Книга - Беззубая девушка за тыщу восемьсот

Беззубая девушка за тыщу восемьсот
Марина Ясинская


Вы любите смотреть полицейские и судебные сериалы? Вам интересны документальные истории о шокирующих преступлениях? Хотели бы узнать, что на самом деле представляет собой западный мир уголовного правосудия? Если да – то это книга для вас. В ней – исключительно непридуманные истории, но некоторые настолько невероятные, что в них даже трудно поверить. И всё же все эти истории – настоящие, и записаны для вас юристом из России, работающим в канадской прокуратуре.





Марина Ясинская

Беззубая девушка за тыщу восемьсот





Вместо введения


Когда-то давно, в начале 2000-ых, я благополучно училась на юридическом факультете одного из многочисленных российских ВУЗов, уверенно шла на красный диплом и собиралась работать в области гражданского права: договоры, жилищные вопросы, трудовое законодательство, корпоративная сфера, разводы и наследство, соцзащита, авторское право и так далее.

Правда, в глубине души я всегда понимала, что мой выбор гражданской специализации продикторван холодным расчётом, а не сердцем. На самом деле куда интереснее мне было уголовное право, и в теории я бы очень хотела работать именно в «уголовоке», но реалии нашей судебно-правовой системы на тот момент – спасибо производственной практике – быстро охладили мой пыл и указали на пропасть между моими идеалистическими представлениями о том, как должно функционировать уголовное право, и суровой реальностью.

Судьба – забавная штука; она порой исполняет твои мечты, но делает это так неожиданно и нестандартно, что ты даже и не сразу понимаешь – вот она, твоя мечта, сбылась!

Так произошло и со мной; в итоге я всё же попала в сферу уголовного права. Вот только случилось это на другой стороне планеты, в Канаде, где я отучилась в университете провинции Альберта, получила степень магистра права и устроилась работать в уголовный департамент министерства юстиции.

Уголовный департамент министерства юстиции – это в некотором роде аналог нашей прокуратуры, его работники представляют государственное обвинение в суде. Начинала я работу на «передовой», в отделе особо опасных преступников, потом на несколько лет ушла в отдел уголовно-правовых реформ, а затем – в отдел уголовных апелляций.

За пятнадцать лет в уголовном департаменте я написала массу самых разных постов и непридуманных историй о моей рабочей практике, которыми делилась на разных интернет-платформах. Эта книга – переработанное собрание избранных историй. Если вы любите смотреть полицейские и судебные сериалы, если вас будоражат настоящие истории о страшных преступлениях – эта книга для вас.

Ну а начать предлагаю с самой весёлой истории, давшей название этой книге.

Но сначала…




Дисклеймер и предупреждение


Данная книга рассчитана на взрослую аудиторию. Многие истории поднимают тяжёлые и жестокие темы, в тексте встеречаются натуралистические описания физического и психологического насилия.

Все истории этой книги описывают реальные события.

Многие описанные события в своё время широко освещались в прессе и вошли в криминалистические энциклопедии и подборки; на сайтах канадких судов опубликованы судебные решения по этим уголовным делам. По ряду историй сняты документальные и художественные фильмы. Некоторые из давних историй даже стали частью местного фольклора. Имена героев данных историй в книге не изменены, поскольку подробности этих дел хорошо известны и находятся в свободном доступе.

Что касается менее громких и «локальных» историй, имена героев изменены либо заменены аббревиатурой.

И вот теперь – начинаем!




Беззубая девушка за тыщу восемьсот


Надо сказать, когда я начала читать это уголовное дело, меня сразу обуяло жуткое любопытство! Не всякий роман так с первых строк затянет, как затянула и заинтриговала меня эта история!

Мистер Б., как это часто в жизни бывает, находился в поисках симпатичной девушки. И вот один его знакомый, ну, пусть он будет Джей, прислал ему смс-ку, где сказал – есть у меня одна такая симпатичная девушка на примете. Она длинноносая, у неё шесть зубов ("Вау! – подумала тут я, – Ей бы срочно к зубному!") и ей 38 лет. И – да, она походила по рукам, но ни у одного из мужиков на неё ни разу не было жалоб, все довольны. Так что если хочешь эту красотку себе, то я могу сторговаться за тысячу восемьсот… ("Вау! – снова удивилась тут я. – Это что ж она такое особенное делает, что аж на тыщу восемьсот тянет?")

– Хочу, – тут же ответил мистер Б.

«Ну, ладно, мало ли, вкусы у всех разные, фетиши тоже…» – подумала тут я.

Мистер Б. и Джей обменялись ещё несколькими смс-ками, обсуждая детали встречи и оплаты – и пришли к соглашению.

Доставил Джей мистеру Б. обещанную красотку и был таков, а мистер Б. прямо в машине принялся осматривать эту симпатичную девушку с серьёзными проблемами по части зубов, явно требующих вмешательства хорошего дантиста.

Осмотром девушки мистер Б. остался явно недоволен, потому что следующая смс-ка, которую он отправил Джей, была полна возмущения: «Ну, что, осмотрел я твою красотку, и она вообще беззубая! А ты обещал, что у неё шесть зубов!»

Я представила себе беззубую девушку, потом девушку с шестью зубами – и, сделав невольное "Бррр!", решила, что хоть сколько-то зубов выглядят всё же лучше, чем вообще полное их отсутствие… Наверное…

И вот тут-то мистера Б. и накрыла полиция, внимательно отслеживавшая их смс-переписку.

Думаете, по статье за проституцию его загребли?

Вот и я так думала, дочитав материалы дела до этого момента.

Ан нет! Тут, оказывается, шифр есть, который, как выяснилось, копам хорошо знаком. И расшифровывается он так: «хорошенькая девушка» – это револьвер, «длинный нос» – это описание дула, «38 лет» – это 38-ой калибр, а те самые наводящие леденящий ужас и мысли о немедленном посещении дантиста «шесть зубов» – это барабан на шесть патронов.

Только вот барабан-то был, как и обещано, на шесть патронов, а собственно, шести патронов не было. А мистер Б. из «шести зубов» вынес, что Джей ему не только «девушку» подгонит, но и собственно «шесть зубов» с ней в комплекте. Отсюда и возмущение заказчика.

А вообще, надо сказать, крупно повезло этому мистеру Б., что «девушка» оказалась «беззубая». Потому что за владение незарегистрированной «девушкой» с «зубами», то бишь заряженным огнестрельным оружием, ему бы по канадскому УК светил заметно больший срок, чем за владение «беззубой девушкой», то бишь огнестрелом без амуниции.




Джек-потрошитель с хоккейной сумкой


Город, где я живу – Эдмонтон – иногда называют DEdmonton (игра слов от названия города и от английского слова «dead» – мёртвый).

Для этого названия есть несколько причин, но одна из основных – небезосновательное предположение, что в здешней округе вот уже много, очень много лет работает серийный убийца, которого так и не поймали. Этакой Джек Потрошитель местного разлива.

С 1988 года в пригороде Эдмонтона регулярно находят тела убитых женщин, при этом все женщины – ночные бабочки, а их тела даже не пытаются прятать, а просто выбрасывают прямо на обочины сельских дорог или в поля, где их в один "прекрасный" день обнаруживают местные жители.

С 1997 года тела стали находить с напрягающей регулярностью: три трупа в 97-ом, один в 2001, один в 2002, четыре в 2003. Кстати, именно обнаруженные в 2003 тела привели к тому, что федеральная канадская полиция RCMP даже создала специальный проект KARE (сначала – только для Эдмонтона, но позже он стал общенациональным), который занимается именно расследованием дел о пропавших женщинах и найденных трупах, а многие ночные бабочки добровольно в нём регистрируются, чтобы на случай, если с ними что-то произойдёт, могли опознать тело. В 2004 нашли ещё одно тело, в 2005 – ещё три, и так далее.

Убийцу – или убийц (некоторые предполагали, что их несколько, несмотря на похожий характер преступления и манеры избавляться от тела), конечно, активно пытались найти.

Сама я узнала об этих трупах и возможном Джеке Потрошителе, когда только начала работать в департаменте уголовного обвинения, меня отрядили помогать с подготовкой к слушанию дела Тома Свеклы (ударение на «е»). Тома обвиняли в убийстве двух проституток и по целому ряду причин предполагали, что тот самый местный Джек Потрошитель – это он и есть.

Том Свекла, надо сказать, под серийного убийцу очень даже подходил. Он купался во внимании прессы, с удовольствием улыбался и позировал фотографам и охотно раздавал подробные интервью, в которых многозначительно намекал, что он сотворил немало тёмных дел, и прокуратура знает лишь каплю в море. Он охотно признавал убийство одной проститутки, которое ему вменялось, напускал туману, когда речь заходила о второй проститутке, чьё убийство тоже вменялось ему, а когда особо рьяные репортёры интересовались, не он ли претендует на лавры местного Джека Потрошителя, Том лишь таинственно улыбался в ответ и загадочно говорил: "Кто знает, может быть, может быть…"

Убийство им одной проститутки доказать было просто – не только доказательств и улик была уйма, но и сам Том болтал без умолку, с готовностью рассказывая все мерзкие подробности. Кроме клейма убийцы Том за это дело огрёб ещё и клеймо некрофила, а также прозвище "убийца с хоккейной сумкой", потому что когда избавлялся от тела, запихнул его в сумку для хоккейного инвентаря.

