Читать онлайн книгу "Избранное"
Избранное
Владимир Алексеевич Ващалкин
Стихи замечательного поэта Владимира Ващалкина задушевны, светлы и мелодичны. В них тёплые, проникновенные, порой пронзительные слова о земном и небесном…
Избранное
Владимир Алексеевич Ващалкин
Редактор А. А. Громыхин
Корректор Е. И. Дедина
© Владимир Алексеевич Ващалкин, 2017
ISBN 978-5-4483-9339-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Стихи поэта Владимира Ващалкина задушевны, светлы и мелодичны. В них тёплые, проникновенные, порой пронзительные слова о земном и небесном…
Редактор: А. А. Громыхин
Корректор: Е. И. Дедина
«Помню солнечные дни…»
Помню солнечные дни
Помню ясные просторы,
И улыбчивые взоры
Многочисленной родни.
Помню в грядах табака
Рать куриная сновала, —
Помню запах сеновала
И парного молока.
Помню слово «однова».
Однова у жаркой печи
Были ласковыми речи
И степенными слова.
Видно тем и хороша
Жизнь в том крае незабытом,
Что с простым и мудрым бытом
Человечнее душа.
«Молчи о промысле, молчи!..»
Молчи о промысле, молчи!
Хоть веря, хоть не веря,
Не порицай, а приручи
В себе земного зверя.
«Когда молва ко мне глуха…»
Когда молва ко мне глуха,
Когда глумится,
Мне перед ней, сестрой греха,
Не преклониться.
Прекрасен мир, но и жесток —
Да – да, я знаю,
И, как любой земли росток,
Не унываю.
И что живу, живу не зря —
Уверен свято,
И, озарением горя,
Не жду заката.
«Скажи ты мне, мил-человек…»
Скажи ты мне, мил-человек,
Какого ты племени-рода,
И края какого природа
С тобой породнилась навек?
Скажу я, что подлинна суть
В душе обретённого рая,
Где солнце мокшанского края
Навек озарило мой путь.
Скажу, что любовью согрет,
Скажу, что душа не стареет,
Где светит доныне и греет
На Родине родичей свет.
«Придёт прозрение, придёт…»
Придёт прозрение, придёт,
Пройдя по жизненному кругу,
Страданье сердце обретёт,
В страданье – истину – подругу.
Но только всуе не божись,
Что болью сердце не распято.
Но истина – ценою в жизнь
Ещё не худшая расплата.
«О песенной немеркнущей звезде…»
О песенной немеркнущей звезде
Мечтали вы, пока вы были юны,
И свет мерцал повсюду, и везде
В нём задушевные звенели струны…
Когда же вновь, в ряду иных причин
Вы побредёте по дороге лунной,
Из мириад мерцающих лучин
Раздастся звон гитары семиструнной.
«Ты во взоре отрешённом…»
Ты во взоре отрешённом
Не затаивай печаль,
За промокшим капюшоном,
А к душе моей причаль.
Книгу памяти листая,
Задушевнее вдвоём
Провожать пернатых стаи
За багряный окоём.
«От раздумий, тоски и мигрени…»
От раздумий, тоски и мигрени,
Повернуть бы течение лет
В изумительный запах сирени,
В ослепительный солнечный свет!..
Непременно вернуться бы надо,
Непременно вернуться скорей
В безмятежность цветущего сада,
В мир целующихся сизарей!
«С небес плывут разливы света…»
С небес плывут разливы света
И блещут так на глади вод,
Что я в хмельном цветенье лета
Своих не чувствую невзгод!
«В полях опять синеет снег…»
В полях опять синеет снег
И талою водой сочится.
На вербы дымчатый побег
Любовно тенькает синица.
Седые тают облака,
И тают горечь и невзгоды,
И вскоре вскроется река
И разольётся дух свободы.
«Ах, как поют перепела…»
Ах, как поют перепела,
Одаривая чудным свистом,
И высь в сиянии лучистом,
И дали – в мареве тепла!
Дрожащий воздух напоён
Медовым запахом цветенья,
И в неге солнечной растенья
Баюкает шмелиный звон.
«Что виски твои пороша…»
Что виски твои пороша
Выбелила вдруг —
Не печалься, мой хороший,
Задушевный друг.
Жить ты волен, не страдая,
Путь земной верша, —
Ведь, как прежде, молодая
У тебя душа.
«Ничего душе не надо…»
Ничего душе не надо,
Кроме чуткой тишины,
И небесной вышины
Доверительного взгляда.
