Книга - Волчий остров

Волчий остров
Сергей Александрович Баталов


Волчий остров #1
Жизнь непредсказуема. Вчера ты – учитель, сегодня – пассажир поезда, а завтра – объект охоты; дичь. Дикий зверь, которого хотят убить исключительно ради собственного удовольствия. На что ты пойдешь, чтобы остаться в живых? Содержит нецензурную брань.





Сергей Баталов

Волчий остров





Глава 1





Исчезновение




Серега так и не позвонил.

Игорь Касюк, в который уже раз, потыкал пальцем по кнопочкам настольного телефона, послушал длинные гудки на другом конце провода. Взял с уголка стола сотовый телефон, еще раз набрал хорошо известный ему билайновский номер.

"Абонент не отвечает или временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее!" – Вежливым, осточертевшим до одури женским голосом попросил робот – автоответчик сотовой компании.

– Да сколько ж можно звонить позднее? – Вслух выругался Игорь, пользуясь тем, что в кабинете никого не было. Он раздраженно бросил мобильник на кресло, нервно заходил в тесном помещении из угла в угол.

Серега должен был позвонить, как только приедет в Новосибирск. Приехать он должен был еще вчера, утром. Мог, конечно, на день или на два задержаться в Красноярске, но тогда все равно отзвонился бы.

"Может, у него кончились деньги на телефоне?" – От этой мысли стало немного полегче. Касюк подобрал брошенную трубку, долго, несколько раз ошибаясь, набирал код, позволявший узнать, сколько денег осталось на счету его друга....

Деньги на счету были. Не так много – баксов около пяти, но вполне достаточно, чтобы звякнуть Игорю даже из Красноярска.

"Ладно, наверное, отсыпается после поезда...." – Решил успокоить себя Игорь. Он пошел на кухню, нацедил в чайник виды из-под крана, поставил пузатый пластмассовый сосуд с надписью "Tefal" на боку, присел на диванчик, задумчиво послушал, как начинает шуметь в чайнике нагревающаяся вода. "Тефаль! Ты всегда думаешь за нас!" – Не к месту полез в голову переиначенный рекламный слоган. "Да ни хрена ты за нас не думаешь! Все приходится делать самим, в том числе и думать. – Обиделся на чайник Игорь. – Все, на что ты способен – это воду быстро подогреть. Хоть это хорошо. А то раньше… " – Касюк плеснул кипятку в кружку, кинул наверх пару ложек "Tchibo", – он любил именно этот сорт....

…Да, раньше была другая жизнь. Другая страна, другие условия. В той, иной стране, великой державе, десятилетие назад умершей и расчлененной по воле людей, уже сошедших с политического олимпа, Игорь и Серега были уважаемыми людьми. Они занимались спортом. Занимались профессионально.

Совместные тренировки сближают. Тысячи километров, пройденные плечо в плечо, сотни игр, сыгранные на одной баскетбольной площадке, дают возможность узнать о человеке абсолютно все. Во время тяжелейшего тридцатипятикилометрового кросса, в ветер, по щиколотку в снегу, невозможно скрыть не одной черты характера – хорошей или плохой. Здесь, в маленьком коллективе из трех-четырех человек, каждый сам за себя – и одновременно все вместе.

А еще для этого нужно стать другом – настоящим, подлинным, на всю жизнь.

Серега, Игорь и Сашка и стали такими друзьями.

…Серега уехал в Красноярск по каким-то своим делам пять дней назад. Уезжая, он оставил ключ Игорю и попросил раз в пару дней проверять, все ли в порядке в квартире. Игорь со стыдом подумал, что так и не выбрался ни разу за это время на Северо-Чемской, где его друг снимал однокомнатную.

"Вечерком съезжу!" – Решил Касюк, допивая кофе. Он вытащил из черной кожаной папки документы, близоруко прищурился, еще раз вчитываясь в договор, который вчера на встрече, под вечер, им с шефом передали их партнеры. Поздно вечером, уже дома, он попробовал посмотреть в документ внимательнее, но глаза пусто бегали по строчкам, совершенно не улавливая смысла. "Ладно, утро вечера мудренее!" – подумал тогда Игорь, решив перенести работу над договором на более удобное время, когда мозги не так "загажены" текущими событиями.

Но, как оказалось, утро только прибавило "головняков". Вот-вот уже должен был появится шеф Касюка – Николай Александрович Александров, а своего мнения по поводу новых партнеров и пометок на черновике договора у Игоря еще не было. Это было не смертельно, но все же....

Официально должность Игоря именовалась – помощник руководителя, но, по сути, он исполнял обязанности руководителя службы безопасности. В том числе и экономической. Без одобрения своего старого друга и помощника директор фирмы партнерских отношений не завязывал, а уж как Игорю иной раз удавалось добыть нужную информацию о фирмах или людях, случайно или закономерно появившихся в поле зрения руководителя предприятия, знал только он.

На хлебной должности помощника шефа солидной фирмы Касюк оказался не случайно. Помимо исключительной работоспособности, оставшейся ему "в наследство" от занятий легкой атлетикой, он обладал еще одним качеством, за которые его с завидным постоянством то и дело приглашали на работу в различные предприятия и фирмы: он был порядочным человеком. А еще он был очень обязательным. На него можно было положиться во всем. Увы, но эти обычные, в общем-то, человеческие черты в эпоху дикого капитализма оказались в таком дефиците, что даже просто порядочный человек стал редкостью. Деньги или правильная распальцовка теперь зачастую могли заменить все – порядочность, совесть, доброту, милосердие, ум....

Его сегодняшний руководитель был прекрасно осведомлен, каков Игорь в делах; знакомы они были давно, еще с "золотого" периода занятий спортом, и Игорю не хотелось давать лишний повод для изменения его мнения о своей репутации.

Коль он сказал вчера Николаю, что к обеду будет готов обсуждать с ним это документ, значит, так оно и будет!

Николай Александрович – приятный доброжелательный мужчина среднего роста, примерно сорока пяти лет от роду, с умными и добрыми глазами, – приехал примерно через полчаса, как и обещал. Умница и красавец, он долго и сложно искал свою бизнес-нишу. Были на этом пути большие удачи, случались и крупные неприятности, после которых он долго и сложно – годами – отдавал долги. А когда, наконец, нашел то, что искал, то показалось, что это, новое его дело – на всю жизнь.

Они засели за договор уже вдвоем, еще раз внимательно проштудировали предложения от новых партнеров. В целом все выглядело "гладко", но именно эта гладкость и настораживали Игоря. "Кидальные" варианты чаще всего скрываются именно за вот такими хорошо продуманными с юридической точки зрения документами. – Думал он. – Именно в них могут скрываться "подводные камни", о которые потом разобьется сделка (дай Бог – если только она!). Не увидишь подвоха – пропадут деньги. Хорошо, если это не весь капитал.

В предложенном варианте договора что-то насторожило Касюка. Однако он не мог понять, что именно. Не хватало специфических юридических знаний, не хватало информации о партнерах.

– Знаешь, что, Николай! – Обратился к своему начальнику Игорь. По праву старой дружбы они как-то сразу стали обращаться друг к другу по имени.– Что-то мне не нравится в этом договоре. Что – пока не пойму. Дай мне дня три – четыре, я поработаю с этим документом. Еще раз проконсультируюсь у юриста, наведу справки у наших старых знакомых. Ты не против?

"Генеральный" немного подумал и кивнул. "Старыми знакомыми" Игоря были бывшие сотрудники Комитета Государственной безопасности. Давно покинувшие славные ряды чекистов, они не растеряли ни своих профессиональных навыков, но что гораздо важнее – сохранили все связи с друзьями, по-прежнему состоящими "в рядах". При случае одни делились с бывшими сослуживцами конфиденциальной информацией, другие – приработком. На сленге, принятом между Игорем и его шефом, "навести справки у наших старых знакомых", означало – попросить у отставных контрразведчиков помощи в получении нужной информации. В данном случае – о фирме и ее руководителях. Такая информация в бездонных информационных недрах бывшей "конторы глубокого бурения" была. Правда, добыть ее было не легче, чем нефть с километровой глубины. Игорю это удавалось. Не всегда, но когда очень сильно требовалось – удавалось.

Шеф вновь уехал, оставив Игоря, как он говорил, "на хозяйстве". Касюк удобно устроился в директорском кресле, нервно покусал ноготь на мизинце. Он вернулся на кухню, еще раз заварил себе кофе – так легче думалось.

"Куда же мог подеваться Серега?" – раз за разом задавал он себе этот вопрос Игорь, вернувшись в кресло шефа.– Напился с горя? Или с какой-нибудь нечаянной радости? На Серегу не похоже. Он и раньше-то спиртное на дух не переносил, выпивал крайне редко и только тогда, когда, как говориться, деваться было некуда – в компании старых друзей, на Новый Год, на свой день рождения – чтобы не обидеть гостей; а уж сейчас – тем более.... Многие в такой ситуации горе топят в стакане с водкой.... Многие, но только не Серега!" – Мысленно спорил сам с собой Касюк, пытаясь понять, что могло произойти с его другом, который еще два дня назад должен был приехать из соседнего краевого центра. "Может быть, и приехал.... Но почему так щемит в левой половине груди, едва стоит ему подумать о друге? Нет.... Что-то здесь не чисто.... Что-то произошло с Серегой!"

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Игорь решил заняться тем, чем запланировал еще вчера – собрать информацию об их новых партнерах.

– Здорово, Александр! – Нарочито бодрым голосом сказал он в трубку сотового, едва заслышав знакомый голос. Своему знакомому из "бывших" он звонил всегда только так – по мобильному. Домашний и рабочие телефоны запросто могли прослушивать, да сотовый не гарантировал тайны разговора. Но трудностей со съемом информации с мобильного телефона было все же побольше, чем с обычного. Нужна специальная аппаратура, специалисты....– У тебя сегодня на обед, – какие планы?

– А что, хочешь пригласить? – Полушутя – полусерьезно поинтересовался невидимый собеседник, наверняка уже точно зная, что Игорь хочет встретиться с ним и о чем-то поговорить. Когда Касюк звонил на мобильник и спрашивал о планах насчет обеда, это могло означать только одно: нужно срочно встретиться – Игорю нужна помощь.

– Да, хочу!

– Ну, тогда и я не против.... Пообедать.... Что, как обычно?

– Да, как обычно!

Примерно без четверти час дня Игорь проскользнул через двойную пластиковую дверь и попал в "Хуторок". Небольшое, но очень приятное кафе на левом берегу Новосибирска недалеко от Площади Маркса угощало своих посетителей практически домашней пищей. Домашней по вкусу и качеству приготовления. А вот цены на обеды, в отличие от других подобных учреждений городского общепита, отнюдь не огорчали. Игорю, как правило, хватало сотни или двух, чтобы сытно и очень вкусно покушать.

Он спокойно осмотрелся. Александра еще не было. Так оно и должно было быть – он придет ровно в час. Касюк встал в хвост очереди, выбрал поднос поменьше. Красивая девушка, из-за желтой униформы похожая на одуванчик, мило улыбнулась Игорю. Он был здесь постоянный посетителем, и его знали – по крайней мере, в лицо.

– Вам, как обычно?

Касюк кивнул. Обычно он брал овощной салат, хорошо прожаренный свиной стейк и пару блинов с вишневым джемом. А вот пил он здесь только чай, поскольку кофе предпочитал только собственного приготовления.

– Блинов пока нет! Тесто кончилось! Ждать будете?

Игорь опять кивнул, и уточнил: – Ждать долго?

– Минут пять – семь! Вы тогда пока рассчитывайтесь, начинайте кушать, а когда блины будут готовы, мы вас позовем!

Игорь с трудом нашел свободный столик – почти в самом углу. В обед здесь было тесно почти всегда. Касюк был не единственным почитателем здешней кухни. "Хуторок" пользовался у новосибирцев большой популярностью. Он протиснулся с подносом к облюбованному столику, сел так, чтобы видеть вход....

Игорь отрезал кусочек от хорошо прожаренного мясного ломтя, зацепил его на кончик вилки, задумчиво осмотрелся по сторонам. За соседним столиком мужчина и женщина – по виду влюбленная парочка – не столько наслаждались обедом, сколько – обществом друг друга. Рядом с ними, за соседним столиком, три красивые, стильно одетые девицы потягивали золотистое пиво из высоких и узких бокалов. Девушки мило щебетали, поочередно отвлекаясь, чтобы позвонить кому-то или ответить на звонок по сотовому. Чуть дальше, за столиком у окна за бутылкой красного вина распалились пара "лиц кавказской национальности", судя по выговору – армян. Они громко и гортанно о чем-то спорили между собой, жестикулировали, совершенно не обращая внимания на окружающих. Видно было, что чувствуют себя здесь как рыба в воде.

Армянская диаспора с Новосибирске – одна из самых больших. Бывшая южная республика СССР делегировала в холодный сибирский город самых разных представителей своего горячего народа. Отличные ремесленники, армяне часто находили свою нишу там, где никто, кроме них, преуспеть не мог. Со всего города приезжают покушать отменные по вкусу и качеству приготовления шашлыки в крохотное кафе "Губар", расположенное в самом начале улица Дуси Ковальчук. Хорошим качеством работы отличался еще один армянин – "костоправ" с улицы Большой. На ремонт к нему записывались загодя, договаривались через общих знакомых....

