Книга - Реинкарнация. Падший Ангел

Реинкарнация. Падший Ангел
Вячеслав Викторович Марченков


Нет ничего невозможного, есть необъяснимое! В этом я убеждаюсь снова и снова, особенно, когда появляется «нечто» вразумляющее и направляющее меня. Оно бывает таким явным, что невольно заставляет задуматься над своими поступками. Вряд ли я ошибусь, если скажу, что многих не раз спасало это «нечто» от маячившего вдали одиночества и срывавшего голову безрассудства. И, возможно, каждому из нас есть, что вспомнить по этому поводу. Пусть многие говорят, в это трудно поверить, но это так!





Вячеслав Марченков

Реинкарнация. Падший Ангел





Часть Первая





Предисловие


Не сможет красота лица

спрятать мысли подлеца,

Человеческой фигурой

зверя трудно скрыть натуру!




Первая глава

Амулет


Это был даже не волк, это было чудовище. Оно стояло над телом, только что растерзанного им человека, с опаской поглядывая по сторонам. Огромного вида зверь с бычьими рогами на голове и невероятно большими когтистыми лапами. С взлохмаченной шерстью и выпученными вперёд, сверкающими огнём и злостью глазами. Из его открытой пасти с кривыми и длинными клыками, вместе с кровью жертвы, пеной стекала слюна. Вечно голодный, он и сейчас не мог насытиться. Отрывая большие куски от свежей добычи, и быстро пропуская через жернова крепких зубов, хищник проглатывал их с невероятной жадностью. Иногда почти не жуя. Даже лес, плотной стеной окружавший его, недобро шумел кронами деревьев, глядя на эту жуткую сцену. И вдруг чудовище, перестав орудовать пастью, навострил уши. Среди воя ветра он разобрал отдалённые голоса людей. Ещё больше насторожившись, зверь прислушался. Так и есть. Возгласы нарастали и уже доносились вполне отчётливо. Его опасения подтвердились. Разбившись цепью, люди, с топорами и вилами в руках, медленно шли в его сторону. Прочёсывая местность в поисках своего сородича. Верхняя губа хищника задёргалась в нервном раздражении. Но покидать жертву он, всё ещё не спешил. Как внезапный крик, раздавшийся сбоку, изменил его намерения.

– Вот он! Сюда! Скорее сюда! Он здесь!

Сверкнув ещё раз злыми глазами, зверь одним прыжком перемахнул кустарник и исчез в густых дебрях леса.

– Ты посмотри, что сукин сын натворил!

Проговорил пожилой мужчина из толпы, собравшейся вокруг растерзанного тела.

– Вот и погостил купец! Что скажем барину?

– Да! Беда! Степан Ерофеич, не из-простеньких. Именитый купец был.

Поддержал его другой, моложе и шире в плечах.

– Ты Михай, старший среди нас. Тебе перед барином и ответ держать. Скажи, мол, волки опять шалят ныне. Акромя людей, скоко скота задрали?

Обращаясь к пожилому, произнёс он.

– Да жаловался уж и не раз. И про то, что телуху надысь загрызли у Тимохи. А он жил за счёт ей. Почитай весь день, прошлой седмицей у крыльца простоял. Ему всё не досуг, просьбу выслушать.

Отозвался Михай.

Толпа недовольно зашумела. И тогда в разговор вмешался третий. Высокий, худой мужчина в дырявом армяке на голое тело.

– Ни чего, коснётся и его беда. Тогда локоток и вспомнят зубки.

– Не клич беду, Григорий. Надо бы всем миром обратиться к нему.

Прервал его широкоплечий.

– Мужики! Да это не волк!

Воскликнул маленького роста мужичок, разглядывавший основательно место происшествия. Толпа сузила круг в надежде услышать нечто, подтверждающее это. Низкорослый с трудом разжал рот мёртвого купца и вынул из него круглый золотой амулет в виде луны. Тесёмочка, на которой он висел, была оборвана.

– Чтой-то тут творилось страшное. Ежели, он зубами ухватился за амулет. Видимо, в борьбе, купец сорвал его с хищника.

– Бог мой! Да это же вещица…..

Он осёкся, боясь вслух произнести имя владельца золотого знака луны.




Вторая глава

Аудиенция


Лучи полуденного летнего солнца с трудом пробивались через плотно завешенные шторы высоких окон Таврического дворца. Генерал-аншеф, заложив руки за спину, нервно расхаживал по его белокаменному залу, то и дело, сверля единственным глазом входную парадную дверь. Второй глаз полководца, по обыкновению, был спрятан за чёрной эластичной повязкой. Благородная осанка, высокий рост, орлиный нос, шелковистые, вьющиеся волосы выдавали в нём очень знатного человека. Это был не кто иной, как Светлейший Князь Потёмкин Григорий Александрович. Часы устало пробили двенадцать раз и Светлейший, искоса взглянув на них, подошёл к маленькому столику, вынул руки из-за спины, и, взяв колокольчик, позвонил. Дверь бесшумно отворилась, и низко склонив голову, у порога появился слуга.

– Какой идиот, зашторил окна? Почему до сих пор не погашены свечи?

Поворачиваясь к дворцовому, раздражительно произнёс Князь.

– Вы изволили приказать не расшторивать!

Не поднимая головы, отозвался тот.

Григорий Александрович тут же вспомнил свои утренние распоряжения. Ему всегда нравился этот блёклый свет свечей наводивший его на раздумья.

– Пошёл прочь!

Уже спокойнее проговорил он, услышав шум у парадной. Дворцовый исчез, а на его месте возник знакомый силуэт личного секретаря.

– Разрешите?

Громко стукнув шпорами на ботфортах, спросил офицер и Светлейший, чуть кивнув головой вымолвил;

– Докладывай!

– Они в гостиной. Ждут вашей аудиенции.

– Зови! Зови, милейший!

Офицер, снова шаркнув пятками, скрылся за дверью, а Григорий Александрович на минуту задумался;

– Кто бы мог подумать, в центре России дворяне пропадают. Что, за чертовщина?

/он машинально трижды перекрестился/

– ну ладно на юге… Война, есть война… Турчане озорничают… Можно понять. Но здесь? Виданное дело, граф заехал в гости и никто его боле не видел. А потом, на тебе. Комиссия для расследования, это правильно. Но комиссия, комиссией, а доверенные люди будут надёжнее.

Через некоторое время в проёме двери вновь показался правитель канцелярии. И ещё громче щёлкнув каблуками, доложил;

– Княжна Софья Фёдоровна Кутайсова!

– Атаман Кузьма Арсеньевич Платов!

– Пусть войдут!

Вяло буркнул Генерал-аншеф, но тут же приободрившись, принял подобающий его статусу вид в ожидании гостей. Офицер, распахнул двери настежь, зычно выкрикнув;

– Входите!

После чего, отошёл в сторону, чтобы пропустив названных гостей удалиться.

В Белокаменный зал, тут же словно бабочка впорхнула молодая девушка, а за ней чинно проследовал суровый мужчина с густыми, закрученными усами. Дама присела в реверансе, а мужчина уважительно поклонился.

– Рад! Очень рад видеть тебя снова, дорогой Кузьма Арсеньевич!

Поспешил навстречу им Светлейший, обняв, как старого приятеля, атамана, а потом, перевёл взгляд на юную даму и, улыбнувшись, проворковал;

– А вы, Княгиня, просто божественно обворожительны!

После чего, нежно по-отечески, взял её за плечи и поцеловал в лоб. Девушка, засмущавшись, опустила голову, а Григорий Александрович отступив два шага назад, произнёс;

– Ну что ж! Хочу вам представить друг друга. Атаман Казачьего Войска, Мой давнишний, военный друг Платов Кузьма Арсеньевич!

Мужчина, одетый в гражданский костюм, подобающе поклонился,

– Княжна Софья Фёдоровна Кутайсова. Дочь моего товарища по студенческим годам.

Девушка на это ответила любезно присев.

– Извините, Григорий Александрович, за мой гражданский вид по такому случаю. Но меня предупредили, что к вам явиться необходимо именно в нём.

Попытался оправдаться атаман.

– Всё правильно, предупредили!

Заверил его Светлейший;

– И вот, почему!

Генерал-аншеф, помедлив, прошёлся по залу и продолжил;

– Есть у меня к вам, одно дело. Предупрежу сразу, тайное! Но важности государственной имеет значение.

Приглашённые в Таврический дворец на аудиенцию к Светлейшему Князю Потёмкину насторожились, прислушиваясь к каждому слову сказанному им, а тот продолжал;

– Вы слышали, небось, об исчезновении людей в уезде Чугуеве?

– Да! Светлейший!

– Земля слухом полниться!

В один голос ответили гости.

– Ну и славно! Та вот! Не далее, как третьего дня, произошёл ещё один случай. И теперь уже пропал граф Шахновский. Это, понимаете ли, не купчишка, а граф. И событие это очень взволновало государыню нашу. Создана специальная комиссия по расследованию данного дела. В неё вошли очень дотошные и исполнительные люди. Мной даны им некоторые рекомендации по плану ведения расследования. Но прилюдно, как вы понимаете, даже вдову не утешают! Простите меня, душенька, за сравнение.

Княжна вновь заиграла пятнами на лице, а Светлейший продолжил говорить;

– Потому, вся основная задача ложится на вас. Надеюсь, что вы исполните моё поручение и докопаетесь до истинны. Какой бы неприглядной она не была. Тем паче, что вы, любезнейшая Софья Фёдоровна родом из этих мест. Если я не ошибаюсь?

– Вы правы! Светлейший!

Подтвердила Княжна.

– А вы, Кузьма Арсеньевич, знаете в этих делах толк не понаслышке.

Атаман в знак согласия склонил голову.

– Я же, в свою очередь, наделяю вас самыми обширными полномочиями. Но не балуйте, знайте меру.

Улыбнулся одними глазами Григорий Александрович и добавил;

И вот ещё! Возьми-ка, Кузьма Арсеньевич, с собой казаков своих. Чую, дело серьёзное и опасное. Придумай, что-то вроде учений. А то, переполошится вся Губерния.

Генерал-аншеф, уже открыто рассмеялся и, успокоившись, вымолвил;

– Вот о чём я хотел вас попросить! Вы согласны?

Отказываться от поручения Светлейшего Князя, естественно, ни кто и не думал. Видя это, он, не дожидаясь согласия, перекрестил их и закончил;

– Ну, всё! Ступайте с богом! Непременно жду от вас уведомлений о ходе дела!




Третья глава

Господин


– Долго же, мой господин, вас пришлось ждать!

Стоя по колено в сугробе, говорил высокий мужчина в песцовой шубе нараспашку.

– Да, мой друг, тело человека медленно растёт. И осознание того, кто я на самом деле, пришло ко мне лишь на одиннадцатый год.

Сидя на еловом пне, утробным голосом, ответил ему ребёнок. И подняв взгляд, спросил;

– Где мой знак?

– Он здесь!

Мужчина вынул из кармана круглый золотой амулет и протянул его ребёнку.

– Кстати, мой друг, как тебя зовут тут?

Забирая медальон, поинтересовался мальчик.

– Афанасий Егорович Решетов! Ныне я советник губернатора по земельным и правовым делам.

Отозвался мужчина.

– Ну что ж, не плохо! А я, видишь, теперь в Александрах живу!

Медленно вымолвил ребёнок, зажав в руке амулет и спросил;

– Много моих слуг нашли меня?

– Они все здесь!

Коротко ответил Афанасий, взглядом показывая на большую стаю волков, расположившуюся в ельнике.

– Не густо! Придётся соединять разрозненные кланы. Но это всё потом. Сейчас, мой друг, уберите останки глупой женщины. Их не должны найти.

Указав рукой на обглоданные кости няни приказал Александр и дополнил;

– Нудная тётка была. Поэтому и взял с собой.

А за тем, усмехнувшись, проговорил;

– Странное дело, я выбрался из одного тела, чтобы стать хозяином другого. С разницей лишь в том, что это более послушное мне. Видимо, ничего умнее создатель не придумал. Что ж, очень скоро, оно мне пригодится. А пока я займусь, своими овцами в волчьей шкуре.

Раздумывая о чём то, он с минуту помолчал, а потом продолжил;

– Мне нужно окрепнуть. А в этом имении меня может достать Степан. Этот изменник очень хитёр. Колиция он убил?

– Да, господин!

Понуро ответил советник.

– Лучшего моего слугу. Ну, ничего, я ему не просто отомщу. Я напьюсь его кровью, а плоть сожру.

Он снова помолчал и закончил;

Ладно, всему своё время. Сейчас мне необходимо перебраться в город. Поближе к тебе, Афанасий. Пошумите для дела не много.

– Понял, мой господин!

Наклонив голову, тихо произнёс мужчина,

– А сейчас уходите! Начинается снег. Он заметёт ваши следы. А я подожду людей. Пусть найдут меня здесь.

– Хорошо, мой господин!

Афанасий, поклонившись, развернулся и, махнув рукой, медленно направился в глубину леса. За ним, мимо пня, где сидел ребёнок, с опущенными головами проследовала вся стая, унося на ходу останки человеческого тела, лежавшие рядом с их хозяином. Александр невозмутимо наблюдал за происходящим, думая, про себя, о другом;

– Почему люди так глупы? Я привёл его к власти. А он свою голову под меч подставил. Ради чего? Кому он навредил? Мне? Так наоборот. Его смерть открыла мне дорогу в этот мир.

Мальчик пожал плечами, продолжая размышлять;

– Ну что ж, теперь и я в теле человека. Я сам ныне завладею этим стадом. И моё правление будет не столь беспечным. Потому как осчастливлю не многих.

Он зло усмехнулся.

– Наивные глупцы, они даже не догадываются, кто заглянул в их мир. Хотя, очень скоро, я изменю его, как изменил когда-то Тельцинию.

Мальчик, поднялся с пня и, посмотрев в небо, громко крикнул;

– На этот раз, ты меня не остановишь!




Четвёртая глава

Софи


Тройка гнедых несущих красивую карету в нерешительности остановилась у довольно широкой реки, где обрывалась бегущая впереди лошадей полоса извилистой дороги. Кучер, повернув голову к дверце, громко прокричал;

– Впереди речка, госпожа!

– Так найди переправу!

Раздался нежный женский голос из повозки. Рослый, усатый извозчик нехотя покинул сёдла и подойдя к воде скинул сапоги. А за тем, засучив штанины по колено и выломав шест из прибрежного кустарника, с осторожностью полез в реку.

– Ну что там, Кузьма?

Нетерпеливо крикнули из кареты, и в окне появилось миловидное личико белокурой красавицы. В это время слуга, ощупывая дно шестом, уже добрёл до другого берега и развернувшись, направился обратно. Уровень воды доходил ему до пояса. Завёрнутые по колено штаны и половину белой льняной рубахи вымокли насквозь. Выбравшись на берег, он подошёл к карете и доложил;

– Госпожа, судя по уровню, вода пойдёт в карету.

– Ни чего страшного, не из бумаги, не растаю. Поехали!

Скомандовала красавица и кучер, надев на ноги обратно сапоги, залез в сёдла и тронул лошадей;

– Но, милые!

Те, медленно ступая, полезли в воду. Кузьма направил их тем же маршрутом, коим переправлялся сам. Но ощупывая дно шестом, он никак не мог предположить, что дорога по дну реки, шла чуть наискосок по отношении к другому берегу. В то время, как он, направил экипаж прямо. И неприятность не заставила себя долго ждать. Мягкий ил под колёсами повозки стал съезжать в яму, и карету потянуло вправо. Извозчик, заметив это, хлопнул коней вожжами, на что те отреагировали рывком. Карета дёрнулась и завалилась на правый бок, уходя полностью под воду. Лошади безуспешно пытались вытащить тяжёлую поклажу на берег, но экипаж и их неминуемо тянул за собой. Кучер, не удержавшись в сёдлах, успел лишь сделать прыжок, опустившись с головой в мутную реку. А когда вынырнул, услышал громкий оклик;

– Держи нож, освобождай лошадей, а я займусь твоей хозяйкой.

Увидев перед собой молодого человека, протягивающего ему нож, он тут же подчинился команде. И схватив его, поплыл к барахтающимся лошадям. А юноша, набрав воздуха в лёгкие, нырнул к карете, к тому времени полностью ушедшей под воду. С первого нырка ему удалось лишь с трудом открыть дверцу повозки. И лишь на второй раз парень сумел вытащить обезумевшую от страха и наглотавшуюся воды девушку. Вытащив на берег, он принялся приводить её в чувство, резкими рывками нажимая на лёгкие. Наконец ему это удалось. Молодая госпожа закашлялась и открыла глаза.

Иван ещё издали увидел экипаж, подъехавший к переправе. Но не придал этому особого значения. Здесь не редко проезжали господа, спешащие из губернии в Чугуев и дальше на Восток. Поэтому переправа казалась делом обыденным. Он, не торопясь тянул небольшой бредень, иногда лишь поглядывая в сторону приезжих. Но когда он заметил, как повозку потянуло в воду, схватив лежащий на берегу нож, опрометью кинулся на помощь тонущим.

– Кто вы?

Еле прошептала девушка, увидев над собой красивое лицо молодого человека.

– Иван!

Кротко ответил тот.

– Вы меня спасли?

– Сущая безделица!

Засмущавшись, вымолвил парень, глядя ей в глаза.

– Ну как же? Без вас, лежать бы мне на дне реки.

Попыталась пошутить молодая особа, посмотрев юноши в глаза. И на минуту их взгляды встретились. Оба замолчали. И только Кузьма, освободивший, наконец, из плена кареты лошадей, нарушил их молчание.

– Матушка!

Закричал он, выбираясь на берег. Иван, заметив слугу, сел рядом с девушкой, помогая подняться и ей.

– Матушка, как вы себя чувствуете?

Подбегая к молодым людям, кричал кучер.

– Не кричи, Кузьма, благодаря этому юноши, всё уже позади.

Повернув голову к слуге, промолвила девушка.

– Ты бы лучше, сбегал на заимку, за людьми, да за тёплой одеждой для хозяйки. Нужно вытащить карету, пока не засосало глеем.

Вмешался в разговор Иван.

Кузьма растерянно посмотрел на хозяйку и та, понимая его озабоченность вымолвила;

– Беги, беги. Ни чего дурного в том не будет, если я останусь под охраной этого молодого человека.

И юноша вновь заговорил, давая наставления;:

– Дуй по тропинке у берега и выскочишь к заимке. Скажешь, что Иван Семёнович приказал взять тёплую одёжку и идти с тобой. Собери человек десять. Я думаю, хватит.

Слуга опрометью бросился по указанной тропе, ведущей к заимке, едва услышав позади себя голос молодого господина;

– Нож, то, брось. А то, не ровен час, за лихого человека примут.

Тот выкинул нож, до сих пор лежащий у него в руке. И не оборачиваясь, прибавил ходу.

На что девушка громко расхохоталась. Видя её приподнявшееся настроение, засмеялся и парень.

