Книга - Если любишь, то борись!

Если любишь, то борись!
Маргарита Смирновская


Юля – современная, уверенная в себе девушка, наделенная умом и красотой. Как многие юные особы, она мечтает встретить свою половинку. Только запросы у Юли высокие. Шансы найти именно своего принца ничтожны. Однако коварная судьба преподносит ей сюрприз. Она влюбляется в парня, у которого совсем иные ценности.Легкий, веселый роман о любви, который расскажет, как юная красавица борется за свою любовь, проходя сквозь чужие принципы.Возможно ли влюбить в себя парня, у которого совсем другие убеждения?Возможно ли построить отношения, когда у вас разные взгляды на жизнь?Юля – боевая девушка! Она вам все покажет;)





Маргарита Смирновская

Если любишь, то борись!





Пролог




Скажите честно, верите ли вы в Бога? И какой Он, по вашему мнению? Как выглядит, какой у Него характер? Где Он обитает? Что может? Всесильный ли Он? И самый главный вопрос: какая вера правильная?

Буквально год назад я о таких, как мне казалось, мелочах даже не задумывалась. Я просто жила, училась и была вполне счастлива. Не то что мой брат. Ярослав меня старше на три года, и сколько я его помню, он всегда верил в любую мистику. В детстве он верил в домового и в жвачного короля, потом в Зевса и в бога Марса и сам считал себя самым сильным. В то время он ходил в секцию самбо. Потом верил в марсиан и всяких существ подземных, потом пошел как-то в церковь и услышал, что церковь православная все небожье считает нечистью. Брату эта версия не понравилась, и он не стал признавать эту веру, дескать, она иноземная, нерусская. И так увлекся мыслью, что есть вера чисто русская, что нашел язычников, и там его все устроило! Так там и остался. Меня же все это пугало. Везде, где мне ставили какие-либо рамки для образа жизни, меня пугало. Я не могла, как мой любимый брат, не есть мясного, ставить защиту, кормить невидимых домовых, в существовании которых я очень сомневалась. Да и вообще, вопрос, есть ли Бог, для меня оставался безответным. На то время мое мнение было примерно таким: Вселенная – это как компьютерная программа, в которой загружены игры-планеты с городами и людьми. И вот идет запрограммированная игра. Ненужные, лишние объекты в хаотичном порядке удаляются игрой. Кто играл в симов (игра TheSims),тот меня поймет. Вот так и люди умирают от совершенных случайностей или неизвестно откуда взявшихся болезней, или рождаются у людей уроды, дауны, хотя оба родителя здоровы и не имеют вредных привычек, женщина не делала абортов. И тут молись не молись – на все воля Божья, как говорят верующие. Да, они правы, программа – бог. Она ресетит и делитит в случайном порядке.

Моему брату двадцать два года, а мне девятнадцать. Мы всегда с ним были вместе. Но наши отношения трудно назвать идеальными. Все потому, что я не верила ни в Бога, ни в черта, ни во всяких выдуманных сущностей, ни в гадания цыган, ни в экстрасенсов и очень громко смеялась над гороскопами и предсказаниями Ванги, которые мне вслух читал брат. Ярослав злился и обижался, не давал мне свой комп. Паролил его и отключал вай-фай. Я злилась на него и отказывала, когда он просил написать ему реферат или еще что-нибудь по учебе.

Да, у нас с ним так было. Хоть мой любимый братец и не был дураком и даже много читал и готовил лекции, но все по язычеству, истории или по религиям. Он изучал только то, чем интересовался. А я за него делала материалы к сессии. Ярослав, кстати, на том же факультете учится, но двумя курсами старше. Но мне от этого только легче. Я же ему курсовые делаю. Учебу брату надо закончить. Да и он не прогуливал ее, и память у него отличная была… Просто времени у него читать и писать не было. И в этом помогала я. Жалко его было. Ну, раз он такой мистик по натуре. Даже девушку себе не может завести. Ему просто будет некогда с ней общаться, причем, по его мнению, она должна быть такой же язычницей, верить в людские сверхспособности и в то, что славяне издревле были вегетарианцами, умели телепортироваться и летали в космос… Чушь какая! Даже если такая девушка и найдется, то брату просто на нее времени не хватит. И потом, какая девушка выдержит его вечные «отлучения в космос» или многочасовое погружение в книги? Ей-богу, его серьезно нельзя воспринимать. Ему же двадцать два года, а он мечтает стать волшебником, укрепляя свои энергетические биополя…Я уверена, что любая молодая языческая жрица логичнее и умнее моего брата. Наверняка она живет в реальности, а не в космосе, как мой брат Ярослав. По мне, мой брат – это единственный урод в нашей семье. Да и в кого он такой пошел, мне непонятно. Ведь мой папа имеет свою фирму по системам безопасности. Он ставит защиту от воров, огня, а не от духов и чертей. И защиту, которую видно и понятно, как она работает и где помогла, где сломалась. А не так: у тебя порча, вот тебе булавка, приколи – и не сглазят. Ну, приколола я, и что? Где видно, что не сглазили? И вообще, на каком месте написано, что порча на мне была? У папы все понятно. А мама психолог. Она воспитывает подростков в школе ,лечит психику. Жаль, что Ярослава не вылечила. Упустила, как сама говорит, но при этом ничего не делает. Меня это бесит немного, но я уже привыкла. Как говорится, если не можешь изменить ситуацию, то измени к ней отношение. Наверное, тоже самое сделала и мама. Не успела, потом не справилась и изменила отношение к ситуации. Ну, что делает мама, мне тоже понятно. Ее работа видна – она мозгоправ. Хотя по праздникам она в церковь ходит и воду крещенскую всегда в двенадцать ночи набирает из крана. И в этот день мы с братом в голос кричим: «Мам, ну зачем это тебе? Чем эта вода отличается от воды, набранной в семь утра?» – это я. А брат: «Мам, воду надо набирать из водоемов двадцатого на Водосвет! А ты поклоняешься еврейскому богу!»

Ну, наверное, только в этом сходство у нас с братом. Оба мы кричим на маму, как на маленькую. Я думаю, тяжело нашей маме с нами.

Помимо семьи у меня есть подруга Женя. Девушка она красивая, но характер ужасный. Мне порой ее хочется двинуть креслом, чтобы перестала со мной спорить. Она именно тот тип людей, который спорит насмерть. Как будто если она не отстоит свое мнение, то смертельно заболеет и умрет или во всем мире нефть закончится, а потом настанет конец света. Но это единственный ее минус. В остальном она вполне хороший человек. И она единственная, кто искренне со мной дружит и не завидует. Просто я красивая, и очень, без преувеличений. И еще моя семья состоятельная. Мне не в тягость за собой следить и выглядеть на все сто десять. И я это делаю не потому, что я влюбилась, как многие, нет! Я это делаю для себя. Я хочу быть самой красивой. И брат такой же. Он очень привлекательный, и я держу марку: покупаю ему вещи сама. Хочу, чтобы он со своими тараканами не переставал быть ухоженным человеком. А то действительно со своим язычеством мало чем от архантропа будет отличаться. Ну, пока я с ним рядом, ему это не грозит. В общем, Женя мне говорит, что из-за моего отношения к брату я себе парня никогда не найду и даже не влюблюсь. Потому что в моей жизни уже есть любимый мужчина – это Ярослав. Но я плевать хотела на ее извращенные мысли. Да, я люблю Ярослава! И никогда его не брошу! Если он, дурак такой, не женится, то я тоже замуж не выйду. Потому что нельзя его бросать. Он тогда совсем уйдет из реальной жизни и пропадет там. И потом, это единственный мужчина, который реально достоин моего внимания. Ярослав – мой брат! Я четко знаю, что он тоже меня никогда не бросит и не предаст. А еще Ярослав романтик. Только романтики могут верить в то, чего нет. Романтики – честные люди, но зачастую обманывают сами себя. Поэтому за ним надо приглядывать и вовремя спускать с облаков в реальность.

Еще у меня есть два друга-однокурсника. Вместе с ними я учусь на втором курсе в коломенском институте на экономическом факультете. Так вот, дружить с ребятами проще, чем с девчонками. Ребята боготворят, а девочки всегда интриги плетут и от зависти тухнут. Девчонкам верить нельзя, тем более если ты самая красивая. У меня идеальная форма лица, чуть раскосые глаза цвета морской волны. При дневном свете они бирюзовые, в сумерках почти синие. Волосы каштаново-русые, почти до пояса. Никак я их не выращу! Когда приезжает к нам в гости мамина сестра, я сразу бегу к ней кончики подрезать. А она в этом году к нам зачастила. Мамина сестра тетя Валя —профессиональный дорогой стилист. Только у нее я покупаю кремы, маски и всю косметику по уходу за внешностью. Брат, смеясь, мне говорит:

– Луна на убыль, куда стричься собралась? Опять реветь будешь, что волосы не растут!

Это он рост волос сопоставляет с ростом луны. Ну а мне, как вы догадались, по барабану. У меня красивая форма губ, как у куклы, здоровый, ухоженный цвет лица и замечательная фигура, которой я горжусь. В ней все в меру. Спасибо мамочке и папочке, что я родилась такой красавицей у них. А похожи мы с братом на папу. Мамочка, к сожалению, на его фоне серая бесцветная мышка. Папа яркий красавец, и брат мой такой же. Я уверена: еще с детского сада мой братишка нравился всем девчонкам в группе. Просто вместо девочек он всю жизнь ищет барабашек. Да и я не лучше его. Я периодически ищу достойного парня. Но, к сожалению, его пока нет. Все, кого я встречала, оказывались жертвами социального уродства. Я могу понять, когда у человека есть идея и цель, к которой он стремится. Мой брат хороший этому пример. Но когда парень, пусть даже красивый, прогуливает институт, тратит родительские деньги на тусовки и не хочет работать…Хочется им крикнуть: люди, вам двадцать лет! Вы не животные, чтобы только гулять, есть и спать. У человека должны быть цели и жизненные установки, тогда он будет идти вверх по социальной лестнице. Были и другие, которые вроде и учились, и работали, и заслуживали только уважения… Но… Я ненавижу, например, когда от парня плохо пахнет. Я не понимаю, как можно даже с рабочей смены не помыться, а сразу пойти на лекции и сидеть вонять на всю аудиторию. Нет, это не мое. И еще я ненавижу небритых. Что за мода пошла? Парни похожи на Гендальфа. Елки, да вам не триста лет, чтобы бороду до пят отращивать! Кто с вами целоваться станет, когда у вас в волосах комары путаются вместе с крошками от еды? Убью брата, если бриться перестанет, вот честно. Или ночью сама побрею. Может, Настя права? Может, я и брата своего люблю только потому, что он похож на меня и я его одеть могу по своему вкусу? Неужели нет такого парня, который бы мне понравился? Боженька, если ты есть, покажи мне его!

Вот что творилось год назад в моей голове.




Глава 1


Прямо перед сессией Костик решил, что нам нужно, даже просто необходимо поехать в Конюхово и обследовать руины поместья бывшего барина. А все потому, что Костику папа на день рождения подарил крутой металлоискатель. Ну, и меня Костик и Кирилл, мои однокурсники, решили прихватить с собой. Надо сказать, когда ребята появились у порога нашей квартиры, мой брат их увидел в первый раз. На мое удивление, он перестал читать и долго в нас всматривался.

– Кто это? – наконец спросил Ярослав.

– Я их представлю, раз уж ты вынырнул на поверхность. – Я его всегда подкалывала. – Тот, что тощий, длинный и седой, – Костик. И он нас зовет в Конюхово за кладом. А этот, что вечно хмурый и нервный, – Кирилл.

– Спасибо за не соответствующую реальности характеристику, теперь твой брат подумает, что один из нас для труда физического, а другой для выражения эмоций, а ты – мозг, – съязвил Кирилл.

– Я так и подумал.– Брат подвинул книгу ближе к себе, но читать не продолжил, а спросил: – А зачем вам сокровища? У вас денег не хватает? Или просто развлекаетесь?

– Нашел что спросить, – быстро сказала я. – Для того и другого. Одно другому не мешает.

– Я слышал про Конюхово. Плохо там закончился род. Это проклятый дом и сокровища. Барин все проклял, прежде чем их всех расстреляли. Туда нельзя идти. Дом развалился, хотя его даже не собирались сносить. Санаторий в нем хотели сделать, но все сгорело.

Я увидела, как у Костика глаза стали круглыми, а сам он побледнел. Я быстро дала брату подзатыльник:

– Хорош людей пугать своими проклятьями! А то наш тощий Костян в обморок упадет, и нам его придется тащить за металлоискателем.

Ребята засмеялись.

Когда я направилась к выходу, Ярослав крикнул вслед:

– Я на тебя защиту поставил, а ребята пусть сами думают, как защититься от проклятия барина.

Когда я вышла из дома, Костя спросил:

– А он кто такой?

– Ведун, маг, экстрасенс? У парня явно мозги не на месте, – добавил Кирилл.

Я ответила:

– Язычник.

Я терпеть не могу, когда наезжают на брата. Да, он с прибабахами и видит мир таким, но почему церкви утверждать, что вино с хлебом – это тело и кровь Христа, можно, а моему брату говорить, что дом рухнул из-за проклятия, – нельзя? Почему это считается ненормальным? Это несправедливо! Либо мы все нормальные, либо все ненормальные. По дороге ребята только и говорили про этот дом, рассуждали рухнул он сразу после расстрела или позже. Костик был уверен, что дом проклятый, но уж очень ему хотелось поехать туда.

Приехали мы в Конюхово около одиннадцати утра. Погода была чудесной. В деревне всегда дышится легче, а еще природа ярче. Солнце яркое и слепит глаза. Наверное, мои глаза блестели как сапфиры. Кирилл с меня глаз не сводил. Я не хотела рвать с ним дружбу, но дружу я с влюбленным в меня парнем до той поры, пока он мне не признается в любви. Вот и пусть молчит. Я делала вид, что не замечаю его, и разглядывала первоцветы. Здесь, на руинах, их было полно. Костик достал металлоискатель и принялся настраивать его, а Кирилл, увидев, что я присела на корточки и трогаю цветочки, пошел и нарвал мне букет. Что говорить, мне было приятно. Голубые, почти как мои глаза, цветы обалденно пахли. Пока Костик проверял местность на наличие сокровищ, Кирилл все смотрел на меня. Я почувствовала, что он сейчас мне признается, и начала сама:

– Даже не говори. Скажешь – общаться не будем. Я не готова любить никого. А за цветы спасибо.

– Место и правда проклятое, – выговорил Кирилл.

А я фыркнула. Как же парни предсказуемы! Я оказалась права, он хотел признаться. При чем здесь место, я не понимала. Признайся он мне в институте или в автобусе, это же ничего бы не изменило. Не в моем он вкусе. Невысокий, с дерзкими чертами лица и душится очень горько. После него я все вещи стираю, потому что пока он рядом сидит, его запах так въедается, что мои духи ни одну вещь не берут. И я не люблю нервных ребят. Нет, это просто Кирилл меня не трогает, точнее, не затронул ни одну из струн моей души. В итоге я полезла в машину с мыслями о том, что, наверное, еще не родился для такой тонкой натуры, как я, мужчина, который бы мне понравился всем, включая запах. Я смотрела на золотистый купол храма, в котором отражался солнечный свет, и грустила, понимая, что я так и умру рядом с братом. Бедная наша мамочка так и не дождется внуков, ведь у нее, психолога, запущены оба ребенка. Дочь-идеалистка и сын-мечтатель да еще язычник… «Боженька, если ты существуешь, то найди мне лучшего парня!» – взмолилась я. Не к еврейскому богу обращалась я, не к языческому, а просто к богу, хотя смотрела на отражение солнышка в куполах. И тут заорал Костик:

– Нашли! Нашли!