Игорь лично не был знаком с ним, но Новосибирск – город маленький, как любили говорить многие из его знакомых. Поэтому он знал, что несколько лет назад сын и зять мастера решили зачем-то "испытать" только что отремонтированную им "Бэху". Прокатились они лихо – быстро и с ветерком, но недалеко. На скользкой зимней дороге мощную "пятерку" занесло, выкинуло на встречную полосу – прямо под колеса рейсового автобуса на Кудряши.

Удар был страшный. В автобусе, к счастью, никто серьезно не пострадал, а вот от БМВ осталось мало чего ценного.

После похорон мастер-армянин забрал к себе обоих оставшихся без отцов детишек, растил и воспитывал их в своей семье. Вместо разбитого "бумера" пришлось покупать клиентам новый. А на месте страшной аварии остался скромный венок из вечнозеленых пластмассовых цветков.

Как-то проезжая мимо этого места на машине, Игорь обратил внимание, что венка нет на обычном месте, а вместо него на обочине высится больная куча – из кусков асфальта, арматуры, блоков и другого строительного мусора. У Касюка тогда даже сердце кольнуло – так неприятен был поступок неизвестных вандалов. Возле дома на Большой он остановился, осторожно постучал в железную дверь.

Хозяин вышел сразу. На вид – лет под пятьдесят. Невысокий, жилистый, совершенно седой. Руки – в чем-то белом. Он улыбнулся Игорь, полагая, очевидно, что к нему пожаловал очередной клиент. Путаясь в словах, Касюк сбивчиво объяснил, что он видел на дороге.... Армянин замолчал, побледнел, как-то странно посмотрел на Игоря и быстро засобирался куда-то.

Касюк, возвращаясь вечером по этой же дороге, вновь притормозил на знакомом повороте. Венок был на своём месте. А куча строительного мусора виднелась в нескольких метрах дальше. Игорь понял, что на большой скорости случайно перепутал место. От сердца отлегло.

На следующее утро он вновь постучал в железную дверь. Армянин узнал его сразу. Касюк с ходу извинился за вчерашнее, сказал, что на скорости случайно перепутал место. Хозяин улыбнулся ему, дружелюбно взял за локоть. – Нэ переживай! Мы тоже сначала так подумали. Но потом смотрым – мэст вроде не тот.... Тож всю дорогу думали, неужели есть людь такой?!

Но были и другие армяне....

Интересно, чем занимаются эти?" – мимолетно подумал Касюк. Он посмотрел на пухлые волосатые пальцы южан, густо унизанные большими золотыми печатками, попробовал на взгляд оценить вес золотой цепи, оттягивающую толстую шею одного из выходцев с Кавказа. – "Да уж точно не машины ремонтируют…"

Александр появился, как обычно, ровно в час дня. Игорь, сам очень обязательный и пунктуальный, тем не менее, всегда поражался этому качеству бывшего контрразведчика – приходить с точностью до секунды.

– Здорово! Как жизнь?! – Александр стиснул Игорю руку, словно стальными тисками. Среднего роста, обычного телосложения, с самыми заурядными чертами лица, этот человек в любой толпе мог потеряться через пару секунд. "Наверное, это и есть "высший пилотаж" чекиста – ничем не выделятся из толпы, быть незаметным даже среди пенсионеров, митингующих на площади Ленина. – Мимолетно подумал Игорь. – Хотя.... Вряд ли он ходит на площадь. Разве мало в КГБ ветеранов?

– Здорово! Жизнь? Да по-всякому.... Вот, помощь твоя опять понадобилась!

– Что, компромат на кого-то надо собрать?

– Компромат? – Касюк прищурил глаза, помотал головой, как бы размышляя над предложением своего знакомого. – Компромат пока не нужен.

– Ну, если понадобится, ты – только скажи! Мигом накопаем!

Игорь мысленно поморщился. Разведкой, то есть помощью информаторов, особенно на прежнем месте работы, в крупной строительной фирме, он пользовался постоянно. Его "помощники" "сливали" ему информацию по разным причинам. Иногда это были просто порядочные люди, которым невыносимо было смотреть, как тащат со стройплощадки дорогостоящие материалы и электроинструменты, иные были чем-то обязаны Касюку. Были и такие, кто за свои "услуги" получали небольшие деньжата. Игорь к такому вот мелкому стукачеству относился терпимо: его прежнему руководителю тоже нужен был результат. А без точной информации о том, что происходит на стройплощадках в то время, когда здесь нет никого из прорабов или бригадиров, невозможно справится с такой задачей, как кража материалов и оборудования.... Эффект от его работы был очень ощутимым, он измерялся сотнями тысяч рублей – на такие суммы "тянули" некоторые из раскрытых им хищений. Впрочем, генеральный директор В.А. Путрин предпочитал "сора" из фирмы не выносить, сам, без милиции наказывал "несунов": прилюдно материл, заставлял вернуть украденное, попавшихся в третий или четвертый раз – увольнял.

о одно дело – поймать "нечистого на руку" воришку, и совсем другое – копаться в грязном белье чужих, незнакомых, не сделавших тебе ничего дурного, людей, пусть и не самых лучших представителей общества.

Ты же знаешь, я не занимаюсь сбором компромата! – Не удержался-таки Касюк. – Помощь твоя нужна в другом....

– Чем богаты.... – Немного демонстративно развел над столом кисти своих рук отставной контрразведчик. Жест этот не обещал ничего хорошего. Тонкий психолог, Александр мгновенно уловил перемену в настроении своего собеседника, правильно увязал его с предложением собрать компрометирующие материалы. – Я слышал, твой шеф неплохо поднялся.... Бандиты одолели?

– Не особо и поднялся. Так, работаем потихоньку.... А с братвой мы сами вопросы решаем....

– Так в чем проблема?

– Тут фирмочка одна есть. Предлагает нам свое сотрудничество. Условия – очень интересные.... Что-то настораживает меня в них. Но что – не пойму! Может, ты мне поможешь? Узнай, что за люди, что за фирма…

– Это мы завсегда! – Взгляд Александра на долю секунды стал стальным, колючим.... Потом вдруг снова потеплел. Бывший контрразведчик, на мгновение обнаживший свою тайную, скрытую истинную сущность, вновь стал своим, почти родным, настоящим рубахой – парнем. – Материалы с собой? – Уже более деловым тоном поинтересовался Александр. Игорь кивнул. – Давай! – Касюк передвинул по столу сложенный вчетверо листок, на который он откопировал реквизиты фирмы и фамилии ее руководителей. Его собеседник прикрыл ладонью листок, потянул его на себя.

Через несколько секунд в "Хуторке" его уже не было.

Игорь поблагодарил "одуванчиковую" девочку за принесенные блины, с аппетитом отправил их в рот.

"До Чемского отсюда – минут десять. – Подумал он. – Еще столько же – обратно. Так, еще минут десять надо, чтобы подняться в квартиру, поговорить с Серегой, если он там, и спуститься обратно. За полчаса точно управлюсь". Он набрал номер Николая, уточнил, нет ли каких срочных дел.

– Что-то случилось? – Быстро спросил шеф. Заметно было, что он чем-то очень занят.

– Ничего особенного. Так, надо доскочить до Чемского, квартиру у друга проверить. За полчаса управлюсь.

– Хорошо, езжай! Когда закончишь, возвращайся в офис, есть срочный разговор.

Игорь спокойно допил чай. Мысленно еще раз прокручивая варианты, куда мог исчезнуть его друг, он быстро глянул на часы и тотчас же поднялся из-за стола.

На улице он "пикнул" сигнализацией, отпирая дверь своей стального цвета "двенашки". Номер на его машине говорил о том, что хозяин этого "железного коня" с большим уважением относится к бессмертному герою из произведений Яна Флеминга. По-привычке, буквально за одну секунду огляделся по сторонам, и нырнул в духоту накалившейся на солнцепеке машины. "Да, не май месяц на дворе! – Вслух посетовал он неизвестно кому, заводя мотор. – Не май, а – июнь, почти июль!" Осторожно спятившись на проезжую часть, он топнул ногой по газу и моментально исчез за поворотом к НЭТИ....

…Игорь долго давил на кнопку звона, прислушиваясь к звукам за дверью. Один раз ему даже послышалось какой-то шорох за стеной, но это оказались соседи.

– Простите, Вы вашего соседа давно видели? – Обратился он к пожилой женщине, вышедшей на площадку.

– Давненько.... Да.... – Тяжело дыша, ответила бабушка.– Наверное, с неделю.... Или около того.... Она приоткрыла вторую, внутреннюю дверь, из нее выскочила небольшая собачонка, такая же старенькая, как и ее хозяйка. Она быстро зацокала коготками по бетонному полу, устремившись вниз по лестнице. Следом за ней двинулась и хозяйка, тяжело дыша, шаркая домашними тапочками, одетыми на опухшие ноги.

"Если Серега хотя бы один раз после командировки был здесь, местное "КГБ" точно об этом знало бы. Касюк за время работы участковым хорошо узнал эту категорию граждан великой России. Такие вот бабушки-пенсионерки, целые дни и вечера, проводящие около подъездов, были самыми лучшими добровольными помощниками внутренних органов. Они, как правило, замечали, видели и знали все: кто любит слушать музыку далеко за полночь, кто к кому пришел, кто вышел, кто курил на лестничной площадке и набросал на ней окурков, к кому приходили в гости подростки и потом вместе с сыном хозяина "кололись" на межэтажной площадке, тупо затолкав использованный шприц за батарею отопления....

Касюк подождал, пока хлопнет дверь за вышедшей на улицу бабушкой, Серегиным ключом отпер дверь в арендуемую им квартиру.

Запах стоял такой, что в первую же секунду стало ясно – Сергей здесь не появлялся давно. Игорь прошел на кухню, поискал источник нестерпимой вони. Холодильник работал. Он заглянул под мойку. Мусорное ведро было почти полным, но в нем не было остатков пищи, которые могли бы пахнуть ТАК, как воняло в квартире. У Касюка даже холодок пробежал по спине: он узнал этот запах. Так могло вонять только протухшее мясо. Или тело, неделю пролежавшее в закрытом помещении. Он кинулся в единственную комнату, быстро заглянул за диван, приподнял переднюю половинку скрипучего ветерана отдыха и сна. В диване тоже ничего не было.

"Неужели ОН в ванне?" – Вновь закололо у Игоря в левой половине груди. – "Если Серега утонул в ванной, "отмокая" перед своей командировкой, то должен быть сейчас там, за стеной. Мог, конечно, он и поскользнутся на скользком кафельном полу, удариться головой о ванну.... Такое в большом городе тоже бывало не раз, мог пострадать и Сергей – от случайности никто не застрахован, все под Богом ходим.... Да и запах говорит о том же...." – Думал Касюк, лихорадочно прокручивая в голове возможные варианты развития событий.

Был еще один вариант, но о нем думать Игорю хотелось меньше всего. Всего полтора года назад мужа его знакомой также нашли в ванной. Володю – так звали погибшего мужчину – нашла родственница, обеспокоенная слишком долгим, полуторамесячным отсутствием двоюродного брата. Нашла в ванне. Тело Владимира было порублено на мелкие куски, тщательно расфасовано в пластиковые пакеты и притоплено в воде – чтобы меньше пахло. Голова находилось в отдельном пакете. За полтора месяца, проведенных в ванне, тело убитого превратилось в кашицу.... Хоронили Володю в закрытом гробу, положив голову и части тела прямо в пакетах.

Милиция недолго искала убийц. Ими оказались бывшие квартиранты Владимира. Позарившись на роскошную трехкомнатную квартиру в пригороде Казани, они, перед тем, как убить хозяина, долго его пытали, вызнавая, где тот спрятал документы на квартиру. Владимир, не смотря на нечеловеческие истязания, так ничего и не сказал. Тогда квартирант с подругой убили его. Они расчленили его трупп на небольшие части, спрятали их в ванной, залили все водой.

Убийцы, тем не менее, "вычислили", где Владимир мог сохранять единственную зацепку, как отстоять – если не для себя, то хотя бы для своего единственного сына,– квартиру. Один из них пришел к той самой двоюродной сестре хозяина, долго ее уговаривал открыть дверь. На вопрос: "Зачем?", он односложно отвечал: "Надо поговорить". Женская интуиция все же потоньше мужской. Дама, предчувствуя недоброе, дверь-таки не открыла. И правильно сделала. Как на суде потом заявил ей пойманный душегуб, "я тебя тогда тоже грохнул бы!". Убийца не бравировал: следствие установило, что убийство Владимира – не первое на его счету. Подобные "делишки" он неоднократно "проворачивал" в других городах России, после чего переезжал, как правило, в соседний областной центр. Если бы сестра Владимира тогда открыла ему дверь, он до сих пор "гастролировал" бы по просторам страны с деньгами, вырученными от продажи Володиной квартиры.

Игорь с трудом подавил тошноту, подступившую к горлу: то ли от воспоминаний, то ли от запаха – его едва не вырвало. Он, наконец, догадался пойти на кухню и открыть форточку. После этого, еще немного помыслив, Касюк направился в зал и открыл балконную дверь. Запах стал быстро исчезать. Наконец, Игорь собрался с духом, перевязал лицо чистым куском белой марли, оставленной Серегой на гладильной доске рядом с утюгом, и нерешительно потянул дверь в ванную комнату.

