Книга - Поэтика перевода

Поэтика перевода
Борис Янович Рифкин


Данная книжица является сборником переводов немецкой поэзии, представленных автором в качестве одноименной дипломной работы на кафедре немецкого языка переводческого факультета Московского государственного лингвистического университета в 2001 году. Работа была выполнена под научным руководством кандидата филологических наук, доцента Батуриной Е. С. и высоко оценена рецензентом, кандидатом филологических наук, профессором Сазоновым М. Г. Диплом оказался одним из немногих, написанных на подобную тему за всю, на тот момент 70-летнюю историю МГЛУ, чем обеспечил себе почетное место в музее культурного наследия университета, а его автор был удостоен наивысшего балла и отмечен за проявленную творческую индивидуальность.





Борис Рифкин

Поэтика перевода





Адольф Эндлер





Песнь об усердии


«…страдающая плодотворной импотенцией.»

Гюнтер Кунерт



Оставьте же меня! Пускай поется

Песнь об усердии, в чем я мастак.

Сто строк мое усердие добьется

И рифм двойных полтинник. В общем, так!

Пусть эта песнь, старанье воспевая,

Строку шестую миру принесет

(Уже была), теперь строка седьмая,

Расправив крылья, понеслась вперед.

Никто не в силах, право, состязаться –

Быстрее всех поэзия моя!

Усердие, о братья-кантианцы,

Усердие, что часто видел я

В героях наших. Духом же воспряньте!

Усердие не станет ли венцом?

Но отвлекитесь на мгновенье, гляньте:

Уже строка шестнадцать налицо!

Падет ли дождь, иль небо просияет

Желанной сотней строк! и до сих пор

Усердие мое благословляет

Его апостолов чудесный хор:

«Усерден будь! Все прочее – отходы!

Бедняга же, кто смысла не поймет!»

Услышит ученик старанью оды,

Учитель выразительно кивнет:

«Вперед, вперед!» Останусь верен чувству,

Покуда мысли будут горячи,

Я сотню строк сажаю, как капусту,

Кладу я рифмы, словно кирпичи.

Пускай они хоть месяц не со мною,

Достигну я вершины все равно,

Родится гимн, что будет с кол длиною

И увлечет не хуже, чем кино!

Упорство закипит в геройской драке!

Всех выше я – усердия волна

В прах разметает денежные знаки

Регалии, медали, ордена!

На эти поэтические шаржи

Не искренность подвигла, не любовь;

Строка к строке, подобно грядкам спаржи.

Усердие провозглашает вновь:

Строку сорок один дарю планете!

Сорок вторая уж ее теснит!

Строкою воздух полон сорок третьей!

В ушах сорок четвертая звенит!

Особая понадобится рифма

К строке пятидесятой мне потом –

Быстрей поток стремительного ритма,

Что, словно всадник, потчую хлыстом.

Спешит к заветной линии финальной

Усердие! и пульс внутри застыл!

Строка пятидесятая! Печально,

Как скоро прочь! Триумфа жаркий пыл

Меня торопит снова в путь неблизкий:

Две, три строки, четыре, боже мой, –

Пожалуйста, готово место в списке

Строке случайной, пятьдесят седьмой!

«Как просто и безжалостно похищен

Бесцветных строк тоскливый каламбур;

Тому, кто скромен, лишь духовной пищей

Воздай по праву! Может, перекур?..»

Вот дьявол! Ох, старается, уродец,

Но ни за что меня не завлечет.

От рифмы к рифме, как канатоходец,

Усердие пиитово течет:

Строка шестьдесят пятая, о братья!

Достигните – взываю тщетно к вам, –

Высот моих! О том могу ль мечтать я?..

(Усердие, усердие мой храм!)

Приму, невольно радуясь успехам,

Строку семидесятую в расчет!

Улыбкой возразите или смехом, –

Семидесятая: усердию – почет!

Усердной лиры сладостные звуки

В который раз забвенье принесли, –

«Освобождайтесь из объятий скуки!

Не семьдесят восьмая это ли?»

Нет, нет, всего лишь семьдесят седьмая!

Вот семьдесят восьмую я вершу!

(Ах, строки, прочь, снежинками порхая…)

Уж восемьдесят, милости прошу!

Хоть над строкою восемьдесят первой

Не размышлял особенно поэт,

Стихи толпой раскатистой и нервной

Гнетут его и мучают, – О нет!

Неужто смерть появится с косою,

Которой не был ни один прощен?

И я черкаю трепетной рукою…

С усердием подобным обручен,

Пройдет ли кто тернистую дорогу?

Откроется ли истинная цель?

Иссякнут ли все силы понемногу?

«Так в чем же смысл? Играл ты неужель?!»

Герой напрасно слабостью страдает, –

Ведь прусскому поэту будет честь

В надежде, что с лихвою оправдает,

И радость в строчке девяносто шесть!

Но девяносто семь! Блестящей нотой

Усердие поздравить я спешу

И завершаю песнь строкою сотой:

«Где сорванец, что вешал нам лапшу?!»




Генрих Зейдель





Весна




Таинственный шелест, таинственный всплеск…

Откуда столь яркий, столь солнечный блеск?

Ручей провещал мне: «От долгого сна

Весна пробудилась! Проснулась весна!»



Но что за цветение воздух пьянит?

Так радостно ветер о чем говорит?

Шепнула мне роща: «Ведь это она!

Весна наступает! Приходит весна!»



