Книга - Хор в законе

Хор в законе
Роман Барнет


Произведения Романа Барнета найдут своего читателя среди поклонников Владимира Сорокина и Виктора Пелевина. «Хор в законе» – это сборник концептуальных рассказов, наполненных философским содержанием.





Роман Барнет

Хор в законе

Сборник рассказов





Хор В Законе


Знающий – не говорит. Говорящий – не знает.

Лао-цзы


– Витя, это всё хорошо… – Илья Дмитриевич щёлкнул зажигалкой, закурил: – Но пойми: после Набокова, успех которого был обусловлен исключительно новизной – он первый заговорил об этом в литературе! – ко всевозможным интерпретациям данной тематики прибегали сотни авторов! Каждый со своей степенью успеха. И знаешь, некоторым таки удалось выстрелить. – его глаза излучали добрую, отцовскую улыбку: – Я хочу, чтобы ты понял одну простую вещь: никогда не пытайся экспериментировать с классикой! Ищи свой путь! И строй собственные миры. Поверь, это куда интереснее!

Он очень любил этого студента. Виктор был по-настоящему талантлив. Именно в нём Илья Дмитриевич видел преемника.

– Ну а как быть с попыткой переосмысления?… Ведь проблема действительно волнует людей!

– Да пойми, сама по себе идея неплоха! Всё на месте: элитная закрытая школа в Москве, собственный пансионат на черноморском побережье, где ученики ежегодно отдыхают. Молодой педагог. Красивая двенадцатилетняя школьница, дочь мэра. Бурный роман! Поход в горы. Невозможность продолжения отношений, опасность разоблачения, и в итоге – красивый суицид: она обнимает возлюбленного и вместе с ним летит в пропасть… – профессор снял очки, медленно потёр глаза: – Витенька, если ты задумал подзаработать деньжат, рекомендую впарить это в виде сценария какой-нибудь студии. Быть может и купят. Почему бы тебе вообще не заняться мылом?… Весьма прибыльная штука. И работой будешь обеспечен надолго, напишешь серий пятьсот и…

– Илья Дмитриевич, я же серьёзно.

– Не обижайся, родной… – педагог глубоко затянулся: – Я ведь тоже был молод. Это веянье лет. Все были юношами…

На этаже было тихо. Литинститут погрузился во мрак. В прокуренном туалете главного корпуса текла неспешная беседа.

– И всё таки, мне бы очень хотелось сообщить нечто новое… необычное.

– Ну вот и сделай это! Ты же очень способный автор! А так ты вряд ли сообщишь нечто новое.

Илья Дмитриевич стряхнул пепел. За окном серебрились клёны. Прогуливались трое студенток.

– Помнишь, шёл фильм на прошлой неделе? Дай Бог памяти… В общем там был действительно интересный сюжет.

– Не смотрел.

– Короче мужик, мой американский коллега, едет в отпуск. Ну… как водится, на Ривьере у него возникает бурный роман с особой на 35 лет моложе. И всё идёт гладко, пока на тот же курорт не приезжает его бывшая жена. Разведены они очень давно, и вроде бы, оставил он её беременной. Ну и выясняется, что в данный момент… он трахает собственную дочь.

– Боже…

– Вот так то! А в конце всё разрешает судьба: дочь погибает от укуса змеи. Ну и вроде они с женой по новой сходятся.

– Ужас какой.

– Зато великолепно с кинематографической точки зрения… – профессор отвернулся, с наслаждением чихнул: —… вот это было нормально.

– Да… неплохой сюжет.

– И что удивляет, надолго остаётся в мозгах. А это, брат, уже признак качественного продукта.

Виктор задумчиво глядел в окно.

– Но заметь, я говорю исключительно о КИНОпродукте. И только из-за твоего интереса к данной теме. Истинная литература, это немного другое… Она не всегда кинематографична, но влияние её куда сильнее! Более того: хорошая книга способна навсегда изменить твой внутренний мир! Литературе несколько тысяч лет! А кинематографу сотня.

– Быть может я не совсем раскрыл конфликт…

– Витя… – педагог кивнул в сад: – Что бы ты мог сказать об этих трёх молодых особах?

Девушки о чём-то весело шептались на лавочке. Ранний снег искрился россыпями алмазов. Было тихо, безветренно.

– Ну… в смысле?

– Вспоминай Чехова и его слова: «Я могу написать рассказ о чём угодно!»

Студент коснулся подбородка. Одна из девушек была его знакомой.

– Даже не знаю… ну… симпатичные.

– То есть, истинным значением данной фразы будет: я хотел бы их поиметь.

Виктор покраснел.

Нечто подобное действительно роилось в мозгах. Смутившись, повертел сигаретой:

– Ну, предположим…

– Ты не предполагай. Ты так сразу и говори. Зри в корень! И избавляйся от слов-шифтеров! Что ещё мог бы сказать?

– Думаю, беседуют они сейчас о своих кавалерах… причём… обсуждают нечто явно интимное. Думают, их никто не видит, и не слышит…

– Вполне возможно… хотя не факт. – профессор отошёл от окна, размял ноги: – Молодёжь, молодёжь… один трах у вас в голове.

– Ну не думаю, что вот так сразу можно найти идею для рассказа!

– Можно, поверь мне. Главное этого ХОТЕТЬ.

Илья Дмитриевич стряхнул пепел, задержал взгляд на тлеющем кончике.

– В далёком 74-ом, я вот так же, как ты учился на четвёртом курсе. И так же, одним поздним вечером курил в туалете с любимым профессором… Старик преподавал нам историю античной эстетики. Был лучшим другом самого Лосева, автора фундаментального труда! – он с улыбкой покачал головой: – Аркадий Исаакович Гейдельман… наш дорогой Люцифер. Так вот, однажды я тоже был в поиске. Долго искал сюжет для нового рассказа, хотел написать о космонавтах. Поделился этим с профессором… И ты знаешь, что он мне ответил?

– Что же?

– Мой мальчик, не ищите в небе того, что лежит у Вас под ногами!

– Глубокомысленно… но всё же?

– Я тоже мечтал написать что-то новое, необычное! И вот он мне говорит: Илюша, что у вас болтается внизу?…

Виктор ухмыльнулся.

– Я так же прыснул. И Люцифер справедливо укорил меня в юношеском максимализме и пошлости. И добавил: в САМОМ низу.

Я посмотрел вниз.

И увидел шнурок, болтающийся на левом ботинке. Он тут же спросил меня, какие именно ассоциации вызывает у меня данный предмет?

Я не знал, что ответить.

Он изменил вопрос: что мне напоминает дата 14 апреля 1961 года?…

И тут меня осенило!!!

Ну конечно! Вернулся Гагарин. Красная дорожка у Мавзолея. Весь мир наблюдает, как он строевым шагом идёт к Хрущёву! Болтается шнурок, и все молятся, чтобы Юра не упал!

Люцифер довольно кивнул, улыбнулся.

И на этом все мои фантазии кончились. Мыслей не было. Я тогда ещё спросил, уж не хочет ли он, чтобы я написал о шнурке? Учитель кивнул. Именно. Спросив, что конкретно я мог бы написать?

Тут уж я действительно смутился… В голову шла ерунда, решительно несовместимая с образом великого героя!

Я молчал, пытаясь сообразить… Думал о Чехове… уж он бы смог точно.

Говорю, ну… ранним утром Юра встал не с той ноги, у него порвался шнурок и т. д. и т. п… в общем будущий герой оказывается в обувном магазине, где молоденькая продавщица подбирает ему новые… и желает космонавту великих подвигов.

