Книга - Мы идем по жизни, как по полю

Мы идем по жизни, как по полю
Борис И. Щербаков


Борис Щербаков – полковник, ветеран боевых действий. Руководил отделом боевой подготовки Управления ракетных войск и артиллерии Московского военного округа с 1989 г. до выхода в запас. С 1996 до 2011 гг. – госслужащий.

За свою полную приключений и богатую на события жизнь накопил остроту поэтического мироощущения. Тридцатидвухлетняя служба в армии не позволяла уделять много внимания поэзии, но и урывками складывал в свою поэтическую тетрадь наброски, которые, переработав и дополнив, собрал в книгу стихов.

В ней отобразил различные взгляды на нашу жизнь, сделал военные зарисовки, раскрыл свои ощущения любви и мысли о вере.

А положенные на стихи притчи разных народов позволяют увидеть реалии современного мира в размышлениях древних и современных мыслителей.

Эти произведения – реакция на метаморфозы времени, в котором мы живём, надеемся и любим.





Борис Иванович Щербаков

Мы идём по жизни, как по полю

Стихи





Всё в твоих руках





Так будет не всегда

(По мотивам одноименной притчи)


Однажды человек один, по улице гуляя,
Увидел старика, что прямо на дороге
Стоял и вверх смотрел, наверно, птиц считая.
Подумал: мудр, живет уж без тревоги,

Должно быть, знает много, много пережил.
Спрошу, вдруг даст совет мне дельный.
«Скажи, старик, вот я не стар и полон сил,
Но без работы, ну а сын – бездельник.

И дочь моя гуляет, а жена
Что есть, что нет, совсем от рук отбилась.
Как изменить мне эти времена?
Ты мудр, помоги мне, сделай милость».

В глазах у старика зарделась вдруг мечта,
Но он вздохнул и говорит: «Повесь-ка ты на двери
Табличку с надписью „Так будет не всегда“.
Ты молод, друг мой, здравым будь и будь в себе
уверен».

Ушел старик, а время всё летело…
За ум сын взялся, дочка вышла замуж.
И у жены в дому всё заблестело.
Работу получил, не плохо вышло так уж.
Он едет на машине, видит старика.
Бывают встречи, не предугадаешь.
И тормозит, крича издалека:
«Привет, тщедушный, снова птиц считаешь?»

Старик улыбкой встретил мужика.
Тот радостно: «Окей, наладилось, всё круто!
Теперь какой совет ты дашь мне на века?»
«Табличку не снимай», – старик ответил почему-то.




Возвращение Благодати

(По мотивам ингушской притчи)


В одном дому, во время обычное,
Проснулся Хозяин и вышел во двор.
Увидел следы непривычные,
Подумал сначала, что вор.

Но смотрит: следы-то из дома,
А в дом вроде нет ничего.
К тому же замок-то не сломан,
И это смутило его.
Ну что же, пройдемся проверим.
Снег свежий, отчетливый след…
Шел долго, подходит к пещере,
А в ней удивительный свет.
Он крикнул: «Кто ты, незнакомец,
Что к дому свой след не оставил,
Откуда пришел, чей питомец,
Каких ты устоев и правил?»
И голос ему отвечает: «Я это, твоя
Благодать,
Давно на тебя рассердилась,
Ушла свою долю искать.
К тебе моя нежность закрылась.
Вернись, ты напрасно пришел».
Мужицкое сердце забилось:
«Виновен, тебя я довел,
Прости же, мне трудно живется.
С тобою счастливым я был
И сердце моё разобьётся,
Вернись – ты мой ангельский тыл».
«Слова без усилий пусты,
Но вот что тебе я скажу:
Коль всё же пришел ко мне ты,
Тебя, так и быть, награжу.
Для пользы семьи и детей,
Я дам тебе, что пожелаешь,
Вернуться просить же не смей».
Промолвил бедняга: «Как знаешь,
К домашним схожу я своим,
Коль мне ты, конечно, позволишь,
Совета спросить у родни».
Ответила та: «Как изволишь».
Пошел он домой, рассказал,
Сочли предложенье не зряшным.
И каждый сказал, что желал,
Что было для них самым важным.
Сын первым: «Мы золота просим»,
А дочь говорит: «Нет, зерна».
«Давайте мы распри отбросим, —
Сказала, подумав, жена. —
Пожалуй, нам все же согласье
Давно бы пора обрести,
Без этого только несчастье
На жизненном будет пути».
Послушал, вернулся в пещеру
И просит мужик Благодать:
«Согласия, дружбу и веру
Навеки семье его дать».
«Ну что же, – она отвечает, —
Даю вам, что просите, – ловко
Меня вы смогли обыграть.
Ведь то, что сказал ты, вот только —
Тому без меня не бывать.
Поэтому я возвращаюсь,
Живите в согласьи, любви.
Я в дружбе всегда возрождаюсь.
Спасибо, что так удивил».




Вода и свобода

(По мотивам притчи Леонардо да Винчи)


Плескалась весело вода
В морской родной стихие,
Вдруг мысль шальная к ней пришла
И горечь от бессилия.

За что она обречена жить в море, как в плену?
Здесь беспардонная волна её гнетет,
Какую жуткую вину
В душе своей она несёт?

За что ей не дают восстать,
Отправиться в полет?
Ей так хотелось полетать,
Не ощущая гнет.

«О солнце, милый верный друг,
Согрей, возвысь меня.
Хочу я видеть все вокруг,
Чтоб подо мной земля

Раскрыла все свои просторы,
Всю красоту лесов, полей.
Сорви с меня стальные шоры
Пустынных каверзных морей».

И солнце тихо улыбнулось,
Отдав ей сердца жар,
И море зноем поперхнулось,
Отправив в небо пар.

Вода сверкала, вот она – свобода,
Как хорошо, как видно все вокруг.
Быть облаком в гостях у небосвода,
Где ветер твой надёжный друг.

Но облако всё выше поднималось,
И капли мёрзли, прижимаясь, чуть дыша,
А молния сверкала и металась,
И туча пролилась, от холода дрожа.

И на земле вода вдруг оказалась,
Среди червей и блох в грязи лежа.
Всё крахом, всё, о чем мечталось,
И плакала воды бессмертная душа.

А почва с жадностью её в себя впитала,
И долго пищею она была травы.
Всю тяжесть жизни здесь она познала,
Не скоро возвратясь в обитель синевы.

Порою нас испытывает время,
Меняя способы и виды бытия,
И душу рвет нечаянное бремя,
Дав осознать нам наше истинное Я.




