Книга - Проверка началась

Проверка началась
Недружелюбная


Со своей жертвой нельзя спать. Нельзя самой превращаться в жертву. Всё остальное можно, когда к тебе приходит чья-то девушка и платит огромные деньги, чтобы испытать своего партнёра на верность. Саша живёт в Петербурге, анонимно ведёт скандальный блог и зарабатывает на женских страхах.

Но проверка, за которой к блогеру обратилась Мари, в какой-то момент пошла не по плану: клиентка начала странно себя вести, друзья заподозрили двойное дно у этой истории, а сама соблазнительница, похоже, влюбилась в жертву.

Содержит нецензурную брань.





Недружелюбная

Проверка началась





Пролог


– Мосты развели. Мы опоздали, – в перерывах между жадными вдохами сказала она и облизнула губы, сообщая ему: «Было вкусно, хочу ещё».

– Чёрт…

Даже если бы он минуту назад не прижал девушку для спонтанного поцелуя к шершавой стене пятиэтажного дома на Васильевском острове, в этом серебристом сумраке, рядом с обманчиво спящим зарешечённым окном, они всё равно бы опоздали. Потом она сказала, что плевать на это хотела, взяла его за руку и повела к реке.

– Слабо поплыть? – смеялась она, сбрасывая с ног лёгкие ботинки.

– Ты серьёзно? – парень едва успевал за ней.

Саша понимала, насколько для него непривычно всё происходящее. Непривычно проживать этот момент, которому в его жизни вряд ли нашлось бы место две недели назад. Непривычно, когда в роли ведущего – девушка, а он – ведомый. Теперь они стояли под зеленоватым ночным небом, и вокруг них по рекам и каналам носились, словно заблудшие звёзды, резвые катера.

– А почему нет? – она подняла бровь и пропустила длинные светлые волосы через резинку.

Конечно же, она не собиралась этого делать, но ей хотелось, чтобы он поверил. И ажурный бюстгальтер без косточек, который он увидел, когда спутница сняла куртку и водолазку, укрепил его веру. Буквально заставил её окаменеть.

– Стой, подожди! – он потянул её на себя и очередной поцелуй вспыхнул сам собой.

Именно тогда ей следовало уплыть. Телефон держать покрепче, он всё равно водонепроницаемый, не зря же стоил так дорого. Уплыть, убежать, ускользнуть, оставить его одного бродить по набережной вдоль чугунных оград и ждать, пока снова сомкнутся две части переправы. Но время нельзя заставить течь в обратном направлении. Иначе она вернулась бы в тот самый день, когда к ней пришла его девушка.




1


Троицкая стонала как юная особа, впервые познавшая мужскую похоть: тоненько, словно силы её вот-вот покинут, по-своему эротично. Хорошо жить в дорогой квартире с качественной звукоизоляцией – можно кричать, пока есть голос. Или пока рот свободен. В свои двадцать три она выглядела на семнадцать: худенькая, с веснушками, огромными зелёными глазами и светлыми кудряшками.

– Господи, это космос! – слетело с её губ по слогам, потому что слова дробились, когда тело сотрясалось от толчков.

Вдруг он остановился.

– На живот. Быстро.

Сменить позу моментально ей мешала мелкая дрожь по телу от его команд. Ей нравилось слышать это, нравилось удовлетворять его своей исполнительностью. Теперь она вынуждена была смотреть на изголовье их кровати без возможности повернуть голову: он взял её за волосы так крепко, что кожа лица натянулась. Нужно было вешать зеркало на этой стене, когда дизайнер предлагал, подумала Мария. Как же возбуждает смотреть на себя со стороны в такие моменты, видеть свой секс будто чужими глазами, кайфовать от динамики движений и напряжённости поз. Ян навалился на неё, не переставая двигаться, и перед её глазами всё поплыло.

Кульминация. Как сотни лопнувших лампочек, осыпавшихся острыми ледяными кристаллами на спину Марии и превратившихся на её коже в пот. Правая рука Яна на её груди – крепкие тиски, сжимающие до боли. Его голос перешёл в хрип. Промежутки между толчками становились больше, но сами толчки – сильнее. С последним Мария сипло простонала, потому что воздуха в лёгких не хватило на полноценный вскрик.

Он остановился и практически сразу сполз в сторону, чтобы ей не было тяжело. Пальцы левой руки на её волосах не спешили разжиматься: он дарил ей ещё несколько секунд, когда она могла ощущать себя невольницей, бедной девочкой, которую затолкал в роскошную спальню хулиган и снова поступил так, как ему хотелось.

В душ пошли порознь. Оба знали: через несколько минут они вернутся в реальность, где влечение и сексуальный голод уходят с первого плана.

– Вы разобрались с тем недовольным пациентом? – поинтересовался Ян, просматривая уведомления на телефоне. Мария работала секретарём в клинике его отца уже год и превратилась в личного помощника доктора.

– Ещё нет.

Она собирала с пола свои вещи. История с недовольным пациентом, как выразился Ян, была весьма занятной, но девушка не хотела становиться рассказчиком на ближайшие полчаса. Троицкая понимала, что нужно развивать в себе навык вынужденной болтовни, чтобы не портить отношения с Яном, но сейчас разговоры казались выстраданными и бесполезными.

Через несколько минут он собрался и уехал помогать другу-армянину с его магазином. Выждав три минуты (этого было достаточно, чтобы он спустился с десятого этажа), девушка подошла к окну в гостиной. Оттуда она видела, как Ян садится за руль своего авто и трогается с места, а затем аккуратно выезжает с парковки. С этого момента начались торопливые сборы. Через час Марию ждали в центре города, и ей хотелось, чтобы по её внешнему виду нельзя было сказать, что её очень долго драли в разных точках огромной квартиры. Половину того времени, что она имела в запасе, Троицкая провела у огромного зеркала в прихожей. Она сидела на ажурной табуретке и слой за слоем преображала по-детски милое лицо, прятала покраснения, первые крошечные морщинки и пигментные пятна. После этого она стала похожа на девушку из семидесятых: конфетный мейк-ап, повязка на голове, короткое платье с цветочным принтом. Глядя на своё отражение, Мария мысленно ругала дресс-код в клинике, который запрещал носить что-то красочнее скучного белого костюма.

Когда она подошла к кафе, где должна была состояться встреча, часы показывали 17:45. Мария опоздала на пятнадцать минут. Девушка толкнула тяжёлую дверь, вошла внутрь и осмотрелась. В дальнем конце зала сидела влюблённая пара, за большим шестиместным столом разместилась семья с тремя детьми. Один столик на две персоны был зарезервирован для них с Сандрой. Официант поприветствовал Марию и проводил до места, принёс ей меню и пообещал подойти через три минуты. Мария снова окинула помещение взглядом. Соседний столик занял рослый темнокожий парень, похожий на баскетболиста. Его локти не умещались на крошечной столешнице, и было понятно, что ему неудобно пить кофе в таких условиях.

Поскольку Мария опоздала, она рассчитывала, что Сандра уже будет на месте. Не зря же Троицкая отправила ей аванс в размере тридцати тысяч – это должно было гарантировать начало работы. Неужели блогерша сомневается, что намерения у Марии серьёзные и она назначает встречу не ради нелепой попытки разоблачения очередного анонимного лидера мнений? С другой стороны, встреча была назначена Сандре также анонимно, деньги пришли ей с электронного кошелька без имени отправителя – могло ли это насторожить ищейку?

– Яна Дёмина? – справа возник тёмный невысокий силуэт девушки. Волосы её были собраны под капюшоном, глаза скрывались за чёрными массивными очками. Худи, джинсы и кроссовки – тоже чёрные, и только ногти на руках – аквамаринового цвета.

– Да, – Мария вздрогнула и теперь всячески старалась выглядеть увереннее, чтобы не сбить о себе первое впечатление. – То есть, нет. Сандра, это я связывалась с вами, только моё настоящее имя Мария. Но я бы хотела, чтобы меня называли Мари. После года по обмену во Франции мне так больше нравится.

– Вам есть, от кого скрываться настолько тщательно?

– Да. Мой парень запросто может читать мои переписки.

– Понятно. Можете называть меня Сашей.

В глубине души Маша догадывалась, что все, кто приходят на встречу с Сандрой (как та себя называла в сети), выглядят напуганными. Им страшно, они не могут успокоиться, они хотят поставить жирную точку в процессе самокопания, поэтому пишут ей и просят о проверке. И Сандра становится кем-то вроде финального босса увлекательной, но сложной игры. Босса, который либо убивает мечты и надежды о взаимности, либо отступает перед стойкостью человеческих чувств. В первом случае девушка-заказчица проигрывает, во втором – убеждается в верности своего выбора. Сандра выигрывает всегда, даже когда отступает: одна проверка в среднем приносит ей сто тысяч рублей при временных затратах от пяти до десяти дней.

– Закажем кофе? – питерская блогерша села напротив и положила перед собой смартфон. И если бы всё происходящее было сказкой, то в этом смартфоне, как на конце иглы, жила бы чья-то смерть. Как минимум, душевная. Посты, которые публиковались с этого гаджета, вели к разводам, скандалам, угрозам и даже судебным разбирательствам.

