Книга - Когда меняется мир

Когда меняется мир
Сергей Башкирцев


Что делать, если случится глобальное потепление? Этим вопросом Виктор Субботин задался слишком поздно. Он – уроженец Архангельска. У него есть любимая девушка, сестра, квартира, работа. Глобальный природный катаклизм вовсе не входил в его планы. Лето привело в Архангельск наводнение, быстро выбивающее из колеи весь город. Внезапно отключаются связь и электричество. Чтобы защитить своих близких, Виктор будет вынужден встретиться с криминалом и взять в руки оружие. С этого дня нужно рассчитывать только на себя. Оказалось, мир способен меняться. Но станет ли он от этого лучше?





Сергей Башкирцев

Когда меняется мир





Часть I





Глава 1. Вражда


– Какая ж ты дура! Ду-ра!

Меня перебил сильный дверной грохот, но это никак не прервало выпуск новостей: «В Венеции зафиксирован максимальный уровень воды за последние годы. Он продолжает повышаться. Подступающая вода привела к первым жертвам в Южной Азии. Англия вводит чрезвычайное положение. Таяние льда в Гренландии вызвало беспрецедентный подъем уровня океана».

Идиотка малолетняя. Неужели непонятно, что это не паводки? Все шляется, шляется по городу одна со своими наушниками… когда ж дойдет до этой дурной головы, что не время сейчас для тупых прогулок одной!? Подождала б нас! Дура. Как всегда: все должно быть только так, как она хочет. Я чувствовал, конечно, что к ней мама и папа относились лучше, но не думал, что эта избалованность дорастет и до двадцати лет.

«Дамба не поспевает за нагрузкой. Нева поднимается на критический уровень. В Ленинградской области начались перебои с электричеством», – информировала ведущая модельной внешности.

Я стоял на балконе, вдыхая душный летний воздух, который чуть ли не обжигал. Небо пряталось за редкие ватные облака. Во дворе перекликались галки и дребезжали машины. Для меня стало привычным видеть представителей местного управления с техникой для дорожных работ. Службы сооружали дренажи и ставили хлипкие платформы для ходьбы, кроша и без того хилые дороги. Над нашим домом пролетела пара вертолетов.

Мы нечасто ругались, несмотря на сложный характер моей сестры – Любы. Когда у нее нет настроения, она из милой мурлычущей кошки превращается в змею. А я еще и дед! Ну что за ослиха-то? Столько матных обзывательств я от нее редко слышал. Видно, что долго копила. В прошлый раз мы так ругались, когда спорили, что делать с керосинкой нашего отца.

От злости отвлекли прохладные руки моей девушки. Пальцы прошлись по моей спине и сомкнулись на животе. Только Ингалина была ложкой меда в сегодняшней бочке дегтя. Ее щека прикоснулась к моему правому плечу.

– Витя, не мучай себя, ты не виноват. Все люди ссорятся. Просто Люба не любит, когда ей командуют. Помиритесь…

Мой взгляд все также был опущен на улицу во двор, откуда Люба выбежала несколько минут назад.

За моей спиной стояла низенькая темноволосая девица. Её бурые узковатые глаза игриво пробежались по моему лицу. Приоткрытый рот всегда выдавал сочувствие.

– Пойдем, доешь, – сказала Ингалина, поглаживая мои щеки.




Глава 2. К эпицентру беды


Мы жили втроем. Это была наша с сестрой квартира, которая досталась нам от родителей. На второй год наших с Ингой отношений я предложил ей жить вместе. Любаня была не против и даже рада, что у меня появилась пассия. У них сразу нашелся общий язык.

Завтрак выглядел аппетитно, но ссора даже желание поесть отбила. Стоя с девушкой на балконе, я почти отошел от мучительной тоски, а теперь это неприятное ощущение снова вернулось. И даже солнечные лучи не поднимали мне настроения. Солнца за лето было навалом, и это уже вошло в привычку.

– А ты сегодня собираешься куда-нибудь? – невзначай спросил я, желая разбавить молчание.

– Нет, Вить, я побаиваюсь.

«Вот умница», – подумал я.

– С Катькой созванивалась сегодня. Она на втором живет, а вода, говорит, уже почти к двери подъезда добралась.

– Она же на окраине живет!

– Поэтому и боюсь. Если это правда наводнение, что мы делать будем?

– Не бойся, не только мы сейчас в такой ситуации, – сказал я, соблазняясь остывающим завтраком. – Справимся. Кругом МЧС. Нам помогут. Даже если и не помогут, ничего не бойся.

Инга кивнула, перебирая руками кудри. Чтобы избежать неловкости в разговоре, она часто прятала взгляд и посматривала в телевизор, по которому вести о глобальном наводнении затмили даже политические сводки.

– Мы вот сидим дома, а люди наверняка закупаются. Помнишь, Ин, в воскресенье пошли с тобой в магазин – а гречки нет. Разобрали всю.

– Поняла! Запасаемся гречкой! – захихикала Ингалина. Она понимала, к чему я клоню, но захотела смягчить обстановку. – Еще по пути зайдем в банк, снимем деньги с карты, мало ли что.

День летел незаметно. Мы успели вернуться из магазина с огромными баулами, а Люба так и не объявилась. Обычно обиженная сидит у себя в комнате, а на утро целует, разговаривает, смеется, будто ничего и не было. Гулена, блин, хренова. Засранка. Злюба. Она не любит, когда так ее называют.

Находиться дома стало невыносимо. Все напоминало о колкой тяжелой ссоре. Я, несмотря на свою утреннюю позицию, повел Ингу на высотку. Здание проектных организаций на центральной площади – это самое высокое здание нашего маленького городка. Хотелось увидеть мой любимый Архангельск и разведать обстановку.

Из города начали массово уезжать. Многие машины, стоявшие в нашем дворе, исчезли. Обстановка в Архангельске накалялась. Уровень воды на улице уже не первый день был такой, что оставлял волны от колес и мог промочить ботинки. Главное, уровень удавалось сдерживать благодаря дамбе. Пешие шагали по сооруженным плавучим понтонам, которые поскупились протянуть к подъездам. Сооруженные планки держались на тросах и воздушных подушках, однако так перемещаться было непривычно. Архангельск превращался в территорию с полосой препятствий.

Служебные машины МЧС стали частыми гостями на улицах. Они перекрыли движение на многих дорогах. Невзирая на опустошение города, это все равно создавало пробки. Проспект Обводный канал. По ту сторону города велась борьба с натиском озлобившейся природы. Дорога на проспекте была пока незаметной чертой, разделяющей опасную зону от центральной части Архангельска. Уровень воды здесь больше, чем в нашем квартале.

Торговые центры и магазины, которые не имели ступенчатых подъемов, закрывались. Они были опечатаны, прилавки пусты, поэтому нам приходилось ходить на соседнюю улицу, где магазины еще рабочие.

Полицейский патруль не пропустил нас на Воскресенскую улицу, пришлось идти дворами. У мрачных и приземленных панелек бухтели нагруженные грузовики. Жители точно не собираются праздновать новоселье…



Удалось договориться попасть на крышу. С крыши высотки был виден весь страдающий город. Смотря на набережную, мы видели мечущихся спасателей, волонтеров и сооруженную дамбу, а у границ этой линии борьбы скапливались грузовики и водооткачивающая техника. Вертолеты, летящие к набережной, выглядели необычайно крупными. Такая участь грозила целому миру: тысячам городов, миллионам людей. Мы слушали новости о том, что происходит в других городах нашей необъятной страны, и от этого в душе закрадывалось ужасное чувство: полной беспомощности и тревоги, опасение за себя и близких, за всех людей.