Дверь подалась легко. Он заглянул внутрь. Ни в ванне, ни на полу около ее ничего не было. Не было и удушающего запаха гниющей плоти.

"Та-ак!" – Вслух крякнул Касюк, стягивая с лица двойной слой марли. "Наверное, крыса сдохла! Или мышь!"

Он направился на кухню, отодвинул электроплиту – именно за этим бытовым прибором чаще всего находят свою смерть незадачливые серые любители остатков домашних блюд, упавших на пол при приготовлении пищи. Мышка за плитой была. Но она давно высохла, практически полностью мумифицировалась и давно уже ничем не пахла. Преодолевая отвращение, Игорь приподнял ее за кончик хвоста и бросил в ведро с мусором.

За холодильником вообще ничего не оказалось – даже вездесущих тараканов.

И тут его взгляд упал на микроволновку, белеющую на журнальном столике около холодильника. Касюк наклонился, нажал на кнопку около дверки. Полупрозрачный прямоугольник беззвучно пошел в сторону.

В нос ему ударила такая вонь, что у Игоря на глаза навернулись слезы. В микроволновке, на прозрачном стеклянном блюде стояли… две сырые котлеты. Очевидно, перед отъездом Серега решил сготовить себе завтрак на скорую руку. Но, как новоиспеченный холостяк, забыл о котлетах. Ограничился одним крепким чаем. Так и уехал в Красноярск, даже не переложив свежее мясо обратно в холодильник.

Смеясь и одновременно сдерживая сильные позывы к рвоте, Касюк вытащил из микроволновки тарелку с фаршем, опорожнил ее в унитаз. Потом он тщательно вымыл стеклянный круг, пластмассовый обруч и микроволновку.

Найденное протухшее мясо одновременно и радовало и огорчало. Вносило немного, но хоть какой-то ясности. Стало понятно: из командировки Серега не возвращался, по крайне мере на свою съемную квартиру.

"Может, вернулся к жене? Помирились, дай Бог...." – Игорь поискал в квартире записную книжку, надеясь в ней найти номер Марины – бывшей жены Сергея. Книжку он не нашел, но на обоях, около телефона увидел торчавший желтый листочек. "Марина" – жирными буквами было написано на нем, и значился номер, говоривший о том, что его обладатель живет где-то в Заельцовском районе Новосибирска.

Касюк аккуратно переписал цифры себе в записную книжку, набрал шесть цифр. На другом конце провода долго не отвечали; Игорь хотел уже повесить трубку, когда, наконец, кто-то ответил в телефон: "Общежитие!"

– Марину можно?

– Какую?

– А что, их много? И какие есть?

– Есть только одна Марина, но она на работе, звоните вечером!

– Вечером – это после скольки?

– После восьми! – Отрезал недовольный женский голос и тотчас же послышались короткие гудки.

Музыкой из "Бригады" запел сотовый. Касюк быстро глянул на дисплей. "Не шеф!" – Облегченно подумал он, нажимая на кнопку с зеленой телефонной трубочкой. Звонил Александр, он уточнял кое-какие подробности предлагаемой сделки и настойчиво, несколько раз переспросил, правильно ли написаны фамилии и имена их партнеров. Игорь отвечал, зажав мобильник между ухом и плечом. Руками он быстро закрывал балконные и входные двери, поворачивал ключ в замке квартиры. Конец недлинного разговора застал его уже в машине, заводящим двигатель, опускающим стекла со стороны водителя и со стороны пассажира – иное спасение от пекла в машинах российского производства пока стоило слишком дорого.

На одном из бесчисленных светофоров на пути к офису рядом с ним остановился блестящий черный автомобиль. Судя по обводам и "блямбе" на капоте – свежий "Фольксваген". На шикарных черных кожаных сиденьях вальяжно развалился крупный молодой тип в шортах и майке, с толстой золотой цепью на бугрившейся от мускулов волосатой груди. Оба окна его новенькой машины были открыты точно так же, как и у "двенашки" Игоря. Касюк не удержался, прошелся глазами по плавным обводам "Фольксвагена". Его движение не ускользнуло от внимания хозяина машины. Он улыбнулся, оторвал от руля толстую, поросшую густой черной растительностью руку, показал Игорю большой палец. Тогда Касюк осмелился задать вопрос, вертевшийся у него на языке с того момента, как только он увидел этого "мэна" в его роскошной "тачке":

– Такая жара, а Вы кондиционером не пользуетесь!?

– А мы, че? Лохи, что ли!? – Весело ответил "накачанный" малый. – Скока пацанов из-за этих "кондеров" уже попростывали! На улице жара, а они болеют.... Нет, мы не лохи, чтобы .... – Конец фразы пропал вместе с хозяином черного "Фольксвагена", увидевшего, что светофор перед ним зажег, наконец, зеленый свет.

Игорь выжал сцепление, двинул вперед пластмассовую ручку и спокойно покатил следом, размышляя, зачем он так срочно мог понадобиться шефу.

Николая в конторе еще не было, когда Касюк толкнул стальную дверь квартиры, купленной и переделанной его шефом в офис. "Вот и слава Богу!" – Мысленно порадовался этому обстоятельству Игорь.– "Коле ждать меня не придется!". На всякий случай он уточнил у Косенкова, интеллигентного пятидесятилетнего мужчины, был ли шеф. Александр Федорович был локомотивом, движущей силой нового Колиного проекта Игорева шефа. Прекрасно осознавая свою исключительную значимость для бизнеса Николая Александровича, он никогда, однако, ею не пользовался. Он был из породы тех самых, настоящих, не придуманных советских "трудоголиков". Для него творческий процесс, результаты работы стояли на первом месте, и уж как производные от них – зарплата, признание, регалии.... Впрочем, к последним Александр Федорович стремился меньше всего. Со стороны казалось, что его интересует только творчество. Наверное, так оно и было на самом деле. Он работал по двенадцать – четырнадцать часов в сутки, а иногда по старой "советской" привычке устраивал себе "субботники" – приходил в офис в выходные дни и много и с удовольствием работал, пользуясь абсолютной тишиной и безлюдьем выходного дня. Косенков отвлекся от экрана компьютера, непонимающе посмотрел на Игоря. Весь его вид говорил, что он полностью погружен в работу, совершенно не представляет, кто есть в офисе и что происходит, например, в соседней комнате. Однако он быстро сориентировался в ситуации, ответил, что генерального еще нет, но будет с минуты на минуту – совсем недавно звонил, обещал вот-вот приехать.

Николай Александрович приехал, действительно, очень скоро – Игорь даже не успел согреть воду в пузатом пластмассовом "друге", который, если судить по рекламе, всегда думает за нас.

– Игорь! У меня к тебе задание! – без предисловий начал шеф.– Послезавтра мы с тобой отправляемся в Енисейск. Знаешь, где это?

– Примерно.... У меня друг в нем жил. Это примерно триста километром вниз по течению Енисея.

– Отлично! На подготовку тебе – один день, а послезавтра утром, часиков в шесть, мы выезжаем. Дорога неблизкая, хорошенько проверь машину. Если надо, замени масло, тосол, возьми с собой ремни, бегунок… – словом, сделай все необходимое перед дальней дорогой. Проверь все мелочи, чтобы не куковать потом где-нибудь посредине между Мариинском и Ачинском. Добро?

– Добро! – Ответил Игорь. Он хотел что-то спросить, но передумал. Однако Николай заметил его движение, по-своему истолковал невысказанную Касюком просьбу. Он достал из кармана бумажник, вынул из него нетолстую пачку сиреневых "пятисоток", отсчитал четыре штуки, положил их на стол перед Игорем: – Это тебе, на расходы для подготовки к командировке!

Ничего больше не объясняя, "генеральный" подхватил свой кожаный коричневый портфель и, негромко притворив за собой дверь, исчез из конторы.

Игорь непонимающе уставился на сиреневые прямоугольники, наконец, отвлекся от беспокоящих его мыслей. Неожиданно он подумал, что дорога в Енисейск и обратно будет проходить через Красноярск. Когда все дела будут сделаны, на обратном пути можно будет поговорить с шефом, чтобы он разрешил сделать остановку в краевом центре. Если удастся найти Серегиного красноярского друга, можно будет точно узнать, когда Серега уехал из Красноярска (и уехал ли вообще!). Касюк спрятал в кошелек деньги, достал органайзер, открыл на последней заполненной страничке, полистал назад. Нашел, что искал. Он вышел на улицу, открыл дверь в машину, сравнил цифры, записанные в органайзере, с теми, которые значились на спидометре.

"До смены масла – две с половиной тысячи километров. До Енисейска – примерно тысяча двести.... Плюс там, на месте тоже придется ездить. Зная Колю – ездить немало. Нет, лучше заменить.... Да и масло лучше залить летнее, а то у меня с весны – всесезонка". – Думал Игорь, записывая цифры, на которых он сегодня произведет смену масла.

Касюк глянул на часы. До момента, когда к себе в общежитие вернется бывшая жена Сереги, оставалась еще уйма времени. Он повертел головой, вспоминая, где в последний раз покупал масло. "Да, правильно, в Плутоне!" – вспомнил он. Он набрал по сотовому хорошо знакомые цифры, уточнил, сколько стоит летняя синтетика. Ему ответили.

"Дороговато!" – подумал Игорь. Но потом прикинул сумму скидки на "промывку", на масло, топливный, масляный и воздушные фильтры по его карте клиента; выходила вполне приемлемая сумма. Касюк вернулся в офис, сложил в папку все свои документы, тепло попрощался с Александром Федоровичем.....

…Второй причиной, по которой Касюк приобретал практически все запчасти в одной и той же торговой точке сети магазинов , была ее близость к крохотной – на две машины – станции технического обслуживания. (Первой причиной, конечно, было наличие карты, дающей семипроцентную скидку, и высокое качество запасных частей и материалов, которые здесь продавали).

"Двенашка" Игоря до сих пор была одним из самых угоняемых автомобилей двухмиллионного мегаполиса. Поэтому приходилось предпринимать дополнительные меры безопасности. Одной из таких мер было техническое обслуживание и ремонт только у хорошо знакомых мастеров. Дело в том, что примерно полгода назад хороший знакомый Касюка – Геннадий – решил поменять корзину сцепления на одной очень известной в городе станции технического обслуживания. Утром у него забрали машину, сказав, чтобы приезжал к обеду – все будет готово. Мастер – приемщик не обманул. Через четыре часа его "Лада" даже не скрипнула, когда он по привычке – осторожно – выжал сцепление и выехал со станции.

Беда разразилась через два дня: машину у Геннадия угнали прямо от офиса, во время обеда, чуть ли не в центре города. Гена быстро "вычислил" возможных похитителей. Но когда он попробовал "надавить" на мастеров, заменявших ему корзину сцепления, выяснилось, что станцией владеют такие "крутые" бандиты, что он счел за благо отступить, иначе рисковал потерять не только машину, но и голову.

Другой подобный случай произошел с еще одним знакомым Касюка – Виктором. У Виктора стал заедать ключ в замке зажигания совсем недавно купленного джипа – "Лендкрузера – Прадо". Как водится, он обратился на широко разрекламированную станцию технического обслуживания. Мастер, принимающий клиентов, доходчиво объяснил владельцу джипа, что у них, на станции, такие правила: все заезжающие машины сначала проходят диагностику. На всякий случай – вдруг в автомобиле обнаружиться скрытая неисправность. Скрепя сердце, Виктор согласился. Диагностика скрытых дефектов не выявила, но за нее пришлось "выкатить" кругленькую сумму – сто баксов. Проверка всех систем автомобиля заняла довольно много времени, "железного коня" пришлось оставить на СТО на ночь, а ключи и брелок сигнализации сдали на хранение кладовщику. Спустя день он забрал своего "Крузера". За ремонт с него "слупили" еще около сотни долларов, однако всего через день замок зажигания заедал по-прежнему.

Через неделю джип угнали. Виктор написал заявление в милицию. В милиции заявление взяли, поискали несколько дней, и на этом усилия внутренних органов по поиску пропавшей машины иссякли. Тогда он обратился к знакомым, которые порекомендовали ему несколько серьезных людей из числа бывших сотрудников специальных служб, занимающихся как раз поиском похищенных автомобилей. Те запросили кругленькую сумму, но действительно, оказались людьми слова и чести – через полтора месяца они указали Виктору на стальной гараж, в котором стояла угнанная у него автомашина – к счастью, ее еще не спели разобрать на запчасти.

…В милиции впоследствии быстро выяснили, что ключи от "Крузера" Виктора тайно подделал молодой помощник кладовщика. Он и передал их подельникам, которые потом "прихватизировали" чужую машину.

Виктор пробовал судиться со станцией, требовал возмещения ущерба, но договора, в котором оговаривалась бы ответственность СТО в таких вот случаях, не было, и он – проиграл. С тех пор свою дорогостоящую машину он обслуживал только "в гаражах", у людей, которых знал и которым, пусть не полностью, но доверял.

