Книга - Залесье. Книга 3. Болотная роща

Болотная роща
Юлия Лим


Залесье #3
Пока Яга плетет интриги, удерживая Кощея в плену, Тая отправляется в Овраг сомнений. Она должна преодолеть свои страхи, чтобы вернуть жениха. Слава узнаёт, что Залесье может видеть не каждый. Погружаясь в проблемы сказочных существ, он открывает о себе страшную правду. Водяной и Майя находят путь к душе Домового, а Вурдалак объявляет Кощею войну. В то же время на Залесье надвигается проклятье.





Юлия Лим

Болотная роща





1




1

Яга вложила едва бьющееся сердце Кощея в банку. Обвязав ее платком, она поставила ее на самую высокую полку, и повернулась к царевичу. Он стоял на колене, держась рукой за дыру в груди. В его взгляде читалась пустота.

– Ты теперь как чистый лист, – Яга подошла к Кощею и погладила по седеющим волосам, – я могу написать на тебе что угодно, и ты будешь слушаться меня до самой смерти.

– Буду слушаться, – повторил он.

– Кроме тебя мне никто не нужен.

– Что мне делать, Яга?

– Сядь на стул, – она взяла царевича за руку и легонько потянула, помогая встать. Он смотрел на нее, не сводя взгляда, и Яга чувствовала, как счастье раскрывается внутри огненным бутоном.

Кощей сел, она обошла его, проверяя, действительно ли на него подействовало заклятие. Царевич крутил головой до хруста в попытках уследить за ней.

– Я столько лет ждала этого момента, а теперь не знаю, как себя вести, – Яга рассмеялась. – Мы были так далеко друг от друга, а теперь так близко. Скажи, что ты чувствуешь!

– Ничего.

– Это пройдет. Скоро тебя ничто не побеспокоит, – она постучала пальцем по подбородку, подбирая слова. Подошла к Кощею и положила руки ему на щеки. – Теперь ты мой, царевич. И я хочу, чтобы ты знал, что мое сердце давно принадлежит тебе. Мы созданы друг для друга. Поэтому люби меня и не обижай. Дай мне слово, что всегда будешь моим.

– Обещаю быть твоим, – ответил Кощей.

– Дай слово, что будешь защищать меня от всякого, кто захочет посягнуть на мои жизнь и свободу.

– Буду защищать тебя, как никого прежде.

– Дай слово, что будешь любить только меня и ни на кого больше не засмотришься.

– Только тебя отныне видят мои глаза.

Яга склонилась и поцеловала его. Кощей не ответил, но она и не ждала ответа. Ей нужна была от него лишь покорность, способная разбавить ее невероятно пустую вечную жизнь. Яга обняла царевича за шею и прижала его к груди. Она чувствовала умиротворение, какого не испытывала уже давно.



2

Для Кощея все происходило, как в тумане. Мысли о девчонке, которую упомянула ведьма, исчезали, сливаясь с остатками воспоминаний о чувствах.

«Ты сделал все правильно, – говорило ему сознание, – Яга всегда любила тебя. Ей предначертано разрушить проклятие, ведь именно та, кто любит, сможет сломать иглу. Не нужно было полагаться на незнакомку, какой бы таинственной она ни казалась».

Тая осталась воспоминанием, чем-то, что давно пережито и о чем следует забыть.

– В замке больше места для нас двоих, – монотонно сказал Кощей, – коли хочешь стать царицей, то пора и жить, как подобает царице.

Яга отпустила его из цепкой хватки.

– Чем тебе избушка не угодила? Здесь тоже хорошо.

– Не тебя ли волновал статус?

– Пустое, – отмахнулась Ягиня. – Статус мне ничего не даст среди мертвецов . Да и бороться с твоими глупыми братьями я уже порядком устала. Столько лет возни – все напрасно.

– Тогда я должен принести тебе золото, каменья драгоценные, да одежду из дорогих тканей, – настаивал Кощей.

– Ничего ты мне не должен. Просто сиди здесь и будь рядом, когда мне понадобится.

– Моя женщина должна сиять краше самоцветов. А ты, став царицей Тихой рощи, будешь подавать пример всем девицам в округе.

Кощей поднялся, взял Ягу за руку и усадил ее на свое место.

– Если тебе нужно что-то раздобыть – говори. Я принесу все, неважно, какой будет цена, – пообещал он, поцеловав ее иссохшую руку.

– Все девицы в округе давно мертвы, – сказала Яга.



3

Хоть Кощей и говорил то, о чем она не просила, ей нравились его слова. Яга почувствовала себя особенной, той, что на вершине мира.

Слова царевича тешили ее самолюбие, уязвленное за столько лет безответной любви. Сама Яга никогда не задумывалась, нужно ли ей ответное чувство. Ей достаточно было видеть взгляд Кощея на себе и думать, что вся боль, что она пережила, теперь сполна окупится его ухаживаниями и словами.

– Если бы не было проклятия, я стала бы тебе преданной супругой. Тебе не нужны были бы служанки да кухарки, хватало бы меня, ведь я многое умею делать, – сказала Ягиня.

– Так давай же, немедля, поженимся, – Кощей схватил ее за руку с такой скоростью, что она успела лишь моргнуть. – Ничто и никто не в силах помешать нам осуществить задуманное.

– Э, нет, мой царевич. Царицей я могу стать и без брака, – она осторожно высвободила руку. – Тебе достаточно просто поддерживать меня.

– Но ритуал совсем близко. Если я ничего не сделаю, мы погибнем. Я не могу позволить тебе умереть, – Кощей говорил без эмоций, озвучивал факт, но Яга услышала в его голосе заботу.

Она позволяла ему вскружить себе голову, все больше и больше погружаясь в сказку, которую сама создала.

Избушка недовольно накренилась, заскрипев ставнями и половицами.

– Что такое? – вскинулась Яга.

Очарование момента пропало и к ней вернулась пульсирующая нервная злость. Избушка нашептала ей о незваном госте. Ягиня посмотрела на Кощея: часть ее хотела спрятать царевича от всех, другая часть желала объявить всем об их любовном союзе.

– Оставайся в избе, – сказала она, – мне надо выйти.

– Я буду ждать, – ответил Кощей.

Яга вышла на порог, спустилась по ступенькам и махнула избушке. Та выпрямила курьи ножки и взмыла вверх. Это препятствие вряд ли остановило бы гостя, если бы он решил, что хочет узнать ее секрет, но так Яге было спокойнее.



4

Летучие мыши принесли ему сундук. Запылившийся, облепленный пауками, он отворился со скрипом. Вурдалак взял несколько писем и просмотрел их. Почерк Яги был намного красивее, чем он представлял: витиеватые буквы, выведенные с присущей ей тщательностью. Он уже и забыл, как аккуратна она была во всех делах, даже в столь мелких, как написание писем.

– Возьмите это, – приказал Вурдалак, закрывая замок. Он повесил черный ключ с головкой в виде черепа на шею, – и несите за мной.

Обернувшись летучей мышью, он вылетел из замка. Полчище детей двинулось за ним, со скрипучими перекликиваниями таща тяжелый сундук.

Они приземлились у избушки. Вурдалак перевоплотился и ждал, пока Яга снизойдет до него. Он собирался дать ей последний шанс – возможность передумать и забыть о своих бесполезных амбициях.

– Чего тебе надо? – спросила Ягиня, ступив босыми ногами по отмирающей земле. – Ты ведь больше мне не прислуживаешь, тогда какого черта продолжаешь мозолить мне глаза?

– Я принес тебе кое-что, – Вурдалак жестом подал знак мышам, и они сбросили к ногам Яги сундук. – Здесь то, о чем ты забыла. Часть твоего прошлого.

– А оно мне надо? – фыркнула Яга. – Прошлое на то и прошлое, чтоб им оставаться. Только такие древние старики, как ты, почему-то никогда этого не понимают.

Вурдалак протянул ей ключ. Ягиня брезгливо приняла его, стараясь не коснуться серых пальцев.

– Это – путь к твоему сердцу. К тому, кем ты была до проклятия. Если упустишь последние воспоминания, навсегда останешься зловредной старухой, – сказал он, не сводя с нее взгляда.

– Чего? Старухой?! – Яга наотмашь ударила Вурдалака. – Подбирай слова, жалкий червь. Ты разговариваешь с местным божеством.

– Ты такая же, как все, – он приложил руку к ушибленному месту. Хоть он давно не испытывал физической боли, этот удар прочувствовал всем телом. – И твоя внешность не изменит того, что на свете ты живешь дольше пятисот лет. Я даю тебе этот ключ, и только тебе решать, есть в тебе что-то живое, или ты давно сгнила, как и твоя рука.

– Моя гниль тебя не касается, – Ягиня покрутила ключ, – проваливай. И больше никогда не возвращайся. И сундук свой забери, – она бросила подарок в карман, развернулась и гордым шагом пошла к избушке.



5

Кощей услышал скрип двери. Сначала он увидел улыбку Яги, затем встретился взглядом с братом. Вурдалак передвигался бесшумно: годы, проведенные в вампирском обличье, многому научили его.

Сверкающие желтые глаза прожигали насквозь, но Кощей не чувствовал вины.

– Здравствуй, брат, – сказал он.

– Что?! Какого черта ты поперся сюда? – Яга стала выталкивать Вурдалака, но тот отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.

– Я сказал тебе никогда не видеться с ней. Ты дал обещание! – сказал Вурдалак.

– Я заключил с Ягой союз, – ответил Кощей, – теперь я принадлежу ей разумом и сердцем.

Вурдалак очутился рядом с ним и схватил за плечи, приподнимая над стулом.

