Книга - Код любви

Код любви
Елена Ананьева


Бегство #1
«Код любви» – остросюжетная психологическая драма, первая книга серии «Бегство». Валерия Вершинина увлечена миром артбизнеса. Героиня собирается на международную выставку в Мюнхен с лучшей картиной сезона. Но самолет подвергается нападению террористов, полотно пропадает… Параллельно с основным сюжетом в романе присутствуют размышления о событиях, происходящих в мире: конфликты между странами, вопрос беженцев. Однако эти темы даются не в политическом, а психологическом аспекте.





Елена Ананьева

Код любви



Посвящаю дочерям Инге Лебёде и Анне Ананьевой, сыну Ярославу Калугину и Наташе, их детям, моим дорогим внукам, Нике и Рафаэлю, любимому физику и лирику Олегу Савуну


«И шли они… в ту сторону, которая пред лицем его; куда дух хотел идти, туда и шли; во время шествия своего не оборачивались».

    Из Библии, Книга Пророка Иезекииля, Глава 1.12




Бог хранит всё!

    Девиз на гербе Шереметевых






Пролог


Лера посмотрела в маленькое окошко антресолей, переделанных в мансарду. Не сдержала восхищения: как все удивительно. Высокий четвертый этаж открывает панораму. Старый, до боли любимый и родной город Одесса – на ладони. С птицами готова вот-вот улетать в необъятную даль. В окне виднеются купола трех церквей. Готической немецкой кирхи, совсем близко, отреставрированного Преображенского собора на площади и далеко вдали Успенского собора. Всмотрелась вдаль. Пробормотала «спаси и сохрани»…

Резко повернулась от окна и спустилась по винтовой маленькой лестнице в гостиную. Сегодня у нее в галерее выставка перед вылетом на всемирную выставку в Мюнхен.

Телевизионные Новости сообщили: «Замироточила икона Донской Богоматери в Свято-Иверском монастыре»… В какое время мы живем необыкновенно! Всё настолько обострено и непредсказуемо. Каждый крутится, как может.

Никогда не думала, что пополню списки выехавших людей на постоянное место жительства. Ведь все раньше было так хорошо. Они не были диссидентами. Мирились с заметно протухшей системой, и находили своё, приемлемое канонам чести, заложенным в прошлых столетиях, место. Но в одночасье всё разметалось и былому спокойствию, и минимальному чувству надежности пришел конец. А следом тоска, страх и одиночество со всеми вместе свалившимися проблемами. Вроде сорок сороков!.. Это ли освобождение или наоборот – нагнетание тоски, мгновенно накатившей? Будто кинулись в холодный омут с головой. Да, кинулись и этому были еще большие предпосылки. Как у других, да не так! Беженцы, так официально стали именоваться выехавшие на постоянное место жительства в документах тысячи людей, выданных посольством Германии. У каждого своя причина отъезда. У Леры она была очень основательна. Всё надежное, что было раньше, испарилось. Всё, чем жила раньше, улетучилось. Это затронуло интересы детей. Самого дорогого в жизни. Старшая дочь вышла замуж за немца, переселенца в Германию из Польши. Но жизнь с ним не задалась. Так и её… Самое страшное, что казалось раньше, случилось. Сума!.. Еще хуже только тюрьма. Бог упас. И то приходилось взывать несколько раз к его помощи. Восстановить справедливость, столь хрупкую вещь в тоталитарной системе.

Валерия Вершинина, моя героиня, поехала вслед за мной. «Наш» сын остался в родной стране. Как это возможно пережить?! Иногда казалось совершенно невозможно. Такая тоска брала за душу. И если, как определил классик Лев Толстой, один из немногих известный и почитаемый за рубежом, особенно после показа четырехсерийного фильма «Война и мир» в Германии: «Все счастливые семьи счастливы одинаково», – а метущаяся, страдающая из-за любви Анна Каренина, разделённая с сыном, столь современна! Интересно проследить и последовать за теми, кто явно в определённый момент почувствовали свое несчастье. Бес-перспективность. Бес-про-будный страх перед будущим! И ладно бы своим, а своих кровиночек, деточек драгоценных и со всей степенью ответственности, какая у кого была, принялись эту ситуацию исправлять. Из чувства долга. Заодно. Идеи воссоединения семьи. Спасения. Кто-то попал под такую раздачу, что-только предположи, что так может случиться, остался бы на своем месте, таком приятном, тепленьком, насиженном. А они понеслись… куда? Зачем? Большинству это было совершенно не столь необходимо. Многие попали, как и она, в параллельный мир. Новый, достойный, создать уже поздно, а свой терять невозможно. Так и носим за собой свой домик, тащимся улиткой, взбираемся на дерево осенью, чтобы поспеть к сбору урожая следующего года.

Холокост, проникший страхом в кровь евреев, заставил кого раньше, кого позже паковать свои вещи. И не только Холокост, а уничижающее отношение в обществе к инородным. Неприятие и разогреваемая национальная рознь. Обыкновенный фашизм, поднимающей забрало и открывающий с равнодушного попустительства правительств, и нейтральных, интеллигентных наблюдателей, свой уродливый, звериный оскал.

Художники, лакмусовая бумага общества, меняя цвета привязанностей, привыкшие к переменам, лишениям и неизбалованные системой, порой отбывая в другие страны, чаще возвращались домой. Они, как перелетные птицы, более преданы своей стране. Носители духовности и идеалов нации, возвращались домой чаще. Но не переставали страдать. И менять свой уклад.

