Книга - Ментовская бригада

Ментовская бригада
Сергей Иванович Зверев


Реальная власть в небольшом подмосковном городке на протяжении многих лет принадлежала жестокому криминальному авторитету по кличке Пепел. Но однажды Пепел погиб, и его империя стала стремительно рушиться. «Объединенная братва» распалась на несколько самостоятельных группировок, каждая из которых попыталась взять власть в свои руки. Началась криминальная война. В городе воцарился кровавый хаос. Сложившейся ситуацией воспользовался начальник местного УВД полковник Крайнов. Он дождался, когда братки перестреляют друг друга, и прибрал криминальный бизнес к своим рукам…





Сергей Зверев

Ментовская бригада



© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014



Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.






* * *




Глава 1

Беспокойное кладбище


Автоматная очередь прошла аккуратным полукругом по высокому надгробию. Один из выстрелов попал точно в лоб покойнику, изображенному на памятнике. Этот человек был выписан в полный рост. Он стоял в строгом деловом костюме, руки, правда, держал в карманах. С определенного ракурса могло показаться, что этот человек, некогда весьма известный в Радловском районе, слегка улыбался.

Полицейский патруль, вызванный утром паническим звонком с кладбища, прибыл на место только через полтора часа. Спешить было незачем. Кладбищенские клиенты – народ спокойный, им нет нужды устраивать между собой разборки.

Сержант Морозов, который опрашивал сторожа, подумал, что именно слово «разборки» было бы здесь уместно. Дело в том, что стрельба велась по памятнику, установленному на могиле известного криминального авторитета Подмосковья по кличке Пепел.

Следы пуль, выпущенных из автоматического оружия, образовали неглубокие воронки. Вся плита была усыпана отколовшимися крошками, которые по иронии судьбы действительно напоминали сигаретный пепел. Как будто на могильную плиту вытряхнули банку из-под окурков.

– А почему сразу не позвонили? – лениво поинтересовался Морозов. – Вы говорите, что услышали выстрелы в районе полуночи, так?

– Точно так, – с готовностью подтвердил похмельный сторож. – Да ведь стрельбище рядом, сами знаете. Вот я и подумал, может, просто ветром донесло.

– А был ветер? – на всякий случай уточнил сержант.

Сторож надолго задумался, в итоге так ничего и не сказал.

– Ладно, черт с тобой. Ты хоть вышел посмотреть, что творится на подведомственной территории?

– А как же! – Сторож обрадовался, что неудобный вопрос был снят, и затараторил: – Вышел, конечно, это ведь моя работа. Никого не было, только эти – как их?.. – которые в черном по кладбищам шастают, молодежь.

– Готы, – подсказал сержант. – Вот видишь, уже и дело можно заводить, а ты говоришь, стрельбище…

– Стайкой пронеслись. Я из окна их видел, хотел вдогонку, да уж поздно было.

– Значит, не выходил, – вполголоса констатировал сержант.

– Еще машина рядом проезжала. За воротами, конечно, сюда же ночью на ней не забраться. Звук мотора точно не наш.

– Разбираешься? – Сержант поднял брови.

– У «Жигулей» и «Запорожца» вмиг отличу, – гордо сказал сторож.

Сержант ушел в машину составлять протокол. С одной стороны, у него было большое желание спустить дело на тормозах, квалифицировав его как вандализм или даже банальное хулиганство. С другой, вызывало понятное опасение то обстоятельство, что расстреляна была именно эта могила.

– Какие-нибудь братки по пьяни, – подал голос его напарник, дремавший на заднем сиденье.

– Это пусть кому надо разбираются, – решил сержант. – Блин, если бы не автомат, вообще время терять не стоило бы.

К полудню было заведено уголовное дело по факту применения оружия на территории кладбища в Радловском районе. Это событие было двумя строчками отражено в скудной сводке происшествий, которая ежедневно пересылалась в местные средства массовой информации.

Газетчикам писать было почти не о чем. Заказных статей, которые заполнили бы восьмистраничный объем районной многотиражки, на этой неделе не предвиделось. Поэтому главный редактор «Радловской правды» командировал корреспондента на место происшествия. Номер выходил в пятницу, и был шанс дать хоть какой-то материал на первую полосу.



Полковник Крайнов бушевал. Он уже накричал на всех, кто попадался ему на пути в коридорах местного управления, и пар был выпущен. Теперь Крайнов стоял у окна, медленно, ритмично покачивался с пятки на носок и постукивал костяшками пальцев по подоконнику.

– Почему я последним узнаю такие новости? Вот скажи мне, Власов, как такое вообще возможно, а?

Майор Власов сидел за столом и прихлебывал чай. За долгие годы работы рядом с Крайновым он успел изучить натуру полковника вдоль и поперек и понимал, что эти вопросы вовсе не требуют немедленного ответа.

Власов мог бы, конечно, резонно возразить, что Крайнову позвонили, как только узнали, чья именно могила была расстреляна. Но мобильный телефон полковника был выключен, а на работе он появился только на следующий день. Выходных дней для него не существовало. Разумеется, никто не посмел поинтересоваться, где пропадал Крайнов. Он был слишком важной фигурой не только в Радлове, но и далеко за его пределами.

У Власова на языке вертелась фраза: «Потому что ты торчал в Москве со своими генералами, прикидывая, кого поставить на цементный завод в Тверской области, который месяц назад был так удачно лишен собственника». Но она не могла быть произнесена ни в коем случае.

Ведь рейдерство – это святое. Беспокоить Крайнова в таких ситуациях не решился бы даже Власов, который был правой рукой полковника в Радлове и в его отсутствие руководил всеми делами. Такая негласная договоренность установилась между ними уже несколько лет назад. До этого дня работа Власова не вызывала нареканий со стороны полковника. Бывали, конечно, мелкие промашки, но Власов давно научился представлять свои ошибки в таком свете, что придраться было не к чему.

Да полковник Крайнов и не стал бы упрекать майора по пустякам. Ведь тот уже не первый год получал долю от большого общего бизнеса. Так что их связи уже не сводились к отношениям начальника и подчиненного. Они плавно перетекали в партнерские, когда речь шла о деле, а не о выполнении служебных обязанностей. Впрочем, одно от другого уже давным-давно нельзя было отделить.

– Вот! – Крайнов швырнул на стол «Радловскую правду», еще пахнущую типографской краской. – Узнаю новости из газет, прямо как последний лох.

– Ты думаешь, что это?.. – начал Власов, но Крайнов тут же перебил его:

– Я не думаю, а знаю! Мне вчера звонили. – Он уселся в кресло напротив Власова и полез в карман за платком.

Власов внимательно следил за движениями начальника. Тот сегодня был в штатском и после упорных поисков достал платок из нагрудного кармана.

– Так вот, рассказываю. – Голос полковника сразу изменился.

Теперь он говорил о деле, и тут эмоции уже были неуместны.

– Обрисовываю проблему и перевожу ее, так сказать, в нашу общую задачу. Мне был звонок от… неважно, в общем, своего человека в столице, который мне обязан. Я просил его сообщать о событиях, которые рано или поздно могут быть нам интересны. – Крайнов придвинул к себе блокнот и водрузил на нос очки с продолговатыми стеклами.

Он долгое время гордился тем, что может обходиться без них, но годы брали свое, цифры сливались и путались, буквы плясали, не желая складываться в осмысленный текст. Так что из очередной поездки в Италию полковник вернулся в очках. Он привез несколько пар, носил их по очереди, но в конце концов остановился на этих – в самой дорогой и самой легкой оправе.

– Мне, помимо всего прочего, сообщили, что Пепла якобы видели в Москве, – сказал он после небольшой паузы.

– Что-о? – Власов чуть не расплескал чай и на всякий случай поставил высокую чашку на стол.

– Вот-вот, – кивнул майор. – Я тоже, как ты понимаешь, был удивлен, мягко говоря.

– Но твой человек мог обознаться, – предположил Власов. – Он сам его видел?

– Нет, они даже не знакомы.

– Ну, тогда… – Власов пожал плечами, но полковник снова его перебил:

– Мой информатор аккумулирует сведения, которые могли бы мне быть интересны. Он знает, что у нас тут творилось с Пеплом и происходило после его смерти, поэтому счел нужным позвонить мне и сообщить.

– Но я все равно не понимаю…

– Пепла видели дважды. – Полковник устало откинулся в кресле. – В этом-то все и дело.

– При каких обстоятельствах?

– Ничего особенного. – Крайнов махнул рукой. – Один раз его заметили выходящим из ресторана, что на Ордынке.

– Вот прямо так из ресторана?! – поразился Власов.

– Два человека снимали кабинет для ужина, – пояснил Крайнов. – Один из них был вылитый Пепел. Его заметил швейцар, который помнил авторитета еще по старым временам. Тогда он в казино работал, а Пепел любил за рулеткой ночь провести.

Власов уже понял, что ему придется в ближайшее время беседовать с этим самым швейцаром, и стал делать пометки в записной книжке.

– Второй раз Пепел засветился на презентации, проходившей на территории ВВЦ, – продолжал полковник.

– Презентации чего? – уточнил Власов.

– Какая-то хрень, связанная с гаджетами, сейчас не помню. Там копать бесполезно.

– Но если вход был по списку… – начал Власов.

– Вход был свободный, в том-то все и дело. – Крайнов вздохнул.

Власов понял, что полковник на всякий случай уже начал наводить справки. Оперативность в делах такого рода всегда дает шанс поймать за хвост нужного человека. Пусть даже это тень из прошлого.

– Павел Михайлович, – осторожно проговорил Власов. – Я понимаю, что все это может быть очень серьезным, но скажи мне честно, ты не думаешь, что все эти события – совпадения?

– Если в твоей работе случаются совпадения, то это значит, что ты плохо работаешь! – торжественно заявил Крайнов.

Полковник имел про запас несколько десятков афоризмов и вставлял их в разговор довольно часто. Этим он несказанно раздражал подчиненных, уже знавших набор фразочек полковника наизусть.

– А теперь еще и эта стрельба на кладбище, – подытожил Власов. – Стреляли, кстати, из обычного «калашникова».

– Что там с готами? Нашли?..

– Ты думаешь, готы стали обзаводиться автоматами?

– Нет, конечно, но проверить надо.

– Уже ищут, – быстро отозвался Власов.

– Уже должны были найти, – поправил Крайнов. – Займись этим. Машину, конечно, никто не видел? Жильцов близлежащих домов опрашивали?

– Всех до одного. Никакой информации.

– Плохо, – полковник задумался. – Ну что же, я считаю, что сидеть у моря и ждать погоды мы не имеем права.

При слове «море» Крайнов сделал небольшую паузу. Его взгляд упал на фотографию дома, который он в прошлом году приобрел на Адриатическом побережье. Снимок стоял на его столе рядом с телефоном.

– Вполне может быть, что все это кончится пшиком, но мы должны быть спокойны, Иван. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Власов молча кивнул.

Крайнов привык перестраховываться, иногда, что называется, дул на воду, но в данном случае был абсолютно прав. Если Пепел действительно появился в Москве, то это уже большая проблема для полковника Крайнова. И не только для него.

«Ну вот, – думал Власов, медленно идя по коридору управления. – Теперь надо привыкать и к тому, что мертвые могут восставать. Причем в самый неподходящий момент».



