Книга - Разбирая завалы лжи. О некоторых легендах и мифах советского периода

Разбирая завалы лжи. О некоторых легендах и мифах советского периода
Николай Валерьевич Ефремов


Художественно-историческое исследование, посвящённое ключевым моментам жизни нашей страны, основанное на материалах из открытых источников, а также документах из семейного архива и малоизвестных свидетельствах очевидцев. Книга даст пищу для размышлений всем, кто интересуется отечественной историей, и пытается разобраться в запутанных событиях, определивших ход развития нашего общества, которые в советское время усилиями официальных идеологов оставались не известными для большинства граждан.





Николай Ефремов

Разбирая завалы лжи. О некоторых легендах и мифах советского периода


«Ваш отец – диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нём истины; когда говорит он ложь, говорит своё, ибо он лжец и отец лжи».

Евангелие от Иоанна, глава 8.44



«Прошлое неотступно следует за нами по пятам, уйти от него ещё трудней, чем улететь с планеты, вырваться из власти образующего вас вещества. Только красивые съедобные рыбки да разные нарядные мотыльки избавлены от мучительного чувства прошлого, и не надо, не надо, чтобы человеческое общество достигло когда-нибудь этого идеала…»

Леонид Леонов. «Вор»



«Я думаю, – решился, наконец, Гамалиил, – что падение храма снимает с меня обязанность хранить тайну, и я имею право поднять перед вами завесу того, что происходило тогда»

Лион Фейхтвангер, «Сыновья»





Вступление




Данная книга – плод поисков и раздумий автора, который не настаивает на том, что ему открылась истина в последней инстанции, а приглашает читателя вместе поразмышлять над некоторыми интересными и важными темами, как прошлого, так и настоящего, и даже будущего.

Работая над книгой, автор не выполнял ничьего заказа, не получал грант или иную оплату, а также обещаний или предложений оплатить его труд. Он никогда не состоял ни в каких партиях, в том числе КПСС, и не связан ни с какими группами, обществами, фондами, сектами и прочими коммерческими или некоммерческими организациями, как российскими, так и зарубежными, поэтому не имеет причин быть предвзятым.

Автором частично были использованы документы из семейного архива, воспоминания членов семьи, а также рассказы людей, с которыми ему доводилось беседовать. К сожалению, не всё в этих рассказах подтверждается какими-либо документами, однако автор ничего не придумывал, хотя, разумеется, мог что-то упустить, забыть.

Но в основном автор пользовался информацией, взятой из открытых источников. Нередко она противоречива, как во второстепенных деталях, так иногда и в главных, – в этом случае автор рассказывает обо всех встреченных им точках зрения.

Если кто-то имеет иное мнение о тех событиях, о которых тут пойдёт речь, или в давнем споре твёрдо придерживается какой-то одной стороны, то в этом случае спорить имеет смысл не с автором, а с источниками, из которых взята информация.

При этом автор оставляет за собой право внимательно изучать все отклики, все приводимые факты и мнения, – ему, разумеется, будут интересны все точки зрения, – но не вступать в бессмысленную полемику с теми, кто явно ангажирован, либо не владеет информацией и логикой, не способен отличать ложь от правды, и понимать то, что написано русским языком в документах и воспоминаниях очевидцев.

В 2016 году один российский государственный и политический деятель, известный учёный-историк, высказался в эфире телекомпании «НТВ», по поводу споров о фильме, посвященном одному из легендарных событий Великой Отечественной войны – подвигу 28 героев-панфиловцев, так:

«Мое глубочайшее убеждение заключается в том, что даже если бы эта история была выдумана от начала и до конца, даже если бы не было Панфилова, даже если бы не было ничего – это святая легенда, к которой просто нельзя прикасаться. А люди, которые это делают, мрази конченые». (Цитируется по архивной записи эфира на сайте телекомпании «НТВ»).

В наше время это мнение разделяют многие, но далеко не все, есть и иная точка зрения: сохранение мифов, – неважно, с какой целью, по недомыслию или сознательно, бескорыстно или с корыстными целями, – приносит вред и нынешним, и будущим поколениям. Как можно «не трогать» мифы, если, например, один человек совершил преступление, или подвиг, а это приписывают кому-то другому? В случае с преступлением – это увод от ответственности, а с подвигом – предательство памяти подлинного героя.

Что касается мифов и легенд, посвященных не отдельным людям, а лакировке шрамов и язв нашей истории, – так ведь не такая же у нас поганая история, в целом, что нуждается в лакировке? Да, есть на ней и шрамы, и язвы, но замазывать их гримом бессмысленно. Язвы надо лечить, а шрамы пусть остаются как память, – возможно, в будущем это поможет избежать подобных ошибок. На грабли лучше не наступать вообще, но наступив и получив за это по лбу, хорошо бы помнить, где эти грабли лежат, чтобы не наступать снова и снова.

К сожалению, мутных мифов и сомнительных «святых легенд», доставшихся нам в наследство, слишком много. Они до сих пор бережно хранятся и распространяются не только теми, кто сегодня испытывает ностальгию по советским временам, но и людьми, довольно равнодушно к ним относящимися.

Несмотря на то, что их разоблачению посвящены десятки документальных фильмов, книг, интернет-сайтов, публикаций периодических изданий, они до сих пор воплощаются во всё новые и новые художественные фильмы, книги и живописные полотна, создаваемые потомками тех, кто геройски воевал, либо ковал для них оружие, либо сидел в сталинских лагерях, бесплатно вкалывая на тяжёлых работах, либо мужественно охранял сидевших, дабы не сбежали от заслуженного и справедливого, а пусть даже и не очень заслуженного и справедливого, но правильного, с точки зрения классовой борьбы, наказания, назначенного самым гуманным в мире советским судом, либо трибуналом, или «особыми тройками» НКВД.

Поэтому, несмотря на то, что историки давно уже внимательно изучили многие плоды советского мифотворчества, выращенные партийными идеологами, и сегодня уже невозможно скрыть правду о том, что же происходило на самом деле, сладкий туман иллюзий вокруг нас всё ещё никак не развеется. Думается, что – пора бы уже навести в этом деле порядок.

При этом, как бы кому ни было горько и обидно за какие-то действия и слова тех, кто давно уже держит ответ перед Богом, давайте не будем уподобляться Фросе из деревни Гадюкино, которая, когда одна из её куриц попадает под машину, горестно воздевает руки к небу: «Господи, за что!» А уж если беда происходит сразу с двумя курицами, то и «А я-то думала, что Ты есть!»

Что произошло, то произошло, и не нам судить предков. Более того: рассматривая миф, созданный в советское время, нет смысла вести речь о его непосредственных авторах. Если они в чём-то, или даже во всём, были не точны, то это проблема их взаимоотношения со Всевышним, и пусть каждый отвечает за свои грехи сам. Говорить имеет смысл только о самих мифах и легендах, в крайнем случае, можно поразмышлять о причинах, их породивших. И о том, как избежать тех ошибок, из-за которых разбивали лбы наши предки.

Кстати, некоторые мифы в какой-то момент становились объектом внимания следственных органов, прокуратуры и других инстанций, которые проводили расследование, изучали факты, опрашивали и допрашивали свидетелей. И если обнаруживалась информация, что реальность была иной, но это замалчивалось по распоряжению «сверху», чтобы не развенчивать сладкую сказку, то моральная ответственность за данный миф лежит, в большей степени, не на тех, кто его создал, а на тех, кто, зная правду, отдавал распоряжение её скрыть. Даже если они руководствовались самыми лучшими намерениями.

По ходу дела автор будет условно называть всех, кто заказывал, сочинял и охранял мифы от развенчивания, «идеологами», хотя должности они могли иметь самые разные, – сейчас это неважно.

Что касается тех, кто сознательно предпочитает жить в розовых очках, или считает, что со временем ручки грабель становятся мягкими и приятными для лба, – это их право, конечно же. Но тогда им, наверное, лучше выбрать для себя какое-то другое чтение. Эта книга – для тех, кто предпочитает горькое лекарство сладкому, но бесполезному, а то и вредному сиропчику.




«Навеки сплотила Великая Русь»?


«…Любое прошлое тем уже одним почтенно, что учит настоящее не повторить его ошибок в будущем».

Леонид Леонов. «Вор»


В восьмидесятых годах двадцатого века один мыслитель, преподававший марксистско-ленинскую философию в Московской ветеринарной академии имени Скрябина, – не знаменитого музыканта Александра Скрябина, а менее известного в широких кругах, хотя и весьма уважаемого в кругах научных, гельминтолога, то есть специалиста по глистам, Константина Скрябина, – высказал весьма мудрую мысль: «Мир стюдень, а мы все в нём сгустки».

Да, большевики, а позже их преемники коммунисты, умели красиво сказать, ну и, конечно же, красиво придумать. Доказательством тому служат легенды и мифы советского периода – об Октябрьской революции, Гражданской и Великой Отечественной войнах, о мирной, справедливой и счастливой жизни в СССР, об отеческой заботе коммунистического руководства, и прочие, и прочие, всё ещё живущие в умах наших сограждан и поныне, спустя вот уже тридцать лет после того, как коммунистическая партия была распущена, а сам Союз Советских Социалистических Республик развалился, похоронив под своими обломками надежды народов на светлое будущее, равенство и братство, в целом, и на коммунизм, как высшее проявление социальной справедливости, в частности.

Хочу подчеркнуть: несмотря на то, что мыслящие советские граждане, – разумеется, дебилы не в счёт, – в последней четверти двадцатого века (а, возможно, и намного раньше, но автор сам этого не видел) понимали, что так больше жить нельзя, на референдуме времён перестройки большинство проголосовало за сохранение СССР. Людям хотелось покончить с негодяйством, ложью, лицемерием, манипуляциями, воровством, приписками, бюрократией, заорганизованностью, и всем прочим, что отравляло жизнь, но – не с родной страной. Мы её, эту страну, любили, пусть и без взаимности, искренне любили, и верили в строчку Гимна СССР: «Навеки сплотила Великая Русь».

Увы, как оказалось, это было мифом, – совсем даже не навеки. Вопреки нашей воле, СССР развалили.

Заметьте – сделали это не жидомассоны и не диссиденты. Если они и замышляли какие-нибудь злобные пакости, строили козни, вынашивали вредные планы, то осуществить их не успели – СССР развалили сами коммунисты. Да не рядовые, а самые высокопоставленные, бывшие члены высшего руководящего органа – Политбюро Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза, они же «первые лица» в своих, тогда ещё братских, республиках.

Причём развалили вовсе не по идеологическим соображениям, – нет, чисто по шкурным: очень уж хотелось власти и сопутствующих этому благ. Говорил же Юлий Цезарь: «Лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе».

Возможно, кого-то это сейчас удивляет, но многие в СССР ещё задолго до развала страны понимали, что не все, ох, не все члены этого самого «Политбюро ЦК КПСС», и «первые лица» республик, краёв, областей, городов и районов, – хорошие люди. Что и подтвердилось.

Справедливости ради надо сказать, что эпоха брежневского «застоя», во время которой коррупция и воровство достигли немыслимых масштабов, и затронули абсолютно все слои общества, вплоть до высших эшелонов власти, привела к глубокому кризису социалистического строя. Попытка затормозить это «перестройкой» оказалась сродни старанию затормозить валенком валящийся под откос состав. Учитывая скорость распада экономики и нравственности, и активную помощь наших заклятых друзей, подталкивавших нас в спину, сохранить великую державу в целости и сохранности можно было, пожалуй, только умными жёсткими мерами. ГКЧП? Ну, я же говорю про умные…

Сейчас в интернете раздаются голоса, что в развале страны виноваты, де, не те высокопоставленные коммунисты, которые ставили свои подписи под Беловежскими соглашениями, а интеллигенты – поэты, писатели, режиссёры и т. п., такие, как Владимир Высоцкий, Булат Окуджава, Марк Захаров и другие.

Неужели кто-то всерьёз считает, что именно наслушавшись каких-то песен, или насмотревшись каких-то фильмов, высокопоставленные коммунисты со своими подручными разворовали всё, что могли, развратили всю страну, а потом развалили её? Может быть, кто-нибудь готов показать тот фильм, или то стихотворение, где содержится призыв к этому?

Могу допустить, что молодёжь ничего не знает про те проблемы «развито?го социализма», которые буквально «достали» людей: про приписки, халтурщиков и бракоделов, теневую экономику, сельских лодырей, паразитировавших на горожанах, которых, как рабов, гоняли в колхозы и совхозы в качестве поденщиков, работавших бесплатно или за копейки, про малоэффективную «плановую экономику», из-за которой, помимо прочих проблем, в стране накопились так называемые «неликвиды» (запасы не использованных товарно-материальных ценностей) в сумме чуть ли не годового бюджета СССР, которые быстро разворовали после того, как в стране были разрешены кооперативы, про тотальный дефицит, очереди, распределители, продуктовые «заказы», бани с комсомолками для партийного начальства, и прочая, и прочая…

Всё это надо было видеть своими глазами, «повариться» в этом «бульоне», прочувствовать все «прелести» той слащавой удушливой атмосферы лицемерия и лжи, чтобы понять Виктора Цоя с его песней «Перемен хочу, перемен!»

Конечно, были люди, приспособившиеся к этой системе, благополучно воровавшие, пользовавшиеся теми самыми распределителями, пайками, банями и прочим, что скрашивало жизнь руководителей всех уровней, и их ближайших подручных. Они и во время распада страны не растерялись, сумели изловчиться и получить свою долю пирога, воспользовавшись возможностью во время хаоса, возникшего из-за распада страны, закрепить за собой часть народных богатств.

Не они ли сейчас стенают про то, как хорошо жилось в СССР, где «Так вольно дышит человек», как о том пелось в известной песне? Или эти – молчат, а ностальгически стенают те, кто проворонили возможность хапнуть, и горько жалеют о былых благах, которые получали, и которые, в ещё большем количестве, надеялись получить в будущем, в награду за верность и послушание, но, с распадом социалистической системы, – обломилось? И сейчас некоторые из тех, кто постарше, горько жалеют, а тех, кто помоложе, возможно, мечтают о новом хаосе, во время которого вновь появится шанс что-нибудь урвать, половить рыбку в мутной водичке.

Большевики и их преемники коммунисты всегда умели, как мы увидим, виртуозно переводить стрелки, сваливать с больной головы на здоровую, или, по-простому, передёргивать. И многие люди им верили, какими бы ни были их бредовые посулы будущей «счастливой жизни», а также не менее бредовые обвинения в адрес «врагов народа».

И сейчас они по-прежнему верят – тому, что в СССР жилось хорошо, а страну развалили интеллигенты-диссиденты, и не задумываются о том, что подписи ставил кто? А выгодоприобретателем оказался кто? Разворовывал богатства страны, недра, землю, заводы, ресурсы и пр. кто – покойные Высоцкий с Окуджавой? Кто приватизировал, то есть присвоил, сотни гектаров леса на Рублёвке? Может быть, покойные поэты призывали, или хотя бы намекали на необходимость развала страны и её экономики, приватизации имущества, которое в своё время было экспроприировано, то есть украдено, у народа, а также создано трудом народа позднее, – теми людьми, которым недоплачивали, уверяя, что «это же всё наше, народное, и вообще тут, в Советском Союзе, всё – для вас, товарищи трудящиеся»?

