Книга - Заколдованное Божоле

Заколдованное Божоле
Ирина Красовская


Праздник молодого вина Божоле волнует кровь и воспаляет чувства.Как легко влюбиться. Ксения видит мир сквозь призму романтических иллюзий, вовлекая в своё восприятие других людей, изменяясь самой и меняя окружающий мир. Чем же закончится путешествие героини в своё прошлое и внутренний мир?





Ирина Красовская

Заколдованное Божоле





Глава 1. Божоле


Божественный вид из окна: роскошные виллы из жёлто-золотистого камня, окружённые виноградниками и кустами роз, не испорченный цивилизацией сказочный замок с округлыми башенками на холме и толстенная липа, роняющая липкие соцветия в бассейн. В её резной листве невидимые птички беззаботно делали утреннюю перекличку. Соседские петухи, соревнуясь друг с другом, надрывно оповещали приход утра, куры им услужливо поддакивали. Перед верандой, позеленевшая от времени и осадков медная ящерица охраняла дом от врагов, служила подставкой для голубых гортензий и так же любовалась открывающимся пейзажем самого центра Божоле. Захотелось набрать полные лёгкие тянущий аромат липы и эту невинную, почти средневековую картинку, озвученную пением птиц и шелестом листвы, и наполнить всё тело, запомнить на всю жизнь.

На первом этаже дома кто-то листал газету, а другие тихо смеялись над очередной шуткой Эрве, деликатно звякали чашечки и ложечки. Завтрак во французском стиле – круассаны и кофе. Ксения неспешно одевалась в спальне на втором этаже. В деревянном шкафу, приятно пахнувшем засушенной лавандой, она перебирала привезённые наряды. Любимая сиреневая блузка с растительным орнаментом, которую она планировала надеть с белыми брюками, оказалась помятой, а искать утюг в чужом доме граничило с верхом неприличия. Поэтому она выбрала другой вариант: джинсы и голубой летний джемпер, которые удачно освежили и омолодили её. Ксения рассматривала себя в зеркало в полный рост – высокая сорокалетняя блондинка со стрижкой каре. Джинсы подчёркивают безупречную форму бёдер, а джемпер свободного покроя ловко скрывает недостатки фигуры верхней части тела.

Она вспомнила вчерашний вечер и беззвучно рассмеялась. Какой подарок мне сегодня преподнесёт Вселенная? Вчера они с мужем Себастьяном приехали под вечер, уставшие после душного Парижа и долгой дороги. Хозяева виллы – Жаннина и её муж Эрве Гризары – состоятельные и гостеприимные виноделы и владельцы многих земель в округе, пригласили их в гости на две недели.

В этой деревне Ксения с Себастьяном прожили несколько лет в большой прохладной квартире, обставленной старинной мебелью, в трёхэтажном арендном доме напротив церкви и бара. На первом этаже резиденции пропахший специями и свежей сдобой бакалейный магазин. Окна кухни и гостиной дарили великолепный вид на Альпы. Ещё полгода назад, по утрам, открывая скрипучие деревянные ставни в спальне, Ксения приветственно махала Аде – хозяйке бара, которая привычно обслуживала постоянных клиентов. Она подавала им кофе или розовое вино, делилась свежими новостями, пока её муж Лазарь – огромный серб отсыпался после вечерней смены. Клиенты ценили добродушие и музыкальные таланты мужа Ады и засиживались допоздна в баре, а в хорошую погоду на террасе, постепенно опустошая запасы Божоле, пить вина других регионов Франции здесь было не принято.

В ноябре прошлого года Себастьяну предложили хорошо оплачиваемую работу в комитете федерации технических видов спорта, несмотря на его не такой уже и молодой возраст – пятьдесят лет и среднюю степень инвалидности, а также служебную квартиру в пригороде Парижа. Ксения уже неплохо говорила по-французски, но пока не работала, хотя и зарегистрировалась на бирже занятости. В русскоязычных библиотекарях здесь не нуждались, да и муж предпочитал, чтобы она оставалась при нём: заботилась, готовила, ухаживала. Её такая ситуация вполне устраивала, так как позволяла беспрепятственно заниматься любимыми занятиями: мечтами, внутренним развитием, пешими прогулками на природе и чтением книг.

Вчера за ужином гости, а их хозяйка виллы приглашала каждые выходные в большом количестве: от десяти до пятнадцати человек, дегустировали местные вина и настойки, вкушали изысканные блюда классической французской кухни, которыми так славилась Жаннина – стройная сероглазая дама семидесятилетнего возраста в летнем коротком платье без рукавов. Она старалась всё чаще окружать себя людьми. Из-за развивающегося диабета её муж Эрве – остроумный, элегантно седеющий мужчина с нездоровым румянцем, становился всё более капризным и невыносимым с ней, хотя в обществе вёл себя прилично.

Все приглашённые веселились над диалогом барана и лягушек, заполонивших каменную лавуар конца XIX века. До проведения водопровода в таких общественных прачечных местные жители стирали белье. Через равные промежутки времени баран очень уверенно и вызывающе бекал, ему дружно отвечали лягушки. Им вторили собаки и ослики из соседних домов. В горах крики животных разносились далеко и звонко. Под несмолкаемый концерт животных, было решено приготовить на завтрашний обед лягушачьи ножки под чесночно-укропнымм соусом и запечённое мясо барашка, но не тех, кто шумно общался и мешал спать, а замороженных, из морозильной камеры.