Что касается второй проститутки, то её тело, как утверждал Том, он случайно нашёл в поле на своей ферме. Ферма его расположена как раз в той самой зоне ДЭдмонтона, где регулярно находили трупы, так что это вполне вписывалось в общую картину. Неясно было только, Свекла ли убил эту женщину или кто-то другой. Вешали, конечно, на него.

В итоге по статье за второе убийство Тома оправдали – у нас не хватило доказательств. По убийству первой, той, что оказалась в хоккейной сумке, признали виновным. Признали виновным и в ряде других статей, в том числе и по целой россыпи статей о насилии – когда Тома арестовали, в полицию пришло немало женщин, которые рассказывали о том, как Том когда-то их едва не убил. Самая первая такая история датировалась 1988 годом, как раз когда в регионе начали появляться первые трупы; 17-летний тогда Свекла ввалился на ферму и попытался изнасиловать и убить живущую там девушку. К счастью для девушки – именно что попытался.

В общем, Тома Свеклу осудили и посадили в 2008 году, но вопрос о том, он ли – тот самый серийный убийца, который орудовал столько лет в округе, остался как бы подвешенным. Хотелось думать, что это именно он, тем более Том так многозначительно махал бровями, когда журналисты пытались приписать ему этот титул. Но убедительных доказательств не было.

Несколько лет в округе было тихо, и люди начинали верить, что наш "убийца с хоккейной сумкой" и есть тот самый серийный маньяк. Но с 2012 года в пригороде снова стали находить тела проституток. Последнее обнаружили у одной сельской дороги неподалёку от города совсем недавно, несколько лет назад.

А в "копилке" здешнего проекта KARE на сегодняшний день, если я не ошибаюсь, "висит" нераскрытыми чуть больше сорока трупов проституток, найденных в округе Эдмонтона. И если тот самый Джек Потрошитель ещё не пойман, то, возможно, это число будет только расти…




Убрать свидетеля


Наблюдать в суде за тем, как опытные адвокаты запросто кушают совсем зелёных, неопытных полицейских порой весьма забавно. Точнее, было бы забавно, если эти самые зелёные, только что выпустившиеся из академии полицейские не были нашими свидетелями.

Вот, например, история о том, как одна хваткая адвокатша в два счёта слопала одного такого констебля, арестовавшего даму за вождение в пьяном виде.

– Офицер, вы говорите, что у моей подзащитной была неустойчивая походка, когда вы вели её из машины в полицейский участок?



– Да.



– В тот день было холодно, дороги были покрыты снегом и льдом?



– Да.



– Значит, неустойчивую походку вполне можно списать на то, что моя подзащитная просто неуверенно себя чувствовала на скользкой поверхности?



Наш неопытный полицейский явно видит, к чему дело идёт, и пытается спасти ситуацию. Но делает только хуже.



– Никак нет!



– Нет? Вы хотите сказать, что поверхность, покрытая льдом, не скользкая?



– Нет… То есть да… То есть…



– Офицер, скажите мне, лёд – скользкий?



Наш зелёный констебль обречённо вздыхает:



– Да.



– Значит, моя подзащитная шла по скользкой поверхности, так?



– Да.



Адвокат делает паузу, позволяя всем сделать вывод, и продолжает атаку уже с другой стороны.



– Скажите, а какая на ней была обувь?



– Обычная, – и, пытаясь предвосхитить грядущий удар, торопливо добавляет: – Но она выглядела удобной.



И, конечно, подставляет тем самым себя под удар – адвокат выдаёт улыбку сытой акулы и вкрадчивым таким голосочком спрашивает:



– Выглядела удобной? Офицер, вы эксперт по женской обуви?



– Никак нет.



– Тогда откуда вы знаете, что обувь была удобной?  – и, видя, что наш уже совсем смятён, решает стрелять не одиночными выстрелами, а сразу очередью, чтобы не просто его свалить, а разнести в клочья: – Вы когда-нибудь пробовали ходить в женской обуви? Вы когда-нибудь пробовали ходить в женской обуви зимой, по скользким тротуарам? Вы на себе испытали эти ощущения и потому можете утверждать, насколько удобно было моей подзащитной в её обуви?



Наш бедолага, видя, как ловушка захлопывается, отчаянно пытается вырваться. И, разумеется, снова делает только хуже себе, когда почти с надрывом выдаёт:



– Нет, но на ней была практически такая же обувь, как на мне!



Адвокат картинно округляет глаза, поднимает брови и драматично – на уровне маститого актёра на сцене – восклицает:



– Вы носите женскую обувь, офицер?

Занавес.




Сама виновата


Домашнее насилие в Канаде называют "silent crime" – тихое преступление. Тихое, потому что оно всегда находится словно в тени, будто оно не самое серьёзное, не заслуживающее особого внимания. И ещё оно "тихое" потому, что крайне редко выходит "наружу" и обычно так и остаётся за закрытыми дверьми.

О домашнем насилии не особо говорят, а если говорят, то, увы, зачастую лихо, с плеча судят эту ситуацию, обвинительно заключая:

– Сама виновата, раз от него не ушла – зачем терпела?

Когда-то очень давно и я тоже задавалась таким вопросом и тоже не понимала, почему же женщины не уходят от своих мучителей. Это же так просто и понятно!

А потом я начала работать с делами о домашнем насилии и набираться потихоньку ума-разума.

Помнится, окончательное понимание этой ситуации ко мне пришло после одного семинара, на котором психолог, специализирующийся на реабилитации жертв домашнего насилия, привела нам очень наглядную аналогию.

Внутренний мир обычного человека похож на салон автомобиля. Вот кресло, вот руль, вот педали газа и тормоза, вот зеркало заднего вида, вот чистое лобовое стекло, вот приборная панель, показывающая тебе всё необходимое. Словом, есть всё для того, чтобы ехать по дороге.

А внутренний мир жертвы домашнего насилия – это салон автомобиля после аварии. Руль взорвался, и из него торчит сдувшаяся подушка безопасности, лобовое стекло разбито, приборная панель не работает…

Если жизнь – это дорога, то в первом случае человек может избежать аварии, потому что у него есть всё для того, чтобы управлять машиной, и всё – в рабочем состоянии; он прекрасно видит, что происходит, и может адекватно реагировать – перестраиваться в другую линию, тормозить, съезжать на обочину.

Во втором случае человек этого сделать не может чисто физически, потому что руль сломан, педали не работают, а лобовое стекло всё в трещина, и сквозь него ничего не видно. Его машину – его личность разрушили изнутри.

Домашнее насилие идёт куда глубже, чем крики и побои; преступник наносит своей жертве куда более серьёзный вред – ежедневно, ежечасно разрушает её личность. Женщина (уж простите, что сразу так гендерно распределяю; мужчины тоже бывают жертвами домашнего насилия, но подавляющее большинство жертв – это всё же женщины) находится в постоянном напряжении, ежесекундно боится сделать что-то не так; жизнь для неё в такого рода отношениях похожа на путешествие по минному полю. Каждый шаг может спровоцировать детонацию, каждое движение может закончиться взрывом. Наступает момент, когда личность становится настолько разрушенной, что не может самостоятельно принять даже самых простых решений. Выбор между выпить чай или выпить молоко, элементарный для любого другого, становится для неё невозможным. Она будет стоять в магазине перед витриной и мучительно размышлять над тем, купить яблоки красные или жёлтые. А потом, купив одни, остаток дня обмирать от ужаса, гадая, правильно ли она выбрала, и что скажет её мучитель…

Человек, низведённый до такого состояния, просто не способен увидеть выход. И уж тем более воспользоваться им.

Человеку, настолько разрушенному изнутри, стоит сочувствовать и помогать.

Не осуждать.

И уж тем более не упрекать её в том, что это она сама виновата, раз от него не ушла. Она и так уже давно во всём на свете виновата, её мучитель давно её в этом убедил, и она в это искренне верит. Верит, что она заслужила такое к себе обращение. Упрекая её, мы только вносим свою лепту в дальнейшее разрушение и без того разрушенной личности.

Когда-то тоже говорили: раз не бросает пить, значит, просто не хочет. И только много позже пришли к пониманию, что алкоголизм – это болезнь, что её надо лечить. Очень хочется верить, что аналогичный сдвиг в осознании произойдёт когда-то и в отношении жертв домашнего насилия.




Голливудские мифы о работе полиции


Работая в сфере уголовного правосудия, регулярно встречаешься с людьми, которые свято верят в киношно-сериальные голливудские мифы о работе полиции. Развенчаем их?



Если копа, работающего под прикрытием, спросить, коп ли он, то он обязан ответить правду.



Что ж, если он так сделает, то это будет чертовки короткая операция под прикрытием. И, вероятно, жизнь этого копа тоже не особо долго после подобного признания продлится.



Зато народ, веря в это дело, здорово сам себя успокаивает, задавая вопрос "А ты не коп?" и получая на него отрицательный ответ.



Получил отпечатки пальцев – и дело в шляпе.





На самом деле обрабатывать отпечатки пальцев – это намного сложнее, чем показывают по телевизору. Статистики нет, но наши местные копы говорят, что из всех собранных образцов для анализа годится лишь каждый четвёртый. И мало того, что большинство образцов непригодны, так ещё и имеют место случаи ошибочного совпадения. Да-да, несмотря на то, что «пальчики» у каждого уникальны, базы данных периодически выдают ошибочные совпадение. Про Канаду данных нет, но как-то читала в одной научной статье, что в Штатах в начале 2000х проводили исследования, и за тот год, что исследовательская команда анализировала, они насчитали почти две тысячи случаев ошибочной идентификации по пальчикам.