Касюк, когда в первый в "Плутоне" раз купил "промывку", масло, масляный фильтр и все остальное для замены масла, тоже "попался на удочку" бесплатной замены масла. Он взял талон, дающий право на эту услугу, и поехал на Станционную, где белой громадой высился торгово-ремонтный комплекс этой хорошо известной в Новосибирске торговой марки. Сюрпризы начались, едва он пересек дверь, отделявшую тепло помещения от уличного холода декабря. Вначале ему ненавязчиво предложили помыть машину, поскольку снег, налипший на "железного коня" снизу, растает, и будет падать за шиворот мастеров, производящих замену масла и фильтров. Немного подумав, Игорь согласился с такими доводами. Машину загнали в бокс, сильной струей теплой воды сбили все налипшие куски снега и льда. Касюк в душе даже стал благодарен неожиданной услуге, тем паче стоила она в три раза меньше, чем обычно стоит мойка машины на одном из моечных комплексов, во множестве появившихся в Новосибирске в последние годы.

Но потом его "двенашку" загнали в другой бокс. И он битых два часа наблюдал, как "меняли масло" у его средства передвижения.

Вначале пришел какой-то человек, выслушал, зачем приехал сюда этот клиент. Затем подошел второй человек, зачем-то забрал талон на замену масла, куда-то унес его, вернулся обратно минут через двадцать. Он забрал у Касюка ключи, объяснив, что по боксу клиенты на своих машинах не ездят, транспорт перегоняют они сами.

После того, как "Лада" оказалась, наконец, над вожделенной ямой, к ней подошел третий мужчина – помоложе и погрязнее. Он несколько раз спускался в смотровую яму и поднимался обратно. Наконец, они вдвоем с напарником опустили в темный бетонный провал приспособление с большой замазученной воронкой наверху – для сбора отработанного масла.... Пока продолжалась эта невыносимо длинная "автопесня", Игорь присел на свободное местечко на одной из скамей у стены. Он равнодушно смотрел, как шестеро или семеро здоровенных мужиков в одинаковых синих спецовках, с шутками, криками и кряканьем минут тридцать ловили и заламывали руки одному из них – молодому пареньку, вяло сопротивлявшемуся – "для вида". Они перевязали их сзади каким-то проводом и подвесили паренька за руки к соседнему автомобильному подъемнику. Самый толстый из "игрунов" подошел к пульту управления подъемником и стал поднимать несчастного парнишку вверх. Что было дальше, Касюка не интересовало, потому что он услышал, наконец, свою фамилию и подошел к мастеру, руководившему процессом замены масла в его автомобиле. Мастер дал ему расписаться в какой-то бумажке, после чего молодой паренек активнее задвигался вокруг машины и под ней. Правда, на скорость процесса замены смазывающей жидкости это никак не сказалось.... Выбрался из огромных боксов "Плутона" Игорь морально совершенно измочаленным. В общей сложности "плутонщики" украли у него около трех часов драгоценного времени. Касюк поклялся себе, что больше никогда не будет менять масло "на халяву", и пока что обещание самому себе сдерживал.

…Игорь отъехал от магазина, повернул налево, скатился вниз по Нарымской. Возле второго поворота он притормозил и свернул вправо – там, внизу, у метродепо, его уже ждали.

Без лишних слов Юрий – так звали его знакомого автомеханика – махнул Касюку рукой в сторону открытой двери. Игорь осторожно заехал на смотровую яму.

– Все, можешь погулять полчаса! – На правах старого знакомого немного грубовато скомандовал ему Юрий, и тут же полез в салон – вытаскивать масло, промывочную жидкость, фильтры…

Ровно через полчаса серый "конь" Касюка выехал из гаража. В машине было заменено все – вплоть до хомутов, крепящих трубки с обеих сторон топливного фильтра.

– Сто восемьдесят! – объявил цену на работу мастер, тщательно вытирая тряпкой запачканные маслом руки. Касюк достал из кошелька две желтенькие бумажки, передал их Юрию.

– Сдачи не надо! – Через пару секунд сказал он механику, уже отъезжая от СТО.




Глава 2





В подвале


…Вначале было слово.

Вырвавшись из луженой глотки скрытого в полной тьме человека, оно погуляло эхом по голым стенам, потолку и холодному полу бетонного подвала, острой стрелой вонзилось в мозг лежащего на полу человека. Мужчина вздрогнул от громкого звука, как от удара по голове чем-то острым. Он попробовал приподняться, но ноги и руки были крепко связаны чем-то прочным и одновременно липким. Он попытался открыть глаза.... Тщетно. Полная темь и чернь, без единого проблеска света....

Мужчина перевернулся на спину, стал двигать ногами по полу, пытаясь зацепиться за что-нибудь и сдернуть с ног путы.

Мощный удар по ребрам перевернул его на бок, человек инстинктивно согнулся, сжался, готовясь к новой боли. Тяжелые, сильные удары по всему телу приходили откуда-то из темноты, невозможно было понять, сколько человек наносят удары и откуда последует очередной.

– Все, хватит! – Чей-то резкий окрик мгновенно остановил удары.– Покалечите "клиента", недоноски, вам Степа головы отрежет! Дайте ему лучше попить! А еще дайте пожрать! А то он сдохнет у вас до выходных!

– Так нечего, Глеб!

– Сходите в магазин, купите минералки, хлеба, "Ролтон" или "Доширак", скоты тупорылые!

– Щас! Все сделаем!

Послышался звук шагов нескольких человек, обутых в легкую спортивную обувь, скорее всего – кроссовки. Уж в чем – в чем, а в обуви Серега разбирался хорошо. Он вновь перевалился на спину, немного вытянул затекшие ноги. Голова коснулась холодного бетона, мимолетный контакт с твердой поверхностью отозвался отстрой режущей болью в затылке. Он попытался вспомнить, как оказался в такой крайне неприятной для себя ситуации, но голова была абсолютно пустой, как будто кто-то намеренно выкачал из нее все мозги, оставив Сергею только пустую черепную коробку.

"Интересно, сколько времени я здесь?" – На этот вопрос ответить оказалось легче, чем на первый. Зачесался небритый подбородок, Серега пошоркал им о плечо.... Судя по длине щетины, он не брился два, максимум – три дня.

"Нет! Что-то здесь не то!" – Подумал он, еще раз переворачиваясь, на этот раз – на другой бок. "Какие-то незнакомые люди, подвал – судя по холоду бетона. Кому это я так насолил, что меня оглушили, связали и бросили в подвал? Я ж за последние лет десять даже матом при посторонних не ругаюсь, не то чтобы гадость кому-то сделать. Наверное, спутали с кем-то, ошиблись!" – От этой мысли стало намного полегче. – "Ничего, скоро разберутся, что я не тот, кто был им нужен, и отпустят!"

…Минут через тридцать вновь послышались шаги. Кто-то довольно грузный шумно протопал мимо Сергея, послышался звук сдвигаемой мебели, спустя несколько секунд зажурчала вода, наливаемая, судя по звуку, в стеклянную банку. Громко зашумел, загудел какой-то прибор, через минуту послышалось бульканье воды. "Бурбулятор!" – догадался Серега.

– Вставай! – Негромко скомандовал ему невидимый хозяин подвала. Пленник постучал ногами по полу, показывая, что они связаны. Послышались шаги в глубь комнаты, потом – обратно. Сергей почувствовал, как что-то потянуло его ноги, потом отпустило.... Он пошевелил нижними конечностями – ноги были свободны.

Пленник подтянул под себя затекшие ноги, попробовал встать. Но тело никак не хотело слушаться, опять острой болью отозвался затылок. Серега стал заваливаться на бок, пришлось подогнуть колени, чтобы не свалиться, как куль, на бок, а медленно опуститься на "пятую" точку.

Невидимый владелец бетонной комнаты протиснул между рук пленника что-то холодное и узкое, потянул это "что-то" на себя. Через секунду Сергей почувствовал, что руки у него тоже свободны. Он медленно, практически не ощущая кистей рук, потерявших чувствительность от долгого сдавливания, вытащил вперед руки из-за спины, подвигал тыльными сторонами кистей по бетонному полу, удаляя приставшие путы. Липкие широкие полосы остались на полу, пленник поднял руки, попробовал ухватиться за повязку, туго перетягивающую голову немного пониже лба. Руки совершенно не хотели слушаться, болтались, словно чужие, недавно отрезанные и заново пришитые части тела. Серега стал подталкивать бесчувственные большие пальцы рук под повязку, спустя немного времени ему удалось сделать это. Он потянул матерчатую ленту вверх, она посопротивлялась немного, но потом сползала, явив, наконец, свет.

В помещении было светло, яркая лампочка предупреждающе резанула пленника по глазам, он благоразумно прикрыл глаза. Сквозь приоткрытые веки все окружающее виделось сплошным светлым фоном с редкими цветными и темными пятнами. Одно из таких пятен пришло в движение, остановилось напротив лица Сергея.

– Жрать будешь? – Грубо поинтересовалось пятно.

Серега немного подумал и кивнул. Размытая цветная клякса колыхнулась, отдалилась.... Послышался шорох сдираемой пластиковой обертки, едва слышно зашипела китайская лапша, заливаемая кипятком.

Пятно постепенно стало приобретать очертания, а кисти рук – утраченную чувствительность. Пленник несколько раз попробовал сжать и разжать кулаки, с третей или четвертой попытки ему это удалось. Преодолевая тошноту, покрутил головой, выискивая, на что можно было бы сесть и поставить тарелочку. Около стены, под длинной круглой трубой, выполнявшей здесь функции нагревательного прибора, нашелся светло-желтый перевернутый ящик – в таких приезжие узбеки и таджики на Хилокском рынке в конце лета и осенью продают дешевые овощи и фрукты. У ящика не хватало пары необструганных дощечек. Вокруг ящика в беспорядке валялись пластмассовые шестигранные коробки с гнездами для стандартных водочных или пивных бутылок.

Сергей нагнулся, рукой подтащил одну из коробок поближе к себе. Он перевернул ее боком – гладкой стороной наверх, сел на нее, спиной прислонился к холодной стальной трубе, облегченно расслабил спину и плечи.

Цветная клякса приобрела очертания высокого, накачанного, правда, изрядно жирноватого дядьки лет примерно тридцати. Мужик одет был в темно – синие спортивные брюки, черную кожаную жилетку и светлые, с синими полосками, кроссовки. Ходил он слегка сутулясь, мощные руки-клешни, слегка расставленные в сторону, создавали впечатление, что этот человек все время кого-то ловит.

"Борец!" – Безошибочно определил Сергей спортивную специализацию своего пленителя. За десятилетия, проведенные в спорте, он научился с одного-единственного взгляда, короткого, почти мимолетного, определять, каким видом спорта занимался тот или иной человек, будь то случайный прохожий или старый друг, давно сменивший специализацию.

Он мимолетно глянул на уши борца, чтобы определить, каким видом единоборства тот занимался. Уши у толстяка были заметно помяты, кое-где надломлены. "Вольник"! Или "Классик!" – Определил он.

Здоровяк кончиками пальцев зацепил белый пластмассовый прямоугольник, снял его, удовлетворенно хмыкнул, глянув на содержимое пенопластовой тарелочки. Он достал из пакетика одноразовую пластмассовую вилочку, вынул несколько кусочков порезанного белого хлеба.

– Ешь! – Сказал он, на пару сантиметров пододвинув к Сереге пластмассовую емкость с китайской лапшой.

Пленник не стал дожидаться повторного приглашения. Он кончиками пальцев зацепил кусок пластыря, стягивавшего рот и щеки, быстро дернул его справа налево. На секунду сморщился от боли, бросил светлый липкий прямоугольник на пол, густо усыпанный помятыми водочными пробками.

Ел он довольно долго, с шумом втягивая в себя длинные китайские вермишелины. Желтоватый бульон, оставшийся на дне пенопластовой лоханки, он тщательно вымакал кусочками хлеба, нанизанными на кончик пластмассовой вилки.

Закончил есть, вопросительно посмотрел на здоровяка. Тот понял немой Серегин вопрос по-своему. Он вернулся к столику, по виду – общепитовскому, вновь опустил в полупустую банку самодельный бульбулятор. Примерно через пару минут он выключил свой шумный электроприбор, прямо из пакета насыпал в банку заварки, прикрыл банку все тем же кусочком белой пластмассы от китайской лапши. Когда почти все длинные черные "червячки" переселились на дно банки, он осторожно налил из нее пленнику в заранее приготовленный пластиковый стаканчик. Серега так же осторожно подхватил ароматный напиток, зажал стаканчик между руками, осторожно, маленькими глоточками стал вливать в себя драгоценную жидкость.

Он допил светло-коричневый, с красноватым отливом чай, снизу вверх беспомощно посмотрел на толстяка. По лицу бывшего борца было видно, что он – только исполнитель, пешка в чужих руках. Типичный "бык", или "пехотинец". Не он принимает здесь решения, не ему определять судьбу пленника. Сказали накормить – накормил, скажут прикончить – убьет, не задумываясь. Спорить с таким или тем паче о чем-то просить – себе во вред. Не ровен час, озвереет от непонятного поведения, намнет бока, а то и обратно свяжет по рукам и ногам. "Нет, – решил Серега,– в этом "быке" зверя будить не стоит!"

Он еще раз осмотрелся по сторонам, только сейчас заметил некое подобие топчана – несколько ящиков из-под водки, прикрытых сверху какими-то тряпками. Он сделал пару шагов к "кровати", оглянулся на борца. Тот молча, с невозмутимым лицом наблюдал за его передвижениями по бетонной коробке. Сергей присел на краешек "топчана", потом прислушался в ощущениям внутри себя, еще немного подумал и прилег на тряпки, за неимением подушки подложив под голову скрученную в комок куртку.