Глава 2. Час сплетен


На следующее утро в деревенском баре, в обычный час «сплетен» все узнали новость. «Приехала высокая блондинка», которую привёз Заз на своём стареньком велосипеде. Худой и прокуренный местный бездельник, пропивающий почти всё своё жалкое жалование по безработице у Ады, привязал свою двухколесную «лошадку» у входа за металлическую скобу, к которой в позапрошлом веке привязывали благородных животных. С загадочным видом и блестящими глазами бутылочного цвета, главный поставщик сплетен заказал стаканчик холодного розового вина, и с наслаждением выпил его одним залпом. За важные новости у него был бонус – бесплатный бокал вина. Вчера вечером, проезжая мимо виллы Гризаров, он увидел Ксению, ужинающую вместе с другими гостями на террасе. Через час вся деревня только и говорила о ней, стараясь предугадать дальнейшее развитие событий.

Ада – моложавая полная брюнетка в широком сарафане из джинсовой ткани, опираясь животом на прилавок спросила у невыспавшегося мужа, почёсывающего ленивым жестом небритый подбородок:

– Это правда, что Лиона на днях выпустили из психушки? Ты его видел?

Малоразговорчивый с утра Лазарь важно махнул головой, и вместе с дымом сигареты и парами алкоголя выдохнул пару французских фраз с сильным сербским акцентом:

– Да. Бакалейщик помогал ему продукты в квартиру занести. И барон Де Ренар его подвозил в клинику в Вильфранш.

Все в округе были в курсе того, что Лион – странный молодой мужчина, рано полысевший, преподаватель спорта был безответно влюблён в свою соседку – эту иностранную блондинку. Прошлой осенью, сразу после сбора винограда, ему кто-то сказал, что Ксения с мужем переезжает в Париж. Он настолько расстроился, что несколько недель подряд не принимал успокаивающие таблетки, а за пару дней до её переезда накануне праздника молодого вина в ноябре, у него случился неврологический приступ: упал на паркинге перед их домом и забился в конвульсиях.

Приехавшая бригада специальной скорой помощи с трудом связала Лиона. В этот момент и изворачивался, как и мог и, глядя на окна квартиры своей возлюбленной, кричал, что не представляет ни минуты жизни без неё. Он уже не сможет наблюдать за своей «Брижит Бардо» (он так и не узнал её настоящего имени, да это было и неважно) из своего окна, когда она в привычный час выходила из дома, пройтись по горам. Иногда он следовал за своей идеальной женщиной тайком, прячась за деревьями, пробираясь одному ему известными тропами, лелея надежду, что кто-нибудь нападёт на неё. А он, отважный, выйдет из засады и спасёт, и тогда благодарная Брижит поцелует его. Ксения-Брижит в этот момент складывала книги в коробки и даже не догадывалась о происходящих под её окном событиях.

И вот, она вернулась.

– Надеюсь, что Лион всё же будет принимать таблетки – продолжила Ада, с задумчивым видом наливая Зазу третий бесплатный стакан, – Не хватало ещё, чтобы он убил кого-нибудь на нервной почте. Зачем она приехала? Так спокойно было. А теперь все снова с ума начнут сходить. И что в ней такого особенного, не понимаю.

Ада наполнила холодным пенистым пивом полулитровую кружку и поставила на столик мужа. Выпивать он начинал уже с утра, чтобы опохмелиться после бурной ночи с клиентами, и с этим его французская жена уже ничего не могла поделать, тем более что выручка от продаж увеличивалась с каждым месяцем. Ухватив лопатообразной рукой запотевшую кружку, Лазарь лишь криво ухмыльнулся и подмигнул Зазе. Ни одна обычная женщина не сможет понять невозможное притяжение таинственной незнакомки с колдовским огнём внутри.

Ксения с мужем поселились в деревне Ласнас в центре Божоле около трёх лет назад. С этим винодельческим регионом у Себастьяна было много приятных воспоминаний молодости. Летом он играл в любительском мотобольном клубе, этот спорт некоторые ещё называли футболом на мотоциклах. А в августе-сентябре приезжал подзаработать денег на сборе винограда у своего давнего знакомого Поля, брата Жаннины.

Ксение невероятно понравилась местность – деревеньки, построенные в XVIII веке на старой римской дороге, в окружении многовековых замков и более современных поместий, лесов и виноградников, но с местными жителями сложились неоднозначные отношения. Причём, она даже не догадывалась о причинах отчуждения, так как пока не владела в должной степени французским языком, чтобы почувствовать все нюансы взаимоотношений во французской провинции.

Некоторые женщины, особенно жёны богатых виноделов, приняли иностранку в штыки. А всё из-за того, что некоторые мужчины, заглянув в её зелёные глаза начинали грезить ею во сне и наяву. Амандина Де Ренар клялась, что видела, как Ксения разговаривает с камнями и слушает траву, ходит на кладбище и выполняет какие-то ритуалы. Её называли охотницей за мужчинами и ведьмой. Немногочисленные деревенские донжуаны были заинтересованы в знакомстве с ней, но опасались гнева полупарализованного Себастьяна. Их скорый переезд в Париж, сопровождаемый заключением их соседа Лиона в сумасшедший дом, оставил за собой хвост из сплетен, намёков и небылиц.




