Книга - Аромат морозной вишни

Аромат морозной вишни
Егор Алексеевич Громов


Иногда такое в жизни случается: ты просыпаешься и видишь, что твою квартиру изящно обокрали; в целом ты ничего не потерял: денег у тебя не было, да и вещи не выделялись высокой ценностью, но всё же среди разбросанной одежды и распотрошённых шкафов ты не находишь именно то, что и составляет самую высокую ценность для тебя. Что это – сложно сказать, герой не особо многословен по этому поводу. Да и догадаться достаточно сложно. И вот он уверенно отправляется по следам вора, который оставил лишь пару улик.





Егор Громов

Аромат морозной вишни





Дисклеймер


Эта история основана на нереальных событиях.

Имена людей подменены и переселены в города, которых на карте ещё нет.

Все совпадения случайны и лишь пытаются казаться реальностью.

Если вы поверили, то это лишь плод вашего воображения.

Если в это поверил я, видимо, я настолько часто думал об этой истории, что она, возможно, стала реальностью в моём сознании.




Записка из старого блокнота "Ненависть"


Каждый день я просыпаюсь и ненавижу себя.

Ненавижу, как долго я лежу в постели и тыкаюсь глазами в телефон.

Как долго я имитирую поход в туалет, продолжая смотреть в него же.

Ненавижу делать утренний кофе, чтобы взбодрить свой мозг и идти на эту чёртову работу.

Ненавижу сидеть и втыкать в экран монитора с 9 до 6 и получать за это копейки, за которые в современном мире сложно даже оплатить электроэнергию. Хотя, если честно, зарабатываю я неплохо, но всё равно жалуюсь.

Есть какое-то странное отношение к числу 18, поэтому всегда пишу 6.

Ненавижу жаловаться на несуществующие невзгоды.

Ненавижу добираться до дома; поздно ложиться спать.

Ненавижу не высыпаться – и вот тут будет первое почему:

потому, что ненавижу этот ебучий кофе, который мне необходим.

Ненавижу вставать утром и чувствовать себя куском говна.

Иногда, мне кажется, что дело совсем не в утре, ведь солнце, непродышанный воздух и пустые улицы ещё никому не делали плохо.

Я просто не хочу, чтобы моим воспоминанием, в мой последний день, была эта конченая кружка кофе.

Вообще, я люблю воду, минеральную – но в ней нет ни черта кофеина: кальций, магний, мурашечное ощущение пузырьков во рту, подымающихся, словно тысячи, тех прилипающих к спине баночек для горячего массажа, взбирающихся тебе прямо в нос – ненавижу этот массаж.




Где всё начиналось или Глава первая


Меня зовут Макс – вот он я, сидящий в зале ожидания аэропорта: шатен, с накинутым на лицо бежевым сомбреро; прячущийся от утренних лучей солнца, пролетающих сквозь огромные окна. Нет, я накинул сомбреро не потому, что я сплю, а потому, что ненавижу и не хочу видеть людей. Не то, что я давно работаю в сфере обслуживания и меня подёргивает от любого довольного вида, которых достаточно в аэропортах на внутренних рейсах: не хватило денег на нормальный отпуск, но сделаю вид, что всё-же лечу на Мальдивы; командировки без жены; поклонники песни «А мне бы в небо»; счастливая работа миленькой бортпроводницей; склонности к садомазохизму; и просто энтузиасты полётов внутренними рейсами. Таких раздражающих типажей довольно много, но знаете, иногда, не нужно столько людей, а достаточно и одного человека, чтобы возненавидеть всё человечество. И конечно же в моей жизни нашёлся такой человек.

Вы спросите наконец: «Да что же ты там делаешь?» – жду самолёт, который повезёт меня к девушке моей мечты. Только мечта пропитана алкоголем и сигаретным дымом – это история о том, как я сильно налажал.

Пункт первый моего блокнота принципов, которые я не нарушал уже 5 лет: «Никогда не оставляй незнакомцев на ночь у себя в квартире». Пометкой снизу, на случай форс-мажоров, было написано, мелким почерком: «Если оставил – то не смыкай глаз и охраняй квартиру» – и именно этот пункт, я, несомненно нарушил.

Обычно я на измене, и если уж так случилось и её двигательные функции отключились на территории моей квартиры, я делаю вид, что мне нужно работать, и со словами: «Мне нужно поработать, а ты спи» начинаю хаотично тыкать в кнопки моего ноутбука, в то время как зрачки теряют естественный голубой цвет и уходят далеко за веки посмотреть как выглядит мой пропитый мозг, и одновременно сбегая от моего запаха, который пропитан табаком и алкоголем, вообще- это мой второй и третий естественные запахи наравне с потом.

Помню, как одна девочка сходила с ума по запаху моего пота: «Уу ты так вкусно пахнешь, я вся возбуждена» – «Это отлично, но давай ты будешь возбуждаться чуть ниже моего пупка». Я её очень хорошо запомнил – у неё шикарная квартира.

Так вот, я нарушил свой принцип и не только оставил бабу у меня, но сука ещё и уснул. Вы знаете, когда человек – вот смотришь в его глаза и он вызывает доверие, понимаешь, что он твой и не можешь не довериться, возможно, чувствуешь, что опять ошибёшься и разочаруешься на всю оставшуюся жизнь, но интуиция шепчет: «Попробуй» – и ты даёшь шанс – на самом деле такой романтики не случилось, меня просто срубило от 5-го подряд шота водки с текилой.

И вот я просыпаюсь и обнаруживаю, что я проснулся один. Довольно привычная для меня ситуация, но не в тот день: вся комната перевёрнута (вторая её половина перевёрнута определёно мной, поэтому к той части претензий я не имел: я всегда вижу этот рисунок, который я оставляю пьяный ночью, пытаясь раздеться и затащить в кровать немного на пожрать, из-за этого моя большая белая кровать с её снежным бельём всегда остаётся с жирными жёлтыми полосами, нанесёнными человеком, временами, видимо, что – то понимающем в абстракционизме). Поэтому та часть, которая заляпана соусом к тако, определёно моя; соус конечно разбавляет мою сероватую комнату краской, но стоит признаться, что на серых жалюзи горчичный цвет смотрится так себе. Но вот со второй половиной было что-то не так: открытый шкаф, комод и прочая утварь к которой я прикасаюсь разве только если…. Я даже не могу подобрать слов, поскольку эти скупленные по акции буковые шкафы хранили вещи, принадлежавшие мне ещё с детства: спортивные карточки и прочая ветошь считались для меня важными воспоминаниями, и я всегда мечтал, что они, наконец, станут коллекционными и я на них разбогатею.

Так вот. Я поворачиваю голову и вижу, что на моём круглом водяном матрасе никого, только белые, пропахшие потом и тако простыни. Я слез с кровати и пошёл на поиски. В коридоре и ванной комнате я нашёл ни следа; в квартире был только я, а моя принцесса ушла по – английский (откуда вообще такая традиция уходить по-английский и почему по-английский? – надо будет задаться этим вопросом). Конечно, стоило бы обрадоваться, что не нужно будет придумывать оправданий, чтобы поскорей выпроводить её. Возможно, стоило восхититься, что она была со встроенным, самовыпровождающимся механизмом, если бы только она не ушла и не прихватила, небольшую, дорогую мне матовую коробку – и конечно, дорога? она мне её содержимым – и нет, я не буду говорить, что это: не то, чтобы я хотел сохранить интригу до самого конца, просто некоторые вещи, не хочется раскрывать ещё не знакомому человеку. И вот именно с этого момента началось моё приключение.




Уйти по-английски


Согласно одной из множества версий, но самой утвердившейся на страницах интернета – эта фраза появилась во времена Семилетней войны 1756–1763 годов. (Что это за война? – а чёрт её знает. Поэтому, советую просто так не цепляться за факт, как мы обычно делаем, а копнуть немного глубже и самому найти ответ. Но в прочем, сейчас не о подробностях). Так вот, в ней основными противниками были Англия и Франция. Страны часто враждовали, и их жители постоянно подшучивали друг над другом: как раз в то время участились случаи дезертирства во французской армии; тогда английские военные начали говорить про французов, которые самовольно покидали части, «to take French leave», то есть «уйти по-французски», а французы заимствовали шутку и стали употреблять её уже по отношению к противникам – так и появилось «уйти по-английски».



Обе фразы стали крылатыми во французском и английском высших кругах. После войны их употребляли по отношению к людям, которые нарушили правила хорошего тона и покинули светское мероприятие, не попрощавшись с хозяевами и другими гостями. Почему исчезла из обихода фраза уйти по-французски? Есть два варианта: либо Англичане уходили лучше, либо просто из-за красоты звучания.

Учитывая, что моя ненаглядная, судя по инициалам, явная англо-саксонка, не могу не согласиться, что способность красиво уйти в ней развита максимально сильно – ровно также, как и способность быть сукой, не уважающей чужую собственность.




Улики


Эль Кюль Пуаро и Шерлок Холмс где – то проебались, поэтому единственное, что нашло следствие:

– Пропуск в общежитие.