Так что если есть опечатки пальцев – это ещё далеко не всегда означает раскрытое дело.



Криминалисты собирают на месте преступления образцы ДНК и с их помощью тут же раскрывают преступление.





Этот миф в чём-то связан с предыдущим, с "пальчиками". В кино приходит криминалист на место преступления, подбирает там волосок, тут огрызок ногтя, там кровь – и вуаля, через пару часов всё готово, и личность преступника установлена.



Тут две главные ошибки. Во-первых, за пару часов это не делается, на самом деле результатов анализов ДНК из лаборатории можно ждать неделями. Во-вторых, ну, получили копы, положим, результаты анализов ДНК. Что с ними делать? Правильно, смотреть по базе данных на совпадение. Только вот в чём дело: база ДНК в наши дни ещё очень неполная, в ней находится по лучшим прикидкам всего одна десятая преступников. И если данных нет в базе, то и от полученных результатов толку немного.



Опять же, за верность статистики не поручусь, но в научных статьях частенько говорят, что с помощью анализа ДНК разрешается всего около одного процента дел. Одного!



Серийные убийцы повсюду!



На самом деле серийные убийцы, конечно, есть, но всё же не так часто, как это может показаться, если смотришь сериалы.



Например, за все годы, что я проработала в здешнем уголовном департаменте, у нас в провинции был лишь один серийный убийца, Том Свекла (да, это фамилия у него такая, но ударение на «е»); его подозревали в убийстве нескольких десятков проституток, но доказали, разумеется, далеко не все убийства. Впрочем, доказали достаточно, чтобы упечь его за решётку пожизненно (где товарищ и скончался несколько лет назад).



И ещё у нас было громкое дело Марка Твитчела, который убивал, вдохновившись сериалом "Декстер". Именно из-за того, что Марк в Декстере и черпал своё вдохновение, дело и вышло шумным, а так он на серийного даже не тянет; серийными обычно считают тех, кто убил трёх и более человек, а Марк убил лишь одного и попытался убить второго.



Отслеживание телефонных звонков занимает много времени.





Знаете это знаменитое "Говори, говори с ним по телефону, задержи его на линии!"



Ерунда! Если звонок идёт с домашнего телефона, то уже давно есть система, которая мгновенно выдаёт адрес.



Если с сотового – ну, сейчас есть технологии, которые не то что отследить – они позволяют дистанционно включить любой сотовый – использовать его как микрофон, чтобы услышать, о чём люди говорят. На фоне этой технологии просто отследить звонок – плёвое дело.



Один телефонный звонок.



Хорошо известная сцена: арестованный в полиции требует своё право на один телефонный звонок, ему дают телефон, он звонит, а на том конце провода или занято, или не отвечают, или бросают трубку. Арестованный умоляет копов дать ему позвонить ещё раз, а те ему отвечают: "Фиг тебе, ты своё право на ОДИН телефонный звонок уже использовал".



В Канаде это вообще полная ерунда, тут позвонить адвокату – святое право, и тебе будут давать столько возможностей, сколько ты захочешь. Да и в Америке до такого буквального маразма как всего один телефонный звонок тоже дело не доходит, и связаться с адвокатом спокойно дают. Во многих участках и вовсе есть платный телефонный аппарат, и ты можешь обзвониться сколько твоей душеньке угодно, если тот, кому ты звонишь, согласится заплатить за этот звонок.



«Ты имеешь право хранить молчание».



Так называемое "предупреждение Миранды". И если коп тебе не сказал это предупреждение при аресте, то ты свободен, потому что они нарушили твои права!

Да нет, если коп тебе этого не сказал, всё, что это означает – они не смогут использовать в суде всё то, что мы им наговорил ДО того, как они сказали тебе это предупреждение. Так что обычно это предупреждение читают не по факту ареста, а перед тем, как собираются допрашивать. На арест чтение предупреждения Миранды никак не влияет.

Но это в Америке. В Канаде это работает несколько по-другому – и намного сложнее. Тут коп и при аресте должен прочитать кучу разных предупреждений в строго определённом порядке, и перед звонком адвокату, и, в зависимости от результатов звонка, и после, и перед допросом – и каждый раз должен убедиться, что арестованный понял суть зачитанного ему предупреждения… В общем, очень сложный процесс. И если коп из него выбился – да, есть изрядный шанс, что здешний суд сочтёт это нарушением прав и отпустит товарища.




Телефон убийств


Есть в нашем департаменте уголовного обвинения такая штука как "телефон убийств" (homicide phone).

Отвлекаясь от темы: а звучит-то как, а? Прям по-хорроровски!

Впрочем, к хоррору он не имеет никакого отношения. "Телефон убийств" – это сотовый с номером, по которому любой полицейский провинции в любое время дня и ночи может позвонить, чтобы получить юридический совет по поводу дела об убийстве, которое он расследует. Почётная должность носить этот "телефон убийств" передаётся в порядке очерёдности всем квалифицированным обвинителям по очереди. Но при этом никто особым желанием иметь его при себе, естественно, не горит – по целому ряду явных и неявных причин.

Наблюдала как-то такую забавную картину: текущий обладатель телефона убийств упрашивал своего коллегу забрать у него телефон раньше срока. Потому что сил его уже больше нет нести такую ответственность, и ему крайне некомфортно давать юридический совет по столь серьёзным преступлениям при минимуме имеющейся информации.



Коллега отбрыкивался, потому что его эта перспектива тоже не прельщает.

– А ты сейчас какой-нибудь телефон носишь? – спрашивает у него владелец телефона убийств.

– Ношу. Телефон сексуальных насилий.

– О, а давай махнёмся, а? – загораются восторгом глаза владельца телефона убийств. Видимо, сексуальные насилия кажутся ему намного предпочтительнее.

Владелец телефона сексуальных насилий на миг задумывается, но потом мотает головой:

– Нет, я уж лучше буду разбираться со всеми этими: "Но я думал, что на самом деле она была согласна!"

Владелец телефона убийств вздыхает и тут замечает проходящего мимо другого коллегу.

– Эй, а ты сейчас при телефоне?

– Да. По домашнему насилию.

– Махнёмся, а? – предлагает владелец телефона убийств, готовый поменяться практически на что угодно.

– А у тебя сейчас какой? – заинтересовывается владелец телефона домашнего насилия.

– Телефон убийств.

– О, нет, спасибо, – отказывается он и убегает.

Рядом с владельцем телефона убийств останавливается мой коллега Роб и предлагает:

– Давай, я с тобой махнусь! Ты мне телефон убийств, а я тебе свой.

Владелец телефона убийств аж не верит в такое неожиданное счастье.

– Давай! – радостно соглашается он. Но потом в нём просыпается осторожность, и он спрашивает: – А у тебя какой?

– У меня телефон дорожных преступлений, – отвечает Роб.

Владелец телефона убийств резко отступает назад. Вождение в пьяном виде, дорожные аварии, опасное вождение, сбитые пешеходы – всё это происходит слишком часто, а это значит, что звонит телефон дорожных преступлений звонит днём и ночью без перерыва. В отличие от телефона убийств.

– Э, нет, – испуганно бормочет он и прижимает свой телефон убийств к груди, и внезапно тот кажется ему уже куда более привлекательным. – Лучше уж я со своим похожу.




Не писайте по ночам у детских садиков!


Всех секс-преступников в Канаде принято, условно говоря, классифицировать по степени опасности и, соответственно, наказывать и реабилитировать по-разному. Тех, кто представляет наименьший риск, обычно отправляют на трехдневные реабилитационные курсы. Ведут их специалисты, но, случается, и мы их посещаем, чтобы посмотреть, что там происходит.

И вот однажды в перерыве между занятиями подходит к нам один из товарищей и просит:

– Пожалуйста, я вас очень прошу, отпустите меня отсюда! Не могу я тут больше!

Мы, конечно, реагируем скептически, более того, делаем мысленную пометку, что, может, вот именно этому товарищу надо прописать что-нибудь ещё.  А потом выясняется его смешная и печальная история.

Ехал он как-то довольно поздно ночью домой, и ну очень приспичило ему в туалет. Он остановился у ближайшей заправки, рванул внутрь, а кассир ему и говорит – извините, туалет у нас не работает. А наш товарищ понимает, что до следующей заправки или круглосуточно открытой забегаловки, где есть туалет, он просто не дотерпит! Он в отчаянии оглядывается и видит через дорогу какой-то тёмный безлюдный скверик без признаков какой-либо жизни и бросается туда.

К сожалению, именно во время его «облегчения» мимо проезжал полицейский патруль и застал его за этим делом. И мало того, что застал – коп ему попался супер-ответственный и нашёл в этом деянии ни много ни мало признаки секс-преступления! Потому как и не скверик это был вовсе, а детский садик, а обнажение половых органов в местах для детей – это секс-преступление! И как ни пытался объяснить товарищ, что он и знать не знал, что это детский садик, и что ночь и ничего же не видно, и детей там сейчас нет, и что вовсе он не показывал свои половые органы, а просто жутко писать хотел, прям не утерпеть, коп оформил на него обвинение в секс-преступлении.

А получивший позже этот файл прокурор – уж не знаю, куда он смотрел! – это обвинение подтвердил.

И в итоге товарища признали виновным, внесли в федеральный реестр секс-преступников и послали вот на эти курсы.

– А я, – говорит нам он, – уже второй день тут сижу и слушаю, как эти извращенцы рассказывают, почему им нравятся маленькие девочки и мальчики и какие у них фантазии и боюсь, что просто не выдержу и врежу им! Отпустите меня отсюда от греха подальше!