Здоровяк пошел к двери, достал из цветного пакета несколько белых коробочек с китайской пищей. Он бросил их на пол, пенопластовые тарелочки с треском попадали на бетонный пол, разлетелись в стороны.

– Это – тебе! – Невозмутимо пояснил борец. Подошел к двери, несильно пнул ногой по мятому железному ведру, стоящему у входа: – Это твой туалет! Сюда можешь поссать! А если будешь срать, закрывай все тряпкой, а то от вони сдохнешь!

Он лязгнул дверью, послышалось скрипение ключа, проворачиваемого в замке, шаги вверх по лестнице.

Серега лег на спину, закинул руки за голову. Боль в затылке немного уменьшилась, стала наваливаться сонливость. Через несколько минут он незаметно для себя уснул, не подозревая, что за ним неустанно наблюдают по монитору из комнаты наверху. Во сне он повернулся на бок, боль в травмированной части головы стала еще меньше, а сон – глубже....

…Сергей Быков "по жизни" был тренером.

Родился и вырос он в глухой алтайской деревушке, растянувшейся вдоль берегов двух притоков реки Бии – речушек Хмелевка и Аламбай. Если с названием первой реки сомнений не возникало, – откуда оно возникло, то над происхождением имени второй – Сережка думал не раз, но ничего путного в голову ему не пришло, а спросить у взрослых он постеснялся. Взрослые летом были вечно заняты большим домашним хозяйством.

Зимой им было попроще. С раннего утра Сергея вместе с младшей сестрой отправляли в школу, где после окончания уроков весь класс оставляли в "группу продленного дня". Детей в школе кормили обедом за счет колхоза, ежемесячная плата за ежедневное двухразовое питание составляло даже по тем меркам небольшую сумму – всего-навсего три рубля. Родители деревенских школьников, целый день занятые на работе, были очень рады, что их чада не болтаются без присмотра по всей деревне. Правда, самих "чад" группа продленного дня откровенно не вдохновляла. Верховодили в классе мальчишки – переростки, по три – четыре года "просидевшие" в одном классе. Их почему-то не исключали из школы, как того требовал элементарный здравый смысл, "тянули" из класса в класс, чтобы выпустить, в конце концов, из восьмилетки со свидетельством о минимальном образовании, дающем право на получение рабочей профессии. "Переростки" совершенно не обращали внимания на молоденьких учительш, которых, как правило, оставляли с классом для выполнения домашних заданий. Гам в классе стоял такой, что ни о какой нормальной подготовке к урокам и речи не могло быть. Сергей тихо возненавидел группу продленного дня всего через месяц непрерывного "кипения" в этом аду.

Но главной причиной нелюбви к продленным дням были, конечно же, одноклассники – второгодники.

Родился Сережка вполне здоровеньким, но либо по недогляду матери-одиночки, либо по злой иронии судьбы он сильно заболел в детстве и едва не умер. Бесконечные рвота и понос продолжались почти месяц, уже за первые несколько дней до костей они иссушили его худенькое тельце, он ничего не ел, отказывался даже пить.

"Ну, вот и все! Он уже празднует!" – Говорили соседки, заглянув в дом к его тоже сильно похудевшей матери.

Но Сережка каким-то чудом выжил. На третий или четвертый день "голодовки" он неожиданно для потерявшей всякую надежду матери попил из бутылочки сладкой водички. Потом – еще.... Еще через день стал понемногу пить молоко.... Видно, воля Всевышнего и тяга к жизни оказались все же посильнее обстоятельств....

Сергей выжил, но здоровье длительная болезнь подорвала основательно.

Однажды летом мать "выбила" две путевки в пионерский лагерь – для Сереги и его сестры Ольги, которая была младше его на два года.

В пионерском лагере царили те же законы, что и в школе – сильный бьет слабого, а стайка мальчишек всегда сильнее одного или двух сверстников. Но здесь было хоть какое-то подобие справедливости. В отряде все были одного возраста. То есть силы все равно более-менее у всех были равны. Если дрались – то один на один, а после рукопашной можно было вновь стать друзьями: здесь уважали только тех, кто мог постоять за себя.

Именно в пионерском лагере Сергей впервые увидел "живого" тренера. Александр Александрович – так звали бывшего солдата, молодого спортсмена, организовавшего все спортивные мероприятия в лагере. Он умел все: играть в футбол, волейбол, бегать, высоко и далеко прыгать в большую песочную яму, большим блестящим секундомером засекать время, за которое пацаны пробегали тридцать или шестьдесят метров.

Авторитетом он обладал непререкаемым. Толпы мальчишек чуть ли не круглые сутки повсюду сопровождали его. "Сан Саныч" в глазах Сергея был идолом, почти Богом. Стать таким же, как он, десятилетний деревенский мальчишка, даже не мечтал.

В сельской восьмилетней школе очень долго не было ни учителя физкультуры. Физическое воспитание вели все преподаватели, по очереди. Они вытаскивали из раздевалки два или три мата, и дети весь урок по очереди кувыркались на них.

Кувыркался с тех пор Серега хорошо.

Единственной отдушиной для растущего организма стали игры "в индейцев". Кино в деревню завозили регулярно, и когда вечно пьяный киномеханик ненадолго "просыхал", по белому экрану деревенского клуба неслись оперенные всадники с лицом Гойко Митича – Оцеола, Чингачкук – Большой Змей....

У Сереги лучше всего получалось метать топорик. Заостренная с одного конца железка очень напоминала индейские томагавки. Деревенские мальчишки еще не знали тогда, что именно от русских переселенцев в Америку попал топорик, который воинственные аборигены заокеанского континента приспособили для войны, но сходство домашнего инструмента с заокеанским оружием имело место быть. Они, как могли, переделывали найденные дома небольшие топорики по киношному образцу, за сарайкой, по очереди без устали метали самодельные томагавки и ножи в толстую доску, прислоненную к деревянному срубу.

…Как-то осенью мама получили письмо от тети Нади – родной сестры матери Сергея. Она и отчим Сереги – вспыльчивый и жестокий "пимокат" – Алексей Сергеевич, на зимних каникулах куда-то уехали.

Их не было дней пять. Они с матерью, сестрой и маленьким братом жили уже отдельно от бабушки Натальи. Подросший Серега без труда справился с оставленным на него всем домашним животным миром: коровой, свиньями, курами....

Вернувшиеся родители (больше семнадцати лет Сергей называл отчима, этого совершенно чужого ему человека, папой) объявили: весной переезжаем в Колывань.

В Колыванской школе царили те же порядки, что и везде: прав тот, у кого больше кулаки. Опять начались бесконечные разбитые носы и кровоточащие губы. На новичка, не имевшего еще ни друзей, ни просто знакомых, почему-то "положили глаз" "подгорские" – дети деревенских пьяниц, жившие под горой, в деревеньке Подгорное. Они быстро "вычислили" нехитрый Серегин маршрут в школу и в магазин, за хлебом, неизменно встречали его где-то так, чтобы никто из посторонних не мог их видеть, и вдвоем – втроем быстро разбивали в кровь лицо. Довольные, они закидывали свои истерзанные портфели себе за спину и быстро исчезали в подворотне, оставив "жертву" вытирать кровь, застегивать одежду, подбирать оторванные пуговицы.

Только спустя годы, повзрослев, став преподавателем, тренером, Сергей понял, почему именно его с пугающей регулярностью волтузили дебильные дети деревенских пьяниц: из-за безнаказанности. За любого местного мальчишку тут же вступились бы их друзья, старшие братья, знакомые.... Серега был приезжим, его просто некому было защитить, а сам он по хилости своего здоровья и слабости духа сделать это самостоятельно просто пока не мог.

Трудно сказать, как сложилась бы дальнейшая жизнь тощего подростка, не попадись он на глаза своему соседу – мастеру спорта СССР по самбо Певзнеру. Михаил Файвович, видно, не раз наблюдал, как усердно работает на своем огородике соседский парнишка, имел собственное мнение о том, как нужно набирать мальчишек в спортивную секцию, и когда однажды к нему обратился Серега с просьбой взять в секцию борьбы, которую вел мастер спорта, ответил просто: "Приходи! Занятия начинаются со второго октября!".

На первую тренировку собрались около ста парней и подростков. Целых два часа они непрерывно бегали, прыгали, кувыркались.... И, к разочарованию Сереги, не изучили не одного "приемчика".

Наутро все тело у Сереги болело так, словно он попал под лошадь, и эта коняга нещадно его потоптала. На вопрос, почему болят все мышцы, его стокилограммовый сосед только хитро улыбнулся, сказал: "Терпи! Скоро пройдет!" и невесомой походкой скользнул к себе на второй этаж.

На второй тренировке мышцы болели просто невыносимо. Слезы наворачивались на глаза Сергея, но он твердо решил не сдаваться, не бросать занятия и терпел, плотно сжав зубы.

На третьей тренировке мускулы болели уже поменьше, а к четвертой боль в мышцах прошла почти полностью....

Первые приемы Михаил Файвович показал двадцати оставшимся к этому времени парням только к Новому Году. Они разложили два десятка матов в ровный квадрат, затянули их поверху большим куском плотной материи – "покрышкой".

К весне Серега заметно окреп, стал намного сильнее физически. Ежедневные тренировки вкупе с утренней зарядкой стали приносить первые плоды: Серега победил на первенстве школы по отжиманию от пола, согнув и разогнув руки в упоре лежа шестьдесят семь раз, немного опередив своего друга и бессменного партнера по занятиям самбо, одноклассника Сергея Горбунова.

Впервые проявилась и спортивная одаренность выходца с Алтая. На ковре, в тренировочных поединках – спаррингах, он стал регулярно побеждать учащихся из техникума, ребят постарше и посильнее его. Выигрывать за счет лучшего владения всего несколькими приемами, в частности, болевыми. Для фиксации навыка ему требовалось намного меньше повторений упражнения, чем кому-либо: он учился новым приемам просто быстрее, чем его противники. Не так быстро, как его одноклассник Горбунов, который был прямо-таки создан для борьбы – невысокий, крепкий, с мощным торсом и сильными руками и ногами, но все же…

Как-то весной "подгорские", ничего не знавшие о переменах в жизни Сереги, по старой привычке решили отмудохать безответного паренька. Сергей, никогда не менявший маршрута, догадывался, что рано или поздно такой стычки не избежать. Он спокойно бросил на снег папку (портфели не любил!), положил рядом болоньевую куртку.

Не используя приемов самообороны (подтаявший снег – не самая лучшая опора для выполнения бросков) он так накостылял всем троим своим обидчикам, что те больше никогда даже не попадались ему на глаза.

Потом было еще несколько драк, в том числе и с ребятами постарше и посильнее. Сергей никогда не провоцировал драку, но если видел, что ситуация безвыходная, противник обязательно хочет подраться, от столкновения не уходил. Он тоже получал удары, ему разбивали лицо, но тот, кто навязал ему такой способ решения конфликтной ситуации, неизменно страдал больше. И уж точно больше никогда не искал конфликта с неуступчивым самбистом.

Весной, на одном из уроков, Серега неожиданно выиграл кросс на пятьсот метров. Еще год назад он замыкал большую группу одноклассников, примчавшихся к финишу полукилометровой дистанции раньше него, и вдруг – не просто победа, но и очень неплохой результат.

Учитель не поверил в то, что самый слабый в прошлом году ученик способен на такое – наверняка где-то срезал кроссовую дистанцию. На следующем уроке он вновь заставил Сергея пробежать пятьсот метров, но уже на стадионе. Серега пробежал, один, показал результат всего на половину секунды хуже. Валерий Николаевич Руднев несколько раз проверял секундомер, не сломалась ли пружина у измерительного прибора, на всякий случай проверил хронометр по своим часам с секундной стрелкой....

…А осенью вновь вмешалась Судьба. В Колывань приехал и стал работать тренером по легкой атлетике Н.П. Свистунов. Заметно вытянувшийся и загоревший за лето Серега заниматься в каникулы не бросал, самостоятельно бегал кроссы по крутым горкам вокруг старинного сибирского села. Его упорство не осталось незамеченным приезжим тренером. Он предложил Сергею позаниматься легкой атлетикой – пока не работает секция Михаила Файвовича. Серега согласился.

Всего через месяц тренировок он стал чемпионом школы по кроссу на километровой дистанции. Еще не понимая степень своего спортивного дарования, он спокойно, даже равнодушно выслушал слова Николая Платоновича о том, что ему нужно заниматься не борьбой, а бегом. Свистунов был убежден: Сергей через год он станет чемпионом области, а через два – чемпионом России, среди сельских мальчишек.

Тренер не обманул, все сбылось так, как он и обещал: через два года, также, в конце сентября, в столице Адыгеи – Майкопе, он выиграл всероссийские состязания по кроссу среди таких же чемпионов областей среди сельских спортсменов.

Бесчисленные изматывающие тренировки дали Сереге не только победы. В спортивной школе он обрел настоящих друзей; подлинных, на всю жизнь – Игоря Касюка и Александра Балохнина.

А еще он определился с выбором профессии. Он решил стать тренером. Таким, как Николай Платонович и Михаил Файвович.