Кладбищенских готов нашли быстро. В Радлове их было не так уж и много. Заминка была в том, что ребята, до смерти напуганные автоматной очередью, которая раздалась в непосредственной близости от их тусовки, сочли правильным на время покинуть Радлов и уехать в соседнюю Москву. Благо дорога на электричке занимала всего час.

В течение дня вся троица – два парня и девушка – были доставлены в радловский отдел милиции. Сержант Морозов держал их в отстойнике уже два часа, ожидая приезда майора Власова, который захотел лично присутствовать при допросе.

Власов приехал, молча сел в кабинете за дальний стол и кивнул сержанту. Мол, можно начинать.

Задержанных привели. Власов понял, что их все это время держали вместе. Ребята наверняка успели договориться о том, что и как они будут рассказывать.

«Недоработка, однако», – подумал Власов и неодобрительно посмотрел на сержанта.

Тот поймал этот взгляд, но ничего не понял. Сержант напустил на себя важности и стал исподлобья рассматривать троицу, сидевшую перед ним.

Готы в этот раз выглядели вполне цивильно. В их одежде преобладали темные тона, но ребята предусмотрительно не нацепили на себя всякие тусовочные причиндалы, свойственные их образу жизни. На них не было металлических украшений и значков с соответствующей символикой.

Сержант наконец нарушил молчание и стал опрашивать ребят. Сначала он выяснил их имена и фамилии, место жительства и учебы. Оказалось, что все трое – школьники выпускного класса. Узнав это, Морозов обрадовался и даже потер руки. Есть на что давить! Можно пообещать ребятам крупные неприятности в учебном заведении, а это ни им, ни их родителям сейчас явно ни к чему.

Власов слушал вполуха. С первого взгляда на троицу он понял, что никаким оружием тут не пахнет. Можно было, конечно, предположить, что готы нашли на кладбище автомат и пальнули по памятнику, а потом бросили его в кусты и дали деру. Но эта идея выглядела настолько неправдоподобно, что майор даже не стал развивать ее.

Сержант почему-то начал с вопросов о неформальном сообществе. Ребятам было неловко объяснять взрослому человеку основы их теперешнего подросткового мировоззрения. Морозов явно забавлялся, наблюдая, как бледно – и в буквальном, и в переносном смысле – выглядели сейчас эти романтики нового поколения.

Полная девица вообще отмалчивалась. Парень, что покрепче, пытался что-то объяснять сержанту.

Третий гот только время от времени повторял фразу:

– Ну а что мы такого сделали?

Морозов быстро объяснил им, что находиться на кладбище после двадцати одного часа запрещено. Так что правонарушение уже имеет место. Так же быстро он установил, что ребята допустили его сознательно. Ведь расписание работы кладбища было им хорошо известно.

– Как вы проникали к захоронениям? Часто ли бывали там в неположенное время? Чем вы занимались на кладбище?

Вопросы сыпались один за другим.

Власов начинал скучать. Он пришел сюда, чтобы задать всего один вопрос, но собирался сделать это в самом конце действия.

Очень быстро выяснилось, что троица проникала на кладбище регулярно, приблизительно раз в две недели. В ограде, примыкавшей к небольшому леску, расположенному рядом, металлические прутья крепились неплотно. Можно было слегка раздвинуть их, и все – путь открыт.

Ночь, лес, кладбище – для подростков это, наверное, было самым настоящим приключением. Иногда они распивали пиво. Вот еще одна строка в протоколе допроса, которая могла испортить биографии несовершеннолетних правонарушителей.

Заодно сержант Морозов выяснил, кто продавал готам пиво из-под полы, и посмотрел при этом на Власова. Тот еле заметно кивнул, давая добро на дополнительный побор с директора окраинного продуктового магазина.

«Курочка по зернышку клюет, а сыта бывает», – подумал Власов.

Он вдруг вспомнил себя, мелкого рэкетира в погонах. Ему пришлось бы играть эту роль долгие годы, не сведи его вовремя судьба с умным и расчетливым Крайновым. Тогда тот еще был майором и нуждался в людях. Он хотел быстро сколотить команду, которая позволила бы ему укрепить свои позиции в Радлове, и присматривался к подчиненным, выбирал тех, про кого можно было бы сказать «свой».

Власову повезло. Многие его коллеги до сих пор тянули служебную лямку, пробавляясь мелкими поборами. Кто-то был бы и рад подняться на ступеньку повыше, тоже стать «своим», но поезд давно ушел. В ближайшее время нового рекрутского набора в команду полковника Крайнова не предвиделось.

Допрос подходил к концу. Власов убедился в том, что готы автомата ни разу в жизни не видели, что стрельба их до смерти напугала, и они думали только о том, как побыстрее унести ноги.

Власов заметил, что ребята очень уверенно держались только в одном случае – когда рассказывали, где именно они находились той ночью на территории кладбища. Это явно контрастировало с испуганным мямленьем, которое сопровождало все остальные ответы подростков.

– Значит, так! – Власов решил, что пора брать инициативу в свои руки. – Теперь скажите мне, что там была за машина?

– Мы не видели никакой машины, – подала голос девушка.

– А если подумать? – дал ей шанс Власов.

Та отрицательно замотала головой.

Тогда майор объяснил ей, какие неприятности ожидают всю троицу и в школе, и дома, начиная с административного штрафа и заканчивая проработками в школе в выпускной год. Он дал понять, что неприятности будут и у их родителей. Тем придется в суде рассказывать о том, как их чада дошли до такой жизни.

При слове «суд» у девушки на глазах появились слезы.

– Так что я предлагаю вам сделку. – Власов сменил гнев на милость. – Вы рассказываете мне про машину, а я обещаю не давать ход вашему делу.

– То есть?.. – спросил старший паренек.

– То есть ничего не выйдет наружу, – ласково произнес Власов.

Сержант удивленно посмотрел на него. Он-то думал, что дело тоже можно замять, но перед этим хорошенько потрясти родителей юных завсегдатаев кладбища.

Власов уже съездил на погост и осмотрел памятник, теперь на всякий случай прикрытый плотной полиэтиленовой пленкой. Он убедился, что стреляли с дороги, от ворот, напротив которых располагалась могила. Наверное, на каждом кладбище есть ряд захоронений авторитетных деятелей разного калибра. Они обычно расположены на самой первой линии, в непосредственной близости от входа.

Скорее всего, готы обретались где-то неподалеку. Если бы они находились возле леска, откуда проникали на кладбище, то просто не успели бы преодолеть довольно значительное расстояние за короткий промежуток времени и мелькнуть перед окнами сторожки, которая находилась рядом с центральным входом. Да и скрываться им было бы проще той же дорогой, откуда они и пришли. Так что неувязка была слишком явной, чтобы не привлечь внимания Власова.

Майор сделал верный шаг. Условия сделки были настолько хороши, что подростки смогли преодолеть страх, который мешал им рассказать правду.

– Это был «Додж», – сказал младший парень.

– Почему ты так думаешь? – удивился Власов.

– Я видел. Они подъехали, зажгли фары, и я смог разглядеть две красные полоски.

– Молодец, разбираешься. А сколько человек там было?

– Я видел только одного. Лицо не разглядел, лишь фигуру, – торопливо проговорил парень, упреждая очередной вопрос. – Они подъехали очень тихо, мы услышали, как хлопнула дверца. Потом были шаги, кто-то остановился у ворот, и раздались выстрелы. Совсем рядом с нами. Пока мы бежали, казалось, что нам сейчас в спину пальнут. Но они просто сели в машину и уехали.



– А цвет машины готы не рассмотрели? – спросил Крайнов у Власова, когда тот доложил ему о результатах допроса.

– Темно было. Я уже дал ориентировку местным гаишникам.

– Да, правильно, – кивнул Крайнов. – Пока пусть обойдутся без задержаний, просто проверят документы и прицепят хвост, если обнаружат машину. – Полковник тут же поправился: – Когда обнаружат. Надо бы пробить по базе всех владельцев «Доджей». Поручи кому-нибудь. Что еще?

– Я запросил все документы, связанные со смертью Пепла. Мне их доставили полчаса назад, – сказал Власов. – Насчет могилы…

– Эксгумация? – Полковник поднял брови. – Я, конечно, могу. Здесь, – он подчеркнул это слово, – я все могу. Но пока считаю излишним. Это привлечет ненужное внимание, а сделать по-тихому не получится. Всегда есть кто-то, кому будет выгодно поднять шум.

– А если снова возбудить дело? По вновь открывшимся обстоятельствам? – предложил Власов.

– Я не сомневаюсь в том, что эти обстоятельства ты легко придумаешь, но мой ответ – нет, – уверенно сказал Крайнов. – Во всяком случае, пока. Но в этом направлении нужно поработать. Я припоминаю, что тогда как-то все слишком легко согласились, что Пепел отбыл на тот свет. Наверное, многих это устраивало. Меня – в первую очередь. Изучи еще раз бумаги и поговори с людьми. Даю день. – Он поднялся из-за стола, давая понять, что разговор на сегодня закончен.

Власов шел в свой кабинет, вспоминая события пятилетней давности. Именно они коренным образом изменили расклад сил в Радловском районе.

Обычно криминальные авторитеты не доживают до преклонных лет, и еще реже это происходит на воле. Как правило, их настигает нож или пуля, а смерть в результате несчастного случая всегда вызывает подозрения. Но с Семеном Пепловым, более известным по кличке Пепел, все произошло именно таким образом.

Машина, в которой он ехал, на огромной скорости врезалась в грузовик, случайно перегородивший дорогу и перевозивший газовые баллоны. Взрыв огромной силы разметал «Тойоту» Пепла на мелкие кусочки, разбросал их по окрестностям на несколько километров. Тот факт, что за рулем был именно Пепел, подтвердили несколько человек – работник автозаправки, куда Пепел заезжал за несколько минут до столкновения, и парень, стоявший на внешней выдаче в «Макдоналдсе», у которого авторитет купил кофе-непроливайку и пирожок с вишней.

Смерть Пепла оказалась для многих полной неожиданностью. Пока коммерсанты и криминалитет прикидывали, что к чему, более решительные люди – полковник Крайнов в первую очередь – сделали так, что расклад сил в регионе поменялся буквально за несколько дней.

Робкие попытки что-то исправить, которые поначалу предпринимали разного рода уголовные авантюристы, пресекались самым жестким образом. Вскоре все поняли, что новая власть в Радлове, реальная, а не прописанная в штатном расписании государственных структур, установилась надолго.

Но Власову сейчас было не до воспоминаний. Документы, связанные со смертью Пепла, лежали у него на столе. Он помнил их достаточно хорошо, но решил еще раз просмотреть на всякий случай. Какие-то детали, казавшиеся тогда второстепенными, сейчас могли стать очень важными. Власов решил, что честно прочтет все бумаги, так, как будто знакомится с ними в первый раз.

На это ушло три часа. Власов внимательно проштудировал пожелтевшие страницы. Как и следовало ожидать, он не обнаружил ничего нового, но обратил внимание на одно обстоятельство. Смерть Пепла была настолько неожиданной и так всех устраивала, что детального расследования, по сути дела, не проводилось.

Более того, он обнаружил подшитые к делу газетные вырезки, которые прикрепил туда какой-то дотошный службист. Сделано это было явно через несколько дней после завершения расследования, перед закрытием дела. Власову были знакомы многие статьи и заметки, но одну он увидел впервые. Майор вряд ли обратил бы на нее внимание, если бы она попалась ему на глаза в те времена. Теперь же он внимательно смотрел на клочок страницы из бульварной газетки и не верил своим глазам.