– Как много воды… но могут ли ледники так быстро таять?

– Не знаю, это ты у нас эколог! – я приобнял ее со спины, чувствуя ее волосы на губах. – Ну я-то знаю, что кое-кто тает очень быстро.

Ингалина повернулась и поправила волосы. Бурые глаза посмотрели на меня с вызовом.

– Дорогой мой, во-первых, уже зоолог. А во-вторых… чего это ты такой уверенный?

Она кокетливо попыталась отстраниться и выйти из замочка, но после намеренной игры развернулась и встала на носочки. Пылкие руки проехались по груди, и Инга ногтями, как кошка, стала водить по моей щеке. Близящееся личико сменилось темнотой. Только наши влажные губы были неким упоминанием реальности.

«Так-так, ласкается левой ногой – хороший знак. Но не сейчас, тигрица моя, не сейчас», – мысленно я просчитывал планы на вечер.




Глава 3. Пропавшая сестра


Вечерело. Мы возвращались обратно по знакомым улицам, держась за руки. Уровень воды вроде бы снизился, и это подняло нам настроение. Уже идя по Садовой улице, я заметил наш дом, в котором в виде несобранной мозаики светились окна. Разыскиваю четвертый этаж, нашу квартиру, балкон. Темнота!

Романтика нас покинула. Нет, рано еще сдаваться! Она просто засела в своей комнате и читает романы, как обычно. В конце концов, она просто не на кухне. Последней надеждой была входная дверь. Не знаю почему, но я надеялся, что именно она послужит ответом на вопрос: «Вернулась ли Люба домой?»

Дверь не поддалась. Я сжал ручку до боли в ладони и ударил дверь с таким звоном, что моя невеста вздрогнула. Ударом об выключатель я осветил прихожую. Ее не было. «21:52».

Через десять минут в дверь позвонили. Я подскочил так, будто сидел на раскаленных углях. В этот момент я б не стал ее ругать, закрыл бы глаза на ее убогий характер, не заметил бы надутой губы и взгляда гордости. Я готов был все простить, лишь бы только увидеть ее. Сердце трепыхалось, словно муха в паутине. Дыхание сбилось.

Не она!

В глазке показался сосед: сорокалетний скромный мужичок, всегда при встрече здоровается. Юрий Игнатьевич. Насколько я знаю, он – бывший военный.

– Это Игнатьич. Я быстро. Поставь пока чайку, – шепнул я и вышел.

Сосед стоял в клетчатой фланелевой рубахе с распахнутым воротником, в брюках и домашних тапочках. Он повернул свой серьезный взгляд на меня, протянул руку:

– Здорово, сосед! Не отвлекаю? – раздался его ровный голос, который огрубляющим эхом пронесся по подъезду.

– Здравствуйте, Юрий Игнатьич! Да нет, не отвлекаете. Вы хотели что-то? – я пожал его крепкую руку.

Игнатьич изучил меня строгими голубыми глазами, иногда дергая шеей вперед. Казалось, ему мешает ворот рубахи, подергивавший короткие волосы.

– Давай на ты. К чему нам эта официальность, верно? Передать хотел: тут паренек какой-то к вам приходил.

– Кто?

Игнатьич отвел глаза от меня на стену, задумчиво вздохнул и дернул головой.

– Худощавый такой, в очках. Я не спрашивал.

Я понял, о ком говорил сосед. Это был Женя, мой приятель с работы. Мы с ним занимаемся трёхмерной графикой. Ему симпатична моя сестра, я об этом догадывался.

– А когда?

– Может полчаса назад. Постоял недолго с телефоном, постучался, да и ушёл, – говорил Игнатьич спокойным баритоном, добавляя в речь командирский тон.

– О как, спасибо! Город-то как схуднул из-за этих паводков!

– Да не паводки это ни черта, – Игнатьич повернулся к окошечку, будто пытался рассмотреть очередной вертолет, и скрестил руки. – Везде вранье: по телевизору, в Интернете и газетах. Устал я от всего этого.

– А что же это?

– Глобальное потепление это, а не паводки! Недоговаривают, паника ж начнется. Сам вспомни – когда у нас температура каждый день под сорок градусов была? Ну, десятый год, да, но он больше в центре свирепствовал. А вода-то никак не отходит! Мы стоим перед грандиозным кипишем.

Сосед никогда не казался мне глупым мужиком, хоть мы и были мало знакомы. Но как-то странно это. Недоговаривают? Секретное глобальное потепление?

– И что делать?

Я как будто отвлек Игнатьича от размышлений.

– А что делать? Сухари сушить! – сосед неожиданно усмехнулся. – А если так подумать, нужно готовиться вставать на лыжи, если все затапливать начнет.

Игнатьич качнул головой и сделал паузу, прислушиваясь к вертолету, но потом продолжил:

– Не, Вить, чего-то у тебя все же случилось.

– Да Люба ушла утром и не пришла до сих пор. Сейчас уже десять вечера. На нее это не похоже. Я ей звонил, а она недоступна. Вот сейчас варианты перебираю, где она может быть. Беспокоюсь. Сам видишь, какая обстановка. Вдруг что случится, – мне не хотелось рассказывать обо всем соседу, но по его глазам было видно, что он меня понял.

– Ладно, надеюсь, все хорошо будет. Давайте аккуратнее: в соседнем доме прошлой ночью несколько дверей выпилили да сперли все, что могли! Хозяева этих квартир будут не в восторге.

Я задумался, но не придал этому значения. Меня это не коснется. Этих преступников наверняка ловят сейчас. Весть о нарастающей катастрофе еще неплотно засела в моей голове, и я наивно надеялся, что все обойдется. Справимся мы с этим наводнением. Человечество сейчас так развито, мы постоянно в прогрессе. Неужели не отразим атаку природы и в этот раз?

– Спасибо! – я пожал ему руку. – Если что, на связи.

– Конечно, – кивнул сосед, скромно улыбнувшись уголком губ, и исчез за дверью.

Войдя в тесную прихожую, я столкнулся с моей разоблаченной шпионкой. Подрагивая черными ресницами, Инга явно хотела мне что-то сказать.

– Виктор, – обращалась она ко мне так всегда, когда назревало что-то серьезное, – я позвонила ее подруге. Люба ходила к ней.

– Погоди, что за подруга? Институтская?

Инга отошла на кухню к дверце балкона.

– Да, однокурсница. Но Люба вышла от нее еще сорок минут назад, – сказала она и остановилась, тревожно посмотрев на меня.

У меня в голове начали переплетаться тревожные мысли. Но в тот же миг я вспомнил, где нахожусь – мы ж не в лесу живем, а в городе. Может быть, ей стало стыдно, и она зашла в магазин купить, так скажем, торт для примирения. Или ей пришлось обходить, маршрутку ждет, в конце концов…

– Ин, а где эта подруга живет?

– На Урицкого, пешком тридцать минут идти.

– Дом какой? – нервно спросил я.