А кто виноват во всём том, что произошло после развала СССР, кто приватизировал в свою пользу скопленные богатства страны —нефтяные скважины, рудники, шахты, электростанции, линии электропередач, железные дороги, заводы, совхозы и прочее, и прочее, а также неизвестно куда исчезнувшее золото партии, принадлежавшее народу, – поэты? Режиссёры? Артисты? Музыканты? Смешно.

Возможно, кто-нибудь сейчас думает, что разваливая страну, участники Беловежского сговора – опытные политики, имевшие штат образованных советников и экспертов, – не понимали, что делают? Вряд ли. Они-то всё прекрасно понимали, иначе, увидев то, что произошло впоследствии, пусть не застрелились бы от стыда, но хотя бы раскаялись.

А вот многие из тех, кто в политике не искушён, даже сразу и не поняли, что не просто одно название сменилось на другое, СССР на СНГ, якобы для того, чтобы «дать республикам больше прав», а – родную страну раскололи на части, буквально по живому, и некоторые братские республик перешли в разряд врагов, а НАТО придвинулось к границам России.

В 2005 году Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин в послании Федеральному собранию охарактеризовал распад СССР как крупнейшую геополитическую катастрофу прошлого века. Позже в большом интервью он сказал, что после решения о роспуске СССР миллионы русских людей в одночасье оказались за пределами России, и это настоящая трагедия.

Заметьте, что в числе соотечественников, оставшихся в отколовшихся республиках, было большое количество специалистов с высшим образованием, которые после окончания московских, ленинградских и прочих вузов были направлены по распределению на далёкие окраины, помогать развивать науку и промышленность, на благо Союза ССР в целом и братских народов в частности.

Также в республиках остались прижившиеся там потомки российских дворян, интеллигентов, специалистов, когда-то эвакуированных, сосланных, высланных, либо бежавших подальше от Центра, в силу каких-то обстоятельств.

А ещё Россию – Российскую Федерацию, – покинуло немало тех, кто, имея востребованную за рубежом профессию, бежал от экономического хаоса и бандитского беспредела девяностых годов.

Не это ли, возможно, послужило пусть не единственной, но одной из причин той дебилизации общества, которую мы сейчас наблюдаем?

Сегодня от недостроенного храма всеобщего счастья для трудового народа, который семьдесят четыре года якобы пытались возводить коммунисты, осталось – что? Обветшалые постройки, – ведь страну-то, фактически, приходится отстраивать заново, в прямом и переносном смыслах. Ну и, в немалом количестве, мифы и легенды о былых временах и героях прошлого, лакирующие действительность, прикрывающие «потёрханные обои», а то и «дыры в стенах и крыше» нашего дома.




«Бороться и искать, найти и не сдаваться»


«Почему же именно мифы небольшого греческого народа, который пытался осмыслить всё происходящее вокруг него, легли в основу общечеловеческой культуры и обладают столь притягательной силой?..

…Древние греки были деятельным, энергичным народом, не боявшимся познавать реальный мир, хотя он и был населён враждебными человеку существами, вселявшими в него страх».

«Легенды и сказания Древней Греции и Древнего Рима»


Затевая разговор о мифах, автор, конечно же, понимает, что человеческая цивилизация нуждается и в мифах в целом, и в героизме и героях в частности. Например, самопожертвование ради Родины, народа, было ни то, что нормой, – скорее, идеалом, той моделью идеального поведения, на которой учили молодёжь, и которая служила образцом для подражания. Не только в нашей стране – во многих странах, для многих поколений, ещё с античных времён, а может быть, и более ранних, информация о которых до нашего времени не сохранилась.

О чём рассказывают легенды и мифы Древней Греции и Древнего Рима, о чём писали Гомер, Овидий, Эсхил, Гесиод, Пиндар, другие авторы? О деяниях богов и подвигах героев. Античные герои – это те, кто родился от олимпийских богов или их браков со смертными, полубоги, посредники между людьми и богами. Имея огромную силу, сверхчеловеческие возможности, герои, в отличие от богов, были смертными. Им было поручено выполнять на Земле волю богов, наводить порядок, восстанавливать справедливость, – пусть даже ценой собственной жизни.

Они не всегда совершали правильные поступки, иногда даже преступали границы порядочности, и тогда боги наказывали их, потому что героям было положено, поручено, предписано быть бесстрашными и справедливыми. Но даже понеся заслуженное наказание, они всё равно оставались героями, и тысячелетиями служили для людей нравственным эталоном. До сих пор, когда кто-то совершает подвиг, его называют героем.

Кстати, совершённые ими подвиги никогда у них не «отбирали», не приписывали другим, а их имена не предавали забвению, не вымарывали из легенд – о них помнили, ими восхищались, приводили их в пример, даже в том случае, когда героя наказывали за неправедные деяния, иногда и лишали жизни, так сказать – приговаривали к высшей мере наказания. Нет – что сделал, и хорошего, и плохого, за то и получи.

И уж тем более за их грехи никогда не наказывали близких и друзей, – неужели в античные времена люди были более цивилизованными, порядочными, справедливыми, и, пожалуй, даже, более умными, предвидящими возможные последствия своих деяний? Существовали этика, эстетика, доброта, порядочность, жалость, а также право и закон… Уже существовали, или – ещё?

Предки поколения автора – дедушки и бабушки, прадедушки и прабабушки, и так далее, не все, но те из них, кто учился в гимназиях, – читали и даже учили наизусть античные тексты, в которых рассказывалось о героях, и вообще о жизни и нравах в те времена, на языках оригинала: Гомера – на древнегреческом, Овидия – на латыни.

Позже, в советских школах, древнегреческий и латынь учить перестали, назвав их «мёртвыми языками», и родители поколения автора читали уже тексты античных времён, переведённые на русский язык. А вот в поколении автора их уже вообще мало кто читал, и вообще не знал древних языков, за исключением узких специалистов, а также медиков и ветеринаров, которым приходилось учить латынь. Некоторые ещё зачитывались сборниками легенд Древней Греции и Древнего Рима в адаптированном, то есть более простом, понятном варианте, но таких уже было немного.

Тем не менее, самопожертвование, героизм всё ещё оставались нравственной нормой, идеалом. Считалось, что нет выше чести, чем пожертвовать собой ради Родины, сограждан.

К сожалению, на этом слишком много спекулировали, превратили в инструмент манипуляции, затыкания дыр, исправления ошибок, а порой и чьих-то преступлений. Люди это понимали, – не все, конечно, но и не единицы. Понимали и то, что манипуляторы, вещавшие о чести, благородстве, любви к Родине, зачастую сами были бесчестными карьеристами, пройдохами, негодяями, ворами, обкрадывавшими государство и сограждан.

Порядочных людей от этого с души воротило, высокие идеалы оказались опошленными. Не удивительно, что в обществе стали развиваться прагматизм, недоверие к трескучим лозунгам, нежелание отдавать свою жизнь, здоровье ради того, чтобы очередные мерзавцы нахапывали себе всё больше, больше, больше…

Со временем этот процесс пошёл ещё дальше, и в наше время многие, – не все, конечно же, но гораздо больше, чем в прошлые десятилетия, – вообще не знают, не понимают, что такое честь, порядочность, этика, приличия и т. п., зачем всё это нужно.

Поэтому не удивительно, что сегодня начали задумываться о необходимости исправлять данную ситуацию, хотя бы ради безопасности государства. Однако возможно ли это сделать с помощью легенд и мифов советского времени, или же это будет, как говорят юристы, «попытка негодными средствами»?

Не знаю, существуют ли хоть в какой-нибудь стране мира достоверные исследования психологов и социологов о том, как, почему, благодаря чему человек становится потенциально способным к самопожертвованию, совершению подвига. Если да, то, скорее всего, они засекречены, дабы этими данными не воспользовались враги. Поэтому и приходится только размышлять да предполагать. Автор будет рад, если к этим размышлениям присоединится и вдумчивый читатель.

Можно предположить, как минимум, что человеком, способным совершить героический поступок, движут явно не материальные стимулы – желание получить награду, каких-либо материальные блага… Ведь воспользоваться ими могут только живые, причём достаточно здоровые люди. Инвалиду, прикованному к постели, потерявшему руки-ноги или зрение, никакие блага не компенсируют того, чего он лишился.

В системе ценностей каждого нормального человека желание жить, как его ни называй, инстинктом самосохранения, или как-либо иначе, стоит на высоком месте. Выше могут быть только нравственные идеалы – долг, честь, жалость, сочувствие, сострадание, стыд… Конечно, немалую роль играют и примеры: гораздо приятнее оказаться в компании смелых, порядочных, хороших людей, нежели трусов, подлецов и предателей.

К сожалению, истории о героях, которые могут служить примером, образцом для подражания, со временем перестают интересовать всех, кроме, разве что, профессиональных историков, а потом и вообще забываются обществом. Примером тому – те же самые античные герои, о подвигах большинства которых сегодня никто не помнит, и фильмов не снимает, например, Эрихтей, Кефал, Полидевк, Кастор…

Да что подвиги античных времён – уже забылись, например, совершённые сто с гаком лет назад подвиги легендарного героя Первой мировой войны донского казака Козьмы Крючкова, ставшего первым георгиевским кавалером русской армии.

О том, как лихо он порубал шашкой окруживших его одиннадцать немцев, писала практически вся пресса Российской империи. После чего немцы и австрийцы даже перестали брать в плен казаков, а начали убивать их на месте.

А спроси сегодня молодых людей, кто такой Козьма Крючков, и что такого он совершил – ведь не ответят же, наверняка не ответят, девяносто девять из ста, а то и девятьсот девяносто девять из тысячи. Какая уж тут назидательность, какой «геройский пример для многих будущих поколений», как предрекали очеркисты прошлого, воспевавшие подвиг героя-казака.

Пожалуй, на этом размышления можно прервать, и поговорить о конкретных легендах и мифах. А начнём, пожалуй, с времён, предшествовавших Октябрьской революции и Гражданской войне, то есть с событий, происходивших более ста лет назад, и воспринимаемых ныне примерно так же, как поколение автора воспринимало Отечественную войну 1812 года. К счастью, сегодня в открытом доступе информации о событиях начала XX века много.




«Всё врут календари»?


«То, что рассказывают минейцы, полно явных противоречий; каждый беспристрастный человек должен понять, что так не могло быть…»

Лион Фейхтвангер, «Сыновья»


Как известно, в XIX веке права рабочих нарушались во всём мире, что и инициировало появление социалистических идей в странах Европы, имевших промышленность, а соответственно и пролетариат. Россия – не исключение. Не буду пересказывать историю появления в стране социалистов-революционеров, сокращённо эсеров, и социал-демократов, эсдеков, впоследствии разделившихся на «большевиков» и «меньшевиков» – интересующийся читатель и сам легко найдёт все сведения в интернете.

Многие советские граждане, перекормленные идеологической ложью коммунистов буквально до тошноты, перестали верить вообще любой информации, исходившей от советских пропагандистов. В том числе и утверждениям, что рабочим до революции жилось плохо.

Ведь даже в конце XX века ещё были живы и находились в здравом уме и твёрдой памяти те, кто помнили дореволюционные времена, и рассказывали, что трудолюбивые крестьяне и квалифицированные рабочие зарабатывали неплохо, и жили совсем не так ужасно, как писали в своих жалостливых книгах писатели-народники. А мастер завода, тем более инженер, уже был начальством, мог иметь приличное жильё, содержать восемь-десять детей и нанимать прислугу в помощь хозяйке.

Было известно, что в царские времена детей из небогатых семей, которые могли и хотели учиться, бесплатно принимали в гимназии, где они не только осваивали грамотность, но даже при желании получали профессию учителя начальных классов. Тех, кто проявлял способность к учёбе, бесплатно принимали в институты и университеты, где они могли получить разные престижные и высокооплачиваемые профессии, при этом малоимущим во время обучения платили стипендию.

В армии тот, кто совершал воинский подвиг, получал унтер-офицерское звание. Если подвиг совершал унтер-офицер или вольноопределяющийся, то он получал офицерское звание и, на выбор, либо потомственное дворянство, либо личное дворянство и деньги, а вольноопределяющиеся и без подвига получали офицерское звание и дворянство, отслужив положенное и сдав особый экзамен. Также дворянство можно было получить и на гражданской службе.

Многие фабриканты и помещики открывали для детей и взрослых школы, библиотеки, курсы по обучению разным профессиям, например, кройки и шитья, и т. п., которые давали возможность иметь хорошо оплачиваемую работу.

То есть на самом деле всё обстояло не совсем так уж трагично, как пытались представить советские идеологи.

Однако действительно существовало и то, о чём рассказывали в своих книгах русские писатели-народники, и журналисты: угнетение народа, тяжёлая жизнь трудящихся. Правда, в устах тех, кто занимался литературным творчеством, это было не вполне убедительно, потому что напридумать-то можно всё, что угодно – бумага стерпит.

Жалостливые истории о тяжёлом положении рабочих и крестьян воспринимались ни то, чтобы полным вымыслом, на который художественная литература, в принципе, имеет полное право, – но, по крайней мере, как явление не настолько распространённое, чтобы ради него затевать такую бучу, даже когда ещё не было доподлинно известно, к каким страшным бедам в итоге она приведёт: развалу Российской империи, разрухе, голоду, гибели и эмиграции большого количества наших соотечественников…

Впрочем, и художественная, и даже пропагандистская литература, особенно старая, порой содержит весьма любопытную информацию. Возьмём, например, самую что ни на есть пропагандистскую книгу А. Е. Бадаева – «Большевики в Государственной думе», посвящённая работе депутатов-большевиков в Государственной думе Российской империи IV созыва. Она была избрана 15 ноября 1912 года, распущена 6 октября 1917 года указом Временного правительства, в связи с назначением выборов во Всероссийское Учредительное собрание, которое должно было определить государственное устройство России.

Алексей Егорович Бадаев (1883—1951) – интересная личность, советский партийный и государственный деятель. Родился в крестьянской семье, в 1903 году приехал в столицу – Санкт-Петербург (немецкое название столицы в 1914 году, после начала Первой мировой войны, было переиначено на русский лад, и она стала называться Петроградом; в 1918 году правительство переехало в Москву, но официально она стала столицей в 1924 году, и тогда же Петроград был переименован в Ленинград, а в 1991 году городу вернули название Санкт-Петербург). Работал чернорабочим, впоследствии слесарем. В 1904 году вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию – РСДРП, принимал участие в революции 1905—1907 годов. Позже был в числе руководителей большевистской организации завода, активным деятелем Союза металлистов – одного из первых профсоюзных союзов России.

В 1912 году Бадаев был избран депутатом IV Государственной думы от рабочих. Выезжал за границу для участия в партийных совещаниях, где встречался с Лениным. В 1912—1914 годах как депутат Думы был зиц-учредителем и зиц-редактором газеты «Правда», публиковавшей статьи Ленина, Сталина, Каменева, Плеханова, Демьяна Бедного, Максима Горького, Розы Люксембург и многих других известных социал-демократов, позже большевиков, в том числе находящихся в ссылках и эмиграции. Кстати, секретарём редакции в этот период работал Вячеслав Молотов, будущий нарком иностранных дел СССР, соратник и друг Сталина, его правая рука, а литературный отдел возглавлял Максим Горький.

В 1914 году Бадаев вместе с другими членами большевистской фракции Думы был арестован и по решению суда отправлен в ссылку в Туруханский край. Освобождён Февральской революцией. Участвовал в Октябрьских событиях. В годы Гражданской войны занимался продовольственным снабжением Петрограда, смог наладить поставки продовольствия, и его имя присвоили складам, построенным в 1914 году купцом 1-й гильдии С. И. Растеряевым.