Заметка была набрана разными шрифтами, заголовки словно кривлялись, каждый абзац был помечен какими-то жуткими типографскими значками. Желтая пресса районного масштаба старалась следовать столичным образцам, но ни технический редактор, ни верстальщик явно не обладали необходимыми дизайнерскими талантами.

Но Власова интересовал текст под крупной шапкой: «О чем говорят?» Там шла речь о кенгуру, сбежавшем от хозяина и безуспешно разыскиваемом всем селом, о неопознанных летающих объектах, зависавших над новостройками, и нашествии пираний-убийц, которых рыбаки каждый день отлавливали в Москве-реке.

Среди всей этой информационной шелухи Власов прочел следующее:

«Говорят, что Семен Пеплов, недавно погибший в автокатастрофе, на самом деле жив и здоров. Он обретается сейчас в Южной Америке».

Власов вертел в руках вырезку, пытаясь найти хоть какое-то указание на название газеты. Это явно была не «Радловская правда», а желтых газетенок, в том числе сугубо рекламных и бесплатных, пять лет назад издавалось немало.

Майор решил, что поручит это дело кому-нибудь из новеньких. Пусть знают, что оперативная работа бывает разной. В конце концов, можно обратиться в управление печати, куда, по идее, должен доставляться каждый экземпляр любого периодического издания. Впрочем, этот закон никто толком не соблюдал, разве что типографии, в которых печатались газеты, были традиционно законопослушны.



Газета нашлась. Практикант с журфака, который собирался специализироваться на криминальной хронике, прошерстил всю периодику и обнаружил подшивку газеты «Вестник чудес», которая выходила от силы месяца два, а потом благополучно разорилась. Очевидно, спонсор решил, что это невыгодное вложение.

В выходных данных было указано, что главным редактором «Вестника чудес» является Андрей Мальцев. В настоящее время он жил в Москве и работал в весьма солидном, но еще более желтом издании, где заведовал отделом светских скандалов.

У майора был выход на учредителя этой газеты, и тот мгновенно откликнулся на просьбу. Власов велел послать за Мальцевым машину и доставить его к себе как можно скорее.

Через какое-то время журналист зашел в кабинет Власова и с ходу схохмил:

– Вызывали, гражданин начальник?

Майор даже не улыбнулся. Он молча показал на кресло рядом со своим столом и протянул Мальцеву газетную вырезку.

– Извините, что пришлось вас оторвать от работы, – не спеша проговорил Власов, внимательно глядя, как журналист удивленно вертел в руках пожелтевший кусок бумаги с неровно оборванными краями. – Но нам хотелось бы прояснить один вопрос.

– Слушаю вас, – растерянно отозвался Мальцев.

– Это ваше? – спросил майор.

– В смысле?

– Вы писали эту заметку?

– А, так это из… как ее?..

– «Вестник чудес», – напомнил Власов.

– Какой раритет! – восхитился Мальцев. – Это сколько же воды утекло с тех пор?

Журналист на мгновение задумался, пытаясь прикинуть, как много лет прошло с тех пор, когда он, желторотый юнец, трудился в мусорной местной газетке. Мальцев удовлетворенно хмыкнул и положил заметку на стол. Он выглядел довольным, наверняка прикинул, кем был тогда и стал сегодня.

– Да, помню…

– И очень хорошо, – подбодрил его Власов. – Вот и вспомните окончательно, откуда у вас появилась эта информация.

– Про инопланетян? – удивился журналист.

– Вот про это. – Власов постучал пальцем по абзацу, в котором говорилось о Пеплове.

Журналист был высокого роста, так что ему пришлось нагнуться, чтобы разглядеть, что именно так заинтересовало майора. Он молча шевелил губами, читая строчки заметки, закончил, поднял глаза и отрицательно покачал головой.

– Нет, – протянул Мальцев. – Слишком много времени прошло. Извините, ничем не могу помочь. Если это все, то мне надо бы возвращаться.

– Ну вот, а говорили, что помните. – Власов развел руками. – Очень жаль, что вы потратили время. Но вам придется потерять его еще больше…

– Придется? – переспросил Мальцев.

– Ну да. – Майор улыбнулся. – Считайте, что я отпросил вас у руководства на неопределенный срок. Ваше начальство в курсе происходящего и не возражает, чтобы вы нам помогли. Сколько бы времени это у вас ни заняло. В крайнем случае вам найдут замену.

Мальцев понял, что все обстоит серьезнее, чем ему казалось. Он выглядел весьма озадаченным.

– Я дам вам отдельный кабинет, – сказал Власов таким тоном, как будто вручал журналисту подарок. – Посидите и подумайте, может, что и вспомнится. Там на столе стоит банка растворимого кофе и электрический чайник. Слева лежит полная подшивка вашего замечательного издания «Вестник чудес». Наверное, это поможет вам освежить память. Если понадобятся консультации – можете звонить, телефон в вашем распоряжении. Равно как и электронная почта. – Власов заметил нехороший блеск в глазах Мальцева и решил уточнить, так, на всякий случай: – Только хочу вас предупредить, что все переговоры будут прослушиваться, а переписка – просматриваться. Все, о чем мы сейчас говорили и будем говорить дальше, должно остаться между нами. В противном случае ваше нынешнее начальство будет очень вами недовольно, я это вам обещаю.

– И сколько я там буду сидеть? – растерянно поинтересовался Мальцев.

– Пока не вспомните, – обрадовал его майор. – Как только это произойдет, нажмите кнопку слева от двери.

– А если?..

– Туалет справа от шкафа, – успокоил его Власов.



Майор услышал звонок через пятнадцать минут. Он усмехнулся и нажал кнопку на панели, которая разблокировала дверь. Не прошло и десяти секунд, как Мальцев уже снова сидел перед ним.

– Ну что, как успехи? – поинтересовался майор.

– Все очень просто, – отозвался журналист. – Я полистал подшивку, вспомнил, как все это делалось…

– Внимательно слушаю.

– Я просто это придумал, – сказал Мальцев слишком уверенно, как показалось майору.

– Придумали, значит? Из пальца высосали, как про инопланетян и пираний?

– Про пираний было в «Московском комсомольце», мы просто пересказали. Про кенгуру – на самом деле такое приключилось, мне соседи по даче рассказывали. А все остальное из головы.

– То есть вы мешали реальные факты и вымыслы. Охотно верю.

– Так, значит…

– Знаете, я считаю, что вам надо еще немного подумать, – сказал майор. – Вас проводить или сами дорогу найдете?

Власов, конечно, мог бы отпустить парня, но был уверен в том, что тот просто-напросто выбрал самое элементарное решение.

В любой другой ситуации Власов действительно принял бы на веру историю о вымысле – мало ли что пишут в желтой прессе! – но события последних дней заставляли его усомниться в версии, которую предложил Мальцев. Слишком много совпадений!

Майор оказался прав. Человеческая память устроена странным образом. Мозг напрочь отказывается трудиться и что-то припоминать, если человек считает, что ему это не нужно. Но в экстремальных ситуациях вскрываются его незадействованные резервы, и происходит чудо. Нужная информация находится, да еще с такими подробностями, которые ты и не думал запоминать.

Мальцев понимал, что просидит в этой комнате сколь угодно долго. Он мог бы, конечно, придумать какую-нибудь более-менее правдивую историю, но, вспоминая взгляд майора, понимал, что в его интересах рассказать все так, как оно было на самом деле, и не валять дурака.

На вечер этого дня у Мальцева были далеко идущие планы. Он назначил «дополнительное собеседование» с девушкой, которую собирался принять на работу. Эта встреча должна была проходить на его холостяцкой квартире. Поэтому ему и в самом деле стоило попробовать напрячь непослушную память. Тем более что уже начинало смеркаться.

Власов услышал звонок через сорок с небольшим минут. На этот раз Мальцев выглядел усталым и разбитым, но в его глазах светился огонек надежды.

– Я вспомнил, как и когда готовился этот номер, – заверил Власова журналист. – У техреда как раз был день рождения, и после сдачи материала мы здорово оттянулись. Готовили все второпях. На полосе оставалась дырка, которую я и заткнул вот этой заметкой. Что-то брали из головы, что-то из московской прессы, валявшейся на тумбочке. А об этом мне сказали как раз накануне отправки номера в типографию. – Мальцев с отвращением кивнул на газетную вырезку.

– Вот, уже хорошо. А от кого к вам попала эта информация?

– Был такой деятель… Впрочем, он, наверное, и сейчас жив-здоров. Архивист здешний, специализируется на истории криминального мира. Мы пару раз печатали его заметки о подмосковных авторитетах. Покойных уже, разумеется, кому охота себе неприятности наживать. Да и подает он материал довольно нейтрально, действительно как историк.

Власов уже понял, о ком идет речь, но продолжал внимательно слушать парня.

– Ахметов как раз заглянул к нам в редакцию, принес выпивку к празднику. Пока мы доделывали номер, болтали о всякой всячине. Выпили сразу, конечно. Тут он возьми да скажи, что Пепел, мол, живехонек. Я был уже на взводе, мне показалось, что это сенсация, но номер уже был готов, и оставалось только немного места в подвале на предпоследней странице. Ну, я туда и вставил. Вот, собственно, и все.

– Эта тема больше не поднималась?

– Нет. – Мальцев покачал головой. – Газетенка вскоре сдулась, а я перебрался в Москву. Больше я ничего об этом не слышал.

– Ну что ж, спасибо за помощь. Вас отвезут. – Власов встал из-за стола.

Провожая Мальцева до двери, в последнюю минуту он остановил его и счел нужным напомнить:

– Да, вот еще что. Прошу никому не рассказывать об этом разговоре, иначе у вас могут быть крупные неприятности. Это дело государственной важности, вы же понимаете.

Мальцев заверил его, что будет молчать как рыба, и быстро выскочил из кабинета. Вскоре за окном послышался звук отъезжающего автомобиля. Андрей Мальцев отбывал с бывшей родины, куда он вряд ли вернулся бы по своему желанию. Даже на эти несколько часов.

– Дело государственной важности, – медленно повторил Власов, усмехнувшись. – Ну да, если учесть, что здесь государство – это мы, то все так и есть.



Пока Власов ждал Ахметова, он запросил сведения о владельцах автомобилей марки «Додж» и о ресторане, в котором якобы видели Пепла. Он бегло просмотрел список, состоящий из нескольких сотен позиций, вздохнул и отложил его в сторону.

Может быть, потом и пригодится, если всплывет какая-нибудь фамилия. Пока же это была почти бесполезная информация. Никто, находящийся в здравом уме, не станет посещать всех владельцев этих легковушек, да и людских резервов на мероприятие такого рода у Власова не было.

Вторая докладная касалась ресторана «Пламя», в котором проходил приватный ужин. Оказалось, что это заведение было в спешном порядке закрыто несколько дней назад. Причины оставались неясными. То ли владелец разорился, то ли решил продать бизнес, то ли попросту не выдержал наездов налоговой инспекции.

Власов сразу понял, что придется отыскать хозяина заведения, но решил, что с этим можно пока не торопиться. Пусть решение принимает Крайнов. Тем более что Ахметов уже откашливался на пороге, прежде чем предстать перед майором.