Глава 3. Алан


Алан Гризар, старший сын владельцев виллы Жаннины и Эрве – высокий худощавый мужчина сорока пяти лет, поднялся по лестнице, ведущей к террасе на уровне второго этажа, которую он помогал пристраивать отцу, присел и стал гладить пса Сами – абрикосового кокер-спаниеля. Ксения обернулась и, встретившись с его прямым взглядом, неожиданно для себя, глаз не отвела. Они улыбались друг другу как соучастники будущей истории, как сообщники, так нежно и радостно, не задумываясь ни на миг о том, что на них могут смотреть другие любопытные глаза.

На протяжении ужина она старалась общаться со всеми, но улыбка и радостные глаза светили ему в большей степени, чем остальным. Алан иногда надевал солнечные очки, и, обращаясь к своему отцу, смотрел на неё, ловя каждый её взрыв смеха и выражение глаз. Пёс, под всеобщие возгласы умиления, выпрашивал то кусочек мяса, то сыр, то десерт. После ужина хозяйка давала Сами вылизать несколько тарелок. Эрве шутил, что они уже не пользуются посудомоечной машиной.

Первый раз он встретил Ксению у своей матери года два назад, мельком, в тёмной прихожей, и как-то бесповоротно осознал, что она была создана для него. Алан был женат, но в последнее время с женой настолько ухудшились отношения, что он мечтал о разводе. Этот зелёный взгляд, иногда грустный, иногда удивлённо-детский, неровный и непослушный смех, её светло-рыжие волосы, всё входило в незаполненные клетки его души и наполняло их чем-то новым и будоражащим. Потом он видел её изредка, прогуливающуюся по горам или среди виноградников, собирающую лесную ежевику, на ирландской вечеринке, то в гостях, но никогда не говорил с ней, но много слышал. О суровом эгоистичном муже, о безденежье, её милом акценте – никто ничего не знал о её родной стране – бывшей советской республике, кажется, о голосе с непривычными уху вибрациями, странным образом влиявшем на мужчин.

Жад, племянница Алана – милая голубоглазая брюнетка девятнадцати лет – скрытно наблюдала за развитием очевидного взаимного интереса иностранки и её дяди и не могла понять, почему никто не вмешивается в рождающийся флирт. Тем более, что Алан к концу вечера стал почти неадекватным, но внимание всех гостей было сконцентрировано на муже Ксении. Себастьян, с аккуратно подстриженной седой бородой и светлыми, зачёсанными назад волосами, кряжистый, правая рука слегка парализована, пил вино, мешая розовое с красным, рассказывал о парижском бомонде, с которым, он якобы, очень близко знаком.

Он жил в своём мире, далёком от реальности, в своей молодости, когда он был неотразимым спортсменом, и женщины сражались за его внимание. Одним лишь взглядом он мог сразить любую красавицу, нечета его скучной жене, которую он, кстати, также покорил очень быстро – за пару дней и Сюша стала ему слишком понятной и предсказуемой, послушной «девочкой». Больше всего его раздражал её постоянно виноватый вид, излишняя, на его взгляд, любезность и книжные запои. Лучше бы уж вино пила, честное слово. Себастьян часто сожалел о том, что не выбрал в жёны очень симпатичную подругу Ксении – яркую брюнетку Натали, преподавателя французского языка.

После ужина часть гостей разъехалась по домам, а остальные смотрели музыкальную передачу по телевизору в гостиной. Ксения поднялась к себе в комнату и присела на край огромной двуспальной кровати, застеленной шёлковым постельным бельём с павлиньим узором. Она пыталась вспомнить цвет глаз Алана, но это не удавалось, он, видимо, часто менялся из-за непостоянного освещения. Единственное, что она помнила – это нежность, исходящую из этих глаз и его живой интерес. В его взгляде не было ничего пошлого, ни нездорового влечения, ни намёков. Так давно никто не смотрел на неё. Ксения вспомнила одну их прошлогоднюю встречу.

С женой Ларой, хирургической медсестрой и двумя дочерями близняшками они проживали в Денисе, на хуторе в пятнадцати километрах от виллы своей матери. Вместе с Жанниной они заехали к Алану домой по каким-то пустячным делам, касающимся подготовки очередной ярмарки бывших в употреблении вещей. Она так и называлась «Очисти чердак» (vide-grenier). Такого рода мероприятия регулярно проводились в доме праздников и обрядов и привлекали множество туристов, желающих приобрести раритетные предметы за дёшево. А местные могли избавиться от ненужного хлама и при этом заработать. Алан обещал матери отдать набор столовой посуды и несколько коробок с детскими книгами Ирис и Анаис, которым уже исполнилось двадцать лет.