Быть просветлённым

(По мотивам ведической притчи)


– Учитель, помоги мне – научи,
Что значит просветлённым быть?
Ответил тот, нагар снимая со свечи:
– Всё видеть, знать и просто жить.

– Но видеть, что в плену у бытия?
– Всю мимолётность успеха и бед.
И тщетность людского усилия.
– Но как же так – ведь это чистый бред

И просто пессимизм!
– Нет, лишь восторг и чистая свобода,
Сметнувшая анахронизм,
Орла, парящего на пике небосвода,
Над бездною истоков тщетных изм.




Помехи и цель

(По мотивам древней притчи)


«Мастер, – однажды спросил ученик, —
Почему возникают сложности,
И появляются как раз в тот миг,
Когда мы цель сразить в готовности?

Они мешают нам и отклоняют в сторону,
Пытаются запутать, обмануть,
Такие трудности ломают нашу борону,
Которой расчищаем мы свой путь».

«Ты называешь это трудностью,
Но все они лишь цели твоей часть.
Прими в расчет борьбу со сложностью,
Чтобы впросак с налёту не попасть».

Учитель улыбнулся и продолжил:
«Представь прекрасный лук в твоих руках,
Ты рос, мужал и наконец-то дожил,
А цель, увы, закрыта в облаках.

Туман стоит, ты ничего не видишь,
Вот сильный ветер, наконец, прогнал его.
Но без расчёта ты задачу не осилишь,
Ты взял поправку, только и всего.

Ты не боролся с ветром и туманом,
А лишь учёл, к чему они ведут.
Здесь ничего не связано с обманом,
Умом и опытом ты одолел редут.

Твой лук тяжёл и жёсток – не тростник.
А тетиву ты должен натянуть,
Но разве с луком борешься в тот миг?
Ты мышцы тренируешь – в этом суть».

«Но существуют люди, для которых
Стрельба из лука и приятна, и легка,
А для меня препятствия и шоры
Жизнь подставляет, бьёт меня в бока».

«Никогда на других не смотри,
У каждого своя мишень, свой лук,
И цели есть у каждого свои,
И время для свершения, мой друг.

Так, для одних есть цель попасть в мишень,
А для кого-то – выпустить стрелу.
И побороть сомненье, слабость, лень.
Не возлагая на других вину».

И улыбнувшись вновь, учитель произнёс:
«Хочу открыть тебе секрет один:
И ветер, и туман, что он принёс,
И жёсткий лук, твой друг и господин, —

Всё это существует по себе,
Как данность жизни, а не чтоб мешать тебе.
На трудности всегда легко пенять,
Ты соберись и начинай стрелять.

А можешь и гордыню усмирить,
И выбрать цель попроще и вблизи
И с радостью в упор в неё палить,
Тогда уж совершенства не проси».




Надень сандалии

(По мотивам китайской притчи)


Один мальчишка всех критиковал,
Учитель строго глянул, он притих.
«Коль ищешь совершенства, —
педагог сказал, —
Начни с себя, а не с других».

Проще самому надеть сандалии,
Чем покрывать ковром весь мир.
В Китае эту притчу почитали —
Для жизни неплохой ориентир.




Продолжающий движение

(По мотивам китайской притчи)


Во времена далекие
Жил-был мудрец в Китае,
За знания глубокие
Его все почитали.
Однажды, путешествуя,
Попал на конкурс он,
Где ждали соискания,
Придя со всех сторон,
Все лучшие художники
Тех праведных времён.
Для взора строгих критиков
Представили они
Огромное количество
Прекраснейших картин.
В оценке всех достойнейших
Те выбрали лишь две,
Но самых превосходнейших
Во всей большой стране.
В смущении смотрели,
Шептались меж собой,
Устали, закипели,
Дать первенство какой?
Искусство, утончённость
Обоих мастеров,
Равны проникновенность,
Гармония, остов.
Не могут отыскать
Изъянов никаких.
Тут нужно помогать,
Мудрец смотрел на них
И вышел с предложением:
«Давайте помогу».
Узнали, с уважением
Доверили ему.
Он подошёл к художникам
И тихо говорит:
«Прекрасные картины
Не знаю, право, сам,
Как подыскать причины.
Хочу дать слово вам.
Прошу, чтоб оценили
Свои работы вы,
Изъяны их раскрыли,
Добавили канвы.
А нас освободили
От этой кутерьмы».
Художники задумались,
И первый говорит:
«Свою картину знаю,
В ней сила, колорит.
Её все обожают,
Она звездой горит».
Мудрец сказал: «Прекрасно,
А что же скажешь ты,
Тебе всё тоже ясно?»
Второй же всё молчит…
«Простите, я не знаю,
С каких огрех начать».
«Ну что ж, предпочитаю
Тебе я приз отдать».
«Но как! – воскликнул первый. —
В моей огрехов нет,
И ваш вердикт не верный,
Прошу нам дать ответ».

«Друзья, скажу вам прямо,
Коль мастер говорит,
В работе нет изъяна,
То, значит, он изжит
Или достиг предела.
Долг первенство отдать
Тому, кто может смело
Ошибки признавать,
Кто смотрит зорко, зрело
И видит ясно суть,
Движенье продолжает,
А ты окончил путь.
Пусть правду уважает,
Достигнувший того же.
И первенство оставит
Тому, кто путь продолжит».




Нищий и правда

(По мотивам русской притчи)


Постучал как-то раз к одному старику
Нищий странник без сил, одинокий.
Наш старик его принял, налил кофейку
И, поскольку душой был широкой,

Пригласил на ночлег, чтоб не шел тот во тьму.
Расспросил, мол, откуда путь держишь, куда?
Отвечал бедолага, поправив суму:
«Людям правду несу я всегда.

От того, где б я ни был, куда бы ни шел,
За неё все меня прогоняют».
Удивился старик, но накрыл ему стол,
Повечеряли, ночь… Засыпают.

Утром есть приготовил и будит – вставай.
Тот проснулся, увидел: старик одноглазый.
И в лицо хохотнул: «Да ты, дед, кривой».
Рассердился старик и прогнал его сразу.

А вдогонку сказал: «Не изменишь судьбы,
Ненавистен ты всем не за правду.
И упрёки твои просто злы и грубы,
И в общеньи возводят преграду».

Так правда, без любви произнесённая,
Порою просто может оскорбить.
Лишь истина, заботой озарённая,
Всех окрыляет, помогает людям жить.