Сделав заказ, девушки подождали, пока официант отойдёт от столика.

– Итак, предлагаю сразу перейти на «ты». Почему ты решила ко мне обратиться?

– Мы вместе третий год. Мой парень – сын достаточно известного в городе человека. Может быть, знаешь, есть такой хирург – Леонид Ла?нде. Это его отец.

В глазах Мари сверкнула гордость за то, что судьба свела её с настолько известным семейством. Сандра это заметила.

– Дальше.

– Моего парня зовут Ян. Так вот, в последние полгода у нас в отношениях какие-то… эм… трудности. А если говорить прямо, то я уверена, что он изменяет мне. Но мать всегда учила меня быть мудрой, поэтому к физической измене я отношусь с пониманием. Мужчины полигамны. И могут спать с одной, а любить другую.

Саша уловила фальш в этих словах, хотя с мыслью согласилась. Мало какая женщина действительно может изречь это, искренне веря в сказанное.

– И я не хочу просто проверить его на верность в плане секса. Это мне не интересно. Я хочу другого – проверить, сможет ли он влюбиться.

– Влюбляем потенциального изменщика, значит.

– Вроде того.

Девушка в чёрном говорила низким и немного хриплым голосом. Всё это время она смотрела куда-то в сторону, однако не поворачивала голову настолько, чтобы за очками стали видны её глаза. В день, когда в Петербург пришло тепло и солнце светило с самого утра, Сандра словно несла в себе частичку той серости, от которой город наконец избавился. Но за этой серостью в ней ощущался неукротимый огонь. Позволить этому огню подобраться к стенам своего райского шалаша решится не каждая.

– Ты права. Есть огромная разница между физическим влечением и эмоциональной привязанностью, – продолжила Сандра. – Если тебе просто интересно, может ли твой парень лечь в постель к другой девушке, мы проверим это. Если же ты хочешь понять, способен ли он привязаться к другой девушке, это будет совершенно другой процесс.

Слегка опустив голову, Мари задумалась. До этих слов она воспринимала измену как вполне определённое действие, но правда Сандры была многогранной, и теперь Мари различала эти грани. Она даже не сразу сообразила, что официант поставил перед ними кофе. Вернуться к реальности ей помог вопрос собеседницы.

– Как мы поступим? Если, конечно, ты не передумала.

– Я не передумала. Мы работаем на чувства.

– Стоимость, без учёта аванса, увеличивается в два с половиной раза. Мне нужно будет минимум три недели. Остальные условия ты знаешь. Итоги эксперимента я опубликую, без его имени и фотографий его лица. Твою реакцию на исход дела – тоже, какой бы она ни была. Твой голос. Твои слёзы. Или смех. Предсказать нельзя. Ты готова?

– Вот тут я хотела бы уточнить. Если мой парень сорвётся… да и вообще… можем ли мы… не публиковать это?

– Маша, ты ведь должна понимать, что я раскрутила свой блог не только на постах про то, как манипулировать мужчинами. Если там нет зрелищности, в моей работе тоже нет смысла.

– Понимаю… тебе нужно шоу, и люди платят, чтобы в нём поучаствовать.

– Люди платят за шанс, что их страхи не оправдаются.

Сказала – как стилетом в печень.

– Вот и я готова заплатить дополнительно, если ты не будешь публиковать ничего по итогу работы с Яном. Ещё полсотни тебя устроит?

– Я не беру параллельно две проверки, а твоя занимает почти месяц. Такой объём работы должен принести мне пользу не только в финансовом плане.

Сандра размяла шею и плечи, пока Мари думала.

– Две сотни.

Теперь уже девушка в чёрном задумалась.

– Почему тебе так важно, чтобы я ничего не публиковала?

– Я не хочу урона репутации его отца. Он хороший человек, поверь мне. А если засвечусь я, засветятся мои отношения – он будет к этому причастен, хоть и не напрямую.

Мари изучила аккаунт Сандры, все видео и все истории: там публиковались переписки, недвусмысленные фото, сделанные в автомобилях и дорогих квартирах, ролики с разочарованными девицами, которые только что лишились своей персональной сказки. Лиц жертв проверок на странице не было, потому что Сандра оставляла это на совести изменщиков (хотя изменять пытались, разумеется, не все).

– Ладно. Будь по-твоему. Теперь покажи мне его.

Заказчица разблокировала свой смартфон, вошла в соцсети и через пару секунд передала гаджет Сандре.

– Вот.

Сандра обеими руками бережно взяла смартфон и присмотрелась. В этот момент она наклонила голову так, что собеседница смогла рассмотреть её глаза: светлые, с аккуратными бровями, без следа туши или теней. Саша изучала фотографию, в свою очередь тоже всматриваясь в глаза парня, ради которого в кафе пришла эта симпатичная белокурая девица. Фото было сделано в Киеве: сын доктора стоял, скрестив руки на груди, а за его спиной возвышался один из приметных столичных монументов. Красивый молодой мужчина. Но красота не смазливая. Хулиганская. Волчья.

– Ещё я хочу спросить, как ты будешь контролировать то, ляжет он с тобой в постель или нет. Не то чтобы меня это очень заботит, но любопытство берёт верх.

– Лечь он, конечно, может. Но если ты имеешь в виду непосредственный контакт, я прерываю всё до того, как к этому подойдёт дело, – Сандра отдала телефон собеседнице и поправила очки. – Способов остановить процесс у меня много, можешь не переживать. Итак, я надеюсь, ты читала условия сделки, когда отправляла мне заявку. Многие считают, что это не столь важно.

– Читала, – честно сказала Мари. – И я помню, что предоплата не возвращается в любом случае. И что мне нужно было составить досье. Проверь рабочую почту, оно уже у тебя.

– Как оперативно, – одобрительно кивнула Сандра, а затем протянула небольшой листок с какими-то символами. – Здесь данные для входа в аккаунт, с которого ты будешь со мной общаться. Не пренебрегай этим правилом, если хочешь работать со мной на результат.

– На результат? – Мари подняла правую бровь.

– Верность – разве не прекрасный результат? – Сандра расслабленно откинулась на спинку кресла в бархатной обивке и прикусила губу. Она чуть повернулась вправо, рассматривая поток машин за панорамными стёклами кафе, но собеседнице казалось, что в это время Сандра смотрит на неё. Она не могла видеть, куда конкретно направляет взгляд девушка в чёрном, и поэтому тяготилась ощущением, что её сканируют сквозь тёмные стёкла очков.

Мари не понимала, как Сандре так долго удаётся держать в тайне свою личность. По крайней мере, для подавляющего большинства людей. Быть блогером с почти миллионной аудиторией – и это только за полтора года – и всё равно жить как призрак. Быть той, кто постит свои фото без лица на грани эротики, пишет о плётках, наручниках, сексе в лифтах и сексуальных расстройствах, но вместе с этим понимать, что тебя не будут узнавать в очереди на кассу в супермаркете. Необычная слава. Будто чья-то чужая, думала Мари.

Они обсудили все нюансы сделки и Сандра ушла. Темнокожий парень, похожий на баскетболиста, тоже рассчитался, оставил чаевые и вышел на улицу. Он нашёл девушку в чёрном на следующем перекрёстке.

– Ничего подозрительного в её поведении не было?

– Нет, она сидит и просто допивает кофе, – на прекрасном русском ответил он.

– Спасибо, Нейт. Едем домой?




2


Прошлое

Входные двери десятков квартир теперь могли бы открыться только в пропасть, где виднелись обломки скромных соседских двушек и однушек. Ещё несколько часов назад в замочных скважинах этих дверей буднично звенели ключи, люди входили в квартиры, чтобы накормить обедом детей, а потом выходили, чтобы купить чего-нибудь на ужин. Обои у всех разные, и теперь с улицы их можно было рассмотреть: старомодные бежевые, розовые в белую полоску, фотообои с джунглями.

Мужчины в касках и сине-зелёных куртках постоянно двигались, перебегали с места на место. Под их ногами скрипели крошки цемента и хрустел мусор. Замначальника отряда Вознесенский взобрался вверх по завалам, чтобы понять, куда поставить строительный кран, который вот-вот должен прибыть.

Она вышла из микроавтобуса, чтобы осмотреть место трагедии внимательнее, но вмешался коллега.

– Каску! – крикнул он. – И Кулик просил тебя сразу в штаб везти!

Ничего не ответив, она всё-таки двинулась вперёд, чтобы увидеть всё своими глазами, надев перед этим каску и заправив под неё длинные волосы. Подъезд будто бы просто осыпался, как истлевшая бумага. Раньше он состоял из коробочек-квартир, нанизанных на стержень шахты лифта, но взрыв бытового газа нарушил геометрическую гармонию типовой многоэтажки.

Сделав глубокий вдох, она закрыла глаза. Нужно было почувствовать под собой землю. Почувствовать свои ноги, которые крепко стоят на этой земле. Почувствовать свои руки, плечи, шею, голову. А потом вернуться в реальность, где сегодня мимо неё пройдут сотни людей: раненых, потерявших близких, шокированных, опустошённых, ещё не осознающих до конца, что случилось.