Так что же за флейта звучит все сильней?

И трелью в ответ залился соловей:

«Ликует природа, весною полна!»

Теперь-то я понял, что значит весна.




Готфрид Бенн





Поля неблаженных




Мой ум наполнился тоской,

Я навсегда утратил веру…

Вот бы стать бухтою морской –

Красивой гаванью, к примеру.



Пускай хоть кто-нибудь живой

Подарит новое сознанье,

Источник с чистою водой

Да охладит мое дыханье.



Как будто, в непонятном сне,

В большой и трепетной надежде

Желанье жить спешит ко мне –

И я уже не тот, что прежде.




Иней




Будто бы туманной пылью,

Белым шелком разодев

Полуночную мантилью

Сладко дремлющих дерев,



Засиял с небес упавший

Мягким облаком седым,

Погружая мир уставший

В темноты прекрасной дым.




Песнопения




1.

Кто наши предки – сложная загадка…

Согреет ли их сердце благодать?

Рождаться, жить и умирать – как сладко!

Как горько безысходность осознать…



То дюн гряда холмистым очертаньем,

То водоросли пряная лоза,

То вдалеке, плененные страданьем,

Летает чайка, реет стрекоза…



2.

Презрения влюбленные достойны!

К чему сомнения, отчаяния вздох?

Мы, Боги бедные, лишь потому спокойны,

Что нас не оставляет Главный Бог.



Царит покой волшебной атмосферы,

Увешан звездами вечерний небосвод,

Скользят в лесах бесшумные пантеры

И море одинокое зовет…




Могилы




Он зло творил бессонными ночами –

Как вспоминал забытую любовь, –

Ломая кости, лязгая зубами,

Сдирая кожу и пуская кровь.



Под звук эгейских флейт не гибнут люди.

О, сколько плоть в себе таит врагов!

Шумят моря, и кровоточят груди

От знойных, летних, дивных берегов.




Синтез




Свою судьбу опять прощаю

В молчанье скорбном и глухом,

И одиноким маяком

Ночь сам себе я освещаю.



Когда проходят через ад,

Обычно радуются жизни,

Но все, чему я ныне рад,

Сокрыто в сладком онанизме.



Я правил миром по ночам,

Презрев свое изнеможенье,

И, наконец-то, замолчал,

Признав от смерти пораженье…




Избавление




Всё в той же позе возлегает,

Дрожь на лице,

И тело тает

В стальном кольце.



Прекрасный нимб над ней, и сразу

Зовет она:

Себя залью твоим экстазом

Насквозь, до дна.



Летит эфирною волною

Из пустоты:

Потоп хоть после нас – со мною

Лишь ты, лишь ты.



Предметы падают, боятся

Стоять на пламенном краю,

Изнемогают и томятся,

Погибель чувствуя свою.




С утра до ночи




С утра до ночи

И без конца

Все кровоточит

Рана творца.



Меняя землю,

И мед густой,

Родному внемля,

Течет домой.



Подобно мифу,

Средь бела дня:

Хомут он дал скифу,

А гунну коня.



Здесь он не был? –

Наоборот!

Несите небо

Всегда вперед.



Опять до ночи,

Под свет его,

Он кровоточит,

И ничего…



Поля не дышат,

Пастух, смелей,

Ты знаки свыше

До дна испей,



Лица не видно

Ни одного:

Верность – не стыдно,

И ничего…



Империй верность

Над всем стоит,

Знаков нетленность

Легко журчит.



Круженья радость

Под свет его,

Молчанья сладость,

И ничего.




На закате




На закате мирозданья

К тем, чьи ночи сочтены,

Беспристрастных глаз сиянья

Станут вдруг устремлены.



Сами приняли занозы

Жалкой участи своей;

Вижу раны, вижу розы

На закате летних дней.



Брошены и долгожданны,

Скрыты и обнажены,

Вижу розы, вижу раны

Под покровом тишины.




Однажды ночью




Однажды ночью, в дождь и грязь,

Устав идти в тумане беспросветном,

В краю безвестном находясь,

Таком чужом и неприметном,



Познал я все безумие страстей:

И как желанье крест несет покою,

И как ласкает Бог своих детей,

Как движет он могучею рукою,



Тебя спасти от суеты пытаясь,

Забыв, как множество подобных молит

О том, что Он, в своих ошибках каясь,

Дела им до конца вершить позволит.



Вокруг меня по-прежнему туман,

Когда же ты уйдешь, скажи на милость?

И вера, и надежда – всё обман!

О Всемогущие! Лишь дождь и сырость!




Кто одинок




Кто одинок, окутан темной тайной,

Беспрестанно движет через дни,

Счастлив близостью случайной,

И жара бесчинствует в тени.



Каждый плод его особен,

Разумом исполнено дитя,

Все, что в сердце, он способен

В прах низвергнуть весело, шутя.



Он на землю смотрит, не тревожась,

Как ее мученья начались;

Не Умри и не Продолжись –

Молча в совершенство обратись.




Чаши




Цветочных чаш, признаться,

Туманно существо,

Где – сложно разобраться! –

Загадочней всего.



Склонив немые главы

В объятьях тишины,

Невиданные травы

Беспечности полны.



Под синью небосклона

Сиять они могли,

Но угасают в лоно

Кормилицы земли.




Сокройся




Сокройся в невесомом, тяжком гриме,

Прищурься, будто плохо видишь ты,

Пускай лицо, подобно пантомиме,





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66350180) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.