Книга - Реанимация закона

Реанимация закона
Кирилл Казанцев


Суперкоп #4
Лейтенант Управления собственной безопасности Антон Копаев заинтересовался деятельностью уголовника по прозвищу Слива – «смотрящего» местного рынка. Антон вычислил, что доходы Сливы несоизмеримо больше, чем должны быть от всей его незаконной деятельности. Авторитетом в преступном мире уголовник не пользуется, легального бизнеса у него нет. Деньгам взяться просто неоткуда, но они есть, а значит, что-то здесь нечисто. Антон внедряется в ближайшее окружение Сливы и получает работу от «смотрящего». То, что стало ему известно о своих коллегах-полицейских, повергло его в шок…





Кирилл Казанцев

Реанимация закона





Глава 1


Антон Копаев шел по скверу, машинально загребая ногами опавшую листву. Это было как ритуал, как потребность, привычка еще с далекого детства. От солнечного света, который сквозил в кронах деревьев и золотил и без того ярко-желтые листья, от запаха костров, в которых дворники жгли листву, в груди начинало щемить. Все как в детстве, все как тогда.

Антон вздохнул. Все как в детстве, особенно если сейчас закрыть глаза и погрузиться в воспоминания. Сколько на самом деле произошло с тех пор, сколько всего изменилось и в мире, и в его жизни. Антону нет еще и тридцати, он всего лишь лейтенант полиции, а порой ощущает себя чуть ли не столетним стариком. Наверное, виной всему та грань, которая пролегла между привычной жизнью, детством и жестокостью окружающего мира. Этот мир однажды вошел в жизнь Антона, одним хрустким злобным ударом смял ее, исковеркал и выбросил его из детства.

Он тогда еще учился в школе. Жили они с мамой дружно, понимали друг друга, мечтали о будущем. О недалеком, в виде поездки летом после окончания девятого класса на море, и далеком: о его учебе в вузе, о возможных вариантах будущей взрослой профессии. А потом…

Потом – не было. В тот вечер Антон так и не дождался мамы с корпоративной вечеринки в кафе. После бессонной ночи и бесцветного тоскливого утра все наконец выяснилось. Маму нашли мертвую… ее убили.

Затем интернат, потому что подросткам в нашей стране не полагается жить одним в квартирах. Кстати, ее отобрали, с обещанием предоставить другую по достижении совершеннолетия. По мере взросления Антон многое понял, многое узнал. В том числе, что его маму убил якобы какой-то офицер милиции. И не просто убил, а изнасиловал. После чего отвез к обрыву и выбросил в реку, где она всю ночь медленно умирала.

И тогда мальчик превратился в мстителя, тогда он подчинил свою жизнь только одной цели: учиться, заниматься спортом, попасть на службу в элитные спецподразделения, научиться там всему, что должен уметь настоящий и беспощадный боец. Ведь он хотел быть беспощадным. А после армии поступить в милицейский вуз, стать офицером и разыскать наконец убийцу.

Антон выполнил все и всего добился. Убийца наказан, месть свершилась, но покоя душе все равно нет. Тогда-то и появился на жизненном пути Антона полковник Быков, именно он предложил перевестись к нему в Управление собственной безопасности ГУВД по городу Екатеринбургу и Свердловской области. И Антон вдруг снова ожил. Снова увидел перед собой цель.

Да, таких подонков, оборотней в погонах, преступников, скрывающих свою личину, гнусную суть под формой полицейского, еще много. И значит, нельзя успокаиваться. Месть конкретному человеку переродилась в Антоне в месть другим таким же. Умный Быков предупреждал, что месть – плохой спутник в работе полицейского, и Антон скрывал свои чувства, снова замкнулся в себе и, стиснув зубы, воевал на своем личном фронте.

Прошел уже год, как он работает в УСБ, работает под прикрытием, занимается оперативными разработками предателей и негодяев с погонами на плечах. Многое в нем изменилось, и Быков назвал это взрослением.

Антон замедлил шаг, потому что почти уже подошел к тому дому, где располагалась конспиративная квартира Быкова и где они должны были встретиться. Теперь нужно еще раз «провериться», убедиться, что за тобой нет наблюдения. «Спалить» конспиративную квартиру, то есть сделать так, чтобы о ней узнали преступники, и она станет непригодной для конспиративных встреч, проще простого. А вот найти потом другую, подходящую – сложно.

Антон увидел под ногами особенно большой кленовый лист, весь в красных прожилках, буквально светящийся золотом. Он хотел было уже наклониться и поднять его, как заметил на себе взгляды двух девушек. Они шли навстречу и, судя по лицам, готовы были лопнуть со смеху, если бы этот красивый высокий парень вдруг начал собирать листочки. Антон придал лицу грозное выражение и прошел мимо. За его спиной раздался громкий дружный смех.

Быков ждал Антона в обычной своей позе, подперев бесцветную щеку веснушчатым кулаком и уставив свои безбровые глаза в телевизор. Полковник смотрел криминальные новости, но по его лицу нельзя было понять, возмущен ли он, негодует ли, сочувствует или злится. Оно у Алексея Алексеевича всегда как маска, высеченная из твердого сливного песчаника. Такое же бледное, местами буро-желтое, и такое же неподвижное. Редко кто может похвастаться, что наблюдал на лице полковника какие-либо эмоции. Антон, например, может. Пару раз он видел, как Быков улыбается. Странное зрелище, если не сказать крепче. Вы можете представить, как улыбается кусок сливного песчаника?

– Гуляешь? – вместо приветствия буркнул полковник. – Ты опоздал на десять минут.

– «Проверялся», – соврал Антон, зная реакцию Быкова и с интересом ожидая, что скажет в ответ Алексей Алексеевич. Быков не подвел его ожидания:

– Проверялся, нравишься ли девочкам? О работе надо думать в рабочее время. Давай к делу.

Голос у полковника хрипловатый и даже какой-то скрипучий, особенно когда говорит не очень громко. Например, когда ворчит. А ворчит он часто, но это не значит, как убедился Антон, что Быков им недоволен. Просто такая у него манера, особенно когда его мозг напряженно работает, а он словно скрывает от окружающих эту работу. Тоже привычка, привычка носить определенную маску, казаться не таким, какой ты есть на самом деле. А уж Антон-то знал Быкова. И все Управление собственной безопасности прекрасно знало Быкова. И любило.

– Интересно, Алексей Алексеевич, – заговорил Антон. – Вот в русском языке можно сказать «любило». Я в смысле грамматической фразы, мол, общество его любило. А в других языках так не скажешь, там придется изгаляться и составлять громоздкую фразу о том, что люди, составляющие это общество, являющиеся его частью, любят этого человека.

– У тебя гон начался? – пристально и даже с каким-то интересом посмотрел на Антона Быков.

– В смысле? – не понял тот.

– В смысле особого неосознанного состояния, которое заставляет самца преследовать самок своего вида в период течки с целью спаривания. Что такое «спаривание», объяснять?

– Хм… – Антон поперхнулся и отвернулся, чтобы Алексей Алексеевич не видел его улыбки. – Нет, чисто интуитивно я догадываюсь о смысле этого слова.

– Тогда давай считать, что с вопросами любви мы закончили, и перейдем наконец к делам.

А в делах у них значился уголовник, известный в своих и полицейских кругах как Саша Слива. Невысокий тип со смешной походкой, будто он умышленно раскачивает при ходьбе своим пивным животиком. И прическа у него такая, словно волосы совсем не хотят лежать и норовят то там, то сям встать дыбом. Даже на скошенном затылке, где у него, впрочем, намечалась лысинка.

Откуда взялась кличка «Слива», никто не знал. Может, бедная фантазия какого-нибудь пахана в зоне нашла сходство в фигуре начинающего уголовника с данным фруктом. А может, Саша любил хватать двумя пальцами за нос людей и делать им «сливу». То есть сжимать и крутить кончик носа так, что он потом распухал и приобретал синюшно-багровый оттенок. Это в простонародье и называлось «сливой» или «сделать сливу».

Сейчас Саша Слива такими делами не баловался, сейчас он был солидным дельцом, «крышевал» Цыганский рынок, а может, был даже его настоящим хозяином. По крайней мере, вел он тут себя по-хозяйски, его «быки» шныряли тут и там, наводя порядок, делая внушения и напоминания тем, кто нарушает установленные порядки и вовремя не платит за торговое место. Они же встречали и провожали представителей надзорных органов, помогая донести до машины тяжелые пакеты с тем, что полагается по статусу – кому мясо, кому экзотические фрукты, кому просто колбаска и сырок, а кто и без помощи, сам донесет блок дорогих сигарет.

– Я вот сколько времени уже приглядываюсь, – задумчиво рассказывал Антон, – пытаюсь понять, проанализировать. Никак не избавлюсь от ощущения, что Слива живет по доходам гораздо большим, нежели может дать ему рынок.

Быков привычно хотел напомнить молодому оперативнику, что ощущения не являются доказательствами, но на этот раз воздержался. Антон вообще сильно выделялся из коллектива оперативников Управления. Правда, опыта у него пока маловато, хотя за плечами уже не одна операция, в которых он проявил себя довольно хорошо, зато многовато пока, как у них это называлось, «телодвижений». Но было в Антоне и другое – он лучше всех остальных чувствовал криминал, обладая почти нечеловеческой интуицией. А еще он был фанатиком своей работы, и ему прощалось многое, за что Быков мгновенно бы взыскал с другого работника.

– Понимаете, Алексей Алексеевич, – убежденно говорил Антон, – тут же можно прикинуть: сколько платят за торговое место, сколько стоит содержание территории и строений, сколько он платит за электричество, за воду, за газ, сколько примерно уходит на зарплату персоналу, даже его «быкам». А там еще затеяли строительство новых павильонов, асфальтирование проездов. Понимаете, я могу ошибиться вдвое, втрое, и все равно не получается огромных прибылей. А он одевается очень дорого. – Быков странно повел своим картофелеобразным носом, но Антон его понял и продолжил: – Он просто неопрятен, не следит за одеждой. Да и одевается безвкусно. Но то, что одежда из дорогих бутиков, как минимум из «Тома Тейлора», я вам гарантирую. Потом, машины, которые он использует. «Тойота Камри» и «Ленд Крузер» – не самый слабый набор. Да, ребята пробили по базе, что оформлены они не на него, но вы бы поглядели, какие «чуханы» сидят за рулем! Да у них в жизни таких денег и близко не было, чтобы купить подобную «тачку». Так что его это машины, а водители наемные, из его же братвы. Кстати, это ведь не «жигуль-копейка», этих монстров обслуживать надо, их пару раз за год на сервис гонять требуется, на специализированный. Вы представляете, сколько это стоит? Я узнавал.

– Ну, понятно, – перебил его Быков. – А потом еще рестораны, девочки, золото на теле, которое тянет килограммов на десять.

– Примерно так, – кивнул Антон.

– А теперь вспомни, в связи с чем мы Сливу разрабатываем. Контрафактная видеопродукция, которая через него поставляется в больших количествах в город и покрывается кем-то из полиции. Мы их ищем, их пытаемся вычислить, а тебя куда понесло?

– А если Слива занимается еще чем-то, мы пройдем мимо? – возмутился Антон. – Он же все равно преступник, независимо от того, с кем связан. Кроме того, эти же полицейские в любом случае покрывают его, если я прав, и он занимается не только кассетами. Кстати, я не думаю, что он организовал цех по производству. Он посредник, просто держит канал.

– И почему ты думаешь, что Слива не связан с производством?

– Это слишком сложно для его зачаточного интеллекта. Он хитер, это да, но не умен. Его талантов хватает только на то, чтобы руководить своими «быками», вовремя собирать деньги и подкупать полицию. Ну, еще гнуть через колено конкурентов. Он тянет только на главаря банды, но никак не на менеджера. Организация производства – это прежде всего расчет, видение экономической выгоды. Это подбор специалистов, создание условий. Он не вдохновитель, не генератор идей, он – исполнитель, Алексей Алексеевич. Надежный на своем уровне, умелый для своего же уровня, но все же исполнитель.

– Ты уверен? – уже серьезно спросил Быков.

– Почти. Все-таки психологию мы в институте изучали, определить ролевое участие в группе я могу.