– Сороковой, – она поколебалась, будто б припоминая. – Да, точно, дом сорок! – высказала она и получила от меня поцелуй в лоб. – Люба к телефону не подходит.

Я гневно растянул ругательство и рванул в нашу спальню – там связь ловит лучше.

Пройдя открытую комнату Любки, я вернулся и повторно заглянул в апартаменты. Обои с лепестками, книжные полки, облепившие комнату, диван-кровать. Сестра не появилась. Она впопыхах даже свой напульсник сшитый забыла.

В нашей спальне приятно пахло духами Инги. Я присел на заправленную кровать и разблокировал телефон. Он резко и многократно завибрировал, и на экране, словно по команде, высветилась орда уведомлений: предупреждения от МЧС, банков и три пропущенных звонка от Жени. И звонил он в то время, пока мы гуляли. Что за чертовщина? Опять что-то с сим-картой? Почему раньше не сработало?

От контакта моей сестры никакой активности. На душе стало холодно и противно. Хотелось забыть все плохое, выйти из этого трудного мира, лишь бы сестра была дома. Что-то разрывало мою грудь изнутри. Сердце подсказывало: нужно брать и звонить. Будь мудрым – сестра как-никак. И действительно, ближе сестры у меня из родни никого не осталось.

– Вить, чай стынет.

– Ин, сейчас!

Набираю номер Любы. Вызов. Гудок. Гудок. Еще один. Как будто разговариваю с гудком.

«Вызываемый абонент не отвечает. Ваш звонок был переадресован на голосовой почтовый ящик. Можете оставить сообщение после сигнала», – произнес равнодушный голос фонограммы.

Захотелось швырнуть телефон прямо в стену. Может мне пойти сразу к дому подруги? А если мы разминулись? Еще подожду минуты две. Если не придет – пойду. А вдруг ей нужна моя помощь? Бог с ней, с этой глупой ссорой! Главное, чтобы моя сестра была цела и невредима. Может быть, у нее разрядился телефон…

Я схватился за голову, зажмурился, желая поскорее забыть этот кошмар. Набирал еще и еще. Ответа не было.

От навалившейся безнадеги перезвонил Жене. Такие же долгие растянутые гудки.

Женя взял трубку.

– Але, але!

– Але! Здорово, Вить. Ну что, как ты? – послышался знакомый хрипловатый голос приятеля.

– Здорово. Да так себе. Ты просто так звонил, или…

– Да просто повидаться хотелось. Батя бузит целыми днями, тревожно мне, некомфортно.

– Да подходи прям сейчас. Мы тоже как на иголках. Прикинь, с Любой посрались, а она… короче, приходи, посидим.

– О-о, да, злая Люба – то еще зрелище. Я иногда даже побаиваюсь на нее такую смотреть.

– Ладно, старший сотрудник Тарков, ноги в руки и марш к улице Гайдара пятьдесят! Идти-то тебе недалеко.

– Ну и отлично! Чего взять?

– Жень, мне Люба звонит!

Я со скоростью рефлекса сбросил Женю. Быстро поднимаю трубку. Будто пребывая в громком вагоне, я начал прикрикивать:

– Люба! Люба, Люба! Але! Ты где? Почему не отвечаешь? Але!

Сначала было молчание. Эта молчанка по ту сторону провода так невыносимо изводила меня, что я готов был браниться. Затем я услышал всхлипывания и тонкий голос сестры, который я сразу узнал:

– Витенька, забери меня отсюда, приди за мной, пожалуйста! – Люба не выдержала и начала реветь.

Я так был рад слышать ее приятный голос, что даже не стал ворчать насчет плача и такого долгого отсутствия. На душе стало легко от того, что Люба пошла на контакт.

– Люба! Где ты сейчас? Люба!? Вышли мне координаты в «Картах»! Сможешь? Уже бегу за тобой!

Люба громко шмыгнула. Она была чем-то взволнованна.

– Что случилось? Да не реви ты!

Первый раз я ничего, кроме завываний, не понял. Я вслушивался в каждое слово, но попросил повторить. Люба уже более уравновешенно доложила:

– Мне страшно, братец, – она говорила так всегда, когда хотела перемирия. – Я вышла от Саши и хотела добраться той же маршруткой, как обычно, но она не приехала. Пришлось убегать с остановки, там утырки какие-то все никак не отстанут…

– Кто?!

Люба предпочла не отвечать, лишь продолжила, закатываясь от плача:

– Я сейчас у энергокомпании какой-то, света почти нет. Тут много людей. Витя, они пытаются меня найти! – сестра была на пределе, и конец последней фразы буквально сорвался вместе с плачем.

– Любочка, оставайся на линии, просто сверни вкладку звонка и вышли свои координаты, – просил я, до сих пор не веря в чудо. Долго координаты не приходили, а сигнал становился рваным. Не дай бог я их не получу…

– Все, вижу. Жди меня, сестренка! Я уже бегу!

Она что-то продолжала говорить, но вдруг сбросила.

«Какая ж ты засранка, господи! Но все равно тебя люблю».

Я сверился с навигатором. Она отошла от дома подруги на десять с чем-то минут. Точка указывала на Северодвинскую улицу, восемьдесят второй дом. И это было не очень хорошо, потому что это рядом с Обводным каналом.

Если боевая сеструха плачет, то что-то не так… Что за уроды?

Выходить в такие тревожные времена ночью с пустыми руками… получишь по башке и очнешься без всего в подворотне с сотрясением. Если, конечно, вообще придешь в себя.

Я быстро открыл дверцу и отыскал небольшой ножик с лезвием на шесть сантиметров от силы. Ручка дугой, очень удобно. Таким ножом глубоких порезов не оставишь, а защититься можно. К тому же, он не является холодным оружием. Но этого мне показалось мало: я раскрыл длинную коробочку и вытащил оттуда тяжелое металлическое средство самообороны. Три в одном: рукоятка со стальным конусом на конце, шокер и фонарь. Что Люба, что Инга косились на меня, когда я приобретал эту штуку. Теперь настал час этой штуковины.

– Она на Северодвинской улице. Я за ней, помощь нужна… – у меня начал заплетаться язык. Я не стал успокаивать Ингу, которая впилась в меня проницательным взглядом. – Ин, дай мне свой баллончик! Быстрей, быстрей!

Ограниченность времени и общая напряженность очень давили на психику, обстановка тянула меня в разные стороны. Вот-вот, и я разорвусь. Холод в груди сменялся жаром. Я старался взять себя в руки и не сорваться на Ингалину, которая навязывалась с расспросами. Я не мог взять ее с собой, так как на улице не безопаснее, чем дома.

– Только будь аккуратнее, Витя, – проскулила девушка.

– Ага, ага, – ответил я, быстро надевая кроссовки.

Я вылетел на лестничную клетку и стал замечать, как подкашиваются от волнения и предают меня мои ноги. Нужно было спешить!




Глава 4. Навстречу беззаконию


К ночи стало немного посвежее. Вода подступила к последней ступени. Я заметил это, когда открыл багровую входную дверь в подъезд. На платформах, которые поднялись вслед за водой, я заметил движение. Это был Женя. Уличные фонари ярко осветили его подпрыгивающую ходьбу. Вытащив худую руку из кармана, он недоуменно поздоровался. Я перешел на легкий бег, уводя приятеля за собой.

