Книга - Музыкальные инструменты Средневековой Руси

Музыкальные инструменты Средневековой Руси
Нарышкины Татьяна и Валерий


История возникновения русских народных инструментов уходит в далекое прошлое. Книга основана на дипломной выпускной работе, но дополнена новыми данными и почти двадцатилетним опытом использования и изготовления инструментов в группе «Веданъ КолодЪ» (Vedan Kolod) и мастерской «НарВал». В книге собраны пути эволюции и освоения музыкального древнерусского инструментария, описаны технологии изготовления, техники обучения и создание наигрышей.





Музыкальные инструменты Средневековой Руси



Нарышкины Татьяна и Валерий



© Нарышкины Татьяна и Валерий, 2023



ISBN 978-5-0060-0253-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




Введение


Народные инструменты всегда развиваются. Некоторые из них теряют свою привлекательность для следующих поколений, другие вытесняются более известными и классическими аналогами. И все же интерес к древним, порой исчезнувших из обихода народа, инструментам, в последние годы не угасает. Появляются мастера, пытающиеся воссоздать инструменты, на которых играли предки, и исполнители, стремящиеся научиться играть на таких инструментах. Однако очень часто они сталкиваются с тем, что традиции игры на некоторых инструментах не сохранились или почти утеряны. Однако и то, что сохраняется, нередко отождествляется с музыкой 19 – 20 веков, и вряд ли могли быть исполнены в предшествующие века – время бытования и расцвета того или иного инструмента. И все же в настоящее время существует большая потребность в материалах, связанных с традиционной инструментальной культурой русского народа.

Современные фольклорные коллективы, в большинстве своем, стараются сохранить и возродить песенную культуру, в той или иной степени до сих пор бытующую в деревнях среди носителей традиции. Приоритет песенного репертуара вполне объясним: фольклористы занимаются этнографическим сбором и исполнением зафиксированного ими материала. Инструментальная же культура в деревнях, в основном, находится в забытьи, что делает практически невозможным сделать запись традиционного наигрыша в условиях естественного бытования. А те наигрыши, что существуют, играются на гармошках и баянах. Если в составе русских коллективов европейской части присутствуют кугиклы, калюки, владимирские рожки и скрипки, то в большинстве других ансамблей если и используются другие инструменты (как то гудок или варган), то исполнение не выходит за рамки традиционного наигрыша (Подгорной или Кадрили).

Тем не менее, в целях этнопросвещения, репертуарного обогащения и разнообразия деятельности коллективов традиционной музыки необходимо уделять внимание национальным инструментам, представляющим древнерусский период развития народной музыкальной культуры. В большинстве своем к 20 веку древнерусские инструменты исчезли из быта. Значит необходимо предпринять усилия по реконструкции как самих инструментов, так и исполняющихся на них наигрышей, опираясь на самые различные источники: археологические памятники, нарративные свидетельства, сохранившиеся изображения, экспедиционные находки, музейные экспонаты, а также культуру соседних народов, у которых во всю бытуют аналоги русских археологических инструментов.

***

Инструменты прошли сложнейшую эволюцию от простейших ударных и духовых, до струнных, обладающих сложными конструктивными особенностями. История возникновения русских народных инструментов уходит в далекое прошлое. Различные миниатюры рукописных книг, лубочные картинки, иконографические материалы и фрески свидетельствуют о разнообразии музыкального инструментария наших предков. Обнаруженные археологами древние музыкальные инструменты являются подлинными вещественными доказательствами бытования их на Руси. Однако без звучания их со сцены, эти инструменты так и останутся музейным экспонатом. Поэтому необходимо их восстанавливать, реконструировать, совершенствовать, поскольку все, что не развивается, в конце концов погибает. Кроме того, желательно вводить древнерусские инструменты в систему обучения, активнее использовать их в практике творческих коллективов в целях популяризации. При этом освоение этих инструментов должно основываться не на академической системе, базирующейся на нотной передаче материала, а на обучении по слуху, когда познание инструмента происходит путем копирования мастера, а затем и обретения собственного мастерства.

Данная книга ставит своей целью систематизацию сведений о древнерусских музыкальных инструментах. Хочется показать возможные пути их использования в деятельности ансамблей. Для достижения поставленной цели ставятся следующие задачи:

– Осветить историю и пути изучения древнерусских инструментов, попытаться обосновать необходимость их использования в современной музыкальной практике.

– Систематизировать древнерусский музыкальный инструментарий по видам и кратко охарактеризовать инструменты, репрезентирующие выделенные группы.

– Представить технологию изготовления и реконструкцию некоторых национальных инструментов.

– Собрать воедино хотя бы небольшой пласт устного народного, а также профессионального творчества, с упоминанием древнерусских инструментов.

– Описать ряд способов освоения музыкальных инструментов, используя не наработки академической школы, а традиционные виды, основанные на подражании и обучения у мастеров.