Забавно, промолвил Аркадий Исаакович, в самом деле… трогательно и забавно.

Но не более того.

И тогда он приблизился ко мне со своей тростью. Его козлиная бородка стала устрашающе острой в лунном свете:

– А как бы вы, юноша, отнеслись к тому, если бы Гагарин этим самым шнурком медленно душил Сталина? С наслаждением, холодной улыбкой в глазах. И не где-нибудь, а в Мавзолее, где тот проснулся после восьмилетнего летаргического сна, сразившего его в 53-ем!!! А ведь стране было объявлено, что тот умер!!! Рядом – мумия Ленина. За спиной у первого космонавта – Хрущёв и несколько избранных членов Политбюро. Это закрытая каста, к которой принадлежал и Сталин! И не убили они его сразу только потому, что не успели – тот заснул! Так и не сообщив им секретного кода-ключа от Пирамиды Атлантов на дне Бермудского треугольника!

Тогда я не мог поверить свои ушам. Чувствовал, медленно отнимаются ноги…

– То есть… они все с другой планеты?

– Да. – профессор улыбнулся: – Ты думаешь, он просто так ПЕРВЫМ побывал в космосе?…

Я был поражён.

Он тихо продолжил:

– У них не было другого выхода, кроме помещения Сталина в Мавзолей, и постоянного наблюдения за ним, параллельно готовясь к его ликвидации. Доклад Хрущёва на 20-м съезде был подготовительным, тактическим ходом! Народу необходимо было объяснить впоследствии КУДА и ЗАЧЕМ убрали «великого вождя»… Вспоминай холодную ночь с 31 октября на 1 ноября 1961 года! Вспомнил?!?

– Да… – еле прошептал я.

– И, когда дело было сделано, все постепенно исчезли вместе с настоящим лидером, инсценировав собственные смерти!

– А кто же был настоящим?…

– Тот, кто появился неизвестно откуда, прикрывшись личиной польского еврея-гипнотизёра Вольфа Мессинга.

– Человека, которого немедленно отправили к Сталину…

– Да, мой мальчик… ты, оказывается, неплохо знаешь историю! А выдумываешь всякую хрень о продавщицах обувных магазинов. Любого тогда сразу бы шлёпнули! Но этого человека Сталин ждал долгие годы!

– Значит… и развязался у него тогда шнурок неспроста?

– Конечно! Ведь это, дорогой мой, был отнюдь не шнурок! Ты же помнишь, шесть лет назад его тела так никто и не нашёл! Знаешь ли ты, ЧТО ИМЕННО они захоронили в Кремлёвской Стене???

– ???

– Этот самый ШНУРОК! – Люцифер чиркнул спичкой, по новой прикуривая. Его взгляд сверлил меня насквозь. Лицо, казалось, отсвечивает адским пламенем.

– Я уже вижу первые строки этой вещи…

– Молодец. Полагаю, я навёл тебя на верные мысли.

Виктор внимательно слушал профессора. Илья Дмитриевич с шумом выпустил дым, затушил окурок.

– Ну-с… мой юный друг, уже весьма поздно. Думаю, нам пора.

– Да, да… конечно.

Мужчины покинули уборную. Поприветствовав молодого декана, неспешно зашагали к лестнице.

– Илья Дмитриевич… и всё же?

– Витенька, ох надеру я тебе задницу! – педагог с грустью вздохнул: – Хотя… когда-то и я был таким же балбесом…

Выйдя на улицу, поравнялись с девушками. Те вежливо поздоровались.

– Витюша… даже мне известно, что одна из них неплохо поёт.

Виктор почувствовал, что краснеет.

– Да, да… твоя «знакомая»!

«Боже, откуда ему известно?»

– Будь добр, обрисуй мне ситуацию в ваших отношениях.

Замявшись, студент с неохотой признался в неудачной попытке остаться у девушки с ночёвкой.

– Она меня выставила… сказала, что мы ещё мало знакомы, и вообще… ей надо заниматься голосом.

– И ты, как баран, попёрся домой! – профессор покачал головой: – А ведь у тебя даже и в мыслях не возникло воспользоваться психофизиологией и подыграть ей! Сказать, что тоже поёшь в хоре! Более того – в церковном! И ты есть само благочестие, да и вообще, тебе тоже пора домой, но… ты бы на прощанье с удовольствием спел бы с ней что-нибудь… дуэтом. Понимаешь?

Студент шёл, понурив голову…

– Ты даже не попытался остаться у неё под каким-то другим предлогом!

Послышались раскаты салюта. Небо озарилось всеми цветами радуги…

– Ну, полно… что я, в самом деле? В конце концов, это твои отношения – Илья Дмитриевич достал бархотку, снял очки: – Между мужчиной и женщиной существуют чёткие законы поведения, нарушать, или идти вопреки которым нельзя. Закон номер один гласит: мужчина должен быть сильнее, умнее и мудрее женщины. Ибо только такой самец защитит, обогреет и накормит! Понимаешь? Что из этого следует?

Виктор вопросительно посмотрел на учителя.

– Всё, что бы не делала самка, подчинено ЭТОМУ закону. Всё находится в нём. Так вот и подумай… Почему бы тебе не написать о хоре?

– О хоре?

– Именно. О хоре. Снова вспоминай Чехова. И вообще, используй то, что под рукой. У тебя есть возлюбленная, которая увлекается хоровым пением. Представь себя в роли регента.

– Регента?… – Виктор почесал затылок: – Ну а дальше?…

– А дальше, батенька, думайте сами! Иначе, это уже будет МОЙ рассказ, а не ваш. Ты предлагаешь мне полностью расписать тебе финал?

– Ну…

– Ладно… так и быть. Дам ещё небольшую подсказку. – профессор тщательно протёр очки и водрузил их на место: – Хор приезжает на выступление в зону.

– В к… какую?

– Уголовную! Не аномальную же! Итак, начинается концерт… Поют все отменно. В клубе – аншлаг. Успех! Всё плачут. Больше всех – вор пахан, который принимает решение… о коронации всего хора.

Виктор непонимающе взглянул на профессора. Тот прыснул в ответ.

– Да шучу я, шучу… – дружески похлопал студента: – А если серьёзно, идея довольно проста. Хор – убийца.

Ученик снова ошарашено посмотрел на учителя.

– Напишешь детектив. Это именно то, что требуется сейчас всем крупным издательствам. Возьмут на ура! Только поподробнее пропиши линию смерти… – Илья Дмитриевич наклонился к Виктору и тихо шепнул что-то на ухо. Оба громко рассмеялись.

– Кажется, я уже нашёл великолепную идею… – студент с благодарностью глядел на профессора: – Обещаю шедевр!

Две фигуры медленно таяли в отблесках праздничного салюта. Свежий морозный вечер смешал их с толпой и растворил в декабрьской безветренной ночи…




Крематорий


«Крематорий, это место, где мертвых покойников намазывают кремом»

    (из школьного сочинения)

– Иосиф Маркович, звонят уже третий раз! – секретарша волновалась: – Могу ли я соединить вас напрямую?

– Рита, почему ты не передашь их Сергею? – я поморщился, ну сколько можно! – К заместителю! Это его прямая работа, и то для особых заказов!

– Тут такое дело… Сергей Геннадьевич меня и попросили сразу же набрать вас!

– Не понял? А в чем дело?

