Книга - Мыслин. Королевство кота Яцыка

Мыслин. Королевство кота Яцыка
Виктория Бородина


Мирославе удалось изобрести вакцину от войны. Нейронный электрод Мыслин для управления человеческими мыслями точно поможет ей остановить кровопролитие на Земле! Да, многие люди не умеют управлять собственными мыслями и поэтому им нужен хороший помощник. Нужен ли? Или, быть может, благие намерения устилают собой дорожку в ад?Ад, в котором оказалась Мирослава, был создан ей самой. Она решила внедрить Мыслин в головы президентам враждующих стран и атаковать их мозг мыслью о переговорах в Чёрном море. И это решение перевернуло всё с ног на голову. После хакерской атаки на компьютеры, с которых велось управление мыслями в президентских головах, у носителей Мыслина отключаются центры мышления, а сами они бесследно исчезают во время морского шторма. Но Мирослава точно знает – пропавшие президенты живы. Её задача – найти и вернуть их. А ещё ей предстоит узнать тайну той самой хакерской атаки, которая всё испортила.Содержит нецензурную брань.





Виктория Бородина

Мыслин. Королевство кота Яцыка





Глава 1. По Радуге с Земли


Каждый кот может пробежаться по Радуге только один раз в своей жизни. Для этого ему нужно попрощаться с Землёй навсегда. В кошачьем мире существует поверье, что радужный мост на небосводе исполняет мурчащие мечты. Если всю свою недолгую кошачью жизнь ты мечтал быть повелителем мышей – Радуга обязательно приведёт тебя в Мышиный город. Любишь сосиски? За разноцветным мостиком есть замечательный Колбасный остров, где этих сосисок – целые плантации, простирающиеся до самого горизонта. Любители молока по радужной тропе могут проникнуть в долину Молочных озёр, а для пушистых ценителей здорового сна Радуга подготовила в подарок Сонный континент. На другом краю Радуги есть волшебное Птичье царство, где разливаются трели соловьёв, громко кричат чайки и слышится мерное потрескивание воробьиных стаек. А ещё там плещется Карасиная бухта и существует множество других мест, куда ещё не ступала кошачья лапа.

В один из первых весенних дней по Радуге мчался безымянный чёрный кот. Он весело перепрыгивал с красной полоски на оранжевую, и с голубой – на фиолетовую. Маленькое кошачье сердце ликовало. Может быть оттого, что наступила весна? Март был на удивление солнечным и тёплым, а на улицах совсем не встречался снег. В нынешнем сезоне зима плохо справлялась со своими обязанностями, из-за чего по сухому и пыльному асфальту так и не зажурчали традиционные весенние ручейки. Впрочем, этот нюанс мало волновал кота, равно как и то, что посреди набухших почек на проснувшихся деревьях распустились кошки. У него был другой повод для радости. Ему, наконец, удалось вырваться из серо-чёрного мира Земли на свободу!

Какая мечта была у него самой заветной там, у земного подножья Радуги? Наверное, мечта о человеческой доброте. Он хотел, чтобы люди были добрее. И к котам, и к самим себе. Эта мечта появилась потому, что чёрный кот был бездомным. Если бы о ней услышал его одомашненный сородич, то наверняка бы сильно удивился. Вообще домашние коты вряд ли когда-нибудь переживали о доброте. Зачем? Их и так все любят. Главная прелесть жизни домашнего кота заключается в том, что хозяева прощают ему самые злостные нарушения домашнего Устава. Если нахальный мурлыка стянул со стола огромный кусок свежего мяса – за что же его ругать? Достаточно посмотреть в преданные и наполненные вселенской грустью глаза мурчащего хитреца и всё сразу становится понятно. Он сделал это не специально. Просто лапа сама по себе положила мяско в кошачью пасть или звёзды заблудились в Галактике. Домашний кот не причём. Или, например, разобьёт пушистый шалун фамильный хрустальный сервиз. Шум, звон, грохот, летящие в разные стороны осколки… Хозяева, глядя на испуганный вид кота, прижатые к затылку ушки и подёргивающийся хвост на фоне полнолунных зрачков, даже не подумают выкрикнуть какое-нибудь ругательство в его адрес. Что вы, как можно? Малыш итак напуган до самых кончиков усов! Скорее всего, они начнут гладить пушистого террориста вдоль шерсти по спине, приговаривая:

– Не переживай, только не переживай! Посуда бьётся на счастье. Хочешь валерьянки?

То ли дело бездомные коты! Вот на ком любящие хозяева могут оторваться за все шалости своего питомца. Да и не только они. Если у тебя не ладится на работе, в семье или учёбе – очень хочется выместить злость. И вдруг, о счастье! На пути встречается универсальный злоприёмник – бездомный кот. Его можно пнуть ногой, забросать камнями или выругать за все тяготы человеческой жизни. Часто бездомные коты получают от людей ну совсем ни за что!

– Слишком тощий? – Получи пинка! Громко мяукаешь? – Попрошайка, брысь отсюда! Шерсть свалялась в колтуны? – Фу, неряха! Лови кирпич!

Да, трудно живётся на Земле бездомным котам. Они бы совсем пропали посреди человеческой злобы, если бы не кошачьи ангелы, предстающие в обличье сердобольных тётенек и подкармливающие бездомных пушистиков самыми невероятными лакомствами. У чёрного кота тоже был такой ангел. Добрая женщина Люся много лет подряд радовала обделённого заботой мурлыку разными вкусностями. Как только в воздухе раздавался заботливый и звонкий женский голос – кыць-кыць-кыця, – чёрный кот со всех лап мчался в ту сторону, откуда он доносился. Рядом с эпицентром этого голоса его обязательно ждала вкуснейшая куриная ножка или ароматная жареная рыбка.

Однако зла на Земле всё равно было гораздо больше, чем добрых женщин, которые любят котов. Поэтому всю свою короткую земную жизнь кот мечтал о доброте и человечности. Быть может, по ту сторону Радуги его мечта, наконец, исполнится?

Чёрный кот добрался к середине Радужного моста и восторженно посмотрел вниз. Голые ветви деревьев. Зелёная трава. Голубые ниточки рек и такого же цвета пятна озёр. Кошачий взгляд скользил по окрестностям неизвестной местности. Леса, над которыми кружатся стаи птиц… Усеянная яркими и крупными цветами гора с поддёрнутой сизой дымкой вершиной… Ледники посреди заснеженной пустыни.

– Странно, подумал бездомный кот. – Всё, как на Земле. Неужели я снова вернусь в этот холодный, наполненный ненавистью мир?

Он замешкался и тяжело вздохнул, отчего длинные усы на мгновение прижались к пушистой морде, а затем резко отпрянули обратно. Мотнув головой в сторону Земли, кот всего на миг подумал о возвращении обратно. И тут же отбросил эту мысль, ещё раз посмотрев вниз.

– Высоко! Но прыгнуть нужно! А иначе – как узнать, исполниться ли мечта о доброте?

Кот прищурил свои зеленоватые глаза и кубарем скатился вниз.

– Н-да, бежать наверх было не так больно, как падать с Радуги!

Около левого кошачьего уха неожиданно раздался незнакомый скрипучий голос:

– Приветствую нового Короля на нашей планете!

Чёрный кот обернулся. Рядом, на выбивающейся из-под земли зелёной молодой траве, сидел бобёр. Его туловище покрывала жёсткая бело-рыжая шерсть, а ослепительная улыбка обнажала крупные зубы, между которыми зияла широкая щербинка. В своих лапах грызун держал непонятные предметы. Деревянный клинок, один конец которого был остро заточен. Широкая дощечка. А ещё – нечто, похожее на медицинскую печать, под закрытой крышкой которой нельзя было разглядеть изображения на оттиске. Уставившись изумрудными глазищами на бобра, кот от волнения почесал лапой за ухом и неуверенно муркнул:

– Д-д-добрый день и Вам!

Бобровая улыбка его немного смущала. Она была настолько ослепляюще-яркой, что гость неизвестной планеты чувствовал себя неуютно. К тому же кот пока не знал, куда его привела Радуга.

– Пожалуй, этот улыбающийся во все зубы грызун может что-нибудь рассказать о неизведанном месте – успел подумать безымянный мурлыка.

– Хотите узнать, куда Вы попали? – услужливо спросил бобёр.

– Да – раздалось робкое кошачье мурчание.

Ответ не заставил себя ждать. Зверёк быстро и громко отрапортовал:

– Ялмез. Зеркальная планета. Безлюдимая.

Его скрипучий голос эхом разнёсся по планете, отскакивая от заснеженных горных вершин. Кот заворожено прислушивался к тому, как эхо отражает речь бобра, превращая её в непонятный набор слов.

– Мез… кальная… нета… Людимая… З… Ная… Та… Ая…

– Что за планета такая и почему безлюдимая? – поинтересовался кот. Хотя где-то в глубине своей кошачьей души он уже догадался, что попал в необычное, волшебное место. Ведь где ещё невзрачный и бездомный земной кот может вот так запросто вести беседы с грызуном?

– Такая же планета, на которой Вы жили до этого, Ваше Мурчательство – произнёс бобёр. – Тут есть горы и реки, луга и заливы, леса и долины. Только люди здесь не живут. Поэтому и статус у планеты – Безлюдимая.

Кот удивлённо вытаращил глаза:

– Такая красивая планета, и без людей? Кто же за ней ухаживает?

Бобёр неодобрительно хмыкнул:

– Кхм, разве люди умеют ухаживать за планетами? Вот взять, к примеру, Землю, с которой вы к нам прибыли по Радуге. На ней же совсем не осталось чистых мест. Разве что Антарктида. Всё, абсолютно всё загажено людишками!

– Да, согласился кот. – Но всё же… Человек вспахивает поля, сажает деревья, создаёт экологический транспорт…

Бобёр осыпал собеседника контраргументами:

– Истощает и забрасывает землю, отдавая её во власть сорняков, уничтожает небо самолётами, вырубает леса, убивает себе подобных на бесконечных войнах.

Кот задумался, уставившись на вещи в лапах бобра.

– Что же я буду здесь делать? Без людей… Мне будет ужасно скучно.

Возмущённый бобровый голос заскрипел ворчливыми нотками:

– Какой капризный Король достался нашей планете! Ваше мурчательство, ещё несколько минут назад, убегая по Радуге, вы мечтали вернуть Землянам человечность. А теперь что же?

Кот удивился ещё больше:

– Почему вы называете меня Королём? И откуда знаете мою мечту?

– Уж если Вы попали сюда – то мечта у вас именно такая. Здесь оказываются все, кому там, – бобёр махнул лапкой в сторону устремляющейся к Земле Радуги, – недоставало доброты.

– И Вы тоже здесь поэтому?

Бобёр тяжело вздохнул:

– И я.

Кот внимательно смотрел на собеседника. От него не укрылось появление печального отблеска в янтарных бобровых глазах.

– Наверное, тоже от людей досталось – про себя подумал новоиспечённый Король, а вслух спросил:

– И что, много на Зеркальной планете доброты?

Бобёр кивнул:

– Много. Ровно столько, сколько на Земле зла.

– Ничего себе. – В кошачьем мурчании слышалось удивление.

– Доброта сама по себе не появляется, – философским тоном заявил рыжий зверёк. – Её создают неимоверными усилиями. Вначале в мыслях, а потом и в действиях!

На чёрного гостя планеты Ялмез снизошло озарение:

– Получается, я буду Королём планеты Доброты?

– Именно! – затараторил бобёр. – Мы вас уже заждались! Вот! – И он протянул коту широкую дощечку с деревянным клинышком.

– Что это? – не преминул спросить Король.

– Ваши рабочие инструменты. Составьте на дощечке Устав Зеркальной планеты для наших гостей.

– К нам будут приходить гости? Кто?

Зубастый зверёк нетерпеливо пояснил:

– Люди, Земляне. Те, кто забыл о доброте и справедливости. Или те, кому её не хватает. Но это сейчас не важно!

Бобёр вертел в лапах оставшийся предмет.

– Вначале я обязан поставить на вас королевское клеймо.

– Что-о-о? – зелёные кошачьи глаза возмущённо округлились. – Снова это варварство! Мало его мне было на Земле!

Бобёр постарался его успокоить:

– Не бойтесь! Это экологически чистая печать! Сделана из отборного голубиного помёта с добавлением фосфора.

Король Зеркальной планеты настороженно смотрел на того, кто собирался его клеймить. Рыжий грызун уже открывал зубами крышку печати.

– Голубиное дерьмо? – возмутился кот. – С таким клеймом я точно буду в почёте у людей. Хотя, они же здесь не живут…

Грызун взмахнул своей лапой, призывая мурлыку подойти поближе. Кот неуклюже подполз к нему и подставил правый бок.

– Зато приходят в гости – снова зазвучал скрипучий голос бобра, пытающегося выбрать подходящее место для постановки клейма. Наконец, ему удалось шлёпнуть отметину. Чёрная, как смоль, шерсть Короля тут же поблекла, а спустя несколько секунд и вовсе выпала. Клеймо въедалось в кожу, отчего она сильно покраснела. Раздалось недовольное кошачье ворчание:

– Жжёт! Что же намешано в этом клейме?

– Ничего вредного – ответил бобёр. – Только экологически чистые продукты. Гуано голубей, дроблёные раковины глубоководного осьминога и яд морского ежа.

– Яд? – возмутился кот. – Вы меня травите?

– Успокойтесь же, Ваше Мурчательство. Он содержится в небольшом количестве и совершенно не опасен. Яд помогает другим компонентам глубже впитаться в кожу.

Жжение на боку с клеймом постепенно исчезало. Уходила краснота, а вместо неё прорисовывалась удивительная картинка. Снежно-белый голубь, пролетающий над айсбергом, одиноко дрейфующим в бескрайнем океане.