Методологическую базу исследования составили труды по музыкальной органологии таких авторов, как: Беляевский В. П., Бычков В., Васильев Ю. и Широков А., Вертков К., Благодатов Г. и Язовицкая Э., Винивитин А. М., Ефремов Б. С., Изотов А. А., Имханицкий М. И., Мехнецов А. М., Новосельский А., Павлоцкая Н. Э., Петрова Т., Поветкин В. И., Полякова А. В., Рохлина А. М., Чардынцев В. С., Шишигин С. С. Также при написании книги использовалась фольклорно-этнографическая литература, исследования, посвященные древнерусской истории, культуре и мифологии, статьи по музыкальной археологии, методические пособия по обучению игре на некоторых инструментах и организации деятельности фольклорных ансамблей.

В работе применялись следующие методы:

– систематизация сведений из научных, методических публикаций, периодических изданий и интернет-ресурсов;

– адаптация метода заимствования технологии изготовления инструментов разных национальных традиций;

– представление авторского опыта по созданию инструментальных наигрышей разного типа;

– нотирование инструментальных и вокально-инструментальных импровизаций.

Практическая ценность книги состоит в описании технологических процессов изготовления и реконструкции ударных, духовых и струнных народных инструментов фольклорной традиции; в выявлении методических подходов к обучению игре на древнерусских инструментах в сольной, инструментально-ансамблевой и аккомпанирующей практике; в воссоздании этапов сочинения, импровизации, разучивании наигрышей. Результаты работы могут заинтересовать руководителей и участников фольклорных коллективов, а также органологов (органология – наука о музыкальных инструментах и их классификациях), специализирующихся на изучении и реконструкции древнерусского музыкального инструментария.




Глава 1

История изучения древнерусских музыкальных инструментов


Неизвестно точно, когда, как и где появились первые музыкальные инструменты. Пожалуй, самой первой музыкой можно назвать стук камня по камню, поэтому древнейшими принято считать группу ударных инструментов. Ведь наши предки, древние охотники и собиратели, тратили много времени на создание орудий труда, чаще всего каменных, реже костяных или деревянных. И ничего удивительного, если молодой ученик древнего мастера, вдруг решив пошалить, постучал по камню какой-нибудь ритм. Именно так большинство исследователей объясняют появление инструментальной музыки. Постепенно музыкальное искусство развивалось: возникло множество инструментов – костяные свистки и свирели, кожаные и берестяные трещетки, наполненные мелкими камушками, охотничьи и, возможно, ритуальные рога. А на наскальных рисунках появляются изображения первых барабанов и шаманов с бубнами.

Но, поскольку многие из этих инструментов делались из недолговечных материалов, они не сохранились и превратились за прошедшие века в пыль. Однако кое-что сохраняется в земле и находится археологами. Так, в Украине в 1908 году была обнаружена стоянка древнего человека, возрастом 20 тыс. лет. Там были найдены кости мамонта, дополнительно обработанные, покрытые орнаментом и раскрашенные в различные цвета. Рядом обнаружились «колотушки из бивня, которыми стучали по костям. По следам на поверхности исследователи нашли участки, где стучали колотушками, вызывая звук. Эти инструменты звучат и теперь, что дало возможность определить положение инструментов при игре. Ансамбль состоял из 6—7 человек» [2, с. 210].

Практически все археологи, культурологи и антропологи, изучающие быт древних людей, сходятся во мнении, что музыкальные инструменты имели для них, прежде всего, сакральную ценность – то есть «по предположениям исследователей, песенное и инструментальное искусство тех лет развивалось в тесной взаимосвязи. Возможно, обрядовое песнопение способствовало рождению инструментов с установлением их музыкального строя» [5, с. 9]. Так, для кроманьонца свирель, скорее всего, была не просто предметом для развлечения себя и окружающих, а средством общения с духом существа, частью которого некогда была эта костяная трубка. А барабаны и бубны использовались колдунами и шаманами для введения в состояние транса и общения с предками. Подобные эпизоды можно увидеть в наскальных рисунках, скульптурах, а так же у малых народов России, африканских и индейских племен, в особенностях буддийской религии Тибета и т. д.

В древности становление и изменение музыкальной культуры во многом было обусловлено характером жизнедеятельности племен и хозяйственно-культурным типом. Так, предки современных славян в связи с развитием сельского хозяйства и скотоводства стали использовать свирели и рога, а с образованием крупных родовых поселков появилась нужда в отдельном роде занятий – военном деле, где так же использовались рога и барабаны. В военном деле инструменты играли роль устрашения, изображения мощи войска, а также введения воинов в соответствующее боевое состояние, о чем сохранилось немало упоминаний в более поздних памятниках древнерусской литературы: «Звенит слава по всей земле Русской: в Москве кони ржут, трубы трубят в Коломне, бубны бьют в Серпухове, стоят знамена русские у Дона великого на берегу» [16, с. 191]. А по количеству ударных (в летописях «бубны») и духовых инструментов нередко вели счет войскам. Так, в описании междоусобицы Новгорода с Владимиром в 1216 г. указывается, что первый выставил в поле 60 труб, а второй 40 труб и 40 бубнов, а в «Сказании о Мамаевом побоище» описывается начало битвы, где «начаша гласы трубные от обоих стран сниматися».