О радости и несчастье

(По мотивам китайской притчи)


Во времена далёкие
В Китае жил старик,
И в годы те нелегкие
Жил скромно, как привык.
Но многие монархи
От зависти к нему,
Порой несли подарки,
Узнайте, почему.
У старика был белый
Прекрасный, статный конь.
Бесстрашный и умелый,
Крутой, как сам огонь.
И сказочные цены
Давали за него.
Старик же неизменно
Отказывал легко.
Но как-то раз из стойла
Пропал наш белый друг.
Селенье не спокойно,
Сочувствуют вокруг.
«Глупец, – кой-кто толкует, —
А мог разбогатеть.
Мы знали, что своруют,
Умнее будет впредь».
Старик им добродушно:
«С догадкой не спеши,
Конь убежал с конюшни,
Ну так вот и скажи.
Не знаю я, что это,
Несчастье или нет.
Благословенье света,
Или другой сюжет».
А через две недели
Вернулся верный друг,
Чуть погулял на воле,
С собой привел подруг.
Табун, считай, из леса,
Привел он старику.
Народ в покат: «Повеса,
На счастье земляку».
Старик: «Ну что за драка,
С догадкой не спеши.
Вернулся наш гуляка.
Вот так вот и скажи.
Не знаю я, что это,
Удача или нет,
Благословенье света,
Или другой сюжет».
Народ не стал перечить,
Но всякий думал так:
«Старик судьбой отмечен,
А с виду-то простак».
Сын старика послушал:
«Не будем рассуждать,
Не время бить баклуши,
Их нужно объезжать».
За дело взялся споро,
Почти объездил всех,
Но жизнь полна узоров,
Упал он, как на грех.
Сломал бедняга ноги.
Судачат все опять:
«Да, прав был наш убогий,
На нем судьбы печать».
Старик совсем не весел,
Но всё же им сказал:
«Вам не разжечь мне чресел,
Давно я аксакал.
Да, сын, увы, увечен,
Сломал он две ноги.
Да, мир не безупречен,
Не будьте же строги.
Увы, никто не знает,
Что плохо, а что нет.
Лишь время все расставит
И принесет нам свет».
И надо же – случилось,
В страну пришла война.
На горе, не на милость,
Приходит к нам она.
Все женщины в печали,
Всех молодых мужчин
Всех начисто забрали.
Остался только сын,
Сын старика, калека,
Но дома и живой,
А многих уж навеки
Им не вернуть домой.
Печалятся все люди,
И снова к старику:
«Опять ты прав по сути,
Нам не унять тоску».
Старик же им глаголет:
«Торопитесь опять,
Что время производит,
Нам часто не понять».
Такая вот судьбина,
В ней время не гранит.
И жизнь – не картина,
А сложный лабиринт.




Всё в твоих руках

(По мотивам китайской притчи)


В старинном городе, давным-давно,
Жил был мудрец, а по-китайски – Мастер.
Учеников вокруг него полным-полно
И среди всех один был мелкий пранкстер.

Решил он мастера подставить без потуг,
По-русски это значит облапошить.
Пошел однажды на цветущий луг
И бабочку поймал, закрыв в ладоши.

Трепещет, бедная, её обуял страх.
Наш пранкстер же к учителю подходит,
А бабочка щекочется в руках.
Но замер он, глаза ж свои отводит.

И, улыбаясь, говорит тихоня:
«Учитель мой, ты сможешь распознать,
Жива ли бабочка, что я держу в ладонях?»
А сам готов ладони крепко сжать.

Учитель же, не глядя на парнишку,
Ему ответил: «Всё в твоих руках»,
Впросак поставив мелкого плутишку,
Интригу превращая в пыль и прах.




Человек без лица

(По мотивам чеченской притчи)


Ехал как-то всадник по дороге,
Думал о насущном, о семье.
Видит: неподвижно, раскорячив ноги,
Бедолага распластался на земле.

Непорядок, вдруг помрёт несчастный.
Поднатужился, в седло его взвалил.
Тот же, оклемавшись в одночасье,
Рысью вдоль дороги запылил.

А увидев, что хозяин поотстал,
Обернулся, подлый, и кричит:
«Ты не обижайся, лошадь я украл,
Вор моя профессия, прости».

Словом и поступком душу ранив,
Насмехался, ёрничал нахал.
Грустно отвечал ему хозяин,
Будто его сердце кто-то сжал:

«Ты про это никому не говори».
«Ты стыдишься, что тебя я обокрал?»
«Если сможешь, всё ж меня пойми.
Не хочу, чтоб веру потерял,

Тот, кто невзначай тебя услышит,
И в дороге в ходе будних дней
Он, найдя того, кто еле дышит,

Мимо пробежит вдруг поскорей
Из опасности попасть на подлеца.
Так что говорить о том не смей.
С тем прощай, убогий без лица».




Ключ к счастью

(По мотивам китайской притчи)


Давным-давно жил камнетёс,
Был тяжек его труд.
И лишь в обрывках давних грез
Он был богат и крут.

Устав, воскликнул: «Боже мой,
Ну что ж я нищ, как пёс».
И в тот же день, придя домой,
Он стал крутым, как босс.

Всё есть, богаты закрома…
Прислуга льстит – живи.
Притом красавица жена,
Лишь Бога не гневи.

Но как-то мимо проезжал
Царь славной той страны,
Весь в злате, гордо восседал…
Пред ним и мы бедны.

Подумал бывший камнетёс
И вскрикнул: «Боже мой,
Я снова, как бездомный пёс.
Вот править бы страной!».

И в тот же миг он во дворце,
Пред ним все пали ниц.
Он грозен, дума на лице,
Ну, в общем, царь, не принц.

Шли дни и годы, славен он
Но в битве как-то раз,
Ударом солнечным сражен.
Пришел и этот час.

«Ну что за тяжкая юдоль?» —
Он думал, чуть дыша:
Мне б солнца свет иметь, как кровь,
Представила душа.

И в тот же миг он сам огонь,
Он яркий дивный свет.
Рукой попробуй, только тронь,
А тучам спросу нет,

Они закрыли мир пред ним.
Воскликнул он тогда:
«Хочу быть облаком самим!».
И стал он как вода.

Пролился струями дождя,
Заполнил мир собой…
Но вот утёс разбить нельзя,
Опять какой-то сбой.

Он бился, бился об утёс
И только море брызг
Ну, что же делать? Не вопрос —
В утес сам превратись,

А камнетёс кирку занёс —
И бил, крушил его.
«Да буду сам я камнетёс,
Нет лучше ничего!».

Вы спросите: и в чем мораль?
Смири свой пыл и спесь.
Умей прогнать свою печаль,
Люби всё то, что есть.




Как важно правильно слушать

(По мотивам еврейской притчи)


Давным-давно задумал вдруг
Один обычный государь
К царю, что был его сосед и друг,
Как полагалось это встарь,

Гонца для просьбы отослать.
Тот запоздал, в дороге задержался.
Вбежал и сходу начал излагать,
Что должен был, однако запыхался.

