Книга - Невыдуманные истории

Невыдуманные истории
Михаил Пруцких


Морские истории и байки
Сборник морских рассказов составлен из невыдуманных историй, свидетелем или участником которых стал автор сборника. Некоторые события были навеяны рассказами людей, с которыми автор работал на судах река-море в разное время. В некоторых рассказах присутствует художественный вымысел. Прошло много времени после этих событий, что-то забылось, что-то, в силу давности исказилось. Автор описывает события, какими они сохранились в его памяти. В этих произведениях автор хотел показать морские будни, тяжелый и опасный труд моряков, раскрыть их характеры. Для достоверности флотского быта автор использовал «соленые» морские словечки, вульгаризмы, а, иногда, и ненормативную лексику. Надеюсь, что «Невыдуманные истории» вызовут интерес у молодых читателей к тяжелой, но интересной работе на флоте, а старшему поколению будет интересно окунуться во времена их молодости.





Михаил Пруцких

Невыдуманные истории



© Михаил Пруцких




Студенческая практика на Индигирке








Предисловие


Вот уже около двух недель два друга – Михаил и Юрий, студенты 3 курса Ленинградского института водного транспорта (ЛИВТ), ожидали направление на суда СЗРП для прохождения плав. практики. Работа на море, особенно на судах загранплавания, для студентов-очников, еще овеяна ореолом романтики: дальние страны, южные красавицы, новые впечатления и флер принадлежности к морской касте, на который так падки молодые девчонки, и который так тешит самолюбие. Друзья ожидали направление как раз на суда загранплавания, но виза все не приходила, приходилось ждать. За эти дни они уже несколько раз были в деканате, но ничего определенного не узнали. Друзья пили пиво в одном из пивбаров на Среднем проспекте Васильевского острова. Решение поехать на практику без направления, на свой страх и риск, пришло неожиданно, между 2-й и 3-й кружкой пива и было с энтузиазмом принято друзьями. На следующий день, не теряя времени, друзья сходили в деканат и получили «добро». Место будущей практики выбирали недолго – решили ехать как можно дальше, чтобы и мир посмотреть и заработать, с учетом северного коэффициента. Самое дальнее место практики, куда направляли от института, оказалось пароходство на «Белой горе», в среднем течении Индигирки, на севере Якутии. Неожиданно дорогими оказались билеты на самолет: 160 рублей в 1980 году, о котором идет рассказ, было больше средней зарплаты инженера. К счастью помогли родители, и через несколько дней друзья уже летели в самолете, в далекий незнакомый им край, навстречу неизвестности. Естественно денег на обратный билет у них не было. С юношеским максимализмом, они даже не допускали мысли, что все вакантные места уже заняты, штаты укомплектованы, и в пароходстве для них мест нет. Время полета от Москвы до поселка Чокурдах – было около 9 часов, и еще 2 часа – от Чокурдаха до поселка Белая Гора. Было время подумать, собраться с мыслями. Внизу были видны прямоугольники лесов и полей, с четко очерченными краями, змейки рек и ниточки дорог. Если присмотреться, можно было увидеть и букашки – машины. Высота не пугала, она завораживала и настраивала на философский лад. Мелкие бытовые проблемы уходили на второй план. Хотелось думать о чем-то большом, глобальном: об окружающем нас мире, о месте которое мы занимаем в этом мире, о смысле жизни. После Урала пошли сплошные леса с редкими лентами рек и пуговицами озер. Только когда летишь на такие большие расстояния, начинаешь понимать, насколько огромна наша страна, насколько неистощимы ее ресурсы и потенциал. И широта души русских людей – следствие огромных просторов нашей страны и ее неограниченных возможностей.

В Чокурдах прилетели под вечер. Было светло, хотя, как, оказалось, светло было и утром и днем и ночью: в это время года солнце не опускается ниже горизонта, поэтому, когда просыпаешься и смотришь на часы, то не сразу можешь понять это утро или вечер. Ждать самолет до Белой горы пришлось 2-е суток – желающих лететь на Белую Гору, было мало, даже с учетом того, что АН-2 берет на борт только 10 пассажиров. Только сейчас друзья почувствовали, как далеко они оторвались от цивилизации. Если встать к поселку спиной, чтобы не видеть немногочисленные деревянные дома на сваях, вбитых в вечную мерзлоту, то перед глазами, до самого горизонта, расстилалась бесконечная тундра, и было понятно, что за горизонтом тоже простирается тундра и так до бесконечности.