О существовании инструментальной культуры у ранних славян (а возможно, что и у их предков – праславян) свидетельствует ряд общих и схожих названий инструментов, таких как свирель, пищаль, дуда, струна, смычек (смык), варган и др. Это наследие впоследствии редко развивалось самостоятельно, а чаще под влиянием соседних финно-угорских, тюркских и европейских народов. К сожалению, нет источников, подробно и полно описывающих разнообразие музыкального инструментария славян, в частности, в Древней Руси. Исследователи 18—19 веков в большинстве случаев кратко описывали бытующий инструментарий, а также составляли список некогда существовавших инструментов, основываясь на художественных изображениях, летописных сводах и документах, связанных с гонениями скоморохов в 15—17 вв.

Изучение любого древнерусского музыкального инструмента должно складываться «из нескольких относительно самостоятельных линий развития, которые в существующих работах не всегда отделены одна от другой:

а) история инструмента на Руси, выглядевшего, по мнению одних ученых, заносным, чужеземным, а по убеждению других все-таки существовавшего на Руси давно, задолго до образования общерусского государства;

б) этимология названия инструмента, его появление и соотношение с названиями в других странах;

в) история инструментальной музыки, о которой удается извлечь меньше всего сведений (только из некоторых дошедших до нас косвенных данных);

г) история изучения данного инструмента, начавшаяся в 19 в.» [61].

Лишь с середины 20 века работа по изучению народного музыкального инструментария стала вестись одновременно в нескольких направлениях. Оно включало в себя не только исследование всех доступных материалов, но также восстановление и реконструкцию инструментов с введением в современную музыкальную культуру. Основными источниками исследований в настоящее время являются:

– Извлечения из летописей и административно-духовной литературы 11 – 17 вв.

– Упоминания музыкальных инструментов и музыкальной терминологии в словарях 16 – 19вв.

– Выписки из документов, связанных с гонением скоморохов в 15—17вв.

– Свидетельство иностранцев 6 – 18 вв.

– Русские письменные источники 18 – 19вв.

– Археологические свидетельства, обновляющиеся каждый год.

– Изобразительный ряд (фрески, летописи, картины).

– Экспедиционные материалы.

Немного остановимся на каждом из этих пунктов:

1. Извлечения из летописей и административно-духовной литературы 11 – 17 вв. – это упоминания об инструментах в письменных источниках, называемых памятниками древнерусской литературы. Например, в «Задонщине» есть такие строки о гуслях: «Вспомним давние времена, восхвалим Бояна вещего, искусного гусляра в Киеве. Тот ведь вещий Боян, перебирая быстрыми своими перстами живые струны, пел русским князям славы (…) Я же помяну рязанца Софония и восхвалю песнями, под звонкий наигрыш гуслей, нашего великого князя Дмитрия Ивановича» [16, с. 191]. А вот отрывок из «Моления Даниила Заточника»: «Вострубим, как в златокованые трубы, во все силы ума своего, и заиграем в серебряные органы гордости своею мудростью. Восстань, слава моя, восстань в псалтыри и в гуслях» [16, с. 99].



2. Упоминания о музыкальных инструментах изредка также попадается в словарях 16 – 19вв. Так, в «Словаре церковно-славянского и русского языка» за 1847 г. есть упоминания о гуслях, гудке и бубне: «Гусли (гуслей, гусель) – музыкальное орудие. Гусляръ – играющий на гусляхъ; Гудокъ – музыкальное орудие наподобие скрипки о трехъ струнах. Гудьба, гудение, гудеть – играть на гудке, издавать гулъ или протяжный звукъ, играть нескладно на струнном орудии. Гудочник, гудец – музыкантъ, играющий на струнном орудии, гудке» [44, с.301, 303]. «Бубенъ – музыкальное орудие в роде литавры; овальное обтянутое кожею орудие, въ которое Шаманы бьютъ во время колдования. Бубенщикъ – бьющий в бубенъ» [44, с. 86].



3. Выписки из церковных документов, связанных с гонением скоморохов в 15 – 17вв. – это, наверное, самый обширный источник упоминаний не только самих скоморохов, но и их инструментов. Считается, что некогда «в традиционной повседневной и праздничной жизни принимали участие все члены общины. Это было сотворчество, в котором не было зрителей и исполнителей. Все умели петь, плясать, играть на различных музыкальных инструментах. Постепенно среди них стали выделяться самые талантливые» [34, с. 86].