– Это клеймо, – рассказывал бобёр новому Королю, – символ мира и вечности. Голубь несёт на своих крыльях мир. Вода, обращённая в лёд – лучшее подтверждение вечности. Два знака, объединённые вместе, олицетворяют собой главную идею Зеркальной планеты – мир вечен, как вода, и хрупок, как огромная льдина. Кстати, Ваше Мурчательство, какое имя было у вас на Земле?

Король очнулся от глубоких раздумий, вызванных рассказом собеседника.

– Что, имя? У меня его не было.

– Как это? – всполошился грызун. – Имя есть у каждого живого существа. Неужели вы годами оставались безымянным?

Кот вдруг вспомнил о своём земном ангеле – Люсе:

– Одна добрая женщина звала меня Кыця.

– Здорово! – обрадовался бобёр. – Значит, на этой планете Вы будете называться наоборот.

– Как это?

– Как в зеркале. Кыця в отражении читается… – Бобёр воздел глаза к небу, что-то прикидывая в уме. – Да, читается как Яцык. Король Яцык. Гости, подданные и даже я, ваш советник и начальник бобргвардии, должны называть вас в соответствии с титулом – Ваше Мурчательство. Он был присвоен сразу же по вашему прибытию на Зеркальную планету.

Кот с интересом огляделся вокруг. Радуга по-прежнему сияла семицветным великолепием, а её край заканчивался густым переплетением разноцветных корней, выбивающихся из-под земли. Они прятались в небольшом углублении, похожем на котлован. По всему периметру ямки вздымались вверх родники чистейшей воды, рассыпаясь в воздухе прохладными брызгами. Удивительно, как новый Король их не заметил сразу! Ведь он ужасно боялся воды там, на Земле.

– Наверное, родники открылись в честь моего прибытия – подумал кот. Углубление вокруг Радуги быстро заполнялось родниковой водой и вскоре там образовалось небольшое озерцо. Разноцветный мост становился всё ярче и ярче, словно расцветая от обилия живительной влаги.

Бобёр сделал приглашающий жест своей заскорузлой лапой.

– Пойдёмте, Ваше Мурчательство. Я покажу вам Зеркальную планету.

Кот уже видел просторы Ялмеза с высоты Радуги, но ему невероятно хотелось посмотреть на них вблизи. Планета без людей представлялась Королю неизведанной и загадочной. Наверняка на ней есть то, чего не сыщешь на Земле.

Вдоль лужайки, прилегающей к Радуге, простирался роскошный забор из плетущейся виноградной лозы. На ней уже появились первые молодые листочки. Яцык вальяжной походкой, свойственной всем королям, потопал мимо красивой виноградной ограды вслед за бобром. Ему хотелось быстрее добраться к горе, склоны которой были усыпаны крупными цветами. На Земле кот любил наблюдать за пчёлами, копошившимися на цветочных клумбах. Наверное, над огромными горными цветами тоже летают гигантские пчёлы. Вдруг в плотном переплетении виноградной лозы Король увидел интересную штуковину. Шар или маятник? Объёмный сферический предмет в заборе слегка покачивался на толстых ветвях винограда. Кот остановился и посмотрел на бобра, который семенил впереди.

– Э-эмррр, господин советник – обратился он к грызуну.

Бобёр оглянулся.

Кончик длинного и пушистого кошачьего хвоста указал на шар:

– Что это такое?

– Это? Окно на Землю. В него можно подсмотреть за человеческими историями.

Кот вмиг забыл о своём желании быстрее прийти к горе. На Земле он очень любил заглядывать в светящиеся вечерние окна и наблюдать за мелькающими человеческими силуэтами. Иногда окна распахивались и в них появлялись мужчины с непонятной палкой во рту. Из неё в воздух вылетали причудливые колечки дыма. В других окнах, бывало, виднелись женщины. Они суетливо вертелись около подоконников, поливая цветы. В одном из земных окон на первом этаже коту однажды даже удалось рассмотреть домашнюю кошечку. Она была снежно-белой, с кокетливыми кисточками шерсти в ушах и хитрым взглядом. Будущий Король хотел с ней познакомиться, всячески стараясь привлечь внимание громким мяуканьем. Но прелестница брезгливо отворачивалась, смотрела куда-то вглубь комнаты, а затем спрыгивала с окна, так и не обратив на него внимания. Знала бы она, эта кошечка, что бездомный мурлыка теперь стал Королём на своей планете… Наверное, тогда она бы не вела себя столь пренебрежительно.

Король Яцык робко подобрался к окну на Землю, мягко ступая на все четыре лапы, и с опаской заглянул туда.

– Смелее! – подбодрил его бобёр. – Там интересно!

Смотреть в окно изнутри – действительно увлекательное занятие. Отсюда окружающий мир кажется безграничным. Взору кота открылась роскошная картина. Заснеженные горные склоны, по которым спускались лыжники. Наверное, какие-то соревнования. Окно покачнулось. Это бобёр провёл лапкой по виноградной лозе. Картинка с Земли сменилась. Теперь там была ночь. Залитые фонарями улицы. Сверкающие в небе звёзды.

– С вашей планеты земные звёзды кажутся ярче – сказал кот бобру.

– С нашей планеты, Ваше Мурчательство. С нашей, привыкайте.

Махнув своей жилистой лапой в сторону пролетающих в земном небе огоньков, бобёр покачал головой:

– Это не звёзды.

Огоньки зажигались и гасли. Снова зажигались, и снова гасли.

– Кометы? – вопросительно посмотрел на собеседника кот.

– Снаряды – проскрипел печальный бобровый голос.

Король Яцык недовольно фыркнул.

– Ненавижу войну. На нашей планете её точно не будет.

Бобёр одобрительно посмотрел на него и замолчал. Они сидели у окна на Землю в полной тишине и любовались красивыми пейзажами. В шаре, колышущемся на ветвях винограда, проплывали леса, потом их сменяли равнины, а следом – и величественные горы. Между нестройными рядами лесных деревьев бежал маленький поезд. Он постепенно замедлял свой ход, намереваясь остановиться. Лесной пейзаж подошёл к концу, и поезд замер посреди пустынного поля, заросшего высокими сорняками. Из его глубин вышла одна-единственная женщина. Рыжеволосая дама в длинном пёстром платье из лёгкой ткани и женской сумкой с ремнём через плечо спрыгнула в высокую траву прямо с разрушенного бетонного перрона. Её маленький рост совершенно не конкурировал с высоченным бурьяном. Женщина буквально утопала в сорняках, но продолжала идти вперёд, к виднеющемуся вдали домику из жёлтого кирпича. Дом был обнесён высоким металлическим забором, а прилегающая территория абсолютно чиста. На ней не было ни единой травинки.

– Какая одинокая женщина – невольно промурчал кот.

Бобёр согласился с ним:

– Да, вероятно, отшельница. Но, Ваше Мурчательство, давайте продолжим экскурсию по Зеркальной планете. Впереди ещё много работы.

И они направились дальше – к той самой горе с цветами.

***

Поезд загудел и медленно тронулся с места. Он резво убегал от нелюдимого поля и одинокой женщины, смело идущей к виднеющемуся вдали дому. Ветер теребил её яркое платье в цветок, а каштановые волосы ниспадали на плечи, гармонично сочетаясь с пёстрым нарядом. В этой цветной феерии была только капелька серости, которую создавала женская серебристая сумка. Мирослава торопилась. Она была одета слишком уж по-летнему для начала весны, но совершенно не ощущала холода. После сегодняшнего звонка из лаборатории внутри неё разразилась буря эмоций. Коллеги сообщили радостную новость: испытания электрода «Мыслин» завершились успешно. Он работает!

Мирослава довольно быстро добралась к домику и вошла внутрь. Любимая лаборатория! На всей планете не было ни одного места, где она могла бы чувствовать себя так же спокойно, как здесь. Заброшенный посёлок с весенним названием Апрелевка стал эпицентром новой жизни Мирославы и пристанищем для её секретной команды.

Пять лет назад сорокалетняя Мирослава потеряла маму. Нет, не так, как в детстве, когда мама исчезает из виду в длинной магазинной очереди. А навсегда. Её смерть была ожидаемой, но это не убавляло горечи утраты. Борьба с раком мозга завершилась для Мирославиной мамы полным поражением. Пустота и отчаяние накрыли с головой. Дни пролетали мимо, не оставляя никакого следа в душе. Да и что можно оставить на пепелище? В момент безграничного горя Мирославе вдруг вспомнился детский разговор с мамой на совсем недетскую тему. Он случился сразу после известия о том, что где-то в аулах Афганистана без вести пропал военный Кирилл Любомиров. Её отец.

– Мам, почему люди воюют? – спрашивала 10-летняя Мирослава плачущую женщину.

Мама, смахивая слёз с раскрасневшихся щёк, отвечала ей:

– Потому, доченька, что хотят добиться каких-то целей.

– А каких целей хотел добиться папа?

Горестный вздох и снова ответ:

– Чужих, Мира, чужих.

Любопытная девочка не унималась.

– Чьи это были цели, мам?

Женщина тряхнула головой. Вопросы маленькой дочки были тягостными и горькими, но оставить их без ответа она не могла. Пытливые детские глаза смотрели прямо на неё, ожидая услышать объяснение о целях, которые становятся причиной войны.

– Политиков.

Это слово было незнакомым для девочки.

– Кто такие политики?

– Люди, которые руководят странами, принимают законы, подписывают указы.

– И почему война для них становится целью?

– Наверное, потому, что их стремления не совпадают со стремлениями других людей.

Маленькая Мирослава уловила суть того, что пыталась донести ей мама.

– И они хотят доказать, что правы?

Мать кивнула головой:

– Верно, Мирочка, именно так.

На лице девочки появилось задумчивое выражение.

– Ой, дворничиха баба Валя из нашего двора тоже себя так ведёт.

Мать внимательно посмотрела на дочку и спросила:

– Как?

– Осенью сердится на падающие листья с метлой в руке, зимой ворчит на снег, весной спорит с дождём, а летом ругает сорняки и жару.

– И что? – Матери стало интересно, почему девочка сравнила политиков с дворничихой.

– Ничего… Листья всё так же падают, сыплет снег и растут сорняки. Природа живёт, а баба Валя ворчит…

– Так, может, Мирочка, война – это и есть способ всё поменять?

– Нет, мам. Война – это способ всё разрушить. Менять надо то, что в голове…

Удивительно, откуда у маленькой девочки появились такие мудрые мысли. Менять надо то, что в голове. Эта идея стала отправной точкой в новой жизни Мирославы. Жизни без родителей. Жизни без мамы. Будучи взрослой, она смогла и сама ответить на тот вопрос из детства. Все войны на Земле – из-за человеческих мыслей. Они зарождаются в голове у каждого человека, но не всегда идут во благо планете и другим людям.

Планета Земля – это запутанный клубок самых разных мыслей. Кто-то привык мыслить стереотипами. У таких людей жизнь течёт по заранее определённому сценарию: родился, пошёл в детский сад, потом плавно переместился в школу и провёл там добрых одиннадцать лет. Затем обязательно нужно получить престижную профессию и найти работу с высокой зарплатой. Потом можно создавать семью, воспитывать детей, нянчиться с внуками, достойно встречать старость, сидя на лавочке, обсуждая соседей и ожидая прихода смерти. Кто-то другой приходит в земной мир, чтобы ломать устои и стереотипы. Их называют бунтарями, гениями, людьми не от мира сего, а иногда и завоевателями. Именно представители второй категории и становятся источником перемен на планете.

Отчего в человеческих головах появляются мысли о войнах и разрушениях? Мирослава этого не знала. Но воспоминания об ушедшей маме вдруг породили в её голове странную и нелепую идею.

– Вот бы научиться считывать человеческие мысли и удалять те из них, которые наверняка приведут к войне. Если бы существовало такое волшебное устройство. Раз, и выключил в мозгу функцию страдания. Или, например, захотел один человек убить другого человека, а прибор взял и заменил мысль об убийстве на идею о спасении. Сколько людей обрели счастье, если бы чудодейственный механизм помогал им избавиться от мыслей о любви, которая не взаимна или от желания доказывать всем свою значимость?

– Клац, и поменял мысль о мести на мысль о прощении. Клац – и вместо идеи разрушения появляется мысль о создании чего-то нового. Клац… Клац… Клац…

Мерное постукивание компьютерной клавиатуры вывело Мирославу из глубоких раздумий. В лаборатории кипела работа. Трое её коллег отправляли правильные мысли в головы первых испытуемых. Прошло пять лет с тех пор, как у Мирославы появилась идея управлять человеческими мыслями. За это время её команда успела сделать очень многое. И сейчас тончайший нейронный электрод «Мыслин», наконец, заработал.

С виду он был ничем не примечательной прозрачной нитью, внутри которой таилась целая система функций. В состав тоненькой паутинки входили десятки тысяч невидимых, но живых нейронов. По ним из человеческого мозга на компьютер передавались мысли, воспоминания, генетические сведения. Мыслин помогал узнавать, какое количество мыслей копошится в голове того или иного человека, а ещё показывал расположение различных функциональных центров мозга. Через устройство изобретатели могли видеть на компьютерных экранах объёмную картинку с центрами мышления, воображения, памяти, речи, зрительным и слуховым отделами, генетической базой. Человеческие мысли перемещались в мозговых оболочках по лабиринтам нейронных цепочек и имели вид разноцветных ниточек.

В центральном блоке, который располагался посередине нейронного электрода, сосредоточились функции, без которых невозможно было понять природу и смысл летающих из отдела в отдел паутинок-мыслей. Именно в него стекались электроимпульсы из разных мозговых центров. Мыслерадар помогал рассчитать скорость движения мыслей по нейронным цепочкам головного мозга, показывал место закрепления Мыслина, подсчитывал количество мыслей в голове и сортировал их, а также вылавливал электроимпульсы для последующего направления в Мыслесчитыватель.