Появлялось ощущение космоса: та же бесконечность и безвременье, здесь ничего не изменилось за тысячу лет. Особенно это ощущение острое после огромного, но тесного для людей мегаполиса, с отравленной, искусственной средой обитания.




Глава 1

Начало работы


В пароходстве очень удивились несанкционированному приезду двух студентов. Лимит для практикантов был исчерпан. Но и отправиться домой друзья уже не могли из-за банального отсутствия денег. Покупку таких дорогих билетов второй раз семейный бюджет не выдержал бы. Работу нужно было найти в любом случае, даже если эта работа будет никак не связана с судами и практикой. В отделе кадров пароходства вошли в положение, предложив пойти на компромисс и пройтись по судам самостоятельно: вдруг кому-нибудь требуется замена. В пароходстве было около 2-х десятков единиц флота, включая баржи и плавкраны. Практически на всех уже были студенты-практиканты из института. Навигация еще не началась (в этих местах навигация начинается поздно и продолжается не более 4-х месяцев), и весь флот находился в затоне. Обход начали с самых, на вид, новых и больших судов. И тут повезло Юре: до института он окончил Речное училище, и мог работать штурманом. Штурман потребовался на совсем новом судне, всего год назад введенном в эксплуатацию. Судно называлось СПН-600, что означало – судно палубно-наливное, грузоподъемностью 600 тонн. Юра с ходу включился в работу по подготовке судна в эксплуатацию, а погрустневший Михаил, продолжил обход судов. С каждым судном надежда все больше таяла. Не зная, что и делать, и уже почти отчаявшись, Михаил присел на берегу, чтобы собраться с мыслями. Лед недавно сошел, но кое-где еще оставались островки пористого, покрытого твердой коркой наста, снега. Причальных стенок, у которых обычно стоят суда, в этой глуши не было. Суда стояли на якоре недалеко от берега, а некоторые просто были привязаны к толстым стволам деревьев или «мертвякам» (врытым глубоко в землю бревнам) за швартовный канат. На них можно было попасть по грубо сколоченным сходням. От здания пароходства к берегу вели тропинки, еще не просохшие от стаявшего снега, и истоптанные множеством ног. Люди, проходившие мимо, не интересовались, почему так долго сидит на берегу молодой парень. Некоторые здоровались, но большинство, молча, проходили мимо. Стал накрапывать дождик. Дело шло к вечеру. Скоро закончится рабочий день и люди разойдутся по домам, кто-то останется на судне для несения вахты. Но все они будут в тепле и под крышей над головой. А куда идти ему, Михаил не знал.

Можно было попроситься переночевать в здании пароходства, но в лучшем случае где-нибудь на скамейке в коридоре.

Наконец какой-то парень, судя по одежде то ли моторист, то ли механик, вышедший на палубу плавкрана покурить, поинтересовался у Михаила, почему он так долго сидит на берегу. Узнав в чем дело, парень, неожиданно предложил попытать счастья на одном из буксиров, с которого, по его словам, сбежал моторист. Это было хоть что-то, и Михаил, поблагодарив и узнав куда идти, поспешил на буксир. Рабочий день заканчивался, и капитана уже не было на борту. На вахте был старпом – молодой парень, с уже обозначившимся «пивным» животиком и равнодушными глазами.

Он провел Михаила по буксиру. Буксир был грязный, плохо освещенный, и какой-то неухоженный. Было видно, что на судне нет настоящего хозяина, и команда – случайные люди, которых собрали на одну навигацию, скорее отбывает повинность, и не следит за состоянием буксира, на котором им придется работать. После прикосновения к поручням и ручкам дверей, руки стали скользкими, и черными от машинного масла. Михаил шел за старпомом, и старался не касаться грязных переборок, чтобы не испачкать одежду.

Спустились в машинное отделение, где в полутьме занимался ремонтом мрачноватый и неразговорчивый старший механик. Потом старпом показал Михаилу его каюту. В каюте был рундук, забитый грязной ветошью и стопка грязных матрацев на полу. Вместо вешалки в переборку было вбито несколько гвоздей. На этом меблировка заканчивалась.

Помыться можно было только холодной водой, раздевшись по пояс у раковины в умывальнике – душ был сломан. Да, не о такой практике думал Михаил, когда летел сюда за несколько тысяч километров. Он, постепенно, начинал понимать, почему отсюда сбежал моторист, но делать было нечего – это все-таки лучше, чем остаться под открытым небом.