Рита затараторила. У меня тут же разболелась голова. Еле сдерживаясь, я как можно спокойнее произнес:

– Соединяй.

Потер виски, головная боль усилилась. Вспомнил, что закончились таблетки.

– Здравствуйте, Иосиф Маркович!

– Здравствуйте! – я постарался взять себя в руки: – Всегда рады новым клиентам!

Голос заказчика был картавым и мягким. Я представил библиотекаря, или ботаника в толстых роговых очках. Он представился. Фамилия показалась мне знакомой. После обмена любезностями клиент перешел к делу.

– Иосиф Маркович, я хотел бы заказать у вас кремацию для моей жены.

Я побагровел. Кому отрывать голову? Рите? Сергею? Или этому клиенту? ЗАЧЕМ рядовой заказ передавать лично мне??? Да что они, обалдели там все! Не понимают, как я занят?!! Все, к черту уволю всех. Стараясь не показывать эмоций, я вежливо спросил:

– Соболезную вам. В каком морге тело? Свидетельство о смерти уже на руках?

– Моя жена в добром здравии, но хотела бы кремироваться сейчас. Мне передать ей трубку?


* * *

Я рано пришел в кладбищенский бизнес. Вернее – я родился на кладбище. Мой отец делал памятники, его младший брат, мой дядя, руководил похоронным оркестром. Еще один дядя, брат матери, был водителем катафалка. Половина нашей большой семьи трудилась на Центральном Комбинате Ритуальных Услуг, в ведении которого находились два главных московских кладбища. Другая половина была занята в Институте, курирующем бальзамирование и Кремацию высших лиц государства. Советское детство неспешно катилось под звуки похоронных маршей и завывания безутешных родственников. Мерзкий запах дешевого одеколона, заменяющего собой освежитель воздуха, груды искусственных букетов и прочей кладбищенской дребедени стали для меня повседневными спутниками, плотной стеной отгородившими от мира. Сверстники играли в футбол и ходили в походы. Я после школы шел в семейную мастерскую, где над обивочным материалом трудились женщины во главе с моей матерью. Сестры и тетка учили меня плести венки, работать с тканями, разбираться в основах бухгалтерского учета. Именно там, в нашей мастерской, под конец советской власти, отец и дяди заложили фундамент первого в столице, частного Похоронного дома.

Наступили 90-е.

Семейный бизнес прочно встал на ноги. На улицах Москвы загремели автоматные очереди. Мою семью это не пугало. Здоровый цинизм помогал воспринимать жизнь легко и правильно. Хороня братков в углубленных могилах добропорядочных граждан, я с удовольствием подсчитывал прибыль. Время летело быстро и беспечно.

Менялась страна. Вместе с ней изменилось и наше дело. Бизнес развился и вырос. В начале нулевых мы стали владельцами самого престижного кладбища Москвы. Помогли связи деда, и мимолетная неискренняя близость к режиму.

В 2005-м умер отец. Новый 2006-й я встретил полноправным главой Похоронного дома «Рубинштейн Ritual». Еще через год были возведены новый морг и гордость нашей семьи – Крематорий.

Процедура Кремации была завершающей ступенью сложного ритуала перед захоронением покойного. Кремировали усопших разными методами. Мы применяли собственный, оберегаемый поколениями. Имея дело исключительно с высшей прослойкой общества, наша семья старалась держать планку, быть вне конкуренции. Работать с нами было престижно.


* * *

– Иосиф Маркович, все на месте! – Рита приняла у меня пальто.

Я осмотрел себя в зеркале, пригладил волосы.

– Спасибо, Рита. Вроде вовремя.

Поздоровавшись с посетителями, я занял место во главе стола. Секретарша тихо прикрыла дверь. Сегодня предстояло беседовать с супружеской парой, разговор обещал быть не простым. Именно поэтому я принял решение о личном собеседовании, хотя обычно этим занимались мои заместители. Взору предстали пергидрольная блондинка и тот самый ботаник из телефонной трубки. Я не ошибся, у мужчины была густая борода и толстые роговые очки. Пара увлеченно листала наш фирменный каталог. С глянцевых страниц на гостя смотрели дорогие гробы и ритуальные принадлежности. Буйством красок поражали изысканные букеты и венки, предлагались различные варианты отделки персональных мавзолеев, траурные лафеты и многое другое. Отдельная глава посвящалась видам кремации.

Отключив мобильный, я с улыбкой кивнул гостям.

– Благодарю вас за визит и честь быть вам полезным.

– И вам огромное спасибо, что согласились на встречу. Вообще-то я хотела приехать одна, но муж настоял и…

– Мы всегда рады нашим клиентам, Светлана, в любое время, – я сдержанно улыбнулся: – Для нас это честь. Могу ли я вам что-нибудь предложить?

– Спасибо, нет.

– Итак. Насколько я понял из нашей телефонной беседы, речь пойдет о Кремации?

– Именно так, – Светлана посмотрела на мужа: – Виктор вам уже объяснил в общих чертах суть вопроса?

– Да, мы пообщались, но… по правде говоря, я не совсем уловил общий смысл, и нам лучше будет обсудить это сейчас.

Супруги переглянулись. Начать решил Виктор.

– Иосиф Маркович, речь пойдет об Обряде Кремации для моей жены.

Повисла тишина. Я посмотрел на Светлану.

– Виктор, насколько я вижу, ваша жена все еще жива и пребывает в добром здравии?

– Да, и слава богу.

– Тогда… я не совсем понимаю.

– Мы знаем, что это противозаконно, – Светлана достала сигарету: – Вы позволите?

– Конечно. Чувствуйте себя как дома, – я придвинул ей пепельницу.

Сам бросил курить пятнадцать лет назад и терпеть не мог дыма. С проклятием пообещав себе сегодня же избавиться от пепельницы, я с улыбкой глядел на гостей.

Светлана глубоко затянулась, с наслаждением выпустила дым.

– Мы готовы более чем достойно оплатить ваши услуги, назовите любую сумму.

– Света, простите, – я встал из-за стола: – но осмелюсь предположить, что вы не до конца понимаете всю серьезность шага? Не говоря уже об уголовной ответственности для всех нас?

Я подошел к окну. Летнее небо сияло бирюзой, перистое облако медленно плыло над куполами древнего монастыря. В приоткрытую форточку доносился шелест листвы. Воздух был насыщен ароматами лета. Я почувствовал жажду, взял графин с водой.

«Они сумасшедшие».

Налил, в несколько глотков выпил полный стакан. Прикрыл глаза. Вода напомнила мне об океане и белом пляже. Вдруг безумно захотелось уехать, бросить все к черту.

– Виктор, почему я сейчас не зову охрану и не приказываю вышвырнуть вас обоих на улицу?

Супруги с тревогой переглянулись.

– Потому что наша служба безопасности вас тщательно проверила. И не только перед входом в мой офис, вы уж простите. Фамилия у вашей семьи достаточно известная, наши предки имели общие интересы. Я сделал логический вывод, что вы не провокаторы, и не пришли сюда от конкурентов. Это я к тому, чтобы вы осознали всю серьезность того, что собираетесь сделать.

Молодожены согласно кивнули.

– Иосиф Маркович, ну что вы! Ни в коем случае! – Светлана поспешно достала из сумочки белый конверт: – Это в качестве аванса!

Я поставил стакан на стол. Взял трубку телефона, набрал номер.

– Вера, вы еще не приступили? Отлично. Мы сейчас зайдем.