Мыслесчитыватель был ещё одним функциональным элементом электрода «Мыслин». Он шёл в комплекте с мультичастотным расшифровщиком мыслей и помогал прочитать мозговые электроимпульсы. Существовал в электроде и элемент с обратной функцией. Когда изобретатели хотели отправить в мозг носителей устройства какую-либо мысль, им, прежде всего, требовалось перевести обычный текст в электроимпульс нужной частоты. И тут на помощь приходил Мыслеформирователь. Наконец, благодаря Мыслину из головы можно было удалять ненужные мысли и воспоминания. Для этого в приборе существовал Мыслестиратель.

Вряд ли Мирослава смогла самостоятельно воплотить в жизнь эту безумную идею с Мыслином, если бы рядом с ней не оказались трое талантливых мужчин. Один из них – нейрохирург Гордей Титов, был лечащим врачом её матери. Другой – военный Тарас Кулян, потерявший на чеченской войне обе ноги и сейчас передвигающийся на протезах, волею случая оказался бывшим пациентом и другом Гордея. Молодой программист Эдуард Горяев пришёл в команду последним. Его Мирослава нашла на одном из украинских фриланс-сайтов. Это был тихий, скромный и невысокий паренёк 28-ми лет, демонстрировавший трудолюбие и усидчивость.

Совместная работа задалась не сразу. В управление мыслями с компьютера поверил только программист. Он сразу загорелся этой идеей и с энтузиазмом принялся генерировать варианты её дальнейшего развития.

– Мозговой чип! Нет, лучше электрод! Тоненький такой, как рыболовная леска! – с нездоровым блеском в глазах предлагал программист. – Со специальной микросхемой посередине! Сюда будут стекаться мысли со всей головы! Только представьте, с горячностью гения и странной улыбкой на лице описывал будущее устройство Эдуард. – В нём будет всё! И расшифровщик мыслей, и уловитель со считывателем, и даже ластик для их удаления!

Мирослава вначале улыбалась в ответ на фантазии своего коллеги, а затем предложила программисту взять на себя разработку технической части электрода.

– Конечно, тебе придётся работать вместе с нашим нейрохирургом. –Хозяйка лаборатории кивнула Гордею. – Он-то знает об устройстве человеческого мозга всё! Соединить электрод с биологическими тканями живого мозга вы сможете только вместе!

Гордей Титов отнёсся к идее поучаствовать в создании электрода с недоверием. Он работал нейрохирургом больше 20 лет и за это время повидал тысячи человеческих мозгов.

– Сложная, скажу я тебе, штука, мозг людей – говорил он Мирославе, когда она рассказала о своей цели. – С ним нужно быть крайне аккуратным. А иначе – человек просто выключиться, потухнет как лампочка. И вместо него останется только оболочка. А вообще, я считаю, люди обязаны самостоятельно управлять собственными мыслями.

– Да, – согласилась с ним Мирослава. – Но многие просто не умеют этого делать. Это я тебе как психолог говорю.

Создательница лаборатории действительно понимала, о чём говорила. Свою жизнь она посвятила психологии, имела диплом специалиста и собственный кабинет психоаналитика. За годы практики она тоже повидала немало человеческих мозгов. Но, в отличие от Гордея, ей удавалось лицезреть мозговую начинку, а не оболочку. Непроработанные эмоциональные травмы, стрессы, обиды, вредные привычки – истоки всего этого находились где-то в глубинах мозга. И ей приходилось раскапывать первопричины зависимостей, непонимания между родителями и детьми, агрессии и других психологических проблем, забираясь, порой, в самую толщу человеческих мозгов.

В конце концов, работа над Мыслином началась. Изобретатели решили спрятаться от мира в заброшенном украинском селении Апрелевка, выстроили посреди заросшего поля дом и принялись за разработку устройства. Создание Мыслина занимало у них всё свободное время. Мирослава приходила сюда во второй половине дня, а нейрохирург Гордей приезжал только в выходные, когда у него не было рабочих смен в киевской онкологической клинике. Зато военный Тарас Кулян вместе с программистом проводили в лаборатории практически всё своё время. Военный оборудовал в одной из комнат нового дома спальный уголок и частенько оставался здесь на ночь. Конечно же, главными в команде изобретателей были нейрохирург и программист. Гордей Титов подбирал оптимальную комбинацию нейронов в будущем электроде, а также пытался определить участок мозга, куда можно было бы внедрить чужеродный элемент без особых последствий для работы органа разума. Эдуард Горяев занялся разработкой микросхемы Мыслина.

Сама Мирослава создавала план изменения мыслей в головах будущих испытуемых. И здесь у неё сразу же возникла загвоздка. Кем будут первые носители Мыслина? Обычно изобретатели тестируют новые медицинские препараты на животных. В исследовательских лабораториях всегда есть золотой запас мышей, хомячков, крыс и кошек. Однако Мирослава понимала, что проверка Мыслина на животных будет попросту бессмысленной. В их головах никогда не рождаются такие сложные мысли, как у человека. К тому же, появление устройства связано с желанием самой Мирославы исправлять плохие идеи именно в человеческих мозгах.

На общем собрании изобретатели решили вживить Мыслин в мозг тем, кто страдает разного рода вредными привычками и зависимостями. Каким образом нить с нейронами туда попадёт? О хирургической операции и речи быть не могло, поскольку сотрудники лаборатории не хотели привлекать внимание общества к своему изобретению. И тогда оригинальную идею предложил военный. Тарас Кулян был человеком спокойным, выдержанным и творческим. Его характер во многом определило нелёгкое военное прошлое.

– Для нейронной нити нужна игла – сказал военный, когда вся их тайная группа в очередной раз собралась в лаборатории. Это вызвало смешок у нейрохирурга.

– И как она попадёт в человеческий мозг, интересно? – спросил Гордей Титов.

– Оптическая игла – начал фантазировать Тарас, – в кончик которой будет встроена микроскопическая камера, пронзит лоб наших испытуемых, и с помощью дистанционного пульта мы направим нейронную нить в нужный мозговой отдел, где она и закрепиться.

– Что, вместе с иглой? – недоумённо вскинула брови Мирослава.

Гордей Титов задумчиво произнёс:

– Допустим, это возможно. Направить иглу в гипоталамус, откуда, собственно и происходят чувства и эмоции людей. Когда нить соединиться с базовыми нейронами мозга, формирующиеся нейронные цепочки быстро оплетут иглу, и она никак не будет мешать работе устройства. Но как, скажите на милость, как мы заставим иглу незаметно пробить твёрдую черепную коробку? Из лука, что ли, её запульнём?

Военный почесал подбородок ладонью.

– Нет, нет, нет. Здесь нужно что-то неприметное, естественное. Иглу с нейронной ниткой придётся как-то замаскировать.

– Как, у тебя есть идеи? – спросила Мирослава.

На лице Тараса заиграло озарение.

– Есть – улыбнулся он.

***

Толстый художник весом под 200 кг вышел на балкон своей квартиры на прогулку. Традиция гулять на балконе появилась у него давно. Из-за лишнего веса творец не мог передвигаться на дальние расстояния. Поэтому единственным средством связи с внешним миром был балконный поход.

Нынешняя прогулка ознаменовалась небольшим приключением. В его лоб врезалась бабочка. Большая и наглая, с белыми крыльями, на которых виднелись крупные чёрные точки. Художнику на миг показалось, что она его укусила, потому что лоб пронзила острая боль. Впрочем, болевые ощущения быстро прошли и он, любуясь окружающими пейзажами и переливающимся на солнце церковным куполом, снова задумался о еде.

Трапезничать художник любил. Это занятие было единственным, если не считать написания картин, чем творец хотел бы заниматься каждый день по многу раз. Удовольствие, получаемое от еды, помогало художнику забыть обо всём на свете. Рисовать роскошные пейзажи получалось только после плотного завтрака. Какой глупец сказал, что художник должен быть голодным? Чушь! Голодный художник всегда очень злой. А в состоянии злости ничего прекрасного и светлого нарисовать нельзя.

Как человек творческий, он любил смешивать краски. Не только на палитре, но и в тарелке. Завтрак толстого художника обязательно состоял из вареников ассорти. Для творца вполне привычным было съесть десяток вареников с картошкой, густо пересыпанных жареным луком, затем добавить к ним вареники с капустой (тоже не меньше десятка), грибами и в самом конце – десертные, с изюмом и творогом. Но после вареничного рая чувство голода всё ещё оставалось с творцом. Поэтому он добавлял к основному меню бургер с огромной котлетой и хот-дог с двумя сосисками, затаившимися под хрустящей квашенной капустой и густо смазанными горчицей вперемешку с кетчупом. Свой завтрак пышный живописец запивал огромной кружкой чая с пятью столовыми ложками сгущённого молока вприкуску с ванильными вафлями. Только после этого у него появлялось немного сил для прогулки к балкону. После неё художник семенил к мольберту, стоявшему на кухне около холодильника, и принимался за работу. Он рисовал пять часов кряду, а потом обязательно обедал густым борщом с чесночными пампушками, воздушной картошкой-пюре на молоке, омлетом из пяти яиц, мясными голубцами или долмой. В самом конце обеда творец выпивал смородиновый кисель и отправлялся отдыхать вплоть до четырёх часов вечера. Затем он вновь принимался писать картины, а в девять часов ужинал диетической телячьей колбасой с толстым куском белого батона, нежирным бульоном на свиных косточках и тёплым козьим молоком с желтоватой пенкой.

Так, в муках творчества, проходил его день. Но однажды привычный уклад жизни художника был нарушен. Произошло это аккурат в тот день, когда его уколола назойливая бабочка. На пути к мольберту в его голове возникла весьма странная мысль: ГЛЮКОЗЫ В КРОВИ МНОГО. Почему она вдруг, ни с того, ни с сего, там появилась? Художник почему-то посчитал эту мысль новым витком своего творчества и, вооружившись простым карандашом, стал рисовать на девственно-чистом холсте новую картину. Теперь это были не пейзажи. Плотная бумага быстро покрывалась густой сетью кровеносных сосудов, по которым вместо крови тёк приторный сахарный сироп.

Нейрохирург заметил в мыслительном центре художника-обжоры яркие вспышки электроимпульсов. Вероятно, там зарождались новые, самостоятельные мысли.

– Похоже, сработало – громко сказал он, наблюдая за картинкой на экране. Идея военного по маскировке иглы с нейронной нитью под бабочку пришлась весьма кстати. Действительно, кто подумает, что насекомое с яркими крыльями могут использовать для внедрения в голову устройства управления мыслями? Наверняка и сам Тарас Кулян до этого не додумался, если бы бабочки не были его увлечением. Он их коллекционировал. Поэтому очень много знал о видах насекомых. Заветной мечтой военного было заполучить в свою коллекцию редкий экземпляр бабочки – Князя Тьмы. Роскошная красавица с огромными крыльями была самой большой среди всех своих родственниц на планете Земля. Она жила всего десять дней и водилась только в субтропиках и Китае. Сделать её частью коллекции было пока недостижимой мечтой Тараса. Зато благодаря своему хобби он придумал искусственных интерактивных бабочек. И они сослужили изобретателям нейронного электрода хорошую службу.

***

На огромной скорости бабочка, крылышки которой были сделаны из лёгкой шифоновой ткани, а туловище представлено длинной иглой, врезалась в лоб будущего носителя Мыслина. Стоявший во дворе многоэтажного дома молодой программист, которому Мирослава поручила задание по внедрению электрода, держал в руке дистанционный пульт и наблюдал за тем, как толстый художник на балконе со злостью смахивает со лба наглую красавицу. Наверняка творец ощутил укол иглы, поэтому так разозлился. Оставшись без металлического туловища, искусственная бабочка рухнула куда-то вниз, под балкон. В ближайшем рассмотрении можно было заметить, что от неё остались одни лишь крылья. Игла, игравшая роль туловища, уже была в голове художника-обжоры. Программист Эдуард Горяев успешно справился с первой частью поставленной задачи. Ему ещё предстояло отправить Мыслин в головы алкоголику и наркоману, которых Мирослава нашла специально для проведения первичных испытаний устройства.

А в лаборатории нейрохирург уже изучал данные из мозга ненасытного художника.

– Так, так, так – бурчал Гордей Титов себе под нос. – Мыслерадар показывает, что электрод закрепился в гипоталамусе.

На компьютерном экране виднелись два мозговых полушария. Они были совсем не такими, какими нейрохирург привык их видеть во время операций. Мозг отображался на приборе в разрезе, благодаря чему можно было увидеть глубочайшие слои и основные рабочие отделы. Между центрами памяти, мышления, воображения и речи тянулись редкие и короткие нейронные цепочки. Каждая из них содержала всего несколько звеньев. Среди всех мозговых структур самым огромным был центр удовольствий. От мыслительного центра к нему исходила всего одна нейронная цепочка, состоящая из трёх звеньев.

Нейрохирург подозвал к компьютеру создательницу лаборатории.

– Мира, смотри.

– Что там? – Рыжеволосая женщина встала из-за письменного стола, где изучала очередную жизненную историю одного из клиентов своего кабинета. Ради достижения мечты ей приходилось работать на два фронта, совмещая деятельность в лаборатории с психологическими консультациями.

– Вот. – Гордей Титов повернул к ней голову, не вставая с офисного кресла, и показал пальцем на экран. – Видишь? Центр удовольствий огромный, а все нейронные цепи – короткие и редкие.

– Почему так? – спросила у него Мирослава.

– Наверное, потому, что этот человек практически не думает. В нейронной цепи просто неоткуда взяться новым звеньям. Жизнь этого художника течёт по стандартной, заранее определённой схеме, где нет места новым мыслям.

Мирослава задумалась.

– Мы можем это исправить?