Дома была только его жена – невысокая моложавая шатенка с немного бульдожьим лицом, которая почти не разговаривала со своей свекровью, недоброжелательным взглядом изучая высокую, крупноватую фигуру иностранки и её золотистую копну волос. Лара даже не предложила им присесть, ни выпить кофе. Не дождавшись Алана, Ксения с Жанниной решили вернуться в Ласнас. На обратном пути их машины пересеклись, взгляды пересеклись и они разъехались, но через пару минут она почувствовала, как её обнимает нежно-нежно некто невидимый, с укутывающим плащом нежности она ходила несколько дней, прекрасно представляя автора, но и понимая, что они оба несвободны и их будущее бесперспективно. Но сейчас она снова ощутила этот упругий поток наполненности жизнью и веселья. Ксения вдруг осознала, что к мужу уже не испытывает никаких чувств: ни любви, ни страсти, а лишь вину, что он стал инвалидом из-за неё и унылую обязанность, долг присматривать за больным и капризным мужем.




Глава 4. Пожар


На третьем этаже виллы разместилась экстравагантная парочка старичков: семидесяти пятилетний Поль, брат хозяйки – лысоватый мужчина с добрейшими глазами цвета мятного леденца и нависающими над ними разросшимися белыми бровями, которого все называли детским прозвищем – Фанфан, и его гражданская жена Соланж. Поль был старшим сыном в семье потомственных виноделов Бенетонов. Два месяца назад у Поля сгорел дом и его младшая сестра Жаннина и её муж Эрве Гризар приютили их у себя дома, пока страховая компания проводила расследование и составляла акты работ.

Фанфан с Соланж, больше похожие на растерянных и потерявшихся детей, доверились его сестре и худо-бедно привыкали к новому ритму жизни. Свободолюбивого Поля раздражал почти военный распорядок дня, установленный свояком, а Жаннина заново знакомилась с братом и Соланж, с привычками и взаимоотношениями, ведь раньше они встречались только по большим праздникам.

Сыновья Фанфана, Родриго и Димитрий, не могли взять его к себе по разным причинам, но в основном из-за того, что братья недолюбливали его пожилую и чудаковатую спутницу, и в солидарность с их матерью – первой женой Поля. А арендовать квартиру или дом все опасались из-за проблем со здоровьем Соланж. За ней необходимо было присматривать.

Около года назад у семидесяти семилетней Соланж начали проявляться признаки Альцгеймера. Она совершенно забывала события, произошедшие накануне или пять минут назад, путала месяцы и дни, сверялась с записной книжкой, чтобы вспомнить дни рождения своих детей и родственников, но прекрасно помнила, сколько денег она заплатила в супермаркете, кто ей должен и номер своей кредитной карточки. Ей сложно было ориентироваться на вилле Гризаров в бесчисленных одинаковых дверях, ведущих то в ванную, то в кладовую, или в чью-нибудь спальню. Часто, возвращаясь из туалета, она по ошибке приходила ночью в комнаты гостей, с растрёпанной головой в огромной ночной рубашке. Жаннина советовала всем закрывать на ночь двери спален, чтобы избежать недоразумений.

Иногда Соланж прогуливалась в голом виде, радостно всем улыбаясь, счастливая и кокетливая старушка, в своём освобождении от комплексов взрослых и скучных людей. Жаннина переживала за брата, за их будущее, но не смела давать ему какие-либо советы. Раньше бывая у них в гостях, Соланж была приветлива, кушала с очень хорошим аппетитом или говорила на незначительные темы, изредка застревая на некоторых фразах, которые потом повторяла с упорством попугая и одинаковыми интонациями. Пожар угнетающе подействовал на её психику и усугубил проявления болезни.

Тем более, что именно она стала причиной пожара в доме Поля, в котором они прожили вместе много лет. Апрель 2019 года выдался зябким и дождливым. В столовой, обставленной резной мебелью XIX века, в стекле старинных напольных часов с боем, отражались отблески огня. После обеда Фанфан увлечённо играл с друзьями в петанк во внутреннем дворе спортивного комплекса школы. Соланж – невысокая женщина с седыми редеющими волосами и большими ушами, делающими её похожей на жену Микки Мауса, надела свой любимый вязаный комплект и подкрасила губы карминной помадой, кокетливо глядя на себя в овальное позолоченной зеркало. Она собиралась в гости к соседям Де Ренарам, подбросила несколько поленьев в камин, предусмотрительно закрыла стеклянный экран, но горячую кочергу положила в плетёную корзину с газетами рядом с камином и ушла. Когда Соланж вернулась через три часа – внешне дом остался прежним. Но он истлел изнутри, закоптил все комнаты, расплавил пластиковые окна, убил все цветы и въедливой сажей покрыл их прошлое.

Двухэтажный особняк такой похожий на своих хозяев – великодушный, немного несуразный, щедро наполненный цветами, старинной мебелью в стиле Генриха IV, детскими рисунками, и открытками на стенах. Дом окружал сад, усаженный розами, гладиолусами и помидорами. В углу участка располагался вольер с охотничьими собаками Поля: Гаспаром и Шарли, такими же милыми и симпатичными, как и их хозяин. Настолько добрыми, что даже вор мог бы спокойно зайти в дом и вынести всё, чтобы не пожелал. Единственными существами, выводившими их из себя, были ежи, которые с любопытной настойчивостью прогуливались по ночам возле вольера и доводили таким милых собачек до исступления. Во время пожара Гаспар и Шарли держали стойку, но голоса не подавали, они не распознали врага.