– Странная вещь какая произошла со связью. Не видел, что ты звонил. Люба в опасности. Какие-то кретины пристали.

– Все-все, погнали! Слушай, это вполне вышки связи могли отключить. Они могут вообще сеть отрубить, – Женя, несмотря на бег, принялся рассуждать о многих технических процессах, продумывая планы правительства прямо на ходу. Казалось, он живет теориями.

«Не слушаю, но угукну», – подумал я, изредка притормаживая, чтоб не поскользнуться.

– Короче, скоро начнется настоящий хаос. Оружие-то есть у тебя?

– Не-а.

– Травматический пистолет б хорошо достать. Еще немного, и миру кабздец. Там по спецэффектам примерно так же, как огнестрельный. Помнишь сериалы про зомби и ядерную войну? Вот, будет то же самое, только без мертвецов и радиации, – сказал он и поправил очки.

– Угу.

Навигатор стал тормозить, и стрелочка, словно заблудившийся пешеход, остановилась и стала осматривать достопримечательности. Это подогревало во мне необычайную злость: захотелось вдавить палец в экран до такой степени, чтобы проткнуть его насквозь.

«Хрен с ней, с этой стрелкой, Витек! Идиот что ли? Беги, запомни этот задрипанный маршрут!» – не находил себе места я, используя Любины ругательства.

На кроссовый бег перейти сильно хочется, но нельзя: планки скользкие, покалечимся. От таких спасителей толку будет мало.

Вдруг резко погасли фонари. Выключился свет в окнах. Даже машины на мгновение затихли. Как будто я закрыл глаза. Это было настолько неожиданно, что я чуть не свалился с платформы. Может действительно глаза закрыл? Нет! Поморгал пять раз. Так же темно! Светящиеся несколько секунд назад дома превратились в огромные бетонные скалы, которые едва можно было различить на фоне черничного неба.

Женя ругнулся, как Люба. Я сначала не понял, что происходит. А приятель сообразил быстро:

– Видимо, залили генераторы или что-то с проводами.

Мне стало не до теорий. Мы во мраке. Слышатся машины, мы недалеко от людной площади. Я обернулся назад – сзади тоже темнота. Что за чертовщина?

– Хреново дела идут у нас, – констатировал Женя.

«Черт! Еще и в темноте ее искать!» – сердце, подсказывающее что-то неладное, разогнало меня до бега.

Навигатор заглючил. Интернет обрубили. «Только экстренный вызов» – сообщала бегущая строка у иконки мобильной связи.

«Вдруг она сейчас поскользнулась и валяется где-нибудь в темном закутке? А если ее эти уроды нашли? Твою медь…» – поступали догадки от мозга, который подковыривал мои нервы.

Я включил мой универсальный фонарь, и обесточенная городская улица снова предстала перед нами, хоть и в сжатом виде.

Дорогу перекрыли полицейские и спасатели. Соорудили новый блокпост, по другую сторону от которого скапливался возмущенный народ. Вблизи от поста светили несколько работающих прожекторов. Фонарики напоминали блестки. Мы всматривались в людей, но Любы там не нашли.

Решили поспешить и обойти блокпост дворами.

Тут прилично залило, а понтоны поредели и сильно ограничили маршрут. Вдруг я услышал неподалеку возгласы: несколько мужских и один женский. Через мгновение сердце образумило и пробудило меня. Я почувствовал прилив тревоги и адреналина. Ножик в чехле на ремне, баллончик в кармане, замаскированный шокер при мне.

Светить прямо на людей было нельзя. Я стал всматриваться: трое мужчин; один крепче других, двое поменьше. На голос молоды и пьяны. Эти завидные джентльмены приставали к девчушке, не держа при себе тестостерон. Раз за разом они пытались схватить ее за руки и спину, волоча в проулок для своих ублюдских потребностей.

«В домах темнота. Но так быть не может! Там точно есть люди! И что, видя, что девочку кто-то хочет изнасиловать, никто не решается даже голоса подать?!» – со скрипом в сердце рассуждал я.

Вдруг она крикнула очень обжигающее ругательство, и я узнал ее!

Это Люба!

Это окончательно завело во мне механизм ярости. Я сжал фонарь и переложил его в левую руку, стремительно ускоряясь к компашке. Женя решил измочить ботинки и пошел левее.

Один из них доверился своим друзьям и, видимо, ловил удовольствие от беспомощных возгласов моей сестры. Он обернулся на мои окрики, но защититься не успел. Разбежавшись, я зарядил ему в подбородок с такой силой, что он отскочил и плюхнулся в мель. Костяшки на руке стали ныть, но тупая боль упорхнула, как ласточка. Эти изверги, пытавшиеся надругаться над моей сестрой, необычайно разозлили меня.

Мы дали себя обнаружить. Второй, обернувшись, доверил Любу здоровяку. Из-под куртки он вытащил что-то длинное. Судя по звону, что-то увесистое, металлическое.

Сначала он приготовился встречать Женю. Но я перевел его внимание на себя. Он необдуманно замахнулся, звонко рассекая воздух, и когда палка очертила дугу, Женя ловко подбежал, ухватил вооруженную руку и резко заехал локтем по лицу хулигана. Его хватка ослабла. Он пошатнулся и схватился за лицо.

Мы гневно посмотрели на лидера компании и стали его окружать. Группка вонючих пьяных насильников была близка к поражению.

Я так думал.

Выпустив хулигана из поля зрения, я тут же получил тяжелой палкой по челюсти. Мир закрылся в вакуум. На мгновение затихли даже звуки и крики. Нижняя челюсть заныла, боль расползлась по всей челюсти и дошла до самого уголка.

Я зажмурился от неожиданного удара и упал с платформы. Фонарь в руке резко дрогнул. Я, помня какой-никакой опыт драк, приподнял и уберег локти, прежде чем плюхнуться. Воды было действительно немного, но я погряз в нее с головой.

Откашливаясь, я лишил себя любой бдительности. Согретая водичка, содержащая какие-то мерзкие частички, отвлекла меня от драки. В последний момент я увидел, как темная фигура снова замахивается и вот-вот нанесет удар. Стремясь защититься хоть как-то, я приподнял ноги, но это мне слабо помогло. Палка попала прямо по икре, чуть в сторону от кости. Нога заскулила и стала отниматься. Внутри моего тела все загорелось. От грубой боли я всхлипнул, желая поскорее дать сдачи, но понимал, что это дастся мне с трудом.

Я развернулся и стал громко отползать к дереву.

Еще один удар. Урод целился в голову, но попал по спине у лопатки. Левая рука подкосилась, и я осознавал, что сдаю позиции. Захотелось его просто разорвать.

Я подскакивал к дереву и быстро перебирал варианты контратаки. Тяжелой походкой он следовал за мной. Промоченные ноги сокращали дистанцию шагов. Он готовился к новому удару.

Боль пропадает. Я прикусил губу, считая мгновения. Палец переключил режим на удар электрическим зарядом. Фонарный свет исчез.

Человек в капюшоне замахнулся. Я подорвался и надавил электрошокером в нижнюю часть груди, сжал оружие с сильным гневом и нажал на кнопку.