Почему Валерия тоже упаковала свой скромный багаж? Что этому предшествовало? Шаг за шагом шла молодая женщина к столь решительным переменам, не всегда отдавая себе отчет. Она была женщина! Возможно более уязвимая в некотором смысле. Тонко и остро чувствующая.

Обременённая семейными обязанностями и финансовыми трудностями. Обижаемая безответственностью жизненных попутчиков, к которым можно причислить даже родителей, одинокая вначале вдвоем, а потом одна. Оказывающаяся не с теми партнерами. Безответственность! Это ли не порок времени! Куда с таким багажом! Но она боролась за свои простые женские права, женское, такое выстраданное счастье. Порой, она становилась в доме и папой, и мамой, переняв на свои не очень уж хрупкие плечи мужские обязанности. Восполняла все пробелы безответственности других сама.

Нашей общей огромной страны давно нет. Союз распался. Тайна этого акта еще не разглашается. Но в сердце до сих пор саднит червоточина. Только Аннушка, дочка, рожденная в Москве, ровесница независимости, растет и соединяет всё в памяти. А может и наяву.

Одна из многих историй современного времени.

В самое трудное время Валерия, пройдя как на войне медсанбаты, операции и объяснения в следственных органах, принялась писать, чтобы упорядочить всё, хотя бы понять: что же это было. Что предшествовало тому, что они, конкретно они, тоже стали беженцами в мирное время? Но разве это время мирное?!..

… «Я выросла в том доме, где, правда после нашего отъезда, в одной из квартир нашли отрезанную голову. Представляете! А, домик! Даже Аннушка масло не разливала.

Я ее, свою дочь, знаете, увезла оттуда подальше. Вроде как предчувствовала что-то ужасное.

Казалось, тень нашего хозяина Щербакова, теперь уже из Канады, как тень отца Гамлета, постоянно летала по двору. Периодически уносила с собой слабых».

«Самое страшное происходит тогда, когда тупицы перестают слушаться гениев». Гений всегда опирается на мечту, на желание преобразовать реальность. И сделать это возможно только посредством любви. Таков герой романа – «человек фантазирующий», который стремится выстраивать отношения с людьми, поддерживая их мечты – то, во что они верят. Но есть и другие, для которых любая мечта кажется вредным сумасбродством, любая фантазия – попыткой «нарушения устоев», любое проявление любви – постыдной слабостью, неуместной в «конкретном» мире.

Это и есть Интернационал дураков – заговор, направленный не только против гениев, но и против всех нормальных людей, и этот заговор вполне может сложиться (или уже давно сложился) среди нас… «Александр Мелихов. Из романа «Интернационал дураков». Каким интернационалом окружены мы?

А может это не так? А что есть истина? Где она? Как говорили мудрецы «в вине»… Так получается, что-только нетрезвый человек может дойти до истины?

Свобода – есть ли она? Где она? В чем она?

… Получив визу в Киеве в четверг, проворачиваясь после прохождения анкеты, полгода в разных «змеях»-очередях по записи, по десяткам впускаемых потом в здание посольства, с процедурой в три приема, напоминая вызов на «заклание», заполнением новых анкет, переводом документов и прочей дребеденью, вынимающей и силы, и деньги, наконец, конец мучениям – паспорта и визы в руках. Времени на радость и осмысление пройденного не было. Десятилетней дочке нужно скорее определяться в школу.

На следующий день в пятницу побросала в открытые, почти упакованные сумки самое необходимое, в пять утра в субботу вместе с «Крафтом» – (в переводе сила), собрав последние силы, отправилась из дома. Устала так и, думалось, вот там, уже на месте, всё пойдет в нужном направлении. Там отдохнем… Как сказали в фирме: «Вас ждут в любое время и всё готово к приезду». Ага…

Так ли это оказалось?!

Зашумели шины по автотрассе, сокращая расстояния между Украиной и Германией. Но до этого еще лежит не одна страница жизни.

А начиналось это «броуновское» движение настроений гораздо раньше.




1


Штрих, штрих, пробел.

В кафе «Взлет» на привокзальной площади аэропорта прогремел взрыв террористов. Это – конец девяностых. В тот же час в самолете Австрийские авиалинии, вот- вот последующий через Вену в Мюнхен, прозвучало требование о выдаче миллиона долларов, иначе самолет будет взорван. Но все это по страшному умыслу и раскладу состоится несколькими часами позже.

…Валерия Георгиевна, хотя чаще называли ее просто по имени, да и вообще Лера, встревожилась. Ещё молода и даже немного легкомысленна. Но это была кажущаяся, напускная легкомысленность, чтобы не усложнять. Быть проще, как советовали раньше. Может поэтому некоторые путали и называли ее Александровна, как другую ее коллегу. Вроде здесь на режимной территории все на одно лицо с блестящим беджем на груди. Пластиковой визиткой с фотографией и только именем «Валерия». С замиранием сердца стремительно открыла двери выставочного зала, предвкушая встречу с дорогими ей по духу людьми. Художниками, прибывшими на выставку их произведений в аэропорт, в уютный зальчик между небом и землей. Сегодня открытие новой выставки с юбилейной программой. Интересный проект, как принято в последнее время говорить, совместно с Австрийскими аэровоздушными линиями. Сейчас воздушные коммерсанты охотно начинают совместную творческую деятельность с различными шоу группами, галереями, театрами в рекламных целях. Ей удалось уговорить руководство, чтобы осуществить свой давно задуманный проект. Сбор от продажи картин отправят в помощь реабилитационным центрам детей-инвалидов. Так по крайней мере планируется. После этого её ждет уникальное путешествие – авиавояж на Всемирную выставку в Мюнхен.