– Клок волос на расчёске.

– Предположительно следы ДНК на надкусанном в холодильнике огурце (и мог бы я сказать, что надкусил я, но я не пихаю себе в рот ничего свеже-выращенного, поскольку оно сразу нарушает моё пищеварение).

– Странный ментоловый запах на простынях.




Рейс 1238


ГРОМКОГОВОРИТЕЛЬ:Рейс RT 1238, Санкт Петербург – Москва, просьба пройти на посадку.

– Ой бля! – крикнул я и подорвался с сидушки. Не очень хотелось опоздать на рейс, поэтому я бежал те 20-ть метров словно олимпиец; на месте где был только-что помыт пол, я даже успел немного почувствовать себя камнем в составе сборной по кёрлингу, чуть не оторвав свою подошву от креплений мятых сандалий, которые я прикупил на случай солнечных дней: они были давно забыты и поэтому в толстом слое пыли, ровно, как и мои гавайские шорты с рубашкой, купленные для несостоявшегося прошлогоднего отпуска; конечно лечу не на карибские острова, но и на контрасте с Питером, погода в Москве достаточно карибская.

Успев, ровно перед последним предупреждением о скором взлёте, я всучил в руку билет бортпроводнику. Пересилив себя и сказав: «Спасибо», я взошёл на борт – еле втолкался на борт. В проходе, не смотря на опоздание, было тесновато: в проёмах между креслами столпились люди с ручным багажом, которых, видимо, объединили со всех рейсов в один – толи они все возят фарфор, толи у среднего русского человека появились ценности намного больше, чем шкафной сервиз.

Как всегда, от меж-городских рейсов внутри страны нельзя было ожидать ничего хорошего: были ущербными, самолёты тряслись как консервные банки, синие чехлы, кресла, которые не меняли также долго, как и отношение к сервису; ведь у нас как всегда – хорошо мы делаем только во время олимпиад и чемпионатов мира по футболу, когда наплыв иностранных туристов просто колоссальный, ведь не хочется упасть в грязь лицом перед чужаками – а на внутреннюю рожу никто, никогда не смотрит.

Единственное удовольствие – это барбарисовые конфетки, которые дают в самолётах. Сразу вспоминается детство, как мы летели с родителями за границу: самолёт взлетал, и я набивал рот леденцами и сосал, чтобы сблевануть не от набора высоты и давления, а от передозировки сахаром. Сейчас конечно, слово барбарис является вымирающим, и многие уже не знают, что это: фрукт, ягода или вовсе растение.

Мой самолёт тихонько поднимался в небо – там давно я не был. За бортом немного дует, а внутри сероватые – изначально белые стены, и кресла в синей – изначально чистой обшивке, которая не менялась уже лет 20-ть… в принципе, сойдёт.

– Извините пожалуйста, а почему леденцов не дали?

Стюардесса посмотрела на меня, будто я спросил что- то противоестественное и, отвернувшись, пошла дальше.

– Девушка!! – протянул я ей вдогонку; на что она злобно ответила мне самым лучшим в мире сервисом.

– Мы летим не больше часа, наберитесь терпения. Можно… и без леденцов.

– Ааа, то есть когда не больше часа, значит самолёт блять не взлетает? А вы знаете к чему ведёт отсутствие кисленьких леденцов на борту самолёта? Вы вообще проходили инструктаж?

И я начал:

– гипоксия; для тех, кто не знает сложных сочетаний букв уточню, – кислородное голодание:

– ухудшение гемодинамики в конечностях;

– увеличение вязкости крови;

– сужение сосудов…

– А дальше!? – Я вижу ваше удивлённое от любопытства выражение лица. Дальше: повышенное артериальное давление – и уже простой конфеткой не отделаешься! Появляется отдышка; учащается сердцебиение – даже у тех, кто чрезмерно увлечён спортом, и естественно, у людей с патологической боязнью лифта. – В итоге, только у самых сильных закружится голова, а менее кардио-васкулярно развитые потеряют сознание! А там уже недалеко до инфарктов и инсультов; а дальше иски, суды, и денежки из вашей зарплаты!

В ответ она аккуратно достала жвачку из кармана и тихо сказав: «Держите и больше не ебите мне мозг» – ушла вглубь салона. Естественно я принял этот подарок от авиакомпании и удовлетворился качеством сервиса; затем услышал блеющий смех пассажира слева.

– Это правильно мужик! Я тоже не понимаю, почему они перестали давать леденцы, уже как пять лет нормально не полетать! Я обожаю эти клюквенные, а ещё лучше барбарисовые леденцы. Мне кажется, их кроме как в самолётах больше нигде не найти. Я вообще раньше только что и мечтал, как жить в самолёте.

– Волшебно, – не без доли сарказма вывел я и накрыл своё лицо сомбреро.

Мой полноватый, лысый собеседник в синей футболке на тематику космического фэнтези уткнулся носом в книгу на тематику диетологии. Возможно, он только и летал на самолётах ради этих леденцов, возможно, единственное место где он может пожрать, не попав по взгляд жены: и всё это на высоте более 500-ста метров над уровнем моря, где во время турбулентности он может почувствовать себя в состоянии лёгкой невесомости и вспомнить как это было, когда ещё он не познакомился с фастфудом и переработанной пищей – в общем, получить полный кайф от ощущения свободного падения. «И, возможно, эта сука также виновата в том, что у нас сейчас нету леденцов». На той мысли, луч солнца врезался в угол моего правого глаза, пройдя через открытую зону. Я ещё раз попытался подогнуть край сомбреро, но не закрепив успеха, просто задвинул шторку над люком и снова попытался немного вздремнуть.

Я уже не летал на самолёте лет 12-ть, ровно с того момента, когда я в последний раз полетел с семьёй в Будапешт. И вот я опять в полете, только без леденцов и немного подташнивает, хотя, 12-ть лет назад я и не имел привычки пить перед самолётом, а запах старой обшивки ещё ни разу так сильно не раздражал моё похмелье. Поэтому, убедившись, что худобы осталась традиция оставлять бумажные пакеты, я спокойно, в очередной раз, закрыл глаза.

Почему я полетел в Москву? Единственное, что осталось от моей ночной касатки – это пропуск в общежитие московского университета на имя Кейт Бланшер.

На фотографии была приятная девушка с белыми волосами и сероватыми глазами: внешность достаточно европейская, внешность достаточно обманчивая. «Судя по всему, она отдыхала в Питере на выходных или…не помню, аааа да… Я только помню, что подцепил её в баре, по ней было видно, что она хочет выпить за чужой счёт, а потом и вынести квартиру этого самаритянина» – естественно, я сразу понял, что это мой тип и подошёл к плохо стоящей особе и заговорил, немного шатающимся голосом, возможно, я даже немного забрызгал ей лицо. Она оказалась опытной и, взяв меня за руку, сразу потащила в бар; с того момента память стала постепенно расплываться, пока совсем не свалилась в обрыв.

Самолёт подлетал к Москве; меня пару раз стошнило – увы, не в салоне, – моей совести всё-же удалось добежать до туалета. Не то, чтобы я особо торопился, уж очень хотелось заляпать этот хренов самолет, а потом подать на них в суд за отсутствие леденцов, которые, по моему мнению, жизненно необходимы всем летающим: не только с точки зрения комфорта и внутреннего спокойствия, от всасывающихся внутрь щёк и активно вырабатывающейся слюны, но и безопасности окружающих.

И вот он, аэропорт Шереметьево: зеркально отсвечивающий пол, высокие потолки, сотни людей, магазины и жёлтые указательные таблички повсюду – опять я в Москве. Не особо люблю этот город: жизнь тут не такая размеренная; в воздухе пахнет деньгами, которых ни у кого нет, а кошельки охлаждают разбитые надежды; всегда можно встретить таксистов, которые вкидывают цены к луне, баб фоткающихся с сумками в аэропорту, временами заходя в туалет и переодеваясь для фотки на следующий год. Кстати, те бирки, которые вешают на сумки, они не снимают ещё месяц, чтобы как можно больше людей увидели, что они пользовалась самолётом – и неважно какой рейс: Москва – Монако или Москва – Екатеринбург, главное фантазия и зависть, которые, несомненно, будут вызваны (а города всегда можно и подтереть). Уверен, что в года кризиса, а также по будним дням, когда нет особых дел, они наравне с бабушками, выезжающими писать свои жалобы в жилищное службы, взяв свои опустошённые багажные сумки, с ещё не отлепленными временем бирками, важно катаются от Речного Вокзала до Домодедовской, заполоняя собою, полностью, зелёную ветку: и так каждый день, 5-ть дней в неделю, с 8:21-го до 17-ти ноль-ноль, а вечером минеральные ванны снаружи и кристаллизованная минеральная вода внутрь, а по выходным долгожданный солярий и программы о путешествиях – что может быть лучше после сложной рабочей недели?