Спасатели вдруг сбежались в одну точку. Среди грязных тёмных курток мелькнули две красные. В таких работали медики. Мужчины перекрикивались между собой, гул их голосов перебивал стон из-под куска пыльной фанеры.

– Харанжевич! – рядом с ней возник её непосредственный начальник. Голос у Кулика уже был охрипший. – В штаб!

– Я готова, Юрий Андреевич!

– Парни! – обратился он уже к другим подчинённым, – через десять минут будут военные инженеры и кинологи! Давайте, ребята. Храни вас бог.

В штабе, развёрнутом в местной школе, Кулика ждали журналисты.

– Готовься, Харанжевич. Я чувствую, мы в ближайшие сутки даже не присядем.

– Я всё понимаю, – согласилась та, пока они ехали в школу.

Кулик поправил воротник зимней куртки спасателя, потому что тот душил его. Даже открытое окно в салоне не спасало от ужасного дискомфорта. Был конец октября, осень выдалась крайне холодной, хоть и относительно сухой. Со лба начальника тёк пот, который он стирал рукавом, отчего тот засалился. Наконец, Кулик посмотрел на девушку. В глазах его мелькнуло что-то похожее на сочувствие родителя к своему ребёнку, когда тот грустит.

– Он на дежурстве, Шур?

– Да, – она только сейчас поняла, что ледяная корка страха расползается по внутренностям. Это её крест – бояться за него. Она – психолог в МЧС, он – военный инженер. Наверняка его подразделение уже прибыло к месту взрыва.

Вскоре они приехали в штаб. Кулик попросил подчинённую подождать его в фойе школы, пока он будет давать комментарии журналистам федеральных телеканалов.

– Мать вашу, скажите же вы им! – голубая дверь справа от девушки резко открылась и в фойе выскочил лысый тучный мужичок. – Какого вообще хрена творится? Какой «вывезти холодильник»?! С ума они там все посходили?

– А что мне с ними сделать? Рот им заткнуть? – женщина с лохматым пучком вышла вслед за ним и вытянула лицо, показывая, что не имеет понятия, как быть. Оба куда-то убежали, размахивая бумагами.

– Господи, – девушка прислонилась лбом к холодному оконному стеклу.

Снаружи стояли люди с пакетами и сумками, на крыльце их встречали волонтёры. Пострадавших провожали в спортзал. Кто-то из них расхаживал по школьному двору и выкрикивал оскорбления в адрес властей. Кто-то одиноко прижимался к забору вдали от собравшихся. Некоторые были в лёгкой одежде, а ведь на улице – два градуса тепла. Мимо психолога промчалась женщина с листом формата А4, на котором было напечатано «гуманитарный штаб».

– Господи, только убереги его… – прошептала девушка, глядя сквозь толпу. – Я то справлюсь. Я сама.




3


«Научитесь врать. Просто примиритесь с тем, что голая правда никому не нужна. Вы говорите мне, что вы за честные отношения, вы против любого вида лжи. Но мне трудно поверить, что вы на самом деле никому не лжёте. Если бы вам вкололи сыворотку правды, вы бы всего за сутки вылетели и с работы, и из супружеской спальни.

Дорогой шеф, у тебя воняет изо рта! Ты тупой, ворчливый, а ещё не умеешь конкретно ставить задачи, поэтому я втайне тебя ненавижу.

Извини, муж, но сегодня я снова зашла на сайт с порнографией, потому что вчера ночью ты просто потёрся об меня и уснул, и я ничего не почувствовала.

Подруженька, я не хочу слышать крики твоего ребёнка весь день. Поэтому я не пойду с вами в парк есть сладкую вату и без перерыва фотографировать тебя и твоё дитя для очередного фотоколлажа.

Мы все врём, понимаете? Кто сказал, что другим нужна вся правда о нас до последней крошки? Иногда мы сами желаем, чтобы по отношению к нам окружающие смягчали каждую фразу, выбрасывая из неё то, что может нас ранить. Хотите быть нарасхват у мужчин? Умейте врать. Хотите карьеру? Умейте изящно врать.

Вы скажете: “Как же так, Сандра? Ты же сама разоблачаешь обман!”. Умоляю вас, в первую очередь я разоблачаю измену. Обман – это когда он говорит, что ты не изменилась, хотя прекрасно видит, что ты поправилась. Когда он забыл, что у тебя день рождения, но в последний момент притворяется, что тянул ради сюрприза. Такой обман – белый пушистый кролик. А я охочусь на волков».

Опубликовав пост с фото своего силуэта в солнечных лучах на пляже Кронштадта, Саша положила телефон на обеденный стол. Все три окна кухни-студии были распахнуты. Снаружи в огромном каменном котле Петербурга варилась жизнь: перетекали из одного района в другой потоки машин, блестели на солнце каналы и реки, сбивались в группы туристы, поднимая телефоны выше, чтобы ухватить объективами камер крыши и шпили.

Заканчивался июнь. Сезон белых ночей тоже подходил к завершению, а погода, напротив, постепенно становилась по-настоящему летней. Небо всё чаще было голубым, а тротуары – сухими, владельцы кафе с летними верандами смелее расставляли под солнцем столики и кресла, на спинки которых вешали пледы по вечерам. Под мостами проплывали прогулочные катера с ровными рядами сидящих на стульчиках туристов, гремели трамваи, в переулках велась торговля шоперами, футболкам и магнитами.

Трёхкомнатная квартира, в которой Саша с друзьями жила уже полгода, находилась на набережной Фонтанки. Когда во время заселения проводили жеребьевку, Саше досталась единственная комната, окна которой выходили на реку, как и окна кухни-студии. Каждое утро, если не было дождя, она шла на балкон с чашкой кофе, и обязательно за полметра до двери смешно скрипела от её шагов паркетная доска. Саша смотрела, как бьётся сердце самого красивого города из тех, что ей приходилось видеть за последние несколько месяцев, и напоминала себе, что она на самом деле здесь. Она в Петербурге, с друзьями, и её мечты не прекращают сбываться.

Из окон двух других комнат можно было выглянуть в тихий зелёный двор с цветастой детской площадкой у потрескавшейся жёлтой стены соседнего дома. В самой дальней комнате по коридору жил Нейтан. Если бы Нейту перед рождением дали право выбора, он бы изначально появился на свет именно здесь, в Питере. Когда он был ребёнком, в России работал его отец. Два раза в год мальчик прилетал к нему в гости. Тогда он ещё был здесь кем-то вроде пришельца: на него оборачивались в метро, его исподтишка фотографировали в магазинах, но он всё равно любил этот город. Ценил его загадочность, его схожесть с огромной съёмочной площадкой для готической саги. Когда мальчику было пятнадцать, его отец сменил работу и больше не ездил в Россию. Нейтан вернулся спустя десять лет с твёрдым намерением работать врачом в Петербурге, поэтому сразу устроился в частную клинику, которую держала женщина-стоматолог.

Они с Сашей познакомились на экскурсии по мрачным уголкам города. С момента возвращения Нейтана в Россию на тот момент прошло два года, а также две недели со дня его расставания с последней русской подругой: она ушла от него, пока он был в командировке. Саша на тот момент жила в Петербурге всего месяц и уже приняла тот факт, что началась новая жизнь, а всё, что было с ней раньше, нужно поместить в прочный металлический ящик в своих мыслях и просто беречь, не ворошить, не давать другим глазеть на это. Молодой врач почему-то сразу открылся новой знакомой. Тогда она успокоила Нейтана, заставила поверить в себя и убедила не замыкаться. Они стали хорошими друзьями. Оба любили подолгу молчать, гулять по городу вечером, покупать книги, читать их, а потом делиться мнениями. Когда Нейтан сказал, что Саша ему как сестра, она засмеялась – ну какая она ему сестра, если они такие разные? Но ей вдруг стало стыдно за этот смех. А потом в огромный кулак по-детски захихикал и он – в нём будто до сих пор жил тот ребёнок, который ходил по заснеженному Невскому проспекту за руку с отцом и видел удивлённые глаза рождённых в Ленинграде людей, ловил ртом снежинки и пинал кусочек льда на Дворцовой площади. И Саша любила слушать этого ребёнка.

В третьей комнате жила Таня. Она приехала в Петербург вместе с Сашей, буквально держась за её рукав. В первые месяцы, когда Саша осваивалась в новом городе как на автопилоте, Таня впала в депрессию и не знала, зачем она здесь. Она вставала рано утром, пекла кексы (она с детства любила готовить сладости), а после обеда снова ложилась в постель. Тогда они снимали комнату на Петроградке с беспокойными соседями и ужасной старой мебелью. Таня много плакала в те дни, её пухлые щёки становились красными и блестящими, а нос смешно дёргался от всхлипов. Она набрала восемь лишних килограммов, пока не нашла хорошую работу – перестала продавать сувениры и пошла в кондитерскую, чтобы заниматься тем, что получалось у неё лучше всего.

– Готовы? – Нейт нашёл подходящий трек, подключил колонку и занял место в центре большого помещения. Саша стояла справа от него, Таня – слева.

– Начинаем с вращения шеи! – смешным телевизионным голосом скомандовал Нейтан. Вместо вращений девушки нелепо задёргали головами, трясясь от смеха. С зарядки у них начиналось утро субботы. В роли тренера, как обычно, был мужчина.