Они познакомились в незапамятные времена. Ахметову было далеко за шестьдесят, он когда-то давным-давно служил в милиции, впрочем, недолго, но никогда не забывал об этом упомянуть и время от времени именовал себя ветераном органов. Многие воспринимали слово «ветеран» как звание и относились к Ахметову с особым уважением. Тот, разумеется, не возражал.

Затем Ахметов получил юридическое образование, какое-то время числился консультантом при различных фирмах, потом занялся частной практикой, но больших высот не достиг. Он пытался пристроиться в столице, но вскоре вернулся разочарованным. Оказалось, что его деловые качества никем так и не были по достоинству оценены. Зато теперь ветеран органов частенько вворачивал в речь фразу: «Это я вам говорю как профессиональный юрист».

В последние годы пенсионер все больше тяготел к журналистике. Он занялся местным краеведением особого рода, которое успешно совмещал с общественной работой. Его изыскания о бурной жизни лихих парней в малиновых пиджаках приблизительно раз в год появлялись на страницах бульварной прессы. Ахметов не стеснялся перепечатывать одни и те же материалы в разных изданиях, немного дополнив текст. Он писал осторожно, аккуратно обходя острые углы, но довольно лихо и мечтал когда-нибудь издать книгу.

Эти статьи создали ему репутацию бесстрашного борца с преступностью. Участие в разного рода экологических круглых столах и почетный пост председателя независимой общественной палаты делали Ахметова довольно заметной фигурой районного масштаба. Недавно он вдруг осмелел и принялся резко критиковать главу районной администрации по любому поводу, будь это освоение бюджетных средств или спор о сортах леса, который высаживался на земельных участках, подготовленных для этого.

Власов знал, что Ахметова сейчас прикармливали определенные структуры, которые поставили своей целью сменить городское руководство. Ветеран органов честно играл свою роль, тем паче что притворяться ему не приходилось. Репутация борца за правду и внимание публики было для него главным, а повод всегда можно найти. Было бы желание, найдутся и помощники.

Ахметов чинно зашел в кабинет и долго тряс руку Власову.

Затем он сел в кресло, стараясь держать спину прямо, не облокачиваться на кожаную обивку, и проговорил:

– Чем могу быть полезен, Иван Георгиевич? Вы человек занятой, просто так не стали бы к себе зазывать. Хотя, если представится возможность, я был бы рад с вами пообщаться. В более, так сказать, неформальной обстановке. Мои исследования, как вы наверняка знаете, продвигаются, и книга вот-вот отправится в издательство. Но мне хотелось бы уточнить у вас ряд моментов. Сами знаете, как важно в таких вещах быть точным и аккуратным. Детали, вот что важно. Именно они дают возможность ощутить вкус ушедшей эпохи.

– Абсолютно с вами согласен, – кивнул Власов. – Как-нибудь обязательно увидимся, готовьте ваши вопросы. Вот только с делами разберусь немного, сейчас – завал. – Он широким жестом обвел кабинет.

Ахметов проследил траекторию движения его руки, никаких завалов не увидел и понял, что их разговор состоится очень нескоро, если вообще произойдет.

– А пока что я тоже хотел бы обсудить с вами некоторые детали. Именно из прошлого, – перешел к делу Власов.

Он придвинул к себе блокнот, в котором зафиксировал дату, названную ему Мальцевым, и показал страницу Ахметову.

– В этот день вы, зайдя на огонек в «Вестник чудес», – помните, была у нас одно время такая газетенка? – сообщили редактору в приватном разговоре за чарочкой, что у вас есть сведения, будто Пеплов, считавшийся погибшим, чудесным образом ожил и скрывается в далеких краях. Припоминаете?

Ахметов прищурился. Власов понял, что этот пройдоха почуял запах жареного, и счел необходимым сразу же предупредить ветерана милиции. Мол, все, о чем сейчас говорится, не должно выходить за пределы этих стен. На всякий случай он пообещал Ахметову дать ему кое-какие сведения для его книги, в том числе и по Пеплу. Но не сейчас.

– Пеплом ведь вы не занимались? Насколько я помню, у вас не было статей о его персоне, не так ли? – уточнил на всякий случай Власов.

Ахметов кивнул и сразу принялся объяснять причины такого рода невнимания:

– Прошло не так много времени с момента его кончины. Едва ли не все знакомцы Пепла живы и здравствуют. Я не хотел бы себе лишних неприятностей. Мне их сейчас и так хватает. Вы наверняка в курсе моей войны с градоначальником.

– Да, разумеется. – Власов не дал ему развить тему, которая могла бы увести разговор очень далеко. – Мы внимательно за этим следим и считаем, что вы занимаетесь очень полезным делом. Но давайте не будем отвлекаться от главного предмета нашей беседы. Почему вы сказали редактору «Вестника», что Пепел жив?

Ахметов на мгновение задумался, сидел минуту-другую, прикрыв ладонью глаза. В отличие от Мальцева, ему не нужно было притворяться, и Власов ждал, пока краевед-общественник выложит необходимую информацию.

– Припоминаю, – сказал наконец Ахметов. – Мне позвонил из столицы один приятель. Такой бойкий, но очень легкомысленный коммерсант, авантюрист. Это сейчас все более-менее по местам расставлено, а в те времена как было? Купи-продай, найди-укради, возьми-не верни.

– Фамилия? – Власов приготовился записывать.

Ахметов достал записную книжку и стал ее осторожно перелистывать. Она явно была заведена в незапамятные времена. Страницы вываливались из рассохшейся склейки. Некоторые из них были исписаны вдоль и поперек, какие-то строчки жирно вычеркнуты. Очевидно, эти знакомые ветерана органов уже отошли в мир иной.

Ахметов поймал взгляд Власова и понимающе усмехнулся.

– Моя база данных, – сказал он гордо. – Хотел было новую завести, но представил, сколько переписывать придется, и рукой махнул. С этой вернее.

– А если в электронном виде? – машинально спросил Власов. – Это ведь и удобнее, и надежнее.

– Тоже есть, и постоянно пополняется, – заверил его Ахметов. – Но эта всегда со мной. Вот, нашел! Черемшанов Борис Борисович. Да вы наверняка его знаете. Фигура заметная.

Ахметов имел в виду здешнего коммерсанта, который, как по лезвию ножа, прошел сквозь эпоху коммерческих палаток и банковских махинаций, вполне легализовался и даже претендовал на одну из главных ролей в политической жизни округа.

– Хорошо, я с ним побеседую, – пообещал майор. – А скажите-ка мне, этот самый Черемшанов позвонил вам только для того, чтобы сказать, что Пепел жив, или речь шла о чем-то еще? Не припомните, как вообще тогда строился разговор?

Ахметов снова задумался. Майор терпеливо ждал. Он был уверен, что краевед все вспомнит.

– Он позвонил мне, чтобы узнать, как обстоят дела с аукционами по муниципальной собственности, – медленно сказал Ахметов, выуживая из памяти дела давно минувших дней. – То ли на помещение клуба он зарился, то ли на цех заброшенный, что на окраине. Сказал, что это Пепла, мол, интересует. Так он же помер, говорю я ему. А тот мне в ответ, что поговаривают, мол, будто он всех надул, а сам слинял в теплые края.

– И про Южную Америку он вам сказал?

Ахметов усмехнулся.

– Южную Америку я уже сам приплел, чисто для красного словца. В разговоре никакой конкретики не было. Но эта информация позже ни разу не подтвердилась. Вот я и решил, что это пустая выдумка. Тем паче что от Черемшанова много непроверенной инфы тогда шло. Такой-то точно губернатором будет, вопрос по нему давно решен. Этого снимут, а того посадят. А на деле – ничего подобного. Я ведь точность ценю превыше всего, Иван Георгиевич, в нашем деле это первая добродетель.

«А сам по пьянке болтаешь лишнего в редакции, – хотел было добавить Власов. – Рюмку тебе, что ли, за это штрафную налили? Или деньгами взял? Один сболтнул, другой в номер поставил, вот вам и вся наша независимая пресса во всей красе».

– Ты вот что, краевед наш незаменимый, – напомнил Власов при расставании. – Об этом разговоре не распространяйся, сам копать не вздумай ни под каким видом. Просто забудь, и все!

– Так я газеты местные читаю, – с невинным видом сказал Ахметов. – Там про кладбище странный материал был. Видели, наверное?

– Видел, конечно, поэтому и спрашиваю. Кого же еще, как не тебя. Ну ладно, до встречи. Помалкивай!

Проводив Ахметова, Власов вернулся в кабинет и задумался. Черемшанова нужно было найти, но его телефон не отвечал.

«Наверняка тот сейчас за границей и сменил симку, – рассуждал майор. – Хотя не исключено, конечно, что это был пустой треп. Тогда мы в худшем случае просто потеряем время. А вот если это правда, то в наших краях скоро очень многое может измениться».




Глава 2

Государство – это мы


Расклад сил в разных регионах нашей страны формируется в силу исторически сложившихся обстоятельств. Где-то центральной фигурой является владелец крупного комбината, на котором завязана вся экономика области. Он совершенно обоснованно может диктовать свои условия не только местному, но и федеральному руководству. В другом месте тон задает сельскохозяйственное лобби, если эта территория кормит своим урожаем несколько дотационных регионов.

А вот Радловский район представлял собой уникальное место именно благодаря своему географическому положению. Дело в том, что область, субъектом которой он являлся, граничила с Московской. До столицы отсюда добраться можно было в два раза быстрее, чем до центра губернии. Земли, некогда захудалые, превратились в роскошные частные владения. Самые настоящие мини-города вырастали как грибы после дождя. Специально обученные люди, занимающие соответствующие должности, с утра до вечера ломали головы над тем, как назвать новые улицы в только что образованных поселениях.

Радловский район в постсоветскую эпоху знавал разные времена. Хаотическая застройка резко затормозилась после дефолта, приключившегося в 1998 году. Недостроенные особняки мрачно смотрели в небо наспех покрытыми крышами, а на воротах роскошных витых заборов в течение нескольких лет пестрели таблички «Продается». Второй этап стагнации пришелся на общемировой кризис, но продлился от силы год-полтора.

Теперь Радловский район, примыкающий к Московской области, окончательно превратился в оазис стабильности и очень престижное место проживания. Его популярность конкурировала со знаменитым Рублевским шоссе.

Люди поговаривали, что среди застройщиков есть своего рода букмекерская контора, в которой свои люди могли делать ставки на колебания курсов престижности Рублевки и Радловки. Индекс вычислялся довольно сложным путем, но контора работала уже не первый год, подогревая конкуренцию между регионами, и без того довольно жесткую.

Эта игра на абсолютно виртуальных акциях привлекла так много желающих, что вскоре в закрытом секторе Интернета образовалась своего рода биржа. Любой из посвященных – вход простым смертным туда был заказан! – мог следить за курсом и еженедельно делать ставки. В зависимости от результата кто-то обогащался, а кто-то терял нажитое.

Впрочем, в последнее время Рублевка и Радловка шли практически ноздря в ноздрю. Интерес к игре начал постепенно угасать. В связи с этим хозяева ресурса искусственно подогревали интерес к прибыльному делу, заказывая публикации в соответствующих узкопрофильных изданиях, глянцевых журналах по элитному строительству и финансовой аналитике.