Взяв сэндвич, я позлился на местные цены и не став задерживаться в аэропорту поехал дальше. Мне нужно было доехать до общежития университета. Москва в тот день была серая и, видимо, это портило настроение здешним таксистам, которые вымещали свою злость наглым и дерзким вождением – или всё-таки они торопятся? Но куда (?) можно вообще торопиться в таком городе, как не на работу или в аварию. Учитывая, что их рабочее место под жопой, я совсем не разделяю их стремлений.

Музыка была полное говно, пережитки поп-музыки прошлого, но я не посмел попросить переключить её. Во-первых, я бы уже застрелил кого-нибудь, если бы постоянно слушал чужую музыку – это как есть еду, которую ест твоя девушка веганка. Была у меня такая «Жри», – говорит, – «Полезно», «Если только не дыша и проглатывая» – обычно отвечал я. Она ушла из-за того, что я её не понимаю; я тоже не понимал: какого хуя один человек может портить пищеварение другого?! Моя микрофлора основана на двух банках пива в день и пачке чипсов, приправляемых вечером салатом цезарь, чтобы смело говорить, что я слежу за своим питанием. Во-вторых, я ехал в эконом-классе, и я предполагаю, что на этом уровне нужно радоваться, что не тебе приходится водить, поскольку этих классов сделали столько, что начинаешь чувствовать себя нищебродом обязанным терпеть; поэтому не удивляешься и не возмущаешься, если на сиденьях оставлены следы пищи, а в салоне пахнет сигаретами – а как ещё должен выглядеть эконом? Мне всегда приходил образ из старых американских фильмов 90-х годов, когда люди, беря эконом-класс в самолёте, находятся два часа в окружении шумящей толпы, которой дозволено пить и курить: вокруг дым и непослушные дети, и герой сидит среди всего этого, и думает о том какой он счастливчик в этой жизни, а тем временем какой-то жирдяй пытается передать ход-дог, сидящему через тебя сыну. Если мысленно всю эту картину впихнуть в маленькую жёлтую китайскую машинку, то можно почувствовать как невольно насилулется твоё личное пространство в небольшой квартирке на окраине Гонконга.

Не став излишне зацикливаться на этом образе, я радовался тому что имел, и немного протерев старый пыльный чехол, я уткнулся взглядом на водительское место: руль был от Порше, на петарде качалась маленькая панда, а над ней висели сувенирные боксёрские перчатки – мило и противоречиво. Не став спрашивать, что из этого принадлежит ему, а что его образу, и приспособившись, я остался наедине с довольно неплохой музыкой, испорченной дешёвыми колонками – конечно оправдать в этой жизни можно всё.




Запах сиреневых волос и вкус свежего хмеля


Машина остановилась у общежития; серая панельная многоэтажка навалила на меня чувство справедливости – «Вот поживи в Российской общаге сучка».

Дальше всё было не просто. На входе, за окошком, сидела пожилая консьержка с характером женщины-бультерьера, и охраняла девственные границы общежития, восхваляя слово “непорочность” и порицая “порок”.

– Молодой человек, оставьте пропуск и уходите!

– Но я хочу лично ей всё передать и поговорить с ней. Любящее сердце скучает и не находит покоя, возможно, я даже влюбился впервые.

– Нечего вам в неё влюбляться … отдайте и уходите! – уже почти вырывая пропуск, сказала местная сторожила женской чести. – А любовь, она в вашем возрасте меняется каждую пятницу. Ничего страшного. Найдёте ещё одну, осталось потерпеть совсем немного.

Отвоевав и вырвав из её руки пропуск, так, что она чуть не ушла за ним в окошко, я убрал его в карман и засунул голову туда, откуда только что вылезала немного шершавая рука со стойким запахом хлорки; перед моими глазами оказалось два глаза: я бы сказал серые, но как только она с отвращением отодвинула голову я понял, что при попадании на свет они приобретают немного голубоватый цвет, что в сочетании с её сиреневыми волосами и цветочным халатом, говорило о том, что это очень серьёзный человек, поскольку позволяет себе на работе выглядеть настолько неформально.

– Мадам, я конечно понимаю, что вы женщина серьёзная, и я это уважаю, но …

Тут я понял, что мои острые словечки были исчерпаны ещё в самолёте (ох это похмелье). Её глаза в свете яркой лампы, её угрожающе подёргивающиеся усы давали мне чёткое понятие о её жизненных принципах: таких женщин не ломают мужчины, таких женщин не ломает даже жизнь на трёхсотом километре от МКАДа. Ещё раз повторюсь – ох это похмелье; ничего хорошего не может быть в Воскресенье; и тут я вспомнил, что нарушил сам того забыв мой принцип номер 5-ть: «После похмелья, не нужно искать себе новых приключений.» Я не нарушал этот принцип уже 10-ть лет, после того как после одного дня рождения в Твери я перепутал электричку и вместо Питера уехал в Торжок. Ничего не имею против Торжка, но наличие возможности столько раз креститься за один день всегда меня пугало (когда-то на этом фоне даже происходили лёгкие ДТП; с тех пор жителям запретили креститься за рулём).

Я вышел из общежития, сказав, что зайду позже добиваться её расположения, а может быть и сердца (с надеждой её припугнуть), на что был сопровождён крепким хлопком железной двери за спиной. Такое гостеприимство навеяло мне мысль о поисках нового пути решения проблемы.

Поэтому немного пошатавшись у входа и, вспоминая свои общажные годы, я поймал себя на отличной мысли, что повела меня к чёрному входу в общежитие, которое прокладывается либерально-демократическими желаниями к свободе пить и целовать что-угодно и когда угодно. Поэтому, немного обойдя сбоку и пройдя мусорку и кустарники, которые определённо доставили мне проблем в одинаковой степени, я оказался за углом общаги, где встретил трёх пацанов с пакетом выпивки, отчаянно пытавшихся забраться на пожарную лестницу.

Странные спортивные штаны комбинированного, домашне-порадного стиля определённо купленные на рынке, что делает их совершенно пригодными для эксплуатации в условиях тяжёлой общажной жизни; а отсутствие лейблов даёт без стыда, хоть и без гордости, выйти на улицу в магазин; а вытянутые коленями футболки… ну что сказать – задроты – ну либо общагу не топят.

Я им свистнул; моё похмельное лицо и сомбреро выдали своего; вообще оно круто смотрелось с яркой гавайской рубашкой и шортами. Я считал, что это стильно, но возможно в городе расписания и чёрных костюмов совсем другие стандарты. Парни мне кивнули – знак принятия.

– Парни здорова, – cказал я им и пожал каждому руку.

Обычные ребята, первокурсники, на что указывал ещё только сворачивающийся пубертатный период и мягкие, немного жирные ладони после мыться посуды холодной водой – второкурсники посуду не моют, у них просто нету на это денег. Чувствовалась неловкость в их движениях: те, кто уже свыкся со студенческой жизнью, даже бы не остановились или сказали: «Ну чего стоишь?! Помогай!». Что, несомненно, дало мне сразу перейти к делу; я подошёл и показал им фотографию.

– Слушайте, а вы не знаете вот эту деваху?

Они посмотрели на пропуск.

– Нет, – ответили двое, но третий всё стоял и чесал где-то за своей чёрной кепкой.

– Судя по всему, – выдавил он, – она живёт где-то на 6-м этаже. Там селятся все девчонки иностранки, тебе нужно туда.

Но больше подробностей я вытянуть не смог. «Понял», – подумал я, – «по девочкам ещё не ходит, только подсматривает» и сразу перешёл к более конкретному вопросу.

– А что с пожарной лестницей?

– Кто-то задвинул ей вверх, наверное, сторожила местная, любит она нас подъебать, – сказал парень в поношенной малиновой футболке на тематику видео игр девяностых годов: судя по его засаленой растрёпанной причёске он выходит из комнаты только на учёбу и за пивом, чтоб веселее было смотреть порно в перерыве между видео играми. И вот я уже стою и представляю, как та рука, за которую я поздоровался секунду назад, яростно дрочит на хентай, когда в тоже время вторая рука пальцами входит в горло. Меня немного отдёрнуло, я посмотрел на свою немного сальную от рукопожатия ладонь и продолжил говорить, чтобы отогнать аналитические мысли о том, левша он или нет, и что же на самом деле на моей руке: лосьон для рук или слюни.

– Да, эта женщина определённо с убеждениями… – заключил я. – Но у нас, к сожалению, нету времени, чтобы менять её мировоззрение. Давайте я попробую её спустить, только давайте так: я видимо повыше чем вы, у меня есть мои 185-ть, поэтому я хорошенько оттолкнусь от одного из-вас и допрыгну до её края. И будем надеяться, что у меня получится спустить её вам вниз. В обратном случае, буду готов поделиться приятными впечатлениями сверху!

– Так, вот ты, – я указал пальцем на самого пухленького и низкорослого из них, – у тебя спина самая большая, видимо качаешься.

Мне не пришлось даже делать дополнительных аргументов, он достаточно быстро согласился после того, как я сказал, что я достаточно лёгкий парень и 82-а килограмма его не убьют. Хотя на вид я выглядел чуть больше, – всё из-за моих широких плеч, – 10-ть лет плавания, а вы думаете у меня за спиной только хронический алкоголизм? Совершенно неверно, был и спорт, который его стимулировал, ибо потерю калорий надо компенсировать, а двушка пива по калорийности замещает хороший обед.