– Посмотри мне в глаза и скажи, что ты выполнишь обещание!

– Я не могу выполнить его, – ответил Кощей. – Я не в силах его разрушить.

– Какое еще обещание? – спросила Яга.

Вурдалак отпустил брата и повернулся к ней. На ее лице проскальзывало любопытство.

– Не твоего ума дело, старуха, – Вурдалак обратился в летучую мышь и улетел.

Яга выглянула в окно: за ним вился черный шлейф из потомков.




Красный кафтан




Было у царицы в ту пору два сына. Младшего природа одарила красотой, о которой служанки да кухарки распускали слухи. Вскоре по всему царству уже шла молва о прекрасном златокудром царевиче.

Однажды царица заказала у лучшего портного кафтан. Приказала она ему сшить его из красной ткани, да отделать золотом, как подобает.

Подарили кафтан юному царевичу. Надел он его, а служанки помогли ему повязать поясок. Подвели царевича к зеркалу, где он смог увидеть, как хорошо на нем сидит кафтан.

Понравилось ему увиденное, и каждый год просил царевич у матери новый кафтан. Признавал он только красный, расшитый золотом. От других цветов отказывался.

Смекнул царевич, что все делается по его велению. Загордился он: рос красивым, но хитрым; умным, но не справедливым; щедрым был, да только для себя.

Оказался он себялюбив и дерзок. Никого не признавал, кроме матери: братьев презирал, отца не уважал, но скрывал свои чувства под притворством, что удавалось ему лучше других царевичей.

Влюблялись в него разные девицы: от бродяжек на улицах до царевен из других царств. Слышали о нем даже принцессы заморские.

Когда пришла пора жениться, не взял царевич в жены ни одну девицу. Объяснился перед матерью, что нет среди них невесты, достойной его красоты. Погрустнела царица, но из-за любви к сыну позволила ему поступать как вздумается.




2




1

Слава зажмурился, открыл глаза и пригляделся: Тая не исчезла. Секундное наваждение оказалось страшной правдой. Он не мог поверить в то, что в его часах сейчас был человек.

– Как… – выдохнул Слава, – как такое могло произойти?

«Волшебные силы часов помогли тебе, – ответила Кикимора, – теперь Лихо заточено в них».

– Но там и моя подруга! Как мне ее вытащить?

«Подумай, Слава. У всего есть ответы. Не на все вопросы я знаю их».

– Но…но. Это невозможно. У кого есть нужные знания?

От волнения он покусывал губы, из-за чего они у него постоянно трескались.

«Отправляйся в Густую рощу к моему супругу, Лешему. Он поможет тебе разобраться с часами и их магией».

– А ты? Как там тебя…

«Кикимора».

– В сказках ты злобный персонаж, как и Леший! Пусть ты и помогаешь мне сейчас, но как я могу верить? – возразил Слава.

Он настолько разволновался, что не придал значения своим разговорам вслух с пустотой.

«А что тебе остается? – сказала Кикимора. – Ты либо поверишь мне и решишь проблему, либо будешь вечно скитаться по Залесью, пока не умрешь».

– Это не очень-то помогает, – Слава с опаской взглянул на циферблат: два маленьких силуэта двигались под стеклом, задевая стрелки часов. – Ладно. Где искать твоего мужа?

«Я заколдую клубок, и он отведет тебя в Густую рощу, – сказала Кикимора. – Следуй за ним, никуда не сворачивай. Если услышишь голоса, не отвлекайся и не оборачивайся. Лес способен свести с ума тех, кто его боится».

– Я не боюсь леса, – ответил Слава, взглянув на клубок.

«Я чувствую твой страх. Но боишься ты чего-то другого. До такой степени, что твое сердце сейчас дрожит».

Слава приложил руку к груди и почувствовал, как его всего колотит. Он до сих пор помнил пустые глаза Ивана-царевича, две головы ведьм, великана Лихо. Все, что он ненавидел с детства, появилось перед ним в плоти и крови. А Кикимора и вовсе проникла к нему в голову.

– Ненавижу сказки, – сказал Слава, – от них одни беды.

«Беды идут из фантазий, скрывающих то, что было на самом деле».



2

Клубок покатился, извиваясь причудливой змейкой. Слава поспешил за ним. Он посматривал на часы, боясь опустить руку или тряхнуть ей. Лишь мысль о том, что теперь Тая с ним, успокаивала его. В конце концов в Залесье он попал именно из-за нее.

Клубок подпрыгнул на кочке и полетел вниз по оврагу. Слава спускался следом, стараясь не подвернуть ногу. Когда клубок стал растворяться в сгущающемся тумане, Слава занервничал.

«Ты же сказала, что он поведет меня в Густую рощу? Не знаю, как она выглядит, но это место явно какое-то не такое», – спросил он.

«Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня, – голос Кикиморы прозвучал виновато. – Мой сын потерялся среди тумана, и мне нужно, чтобы ты отнес его тело к отцу».

«Тело? Почему ты сама этого не сделаешь?» – Слава почувствовал, как подкашиваются ноги, но продолжил путь.

«Я не в состоянии сейчас покинуть Великий Дуб, – вздохнула она. – Поэтому я хочу, чтобы мой мальчик оказался дома. Я не должна была отпускать его одного».

«Что произошло?»

«Я знаю только, что его душа покинула тело».

«Разве сказочные существа могут умереть?»

Слава остановился, видя в тумане красные горящие глаза. Они перемещались, не сводя с него взгляда, и он инстинктивно задержал дыхание. Из-за пелены вытянулась драконья морда. Так сначала подумал Слава, до того момента, как червь раскрыл беззубую пасть. Он зашипел, спугивая живность. Когда где-то поблизости пискнул кролик, червь дернулся в его сторону, оставив Славу в покое.

«Что это была за хрень?!» – спросил он, жадно вдыхая воздух.

«Туманный червь. Безвредная тварь, пока не оголодает».

Слава вгляделся в белую мглу: нить клубка едва виднелась под ногами. Он встал на нее и шаг за шагом продвигался вперед.

– Поиграй с нами! – рядом раздался детский голос.

Это оказалась девочка лет восьми. На ней было платье в цветочек. Она беззубо улыбалась. Светлые волосики напоминали семена спелого одуванчика.

– Как ты сюда попала? – спросил Слава, повернувшись к девочке и склонившись к ней.

– Меня мама потеряла, – она засунула палец в рот. – Мы играем в прятки, ты водишь! – девочка развернулась и растворилась в тумане.

– Подожди! Тут опасно бегать! – Слава шагнул вперед, споткнулся обо что-то и упал.

Поднявшись, он увидел бледную руку, покрытую зияющими темно-красными царапинами. На холме лежал мальчик с рыжими волосами. Его глаза были плотно закрыты, ноги вывернулись так, будто он собирался куда-то бежать. Пока в груди Славы нарастала паника, Кикимора шептала:

«Это мой мальчик. Мой Домовой. Возьми его и отнести в Густую рощу».



3

Сдерживая рвотные порывы, Слава поднимал тело на руки. Домовой почти ничего не весил, хоть и выглядел лет на четырнадцать.

– Почему ты не ищешь нас? – девочка снова появилась рядом.

– Мне не до шуток, – буркнул Слава, – иди домой к маме.

– У меня нет мамы.

– У всех есть мама.

– Не у всех, – глаза девочки закатились и полыхнули белым огнем.

Слава отпрянул. Девочка зашипела, кинулась на него и вцепилась когтями в руку. Не успел он отреагировать, как она заверещала.

– Ты испорченный! – кричала она.

Слава смотрел на ее редкие волосинки, полыхающие огнем. Он не мог сдвинуться с места до тех пор, пока от девочки не осталась кучка пепла. С его губ слетел нервный смешок.

«Ты только что убил блуждающий огонь», – сказала Кикимора.

«Как можно убить огонь…я не понимаю».

«Ты не обычный юноша, Ярослав. В тебе есть нечто, что блуждающие огни не переносят. Может, ты видел что-то в Залесье, что отличалось от всего остального?»

«Я видел царевича-зомби, двуглавую ведьму, грозного волка, великана и жуткую старуху…»

«Старуху?»

«Она жила в избушке на курьих ножках».

Кикимора долго не отвечала ему. Слава потерял из виду клубок, когда туман стал рассеиваться. От тела Домового пахло травой, но не разложением. Изредка Слава косился на него, чувствуя, как от напряжения на шее стягивается кожа. Когда туман расступился, он смог вдохнуть полной грудью.

«Ты видел настоящий облик моей сестры, – сказала Кикимора. – Именно так должна выглядеть Яга».



4

Иван оглядывается – непривычно ему мир видеть после стольких лет. Он поворачивается к двуглавой ведьме.

– Коли ты глаз своих ради меня не пожалела, проси, чего хочешь, – говорит он Юде.

На ее лице появляется улыбка.

– Брось свою старуху, да женись на мне, – отвечает она.

– Что ты задумала? – вмешивается Вила.

– Отстань, – Юда протягивает руку к царевичу, – выполни свой долг, а потом возвращайся ко мне. Я буду ждать тебя, как жена верная.

Иван берет ее за руку. Он чувствует, как его тянет к ведьме.

– Неспроста это, Иван! – Вила хватает сестру за руку и разбивает их союз. – Уходи, скорее!

Царевич выходит из избушки. Наваждение спадает с него, как плащ с плеч. Оборачивается Иван и качает головой.

«Дурные мысли вселяет поганая ведьма. Не к добру это».

Он вспоминает про серого волка в хлеву. Истошное блеянье козы заглушает колокольчик . Она привязана и не может сбежать от хищника.