…С курсов мы его отпустили.




Ромео-сутенёры


Когда говоришь с человеком о секс-трафикинге, то обычно рядовой обыватель (здешний, канадский) выдаёт ассоциативную картинку или похищенной девушки-блондинки в цепях из Восточной Европы, работающей в стриптиз-клубах, или запуганную забитую маленькую азиатку, работающую в так называемых "массажных салонах со счастливым концом".

Мало кто из рядовых обывателей знает о том, что есть в секс-трафикинге и совсем другая, в чём-то даже ещё более страшная схема вовлечения девушек в секс-торговлю. Девушек не похищают и не удерживают силой – ни в цепях, ни под наркотиками, ни жестокими побоями, ни под угрозой сдать её иммиграционным властям. Нет, девушка в таких схемах местная, и проституцией она занимается, как она верит, добровольно… И даже не понимает, как жестоко ей заморочили голову.

Главную роль в таких сценариях играют те, кого здесь называют Romeo pimps – или "Ромео-сутенёры".

То, как они вовлекают девочек в секс-трафикинг и как они на них наживаются, они между собой называют The Game – «Игра». Хотя ничего там от какой бы то ни было игры вовсе нет. Как нет ничего в этих сутенёрах от шекспировского влюблённого Ромео…

Ниже приведу небольшие выдержки из материалов одного дела из соседней провинции как раз на такого вот Ромео-сутенёра, где он рассказывает про то, как проводил эту самую «Игру»:

«На одной девочке легко заработать до тысячи в день. Иногда за месяц, имея у себя четыре девочки, можно сколотить 70 тысяч. …

Мы охотимся на девочек, которые сломлены, которым отчаянно нужна фигура этакого папочки у них в жизни. Всё начинается со стадии бойфренда: романтические свидания, иллюзия любви, обещание будущего, общий дом, в котором мы будем жить вдвоём. Потом подарки, а потом понемногу – намёки на то, как много можно сделать лёгких денег в секс-торговле. …

Главное – найти "трещину" и забраться к ней в голову. С кем-то приходится серьёзно поработать, а кому-то достаточно просто услышать от меня "Я тебя люблю" – и она на всё готова. …

Потом я уговариваю её на секс за деньги. Говорю о красивой свадьбе, о свадебном путешествии, о доме, который мы с ней купим вдвоём и будем жить там долго и счастливо. Только на это нужны деньги, и их нужно зарабатывать. Смотри, вот я вложился уже, внёс свои пятьдесят тысяч в счёт нашей будущей мечты. Но и ты тоже должна в неё вложиться. А секс за деньги эти деньги нам очень быстро принесёт! И не бойся, я всё равно буду тебя любить. Даже ещё больше! Ведь ты будешь делать это ради нашей общей мечты! И каждую ночь ты всё равно будешь возвращаться домой ко мне. И вот она уже согласна, она в Игре и приносит тебе хорошие деньги».

На счету того товарища, чьи откровения я тут в переводе процитировала, 12 жертв. Одна из них, когда товарища накрыли, вообще наотрез отказывалась принять тот факт, что она – жертва трафикинга; когда он её заполучил, ей было всего 13 лет, и когда его уже накрыли, пару лет спустя, эта по-прежнему несовершеннолетняя девочка была искренне и твёрдо уверена, что он – её бойфренд, и всё это – ради их общего прекрасного светлого будущего.




Принудительная стерилизация в Канаде


Как-то раз, работая с делом серийного педофила и готовя материалы для того, чтобы аргументировать возможность его химической кастрации, я обнаружила совершенно удивительную (и несколько жутенькую) страницу истории провинции, в которой я живу.

В Альберте существовала практика принудительной стерилизации! Между прочим, самая жёсткая в Канаде – и нанёсшая наибольший вред. Вот уж даже и подумать не могла! Канада вроде вся такая правильная, милая и пушистая – и тут вдруг нате вам!

"Закон о сексуальной стерилизации" был принят в Альберте в 1928 году, и его целью было охранять генетический фонд человечества от передачи по наследству нежелательных черт. И поскольку в то время сторонники евгеники считали, что психические расстройства, дефекты развития, эпилепсия, алкоголизм и даже некоторые социальные «дефекты» вроде проституции и сексуальные отклонения передавались по наследству, закон они сформулировали достаточно широко, и по нему под категорию стерилизации попадало приличное количество народу.

Заправляла всем этим делом специально созданная Евгеническая Комиссия Альберты и действовала в обстановке строгой секретности.

В 1937 году к закону приняли поправку, расширив список тех, кто подлежит принудительной стерилизации, а в 1942 году несмотря на то, что в то время уже было хорошо известно про жестокость нацистской евгеники, приняли ещё одну ужесточающую поправку.

Отменили закон аж только в 1972 году.

За 44 года функционирования Евгеническая Комиссия одобрила почти 5000 дел (что составляет 99% от всех дел, которые ей представляли), и было стерилизовано почти 3000 человек. Больше половины стерилизованных были женщины. И большинство всех стерилизованных – индейцы.

Вот так вот.

Надо сказать, у меня как-то «стереотипно» сидело в голове, что такие… неоднозначные меры претворялись в жизнь только в нацистском режиме. Ну, и в демократической Америке, конечно. Однако ж вот и в таких гуманистических, казалось бы, странах как Канада, оказывается, есть свои тёмные страницы истории.




На спор


Они познакомились случайно. Собственно, они толком и не знакомились. Ей было 29, ему – 23. Она жила в просторной квартире на верхнем этаже высотного здания в самом центре города. Когда он пришел в гости к ее соседу, ей заносили в квартиру диван. Он помог открыть двери, она его поблагодарила.

Об этой случайной встрече она почти сразу забыла.

Он запомнил.

Она – высокая, красивая женщина. Спортивная, уверенная в себе. Заместитель директора старшей школы. Работала со сложными подростками.

Он – наркоман со стажем и приличной криминальной историей, включающей в себя более тридцати преступлений, которые он начал совершать в возрасте 14 лет.

Месяц спустя, в канун дня Святого Валентина она нашла под дверьми записку. Написана на клочке бумаги, от руки, с грамматическими ошибками: «Ты мне нравишься, ты очень красивая, хочу как-нибудь с тобой встретиться».

Она пожала плечами – от кого бы это? – и бросила клочок в мусорку.

Два дня спустя у соседа была вечеринка, на которую пришел и он.

Был алкоголь, была травка, был кокаин.

Было много глупых разговоров, беспочвенных ссор и обвинений.

Примерно в четыре утра в наркотическом угаре кто-то крикнул ему что-то вроде «да ты не мужик».

Он взвился: «Я тебе докажу. Вот сейчас пойду, изнасилую и убью твою соседку».

Ему в ответ: «Спорим на десять тысяч баксов, что не сможешь».

«Спорим».

Балкон соседа примыкал к балкону ее квартиры.

Он взял два ножа, перелез на соседний балкон, открыл окно и залез к ней в спальню.

Приставил нож к горлу.

Она проснулась и закричала.

Потом спросила: «Что тебе надо?»

Он ответил просто: «Я пришел изнасиловать и убить тебя».

Она долго уговаривала его не делать этого. Расспрашивала, как его зовут, зачем он это делает. Выяснила, что поспорил, отговаривала: «Ты не должен это делать. Давай уедем. Прямо сейчас спустимся вниз, сядем с машину и уедем. И никто из твоих друзей не узнает».

Он почти согласился. Но потом прислушался к шуму вечеринки в соседней квартире и сказал: «Нет, я должен это сделать».

Они начали бороться. Она была сильнее его и могла бы его одолеть, но у него был нож. Он глубоко порезал ее руки, опрокинул на кровать, уселся сверху.

Она начала говорить, что у нее венерическое заболевание, что он непременно заразится. Он не слушал, продолжал ее резать. Потом расстегнул ремень на штанах.

Она стиснула зубы, уговаривая себя: «Через это проходят миллионы женщин, пройду и я».

Когда он закончил, она снова попыталась его уговорить: «Давай уедем, ты не должен это делать».

Он был под наркотой и только повторял: «Нет, теперь я должен тебя убить».

Она снова попыталась с ним бороться, попыталась отобрать нож.

Она не замечала нанесенных ран, и только когда ударилась головой о косяк и попыталась подняться, поняла, что не может встать на ноги или опереться на руки.

Он сел на нее и приставил нож к горлу.

Она прижала подбородок к шее, чтобы лезвие не достало до артерий.

Он провел по горлу ножом.

До главной артерии не достал.

Она перестала двигаться и дышать, притворилась мертвой.

Он постоял над ней и ушел из квартиры.

Она доползла до телефона, набрала 911. Начала объяснять, что случилось, когда услышала его шаги – он возвращался.

Он сразу понял, что происходит. Взял телефон, сообщил оператору «Нет-нет, это моя племянница шутит».

Положил телефон, снова сел на нее, снова приставил нож к горлу.

Провел второй раз, глубже.

Она снова прижимала подбородок к шее, и он снова не достал до артерии.

Из горла лилась кровь. Она лежала не шевелясь и не дыша, но на этот раз с открытыми глазами. Смотрела прямо на него, а он стоял над ней и смотрел на нее – хотел убедиться, что на этот раз он ее достал.

Она говорила, ей казалось, что он стоял над ней целую вечность.

Он все-таки ушел.