Он орал и бегал так, что можно было подумать, что он горит, только заменить его слова «нашли» на «горим». Оказалось, они нашли серебряный портсигар. Вроде как старинный. Но только они отошли, как произошло нечто ужасающее: часть стены рухнула. Вот это да! Она бы в лучшем случае ногу отдавила, а в худшем страшно даже представить! Но на моих приятелей это так подействовало, что они бросили находку и рванули к машине:

– Говорили же нам, место проклятущее! А я руками находку трогал… Что делать-то? Юль, звони брату, спроси его, что делать! – вопил Костик.

Я косо посмотрела на него. Да, кстати, Юля – это я. У меня замечательное еврейское имя, как говорит мне гордый своим славянским именем брат.

– Он вам не Нострадамус, да и тот ошибался! Что вы за дебилы такие, верите, как сопляки, во все, что вам скажут!

– Юль, успокойся… – Кирилл хотел меня остановить.

– Так стена рухнула! – оправдывался Костик.

– Носиться меньше надо! Там ландшафт испорчен, все перекопано, а ты прыгал как стая слонов, а потом веришь во всякие проклятия.

Я пошла искать находку. Я не знаю, о чем они там говорили, но когда я успокоилась и села в машину (им, конечно, не сказала, что портсигар я подобрала), мы поехали в храм, на который я смотрела. Оказалось, они решили свечки поставить и умыться святой водой и таким образом смыть все проклятья. Видно, позвонили чьей-то бабушке. Только бабушки могут так решить. Люди помоложе к экстрасенсам отправляют.

Мы остановились у красивого забора. Церковная территория была большой. Я сама не знаю, зачем вышла из машины. Захотелось просто прогуляться, погода была замечательная. У церкви цвели нарциссы, а я ужасно люблю эти цветы. И, гуляя с первоцветом в руке, что подарил мне Кирилл, я пошла к нарциссам. Ребята меня оставили у дорожки в какой-то домик перед храмом.

– Какие вы красивые! Прямо как подснежники, только я вас люблю больше, – не удержалась я, обращаясь к цветам.

Тут я услышала, что кто-то тихо усмехнулся. Взгляд мой уловил идеально начищенный ботинок, выглаженные брюки и яркое одеяние. Позже я узнала, что это стихарем называется. Стихарь был ярко-голубой, с серебряной вышивкой, что напоминало небо и облака. Но мне стало буквально не по себе, когда я увидела лицо… Глаза золотисто-шоколадные, густые черные ресницы, волосы темно-каштановые, нос вздернутый, тонкие губы, идеальная форма лица… И запах… От него пахло ладаном, который заглушал запах цветов. Я медленно, с открытым ртом встала, а он с ухмылкой развернулся и пошел в храм. Я завороженно смотрела на его уверенную походку.

– Если ангелы и существуют, то в храме, – вслед ему сказала я. Сердце у меня остановилось. Точнее, я его не ощущала. Должно быть, оно убежало за тем парнем в храм. Но почему-то у меня было чувство, что надо мной кто-то посмеялся. Может, мне показалось, что я увидела именно того парня, который мне понравился всем? Но идеальный парень не мог встретиться мне в церкви… Меня просто разрывало на части. Либо забыть свои предубеждения и идти в храм, чтобы посмотреть, привиделось мне или нет, либо отказаться от глупой затеи и дождаться этих дураков Костю и Кирилла, поехать домой и верой и правдой служить своему брату и любить только его, пока он не женится. Но в этот момент верх взяла моя женская сущность. Я, как поступили бы все девушки на моем месте, не упустила возможности еще раз убедиться, что такой парень существует, и пошла его искать. Но там у них не так все просто. Едва я переступила порог храма, как ко мне подошла высокая, солидная старушка:

– В брюках в храм нельзя. Вот, надень вместо юбки, и вот платок.

Старушка дала мне парео и косынку. В нос ударил запах пота, и глаза защипало. Сразу захотелось быстрее от этих вещей избавиться и убежать. Да чтоб меня! Куда я вообще втягиваюсь? Разве хоть один парень на земле стоит того, чтобы ради него портить свою внешность и терпеть эту вонь?! Да я вся старческим потом провоняю! Я смотрела на эти вещи, и руки у меня дрожали. Нет, я не могу это напялить. Меня сейчас вырвет. Я нашла взглядом ребят. Они стоят себе спокойно, и никто их не заставляет надевать шаровары доисторические, от которых несет плесенью, и шапки, изъеденные молью… Так почему же мы, женщины, должны терпеть?! Дискриминация! Что за патриархат?! Обуздать нас хотят? Завязать в платочек и привязать к поясу? Я не знаю, сколько бы я так стояла и смотрела на вещи, которые дала старушка, но тут мой чуткий нос уловил едкий запах ладана и горящего угля. Это было словно спасение. Я обернулась: сзади меня (вот как он там очутился?!) стоял тот самый парень и раздувал золотую кадильницу. Почему-то дым шел в храм, а не на улицу. И, на мое спасение, прямо на меня. На лицо молодого человека лился свет от входа в храм. И в лучах солнца его кудрявая челка блестела, свисая на бровь. Наверное, он заметил меня, и его взгляд вонзился мне в грудь. Точнее, он посмотрел мне в глаза, но отдалось у меня в груди. Оказывается, парни так могут! Один глаз был в тени и словно черный, а другой освещен, поэтому казался шоколадным. Поразительно красивое лицо. Но зачем такие острые глаза? Они же убить могут! Я опять потеряла сердце. Оно, наверное, упало на пол, поэтому кровь застыла в жилах, даже руки перестали трястись. А парень спокойно подошел ко мне и сказал:

– Ты отойди, а то дым идет на тебя.

Голос у него был с какой-то глушинкой. Я не сразу догадалась, что он ко мне обращается. Когда поняла, что он имеет в виду, то, улыбаясь, как дурочка, ответила:

– Знаешь, ты меня даже выручаешь.

Видно, он и решил, что я дурочка, и, посмотрев задумчиво, махнул кадилом почти у меня перед лицом, да так, что огромное облако ладана окутало меня с головы до ног. Теперь я неделю, наверное, запахи не буду различать. Он снова встал позади меня. А я думала: «Зачем? Зачем он это сделал? Это он мне приятное хотел сделать или чертей изгонял, как мой брат?» В общем, от мыслей меня отвлекла та самая старушка:

– Надо одеться, как подобает, а то скоро проповедь, отец Лев заметит.

Ну и что? А кто сказал, что женщинам подобает вонючие платки носить? Хотите, чтобы в храме были все как инкубаторные цыплята, так извольте одежду хотя бы постирать! Но связываться с отцом Львом мне не хотелось. Я решила выйти из храма, но как только обернулась, сразу встретилась взглядом с этим парнем. В этот раз он меня словно обжег. Я быстро отвернулась. Нет, я не смогу мимо него пройти. Меня будет заносить. Ноги как ватные. Блин, да я теперь готова поверить в магов! Ни один парень меня так не мог подкосить одними глазами! Придется ждать подмогу. Я машинально посмотрела на друзей. Они крестились! Вот ведь стадо! Когда они там накрестятся? Я и стоять не могу, и уйти отсюда не могу. Чувствую, меня из храма метлой погонят или вынесут. Так, надо себя взять в руки и что-то делать. Я, зажмурив глаза, принялась портить свой внешний вид. Повязала парео на бедра. Ужасно, на суперские джинсы надеть это… вонючее… Бррр! Благо до меня иногда доходил слабый дымок ладана. Теперь надо что-то сделать с этой ужасной косынкой. Но при всем моем желании я не могла бы даже на грязную голову надеть платок, от которого так несло чужим потом, что даже ладан его не мог перебить. Все женщины стоят с покрытой головой. А я, выходит, чукча. Да… Какие они все одинаковые… И тут меня осенило. Я же на джинсы вместо ремня повязала шарф! Он мне даже по цвету подойдет, и к глазам отлично. Бирюза всегда мне шла. Я быстро вытащила свой шарфик. Пусть он мятый, но он не воняет и приличный на вид. Повязала его как бандану. Я буду оригинальна. Я не буду стадом! В этот момент я даже забыла о стоящем сзади парне. И когда он прошел мимо меня, я слегка отшатнулась, как ударенная током. Ого! Он еще и так может… Что же он, такой умник, тут делает? Неужели, как и мой брат, в жрецы подался? Или как тут у них это называется? Тут я услышала: «Царица моя Преблагая…» – запел хор тихо и нежно… Они что, и до этого пели или все молчало? Нет, не молчало. Просто я слышала только себя. Парень подошел к священнику, который стоял в толпе в центре зала перед алтарем, и подал ему кадило, целуя руку. Да… Не мой вариант. Мой рыцарь не может быть рабом. Мой мужчина человек разумный. Как-то кисло стало на душе, я даже расстроилась. Но эта песня, что исполнял хор, была мелодичной, красивой, и, не дослушав ее, мне выходить не хотелось. Я подошла к окну, положила на подоконник букет и сумку и, оставив косынку, взяла свои вещи. Как же это ужасно! Встретила парня, который нормально пахнет, такой же красивый, как я, но он, как и мой брат, больной на голову. И тут до меня дошло. Как брат. Как брат… Я говорю о нем уже не первый раз. Я его постоянно сравниваю с братом. Вот почему он мне понравился! Он, как и мой брат, идеален и со своими тараканами в голове. Наверное, только такой парень мне мог понравиться. Плюс к минусу притягивается. Закон физики. И как же быть? Я-то не смогу, как он, сюда ходить и так же выглядеть, как все эти прихожанки. Я овцой никогда не стану. Как сказал Пушкин: «С белой ручки не стряхнешь и за пояс не заткнешь». Я же смеяться буду, если он мне станет читать Новый завет. Вот попадалово! Что же мне делать? А могу ли я ему понравиться? Ну конечно же, могу! Тут все одинаковые, как зебры, и вряд ли здесь девушки есть… И тут я стала присматриваться. Есть… И не одна. Да что за…

Шесть девушек. Три поют и три в храме. Это я посчитала тех, кто ему по возрасту подходит. Я их рассмотрела. Одна высокая, крепкая, ровный пробор, который ее только портит. Лицо неухоженное, зато глаза голубые. Их бы подкрасить… Здесь явно женственности не хватает. Грубые черты лица. И одета серо-пресно. Да они все здесь кроме одной одеты одинаково. Вторая из певчих была жутко, я бы даже сказала, страшно худой. Под глазами черные круги. Из-за этого глаза были слишком огромными. Острый длинный нос и большие губы. Все маленькое лицо было слишком выразительным. Пела она с умирающим видом, наверное, любой бы ее пожалел и накормил. В переходе она бы хорошо зарабатывала и, вероятно, смогла бы наесть себе массу. А то в храме ее, наверное, на вегетарианскую пищу посадили или вообще есть не дают. Третья певчая была как русская красавица, кровь с молоком. Она явно не голодала. И пела со спокойным выражением лица. Но такая красота давно вышла из моды. Нет, из певчих нет мне соперниц, без сомнения. Посмотрим на прихожан. Одна девушка рябая, но хорошо одета. Скорее всего, она не была быдлом, которое слепо идет за всеми. Наверное, такая же, как я. Нет, крестится. Не как я. Но одета со вкусом. Девушка почувствовала мой взгляд и обернулась. Я увидела в ее руке телефон. Тут она пошла мимо меня к выходу. Глаза красивые, большие, но рябая. Не соперница. У такой я точно парня уведу. Что-то в ней есть такое… покорное… Нет стержня. Другая девушка была похожа на татарку. Юбка темная до пят и приталенная коричневая ветровка. Я бы с ее темной внешностью такие цвета в жизни не надела! Она похожа на шахидку, и платок так же повязан. Безвкусица. Нет, не соперница. Последняя была ярко накрашенной и выделялась среди других. Я поняла: она – как я, случайно забрела сюда. Значит, достойных мне соперниц нет. А если кто и встречается с ним, то это ненадолго. Я буду не я, если не отобью парня. Я стала искать его взглядом. Алтарников оказалось трое. Мой красавчик, дяденька какой-то и парень невысокий непонятной национальности. Его можно как сербом, так и татарином, и негром назвать. Но при всем этом было в нем и чисто русское. Он единственный смотрел на всех веселым взглядом и иногда с каким-то мальчиком шушукался и смеялся за спиной священника. Мой красавчик вышел из-за алтаря. Издалека он выглядел еще краше. Бесподобное одеяние так ему идет… Я на него, наверное, могла бы часами смотреть… Но он очень быстро прошел к другим алтарникам. Со спины он тоже неплохо смотрится. Я разглядела его затылок. Волосы волнистые. Ему бы кончики на шее чуть-чуть отрастить, тогда его вид приобрел бы законченность. Это было бы очень стильно. Потом вдруг все пошли ближе к алтарю, а на возвышенность встал священник. Как я поняла, это и был отец Лев. Да, весьма яркая личность. Взгляд у него грозный, даже немного сумасшедший, глаза почти бесцветные, но вид при этом внушительный и умный. Мне даже стало интересно, зачем он туда встал. Ах, да! Припоминаю обращение патриарха. Он так же стоял лицом к народу и поздравлял с Пасхой. Мама слушала его по телевизору, а брат мой трындел над ухом:

– Если тебе не хватает духовности, хочешь, я тебе поставлю видеозапись нашего жреца? Зачем слушать этого кровавого каннибалиста иудейского вероисповедания?

Да, было такое…

Певчие поднялись на клирос, и взгляд мой принялся следить за красавчиком. Он пошел за певчими и встал рядом с этой дистрофичной девицей и что-то ей передал. Я прищурилась. Булку, что ль?! Откармливает. Мне словно дали в морду. Я так ужасно себя почувствовала, как будто у меня не красивое личико, а морда, и поэтому меня ударили со всего размаха. Он ее угостил. Он за ней ухаживает! А она ему улыбается. Блин, какой у нее большой рот! Да у него вкуса нет! Как она может нравиться?! И она даже не смущается. Давно, что ли, у них шуры-муры… По его лицу это сложно понять.

