Книга - Небывалому быть. Часть 2

Небывалому быть. Часть 2
Сборник

Мария Александрова


Сборник посвящен 350-летию российского императора Петра I, которое отмечается 9 июня 2022 года, и включает в себя прозаические и поэтические произведения более пятидесяти авторов, в том числе из Петербурга и Петрозаводска – городов, основанных Петром. Это отрывки из романов, поэмы, рассказы, стихи – о любви, патриотизме, трудных и плодотворных реформах петровского времени, изменивших жизнь страны. Об аристократах, офицерах, мореплавателях, русских красавицах и трудягах-горняках.

Адресован широкому кругу читателей.





Небывалому быть. Часть 2

Сборник, посвящённый 350-летию со дня рождения Петра I

(Составитель Мария Александрова)





Предисловие


В 2022 году исполняется 350 лет со дня рождения первого российского императора – Петра Великого. Указом Президента России год объявлен годом празднования культовой личности российской истории.

Личность Петра Великого стоит в истории России особняком, так как ни среди современников, ни среди приемников и потомков не нашлось человека, который смог бы произвести такие глубокие изменения в государстве, настолько внедриться в историческую память русского народа, став при этом полулегендарной, наиболее яркой ее страницей.

Мы объединяем талантливых начинающих и уже известных авторов со всего мира в замечательное издание, которое будет нашим подарком Санкт-Петербургу в юбилейный год Великого Петра!

«Небывалому быть!» – знаменитая цитата Петра Великого и название сборника.

Личность Петра I, его деятельность вдохновляют поэтов и прозаиков и в XXI веке. Перед вами сборник литературных произведений, посвященный этому событию.

Он не ограничен жанрово и тематически. Не в каждом произведении этого сборника вы увидите имя Петра Великого, но прочитаете о том, чему он положил начало – великом российском флоте, путешествиях через то самое окно в Европу, поиске и добыче подземных сокровищ. Узнаете о современной жизни в тех уголках России, где зачал города и производство Пётр I. Петербург, Петрозаводск, Урал…

Вы вспомните о золотом времени аристократов-монархистов и их думах о России, о чести офицеров царского времени, о трагических событиях прощания с ним. Много здесь о любви – в том числе и самого великого царя – в стихах и прозе. И знаете, один из авторов данного сборника – предположительно прямой потомок Петра! Он, пусть шутя, но аргументированно даже заявляет права на престол российский.

Читайте, вспоминайте, думайте и наслаждайтесь.









Ирина Карра-Бранкович






Член Союза писателей XXI века, Союза писателей Северной Америки.

В 2014 году стала дипломантом премии «Поэт года», учрежденной Российским союзом писателей в партнерстве с Бюро ЮНЕСКО, под эгидой Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям РФ. В 2015–2017 гг. – номинант этой престижной премии.

Номинант премии им. С. Есенина «Русь моя – 2016».

Номинант премии «Наследие-2016», «Наследие-2017», учрежденной Российским Императорским Домом совместно с Российским союзом писателей, под Высочайшим покровительством Главы Российского Императорского Дома Е. И. В. Великой Княгини Марии Владимировны Романовой.

Победитель в номинации «Литературное произведение» Международного конкурса-фестиваля NEW Indigo – 2017 г.

Участник международной литературной конференции «РосКон-2018».

Номинант Международной Лондонской литературной премии в 2020 году в категории «Премия имени лорда Джорджа Ноэла Гордона Байрона – эссе, поэзия».




Сказка


На крылечко села, расплелась коса…
Засиделась в девках девичья краса!
Утомилась за день, села отдохнуть,
Ночью от работы долго не уснуть.
Пахнет сено – сеном, Божья благодать,
Завтра с солнцем красным раненько вставать.
Для мечтаний девичьих горница – тесна,
Щечки раскраснелись от чудного сна…

Снится лес и поле, а за полем – пруд.
Ивы, наклонившись, тихо воду пьют.
А раздвинув ветви, над самой водой,
Старец отдыхает с длинной бородой.
Над водой низенько – облако висит,
Старец с бородою – звездами укрыт.
И качает ветер мягкую постель,
В камышах играет чудная свирель.
Девица боится отойти назад,
Старец открывает медленно глаза.
Вдруг он приподнялся, сел на ту постель,
Мигом умолкает чудная свирель…
А на нем рубаха – с шелковой зари…
Медленно, уверенно он ей говорит:
– Та-а-ак, зачем, красавица, ты ко мне пришла?
Счастья своего ты, что ли, не нашла?
Не молчи, рассказывай! Правду говори!
Время у тебя лишь до утренней зари!
– Моя жизнь мне нравится такою, как дана!
Я не буду сетовать! – говорит она.
– Что ж, за скромность эту и за кроткий нрав
Дам тебе колечко, забаву из забав.
За колечком этим – молодец придет!
Где кольцо отыщет, там – судьбу найдет!

Быстренько вскочила, глянула в окно.
За окошком – месяц и еще темно.
Смотрит в угол дальний, страшно вспоминать,
Сон иль явь? Что было? Трудно разобрать.
Видит, а на ручке красуется кольцо…
Светом засветилось девичье лицо…
До утра красавице больше не уснуть,
Как же на колечко милой не взглянуть?
«Что же теперь будет?» – думает она.
Надо бы уснуть, да нету больше сна…
Петухи пропели, все, пора вставать!
Некогда девице больше отдыхать.
И работа спорится, все в руках горит.
А на ушко ветер шепчет, говорит:
– Жди, ты жди… Придет он на твое крыльцо!
И жалеет девичьи рученьки кольцо.
И серпом изрезаны, рожью посеклись,
Лишь от ветра щечки краской залились.

Смотрят люди: едет конницы отряд.
Молодцы лихие чинно едут, в ряд.
Предо всеми едет красный молодец,
Единственный наследник, молодой купец.
Отыскав тот терем, в ворота стучит.
За калиткой пес не лает, не рычит.
Словно дорогого хозяина узнал…
В доме удивились, что ж он замолчал?
Отворил ворота, девицы отец:
– Кто таков ты будешь, красный молодец?
И зачем пожаловал к моему двору?
В доме моем места нет ни черту, ни вору!
– К дому твоему я пожаловал как зять,
Чтобы в свои руки – дорогое взять!
Дочь твоя прекрасная во сне ко мне пришла.
Сердце мое жгучее с собою унесла!
Нет покоя днем мне, ночью нету сна…
Мне ж на веки вечные лишь она нужна!
Смотрит с недоверием на молодца отец:
– Видно, ты рехнулся, красный молодец?
Дочь моя, красавица, каждый день при мне!
Может быть, другая пришла к тебе во сне?
– Я кольцо из звезд ей на руку надел,
Чтобы свет прекрасный сердце ей согрел!
Потому что в мире лучше нет ее!
Так зачем ты прячешь счастье здесь мое?

И выходит на крыльцо девица-краса.
С поволокой золота карие глаза.
Словно маки алые дали цвет в уста,
Как береза белая, тонкий ее стан.
На перстах изящных светится кольцо.
Светом озаряется все ее лицо.
– Ты, родимый батюшка, нас – благослови!
Суженый приехал мой, на свадьбу всех зови.

Свадьба весело шумит, пир идет горой!
И несут подарки все для пары молодой.
А когда отпировали, гости разошлись…
Молодые в путь-дорогу сразу собрались.
И в конце денька второго сделали привал.
Огляделись, будто каждый здесь из них бывал.
Тот же лес, и тот же пруд, и те же камыши,
И свирели той чудесной песня для души.
И берет ее за ручки муж ее родной.
Говорит ей, что Господь
Благословляет нас с тобой!
– Верности слова мы скажем! Пусть через века
Крепнет род, потомков сила будет велика!
В тот же миг, когда слова их облетели круг,
На пруду два лебедя появились вдруг.
И живут два лебедя на пруду на том.
Звезды – покрывало им, ивы – тихий дом.
В камышах свирель играет, ветер им поет.
А на облаке пушистом – счастье их живет.

С давних пор на свете белом лебеди живут…
И любовь их – лебединой верностью зовут.




Русь моя


Глянется мне, ох как глянется
В белом убранстве Русь.
Березами белыми славится
Отчизна, которой горжусь.
Край мой орехово-ягодный,
С голубой поволокой река
Платками павлопосадскими
Укутала берега.
Шелковой дымкой розовой
Подернул рассвет туман.
Сочные травы во поле
Дарят медовый дурман.
Там где-то кукушка меряет
Счастливой жизни года.
Дятел стучит по дереву
Капля росы чиста.
Лапами елей вяжется
Причудливая бахрома,
Золотом росписей ляжется
Дивная хохлома.
Глянется мне, ох как глянется
Тканная серебром
Страна моя златоглавая,
Милый мой отчий дом.




Моя страна


Ах ты, ширь моя несусветная,
Ты, страна моя златоглавая!
С виду белая, неприметная…
А посмотришь вглубь – величавая!

И гнобили тебя, и хаяли…
Разрывали на части нехристи…
Их поклепы от правды – таяли,
Их наветы канули в вечности.

То листвой махнешь изумрудную…
То пурпуром мигнешь в небесах…
То манишь чистотой лазоревой,
Сарафановая краса.

Русь великая, Русь бескрайняя…
От Балтийских волн до Курил,
Широтой души, русской щедростью
Бог, любя, тебя наградил.




Милая сторонка


Милая сторонка. Голубая речка.
До чего ж ты люба моему сердечку!
Рядом поле пахнет скошенной травой.
Белым цветом манит клевер луговой.
Там пчела-трудяга над цветком жужжит.
Муравей с травинкой в дом к себе спешит.
В золотистом солнце нежится земля.
Здесь моя сторонка, здесь страна моя…
За пригорком слышен колокольный звон.
Божьей благодатью наполняет он.
Русские просторы. Дивная краса.
Здесь творит природа земные чудеса.
Я люблю туманы, я люблю дожди.
Я люблю рассветы. Разные пути
Нас порой уводят с отчего порога.
Но хранима сердцем обратная дорога,
Что перед глазами звездной лентой вьется.
Любимая сторонка Родиной зовется.




Родина


Ах ты, Русь моя, тонкая, светлая!
Как береза, шумишь за окном.
В спелость трав зеленых одетая,
Как писал тебя Васнецов.

С утром ранним ты просыпаешься,
Умываешься нежной росой.
Точно девица наряжаешься
Васильковою красотой…

То заблещешь закатом пурпуровым,
То зарницей мигнешь грозовой.
То, как чудо, в сини лазоревой
Вспыхнет радуга над тобой.

Я люблю твои рощи шумливые,
Трели нежного соловья!
Рек течение суетливое,
Это – дорого для меня.

И порой, возвращаясь из дальностей
В мой березами вышитый край,
Меня вылечит от усталости,
Желтоглазо-ромашковый рай.




Тальянка


Хулиганка я была, хулиганка!
Водится за мной такой грешок.
Взяв билет, умчалась спозаранку
Из Москвы в деревню на денек.
Вечерок сменил жару дневную,
Солнца спрятался последний огонек,
Где-то вдалеке свою тальянку
Растянул какой то паренек.
Да не тот же век, чтоб гармонисту
Сердце девичье игрою завлекать!
А ему-то что? Он старой песней
Свою паву стал к воротам звать.
То ли я попала в век прошедший?
То ли все приснилось мне во сне?
Расплескал всю душу переливом
Голосок тальяночки во мне!
Старый месяц подмигнул с улыбкой,
Звезды принялись приплясывать кадриль.
Весь большак укутала накидкой
Звездная серебряная пыль.
За околицей березовая роща
Хороводы принялась водить.
Бор сосновый где-то по соседству —
В шишки-колокольчики звонить.
На калине трель завел маэстро,
Чудный тенор, русский соловей.
Заиграла иволга на флейте,
Дятел застучал чуть-чуть сильней.
Приумолкла вдалеке тальянка,
Видно, свадьбы осенью играть.
Я, наслушавшись волшебных исполнений,
Вещий средь снов пошла искать.




Бабушкин платок


За окошком ветер воет,
Нагоняя страх…
Кошка лапой морду моет,
Снежная тоска…
Вот и я когда-то в детстве
Под протяжный вой
Пряталась в платок пуховый
Бабушки седой.

Печь трещит, на ней оладьи
Поспевают в срок…
С медом сладким кушать вкусно,
Лишь бы было впрок.
Тихо радио играет,
Слышен гармонист.
Он игрою оттеняет,
Ветра тихий свист…

За окном метель бушует,
А в избе – тепло.
Все дороги снег засыпал,
Двери замело.
Под мурлыканье мурлыки
Дрема подкралась.
И со мною на перине
Рядом улеглась.

Как под бабушкины сказки
И под треск огня
Сон в незримой колыбели
Колыхал меня.

Дом продали… Толку мало…
Где же тот платок?
Просто бабушки не стало…
Детству вышел срок.
Только помню свист метели,
Помню треск огня…
Помню сон, что в колыбели
Укачал меня…




Басня про осла


Вот как-то раз в корчму забрел
Гордыни вечный раб – осел.
Так принялся себя хвалить,
На пьедесталы возводить
Свое родство с лихим конем.
Мол, кровь течет такая ж в нем.
Увидев вороную масть,
У зеркала начал он трясть
Ушами и своим хвостом.
Чем он не конь? Своим родством
Не он, а конь ему обязан.
Ведь род коня к ослу привязан!
И с благородною икотой,
Переходящею в зевоту,
Лиловым глазом покосясь,
Назвал всем имя…
Он ведь – КНЯЗЬ!
Такой высокопарной речь
Была безродного бедняги,
Что вызвала задорный смех.
Толпа прогнала бедолагу!
Ударив по земле копытом,
Немного грязь струсив с боков,
Пошел по кругу гость немытый
Катать веселых седоков.
Не зря из глубины веков
До нас дошел совет Хайяма:
Из уст дурных лишь дурь летит!
Нет горше для ушей бальзама!
Себя возвысив над конем,
Вот так осел, чье имя КНЯЗЬ,
Забыл пророчество о нем…
Не вечны КНЯЗИ – вечна ГРЯЗЬ!




Паганини


Он обнял стан изящной девы,
Припав лицом к ее коленям.
Коснувшись струн смычком, играя,
Ту деву в скрипку превращая,
Он тронул музыкой сердца.
Нет восхищению конца…
Лилась чарующая нега,
В томленье душ восторг вплетая.
Смычок ласкал, а скрипка пела,
От чувств к возлюбленному тая…
Когда по ней рука скользила,
То умолкала, то шептала.
И невдомек всем в зале было,
Когда их муза обвенчала…
Король и раб… Ее любовник…
Ее хозяин и поклонник…
Скрипач и гений. Был. И ныне.
Святой и грешный. Паганини.




Мой родной


Как живешь, милый мой, как тебе без меня
там дышится?
Голос мой среди звезд, среди тысяч планет
ли слышится?
Мне б тебя, как алмаз, у торговцев любовью —
выменять.
Счастьем годы любви у злодейки судьбы
да вымерить…
Где ж летишь, на каких скоростях, версты —
нервами меряя?
Ты вернешься, придешь через вихри ветров. Тебе верю я.
Там, за дальними далями, солнце встает атласное…
Ты вернись, милый мой, сердце рвется к тебе, мой ласковый…
Мы оставим с тобой за тяжелою дверью – горести,
Окунемся, сплетемся, взлетим… Воспарим в невесомости…
Дальним эхом в виске отзовется земное пророчество,
Где рассыплется в прах и твое, и мое одиночество.
Ты вернешься, споют соловьи нам с тобою венчальную…
А круги на воде станут кольцами нам обручальными…
Буду я для тебя лучше всех, всех милее, красивая…
Разодета в любовь, как весна в белый цвет, счастливая…
Ты тихонько войдешь, стоном скрипнет тоска осенняя…
Мою прядь отодвинув, шепнешь: «Я замерз, согрей меня…»




Весна


Я хмурым утром глянула в окно.
На улице все та же мгла стояла.
Вдруг зазвонил мобильный телефон.
– Алло… А кто это? Я голос не узнала…
А мне в ответ: – Привет, а это я!
Весна по телефону беспокоит!
Так ты грустишь? А я уже пришла.
Быть может, дверь входную мне откроешь?
И я стремглав помчалась открывать.
Узнав Весну, увидев все красоты,
Не рухнув чуть, я принялась вдыхать
Ее дурманящих духов шальные ноты.
Она была прекрасна и нежна.
Хрустальным звоном мартовской капели
Вошла она и солнечным теплом
Наполнила мой дом. И зазвенели
Раскатным громом, проливным дождем
Пролились радугой цветные акварели.
От запахов кружилась голова.
Подснежники, тюльпаны, медуницы.
Я слышала вдали полет шмеля.
На ухо мне о чем-то пели птицы.
Весна пришла, и от нее в груди
Невероятно сердце стало биться…
Пришла. В руках держа свое дитя.
Дитя – Любовь – лишь у Весны родится!