Она проползла до двери и попыталась ее закрыть. Обнаружила, что у нее почти не работают пальцы – так глубоко они порезаны. А некоторые держатся только на лоскутках кожи.

Снова набрала 911. Полиция сообщила, что немедленно выезжает.

Она услышала, как кто-то колотится в дверь.

Это был он.

Когда он понял, что она еще жива, и что дверь закрыта, он вернулся в квартиру друга и снова полез на балкон.

Она видела, как он перепрыгивает на ее балкон, и не могла открыть замок двери своими поврежденными пальцами.

Он был уже в нескольких шагах от нее, когда она все-таки открыла дверь. Вывалилась на лестничную площадку, закричала, всполошила соседей.

Соседи – не те, у которых шла гулянка, а другие – впустили её к себе. Дождались полиции.

Было шесть тридцать утра.

Этот кошмар продолжался два часа.

…У нее была черепно-мозговая травма, голова пробита в двух местах. Более десяти глубоких порезов на лице. Два очень глубоких – на шее. Полностью отрезано два пальца, остальные – глубоко порезаны. Бесчисленные порезы на руках, ногах и теле.

Врачи спасли ее. Хирурги пришили отрезанные пальцы, наложили десятки швов. Отрезанные пальцы потеряли чувствительность, но они работают.

За последующие два года пластические хирурги сотворили чудо. У неё на лице я видела следы только трех шрамов, да и то лишь потому, что знала, куда смотреть.

Сопоставить энергичную, улыбчивую женщину с тем изрезанным, окровавленным телом, которое запечатлено на судебных фотографиях, я могла с большим трудом.

Она – совершенно потрясающая женщина. Она снова работает – теперь уже директором школы. Она вышла замуж и на момент суда была на седьмом месяце беременности.

Она занялась сноубордингом и виндсерфингом; вместе с мужем она съездила на сафари в Африку и в тур по Европе. Участвовала в велогонках и обожала бывать на природе.

К тому времени, когда начался суд, она все еще боялась спать одна, и, встречая на улице молодых парней примерно того же возраста, что и он, с трудом удерживалась, чтобы не шарахнуться в сторону.

Ее родители были на каждом судебном заседании. У них было двое детей, оба умерли в детстве. Она – третья. Единственная. Которую они едва не потеряли.

Она сама появилась в суде только один раз – когда давала показания.

Ее муж почти пришел в суд тоже только однажды. Когда прокурор читала свою финальную обвинительную речь. Муж сидел на скамье и старался не смотреть на обвиняемого. Но иногда все-таки бросал на него взгляды, и тогда сжимал ладонями сидение скамьи так, что у него белели костяшки пальцев.

Мы – прокуратура – очень старались, и он получил пожизненный срок.




ВИП-собаки


У нас в городе есть специализированный центр защиты детей под названием "Зебра", который занимается поддержкой детей, ставших жертвами преступлений. Работники этого центра – волонтёры, они не получают за свою работу денег. Они всегда находятся рядом с детьми, на каждом этапе уголовного процесса. Они держат их за руку во время разговоров с полицией и прокурорами, они ждут вместе с ними в коридорах суда перед слушанием. Они сидят в зале во время судебного процесса, и иногда только их присутствие помогает детям собраться и дать показания.

Да и не только детям. Несколько лет назад было у меня одно отвратительно дело, товарища судили за то, что он на протяжении полутора десятилетий насиловал свою дочь. На момент суда девушке было уже девятнадцать лет, то есть она была совершенно однозначно совершеннолетней, но её настолько парализовало от ужаса при виде отца на скамье подсудимых, что она смогла дать показания только тогда, когда суд предложил работнице центра стоять рядом и держать её за руку.

Центр постоянно думает над тем, как же ещё больше смягчить травмы и стресс для детей от реалий судебного процесса. И в итоге несколько лет назад они запустил прекрасную программу под названием "Зебра VIP" – но VIP не как Very Important Person (очень важная персона), а как Very Important Paws (очень важные лапы) – в центре появилось два лабрадора, Рен и Фосси, натренированных специально для поддержки жертв преступлений. Называется victim intervention dogs.

Эффект, который собаки оказывают на детей, просто волшебный. Пока дети гладят собаку, им куда легче рассказывать о случившемся и вспоминать подробности. Особенно собаки помогают с теми детьми, которые до этого не говорили (обычно это жертвы сексуального насилия или особо жестокого физического насилия). Эти дети садятся на пол, принимаются играть с собакой и через какое-то время начинают рассказывать этой дружелюбной лохматой симпатяге то, что они категорически отказываются – или просто не могут рассказывать людям.

Вскоре местный суд постановил, что эти собаки могут присутствовать с детьми на судебных заседаниях, и это немедленно сказалось на том, как дети дают показания во время слушаний – сказалось самым лучшим образом.

Прошлой осенью Фосси проводили на пенсию, и на смену пришла новая собака – Флетчер, выпускник специальной канадской программы "Dogs with Wings" – "Собаки с крыльями".

Работники центра рассказывают, что Флетчер словно рождён для того, чтобы утешать детей, он чувствует, когда им нужен даже прежде, чем ему на это указывают люди.

Был случай, как-то раз одна из девочек в суде не смогла дать показания, выбежала из зала суда и спряталась в туалете. Флетчер даже не стал ждать, пока ему дадут команду и сразу сам побежал за ней. Когда работники центра наконец нашли девочку – она спряталась в туалете, то обнаружили, что она лежит, свернувшись калачиком на полу в кабинке, и плачет, а Флетчер устроился рядом и слизывал её слёзы. Так они и пролежали в обнимку минут десять, девочка успокоилась, обняла Флетчера и вдвоём они вернулись в зал суда, где она смогла наконец дать показания.

И я так скажу: раз уж никак не получается добиться того, чтобы дети в нашем мире не страдали от преступлений, пусть им хотя бы будет легче справиться со случившимся с помощью этих замечательных помощников!




Есть ли угроза твоей жизни?


Человек, который долгое время живёт в условиях домашнего насилия, зачастую даже не осознаёт, в какой опасности он находится.

Читаю в деле показания женщины, которую после долгих лет домашнего насилия едва не убил муж, и некоторые её замечания меня просто поражают. Вещи, которые она считает вполне нормальными, таковыми ну никак не являются! Но – увы – её представления о нормальном так искажены, что она просто не понимала, в какой опасности ежедневно находилась.

Вот так и становятся они потом жертвами уже куда более серьёзных преступлений, вплоть до убийства – потому что просто не осознают угрозу своей жизни.

В этом свете сразу становится ясно, для чего существуют различные инструменты для оценки уровня опасности для жизни жертвы домашнего насилия – они на чисто математическом уровне помогают понять, следует ли человеку бояться. Если женщины обращаются в специализированные центры помощи, обычно с ними проводят такие тесты, чтобы продемонстрировать им, какова угроза для их жизни от партнёра. И, если удастся, вразумить на верное решение – но это уж совсем хороший расклад.

Инструментов, разумеется, тьма тьмущая, но одним из первых в центрах помощи жертвам частенько используют самый простой – "Danger Assessment" (Оценка опасности).

Тест и правда очень простой, всего двадцать вопросов – и очень наглядный в своей простоте. И, судя по научным исследованиям, достаточно верный в своих результатах.

Очень надеюсь, что никому из читателей он на практике не пригодится. Но – мало ли, в жизни всякое бывает…

Да, и напоследок – следует помнить, что тест этот применим только к жертвам уже существующего домашнего насилия; если его применить его к нормальным отношениям, то получится ерунда.

Словом, вот он, этот тест. За каждый ответ "да" начисляется один балл, за "нет" – ноль баллов. В конце баллы суммируются.

Баллы 1 – 7 – это переменная опасность для жизни

9 – 13 – повышенная опасность

14 – 17 – серьёзная опасность

18 и выше – экстремально высокая опасность



Вопросы:

1. Увеличилось ли физическое насилие по жестокости или по частотет за последний год?

2. У него есть огнестрельное оружие?

3. Ты в этом году уходила от него после нескольких лет, прожитых вместе?

4. Он безработный?

5. Он когда-нибудь использовал оружие против тебя или угрожал тебе смертельным оружием?

6. Угрожал ли он тебя убить?

7. Он избегал ареста за домашнее насилие?

8. Есть ли у тебя ребёнок, который не от него?

9. Он когда-либо принуждал тебя к сексу, когда ты этого не хотела?

10. Пытался ли он когда-нибудь тебя душить?

11. Принимает ли он наркотики?

12. Он алкоголик / у него проблемы с алкоголем?

13. Он контролирует большую часть твоей ежедневной жизни (например, говорит тебе, с кем ты можешь дружить, когда можешь повидаться с семьёй, сколько денег можешь потратить, когда можешь брать машину и т.п.)?

14. Он постоянно и агрессивно тебя ревнует?

15. Он когда-нибудь бил тебя, когда ты была беременна?

16. Он когда-нибудь угрожал совершить суицид?

17. Он угрожал причинить вред детям?

18. Ты веришь, что он может тебя убить?

19. Он за тобой следит, оставляет угрожающие записки или послания, портит твою собственность или звонит тебе, когда ты не хочешь с ним говорить?

20. Ты когда-либо угрожала или пыталась совершить суицид?

Проходите тест – и пусть ваш результат будет минимальным!




Полиция в Канаде


Полиция в Канаде очень разнообразная: большая и маленькая, государственная и частная, гражданская и военная, и даже «индейская».