Четыре институтских года пролетели быстро. Сергей вернулся в ставший родным поселок уже женатым. Он был полон энергии и новых идей. Не сразу, не в первый год у него стало получаться то, ради чего он четыре года "грыз гранит знаний" в Омске. Но новоиспеченный тренер и преподаватель настойчиво искал ошибки в своей работе, долго и упорно работал над их искоренением.

Секрет успешной работы тренера открылся ему не сразу. А когда это произошло, работа с детьми и подростками стала приносить ему не просто результаты или моральное удовлетворение – она стала доставлять наслаждение....

А потом закончилась перестройка, и пришел капитализм.

Сергей долго не хотел принимать новые жизненные реалии, с удивлением смотрел, как прямо на глазах тает его неплохая, в общем-то, по обычным меркам, зарплата. Преподаватели физвоспитания в советской школе были, как правило, самыми высокооплачиваемыми учителями. Им не нужно было писать длинных поурочных планов, не было необходимости проверять толстые стопки тетрадей с контрольными и проверочными работами. Директора школ, как правило, дефицитного мужика в школе ценили, на нагрузку, а, значит, на зарплату – не скупились. Денег, конечно, всегда не хватало, но летом, во время длинного, почти двухмесячного отпуска можно было подкалымить на стройке, поработать в пионерском лагере, наиболее искушенные физруки брали отпуск в сентябре, работали на комбайне или отправлялись в тайгу, на заготовку орехов и ягод. И это тоже давало солидный приварок к семейному бюджету.

Физруки были фундаментом, на котором стояла поражающая своими успехами весь мир "советская спортивная машина". Они находились в самом низу спортивной "пирамиды". Именно учителя физкультуры ежегодно перелопачивали горы человеческой "руды", отсматривали миллионы новых мальчишек и девчонок, помогали им сделать первый шаг с мир спорта. С такой титанической задачей в одиночку не справились бы ни легендарный волейбольный наставник Николай Карполь, ни великий баскетбольный тренер Александр Гомельский....

Но потом все рухнуло. Нищенские постперестроечные "тысячи" не давали возможности не только развиваться семье, они просто уничтожали все живое, как напалм в джунглях Вьетнама.

Теперь каждый "крутился", как мог.

Серега ушел "в коммерцию". Покупал, продавал, снова покупал и снова продавал.... По случаю купил довольно резвую "шестерку". Спать ложился в полночь, а в четыре утра снова был на ногах – иначе было просто не успеть. Дела его быстро пошли "в гору". Случались дни, когда он за сутки зарабатывал до восьмидесяти тысяч рублей. Это было неплохо: за свою довольно неплохую "жигу" Серега отдал тогда сто шестьдесят "косарей".

Все рухнуло в один день.

Ограбили, едва не убили жену, при которой находились почти все Серегины накопления, но хуже того – кредит, за пару дней до этого взятый в банке "под честное слово".

Пришлось продать машину, квартиру обменять на убитую "копейку", а самим переехать в другой дом, да еще и достраивать его.

Но судьба вновь улыбнулась Сереге – в последний раз. Его пригласил на работу к себе один из сверстников, "поднявшийся" на поставках топлива. Работал Серега, как всегда, с полной отдачей, придумал несколько удачных взаимозачетных схем. Но неумение промолчать там, где это было нужно, лишило и этой, последней для него более-менее прибыльной работы.

Серега не сдался. Он попробовал работать самостоятельно. Нашел людей, заинтересовавшихся его предложением по превращению "взаимозачетных" денег в "живые", осязаемые, денежные знаки. Заключил договор, по которому ему полагалось два процента от объема выполненных работ, полтора года без выходных и без оплаты работал "на конечный результат". Обязательства он свои, конечно, выполнил, в хлам изъездил свою старенькую иномарку, но слово сдержал.

Его партнер, хитрый еврей с фамилией великого русского борца, долго оттягивал расчет за проделанную работу, всякий раз, когда Серега напоминал о себе, у него находилась масса уважительных причин не платить по договору. В конце концов, терпение у бывшего физрука стало заканчиваться, он, как бы между прочим, намекнул пузатому жиду, что "есть структуры, которые занимаются выколачиванием долгов". "Партнер" лишь ухмыльнулся, и ответил, что в тех же структурах "решить вопрос окончательно" стоит в пять раз дешевле, чем составляет сумма долга по договору.

– А у тебя ведь семья, дети! Подумай о них! – Добавил он, по-доброму, совершенно беззлобно посмотрев в глаза Сергею.

От такой "доброты" у Сереги по спине побежали "мурашки".

Он хорошенько подумал, и решил судьбу больше не искушать, справедливо рассудив, что бизнес – это не только работа, а что-то такое, что сродни настоящему искусству; чтобы преуспеть, мало знаний и безмерного трудолюбия, нужен талант. А еще – хватка, то есть умение вцепиться, как клещами, в аппетитный кусок, неважно – твой он или чей-то чужой, и не отпускать его, пока кусок полностью не окажется у того, кого больше пасть или того, кто покрепче ухватился.

Бывший физрук не чувствовал в себе никаких бизнес-талантов, он твердо решил вернуться на привычную стезю. Он устроился на работу по специальности, перестал беспокоиться по поводу потерянных денег и расколоченной автомашины.

…После той истории прошло несколько лет. Разочарования за собственные промахи поутихли. Серегина жена, устав от Серегиной неспособности содержать семью, попросту оставила его, переехала в Новосибирск, жила с детьми в общежитии. Сам Серега переехал в город тоже, нашел работенку, позволявшую платить за квартиру и кое-как сводить концы с концами.

В один из весенних дней ему неожиданно позвонил "старый друг" Слемзон, пригласил в гости в Красноярск. Быков немного подумал и решил поехать.

Александр Александрович встретил Серегу в хорошем настроении. Он дождался гостя на железнодорожном вокзале, посадил в "Жигули", сразу повез на набережную – любимое место Быкова, негромко напевая четверостишие из "Гариков" Игоря Губермана: "Русское грядущее прекрасно. Путь России – тяжек, но высок. Мы в говне варились не напрасно, жалко, что впитали этот сок!".

Сергей, чтобы не портить встречу, сделал вид, что не слышит пения, оскорбительного для русского уха.

Они посидели в уютном кафе на берегу Енисея, поговорили, стараясь не касаться болезненных тем. Но потом разговор все же незаметно перетек в деловое русло.

За пять с лишним лет, прошедших с того момента, когда они виделись в последний раз, Сан Саныч совершенно не изменился. Все та же риторика пятилетней давности: "откусить кусок" от "поезда застоя", "отрезать", "отпилить"....

"Неужели он не понимает, не видит, – думал Сергей, – что все уже "откушено", поделено и "попилено", причем – некоторые "вагоны застоя" – многократно? Если не понимает, не видит, тогда какой из него, к черту, бизнесмен? А если все понимает, но мне говорит так, как и семь лет назад, значит, надеется втянуть меня в еще какую-то авантюру, хочет опять попробовать загрести чужой "жар" моими руками?"

Он сидел в прибрежном кафе, с нескрываемой радостью и удовольствием наблюдал за белоснежными красавцами – теплоходами на подводных крыльях – такие большие можно было увидеть только на Енисее. Он сидел, слушал, а сам думал, как бы повежливее распрощаться со "старым другом", чтобы сегодня же отправиться обратно в Новосибирск.

Он представил, как Слемзон, по своему обыкновению, затянет разговор далеко за полночь, чтобы, "измочалив" гостя марафонскими разговорами, добиться от Сереги какого-то обещания.

Какого – этого никто не знает. И не узнает до самого последнего момента – такова была обычная "тактика" Александра Александровича при подобных "беседах" "до утра". Очень неглупый, очень опытный в таких делах человек, прошедший тюрьму и лагерь, он точно знал, как построить многочасовой разговор, чтобы в самом конце, под утро или уже утром, когда "клиент" "дозрел" и безумно хочет спать, задать один – единственный, но самый важный, тщательно скрываемый до "часа Икс" вопрос, чтобы получить нужный ответ.

Нужный, разумеется, ему.

А как потом добиться того, чтобы человек сдерживал обещание, данное в состоянии сильнейшей усталости – физической и моральной, для него было уже только "делом техники".

Быкова спас звонок Игоря Касюка. Старый друг звонил просто так, узнавал, как у него дела, нет ли его нового. Серега ухватился за звонок, как за соломинку, отвечал односложно, туманно говорил о каком-то забытом обещании, сказал только, что сейчас в Красноярске, по делам, но завтра, когда приедет, обязательно позвонит.

Расставался Слемзон с Сергеем без видимого сожаления – наверное, уловил-таки легкую фальшь в его телефонном разговоре. Быков сразу после разговора объявил, что вечером ему нужно ехать обратно; в планы Сан Саныча, такой расклад, скорее всего, не входил, его новое предложение требовало длительного "раскачивания" собеседника; он перевел разговор на абсолютно далекую от бизнеса тему....

На вокзал Серега поехал один. Слемзон распрощался, уехал, сославшись на какие-то неотложные дела.

Быкова не сильно это и огорчило, скорее наоборот.

В поезде вскоре после Ачинска к нему в купе осторожно постучала проводница.

– Девочку не желаете? – С улыбкой поинтересовалась она. Быков вежливо отказался, сославшись на ограниченность в средствах – этот аргумент в таких случаях всегда действовал безотказно. Он немного подумал и попросил принести чаю – двойного, с двойным сахаром. Проводница не обиделась, как должное восприняла как его отказ от "девочки", так и просьбу о чае.

Чай в ажурном посеребренном подстаканнике она принесла минут через пять....

…Поезд лязгнул сцепками на переезде, вагон заметно дернулся, его качнуло. Сергей повернулся, голова сползла с подушки. На следующем стыке его голова больно ударилась о стенку вагона. Он проснулся. Пошарил мутным взглядом по стенам купе, по окну, рассеянно глянул на часы. Он спал меньше двух часов. До Новосибирска оставалось ходу еще часа три. Он еще раз повернулся, закрыл глаза, попробовал уснуть. Но в голову опять полезли мысли, – те самые, которые не давали заснуть ему почти до самого утра....

На Центральном вокзале Новосибирска он сошел, злой и уставший, не выспавшийся после, по сути, двух бессонных ночей: одной – по дороге в Красноярск. И другой – обратно. Поэтому он даже не стал торговаться, когда какой-то пронырливый малый с колючим взглядом, предложил отвезти его на Северо-Чемской "всего" за пятьсот рублей – так он хотел скорее добраться до квартиры, принять душ и завалиться, наконец, спать.



Ровно в восемь вечера Касюк набрал телефонный номер, который он переписал с листочка на съемной квартире Быкова.

– Общежитие! – После третьего или четвертого звонка ответил приятный женский голос.

– Простите за беспокойство, я могу услышать Марину?

– Я слушаю вас!

– Марина, Вы – жена Сергея Быкова?

– Ну.... В общем-то – да! Мы пока не разведены, но вместе не живем уже давно. А, что, что-то случалось?

– Это Игорь Касюк! – Наконец, представился он.

– А-а! Привет, Игорек! А я не узнала тебя. Богатым будешь! Так что случилось-то?

– Да не знаю пока. Сергей уехал в Красноярск. Должен был приехать еще позавчера. Обещал позвонить, как приедет. Но не позвонил. Нигде не могу его найти. Не знаю, может, он задержался в Красноярске по каким-то причинам.... Вы случайно не знаете, к кому он мог поехать?

– Случайно – знаю!

– И к кому?

– Его зовут Александр Александрович, а фамилия у него – Слемзон!

– Как? – Переспросил Игорь.

– С-л-е-м-з-о-н! – по буквам четко проговорила она. – Но адреса или телефона у меня нет. Вся информация хранилась у Сергея в записной книжке и в сотовом телефоне.

– А что-то может знать телефон этого Слемзона?

– Знаешь.... Кажется, у матери Сергея должны были остаться его старые записные книжки. В них наверняка есть телефон Александра.

– Спасибо!

– Да не за что! Да, кстати! Когда выяснишь, в чем дело, дай мне знать, пожалуйста, тоже! Хорошо!?

– Договорились!

…Наутро, часов около семи, Игорь подрулил к дому, в котором жила мать его друга – Людмила Павловна. На пенсию "по выслуге" она вышла давно, жила одна. Вставала она рано, потому как имела большое хозяйство – корову, телят, свиней, кур.... Без подспорья, на одну пенсию, что – в городе, что – на селе, прожить очень сложно. Людмила Павловна, не смотря на возраст, отличалась поразительной работоспособностью, практически одна тянула на себе весь воз хлопот по хозяйству.

Днем она могла куда-то уйти, например, на сельский базарчик, или к мосту через реку Чаус. За мостом она, совместно с такими же старушками, продавала городским дачникам, проезжавшим через Колывань, свежайшее утреннее молоко и абсолютно экологически чистые, домашнего приготовления творог и сметану. У нее уже много лет были свои, постоянные покупатели, которые с удовольствием приобретали молочные продукты только у нее.

"Перехватить" ее утром, когда она еще не угнала корову в стадо – это был самый оптимальный способ быстро найти дома эту шуструю бабушку.