Он упёрся руками в колени и пригнулся; я как следует разбежался и оттолкнулся левой ногой от земли, правой, в свою очередь, я сделал повторный толчок от его спины, оставив лёгкий земляной след; я взлетел как звезда баскетбола и зацепился за край лестницы; вскарабкался наверх; затем, опустив её, помог взобраться парням, стрельнув за реализацию плана бутылочку пива (маркировка на бутылке была импортная).

– Эй, а чего вы это взяли два пакета почти самого дорогого пива? – спросил я их, достаточно удивившись их состоятельности и полным отсутствием понимания самой концепции алкоголизма.

Принцип номер 14: «Собираешься бухать, купи 1-2 бутылки нормального пива, а остальное добей середнячком; после первых двух бутылок вкус уже не чувствуется, – а деньги ограничены!»

Рассказав им мою концепцию, я взглянул на них: один видимо пропитался моим юмором и усмехнулся, другие были ошарашены, но всё-таки потратили немного времени на зудёшь “старика”, который в будущем, надеюсь, сэкономит им не мало монет.

Воспользовавшись краем ржавого подоконника, я откупорил крышку заслуженной награды, и как следует глотнув холодного хмеля, пошёл дальше.

– Счастливо студенты, не пейте дорогой алкоголь, он одинаково влияет на ваш организм. Те, кто пьют задорого – идиоты. А те, кто пьют задёшево – бедные идиоты. Главное не пытаться в этой схеме выходить за богатых, что в итоге бьёт не только по вашей печени, но и по кошельку.

После того, как я поднялся на шестой этаж и увидел этот длиннющий бледный коридор, с деревянными дверьми, у меня пришла в голову гениальное идея: просто начать открывать двери каждой комнаты и проверять на наличие нужного мне лица. Но конечно пришлось немного укротить свою нетерпимость, поскольку от последующих криков сторожиха снизу быстро просечёт, что я тут, да и не хотелось бы быть избитым бабами; так вот, я просто начал стучаться.

– Привет!

– Хули нада?

– Я ошибся.

Примерно такими были первые 10-ть диалогов; в одной двери мне предложили даже зайти, но я не особо был рад таким предложениям, я уже нагулялся и пытался решить последствие.

На удивление иностранок было не так много; слава богу, я учился в языковой школе и знал всеми любимый язык международного общения. И моя речь не ограничивалась выражениями типа: «This is a dog and London is a capital of great Britain». Вообще, я привык больше к языку невербального общения и больше рассчитывал на него: языку любви, если дело идёт с женщинами, и языку понимания, если вдруг попался представитель равного мне пола. Но в тот момент ни один из моих коммуникативных трюков не показывал успехов и более того результатов, я понемногу начинал уставать.

Спустя 15-ть комнат моя самооценка немного упала, мой энтузиазм уменьшался с каждым стуком в дверь, как и любопытство, – а что произойдёт за очередной открывшейся дверью: ведь за каждой своя жизнь, свой быт, такой же осознанный человек, как и мы с вами, хоть и женщина. Хотя, мне раньше часто казалось, что я один главный герой, а вокруг куча NPC, которые просто обязаны со мной взаимодействовать по написанному им сценарию, – как в Шоу Трумана, – но потом мой психолог сказал мне, что это просто раздутое высокомерие.

И вот она комната номер 253-три, последняя по коридору. За спиной куча лиц без косметики, пережёвывающих что-то травяное; в ту минуту, они стояли и с любопытством смотрели на меня с хамоватым лицом, из щёлок своих приоткрытых дверей, и ни капли не стеснялись, ведь я зашёл на их территорию, их собственность. Но уже через пару часов, вечером, когда принцессы все накрашенны, они начнут выгребаться на улицу, чтобы привлекать парней. Их жвачное выражение лица и огурец в руке сменятся на красивый мейкап, хамоватая манера говорить на стеснение, – даже от неловкого своего движения, – и постоянное желание посмотреть в стекло проезжающей машины. Мысль о том, не смазалась ли тушь, будет также сопровождать их прогулку, как и не явные подмигивания, – больше похожие на нервный тик, которые они будут направлять в проходящих мимо, – поведение меняется в зависимости от мотивов: когда она стоит ненакрашенная в растянутой майке, мотив у неё один, и он явно не связан со знакомством; возможно, они даже думали о том, кому достанется этот красавчик, ведь по закону, женщина сначала отказывает, а потом кусает ногти; возможно, я всё это надумал и никто даже не подумал подсмотреть за мной, хотя моё эго и ждало этого.

– Тук-тук, я пришёл за тобой, – сказал я, постучавшись в комнату 253-три, выдавив из себя остатки надежды и веры, которых встретил в предыдущей комнате: классные девчонки, правда, что не любят обворовывать чужие квартиры, от этого и особо приятны. Также, как и многие они приехали завоёвывать большой город и поступили на лингвистический факультет, видимо, чтобы затем начать завоёвывать весь мир.

– Привет, – сказала она, вытирая голову, – что хочешь? В голосе чувствовался лёгкий акцент, но произношение было потрясающим, как и она – первая не растянутая майка на этаже.

– Ты не знаешь её? Я тут нашёл пропуск, – спокойно спросил я, как всегда пытаясь держать на лице безразличие при виде симпатичной девушки.

– Да, это моя соседка, точнее была ей, – совершенно спокойно ответила она, но даже не задала уточняющего вопроса, и не проявила никакого дальнейшего любопытства.

В голове пролетело много мыслей. В первую очередь, почему эта фраза была прошедшего времени? Я надеялся, что это всё её проблемы с русским или мои с пониманием, но разочарование настигло меня быстро. Из её ненакрашеных губ, мягко, вышло болезненное «Уехала».

– А.. когда вернётся? – не скажу, что не без надежды, что её просто не будет пару дней, спросил я.

– Надеюсь никогда, её обучение тут закончилось, она сегодня утром приехала с Питера и, забрав вещи, поехала в аэропорт.

– А когда у неё самолёт? – уже с верой в чудеса спросил я, ведь это очень долго проходить всю эту муторную регистрацию, очереди и дешёвый алкоголь в дьюти фри, возможно, я мог ещё успеть.

– В 21:45, – ответила она, поглаживая свои волосы розовым махровым полотенцем с надписью: «Москва». Как символично, один из признаков того, что человек иностранец, ну либо у него бабушка полотенца собирает при любом удобном случае, что абсолютная правда – у меня, к концу моего семнадцатилетия скопилась огромная подарочная коллекция: с «Днём России», «Новый год», «Банное», «Для особо важных переговоров в сауне»… Не совру, если не скажу, что последнее меня больше всего заинтересовало.

Я взглянул на часы, было 19:50:41 – на фоне циферблата злостно улыбался Дональд Дак – уже было поздновато.

– «Я потратил на дорогу сюда не меньше чем полтора часа. Не, я не думаю, что успею, хотя… стоит попробовать», – оставалась последняя надежда на дьюти фри и волшебные для женщины слова: скидки и беспошлинная торговля; также не стоило терять надежду на задержку рейса и отсутствие пробок в Москве.

И так я мигом вылетел из общежития, прямо через главный вход, перепрыгнув турники и совсем забыв помахать местной смотрительнице. «И почему она уехала так сразу? Как так получилось, что… во сколько она получается уехала от меня? В часов 5-ть или 7-мь утра?! – да она вообще спит!?» – с таймингом я совсем разобраться не мог. «Хорошо, что я ещё на удивление, видимо из-за бдительности, проснулся рано» – мысли путались в голове и вообще были предельно бесполезными. Я рвался в сторону аэропорта, держа в памяти её лицо, чтобы при встрече, как порядочный мужчина, сразу вцепиться ей в волосы – в таких делах главное не сомневаться.




Лапша за 24.50


Стук в дверь. Зеленоглазая, рыжеволосая девушка в синем ночном костюме открывает дверь. Перед ней стоит парень, рубашка которого пропитана запахом пота и измазана соусом от шаурмы, – единственное, что спасает, так это сильная сигаретная вонь, которая определённо подавляет те отвратительные запахи.

– Сойти с ума, смесь запаха пота с соусом от шавармы – да это мужчина моей мечты, – сказала она и иронично засмеялась.

– Тот случай, когда курение вроде не так уж и плохо, – улыбнулся парень и пустил немного дыма изо рта, чтобы немного перебить её рецепторы.

– Повезло? – спросила девушка.

– «Молодой человек, мы не можем остановить этот рейс, – сказала мне она, – даже если вы так хотите увидеть эту, как вы выразились “суку”». – Оказывается, пылающее любовью и тоской сердце по любимой не являются аргументами для срочной посадки самолёта. Я опоздывал сильно, но вcё же надеялся и бежал, – вдруг задержат рейс или её высадят как особо подозрительное лицо.