Тебе…


В твои мысли войду изумрудным шуршаньем
прибоя,
Тихим ветром коснусь твоей теплой
небритой щеки.
И незримо тебя обниму, трепетанья
не скрою,
Очертя все узоры на пальцах любимой руки.

Ты подумаешь: осень тебя обнимает за плечи.
Ты подумаешь: небо роняет на землю
брильянтовый дождь.
Вечер звездами вспыхнул, роняя янтарные
свечи,
Передав для тебя мою нежно кленовую
дрожь.

Там, на стыке миров, повстречаются наши
дыханья.
Души, нежно обнявшись, закружат
малиновый вальс.
Ночь, раскинув крылами, подслушает наши признанья,
Скрыв влюбленность твою и мою от придирчивых глаз.

Выйдет править луна, и под звуки серебряной скрипки
Ты возьмешь недопитый бокал золотого вина.
В полумраке в камине огонь отразит свои блики,
Словно мой силуэт. Ты подумаешь, это – она…




Анатолий Козаренко






Анатолий Михайлович Козаренко родился в 1938 году в Полтаве, на Украине. После ВОВ остался сиротой. Школу окончил в детском доме. С детства увлекается поэзией и музыкой. Выпустил два сборника стихов и песенник.

Является членом Интернационального Союза писателей. Лауреат всероссийского ежегодного литературного конкурса «Герои Великой Победы». Удостоен медали за стихи на патриотическую тематику.

В 2021 г. в издательстве «Российский колокол» вышел его новый сборник «В глубине моей души».




Начало вечной красоты


В тумане, как за занавеской,
скрывался людный берег невский,
а с ним – болезни, голод, слёзы,
в низах тонувшие обозы;

цепь изможденных лошадей,
что кое-как тащили ноги,
тела невыживших людей,
что остывали у дороги…

– Кому нужны все эти беды? —
роптали те, кто посмелей, —
ведь жили же когда-то деды
без моря здесь и кораблей.

Не все смогли тогда понять,
зачем пришлось зверей гонять,
десятки просек прорубить
и столько сосен загубить.

Шептались: «Царь сошёл с ума!»
Но Пётр был твёрд! И шла работа!
Из сосен с дикого болота
на сваях строили дома.

Бутили топи серым камнем,
мостили брёвнами в обхват.
И засыпали рвы руками,
поскольку не было лопат.

Рождался в муках город новый,
на остальные не похож,
и царский домик, сруб сосновый,
был поскромней домов вельмож.

Всего три комнатки в нём было,
царю бы их вполне хватило,
чтоб отдохнуть от многих дел,
да Пётр на месте не сидел.

Он был от домика вдали.
Трудился там, желанья полный
спустить на ладожские волны
скорее с верфи корабли.

Мечтой о море заболев,
стал ненавидеть волокиту.
Примчав из Ладоги, велел
позвать Демидова Никиту,

сказав: «Желанием горю
под этой собственною крышей,
как обещание Царю
им выполняется услышать».

Знал государь, что не пятак
цена уральскому железу,
а тут ещё и шведы лезут,
не унимаются никак.

И значит, надо пушки лить
помимо труб, оград и арок —
солдату русскому подарок —
чтоб по врагу из них палить.

Демидов ждал уже царя:
на стройке города недели
заводчик прожил. Но не зря
те две недели пролетели.

Он в арсенал ходил и в крепость,
был там, где публика пила,
но не вина шальная крепость
в питейный дом его влекла.

Он появлялся среди бедных,
чтоб о железе говорить;
и мужиков, в горах потребных,
на пояс Каменный сманить.

А как с депешей скороход
к нему явился, удивился:
ведь он давно к царю стремился,
а тут сам царь его зовёт!

И не прошло ещё и часа,
как он уже к Петру примчался.
Расцеловался царь с Никитой,
затем позвал за стол накрытый.

Вдвоём обедали, вспотели,
как борщ с бараниною ели,
и наливала им вина
хозяйка, царская жена.

Но пить анисовку Демидов
не стал, сославшись на недуг,
слегка пригубил штоф для вида
из её милых, нежных рук.

Царь выпил, крякнул и спросил:
«Так сколько пушек ты отлил,
чтоб мы, паля из них по шведу,
смогли скорей добыть победу?»

И был ответ царю: «Немножко!
Но это же – к обеду ложка!
По рекам сын мой в этот час
сплавляет царский твой заказ.

На всех шестидесяти стругах —
металл для стройки Питербурха,
и всё погружено, как надо —
ворота, арки и ограда.

И там же бережно уложен
тот ценный груз, который сможет
отбить желание врагам
соваться к невским берегам!»

В глазах Петра был виден блеск —
ответ понравился ему.
И он услышал моря плеск
в тот миг вдобавок ко всему.

«Ты отдохни, – сказал он Кате,
как сапоги решил надеть, —
а мы с Демидычем покатим
на гавань нашу поглядеть».

Переодевшись, вслед за гостем
он с треуголкою и тростью,
клонясь, шагнул в дверной проём
к тележке с розовым конём.

И по бревенчатой дороге
на той тележке, свесив ноги,
они всё ехали, тряслись.
Не скоро к морю добрались.

Успели город разглядеть,
да, проезжая, пожалеть
тех среди тысячи людей,
одетых в рвань, и без лаптей, —

была промозглою погодка.
И запах сосен, словно винный,
стал источать им двор гостиный,
затем – матросская слободка.

– Гляди, Демидыч, на то место, —
царь указал в одну из просек. —
Там возведём Адмиралтейство!
И не поздней, чем в эту осень…

Мосты проехали и вскоре
пред ними вдруг открылось море!
Царь, соскочив с тележки первым,
встречался с ним, как с другом верным.

А море жило, волновалось,
плескалось, пенилось у края,
и даль свинцовая морская
с небесной серостью сливалась.

На берегу сухом, бугристом,
где намечалось строить пристань,
уже цейхгаузы и склады
рядком стояли у ограды.

Демидов, глядя на царя,
тихонько начал: «Может, зря
ты, Алексеевич, всё это?..»
И смолк от быстрого ответа:

«Уверен твёрдо, что не зря!
Бросать здесь будут якоря!
Что за товарами сюда
придут торговые суда!

Уж если мы смогли отбить
земли у шведа нашей русской,
из рук её уж не упустим
и, значит, гавани здесь быть!»

Сказал и взгляд от горизонта
всё оторвать никак не мог,
и море, будто зная что-то,
у царских пенилось сапог.

А за спиной царя усталой
плодом неистовой мечты
рождался город небывалый —
источник вечной красоты.




О реке Чусовой


Днём весенним батраки
у бушующей реки
груз на струги погрузили,
что подводами свозили.
Сосчитали всё, как надо,
за сохранностью следя, —
от узорчатой ограды
до последнего гвоздя.
На шестидесяти стругах
повезут для Петербурга
наши предки силачи,
бурлаки-бородачи.

Вёрст отмеряют немало
Камой, Волгой и Окой,
но сначала предстояло
плыть им нашей Чусовой.
Что строптивою зовется;
не река, а сущий бес!
С грозной силою несётся
водопадами с небес.

В ней плывущих поджидает
целый строй камней-«бойцов»,
что в распутицу пугают
даже опытных гребцов.
Прозеваешь и мгновенно
не успеешь отвернуть —
разобьёшься непременно
об их каменную грудь.

Струг один тогда разбился,
опрокинулся, кружился,
как у прях веретено,
а потом ушёл на дно.
Скачет бойко Чусовая,
беды в памяти храня,
среди гор родного края,
водопадами звеня.

А вверху, как часовые,
в форму синюю одеты,
стынут кедры вековые,
обдуваемые ветром.
Они взоры устремляют
вниз, туда, где Чусовая,
буруном петляя белым
по Уральскому хребту,
путь на запад дарит смелым,
а влюблённым – красоту…




У портрета царя


Исход шестнадцатого века.
Великий Пётр – на фоне синем.
Прельстило море человека,
Да слишком бедная Россия.
Почти нет фабрик и заводов,
И производства – никакого.
К осуществлению походов
В морские дали не готова.

От всех зависимою стала,
Бьёт даже в крышки на погосте
Из-за отсутствия металла,
За морем купленные гвозди.
Стремятся местные конторы
За всё чужое рассчитаться,
Хотя свои леса и горы
Таят несметные богатства.

А нерадивые бояре,
Забыв о нравах благородных,
Плодят беду в хмельном угаре
На землях русских плодородных.
Средь нищеты с годами стали
В быту и алчнее, и злее.
Живут без чести и морали,
Крестьян мордуют, не жалея.

Разорены деревни, сёла;
Вокруг – ни пашен, ни скотины…
Стал Пётр печальным, невесёлым
От неприглядной той картины,
В своих мечтах живя вдали,
В стране стальной, не деревянной,
На той земле обетованной,
Где будет строить корабли.

И лишь задёргалась щека,
Провозгласил он, как отрезал:
«В горах уральских мужикам
Копать руду, варить железо!»

И работный народ
Всей Руси крепостной
В мир железных пород
Шёл живою стеной.
И Демидовы, строясь,
Не бранили судьбу —
Им наш Каменный пояс
Был без квот и табу.
Все, указу покорны,
Впрягались на годы.
И у рек быстрых горных
Вырастали заводы.

В ту пору давалась
Руда нелегко —
И горя досталось
В земле глубоко,
Где сыро и мрачно
Голодным, больным,
Прикованным к тачкам
Рабам крепостным.

Писалось Петром
Быть к работным добрей,
Да в штольне добром
Не унять бунтарей.

Кабальных Демидов
Не думал жалеть —
Косою завита
Тяжёлая плеть.
Грехи отпускала
Строптивым сполна;
Кровавою стала
Спина не одна.

Для страж так угодней,
Чтоб с кровью – всегда.
И шла с преисподней
На домны руда.
От жаждущих хлеба
Натруженных рук
Наверх, где от неба
Лишь крохотный круг.

Над ним – не забой!
Там в году – времена.

И видит любой,
Как приходит весна.
Внизу ж и во сне
Соловьи не споют,
Рабы о весне
По бадье узнают:
Вернётся обратно
В снегу, как в пуху,
И сразу понятно —
Зима наверху…

Избитый жестоко
Работный народ,
Пустил раньше срока
Для сына завод.
И дом из гранита
У домны сложил,
Чтоб младший Демидов
В нём жил не тужил.

На выступе горном,
У Нейвы-реки
Вознёсся он гордо
С отцовской руки.

Заводчик бывалый,
Жесток, как всегда,
Приладил к подвалам
Трубу от пруда.
Чтоб шлюз поскорей
У плотины поднять,
Когда бунтарей
Доведётся унять…
Томился город на жаре,
А я всё думал о фузеях
В стенах Уральского музея,

О ядрах, пушках, о Петре,
Его характере крутом,
Могучей силе и о том,
Как стала Русь морской державой,
Как жил Урал в тот трудный час,
Как били шведов под Полтавой
Из пушек, сделанных у нас.




Улыбка


Она мне просто улыбнулась,
к маршрутке мимо проходя,
теплом души моей коснулась
в канун осеннего дождя.

И сердце трепетно забилось,
как билось в юности не раз!
То, что забылось, возвратилось
в задорном взгляде серых глаз.

И всё вокруг октавой выше
запело вдруг, за тактом такт,
и даже дождь стал бить по крыше
как-то возвышенно, не так!




Солнце


Оно явилось к нам тогда,
когда к зонтам привыкли люди,
и уж казалось, что не будет
его над нами никогда.

На миг откуда-то взялось
и, раздарив прохожим тени,
на ваши белые колени
котёнком рыжим улеглось.

Теперь уж я давно в летах.
Из дома в дождик не вылажу,
но всё того котёнка глажу
в своих несбыточных мечтах.




Снег


По неведомым законам
до поры глубокой, жаркой
одиноким рыхлым комом
пролежал он в автопарке.

Били в бок его лопаты,
обдавали дымом ЗИЛы,
солнце гребень ноздреватый,
будто стрелами, пронзило.

Но по чьей-то доброй воле
уцелел он у забора,
чтоб растаять от мозолей
на ладонях у шофёра.




Поздняя любовь


Полюбила его —
Молодого, несмелого —
Та, что в свете была
Королеве под стать,
Как от снега земля
Стала ждать танца белого,
И листва на ветру
Утомилась летать.

Видно, Богом одним
Наша жизнь так устроена,
Что приходит любовь
Не весною в капель.
Вспыхнет ярким огнём
Вдруг осенней порой она
И погаснет одна,
Безответной, в метель.




О клёне


Пронёсся ветер рощей оголённой,
где только клён стоял ещё с листвою.
И вот уже, как птицы, листья клёна
кружатся над моею головою.

А как манил к себе он той листвою!
Красивою, одной на всё полесье.
Трепещущей, весёлою, живою
вошла она в стихи мои и песни.

Хотел опять читать ему с дороги,
что сочинил о нём, словарь листая,
да прошептал есенинские строки:
«Отговорила роща золотая…»




Лариса Кулямина






Родилась 23 апреля 1950 года в городе Комсомольске Хабаровского края. Работала в области культуры и педагогики. Победитель городского конкурса «Сердце отдаю детям» среди педагогов дополнительного образования. На пенсию ушла с высшей категорией.

Начало творческого пути было положено в городском Литературно-творческом объединении «Гармония», где в 2012 году Лариса Кулямина получила свою первую серьёзную награду – Диплом I степени Томского областного жюри в конкурсе «Мир волнующий, зовущий» в честь дня поэзии. На «Стихи. ру» награждена медалью им. Бунина.

Кандидат в члены Интернационального Союза писателей, член Союза писателей Северной Америки.

Печаталась во многих сборниках и альманахах России. Есть персональные сборники: «На крыльях синей птицы», «Прикосновение», «Мой чарующий рай», «Женщина с ароматом весны». Публиковалась в русско-польском альманахе «Берега огня и воды».

Проживает в г. Северске Томской области.




Всё не так


Я люблю каждый из жалких дней,
Дождь люблю гадкий, промозглый, зануду,
И ненавистную с кашлем простуду,
Кажется, нет ничего глупей.

Я люблю солнце – сильный ожог,
Рану, болящую часто ночами,
Кто-то грызёт её точно зубами.
Пусть болит, ну а мне невдомёк.

Я люблю тень по ночам, луну,
Пусть я не сплю – красотою любуюсь.
Кажется, злюсь и по-детски я дуюсь,
Но взамен вдохновенье беру.

Я люблю тех, кто так нелюбим.
Кто дал оценку им? Что ж, так бывает.
Верно, себя они тем утешают,
Нет запрета на то – быть таким.

Мне бы не в ширь – войти в глубину,
Противоречья познать в красноречьях,
Только в гармонии жизнь человечна,
Вот нелюбимое и люблю.