– Вам необходимо согреться. А для этого нужно снять с себя сырое платье. Иначе вы заболеете, и тогда, я точно не смогу вам помочь.

Успокоившись, произнёс Иван, осматривая некогда пышные юбки незнакомки.

– Тогда, Иван Семёнович, помогите мне встать на ноги. Они ужасно затекли.

Молодой человек тут же выполнил просьбу девушки и немного замявшись, вымолвил;

– Если вы не против, я схожу за кафтаном. Он остался там, где я рыбачил, на берегу.

Юноша кивком указал направление, где лежала его верхняя одежда.

– Вначале, будьте любезны, помогите мне развязать шнуровку на корсете, а затем, ступайте.

Смущаясь, проговорила незнакомка.

Иван с удовольствием выполнил и эту просьбу, после чего на время скрылся в прибрежном кустарнике. А когда вернулся, застал девушку ещё не освободившейся от платья.

– Вот, возьмите! Это поможет вам согреться.

Он протянул кафтан молодой леди и отвернулся,

– Спасибо! Если бы не вы…..

Вернулась она к началу разговора.

– Не стоит благодарностей.

Застеснявшись, ответил парень.

В это время, невдалеке послышался шум и у реки появился Кузьма. За ним следовало человек десять крестьян с заимки

– Ну вот и подмога!

Указал рукой юноша на спешащих к ним людей.

– Сейчас вы переоденетесь в сухое и я провожу вас к заимке. После пережитого вами, вам необходим отдых. Кузьма же к тому времени, с моими людьми, достанут карету и приведут её в надлежащее состояние. Вы не против моего предложения?

Поинтересовался Иван, не поворачиваясь к девушке.

– Будь, по-вашему!

Согласилась незнакомка и через некоторое время они уже подходили к деревне. Где расположилась заимка Луки Петровича.

– А мы ведь с вами так и не познакомились.

С грустью в голосе говорила девушка, боясь, встретится ещё раз взглядом с молодым человеком.

– Вы ведь знаете уже, как меня зовут.

Ответил юноша, посмотрев на прекрасную незнакомку.

– Хотя своё имя до сих пор вы держите в тайне.

– Софи! Для вас я просто Софи! У меня тётушка в Чугуеве. Возможно, вы знакомы с ней, Это госпожа Доронина.

Открыла тайну девушка, и Иван, приободрившись, заметил;

– Как же, как же! Кто не знает в Чугуеве Марью Николаевну.

– Ну, вот мы и знакомы.

Прервала его Софи, выходя на заимку.

Иван устроил новую знакомую в доме для гостей, перепоручив её женщинам. И конечно же вечером пригласил поужинать вместе. С тем и расстались до вечера.

Повара Луки Петровича постарались на совесть. Дабы угодить молодым людям была приготовлена утка, к которой подавали необыкновенный смородиновый соус. Кроме этого, всевозможные салаты, сладкие пироги и, конечно же, домашнее вино.

– Попробуйте! Вы будете очень довольны!

Подливая в бокал, хвалил вино Иван.

– Ещё не много и я буду пьяна.

Смеялась Софи, тем не менее, не отказываясь от угощения.

– От него не пьянеют. От него появляется желание вершить, творить, сочинять. Скажите, вам знакомы такие чувства?

Спросил молодой человек, вновь посмотрев на девушку.

– Конечно!

Не раздумывая ответила она, и тут же перевела тему разговора в другое русло.

– В середине сентября у Ефграфьева состоится бал по случаю возвращения его сына из Петербурга. Вы приглашены?

– Да!

Отозвался Иван.

– Значит, мы снова сможем там встретиться?

Наконец-то посмотрев на юношу, кротко поинтересовалась Софи.

– Я буду ждать этого момента.

Промолвил юноша и оба на мгновение замолчали.

– Софи! Возможно, вам покажется не скромным мой вопрос. Но я всё-таки решусь задать его вам. Вы, любите гулять по вечерам?

Боясь обидеть навязчивостью даму, поинтересовался юноша.

– Отчего же он не скромен? Очень даже люблю!

Отозвалась та.

– Тогда я приглашаю вас на вечернюю прогулку по берегам Светлихи. Здесь такие замечательные места. Мне кажется, вам очень понравится!

Смущаясь, проговорил Иван, не отрывая взгляда от гостьи.

– Тогда пойдёмте прямо сейчас!

Поднимаясь из-за стола, предложила Софья.

– Пойдёмте!

Тут же отозвался парень на её предложение.

И они полные радости от этой затеи поспешили на воздух.

Молодые люди весь вечер беззаботно гуляли у реки, весело смеясь и вспоминая какие-то совершенно необыкновенные истории. Как будто они знали друг друга с раннего детства. О чём не преминула спросить Софи;

– Ваня, мне почему-то кажется, что я тебя знаю очень давно. И это обстоятельство не даёт мне покоя, лишь я увидела тебя. Ты не скажешь, почему так?

Юноша, остановившись, нежно посмотрел на девушку и задумчиво произнёс;

– Я не хочу повторить твои слова, но такое же чувство терзает и меня. Будто я в какой-то иной жизни уже видел твоё лицо, твои руки.

Иван помедлил и, собравшись духом, тихо добавил;

– Словно я уже любил вас, Софи!

– Странно! Очень странно.

Сделав вид, что не услышала последние слова, проворковала девушка и, взяв аккуратно парня под руку, закончила на этом возникшую ниоткуда тему. С безоблачного и звёздного неба ярко светила луна, освещая им дорогу среди прибрежного кустарника. Казалось, что этот вечер будет бесконечно долгим. Но он плавно перешёл в ночь, а затем наступило и утро. Ни Софи, не Иван даже не заметили этого. Так быстро. Так незаметно, для них обоих, пролетело время проведённое вместе.

И уже в обед, карета молодой леди была готова к продолжению путешествия. Иван, усадив в неё Софи, поцеловал девушке на прощание руку, а потом долго стоял глядя вслед отъезжающему экипажу.




Пятая глава

Отрок


Александр, рос спокойным, послушным ребёнком. Мать при родах отдала богу душу. А отец, Игнатий Фёдорович, был не многословен. В виду своего скупого не только на ласку, но и в торговых делах нрава. Хозяин двух мельниц, сахарного завода, пивоварни в уезде и многого чего ещё был вечно занят. Забот добавляли и семь деревень, дворов по двести в каждой с многочисленными крестьянами в семьях. Про таких обычно говорят;

– Крепко стоит на ногах!

И естественно он, как мог, придерживался своего статуса. С ранних лет за отроком ухаживала няня. Женщина была тоже довольно своенравная. И шалостей воспитаннику не позволяла. Ни-ни, чтобы выйти без присмотра за усадьбу. От того и выглядел ребёнок всегда замкнутым и мрачным. Разве что на святки выпадали развлечения, разнообразившие его жизнь. Потому как строгая няня делала в эти дни существенные послабления в воспитании наследника большого хозяйства. И мальчик, конечно, всегда с нетерпением ожидал этих праздников.

В один из таких дней, когда мороз кусает до красноты щёки, а снег белыми хлопьями игриво ложится на землю, когда безудержным весельем наполнены улицы самых глухих деревень, Александр и няня вышли к каля дам и пропали. Игнатий Фёдорович поднял на ноги всех своих мужиков. Даже пристав был вызван из города на поиски единственного чада. И те, прочесав все окрестные леса, нашли его целёхонького в ельнике. Вёрст за десять от имения барина. Как не странно, он, румяный и абсолютно спокойный сидел в сугробе, словно ожидая прихода разыскивавших его людей. В маленькой ладони наследник крепко зажал золотой амулет на чёрной тесёмочке. А несчастная няня, пропавшая с ним, канула как в воду.

– Даже следа не оставила.

Удивлялись, разговаривая между собой дворовые.

Как отрок туда попал, каким образом выжил в морозные ночи и не менее холодные дни, откуда медальон? Так и осталось для всех загадкой. Ни отец, не пристав, ни лекарь, осматривавший Александра, ни чего не добились от насупившегося и замкнутого ребёнка. На все вопросы он молчал, словно в рот набрал воды. Так и списали всё на милость божью. Шёл ему на тот момент двенадцатый годик. После этого случая и начали в округе твориться странности. Деревни и поместья стали осаждать волки. И было их так много, что даже бывалые мужики опасались ночью выходить на двор. Почитай каждый день начал снова пропадать скот, а вскоре стали исчезать и люди. Игнатий Фёдорович, от греха подальше, отправил сына в Губернию. К сестре покойной его жены. И звери утихомирились. Ни кто тогда не обратил внимания на эти странные совпадения. И только через шесть лет, с возвращением любимого чада барина, всё повторилось заново. Высокий, не по годам крепкий и не такой мрачный, каким он был в детстве, наследник появился снова в отцовском доме. Радости Игнатия Фёдоровича не было предела. В честь приезда сына он устроил грандиозный праздник. С изысканными угощениями и красочным фейерверком для всех своих соседей. В тот вечер пропали сразу двое из числа приглашённых гостей. Ими оказались дочь соседнего помещика и офицер. Видимо её кавалер. Их растерзанные тела нашли не далеко от места всеобщего веселья. Шуму было очень много. Приехавшие через день из Чугуева служители закона, вместе с добровольцами из числа охотников, целую неделю, вели отстрел взбесившихся животных. Но положительного результата это не дало. Мало того, удивительным образом пропали несколько полицейских и охотников. Поиски, в связи с возникшим риском для жизни стражей порядка были прекращены. На время все забыли об этом эпизоде. Притихли и звери. И вот теперь к барину по купеческим делам из уезда прибыл гость. После хорошего угощения да задушевного разговора с хозяином решил побродить в одиночестве.

– Места, у тебя здесь, Игнатий Фёдорович, хороши для дум дельных.

И когда, к обедне, он не вернулся, хозяин забил тревогу.

Толпа в молчаливом оцепенении плотным кольцом окружила низкорослого мужичка. Многие из присутствующих, когда то разыскивали пропавшего отрока и запомнили этот амулет очень хорошо.

– Ну что, братцы?

Прервал затянувшуюся паузу Михай, мрачно оглядев собравшийся народ.

– Кто пойдёт со мной к барину?

– Отчего же не сходить! Я за правду всегда!

Помедлив отозвался Григорий.

– А ты Фёдор?

Обратился старшой к молодому и широкому в плечах мужику.

– Пошли! Чего ж делать? Он наша защита. Пусть думает, как быть.

Согласился и он.

– Мужики! Соберите останки купца и тащите следом. Пусть по-человечески схоронят хоть то, что осталось от него! А мы пошли!

Глядя на толпу проговорил Михай и, развернувшись, пошёл прочь от гиблого места. Следом за ним не торопясь отправились и двое других.

Долго ждать появления барина на этот раз не пришлось. С явной тревогой на лице он вместе с сыном вышел на высокое крыльцо своего дома, у которого стояли мужики. И с порога крикнул;

– Ну, что там у вас?

Те, низко поклонившись, переглянулись, но всё-таки начали разговор. Первым, как всегда заговорил Михай;

– Отец наш и благодетель! Мы нашли тело купца. Порван в клочья хищниками.

– Что? Как порван?

– В клочья!

Повторил Михай, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Бог ты мой! Опять за своё взялись. Если так дело и дальше пойдёт, придётся искать помощи у губернатора.

Хватаясь за голову, завопил Игнатий Фёдорович, но сын, положив руку отцу на плечо, успокоил его;

– Не волнуйся отец, я наведу здесь порядок.

– Да! Да! Наведи! Одна надежда на тебя.

Успокаиваясь, горестно пробормотал барин и добавил;

– Надо в Чугуев отвезти тело Степана Ерофеича.

– Я позабочусь об этом.

Твёрдо заявил Александр, беря отца под руку.

– Пойдём отец, тебе нужен отдых.

– Да, конечно! Ох, беда! Беда! Каков купец был! Каков купец!

Причитал Игнатий Фёдорович, уходя с крыльца. За ним последовал и Александр.

А выборные люди, не решаясь остановить барина, так и остались стоять у крыльца. Но вскоре дверь открылась вновь. И на нём появился наследник хозяина. Проницательным и злым взглядом он осмотрел троицу, а за тем не громко процедил сквозь зубы;

– Вы что-то нашли?

У тех, от страха потемнело в глазах и на безумных головах зашевелились волосы.

– Да!

Чуть дыша, вымолвил Михай, протягивая находку с оборванной тесёмкой.

Александр спустился с крыльца и, забрав амулет, ещё раз посмотрел на застывших в оцепенении людей. После чего, как будто ничего не произошло, вымолвил;

– Молодцы, что принесли. По алтыну заработали. Ступайте к управляющему, он выдаст.

С тем и ушли выбранные народом люди от дома Игнатия Фёдоровича. А через день, во дворе своего дома нашли труп Михая с оторванной головой. Страшной силы видимо был преступник сделавший это. За тем пришла очередь Григория. Белым днём, у колодца, где тот набирал воду, появились внезапно серые убийцы и в мгновение ока разорвали на части пытавшегося сопротивляться человека. За Фёдором смерть пришла чуть позже. Молодой барин вызвал его к себе, но до усадьбы он не дошёл. Убитый мужик лежал навзничь с распоротым, словно острым лезвием ножа, животом. Внутренностей не было, как будто их кто то съел.




Шестая глава

Купец


Именитый купец, хозяин крупных торговых лавок и ткацкого завода Степан Ерофеич Пудов сидел на дубовом отполированном стуле, широко расставив ноги и облокотившись руками о стол. На столе, стояла большая тарелка с горячим, наваристым борщом с внушительных размеров мослом телячьей ноги в нём. Да разместился литровый графин с наливкой. Кроме этого здесь присутствовали чашка с квашеной капустой и глубокая резная чаша, наполненная солёными грибками. Густые усы плавно переходящие в хорошо ухоженную короткую бороду шевелились, выдавая его волнение. Ему явно было не до еды. Так и не притронувшись к ложке, он громко позвал;

– Сидор!

У дверей столовой появился лакей с бритым, красным лицом и полотенцем на плече.

– Да, хозяин!

Отозвался он, с подобием улыбки на холёном лице.

– Какие вести с Волховца?

Подняв строгий взгляд на холопа, спросил Степан Ерофеич.

– Сто двадцать пудов ржаной мучицы забрали. Осталось немолотыми восемьдесят пудиков.

Быстро пробормотал дворовый.

– Дурень! Не о том спрашиваю.

Повысив голос, проговорил хозяин и слуга, тут же стерев улыбку с лица выпалил;

– Это он, господин! Не-до смотр вышел!

– Да вы знаете, кого вы проворонили?

Вскочив с места, закричал купец.

– Знаю, господин!

Спокойно ответил холоп, глядя на разволновавшегося хозяина и продолжил;

– Я сделал всё, как вы мне велели. Всех откормышей, загубивших при родах мать, поставил под наш присмотр. Даже у Игнатия Фёдоровича няней устроил вашу покорнейшую слугу, Дарью. Но никто и предположить не мог, что этот агнец, посланник.

– Да уж, у него все слуги, агнцы. Что советник, что судья, что прокурор. Все служители закона. И почитай все, дворяне. К ним просто так не подберёшься.

Не много успокоившись, вымолвил Степан Ерофеич и, почесав бороду, вновь заговорил;

– Ну, чему быть, того не миновать. Сбегай ка к Луке Петровичу, да пригласи ко мне. Скажи, дело срочное. Пущай не медлит.

– Сию минуту!

Отчеканил Сидор и вышел из комнаты. А Степан Ерофеич наполнив стакан наливкой, залпом осушил его. Схватив рукой капусты, небрежно швырнул её в рот и, пережёвывая, вновь задумался;

– Надо же, как жизнь сложилась. Родился в семье волков. Да и жил полу волком, полу человеком. Хотел было обзавестись семьёй, и баба подходящая забрюхатела. А принесла вместо детей, двух волчат. Пришлось и ей, и повитухе, шеи сломать. И дальше жил бы так, да случай сломал напрочь, прежнюю жизнь.

Он ясно вспомнил, как в одном из набегов, напали они на роскошную карету, окружённую вооружёнными слугами. Бой был не долгим. Порвала стая тогда всех, даже смазливую бабёнку, выскочившую из кареты с саблей в руках и словно мужик бросившуюся на помощь мужу и холопам, не пожалели. А когда, приняв облик человека, Степан Ерофеич открыл дверцу, то обнаружил в ней не богатую добычу, а свёрток с грудным младенцем. Одного взгляда этого малыша было достаточно, растопить лёд суровой двойной души оборотня. А когда он взял его на руки и тот ухватился маленькой ладошкой за нос предводителя стаи, жизнь в один миг приобрела совсем другой смысл. С той поры он и решил: до конца дней своих по мере возможности искупать грехи свои делами праведными.

Да…., многие были не довольны этим решением. В особенности Григорий. Хотя многие величали его, не иначе как Колиций. Каждый называл этого угрюмого человека по-своему. Никто не знал, откуда он пришёл, но все знали, чей он слуга. И понимали, если появился слуга, придёт и хозяин. Но после того, как Степан Ерофеич разделался с ним, стая одобрила его решение. Тринадцать лет минуло с тех пор. Парня назвал он Иваном, так как и было написано на серебряном браслетике, висевшем у него на маленькой ручке. Он подрос и окреп. Называет отцом того, кто убил его родителей. И любит его по-детски, безмерно и горячо. Так же как он полюбил, когда то, это безгрешное, невинное создание. Степан Ерофеич понимал, что рано или поздно ему придётся открыть правду приёмному сыну, откладывая каждый день это на потом. А теперь пришла новая беда. Именно беда. Появился тот, кого он опасался увидеть всю свою жизнь. Его, в среде оборотней, называли не иначе, как Император. Видимо так задумал создатель. Кого ты боишься встретить, непременно с ним увидишься.

Раздумья купца прервал грубый голос его лучшего друга Луки Петровича Рябого. Тот шумно ввалился в комнату и с порога сразу спросил;

– Звал, Степан?

– Да, Лука! Да ты не стой в дверях как истукан. Раздевайся и давай за стол. Разговор будет долгий. Пришли плохие новости.

Тот, не медля повесил лисью шубу у двери и сел в ожидании разговора напротив хозяина за стол.

Степан Ерофеич, поднявшись, достал ещё один стакан из шкафа и, наполнив два стакана наливкой, молча выпил, закусив по обыкновению капустой. Его примеру последовал и гость.

– Так вот, друг мой! Он пришёл….

Многозначно вымолвил хозяин, но Лука Петрович, без объяснений поняв о ком речь, спросил;

– Как узнали?

– Велит с ним. Люди видели императорский знак у него в руках.

С волнением в голосе ответил купец и продолжил;

– Ты понимаешь, он не скрывал его. Он специально дал понять всем о его присутствии здесь.

– И что делать?

Волнение друга передалось и Луке Петровичу.

– Пока он не окреп, я попытаюсь достать его. Хотя, думаю, что он всё предусмотрел.

Озвучил свои мысли Степан Ерофеич.