Бадаевские склады помнятся многим, тем, что время Великой Отечественной войны в результате массированных авианалётов германской авиации они сгорели, что было воспринято ленинградцами, а впоследствии и всей страной, как главная причина голода в Ленинграде во время блокады. Но это – миф. Возможно, он был пущен, чтобы оправдать низкие нормы выдачи продуктов. На самом деле, там хранилось менее 5% городских запасов хлеба и 4% сахара, причём после ликвидации пожара примерно треть продуктов – горелую и залитую водой муку, и горелый сахар, – удалось собрать и переработать на пищевых предприятиях города.

С 1925 года и до конца жизни А. Е. Бадаев был членом ЦК ВКП(б), занимал должности председателя Центросоюза, заместителя наркома пищевой промышленности РСФСР, потом наркома. В 1934 году его имя было присвоено знаменитому московскому Трёхгорному пивоваренному заводу, который сначала неофициально, а в последствии и официально стали называть Бадаевским пивзаводом. С 1938 года работал председателем Президиума Верховного Совета РСФСР и заместителем председателя Президиума Верховного Совета СССР.

В 1943 году, в возрасте в 60 лет, «…дискредитировал себя недостойным поведением в ходе государственного визита в Монголию и Туву… Будучи пьяным, терял чувство всякого личного достоинства и в своем антиморальном поведении опускался до того, что неоднократно приставал к женщинам и требовал, чтобы "доставили ему баб" для разврата», в связи с чем был освобождён от занимаемой должности постановлением сессии Верховного Совета РСФСР и назначен руководителем треста «Главпиво» («Википедия»). Умер в 1951 году.

Книга, о которой идёт речь, переиздавалась десятки раз, выходила на английском языке в Лондоне и Нью-Йорке, на французском в Париже, на немецком в Берлине, на японском в Токио, была переведена на армянский, белорусский, украинский и другие языки народов СССР.

Благодаря содержащемуся в ней ценному историческому материалу она до сих пор считается энциклопедией политической жизни большевистской партии в предреволюционные годы.

В предисловии к первому изданию, вышедшему в 1929 году, Бадаев рассказал, что «Материалами для этой книги послужили: личные воспоминания, сохранившийся личный архив, материалы департамента полиции, хранящиеся в Архиве революции (ныне, после нескольких проведённых реорганизаций и переименований, – Государственный архив Российской Федерации. – Авт.), нелегальные издания партии, дореволюционная «Правда», ликвидаторские и буржуазные газеты, стенографические отчёты Государственной Думы, отчёты о суде над фракцией и, кроме того, беседы с рядом товарищей, принимавших участие в подпольной работе того времени».

Впрочем, был ли именно Бадаев автором этой книги, мог ли он – слесарь, профессиональный революционер, до революции находившийся в ссылке, а после занимавшийся снабжением, крепкий хозяйственник, организатор, практик, не получивший образования, – создать столь масштабный историко-литературный труд? По силам ли ему, и было ли у него на это время?

Думается, что даже опытному историку или литератору, при очень высокой работоспособности, вряд ли удалось бы написать такую книгу между делом, «на досуге», – свыше 400 страниц, при большом количестве привлечённых источников, причём в период, когда ещё не было интернета и ради каждой цитаты надо было рыться в книгах, журналах, газетах, документах, да ещё встречаться, беседовать с «рядом товарищей», записывать то, что они рассказывают.

Кому-то на это потребовался бы год, кому-то и два, а кто-то, возможно, работая днями и ночами, справился бы и за полгода. Но у Бадаева в 1920-х годах на то, чтобы заниматься творчеством, не было ни то, что свободного полугода, – даже месяца. Скорее всего, над книгой работал профессионал, а возможно, и не один.

Хотя для нашего повествования это не так уж принципиально. Главное, что книга получилась интересной и полезной. Несмотря на все усилия автора или коллектива авторов написать красивую сказку об одном из эпизодов большевистского прошлого, в ней собрано немало интересных фактов о том, как большевики, вместо того, чтобы честно работать в Государственной думе, оправдывая надежды избравших их рабочих, последовательно и успешно использовали халатность администрации заводов и фабрик, их ошибки, просчёты и преступления для раздувания недовольства рабочих с целью свержению законной власти и изменения существовавшего в России политического строя.

В конце концов, это им удалось, хотя, увы, жизнь рабочих от этого совсем даже не улучшилась, наоборот. Знали бы они, что впоследствии ждёт страну и их самих, а также их семьи, – они бы большевиков, их борьбу за власть под видом «защиты прав трудящихся», вряд ли бы поддержали. Но, увы, таких бед, которые постигли Российскую империю и населявшие её народы, не могли предвидеть ни то, что рабочие – даже образованная часть российского общества.

Также в книге рассказывается о положении дел на некоторых заводах и фабриках, о безобразиях, происшествиях и трагедиях, о реакции на всё это администрации предприятий, государственных чиновников и полиции, – мягко говоря, реакции неправильной, недальновидной, глупой, особенно когда это касалось казённых, то есть государственных, заводов. А также о том, что усилия властей тратились не на устранение причин, которые приводили к ухудшению жизни рабочих и их семей, к несчастным случаям, увечьям и даже гибели рабочих, а – на выявление и наказание недовольных.




О жизни рабочих в Российской империи


«Вставай, проклятьем заклейменный,

Весь Мир голодных и рабов!

Кипит наш разум возмущенный

И в смертный бой вести готов».

Международный пролетарский гимн

«Интернационал»


Вот краткий обзор происшествий на промышленных предприятиях Российской империи за два года, с 1912 по 1914, о которых рассказывается в книге. Возможно, их было больше, просто внимание большевиков – членов IV Государственной думы, или, возможно, лично автора книги про работу фракции большевиков привлекли именно эти.

Декабрь 1912 года. Взрыв на Охтинском пороховом заводе. Погибло 5 человек, более 50 получили тяжёлые ранения. Причина взрыва – несоблюдение правил безопасности из-за тяжёлых условий труда и низких зарплат.

«…При нынешних условиях петербургской жизни и оплате труда рабочие должны были получать по меньшей мере 3 рубля в день, а между тем ни на одном заводе, ни на одной фабрике в Петербурга нет худших условий, чем там. Взрослые и семейные люди получают по 70—80 копеек за длинный рабочий день… Ко мне пришли рабочие, которые были рассчитаны начальником завода за то, что они после взрыва подали прошение о том, что так как их одежду также, конечно, разорвало на части, а они мало зарабатывают, то чтобы администрация выдала, сколько стоит их одежда. И что же администрация сделала? Она уволила этих рабочих… На заводе работают по 12, 18 часов, не выходя из завода… Эта беспощадная эксплоатация рабочих сил не оставляет времени для того, чтобы позаботиться о нормальных и безопасных условиях труда».

Никаких мер по исправлению сложившегося положения принято не было, и январе 1913 года на Охтинском заводе произошёл новый взрыв, также повлёкший за собой жертвы. Но меры и тогда не были приняты.

А в апреле 1915 года новым взрывом была снесена с лица земли половина завода. Погибли, по разным данным, 180—200 человек. Информацию об этом я нашёл в интернете, в книге об этом не упоминается, поскольку Бадаев и другие члены фракции большевиков в это время отбывали ссылку в Туруханском крае.

Осень 1912 – зима 1913 года. Локауты в текстильной промышленности, переживавшей кризис из-за падения спроса на мануфактурные изделия. «Наиболее упорным и длительным был локаут на Российской бумагопрядильной мануфактуре… Локаут был вызван явно провокационным манёвром администрации, поставившей себе целью рассчитать всех членов профессиональных обществ. Кроме того, администрация хотела избавиться от стариков, проработавших 20—30 лет…».

Весна 1913 года. Волнения в вагонных мастерских Николаевской железной дороге из-за незаконного увольнения рабочих. «Кажется, ни на одном, даже частном, заводе нет таких тяжёлых условий труда, как в вагонных мастерских… Вместо нормальных 24 дней в месяц вырабатывают 35 дней» (в пересчёте на 10-часовой рабочий день, установленный законами Российской империи. – Авт.)

Лето 1913 года. Стачка на заводе «Новый Лесснер» из-за того, что рабочий, обвинённый мастером в воровстве гаек, повесился, оставив письмо товарищам, что он не виноват, и не хочет жить с клеймом вора, а правление завода отказалось этого мастера уволить.

Позже началась забастовка на Балтийском заводе из-за тяжёлых условий труда и низкой заработной платы. «Семь-восемь лет работы в таких условиях доводили до полной инвалидности… Товарищ министра (заместитель. – Авт.) прежде всего попытался прибегнуть к обычному, в таких случаях, манёвру… Повысить расценки в корабельном цехе? Тогда того же самого потребуют все остальные рабочие, а это составит 800 тысяч рублей лишнего расхода. Выдавать всем подённым рабочим рукавицы? Нельзя. Это тоже лишний расход».

Извините за отступление: в СССР в 1980 году, то есть ещё при жизни Генерального Секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева, в семье моих родственников, живущих в Подмосковье, 12-летнюю девочку после окончания пятого класса отправили, – вместе со всем классом, а также другими классами школы, – на так называемую «практику», полоть поля клубники, принадлежавшие местному совхозу имени Ленина. Этим дети занимались неделю, бесплатно. Так вот им тоже не выдали перчатки, а среди сорняков попадался ядовитый борщевик, от которого у детей на руках, а у кого и на ногах, образовались многочисленные язвы, незаживающие несколько месяцев, – а Бадаева, который бы подал депутатский запрос в Госдуму, не нашлось, да и никакой Думы при коммунистах не существовало. Сейчас некоторые старички и старушки ностальгируют по колхозам-совхозам советского времени, куда горожан загоняли, как рабов, «помогать» сельским бездельникам, – по их словам, «это было чудесно». Альцгеймером бедолаг накрыло, или это необольшевистские агитаторы?

Затем, – возвращаюсь к книге Бадаева, – забастовали рабочие Обуховского завода. «Непосредственным поводом к стачке были невыносимые условия труда в снарядно-закалочной мастерской. В узком помещении мастерской, всегда полной вредными испарениями, администрация, несмотря на все просьбы рабочих, не устраивала вентиляции. Работа в мастерской, как и на всём заводе, продолжалась по 12 часов в день, без обеденного перерыва. Заработок на этой тяжёлой работе колебался от 20 до 40 рублей в месяц – меньше даже установленного законом минимума».

Осень 1913 года. Взрыв минного аппарата на Петербургском минном заводе. Погибли двое рабочих. «Взрыв произошёл по вине администрации, по халатности или, вернее, из экономии передавшей аппарат в работу без испытаний».

Весна 1914 года. В Риге на крупнейшей резиновой фабрике «Проводник» происходят систематические отравления работниц. «Администрация фабрики применяла на производстве плохую галошную мазь… Некоторые работницы отделались сравнительно легко – обмороками и непродолжительными заболеваниями, но были и смертные случаи. Рабочий день, доходивший до 13 часов в сутки, нищенская заработная плата – не больше 75 копеек в день – всё это подрывало здоровье работниц, они не в состоянии были бороться с отравлениями».

Вскоре массовые отравления работниц происходят на петроградской фабрике «Треугольник». Среди рабочих возникла паника, некоторые решили, что это чума.

«Мало-помалу по рассказам удалось восстановить более или менее точную картину того, что произошло на фабрике. С утра администрация выдала для работы новую галошную мазь. Основной составной частью этой мази был недоброкачественный суррогат бензина, выделявший ядовитые испарения… Отравление было настолько сильное, что некоторые работницы лишились сознания. У многих пошла кровь из горла и носа. В мастерских происходили ужасающие сцены. Работницы падали подряд, получая ушибы об углы столов, железные колодки и решетки. Другие, обезумев, с искаженными, посиневшими лицами бежали из отделения, ничего не видя перед собой. Впавших в бессознательное состояние отправляли на носилках в амбулаторию. В маленьком помещении приемного покоя, где не было ни одной кровати, пострадавших размещали куда попало. Когда амбулатория была уже переполнена до отказа, больных стали посылать в столовую, а тех, кто мог двигаться, выводили за ворота фабрики.

– Если упадет за воротами, там подберет городовой, – говорили представители администрации.

Всего отравилось 200 человек, из них 20 мужчин…

С утра следующего дня у нас во фракции стало известно о новых отравлениях на «Треугольнике» и о столкновении полиции с рабочими фабрики. Опять несколько сот галошниц стали жертвами ядовитых испарений. Снова вереницы носилок потянулись к приёмному покою, снова повторились ужасающие сцены в мастерских. Нервное напряжение рабочих достигло высшей точки. Во всех отделениях фабрики рабочие бросали работу и толпами устремлялись на двор. Без всякого предварительного решения, стихийно на фабрике возникла общая забастовка.

Около 10 тысяч рабочих приняло участие в митинге у ворот фабрики…

Во время митинга под аркой здания фабрики появился отряд конной полиции во главе с приставом. Полиция врезалась в толпу и начала её разгонять. Рабочие в свою очередь начали теснить полицейских. В ответ на удары нагайками из толпы полетели в полицию камни и кирпичи. С обеих сторон были раненные.

Вскоре примчалось подкрепление – несколько десятков конных и пеших городовых. Обнажив шашки, полицейские избивали всех, кто попадался им под руки. Толпа разбежалась. Некоторые рабочие, спасаясь от нагаек и сабельных ударов, бросились в Обводный канал. После избиения полиция повела в участок несколько десятков арестованных…

Опасаясь новых волнений, администрация в тот же день объявила о закрытии фабрики на несколько дней. В объявлении рабочие предупреждались, что в случае повторения волнений фабрика будет закрыта на неопределенное время.

…Отравления работниц начались и на других петербургских фабриках, в первую очередь табачных».

Пожалуй, дальше можно не продолжать. Желающие прочитать про забастовочное движение в Российской империи летом 1914 года, про расстрел полицией митинга путиловских рабочих, про борьбу бакинских рабочих за свои права, и пр., могут самостоятельно обратиться к книге А. Е. Бадаева.




О политических дрязгах большевиков


«Детский садик – как пчелиный рой,

В нём детишки прыгают гурьбой,

В нём они играют и поют,

Никому покоя не дают».

Шуточная песенка конца 1970-х годов


Приведу некоторые подробности участия большевиков в работе IV Госдумы. Осенью 1912 года, сразу же после того, как стали известны результаты выборов, была образована Социал-демократическая фракция Думы. Она состояла из 13 делегатов – 7 меньшевиков и 6 большевиков.

Из-за того, что большевики оказались в меньшинстве, они не могли диктовать свою волю фракции. Также они не поделили с меньшевиками право называться «истинными представителями интересов рабочего класса». Поэтому осенью 1913 года ими было принято решение образовать самостоятельную, большевистскую фракцию, названную «Российской социал-демократической рабочей фракцией».

Председатель IV Государственной думы М. В. Родзянко сначала отказал в её регистрации, под предлогом того, что «В Государственной думе… не могут существовать две социал-демократические фракции». Однако «…По существующим думским правилам запретить какой-либо группе депутатов образовать свою фракцию нельзя было. Поэтому после некоторых оттяжек президиум Думы всё же был вынужден признать образование нашей фракции».

Председателем фракции стал депутат думы, член ЦК Российской социал-демократической рабочей партии Р. В. Малиновский.