– Да, – ответил нейрохирург. – У нас же есть Мыслин. Вот он, кстати, в гипоталамусе. – Он вновь ткнул пальцем в экран. В одном из отделов мозга художника Мирослава увидела большой клубок нейронов, который густо оплетал металлическую иглу вместе с электродом.

– Похоже, наш Мыслин успешно прижился в мозге этого творца. Отторжения не будет.

Мирослава вновь направилась к столу, стоявшему посередине комнаты, порылась в стопке бумаг и достала из её толщи какой-то напечатанный бланк. Вернувшись к компьютеру нейрохирурга, она протянула коллеге лист, на котором было написано «План изменения мыслей».

– Я составила его ещё на этапе поиска испытуемых – начала пояснять женщина. – Уже тогда я понимала, что первыми носителями устройства будут зависимые люди. За годы психологической практики я на них насмотрелась вдоволь. И всегда хотелось узнать, почему вдруг в их головах зарождаются мысли отрешиться от мира с помощью психоактивных веществ, вкусной еды или алкоголя.

Гордей прочитал вслух выдержки из плана:

– человек с расстройством пищевого поведения – отправить мысль «глюкозы в крови много», алкоголик – мысль «пойдём со мной», наркоман – мысль «конопля в кадиле».

– Поясни, что всё это значит – попросил нейрохирург Мирославу.

– Смотри, – с энтузиазмом заговорила она. – Обжора ведь не задумывается над тем, что происходит в организме, когда он ест много разной и не всегда полезной еды за один присест? Сам ведь видишь – Мирослава кивнула на компьютерный монитор, где по-прежнему красовался мозг художника. – мыслительный центр у него практически не работает. Иначе от него в разные отделы мозга отходила бы целая паутина нейронных цепочек. А так – всего лишь одна, две, три – в каждый отдел. Но самое опасное – это центр удовольствий. Он ведь не должен быть таким огромным, правильно? А у нашего художника он именно такой. Это означает только одно. Носитель Мыслина занимается прокачкой только центра удовольствий, а на остальные отделы мозга ему, по большому счёту, плевать.

– И? – вопросительно смотрел на неё Гордей.

– Наша задача, – продолжала рыжеволосая хозяйка лаборатории – активировать мыслительный центр в голове зависимого человека так, чтобы вокруг него образовался целый лабиринт из нейронных цепей. Он должен задуматься не только о еде, наркотиках или спиртном. Вот, например, обжора-художник. Сформируй-ка для его мыслительного центра электроимпульс «ГЛЮКОЗЫ В КРОВИ МНОГО». Он наверняка подумает, что это за мысль такая странная и откуда в человеческой крови берётся глюкоза?

Гордей недоверчиво улыбнулся, но просьбу Мирославы выполнил.

– «Глюкозы в крови много» – написал он текст в Мыслеформирователе. Буквы медленно превратились в тоненькую ниточку-мысль, которая вырвалась за пределы устройства и устремилась юркой змейкой по нейронной цепочке прямо в мыслительный центр. Именно такую конечную точку задал для неё нейрохирург на своём компьютере.

Одиночные электроимпульсы в мыслительном центре художника вспыхивали и гасли, снова вспыхивали, и вновь гасли. Толстый творец пытался понять, в какой момент его манера написания картин так поменялась?

– Ну почему я вместо традиционных пейзажей намалевал кровеносные сосуды, заполненные сахарным сиропом? Вероятно, на это повлияла та самая диковинная мысль. В крови много глюкозы… В крови много глюкозы… Глюкоза – это ведь сахар? А откуда же в человеческой крови берётся сахар?

И в этот момент в мыслительном центре художника произошёл настоящий взрыв. Он на секунду ослепил нейрохирурга, наблюдавшего за этим процессом с экрана своего компьютера. В следующий миг центр удовольствий немного сдулся, а в нейронной цепочке между отделами памяти и мышления образовалось новое звено. Она начала расти, а ненасытный художник навсегда запечатлел в воспоминаниях мысль, которая помогла ему стать чуточку умнее и открыть новый этап жизни: Глюкозы в крови много…

***

Алкоголик Витя направлялся в свою любимую оранжерею, неся в руках целый пакет бутылочек, наполненных настойкой боярышника. Он очень любил выращивать цветы. Несмотря на некоторые особенности жизни, связанные с алкогольной зависимостью, Витя никогда не забывал ухаживать за своими питомицами. В оранжерее у него росли бордовые и синие розы, своенравные тюльпаны, нежные петунии, царственные лилии и трогательные ландыши.

В периоды запоев Витя брал с собой множество пузырьков настойки боярышника, которой затаривался в ближайшей аптеке, и отправлялся в цветник. Пить и разговаривать с цветами. Нынче он как раз собрался в алкогольную нирвану, прихватил с собой всё необходимое и почти дошёл к уютной и такой родной оранжерее.

– Шлёп!

О его лоб ударилась бабочка с коричневыми крыльями. Ударилась и упала. Замертво. Витя потёр лоб ладонью, потому что ощутил едва уловимое жжение. Если бы желание напиться было не таким огромным, то он бы наверняка заметил странности в туловище бесцеремонной бабочки. А точнее – его отсутствие. На вымощенной брусчаткой дорожке, ведущей к двери оранжереи, одиноко лежали сморщенные крылья. И они совсем не были похожи на крылья настоящих бабочек. А за дощатым забором Витиного двора затаился какой-то молодой мужчина с густой копной кудрявых чёрных волос на голове. В руках он держал предмет, похожий на джойстик от приставки.

Но алкоголику было совсем не до этого. Он резким движением открыл двери оранжереи и поприветствовал цветы:

– Привет, красавицы. Вот и снова я с вами.

Удобно расположившись прямо на земле между стройными цветочными рядами, Витя открыл первый пузырёк с боярышником.

– Пойдём со мной, – прозвучал в его голове писклявый и тонкий голос. – Или не в голове?

Алкоголик опешил, едва не выронив из трясущихся рук ёмкость с пахнущей высоким градусом жидкостью.

– К-к-куда? – заикаясь спросил Витя, оглядываясь по сторонам и совершенно не понимая, с кем он разговаривает.

– Как куда? Внутрь тебя самого. Быстренько по пищеводу пробежимся, в желудке попрыгаем, потом спустимся в кишечник и оттуда пойдём по клеткам.

Витя в недоумении продолжал оглядываться по сторонам. Его взгляд остановился на руке, сжимавшей пузырёк с настойкой. И вдруг алкоголика словно осенило:

– Боярышник, это ты со мной говоришь?

– Ну а кто, если не я? – пропищал голос.

Военный Тарас Кулян внимательно следил за мыслительным центром алкоголика с лабораторного компьютера. Именно ему Мирослава поручила работать с этим любителем цветов и боярышника. Подсадка Мыслина в голову алкоголика Вити тоже прошла успешно и когда на компьютерном экране появились данные из его мозговых центров, военный тут же принялся их изучать. Центр удовольствий у второго носителя электрода был таким же огромным, как и у обжоры-художника. От мыслительного центра исходили редкие канатики нейронных цепочек. Пара – к центру памяти. Ещё две – к центру воображения. Одна – к генетической базе. Цепочку нейронов, ведущую к центру удовольствий, почти не было видно за внушительными размерами последнего.

– Так-с – произнёс военный. – Что там у нас в плане записано? Ага, «ПОЙДЁМ СО МНОЙ».

Он записал фразу в текстовом поле Мыслеформирователя и задал конечную точку её движения: «мыслительный центр». Отправить. Новая мысль заструилась по нейронной цепи и быстро добралась в нужное место, минуя расположенный рядом отдел воображения.

Алкоголик, которого она неожиданно посетила, задал вопрос, тут же распознанный и расшифрованным мыслесчитывателем.

– К-к-куда? – прочитал военный поступившую информацию.

Поскольку Тарас Кулян был человеком творческим, он решил позаигрывать со своим подопечным от имени боярышника и тут же сварганил ответ, вновь направив его из базы Мыслина в мозговой центр мышления.

Алкоголик лихорадочно соображал, что же ему делать дальше. Допился. Раньше он, пьяненький, вёл беседы с цветами. Теперь с ним, трезвым на всю голову, беседует настойка боярышника. Может, внутри открытого пузырька сидит Джинн? Или Джинна?

– Нужно потереть флакон. Вдруг волшебник вылетит оттуда и начнёт исполнять мои желания?

И Витя принялся с остервенением натирать ребром ладони тёмно-коричневое стекло.

– От силы трения градус не поменяется – пискляво верещал боярышник. – Но алкоголик не обращал на него никакого внимания.

– Закрой крышку, я же испаряюсь – продолжал орать боярышник.

Витя тёр и тёр стеклянный пузырёк, размышляя о том, что же попросить у боярышникового Джинна.

– Чего я хочу? – думал Витя. – Конечно, пить. И ещё раз пить. А потом? Дарить людям радость. И цветы. А ещё? Быть нужным. Хоть кому-нибудь. А кому же я нужен? Да никому, поэтому и пью. Как никому? Не может быть такого, чтобы человек совсем никому не был нужен.

Военный заметил вспышки в мыслительном центре алкоголика, которые становились всё чаще и ярче. Витя совсем перестал беседовать с боярышником, от лица которого с ним разговаривал сотрудник лаборатории. Взрыв! В нейронной цепи между мыслительным центром и отделом воображения появилось новое звено. В этот момент Витя понял, что в мире точно есть один человек, которому он нужен. И этот человек – он сам.

***

Третье задание программиста Эдуарда Горяева было самым сложным. Наверное, потому, что в нём требовалось не только внедрить Мыслин в голову наркомана, но и кое-что отправить в мыслительный центр. Об этом «кое-что» Мирослава сказала ему ещё перед операцией по подсадке электрода в головы.

– Ты должен будешь активировать мыслительный центр у наркомана – наставляла программиста начальница. – Вот эту фразу отправишь туда из Мыслеформирователя.

Эдуард взял в руки листок, протягиваемый ему Мирославой, и прочитал:

– Отправить мысль «КОНОПЛЯ В КАДИЛЕ».

– Почему именно это? – спросил программист.

– Понимаешь, Эдик – начала объяснять начальница. – Наркоманы – это потерянные личности. Их интересует лишь одно – где находится закладка. Ты, кстати, знаешь, что такое закладка на наркоманском языке?

Эдуард замотал головой:

– Нет.

– Тайник с дозой наркотиков, который продавцы психоактивных веществ организуют в разных местах. Так вот, как ты думаешь, к чему приведёт мысль «КОНОПЛЯ В КАДИЛЕ», отправленная в мозг наркомана?

Программист задумался, приложив большой палец к губам:

– Наверное, наркоман решит, что это подсказка о месте тайника. И… И пойдёт в церковь, искать кадило.

– Точно! – Мирослава заулыбалась. – А уж там ему святой отец даст ладану понюхать.

Центр удовольствий в наркоманском мозгу разросся до таких размеров, что перекрывал практически все пути из базы Мыслина в отдел мышления. Единственный открытый канал для отправки мысли «Конопля в кадиле» программист увидел в нейронной цепи, пролегающей через речевой отдел. Туда Эдуард и направил её. Превратившись в зеленовато-красный электроимпульс, фраза понеслась прямо в конечную точку. Не вписавшись в поворот, она застряла в пятом, предпоследнем звене нейронной цепочки речевого центра.

– Блин, не получилось! – раздосадовано произнёс программист.

Воскресный день приближался к полудню. Наркоман в поисках денег на дозу почему-то забрёл в храм. Здесь в это время как раз шла служба. Прихожане разделились на две группы. По левую сторону стояли женщины с преклонёнными головами в платках и шарфиках. Они беззвучно шептали молитвы, поворачиваясь лицом к батюшке, который ходил в центре зала и окуривал его кадилом. С правой стороны от центра стояли мужчины. Они тоже молились. Некоторые прихожане под монотонный голос батюшки преклоняли колени и отбивали поклоны, склоняя головы к самому полу. Около иконостасов по всему храму горели свечи. Наркоман замешкался, остановившись аккурат возле священника. Тот посмотрел на нового прихожанина участливым и немного заискивающим взглядом.

– Проходи, Сын мой! Бог ждёт тебя!

Наркоман в ответ выпалил:

– А вас уже заждался Госнаркоконтроль! Думаете, я не знаю, что в вашем кадиле не ладан, а конопля? Знаю!

Батюшка на выпад наркомана отреагировал спокойно.

– Ты болен, сын мой. Тебя одолели бесы.

Его тихий голос вызвал у наркомана приступ ярости. Прихожане притихли, наблюдая за тем, как посередине храма, прервав службу, схлестнулись силы добра в лице священника и воин зла – наркоман. Батюшка кивнул в сторону одного из иконостасов.

– Она тебе поможет. Иди.

После этого служитель церкви отвернулся, направившись в другой конец храма и продолжая его окуривать. Наркоман опешил от такой наглости, и хотел было догнать священника, чтобы отобрать у него кадило. Его взгляд остановился на иконе, на которую указал батюшка. Она мироточила. Заинтересовавшись ею, наркоман прошёл через весь зал, минуя прихожан, и замер около мироточащего лика. Неупиваемая чаша. Так называлась эта икона. Он стал разглядывать лик женщины в красной накидке, вздымающей руки к небу. Впереди неё в золотой чаше сидел маленький ребёнок. На лицах обоих читалось умиротворение, а малыш, словно повторяя движение матери, поднимал вверх маленькие ручонки. Из глаз женщины текли рубиновые слёзы. Наркоман вглядывался в эти глаза. Глаза Матери. В них было много мудрости и боли.

– Почему плачут иконы? – размышлял наркоман, когда в его мыслительном центре появились первые вспышки зарождающихся электроимпульсов. Программист заметил их. Видимо, отголоски отправленной фразы, застрявшей в глубинах речевого центра, всё же докатились в конечную точку.