– Я не покорюсь ему. И если со мной что-то случится, помни мой друг, ты станешь вожаком. Не давай стае разбежаться. Нападай первым. Пока он не вызовет стаю на бой. Иначе он порвёт всех поодиночке. Но до этого ещё далеко. Давай подумаем, какие шаги будем предпринимать сейчас?

И друзья начали высказывать друг другу свои соображения. Через пару часов оживлённого разговора, был найден всё-таки подходящий план для дальнейших действий. Лука Петрович, облегчённо вздохнул и медленно поднялся из- за стола. А за тем, натянув лисью шубу на широкие плечи, глухо попрощался;

– Мне пора!

– Лука!

Остановил его хозяин дома,

– У меня есть к тебе ещё одна просьба.

– Я слушаю тебя!

Вопросительно посмотрев на друга, вымолвил гость.

– Если что, позаботься об Иване. Не гони его из стаи.

Глядя в глаза произнёс Степан Ерофеич.

– Хорошо!

Коротко ответил Лука и вышел из дома.




Седьмая глава

Месть


– Ну, здравствуй Степан! Удивлён, небось, что это я? Ты шесть лет повсюду искал меня, а я видишь, нашёл тебя первым.

Вполголоса говорил высокий молодой человек пожилому мужчине, стоявшему напротив его. Шум выстрелов праздничного салюта заглушал его голос, но тот прекрасно понимал, о чём говорит юноша. И сверкнув злыми глазами ответил;

– Отчего ж удивлён? Рано или поздно эта встреча должна была произойти. Потому как двум волкам не ужиться в одной стае.

– Не уж то, ты, возомнил себя моим соперником? Да ты червь! Ты никто, в сравнении со мной. А разговариваю я с тобой лишь потому, что хочу насладиться страхом твоим. Ведь ты хочешь жить? Я знаю, хочешь! Но не будешь. Потому как я разорву тебя как глупого щенка. Не за Колиция! Нет! Хотя он и был моим самым умным и преданным слугой. А за то, что ты осмелился противиться моей власти. За то, что ты некоторых моих подданных, из волков превратил в глупых, послушных тебе овец. За это я с упоением порву тебя на части, наслаждаясь местью.

Раздражаясь всё больше и больше, говорил молодой человек глядя в глаза собеседнику. На что тот, не менее злобно ответил;

– Не я, а ты боишься меня. Потому как, правда, для тебя, страшнее смерти. Потому как ты, назвавший себя Императором, забыл кто ты на самом деле. И мстишь за это не только мне, а всему роду человеческому. Не я червь, а ты! Потому, что, твои мысли грязные, а стремления поганые. И если мне суждено умереть здесь. Так тому и быть. Я не боюсь этого. Потому как рад, что наконец-то избавлюсь от ненавистной мне, тяжкой, двуликой жизни.

В это время, лицо мужчины стало быстро вытягиваться, обрастая шерстью и обнажая длинные загнутые клыки. Ещё более свирепый и ужасающий вид стал принимать и его молодой собеседник. И не дожидаясь полного превращения в оборотней, они, злобно рыча, кинулись друг на друга. Завертевшись в смертельной схватке, кромсая соперника острыми когтями и вырывая куски плоти с волчьего тела. Но было очевидно, что молодой самец сильнее и выносливее своего старого конкурента. И всего лишь через небольшой промежуток яростного боя, силы стали покидать пожилого оборотня. Молодой волк повалил соперника на землю, и, добравшись зубами до горла, разорвал его. Огромным фонтаном брызнула в стороны кровь из тела поверженного, которое сразу медленно стало принимать человеческий образ. Но победитель не собирался останавливаться на достигнутом успехе. Он рвал и рвал бездыханное тело, тут же пожирая его останки. Не обращая внимания на безоблачное небо, усыпанное звёздами и озаряемое праздничными фейерверками, не на беззаботные, радостные возгласы ничего не подозревающих о происходящем рядом с ними, людей.




Восьмая глава

Совет


После смерти друга Лука Петрович сильно изменился. Переживая потерю, он похудел и осунулся лицом. Став вожаком стаи, новый хозяин, всех приближённых Степана Ерофеича забрал к себе, а над сыном товарища стал не гласным наставником. Степенно расхаживая по просторному обеденному залу, он вспоминал давний разговор с приятелем и всё яснее понимал;

– Если не сделать первый шаг самому, будет поздно.

Поэтому, обернувшись к двери, он громко крикнул;

– Сидор!

И через мгновение в дверях показался верный слуга его друга.

– Я вас слушаю, господин!

По-военному кратко отчеканил он.

– Скажи мне, Сидор, у нас есть надёжный человек в Волховце?

– Да! Есть! Кузнец, Тимоха! Здоровый самец!

Быстро ответил слуга.

– Пусть следит за каждым его шагом! Да делает это, осторожно! Только следит! Ты всё понял?

– Как не понять?

Кивнул головой, соглашаясь, холоп, а хозяин тягуче пропел;

– Иначе, потеряем и кузнеца.

Лука Петрович ещё раз прошёлся по обеденному залу. И остановившись у окна с грустью в голосе проговорил, глядя на улицу;

– Да, дела!

Он сделал паузу, помолчав, а потом, взбодрившись, развернулся к слуге и приказал;

– К полуночи собери всех на заимке.

– Будет сделано!

Отрапортовал Сидор, и вопросительно посмотрев на хозяина, спросил;

– Я свободен?

– Да! Иди!

Холоп удалился, а Лука Петрович сел за стол и, взяв ложку, попытался отобедать. Но борщ упрямо не лез в горло именитого купца. Чёрные мысли не выходили из его головы, подталкивая к необдуманным поступкам. И он, снова поднявшись, накинув тонкий армяк поверх расписной рубахи, вышел на крыльцо.

Чугуев жил мирно и неторопливо. Не зная и не ведая, какие страшные дела вершатся за его пределами. Волнения своего именитого жителя были ему абсолютно безразличны. И ни коем образом, не отражались на его обыденной жизни. Проходившие мимо люди с почтением кланялись в пояс хозяину добротного дома, но Лука Петрович, не замечая их, думал о своём;

– Нужно опередить его. Первым нанести удар. Но где, как и когда? Согласится ли совет с моими доводами? Как их убедить?

Он ещё некоторое время постоял на крыльце раздумывая что сказать ночью на заимке, пока не почувствовал, как холод пробирает сквозь рубаху.

– Да, я уже не тот. Какой я к чёрту волк, если мёрзну!

– А воевать, придётся!

С этой мыслью он вернулся домой. А к ночи, того же дня, купец был уже на своей заимке. В небольшой деревушке Рыково, расположенной на берегу речки с красивым названием Светлиха. По сути, дома здесь были построены лишь для того, чтобы знатные господа могли хорошо отдохнуть после праведных трудов. Для этого здесь имелось всё необходимое. Просторные бани с выходом на реку, огромная столовая, игральные комнаты в домах для отдыха и небольшие избы для прислуги. Все приглашённые на совет собрались в столовой. За столом, в центре зала, сидел хозяин. Вокруг него, в первых рядах, знатные купцы, За ними мастеровые. А холопы, и прочий сброд, как хозяин отзывался о них, естественно у дверей. Но на совете, даже они имели своё слово. И оно могло быть решающим для всего дела. Ровно в полночь Лука Петрович поднялся из-за стола и начал;

– Прошу тишины!

В зале, до этого шумном, все замолчали.

– Ни кто из людей не знает, кто мы есть на самом деле. Если и были такие, то мы избавились от них вполне законным путём. Стараясь обходиться без насилия. Кто сгнил на каторге, кто в тюрьме лишился жизни. Но сегодня над нами нависла новая, более серьёзная угроза. К нам явился тот, кто знает о нас всё. Тот, кто чувствует нас на расстоянии. Где бы, мы не были. И он, хочет разрушить наш уклад жизни, созданный нами по крупинкам с великим трудом. Он не человек, даже не волк. Он, зверь. Его не упрячешь за решётку, не отправишь на каторгу. Его можно только убить. Но чтобы это сделать, нам придётся воевать. Вы назначили меня своим вожаком. По мере своих сил и возможностей я помогал всем. Пришла пора услышать мой голос и пойти за мной.

Замолчав, он сел, ожидая, что скажут другие.

Следующим взял слово Ефим из мастеровых;

– Может быть ты и прав.

Заговорил он медленно,

– но какой нам прок будет от этого? Возможно, он хочет занять твоё место, купец. Чего ж ему мешать? По-моему, это ваши личные с ним дела. А кто будет править мной, так мне всё одно. Рисковать своей шкурой ради твоей налаженной жизни я не намерен.

Мастеровой уселся на место, а в столовой снова зашумели. Кто то, поддерживая Ефима от дверей прокричал;

– Пусть сам с ним воюет.

И тогда поднялся ещё безусый, со светлой шевелюрой на голове, совсем молодой парень. Но уже, с благородной осанкой. Высокий купец с голубыми глазами, ровным, словно выточенным носом из первых рядов. Он окинул зал и неторопливо, подбирая каждое слово начал;

– Все знают, почему я нахожусь здесь! Это право оставил мне мой отец. И пусть я не такой как вы, но это не меняет дела. Я объясню тебе Ефим и другим, какой резон воевать с ним.

Он немного помедлил и продолжил;

– Вы все сейчас стоите перед выбором. Пойти за зверем, значит навсегда убить в себе человека. Убить его, значит победить в себе волка. Мы с вами знаем то, чего не знают простые смертные. Которые, как и я, владеют одной душой и не понимают своего счастья. Если я погибну, Я знаю за что. И надеюсь, что создатель увидит ради чего я погиб. И тогда, возможно, простит моего отца, избавив его там от волчьей участи. Я буду воевать со зверем.

Юноша сел на своё место, а в зале воцарилось молчание. Каждый раздумывал своё решение. И к трём часам ночи, большинством голосов решили воевать. Столовая быстро опустела. Последним покидали её Лука Петрович и молодой купец. Хозяин заимки, улучив момент, поблагодарил его за помощь и поинтересовался;

– Ты и вправду, Ваня, веришь в то, что сказал на совете?

– Да!

Не раздумывая ответил тот.

– И только поэтому я иду с тобой!

Добавил он, уверенно посмотрев в глаза Луке Петровичу.

– Ну что ж,

Раздумывая, что то, медленно проговорил хозяин заимки,

– мы с Семёном были дружками. И я, перед его кончиной, дал слово присматривать за тобой. Он очень любил тебя.

– Я знаю!

С грустью в голосе прервал его молодой человек.

– Так вот,

Не обращая внимания на то, что его прервали, продолжил Лука Петрович,

– Ты приёмный сын ему. Об этом знали не многие. А теперь я хочу, чтобы и ты знал об этом. Мало ли, что может произойти.

– Я знаю. Мне отец успел признаться в этом. И даже в том, что его вина была в смерти моих родных. Но как бы то ни было, я его уже простил. Наверно потому, что он искренне раскаялся. На всё воля создателя. Чему быть, того не миновать.

Просто ответил Иван, не отрывая взгляда от собеседника. А тот, помолчав мгновение, промолвил;

– У меня нет своих детей. Я отношусь к тебе так же, как и Семён. Поэтому хочу, чтобы ты не вмешивался в наши дела.

– Ты же знаешь, Лука Петрович, что я буду воевать. Как бы ты не просил. Я верю в то, что сказал на совете и должен следовать своему слову. Иначе я перестану уважать себя.

Без тени сомнения в голосе проговорил юноша и хозяин заимки, поняв бесполезность убеждения, закончил разговор просьбой;

– Будь, по-твоему! Могу я попросить тебя об одном деле.

– Да, конечно!

Живо отозвался Иван.

– Пока я веду твои купеческие дела, ты присмотри за ремонтом моей заимки. Здесь работы хватает. А у меня не хватает рук на всё. А встреча с ним,

Он мотнул головой в сторону, дав понять, о ком идёт речь,

– Состоится, я думаю, не раньше начала осени. Такие дела быстро не вершатся.

– Хорошо, Лука Петрович!

Согласился парень и оба вышли из зала.




Девятая глава

Изверг


По долгу службы Афанасий Егорович Решетов пожаловал в Волховец, в усадьбу Лыковых. Встречать дорогого гостя вышел сам хозяин Игнатий Фёдорович и наследник барских угодий Александр Игнатьевич. Лошади, до этого фыркая и брыкаясь, но всё же тащили экипаж советника губернатора. Но завидев на парадном крыльце барина с сыном стали как вкопанные, не желая приближаться к ним. И тому ни чего не оставалось, как выйти из кибитки и пройтись остаток пути пешком.

– Что случилось?

Из дали спрашивая, поспешил к нему навстречу хозяин имения .

– Ни чего страшного. Что-то с каретой. Сколько раз говорил кучеру, загодя осматривать её. Ленится плут. Ну, уж, вернусь домой, накажу негодяя.

Сетовал дорогой гость на слугу и экипаж.

– Всё поправим! У меня мастеровые, лучшие в округе. Пока будете гостить у нас, они её доведут до ума.

Успокоил Игнатий Фёдорович советника.

– Я позабочусь об этом лично, отец!

Вмешался в разговор Александр, спускаясь по лестнице к мужчинам.

– А сейчас, пойдёмте в дом. Гостю с дороги не мешало бы подкрепиться. Как вы смотрите на моё предложение, Афанасий Егорович?

Поинтересовался любезно наследник, показывая рукой на открытые двери дома.

– Очень даже! Очень даже!

Неопределённо ответил тот. И хозяева восприняли слова советника за согласие.

В обеденном зале всё уже было готово к приёму дорогого гостя. Столы ломились от всевозможных блюд, рядом с которыми красовались графинчики с наливками и благородными винами.

– Милости просим! Милости просим!

Суетился Игнатий Фёдорович, усаживая советника на почётное место в торце стола. Для хозяина дома его визит был невероятно значимым событием. Ведь он, уже который год судился с одним из своих соседей по границам заливных лугов. И очень надеялся на помощь чиновника такого высокого ранга. Поэтому, просто сгорал от желания после обеда заняться обсуждением данного вопроса. Однако гость, отобедав, изменил его намерения. Сообщив, что хочет пообщаться с наследником гостеприимного хозяина.

– Я много наслышан о вашем сыне. Все рекомендуют его как многообещающего молодого человека.

Говорил Афанасий Егорович, расплываясь в доброжелательной улыбке.

– И хочу с вашего позволения лично убедиться в этом, поговорив с ним наедине. Надеюсь, наш разговор впоследствии будет полезен мне, как государственному служащему, так естественно и ему. В будущем я нуждаюсь в хорошем помощнике.

– Да! Да! Конечно!

Обрадовался Игнатий Фёдорович такому повороту событий.

– Непременно пообщайтесь! Мой сын не обманет ваших надежд.

И Афанасий Егорович с Александром, любезно поклонившись хозяину дома, удалились в комнаты сына, дабы обсудить не отложные дела.

– Мне порядком надоел этот старый нытик! Он везде суёт свой нос. Не ровен час, узнает нечто, что может навредить нашим планам.

Усаживаясь удобно в кресло, заговорил первым наследник.

– Пора от него избавиться. Это имение должно стать нашей отправной точкой.

– Как прикажешь господин!

Оставаясь стоять, вымолвил советник.

– Когда это сделать?

– Не стоит Афанасий. Я сам займусь им. Всё-таки он мой отец!

Подняв взгляд на собеседника, усмехнувшись, заключил Александр.

– А теперь, давай по делу! Рассказывай что там у тебя?

– Они начали действовать. Убирают ваших слуг по одному! Не далее как вчера, в доме градоначальника Евграфьева, был найден труп его управляющего с переломанным хребтом. До этого в своём имении растерзали Коврова…

– Я понял тебя!

Прервал его наследник.

– Пора начинать и нам! Только мы не станем тайком это делать. Через два дня, в ночь, выдвигаемся к Рябому. Дай ему знать о нашем решении. Сделаем показной бой. Пусть услышат о моей силе и моём присутствии в этом грешном мире все кланы. Я думаю многие после этого сами, без принуждения, придут ко мне.

– Хорошо, господин!

Боясь перечить, вяло пробормотал советник.

– Разрешите уйти!

– Тебя что-то тревожит?

Заметив его нерешительность, поинтересовался Александр.

– Да, господин!

– Выкладывай всё как есть. Я должен знать обо всём!

Афанасий Егорович кашлянув, степенно выложил свои опасения наследнику по поводу предстоящего мероприятия;

– Тут вот в чём дело. Губернатор обеспокоен частой пропажей людей и гибелью некоторых высокопоставленных лиц. В частности Коврова. А после нашей расправы над Рябым и его сворой… В общем, дело может выйти и вовсе из-под контроля.

Он ещё раз кашлянул и продолжил.

– Рано или поздно, об этом узнают в Петербурге. Тайные люди Потёмкина не дремлют. А он, скор на расправу. Поэтому, нам необходимо заранее подумать, как отвести от себя подозрение. А лучше, подвести под подозрение кого то другого. Лихих людишек, нынче в лесах в изобилии.

Советник замолчал, ожидая реакции своего господина. Тот сделал паузу, размышляя над сказанным, а за тем проговорил;

– Ты прав, Афанасий, прежде чем напасть необходимо всё хорошенько обдумать. Я доверяю тебе это дело. Но не затягивай с ним. До осени с кланом Рябого нужно покончить. Он для меня как кость в горле. А на тринадцатое сентября пусть Евграфьев соберёт бал. Там мы, собравшись, обсудим дальнейшие наши шаги. Ты всё понял?

– Да, мой господин! Разрешите удалиться? Нужно многое успеть!

Не смея пошевелиться, спросил советник.

– Иди Афанасий! Но вначале посиди со стариком! Успокой его обещаниями. Да и сразу вызови следователя с лекарем, из-наших. И ещё…. Найди мне коня, такого, чтоб не боялся меня. Иначе, я попаду первым под подозрение…

Мрачно произнёс наследник, махнув тому рукой.

Но, Афанасий Егорович, поклонившись, всё ещё оставаясь на месте, вымолвил;

– Я позаботился уже об этом?

– Когда?

Удивился Александр, поднимая в недоумении взгляд на советника.

– После первой нашей встречи. Его доставят вам завтра. Имя его, Пегас! Не сердитесь, мой господин, но мне пришлось исполнить обряд подмены. Иначе не добыть вам преданного коня.

Боясь гнева хозяина, чуть дыша, ответил Афанасий.

– Кого же ты заклал?

Совершенно спокойно отреагировал на это известие наследник.

– Своего слугу. Он был сильным и преданным воином. Таким и стал ваш конь.

– Я не стану тебя наказывать за это, Афанасий. Пусть ты и сделал то, на что имею право только я. Но всё же ты принял правильное решение. Ступай!

Немного подумав, согласился тот. И советник, вновь поклонившись, вышел из комнаты, оставив господина в одиночестве, которое его только радовало.