Рабочий день закончился, и Михаил решил сходить в пароходство, чтобы забрать свои вещи и с утра приступить к работе на новом месте. Но, прежде, чем зайти в пароходство, Михаил зашел к другу, посмотреть как устроился он, СПН-600 стояло недалеко от буксира. Друзья встретились, как будто не виделись много дней, и сразу стали делиться впечатлениями. У Михаила – в основном негативные, а у Юры, наоборот, сплошь – позитивные. Михаил узнал, что капитан на СПН-600 – лучший капитан пароходства, у него всегда лучшие рейсы и, каждый месяц премии. Судно – ухоженное, чистое, в эксплуатации чуть больше года. «Кстати ты знаешь, что капитан твоего буксира – самодур», – спросил Юра, – «Он избил кокшу, и теперь запер ее в каюте, чтобы она не сбежала, пока не пройдут следы от побоев, а моторист сбежал, потому что капитан гонялся за ним с ружьем». Настроение у Михаила испортилось окончательно. «А ты знаешь», – вдруг спросил Юра, – «У нас сегодня списали моториста за пьянку, и капитан завтра пойдет в кадры просить ему замену. Попробуй, может быть повезет».

«Господи, помоги мне», – подумал Михаил. Вопрос с зачислением в штат, решился на удивление быстро. Может быть, капитану не хотелось идти в пароходство, а может быть, Михаил произвел хорошее впечатление. Михаил сбегал за вещами в пароходство, и, не заходя больше на буксир, вернулся на СПН-600, чтобы, с утра, приступить к работе на новом месте.




Глава 2

Первый рейс


Через несколько дней СПН-600 вышло в свой первый рейс в эту навигацию. В этих местах практически нет дорог, все передвижения и доставка товаров – осуществляется по рекам: летом – по воде, зимой – по льду. Везут продукты питания, товары первой необходимости, и, конечно же, бензин и спирт. Бензин и спирт – это универсальная валюта, причем бензин – предпочтительней. Если спирт можно купить в магазине, то достать бензин было намного сложнее. Водка в магазинах не продавалась, наверно потому, что зимой могла замерзнуть. Продавался питьевой спирт – 96 градусов, и почему то – вино «Тамянка». Может потому, что ее выпивали еще до зимы. Судно шло в верховья Индигирки – поселок «Мома» – конечный пункт в судоходной части Индигирки. Дальше начинались совсем дикие места, куда могли добраться только охотники и рыбаки. Бассейны рек Яны, Индигирки и Колымы еще в начале прошлого века считались одним из самых неисследованных мест на Земле, и, многие ученые считали возможным встретить в этих местах неизученные племена. Если в низовьях Индигирки расстилается тундра, то в среднем течении царствует первозданная тайга, неизведанная и неисхоженная. Такое изобилие рыбы и зверя можно встретить только в таких местах, куда еще не добралась цивилизация. Об этих местах очень ярко и интересно рассказал писатель Олег Куваев в своем романе – «Территория».

В среднем течении Индигирка спокойно и величаво несет свои воды. Там где берег низкий, река постоянно подмывает корни деревьев, и весною, в половодье, деревья падают кроной по течению, с вырванным, и задравшимся вверх, комлем. Зимой легко можно определить направление течения по стволам упавших деревьев. Редкие населенные пункты расположены вдоль Индигирки на расстоянии – 50-100 километров друг от друга. Иногда за целый день не увидишь ни одного поселка, ни одной деревни.

Тайга расстилается на тысячи километров. Если углубиться в тайгу настолько, что не слышно журчание воды, то легко потеряться в этой заповедной глуши, где на сотни, а то и на тысячи километров, нет ни одной живой души. Тишина оглушает и давит на уши.