Сумбур – не разговор, а пламенный отстой:
«Мой господин… велел… сказать, чтоб лошадь…
голубую,
Ему вы дали, а если… не дадите, то…». «Постой», —
Не смог царь выслушать белиберду такую.

Он на гонца глядел и странно улыбнулся:
«Скажи, что лошади такой я не имею,
А если бы была бы, то…» – и царь запнулся.
Наверно, съел не то за трапезой своею.

Гонец же испугался, что попал в немилость,
Метнулся из дворца, прыг на коня и вспять.
Докладывать царю о том, что приключилось,
Как смог его тот царь безумно напугать.

Послушав донесение трусливого гонца,
Владыка страшно рассердился.
Решил войной пойти на наглеца,
Ведь думал – друг, а тот вот так раскрылся.

Долго длилась жестокая битва,
Измотала всех злая война,
Много крови невинной пролито,
И казна безнадежно пуста.

Перемирье – воевать нету сил.
И начались переговоры.
И царь второй у первого спросил:
«Какие между нами споры,

Что означало вдруг послание твоё —
„А коль не дашь мне лошадь, то…“?»
«Пришли тогда другую, вот и всё».
А ты хотел сказать мне что

Своим ответом: «А если бы была бы, то…?»
«Да непременно бы отдал тебе в подарок».
Умеешь слушать – непонимание снято!
Рисунок домысла бывает слишком ярок.




Два гордеца

(По мотивам христианской притчи)


Узнал паслён, что помидору сроден.
И возгордилась ягода – уж с яблоком на ты:
«Кислишь и лишь в компот или варенье годен,
Вот я, как вырасту в салат для красоты».

А помидор, услышав, возмутился, что за байка.
И треснул от натуги, так его бранил.
Случилось, это не заметила хозяйка,
И, долго пролежав, он просто сгнил.

Паслён же, как ни тужился, не вырос,
Созрев, упал на землю и иссох.
В салате встретиться им как-то не случилось,
Обоих в жизни ожидал подвох.

За гордость нас наказывает время,
Таится в ней весь корень зла.
К себе будь строг, отринь гордыни бремя,
Душа твоя останется чиста.




Подвесной мост

(По мотивам грузинской притчи)


В горах над ущельем построили мост
Трудом и уменьем народа.
Путь сократив на много верст,
Он был как символ, знамя рода.

Гордились люди тем, что сотворили:
Четыре троса, досточки меж нижними двумя;
Друг к другу в гости по нему ходили;
Гоняли скот, мост жил, как животворная струя.

Два верхних троса, как перила,
Держась за них, всяк мог его пройти.
И детвора безбоязно ходила,
Он, словно солнце, жизнь всем осветил.

Но как-то верхних два исчезли,
Собрались люди, опасаются идти.
Перил-то нет, хоть не держались прежде,
Но вот без них какой-то страх в груди.

С родителями тоже всё подобно,
Мы взрослые люди, их образ задумчив и тих.
Когда же их теряем в год прискорбный,
Нам тягостно и грустно жить без них.




Великодушие

(По мотивам сказки Леонардо да Винчи)


Орленок из гнезда, головку приподняв,
Увидел несколько парящих птиц вокруг,
«Кто это?» – он спросил у мамы, просияв,
Границы знаний расширяя вечный круг.

«Друзья всё это наши, спи, сынок, —
Ответила задумчиво орлица. —
Орёл по жизни очень одинок,
На нашей крутизне не так легко гнездиться.

Мы в одиночестве, как правило, живем,
Но всё ж порой нам нужно окруженье.
Царь птиц, однако, все-таки Орёл,
И жаждет он любви и поклоненья.

Все, кого видишь ты, мой маленький, внизу, —
Друзья по жизни нам от Бога».
Орленок с изумлением разглядывал красу
Их виражей и не скрывал восторга.

Вдруг с возмущением закричал:
«Ай, ай, смотри, они у нас еду украли!».
«Нет, успокойся, им отец наш дал,
Чтоб голод свой здесь в поднебесье утоляли.

Запомни раз и навсегда:
Чтоб дружбы и любви добиться,
Как бы Орёл ни голодал,
Он должен пищею делиться.

Для всех, кто обитает в высоте,
Не так легко найти себе питанье,
Им нужно помогать в беде.
Такая у Орлов привычка и желанье».

Тот, кто стремится умножать друзей,
Великодушным должен быть, терпимым.
И уважение стяжать не силою своей,
А лишь добром, без корысти творимым.




Нужно прыгнуть

(По мотивам китайской притчи)


«Начисто забудь о прошлом о своём —
И станешь просветленным», —
Так мастер говорил свершавшему подъём
Адепту, что казался утомлённым.

Ответил тот: «Я час от часу делаю шажок,
Светлею постепенно».
«Да, можно так расти, дружок,
Но просветление мгновенно.

Чтоб пропасть, друг, преодолеть,
Тебе придется прыгнуть,
Под мелкий шаг не полететь,
И вечность не постигнуть».




Богатство – добро или зло?

(По мотивам греческой притчи)


Однажды юноша задал вопрос Платону:
«В каких условиях богатство будет зло, а при каких
добро?»
Платон вздохнул, откушал корнишону
И говорит: «Все просто и хитро.

Для добрых и честных людей
Богатство не будет во зло,
И тем, кто по жизни мудрей,
В ком знанье уменье зажгло.

Кто знает, что делать с деньгами, —
Здесь тоже богатство на пользу.
Бесчестным, зажатым грехами —
Оно равносильно циррозу.

Так и в других началах
Зависит, кто стоит за ними,
В каких настоян идеалах,
И им, мой друг, не быть другими».




Три вида храбрости

(По мотивам даосской притчи)


На ярмарке один купец, гуляя,
Увидел фокусника со змеёю на груди.
Был впечатлён, решил: давай узнаю,
Как можно не боясь спокойно так идти.

А вдруг ужалит, змеи очень ядовиты.
И мало ли, что твари той на ум взбредёт.
Спрошу, где смелости истоки в нем закрыты,
Он что-то знает, мне их так не достаёт.

«Вы, видно, очень храбрый человек,
Коль держите за пазухой змею.
Я на такое не отважился б вовек.
А этих гадов страх как не люблю».

И улыбнулся фокусник, змея же зашипела.
«Хотите знать? Ну что ж, поведаю я вам,
Как в мир гляжу спокойно и умело,
Шагая в жизнь по весям и годам.

Однажды, когда я учиться начал,
Наткнулся как-то на древнейший манускрипт.
Для самураев был он предназначен,
В нём смысл бесстрашия толково был раскрыт.