«По предположениям исследователей, в Киевской Руси были известны следующие музыкальные инструменты:

– деревянные трубы и рога (духовые ратные и охотничьи);

– колокольчики, глиняные свистульки (обрядовые);

– кугиклы или русская флейта Пана, состоящая из нескольких скрепленных между собой камышовых трубочек разной длины (духовой обрядовый);

– гусли (струнный);

– сопель и свирель (духовые);

– било (ударный сигнальный и обрядовый)» [5, с. 10],

– а так же гудок, варган, бубны и барабаны.

Нередко инструменты одухотворялись. Им приписывались волшебные и чудодейственные свойства, что нашло свое отражение в устном творчестве, и дошло до наших дней в сказках, бывальщинах, былинах и т. д. Обычно упоминаются чудесные рога, вызывающие своими звуками многочисленную рать, гусли-самогуды, заставляющие плясать леса и горы, либо наводящие волшебный сон, обличительная дудка или свирель, сделанная из надмогильного тростника или из кости злодейски убитых юноши и девушки. На гуслях звончатых играет не только всем известный купец Садко, но и богатыри Добрыня Никитич, Чудило Пленкович, Соловей Будимирович и Ставр Годинович.

«Введенное в 988 году по приказу Владимира христианство застает на Руси весьма развитую музыкальную культуру. Как многочисленные письменные источники, так и археологические данные говорят о весьма широком распространении гуслей» и других инструментов [43, с. 99]. С этого времени, то есть с 10 – 11 вв., музыкальная культура Руси делится на два направления, развивающихся параллельно – народная (бытовая, «мирская», нередко преследуемая) и церковная музыка.

Церковная музыка создавалась для исполнения в церкви на службах, а также пения монахов за работой и в кельях. Последователи новой веры сразу разделили также и инструментальную культуру. Так, уже в поучениях 11 века народные гусли, свирели и сопели противопоставлялись «богоугодным» инструментам, описанным в Псалтыри царя Давида – трубам, псалтири, кимвалам, органам. Писалось, что народные инструменты собирали бесов, трубы – воинов на войну, а молитва – ангелов.

Народная музыка сопровождала жизнь простых людей (крестьян, поселян, городских жителей) на семейных и обрядовых праздниках. То есть она звучала на улице, в домах, на ярмарках, в кабаках, на кладбищах и т. д. Яркими представителями этой музыкальной жизни были скоморохи – первые русские артисты. Они совмещали в себе музыкантов, дрессировщиков, акробатов и актеров. На протяжении нескольких веков ведутся споры об их происхождении, о временных рамках их деятельности, репертуаре, профессиональной специализации, а также значении терминов, с ними связанными.

Считается, что скоморохи разделялись на две группы. Первые представляли собой крестьян, которые занимались земледелием или ремеслом, и были приписаны к одному посаду. Они назывались «оседлыми» и играли лишь в праздники для увеселения односельчан. Вторая группа – «походные» или «гулящие» скоморохи. Это были профессиональные актеры и музыканты, занимающиеся только своим ремеслом. Исследователь А. Фаминцин разделяет их на придворных и бродячих (простонародных). Первые жили при княжеских и царских дворах, вторые же «передвигались большими группами, переходя из села в село, из города в город, и были непременными участниками праздников, гуляний, свадеб и обрядов» [5, с. 20]. Об этом, среди прочих источников, есть занимательное упоминание в «Стоглаве»: «Вопрос №16: В мирских свадьбах играют глумотворцы и органики, и смехотворцы, и гусельники и бесовские песни поют. И как к церкви венчатися поедут, священник со крестом едет, а перед ним со всеми теми играми бесовскими рыщут, а священницы им о том не возбраняют. И о том ответ: К венчанию ко святым божиим церквам скоморохом и глумцом пред свадьбою не ходити и о том священником таким запрещати» [12, с. 35].

Скоморохи веселили людей не только игрой на музыкальных инструментах и песнями, но и разыгрывали сценические представления, которые порой несли на себе печать древней мифологии. Позднее самыми распространенными из них стали медвежьи потехи и жанровые сценки с участием Петрушки, с элементами юмора и сатиры. Эти странствующие певцы-сказители могли одновременно быть актерами, певцами, драматургами, композиторами, поэтами, танцорами, а также мастерами и изготовителями музыкальных инструментов. Аналоги наших скоморохов были и в других странах. «В Древней Греции их называли аэдами или рапсодами, в Германии – шпильманами, во Франции – жонглерами, в Англии – бардами и менестрелями и т. д. Их искусство было близким и понятным любому человеку, оно было живым, искренним и очень эмоциональным» [34, с. 86].

Несмотря на любовь простого народа к искусству скоморохов, их представлениям и музыке, церковь всячески преследовала музыкантов, ссылая в дальние волости, а инструменты уничтожая. И если в 11 – 12 вв. запрещающие указы, в основном, распространялись на землях, принадлежащих церкви: «у которого сотского въ его сотной выйдутъ скомороха… взяти пени десять рублевъ, а скомороха, или волхва, или бабу ворожею, бивъ да ограбивъ да выбити изъ волости вонъ; а прохожихъ скомороховъ въ волость не пущать…» [1], то уже при Иване Грозном митрополит требует у царя расправы со скоморохами, и тот «вынужден согласиться, хотя, любя скоморошью забаву, так и не сдержит слова» [43, с. 104].