Перед отъездом Лера сделала все необходимое: отпечатала афиши, буклеты, пригласительные билеты. Даже при наличии спонсоров это оказалось не просто. Бесконечные переговоры, перенос сроков, ремонт зала, перемена руководства. Тысячу раз все это могло просто сорваться, но пробуксовывая на месте, добрело до какой то сути.

В предвкушении встречи Лера, как добрая хозяйка, позаботилась о фуршете. На сей раз можно приготовить угощение на широкую ногу – не всегда столь завидный спонсор, как само авиапредприятие попадется!

На фуршет – уникальные лакомства с красной рыбой, креветками, бочонками пива, марочного вина, коньяка на разлив лучших заводов округи, фрукты и конфеты – как стало традиционно для господ гостей. Будто бы иначе обиделись и не пришли?! А детям что? Для детей тоже кое-что оказалось припасено. Многие приходят совместно со своими чадами, приобщая их заранее к искусству. А детям-инвалидам что? А это покажет сам вернисаж. На нем можно продать больше картин или поставить пока красные метки. Привлекающие внимание и раздразнивающие любителей прекрасного.

Бросив взгляд в зеркало и увидев непривычное еще отражение только перекрашенных волос цвета баклажан, эффектный цвет модный в сезоне, – обрамляющих белую кожу с васильковыми глазами, она толкнула тяжелую дверь.

Сердце упало – в зале никого не было. А ведь уже пора. Иначе всё сдвинется так, что уже будет поздно. Это же аэропорт. Место уникальное для таких проектов. Но этот был здесь не первым. И вот сейчас- никого. Да и на стенах нет отобранных по мастерским картин, нет обещанного плаката перед входом, нет толпящихся гурьбой художников перед входом с фужерами шампанского. И – о, ужас, ни одного телемена. Что-то странное произошло. Хотя интуиция подсказывала, что она и на сей раз слишком доверилась обещаниям близкой подруги, её мужу-художнику. Он пообещал всё устроить лучшим образом. Помочь. Оповестить. Развесить в дополнительных местах плакаты, которыми не занимается бюро по расклейке афиш. Он же сам в этом должен быть заинтересован тоже: его имя впереди всех. Но видно, это осталось только на словах. У них своя галерея намечается. Более перспективная за счет выгодного спонсора. А его нужно беречь…

Как она страдает от такой необязательности других! Всё, что от нее зависит, разобьется в доску, но выполнит. Это ее негласный закон. Иначе, как двигаться дальше. А стоять или топтаться на месте?…



Лера прошлась вдоль пустых стен, где недавно висели еще картины с предыдущей выставки. Старая красота исчезла, а новой как не бывало. Будто кто-то специально позаботился и хорошо подготовил её фиаско. О, подумалось, так значит, кто-то в самом деле опасается её деятельности. Кому-то она значит, как кость, поперек горла. Уже это чувствовала раньше. Приятно!

Спасибо и за это! Язвила она в душе. То ли успокаивая себя, то ли действительно чувствуя легкое шокирующее удовлетворение. Отсутствие результата, говорят, тоже результат. Здесь результат, о-ля-ля, ошеломляющий! Вот так неделька началась! Да, ей не привыкать! По легкой дорожке, проторённой никогда не ходила.

Лера тяжело опустилась на бархатный диванчик. Будто оцепенела. Какие-то тексты всплывали в мозгу. «У каждого есть свой Версаль, свой Париж, своя Москва, – часто слышится в выступлениях на вернисажах, – у нас есть свой. У нас есть свой Пушкин, Шевченко, Остап Вишня. А у нас есть свой аэропорт. Не тот, о котором писал Артур Хейли. А наш, настоящий аэропорт «Одесса». Он имеет свое имя собственное, гордо используя имя нашего любимого города. А достоин ли? Аэропорт не только взлетные полосы, которые давно требуют реконструкции. Урчание моторов, также требующие ремонтов и обновления. Старая резина шасси. Низкие зарплаты. Огромный в три тысячи сотрудников взлетный состав требует решения своих насущных жизненных проблем. Постепенно этот состав тает и тает. Один знакомый летчик уехал с семьей в Аргентину. Другой в Прибалтику. Здесь уже не было никакой надежды на лучшее. Конец девяностых… Годы неустойчивости, испытаний всем.

В «нашем» салоне аэропорта особый мир. Здесь царствует мир души художника, – думалось. – Он приподнят над землей в свободном полете и открыт всем. Но только в том случае, если хотят к этой душе прикоснуться своей трепетной, не заскорузлой душой. Прикоснись! Оглянись на мгновение. Здесь наш мир – островок возвышенных душ. Познай их, как самого себя. Достань рукой до облаков. Смотри, как они низко нависли над нами! Не успокаивайся, несмотря ни на что! Иди. Лети. Делай. Прорвемся!