    20.03.21



П. Неруда

О любви № 8

(вольный перевод)


Дитя, мне трудно без тебя дышать
И больно видеть то, как бьёшь крылами воздух.
Цветёт весна, готов я вечно ждать
Тебя, как сад сухой, что страстно просит воду.
Ты солнце для меня, последний шанс
В моём безмолвии, глубоком одичанье,
Мой недописанный любви роман,
С надеждой на ответное с тобой свиданье.
В глубинах глаз бьёт плавниками ночь,
Весна цветущих рук, роз ароматных лоно,
А груди – раковины, мне невмочь
Глядеть со страстью на блестящих два бутона.
Ты одинока там, а здесь дождит.
В сетях морского ветра всюду чайки тонут.
Вода бежит волной, листва дрожит,
И ветви, как больные, в кроне тихо стонут.
Исчезла, а звенишь пчелой в душе,
Всё чаще блещешь ты холодными лучами.
Маячишь где-то там, на мираже.
Как больно мне. Я – крик, а Ты – одно молчанье.




Нет, не могу…


Мне полететь бы с обрыва вниз,
Да, мысль, вперёд, в пружину, сожмись,
Внутри меня боль, нет тормозов…
Нет, не могу без стихов.

Бросаю взгляд туда, далеко, —
Рождается страх, мне нелегко.
Память в забвенье, нет нужных слов —
Нет, не могу без стихов.

Ждёшь ли поддержки, доброй руки,
Нет – в округе одни игроки,
Мне бы взлететь до иных миров.
Нет, не могу без стихов.

Мир вздрогнул на миг, страшно опять,
Вектор жизни скорее менять…
Тучи с грозою уже прошли,
Вижу, руку мне тянешь – тяни…
С тобой напишем стихи.




Осенний синдром


В камине треск огня, шипение поленьев,
Горячий, с кардамоном, кофе Медельин —
Всё это осень, с нею холод, я – в смиреньи,
Сегодня он мой гость, осенний Арлекин.
Простывшая от равнодушия, внимаю
На то, как на манеж выходит мой герой,
Он в сговоре с моей судьбой, и я вздыхаю,
Увидев на стекле листочек золотой.
Осенние синдромы навевают скуку,
И от того неспешно кофе с пенкой пью.
А мой паяц смеётся, он идёт по кругу,
Играя роль, чтоб испытать судьбу мою.




Боль души


Звучала скрипка в час печали,
Минорный лад ловил настрой души.
Грусть капала в бокал хрустальный
В час одиночества ночной тиши.
В комок сгущались все сомненья,
Исповедальным был напиток грог,
Душа искала в нём спасенье.
Мне очень жаль, остался лишь глоток…
Стервозно бьют часы по нервам…
И метроном ведёт отсчёт ночной.
Смычок скользит по струнам-венам,
Соната разливается тоской.
В тиши мысль крутится рулеткой,
Пустой бокал – всё выпито вино,
Бессонница – марионетка,
Уже светает. Ах, не всё ль равно…




Вальс

(По сюите Свиридова, тема № 2)


В пути среди снегов я думал лишь о вас:
Как несравненный ли увижу среди прочих,
Как снова мы станцуем с вами дивный вальс,
Как, вас обняв за стан, взгляну в прекрасны очи.

А за окном метель взовьётся в па-де-де,
И иней упадёт на окна кружевами.
Вальсируя вдвоём, взлетим к своей мечте,
К любви, что как огонь вдруг вспыхнула меж нами.

Средь любопытных дам, болтливых герцогинь,
Услышу голос ваш, и я почти робею,
А в комнате, где мы уже вдвоём – камин,
Я возле вас от чувств, как от вина, хмелею.

Ах, вальс, сентиментальный этот, чудный
вальс!
Как ветерок, ваш лёгкий шаг в ночной
прохладе.
И музыка по залу льётся, вы, смеясь,
Блистаете красой на бале-маскараде.




Беспокойство


Прогноз не утешит, шальная погода,
Сезонная слякоть, и ныть проводам.
Ссутулился тополь, грустит отчего-то,
И серостью сеять опять небесам.
Елозит волчком суета бесконечно,
Бросает вибрацию шум городов.
И рокотом хриплым мысль изувечена
У низкопоклонников и дураков.
Скорее бы выйти из разных предтечей.
Внутри всё в застое, душа в кабале,
Дышать всё труднее, и, кажется, нечем,
Отчаявшись, кто-то сидит на игле.
О, как же тоскливо! Возможно, мы в коме,
Ведомые жизнью, и я словно слеп,
Внутри беспокойство с неясным синдромом.
О, сколько в округе таких вот калек!
Ах, если б могли мы усилием воли
И страхи крушить, и терпенье ломать,
Сбывалось бы то, что желалось до боли —
Синдром неврологии с каждого снять.




Вячеслав Меньшиков






Родился в 1940 году в г. Свердловске, на Урале. Военный журналист. Окончил во Львове факультет журналистики Высшего военно-политического училища CA и ВМФ (1967 г.). В дальнейшем в 1984–1985 гг. проходил обучение в Военно-политической академии, г. Москва, на высших академических курсах, в итоге защитившись, став военным историком – кандидатом исторических наук (1985 г.), доцентом (1986 г.). Полковник в отставке. Более 50 лет в журналистике. Из них – 16 лет служил редактором военных и гражданских газет. Член Союза журналистов СССР с 1964 года. Автор ряда книг по истории Великой Отечественной войны, вышедших как в военной, так и в гражданской печати.




Один из нас

(Рассказ о человеке по эпизодам его жизни)



Пролог

Городок Обухов начинает новый трудовой день под песню Леонида Пономаренко.

…Пустынны улицы Обухова. Только ветерок гоняет мелкие опавшие листья по мостовой. Из репродуктора на одиноком столбе доносятся звуки утренней радиопередачи: «Дорогие слушатели, с новым трудовым днем вас!»

И за этими словами следует мелодия песни Леонида Пономаренко «Мальвы»… А диктор уже переходит на сообщения украинских новостей. День обычный, и начинается он по-обычному Только необычна песня из репродуктора. Она заставляет человека настроиться на трудовой день по-особому, по-радостному…

Постепенно улицы наполняются народом – люди идут трудиться. Их много. Картонно-бумажный комбинат в городке большой. Люди двигаются, слушая мелодию о мальвах. Она нравится многим. Но не все знают, что эту песню написал простой сапожник. Один из нас.

Трудовой день разгорается в полную силу, каждый начинает выполнять свою работу: водитель автопогрузчика сортирует картон; строители что-то «малярят»; бухгалтер работает с компьютером; мастер цеха что-то разъясняет рабочим у станка…


Эпизод 1. Комната в доме Пономаренко

Леонид Пономаренко сидит за сапожной железной ногой и с удовольствием вколачивает гвоздь в башмак. Продолжая напевать то, что сочинил сам – те же «Мальвы»… Тут зашел к нему друг закадычный – Василий. Сели они напротив и разговор старый вновь продолжили.

– Ладно, мелодии у тебя хорошие, согласен, – говорит Василий, – за них я не переживаю. А вот до каких пор ты ноты знаешь, чтобы все эти песни запомнить?

Леонид отвечает:

– В нотах наука простая: смотри на нотный стан, да потом и нажимай пальцами на гармошке пуговки-звуки, по порядку тех закорючек. Это вроде когда гвоздь в сапог вгоняешь, то ведь не смотришь на подметку, где вбить его. Просто вколачиваешь куда надо, и все.

Василий хмурится:

– Это просто удивительно. Черточки с кругляшками какие-то, а музыка правильно играет.

Леонид ему снова:

– У музыкантов это так везде. Это тебе, брат, не баранку крутить.

– Что ж, – говорит ему товарищ снова, – баранка – дело многим привычное, а как ты-то быстро разбираешься в этих крючочках? В них запутаться можно!

– Это, – отвечает Леонид, – только тому кажется, который в них смысла не видит, а я по ним музыку отгадываю и через инструмент звучать заставляю. Как вроде по сапогу знаю, какую подметку подшить. А в твоей профессии – ты тоже сам знаешь, куда баранку крутить, чтоб препятствие объехать.

А Василий уточняет:

– Ну, куда крутить – и ты завсегда видишь. Эх, жалко, что ты сапожник. Вроде, музыка у тебя сейчас как будто сбоку. Просто так. А ведь она главным делом тебе становится.

– Что делать-то?

– A то, друг мой дорогой, если б ты из нот по крайности хоть немного больше грамоты имел, то цены тебе вообще не было! И знал бы как в музыке расчет силы сделать, чтоб люди твою песню везде запели. А так ты наугад все песни складываешь, а по-научному сообразить сразу не можешь, и это тяготит тебя сильно.

Леонид на такое рассуждение согласился.

– Об этом, – говорит, – спору нет, что я в сольфеджио не силен, но только музыке я с детства предан!

А друг опять говорит ему:

– Дак, что ж ты все за этой железной ногой сидишь?! Бросай ее к лешему и на музыку полностью переходи. Тут ты больше пользы иметь будешь!

Но на это Леонид опять не соглашается.

– У меня, – говорит, – дома родственники есть, их поить и кормить надо. А сестра-старушка и совсем привыкши меня за этой работой видеть. Так им спокойнее. Все в руках вещь держу. А как ты ноту в руки возьмешь?

– Неужели же, – опять гнет свое Василий, – твои сапоги лучше? Или всю жизнь за ними сидеть станешь?

– Сапоги, дружочек, – они завсегда денежку в дом дают! Всегда людям нужны. А музыка, она капризная. Чуть что не так, люди сразу отвернутся, а ты на бобах останешься и как медведь лапу сосать станешь! А жить-то ведь надо!..

Ничем его Василий своротить в сторону музыки и в этот раз не смог. Задумался он: как все-таки мнение его исправить, да в новую веру друга обратить, хоть и упертый он сильно. Осторожничает – как бы чего плохого не получилось. А все-таки должен уговорить его, чтобы хоть на короткое время с музыкой один на один остался и попробовал – сживется он с ней, или опять за сапоги сядет.

– А потом, – снова подначивает Василий, – и сам разумение иметь будешь, к чему тебя судьба предназначила.

На то Леонид и согласился.


Эпизод 2. Вагон электрички

На другой раз уговорил Леонида Василий к специалистам музыкальным съездить, чтоб он свою теорию музыки проверил. Чтобы по музыкальной жизни не шел, как говорят, «на обум Лазаря», то есть сослепу, а шел правильной дорогой. Все ж в каждом деле толковый человек нужен, и чтобы ученые люди по музыкальной части их спор разрешить сумели – музыка это у Леонида или баловство просто? Хоть и душевное.

Сели они в транспорт из Обухова. Конечно, электричка, что до Киева идет, это тебе не «мерседес» заграничный будет. Но терпеть надо, так как оно самое удобное средство – сидишь на деревянной скамейке и вокруг народа много. Значит, есть с кем и о чем поговорить. В «мерседесе»-то разве так горячо поговоришь? А вот в движущейся по железным рельсам коробке – вагоне электрички – бывает и запоют, когда дорога длинная.

Едут, значит, они по родной железке, по сторонам вертятся да смотрят, как кругом все краше и краше становится. А тут соседка себе под нос что-то мурлыкает. Друг-металлист улыбается про себя и озорно в сторону товарища смотрит, а Леонид даже ухом не ведет.

– Ты чего на меня уставился? – не выдержал Леонид. – На мне ничего такого нету.

А Василий все одно, смотрит то на него, то на женщину с такой же ухмылкой. Тогда понял его друг, что к мурлыканью-то и ему прислушаться нужно, что соседка там мурлычет. Оказывается, она про мамины очи поет так тихонечко.

– Это что, твоя песня, что ли?

А Леонид отвечает:

– А ты у нее сам спроси.

Не вытерпел тот и спрашивает музыкальную соседку:

– Это про что вы так задушевно поете?

– А я и сама не знаю. Про маму вроде. Вот дочка научила, и как станет мне грустно, так я эту песню и начинаю петь – сразу лучше в жизни становится.

– Да, песня приятная, – соглашается шофер. – А кто ж ее сочинил? – спрашивает.

– Я и не знаю, кто сочинил, – отвечает соседка, – наверное, народная песня, раз нигде по прилавкам не значится и не продается. Это уж точно народная…

Замолк друг, а тут и электричка тормозить начала – приехали в Киев, значит.


Эпизод 3. Консерватория

Нашли они ту консерваторию, где главные специалисты по музыке бывают. Заходят, а их, конечно, не пускают. Не договорились ведь для порядку. Но друг Леонида такой настырный, не зря, видно, машины любит, с ними часто трудности бывают.

– Вы, – говорит он, – мне того покажите, который народной музыкой занимается.

– А у нас тут вся музыка народная, – отвечает вахтерша, – тут плохой музыки не держат и ничему плохому не учат.

– Да я не об этом. Нам свою музыку показать знатоку надо.

– А кто ж показывать-то будет?

– Да вот, Леонид. Он и гармошку взял. Не смотрите, что маленькая да старая, но звучит хорошо…

А тут как раз в огромные консерваторские двери старушенция какая-то входит. Вахтерша с ней так ласково раскланивается, а потом вдруг спрашивает:

– Капиталина Петривна, вот тут люди свою музыку принесли, интересуются. Хотят, чтобы ее послушали.

– Да что вы, – отвечает старушка взволнованно, – это так сейчас редко бывает. И обращается к двум посетителям:

– И вправду, что ли, вы музыку сами создаете?

Смотрит на них, вроде как на ненормальных.

– Немного есть, – отвечает друг-водитель, – просто хочется, чтобы кто-то по-научному сказал, могут такие песни быть или нет?

– Ну что ж, у меня, наверное, немного времени найдется, – пойдемте, послушаем вашу музыку. Очень уж интересно…

Пошли они по коридорам до бесконечности, а комнаты – одна в одну, и, наконец, зашли в огромный зал с креслами в чехлах, где разные громадные портреты каких-то бородатых дядек по стенам развешаны, а на сцене, посередине, под люстрой, стоит огромный инструмент. Рояль называется.

Но он ни к чему для Леонида оказался. Развернул тот свою старую гармошку и начал в таком зале петь свои мелодии под нее. Даже не застеснялся. Вот как он музыку любит! Отсюда и старался очень.

– А ноты-то у вас есть, или все по слуху? – спрашивает старушка.

– Вот, я кое-что записал, – отвечает Леонид. Старушка взяла его бумаги и села к роялю.

Большую крышку его кое-как подняла, поставила ноты с закорючками на пюпитр и начала наигрывать. А тут в дверь молодая женщина заглядывает.

– О, Оксаночка, как раз кстати. Не поможете ли мне немного? – старушенция спрашивает.

– Отчего же не помочь? Я как раз урок закончила. С охотой вам помогу. А что делать нужно-то?

– Посмотреть песни просят, – и подает ей листки с нотными Ленькиными закорючками.

Та взяла их в руки, встала рядом с пианино и тихонько так напевать начала, а потом все больше и больше про эти самые мальвы запела. Да так красиво, так складно, что у друга-шофера аж мурашки по коже пошли. Только Леонид напряженно стоит. Руку возле уха держит.

– А где ж, дорогие вы мои, эту песню взяли? – спрашивает молодая.

– Вот – мой друг ее сочинил.

– Неужели?

– Совершенно точно!

– Ах, ах, ах, – говорит молодая женщина, – как это так… Как это даже можно так тонко сделать!

И к старушенции оборачивается и говорит:

– Вот если бы у нас в консерватории еще один такой мастер был, так я бы этим весьма счастливой была…

– А как вы так сочиняете? – снова молодая спрашивает у Леонида.

Тот стоит перед ней и напряженно так в ее губы всматривается и руку возле уха держит. Тут на помощь его друг пришел:

– Вы говорите ему громче – чтоб лучше слышал.

– Плохо слышит?! – ужаснулась старушенция, – А как же он музыку пишет-то?

– Вот так и пишет, – ответил Василий.

Услышал этот разговор Леонид, загрустил слегка. А потом отвечает:

– Просто слышу мелодию, которая от сердца идет и записываю ее потом. А стихи сам пишу, да вот он, Васька, друг мой школьный, помогает.

– Неужели такое быть может?

– Может, может, – направляет разговор Василий дальше, – только сюда мы не за этим пришли, а узнать про эту музыку – годная она или нет?