– Ладно, посмотрим. Просто я хочу тебе напомнить про основную твою задачу. Внедрение в окружение Саши Сливы, завоевание его личного доверия, выявление тех сотрудников полиции, которые связаны с его криминальным бизнесом. Это задача номер один. А что там попутно у тебя «нароется», этим поделимся с уголовным розыском, Управлением по борьбе с экономическими преступлениями или ФСБ. В зависимости от состава преступления. А что это у тебя с настроением сегодня? Какой-то ты всклоченный, разгоряченный. Злишься на кого-то? Или на что-то?

– Только не говорите про любовь, Алексей Алексеевич, – попросил Антон. – Философствовать на эту тему у вас, как бы это сказать, получается весьма своеобразно.

– Это ты про гон? – Лицо Быкова вдруг стало расползаться в улыбке.

Зрелище для новичка могло бы быть жутковатым. Как будто бледно-рыжеватая, с проплешинами, каменная глыба на твоих глазах медленно лопается. Была просто небольшая трещинка, щель вместо рта, и вдруг она стала удлиняться, расширяться.

– Если честно, Алексей Алексеевич, я давно хочу спросить вас, а почему мы занимаемся только теми работниками полиции, кто замешан в криминале? Мне все время попадаются в Интернете материалы о работниках полиции, которые в пьяном виде совершают ДТП, калечат людей, бывают даже смертельные исходы.

– А чего ими заниматься? Совершил, его уволили, передали материалы в прокуратуру. Кого там искать и разрабатывать?

– А у меня сложилось впечатление, что эти дела до суда не доходят, а если доходят, то виновников оправдывают.

– Ну, может быть, – с ноткой недовольства неопределенно ответил Быков. – Давай все же не будем пытаться объять необъятное. Помимо пьяных полицейских за рулем, есть еще другие пьяные полицейские: кто-то по пьянке жену ножом ударил, кто-то любовника, кто-то соседу морду начистил. Там есть начальство, и оно в каждом конкретном случае разберется. Есть блатные, согласен, есть такие, кто отмажется. Но давай все же заниматься серьезными преступлениями, а потом, когда у нас с тобой силы и время останутся, займемся и бытовухой.

– Но это не бытовуха!

– Антон!

– Понял, виноват, – постарался ответить спокойно Антон, чтобы ответ не звучал как бурчание.



Случай познакомиться с Сашей Сливой, заинтересовать его собой Антону все же представился. Правда, неожиданно, поэтому пришлось действовать экспромтом.

На своей «девяносто девятой», старенькой с виду, но довольно крепкой, если смотреть глубже, Антон подъехал к рынку и припарковался возле кафе. Это было довольно чистое заведение, и готовили там вполне сносно, правда, расчет был на невзыскательную клиентуру: торгашей, грузчиков, рабочих. Антон давно заметил, что Слива в кафе заходит частенько. То ли он ест то, что там готовят, то ли ему готовят отдельно, или же просто хочет посидеть, выпить кофе или чаю. А может, все еще проще – кто-то из поварих его любовница.

Сейчас Слива был в кафе с одним из своих крепышей-помощников, а Антон сидел в машине и пытался придумать повод попасться ему на глаза. Вся проблема была в том, чтобы в этот момент Антону довелось проявить такие свои качества, которые Слива оценит, которые его заинтересуют. А что его может заинтересовать и привлечь? Сила, умение драться? Это тоже, потому что это в их кругу ценится как само собой разумеющееся. Но главное, Слива должен почувствовать в нем внутреннюю силу и внутреннее родство. Должен понять, что в отличие от его «быков» Антон не громила, костолом. Он может и хочет большего, потому что его в жизни интересуют только деньги, и за деньги он любого в землю вобьет по самую маковку. Вот в чем их истинное родство!

Рядом остановилась машина. Антон мельком глянул – «Рено Логан», за рулем простой мужичок, наверное, имеет точку на базаре, потому что вид у него деловой, торопливый. Мужик какое-то время ковырялся в сумке, потом вылез из машины, хлопнул дверкой, запер ее на ключ и быстро ушел.

То, что машина не поставлена на сигнализацию, привлекло внимание не только Антона. Откуда-то, как из-под земли, вынырнул худощавый неприметный парень в черном спортивном костюме и в кепке «а-ля Серега». Он протерся между машиной Антона и «Логаном», бросил внутрь иномарки профессиональный взгляд и исчез.

Ах, шакалы, ах, воронье! Вьются, значит! Антон мгновенно определил в этом парне представителя профессии «борсеточников», или «салонных воров». Не в смысле, что они вхожи и воруют в элитных салонах, а в смысле, что они воруют из салонов автомашин. Если мужик, хозяин «Логана», не вытащил съемную панель автомагнитолы, то эти ребята все сделают за несколько секунд. Машина без сигнализации, в замочную скважину вставляется специальная железка с длинной мощной ручкой. Рывок с поворотом, и замок выворачивается из двери. Все, заходи, бери что тебе нужно. Обычно тут же выдергивается из гнезда аудиооборудование, откусываются приготовленными бокорезами провода. Это без съемной панели магнитола никому не нужна, а с панелькой – вполне полноценная штука.

«Ну, вот вы-то мне, хлопцы, и нужны, – со зловещей улыбкой подумал Антон. – Морду вам все равно бить надо. А тут хоть мне поможете».

Он вылез из машины, потянулся с видом человека, которому идти некуда, но и в машине уже заскучал до предела, лениво поднял рычаги стеклоочистителей лобового стекла, потом поплелся к багажнику, открыл его, имитируя намерение достать тряпку. И в этот момент ему «позвонили» на мобильный телефон.

Конечно же, никто не звонил, он просто должен имитировать отвлечение своего внимания от машины, должен убедительно показать возможному наблюдателю, что уже забыл про открытый багажник, так увлечься разговором, что даже отойти от открытой машины на нужное для «борсеточников» расстояние.

И Антон стал деловито общаться с кем-то по телефону. Он старательно хмурился, бросал резкие фразы, озабоченно ходил между машинами, придерживая трубку телефона возле уха. Очень удачно, что как раз в том месте, где он топтался, приспичило протиснуться какой-то полной женщине. Антону пришлось выйти на тротуар, чтобы пропустить ее. Теперь он разговаривал по телефону, топчась на тротуаре. В большом стекле кафе отражалось то, что происходило за его спиной. Он видел свою машину, проезжую часть и трамвайную остановку на той стороне. Видел и фигуру в черном спортивном костюме.

По тротуару плотным и нескончаемым потоком шли люди, кто-то выходил с базара с сумками, кто-то шел на базар, кто-то спешил мимо, к магазину строительных материалов. Антона несколько раз толкнули в спину, под локоть, он «машинально» отошел, приблизился к кафе и стал в процессе сосредоточенного важного разговора рассеянно водить пальцем по стеклу. Сложно было изображать человека, погруженного в себя, и в то же время всматриваться в отражение того, что происходило на парковке.

Парень все же решился. А потом Антон понял, что их двое, только второй находился где-то справа. Главное, чтобы у него в самом деле не успели вытащить магнитолу. Борсетки Антон не имел, в салоне машины ничего ценного не было, а вот магнитолу жалко. Любил он в темное время суток или в дождь послушать что-нибудь душевное, лирическое, из старого.

Бить морду за то, что человек остановился рядом с твоей машиной, нельзя, за то, что просто открыл дверку, тоже как-то не хочется. А вот когда он сядет в нее, тогда совесть Антона будет чиста.

Он весь напружинился, мысленно прокрутив все предстоящие действия. Ничего нельзя упустить, даже момент, когда он бросится на вора, на ходу пряча в карман телефон, надо успеть мысленно просчитать маршрут «борсеточника», чтобы не ловить его слишком далеко от машины. Антон должен поймать вора и поучить уму-разуму прямо перед кафе, на виду у Сливы, а еще лучше, если тот вмешается.

Парни действовали с похвальной слаженностью. Чувствовалось, что они давно и качественно сработались. Они оказались возле машины с такой удивительной синхронностью, что ни одному из них не пришлось поджидать другого ни доли секунды. Вот это профессионализм!

Антон выждал, когда две руки за его спиной одновременно возьмутся за ручки дверей машины, когда двери откроются, и парни прыгнут на передние сиденья. Больше ни секунды, ни половины секунды ждать нельзя, потому что выдернуть дорогую его сердцу магнитолу они за это время точно успеют.

Он развернулся и, сунув телефон в карман брюк, бросился к водительской дверке. Расстояние до соседней припаркованной машины с этой стороны было существенно меньше, чем до «Логана» с другой стороны. Воры его заметили мгновенно. Наверное, они просто не выпускали его из поля зрения, но реакция у Антона все же была на порядок выше.

Парень, который был помоложе и сидел на пассажирском сиденье, сорвался с места и чуть ли не на четвереньках быстро исчез между машинами. Второму, что был на водительском сиденье, понадобилось времени чуть больше, даже с учетом того, что он не собирался щадить ни машины Антона, ни соседней. От удара ноги вора открытая дверца должна была врезаться в дверь соседней машины, но Антон был уже рядом.

Встречный удар в район дверной ручки, и вор не сумел выбраться, стукнувшись ртом прямо о край двери. Он даже не сумел освободить правую ногу, которая все еще находилась в машине. Довольный своей расторопностью, Антон все же успел бросить взгляд внутрь и убедиться, что магнитола на месте. Настроение у него от этого приподнялось, и он мысленно пообещал «борсеточнику» не слишком усердствовать в вопросах воспитания.

Чтобы жертва не вырвалась, Антону достаточно было бы сбить с вора кепку и схватить его за волосы. Но дурацкая мода на стрижку «под расческу» сильно ему сейчас мешала – хватать было не за что. Пришлось потратить лишнюю долю секунды и, обхватив парня за шею, прижать пальцами его горло, одновременно задирая подбородок вверх.

Борьба была короткой. Антон за шею выволок свою жертву в пространство между машинами, умудрившись между делом захлопнуть дверку, чтобы не мешала выполнению основной части плана, и, сдавив вору горло и пятясь назад, поволок его за собой. Секунда – и они оказались прямо под окнами кафе. Концерт начинался!

– Ах ты, сука! – специально для зрителей заорал Антон. – Магнитофоны воровать!

Театральный удар с широким замахом, и «борсеточник» полетел на землю, нелепо взмахнув руками, которыми он пытался ухватиться за воздух. Удар был не настолько сильным, чтобы жертва потеряла сознание или была на какое-то время оглушена. Антон рисковал, потому что вор мог мгновенно, почти не вставая на ноги, затеряться в толпе.

Когда парень в самом деле перевернулся на бок, вскочил и приготовился шмыгнуть вдоль стены кафе, Антон подбежал к нему и ударом под колено пресек попытку бегства, схватив парня за рукав и рванув на себя. Он ждал подвоха, потому что вор не был бы вором, если бы вел себя честно, даже будучи пойман с поличным. Антон боялся заточки, бритвы, остро заточенной монеты, которыми можно полоснуть по глазам. В арсенале уличной шпаны имеется много неожиданных опасных фортелей.

Парень пытался ударить Антона ногой, но удар был легко блокирован, попытка вывернуть руку из цепкой хватки Антона тоже ни к чему не привела. Держа вора правой рукой за кисть, Антон избивал его левой рукой. Выглядело это со стороны, наверное, комично, потому что очень уж нелепо выглядел избиваемый «борсеточник». Его крутили, как куклу, и били по лицу, по корпусу, блокировали его вялые и неумелые попытки нанести ответный удар и снова били.

Мало того что вор был плохим бойцом, он еще разбил себе губу и десну о дверцу машины. Несколько ударов Антона в нос добавили красок. Теперь уже в одобрительный гул зевак стали вплетаться жалостливые возгласы женщин. Антон терпеливо избивал жертву и ждал появления на сцене главного действующего лица. Наконец на ступенях кафе появился мордатый парень в темных очках, а за ним овальная фигура Сливы. Антон последний раз ударил вора ногой в живот и выпустил его руку. Парень упал, задохнувшись от удара, попытался встать, но это у него получилось не сразу. Антон сделал вид, что собирается снова врезать вору, но тут его плечом оттер тот самый здоровяк, который вышел из кафе со Сливой. Он взял вора за шиворот, без труда поднял с земли и утащил куда-то в сторону, что-то строго и с угрозой выговаривая. Антон отряхнул руки, сплюнул и повернулся в сторону своей машины.