Поддержку работе фракции оказывали лидеры большевиков, в том числе и В. И. Ленин, юрист по образованию, а также И. В. Сталин, недоучившийся семинарист, террорист-экспроприатор, набиравшийся в те годы опыта политических манёвров, или интриг, кому какой термин больше нравится. (Сами революционеры предпочитали учёные слова, они говорили не «ограбление», «грабители», а «экспроприация», «экспроприаторы», не «интриган», а «пропагандист», не «передёргивать», а «маневрировать», и т. п.)

По многим вопросам фракция выступала консолидировано с фракциями меньшевиков, имевшей в Думе 7 мест, и «трудовиков», имевшей 10 мест.

22 апреля 1914 года депутаты всех трёх этих фракций даже были исключены на 15 заседаний за обструкцию, устроенную с целью помешать обсуждению бюджета. Это послужило предлогом для спровоцированных социалистами забастовок протеста в Санкт-Петербурге, в которых приняли участие около 80 тысяч рабочих, и Москве, где забастовало свыше 25 тысяч рабочих.

В Думу «левые» депутаты вернулись после вынужденного «отпуска» только 7 мая, а на следующий день председатель фракции большевиков Р. В. Малиновский без объяснения причин сложил с себя депутатские полномочия и в тот же день уехал за границу. Во фракции осталось пять человек.

Судя по тому, рассказывается в книге, большевики из рабочих не смогли, или, скорее даже, не захотели понять отличие Государственной думы от профессионального союза, и использовали потенциал её трибуны не для принятия законов, которые могли бы улучшить жизнь рабочих, и страны в целом, а для фрондирования, взбивания пены и раскачивание государственной лодки. Депутаты других фракций постоянно смеялись над их безграмотностью, возмущались тем, что они говорили не по делу и долго, мешали конструктивной работе Думы.

В конце концов, чтобы ограничить по времени их выступления, думцами были приняли меры:

«…Черносотенцы ограничили для нас самую возможность пользоваться думской трибуной… Они выработали новый наказ, по которому время для выступления по запросам ограничивалось всего десятью минутами… Авторы наказа заявляли, что он направлен против тех запросов, которые, мол, вносятся без всякой надежды на то, что их примет Дума. Именно такой характер и имели все наши запросы, которые вносились большевистской фракцией исключительно в целях революционной агитации с думской трибуны. Новый наказ пытался как можно больше урезать нас в этой возможности».

О как: депутатам Думы – членам других фракций («черносотенцам») надоело слушать длинные речи членов большевистской фракции, которые, по признанию самого Бадаева, вносили запросы «исключительно в целях революционной агитации». И они предложили установить максимум для пустой болтовни – десять минут. Не казнить, не посадить, не сослать, не вырвать языки, не выпороть и даже не дать коленом под зад, а просто установить предел в 10 минут для болтовни не по делу. О ужас, ну просто кошмар! По мнению большевиков, им тем самым «ограничили возможность пользоваться думской трибуной».

Наверняка стоявшие за рабочими-депутатами вожди большевиков, по крайней мере, те из них, которые имели хоть какое-то образование, понимали, что фракция в Думе не работает, в том смысле, в каком она обязана была работать, ради чего рабочие отдавали свои голоса за депутатов, надеясь, что те будут защищать их права. Вместо этого фракция разжигала страсти, использовала любую зацепку для провоцирования митингов и стачек, что вызывало недовольство других фракций Думы, мешало работе депутатов и Государственной думы в целом.

Единственной социальной инициативой, которую большевики проявили в Думе за два года, с 1912-го по 1914-й, было предложение ввести в Российской империи восьмичасовой рабочий день. Не знаю, возможно ли это было сделать; также не знаю, требовалось ли для этого решение на законодательном уровне, или это можно было решить с помощью профсоюзов. В любом случае, в Думе это предложение не прошло, что стало ещё одним поводом для большевиков обвинить Думу в том, что она является «антинародной», «черносотенной» и т. п.

А провоцируемые и организуемые членами большевистской фракции митинги и прочие акции на промышленных предприятиях страны, разумеется, приводили к ответным мерам со стороны властей, которые становились поводом для последующих митингов и стачек. Большевики понимали, что раскачивают лодку всё больше и больше, – но именно это и было их целью.

Справедливости ради надо сказать, что столь же контрпродуктивной была в Думе деятельность и других «социалистических» и «рабочих» фракций.

28 июля 1914 года Австро-Венгрия объявила войну Сербии. Этот день считается началом Первой мировой войны.

29 июля в России была объявлена мобилизация пограничных с Австро-Венгрией пограничных округов.

1 августа, после отказа российского правительства прекратить мобилизацию, Германия объявила войну России, а 3 августа – Франции.

4 августа Англия объявила войну Германии.

Опыт проигранной Россией менее десяти лет назад русско-японской войны свидетельствовал, что поражение усиливает в обществе протестные настроения и создаёт предпосылки для революции. Поэтому радикальная часть российских социалистов взяла курс на проигрыш войны.

«Ко мне на квартиру, – рассказывает Бадаев, – во время обычного приёма рабочих ввалились гурьбой журналисты всех петербургских газет, которых интересовало, какую позицию займут в вопросе о войне «рабочие депутаты».

Учитывая, что большевиков в Думе было менее полутора процентов (1,4%), представляется странным, чтобы их мнение так уж заинтересовало журналистов «всех петербургских газет», что они «ввалились гурьбой» в квартиру Бадаева. Видимо, это – пропагандистское мифотворчество. Ну да ладно, суть не в том.

«– Рабочий класс, заявил я, – будет бороться всеми силами против войны. Война не в интересах рабочих. Наоборот, всем своим остриём она направлена против рабочего класса всего мира. На международном социалистическом конгрессе в Базеле было принято решение от имени пролетариата всего мира в случае объявления войны повести против неё решительную борьбу. «Война войне» – вот наш лозунг. За этот лозунг мы, действительные представители рабочего класса, будем бороться».

После этого фракция большевиков приняла решение выступить на заседании Думы, на котором должно было состояться голосование по военному бюджету страны, со своей декларацией, осуждающей войну и категорически отвергающей какую-либо поддержку её со стороны рабочего класса. Они хотели сделать это консолидировано с фракциями меньшевиков и «трудовиков», однако и те, и другие отъехали, и большевикам пришлось устраивать демарш в одиночку.

Правда, в отсутствии большевистских трибунов, – кто-то был в ссылке, кто-то в эмиграции, – декларация получилась так себе. Она содержала обычную болтовню и невнятные угрозы в адрес неназванного «источника насилия и угнетения». Сам Бадаев (или некто, писавший за него) охарактеризовал её как имеющую «расплывчатый характер». Тем не менее фракция ею гордилась:

«Несмотря, однако, на расплывчатый характер декларации, не ставившей коренного вопроса о превращении войны империалистической в войну гражданскую (о как: не ставившей! Пока. Запомните, уважаемый читатель, этот момент, позже мы к этой теме ещё вернёмся. – Авт.), все же на общем ура-патриотическом фоне она прозвучала как резкий протест против военного безумия…»

Когда Государственная дума от «торжественно-декларативной части» перешла к вотированию (голосованию) военного бюджета, фракция в знак протеста покинула заседание.

«Наша декларация и наш отказ от участия в голосовании бюджета вызвали бурю протеста и негодования среди думского большинства. Как бешеные, набросились на нас в кулуарах депутаты всех фракций, не исключая левых кадетов и прогрессистов.

– Что вы делаете? Вы, представители рабочих, ведёте за собой массы, тянете Россию в бездну, в пропасть. Вы погубите народ… (А ведь так и произошло. – Авт.).

Наше выступление против войны в Думе, ставшее широко известным рабочим массам, явилось основным стержнем для всей противовоенной работы партии. Постепенно мы стали снова развертывать подпольную работу, направленную теперь главным образом на организацию масс для борьбы против войны».

К чести «депутатов всех фракций», они понимали, что Россию тянут в бездну. Не понимали они только главного: именно это и было целью большевиков, рассчитавших, что это должно помочь им захватить власть, – ну конечно же, исключительно ради защиты интересов трудящихся, как они утверждали.




Разгром «преступного сообщества»


«Так как ты таков, какой ты есть, то мне хотелось бы видеть тебя в наших рядах».

Лион Фейхтвангер, «Сыновья»


Российские власти сочли игры радикалов опасными в период ведения военных действий, тем более что забастовки рабочих парализовывали работу оборонных предприятий, и решили пресечь эту вредную для страны деятельность:

«Росчерком пера закрывались ещё уцелевшие рабочие организации, тюрьмы ещё больше уплотнялись новым населением. В Сибирь шли толпы ссыльных. Партийные организации потерпели жестокий урон, потеряв ряд лучших своих работников».

Фракция большевиков, которую Бадаев называл «основным и главным центром партии в России», стала объектом пристального внимания полиции, и 5 ноября 1914 года все члены фракции были арестованы. Им предъявили обвинение в «…Преступном сообществе, которое, подчинив свою деятельность руководству и контролю Центрального комитета Российской социал-демократической рабочей партии, поставило целью насильственное ниспровержение посредством вооруженного народного восстания установленного в России основными государственными законами образа правления и замену его иным, на началах демократической республики».

Суд приговорил всех пятерых депутатов IV Государственной Думы – членов Российской социал-демократической рабочей фракции к лишению прав состояния и ссылке на поселение. По этапу их отправили в Туруханский край, где чуть ли не в полном составе отбывали подобное наказание члены Русского бюро большевистского Центрального Комитета: Сталин, Свердлов, Спандарьян и другие.

IV Государственная Дума продолжила свою работу без большевиков. За право считаться в ней «истинными представителями интересов рабочего класса» теперь боролись друг с другом меньшевики и «трудовики», председателем фракции которых с 1915 года стал А. Ф. Керенский, —тот самый, который впоследствии стал министром Временного правительства, а потом возглавил его.

История о деятельности большевиков в Думе будет неполной без рассказа о шестом, точнее, первом члене их компании, – председателе «Российской социал-демократической рабочей фракции» Р. В. Малиновском.

«Уход Малиновского из Думы был для нас полной неожиданностью», – вспоминал Бадаев, – …Только после революции 1917 г. в полной мере раскрылись истинные причины поведения Малиновского. Архивы департамента полиции, ставшие достоянием гласности, среди прочих провокаторов раскрыли и Малиновского. Материалы этих архивов, а затем суд над Малиновским дают нам теперь возможность узнать всю историю его предательства и провокации…

Начало провокаторской деятельности Малиновского относится к 1910 г., когда он был зачислен агентом московской охранки под кличкой «Портной»…

После ухода из Думы и поездки за границу Малиновский совершенно пропал с горизонта. В начале войны он был мобилизован и вскоре же попал в плен в Германию. Оттуда он вернулся в Россию уже после революции 1917 г. Он был обнаружен и арестован…

5 ноября 1918 г. в Москве над Малиновским состоялся суд Революционного трибунала. Многочисленные показания свидетелей, в том числе главных руководителей царской полиции…, а также ряд документов и личных расписок Малиновского, извлечённых из недр охранки, нарисовали отвратительную картину его предательства…

Суд революции не мог простить ему неизгладимых преступлений перед рабочим классов. Революционный трибунал приговорил Малиновского к расстрелу».

Несколько иначе излагает некоторые детали «Википедия»:

«…О том, что Малиновский является агентом-осведомителем охранки, стало известно монархисту депутату Пуришкевичу: «Последний во время выступления с трибуны Думы Малиновского поднялся, подошел и, сильно хлопнув им по деке, оставил на кафедре перед оратором круглый рубль. „Сребреник Иуды!“ – крикнул из зала депутат Марков-второй. Малиновский всё понял и, покинув трибуну, сразу же сложил с себя полномочия депутата Думы»…

После отъезда за границу из-за своего неожиданного исчезновения был исключён из партии по обвинению в дезертирстве…

С подачи Малиновского охранка арестовывала Николая Бухарина (1910), Серго Орджоникидзе (1912), Якова Свердлова (1913) и Иосифа Сталина (1913)… (То есть арест руководителей Русского бюро большевистского ЦК, и разгром этой организации, произошёл по наводке председателя думской фракции большевиков, который был штатным агентом охранки. – Авт.)

С началом Первой мировой войны вступил в русскую армию, был ранен и попал в плен.

В газете «Единство» № 1 от 29 марта 1917 года Малиновскому было предъявлено обвинение в том, что он, будучи предателем по сути, после попадания в плен «…быстро устроился на том же знакомом ему поприще. После предательства товарищей он стал предавать родину. Германское правительство приняло Малиновского на службу и поручило ему германофильскую и пораженческую пропаганду в лагерях для военнопленных. Солдат 4-го Каковского полка В. Виноградов, возвратившийся инвалидом из германского плена, свидетельствует, что видел Малиновского в лагере „Альтер Грабов“ и что Малиновский пользуется большим почетом среди немецких офицеров»…

Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства раскрыла его тесное сотрудничество с царской охранкой. После освобождения из плена в 1918 году вернулся в Россию, чтобы оправдаться от обвинений в провокаторстве. Осуждён и расстрелян по приговору Верховного трибунала ВЦИК от 5 ноября 1918 года в Москве. Как писал о том Виктор Серж: «Несмотря на разоблачение, бывший лидер большевистской фракции в Думе приехал в 1918 году из Германии в Россию и явился в Смольный, прося арестовать его… Козловский допросил Малиновского. Тот утверждал, что не может жить вне революции. «Я сам себе противоречу, раздваиваюсь и согласен, чтобы меня расстреляли!» Так же он держался и перед революционным трибуналом. Обвинительная речь Крыленко была беспощадной («Авантюрист разыгрывает свою последнюю карту!»), и Малиновский был расстрелян в садах Кремля».

Это добавляет некоторый колорит к общей картине.

Прошлёпав в своих рядах провокатора, большевики, как всегда, сумели сделать хорошую мину при плохой игре. По словам Бадаева: «…Деятельность Малиновского имела и обратную, вредную для царского правительства сторону. В двойственной игре, которую вёл Малиновский, вторая его роль – как члена большевистской фракции – заставляла Малиновского выступать с думской трибуны с революционными речами, вести соответствующую агитацию и т. д. В тот период в каждый данный момент эта деятельность давала нужный для нас результат. Волей-неволей царское правительство лило воду на мельницу революции».

Уголовник и провокатор, выступающий с революционными речами с думской трибуны, что даёт нужный большевикам результат, – это круто. Как говорит сегодня молодёжь – «лол».




На краю пропасти


«Чистая, абсолютная истина невыносима, никто не обладает ею, да она и не стоит того, чтобы стремиться, она нечеловечна, она не заслуживает познания. Но у каждого своя собственная правда, и каждый знает точно, в чём его правда, ибо она имеет чёткие очертания и едина. И если он отклонится от этой индивидуальной правды хотя бы на йоту, то он чувствует это и знает, что совершил грех. А вы?»

Лион Фейхтвангер, «Сыновья»


На рубеже XIX—XX веков в Российской империи было немало проблем, касающихся не только рабочих, но и других слоёв населения, многие представители которых, кстати, сочувственно относились к борьбе рабочих за свои права.

В 1900—1917 годах в стране существовало 76 политических партий: 10 правых, 5 левых, 9 центристских и 52 национальных – 19 финляндских, 9 украинских, 8 польских, 7 еврейских, 5 мусульманских, 2 армянских, 1 белорусская, 1 казахская.