– Тише, – говорит Иван, но коза не замолкает.

Царевич находит веревку, обвязывает ей волка вокруг груди и лап. Выносит его наружу и осматривается. Из укромных мест только избушка ведьм и хлев. Вокруг только лысеющие осенние деревья. Иван закидывает край веревки на ветку и тянет: тело волка подвешено, как пиньята[1 - большая полая игрушка, внутри которой можно спрятать конфеты, мелкие подарки, серпантин и конфетти.].

– Прости, друг мой верный, но иначе ты сожрешь этих несчастных ведьм. Повиси здесь немного, как бы сильно ни хотелось есть, – прощается царевич, надевая сапоги-скороходы.

В последний раз он смотрит на избушку, где живет двуглавая ведьма, и чувствует, что Юда смотрит ему в глаза. Иван вспоминает о Василисе: ее добрый взгляд, ласковые руки и голос с хрипотцой. Странное червивое чувство, что возникло у него к Юде, сворачивается клубком вокруг шеи. Жжется, как раскаленное железно. Но царевич больше не может не мыслить о супруге: он поворачивается в сторону Тихой рощи и делает шаг вперед.



5

Не думал Иван, что будет тосковать по прошлому: по уютным вечерам с Василисой, по временам, когда товарищи были живы и вместе они закатывали пир, где могли пить неделю, а, бывало, и больше.

Пока ветки хлестали его серую отмирающую кожу, царевич вспоминал время, когда поддался на уговоры Яги.

«Никакой корысти, – заверила она тогда, – только прирожденная любовь к людям».

Много раз проклинал Иван тот день и свою глупость, но так и не смог себя простить. Тогда он решил, что не будет сидеть сложа руки, разыщет ведьму проклятую и заберет себе ее голову.

«Любишь ее? Василису свою», – спрашивала Яга.

«Люблю. Жизни без нее не вижу».

«Так чего же ко мне пришел?»

«Проклятье на ней лежит. Желаю снять его, чтобы она навсегда сделалась моею».

«Тогда ты мне должен будешь услугу. Колдовство просто так не сотворить, да и сил я потрачу немало. Чтобы снять проклятие, я должна три ночи гулять по полянам, залитым лунным светом, съесть два молодильных яблока и напиться живой воды. Коли достанешь их мне, помогу я тебе с одной твоей просьбой».

«Не многого ли ты хочешь?»

«А проклятье само себя не снимет, царевич. Выбирай: жена или твои сомнения?»

Понимал сейчас Иван, что хорошо Ягиня зубы заговаривала.

Привели его сапоги к замку Кощея. Увидел царевич разруху, раскрытые врата с коршунами и дыру в высоких черных стенах.

Он вошел во двор, миновав распахнутые ворота. В этот раз коршуны застыли, как игрушки со сломанным заводным ключом. Осмотрев следы, оставшиеся в земле от стоп Лихо, Иван повернулся к колодцу.

– Что произошло? Скажи мне.

«Лихо здесь побывало. Разворошило все, что под руку попалось, пока Кощей не закрыл замок щитом. А потом появился нездешний юноша и прогнал Лихо», – рассказала леди-колодец.

– Нездешний – и поборол великана? – Иван-царевич хмыкнул.

«Этот юноша выглядел необычно, похож на Таю».

– Ты говоришь об Избранной?

«Значит, ты уже о многом наслышан. Так ступай же, догони того юношу. Выведай все про Лихо. Залесье не будет ждать вечно».

Иван вспомнил, как серый волк застыл, словно каменное изваяние. Незнакомец так и не рассказал ему о своем секрете.

– Куда он ушел? – спросил он.

«К Лешему в Густую рощу».

– Значит, они друг с другом повязаны, – решил Иван. – Спасибо за помощь, колодец. С меня причитается.

Не успела она ответить, как он ловко развернулся и шагнул прочь на семь миль.




3




1

Глаза Водяного заслезились. От хранилища душ он ожидал темноты, но никак не сияющих облаков. Все вокруг походило на сахарную вату: стоило им с Майей сделать шаг, как ноги тут же обвивало косматое нечто, словно пробуя на вкус.

– Это место так и должно выглядеть? – спросил он, посмотрел на Майю и прищурился. Ее волосы все еще белели, причиняя боль его неискушенным глазам.

За годы, проведенные в темных недрах Тихого омута, Водяной привык видеть то, что неподвластно обычным людям. У него даже развились особые способности, что позволяли ему временно видеть сквозь туман. Но на них уходило слишком много сил в последнее время.

– Да, – ответила Майя. – Это место, из которого невозможно просто так забрать душу. Любой попавший в Затуманье обычно остается в нем до конца своих дней.

– Ладно, хватит болтать, – отмахнулся Водяной. – Скажи, как найти Домового.

Майя поджала губы. Она могла помочь ему в поисках друга, но в таком случае нарушила бы неписанные законы хранилища.

– Что ты знаешь о Домовом? – спросила Майя. – К душе ведут путеводные нити, но они показываются только тем, кто что-то знает о ее владельце.

Она посмотрела под ноги Водяного: зеленые нити с ростками цветов подобно вьюнку тянулись сквозь облака. Она видела и другие нити: оранжевые, красные, синие и голубые. Лишь одна из них выделялась среди общей картины: золотая прямая линия аккуратно пряталась под стопами Майи. Если бы Водяной смог это увидеть, он наверняка понял бы, что с ней водить дружбу опасно. Опаснее, чем попасть в желудок к туманному червю.

– Ну, он рыжий, – Водяной аристократично откинул руку и загнул палец, – еще он обижен на мать и отца, хочет найти дядю и передать ему слова матери. Он труслив, но стал моим первым другом. Нужно что-то еще?

– Присмотрись к окружению: ты увидишь нити. Они приведут тебя к шару с душой.

– Так просто?

– Это только начало. Тебе нужно сначала найти хранителя.

– Что это? – Водяной приподнял тонкую почти невидимую бровь. Рыбы часто пощипывали волоски, пока он спал в омуте.

– Он охраняет души. Если сможешь его убедить, он позволит тебе забрать шар. Но будь готов к цене, она может оказаться выше, чем ты можешь себе представить.

– У тебя это врожденное? – спросил Водяной, насмешливо оглядывая Майю.

– Что?

– Ты пытаешься запугать меня еще с того момента, как нас съел червь. Почему? – он подошел к ней ближе и посмотрел сверху в глаза. – Чего ты боишься? Или…может, ты что-то защищаешь?

Она взглянула на него исподлобья:

– Я защищаю тебя. И себя.

– От чего?

– От смерти.

Водяной ткнул Майю пальцем в лоб. Ее голова забавно качнулась, а брови наморщились.

– Если мне суждено умереть, ты вряд ли сможешь меня защитить. Тебе сколько, двенадцать? Тринадцать? Сама еще малявка, кого ты там защитить собралась?

Она не ответила ему. Майе хотелось, чтобы его слова были правдой, но на самом деле единственным ребенком здесь был он.



2

Водяной шел, вглядываясь в перья облаков: едва видимая зеленая нить петляла, запутывая, и он остановился на перепутье.

– Ты не говорила, что будет такое, – почти жалобно сказал он.

– Я говорила, что будет нелегко, – Майя равнодушно прошла мимо, поглядывая на него. – И что ты будешь делать?

– Можно как-то найти правильный путь?

Майя качнула головой.

– Ты так и будешь спрашивать меня обо всем? Я же малявка! Вот сам и разбирайся.

– Ты обиделась? – Водяной фыркнув, засмеявшись. – Брось.

– Мне не так уж нужно искать его душу, – ответила Майя, – поэтому думай сам.

– Дай хотя бы подсказку!

Она нехотя приложила руку к сердцу и посмотрела Водяному в глаза. У него скрутило живот, но он выстоял, чтобы не выглядеть трусом перед Майей.

– Сердце – все, что тебе нужно. Оно подскажет.

– Ты издеваешься? – возмутился Водяной.

Майя и глазом не моргнула.

– Попробуй хоть раз не задавать вопросов, а помолчать и прислушаться, – сказала она.

Водяной недовольно поиграл желваками. Он и так молчал много сотен лет, изредка ругаясь с Русалкой, а теперь ему буквально затыкали рот. С недовольным видом он скрестил руки, закрыл глаза. Из тьмы воображения он увидел Домового: он улыбался и благодарил Водяного за то, что он отмыл с его лица грязь. В тот день Водяной впервые столкнулся с чужой благодарностью.

Люди, проходившие мимо Тихого омута, дали Водяному прозвище. Чертенок. Иногда он подкрадывался к берегу, прячась в камышах, чтобы послушать, что говорят о нем путники. Они пугали Чертенком из Тихого омута своих друзей, жен и детей. Сами же дети спорили, кто из них сможет зайти так далеко в озеро, что наткнется на Водяного. Никто из них не ожидал встретить его, но стоило им увидеть его желтые светящиеся глаза в темноте, как с визгом и плачем дети разбегались по лесу.

Домовой тоже испугался его, но, скорее, с непривычки. Водяной почувствовал слабую пульсирующую боль в груди. Он открыл глаза: нити под ногами стали похожи на вздутые зеленые вены. Одна из развилок расширилась, и он подумал, что нужно следовать по ней.

– Нам туда, – сказал Водяной, не дожидаясь ответа Майи.



3

Если чего и ждала Русалка, то никак не появления крупной лягушки. Та сидела с гордо вскинутой головой, растопырив лапы, и смотрела на солнце.

– Эй, ты, – позвала Русалка, – ты ведь волшебная лягушка, не так ли?