– Стой, земляк! – послышался за спиной высокий голос Сливы. – Слышь, ты, гладиатор!

Антон обернулся и хмуро посмотрел на уголовника. Он молча ждал, что ему скажут, демонстрируя свою независимость.

– Зайди-ка, – кивнул Слива, – побазарим.

– Не понял! – недобро сощурил глаза Антон. – Это что? Ко мне есть претензии?

– А у меня ко всем есть претензии, – скривился в дурацкой улыбке Слива. – Ко всему миру. Я всем недоволен, все мне должны и обязаны. Пошли-пошли!

– Ну, пошли! – набычился Антон, всем своим видом показывая, что он готов к любому разговору, вплоть до самых неприятных разборок.

Он быстрым шагом вернулся к машине, вытащил ключ из замка зажигания, хлопнул дверкой и нажал кнопку сигнализации на брелоке. Машина с готовностью пикнула, щелкнув замками. Сунув ключи в карман, Антон двинулся в кафе.

Здесь, в прохладе безлюдного зала, он повернулся к Сливе и требовательным тоном произнес:

– Ну что ты мне хотел сказать? Что это был твой шкет, а я его зря обидел? Так я никому не давал разрешения лазить по моей машине. Моя собственность, любому башку отверну за свое. Какие претензии?

– Ты че развоевался? – рассмеялся Слива, хлопнул Антона по плечу и подтолкнул к столику, на котором красовалась пустая чашка из-под кофе, недопитый стакан апельсинового фрэша и полная пепельница окурков. – Садись, остынь. Выпить хочешь? – спросил он и, ехидно скривившись, добавил: – Хотя ты же за рулем у нас. Небось соблюдаешь законы. Нинка! Принеси ему сока. Как мне.

Слива уселся и развалился на стуле, несколько раз попытавшись положить ногу на ногу, но первые признаки ожирения помешали это сделать, и пришлось ограничиться тем, чтобы властно расставить ноги и воззриться на светловолосого незнакомца с видом хозяина. Антон тоже сел, с легкостью закинув ногу на ногу, и, покачивая носком ботинка в опасной близости от колена Сливы, недовольно буркнул:

– Так что хотел?

– А ты куда спешишь? Дела, что ли, ждут?

– Дел у меня пока нет, – изобразил на лице иронию Антон. – До пятницы я совершенно свободен.

– Что-то ты слишком борзый, корешок, – усмехнулся Слива как раз в тот момент, когда его помощник-здоровяк появился в дверях кафе. – Вопросы задаешь, торопишь. Ты что, меня не знаешь?

– Знаю, – холодно ответил Антон. – Погоняло у тебя в вашей среде «Слива», ты рынок держишь. Только я на рынке не работаю и тебе ничего не должен.

– «В вашей среде»! – скривился Слива. – Презираешь, что ли? А ты, часом, не легавый?

Эти слова прозвучали как команда, а может, подручный Сливы просто насобачился понимать интонации шефа. На плечо Антона легла широкая лапища, вторая лапища сгребла его волосы на темени и рванула назад, пытаясь задрать лицо наглого незнакомца вверх.

Смысла в этом поступке не было никакого, потому что бить Антона по горлу тут никто не собирался. Просто этот тип за спиной нагляделся дешевых боевиков, а там почему-то злодеи всегда так делают с захваченными полицейскими. Наверное, в его представлении это было актом унижения, демонстрацией своей полной над жертвой власти и вообще круто.

Антон стиснул зубы, но лицо его осталось таким же жестко-спокойным. Боль была страшная, ощущение, словно у тебя с головы сдирают скальп. Антон собрал в кулак всю свою волю и напряг мышцы. Несмотря на силищу здоровяка, ему не удалось отклонить назад голову Антона. Слива смотрел на эту молчаливую борьбу сначала с улыбкой, потом с интересом, потом забеспокоился.

Антон ждал этой реакции. Он понял, что экспромтом выиграл битву со Сливой за уважение к себе и интерес к своей личности. Терпеть такое могут только незаурядной силы люди. Только Антон еще не закончил свое сольное выступление. Риск был, но в разумных пределах. Он неожиданно выбросил левую руку вниз и жесткими костяшками пальцев ударил «быка» в бедро. От резкой и неожиданной боли здоровяк охнул, ослабил хватку и невольно наклонился корпусом вперед. Рука Антона метнулась вверх, и кулак врезался мучителю в лицо.

– А ну, хватит! Стоп, сказал! – подскочил на стуле Слива, примирительно поднимая ладонь.

Антон небрежно поправил волосы, проведя по ним рукой. Боковым зрением он успел увидеть, что здоровяк стоит, держась за лицо, и нападать не собирается. Дисциплина! Хотя Антон понял, что нос он ему не разбил, удар попал в губы. Так, денька три походит с оладьями на лице, и все.

– А ты железный парнишка, – проговорил Слива сквозь зубы. – Ладно, спрошу по-другому. Чем занимаешься, на что пьешь, ешь?

– А я не пью, – спокойно ответил Антон, – а занимаюсь тем, что мне нравится. И что доход приносит.

– Что-то по твоей задрипанной «лайбе» не похоже, чтобы ты приличный доход имел. Шаромыжная у тебя тачка.

– Да? – поднял брови Антон. – А я не знал. Ты мне прямо глаза открыл! Были, Слива, и у меня тачки, и прикид не хуже твоего. Жизнь – штука такая непостоянная. Ты и сам не зарекайся. У нас ведь как говорят…

– Так, ладно! – повысил Слива голос. – Не каркай. Я так понял, что ты не хозяйский?

Антон представление о блатном жаргоне имел достаточное, но использовать его сейчас не хотел, как не хотел и показывать, что хорошо его понимает. Он ведь играл роль ранее не судимого дельца, дельца-одиночки. И не «крадуна» какого-нибудь, который просто еще ни разу не попался, а человека, готового идти ва-банк за серьезный куш. Человека, которого не интересуют мелкие доходы, мелочи жизни, в том числе и в виде чужих жизней. Главное – не переиграть. Он не профессиональный киллер, но может им стать, если заплатят.

– Что значит «не хозяйский»? – переспросил Антон. – Хозяина у меня нет, не люблю я, когда надо мной хозяева.

– Я понял, что «музыки» ты нашей не знаешь, – хмыкнул Слива. Он выждал, пока женщина, названная Нинкой, поставит на стол стакан сока, рюмку коньяку и блюдце с нарезанным лимоном. Потом внимательно посмотрел на Антона: – Дело хочешь? Могу взять тебя к себе. Поручать буду по талантам, платить тоже. Как себя проявишь, так и получишь.

– А конкретнее? Купюры с продавцов в мясном отделе собирать? Или в овощном?

– А что? Побрезгуешь?

– А я не брезгливый. Все имеет свою цену, и я тоже. Улицы подметать я тебе не буду. Даже за зарплату генерального директора рынка.

– Ишь ты! – рассмеялся своим противным высоким голосом Слива. – Гонор у тебя! Хрен с тобой, золотая рыбка, ты и мертвого уболтаешь. Считай, что ты мне понравился. Предложение остается в силе, думай. Работа по тебе, как и зарплата, не обижу. Завтра приходи на рынок. Подумаю, чем тебя занять. Как тебя кличут-то?

– Антон.

– Ну, вот и приходи, Антоха Белый.

Антон некоторое время посидел, как будто что-то прикидывал в уме, потом неторопливо поднялся и молча вышел на улицу. Значит, в большого авторитета играем? Кликухи присваиваем, имя в блатном мире даем и судьбу определяем. Ну-ну! Как ты сам, Слива, сказал: «Хрен с тобой, золотая рыбка, ты и мертвого уболтаешь».

Антон сдал задом, вывернул руль и влился в поток машин, двигавшихся вдоль рынка. Задача на этом этапе почти выполнена. Предложение поступило от Сливы, а не Антон ему навязывался. Это хорошо, дело сделано. Теперь придется вживаться в свою роль и в «коллектив». Между прочим, возможны проблемы с разбитыми губами. Как там у Сливы в окружении эти вопросы поставлены? С местью?

Антон сделал два круга вокруг пивного ларька. Он этот район обхаживал давно, с тех пор как заметил тут одну интересную личность. На первый взгляд – это просто опустившийся человек, спившийся. Видно, что по утрам он страдает, видно, что одежда на нем с чужого плеча. Но Антона заинтересовало в этом человеке другое. Он сумел разглядеть в нем личность, характер. Сейчас все это погребено, и, наверное, безвозвратно погребено. Обилие наколок на кистях рук, на груди, когда у этого человека бывает расстегнута рубашка. Характерные, заметные, характеризующие.

Справок Антон не наводил, запросов через Быкова не делал. Не это главное, неважно, как этого человека зовут, неважно, сколько он отсидел. Судя по наколкам – половину жизни, а лет ему… хрен его знает, наверное, лет пятьдесят… или шестьдесят.

Сегодня Антон увидел его одного. Человек шел к пивному киоску, как всегда, шаркая ногами, чуть сгорбившись и держась правой рукой за грудь. Антон остановил машину, выскочил, нажав кнопку сигнализации, и быстрым шагом пошел следом за мужчиной. Догнав его, сбавил шаг и настроился на образ делового человека, который решил выпить пива, чтобы как-то отрешиться от одолевших его проблем, и прошел мимо, как проходят мимо пустого места. Шаг его был размашист, уверен, в фигуре, в движениях сквозило раздражение и неудовольствие. Не выясняя, чего сколько стоит, Антон велел налить ему кружку «Балтики-тройки», насыпать пакетик крабовых чипсов и перебрался за высокий железный столик, на котором красовались застарелые пятна пива.

Он со стуком поставил блюдце и жадно приложился к кружке, осушив половину. Не будучи любителем пива и вообще спиртного, Антон эти манеры поведения долго изучал, наблюдая за мужиками в разных питейных заведениях. Даже вот в таких, как это. Сюда, к примеру, ходят только те, кто болеет с похмелья. «Постоять и пивка попить» сюда не ходят. В квартале отсюда можно по той же цене посидеть под навесом и попить пивка в более приличном окружении посетителей. Так что натяжечка в поведении Антона сейчас была, но он надеялся, что интересующий его мужичок этого не заметит. Не в том он состоянии. И сегодня, и уже очень давно.

Антон играл свою роль, стараясь убедить себя, что пиво ему нравится, что он его любит. Получалось не очень. Но не это главное. То, что на лице нет удовольствия, вполне соотносится с его гипотетическими проблемами, из-за которых он сюда и пришел. Да и не будет мужик в лицо ему смотреть оценивающе. А если и будет, то оценивать ему захочется только добрую волю – нальет или нет. Антон готов был всей душой, из-за чего сюда, собственно, и пришел.

– Слушай, братишка, – послышался хриплый голос, – дай на кружечку, а? Подыхаю я.

Сказано было не то что с чувством, в этой просьбе было столько муки, что любое мужское сердце, наверное, дрогнуло бы. Антон медленно оторвался от своей кружки, невидящим взглядом посмотрел на то место, откуда раздавался голос, потом сфокусировался, выйдя из мира собственных переживаний в мир остальных людей, и понимающе кивнул:

– Совсем плохо? – Хмыкнул, вздохнул, извлек из кармана пятидесятирублевую купюру, потом подумал и достал две: – На, полечись, дядя.

– Спасибо, братан, – оживился мужик, – совсем мотор останавливается. Дай бог тебе самому…

Чего там «дай бог тебе», он не договорил. Не прошло и минуты, как мужик с вожделением на лице притащил и со стуком поставил на железный столик две кружки пива. Одну схватил двумя руками и погрузил в нее щетинистое помятое лицо. Пиво поглощалось с громким бульканьем, кадык дергался в такт звукам, а подбородок задирался все выше и выше. Антону стало вдруг интересно, выдует мужик кружку одним махом или передохнет? Мужик оторвался от посудины, когда внизу осталось пальца на три янтарной жидкости. Он шумно дышал, вытирая тыльной стороной ладони пену со рта. Глаза его мгновенно осоловели, сделались мутными и добрыми.

– Б… братан, спас ты меня… Правда, так х… было.