Я смотрела на его прекрасный профиль. А он с высоты клироса смотрел на священника, который что-то громко говорил. И его густые брови сдвигались к переносице. Мне стало интересно, что нам там вбивают в голову с такими ядерными глазами, которыми смотрел священник на прихожан:

– …вместо того чтобы Бога поблагодарить за благоприятную погоду, люди делают все что угодно! Бабки грядки копают, кормят поросят, внуков встречают, вместо службы… и не боятся после этого, что выйдет из таких детей. Уже вырастили поколение пьяниц, наркоманов, женщин-абортниц, детоубийц! А потом жалуются на правительство и на общество! А кто виноват? Мы сами виноваты, что живем со свиньями и как свиньи! Праздник в церкви – так иди к Царю Небесному и принеси ему жертву. Какую мы можем ему жертву принести? Это уже по совести. Раньше в Ветхом завете были такие законы: сделал маленький грех —голубя. За более крупный – овцу, за большой грех – вола. А сегодня все жертвуют по рублю. А ты на рубль можешь купить себе хотя бы хлебушка? А Богу предлагаешь! И еще войны не хотим! Все старцы говорят, что скоро Третья мировая…

Стоп. Где-то я это уже слышала. И тут меня разобрал приступ смеха. Я четко услышала голос Ярослава: «Человечеству уготовано еще много катаклизмов и бурных событий. Изменится и сознание людей. Грядут тяжкие времена, людей будет разделять их вера. Древнейшее учение придет в мир».Под древним учением он подразумевал язычество, исконную нашу веру. Неужели и у Ярослава так же заставляют посещать общину? Одно запугивание. И причем запугивание самым ценным. Это нечестно. Какой злой у них Бог. И правда еврейский.

Я смотрела на лица прихожан. Кто задумчив был, кто бледнел, но многие, видно было, соглашались.

– А она нагрянет, и никто не спасется, кроме верных Богу! Бог только истинно верующих своих рабов укроет, и они не познают войны и Антихриста. Так говорила Святая Матрона, так говорила и старица Нила, и многие святые.

Да, знаю я, как наши боги любят своих рабов. Примерно как правительство любит пенсионеров. И я должна еще верить такому Богу? Обычно в таких ситуациях до рабов нет дела. Спасают самое ценное. А кто решил, что для Бога самое ценное – это кучка безмозглых фанатов, а не земля и природа? С чего они решили, что человек ценнее матушки-природы? Может быть, богу нет дела до того, что творится на планете Земля, что там несколько придурков пытаются завоевать мир, уничтожая большую часть земного шара… Впрочем, предположений много. Все, что здесь говорится, – это всего лишь одна из тысячи гипотез. Я взглянула на своих друзей. Жаль, что я не видела их лица, но кожей чувствовала, что Костик побледнел и стоит в полуобморочном состоянии. Что-то я прямо ясновидящей себя почувствовала, реально видела, что Костик, забыв обо всем, будет теперь каждый выходной в этот храм ездить и жертвовать Богу сто рублей на шоколадку. И Кирилл… Не знаю, что с ним, но как только я отвергла его чувства, он сделался слишком суеверным. Теперь он поверит и в Гарри Поттера, и в Зевса, и в грядущую войну. Ох, тяжело мне с ними… Если бы так не вовремя не вынырнул из своего мира Ярослав, то бы мы забрали портсигар, накрыли поляну, поели, что-нибудь нашли бы еще и поехали домой. И я бы не увидела, что существуют такие классные парни в красивой одежде небесного цвета… Я опять посмотрела на него. Лицо его было хмурым. Неужели он поверил в эту чушь? Господи, да у Ярослава больше ума! Он хоть и смотрит, читает, слушает всякую чушь, но верит, что Россия спасется! Нет этой безысходности. А здесь полная безнадега. Давящая атмосфера…

Я не сводила с него глаз, пытаясь проникнуть в его мысли. Ух, какие они колючие. Если бы он на меня так смотрел, я бы провалилась. Нет. Судя по его лицу, он священника этого не любит… Или не согласен? Да что же с ним? Он перевел взгляд вниз. И я поняла: он себя умнее считает! Так вот ты какой, красавчик! Йес! Мой парень небезнадежен!

И я заметила, как к нему подошла анорексичка. Это было как удар под дых. Она украдкой грызла эту булку. Видно, есть ей сильнее хотелось, чем слушать проповеди о грядущих муках грешников. Чего она так близко к нему встала? Ведь по лицу видно, что она способна влюбиться только в порцию ризотто. Так, сейчас этот отец Лев промоет мозг, и служба закончится. Что я буду делать дальше? Надо уводить парня у этой голодающей.Забирать отсюда красавчика вместе с моими недоразвитыми друзьями. Вопрос: как?

Как-то раз мне брат выдал: когда хочешь у богов что-то спросить, попросить или одолжить, надо непременно дать им что-то взамен или пожертвовать. Так надо поступать и с людьми. Я это особо не воспринимала. Я люблю своих близких и друзей и поступаю с ними от сердца и по совести. А вот мой братишка всегда следует этому закону. Если принимает мою помощь или просит меня о чем-то, то предлагает свою, или потом дарит мне что-то, или ведет в ресторан… Меня это воспоминание очень укололо. Я хочу вывести отсюда красавчика. И если Бог есть, то я согласна принести ему жертву. Только не деньги. Деньги дают священникам. «Божье- богу».

Я огляделась. Что же я могу пожертвовать именно для их бога? И взгляд мой упал на нарциссы в вазе, что стояли за аналоем с иконой. Ну конечно, цветы! У меня есть цветы. Я огляделась, куда их положить и кому преподнести. И заметила большую икону, на которой были изображены три человека. А еще говорят, что у них один бог… Я положила букет на лавочку. «Прими мою жертву и отдай мне его. У тебя и так последователей много», – произнесла я про себя. В общем, меня только на это и хватило. Я просто себя почувствовала братом. Вот ведь до чего любовь может довести! Стоп. Пока еще не любовь. Я человек разумный и понимаю, что любовь приходит со временем, а сейчас это гормоны, влюбленность, эстетическое наслаждение от вида этого человека —да что угодно.

– Ты думаешь, это мне нужно? Это тебе нужно! Я стою и пытаюсь истину вложить в твою душу, когда ты тут занимаешься суетой!

Я дернулась. Это мне?!Обернувшись, я увидела, что в меня впились все глаза, которые до этого момента таращились на священника. А он грыз меня диким бесцветным взглядом, в глазах даже не было видно зрачков. До чего же страшный! Я, наверное, и голову в плечи спрятала, как страус… Реально испугалась. Черт! Да из меня тут делают психически неуравновешенную! Я вытянулась, как кол. А священник продолжал кричать:

– Ты думала, пришла в храм – и этого достаточно для твоего спасения?!

Я ничего такого не думала. Какого спасения? От несуществующей войны, чтоль? Но на всякий случай я стояла и улыбалась. Как говорится, улыбка – лучшая защита от нападения. Но отец Лев воспринял ее как наглость.

– Если ты сюда пришла играть или ради любопытства, то вон из храма!

Ответить? Нет. Таким лучше не отвечать, а то дело до драки дойдет. Здесь полно его фанатов. Побьют меня еще, как бедную Олесю из повести Куприна. Но с какой стати я должна уходить? Я пришла сюда не к нему. А если есть здесь Бог и Ему не нравится мое присутствие, то пусть Сам меня выгоняет или ангелы Его…Место общественное, и нарядили меня как положено. Какие могут быть претензии?

– Или прояви уважение, когда к тебе обращаются. Стой и слушай. Я здесь говорю от имени Господа! – продолжал священник.

Ладно, стоять так стоять. Наверное, у меня выражение лица было глупым, ведь я не могла этого священника воспринимать серьезно. Красавчик смотрел на меня с вялой усмешкой. Я никак не могла понять, хорошо это для меня или плохо. Радуется, что мне досталось? Или он этого и ожидал от священника? Да что ты лыбишься? Я за тебя тут своими цветочками пожертвовала! Он словно прочитал мой взгляд, а потом посмотрел на часы. Все оставшееся время священник втирал о том, что храм Божий надо уважать, что к Царю Небесному нельзя приходить в дьявольской раскраске, что этим мы не уважаем Создателя, когда ходим в виде блудников и грешников… Из этого я сделала вывод, что он все это говорил при всех лично мне. Что я, мол, несчастная белая ворона. Хотя не так уж я и ярко накрашена. Мне сильно краситься не надо, достаточно легкого дневного макияжа. Если я для него блудница, то для меня он врун, который даже доказать не может, кому именно он поклоняется. И легко ведь отделываются, говоря, что истинно верующему не нужны доказательства, мол, Бог в их сердцах. По их мнению, я должна слепо верить незнакомому мне бородатому дядьке? Да мало ли что он мне скажет! В общем, рассказав, какая я грешная, всему честному народу, священник спустился к тумбочкам, что стояли иконами к народу, и стал давать прихожанам целовать крест, который держал в руках. Я рванула задержать ребят, чтобы не следовали за толпой, а подумали, нужно им это или нет, но до них так и не добралась. Вместо этого меня несла толпа к этим иконам. Я попыталась выбраться, но не получалось. Потом хотела отойти, повернулась – и вдруг уткнулась носом в грудь красавчика.

– Проходи, – указал он мне на иконы.

Что же делать? Меня все ждут. Сейчас нельзя привлекать к себе внимание этого попа. И перед парнем нельзя так раскрываться. Я же не знаю, какие у них законы. И дураку после этой проповеди станет понятно, что они грешников не любят. Придется идти за этим стадом. Я все ближе подходила к тумбочкам и всматривалась, как прихожане машут рукой, перед тем как поцеловать икону. Я человек умный и запомнила порядок: на лоб, на пояс, вправо на плечо, влево… Все сделала, и —о, мама родная! —даже поцеловала эти портреты святых! И приговаривала: это только средство к цели, средство к цели… Когда я подошла к священнику, не знаю почему, по мне побежали мурашки. «Где твоя защита, брат? Он же сам дьявол!» – пронеслось у меня в мозгу. Нет, так я мистиком, как брат, стану. Так нельзя. Надо трезво смотреть на обстоятельства. Я не помню, как поцеловала крест. Мозг вырубился. Очнулась, когда парнишка в стихаре дал мне в руку кусок белого хлеба. Даже не кусок, а резаную крошку. Я ее без угрызения совести съела, хотя по моральным принципам надо было голодающей дать. Это их еда, а та девушка как раз недоедает. Хотя нет, обойдется. Ее и так хорошо покормили. Ладно, угостили так угостили. Я у них эту пищу не выпрашивала. Теперь их проблема, что ее съела атеистка.

Так, что мы делаем дальше? Надо как-то с ним познакомиться. Как? Кто будет знакомиться с красавицей, когда около нее два парня вертятся? И так почему-то в группе все уверены, что у меня есть парень, только лишь из-за того, что я самая красивая. Никому в голову не приходит, что так думают все парни, когда меня видят! И как я с ребячьей неуверенностью могу найти себе парня, когда они сами не подходят со мной знакомиться? Ну, это я имею в виду нормальных, а не всякий сброд и пикаперов. Значит, надо отшить друзей и остаться здесь, пока его не отпустят домой. Я так понимаю, сейчас все закончилось, а это значит, что его отпустят. Хочу увидеть, как он одет. Но как только я подошла к лавочке, ко мне подбежали Костик и Кирилл.

– Что ты тут делаешь?– У Костика глаза были как два пятака. Да, понятно мне его удивление.

– Да… это…Любопытно… – замялась я.

– Да тебя же почти выгнали! Чего не ушла? Назло?

Кирилл пока не понял моих истинных намерений. Отлично. Я уже подумала, что они заметили, как я дырки на алтарнике протирала.

– Нет. Вы испаритесь, ладно?– попросила их я.

– Что?– вскрикнул Костик. Такой дурак!

– Сгиньте!—уже прошипела я.

– Юль… – Кирилл пытался тоже понять. Но куда им…

– Отвалите же, сказала!—раздался эхом мой голос в храме. За спиной запылало. Я увидела растерянный взгляд Костика, который смотрел поверх меня, и обернулась. Красавчик в упор смотрел на моих друзей. Но ни слова не промолвил.

– Так бы сразу и сказала…– еле выговорил Костик. Он, наверное, пытался понять, кем приходится мне этот красавчик. Костя потянул Кирилла к выходу. Кирилл не хотел уходить. Он съедал меня взглядом. Но я отошла от ребят, дав понять, что с ними не иду. Кирилл нехотя пошел к выходу, а красавчик пошел в свечную лавку.

Ничего себе! Почему я его не заметила? Он все слышал или только то, как я их прогоняла? Хотя когда я на ребят шикнула, весь храм услышал. И тут мой взгляд задел татарку. Она стояла у выхода и явно кого-то ждала. Уж не его ли? Ну нет уж! Тебе я его не отдам! Обойдешься! Я так долго искала для себя идеального парня, что теперь, когда я его нашла, зубами буду отгрызать его от соперниц!

Красавчик наконец вышел. На нем была серая куртка, простенькая, но так ему шла! Я не ошиблась, вкус у него хороший. Но к нему сразу подскочила эта девушка нерусской внешности. Ну и я решила не отставать. Я подошла к ним и заметила, что девушка обернулась к отцу Льву и, скрестив ладони, сказала:

– Батюшка, благословите меня съездить в Богоявленский монастырь.

– Зачем тебе?– строго поинтересовался тот.

Блин, что за вопрос?! Хочется!

– Помолиться, – ответила она.– Давно там не была.

– Беготня по храмам ни к чему хорошему не приводит. Я тебя не благословляю, —отрезал отец Лев. Тут я услышала этот приглушенный голос, который уже был твердым и с мягким «р»:

– Отец Лев, вы сегодня сами говорили на проповеди, что на праздники надо ходить в храм к Царю Небесному. В Богоявленском монастыре праздник в честь святого мученика Георгия Победоносца, и Наташа хочет проявить уважение, по вашим же словам.

– А ты вообще здесь кто?– У отца Льва глаза наполнились яростью. – Какое ты имеешь право вмешиваться, когда я разговариваю с духовной дочерью?!

У красавчика в тени глаза тоже смотрелись черными и не менее страшными. Значит, я права. Он с ним не согласен. У них взаимная неприязнь. Я его уже внутренне уважала, что он все-таки имеет свое мнение, значит, уже не быдло. Единственное, что мне совсем не нравилось, это то, что он так заступился за эту девчонку. Но отцу Льву он не ответил – промолчал. Неужели не имеет права? Это значит, она ему не девушка, а просто подруга. Понятненько.

– Я тебя не благословляю, потому что это вредно для души. Будешь по храмам бегать – жизнь не сложится. Ты уже выбрала храм?

– Да.

– Ну вот и все.– И отец Лев ушел в свечную лавку.

– А почему ты его не спросила, чем храм Господень может навредить душе? Разве он не благословленный и не подчиняется Московской епархии? – спросил татароподобную девицу красавчик. Девушка, улыбаясь, виновато ответила:

– Не подумала.

– А зачем тебе на то, чтобы помолиться, благословение? – мучил ее вопросами красавчик. Кстати, хороший вопрос. Никогда не слышала, чтобы брат перед медитацией звонил кому-то и спрашивал разрешения. Смешно.

– Так положено, – ответила она, выходя из храма.

Я двинулась за ними. И мой красавчик словно прочел мои мысли и спросил ее:

– Кем?

– Так все делают.