Самая большая канадская полиция – это федеральная полиция RCMP (Royal Canadian Mouted Police), то бишь KKKП, Королевская Канадская Конная Полиция. Или, как их здесь называют, «mounties» – «всадники».

Это те самые красочные товарищи в ярко-красной униформе и характерных светлых шляпах с полями, чьи фотографии вы, возможно, видели. И – да, это их настоящая форма. Парадная, ясное дело; в будни они одеты куда менее красочно.

«Всадники» борются с преступностью везде, где нет других правоохранительных органов. Каждая провинция заключает с ними контракты на правоохрану в определённых районах и регионах, где нет своей собственной локальной/муниципальной/частной/прочей полиции.

Муниципальная полиция – это вопрос, который решается по усмотрению каждого города. Грубо говоря, собирается муниципалитет и между собой решает, хочет ли он собственную полицию, или его устроят "всадники". И если хочет собственную полицию, то следующий вопрос – хватит ли у него, муниципалитета, денег, чтобы её содержать.

Обычно собственной полицией обзаводятся крупные города. В моей провинции есть полиция Калгари и полиция Эдмонтона, так как оба города – в топ-5 крупнейших городов страны. Но и некоторые небольшие города порой тоже обзаводятся своей полицией. В нашей провинции собственная муниципальная полиция есть ещё в пяти городках, причём некоторые из них реально совсем небольшие, около десяти тысяч населения.

Итак, территория каждой провинции поделена на зоны ведения муниципальной полиции и зоны ведения "всадников". Казалось бы – всё на этом, вся территория под присмотром, вопрос закрыт.

Но не всё так просто!

Есть ещё и другая полиция – военная. Как следует из названия, она занимается преступлениями, совершёнными военнослужащими, а также преступлениями, совершёнными на территории военных баз. И всё бы ничего, но когда случается пересечение юрисдикций военной и гражданской полиции, нам порой достаётся изрядно головной боли.

Что меня в своё время особенно удивило – есть в Канаде ещё и частная полиция. Да-да, это полиция не государственная, а полиция, созданная на свои деньги частной коммерческой корпорацией. А именно – железнодорожная полиция. И в ней, кстати, тоже есть разновидности, в зависимости от компаний, владеющих железными дорогами: есть Canadian National Railway ("Канадская Национальная железная дорога") и, соответственно, CN police, и есть Canadian Pacific Railway ("Канадская Тихоокеанская железная дорога") и, соответственно, CP police. Товарищи эти занимаются охраной правопорядка на железной дороге и на территории 500 метров вокруг неё, если происходящее на этой территории как-то угрожает безопасности железной дороги.

Головная боль, опять же, начинается при пересечении юрисдикций. Одно дело, если машина проигнорировала знак стоп на железнодорожном перекрёстке, тут все карты в руки этой ж/д полиции. Другое дело, что, положим, идёт параллельно железной дороге обычное шоссе, нигде его не пересекает. Но при этом идёт оно параллельно на расстоянии 100 метров от ж/д полотна, то есть теоретически в территориальных 500 метрах зоны действия ж/д полиции. И вот едет по этому шоссе пьяный товарищ. Ж/д полиция его штрафует за вождение в нетрезвом виде. И в суде поднимается закономерный вопрос: а имели ли они право? Ж/д полиция оскорбляется: мы, мол, настоящая полиция, хоть и частная, а дорога в пределах 500 метров – почему нет? Им в ответ: да, но какую угрозу тот водитель представлял собственно железной дороге? И начинаются длительные судебные баталии.

Наконец, как если бы всех этих видов полиций было недостаточно для всеобщего счастья и безопасности, есть ещё и First Nations Police – Полиция Первых Наций. А "первые нации", как вы понимаете, это индейцы. То есть на территории индейских резерваций есть собственная полиция.

А она-то зачем, спросите вы.

А дело всё в том, что в прошлом была масса конфликтов, особенно в ситуациях серьёзных преступлений, совершённых в индейских резервациях, которые создали серьёзное напряжение и острое недоверие между индейским населением и неиндейскими полицейскими. В итоге в 1992 году канадское правительство решило создать полицейскую ассоциацию Первый Наций, чтобы та занималась правоохраной на территории индейских резерваций с учётом всего "букета" социальных, культурных и прочих специфик индейцев (а их, поверьте, хватает с лихвой).

На деле выходит два варианта: вождь и совет племени либо решают завести собственную полицию, либо заключить трёхстороннее соглашение и пригласить для правоохраны специально обученных для работы на индейских резервациях "всадников".

У нас в провинции Альберта действует четыре "индейские" полиции: Blood Tribe Police Service, North Peace Tribal Police Services, Lakeshore Regional Police и Tsuu T'ina Nation Police Service.

Кстати, что интересно: когда по каким-то вопросам мы собираем представителей всех полицейских сил провинции для обсуждения тех или иных насущных правовых вопросов, "индейские" полиции нас обычно игнорируют. Неудивительно, что их правоохрана на практике порой изрядно отличается от стандартов, принятых на остальных территориях.

Вот такие вот есть полиции в Канаде.




Лак для ногтей против «наркотиков изнасилования»


Несколько лет назад в Штатах разработали экспериментальный Undercover Colors – лак для ногтей, который позволяет определить в напитке так называемые "наркотики изнасилования" (date rape drug) – рогипнол, ГГМ и иже с ними.

По задумке, получается так. Перед свиданием девушка красит ногти этим лаком. На свидании она вроде как случайно опускает палец в бокал со своим напитком и помешивает. Если в напиток подсыпали наркотик изнасилования, то лак изменит цвет. И тогда, естественно, сразу понятно, что свидание следует прерывать, и сидящий напротив тебя парень вовсе не такой душка, каким пытается казаться.

Интерес к проблеме наркотиков изнасилования очень велик в США. В американской прессе популярна цифра, что каждая шестая женщина в США подвергалась сексуальному насилию или сталкивалась с попыткой изнасилования. Уж не знаю, насколько "каждая шестая" верна, но данные идут от RAINN – Rape, Abuse & Incest National Network, а это не шарашкина контора.

Данные по Канаде ещё круче: SACHA – Sexual Assault Centre заявляет, что каждая третья женщина в стране на протяжении своей жизни испытывает по отношению к себе какую-то форму сексуального насилия. (Справедливости ради, они тут же добавляют, что то же самое справедливо по отношению к каждому шестому мужчине…)

И всё чаще и чаще насильники прибегают к наркотикам, которые подсыпают девушкам на свидании, потому "наркотики изнасилования" – тема, так сказать, очень модная и популярная.

Undecover colors получили огромную популярность в Интернете, его создатели – очень солидное финансирование и даже несколько наград.

И всё это, конечно, замечательно, но… Было бы здорово, если бы в идеале лечили не симптомы, а причины болезни – то бишь тратили деньги не на вооружение женщин, а на то, чтобы отучить мужчин от такой вот насильственной методики получения секса.




Сообразим на двоих?


Людям, регулярно смотрящим различные ТВ шоу, зачастую кажется, что едва ли не каждое дело непременно попадает в суд, и по нему проводится слушание с судьёй, присяжными, свидетелями – в общем, полный пакет.

И когда говоришь им о том, что здесь, в Канаде, до 90% дел решаются до судебного слушания путём plea bargaining (это когда прокурор и адвокат приходят к "полюбовному соглашению", то есть вместе договариваются о том, какое наказание получит преступник), это нередко вызывает у людей настоящий шок.

– 90%? – ужасаются они. – Это что ж за правосудие такое, если по девяти из десяти дел договариваются?

К тому же, люди чувствуют себя в чём-то обманутыми; какое же, мол, это правосудие без суда со всеми прилагающимися?

Надо сказать, что оставшихся 10% тех дел, которые доходят до, собственно, судебного слушания, более чем хватает, чтобы страшно забить суды. Дела в системе двигаются о-очень медленно, своего суда можно ждать месяцами. А порой и годами.

Так что с рациональной точки зрения всё логично. Договорился – и сэкономил массу времени и суду, и себе на месяцах ожидания слушания.

Есть в этой логике и ещё один расчётливый плюс. Как бы ни было сильно дело, какие бы железобетонные ни были у прокуроров доказательства, никогда нет гарантии, что что-то не пойдёт катастрофически не так, и товарища вообще отпустят по причине какой-нибудь ерундовой процессуальной погрешности. И вот это будет ну ох как обидно!

Вообще, всё это чем-то смахивает на азартные игры: да, ты можешь выиграть всё! Но и проиграть можешь тоже всё.

Вот и договариваются между собой "на двоих" прокуроры и адвокаты: ты снимаешь с него это и это обвинение, а оставляешь только то и то, ты просишь не три года, а два, а мы за это признаём вину по этим и этим пунктам и отказываемся от судебного процесса. А это значит – ни свидетелей не надо, ни экспертов, ни сложных подготовок, ни весьма дорогих расходов, с этим связанных. Дело сразу пойдёт прямиком на вынесение приговора. Быстро и эффективно.

В общем, по многим параметрам решение практичное.

Но всегда есть и идеалистическая точка зрения: это, мол, недоделанное, половинчатое правосудие получается. Особенно часто, конечно, эту точку зрения высказывают возмущённые и оскорблённые таким соглашением жертвы преступлений. Им хочется– и это вполне справедливо! – чтобы преступник получил по полной.

И эту точку зрения я, в общем, тоже понимаю.

В своё время я даже, помню, с необходимостью таких вот "полюбовных соглашений" поначалу соглашалась не без заметного внутреннего протеста.