При этом 24 национальные партии – почти треть, – имели в своем названии слово «социалистическая», «социальная», «социально-», «социал-», либо «рабочая».

Одна из левых партий – Российская социал-демократическая рабочая партия – была расколота на 4 течения: большевики (лидеры Зиновьев, Ленин), меньшевики (лидеры Аксельрод, Дан, Мартов), группа «Вперёд» (1909—1913, основатель Богданов), и Межрайонная организация объединённых социал-демократов (1913—1917, лидер Троцкий).

Итого 32 независимых, не подчиняющихся друг другу, проводящих собственную политику партии-течения-организации-«крыла», боровшихся за улучшение жизни рабочих.

Как же большевики, одна из самых малочисленных групп, даже не партия – всего лишь «течение» в Российской социал-демократической рабочей партии, – сумели захватить власть в такой громадной стране, как Российская империя?

Сначала, как известно, в России произошла Февральская революция, где большевиками, так сказать, и не благоухало. Её основные причины кем только не формулировались. В предисловии к 31-му тому 5-го издания Полного собрания сочинений В. И. Ленина говорится:

«Произведения В. И. Ленина, включенные в настоящий том, содержат марксистскую оценку совершившейся в России буржуазно-демократической революции, раскрывают ее своеобразие, характеризуют борьбу классов и партий, освещают историческую роль партии большевиков, показывают, как под гениальным водительством Ленина партия взяла курс на переход к социалистической революции.

Ленин узнал о победе буржуазно-демократической революции в России 2 (15) марта, а 4 (17) марта он разработал и послал в Христианию (Осло) для руководства большевикам, отъезжавшим в Россию, первый набросок тезисов, в котором Временное правительство оценивалось как правительство буржуазии и помещиков, вырвавшее власть из рук пролетариата, а меньшевики и эсеры характеризовались как мелкобуржуазные политики, идущие на поводу у буржуазии и помещиков».

Неужели Ленину, пусть даже он и находился в Швейцарии, а также авторам предисловия к 31-му тому, писавшим его спустя 50 лет, и явно не в Швейцарии, не было известно, что если Временное правительство и «вырвало власть из рук», то не у пролетариата, в руках у которого в феврале 1917 года её не было, а – у Государя Императора Николая II.

Да было это известно товарищу Ленину, было, конечно же. Как говорил в анекдоте советских времён представитель малочисленного северного народа, во время спора о национальной принадлежности пролетарского вождя: «Ленин чукчей был – шибко умным был». Просто он пользовался любой возможностью, чтобы опорочить, – оболгать, – «буржуев» и их «наймитов», тех, кто не был буржуем, но и не разделял идей большевиков. В наше время это называется «чёрным пиаром».

Но, может быть, он знал, что волнения народа, спровоцировавшие революцию в Петрограде, были следствием не только дурной политики, проводившейся в стране, и грубых ошибок, просчётов и оплошностей царского правительства, а ещё и искусных провокаций большевиков и их союзников, в ряду шагов по захвату власти?

Что же касается авторов предисловия… Впрочем, с ними и так всё ясно, не будем тратить время на шестёрок.

Вслед за В. И. Лениным и другие большевистские вожди и теоретики исписали немало бумаги о «причинах Февральской революции», а за ними и десятки, если не сотни историков, как сочувствовавших большевикам, так и наоборот, – кому-то хотелось получить гонорар, а кому-то блеснуть умом, пусть даже и забесплатно. Рисовали схемы со стрелками, придумывали всевозможные причинно-следственные связи, – этого в интернете полным-полно.

В советское время было принято считать, что причиной Февральской революции было в первую очередь положение на фронте. Этого мнения придерживаются и некоторые современные историки. Однако факты свидетельствуют, что это – очередной большевистский миф. Рассказывая о событиях, которые привели страну к катастрофе, здесь и далее я буду приводить в большом количестве цитаты из «Википедии», потому что её статьи основываются на множестве различных источников, в том числе и противоречащих друг другу. При необходимости информация будет сравниваться и с иными источниками.

«Существует мнение, что Февральская революция явилась следствием военных неудач русской армии в ходе Первой мировой войны. Однако, как по наблюдениям современников, так и по данным современных историков, "пессимистические настроения в тылу были значительно сильнее, чем на фронте", и особенно сильными пессимизм и оппозиция были в Петрограде – по мнению некоторых исследователей, в Петрограде это походило на повальное безумие или "массовую истерию".

Военная катастрофа весны-лета 1915 года и "снарядный голод" были успешно преодолены, 1916 год был в целом успешен для России в военном отношении, положение на фронтах к 1917 году было стабильным. На апрель 1917 года Петроградская конференция стран Антанты (проходившая в январе-феврале 1917 г.) планировала широкое совместное наступление».

То есть на ситуацию повлияли вовсе не военные проблемы. А что же?




О причинах крушения Российской империи


«В высшей степени неразумный поступок всё же совершился в согласии с высшим разумом».

Лион Фейхтвангер, «Сыновья»


Если внимательно посмотреть на до-февральские события, становится понятным, что реальных причин пожара, нанёсшего значительные повреждения Российской Империи, всего лишь три:

– плохое управление страной, вызывавшее общее раздражение народа. Сюда относятся все многочисленные ошибки власти – и экономические, и политические, и социальные. Это, так сказать, «горючие материалы»;

– появление повода для острого недовольства народа властью – дефицит хлеба (зерна) из-за неразумной экономической политики в отношении крестьянства. Это – «зажигалка»;

– неспособность власти правильно оценивать ситуацию и принимать правильные решения. «Пожарные не сумели потушить пожар», более того, оказалось, что они вообще не были готовы к тому, что пожар может вспыхнуть и его придётся тушить, не имели планов и навыков тушения, просто не знали, что надо делать, чтобы избежать катастрофы и минимизировать ущерб.

По большому счёту, и третью, и вторую причину тоже нужно отнести к первой, ведь, это – явления одного порядка. Давайте посмотрим на ситуацию внимательно, без предвзятости: высшая государственная власть Российской империи оказалась не способна управлять страной, она принимала неправильные решения, и к 1917 году была дискредитирована множеством экономических и социальных проблем, а также скандалами вокруг Г. Распутина и его окружения.

«По мнению американского историка Ричарда Пайпса, "К концу 1916 года все политические партии и группировки объединились в оппозицию к монархии"» («Википедия»).

Причём, в оппозицию к Николаю II встали не только левые либералы, но и Государственная дума, и даже ближайшие родственники царя – великие князья, которых насчитывалось 15 человек, в том числе и его мать, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна. Их демарши вошли в историю как «великокняжеская фронда».

Общим требованием оппозиции стало отстранение от управления страной Распутина и «царицы-немки» Александры Фёдоровны, а также введение «ответственного министерства», то есть правительства, назначаемого Думой и ответственного перед ней. Фактически это означало бы изменение государственного строя с самодержавного на конституционную монархию, по образцу Великобритании.

Что касается дефицита хлеба: «Особое совещание по продовольствию» в 1916 году ввело в Российской империи продразвёрстку. Оказывается, не большевики это придумали – отнимать у крестьян хлеб, а правительство царя-батюшки, в связи с тем, что кулаки не хотели продавать хлеб государству, – «городу», – дёшево, а предпочитали попридержать, для того, чтобы потом продать дороже. И это в стране, ведущей тяжёлую войну. Кстати, термин «кулак» – это тоже тяжёлое наследие царского режима: так называли зажиточных крестьян, пользовавшихся наёмным трудом, то есть крестьян-работодателей.

Экономисты подсчитали, что при полном выполнении продразвёрстки у крестьян не останется зерна даже на потребление и весенний посев, не говоря уже о кормлении скота. Не удивительно, что многие отказывались выполнять требования свозить зерно на сборные пункты. Посылать по сёлам и деревням вооружённые до зубов продотряды, которые могли бы жёсткими методами отобрать у крестьян зерно, пока ещё было не принято, только впоследствии к таким методам стали прибегать большевики, которые «ради счастья трудового народа» этот самый народ могли, не колеблясь, мучить, убивать, обрекать на голодную смерть.

А в 1916 году прибегать к людоедским мерам было невозможно в принципе – в обществе сразу же начались бы волнения. Так что оставалось только мягко давить на крестьян. Впрочем, даже собранное зерно не могли вывезти со сборных пунктов из-за отсутствия вагонов и топлива для локомотивов.

В итоге, как пишет «Википедия», вместо запланированных 772,1 млн пудов хлеба в государственные закрома удалось собрать только 170 млн пудов. Из-за этого «…В декабре 1916 года нормы для солдат на фронте были уменьшены с трёх фунтов хлеба в день до двух, в прифронтовой полосе – до полутора фунтов, обвалилось снабжение кавалерии и конной артиллерии овсом».

Русский фунт – это 0,41 кг, то есть два фунта – 0,82 кг, полтора – 0,615 кг.

Правда, на другом сайте – «Анатомия армии», в статье «рацион питания русского солдата в 1914—1917 годы», приводятся иные цифры: в мирное время на одного солдата в армии, на сутки, полагалось хлеба 1230 г (3 фунта), в военное – 2254 г (5 фунтов). При этом одним хлебом рацион не ограничивался: в военное время солдату были положены также, на сутки: крупа – 238 г, и приварочные деньги либо продукты натурой: мясо – 717 г, либо мясо + мясные консервы 307 г / 409,5 г, овощи свежие 255 г, либо сушёные 17 г, масло коровье или сало свиное 21 г, мука пшеничная 17 г, а также чайные деньги или продукты натурой – чай 2 г, сахар 25 г.

Разумеется, крупу и прочее не в кулёчке каждому солдату выдавали: в Русской императорской армии были походные (полевые) кухни, именно ей принадлежит первенство в этом, с 1907 года кухни были включены в штатный состав войсковых обозов, и армия снабжалась ими в достаточном количестве. Еду готовили на всю воинскую часть, из продуктов, которые подвозили по норме централизованно, либо закупали снабженцы на выданные по норме деньги.

(Кстати, вот откуда в литературе и кино появились многочисленные образы офицеров, растративших казённые деньги, —это были те самые «приварочные», на которые полагалось закупать продовольствие для воинских частей).

«Википедия» в статье «Февральская революция», в разделе «Хлебные бунты. Начало революции» пишет: «…В ноябре 1916 года фронт получил 74 % требуемого продовольствия, в декабре – 67 %». Идёт ли речь конкретно о хлебе, или об общем количестве продовольствия, непонятно. Однако, в любом случае, армия явно не голодала: 67% от 2254 г – это 1520 г. хлеба. А если даже поверить в цифру 615 г, то это 412 г. Вроде бы маловато, конечно, но ведь выдавали ещё и другие продукты, пусть и всего 67%, а это: крупы – 159 г, мяса – 480 г, и т. д.

В гораздо большей степени проблемы со снабжением хлебом коснулись тыла. В Москве, Киеве, Харькове, Одессе, Чернигове, Подольске, Воронеже, Иваново-Вознесенске и многих других городах ввели карточки на хлеб. Тысячные толпы стояли в очередях без уверенности отоварить карточки, а в таких городах, как Витебск, Полоцк, Кострома, население начало голодать, поскольку именно хлеб был для малоимущих слоёв населения основным продуктом питания.

А «искрой» этой «зажигалки» стали распространившиеся в Петрограде в феврале 1917 года слухи о предстоящим введении в городе хлебных карточек. И они имели под собой основание: бывший начальник Петроградского охранного отделения генерал К. И. Глобачёв в своих воспоминаниях писал, что в столице «для урегулирования раздачи хлеба продовольственная комиссия решила перейти на карточную систему».

Тем не менее, он расценивал слухи о надвигающемся голоде и отсутствии хлеба как провокационные, «имевшие целью вызвать крупные волнения и беспорядки». Ну, это понятно: вряд ли для самого генерала хлеб был особо важным продуктом питания.

Существует и несколько альтернативных версий, почему в столице возникла нехватка хлеба: по одной, трудности со снабжением Петрограда были результатом того, что поезда с хлебом (зерном) застряли из-за снежных заносов. По другой, блокада поставок хлеба была устроена в рамках заговора против Николая II, её организовал один из руководителей министерства путей сообщения, социал-демократ, участник Боевой технической группы при ЦК РСДРП Ю. В. Ломоносов.

Но, в общем, суть в том, что ситуация со снабжением столицы хлебом спровоцировала беспорядки народа, и без того сильно раздражённого властями.

Что же касается «тушения пожара»: российские власти в очередной раз продемонстрировали неспособность правильно оценивать ситуацию и принимать верные решения. Восстание в феврале 1917 года, которое привело к свержению законной власти, оказалось неожиданным для Государя Императора и Его правительства, в том числе для министра внутренних дел.

Как такое может быть в стране, где власть стреляла в мирные шествия с 9 января 1905 года, где вооружённое восстание, позднее названное революцией 1905—1907 годов, с большим трудом удалось подавить только за два с половиной года, в стране, где по решению военно-полевых судов ежегодно вешали десятки, если не сотни людей, где постоянно шли стачки и забастовки?

Ну ладно, пусть даже многого не учли, не сообразили, что хлеб для небогатой части населения столицы – первейшая еда, не сделали в Петрограде необходимые запасы продовольствия. И не предвидели, что барыги-лавочники не упустят возможности нажиться, начнут придерживать запасы муки, чтобы потом, пользуясь дефицитом, продать дороже. И не знали, что городские власти не обращают внимание на нужды населения. Сомнений нет – власти Российской империи были весьма, весьма недальновидными, это исторический факт.

Но ведь Государь Император в столице. У него верная ему личная гвардия, мощная охрана – конвойные войска, и в городе полно войск. Почему же он не издал указ, не отдал приказ…

Уважаемый читатель, надеюсь, Вы не подумали – стрелять по безоружным людям, испугавшимся, что придётся голодать, и подстрекаемым смутьянами?

Скорее всего, можно было обойтись и без стрельбы. Хотя бы попробовать. Например, издать указ: всем немедленно сдать все запасы муки и зерна, за исключением какого-то количества, необходимого для личного потребления. Взаймы, на время. Отдать приказ – в Петрограде пройтись по всем складам и лавкам, поставить патрули на каждом перекрёстке, проверять каждую повозку, каждый мешок. И успокоить граждан – власти вас голодными не оставят…

Мало зерна и муки? Ну, не хлебом единым… Есть же в городе и запасы других продуктов: круп, картошки, мяса… Дорого для обнищавшего населения? Заплатить из казны, и продавать людям подешевле, по закупочной цене, а может быть, даже раздавать бесплатно, – ведь революция и Гражданская война обойдутся стране несоизмеримо дороже.

Но это я так, конечно же, навскидку. Я же не царь, у меня нет умных советников, нет кабинета министров, думы, госсовета… И не политик я, и не экономист. В стране, непосредственно в столице, и даже в окружении Государя Императора было немало умных людей, с которыми можно было посоветоваться, как лучше выйти из этой непростой, но и не абсолютно тупиковой ситуации.

Хронология февральских событий сегодня тщательно изучена, она подробно изложена в статьях «Википедии», где сведена информация множества источников, как советских, так и зарубежных, эмигрантских. Некоторые из них рассказывают о каких-то второстепенных деталях по-разному, но в главном они друг другу не противоречат. Я не буду сравнивать все детали по пунктам, а просто расскажу суть – как разгорался пожар, который не хватило ума вовремя потушить. Хотя это, судя по всему, можно было сделать в любой из семи дней революции, даже в самый последний. Но – не потушили.