– Кто все? – Красавчик отвлекся, чтобы перекреститься, и потом они пошли по дороге, а я следом за ними. Они молчали. А я только восхищалась этим юношей. Значит, думать умеет. Все анализирует…

Когда мы вышли за забор, я увидела машину Кирилла. Ребята ждали меня. Я украдкой им махнула и прочитала по губам Костика: «Ты едешь?» Я так же губами ответила: «Нет». Но машина не трогалась с места. Красавчик вдруг обернулся. Девушка наблюдала за нами, снимая с себя свой ужасный платок. Волосы у нее красивые – густые, стриженные каскадом. А я даже на миг забыла, что я вообще здесь делаю. Но потом опомнилась, и первая мысль была: неужели он со мной познакомится? Молчание. Ладно, значит, нападаем первыми:

– Я не знаю, где здесь автобусы или электрички.

Должно быть, улыбалась я сногсшибательно. Невозможно не заметить, что я следовала специально за ним. А значит, намек: я тебя клею, красавчик! Но он этого под моей умопомрачительной улыбкой не заметил.

– Ты юбку забыла снять, – сказал он. О нет! Если я сейчас побегу отдавать юбку, то потеряю из вида красавчика. И с собой юбку взять – значит украсть этот ужас церковной инквизиции. Я сдернула кошмар, прикрывавший любимые джинсы, и взгляд мой, видимо, настолько стал беспомощным, что он сказал:

– Давай мне. Я сам потом им привезу. Сейчас некогда, скоро электричка. Ты на Москву?

Я утвердительно кивнула, хотя мне абсолютно в противоположную сторону. Он свернул парео в трубочку и сунул во внутренний карман куртки. Я заметила под курткой белый легкий свитер, и у меня сердце съежилось —так захотелось до него дотронуться. Но надо держать себя в руках. А то спугну его еще.

– Хорошо. – Он пошел вперед, но потом обернулся и посмотрел мне в глаза: – Идем.

И отвернулся. Он на меня смотрел! Отлично. Если бы еще не было этой татарки, что догоняет его… Так, меняем тактику. Я гнаться за ним не буду. Пусть лучше чаще вспоминает обо мне. Я немного отстала и спросила:

– Меня зовут Юлия, а вас как?

Красавчик обернулся уже с улыбкой. Да такой очаровательной, что я решила, что буду комплексовать.

– Роман.

Его мягкая «р» обожгла мое сердце. Что же с ним рядом всегда так больно? Я же покалеченной домой вернусь!

– Анастасия, – ответила девушка. – Ты в первый раз у нас?

– Да. Я и в церкви в первый раз.

– Не жалеешь, что пришла?– Девушка хитро улыбалась, и я не сразу поняла подвох в ее вопросе. Ах, да! Меня же священник при всех блудницей обозвал. Только мне-то плевать, но она этого не знает. Хм,да, возможно, это мне плевать, но для них мнение попа авторитетно. Вот она и пытается уколоть…

– Не жалею. Я здесь больше нашла, – заявила ей я. Интересно, поймет она мой намек?

– Конечно, слово Божье лечит сердце и очищает души. Это великая помощь, – спокойно говорила она.

Это она про меня, что ль? Я посмотрела на профиль Романа. Он улыбался. Смеется? Он понял, что это не про меня.

– Ты правильно сделала, что на батюшку не обиделась. Он же спасал тебя.

Я подумала, что сейчас упаду со смеху от услышанного. Она серьезно?! Я забылась и брякнула:

– На дураков не обижаются. – И секунду спустя пожалела, что язык свой не приклеила. Разве можно последователю болтать что ни попадя про его учителя?! Но, на мое удивление, он все еще улыбался. Девушка всю дорогу молчала. Она после этих слов вообще зависла.

– А ваш священник всегда такой злой?

– Он не злой, он строгий, – ответила Анастасия. Только на это ее и хватило. А Рома сказал:

– Если вдруг приедешь сюда второй раз, то запомни: он не любит, когда на проповеди ходят по храму, разговаривают или улыбаются. На службе смотри, что делают все, и повторяй. А то снова будешь в центре внимания.

– Спасибо. Ну, я его не боюсь, и меня Божьей карой не запугать.

– Ты атеистка?– Он вдруг стал серьезным. Для него это важно? Тогда ответим смазанно:

– Не совсем.

Больше мы не разговаривали. На платформе эта девица спросила у Романа(какое все-таки красивое имя, и так ему идет!):

– Ты когда приедешь?

– Только на выходных смогу. Скоро сессия.

Блин, про что он говорил? Про свидание?

– А ты так и не поедешь в монастырь?

– Ты же слышал, он не благословил.

– Насть,, но какое право он имел не благословлять тебя? За это его сана могут лишить! Чем один Божий дом хуже другого? Там молитвы не такие? Или батюшки грешнее? Да даже если и батюшки не те, то как это может тебе лично навредить? Ты же просто помолишься.

Что он о ней так заботится? Я поняла, что сейчас что-нибудь ляпну, потому что во мне кровь уже просто закипала. Что у них за отношения? Одну откармливает, другой мозг чистит… Уж не бабник ли он?

– Ром, духовному отцу лучше знать, что мне полезно…

Он даже не нашел, что ей ответить. Мы, наверное, подумали одинаково: она безнадежна. Я, конечно, понятия не имею, что такое духовный отец, но такого «отца» я бы в жизни не завела. Надо у брата поспрашивать, что такое духовник. Но я почему-то спросила у Ромы:

– А что такое духовный отец, по церкви?

– А разве он может быть и не поцеркви? – удивился он.

– Может. Учитель в других концессиях…

– Духовники могут быть трех видов. Первый – просто священник, у которого ты исповедуешься. Он может не быть великим проповедником, но просто подсказать, направить тебя в духовных вопросах – вполне. Но ты делать то, что он скажет, не обязан, это просто его советы. Есть второй вид духовников – советчики, которые помогают совершенствоваться в духовной жизни. Но они не обязательно должны быть священниками. Это могут быть просто опытные люди или монахи. И третий вид – это старцы. Старчество получают единицы. В основном оно дается монахам и подтверждается даром пророчества и целительства. Но любой настоящий духовный отец, как и Бог, дает полную свободу человеку. Духовный отец советчик, а не душеприказчик.

– Понятно. Отец Лев приказчик, это точно. Ноги в руки и бежать от него, – засмеялась я, довольная тем, что красавчик оказался неглупым.

– Ты его совсем не знаешь, – вступилась Анстасия. – Он не приказывал, а просто не благословил.

– В чем разница?– спросила я. Но тут нас отвлекла электричка. Я села напротив Романа. С ним рядом села Настя. Она была расстроена. Я пыталась понять, из-за чего. Из-за того, что я тут? Нет. Она считает меня неравной, глупой. Из-за того, что Рома с ней не согласен? Это может быть. Ее огорчает, что он так отзывается об ее священнике.

– Ты где выходишь?– спросил меня Роман. Его глаза были распахнуты, как открытая книга. Шоколадные с золотинками в радужке. Эти глаза прожигали мне сердце. Глядя в них, я забывала дышать. Что же ответить? Я еду в противоположную сторону. Надо время рассчитать.

– Мне надо в Золотово, – ответила я. Теперь надо написать ребятам, чтобы ехали за мной. Или не надо…Ладно, сама доберусь. Я узнала, как зовут красавчика, теперь второй этап – дать ему свой телефон. Сам он, я так поняла, даже и не собирается его спрашивать. Этому его в церкви не учили.

– Дай мне свой мобильник, – попросила я. От напряжения просьба прозвучала как приказ. Он еще больше округлил глаза и задумчиво спросил:

– Зачем?

«Ой, мама, сердце я сгубила – полюбила я дебила…» – пронеслось у меня в голове.

– Тебе трудно дать мне мобильник? – От нервов я уже почти кричала. Меня бесила его тупость. Он решил больше не спорить, достал телефон и протянул мне. Я почти вырвала его с победным выражением лица, но тут поняла, что он запаролен:

– Распароль, – поднесла я телефон к его носу. Он сверлил меня взглядом, от которого волоски на теле начали шевелиться, но распаролил. Я быстро вбила ему свой номер и сохранила. Себя назвала Юля-красотуляи позвонила на свой мобильник. Зазвучала «Токката» Морриконе.

– Йес!– вскрикнула я и взглянула на Романа. Он улыбался с таким триумфальным видом, прямо как мой брат, когда выигрывает у меня в гонки. Меня это задело, и я сказала:

– К тебе снизошла благодать в виде меня, хотя ты этого совсем не достоин. – И я бросила ему мобильник. От растерянности он его чуть не уронил. – Попробуй мне только не позвонить!

Выходя из вагона, я видела, как Анастасия сидела с раскрытым ртом. А он смотрел на меня, усмехаясь и оставляя ожоги на моем сердце от своих пламенных шоколадных глаз. Я вышла на остановку раньше, в Виноградово. У меня была отдышка, словно все это время я не дышала, а была в воде. Меня всюду преследовал запах ладана. И ладан у меня будет всегда ассоциироваться только с этим красавчиком Романом. Ведь я могла дальше с ним поехать, но выбежала. Не позвонит мне, значит, приеду и побью! Я научу его меня любить. Я привью ему вкус к настоящей красоте! Чего же меня так всю трясет?..

Подъехала электричка в сторону Голутвина, и я села. Всю дорогу я думала, что это было чудом. Правда, ведь нашелся наконец парень, который действительно мне всем понравился. Правда, тупит немного, но это поправимо. Значит, будем ему вдалбливать, пока не поймет, что он мне нравится и что я самый лучший вариант для него. Будем говорить на его языке. Я для него дар от Боженьки. Пусть смиряется. А уж дар решит, что с красавчиком делать дальше. Что же все-таки за отношения у него с Анастасией…



***



Я вошла в комнату к брату. Он сразу сказал:

– С тебя защита моя спала. В храме была?

– Чего?– Я растерялась. Ну убейте меня, в жизни не поверю, что кто-то другой может видеть больше того, что вижу я.

– Зачем в храм ходила?– Брат встал с дивана. Это уже говорило о том, что он сильно недоволен.

– Не была я там!

Зачем я вру? Я же сама хотела с ним поговорить об этом.

– А почему тогда от тебя ладаном пахнет? Духи такие? Или масла купила?

Так вот как он догадался. Мое лицо покрылось краской. Эй! Что это я перед братом краснею? Я даже перед Романом не краснела, а перед Ярославом засмущалась. Брат засмеялся:

– Уж не в пономаря ли ты влюбилась?

Еще чуть-чуть – и я поверю в волшебников и пророков. Откуда он это-то узнал?!

– На лице написано. Вернулась без защиты. А ее может снять только крест или любой другой эгрегор. От тебя пахнет ладаном. Ладан в церквях бывает. Ты привезла проклятую вещь, значит, нашли, но решили в храм заехать и снять проклятье. Ты краснеешь. С тобой до этого такого не было. Значит, влюбилась. Про пономаря пошутил.

– Кто такой пономарь?

Мне почти все стало понятно. Кроме защиты. Вот без нее картина ясна. Ладан, храм, смущение, возможно, влюбилась. Ну, а вещичку…

– Прислуживает священнику, алтарник. От вещички аура темная. И энергия трав. Она у тебя в сумке.

Опять логика. Он всегда так. Строит из себя ведуна. Примерно знает, что у меня в голове, и делает вид, что мысли читает.

–Значит, в алтарника, да? И красивый он, как брат твой любимый?

– Прекрати смеяться!

– Нашла в кого влюбиться! Он же иноверный! Да еще из каннибалистов, поклоняющихся трупам!

Ярослав не злился, просто смотрел на меня, как на глупую. Это меня еще больше раздражало.

– Я такая, с извращенной психикой, – ответила я. – И во всем ты виноват! Ну вот нравятся мне двинутые на всю голову! Скажи лучше, что делать?

– Ждать. – Он снова сел к компьютеру.– Ты же ему всучила свой телефон. А если не терпится, звони сама. Только у них, как и у нас, атеистов не любят. И в брак с ними не вступают.

Про какой еще брак он говорит? Я же только на втором курсе! Но от услышанного все равно было неприятно.




Глава 2




Мне почти каждую ночь снился его затылок и это голубое одеяние. Я все на него смотрела и ждала, чтобы он обернулся, но напрасно… Вообще-то, я не верю снам, просто все мои мысли были только о Романе, и, конечно же, я не сдержалась и рассказала моей единственной подруге Женьке про свою невероятную встречу.

– Ну, ты в своем репертуаре! Что теперь делать будешь? В монашки подашься? Теперь тебе надо монахиней стать, чтобы вам видеться…

– С чего ты взяла?

– Ну, он, наверное, евнух… Ему нельзя теперь, понимаешь? То есть он не может.

Блин! А что если это правда? Откуда мне знать, что им можно, а что нельзя? Как мне брат говорит, церковь еврейская, а у евреев ведь принято обрезание. Что они им там обрезают? Женька меня стала убеждать, что он не мой вариант, ведь я атеистка, поэтому меня не примут в монастырь, да и вообще меня любовь платоническая не устроит. Она была права. В монастырь я не хочу, да и то, что он евнух… Нет, ну не похож он, хоть убейте! Не может евнух так обжигать глазами! Я решила дождаться брата и спросить его, что он знает про веру православную. Выслушав меня, он дико рассмеялся:

– Лучше бы их всех и вправду кастрировали! Тогда бы их вера давно вымерла!

– Так он не евнух?

– Нет. Он такой же, как и я. Помощник жреца-волхва, помогает совершать обряды. Он не должен курить и не должен иметь вредных привычек. Хотя не факт. У них есть святой, который всю жизнь курил, святитель Филарет. У них многое допустимо. Вера очень удобная. Согрешил – покаялся, снова согрешил – опять кайся, и так до смерти, а потом местные чиновники сделают твой труп святым, если это им выгодно. Как это сделали с князьями Александром Невским и Дмитрием Донским и многими другими. Вера для рабов, а сами чиновники ни в кого не верят, они же знают правду. Чистая политика, для подчинения народа власти.

– Прямо как я, атеисты, – заметила я.

– Ты не еврейка.

Брат почему-то продолжал смеяться.

– Ты пока слепая. И он тоже слепой. Если он мужчина, то ему надоест быть рабом, и он освободится от еврейских уз. Ты же раба не хочешь иметь?

– Ну почему же. Для женщины всегда заманчиво иметь любимого раба.

– Юла, ты жестокая.

– Ты тоже раб, но Велеса и его системы, – надулась я.

Ярослав словно взорвался:

– Сколько раз тебе говорил, не смей! Мы потомки богов! Мы люди свободные, и наша вера никак не взаимосвязана с политикой и деньгами! Мы не наживаемся на богах!

В общем, всегда одно и то же. Ну нет здесь для меня разницы! Они оба поклоняются своим богам. Только один по-гречески одетый, в помещении и у стола, а другой в русской рубахе, под чистым небом и у костра. Все одна фигня. Ну атеистка я, поймите меня!