Глядя из окна автомобиля на новый поселок, который строили газовики, полковник Крайнов вспомнил, что когда-то здесь был лесок, куда он ходил по грибы с отцом. Хвойные иглы под ногами, одуряющий запах осени, неяркое сентябрьское солнце, которое пыталось пробиться сквозь широкие кроны деревьев – все это всколыхнуло глубоко похороненные детские воспоминания. На секунду Крайнов ощутил себя десятилетним пацаном, который нашел первый в своей жизни белый гриб. Его душа тут же наполнилась странным счастьем, которое он давным-давно не испытывал и забыл, каково оно на вкус.

«А теперь осталась одна полоса сосен, что к речке спускается, – с горечью подумал полковник. – Остальное раздробили по поселкам».

Он вспомнил, как однажды видел этот лес с воздуха, облетая район на вертолете во время учений. С высоты это пространство теперь напоминало шахматную доску, где белые клетки – недавно возведенные строения, а темные – хвойные и лиственные деревья, пока еще не вырубленные под корень.

«Надо было вовремя самому этим заняться, глядишь, и уцелел бы лесок. Впрочем, всего не проглотишь, подавишься рано или поздно. Ну да ладно, хотя бы мусорить не будут», – решил он, вспомнив огромные свалки, высившиеся на окраине леса в конце восьмидесятых годов.

Крайнов вдруг понял, что очень редко вспоминал о своем прошлом. Конечно, сказывался напряженный график работы, за которую полковник получал зарплату. Сколько именно, он даже не помнил. Деньги просто капали на карту, которая валялась в ящике письменного стола. У него просто не оставалось времени для ностальгических воспоминаний.

Но всю силу и энергию Крайнов отдавал поддержанию в должном порядке своего главного дела. Он держал район. Настоящие деньги были здесь. Крайнов давно уже называл своей работой именно этот вид деятельности.

В свое время он поймал судьбу за хвост. Синица в руках очень быстро превратилась в журавля, а теперь уже, можно сказать, стала жар-птицей.

В один неспокойный год в Радловский район приехала федеральная комиссия, состоявшая из высших чинов МВД. После внутреннего расследования коррупционных скандалов и криминальных связей была смещена практически вся верхушка областного руководства. Не сразу, конечно, чтобы не привлекать чрезмерное внимание, а постепенно. Месяц за месяцем чиновники и люди в погонах паковали чемоданы, понимая, что власть меняется, им на смену приходят более крепкие люди с очень прочными связями. Они даже были рады тому, что у них есть немного времени для того, чтобы подыскать себе новое теплое местечко.

Очень немногим удалось вписаться в новую структуру, поладить с иными людьми и порядками. Теперь вместо хаотического разграбления в Радлове воцарилась четкая иерархия распределения черных финансовых потоков, и никто не смел вторгаться в раз и навсегда установленный порядок. Варяги быстро освоились, а вот аборигенов рекрутировали в новую команду весьма осторожно, тщательно изучая биографию, связи с криминалом и участие в местном и федеральном бизнесе.

Несколько месяцев местное управление внутренних дел возглавлял седой служака из столицы. Для него эта работа была чем-то средним между командировкой и аудитом, плавно перетекшим в недолгое, но весьма результативное внешнее управление. Он сыграл свою роль, создал в Радлове четко функционирующий механизм со строгой отчетностью и беспрекословным подчинением, а потом отбыл на повышение. Разумеется, речь шла не обо всем известном штатном расписании ведомства, а о теневом кабинете. В него входили фигуры из совершенно разных структур, от судейских и прокурорских до воротил бизнеса, которых влили в разношерстные ряды законодательной власти разных уровней.

Крайнова заметили и долго к нему присматривались. В один прекрасный день он понял, что находится под слишком пристальным вниманием, и по понятным причинам заволновался. Мало ли что!.. Всегда есть за что привлечь, если разобраться. Да и время тогда было крайне нервозное, не имелось возможности четко проследить вектор, по которому будет двигаться административная воля. Иногда ее направление менялось по несколько раз в месяц.

Но оказалось, что все обстоит не так плохо. Наоборот! В один прекрасный день Крайнова пригласили на совещание в областное управление внутренних дел. Он ехал туда, уже прикидывая по пути, куда ему податься в случае чего, и на сердце скребли кошки.

Накануне ночью ему даже приснилась ужасная гроза, которая бушевала за трясущимися стеклами какой-то аудитории, где Крайнову предстояло сдавать экзамен. В составе комиссии было человек двадцать. Все собрались для того, чтобы послушать, как он будет отвечать на вопросы из вытянутого билета.

Все оказалось вполне будничным и рутинным – на взгляд непосвященного человека. Несколько знакомых Крайнову областных и федеральных чиновников министерства сидели за длинным вытянутым столом. Здесь же находились еще несколько человек, которых Крайнов видел впервые. По некоторым признакам он понял, что именно они будут принимать окончательное решение, в том числе и по его персоне.

Ход совещания внешне не представлял собой ничего особенного – короткие доклады, сообщения, обмен мнениями, резолюция. Но суть происходящего была поистине революционна. В Радловском районе, а значит, и во всей области, устанавливался новый порядок. Были определены основные сферы кураторства – во время совещания употреблялся именно этот термин – и назначены ответственные лица.

Крайнов получил свой кусок пирога. Приблизительно в полтора раза солиднее, чем рассчитывал, и раз в пять больше, чем имел до сих пор.

Крайнова сначала удивило, что его никто толком не предупредил о столь важном мероприятии, но потом он понял, что все решения были приняты заранее. Разумеется, никто не ожидал от него отказа. В такой ситуации отказ от сотрудничества был бы воспринят как предательство. Такой вариант вовсе не рассматривался.

Так началось его подлинное восхождение. Это действительно было похоже на подъем на вершину. Воздух вокруг него становился все более разреженным, а вид открывался все более широкий. Постепенно складывалась общая картина. Река, оказывается, впадала в озеро, от нее в разные стороны отходили рукава и терялись в заливных лугах. Правда, детали уже невозможно было рассмотреть, да от Крайнова на его новом посту этого и не требовалось. На то были помощники и доверенные лица.

Голова, конечно, поначалу кружилась. Это было похоже на действие кокаина, который Крайнов первый и последний раз в жизни попробовал на то ли сходке, то ли совещании местных коммерсантов и криминалитета. Некоторые знакомые ему воры в законе и бизнесмены совершенно спокойно занюхивали по узкой дорожке из раздробленных кристалликов таким естественным образом, как будто размешивали сахар в чашке с кофе. Крайнов неожиданно для себя кивнул в ответ на приглашение присоединиться и вдохнул в себя порошок. Через несколько минут он почувствовал себя супер-пупергероем, которому не страшны никакие препятствия и преграды. Казалось, он мог сделать все, чего только ни пожелает.

Это состояние продлилось около часа, потом последовал резкий спад, нахлынула неприятная усталость. Продолжать закидываться коксом, в отличие от других, он не стал, но это состояние очень хорошо запомнил. Надо сказать, то настроение, в котором Крайнов пребывал после судьбоносного совещания, очень напомнило ему действие, оказанное наркотиком, только было в несколько раз сильнее и осталось с ним до сих пор. Навсегда.



Место для постройки дома Крайнов выбирал очень тщательно. Собственно, это был уже его третий коттедж. Первый он построил за рекордно короткие сроки лет десять назад, на пару с одним столичным банкиром, с которым у него тогда были приятельские и деловые, разумеется, отношения.

Впоследствии банкир растворился в федеральных просторах, став фигурантом нескольких уголовных дел, преимущественно о поддельных авизо. Впрочем, какие-то дела благополучно рассыпались, в других он волшебным образом превращался из обвиняемого в свидетеля, однажды отделался условным сроком и штрафом, а в самый последний раз был благополучно амнистирован. Но месяца три им удалось пожить бок о бок, по-соседски.

Сегодня Крайнов вспоминал об этом эпизоде из своей жизни с легким раздражением. В те годы он был преисполнен самых радужных чувств, с легким сердцем вынул из дела два миллиона долларов и вбухал их в особняк.

Но уже через три года поблизости от жилища Крайнова торчало несколько десятков таких построек. Полковник понял, что нужно было скупать земли вокруг своего нового дома, чтобы избежать ненужного, а иногда и опасного соседства. Но было уже поздно.

Да и внешний вид здания поражал своей уродливостью, особенно по сравнению с изысканными строениями, которые возводили удачливые предприниматели и ловкие чиновники, нанимая очень дорогих и модных архитекторов. На этом фоне загородный дом Крайнова смотрелся как огромный неуютный сельский клуб, переделанный из дореволюционной барской усадьбы.

После недолгих раздумий Крайнов поселил там свою матушку. Она жаловалась – по мнению сына, совершенно необоснованно – на постоянные сквозняки, но была рада ухаживать за цветами, летом возилась в клумбах, а зимой – в зимнем саду на втором этаже. В последнее время матушка стала сильно сдавать. Теперь коттедж напоминал дом престарелых, построенный для одного-единственного обитателя. Весь первый этаж занимали прислуга, садовник, кухарка и медицинский персонал.

Второй дом – в стиле старинного замка – Крайнов стал строить тогда же для своей дочери. Он располагался неподалеку, метрах в пятистах. К Марии можно было заехать в любой момент, в то же время расстояние между домами как бы обещало его чаду определенную приватность.

Но дочери дом не понравился. Она быстро перебралась в столицу, а сюда приезжала только летом, на пару недель, чтобы сделать приятное отцу. Потом Мария вышла замуж за юриста из Америки и решила покинуть родные просторы. Она сменила готические башенки радловского особняка на дом с двумя бассейнами в Калифорнии.

Так что этот дом пустовал уже несколько лет. Крайнов лишь иногда заезжал туда, используя просторную гостиную на первом этаже для секретных деловых встреч и совещаний.

Иногда эти встречи имели весьма фривольное продолжение. Надо же развлекать гостей, дорогих во всех отношениях! Вызывали девочек – у Крайнова был на прихвате элитный бордель. Начиналась попойка, приезжие воротилы разбредались по комнатам после сауны, а наутро обычная жизнь шла своим чередом.

Силуэт замка мелькнул слева и пропал. Его тут же заслонили раскидистые еловые лапы. Крайнов медленно ехал по пустому шоссе к своему третьему дому. До него оставалось еще минут десять.

Этот дом он тщательным образом планировал, учитывая ошибки, допущенные во время проектирования и возведения двух предыдущих строений. Полковник выбрал место на отшибе, огородил его по кругу высокими стенами, оставив частые решетки узорного литья только на стороне, примыкающей к фасаду.

Участок был спланирован в виде лабиринта. Заблудиться в нем, конечно же, было нельзя. Невысокие кусты, тщательно выровненные опытной рукой садовника, едва доставали во время прогулки до пояса. Но в изгибах лабиринта дизайнер разместил уютные беседки, фонтанчики и несколько миниатюрных японских садов.

На этом настояла Людмила, жена Крайнова. Она сама выбрала варианты и долго обсуждала с ландшафтным дизайнером расположение и вид чуть ли не каждого камешка.

Полковника сначала это раздражало – затягивались сроки. Потом он смирился и махнул рукой. Крайнов заметил, что Людмила во время этой проектировки как-то изменилась и стала даже выглядеть по-другому. Его жена была счастлива. Крайнов долго не мог понять, в чем тут дело. Он даже заподозрил роман между Людмилой и дизайнером и организовал слежку, которая дала нулевые результаты. Дизайнер оказался геем.

«Ну, раз ей нравится камешки раскладывать, то пусть балуется», – решил полковник и больше не торопил завершение проекта.