Сильный треск разбежался стреляющим эхом. Синеватые игривые вспышки, размером уступая этому бугаю в сотни раз, взяли его под свой контроль. Рука преступника беспомощно упала мне на спину и продрогла вместе с телом. Палка оказалась в воде.

Я не стал тянуть время и нажал на кнопку второй раз, но уже ткнув ему шокер в шею. Фигура задергалась, а потом тяжело опрокинулась прямо на понтон.

Я так радовался победе, что забыл про третьего. Обернулся и увидел встающего из воды Женю. Тревога заиграла во мне с новой силой. Немеющая нога, донимающая боль у лопатки и пульсирующая губа стали возвращаться в мое сознание. Мне было больно вздыхать.

Не скрою, я забоялся третьего. Но я совсем забыл, что и он боялся меня. То есть нас.

Так и случилось. Электрошокер издал предупреждающий треск. Бугай растерянно сделал несколько шагов и, увидев лежащих соучастников, сорвался с места, сверкая пятками. Сначала побежал по понтону, а потом и по воде.

– Ты куда побежал, сучара, а?! – я уже принялся бежать за ним, но в мою футболку вцепилась плачущая Люба.

Мы полминуты стояли, вслушиваясь в окружающие звуки. Мы не говорили ни слова и от стыда, и от неловкого примирения, и от застенчивого желания сказать о нашей любви. Руки ее были настолько ледяные, что я вздрогнул. Вместе с этим приятным моментом напомнили о себе места от ударов. Голова гудела. Во рту я почувствовал вкус крови.

– Витечка, прости меня, пожалуйста! Идиотка какая-то! Прости, я не должна была так злиться на тебя. Такая глупость, я сама виновата! Я должна была тебя послушать. А наговорила тебе сколько! Я ничего такого не думаю про тебя. Я испугалась, что больше никогда не увижу тебя! Я боялась, что я не вернусь домой…

Не найдя трогательных слов, я со всей братской любовью прижал ее к себе. Ничего не сказал. Не привык. Просто обнял рыдающую сестру. Я чувствовал знакомый запах волос, прогладил аккуратно заплетенную косичку.

Все было позади.

Было так радостно от того, что у меня есть сестра. В такие моменты понимаешь, как дорог тебе родной человек, даже не смотря на все его заскоки в характере. Я вспоминал каждую секунду нашего детства, наши игры и секреты. Вспомнил и завет родителей не ругаться и не делить ничего между собой. Мне стало одновременно радостно и печально. Мое плечо становилось мокрым от Любиных слез, но я не испытывал отвращения.

Наконец-то мы извлекли урок, который нужно было усвоить еще в детстве.

Нужно было спешить домой. Мы побежали прочь с этого мрачного двора. И только уходя, я почувствовал на себе десятки взглядов из темных окон. Это заставило ускорить шаг и не вглядываться в невидимых наблюдателей.




Глава 5. Возвращение


Свет так и не дали. Это напоминало уже чрезвычайную ситуацию, но мне не хотелось погружаться в глубокие размышления. Усталость накрыла меня с ног до головы. Болели левые ребра и лопатка, неприятно со стягивающей болью кровоточила губа, скулила челюсть. Прихрамывая, я чувствовал, как мокрая одежда мерзко прилипает к коже. Меня страховала Любка, Женя шел рядом. Я видел, что между ними все же была какая-то искра, но проявлению их чувств мешал я.

В подъезде полный мрак. С хромотой подбежав к двери, я начал стучать. Молчание по ту сторону сводило с ума, мое самообладание подходило к концу.

Вдруг скрипнула дверь Игнатьича. На нас направили фонарик. Я сразу узнал командирский тон соседа:

– Быстро повернулся! Руки!

– Тише, Игнатьич, это мы! – не на шутку перепугавшись, крикнул я.

Тотчас дверь в нашу квартиру открылась и ко мне выбежала знакомая женская фигура. Я был самым счастливым человеком на свете.



Недолго постояв на лестничной клетке, Игнатьич пригласил нас в свою обитель, слабо освещенную свечами. Недолго думая, мы согласились, и теперь наши отношения с соседом стали окрашиваться новыми тонами. Еще вчера мы не общались, а сегодня уже в одной квартире ютимся. «Это служит сильным катализатором в общении с людьми», – наверняка подумала б Инга.

Мы все расположились на кухне и чувствовали себя, как в настоящей крепости. А наша-то кухонька поменьше будет. Чувствуя неловкость, я все же захромал к себе и принес сладкого к чаю и заварки, чтобы хоть как-то сгладить равновесие сторон.

Мы рассуждали, почему нет света, и на ум приходили только слепые догадки. Я уже не сильно надеялся, что вода отступит и мы все забудем, как страшный сон. Но подготовку к худшему я отложил, потому что за сегодня дерьма и так было достаточно.

Я задумчиво смотрел на Ингалину, которая бережно обрабатывала ссадины и хвалила меня. Мне ничего не оставалось, как смущенно молчать и слабо улыбаться, мол, ну да, ух какой я! Я снова вспотел, когда она, словно стоматолог, приоткрыла мне рот. К счастью, зубы в порядке, но любой неаккуратный глоток чая причинял настоящую пытку. Пришлось ужинать другой стороной.

Широкие шорты, скрывающие пухленькие, но привлекательные ноги; летняя блуза оголяла плечо, вынуждая Любу все время поправлять обнажающую сторону. Голубые глаза смущенно хлопают, она уже начинает хихикать. Значит, от шока отошла.

За окном заработал громкоговоритель МЧС. Мужской голос передавал, что дамба прорвана и скоро начнется эвакуация населения. Нет, нам не показалось. Мы все прекрасно слышали, и желание прожить хоть бы один денек по-старому разбивалось вдребезги.




Часть II





Глава 1. Эвакуация?


Утром во дворе скопились люди. Нужно было внести свои данные в регистр. Эвакуацию проведут на протяжении оставшегося июля.

Уровень воды поднялся почти по пояс. Лестничную клетку залило, в подъезде появился запах влажности. Свет нам так и не дали. Это только подчеркивало всю тяжесть бедствия, навалившегося на Архангельск. Ходили со свечами, как в средних веках. Только сейчас мы осознали нужду во всех вещах, которые всегда были рядом и вдруг пропали. К концу месяца мы жили с пустыми шкафами и набитыми сумками.

Наконец-то эвакуация!

Я прощался в сердцах с нашей квартирой на неопределенный срок, как маленький ребенок, уезжающий из родного дома в детский лагерь. Будто б на вечность. Мы покидали стены, в которых мы выросли, где жили наши родители. Я, можно сказать, прощался со своим счастливым прошлым. Теперь над нами нависла неизвестная угроза, не гарантирующая спокойствия, но обещающая мешки неприятностей…

С Женей мы виделись последний раз накануне эвакуации. Если связи нет, нужно включать навыки коммуникабельности. Его эвакуируют в этот же день, что и нас.

Нас ждали спасательные лодки. Пока мы приближались к Краснофлотскому мосту, видели опечатанные торговые центры. Дома стали немного меньше. Легковушки замерли, только редкие внедорожники лениво пробивались через течение.

Мы подплывали к речному теплоходу.

Давка. Молчащие толпы, ждущие спасения. Укрыться от солнца негде. На сильном течении лежали платформы, места на них ограничили. Знакомых лиц посреди серых незнакомых масс не видно. И Жени тоже нет.