Несмотря на наши терки с братом, я все же успокоилась, что Роман парень обычный, никакой не кастрат, просто слепой, как и мой брат. Первые три дня я так и не дождалась от него ни звонка, ни эсэмэски. В институте, как и ожидалось, Костя только и говорил о грядущей войне, что он о ней прочел и посмотрел. Он решил спасаться с отцом Львом: когда тот уедет в Дивеево, Костя последует за ним. Оказывается, отец Лев и об этом говорил! Только я этого не слышала, я о Романе думала. Кирилл решил с Костиком съездить, так, на всякий случай. И они спросили меня, еду ли я с ними. Но я сказала, что подумаю. Мне надо знать, едет ли туда Роман. Просто так я туда не потащусь. Мне и так братишка каждый день мозг выносит. Еще меня ребята спрашивали, зачем я поехала на электричке и в другую сторону. Пришлось приврать, что в Люберцы надо было, к тете. Они мне не поверили. Ничего не сказали, но по лицам я поняла, что не поверили. Как говорится, шутка не удалась.

В среду вечером у меня началась ломка. Я не могла поверить, что красавчик мог обо мне забыть. Как можно забыть самую красивую девушку, которую он когда-либо встречал?! Выпендривается? Нет, меня это злит и сильно. Неужели он решил продолжать встречаться с этой Настей-террористкой?! Да она смотрится с ним как скунс с прекрасной хаски. Если он мне не будет звонить, то как я узнаю, будет он на выходных в храме или нет? Я позвонила подруге Жене и рассказала о наболевшем:

– Забей на него. Видимо, он считает себя красивее тебя. И потом, я уверена, что с той татаркой он не встречается. Если бы встречался, то тебе бы давно об этом сказал.

– Не успел. Я вышла из электрички, прежде чем он мне что-либо ответил, – грустно заметила я.

– Позвонил бы или написал. Он парень верующий, а значит, честный.

– Да видела бы ты их духовного отца! Какой он честный?! Гипнотизер, мозгоправ, похлеще моей мамы! – начала спорить я.

– Тебе грех так говорить. Про священников такое не говорят, Бог накажет! – завелась Женя.

– Это тебя он накажет! Ты в него веришь, а я нет! По твоему мнению, священнику врать о войне можно, а мне говорить о своих подозрениях нельзя?!

– Так ты говоришь о том, чего не знаешь…

– А он знает? Он видит Бога и может Его нам показать? Все одинаково…

Наша перепалка затянулась на час. Брат сидел рядом и усмехался времени от времени. Ему было интересно слушать, как я наезжаю на веру своего красавчика. Когда я, обессиленная, рухнула на свою кровать, Ярослав спросил меня:

– Что тебя интересует про твоего парня?

– Яр, почему он мне не звонит? Разве я могла ему не понравиться? Мне даже столбы улыбаются! – Я ударила кулаком по подушке. – Учителя, ректоры, таксисты, проезжающие машины, школьники – любой готов встречаться со мной, дай я только повод так думать! Ему я телефон свой вбила! В чем дело, Яр, скажи?!

Он вздохнул и стал раскладывать на столе атрибуты. Потом выключил свет и зажег свечи:

– Я у тебя отстригу волос, – предупредил он, и прежде чем я успела возразить, он выстриг мне тоненькую прядь.

– Яр, ты с ума сошел! Кто тебя просил?!

– Но ты же меня завалила вопросами и ноешь под боком, медитировать не даешь. – Он положил мою прядь на какую-то серебряную ритуальную тарелочку. – Сейчас все расскажу. И потом не говори мне, что я это просчитал логически или это совпадение. Я, кстати, тебе говорил, что весной ты встретишь парня не нашей веры.

– Ну а кого я могла встретить, живя в России, где язычников не так много?

– Ты опять за свое! Вот ничего тебе не скажу.

Мне стало интересно, что он еще придумает, и поэтому я его успокоила:

– Извини, у меня постоянно это вырывается. Ты знаешь, я у тебя дурочка-атеистка. Давай уже, доказывай мне свою истинную веру.

Он что-то бубнил о Велесе и природе и разжигал травы. Мне нравился этот запах не меньше ладана. Это тоже живой аромат, жизни и огня. До сих пор не понимаю, как они видят в дыму и огне какие-то события или информацию. Скорее всего, они играют в экстрасенсов.

– Он недавно встречался с девушкой. Очень переживает за нее. А также у него есть еще девушка, за которую он переживает. Он ее любит. Но эта любовь не такая… Нет у него сейчас никого. Еще у него душа поломанная. Он сейчас на перепутье стоит. Ты вовремя появилась. Может, к нам в общину его заведешь?

– Ага, жди!

– Учится. Скорее всего, на лекаря… или нет… Там инновации видны.

Я уже давилась, чтобы не заржать в голос, наблюдая, как мой брат смотрит на пепел в блюдце. Какие инновации в горстке пыли?!

– Он один в семье. И о тебе думает. Он не забыл тебя. – Брат развалился на стуле и посмотрел на меня с победным выражением лица. Такое же лицо было у Романа, когда он взял свой мобильник из моих рук.

– И? – Я уже не понимала, к чему клонит брат.

– Ты еще что-то хочешь знать?

– Что он обо мне думает?

Добивать – так до конца! Давай, справляйся, ведун ты наш.

Ярослав опять наклонился над тарелкой и зажег другую ветку. Уже пахло горько, мне даже захотелось окно открыть. Но брат в таких случаях не разрешал, пока ритуал не закончится.

– Хм… Он ждет, чтобы ты позвонила. У него неуверенность какая-то. Я не пойму, но почему-то Юля… Юля… Юля… Много Юль. Ты не знаешь, почему?

– Вообще-то я тебя спрашивала. Я себя ведуном не называю. Ты считаешь, что он ждет, чтобы я позвонила?

– Да. Не веришь – сама у него спроси.

– И что он еще думает?

– Что у тебя красивая попа. – Глаза брата расползлись в хитрой улыбке. Он понял, что в него сейчас полетит подушка.

– Прекрати! Я серьезно!

– Я тоже. Тебе все рассказать, что он заметил, пока тебя разглядывал?

– Все, хватит. Я пошла.

Мне вдруг стало грустно. И я решила расслабиться в горячей ванной.

– Даже спасибо не скажешь?

– Нет. Я за тебя курсовую сделаю.

Я долго отмокала. Наверное, часа два. Брат специально так сказал, чтобы я не мучилась и сама все разрулила. Конечно, лучше одним махом прийти к решению, чем долго рваться на части. Но до двенадцати ночи я так и не смогла нажать на кнопку вызова на своем телефоне. Мне было страшно. И я не знала, чего я боялась. Ведь он уж точно не послал бы, не оскорбил… Так чего же? Неужели он смог убить мою уверенность в себе?

Утром в институте Кирилл сказал мне одну потрясающую вещь:

– Давай поедем в храм вместе. Церковь объединяет души. Дай мне шанс надеяться, что мы еще можем быть вместе, что благодаря Богу ты полюбишь меня.

Не знаю, что со мной стало, но после этих слов на меня вдруг нахлынула сентиментальность. Я даже не смогла посмеяться над глупостью друга, а вместо этого подумала, действительно ли церковь соединяет…

– Я подумаю, – ответила я.

– Ну сколько можно думать?!

– Сегодня только четверг, – ответила я расстроенному Кириллу. – Только четверг… – уже себе под нос повторила я. Да, он еще, возможно, позвонит.

– Она странная, да? – заметил Костик. Это было правдой. Я почти не записывала лекции, а рисовала косички, цветочки, шарики, и не общалась с учителями, как я это делала обычно. В обеденный перерыв я снова взяла телефон, чтобы все-таки позвонить Роману и объяснить, какой он бесчувственный лох, потерял такую красавицу ради татаровидной. Но когда я открыла имя «Красавчик», у меня в груди зажглось пламя, словно он смотрел на меня через эти буквы, и я опять не смогла нажать кнопку вызова. У меня горло пересохло, и я понимала, что не смогу сказать этому дураку все, что я о нем думаю. Я просто тупо буду молчать и потом отключусь. А меня эта дурость не устраивала. Я должна правильно себя ему преподнести.

Так и не дождавшись от него звонка, я приехала домой. Брата не было, и мне стало совсем скучно. Полное одиночество. Сейчас мне очень хотелось, чтобы скорее настал выходной, приехать в церковь и устроить красавчику хорошую порку. Сейчас он заслуживал только это. Как Роман посмел пренебречь мной?! Разве на него так часто западают красавицы? Или он действительно болен этой татаровидной девицей? Я решила себе голову не ломать, а сесть и доделать брату курсовую по финансам. Это спасло. Я так увлеклась, что не увидела, как пришла с работы мама и уже приготовила ужин. Не заметила брата, который, возможно, уже час сидел сзади меня в позе лотоса и медитировал. Когда у меня затекла шея и я откинулась на спинку стула, Ярослав заговорил:

– От тебя сильный негатив идет. Позвони ему. Он ждет.

– Да что ты понимаешь? Я и так уже сделала первый шаг… С меня достаточно!

Я почувствовала запах трав, и сильные руки брата меня обняли:

– Ты глупая. Определись, чего ты хочешь больше: продолжить с ним отношения или забить на него.

– Я хочу, чтобы он сам позвонил!

– Тогда напиши ему, чтобы он перезвонил. Он перезвонит, поверь мне. Давай! – Он щелкнул меня по затылку и, взяв книгу, лег на мою кровать. Я посмотрела на брата. Да, так всегда. У нас разные комнаты, но мы всегда приходим друг к другу. Можем заниматься абсолютно разными делами, но сидим только рядом. Если брат в своей комнате, то я иду к нему. Если я в своей, то он приходит ко мне… И, несмотря на все наши дрязги, он все равно заботится обо мне.

– Набирай ему. Я подготовил комнату. Все будет как я говорил, – не отрываясь от книги, сказал Ярослав. – Но потом курсовую доделаешь. Мне завтра сдавать, а я ее еще не читал.

Да уж! Он в своем репертуаре.

Я вздохнула и взяла свой мобильник. Надо писать, а то теперь Ярик от меня не отстанет. Но то ли я уже больше боялась брата, чем последствия от сообщения, то ли его слова на меня так подействовали, но я спокойно стала набирать текст сообщения: «Должно быть, ты не оценил моего снисхождения к тебе, и твоя татаровидная Настька тебе интереснее. Бай!». Отправила. И только тогда я поняла, что я наделала. Я же его бросила!

– Ну что еще? – Ярослав отвлекся от книги и посмотрел на меня. Неужели у меня вид настолько глупый?! – Я же тебе сказал написать ему «Перезвони», а не «Прощай, любимый».

– А… – скрипнула я, почувствовав, как мое сердце раскалывается на мелкие кусочки и вот-вот рассыпется. Я же встретила идеального парня, но он такой же чокнутый, как мой брат! И что же я натворила?! Это было всего несколько секунд, но каких… Я их, наверное, никогда не забуду. «Я буду ждать тебя и буду верить в чудеса…» – запела Валерия из моего мобильника. Честно говоря, я не думала, что увижу на табло «Красавчик». Я сняла трубку:

– Почему тебе надо дать пинка, чтобы ты позвонил мне?! – Я как всегда уже по инерции действовала по принципу «лучшая защита – нападение».

– Ты что-то хотела?

Почему мужчины так безбожно тормозят? Им почти прямолинейно говорят, что они нравятся, а они не понимают, что от них надо.

– Вспомни!

– Я помню. Понимаешь, я не смог разобраться, какой именно твой телефон…

Бог мой! Он смущается!

– У меня забито несколько Юлий… – добавил Роман.

– Что? Я же «красотуля»! Я тебе так и забила: «Юля-красотуля»! Что непонятного?

– «Юля-красотуля» тоже не одна. Ты хотела, чтобы я тебе позвонил? А зачем?

Вот ведь вредный какой!

– За надом! – не сдержалась я. – Ты встречаешься с татар… с Настасьей?

– А что за нездоровый интерес?

Похоже, он уже прикалывался.

– Ну, если для тебя это не имеет значения, тогда для меня тоже. Но встречаться с ней я тебе не дам. Понятно? Так что в воскресенье я приезжаю в храм, и ты чтобы там был.

– Ну ладно… – Он, видно, растерялся. – Вообще-то, я туда и собирался…

– Тогда до встречи!

Я повесила трубку. Тут мой брат стал громко ржать. До этого дня я даже не знала, что он умеет так смеяться. И я поняла, почему. Вместо того чтобы клеить парня, как это делают все девчонки, я просто на него наезжаю, да еще в очень грубой форме. Но зато с меня в этот день сошли все страхи. Только непонятно, зачем я трубку бросила так быстро, почему не поинтересовалась, как у него дела… Ждал ли он моего звонка сам? Я стала вести себя как круглая дура!

Я успокоилась. Не знаю даже, почему. Я перестала нервничать и смогла закончить для брата курсовую, а потом почти всю ночь делала еще и свою. Меня прорвало. Я стала очень работоспособной. Брату пришлось насильно меня усаживать за еду, чтобы я хоть что-то перекусила, а потом он проследил, чтобы я легла спать. В пятницу я уже вела себя почти так же, как и прежде, общалась с преподавателями. Потом обрадовала Кирилла, что поеду с ними в храм. И казалось, что жизнь уже налаживается. Всю субботу я провела, готовясь к сессии своей и своего любимого брата. И все это ради того, чтобы в воскресенье поехать в храм на встречу с красавчиком. В семь вечера меня вдруг осенило, что мне нечего надеть! Ведь в джинсах туда не пустят! А юбки, которые у меня есть, очень отличаются от того формата, который там позволителен… Я задумалась. Что же делать? Я позвонила подруге Женьке, но она была на свидании. Меня ужалила маленькая пчелка зависти, но я быстро переключилась на брата. Буквально заставив его уделить мне внимание со словами:

– Ну кто кроме тебя мне сможет подсказать, как верующая и при этом модная, красивая девушка должна выглядеть, чтобы понравиться больному на всю голову парню?!

Впрочем, это даже лучше, что он пошел со мной к некой Раде. Мой брат нестандартно мыслит, а следовательно, я овцой не стану. Он меня привел к какой-то девушке, которая была одета довольно модно, но в духе русского народного стиля. Она была светленькой, худой и ростом почти с Ярослава. Вообще не красилась, и волосы у нее были прямые и такие длинные! У меня даже дух перехватило.

– Рада, это моя сестра. Она хочет одеться как верующая, но не так, как все, и в то же время модно и стильно. Можешь что-нибудь посоветовать?

– Заходите. Я ее одену как истинную родноверку!

Мы зашли в квартиру, которая была вся заставлена и украшена в чисто русских мотивах и в то же время выглядела очень уютной. В квартире я встретила двух кошек. Одна была очень красивой, с яркими голубыми глазами. Позже я узнала, что это порода рэгдолл. Кошечка буквально обмякла у меня в руках. Я сразу захотела себе такую же. Даже подумала, что если бы смогла, то украла бы ее.

– У меня на твой рост и размер что-то есть, но немного… Вот, примерь это. Мне кажется, тебе пойдет.

Какая же она симпатичная! И почему брат на нее не смотрит? У Рады очень чистая улыбка. Она всегда улыбается и такая аккуратная.

Рада дала мне темно сине-серую юбку. Очень приятный цвет, длина почти до пола. К ней белую блузку с вышивкой, по фигуре и довольно современную, и сверху ветровку, тоже в славянском стиле. Ветровка была лиловая, приталенная. К юбке Рада дала толстый кожаный ремень с веревочками, к которым были прикреплены руны или знаки богов.

– Они не выгонят меня за это? – поинтересовалась я.