– Молодой человек, – серьезно отвечает старушенция, – Годная она или нет, только те сказать могут, кто ее слушать будет. А вот, что она – музыка, так это точно! И спасибо вам, дорогой человек, что вы украинской песне привержены. Нынче трудно найти тех, кто ей увлекается.

– Правильно, Капиталина Петривна, – подхватила молодая, – когда я эту песню пела, то такое удовольствие получила, что со мной редко бывает.

Тут Леонид посмотрел на друга Василия с победным видом, а тот только и смог сказать:

– Песен у него много. Вы их все посмотрите, он каждый день их шлепает почем зря!

– И вовсе не почем зря, – возражает старушка, – а очень вас прошу, приходите ко мне на занятия, чтобы научиться их хорошо на нотный стан записывать.

– Спасибо, – Леонид отвечает, – по этой части я еще много неграмотный. А к кому приходить-то?

– На проходной спросите, где профессор хорового пения Горячко Капиталина Петровна ведет урок – там и продолжим наш разговор. А ваши песни даже очень певучие. Прямо хоть сейчас в концертный зал! – с удовольствием подвела итог разговору старушенция.

На выходе из консерватории Леонид говорит другу:

– Зачем ты меня очень сконфузил, мне теперь трудно будет с ними разговаривать. Вроде я как герой какой-то. Нехорошо это! Поедем домой, в Обухов.


Эпизод 4. Вагон электрички

Сели опять на деревянные сидения в электричке среди народу и поехали. Только в этот раз напротив никто не пел. Наоборот, люди теснились и всякую ерунду друг другу говорили.

Однако было Леониду и радостно, что он своего друга смутил, а свои мелодии на точку вида поставил, но было и досадно: зачем молодежь нынче все больше заграничной песней увлекается, а на свои родные напевы внимания не обращает. А вот научные музыканты его мелодии признали, что их слушать можно. За это порадоваться надо.

Только друг-водитель и не огорчился вовсе, а был все-таки горд за Леонида – он не просто друг оказывается, а еще и вроде как – композитор! Смотри ты, в консерватории его мелодии петь захотели!


Эпизод 5. Помещение городской администрации в Обухове

После консерватории как-то оказался Леонид Пономаренко в официальной городской конторе, где шло собрание фронтовиков-ветеранов обуховских. Случайно заглянул к ним. Увидел – обсуждают что-то. С властью ругаются. Просят у нее для своей жизни вещи необходимые. А сами сидят в одежке дешевой, скромные.

Обидно стало Леониду, что такими людьми помыкают. Нахмурился он от досады. Пришлось даже из конторы выйти.


Эпизод 6. Разговор с ветераном у горадминистрации

Вышел Пономаренко наружу. Видит – стоит возле госадминистрации опоздавший фронтовик, перекуривает. Стесняется среди руготни зайти в зал. Ждет перерыва. Леонид ему и высказал свою боль:

– Что вы стесняетесь! Идите к ним, все помощь будет. И если есть у вас ордена да медали, то зря вы их не надели! Они хоть глаза власти протрут и колоть им будут, если совесть у них есть. Ведь вы за эти награды свою жизнь подставляли!

На что тот фронтовик грустно отвечает:

– Это раньше грудь под пули подставляли, а потом медалями да орденами гордились. А сейчас они никого не волнуют. Больше того, говорят нам: вот, понацепили тут побрякушек, трясете ими, ходите повсюду. Работать мешаете! Во как!

Еще тяжелее задумался Леонид над этим. Но все-таки придумал, как ответить на такое пренебрежение к фронтовикам: песней надо стариков поддержать.


Эпизод 7. Комната Пономаренко

Пришел домой Леонид. Ни с кем не разговаривает. Заперся у себя и ходит вокруг заграничной штуки, которая «Ямаха» называется. Все больше в себя вглядывается и губами шевелит.

А на дворе уже вечер закатный. Природа сама по себе поет. Красота. Только грусть у Леонида на лице – надо же, как людей не замечают, хотят от них побыстрей отделаться. Но ничего! Я этим, казенным, докажу как таких людей привечать надо. Ведь они – заслуженные, с наградами, тоже люди, и по-людски с ними обходиться надо!

Ночь пошла. А он все ходит и что-то бормочет. Только изредка подойдет к своей «Ямахе» проиграет что-то, потом снова думает. Потом пойдет к листу бумажному и что-то пишет. А у самого глаза грустные-грустные. Только в какой-то миг они гневом нальются и скулы на его лице посуровеют.

Не раз уж в его комнату сестра его старшая заглядывала с немым вопросом к нему. А он только отмахивается от нее: мол, уйди, не мешай. Той и делать нечего, как головой кивнуть и дверь быстро закрыть.

А когда в природе лучшее время настало – солнышко из-за горизонта выглянуло да новый день в ход пошел – то он уж по полной программе сел за свою «Ямаху» и стал наигрывать что-то решительно. Потом и голосом затянул. Не так, как на концерте, а чтобы для себя понятно было, для проверки музыкального строя.

Тут в комнату снова заглянула сестра Галина Алексеевна. Дверь распахнулась и слышно стало, как под движением пальцев на клавишах «Ямахи» звуки музыки появляются. Женщина спрашивает:

– Это новая песня?

Леонид всматривается в движение ее губ, понимает вопрос и отвечает:

– Да, Галина. Это песня для фронтовиков, победивших смерть. А вот мелодия родилась только сейчас…

– Очень красивая мелодия, – отвечает женщина.

– Я знаю.

– Как же ты ее слышишь?

– Она звучит во мне, чувствую ее пальцами… Наушники помогают немного. Да и эмоции меня переполняют! Как не слышать?! Так прекрасно вокруг!


Эпизод 8. Помещение городской администрации в Обухове

Дело это дальше, по весне, было. В мае. Самый боевой по праздникам месяц. Ну, и опять идет в контору Леонид. Читает афишу, где фронтовиков поздравляют с Днем победы и на торжественный обед приглашают, чтобы, значит, вспомнить о них официально.

А он без приглашения пришел. И когда главный оратор речь поздравительную говорить кончил, то после жидких аплодисментов встал Леонид и сказал всем:

– Когда вы воевали, то меня еще совсем не было. Но это ничего не значит, так как, если бы не было Победы, то не было бы и меня. А вот за то, что вы такое для меня сделали, то хочу вам в благодарность песню в ваш и наш праздник спеть, чтобы настроение у всех было, как у победителей. Хотите?

– Как, не хотим? Пусть поет!

Растянул свою гармонь Леонид и решительно запел песню, где главными были слова: «Фронтовики! Наденьте ордена!». Сначала эти слова вроде как укоризной им слышались, а потом поняли победители, что этот человек говорит им, чтоб не стеснялись они своих боевых заслуг, чтобы не только по праздникам свои награды носили. А на тех, кто от наград плохое настроение имеет, – нужно просто наплевать и забыть. Наплевать и забыть!

Пошел с гармошкой Леонид мимо рядов фронтовиков, а у тех слезы на глазах от его песни. Слезы памяти и радости сразу вместе. Да и благодарности этому человеку, который еще при них не был рожден. А так понял их душу!

Хлопали они ему громко и долго. Не отпустили его в этот день от себя. Пришлось Леониду и другие песни спеть. А фронтовики даже танцы открыли под его гармошку. Прямо как в свои фронтовые годы! Да и музыку военную Леонид знал.



И тогда понял Леонид – все! Сапоги – по боку! А он должен с музыкой остаться и только с ней быть. Потому как ближе ее у него никого нету!


Эпизод 9. Кабинет мэра Обухова

Стало мастерство Леонида расти. Узнали его многие. Полюбили. За простой нрав, за уважение к старшим. Хотелось им от него также частицу душевного тепла получить.

И тут случилось то, что его творчество заметили и власти. Мэр Обухова Мельник Василий Александрович узнал о нем, не погнушался, пригласил к себе самодеятельного композитора, и состоялся у них дивный разговор. Почему дивный? Потому, что не всякая власть охоча до народной культуры. Не всякая власть хочет помочь. Наоборот, все стремится что-то от людей брать.

И в конце разговора мэр как бы между прочим говорит:

– А вот на заказ песню написать бы сумели?

– Не знаю, – отвечает Леонид, – ни разу не пробовал…

– Вот и нужно попробовать, люди просят. Они же не могут ноты знать, а петь многим хочется.

Леонид отвечает:

– Мы, с моим другом Василием слово от власти чувствуем и никогда его забыть не можем за то, что она на своих людей надеется, а как нам в настоящем случае быть, того мы в одну минуту сказать не можем, потому что музыка – это не сапоги шить. Тут настроение нужно определенное, чтобы людям в сердце попасть. Мы еще и сами не знаем, что учиним, а только будем стараться и вас не подведем, стыдиться за нас не будете.

– Вот и ладно, – отвечает мэр, – а с нашей стороны если что надо, то мы завсегда помощь окажем.

На том они и расстались.


Эпизод 10. Комната Пономаренко

Через некоторое время этот первый заказ проявился. Неожиданно. От своих же, обуховских. И также государством обиженных – от афганцев. Забывать о них совсем стали. Вроде как ошибка сверху была, а что сделалось внизу с ними для верха это как-то и безразлично стало.

Бывшие интернационалисты пришли к Леониду, извинились за беспокойство и сказали, что нужно им очень песню свою иметь. Вроде как ветеранскую. И такое ему рассказали об Афгане, что он только и ответил:

– Очень это дело тонкое, мужики. Вроде как надо было там самому быть. Тогда нужные струны в душе зазвенеть могут.

– А ты нас больше порасспрашивай, – подбадривают его афганцы, – глядишь, и поймешь наше настроение.

И продолжают:

– Не стесняйся, что с нами не был, напиши все же песню хорошую. Ведь когда соберемся, кто в живых остался, то больше молчим – аж дух перехватывает. А тут попеть бы, чтобы сердце от тяжелых воспоминаний освободить. Тогда, может быть, и им там, наверху, понятней стали бы наши чувства.


Эпизод 11. Улица Обухова

Сидит в своей комнате Пономаренко. Думает. Снова пришлось ему не один день и ночь маяться, чтобы найти нужную ноту, нужные слова. Много прочитал он об Афгане, много фотографий перебрал, кино посмотрел. Долго ничего в голову не приходило. А тут как-то нечаянно увидел, что афганец в пестрой форме, без ног, с медалями на кителе, на коляске едет, а рядом ребенок бежит и так радостно ему улыбается.

И вот тут-то и екнуло у него что-то в сердце. Закрыл глаза – а перед ним бывший афганец молодой, без ног на коляске и его ребенок. Да как заплачет его душа, как запоет. Понял после этой встречи Леонид, что песня у него обязательно получится.


Эпизод 12. Берег Днепра

Настал день, когда нужно песню заказчикам показывать. Они выбрали место на берегу Днепра, в затишье. В комнате Леонида все равно бы не поместились. Жаль только, что Василий, друг его верный, в рейсе был и не смог песню сразу услышать. А когда на крутом берегу раздалась музыка и негромкое пение Леонида под гармошку, то афганцы такую тишину держали, что как-то всем непривычно стало. И долго еще они молча сидели после пения. Леонид заволновался даже.

А потом самый старший из афганцев подошел к нему, перекрестился и просиял – обнял и поцеловал Леонида, который был еще в небольшом недоумении, а затем обернулся ко всем своим побратимам и сказал:

– Видите, я лучше всех знал, что Леонид нас не подведет. Глядите, пожалуйста: ведь он такую мелодию вывел – вся душа навыворот получается, как хорошо!

И обратился к автору:

– Только где же мы твое имя будем ставить в песне?

– А его ставить вовсе даже не обязательно. Ее я вам дарю, чтобы помнили ту тяжелую пору, чтобы люди о вас лучше знали и понимали.

– Почему же?

А Леонид ответил:

– Я человек не официальный и музыкальной грамоте не обучен, просто мне хочется вам доброе сделать, если песня нравиться будет.

Тут и другие афганцы стали говорить, что такой песни о них ни у кого нет. А старший снова:

– Извини, Леонид, что мы волновались – получится ли мелодия у тебя или нет. Очень хотелось свою песню иметь.

Леонид отвечает:

– Нет, это вы меня простите, если что. Трудно всем угодить, а вот вам удалось. Спасибо и на этом.

За то время, как Леонид песню представлял, число афганцев, слушавших его, несколько уменьшилось, что встревожило композитора из народа. Только зря он переживал – вернулись те вскоре. Чуть навеселе, правда, зато сразу после песни скатерть-самобранку на бережке развернули и, как положено, автора за нее пригласили.

Отказываться тому было не с руки. Поскольку, значит, заказ принят и работа одобрена. А под хорошую горилку и другие песни у них звучали. Да так посидели, что от пения на природе голос разболелся у Леонида, и оказался он в районной лекарне. За что получил от своего доморощенного продюсера – сестры Галины Алексеевны – крепкий выговор. Правда, без занесения в какой-либо документ, поскольку заносить этот выговор Леониду было некуда. Все ж не на работе он теперь…

А дальше и другие заказы пошли. Одноклассник Леонида – Владимир Герасимец – написал стихотворение, «Маленька героiня Украiни» называется, которое посвятил Насте Овчар, спасшей свою сестру во время пожара. Вся Украина за смелую девочку переживала! С болью в сердце прочитал Пономаренко эти строки. Перед глазами вспыхнули телевизионные кадры, на которых Настя в больнице… Так появилась новая песня, ставшая лауреатом всеукраинского конкурса «Гордость Украины». Только петь ее Леонид не может – очень уж волнительно ему, и дыхание прерывается. А петь-то нужно всю песню до конца, не прерываясь. Может, спел бы кто из артистов? Руслана, например.


Эпизод 13. Зал клуба в Обухове

На сцене вдоль занавеса ходит продюсер Пономаренко – Галина Алексеевна, сестра – и расставляет пюпитры.

Пошла теперь у Леонида Пономаренко совсем другая жизнь новая, музыкальная. Посудите сами: поэт свой – школьный друг, и сам самодеятельный композитор не чужд был поиграть словами, выстраивая рифму новых песен.

Продюсер – его старшая сестра Галина. Она вышла на пенсию и посвятила ее музыке, только, разумеется, музыке брата. Тоже сказала: чего ему ковыряться среди всяких обувных изделий? Пусть себе новые мелодии сочиняет. Чтоб ничего не мешало ему. Вот и остался он в старом родительском доме вдвоем со старшей сестрой Галиной Алексеевной, бывшей учительницей словесности. Вдвоем с братом ухаживают за живностью и огородом. Тем и живут. А по вечерам сестра берет листочки со словами новых песен, исправляет ошибки, помогает «подрихтовать» рифму, иногда ритм…



Галина Алексеевна (на сцене, сев возле одного из пюпитров) говорит:

– Я ему стараюсь сильно помочь. Сама в бывшем – учительница, словесник. Люблю детей. Вот получила звание заслуженный учитель Украины. В отличие от Лёни, более подвижная, энергичная. Я ему помогаю шлифовать тексты песен, организовывать концерты, в которых нередко принимаю участие в составе женского вокального ансамбля. Иногда в шутку называю себя «продюсер Леонида Пономаренко».

Но главное, думаю, то, что душа у брата чуткая. Мухи не обидит. Любит жизнь и людей. Вот так и песни начал писать. В основном – лирические. Предлагали ему работу в крутом ресторане. И деньги приличные сулили за выступления, и кормежку. Но тогда Леня окончательно добил бы свое творчество ресторанными мелодиями. Ничего, нас прокормит огород. Живность держим.

А тут у него время подоспело столько музыки набралось, что хоть концерт устраивай. А почему бы нет, если людям музыка нравится? Где же им новые песни послушать, как не на концерте? Но он возражает, говорит: «Мне перед людьми выступать трудно. Я ж не певец!»



И вправду. Людям веселей было бы, если кто-то кроме него запел его песни. Тогда подсказали ему добрые люди, о которых он хорошую память держит, и, в первую очередь, журналист Украинского радио Виктор Овсиенко, что концерт нужно организовать обязательно. Как он помог Лёне! Сам тот журналист был из профессионалов, из музыкальной науки.