Врываются голоса объявлений:

– Рейс «Люфтганза»: Одесса – Франкфурт на Майне – регистрация в главном зале.

– Рейс 610, «Австрийские авиалинии»: Одесса – Вена. Отправление в 15 часов. Металлическая информация. – Вышла вся в красном служащая с раскладным щитом «красным по белому» венских авиалиний.

«Здесь все Европой дышит, веет,» – как сказал поэт. Вот и на гравюрах Давида Беккера вплетены чуткие строки в ткань графического листа. Как хочется, чтобы об этом узнало как можно больше людей. Прониклись поэтическими строками. Зарядились радужной энергией. Она излучается от собранных вместе, подобранных по духу, колориту, напряжению полотен. И это уже «наш» аэропорт «Одесса». Маленький островок искусства – арт-салон у самого синего неба говорит за себя своим живым, невымученным языком.

«О творчестве художников пишут многие искусствоведы и журналисты, писатели и поэты. Солидные заказные публикации нынче дорого стоят. Они в моде. На них делают деньги, как на творчестве уже маститых выступлениях артистов, вокалистов. Раскручивать не нужно. У нее иные принципы. Главное, художественная ценность. Многие молодые художники ищут покровительства. Вырастают на глазах. Главное чутье и хороший вкус. Ее он не подводил. Подводило другое. Заметила со временем: важно, где картины будут висеть. Если в музее, к ним уже иное отношение. Музейщики держат монополию. Разве это правильно? На проходном месте гораздо лучше. Но к этому пришли спустя десятилетие. Важен каждый момент не стандартного напоминания об искусстве. Об этом нужно говорить… да, чтобы каждый квадрат окружающего пространства нес энергетику прекрасного, заставлял задуматься, размышлять, наслаждаться. Вот именно, наслаждаться… что произошло сегодня? – Лера пыталась сообразить, что нужно срочно предпринять, чтобы изменить положение.

– Валерия на проводе, – несколько фривольно пыталась представиться шефу по прямому. Но попала на секретаршу. Не пробиться. Явно что-то случилось в этот день. Пошла через летное поле, благо документы позволяли, да и раньше не так серьезно к этому относились. Серебристые тушки самолетов блаженно нежились под южными лучами солнца. Перед новыми полетами технические службы проверяли досконально готовность. И только вздыхали, что где-то облысела резина на шасси. Да масло капает, вот-вот списать нужно, а все гоняют машину, до беды недалеко. Не так давно, еще памятна была авария Як-40» в Салониках. Не сумев приземлиться, кружа над греческим городом в предсмертном полете, самолет разбился о горы.

Мимо, резко срываясь с места, проносились рафики Виповской службы. В одном из них – ее деловой партнер, надежный и внимательный Сергей Алексеевич. Ему она за все годы совместной работы только благодарна. Но сейчас, что произошло сейчас? Ведь об этой выставке говорили давно. Всё готово по высшему разряду. Неужели дали команду отменить. Оставить картины на складе. Кому это выгодно?!А ведь сегодня же и ей отправляться в рейс.

– Лер, извини, сегодня ничего не получится, – сердце ее сжалось до размеров крыжовника, услышав такую новость.

– Как, – каркнула будто ворона. – Столько стараний!

– Приехал министр внутренних дел. Взяли особо опасного преступника. Подозревают в убийстве редактора городской газеты. Хочешь сама бери со склада всё, что нужно. Я не возражаю. Меня не будет.

Всё отрезано!..




2


Штрих, пробел.

Вот это новость. Опять всё наперекосяк. Всё сама. Да и художников нет. Что-то не то получается. То есть – не получается так, как хочется. Но она упорная. К трудностям не привыкать. И без лишних раздумий она пошла к складу.

Беркутовцы в камуфляжах с автоматами в руках создавали в малом зале аэропорта нервозную обстановку. В салоне – встречали министра. А отсюда – депортировали преступника. В дальнем углу сидел в наручниках в окружении камуфляжей молодой человек. Почему нужно было его держать здесь среди мирных пассажиров никто не знал. Пассажиры, как обычно, заносили вещи, кто-то их вбрасывал или вталкивал ногами. Огромные самодельные в то время баулы переезжающих, эмигрантов, беженцев. Впоследствии они стали хорошей статьей дохода. Дорожные клетчатые сумки всевозможных размеров стали предметом бизнеса. Как контейнеры и чайные ящики для перевозки и отправки отдельно следующего багажа. Сейчас из сбитого из фанеры ящика вырывался черный взлохмаченный эрдельтерьер в зеленой вязаной кофте. Его хозяин, взмыленный, как лошадь, метался в поисках ветврача или хотя бы успокоительной капсулы. Оказалось, «меньший брат» нервничает больше всех. Если его не успокоят, то не пустят в самолет из-за боязни перепугать пассажиров. В ярости они очень сильны. Понятно, что в таких случаях службы не церемонятся.

Лере тоже хотелось так же рваться вперед, сметая преграды на пути. Неуёмная какая, подумала в сердцах.

Всё в этот день выходило за рамки привычной посадки.

С четкостью автомата звучала из динамиков информация о полетах:

– Рейс 610 Одесса-Вена, заканчивается регистрация пассажиров.

– Боинг 551 компании «Люфтганза» идёт на посадку.