– Начнем с того, знают ли они, что это, – улыбнулся брат, довольный моим видом. Только сейчас я поняла, что он давно хотел меня одеть по-своему, как я его всегда одеваю. Рада мне дала еще платье и несколько блуз и маек. Я выбрала себе то, что мне понравилось. Кое-что она подогнала мне по фигуре. Но я уже знала, что мой идеальный образ готов. Я выделюсь из общего стада! На прощание Рада мне сказала:

– У тебя сильная свадхистхана. Вторая чакра. У тебя все будет хорошо.

Столько у нее грусти в глазах!

– А что это за чакра? – Мне вдруг захотелось понять ее. Чакра мне была по барабану.

– Она отвечает за красоту и привлекательность.

– Это не чакра, а генетика, – возразила ей я.

– Я же говорил, что она атеистка, – усмехался брат. Но Рада все так же со спокойной улыбкой мне сказала:

– Можно быть очень красивой, но иметь грязную чакру и никого не привлечь. У тебя же чистая чакра. К тебе тянутся и хорошие, и плохие ребята, я уверена. А вот у меня слабая чакра.

Тут я уже не знала, что ей ответить. Сказать, что она красавица, это соврать. Но она вполне симпатичная. Высоковата, но это смотря как преподнести свой рост. И чакра тут ни при чем. Вон она как себя выделяет! Ей Юдашкин может позавидовать! Когда мы вышли от нее, я спросила брата:

– Кто она такая?

– Ведунья. Очень сильная и талантливая.

– И давно ты с ней знаком?

– Три года, а что? Ревнуешь? – засмеялся Ярослав.

– Прекрати! Ты знаешь, о чем я! Она же привлекательная, и язычница… Чем не девушка, а?

Ярослав сразу изменился в лице:

– Не лезь не в свои дела!

– Что? Так значит, она тебе нравится?

– Не лезь в это!

Больше мои вопросы ни к чему хорошему не привели. Он только еще больше замкнулся и ко мне вечером впервые не пришел, мне пришлось перед сном самой зайти к нему в комнату и извиниться за свое глупое поведение. Но я поняла только одно: между ними что-то есть или было. Но как я не заметила? Я же ни разу не видела его влюбленным или радостным. Нет, здесь что-то другое. Но что? Почему разговор про нее для него запретный?

***



В воскресенье в десять утра меня ждали у подъезда Костик и Кирилл. При виде меня у них случился легкий шок.

– А тебе идет… – только и смог выговорить Костик. А Кирилл как будто язык проглотил. Промычал что-то непонятное. Ну и ладно. Значит, я не ошиблась. Я выделяюсь! Ура! Мы направились в сторону Конюхова. В машине я сразу предупредила ребят, что домой снова поеду на электричке. Они опять на меня с непониманием посмотрели, но ничего не сказали.

На территории храма все еще цвели нарциссы. Их сладкий запах мне ясно напомнил нашу встречу с красавчиком на прошлой неделе. Перед храмом я повязала бандану, так, чтобы сзади мои длинные волосы струились по спине.

– Я все думал, кого ты мне напоминаешь. Вспомнил: славянку. Девушку-славянку, – сказал мне на паперти Кирилл.

– А кто я, по-твоему? Я русская и славянка.

Меня все это радовало. В храме я взглядом искала красавчика, но его нигде не было видно. Зато эта тощая и Настасья были на месте. Костя и Кирилл ставили свечи. Я расстроилась: неужели обманул? Хор пел как-то медленно и сонно. Я разобрала только «трисвятую песнь припевающе». В храме никто не двигался и все стояли с опущенными головами. Я вспомнила совет Романа, что надо делать как все, тогда я не привлеку к себе внимание священника. Но священник в алтаре стоял ко мне спиной, а это значит, что можно расслабиться. Но тут одна из маленьких дверец открылась и оттуда вышел мой красавчик со свечой, а за ним священник и еще один алтарник. Алтарники сошли с возвышенности, да так ровно, шаг в шаг! Как солдаты в армии. Это было так красиво, что я даже забыла склонить голову. Стоп! Все на коленях… Ну нет уж! Так я не смогу! Просто наклоню голову. Священник закончил фразу, и хор запел: «Яко да царя всех…» И люди встали с колен. А мой красавчик с другим алтарником со свечами поднялись, поклонились друг другу и зашли в алтарь. Все заняло ровно секунду, и там перед престолом они тоже поклонились и разошлись. Есть все-таки красота в этой службе. Одеты красиво, и под акапельное пение, как ангелы ходят алтарники. Интересно, у брата так же красиво, и такие же красивые парни?

Дальше время очень медленно тянулось. У меня даже заболела спина. Тут вышел один из алтарников и стал прихожанами дирижировать. И приход пел! Но потом появился священник и закричал:

– Не тяните резину! Пойте уверенно и быстрее! Слава, уйди. Галина, иди руководи, а его выучи сначала.

Вот так вот при всех… Я бы не выдержала…

Вышла женщина со сморщенным лицом и огромными глазами. Взгляд у нее был такой радостный! Тут мне что-то стало не по себе. Ей что, нравится, что алтарника прогнали?! Во дела! Прямо как волки. Еще римляне говорили: «Homo homini lupus est»[1 - «Человек человеку волк» (лат.).]. Здесь, наверное, хорошо помнят этот закон. В храме все как по мановению волшебной палочки с серьезным видом стали петь быстрее. Да, быстрее лучше. Но методы этого духовного лица мне не нравятся. Нельзя так с людьми. Потом опять люди свалились на пол и долго молились на коленях. Но алтарь был закрыт, отец Лев там, и я просто стояла и думала. Как этот храм меня может с Ромой соединить? Только лишь как место встреч? Нет, это не пойдет. Надо узнать, где он живет, и выбрать другое место. Все надо обдумать. Наконец-то люди встали с колен. Из алтаря вышел мой красавчик. Он еще издалека увидел меня и как-то уж очень довольно улыбнулся. Самое странное, что я почувствовала себя лысым одуванчиком. Как будто он меня раздел. Это так на меня подействовала его улыбка. Нет, я не ошиблась, он самый красивый парень. И я пошла следом за ним. На дорожке он обернулся, видимо, заметил меня. Я подошла к нему ближе. От него пахло ладаном и лавандой. Такой приятный запах… Солнце уже встало, и в ветровке было жарко.

– Ты куда? – спросил он.

– За тобой. Ты все ходишь в этот домик. Что там?

– Там помещение для воскресной школы, – ответил он.

Мы вошли в это помещение. Я увидела узенький коридор и множество дверей. Роман сказал:

– Если устала, то в комнате можешь посидеть. – И он пошел на кухню. Я зашла в комнатку. Там сидела одна из старушек, что торговали свечами, и разговаривала с какой-то женщиной:

– Да, батюшка нам даже покупателя нашел! Мы в июне поедем в Дивеево дом выбирать.

– Не боитесь? Ведь московской прописки лишитесь… – говорила женщина.

– Нет, ты же слышала сама: последние времена настали. Чего же бояться? Там, в Дивеево, тропа Богородицы. Там и спасемся, – отвечала старушка.

Мне стало не по себе. Что со своей жизнью делают люди?! Кому верят? Чему верят?! То конец света в 2012 году, по календарю майя, то планета Нибиру в 2013 году должна была столкнуться с нашей планетой и вызвать конец света, то какая-то комета… Чего только не придумают! Я вышла в коридор. Ту появился Рома с чайником в руке, и мы отправились обратно в храм. По дороге я его спросила:

– Ты тоже переезжаешь в Дивеево, спасаться от войны?

Он засмеялся:

– С чего такие мысли?

Как же он красив!

– У вас же многие переезжают, как я поняла, спасаться от Третьей мировой.

– Это так отец Лев говорит. А последние времена настали уже после Воскресения Христа и могут протянуться еще две тысячи лет. Когда что случится, один Бог знает. Старцы только предупреждают об опасности времени, чтобы люди каялись в своих грехах.

Мы зашли в храм, и Роман скрылся в комнатке, откуда продавали свечки. То, что он мне сказал, это честнее, чем утверждать, что завтра ты, возможно, не проснешься, потому что бомба упадет на твой город. Я, конечно, и к заявлению апостолов тоже отношусь критически. Легко так говорить, что последние времена – это много тысячелетий, а начало времен – два века, например. Не смешно ли?

В храме читали. Мне стало скучно, да и Роман ушел в алтарь. Но потом вдруг выбежал отец Лев и стал отчитывать чтеца. Я поняла, что он велел чтецу бить поклоны за то, что тот неверно делает ударения. Другой чтец с перепугу стал читать дрожащим голосом. Они все боялись отца Льва. Потом открылся алтарь, вышли алтарники и развернули красную ткань. Священник, прочитав молитву, стал всех кормить из одной ложки. Мамочка моя! Какая антисанитария! Я заметила, что из этой ложки есть не все хотят. Многие стоят в сторонке. Что ж, я тоже постою. А тот чтец бил поклоны! Ничего себе, как их дрессируют!

Чуть погодя началась проповедь. Мой красавчик опять подошел к тощей и дал ей булку. Ну что мне с ним делать?! Опять ей! Ну как ему доказать, что у него теперь есть я? Ладно, еще не осыпалась сакура. Она так ужасно улыбается и при этом глупо смотрит! Ну как можно кормить такую?! Будь она собакой, ее тогда бы жальче было. Когда она поет с убитым видом, и то делается милее. Только не улыбайся, пожалуйста! Тебе не идет. Сначала потренируйся у зеркала…

– В Ветхом завете женщины всегда ходили с покрытой головой и в длинной юбке. И никто, заметьте, этого не отменял! – вдохновенно говорил отец Лев. – С покрытой головой женщина ходит под покровом Пресвятой Богородицы. А снимая его, она как бы говорит: не нужна мне твоя помощь! И как вы думаете, не обижает ли этим женщина свою Небесную мать?!

Это он сейчас на что намекает? На то, чтобы мы все как татарки ходили, в платках?! Он ума лишился, что ли? Так в Ветхом завете Лот женился на своих дочерях – давайте теперь все за отцов и братьев выходить будем! Моисей на родной своей сестре Саре женился! А он в Церкви как святой праотец! Никто же этого закона не отменял! И у меня, кстати, проблем с женихом не будет. Черт, что я говорю… Брат – он и есть брат!

– Все голосуют за безбожную власть, а потом удивляются, почему мы плохо живем. Потому что у России нет законного царя…

Ну вот, опять про рабство… Дальше снова было про войну. Но я в этот раз не ходила, а смотрела на красавчика. Он опять нахмурился, глаза его стали черными. О чем же он так переживал? Пусть не слушает эти пугалки для пионеров… Потом все опять подходили к кресту. Роман стоял позади меня. Когда успел? Уже второй раз так. Но мне было приятно. После я помахала Кириллу. Ребята все поняли и ликвидировались. Я дождалась Романа. Но оказывается, у храма его ждала Настасья, вместе, как я поняла, с мамой. Стало быть, мы будем идти не одни. Меня это расстроило.

– Так в какую сторону тебе надо? – спросил меня Роман. Что он, отделаться от меня хочет?

– На электричку, – ответила я и взяла его под руку, чтобы Настасье дать понять, что я за него взялась конкретно.

– Ты в какой стороне живешь?

– В Коломне, – ответила я. Он обернулся и распахнул глаза. При дневном свете они так блестят и такие красивые! Люблю я, когда он так задумывается. Интересно, сколько ему лет?

– Почему тогда ехала с нами? – продолжал Роман.

– Хотела познакомиться…

– Рома, мне Женечка сказала, что ты опять спорил с батюшкой… – перебила нас женщина. – Знаешь, ты нам уже давно не чужой, и мы волнуемся за тебя. Ты ведь умный, начитанный мальчик и понимаешь, что в тебе сейчас гордыня говорит…

– Почему считается гордыней задать священнику вопрос? Он кто? Старец? Так про старцев еще Игнатий Брянчанинов сказал, что их времена давно закончились. И это еще при Пимене и Макарии Великом. По словам Игнатия Брянчанинова, сейчас сплошное младостарчество. Как нас учил этот святой? Он говорил: вы сами умные. Читайте больше книжек и Евангелие, пастырей не слушайте. А я просто задал вопрос. И он мне на него не ответил! Он только обзывается и прогоняет, а разве так поступают духовные отцы со своей паствой, а?

– Сейчас разговор о том, что тебе нравится с ним спорить. А это уже гордыня.

– Мне нет до него дела. Я вас пытаюсь заставить задавать вопросы! – почти выкрикнул он.

– Ты специально пытаешься посеять сомнения в наших сердцах, и только ради гордыни, – сказала она. – Если ты думаешь, что Настя будет мыслить по-другому, то ты сильно ошибаешься. У вас ничего не получится, пока ты не начнешь уважать своего батюшку.

– Он мне не мой батюшка.

– Тогда зачем ты ездишь? Я тебе уже сказала, ничего у вас не выйдет, – строго говорила она. И тут уже я встряла:

– Правильно, ничего у вас не выйдет. Вы слишком разные. Вы хотите ходить как зомби и жить чужими мозгами, а мы не такие. Прощайте! – И с этими словами я потянула Романа в другую сторону.

Мы зашли в проулок между домами. Пришлось от него отцепиться. Он недоуменно посмотрел на меня:

– Что это сейчас было? Зачем ты влезла?

– Я не хочу, чтобы они тебя унижали, путая ум с гордыней. И ты уже встречаешься со мной.

– Что-о?! – Он даже остановился, и мне на мгновение показалось, что сейчас он от меня сбежит. Но он стоял растерянный, а я продолжала:

– Они правы, Анастасии ты не пара.

– Я это давно понял, но ты-то тут при чем?! Я тебе не предлагал и даже не намекал на романтические отношения.

Я внимательно рассматривала Романа. Какая у него красивая улыбка! Улыбается, немного стесняясь, но ему это идет.

– Ну и что, – пожала плечами я. – От того, предлагал ты мне их или нет, ничего не изменится. Сегодня ты провожаешь меня, ведь в прошлый раз я тебя проводила.

Он усмехнулся и сделался еще более очаровательным:

– Я сегодня не могу ехать в Коломну. Я должен успеть подготовить задание и потом ехать на дежурство. Так что ничего выйдет.

Он даже не извинился! Смотрел на меня и посмеивался. Я набрала воздуха в грудь и сказала:

– Хорошо. Я еще раз провожу тебя. Но только чтобы получше познакомиться.

Мы вышли на широкую дорогу, и я снова взяла Рому под руку.

– А у тебя интересный прикид, – заметил он, и я увидела, как заблестели его глаза. В них сверкали золотинки. Я нравлюсь ему! Но почему он упирается?

– Так я ж старалась!

К электричке мы еле успели. Я села напротив него. И вспомнила, как отобрала у него телефон… Что он мне там говорил? Что у него много Юль?

– Дай телефон, – попросила я.

– Зачем? Номер ты мне уже оставила.

– Тебе что, жалко?

Он неохотно вытащил телефон и сунул мне в руку. Я нашла себя уже как «Юля 2».

– Что за «два»?! Послушай меня, я никогда, слышишь, никогда не буду «два»!