В это время к сцене подходят члены группы «Дивоцвит» и также готовятся к выступлению.

Первый концерт, который полностью был подготовлен на музыку Леонида, оказался в честь какого-то большого праздника. Просто так удачно совпало. В такой день любому человеку отдохнуть хочется, а тут на концерт приглашают. Здорово!

На концерте, кроме самого автора, выступал свой же, народный ансамбль, созданный «продюсером» Леонида Пономаренко – Галиной Алексеевной. Назвали его «Дивоцвит». Ансамбль разучил почти все песни молодого автора. И получилось представление хотя и первое, но вроде как бенефис в музыке бывшего сапожника. Уже это было само по себе удивительным.

Состоялось представление в небольшом клубе в Обухове. Собрались жители, которые прослышали про необычного композитора из своих же, обуховских. Интересно им – как это: из сапожника – в музыканты? Расселись все чинно в зале.

Леонид неторопливо готовился к выступлению. Он все в жизни делает спокойно, с рассуждением. Но это до того момента, когда у него в руках гармошки еще нету. Как только она появляется – сразу меняется человек. Стеснение куда-то уходит, композитор загорается от будущих мелодий и преданно смотрит на тех, кто пришел к нему, чтобы частицу души с ним разделить.

В зале кресла занимают зрители. Нетерпеливые подбадривают музыканта аплодисментами. Мол, давай, не тушуйся, Леня! Мы – с тобой! Не боись, не осудим строго. Он всматривается через микрофон в зал, в стоящий пюпитр часто заглядывает.

В зале создается непринужденная атмосфера вроде как домашнего концерта: возгласы, подпевки, аплодисменты, просьбы исполнить кто что хочет, шум разговоров, а ко всему этому – вдруг вспышки каких-то фотоаппаратов и две камеры любителей видеосъемок. Событие хоть и местного значения, но памятное.

Какая-то женщина с дальнего ряда, перекрывая голоса, кричит в одобрение и кивает в такт музыки Леониду. Он не тушуется, в ответ ей так же кивает и еще эмоциональней растягивает гармошку. Высокая девушка в джинсах в перерыве между песнями подносит ему букет цветов и быстро отходит. Леонид шутит с деланной обидой, возвращая ее: «Как же так – цветы вручила и даже не поцеловала?!» Смущенная девушка возвращается, тянется к моложавому, с лукавинкой, лицу самодеятельного композитора. Чуть скраснев, целует.

Из зала доносится: «А мы все расскажем!» «Кому?» – в ответ улыбается Леонид. Можно рассказать только музыке. Созданию атмосферы домашнего концерта способствует и то, как он настраивается выступить вместе с участниками его ВИА «Дивоцвит» на исполнение очередной песни: не смущаясь, согласовывает первые аккорды, задает тональность («жмет на клавишу гармошки»), резво отмахивает начало, музыкальные проигрыши, а потом подводит группу к исполнению песни.

Сразу видно, что Пономаренко – душа группы. На пюпитре лежат почти не тронутые тексты песен, ведь при его огромном репертуаре немудрено и сбиться с текста, чего он не допускает. Память у него просто прекрасная.

А голос? Голос все такой же, нестандартный, немного с хрипотцой и хорошо узнаваемый. Вокал у него негромкий, камерный, но он так прекрасно владеет интонацией, что все, о чем поется в песне, слушается как откровение.

Пономаренко поет с явным удовольствием, заряжая вместе с музыкантами слушателей задорным, чуть фривольным и настроением. Слушая его, получаешь ощущение, что находишься в компании с ним, среди друзей-единомышленников. Кажется, что сейчас песня пойдет по кругу. Лирические песни сменяются ироническими интонациями. Потом и вообще озорными.

А песни-то какие!

Они отражают непростой музыкальный путь бывшего сапожника: «Мальвы», «Мамины очи», «Я в Обухове живу», «День победы» и другие. В небольших перерывах между мелодиями Леонид Пономаренко раздает автографы. (Никакого стеснения! Что делать – люди просят!) А заканчивает он концерт той же озорной песней «Я в Обухове живу». Только поет ее вместе со всем залом, как на одном дыхании. Это понятно, песня-то своя и про них, сидящих в зале. Такое редко можно услышать на других концертах!

Концерт окончен. Зрители, подталкивая друг друга, выходят из зала.



Люди иногда задаются вопросом: «Почему им так нравятся эти явно не отшлифованные профессионалами песни бывшего сапожника?». На такой вопрос можно ответить только после того, как ты сам услышишь эти мелодии. Они запоминаются не только за веселые тексты и «забойные» ритмы. Автор поет их так, как люди пели украинские народные песни еще в послевоенные годы, когда всяких прибамбасов на сцене не было. Тем более – предварительной раскрутки музыканта или исполнителя.

На сцене все предельно просто – звучит гармошка, в лучшем случае аккордеон. Поэтому кто-нибудь пренебрежительно может назвать такой стиль обидным словом – «уличный». Может быть, и так. Но не один Пономаренко в Украине «уличного» стиля придерживается.

Казалось бы, все хорошо. Можно радоваться за сапожника? Но не таков Леонид Пономаренко. Он хочет идти дальше, хочет большего. Подводит под свою музыку уже теоретическую базу.

На сцене никого нет. Уставший автор-исполнитель песен на сцене. После некоторого отдыха говорит как бы зрителям:

«Не так все просто в музыке на Украине. Сегодня те, которые "держат" музыку в стране, относятся к ней с большим неуважением. Почти везде используют новый "музыкальный" прием, название которому "раскрутка". Именно в нее они вкладывают огромные деньги, дающие большую прибыль. Я еще в школе учил, что Маркс придумал формулу: "деньги-товар-деньги".

А сегодня родилось "музыкальное" понимание этой фразы: "деньги-раскрутка-деньги"! А где же талант? Об этом – ни слова. Почему? Ответ, по-моему, простой: по мнению таких музыкальных воротил, публика все "слопает", что ей ни дашь: без глубокого содержания, а порой, и без смысла. Одним ритмом должна быть сыта. Да чтоб деньги платила. Но мы стараемся жить правильными эмоциями. Наша вокальная группа "Дивоцвит" берет для исполнения те мелодии, которые идут от сердца к сердцу…»


Эпизод 14. Комната Пономаренко

Леонид Пономаренко:

– Именно журналисты дали мне возможность уяснить, как могло в моей жизни такое случиться вообще? Бросить свое дело, свою профессию, перейти полностью на музыку! С их же помощью нахожу ответ: наверное, в моей судьбе такое было предписано свыше. Потом, многое взял от родителей. Это они привили мне любовь к музыке, необходимость трудиться, правильно понимать человека.

У меня часто спрашивают, как пишу песни без всякого музыкального образования. Ну, все-таки небольшое образование по музыке я получил. Пошел учиться в музыкальную школу – за год ее окончил. Память-то у меня прекрасная.

А еще – голос меня всегда выручал. Я же свои песни исполняю. Но в последнее время я все больше стал внимательно прислушиваться к вибрациям, которые всех окружают. Кто слышит, их просто не замечает. Пришлось разработать свою сигнальную систему, которая позволила мне создавать мелодии. А моя система работает хорошо. Чувствую, что слова просятся на музыку – сразу подключаю магнитофон, записываю, а потом потихоньку обрабатываю. Так получается первый, второй, третий куплеты – и песня готова. На синтезаторе научился играть совсем недавно. А теперь есть мечта уже о профессиональном инструменте.

Ведь я уже написал песен, наверное, около двухсот. Исполняет наш ансамбль. Репертуара вполне достаточно для двух концертов. Нас приглашали и в Киеве выступить, есть наши почитатели и за рубежом – в частности, в США… Там, в украинской диаспоре есть семьи – выходцы из Обухова. Они часто приезжают к нам. А семья Гнапив даже учредила районную литературно-художественную премию. В 2004 году я был награжден специальным дипломом и премией как самодеятельный поэт и композитор за тексты и музыку, представленные на компакт-диске. Нашим американским землякам я и посвятил свою песню, слушая которую, многие плакали и просили записать, чтобы взять ее с собой в Америку.

Многие любопытные задают вопрос, как я с популярностью справляюсь. Да нормально все. В городе уважают. Даже занесен в «Книгу гражданской чести города Обухова». Недавно состоялся мой творческий вечер. В большом зале собралось очень много людей, и не только из Обухова… Говорят, всем концерт понравился, а меня весь зал чествовал стоя. Такое не забывается!


Эпилог под названием POST SCRIPTUM

…Пустынны улицы Обухова. Только ветерок гоняет мелкие опавшие листья по мостовой. Из репродуктора на одиноком столбе доносятся звуки утренней радиопередачи: «Дорогие обуховцы, с новым трудовым днем вас!» И за этим следует мелодия песни Леонида Пономаренко «Мамины очи»…

А диктор переходит уже на сообщение украинских новостей. День обычный, и начинается он по обычному. Только необычна песня из репродуктора. Она заставляет человека настроиться на трудовой день по-особому, по-радостному…

Постепенно улицы наполняются народом – люди идут трудиться. Их много. Картонно-бумажный комбинат в городке большой. Люди идут, слушая мелодию о маминых глазах. Она нравится многим.

А в это время трудовой день разгорается в полную силу. Каждый начинает выполнять свою работу: водитель автопогрузчика сортирует картон; строители что-то малярят; бухгалтер работает с компьютером; мастер цеха что-то разъясняет рабочим у станка…

Леонид Пономаренко сидит за синтезатором «Ямаха» и перебирает пальцами его клавиши. Он весь в песне. Новой песне, которую сочинил только что…

Леонид Пономаренко – один из нас. Он очень любит музыку. Наверное, больше, чем мы. И он – композитор из простого народа. Полностью посвятил себя музыке. Живет на небольшую пенсию инвалида. Продолжает создавать новые песни. Люди полюбили их. Полюбили и автора. Его нельзя не любить. Только этот автор не всегда слышит теплые отзывы о своей музыке. Почему?

Ответ на этот вопрос очень тяжелый. Вот уже много лет он… глухой.



Прослушайте две песни от Леонида Понамаренко. Для этого в браузерную строку в компьютере введите следующие адреса клипов для их прослушивания:

youtu.be/cUFQwKV_5IY – песня «Разлучила нас зима» в исполнении Инессы Иллеш.

https://youtu.be/VrYgplNlvNg – песня «Фронтовики! Наденьте ордена!», исполняет автор – Леонид Понамаренко.




Ирина Михайлова






Родилась в Ленинграде в 1961 году. По профессии врач. Живет и работает в родном городе. Имеет большую семью: муж, четверо детей и пока трое внуков.

Пишет стихи с 14 лет. В основном публикуется на сайтах «Стихи. ру» и «Проза.ру». Финалист Пятого розыгрыша Кубка МФ ВСМ (2021 г.) на «Стихи. ру», обладатель приза «Звезды Фонда».

Стихи Ирины Михайловой также опубликованы в печатных сборниках «Поэт года», «Наследие». «Стихия природы», в журнале «Три желания».




Санкт-Петербург

(Венок сонетов)



И Я говорю тебе:

ты Петр, и на сем камне

Я создам Церковь Мою,

и врата ада не одолеют ее.

    (Мф. 16:18)






Сонет 1


Святой многострадальный град Петров!
Краеугольный камень государства.
Суть имени – находка в мире слов,
Апостол Петр – скала Христова царства.

Как рвался дьявол раздавить тебя!
Вратам ли ада одолеть твердыню
И превратить в плацдарм небытия,
Коль сам Господь привил тебе гордыню?

Величественным именем храним,
Ты победил – Всевышнего десница,
Несокрушимый, мирный исполин!

Прославленная светлая столица
Воскресла и восстала из руин —
Апофеоз искусств, сон-небылица…




Сонет 2


Апофеоз искусств, сон-небылица,
Виденье, озаряющее тьму,
Возлюбленное детище провидца,
«Нездешний град», явившийся ему.

«Санкт-Питербурх» – загадка или тайна?
В мечтах царя имперский лейтмотив
Определил его предначертанье…
Был Петр блажен, стремленье воплотив.

Небесной тверди раскроив пространство
Сеченьем шпилей, мощью куполов,
Вознесся город – эпицентр царства.

Дразнил своих завистников-врагов
Помпезностью, роскошеством убранства
Наследный принц средь княжьих городов.




Сонет 3


Наследный принц средь княжьих городов…
Непостижимо призрачно-реален,
«Нездешний град» у невских берегов
Мистичен, многолик, монументален.

Включая ипостасей диалог,
Он молчалив, закрыт в своей загадке,
Духовно сыт и нарочито строг,
Отторгнув сверхрадушия повадки.

Вне-мирность сонма веющих ветров
Невысказанной истиной томится,
Как древний камень опыта веков.

Постичь нельзя, лишь можно подивиться
Всему, чем ценен чудо-град Петров…
Колдун, магистр, непобедимый рыцарь!




Сонет 4


Колдун, магистр, непобедимый рыцарь,
Санкт-Петербург – сам страж и оберег.
Сакральный центр стен крепости границы
Масонский знак, Святой Грааль, Ковчег.

Как предрекалось, на пути к Граалю
Все рыцари мертвы… А град живет,
Суть жизни ежегодно выверяя,
Раскалывая мутный невский лед.

На шпиле Ангел, став добычей ветра,
Не раз страдал – бездушен ураган,
Природы ярость часто беспредметна.

Неуязвимо сердце – крепость-храм,
И город жив – сильна, ветхозаветна
Твердыня, недоступная врагам.




Сонет 5


Твердыня, недоступная врагам…
Проверь сто крат истории страницы,
Не доводилось вражьим сапогам
Хоть раз пройтись по Северной столице.

Зажат клешнями гитлеровских войск,
Жил город, жил! Трудился и сражался.
Фашизма панцирь потерял свой лоск,
A Petersburg упорно не сдавался.

Лишь дух крепчал в тисках блокадных лет,
Ошибка Фюрера была непоправима —
И надломился вермахта хребет!

Та сила, что присутствует незримо,
Пугает смерть и излучает свет,
Поистине вовек неуязвима…




Сонет 6


Поистине вовек неуязвима
Жемчужина наследия Петра…
Над града красотой необозримой
Великие трудились мастера.

Гармония, торжественность простора
И фееричность невских буйных вод
Пленяют и приковывают взоры,
Как сказочный текучий небосвод.

Рождают мифы города-кумиры,
Открытые и людям, и ветрам,
Потоком к ним стремятся пилигримы.

Но сколько ни броди по городам,
Не сыщешь краше Северной Пальмиры,
Ее наследье – как священный храм.




Сонет 7


Ее наследье – как священный храм…
Духовный опыт каждого столетья
В каскаде петербургских панорам
Привнес в столицу ауру бессмертья.

Но покусился враг на божество,
Желая погубить и надругаться,
Поправ закон: Вселенское родство
Вовеки не прощало святотатства!

Глядел ревниво сломленный Берлин
На Петербург святой, непобедимый,
Впадая в озлобление и сплин.

Дивился свет, следя неутомимо,
Как поднимался город из руин,
Таинственным могуществом хранимый.




Сонет 8


Таинственным могуществом хранимый,
Жив град Петров, не стерт с лица земли…
И днем и ночью бдели херувимы,
Чтоб гитлеровцы в город не вошли.

Но без людей беззубо провиденье,
И враг был сломлен волею людской,
Дух стойкости и неповиновенья —
Лишь он источник силы колдовской.

Дух победил и выиграл сраженье!
В блокадный страшный сорок первый год
Потоком шло на фронт вооруженье.

Трудился рьяно Кировский завод!..
Презреть сумела вражье окруженье
Естественная сила невских вод…




Сонет 9


Естественная сила невских вод,
Как Ладога, вольна и бесшабашна…
О сколько же машин ушло под лед!
Считать пришлось, хоть это было страшно…

Был кровожаден ладожский бермуд,
А бог не выдал времени аванса…
Ученых, водолазов тяжкий труд
Все ж победил явленье резонанса.

Прошел блокадный первый трудный год,
Страницу ту не назовешь короткой…
А подо льдом уже бензопровод!