Он мысленно поставил себе галочку – чем бы занять жену, чтобы снова увидеть на ее лице такое же счастливое выражение? – но быстро забыл о своем решении.

Третий дом выглядел настолько внушительно, что Крайнов даже отказался от отдельной охраны, сочтя само собой разумеющимся, что его покой никто не рискнет нарушить. Логика была проста. Чужие здесь не ходят, а свои сунуться не посмеют. На всякий случай в железном шкафчике хранился целый боевой арсенал, но полковник даже не предполагал, что его когда-либо придется применять.

«Разве что революция грянет, – подумал он с улыбкой. – Но сюда она докатится в самую последнюю очередь».

На этот случай – чем черт не шутит! – на крыше особняка была оборудована вертолетная площадка. До сего дня она использовалась всего дважды. При испытаниях, в которых полковник лично принимал участие, и во время визита одного из высоких чинов кремлевской администрации, который прилетел в гости к Крайнову прямо с Рублевки.

После такого события влияние полковника в регионе заметно усилилось. Сначала его просто боялись, потом стали уважать. Число просителей и нахлебников из чиновничьего люда резко возросло. Наконец он стал тем, кем, собственно, и являлся на этом клочке земли, в Радлове – феодалом, наделенным властью. Она ограничивалась только ритуально поддерживаемым регламентом и волей совсем уж заоблачных, носивших генеральские погоны обитателей московских кабинетов.

«Те тоже достигли вершины горного пика, который будет покруче и повыше, чем мой, – подумал Крайнов, вспомнив свои недавние аналогии. – Но вот облака иногда мешают им разглядеть, что на самом деле творится там, внизу, куда их нога уже не ступит».

Полковнику несколько раз намекали, что есть возможность взлететь еще выше, и предлагали перебраться в столицу. Но в этом случае он становился бы в один ряд с чинами, составлявшими, так сказать, основание пирамиды. Это было выгодно, почетно, очень доходно, надежно и почти безопасно.

Крайнов прекрасно понимал, что если он так поступит, решит пробиваться в верхние эшелоны, то со временем неминуемо утратит важные рычаги своего влияния здесь, в Радлове, станет одним из многих, а не единственным. Поэтому полковник пока вежливо давал понять, что здесь он может принести больше пользы общему бизнесу. Эти его заявления необходимо было немедленно доказывать какими-то новыми вливаниями.

Парадоксально, но получалось, что Крайнов откупался от нежелательного повышения. Впрочем, резервы всегда можно было изыскать. Ведь регион бурно развивался. Здесь всегда имелись персоны, которые все подносили сами. Они давали, как правило, с радостью, даже упреждая аккуратные предложения.

Ворота на въезде послушно распахнулись, и автомобиль покатил по усыпанной гравием дорожке навстречу огням его дома. Крайнов не стал ставить машину в гараж и поднялся к себе на второй уровень.

Он быстро переоделся, накинул длинный плотный халат, подарок от узбекских друзей, и перешел по террасе в другое крыло здания. Там располагались комнаты супруги и детские помещения. Впрочем, из детского возраста его младший ребенок давно уже вышел. В следующем году Максим заканчивал школу, и Крайнов с супругой долгое время проводили в разговорах, прикидывая, куда определить мальца. Но комнаты, отведенные ребенку – спальня, кабинет для занятий и игровой зал, – по старой привычке назывались детскими.

Сначала он заглянул к Максиму. Вопреки ожиданиям, сын не торчал за компьютером, не зависал в очередной любимой социальной сети. В течение года он регулярно менял их. Парень сидел в своей комнате, мрачно перелистывая книгу.

Крайнов удивился. Увидеть книгу в руках сына он не ожидал. Обычно с текстами, которые требовалось читать по школьной программе, Максим знакомился в Интернете, просматривая их по диагонали. Ребенок был так поглощен своим занятием, что Крайнов не стал ему мешать и сразу прошел на половину супруги.

– Привет, Люда. – Последовал короткий поцелуй в щеку. – Нам нужно поговорить.

– Что-то случилась? – спросила Людмила, подняв глаза на Крайнова и отрываясь от судоку, заполненного наполовину.

– Ничего особенного, – отозвался полковник. – Мы с тобой разводимся.



Андрей Мальцев долго не мог заснуть этой ночью. Он вернулся с работы, усталый и раздраженный. Шеф был в своем репертуаре. Он частенько собирал планерку в самом конце рабочего дня, так что ее окончание подчас затягивалось до позднего вечера. А что делать? Ненормированный рабочий день имеет не только свои плюсы. Минусов, если посчитать на свежую голову, оказывается куда больше. Впрочем, с рассветом к станку Мальцева никто не гнал. И на том спасибо.

Главный редактор был, как всегда, не в настроении и очень многословен. Все уже привыкли к его постоянным придиркам и жесткой требовательности, но терпели из последних сил. Такие унижения довольно хорошо оплачивались.

Но чем больше денег, тем их, как известно, меньше. Покинув Радлов, Мальцев только увеличил доход. Его работа осталась прежней, разве что ее количество возросло на порядок. Те же инопланетяне, необычные существа, толпами, оказывается, снующие по улицам столицы, мистические совпадения и таинственные происшествия.

Девять десятых материалов придумывалось прямо в редакции. Главная задача состояла в том, чтобы придумать броский заголовок, сделать коллаж из фотоматериалов и написать убойный текст. Сначала это веселило журналиста, но вскоре стало приедаться. Рано или поздно любая работа становится рутиной, и появляется желание что-то менять.

Мальцев хорошо себя показал, и его перевели в светскую хронику. Тоже, разумеется, скандальную. Круг его общения сразу же резко расширился. Актеры, певцы, музыканты, танцоры, театральные дивы мелькали перед Мальцевым как узоры в бешено вращающемся калейдоскопе.

Здесь была своя хитрость. Примерно половина его клиентов платила за публикации, чтобы поддерживать интерес к своей персоне. Материалы о похождениях очередной звезды или таинственном исчезновении таковой во время отпуска шлифовались общими усилиями Мальцева и пресс-атташе этих персон. Потом они утверждались самими звездами и главным редактором. Понятно, что Мальцеву перепадали только крохи с барского стола в качестве бонуса к зарплате, но их вполне хватало на то, чтобы снимать неплохую двухкомнатную квартиру на юго-западе.

Вторая категория героев его публикаций люто ненавидела Мальцева. То ли они не сошлись с редактором в цене, то ли кто-то заказывал нелицеприятные материалы об их жизни. Мальцев толком этого не знал, да и не пытался. Себе дороже! Ему просто клали на стол очередную «объективку», которую он переписывал в разухабистом стиле и расцвечивал пикантными подробностями.

Приблизительно раз в месяц Мальцев становился фигурантом дела о клевете, но ему даже не приходилось являться в суд. Газета содержала солидный штат юристов, которые уже привыкли к такого рода процессам. Обычно дело заканчивалось штрафами. У газеты был специальный фонд, предназначенный для случаев такого рода.

Пару раз после проигранных тяжб звезды перекочевывали в разряд друзей газеты. Мальцеву приходилось работать с теми людьми, о которых он несколько месяцев назад писал несусветную чушь, пользуясь компроматом, собранным неизвестными, но очень пронырливыми личностями.

Любопытно, что новые друзья прекрасно сознавали, с кем имеют дело, но держались на удивление прилично. Они не выказывали журналисту ни малейшей неприязни, хотя перед процессом не скупились в выражениях по его адресу.

Как ни странно, Мальцева именно это больше всего и напрягало. С ним общались как с функцией, а не с живым человеком, репортером известной газеты, сделавшим себе пусть негромкое, но уже довольно известное имя. Он жаждал внимания к себе, а его использовали лишь как безотказную и хорошо отлаженную машину для создания текстов. Она работала в двух режимах, в зависимости от щелчка пальцев шефа – либо в рекламном, либо в клеветническом.

Два раза его даже били – полгода назад в ночном клубе и весной этого года на улице, прямо около подъезда. Последний случай планировалось подать как нападение на независимого журналиста, который с риском для жизни собирает опасную информацию. Шеф рвал и метал. Андрей уже видел свои фотографии на первых страницах вполне солидных изданий, но пыл главного редактора быстро иссяк. Неделю назад Мальцев понял, почему так вышло.

В его офис привезли очередной рекламный заказ. Мальцев поднял глаза на человека, который вручил ему конверт с текстами и фотографиями, и обомлел от страха и удивления. Перед ним стоял тот же громила, который едва не своротил ему челюсть.

Этот тип заметил испуг в глазах журналиста, тот широко улыбнулся, потрепал его по плечу и заявил:

– Не бойся, мы теперь с вами дружим.

Материалы касались известной певицы, которая разводилась с очередным мужем и должна была предстать перед читателями ограбленной с ног до головы. В прошлом материале она подавалась как довольно легкомысленная особа, которая забывает детей во время походов по бутикам и кафе.

Андрей, конечно, умел быстро перестраиваться в той сфере, которая касалась творческой, так сказать, деятельности. Жать руку человеку, который еще недавно избивал его, он был не готов. А пришлось.

Сегодняшняя планерка была посвящена так называемому закону о сенсациях, который вот-вот должны были принять депутаты. Согласно этому документу сбор информации о частной жизни теперь приравнивался к серьезному правонарушению.

Получалось, что едва ли не каждый материал, который готовил Мальцев, мог оказаться поводом для возбуждения уголовного дела. Поскольку свои статьи Андрей пек как пирожки, он автоматически становился рецидивистом. Сидеть только на рекламе было бы сложновато. Публика, при всей ее нетребовательности, быстро смекнет, что теперь материалы идут сплошь комплиментарного характера.

Тогда тираж газеты упадет. Отдел явно будут сокращать. Об этом речь сегодня велась открыто. Получалось, что Андрею придется не только делать свою работу, но и пахать за уволенных помощников. Самое главное издевательство заключалось в том, что получать он при этом будет меньше, чем сейчас.

Эти мысли как раз и крутились в голове Мальцева. Он ворочался с боку на бок, на несколько секунд забываясь дремотой. В одном из таких мгновенных снов Мальцев увидел себя на рабочем месте. Его новым шефом был теперь телохранитель певицы, избивший Андрея. Мальцев потряс головой, вылез из постели, подошел к окну и закурил.

Ему вспомнился сегодняшний визит в Радлов и разговор с Власовым.

«А вдруг там что-то есть? – пронзила его мысль. – Из этого мог бы выйти потрясающий репортаж в каком-нибудь криминальном издании».

Он не заметил, как докурил сигарету до фильтра, и очнулся, когда понял, что вдыхает не табачный дым, а какую-то мерзкую химическую субстанцию. Затушив окурок, Андрей не стал возвращаться под одеяло. Он стоял у окна и не отрываясь смотрел на разноцветные огни небоскребов, переливающиеся вдали.

«Криминальная хроника? Почему бы и нет? А потом и аналитика, – крутилось у него в голове. – Знакомые есть, говорили о вакансиях. Если прийти к ним с интересной разработкой, то можно будет зацепиться, пусть ее и не примут. Вряд ли будут платить меньше, чем тут».

Он приоткрыл окно еще шире и смачно сплюнул на тротуар. Да, все рано или поздно заканчивается. Победителем выходит тот, кто вовремя понимает, что его жизнь перешла на другой виток. Успеть соскочить и запрыгнуть – вот главное правило профессионала. Тем более что с криминальной журналистикой все проще. Новичку не поручат заниматься наездами. Он будет работать по одобренным материалам и завершенным расследованиям. Так ему объясняли знакомые, когда рассказывали о специфике своей работы.