Отключив телефон, я кивком пригласил супругов. В моем кабинете располагался персональный лифт. Выбрав из связки ключей нужный, я отворил двери. Виктор и Светлана вошли в кабину. Я нажал кнопку «Basement», лифт мягко покатил вниз. В нашем подземелье располагался морг.


* * *

Бомж Валера Тушкин любил кинематограф. Особенно утренние сеансы. В мягком кресле пустого кинозала можно было вздремнуть, спокойно, под какой-нибудь мультфильм, выпить чекушку, и наконец – просто отрешиться от действительности. Пять лет на улице лишили его последних иллюзий. Жизнь была серой и унылой. Но больше – жестокой и страшной. Иногда помогала водка. Сделав добрый глоток, Валера крякнул. Одним глазом уставился на экран. Второй глаз вот уже три дня не открывался после драки. Сегодняшнее кино было странным, не таким, какое обычно показывают на утренних сеансах.

Рассвет озарил площадь средневекового города. Людская масса плотной очередью двигалась к палачу, который спокойно рубил каждого подошедшего на части. Люди на экране весело переговаривались, смеялись. Каждый с нетерпением своего мига. Поодаль валялись отрубленные части тел. Чьи-то головы еще хрипели, шевелили губами.

– Что за нах… – Валера недоуменно поморщился. Вытряхнул остатки водки себе на язык. Закурить бы, а нельзя. Да и нечего, последний бычок он выкурил перед фильмом.

Площадь на экране потемнела, стала распадаться на части. Валера расслышал брань, кто-то рвался к палачу без очереди, кого-то тут не стояло.

Ощутил, что его трясут за плечо.

– Так, а ну давай отсюда! Нашел место, где спать! Убирайся, сейчас милицию позову! – уборщица погрозила Валере шваброй: – Ишь, вонь какую развел!

– Да тише ты, карга… – Валера зевнул, сгреб мятую кепку. Потянувшись, нехотя встал с мягкого кресла. На экране мелькали титры, пел веселый детский голос. Мультфильм закончился.

Выйдя на улицу, заприметил недокуренную сигарету. Быстро подобрал, с жадностью затянулся.

– Вот тебе и сказочка… – поспешно, в несколько затяжек добил окурок. Смачно сплюнул.

Дорога к центру была не близкой. Сегодня обещали кормить и дать место в ночлежке.

«Заодно и помоемся».

Перейдя на другую сторону, Валера не заметил черного автомобиля, притормозившего сзади. В следующий миг все вокруг потемнело, сильные руки втащили его на заднее сиденье.


* * *

Трехдневная подготовка к Обряду Кремации проводилась в морге, после чего тело усопшего переносилось в Крематорий. Главный ритуал содержал в себе таинство древних знаний, переводил мертвеца в светлый мир по ту сторону бытия. Только избранные могли позволить себе Переход в нашем Крематории. Лифт медленно ехал вниз. Я раздумывал, как поступить. Как объяснить этой паре, что не смогу выполнить их просьбу? Убедить, что затеянное ими является бредом и полным абсурдом? Наверное, лучше продемонстрировать.

Мы прибыли на место. Выпустив гостей, я плотно затворил двери лифта. В морге готовились отправить на кремацию тело известного финансиста. Мужчина был еще молод. Скоропостижная смерть настигла его во время бурной ночи с любовницей, не выдержало сердце. Предстояло исполнить завершающее перед кремацией действо. Втроем мы вошли в ярко освещенный зал препараторской. Посреди, на цинковом столе лежал труп мужчины. Его тело было румяным и свежим, бархатная кожа переливалась оттенком загара. Набухшие мускулы, казалось, подрагивали; было ощущение, мертвец вот-вот откроет глаза и сладко потянется. Эффект глубокого здорового сна был главным достижением нашей фирмы.

Кремация живых была запрещена в 1961 году. За нарушение закона с тех пор полагалась смертная казнь. Причину столь суровых мер знали немногие. Наша семья была в числе избранных.

Закон «О долговечности и нерушимости семейных устоев» от 19 апреля 2020 года, а именно Статья 17 «Об отношениях мужа и жены», предписывающая супругам иметь половой контакт не чаще одного раз в месяц, жестоко карала непокорных. Цель данного ограничения была простой. Сохранить до глубокой старости мужское желание и влечение к жене, способность постоянно выполнять свой супружеский долг, качественно воспроизводить новых граждан Великой России. Печальный опыт западных стран, где семейные узы подверглись законодательным атакам извращенцев и феминисток, а так же сторонников однополой любви, стал для России примером деградации общества, надругательством над его моралью и устоями. Европа и США вплотную подошли к демографической катастрофе. Для того чтобы удержать супругов от полового контакта чаще раза в месяц, даже от прикосновения и поцелуев, нашей фирмой по государственному заказу была разработана Мазь, которой натирали замужних женщин при ежемесячных осмотрах у гинеколога. За неявку на обязательный осмотр полагались 100 ударов плетью и внушительный штраф. Мазь, в случае прикосновения самца к телу женщины, вызывала у последнего приступ удушья и паралич мышц. Шок не был смертельным, но достаточно сокрушительным. Оставлял глубокий ужас и память о чудовищной боли. Действие мази было рассчитано ровно на 30 дней. После чего эффект проходил и наступала Общероссийская Ночь Супружеского Долга. Муж с женой наконец то обретали свободу. На следующее утро всех замужних женщин ожидало повторное нанесение Мази. Всех юношей и девушек по достижению 14 лет метили подкожными чипами, контролировавшими внебрачную связь. Нарушителей, в случае запрещенного полового контакта или мастурбации, ждали ураганные понос и рвота. После вступления в законный брак чипы снимались, но тут же приходило ежемесячное Натирание Мазью. До вступления в законный брак строго запрещалось иметь половые отношения. Государство и Церковь встали на защиту древних устоев русской Семьи. После Великого Воссоединения Земель, когда в состав России вернулись Польша, Финляндия и Прибалтика, были беспощадно уничтожены проститутки, гомосексуалисты и педофилы. Запрещено любое проявление эротики в культуре. Был строго ограничен Интернет. В новоприсоединенных Аляске и Калифорнии провели тысячи показательных казней отказавшихся принять Закон о Натирании. Отличие Натирания Мазью от Кремации, проводившейся строго для умерших, было существенным. Для Обряда Кремации использовали только особый Крем со специальным составом. Кремировали умерших следующим образом. Начинали с традиционного Ритуала докремационной подготовки. На протяжении двух дней и ночей тело массировали специально обученные массажисты, тщательно разминая каждый сантиметр мертвой плоти. Ритуальный массаж безостановочно шел двое суток, после чего тело натирали горчичным маслом с примесью меда и секретных компонентов из трав и неорганических добавок. Последней процедуре уделялись еще сутки. Через три дня тело покойного было готово к Кремации. Умершего погружали на Траурную Ладью и в сопровождении ритуальной свиты отправляли по реке Стикс к последнему Переходу. Реку Стикс нам пришлось стилизовать из выделенного участка подземного коллектора. Стометровый рукав проходящей под нами городской канализации был очищен и многократно дезинфицирован. Затем участок наглухо закупорили мощными фильтрами. Каменные своды были расписаны древнегреческими фресками, в нишах установлены статуи, озаряемые светом бронзовых факелов. В воздухе витал аромат благовоний и мрака загробной тайны. Чистая вода доставляла Ладью с телом к подземному причалу Крематория. Торжественный перенос тела в Кремационный зал осуществляла команда из крепостных, приписанных к нашему Похоронному дому. Шестеро голых крестьян, трое юношей и три девушки, несли на плечах обнаженного покойника к базальтовому постаменту Перехода. Поместив тело на постамент, крепостные становились на колени в ожидании Жреца. Натирание мертвеца Погребальным Кремом я проводил лично. Кремировать дворянина мог только глава Похоронного дома. После Обряда Кремации тело покойного растворялось в Вечности.