Но когда регулярно сталкиваешься с реалиями системы, которая, увы, далека от идеала, начинаешь приходить к выводу, что лучше уж хоть какое-то правосудие, пусть даже и не всегда адекватно строгое, чем вообще никакого.

Вот так потихоньку и прогибаются идеалистические взгляды под прессом реальной жизни.




Почку за айпад – или трафикинг на органы


Приезжает, значит, молодой парень с визитом из небогатой страны в страну золотого миллиарда. Знакомится вечером в баре с симпатичной девушкой, уходит за ней на продолжение банкета, а утром приходит в себя и обнаруживает, что лежит в ванной со льдом, на теле – шрам от хирургической операции, а в теле – нехватка какого-то органа.

Именно так нередко рисуют сценарии трафикинга органов.

Сразу скажу, сценарий это всё-таки скорее драматично-голливудский.

Что, впрочем, не отменяет того факта, что трафикинг органов имеет место быть, и явление это – вовсе не такое редкое, как птица феникс. Собственно, трафикинг органов сейчас на подъёме, оборот от него составляет по разным прикидкам от полумиллиарда до полутора миллиардов в год, а счёт случаев идёт на сотни тысяч.

Имеет место такой трафикинг и в Канаде. Хотя торговать органами в стране нельзя, трасплантационный туризм никто не отменял (правда, вот в очередной раз поднимается вопрос о введении такого запрета).

Как на самом деле происходит трафикинг органов?

Основные сценарии следующие. Жертву могут похитить или уловкой/обманом/ложным обещанием вывезти из страны, а затем принудить отдать орган. Жертве можно наврать, что ей нужна серьёзная операция, тогда она добровольно отдаёт себя в руки врачей, а те во время операции на самом деле изымают нужный орган – без ведома жертвы, разумеется. Жертву можно тупо убить и разобрать на органы. В общем, увы, вариантов хватает.

Ну и, разумеется, всегда остаётся огромное количество людей, доведённых нищетой до такого отчаяния, что они сами, "добровольно" предлагают продать орган-другой. Тем более объявлений от посредников хватает.

Вот, например, одно такое объявление из Китая: "Стань донором почки и купи себе новый ай-пад!" Заманчиво, правда?

Не редки и случаи, когда продают на органы своих детей; под особо высокой угрозой находятся в таких нищих странах дети-инвалиды.

Богатый клиент из страны первого мира легко может выложить за трансплант огромные деньги, но самую высокую цену платят "добровольные доноры" – от кругленькой суммы, выложенной клиентом, на руки они получают жалкие копейки – и, разумеется, сами на всю жизнь остаются инвалидами.

По данным ВОЗ каждая десятая трансплантация органа в мире производится с нелегально полученным органом. Каждый год на чёрном рынке заключается примерно 10 тысяч сделок по нелегальной трансплантации органов. Это означает, что в мире каждый час нелегально продаётся орган.

Каждый час.

В 2010 году по данным ВОЗ было произведено почти 107 тысяч нелегальных операций по трансплантации органов. И эта цифра составляет едва ли десять процентов от всего мирового спроса на органы. Спрос на органы в благополучных странах давно уже колоссально превышает предложение. Особенно с тех пор, как во многих странах ужесточили законодательство о ремнях безопасности, и в ДТП стало погибать куда меньше народу.

Самый востребованный орган – почки; до 70% процентов всех нелегальных сделок на трансплантацию касаются именно почек. И из всех трансплантаций почек в мире около 10% – нелегальные.

Следующий по востребованности орган идёт от почек с большим отрывом – печень. А за ним уже – сердце, лёгкие и всё остальное.

Кстати, хоть трансплантация – основная деятельность, но есть на органы и другой спрос. Органы берут, например, на незаконные научные эксперименты. На мужские органы и на матку есть спрос среди тех, кто практикует чёрную магию (увы – не шучу). Спрос есть и на другие запчасти – например, на бёдра и колени… В общем, человек в биологическом своём смысле выходит тем ещё востребованным товаром.

Самый ходовой способ получения органа – трансплантационный туризм. Сайты посредников предлагают ну прямо настоящие отпускные пакеты "ол инклюзив": посети уникальную страну, ознакомься с её удивительной культурой и колоритом, проживай в пятизвёздочном отеле, лети туда-обратно первым классом, вкусно питайся – и, ах, да, получи почку. От 70 до 170 тысяч в зависимости от степени роскоши "пакета".

Основная масса заказчиков – из США, Японии, Великобритании, Канады, Австралии и Израиля. Основная масса доноров – ожидаемо – из стран Южной Америки, Азии и Африки, ну и Восточная Европа тоже там же.

И тем не менее, несмотря на широкую распространённость трафикинга органов это явление в общественном восприятии по-прежнему остаётся чем-то крайне редким и экзотическим, ещё даже более редким, чем секс-трафикинг. Народу кажется, что это происходит где-то далеко-далеко и потому это – почти ненастоящее, почти что неправда.

А на самом деле трафикинг органов такой настоящий, что настоящее некуда.




Как женщины стали «людьми» в Канаде


История о том, как женщины были признаны "людьми" в глазах канадского закона, началась в городе, где я сейчас живу– в Эдмонтоне, провинция Альберта.

Летом 1916 года 48-летняя Эмили Мёрфи, жена англиканского священника, мать троих дочерей и одна из активисток женского движения в Альберте, вместе с единомышленницами явилась в здешний суд с намерением понаблюдать за судебным разбирательством над женщинами, которых арестовали (при неоднозначных обстоятельствах) по обвинению в проституции.

Из зала суда Эмили и компанию выставили: мол, то, о чём будет идти речь в суде, не для "смешанной аудитории" ("mixed company").

Возмущённая Эмили, недолго думая, написала тогдашнему Генеральному Адвокату Альберты, что раз не для смешанной аудитории, то государству надо создать специальный суд, в котором будет председательствовать женщина, и он и будет разбирать дела над женщинами.

К её изрядному удивлению, Кросс не только с ней согласился, но ещё и назначил Эмили мировым судьёй! Так Эмили Мёрфи стала первой женщиной – мировым судьёй в Канаде и да и вообще во всех странах Британской короны.

Первое дело она рассмотрела 1 июля 1916 года и признала обвиняемого виновным.

Адвокат подсудимого не дремал. Один из конституционных актов Канады – British North America Acts 1867 / Акт о Британской Северной Америке – в своём тексте, говоря о правах и обязанностях, говорит о "persons", то есть персонах, личностях, людях. Адвокат выдвинул аргумент, что женщины по этому Акту не являются "персонами", "людьми", и подал петицию о признании назначения Эмили на пост мирового судьи незаконным.

Из этой петиции, разумеется, выросло то ещё судебное дело!

В 1917 году Верховный Суд Альберты признал, что женщины являются "персонами".

Прогрессивный был суд.

Казалось бы – ура, победа?

Не совсем.

Решение этого суда действовало только на территории Альберты. То есть если в Альберте женщин признали людьми, то во всей остальной Канаде женщины в глазах закона так и оставались… хмм… нелюдями? В общем, людьми в глазах закона не являлись.

Тем временем Эмили стала чрезвычайно популярной личностью, и ей предложили стать сенатором. И не в провинциальном парламенте, а уже в федеральном.

Эмили подумала – и согласилась.

Думаю, легко догадаться, какой был ответ тогдашнего Премьер-Министра страны в ответ на её запрос: женщины не являются людьми в глазах закона, значит, не могут стать сенаторами.

В народе же тем временем пошла петиция за назначение Эмили сенатором; её подписало почти полмиллиона человек, изрядная цифра для скромной на тот момент численности населения всей Канады. Премьер под таким давлением несколько сменил тактику и сказал: «Ребята, я лично сам был бы только рад её назначить сенатором, но вот ничего не могу поделать, закон-то женщин людьми не признаёт».

Эмили решила, что, значит, пора изменить этот закон. Для этого нужно было, чтобы дело пошло в Верховный Суд Канады. Как пробиться в Верховный Суд? По тогдашним законам – минимум пять граждан могли вместе, как группа, передать какой-то вопрос в федеральный Кабинет с просьбой переправить этот вопрос Верховному Суду.

И Эмили собрала то, что вошло в историю Канады как "Знаменитая Пятёрка" (The Famous Five) – ещё четырёх женщин-активисток, и в 1927 году (только десять лет спустя!) они собрались у Эмили в доме на чай и подписали петицию, которую потом отправили в федеральное правительство с вопросом для Верховного Суда: "Включает ли слово "люди"(персоны) в статье 24 Акта Британской Северной Америки женщин?"

Дело под формальным названием Edwardsv. Canada (AttorneyGeneral) стало известно в прессе и массах под названием "Дело о Людях" – The Persons Case.

Громкое было дело.

До Верховного Суда Дело о Людях дошло в марте 1928 года.

Суд постановил, что слово "люди" женщин в себя… не включает!

Всё, конец?

Но нет, Эмили и Знаменитую Пятёрку это не остановило – они подали апелляцию в высшую судебную инстанцию Великобритании – Судебный Комитет Тайного, ведь Канада является частью Британского содружества.

В октябре 1929 года, тринадцать лет спустя после того, как Эмили назначили мировым судьёй, Тайный Совет вынес вот такое вот решение:

«Их Светлости пришли к выводу, что слово "люди" в статье 24 включает в себя членов и мужского, и женского пола и таким образом… женщины могут быть назначены членами Сената Канады, и они [прим. – их светлости, то есть] смиренно посоветуют о том Его Величеству».

Так женщины стали «людьми» в Канаде.