Кроме искренности, кроме
Молчаливой доброты,
И покойной теплоты
В недоступном бедам доме.
«В полях, за рощами чудесными…»
В полях, за рощами чудесными,
Чистейшим воздухом дыша,
Хранима силами небесными,
Живёт, как встарь, моя душа!
«Ширится гладь речного разлива…»
Ширится гладь речного разлива
И раздвигает реки берега,
А жаворонок в трепетных взвивах
Льёт пересвисты с небес на луга.
А жаворонок в солнечной выси
Вьётся и вьётся, звенит и звенит.
Гонит он, милый, горькие мысли,
Верностью русской земле знаменит.
«Моя родина – дом у реки…»
Моя родина – дом у реки
С частоколом дворовым и садом
И резным с кружевами фасадом,
Всем домам городским вопреки.
Моя родина – клён у плетня
В полонённом травой палисаде,
На котором сидел я в засаде,
Созерцая мгновения дня.
Моя родина ныне вдали,
Но на памятный запах и звуки
Отзываются сердце и руки
Ощущением тёплой земли.
«Вернуться бы к родному полустанку…»
Вернуться бы к родному полустанку,
Что грезится и в снах и наяву,
И к рёву паровозов спозаранку,
И к шлейфам дыма в неба синеву,
И к чудному цветному узорОчью
От насыпи до лесополосы,
Что оглашалось стрёкотом сорочьим
От утренней до меркнущей росы.
Там день-деньской гремя, роняя стоны,
Составы шли в неведомую даль.
Там годы промелькнули, как вагоны,
Зелёные, нарядные… А жаль!
«Я родом оттуда, где ясный простор…»
Я родом оттуда, где ясный простор
Свои горизонты от взоров не прячет,
Где часто заката багряный костёр
Пленяет надеждой грядущей удачи!
«Защебечут птицы …»
Защебечут птицы —
Песен нет дороже.
Милая приснится —
Любо и тревожно.
А в лесу зелёном
Клён поникший встречу,
Поведу я с клёном
Ласковые речи.
И не шутки ради,
И всерьёз не очень…
Но со всеми ладить
Дал бы Бог мне мочи.
«Шагая весело по чаще…»
Шагая весело по чаще,
Как в память, погружаюсь в лес —
Поющий, шепчущий, кричащий
Под синью солнечной небес.
И по извивистой дорожке
Спешит, спешит моя душа
К заветной дедовой сторожке,
Звенящим воздухом дыша.
«Уже не прельщает иллюзий отрава…»
Уже не прельщает иллюзий отрава,
И зависть былая не застит глаза,
И кружат мне голову пряные травы —
Влечёт, изумляет небес бирюза!
«На струнах мая солнечных играй!..»
На струнах мая солнечных играй!..
Тебе ль грустить, года перебирая,
Когда, в восторге шалом обмирая,
Зовёт скворец в черёмуховый рай!
«В саду дыхание весны…»
В саду дыхание весны,
В саду земли истома,
И тают утренние сны
У старенького дома, —
И льётся здравица скворца
В разлив тепла и света,
И жарким щебетом певца
Душа моя согрета.
«Мы не будем спорить ни о чём, …»
Мы не будем спорить ни о чём, —
Просто сядем под ветвистым клёном,
Наблюдая, как идёт с поклоном
Летний день за солнечным лучом…
Как сияет воздух и звенит
Над ростками с благотворным соком!..
Думой доброй, – светлой и высокой
Улетая в солнечный зенит.
«С духом от духа…»
С духом от духа
Природы Творца
Радостно плоти
И в поте лица!
«Тревожный, долгий, пламенный закат…»
Тревожный, долгий, пламенный закат
В бессоннице твоей не виноват,
И зрение напрасно не кори —
Пустынных улиц тусклы фонари.
Там кто-то затаился или спит,
А страх безмолвия тобой испит…
В проём окна сквозит из-за гардин
Немая тьма, в которой ты один.
Да-да, один… Тебе немало лет,
И как же горек привкус сигарет!..
И всё томительнее сердца стук
В твоей обители сердечных мук.
«В последней затяжке моей сигареты…»
В последней затяжке моей сигареты
И жажда, и горечь ушедшего дня.
Довольно бродил я по белому свету,
Да вот занесло в безысходность меня.
Чем больше увидел, тем горше потери.
Быть может, у вечности нету утрат?
