Книга - На юге Москвы

На юге Москвы
Ксения Шевцова


Маленький. Постсоветский. Первый. Таким получился сборник рассказов Ксении Шевцовой «На юге Москвы». Автор познакомит вас со своими веселыми друзьями, расскажет истории из педагогической практики и из своего детства.Москва простая – такой видит ее автор рассказов. Здесь ничего не изменилось: те же мечтающие дети, те же печальные родители, те же алкаши на лавочках у подъездов. Но в этом есть своя атмосфера, своя добрая атмосфера, которую можно понять только если ты в ней вырос. Книга содержит нецензурную брань.





На юге Москвы



Ксения Шевцова



© Ксения Шевцова, 2019



ISBN 978-5-0050-4909-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




Содержание





? На юге Москвы







? Достопримечательность

? Фотография

? Разговоры на Марсе

? Московский метрополитен

? Объятья

? Плакса

? Пособие для тех, кто решил заняться ремонтом

? Утро в поликлинике







? Планирование – это важно!







На юге Москвы


Мы собрались у входа в метро. Жара испепеляла асфальт острыми лучами, но я не снимала куртку. Класть ее было некуда, а нести в руках не хотелось.

– Это Лида, а это Ксюша, – проговорила Ира, улыбаясь и щурясь от солнца.

– Очень приятно, – сказала я, потому что действительно была рада знакомству. Ира много рассказывала о своей подруге художнице.

Мы шли вдоль железной дороги, где, как и подобает, на пожухшей летней траве распивали водку филевские бомжи. Девочки несли по две сумке, а у меня на плече висел небольшой бархатный рюкзак, на шее – сумка с фотоаппаратом, которая за сумку и не считалась, от чего я немного ощущала себя неловко, но вскоре это прошло, как проходят все неловкие чувства. На дворе стояла середина июля. Прекрасная пора, когда ты в куртке черного цвета.

– Мне совсем не жарко, – уверяла я своих спутниц в светлых футболках.

Поднялся сильный ветер, когда мы проходили вдоль Бородинской панорамы. Где-то высоко шумела листва кленов и уже отцветших лип, а с запада, где стояла небольшая церквушка, несло ароматным хлебом. Разговоры велись о предстоящем интересном дне и о закончившейся учебе.

Вдоль Кутузовского проспекта не по-детски шпарило солнце. Мне даже всерьез захотелось снять куртку. Девочки о чем-то говорили, я точно это слышала, только вот никак не могла разобрать их слов из-за беспрерывного потока мыслей о поступлении в институт. Я как раз ждала результатов прошедшего экзамена, и поэтому думала только об этом. По крайней мере, сейчас. Я была уверена, что провалилась. Честно говоря, я всегда так думала. После экзамена по литературе я кричала, что все завалила, что моя работа будет самой ужасной, но все оказалось иначе. Я прошла конкурс, и все никак не могла поверить в это. А друзья как обычно назвали меня истеричкой.

Многих раздражали такие люди, и я не была исключением.

Войдя в МЦК, я ощутила долгожданный холодок. Девочки много говорили, и я иногда добавляла свои пять копеек, чтобы они не забывали о моем существовании. Так случалось, что я либо говорила без остановки, либо постоянно молчала, и из меня было невозможно вытянуть и пары слов. Другого, к сожалению, было не дано.

Когда «Ласточка» подошла к платформе, Лида очень удивилась, увидев на дверях кнопки для открытия. «Это такой крутой experience!» – повторяла она. Ее короткие каштановые волосы разлетались в разные стороны от принесенного поездом ветра. В вагоне стояла прохлада, по телу даже проскальзывали легкие мурашки.

Мы покинули запад города, оказавшись в самом центре юга. На Теплом стане нас уже ждал Саша со своим другом. Друга звали Саша, но так как один Саша у нас уже был, то ребята звали его по фамилии – Мурашов. Мы в сравнении с ним представлялись какими-то пятиклассниками, даже Саша был намного ниже его. Создавалось впечатление, что Мурашов отец-одиночка, который пришел в местный торговый центр «выгулять» своих возбужденных детишек.