Первыми я повел Любу и Ингу. Их нашли в реестре, пропустили. Только я накинул рюкзак на плечо, как меня остановил сотрудник. В реестре нет моих данных. Я обомлел и полностью потерялся.

– Если он не зарегистрирован, пусть отходит и не задерживает очередь! Все жить хотят.

Выругавшись матом чуть ли не во весь голос, я махнул моим девчонкам и стал проталкиваться через бестолковую очередь. Стараясь не потерять самообладания, я говорил спокойно, чтобы их не напугать. Пытался, но не вышло.

– Ин, Люб, не бойтесь! Я скоро буду с вами. Разберусь! Меня в реестре не нашли! Да откуда я знаю!?

Я показал Инге на широкий карман сумки и испытал слабую гордость за мою предусмотрительность. Туда я положил часть наших денег, перцовый баллончик, на всякий случай, и свой укороченный нож.

Всегда кажется человеку, что ему обязательно помогут и точно повезет. Вся эта гордыня и самоуверенность оказались страшнейшими чертами для того, кто хочет выжить. А люди, которые не верили в приближающийся конец привычного мира, беспощадно получат по шапке, а может вообще без шапки останутся.

К таким людям принадлежал я, вдобавок еще Игнатьич. Он, как и я, вышел из толпы с замершей на лице хмуростью. Я поинтересовался, почему он не на борту, но он что-то невнятно пробормотал, я ничего не понял. Продолжать разговор я не хотел. Хотелось только на борт того теплохода!

Слава богу, что хоть они на борту! Но их эвакуировали без меня! Без меня! Я ведь знал, что лучше меня никто о них не позаботится!




Глава 2. После эвакуации


Несколько дней тишина. Щелканье часов было единственным моим сожителем. Шкафы на половину пустые. Помню, как мы мялись, что брать, а что оставить здесь. Кое-как управились.

Будто квартиру вынесли мародеры, ей-богу! Тьфу-тьфу!

Телевизор и прочую дорогую технику мы спрятали в выдвижной ящичек под кроватью. С кухонной утварью поступили похожим образом. Не знаю, зачем мы прятали посуду под гарнитур, как клад. Это не заинтересовывает воров. Не китайский же фарфор эпохи «Сунь-Хунь-Чаев». Пришлось распаковывать!

С возвращением, етить твою!

На следующие несколько дней мы обращались в разные инстанции, где были никому не нужны. Переписать данные паспорта и прочих бумажек не получилось, и вышло так, что нас просто оставили в эвакуированном городе, который встречал бедствие во всей красе. Никому мы не сдались. Единственные люди, которым я был не безразличен, эвакуированы и уже в десятках километров от меня.

Звуки на улице стали меняться. Такое ощущение, будто отдалился от цивилизации: редко разъезжали только высокие грузовики и внедорожники. К транспорту Архангельска присоединились рыбацкие надувные лодки. Город постепенно умирал: после торговых центров стали потихоньку закрываться все магазины. Их было все меньше и меньше, и чтобы купить коробочку сахара, пришлось пробираться через замысловатые пути. Кстати, о понтонах: в эвакуированных дворах власти их снимали, чем очень усложняли передвижение по городу. Будто б они экономят на этих платформах. И сдается мне, не только у нас так. Новостные ленты из работающего Интернета лишний раз в этом убеждали: вода активно заполоняла и топила страну. В других государствах вообще кошмар…

Однако, появившаяся связь, служившая нам источником информации, прожила недолго. Спустя несколько дней оставшееся в Архангельске человечество, вроде меня, осталось без связи и интернета. Вот так: раз – и нет. Ощущалось, что в мире происходит то, о чем необходимо знать, но понимание того, что узнать об этом неоткуда, делало жизнь гадкой, жестокой и никчемной.

За эти несколько дней Игнатьич влился в мою жизнь и стал словно давним другом семьи. Теперь он оставался единственным товарищеским плечом. Я борол в себе страхи, но, не скрою, с ним мне было гораздо спокойнее. Интуиция подсказывала, что ему можно доверять.

Почему он помогает? До потопа просто «здравствуйте – здравствуйте», и никто не сближался. Повода не было, как говорят. Однако я ничуть не жалею, что жизнь нас познакомила, пусть в столь тревожные времена. Ведь известно, что в мире полно людей, полностью противоположных Игнатьичу. Это обнадеживало, но одновременно и настораживало.

Теперь наша главная задача – выезд из города. Вклиниться в плановую эвакуацию у нас не вышло, так что теперь никто не отвечал за нашу безопасность, кроме нас самих. Нужно добраться до временного пункта эвакуации. Успеть. Место эвакуации на карте: Красноборск. Теплоход с нумерацией «А29». Пусть Инга и винит меня, что я задумчивый, но это я мимо ушей не пропустил.

Пустая квартира только обжимала одиночеством и воспоминаниями, поэтому я часто зависал на квартире у Игнатьича. Боевой сосед всегда был рад меня видеть.




Глава 3. Работа над ошибками


Игнатьич устроил на своей кухне продовольственный учет: мясные консервы выстроились одной колонной, жестяные коробочки с заварками всегда были под рукой – в верхнем ящике. На стол я выложил батоны хлеба и коробки с водяными фильтрами. Нам не нужно было объяснять, что для выживания в обесточенном городе лучше держаться вместе.

– Так, у Обводного канала все раскупили. Откуда блин у народа такие деньги?

– Хе-хе, а так часто бывает: когда жить захочешь, и не столько откапаешь.

– Завтра надо точно сгонять на Дзержинку, потом на Вещевой рынок. У тебя завтра утром никаких планов нет?

– Нет, – сказал сосед, не отвлекаясь от пересчета скудных запасов.

– Утром безопаснее. Многие отморозки – хищники. Они, как совы – перед ночной охотой отсыпаются. А в семь сегодня встали, выходим: почти никого нет, патрули особо не докапываются.

– Ты и днем сейчас редко кого увидишь, – Игнатьич отвлекся от укладки консервов и присел. – Значит, берем двухтактный мотор. Но тогда нам нужно масло, бензин… много бензина. Двухтактный топлива жрет больше, – пересчитал по пальцам Юрий.

– А зато он легче и дешевле. Бензина еще можем достать, заправки пока работают… – улыбнулся я, поджав ноги. – Когда мы вернулись, на заправке литр девяносто второго бензина стоил шестьдесят пять рэ.

Да, про преимущества моторов и разных типов лодок мы наслушались вдоволь. Было бы… столько денег.

– А сейчас пора дела делать, – сказал я и сам удивился моей решительности. Просто хотелось поскорее покинуть город и добраться до моих родных.

Я допил стакан воды и, утираясь от пота, продолжил:

– Только успеем ли мы набрать то количество? – спросил я и постучал ногой о пятилитровку с водой.

– Закон рынка каков? Ненавижу его, но пока мы живем по его правилам. Если возникает спрос, цена увеличивается, производство не прекращается, но пускается слушок об ограниченном наборе этого товара, чтоб все ринулись «успевать». Слыхали, знаем, – сказал он и протер лоб.

То, что Игнатьич – человек замкнутый, я понимал все четче и четче. Юра сдерживал человеческие эмоции, показывая себя будто металлическим. Но, с другой стороны, это придавало приниженному коренастому мужичку солидность, несгибаемость под обстоятельства.