– Как ты старался я вижу, – сказала она, немного поддёрнув пальцем соус с рубашки, и понюхав, – чесночный?

– Аа – это, просто неудачно поел в такси, какой-то идиот решил подрезать на МКАДе – может душ и ужин?

– Могу предложить тебе раковину и макароны из пластмассы.

– Мне пожалуйста две порции! – сказал я и скрылся за дверью.

– Кстати, уже поздно, как ты сюда вошёл?

– Вахтёрша была занята. Какой-то урод поджёг мусорницу.




Мысли у раковины


«Никогда не понимал, почему в общагах, у нас душ один на 5-ть этажей? Теперь мне приходится стоять и подмывать себе подмышки в этой ржавой раковине».

Вот так и живём. Вспоминая свои студенческие годы, часто, поутру, можно было встретить очередь в душ, в основном из женщин, мужики, видя очередь больше двух человек, махали рукой и шли с тем, что есть. Вообще, обычным делом было увидеть такую же очередь у раковин в блоке, особо опытных можно было найти в умывальнике на общей кухне, единожды, я видел как мой сосед мыл голову на общажном балконе, поливая голову из вскипячённого вчера вечером чайника.

«И что это у неё за шампунь, разве у иностранных студентов не нормальная стипендия?! Боже мой, она ведь реально не шутила про раковину, походу про макароны тоже, но это лучше, чем ничего».

«А она ничего так, симпатичная, зелёные глаза, рыжая правда… Но, если честно, не могу сейчас придумать предубеждения по поводу рыжего цвета волос».




Лапша за 24.50


Я закончил натирать голову полотенцем – боже, как же от него вкусно пахло; я до сих пор чувствую этот аромат сирени. Не то, чтобы это был аромат моего детства и вызывал воспоминания о бабушкиных пирожках летом на даче; что в принципе, можно сказать о воспоминаниях моих долбоёбов друзей. Не то что я плохо отношусь к бабушкам, но объективно говоря, пирожки и в Африке пирожки. И сказать честно, как и моя бабушка, так и тысяча других готовили их также хорошо, иначе бы каждый мой знакомый не уповался в такие воспоминания.

У меня конечно было и другое воспоминание, связанное с сиренью и её запахом: как-то в мае – это был уже почти конец месяца- сирени так пахли, и вот под одной из сиреней, меня, наивного, заставляла признаваться в любви одна девчонка, – что в принципе, совсем было и не обидно, – награда последовала незамедлительно. А потом я помню ветреную погоду, мы лежали под сиренью, над нами собирались густые облака; ветер подул, нарушив их густоту и разбросал по небу, затем он сделал тоже самое, но уже сильнее, видно было, что собирался дождь; через секунд 20-ть, облаков перед нами на небе не осталось, они ушли, и на место их уже подходили дождевые тучи; а мы лежали и кайфовали от ещё минутно-чистого неба: я, она и запах сирени на её теле. О бабушкиных пирожках я тоже конечно помню, но так сильно не ностальгирую, ведь ностальгировать нужно не по пирожкам, а по бабушке.

Я ещё был застывший над раковиной в воспоминаниях, медленно протирая левую подмышку. Не знаю, насколько данное воспоминание является важным, я просто стараюсь сохранить максимальную точность. Слева послышался звонкий голос:

– Эй, романтик! Ты там уже о нашем сексе мечтаешь? Дааже не думай, я тебя мыться не за этим отправила. Хотела бы секса, нашла бы кого-нибудь получше – тут целых 9-ть этажей получше.

– Ага, сексом ты всё-таки занимаешься, – с радостью сказал я, подняв палец в пожелтевший потолок, – ведь, попробовав лишь раз, привычка вырабатывается на всю жизнь. Это можно сказать – пол пути уже пройдено!

– Если не вернёшься на полпути назад, жрать будешь воспоминания.

– Боже, сколько ты уже в России? Спросил я, обратив внимание на её идеальную речь.

– В сумме 5-ть лет. Но у меня по маме русские корни, поэтому разговорную часть я уже начала учить с лет 6-ти – 8-ми, хоть и кое-как. Сейчас уже чувствую себя абсолютно комфортно, хотя небольшой акцент всё-таки закрепился.

– Ещё немного и ты окончательно превратишься в русскую бабу, завязывай с этим. Иностранки они для того и иностранки, чтобы быть другими. Ты, когда одну и туже кашу по утрам ешь, тоже, наверное, наскучивает?

Она будто бы хотела возразить и побороться за права женщин, но я уже начал есть и не замечал её попытки, моё внимание занимала лапша за 24.50 – откуда я помню? – теперь это моя любимая лапша.

Сказать честно, – это был самый приятный ужин с девушкой за всю прожитую ранее жизнь. Обстановка была отличная: в окно залетала музыка нижних и верхних этажей, мелодии русского рока отчаянно конкурировали с южноамериканской школой рэпа. Комната была из разряда «ничего особенного»: две старые кровати у окна и тумба между ними, стол со светильником напротив входа, а рядом с ним холодильник и две маленькие табуретки, заставленные книгами, полок на стене не было, видимо, они были выгнаны ободранными обоями с множественными обложками из модных журналов, которые поглотили всё дизайн пространство. Возможно, новая соседка по комнате тоже вскоре будет составлять всему этому компанию, – когда комнату решат заселить новым её членом, – а пока, моя рыжая принцесса жила одна. Жаль, что она точно знала, что есть свободная кровать и совершенно не имела понятия, какой потрясающий любовник сидит напротив неё. Кстати вопрос: если разговор идёт о женщине, то корректна ли формулировка «Новый её член»?

Мы сидели на корточках, на ковре, который повидал жизнь, возможно две мировые войны. Стол мы не использовали, он был занят книгами и косметикой, кровати тоже, – они были набиты надеждами, – но меня это не смущало, меня вообще мало что смущало тогда, даже в такой странной ситуации я оставался невозмутим.

– И что будешь дальше делать? – спросила она меня, нарушив шум моих мыслей. – Есть какие идеи? Поделись.

Я не очень хотел, чтобы молчание было прервано, – не люблю, когда девушки говорят, люблю смотреть на них, просто рассматривать красивые черты их лиц. Кто-то спросит: «А если черты некрасивые»? Я отвечу, что: «Нет не красивых черт, всё зависит от того как ты смотришь». Кто-то скажет: «Cорняк!», а кто-то: «Цветок…» – всё зависит от восприятия. Но моя новая подруга была определённо цветком, большой такой подсолнух; фанат банальных роз саркастически скажет: «Отличное сравнение!», а я отвечу: «Что нужно лучше смотреть на растение, которое даёт такие волшебные плоды, как семечки и опиум».

И вот настал момент, мне нужно было что-то сказать.

– Знаешь такую русскую поговорку: «Когда я ем, я глух и нем».

– Я так вижу, что ты и спать собираешься на ковре?

В голову пришла какая-то едка мысль, но она была оборвана мною же; я понял, что начну перегибать, ведь главное держать нужный темп; я не?хотя, но ответил:

– Дальше?.. Не знаю. Я тут глянул куда летел её самолёт, когда ещё был в аэропорту: «Волшебно, Канада, город NEWMONT, что может быть лучше: снег и хоккей, словно не уезжал из дома, можно сказать, второй родной дом, – может они нам всё ещё мстят за суперсерию 72-го года?»

– Что за серия 72-го года?

– Да забей, уже просто событие, по которому до сих пор снимают ремейк за ремейком.

– Кстати, могу попросить сестру тебя встретить, поможет сориентироваться.

– А ты тоже из Канады?

– Да.

– А она симпатичная?

– А если нет, то откажешься?

– Возражение принято. Но я всё-таки откажусь, и так слишком много женской помощи на этой неделе.

– А как будешь её там искать? Ты хоть знаешь, кто она, где живёт, учится? У тебя пока только пропуск в общежитие.

– Я надеюсь добыть эту информацию, например, у тебя, вы же с ней были соседками и, наверное, лучшими подружками, ногти там друг-другу красили…

– Она спиздила у меня фен, как думаешь, какими мы были соседками?

– Обещаю вернуть твой фен!

– Единственное, что я знаю, так это её имя, но тебе оно и так известно. Знаю, что она учится в университете NEWMONT, по-моему, на дизайнера, я точно не помню. Приехала она сюда на год, по обмену. Мы были подругами первую неделю, потом она начала совать свой рот в мою еду и …

– Совать руки в мою еду, – немного поправил её я.

– Да, именно. И после того, кроме презрения она у меня ничего больше не вызывает.

– Я вижу, что у неё в генах заложено брать чужие вещи.

– А что она у тебя взяла, почему ты так за ней бежишь? Что может быть таким важным?

– Во-первых – это дело принципа, не стоит с пренебрежением относиться к тому, кто обеспечил тебе волшебную ночь.

– Это ты так думаешь? Или мы можем послушать другие мнения, – рассмеявшись, сказала она, – не то, что я сомневаюсь, но и у монеты две стороны.