Тем временем, дорогой гость, побеседовав с хозяином дома, извинился за кратковременность своего визита. Сославшись на неотложность государственных дел и сев в экипаж, ожидавший его всё это время у парадного крыльца, умчался прочь. А Игнатий Фёдорович забеспокоившись его скорым отъездом, поспешил к сыну.

– Что произошло? Александр? Он даже не остался ночевать. Ты что, нагрубил? Или мы оказали ему не достойный его чина приём?

Взволнованно поинтересовался барин.

– Да нет, отец! Всё в порядке!

Нехотя поднимаясь с кресла, промолвил наследник.

– У него есть более важные дела, чем пустая болтовня с тобой.

– Не понял!

Расширив изумлённо глаза, протянул Игнатий Фёдорович

– Как это, пустая болтовня? По-твоему всё, что я нажил за свою жизнь, ерунда для тебя?

– Да! Отец! Е-рун-да!

Нараспев повторил сын.

Барин от негодования запнулся, наливаясь яростью, а наследник, глядя пристально ему в глаза продолжил;

– Хочешь узнать, каков твой сын на самом деле?

И не дожидаясь ответа, тело Александра стало быстро меняться. Лицо его вытянулось, показывая волчий оскал с длинными клыками и острыми рядами зубов. На голове показались короткие, извилистые рога. Глаза заблестели кроваво-красным цветом. Вместо рук и ног появились здоровые лапы, на которых выросли когти. Одежда под натиском растущего, огромного тела чудовища затрещала и разлетелась в клочья, обнажив тёмно-серую густую шерсть.

– Изверг!

Только и смог произнести подавленный увиденным Игнатий Фёдорович, как зверь одним ударом свернул ему шею. Тело барина, перевернувшись, безжизненно упало в углу комнаты. А чудовище, вновь стало превращаться в человека. Переодевшись, Александр подошёл к мёртвому телу отца, пренебрежительно глянул на него и процедил сквозь зубы;

– Глупец, наивно думавший, что он мой отец!

После чего, легко поднял и отнёс к ступеням крыльца. А за тем, нарочито громко позвал слуг.

Дворовые, собравшиеся на крик наследника, окружили тело хозяина, не решаясь прикоснуться к нему. И тогда Александр с грустью в голосе проговорил;

– Отнесите его на летнюю веранду! Надо дождаться следователя и лекаря. Ни чего не трогайте без них!

– Хорошо, барин!

Покорно промолвили те, исполняя его волю.

Прибывший из уезда следователь и лекарь, констатировали несчастный случай. При неудачном падении с лестницы, хозяин имения Волховец, сломал себе шейные позвонки. С тем и уехали обратно. А Александр, ещё до письменного оформления бумаг о вступлении его в полноправное владение отцовским имуществом и предания старого барина земле, уже принимал многочисленные поздравления от соседей и уездных чиновников в связи с наследием богатого состояния.




Десятая глава

Побоище


Полная луна, то и дело появлялась между серыми рваными облаками. Изредка посматривая вниз, на, казалось, безжизненный сосновый лес. Туда, где ветер надрывно сипел между стройных деревьев. Иногда порывисто сгибая тонкие макушки ближе к земле. А внизу было тихо и сонно. Лишь глухое уханье не дремлющей совы нарушало это безмолвное спокойствие. Но вот, предательски затрещали под тяжёлыми ногами сухие сучья, и между деревьями показался силуэт человека. Вначале одного, потом другого, затем третьего. Их становилось всё больше и больше. И вскоре часть леса наполнилась людьми. Они не торопливо двигались к большой лесной поляне, к которой с другой стороны приближалась не меньшая по численности группа людей. И вскоре только свободное пространство лесной поляны отделяла их друг от друга. Со стороны можно было подумать, что пришли эти люди сюда на тайное ночное вече. И лишь увидев их лица, становилось понятно, что собрались они здесь не для этого. Раздвигая собравшихся, с одной стороны на поляну вышел молодой человек. Его примеру последовал другой, постарше, с противоположной стороны поляны.

– Здравствуй Лука!

Не громко вымолвил тот, что моложе.

– Здравствуй Александр!

Ответил на его приветствие старший по виду.

– Для тебя я Император! Поклонись мне и возможно я смилуюсь.

Глядя злыми глазами на собеседника, промолвил первый.

– Мне много лет и я отвык кланяться. Я знаю, кто ты. Ты не мой император.

Смело ответил на вызов другой.

– Ну что ж, ты вправе решать своё будущее. Непонятно только, зачем моих слуг вмешиваешь в наш с тобой спор?

Оглядев присутствующих за его спиной людей, спросил моложе возрастом.

– Это их выбор, кому служить!

Парировал его вопрос старший годами.

– Пусть будет так, как вы решили!

Помедлив произнёс первый и не так официально поинтересовался;

– Кстати, Лука, а зачем ты привёл сюда человека? Я его за версту почувствовал. Не тот ли это выкормышь, коего приютил твой друг, Семён?

– Он всегда с нами. И тебе нет дела, кто он и как его зовут. А за Семёна я сейчас с тобой поквитаюсь.

Коротко ответил тот. И лицо его стало быстро вытягиваться, обнажая острые клыки. Раздался громкий треск рвущейся одежды и мирная, до этих пор, поляна наполнилась волчьим рычанием.

– Поквитайся, поквитайся. Скоро ты с ним встретишься!

Преображаясь в свирепого, рогатого чудовища, успел произнести тот, что моложе. Как тут же, с диким оскалом кинулся на бывшего собеседника. И словно по команде, оборотни сразу накинулись друг на друга. Впиваясь в тело соперника острыми клыками, ломая врагу шеи здоровыми лапами и раздирая его плоть кривыми, огромными когтями. В один миг поляна превратилась в поле невероятного побоища свирепых хищников. Лишь одна человеческая фигура с саблей в руке вырисовывалась между ними. Нанося сокрушительные удары налево и направо. И этим молодым человеком был Иван. Даже луна скрылась за облаками, дабы не видеть этой жуткой кровавой сцены. Ветер притих в ожидании окончания схватки, а деревья плотной стеной окружавшие поле боя, застыли в молчаливом оцепенении. Звери от звука истошного рёва в ужасе бежали прочь. А битва как маленький огонёк, попав в сухую траву, разгоралась всё сильнее и сильнее. И вскоре земля под лапами дерущихся пресытилась их кровью. Умирающие звери отдавали богу души людьми, поэтому трупы и куски уже человеческой плоти валялись повсюду. Молодой человек ещё держался на ногах, когда внезапно удар невероятной силы опустился сзади на его голову, отбросив тело как мячик далеко в сторону. И ещё не коснувшись земли, он потерял сознание. Александр давно уже покончил со своим пожилым соперником, огромными когтями распоров тому живот и теперь, носился из края в край поляны, помогая в битве своим слугам. И только когда со всеми изменниками было покончено, он остановился, переводя дыхание и возвращаясь в облик человека. Рваная одежда клочьями свисала с его голого тела измазанного чужой кровью. Сам же он был цел и невредим. Рычанье стихало, меняясь на тоскливое завыванье и повизгивание. Раненые зализывали раны, а живые добивали умирающих врагов.

– Афанасий!

Громко позвал Александр слугу.

– Афанасий, ты жив?

За спиной хозяина с кровоточащей раной на руке и в таких же рваных лохмотьях показался советник, хрипло проговорив;

– Я здесь, господин!

– Прикажи человека не добивать. Вытащите его из леса и положите на краю дороги. Позже, пришли сюда служителей закона. Из него, мы сделаем виновника всех бед. А пока, следует избавиться от трупов. Чтобы поляна к утру была чистой. Пусть допытываются у него, кто ему помогал и куда он спрятал тела убитых им людей.

Тоном, не терпящим возражения, приказал хозяин Волховца и только потом спросил;

– Ты что ранен?

– Всего лишь царапина.

Соорудив на лице улыбку, попытался отшутиться советник, но Александр, без тени сожаления процедил со злостью сквозь зубы;

– Совсем разучились воевать. Мне нужны воины, а не размазни.

Афанасий Егорович застыл в ожидании наказания, но тон хозяина вдруг потеплел;

– Выполняй приказ, а за тем всем переодеваться и ко мне в имение зализывать раны.

– Хорошо, господин!

Еле дыша, вымолвил советник и удалился.




Одиннадцатая глава

Генерал Губернатор


Генерал губернатор стоял у открытого окна третьего этажа. В своём рабочем кабинете. По брусчатой центральной улице расположенной прямо под его окном, беззаботно расхаживали люди, наслаждаясь последними летними днями. Погода выдалась безветренная и тёплая. Сегодня было воскресенье. Жители города отдыхали, занимаясь каждый своим делом. На храме зазвонили колокола. Александр Григорьевич увидел, как из церкви повалил народ;

– Значит, служба закончилась!

Отчего-то пришло ему в голову.

– Моя служба тоже может очень скоро закончится. Во всяком случае, держится на божьем слове.

В донесении, полученном из Санкт-Петербурга от светлейшего Князя Потёмкина, доставленном ему сегодня утром, так было и сказано;

«….решение о вашем дальнейшем исполнении обязанностей Генерал Губернатора зависит от вывода сделанного специальной комиссии»

И эта комиссия сейчас в пути по направлению к его губернии. Стоя у раскрытого окна, он прекрасно понимал, что нужно предпринимать решительные действия, дабы исправить ситуацию, в которой сейчас находился.

– Шутка ли, за год в Губернии бесследно исчезли не менее тридцати дворян, мелкопоместных помещиков и богатых купцов. Не говоря уже о простых смертных.

Думал он, глядя на отдыхающих прохожих.

– и это ещё Светлейший дал мне шанс исправить ситуацию. Назначив комиссию и дав поручение помогать ей везде и во всём. Будь другой на моём месте, давно полетел бы к чертям собачьим.

– Прости ты меня господи!

Вслух произнёс он, перекрестившись.

В это время дверь в кабинет открылась и слуга доложил;

Афанасий Егорович Решетов ждёт вашего разрешения войти!

– Пусть войдёт!

Обрадовавшись появлению помощника, произнёс, приободрившись, Генерал Губернатор.

И на входе, тот час, показалась фигура советника по земельным и правовым делам Афанасия Егоровича Решетова. Правая рука у него была на чёрной перевязке.

– Вызывали, Александр Григорьевич!

Вежливо поинтересовался он у хозяина губернии.

Сумарокову нравился этот человек. По большей степени за свою огромную работоспособность, аккуратность и исполнительность. Поэтому он всегда с ним разговаривал почтительно. Повернувшись к нему лицом, он сделал удивлённый вид и поинтересовался;

– Что у вас с рукой, дорогой Афанасий Егорович?

– Ничего страшного! Вы же знаете, что из меня плохой верховой наездник. А недавно на охоте были. И вот результат.

Не моргнув слукавил советник.

– Ну что ж вы так! Осторожнее нужно быть! Берегите впредь своё здоровье!

Искренне посоветовал губернатор и почти сразу перешёл к делу;

– Ты уж извини, Афанасий Егорович, что пришлось оторвать тебя от дома. Но дело, по которому я тебя вызвал к себе, требует самых не отложных мер.

– Я вас внимательно слушаю, Александр Григорьевич!

В ответ на его слова отчеканил советник.

– Понимаешь, в чём загвоздка? Как бы это сказать?

Не зная с чего начать, запнулся губернатор. Но, некоторое время, подумав и оценив качества своего подчинённого, решил ему довериться

– Впрочем, возьми на моём столе пакет с сургучом и сам прочти содержимое.

Афанасий Егорович подошёл к рабочему столу Генерал Губернатора и взяв пакет, вынул из него письмо с гербовой печатью. Быстро пробежав его глазами, он аккуратно вернул донесение обратно. И положив на стол, посмотрел на стоявшего у окна Александр Григорьевича. После короткой паузы советник медленно проговорил;

– Я думаю, что нужно сначала их хорошо встретить. И окружив заботой и помощью во всех их государственных делах, в свою очередь быть в курсе этих дел. Тогда можно с уверенностью сказать, что мы будем владеть ситуацией.

– Правильно мыслишь Афанасий Егорович! Верно, подходишь к данному вопросу! Вот потому я хочу именно тебе доверить это важное поручение. Только ты сможешь оградить их от ненужных нам обстоятельств и злых наговоров. Ты прекрасно меня понимаешь?

– Да, Александр Григорьевич!

Чётко ответил советник.

– Очень хорошо! Значит, ступай и немедленно займись эти делом!

Глядя на вытянувшегося в струнку подчинённого приказал губернатор. И Афанасий Егорович развернулся, дабы уйти. Как вдруг услышал за спиной;

– Да! Чуть не забыл ещё об одном. Афанасий Егорович, вы, скорее всего, будете тринадцатого в Чугуеве?

– Да! Александр Григорьевич!

– Будьте любезны, передайте Евграфьеву Антипу Лукичу мои поздравления с возвращением его сына домой и как то галантно объясните ему, что не самое удобное время он выбрал для бала.

– Я вас прекрасно понял Александр Григорьевич! Сделаю всё обстоятельно и красиво!

Произнёс советник, чуть улыбнувшись.

– Ну и прекрасно! А теперь ступайте! Не смею вас более задерживать!




Двенадцатая глава

Бал


В эти дни Чугуев был похож на разбуженный муравейник. Повсюду сновали коляски и красивые экипажи. Дамы подбирали себе одежды для бала, а кавалеры повсюду их сопровождали. Все приглашённые, а таковых было не мало, хотели выглядеть на приёме неотразимо. Купцы, угождая требовательных покупателей, выкладывали на прилавки самые изысканные и дорогие ткани. Швеи трудились день и ночь, стараясь успеть к намеченному сроку. Не менее спокойно, конечно же, было и в доме градоначальника Евграфьева Антипа Лукича. Из зала в зал суматошно носились слуги, выполняя последние указания хозяев. И этому была законная причина. На бал были приглашены все именитые господа уезда. Обещались прибыть на него и дорогие гости из Губернии. Наконец к вечеру тринадцатого числа к белокаменному двухэтажному особняку градоначальника начали подъезжать коляски с гостями. Вначале это были менее знатные господа и купцы, а чуть позже стали прибывать и расписные кареты богатейших представителей Чугуева и дворян из Губернии. Хозяин с супругой лично встречали гостей, интересуясь их самочувствием после дороги и настроением. Всё выглядело необычайно великолепно. От убранства зала, до белых и голубых платьев на дамах, и фраках со строгими костюмами на галантных кавалерах. Громадные люстры на высоких потолках с множеством хрустальных подсвечников делали зал светлым и просторным. Большое количество слуг в золотистых расписных ливреях с серебряными подносами в руках, разносили игристое шампанское, не давая скучать гостям в ожидании начала торжества. В семь часов вечера, в чёрном фраке под которым виднелась белая рубашка и такого же цвета перчатках на руках, в дом вошёл не спеша Александр Игнатьевич Лыков. Навстречу ему, расплываясь в улыбке, тут же поспешил Антип Лукич. Вежливо поздоровавшись, он проводил его в зал. И торопливо засеменил короткими ножками встречать следующего гостя, коим был Афанасий Егорович, советник самого губернатора. А через некоторое время в распахнутых настежь дверях показались и Софья со своей тётушкой Дорониной Марьей Николаевной.

– Как я счастлив, видеть вас у меня! Марья Николаевна, вы, как всегда, просто неотразимы в этом бирюзовом платье.

Восторженно промурлыкал хозяин, встречая дам, обращаясь вначале к тётушке, а за тем переключив внимание на молодую особу, добавил;

– А вам, Княжна, так к лицу этот голубой цвет. Он ещё больше подчёркивает вашу необыкновенную красоту.

– А вы, дорогой Антип Лукич, так же как и всегда безмерно приветливы и галантны.

Парировала его слова Марья Николаевна и, принимая приглашение хозяина, они проследовали в зал. Где сразу же попали под неминуемые взгляды множества любопытных глаз. Как не пыталась Софи отыскать взглядом Ивана в этом разнообразии молодых людей, его нигде не было. В это время распорядитель зала объявил полонез. И музыканты на балконе заиграли, открыв, таким образом, бал.

Лишь закончился танец, как к дамам засвидетельствовать своё почтение подошёл Александр Игнатьевич Лыков. Галантно поклонившись, он представился и предложил Софье ангажемент на вальс. Та согласилась и следующий танец они непринуждённо провели в общении друг с другом. После этого как из рога изобилий Софи посыпались предложения на танец от разных кавалеров. Девушке, конечно же, нравилось такое внимание молодых людей. Хотя она и заметила одну закономерность. Когда в следующий раз к ней подходил Лыков, все прочие кавалеры тут же исчезали. Как будто они боялись ненароком изменить его планы. И своими подозрениями она поделилась с тётушкой.

– Я тоже это заметила!

Шепнула в ответ ей пожилая дама,

– Ещё я заметила и то, что на балу, помимо твоего спасителя, нет довольно много известных в нашем городе особ мужского пола. Не кажется ли это тебе странным, моя обожаемая племянница?

– Вы правы, тётя! У меня странные предчувствия.

Согласилась с ней девушка.

Тем временем торжество было в полном разгаре. После продолжительного застолья многие гости вернулись к танцам, а часть из мужчин перешла в комнаты для игры в карты. В одной из комнат уединились хозяин дома, Александр, Афанасий Егорович и ещё несколько приближённых к Лыкову людей. Не присаживаясь за стол, они сразу перешли к цели своего уединения.

– Что за срочность встречи, о которой ты просил?

Обращаясь к советнику, спросил его хозяин Волховца.

– Господин, я коротко расскажу о том, что творится у Губернатора. Чтобы вы в целом смогли оценить обстановку сложившуюся на данный момент.

Проговорил он, ожидая разрешения продолжить доклад

– Говори!

Согласился Александр и присел за игральный стол.

– В Петербурге озабочены не редкими случаями исчезновения господ в нашей губернии. Князь Потёмкин в связи с этим, для расследования всех обстоятельств выслал к нам своих людей с приказом содействовать им везде и во всех делах. Губернатор в панике. Он боится потерять своё место.

– Очень хорошо! Всё идёт, по моему плану!

Прервал его молодой господин,

– Сколько их?

– Двое.

Коротко ответил Афанасий, ожидая указаний.

– Значит так! Приставь к ним наших людей. Нужно кинуть им приманку в виде Ивана Пудова. Каждый их шаг должен быть нам ведом. Ни одна волосинка с их головы не должна упасть. Ты меня понял?

Обдумывая сказанное слугой, произнёс Александр

– Да, господин, но…

Не решаясь сказать, замолчал тот.

– Что, ещё?

Вопросительно посмотрев на советника, промолвил молодой барин.

– Тело выкормыша исчезло.

На одном дыхании выпалил тот.

– Как исчезло? Куда?

Расширяя в недоумении глаза и повышая голос, спросил Александр.

– Не знаю!

Перестав дышать, ответил слуга. И в комнате воцарилось гробовое молчание. Никто не решался посмотреть в глаза сидящему за игральным столиком господину.

– Вы что, не поставили заранее меня в известность об этом происшествии?