– Да ладно, – махнул рукой Антон, задумчиво уткнувшись в свою кружку, – отдыхай.

Но отдых для мужика был не отдыхом без нормального мужского общения, без разговора за кружечкой о жизни. Он залпом допил пиво, для вида поискал в карманах сигареты, чертыхнулся, попросил у Антона. Услышав, что тот не курит, стал извиняться, что «напал» на человека. Бросился к киоску, купил пачку «Примы», попытался было угостить Антона, но тут же вспомнил, что тот не курит, и начал снова извиняться. Короче, вел себя очень униженно и суетливо. Смотреть на это было больно, потому что этот человек в молодости явно был полной противоположностью тому образу, который сейчас стоял рядом с Антоном.

– Ты че смурной? – прикладываясь ко второй кружке, спросил мужик. – Тя как зовут-то? Антон? А меня Коля! Ты, Антоха, не грусти, на жизнь смотри спокойно. Она, сука, такая… как баба. Вот ты думаешь…

И пошло-поехало! Незамысловатая философия, в которой явно прослеживалось влияние исправительной колонии и сама воровская философия во всей красе. Жизнь проста, когда есть деньги и фарт. Она же сука, когда фарт кончается, а с ним и деньги. Тогда и остается нормальному фраеру: либо (тут Антон не совсем понял жаргон), либо (опять жаргон, но тут, видимо, имелись в виду преступление и колония).

Когда философствование закончилось, а с ним и вторая кружка, Антон, чтобы уважить и еще больше расположить к себе Колю, сам сходил и принес еще по кружке пива. К пиву он взял четыре бутерброда с копченой колбасой и тарелку с бутербродами поставил поближе к Коле.

Наконец Антон стал сворачивать разговор в сторону своих «проблем». Он плел о каких-то наездах, долгах и несправедливых требованиях. О том, что не знает теперь, у кого искать поддержки и защиты. Подобревший Коля уловил сквозь хмель знакомые слова и поразил Антона тем, что все еще мог что-то соображать. Например, он точно определил, что Антон никогда не сидел и с «сидельцами» дел не имел. Правда, тут Колю немного понесло в сторону, и он принялся рассказывать, как сидел сам, какие порядки на зоне и как там его уважали. Причины этого уважения он изложил весьма туманно, ограничившись объяснением, что всегда жил «по понятиям».

Потом Антону все-таки удалось вернуть разговор в нужное русло. Коля опять рассудил здраво, посоветовав ему идти за помощью к ментам, поскольку связей в уголовной среде у него нет, а значит, его там не примут или «обуют». Иными словами, Коля советовал продолжать жить и решать проблемы в том мире, в котором живешь, то есть в привычной среде. Нельзя было не согласиться. Однако Антона интересовали вполне конкретные вещи. Ради чего он, собственно, это знакомство и организовал.

– Мне вот сказали, что к Саше Сливе стоит обратиться, – рассудительно произнес он. – Говорят, он в большом авторитете в ваших кругах, может разрулить все как надо.

– Кто-о? – Коля выпучил пьяные глаза, которые активно сопротивлялись и пытались закрыться. – Слива в авторитете? Да Слива как «шестеркой» был, так «шестеркой» и помрет. Никогда он в авторитетах не ходил. Нету его голоса ни на одном «сходняке». Пусто! – Он развел руками, чуть не потерял равновесия и не ткнулся лбом в стол. Наверное, хотел, чтобы его объяснения выглядели очень красноречиво. Убедительно, только непонятно.

– А мне говорили, что он рынок «держит», или, как там это называется, «смотрит» за ним, – заметил Антон.

Колю совсем развезло. Он пускал слюну, по двадцать раз прикуривал одну сигарету, что-то пытался сказать, но речь его становилась все невразумительнее. Главное, что он продолжал упорствовать и доказывать, что Слива не имеет веса в уголовной среде, что он мелкий человек, потому и больших дел за ним нет. Что Слива? Ему бы урвать, ему бы сейчас, сегодня, а что там завтра будет, ему… А еще родную маму продаст за куш. И таким, как Слива, судьба хороший куш никогда не подбрасывает, потому что такие не могут им распорядиться. А вот сам Коля сколько раз имел такой куш и всегда умел, потому Коля…

Чего там «Коля сам», Антон слушать не стал. Видать, и Коля распорядиться главным подарком судьбы, который она подбрасывает один раз в жизни, тоже не смог. Антон потерял к старому спившемуся уголовнику всякий интерес, потому что понял главное. Он не ошибался!

Оставив Колю одного, Антон ушел к подъезду соседнего дома, где оставил машину, проверил, хорошо ли она заперта, и отправился неторопливым шагом в сторону своего жилища. Рисковать и ехать на машине он не хотел. Нельзя сказать, что Антон был пьян, но все равно считал, что реакция притуплена, и до беды в таком состоянии за рулем недалеко. Главное, что пострадают невинные из-за его легкомысленности и самоуверенности. Он вообще не терпел, когда ездят на машинах в пьяном виде.

«Итак, Слива, – рассуждал Антон. – Человек, который не имеет в уголовной среде авторитета, который ничего собой не представляет как вор, плохой организатор. И тем не менее при каких-то делах, которые дают ему хорошие деньги».

Он пришел к интересному выводу. Получалось, что рынок денег давал мало, а у Сливы их было много. Значит, это деньги с другого дела, с другого бизнеса. Зачем ему такой геморрой, как рынок? Занимался бы активнее тем, другим бизнесом. Оно, конечно, Саша Слива не менеджер, о маркетинге и не слышал, но здравый смысл где? А вот где: рынок – это только ширма! Получается, что другой бизнес требует ширмы потому, что он не совсем законный. Торговля контрафактной видеопродукцией тянула на такой бизнес, но для этого не надо иметь при себе дюжину «быков», для этого надо наладить канал и сидеть, подсчитывая «бабки». Кстати, объемы дисков большие, но не настолько, чтобы один Слива со своим каналом заполонил ими весь город. Опять не те доходы, тратит он на себя гораздо больше. Явно кружится еще в каких-то делах, и получается, что контрафакт – тоже ширма. А две ширмы нужны там, где творятся очень серьезные дела. Это как дополнительная броня, как дополнительная маскировка, как дополнительный ложный след.

А Слива у нас пустое место, Слива такие схемы сообразить, придумать и реализовать не сможет. Значит, что? Значит, и он подставная фигура, рядовой исполнитель, а организатор где-то далеко или глубоко. Организатор чего? Вот это неплохо бы выяснить, ведь в этом, как считает Быков, замешаны продажные полицейские.




Глава 2


Сегодня Антон решил вернуться домой пораньше и завалиться спать. Накопилась какая-то усталость, появилась квелость не только в теле, но и в голове. Лечь и не вставать до тех пор, пока бока не заболят. Мечты, мечты.

С одной стороны, Антону хотелось, чтобы его не тревожил никто на время отдыха. Ни Быков, ни Слива. С другой же – он ждал, надеялся, что Слива позвонит. Ведь та встреча, на которую он приглашал Антона, закончилась ничем. Уголовник вдруг задумал с Антоном поиграть в какую-то свою игру. Или перестраховаться решил, или не успел справки навести, а может, просто марку держал.

В назначенное утро Антон пришел на рынок и сразу столкнулся с проблемой: где, собственно, искать Сливу? Проверка на сообразительность, на коммуникабельность. Он прошелся по рынку и довольно быстро вычислил тех, кто тут смотрел за порядком. Типичной внешности парни ходили между рядами, подходили к некоторым продавцам, что-то обсуждали. Иногда явно угрожали, иногда покровительственно и благожелательно хлопали по плечам, а женщин смачно хлопали по одному месту. Вчерашнего типа, которому Антон врезал кулаком по губам, нигде не было видно.

– Слышь, ты, – уверенно схватил он за локоть одного из крепких парней. – Меня Слива срочно ждет! Проводи-ка.

Парень привычно выкатил челюсть и собрался было показать свой гонор, но ледяные серые глаза неизвестного типа, а главное, стальная хватка, заставили его немного подумать над положением дел. Мало ли кто и мало ли какие у Сливы дела? Больно уж у этого светловолосого глаза нехорошие.

Антона к Сливе все-таки отвели. Тот при встрече сделал вид, что заждался Антоху Белого, как он демонстративно его назвал при своих помощниках, но последующий разговор закончился ничем. Подожди немного, я тебе придумаю дело, ты у меня будешь как сыр в масле кататься. Слива слов на ветер не бросает. Антон все выслушал и сказал, что если это вся информация, то он пошел. Правда, Слива попросил его оставить номер телефона. Сегодняшним вечером истекли вторые сутки с момента их последнего разговора.

Антон привычно покружил по городу, проверяясь на предмет возможной слежки. Не исключено, что Слива будет его проверять всеми доступными ему способами. И уж попытаться узнать, где нареченный Антоха Белый обитает, с кем живет и с кем дружит, – святое дело.

Времени было около восьми вечера. Антон не спеша поднялся по лестнице, прислушиваясь и присматриваясь ко всему, что было перед глазами. Любая неожиданность, любое изменение может говорить об опасности. Щепка на полу, след ботинка, испачканного в побелке. Ага, это в квартире этажом выше вставляли железную вставную дверь. Объяснимо.

На своем этаже Антон сразу почувствовал на себе чей-то взгляд. Дверь напротив была приоткрыта, а в щелочку угрюмо смотрел глаз. Глаз этот был на уровне меньше метра от пола и принадлежал Славику – соседскому мальчишке пяти лет.

– Страшный глаз смотрел на него из чащи леса, – зловещим голосом произнес Антон и, воровато оглянувшись по сторонам, присел на корточки. – Это старый колдун смотрел на дорогу и ждал, когда же по ней проедет храбрый рыцарь.

– Нет, русский богатырь, – возразили через щелочку. – Богатырь в красном плаще и сверкающем шлеме.

– Извини, конечно, богатырь. Это же Русь! Только, если уж говорить по правде, то и не богатырь вовсе. – Антон, сдерживая улыбку, всматривался в щелку.

– А кто же? – спросил Славка. – Это у них рыцари, а у нас богатыри.

– Про это я тебе как-нибудь в другой раз расскажу, а сейчас ты мне расскажи, бедному страннику-трубадуру, почему это страшный лесной колдун не спит.

– Мамка там…

– Что мамка? – поморщился Антон, решив, что Ирка – мать Славки – привела любовника, а его отправила в коридор.

– Спит. Пахнет плохо.

Ясно, опять пьяная валяется. Вот беда у парня! Антон как-то пытался натравить на соседку комиссию по делам несовершеннолетних. Но комиссия пришла, увидела, что условия у мальчика приемлемые, в холодильнике есть еда, сам мальчик одет, не изможден, без синяков. Соседи тоже ничего плохого не рассказали. Да и что плохого в том, что приходит к ней мужчина? Кроме Антона, никто и не знает, в каких отношениях Ирка с этим мужиком. Он догадывается, что она терпит его из-за денег, которые он дает, потому что у Ирки нет ни специальности, ни толковой работы. Одна она пацана не вытянет.

Потом Антону стало Ирку жалко. Он понял, что пить ей приходится с этим хахалем, а потом она по двое суток болеет от алкоголя. А Славка был хорошим парнем, странным немного, но добрым. Как-то так уже давно повелось, с год наверное, что Славка втянул Антона в свои странные игры. Даже не так, Славка пустил в свой таинственный, загадочный мир единственного взрослого – Антона.

Это был удивительный мир фантазера-мальчишки. Вряд ли он успел с такой своей жизнью перечитать больше сказок и пересмотреть больше фильмов, чем его сверстники. Но из того, что успел прочитать и увидеть, мальчик соткал удивительную ткань – целый мир волшебников, колдунов, фей, храбрых героев и других сказочных персонажей. В этом мире Славка жил, прячась от одиночества, страдая от недостатка внимания матери, в нем он прятался от взрослых, да и от сверстников тоже. Антон видел, что на улице Славка ни с кем не играет. А недавно он понял, что главная в выдуманном мире – это Фея. У нее не было имени, как не было имен и у всех тамошних героев. Просто колдун, добрый волшебник, почему-то, кроме колдуна, отдельно злой волшебник, наверное, Славка предполагал у них более сложную иерархию. Существовали и другие герои, но Фея была на особом счету. Она была заколдована, ее все мучили, она от всех страдала, но должно было произойти что-то, что освободит Фею. Кажется, Славка так и не придумал, что же именно это будет. Его сказка жила, так сказать, онлайн с окружающим миром и сочинялась на ходу.