Мальцев все еще колебался. Он пошарил в кармане пиджака, достал монетку, загадал на орла и подбросил ее сильным щелчком. Пожалуй, даже слишком сильным. Монета перевернулась, ударилась о верхнюю створку рамы, мгновенно изменила траекторию и вылетела за окно.



За долгие годы совместной жизни с Крайновым Людмила твердо усвоила две вещи: ничему не удивляться и беспрекословно подчиняться советам мужа, которые, конечно, были приказами, Крайнов командовал везде – и дома, и на службе. Спорить и доказывать что-то было бесполезно.

Один раз, в первые месяцы их брака, Людмила услышала настоятельное требование мужа и попробовала задать вопрос. Мол, а зачем? Крайнов тогда долго смотрел на нее, и Людмиле стало страшно.

Во взгляде мужа она прочла сомнение в правильности выбора спутницы жизни. Молчание становилось все тягостнее. Людмила почувствовала, что у нее земля уплывает из-под ног и она вот-вот упадет в обморок.

Наконец Крайнов нарушил тишину. Он тихо и твердо сказал: «Так надо». Людмила кивнула и больше никогда не задавала никаких вопросов. Пусть будет что угодно, лишь бы он не смотрел на нее так.

С тех пор все распоряжения мужа она выполняла без лишних слов. Крайнов мог прийти к ужину и сказать: «Через полчаса ты с детьми уезжаешь в Америку на две недели. Сидите тихо и особо не высовывайтесь». Или: «Сегодня из дома не выходи и не подходи к окнам».

Такие встряски случались редко, приблизительно раз в полгода. В последнее время все стало гладко и спокойно. Людмила чувствовала, что это спокойствие ее убаюкивало. Жизнь, наполненная тревогами, проносилась где-то в стороне.

Сначала такое состояние ее устраивало, потом Людмила озверела от безделья. Она пыталась чем-то заняться, но Крайнов категорически запретил ей работать где-либо, хотя Людмила с ее юридическим образованием и цепким умом могла бы сделать неплохую карьеру. Так что женщине приходилось довольствоваться детьми и домом. Круг ее жизни замкнулся.

Были еще, конечно, заграничные поездки, хотя отдыхом их называть, пожалуй, не стоило. Они, как правило, были связаны с делами. Однажды супруги приобрели виллу на Адриатическом побережье, потом – усадьбу в Англии. Получалось, что мать ехала в Америку ради встречи с дочерью, при этом на ее имя покупалась гостиница в Майами, строился бизнес-центр, формально принадлежащий ей.

Зарубежная собственность тоже требовала присмотра. Людмиле время от времени приходилось подписывать множество чеков, договоров и соглашений. Со временем она стала глубоко вникать в деятельность управленцев и даже корректировала какие-то формулировки в деловых бумагах, консультируясь при этом с западными юристами.

Людмила часто вспоминала, как Крайнов появился в ее жизни. В то время у нее был роман с однокурсником. Они уже начинали подумывать об официальном закреплении отношений, но появление Крайнова спутало все карты. Тем более что ее приятель в это время уехал на практику и должен был вернуться только через три месяца.

Людмила встретила Крайнова на каком-то официальном мероприятии, куда сгоняли студентов. Сначала речи, потом концерт художественной самодеятельности. Отсиди три часа и получишь зачет автоматом. Так почему бы и не сходить?

Томясь в душном зале, Людмила смотрела по сторонам и вдруг заметила пристальный взгляд. Этот мужчина сидел слева, через два ряда. Каждый раз, когда она поворачивала голову, их глаза встречались. Он просто смотрел.

Людмила сначала скорчила недовольную гримасу, потом сама попыталась внимательно разглядеть незнакомца. Она включила кокетство, но самую малость, чуть подняла бровь, в следующий раз слегка улыбнулась, поправила цепочку на шее. А он просто смотрел.

Разумеется, когда все закончилось, Людмила, не глядя в его сторону, стала собираться домой. Незнакомец исчез. Слегка разочарованная, она направилась к автобусной остановке.

«Ну и хорошо, – говорила себе девушка. – Мне сейчас не нужны лишние проблемы».

Дома ее ждал букет, воткнутый в ручку двери.

«Вот как! – подумала Людмила. – Значит, все будет непросто. Ну что ж, посмотрим».

Она поняла, что этот человек, во-первых, непростой, во-вторых, очень хорошо информированный, в-третьих, скорее всего, из силовых ведомств. Букеты стали появляться каждый день. Незнакомец несколько раз мелькал в коридорах юридической академии, но на Людмилу почти не смотрел. Она пыталась осторожно выяснить у подруг или преподавателей, кто этот человек, но те ничего не могли ей сказать.

Однажды вечером Людмила встретила у дверей своей квартиры Крайнова, который держал в руках очередной букет. Ей показалось, что мир на секунду замер, жизнь остановилась, сжалась в одну точку. Здесь и сейчас решится самое главное и, как она уже понимала, неотвратимое.

– Мне уже некуда ставить цветы, – только и смогла сказать Людмила.

Голова у нее закружилась, она пошатнулась. Крайнов бросил букет и подхватил девушку за локоть. Людмила ткнулась лицом в теплую ткань его пальто, почувствовала странный будоражащий запах, что-то связанное с далеким детством, давно забытое и внезапно всплывшее. Она уже не могла говорить, только подняла глаза. Через секунду они уже крепко и долго целовались.

Крайнов шел к цели как таран. Он получил о Людмиле всю информацию, которая была доступна человеку со связями в определенных структурах, а через месяц знал ее так, как будто они прожили вместе всю жизнь.

Ее прежний ухажер был полной противоположностью Крайнову. Медленный, обстоятельный, ленивый, он плыл по течению, выбрав правильное русло. Крайнов же строил свою жизнь так, как зодчий возводит замок.

Она дала отставку своему приятелю, поговорив с ним по телефону. Тот принял известие спокойно, был грустен и пожелал ей счастья. С тех пор они остались, что называется, друзьями и виделись редко.



– Мы разводимся, – повторил Крайнов. – Люда, это лишь формальность. В нашей жизни ничего не изменится.

– Кроме штампа в паспорте. – Людмила потянулась, встала из кресла, подошла к мужу сзади и обняла его.

Тот тяжело вздохнул и закинул голову, чтобы почувствовать запах волос Людмилы.

– Сейчас такие времена, что надо быть чистым и прозрачным. На бумаге, разумеется, – сказал Крайнов. – Все отчитываются о собственности. Уже двоих депутатов и трех генералов пнули под зад. У нас тоже чистки намечаются, так что все свои зарубежные активы я передаю тебе. Мне в отчете нарисуют то, что надо – ни бедный, ни богатый, придраться не к чему. А ты уже сама по себе. Как бы.

– И что сейчас нужно делать?

– Бумаги в портфеле, читай и подписывай, часа за три управишься. Не меньше.

– А развод?

– Завтра приедет человек, распишешься в бумажке, и все.

Людмила крепче прижалась к Крайнову, стала гладить его шею.

– То есть сегодня у нас… последняя брачная ночь. – Она рассмеялась.

– Люда, перестань. Это же формальность.

В голосе мужа Людмила почувствовала желание и стала расстегивать верхние пуговицы его рубашки.

– Бумаги подождут? – спросила она.

– Боюсь, что нет, – вздохнул Крайнов. – Хотя можно и утром ими заняться, только пораньше.

– Тогда…

Внезапно дверь распахнулась, и на пороге возник Максимка.

Людмила отстранилась, подошла к сыну и спросила:

– Ты закончил?

– Нет! – мрачно проговорил Максим. – Я не знаю, что писать про Пепла.

Крайнов вздрогнул.

– Что?

– Они сейчас проходят «На дне» Горького. Задали написать про образ Васьки Пепла. Это вор, который живет в ночлежке.

Полковник помотал головой, улыбнулся и сказал:

– Ладно, Люда, помоги Максимке. Закончите побыстрее, да? А я пока перекушу.

Жена посмотрела на него понимающим взглядом и принялась объяснять школьнику, как нужно строить текст такого сочинения.

Крайнов вернулся на свою половину и устроился на диване с тарелкой греческого салата. Он машинально включил телевизор и стал щелкать каналами. То, что увидел полковник, поразило его настолько, что он забыл о еде, отставил тарелку и впал в оцепенение.

На «Культуре» показывали фильм Вайды «Пепел и алмаз». На НТВ шел «Тиль Уленшпигель», и главный герой кричал: «Пепел Клааса стучит в мое сердце». Крайнов раздраженно нажимал кнопки, перескакивал с канала на канал. Ведущий какого-то ток-шоу, утешая ревущую девушку, говорил, что не надо посыпать голову пеплом. Пастор на католическом канале рассказывал про пепельную среду.

– Да сговорились они, что ли?! – Крайнов в раздражении бросил пульт на пол и сразу же вспомнил свою любимую фразу: «Если в вашей работе слишком много совпадений, значит, вы плохо работаете».

– Тварь! – процедил он сквозь зубы. – Гадина, зачем ты снова сюда лезешь? На что рассчитываешь?

Крайнов понимал, что Пепел – отнюдь не дурак. Возвращаться в Радлов просто так он не станет. Значит, у него на руках есть какие-то козыри, пока неведомые Крайнову. Или же изменились правила игры, а полковник пока об этом не знал.

Второй вариант был самым опасным. Крайнов решил, что нужно связаться с конторскими, попробовать выцепить из них какие-то сведения, чтобы иметь более точное представление о том, что же на самом деле происходит. Если правила игры меняются, то можно ждать удара с любой стороны. Полковник понимал, что спокойная жизнь закончена.

«Ну что ж, повоюем, как в старые добрые времена, – размышлял он. – Только теперь придется враждовать с бывшим союзником. Такое тоже бывало, причем не раз и не два».

Но Крайнова больше всего беспокоил другой вопрос: кто стоит за Пеплом? Можно ли будет нейтрализовать этого человека или перетянуть его на свою сторону? Сколько это будет стоить – тоже вопрос немаловажный.

Любая перестановка сил сейчас могла привести к весьма нежелательным последствиям, потому что буквально все завязано на очень важных людях из очень высоких кабинетов. Но рано или поздно должно было случиться так, что кто-то заявит о своем интересе. Тогда надо будет как-то решать этот вопрос. Причем быстро, оперативно и таким образом, чтобы генералы и начальники управлений остались при своем.

«Все, хватит, – решил Крайнов. – Все дела на завтра».

Он принялся за еду, дожевал салат, съел суп и собирался приступить к бифштексу.

Тут вошла Люда и сказала:

– Максим все сделал. Приходи.

Крайнов радостно кивнул, но тут из комнаты сына донеслись звуки громкой музыки. Как потом выяснилось, он надел наушники, но не подключил их к колонкам и прибавил громкость.

«Пепел твоих сигарет…»

Крайнова чуть не вырвало. Он вскочил и хотел броситься в комнату сына, но тот уже понял, в чем дело, и снова наступила тишина.

– Что с тобой? – спросила Людмила, тревожно глядя на изменившееся лицо мужа.

Он был похож на зверя, который попал в ловушку и не мог из нее выбраться.

– Так, разное, – отмахнулся Крайнов. – Знаешь, все-таки займись бумагами.