Мои предки участвовали во многих знаменательных Переходах. Прапрадед по линии отца Соломон Рубинштейн, проживавший до революции в Италии, был учителем великого Альфредо Салафии, отправившего в нетленную вечность известную на весь мир Розалию Ломбардо, живое тело которой до сих пор поражает миллионы в Катакомбах Капуцинов на Сицилии. Двухлетняя девочка стала триумфом науки того времени. Ее смерть навсегда преобразила умы.

Российская ветвь семейного генеалогического древа была представлена родственниками по линии моей матери, двое из которых на сегодняшний день состояли в группе Мавзолея В. И. Ленина.

Пару слов о Кремации Вождя. Вначале, анатомированное тело Ленина намазали вазелином с примесью кальция. И только после этого кремировали особым составом Збарского. К прискорбию, сто лет назад еще не было практики ритуальных массажей, избавляющих от необходимости удаления внутренних органов. Крайне несовершенной была и техника изготовления переходного Крема. Сегодня, когда наука с легкостью устанавливает причину смерти без анатомического вмешательства, на службу к нам пришли достижения биотехнологий и регенерации клеток. Передовые исследования проводятся в закрытом институте Кремации под руководством моей сестры. Еще в пятидесятые годы прошлого века нашими родственниками был изобретен Крем, совершивший революцию в Кремационной науке! За его основу взяли состав, обнаруженный в подземной лаборатории нацистов на территории Восточной Германии. Говорили, что с помощью этого крема Гитлер мечтал обрести бессмертие. Первые исследования проводились на замороженных телах неизвестных солдат, одного из которых впоследствии торжественно захоронили у Кремлёвской стены.

О стене. Недавно к своему великому ужасу, я обнаружил кощунственные ошибки в Детской Энциклопедии, трактующие возведение Кремлевской Стены на основе состава из минерального крема, используемого нашими предками-язычниками для, простите… повышения страсти у самок! Чему они учат наших детей!?! Мною было направлено письмо Президенту с опровержением мракобесия, и требованием немедленно уволить безумцев из Академии Наук, обязанных знать, что Крем использовался не только минеральный, но и органический! На основе навоза и болотного торфа! И именно ОН стал основным компонентом для фундамента и кирпичей Стены, которую впоследствии и назвали КРЕМлёвской!

Но вернемся к главному вопросу.

Испытания нового Крема Великого Перехода явили неожиданное открытие. В 1961 году в Главной лаборатории Института Переходной Кремации произошло ЧП. Группа из трех ночных дежурных, в нарушение инструкции и строжайшего запрета, устроила попойку. Изрядно напившись, лаборанты стали играть в карты. Проигравшему полагалось с ног до головы обмазаться Кремом для умерших. Никто не знал, что произойдет после, испытания на живых ещё не проводились. Проигравшей оказалась Антонина Залуцкая, младший научный сотрудник Института. Ее коллеги, Иван Афанасьев и Владимир Горчаков раздели Залуцкую до гола, после чего уложили на стол в препараторской. Два литра медицинского спирта напрочь лишили троицу разума и освободили от государственной присяги. Первым к Кремации Залуцкой приступил Горчаков. Он тщательно обработал Кремом ее ноги, паховую область и левую руку. Афанасьев кремировал правую руку, затем туловище и голову Залуцкой. После этого Горчаков и Афанасьев разделись до гола и обмазали Кремом друг друга. Затем совершили половой акт. После этого, совершили поочередно половой акт с Залуцкой. Сложно сказать, когда начались первые изменения. Вначале лишился чувств Афанасьев. Еще через пол часа наступили необратимые последствия для Горчакова. А после изменения настигли Залуцкую. Очнувшись, она обнаружила себя висящей под потолком. Сверху увидела лежащих на полу Горчакова и Афанасьева. Обнаженные тела не подавали признаков жизни. Отчаянно пытаясь спуститься, Залуцкая увидела, как в воздух поднимаются Горчаков и Афанасьев. Оба открыли глаза. Все трое стали орать благим матом, призывая на помощь.

Из показаний старшего лейтенанта Егорова, дежурившего в ту ночь в Главном корпусе Института:

«Нас было трое. Сержант Кривонос выполнял штатную работу с документами. Прапорщик Загорулько отправился на обход Главного корпуса. Я слушал радио, передавали хоккейный матч. Загорулько первым услышал крики о помощи, и вызвал нас по рации. Мы ничего не поняли, но сразу же побежали наверх. И то, что увидели в лаборатории, повергло нас в шок. Я в жизни никогда ничего подобного… даже не представлял!!! Кривонос, так вообще упал на землю и стал креститься. Ну а вы, если б узрели прилипшую к потолку голую бабу и поднимающихся в воздух двух голых мужиков, жирно обмазанных какой хренью, чтобы сделали?!! Вот и я вначале просто потерял дар речи. Но потом пришел в себя. Загорулько схватил эту бабу за ногу. И в этот миг она рухнула на него! Вслед за ней на землю попадали Горчаков и Афанасьев! То есть, как я понял, все трое вдруг потеряли вес, стали легче воздушных шаров. А затем так же резко вес набрали! Но самое ужасное началось после! Загорулько не подавал признаком жизни, она просто сломала ему шею! Я оставил Кривоноса на месте, а сам кинулся в дежурную поднимать тревогу! А когда подоспели бойцы да начальство… тут такое началось! И я даже не знаю, как описывать! Все прибежали в Лабораторию, и увидели Кривоноса. Точнее то, что от него осталось. Куски тела валялись по всему коридору! В самой Лаборатории нас ждало кошмарное зрелище. Эта баба… ччёрт, как её… все забываю фамилию!.. вобщем эта баба стала просто гигантских размеров! Метра три с половиной в высоту! Голова у нее в потолок упиралась! Да и вширь её тоже разнесло! А Горчаков с Афанасьевым так и валялись на полу, но стали походить на студень, в котором видны все внутренности! Да, как холодец оба. Прозрачные и мягкие. Мы даже не знали, как их погружать то на носилки! Афанасьев на две части развалился. Ну, это было уже потом. А вначале нам пришлось расстрелять это чудовище. Еле успели! Всех бы сожрала к черту!»

Инцидент сохранили в тайне. В государстве ввели смертную казнь за Кремацию живых.