Эмили Мёрфи, правда, сенатором так и не стала. Но всего год спустя, в феврале 1930 в Канаде всё-таки появилась первая женщина-сенатор – Кэрин Уилсон.

В октябре 2009 года Сенат посмертно назначил Знаменитую Пятёрку первыми в Канаде "honorary senators" – почётными сенаторами.

А дом Эмили Мёрфи, где в 1927 году случилось то историческое чаепитие будущей Знаменитой Пятёрки, сейчас является частью кампуса нашего здешнего Университета Альберты, и в нём находится Student Legal Aid – студенческая юридическая консультация.

Вот такой вот долгий путь пришлось пройти женщинам, чтобы стать "людьми".

P.S. Никак не с целью дискредитировать Эмили, но просто для полноты представления о ней полагаю нужным добавить, что вообще-то наследие её неоднозначно.

Да, именно благодаря ей женщин в Канаде признали людьми. Да, ещё до этого именно она "пробила" в Альберте закон, чтобы жёны наследовали треть собственности мужа, потому как после смерти мужа женщины тогда оставались ни с чем. Ещё Эмили очень активно призывала к борьбе с наркотиками, за что её частенько поминают сейчас недобрым словом сторонники легализации марихуаны.

Одновременно с этим расовые взгляды у неё были… скажем так, неоднозначные. И Эмили выступала в своё время с инициативой принудительной стерилизации "проблемных" элементов общества, и Евгеническая Комиссия Альберты принудительно стерилизовавшая за время своего существования около трех тысяч человек, появилась в 1928 году в том числе и благодаря её влиянию.




Признак будущего маньяка


Одно время я работала в отделе особо опасных преступников, который занимался маньяками, серийными педофилами и товарищами, совершающими особенно жестокие преступления. За то время я прошла немало курсов по судебной психиатрии с уклоном в психопатию, потому что именно психопаты составляли 99% наших особо опасных преступников, и изучила десятки самых разных тестов, способных выявить степень диссоциального расстройства личности. Все эти тесты "на психопата" отличаются между собой по вопросам и критериям, но есть один признак, который присутствует практически во всех.

Когда же я изучала дела "своих" преступников, у меня не было ни одного, за которым в детстве не наблюдалось бы жестокого отношения к животным. Кто-то ребёнком мучил кота, кто-то подростком издевался над собакой, кто-то из росших на фермах терзал новорожденных жеребят, козлят и т.п. И под "мучить" и "издеваться" здесь подразумевается не пнуть ногой или взять за шкирку.

С той поры я с огромным подозрением отношусь к тем, кто мучает животных…

Несколько лет назад у нас в городе полиция арестовала троих детей, которые выкрали кошку из дома знакомых, притащили её в овраг и истыкали её там до сметри ножницами.

"Детям", кстати, одному —14 (что в моём понятии уже не совсем "дитё"), а двоим и вовсе 18 лет (вообще уже здоровые лбы, никакие не дети!). Им предъявили обвинение в жестоком обращении с животными, в итоге те отделались весьма мягким наказанием.

А я всё думала о том, что стоило добавить этих "детей" в список "преступников высокого риска" (есть у нас такой), и впредь за ними приглядывать. Да, у всех троих это было первое преступление, но уж очень звоночек тревожный.

Да и даже если не знать всех этих тестов на психопатию, которые знаю я, а рассуждать на обывательском уровне – ну, вот что может вырасти из подростка, который до смерти истыкал кота ножницами?




Мистер Дункан – не обезьяна


Судебные решение – обычно зубодробительно скучное чтиво. Но есть одно судебное решение, которое я время от времени перечитываю для удовольствия – и оно неизменно поднимает мне настроение.

В многоуважаемом судье О’Доннеле, авторе этого шикарного решения, просто погибает потрясающий писатель! Мне настолько нравятся его ирония, юмор и сарказм, что я даже не поленилась перевести маленькую его часть для того, чтобы поделиться своим восторгом с, так сказать, общественностью. Обратите внимание на сноски – сноски едва не лучше основного текста!

Итак, решение R. v. Duncan, 2013 ONCJ 160 – выдержка (в моём переводе).

«Суд начался с того, что мистер Дункан заявил, что у меня нет юрисдикции рассматривать его дело. В поддержку своей позиции мистер Дункан, отказавшийся от адвоката, предоставил мне значительную подборку того, что больше похоже на результат поиска в гугле по слову «юрисдикция» и компановку его в такое произведение, которое делает Джойсовского «Улисса» легким развлекательным чтивом.

Эта смесь нелепостей, на которую опирается мистер Дункан, является одним из незаконнорожденных плодов интернета. Искать и собирать всё это было напрасной тратой времени мистера Дункана, распечатывать это было напрасным расходом деревьев и читать всё это было напрасным переводом моего времени и государственных ресурсов.

Говорят, что если дать достаточно времени десяти тысячам обезьян с печатными машинами (сноска 1), вероятно, через какое-то время они смогут воссоздать всю коллекцию Шекспира (сноска 2). К сожалению, после того как человека оставили один на один с компьютером и интернетом (сноска 3), качество его работы стало заметно уступать качеству работы упомянутых обезьян с печатными машинками. (сноска 4)

Сноска 1 – Для тех, кто моложе тридцати: печатная машина – это такое устройство, которое использовали для создания документов до существования компьютеров и которое не обладало самыми раздражающими характеристиками компьютера, в особенности опцией «скопировать и вставить», которая, безо всякого сомнения, является одним из четырёх всадников современного апокалипсиса и которая стоила многим деревьям их жизни и многим юристам и судьям их зрения.

Сноска 2 – Шекспир – английский поэт и сценарист 16 века с неплохим талантом. Он особо отличается тем, что вместе с Джозефом Конрадом является одним из очень немногих англоязычных авторов, которые не являются к тому же ирландцами или шотландцами.

Сноска 3 – Интернет, также известный как всемирная сеть – это биполярный электронный левиафан, который извергся на мировую сцену около двух десятков лет назад. Он невероятно увеличил и ускорил доступ к полезной информации всяческого сорта, он повысил всемирную сознательность по целому ряду самых разных вопросов, он способствовал семейному и коммерческому общению через границы и свержению диктаторов. Вероятно, будет справедливо сказать, что его значение не менее важно, чем изобретение книгопечатания. Но как и книгопечатание порой использовалось не по назначению, так и Интернет обладает своими собственными Джекилом и Хайдом. Почти уверен, что будущие поколения будут смотреть на эти декады, сходившие с ума по реалити-телевидению и нарциссизму соцсетей «О, посмотрите на меня, я должен рассказать миру, что я ел на завтрак!», на миллиарды часов, отданных почти психотропному электронному укрытию от реальности, и думать о том, как мало ошибся Хаксли в своем романе «О дивный новый мир».

Сноска 4 – Чтобы никто не понял меня неправильно, сразу уточню – я вовсе не собирался сравнивать мистера Дункана с обезьяной. Мистер Дункан – неплохой парень, который неплохо умеет выражать свои мысли, и его главный недостаток – это слишком много свободного времени с доступом в интернет и слишком мало проницательности при выборе примеров для подражания».




Убийца «Декстер» желает познакомиться


У канадских зэков – все условия для жизни. В том числе и специализированный сайт для знакомств!

Нет, официально на главной странице написано, что сайт – для поиска заключёнными друзей по переписке. Чтобы, значит, сохранять столь важную связь с миром, не ощущать так остро изоляцию и всё такое. Но на практике это самый что ни на есть натуральный сайт знакомств.

И нехватки желающих познакомиться с преступниками нет!

Не так давно засветилась на этом сайте и местная знаменитость из города, где я живу – Марк Твитчелл, он же – убийца Декстер, чьё дело в своё время прогремело на всю Канаду – и прочно вошло в списки Топ-столько-то самых знаменитых преступлений Канады.

А дело было такое. Один местный сценарист, Марк Твитчелл, написал сценарий фильма о том, как мужчины по Интернету знакомятся с женщиной, она приглашает их к себе, но для первой встречи просит зайти не в дом, а в гараж. А в гараже их поджидает главный герой (он же – та самая «женщина» из Интернета) и убивает – в лучших традициях «Декстера». Только если Декстер из одноимённого сериала убивал преступников, ушедших от правосудия, то герой этого сценария убивал, скажем так, тех, у кого хромал «облико морале».

Ну, написал и написал, пусть его.

Но Твитчелл этим не ограничился. Ярый поклонник сериала «Декстер», он стал воплощать собственный сценарий в жизнь в гараже собственного дома.

А именно – представлялся в Инете ищущей очень определённого времяпрепровождения девушкой, приглашал к себе мужиков, которые охотно откликались на этот аморальный призыв, и убивал.

Ну, собственно, убить он успел только одного.

И, в отличие от Декстера, которым Твитчелл так восхищался и кого так старательно копировал, такой потрясающей способностью заметать улики он не обладал.

В общем, поймали его, осудили и посадили.

Кстати, я тогда как раз первый год работала в здешнем уголовном департаменте. И мы при подготовке к судебному слушанию всем отделом на работе во время рабочего дня смотрели сериал «Декстер» – изучали, так сказать, чем же вдохновлялся наш Твитчелл.

И вот ещё любопытный момент. Через пару лет отсидки Твитчелл затребовал себе DVD с теми сезонами сериала Декстер, которые он пропустил, пока длилось расследование и судебный процесс.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/marina-yasinskaya/bezzubaya-devushka-za-tyschu-vosemsot/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.