Василиса перевела на нее по-лягушачьи острый взгляд. Эти темные выпуклые бусины заставляли Русалку нервничать.

– Ты кто такая? – спросила Василиса. – Зачем разговариваешь со мной?

– Мне нужна помощь. Одна я не справлюсь. А раз ты волшебная лягушка, так помоги мне! Разве ты не выполняешь желания?

– Меня, может только поцелуй царевича расколдовать, да и то ненадолго. Пока тут солнце вовсю светит, я останусь в этой шкуре.

– Зараза! – ругнулась Русалка. – А других магических сил у тебя нет?

– Могу тесто вымесить, да только мне руки нужны.

– И как же у тебя руки появятся, если ты лягушка?

– Дождемся ночи и увидишь!

Русалка недовольно шлепнула рукой по воде. У нее появился человек из прошлого, которого она не хотела терять, но она ничего не могла для него сделать.

– Лягушка, у тебя когда-нибудь умирали родные?

– Конечно!

– И как ты это пережила?

– Не помню. У лягушек нет чувств, эта ерунда только людям присуща.

– А ты, случаем, не знаешь, как камень оживить? – спросила Русалка.

– Откуда ж мне знать…если только у тебя будет особая сила в крови, с помощью которой сможешь сотворить магию, то, может, и получится булыжнику жизнь дать.

– И что ты слышала про эту особую силу?

Василиса спрыгнула с головы медведя на макушку Русалки.

– Мне нужно навсегда стать человеком, но сделать это без посторонней помощи я не смогу, – сказала Василиса. – Если ты поможешь мне, я расскажу тебе все, что знаю о магии, способной пробудить камень.

– А вдруг я тебя обману? Почему ты мне так доверяешь? – спросила Русалка.

– У тебя нет выбора. Ты хочешь вернуть медведя к жизни, я хочу сбросить лягушачью шкурку. Мы можем принести друг другу пользу либо разойтись и больше никогда не встречаться, но тогда никто из нас не получит выгоды. Ну, дитя воды, что скажешь?

Предложение лягушки звучало заманчиво. Русальей натуре свойственно было лгать и выкручиваться, лишь бы получить всевозможные преимущества только для себя. Но после встречи с Берендеем она поняла, что от этой натуры надо избавляться. И хоть ее уже обманул амулет, бессовестно украденный у Водяного, Русалка решила довериться судьбе.

– Будь по-твоему, – сказала она лягушке. – Давай поможем друг другу.



4

– Снять проклятие может только поцелуй царевича? – спросила Русалка.

– Так оно и было испокон веков. Только я не хочу ждать, пока царевич придет и спасет меня. Ночью я смогу сбросить шкурку, и ты увидишь мое человеческое обличье, – сказала Василиса. – Чтобы расколдовать камень нам придется постараться. Скажи, Русалка, ты ведь не использовала черную магию, чтобы оживить его?

Та нервно хохотнула и стыдливо прикрыла глаза.

– Черной магией нужно пользоваться с умом, – упрекнула ее лягушка. – Но не мне говорить, сама на эти грабли попадалась.

– А что ты пыталась сделать?

Василиса задумалась. Воспоминания покрылись туманной пеленой. Она чувствовала, что это было что-то важное, но не могла понять, что именно.

– Не помню. Давно это было, – ответила она. – Расскажи мне про статую. Кем она была для тебя?

Русалка ответила не сразу. Простые истины били больнее всего тогда, когда наконец осознавались. Она взглянула на статую и положила руку на мохнатую лапу Берендея, торчащую из-под каменной брони. Амулет обдурил ее, но Русалка не собиралась оставлять попыток.

– Он был мне другом. Тем, кто считал меня хорошей, когда я была монстром…

– Ты и сейчас монстр, – хмыкнула Василиса, – можешь меня сожрать, но это правда.

– Не спорю, – усмехнулась Русалка. – Лучше не скрывать того, что ты тварь, тогда никто не будет разочарован. Но теперь я впервые хочу сделать что-то…не для себя, а для кого-то другого.

– Почему? Решила поиграть в хорошую девочку?

– За добро надо платить добром. Иначе я буду такой же, как Яга: безумной и одержимой давно сгнившим царевичем.

– Не говори так про Кощея, – предупредила Василиса, – я знала его еще до проклятия. То, что его воскресили, не так уж плохо. Он – единственный из братьев, кто сможет положить конец многовековой войне.

– Думаешь, у него хватит сил? – Русалка вспомнила длинные пальцы Кощея, сжимающие ее шею, и поморщилась. Боль до сих пор пульсировала в тех местах, где костяшки надавили сильнее всего. – Он устроил целое представление, когда понял, что я украла ноги у его невесты…

– Ты украла у нее ноги? – Василиса прищурилась, насколько ей позволяли жабьи веки. – Тая – наше спасение! Как ты могла так сглупить?

– Ну, я не знала, – Русалка пожала плечами и окунулась в воду. Пробыв там несколько минут, она вынырнула. – И как же эта Тая может нам помочь?

– Ради нее царевич пойдет на все, – Василиса опустила голову и смахнула слезу – довольно крупную для лягушки. – Их любовь прекрасна, но таит в себе немало опасностей.

– Можно опустить часть с загадками? – протянула Русалка, закатывая глаза.

– Чтобы она выжила, Кощею придется заставить ее сломать иглу. А если она, полюбив его всем сердцем, сломает иглу, проклятье с Залесья спадет. И тогда мы все освободимся, но эти двое…они никогда не будут вместе. Им просто не суждено.




Служанка




Отправилась Василиса служить при дворе. Слава уже обошла ее имя, поэтому царь разрешил ей быть одной из многочисленных служанок.

Целыми днями она срезала розы с кустов, да разносила их по опочивальням. Однажды Василиса зашла в покои Кощея и застала его в одиночестве. Он сидел на кровати, играя с деревянными фигурками. Когда он заметил ее, то протянул игрушку и попросил:

– Поиграй со мной.

Дрогнуло ее сердце от невинного детского голоса. Живо представила она, как мальчик мог бы быть ее собственным сыном. Скатилась по ее щеке одинокая слеза. Приняла Василиса игрушку из рук юного царевича. Заигрались они до самого вечера, покуда в покои не зашел царь.

Рассердился он и приказал выпороть служанку за то, что работу свою не выполняла. Вступился за нее Кощей: слезно молил отца, чтобы тот помиловал Василису, и обещал отдать взамен все, чего тот попросит.

Поразмыслил царь.

– Будешь каждый день заниматься с лучшими мечниками и лучниками, покуда сам таковым не станешь, – сказал он. – Коли нарушишь свое обещание, не сносить твоей служанке головы.

Согласился Кощей.

– Зачем, царевич? – спросила Василиса, когда царь ушел. – Маленький ты еще, да хиленький, зачем же за меня побои будешь терпеть?

– Никто со мной не играет, кроме тебя, – ответил Кощей. – Будь же всегда рядом со мной.

Осталась Василиса при дворе, приглядывала за царевичем и помогала ему в тяжелые дни: то кашку сварит, то пирожками побалует. Ранки мазями мажет, к больной голове травы прикладывает, да кашель отварами лечит. Так и жили они долгое время.




4




1

Букет незабудок хлещет меня по лицу. Прежде, чем сознание понимает, что происходит, я падаю на живот. Яркий свет ударяет в глаза. Я могу различить огромный силуэт. Прикрываюсь руками, чтобы защититься.

Рядом – глухой стук по стеклу. Поворачиваю голову и вижу великана. Он мычит, суетится. Его огромные кулаки упираются в прозрачную преграду.

Осторожно поднимаюсь, сжимаю в руке незабудки, и пытаюсь сбежать. Тщетно – спотыкаюсь, чувствуя, как что-то царапает кожу на щиколотках. Падаю и вижу – нечто неумолимо приближается ко мне. Светлая тонкая полоска движется в такт. В уши впивается щелчок, затем еще один. Я не сразу соображаю, что это тикают часы. Так громко, будто в моей голове вместо мозга огромный часовой механизм.

– Ы-ы-ы… – Лихо поворачивается ко мне и взирает единственным, как у циклопа, глазом.

– Не трогай меня! – говорю ему, выставив ладони щитом.

– Ы-ы-ы… – великан приближается. Я перепрыгиваю через движущиеся полоски, как через нити в «резиночке».

Я бегу, удаляюсь от Лихо на мгновение, а через секунду оказываюсь у него за спиной. Замкнутое пространство не дает мне шанса уберечься от его руки, когда великан неожиданно разворачивается и хватает меня.

Он подносит меня к себе. Я вижу, как из его огромного глаза стекает слеза.

– Ы-ы-ы, – воет Лихо. Его сморщенное, как у старика, лицо в миг становится расстроенным, как у маленького ребенка.

К моим щекам приливает кровь. Мне становится жарко и неуютно. Прежде чем я успеваю подумать, рука касается щеки великана и смахивает слезу.

– Ну, будет тебе, – бормочу я, как когда-то говаривала бабушка, – чего слезы льешь попусту?

Лихо плачет, но вскоре его слезы высыхают, будто их и не было. Он продолжает мычать и бродит по кругу, не замечая странные линии, то и дело врезающиеся в его грубую кожу ног. Я смотрю вниз и увиденное поражает меня: огромные стрелки, циферблат. Где я?

«Внутри часов», – шепчет сознание.

– Это невозможно! – восклицаю я, привлекая внимание Лихо. Он смотрит на меня, не моргая. – Как нам выбраться отсюда?

Великан пожимает плечами и, подсадив меня на ладонь, поднимает вверх. Я упираюсь в стекло, постукиваю по нему – прочное.