Должен отметить, что исследования трупа Залуцкой повергли нас в шок. У девушки изменилась вся молекулярная составляющая. Выяснилось, что эффект воздействия на живую плоть различается для самцов и самок. Стали ясны и другие механизмы трансформации. Но главным открытием было изменение свойств белка и полного генетического кода! Правительство из гуманных соображений не позволяло нам проводить опыты даже на живых крысах, а тут, как говорится, несчастье помогло. После данного инцидента, власти решили пойти на уступки и позволить нам эксперименты на живых людях. Первыми подопытными стали приговоренные к смерти и бомжи. Эксперименты стали проводить ежедневно. Подопытных иногда не хватало. Продолжались исследования и на трупах. Одним из грандиозных скандалов того времени стал неудачный опыт с неизвестным солдатом, которого власти подготовили для захоронения у Кремлевской стены. Перед выносом тела из Лаборатории, у покойного вдруг стали дергаться ноги и голова. Пришлось даже задержать церемонию, пока мы его пеленали, как мумию. Но и после этого из гроба доносились хрипение и стук. На этом испытания не закончились. Кошмар ждал нас впереди. Изменения, произошедшие с телом солдата, дали толчок к молекулярному распаду всего, к чему тело прикасалось. Вначале разложился на атомы саван. После этого начал трансформироваться гроб. А затем стала изменяться подземная камера, оборудованная под могилу. Тоннель, ведущий от лаборатории Мавзолея, соединялся с камерой Неизвестного солдата напрямую. После дополнительных исследований, мы пришли к выводу, что единственным способом нейтрализации распада материи станет газ, о чем и было немедленно доложено правительству. Над могилой неизвестного солдата решили, для прикрытия, соорудить Вечный огонь. Излишки газа необходимо было сжигать.

С той поры минуло огромное количество экспериментов и доработок. Крем приобрел свои настоящие свойства и стал гордостью нашей семьи.

В узком кругу российской элиты зрело недовольство чрезмерными ограничениями личной жизни. После закрытия последних борделей, я все чаще слышал разговоры о перегибах. Как быть дальше? Друзья сделали мне предложение разработать противоядие Мази. Разделяя их точку зрения, я принялся за главный эксперимент в своей жизни. Постоянное усовершенствование Крема Великого Перехода дало надежное прикрытие. Тайная работа увенчалась успехом. Я создал уникальный препарат, мгновенно нейтрализующий действие Мази Воздержания! Избранная каста получила возможность наслаждаться физической любовью 24 часа в сутки. Круг состоял из десяти влиятельных бизнесменов и представителей власти. Но теперь, после визита Светланы и Виктора, я с ужасом понял – произошла утечка информации. Я знал, ЗАЧЕМ они ко мне явились. Все мы ходили под топором смерти. И наши счастливые жены хранили нерушимый обет молчания. Мы не могли позволить себе включить посторонних в Тайну. Что делать теперь, я не знал. Кто стал предателем? Сейчас это не имело никакого значения. Мне нужно было любой ценой доказать сумасшедшей паре, что желание их неисполнимо! И подарить им счастье ежедневного секса я не смогу! Потребовать от них слить информатора я не мог тоже, не признав при этом существования противоядия.

Я размышлял, что предпринять? Мы уже в морге, и от меня требовались решительные действия.

Светлана и Виктор с любопытством оглядывали помещение. Виктор уставился на труп финансиста.

– Это невероятно. Вам действительно есть, чем гордиться, Иосиф Маркович! – ботаник с восхищением глядел на покойника: – Он ведь живой!

– Да, мы достигли определенных успехов. – улыбнувшись, я достал телефон. Пришло сообщение. Команда с новым подопытным уже на пути. Будут в Крематории через 10 минут.

– Прекрасно. – я спрятал телефон, сдержанно улыбнулся: – Ну что, господа, пора в Крематорий!

Сотрудники засуетились. Виктор со Светланой довольно переглянулись. Я подал знак.

В препараторскую вошли шестеро крепостных. Обнаженные тела крестьян сверкали бронзой. Трое юношей и три девушки разделились по парам. Бережно подняли тело финансиста. Обнаженный мертвец, казалось, довольно улыбнулся. Тело медленно понесли к Траурной Ладье. Сейчас река Стикс доставит нас к месту Великого Перехода.

Все заняли места на Ладье. Я подал знак Харону, нашему чернокожему гондольеру. Озаренные факелами, настенные фрески ожили в вечном танце. Статуи богов безмолвно устремили на нас взоры. Ладья медленно понеслась навстречу Вечности.

– Мы на пороге другого мира… – Светлана с благоговейным восторгом разглядывала подземелье: – Это непередаваемо!

Виктор, улыбаясь, обнимал жену. Я согласно кивнул:

– Так и есть, Света. И сейчас вы убедитесь, что торопиться с Переходом не стоит. Ведь жизнь прекрасна, какие бы испытания нас не ждали.

– Здоровая жизнь прекрасна, Иосиф Маркович. Светлая жизнь. С полной свободой и без ограничений. Мы с Витей серьезно думаем о переезде.

– Позвольте спросить, куда?

– Да куда угодно… Лишь бы подальше из этого ада.

– Вы абсолютно уверены, что здесь ад? – я вопросительно посмотрел на Светлану.

– Мы не можем так больше, Иосиф Маркович!.. – на глазах у Светланы заблестели слёзы: – Прошу вас, помогите нам! Пожалуйста! Спасите нас!

– Света, ну что вы… – я коснулся ее плеча: – Не стоит так расстраиваться. В мире есть места и похуже России. Например, Мадагаскар, где существует варварский обычай будить своих мертвых, раз в пять лет, выкапывая их из могил. Покойника носят по улицам, усаживают за стол, подливают ему. А после опять закапывают. А в континентальной Африке, говорят, есть одна маленькая страна, где кремацией называют сжигание мертвых! Представляете? Ну не дикари ли? Или вот еще…

– Нам все равно. Жить так я больше не буду! Нет сил!

Впереди появился причал Крематория. Бронзовые факелы озарили каменный вход.

– Света… – тихо произнес я: – Не имею понятия, кто и когда вам сообщил то, что у вас сейчас в головах… Но поверьте, это неправда. Мы не сможем все изменить.

– В таком случае жизнь не имеет смысла.

– Нет, имеет. И мы вам это докажем. Продемонстрируем кое-что.

Ладья причалила к каменному выступу перед входом в Крематорий. Крепостные подняли мертвеца на плечи. Процессия медленно двинулась вверх по каменным ступеням к Церемониальному Залу. Под барабанную дробь в воздухе послышались переливы флейты Пана. Сумрак загробного мира сгустился, пространство вокруг задышало потусторонним холодом. Процессия медленно вошла в Церемониальный зал Крематория. Малахитовые колонны устремились ввысь к готическим сводам, сковывая зал по периметру. В центре возвышался гигантский базальтовый постамент Великого Перехода, окруженный рвом с водой, по периметру которого выстроились шесть диоритовых чаш, каждая в человеческий рост. С западной стороны ров пересекали бронзовые ступени, ведущие к вершине постамента.

Процессия остановилась.

Крепостные с телом покойного продолжили движение. Дойдя до середины зала, крестьяне замерли. Бережно положили мертвеца на каменный пол. Разошлись по периметру рва. Остановились каждый у своей чаши. Коснулись чаш губами. После чего каждый из крепостных взошел на чашу по резным ступеням и стал в ней на колени, лицом к постаменту.

У северного входа в Церемониальный зал послышались возня и крики. Раздалось пару ударов, кто-то выругался. В зал вошли трое сотрудников службы безопасности фирмы. В их крепких руках извивался бородатый бомж в грязных лохмотьях.

– Да вы что, ссуки… – он отчаянно пытался вырваться на свободу: – Совсем охуели???!!!.. – бродягу крепко держали с трех сторон.

– А, вот и наш помощник! – я улыбнулся гостям: – Свяжите его там покрепче, ребята, чтоб не покусал никого.

Виктор и Светлана с любопытством смотрели на происходящее.

Я подал знак Харону. Негр вежливо поклонился. В его руках возник ларец. Я достал из ларца мантию Жреца и баночку с Кремом. Зелье мерцало голубым сиянием. Хрусталь контейнера стал похож на магический камень.