А потом Антон догадался, что образ заколдованной Феи – это образ Славкиной матери.

– Ты слушай меня, – вкрадчиво заговорил он и пододвинулся ближе к двери, – странники, они очень мудрые люди, потому что много ходят по свету, все знают, все видят и все запоминают. Ты вернись в таинственный замок, открой форточки на всех окнах, а сам залезь под теплое одеяло. Там тепло, уютно и совсем не пахнет.

– А мама не замерзнет? – вдруг вернулся Славка в нормальную реальность.

– Нет. Ты ее тоже накрой чем-нибудь. И главное, убедись, что она на боку лежит, а не на спине. Хорошо? Если на спине, то звони мне в дверь!

– Она всегда на животе спит, – пояснил угрюмый мальчик, и дверь захлопнулась перед носом Антона.

Он поднялся на ноги и улыбнулся. Вот странный человечек! Другой бы стандартно реагировал на ситуацию в своей семье – капризничал бы, не слушался, может, бродяжничать начал бы. А этот создал себе отдушину – фантазию. Главное, чтобы выдуманный мир у Славки с возрастом не слился с реальностью, а то придется познакомиться парню с психиатрами.

Антон привычно осмотрел дверь на предмет следов попыток проникновения. Приподняв коврик, убедился, что пластилиновые «колбаски» целы. Значит, на коврике никто не топтался, а без этого в замке отмычкой не поковыряешься. Да и замок у Антона не простой. Такой вскрыть очень и очень сложно. Если только кто-то не снял слепок с его ключа.

Следующие «маяки» сигналили, когда он открывал наружную металлическую дверь. Две спички послушно упали сверху из-под уплотнителя. Теперь вторая, внутренняя дверь. Тончайшая, почти незаметная глазу нить на уровне щиколоток тоже на месте. Увидеть ее постороннему человеку практически невозможно, если с лупой на четвереньках не лазить. А для тех, кто хочет быстро и скрытно забраться в чужую квартиру, это непозволительная роскошь.

Когда последний «маячок» сигнализировал, что попыток проникновения не было, Антон открыл вторую дверь. Тут же на мобильный телефон поступил сигнал о том, что сработал датчик движения на объекте. Объектом была его квартира. Антон сбросил сообщение на телефоне и отключил сигнализацию. Все, теперь можно спокойно поужинать и выспаться. Но привычка все же погнала Антона по комнатам для визуального осмотра. Ухищрения ухищрениями, а на всякого хитрого человека всегда найдется еще более хитрый.

Пока в микроволновке разогревалась еда, Антон умылся, переоделся и включил на кухне телевизор. Без просмотра новостей он никогда не садился за стол. Губернатор встретился с президентом ассоциации… По данным Министерства лесного хозяйства, за этот сезон выгорело лесов… Состоялось открытие фестиваля оперного искусства… Страшная авария произошла на Кольцевой дороге, где автоцистерна с битумом столкнулась с мусоровозом… Вчера вечером в районе ночного клуба «Звездное небо» были сбиты машиной две девушки. Уже сегодня в Интернете появился ролик, на котором запечатлена вся картина этого страшного ДТП…

Антон не донес до рта вилку с нацепленным на нее кусочком сардельки. То, что было снято чьим-то видеорегистратором, иначе как диким происшествием назвать в самом деле было нельзя. Две девушки на ночной улице веселились и пританцовывали. Очевидно, они были прилично «навеселе». Потом им взбрело в голову остановить машину. Они встали на краю тротуара и стали активно «голосовать». Продолжая дурачиться, одна из девушек несколько раз наступила на проезжую часть.

Машина выскочила слева, причем под таким углом, который не соответствовал направлению движения общего потока. Иными словами, она ехала под углом градусов тридцать по отношению к тротуару. Удар пришелся больше на ту, что наступала одной ногой на проезжую часть. Ее подбросило капотом и отшвырнуло на несколько метров. Ее подруга получила удар вскользь и тоже упала, но тут же начала подниматься. Машина, выскочившая передним колесом на бордюрный камень, проехала еще пару метров и остановилась.

Остановились еще две машины, перекрывшие обзор, подбежало несколько человек. На этом ролик закончился, и ведущая новостей переключилась на другие события. Антон выругался. Понятно было, что водитель не справился с управлением, и его вынесло на тротуар. И вообще он мог быть пьяным.

После ужина Антон вернулся в комнату, включил компьютер и принялся лазить в поисковых программах, выясняя кое-какие вопросы. Вдруг ему снова попалась ссылка на то происшествие у «Звездного неба». Но теперь речь уже шла именно о пьяном водителе и о том, что один из тех, кто в момент аварии сидел в машине, был полицейским. Антон решил познакомиться с материалами.

Действительно, это оказалась более свежая информация. Но о том, что водитель был пьян, упоминалось как об одном из мнений очевидца ДТП, а официальное следствие якобы не подтверждает этого. Пока уголовное дело возбуждено по другой статье: «Причинение вреда здоровью по неосторожности». А вот и еще… вина полностью ложится на самих пострадавших, которые, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, выбежали на проезжую часть и попали под колеса проезжавшего автомобиля.

Антон покачал головой. Спорить с тем, что девушки были немного не трезвы, глупо. Скорее всего, действительно немного выпили, но на проезжую часть они не выбегали, а автомобиль, который их сбил, сам выскочил на бордюр. Это же очевидно. Антон вспомнил недавний скандал, когда участковый из района на «Лексусе» протаранил «Жигули». Причем на второстепенной дороге, на маленькой скорости. Тогда тоже начали говорить, что лейтенант был пьян, но эти разговоры в Интернете и по телевидению быстро прекратились. Антон тогда еще подумал, как у молодого лейтенанта, районного участкового может быть «Лексус». Допустим, папа подарил. Тогда какого черта этот парень мучается в деревне, а не сидит в ГУВД, если у него такой богатый папа?

Был и еще один неприятный случай, неприятный втройне, потому что опять оказалась задета честь полиции. Это было еще весной. Прошла информация, что по ночному городу носится на большой скорости черный «Мерседес» и что он стал участником двух ДТП. С обоих мест происшествия машина скрылась. Потом патрульные ГИБДД загнали «Мерседес» в тупик и задержали водителя. К их большому изумлению, там были двое их молодых коллег из полка ДПС. «В умат» пьяных, да еще на машине без документов. А позже якобы выяснилось, что машина числится в угоне.

После этого стала поступать противоречивая информация, что машина не совсем угнана, просто у нее были перебиты номера на двигателе и кузове, и новые документы сделаны уже на эти номера агрегатов. Что это меняло, Антон не понял, зато о том, что инспектора в момент задержания были пьяны, больше уже никто не упоминал. Потом замолчали и о совершенных ими ДТП. Между прочим, в состоянии алкогольного опьянения!

Эти факты бесили Антона невероятно. Неподсудность? Какого черта, ведь они такие же граждане страны! Что за интриги, почему не прозвучало ни одного обвинительного заключения суда? Он читал комментарии в Интернете других людей и видел, что не он один все понимает, все видит и до предела возмущен.

Пора было заняться делом. Антон отбросил посторонние мысли и открыл сброшенные ему Быковым файлы. Это были записи оперативной съемки. Можно только догадываться, как оперативники из Управления Быкова умудрились наснимать столько хороших кадров, чего им это стоило, и какую изобретательность они при этом проявили. Впрочем, иных специалистов Быков при себе не держал.

На всех кадрах – одни и те же лица, всех их Антон уже вычислил и запомнил. «Быки» Саши Сливы, его помощники, бойцы, работники на все руки: башку кому проломить, деньги из кого вытрясти, девочек привезти или на «стрелку» съездить. Антон смотрел и удовлетворенно хмыкал. Этого он знает в лицо, и вот этого, и этого. Этот, похоже, личный телохранитель Сливы, и вот этот. Второму Антон недавно врезал по физиономии в кафе, когда они со Сливой знакомились. А вот и новенькие, появились совсем недавно, это заметно по отношению к ним остальных, гоняют их как «шестерок». Запомнить надо их лица во всех ракурсах.

А вот эти двое? Антон остановил запись, задумался, потом стал смотреть дальше. Этих двоих он не знал. Вообще-то лицо одного кажется знакомым. Чтобы вспомнить, Антон вернулся к первой записи. Твою мать! Это тот второй, кто залез в машину, а потом убежал от Антона. Он его мельком видел, потому что настроен был на первого. Мутузил его возле кафе, а про дружка и не думал. А он вот где!

Антон почесал в затылке и откинулся на спинку кресла. Поразмыслить было над чем. Если эти воришки, специалисты по борсеткам, из окружения Сливы, то вывода два – либо сам Слива их отправляет на заработки, и Антона они случайно чуть не нагрели, либо на Антона их натравили целенаправленно. Для чего? Для проверки реакции? Мент или не мент? Они что, ждали, что мент поведет себя иначе? Или он в свисток будет свистеть? Нет, нелепость какая-то!

Если Слива держит на территории рынка своих же «борсеточников», значит, он зарабатывает таким же образом и на карманниках, на обвесе продавцами и на другой мелочи. Нет, нелепо даже для Сливы. Скорее всего, ребята ослушались, «паслись» там самовольно. Не стоит нагнетать обстановку и доходить в подозрениях до абсурда.

Антон стал смотреть записи дальше. Теперь на экране была ночь, а в поле зрения объектива попадало лицо водителя и половина лица самого Сливы. Они куда-то ехали, судя по всему, в «Ленд Крузере». Слива все время хмурился и курил, водитель дико и сладко зевал во весь рот. Антон поймал себя на том, что ждет, когда же Сливу достанут эти зевки водителя. Но авторитет, казалось, их совсем не замечал и был погружен в какие-то свои важные мысли.

Через пару минут машина явно притормозила, а потом стала переваливаться с боку на бок, как катер на неровностях дороги, или вообще поехала по бездорожью. Слива никаких указаний не давал. Либо водитель знал дорогу, либо ему хорошо объяснили, а может, они следовали за другой машиной. Потом машина остановилась, Слива сделал какой-то жест рукой, и водитель исчез, хлопнув дверцей.

Слива сидел и вглядывался куда-то через лобовое стекло примерно с минуту. Затем за стеклом автомобиля мелькнула тень, рывком открылась задняя дверь, но свет в салоне, к большому огорчению Антона, не загорелся. Лицо скуластое, скрыто под большими темными очками и козырьком бейсболки. Если человек ночью надевает солнцезащитные очки, то он явно не хочет, чтобы его узнали в лицо. Или запомнили. Такая предосторожность наводила на серьезные предположения.

Ничего особенного в салоне машины не произошло. Гость со Сливой не поздоровались, а сразу перешли к делу.

– Сделал? – спросил человек в очках.

– А че же, – хмыкнул Слива и протянул ему листок бумаги, сложенный вчетверо. – Там все, смотри.

Человек развернул листок и, приподняв очки рукой, пробежал глазами содержимое листка. В этот момент Антон заметил у него глубокий шрам под глазом.

– Хорошо, – опустив очки на лицо и убирая бумажку в карман, сказал гость. – Жди. Время и место я тебе сообщу дополнительно. И смотри… Внимательнее! К своим еще раз приглядись. Что-то не очень я верю в твоих бойцов. – Он быстро открыл дверцу и исчез в ночи.

Слива остался сидеть, угрюмо таращась в ночь. В машину заскочил водитель и без лишних разговоров завел мотор. Машина тронулась, разворачиваясь вправо, а потом запись кончилась.



Сигнал мобильного телефона прозвучал, когда, позавтракав, Антон снова просматривал ночную встречу Сливы. Его мучили противоречия. Если речь идет о контрафакте, то встречаться в лесу ночью и так камуфлироваться смысла нет. К тому же, «по условию задачи», этот бизнес Сливы «крышуют» люди из полиции. Трусливых в таких делах не бывает, трусливые просто не занимаются такими делишками. Значит, что? Значит, был смысл прятать лицо от… От кого? Не от Сливы же. Значит, от людей Сливы, отсюда и короткие фразы, которые постороннему человеку ничего не объясняют и предназначаются возможным наблюдателям, тем, кто все же умудрится записать встречу.