– Здравствуй, Игорь! – Сразу узнала его Людмила Павловна, выглянувшая на крыльцо после того, как загавкал кудрявый пес – потомок терьера и дворняги. Она много лет проработала в одном коллективе с матерью Касюка, хорошо знала и его самого – через сына, с которым Игорь много лет вместе занимался бегом на длинные дистанции. – А Сереги дома нет! Он в Красноярск уехал! Обещал приехать еще вчера. Не приехал. Опять, наверное, на полгода там пропал.... Подлюга! Никак не хочет о семье заботиться! – Она сердито загремела подойником, откликаясь на мычание коровы, услышавший голос хозяйки.

– Людмила Павловна! – Осторожно начал Касюк. – У вас не сохранилось каких-нибудь старых записных книжек Сергея?

– А что? Что-то случилось?

– Нет, пока все нормально. Надо человека одного найти в Красноярске. Его телефон или адрес могут быть в какой-то из записных книжек Сергея.

Людмила Петровна пристально глянула на Игоря. Она поставила блестящий подойник на крыльцо, ненадолго скрылась на веранде. Через минуту или две она вернулась обратно и положила на крыльцо перед Касюком большую картонную коробку, до краев заполненную какими-то тетрадями, бумагами, журналами....

– На! Посмотри сам! – Сказала она Игорю. Есть какие-то записные книжки; они здесь, в этой коробке. Но мне искать некогда, нужно корову доить, гнать в стадо!

Она подхватила подойник и со скоростью, которую невозможно было ожидать от такого пожилого человека, умчалась за угол дома – туда, откуда все настойчивей доносились призыв коровы, страдающей от набухшего за ночь полного вымени молока.

…Когда мама Сергея вышла обратно, с подойником, почти до краев заполненной белоснежной жидкостью, Касюк уже нашел, что искал. Он забрал с собой густо исписанную книжечку с размочаленным переплетом, хотел унести обратно коробку, но Людмила Петровна остановила его, сказала, что управится сама.

Игорь, довольный тем, что не зря заехал к матери Быкова, помчался в город, решив уже в конторе, на работе, более детально разобраться в адресах, найденных им в записной книжке исчезнувшего старого друга.

Николай Александрович появился в офисе, как всегда, ровно в восемь утра. Вместе с привычной коричневой папкой он принес на плече и аккуратно положил в кресло небольшую круглую матерчатую сумку с множеством кармашков и замочков. Внутри сумки обнаружилась небольшая цифровая видеокамера.

– Поедем вдвоем. Оператора нет. Так что учись работать с камерой! – Сказал он слегка опешившему от предложения Игорю. Однако Касюк, как всегда, промолчал. Научится снимать камерой было его давнишней мечтой. Он с любопытством повертел в руках заморскую игрушку, сузив глаза, вчитывался в крохотные надписи на английском над многочисленными кнопочками.

Игорь осторожно положил камеру на стол, вынул из сумки маленькую книжицу с многочисленными картинками и схемами видеокамеры. Нашлась среди них и инструкция на русском языке. Касюк этому очень обрадовался: шеф опять куда-то укатил, а лишний раз просить о помощи Александра Федоровича, имевшего за плечами, кроме всего прочего, еще и опыт создания документальных и игровых фильмов, очень не хотелось. Касенков, конечно, не отказал бы в консультации помощнику генерального директора, но потом, вечером, ему пришлось бы работать допоздна, наверстывая время, упущенное на внеплановые объяснения и консультации. Игорь этого позволить себе не мог – к чужому времени, равно как и к своему, он относился уважительно.

…Минут через тридцать Касюк вполне уже разобрался в некоторых основных функциях японского снимательного агрегата. Он уверенно работал трансфокатором, включал и выключал запись, мог просматривать на экранчике только что отснятый материал. В принципе, на первых порах этого было достаточно. О дальнейшей судьбе отснятых материалов можно было не беспокоиться – имея в коллективе такого "зубра", как Александр Федорович.

Теперь Игорь мог заняться, наконец, записной книжкой Быкова.

Искать нужный контактный телефон долго не пришлось: на оборотной стороне твердой обложки красовалась надпись, выведенная нервной рукой бывшего физрука: "Александр Александрович", и стоял номер телефона, начинавшийся с двух цифр, которых не было в номерах Новосибирской АТС – пятьдесят пять.

Касюк набрал код Красноярска, прибавил к нему двойку и номер телефона из книжки Сереги. Длинные гудки на другом конце провода сказали, что дома или в офисе никого нет. Потом сработал автоответчик, предложивший позвонить по сотовому номеру.

Игорь взял свой мобильный, набрал наскоро записанный на листочке номер.

– Ал-ле! – Приятным голосом отозвался незнакомый мужчина.

– Александр Александрович?

– Да, я!

– Вам звонит Игорь Касюк, из Новосибирска. У вас несколько дней назад должен был побывать в гостях Сергей Быков....

– Да, был такой.... А что случилось?

– Кажется, он не приехал в Новосибирск. Обещал отзвониться, когда приедет, но пока – ни звука. Вы не знает, где он может быть?

– От меня он поехал на железнодорожный вокзал. Но уехал или нет на поезде – я не знаю. Давайте, я сегодня уточню, а завтра перезвоню вам сам. По этому же телефону, с которого вы звоните, хорошо?

– Хорошо! Но мы завтра уезжаем в Енисейск. Какое-то время будем находиться вне зоны работы телефона....

– Ничего страшного. Как я только узнаю, я вам обязательно дозвонюсь! Вы же все равно будете проезжать через Красноярск, а здесь сотовые телефоны, в том числе и ваш – работают. Только не забудьте включить роуминг....

Александр Александрович Слемзон был гением.

Финансовым гением. В любой другой стране, родись он в ней, он давно стал бы миллионером, а может, и миллиардером. Или министром.

Природа щедро наделила высокого интеллигентного мужчину, внешне очень похожего на российского олигарха, купившего в Англии футбольный клуб – тезку дочери предпоследнего президента Америки. Он обладал способностью видеть финансовые потоки там, где обычному, нормальному человеку и в голову не пришло бы заработать деньги. В короткую "додефолтовскую" эпоху, когда в экономике России господствовали взаимозачеты, он придумывал поистине гениальные схемы прохождения ресурсов, после которых Александр Александрович получал изрядный, но честно заработанный куш.

Вот с этим самым "кушем" и произошли все события, которые потом перевернули с ног на голову не только жизнь финансового гения, но и многих его друзей, в том числе и того, который несколько дней назад уехал в свой Новосибирск, так толком и не поговорив.

Семь лет назад, скупая в Иркутской области векселя ОАО "Иркутскэнерго" за четырнадцать процентов от их номинальной стоимости, Александр Александрович все рассчитывал предельно точно. Именно в дни, когда он и его компания на собственные средства скупила долговые обязательства на пятьсот тысяч долларов, в первопрестольной стоимость этих же самых ценных бумаг на короткое время стала ровно вдвое больше – двадцать восемь процентов от их номинальной стоимости.

Всего за две недели на разнице курсов финансовый гений заработал полмиллиона долларов, продав за миллион "зеленых" весь пакет векселей открытого акционерного общества.

На вырученные миллион баксов, он, как и многие в то время, купил государственные казначейские обязательства. Он положил эти ГКО в банк. Банк, зная, что в любом случае вернет свои средства, со спокойной душой выдал фирме Александра Александровича кредит – на ту же сумму.

Слемзон закупил на один миллион долларов очень ходовую продукцию, несколькими эшелонами переправил ее в одну из сибирских областей. Осенью, согласно договора с местной администрацией, с ним должны были рассчитаться за поставленный товар.

Схема была гениальна: не вкладывая ни рубля собственных денег, одновременно преумножая их (государство обещало по ГКО, как все помнят, неплохие дивиденды), заработать за четыре месяца в общей сложности почти семьдесят процентов от средств, находящихся на сохранении в банке.

На беду финансового вундеркинда, это было в 1998 году. В августе "Киндерсюрприз" объявил о дефолте. Миллион долларов в ГКО, лежащие в банке как гарантия оплаты, в одночасье превратились пыль. Банк, разумеется, занервничал, стал требовать нового обеспечения. В принципе, Александр Александрович спустя какое-то небольшое время готов был вернуть весь рублевый кредит, но.... Хитромудрые провинциалы решили "под шумок" "погреть" и свои руки. Они пораскинули мозгами и быстро сообразили, что если исчезнет поставщик, то есть владелец компании, которая им поставила продукции на миллион долларов, то за нее… можно не платить. Некому!

Ведь с банком отношения не у них, а у Александра Александровича!

А потом все можно будет списать на дефолт!

За ним, а потом и за его семьей началась настоящая охота....

…На железнодорожном вокзале Слемзон быстро выяснил, что Быков уехал в тот же вечер, когда распрощался с ним на набережной Енисея. Он, за небольшой подарок – коробку шоколадных конфет и букет цветов, смог узнать номер поезда, и даже место, на котором уехал его знакомый. Он тут же набрал номер сотового Игоря Касюка, но дозвониться не смог....

…Игорь Касюк тем временем был занят поручением, неожиданно оказавшимся крайне неприятным: по заданию шефа он срочно продлял страховку на микроавтобус фирмы.

Игорь по телефону довольно долго выискивал страхового агента, застраховавшего микроавтобус шефа год назад. Из офиса на Ленина, 12, тот съехал – в неизвестном направлении, но куда – никаких координат не осталось. Тогда Касюк покрутился по городу, на Дворце имени Чкалова увидел знакомую вывеску "Росстраха" – именно от этой компании год назад застраховал автомобиль "генерального" "исчезнувший" агент.

Миловидная женщина, представившись Лапицкой Тамарой Эргашевной, долго вводила в компьютер данные из поданного ей Игорем Свидетельства о государственной регистрации автомобиля, очевидно, несколько раз перепроверяя данные. Наконец она сказала:

– С учетом того, что автомобиль за год в аварии не был, вам положена скидка – пять процентов. Вместе со скидкой – семьсот девяносто рублей.

У Касюка от удивления на лоб полезли глаза.

– Что-то не так? – Забеспокоилась женщина, от которой, конечно же, не укрылась странная реакция ее клиента. – Вы считаете, это слишком дорого?

Вместо ответа Игорь молча подал ей старый страховой полис, который заканчивал свое действие на следующий день (отсюда – такая спешка!).

Теперь от удивления глаза на лоб полезли у хозяйки крошечного офиса. В страховом полисе, выданном от имени "Росстраха" неким Адониным Александром Александровичем, значились совсем другие цифры – 1544 рубля 40 копеек. Она быстро постучала пальцами по клавиатуре, ввела номер старого полиса. Выяснилось, что год назад "микрику" "прибавили" тридцать три лошадиные силы, а также вдвое уменьшили возраст Николая Александровича, "сделав" его двадцатидвухлетним, и в девять раз уменьшили водительский стаж Игорева шефа, определив его как "меньше одного года". Что было "не совсем" так: в графе: дата выдачи водительского удостоверения Николая Александровича стояла напечатанная черным шрифтом хорошо различимая цифра – 1995 год.

– Ну.... Вообще-то, как я понимаю,– осторожно сказал Касюк,– это мошенничество. Чистой воды. Можно ошибиться в определении мощности двигателя, но в возрасте.... Да еще на двадцать с лишним лет....

Он взял адрес центрального офиса "Росстраха" и поехал туда.

– Вы что-то хотели? – с приятной, почти искренней улыбкой обратилась к нему ближняя к выходу менеджер по рекламе.

– Да, вот.... Есть сомнения в правильности заполнения страхового полиса. – Ответил Игорь, надеясь, что, возможно, вопрос с возвратом незаконно взятой страховой премии удастся решить на самом "низу", не "поднимаясь" до руководства Новосибирского представительства "Росстраха". Он подал девушке развернутый, заранее приготовленный голубой листок с темно-синим квадратным штампом страховой компании. Она бегло пробежала его, сходила куда-то, бодро вернулась обратно. В руках у нее был второй экземпляр прошлогоднего страхового полиса. Она быстро пробежала его глазами....

– Все правильно! Вы согласились с цифрой, которую вам предложил наш агент?

– Да. Я согласился! Вот – стоит моя подпись! Но я же не знал, что меня обманывают! У меня нет данных, на основании которых страховой агент начислил страховую премию, и я не мог проверить, правильно или нет введены цифры – компьютер, на котором это сделали, стоит не у меня в конторе, а на столе вашего агента!

– Ничего не знаю! Вы – расписались, значит, вы согласны.... Денег вам никто возвращать не будет!

Слегка ошарашенный таким напором Игорь вышел из комнаты, направился к охраннику, попросив соединить его с руководителем представительства.

Руслан Викторович – так представился директор "Росстраха" – внимательно, не перебивая, выслушал все, что сказал ему по телефону Касюк, сказал, что деньги немедленно вернут, и дал телефон человека, которая отвечает именно за этот сектор работы с клиентами.

Маленькая, хрупкая женщина также внимательно выслушала поостывшего Игоря, посмотрела его страховой полис. Она что-то написала на обороте, и отправила его в бухгалтерию.

В бухгалтерии Касюку сразу выдали разницу между тем, сколько он должен был заплатить год назад, и тем, сколько с него "содрал" недобросовестный агент Адонин.

Игорь повертел в руках деньги и … тут же, на эти же деньги застраховал микроавтобус в "Росстрахе".

Теперь он знал – здесь, в этой компании дела ведут честно.