И связи телефонной есть проводка!..
Страна, пройдя сквозь строй былых невзгод,
Рождала тех, кто слыл душой некроткой…




Сонет 10


Рождала тех, кто слыл душой некроткой,
Мистическая сила – град Петров…
Дух города с лирическою ноткой
К любым задачам издревле готов.

В нем всех культур, миров пересеченье,
Здесь между ними сломана стена…
Все в Петербурге – смысл, предназначенье,
Такая сущность городу дана.

Феномен интеллекта петербуржцев —
Надежд петровых самый дивный плод…
Здесь родились плеяды вольнодумцев.

Та доблесть, что к успеху их ведет, —
Явленье силы знаковых презумпций.
Борцы, герои – питерский народ!




Сонет 11


Борцы-герои – питерский народ,
Ученые, писатели-провидцы…
Их славного труда заветный плод —
Особый статус северной столицы.

Блага земные не идут в зачет,
Духовность, интеллект хранят друг друга.
Так было, будет! И напрасно черт
Украсть мечтает душу Петербурга.

Пусть бес не раз зубами скрежетал
И хвастал душ удачной обработкой,
Нет, не забыт культуры идеал!

В противовес судьбе лихой и верткой
Нести свет миру Петр завещал
Уверенной и твердою походкой.




Сонет 12


Уверенной и твердою походкой
Гуляй по городу – пленись его красой!
А ночью белой прокатись на лодке —
Поверишь в сказку Алых парусов…

Иль наблюдай воочью праздник этот,
Юн или стар ты – крылья обретешь!
Наш город молод, молода планета,
Что подтверждает наша молодежь.

Броди по центру – он окраин краше,
Да сам прочувствуй, чем душа живет.
И по музеям – шагом черепашьим…

Вдохнув бодрящий воздух невских вод,
Признай, что петербуржцам сплин не страшен.
Ресурс успеха движется вперед!




Сонет 13


Ресурс успеха движется вперед,
Культурной самобытностью питаем…
Что Петербург решеньем назовет,
То воплощают всем российским краем.

Международным форумам приют
Давно дарует Невская столица,
Ее культурным лидером зовут,
И этим город искренне гордится.

У Петербурга редкая стезя —
Решать задачи вовремя и четко,
Владея даром тонкого чутья.

Для встреч – платформа, кадров – подготовка,
Град – центр преображенья бытия,
Грядущему – опора и находка.




Сонет 14


Грядущему – опора и находка
Великое наследие Петра,
Пускай Москва – богачка и красотка,
А Петербургу старшая сестра.

Да кто к кому испытывает зависть?
Что спорщиков ревнивых вразумлять?
Москве – консолидировать и править,
А Питеру – хранить и окрылять!

Менталитет особый, петербургский,
Ковался не один десяток лет…
Здесь говорят красиво и по-русски,
Непросто заслужить авторитет.

Богатством можно ль обрести известность,
Когда для душ основа всех основ
Есть благородство помыслов и честность?

Услышит чуткий в звоне куполов,
Чудесно пробуждающем окрестность:
«Святой, многострадальный град Петров!»




Сонет 15

(заключительный, акростих)


С*вятой, многострадальный град Петров!
А*пофеоз искусств, сон-небылица…
Н*аследный принц средь княжьих городов,
К*олдун, магистр, непобедимый рыцарь.
Т*вердыня, недоступная врагам,
П*оистине вовек неуязвима,
Е*е наследье – как священный храм,
Т*аинственным могуществом хранимый.
Е*стественная сила Невских вод
Р*ождала тех, кто слыл душой некроткой,
Б*орцы, герои – питерский народ.
У*веренной и твердою походкой
Р*есурс успеха движется вперед.
Г*рядущему – опора и находка.




Марина Мучинская






Родилась в 1953 году в деревне Дубина, Беларусь. Два высших образования: математическое и экономическое. Любит одиночество с детства, гулять среди тишины и в душе сочинять стихи.

Занимается в школе-студии иконописи «Завет». На бумагу переносить свои мысли попыталась в сентябре 2019 года. Член литературно-художественного объединения «Рунь», Международного союза русскоязычных писателей, Международного союза писателей Северной Америки.

Стихи Марии Мучинской напечатаны в «Антологии русской поэзии – 2020» и «Антологии русской поэзии – 2021», сборниках МСРП. Вышли в свет два сборника стихов и рассказов: «Вытокi» и «В плену у жизни». Соавтор и составитель книги о малой родине «Ёсць такая Дубiна».




Зачем и почему?


Нам хотелось быстрее взрослеть,
Чтоб ответить на все «почему?».
Только жизнь из вопросов, как сеть,
Заплела, погрузила во тьму…

Чем мы старше, вопросы сложней,
А ответы трудней отыскать.
Мы живём, как в театре теней:
Загорелся восток – оказалось закат…

И уже на висках седина,
А вопрос «почему?» всё открыт.
У кровати свеча зажжена,
Потеряли с годами мы прыть.

Но пока существует вопрос:
Почему и зачем мы живём?
Жизнь нас манит вперёд, как гипноз,
Даёт силы на новый подъём…




Когда теряем


Как жаль, что ценим мы, теряя:
Друзей, любовь, тепло родных,
Снежок и сад, цветущий в мае,
Сиянье рек в лучах ночных…

Бежим вперёд, не замечая
Готовых нам весну дарить…
Озябнув, мы слезу роняем,
Корим за гонор, свою прыть…

Когда тепло, жара ласкает,
Ворчим: она изводит нас…
Ушла – и как волна морская
Тоска по ней, и грусти час…

Виним судьбу, дела мирские
И время, что летит вперёд…
Решаем быть мудрей отныне,
А горечь сердце резанёт…

Оно ведь знает, что забудем,
Пройдёт тоска, печаль разлук.
Как убежать от наших судеб?
И как рассеять полумглу?..




Надежда


Пройдя наполовину сложный путь,
Бывает страшно нам до боли жгучей.
Сгораем от желанья заглянуть
За горизонт… Пронизываем тучи.

Чем дольше, чем пытливей смотрим вдаль,
Меняются оттенки и трактовка.
Судьба в секрете, как бы не взлетал,
И кружим мы, как карусель, в потёмках.

Влечёт загадка нас, зовёт вперёд,
Надежда греет – позади туманы,
За просинью светящий отблеск звёзд,
Пролью бальзам и буду там желанный.

Возможно, отыщу Астерию,
Судьба даст шанс, я выйду на дорогу,
Смогу пробраться через тернии —
Пьянят, кружат мечты дымящим грогом.




Наша жизнь


Тает жизнь, как ночная свеча,
Воск стекает по ней, словно слёзы,
Огонёк то горит, то зачах,
То трещит, то дымится курьёзно…

Наша жизнь, словно странник вдали,
Ищет помощь, тепло на чужбине.
Мы плывём, как во мгле корабли,
Ищем путь на звезду в небе синем…

Из сапфиров и слёз сплетена:
То молчит и течёт незаметно,
То дурманит, как чаша вина,
И поёт нам волшебно сонеты.

Каждый ищет Божественный свет,
Дар Всевышнего, помощь, надежду.
Жаль, бывает нельзя усмотреть
Огонёк, что в тумане забрезжит.




Не важно


He важно: русские, евреи, белорусы…
Ведь главное – нести любовь и человечность!..
Дарить всем мир, протягивая руку дружбы.
Лишь братство и единство – нам путёвка в вечность…

В любом краю… Интеллигент, рабочий,
С профессией престижной, безработный,
На мир посмотрит с добротой или по-волчьи…
С умом отличным, а с душонкой скотной…

Переплелись добро и зло, тепло и холод,
Их сложно отличить, особенно в тумане,
Когда враньё и днём и ночью, словно смолы,
Окутывают разум твой и сердце рьяно.

Найди в себе зерно, посеянное Богом,
Чтоб отличить светло от тьмы, его от плевел,
Не дай затмить свой светлый разум глупым догмам,
Не потопи свободный нрав в душевном гневе.




Отмечен судьбой


Не каждый отыщет зерно среди плевел,
В тумане кромешном увидит светло.
Отмеченным Богом, с судьбой Прометея,
Заметить звезду в тёмном небе дано.

Вдохнуть, уловить в тонком запахе свежесть,
Рассеять её на заросших полях,
Пьянить, словно хмелем, слепца и невежду,
Не чувствовать боли, идя по стерням.

Свой крест пронести и не сбиться с дороги
Под силу лишь людям со светлой душой.
Быть избранным – сложная участь немногих,
И кара, и счастье – меж светом и тьмой.




С гордостью принять


Моя мечта – не затеряться в мире,
Найти себя и свой сакральный путь.
Услышать ветра свежего порывы,
Сильнее стать, с дороги не свернуть.

Не растерять, что послано от Бога,
Суметь увидеть звёздочку в ночи.
Я не могу топить душу в тревогах,
Судьбу раба безропотно влачить…

Хочу любить я жизнь – подарок Свыше,
Во всём увидеть Божью благодать.
Коль послано пройти босой по ржище,
Считать за счастье, с гордостью принять.




Чёрное и белое


Чёрное, белое делит грань тонкая,
Зло от добра оттеняет лишь нить,
Белое часто как будто бы чёрное,
Если в тумане его ворошить.

Слёзы, сегодня излишне пролитые,
Завтра удачу, любовь принесут.
Вспомнишь слова, что считал ядовитыми,
Склеить помогут разбитый сосуд.

Часто добром одаряем излишне мы,
Не отпуская любимых на шаг.
Станут заботы для них ненавистными,
Нашу судьбу закружит в виражах.

Чёрное с белым живут в равновесии,
Главное – чувствовать сердцем, душой
Хитрое пение хищницы бестии,
Не потерять середину с пургой.




В плену у жизни


Судьба, как горная река,
Стремительно течёт средь острых скал…
Несёт с собой издалека
Любовь, печаль, обман, страстей накал…

Подстерегает поворот,
А там – неверный шаг один иль трюк —
Лавина горная ползёт.
И шквал камней… И темнота вокруг.

Но, как живица, сок земли
Питает, поднимаемся с колен…
Зовёт надежда… Там, вдали…
И жажда жить берёт нас снова в плен…




Время


Годы не ждут и летят незаметно.
Только как будто вчера было двадцать,
Ну а сегодня пытаемся тщетно
В мыслях на время вернуть восемнадцать.

В юности кажется всё бесконечно:
Дружба, беседы, ошибки, успехи…
Наше «вчера» оставляем беспечно,
Только оно отзывается эхом…

Тратим секунды, минуты на злости…
Глупо, бездумно воруется время.
Как бы других проверяем на прочность,
Тупо взвалив на себя чьё-то бремя…

В прошлом – «вчера», а «сегодня» – подарок.
«Завтра» зависит от нашего нонче.
В дне настоящем так много загадок.
Больше ответов – грядущее звонче…

День, что потерян сегодня фривольно,
В будущем выльется в месяцы, годы…
Жизнь – словно в море штормящие волны,
Нужно уметь обходить непогоду.




На перепутье


Февраль уходит, вместе с ним – зима…
И, кажется, застыла вся природа.
Нахмурилась, вся в чёрном, как вдова,
Мечтает, плачет, ждёт зари восхода…

Мороз вернётся?.. Иль оставил нас?..
Деревья шепчут голыми ветвями…
Довериться?.. Аль ждать?.. Боюсь, не ровен час
Благоухать весенними садами…

Так непривычно: темень, чернота
Взамен искрящего в лучах наряда…
Я понимаю… Летние врата —
Весна и мостик до тепла от хлада…

Зима сопротивляется всегда,
Но дни её уже, пожалуй, спеты…
Незримо растворится, как вода,
Через весну проводит всех нас в лето…

Даёт природа мудрый нам совет,
Но как понять, суметь уйти красиво?
И тёплый на земле оставить след —
Не пепелище в копоти сварливой…




Наш крест


Несём мы крест свой от рожденья,
У каждого своя судьба.
И важно обойти мгновенье…
Желание отречься от креста…

Мы падаем и снова, снова
Встаём и движемся вперёд.
Нас окрыляет вера, слово…
Чтоб проскочить водоворот…

Хотя в мученьях и с надрывом
Прошли очередной рубеж,
Но пронесли – и это диво,
Воскресли духом от надежд…

Дай Бог, чтоб веры нам хватило
Судьбу не сжечь на полпути.
И как бы нам не опостыло —
Грешно свернуть… Должны пройти.

Нельзя взвалить на плечи детям
Наш крест, что не хватило сил
Нести среди камней, по льдинам —
До края собственных могил.




Одна пора сменяется другой…


Я люблю, когда одна пора сменяется другой.
Осень золотистая украсила деревья…
Ранний дождь осенний грустно омывает
нас слезой,
Кружатся над нами листья, словно ожерелья…

Расстилает нежно осень пёстрый
радужный ковёр…
В капельках дождя играет луч и солнца
зайчик…
Кружит головы лесной пейзаж,
как сказочный шатёр,
Нарядив хозяек леса в яркий сарафанчик…

Вся природа очень медленно готовится ко сну…
Яркие свои наряды сбрасывает дружно…
Чтоб, укрывшись снежным, мягким одеялом, ждать весну.
В белых одеяниях невесты спать послушно…

Улетели птички… Спит природа. Только дятла стук
Рассекает тишину и наполняет воздух…
Прыгает раскатисто по лесу нежной песней звук…
Улыбаются сосёнки в платьях белых модных…




Светятся окна


Светятся окна, как будто глаза,
Вроссыпь на тёмном большом полотне.
Серый туман поглотил все дома,
Светом моргают они в тишине…

Словно фонарики, скромно висят,
Как привидение, сонный мираж…
То они вспыхнут, а то загрустят…
Напоминая нам бдительных страж.

Сколько таится историй и тайн
В серой, туманной, зовущей нас мгле…
Будто бы манят, кричат: «Отгадай», —
Радугой светят на тёплом стекле…

Где-то влюблённые пары в мечтах
Спорят, решают, рисуют свой план…
Где-то несчастье – родная в слезах,
Горе, как кровь, вытекает из ран.

Смотришь и чувствуешь сердца порыв,
Хочешь согреть всех, рассеяв туман…
Дверцу тепла и любви всем открыв,
Слёзы стереть, смыть коварный обман…




Сделай шаг


Мучительней всего наш страх,
Страх быть отвергнутым судьбой.
Мы проживаем жизнь в мечтах,
Реальный мир – за пеленой…

Боимся сделать шаг вперёд
И погружаемся в туман…
Блуждаем в грёзах напролёт,
Кружит нам головы дурман…

Страшней всего жить в темноте,
Бояться испытать свой шанс,
А он, быть может, лишь в версте —
Вам не хватает пары фраз…

В мираж не превращай свой мир,
Мечты нужны, чтоб ставить цель
И, словно жизни эликсир,
Помочь в душе смирить метель…




Тишина


Поговори со мною, тишина,
И подскажи мне тайно, по порядку,
В каких краях запрятана судьба?
Дай ключик счастья – отгадать загадку…

В тиши хочу услышать сердца стук,
Понять и распознать тревоги.
Хранить в душе нежнейшей флейты звук,
Не заблудиться на лесной дороге…

Душою породниться с тишиной,
Услышать в ней мелодию Вселенной,
Сменяющий дожди палящий зной
И разговор с судьбою откровенный…

Растаять, раствориться, как во мгле,
С природой, ветром слиться воедино.
Иль звёздочкой, горящей в вышине,
Лучом играть на капельках дождинок…




Тоненькая нить


Жизнь – судьба, та тоненькая нить…
Ангел милый наш прядёт её искусно —
То вплетённым золотом блестит,
То слезами окропляет очень густо.

Берегите близких и родных,
Не скупитесь на слова любви почаще.
Верьте, что от слов таких простых
Согреваются сердца, пылая счастьем.

Оборвётся тоненькая нить,
Невзначай так прохудится чья-то пряжа,
Ком застрянет, сердце защемит,
Не вернутся больше с дальнего вояжа.