Батюшка завершил службу, оставив в зале плотную дымку пахучего ладана. Прихожане разбредались по храму, направляясь к иконостасам. Священник издали наблюдал за наркоманом, робко топтавшимся около иконы. Служитель церкви направился к нему.

– Проси её о здравии и исцелении от болезни, она поможет – сказал он наркоману.

– Почему она плачет кровавыми слезами? – спросил тот.

Священник провёл рукой по своей длинной, косматой бороде и задумчиво произнёс:

– Ну а почему плачут матери, как ты думаешь?

Наркоман замешкался с ответом, а когда он был, наконец, готов, в его мыслительном центре произошёл ослепляющий взрыв от разряда электроимпульсов.

– Матери плачут, потому что о них забывают дети.

***

Король Яцык возвращался к Радуге. Планета, которой ему предстояло править, оказалась ещё прекраснее, чем с высоты Радужного моста. Внутри цветущей горы наверняка кто-то жил. На самой её верхушке виднелся огромный яро-оранжевый цветок с зелёной сердцевиной, из-под которого струился лёгкий дымок. Вокруг этой горы раскинулось каменистое плато, уходящее за горизонт. Сразу за ним начиналась рябиновая роща, которая убегала прямо к кварталу Аистов. Прогуливаясь здесь, кот восторженно наблюдал за красивыми птицами. Их длинные, красноватые клювы торчали из гнёзд, построенных на ветвях могучих дубов. На Земле аисты строили свои домики на крышах человеческих жилищ, а здесь, на Зеркальной планете, облюбовали многовековые деревья. Наверное, потому, что эта планета была Безлюдимой. Аистовый Квартал заканчивался в низине, где протекал морской пролив, соединяющий южную и северную части Зелёного моря. В нём кот увидел странное и огромное существо. Оно лежало посреди пролива, иногда выпуская из спины фонтанчики.

Король Зеркальной планеты спросил бобра:

– Кто это?

– Молодой синий кит. Представляете, Ваше мурчательство, застрял. Ему бы в море вернуться – да пролив слишком уж мелкий. Только и остаётся, что ждать прилива.

– Бедное животное – грустно муркнул кот. – Надо ему как-то помочь. Но как? Эх, жаль, что здесь нет людей… Они бы его вернули в море.

Бобёр фыркнул:

– Люди здесь ещё будут. Причём совсем скоро. Но я не уверен, что они захотят помогать бедолаге. Скорее – убьют.

– Не выйдет у них ничего – ответил кот. – Ведь Король на этой планете всё-таки я. Скажу спасать кита, и люди сделают именно так, как сказано.

– Всё в ваших лапах, уважаемый, всё в ваших лапах – проскрипел бобёр.

Кот с большим сомнением в глазах посмотрел на свои чёрные, лохматые лапы и направился дальше.

Его путь лежал вдоль узенькой речушки. На одном из её берегов возвышался огромный земляной холм, полностью заросший некогда зелёной травой. Сейчас она пожухла от жары, и жёлтоватыми космами обрамляла огромное отверстие на одном из склонов холма. Оно было высотой с человеческий рост. Кот заглянул внутрь и ощетинился. Там была темнота. Король Зеркальной планеты попятился назад и быстро засеменил вслед за бобром, который уже приближался к устью маленькой реки.

Речное устье было водопадом. Он ниспадал далеко вниз и замерзал прямо в воздухе, покрываясь тысячами сосулек разных размеров. Король Яцык посмотрел вниз. От огромной высоты кошачья голова пошла кругом. Ледяной водопад заканчивался в необъятной заснеженной пустыне, сплошь покрытой поблёскивающими на солнце ледниками. Шерсть кота Яцыка от страха вздыбилась, и он на всякий случай отошёл от пропасти, в которую устремлялся водопад.

– Всё, дальше не пойду – сообщил он своему зубастому провожатому. – Там высоко и холодно.

– А дальше и нет ничего – сказал бобёр. – Только льды и снега.

– Ну и ладно – произнёс кот. – Идём обратно, к Радуге. Буду сочинять Устав своей Планеты.

Устав дался молодому Королю нелегко. Он долго обдумывал, какие правила помогут сделать Зеркальную планету примером для Землян. Бобёр сказал ему, что люди будут гостить здесь часто. Хорошо, если отсюда они унесут на свою Землю немножечко доброты. Кот держал кончиком своего пушистого хвоста остро заточенный деревянный клинок и размышлял. Перед ним на траве лежала прямоугольная деревянная дощечка, вверху которой была нацарапана всего одна фраза: «Устав Зеркальной планеты». Под ней шёл вертикальный ряд цифр: 1, 2, 3…

– Земляне, – думал Яцык, – удивительные существа. На их планете совсем не в почёте мудрость и справедливость. Там, конечно, можно встретить много умных людей. Но они совершенно ничего не знают о мудрости. Земляне привыкли за обиду платить обидой, отвечать на злость – исключительно злостью, а одну несправедливость мерить другой несправедливостью. Между ними существует особая система взаимоотношений. Она выстроена на деньгах, за которые можно купить любой товар. Среди всех земных товаров жители Голубой планеты больше всего любят нефть. Кот не знал, за что люди так ценят эту вонючую жижу, да ещё и называют чёрным золотом. Вот он тоже чёрный, энергичный, да к тому же пушистый. Но на Земле его почему-то не ценил никто, кроме сердобольной Люси. Наверное, чтобы стать любимым и ценным, как нефть, недостаточно быть просто чёрным. Чтобы за тебя сражались на фондовых биржах и устраивали войны по всему миру, нужно что-то ещё. Хотя нет, Король Яцык не хочет, чтобы из-за него были войны. Он вообще не хочет войн.

В первом пункте Устава Зеркальной планеты кот так и записал:

– Запрещаю войну и петарды.

Его кошачья жизнь на Земле всегда омрачалась громкими хлопками петард. Яцык их боялся. Дворовые мальчишки прекрасно знали об этом и при любом удобном случае старались напугать кота. Хлопки петард звучали в самые неподходящие моменты, когда будущий Король в умиротворённом настроении выходил из своей любимой отдушины под многоквартирным домом, чтобы прогуляться на улице. Едва завидев его, маленькие хулиганы тут же чиркали спичками и зажигали тоненькую тёмную палочку. Потом они подбрасывали её высоко в воздух, она летела, рассыпаясь множеством искр, падала наземь и… Бах! Раздавался громкий хлопок, от которого сердце чёрного кота кувыркалось и уходило в подушечки лап, хвост превращался в подобие фикуса после грандиозного пожара, а ушки, обычно стоящие торчком на маленькой и круглой голове, оттопыривались назад.

Кошачий страх перед взрывами петард можно было сравнить только с человеческим ужасом в те моменты, когда в небе свистели снаряды. Они тоже были петардами. Только большими и металлическими. Да-да, среди Землян живут не только маленькие хулиганы. Все мальчишки когда-нибудь вырастают во взрослых мужчин. Но желание напугать кота никуда не исчезает. Оно идёт с ними по жизни и медленно трансформируется в совсем другое, взрослое и кровожадное желание – напугать других людей. Взрослые мужчины играют в опасные игры, зажигая снаряды вместо петард. Такая игра у Землян называется войной. Что может быть страшнее того, когда одни люди, играя снарядами, убивают других людей? Наверное, только безразличие и равнодушие к чужим проблемам.

Король Яцык не хотел, чтобы Зеркальная планета была окутана туманом равнодушия. Поэтому во втором пункте Устава он записал:

– Запрещаю безразличие и равнодушие.

На Земле кот видел много безразличных людей. Они безучастно проходили мимо бездомных животных, мимо потерявшихся и плачущих детей, мимо одиноких стариков. У многих землян всё было мимо и этому даже находились весомые аргументы:

– У меня нет времени помогать другим;

– Всё равно за помощь никто не поблагодарит;

– Да зачем же мне чужое горе?

– Не хочу я тратить время на помощь незнакомцам

– Кто-нибудь другой обязательно поможет.

Среди жителей Земли встречались и те, кто радовался чужим неприятностям, облегчённо вздыхая:

– Фу-у-ухх! Хорошо, что меня это не касается!

Всю свою шестилетнюю жизнь на Земле кот много наблюдал за людьми. Они были абсолютно нелогичными существами. Завидовали чужим успехам. Были счастливы от чужих неудач. И при этом в погоне за идеалом, который есть у других, совершенно забывали о своей собственной жизни. Казалось бы, взглянуть на самого себя – проще простого. Особенно на Земле. Кот иногда любовался своей усатой мордахой в распластавшейся на асфальте дождевой луже, магазинной витрине или водной глади реки. В мире людей посмотреть на своё отражение было ещё легче. Ведь там существовало огромное количество зеркал. Но нет, Земляне и здесь ухитрялись завидовать другим.

– Свет мой, зеркальце, скажи, почему мой нос не такой идеальный, как у подружки Оли?

Или:

– Ответь мне, зеркальце, почему я вижу в отражении вьющиеся волосы, когда хочу ровные?

Кот не понимал, для чего Землянам зеркала? Всё равно они видят в них только плохое. Поэтому третий пункт в его Уставе был таким:

– Запрещаю зеркала.

Действительно, они ведь совсем не нужны. Только мешают сосредоточиться на самом себе. Всё время заставляют людей сравнивать свою внешность – с чужой. Кот полагал, что именно зеркала становятся причиной накопления мусора в человеческих душах, превращая её, в конце концов, в самую настоящую свалку. Там есть и медленно гниющие обиды, и злость за то, что не имеешь желанной внешности, и страх перед обществом за собственное несоответствие стандартам красоты. Весь ужас душевного мусора заключается в том, что когда-нибудь он начинает переваливаться через верх и вылезать наружу. Человек пытается очистить свой внутренний мир от свалки весьма оригинальным способом. Он ищет недостатки у других. И ладно бы просто ищет. Излюбленным занятием многих Землян, души которых превратились в свалку, становится высмеивание чужих недостатков. Наивные люди! Они полагают, что подобный способ самоутверждения помогает убрать душевный мусор. А что на самом деле? Мусорная свалка разрастается, проникая в другие души.

Король Яцык считал, что весь мусор должен быть на виду. И душевный, и бытовой. Чтобы вовремя его убирать. У Землян же всё было наоборот. Они не убирали мусор. Они его прятали. Вполне привычными для людей стали мусорные тайники в океане, реке или озере. Некоторые Земляне подходили к организации свалок творчески. Благодаря этому мусорные накопления появлялись в дуплах деревьев, заросших кустарниками оврагах или у соседа в огороде. Кот вспомнил, как целлофановые пакеты, старые изодранные башмаки и даже мужские носки затейливо болтались на земных высоковольтных проводах.

Яцык очень не любил мусор. Наверное, потому, что в огромной общей куче он начинал дурно пахнуть. Хотя иногда посреди свалки можно было отыскать что-то полезное. Например, рыбьи головы, остатки домашней еды или другие кошачьи лакомства.

Король Зеркальной планеты, размышляя об Уставе, подумал вдруг о том, что произойдёт, если люди начнут выбрасывать мусор из своих душ сразу. Вот оскорбил кто-то человека, а он взял свою обиду, да и бросил в воду. Или на провода закинул – туда, где уже висят старые башмаки. Наверное, тогда каждый Землянин научится ставить себя на место обидчика. Ведь на самом деле, один человек обижает другого совсем не потому, что плохой. А потому – что ему плохо. Плохо оттого, что душа переполнена мусором.

За много веков своего существования на Земле люди так и не научились выбрасывать мусор красиво, без вреда для природы и самих себя. Кот очень хотел, чтобы такое умение у них всё-таки появилось. Поэтому в четвёртом пункте Устава Зеркальной планеты появилась такая запись:

– Запрещаю прятать мусор.

Вообще люди с планеты Земля порой казались коту до невозможности глупыми. Они постоянно жаловались на жизнь. До того, как стать бездомным земным котом, Король Зеркальной планеты обитал в одном доме. Там жила многодетная семья. Все 12 человек в ней были недовольны тем, как живёт их сосед.

– У этого богача и дом большой, и в доме всё есть. Не то, что у нас – рассуждали представители этой семьи за ужином.

Кот слушал их молча и неодобрительно встряхивал своей пушистой головой.

– Дети носят одежду с чужого плеча. Взрослые с раннего утра и до позднего вечера работают, чтобы в доме была хотя бы еда. Вот соседу повезло, это да! У него даже газовое отопление есть! Видел бы он нашу разваливающуюся печку дровницу с закопченными сажей стенками! Вот бы посмеялся над бедняками!

По своей кошачьей натуре Яцык был очень любопытным. Поэтому в один из дней решил зайти в гости к богатому соседу. И что же он там увидел? В роскошном кожаном кресле около камина сидел одинокий седовласый мужчина. Он разговаривал с фотографией пожилой женщины в траурной рамке.

– Вот скажи – спрашивал он бездушную фотографию. – Зачем мне вся эта роскошь? Ради чего я всё это заработал? Видела бы ты, мама, какие счастливые у меня соседи! Их двор наполнен детскими голосами. А в огромной дровнице под шиферным навесом живут ёжики. Вокруг них жизнь просто кипит! А у меня что же? Если и кипит, то только чайник! Ни жены нет, ни детей – тяжело вздыхая, сетовал богатый мужчина.

Кот совсем не понимал, почему чужая жизнь всегда волнует людей гораздо больше своей собственной? И в той, чужой жизни каждый землянин почему-то видит исключительно блеск, под которым наверняка спрятан целый ворох проблем.

– Вот бы все люди Земли научились думать не только о своих неудачах – размышлял Король Яцык, одновременно записывая в Уставе пятый и последний пункт:

– Хочу, чтобы все мои гости учились уважать чужое мнение. И чужую жизнь.