А я только мигу летящему верю:
Сгорит сигарета – останется яд.
«С кем-то бы встретиться, поговорить…»
С кем-то бы встретиться, поговорить,
О чём-то душевном, добром, хорошем…
Я неурядицами огорошен,
Чаят невзгоды меня уморить.
Мне б искушение перебороть
Немилосердных суждений и взглядов.
Мне не сочувствия с жалостью надо —
Жаждут участия дух мой и плоть.
Выйду на улицу – в зной ли, мороз —
Мне улыбнётся случайный прохожий:
– Веришь ли, братец, ты в промысел Божий?
– Верю, спасибо тебе за вопрос.
«В далей даль смотрю мечтательно…»
В далей даль смотрю мечтательно,
Плыть хочу на Занзибар,
Где на кожу замечательно
Лёг бы бронзовый загар.
В благодатный край кокосовый,
Где живётся без забот,
С мускулистыми матросами
Унеси меня, вельбот.
Чтоб под солнечною ласкою,
Там, где стуж российских нет,
Показалась жизнь мне сказкою,
Милым сердцу белый свет.
«Желал ли я подобного конца?..»
Желал ли я подобного конца?
И свет, и тень мои тасуют лица,
И перед вечностью не преклониться,
Не относив тернового венца!
«Небесному, душа моя, внемли!..»
Небесному, душа моя, внемли!..
И не роняй напрасного упрёка
На лоно материнское Земли,
Где ты, душа, как прежде, одинока.
«Едва заблещет первая звезда…»
Едва заблещет первая звезда
И отстоится запах сенокосный,
Меня опять тревожат поезда,
Топча разъезд лавиною колёсной.
И под колёс ритмичный перепляс,
Когда над полем месяц дивно светел, —
В мой скромный дом приходит звёздный час,
Который я когда-то не приметил.
«Довольно весело на колеснице дней…»
Довольно весело на колеснице дней
Беспечной юности нестись, кочуя,
В сияньях грёз своих и призрачных огней,
Ничьих страданий на земле не чуя.
За вереницей лет всё тягостнее груз
И всё ухабистее путь и круче,
И нет в помине вдохновенных муз,
И седока изрядно тряской мучит.
И кто-то намертво хватает под уздцы
И норовит ссадить и посчитаться,
И скорый правят суд, увы, не мудрецы.
Увы, опять несутся вскачь паяцы.
«Я грусть свою не разделю ни с кем…»
Я грусть свою не разделю ни с кем.
Кому сказать о выстраданной доле,
Когда в плену своей сердечной боли
Всю жизнь я строю замки на песке?
И только в майских всполохах зари
Деревьям – мой рассказ исповедальный…
О сад духмяный в белом платье бальном,
Доверием меня ты одари!
«Ты помнишь, мой ангел, светлейшие плёсы…»
Ты помнишь, мой ангел, светлейшие плёсы,
Сияние солнца в прозрачной волне?
Волна отражала русалочьи косы,
И взгляда смущение виделось мне.
Мы плыли неспешно по воле теченья,
И сами, казалось, избрали свой путь.
Когда потускнело протоки свеченье
И стала похожей водица на ртуть?!
Боюсь, мне уже не дождаться ответа,
И, видимо, больше уже никогда
В зелёном раю первозданного лета
Нас не околдует простая вода.
«Может, поверить мне хочется очень…»
Может, поверить мне хочется очень
В то, что с тобою встречался я где-то
В лунных аллеях таинственной ночи,
Изнемогающей в запахах лета.
В неизъяснимом сиянии лунном
Всё было странно, загадочно, зыбко
Там, где я был изумительно юным,
Там, где была твоя нежной улыбка.
«Ещё не всё я ей сказал…»
Ещё не всё я ей сказал,
Не вымолил прощенья взглядом,
А удаляется вокзал,
Заворожённый снегопадом.
Всё обречённей стук колёс
С неумолимым их движеньем,
С мольбой, летящей под откос,
И скорбным в стёклах отраженьем.
«В оркестре небесном есть горны и альт…»
В оркестре небесном есть горны и альт,
Литавры и трубы его громогласны.
А звуки рояля воздушны и ясны
В дождинках, летящих на гулкий асфальт.
Во всём поднебесье звучит попурри
Таких непохожих по стилю мелодий,
И, дань отдавая затейливой моде,
О жанрах с любимой держу я пари.
Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/vladimir-alekseevich-vaschalkin/izbrannoe/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке
Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения