Лиам будто почувствовал мою мысль о другом мужчине и прекратил свои прикосновения ко мне. Я лежала притихнув и снова, каждую долю секунды, ждала. Я ждала его пальцы, губы! Я ждала!!! А ничего не было. Напряжение в кончиках пальцев, подергивали меня словно куклу за ниточки. Жжение в низу живота, отдавалось в промежность, метрономом в 218 ударов в минуту. Неожиданно, я вся выпрямилась, как натянутая струна, потому что одновременно по всему телу разлилась сладострастная нега, наполнившая меня, как медленно наполняется узкий сосуд водой. А потом, моя спина изогнулась дугой, выставив грудь колесом и из горла, сквозь зубы, вырвался шумный присвист, который я не успела подавить.

Лиам дал мне отдышаться, он не торопил себя. Прошло довольно немало времени, чтобы как прежде, я смогла ровно лежать, раскинув руки и ноги, не шевелясь, опасаясь нарушить баланс тишины и не отпускающего до сих пор острого возбуждения.

И в этой тишине, в мое воображение снова ворвались миллион звуков. Мягкое шуршание одежды, навеяло о призрачном перекати-поле, которое бесцельно гнал слабый ветер. Когда лязгнула пряжка ремня Лиама, передо мной возвысились огромные и черные чугунные ворота, с рифлёными, глубоко выбитыми извилинами кольцеобразного рисунка. Я, как наяву, подушечками пальцев смогла погрузиться в глубину резной линии и вот с лязгом, эти ворота распахнулись и что-то теплое, и нежное приняло меня в свои объятия, полностью погружая в полон блаженства.

Я облизнула пересохшие губы, ожидая прикосновения именно к ним. Но поцелуя не случилось и поэтому, касание языка Лиама, на моем твердом соске стало для меня мощным катализатором вспышки, который сверкнул последующим взрывом в голове, отчего сквозь дрожащие и закрытые веки посыпались цветные искры.

Лиам, как будто не заметил мои конвульсивные подёргивания телом, его губы плотно сомкнулись на соске, язык, теплый и влажный, медленно двигался, то еле касался соска, то прижимался к нему со всей силой. Плавно. Обманывая ожидания. Движениями не по кругу, а направляясь в разные стороны, точно маятник. Рука Лиама начала не спеша двигаться по моему телу вверх, по изгибу талии к подмышечной впадине. Кожа, моментально отреагировала, она стала неимоверно тонкой и чувствительной, оставляя после его прикасания обжигающе длинный след.

Лиам навис надо мной, но не лег. Я чувствовала энергию тяжести над собой, а волоски на моем теле магнитом потянулись вверх, убеждая его соединиться с ними. Мне захотелось обнять его, и я медленно стала сводить руки, пока не прикоснусь к нему. Кожа Лиама была прохладной и на удивление гладкой, я погладила его ровную спину, где прощупывался каждый позвонок под пальцами. Мои руки не остановились, и вот, я уже легонько сжимаю его напряженные ягодицы. Тела Лиама прикоснулось ко мне, в шею уткнулось его горячее дыхание, и поцелуй влажно оседает у впадины на ключице. Мои руки заскользили вверх по спине Лиама, и я легким толчком перевернулась, сменив его сверху.

Лиам легко поддался перевороту и под моими руками обозначилась его крепкая грудь. Дыхание у него было разреженным и сбивчивым. Пальцами я провела по его коже, наклонилась и прикоснулась губами. Легкая испарина, образовавшаяся на его груди, осела на моих губах. Запах Лиама сбил меня с намеченного курса. Сначала я услышала явный мускат, но потом в нос ударило что-то терпкое, с осадком ванили. Явно чувствовался аромат табака и выпитого крепкого алкоголя. Я не знаю, пользовался ли Лиам парфюмом, но его запах отозвался легким головокружением в моем сознании.

Мои бедра чутко ощущали трепетание его члена. Я приподнялась и подвинулась ближе к ногам. Руками Лиам поддерживал мою голову, направляя на нужный ориентир. Наощупь нашла его пах и пальцами наткнулась на горячий, твердый, с вздувшимися венами член Лиама. Я лизнула его, от корня до самой головки. И пальцы Лиама крепче сжались на моей голове. Поняв свое правильное направление, я осталась наедине не Лиамом, а с его членом. Теперь, равноправным партнером был он и только он.

Мне хотелось не только целовать достоинство Лиама, но и прикасаться к нему пальцами, ощущая всю его мощь и величину. Осторожно, словно знакомясь, я обдала его своим горячим дыханием. Член колыхнулся. Проведя пальцем по стволу снизу вверх, я задержалась у уздечки. Обведя контур своеобразного кольца по головке, я несильно надавила подушечкой пальца и также с нажимом опустилась к самому корню, откуда возвышался орган. Член снова стал колыхаться, Лиам задышал глубоко и прерывисто. Я обхватила губами головку и сделала сосательное причмокивание. Потом, несколько раз обвела вокруг языком и слегка прикусила зубами. Лиам выгнулся и сжал коленями мою голову. Дождавшись освобождения от его пут и придерживая ствол пальцами, я полностью накрыла своим ртом его пульсирующий орган и плотно сжала губы. Сделав несколько фрикций, я, с сосущим вакуумом своего рта, выпустила член на свободу. Он отважно вибрировал под моими пальцами и не хотел успокаиваться, требуя повторного и такого же полного погружения в мой горячий рот.

Я снова обхватила член губами и глубоко, насколько смогла, опустилась до самого корня. Постепенно, выпуская его из своего плена, я яростно сосала, облепив головку языком и чувствуя, как как она обретает форму сладкой конфеты, с которой не хочется расставаться. Сбившись в дыхании, и в обилии своих слюней я выпустила член. Лиам резко перекинул меня через себя, ловко уложив на спину. Он лег на меня, опираясь на свои локти и колени, зажав мою голову в свои ладони. Тяжесть его тела приятно осела на меня, я чувствовала, как в мой влажный пах упирается твердый пресс Лиама, мой живот нагревался от тепла его широкой груди.

Лиам снял с меня повязку и между нами установился прямой путь, подсвеченным страстным возбуждением и зрительным отражением друг друга. Он смотрел на меня, а я проваливалась в глубину его светлых глаз, и не знала, существует ли там дно, о которое можно опереться или я вечно буду тонуть в них.

Прежде чем войти в меня, он прикоснулся ладонью к моей щеке и дотронулся губами до моих губ. Легко, нежно, совсем без языка. Я-то помню, как юнец старался засунуть в меня свой язык – резко, и как можно глубже. Поэтому такой вариант мягкого поцелуя от Лиама, все равно, что падение вниз с высокого водопада. Настолько быстро и стремительно, что внизу моего живота появилась приятная сосущая тяжесть. Я судорожно обхватила его руками и ногами и сразу же почувствовала полное погружение в себя. Лиам заполнил своим органом не только влагалище, но и кажется всю меня, без остатка. Всё мелочное, всё обыденное, лишнее, стыдное, даже влечение к Люку, все вышло из меня, под напором его неутомимого члена. Осталось только абсолютная наполненность Лиамом. Его любовью и безграничной нежностью.

Я никогда не испытывала такие острые ощущения от фрикций. Внутри бурлило и гудело, как разворошенный улей. Этот гудящий комок становился шире, готовясь разорваться на мелкие кусочки в любую секунду. Мы двигались в унисон, то разрываясь в бедрах, то стремясь навстречу друг другу. Кожа Лиама покрылась мелкими капельками пота, которые становились прохладными под моими руками, каждый его мускул был наряжен и я, обнимая его, чувствовала крепость мужского тела, как каменную глыбу.

В руках и ногах начала расстилаться паутина сладостной истомы, которая обволакивала меня, делая нечувствительными все мои кончики пальцев. Лиам опустил голову в ложбинку моей шеи, горячо обдав дыханием и от его волос, ударили в нос знакомые нотки муската. Нечувствительность, с мгновенной скоростью, стала ползти вверх по венам, как до нее только что плыло возбуждение и вдруг, все точки, которые обозначились в моем теле, центр живота, и кончики моих пальцев, соединились и наружу, навстречу члену Лиаму, выплеснулся мощный взрыв. Я изогнулась и кричала, одновременно плакала и смеялась. Я никогда! Никогда не проходила сквозь подобные ощущения. Я только что, впервые в жизни, испытала настоящий оргазм! Пусть такой смешной. Пусть не такой красивый, как показывают в кино. Но он был! Он обволок меня, как паук свою жертву, плотно сжал и только потом стал медленно отпускать от себя, оставляя меня в еле заметной подрагивающей истоме. Еле заметном сладострастии. Еле заметном изменении во мне, как в женщине. Я не была раньше ею, оказывается… Я только что ею родилась…

Мы лежали обнявшись. Я на левом боку, Лиам за мной. Мы сложили вместе ноги, как фигуры в тетрисе, прижались всеми точками своего тела к друг другу. Я ощущала его ровное дыхание над головой и гладила его длинные пальцы, сжимавшие мое тело. Если этот сон закончится, и я сейчас проснусь – я умру. Это озарение постепенно проявлялось во мне, удивляя своей резонностью и в тоже время, отравляя своей правдой.

Я неторопливо закрыла глаза и даже не почувствовала, как провалилась в бездну.




Глава 7




Кромешная тьма. Но я все равно разглядела обои в спальне, в которой только что проснулась. Они не были золотистыми. Мебель в спальне идентичная той, что была в мире Люка или Венсана, что разумно наводило на мысль, что эта мебель была выбрано мной, а не кем иначе.

Скорее всего, я сменила мир, (я так легко уже об этом говорю) когда в этом уже спала. Поэтому, только проснувшись и осознав смену спальни, я почувствовала себя бездыханной рыбой, выброшенной на берег. Не было ни желания, ни мотивации.

Подогнув к груди колени, я сидела в постели и слушала звуки, доносившиеся с ванной комнаты. Сейчас я узнаю, кто здесь. Венсан? Люк?

Вот щёлкнула дверца шкафчика. Замолчал урчащий кран. Тишина. Мягко качнулась дверная ручка.

Три. Два. Один…

– Дорогая, ты все же проснулась?

Я, со стоном рухнула в постель. Это мир Венсана. Венсана, который разом умудрялся быть ненавистным и привлекательным.

– Сегодня выходной, мы собирались в галерею, – от меня не ускользнул внимательный взгляд Венсана.

Я молчала. Я не собиралась прощать этому насильнику его деяния.

Венсан подошел ко мне и одним рывком поднял с постели.

– Одевайся.

– Нет, – я чуть не заплакала. Никуда с ним не хочу. – Я плохо себя чувствую и хочу полежать в постели.

– Но как же так? Все было запланировано. Столько людей будет нас ждать.

Он потрогал мой лоб.

– Ты горишь!

Отвернувшись от него, я мысленно благодарила свой организм за помощь. Все что угодно, только не с ним. Я еще чувствовала в себе Лиама и не хотела отпускать это ощущение.

– Бесполезно ждать улучшений. Я позвоню, предупрежу, чтобы нас не ждали, – голос его был тверд и сосредоточен.

Ну уж нет. Только не это. Я перехватила его руку и, собирая все свое обаяние в кучу, стараясь честно, глядя в его светло-серые глаза, как можно печальнее проговорить:

– Нет, ты можешь пойти. Мне нужен покой и сон. Долгий сон.

– Но я планировал день для тебя. Не представляю, что теперь делать одному, – он присел на кровать и на мгновение задумался.

– К вечеру мне станет лучше, вот увидишь. А ты сходи, извинись за меня и наслаждайся. Мне очень жаль, что я пропущу такое событие, но мне нужно поспать, а тебе просто необходимо сходить, – я изворачивалась как могла, и мое слезливое прошение не прошло даром.

– Я бы предпочел статься и поухаживать за тобой.

– Я буду спать, – начала злиться я. – Не надо за мной ухаживать, я не больная.

Венсан откинул голову и с прищуром посмотрел на меня. Он сложил руки перед собой и долго молчал. Рубашка золотистого цвета выгодно подчеркивала его загар и проседь в волнистых волосах. Профиль у Венсана был хищный, и он подозрительно разглядывал меня, пытаясь найти хоть одну лживую нотку в моей слаженной песне. Он меня пугал и восхищал одновременно.

– Будет действительно лучше, если ты немного поспишь. Ты мало спишь, много думаешь. Иногда я ловлю на себе совершенно чужой взгляд, но все же ты – прежняя настырная дурочка.

Я пристально посмотрела на Венсана и ответила, умышленно игнорируя сомнительный комплимент.

– Обещаю, что буду спать до посинения. И пусть мне приснится что-то хорошее. Замечательное. Волшебное.

– Не могу тебе пожелать того же, – Венсан поднялся и проверил свой телефон.

– Почему?

– Ты же помнишь, ко снам у меня весьма придирчивое отношение.

– Не помню, – честно созналась я.

– Но как же? Мы обсуждали. Согласно Фрейду, наши сновидения – искаженный заменитель чего-то другого. Скрытого. Наш разум вытесняет это, а оно вполне легко проявляется в состоянии, когда мы не можем себя контролировать и управлять.

– Ты меня удивляешь! – я даже села. – Ты боишься проявления своих желаний? Ты боишься узнать каковы они? Их суть и причины?

– Я о себе и так все знаю. Опыт помогает мне определиться в этом мире и понять, что мне нужно в нем. А мысль, рандомно проскользнувшая и давно стертая из памяти, может косвенным образом повлиять на все это, когда восставшая из руин похороненных таких же мыслей, она возглавит этот парад, направленный на внесение сумятицы и разлада.

Он ушел в коридор, показывая тем самым, что не желает продолжения этого разговора.

– Но страх познать себя говорит о сдерживании чего-то такого, от чего ты так яростно пытаешься абстрагироваться, – я поспешила за ним, меня очень заинтересовало его мнение.

– Ну знаешь, сейчас ты занимаешься диверсией.

– Что это значит?

– Ты резко меняешь разговор. Начали мы со снов, а оказались около моих комплексов, – при последнем слове, он пальцами изобразил галочки.

– Но сны бывают прекрасными.

– А еще они могут быть ужасными.

– Но это всего лишь сны.

– Ты готова столкнуться с тем, что не входит в рамки твоих познаний? Например, узнать, что ты сама себе незнакома? Когда одно мгновение во сне способно разрушить всю построенную долгими годами концепцию твоей жизни?

– Зачем такие сложности? Мы видим во снах только то, с чем сталкиваемся в своей жизни. Ничего нового ты не увидишь в них.

– Вот именно. То, что мне не было угодно, может во сне плодотворно расцвести и занять слишком большое место в моем сознании.

– Но сны же забываются, стоит только проснуться, – я абсолютно не понимала Венсана.

Он подошел ко мне, мягко дотронулся до моей щеки и пальцем провел до подбородка.

– Но что-то мы все равно помним, – он взял мою руку и прижал к своим губам. – Не принимай близко к сердцу. Я просто старый маразматик, любящий поворчать и совершенно не терпящий романтики.

Он прижал мою руку к своей груди и на минуту закрыл глаза. Я отчетливо слышала удары его сердца и нисколько… Нисколько не разделяла его чувства.

– Мне сны заменяют сказку. В них я живу той жизнью, которой не смогу жить в реальности. На мгновение можно забыть, что ты это ты и можно оказаться совершенно другим. Пусть незнакомым себе, но никак не врагом, понимаешь?

– Какой же ты наивный ребенок. Твоя ментальность, первое, за что я тебя полюбил. Неужели ты так явственно нуждаешься в аппроксимации, что даже не подозреваешь этого?

Я умышленно промолчала, понимая бессмысленность нашего спора, где каждый остается при своем мнении.

Он проводил меня в спальню и заботливо накрыл одеялом. Принес стакан воды и пачку жаропонижающих. Пододвинул ближе пульт от телевизора, чмокнул меня в волосы, потому что я зарылась в одеяло и не дала ему возможность поцеловать себя в лицо.

Я уснула сразу, потому что не слышала, как он ушел. Сонно открыв глаза, я испуганно отбросила одеяло и прислушалась к звенящей тишине. Ничего. Никаких звуков. Я встала, накинула халат из ванной, прошла в кухню, взяла банан с корзинки и пресно пожевала, словно это была безвкусная трава. Потом прошла в гостиную. Там было убрано наспех. Видны были кипы газет. Наполненные пепельницы. Под креслом стояла забытая бутылка вина. Я прошлась, посмотрела на полки, среди многочисленных книг увидела и свои любимые. Что же удивляться. Все же, в этом мире, жила я.

Открыла шкаф. Потом открыла тумбы. Ничего интересного о себе я не нашла, но легко догадалась, что Венсан был искусствоведом. Много писем, много журналов, некоторые с цветными стикерами. Около стены стояли несколько полотен неизвестных мне авторов. Над ними, на стене висел единственный портрет не сильно крупной рыжей собаки. Породу определить я не смогла, пес чем-то напоминал пуделя, но не являлся им, однозначно. Интересно, этот жестокий человек любит собак?

В интернете Венсан нашелся быстро, чей-то слаженный слог быстро уверил меня, что Венсан холост и ему 46 лет. Довольно значимый и авторитетный искусствовед, но об этом я уже и так догадалась. Был женат. Лет 10 как разведен. Детей нет. Обо мне ни слова. В основном много информации о профессиональной деятельности Венсана. На большинствах фото, рядом с Венсаном, мелькала старуха с седыми волосами и цепким взглядом, выглядевшая как колдунья из сказки.

Я поискала в своем телефоне соц. сети. Но не нашла ни одного зарегистрированного аккаунта. Общественная жизнь меня вообще не интересовала.

Вернувшись в спальню, я открыла платяной шкаф. Большое количество всевозможных женских костюмов и белых блузок. Во втором отделении висела мужская одежда. Понятно, чья.

Венсан озадачил меня. Он так упорно отрицал возможность интерпретировать сновидения, что еще чуть-чуть и сорвался бы на крик. Это наводило только на одну мысль, его, самая заветная мечта обожгла ему душу и, видимо, очень долго тлела. Такой вот странный человек – тиран в сексе, сухой в жизни, с неожиданной любовью к собакам.

Я вдохнула и открыла свой туалетный столик. Чистые открытки городов мира, швейный набор. Бижутерия. Косметики, много. Боже! Как же скучно я живу. Я уронила лицо на руки и заплакала. Мгновенно вспомнился образ Лиама, и мне стало еще горше.



Венсан вернулся после четырех. От него пахло сигарами, смешанным парфюмом и коньяком. Он сразу же начал готовить ужин, хотя я отказалась есть. Хмельное состояние скинуло мантию чопорности, сухости, передо мной предстал веселый человек с легким, заразительным смехом. Не отрываясь от плиты, он рассказывал про людей, которые наивно планировали делегировать его мир искусства в качестве их протеже, также он пересказывал мне байки, что травили в их профессиональной среде. Хотя я многого не понимала, учитывая эту узкопрофильную среду, я хохотала от души только потому, что Венсан умел подать шутки довольно доходчиво, стараясь разбирать их по голосам. Пару раз мне слышалось женское имя Марго, но потом в разговоре мне стало понятно, что эта дама и есть та старуха с интернета, ей около семидесяти лет и она курит сигареты с мундштуком, и всего лишь является куратором и компаньоном Венсана в одном лице.

– Вина? – спросил он, прерываясь и осматривая бутылку белого.

– Не люблю его, – я поморщилась.

– С каких пор?

Венсан, все еще не веря мне, плеснул коньяка и смотрел, как я его пью. Потом улыбнулся и покачал в удивлении головой. Неожиданно, этот человек приятно удивил меня, словно напоминая мне, за что я могла полюбить его. Я смотрела, как у него легко получается восхитительный Болоньезе и помнила, что такой интересный, интеллектуальный и задорный человек может очень быстро превратиться в похотливого и агрессивного самца.

Коньяк вызвал во мне зверский аппетит. Я съела все, что было подано. Венсан ни разу не обмолвился о том, что готовить пришлось ему. В кухне, меня не покидало ощущение, что это его территория. Всевозможные незнакомые мне сковороды и кастрюли никак не говорили о моей любви к приготовлению пищи. Тут нужно творить. А для меня приготовление еды никогда не представляло интереса.

После ужина я совсем размякла.

– Ты оправилась? – Венсан пощупал мой холодный лоб.

– Перестань делать из меня больную, – скривилась я. – Я поела и мне стало намного лучше, – деликатно умолчав о выпитом коньяке.

Хотелось закурить и мне пришлось серьезно задуматься, курю я или нет.

– Ты знаешь, сегодня утром я вспомнил об Аристотеле, – как из задворок всплыл голос Венсана. Я внимательно посмотрела на него, теряясь в догадках.

– Что тебе напомнило о нем? – спросила я наугад.

Аристотель? Это шутка? Ученый и искусствовед?

– Твое утреннее состояние. Я сразу вспомнил, как он болел. Как он угасал. День за днем. Я знаю, ты просишь не вспоминать о нем в таком ключе. А только хорошее и жизнерадостное. Но, тревога за тебя, неожиданно всколыхнула давно похороненные чувства.

Я молчала, резонно полагая, что сейчас лучше промолчать, чем необдуманно сболтнуть колкость, которая так и крутилась у меня на языке. Я уже догадалась, что имя Аристотель вполне может служить кличкой для собаки. Например, той, чей портрет висит на стене в гостиной.

– Странно, что ты вспомнил о нем только тогда, когда появился повод.

Венсан обернулся ко мне, он только открыл холодильник, и его замершая поза в свете лампочки холодного шкафа напомнила мне неживую греческую статую.

– Я вспоминаю о нем каждый день. Нежелание упоминать его в разговоре, разве дает повод для его забвения?

– Конечно, нет.

– Он был очень дорог мне.

Венсан подошел ко мне и обнял. Утрата питомца всегда оставляет отпечаток невосполнимой потери. Об этом нужно помнить, даже никогда не имея у себя животного.

Я ответила на объятие Венсана, прислушиваясь к его дыханию и мельчайшему изменению его поведения. От него пахло терпко и опьяняюще. Стальные мышцы обвили меня, чувствовалось мощь и несокрушимость. Если бы он сейчас проявил нежность и ласку, я бы точно ответила на это, не моргнув глазом.

– А помнишь, я рассказывал, как он сжевал мой ботинок перед самым выходом на презентацию?

– Помню, – ответила я шаблонными фразами. – Это была катастрофа.

Он рассмеялся и на мгновение, в нем снова исчез тот утренний мерзавец. Разжимая объятие, Венсан предстал удивительно обаятельным и улыбчивым человеком, с умным взглядом и гордой осанкой.

Этот день, начавшись с огромного разочарования – закончился прекрасно, Венсан все же устроил романтический вечер. Он принес блюдо с виноградом в постель и включил старый музыкальный фильм «Поющие под дождем».

Я зачарованно наблюдала, как он наизусть декламирует реплики и фразы из фильма. Как он поразительно смешно их повторяет и неплохим голосом подпевает вместе с героями душевные своей певучестью, прекрасные песни. Многогранность и непосредственность этого человека сбивала с толку. Но может поэтому, такой потрясающе артистичный человек спокойно является двойственной и непредсказуемой натурой?

– Вот, смотри-смотри, – Венсан изменил свой голос и произнес диалог в унисон с героями фильма:

«Вы сегодня вечером заняты, мисс Ламонт?

– Нет.

– Хм, забавно. А я занят!»

Я залилась смехом, настолько точно и карикатурно произнес реплику Венсан.

Что это? Я снова сплю? Венсан очаровал меня за один вечер. Куда делся тот человек с похотливым, стеклянным взглядом? Я видела органичную пластику, богатую мимику, радостные, глубокие глаза и счастливую, широкую улыбку. И он еще смеет утверждать, что совсем лишен романтики?

На какую-то долю секунды, мне показалось, что я готова влюбиться в него. Безрассудно, импульсивно. И лишь, крохотный маячок где-то внутри пульсировал во мне, напоминая о боли, не давая этим полностью забыться.



Резко начинаю тонуть. Мне не хватает воздуха. Трудно дышать. Тяжесть. Плен. Оковы. Я проснулась от затрудненного дыхания. Грудная клетка с усилием и резко приподнималась от посторонней тяжести, чтобы шумно вобрать себя воздух. С трудом разлепляя глаза и пытаясь разглядеть в темноте, что сдавливает грудь, я приподнялась и тяжесть на мне зашевелилась. Это была рука. Почти чёрная на моей белой коже. Да это же загорелый Венсан!

Я застонала и с недовольством откинула от себя его руку. Венсан безмятежно спал, уткнувшись в подушку. На лице еле проступала щетина с проседью, острый и кривой нос отчетливо выделялся на белой наволочке. Загорелая спина – ровная, мускулистая. Он явно не гостем был в спортзале, а постоянным посетителем. Не то что я. Вытянув свою ногу, я придирчиво осмотрела ее. Худоба удачно скрывала отсутствие упругих мышц. Ничего, худые ноги – стройные ноги.

Венсан стал ворочаться и я, в мгновение ока, притворилась спящей. С закрытыми глазами лежать намного удобнее, никто не упрекнёт в лишней задумчивости. Но Венсан не собирался предоставлять мне такую возможность, он уже проснулся, коротко потянулся и стащил с меня одеяло.

– Вставай, дорогая. На работу опоздаешь.

«Да и сдалась же мне эта работа», – с досадой подумала я.

Он ушел в ванную, а я, пренебрегая утренним душем, стала собираться. Скривившись от жирности головы – сделала высокий хвост, наспех застегивала блузку. Венсан так и застал меня в прихожей, возившейся с мелкими пуговицами и с косметическим карандашом в зубах.

– Эй, дорогая. Зачем так суетиться. Я тебя отвезу.

– Не надо. Мне надо срочно на работу, я забыла кое-что сделать.

– А завтрак?

– Я выпила стакан сока. Больше ничего не хочу.

Я повернулась к нему спиной и сразу же почувствовала на своей груди его руки. Он учащенно дышал мне в шею и сильно сжал соски.

– Куда торопишься, детка? Я же сказал, что отвезу.

Попытка обернуться и испепелить его злобным взглядом не получалась. Я предчувствовала, что он захочет близости, поэтому хотела успеть смыться, пока он был в ванной. Еще вчера, прельщавший меня Венсан – сегодня вызывал омерзение. Секса совсем не хотелось: утро, новый день, опять страх неизвестности этого мира, поэтому никакого влечения и возбуждения во мне не чувствовалось. Но только не Венсану. Он крепко меня держал, и с каждой новой секундой в нем нарастало сексуальное желание. Руку он просунул через пояс юбки и залез под мои трусики.

– Не сейчас! – резко воскликнула я.

– О да. Сопротивляйся, да, – в ухо, вместе с дыханием врезался его стон.

Я обернулась и зажала его руку бедрами. Пальцы, елозившие по моей промежности, остановились, а светло-серые глаза посуровели.

– Подними ногу.

– Почему сейчас? – я уперлась в его грудь руками. – Вчера был замечательный вечер. Почему сейчас?

Венсан сильно сжал меня кольцом рук, и я охнула от боли.

– Подними ногу, я сказал, – охрипший голос указал на сильную возбудимость.

– Обойдёшься, – резко сказала я.

Наши взгляды противостояли друг другу, но он был явный доминант. Резко развернув меня, он закинул мою правую ногу высоко в сторону. Мне пришлось поставить ее на ручку дверцы гардероба. Он рывком задрал мне юбку, оттянул трусики в сторону и буквально насадил меня на свой твердый член. Опять в сухую. Этот человек может хотя бы поцеловать партнера для начала?

Равновесие при такой позе удержать у меня не получилось. Нога слетела с ручки и Венсан резко вышел из меня. Тяжело выдыхая спешно рвавшийся воздух из груди, он меня снова развернул, приподнял, удерживая за подмышки и усадил на злополучный комод. Он впился зубами в мою кожу на груди, не знаю, то ли целуя ее так, то ли пытаясь меня укусить. Щетина больно царапала кожу, оставляя после себя жгучий след. Я ударила ладонью по его уху.

– Какого черта ты делаешь…

Но Венсан схватил мою руку и прижался ко мне между ног. В этот раз он вошел в меня медленно, несмотря на сопротивление мышц влагалища, при этом неотрывно глядя в мои глаза. Он резко и достаточно болезненно двигался во мне, глубоко всаживая в меня свой пенис, наверное, окончательной его целью было вытолкнуть его через мой рот. Я легла на спину, чтобы оторвать его от своей груди, которую он нещадно кусал. Тогда он вцепился пальцами в мои бедра и стал еще остервеней входить в меня. Я от боли застонала. На мгновение мне пришла мысль в голову оказать сопротивление. Оттолкнуть от себя его, пнув пару раз ногами. Но тут же в памяти всплыли его глаза, ненормальные, одержимые похотью и сексуальным желанием. Мог ли Венсан избить меня, чтобы закончить начатый процесс своего удовлетворения? Да легко.

– О, дорогая, ты убиваешь меня…

Я поняла, что мои слова еще больше распаляют его, поэтому промолчала. Возбуждение так и не появилось, трение от его фрикций приносило удовольствие только ему. Я мысленно отсчитывала секунды и просто ждала финальную, которая ознаменует окончание этой пытки.

Тут, Венсан резко выдернул свой член из меня, и как ему удается делать это для себя безболезненно, припал открытым ртом к моей промежности. Я даже заметить не успела это мимолетное движение, как выгнулась от новой порции боли. Он по-настоящему кусал мой клитор. Я завизжала и пыталась его оттолкнуть. Но он защёлкнул свои стальные пальцы на моих кистях, как наручниками и удерживая их, присосался как клещ к влагалищу. Щетина ужасно раздражала мой нежную плоть в промежности, казалось, он высасывал воздух из меня и упивался моими страданиями. Так противно от чавкающего звука мне еще никогда не было.

В последний раз укусив мои малые губы он поднял свой торс, улыбнулся своим хищным оскалом и снова резко вошел в меня, наблюдая, как я закашлялась от своего вскрика. Пару глубочайших фрикций, и он начал кончать. Его пальцы до посинения надавили мою кожу на бедрах, он вцепился зубами в мою грудь и свирепо зарычал, обжигая мою кожу своим неистовым дыханием, роняя на нее свои горячие слюни. Мощные толчки стали слабеть, но Венсан до последнего продолжал врезаться в меня. Затем начал целовать, приподнимая руками за шею, чтобы дотянуться до губ. Я отворачивалась от него, смешивая на своем лице краску от косметики вместе со слезами. Он обнимал меня, прижался к моему открытому соску, мягко сжимал его зубами и водил языком вокруг него.

– Девочка ты моя сладкая. Ты подарила мне незабываемы ощущения. Я так сильно хочу тебя, что никак не могу насытиться. Как можно быть такой сладкой?

Осевший член наконец-то выпрыгнул из меня, потому что Венсан продолжал делать легкие вращательные движения бедрами. Долгожданная прелюдия, началась после секса. Надеется, на повторное восстание своего члена, чтобы заставить меня «пососать»? Как всегда, из меня стала вытекать его теплая сперма. Ладонью он размазывал ее по мне, а я мечтала только об одном, залезть в ванную, чтобы смыть не только сперму, но и самого Венсана с себя.

– Скажи мне. Скажи… Скажи, что тебе понравилось.

– Зачем? – сухо спросила я.

– Потому что тебе понравилось, – он зарылся лицом в мою грудь.

– А тебе? Тебе понравилось? – Я боднула его грудью, чтобы он оторвался от нее.

Венсан внимательно посмотрел на меня, словно буравил глазами, ища подвох в моем вопросе.

– Как всегда, дорогая. Как всегда.

Я вспыхнула как спичка.

– Вчера был такой прекрасный вечер. Ты был… Потрясающим… И таким желанным… Почему!? Почему не вчера?

Венсан на мгновение замер и я думала, что ответа не последует, но он тихо и четко проговорил.

– Потому что вчера ты бы все испортила.

Я несколько секунд прожигала его своим взглядом, потом вырвалась из его цепких пальцев и ушла в ванную, а он натягивал джинсы на бедра и провожал меня испепеляющим взглядом, который прилип к моей спине. Я нащупала кран и в блузке с юбкой встала под душ, сдирая резинку с волос. Мои раны, укусы и царапины остро защипали под водой, пришлось делать ее холоднее. В голове крутилось каруселью только одно слово: «Ненавижу!» Я вылила на себя пол флакона шампуня, вымыла не только голову, но и размазала пену по всему телу, даже по одежде, что мокрым и тяжелым комком висела на мне. Затем стянула вещи с себя, осторожно сполоснулась, бережно обходя свои ранения. Посмотрела на себя в зеркало, на меня взглянуло искаженное злобой лицо.

Я когда-нибудь убью Венсана. Я испытываю к нему столько ярости, что готова драться с ним.

Туго замотав свою голову и тело в два полотенца, я вышла из ванной комнаты, остановилась, до меня сразу же донесся аромат свежесваренного кофе. Я поморщилась, так как мысль о еде вызвала приступ тошноты.

Ненавижу! Ненавижу!

Я зашла в кухню, Венсан смотрел новости. С голым торсом и в тех же джинсах, надетые на измазанные, своей же спермой, бедра. В руках он держал деревянную лопатку, переворачивая жареные гренки на сковороде. Довольный, умиротворенный и счастливый. Улыбающийся и даже красивый.

Ненавижу!

Он повернулся ко мне, раскинув руки в мировом жесте. Я не смогла сдержаться, и меня фонтаном вырвало на него. А потом еще. Кухня завертелась, я потеряла ориентир пространства.




Глава 8




– Аэропорт через десять минут.

Чужой голос вывел меня из забытья, и я почувствовала, что еще чуть-чуть и рвота выплеснется наружу. Позывы к тошноте заставили меня закашляться. Мои глаза наполнились слезами, а горло свело спазмом.

Люк, который сидел рядом со мной в автомобиле, обеспокоенно начал искать что-то в бумагах и через пару секунд подставил под мое лицо несколько чистых листов. Я испуганно отпрянула от него и поморгала несколько раз, пытаясь развидеть это видение.

Он дотронулся до моего колена и вопросительно поднял брови, словно молчаливо спрашивал: «Ну что же ты? Передумала?». Но листы продолжал держать передо мной, на случай повторного симптома рвоты.

Я отвернулась, не в силах переносить такой стыд. Бумаги он все же убрал.

Вот я и вернулась в мир Люка. С него все началось, может сейчас все и закончится? Я уже и забыла, как меня потрясла наша с ним встреча. Внутри появилось необъяснимое ощущение радости и тревоги, неужели я скучала по нему?

Что же получается? Я продолжаю, как футбольный мяч, гонять по параллельным измерениям? Это знаете, как щелчок пальцами. Никакого там, например: «А-а-а, меня сейчас разорвет на куски, это же перемещение». Ничего подобного. Щелчок и нет ненавистного Венсана, вместо него умопомрачительный Люк, и я чувствую, что моя коленка горит адским огнем от его прикосновения.

Как говорится? Обалдеть!

В салоне плыл аромат кожаных сидений и тончайшего мужского парфюма, исходивший от Люка. Машина, в которой мы ехали, проносилась мимо построек, деревьев, лесополосы. Над верхушками деревьев медленно, с оранжевым отливом появлялось красное зарево.

Кожа на груди зудела, промежность ныла, как развороченная лунка земли после вспахивания. Какой же Венсан подонок. Срочно нужно от такого бежать. Никогда его не прощу! Я незаметно сжала свои кисти пальцами, но боли не последовало, словно их только что не сжимали цепкие руки Венсана. Тогда что меня преследует? Фантомная боль?

– Где мы? – хрипло спросила я.

Люк вскинул руку и посмотрел на часы.

– Подъезжаем к аэропорту.

Я промолчала. Вот бы знать, какого черта я туда еду?

Впереди сидел водитель, он ни разу не обернулся и не сказал ни слова. С машинного радио послышалась песня Hands of Time в исполнении Groove Armada, я откинула голову и закрыла глаза. Успокаивающая мелодия снимала дрожь от тревоги и паники охвативших меня. Почему произошло перемещение? Если бы я нащупала закономерность, я бы смогла что-то понять, а может и предпринять.

Люк дотронулся до меня и все мысли мгновенно улетучились.

– Ты в порядке? – тихим голосом спросил он.

– Теперь да, – прошептала я.

Но я не была в порядке. К общему беспокойству приписывалось еще и то, что Люк пока оставался незнакомцем, хотя и очень волнующим, и мне до боли в мышцах хотелось во все глаза уставиться на него. Поразительно притягательный мужчина.

В аэропорту, я как под гипнозом следовала за Люком, и мы прошли в отдельный зал, для ожидания. Хотя правильнее будет сказать, небольшая комната, я и не знала, что есть такие помещения. Судя по багажу, уезжал Люк, я, скорее всего, провожающая.

Комната ожидания выглядела дорого. Тишина, обязательное условие. Кожаные большие кресла. Маленький журнальный столик. Несколько картин на стенах. Я подошла, посмотрела, настоящие уверенные мазки маслом.

Люк сел, закинул свои ноги в коричневых ботинках чакка на оттоманку и насмешливо смотрел на меня.

– Ты не передумала?

– А нужно?

Люк на секунду задумался.

– Пожалуй, нет. Ты права, тебе лучше остаться.

Я пристально смотрела на него и Венсан, со своей злостью и похотью, уплыл куда-то далеко, будто его никогда и не было. Передо мной сидел уверенный и самовлюблённый мужчина. А как же иначе. Волосы отлично пострижены, лицо точно вылеплено из мрамора. Открытый лоб, очерченные скулы, худоба щек. Легкая щетина усов говорила о тщательном уходе. Белый гольф с высоким воротом выгодно подчеркивал широкие плечи.

Пару секунд мне чудилось нереальность и абсурдность моего положения. Для меня Люк, являлся недоступной рекламой на глянцевой странице. Дорогая обстановка, шикарный мужчина в кресле. Словно листаешь-листаешь модный журнал и на пару секунд задерживаешься на этом магнетизме мужского взгляда, а потом понимая, что ты никогда не сможешь обладать им, просто переворачиваешь станицу, чтобы поскорее избавиться от настигшего разочарования.

Я с силой сцепила в замок свои пальцы и посмотрела на свои руки. Коротко постриженные ногти с отсутствием лака. Нет дорогих украшений, нет колец с бриллиантами. Я инстинктивно дотронулась до своих пустых мочек ушей и рукой провела вверх по волосам, к высокому и небрежно затянутому хвосту.

– Почему я? – невольно вырвалось у меня.

Люк приподнял бровь, но промолчал.

– Почему!? Почему я, а не сотня красоток, что прожигали тебя взглядом, пока мы шли по залу аэропорта?

– Ты преувеличиваешь их желание.

– Разве? Что это? Скромность? Или лицемерие? Ты прекрасно знаешь, какое впечатление производишь на женщин.

– Я не слеп. Во всех их глазах обозначался один единственный знак. Знак доллара. Достаточно взглянуть в глаза женщины, чтобы увидеть, что она ждет от тебя.

– Ты оцениваешь их? Каждую?

– Нет. Это безошибочная интуиция. Я банкир, вопрос денег выработан во мне досконально.

– Значит, во мне ты не увидел жажду денег?

– Не увидел. Ты уже спрашивала меня однажды. Я сказал тогда и повторю вновь. Ты устраиваешь меня. А что ты хочешь услышать? Что я влюблён до беспамятства?

– А разве нет? – нахмурилась я.

– Нет.

– Но разве не любовь соединяет людей?

– То есть нас, ты имеешь в виду?

– Но из-за чего тогда мы вместе?

– Не из-за любви.

– Отрицаешь ее возникновение?

– Любовь ослепляет людей. Мне нельзя поддаваться этой слабости.

– Ты отталкиваешь от себя чувства?

– Отталкивать нечего.

– Ты презираешь влюбленных?

– Нет. Но они все подвержены астении. Расслабляются и допускают ошибки. Как только люди обретают любовь, запомни, они тут же теряют ее. Глупо и безрассудно.

– Многие люди с тобой бы поспорили.

– Но еще больше бы людей согласилось. Пока ты властен над своими чувствами, ты контролируешь ситуацию. А стоит только поддаться этой слабости – пиши пропало.

– Сколько холодных слов в адрес такого горячего чувства. И все же в них чувствуется боль. Тебе кто-то разбил сердце?

– Нет, – он насмешливо смотрел на меня. – Не думаю, что кто-то способен на это. Ты пытаешься отшлифовать наши отношения?

– Мне бы хотелось обозначить это иначе. Я занимаюсь огранкой.

– Огранкой занимается время. Не ты, ни я.

Мы замолчали. Люку поступило сообщение на телефон. Он, довольно быстро отреагировал, но лишь мельком взглянул на номер отправителя. Не заинтересовавшись им, Люк даже не стал читать текст. Я неслышно и глубоко вздохнула. От кого он ждет сообщение?

– Так почему я?

– Ты не любишь меня.

– И все? – фыркнула я.

– Этого мало? Для меня в этом одни преимущества.

Его глаза. Как они на меня действовали. Его взгляд растворял меня всю, без остатка. Как кислота, во мне пузырилась, и кипело вожделение к этому человеку. Что это? Минутная страсть? Похоть? Какое-то наваждение? Желание обладать этим человеком сродни какой-то необузданной злости. Злости доказать что-то и кому-то. Но кому? Самой себе? Своим комплексам? Своим обидчикам? Кому?

Люк был олицетворением недостижимого приза. За который проглатываешь молча годы лишений, годы обид и годы слез. Приз, которого так сильно желаешь, что готова драться за него. До крови. До смерти. Эгоистично ликуя в душе, что только ты принесешь ему удовольствие, от которого с его губ сорвется протяжный стон, напряжет его мышцы, и заставит испытать оргазм, который он будет жаждать еще и еще.

– Ты ничуть не сожалеешь о такой жизни?

– О такой? Сколько цинизма ты вложила в это слово. И какова моя жизнь?

– Она одинока.

– Она свободна, – издевательски хмыкнул Люк.

– Неужели? – саркастически спросила я.

– А ты не замечаешь разницу? Вот ты, например. Ты боишься свободы. Для тебя бич – отсутствие партнера. Стереотипно и глупо. Все-равно какой, лишь бы был и заполнил пустоту.

– Неправда!

– Правда. Вспомни от кого я тебя забрал.

Забрал? Люк увел меня из отношений?

– Для меня свобода с партнером это достижение, – продолжал формулировать свои взгляды Люк. – Это власть.

– Ты из тех людей, кто уверяет всех, что любовь эфемерна? Да ты просто никогда не влюблялся, – догадливо улыбнулась я.

– Ты дорога мне, – проигнорировал мое замечание Люк. – Это тебе о чем-нибудь говорит?

– Абсолютно ни о чем!

– Разве?

– Да, потому что в твоей жизни всегда будет жажда свободы!

– Женщины до скуки однообразны, – недовольно сморщился Люк, сцепив руки перед собой. – Почему вы так упорно стараетесь пленить мужчину? Связать его по рукам и ногам? Не понимая, что от этого он теряет независимость, которая вас как раз и тянет к нему.

– Разве мужчины не хотят сдаваться? – пыталась оспорить я. – По-моему, они легко идут на это, понимая, что это игра. Сначала мужчина силен и упорен, ведь для него нет недосягаемых женщин. Потом, как только тыл взят, они добровольно сдаются в плен и, ставят женщину во главу. Для комфорта. Для спокойствия. Даже не знаю.

– Вот именно. Не знаешь. Предположение твое абсурдно. Примитивно и нелепо.

Я промолчала, на время, теряясь в этом споре. Люк уже дважды обвинил меня в узости суждений. Действительно, разве у меня был много мужчин? Я всегда о них больше мечтала, чем имела. Рисуя себе идеальные отношения в идеальной жизни, никогда не задумывалась, про реальную жизнь этой идеальности. Кто знает, почему я тешила себя такими сказками?

– Скажи мне, какая женщина станет для тебя важна? Не та, что будет дорога тебе, как ты говоришь обо мне. А та, которую не позволишь себе потерять.

– Эта та женщина, которую еще не встретил.

– А существует ли та женщина?

– Несомненно. Несомненно, – прошептал он и жестом головы подозвал к себе.

Наивно полагая, что меня сейчас обнимут, посадят рядом с собой, поцелуют пальчики на руках, я подошла к нему. Но Люк положил свою руку мне на ногу, под самым платьем и ладонь медленно поехала вверх. Наверное, мои глаза от удивления, еще никогда так широко не раскрывались. Он погладил мои ягодицы, которые были совершенно голые! Голые! На мне не было нижнего белья, а я даже не заметила.

Если кто и зашел, ничего бы предосудительного не увидел. Я стояла рядом с мужчиной, сидящим в кресле. И с ракурса входа, его руку под моим платьем совершенно не видно.

Пальцы Люка продолжали меня нежно поглаживать. Первым моим порывом было отступить, я чувствовала, как горят мои уши. Но он сжал мою ягодицу очень крепко, словно почувствовал возрождающийся слабый протест. Я неторопливо и судорожно выдохнула, и его рука расслабилась. Промежность Люк не трогал, но появившиеся мурашки оценил и с усмешкой хмыкнул. Убрал руку, указательным и большим пальцами начал поддерживать свою голову, стальной взгляд уставился на меня. Я отошла на пару шагов для уверенности, не отводя от него своих глаз.

О, можно молчать и одним взглядом сказать многое.

Он смотрел прямо, свободно, но ни жестом, ни движением, не указывая на то, что он думает обо мне. Но глаза! Они медленно раздевали меня. Они ласкали меня. Под его взглядом мне стало горячо и жарко, я была раскрепощена и представляла, как на самом деле снимаю с себя платье. Не спеша, обнажая одно плечо, затем другое. Как провожу по ложбинке своей груди, чтобы пальцем собрать выступившие капли испарины, горящие перламутром на моей коже. Его взгляд влажно дышал мне в шею, касался мочки уха, ящерицей двигался по телу вниз, образуя волнующую рябь журчащих мурашек, столпотворившихся внутри живота. Голося наперебой, они устремились в самый низ чувственно распахнутых врат. Дорожкой вожделения они прокладывали открывшийся путь. Его путь ко мне.

Но он не шевелился. Он дразнил и упивался этим. Его губы еле тронула усмешка, а короткая щетина над губой изящно изогнулась. Внезапно, я представила, как эта полоска усов прикоснется к моему набухшему клитору и резко выгнулась…




Глава 9




Резкий и громкий шум ворвался в мои уши, и тут же сразу повеяло прохладой. Натужно шелестит листва, вибрирует поток машин. Ветер исправно разносит прямую трансляцию с улицы в открытые окна домов. До того, как поднять ресницы, я уже поняла, что меня с Люком уже нет. С уголка моего глаза стекла слеза. Она закатилась прямо в ухо, но я даже не пошевелилась, мертвым взглядом смотрела в потолок и слушала непрерывный монолог ветра.

Постепенно, взгляд начал подавать информацию, что я не в своей квартире. Потолок был другим, освещение от окна падало в другую сторону от кровати. Новый мир? Но я не хочу даже знать, где я и с кем. Эти перемещения давящим грузом поселились где-то в груди. Не знаю, наказание все это или спасение: метаться между незнакомыми мирами и оставить где-то в неизвестности свой. Мне до безумия стало жаль себя. Если я и пыталась разгадать мужчин, что окружали меня, о себе я до сих пор ничего не знаю. То я пугливая, то я жестокая, то я вообще, странная. Кто же я на самом деле? И чего я действительно хочу?

Легкий озноб расшевелил меня, я повернула голову на окно и удостоверилось, что оно приоткрыто. Накрывшись одеялом, села в постели и растеряно оглядела себя. На мне были только трусики и мужская белая футболка. Почему мужская? Потому что большая, растянутая и ужасно пахла сигаретами.

Спальня была маленькой и компактной. Старый шкаф, с полировкой, вишневого цвета. Узкая кровать. Стул, с наваленными на него вещами, я сощурилась, вроде мужских, под стулом лежал рюкзак. Фотография со смеющейся мной и обнимающим меня юнцом, была прикреплена на скотч на пустой стене, обклеенной обычными бумажными обоями в полоску.

Что ж, значит пришел черед юнца. Вот и познакомимся наконец.

Шум с улицы мешал думать, и я закрыла форточку. Противоположные окна соседнего дома, находились так близко, что можно было разглядеть обстановку квартир. Но не чужие жизни меня интересовали – моя собственная требовала порядка, которого не было и нет. Я снова переместилась от Люка к юнцу. Но почему я уверена, что перемещаюсь? Ведь мое тело и лицо всегда одинаковы. Конечно, это подтверждает догадку о параллельности и подтверждает, почему во всех мирах, у меня одинаковая жизнь. Потому что Я это и есть Я. И совершение одних и тех поступков, сказанных слов, допущение одних и тех же глупостей, наделяет меня одной и той же жизнью. Но это идет в разрез о моем представлении параллельных миров. В этой жизни, с юнцом должен находится мой двойник и мы не должны встретиться. Так пишут во всех фантастических рассказах. Но я благополучно живу жизнью чужого мне человека, нисколько не беспокоясь о его существовании. Может я перемещаюсь не телом, а душой? Электрохимическим импульсом? Как информация путешествует между нейронами, так и я путешествую между телами? И на время забиваю эфир. Например, вместо взбалмошной дамочки в жизни Венсана появляюсь я, целомудренная дева с отсутствием тяги любовных утех. А потом, та другая снова налаживает жизнь с Венсаном, восстанавливая ее из руин, оставленных после меня.

Мысли опять начали прогрызать сомнение в моей адекватности. Если я снова и снова начинаю об этом задумываться, значит ли это, что, топя себя в бесполезных попытках поиска ответа, можно спокойно спровоцировать себе какое-либо психическое заболевание?

Осторожно выглянув из комнаты, я увидела маленький коридорчик и по-видимому, кухоньку, с закрытой дверью. Из-под закрытых дверей доносилась музыка. Тихонько нажав на ручку, я приоткрыла дверь и увидела танцующего юнца, в брюках карго и легком свитшоте. Он намазывал на булочку сливочное масло и ритмично двигался.

Молодой, очень соблазнительный, со спортивной и гибкой фигурой.

Юнец увидел меня и смешливо потыкал в меня указательным пальцем, замотав головой. Он покачивал ею в ритм музыки и улыбался, не разжимая губ. В этом движении угадывался срыв сюрприза, который он, видимо, готовил для меня.

– Завтрак в постель не получился, – он подошел ко мне, сцепил кольцо своих рук у меня за спиной и запросто прижался губами к моему рту.

Мне пришлось ответить на поцелуй, в сущности, совсем незнакомого человека, но поцелуй был на удивление приятным и свежим.

– Тебе понравилось? – он счастливо засмеялся и закружил меня в узком пространстве кухни.

– Что? – засмеялась я. – Что понравилось?

– Ночевать у меня, – юнец остановился и радостно заглянул в мои глаза.

– Наверно, да, – неуверенно ответила я.

– Что? – притворился глухим юнец.

– Да.

– Не слышу, – он меня приподнял и рассмеялся. – Громче!

– Да! – крикнула я и рассмеялась вместе с ним. Удивительно, но его легкость, естественность, отсутствие закрытости и некой игры, к какой мы привыкли, смогли растопить лед и зарядить радостью даже меня.

– Я так счастлив, слышать эти слова, – юнец поставил меня на ноги и на секунду смущенно зарылся в ложбинке моей шеи.