Апогей и расцвет скоморошества относят к 16 веку, и тогда же из многосторонних артистов, которых ранее в книгах обозначали как «скоморохи», стали выделяться узконаправленные «специальности», что говорит об усложнении инструментария и исполнительства, росте мастерства изготовителей и исполнителей. Тогда вместо общего названия – скоморохи, стали наиболее употребляемыми определения вида деятельности музыканта – домрачи, гусляры или гусельники, гудочники, сопельники и т. д. В 1570 году была создана Государева Потешная палата, куда пригласили лучших представителей скоморошьего искусства и музыкальных мастеров, которые изготовляли музыкальные инструменты: гудки, домры, гусли, сурны, волынки, накры и барабаны, а в больших городах открылись домерные ряды, где продавались инструменты (в основном, домры) и принадлежности к ним (металлические струны). Любимыми инструментами скоморохов считались гусли, сопели, парные свирели, трубы, гудки, волынки и бубны, а также скрипка, домра и колесная лира, появление которых на Руси относят к 16 в.

В 17 же веке скоморохи все чаще упоминаются в церковной литературе как пособники дьявола, подлежащие полному уничтожению, и при царствовании Алексея Михайловича Романова, когда церковь активно поддержало государство, скоморохи почти полностью исчезают. Вначале царь принимается за «искоренение зла» в Москве, самым печально известным событием которого является «казнь народных инструментов» в 1648 году, когда 5 обозов музыкальных инструментов было свезено за Москву-реку и там сожжено. А затем государь принялся за окраины. Вот выписка из «Грамоты царя Алексея Михайловича воеводе Т. Ф. Бутурлину в Белгород об исправлении нравов и уничтожении суеверия» от 20 декабря 1648 г.: «А где объявятся домры и сурны, и гудки, и гусли, и хари и всякие гудебные бесовские сосуды, и ты б те бесовские велел вынимать и, изломав те бесовские игры, велел жечь» [12, с. 65].

Именно тогда, при первых Романовых, церковь одерживает победу в этом вопросе, после чего скоморошество так и не смогло оправиться. Скоморохи и мастера гудошного дела преследовались и ссылались на Север и в Сибирь, где иногда они пытались возрождать традиции скоморошьего дела. В 17 в. еще изредка попадаются упоминания об инструментах. Так, в выписке из древних монашеских уставов, где описывается происшествие в 1719 г. в Александро-Свирском монастыре (около Петербурга): «Где живут монастырские дьячки и по службам работники и у них явилось вино и табак да у них же скомрашеские игры, чего во святых обителях не водитца, гусли, гудки, волынки, домры, балалайки, свирели, карты и шахматы и то все вынято, и оные дьячки и работники те свои скомрашеские игры по нашему приказу разбивали сами о камень перед всею братию» [12, с. 420].

Окончательно же исчезли скоморохи во времена правления Петра 1, когда «с изменениями в общественной жизни России важное место в музыкальной культуре занимают новые, европейского образца, формы музыкально-творческой деятельности», такие как оркестровая и ансамблевая инструментальная музыка, музыкальный театр и т. д. [29, с. 14].

Основной причиной осуждений и гонений на скоморохов принято считать языческую направленность их творчества, однако, скорее всего, причиной этому явилось непринятие церковью не просто музыкального скоморошьего искусства, а всего «смехотворного» празднословия, куда вошла сама народная культура с ее песнями, играми, чувственными развлечениями, включающими элементы языческой культуры. Проповедовав монашеский аскетизм, как образ жизни, таким образом официальная церковная власть встала на борьбу со скоморошеством, как с явлением народной праздничной культуры, сконцентрировавшей в себе идею господства материально-телесного, что не соответствовало христианскому мировоззрению.



4. Весьма интересным источником знаний об инструментах представляются записки иностранных путешественников и историков 6 (7) – 18 вв., где изредка упоминаются скоморохи и древнерусские инструменты. Так, самое первое известие о них относится к концу 6 – началу 7 вв.: «Византийский историк Феофилакт Симокката упоминает о трех безоружных славянах, бродивших по румынской территории с кифарами (видимо, он имеет в виду гусли или цитры). Когда император спросил их, откуда они родом, они ответили, что они – склавены, пришедшие с Западного океана (Балтийского моря)» [14, с. 131]. А в 10 веке встречаются упоминания о том, что в Византии, при дворе императора Константина Багрянородного, славяне служили музыкантами.