Три вида храбрости в Вселенной проживают.
И первый тот, где ты не представляешь,
Всех тех угроз, тебя что поджидают.
А страха нет, коль риск не понимаешь.

Второй, когда осознаёшь опасности,
Но силой воли пересиливаешь страх.
И на основе личной страстности,
Тобою атакован грозный враг.

А третий вид заложен в эрудиции,
Когда ты на основе знаний не боишься.
И лишь для посторонней диспозиции
Ты храбрецом в их взглядах отразишься.

Вот таковы основы у бесстрашия,
Кем будешь ты – тебе решать,
Герой или игрок безбашенный,
А может быть, мудрец, готовый побеждать».




Любовь, Здоровье и Богатство

(По мотивам христианской притчи)


Однажды женщина, проснувшись на заре
Увидела трёх стариков седобородых,
О чём-то говоривших во дворе,
Довольно древних, но могучих от природы.
«Войдите в дом, чайку попейте, – пригласила, —
Ведь дождь идёт, прождёте неприятье».
Была она добра, проста, учтива,
Но отказались те: «На нас лежит заклятье,
Мы вместе в дом войти никак не можем».
Ей старец средний объяснил:
«Вот этого зовут Здоровье – он моложе,
А этого Богатство – полон сил.
Меня зовут Любовь… Вы у своих спросите —
Кому вы предпочтенье отдадите,
Того в свой дом и проведите».
И женщина вошла в свой дом
И, что узнала, рассказала мужу.
Тот, хоть и был немного удивлён
И уж три дня болел – он был простужен,
Но сразу выдал: «Приводи Богатство».
«Ну как же так, тебе не помешало бы Здоровье».
Тут дочка вышла: «Что за спор, что за злословье
Там, где должны быть лишь любовь и братство?»
Ей рассказали всё подробно.
«Прошу, родители, Любовь вы пригласите.
Жизнь без неё тюрьме подобна,
А с ней вы к облакам взлетите».
Чего не сделаешь для дочери родной.
И вышла мать и позвала того, кого зовут Любовью.
И он зашёл к ним в дом походкою простой,
А вслед другие старики, не дрогнув даже бровью.
И женщина спросила: «Как же так,
Ведь одного могла я пригласить?»
Ответили они: «Разорван мрак.
Ваш выбор смог заклятие разбить».
С тех пор Любовь у них живёт
С Богатством и Здоровьем рядом
И счастье людям раздаёт.
И дети с ними, той любви отрада.




Камень и дорога

(По мотивам одноименной притчи Леонардо да Винчи)


Жил-был большой красивый камень на холме,
А рядом весело ручей журчал.
Он среди зелени сиял в цветной чалме
И, радуясь, искрился, как кристалл.

Но время шло, ручей наш высох,
А камень на пригорке все лежал.
Скучал он без ручья на высях
И часто всю окрестность озирал.

Внизу дорога горная проходит,
А по обочине камней гурьба.
Там интересно: ездят, ходят,
А он один – нелёгкая судьба.

И как-то он от скуки вниз глядел
И вскликнул, волю чувствам дав:
«За что мне столь убожеский удел,
Что проку от цветов и пышных трав?

Разумней жить с собратьями, пусть тесно,
Но на дороге жизнь с огоньком».
Сказав же, сдвинулся с насиженного места
И вниз скатился кувырком.

Кто только здесь не проходил, не проезжал.
И люди с лошадьми, повозки и коровы.
И всем он, попадаясь на пути, мешал,
В дорожной толчее он жесткость испытал
подковы…

Всяк норовил его толкнуть, ударить —
Башмак крестьянский и сапог в ботфортах,
Коровы часто на него могли нагадить.
Он горько вспоминал жизнь на родных высотах,

Где мирно он лежал среди цветов.
Куда ушла его былая красота?
Теперь он среди грязи и врагов,
А в сердце беспросветность – пустота.

С людьми подобное порою происходит,
Живя в роскошных сельских уголках,
Вдруг в города за призрачной мечтой уходят,
Все осознав у безнадежности в зубах.




Богатство Антисфена

(По мотивам греческой притчи)


А ну-ка расскажи нам, Антисфен:
Как, не имея ничего, гордишься ты достатком?
Как понимать столь странный крен?
В чем правда здесь и какова разгадка?

Увы, Сократ, увы, мои друзья,
В моей душе и бедность и богатство.
В хозяйстве накопить его нельзя,
Стяжательство по сути своей рабство.

Я знаю много частных лиц,
Проживших жизнь свою, копя.
Наживших злата и тряпиц,
Но почитающих нищими себя.

И потому за всякий труд берутся,
На явную опасность не глядя.
И всё добром глупцы не запасутся,
Достаток свой никак не обретя.

А вот наследство получили два братишки,
Всё поровну – у одного из них
Хватает средств и даже есть излишки,
Другому – дай доходов неземных.

Слыхал я про тиранов жадных,
Свершавших преступления сверх меры.
Из-за нужды такое сделать бедных,
Пожалуй, не заставят и химеры.

А вот они же алчны и всегда
Уничтожали массами народы
И обращали в рабство города,
Лишая их надежды и свободы.

Мне очень жалко их, они больны серьёзно,
Им не помогут никакие уговоры.
Они всё жрут и жрут, и эта страсть несносна,
К тому ж заразны жадности той споры.

А у меня всего полно, я сам с собой дружу,
А вот барыш мне достаётся
В том, что поем и голода в себе не нахожу.
А коль попью – и жажда уберётся.

А одеваюсь я тепло и по сезону,
Не хуже богача, как Калий всем известный.
И дома стены мне, как тёплые хитоны,
А крыша мне, как плащ прелестный.

Постелью я доволен и настолько,
Что разбудить меня – ужасная проблема.
Потребность чувствую, как только
Я в наслаждении любовью, то гарема

Не нужно мне, доволен тем, что есть.
И женщин не боюсь я опорочить,
С восторгом отдают они свою мне честь,
Поскольку их никто другой не хочет.

И кажется мне всё таким приятным,
Что больше наслажденья не хочу,
А меньше – ведь страшны, но все ж опрятны.
К тому ж для пользы и они мне по плечу.

Но самым драгоценным благом
В своём богатстве вижу я,
Что коль отнимут одним махом,
То я никак не снижу для себя

Возможности продолжить пропитанье
В привычном качестве и мере.
Побаловать себя вдруг выпадет желанье,
Я не на рынок, не в моей манере.

А достаю из недр моей души
Всё то, что подаёт мне наслажденье.
И подношу ко рту чуток своей лапши,
Дождавшись аппетита настроенья.