Вот так, приходит Судьба и требует внести изменения. Произошло это событие на следующий день после пожара самого известного собора Парижской Богоматери Нотр-Дам в Париже.




Глава 5. Очищающий огонь


Пожар был символичен и для Ксении, в том числе. Как раз в этот момент, у неё всё сгорело внутри: пустые мечты, наивность, гордыня, когда она осознала, что вся её неуёмная, наполненная фантазиями разгорячённого ума, платоническая любовь к целителю, которого она нашла на одном из эзотерических сайтов, создала из него своего кумира по своей воле, болезненная зависимость от него, была сплошной и очень опасной иллюзией. Она даже не осмеливалась сказать мужу о том, сколько денег она тайно потратила на участие в различных медитациях и вебинарах, которые проводил мастер Серж на разные волнующие темы: общение с высшими силами, как очистить свою ауру от грязи, как похудеть, не прилагая усилий, как заработать много денег с помощью самовнушения и прочих.

В новостях, по телевизору, Ксения смотрела на огромные, жадные языки пламени, пожирающие своды Нотр-Дама, пляшущие вокруг центрального креста, и чувствовала в своей душе, такой же пожар – болезненный, но и освобождающий от всего наносного, чуждого. Она видела в себе горящие театральные подмостки, где она горела в любимой роли трагической актрисы и грустного клоуна; на книги, письма, фотографии и рисунки падали искры синего света, и они тоже вспыхивали и горели, унося всё ненастоящее. Все её фантазии, которые она с лёгкостью рисовала в своём воображении, запланированные в будущем события и мечты, покрывались сажей, тлели и вскоре загорались, корёжились, сопротивлялись, не совместимые с энергией огня, но потом уступали этой могущественной силе и исчезали под её напором. Боль и освобождение.

В тот момент, когда стало понятно, что она поставила целителя на пьедестал, как высшее существо, которое может влиять на её волю, рассудок и поступки, а она превратилась в марионетку собственных амбиций, страхов и негармоничных желаний, всё обрушилось. Это ветхое здание, с нелепыми подпорками и надстройками, спрятанными тайниками обид и разочарований, заполненное своими и чужими мыслями, идеями, клятвами, обещаниями себе и другим, с фальшивым внешним фасадом, которое она считала собой, оно горело.

Только стихи, как искры, родившиеся от соприкосновения с этим человеком, остались живы. И родилось нечто неосязаемое пока, некое чувство, требующее освободиться от оков, найти истину в понимании, кто же я на самом деле, и в чём смысл жизни? Не те идеалы, лозунги и идеи, чуждые её внутреннему эталонному чувствованию, которые раздавали и внушали современные учителя и мастера духовного развития, которые она стремилась примерить и натянуть на себя несмотря на то, что они ей не подходили, как тесная одежда, а только её правда и истина. Она чувствовала, что ключ познания где-то совсем рядом, но как к нему добраться? Как вспомнить тот самый путь, который она себе нарисовала до своего рождения?

До этого переломного момента Ксения достаточно долго, с переменным успехом занималась своей духовной жизнью. В своём пути поиска себя она прошла много испытаний, падений и подъёмов; её вела боль от нелюбви и непонимания, когда ты внутренне знаешь, что она существует: Великая любовь – истинная и гармоничная, объединяющая в едином порыве души и тела любящих людей, и вознося их высоко в небо, в свет, наполняя сердца вечным блаженством, как Ромео и Джульетта, Скарлетт и Рэд, или же Мастер и Маргарита.

С самого детства любимым занятием Ксении было чтение. Занятые на работе родители не могли не нарадоваться на тихую и послушную дочь, которая часами проводила дома за чтением приключенческих повестей, фантастических рассказов или романов о любви. В молодые годы она увлекалась учением Рерихов, вдохновляясь стихом известных просветителей, стараясь буквально применить их советы в жизнь. Изучала разные философские течения и эзотерические направления, покупала книги, даже делала какие-то практики. В её выдуманном мире с идеальными героями жизнь текла гармоничной рекой. А во внешней реальности, в физической жизни, царил какой-то странный и бессмысленный бред. Несмотря на то, что у неё были замечательные и любящие родители, она чувствовала себя несчастной, нелюбимой и отверженной. Отверженной книжной принцессой, потерявшейся в веках, заблудившейся в зеркальных лабиринтах, и которую где-то ищет настоящий принц, благородный рыцарь, мечта…

Как можно было стать счастливой с этим набором данных? Задача со многими неизвестными. Влечение снова заниматься духовной жизнью у неё проснулось после того, как она вышла замуж за Себастьяна. Первые месяцы их жизни были прекрасны и идеальны, как и заранее нарисованная и намечтанная картинка в её воображении, но потом всё изменилось. Каждый в своих иллюзиях, она – о великой и вечной любви, он о своей исключительности, важной миссии и своём влиянии на женщин, с разным успехом они познавали мир друг друга. Сказочная идиллическая любовь длилась недолго. Ксения его полюбила зависимой, несчастливой любовью и сама мучилась от этого негармоничного чувства, изменяя и переделывая себя под его желания, предавала себя истинную.