Он привстал. Лицо его медленно стало вытягиваться, обнажая клыки. Лишь огромным усилием воли, Александр смог погасить в себе не осознанную вспышку ярости. Только тогда он вновь опустился на стул, и некоторое время спустя, произнёс;

– Найти его! Если не найдёте его я порву вас на куски!

– Да, господин!

Один за другим повторили все присутствующие в комнате.

– А теперь, о самом главном! По всем кланам губерний пошлите глашатаев с моим предложением подчиниться мне и признать своим императором. Тех, кто с этим не согласится, я покорю силой. Третьего июня следующего года я жду вожаков стай в своём имении для публичного признания мне в верности.

– Всё, уходите все, кроме тебя Антип!

Все вышли, а Александр поднял взгляд на градоначальника, отчего у того по телу невольно пробежали мурашки. Ожидая, что скажет господин, тот, съёжившись, стоял в нерешительности произнести слово. И первым, начал говорить сидящий за столом хозяин Волховца;

– Твой сын, недавно отличился в бою. Похвально! Я не забываю стремлений услужить мне. Это первое. Второе, ты заметил, что я не вызвал тебе на встречу с Рябым?

– Да, хозяин!

Еле пошевелив губами, ответил Антип Лукич.

– Потому что ты мне нужен живым и невредимым. Во-первых, с этого дня в этом уезде ты вожак стаи.

– Благодарю, хозяин!

Во спряв духом, произнёс градоначальник. Но Александр не замечая его слов, продолжал;

– А значит, я должен знать обо всём, что происходит и обо всех в этом городе и уезде. Это во-вторых! И в-третьих. Что это за красавица в зале? В голубом платье? Постоянно при старухе?

– Это дочь Князя Кутайсова, Софья Фёдоровна! Каждый год она приезжает из Петербурга навестить тётушку. А старуха, сестра жены Князя, Доронина Марья Николаевна!

Отчеканил Антип Лукич, так и не решаясь посмотреть в глаза господину.

– Значит, каждый год говоришь?

– Да, хозяин!

– Ну что ж, пойдём Антип! Нужно познакомиться с этой красоткой, поближе! Как ты думаешь, не откажет она мне в этом?

Поднимаясь из-за стола и скривив губы подобием улыбки, поинтересовался Александр.

– Вам невозможно отказать, хозяин!

Открывая дверь, поторопился сказать градоначальник.

– Ну это ты мне льстишь, Антип!

Расплываясь впервые за весь вечер в улыбке, произнёс молодой господин, выходя из комнаты.




Тринадцатая глава

Дела, дела!


Комиссия, по делу исчезновения людей прибывшая из Петербурга, недолго пробыла у Губернатора. В неё входили всего лишь два человека. Один штатский. Его звали Арсений Яковлевич Столешников. Низенький, лысый человек, одевавший всегда, по поводу и без, фрак и чёрные, начищенные до блеска ботинки. Да офицер, поручик Семёнов Никита Петрович. Этот солдафон, в синем мундире с белыми отворотами, так сильно гремел шпорами на ботфортах, что ещё издали можно было определить его появление. Оба, любили вкусно покушать, ну и выпить, естественно, не отказывались. Так что Афанасию Егоровичу даже уговаривать ни кого не пришлось посетить вначале баню, а за тем отведать местные угощения. Всё шло, как задумал Александр Григорьевич и его господин. Иногда, глядя на пьянеющего Арсения Яковлевича он с усмешкой думал;

– Как же я уберегу такого от потери волос, если он уже лысый?

Однако с неделю пробыв в Губернию, советник отбыл вместе с проверяющими людьми из столицы, в Чугуев. Там, по обыкновению, расплываясь в улыбке, встретил их Евграфьев Антип Лукич. Поселив важных особ у себя в доме, на втором этаже. И застолья, не смотря на неотложные дела, продолжились всю осень. Лишь изредка офицер с лысым в штатском, вызывали для дачи показаний свидетелей. Видевших последними исчезнувших дворян и безродных. В их числе была и Софья. Которая, по обыкновению, явилась на допрос вместе со своей тётушкой. Однако Марью Николаевну не пустили в кабинет, где вела дело комиссия. Просидев около часа в обеденной зале в компании Евграфьева, она дождалась племянницы;

– Ну!

Нетерпеливо поинтересовалась тётушка.

– как они вели себя? Не хамили? Что спрашивали?

– При каких обстоятельствах встретила Ивана Семёновича. Не говорил ли он чего. И тому подобное.

Ответила Софья и обращаясь к градоначальнику, добавила;

– Вы, Антип Лукич, распорядитесь, чтобы им окна открывали чаще, а то, не ровен час, задохнутся от собственного перегара.

– Хорошо! Хорошо! Дорогая Княжна. Не медленно прикажу.

Улыбаясь, проворковал он.

Дамы распрощавшись, покинули дом градоначальника, а в Петербург комиссия отписалась, как всегда, одинаково чопорно;

«Расследование продолжается. Исследуем все обстоятельства этого дела»

Все их донесения немедленно прочитывал вначале хозяин Волховца, а за тем и Губернатор. А когда на улице завьюжило, и ударил мороз, следствие вообще остановилось. И на то была веская причина. Метели этой зимой были такой силы, что иногда валили с ног здоровых мужчин, не говоря уже о женщинах. А с декабря ударили морозы, да настолько лихие, что под их напором трескались стволы вековых деревьев. Старики поговаривали;

– Не к добру это! Ой, не к добру!

Лишь Александра Игнатьевича Лыкова морозы нисколько не пугали. Он всё чаще и чаще стал посещать дом Дорониной Марьи Николаевны. Где иногда мог получить аудиенцию от Софи. Эта девушка всё сильнее и сильнее влекла его. Однажды он несколько дольше задержался у них в гостях. Марья Николаевна, сославшись на головную боль, оставила молодых наедине. И Софи глядя в окно на заснеженную улицу поинтересовалась у кавалера;

– Как же вы доедете до имения в такую стужу? Ведь уже смеркается!

– Разве это стужа? Это лёгкий морозец.

Улыбнувшись, ответил тот.

– А какая же, по-вашему, бывает стужа?

Спросила девушка, набрасывая тёплую накидку на плечи.

– Когда застывают не только конечности, но и кровь, бегущая по жилам. А невидящие глаза превращаются в хрусталики льда. И ты чувствуешь, как тело твоё распухает до такой степени, что может лопнуть, словно мыльный пузырь.

Тихо, как будто он уже испытал это чувство, промолвил Александр.

Софи содрогнулась от услышанного. Словно холод прокрался и в её сердце;

– Вы, наверное, испытали это в детстве, когда вас нашли одного в лесу?

С сожалением в голосе наивно спросила она.

– О, вы и про это слышали? Да нет! Задолго до этого!

Снова улыбнувшись, ответил молодой человек.

– А когда же?

Уже удивилась княжна ответу.

– Это всё привиделось мне!

Проницательно глядя на Софи вымолвил он.

– Да вы поэт в душе? Так явно мне рассказали всё! Вы пробовали писать, Александр Игнатьевич?

Засмеявшись, проворковала девушка.

– Нет! Но ради вас, я готов попробовать.

Ответил хозяин Волховца.

– А о чём бы вы хотели написать?

– О! Я мог бы написать о многом, Вы даже себе представить не можете, сколько мыслей в моей голове.

Честно признался Александр юной даме. И улыбнувшись, спросил;

– Вы любите цвет крови?

– Зачем вы меня пугаете, Александр Игнатьевич, святки ещё не наступили.

Переводя его вопрос в шутку, промолвила Княжна, а кавалер, подойдя к ней ближе ещё тише произнёс;

– Называйте меня просто, Александр! Я буду безмерно рад этому!

Софи, не на шутку испугавшись близости с этим, как ей показалось, очень скрытным человеком, тут же отошла в сторону и громко проговорила;

– Я думаю, что вам, всё-таки пора! На улице уже совсем темно, а путь ваш не близкий.

– Да! Да!

Словно очнувшись, согласился тот и направился к выходу;

– Если позволите, я ещё раз навещу вас, как только выберусь в Чугуев?

Уже у двери поинтересовался молодой человек.

– Конечно же, заходите! Мы всегда рады вашей компании.

Соглашаясь на его новый визит, промолвила вежливо Софи. Но ни на Рождество, не на святки, Александр в Чугуев больше не приезжал. Лишь в начале весны, когда ещё шёл великий пост, а весеннее тепло во всю свою силу топило зимние сугробы, он снова появился на пороге дома Марьи Николаевны.

– Здравствуйте, здравствуйте! Дорогой Александр Игнатьевич! Где же вы были всё это время? Мы уже беспокоиться стали. Не случилось ли чего? Да люди сказали, мол, вы всё в делах. И праздники вам не в праздник!

Затарахтела хозяйка, встречая гостя.

– Это уж верно! Неотложные дела нас губят. Даже о личной жизни некогда подумать.

Ответил ей молодой человек, проходя в гостиную.

– А где же Софи? Так хочется услышать её нежный бархатистый голосок.

– Уехала в Губернию. Там, от отца ей подарки пришли! Скоро должна приехать. Да вы присаживайтесь! Сейчас обедать будем. Вы наверно голодны с дороги?

Не унимаясь, ворковала пожилая госпожа. Но Александр, услышав о том, что молодая Княжна отсутствует, сразу же заторопился;

– Нет! Нет! Я буквально на минутку. Лишь для того чтобы засвидетельствовать вам своё почтение! Понимаете ли, всё дела, дела!

– Как жаль! Ах, как жаль! А мне так хотелось с вами поговорить.

Искусственно надув губки промолвила Марья Николаевна. Но удерживать молодого человека не стала. И тот вежливо распрощавшись, вышел из дома. Постояв с минуту у крыльца госпожи Дорониной, он, запрыгнув на чёрного мерина громко крикнул;

– Но, пегас!

И рысью направив его в сторону центральной площади. Где находился особняк градоначальника Евграфьева Антипа Лукича.




Четырнадцатая глава

Свидетель


– Вы нашли его?

Расположившись удобно в кожаном кресле на первом этаже здания в гостевой комнате, задал первый вопрос Александр. Перед ним, словно нашкодившая ребятня, потупив взгляд, стояли Афанасий Егорович Решетов и хозяин особняка.

– Нет, господин!

Еле слышно вымолвил советник.

– Наши люди прочесали всю округу. Его нигде нет!

– Не мог же он сквозь землю провалиться? Или мне нужно вернуться в преисподнюю, чтобы узнать, где он?

Сверля взглядом слуг, вновь поинтересовался он и размышляя больше сам с собой. Вслух произнёс;

– Или вы плохо ищете? Или кто-то его съел? Что-то одно из двух.

– Там лисьих нор множество.

Дополнил его сомнения градоначальник,

– Но до весны их не прочесать, чтобы найти останки.

– Да! Кости его должны уцелеть. Что ж, весна не за горами! И их надо разыскать, чтобы спокойно продолжить начатое дело. Ведь он, исчезнув, стал теперь не подозреваемым, а важным свидетелем. Кстати, как там комиссия ещё не спилась?

Мотнув головой на верхний этаж, спросил Александр.

– Пока целы! Но, скажу вам, уж очень охочи они до водки. А в особенности, шампанского.

Пренебрежительно отозвался о важных особах из столицы советник.

– Пускай хлещут! Пока это лишь на пользу дела. Хватит у тебя запасов для них, Антип!

– Найду, хозяин!

Быстро отозвался градоначальник.

– Но, по-прежнему, не своди с них глаз. Странно, как то повели они себя. Сразу пошли у нас на поводу. Неужели Потёмкин не видит, кто исполнительный человек, а кто пьяница?

Сомневаясь, покачал головой хозяин Волховца.

– Это, Россия! Таковы, здесь порядки!

Успокоил его градоначальник, снова расплываясь слащавой улыбкой.

– Будем, надеется на это! Потому что, как вы знаете, сорок три клана из девяти губерний подтвердили мою власть над ними. Их вожаки третьего июня соберутся в моём поместье, чтобы назвать меня своим Императором. Мне нужна полная уверенность в том, что всё пройдёт благополучно. Тогда и начнём Великий поход, ради которого я здесь. А пока, необходимо убрать все препятствия, кои могут помешать этим планам. И одна из них, возможно главная, это важный свидетель. Вы поняли меня?

Сверля взглядом слуг, переспросил их Александр.

– Да, господин!

Ответил первым Афанасий Егорович.

– Да, хозяин!

Повторил за ним Антип Лукич.

Услышав их ответ он нехотя поднялся и направившись к выходу коротко бросил;

– Не провожайте!




Пятнадцатая глава

Служители закона


В это время, на втором этаже особняка градоначальника, поручик Семёнов Никита Петрович, хватая кувшин с помидорным рассолом и жадно прикладываясь к нему, пересохшими губами жаловался коллеги;

– Арсений Яковлевич, я больше не могу так пить. Я же боевой офицер. Я нещадно рубил турок в Тавриде. А здесь приходится притворяться пьяницей и гулякой. До коле это может продолжаться?

– Терпи Никита, терпи! У нас с тобой не менее важное задание, чем битва с турками. Я чувствую, что здесь творится неладное. А наше с тобой дело отвлечь внимание. Дать время главному в нашей троице разобраться в этой чертовщине. Светлейший, ясно сказал, напустить мути. Чтобы все думали, что мы единственные дознаватели этого дела.

Лёжа на диване в турецком расписном халате, с бутылкой шампанского в руках, отвечал ему Столешников,

– Кстати, брось ты эту ерунду. Не поможет. Возвращайся к жизни тем, отчего и заболел.

Поручик отставил рассол, посмотрел на коллегу и взяв бутылку шампанского в несколько подходов полностью осушил её до дна.

– Вот это по-нашему!

Одобрил его действия чиновник.

– Простите меня Арсений Яковлевич за короткое проявление слабости. Сколько вас знаю, не престаю удивляться. Вы, дворянин, отмеченный не раз матушкой императрицей и Светлейшим Князем. За вашими плечами столько тайных дел. Без коих Россия не была бы столь могущественной страной. Можете вот так просто лежать на диване с бутылкой шампанского в руках. Как вам это удаётся?

Возвращаясь к жизни от выпитого спиртного, поинтересовался военный.

– Потому что даже от этого дивана, на котором я сейчас небрежно валяюсь и бутылки шампанского, которое ты, мой друг, только что выпил, возможно, зависит исход всего начатого нами дела. Подумай об этом. И тебе легче будет переносить утренние боли от этого пойла. Кстати, дрянь, а не шампанское. Согласитесь, мой друг?

Спокойно произнёс Столешников.

– Да спиртное в этом городе оставляет желать лучшего. По окончании дела, я не забуду поинтересоваться у градоначальника, где он его берёт?

Согласился с ним поручик.

– Вот это ты правильно подметил. Не забудь спросить его об этом.

– Александр Григорьевич, позвольте ещё один вопрос.

Никита Петрович сел на кресло у стола и вновь посмотрел на коллегу;

– Я тебя внимательно слушаю, мой друг!

Отозвался тот.

– Как вы думаете, все пропавшие как то связаны между собой?

– А вот это сейчас и выясняет Кузьма Арсеньевич! И в то, что он найдёт ответ на это, я нисколько не сомневаюсь. Этот человек очень дотошный. Я знаю его ещё по Константинополю!

Приподнявшись с дивана, ответил лысый служитель закона из Петербурга.

– Ну что ж, тогда зовём Евграфьева? Пусть раскошеливается на хороший обед. У меня просыпается аппетит.

Заключил поручик.

– Зови, мой друг! Я тоже не прочь отобедать!

Согласился Арсений Яковлевич.




Шестнадцатая глава

Послушник


Ноги в старых рваных онучах примерзали к земле, а холод, мелкой дрожью и ознобом пробирал всё тело, вырываясь в окружающий мир звонким стуком молодых и крепких зубов. Никанор, не замечая куропаток, совсем близко подбежавших к порогу, в надежде разыскать что-то съедобное, справил нужду, и рывком открыв скрипучую дверь, вернулся в избу. Затхлый запах квашеной капусты, смешанный с дымом горящих дров в печи ударил в нос, отчего в пустом животе молодого человека заурчало. И тот, поёжившись, и отогревшись после холода, поборов в себе последние позывы совести осторожно, чтобы не разбудить спящих на лавках у стен братьев, подошёл к деревянной бочке и приподняв тяжёлую крышку на ней, щепотью достал капусты. А за тем, быстро швырнул её в рот. Она предательски заскрипела на зубах, но никто не услышал этого. И Никанор, как ни в чём не бывало, шмыгнул к своему месту в келье и нырнул под старую овчину, надеясь ещё поспать до утренней молитвы. Но лишь он дожевал капусту и сомкнул веки, как послышался звук с колокольни и вся братия, кряхтя и охая, заворочалась, просыпаясь. Надо было вставать и ему, как вдруг с входа раздался громкий скрипучий голос;

– Кто, жрал капусту? Крышка не на месте.

В избе сразу же, вновь, притихли.

– Кто надысь бегал до ветру?

Прозвучал новый вопрос и Никанор, понимая безысходность своего положения и неотвратимость наказания, тихо прошипел со своего места;

– Это я брат! Бес попутал, прости меня.

Монах, стоявший у бочки с капустой, ни чего не сказал. Лишь подойдя вплотную к послушнику, сквозь зубы промычал;

– А вот это ты скажешь отцу Лазарю после молитвы.

Затем, повязав онучи, надев лапти и накинув старый овчинный тулуп, вышел из кельи, хлопнув за собой дверь. Вся братия, состоявшая здесь из четырех монахов, поспешила за ним. Последним из избы вышел Никанор. Повесив голову и думая о наказании, которое его ждёт, он, утопая по колено в снегу, медленно направился в сторону деревянной церкви, расположившейся в центре скита между старыми берёзами на небольшой возвышенности.

– До коле это будет продолжаться?

Гневно рассматривая опущенную лохматую голову отрока, стоящего перед ним на коленях спрашивал строгим голосом отец Лазарь. Старческий голос надрывно брал верхние нотки, а седая борода подёргивалась в такт вопросам.

– Бог милостив к тому, кто послушен и верен ему всегда и во всём.

– Что же я вижу! То ты, во время молитвы спишь, то чрево набиваешь своё непотребно, то мыслями греховными сбиваешь с истинного пути братьев. Разве не тебя я умирающего и израненного лихими людьми у дороги нашёл и выходил. Я не спрашивал и не спрашиваю тебя кто ты? Еже ли ты не помнишь ничего, на то воля божья. Не ты ли сам напросился в послушники? Разве я обязывал тебя к этому?

– Нет, отче! Я сам умолял тебя об этом! И сейчас прошу, прости меня.

Чуть слышно произнёс молодой человек. А старец, тем временем продолжал;

– Не меня ты должен просить о прощении, а бога нашего. Лишь он вправе прощать или наказывать. Поэтому придётся три дня тебе выпрашивать прощения у него без еды, лишь губы водой смочить можешь, дабы слышал господь слова твои. Ступай!

– Спасибо отче!

