Книга - Два времени – две судьбы

Два времени – две судьбы
Елена Ха


Соня очень невезучая попаданка, ведь попала она не в какой-нибудь волшебный мир с эльфами и феями. Нет! Она попала в будущее, очень мрачное будущее. Здесь почти не рождается девочек, и сильные мужчины превратили женщин в стратегический ресурс, доступный только избранным. Соне придется пройти через многое: бал невест, похищение, нападение пришельцев. Хорошо, что рядом муж, к которому, правда, тоже еще нужно притереться…





Елена Ха

Два времени – две судьбы





Пролог



– Соня, что с тобой случилось?! Меня не было всего два месяца, а ты за это время превратилась из маленькой девочки в огромную свинью! – пятнадцатилетняя Елизавета Петрова смотрела на младшую сестру, не скрывая шока. Она только что вернулась домой из летнего трудового лагеря, но даже после долгой дороги в своём спортивном костюме песочного цвета с ярко-рыжими лампасами на брючинах и рукавах выглядела бодрой. Её блестящие каштановые волосы были убраны в высокий хвост, что вытягивало и без того стройную фигурку девушки. Пока Лиза два месяца работала в полях, собирая сначала клубнику, затем арбузы и дыни, её кожа приобрела аппетитный загар цвета молочного шоколада. Он выгодно подчёркивал высокие скулы девушки и синие глаза.

– Лиза, как тебе не стыдно такое говорить сестре! У неё просто гормональная перестройка, подростковый возраст и всё такое, – мама с укоризной посмотрела на старшую дочь и, подхватив обеих девочек за руки, повела их на кухню, где дымились в глубоком блюде красного цвета горячие пирожки с капустой. Вкусно пах лесными ягодами свежезаваренный чай, а на выключенной, но ещё тёплой плите томились в кастрюле щи.

Увидев горку пирожков, Лиза нахмурилась.

– Мама, ты не понимаешь? Именно из-за пирожков Соню разнесло. Ты её каждый день этим кормила?

Мама растерянно расправила свой любимый фартук с рисунком «а-ля гжель», несколько раз взмахнув длинными чёрными ресницами, которые унаследовала только старшая дочь, она покосилась на притихшую в дверях Соню и, пожав плечами, начала оправдываться:

– Ну Лиза, ты же знаешь, что Соня очень любит мои пирожки.

– Мама! Представь, к тебе приходит алкаш и заявляет, что любит твой самогон. Ты ему нальёшь, зная, что он после этого уже не сможет остановиться и уйдёт в запой, может, даже умрёт? Нальёшь?!

Мама растерянно смотрела на старшую дочь, та всегда поражала её своим напором и серьёзностью, да и непонятно было сорокалетней женщине, чего та завелась, ну поправилась Соня чуть-чуть…

– Хватит третировать мать, Лиза! Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? – вступился за жену глава семейства, забирая со столешницы тарелку с только что нарезанным хлебом.

– Перегибаю палку? – возмутилась Лиза, повышая голос. – Соня два месяца назад была похожа на нежную тростиночку, а сейчас…

Соня, всё ещё стоящая в дверях кухни, всхлипнула, её серые глаза были полны слёз, а вздёрнутый нос, который и раньше был похож на пятачок, предательски покраснел.

– Она была похожа на скелет, а теперь выглядит как нормальная женщина, – садясь за стол, заметил отец.

– Женщина! Да ей всего двенадцать лет! – продолжала негодовать Лиза.

– У неё нарушился обмен веществ. В её возрасте организм перестраивается, возможны сбои. Мы её записали к врачу, – постаралась закончить спор мама.

– Вот именно! У неё нарушился обмен веществ. Только ты, мама, путаешь местами причину и следствие! – щурясь, заметила Лиза.

У мамы тоже заблестели слёзы, Соня, уже не сдерживаясь, заревела в голос, а отец сердито посмотрел на старшую дочь:

– Ну что? Испортила всем настроение и рада? Ты же у нас самая умная.

Он взял с тарелки первый попавшийся пирожок, откусил кусок и яростно стал его пережёвывать, старательно смотря в окно.

Лиза выдохнула, с виноватым видом подошла к маме и обняла её:

– Прости. Я просто переживаю за Соню. Это же ненормально – за два месяца поправиться на тридцать килограмм.

– Да, я знаю. Я виновата перед ней. Нужно было раньше забить тревогу, – всхлипнула мать.

– Хватит сырость разводить, давайте уже есть, – проворчал отец.