– Нам нужно взять хлеба, колбасы, – Саша задумался, потерев подбородок.

– И пива! Надо взять пива! – громко заявил Мурашов.

– У нас и без того его много будет, куда еще?

– Я дома хочу выпить.

Мурашов направился в отдел алкоголя, а мы с Лидой пошли искать доширак.

– Господи, я весь день о нем думаю! – сказала она.

– Теперь и я из-за тебя хочу доширак!

Вообще я не любила вредную пищу, но от доширака я никогда не отказывалась и не смогла бы отказаться. Как и от газировки.

Мы взяли белые коробочки и пошли искать ребят. Они стояли в отделе с посудой, в руках Мурашов держал голубую стеклянную кружку, на многочисленных гранях которой отражался теплый свет магазинных ламп.

– Может быть тебе подарить кружку? – спросил он у Иры.

– Да не нужна мне кружка, – с нервной усмешкой ответила девушка, оглядываясь по сторонам.

Пару секунд Мурашов стоял в растерянности в руках с несчастной кружкой, затем он быстро повесил ее на место, глаза его широко открылись, он поднял вверх указательный палец и громко заявил, что знает, что нужно Ире. Вчера ей исполнилось девятнадцать лет, и сегодня мы собрались, чтобы отметить праздник. Ира рассказывала, что хорошо отмечала дни рождения только в детстве, когда жила на Украине. После переезда в Москву, друзей у девочки практически не было, а родителям приходилось много работать. Последний день рождения Ира провела так: пошла в кино с подругой, а после, вернувшись домой в начале ночи сразу после окончания сеанса, родители устроили имениннице взбучку, после которой сели есть торт.

– А потом мы с моей бывшей женой решили завести птичку, – продолжал свой рассказ Мурашов.

– И где сейчас эта птичка? – поинтересовалась Лида.

– Она сдохла, потому что я много курил на кухне, – покачал головой Мурашов.

– Она не прожила с ними даже месяца! – заметил Саша.

– Давайте не будем об этом, – повернулся Мурашов, заходя в книжный магазин. Здесь я оставила своих спутников, пробравшись вглубь магазина, где стояла русская классическая литература и современная проза. Пока я листала недавно выпущенные издания, Мурашов выбрал подарок для Иры. Это была толстая книга в твердой обложке, на которой изображалась картина Боттичелли «Рождение Венеры». Придя домой, Ира, увидев в книжке чек, который положила миловидная синеглазая кассирша, ахнет от стоимости. А пока Мурашов оплачивает покупку, говоря, что с зарплаты он потратил еще не все деньги, так что ему, возможно, хватит, чтобы купить замечательный розовый чайник, который ему приглянулся в местном Оби.

– Ну чем этот чайник отличается от того, который у тебя дома?

– Он же РОЗОВЫЙ!!!

Выйдя из торгового центра, ребята тут же потянулись к своим карманам за сигаретами.

– Ого, у Мурашова появилась своя пачка, в кои-то веки у него нашлись деньги, – пропел Саша, останавливаясь, чтобы зажечь сигарету.

– Вообще-то не нашлись, а я их заработал своим честным трудом!

– А кем ты работаешь? – поинтересовалась Лида, когда мы заходили в слабо освещенный тоннель.

– Угадай. Слово из трех букв, – ухмыляясь, ответил парень.

– Не уж то ФСБ? – удивилась художница.

Ребята дружно рассмеялись.

– Нет, гадай дальше.

– МЧС?

– Тоже нет.

– Ладно, Сань, хватит ее мучить! Скажи уже.

– Я работаю, – Мурашов сделал паузу, смачно затянувшись сигаретой, – в РЖД.

– Ого! – удивилась Лида, и ее глаза стали еще больше, чем когда она увидела кнопку на двери «Ласточки». – И чем же ты там занимаешься?