– Самое время мне после обеда напечь вам булок, спортсмены! – засмеялась Таня, приседая. Саша убеждала её получить образование и открыть кондитерские курсы. Это была не бессмысленная идея: жители нескольких домов в их районе постоянно заказывали у девушки торты, пончики и фитнес-десерты. Ей даже не нужно было бегать по парадным и оставлять на подоконниках и почтовых ящиках свои визитки, сарафанное радио обеспечивало кондитера-самоучку заказами.

– Дьяконова, не искушай меня! Я взяла ещё одну проверку, очень сложную и долгую, и мне нужно быть в форме!

– Кто на этот раз? – Нейт недоверчиво покосился на Сашу и замер с гантелей в руке.

Они оба помнили предыдущий заказ. Нужно было охмурить молодого рок-музыканта. Иногда проверки могли представлять собой двухдневное общение или вовсе переписку. Тогда хватило всего пары часов обмена голосовыми и встречи в баре. Уже по первым фразам Саша поняла, что этот кадр стопроцентно не пройдёт проверку, но клиентка ждала подтверждения. Поэтому девушка (она тогда представилась Алисой) вызвала такси и повезла нового ухажёра на арендованную квартиру. Проверку можно было заканчивать в тот момент, когда он принялся поднимать юбку Саши-Алисы в лифте и пытаться засунуть ей между ног свои пальцы. А в комнате он просто повалил её на кровать, начал заламывать руки, бить по лицу и кричать, чтобы она «раздвинула ноги». В идеале Нейтан должен был появляться в тот момент, когда действие почти переходило в постель: он играл роль мужа, вернувшегося из командировки, чтобы своим видом заставить горе-ловеласа надеть штаны и убраться вон. Но тогда он ворвался в спальню, практически выбив дверь, и отшвырнул татуированного ублюдка в угол. Долго обижался потом, что Саша не позволила ему расплющить паренька о стену и повисла на огромной руке друга, чтобы Нейт не продолжил избиение.

– Плохой мальчик из очень интеллигентной семьи, – ответила Саша.

– Звучит хреново.

– Не переживай. Я обещаю быть осмотрительнее и всегда сообщать тебе, где я нахожусь. А пока давайте решим, куда мы поедем сегодня.

– А погнали в Шлиссельбург? – кряхтящим голосом предложила Таня, стоя в планке.




4


Это был второй завершённый рейс. Парни разгрузили микроавтобус и теперь просто отдыхали в пыльном помещении будущего магазина.

– И сколько ты отдал за световой короб? – Володя Коваленко устал мерить шагами пол и сел на один из ящиков.

– Почти семьдесят тысяч, – вздохнул Алик.

Альберт Саакян даже перевозкой оборудования и товара занимался в костюме с галстуком, в то время как друзья оказались более практичными: пришли в джинсах и футболках. Алик верил, что нужно заранее учиться жить в том образе, к которому ты стремишься, и поэтому в последние месяцы вёл себя как состоявшийся предприниматель: ходил в начищенных до блеска туфлях и питался бизнес-ланчами в ресторанах. Это не всегда шло ему на пользу. Приходилось, например, привлекать к помощи друзей вместо того, чтобы один раз заплатить за доставку грузчикам. Ему повезло найти хорошее помещение под аренду в десяти минутах ходьбы от станции метро «Комендантский проспект». На предыдущем месте, где он успел развернуться, плата оказалась заоблачной, а конкурентов – пруд пруди. Поэтому Алик решил торговать подальше от центра – игрушками и канцтоварами, делая ставки на то, что последние разлетятся в августе в два счёта.

– От нас нужна будет какая-то помощь до того, как тебе его привезут? – Ян присел недалеко от Володи и облокотился на подоконник от усталости. Тёмные волосы уже порядком отросли и выглядели слегка небрежно, делая его похожим на звезду большого футбола после тренировки.

– Вообще-то, парни, я вас хотел попросить мне его помочь повесить, собственно говоря.

Володя замер в одной позе, не зная, как сделать лицо попроще.

– Ты же знаешь, мы всегда выручим, – сказал он, пытаясь вложить в эту фразу максимум радости, но вышло всё равно с ноткой вынужденности.

– На сегодня всё, парни. Спасибо, что вы со мной, – Алик вышел в центр зала как тамада и махнул рукой по направлению к выходу, намекая ребятам, что сегодня он больше не будет их эксплуатировать.

– Ты чего, куда? – спросил Ян у Володи. Тот достал пачку сигарет из кармана олимпийки и махнул головой в сторону центра города.

– Поеду матери подарок выбирать. У неё пятого июля день рождения.

– Совсем забыл. Тебя куда-то подбросить?

– Знаешь, я давно на метро не ездил. Так что, наверное, никуда подбрасывать не надо. Хочу пройтись, размяться, а то устал в скрюченном состоянии эти коробки таскать.

Ян вздохнул. Он тоже понимал, что Алик ещё не раз вынудит их заниматься физическим трудом в его магазине. Друзья попрощались и разошлись. Володя двинулся к станции, Ян – к соседнему зданию, около которого пару часов назад оставил свою машину.

Матовый чёрный «Мерседес» оказался заблокирован «Ленд Ровером» такого же цвета, но с глянцевым блеском на кузове. Задний бампер автомобиля Яна смотрел в бетонную стену, сбоку возвышался столб, а прямо перед носом кто-то оставил громоздкий «Дискавери». Парень осмотрелся: невдалеке по тротуару шли люди, по проспекту текли реки автомобилей, но кого-то, кто мог быть владельцем внедорожника, он не увидел. Наконец парень догадался обойти автомобиль и посмотреть на лобовое стекло. Как кстати: автовизитка. Прозвучало четыре гудка, прежде чем трубку сняли.

– Да?! – ответил недовольный женский голос.

– Я дико извиняюсь, но ваш автомобиль мне мешает. Чёрный «Дискавери», верно?

В трубке послышалась невнятная фоновая болтовня. Девушка начала переговариваться с кем-то, пока Ян описывал ей суть проблемы.

– Вы что-то сказали?! – нарочито вежливо спросила она через несколько секунд.

Ян сдерживал желание адресовать неизвестной несколько лаконичных грубых фраз. Глубоко вдохнув и выдохнув, он повторил, зачем звонит.

– Ах, да. Можете подождать пару минут? Я скоро спущусь, – успокаивающе проговорила девушка, после чего положила трубку.

Она появилась не через две минуты, как обещала, а через двенадцать: блондинка в белой рубашке и обтягивающих голубых джинсах шла вдоль рядов дорогих иномарок. В её руках была папка с бумагами, непослушная прядь волос выбилась из небрежного пучка. Нюдовые туфли на шпильках визуально удлиняли аккуратные ноги, и с каждым ударом шпильки о тёплый асфальт Яну всё меньше хотелось начать диалог с ругани. Она подошла и остановилась в паре шагов от него, поправила солнцезащитные очки-кошечки и вопросительно уставилась на того, кто недавно звонил ей. От неё пахло дорогими пудровыми духами и первой ассоциацией, которая возникла у Яна при виде неё, была «на понтах».

– Я вам доставила проблемы? – спросила она, осторожно осматривая парня.

– Да. Как видите… – Ян начал говорить, но не успел произнести и нескольких слов.

– Конечно вижу. Да, действительно… это было неправильно. Простите! – громко и эмоционально затараторила девушка. – Просто у меня были дела поважнее! Если бы у вас сорвалась важная поездка, вы бы, уверена, тоже рисковали поступить так. Я просто немного на эмоциях. Сейчас уберу машину.

– У вас какие-то проблемы? – решил поинтересоваться парень.

– Да, – блондинка достала из клатча, подобранного в тон к туфлям, ключи от внедорожника. – С визой.

– А в чём дело?

– Понимаете, мне нужно лететь в Германию, а в этом визовом центре допустили какую-то ошибку и мне пришёл отказ в визе! Это просто не укладывается в голове! – девушка бросила взгляд наверх, в одно из окон делового центра, где, по-видимому, сидел не самый ответственный визовый агент.

– А зачем вы пошли к посредникам? – Ян посмотрел туда же, куда смотрела девушка, но так и не понял, в какое конкретно окно она направляет взгляд.

– Я думала, что так проще… – блондинка облокотилась на свой автомобиль и вздохнула. Ян и дальше рассматривал бы фасад здания, но вдруг заметил, что девушка повернулась к нему задом и слегка наклонилась, закидывая в салон свои документы. – Чёрт. Я по уши… понятно, в чём.

– На самом деле не настолько проще, чтобы рисковать своей визой. Вам лучше было обратиться напрямую в консульство, – Ян с трудом не упустил нить разговора и теперь прилагал усилия, чтобы смотреть на что угодно, но не на её ягодицы. Например, на рекламный штендер.

– Думаете?

– Уверен, так намного надёжнее. Поверьте, я собаку съел на этих визах. Тот объем времени, который вам якобы экономят агенты, я не стоит тех денег, которые они за это просят.

– Неужели… А я в этом так плохо разбираюсь! – девушка развернулась, прислонившись пятой точкой к дверце машины, и Ян невольно представил, как соприкасаются друг с другом металл и упругая кожа её задницы под светло-голубой тканью.