Состояние не обычное и не привычное, особенно после большого города, где городские шумы сливаются и образуют естественный фон, такой привычный для городского уха. Судно везло в Мому не только продукты и товары первой необходимости, но и бензин и соляру. Жидкое топливо всегда было стратегическим грузом на севере. Все энергетические установки на севере работают на жидком топливе, и за время короткой северной навигации нужно успеть запастись им на всю долгую полярную зиму. В наше время контроль за приемом и расходом топлива – очень строгий. Замеры проводятся специальными сертифицированными датчиками, с учетом дифферента и крена судна, температуры топлива и специальных тарировочных таблиц. А расход топлива подсчитывается с помощью компьютерных программ, и выводятся на компьютеры технических суперинтендантов. Не буду дальше углубляться в специфику, чтобы рассказ не превратился в топливный отчет. Скажу только, что все равно топливо воруют, как и раньше. В то время, о котором я веду рассказ, на судно просто приходил замерщик топлива с длинной деревянной линейкой и лакмусовой бумажкой. Судовой механик зорко следил, с какого борта будут делать замеры. Если замеры делались с левого борта, то механик включал балластный насос и закачивал балласт в правые балластные танки, судно кренилось на правый борт и уровень топлива с левого борта уменьшался. Разница в уровнях давала возможность сэкономить для себя топливо. Вот почему на судне всегда стояло несколько бочек с бензином. Все знали об этих хитростях, но закрывали на них глаза – учет был слабенький, да и топливо стоило копейки. Охоту и рыбалку заменял бартер. Когда судно проходили мимо рыбаков, то меняли бочку бензина на мешок рыбы, когда встречали охотников, то за бочку бензина получали полтуши оленя или сохатого. Необходимости в охоте или рыбалке не было, и все-таки экипаж судна и рыбачил и охотился для души или, чтобы пощекотать нервы. Сейчас неприятно вспоминать такую, неоправданно жестокую охоту, в которой и Михаил и Юра принимали участие, или, как минимум, были наблюдателями. Но из песни слова не выкинешь. Единственным оправданием служит то, что так охотились все местные жители.




Глава 3

Охота


Охота, в обычном понимании – это соревнование между человеком и зверем в ловкости, быстроте, выносливости и хитрости. Конечно шансы охотника всегда выше, благодаря технической оснащенности, но и у зверя остаются высокие шансы на выживание. В той охоте, которую я хочу описать, ничего этого не было. Скорее это было жестокое убийство, не вызванное необходимостью, инстинктивное желание убивать, переданное от далеких предков на генном уровне. Наверно, под пластами гуманного воспитания и цивилизованных норм поведения, в человеке сидит древний охотник с его жаждой убийства.

Летом в тайге так много мошки и гнуса, что, со слов охотников, бывали случаи, когда сохатые задыхались – гнус и мошка забивали дыхательные пути. Поэтому часто сохатые выходят к воде не только, чтобы напиться прохладной и чистой воды, но и отдохнуть от гнуса. Выходят и зрелые самцы и самки с лосятами. Какое это незабываемое зрелище наблюдать сохатого в живой природе. Какое это мощное и красивое животное. Когда лось стоит с высоко поднятой головой, на широко расставленных ногах, его огромные, раскидистые рога напоминают корону. По сути, сохатый хозяин этих мест. Во время гона сохатый по-настоящему страшен – глаза наливаются кровью, мускулы перекатываются под кожей. Во время схватки с соперником, когда он бежит, наклонив голову, в кустарнике остается просека шириной с размер его рогов. В это время сохатого боится даже медведь.

В той «охоте», о которой я хочу рассказать, главное было во время заметить сохатого. Судно проходило выше по течению на несколько десятков метров, и тыкалось носом в прибрежные кусты. Один человек спрыгивал на берег, и, обойдя сзади сохатого, стрелял в воздух. Спасаясь, лось прыгал в воду в надежде доплыть до противоположного берега.

Одновременно два человека спускали моторную лодку. Один – на руле, другой – с ружьем на носу лодки. Лодка подходила вплотную к плывущему сохатому, и один из «охотников» одевал на шею лосю петлю, держа ее так, чтобы в ноздри сохатому не попала вода. После этого лосю стреляли в ухо и тащили к берегу, там тушу, как можно быстрее, оттаскивали к кустам, чтобы с сзади идущего судна не заметили убитого лося (охот. инспекцию все-таки побаивались). Тушу свежевали и забивали свежим мясом все холодильники на судне. Что не входило в холодильники – солили в бочках, из ног варили вкуснейший холодец, а рога брали как трофеи. Уже тогда и Михаила и Юру это зрелище коробило и вызывало внутреннее неприятие, но жалость к животному рассматривалась как слабость, и оба молча, мирились с такой охотой.

Справедливости ради нужно сказать, что, иногда, лось брал реванш. Рассказывают, что однажды, во время такой «охоты» охотники решили подвести сохатого поближе к берегу, чтобы легче было его тащить. Лось почувствовал под ногами дно и вытащил моторную лодку вместе с охотниками на берег за 6-и миллиметровый металлический трос. Трос оборвался, и сохатый ушел в тайгу.