– Господа, чувствуйте себя как дома. Располагайтесь.



Валера понял, сейчас произойдет нечто ужасное. Место, куда его приволокли, напоминало заграничную церковь. Вот только изнутри все было каким-то пугающим и странным. Ты попал, братан. И в этот раз очень серьезно. Мысли лихорадочно перебирали варианты. Нужно выбираться, и делать это сейчас! Иначе будет поздно!

Валера увидел бородача и блондинку. Пара подошла к креслам под витражным окном. От них отделился какой то тип, со свертком в руках. Тип спокойно прошагал по залу, переступил через голого мужика на полу, и направился к выходу у противоположной стены. За ним захлопнулась массивная дверь.

«Успокоиться» Валера несколько раз глубоко вдохнул.

Что ж… если подыхать, то брать их с собой.

В голове вспыхнул Афганистан и родная десантная рота. Нет, вы просто так меня не возьмете. Силы уже не те, но положить хоть одного сумею.

Полная концентрация. Холодный рассудок.

Дверь распахнулась, появился тип. Вместо костюма, на нем был черный балахон с кровавыми вензелями. В руках тип держал светящуюся банку. Голубое сияние было ярким и необычным.

Возникли голые девки. Валера оторопел. Обнаженные красавицы стали извиваться и выть в каменных чашах. Балаган длился с минуту. Внезапно все стихло.

Закрыв глаза, девки затянули мрачную песню.

Тип остановился рядом с голым мертвецом. Опустился на колено. Банка в его руках, казалось, стала еще ярче. Он что-то пробормотал, после чего крепко ухватил мертвеца за ногу и поволок к постаменту. Голова трупа застучала по каменным плитам. Подойдя к бронзовым ступеням, тип остановился и поднял мертвеца на плечи. Медленно зашагал наверх. Взойдя на вершину, скинул мертвеца с себя.

Девки в чашах завыли громче. Мотив изменился, голоса слились в единый высокий гул.

Валера внимательно глядел на постамент. Тип поднял вверх руку с банкой и закрыл глаза. Стал шептать заклинание. Мертвец на полу, казалось, вот-вот откроет глаза и встанет. Надев резиновые перчатки, тип открыл светящуюся банку. Зачерпнул, жирно размазал светящееся месиво на животе и ногах мертвеца. Смазал покойнику голову. Перевернул его на живот, стал быстро обмазывать спину.

Из каменных чаш возникли трое парней. Их низкие голоса дополнили хор девушек.

Шестеро певцов взметнули вверх руки. Внезапно гул стих.

Тишина показалась Валере звенящей и угрожающей.

Со стороны хода в подземелье появился негр в надбедренной повязке. В руках у него был золотой поднос, на котором возвышалась прямоугольная коробка с надписью «Вечность» Негр медленно шагал к постаменту. Остановился у рва с водой. Стал неспешно обходить ров, засыпая в воду белый порошок из коробки. Закончив обход, кинул в ров пустую коробку. Опустил на землю золотой поднос. Стал на него ногами, лицом к постаменту. Сложил на груди руки. Закрыл глаза. Через мгновенье вода во рву закипела, так показалось Валере.

Бурлящая масса принялась менять цвет. Всполохи красного мешались с голубым пламенем, сразу же превращаясь в нечто многоцветное и искрящееся.

Тип на постаменте поднял мертвеца над собой. Тело покойника стало излучать голубой свет, кожа просвечивала, были видны кости и внутренности. Тип что-то громко прокричал с закрытыми глазами.

Всё замерло.

С силой размахнувшись, он швырнул мертвеца в бурлящий ров.

Вода поглотила мертвеца и взорвалась малиновым сиянием.

Вокруг постамента загремел кипящий водоворот. Течение с бешеной скоростью закружилось, омывая базальт по часовой стрелке. Постепенно вода успокоилась, стала чистой и прозрачной. Мертвеца в ней уже не было. Вечность растворила его без следа.

Тип на постаменте обернулся и дал знак охранникам. Валера почувствовал, его развязывают. Путы ослабли, но руки не стали свободны. Его все еще крепко удерживали с трех сторон.

– Светлана, прошу вас! – тип радостно кивнул блондинке: – Поднимайтесь ко мне! Сегодня ваш день! Смелее!

Бородач ободряюще кивнул жене, Светлана с улыбкой зашагала к постаменту.

– Харон! – тип кивнул негру.

Слуга поклонился, хлопнул три раза в ладоши. Из чаш вылезли девки, быстро подбежали к негру. Обступили его с трех сторон. Коснулись губами его тела. Подсев, ухватили золотой поднос у него под ногами. Бережно подняли поднос в воздух. Негр взмыл над землей. Блаженно прикрыл глаза. Сложил на груди руки. Его огромный член поднялся, и стал торчать колом из-под повязки.

– В 1613 году был помазан на царство первый из Романовых. – тип в мантии неспешно снимал резиновые перчатки: – Мазали Михаила Фёдоровича тогда особой мазью, из белены и чабреца. Состав не раз дорабатывали, пока он не стал Кремом, который Азазелло преподнес Маргарите. С тех пор этим Кремом мазали каждого лидера страны. Вы думаете, Булгаков описал сказочку? Нет, все было на самом деле, но в несколько иной форме. В романе Мастер использовал идеи нашей семьи. И я этим горжусь.

Блондинка поднялась по бронзовым ступеням. Тип галантно поцеловал ей руку.

– Добро пожаловать на бал!.. – он с улыбкой кивнул охранникам.

Валера понял. Или сейчас, или никогда. Веревки на запястьях не стало. На секунду он стал абсолютно свободен. Резко швырнув через себя стоящего сзади, Валера тут же сокрушил ударом ноги охранника справа. Третий попытался захватить Валеру, но был тут же нейтрализован мощным ударом в пах. Через секунду у Валеры был его пистолет. Раздалось несколько выстрелов.

Бородач с визгом бросился из зала.

Валера медленно опустил дымящийся ствол. Трое новых покойников остались лежать на земле. Бомж поднял взгляд на постамент.

– Вот теперь и побеседуем.

Девки с негром, и парни в чашах не подавали признаков жизни. Губы их беспрерывно шептали, веки лихорадочно подрагивали. Негр окаменел, глаза его теперь стали белы как снег. Зрачков не было.

Валера неспешно поднялся по бронзовой лестнице на постамент. Испуганный тип дрожал, как осиновый лист. Мантия его стала похожей на ризу монаха. Рядом стояла обомлевшая от ужаса блондинка. Не говоря ни слова, Валера мощным ударом сбил типа на пол. Направил ствол ему в голову:

– Снимай балахон.

Тип принялся лихорадочно стаскивать с себя мантию.

– А ты надевай перчатки! – Валера злобно поглядел на блондинку.

– Прошу вас, не нужно! Я могу заплатить!!! – тип умоляюще глядел на бомжа.

Обрушился мощный удар ногой. Тип заглох.

– Бери эту банку. Открывай. – Валера кинул взгляд на блондинку, опустил руку с пистолетом: – Как тебя зовут?

– С… Светлана. – блондинка лихорадочно натягивала перчатки.

– Поехали. – Валера кивнул на бездыханное тело внизу: – Хорошенько обмазывай его.

Блондинка принялась усердно обмазывать типа светящимся кремом.

– Пожирней, жирнее давай! Не жалей этой гадости!