– А вы торопитесь?

Растерявшись, он замотал головой.

– Если вы правда не торопитесь, я бы хотела загладить свою вину чашечкой кофе. Заодно и задам вам пару вопросов про визы.

Блондинка улыбнулась, немного наклонив голову. Ян не стал спорить сам с собой – он не хотел отказывать ей как минимум потому, что она красивая. На неё приятно смотреть. А ещё он может быть ей полезен, хотя бы самую малость.

– Не имею ничего против, – ответил он, стараясь проявить максимальную сдержанность.

Спустя десять минут они перешли на «ты». Девушка представилась ему Евгенией. Саша выбрала это имя не случайно: она прекрасно знала, что одного из лучших друзей Яна зовут Женей. Ему будет проще уместить в своем сознании «карточку» новой знакомой, а ещё это облегчит процесс оправдания в случае оговорок при собственной девушке. Вроде как: «С кем ты там переписываешься, дорогой? Ах, с Женькой? Ну, привет ему». Саша продумывала такие вещи заранее.

– Нет, Сан-Франциско достаточно дорогой город, лучше туда не соваться, если у тебя нет хорошего дохода или ты не айтишник.

– Я думала, самый дорогой это Нью-Йорк, – Александра-Евгения сделала последний глоток, поставила чашку в центр блюдца и откинулась на спинку кресла.

– Нью-Йорк относится к тем городам, где советуют начинать жизнь в США иммигрантам, – Ян тоже закончил с кофе, но сворачивать разговор не спешил. – Честно сказать, я был в США очень давно, по обмену. Если у тебя будет возможность хотя бы на несколько дней туда отправиться, смело езжай.

– Это моя мечта – увидеть Статую Свободы и мост «Золотые ворота», – автомобилистка мечтательно вздохнула и посмотрела на серые фасады домов Приморского района, словно высматривая где-то за ними кирпично-красные очертания легендарного моста в Сан-Франциско. Она знала, что именно в такие моменты он изучает её, пока она смотрит куда-то вдаль. И он изучал. Он не ограничивал себя в том, чтобы смотреть на её губы, аккуратный подбородок и вздёрнутый кончик носа. Он не видел ничего зазорного в тяге здорового мужчины к тому, чтобы смотреть на красивую женщину и наслаждаться этим. Тем более, если она через несколько минут затеряется в многотысячном потоке машин на своём огромном внедорожнике. Будет нажимать аккуратной ножкой на газ, повелевая этим чёрным монстром, лихо перестраиваясь и строя глазки зеркалу заднего вида.

– Мечты имеют свойство сбываться, – ответил он и не успел отвести взгляд, когда она снова повернулась к нему. И Александра-Евгения объявила негласный поединок. Улыбаясь и мило хлопая глазами, она пристально смотрела на него. Он тоже смотрел на неё и держался более строго, стараясь не напрягаться. Но собеседница оборвала этот процесс так же внезапно, как и начала.

– Думаю, мне нужно ехать. Ты не будешь против, если я обращусь к тебе, когда мне понадобится совет человека, который разбирается во всех этих заграничных делах?

– Конечно, нет, – ответил Ланде, даже не рассматривая другие варианты ответа.

– Прекрасно, как тебя найти?

Через минуту она добавилась к нему в соцсетях со своего заранее собранного по частям фейкового аккаунта. Евгения Воронина. 26 лет, Санкт-Петербург. Не замужем. Работает в: «Центр театрального мастерства и пластики». У Яна порядка четырёх тысяч друзей, а значит, ничего криминального в этом действии не будет.




5


До битвы оставалось меньше двух минут. В руках у Саши был ноутбук, на голове – наушники, под рукой – компьютерная мышь с ковриком, лежащим на томике стихов Блока. Из спальни Нейтана донёсся его голос:

– Саш, готова?

– Чинилкина ждём.

– Да иду! – отозвался тот из комнаты Тани, и она захихикала рядом с ним. Фамилия у Ильи была вовсе не Чинилкин, а Васин, но поскольку он разбирался в технике и мог переустановить «винду» как того требует инструкция, а не предубеждения, прозвище родилось в их кругу быстро.

– Ладно, экипаж, погнали!

Никто уже не помнил, в какой момент Илья стал частью компании, а не просто приятелем. Ребята сами нашли его, когда в квартире вдруг отрубился интернет, а Нейтану нужно было через час выступать на медицинском вебинаре. Тогда они пошли осматривать стены соседних домов в поисках объявлений и нашли номер мастера, который приехал через полчаса. Саша сразу поняла, что он запал на Таню – и внутренне была этому рада. Таня заслужила толкового ухажёра и банального женского счастья после всех тех трудностей, с которыми столкнулась во многом из-за самой Саши.

– Илья! – раздавался грозный бас в дальней комнате по коридору, – Илья, помоги мне на горке!

– Он не успеет! – динамика игры поглотила и Сашу, которая не любила такие развлечения, но сдалась ради друзей.

– Саш, мотай оттуда! К тебе барабан едет! – торопил её Илья.

– А мне какая разница уже? Я – ваншот!

– Да ну! – до ушей Александры донёсся звук падающих на пол наушников. – Ну почему этот танк такой картон?

Только Таня не понимала своих друзей в полной мере. Она с недоумением выглянула в коридор и уставилась на подругу.

– Картон?

– Да. Это значит танчик у него нифига не прочный. Подбивается быстро.

Татьяна с возмущением упёрлась руками в бока.

– И вот за этой ерундой вы вечерами торчите?

– Ладно. Не сказать, что это был эпичный бой, ребята, – Саша взяла с пола свой рюкзак и нашла телефон, чтобы написать Мари. Нужно было убедиться, что Ян не в центре города и у неё нет риска с ним встретиться. – Нам с Нейтом пора делать фоточки для моего аккаунта. Не скучайте.

– Уже иду, – отозвался Нейтан.

Изначально они никуда не собирались, но оба чувствовали, что нужно дать Тане и Илье немного времени побыть наедине. Парень напрямую не мог предложить ей встретиться, стеснялся, проявляя себя лишь как приятеля для большой компании, но не как кандидата на роль бойфренда Дьяконовой. После хлопка двери Илья покраснел от неловкости. Такого он не ожидал, но внутренне всё-таки ликовал: теперь будет ясно, как сама Таня к нему относится. Она убрала ноутбук в стол и предложила выпить чаю.

– А хочешь моих булок? – выпалила она и вдруг поняла, что фраза получилась идиотская. Если бы Илья рассмеялся как дурак, всё его очарование в глазах Тани быстро рассеялось бы. Но он сглотнул слюну и выдал:

– Да. Я бы перекусил.

Тем временем Мари ответила Саше: «Мы в гостях у его отца в Купчино. Всё норм».

Автомобиль Нейтана выехал со двора.

– Вот неужели тебе нравится жить в таком режиме, когда ото всех нужно прятаться? – не понимал Нейтан. – Постоянно эти игры, подставы. Ты волосы каждый месяц перекрашиваешь, они у тебя скоро выпадут.

Александра достала зеркальце, чтобы получше рассмотреть в него корни своих волос, а потом и кончики прядей.

– Да вроде нормально всё.

– Расскажи хоть, что там за история.

Нейтан вёл авто к парку имени 300-летия Санкт-Петербурга, чтобы посидеть на песке, созерцая закат. Саша любила это место. Если бы не квадратные метры на набережной Фонтанки, она бы предпочла жить именно здесь, рядом с парком, лицом к лицу со свежим бризом.

– Он сын известного в городе доктора, Леонида Ланде. Ты должен его знать. Сама девочка, которая мне его заказала, достаточно милая. Возможно, тоже из состоятельной семьи. Сам понимаешь, такие парни выбирают себе соответствующих девушек. Но она совершенно неприспособленная и очень рассеянная. Даже умудрилась потерять логин и пароль от фейкового аккаунта, с которого я просила её мне писать. Поэтому ей пришлось самой регистрировать новый. Так вот, с её слов, у них начинаются проблемы, они не слышат друг друга и она даже думает, что он ей изменяет. Почти уверена в этом. Но она хочет, чтобы я охмуряла его подольше – только так она поймёт, способен ли он отказаться от неё навсегда. Есть ощущение, будто девочку вырастили с осознанием, что физическая измена мужика – это нормально. Как храп – смириться и молчать.

– Храп – это ненормально! – встрял Нейтан. – Это значит, есть проблемы…

– Ой, брось… Опять включаешь доктора Джонсона.

– Ладно, так что там с проверкой?

– А что с ней? Я понимаю, что скорее всего, если он захочет использовать меня как очередную любовницу, он будет петь хулиганские дифирамбы. Будет делать вид, что влюбляется в меня – вроде как даст шанс быть с ним. Чтобы я поплыла, поверила, что растопила его сердечко. Всё это я уже не раз видела. О, тормозни у пекарни, я дико хочу эклер!

На улице стояла духота. Саша наслаждалась моментами, когда всё вокруг ещё было мокрым после едва закончившегося ливня, но солнце уже светило ярко, чтобы вскоре испарились последние лужи, а на смену чёрному глянцу асфальта пришла матовая сухость. Уже на подходе к пекарне ощущался запах корицы.