Как всё происходило


«Если слабый хочет опереться на нацию, она оказывается обманчивой опорой, а неразумное чванство её силой – только лишает его понимания собственной слабости. Кто слаб, пусть не надеется, что может помочь себе, цепляясь за других. Каждому предъявляется счёт, каждый должен платить за себя, сила укрепляет лишь сильного, слабого она окончательно сбрасывает вниз».

Лион Фейхтвангер, «Сыновья»


В октябре 1916 года в Петрограде произошли волнения в запасных батальонах, размещённых в столице, невооружённые солдаты запасных батальонов 181-го полка присоединились к бастующим рабочим Выборгской стороны. В конце октября вызванные для разгона забастовщиков солдаты открыли огонь по полиции и были разогнаны казаками. Но и надёжность самих казаков также оказалась под вопросом: они начали отказываться применять оружие против протестующих рабочих.

1 (14) ноября 1916 года лидер партии кадетов (конституционных демократов) П. Н. Милюков в своей знаменитой речи на заседании Государственной думы охарактеризовал ситуацию в стране вопросом: «Глупость или измена?»

2 (15) декабря 1916 года великие князья потребовали от царя введение конституции.

16 (29) декабря группой высокопоставленных заговорщиков-монархистов убит Григорий Распутин. В тот же день Николай II отправил Государственную думу и Государственный совет «на рождественские каникулы» до 3 января 1917 года.

30 декабря 1916 (12 января 1917) британский посол в Петрограде Дж. Бьюкенен на аудиенции у Николая II высказал мнение, что последний состав царского правительства назначен под влиянием действовавших через императрицу «германских агентов», и посоветовал назначить премьер-министром «человека, к которому питали бы доверие как он сам [царь], так и народ». Впоследствии эту аудиенцию назвали «скандальной».

7 (20) января 1917 года о том же заявил и председатель Госдумы М. В. Родзянко.

К 22 января (4 февраля) 1917 года под разными предлогами были высланы из столицы великие князья Николай Михайлович, Дмитрий Павлович, Андрей Владимирович и Кирилл Владимирович. Они оказались в опале.

«Несмотря на стабильное положение на фронтах, в феврале 1917 года почти весь Петроград ждал скорой революции. Британский историк Бернард Пэрс сформулировал это противоречие следующим образом: «фронт был здоров, тыл же прогнил» («Википедия»).

В середине февраля в Петрограде распространились слухи о введении хлебных карточек. У хлебных лавок стали выстраиваться длинные очереди, которые с юмором стали называть «хвостами».


14 (27) февраля 1917 года

Открылась новая сессия IV Государственной думы. Также на этот день была назначена массовая демонстрация, однако её организаторы были арестованы полицией, и она не состоялась. Министр внутренних дел А. Д. Протопопов был абсолютно уверен, что ему удалось «подавить революцию в зародыше».


21 февраля (6 марта) 1917 года

На Петроградской стороне начался разгром булочных и мелочных лавок, продолжившийся затем по всему городу. Толпа окружила пекарни и булочные и с криками: «Хлеба, хлеба» двинулась по улицам.


22 февраля (7 марта) 1917 года

Государь Император Николай II… отбыл из столицы.

Перед отъездом он «получил заверения» министра внутренних дел А. Д. Протопопова о том, что ситуация в столице полностью под его контролем. Не совсем понятно: сначала Государь Император получил заверения, потом быстро собрался и выехал, или сначала собрался, и уже перед самым выездом получил заверения министра? В любом случае, отъезд Николая II, безусловно, крайне отрицательно сказался на ситуации.

Ещё один важный момент, требующий прояснения: все источники говорят про «царский поезд», на котором Николай II выехал из Петрограда. Но что это такое – «царский поезд»?

Десятки сайтов в интернете рассказывают об эшелоне, состоящем из одиннадцати специально изготовленных для Государя Императора вагонов, помещают фото роскошных интерьеров, рассуждают о покрытой серебром ванне, полезной для здоровья…

Однако, покопавшись, можно найти информацию, что «царский поезд» – это не один, а группа эшелонов. Существовал Собственный Его Величества железнодорожный полк, который в 1917 году имел два батальона численностью по 1000 человек каждый, что соответствует штату шести (!) батальонов, и немалое количество подвижного состава, использовавшегося по мере надобности.

В открытой печати не удалось найти информацию о том, сколько эшелонов было в составе «царского поезда» именно в конце февраля 1917 года. Известно только, что тот эшелон, где находился Государь Император (а также, видимо, прислуга, самые близкие приближённые и личная охрана), имел литеру «А». Эшелон, где располагалась Свита Его Императорского Величества, – литеру «Б». Время от времени эти эшелоны менялись местами, чтобы затруднить возможность террористического акта. Но сколько в них было вагонов, и каков был состав Свиты, количество генералов и офицеров, сопровождавших Николая II, – не вообще, а именно в те февральские дни, – найти не удалось.

Также известно, что в хвост эшелону «А» иногда прицепляли два вагона-гаража с пятью автомобилями, ремонтной мастерской, запасом запчастей и горючего, однако были ли они в «царском поезде» в феврале 1917 г. – неизвестно.

Но два эшелона – это, возможно, ещё не всё. Учитывая военное время, в 1916 году был создан «Особый поезд охраны Высочайших путешествий» – так сказать, поезд прикрытия. Он имел, по некоторым данным, 35 вагонов и платформ, где размещались охранявшие Государя Императора особо верные и хорошо подготовленные части Собственного Его Величества конвоя, в том числе «батарея артиллерийской обороны» – 4 зенитных орудия, установленных на пятитонных грузовиках, автомобиль с прожектором и генератором, два мотоцикла с колясками для разведчиков, автомобиль с боеприпасами и автомобиль-кухня. Также в составе батареи была пулемётная команда из 16 человек (4 пулемёта? Или?).

Помимо батареи, в «Особом поезде» располагался «Авиационный отряд», но что это за подразделение, имело ли оно летательные аппараты, какие и сколько, – эти данные найти не удалось.

Сопровождал ли этот «Особый поезд» Государя Императора в феврале 1917 г.?

Также на одном из сайтов обнаружилась фотография бронепоезда с надписью: «Бронепоезд №3 с командой Собственного Его Величества железнодорожного полка на фронте. Лето 1916 года». Существовали ли бронепоезд №1 и №2, и был ли хотя бы один бронепоезд в составе «царского поезда» в феврале 1917 года, или бронепоезд сопровождал Николая II только при поездке на фронт, – найти в открытой печати эту информацию мне не удалось.

С бронепоездом или без, в любом случае сил охраны Его Императорского Величества хватило бы, чтобы навести порядок в городе. Подчеркну, что имею в виду не стрельбу по митингующим, а порядок со снабжением продовольствием, ну и, конечно же, с хранением имевшегося в городе оружия, чтобы оно не попало в руки распалённых людей, как это произошло в февральские дни.

Но, увы, – при первых криках «Хлеба, хлеба!» Николай II, окружённый верными ему частями Собственного Его Величества конвоя, предпочёл покинуть столицу – бежать? – якобы поверив заверениям министра внутренних дел, что ситуация полностью под контролем.

Как выяснилось позже, никаких срочных дел вне столицы у Государя Императора не было. Восемь дней «Царский поезд» метался по железной дороге туда-сюда, словно заяц, заслышавший лай своры охотничьих собак: сначала Николай II доехал до Царского Села, где находилась его семья, оттуда выехал в Могилёв, где располагалась Ставка Верховного главнокомандующего, оставив в Царском Селе для охраны части Собственного конвоя, Собственного полка и Дворцовой полиции (то есть «Особый поезд охраны Высочайших путешествий» с ним всё-таки был?); 23 февраля (8 марта) он прибыл в Могилёв, а 27 февраля (12 марта ) снова выехал в Царское Село, но доехать туда уже не смог, и путь в Могилёв также был закрыт; в конце концов 1 (14 марта) он с трудом сумел добраться до Пскова, где находился штаб Северного фронта. Там Николай II и оставался до своего отречения.


23 февраля (8 марта) 1917 года

В городе начались масштабные волнения: на митингах к лозунгам «Хлеба!» прибавились «Долой войну!» и «Долой самодержавие!». Митинги стали перерастать в массовые стачки и демонстрации. Прекратили работу многие заводы и фабрики. Всего забастовало около 130 тысяч человек.

Познакомившись с донесением, Николай II приказал… нет, не вернуться в столицу, не успокоить народ, не раздать продовольствие, а пресечь беспорядки военной силой, при этом «не светясь» в городе, —вроде бы он тут и не при чём. (Собственно, точно то же произошло двенадцатью годами ранее, 9 января 1905 года, когда было расстреляно мирное шествие рабочих к Зимнему дворцу, с петицией к батюшке-царю, из-за ухудшения социального положения рабочих в Российской империи. Это событие получило название «Кровавое воскресенье», а Николая II, знавшего о предстоящем шествии, но уехавшего из столицы в Царское село, стали называть «Палачом народа» и «Николаем Кровавым». Именно «Кровавое воскресенье» спровоцировало начало Революции 1905 года).

В центре Петрограда произошли первые стычки протестующих с казаками и полицией.

Согласно «Большой советский энциклопедии», Русское бюро ЦК и Петроградский комитет РСДРП(б) дали партийным организациям директиву максимально развивать начавшееся движение, однако у большевиков недоставало сил, чтобы охватить весь массовый революционный поток.

Вечером в Петрограде состоялось совещание полицейских и военных властей Петрограда. По его итогам ответственность за порядок в городе была передана в руки военных.

В это время в городе находилось 3500 полицейских, несколько сот казаков и войска численностью около 160 тысяч человек. Однако это были учебные команды запасных батальонов полков, до войны квартировавших в Столице, и отправленных на фронт. Численность учебных частей превосходила допустимую норму: в некоторых ротах при штатной численности 235 человек их было до 1000, а в батальонах при штатной численности около 1000 человек – 12—16 тысяч.

Войска размещались в казармах, рассчитанных всего на 20 тысяч человек; люди располагались на нарах в два, три и даже четыре яруса. Можно себе представить настроение и надёжность этих недавно призванных в армию людей, успевших переодеться в военную форму, но пока ещё не осознавших себя частью армии Российской империи, и всё ещё остающихся, по своей сути, – привычкам, мировосприятию и т. д., —крестьянами, рабочими, люмпенами и пр.


24 февраля (9 марта) 1917 года

В Петрограде началась всеобщая забастовка, в которой приняли участие около 215 тысяч рабочих 224 предприятий. Стихийное движение охватывает весь город, к нему присоединяются студенты. Колонны демонстрантов прорываются через мосты: Литейный – на левый берег Невы, Троицкий – на Большой и Каменноостровский проспекты, Тучков – на Васильевский остров.

Днём столичный градоначальник генерал А. П. Балк сообщает командующему Петроградским военным округом генералу С. С. Хабалову, что «не в состоянии остановить движение и скопление народа». Командующий направляет к центру города солдат запасных полков. Были перекрыты основные магистрали города, усилена охрана правительственных зданий, почтамта, телеграфа, мостов и переходов через Неву.

В городе были отмечены отдельные случаи неповиновения казаков.


25 февраля (10 марта) 1917 года

С раннего утра были выставлены военно-полицейские заставы у мостов и на набережных Невы.

Бастовало уже 305 тысяч человек на 421 предприятии. Многотысячные колонны демонстрантов перешли Неву прямо по льду и устремились в центр столицы. К демонстрантам стали присоединяться ремесленники, служащие, интеллигенция. Появились лозунги «Хлеб, мир, свобода!», «Долой правительство!», «Долой царя!», «Да здравствует республика!».

«Николай II узнал о начале революции около 18–00 из двух параллельных источников – одно донесение поступило от Хабалова через начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала М. В. Алексеева, второе пришло от министра внутренних дел Протопопова через дворцового коменданта В. Н. Воейкова. Ознакомившись с обоими донесениями, царь потребовал телеграммой от Хабалова решительного прекращения беспорядков в столице. Ночью сотрудники охранного отделения произвели массовые аресты» («Википедия»).


26 февраля (11 марта) 1917 года

С утра были разведены мосты через Неву, однако демонстранты переходили реку по льду. Войска были сосредоточены в центре, солдатам раздали патроны. Столкновения с армией и полицией стали ожесточённее, счёт погибших шёл на сотни. На окраинах появились первые баррикады. Бастовало уже 306,5 тысяч человек 438 предприятий.

Солдаты 4-й роты запасного батальона лейб-гвардии Павловского полка открыли огонь по собственным офицерам и полиции. Мятеж был подавлен силами Преображенского полка. Часть солдат дезертировала с оружием. Военный министр генерал М. А. Беляев предложил отдать виновных в мятеже под трибунал и казнить, однако Хабалов не решился на столь жёсткие меры и ограничился арестом.

Родзянко в 17–00 отправил царю телеграмму, в которой говорилось о том, что «в столице анархия» и «части войск стреляют друг в друга». Ответа на неё он не получил. Николай II сказал министру императорского двора В. Б. Фредериксу: «Опять этот толстяк Родзянко пишет мне всякий вздор».

Вечером на квартире у председателя Совета министров князя Н. Д. Голицина собралось «частное совещание» правительства. Голицын решил «объявить перерыв» в работе Государственной думы и Государственного совета до апреля, доложив об этом Николаю II. Указ о роспуске законодательных палат за подписью императора был сообщён по телефону председателю Госдумы М. В. Родзянко.

Также на совещании было принято решение объявить в Петрограде осадное положение. Однако властям даже не удалось расклеить объявления об этом – их срывали.

Поздно вечером Родзянко отреагировал на решение о приостановлении работы Думы – «последнего оплота порядка», – ещё одной телеграммой в Ставку. Он просил отменить указ о роспуске Думы и сформировать новое правительство – «ответственное министерство».

«…В противном случае, по его словам, если революционное движение перебросится в армию, "крушение России, а с ней и династии, неминуемо". Копии телеграммы были разосланы командующим фронтам с просьбой поддержать перед царём это обращение. На эти панические телеграммы Родзянко Ставка, однако, не отреагировала» («Википедия»).


27 февраля (12 марта) 1917 года

В Петрограде началось вооружённое восстание. Мятеж подняла учебная команда запасного батальона лейб-гвардии Волынского пехотного полка численностью около 600 человек. Солдаты, возглавляемые унтер-офицером Тимофеем Кирпичниковым, убили командира, освободили арестованных, содержащихся на гауптвахте, присоединились к рабочим и захватили артиллерийские орудия из мастерских Орудийного завода.

Вооруженные демонстранты направились к Финляндскому вокзалу. По дороге к ним присоединились несколько десятков тысяч солдат. На площади вокзала шли многотысячные митинги. Общее количество демонстрантов превысило 400 тысяч человек. Народ стал освобождать тюрьмы.

Узнав о вооружённом восстании, генерал Алексеев предложил для восстановления спокойствия в Петрограде направить туда сводный отряд во главе с начальником, наделённым чрезвычайными полномочиями.

Николай II распорядился собрать войска – по одной бригаде пехоты и кавалерии от Северного и Западного фронтов (всего четыре пехотных и четыре кавалерийских полка), Георгиевский батальон и пулеметную команду, вооружённую пулемётами Кольта, назначил командовать этим сводным отрядом генерал-адъютанта Н. И. Иванова, и приказал ему направиться сначала в Царское Село, для обеспечения безопасности императорской семьи, а затем, в качестве командующего Петроградским военным округом, в столицу, «с полномочиями диктатора».