Встреча записана, ночной гость не ошибся в своих подозрениях. Его предусмотрительность оказалась оправданной и дала результаты. Мы ничего не знаем и никого не знаем. А знаем мы по-прежнему, что Слива, скорее всего, занимается еще каким-то бизнесом. Серьезным и весьма прибыльным. С чего начали, к тому и приехали!

Антон телефонному звонку не удивился, думая, что звонит Быков, выяснить мнение Антона по поводу результатов съемки. Но очень удивился, услышав незнакомый голос с знакомыми интонациями.

– Эта… Антоха, ты, што ль? Я от Сливы звоню. Он тебя видеть хочет, срочно. Говорит, дело срочное есть. Как раз для тебя. Подскочишь?

– Подъеду, – поправил звонившего Антон. – Куда, во сколько?

– Да через часок и подваливай. К кафехе, где вы со Сливой и пересеклись. Ну, давай!

В свете просмотренной информации звонок давал определенные надежды. Что-то там ночной гость говорил про недоверие к помощничкам Сливы? Видимо, Слива явно заинтересовался определенными и вполне конкретными талантами Антона. Значит, дело сдвинулось с мертвой точки.

Антон не стал брать машину. Он вообще старался без особой необходимости ею не пользоваться. Раствориться в городе, в полном смысле этого слова, легче пешком. Особенно когда ты его хорошо знаешь, у тебя первоклассная подготовка и большой опыт. Если за ним следят люди Сливы, то пусть лишний раз убедятся в его талантах и доложат об этом боссу. Если же следит кто-то другой, то… то ему тем более незачем знать о делах Антона, кто бы он ни был.

Это было не очень людное место, всего лишь перекресток в стороне от городских магистралей. Налево дорога шла к железнодорожному переезду и заводу, направо – к загородной трассе. Вокруг – спальный район невысокой этажности и невысокого социального статуса его жителей. Машин здесь тоже было мало, тем более что интенсивность утреннего потока уже спала.

Антон добросовестно выждал, когда загорится зеленый свет, и только тогда двинулся через перекресток. Справа стояли две машины, слева двигалась к перекрестку серебристая «пятнашка». Двигалась с приличной скоростью, что заставило Антона вспомнить все сюжеты о ДТП и пьяных полицейских. Вот и эти доиграются когда-нибудь. Мало ли что может произойти. Начнут сейчас резко тормозить перед светофором, а у них лопнет тормозной шланг.

Сюрпризом оказалось то, что «пятнашка» и не собиралась тормозить. Она выскочила на пешеходную «зебру» в тот момент, когда на ней находился Антон. Пришлось резко отскочить назад и быстро прикинуть варианты своих действий, если это реальное нападение. К еще большему изумлению Антона, широкая сытая молодая морда в переднем окне машины наклонилась над крепким локтем, по-хозяйски торчавшим наружу, и изрыгнула с брезгливой угрозой: «Урод, б..!»

Если Антон и опешил от неожиданности, от такой наглости и несправедливости, то это заняло у него доли секунды. То, что машина собиралась проскочить на красный свет и что для сидящих в ней это было в порядке вещей, он уже понял. Но то, что должен с плебейской учтивостью отскакивать перед этими ублюдками, когда шел на зеленый свет, Антона взбесило. Воспользовавшись тем, что водитель «пятнашки» все же чуть притормозил, чтобы не наехать на него, он подпрыгнул и, по всем правилам карате, с наслаждением врезал ногой в заднюю правую фару.

Зажегся желтый свет, и Антон поторопился перебежать дорогу, провожая взглядом «пятнашку». Разумеется, сидевшие в ней поняли, почувствовали удар, а может, и видели это. Эти сытые, наглые морды думают, что они хозяева в городе, что им можно все, что мир существует для них. Сейчас они убедятся в том, что очень сильно ошибались уже много лет.

Свернув на перекрестке, машина резко прижалась к бордюру и затормозила. Тут же открылись две передние дверки, и двое молодых людей, лет по двадцать пять, выскочили и одновременно бросились к задним фарам. Правая была разбита, а сделавший это человек, который решил, что он бессмертный, уже шел к машине и улыбался.

Это были типичные самоуверенные парни, они даже одевались одинаково по всему городу: короткие свободные штаны-«бермуды», шлепанцы на босу ногу (кстати, грязную ногу с «траурной» полоской под ногтями). И все стриглись «под расческу» или брили головы. То, что Антон выглядел иначе, интеллигентнее, что ли, вызвало у парней еще большее чувство злобы. Тут дело даже и не шло к обвинениям и предъявлению претензий. Да и Антон этого не ждал.

Первым на него пошел тот, что вылез с пассажирского сиденья. Здоровый, но с заметным животиком, что говорило о сытой жизни с частым пивком и частыми шашлыками. Он шел, сверкая ненавидящим взором, изрыгая матерщину, его кулаки сжимались и разжимались. Одним словом, предела его возмущению не было. Как же, кто-то посмел посягнуть и противопоставить себя унижению с его стороны, какое-то быдло, тля! Да таких учить надо…

Антон тоже так считал. Но имел при этом в виду тех, кто его чуть не задавил и еще при этом оскорбил. Иногда нужна разрядка нервам, да и порядок в своем городе он полагал наводить не только силой интеллекта и хитроумными полицейскими операциями. Иногда нужно и вот так – просто вовремя дать по морде.

Правда, сразу по морде Антон бить не стал, а предпочел более унизительный способ воспитания. Мордатый такого никак не ожидал, даже если и полагал, что «урод» попытается оказать сопротивление. Продолжая хищно улыбаться, Антон шел на сближение, а потом вдруг резко и неожиданно ударил мордатого носком ботинка в бедро. Очень болезненный удар. И главное, боль долго не проходит.

Мордатый зарычал от боли, схватился за ногу и тут же получил удар раскрытыми ладонями по ушам с двух сторон. Страшная боль в барабанных перепонках заставила его заорать на более высоких тонах. Антон отбросил первого противника ударом колена в голову и, не останавливаясь, пошел на второго.

Этот был не такого мощного телосложения, как его приятель, имел более приземистую фигуру, но наглости в его лице было не занимать. А может, он рассчитывал на какие-то свои тайные способности, на владение единоборствами. Кое-что он и попытался продемонстрировать, встав в более или менее правдоподобную боевую стойку и выставив перед собой правую руку со сжатой в кулак кистью.

Антон расплылся в еще более кровожадной улыбке и продолжал сокращать расстояние. Парень выбросил вперед правую ногу, намереваясь поразить наглеца мощным ударом в корпус. Ему не хватило реакции, растяжки, да и сила удара оставляла желать лучшего. Антон легко поймал ногу локтевым сгибом и резко рванул вверх. Тело парня опрокинулось на асфальт, чуть ли не полностью перевернувшись через голову.

Антон мгновенно и не очень осторожно прыгнул сверху, придавив коленом позвоночник противника. Его пальцы скользнули по лицу и вцепились парню в глазницы, за неимением волосяного покрова на голове. Парню стало больно. И в глазах, куда давили пальцы, и в паху, где Антон рывком потянул ему связки, и в позвоночнике, куда ударилось только что колено. И наверное, на душе. А вот это Антон и хотел усугубить.

– Ну, что? – спросил он, задирая голову противника вверх и зацепив пальцами его глазницы. – Будешь еще на красный свет ездить и оскорблять тех, кто переходит дорогу на зеленый? Я вам что, пустое место?

– Отпусти, падла, пожалеешь… – прохрипел парень, потому что ему было трудно говорить с выгнутой головой.

Антон оглянулся на корчившегося на асфальте второго придурка, который держался одновременно за уши и ногу, и рыкнул прямо в ухо парню:

– Я пожалею, что не убил вас обоих! Следующий раз, гаденыши недоношенные, прежде чем разевать свои поганые рты, думайте, кто перед вами и чем это вам может отрыгнуться. Понял меня?

– Сука-а, – превозмогая боль, простонал парень.

– Ты сам напросился, – проворчал Антон и раскрытой ладонью врезал ему в затылок.

Удар был смачный и какой-то влажный. Антон поморщился, вставая на ноги, но в этот момент сзади раздался не очень громкий, полный ненависти голос:

– Стоять! Полиция!

Он с изумлением обернулся. Мордатый поднимался с земли, морщился от боли, а его рука ковырялась в обширном боковом накладном кармане «бермудов». Наверное, пыталась извлечь служебное удостоверение. На обеих сторонах улицы стал скапливаться народ, даже две машины остановились напротив, и оттуда пялились на драку. Пора было заканчивать этот цирк, пока поблизости не оказался кто-то на машине, снабженной видеорегистратором, или вообще не подъехала полицейская патрульная машина.

Но факт, что эти двое, которые вели себя как бандиты, как последние отморозки, оказались еще и работниками полиции, добавил Антону ненависти. Он подошел к мордатому, выхватил у него левой рукой красную книжечку, а правой нанес удар пониже виска. От таких ударов утром у наглеца фингал будет на половину виска и ссадина на половину щеки.

Бросив взгляд в удостоверение, Антон ухватил несколько характерных слов: Хаюстов Владимир… старший лейтенант… батальон полка ДПС ГИБДД. Сука, он еще и на ступень выше по званию! Смотри, как на взятках поднялся! С начальником делился, что ли? Весь кипя от ярости, он взял удостоверение и порвал его надвое.

– Засунь его себе в… – Антон замолчал, так и не придумав, куда следовало засунуть порванное удостоверение.

Злой на этих подонков, злой на себя, что устроил такое представление на дороге, он сел в «пятнашку», которая так и стояла с заведенным двигателем, и, рванув машину с места, поехал прямо, в сторону переезда. Угонять машину Антон не собирался, просто надо было немного отъехать с места драки, чтобы запутать след. Эти типы сейчас наверняка названивают по всем телефонам. Описывают и его, и свою машину. Вот пусть ее и ищут по всем дорогам.

Антон свернул в конце жилого дома направо, потом во двор и остановился. Заглушив двигатель, оставил ключ в замке зажигания, протер тряпкой, которая нашлась в боковом кармане двери, руль и ручку переключения передач, а потом спокойно хлопнул дверкой и пошел по своим делам.

На душе у него было гадко. Он понимал, узнай Быков об его выходке, он бы его самого по стене кабинета размазал. В виде интерьера! Сколько раз полковник произносил свою знаменитую фразу: «Нервы, все нервы! А без нервов не можешь?» Разумеется, Быков поступок Антона не одобрил бы, посчитал, что лейтенант отвлекается от основной задачи, ставит под удар операцию. Поэтому Антон и не собирался никому рассказывать о случившемся. Это было его личное дело, его личная борьба. Да, он ударил первым, но нападение на его личность совершили эти гады. И все правильно, нечего жилы из себя тянуть. И вообще Антон на такие поступки решался не очень часто. Это была своего рода отдушина для него, способ разрядиться, снять напряжение, когда оно достигает своего предела. И обществу польза. Теперь, по крайней мере, эти двое будут в самом деле осторожнее разбрасываться оскорблениями.



Когда Антон появился в дверях кафе, там сразу воцарилась тишина. Кроме Сливы, который стоял посреди зала и отчитывал кого-то из своих помощников, и троих его же бойцов, в кафе никого не было. Наверное, Слива всех посетителей разогнал. Что у него, офиса, что ли, нет, что он тут трется? Или лавры чикагской мафии покоя не дают? Судя по фильмам, те тоже норовили свои деловые встречи проводить в кафе и публичных домах.

– Все, вали отсюда! – махнул Слива высокому парню, стоявшему перед ним с виноватым видом, и шагнул навстречу Антону. – Ага, приехал! Ну, давай проходи, Антоха. Базар есть к тебе.

Усевшись за стол, он полез за сигаретами, закурил, небрежно швырнул на стол пачку и только потом перешел к сути:

– Значит так, Антоха. Предлагаю тебе дело по твоим талантам. Моя братва что-то животами обросла, да и вообще пора их натаскивать. Хочу тебя взять к себе типа инструктором по боевой подготовке. – У Сливы хватило сообразительности понять, что его предложение может вызвать вполне законные вопросы. Он перегнулся через стол и понизил голос: – Не то чтобы я на войну с ними собрался, а так, для общего развития. Да и на случай разборок с конкурентами тоже не помешает.