«Интересно, как там Чинилкин и Таня?»

Саша радовалась тому, что у неё есть Дьяконова – они явно должны были родиться сёстрами, но кто-то наверху ошибся и они появились на свет в разных семьях на разных концах страны. Какой была бы жизнь Саши без подруги? Она не знала ответа на этот вопрос. Судьба свела их посредством безобразных обстоятельств, которые хотелось извлечь из памяти, скомкать, как лист бумаги (продавщица в пекарне как раз начала шуршать крафтовой бумагой, упаковывая выпечку). Но это означало бы, что Саша выбросит из головы то, что сделала для неё Таня.




6


Прошлое

В небольшой комнатке был телевизор. Когда хозяйка гостевого дома постучалась в дверь, начинались новости. Девушка-психолог впустила её и предложила сесть рядом.

– Я принесла вам ужин, – дружелюбно начала полная кудрявая женщина в домашнем халате. – За еду тоже не нужно ничего. Я вам утром завтрак сделаю, вы только скажите, во сколько. У меня мою одноклассницу эвакуировали. Спасибо вам большое.

В гостевом доме ночевали ещё три женщины: фельдшер, волонтёр и новенькая девочка из психологической службы.

– И вам спасибо, – девушка приняла из рук хозяйки глубокую тарелку с макаронами и лежащей на них баварской сосиской, а также кусок хлеба в салфетке.

В телевизоре кадр с ведущим новостей в студии сменился панорамой города. Обычный промышленный городок, лежащий на равнине, с торчащими из бетонных лабиринтов красно-белыми дымящимися трубами и парой гиблых парков. Если бы не остатки жёлтых листьев на деревьях, кадры аэросъемки можно было бы посчитать чёрно-белыми – настолько бесцветным было всё вокруг. Ещё через несколько секунд показали спасательную операцию. Ракурсы менялись: вот то, что осталось от квартир верхних этажей после обрушения, вот медики суетятся над раненой женщиной. После этого показали четырёхсекундный ролик, на котором кошка бежала по улице, неся в зубах котёнка, – судя по всему, она отыскала его в завалах. В следующий миг на экране возникло лицо замначальника отряда Вознесенского. Он стоял на фоне строительного крана, который поднимал в воздух огромную бетонную плиту.

– Пропавшими без вести после взрыва бытового газа числятся девять человек. В первые два часа после взрыва личным составом было извлечено из-под обломков десять человек. К сожалению, на данный момент имеем уже восемь погибших. Сейчас на месте эксперты проверяют устойчивость конструкций. Если будет риск ещё одного обрушения, задействуем специальные силы и средства. С минуты на минуту прибудет кинологическая служба.

Выпуск новостей с комментарием Кулика должен был транслироваться по федеральному каналу, но Александра решила смотреть местный. Хозяйка гостевого дома слушала Вознесенского с нескрываемой тревогой и даже промокнула уголки глаз длинными рукавами халата. Девушка через силу заставляла себя есть: она не имела права отказываться от еды, даже если в горло не лез и кусок. На следующий день она должна быть в форме, а для этого нужно есть. Она давно приучила себя питаться словно на автомате, даже если несколько минут назад видела кровь и мёртвых людей.

– Сделать вам чаю на травах?

– Да, я буду очень благодарна, – Александра передала женщине пустую тарелку.

Чай та принесла в старой советской кружке с рисунком и маленьким сколом со стороны ручки. Сотрудница МЧС уже спала, её форма была небрежно накинута на батарею. Женщина подошла и ощупала вещи: не сырые ли они, вдруг сушит? Поняв, что с формой всё в порядке, она аккуратно повесила её на спинку стула.

Когда Харанжевич проснулась утром, чай был уже ледяным. Спала она почти шесть часов, и ей казалось, что она проспала три смены подряд – такой долгий сон был сейчас непростительным. Накинув халат, предоставленный с вечера хозяйкой дома, она спустилась вниз, но нигде не смогла найти женщину. Девушка села за стол и налила себе воды из графина.

– Здравствуйте, – из хозяйской комнаты вышла девушка лет двадцати на вид в длинном сером платье. – Я вам сейчас завтрак подогрею, мама всё с вечера приготовила!

Харанжевич догадалась, что это дочь хозяйки. Та подскочила к холодильнику, достала кастрюлю с кашей и кинула пару комков в тарелку, после чего разогрела еду в микроволновке, параллельно делая тосты со сливочным маслом. Несмотря на сомнительный внешний вид, еда оказалась вкусной. Вскоре раздались шаги со стороны лестницы: это спускались вниз коллеги девушки.

– Утро доброе. Хотя, какой там! – прохрипела фельдшер Марина Иванчина и вышла на крыльцо, чтобы покурить. Другие женщины сели за стол и вскоре тоже получили свой завтрак.

– Папа на работе, но я отвезу вас в школу, – сказала дочь хозяйки. – Позовите, как будете готовы, я жду на веранде.

Уже через полчаса они приехали в штаб. Людей там было заметно меньше, чем вчера вечером: они сидели на деревянных лавках вдоль стены и смотрели перед собой, словно на каком-то грустном утреннике, откуда неудобно встать и уйти. Идти им было некуда. В раздевалке с вечера стояли пятилитровые бутылки с чистой водой и ящики с консервами, упаковки туалетной бумаги и куча других вещей, свезённых со всей области.

– Харанжевич! – с чёрного входа в спортзал зашёл Кулик. Она сразу поняла, что тот совсем не спал: под глазами расплылись синяки, сами глаза покраснели, а сальные волосы блестели, скручиваясь в жгуты.

– Как ты, Шур, готова?

– Конечно. Всё в порядке.

– Харанжевич, держимся. Ты вчера молодец, сидела до посинения.

– Простите, Юрий Андреевич, а где…

Закусив губу, она засомневалась, уместна ли будет сейчас эта встреча.

– В другое крыло пройди. И быстрее, они уже выезжают.

Пришлось бежать, чтобы успеть. Уворачиваться от открывающихся дверей кабинетов и сторониться растерянных людей с увесистыми пакетами в руках. Он бы не застал её, если бы не заметил, что у него развязались шнурки: пришлось снять со спины огромный рюкзак и присесть, чтобы завязать их покрепче. Снизу он увидел, как чья-то фигура закрыла свет в дверном проёме. Она тяжело дышала – больше от волнения, чем от бега – и смотрела на него, боясь даже дотронуться, хотя очень хотела повиснуть у него на шее. Видела, что он не выспался, что он волнуется, но пересиливает себя, потому что – долг.

– Ты в порядке? – он рывком поднялся и сам обнял её, прижал к себе и коротко поцеловал в висок. Не время для страстных жестов, поэтому он поступал скорее как брат, а не как её мужчина. Она положила голову на его плечо и закрыла глаза. Она помнила, что время бежит, что у них в запасе не больше минуты.

– Я слышала, – заговорила она, – что есть угроза повторного обрушения.

– Всё будет хорошо, – он отвёл глаза в сторону и просто смотрел в окно на то, как ветер срывает последние листья с деревьев.

– Обещай, что будешь осторожнее.

Рассеянный утренний свет, скупой и слабый, почти не достигал его лица. Они не простояли вместе и минуты.

– Что я могу тебе сказать? Я буду стараться. Мне пора.

– Удачи, я люблю тебя, – она держалась за дверной косяк и провожала его взглядом, пока он бежал через сквер к служебной машине.




7


– Ты меня преследуешь? – Александра-Евгения упёрла руки в бока и картинно нахмурилась. Тёмно-зеленая ткань платья аккуратно обтягивала всё, что нужно было обтянуть. Прямо перед ней стоял Ян, только что вышедший из помещения, которое должно было вскоре стать магазином. На этот раз он выглядел буднично: рубашка и слегка потёртые на коленях джинсы. На улице постепенно темнело. В руках девушка несла чёрную джинсовку, которую, собиралась накинуть на плечи, потому что становилось прохладно.

– Жень? Нет, я честно не ожидал тебя тут увидеть, – он заговорил с тоном, которым принято оправдываться за невинную ложь. В блондинке, которая стояла напротив, теперь было так мало делового высокомерия, за которое он мысленно отругал её при первой встрече. Волосы у неё были длиннее, чем ему показалось четыре дня назад. Совсем другой парфюм: унисекс, очень похожий на мужские композиции. Саша знала, что мужики обожают, когда от женщины пахнет драйвом и сексом. Они мучаются в вопросах: это запах из её коллекции или следы облапавшего её недавно мужика, явно знающего толк в парфюмерии? Есть ли у неё вообще мужик?

– Говорят, что снаряд дважды в одну и ту же воронку не прилетает. А вот мы с тобой снова увиделись здесь.

– Просто… здесь магазин моего друга. Вот, – он указал рукой на зелёную дверь, к которой примыкало панорамное окно. Внутри Саша заметила людей, расставляющих игрушки по полкам.

– Он ещё не открылся? – Саша наклонилась и упёрлась ладонями в колени, якобы подглядывая за процессом, но на самом деле рассматривая своё отражение и оценивая, насколько удачно она стоит.

– Хотят послезавтра, – коротко ответил он. Саша с удовлетворением заметила, что Ян пялится на её тело, но тут на порог вышел Алик.