Вскоре знаменитая «Люфтганза» ушла с одесского рынка. Оказалось, невыгодно. Здесь нет авторитетов. Вместе с ними оторвалось, растворилось словно в тумане множество планов и надежд, связываемых Лерой и договоренных с мистером Томасом Бухертом, возглавляемым филиал этой компании в их городе.

Сегодня одним из последних боингов «Люфтганзы» отправят в Германию задержанного здесь убийцу Олега Ромме. Об этом сейчас заботились соответствующие службы. Бывший соотечественник, работающий в Ганновере слесарем, убил семидесятилетнюю фрау Ильгемау. Заработанных денег казалось всё мало. Похитил 200 тысяч Дойч марок и ценные вещи. Как оказалось, на эту дорожку его привела привезенная из дома наркомания.

Это случилось ещё в прошлом веке. Сейчас грабят по-крупному и не заходя в банки, порой. Можно сказать, уже рекорд – до 7 миллиардов евро перекачал «умелец» из банковского счёта на личный. Но то ещё время прошлое, конца девяностых годов. Ещё преступники, как и власти, поскромнее, выкуп требуют по-божески, не то, что потом миллионы запрашивают.

Об этом шушукались по углам зала, забившись в опасении. Но при такой охране всё казалось в большей степени безопасно. В одном углу зала, за поворотом висели картины, не успевшие попасть под съем. Они с замиранием будто глядели на происходящее и, казалось, противостояли силам зла. У взлетной полосы они напоминали об искусстве родного города. О вечных ценностях. Будто известные и неизвестные мастера посылали вдогонку свой привет, будоражили, оставляя в сознании чёткую прекрасную полосу незабываемости и удивления. Философствования и осмысления прошлых дней. Эволюция восприятия. Синтез цвета, света, эмоций, сплавленных в ёмкий пучок энергии, освещающей изнутри душу. Возможность отвлечься от тревожных мыслей. А мысли появлялись в последнее время тревожные и не могли не посещать тонких, чувствительных, интеллектуальных людей.

Об этом уже не только спорили как раньше на кухнях. Теперь об этом говорили вслух, и с эстрад, страниц журналов, газет в открытую, но уже никто на это не обращал внимания, здесь же в зале коротали время, лениво перебрасываясь репликами:

– К чему все эти рыночные отношения заведут, когда никаких законов нет. Старая конституция, старые принципы, уязвимость для тех, кто что-то хочет сделать…более независимые от закона рвутся напролом. Часто приходят к цели первыми. Но каким путем?




3


Пробел, штрих.

Правда, благородных людей в последнее время становилось всё меньше и меньше. Если даже генеральный директор авиапредприятия, солидный и обеспеченный Антон Григорьевич Белоченко на просьбы помочь с выставкой на ходу презрительно бросал:

– О чем вы говорите, Лерочка, кому они сейчас нужны. Людям на хлеб не хватает. А вы о картинах… – не по себе становилось Лере от этих укоризненных слов. Может их семье тоже на хлеб не хватает, но она ищет достойные пути поправить положение. Даже коллеги советуют пирожки печь и продавать. Она любит всяческие выпечки изготавливать, но не на продажу. Это не ее. Искала спонсора среди иностранных фирм, таких как «Люфтганза», для своих крупных проектов. А по большому счету причем здесь они. Для них это – подобие нагрузки к товарам. Мы вам свои услуги, но и ещё кое-что. И понимаешь, что эти одолжения не приятно принимать, но если получить, если придать этому соответствующую форму, вынуждено. Своим не до того. Или все разобраны. Идут по своему кругу, в котором часто себе получают возвратные суммы, так называемые «откаты». С этим она потом тоже столкнулась.

Лера любила бывать в этом салоне между небом и землей, особенно после того, как новые картины приземляются на свою плоскость. Пройдут цепь мучительных развешиваний, составления экспозиции, выравнивания, забивания новых гвоздиков в деревянные панели. Шеф её баловал и на многое закрывал глаза. А тонкие гвоздики даже разрешал. Вот она сила искусства! Наш человек! Она умела подойти в нужный момент. Если нет, не вовремя, то и не надо. Но обращалась часто. Все нового хотелось! Что-то совершить значительное ещё…

Так и сейчас тревожить шефа опасно. Не поймет. Вообще всё запретит. А так можно прорваться. Позже. Министра встретят. Пришлого преступника, как зверя, рано или поздно увезут с его клеткой. Всё станет на свои места. Картины повесит на нужное место тоже. Она начала переносить их из подсобки. Вначале сама. Потом подтянулись помогающие. На это она рассчитывала. Что делать, если пока все шло абсолютно на голом энтузиазме. К сожалению, к этому ее приучили раньше. Но она знала для чего и для кого это делает.

Находясь в салоне рядом с произведениями искусства, преображаешься. Это ли не снятие психологической напряженности перед полетом. Об этом писали ранее в книге отзывов пассажиры, с удивлением лицезревшие новинку. Появилась публикация в «Аргументах и фактах», но на этом особое внимание газетчиков к происходящему прекратилось. У многих из них, заведующих культурой, появились свои салоны, музеи, галереи и на остальных смотрели как на конкурентов. Организовывать их, уговаривать или доплачивать ей было не до того.

Особое значение Лера придавала этой акции- выставке здесь и параллельно там, куда она должна вскоре лететь. Она зарегистрировалась на престижной выставке в Мюнхене. И делала несмотря ни на что своё дело.