И это лучше всё ж, чем походя
Употреблять прелестные продукты,
Вот как сейчас я, уходя,
Фасоское вино допью и поедаю фрукты,
Не ощущая жажды и желанья,
И только потому, что рядом я,
Случайно обратил на них вниманье.

Одно лишь несомненно, что честнее
Употребляющие дешевизну,
А кто берёт дороже и пышнее,
Поболее достойны укоризны.

Чем больше мне хватает из того, что есть,
Тем менее гляжу я на чужое.
Так пропадают желчь и спесь
И в сердце зарождается благое.




Два предложения

(По мотивам ведической притчи)


Один великий царь давным-давно
Был ещё мал, а потому учился в школе.
Проверить, всё ли так, как быть должно,
К ним проверяющий наведаться изволил.
И стал опрашивать он там учившихся детей.
Ему наперебой все знания свои старались показать.
И к нашему владыке обратился грамотей
(Владыкой не был он тогда, я должен вам сказать).

Его ответ: «Я выучил пока что алфавит
И знаю первое из предложений букваря».
Его расстроил, возмутил – он стал сердит,
Кричит малому: «Время для ученья тратишь зря.

Как так, одно лишь предложенье изучил».
«Ну может быть ещё одно, второе», —
Подумав, мальчик скромно говорил,
Ещё сильней инспектора расстроив.

«Пусть наказание такого вразумит, —
Решил он, – розг достоин. Будет бит».
Но несмотря на боль, мальчишка наш молчит,
И лишь улыбка на лице его горит.

«Как так?», – сомнения инспектора терзают.
И видит: рядом с ним букварь лежит,
Он нервно книжку эту открывает
И на страницу первую глядит.

«Ни на кого не гневайся, не обижайся,
Будь терпелив, спокоен – всё пройдёт», —
Прочёл он первое из предложений… «Кайся, —
Сказал себе, – ты всё же не урод».

Так стыдно было, он прощения попросил,
Но мальчик отвечал: «Не надо извиняться,
Ведь был я зол, когда ты меня бил,
Не осознал я всё и должен в том признаться».

Тут проверяющий второе предложенье вспомнил:
«Всегда одну лишь правду говори и кроме правды ничего».
И это всё мальчишка в точности исполнил…
Учиться всем царям, пожалуй, нужно у него.




Мыльный пузырь

(По мотивам одноименной притчи)


Мыльный пузырь раздулся,
Стал больше, чем целое мыло.
Сказал: «Прощайте», усмехнулся,
Немного сквозняком подуло.

И он летит, переливаясь
Цветами радуги красивой,
Своей гордыней упиваясь
И утонченностью игривой.

Сквозь стенки видно небо голубое,
Внизу поток машин и пешеходов,
Всё это низменно-чужое.
Вперёд, к рождению восходов!

Подальше от родных свою красу.
Я не похож на них, другой я.
Я воздух современности несу,
Во мне всё нового покроя.
И те, кто его видел, удивлялись,
Какой большой, видать, акселерат.
А он летел, безумством наслаждаясь.
И думал, что кричат ему: «Виват!».

Но был лишь мыльный он пузырь,
Их жизнь, увы, не долговечна.
И каплею упал он на пустырь.
Так весела, так радостно беспечна

Была его судьба, без дела и потуги.
А солнце целый день его сушило,
И это была не борьба, а муки.
И стал он плёночкой хозяйственного мыла.




Арбуз

(По мотивам еврейской притчи)


В городе одном, где, между прочим,
Богатство развращает и манит,
Жил один старец, мудрый очень.
Тем был в округе знаменит.

При возрасте преклонном и почтенном
Он очень, скажем, скромно жил.
Однажды царь узнал о нашем просвещённом,
Задумал пообщаться – сообщил,

Что навестит его для умных разговоров.
«Но чем же будем угощать царя?» —
Жена спросила, обегая взором
Пустые полки, ум свой теребя.

«Да не волнуйся ты и принеси, что есть,
И сделай всё, как я тебе скажу.
Для нас его визит большая честь,
Я как-нибудь проблему разрешу».

И царь пришел, жена же вынесла арбуз.
Хозяин взял, ощупал пальцами и говорит супруге:
«Нет, принеси другой, там должен быть получше вкус».
Жена ушла и вновь явилась на пороге.

В руках арбуз был у неё опять.
Ощупал старец, говорит, нахмурясь:
«Да не умеешь ты определять,
Опять не тот», – и улыбнулся, щурясь.

Она же, лишних слов не говоря,
Ушла же сразу и вернулась снова.
«Ну вот», – промолвил старец, глядя на царя.
Жена исчезла, не сказав ни слова.

А он всё угощал царя арбузом,
Рассказывая байки старины,
Ничуть не тяготясь нелегким грузом,
Но ощущал неловкость без вины.

Доволен царь остался и, вернувшись,
Всё вспоминал арбуз и умный разговор.
Жена же старца отчитала, улыбнувшись:
«Один же был арбуз, пройдоха!» —
и вновь смеялась, подметая двор.




Врата рая и врата ада

(По мотивам японской притчи)


Однажды самурай, чья жизнь была крута,
У мудреца спросил: «А есть ли ад и рай?
И если есть, то где же их врата?
Хочу я их не спутать невзначай».
Он прост был, как положено солдатам,
И смерть, и жизнь пришлось ему познать.
Без разных философских постулатов
Хотел попасть он в рай и ада избежать.
«Кто ты, какая жизнь тебе досталась?»
«Я самурай, гроза и смерть неправедных народов,
И императора любовь не раз меня касалась».
«А выглядишь каким-то нищебродом».
Задета была гордость самурая.
И он забыл, зачем и что искал.
И меч достал, во зле убить желая.
Мудрец же рассмеялся и сказал:
«Вот так вот, в душу ад пуская,
Мы открываем мрачные врата».
И понял самурай, меч в ножны отправляя.
«А здесь ты у порога рая,
Коль мысль твоя спокойна и чиста.
Осознавай себя, свои поступки,
Будь их хозяином во всём.
Создаст нам рай лишь разум чуткий.
И ад и рай в уме твоём.
Снаружи не ищи, в тебе врата
Открыты все, ты выбираешь их,
Где свет, любовь и красота
Иль тьма средь псов цепных».




Умная ворона

(По мотивам ассирийской притчи)


Одну ворону жажда одолела.
Увидела кувшин, но горло в нём узко.
Воды чуть-чуть, но очень пить хотела
И стала камешки она бросать на дно.

Вода меж тем помалу поднималась,
И вскоре жажду утолить она смогла.
Ворона та не глупой оказалась,
Могла обдумывать она свои дела.