– И чему ты предполагаешь их научить? – спокойно, нисколько не удивившись, спросил Антон.

– Да всему! Драться, единоборствам там всяким, стрелять, да хоть топоры и вилы метать. Они же как дети у меня. Им все интересно, в детстве не наигрались, учить некому было. Это дело десятое, это мы с тобой потом обсудим.

Гладкое лоснящееся лицо Сливы светилось весельем и добротой. Ну, полное ощущение доброго воспитателя детского сада, заботящегося о своих подопечных. Деда Мороза им, оленя северного, можно и серого волка, если сможешь. Им все интересно, дети ведь!

– Можно и поучить, – пожал плечами Антон. – Место есть, спортзал какой-нибудь?

– А на хрена нам стены? – удивился Слива. – Лето ведь. Свежий воздух!

Антон согласился и назвал стоимость своих услуг. Цифра Сливу поразила, и он стал активно сбивать цену, убеждая Антона, что тот сейчас все равно ничем не занят, а это ему как развлечение. Заодно намекнул, что скоро подвернется настоящее дело. И вот если Антон покажет себя с хорошей стороны, надежным парнем покажет, тогда совершенно другие деньги начнут крутиться, тогда Антоха заработает столько, что… Одним словом, Антон дал себя уговорить.

Старшим Слива представил Проню, того самого парня, которому Антон разбил губы. Проня должен будет собрать группу, показать место, где они станут заниматься, и вообще во всем Антону помогать. Оставив Антона с Проней наедине, Слива удалился.

– Ну, че? – превратился весь в готовность Проня, почесав наколки на груди. – Давай командуй. Когда, во сколько, че делать будем?

– Проня, – задумчиво посмотрел на уголовника Антон, – а ты на меня зуб, случаем, не держишь? За разбитые губы тогда?

– Это што ль? – Проня пожал плечами. – Работа такая. Слива сказал – надо, значит, надо.

– Ладно, давай собирай группу на завтра, – решил сменить Антон тему, убедившись, что затаенной злобы вроде бы нет. – Где вы со Сливой заниматься-то планировали?

– В карьере. За городом тут недалеко карьер есть, заброшенный. Классное место!

– А песок потом из трусов высыпать не надоест?

– Так мы потом в баньку рванем. У Сливы недалеко дом есть с участком, а там баня. Большая, человек по десять можно сразу.

Это следовало понимать как наличие базы для бойцов Сливы. С какого дуру он будет пускать такую ораву в свой загородный дом? Или баню себе строить размерами, рассчитанными на производственные масштабы?

– А во дворе этого домишки нельзя развлекаться? – забросил удочку Антон.

– Да там… падать жестко, да и не развернешься особенно-то.

– Значит, так, Проня. – Голос Антона вдруг стал жестким и приобрел стальные нотки. – Слушать меня, выполнять все беспрекословно. Все, что нужно для занятий, готовить добросовестно и серьезно. Никакого фуфла. Для начала все будет на уровне простых приемов и физических упражнений. Более сложные вещи, если я увижу, что вы потянете, будут позже.

– А чему ты все-таки учить-то будешь? Пацаны интересуются.

– Рукопашный бой, метание ножа, топора, саперной лопатки, стрельба. Виды стрелкового оружия зависят от тебя. Что достанешь, из того и будем учиться. Хоть из башенного пулемета БТРа.

– Вообще-то и с пулеметом не проблема, – на полном серьезе ответил Проня. – Если скажешь…

– Ладно, это потом, – отмахнулся Антон. – Завтра занятия в восемь утра, пока жары нет. Сколько отсюда до карьера ехать?

– Минут сорок, а че?

– А то, что место сбора здесь, на рынке. В семь ноль-ноль утра. Всем быть в спортивных костюмах и спортивной обуви. Желающие могут и в спортивных трусах.

С одной стороны, Антон понимал, что он может выучить эту банду, как говорится, «на свою голову». Если потом дело коснется их захвата спецназом, если они окажут вооруженное сопротивление, то Антону скажут «большое спасибо». Но с другой стороны, он надеялся, и это ему подсказывала элементарная логика, что времени и условий на нормальную подготовку у него все равно не будет. Просто не успеют пацаны усвоить и закрепить все, чему он их попытается научить. А между теоретическим знанием, как стрелять, и практическим умением стрелять лежит огромная пропасть. Как и между знаниями в области рукопашного боя и владением им.

Нужно это Сливе? Будет он тратить время и деньги на то, чтобы его бойцы в течение полугода выстреливали ежедневно по сотне патронов, на полгода бросили свои дела, точнее, его дела, и занялись только боевой подготовкой? А ведь это – ежедневные кроссы, это прохождение сложнейшей полосы препятствий, это две активные тренировки в день, не считая времени на получение теоретических знаний, на изучение тактических приемов. Без такого подхода он их все равно ничему не научит, а Слива на такое точно не пойдет.

А вот зачем это надо Сливе – вопрос интересный. Антон пытался косвенно получить ответ у Прони, но уголовник не понял вопроса. А ответ, что, мол, Слива велел, Антона не особенно устроил. Оставалось остановиться на двух других ответах, которые пришли Антону в голову. Первый – Слива просто не понимает, каких условий требует нормальная подготовка, если он хочет реального результата. И второй – Сливу вообще не интересует конечный результат. Ему надо убедиться, что Антон в самом деле что-то серьезное может и умеет, он его продолжает изучать и предполагает строить на нем расчет. Возможно, эти два не исключающих друг друга ответа каким-то образом даже переплелись между собой.

Эти ответы стали поступать с первого же дня. Сделать настоящих, боеспособных, пригодных для серьезной спецоперации бойцов из того материала, что ему предоставил Слива, было делом крайне сложным. Да и большинство парней что-то не особенно горели желанием упорствовать в обучении. В самом начале кое-какой интерес у них еще светился в глазах, когда Антоха Белый показывал интересные приемы, обещал научить метать в цель все, что можно, и, главное, попадать в нее. Немного заинтересовала их и перспектива научиться стрелять из любых положений. Но, как догадался Антон, применять эти приемы, метать и стрелять в жизни, в конкретной боевой обстановке мало кто горел желанием. Парни зажрались, привыкли к спокойной, необременительной службе.

Вторым ответом на важный вопрос стало посещение Антоном загородного дома Сливы, где, по словам Прони, была большая баня. Ожидая увидеть закамуфлированную базу боевиков, Антон разочаровался, когда увидел старый кирпичный дом за невысоким забором из листового шифера. Старый дом, еще, наверное, пятидесятых годов постройки, когда-то был либо местным сельским магазином, либо зданием сельсовета. Теперь тут, на опушке леса и на краю большого поля, не было ни села, ни сельскохозяйственных угодий. Теперь тут красовался дачный кооператив экономкласса с самыми разными по архитектуре и использованному материалу домами. Этот архитектурный стиль можно назвать «что достал, из того и сделал».

Территория была стандартной, соток примерно в шесть или чуть больше, и вся заросла бурьяном, если не считать небольшой делянки с овощными грядками. Это наводило на мысль, что тут имеется кто-то, исполняющий обязанности сторожа, и что он себе выращивает кое-что под закусочку. Каждый знает, что под холодную, только что из погреба водочку лучше всего идет помидорка, сорванная прямо с куста, равно как и огурчик, на грядке сорванный.

Баня была. Большой старый сруб с трубой на крыше и высокой верандой. Это второе заметное строение на участке. Больше на участке ничего примечательного не было, даже собаки и традиционной конуры для нее. Не очень это походило на базу личных боевиков уголовного авторитета. А если она и задумывалась, то у Сливы не хватило соображения, организаторских способностей и попросту ума, чтобы сделать ее таковой. Опять Антон убедился, что Слива не совсем тот, кем кажется, и за кого они с Быковым его вначале принимали. Все больше росла уверенность, что за Сливой кто-то стоит.




Глава 3


Задание Быкова Антон выполнил. Улучив момент и укрепив на ближайшем склоне карьера объектив, он продолжал занятия с бойцами Сливы. Сегодня, неожиданно для обучаемых и Прони, Антон решил провести тактические занятия. Он стал учить парней скрытному и тихому передвижению, манере держать оружие, чтобы быть готовым в любой момент открыть прицельную стрельбу в любом направлении.

Несколько раз показав, как нужно передвигаться прямо, боком, задом, как во время остановок центр тяжести должен быть постоянно распределен на обе ноги, Антон стал требовать от парней повторения его действий. У кого-то получалось лучше, у кого-то хуже, кто-то вообще выглядел клоуном. На взгляд самого Антона, никто данными приемами не владеет и никогда не владел. Более того, никто не пытается скрыть, что якобы имеет такую подготовку.

Смысл проведенной проверки был в том, что аналитикам в Управлении предстояло определить, не использовался ли кто из бойцов Сливы ранее в операциях террористов. Имевшиеся материалы цифровой съемки позволяли произвести сверку. Компьютер сразу бы определил, кто из «учеников» соответствует личностям боевиков, снятых во время различных операций. Это была формальность, но проверить Быков считал своим долгом.

Сегодня Антону пришлось вернуться домой пораньше, чтобы отправить полковнику снятые кадры. Это потребовало от него дополнительных мер безопасности. В частности, таких шагов, как проход через большое количество покупателей в супермаркетах. Кстати, он чуть-чуть нос к носу не столкнулся с Серегой – хахалем соседки Ирины, матери Славки. Серега появился перед ним настолько неожиданно, что Антон не успел придумать ничего лучшего, как резко опуститься на корточки и начать завязывать шнурок.

Сергей, к счастью, очень оживленно разговаривал с каким-то своим дружком и мало посматривал по сторонам. Разговор шел о бабах, в частности, об Ирке. Серега хвастался, какая она в постели, как ждет его, как всегда радуется его приходу. И если бы не пацан, то цены бы Ирке не было. Судя по всему, сейчас Серега набирал фруктов, пива и собирался в гости к Ирке. Антон понял, что Славика опять ждет грустный вечер.

Часа через два Антон поднимался по лестнице к своей квартире, когда натолкнулся на сидевшего на ступеньках Славика. Мальчик прислонился спиной к стенке и шевелил губами с закрытыми глазами. Опять играл в свою нескончаемую игру или бесконечную сказку. Сердце у Антона сжалось от горечи и злости. Он очень понимал Славика, потому что у Антона у самого детство было незавершенное. Жизнь вырвала его из этого детства и бросила во взрослую жизнь. Но Антон тогда был уже старшеклассником, поэтому перенес все и адаптировался намного легче. А каково Славику!

Ох, Ирка, ох… И как с ней говорить, как ей объяснять? И этот Серега еще. Морду бы ему набить, только не виноват он. Он пользуется тем, что ему дают. Можно сказать, что и не обязан он о сыне Иркином думать. Не принимал на себя таких обязательств. А должен был бы. Все должны бы думать об окружающих их людях, иначе потом вырастают вот такие, как эти из «Лады»-«пятнашки», которым Антон морду начистил на дороге.

– Я – одинокий странник, – продекламировал Антон, – подскажет ли мне кто-нибудь, далеко ли мой дом?

Славик мгновенно открыл глаза и заулыбался. На душе у Антона потеплело. Очень он любил смотреть, как улыбаются и смеются дети. Это самые искренние улыбки, самый искренний смех, потому что он не замутнен никакими взрослыми подозрениями, сравнениями, воспоминаниями. Дети смеются просто так. Любая причина для этого, будь то шутка, явление, веселая мысль, фантазия, все это для них впервые, в новинку, а потому весело втройне. Как здорово жить, когда у тебя все в первый раз!

– Фея выполнила мое третье желание, – загадочно поделился Славик, поднимаясь и давая дорогу Антону.

– А два предыдущих? – поинтересовался Антон и присел на корточки. – Раз есть третье, то было и второе, и даже первое.

– Это сложные желания, и Фея выполнит их потом, – немного с сожалением проговорил Славик.

– Наверное, ты просто должен выполнить какие-то ее испытания, – догадался Антон и испуганно оглянулся по сторонам. – А не появлялся ли здесь недобрый человек? Не бродят ли здесь злодеи, лазутчики заморского короля, которые хотят разведать и похитить сокровища Феи?