– Ну, грубо говоря, общаюсь с ящерами. Ящеры – это те полудурки, которые ходят в МЦК с металлоискателями и просят тебя сумочку на ленту положить. Ненавижу их. Бу-а-а, – Мурашов вздрогнул.

– И чем же они тебе так досаждают?

– Своим существованием! Сижу я, значит, в конторе, звонит мне ящер, чтобы я его пропустил, я пропускаю, а он трубку не вешает. И так каждый! Как будто сам догадаться не может, что после щелчка нужно трубку повесить. Но нет! Он стоит и молчит, и пока ты ему не крикнешь «Положи трубку, урод!», он ее не положит, – отчеканил парень, будто заранее продумал свой ответ.

Мурашов отличался крайней эмоциональностью и харизматичностью. Они вместе с Лидой были похожи по темпераменту, оба очень разговорчивые и веселые, с отличным чувством юмора. Расходилось разве то, что Лида, в отличие от Мурашова, не признавала абсолютно никаких физических границ другой личности. Мурашов говорил, что это единственный человек, который в первый же день знакомства схватил его за ногу. Но он вроде как был и не против.

Дойдя до дома, мы разделились: я, Саша и Ира пошли в квартиру, а Лида с Мурашовым за пивом.

– Пива много не бывает! – говорил он.

Квартира принадлежала общим друзьям Мурашова и Саши – Насте и Августу, которые уехали отдыхать, и попросили ребят присмотреть за пушистыми котиками. В этой квартире, помимо пары котов и человек, проживал Мурашов.

Переобуться нам пришлось не заходя в квартиру. Саша предупредил, что коты могут нагадить в кроссовки.

– Осторожно, не наступите сюда, – сказал он, когда мы заходили в прихожую. На полу красовался до краев полный шлепок.

– Кто это сделал, а? Кто, скажи мне! – обратился парень к животному с труднопроизносимой кличкой.

Кот лишь жалобно мяукнул, после чего Саша бросил его на пол и тот с испуганным криком кинулся в комнату.

Мне стало жалко котика, но это, наверное, потому что шлепок был не мой. Саша аккуратно взял грязную обувь и пошел мыть. Мы с Ирой уселись на кухне. Квартирка была маленькая, но очень уютная. Весь холодильник был усеян магнитами и стикерами с героями различных мультфильмов и музыкальных групп. На широком дубовом столе стояли две полные пепельницы, одна из которых была в форме человеческой головы. Серое лицо, как и пепельница, отталкивало своими чересчур выпуклыми, точно набухшими как у утопленников, закрытыми глазами. Помимо пепельниц, чашек с недопитым чаем и пачки сахара, по всей площади стола гармонично разложились разноцветные зажигалки вместе с одинокой пачкой цветных спичек, очевидно купленных только из-за красоты.

Я села на угловой светло-серый диван, а Ира первым делом стала мыть чашки. Она терпеть не могла беспорядок, даже если он был не в ее квартире. Мне иногда казалось, что ей доставляло удовольствие приводить в порядок окружающий мир. «Проснулся, привел в порядок себя. Приведи в порядок и свою планету», – как говорил Маленький принц.

Вскоре пришли Мурашов с Лидой.

– Мы купили восемь литров пива! – торжественно поставил нас перед фактом он.

– Как хорошо, что я не пью. Посмотрю, как вы будете бегать каждые пятнадцать минут в сартир, – посмеялась я.

– Зато организм прочистим!

– Итак, у нас есть, – Мурашов опустил глаза в пакет с бутылками, – вишневый шампань, яблочный сидр, лакинское и… особое поручение!

– Такое, кстати, только в нашей пивнушке продается, – сказал Саша, наливая чай.

Рядом с Лидой стояла старая гитара, на которую тут же перебросил все внимание Мурашов.

– Сань, а сыграй нам что-нибудь, – протянул он другу музыкальный инструмент.

Саша взял гитару, покрутил ее, брякнул струной и проворчал, что не будет играть, потому что не умеет. Вернув гитару Мурашову, он достал из кармана пакетик с табаком и, отойдя от стола, начал заниматься самокруткой.

Тонкими пальцами Мурашов перебирал струны слегка расстроенной гитары и, вспомнив, что играть он тоже не умеет, отложил ее. Он подошел к микроволновке, на которой стояла стеклянная бутылка пива. Покрутив ее, парень сказал:

– А ты, Саня, – засраня.

– С чего это вдруг?

– Мою «Балтику» так в холодильник и не поставил.

– Ну, ничего, – замялся Саша. – Тепленькое попьешь.

Мурашов сморщился. На кухню приполз один из котов, прошел под столом и остановился в ногах у Лиды, с любопытством рассматривая ее зеленые носки с авокадо. Это был тот самый кот с труднопроизносимой кличкой. Вид он имел довольный, но всячески пытался это скрыть, чтобы никто не напоминал о его мокрых проделках. Ира пила только что заваренный чай, Саша курил, и в тишине был слышен треск его самокрутки. Мурашов перелил пиво в прозрачный высокий стакан. У него была коллекция стаканов, и каждый он использовал для определенного напитка. «А еще у меня есть коллекция шарфов и музыкальных инструментов, на которых я еще не умею играть», – говорил он.

– Ир, когда мне лучше подарить тебе подарок? – прервала затянувшееся молчание Лида.

– Да можешь сейчас. Саша мне уже подарил.

– Ох, как я мог это пропустить! – воскликнул Мурашов.

Лида достала белый подарочный пакет и вручила его Ире, чмокнув при этом ее в щеку. Именинница заулыбалась и сразу же полезла смотреть содержимое. После я вручила ей подарок.

Мурашов сделал большой глоток из своего победного стакана:

– Как же прекрасно, однако, что мы все здесь сегодня собрались, – сказал он, взглянув в окно напротив. Видок и правда был достойным внимания. Квартира Насти и Августа располагалась на шестнадцатом этаже. За стеклом, на склоне мирно лежали многоэтажные дома, уходившие вдаль, в сторону леса. С левой стороны находился пустырь, плавно поднимающийся вверх и переходящий в еще один небольшой лесок. Погода стояла пасмурная, по небу лениво плыли серо-голубые облака, намекая о собирающемся дожде.

– Как, вы не знаете эту песню?! Я на ней вырос! – удивлялся Саша.

– Ну, давай, Ир, угадай. Ты точно ее знаешь, – твердил Мурашов.

– Мне проще: никогда ее не слышала, – рассмеялась Лида.

– Нет, ну я ее точно где-то слышала… но не помню где.

– Это же Эванессанс!

После еще некоторого времени обсуждения аниме и музыки, Саша спросил:

– Ну, так что мы решили? Едем на дачу?

– Конечно!

– Тогда почему мы не собираемся?

– Действительно, Саша, почему это мы не собираемся? – поинтересовался Мурашов.

Саша сделал удивленные глаза, и молча несколько минут смотрел на своего друга. Он принес рюкзак, и стал нагружать его пакетами с соком, купленными специально для непьющих гостей.

– Видишь, Ксюш, это все для тебя, – сказала Ира, указывая на пять пакетов.

– Ну, куда вы столько набрали? Как Саша это потащит?

– Вот мне самому интересно, как Саша это потащит, – ответил Саша.

– Стойте, давайте перекурим, – предложил Мурашов.

– Если мы будем каждые пять минут делать перекуры, то вообще никуда не приедем.

Лида продолжала гладить котика, снующего между ее ног, а Ира потянулась к подоконнику.

– Что это? – она взяла в руки миску с непонятными багрово-коричневыми кругляшками.

– О, это печенье. Дима как его приготовил, так сразу и уехал.

– А из чего оно? – спросила Лида, любопытно глядя в миску.

– Из конины. Можете попробовать, оно, наверное, еще даже не испортилось.

Девушки понюхали содержимое миски и взяли по одному кружочку. Ира предложила попробовать и мне, но я отказалась. Печенье походило на деревянную, слегка тянущуюся колбасу.