Роман даже немного испугался моего взгляда, но потом улыбнулся. А в телефоне у него было целых четыре Юли. И среди них одна «красотуля».

– Это кто? – спросила я.

Он отвернулся к окну и ответил:

– Одноклассница.

Все понятно. Бывшая девушка. Но что она для него значит? Имя у меня редкое. Ну, не то чтобы совсем, но не такое как Арина, Полина… И у него четыре Юли! Я переделала «красотулю» на «Юля-одноклассница», а себя – «Юленька-богиня» и показала ему.

– Запомни, это я.

– А не слишком ли высоко ты себя превозносишь? – Глаза Ромы горели каким-то новым огоньком, который я раньше не замечала. Меня от этих искринок кольнуло, я даже немного растерялась.

– Для тебя нормально.

Что он со мной делает? Я теряюсь только от его взгляда.

– Где ты учишься? – перевела я тему.

– В Москве. На врача.

– Вот это да! – Я обомлела. И спустя две минуты узнала у него адрес института и курс и даже кто его ректор. Вообще, то, что он будущий врач, мне очень понравилось. Работает и учится. Он точно мой идеал!

А он тем временем увлеченно говорил о современной медицине. Я поняла, что он этим дышит, этим живет. Самое смешное, что мне все это было интересно, хотя я многие термины не знала и даже смысл улавливала приблизительно… Но мне ужасно нравилось на него смотреть: как горят его глаза, какое у него счастливое выражение лица и вдохновенная улыбка. Мне нравилось слушать его голос, в котором чувствовались нотки волнения, и эта его мягкая французская «р»…

Я смотрела на Романа, и мое сердце замирало всякий раз, как встречались наши глаза. Меня всю сковывало, и я не могла дышать… Наверное, именно так определяется состояние «по уши влюбилась». Ведь я сижу и слушаю вещи, в которых ни бум-бум, но слушаю внимательно и при этом старательно пытаюсь понять то, что мне по определению в жизни не пригодится. Ну согласитесь, зачем мне знать, из чего состоит операционная аппаратура и для чего она докторам нужна? Из его повествования я запомнила только Сашку Полякова. О нем он говорил с восхищением. И, как выяснилось, Саша его друг со школы. И тогда я дала себе обет: во что бы то ни стало я должна подружиться с его другом! Я должна в компании красавчика быть своей, тогда уж он от меня точно не сбежит. Так мы сидели друг напротив друга. За окном мелькала только что распустившаяся свежая зеленая листва, и солнышко было как никогда ярким и теплым… Небо чистое… Это светлое, нежное, романтичное состояние меня выбивало из реальности. Я даже не сразу поняла, куда мой красавчик направился. Оказывается, мы уже приехали. Я вышла следом за ним. Рома даже не позаботился обернуться, чтобы посмотреть, не отстала ли я. Я его сама догнала и вцепилась в него. Потом мы сели в маршрутку, и она привезла нас в его район. Райончик у него такой старый, все дома либо сталинки, либо хрущевки. Давно пора его обновлять. Вдали виднелась стройка. Роман жил в сталинке. У подъезда мы остановились.

– Ну все, – обратился он ко мне. – Мы пришли. – И посмотрел на меня так вопросительно, с претензией даже. Я покраснела и сказала:

– Да, мне пора. – И тут я вспомнила: – Попробуй только мне не позвонить!

Он засмеялся:

– Обычно девушки наоборот говорят: «Попробуй только позвонить!»

– Мы встречаемся, и абсолютно нормально будет, если парень позвонит своей девушке. А вот если не будет звонить, то ненормально.

– Да, только если парень согласился встречаться с девушкой, – заметил с довольной улыбкой мой красавчик. – Ведь есть разница?

Он уже начинал меня бесить. Блин, как уверенно он вел себя! Я стояла и думала: обидеться на него и послать куда подальше или все-таки добить, чтобы он стал моим? Но я так долго искала такого парня… Нет, никуда он от меня не денется – уломаю!

– Ты уже согласился, – уверенно заявила я.

– Да когда?!

Он реально удивился. Мне оставалось только попрощаться с ним, пока он не начал со мной спорить и доказывать, что не давал своего согласия. В принципе, это так. Он прав. Но он согласился мне дать телефон, согласился, чтобы я его провожала, и не отрицал, что в следующие выходные сам поедет меня провожать. А это уже согласие на свидания. Стала бы я впустую тратить на него свое драгоценное время?!

– Я что-то не припомню такого… – продолжал он.

Я молча подошла и поцеловала его в щеку, тихо на ухо шепнув: «Пока». Он удивился и замолчал. Стоял и смотрел мне вслед. Почему я это знала? Я обернулась. Да, он действительно стоял и смотрел. Сердце мое радостно забилось. Я подарила ему свою фирменную улыбку и махнула рукой, перед тем как повернуть за угол дома.



***



Домой я приехала около пяти вечера. Усталая, голодная. Пройдя на кухню, я даже не увидела брата и, молча налив тарелку щей, поставила ее в микроволновку.

Как же трудно быть влюбленной! Ты ревнуешь свой объект вожделения к каждой девчонке, особенно когда он к тебе безразличен… Вот скажите, чем я ему не угодила? Я красивая, как с обложки журналов, молодая, ухоженная и красиво одета… И умная, что немаловажно. А он брыкается! Ходил бы счастливый и радовался, что ему счастье привалило!

Я вытерла слезу со щеки. Микроволновка запищала, и я достала щи. Нет, я их не хочу! Я хочу конфет! И хочу, чтобы этот идиот мне позвонил! А ведь не позвонит! Теперь он мне будет доказывать, что он со мной не соглашался встречаться. Вот придурок! И зачем он мне сдался…

– Юлек, ну что ты? – поднял мое лицо брат. – И разревелась из-за парня! Ай-ай!

Ненавижу, когда он так прикалывается!

– Замолчи! Не видишь, я ем! – Я подвинула к себе тарелку со щами, которые совсем не хотела, и задумалась: а ведь он, поди, спокойно навернул кастрюльку супа и сидит строчит курсовую… А я тут сижу и мучаюсь от потери аппетита…

– Что, не добила его?

Господи, да почему у Ярослава лицо такое счастливое?! Чему он так радуется?

– Он не из тех, кем так просто можно управлять. Но ты же и хотела парня с мозгами, ведь так? Не переживай, он тоже думает о тебе. Не каждый же день за ним так упорно бегают красавицы! – Брат опять засмеялся, как будто все видел своими глазами. Я даже на миг поверила в его экстрасенсорные способности.

– Ты сейчас прикалываешься?! – Я встала из-за стола. Но Ярослав кинул мне в руки мешочек:

– Носи его с собой и нюхай иногда. Сразу спокойнее станет, и аппетит появится.

Я развязала этот льняной мешок и увидела разные сушеные травы. Мне в нос ударил запах свежести. Я обожаю запах еще не высохшей травы. Это действительно отвлекало от ненужных мыслей. А брат продолжал говорить:

– Одно я точно могу сказать: если он и будет рядом с тобой, то только благодаря тебе. Я посмотрел его через твой генетический материал… Он очень сложный человек и непробиваемый. Из него бы отличный маг вышел.

– Так он такой же шарлатан, как и ты! – Я не заметила, как начала есть остывающие щи. – Начитался всякого мусора и теперь ходит весь уверенный в своих знаниях. Остается только его поддерживать и всеми силами не дать понять, что я атеистка.

Брат молча захихикал.

– Что? – Ненавижу, когда он так делает. Чувствую себя дурой.

– Ты думаешь, он еще не понял?

– Он так в себя влюблен, что вряд ли это заметил. Тем более я ему всячески поддакивала.

Брат опять хмыкнул, но ничего не сказал, молча углубился в книгу, а я поняла, что уплела целую тарелку щей и мне действительно стало лучше. Вечером я смогла заняться учебой брата, забыв о своем красавчике. Его я вспомнила только в ванной. Но у меня было очень даже боевое и оптимистичное настроение.




Глава 3




Вечером мне удалось отвлечься от мыслей о красавчике. Все благодаря учебе. Даже подходя к институту, я думала лишь о курсовых и сессии.

У входа меня уже ждал Костик.

– Юлька! Юлька! – заорал он. Я задела его взглядом, и что-то в нем мне показалось странным. Да, какой-то он не такой. Довольный, счастливый вид. И так очень большой рот, всегда вырисовывающий улыбку, в этот раз был еще шире, а глаза сияли как фонари. От него просто неслись флюиды любви. Мне стало невыносимо. Я ведь только избавилась от этого состояния!

– Чего тебе?

Костя сам подбежал ко мне:

– Ты что, теперь нас избегаешь? Мы же договорились на скамейке встретиться! Кирилл, наверное, уже там.

Я неохотно поплелась за ним. Кирилл уже действительно сидел и ждал нас. Он был, в отличие от друга, более хмурым и серьезным. Если бы его видел мой брат, то сказал бы: «Гнетущая аура». Взгляд тяжелый и поникший.Сто процентов даю, он учебой не занимался. Если бы отвлекся, то так не выглядел бы. Я села рядом:

– Ну, рассказывайте, что у вас такое приключилось, что один сияет, как восходящая звезда, а другой тихо-мирно предается смерти?

– Ну у тебя и сравнения! – засмеялся Костик. – Ничего у нас такого не случилось. – Тут он хитро заулыбался. – Разве что я девушку нашел и хочу жениться.

Вот я вроде ничего не ела, а подавилась! Кирилл тихонько постучал мне по спине. От кашля у меня даже потекли слезы. Хорошо, что я водостойкой тушью ресницы крашу.

– Куда жениться-то? И на ком? – еле выговорила я.

– На певице! – торжественно объявил Костя.

– Ну, это вообще бред!

– Ага, на певице! – перебил меня Кирилл. – На певчей – не хочешь?

– Ну, певчей, да… – замялся Костик.

Тут в моем сознании медленно стала проясняться картина. Ну да, если я влюбилась в алтарника, то почему бы Костику не влюбиться в певчую? О, Боже! В кого же там влюбляться?! Они ведь одна страшнее другой!

– И кто же эта счастливица? – выдавила я.

Костя покрылся еле заметным румянцем:

– Нина. Она поет низким голосом. Тенор называется.

Если бы я еще понимала, где там тенор, где вообще что… На клиросе только одна девушка более-менее симпатичная была. Да и то у нее внешность уже вышедшая из моды. Для ее стабилизации требуется правильный макияж, хорошо подобранный оттенок волос и прическа. А про их наряды я вообще молчу. И что он там разглядел? У нас в группе намного интереснее девчонки.

– Вот она. – Костик с придыханием показал мне фото на планшете, и я чуть с лавки не съехала.

– Так эта матрена – твоя будущая жена?! Костя, это чистая безвкусица! Таких клушу же даже в деревне не встретишь.

Кирилл засмеялся, а Костик побледнел и, вырвав из моих рук планшет, дрожащим голосом, с ненавистью смотря мне в глаза, сказал:

– Твоего мнения никто не спрашивал!

– Зачем тогда показывал?

– Я радостью делился, а вы…

– Да какая может быть радость от уродства эволюции?! Ее даже коррекция лица не спасет!

– Он любит эксклюзив, – уже серьезно заявил Кирилл. – И прояви гуманность к влюбленному человеку. Не у всех так развито чувство красоты, как у тебя. Его, может быть, тянет на специфических…

– Да заткнитесь вы! – Костик обиделся и пошел в институт.

– Но она правда очень страшная!

Я была разочарована. Костя нашел самую неуклюжую и грубую из всех девушек на клиросе. Да лучше б в дистрофичку влюбился!

Но еще больше удивил меня Кирилл. Они, оказывается, тогда в храме остались на обед. Это у них воскресной школой называется. На что я ему ответила:

– Поздравляю! Вы пошли вниз по лестнице социального развития. Со второго курса института – снова в школу! И что вы о религии еще не слышали?

В общем, переубедить Кирилла у меня не получилось. Он мне вдалбливал свою теорию про старцев, что живут в монастырях, мол, эти экстрасенсы называются прозорливцами, а еще, говоря на языке моего брата, они имеют магическую силу: читая молитвы, переделывают будущее. Вот к одному из них Кирилл и направляется в пятницу, причем с ночевкой, так как там очередь из фанатов, желающих получить эти волшебные молитвы и весточки из будущего. Кирилл к тому же бессовестно мне признался, что едет туда, чтобы монах помог ему влюбить меня в него. Правда, мне это показалось похожим на ворожбу. Смешно и дико! «Если хочешь добиться девушки, будь ей просто товарищем, в котором бы она нуждалась, но ни в коем случае не бегай за ней, а оставайся холодным. Так она быстрее обратит на тебя внимание», – это были советы моей мамы для моего любимого братца. Хотя я так и не поняла, к чему она это говорила, ведь Ярослав тогда спрашивал про какой-то фильм. Теперь уже не помню. Но уж про магию или молитвы я, честное слово, ничего не слышала. Надо не молиться, а действовать, завоевывать человека. Надо жить интересами, мыслями этого человека, найти состыковки, общие интересы, принять его таким, какой он есть, и потом аккуратно преобразовывать его недостатки в достоинства, но так, чтобы он не заметил. А что-то и вовсе простить и принять. Например, то, что он верующий… Вот, опять я про своего Романа!

Понедельник и вторник я жила себе спокойно: ходила на занятия и сдавала курсовые, готовила работы. А вот в среду у меня все не ладилось. Я с утра вспомнила, что уже середина недели, а от красавчика ни слуху, ни духу. Он так и не написал, не позвонил… В таких ситуациях начинаешь сомневаться в своем очаровании и красоте. На занятиях я опять думала только о том, какой же он упрямый. Почему он не боится меня потерять? Неужели ему было совсем неинтересно со мной? Может, я и правда такая тупая, что выдала себя, и Роман понял, что я вообще не догоняла, что он мне рассказывал?! И от этих мыслей меня бросало то в жар, то в холод. Я будто испытывала ломку. То мне казалось, что я своим напором его спугнула, то вдруг (не допустите этого, все боги, если вы есть!) – что я не в его вкусе… Это, конечно, уже из области фантастики. Потому что я читала много литературы и сделала вывод: я эталон красоты, и ни один парень в здравом уме от меня не откажется. Но кто мне сказал, что красавчик в здравом уме, если он является набожным человеком и, поклоняясь бесчисленным богам и божкам, считает себя верующим в единого Бога?! Ну и нашла я себе геморрой для мозга! И на что он мне сдался?! Вот сижу теперь с видом зомби и тру свой мобильник, как Аладдин лампу, разглядываю номер Ромы, словно это его сердце, и читаю его, как Библию, со страхом и трепетом… Блин, даже заговорила церковными словами!

Так вот, я в этом состоянии просидела все пары. Меня даже не бесили разговоры о прозорливых старцах, о которых только и болтали мои друзья. Меня они пытались расшевелить, но я, едва оставив их, поехала домой. Нет, я уже с ума схожу! Самой, что ли, ему написать? Нет, так нельзя. Если я ему сейчас напишу, то себя уроню в его глазах. Не могу же я его до такой степени доставать! Что же делать?