Снова прошептал послушник и поднявшись с колен, попятился к выходу, дабы исполнить волю старца.

Все три последующих дня, в душной келье, стоя на коленях перед иконами всех святых, при тусклом мерцании горящих свечей исполнял Никанор наложенную на него отцом Лазарем епитимью. Вслух читая молитву за молитвой. Изгоняя из головы своей греховные мысли, а из худого тела непотребную тягу ко всему земному. На четвёртый день, измученный голодом молодой человек тяжело поднялся с колен и, набросив дырявый овечий тулуп на высохшие плечи, вышел во двор. От дневного света зарезало в глазах, а от свежего воздуха закружилась голова. Отрок, чтобы не упасть зажмурился и, прислонившись к двери, присел на корточки. И только когда головокружение прошло, он медленно приоткрыл глаза. Из кучных, серых облаков, то и дело выглядывало солнце. На улице заметно потеплело и тут же окрестные берёзы облюбовали грачи. Никанор набрал в ладошку снега и сухими губами стал вбирать его в рот;

– Вот и весна!

Первое что пришло ему в голову, глядя на окружающий мир, тихо прошептал он. А за тем, стряхнув липкий снег с руки, неосознанно добавил;

– А значит, жизнь продолжается! И рано или поздно, память вернётся ко мне, чтобы внести ясность в неё.

Молодой человек покачал головой и сомкнув губы, дабы не изливать в мир господний греховные речи, подумал;

– Или я плохо молился, или раньше не был духовным служителем.

Испугавшись такому повороту мыслей, Никанор перекрестился. После чего, открыв дверь, юркнул обратно в келью.




Семнадцатая глава

Божий знак


– Господи, помоги мне разыскать его. Я верю, что он жив! Господи не мог же ты нас познакомить лишь для того, чтобы разлучить навсегда?

Такие вопросы часто задавала Софи, молясь у иконы святителя.

С тех пор как она повстречала Ивана. Какая-то заноза застряла у неё в сердце. Его лицо неотступно преследовало её везде. И оставаясь наедине, она всё больше понимала, что не в силах вытравить из своего сердца память об этом молодом человеке. Поэтому при каждом удобном случае молилась и молилась о его спасении. Она не просто верила, что он жив, она это знала. Кроме всего прочего, поиски Ивана не прекращались ей и зимой. Даже в лютые морозы, она отдавала указания Кузьме искать. Искать и ещё раз искать.

– Не кажется ли вам, матушка, что мы зря это делаем?

Интересовался иногда тот у Софи в приватном разговоре с ней. Но та, лишь упрямо подняв на него свои красивые глазки, отвечала всегда одинаково;

– Он жив! Ищи его Кузьма Арсеньевич! Это наш единственный шанс закончить этот пасьянс выиграв его.

– Вам виднее, матушка! Вы у нас отвечаете за всё. Вам и карты в руки. Хотя мои люди за это время прочесали почти две Губернии. Все уездные городки, все деревни почитай на триста вёрст в округе. Его нигде нет.

Проговорил кучер, не отрывая взгляда от молодой Княжны.

Посланный Светлейшим Князем Потёмкиным доверенный человек, была не кто иной, как Княжна Софья Фёдоровна Кутайсова. И только атаман казачьего Войска Кузьма Арсеньевич Платонов знал об этом. Будучи приставленным к ней в виде слуги.

– Мне недавно привиделся сон. Будто Иван, стоя на коленях, молится богу о прощении своей души. И я не могу понять. То ли господь даёт мне знак, что он мёртв. То ли помогает мне разобраться, где его искать. Как ты думаешь, Кузьма Арсеньевич, к чему это?

Подходя к образам, висевшим в углу комнаты, поделилась она своими сомнениями с казачьим атаманом.

– Не знаю матушка! Разгадывать сны не имею дара.

Сочувственно пробурчал тот, поглаживая усы.

– А не заглядывали твои люди в скиты? В округе их достаточно.

Многозначительно спросила Софи, снова поворачиваясь лицом к верному слуге.

– Прости, матушка, об этом мне не известно! Но я, не медля узнаю и доложу вам.

Сообщил атаман, наклонив голову.

– Будь любезен, Кузьма Арсеньевич, проверь мои подозрения.

С появившейся надеждой в голосе попросила Софи. И казак, поклонившись, вышел из комнаты. А молодая особа, вновь подойдя к образам, перекрестилась и с мольбою в голосе произнесла;

– Господи, ты милостив! Помоги же мне, господи!




Восемнадцатая глава

Никанор


Снег ещё непролазными сугробами лежал в тёмных чащах и по обочинам узких лесных дорог. Хотя на полях, оставленных под пашню и широких, словно причудливые озёра лугах, он давно растаял под игривым весенним солнцем. Душа радовалась теплу. И весна торопилась сменить зиму на необъятных просторах России. В один из таких дней на высоком холме, недалеко от скита, где собрались посвятить свою жизнь служению богу монахи, верхом на маститых лошадях показались всадники. Их было не меньше семи. Но все они были вооружены саблями и винтовками, висевшими у них за плечами. Осмотрев местность, один из них показал рукой на святую обитель. И недолго думая, пришпорив коней, они рысью направились к владениям отца Лазаря. В скиту, тоже заметили появление незваных гостей. И над берёзовой рощей протяжно застонал колокол. Миновав низину, всадники мигом взлетели на возвышенность, оказавшись у первых деревянных построек монахов. Спешившись и привязав лошадей, казаки сняли шапки и перекрестились глядя на церковь, из которой навстречу им уже спешил отец Лазарь. Один из казаков вышел вперёд, не торопясь поклонился и вымолвил;

– Здравствуй святой человек! Меня зовут Григорий! Я беспокою твою тишину важным государственным делом.

– И тебе здоровья на многие годы, мил человек! Что ж раз благое дело привело тебя сюда, прошу в моё убогое жилище.

Отец Лазарь поднял руку, показывая на небольшой домик, стоявший рядом с церковью. И степенной походкой направился к нему. Следом за ним отправился и казак.

– Ныне пост! Поэтому питаемся мы скудно. Но вам, как людям военным, даже господь миловал своё снисхождение.

Заходя в чистую ухоженную светлицу, промурлыкал он сквозь седую бороду, ставя на стол не хитрое угощение.

– Спасибо, святой человек, за угощение. Но дело и впрямь очень важное.

Боясь обидеть старца, проговорил Григорий, крестясь на иконы, стоявшие в углу кельи.

– Понимаю тебя! Присядь тогда что ли с дороги!

Осматривая гостя, вымолвил монах и сам опустился на деревянную лавку у стола. Казак принял предложение, подсев к хозяину дома.

– Так что за дело у тебя к смиренным служителям господа?

Вновь поинтересовался отец Лазарь.

– Мы ищем молодого человека, пропавшего прошлым летом из Чугуева. Может, слышали что? Али видели чего?

Попытался доходчивее объяснить Григорий. Служитель господа на некоторое время задумался и произнёс;

– Не далее как прошлым месяцем искали уже здесь какие-то господа того же человека. Да уж больно подозрительны, эти люди мне показались. Пришли ниоткуда пешком, да по непролазным сугробам. Не крестятся на церковь. Не подходят к скиту. Нет у нас таких, ответил я им. И слышать о том ничего не слышал.

– Значит и вы, святые люди, не знаете такового?

С грустью в голосе промолвил казак поднимаясь.

– Мне бог, простил мою неправду! Потому как она была во имя блага. А тебя, верующий человек, я обманывать не стану.

Остановил его старец, тоже поднимаясь с лавки. И подойдя к входной двери, широко открыл её, а за тем, повысив голос, крикнул в скит;

– Никанор! Позовите ко мне Никанора.

Сердце Григория часто забилось.

– Неужели столько труда не пропало даром?

Подумал он, глядя на открытую дверь.

И вскоре с улицы показалось не бритое, худое лицо молодого человека;

– Вы звали меня, отец?

Вымолвил он, боясь без приглашения зайти в дом.

– Заходи, сын мой, заходи!

Тот, не складно согнувшись, прошёл внутрь и остановился у прохода, прикрыв за собой тяжёлую дверь.

Григорий посмотрел на вошедшего юношу, который по описанию подходил под разыскиваемого им человека. Естественно, что за это время тот стал худым и бледным.

– Такое житьё, хошь кого доведёт!

Вновь подумал он про себя. Однако вслух сказал;

– Как твоё имя парень?

– Никанор!

Озираясь, как заяц по сторонам, ответил послушник.

– Он ничего не помнит из прошлого. Я нашёл его у дороги, израненного, полуживого. Вёрст пятьдесят от Чугуева. Из Мстиславской обители я возвращался. Решил подобрать калеку. Бог милостив и нам велит сожаление проявлять к ближним.

Добавил к словам молодого человека отец Лазарь.

– Это дело не меняет! Главное, что он жив. А память, вернётся.

Произнёс Григорий, подойдя к Никанору и хлопнув его огромной ручищей по плечу.

– Спасибо вам, святой человек, за помощь! Я могу, с вашего разрешения, этого хлопца забрать с собой?

– На всё воля божья! Он сана не принимал. Отчего же нет!

Ответил старец, посмотрев на бывшего послушника и перекрестив обоих, промолвил;

– Прощай Никанор! Да поможет вам бог!




Девятнадцатая глава

Долгожданная встреча


Марья Николаевна Доронина с племянницей, как раз, усаживались за стол для чаепития. Когда в комнату постучали. И показалось улыбающееся лицо кучера. Софи, сразу всё поняла. Вскочив из-за стола, она радостно закричала;

– От батюшки известия?

– Да, сударыня! Ваш батюшка переслал подарки в Губернию. Придётся за ними ехать.

Подтвердил Кузьма, стоя в дверях и поглаживая побелённые сединой усы.

– Отправляемся немедленно. Запрягай лошадей, Кузьма!

Одеваясь на ходу, приказала девушка, на что слуга быстро ответил;

– не извольте беспокоиться, матушка! Уже сделано!

– К чему такая спешка? Зачем лететь в такую даль сломя голову самой?

Удивилась Марья Николаевна её радости.

– Вели привезти их сюда! Ты ведь даже не позавтракала!

Софи подлетела к тёти и обняв её, нежно поцеловав в щеку. А за тем, стараясь не обидеть поспешностью, проворковала;

– Милая тётушка, я так ждала от папы известий, что горю желанием увидеть их быстрее.

– Ох и молодость! Всё вам не терпится! Дай тотчас! Сиюминутно!

Запричитала пожилая дама, но Софи, лишь отрывком услышала её слова, выбегая из комнаты следом за степенным Кузьмой.

Запрыгнув в карету, стоявшую уже у крыльца дома, она, не дожидаясь помощи, сама захлопнула дверцу и крикнула слуге;

– Поехали, Кузьма Арсеньевич!

На что тот, удобно устраиваясь на козлах, произнёс;

– Вы, матушка, шубку то накиньте. Я положил её на сиденьях. Путь не близкий, вёрст двести, почитай будет!

И хлопнув вожжами, повернувшись к лошадям, скомандовал;

– Но, родимые!

Этот путь казался Софи не выносимо длинным. В окно экипажа виднелись то мелькавшие берёзы, то грязновато белые поля, которые, в свою очередь плавно переходили в тёмный сосновый лес. А тот, неожиданно вдруг, менялся бескрайними лугами. Не один раз проезжали деревни, с ветхими соломенными крышами на домах. Но в города атаман старался по пути не заезжать, минуя их стороной. Рассматривая окрестности, девушка размышляла о превратностях судьбы. Ведь нелепая случайность познакомила её с Иваном. И всего лишь одна встреча разбудила в ней нечто, дремавшее до сих пор. Самые богатые, именитые женихи из старинных дворянских родов не раз предлагали ей руку и сердце. А она, всегда подшучивая, отказывалась. Отец не торопил её с выбором, а она не спешила замуж. И вот те, на! Простой, пусть и зажиточный, купец запал в её сердце так, что она перестала думать, о ком либо, ещё. А вдруг, он не разделит с ней этих чувств. Вдруг, окажется так, что у него есть кто то. Что тогда? Это сейчас, когда он важен для государственного дела как свидетель. Она смогла настоять на том, чтобы искали все именно его. А потом, когда всё закончится? Что будет потом? Да и батюшка никогда не даст своего согласия.

– Будь, что будет!

Вслух, громко произнесла Софи. И Кузьма, ехавший впереди на козлах, услышав её, проговорил;

– Переживаешь, матушка?

– Да, Кузьма Арсеньевич!

Не скрывая своих чувств, ответила девушка.

– Я не хотел тебя беспокоить раньше времени, да думаю, придётся!

Так же громко прокричал он,

– Этот хлопец, потерял память!

Девушка придвинулась ближе к окну и переспросила;

– Что, он совсем ничего не помнит?

Да, матушка, ничего!

Подтвердил атаман, но тут же успокоил;

– Есть правда одно средство вернуть ему память. Давно это было, но я помню такой же случай. Так что, не всё потеряно. К нашему приезду, мои хлопчики подготовят его. Так что, сильно не беспокойтесь! Всё наладится!

Софи откинулась на сиденьях и тихо заплакала.

Спустя сутки путники добрались до назначенного места. Выскочив из берёзовой рощи, они оказались на краю деревни, где на постое стояли не менее трёхсот казаков. Карету тут же остановили караульные и узнав в кучере атамана, громко поздоровались;

– Доброго дня. Кузьма Арсеньевич!

– Здорово, хлопцы!

Ответил им с козлов атаман;

– где хата Григория?

Казаки, указали на дом и Кузьма, ещё громче крикнув;

– Но, родимые!

Направил лошадей к нему. И уже, через некоторое время остановив лошадей у глиняной хатке с соломенной крышей, где по словам караульных остановился Григорий. Разминая затёкшие мышцы, он бодро соскочил с сёдел и грозно крикнул, поворачиваясь к крыльцу;

– Где сотник? Мне едрёна мать долго его ждать?

Затем спохватившись подошёл к окну кареты и понизив голос, промямлил;

– Прости, матушка, ей богу ненароком!

Софи улыбнулась и приподнимаясь, дабы выйти из кареты, проговорила;

– Ни чего страшного, Кузьма Арсеньевич, откройте лучше дверцу!

– Да, да, конечно!

Засуетился атаман. А в это время уже из избы выскакивали казаки. Увидев на улице атамана, они быстро построились возле крыльца и Григорий доложил;

– Сотник Запорожского казачьего войска Григорий Трынов. Рады вас приветствовать господин атаман.

Помогая выбраться из кареты девушке, Кузьма обернулся к нему, и в приказном порядке скомандовал;

– Отведите даму в комнаты и накройте стол!

– Будет сделано, Господин атаман!

Вновь прокричал сотник.

– Нет! Нет! Кузьма Арсеньевич! Пойдёмте сразу к нему!

Воспротивилась Софи. И атаман, недолго думая, проговорил;

– Ну что ж! Ты слышал, Григорий, веди нас к своей находке!

Григорий, протянул руку, показывая на дом и пропуская даму и своего командира вперёд, проследовал за ними в избу. Там, пройдя светёлку, в отдельной комнате, Софья, наконец-то, увидела Ивана. Он лежал под казачьим зипуном, раскинув руки, на устеленной шубами лавке и мирно посапывал.

– Что они с ним сделали?

Поворачиваясь к атаману, спросила, недоумевая Софи.

– Ни чего страшного, матушка! Хворь выбивают!

– Водкой что ли?

– Ей самой! Самый, что ни наесть надёжный лекарь!

Подтвердил Кузьма, разглаживая усы.

– И что, когда проснётся, он всё вспомнит?

Переспросила его девушка, подойдя ближе к спящему парню.

– Вначале нет! А вот опохмелясь, такие воспоминания полезут в голову, что он сам дивиться начнёт!

Софи, пожала плечами, сомневаясь в действенности лечения, но всё же произнесла;

– Хорошо, Кузьма Арсеньевич, постелите мне тоже в том углу и принесите сюда покушать. Я здесь подожду его пробуждения!

– Воля ваша, матушка!

Согласился атаман. И поворачиваясь к Григорию промолвил;

– Сделай Гриша всё, как скажет эта благородная дама!

– Будет сделано, господин атаман!

Отрапортовал казак и следом за Кузьмой Арсеньевичем покинул комнату, оставив Софи наедине со спящим Иваном.

Ночью тот начал постанывать и ворочаться. Видимо хмель покидала юношу. В конце концов, он поднялся и сев на лавку, не замечая в темноте девушки, обратился сам к себе;

– Это где я?

Софье вдруг стало страшно за своё безрассудство, но она, не подавая знака своего присутствия, прижавшись в углу, тихо наблюдала за происходящим.

Тем временем парень попытался встать, но его пошатнуло с такой силой, что он, пробежавшись по комнате, с силой ударился головой о притолоку двери. Да так, что упав, вновь потерял сознание. Софи вскрикнула и дверь в комнату тут же открылась. На входе, с саблей в руках стоял атаман.

– Что случилось, Софья Фёдоровна?

Испуганно заорал он. На его крик казаки быстро зажгли свечи и увидели лежащего на полу без движения Ивана.

– Воды!

Не понижая голоса, скомандовал Кузьма Арсеньевич. И отстранив его, Григорий плеснул на юношу холодной водой из кадки. Тот зашевелился, приходя в себя и открыв глаза, вдруг спросил Григория стоявшего над ним;

– Ты кто?

– Во, даёт!

Изумился казак,

– Ему теперь отшибло, кто забирал его от монахов. Ты помнишь хоть, кто ты?

– Я, Иван!

Удерживая взгляд на казаках, протяжно промурлыкал он.

– Ну слава богу, вспомнил! А то, Никанор, да Никанор!

Поворачиваясь к атаману, довольным голосом заявил сотник.

– Ваня, а меня ты не забыл?

Раздался тихий голос из угла комнаты и молодой человек, повернув назад голову и широко открыв отёкшие глаза проговорил;

– Софи!

– Софи! Объясните мне, ради бога, что здесь происходит?




Двадцатая глава

Признание


Иван долго рассказывал сидящим за столом Софье и Кузьме Арсеньевичу всё, что он знал. Начав свою историю с того, как его обнаружил в карете купец Степан Ерофеич Пудов. И закончив, естественно, побоищем в лесу. За время рассказа атаман несколько раз нервно вскакивал из-за стола. Но за тем, крестясь, вновь усаживался обратно. Софья же, закусив до крови красивые губки, молча выслушала признание юноши до конца. И лишь потом, нежно посмотрев на Ивана, произнесла;

– Господи, сколько же тебе довелось вынести!

– Да, хлопец! Твой рассказ, не для слабых!

Поддержал её атаман, глядя на молодого человека и нервно поглаживая усы. А за тем, обращаясь к Княжне, твёрдо проговорил;

– Нужно отсылать донесение!

– Вначале нужно подумать какие шаги предпринимать нам дальше? Иначе пока мы будем ждать ответа, здесь такое начнётся! А донесение я напишу!

Спокойно вымолвила девушка.

– А ведь вы, Софья Фёдоровна, правы!