– Это ты к чему?

– К тому, что все достать реально. Просто нам придется сделать работу над ошибками: доплачивать за недальновидность.



Когда жара спала и небо, на удивление, покрылось тучами, мы снова появились у заправки. АЗС находилась неподалеку от нашего дома. Такие места с наводнением были под особой угрозой. Ее окружили дамбой, как крепость. И заходили на территорию через самодельный подъем из паллетов. У преграды уже скопились несколько рыбацких лодок ПВХ.

Купили две бутылки керосина. Хотелось больше, но нужно планировать бюджет, который копился с таким трудом и мог истощиться в один миг. Трассу, как мы выяснили у работников, перекрыли, и топливо в скором времени поступать не будет. Приобретать позволялось только ограниченное количество литров, поэтому мы здесь появлялись каждый день.

Двадцатилитровая канистра оказалась тяжеленной. Игнатьич озирался по сторонам и рекомендовал делать то же самое. Я оборачивался и невольно припоминал давнюю ленту новостей из Интернета: ограбления, мародерство и убийства ради вещей для выживания. Но мир таким не выглядел! Хотя, кто знает… может, я просто еще не сдернул занавесу, которая скрывала всю человеческую жестокость?




Глава 4. Соседи, это вы?


Пути канистр разделились. Я приволок ее в Любину комнату. Слава богу, она не видит, хотя, лучше б пусть увидела. Я соскучился по ее капанью на мозги.

Я пристроился на балконе и припоминал все, что сделал для достижения цели: за три дня заработан еще полтинник, четвертый день без продвижений. Лодки еще нет. Я ощущал нелюдимое томление по моим близким, и это мотивировало меня каждый день совершать утренний обход города в поиске надежного катера. Примерный расход топлива посчитали. Выйдет немало. Но деньги пока есть. Главное: не тратить их спонтанно. Все планируем и просчитываем. Но на лодку вряд ли хватит наших денег, вот в чем дело! Как же паршиво быть здесь, а не там, рядом с моей родней! Как там они без меня?

Именно в такое время, когда стемнеет, можно было не скрываться от солнца и спокойно поразмышлять, понимая, что еще один трудный день позади. А как свежо! Стены прогревались настолько, что даже за ночь не успевали остыть.

Наш двор весь эвакуирован. Все сливалось в одно покинутое жилище. Темные окна молчаливо наблюдали за моим балконом, и мне становилось некомфортно. Еще месяц назад мы жили как обычно: свет, интернет, машины на дороге, а вечерком балконные курильщики и подслушанные мерзкие сплетни о чьей-то личной жизни. Раньше на парковке было не протолкнуться, сейчас там только две машины. Если честно, я уже стал тосковать по этой скученности. Тишина такая, что даже сверчков не слышно. В ушах звенит, слышится, как бьется сердце.

Для собственной безопасности я откинул створки окон, балкон оставил закрытым. Четвертый этаж – не десятый! В постели я чувствовал запах Ингалины. Такой близкий и любимый, цитрусовый. Никак не мог привыкнуть, что ее нет дома. И завтра не будет. Фиг знает, когда мы снова поспим вместе.

Может, это и мешало заснуть? Или все из-за духоты? Волнение? Неуверенность в завтрашнем дне? Наверно все сразу.

Хотя, было кое-что еще…

Я уже начал засыпать, но мое внимание привлекли звуки в квартире снизу и на лестнице. Кто-то что-то режет, пилит. Долго. И на часы ж не смотрит! Быстрый короткий щелчок, затем скрип, потом хлопок. Кто-то балуется с дверью.

А я не поленился, посмотрел на часы. Половина третьего!

Кто-то снизу решил устроить генеральную уборку. Что-то стеклянное упало и разбилось – я услышал приглушенный звон, который просочился через пол. Как будто бы куча монеток упала на кафель и долго прокручивалась. Люди снизу еще и нервные.

Мной овладел не страх, а скорее азарт и детский интерес: «Что же будет дальше?» Но прослушка не дала результатов. На этом звуковое шоу было окончено.

Я вслушался в звуки улицы. От дома отбывала лодка.




Глава 5. «Заходи, кто хочет!»


Течение, отдаленные лязги техники, вертолеты и эхо громкоговорителя – все это будит меня уже не первый день. И отсутствие Ингалины стало входить в обыденность.

Во дворе пели птицы. Разбудила меня боль в спине у лопатки. Я непривычно лежал на спине, и тело за ночь прорисовалось испариной на простыни. Надо же так пропотеть за ночь!

Мое утро всегда начиналось с двух стаканов воды. Воду в доме тоже отключили, что неудивительно, поэтому мы с Игнатьичем запаслись пятилитровками. Мне хотелось растянуть запас на продолжительное время и одновременно выхлебать полбутылки. Засохшие за ночь губы дождались освежающей воды. Спустя долгие часы жажды я пил воду большими жадными глотками. Размялся, отжался. Имею такую привычку ещё с десятого класса, когда батя ещё жив был, натаскал. Но нормально отжаться не получилось.

«Етить твою, еще и проспал! – подумал я и гневно проехался руками по голове. – Фу. Ненавижу ходить с немытой потной головой. Чистоплюйство в меня тоже вбили родители, за что я им и благодарен. Именно они сделали из меня человека».

Я вспомнил о ночном шуме, когда, набрав воды в пластиковый тазик, уже поднимался на свой этаж. Опечатанная дверь, показавшаяся закрытой, отошла от косяка, как будто её кто-то подтолкнул изнутри, и вернулась обратно. Сквозняк. Изучать, что случилось с дверью, не хотелось. Вот откуда этот звук вчера. Хозяева вряд ли бы оставили так свою квартиру.

«Заходи, кто хочет!», – приглашала меня развороченная дверь.

Мне стало не по себе. Снова отвратительное ощущение – одновременный жар и озноб. Понятно было, что жилплощади пустые, но двери как-то недобро на меня глазели. Я за два шага преодолел лестницу и скрылся, пролив немного воды на лестницу. Так и опустела лестничная клетка с молчаливыми квартирами.



Полный легкости и облегчения, я пригласил соседа. Мы сидели на моей опустевшей кухне и ждали, пока закипит чайник. Я заправил советский примус, и теперь можно было разнообразить свой рацион. К горячему чаю я подал бутерброды с варено-копченой колбасой. Юра боролся с аппетитом, но вскоре уже наворачивал вторую порцию.

– А Люба все плевалась, хотела выкинуть. Смотри, какая вещь-то нужная, а! – сказал я, вглядываясь в маленькое окошечко в сердцевине примуса, за которым полыхали фитильки.

– Какой же у тебя раритет пылится… был у меня практически такой же, но он кокнулся, а возиться с ним ох как не хотелось. А не шандарахнет?

– Ты слишком плохого обо мне мнения, – сказал я и уже подкручивал колесики, которые погасили фитили. – Я сначала в подъезде попробовал. Как видишь, все нормально.

Игнатьич недоверчиво хмыкнул.

– Ты слышал сегодня ночью звуки с третьего? Квартира того курильщика. У него еще женушка такая крыса вредная. Все на нас жаловалась, что мы шумим. Я-то и подумал, что соседи вернулись, но там дверь нараспашку, – проронил я, отвлекшись от первой еды за сегодня.

– Разумеется. Погоди-погоди, это еще ничего. Скоро заявятся оравой, как мальки. Первый этаж-то весь вынесли. За второй чего-то не берутся, – на последней фразе он сделал сомнительную паузу.

– Откуда ты знаешь?

– Как будешь выходить из подъезда, посмотри под дверь. Я, как мы приехали, расклеил красные ленточки у порога по всем дверям. Незамысловатая, а самое главное – незаметная слежка за квартирами.

– Черт, ты прости, не спалось мне сегодня. Совсем заспался.

– Да ладно, бывает. Я и один могу пройтись. По лодкам несколько вариантов есть, а еще подвернулась очередная халтурка.

– Опять помогать грузить товары? Да нет же почти ничего! Все ж позакрывали.

– Конечно, ты же спал, – нетактично припомнил сосед. – Двадцать штукариков лишними не будут.

Двадцать тысяч рублей – сумма на сегодня несерьезная, особенно когда одни только спички в последних магазинах стоят почти две сотни, а цены на топливо намекают на глобальный топливный кризис. Но жаловаться не приходилось, тем более, если это каждому.




Глава 6. Уверенней и безумней


Закончили к восьми часам вечера, когда солнце уже пряталось за домами, пуская лучи света почти по горизонтали. Природа успокаивалась. Жизнь города поддерживали патрули и какие-то редкие мелкашки, плывущие по своим делам. Мы прошли мимо забытой машины и заметили, что кто-то хотел добраться до содержимого бензобака и не удосужился замести следы. Решили надолго не задерживаться и тронулись с места. Кто знает, сколько нас еще тут таких «наблюдателей»? А кто-то ведь бензин слил-таки…

С другой стороны, понятна плачевная судьба той машины. Скоро АЗС из своих укреплений покажет кукиш, поэтому мы опять запаслись двумя канистрами. Уже какой день меня посещала мысль, что было б неплохо пройтись по улочкам и посмотреть, много ли машин стоит теперь, как бесполезных железяк. Стратегически ободрившись, я наконец-то решился на этот дерзкий шаг. А как не решиться? Хочется поскорее смыться отсюда. Я вернусь к своим, а Игнатьич – уж не знаю…

Сосед мое предложение одобрил, и с наступлением сумерек мы появились на улице. Тут и пригодилось мое универсальное устройство: прикрывая линзу фонаря пальцами, я светил на бак. Мы чуть не опоздали: будь вода чуть повыше, слить бы не получилось. Надоедливая пищащая мошкара так злила, что хотелось еще раскатать в ладонях, пережевать зубами, сжечь, сожрать! Надоела!

Вначале я с опаской оглядывался по сторонам в поисках угрозы или слежки. Никогда таким не занимался, поэтому страх и какая-то часть совести грызли меня изнутри. Но потом вошел во вкус. Некоторые авто были уже пусты. Кто-то опережал нас. И это говорило о том, что мы можем встретить конкурентов.

Так и случилось.

Я, прижимая к животу громадную бутыль, тащился за крадущимся соседом. Нашелся нетронутый бензобак, можно сказать, девственный. Только открыли крышку, как мой уставший к вечеру взгляд заметил движение. Тройка силуэтов появилась у подъезда и направилась прямо в нашу сторону.

Испарился мой азарт, как вода на раскаленных камнях. Мы пригнулись и прижались к машине. Игнатьич дернул меня за плечо и указал назад, к детской площадке.

Я сжал электрошокер и попятился маленькими шумными шажочками. Я был готов выбросить бутылку и бежать прочь, но совесть не позволяла мне предательски сбежать и бросить Игнатьича.

От тройки отлучился один. Сутулясь и тяжело шагая, он уверенно шагал к соседней машине. За этой машиной был большой промежуток, а затем стояло наше укрытие…

Несколько перемещений, и вот мы на платформе и уже идем быстрым шагом. Чем дальше, тем быстрее. Растрясывая пластиковой бочкой в руках, как погремушкой, я оборачивался назад. За нами никто не бежал. Уже когда убегали, я услышал, как эта фигура бросилась от нас прочь. Мы их тоже напугали.



В квартире душновато. Меня не встретили ни Люба, ни Инга. Я уже с этим немного смирился. Но так долго продолжаться не будет. Я знаю это.

Три часа ночи. Уложились до рассвета. Меня насторожило, что небо окрасилось в какую-то бледную зеленку. Все это лишь напоминало северное сияние, но его в начале августа нет. Чертовщина какая-то. Утомленные руки поставили на пол бутыль. Внутри плескалось желтоватое топливо. Нам удалось слить около десяти литров. Это очень мало. Девять с лишним двухтактный мотор жрет всего за час. Ну ладно, час – уже что-то.

Еще неделю назад я даже не намеревался заниматься воровством. Ведь это настоящее воровство. Я всматривался в темные проулки, вслушивался в покинутый город и почему-то стал думать, что те люди проследили за нами. Дрожащее тело налилось паническим жаром. Я хотел промотать время назад и отменить все, что наделал. Я чуть не стал сходить с ума от мыслей сменить паспорт или не начинать все снова, но попытался выровнять дыхание и выбить дурь из башки. Ведь воровство не от хорошей жизни, оправдано. Нет, завтра ночью опять пойдем искать бензин. Я не хочу встать посреди Двины и слоняться, как нечто в проруби.




Глава 7. Новые изменения


Вода прибывает. Дверь в подъезд теперь открыта. И каково было наше удивление, когда мы, спустившись на первый этаж, не увидели ни одного понтона. Вообще.

«Ну вот, называется – ворчал на понтоны, теперь и этого нет. Когда, Витя, ты будешь доволен жизнью?» – было в моей голове, когда я входил в воду, ощущая на дне слабенький холодок. Но вода стремительно прогревалась, и наш двор уже напоминал целый аквапарк.

– Это мы опростоволосились, – Игнатьич сжал зубы. – Хоть один, да надо принести.

Трудно было не согласиться. Я хотел подколоть Игнатьича, не хочет ли он попрыгать с машины в воду, как в настоящем аквапарке, но потом отбросил эту затею. Теперь вместо полосы препятствий – ничего вообще.

Мутная водица доставала до пупка. Того и гляди, взаправду первый этаж затопит. Вчерашние магазины после отгрузки закрылись. Надолго. На окнах появились роллеты, и только изредка мимо магазинчиков проплывала полиция. Архангельск еще эвакуировали не полностью, поэтому на нас пока не смотрели с подозрением, мол, что вы тут делаете.

Лодки встречаются, а интересно, где хозяева их прячут? А торгаши? Надувные-то и в квартиру влезут. А торговцы наверняка арендуют помещения, где катерки-то хранятся… и полиция патрулирует не просто так ведь.

Целыми днями квартира пустовала, и я успевал по ней соскучиться, находившись под солнцем. Из самых людных и наполненных товарами мест остался Вещевой рынок. Это место пользовалось дурной репутацией, и я всегда рассматривал запасные варианты. Но настало время наведываться и туда. Обстановка накалялась с каждым днем, и мы с Юрием решили разделиться, обсмотрев как можно больше живых торговых точек.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/sergey-bashkircev/kogda-menyaetsya-mir/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.