Заиграла тяжелая музыка, и Саша, достав из кармана смартфон, ответил на звонок.

– Да… да, все нормально, вот уже собираемся. Да, котов покормил, – он прислонил смартфон к груди и шепнул Мурашову:

– Сань, котов покорми.

– Что? В смысле? – продолжил он разговаривать. Взгляд его падал на стол, он вычистил пепельницы; лицо его сделалось то ли удивленным, то ли расстроенным. – Я не знаю, мам, мы решать сейчас будем, – он посмотрел на Иру.

– Что случилось? – спросила девушка, но вопрос остался без ответа.

– Да, хорошо мам. Давай, пока.

Саша небрежно положил гаджет, тяжело вздохнул и, все также бессмысленно смотря в стол, сказал:

– На дачу приехал дядя Витя.

– У-У-У!!! – Мурашов встал со стула и принялся ходить кругами так, как позволяла это делать маленькая кухонька. – Нет-нет, он не будет с нами пить, пожалуйста, скажите мне, что он не будет с нами пить! Я не хочу слышать о том, как он управляет погодой и бла-бла-бла.

– А кто это такой? – спросила Лида, вытянув свою длинную шею и продолжая гладить молчаливого кота.

– Лучше тебе не знать, – бросил Мурашов.

– Дядя Витя – маг-погодник, – пояснила Ира. – Он утверждает, что умеет управлять дождями, ветрами и всем подобным. Он находится в контрах с собаками, потому что, как он говорит, собаки не любят магов-погодников.

– А еще он никогда ничего не ест и не пьет. Питается исключительно «Беломорканалом» и «Балтикой».

– Однажды, когда я была дома у Саши и помогала ему с ремонтом, пришел дядя Витя и начал показывать мне какую-то книгу. На обложке было написано что-то типа «Семья по знакам зодиака», старая такая книженция, потрепанная. Обложка еще у нее ярко-голубая была с какими-то вырвиглазными рисунками, какие обычно бывают на всяких трэшовых русских детективах или сентиментальных романах начала двухтысячных. Витя попытался мне ее втюхать, а потом сказал: «Только ты потом верни! А то знаю я вас!».

– Короче говоря, – подытожил Мурашов, – если мы поедем туда, то этот шизофреник может увязаться за нами и пить наше любимое «особое поручение»!

– Не позволим!

– Вообще мы можем остаться и здесь, в квартире.

– А тебе, Саша, разрешали здесь устраивать что-то?

– Нет. Но мы можем никому ничего не говорить. Да и вероятно, что после нас квартира останется целой, мы же не планируем распивать крепкий алкоголь, верно?

– А шашлыки мы где жарить будем?

– Ну, теоретически можно в лесочке или в Битце.

– В Битце точно не вариант, там менты ходят.

– А мангал у нас есть?

– Нет, но можно какой-нибудь в «Пятерочке» на один раз прикупить.

– Так-то мангал есть на даче.

– Поедем на дачу, возьмем мангал, – рассмеялась Ира.

– Ага, и вернемся!

– А спать как мы будем?

– Ну, ты с Ирой в большой комнате, девочки в маленькой.

– А ты где?

Мурашов задумался.

– Нет, ребят, это совсем не вариант, – сказала Ира, допивая чай.

– Ну а что нам тогда делать? Слушать психоистории Вити что ли?

– Нет, я точно не собираюсь пить с Витей. Я его не перевариваю.

– Он еще и к девочкам по-любому приставать начнет. Нет, остаемся, – отмахнулся Саша.

Помолчали. Саша вновь закурил, а Мурашов опустошил свой огромный стакан и сидел, медленно гладя струны старой гитары. Пользуясь случаем, я достала фотоаппарат и запечатлела эту картину. Картину внешнего спокойствия, но внутренней борьбы. Борьбы за верное решение.

– Ну, так ребят, что мы решили? – спросил Саша, докурив.

– Поехали на дачу, чего уж, – сказала Лида.