Пришлось сейчас по-быстрому договариваться с ребятами-техниками и за свои кровные монтировать выставку. Благо об экспозиции она подумала заранее и каждая картина имела своё место на стене.

Стоило только посмотреть в записную книжку, известные имена: Леонид Шилов, Василий Поникаров, Николай Прокопенко, Юрий Дьячук. Их изящные, мыслящие картины, извлекаемые из запасников склада, сразу преображали окружающее пространство. Внося диссонанс своим появлением здесь в это время, в просторном зале, ранее занимаемом рестораном. Сразу появились любопытные. Они заглядывали через стекло двери. И этот клубок энергии у взлетной полосы, где сплелись магнитные линии, силовые поля, сгустки манящей вдаль красоты, остро ощущаемой между небом и землей, будто весной пробуждали запасные сил в человеке. А вокруг появлялись приятные глазу сочные женские фигуры, летящие в серебристой дымке кони. Струящиеся в невесомости одежды, гроздья южных фруктов, истомно-красные раки в натюрмортах, глазастая рыба, выловленная из нашего детства – всё это великолепие раздражало черствых и деловых, равнодушных к прекрасному. А чуткие души настраивало, как музыкальный инструмент, на прекрасную волну гармонии.

Госпожа Гармония. Всем правит она. Исподволь. Тонко. Не все могут уловить её четкий строй. Её аскетическую красоту.



– Продолжается регистрация на рейс 610 Одесса-Вена компании «Австрийские авиалинии». – Отбивает ритм аэропорт в динамиках. Вот бы так да о выставке. Сколько людей бы узнало! Сколько могло бы прийти случайно услышавших, но не случайных посетителей. Интересующихся искусством где бы то ни было.

Служащие австрийской компании суетятся перед полетом, готовясь принять, как добрые хозяева, гостей. Выносят новые щиты, размещают дополнительную рекламу.

Экспозиция, наконец, заняла свое место в истории. То есть в зале, с помощью молодых ребят, которые быстро сделали новую развеску картин. Салон преобразился. Мгновенно открылись цветные окна. Завибрировало пространство. Усилилось движение воздушных слоев, отторгаемых казалось от светоносных пятен. Самолеты за круглой стеклянно-обсерваторской стеной зала дополняли и озвучивали сюжеты. Заставляли их работать иначе. Воспринимать острее. Лера посчитала, что если через минимум сорок минут она не начнет презентацию, то она может её уже здесь не делать. Важно и ей сегодня вылететь в Германию. Такой возможности может больше не представиться. Виза сделана. Шанс вылететь в рейс по льготному для нее тарифу, наконец, представился. Её знакомый экипаж, с которыми общалась на протяжении почти десяти лет, с удовольствием могут привезти ее в Мюнхен. Уже и ей пора собираться в дорогу. Видно, не судьба сегодня проводить здесь программу, приуроченную к отправке картины на Всемирную выставку. Теперь важно не завалить там. Ведь в музее современного искусства предполагается открытие выставки с её участием.

Этого она добилась не в одночасье. Теперь всё зависит от главного сейчас в её жизни человека. Любимого художника, которого также нет в назначенный час в аэропорту, а уж без него, вернее без его картины ей там делать нечего.

«Нужно же было отдать ему на исправление заявленное полотно! И вечно же он потом любит всё доделывать, переделывать», – подумала в сердцах. Оно прошло все стадии оформления для вывоза из страны и сейчас никак без него не обойтись. Боже мой, что происходит. Будто звёзды сговорились против нее. Ее честолюбию нанесен огромный, но пока не сокрушительный удар. О, еще не вечер. Терпения ей не занимать.

Хотя оно распространялось больше на работу. Ждать не любила. Посмотрела на часы… Вечер, вечер. Лера жила с ускорением. Хотелось многое успеть, но всегда на пути стояли непреодолимые преграды, которые ставили ей чаще всего близкие и любимые люди. И она очень страдала от этого. Плакала в одиночку. Но это раньше. Всё не могла перебороть в себе обидчивую, легко ранимую любимицу ранее большой семьи. К сожалению, с годами члены её убывали непредсказуемо быстро. Потом запретила себе реветь. Хватит. Ранние морщины и все остальные неприятности. И как рукой сняло. Всё зависит от настроя.

Участие в престижном арт-проекте Россия-Украина-Германия открывало новые возможности. В будущем – участие в Большой международной выставке главной экспозиции. Без картины «Валькирия» сейчас всё казалось не имело смысла. Немцы любят загадочные женские фигуры. Она вернулась в салон. На охристом бархатном диванчике тоже спокойно не сиделось. Поминутно выглядывала: не покажется ли знакомая фигура мастера. Где он?

Ладный, как офицер, стройный, несмотря на возраст, с горящим светящимся взором, острыми проницательными глазами и аккуратно подстриженными черными усиками на миловидном лице, художник от Бога. К чести и гордости из ее команды.

Хотя это более чем условно. Художник принадлежит всем. Но именно он являл собой образец надежности. Без излишней суеты и гонора, с обостренным чувством собственного достоинства, он казался всегда невозмутим и не гнался за призрачным счастьем. Хотя жизнь не давала особых шансов для самоуспокоения.

Голос в динамике заставил вздрогнуть: началась снова посадка, слава богу еще не её рейс. Осталось совсем мало времени для разбега. Как она писала когда-то «Разбег, как спасение дан». Где ее спасение? Головой крутила, как ведомый в парном самолете. Где ее пара?