Бывает, с ходу мы за всё берёмся,
Где дело-то осмыслить всё ж не грех.
В тупик заходим, над собой смеёмся,
Но вот, продумав, как, вдруг обретём успех.




Справедливость

(По мотивам персидской притчи)


Лиса, волк, лев охотились совместно.
Договорились так они
И получилось всё чудесно —
Козу, оленя, зайца загребли.

«Пора нам разобрать поживу, – лев глаголет, —
Давай-ка, волк, по справедливости дели».
«Добро, – сказал волчара, сам же смотрит,
Как тут не оказаться на мели. —

Тебе козу, зайчонка для лисы,
А мне оленя, очень уважаю.
Ну где-то так», – и глянул на часы,
В уме всех к черту провожая.

А лев рассвирепел, и вмиг не стало волка,
Лежит напротив весь в крови.
«Ну ладно, он не смог, сейчас в нём мало толка.
Давай, лиса, хоть ты распредели».

Лиса, задумавшись, сказала:
«Ты русака на завтрак забери,
В олене мясо всё без сала,
Его ты на обед прибереги.

Козу, прошу, ты в ужин скушай,
Здесь явно польза для желудка,
Свой организм почаще слушай».
Лев отрыгнул: «Ты умница, малютка,

И кто учитель, красотуля, твой?»
«Да, право, ерунда, мой друг», —
Сказала та, глядя перед собой
На волка, испустившего свой дух.




В поисках удовольствия

(По мотивам китайской притчи)


Жил на свете юноша обычный,
«Жизнь сера, скучна, апатична», —
От безнадёги он думал, печалясь,
Целыми днями без дела слоняясь.

«Как удовольствие мне раздобыть?
Как мне найти его, как получить?»
Вышел из дома, пошел по дороге.
«Буду шагать, может, выведут ноги».

Долго ли, коротко шел наш герой,
Видит: старик стоит под горой,
Смотрит на солнце и пот вытирает.
Вытер, встряхнулся и землю копает.

«Дедушка, здравствуй, не скажешь ли мне
В чём удовольствие жить на земле?»
«Знаю, дружок, но сказать не могу,
После узнаешь, когда отдохну».

«Дай мне лопату, я сам покопаю,
Ты отдохни там в тенёчке у края —
Хочу я узнать, удовольствие где
Спрятано в нашей грешной земле».

Споро наш юноша землю копал,
Долго старик всё сидел отдыхал.
Видит: устал тот, потом покрылся,
Очень узнать он хотел и трудился.

И беспрерывно копал часа два,
Сжалился дед: «Ну поди-ка сюда,
Сядь, отдохни, да водички попей,
Ты потрудился, садись посмелей».

Бросил парнишка лопату, подсел,
Выпил водички, слегка обомлел:
«Счастье какое, эх, красота!» —
Вскрикнул невольно, всё поняв тогда.

«Видишь, ты сам разобрался в себе,
Познав удовольствие в добром труде,
В отдыхе честном, в плодах своих дел,
В том, что добился того, что хотел».




Бесполезное золото

(По мотивам индийской притчи)


Жил на свете царь когда-то,
Золото он нищим раздавал.
Не жалел накопленного злата,
Добрым он себя осознавал.

После смерти очутился он на небе,
Во дворце огромном, золотом.
Всё из золота, кувшины, даже мебель,
Двери, окна и сверкавший пол.

Был счастлив он, что так вот наградили,
И долго всё в блаженстве пребывал.
Но тем не менее, купаясь в эйфории,
Попить он очень сильно возжелал.

И попросил, водички чтобы дали.
А в ответ услышал добрый царь:
«Всё, что на миру вы раздавали,
Всё здесь, во дворце, о государь.

В этом замке всё, что ты посеял,
Всё, что дал, ты можешь пожелать.
Всё твоё, бери в любое время».
Но воды не смог он отыскать.

Немного погодя, слегка проголодался
И попросил теперь уже поесть.
И снова голос в небесах раздался:
«То, что посеял, всё здесь есть».

Но только золото в дворце он находил,
Нельзя же жить без пищи и питья.
По замку хмурым и голодным он бродил
И осознал несчастнейшим себя.

«Зачем мне золото, оно ведь бесполезно,
Я голоден и не могу поесть.
О ангел смерти, я прошу тебя любезно,
Дай время, шанс мне всё исправить здесь.

Хочу успеть добро посеять в мире,
Дать людям воду, пищу, кров,
Чтоб не страдать в божественном эфире,
А жить в наилучшем из миров».

И ангел дал ему ещё пятнадцать дней,
И царь, конечно, очень постарался.
С умом он всех добром одаривал людей.
Он знал, что делал, и не колебался.




Воздаяние по заслугам

(По мотивам еврейской притчи)


Жил где-то царь давным-давно,
Народ же не любил его,
Поскольку был само он зло.
Молили все всевышнего:

«Избавь нас от такого.
Дай нам царя хоть чуточку добрей,
Ведь нет в нём ничего святого,
Ну чисто бес, а может, сам Кащей».

Однажды царь тот приказал
Прийти всем во дворец,
Чтоб был там стар и даже мал —
Народ решил: «Конец».

Когда же собрались там люди,
Царь низко поклонился, говорит:
«Мы больше жить вот так не будем,
Давно в вас, я вижу, обида кипит.

Хотите царя вы другого,
Чтоб нёс вам добро и успех.
Не славословия пустого,
Такая власть достала всех.

Всё зло, что в жизни вам принёс,
Мне искупить придётся.
Хочу тепла и хватит слёз,
Пусть жизнь вам улыбнётся.

Желаю я с народом
Жить в мире и любви,
Под чистым небосводом
Творить благие дни».

И стал он добрым, как и обещал,
Назначил он наместников других,
Возвёл мосты, воров всех посажал.
Уменьшил подати, лечил больных.

Судил не от взятки – по совести.
Ко всем относился по-равному,
Труду и добру все почести —
А не богатству жадному.

Народ такого царя полюбил,
Вздохнули, судьбу свою славили.
И как-то раз друг близкий вопросил:
«Как стал ты из Каина Авелем?»

И царь сказал: «Вопрос разумный,
И я тебе, мой друг, отвечу на него.
Путь этот был не очень трудный,
Жизнь научила делать вывод из всего.

По нашему лесу шел я однажды
И видел, как пёс за лисицей погнался.
Догнал, зарычал, рванул её дважды,
И снова кусал и злобой упивался.

Лисица выла, плакала, стонала,
А пёс рычал, кусал и рвал.
Уж без ноги бедняга еле убежала,
А тот хвостом от радости вилял.