Мы с Ирой поддержали эту идею.

– А Витя? – тихо спросил Мурашов.

– Да хуй с ним, с Витей.

– Но он же наше пиво захочет выпить!

– Мы скажем, что у нас нет пива, что это лимонад, – хохотала Ира.

Разговор плавно перешел на музыкальную тему. Говорили о старых песнях, об Элвисе Пресли, о Битлах. Лида признавалась в своей любви к Квин, а Мурашов в том, что больше не слушает Билтз. Затем заговорили о еде. Обсудили жареный лук на мангале. Молчали, вслушиваясь в мужской баритон, ровно наложенный на томную игру струнных инструментов.

– Значит, что сейчас ехать на Теплый стан, – прервал молчание Мурашов. – Тридцать восемь рублей по карте МастерКард. Оттуда ехать на дачу, еще тридцать восемь рублей по карте МастерКард. Ехать на автобусе в субботу, – он выделил слово «суббота», – когда весь автобус заполнен. Стоять полтора часа.

– Полтора часа?!

– ПОЛТОРА ЧАСА??! – Нет!! – В СМЫСЛЕ??

– Да нет же!! Час – это максимум. Без пробок так вообще минут сорок пять, – пояснил Саша.

– Стоять сорок пять минут… – протянул Мурашов.

– Да какой нахуй стоять…

– Кто кроме нас хочет на дачу к дяде Вите? Прально, никто!

– Да я хочу на дачу на самом деле, это я так ломаюсь. Но Витя… Витя – это, конечно…

– Витя – это тот человек, над которым можно поржать, – продолжил Саша. – Он просто обидится и уедет домой, я тебе серьезно говорю.

– Ага, он может обидеться и наслать на нас тучу.

Все посмеялись. Ребята распили пиво. Ира сказала, что пора завязывать с алкоголем. Все согласились, но продолжили пить. Я допила свой чай. Саша старательно собирал рюкзак, который ему с трудом удалось взвались себе на плечи.

Все время, пока мы шли, Саша плелся где-то позади, и мы останавливались, чтобы подождать бедолагу. Казалось, что в этом рюкзаке сидел целый человек, причем взрослый и довольно полный, а не пакеты с соком, мясо для шашлыка и прочие прибамбасы.

Проехав одну станцию, мы вышли из метро, дошли до автобусной остановки, и Саша наконец смог сбросить этот дурацкий рюкзак. Парни пошли курить, а мы остались стоять и обсуждать людей на рекламном плакате. Мужчина, женщина и ребенок рекламировали очередную зубную пасту. Конечно, отбеливающую. Конечно, натуральную. Конечно, нет.

– Этот мужик как минимум похож на педофила, – утверждала Лида.

– Только посмотрите, у него же очки неровно сидят на носу! – громко говорила я.

Очки в черной оправе и без того ужасно смотрелись на лице мужчины, а еще были кривыми. Зубы троих с плаката ослепляли своей неестественностью, явно отпугивая потенциальных покупателей. Женщина выглядела еще более-менее адекватной, как и ребенок, поэтому оторвавшись на несчастном мужике-педофиле, мы перешли к обсуждению другого плаката.

На нем изображалась большая семья: парень и девушка, и, видимо, родители кого-то из них. Молодая пара довольно естественно смотрелась на снимке, что нельзя было сказать о других персонажах. Рука дамы имитировала прикосновение к животу мужа, а лицо ее говорило что-то типа «Ну когда это уже кончится, господи боже мой!».

Никогда не понимала этих людей с рекламных плакатов. До какой степени нужно разочароваться в окружающей действительности и в себе, чтобы согласиться на такое? Или, быть может, люди идут на это только ради денег? Нет, постойте, проституток я могу понять, да (на самом деле не могу, но предполагаю, что могу после просмотра таких фильмов как «Молода и прекрасна» и «Эскорт»), могу понять воров, но людей, которые сверкают своими отфотошопленными зубками, рекламируя очередной ненужный продукт, я не могу. Мне кажется, что если какой-нибудь задрипанный менеджер подойдет к тому же бомжу Василию, живущему около станции пригородных поездов, и предложит сняться в рекламе, то бомж Василий обольет его новенький костюмчик горячей мочой, потому что предложить сняться для рекламы – самое унизительное оскорбление, которое существует на свете.