…Серега Быков проснулся от холода. Он повернулся на топчане, присел, осторожно потрогал засохший комок крови у себя на затылке. Голова саднила, сильно "тянули" слипшиеся волосы. Пленник набрал в пустую стеклянную банку воды из крана, осторожно включил самодельный "бульбулятор". Пока грелась вода, он снял с себя рубашку и майку, аккуратно разорвал нижнее белье на несколько длинных частей. Намочил кипятком один их кусков, подождал, когда вода немного остынет. Все еще горячим куском майки он приложился к затылку.

Сразу стало очень больно. Но терпимо.

Быков проделал эту процедуру еще несколько раз – до тех пор, пока полностью не размочил кровавую бляшку на затылке. Затем он, предварительно тщательно вымыв руки, потихоньку, по маленькому кусочку вытащил частички крови из собственных волос.

Оставшуюся часть майки он тюрбаном обмотал вокруг головы.

Засосало в желудке. Сергей еще раз подогрел бульбулятором воду в банке, кипятком залил одну из китайских пластиковых тарелочек, "любезно" оставленную толстым борцом.

– Да.... – Удовлетворенно сказал он себе, полностью опустошив неглубокую белую емкость. – Жить стало лучше. Жить стало веселее!

Он лег на топчан, закрыл глаза, попробовал уснуть....



Рано утром, едва красноватый диск Солнца показался над горизонтом, Игорь с Николаем уже проезжали мимо Гусинки – самого большого контейнерного рынка Сибири. Новосибирск – большой город. Очень многие люди здесь встают рано; нужно успеть пораньше развести товар по торговым точкам, успеть на барахолку за новым.... Не смотря на раннее утро – половина шестого утра – жизнь здесь кипела уже вовсю. Подъезжали и уезжали оптовики со всех концов Сибири, шныряли самые хитрые или просто небогатые покупатели, которые знали – утром, во время начала работы оптовых рядов, самые низкие цены. Горланили многочисленные цыгане, прочно оккупировавшие вход со своими шубами и куртками. Не было только "лохотнощиков", уже много лет промышляющих здесь "игрой" под незамысловатым названием "Вы выиграли приз от ЦУМа", и карманников, умело создающих затор в движении на выходе и на входе в барахолку. И те, и другие "подтянутся" попозже, к самому наплыву покупателей – в "мутной воде" "рыбку" ловить сподручнее всего.

Вообще-то эта дорога вела в Ленинск – Кузнецк, Новокузнецк, Белово.... Об изменении маршрута Касюк узнал только вчера вечером; как оказалось, у Николая Александровича неожиданно появились в Кузнецке одно небольшое, но срочное дело, которое по телефону – не решить, надо ехать и договариваться лично. Крюк, конечно, получался немалый, но кто спрашивал Игоря, хочет ли он ехать в воспетый великим пролетарским поэтом город, или нет?

В Енисейск добрались только к обеду следующего дня, по дороге переночевав в Красноярске. Здесь пробыли всего полдня и, закончив со всеми делами, тут же засобирались домой. Однако, немного подумав, заночевать решили в Енисейске, чтобы, выехав пораньше утром, к вечеру вернуться обратно в Новосибирск.

Вечером было душно. Касюк накинул на себя спортивный костюм, вышел на набережную Енисея – гостиница располагалась прямо на берегу реки. Красноватое овальное Солнце садилось прямо в Енисей, широченной блестящей лентой ускользающей далеко за горизонт. Игорь сел на бетонный парапет, свесил ноги над многометровой стеной.... Внизу, чуть слышно шурша галькой, прошла молодая парочка. Не видя над собой Касюка, девушка и юноша прижались к нагретой за день бетонной стене, стали взасос целоваться. Касюк с любопытством посмотрел на влюбленных. Ему стало стыдно оттого, что он нечаянно посмотрел за чужим счастьем. Между тем молодые люди, совершенно ничего не замечая вокруг, стали раздевать друг друга.... Игорь посмотрел сверху на снятые девичьи трусики, белым бесформенным комочком брошенные на галечник, рубашку парня, смятую под ногами влюбленных.... Он осторожно повернулся, слез с каменного барьера и, стараясь не топать, тихо пошел прочь – в сторону гостиницы.

Спал он плохо. За окном никак не хотело темнеть, белое небо словно насмехалось над путешественниками, решившими вздемнуть после утомительной и долгой дороги. Под утро Касюк ненадолго задремал.

Мерзко запищал у самого уха звонок электронного будильника, сигнализируя о том, что пора вставать, чистить зубы, умываться, пить чай, завтракать…

Касюк сел на гостиничной кровати, дождался, когда голову покинут липкие паутинки предутреннего сна.

Существовал только один хорошо проверенный способ быстро прийти в боевое состояние. Он натянул трико, выбежал на улицу. Неслышно ступая толстыми подошвами кроссовок по асфальту, он сначала пошел спортивной ходьбой, немного согрелся, перешел на бег. Четыре квартала в одну сторону, столько же – обратно. После интенсивной разминки на берегу Енисея Игорь скинул спортивный костюм, осторожно вошел в воду.

Течение оказалось неожиданно сильным, вода с непривычки довольно ощутимо холодила тело. Но вскоре холод ушел, осталась только бодрость, свежесть, радость....




Глава 3





На дне бетонной тюрьмы


…Серега окончательно одубел от холода. За время, проведенное в подземном склепе, он несколько раз спал, несколько раз ел, два или три раза ходил по нужде. К нему никто не заходил, ни о чем не спрашивал, ничего не объяснял.

Неопределенность стала самым страшным пока испытанием в этой бетонной тюрьме. Быков понимал, конечно, что все это делается намеренно: отсутствие любых контактов, потеря времени суток, однообразная пища, туалет рядом с "кроватью", наконец. Намеренно – это понятно, но для чего – именно?

Размышляя о причинах, из-за которых он мог оказаться в столь неприятных для себя условиях, Быков перебрал в голове десятки, возможно, даже сотни вариантов, выискивая поводы, из-за которых его могли оглушить, и на несколько дней изолировать в каком-то подвале.

На третьи или на четвертые сутки к нему стала возвращаться память о последних часах и минутах перед тем, как он потерял сознание. Быков вспомнил, как сошел с поезда. Как он поднялся на эстакаду, немного задержался на самом верху, полной грудью вдыхая свежий воздух, давая прохладному ветру остудить его тело, чтобы быстрее ушла сонливость, в теле появилась бодрость, а в мышцах – упругость.

На лестнице, ведущей с переходного моста, от пригородных касс вниз, громко "митинговали" пенсионеры. Возмущались, разумеется, отнятыми льготами, отменой бесплатного проезда на троллейбусе и трамвае и много еще чем. Седой, крепкий старик с аккуратной короткой стрижкой и военной выправкой говорил, что раньше, до "монетизации", он мог бесплатно съездить один раз в год на Юг. Теперь за поездку придется платить – около семи с половиной тысяч рублей. Компенсация же просто смехотворная – сто рублей. Он не брызгал слюной, не топал ногами. С достоинством, спокойно, но с горечью и обреченностью пожилого человека, говорил вслух то, что не мог больше носить в себе.

Быков опустил глаза, поправил на плече сумку, с трудом протиснулся через плотную группу этих очень небогато одетых людей. Неожиданно подумал, что ведь это именно эти самые бабушки и дедушки, тогда еще молодые, потом – зрелые люди – построили великую страну, разведали месторождения и пробурили нефтяные и газовые скважины, построили алюминиевые и сталелитейные комбинаты.... Это они – своими руками, своим интеллектом создали то, что потом, спустя всего несколько десятилетий "прибрали к рукам" березовские, ходорковские, фридманы, вексельберги, авены, абрамовичи, дерипаски....

Их, стариков, много раз ограбило родное государство. Сначала отняли сбережения нескольких поколений, по копейке, по рублику, десятилетиями складываемые на счетах единственного банка – сберегательного. Потом через ваучеры лишили честно заработанной доли в общенациональной собственности. Потом отпустили "на волю" цены, но сохранили зарплаты и пенсии....

Теперь у стариков отнимали последнее, что у них осталось – возможность относительно свободно передвигаться. Ликвидировав, по сути, бесплатный проезд, их покрепче запирали в их квартиры, привязывали к микрорайону, в котором они живут. У стариков, для которых общение – порой единственная оставшаяся радость в жизни, эту радость отнимали. А вместе с ней отнимали жизнь.

Свернув с лестницы вправо, Серега словно на вилы наткнулся – настолько неприятным показался ему взгляд высокого худощавого темноволосого чернобрового мужчины, лет примерно около тридцати. Однако через секунду впечатление чуточку изменилось, "колючки" во взгляде почти исчезли; мужчина проявил заинтересованность.

– Куда едем? – Стараясь придать голосу как можно больше тепла, поинтересовался он.

– На Северо-Чемской!

– За пятьсот поедешь? – Испытующе посмотрел на него чернобровый.

– Поеду! – После недолгого размышления решил Серега, совершенно измученный двумя бессонными ночами и мечтавший сейчас только о двух вещах – теплом душе и мягкой кровати.

Вообще-то максимальная цена, за которую в это время суток можно было увезти местного жителя в этот отдаленный спальный микрорайон, была в два с половиной раза меньше. А если половину пути проехать на метро, то от Студенческой до Чемского вообще можно доехать за сотню. Но на метро нужно выходить на станции пересадки – Красном Проспекте, потом идти по длиннущему извивающемуся подземному тоннелю....

Чтобы "поймать" частника, который отвезет на Чемской за двести или двести пятьдесят рублей, нужно протопать от вокзальной площади метров сто – здешние таксисты просто озверели до денег, цены "ломят" несусветные. Пятьсот – это еще так, "семечки". Могут и за "сто" отвезти. Только не рублей, а долларов. Случаи бывали, и немало.... Особенно с женщинами. Словом, нужно было что-то сделать, чтобы уехать подешевле. А Серега так устал....

Он мельком глянул на желтую, всю в цифрах и шашечках, "Волгу", открыл заднюю дверь, положил на сиденье черно-синюю спортивную "командировочную" сумку, следом, практически засыпая на ходу, забрался сам.

– Куда едем? – Бодрый голос таксиста на секунду вернул его к реальности. Серега назвал адрес, откинулся на мягкий подголовник и почти сразу задремал, уверенный в том, что таксист разбудит его, как только они окажутся у подъезда дома, в котором Серега арендовал квартиру.

…По всему выходило, что чем-то твердым по голове звезданул ему таксист. Или его подручный. Но зачем? Ответ на этот вопрос никак не давался Быкову.

Ограбить? Пара тысяч "деревянных", схороненная в "лопатнике" – не слишком большая добыча, чтобы вот так, среди бела дня похищать человека. Таксист – не наркоман же, в конце концов. Это только они способны за дозу, во время "ломки" даже убить человека.

Пока на ум Сереге приходила только одна подходящая версия – недвижимость.

"Благодаря" москвичам стоимость жилья в главном городе Сибири всего за год подскочила с пятисот до тысячи долларов за квадратный метр. Для жителей первопрестольной, это цены небольшие – все-таки в Москве, где проживает всего шесть или семь процентов населения страны, по неофициальным данным, "крутится" до восьмидесяти процентов всех денег России. Но для сибиряков....

"Что же будут делать бандиты, когда выясниться, что дом оформлен на другое лицо?" – Думал Серега, размеренно прохаживаясь по тесному помещения из угла в угол, по диагонали. Четыре шага – в одну сторону, поворот, четыре шага – в другую.... – Меня, скорее всего, "прикокают" и закопают где-нибудь, на кладбище, в свежую могилку. Милиция ведь чаще всего работает по простому принципу: нет труппа – нет преступления. Значит, выход один – ни за что не говорить, что дом, по документам – не его.

Та-ак.... А что тогда дальше? Дальше ему, скорее всего, предложат подписать какие-то бумаги, типа генеральной доверенности, или договор купли-продажи дома. Допустим, я подпишу эти документы....

Тогда я сразу становлюсь "им" не нужен. Можно убивать. Потом, конечно, выяснится, что договор или доверенность – "липа", поскольку дома-то у меня как бы и нет. Возьмутся за мать.... Но мать, не смотря на возраст – кремень, она дом не отдаст даже под угрозой смерти.

В общем, как ни крути, выхода из этого подвала для меня нет. Убьют в любом случае!". – От этой мысли стало немного не по себе – тошно и мерзко.

Умирать не хотелось.

"Но какой есть выход? Придумать какой-то "ход", который даст возможность выбраться хотя бы на несколько минут из-под опеки похитителей, и постараться "сделать ноги"? Как вариант, вполне допускается. Но что-то Серега ни разу не слышал о людях, сумевших убежать из-под бандитской стражи. Читать – да, читал, но вот видеть, разговаривать – не доводилось. "Герои", сбежавшие от бандитов, делали это из домов, квартир, но не из намертво забаррикадированных подвалов. Нет.... Этот вариант трудно выполним. Если только куда-то начнут перевозить, например, к "своему" нотариусу. Тогда....

А что, если?…" – Пришедшая в голову мысль неприятным холодком прошла по спине, застряла где-то в середине груди, намертво сковав дыхание и почти полностью заморозив сердце. – "А что, если не дожидаться пыток, избиений, издевательств? Все равно конец один – смерть....





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/sergey-batalov/volchiy-ostrov/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.