– Во-первых, я уже немного облокотился на край кровати и расслабился, во-вторых, лапша достигла цели, что привело меня в состояние абсолютного комфорта и нежелания продолжать этот глупый спор. – В-третьих, в нашей стране женщины не спорят – это написано в конституции, – добавил я и немного выдохнул, ослабив резинку на шортах. – И чтобы удовлетворить и одновременно подкормить твоё любопытство, скажу: спиздила футболку с сомом и оставила в моём холодильнике огурец, что не является особо важным, хотя футболка для меня ценна, я её купил на каком-то рыбном рынке. Зачем? Без…понятия! Тогда она мне показалась очень забавной.

– Я чувствую, что должно быть и в-четвёртых.

– А в-четвёртых, она взяла кое-что важное мне, очень личное, оно так ненавязчиво лежало в коробке и никому не мешало, но она взяла это и упрятала в свой маленький карман, своими маленькими ручонками.

– Так что там было? – не удовлетворившись ответом, спросила меня она, – что заставляет тебя сорваться и лететь в другую страну?

– Это слишком короткая и одновременно наивная история … я не хочу её рассказывать, чтобы не показаться символичным романтиком с Урала.

Вечер уже заканчивался и плавно переходил под власть лунного света, я стоял на общажном балконе и курил. Это знаете, такие большие бетонные открытые балконы, которые обычно находятся на каждом пролёте общаги, туда в длину может поместиться человек 7-мь – свободно. Вообще, на них даже можно организовать неплохие вечеринки для тех, кто не боится высоты и открытого пространства.

Я стоял и курил, смотря на захудалый двор за общежитием, заполненный битыми тачками и многоэтажками на заднем фоне. Сомбреро уже всё ниже и ниже сползала мне на глаза; я не хотел видеть этот день, я не хотел видеть лица студентов, смотрящих на меня. «Что это за идиот в шляпе» – думали, наверное, парни, только вышедшие компанией покурить, в то время как девушки, синхронно вошедшие с ними, определённо были рады мне. Вообще, девичья душа любит всё за рамки выходящее: яркое, то, что даёт эмоции выше средне статистических – в этом конечно очень тонкая грань, но не такая уж… Можно быть с ними увеврренным, но нести полную чушь, без чувства юмора, и они забудут о тебе, а можно быть слегка скромным, но иметь чувство юмора и нести тоже полную чушь, но это им запомнится. Конечно, время общения зависит от их конечной цели, но в среднем, пока ты говоришь с девушкой и даёшь ей эмоции, она будет с тобой болтать даже без цели. Им нужны эмоции и эмоции, и пока ты им их даёшь, они не будут отлипать от тебя; я не говорю, что они сразу накинутся на твои штаны – это с этим не связано, ты просто неплохой утолитель скуки и это тоже неплохо, это уже неплохое начало.

Я помню их взгляд на мне: я немного старше их, мой взгляд kind of careless, я покуриваю немного, облокотившись на стену, неплохо сложен, у меня сомбреро, – и вишенка на торте, – мне совсем на них всё-равно. Я лишь условно очертил взглядом толпу и увёл взгляд вниз через металлическую балюстраду, продолжив дальше высчитывать, вопящих у помойки котов.

– Эй, чувак! – всегда найдётся такой уёбок, который попробует тебя высмеять; признаюсь, сомбреро на голове – это странно, но это может быть и круто, ведь вcё зависит от того, какую историю ты с ним носишь.

– Эй! Классная шляпа, где взял такую? – в очередной раз спросил он, усмехаясь, что сопроводилось поддерживающими улыбками других парней. «Ревность» – подумал я; девчонки ждали моей реакции.

Я не хотел ничего отвечать. Я спокойно вытянул вторую сигарету и закурил, лишь немного повернув в их сторону голову. Они смотрели на меня; я курил; затем перевёл взгляд на девчонок, и еле заметно, лениво, улыбнулся из-под клубящегося табачного дыма; затем отвернулся и уткнулся взглядов в сторону тех-же котов. Атмосфера напряглась – мой ответ не последовал. Почувствовав, что воздух сгустился (а я не люблю сгущённый воздух, он не даёт дыму быстро проскальзывать в лёгкие, ускоряя сердцебиение).

– Я когда-то пошёл в дэнс клуб, многие называют это стрипухой … но я называю их дэнс клубами… они же там танцуют?.. И вот в один мой поход, а мне очень нравилась атмосфера в них, была мексиканская вечеринка: все властительницы шестов были облачены в непонятные, на одну треть открытые накидки (из соображений цензуры я уберегу ваши юные уши от уточнений) и сомбреро. Так вот, последнее, что я помню, как я зализывал чили с чьего-то пупка и выпитый после этого шот – БАХ!.. Затмение… Утром просыпаюсь в какой-то гостиннице: чуть ниже живота сомбреро, вокруг красный чили порошок, втёртый в наволочки. С тех пор я чили перец больше не использую…Жжётся.

И это мой принцип номер 10-ть :«Никакого перца чили!»

Девчонки заулыбались – и это не насмешка; кто будет смеяться над самоиронией?

– «Пора идти, пока они не настоят на продолжении бессмысленного разговора и игры кто тут круче» – Всегда главное вовремя уйти, не поддавшись соблазну закрепить свою маленькую победу. Так сделал и я, в последнюю затяжку сбив пепел до самого фильтра, аккуратно высвободил бычок и, увидев, как он разлетелся об асфальт, повернулся, и пошёл обратно в комнату.

Зайдя в номер, где равенство полов превыше всего, я увидел, как она уже дремала. Я лёг на свою (в прошлом её) кровать и накрыл лицо сомбреро. Там ещё был её запах: непонятный фруктовый аромат с сладко-кислой нотой. Я повернулся и увидел на краю тумбочки, подсвечиваемой светом фонаря из-за окна, кучу не убранного хлама Кейт и смятую пачку из-под сигарет. Поднеся пачку к носу и вдохнув, я узнал тот самый запах, которым были пропитаны покрывала, и судя по всему, наволочки у меня дома . На пачке было написано: «Аромат морозной вишни».

– «Моя таинственная воровка, теперь я знаю твой запах, а точнее морозный, вишнёвый аромат твоих сигарет, теперь если я и не найду тебя глазами, я найду тебя по запаху» – отправил я ей мысленное послание и представил себя в виде маленького длинношерстного шпица, принюхивающегося к каждому углу города NEWMONT, о котором мне тогда было ещё ничего не известно.




В деле появились новые улики


– Она учится в университете NEWMONT – возможно на дизайнера.

– Её волосы идеально высушены феном.

– Аромат морозной вишни.




Где-то между двумя и тремя часами ночи


– Don`t even try smoke in my room again, degenerate.

– Penetrate!?

– Degenerate.

– Degenerate… it hurts.

– Ты разве куришь?

– А ты не заметила? Вообще, такие вопросы прилично задавать хотя-бы через неделю знакомства.

– И это ты говоришь о приличии!?

– И хватит вынюхивать, я курю совсем незаметно.

– Да тут вся комната пропитана табаком! – Вообще, она постоянно курила тут, когда я была на учёбе, потом строя невинный вид: либо это была не она, либо шли разговоры о свободе личности. Да и тебе в рот я не залезала, чтобы понюхать, просто проснулась.

– А зря. Может исправим?

– Нет, даже если б очень сильно хотела; я в нечищеные рты – не лезу.

– А с чего ты взяла?

– Очень сомневаюсь, что ты приехал ко мне с щёткой.

– Может и приехал. Сейчас мой рот ничто иное как кот Шрёдингера.

– Что это значит?

– Не можешь знать наверняка, пока не откроешь коробку и не посмотришь внутрь. Сейчас – это просто рот полный неизвестности. А! Разве не романтично?

– Если не успокоишься, я заору, и вахтёрша выкинет тебя отсюда.

– Понял… поцелуя на ночь не будет.

– Ой, спи уже. И открой форточку!

– Знаешь, единожды попробовав ту сигарету утром, потом я всегда мечтал курить, но не делал этого из соображения здоровья, хотя всегда фантазировал себя по утрам с чашкой чая и сигаретой: cолнце, дым, жмурящиеся глаза.

– Кашель, рак, туберкулёз…

– Ааа! Не драматизируй, а слушай. – Прошли года, мне стукнуло 80-т, и знаешь, я сказал себе: «Да к чёрту это всё! Можно ли мне начать наслаждаться жизнью такой, какой я её вижу?!» Знаешь, ведь я когда-то подцепил эту привычку в школе, и уже закрепил, учась в университете; и самый приятный момент, который был и есть сейчас в моей памяти – это когда утром я просыпаюсь и иду на балкон с сигаретой и чашкой чёрного чая с молоком.

– Единственное, что меня смущает, что тебе не 80-т.

– А мечтать в этой комнате тоже запрещено?! В моей идеальной мечте: внуки видят деда смелым и с твёрдой жизненной философией, который даже в старом возрасте, но набрался сил и начал жить той жизнью, которой он всегда мечтал попробовать пожить.