Он мне нравился. Чисто-выбритое лицо, красивые синие глаза. Небрежно зачесанный наверх короткий каштановый волос открывает высокий лоб и делает взгляд открытым и доверчивым.

Не удержавшись от такой милоты, я протянула руку и потрепала его по всклокоченной шевелюре. Он поймал мою руку и прижался к ней губами. Не буду скрывать, я не забыла его пальцы у себя в промежности, но пользуясь тем, что в этом мире мы любовники, я на секунду представила себя с ним. Обнаженные переплетенные тела, его неистовость, следствие безудержной энергии, которая будет неустанна и ненасытна. Единственный плюс в перемещениях, это то, что можно заняться сексом с понравившимся мужчиной сразу, без предисловий и лишних слов. Без определенного периода платонических встреч и отсутствием стеснительности первого раза.

– Так, где же завтрак? – спросила я, чтобы отвлечься от навязчивых сексуальных картинок.

Передо мной поставили намазанные маслом булочки, яблочный джем в маленькой розетке, зеленная масса в пиалочке, скорее всего растертое авокадо, тонкий ломтик красной рыбы и тонкие обжаренные тосты.

– Ты помнишь тот день, когда влюбился в меня? – спросила я, намазывая джем поверх масла.

– Конечно. О чем ты? Я столько раз благодарил судьбу, что поменялся сменами и встретил тебя. До сих пор мерещится твое белое платье. И твой смех. И тот шлепок по моей заднице.

Я рассмеялась, не веря этому.

– Шутишь.

– Нисколько. Старший менеджер разозлился. Я всегда был объектом посягательств нетрезвых женщин.

– Какая я развратница.

– Еще какая. Я все голову ломал, как познакомиться с тобой, чтобы ты не отвергла меня в первую же минуту, – юнец подмигнул мне. – А тут, подарок судьбы. Прекрасная из всех женщин перебрала с алкоголем и шлепнула официанта по заднице.

Я снова рассмеялась, не отводя взгляда от его лица. Когда он улыбался, магнитом притягивал мой взгляд.

Едва поев, юнец стал спешно собираться на работу. Я с вялым интересом наблюдала за ним и задумалась. Интересно, а я где работаю? Но в ту же секунду, мне стало все равно. Если я опять пропаду из этого мира, пусть потом расхлебывает мои действия та, другая Я. Какая разница задумываться о целесообразности своих действий, если в любую минуту я покину этот мир и возможно навсегда.

Юнец вошел в комнату, когда я не спеша застегивала пуговицы на своей рубашке.

– Уже собираешься?

– Наверное, да. Нужно попасть домой, – я-то помню нашу первую встречу, дом у меня точно есть.

– Ты не жалеешь, что осталась?

– Нет. Все прекрасно, – соврала я. Врать с каждым разом получается все лучше и легче.

Юнец облегченно выдохнул или мне показалось?

– Сегодня у меня смена до полуночи. Переночевать у себя дома, чтобы не тревожить тебя? – вопрос был задан с надеждой на мое благосклонное согласие все же приехать и потревожить меня.

Я повернулась к нему и улыбнулась.

– Да. Так будет лучше.

Юнец явно не ожидал от меня такого ответа, ему было бы проще, если я для вида хоть бы немного посомневалась.

Он наматывал на руку ремень от рюкзака, который держал в руке и вдруг широко улыбнулся. Я всеми фибрами души почувствовала, что улыбка далась ему очень тяжело. В этот момент ко мне закралось подозрение, что он все равно придет потревожить меня.

Он подошел так близко, что я чувствовала его дыхание на своем лице. Поцелуй был неотвратим. Наши губы медленно сомкнулись, и я опустила ресницы. Мне даже было интересно снова почувствовать вкус поцелуя, который теперь оказался долгим, настойчивым и нетерпеливым. Я раскрыла глаза, но юнец продолжал целовать меня и удерживать в кольце своих рук. Потом он прижал меня к себе, и я почувствовала его возбуждение, результат которого твердо уперся в мой живот.

– Нет, – появился страх от воспоминаний, вызванный насилием Венсана.

Но попытка высвободиться успеха не принесла, он крепко держал меня. Резко упершись ладонями в его грудь, я зло оттолкнула его.

– Я сказала – нет! Мне нужно домой!

Он с непониманием смотрел на меня, тяжело дыша, его рот был полуоткрыт, на губах блестела влага от слюней. Потом юнец стремительно отвернулся и стал бессмысленно перебирать свои вещи, лежащие кучей на стуле, но движения были импульсивные, поэтому он еще больше их комкал и мешал, чем упорядочивал.

– Вот всегда ты так. Не понимаю тебя.

– Что ты имеешь в виду?

Он запустил пальцы в свою шевелюру и вздохнул.

– Ты как-то заметила, что я не веду себя, как мужчина. А когда я стараюсь вести себя ему подобающе, ты меня отталкиваешь.

– По-твоему, применить силу, это по-мужски? – фыркнула я.

– Я не причинил тебе боль.

– Нет, а может да. Ты не можешь знать. Не в моей компетенции объяснять, какие у меня требования к мужским поступкам. Ты сам, только сам, можешь это понять.

– Я пытаюсь. Но всегда есть то, что тебя не устраивает. Может, ты сама не знаешь, что ждешь?

– Может быть. Мне должно или нравится, или нет. Сейчас мне не понравилось.

– А мне не нравится, что ты сравниваешь меня с другими. Ты пытаешься увидеть во мне то, что видела в других.

– Нет! Это абсурд. Я не вижу ничего, да и ты не можешь быть кем-то другим. Твоя индивидуальность делает тебя тобой. Даже если захочешь, ты никогда не сможешь походить на кого-то. Особенность в тебе, это как раз то, что выгодно отличает тебя от других, не теряй ее. И не слушай меня.

– Совсем не слушать? – улыбнулся юнец и снова обнял меня.

Я вздохнула. Действительно, что можно ждать от него? Он еще так молод. По существу, он учится на мне. Каково это быть в отношениях. Каково это сдавать позиции перед партнёром или несмотря ни на что, крепко удержать заданную планку.

– Нет гендерного различия в подаче информации. Нет секретного языка для мужчин и женщин, в принципе, не считая применение рода, мы с любым человеком общаемся одинаково. Но женщина, в каждое слово вкладывает интонацию. Научись слышать ее. Иногда слово «нет», означает всего лишь «нет», а иногда оно означает, «нет, потому что…». И в твоих силах понять, что исправить, чтобы «нет» превратилось в «да». А ты что делаешь? Сила? Изначально зная ее неравномерность? Фу, так предсказуемо и даже примитивно. Куда деваются твои мозги в тот момент, когда ты применяешь силу?

– Но некоторым женщинам нравится.

Можно подумать у тебя было много женщин.

– Хорошо. Скажу еще проще. Ты не такой. В тебе нет этого. Не надо натягивать на себя чужую маску. Будь собой. Милым, весёлым, и безразличным, каким я вижу тебя. Отказали? Безразлично! Есть еще миллион, кто не откажет. Вот ты такой. Вот в этом твоя особенность. И этим ты сможешь удержать возле себя женщин. Чтобы тебя не потерять, тебе не отказывают. Пользуйся этим. А чужое оставь другим. Применение силы не во вред, удается только единицам. Поверь мне. Остальные, просто тупоголовые насильники.

– Чужое оставь другим? Ты считаешь себя чужой?

– Конечно нет, я не про себя. Я про манеру поведения.

Лицо юнца перестало хмуриться, оно снова стало светлым и ясным. Появилась улыбка, широкая и до ужаса обаятельная.

– Ты многому учишь меня. Не знаю, как я без тебя раньше обходился.

О, прежним ты себя уже не ощущаешь. Растешь, парень.

– Я сегодня пробовал, как ты учила.

– Что? – мне самой стало интересно.

– Старался дышать правильно. Дышал ровно и глубоко. Задерживал дыхание. Все в точности по твоим указаниям.

– И?

– Не знаю. Не понятно.

– Не понятно что?

– Сначала, сбивался с ритма. Казалось, что голова начинает кружиться. Не верю я во все это.

– Не веришь во что?

– Что ритм в дыхании – это отвлекающее действие, способствующее эмоциональному выравниванию. Так ты говорила?

Я немного помолчала. А потом неожиданно выдала.

– Вегетативный механизм дыхания у нас работает автоматически, с рождения. А вот пользоваться сознательной регуляцией дыхания, это можно сказать легчайший способ контролировать физиологию. А значит иметь контроль и над эмоциями. В чем ты наиболее уязвим. Пробуй. У меня тоже не сразу получилось.

Откуда я это знаю? Я – сторонник правильного дыхания? Удивительно даже для меня.