– Доброго дня, милая незнакомка! – решил проявить галантность он. – К сожалению, мы пока закрыты, но уже к концу недели откроемся. У вас дети есть?

– Нет, – выпрямилась и улыбнулась Саша-Женя.

– Но всё равно заходите! Если, конечно, вас занесёт в этот район.

– Конечно же занесёт, я часто бываю тут по делам, – она поправила прилипшую к нижней губе прядь волос.

– Это объясняет, почему мы снова встретились, – подвёл итог Ян и вдруг заметил, что Алик переводит взгляд с девушки на него и обратно, будто пытаясь понять, кто такая эта блондинка.

– Меня зовут Евгения, – она выставила правую ногу чуть вперёд и протянула руку Алику для рукопожатия. Но Алик не стал жать руку, а поднёс ладонь с нюдовым маникюром к губам и чмокнул.

– Меня зовут Альберт.

Саша-Женя залилась румянцем.

– Я думала, у нас уже не принято целовать руки девушкам. Это так достойно! А что касается вашего приглашения – да, я зайду. У меня однокурсница планирует стать мамой в октябре, а я ищу подарок.

Алик расплывался в улыбке, когда Саша-Женя говорила, и посылал Яну взгляды, означающие примерно: «Ну а что, чувак? Ты почти женат, так что лучше стой и не вставляй палки в колёса!» А Саша ждала этого: что Алик, сам того не зная, бросит вызов мужскому эго Яна.

– Вы можете даже зайти сейчас, если очень хотите. Мы выберем вам игрушку.

– Спасибо, но я спешу. Извините, – Саша-Женя с грустью опустила глаза. – Поеду домой за документами и снова погружусь в дела. Видите ли, мою машину час назад увёз эвакуатор.

Алик сочувственно развёл руками.

– Ты далеко живёшь? – спросил Ян, вклиниваясь между другом и девушкой.

– В районе Таврического сада, – для каждой проверки у Саши были свои легенды, но никогда она не называла свой реальный адрес. Машины тоже всегда были разными, ведь она брала их в аренду.

– Я подвезу, – уверенно сказал он, даже не предлагая, а как бы констатируя факт. Алик только успел вручить Саше-Жене свою визитку – она подмигнула ему и аккуратно убрала картонку размером 5?9 в сумочку на тонком ремешке.

Салон машины Яна был идеальным местом для занятий сексом. Так решила Саша, как только села на пассажирское: внутри приятно пахло бергамотом, ветивером, и, кажется, чем-то древесным. Миловидная Мари не была похожа на девушку, которую бы устроило, если бы парень отымел её на заднем сиденье пусть даже такой машины, продолжала рассуждать Саша. Но человек рядом с ней будто маскирует в себе дьявола. Он не может не хотеть, чтобы этих кожаных чехлов касались голые женские задницы.

– Давай просто к «Чернышевской», – предложила Саша.

Иногда Саша вживалась в роль с огромным удовольствием – это был именно такой случай. Невероятно полезное явление: парни чувствовали, что ей приятно быть с ними, и поддавались. Саша давно заметила, что когда у неё возникает хотя бы капля симпатии к жертве проверки – шанс, что она эту жертву дожмёт, повышается.

Ян выехал с парковки, когда на улице стало темно, однако летнее небо не расставалось с дремлющей синевой полностью. Тёплый свет фонарей бросал блики на ползущие по улицам автомобили: многие спешили уехать из города в пятничный вечер. Всю дорогу Ян и Саша-Женя разговаривали. Она рассказала ему, как и где допустила фатальную ошибку на парковке, и Ян не удержался от пары советов, никак не намекая на прошлый провал девушки в вопросах вождения. На самом деле внедорожник, который по легенде забрала служба эвакуации, стоял на платной парковке в противоположном конце города. На полпути девушка аккуратно, почти по-хозяйски опустила солнцезащитный козырёк, чтобы воспользоваться зеркалом. Проверила, не размазались ли аккуратные чёрные стрелки, после чего захлопнула козырёк. Это продуманная наступательная операция, лёгкая и эффективная.

Риск провала был всегда. Ян мог сказать ей, что бесплатное такси до «Чернышевской» – единичная услуга. Что у него есть девушка, с которой они вместе уже два с половиной года и которую он, по всей видимости, любит, несмотря на гору проблем. Сказать, что Саша (а для него, конечно же, Евгения) классная и очень сексуальная, но измена – это не про него. Однако Ян молчал. Молчал и изредка бросал на неё взгляды, когда она прихорашивалась, словно в своей машине. Когда открывала окно и протягивала руку в сторону тротуара, пропуская воздух сквозь пальцы, слушая звуки каменного города. Она явно была на своём месте, хотя бы потому, что вела себя именно так. Когда до пункта назначения оставалось около пяти минут, пассажирка повернула голову к водителю и несколько секунд смотрела на его сосредоточенное лицо. Приятный мужской профиль. Не мягкий, нет, черты лица дерзковатые. Взгляд – клинок.

– Спасибо огромное, Ян.

– Тебя нужно до штрафстоянки подвезти?

– Нет. Я, как героиня Вивьен Ли, подумаю об этом завтра! Не хочу тебя больше никуда таскать. Лучше выспись. И я тоже высплюсь.

– Мне не трудно, – успокоил он.

Саша заранее отстегнула ремень безопасности и без предупреждения приблизилась к парню, пальцами правой руки слегка коснулась его шеи, словно придерживая её, и поцеловала в щёку едва влажными губами. Мужчины считывают по виду женских губ (тех, что на лице) состояние губ половых. Например, красная помада считается знаком призыва к совокуплению. Влага на губах – тоже сигнал. Он всё поймёт. И ему с этим жить в последующие дни.

– Чем могу, – улыбнулась она, резко отстранилась, после чего вышла из машины. – Доброй ночи, Ян.

– Доброй ночи, – растерянно ответил ей Ян, глядя перед собой то ли на приборную панель, то ли сквозь неё. Тепло пальцев и губ девушки быстро растворялось, и когда они, как сладкий яд, оказались стёрты с кожи сквозняком, водитель осмотрелся и не увидел, куда именно ушла Женя. Она не ушла далеко и держала руку на пульсе, вернее – на смартфоне. Если он захочет высказаться, то сделает это сейчас. Вставит свои пять копеек. Они, конечно, не покроют тех затрат, которые Мари уже понесла ради этой игры, но Ланде войдёт в историю проверок как «парень, который не смог». Не смог предать свою женщину и позволить соблазнить себя едва знакомой вертихвостке. Даже если сейчас он это сделает, думала Саша, она предпримет ещё несколько попыток. Попросит о помощи. Банально начнёт намекать ему на интим. И при этом никаких ультиматумов, он должен быть максимально расслаблен.

Но Ян выбрал молчание.




8


«От вас всегда очень много заявок. Казалось бы, мне это должно быть выгодно. Но я лучше лишний раз скажу: не решайтесь на проверку своих чувств, если вы не готовы к худшему. Когда я говорю, что вы должны быть готовы к худшему, я не имею в виду, чтобы вы уже собрали чемодан и заказали такси к подъезду, отправляясь к маме. Но ваша жизнь должна быть такой, чтобы даже после самого подлого удара судьбы вы выстояли.

Вы должны перестать возмущённо вскрикивать, когда я говорю, что главный мужчина в вашей жизни может в однажды просто взять и разлюбить вас. Если вас так травмирует страх, то что с вами сделает правда?

Даже если он носит вас на руках, даже если он регулярно пополняет вашу карточку и выкинул из квартиры все до последней фотографии своей бывшей – просто смиритесь с мыслью, что однажды это может закончиться. Не молитесь на него. И очень прошу вас, не говорите, что без него вы не сможете жить».

Дочитав пост Саши, Таня поставила лайк и зашла в комментарии. Илья сидел рядом: он доедал вторую ватрушку с творогом, а вот кофе почти не пил.

– Тебе нравится? – спросила она, присев на край стола. Флиртовать у Тани никогда не получалось, несмотря на приятные внешние данные: женственная, с формами, с чистой бархатной кожей и мягкими каштановыми волосами. Но Чинилкин казался настолько растерянным, что она убедила себя действовать.

– Да. Прекрасные ватрушки, – он нелепо улыбнулся, а на подбородке у него повис маленький комок творога. Таня протянула руку, сначала коснулась его щеки, чтобы он остановился, а потом двумя пальцами аккуратно взяла комок и стряхнула его на тарелку.

– Ой, – Илья не до конца понял, что только что произошло. – Я ем как свинья, да?

Дьяконова не знала, что сказать, потому что он выглядел как ребёнок. Недоумевающий мальчуган, которого суровая мать отправила к сердобольной соседке, чтобы он не оставался дома один. И теперь он сидит в этой огромной кухне под высоченным потолком, такой маленький и тихий, что его не хочется возвращать туда, откуда он пришёл. Таня понимала, что в душе у неё просыпается почти материнский инстинкт, но пока не решила, хорошо это или нет.

– Ты не свинья, просто ватрушка такая… рассыпчатая, – выкрутилась Дьяконова. – Скажи, ты любишь книги? Тут недалеко открылась ярмарка под открытым небом, Давай сходим?