При этом в первый день восстания речь шла лишь об усилении гарнизона Петрограда «прочными полками» с фронта. Позднее, когда остатки верных правительству подразделений гарнизона капитулировали, началась подготовка военной операции против столицы в целом.

Как рассказывал очевидец событий, «…Отправляя Иванова с пулеметной командой, царь отнюдь не связывал себя обещаниями реформ… На прощание Иванов сказал: "Ваше величество, позвольте напомнить относительно реформ". Царь ответил ему: "Да, да, мне об этом только что напоминал ген. Алексеев". Вот и все». («Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев» – Электронная библиотека «Литмир»).

Во второй половине дня вооружённое восстание начало распространяться за пределы Петрограда.

В Таврическом дворце, где заседала Государственная Дума, депутаты, формально подчинившиеся указу о роспуске, продолжили работу под видом «частного совещания», и сформировали новый орган власти – «Временный комитет» («Комитет членов Государственной думы для водворения порядка в столице и для сношения с лицами и учреждениями»), ставший центром протестного движения. Возглавил его Родзянко. Большевиков в нём не было, все депутаты-большевики находились на каторге в Туруханском крае.

Как писал впоследствии лидер конституционных демократов П. Н. Милюков, «…Вмешательство Государственной думы дало уличному и военному движению центр, дало ему знамя и лозунг и тем превратило восстание в революцию, которая кончилась свержением старого режима и династии».

Вечером того же дня в других залах Таврического дворца депутаты левых фракций собрали Временный исполнительный комитет Петроградского совета рабочих депутатов – Петросовета, который создал постоянный Исполнительный комитет Петросовета. В стране появился второй, альтернативный орган власти. Далее о нём будет рассказано подробно.

Около 16 часов правительство Российской империи собралось в Мариинском дворце на своё последнее заседание. Было принято решение отправить в отставку министра внутренних дел А. Д. Протопопова, вызывавшего наибольшее раздражение у оппозиции (что привело к ещё большему параличу власти), и направить Николаю II телеграмму о том, что правительство не может справиться с создавшимся положением, предлагает себя распустить и назначить «ответственное министерство» во главе с председателем – лицом, пользующимся общим доверием, а именно с князем Львовым или Родзянко. Не дождавшись ответа, министры разошлись.

Николай II отказался принимать отставку правительства, приказал направить в Петроград войска и решил лично прибыть в Столицу.

«Временный комитет» Госдумы объявил, что берёт власть в городе в свои руки.

В столице начались погромы полицейских участков, убийства полицейских и офицеров, грабежи и мародёрства. Толпа разгромила и сожгла дом министра императорского двора Фредерикса как «немецкий», хотя Фредерикс имел не немецкие, а шведские корни, его род с первой половины XVIII века состоял на русской службе, во второй половине XVIII века получил баронский титул.

Вечером было разгромлено Петроградское охранное отделение.

Вот что пишет о вечере того дня «Википедия»:

«Примерно в половине одиннадцатого вечера со Ставкой связался по прямому проводу брат Николая II, великий князь Михаил Александрович. Днём он приехал из своего загородного дворца в Гатчине в столицу по просьбе Родзянко, который, видя, как разворачиваются события, и не получив ответа на настоятельные телеграммы Николаю II и обращения к главнокомандующим фронтами, предпринял последнюю попытку сохранить монархию – возглавив группу членов Временного комитета Государственной думы на переговорах с великим князем Михаилом. Родзянко предложил ему взять на себя диктаторские полномочия в Петрограде на то время, пока Николай II не вернётся из Ставки, немедленно отправить в отставку существующее правительство и потребовать по телеграфу от Николая II манифеста об «ответственном министерстве».

Переговоры в Мариинском дворце длились долго – великий князь заявлял, что у него отсутствуют полномочия на подобные действия. В ходе последовавшей по просьбе великого князя Михаила встречи с председателем Совета министров кн. Н. Д. Голицыным последний заявил, что сам он уже подал прошение об отставке, но пока она не принята, он не вправе передать кому-либо принадлежащую ему власть. Несмотря на уговоры Родзянко и сопровождавших его думцев, великий князь отказался что-либо предпринимать, не заручившись согласием царствующего брата.

Разговаривая с генералом Алексеевым, Михаил попросил передать императору его твёрдое убеждение о необходимости немедленной смены правительства и назначения новым главой правительства князя Львова. Узнав, что Николай II намерен покинуть Ставку, великий князь заметил, что отъезд желательно было бы отложить на несколько дней.

Генерал Алексеев доложил о звонке императору, но тот ответил, что ввиду чрезвычайных обстоятельств отменить свой отъезд не может, а вопрос о смене правительства придётся отложить до прибытия в Царское Село. Потом пришла телеграмма от самого князя Голицына, который просил Николая II немедленно распустить кабинет и назначить «лицо, пользующееся народным доверием», поручив ему сформировать новое правительство.

Алексеев вновь попытался добиться от императора какой-либо реакции по этому поводу, но единственным результатом всех его усилий стала телеграмма Николая II министрам, в которой тот приказывал им оставаться на своих постах и сообщал об отправке в столицу генерала Иванова с войсками.

К этому времени в Петрограде члены Совета министров, не дождавшись ответа монарха, разошлись по домам, после чего правительство фактически прекратило своё существование. На следующий день министры были арестованы Временным комитетом Государственной думы.

По словам историка К. М. Александрова, в тот день у Алексеева напряжённая работа спровоцировала очередной приступ болезни, температура поднялась до 40°, но, узнав, что Николай II после разговора по прямому проводу с императрицей принял решение покинуть Ставку и вернуться к семье в Царское Село, больной генерал после полуночи поспешил на станцию, где буквально умолял императора не покидать Ставку и войска.

Подполковник Б. Н. Сергеевский, в то время возглавлявший службу связи в Ставке, в своих воспоминаниях несколько иначе воспроизводил происходившее в Могилёве. По его словам, когда после полуночи последовало распоряжение о подаче литерных поездов для отъезда императора, Алексеев пошёл во дворец, где уговаривал императора не уезжать. После разговора он вернулся к себе успокоенным, сказав коротко: «Удалось уговорить!» Однако через полчаса после разговора с Алексеевым Николай II всё же приказал подать автомобиль и, уже садясь в него, приказал: «Скажите Алексееву, что я всё-таки уехал». Отъезд был крайне поспешным».


28 февраля (13 марта) 1917 года

Утром в Таврический дворец приехал министр внутренних дел Протопопов. Он сразу же был взят под арест. Позже по решению «Временного комитета» были арестованы другие министры.

Днем вооружённые рабочие и солдаты захватили Петропавловскую крепость, получив в своё распоряжение всю её артиллерию. Начальник Петроградского военного округа генерал-лейтенант Хабалов отвел остатки верных ему войск в Зимний дворец, но и он вскоре также был захвачен восставшими.

Николай II, ночью выехавший из Могилёва в Царское Село, в Орше получил телеграмму «Временного комитета» Госдумы. В ней сообщалось о критическом положении в столице и предлагалось решительно изменить внутреннюю политику и утвердить состав нового кабинета министров.

Также «Временный комитет» Думы разослал по всей стране сообщение, что берёт под свой контроль железнодорожную сеть Российской империи. Генерал-адъютант М. В. Алексеев, назначенный 18 февраля (3 марта) начальником штаба Верховного главнокомандующего, а 26 февраля (11 марта), видимо, – Верховным главнокомандующим (в открытой печати информации об этом назначении нет, однако некоторые источники называют его Верховным главнокомандующим, возможно, ошибочно? – Авт.), и также собиравшийся взять железнодорожную сеть под свой контроль, отказался от этой идеи, и направил сообщение генералу Н. И. Иванову, что ситуация в Петрограде контролируется «Временным комитетом».

Генерал Иванов решил до полного прояснения ситуации не вводить войска в город. Впрочем, и возможности такой у него уже не было.


1 (14) марта 1917 года

В районе Малой Вишеры Николай II получил сообщение, что ближайшие станции на пути к Царскому Селу находятся в руках бунтующих, приказал развернуть «царский поезд» и отправиться в Псков, где находился штаб Северного фронта, которым командовал генерал от инфантерии Н. В. Рузский. (Инфантерия – название пехоты в некоторых странах, в том числе и в Российской империи).

Новые власти несколько раз пытались заблокировать «царский поезд», чтобы не допустить воссоединения Государя Императора с армией, но Николаю II удалось добраться до Пскова (что свидетельствует о немалых возможностях сопровождавших его частей охраны). Там он получил телеграмму от генерала Алексеева, с сообщением о том, что беспорядки перекинулись на Москву, и призывом избежать силового решения, в кратчайшие сроки назначить главой правительства лицо, которому бы верила Россия, и поручить ему сформировать кабинет министров.

Аналогичные предложения в личной беседе высказал генерал Рузский.

Николай II, не желая становиться конституционным монархом, отказался учреждать правительство, ответственное перед Государственной Думой. По словам членов его свиты, он считал, что несёт ответственность за Россию, и не хотел отвечать за решения правительства, если оно будет подконтрольного не ему, а Думе.

Ближе к концу дня Николай II получил ещё одну телеграмму от генерала Алексеева, с проектом манифеста об учреждении нового правительства. Понимая, что армии его не поддержит, он направил генералу Иванову телеграмму с распоряжением остановить продвижение войск к Петрограду.

Генерал Иванов к тому времени уже и не имел возможности добраться до Петрограда, хотя сам об этом, возможно, пока и не знал. К 18 часам он с передовым отрядом, состоявшим из первого эшелона Георгиевского батальона и роты Собственного Его Императорского Величества полка, общим числом 800 солдат, прибыл на станцию Вырица, оставил там войска и к 21 часу добрался до Царского Села, где узнал, что часть выделенных ему войск растянулись в эшелонах между Двинском, Полоцком и Лугой, а часть разоружена в Луге группой революционных офицеров и отправлена обратно в Псков.

В Петербурге узнали о продвижении эшелонов Иванова, и вечером к нему по поручению Государственной думы выехал полковник Доманевский, который сообщил Иванову, что «вооружённая борьба с восставшими только осложнит и ухудшит положение» и что легче восстановить порядок соглашением с Временным правительством.

Иванов направился во Александровский дворец, где супруга царя Александра Фёдоровна приняла его среди ночи. Именно там Иванов ознакомился с телеграммой Алексеева, в которой ему предлагалось «изменить тактику» ввиду предполагаемого восстановления порядка и законности в столице.

Несмотря на то, что текст телеграммы показался генералу Иванову несколько туманным, он решил придерживаться именно того способа действий, который предложил императору при получении от него назначения – не вводить войска в Петроград, пока обстановка не станет окончательно ясной. Решение это было логичным, но ничего не меняло, так как, повторю, реальной возможности добраться до Петрограда с войсками у него уже не было.

Тем временем в столице «Временный комитет» Госдумы и Исполком Петросовета начали обсуждать состав нового правительства. Они сошлись на том, что должно быть сформировано Временное правительство, которое объявит политическую амнистию, гарантирует населению основные свободы и начнёт подготовку к выборам в Учредительное собрание, которое определит политическое устройство новой России.

Ночью Петросовет без согласования с «Временным комитетом» Госдумы издал «Приказ №1», в котором подчинил себе все находящиеся в столице воинские части, и передал руководство в них солдатским комитетам, лишив офицеров власти.

Из-за этого в городе возникло двоевластие: де-юре власть была у «Временного комитета» Госдумы, де факто право принимать решения присвоил себе Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов.


2 (15) марта 1917 года

Ночью генерал Иванов со своим эшелоном направился на станцию Александровская, где находился выделенный в его распоряжение Тарутинский полк. Доехать он смог лишь до станции Сусанино, где его эшелон загнали в тупик, а ему вручили телеграмму от комиссара Временного комитета Государственной думы А. А. Бубликова, действовавшего по согласованию с Родзянко:

«По поручению Временного комитета Государственной думы предупреждаю вас, что вы навлекаете на себя этим тяжелую ответственность. Советую вам не двигаться из Вырицы, ибо, по имеющимся у меня сведениям, народными войсками ваш полк будет обстрелян артиллерийским огнём».

Далее Иванову было объявлено, что его действия могут помешать императору вернуться в Царское Село: «Ваше настойчивое желание ехать дальше ставит непреодолимое препятствие для выполнения желания его величества немедленно следовать Царское Село. Убедительнейше прошу остаться Сусанино или вернуться Вырицу».

Генерал Иванов решил не предпринимать активных действий, видимо, прекрасно понимая, что они уже к успеху не приведут.

Позже в Сусанино ему была доставлена депеша от Николая II, отменявшая предыдущие указания о движении на Петроград: «Царское Село. Надеюсь, прибыли благополучно. Прошу до моего приезда и доклада мне никаких мер не предпринимать. Николай. 2 марта 1917 г. 0 часов 20 минут».

По результатам переговоров императора с генералом Рузским, все войска, выделенные ранее в распоряжение генерала Иванова, останавливались и возвращались обратно на фронт.

Генерал Рузский после трудного разговора с Николаем II связался с Родзянко и сообщил, что Государь Император согласен на создание «ответственного правительства». Однако Родзянко ответил, что сейчас уже одной этой меры недостаточно, и что «династический вопрос поставлен ребром».

Видимо, именно в этом разговоре Родзянко сообщил Рузскому, что в Псков выезжают представители Государственной думы А. И. Гучков и В. В. Шульгин.

Об этих переговорах был проинформирован генерал Алексеев, который разослал телеграммы командующим фронтами, попросив их высказать своё мнение.

Сейчас некоторые источники пытаются нас уверить, что существовал некий «заговор» против Николая II, что генералы и думцы действовали совместно, что существовали какие-то планы, петиции, и т. п., что генерал Алексеев, стакнувшись с Родзянко, собирал подписи, – нет, это всё фантазии. Тот, кто это утверждает, либо не владеет информацией (что, впрочем, странно, так как любой, кто знает русские буковки, легко может найти все нужные сведения на сей счёт в открытой печати), либо, скорее всего, пытается представить ситуацию хаоса, возникшего в стране, следствием некого мифического «заговора» – немцев, евреев, масонов, большевиков, меньшевиков, марсиан, ещё кого-нибудь…

Нет, это клевета на боевых русских генералов. Михаил Васильевич Алексеев, генерал-адъютант, полководец в Первую мировую войну, в годы Гражданской войны один из вождей Белого движения, оставаясь верным присяге, данной Николаю II, до последнего пытался предотвратить надвигающуюся катастрофу. Так же, как и председатель Государственной Думы Родзянко.

И если это не удалось, то вина в этом, и во всех последующих событиях, лежит не на них, и даже не на социалистах, устроивших бузу, а только на Николае II, который сначала дурным управлением довёл страну до бунта, потом, когда бунт только начинался, вместо того, чтобы успокоить людей, покинул столицу со Свитой и верными ему частями Конвойных войск, прекрасно понимая, что там нет надёжных, верных ему и правительству, воинских частей, затем приказал применять силу, стрелять в протестующий народ, затем отказался последовать настоятельным советам и просьбам распустить скомпрометировавшее себя правительство и назначить «ответственное министерство», не желая, чтобы его самодержавная власть была бы ограничена парламентом.