– Меня больше всего пугает, чему ты хочешь учить своих внуков. А в остальном всё отлично, только закрой уже форточку и усни наконец. – И поработай насчёт примера, не думаю, что ты хочешь, чтобы в школьном сочинении, твои внуки писали о том, как дед подсадил их на мальборо.




Жизнь не начинается рано утром


Утро было странным. Во-первых, я проснулся слишком рано: на часах 7 утра, – давно я так не вставал. Был период в моей жизни, когда я просто обожал это делать, ноооо это была ошибка; хотя, я был лишён многих проблем: недосып, бледность кожи, недовольное лицо в первые три часа после пробуждения. Что ещё хуже – эта пизда меня разбудила, не хочу казаться грубым, я люблю женщин, но разбудить в 7-мь утра может только та ещё пизда.

Через 5-ть минут я чудом оказался у местной плиты и варил макароны. Обстановка выглядела сурово: длинный ряд из 4-х белых плит; на противоположной стороне шкафы; и два старых холодильника, издающих ужаснейший звук, больше похожий на результат секса тракторного движка с люминесцентной лампой; посредине этой холодной комнаты был огромный стол, на котором студенты разделывали огромные туши бомж пакетов, по всему виду было похоже, что его не только стащили с какой-то свино-бойни, но и забыли помыть. Зачем им такая кухня? Не понимал! и не понимаю сейчас! Пахло на ней умершими тараканами или макаронами, которыми этих тараканов травили; периодическое присутствие людей выдавали лишь открытые пакетики с дешёвыми специями, датируемые ещё текущим годом.

– Отличное место – если ад и имеет штаб квартиру, то она тут.

Я взял сигарету и закурил, мастерски помешивая перья макарон другой рукой. У меня стояло в голове два вопроса: почему тут такие белые и чистые потолки, и почему Люцифер отправил её на землю? Стоял ещё один вопрос, но он был немного ниже выключателей плиты, что, наверное, и являлось видимой причиной, почему я на кухне один.

– Ты идиот? – прозвенел голос в левом ухе; я старался не обращать внимания и дальше, искусно, помешивал макароны; когда голос прозвучал в правом, я понял, что стоит прислушаться.

– Да! моя госпожа, я вас слушаю.

– Сигарету потушил!! – почти вдавив руки в пол, выдавила она.

– Эй!.. это придаёт мне силы как повару.

– Это придаёт макаронам вкус пепла… Ohh… what a dick..!

– Dick Purple?

– …

Я понял намёк и потушил об плиту на половину не докуренную сигарету, и оставил её аккуратно балансирующей на сахарнице. Я ещё что-то пошутил про секретный ингредиент и подпись повара, но интервент явно не оценил мой юмор, поэтому я продолжил мешать, но уже против часовой стрелки.

– А ты знаешь, что не обязательно постоянно их мешать?

– Люцик, (вообще её зовут Люси) иди и буди общагу, в аду работы много; я уже наказан, ты решила меня никотина и сна – единственные две вещи, которые я люблю и уважаю. Дай повару доделать своё дело. Если надо помешивать, то я делаю это из-за необходимости; посмотри на эту оголодавшую кастрюлю, в ней уже лет пять ничего не готовили, того и гляди сожрёт половину макарон.

– Ладно, кастрюля действительно не вызывает доверия, – сказала она и с улыбкой ушла, хотя и попыталась сделать недовольный вид. Не особо обращая на неё внимания, я достал чёрный наушник, вставил в левое ухо и нажал «Play». Увидев на сахарнице одиноко качающуюся сигарету, я взял её; закурив, продолжил помешивать макароны уже по часовой стрелке; в правом ухе играла музыка, что-то из лофи-хипхопа: плавное нажатие клавиш пианино; японский мотив под ритм кото; объёмные, округлые звуки в lofi обработке, под лёгкие, уходящие напевы: «And the rain raain goes down down», расплывающиеся в мелодии и заставляющие немного прикрыть глаза, и задуматься о лёгком дожде в жаркий день. Сказать честно, утро на самом деле было, наверное, самым необычным за последние пару тройку лет; я продолжал мешать макароны; гипнотизирующий их вид давал мне темп для дрёмы; на секунду, мне даже показалось, что за окнами действительно капает дождь.

10-ть минут перемешивания и макароны чудеснейшим образом готовы. Я снял их с плиты, накрыл крышкой, прикрыв сверху грязным полотенцем. «Знаю я этих студентов» – подумал я про себя, и немного оглядываясь, и прислушиваясь, не бежит ли кто на приготовленное, направился по длинному линолеумному коридору в сторону комнаты моей рыжей королевы.

Обстановка была спокойная, поскольку все ещё спали, хотя мне и попалось пару девчат. Судя по их внешнему виду, они и не ложились: немного подтрёпанные волосы и мятые платья дали понять, что они были всю ночь в театре, поскольку откуда как не с театра человек возвращается с запахом палёного коньяка изо рта. Не смею говорить, что они обратили на меня внимания, хотя одна и покосилась на меня недовольным взглядом: когда не спал всю ночь и уже чувствуешь шторм в голове, всегда с презрением смотришь на окружающих, которые своим видом подают хоть малейший намёк на счастье. Затем, в шаге от меня, распахнулась дверь – я бы сказал, что почти вылетела с петель; и как истребитель стремительно и угрожающе делает пике, также, только прямо, помчалась в комнату напротив девушка, в персиковой футеровой ночнушке, с рисунком на левой щеке, чем-то похожим на ракету при запуске; секунду спустя после волшебного слова: «Сука» дверь комнаты напротив начала открываться в неестественную ей сторону, видимо, это всё же не татуировка – крики позади и тишина впереди – приятно знать, что кто-то также рано начинает свой день.

– Ну что, – сказала она, выходя из комнаты, чуть не сбив меня, только протянувшего руку, чтобы потянуть ручку двери, – пойдём, поедим?

– Нет. Ты можешь идти, а я наказал себе пиццу и пиво. «Только псих будет есть те макароны», – сказал я и, отвернувшись, уже хотел направиться в сторону лестницы, но её рука меня остановила, я почувствовал мягкую кожу, совсем недавно в которую, судя по оущениям, она втирала крем.

– Ты же растолстеешь и потеряешь единственное, что в тебе не так плохо – это твоя фигура. Потому, что остальное – ну если это не описывать словом “полный пиздец”, то единственное, что будет уместно, так это молчание.

– Знаешь, а ты умеешь делать больно тем, кто специально встаёт с петухами и идёт готовить тебе завтрак; было бы уместно!.. услышать слово “спасибо” и… знаешь, пиво и пицца не сделают её хуже; тем более макароны – эта та же мука, но без маркетинга на тему вредности мучной пищи; и если посмотреть под правильным углом, пицца – это то же самое что и макароны с соусом.

– Знаешь, Люцик, когда-то давно, как там у вас начинаются обычно сказки: «Once upon a time was a little prince» у которого всегда было немного подкоженного жира, и он не видел свой пресс, как твой будущий муж не видит своего члена.

– Он маленький?

– Нет! Нет! Нет! – член огромный, даже не переживай, но живот… Так вот… я продолжу? Тшшшшш

– Не суй мне свой fucking finger in my mouth!

– Тшшь! Так вот, когда – то, пересмотрев роликов на Youtub-бе, я бросил всё, даже мастурбацию, думая, что это подхлёстывает неверные гормоны и мешает мне концентрироваться на том, что мне действительно важно, растрачивая мою полезную энергию и отправляя её куда-то к Сатурну, а вместе с этим великих врагов сахар и мучное. Сколько я не пытался, я был уже самым здоровым человеком на свете – я писал витаминами: каждый день тренировки и правильное питание, спортивные мульти-витаминные добавки – да я! был парень с идеальной спермой: мои сперматозоиды оплодотворяли, ещё не вылезая из члена, а анализы утверждали что я амбассадор гипервитаминоза. Но этот пиздячек, прямо под пупком – последний оплот жира, так и не убирался.… А знаешь в чём проблема? – наличие в рационе определённых (хоть и не вредных) продуктов питания, в особенности молочка! Мне мой диетолог сказал, что нужно исключить из рациона и как вести диету, чтобы получить самый идеальный живот в мире. Там был такой список рекомендаций и ограничений, которые делают из жизни ад ради современных стандартов красоты. Тогда я понял, что нужно поднимать самооценку, а не заниматься хуйнёй. Теперь я ем, что хочу. Конечно, я не исключаю полезные продукты и раз в неделю съедаю пару ложек овощного бульона, но и в чём-нибудь вкусном также не отказываю.

– О боже мой, бедный мой… – сказала она, поглаживая меня по щеке. – Ну иди, хлебни немного пивка, я вижу, как тебе тяжело, – добавив в свой взгляд ироничное выражение лица.

– Кстати, я тут парня тебе нашёл, – на ходу выдумал я, чтобы быстрее направиться в сторону пива, – у него потрясающее тело, вот только лицом не вышел, – но тело супер: если бы дать ему моё ебало, то я бы там же его трахнул. Кстати, он крутился около макарон, возможно фетишист, иди быстрее.