После некоторого раздумья согласился атаман и добавил;

– Поэтому думаю вам матушка, Софья Фёдоровна, с молодым человеком нужно остаться здесь, с моими хлопцами, а сам я вертаюсь назад. Нужно его ловить, пока он бед не натворил.

– Нет! Кузьма Арсеньевич! Так дело не пойдёт!

Возразила Софи, посмотрев проницательно на атамана.

– Нельзя здесь рубить с плеча. Мы избавимся от него? Ну и что? А остальные будут продолжать убивать? Сколько их всего?

Атаман, поняв свою оплошность, кашлянул и отвернув глаза от Княжны, промолвил;

– Прости, матушка, погорячился!

В комнате на некоторое время воцарилось молчание.

Прервала его Княжна Софья Фёдоровна Кутайсова;

– Со срочным донесением Светлейшему Князю Потёмкину, Кузьма Арсеньевич, вы сегодня же отправите одного из своих казаков. Иван, остаётся здесь. А мы с вами возвращаемся в Чугуев. До прихода известий из Петербурга нам необходимо выяснить, сколько их и кто они?

– Я поеду с вами!

Сорвавшись с места, громко произнёс юноша.

– Мне хватило утрат по горло, за мою жизнь! Я не хочу потерять и вас, Софи!

Княжна улыбнулась, а Кузьма Арсеньевич, от глаз которого не ускользнула эта улыбка, вновь кашлянул, а за тем, поднявшись со стула и направляясь к выходу, вымолвил;

– Пойду ка я подышу воздухом, а то душно тут.

Атаман вышел. Поднялась из-за стола и Софья.

– Софи! Я не успел тогда вам сказать….

Глядя, как когда то, ей в глаза начал Иван. Но девушка, подойдя к нему ближе и подняв руку, приложила палец к его губам и почти шёпотом произнесла;

– Я знаю, что ты хочешь мне сказать! У нас будет на это время! Ведь ты, как и прежде, если что пойдёт не так, спасёшь меня?

– Да! Так же тихо прошептал парень.

Тогда не говори, сейчас, ничего!

Не отрывая глаз с Ивана, прошептала Софи.

– Хорошо!

Шёпотом ответил ей парень.

И снова Иван, не отрывая взгляда, смотрел, как отдаляется карета. Забравшая с собой ту, о которой он мечтал всю свою пусть и короткую жизнь. И вновь он, как и прежде думал;

– Всё образуется!

И даже весна, чувствуя его переживания, заплакала мелким дождиком невесть откуда вдруг закапавшим с неба.




Двадцать первая глава

Визит


По возвращении в Чугуев, Софи первым делом, конечно в сопровождении Марьи Николаевны нанесла визит Антипу Лукичу Евграфьеву. Тот, по своему обыкновению, с милой улыбкой на лице приветливо встретил дорогих гостей и проводил их в гостиную;

– Дорогая Марья Николаевна, вы всегда так восхитительно выглядите! А вы Княжна просто обворожительны! Я так рад вашему визиту! Сейчас, непременно будем пить чай.

На что дамы, в свою очередь, не менее льстиво отозвались и в его сторону;

– А вы, любезный Антип Лукич, как всегда галантны и обходительны!

– Полно вам сударыни! Разве можно к вам относиться иначе? Присаживайтесь! Присаживайтесь! Я уже распорядился о чае!

Софи с тётушкой удобно расположились на диванах, как в комнаты влетела краснощёкая супруга градоначальника.

– Что же ты не предупредил, Антип Лукич о таких дорогих гостях. Я даже не смогла как следует подготовиться!

Словно курица закудахтала она с порога.

– Здравствуйте дорогая Елизавета Васильевна! Мы не хотели вас утруждать заботами! Просто в такую замечательную погоду ужасно не хочется сидеть дома! Вот мы и решили с племянницей обременить вас своим присутствием!

Поздоровалась с ней за двоих Марья Николаевна.

– Что вы! Что вы! Вы нисколько не обременяете нас! Мы, в самом деле, очень рады видеть вас с вашей красавицей Софьей Фёдоровной!

Не меньше мужа расплывшись в улыбке, промолвила она. И тут же спросила глядя на Софи;

– Как здоровье батюшки? Не собирается ли в наши края?

– Слава богу, всё хорошо! Да вот отписывает нам с тётушкой, что дела не пускают его обнять нас! Прислал лишь подарки!

– Да! В Петербурге забот полно!

Со знанием дела проговорил, молчавший до селе, градоначальник.

– Хотя и в нашем городе их не мало! Вот не далее как вчера! Приходит ко мне в кабинет одна особа и жалуется « – У её лошади мол, нога сломана». Я ей естественно отвечаю, «Чем же я вам могу помочь?» а она мне «лошадь же, повредила ногу, ступая по брусчатке города? А вы в нём градоначальник. Значит, вам ответ и держать». «– Ну, дорогая моя, говорю я ей, если я буду отвечать за каждого цыплёнка в нашем городе, меня не хватит и на тысячу лет»

Все дружно засмеялись. А Антип Лукич продолжил;

– Так это не всё. Знаете, что она мне заявила напоследок?

Женщины пожали плечами.

– Говорит, « А при чём тут цыплёнок, у меня же лошадь сломала ногу».

Все опять засмеялись. А успокоившись спустя некоторое время, хозяйка дома проворковала;

– Довольно Антип Лукич. Вы наших гостей такими историями до упадка доведёте.

– Хорошо! Хорошо! Я замолкаю!

Подчинился ей хозяин особняка.

– А как ваши гости из Петербурга себя чувствуют?

Намекая на комиссию по расследованию пропажи людей, поинтересовалась Софи.

– Вы знаете, второй день, как перестали пить. Вновь составили списки для беседы. И уже сегодня приглашали некоторых.

Охотно поделился новостью градоначальник.

– А о чём хоть спрашивают?

Задала вопрос и Марья Николаевна.

– Да, в сущности, ни о чём! Меня, например, спросили, кого я знаю очень хорошо? А я ведь, градоначальник. Я весь город знаю. Так они говорят. Вот и перенесите их всех на бумагу, Антип Лукич. Мне больше заняться нечем, как переписывать моих знакомых. Но делать нечего. Пришлось приказать писарю в канцелярии. Сейчас занимается этим.

– А вас не вызывали ещё?

– Да нет!

Не дав раскрыть рот тётушки, вмешалась в разговор Софи.

– К нам вообще редко кто заходит! Разве что Александр Игнатьевич Лыков иногда заглядывает. Да и то, недавно разминулись с ним! Очень печально! Я даже расстроилась, когда мне тётя сообщила об этом!

– Да, очень внимательный молодой человек!

Поддержала Марья Николаевна племянницу.

– Мы с мужем такого же мнения о нём.

Согласилась с ними и Елизавета Васильевна.

– А он скоро обещался быть здесь!

Загадочно улыбаясь Софье, открылся градоначальник.

– Непременно, с вашего позволения, сообщу ему о том, что вы сокрушались по поводу вашей разминке с ним.

– Нет! Нет! Не стоит! Простите меня за дерзость. Как то неприлично вышло с моей стороны.

Засмущавшись, проговорила молодая особа.

– Не извольте волноваться! Разве я позволю в нашем разговоре с ним сказать о вас что-то неприличное? Я лишь скажу, что вы вспоминали о нём.

Успокоил девушку хозяин дома.

– Ну в этом, я думаю, нет ничего неприличного.

Согласилась за племянницу Марья Николаевна.

– А вот уже и чай!

Увидев слугу с разносом в руках, объявила Елизавета Васильевна.

– Пойдёмте к самовару!

И женщины, в сопровождении Антипа Лукича, приняв предложение хозяйки, отправились распивать чаи.




Двадцать вторая глава

Падший ангел


После визита к градоначальнику молодая Княжна помрачнела и уединилась в библиотеке. Найдя подходящий для такого расположения духа роман, она всю ночь напролёт его читала. И когда утром вышла к чаю, Марья Николаевна не узнала племянницу. Софья осунулась, кожа лица побледнела, а под влажными от слёз глазами появились синие круги.

– Душенька моя, ты часом не заболела?

Не на шутку испугалась за здоровье племянницы тётушка.

– Нет, нет, Тётенька! Со мной всё хорошо! Я нашла такой занимательный роман, что с упоением читала его всю ночь. Сейчас выпью чая, отдохну, и всё будет хорошо!

Попыталась успокоить её Княжна, но Марья Николаевна, не хотела и слушать. Хватаясь за сердце, она тут же позвала дворовую девку, а затем, отправила её немедленно за лекарем. После чего, не дав племяннице допить чай проводила девушку в опочивальню. И плотно укутав одеялом села рядом, у изголовья, заохав, причитая;

– Бедняжка моя! Вот до чего, книжицы эти доводят человека. Ну как можно так убивать себя по надуманному, бог ведает кем-то.

– Скажи, тётя, а помнишь, ты мне сказки в детстве рассказывала?

Прервала её Софи, взяв нежно за руку.

– Ну конечно, дитя моё. Я всё это помню.

Согласилась тётушка, поглаживая княжну по ладошке.

– Расскажи мне что-нибудь. Я так люблю слушать твои истории!

Попросила её Софи, укутываясь глубже в одеяло.

Марья Николаевна подумала немного и начала;

– Это было в стародавние времена. Старые люди рассказывали, что у бога нашего были сыновья. И называли их все ангелами. И всех он любил одинаково. Со всеми был нежен и приветлив. По-отцовски заботлив, и внимателен. И, естественно, ко всем одинаково. И они его любили безгранично. Но один из них любил его больше всех. И творил он добро безгранично, желая выделиться перед другими. Желая угодить отцу своему, не увидел он, не заметил, как деяниями его стали люди пользоваться безобразно. А когда узрел это, было поздно. И бог в наставлении другим сыновьям, а может быть и людям, пожертвовал сыном своим, наказав его сильно. Низвергнув с небес, под землю. И оказался он падшим ангелом. До сей поры, пытается он исправить оплошность свою. Но уже не добротой, а смертью наказывая людей за их коварство.

Закончив рассказ, Марья Николаевна посмотрела на племянницу и, увидев, что та спит, осторожно высвободила руку, поправила как в детстве на ней одеяло и тихо вышла.




Двадцать третья глава

Приглашение


Не прошло и двух дней после визита Софи и её тётушки к градоначальнику. Как уже, завизировать своё почтение к ним примчался из своего имения Александр Игнатьевич Лыков. Марьи Николаевны в это время дома не оказалось, чему несказанно обрадовался гость. Княжна проводила его в зал и как бы ненароком, стоя у окна и глядя во двор, спросила;

– Вы по делам, Александр Игнатьевич, в Чугуеве или ради нас с тётей проделали этот путь?

– Если быть откровенным, то ради вас, Софья Фёдоровна!

Глядя ей в спину, честно признался он.

– Вы так любезны! Но почему же именно ради меня?

Словно не понимая, смысла слов, сказанных гостем, поинтересовалась девушка.

– Я думаю, вы догадываетесь, просто не желаете говорить вслух об этом.

Ледяным голосом произнёс Александр, не присаживаясь в предложенное ему кресло.

– Зачем вы так, Александр Игнатьевич! Я ведь абсолютно о вас ничего не знаю. Мне вы симпатичны как человек. Но чтобы разговаривать с вами более свободно, согласитесь, этого мало. Я не хочу, чтобы у вас обо мне сложилось плохое впечатление.

Тихо промолвила Софи, поворачиваясь к нему лицом.

– Простите, Софья Фёдоровна! У меня и в мыслях не было вас обидеть.

Склонив голову, извинился гость. А за тем, вновь посмотрев на Княжну, проговорил;

– Софья Фёдоровна! Я к вам заехал с намерением пригласить вас с Марьей Николаевной посетить моё имение! Буду счастлив, видеть вас у себя в любое удобное для вас время!

– Я очень благодарна Вам, Александр Игнатьевич, за приглашение! Я думаю, что и моя тётушка будет рада ему. Поэтому, как только мы соберёмся, я сразу же вас извещу, через своего слугу.

Улыбнувшись, промолвила она. И глядя гостю через плечо, добавила;

– А вот кажется и она. Я слышу, как подъехал экипаж.

За окном и в самом деле послышался шум подъехавшей к дому кареты. И уже через несколько минут в гостиную, отдавая на ходу приказы слугам, зашла Марья Николаевна. А следом за ней, кучер и молодая служанка тащили короба с покупками.

– Александр Игнатьевич!

С порога затараторила она, снимая шляпку и перчатки.

– мне только что доложили, что вы у нас в гостях. И я не медля поспешила сразу же сюда. Поэтому, прошу вас, не обращайте внимания на мой походный вид.

– Что вы! Что вы! Марья Николаевна! Вас ничуть не портит этот наряд. Скорее он подчёркивает в вас решительную даму.

Льстиво улыбаясь, промурлыкал он.

– О! Как вы мужчины всегда умеете тронуть доверчивое сердце женщины.

Проходя в зал и протягивая для поцелуя руку, довольно вымолвила хозяйка дома.

– Вы надолго сюда?

– К сожалению нет! Лишь для того, чтобы пригласить вас с Софьей Фёдоровной к себе в имение.

Отозвался Александр, поцеловав руку.

– Как это мило! Софи, мы просто не можем с тобой отказать в этом Александру Игнатьевичу!

Посмотрев на племянницу, высказала своё мнение мадам Доронина.

– Я и не отказываюсь, тётя!

Неожиданно для той легко, согласилась Софи.

– Я счастлив, что вы приняли моё предложение. Жду от вас решения о времени вашего визита.

Вновь наклонив голову, произнёс Александр.

– А теперь, позвольте мне откланяться! Есть ещё некоторые коммерческие дела в уезде.

– Вы уже?

Раскинув руки, спросила гостя хозяйка дома.

– Извините, Марья Николаевна! Но, торопят неотложные дела.

Ещё раз поклонившись, вымолвил он. И развернувшись, направился к выходу.




Двадцать четвёртая глава

Тайные дела


После прекращения надоевших попоек, Арсений Яковлевич и Никита Петрович с усердием принялись за своё дело. За несколько дней в их архиве собралось столько материала о знакомых градоначальника и его тайных делах с ними, что его хватило бы за глаза для суда над ним. Были собраны неопровержимые доказательства казнокрадства, мздоимства и ещё многого, и многого другого.

– Вы вспомните, Арсений Яковлевич, как мило он улыбается при каждой нашей с ним встрече. Можно подумать, просто агнец.

Подсчитывая что-то за столом на листе бумаги, говорил Никита Петрович своему коллеге.

– Да уж, агнцы! С волчьим оскалом!

Отвечал ему тот, перечитывая полученные показания.

– И ладно бы только воровали! Кто не ворует на Руси? А здесь столько народу загубили.

Он с минуту помолчал, а за тем продолжил;

– С таким делом, Никита Петрович, по правде сказать, мне ещё не приходилось сталкиваться. Хотя я, на своём веку, уж поверьте, видывал многое.

– Надо бы отписаться в Петербург. Потому как их нужно ловить не медля.

Отрываясь от бумаг, спросил совета Никита Петрович.

– нет, господин поручик! В Петербург мы пока писать не станем. Вся наша почта просматривается. Это ясно, как божий день.

Решительно запротестовал, спокойный до этого служитель закона.

– Необходимо по-прежнему собирать доказательства их вины в преступлениях. Всё-таки многие из них, дворяне. А это чревато многими неприятными последствиями. Если что, нас с вами по головке не погладят, а самих в Сибирь упекут. Так что подсчитывайте покуда, дорогой Никита Петрович, сколько, когда и чего. В этом и заключается наше с вами тайное дело. А хватать, рубить с плеча и стрелять найдётся кому. В этом, не наша с вами забота. На то, послан сюда Кузьма Арсеньевич Платонов.

Объяснил коллеге старый специалист в вопросах тайного сыска. И поручик Семёнов, недолго думая, доверился чутью бывалого человека. Ибо понимал, что малейшая оплошность, а тем паче поспешность в этом деле, может обернуться для него самого большой бедой. Потому, пожав плечами, поспешил оправдаться;

– Вам виднее! Я лишь хотел сказать, что в Петербурге ждут от нас известий.

– Мне кажется, что они их уже получили. Не переживайте об этом. В конце концов, мы делаем ведь одно дело, не правда ли, господин поручик?

Подмигнув коллеге, улыбнувшись, Арсений Яковлевич. И тот, отметил про себя;

– Этот хитрый лис, знает намного больше, чем говорит. Однако он прав в том, что не следует торопить события.




Двадцать пятая глава

Ревнивый муж


А события, тем временем, развивались стремительно. Весна была в самом разгаре. Дни становились всё длиннее. А значит и времени для выполнения намеченных планов, в том числе и в личной жизни, для всех становилось с каждым днём ещё больше. В некоторой степени это и повлияло на их быстрое развитие.

Красивый и статный юноша по имени Михаил, сын, влиятельного в Чугуеве дворянина, градоначальника Евграфьева Антипа Лукича. Был очень падким на женский пол молодым человеком и слыл в этих кругах знаменитым повесой. Однако, не смотря на такое обстоятельство некоторые из них, очень часто сами добивались его внимания. И папеньки, не единожды уже, приходилось выручать сыночка из многих довольно пикантных ситуаций. Но в этот раз, находясь в объятиях молодой особы, он был пойман с поличным ревнивым мужем. Им оказался глава земского попечительного совета, некто Сивухин Андрон Митрофанович. Вспыльчивый, суровый нравом бывший военный. Известный во всей округе дуэлянт. У мужчин вышла ссора, после которой была, в конечном счёте, условлена встреча с оружием в руках. Как не старался Антип Лукич уладить это дело миром, бывший военный, категорически, отказывался от примирения. И в середине апреля, за городом, в назначенном им обоими месте, на опушке леса, оскорблённый муж с двумя приятелями стоя у колясок с лошадьми ожидали приезда молодого соперника. До начало дуэли ещё оставалось время. И товарищи занятые разговором не сразу обратили внимание на волнение лошадей, привязанных к изогнутым соснам. И только лишь когда те захрапели, отчаянно срывая поводья с деревьев, и освободившись от привязи, понесли коляски прочь. Люди, прекратив беседу, наконец, заподозрив в их поведении неладное. А через несколько мгновений из леса показалось огромное животное с горящими глазами и широко открытой пастью, из которой виднелся ряд белых, словно отполированных зубов с кривыми и длинными клыками. Это был не кто иной, как волк. Скорее волчица. Потому как мужчины смогли явно заметить выглядывающие из-под бурой шерсти на животе зверя чёрные выпирающие соски. Животное, с минуту помедлив, громко зарычало и бросилось на пришедших в замешательство от непредвиденной встречи приятелей. В мгновение ока волчица оказалась рядом с ними. И в прыжке, ударом когтистой лапы, сразу же лишила сознания одного из них, опрокинув человека на землю. А за тем, так же быстро развернувшись, набросилась на другого мужчину, вцепившись зубами в его горло. Андрон Митрофанович, будучи ранее военным, успел схватить заряженный пистолет и нажать на курок. Когда очередь дошла и до него. Пуля попала животному в левую лопатку, перебив ногу. Зверь, душераздирающе завыл, но всё же успел прыгнуть на ревнивого мужа, опрокинув своей массой того на утоптанную траву. Наполненное яростью животное, уцелевшей лапой вначале сломал ему шею, после чего неистово начало рвать безжизненное тело на части. И лишь немного успокоившись и теряя силы, жалобно повизгивая как собака, потащилось обратно в лес. Приехавшие к месту дуэли Михаил и его трое секундантов, были поражены внезапно открывшейся перед ними ужасающей глаза картиной. Всё место назначенное соперниками для смертельной дуэли представляло собой поле недавней битвы в крови и мёртвых телах, ожидавших их приезда людей. А тело Андрона Митрофановича было настолько обезображено, что товарищи не решились вначале к нему подойти. Однако, услышав тихое стенание, они заметили, что один из приятелей ревнивого мужа ещё жив. Не мешкая, приглашённые секундантами приятели Михаила осторожно подняли полуживого человека и положив в коляску, тот час повезли в Чугуев. Где мужчина, немного приди в себя, поведал как служителям закона, так и многим другим, в подробностях о произошедшем с ним происшествии. И сразу же по городу отчаянно поползли слухи. Усилившись позже, новыми обстоятельствами, из дома градоначальника.