Когда подошел автобус, каждый из нас думал только о том, чтобы успеть занять местечко. Я, будучи маленькой и юркой, проскользнула мимо, кажется, не одного десятка бабулек, и в итоге мне удалось занять отличное место около окна. Моим спутникам повезло чуть меньше: Саша занял одно место, и посадил Иру, а Лиду с Мурашовым вовсе затолкали люди с большими сумками, и они остались стоять в начале салона.

Время пролетело незаметно. Я проснулась, когда меня позвала Ира.

– Уже выходим? – удивилась я.

Мы очутились на хорошей асфальтированной дороге около шоссе. Впереди простилалось зеленой скатертью ровное поле, за которым еле виднелся маленький густой лесок. Как и обещали синоптики, пошел дождь. Сначала по траве, а потом и по грязи мы бежали к машине.

Саша сел на переднее сиденье, а мы вчетвером кое-как уместились сзади (Ира с трудом захлопнула дверь). Дождь усилился, Саша поблагодарил мужчину, любезно согласившегося нас подвезти. Как я поняла, это был сосед. Когда он обернулся к нам, я рассмотрела его лицо. Это был простой деревенский мужик со смуглой кожей; когда он говорил, зубы его отдавали блеском желтого металла. Глаза у него были добрые-добрые, а деформированный нос с небольшой вмятиной на спинке говорил о когда-то плохо сросшемся переломе.

Машина плавно неслась по дороге, но иногда кочки давали о себе знать. Я чувствовала себя прекрасно, находясь почти за пятьдесят километров от Москвы, сидя в незнакомой машине, в которой пахло лошадиным навозом, и по крыше которой отчаянно барабанил дождик. По стеклам тоненькими струйками стекала вода, размывая долгое поле и лес, к которому мы подъезжали. Дорога с односторонним движением походила на бесконечное лицо подростка, усыпанное прыщами —лужами, которые взрывались от колес автомобиля.

Мы подъехали к высокому железному забору, наверху сидела табличка «СНТ Бабенки». «Бабенки? Серьезно?» – пронеслось в моей голове. Мне, как и каждому человеку, приходилось сталкиваться со смешными названиями, но мне, в отличие от большинства людей, не приходилось такие точки посещать.

Машина остановилась. Мы вышли и проскользнули в калитку. Дождь уже закончился, небо просветлело и потихоньку начинало показываться солнышко. Кроссовки промокли. Нас встретила мама Саши, маленькая полная женщина, которая была крайне приветлива с нами. Она обняла нас и попросила чувствовать себя как дома. Мы расположились на диванчике на веранде. Ребята принялись готовить мангал, а мы разгружали Сашин рюкзак. Тетя Оля пошла в дом, а мы расселись на белых пластиковых стульях и закурили. Саша частенько поглядывал в сторону двери, ведущей в дом. Когда послышался глухой топот, он потушил сигарету. Мама Саши поинтересовалась, как мы доехали. Мурашов вальяжно сидел и, отвечая на вопросы за всех, затягивался сигареткой.

– Сань, ты вообще помогать мне будешь? – поинтересовался Саша у своего друга.

– Да-да, – ответил парень, медленно поднимаясь.

Саша уже насаживал скользкие куски свинины на шампуры.

– Однажды, когда мы у нас делали шашлыки, – начал рассказывать Мурашов, – мама насквозь проткнула себе шампуром ладонь.

Лида поморщилась. Ира оголила свои кремовые зубы. Она сидела на диване и готовила рулетики из лаваша, сыра, зелени и помидоров. Я тем временем нарезала лаваш на небольшие кусочки, чтобы внутрь поместилась начинка. Руки перед едой так никто и не помыл.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=45102588) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.