Крайнов сидел в своем кабинете. Свет был выключен, так ему лучше думалось, да и глаза устали. В комнату проникали только тусклые лучи фонарей, горевших в саду.

Внезапно огни на секунду погасли и снова загорелись.

Крайнов услышал, как Людмила переговаривалась с Максимом:

– У тебя тоже перегружается? А ты текст сохранил?

«Напряжение, наверное, скакнуло, – подумал Крайнов. – Надо будет завтра разобраться».

Через несколько минут заработал его мобильный телефон. Звонок в такое позднее время – очень нехороший знак. Что-то случилось. Тем более что звонили ему по тому номеру, который знали только несколько человек.

– Здравствуй, полковник, – услышал он незнакомый голос.

«Пепел? – подумал Крайнов. – Вроде нет. Бред какой-то».

– Ты кто? Что тебе нужно? – спросил он.

– Посмотри в окно с южной стороны, – продолжал незнакомец.

Крайнову показалось, что этот человек говорил с каким-то акцентом. Он медленно подошел к окну, пригляделся и увидел, что в дальней беседке кто-то включал и выключал зеленый фонарик.

– Мне нужно с тобой поговорить, – сказал незнакомец. – Я пришел как друг. Выйди, и обсудим кое-что.

Крайнов был взбешен, но понимал, что дело серьезное. Если этот тип проник на территорию его дома, звонил ему по секретному номеру, то он явно располагал очень большими возможностями.

Полковник секунду колебался. Поднять на ноги охрану? Можно, но вдруг начнут стрелять? От этой мысли ему сделалось гадко. Стрельба прямо в доме, на лужайках – нет, это невозможно. Если его хотят убить, то сделают это без театральных эффектов.

Полковник был скорее заинтригован, чем испуган.

Он еще раз посмотрел в окно и ответил:

– Сейчас спущусь, раз ты такой настойчивый.

Крайнов даже не стал брать с собой оружие. Что-то ему подсказывало, что этот человек демонстрировал силу и осведомленность, но врагом не был. Если он хочет быть другом, то пусть пока станет им. Рано или поздно Крайнов все равно заставит его заплатить за наглое вторжение на свою территорию. Потом, при случае. Если таковой не представится, то его можно будет организовать.

Он медленно вышел из дома и спустился по дорожке к дальней беседке. Фонарик уже не горел, но появился другой огонек – красный кружок сигареты.

Крайнов вошел в беседку. Там в кожаном кресле сидел незнакомый ему человек, явно кавказец. На вид лет пятидесяти, короткие седые волосы, смугловатое серое лицо, шрам на щеке. Одет он был в кожаную куртку.

– Меня зовут Муса, – представился этот субъект.

– Здесь не курят, – хмуро проговорил Крайнов.

– А я уже докурил.

Крайнов проследил, как окурок точным движением был отправлен в фигурную урну.

– Как ты сюда попал? Свет?

– Ну да, – кивнул Муса. – Мы изучили, что тут у тебя и как устроено. Система охраны хорошая, но все завязано на электричестве. За секунду можно разблокировать самые сложные системы, даже автономные, и перемахнуть через стену.

– Так ты не один?

– Ребята в лесу, – подтвердил Муса. – Но они нам сейчас не нужны.

– Ладно, – заявил Крайнов, присаживаясь напротив Мусы. – Если ты такой ловкий и умелый, что забрался сюда, то тебе, стало быть, есть что мне сказать. А почему в управление не пришел?

– Я в розыске. – Муса лениво зевнул. – Да и времени уже нет, нельзя откладывать.

– Слушаю, – коротко сказал Крайнов.

– Благодарю за то, что пришел один, – начал Муса витиевато. – Это правильный поступок.

– Знаешь, давай без этих ваших восточных штучек, – поморщился Крайнов. – Какое у тебя ко мне дело? Что тебе тут нужно?

Муса вздохнул.

– Есть тут у меня кое-какие дела. Но это так, мелочи, по сравнению с главным. Алмазы, полковник. Много якутских алмазов. Небольшую дамскую сумочку можно заполнить ими с верхом. А камни крупные. Каждый стоил пятьдесят кило зеленью. Я пробовал их посчитать, но каждый раз сбивался на второй сотне.

– Ну а я тут при чем?

– За то время, что Пепла не было в стране, алмазы поднялись в цене. Их стоимость даже трудно теперь вычислить, – продолжал Муса. – Это мое. Но для меня главное – Пепел.

– А где сейчас камни?

– Не знаю. А Пеплу это известно. Он за ними вернется.




Глава 3

Началось!


Утро принесло сюрприз. Майор Власов вошел в кабинет Крайнова и объявил, что прибыл переговорщик от Пепла.

Полковник резко выдохнул – вот оно, началось! – и спросил, каким образом тот вышел на связь и чего хочет.

– Позвонил мне рано утром, сказал, что представляет интересы господина Пеплова. – Крайнов усмехнулся. – Он просил о приватной встрече с тобой. Сказал, что пришел как друг.

– Я бы таких друзей в дерьме топил, – проговорил полковник. – Тут вчера кое-кто со мной уже встречался. Садись, расскажу.

Власов подвинул стул поближе и сел рядом с Крайновым.

– Значит, прибыл к нам некий Муса. Он из кавказских воров, весьма авторитетный. Хитрый, умный, опасный. В свое время работал с Пеплом, и тот умудрился его кинуть на бешеные бабки. Речь шла о транспортировке якутских алмазов в Голландию. В тот момент они находились у Пепла, но, как ты помнишь, при осмотре сгоревшего автомобиля никаких камушков обнаружено не было.

– А о каком количестве идет речь? – поинтересовался Власов.

– Оно исчисляется сотнями, – сказал полковник, вспомнив вчерашние слова Мусы. – Ребята тогда еле выкарабкались из долговой ямы, в которую попали, а Пепел слинял.

– Он ушел с алмазами?

– В том-то и дело, что нет, – объяснил Крайнов. – Они где-то в Радлове. Муса хочет их найти.

– Но для этого нужен Пепел!

– Вот именно. Пепел жив и действительно хочет вернуться. Об этом говорит и сегодняшнее событие. Что ж, пусть возвращается. Я с радостью сведу его с Мусой. А потом мы и с кавказцем разберемся, запомни это. Кстати, он в розыске.

– Но именно в таком порядке. – Власов улыбнулся. – Схема понятна.

– Да, можно уже начинать. Переговорщик оставил контакт?

– Нет, номер анонимный.

– Звонили из областного центра?

– Нет, из Радлова. Мы засекли, откуда именно – городской парк.

– Хм, гуляет, значит, – сказал Крайнов, вспомнив парковые тропинки возле озера, в котором плавали черные лебеди. – Ну, недолго ему гулять, раз такое дело. Как ты думаешь, он один приехал?

– Вряд ли, – отозвался Власов. – Наверняка за ним кто-то присматривает. Попробуем вычислить после встречи.

– Хорошо, – решительно сказал Крайнов. – Давай в полдень, в нашем месте.

Власов крышевал небольшой ресторанчик, в котором можно было спокойно посидеть и поговорить о делах. Вход со двора предназначался только для своих людей и вел прямо в отдельные кабинеты, так что лишних глаз там быть не могло.

– Так с кладбищем…

– Да, это ребята Мусы, – подтвердил Крайнов. – Полные отморозки, судя по всему. Их главный даже извинился. Погорячились, мол. Ничего, и не таких об колено ломали. С ними тоже вопрос решим. Мне чужие кавказские парни не нужны, здешних хватает. Так что скажешь по поводу звонка?

Власов пожал плечами и заявил:

– Голос тонкий, говорит быстро и уверенно. Пару раз запнулся, какое-то возбуждение чувствовалось. Слегка шепелявит. Вот вроде и все. Тон разговора деловой. Он как будто пиццу заказывал.

– Будет ему пицца, – пообещал Крайнов. – Поперек горла. Что у нас еще?

– В Москве убит человек Черемшанова, – доложил Власов.

– Да? Бывает… – Крайнов хрустнул пальцами. – Значит, Черемшанов скоро прибежит к нам.

– Встречаться будем?

– Почему бы и нет? Можешь без меня. Узнай, что и как. Потом расскажешь, – велел полковник.



Борис Борисович Черемшанов действительно скоро объявился. Он трижды звонил Власову, договаривался о встрече, потом переносил ее то на полчаса вперед, то на пятнадцать минут назад. В конце концов Черемшанов возник в кабинете майора. Вид у него был довольно спокойный. Это было безразличие человека, которому уже нечего терять.

Один из помощников Черемшанова был застрелен в Москве, в Измайловском парке. Тело нашли на скамейке, в голове пулевое отверстие. Но для Черемшанова самым ужасным оказалось не это. Пропали деньги, которые его помощник должен был передать по назначению. Сумма была вполне приличной – пять миллионов евро.

Власов прикинул, как это могло бы выглядеть. Сто пачек радужных бумажек! Они скатаны в трубки или аккуратно уложены в чемоданчик, обвиты резинками или даже в банковской упаковке.

– Как же ты его одного отпустил? – спросил Власов. – С такими деньжищами?

– Мне казалось, что дело верное, – ответил Черемшанов. – Все шло как по маслу, но тут началось непредвиденное.

– И чего ты хочешь?

– Защиты и мести, – коротко ответил Черемшанов. – Я знаю, сколько это будет стоить, но сейчас речь не о деньгах.

– Если там замешаны люди, с которыми у нас нормальные отношения, то сделать это будет нелегко, – предупредил Власов.

– Я понимаю. – Черемшанов склонил голову. – Но мне нужно знать, кто за этим стоит. А там будем решать.

– Хорошо, – согласился Власов. – Давай детали, будем думать. Крайнов возражать не станет. В конце концов, мы ведь не чужие.

Борис Борисович Черемшанов и в самом деле был своим человеком. Вместе с Крайновым он провернул несколько удачных деловых проектов, и у них сложились хорошие отношения.

Черемшанов занимался всем подряд. В юности он фарцевал, потом подался в брокеры, потерся среди бандитов, затем, в более спокойное время, занялся строительством и биржевыми спекуляциями. Борис Борисович много времени проводил за границей. Там он тоже строил загородные дома для соотечественников и жил, казалось, припеваючи.

Несмотря на свою полноту и лысину, Черемшанов был типичным плейбоем и завсегдатаем пафосных вечеринок, проходящих во всех концах света. Непонятно было, когда он ухитрялся заниматься бизнесом. Борис Борисович появлялся в ВИП-ложе на Уимблдоне, мелькал по телевизору во время бракосочетания принца Монако. Его можно было видеть на красной дорожке Каннского кинофестиваля, идущего под руку с молодой актрисой. Не забывал он и Радлов, но наведывался домой не так уж и часто.

Черемшанова подвел дух авантюризма. Он попался на удочку, проглотил крючок с очень вкусным червяком.

В последнее время Борис Борисович пытался заниматься политикой. Ему предлагалось лидерство в одной партии, название которой было у всех на слуху, но он решил, что это не его уровень. Черемшанов стал депутатом областной думы, что его явно тяготило, поскольку много времени приходилось проводить в Радлове. Но впереди маячил приз – губернаторское кресло.

Зная амбиции Черемшанова, на него вышли люди, которые предложили это место купить. Цена вопроса – десять миллионов евро. Половину продавцы требовали в качестве аванса.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/sergey-zverev/mentovskaya-brigada-8110573/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.