Потерявшая много крови волчица с великим трудом добралась до задних дверей особняка Евграфьевых и уже на пороге, вернувши себе облик человека, потеряла сознание. Это была никто иная, как Елизавета Васильевна. Выносивший отходы слуга, увидев её обнажённое, истекающее кровью тело, сообщил тут же об этом хозяину. Который, лично отнёс умирающую жену в её спальни. Распорядившись при этом доставить в дом немедленно лекаря. Приехавший по вызову лекарь извлёк из тела женщины пулю, однако спасти супругу Антипа Лукича не смог. И ночью, не приходя в себя, та покинула этот бренный мир.

– Как ты допустил это?

Неистово кричал Михаил Антипыч на отца у тела своей матери.

– Как ты мог отправить её одну на столь рискованное дело?

– А разве не ты повинен в этом?

Не менее спокойно отвечал ему градоначальник.

– Сколько раз мне приходилось откупаться за тебя? Сколько раз я тебе говорил, уймись? Это, есть результат твоей волчьей похоти! Разве, я не говорил тебе, найди одну и тешь своё удовольствие сколько тебе угодно? Она,

Он указал рукой на тело жены,

– только начало наших бед. Скоро и мне, и тебе будет по-настоящему и страшно, и больно! Он, скорее всего, узнал уже о происшедшем. Я думаю, что не позднее завтрашнего дня, он, будет здесь!

Говоря о ком то неопределённо, кричал градоначальник. И сын, поняв о ком речь, расширив от ужаса глаза, сразу же осёкся, понурив голову.

Но Антип Лукич ошибся. Только через три дня. После похорон Елизаветы Васильевны, у порога градоначальника остановилась коляска запряжённая чёрным как уголь конём. И из неё не торопливо вышли советник Губернатора Афанасий Егорович Решетов и хозяин богатого имения в Волховце Александр Игнатьевич Лыков.




Двадцать шестая глава

Выбор


Пройдя через просторный зал гостиной, советник открыл перед Александром дверь в комнату. Там, за столом, уставленным бутылками с водкой, сидели, изрядно пьяные, отец и сын, Евграфьевы. У них был траур. Но это обстоятельство не помешало Александру по-хозяйски, медленно пройтись по комнате и остановившись напротив градоначальника посмотреть на него таким взглядом, что у того хмель тут же выветрилась из головы. За ним, протрезвел, вскочив с места и Михаил.

– Водкой делу не поможешь!

Неожиданно спокойно вымолвил гость, не отрывая взгляда от Антипа Лукича.

– Встретитесь ещё с ней. Путь до Валахии теперь у нас долгий. А пока надо действовать. Где ваши гости?

– Они ещё вчера уехали в Губернию. Обещали вернуться сегодня.

Заикаясь, ответил хозяин, боясь взглянуть на гостя.

Александр отодвинул стул и устроившись удобно вновь проговорил;

– Ну и заварили вы кашу! Нам бы ещё месяц! Ну, да ладно!

Он немного помолчал, обдумывая план дальнейших действий;

– Выбор у вас небольшой! Вам необходимо срочно убираться из особняка. В городе про вас такое говорят, что даже у меня поджилки трясутся!

Александр и советник захохотали, оценив по достоинству его шутку. А за тем, хозяин Волховца серьёзно продолжил;

– Они поехали просить разрешения у Губернатора на ваш арест. Вы обречены здесь. Поэтому поживёте до июня у меня в имении. А потом, мало кому под силу будет нас остановить. Так что сейчас, мигом поднимайтесь наверх и обыщите всю комнату ваших постояльцев. Надо избавиться от всех показаний и доказательств, кои те наскребли. Пока они снова их соберут, нам будет уже безразлично.

– Хоть это сделать, вы сможете?

– Да, хозяин!

Одновременно промычали Евграфьевы, выходя из-за стола.

– Ну так, вперёд! Что, медлите?

Повышая голос на выходящих из комнаты хозяев, выкрикнул он раздражаясь.

– а мы пока, Афанасий, давай ещё раз обдумаем всё хорошенько. Что мы имеем? И как быть, если что-то вновь пойдёт не так? Что ты думаешь, по этому поводу?

– Я думаю, всё, что собрано комиссией против Евграфьевых, это плохо, но не столь важно для дела. Важнее, если кто-либо догадывается что-то о вас, мой господин. Их следует убирать с пути в первую очередь.

Впервые за время беседы откровенно высказался советник.

– Ты думаешь, что Софи со своей тётушкой, подозревают в чём-то меня?

Подняв взгляд на Афанасия, поинтересовался Лыков.

– Я хочу исключить малейшие препятствия для исполнения вашего замысла, господин!

Подтвердил свои сомнения, наклонив голову Решетов.

– С этой девушкой я уже всё решил. Как только она, со старухой, приедет в Волховец, обратно в Чугуев я её не отпущу. Я заберу её с собой. Я хочу оставить после себя красивое потомство.

Зажмурив глаза в предвкушении будущего удовольствия, почти пропел Александр. На что Афанасий, вновь склонив голову вымолвил;

– Воля ваша, мой господин!

В это время, за дверью комнаты послышался шум, а за тем, затаскивая кипы исписанных бумаг, в комнату ввалились отец и сын, Евграфьевы.

– Хозяин!

С порога завопил Антип Лукич,

– Они, мерзавцы, за мои хлеб и соль, все мои доходы за десять лет посчитали. Растрату мне приписывают в кругленькую сумму. А кроме всего прочего здесь показания свидетелей, что я являюсь организатором похищения людей. Да это же, наговор!

Хозяин Волховца громко захохотал. После чего, поднимаясь со стула, с сарказмом в голосе произнёс;

– Ну что ты говоришь, мой дорогой Антип Лукич! Они, ведь, должны были тебе за водку и закуску задницу целовать, так что ли?

Тот, не понимая как реагировать на слова хозяина, выронил из рук бумаги и, открыв рот, просто смотрел блуждающим взглядом, выпучив глаза. Что Александру показалось ещё забав ней. И он вновь, ещё громче, разразился смехом. А когда немного успокоился, вполне серьёзно спросил;

– Про меня у них написано что либо?

– Нет, хозяин!

Отрицательно мотнул головой Михаил.

– Хорошо! Значит так! Вам сейчас нужно умертвить двух холопов и посадить их в кресла вместо себя. Чтобы служители закона долго разбирались вы это, или не вы. Так что, складывайте бумаги в центре комнаты и поджигайте! Пока пламя разгорится, вы должны всё закончить. Уходим, Афанасий. Не люблю рядом с огнём находиться!

Скомандовал хозяин Волховца, направляясь к выходу.

– Я жду вас загородом, у леса!

– Будет сделано!

Решительно вымолвил градоначальник, разбрасывая бумаги по комнате.

Пламя горящего дома Евграфьевых далеко было видно за пределами города. Наблюдая за ним из коляски, запряжённой чёрным конём, словно из Валахии вытащенным специально для него советником, Александр мысленно рассуждал;

– Выбор сделан! Медлить нельзя! Мои враги, наверняка уже действуют!

Но вслух сказал рядом сидящему Решетову;

– Не правда ли, красивый вид?

– Да, господин! Хотя я, как и вы не люблю огонь!

Ответил тот, глядя на далёкое зарево пожара и чуть погодя добавил;

– А Евграфьевых всё нет!

Александр, поняв бесполезность ожидания, дёрнул поводья и тихо скомандовал;

– Поехали, Пегас! Эти болваны, опять что-то сделали по-своему!




Двадцать седьмая глава

Секретный пакет


Генерал Губернатор нервно вышагивал по рабочему кабинету, часто поглядывая на пакет, лежащий у него на столе.

– Мало у меня проблем, так ещё и эта! Всё это требует лишних затрат. А кто мне возместит их? И возместят ли?

Думал он, поворачивая взгляд вновь и вновь к столу.

– Шутка ли, казачий полк разместить в Губернии на учениях. Столько лишних ртов. И надо встретить, как полагается. Встретишь плохо, ненароком дойдёт до Светлейшего. Головы, тогда уж точно не сносить.

Губернатор, волнуясь, перевёл взгляд от стола к двери;

– Советник, где то запропастился. Уже, как час послал за ним. Чтобы это значило.

Генерал, глубоко вдохнул и тяжело выдохнул, обращаясь вслух к себе;

– Ох, Александр Григорьевич и подозрителен, в последнее время, ты стал. Не ровен час, так сам себя подозревать, в чём-либо, станешь.

Хозяин просторного кабинета улыбнулся впервые за утро и снова задумался;

– А и будешь! Вон, какие дела творятся в уездном городе Чугуеве! Не далее как вчера вечером, служителям закона из Петербурга выдал разрешение на арест не какого-то там мелкого чиновника, а самого градоначальника. Растраты, воровство, мздоимство. Кого этим нынче удивишь? Копни по глубже и про меня всплывёт что либо. Тфу, тьфу, тьфу! Помилуй, господь!

Сумароков, плюнув через плечо, трижды перекрестился глядя на икону в углу кабинета и продолжил размышления;

– Но чтобы убийства, д-а-а! Это, конечно, чересчур! А тут ещё про супругу его рассказывают небылицы. Оборотень, говорят. Чушь, какая-то! Видел я его супругу. Обычная дама. Уважительная такая, вечно как и муж её, с улыбочкой на лице. Не верится, ей богу, что такие люди способны на преступления. В это время дверь открылась и слуга доложил;

Афанасий Егорович Решетов ждёт вашего разрешения войти!

– Пусть войдёт!

Обрадовавшись появлению советника, произнёс спокойно Генерал Губернатор. И через несколько мгновений в комнату тихо вошёл его советник по правовым и земельным вопросам.

– Вызывали, Александр Григорьевич!

– Да! Входи, голубчик! У меня к тебе есть некоторые неотложные поручения!

Подходя вплотную к Решетову, вымолвил хозяин кабинета;

– Из столицы пришёл приказ, разместить в нашей губернии на учениях казачий полк. Так вот, милейший, займись этим вопросом.

А за тем, присмотревшись к его тёмному, уставшему лицу, спросил, взволнованно;

– Кстати, почему такой сумрачный вид? Не захворал ли ты, Афанасий Егорович?

– Нет! Нет!

Коротко ответил советник и добавил;

– Вы же знаете, что за дела творятся в Чугуеве! По вашему поручению помогаю служителям закона из Петербурга.

– Да! Да! Нам всем сейчас приходится туго! Ну, ничего! Я думаю, что вскоре всё закончится! А пока, пошлите в уезд кого-то из ваших людей, а сами займитесь размещением казаков.

Не отрывая взгляда от подчинённого, спокойно проговорил губернатор.

– Хорошо, Александр Григорьевич!

– Ну, вот и славненько! Ступайте, голубчик! Они у же на подъезде!

Советник поклонившись вышел из кабинета, а Александр Григорьевич с чувством выполненного долга подошёл к рабочему столу и открыв ящик, небрежно бросил туда вскрытый им недавно секретный пакет из Санкт Петербурга.




Двадцать восьмая глава

Горемыка


– Как вы себя чувствуете, дорогой Кузьма Арсеньевич?

Стоя у кровати больного атамана взволнованно спрашивала его Княжна Софья Фёдоровна Кутайсова.

– Всё хорошо, матушка! Заживёт, как на собаке!

Отвечал ей тот, поправляя левую забинтованную руку, другой, здоровой рукой.

– Слава богу, хоть, в живых остались. Как же вас угораздило? На вас живого места нет! Всё тело в ожогах, да ранах.

Качая головой, не унималась Софи.

– Это ничего. Бывали случаи, что совсем богу душу отдавал, а здесь царапины.

Показывая на перебинтованные ноги и живот, хорохорился казак.

– А всё же, как это случилось? Вас доставили в жутком виде. Почти всю ночь вы бредили. Или вам тяжело говорить. Вы, скажите, я приду позже!

Не отставала с вопросами девушка.

– Нет! Нет! Матушка, Софья Фёдоровна! Ваше присутствие радует меня. Так что останьтесь. Я сейчас вам всё расскажу.

Откровенно признался Кузьма Арсеньевич, чуть приподнявшись с кровати, и погладив усы здоровой рукой, начал свой рассказ;

– Как мы с вами и договаривались, Софья Фёдоровна. Я следил за извергом, лишь только тот появлялся в городе. Других за ним глядеть, посылать нельзя. Как вы знаете у него глаза и нюх, волчьи. А я примелькался за это время в городе. К имению его, жаль, мы близко подойти не можем. Там везде его люди. Поэтому и оцепили Волховец, вёрст за десять по кругу. Казаков маловато было. Выскользнуть легко мог. Покуда, от Светлейшего Князя пакет не пришёл. А мы, сами знаете, люди подневольные. Есть приказ, ты прав. Нет, знамо не тронь. Но теперь, никуда не денется. Ныне уж полк здесь. Обложили, как медведя в берлоге. Так, вот! Смотрю, встретились они в центре города с советником губернатора Сумарокова. Простите меня, матушка, но у меня язык не поворачивается назвать его генералом. Такую, не чисть, в советники себе записать. Ну, вы видели его уже, Решетов Афанасий Егорович. Но, это дело конечно не наше, а выше чином слуг Государевых. Ну и вот! Направились они прямиком к дому градоначальника. Я за ними следом. Те в особняк, а я через оградку, да за углом притаился. Под окнами, значит. Жду час, нету. Второй, нету. Гляжу, выходят. Ну и я, было, собрался за ними. Да только их коляска тронулась, как слышу из дому душераздирающие крики о помощи. Не гневайся матушка, что пост свой оставил. Не приходилось мне ранее в такие переделки попадать. Готов ответ держать за это. Но только, хоть я и атаман, да всё же человек. Потому-то я на крики о помощи в дом и забежал. Смотрю, а там градоначальник с сыном слуг жизни лишают. Одну девчонку, гад молодой, Михаил, кажется, так саблей рубанул, та, видно, за отца своего вступилась, что голова у бедняжки отделилась от туловища.

При этих словах Княжна зажмурила глаза и трижды перекрестилась, но не отвернулась и не заплакала. И Кузьма Арсеньевич, заметив это, замолчал. Софи, спустя некоторое время открыла глаза и взяв осторожно атамана за здоровую руку, тихо промолвила;

– Прости, Кузьма Арсеньевич, девушку жаль стало. Ты рассказывай. И казак, вновь продолжил рассказывать страшное повествование того дня;

– Ну, я сдури, как заору! Что ж вы мать вашу творите? Отец ихний, сразу отпустил свою жертву и гляжу, а у него руки шерстью покрываются и морда вытягивается, обнажая клыки. Ну, думаю, попал! Он ко мне, да не тут то было. Казака ентими страстями не удивишь. Я кинжал выхватил, благо он всегда у меня с собой, нырь под него. Да и брюхо вспорол ему. Сын его, даже не заметил, как я отца кончил. Так был занят убийством слуг. Ну. я и ему шею вскрыл. А тут всё полыхает, кругом огонь. Я быстрее выводить тех, кто цел остался. Да только вот себя не уберёг. Балкой придавило. Не помню даже как вытаскивали. Так что я ныне сам видел, что это за люди.

Закончил свой рассказ атаман. А Софи не выпуская его больной руки, с нежностью посмотрела в глаза казаку и вымолвила;

– Горемыка, вы горемыка! Ну, ничего, моя тётушка вас в миг на ноги поставит. Это уж вы поверьте мне!

Атаман улыбнулся и ответил;

– Ничего так быстро на ноги не ставит, как доброе и заботливое слово!

И помедлив, спросил;

– Ну и как далее нам поступить? Брать их?

– Нет, Кузьма Арсеньевич! Рано ещё! Он мне приглашение сделал, посетить его имение. А я специально не тороплюсь с ответом. Знаю, что приглашение будет вторично, но уже с назначенным числом. Вот тогда то и закончим это дело!

Задумчиво ответила Княжна, а казак, покачав головой, возразил;

– Вы очень рискуете, матушка! Это же звери!

– Ничего! Вы, поправитесь и будете рядом! Поэтому, мне ничуть не страшно!

Закончила разговор Софья, добавив;

– Ну, всё, Кузьма Арсеньевич, тебе нужен покой! Лежи и отдыхай, а я загляну к тебе ещё раз позже.

Но атаман, смущаясь и не желая видимо, чтобы та уходила, тихо произнёс;

– Скажите, матушка, если конечно вы соизволите это сделать? От Светлейшего Князя Потёмкина пришло ведь два письма. Что во втором? Это касается меня? Он гневается?

– Да что вы, Кузьма Арсеньевич!

Широко открыв глаза, удивилась Княжна.

– Разве можно на вас гневаться? Конечно же, нет! Второе письмо касательно Ивана. Я отписала, где и когда его нашли? И просила узнать подробнее кто он?

– И что же?

Уже интересно стало атаману.

– Его имя, Князь Волхонский Иван Михайлович!

На одном дыхание произнесла Софи.

– Ни чего себе, новость!

– Да, Кузьма Арсеньевич, купец и человек который спас меня когда-то, послушник Никанор, это Князь Иван Михайлович Волхонский.




Двадцать девятая глава

Правильное решение


Иван, после разлуки с Софьей, не находил себе места. Несколько раз он садился за письмо, но так и не смог написать его. Чувства, которые переполняли молодого человека, и кои он испытывал по отношению к Княжне, не могла передать бумага. Поэтому, каждый раз бросая перо, он, волнуясь, вскакивал со стула и выходил подышать воздухом. Это обстоятельство, естественно, не скрылось от глаз сотника. Пытаясь отвлечь Ивана от дурных мыслей, тот однажды зашёл в его комнату и сказал;





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=64862171) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.