Когда они с мужем переехали жить во Францию, внешне ситуация изменилась к лучшему, но душа болела нелюбовью, обидами и непониманием. Так как Себастьян не интересовался ни духовной жизнью, ни эмоциональным состоянием своей жены, она была предоставлена сама себе, тем более что у неё не было необходимости работать, так как супруг получал хорошую пенсию по инвалидности.




Глава 6. Летнее солнцестояние


После завтрака весёлые старички Соланж и Поль собирались ехать в банк, потом на рынок в Вильфранш за фруктами. И как всегда, в плену своей болезни, Соланж забыла, где лежат её документы, много раз переспрашивала, куда они едут и напрочь отказывалась переодеться из домашнего платья. Все привычно и дружелюбно посмеивались над ней. Жаннина почти насильно одела Соланж в брючный костюм по погоде, но весёлая и упрямая старушка победила, и через пятнадцать минут она снова переоделась. На этот раз на ней красовались меховая жилетка с воротом, которым когда-то жадно угощалась моль и короткие летние шорты. Все согласились с её вестиментарным выбором, так как иначе она отказывалась ехать.

Что бы отвлечь приглашённых – Ксению с Себастьяном и семью из Бельгии Натали и Робера, от разговоров о поведении Соланж, Жаннина предложила посмотреть альбомы с фотографиями, которые она привезла из разных путешествий. Все с любопытством сдвинули стулья вокруг стола и принялись рассматривать старые фотографии, пахнущие чем-то неуловимо далёким, вещественным подтверждением прошлого, которое не ушло, а спряталось в этих толстых фолиантах, с аккуратными надписями, с проставленными датами, прикалывающими события прошлого, как бабочек, не давая возможности расцвести фантазии.

Ксения уже видела эти фотографии, которые Жаннина и Эрве делали во время своих путешествий на остров Реюньон, на Корсику и Кипр. Поэтому она выскользнула из-за стола и по узкой винтовой лестнице поднялась в свой храм – библиотеку. Только там, в окружении припудренных пылью, внешне молчаливых книг она могла находиться в полном погружении в себя, себя настоящую. Лучик света, пробившийся сквозь неплотно закрытые шторы, легко коснулся её лица, пробежал по её бирюзовой блузке и, отразившись от вышитого стразами узора, заиграл весёлыми зайчиками на компьютере.

Сегодня важный день – летнее солнцестояние. Важные для её жизни события часто происходили в этот день. «Что важно для моей души сейчас?» – спросила себя Ксения. В компьютере она открыла аудиофайл целителя с различными медитациями. Пошли знакомые вибрации и на внутреннем экране она увидела его лицо – правильной формы бритая голова, строгие серые глаза, прямой нос и тонкие губы.

В очищающей медитации она увидела своё внутреннее поле вниз от поясницы: очень загрязнённое, похожее на воду в застоявшемся колодце, с кирпичными стенами, которые проросли мхом, там водилась какая-та живность. Когда с подсказки целителя, она задала себе вопрос: «Кто во мне живёт?», ей открылась картинка: в подвале резко включили свет и живущий там народец недоуменно начал оглядываться по сторонам и друг на друга. Жили там одноглазые и мохнатые чудовища, как гигантские мухи, узкие и длинные существа с присосками, много разных змей. Одна из них многоголовая и агрессивная, пыталась атаковать. У неё было зелёненькое тельце и тёмные глазки на каждой голове. Не испытывая особого страха, ни отвращения, Ксения попросила помощи Высших сил. Пришёл Свет, и Ангелы начали вытаскивать из этого подвала разных чудовищ, многие из которых были огромными и агрессивными. Когда схватка закончилась, свет наполнил пространство, и даже по телу пошли ощущения освобождения. «Я освобождаюсь от нечисти» – твёрдо сказала Ксения. – Отныне Я живу в Свете. Благодарю всех за помощь».

Ночью, во сне, она с кем-то общалась, но к утру этот разговор размылся, остались единичные фразы. Единственное, что она помнила – это то, что ещё нужно многое очищать в полях.

Утром она посмотрела свою ауру от второй чакры вниз: было намного чище, вода была ещё немного мутновата, но крупная нечисть исчезла. Решила идти интуитивно, где в теле есть напряжение. В последнее время тянул верх спины, не покидало ощущение, что на плечах висит кто-то тяжёлый. Ксения внутренним зрением увидела на спине некое существо, похожее на медведя, который лапами обнимал за плечи, а ступнями упирался в почки. Он практически прирос к ней. Сопоставив его по вибрациям, она поняла, что этот тяжёлый и сонный медведь – ленивец – это её муж. И она сама позволила быть для него эмоциональным донором.

Спокойно и осторожно, она начала отрывать его виртуальные лапы от своих плеч и спины и передала этот образ своему мужу, который спал рядом и ни о чём не догадывался. Про себя она сказала: «Это твои энергии, бери их себе». Физической спине стало немного легче, но в ауре остались глубокие вмятины, тем более что в верхних чакрах было много всего нерешённого, поэтому стало ясно, что необходимо работать аккуратно и последовательно.