Деревянная дощечка закончилась. Кот схватил её когтистой лапой и поставил на прочные виноградные ветви, рядом с окном на Землю. Устав был готов, а впереди Яцыка ждала церемония посвящения в короли. Пока он возглавлял удивительно похожую на Землю планету только формально. Помнится, бобёр говорил ему, что новый правитель Зеркальной планеты обязан давать клятву Короля. А ещё советник обещал наградить кота комплектом волшебных функций.

Вдруг оказалось, что жители Ялмеза уже давно готовы к началу торжественного мероприятия. Стайка резвых соек приволокла из полей ярко-розовые колючки чертополоха, чтобы украсить ими королевские уши. Бобёр каким-то невероятным способом упросил родники вокруг Радуги на время коронования умерить свой водный пыл. Делегация слонов своими длинными хоботами быстро осушила озерцо, и теперь кот мог забраться на Радугу. С её середины король и должен был давать свою клятву. Яцык отошёл подальше, разогнался, скакнул в котлован и резво вскарабкался на разноцветный мостик. В день его коронования ярко светило солнце, а все птицы и звери были приветливы друг с другом. Клятва короля Зеркальной планеты полилась из его кошачьих уст словно сама собой:

– Я, король планеты Ялмез, Яцык первый, клянусь, что на моей планете окружающий мир будет ярким и разноцветным, как эта Радуга.

– Клянусь никогда не ругать красный цвет за то, что он не похож на фиолетовый.

– Клянусь не упрекать зелёный цвет за то, что он не такой оранжевый, как мне бы хотелось.

– Клянусь любить мир во всём его разнообразии.

– Клянусь помогать жителям и гостям моей планеты искать счастье внутри себя.

Королевская клятва прозвучала в межгалактический день Радуги, случавшийся только один раз в столетие. В это время разноцветный мост виднелся на многих планетах Галактики и ослеплял игрой красок.

Клятва короля Яцыка разливалась по окрестностям Вселенной настолько красиво и ярко, что на Земле от неё смеялись дети и ласково мурчали кошки, на Марсе утихали пыльные бури, а территорию Юпитера озарял проблеск солнечного луча. А потом на Зеркальной планете начался настоящий праздник. В подарок ко дню своего коронования кот Яцык получил возможность понимать любого собеседника и разговаривать на разных языках. Когда он жил на Земле, то узнавал только речь кошек и немного – людей. Сейчас, в собственном Королевстве, его наградили новыми способностями. Теперь король мог свободно и непринуждённо беседовать с цветами, черепахами, пчёлами и птицами. Бобёр преподнёс коту сюрприз – фрукт Светофорин. Он созревал только на Зеркальной планете, с виду был некрасиво-бурым, но обладал уникальными свойствами. Съев этот плод, Король получал ещё одно умение. Его глаза запросто могли становиться разноцветными. Как земной светофор. Умение помогало подданным и гостям планеты угадывать кошачье настроение. Например, изумрудно-зелёные глазищи означали: «Я спокоен, можете подходить». Жёлтые глаза – знак настороженности и нарастающей злости: «Будьте осторожнее, Король начинает сердиться». Красные глаза зажигались на чёрной морде как предупреждение: «Сейчас я зол, очень зол. Могу куснуть и царапнуть».

А ещё в честь Короля Яцыка прозвучала весенняя серенада в исполнении квартета соловья, сойки, дятла и сороки. Белки принесли своему правителю кедровых орешков, а енот приволок с болот целый букет бело-жёлтых кувшинок. С этого дня у чёрного кота началась совсем другая, новая жизнь. И он впервые был счастлив.




Глава 2. О чём молчат Президенты?


Испытания Мыслина продолжались. Между центрами мышления и памяти в голове обжоры сформировалась густая паутинка нейронных цепочек. Уклад его жизни резко изменился. Каждый новый день толстый художник начинал с размышлений о том, как работает человеческий организм. Писать картины он совершенно забросил. Теперь всё свободное время творец посвящал прогулкам в парке. А ещё он стал частым гостем на форумах о здоровом образе жизни в Интернете.

– Сколько всего интересного можно узнать о человеке – думал он, разглядывая на дисплее новенького планшета картинку со строением тела. – Вот казалось бы, знаменитая болезнь сахарный диабет. Художник всегда считал, что она появляется оттого, что люди едят чересчур много сахара. А оказалось – всё совсем иначе. У каждого человека уже есть свой сахар. Глюкоза. Она растворена и крови и подпитывает клетки. А почему глюкозы в крови вдруг становится много? Оказывается, от еды!

В моменты таких размышлений нейронные цепочки в его голове пополнялись всё новыми и новыми звеньями. В стороны от них разрастались множественные ответвления, формируя в голове целые лабиринты. Они устремлялись от центра мышления к отделам памяти, воображения, зрения и слуха.

– Вот ведь почему человеческая кровь превращается в сахарную патоку – продолжал думать ненасытный художник. – Такое случается, когда человек много ест. Много и неправильно.

В его память то и дело отправлялись новые воспоминания из мыслительного центра. Теперь творец знал, что каждая пища имеет свой шифр.

– Съел я, к примеру, десяток-другой вареников. И что же? – рассуждал он. –А вот что! – незамедлительно отвечал обжора сам себе, разглядывая таблицу гликемических индексов, найденную где-то на просторах Интернета.

– Один-одинёшенький вареник приводит к скачку сахара в крови на целых 60 единиц. А если я ухлопывал по двадцать вареников? – ужасался художник, представляя, как трудно было засахаренной крови пробираться по сосудам.

– О, ужас! – вспоминал он в следующий миг о том, что в его меню были не только вареники. – И всё это я съедал за один присест! Бедные, бедные мои сосуды! Сколько же пришлось вам натерпеться из-за глупости своего хозяина!

– Растут, как на дрожжах – ухмыльнулся нейрохирург Гордей Титов, разглядывая появляющиеся в голове художника звенья и цепи нейронов. Ему, как специалисту, нравились перемены, происходившие в мозгу зависимого от еды человека.

– Удивительно, как всего одна мысль может поменять ход целой жизни – вслух рассуждал нейрохирург, наблюдая, как быстро расползаются по мозгу длинные нейронные паутинки.

Военный, сидевший за соседним компьютером, согласился с ним:

– Да, это правда. Мой алкаш теперь тоже плетёт паутину из нейронных цепей, как паук в жаркий летний день. Но самое главное, на мой взгляд – это центр удовольствий в его голове. С этого участка исчезла одутловатость, отёчность. Он сдулся и стал… Стал рельефным, что ли… Смотри – военный показал пальцем на монитор.

Нейрохирург кивнул, оторвавшись от своего занятия и рассматривая картинку из головного мозга алкоголика.

– Да, и у моего обжоры так же. Отдел удовольствий из бесформенной огромной массы превратился в изящный слепок. Теперь он не сдавливает нейронные цепи в голове и даёт им возможность разрастаться.

– А что всё это значит? – спросил сам себя военный, наблюдая, как небольшое скопление нейронов в мозге алкоголика превращается в длинную цепочку между отделом воображения и центром памяти. И тут же дал ответ на свой вопрос.

– А это значит, что у бывшего любителя спиртных напитков кардинально поменялись интересы. Он больше не хочет пить боярышник. Это занятие стало для него слишком примитивным. Вчерашний небритый алкаш с засаленными седыми волосами превратился в эстета и флориста. И теперь он опьянён творчеством.

Действительно, Витя стал неузнаваем. И куда подевался тот взъерошенный, насквозь пропахший спиртом мужик? Нет его. Испарился. Исчез. Превратился в цветочную пыльцу. Вместо него возник совсем другой, помолодевший Витя, с красивой причёской и блеском в глазах. Настоящий король цветочной оранжереи! Паутинки нейронных цепочек в его теперь уже вечно трезвой голове становились всё гуще, каждую минуту пополняясь новыми звеньями. Витя ежедневно размышлял о возвышенном. Ему хотелось создавать оригинальные букеты из своих цветов, а ещё больше он мечтал о выращивании необычных сортов роз.

– Что будет, если скрестить розу, например, с ландышем? – фантазировал бывший алкоголик. – У этой парочки получится роскошное потомство, которое покорит весь мир своей красотой. Только на секунду представить, как на миниатюрном ландышевом кустике с широкими ярко-зелёными листьями, распускаются бордовые колокольчики роз! Такого не видывал ещё никто – радовался Витя своей оригинальной задумке.

В разных отделах его мозга то и дело сверкали разряды электроимпульсов, сигнализируя о появлении очередного звена в цепочках нейронов.

– Тюльпанам, похоже, не хватает солнечного света и тепла, – беспокоился он о своих питомцах. И тут же создавал в своём воображении план размещения тепличных обогревателей и ламп дневного света в оранжерее. Потом этот план превращался в зелёную ниточку и отправлялся в отдел памяти, откуда уже не мог исчезнуть никогда.

Военный Тарас Кулян искренне радовался за своего подопечного, сидя за лабораторным компьютером. Как же хорошо, что вместо тусклых и одиноких нейронов в голове алкоголика клубятся целые нейронные облака. Исследователь отвёл взгляд в сторону, давая отдохнуть уставшим от постоянного мелькания глазам. Справа от него продолжал свою нехитрую работу нейрохирург Гордей. Слева сидел программист Эдуард Горяев и почему-то загадочно улыбался.

– Ну, а у твоего наркошки что? – решил спросить Эдуарда военный. Программист ухмыльнулся и продолжил смотреть в экран, на котором виднелись центры головного мозга наркомана. Мыслительный – с десятками ответвляющихся цепочек. Отдел памяти с воспоминаниями в виде тёмных нитей. Зрительный отдел, почему-то напоминающий калейдоскоп. Слуховой центр, куда пытались вползти извне новые мысли, похожие на маленьких гусениц.

– Нейронные цепочки растут в геометрической прогрессии – ответил Эдуард. Его голос сквозил восхищением. – Представляете, – самозабвенно стал рассказывать программист коллегам. – Ещё несколько дней назад этот метадоновый организм только-только задумывался над тем, почему же плачут матери? А сегодня в его голове уже выстроились небольшие нейронные тропинки! И знаете, после чего?

Нейрохирург с военным внимательно слушали Эдуарда, не обращая внимания на едва уловимые нотки безумства в его речи.

– Он решил помогать брошенным матерям! И сейчас ищет подходящие кандидатуры.

Коллеги, вероятно, не оценили всю прелесть ситуации, которой так восхитился программист.

– Как это, брошенные матери? – спросил военный, в то время как нейрохирург лишь неопределённо хмыкнул, потерев подбородок широкой ладонью. – Я слышал, что в мире есть брошенные дети. Их отправляют в детские дома. А где живут брошенные матери?

Программист задумчиво пожал плечами и сокрушённо произнёс:

– Да где угодно. У таких матерей могут быть свои дома с ухоженными огородами, фруктовые сады или квартиры в лучших районах. Но только какой в этом толк? Ведь они всё равно чувствуют себя бездомными.

– Как можно при наличии дома, и быть бездомным? – недоумевал нейрохирург.

– Можно, – послышался торопливый ответ программиста. – Ведь для матери настоящий дом – в сердце своего ребёнка.

Военный удивлённо вскинул брови:

– Эдик, а тебе точно 28? Кажется, ты нам что-то недоговариваешь о себе. Откуда в столь молодом возрасте такие мудрые мысли?

Программист отвёл в сторону взгляд водянисто-голубых глаз, изображая смущение.

– Жизнь была интересная у меня. Непростая. Вот она и научила.

Нейрохирург Гордей улыбнулся своей привычной, широкой улыбкой.

– Я понял. Получается, наркоман захотел вернуть дом брошенным матерям, о которых забыли их собственные дети?

– Да! – радостно воскликнул Эдуард. Наконец-то коллеги начали что-то понимать. – Именно так! Но интересное даже не в этом. Наркоман так увлёкся идеей помощи бездомным матерям, что напрочь забыл о дозе. Вот уже сутки он живёт без наркотиков!

На лице нейрохирурга снова распласталась улыбка.

– Ну, в этом нет ничего удивительного. Типичное переключение внимания. Мне этот метод хорошо знаком. Я его тоже применял – в лечении людей с онкологическими болезнями.

Гордей любил рассказывать о своей работе всем окружающим людям, причём даже тем, кто в нейрохирургии не понимал ровным счётом ничего. Вот и сейчас он принялся разглагольствовать о психологических уловках в медицинской практике.

– Большинство пациентов делают огромную ошибку, концентрируясь на своей болезни. Люди размышляют о ней целыми днями и постоянно злятся за то, что она не хочет их покидать. А ведь поведение у любого заболевания точно такое же, как и у человека!

Нейрохирург посмотрел на заскучавшего и грызущего колпачок шариковой ручки программиста, а затем спросил:

– Вот, например, ты, Эдуард. – Программист высунул ручку изо рта и насторожился. – Что чувствуешь, узнав, что о тебе кто-то думает?

– Я? – озадаченно спросил тот. – Наверное, радость. Радость оттого, что кому-то я нужен в этом холодном и ненавистном мире.

– Вот-вот, – просиял нейрохирург. – И болезнь ведёт себя точно также. Радуется и думает, что нужна. Поэтому и не уходит. А что придумал я? Отвлекать пациентов от их болезни.

В этих его словах слышалась гордость.

– Ежедневно я старался переключить внимание больных на что-то радостное. Цветы на окне. Пчёл, собирающих нектар на клумбе. Необычные формы облаков на небосводе. Чтобы болезнь обиделась за невнимание своего хозяина, стала слабой и ушла.

– И что, помогало? – с сомнением в голосе спросил собеседника программист.

– Да. По крайней мере, в некоторых случаях.

Гордей внезапно помрачнел, вспомнив о чём-то нехорошем.

– Только маму Мирославы спасти не удалось. Упёртая была женщина. Никак не хотела отвлекаться от своей болезни.

– Значит, наша Мирослава в неё удалась, – сделал вывод военный. – Такая же упрямая и целеустремлённая.