Некоторые записки не объясняют время появления тех или иных музыкальных инструментов, а, наоборот, за неимением более точных сведений, добавляют неясности. Одним из таких примеров является история домры. Считается, что домра появилась на Руси в 16 веке, так как до этого времени не встречается ни одного свидетельства о ней. И только исследователь Имханицкий М. И. пишет о том, что в записках арабского путешественника 10 в. Ибн-Фадлан, который «описывает погребальный обряд „знатного Руса“ и говорит о том, что среди прочих предметов в могилу умершему положили домру (т. е. танбуровидный инструмент). При этом автор признает, что национальность этого человека ему неизвестна» [22, с. 16].

В воспоминаниях посла Бернгарда Таннера, побывавшего в Москве и Смоленске в 1678 г., есть такое свидетельство о встрече в Китай-городе: «встретили прежний отряд воинов с крылатыми драконами на пиках, впереди коего было 6 барабановщиков, кои били палками в огромные барабаны, удивительно ровно и согласно все двигая вокруг головы руками и раскачиваясь телом» [12, с. 409].

Интересные сведения о закате скоморошества и положении дел в столице в 17 в. находятся в заметках путешественника Адама Олеария, дважды побывавшего в России в 1633 – 1639 годах. Он пишет, что: «Они не терпят в своих церквах ни органов, ни других музыкальных инструментов (…) Однако, вне церквей, в домах, особенно во время пиршеств, они охотно пользуются музыкой. Так как, однако, ею злоупотребляли в кабаках и в шинках, а также на открытых улицах (…), патриарх два года тому назад, прежде всего, велел разбить все инструменты кабацких музыкантов, какие оказались на улицах. А затем запретил русским вообще инструментальную музыку, велел забрать инструменты в домах, которые были вывезены по такому приказанию на пяти возах за Москву-реку и там сожжены» [33, с. 267].



5. К русским письменным источникам 18 – 19вв. можно отнести не только книги исследователей музыкальных инструментов, но и книги с описаниями русского быта и жизни того времени. Некоторые из них довольно точно описывают инструменты, однако бывает и так, что эти упоминания уже опровергаются поздними археологическими находками. Так, еще в 19 веке варган считался «инструментом, зашедшим к нам из Польши, а Польша получила его из Германии в 17 столетии» [19, с. 531]. Найденные же три экземпляра в Новгороде в слоях 12 и 14 вв. показывают, что инструмент этот был известен на Руси намного раньше. Самыми полными исследованиями древнерусских инструментов в конце 19 в. принято считать: – «Очерки по истории музыки России с древнейших времен до конца 18 в.» Финдейзена Н. Ф.,

– «Скоморохи на Руси» Фаминицина А. С.,

– «Домра и сродные ей музыкальные инструменты русского народа» Фаминицина А. С.

В них были сделаны первые наиболее обстоятельные выводы о происхождении и распространении инструментов, времени их бытования на Руси, а также описание конструкции и способов звукоизвлечения. Также там есть замечания о разновидностях и применении в сфере бытового и профессионального музицирования.



6. На сегодняшний день одни из самых точных сведений по изображению и описанию древнерусских инструментов, а также по возможности их воссоздания, дает музыкальная археология. В Европе это научное направление появилось намного раньше, чем в России. В нашей стране оно начало развиваться с обнаружения интересных артефактов в Неревском раскопе города Великого Новгорода в 1951 г. Однако «определить загадочные детали и обломки как некогда принадлежавшие варганам, гудкам, гуслям, сопелям удалось лишь во второй половине 1960-х годов» [12, с.397]. Это открытие, ставшее важнейшим источником знаний о древнерусском инструментарии, принадлежит Колчину Б. А. Он начал опыт по сбору остатков и реконструкции музыкальных древностей, согласовывая его с устными, письменными и изобразительными свидетельствами использования звукообразующих устройств в русском быту. Позднее его работу подхватили другие исследователи, в частности, Поветкин В. И., которому принадлежат основные результаты по реконструкции гудков и гуслей. Все находки и реконструкции хранятся в Новгородском музее древностей, считающимся одним из самых больших в Европе. Также музыкальные инструменты (чаще – их отдельные части) были найдены в Пскове, Москве и Старой Ладоге.

Новгородские находки позволили увеличить знания об инструментах, а также перенести временные рамки их бытования на несколько веков назад. Один из этих инструментов, как писалось ранее – варган. Находки трех экземпляров в слоях 12 – 14вв. доказали существование этого инструмента у русских. Также появилась возможность реконструировать гудок и новгородские крыловидные гусли (названные так по классификации Версткова К. А.). Гусли были двух видов – с игровым окном (слой 11в.) и без игрового окна (слой 14в.). К сожалению, не все материалы столь долговечны, что могут пролежать в земле несколько сотен лет, так что скорее всего не будет найдено ни древнерусских кожаных инструментов, таких как барабаны (хотя было найдено несколько колотушек для бубнов) и волынки (часть деревянной игровой трубки (чантер) древней волынки была найдена в 2014 году в Пятницком раскопе в слоях 14 века). А также более ранних инструментов.