– Вот это «кстати» не смешно – это реальная проблема, – сказала она и быстро ушла, словно слониха в засуху на водопой.

Я спустился по лестнице вниз и вышел на улицу; на удивление выйти отсюда было намного легче чем войти; местный фюррер выпускал всех и даже не посмотрел на меня.

– «Всё-таки не ад»

Напротив общежития кучковались заведения, дающие возможность купить, а затем вкусить, самую энергетически полезную и вкусную пищу на свете: местные пивные ларьки и кебабные, дающие хлеб и зрелище миллионам студентов. Я подошёл к одной с целью заказать два божественных блюда. Естественно о пицце я и не думал, я просто не хотел есть эти макароны; на какой только обман ни готов пойти мой мозг, чтобы сожрать чего-нибудь мучного и залитого пивом.

Я стоял в какой-то забегаловке с греческим названием: по-нашему – шаурмечная, или если вы были за рубежом – кебабная. Там я заказал бутылку пива и пару гиросов: по-турецки – донер, по-арабски – шаурма. Можете называть как-угодно, главное не говорите хозяину забегаловки, если он Турок, что это придумали Греки: последние 50-т лет, а то и больше, почти каждый Турок приходит в возмущение, если слышит, что это изящество придумали не в Турции, а в Греции. Почти уверен, что аналогичное произойдёт и с Греком.

Смуглый парень, в достаточно небелом поварском наряде, нехотя и зевая, протянул мне салфетки и закрыл передо мной окно и, усевшись на стул в углу, продолжил монотонно помешивать кофе, который, видимо своим приходом, я не дал домешать – ох уж эти ночные смены: организм уже отторгает кофеин, но привычка всё-ещё тянет к стакану.

Получив то, что хотел, я сразу устроился за уличной стойкой, по полной закинувшись калориями сомнительного качества и залив это всё пивом, что определённо, по мнению врачей, самое вкусное, что изобрело человечество. Я стоял и вкушал этот сочный вкус мяса, не отказывая себе в удовольствии и прожёвывая каждый кусочек; это было моё маленькое приключение и каждый, даже незначительный момент, проходил максимально осознано. Кстати, я был не один. На этой, освещаемой утренним солнцем аллее, усаженной липами и кебабными, были студенты. Они сидели напротив меня и недовольно прищуривались от лучей, пролезавших сквозь желтоватые соцветия липы. Им было интересно, почему я так довольно ел то, что давно у них не вызывает ни малейшего интереса? Ведь их слюна измотана студенческой пищей, и уже давно течёт в сторону блюд, требующих больших средств, а соответственно и усилий, что в свою очередь порождает конфликт, как итог: половина людей в мире недовольно ест свой гирос и озирается на заведения ресторанного типа.

А там и: экзистенциальный стресс;

психогенное переедание;

депрессия;

очередной развод;

смена работы;

походы к психологу;

и привычка подолгу лежать на уже немытом месяц полу и размышлять о бытие.

Спустя немного времени, в белом летнем платье, вышла моя подруга, и мы уселись с ней на ближайшей скамейке. Почему студенты также не воспользовались ей (?) я не знаю, возможно, – это какой-то очередной общественный протест, вызов обществу, желание идти против системы – главное, чтоб не курили!

Мы молчали. Она дала мне распечатку одной единственной фотографии с моей незнакомки; также дала сложенный лист, флаер и зажигалку: на первом название города, в котором она учится и специальность; на флаере и зажигалке было название бара – «lust and loneliness» и информация о субботних скидках; согласно словам Люси, она постоянно рассказывала о своих приключениях в нём, отвлекая её от учёбы и даже в последний день, отметила, что наконец-то возвращается к нормальному алкоголю.

Она смотрела на меня с непониманием: «зачем он прётся на другой конец света. Ради чего? Какая его цель? Может она ему нравится? Нет – не может быть, хотя… парням нравятся всякие стервы. Да, хотела бы и я, чтобы для меня кто-нибудь пересёк тысячу километров, а лучше две тысячи; немного заблудился и пересёк ещё дополнительные 500-т, но всё же нашёл». – Что сказать, женщины любят романтику, любят загадки.

Молчание длилось с полминуты, она была погружена в свои мысли, а я пытался их расшифровать; была странная пауза, видимо ей также, как и мне хотелось надольше растянуть этот момент. Не скажу, что это была самая крутая ночь в моей жизни, но было весело – не стандартное разнообразие. Но не было времени романтизировать, мне нужно было отправиться домой и собрать свой оранжевый рюкзак для заграничной поездки.

– Ладно, мне надо идти, – сказал я.

Она хотела что-то сказать, но промолчала, я лениво встал со скамейки и начал удаляться, немного задерживая на ней взгляд. Вдруг, она быстро поднялась, словно вспомнила, что хотела что-то сделать, подбежала ко мне и на секунду замерла …вытянула руку – в ней была бумажка, на ней номер.

– Это мой номер. Если будет нужна помощь, звони, пиши…

Это была ещё одна маленькая помощь, я мягко кивнул и бессовестно направился в сторону белого такси, которое остановилось, видимо, чтобы немного перекусить.

В добавок, пока я ел – и я совсем забыл упомянуть это: я обратил внимание на пятнистую футболку одного из студентов и неожиданно вспомнил маленькую татуировку на левой её лопатке, пятнистый блять жирафик – вот и всё что должно было помочь мне в поисках.

Я: Проверка связи

Люцик: Работает




Последние улики


– Фотография – распечатанное селфи.

– Cпециализация (предполагаемая) дизайн.

– Зажигалка с названием бара «lust and loneliness».

– Флаер.

– Маленький пятнистый жирафик на её лопатке.




А за бортом сейчас дождь


Я стоял в очередной очереди на самолёт: на календаре суббота, я уже смотался домой, закрыл все “важные” дела, договорился об отпуске, одел свой асфальтовый спортивный костюм, авиаторы на носу, на плече припаркован оранжевый походный рюкзак, который уже как 5-ть лет повсюду таскал с собой, и хоть лямки и выглядели слегка потёртыми, они всё-равно прекрасно сидели (для более долгой носки я всегда его носил то на левом, то на правом плече). Очередь была большая. Мне пришлось вернуться в Москву, поскольку ближайший рейс был только оттуда: на часах 7-мь утра, солнце уже взошло, кондиционеры незаметно охлаждают очередь, беся родителей и возбуждая детей, постоянно дёргающих их кошельки для размена в автоматах, один из них даже обозвал мой рюкзак противным терракотовым цветом:

– Малыш, а вот это какой цвет? – спросила мамаша (невежливо, пальцем, показав на мой рюкзак), видимо решившая, что всем в очереди как раз не хватает урока художественного восприятия.

– Это терракотовый, мамуль.

– «Терракотовый!?! Откуда этот хрен знает такие цвета? В его возрасте мои познания ограничивались радугой»

Спереди стоял уже изрядно вспотевший мужик – его зовут Бил. Откуда я узнал? На его футболке, на спине, чёрным по белому было написано: «I am Bill, please bring me home if I am too drunk; the address is on my boxers» – я бы сказал, что это очень серьёзный подход к отпуску.

Не могу представить, каким нужно быть извращенцем, чтобы попытаться найти адрес на его трусах. Я думаю, эта футболка, ещё ни разу не выручала его. Количество пота, которое лилось с него, было заоблачным – побольше оливок в рацион и с него можно собирать оливковое масло, подставив бутылку под копчиковый ход (возможно, это место, между поясницей и задницей, для этого и придумали). И больше всего меня раздражало, что он пах – нет! я хорошо отношусь к полным людям, но если они не стоят передо мной с литровым стаканом газировки и пачкой чипсов, которые добавляют этой печи жару; я не совру, если скажу, что пару раз даже услышал подозрительный звук, чем-то напоминающий сдувающийся круг. Поэтому, я буду называть его “жирный уебан”– как первое, так и второе являются фактами. Чуть позже он будет жаловаться на пассажирку сзади, поскольку она настойчиво попросит его не облокачивать до максимума кресло, но он ответит, что, к сожалению, ничего не может поделать: он купил билет и собирается поиметь все возможные опции.

– Но мне не поместиться!

– Нехрен жрать!

– «А мне нравится она!»

Возможно, базовый её характер ничуть не уступал его, что подтверждал агрессивно взъерошенный взгляд и короткие волосы; также, пирсинг был поздноват для её среднего возраста, и намекал на непримиримую натуру бойца за права женщин. Но в тот момент мы были на одной стороне и боролись с одним злом. Конечно, я занял выжидательную позицию, но поверьте, я мог ворваться в любой момент ей на выручку!

Эти ругани продолжались до тех пор, пока стюардесса не пересадила его к эвакуационному выходу. Вообще – это отличное решение с точки зрения безопасности т.к. если дверь раскроется и начнётся разгерметизация салона, то он будет отличной затычкой. Возможно, даже станет героем. Возможно, посмертно. Эта мысль не покидала меня до момента взлёта.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/egor-alekseevich-gromov/aromat-moroznoy-vishni-67853217/chitat-onlayn/) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.