И останутся комком слова,
Хоть кричи, взывай, моли, проси вдогонку —
В сердце осень, мокрая листва…
Кто-то сжал так больно, словно бумажонку.




Кто ты?


Мой Ангел в небесах, ты кто?
Ты, может, просто мой родной двойник?
Возможно, в облаках мой стон…
Или души моей ты просто блик?..

Быть может, ты моя звезда,
А я лишь на земле живой проект?..
Иду по тропам в никуда…
Или туда, куда ведёт твой свет?..

Ты отзовись, раскрой секрет…
Куда? Зачем? Ведёт нас бытие…
Я понимаю, что запрет…
Вселенной тайна в твёрдой чешуе…

Ты прав, должна пройти свой путь
Через ошибки, радости, печаль…
И смело в душу заглянуть
В момент, когда приблизится причал.

Без страха за своих родных
С тобой парить блаженно в облаках,
Дарить надежды для живых.
Ведь мы с тобой за часовых,
Загадка жизни – на семи замках…




Мы сотканы…


Из нитей нейронных, разнившихся цветом,
Прочностью, нежностью и толщиной,
Грубых, изящных, от тёмных до светлых
Сотканы мы, соткан мир наш земной.

Всё сплетено во единое целое,
Общею нитью прошит Млечный путь.
Мы лишь крупинка… Неспелая… Зрелая…
Ищем, пытаемся в суть заглянуть.

В поисках раним, казалось, далёкое,
Не понимая, что тянем за нить,
Что над своей головою мы с плёткою,
Время за раны обычно казнит.




Стремление к свету


Где мир в молчании ослеп,
Прозорливей и зорче взгляд поэта.
Слова, как бисер, в полумгле
На кончике пера стремятся к свету.

Через злоречие, молву
Пройдёт уверенно, как победитель,
Коль твёрдо верит в правоту,
Туман рассеет – светом насладится.

Пускай живут его стихи
И вдохновляют именем поэта.
Добром прозреют мир слепых.
А жизнь, как речка, устремится к свету.




Заморожусь, застыну


Я как будто застыла,
А внутри пустота.
Стала птицей бескрылой,
В тёмной клетке душа…

Как ни странно, живая,
Но не чувствую боль,
Только песнь вековая
Иногда как укол…

Я хожу будто робот:
Без эмоций и слов,
Нету силы на злобу
На тряпьё с сундуков…

Нафталином пропахло,
Хочет ранить душу.
Яд от чёрного жала
Я в себя не впущу…

Заморожусь, застыну…
Вакханалий разгул
Не ввернёт в паутину —
Я воспрянуть дерзну…




Молитва


Читаем молитву, звучит наше «Верую»…
Колени истёрты, покрыты мозолями…
На слёзы соседа мы смотрим пантерою,
Все крики вокруг ограждаем бемолями.

Упорно челом бьём, и слышится чёткий стон,
Сгибаем свой стан неустанно в поклоне.
Не слышит молитву Всевышний, а только звон
И шарканье наших колен на бетоне.

Настойчиво требуем быть терпеливыми,
Забыв, что смирение нужно пред Богом.
Глубокие раны наносим, как бритвами,
Считаем, в порядке, ведь мы ненароком.

Не меряют веру сгибаньем, поклонами,
А делом, молитвой, воспетой душою,
Господними духом и лаской наполненной,
И сердцем, омытым водою святою.




Берегите Землю


У планеты Земля на душе тяжело
От бесчинств, что творим бессердечно.
Беды, зверства, террор… Мир оглох…
Содрогается болью Путь Млечный.

Посылает Господь покаяний сигнал,
Бурю, зной и стихии морские.
Испытанья, болезни дают осознать:
За грехи искушения змия.

Мы творим, не стремимся цепочку замкнуть,
Оставляем природе кураре,
Закружив от удач, забываем про суть.
Очень жаль – отзвук славы коварен.

Я боюсь, что погубит природу кошмар,
Рок судьбы нас уже заприметил.
Жаль, не слышит народ, как сигналит
звонарь.
Мы за Землю с тобою в ответе.

Стань хозяином справным на этой Земле,
Не глумись, береги дар небесный,
Жить в гармонии сердцем своим вожделей.
Созидай, умножай, как кудесник…




Навстречу судьбе


Как будто парус на волнах, настырно
Плыву в неведомую даль, вперёд,
В мечтах уверенно иду к вершине,
За горизонт заманчиво влечёт.

Ищу восток, чтобы закат был дальше,
Хоть молод я, но горестей снискал.
Плутаю, как скиталец, жду реванша —
Не затеряюсь в фокусе зеркал.

Хочу прожить в любви благословенной,
В потоке чувств, их испытать сполна.
Когда закат приблизится почтенно,
Чтобы в душе моей цвела весна.

Моя звезда найдётся непременно,
Лишь голосу судьбы я должен внять,
Пускай она в руках у жизни бренной,
Но заверяю я, моя печать…




Зеркала


О! Зеркала с душой простой и искривлённой
Способны через призму чувств отобразить
Правдиво, с долей истины, то искажённо…
На свой манер раскрасить образ, его жизнь.

Искусно возвеличить, сделать королевой,
Излишне и чрезмерно, будто дивиденд.
Окутать судьбы тайной хитрой, ложью скверной.
И как слепому отличить от ночи день?

Бывает часто, зависть так зажмёт тисками,
Изобразит обличье наше – не узнать.
С болотом перемелет, словно жерновами,
Где сил найти, чтобы в трясине выслать гать?

Нас принижают, искажают, как обычно,
Все серые от пыли и без блеска зеркала.
Не понимая, что дают толчок мифичный
Вперёд, наперекор судьбе, что обожгла.

Мы ищем зеркало, что послано Всевышним,
С которым хочется расти и лучше стать,
Которое умеет голосом чуть слышным
Снять беспокойство и усталости печать.




Совсем не тех


Бывает часто, что мы любим
Совсем не тех, о ком страдаем.
Кумир родится, словно чудо,
В душе с заветными чертами.

Свой сотканный в мечтах костюмчик
Пытаемся надеть на образ.
Не видно нам в страстях кипучих —
Фасон совсем не тот подобран…

Избранника, что вот – реальный,
Запрячем за своим нарядом,
И любим – что нарисовали:
Черты, слова – что нам отрадно.

Его не слышим и не видим,
Всё как в тумане – эйфория!
В мечтах мы строим пирамиды,
Во сне не видно жала змия…

И, лишь проснувшись, понимаем:
Трещал костюмчик с первой встречи.
Мы угощались караваем,
Что испекли в родимой печи.




Анатолий Остапишин






Пишет стихи с детства. В школе был редактором всех стен газет, участником школьной команды КВН, для выступлений которой писал стихотворные сценарии. Во время армейской службы выпускал «Боевой листок» с откликами на все значимые в жизни Отчизны события.

Печатался в газетах «На боевом посту», «Красная звезда», «Знамя Ильича», «Берега», «Деловой Тутаев», «Золотое кольцо» и «Юность», а также в нескольких поэтических альманахах, в частности «Опалённые войной» к 70-летию Дня Победы, «И снова май, победный май» – к 75-летию Дня Победы.

Издана авторская книга «Поющие осколки». Руководит литературно-поэтическим клубом «Три свечи» (г. Тутаев Ярославской области). Участник многих поэтических фестивалей: «Рябина зреет в октябре», «Пречистенская весна», «Любимская капель», «Яблочный Спас в Перекладово» и других.

Женат, имеет детей и трех внуков. В настоящее время находится на заслуженном отдыхе.




Зарождение города Санкт Петербурга


16 мая 1703 года царь Пётр I заложил на берегу Невы при входе в Финский залив крепость, которую назвал Санкт-Петербург.


Широким шагом шёл царь Пётр вдоль залива
И свита еле поспевала вслед за ним,
А он глядел за горизонт счастливо,
Который за собой манил, как дым…

Дым неизведанных никем доселе странствий
В странах Европы, где другие города:
Видал он в жизни многих иностранцев…
Пора себя вам показать всем, господа!

И… виделись Петру такие дали,
Другой которых видеть и не мог…
И надписи среди Истории скрижалей,
Что для России начертал сам Бог.

И… грезились грядущие победы
На суше и на всех морях её,
Чтобы язык свой прикусили шведы,
Немецкое и польское зверьё…

Чтоб турки присмирели в Чёрном море
И… англичане умерили свой пыл.
Так думал царь, и в его остром взоре
Свершений новых огонёк бродил…

Услышав за спиною тихий шёпот,
К боярам повернулся резко он:
«Здесь будем прорубать окно в Европу!
Большой здесь будет город заложен!

Такой, что станет всей Европе сниться:
Неповторимый и с другими несравним…
И будет центром он России всей, столицей,
Чтоб с нами все считались бы и с ним!»

Построим здания, которых в мире – нету,
Соборы дивные, всех лучше, возведём,
Чеканить будем свою, русскую монету,
В архитектуре дальше всех пойдем!

И… до семи добавим чудес света
Ещё мы с вами и российское одно:
Такое, изумилась чтоб планета!
Чтобы везли товары к нам, культуру и вино!

Чтоб город красотой своей затмил полмира,
А мы в истории оставили свой след,
И… наша новая, на севере, Пальмира
Была такой, которой больше нет!

А чтобы за границу могли плавать
И удивлять живущий там народ,
Заложить здесь велю большую гавань
И в ней построить лучший в мире флот!»

Вот как сказал правитель, словно отрубило.
За несколько тяжёлых, трудных лет,
Хоть и народу много головы сложило,
Город был создан, что краше в мире – нет!

Стоит, красуется четвёртый век у моря
Плод воображенья русского царя,
Заложить город сей велел который,
О величии Державы говоря!




Ботик царя Петра I


К 350-летию со Дня рождения царя Российского Петра I.


Чем славен Переславль-Залесский, знают
многие…
Кто за Державу русскую сложил свою главу…
Лежит на тракте он, вдоль Ярославской всей
дороги —
Дороги на столицу, на Москву!

Здесь родился князь Александр Невский,
говорят, в рубахе,
Дмитрий Донской долгое время жил,
Сергия Радонежского здесь в иеромонахи
Патриарх всей России рукоположил…

Заложен монастырь в нём добрый, крепость
На берегу крутом реки Трубеж,
Чтоб не могла поганить нашу землю нечисть,
Надёжно защищён чтоб был её рубеж…

И на Плещеевом озере красивом
Царь Пётр слушал, как поют песни соловьи,
Где он с ватагою такой, как сам, счастливой
Разыгрывал потешные бои…

Характер здесь формировался небывалый,
Ковалась воля, закалялась, словно сталь,
Отсюда он по вечерам, усталый,
В мечтах и мыслях уносился вдаль…

Он в штормы по морям носился смело,
С матросами сам ставил паруса,
Здесь он решил морское в корне постичь дело,
И помогали ему в этом небеса.

Ещё в России флота не бывало,
Не знала она выхода в моря,
А уж Петру потешных игр было мало…
Он грезил большим, подопечным говоря:

«Произрастёт отсюда мощь России!
Построим лучше аглицкого флот!
Я царь Руси! Я для неё – мессия!
И я создам защиты ей оплот!»

Из ботика Петра, который жив и ныне,
Флота история взяла мощный разбег…
И на морской огромнейшей равнине
С тех пор других сильнее Русь – который век!




Известный знаменитый жест


Давно то было, и воды немало утекло с тех пор:
Лет почитай так триста, не об этом разговор…
Поведать вам хочу, откуда в нас обычай есть
Щёлкнуть в кадык, чтоб друга пригласить попить, поесть.

Жизнь нелегка всегда была народу на Руси,
А при царях – тем более, кого ты не спроси.
Богатые – те праздно жили в славе
да во чванстве,
А беднота гасила горе в пьянстве.

Нельзя сказать, что ремесла не знала или дела
Ведь многих мастеров, которых не сыскать,
имела:
К примеру взять хотя бы тульского Левшу,
Который аглицкую подковал когда-то вшу…

И в мире ювелирном всем известные уже
Изделия неповторимые и яйца Фаберже…
И много есть имён, чтоб их перечислять,
Которые и знали, и дело делали на пять…

Но не об этом речь веду, а вот послушайте:
В Санкт-Петербург произвести ремонт был
вызван Пётр Телушкин…
Детина ражий, богатырской силы человек,
Специалист, в ремонте кровель ведший век…

Дают задание ему: на Петропавловском соборе
На шпиле крест поправить, с ветром споря,
Да крылья ангелу, что держит крест,
позолотить,
При этом шпиль чтобы ничем не повредить…

Телушкин Пётр сноровист был да и ловок,
Как альпинист на шпиль взобрался он лишь
с помощью верёвок,
И крест поправил он, и ангела покрыл
золотой краской,
Ничем не повредив конструкции прекрасной…

За те заслуги был представленный пред очи он царя
И ждал аудиенции, молитвы мысленно творя.
Вот вышел Пётр Первый с ним грудь в грудь:
Телушкин глаз в пол, не может и вздохнуть.

«Ну, мастер, говори, что хочешь ты в награду?!
Я щедро одарю!» – «Да ничего мне, государь, не надо!
Вот если только бы надёжную бумажку,
Чтоб в кабаках бесплатно наливали мне рюмашку…

Чтоб я, когда ту рюмку водки пил,
Тебе бы добро слово говорил…
И за тебя в церквях бы ставил я свечу,
Когда напьюсь бесплатно, как хочу».

«Да, вижу, ты рукаст, и смел, и сметлив по уму!
Так выдайте же грамоту ему!
Чтоб было там прописано в которой:
Поить подателя сего бесплатно и… в любую пору!»

На радостях наш верхолаз так загулял,
Что грамоту царя он вскоре где-то потерял…
Явился снова, подшафе, наш молодец
К царю Всея Руси, Петру, в его дворец.

«Не откажи мне в милости, сердешный,
Дай грамоту повторную!» – «Конечно! —
сверкнув очами грозно, царь молвит ему. —
Давать награду дважды – не по моему!

Чтоб не терял бумагу ты, выпив вино,
Поставлю на кадык тебе клеймо, оно
С тобою будет вечно, повсеместно:
Печать моя по всей Руси известна!

Схватили слуги кровельщика под микитки,
На задний двор поволокли через калитки,
Где в кузнице большой ему кузнец
На кадыке выжег клеймо, как Бог-отец.

С тех пор Телушкин, приходя в кабак,
По кадыку ладонью бил, казав всем знак,
К его персоне царя милости особной…
За что его вином поили бесподобно.

Тот жест прижился с той поры до сих времён,
Так как никем и никогда он не был отменён…
И часто друг, в кабак чтоб выпить пригласить,
По кадыку может позволить себе бить…




Алина Петкун






Данный автор являет собой целый творческий оркестр, оттого и такой говорящий псевдоним.

График, дизайнер, иллюстратор, кутюрье, стилист, имиджмейкер, поэт и прозаик. Обучалась на литературных курсах от Band.ru и от Creative Writing School (CWS), имеет дипломы с отличием. Состоит в Ассоциации художников (с 1999 года), в Ассоциации писателей (с 2020 года) своего края и в Интернациональном Союзе писателей, открыла порядка двадцати персональных выставок и приняла участие примерно в ста групповых. Её художественные работы находятся в пределах всей Европы. Как литератор начала издаваться с 2020 года на литературных платформах Ridero и «ЛитРес».

Жанровое предпочтение: юмор, фэнтези, комикс и симбиоз данных жанров; мифопоэтика в мифопрозе.