Именно благодаря археологии современный музыкальный инструментарий обогатился рядом находок, а Поветкин В. И., изучающий и реконструирующий эти инструменты, доказал, что новгородские гусли 11 века (знаменитые «Словиша») – это полностью сформировавшийся инструмент. «По данным раскопок был составлен так называемый «гусельный ряд», куда вошли гусли от древнейших времен до наших дней, условно разбитые на четыре периода:

Первый период – гусли, восстановленные логическим путем (инструменты до 10 века)

Второй период – новгородские археологические гусли (11 – 15вв.)

Третий период – гусли из этнографических собраний (17—19 вв.)

Четвертый период – современные гусли

Этот «гусельный ряд» показывает, насколько незначительно изменилась конструкция инструмента от средневековья вплоть до 20 века» [51].

В первый период «гусельного ряда» также входят «гусельные досочки», не изображенные здесь, но упоминаемые в русском фольклоре и представляющие собой обыкновенную еловую доску с натянутыми струнами (без резонаторного ящика). Похожие инструменты могли возникнуть задолго до появления гуслей 11 века.

От древнейшего предка гуслей – лука с натянутой тетивой – пошел и другой струнный инструмент, известный нам по раскопкам, фрескам, а также сохранившийся до нынешних времен в других славянских странах – гудок. Он также постепенно усовершенствовался. Самая широко известная ныне конструкция, относящаяся к 12 – 14 векам, воссоздана по обломкам нескольких инструментов, найденных в Неревском и Нутном раскопах в Новгороде. Они сохранились либо фрагментарно, либо почти полностью (так, на инструменте 14 в. нет только струн, колков, подставки под струны и струнодержателя, а у гудка 12 века сохранился корпус с орнаментированной головкой с тремя колковыми отверстиями). Лук (смычек) легко воссоздается благодаря рисункам на лубках и миниатюрах. «Малые размеры реконструированных гудков (около 30—40 см) дают повод думать, что подобные гудочки принадлежали детям, а флажолетная игра – касание струн ногтями сбоку или сверху – и вовсе невозможна» [51]. Подтверждением того, что маленькие инструменты принадлежали детям, является и некоторая грубоватость в их изготовлении. Однако это вовсе не значит, что гудок – детский инструмент, так как он нередко упоминается в летописях и изображен на фресках, где играют на них взрослые музыканты-скоморохи.

Также в Новгороде было найдено возможное доказательство существования русской скрипки. Некоторые исследователи, первым из которых был Ямпольский И. М., полагают, что скрипка не пришла на Русь из Европы, а развивалась самостоятельно наравне с гудком. Она называлась «смыком» и нередко упоминалась в письменных источниках. Правда, инструмент был найден в единственном экземпляре, и до получения новых данных назван однострунным гудком.

Гусли «Словиша» были «найдены в 1975 году на Троицком раскопе в слоях 11 века. В отличие от остальных найденных гуслей, у этого инструмента сохранилась важнейшая деталь – верхняя дека с расположенным на ней струнодержателем. Напротив, корпус, к которому должна крепиться дека, сохранился не полностью и найден в виде двух обломков» [51]. На кусочке правого бортика резонаторного корыта (ящика) было вырезано имя «Словиша», что означает «соловей». Особенность этого инструмента в том, что дека была вырезана из дуба и не имела резонаторного отверстия. Также инструмент был сделан из сырой древесины хвойной породы. Насечки на обломках корпуса и на внутренней стороне верхней деки свидетельствует о том, что обе части инструмента соединялись при помощи клея. Для лучшей фиксации склейки кое-где мастер закрепил верхнюю деку гвоздями. Инструмент имел 5 струн, что роднит его с финно-угорским кантеле. Струны были металлические, сделанные из проволоки, которая была найдена при раскопках, и состояла из меди, железа, серебра и золота. Один из видов настройки: ля, ре, ми, соль, ля. Этот инструмент похож на гусли 12 века (они имели 6 струн), а особенно на гусли 13 века (имели 9 струн).

Весьма интересным артефактом является фигурка (костяная шахматная пешка) барабанщика 12 в., найденная на древнерусском городище Волковыск. Здесь изображен двусторонний цилиндрический барабан, который висит на широкой ленте через правое плечо. Натяжение кожаных мембран регулирует шнуровка, а в правой руке музыкант поднимает плеть из толстого ремня с ременным шаром на конце – вощагу [приложение 1, рис.12].

Новгородская музыкальная археология – самая ранняя и богатая в России, поэтому нередко она, совместно с опытом реконструкции, помогает решению проблем музыкальной археологии в других местностях. Так, «одна из археологических находок IX – XIV вв. в Хедебю (Норвегия) была определена как заготовка фиделя, то есть инструмента, идентичного гудку, а гданьская находка гэншьле (Польша), то есть гуслей XIII в., доказательно реконструирована как щипковый музыкальный инструмент. Точно также по сравнительно небольшому обломку удалось реконструировать и псковский гудок XIII в., принадлежавший, вероятнее всего, профессиональному музыканту – скомороху» [51].