Она так любила и ждала его. Имя его – парное Валерии. И даже отчество – Георгиевич! Как брат вроде! А называли часто Лерой-второй, или Лёша, Лёпа. Он не обижался. Обижалась за него она. Такой художник. А имя не сделал. Имя! Одна из составной гармонии. Ее Величество случай, плюс талант, плюс мастерство и еще множество всего. Как краска на палитре, смешивай, как хочешь и пиши!

Ан, не у всех получается!

Боже, и у нее ничего не получается! Что за время такое! Схватила сигарету, размяла так, что порвала последнюю. Вскочила и побежала на привокзальную площадь. Пришлось стрельнуть:

– Для тех, кто бросает курить, но не может, – с удовольствием ей дали сигарету и прикурить. И она затянулась, втягивая дым смол, смешенных с дымящимися на мангале в глубине площади шашлыками.



– Что хочэшь, красавыца, дай погадаю, – пристала как всегда старая цыганка, скоро поедешь. Дальняя дорога. Счастье тебе будет. Но не сразу, – выпалила, будто ее спрашивали. К гаданиям и всяким колдовским делам относилась с явным недоверием.



Армянин Коля, держатель шашлычницы, пригласил к столику, благо на воздухе. Присела, напряженно, вглядываясь вдаль.

– Продолжается посадка на рейс Сибирские авиалинии – доносится сюда из репродуктора. Его всё нет. Явно что-то случилось. Тысячу раз пожалела, что не забрала сразу картину из мастерской тогда, когда он почти закончил ее переделку. Наверное, новую начал. Он это любит. Шлифует до умопомрачения.

– Привезешь к отправлению? – спросила его тогда.

– Ты же знаешь, как договорились. Я никогда ещё не подводил.

– Оно так и было, но смотри. Сейчас может быть просто катастрофа.

– Не накручивай, как ты можешь, – успокоил.

– Разве я накручиваю? Я прогнозирую…

– Предполагая самое плохое? Нужно хорошее программировать, – парировал тут же.

– К сожалению, я не программист, я искусствовед. А вас вести ой, как сложно. Каждый сам по себе.

– Да уж, такой, брат-художник».

Такой был разговор. И где же его успокоение. Ч-черт! – как не вспомнить.

Заметалась. Перешла через площадь. Может он в кафе зашел да встретил там кого-то.

И где все остальные. Вот так прощание славянки с презентацией. Никого из знакомых.

Вернулась к вкусно дымящему мангалу у армянина. Страшно захотелось есть. Видно на нервной почве. Это у неё бывает. Донеслись призывные из динамика:

– Рейс Одесса – Вена-Мюнхен задерживается на 4 часа!

Над аэропортом насупились тучи.

Вот это подарок судьбы! Хоть не так, так иначе.

На площади есть шашлыки не захотела, да и менять валюту ни к чему. Есть столько приготовленного для презентации, можно хоть сейчас приступать. И она направилась к залу.




4


Пробел, штрих, пробел.

В ВИПе было ещё пусто. Но девочки, милейшие служащие этого салона, готовились к приему новых гостей. Они здесь все, как на подбор отличались интеллигентными манерами, знанием языка, умением общаться с посетителями. Внизу другие из обслуги были по проще. Из-за задержки рейса можно было расслабиться. Посидеть на бархатном диване. Выпить кофе, шампанское. Что она и сделала с легкой подачи торопливой хохотушки Наташи.

– Ты можешь здесь и посидеть, успокоиться. Все наладится, не переживай. А нам нельзя. Шеф увидит, конец. – И она поставила перед ней бокал искрящегося шампанского.

После нескольких глотков слегка закружилась голова. Она перелетела мысленно в мастерскую.

В старой мастерской художника Валерия Мылова, как в мини-музее. На стенах экспозиция картин, недавно слетевших с мольберта. Белый лебедь, звеня крылами по синему небу, обнимает хрупкую фигуру обнаженной женщины с пышными бедрами и колокольчиками хрупких девичьих грудей, вырисовывающихся сквозь широкий размах лебединых крыльев.

Рядом в комнатушке огромные холсты старых полотен, отработанные на выставках в ЦДХ, в Манеже, самых престижных столичных залах. Отмеченные репродукциями в центральных журналах и призами на конкурсах. Среди скромной обстановки его огромной мастерской, очень холодной зимой, потому что отапливается старым «козлом» самодельного производства, картины звучат гимном природе и любви. Но он всегда страдает, от кажущегося ему несовершенства. Написать Картину! Вот смысл всей жизни. Но такое задание не дается сегодня никому. Ныне другие времена. Потребителю подавай нечто удобоваримое, просто говоря, приемлемое по цене. И даже самые богатые предпочитают не индивидуальное творчество, а дешевые поделки, серийные работы, модные на коротке.

Картины Валерия Мылова, очень многим приходились по душе. Они не рвали холст, не перегружали его и не давили ни авторитетом общественной деятельности художника, ни какими бы то ни было канонами, ни негласным законом братства художников, пропагандирующим творчество определенной группы. Он был одинок. Светлые и подернутые изумрудным флером, затемненные как блестящие окна иномарок, респектабельные и уверенные в себе фигуры. Их изумрудный колорит сродни цветовой гамме любимого Веласкеса, взывал к вечным ценностям. Открывая занавес невидимой стороны жизни, праздничные и эмоциональные, насыщенные скрытой энергией и неизрасходованной любовью, весенним зарождающимся теплом они наполняют все существо ответными эмоциями. Вызывают чувства острого желания творить тоже, влюбленности в жизнь и все живое.