У Тани не было серьёзных отношений уже три года, два из которых она жила в Петербурге и училась видеть вокруг себя новых мужчин. Талантливых, состоятельных, горящих любимым делом. Не таких, какие были там, откуда она родом. И теперь Таня шла рядом с Ильёй и ощущала себя на подступе к новому этапу жизни, когда снова хочется бежать на встречу под дождём и судорожно хватать телефон, когда тот вечером пиликает под подушкой. Оказалось, что в двадцать три года всего этого хочется так же сильно, как в шестнадцать.

На книжной ярмарке за прямоугольными очками Ильи мелькнули искры любопытства – особенно когда они подошли к разделу технической литературы. Таня редко видела его таким увлечённым без компьютерных игр.

– Всё такое сложное. Это про что вообще книжки? – спросила она.

– Конкретно вот эта книга – про языки программирования. Они сложные только на первый взгляд. Когда ты уделяешь время компьютеру, узнаешь его, потом тебе уже так не кажется.

– Я даже принтер не могу подключить, – Таня развела руками, а затем взяла со стеллажа книгу «Ноутбук для чайников».

– Ну, у тебя же теперь есть я, – тихо, чтобы слышала только она, сказал Илья. У Тани едва не подкосились ноги.

Когда Саша и Таня приехали в Петербург, они не сразу смогли осознать, где именно теперь живут. Из-за долгих смен на нелюбимой работе, мрачного двора за окнами съёмной комнатки и духоты переполненной подземки они не видели всего того, за что принято любить Петербург. Не видели малиновых закатов над Невой, строгой геометрии проспектов, конных экипажей на Дворцовой площади. Они были в центре только трижды за первый месяц жизни в этом городе, всегда поздним вечером, в дождь или слякоть. Тане больше понравился Исаакий, а Саше – Казанский собор. Но тогда они смотрели на величественные колонны и купола скорее взглядом туриста или петербуржца-самозванца.

Примерно через пару месяцев, когда они встали на ноги и уже могли думать о переезде в отдельную квартиру, Саша сказала, что больше нельзя ждать. Им нужно отдохнуть и дать себе убедиться, что они именно в Петербурге, а не в этом бытовом аду с рёвом блатных песен за стеной. Тогда Таня предложила подняться на колоннаду Исаакиевского собора. И только увидев город с высоты они поняли, что новая жизнь действительно началась.

Петербург оказался многогранным: на фоне блестящих на солнце шпилей в небо поднимались заводские трубы, дома с нарядными фасадами ближе к горизонту плавно перетекали в новостройки, и сложно было сказать, с какого района и с какой улицы начинается другая архитектурная эпоха. На просторных зелёных газонах как в американских сериалах сидели люди с корзинами для пикника и гитарами. Таня тогда спросила, почему они тоже не могут просто купить по дешёвой булке и сесть рядом с этими людьми, смотреть в небо и лежать на траве. Саша не знала, что ответить. Ей хотелось плакать, а глаза Тани уже были на мокром месте. Они обнялись и простояли так несколько минут, пока мимо них ходили люди, рассматривая город в деталях. В Исаакиевском сквере пахло сладкой ватой. Песня колоколов собора золотым потоком растекалась по улицам и площадям, по мере удаления от эпицентра звука постепенно истончалась и смешивалась с шелестом шин и голосами на разных языках. Сам собор практически полностью был окружен цепочкой из громоздких экскурсионных автобусов.

Лето в этом году было очень похоже на то, их первое лето в Петербурге. Солнце опускалось и вот-вот должно было скрыться за синеватыми крышами. Прохлада, которую будто рождали дворы-колодцы и сырые арки, постепенно выползала на улицы. Грозные чёрные тучи прошли севернее города и не задели его, лишь запугав ветром, но уже к вечеру стих и он.

– В последнее время мне тоже кажется, что жить в центре не так уж плохо. По крайней мере, я иначе смотрю на эти районы, – Ян шёл по левую руку от светловолосой девушки в кожаной куртке и чёрных обтягивающих джинсах. Обтягивающих настолько хорошо, что он старался идти на полшага сзади.

– Центр потрясающий, поверь мне, – Саша-Женя сняла солнцезащитные очки-кошечки и повесила их на вырез кофточки.

Автомобиль Яна, на котором они приехали, остался недалеко от Исаакиевского собора – решили пройтись пешком и пересечь Дворцовый мост, по которому в обе стороны двигались несколько организованных групп туристов.

– Когда я уезжаю, мне начинает не хватать всего того, с чем я сталкиваюсь в центре Петербурга, – продолжала девушка. – Например, когда ты просыпаешься от того, что посреди ночи на улице кто-то начинает петь. Или когда мимо твоего окна проходит толпа азиатских туристов, а ты сидишь на подоконнике с огуречной маской и они показывают на тебя пальцем. Ну и всё такое.

Ян улыбнулся, представляя её с салатовыми кружочками на щеках, сидящую на подоконнике в своей квартире где-то в районе Таврического сада – конкретного адреса он до сих пор не знал, потому что полчаса назад забрал её от станции метро.

– Мне кажется, весь этот шарм для меня пропадёт, если я, допустим, начну здесь жить постоянно.

– Для меня же не пропал, – новая знакомая посмотрела на него и подбадривающе подмигнула.

Между ними началась переписка. Достаточно невинная: сначала он интересовался, успешно ли она забрала автомобиль со штрафстоянки. Потом вспомнил, что у неё были нерешённые проблемы с визой, и спросил, как обстоят дела. Когда вопросы закончились, он написал, что устал сидеть за рулём и хочет организовать большую пешую прогулку, но для этого ему нужен приятный компаньон.

– Кстати, ты сама из Питера?

– Да, я здесь родилась. А ты?

– Мой отец всегда жил здесь, а я родился в Киеве, где жила мать. Когда она умерла, я переехал сюда. Это было десять лет назад. А почему спросил у тебя – знаешь, есть такие люди, я их про себя называю «настоящие петербуржцы». Они всегда особенные, в них есть что-то… солидное. Вот когда я смотрю на тебя, мне хочется причислить тебя к ним.

Он взглянул на девушку: она светилась от комплимента и не скрывала улыбку.

– Во мне? Что-то солидное? Ты преувеличиваешь.

– Я серьёзно. Я бы сказал что ты… самодостаточная. На самом деле мы очень хорошо чувствуем, когда девушки смотрят на нас снизу вверх. Я такое вижу часто. Наверное, понимаешь, почему. Но ты не такая, мы с тобой на равных. Это притягивает.

Ещё один крючок, решила Саша: на этот раз под названием «поверь, что мы равны, и что ты сможешь занять место в моём мире». Тактика, когда ты просто давишь на свою подругу и с первых месяцев знакомства указываешь ей на её место, больше не работает, по крайней мере, с относительно умными девушками – они сразу уходят. Ян виртуозный пикапер: создаёт иллюзию безопасности рядом с собой, чтобы обезоружить.

Они миновали мост и пришли на стрелку Васильевского острова, откуда город казался огромным панорамным полотном в золотисто-серых тонах. Пока Ян считал лодки и катера на воде, Саша высчитывала удобный момент, чтобы случайно коснуться его ладони своей. Вскользь. Это длилось треть секунды, но через несколько мгновений уже он осознанно дотронулся до неё. Сначала слегка подцепил указательным пальцем её мизинец, будто проверяя, насколько тяжела её ладонь, если попытаться взять её в свою. Саша поддалась и они взялись за руки, глядя при этом куда-то вдаль, но думая вовсе не об архитектурной среде Петербурга.

– Хочу пройти через весь Васильевский остров, – тихо проговорила она.

– Пойдём, – сказал он и взял её под руку.

Они шли и разговаривали, постоянно меняя темы, но удивляясь, что практически на каждую из них друг в друге им попался прекрасный собеседник. Обсудили практически всё: от любимых пород собак до мутантов из Кунсткамеры. Когда речь зашла о последнем, Ян впервые рассказал ей, что когда-то учился на врача, и поэтому пару раз ходил смотреть на банки с препаратами в этот музей. Отец настаивал, чтобы сын шёл по его стопам, но тот понял, что выгорит в профессии, и ушёл в бизнес.

В этот вечер они действительно прошли практически через весь Васильевский остров: послушали уличных музыкантов и кинули им денег в шапку, подсказали дорогу заблудившемуся испанскому туристу, а потом на их пути возник бар с живой музыкой. Там проходил концерт местной банды, и хотя вход должен был осуществляться по билетам, ребят впустили без них за небольшую взятку охраннику. Саша-Женя заказала себе виски с колой, а Яну, как водителю, пришлось брать экзотическую штуку под названием «слово шамана» – яблочный сок с имбирём и специями. Какое-то время в заведении ревели гитары, но после полуночи музыканты ушли. Диджей включил музыку со своего телефона. Меланхоличный гитарный рифф звучал очень по-питерски: напоминал, что не нужно никуда спешить, что лучше всего сейчас пойти гулять вдоль рядов золотых фонарей по синим улицам, путаться на перекрестках, заглядывать в горящие окна, похожие издалека на прямоугольные бусины янтаря.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/ta-nedruzhelubnaya/proverka-nachalas/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.