Соня больше не могла выносить этого унижения и позора. Она убежала в их с Лизой комнату, бросилась на кровать, уткнулась в подушку и зарыдала в голос. Конечно, она понимала, что с ней происходит что-то не то. Ещё в начале лета она была стройной высокой девочкой, и ей казалось ничего страшного, если вместо двух пирожков в день она съест пять, да даже десять – не страшно. К тому же у неё пришли первые месячные, это для любой девушки стресс, так почему бы не порадовать себя. Мама пирожки жарила, не пекла, и они получались у неё с румяной хрустящей корочкой, сочные и невероятно вкусные. Когда Соня заметила изменения в своём теле, то решила, что просто на место детской худобы приходят девичьи округлости. Но вес продолжал стремительно расти, иногда стало ныть в области желудка. Соня запаниковала, пробовала голодать, но стоило учуять из кухни аромат маминой выпечки, и сила воли оставляла девушку. Осознавая свою слабость, Соня расстраивалась ещё больше, а от этого только больше ела. Результатом борьбы с собственными желаниями и жалостью к себе стали почти тридцать килограмм лишнего веса и ежедневные боли в желудке. При росте Сони метр семьдесят пять она казалась теперь просто огромной, особенно на контрасте с той хрупкой девочкой, какой она была ещё в мае. А через три дня идти в школу, и Соня прекрасно понимала, что ждёт её там… Это будет даже хуже, чем долгожданная встреча с Лизой.

Соня знала, что её сестра, мисс Совершенство, была прямолинейна, но не хотела обидеть младшую, просто беспокоилась. В подтверждение этих мыслей в дверь постучали и Лиза мышкой проскользнула в их общую комнату.

– Соня, прости, я была груба и не подумала о твоих чувствах. Ничего страшного не произошло, мы всё исправим, обещаю, – заверила Лиза сестру, присев на край её кровати.

– Что исправим?! За три дня невозможно сбросить это, – сорвалась на крик Соня, тряся в руках жировые складки на животе.

– За три дня не исправить, но за три-четыре месяца можно. Ты завтра сходишь к врачу, тебя обследуют, наверняка у тебя есть проблемы в организме, тебя подлечат, посоветуют диету, мы с тобой начнём бегать по утрам, делать зарядку, займёмся йогой. Мы приведём тебя в форму, не сомневайся!

Соня почувствовала, как её желудок сжался от бешенства, потом заболело в груди, сдавило горло, и крик вырвался наружу:

– Лиза, как же ты меня бесишь! Ты уже и план моего спасения составила. Ты думаешь, люди вокруг тебя такие же роботы, как ты?! Как я буду бегать, ты видела мой живот, мою задницу! Я не смогу пробежать и трёх метров!

– Значит, будем ходить! – строго сказала сестра, совершенно не обидевшись на «робота» и «бесишь».

Соня завыла и опять уткнулась в подушку. Лиза всегда её раздражала. Она во всём была ярче. Внешне младшая была бледной тенью старшей. Казалось, что все цвета природа истратила на Лизу, а Соне достались блёклые русые волосы и невыразительные серые глаза. И характера младшей тоже не додали.

«Силы воли так уж точно», – всхлипывая, размышляла Соня.

Елизавета Петрова была идеальной. Соне иногда казалось, что именно Лиза – её мама, насколько разумными всегда были её советы и продуманными поступки. Другого такого дисциплинированного человека на Земле больше не было. Лиза всегда вставала и ложилась в одно и то же время, делала зарядку, утром и вечером чистила зубы и принимала душ. В её словарном запасе не было таких слов, как «не хочу» или «устала». Лиза была отличницей, занималась танцами и ходила в художественную школу. И никогда не жаловалась, что ей тяжело, что она хочет быстрее каникулы. Создавалось впечатление, что ей всё легко даётся. Правда, было исключение – языки. Над русским, а уж тем более над английским Лиза могла корпеть часами, только так у неё получалось добиваться заветных пятёрок. Соне же языки давались легко, она даже ходила дополнительно на итальянский. И душу младшей сестры грела мысль, что хоть в чём-то старшая ей уступает.

– Малыш, прекрати реветь. Пойдём лучше разберём мои вещи, я тебе там подарки привезла… – обняв младшую сестру, предложила Лиза. И Соня тут же успокоилась. Все-таки в правильности Лизы были и плюсы. Она уехала в трудовой лагерь на два месяца, чтобы заработать себе на мобильник мечты, но и про подарки для сестры не забыла.