Глава 7. Метафизические опыты


Первые опыты по освобождению от негатива, которые она делала с помощью целителя, были очень болезненными, физически, морально, и энергетически. Медитации и курсы мастера Сержа она покупала с завидной регулярностью за серьёзные для её бюджета деньги, посвящала занятиям всё своё свободное время, а иногда и вставала ночью, чтобы очистить себя от «нечисти». Ксения стремилась стать, как и её кумир, ясновидящей и лечить больных людей от тяжёлых болезней. Но изначально, необходимо было стать чистой сутью.

Изредка по ночам она пробиралась в маленькую сиреневую спальню, чтобы не привлекать внимание раскатисто храпевшего мужа, включала аудиозаписи с обожаемым голосом целителя, и улетала в своё подсознание в волшебные страны. Там она была хозяйкой своей судьбы, где исполнялись любые её желания и прихоти. Но на физическом плане после таких опытов у неё болело тело, проявлялись спазмы в мышцах, дёргались глаза и тряслись руки, иногда мышечная боль была настолько невыносимой, что крики сами вылетали из горла. Однажды, при освобождении блока страха смерти, Ксения испустила такой силы крик, что соседи стали стучать в стенку. Иногда проявлялись панические атаки, она задыхалась, беспричинно плакала, тогда на время она приостанавливала работу над собой. Она писала в своём дневнике:

«Страшно было видеть всех этих существ, живущих в тебе беззаботной жизнью, которых ты видела в детстве, пока ещё не было закрыто ясное видение.

Только осознав, что это лишь нарисованная, определённым образом сформированная энергия, поселившаяся в тебя по разным причинам, и ты согласилась с её присутствием осознанно или неосознанно, по чужому умыслу или по собственной глупости, становится очевидным, что необходимо и можно от всего этого освобождаться с помощью Высших сил, а не продолжать плакать, жалеть себя и сетовать на окружающую действительность.

Особенно, когда в тебе много энергетических искажений из прошлого, которые проросли в твоё поле, ты живёшь с ними годами и не считаешь искажения чем-то мешающим твоему развитию, считаешь, что все проблемы, происходящие с тобой – это вина неправильных родственников, знакомых, правительства. Плохая Карма, в общем.

А я белая и пушистая Жертва, или несчастная и больная Плакучая Ива, пожалейте меня. Если в детстве не хватает любви родителей, то рождается жалость к себе. Или, когда ты берешь на себя всю вину за любое действие других людей – Mea culpa, перестаёшь любить себя, ненавидишь своё тело, глубоко страдаешь и переживаешь по любому, даже незначительному происшествию.

Когда ты пытаешься построить свой мир по твоему разумению, живёшь иллюзией и загоняешь в своё жизненное поле других людей – Красный командир и, когда они отказываются играть по твоим правилам, ты обижаешься на них или на себя, проклинаешь или с шашкой наголо атакуешь их. Когда пытаешься переделать другого человека или себя под условия навязанной тебе игры – Марионетка, когда любые его требования к тебе, даже абсурдные, кажутся совершенно нормальными и естественными, и ты ставишь на пьедестал первого попавшегося манипулятора, мага или колдунью, и поклоняешься им, как живому Богу.

Когда нелюбовь к себе достигает критической точки, включается программа самоуничтожения, и ты с упоением и исступлением используешь разные методы, от заедания проблем сладким до злоупотребления алкоголем и асоциальным поведением – Маргинал, чтобы уничтожить эту боль, гнездящуюся в тебе и медленно разрушающую твои тело и душу, вплоть до полного и окончательного забытья. Когда у твоего Духа нет сил противостоять этой вакханалии темноты. Ты живёшь в грехе и думаешь, что Бог никогда не простит тебя. И это самое страшное…

Но на самом дне своих разбитых иллюзий, ты всегда можешь посмотреть вверх, и несмотря ни на что снова ползти, идти, лететь к небу. А вернее, возвращаться в себя, внутрь своего естества. Некоторым надо упасть на самое дно, чтобы понять, что это не то, что хотела твоя душа. На пепле разрушенных иллюзий заново строить жизнь, учиться её правилам и возрождаться.

Когда больно душе, самое главное – это научиться слышать её, и делать всё, чтобы она выздоровела и стала счастливой. Именно твоя душа, а не другие люди. Если в тебе очень много таких искажений, и все они переплелись между собой, то, как в туго скатанной бобине с разноцветными нитками, из которой ты ткёшь ковёр твоей жизни, самое важное – найти начало или конец нитки, и не останавливаться в Пути, с одним Учителем или без него, или слушая только свой внутренний голос. Ты танцуешь своё бытие, как великолепный танец созидания…»




Глава 8. Зелёный танец


С утра на вилле начали происходить странности с электричеством: розетки искрили, телевизор на первом этаже не работал. Жаннина позвонила Алану и попросила заехать к ним, когда у него будет свободное время. Ксения не была предупреждена о его приходе. И когда он пришёл – небритый, в грязной майке, пахнущий сигаретами и вином, резко открыв входную дверь, как неуправляемый вихрь, она заканчивала жарить рыбу к обеду и подметала кухню.

Ксения не знала, что её с мужем поселили в бывшей спальне Алана. Его первый вопрос в лоб: «Как спится на моей кровати?» выбил её из спокойной колеи, далее пошёл достаточно серьёзный прессинг. Вопросы были более чем прямыми, которые приводили её в смущение и растерянность, а намёки слишком откровенными. Изредка она отворачивалась спиной к гостям, которые сидели в зале, и смеялась от души или краснела. Она не знала, как себя вести, хотелось спрятаться и переждать, пока он уйдёт.