Отправился в деревню весь в крови,
Навстречу всадник по дороге проезжает.
Увидел пса и кинул камень, черт возьми.
Псу спину он сломал и путь свой продолжает.

Затем коня пришпорил, тот же оступился.
И всадник грохнулся, как бездуховный тюк.
Калекой стал, уж очень он разбился.
Я сделал выводы, вот так, мой старый друг».

Бог каждому воздаст нам по заслугам
И на добро ответит всем добром,
А людям злым, коварным, беса слугам —
Отдаст всё ими сделанное зло.




Пастух и охотник

(По мотивам казахской притчи)


Жили в полесье два друга когда-то,
Один был пастух, охотник – другой.
Первый был щедр – парень рубаха,
Справедлив и честен второй.

Так бы и жили в дружбе своей,
Если б шайтанов земля не плодила.
Где-то узнали они про друзей,
И злоба нечистых пленила…

Старый шайтан у сына спросил:
«Кого мы ещё не сгубили?
Найди на земле тех, кто праведно жил,
Хочу, что б мы их совратили».

«В полесье друзья давно уж живут,
За них бы нам взяться, рассорить.
Запутать их души в зависти жгут,
Дать повод друг с другом повздорить.

В сердца их мы влезем, злобу взрастим,
Пусть станут людишки врагами.
А разум и добрые мысли затмим,
Разрушат свой мир они сами».

Решили, и начал срабатывать план.
В сердцах только жёсткость копилась,
Но всё не доволен был старый шайтан:
«Желаю, чтоб кровь их пролилась».

И как-то охотник, что был справедлив,
Отправился в лес на прогулку.
Нечистый узнал и отцу доложил:
«Ну что ж, создадим душегубку».

Подкрался рогатый, поёт пастуху:
«Возьми-ка быстрей свою шашку,
Поймай же врага, поруби в труху,
Смахни ему, дурню, дурашку».

И взбудоражился пастух:
«Вот шанс, убью врага!».
И, разжигая злобный дух,
Шайтан чесал рога.

Пастух охотника настиг —
Тот безоружен, пеший.
Шайтан вопит: «Рази, твой миг,
Пусть нынче сгинет леший».

Охотник увидел, тут быть иль не быть,
Чуть вздрогнул, вздохнул, говорит:
«Слабо ль тебе шашку мне подарить?
Ты щедр по жизни и тем знаменит».

Пастух замялся: что же делать?
Отдать опасно, может зарубить.
Но не отдать – дурное дело,
Честь потерять, скупым прослыть.

Подумав так, пастух ответил:
«Возьми, но справедливым будь».
Охотник шашку взял и метил
Пронзить металлом друга грудь.

Но вдруг осекся, вспомнив своё кредо —
Быть справедливым раз и навсегда.
Вот ведь пастух себя не предал,
И он не может, и ушла беда.

И обнялись они, как прежде…
Шайтан визжал от напасти такой.
Конец пришёл его надежде.
К друзьям вернулись счастье и покой.




Веник

(По мотивам одноименной притчи)


У старика три сына было,
Никак ужиться меж собою не могли.
А он уж стар, уходят силы,
Давно уж ждут его в неведомой дали.

Хотелось старику, чтоб братья ладно жили,
Решил детей он дружбе научить,
Чтоб после его смерти не бузили
И вместе все дела могли вершить.

Позвал отец к себе их, просит:
«Вот веник – разломите пополам».
Сначала старший взялся, глазом косит:
«Смотрите, недоумки, как я вам».

Но сколько он ни изгалялся —
Не получилось, плюнул, отошел.
Тут средний усмехнулся, тоже взялся,
И он не смог, лишь малого завел.

Тот подскочил, и так и сяк трудился,
Но с веником не сделал ничего.
Отец стоял, грустил, молчал, молился,
Взял веник, тихо развязал его.

Дал каждому по третьей части:
«Теперь вот так попробуйте, сыны».
Сломали все спокойно и без страсти.
«Хочу, чтоб осознали вместе вы:

Та сила в жизни, для которой
Любое дело будет по плечу.
Работа ваша станет спорой,
А порознь – и думать не хочу.
Живите дружно и друг другу помогайте,
Про веник мой почаще вспоминайте».




Визирь и осёл

(По мотивам китайской притчи)


Давным-давно в Китае жил старик,
А с ним вислоухий и чёрный осёл.
Любил дед осла, к нему очень привык,
Тот предан же был и таскал всё, как вол.

Куда без осла на больных-то ногах,
Верный товарищ, на старость подмога.
Бессменен, надёжен в насущных делах,
Подарок по жизни от Бога.

«Осел мой – умница, умнее, чем визирь,
И память у него надёжна и тверда».
А был начальник тот известнейший упырь,
А дрянь желательно не трогать никогда.

И потому на речи старика
Народ смеялся, прячась из опаски.
Уж больно-то опасность велика
Отведать невзначай правительственной ласки.

«Ты был бы, что ли, осторожней,
Дойдут твои слова до каверзных ушей
(Что в наши времена вполне возможно), —
Знакомый сказал старику брадобрей. —

Тогда уж тебе не сносить головы».
«Но это правда ведь», – ответил озорник,
Лихой не боялся, видать, он судьбы.
Однако прознал всё визирь-временщик.

И бросился к верховному, дебил:
«О великий славный Хуан-ди,
Меня на базаре старик оскорбил,
Честь власти, прошу я тебя, защити.

Равняет меня он с чёрным ослом
И говорит, что тот меня умнее.
И даже память у осла (какой облом)
И твёрже, и надёжней, и сильнее».

И сказал император тогда:
«Я сам его буду судить».
И послал на базар он войска:
«Найти старика, изловить.

В дворец же доставить живым».
Не долго солдаты искали его,
Хоть был он, как призрачный дым,
Однако предали, скорее всего
(Есть в мире место людям злым).

Засунули деда в какой-то мешок,
Привезли во дворец к Хуан-ди.
Впервые старик в хоромы зашёл,
На всё с удивленьем глядит.

Император сидит разодетый,
И трон не простой – золотой,
В ногах его тигр свирепый,
Охранник огромный и злой.

«Подведите его поближе ко мне,
Хочу осмотреть я безродного,
Что вызвал в визире столь яростный гнев.
Судить буду дурня негодного.

Ну отвечай, уродец зачумлённый,
Не ты ли говорил, что твой осёл
Умнее, чем визирь мой умудрённый.
И правду говори, взирая на престол».

«Да, много чтимый Хуан-ди, я это говорил,
Поскольку знаю, так оно и есть,
А врать с пелёнок вовсе не любил.
Мне вам ответствовать огромнейшая честь».





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66402652) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.