С этими мыслями я переступила порог дома. Есть опять не хотелось. Брат еще не вернулся из института, и я решила поваляться в ванной. В ванне или под душем всегда хорошо думается. Вода словно смывает все темные эмоции, и на смену им приходит оптимизм и ясность ума. Но в этот раз меня не смогла спасти теплая вода. Я только пялилась на свой золотой мобильник. И когда я вышла из ванной и пошла к себе в комнату, по моим щекам уже градом лились слезы. Я достала мешочек с травой, что подарил мне брат, и стала нюхать его, сжимая обеими ладонями. Я не сразу заметила Ярослава. Он неожиданно упал на мою кровать и повалил меня рядом.

– Чего ревешь?

– Ничего. – Я боялась ему сказать, какие мысли меня одолевают. Ведь ржать будет. Но так хотелось услышать мнение мужчины!

– Яр, в меня можно влюбиться?

Так и знала! Он засмеялся и уткнулся в меня носом:

– Невозможно. Ты ужасная стерва и строишь из себя атеиста, хотя человеческая душа – язычница от природы.

Я грустно вздохнула, и слезы еще быстрее потекли:

– Ты опять за свое. Ты бы влюбился в такую, как я?

– Да сохранит меня Велес! – Он привстал. – Ты хочешь узнать, влюбился он в тебя или нет?

– Только без твоих гаданий. Ты как парень можешь мне объяснить, почему он не объявляется?! Я же ему велела мне звонить!

Брат снова упал на подушку и, ухмыляясь, медленно стал рассуждать:

– Наверное, решил проучить. Я бы так сделал. С чего это я обязан кому-то звонить?

– А потерять меня он не боится?!

Блин, какие они тупые!

– Я бы на его месте боялся, что ты домой ко мне завалишься и жить останешься.

Ярослав опять засмеялся, но мне почему-то стало легче. Ведь все правильно. Я же знала, что Роман заупрямится и не станет звонить. Чего же я так комплексую? Почему паникую?

Вечером Ярослав сам принялся делать свою курсовую по экономике, а я смогла сесть за учебники и сделать пометки для следующей работы над рефератами. Четверг же не предвещал ничего нового, разве что я пыталась достучаться до сознания своих одногруппников, что не стоит ехать к престарелым монахам, они по определению ничего знать о любви мужчины к женщине не могут, так как от этого отреклись и живут в затворничестве. Но все было бесполезно.

– Они прошли земной опыт, – твердили ребята. – Они от Святого Духа все знают и поэтому скажут, что делать.

Ну вообще! Они сами-то себя слышат?!

– Какой же у них был опыт, если они ушли в затворничество? – недоумевала я. —Уж не от несчастной ли любви уходили, а? Ты жениться хочешь, а едешь за советом к монаху! Ау, Костя!

Нет, ну не понимаю я их! Это то же самое, что идти спрашивать совета у бабника о том, как сохранить брак и прожить долгую и счастливую совместную жизнь. Возможно, он бы и ответил, чего нельзя делать ни в коем случае, но что нужно сделать – вряд ли. Да…

И вот когда я уже села в трамвай, чтобы ехать домой, в моем мобильнике булькнуло. Это была эсэмэска. Я не поверила своим глазам: от красавчика! От красавчика! Но вот только не «Привет! Как дела?», а просто: «Я в воскресенье в храм не приеду. Работаю». Это что?! Подачка для собачки? Это все, на что он способен?! А где приглашение на свидание? И когда мы увидимся?

Я взяла и настрочила: «Где тогда встретимся?» Он ответил: «Не знаю. Я занят». Отлично. Я спросила: «А завтра?» «Я учусь», – написал он.

Я чуть не разбила свой телефон о стену трамвая, но удержалась. Взяла спасительный мешочек брата и стала дышать травой, хотя она уже совсем высохла.

Это все ожидаемо. Он упрямится. Ладно, дорогой, если Магомет не идет к горе, то гора придет к Магомету. Завтра все равно ребят в институте не будет. Зато я точно знаю, что мой красавчик будет на учебе! Вот там я его и подловлю. Он у меня еще скучать будет! Я его заставлю вымаливать моей руки и горячего сердца!



***



Весь вечер я выбирала, в чем же мне пойти на свое первое свидание с Романом, которое я захотела. В итоге выбрала платье и красивую тонкую вязаную кофточку. Я продумала все до мелочей, включая макияж и маникюр. За ужином даже мама заметила, что я какая-то возбужденная:

– Никак наша Юленька на свидание собралась?

Вот как она поняла, если сидит и читает свой журнал по психологии и ни разу даже не взглянула на меня?!

– С чего ты взяла?

– Ты залезла в мой шкаф, забрала выходное платье, которое я не надевала еще, ну, и туфли мои взяла.

Мама подняла голову и посмотрела на меня поверх очков:

– Только не допоздна.

– Мам, я не сегодня иду.

– Все-таки она его склеила! – засмеялся Ярослав. – А мне подсказали, что он все же годок-топобрыкается.

– Замолчи! – не сдержалась я. – И вообще, он не знает, что у нас свидание.

Вот дура! Чего я все рассказала?!

– Он настолько хорош? – не отрываясь от научной статьи, спросила мама.

– Тогда пригласи его на чай, очень интересно с ним познакомиться, – щелкая пультом по телепрограммам, вставил отец. Вот как они это представляют себе? Роман еще не знает, что у нас завтра свидание, а я должна его уже приволочь знакомиться с родителями? Я посмотрела на Ярослава. Он давился от смеха, и я запульнула в него булочкой, которую он ловко поймал:

– Хлебом нельзя кидаться, – заметил он. – Уважай, что мать природа дала.

– А ты не смейся!

– Просто представляю, что его ждет завтра… – смеялся брат.



***



Завтра… Завтра наступило для меня слишком быстро. Я почти всю ночь ворочалась, меня мучили страхи. То я понимала, как глупо веду себя, и страшно боялась, что он меня пошлет куда подальше, то, наоборот, думала, что к нему нужен подход, и была убеждена, что это он тупит, а я умная и справлюсь… Ну почему, почему когда мы влюбляемся, сразу теряем в себе уверенность, будь ты даже мисс Вселенная?! Любовь – ужасная вещь. Она порабощает, она заставляет терять независимость, ясный ум и всякую уверенность в себе, что для любого человека губительно.

С таким настроем я выехала в Москву. По дороге я стала слушать онлайн-курсы по экономике, и это меня отвлекло от тревожных мыслей, потому что я была увлечена метками для будущей дипломной работы. Когда я появилась у крыльца института, в котором учился мой красавчик, самой первой задачей для меня было найти ребят из его группы. А запомнила я только одного человека, которым он очень восхищался, – это Сашка Поляков. Со слов Романа я представляла эдакого чудаковатого парня, чем-то похожего на сумасшедшего ученого, который не то псих, не то гений. Но как бы я ни всматривалась в ребят, дымящих на ступеньках, подходящей внешности не приметила. И, к своему огорчению, Романа тоже не увидела, но не мудрено: он же не курит. Наверное, я была сильно растерянной, потому что привлекла к себе внимание двух парней. На мне было надето платье строгого покроя яркого цвета фуксии с поясом, подчеркивающим мою узкую талию, сверху плащ цвета шампань и высокие сапоги (туфли я не рискнула обуть). Мне самой вид мой очень нравился. Я бы на месте красавчика не устояла, увидев такое совершенство, но он, увы, лишен чувства прекрасного. В итоге два парня быстрее его обнаружили меня и с приветливым видом поинтересовались:

– Откуда к нам явилось такое чудо красоты?

В любом другом случае я бы точно отреагировала на такой изысканный комплимент – на моем языке обратился парень! Но не в этот раз.

– Чудо пришло не по вашу душу.

Я хотела было мимо пройти, но дотошный высокий русоволосый парень смотрел на меня изучающе. В меня просто впивались его узкие блестящие голубые глаза:

– А по чью тогда? Кому так несправедливо повезло?

– Ну не тебе, это точно! – засмеялся его полненький друг. Я остановилась и подумала: а правда, как я найду Романа, когда мне известно только его имя? Здесь может учиться сотня Романов, и все будут ржать над тем, что я не знаю фамилию своего парня. И в голову пришла только одна мысль:

– Я ищу Полякова Сашу, такого чудика, который собирает кости умерших людей в травматологии и во время ассистирования на операциях поет прикольный рэп про пациентов, – выпалила я. Все это я запомнила из рассказов Романа и никак не ожидала, что ребята на меня вылупятся, словно языки проглотили. Узкие глаза высокого симпатяшки округлились, и он стал очаровательно милым, но так и не нашел, что мне ответить, пока его полный друг не захихикал.

– Э… повтори-ка, кто тебе нужен? —переспросил высокий с таким выражением, словно я попросила президента к телефону, а назвала имя премьер-министра.

– Саша Поляков из группы…

– Сто пудово тебя! – хлопнул по спине длинного его полный друг, не дав мне договорить. – Только не пойму, какой урод слил столько твоего личного? Теперь она будет бояться от тебя трупную инфекцию подхватить.

– Отвали, – сказал, вытянувшись, высокий своему другу, хотя скорее всего имел в виду «заткнись». И до меня дошло, что это и был Поляков! Сомнений быть не могло. Но на чудика он совсем не был похож, наоборот, производил впечатление умного, живого, обаятельного человека. – Слушаю, – ответил он и засмеялся. – Не могу поверить, оказывается, мне фортуна улыбнулась.

– Подстава это, а не фортуна! – объяснял ему друг. – Подвохом пахнет.

Не друг, а просто Вольф Мессинг! Но я не стала теорию этого друга подтверждать.

– Меня зовут Юля, – представилась я как можно милее, чтобы уж совсем очаровать друзей моего красавчика.

– И зачем такой красивой Юленьке понадобился очень скромный, но в будущем успешный врач-травматолог? —в тон мне спросил Саша. Но тут случилось невероятное. Точнее, неожиданное для меня. У меня над головой прозвенело басом, чеканя каждое слово:

– Ты зачем здесь?!

Все сразу обернулись на Романа, который стоял, нервно подергивая плечом. Я сразу оценила, что он очень стильно одет. Его ветровка грязно-зеленого цвета очень хорошо на нем сидела и прекрасно оттеняла цвет лица. Сейчас он стоял против солнца, и глаза его были горько шоколадные, они словно оставляли ожоги на моем сердце, которые не болели, а, наоборот, заставляли сердце биться и оживляли его, словно клавиши, играющие романтичную мелодию…

– Тебя искала.

Похоже, моя фирменная улыбка совсем не действовала на него. Он, не глядя мне в глаза, схватил меня больно под руку и хотел куда-то вести, но его остановил Поляков:

– Так ты же меня искала!

Я смущенно улыбнулась:

– Чтобы найти его…

– Я же тебе говорил про подвох, – напомнил рядом стоящий друг.

– Я скоро, – кинул друзьям, уводя меня, мой красавчик, словно говоря: вот сейчас избавлюсь от напасти и сразу к вам. Мы скрылись за забором мединститута, и он меня отпустил:

– Что ты тут забыла? Зачем сюда пришла? Это тебе не место для свиданий…

– Стало быть, храм больше подходит для места встреч влюбленной молодежи?

Рома ухмыльнулся и его пыл немного убавился:

– Я не про это…

– А я про это, – настаивала я. – Здесь недалеко я видела суши-кафе.

Я взяла его подруку и мы пошли.

– В следующий раз твоя очередь приезжать ко мне в институт, – намекнула ему я.

Роман, почему-то с довольным видом, ответил:

– У меня нет на это времени.

– Найдешь.

– Значит, тебе придется все делать авансом.

И он многозначительно посмотрел на меня.

На что это он намекает? На то, что мне самой придется за ним бегать? Меня такой расклад никак не радовал. И настроение было подпорчено. Ну что ж, я все равно не сдамся так просто. Придется его учить ухаживать за дамой, то есть за мной.

Мы вошли в уютное кафе и сели за ширмой. Заказав суши и зеленый чай, я стала рассказывать про мою семью. Естественно, я умолчала, что мой брат язычник. А то подумает еще, что мы люди пещерные, да и, честно говоря, мне не хотелось заранее взращивать в Романе неприязнь к моему брату. Наверняка у церковников взаимное неприятие язычников, если не сказать хуже. Для меня главным аспектом в этой ситуации являлось то, что мой парень должен подружиться с моим братом. И никак по-другому. Несмотря на разные религиозные взгляды, они должны найти общие точки соприкосновения. Тем более основная точка есть – я. Роман был удивлен, что у меня есть брат. Мне показалось, что у него сложилось мнение, будто со мной мужчине невозможно под одной крышей жить.

Пока мы обедали, я сделала некоторые выводы. Красавчик мало ест, любит суши, ароматные зеленые чаи, любит пробовать новые вкусы. А также я узнала, что он из семьи врачей, у него по материнской линии все были врачами. И вроде как у него это в генах, никем другим он себя даже не представлял. Еще я узнала, что он скоро сдает последний экзамен на права и будет сам ездить за рулем, хотя его мама панически за него боится. Мне было странно это слышать. Мой брат еще в семнадцать лет пошел учиться в автошколу, чтобы к восемнадцатилетию получить права, и мама никогда нас в желаниях не ущемляла. Я тоже хотела летом заняться правами. В нашем современном мире надо пользоваться каждой возможностью, никогда не знаешь, какое образование тебе в жизни действительно понадобится. Тем летом я окончила курсы макияжа и маникюра, но не потому, что хотела работать в салоне красоты, а для саморазвития, чтобы подтвердить мое природное чутье к прекрасному. И у меня как-то так складывалось всегда, что если я начинаю чему-либо обучаться, то делаю это до конца. Теперь я покупаю журналы и слежу за новым течением в этих отраслях. Возможно, мне это поможет и я открою свой центр красоты, откуда будут выходить только самые трендовые красавицы и красавцы. Но это еще неизвестно. До окончания института все может измениться. Маму же Ромы мне стало жаль. Он в итоге все равно за руль сядет и будет ездить, а мать так и не перестанет за него переживать. Возможно, если бы она обратилась к хорошему психологу, ей стало бы легче.

За обедом настроение Романа изменилось в лучшую сторону. Я даже увидела его в новом свете. Веселый, глаза блестят, оживленный, даже тембр голоса изменился, его мягкая «р» сводила сума. Он стал еще привлекательнее, чем казался до этого, и я поняла, что такого парня не жалко наступить на горло всем своим самым твердым принципам.

И еще я поняла, что я ему нравлюсь. Это точно. И все происходящее ему тоже нравится. Только понять мне его еще придется постараться. Любой нормальный парень с руками и ногами меня отобрал бы у других, а этот еще делает мне одолжение, что вообще со мной разговаривает. Очень он сложный человек. Ну ничего, я еще найду к нему дорожку.

Мы расплатились за обед и встали из-за стола. На меня снова тоска наползла, что вот я его сейчас провожу до забора института и потом увижу, если только опять сама к нему приеду и поймаю. При взгляде на него мне становилось и того хуже, потому что улыбка у него не сходила с лица. Чего он так радуется? Что скоро от меня избавится? Нет уж! Если мне будет надо, то я в медицинском буду ему экономику преподавать! Ну а что, закончу учебу экстерном…





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68497843) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


«Человек человеку волк» (лат.).