Лучи солнца играют в бокале шампанского, пробуждая память и волнения вместе с ней. Как она любит его утонченных будто думающих лошадей, с вплетенными в гриву осенними листьями. Вот-вот фыркнут и унесут её в белесую даль вместе с автором. Она даже иногда немного ревнует к роскошным женщинам, находящимся все время рядом с ним. Женские тела переплетаются мягко очерченными линиями с птицами, породистыми, священными Быками, мифическими животными. Исполняют ариозо единению с природой. Освобождению от пут насилия и скованности. Пьянящий воздух густо перемежается с ароматом веток и трав, струящейся водой и потоками шелковистых тканей, готовых слететь по мановению ветра. Всё требует сбросить оковы нашего убогого бытия, раствориться с природой, обнять любимого так крепко, как только можешь и замереть, затихнуть, впитывая нежнейшую гармонию, мелодию душ, живущих в унисон в этот тонкий, трепетный момент. А потом все ближе, ближе, ближе. И уже не нужны эти распаривающие одежды, спелёнывающие души. А потом все ниже, натыкаясь на природные барьеры. Кое-кто видел в его героинях ее профиль. Кто-то не мог не заподозрить в них чувственную связь. А как иначе? Она не могла спокойно находиться в его старом зале, будто зале старого замка, ателье прекрасного. Множество совместных планов здесь возникало. Но не только как художник он ей был интересен. Его «стрельцовая» сущность выстрелила в ее самые заветные уголки чувствований. Ее спящая до этого сексуальность оказалась разбуженной и настолько, что уже покоя не было никогда. Наваждение какое-то! Вот и сейчас она себя представляла в крепких объятиях, пахнущих краской и скипидаром. Пахнущих вечностью.

«Эва, куда загнула, – подумала Лера, не в силах противостоять этим сладким мыслям, вспоминая тот миг изменения ее уклада жизни при всех мыслимых и немыслимых табу. И уже никуда от этого не деться. Она понимала умом, что не имеет права на это. Сумасшествие просто! Как кружится голова!.. Сжимаются, как пружина, и напрягаются все клеточки утомленного, неосвобожденного от тяжести естества. И внутри гудит и давит неведомая сила, готовая вырваться наружу. Она сметает на пути все препоны, открывает шлюзы и границы. Кажется, нет ничего недосягаемого. Уже нет ни стыда, ни страха, ни благоразумия, ни раздумий о будущем. Есть только манящий, всесокрушающий позыв, уводящий вверх, но скорее всего ведущий вниз. Как в романе «Вверх по лестнице, ведущей вниз». Куда? И будто осколки зеркала, отражающие ее спокойную уверенность в себе столь долго хранимую, разлетается вся конструкция семейных устоев, ставя на прошлом смертельную точку. Новое, стыдное, неизведанное, запретное, живое, жаркое, сытое. О, как вкусен этот плод. И рвется его податливая спелая кожура. Природа подчиняет тебя своим стихиям. Улетучиваются остатки сомнений, целительная энергия переполняет…

Нет, наверное, он дописывает новую картину. Невыносимо столько ждать! Видно пришла новая тема о жизни богов, такой взбалмошной, похожей и не похожей на нашу, согласно древним мифам и сказаниям. Сильные лебединые крылья и нежная девичья грудь, вскормив не одного ребенка, замерла и напряглась в ожидании. Над белым лебедем парит под облаками обнаженная фигура бога, вышедшего из астрального тела. Наблюдает и ждет. Ждет своего часа – откровенного и беспощадного, неприкрытого ничем, срывая все условности и маски. И только отлетают, как отработанные тела, скорлупы яиц. Из них появились на свет вполне земные дети любви. Как дети солнца – божественная Елена, Кастор и Полидевк – братья Диоскуры. У каждого из них свои возможности и своя ахиллесова пята – мишень для уязвления. Как на знаменитой картине Елена, опутанная морскими раковинами и водорослями, с золотящимися на ветру боттичелевскими волосами держит под уздцы летящего волшебного белого коня, помогая смертному Кантору оседлать его. А бессмертный Полидевк отражает мощными кулаками удары врагов, не подпуская никого к владениям своей семьи. Вот-вот готовые все вместе взмыть в небо и остаться там наедине со своими мирскими страстями.

Что-то расскажут о нас, могу себе представить, съязвила в душе Лера. Шутки в сторону, где он, мой Мастер?

– Ти нэ опоздаеш на посадку, чо така грустная, – поинтересовался Николян на интернациональном наречьи, – нэ пэерэживай, все образуется, вот побачыш. Видыш, даже самолет задэржали для тэбья, – отвлек от ее мыслей армянин, жарящий шашлыки на привокзальной площади.

– Конечно, а то как же? – даже вздрогнув, тут же отпарировала Лера.



Кто-то бережно положил Лере руку на плечо. Она встрепенулась, радостно и живо:

– Лерой, опять второй. Наконец! Ты что новую картину писал? – подколола.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/elena-ananeva-11159434/kod-lubvi/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.