Существует версия, основанная на непонятно чьих воспоминаниях, – мол, генерал Алексеев впоследствии жалел о том, что не применил силу, не зная, какими бедами для страны и народа всё закончится. Но хронология свидетельствует, что сначала ситуацию можно было взять под контроль и без применения силы, – увы, вместо этого её-то как раз и начали применять, причём весьма неловко, что привело к лавинообразному развитию событий: армия стала отказываться стрелять в народ. Сначала солдаты, потом казаки, потом офицеры.

А 2 (15) марта уже полыхало так, что любые попытки подавить восстание силой привели бы лишь к тому, что всё новые и новые воинские части стали бы отказываться подчиняться приказам, и переходили бы на сторону восставшего народа. Это не понимают некоторые сегодняшние историки, но очень хорошо понимали генерал Алексеев и командующие фронтами – боевые генералы Русской императорской армии, до последнего остававшиеся верными данной ими присяге.

Именно поэтому все они, без исключения, в том числе дядя Николая II великий князь Николай Николаевич, бывший в течение первого года войны Верховным главнокомандующим, а в описываемое время – командующим Кавказским фронтом, направили Николаю II (некоторые, в соответствии с правилами этикета, – на имя генералов Алексеева и Рузского, с пометкой «Для доклада Государю Императору») телеграммы, прося об отречении. Точнее, все, кроме генерала Рузского, который не стал посылать телеграммы, так как Николай II находился в его штабе, а высказался за отречение устно.

И во всех телеграммах говорилось о том, что «…На армию в настоящем ее составе при подавлении внутренних беспорядков рассчитывать нельзя». Это цитата из телеграммы командующего Западным фронтом генерал-адъютанта Эверта, но о том же самом писали, прибегая к разным формулировкам, все командующие, докладывавшие Николаю II о реальном положении дел.

Думается, что в наше время тратить деньги на съёмку якобы «документальных» фильмов, внушающих доверчивым согражданам, плохо знающим историю своей страны, что генералы «нарушили присягу» и «предали» доброго царя-батюшку, – глупо и безнравственно. Это клевета на покойных русских генералов, которые уже не могут защитить свою честь.

В «Википедии» есть информация о том, что графиня М. Э. Клейнмихель, ссылаясь на воспоминания барона Фредерикса (своими глазами не видела!), рассказывала о странном эпизоде: якобы главнокомандующий армиями Северного фронта генерал Рузский «…грубым насилием принудил колеблющегося царя подписать заготовленное отречение от престола. Рузский держал Николая II за руку, другой рукой прижав к столу перед ним заготовленный манифест об отречении и грубо повторял: "Подпишите, подпишите же. Разве Вы не видите, что Вам ничего другого не остаётся. Если Вы не подпишете – я не отвечаю за Вашу жизнь". Николай II во время этой сцены смущённо и подавленно смотрел вокруг»).

Достоверность этой сцены представляется сомнительной. Хронология событий, изложенная ниже, свидетельствует, что никакого «заготовленного отречения» не существовало. После получения телеграмм командующих фронтами Николай II принял решение об отречении, но пока ещё даже не знал, в чью пользу отречься, консультировался со Свитой, обдумывал; затем кто-то должен был подготовить Акт об отречении и некоторые другие документы, которые он захотел подписать, – обо этом я ещё расскажу, – и всё это время генерал Рузский держал его за руку?

Также существуют не менее странные воспоминания врача В. Н. Деревенко, о том, что Николай II, находясь в ссылке, якобы сказал: «Бог не оставляет меня, Он даёт мне силы простить всех моих врагов и мучителей, но я не могу победить себя ещё в одном: генерал-адъютанта Рузского я простить не могу!»

Однако если это не выдумка, то тогда – за что же именно Николай II не мог простить Рузского? За насилие над ним? Но никто из очевидцев, находившихся в тот день в Ставке Северного фронта, в том числе оставившие воспоминания генералы и полковники Свиты, ни о каком насилии не рассказывали, а будь оно – пресекли бы немедленно. В Свите были чины и постарше Рузского. И в большом количестве верные Государю Императору генералы и полковники, каждый из которых почёл бы за честь оказать Николаю II услугу – оградить Государя Императора от любого, кто попытался бы применить к нему насилие (и, разумеется, быть за это щедро вознаграждённым).

Может быть, Николай II обижался за что-то другое? Например, за то, что генерал Рузский посоветовал вернуть на фронт войска, выделенные в распоряжение генерала Иванова? Но они частично были уже разоружены в Луге, а оставшиеся с оружием – явно уже не стали бы выполнять приказы по подавлению народного восстания.

Может быть, за высказанное устно мнение, аналогичное мнению в присланных телеграммах? Других командующих фронтами он простить смог, а Рузского – нет? Вряд ли.

Может быть, за то, что не двинул на Петроград подчинённые ему части Северного фронта и не потопил революцию в крови? Но на Северном фронте, так же, как и на всех других фронтах, «верных частей» уже не существовало, об этом можно судить хотя бы по вышеупомянутому эпизоду, произошедшему днём ранее, 1 (14) марта, когда в Луге были разоружены и отправлены обратно войска, следующие к генералу Иванову.

Если у Николая II и была обида на Рузского, то о её причинах мы, к сожалению, теперь уже не узнаем. Но, скорее всего, это выдумка.

Генерал-адъютант Николай Владимирович Рузский был арестован «красными» в городе Ессентуки 11 сентября 1918 года. Отказался возглавить части Красной армии, ссылаясь на неприятие войны «русских с русскими». По данным белогвардейской комиссии по расследованию преступлений большевиков, 2 ноября 1918 года был выведен на Пятигорское кладбище в составе группы заложников (то есть лично ему никаких обвинений не предъявляли!) и убит кинжалом чекистом Г. А. Атарбековым. Генерал, согласно показанию свидетеля, скончался после пяти нанесенных ему ударов, не издав при этом ни единого стона.

Но пока ещё речь идёт о событиях 2 (15) марта 1917 года.

Телеграммы командующих Николай II получил к 14–30. В 15–05 он принял решение об отречении. Члены свиты спросили его, что он собирается делать после отречения. Император ответил, что уедет за границу и будет жить там до окончания военных действий, а потом возвратится в Россию, поселится в Крыму (ему принадлежал дворец в Ливадии) и полностью посвятит себя воспитанию сына.

Члены свиты высказали сомнение, что ему это позволят, на что Николай II сказал, что родителям нигде не запрещают заботиться о своих детях.

Однако из-за появившихся сомнений он решил обратиться к своему личному врачу, С. П. Фёдорову (с Рузским, державшим его за руку?), по поводу здоровья царевича, попросил его искренне ответить, возможно ли его полное излечение. Получив ответ, что «чудес в природе не бывает», и что в случае отречения наследнику, скорее всего, придётся жить в семье регента, Николай II принял решение отречься сразу и за своего сына, чтобы оставить его при себе.

Только после этого, надо понимать, и началась подготовка необходимых документов.

Вечером на имя генералов Алексеева и Рузского пришла телеграмма от командующего Балтийским флотом вице-адмирала Непенина, для доклада Николаю II. Генерал Алексеев не посылал телеграмм командующим флотами, однако Непенин по собственной инициативе присоединился к тем, кто просил Николая II об отречении (за что сейчас их пытаются представить «заговорщиками»):

«С огромным трудом удерживаю в повиновении флот и вверенные войска. В Ревеле положение критическое, но не теряю ещё надежды его удержать. Всеподданнейше присоединяюсь к ходатайствам Вел. Кн. Николая Николаевича и главнокомандующих фронтами о немедленном принятии решения, формулированного председателем Гос. думы. Если решение не будет принято в течение ближайших часов, то это повлечёт за собой катастрофу с неисчислимыми бедствиями для нашей родины. 21 ч. 40 м. 2 марта. Вице-адмирал Непенин». Вот это и есть – «заговор» против Николая II?! Очень жаль, что политиканствующие «историки» порочат честь боевых генералов и адмиралов – командующих Русской императорской армии и флота.

К слову, Адриан Иванович Непенин в русско-японскую войну, при обороне Порт-Артура, командуя миноносцем «Сторожевой», во время торпедной атаки японцев на флагманский броненосец «Севастополь», потерявший ход, подставил борт своего корабля под торпеду и спас флагмана. За этот подвиг он получил орден Святого Георгия. 4 (13) марта 1917 года адмирал Непенин будет убит выстрелом в спину в толпе. В тот день от рук матросов, подстрекаемых смутьянами (спасибо Петросовету с его Приказом №1), погибнут 95 офицеров Балтийского флота, ещё 4 покончат с собой, а 11 пропадут без вести. Но это будет через полтора дня.

К вечеру 2 (15) марта Временным комитетом Государственной думы был объявлен состав Совета министров Временного правительства. Его возглавил председатель Земского союза и Союза городов князь Г. Е. Львов.

В 21–45 в Псков из Петербурга прибыли представители Государственной думы А. И. Гучков и В. В. Шульгин. По воспоминанию очевидца, к ним присоединился депутат Госдумы И. А. Лебедев, приехавший из Луги, куда он прибыл утром, чтобы обеспечить путь следования Государя Императора в Царское Село. Буквально перед прибытием депутатов Думы генерал Рузский получил информацию, что к царским поездам движутся грузовики с вооружёнными революционными солдатами.

По свидетельству полковника А. А. Мордвинова, находившегося в царской свите, Шульгин сообщил ему о сильных трениях Госдумы с Петросоветом: «В Петрограде творится что-то невообразимое, мы находимся всецело в их руках, и нас, наверно, арестуют, когда мы вернёмся».

А. И. Гучков (ныне облыжно обвиняемый в том, что он, якобы, также участвовал в «заговоре» против Государя Императора) в беседе с Николаем II сказал, что они приехали доложить о происходящем в Петрограде, и обсудить меры, необходимые, чтобы спасти положение. Он сообщил, что народное движение превратилось в анархию, высокопоставленные государственные чиновники «стушевались», а «Временный комитет» Госдумы находится во власти Петросовета, и существует опасность распространения беспорядков на войска, находящиеся на фронте. Единственная мера, которая может спасти положение, – это отречение в пользу малолетнего наследника цесаревича при регентстве великого князя Михаила, который составит новое правительство. Только так можно спасти Россию, династию и монархическое начало.

Выслушав Гучкова, царь (с держащим его за руку, вот уже семь часов подряд, Рузским?) – произнёс фразу, которая, по словам историка русского зарубежья Г. М. Каткова, произвела эффект «разорвавшейся бомбы»: он сказал, что ещё днем принял решение отречься в пользу сына, но теперь, сознавая, что не может согласиться на разлуку с сыном, он отречётся и за себя, и за сына (что, как показывают последующие события, было большой ошибкой).

Гучков сказал, что они должны уважать отцовские чувства царя и принять его решение. Представители Думы предложили проект акта об отречении, который они привезли с собой. Император, однако, сказал, что у него есть его собственная редакция, и показал текст, который по его указанию был составлен в Ставке. Он уже внёс в него изменения относительно преемника; фраза о присяге нового императора была тут же согласована и тоже внесена в текст.

В 23–40 Государь Император Николай II официально передал Гучкову и Шульгину Акт об отречении от Престола Государства Российского, и тем самым сложил с Себя Верховную власть. (Итого Рузский продержал его за руку девять часов? Смешно).

Вместе с Актом был передан также ряд других подписанных документов: указ Сенату об увольнении в отставку прежнего состава Совета министров и о назначении князя Г. Е. Львова председателем Совета министров, а также приказ по Армии и Флоту о назначении великого князя Николая Николаевича Верховным главнокомандующим.

Официально указывалось, что отречение имело место в 15–05, то есть именно в тот момент, когда Николаем II фактически принято было решение о нём, – чтобы не создалось впечатление, что отречение произошло под давлением делегатов Думы; время указов о назначении было проставлено как 14-00, чтобы они имели видимость законной силы, как сделанные законным императором до момента отречения, для соблюдения принципа преемственности власти.

В общем-то, всё это было как-то не порядочно… Какое-то шулерство… Да и, фактически, никакого значения эти бумаги не имели, так как новая власть, какой бы она ни была, могла издавать указы о любых отстранениях и назначениях со скоростью их печатания и подписания.


3 (16) марта 1917 года

Великий князь Михаил Александрович подписал акт о непринятии престола:

«Тяжкое бремя возложено на Меня волею Брата Моего, передавшего Мне Императорский Всероссийский Престол в годину беспримерной войны и волнений народных.

Одушевленный единою со всем народом мыслью, что выше всего благо Родины нашей, принял Я твердое решение в том лишь случае воспринять Верховную власть, если такова будет воля народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием, чрез представителей своих в Учредительном собрании, установить образ правления и новые основные Законы Государства Российского.

Посему, призывая благословение Божие, прошу граждан Державы Российской подчинится Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всею полнотою власти, впредь до того, как, созванное в возможно кратчайший срок, на основании всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа».

Текст акта и скан рукописного подлинника опубликованы на портале Федерального архивного агентства «Архивы России», в разделе «Виртуальная выставка к 1150-летию зарождения Российской государственности». Там же помещён и следующий комментарий:

«Юридически отречение Николая II не означало конца династии Романовых. Не означало оно и конца самодержавного правления в России. Конец самодержавию, как выяснилось позднее, положило, если следовать букве закона, непринятие престола великим князем Михаилом. Оставляя решение об образе правления в России на усмотрение Учредительного собрания, Михаил не представлял себе последствий этого акта. Учредительное собрание было избрано всенародным голосованием и даже собралось на свое первое заседание в начале января 1918 г., но было разогнано большевиками».

Один «не подумал», другой «не представлял»… Какими бы намерениями кто ни руководствовался, результаты оказались ужасающими, имевшие тяжкие последствия как для Российской империи и всего населявшего её народа, в целом, так и для членов императорской фамилии, в частности.

«Википедия» пишет, что: «В действующей армии отказ Михаила от принятия верховной власти произвёл удручающее впечатление. Историк В. М. Хрусталёв привёл воспоминания князя С. Е. Трубецкого, которые считал характерными для того момента:

"Отречение Государя императора наша армия пережила сравнительно спокойно, но отречение Михаила Александровича, отказ от монархического принципа вообще – произвёл на неё ошеломляющее впечатление: основной стержень был вынут из русской государственной жизни…

С этого времени на пути революции уже не было серьёзных преград. Не за что было зацепиться элементам порядка и традиции. Всё переходило в состояние бесформенности и разложения. Россия погружалась в засасывающее болото грязной и кровавой революции" – Трубецкой С. Е., "Минувшее"».

Забегая вперёд, расскажу, что бывший Великий князь, бывший член Государственного совета, сын императора Всероссийского Александра III, младший брат Николая II, генерал-адъютант русской императорской армии, гражданин Романов Михаил Александрович был незаконно убит большевиками в Перми 13 июня 1918 года, – спустя пятнадцать с половиной месяцев после непринятия им трона.

Большевики скрыли факт убийства, обвинив Михаила в том, что он якобы «бежал из ссылки» в неизвестном направлении, и под этим предлогом арестовали и заключили в Петропавловскую крепость бывших Великих князей Николая Михайловича, Георгия Михайловича и Дмитрия Константиновича. На положение заключённых перевели также остававшихся в Петрограде великих князей Павла Александровича и Гавриила Константиновича.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/nikolay-valerevich-e/razbiraya-zavaly-lzhi-o-nekotoryh-legendah-i-mifah-so/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.