Иногда он подходил очень близко к ней, выразительно смотрел в глаза, подмигивал безумным глазом, совершенно не обращая внимания на её присмиревшего мужа, который, обычно грозный, тихонечко сидел в углу на диване, и казалось, интересовался только своими ногтями. Когда Соланж в сотый раз спросила, как зовут месьё, Поль устало и смиренно объяснил, что это его племянник Алан Гризар.

Высокий, живой с горящим взором притягивал её как магнит, и этот факт начинал её немного настораживать и волновать. Сегодня удалось рассмотреть его глаза – серые, как всегда, фатальные для неё серые глаза. Вот так, вскочил в её жизнь и внёс в неё ещё большую сумятицу, которую она всё пыталась наладить и разложить по полочкам, после непростых виртуальных отношений. Но сегодня это был другой Алан, полная противоположность того нежного Алана, пошлый, грубоватый и какой-то. Она даже не могла определить, что с ним происходило, но из его глаз шёл странный свет, что-то нездоровое и лихорадочное.

Алан смотрел на Ксению в коротком бежевом платье, в мочках её ушей синхронно раскачивались странные украшения в виде креста и круга, и не узнавал себя. Он слышал разговоры в деревне о том, что она колдунья, но только недавно начинал понимать значение этого слова и понятия. В день их приезда, два дня назад, за ужином он смотрел в её зелёные глаза, и в какой-то момент произошёл сдвиг в сознании, в ушах тонко зазвенело и он начал затягиваться в них.

В её глазах перед стеной огня танцевала босоногая женщина в зелёном платье и коралловых бусах, отбрасывая длинные рыжие волосы назад. О чём он с ней говорил тем вечером, он почти не помнил, только эту пляшущую и управляющую огнём женщину, которая ему потом снилась всю ночь. Так же он плохо помнил, как вернулся домой.

Красное вино он начал пить на следующее утро уже за завтраком. Как обычно, по утрам, жена устроила небольшой скандал, но он даже не обратил на это внимание. Ему необходимо было понять, что происходит и кто эта на вид милая иностранка, какое она имеет право довлеть над его психикой. Алан разозлился. Он выпил ещё пива и виски, стало полегче, зелёная женщина исчезла, тёплая расслабленность накатила и унесла это привидение из глаз. Он попросил жену подвести его на работу – он помогал строить дом приятелю, недалеко от Вильфранша.

А теперь, на вилле родителей он чувствовал себя всё хуже, особенно после бокала виски, который ему подала Жаннина. Когда он приблизился к Ксении, возникло такое физическое электрическое притяжение, что ему срочно захотелось отвести её с собой в комнату и выполнить все фантазии.

Зелёная плясунья снова прыгнула ему в глаза и закружила в танце. Алан говорил первые попавшиеся на его опьяневший ум слова, и он их не выбирал. Надо было срочно уходить, потому что он начал терять контроль над собой и ему становилось очень страшно от неконтролируемых видений. Алан пробормотал матери что-то невнятное про бетонные блоки, почти бегом выскочил из дома, трясущимися руками завёл машину и поехал на стройку.

Зачем-то он заехал в бар «Лоза» по дороге на работу. Бармен потом рассказывал патрону, что Алан выпил три порции двойного виски и когда он не хотел пускать пьяного за руль, тот ударил его по лицу и разбил бутылку пастиса о барную стойку. Патрон незамедлительно рассчитал бармена, так как не смог поверить такой наглой лжи о старшем сыне Гризаров.

Всю дорогу и потом на стройке особняка, он думал о ней и представлял их вместе. Она была такой реальной в его мечтах, что ему даже казалось, что он начинает улавливать аромат её духов.

После работы, совершенно вымотанный Алан, поехал домой. Перед гаражом в углу кто-то копошился. В сумраке он не мог понять, кто это: чужая собака или бомж? Он осветил место фарами: никого. Показалось, может, тень какая-то. Алан пультом открыл гаражные ворота и начал заводить машину в гараж. Боковым зрением он снова увидел какое-то копошение, и картинка вдруг проявилась более конкретной – два чёрта с рожками и копытами, как их изображают в фильмах, но почему-то одетых в костюмы, дрались друг с другом. Такого страха он не испытывал никогда в жизни. Он даже не знал, что сказал сокровенную, известную всем русским фразу «Надо меньше пить!»

Лара ожидала его за накрытым столом с привычным недовольным выражением лица. Но Алану это показалось за счастье. «Родная, любимая моя! – он бросился к ней так, как будто они не виделись сто лет. Жена очень удивилась его неожиданному жесту и тем более словам, которые он говорил лишь в далёкой юности. В последнее время они почти не общались по разным причинам. Он неистово обнимал свою жену, как на их первом свидании, но видел лицо Ксении. Лара интуитивно почувствовала, что муж чего-то сильно испугался и ищет у неё защиты. Именно поэтому он оставил на ночь в спальной Боша – немецкую овчарку, на всякий случай. Но что его так напугало?





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/irina-krasovskaya/zakoldovannoe-bozhole/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.