Глава 4

Верховья Индигирки


СПН-600 уже несколько дней шло в верховья Индигирки. Тайга постепенно отступала, уступая место горам. Горы подступали к реке и сдавливали русло. И хотя двигатели работали на полную мощность, судно шло все медленнее. Ближе к Моме скорость течения реки была уже соизмерима со скоростью судна. Если смотреть на воду, обтекающую корпус судна, то казалось, что судно несется со скоростью глиссера. Но это впечатление было обманчиво, стоило посмотреть на берег, как чувство скорости пропадало. Судно, как в замедленном кино, с трудом преодолевало стремительное течение, и казалось еще немного и судно начнет сносить вниз по течению. Ориентиры на берегу почти не двигались относительно судна. Вот – сопка, друзья взяли ее как ориентир, спустились в каюту, прошло 2 часа – сопка почти не сдвинулась назад.

Сходили на ужин, сопка – на том же месте. Утром, поднявшись на палубу, друзья увидели, что сопка, хоть и отступила назад, но все еще была в зоне видимости. В последний день, перед приходом в порт, когда Мома была как на ладони, друзья решили быстрее пообедать, чтобы не опоздать на швартовку. Но старший механик сказал, чтобы особенно не торопились – «Придем, дай бог к ужину». Так и случилось. К причалу подошли ближе к вечеру. Двигатели не глушили, пока судно полностью не пришвартовалось. Учитывая сильное течение, завели дополнительные швартовы, и приступили к разгрузке. В порту судно уже ждали, на причале толпилось человек 20 разномастных мужичков. На грузчиков они были не похожи. Да и вряд ли небольшой порт мог себе позволить содержать постоянную бригаду для разгрузки редких судов.

Капитан все разъяснил: за время долгой полярной зимы все спиртное из магазина, и все спиртосодержащее в аптеке было давно выпито, и местные, измученные долгим воздержанием, готовы были бесплатно разгрузить судно, лишь бы быстрее утолить жажду. Капитан рассудил мудро – спиртное разгружали в последнюю очередь. Мужики быстро соорудили деревянный настил с причала на палубу, и, как муравьи, деловито и быстро засновали с причала на судно и обратно. Команда зорко следила, чтобы их маршрут не сместился в сторону ящиков со спиртным.

После оформления всех необходимых документов судно было готово к обратному рейсу. Выходили рано утром, чтобы в светлое время суток пройти как можно дальше. Идти вниз по течению было смертельно опасно. Отдали носовой швартов, и судно развернуло по течению. Быстро скинули кормовой швартов, и вот уже судно стремительно несется по течению. Судно несется с такой скоростью, что по сторонам страшно смотреть. Все внимание нацелено вперед. В этот момент понимаешь как важно, чтобы на судне был опытный капитан. Капитан сидел за штурвалом, как языческий идол: тело и голова были неподвижны, глаза устремлены в одну точку, и только руки легкими и плавными движениями направляли судно по единственно верной траектории. Одно неверное движение и судно налетит на скалистый берег. Вся команда собралась в капитанской рубке – в случае чего больше шансов добраться до берега. Было тихо. Все молчали. В такую минуту все разговоры – лишние. Напряжение такое, что, кажется, дотронься до человека и ударит током. За несколько часов мы пролетели (именно пролетели) расстояние, которое прошли против течения за несколько дней. Постепенно скорость течения, а с ней и скорость судна стала падать. Скалистые берега отступили, уступив место тайге. Напряжение спало, и экипаж стал расходиться по рабочим местам. Стармех, с явным облегчением, подхватил свой чемоданчик и спустился в каюту. Капитан передал вахту старпому, но с мостика не ушел, а поставил чайник, и сел у окна наблюдая за движением судна. Самое опасное осталось позади. Через пару суток подошли к поселку – «Дружина». Дружина замечательна тем, что здесь находится самый большой в этих местах, а может и на всем северном побережье, ледник для хранения рыбы. Ледник вырублен в вечной мерзлоте, глубиной – 17 метров, и, в любое время года, температура и влажность здесь постоянные – идеальные условия для хранения рыбы. Когда спускаешься вниз по скрипучим ступеням на шаткой лестнице, становится не по себе. Кажется, что спускаешься в могилу, настолько там темно и тихо. Сравнение не из приятных. Наконец ты внизу, глаза постепенно привыкают к темноте, вокруг множество мешков с рыбой – местные рыбаки свозят весь улов сюда. Сверху кричат, чтобы ты выбирал рыбу с толстым брюшком на ощупь – там икра. Наконец мешок выбран и крепко завязан на удавку.

«Вира», и мешок рывками уходит вверх, туда, где виднеется кусочек синего неба.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68687388) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.