Я вскрикиваю от неожиданности, когда знакомое лицо оказывается слишком близко. Темные волосы, темные глаза. Впервые я вижу Славу так близко и в то же время так далеко.

– Слава! Слава, спаси меня! – я начинаю молотить кулаками, пока пальцы не сводит от боли. – Вытащи меня отсюда!

Он прищуривается, вглядываясь. Наверное, я слишком маленькая, чтобы он смог меня увидеть, но его глаза увеличиваются и зрачок сужается до размера точки. Он что-то говорит, но я не слышу. Нас разделяет стекло часов.



2

Над поляной засияло солнце – впервые за долгое время. Слава щурился, когда очередной яркий луч попадал в глаза. Клубок катился впереди, подпрыгивая на кочках.

«Никто из смертных не мог увидеть ее истинный облик, – размышляла Кикимора. – Значит, у тебя в крови особая магия. Кто твои предки?»

«Обычные люди», – Слава осторожно обошел огромную круглую дыру, в которой что-то шевелилось. Он ясно слышал, как под землей ползет нечто огромное, поэтому прибавил шаг и вскоре покинул поляну.

«Это невозможно. Если бы ты был обычным смертным, то не смог бы пройти сквозь купол. Но ты сам пришел сюда, и история Залесья изменилась».

«Знаешь, мне сейчас не до историй. Я отнесу тело, э…твоего сына, а потом помоги мне вытащить Таю из часов. Я заберу ее, и мы навсегда покинем это странное место», – сказал Слава.

«Будь по-твоему, – Кикимора замолчала. Слава уже с облегчением подумал, что она ушла из его головы, но она все же добавила: – однако своим поступком ты погубишь целый народ. Сможешь жить спокойной жизнью, зная, что стал кончиной многих людей?»

Слава едва не перестал дышать. Чувство вины было тем самым рычагом, на который давили все в его семье. Из-за того, что он ненавидел сказки и сильно отличался от родных, его всегда обвиняли в бедах. Говорили, что он плохой внук, раз отказывается доставить радость престарелому дедушке. Слава же не верил, что у того все в порядке с головой. Он считал, что дед впадает в маразм, а родственники, нацепив лживые маски, потворствуют ему в его слабостях.

«Почему это должно меня волновать? – Слава остановился. – Я могу бросить твоего сына здесь и уйти! В любой момент! Я даже не уверен, что тебе стоит доверять. Какой родитель в здравом уме будет просить незнакомца о подобном?!»

Он чувствовал, как закипает ярость: к щекам прилила кровь, вены на висках болезненно пульсировали, а зубы плотно сжались до неприятного скрежета.

«Это моя последняя просьба к тебе, Ярослав. Я никогда не смогу увидеть мужа и сына вживую, потому что у меня больше нет тела. Я – дух, обитающий в дереве. Я – сердце Великого Дуба. Поэтому верни Домового в Густую рощу и уходи с миром».

Кикимора замолкла, оставив его наедине с мыслями. Еще никогда в жизни Слава не хотел так все бросить. Мистические существа, голос в голове, Тая, запертая в его собственных часах – выдумка оказалась реальностью, и с каждой минутой, проведенной в Залесье, он чувствовал, как мир меняется. Перестраивается в его голове, как кубик Рубика: смешанные цвета расставляются в ряд с себе подобными. Вот только эти перемены казались Славе чем-то не естественным.

Пересилив сомнения и временную оторопь, он наступил на красную нить и пошел в лес.



3

Уже издалека Слава заприметил фигуру. Леший ходил туда-сюда, вглядываясь в лесную чащу и постукивая тростью. Стоило ему заметить гостя, как Леший поспешил к нему.

– Мой мальчик! – воскликнул он, отбросив трость и переняв из рук Славы Домового. – Не стоило мне отпускать тебя.

Леший зашагал к замку. Слава в нерешительности остановился.

– Чего стоишь? Идем за мной, – голос подстегнул его и Славе пришлось подчиниться.

– У вас тут…интересно, – сказал он, чтобы нарушить неловкое молчание. Любопытные белки, птицы и другие зверьки выглядывали со всех сторон.

Зайдя в замок, Слава почувствовал умиротворение. Все здесь было беззаботным и расслабляющим. Шум воды из фонтана позволил ему спокойно выдохнуть. Пока он любовался красотами природы внутри замка, Леший исчез за винтовой лестницей.

«Спасибо, Ярослав, – сказала Кикимора. – Если ты хочешь забрать Таю, так тому и быть».

Слава ничего не ответил. Ему не хотелось брать на себя ответственность за чужие жизни. Перед глазами мелькнуло невинное лицо Вилы, в ушах зазвенел ее крик, смешивающийся с хриплым голосом Юды. Он сильно зажмурился и потер глаза, не желая видеть этот кошмар. Она сама спасла его, не он натравил на нее волка.

«Не думай об этом. Это просто несчастный случай», – Слава отмахнулся от назойливых мыслей.

Во рту появился привкус супа. Он понял, что проголодался, но воспоминания не давали ему покоя. Вила кормила его, старалась помочь. Она ничем не заслужила такой участи. Он все бросил и сбежал. Но ведь неизвестно, что у этих ведьм на уме? Что, если они были как хороший и плохой полицейский? Тогда он все равно оказался бы в западне.

– Чего вздыхаешь? – голос Лешего показался Славе неожиданно громким.

– Да так…

– Спасибо, что вернул моего мальчика, – Леший сжал его руку ладонями. – Проси, чего хочешь.

Слава собрался с мыслями.

– Помогите мне освободить мою подругу, – он указал на часы. – Она заперта в циферблате.



4

– Кикимора, ответь мне! – позвал кот Ученый. – Ты в порядке?

«Я здесь, – отозвалась она у него в мыслях, – чего ты так размяукался?»

– Злобная Яга отобрала у моего внука голос.

– Мяу, мяу! – добавил Баюн.

– Он хочет что-то сказать, но я совсем забыл кошачий язык, – со вздохом признается Ученый.

«Не беда, пусть передаст мне свои мысли, – сказала Кикимора. Но в голове Баюна она слышала лишь истошное мяуканье. – Не срабатывает. Попробуем другой способ».

– Мы сможем вернуть ему голос? – спросил Ученый.

«Да, но придется постараться. Яга не просто забирает свои дары, она лишает возможности пользоваться ими. Если бы только что-то могло затронуть черное сердце моей сестры», – ответила Кикимора.

– Значит, нам надо выяснить ее слабое место? Ты что-нибудь знаешь об этом?

«Яга всю жизнь любит Кощея, но я не уверена, что это именно любовь. Нужно найти что-то другое».

Кот Ученый повернулся к внуку и положил лапку ему на голову.

– Я отправлюсь к этой злой ведьме и разузнаю, что может ее поганую душонку ранить. Не волнуйся, я вернусь, – заботливо потрепав Баюна по черной макушке, кот Ученый поспешил к арке. – Кикимора, я сразу же свяжусь с тобой, как только все узнаю! – крикнул он напоследок.




5




1

Наташа расхаживала взад-вперед, глядя в экран мобильника.

– Нет, я уверена, что там была какая-то девушка! – вспылила она, сжимая телефон в руке до едва слышимого хруста. – Я, конечно, подозревала, что у Славы могут быть свои тараканы, но чтобы мы приехали в лес отдыхать, а он нашел себе подружку! Это же дикость!

– Ты, кажется, не понимаешь всей серьезности ситуации! – прикрикнула на нее Ира. Наташа фыркнула и презрительно дернула губой. – Тая и Слава пропали, а мы тут с этим долбаным мангалом возимся. Немедленно звони в полицию!

– Ты слишком остро на все реагируешь. Тая всегда была немного того, – Наташа покрутила пальцем у виска, – уж я-то ее знаю. А вот для Славы такое поведение нехарактерно…

– Так, давайте успокоимся, – предложил Дима, доставая мобильник. – Я позвоню в полицию, пусть приедут. Потом пойдем искать. Бездействие может привести к более трагичным последствиям.

– Смотри, как заговорил. Ты сегодня выдал весь свой годовой запас слов? – хохотнула Наташа, нажала кнопку вызова и приложила динамик к уху. – Попробую еще раз Славе позвонить.

Ира посмотрела на Диму. Его брови тревожно прогнулись в переносице – она то и дело забывала, что он из тех людей, кто ценит в себе все, что дано от рождения. Однажды она пыталась атаковать его светло-коричневую монобровь с щипчиками, но Дима наотрез отказался лишать себя «изюминки». Ира взяла его за руку, чтобы унять дрожь. Они переглянулись.

– Связь пропала, – сказал Дима. Он попробовал позвонить еще несколько раз, но тщетно. – Как будто тут рядом появились глушилки. Наташка, что у тебя?

Вместо ответа она нажала на кнопку громкой связи и на весь лес разнеслось громогласное: «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

– Набери Таю, – попросила Ира.

Еще несколько попыток, но ответ оставался неизменным.

– Черт, во что они ввязались? – Наташа нахмурилась. – Я позвоню в полицию…или не позвоню. Поганая связь, никогда не работает в нужную минуту!

– Технологии, – сказал Дима, раскинув руки.

– Так, что мы в итоге решаем? Надо уже действовать, – Ира легонько пихнула его в бок.

– Давайте поищем их. Пока мы будем выбираться из леса, они могут уйти еще дальше, – предложила Наташа. – Пойдем вместе и не будем разделяться, окей?

– Окей, – Дима взял небольшой топор, который привез для дров, – шашлык в другой раз, – его желудок измученно заурчал.

– Не нравится мне эта затея, – пробубнила Ира, собирая вещи. – Возьмем мясо с собой, если что пожарим на костре. Кто его знает, на сколько мы тут встряли.

– У нас хватит воды?

– Думаю, на пару дней, если будем экономить.

– Ребята, – позвала Наташа. Когда они повернулись, она показала им экран мобильника: звонил Слава.

– Как это возможно? – спросила Ира, но Наташа уже взяла трубку.

– Слава? Где ты? Стой там и скажи примерные ориентиры, мы пойдем к тебе.

– Приходи к избушке, – сказал Слава, – здесь есть хлев и река. Когда листья начнут желтеть, сразу поймешь, что пришла, куда надо.

– Что? Избушка? Слава? – связь прервалась.



2

– Бред какой-то. Он не мог тебе позвонить, связь-то не ловит! – возразил Дима.

– Может, временный сбой? У тебя мобильник не работал в то время, как я еще могла звонить, – заметила Наташа. – Это точно был Слава. Он сказал, где его искать. Пойдем!

– Надеюсь, ты не затащишь нас в очередную задницу, как ты это всегда умеешь, – пробормотала Ира, плетясь за подругой.

– Еще чего! Я нормальная.

– Хочешь понесу рюкзак? – спросил Дима, наклонившись к Ире.

– Нет, я в порядке. Тебе тоже силы понадобятся, ты у нас тут единственный защитник, – ответила она.

Он замолчал, но почти всю дорогу довольная улыбка не сходила с его лица.

– Где-то здесь…он сказал, что листья станут желтыми, – Наташа покрутилась вокруг, но не заметила ничего, кроме привычных деревьев.

– Мы приехали в осенний лес, – напомнил Дима, – тут все листья желтые.

– Блин…жаль, что связь не работает, он мог бы скинуть координаты. Надо было сразу попросить.

– Что там? – Ира указала на дальние деревья. Лес в том месте сгущался и через ветви невозможно было разглядеть проход. До их слуха донеслось журчание воды.

– На карте не было никаких отметок, – сказал Дима. – Мы со Славой много лесов отсмотрели в инете, я бы запомнил.

– Он сказал, что рядом будет речка. Давайте проверим, – Наташа уверенным шагом двинулась в лесную чащу.

– Не нравится мне это, – сказала Ира, с опаской поглядывая на Диму. – Давайте вернемся и вызовем полицию. В конце концов у нас же смартфоны! Можно нажать на кнопку экстренного вызова или еще чего…

– Ты уверена, что так будет правильно? – спросил Дима.

– Конечно! Какой нормальный человек пойдет в лесную чащу, пусть даже искать друзей, но без подготовки? У нас еды на один перекус! Ладно, на два-три, если уменьшим порции. Очень мало воды. Я, конечно, смогу приготовить грибы и сделать несколько отваров, но это неправильно. Так в современном мире делать нельзя. Знаешь, сколько людей теряется просто из-за глупости?

Пока они разговаривали, Наташа зашла в чащу. Она включила фонарик, скорее для уверенности, чем для того, чтобы рассмотреть окружение. Было еще не так темно.

В листве что-то блеснуло. Наташа направила туда фонарик, наклонилась и взяла медальон.

– Вау. Чего только в лесу не найдешь. Это что, настоящее серебро? – она повертела его в руках, оглянулась – Ира и Дима о чем-то активно спорили – и надела медальон на шею. Он приятно захолодил кожу на ключице.

Наташа погладила украшение и улыбнулась. Серебро нравилось ей куда больше золота: холодное, загадочное и бледное.

– Так, желтые листья, речка и избушка, – Наташа качнула головой, разминая затекшие плечи.

Она никому не говорила, что всю ночь провела без сна от волнения. Скрыла от Таи, потенциальной соперницы, тот факт, что при Славе у нее пересыхает горло, путаются мысли, и сон пропадает вместе с аппетитом. В этой поездке она хотела показать Славе, что именно она достойна стать его девушкой, и что у Таи нет шансов. Хоть она и не желала подруге зла, иногда они с ней ругались из-за мелочей, что-то не делили и могли месяцами не разговаривать, лишь строя друг другу обиженные рожицы.

Наташа собиралась пойти к речке, но медальон натянулся, натерев ей шею.

– Что за фигня? – только и успела сказать она, когда он указал направление.

Она не была любителем сказок, не читала истории про магию и предпочитала смотреть сериалы, а не фильмы, но в этот момент в голове что-то перещелкнуло. Наташа почувствовала, что медальон приведет ее к Славе.

Она повернула в сторону и пошла туда, влекомая подобранным артефактом. Шум реки постепенно затихал.



3

В Ведьмином хуторе слишком тихо. Редкие голоса птиц и перекликивания животных кажутся невыносимо громкими, режут слух, словно ноготь, скользящий по доске.

– Ты слышишь его дыхание? – спрашивает Юда.

– Слышу, – отвечает Вила, – забудь о волке. У нас проблема с ногой.

– У тебя проблема с ногой! У меня все хорошо.

– Если я истеку кровью, то мы умрем вместе. Этого ты хотела, Юда? Этого добивалась? – Вила теряет терпение. – Я знала, что ты плохая, что не любишь меня и матушку, но я думала, что в тебе есть хоть что-то светлое. Видно, я ошибалась. Видно, не должна была я хранить секреты, что могут тебя ранить, стоит мне только погрузить тебя в них!

– О каких секретах ты болтаешь? – Юда смеется. Ей больно из-за пустующих глазниц, но она скрывает непривычное ощущение. – Опять пытаешься надавить на жалость! Вытри сопли и перевяжи свою рану. Мы – ведьмы. Такие не умирают от прокушенной ноги. Даже сожжение сможет нас убить!

Резкое рычание волка прерывает их. Сестры настороженно вслушиваются. Юда принюхивается и смеется. Понимает она: сработала магия, что ведьма наслала на телефон Славы, чтобы заманить путников.

– Сегодня у нас счастливый день, сестренка. Новые люди пришли сюда, раз даже сам серый волк хочет их сожрать.

– Мы их не тронем, – говорит Вила, – я не позволю тебе причинить боль. Никогда больше.

Юда хватает сестру за шею рукой. Ее острые ногти впиваются в нежную кожу, но Вила не издает ни звука.

– Ты уже пыталась убить меня. Я тебя не боюсь.

– Вот ты и показала свое настоящее лицо, – заметила Юда. – Притворялась такой хорошенькой перед парнишкой, а сама мне угрожаешь.

– Я жалею только, что в ту роковую ночь у матушки не хватило сил завершить начатое, – отвечает Вила. – Твой мир – такой же пустой, как твои глазницы. В нем не существует никого, кроме тебя. И душа у тебя червивая.

– Тут ты ошибаешься. Есть кое-кто в моей гнилой душонке. Так что от одиночества, как ты, не умру. Ему я хотя бы буду нужна, а ты тому трусу – нет. Кинул тебя под волка и сбежал. Тоже мне, герой ночных фантазий!

– Эй, есть тут кто-нибудь? – незнакомый женский голос прерывает спор ведьм. – Нам нужна помощь!

– Нам давно нужно подкрепиться. Съесть кого-нибудь поздоровее. Ты так не думаешь? – шипит Юда, сползая с кровати.

– Мы никого не будем есть. Даже если умрем от голода, – заявляет Вила.

Юда пытается сдвинуть общее тело, но Вила непреклонна.



4

Дима огляделся: он видел разваленный хлев, покосившуюся и просевшую избушку. Жернова мельницы давно заклинило, но вода то и дело заставляла их натужно скрипеть.

– Тут точно никого нет, – сказал он, одернув Иру. – Да и Наташа куда-то подевалась.

– Проклятый лес! Знала ведь, что не нужно никуда ехать! – возмутилась Ира. – Дима, никуда от меня не отходи. Если и ты пропадешь, я не вынесу.

– Не драматизируй. Мы ж парочка, не разлей вода там, все дела, – он шутливо ущипнул ее за бок, но она нахмурилась.

– У меня уже нервы сдают. Не представляю, где их всех искать, – Ира прижала руку ко лбу. – Кажется, у меня температура.

– Эй, ты просто переволновалась. Не сходи с ума, мы что-нибудь придумаем. Если хочешь, я могу тебя понести.

– Вот только не надо бесполезного героизма! Давай заглянем в эти развалины. Если Наташи там нет, пойдем дальше, пока желудок от голода не свело.

Дима щелкнул пальцами.

– Идея! Разведем костер и пожарим мясо. Если ребята недалеко, они всяко почувствуют запах. Они ведь голодные, значит, точно сюда придут.

Ира прищурилась.

– Идея сомнительная, но…возможно, ты прав. Давай попробуем.

– Я нарублю дров, – Дима вытащил из рюкзака топорик.

– Веток хватит. Какие дрова с таким топором? – он махнул рукой и пошел к ближайшему дереву. Ира крикнула вдогонку: – И не усердствуй слишком, а то поранишься, и я тебя на себе точно не дотащу!

Они наскоро сделали кострище, разожгли огонь и Ира, почистив складным ножом несколько длинных острых веток, нанизала на них мясо. Она держала импровизированные шампуры за концы и покручивала, чтобы каждая сторона хорошенько обжарилась.

А прямо над их костром висел серый волк. Дым щекотал его ноздри, он безумно рычал и метался, тщетно пытаясь выбраться из веревок.




6




1

Возвращение Вурдалака ознаменовалось хлопком входных дверей. По всему замку разносилось злобное эхо. Он пошел к лестнице.

– За мной, дети мои. Я покажу вам, ради чего вы все были созданы.

С шипением и оглушающим трепетом крыльев летучие мыши летели над его головой. Они забивались под потолок и висели черным облаком, передвигаясь вслед за своим отцом.

Вурдалак зашел в омывальню, бросил скучающий взгляд на затхлый пруд.

– Когда здесь в последний раз была чистая вода? – спросил он.

– Да-авно, – ответила жаба, – когда твоя голова не была лысой.

– Вели слугам заменить воду.

– Это пруд, – жаба выставила лапу в бок, указывая на мутную гладь, – воду здесь не заменишь.

– Совсем забыл. Из слуг у меня только ты и осталась, – Вурдалак махнул рукой, – принеси мне одеяние. Я собираюсь искупаться.

– А перину не взбить? – жаба осталась бы на месте, если бы царевич не запустил в нее плащом. – Неблагодарный! – донесся из-за дверей ее противный голос.

– Старая карга. Не сдохла, как остальные, и мнит себя пупом земли! – Вурдалак поморщился, расстегнул кафтан и скинул с себя одежды. Лихо, почти по-юношески, он снял сапоги и раскидал их по омывальне.

Размял затекшие мышцы, хрустнул старыми костями и зашел в пруд. От мертвеца его отличал только буйный характер. При жизни о нем говорили, как о «царевиче с бурлящей кровью».

– Дети, присоединяйтесь, – позвал Вурдалак.

Облако летучих мышей свалилось с потолка и попадало на пол: кто в пруд, кто на царевича, кто поблизости. Вся омывальня была забита пищащими потомками, требующими внимания и еды. Такие же голодные, как и их отец, они обратили на него взоры огромных темных глаз, замерев в ожидании.

– Сегодня у нас особый день. Запомните: я любил всех и каждого из вас, – Вурдалак выдержал паузу. – Да начнется пир.

Писк умирающих мышей выбил стекла в замке. Они погибали в сильных руках царевича, разрываемые его острыми вампирскими клыками. Кровь из тушек вытекала в пруд.



2

Наташа так увлеклась медальоном, что забыла про Иру и Диму. При мысли о том, что она вот-вот найдет Славу, ее мозг переключался в режим розовых очков.

Тая не раз останавливала ее от необдуманных решений. В итоге они поступили в один университет и выбрали общий факультет. С одной стороны обе были счастливы, с другой – камнем преткновения мог стать Слава. Наташа подумывала о том, чтобы забыть про мораль и соблазнять его всеми доступными способами, но воспоминания о доброте подруги каждый раз теребили ее совесть.

Медальон резко упал, больно стукнув ключицу. Наташа ойкнула и потерла саднящую кожу. Удар был сильным, словно это был не кусок серебра, а ударили молотком.

– И что здесь? Куча листьев и еще одна куча листьев? Вау… – Наташа покачала головой, развернулась, и перед ней предстали болотные топи.

Неприятный запах ударил в ноздри. Наташа подобрала с земли палку и потыкала землю вокруг себя. Она оказалась податливой, но глубоко не проваливалась.

– Как я могла зайти сюда и не заметить болото?! – Наташа приложила руку к сердцу, чтобы успокоиться. – Ладно, соберись. Ты ведь умная девочка, Тата, просто не торопись и иди вперед. Можешь взять еще одну палку.

В моменты волнения она начинала проговаривать собственные действия. Наташа мешала Тае спать в детском садике на тихом часе, когда начинала рассказывать о впечатлениях и о том, что она запланировала на целый день вперед! Потом Тая стала жаловаться, что ее голос поселился у нее в голове, и Наташа начала помалкивать.

– По кочкам, осторожно…главное – тыкать палкой, – приговаривала Наташа, медленно обходя опасные места.

Она добралась до твердой земли и с облегчением села на нее, чтобы отдышаться.

– Ух! Думала, что эти топи никогда не закончатся, – до ее слуха донесся скрип.

Ржавые ворота раскинули свои объятия. За ними она увидела огромный замок из красного камня.



3

Когда он выбрался из пруда, красный халат уже лежал на скамье. Жаба презрительно взирала на царевича, но молчала.

– Давно не видел тебя такой растерянной. Что-то случилось? – спросил Вурдалак, надел халат и пошел к лестнице. – Прибери мои одежды, да очисти кафтан. Я его скоро надену.

– Скройся, – ответила жаба.

Царевич спустился, остановился возле трона и затянул пояс халата потуже. Его фигура перестала быть сутулой и съежившейся. Плечи, спина и грудь налились силой. Он ощущал, как уверенно стоит на ногах, и не чувствовал защемляющей боли в позвоночнике. Целебные свойства крови летучих мышей давно интересовали его, но только сейчас Вурдалак смог проверить действие на себе.

– Если бы каждый день был таким, как этот, я бы не позволил себе страдать, – сказал он, поглядывая в мраморный пол.

В отражении его лица все так же не было видно. Заскучав, Вурдалак сел на трон и протянул руку к паутине. Тронул пальцем густую сеть, чтобы привлечь внимание паука. Тот со скоростью ветра вцепился лапками в серую плоть, прицельно ударил жалом и стал опутывать захваченный ноготь.

– Скверно, – протянул Вурдалак, – никого в этом замке нет, кроме пауков и дурной жабы.

Он подумал, что сам только что избавился от сотен живых существ, разодрав их на куски, но эта мысль не принесла ему ни сожаления, ни наслаждения. Он сделал то, что должен был, а сожалеть о сделанном ради собственного благополучия он не привык.

С раннего детства за ним завелась такая привычка: царевич подстраивал события так, как они были ему угодны, и, если кому-то из братьев прилетало за его проступки, никогда не признавал в этом своей вины. Не пойман – не вор. Вот и Вурдалак использовал эту уловку, оставаясь в любимчиках у многих людей. В особенности – у женщин.

– Если сейчас кто-нибудь войдет в замок, я угощу тебя вкуснейшим обедом из жирной мухи, – пообещал царевич пауку, снующему по плотно сформированному кокону.

– Есть здесь кто-нибудь? Мне нужна помощь, – раздался женский голос.

Вурдалак повернул голову и улыбнулся.



4

Наташа замерзла до дрожи, пока шла по пустому двору. Людей вокруг не было. Ей стало не по себе, но она настраивалась на лучшее.

«Раз тут стоит замок, значит, хоть кто-то должен быть! Может, какой-нибудь сторож, или кто там обычно замки охраняет?»

Дойдя до дверей, Наташа постучала костяшками по дереву, но поняла, что такой тихий звук внутри вряд ли услышат. Тогда она приложила все усилия, вцепившись в чугунное кольцо, и потянула. Так она повторяла до тех пор, пока не смогла протиснуться в щель.

– Господи, тут нужны навыки гребли, блин, – пробормотала она, чувствуя, как горят от непривычного напряжения бицепсы.

Дверь за ней с гулом захлопнулась. Наташа выдохнула, надеясь согреться, но внутри оказалось еще холоднее. Она позвала на помощь. Никто не откликнулся.

– Славе и Диме стоило сказать, что здесь есть замок… – Наташа залезла в смартфон, попыталась зайти в интернет. Сеть все еще не ловила. – Проклятье…

– Не стоит разбрасываться такими словами, – от неожиданности она вздрогнула и выронила мобильник.

Он упал и дорогое стекло разбилось. Корпус потрескался. Наташе было не впервой приносить отцу «мобильник всмятку», но в этот раз он предупредил ее: «еще один сломанный телефон и я заберу у тебя кредитку».

– О, нет, – она присела на корточки и дрожащими руками подняла смартфон. Попыталась собрать расколотые кусочки. На глазах выступили слезы, но быстро испарились, сменившись гневом.

Наташа схватила разбитый телефон, резко поднялась и ткнула им в сторону, откуда доносился голос.

– Эй! Ты должен мне девяносто тысяч, понял?!

– Этот кусок металла не стоит и гроша, – отозвался Вурдалак, спускаясь по лестнице. Его движения были выверенными, шаги плавными, а на его теле красовался новенький красный кафтан.

Наташа собиралась ответить, но не смогла. Ее взгляд приковало необычайно серое лицо незнакомца: желтые глаза, острый нос, длинные тонкие губы, пушистые черные ресницы и роскошные черные волосы. Она прикинула, что ему, скорее всего, за двадцать семь, его рост около ста восьмидесяти трех сантиметров, сорок третий размер ноги.

«Он выглядит как серебро!» – внезапно возникшая ассоциация с любимым металлом порадовала Наташу, и она глупо улыбнулась, забыв про смартфон.

– Я заблудилась и мне нужна твоя…ваша помощь, – прощебетала она.




Кубок [1]




Много невзгод было в жизни Кощея-царевича: слегла царица сразу после его рождения. Из-за болезни не было у нее молока, поэтому кормила мальчика многодетная служанка.

Когда царица умерла, стали о Кощее злословить. Говорили, что проклят он и что по его вине бедствует царство.

Шел однажды в Залесье пир. Царь приказал разлить сыновьям вина. Младшему пить запретил, невзирая на его просьбы. Сжалился тогда Вурдалак над Кощеем, и предложил ему отпить из своего кубка.

Попробовал Кощей вино. Тут же ему плохо стало: побледнело лицо, вырвался из горла хрип жуткий, да стал он кровью плеваться.

Позвал царь врачевателя лучшего. С трудом смогли они Кощея спасти.

Подкосил яд его здоровье, и не мог царевич подняться с кровати. Приходил к нему каждый день Вурдалак, давал отвары из трав, да еду приносил. Отказывался Кощей, боясь, что Вурдалак отравить его хочет. Но пришлось ему брату довериться, дабы от голода и боли не погибнуть.

Поправился вскоре юный царевич и стал гулять во дворе, как ни в чем не бывало.




7




1

Яга подходила к окнам и закрывала ставни. Ей не хотелось, чтобы кто-то мог стать свидетелем ее первой ночи с Кощеем. Она собиралась спать у него на коленях, чтобы он никуда не сбежал. Яга доверяла черной магии, но все же решила проверить, не симулирует ли царевич жгучую преданность.

– Ты сегодня останешься здесь, со мной, – пояснила она, щелкнула пальцами, чтобы избушка распрямила курьи ножки, и прошлась к ступе. – Точно, у меня же нет кровати. Какая жалость.

– Мы можем вернуться в мой замок. Там много кроватей, – предложил Кощей.

– Не доверяю я твоему замку. К тому же его отобрала та вредная Русалка. Не хочу иметь дел с этой скользкой тварью, – Яга брезгливо высунула язык и дернула руками. – Я верну замок, но позже.

Кощей подошел к ней и пристально взглянул в глаза. От этого Ягу бросило в жар. Она вспомнила, как выглядел царевич в их первую встречу: темные серые глаза, светлые вьющиеся волосы. Он посмотрел на нее, сидя на лошади, и сказал: «я ищу ночлег». Кощей не просил у нее разрешения остаться на ночь, просто поставил перед фактом. Но она была готова принять его любым. После тех писем, которые он ей писал…

Ягиня моргнула и нахмурилась. Слова Вурдалака закружились в голове, словно полчища его летучих мышей. Она отвела взгляд от Кощея и достала ключ из кармана. Сундук все еще стоял на земле. Она могла похоронить прошлое навсегда, отказавшись от ключа, но любопытство, от рождения присущее ей, породило червоточину сомнения.

– Принеси-ка мне сундук, – сказала Яга Кощею.

Он выполнил ее просьбу, когда избушка присела на корточки. Занес тяжелейший сундук, как пушинку, даже не прогнувшись от тяжести.

Покрутив ключ в руках, Яга присела на корточки. Кощей встал рядом и наклонился, нависая над ее плечом.

– Уйди, это не для твоих глаз, – скомандовала она.

Царевич послушно отошел в угол. Убедившись, что он ей не помешает, Яга вставила ключ в замок и трижды повернула его. Крышка открылась сама. Стоило ведьме чуть толкнуть ее, как изнутри посыпались письма. Сундук был забит ими доверху. Бумага почти разваливалась в руках, но все еще хранила слова Яги.



2

«Царевич!

Нет у меня в избушке пуховых перин, нет обуви, достойной твоих ног, как и сама я лишь та, кому суждено на мгновение украсть твое внимание. Коли ты шлешь мне такие письма, я вынуждена думать, что хочешь ты от меня чего-то недоброго…но любо мне твое неравнодушие. Как бы я ни старалась, твой таинственный облик приходит в мои сны каждую ночь. Негоже такое писать девице незамужней, да еще и самому царевичу…

Надеюсь, ты услышишь мои мольбы оставить меня, и больше никогда твоя рука не выведет моего имени на бумаге.

Яга».

– Ну и что это за глупости?! – возмутилась Ягиня. – Подумать не могла, что была такой наивной.

Она отбросила письмо и взяла следующее.

«Мой царевич!

Помнишь ли ты, сколь часто томил меня обещаниями явиться к порогу лично? Я устала от неведения. Желаю, чтобы завтра к полудню ты приехал на коне к моей избушке и тогда я встречу тебя, как подобает царю. Насколько мое скромное хозяйство это позволит.

Надеюсь, что при встрече ты назовешь мне свое имя, ведь не могу я всю жизнь звать тебя только царевичем.

Твоя Яга».

– Ха, какое нетерпение! – рассмеявшись, Ягиня постучала ногтями по сундуку. – Видишь? Это письмо, что я тебе писала…

Она осеклась. Сундук ей принес Вурдалак.

– Да как такое возможно? Он стащил эти письма у тебя, верно? – Яга взглянула на Кощея.

– Я никогда их не видел, – ответил тот.

Тогда она занервничала. Легкая испарина появилась над ее губой. Подбородок скользнул вверх несколько раз. Яга сжала письмо.

– Думаю, ты просто забыл! – обрадовавшись, Яга подскочила и забралась на чердак. Достала оттуда письмо, спустилась и всучила в руки Кощею. – Это ведь ты написал?

Он присмотрелся к содержимому. Почерк показался ему знакомым.

– Нет.

– Тогда сядь за стол и напиши что-нибудь, – Ягиня достала бумагу и перо, смочила кончик языком и протянула царевичу. – Пиши.

– Что именно?

– Любые слова, мне без разницы.

Кощей склонился к столу и неторопливо вывел несколько строк. Не дожидаясь окончания, Яга выхватила у него листок и приложила к письму. Почерк отличался.

Она выронила письма и посмотрела на Кощея. Яга почувствовала несвойственное ее ядовитой натуре: стыд.

«Ты испортила жизнь невинному человеку, – зашептались мысли, – что будешь делать теперь?»

– Еще рано делать выводы, – заявила Яга. – Для начала мне нужно будет увидеться с Вурдалаком и спросить его.

«Он уже все сказал тебе и не раз. Как ты могла быть такой невнимательной?»

– Я пойду с тобой, – сказал Кощей.

– Нет, – отрезала Яга. – Уж тебя-то он точно не рад будет видеть. Поэтому оставайся здесь и никуда не выходи.

– Я должен присматривать за тобой и защищать, – возразил Кощей, следуя за ней.

Яга развернулась. Они оказались лицом к лицу. Кощей увидел, как краска заливает ее лицо, отчего щеки становятся еще более привлекательными.

– Стой на месте, если не хочешь, чтобы я посадила тебя на цепь. Сказки могут стать былью, царевич, – прошипела она.



3

Леший присмотрелся к часам. Он увидел силуэты Таи и Лихо, поднял взгляд на Славу и долго изучал его лицо.

– Кикимора сказала, что ты хороший человек, – сказал царь. – Значит, я помогу тебе спасти Таю.

– Мне бы хотелось сделать это как можно быстрее, – сказал Слава. – Наши друзья уже давно ищут нас. Вряд ли вам понравится, если еще несколько чужаков вторгнутся в ваши земли.

– Обычные чужаки нам не страшны, – ответил Леший, – многие из вас не верят в сказки и не видят того, что у них перед носом. Вы с Таей – особенные. Что-то заставляет вас верить в волшебство.

Леший задумчиво поскреб небольшую бороду, в которой еще пробивались рыжие волоски.

– Я не верю в волшебство. Я вообще не люблю сказки, – заявил Слава.

– Щелкни пальцами.

– Что?

– Сделай это.

Слава едва сдержался, чтобы не закатить глаза, поднял руку и щелкнул. Звук получился четким, громким и эхом разнесся по замку.

– Ну? Довольны? – спросил Слава.

– В твоей крови есть магия, – ответил Леший, перевернул указательный палец и поднес к его лицу что-то светящееся на подушечке. – Это золотая искра.

Славе пришлось скосить глаза, чтобы разглядеть крошечную точку. Она горела, как звезда, и ее маленькие кончики напоминали пламя жар-птицы. Мгновение спустя искра потухла, не оставив и следа.

– Что это было? Как такое возможно?

– Ты наследник. Только у божеств в Залесье золотые искры.

В повисшей тишине они слышали, как двигаются стрелки в часах. Казалось, лес замер в ожидании ответа Славы. Сам же он пристально вглядывался в лицо Лешего и пытался понять: разыгрывает его этот старик или он попросту спятил после того, как увидел сына мертвым.

– Ну и какое из меня божество? – выдавил Слава. – Я в завтрашнем дне не уверен, а тут…

Леший по-доброму улыбнулся и положил руку ему на плечо. Слава отвел растерянный взгляд. Меньше всего ему хотелось признать, что происходящее реально.

– Сынок, даже божество не рождается всесильным. Всем нам приходится чему-то учиться, пока мы растем. Такова жизнь.

– Но все это время у меня не было никаких искр. Сколько раз я так делал, – Слава нервно поднял обе руки и попеременно защелкал пальцами. Из-под его ногтей вылетали золотые искры, струились солнечным светом и, не долетая до земли, пропадали, – такого никогда не было!

– Добро пожаловать домой, – ответил Леший.



4

Славе пришлось закрыть глаза и сосчитать до десяти, чтобы не поддаться панике. Он не верил собственным глазам, не верил речам Лешего. Он не хотел, чтобы слова его престарелого деда внезапно оказались правдой. Из-за этого Слава начинал чувствовать вину перед стариком, ведь он всю жизнь считал его психом, зациклившемся на каких-то бесполезных историях.

– Что мы будем делать с Таей? – спросил Слава осипшим голосом, держа руку навесу. Он боялся, что любое неосторожное движение может навредить Тае.

– Это все решается довольно просто, – ответил Леший. – Нужно только ответить на вопрос: как они попали внутрь?

– Они?

– Тая и Лихо.

Слава пригляделся и увидел движущуюся зеленую фигуру. Он схватился за заводную головку и закрутил ее. Пальцы соскальзывали из-за волнения. Ему не сразу удалось сотворить задуманное. Когда головка отвалилась, от часов взрывной волной прошлась ярко-зеленая вспышка.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/uliya-lim/zalese-kniga-3-bolotnaya-roscha-37988546/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


большая полая игрушка, внутри которой можно спрятать конфеты, мелкие подарки, серпантин и конфетти.