Зарисовки о Даугавпилсской крепости, её окрестностях и обитателях


Посвящается Петру Первому, основоположнику Даугавпилсской крепости


…Где-то в неизмеримом, но фактическом Центре Земли, найденном нами, расположена Пятиконечная Звезда, четыре луча которой несут исцеление, а пятый забирает силы. Из каждого острия луча Звезды струится магическая энергия. Главным Героям посчастливилось быть рождёнными и жить в Её Сердцевине. Там же находится и Центр Будд, в котором собираются Буддийские Девы. И все они Девы как Девы и собираются по делу. А одна из них весьма охоча до Земных приключений, в поисках которых путешествует на каждом из лучей Звезды Земной и между ними. Об этом и серия данных рассказов, связанных на спицах из атмосферных переживаний и впечатлений. А также о знакомстве с другими Героинями, не менее мистическими Девами, поскольку живут они также в округе Звезды Земной. Как и известная всем Русалочка, Буддийская Дева, проникшись благами человеческими, остаётся жить в миру, на Земле. Но вот только посвящает она себя вовсе не принцу, а любимому делу – Вязать да Книги Спицами Писать! Об этом и не только, собираясь вместе на острие северного луча Земной Звезды, расположившись вдоль железнодорожных путей, три Девы, обладающие Дарами, вяжут свои магические Истории звёздными Ночами, под грохот вдохновляющий колёс:

О Планете Нибиру,

О Спиртовой Горе,

О Чудовище – Скорпионовом Пауке,

О волшебном Озере,

О Девах с Дарами,

О Земной Звезде…



И вот один из Снов Далины.




Нибиру

Первый сон Далины


…Войдя в арочный свод из красного кирпича, по всей видимости, именуемый Входом, мы оказались на Нибиру, где всё происходило с точностью наоборот и, имея обратный отсчёт, двигалось в обратном порядке…


После посещения встречной Планеты, которая расположилась по ту сторону Солнца, вдруг стали куда-то пропадать вещи… Затем пропал кот. Кота было жалко больше всего – он всё-таки живой. Но он был не последним в списке таинственных исчезновений: пропажам не было видно ни конца ни края, как не видно с Земли и самой Нибиру за источником тепла и света. Всё исчезало в голограммном пространстве и через время появлялось снова. Хотя кота мы так и не нашли. Наверное, потому, что он не вещь.

Возможно, он живёт сейчас где-то в параллельном измерении…

Котам известны Млечные Пути…



На Нибиру все двигались в обратную сторону и в обратном порядке, отсчитывая обратное время… Смею предположить, что после смерти все попадают на Нибиру, где постепенно молодеют, возвращаются в детство, затем в младенчество и, наконец, превращаются в эмбрион, после чего снова следует неизвестность…



Подобно морской ряби шевелилась ровно растущая трава на Нибиру, создавая видимые и невидимые яркие и насыщенные фантомы из живых образов. Это были объекты, движущиеся навстречу друг другу, которые, то примагничиваясь, то, наоборот, отталкиваясь, создавали движение в пространстве подобно противоположным полюсам Земли.

Иногда пути их проходили рядом, а иногда пересекались и вновь расходились…




Моё фантазийное путешествие, или тайны спиртовой горы

Второй сон Далины


Не одной только планетой Нибиру богато внутреннее пространство нашего виртуального пригорода.

Есть у нас на трассе – на той, что проходит в направлении столицы, – съезд. С него через просветы между соснами открывается нашему взору дорога, обычно спрятанная от посторонних глаз, на которой лишь иногда ученик и учитель оживлённо беседуют во время долгой прогулки…

И если съехать с трассы на ту дорогу, придерживаясь определённого направления, можно даже увидеть, как дикая свинья, проснувшаяся от зимнего сна, идёт искать свою тень – на тропинке, покрытой голубыми каплями росы, которая отзеркаливает микроскопические произведения искусства паутинками, сотканными лесными многоногими обитателями из ритмов паучьих инстинктов…

Сияющая тропинка выводит нас сквозь сновидения росы на обширную поляну, надёжно защищённую окружающими её густыми непроходимыми соснами и залитую по центру толстым слоем бетона, дабы никто не выведал секреты её глубин.

На прочно забетонированной поверхности возвышается чудо этого леса – Спиртовая Гора. Из её макушки бьют фонтаном, далеко разлетаясь по лесу, пшеничные зёрна и спиртовые испарения – дезинфектор лесной росы, чем и объясняется её цвет с голубоватым отливом…

Но завод этот имеет второстепенное значение, так как является всего лишь N-этажом подземной лаборатории, где тело усиливает функции души и где происходит само по себе её соприкосновение с интуитивными полями разных душ.

Лаборатория эта принадлежит Наташе – хозяйке бетонной Спиртовой Горы. Обычное для нас с ней дело – ловля чёрных котов на автомобильных стоянках после шабаша и по пятницам тринадцатого числа…

По профессии Наташа алхимик, уже не первую свою жизнь она усердно трудится над изобретением лекарства для бессмертия, питаясь только изредка пшеничными зёрнами да голубой росой, трапезничая и отведывая дары природы исключительно в тени надёжных и ветвистых сосен, куда пробраться может только солнца луч.

Свои испытания Наташа проводит на воскрешённых людях, и для неё это не является чем-то странным или необычным.

Испытуемые превращаются в сосны, получая в награду за переход от внешней жизни к внутренней пробуждение спящих возможностей, и затем дружно служат на благо экологии, окружая тайное место в лесу и делая его недоступным. Они радуются речному ветру, дующему с уже небезызвестной нам Даугавы, водный поток которой стремится в обратном направлении от столицы, возвращая нас к древним источникам существования и способствуя проявлению разумного, а на физическом уровне создавая параллельную широкую линию вдоль столичной трассы.

Следовательно, пригород наш надёжно защищен от её речного половодья высокой дамбой и густо растущими соснами, в которые и превращаются воскрешённые Наташей люди в её подземной лаборатории – в той самой, что находится под извергающей пшеничные зёрна Спиртовой Горой.

И если взобраться на вершину этой Спиртовой Горы – взгляду откроется великолепие звёзд – Бетельгейзе, Беги и Акрукса.

Оттуда же, глядя на противоположную сторону реки Даугавы, можно увидеть парад купающихся перед толпами на берегу красавиц…




Озеро Шунья

Третий Сон Далины


Меж двух мистических полян находится Крепость – место, где я живу. Та самая Крепость, под которой существует подземный город, и просторы его шире обоих берегов реки.

По выходным дням, поочерёдно, я прогуливаюсь до тех самых двух волшебных полян, одна из которых обладает силой Космоса, другая же – силой земных недр, о которых мы уже немного наслышаны.

Крепость находится в центре пятиконечной Звезды, на пяти лучах её и расположены все неординарные места: вход на планету Нибиру, Спиртовая Гора с подземным царством, окружённая густым непроходимым лесом, и со своей историей, озеро Шунья, и ещё кое-что, о чём я ещё никому не рассказывала.

В Крепости я настолько уже привыкла жить, что перестала замечать в ней удивительные вещи и необычные события, исключая разве что пение птиц ранним утром на ветвистых деревьях, стрекотание ночных сверчков за моим окном, что никогда не надоедает, а также Место Силы, о котором я расскажу, возможно, немного позже.

В самые тёплые и солнечные дни мы отправляемся на озеро Шунья, которое имеет свойство нашёптывать свои сказки и истории, подобные фантазийной пряже, на ухо тем, кто приходит к его берегам.

Озеро Шунья молчаливо. К нему хорошо бы прислушаться. Оно тихое и неподвижное, наполненное тяжёлой водой. Даже ракушки в нём массивные, будто дома водных долгожителей с написанными на их твёрдых панцирях историями ещё со времён Средневековья.

О чём его сказки?

Озеро это поднялось из-под земли в давние, мало кому известные времена. Оно многое слышало, и многое видело, и многое в себе содержит с тех незапамятных пор: подслушанные на своих берегах истории и увиденные в своих глубинах и на водной глади сюжеты.

Много таинственного в его «меню». Оттого оно и тяжёлое, что хочется кому-то многое рассказать и передать множество секретов, услышанных в тишине…

Тех, кто умеет слушать истории Озера, его друг Солнце одаривает определённым знаком – одним из Талантов.

Иногда, сидя на берегу Шуньи, можно услышать звон колоколов…



    Даугавпилс, Латвия, 2020 г.




Николай Поздняков






По профессии судоводитель, капитан дальнего плавания. К тридцати годам Николай получил диплом капитана и первое судно под свою команду.

В девяностые годы по приглашению работал несколько лет капитаном в иностранных судоходных компаниях, под разными флагами, с экипажами из разных стран. Случалось, что в экипаже не было русскоязычных и, чтобы не забыть язык, вспомнив старое увлечение поэзией, начал писать стихи, вернее – продолжил. В тот период это было единственной возможностью выражать свои мысли и чувства на родном языке.

Основные темы творчества автора – море и природа, любовь, философские размышления и шуточные истории из жизни простых людей, социально-политические проблемы. Некоторые стихи, написанные в восьмидесятые годы, были опубликованы в ведомственной газете.

После возвращения в Россию начал публиковать стихи в интернете по совету друзей. В 2020 году принят в Российский союз писателей и номинирован на премию «Поэт года» с публикацией стихов в альманахах: «Лирика» (2020), «Юмор» (2020), «Детская литература» (2020), «Георгиевская лента» (2020–2021), «Наследие» (2020). Стихи Николая Позднякова включены в альманах «Антология русской поэзии», приняты для печати в альманахах ИСП: «Современникъ» и «Российский колокол». В 2021 году в издательстве ИСП вышла книга стихов «Я иду по лужам босиком».

Кандидат в члены Интернационального Союза писателей.

После участия в Международном литературном онлайн-фестивале автора удостоили 3-ей премии имени Федора Михайловича Достоевского и включили в число финалистов премии имени Франца Кафки.




Женщине


В лесной березовой тиши,
Надеюсь, это мне возможно,
Отдела тайного души
Стихом коснуться осторожно…
Пусть будут ясными глаза,
Лицо освещено улыбкой,
Минует Вашу жизнь гроза,
Дорога будет пусть незыбкой,
Надежда с Верою в душе
Найдут уютное местечко,
Любовь на жизни вираже
Пылает в сердце вечной свечкой,
Что не погасят никогда
Мороз, метель, холодный ветер,
Поддержка будет пусть всегда —
И вечером, и на рассвете —
Вам от мужчин и от подруг,
От всех, кто с Вами в ближнем круге,
Чтоб, если станет тяжко вдруг,
В жилет поплакаться подруге…
Я Вам пишу, прошу простить,
Что не могу Вас навестить…
Но теплым солнечным лучом
Весна стучится в каждый дом…
Так было, есть и будет вновь…
Пусть в мире царствует Любовь…
И вместе с Верою – Надежда,
Любви весенняя одежда…




Переведи часы


Когда неясная тоска
Накатит горьким черным комом,
Ты словно в мире незнакомом,
И жилка бьется у виска…

Переведи часы назад…
И белым облаком укройся,
Уснуть навек не беспокойся,
В судьбе никто не виноват…

Переведи часы назад…
Пусть побезмолвствует кукушка,
А я шепну тебе на ушко:
«В судьбе никто не виноват…»

Переведи часы назад…
Пусть новый день на час отстанет.
Проснись, когда уж солнце встанет
И слёзы не туманят взгляд…

Переведи часы назад…
И жизнь расставит всё на место…
Ты в белом платье, ты невеста,
Перед тобою дивный сад…

Переведи часы назад…
Жизнь измени руки движением,
Разрубишь узел с напряжением,
Так будет лучше во сто крат…

Падёт прозрачная стена
Хрустальной клетки окружения,
А за принятие решения
Лишь ты ответственна одна…

Вмиг вся усталость испарится,
Как будто не было в помине,
Себя в полёте, словно птица,
Ты будешь чувствовать отныне.

Переведи часы назад…
Шепчу, как вечную молитву…
И, если выиграешь битву,
Я буду бесконечно рад…

Переведи часы назад…
Переведи часы назад…
Переведи часы назад…




Как тебе без меня живётся?


Как тебе без меня живётся?
Кто тебе расплетает косы?
У тебя ночевать остаётся?
По росе утром ходит босый?

Я тебя никогда не забуду,
Моей юности боль, утрата.
И когда умирать я буду —
Буду помнить, что ты виновата.

Что меня ради собственной славы,
Красоты и хвалебного слова,
Для потешной, простой забавы
Принимала ты снова и снова…

А потом, по капризному вздору,
Без причины, а может, по злости,
Не унизившись до разговора,
Прогнала, «перемыв мне все кости»…

Я хотел бы забыть то, что было,
И изгнать с сердца боль о потере,
А оставить себе то, что мило…
Я попробовал и не поверил…

Я тебя всё равно не забуду.




Ты назови меня, окликни тихо


Ты назови меня по имени,
Окликни тихо – без надрыва.
Иду по тонкой красной линии.
Могу свалиться я с обрыва.
И слово громкое, нежданное,
С оттенком горечи иль злости,
Закончит жизнь мою печальную —
На дне оврага сложу кости.
А если тихо, с добрым помыслом
Помочь пройти, не пасть с обрыва,
Не верить клевете и домыслам
На тонкой линии отрыва,
Не сделать шаг, что в пустоту —
Обидной критики в «бреду»,
Тогда и я – весь путь пройду!
Свою свободу обрету!




Детство


Весёлая берёзовая роща
Стоит там, возле дома, на пригорке.
В ней ветер средь ветвей о чём-то ропщет…
Зимой мы мчались в санках с этой горки.
Простая среднерусская природа,
Где звонкие апрельские капели.
Зима там длится около полгода,
А вечер летний – соловьиных полон трелей!
Там в быстрой речке – чистая водица.
Ловили рыбу утром, на восходе…
И можно было той воды напиться,
Да босиком по травке, на природе…
Роса, как слёзы крупные, – на ветке…
И безмятежность в воздухе разлита…
А подремав на солнышке, в беседке,
Забыть, что падал и колено в кровь разбито…
Мне детство снится, что-то чаще, чаще…
Со мною что-то, видно, происходит…
Но волны жизни были так бурлящи,
Что сжалось время и стремительно уходит…

Вернуться к детским, беззаботным тем годам —
Без сожаления, что имею, всё отдам.
Глубокой старости седая пелена
Меня не радует. Как жаль, что жизнь одна.




Оглянуться на ходу


Хотелось оглянуться на ходу,
Чтоб посмотреть,
Кто жарко дышит в спину.
Возможно, вскоре
Этот плотный строй
Торжественно и тихо
Я покину.
Уверен —
Не заметят пустоты
Ни ряд, ни строй,
Вперёд уйдёт колонна.
Наверное,
Склонится надо мной
Одна лишь рядом шедшая
Мадонна.
Не будет слов,
Торжественных речей,
Пустых вопросов:
Кто? Зачем? И чей?
Быть может, только
Где-то в стороне,
В другом строю,
Где вдаль шагают внуки,
Увидят фотографию мою,
Альбом старинный
Полистав от скуки…




Скиталец


Как вечный скиталец, без флага и паруса,
С волной и течением не споря,
На волю реки без раздумий отдался,
Она меня вынесла в море.

Не видно ни берега, ни маяков,
И тучами звёзды закрыты…
Без цели скитаться по миру готов…
Обиды, что были, забыты…

Какие обиды – не помню и сам,
Кому и за что надо мстить?
Я честно признаюсь себе, да и вам:
Не знаю, куда мне рулить…

Как вечный скиталец, без курса и цели.
Кругом – пустота. Все, кто мог, улетели.
Оставшись один, без руля и ветрил,
Безмолвно и тихо над морем «парил»…

Во сне, в полудрёме, без воли и сил
Я Господа славил и слёзно просил,
Чтоб, если возможно, мой путь прочертил,
Надеясь на то, что вину искупил.

Услышал Господь ту молитву мою.
И вот я на острове, словно в раю.
Теперь не один. Есть подруга – жена.
Я бодрствую или не вышел из сна?




О море


Но вот пришёл рассвет седой, кошмарный…
На парусах не охнуть, не вздохнуть…
Мы в эту ночь не видели Полярной…
Здесь Южный крест указывает путь…
В белёсой пене палуба и снасти,
Да альбатрос меж небом и водой…
Щемит тоска, что сердце рвёт на части,
И тихо шепчет: долог путь домой…
Но мы пройдём сквозь бури, ураганы,
Туман у мыса Горн и Скапа Флоу,
А дома, распакуя чемоданы,
Мы скажем просто: снова повезло.
Нас океан качал, швырял и метил





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67176101) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.