«Наверняка и маме с папой что-нибудь привезла», – подумала Соня, следуя по пятам за старшей сестрой…

Через час вся семья сидела за круглым столом и мирно пила послеобеденный чай. Под бдительным надзором Лизы Соня не съела ни одного пирожка, чем очень гордилась.

– Лиза, повлияй на свою сестру! – вдруг обратилась мама к старшей дочери. – Ты же знаешь, что у моей любимой Алины не может быть своих детей. И она хочет, чтобы кто-нибудь из вас к ней приехал в гости, пожил годик в Европе. У тебя сейчас девятый класс, это рубеж, ответственный момент в жизни. А Соня уже два года учит итальянский. Мы с отцом считаем, что ей полезно будет погостить в Италии, поучиться там. Может, ей понравится, она там насовсем жить останется…

Тётя Алина десять лет назад развелась с пьяницей-мужем и решила выйти замуж за иностранца, ей тогда было сорок. Пообщавшись по скайпу с немцем, канадцем и даже чехом, она неожиданно остановила свой выбор на итальянце. Алина съездила к нему на смотрины в Рим, но при личном знакомстве он её не впечатлил. Зато в маленькой скромной гостинице, которую она смогла себе позволить на зарплату управляющей ТСЖ, она познакомилась с симпатичным стоматологом Джованни. Он приехал в Рим на конференцию. Через полгода они поженились и последние почти девять лет жили душа в душу, но, увы, без детей.

– Мама, я же сказала, что не поеду! Вы от меня избавиться хотите, да?! – взвизгнула Соня.

Лиза удивлённо посмотрела на сестру.

– Ты совсем дура? – в своей манере обратилась она к младшенькой. – Родители тебе добра желают. Если бы у меня были твои способности к языкам, я бы поехала, не сомневаясь ни минуты!

– Вот даже не удивила, – хмуро заметила Соня.

– Да! Я бы уехала, обосновалась там, а потом бы родителей перевезла к себе. В Пизе и климат лучше, и море ближе, и жизнь спокойнее. Но ты о такой ерунде не думаешь, ты вообще это делать не умеешь!

Сёстры сердито посмотрели друг на друга, мама вздохнула, а папа, сказав «спасибо», встал из-за стола и отправился в спальню: к подобным стычкам он привык, и они уже давно его не беспокоили. Все-таки дочери у него получились очень разные…

Последние три дня лета пролетели незаметно. Соня сходила к врачу. Оказалось, страшного у неё ничего не было, но проблемы с поджелудочной железой предстояло долго и упорно лечить, требовалась жёсткая диета. Врач прописал кучу лекарств и двигательную активность. Так что Соне пришлось смириться с утренними бодрыми прогулками под бдительным руководством сестры. Но первого сентября в школу она пошла огромной колышущейся тушкой. И реакция одноклассников не заставила себя ждать.

Подружки Таня и Ира виделись с Соней почти каждый день летом, они сначала немного завидовали её появившимся округлостям, но постепенно зависть сменилась сочувствием. Они поддерживали Соню, но как ей помочь, не знали.

Остальные одноклассники были сначала в шоке и даже потеряли дар речи. Соне повезло, в её классе большинство детей были хорошо воспитаны. Поэтому мальчишки просто старались не смотреть в сторону резко раздавшейся вширь одноклассницы, но вот среди девочек нашлись желающие утвердиться за счёт чужих слабостей. Соня всё это предвидела, поэтому, когда после классного часа на перемене Кристина Зыбина начала её дразнить, девочка стойко не реагировала на обидные реплики: «Петрова, кто тебя надул?», «Как ты нашла дорогу в Хогвартс? Это же Гарри тебя в свинку превратил?». У Кристины была прекрасная фантазия, её приколы были смешные и остроумные. Поначалу класс ещё пытался как-то сдерживаться, но очень скоро в кабинете звенел общий заразительный смех.

Этого Соня уже не могла вынести. Она молча вышла. Но стоило ей оказаться в шумном коридоре и выдохнуть с облегчением, как тут же её задел проходящий мимо старшеклассник. Был он щуплым, невысокого роста, с веснушками на курносом носу. Но увидев, кого задел, парень тут же рассмеялся и громко обратился к своему приятелю:

– А я и не знал, что у нас в школу слонов стали принимать!

Тут Соня не выдержала и, посмотрев на обидчика сверху вниз, ехидно заметила:

– А я не знала, что гномы существуют.

У парня глаза стали как шары для пинг-понга, потом он покраснел и со всей силы толкнул Соню в сторону стены, процедив сквозь зубы:

– Подвинься, корова, а то своей задницей весь коридор перегородила!