Всё это, обнажая подчас неизвестные стороны европейской музыкальной культуры, не может не влиять и на понимание некоторых общеисторических процессов в средневековой Европе.



7. Самобытный облик «смехотворцев» – скоморохов, а также их инструменты нередко изображались на фресках в церквях и соборах, в рукописных книгах Новгорода и иллюстраций книг (Радзивиловская летопись), на лубках 18 – 19вв., на браслетах, бляшках и прочих археологических находках. Одним из таких изображений является фреска в башне Софийского собора, заложенного в 1037 году, «на которых изображены сцены музыкально-театрального содержания. Это – скоморошьи игры, музыканты, играющие на арфе, трубе и флейте, плясуны, водящие хоровод. Среди действующих лиц отчетливо видны музыканты, играющие на продольной флейте. Подобные изображения имеются и в Дмитриевском соборе во Владимире (12 век)» [5, с. 11. приложение 1, рис.5].

Также среди изображений часто встречается библейский царь Давид – покровитель музыкантов. В книгах и фресках Западной Европы его обычно изображают в виде «бородатого коронованного старца на троне, который играет на арфе, псалтире или виоле – „полезных“ инструментах, побуждавших душу устремляться к Богу и евангельским добродетелям. Изредка он выступает соло, но чаще в окружении музыкантов» [15, с. 37]. В русских изображениях используется тот же образ царя Давида, обычно играющего на шлемовидных гуслях. Таковым являются два изображения в оформлении заглавных букв из Псалтири и Служебника 14 в. [приложение 1, рис.11], где также показаны скоморохи в вышитых коротких рубахах и красных сафьяновых сапогах, танцующих и трубящих в рог [приложение 1, рис.6].

Весьма интересные изображения инструментов и музыкантов даются в Радзивилловской летописи (относится исследователями к 15 в.). Особо интересные два из них – «игрища и пляски северных племен» (радимичей, вятичей и северян), где изображен барабан, свирели и дудки, а также пляска женщины и «изображение бесовского игрища с сопелями, бубнами и гуслями в келье черноризца Исакия» [приложение 1, рис.3, 7].

А также забавны изображения волынки, ложек и дудок, которые встречаются на лубках 18 – 19вв. [приложение 1, рис.10].

Поскольку почти все изобразительные документы были изучены в 19 – 20 столетии, то теперь основную задачу по дополнению визуальных знаний об инструментах взяла на себя археология. Так, изображения гуслей были найдены на археологических браслетах, поясных бляшках и т. д. Широко известный ныне браслет из старой Рязани, по которому Рыбаков Б. А. восстанавливал обряд русалии, представляет собой серебряное украшение начала 13 в. с изображением танцовщиц и музыканта, играющего на крыловидных гуслях.

Другие археологические изображения менее известны широкому обывателю, хотя не менее интересны. Например, бронзовый поясной набор 15 в., на двух деталях которого изображен гусляр с гуслями-псалтырь, найденный в 1985 г. в Пскове [приложение 1, рис.13]. А также, найденный в 1952 г. в Новгороде изразец с изображением человека, играющего опять же на шлемовидных гуслях [приложение 1, рис.14].



8. Экспедиционные материалы. Широкое распространение скоморошества закончилось в 18 веке, и хотя отголоски его еще некоторое время жили в культуре Руси, скоро и они растворились в новой песенной культуре, где основную инструментальную роль взяли гармонь и балалайка. И все же, некоторые народные инструменты сохранялись в глубинках. Кроме того продолжали существовать бытовые инструменты, помогающие крестьянам в работе. В 20 столетии они тоже стали исчезать, и только благодаря работе этнографов в экспедициях, удалось запечатлеть и сохранить как материальные свидетельства бытования инструментов, так и фотографии и наигрыши на них. У редких кустарей изучались техники изготовления. Таким способом были найдены пастуший рожок и жалейка, кугиклы, калюки, народная скрипка, гусли, пастушья барабанка и другие. Так, Мехнецовым А. М. «в восьмидесятых годах нашего времени было записано более 1000 образцов гусельных наигрышей от 150 исполнителей» [29, с. 15] в Псковской и Новгородской областях. Щуровым В. М. в экспедициях по южнорусским районам (Белгород, Смоленск) были записаны наигрыши на рожках, скрипках, кугиклах. В экспедициях по Псковской, Тверской и Смоленской областям удалось запечатлеть моменты участия музыканта-скрипача в бытовой жизни крестьян. Установлено, что он играл на календарных и семейных праздниках и гуляниях, например, на свадьбе, при проводе рекрутов, в Троицу, а инструменты «раньше были самодельные, корпус которых был не клееный из нескольких досок, а цельный, долбленый, смычек имел форму дуги, а играли на трех струнах» [62].





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/naryshkiny-tatyana-i-valeriy/muzykalnye-instrumenty-srednevekovoy-rusi-69246778/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.