***

Упёртость была для Мирославы Божьим даром. Или проклятием? Иногда это качество характера здорово помогало ей в жизни. Например, в достижении поставленных целей. Но бывало и наоборот. Мирослава часто страдала от собственного упрямства. Поставив перед собой задачу, она уже не могла от неё отказаться, даже ощущая явную опасность задуманного. Сейчас она находилась в кабинете психологических консультаций, где весь интерьер был оформлен в зелёных тонах. Оштукатуренные в нежно-оливковый цвет стены были украшены картинами с изображением природных пейзажей. В северной части комнаты висели изображения заснеженных полей, лесов и курортов. Восточную стену украшал живописный пейзаж восходящего над морским горизонтом солнца. Подсолнухи и полевые цветы радовали буйством солнечных красок на южной стене. Мирослава считала, что обилие природы в интерьере расслабляет и располагает к беседе. Напротив неё за прямоугольным столом сидел очередной клиент. Он нервничал. Очевидно, потому, что стеснялся рассказывать чужому человеку о своих семейных неурядицах с женой. Мирослава слушала вполуха историю о том, как сложно терпеть стареющую и некогда любимую женщину после 20-ти лет брака, размышляя про себя совсем о другом. Мыслин наконец-то работает. Создать его она захотела давно. Ещё в детстве. Было у маленькой Миры одно наивное детское желание. Остановить войны на Земле. Безусловно, электрод стал хорошим помощником для зависимых людей. Он помог им найти новый смысл жизни и навсегда избавиться от разрушающих привычек. Но не для этих людей Мирослава его разрабатывала. Нет, не для них…

Идея с Мыслином появилась после того, как на войне без вести пропал её отец. Где-то посреди горных афганских хребтов он исполнял интернациональный долг. Почему-то все земные войны объясняются каким-то долгом. Долг перед Отечеством. Долг перед нацией. Долг… Долг… Долг…

– Бездушная государственная машина тоже должна отдать долг – размышляла Мирослава, попутно кивая клиенту, продолжавшему жаловаться на свою несчастливую семейную жизнь. – Пришло это время. Правда, что взять с безжизненной железяки? Разве может машина отдавать долги? Очевидно, что нет. Она только требует. То шарнир у неё сломается, то гидроусилитель руля выйдет из строя, то резину с летней на зимнюю менять надо. Ответственность за её работу и поведение несёт водитель. А кто у нас управляет машиной под названием «государство»? Кто постоянно твердит о долге? Кто отправляет солдат на войну? Правильно, Президенты. Это им придётся, наконец, отдать долг. Это они обязаны вспомнить о дипломатии и остановить войны.

– Следующими носителями Мыслина станут Президенты враждующих государств!

С этой мыслью Мирослава спешила в лабораторию после работы и её же озвучила своим коллегам прямо с порога. Мужчины переглянулись, а во взгляде военного тут же появилась тревога.

– Мира – ошарашено воскликнул Тарас Кулян. – Мира…

От новой идеи этой фурии с заплетёнными в две косы рыжими волосами у него перехватило дыхание.

– Это невозможно, – сдавленным шёпотом произнёс военный.

Он как никто другой понимал, насколько опасны всякие секретные операции против первых лиц государства. Слишком опасны. Но Мирослава не собиралась отступать от задуманного.

– Отчего же невозможно? – спокойно спросила она. – Электрод у нас есть? Есть! Бабочки для его подсадки? Сделаем, это не проблема. Да никто и ничего не заподозрит. Тем более, сейчас весна. Бабочки толпами летают.

Военный посмотрел на нейрохирурга, печально качавшего головой, а затем на программиста, который почему-то весело улыбался. Потом он вновь обратил суровый взгляд к Мирославе, с невозмутимым видом стоявшей у стола посреди лаборатории, и он обрушил на неё гневную тираду.

– Как ты не понимаешь, Мира! Нельзя этого делать! Это опасно!

– Чем опасно? – недоумевала женщина. – Мы ведь проверили действие Мыслина. Его испытания прошли успешно!

– Проверили! Успешно! – злобно передразнил её Тарас Кулян. – Мы только-только начали эти испытания. Ещё неизвестно, как на работу устройства влияют разные состояния человеческого организма: температура, голод, сон. А если этот электрод зависнет? Ты подумала об этом?

Военный гневно распекал Мирославу, словно не она была его начальницей.

– А вместе с ним зависнут и президенты. Что тогда, а Мира?

Хозяйка лаборатории была непоколебима.

– Я уже всё решила. И точка. Наша цель – исправить мысли враждующих президентов и помочь им остановить войны.

– Ты сумасшедшая, Мира! – грустно заключил военный.

– А мне нравится идея, – раздался звонкий и весёлый голос программиста.

Эдуард сиял, как медный пятак и выделывал танцевальные пируэты, не вставая с кресла.

– Узнать мысли Президентов мечтает каждый! Но такая возможность будет только у нас! Мы – избранные!

– Молодой ты ещё! И Глупый! – прикрикнул на Эдуарда военный. – Многого не понимаешь!

Но Эдуарда такая реакция не остановила. Он продолжал радоваться и приплясывать на офисном кресле. Настоящая причина этой бурной радости была известна только ему одному.

– Ну, а что скажешь ты, Гордей? – тихо спросила нейрохирурга Мирослава.

– Ты же знаешь, Мира – спокойно ответил он. – Я всегда тебя поддержу. Но мне эта идея не по душе. Я согласен с Тарасом. Затея твоя очень дурно пахнет. Случись что – не отмоемся.

– Всё пройдёт хорошо, Гордей. – По-другому просто не может быть.

Мирослава была уверенна в своей правоте, как никогда раньше.

***

Программист, надув свои и без того пухлые губы, уставился в компьютер. Мирослава не позволила ему участвовать в подсадке Мыслина президентам, поэтому его изнутри разрывала обида.

– Ты чересчур молодой, Эдик! – объяснила она своё решение. – И не умеешь контролировать свои эмоции! В том деле, которое мы задумали сделать, нужны опытные, внимательные, хладнокровные люди. Такие, как я, Гордей, Тарас. Уж мы точно не сломаем ход операции бурным проявлением эмоций. А ты будешь так радоваться атаке бабочек на президентские лбы, что тебя сразу же заметят и рассекретят.

Программист делал вид, что работает и не замечает суетливых приготовлений своих коллег к предстоящему мероприятию. Но внутри него всё бурлило от возмущения.

– Значит, для всяких там алкашей с наркоманами я ни разу не подозрительный тип – думал программист. – А как президентам Мыслин внедрять – сразу стал Эдиком, маленьким мальчиком, который только и может, что всё портить. Ну, ничего! В спецоперации с Президентами главным буду всё-таки я! Я!

На его лице появилась кривоватая ухмылка, но никто из присутствующих в лаборатории её не заметил. Остальные сотрудники лаборатории были заняты совсем другим.

Нейрохирург с военным делали бабочек. Подготовленные нейронные нити плавали в колбах со специальным раствором, который поддерживал жизнедеятельность живых нейронов. Металлические иглы с видеокапсулой на острие красиво обрамлялись яркими тканевыми крылышками. У одной из бабочек они были коричневыми. Другая получила лимонно-жёлтые крылья. У третьей, самой огромной из всех, крылья украшал змеиный узор. Наконец, четвёртую бабочку мужчины сделали сине-голубой.

Мирослава пыталась вывести на компьютерный проектор, висевший на стене напротив входной двери в лабораторию, какое-то изображение. На огромном экране то появлялись, то исчезали фотографии мужчин в деловых костюмах. Несколько попыток создать коллаж из 4-х фото с надписями внизу, оказались безуспешными. Наконец, старания Мирославы дали свой результат. Уверенный голос хозяйки лаборатории с характерным стальным оттенком наполнил собой помещение.

– Так-с, коллеги, у меня всё готово. Я могу вам представить тех, с кем нам придётся работать дальше.

Трое мужчин повернулись к ней. На лице программиста запечатлелось учтиво-недовольное выражение. Нейрохирург с военным источали спокойствие и умиротворение. Они почти закончили творческую работу над бабочками. На столе рядом с ними лежали четыре разноцветных красавицы с металлическим туловищем и маленьким ушком для нейронной нити.

На экране проектора разместились четыре фотографии. Под каждой из них была сделана подпись. Имя. Фамилия. Должность. Мужчины стали внимательно их разглядывать. Коротко стриженный и светловолосый, с близко посаженными глазами и огромным лбом – Гдемир Ферзин, президент России. Круглолицый, с восточным разрезом карих глаз и мясистым носом – Дин Вейж, президент Китая. С длинной лакированной чёлкой, зачёсанной влево – Дункель Кинг, президент Америки. Щекастый и кудрявый, с огромными миндалевидными глазами – президент Украины, Павел Снеженко.

– Ну вот, наши следующие носители Мыслина, – прокомментировала Мирослава.

– Кто за кем закреплён? – деловито спросил нейрохирург, а военный поспешил выбрать себе Президента самостоятельно:

– Мира, можно я поработаю с Гдемиром Ферзиным?

С этим человеком Тарас Кулян уже встречался однажды. В то время он ещё был не комиссованным солдатом, а действующим военным, передвигался на своих собственных ногах и готовился к командировке в Чечню.

Гдемир Ферзин тогда только вступил на путь президентства и был более открытым, нежели сейчас. Но даже в тот период в нём чувствовалось огромное самообладание. Стоя перед шеренгой солдат, уезжающих в горячую точку, молодой президент уверенным и твёрдым голосом давал им напутствие.

С тех пор прошло 20 лет. Многие друзья и боевые товарищи Тараса остались на полях чеченских сражений. Он сам получил травматическую ампутацию обеих ног. Его списали из армии и выбросили за борт привычной жизни. Хорошо ещё, что на пути раненного военного повстречался нейрохирург Гордей Титов, который волею судьбы присутствовал в той самой горячей точке в составе бригады врачей. Он помогал Тарасу оправиться от травмы, всячески его опекал и стал для раненого военного лучшим другом.

Сколько воды утекло с того времени. Сколько всего поменялось! Неизменным осталось лишь одно. Точнее – один. Президент России, Гдемир Ферзин. Сейчас этот постаревший правитель, наверное, уже и не вспомнит молодого солдата, которому удалось выжить на той войне. Выжить, потеряв добрую половину своего тела. А вот Тарас его хорошо помнил. Уверенный в себе, наглый, дерзкий, себе на уме. Правда, юному военному эти президентские качества представлялись скорее доблестью, чем недостатком. Это сейчас, сквозь призму времени, Гдемир Ферзин для Тараса является закостенелым и совершенно негибким человеком. А в молодые годы он казался лучшей версией правителя, которые когда-либо президентствовали на Земле.

– Хорошо, Тарас, – согласилась Мирослава. – Забирай его себе. Но будь осторожен. Он хитёр и прекрасно умеет владеть собой. Смотри, чтобы без проколов.

Военный только улыбнулся напутствию начальницы. Самообладания у него, как и у Гдемира, было не занимать. Война научила быть хладнокровным и действовать без эмоций. Пожалуй, для подсадки электрода, стоит выбрать самую огромную бабочку. Вот эту, со змеиным рисунком на крыльях. Князя Тьмы. По мнению Тараса, внешность этой красавицы очень напоминала характер президента России.

– Теперь ты, Гордей. – Мирослава рассматривала на экране трёх оставшихся президентов. – Может, украинец?

– Пожалуй, да, – согласился нейрохирург. – Возьму Павла Снеженко.

– Должна тебя предупредить, что он весьма эмоционален. Поэтому веди себя аккуратно.

Гордей кивнул.

– Аккуратность – моё профессиональное качество. Забыла, что ли, кем я работаю?

– Помню-помню, – грустно улыбнулась Мирослава, вспомнив о маме.

Программист в надежде смотрел на начальницу. Президентов осталось двое. Быть может, она передумает и доверит ему кого-нибудь из них? Например, желтокожего и темноволосого президента Китая, Дина Вейжа? Или Мирославе придёт в голову отдать ему двухметрового чудака – американского Президента Дункеля Кинга? Уж Эдуард постарается, чтобы бабочка с электродом не испортила этому дяденьке роскошную лакированную чёлку с левым зачёсом. Он направит её прямо в центр президентского лба. Прямо в центр.

Надеждам программиста было не суждено сбыться. Мирослава решила внедрить Мыслин этим двоим самостоятельно. Об этом она сообщила после вопроса нейрохирурга:

– Ну а чем займёшься ты, Мира?

Программист совсем поник. Теплившаяся в нём надежда лопнула, как мыльный пузырь. Но вскоре зловещая ухмылка вновь заиграла на его лице.

***

Военный Тарас Кулян уселся на свободный стул в третьем ряду огромного актового зала. Совсем скоро здесь начнётся Ялтинская конференция по вопросам гонки вооружений. С трибуны на мероприятии выступит и российский президент Гдемир Ферзин. Уж он-то знает о вооружении многое.

Тарасу было хорошо известно о пристрастии Гдемира к оружию и всему, что связано с армией. Поэтому он решил прийти на конференцию в военно-полевой одежде, надев на себя пятнисто-зелёные штаны и майку такой же окраски. Лёгкая весенняя куртка дополняла этот наряд.

Весна уже перевалила за половину марта, но на улице по-прежнему чувствовалась прохлада. Погода словно сомневалась, стоит ли отдавать бразды правления летнему теплу, или же позволить зимним холодам ещё чуть-чуть похозяйничать на Земле.

Сомнения копошились и в голове военного. Вроде бы их команда всё делает правильно. Президенты забыли об искусстве компромисса – а Мыслин направит их на правильную тропу. Но… Военного изнутри всё равно точил червячок сомнений. Имеют ли они право вклиниваться в мысли правителей? Не станет ли такая самодеятельность причиной всемирной политической катастрофы? Не будет ли Землянам хуже от их секретных экспериментов? И ещё множество разных «не», появляющихся у каждого сомневающегося человека.