– Бродят, – кивнул Славик и стал по-взрослому серьезен. – Только это не лазутчики. Это тайный посланец, который хочет Фею похитить и увезти в дальние страны, где никогда не светит солнце. Там всегда темно, пахнет мусоропроводом и крысами. А еще салатом, который испортился.

– Страшное дело! – согласился Антон. – А скажи мне, мальчик по имени Вячеслав…

– Я – Слава, – заулыбался Славик. Очень ему нравилось, как загадочно разговаривает дядя Антон. – Еще Славик. Мама так меня называет.

– А она тебя кормила сегодня? Мама твоя?

– Кормила. Я макароны ел с сахаром и сок пил. И еще ел яблоко. Только это было давно, а мама, наверное, забыла. Она велела мне идти гулять, а потом обещала вкусненького, что дядя Сережа принес.

– Ясно, – вздохнул Антон. – Дядя Сережа еще у вас, а ты все это время сидишь на лестнице и не идешь гулять на улицу. Ну-ка, дай мудрому страннику угадать. Ты тут сидишь… два часа.

– А как вы узнали? – Глаза мальчишки загорелись возбуждением и восторгом: – Вы колдовали, да?

– Это страшная тайна, – прошептал Антон ему на ухо. – Этого никто не должен знать, даже Великая Фея. А еще она не должна знать того, что я приглашаю тебя в свою таинственную мрачную пещеру, где все так страшно и ужасно, что там даже не живут летучие мыши…

Славик смеялся, и глазенки его блестели неподдельным восторгом. Он буквально пожирал глазами дядю Антона. Очень жалко было мальчику, что к маме в гости приходит дядя Сережа, а не дядя Антон. С дядей Антоном им бы было весело втроем. И не надо было бы никуда уходить, и мама не была бы такая хмурая и заплаканная. Не были бы у нее такими красными губы, и не было бы красных пятен на шее, которые она потом ото всех скрывает.

Славику было очень обидно от того, что мама его не слушает и сразу ругается, когда он хочет сказать про дядю Антона. И дядя Антон запретил говорить маме про него. Ну и пусть. Пусть у него будет не одна, а сразу две страшные тайны. Так даже интереснее. Славику было интересно и приятно с двумя людьми: с мамой, когда она читает ему книжку, забравшись с ногами на диван, а он кладет ей голову на колени, и с дядей Антоном, когда он играет с ним в сказку. Дядя Антон даже больше самого Славика придумал всяких интересностей в сказке. А еще он думает, что Фея – это мама Славика. Славику от этого делается как-то тепло, а глаза начинает щипать, как от лука.

– Прошу, высокочтимый гость, – распахнул Антон дверь своей квартиры. – Мой дом ждет тебя! Проходи сразу на кухню, я налью тебе соку, пока разогревается волшебная пища в волшебной печи, под названием «Супра». Мы будем с тобой вкушать ее, запивать душистым сладким чаем, и ты будешь мне рассказывать, что нового произошло за время моего отсутствия в волшебном королевстве Феи.

– А что такое высоко… чти… мый? – с восторгом глядя на дядю Антона, спросил Славик.

– А это значит, что в сказках так всегда говорят, – назидательным тоном ответил Антон. – Высокий гость – значит, важный гость, уважаемый, а чтить – почитать, уважать. Вот и получается – «высокочтимый».

– Сильно уважительный! Нет, сильно уважаемый!

– Вот! – поднял палец Антон. – В сказках всегда так. И имена наши тоже имеют сказочное происхождение. Я тебя Вячеславом назвал, а это то же, что и Слава, Славик, только на сказочном языке. В древние времена, когда все было сказочным, произошло и твое имя. Вяче-слав. «Вяче» – означало «больше». Значит, тебе во взрослой жизни предписана большая слава, богатырская. Хотя с богатырем мы с тобой тоже погорячились.

Славик залился звонким смехом. Дядя Антон всегда так смешно говорил – «погорячились»! Они что, щи, что ли, или чай?

– Богатырь, Славик, слово не русское, заимствованное у злых захватчиков древности. У них сильные могучие воины назывались богатурами, вот наши предки и переиначили. А на Руси сильные храбрые воины назывались витязями.

Антон налил Славику соку в высокий стакан, усадил его за стол. Пока он сам мыл руки и накладывал в тарелку две порции овощного рагу, Славик с воодушевлением рассказывал. Даже когда Антон повел и его мыть руки в ванную, он не прерывался ни на минуту. Оказывается, за это время добрый волшебник победил в схватке злого волшебника. Злой волшебник похитил солнце, луну, а заодно и все звезды. И ночь чуть не проглотила все волшебное королевство.

Потом выяснилось, что злой волшебник помирился с колдуном, и они придумали хитрый и страшный план. Решили наполнить королевство ночными звуками, и никто теперь в королевстве уснуть не сможет. Но Славик знает, что стоит только пожаловаться Великой Фее, и она разрушит чары. Стоит ей зайти ночью туда, где много звуков, как они все в страхе убегают.

Антон с удовольствием слушал, ел, подкладывал Славику еще, подливал ему чаю. Потом принялся рассказывать сам. Ведь он же был Великий и Таинственный странник. Он всегда бродит по другим землям и все про всех знает. И Антон стал играть со Славиком в придуманную им игру. Она была отчасти сказочная, но отчасти и настоящая. Психологическая игра, сконструированная Антоном из программ по адаптации детей, перенесших психологические травмы и сильнейшие стрессы. Это была игра-знакомство с большим миром за окном, за пределами большого дома…



Слива был не в меру весел. Антон уже минут тридцать сидел с ним на заднем сиденье машины и все никак не мог понять, что привело в карьер авторитета. Хочет посмотреть на процесс обучения? Тогда бы пошел и посмотрел, как его гоблины бегают и скачут.

– Ну че, Антоха, – вдруг развернулся к нему Слива всем телом и хлопнул по плечу, – пора тебе «целку ломать». Ты что-то там заикался про «бабки», которых тебе надо немерено, чтобы стать счастливым?

Антон поморщился от этого словесного мусора, который на него вывалил Слива, пытаясь выглядеть как настоящий босс в крутых боевиках и детективах. Однако что-то произошло такое, что заставило Сливу начать этот разговор.

– Я, Слива, про «бабки» не заикаюсь, – проворчал он недовольно и немного обиженно. – Есть они – беру, нет – терплю. А заикаться и терзаться, ночами не спать, это не мое. Сроду валерьянки не употреблял. Так что ты там про них начал?

– Пора их зарабатывать, Белый, – вдруг без улыбки проговорил Слива. – Интересует тебя сумма в пять «лимонов»? Наших «деревянных» пока что?

– Сразу? – спокойно спросил Антон, пытаясь показать прежде всего намек на алчность, а не на любопытство. – Если не в год, а за одно дельце, то интересует. Вопрос размера овчинки и требуемого качества выделки.

– Че?

– Не обращай внимания, – махнул рукой Антон. – Это я с детства еще заговариваюсь. Тяжелое оно у меня было, интернатовское.

– Короче! Делаешь что говорю, и «бабло» на стол. Потом сам решай: или продолжаем дружить, или ты отвалил. Но решать надо на месте. Ну, готов? – Увидев, что Антон не спешит с ответом, Слива решил подбросить еще немного приманки: – Только мне интереснее, чтобы ты отваливать не стал. Я думаю тебя еще кое на что сосватать. Поинтереснее будет, и послаще жить потом сможешь.

Говорить Сливе, что он заигрался в главу гангстерского клана и изъясняется слишком туманно для делового разговора, было глупо и бессмысленно. Слива претензий и сарказма не поймет, а продолжать беседовать в той же манере уже невыносимо.

– Слива, давай короче. Есть дело – озвучивай.

– Какой ты скорый, как поезд! – рассмеялся Слива. – Ладно, хочешь короче – будет тебе короче.

Он завел мотор и развернул машину на краю карьера. Антон нахмурился, но промолчал. Неудовольствие показать, конечно, можно, но он, собственно, ради этого к Сливе и пытался внедриться. Ради доверия, ради участия в его делишках, ради сбора доказательств преступной деятельности самого Сливы и «крышующих» его полицейских.

– Куда едем? – ограничился Антон одним вопросом.

– А тебе какая разница! Четыре километра на север или четыре километра на юг? Ты главное усвой, Антоха. Если хочешь в дела мои войти, при «бабках» постоянно быть, ты себя показать должен и доверие мое заслужить. Вот мы тебе проверочку и устроим сейчас – насколько ты сгодишься. Усек? Приятное с полезным тебе будет. И дело сделаешь, и премиальные заслужишь. А потом уж и серьезно побазарим, на равных.

Последняя тирада Сливы заставила Антона насторожиться. Проверка, серьезное дело, премиальные. Как-то все это было не очень обнадеживающе. Антон-то полагал, что его будут проверять потихоньку, постепенно, втягивая в свои дела и присматриваясь. А тут Слива придумал что-то другое. Или не Слива?

Машина выскочила за город, но Слива не поехал в сторону объездной, а свернул вправо на грунтовую дорогу. Они миновали городскую свалку и углубились в лес по едва заметной колее. Минут пятнадцать Слива молча петлял по лесу, а потом впереди на небольшой полянке показалась группа людей и еще две машины чуть в стороне. Антон успел заметить, что все обернулись на звук мотора и что под ногами у людей лежало что-то. Издалека и мельком, но Антон понял, что это «что-то» очень похоже на человеческую фигуру.

Машина ткнулась носом в кустарник, и Слива заглушил двигатель.

– Выходи, – коротко и веско приказал он.

Антон вышел и неторопливо двинулся к четверым незнакомым ему парням, что стояли на поляне. У двоих за поясами торчали рукоятки пистолетов, двое других держали автоматы «АКСУ». Картина становилась все яснее и яснее.

– Ну, вот тебе, Антоха, и первое серьезное дело, – прозвучал сзади голос Сливы. – Знаешь этого человека?

Вопрос явно относился к тому, кто лежал связанным и смотрел на Антона и Сливу неприязненно. Да и парни, как по команде, расступились, освобождая место рядом с пленником для вновь приехавших.

– Ну, так как? – поторопил Антона Слива.

– Нет, – покачал головой Антон. – А что, я его должен знать?

– Мало ли? – хмыкнул Слива. – Город у нас маленький.

Парни стояли и молча чего-то ждали. Антон отметил интересный момент. Никто с готовностью не заржал на шутку Сливы. А его бойцы всегда реагировали именно так. Да и стоят эти четверо с очень независимым видом. Нет, это бойцы не Сливы, не подчиняются они ему. Вот тебе и «фокус номер один».

– Мент это, Антоха, – решил помочь Слива. – Эта сука нас допекла. И житья от него нет, и узнал он слишком много о наших делах. Никак нельзя его отпускать, понимаешь, Антоха?

Антон смотрел на лежащего на траве мужчину и согласно кивал головой. Чего же он лежит, как куль? И как его связали, что ни ссадины, ни синяка, ни порванной одежды? А мужик-то крепкий с виду. Даже если бы по голове чем тяжелым оглушили, то это было бы сейчас заметно по его состоянию, а может, и по крови на затылке. И не матерится. Нормальный мент, если он занимался бы этой бандой, так бы не лежал. Он бы сейчас поносил всех последними словами, запугивал бы последствиями, пытался кого-то склонить на свою сторону. Это же не молоденький лейтенантик, это матерый оперативник должен быть. «Фокус номер два»?

– От меня-то ты чего хочешь? – спокойно спросил Антон.

– Шлепни мента, и я тебе поверю, как родному.

И опять никакой реакции в глазах связанного. Смирился с неизбежным? Так ведь его же убить хотят, он ведь живет последние секунды, в последний раз слышит пение птиц, видит это небо, эти деревья! Стоп! В памяти послушно всплыло лицо человека, которого Антон видел в материалах оперативной съемки. Ночь, лес, машина, человек прыгает на заднее сиденье в темных очках. Он приподнимает очки, чтобы… Он приподнял очки, и Антон увидел шрам под глазом. Точно такой? Точно на этом месте? Когда на кону такие ставки, то очень трудно до конца уверенно что-то утверждать. Чисто психологически.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/kirill-kazancev/reanimaciya-zakona/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.