– Ты не сердишься?

– Нет.

А что тебе даст моя обида? Научишься контролировать себя?

– Знаю. Я трудный и тебе тяжело со мной. Но я пытаюсь, ты же видишь. Я пытаюсь справиться с этим. И ты понимаешь, все оттого, что я не хочу тебя терять.

Я с интересом смотрела на него. Надо же, мальчик все-таки влюблён и боится меня потерять. Он импульсивен, но признает это, что говорит о наличии хоть каких-то мозговых извилин. Согласен меняться, лишь бы это не развело нас. Ну что ж, похвально. Складка между его бровями говорила, что мальчик очень эмоционален. Но иногда она разглаживалась и передо мной являлась чистое синеглазое лицо с мальчишечьей улыбкой. Обманчивое впечатление? Это мне еще предстояло узнать.

Он подошел ко мне, прижался лбом к моей голове. Ростом юнец был выше меня, и хотел, скорее всего снова поцеловать, но я упорно не поднимала лицо. Он поднял мой подбородок и сощурился, словно показывал, узнает он меня или нет. Я не смогла больше хмуриться и рассмеялась. А он, чмокнув меня, снова обаятельно улыбнулся.

Затем он быстро поднял рюкзак, проверил, есть ли в нем планшет, потом придирчиво стал осматривать свои наушники.

– Ты же придешь ко мне пообедать? Мы договаривались.

– Да-да, – рассеяно пробормотала я, в надежде, что к тому времени что-то изменится.

– Мне хочется засыпать с тобою каждую ночь. Обнимать и знать, что ты со мной. А утром, первое, что я хотел бы видеть – это тебя.

Когда он вышел из комнаты, я перевела дух. Парень чертовски сильно влюблен, это станет для меня проблемой?

– Собирайся. Опять опаздываешь, – крикнул он с прихожей.

Опаздываю? Куда, на работу? Опять? Н-е-е-ет! Только не сегодня.

– Ты на машине? – я вышла к нему в прихожую. – Отвезешь меня?

– Шутишь? – удивился он, развязывая узелок на шнурке кроссовка. – Ты обещала больше никогда не садиться на мой мопед.

Черт! Он ездит на мопеде, что ли? Кто ездит в его возрасте на мопеде?

– Так поедешь? – он замер в дверях, одновременно нахмурившись и приподняв левую бровь.

– Подожди минуту. Я быстро.

– Хорошо. Жду на улице.

Я накинула плащ, который был единственный из всех женских вещей, схватила маленькую сумочку и нахмурившись уставилась на свои туфли. В них, на таком транспорте? Что ж, придется.

На улице, громко и вибрирующе работал мопед. Юнец гордо восседал на нем, опираясь о землю двумя ногами, позади него виднелась мягкая подушечка сидения для пассажира. Я с облегчением увидела, что мопед все же не выглядит как велосипед. Он был скорее похож на мотоцикл, черный, брутальный, с черной кошкой на бензобаке.

Юнец протянул мне закрытый шлем, рюкзак он закрепил у себя спереди.

– Домой ты не успеваешь, – крикнул он мне, пытаясь перекричать звук своего работающего агрегата. – Я везу тебя сразу на работу.

Я никогда не сидела на таком транспорте передвижения, поэтому чинно положила руки на талию юнца. Он засмеялся и рывком подтянул мои руки к себе на грудь, отчего пришлось прижаться к нему. Я стукнулась шлемом об него раза три, пока закрепилась в судорожной позе неумелой наездницы. Но он тронулся, и я схватилась за его куртку и думала вырву добрый кусок кожи из нее. Зажмурившись, прижавшись к нему всем корпусом, мы, буквально, слились в единое тело, проходя все повороты, наклоны, внезапное увеличение скорости и резкие остановки перед светофорами. Никогда больше не сяду на этот чертов драндулет.

Мы, довольно скоро, подъехали к знакомому высокому зданию, черт, мне уже начинает нравится моя работа.

Я еле сошла с мопеда, вся улица каруселью вращалась перед глазами. Сняла шлем, а юнец улыбнулся, увидев мое раскрасневшееся лицо. Меня в который раз охватило ложное чувство удовольствия от того, что я, действительно нравлюсь ему. Прежде всего это читалось в его взгляде, который он немного передерживал на мне, а потом уже во всем остальном.

– Я старался аккуратнее. Ты сама видела.

Да ничего я не видела! Это был аттракцион какой-то, на котором стараешься не открывать глаза.

Он снял свой шлем и потянулся ко мне губами. Еле дотронувшись до него губами и перечеркивая его ожидание страстного поцелуя, я засунула в его руки свой шлем и отошла.

Почувствовав его взгляд, я оглянулась, он уже надел свой шлем, мой шлем убрал в рюкзак и пальцами в черной перчатке показывал, что позвонит.



Работа моя, как и во всех мирах, была самым нелепым и несуразным пятном в моей трудовой деятельности. Я снова была девочкой на побегушках. Выполняла ту же на первый взгляд, простую работу, которая, по сути, являлась непосильно сложной. Я регулировщик чертовых проблем. Да, именно так.

Единственное, что меня огорчило по приходу на свое рабочее место – отсутствие Авроры. Она, вообще не работала со мной и о ней никто и никогда не слышал. Это немного выбило меня из колеи, отчаянно хотелось увидеть знакомое лицо, пусть даже неприветливое и презрительное.

В обед я мечтала умереть. Ноги ныли от высоких каблуков, и я искренне не понимала, почему на работу, связанную с многочисленными передвижениями по городу, ношу просто адски неудобную обувь?

Телефон, валявшийся у меня на столе, оповестил о новом звонке. Я подняла голову, уютно лежащую на руках, и мутным взглядом окинула комнату, в которой находилось несколько столов. Все они были пусты.

– Алло, – безжизненным голосом ответила я в трубку.

– Ты не пришла. – голос юнца выдавал скрытую панику. – Я заказал твой суп. Он готов, а тебя нет.

Обед! Я хотела уже придумать отговорку, чтобы не приезжать, но желудок без стеснения напомнил о своей пустоте.

– Хорошо. Приеду на автобусе.

– Только не садись на двойку, она дольше едет. Садись на пятнадцатый, всего три остановки.

Ресторанчик, где работал юнец, действительно находился недалеко от моей работы. Несколько минут и вот я сижу в полупустом зале, за столиком, где меня обслуживает, как вы думаете, кто? Юнец!

Он галантно принес мне суп, через руку перекинуто белое полотенце. На нем были вишнёвого цвета брюки, на жилетке такого же цвета красовалась круглая эмблема его ресторана. Белая рубашка с мелким галстуком-бабочкой в тон к костюму. У юнца даже выражения лица изменилось. Оно и так было милое, а теперь угодливо милое.

Я рассеяно ковыряла ложкой суп-пюре нежно оливкового цвета и думала, что сколько бы раз я не поднимала голову, все время ловила себя на мысли, что упустила долю секунды, чтобы перехватить взгляд юнца, который уже неизменно смотрел в другую сторону.

Как в трансе я ушла из ресторана, отсидела часы за рабочим столом, молча выслушала критику в свой адрес о неудачном договоре с перевозчиком домашних животных. Оказывается, мелкая собачка заказчика тяжело перенесла поездку в другой город. Она ей совсем не понравилась, по словам ее хозяина.

После того как шеф ушел, я уронила голову на руки и затряслась в беззвучном истерическом смехе. Собачке не понравилась поездка! Перевозчик сделал что-то не то. От него пахло не так. Да эта собака имела условия в перевозке намного лучше тех, чем имеют обыкновенные люди. Боже!!! Я схожу с ума.

Кто-то сочувственно похлопал меня по спине, решив, что я пытаюсь проглотить предательские рыдания, рвущиеся наружу. В комнате перестали галдеть, разговор перешел на более тихий тон. Получить взбучку от начальства при всех, это обычная поучительная процедура для всего кабинета. К ней привыкли, ее молча пережёвывали, уносили домой, засыпали с ней, а наутро, хмуро, стараясь не поднимать осевший осадок, принимались за новое дело.

Вечером я долго не заходила в свой дом. Стояла на улице и курила. Сигареты я нашла в своей сумке. В сумке сторонницы здорового дыхания! Юнец был бы разбит ложной иллюзией. Потом, от ярко освещенных стеклянных дверей я ушла в сторону сквера, где уединенная скамейка храбро встретила мое тело. Откинув голову назад, я затянулась сигаретой и выдохнула длинную струю высоко в темное небо. Тучи сгущались и пенились над моей головой, закрывая все великолепие сверкающих маленьких звезд, а рассеивавшийся сигаретный дым, как млечный путь быстро исчезал в темноте.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/ano-nim/chetvernoy-tuz-67771503/chitat-onlayn/) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.