Светлана заработала быстрее. Вскоре тип превратился в скользкую, блестящую мумию.

– Нормально. – Валера обошел их вокруг: – Давай все без остатка. Вытряхивай!

Светлана вытряхнула остатки крема типу на голову. Тщательно обмазала руками. Взглянула на Валеру.

– Снимай перчатки.

Блондинка подчинилась.

– Можешь засунуть их теперь ему в зад.

Блондинка с ужасом открыла рот.

– Да ладно, шучу. – Валера усмехнулся: – Выбрасывай их.

Сзади раздалось хрипение. Тип пришел в себя. Ноги его задрожали, тело стало беспорядочно пульсировать.

– Ну что. Пусть ублажит негра теперь?… – Валера прыснул: – В самую пору.

Тип открыл глаза. Зрачки его стали менять цвет, губы зашевелились. Одна рука взметнулась вверх.

– Во-о-о-т. Это уже интересно.

Светлана с ужасом завопила. Тип медленно поднимался в воздух. Тело его стало прозрачным, превратилось в дрожащий холодец. Было видно, как внутри шевелятся кости. Пульсирующее сердце стало огромным, вены нитями опутали желеобразные органы. Мышцы напомнили Валере собачьи консервы.

– Вот такое же мутное дерьмо. – бомж взглянул на Светлану: – Ну ладно. Пошли вниз.

Валера посмотрел на висящее в воздухе тело.

– Хотя нет. Обожди.

Вскинув руку, Валера разрядил остаток обоймы. Желеобразные ошметки разлетелись, заляпав с ног до головы Светлану. Блондинка с брезгливым визгом закрылась руками. Валера опустил руку с пистолетом. Вороненая сталь приятно грела ладонь.

– Эхх… хороший гад. Жалко прям. – Валера посмотрел на дымящийся ствол: – С собой, что ли, взять?… – с секунду подумав, Валера отшвырнул пистолет в ров с водой: – Вот теперь точно всё. Пошли.

Рыдая, Светлана зашагала к лестнице.

Выйдя на улицу, Валера зажмурился от яркого солнца. Эх, одежду бы сменить. С тоской поглядев вдаль, посмотрел на Светлану:

– Ну ладно. Прости, что вот так всё… сама понимаешь, по другому нельзя было.

Блондинка вытерла слезы. Согласно кивнула. Достала из сумочки салфетку:

– Поедем, умоешься хоть. Да из одежки дам тебе что-нибудь.

– Муж ведь не поймет?

– Нет у меня больше мужа.

Обмахнув салфеткой грязное платье, Светлана подала знак таксисту. Машина тут же подлетела к обочине.

– К дому на набережной.




Мастер-Класс


«Одной капли чернил достаточно, чтобы возмутить мысль у тысяч, даже у миллионов людей»

    Джордж Байрон

«Литерату;ра (лат. lit(t)eratura, – написанное, от lit(t)era – буква) – в широком смысле слова: совокупность любых письменных текстов»

    Толковый словарь

«… Этот мир не является реальностью. Однако мы можем выражать Реальность в нём, по своему выбору»

    Hidden Hand «Третье откровение Инсайдера»

«… Это, как если всю жизнь видишь приличного, седого дядечку, который профессор в мгиме каком-нибудь. Ходит с портфелем, бородкой, всегда на Вы. А потом вдруг, достает х… й на свадьбе, и стучит им по столу в такт песни, и орёт – «Шиз гара, ё бейби, шизгара!..»

    Артём Драгунов

«… Здание Литинститута описано в романе Булгакова «Мастер и Маргарита» под названием «Дом Грибоедова» и «Дом МАССОЛИТа», упоминается в значительном числе других произведений художественной литературы, например в «Четвертой прозе» Мандельштама: «… убежать, лишь бы не видеть эти двенадцать светлых иудиных окон на Тверской, не слышать стук счетов, звон сребреников, счет печатных листов»…»

    Большая Российская Энциклопедия

«… Пока читать сообщение твоё, моя обрезать орган мозг и топтать и топтать его, пока читать ваша сообщения ещё раз!..»

    Из интернет-чата

«Бум!

Вари бомбу изо льда.

Вари бомбу изо льда.

Улетай клубничный дым.

Буду вечно молодым»

    Считалка – заклинание

В зале ожидания было немноголюдно. Николай Трофимович взглянул на табло. До отправления поезда оставалось 37 минут. Открыв кейс, профессор достал свежую газету. На главной полосе красовался портрет известного писателя, почившего накануне. С грустью вздохнув, Николай Трофимович перевернул страницу. Пестрили светские новости, репортаж о драке в Госдуме, сообщение о родах у какой-то певички, и много другого, к чему был абсолютно равнодушен ректор Литинститута. Перелистнув еще три страницы, профессор устало снял очки. Протер стекла.

– Как могут они после этого говорить о воспитании юного поколения.

Водрузив очки на нос, профессор застыл от ужаса. Перед ним медленно плыл открытый гроб. Неказистый мужичок спокойно катил саркофаг на больничной каталке. Мимо, не обращая на мужика никакого внимания, сновали отъезжающие. Грязный саван в гробу был усеян искусственными цветами, из которых торчало синее лицо старухи с подвязанной челюстью. Глаза умершей были полураскрыты. Не веря тому, что видит, Николай Трофимович оглянулся. Люди в зале были заняты своими делами. Кто то читал, кто то играл с детьми, кто то говорил по мобильному. На задних сиденьях страстно целовалась влюбленная парочка.

Профессор открыл рот, но мужичок сам обернулся к нему:

– Дорого нынче. На крышку вот и не хватило… – мужик громко высморкался: – Закурить есть?

– Н… не курю… – только и смог прошептать онемевшими губами профессор.

– Ладно.

Мужик спокойно покатил гроб к выходу на платформу. Николай Трофимович проводил его взглядом.

– Вы уронили, мужчина. – уборщица подняла с пола газету.

– Оставьте себе… – подхватив кейс, ректор быстро зашагал в сторону буфета.

Залпом осушив стакан минералки, ректор посмотрел на часы. В громкоговоритель объявили подачу состава.

– Отлично. Скорее бы убраться отсюда.

Фирменный поезд прибыл без опозданий. Сверившись с билетом, профессор подошел к девятому вагону. Путь до Москвы был неблизким, Николай Трофимович чувствовал усталость. «Сразу ложусь, будем отсыпаться».

Кивнув проводнику, ректор проследовал в седьмое купе. На удивление, он был единственным пассажиром.

– Тем лучше! – довольно улыбнувшись, профессор закинул кейс и снял пиджак.

Через полчаса он мирно храпел на нижней полке.

Стук колес убаюкал пожилого профессора. Ему снилось детство. Первая школьная любовь, танцы в вечернем клубе. Прощание у подъезда. Первый поцелуй. Даша обняла и сильно прижала его к себе. Прижала так, что Николай Трофимович вдруг ощутил необъяснимую боль в груди, стало трудно дышать…

Разлепив веки, профессор закричал от ужаса.

На нем лежала какая то девка, играющая с ребенком. Втроем они почему то были на верхней полке. С трудом отпихнув девку, ректор слез на пол. Перед ним за столом сидела пожилая цыганка. На газете были порезаны колбаса и помидоры. Старуха неспешно чистила яйцо. Оно было огромным, размером с футбольный мяч. Под волосатой скорлупой яйца шевелился сморщенный уродец.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/roman-barnet/hor-v-zakone/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.