– Как только мы даём слабину, всё начинается заново!

Военный очнулся от глубоких раздумий, услышав голос российского президента. Гдемир Ферзин уже находился на трибуне, а зал был полон журналистов и других выступающих, которые ждали своего часа, сидя на аккуратных чёрных стульчиках, расставленных в аудитории стройными рядами. В самом первом ряду стульев Тарас заметил президента Китая.

– Интересно, – размышлял военный, – Мирослава уже внедрила ему Мыслин? Наверняка, да. Она уехала в Москву ещё вчера, чтобы не прозевать приезд Дина Вейжа на Московский вокзал. Вероятно, президент Китая прибыл на конференцию в Ялту прямо оттуда, потому что вид у него был усталый и грустный. Он периодически потирал свой лоб ладонью.

– Ну, точно, Мыслин уже у него в голове – заключил военный. – А лоб чешется от укола иглы.

– Нас пугают, нами пренебрегают! – продолжал разглагольствовать с трибуны Гдемир Ферзин. – Но Россию на испуг не возьмёшь! Мы и сами – с усами!

Военный усмехнулся. Усов-то у Гдемира отродясь не было. Но эту фразу он почему-то использовал при любом удобном случае. В понимании российского президента она означала только одно – его страна имеет огромный арсенал оружия. И в этом – её главное преимущество. Тарас предполагал, что выступление россиянина будет закручено вокруг темы «нас будут бояться». И эти предположения были недалеки от истины.

– Сила современной России – в профессиональной армии. Сила российской армии – в качественном оружии.

Оратор увлечённо рассказывал присутствующим в зале о преимуществах вооружения и тех возможностях, которое оно даёт. Военный же готовился выпустить в зал бабочку. Он держал её в левой руке, а в правой у Тараса находился небольшой джойстик для управления переносчицей Мыслина. Он старался подбодрить сам себя, мысленно отвечая на речь россиянина.

– Слабость президента России – в его мыслях. Скоро мы узнаем, о чём ты думаешь, Гдемир Ферзин. Пора!

Огромная бабочка выпорхнула откуда-то из-за низеньких сидений и, закружившись в воздухе, устремилась к трибуне. Российский Президент продолжал свой рассказ об оружии, искоса наблюдая, как прямо к нему летит пятнистая, коричнево-красная громадина. Гдемир очень любил природу. Но таких роскошных экземпляров бабочки он ещё не видывал. Откуда она взялась здесь, в этом закрытом зале? Полёт красавицы со змеевидным узором на крыльях был завораживающим. Взгляды гостей и выступающих скользили вслед за ней. То тут, то там сверкали вспышки фотоаппаратов и смартфонов. Журналисты хотели запечатлеть для истории вторжение наглой бабочки, которая осмелилась прервать речь одного из главных людей планеты. Сам Гдемир замолчал, пытаясь распознать траекторию движения непрошенной гостьи.

Необычная бабочка привнесла яркости в скучную и серую программу конференции.

– Хорошо, что она такая большая и пёстрая, – подумал военный. – Иначе кто-то из присутствующих точно заметил бы, что её полётом управляю я.

Он держал джойстик низко, положив руки с ним на спинку стоящего впереди стула и управляя переносчицей Мыслина из-за широкой спины блондинистого мужчины.

– Шмяк!

Бабочка с размаху ударилась прямо в центр лба российского президента. Её роскошные крылья полностью закрыли лицо выступающего, ещё пару раз взмахнули и плюхнулись куда-то вниз. Из аудитории раздался испуганно-радостный возглас. Российский президент тут же принялся потирать лоб, пытаясь, очевидно, избавиться от неприятных ощущений, вызванных уколом иглы. Его китайский коллега, сидя на переднем ряду, что-то возмущённо лопотал на своём языке. Наверное, вспомнил, как давеча на вокзале тоже был атакован бабочкой и теперь пытался сказать всем, что таких совпадений не бывает. Но его никто не понимал. Да и не слушал.

В зале царила невообразимая суматоха. Журналисты уставились в свои телефоны, пересматривая записанный короткий ролик, закончившийся ударом бабочки о президентский лоб. Кто-то поднялся с места и пытался разглядеть, куда же делась гостья. Военный понял, что нужно поспешить к трибуне и скорее забрать оттуда безжизненные крылья искусственной бабочки. Иначе вопросов и проблем не оберёшься.

Тарас пробрался через весь третий ряд стульев, постоянно наступая на ноги сидящим людям и попутно извиняясь перед ними. Выбравшись на свободную территорию, военный, прихрамывая, широким маршевым шагом направился к трибуне, где у микрофона переминался с ноги на ногу Гдемир Ферзин.

– Где же они, где?

На красноватом полу Тарас не сразу разглядел тканевую имитацию крыльев.

– Ага, вот лежат. На самом краю возвышенной сцены.

Он быстро подошёл к ним, поднял и аккуратно спрятал в ладонях. Выпрямив тело, он взглядом встретился с российским Президентом. Тот выглядел растерянно и продолжал потирать лоб, ожидая, когда закончится суматоха.

– Князь Тьмы, – произнёс Тарас, глядя прямо в глаза Гдемиру и улыбаясь.

– Что-о-о?

Россиянин был возмущён и несколько испуган. Наверное, он ещё не успел отойти от атаки бабочки, а тут ещё этот дерзкий незнакомец в форме цвета хаки со своим видением мира.

– Ой, простите.

Военный смутился.

– Вы меня не так поняли. Не Вы Князь Тьмы. Бабочка, которая ударилась о вашу голову, называется Князь Тьмы. Я, знаете ли, коллекционирую этих красавиц – торопливо начал объяснять он, увидев настороженность и свирепые взгляды охранников, которые уже спешили к нему навстречу. – Можно мне забрать эту бабочку для моей коллекции? Я же за ней охотился годами и никак не мог поймать! Очень редкий экземпляр. Очень! И надо же, такая удача!

Тарас изобразил на лице умоляющее выражение и старался тарахтеть без умолку, чтобы усыпить бдительность Гдемира. Президент недовольно выдохнул:

– Да, конечно, забирайте.

Напряжённое выражение исчезло с лица правителя, и военный понял, что ему удалось отвести от себя подозрения. Кто-то настойчиво схватил его за плечи. Охранники. Они, наконец, пробрались к наглецу, посмевшему находиться менее чем в одном метре от Президента, да ещё и напялившему военно-полевой наряд. Гдемир со сцены сделал отмашку рукой:

– Всё в порядке, не трогайте его.

Охранники ослабили хватку, но не отпустили Тараса, решив на всякий случай проверить его документы. Он с облегчённым вздохом достал из кармана бланк аккредитованного журналиста. Хорошо, что Мирослава заранее всё продумала и по каким-то своим каналам смогла оформить этот документ для бывшего военного и нынешнего безногого инвалида. Иначе ему бы сейчас не поздоровилось. Убедившись, что бесцеремонный любитель бабочек находится в зале на законных основаниях, охранники отпустили его восвояси.

Тарас, прихрамывая, поплёлся обратно в свой ряд. Искусственные крылья, сжимаемые им в ладони, приятно щекотали кожу. Всё получилось!

Гдемир Ферзин продолжил своё выступление, периодически прикасаясь рукой ко лбу. Военный уставился в планшет, почти не слушая монотонную речь российского президента.

– Сегодня на вооружении нашей страны находятся инновационные разработки, современные беспилотные аппараты, лазерные установки, системы самонаведения…

Казалось, что Тарас изучает на экране компактного мобильного устройства список вопросов к выступающему сейчас Президенту. Вот-вот правитель закончит свою пламенную речь об оружии и можно будет их задать. Но нет. Военный смотрел, как быстро нейронная нить с иглой оплетается базовыми нейронами в голове Гдемира Ферзина. Блок инородного устройства мигал на экране, закрепившись в гипоталамусе, и был окружён различными мозговыми отделами. Совсем скоро в него начнут поступать первые мысли.

Тарас тряхнул головой. Не об этом сейчас нужно думать. Выходить из роли журналиста ему пока нельзя. Он и так привлёк слишком много внимания к своей персоне с этой бабочкой. Повезло же Гордею с Мирославой. Они внедряют Мыслин на улице. Им не нужно переживать по поводу уборки крыльев.

Гдемир Ферзин, наконец, закончил говорить. В аудитории тут же поднялись вверх несколько десятков рук. Журналисты. Они не зря пришли на эту конференцию. Каждый из них ждал окончания доклада, чтобы устроить интервью президенту России. Человек в военной форме из третьего ряда тоже поднял вверх правую руку. В его левой ладони по-прежнему затаились помятые крылышки искусственной бабочки.

Гдемир Ферзин не любил отвечать на вопросы журналистов. Он считал этих людей чересчур наглыми и бесцеремонными. Но в силу своей политической работы ему приходилось время от времени давать интервью. Многие россияне, да и иностранцы тоже, считали, что вопросы на таких конференциях согласовывают заранее. Впрочем, это так и было. Правда, иной раз в толпе журналистов находились смельчаки, работающие не по сценарию. Они сыпали каверзными вопросами, на которые не хотелось давать никаких ответов. На этот случай Гдемир всегда готовил анекдот. Он выбирал его самостоятельно перед каждым выступлением, а в особенно напряжённых ситуациях дополнял его какой-нибудь народной мудростью. Сегодня он тоже подготовил смешную зарисовку и мысленно репетировал, как будет рассказывать её какому-нибудь молодому и зелёному журналисту. Прожжённых акул пера его юмористические отступления почему-то не смешили. Когда на лоб Гдемира уселась бесцеремонная бабочка, он заметил среди присутствующих в аудитории какого-то солдата. Его лицо на долю мгновения показалось президенту России знакомым. Похоже, этот человек был журналистом, потому что его рука взметнулась вверх сразу после окончания президентского доклада.

– Я слушаю Вас, – кивнул Гдемир в сторону военного из третьего ряда, удивляясь сам себе.

Многие приближённые к нему люди намекали Президенту на то, что он совершенно не умеет импровизировать. Гдемир ужасно из-за этого злился, но виду не подавал. Сейчас наступил тот самый момент, когда стоит попробовать себя в искусстве импровизации. Человека в военной форме он не видел раньше ни на одном мероприятии. Обычно на его публичных выступлениях мелькают одни и те же, привычные журналистские лица. Этот суетливый тип никогда раньше не появлялся. Может, новенький корреспондент? Или из тех, кто любит отпускать колкости и острить?

Военный встал и представился.

– Тарас Кулян, региональное издание «Военные вести». Скажите, Гдемир Гдемирович, оружие – есть зло или добро?

Лицо Президента исказила радостно-пренебрежительная гримаса. Его распирало от чувства собственной важности. Уж о чём, о чём, а об оружии он мог говорить часами.

– Добро. Конечно, добро. Представляете, сколько с помощью оружия можно уничтожить зла?

Военный кивнул, опустив свой взгляд в экран планшета. На нём виднелась картинка президентского мозга, но никто, кроме Тараса, её не видел. Мыслин уже был окутан нейронами и принимал в свои отделы информацию. Мыслерадар засёк в густой сети нейронных цепочек какой-то разноцветный клубок. В нём преобладали красные оттенки с небольшими вкраплениями зелёного и жёлтого. Военный пока не мог понять, что это.

– А можно ещё один вопрос? – спросил он российского Президента.

Тот кивнул и в этом жесте внимательный военный увидел скрытое раздражение. Гдемир откинулся на спинку кресла, в котором сидел, и стал нетерпеливо вертеть в руках красный карандаш. На столе рядом с ним стоял гранёный стакан, наполненный минеральной водой. В глазах президента мелькало что-то, похожее на зарождающуюся ненависть. Наверное, вопрос об оружии его сильно задел. Тарас понял – не будь в зале других людей, глава России с радостью швырнул бы этот стакан в него.

– Как вы относитесь к выражению «Оружие – инструмент для сокрытия собственной слабости»?

После этого Гдемир разозлился уже явно. Его напускное безразличие и спокойствие мгновенно улетучились.

– Это вы сами придумали? – ответил вопросом на вопрос Президент. – Что-то я такого изречения раньше не слышал.

– Нет. Эта фраза принадлежит философу современности, Мирославе Любомировой, – не моргнув глазом, соврал военный.

Гдемир немного помолчал, опустив глаза на дубовый стол и продолжая вертеть в руках красный карандаш.

– Интересно, что вы скажете, когда окажетесь под дулом автомата? – язвительно спросил он человека в военной одежде.

Лицо Тараса мгновенно стало серьёзным. Российский президент невольно наступил на его самую больную мозоль.

– Был, – ответил он собеседнику с плохо скрываемым возмущением. – Был, Гдемир Гдемирович. И под дулом автомата, и под градом осколков от снарядов был. Вот!

Тарас резко поднял правую ногу вверх, опёршись искусственной пяткой на спинку стула из второго ряда. Другие журналисты и выступающие обернулись к нему. Гдемир вытянул свою короткую шею вперёд, пытаясь разглядеть с трибуны, что же ему показывает собеседник. Военный задрал вверх штанину, под которой был скрыт бионический протез. Он доходил до верхней части бедра.

Российский президент поёжился. Ему стало не по себе. И от увиденного, и от возмущённого напора этого наглого журналиста.

Тарас опустил штанину и поставил искусственную ногу на пол.

– И на другой ноге – то же самое! Оттяпали по самую верхушку!

– Где вы получили ранение? – сквозь зубы спросил его Гдемир, стараясь придать своему голосу как можно больше вежливости.

Военный невесело ухмыльнулся.

– Чечня, 2001-й.

Он ожидал, что многолетний Президент выразит ему сочувствие или что-то вроде этого. Но услышал совсем другое, резкое и беспощадное высказывание.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/viktoriya-borodina-27917531/myslin-korolevstvo-kota-yacyka-64359161/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.