Соня от неожиданности потеряла равновесие и отлетела к стене, больно ударившись плечом. У девочки и так глаза были на мокром месте, тут уж она сдержаться не смогла и заплакала. Парень же пошёл прочь, даже не обернувшись, но на его беду рядом проходила Лиза. Какой бы сдержанной не была старшая, за младшую она была готова порвать любого! Буквально.

Лиза и обидчик Сони были примерно одного хрупкого телосложения, но девушка на полголовы выше. В два шага она догнала хама и вцепилась ему в волосы, торчащие в разные стороны.

– Соколов, немедленно извинись перед девушкой, ты за лето забыл правила хорошего тона? – гневно прошипела Лиза ему в ухо. Парень оказался её одноклассником.

– Отвали, Петрова!

Парень попытался вырваться из цепких рук девушки, но силы явно были неравны, не зря же Лиза каждое утро делала зарядку.

– Извинись!

Соколов был уже бордовый и явно потерял терпение. Он локтем заехал Лизе в живот и резко всем теплом навалился на неё, прижимая к стене. Девушка ударилась головой и выпустила волосы Соколова. Освободив голову, парень замахнулся на дезориентированную противницу, но Соня не стала смиренно смотреть, как бьют её сестру, и оттолкнула парня. Кровь билась в её висках бурной горной рекой, дыхание участилось, в голове как будто что-то взорвалось, поэтому она не сдерживала свои силы. Щуплый Соколов отлетел на пару метров и, неудачно упав на левую руку, заголосил от боли.

Соня испугалась и хотела броситься к парню, чтобы помочь, Лиза её опередила. Она подошла к Соколову, но не стала помогать ему, просто наклонилась к самому его лицу и сквозь плотно сжатые зубы очень тихо спросила:

– Всем расскажем, что тебя побили девчонки, или всё-таки это был несчастный случай?

Ответить парень не успел, только гневно сверкнул глазами, рядом уже замелькала сухонькая фигура пожилой математички. Она строго оглядела экспозицию: ноющий от боли на полу Соколов, рядом спокойная Лиза и зарёванная Соня да старающийся слиться со стеной Камалов, приятель Соколова. Она попробовала поинтересоваться, что случилось, но в ответ услышала лишь жалобные стоны пострадавшего.

Через двадцать минут, стоя бок о бок в кабинете директора, две сестры наблюдали через широкое чистое окно, как Соколова загрузили в скорую помощь и повезли в травмпункт. Фельдшер при беглом осмотре диагностировал перелом левой руки.

Соне было стыдно. Всё из-за неё, из-за её слабости к маминым пирожкам. Стоило вспомнить про хрустящую масляную корочку снаружи и мелко-мелко порубленную с яйцом капусту внутри, как нос девочки защекотал запах жареного теста, а во рту почему-то стало слишком много слюны, пришлось сглотнуть.

Под пристальным взглядом директрисы Ларисы Михайловны, маленькой плотной женщины с короткой стрижкой и внимательным цепким взглядом, Соне ещё больше захотелось домой к маме или провалиться сквозь землю. Она бросила украдкой взгляд на Лизу. Та спокойно смотрела прямо в глаза директору. В отличие от младшей сестры, которая то бледнела, то краснела, на загорелых щёках старшей играл лёгкий здоровый румянец.

– Наша школа славится образцовой дисциплиной, – после долгого молчания бесстрастным тоном начала разнос директриса. – У нас такого ЧП не было уже года два! Лиза, я не ожидала от тебя такого. Ты прилежная и ответственная ученица, лучшая в 9 «А», как ты могла ввязаться в драку?

При этом Лариса Михайловна на Соню бросила один короткий ничего не выражающий взгляд. Девочке неожиданно стало всё равно, что будет дальше. Ну, выгонят их. Может, это будет к лучшему! Соня будет умолять родителей, чтобы их с Лизой отдали в разные школы, тогда у неё появится шанс быть замеченной. Вот они, две сестры, стоят перед директором после драки, именно она, Соня, толкнула парня, и тот сломал руку, но почему-то на неё директор не обращает никакого внимания, будто её тут и нет вовсе, будто она пустое место. Соне надоело быть пустым местом.

Родители всю жизнь ставили Лизу в пример. «Посмотри, Сонечка, а Лиза уже всё доела…», «А Лизонька уже почистила зубки, бери пример с сестры…», «Посмотри, как Лиза аккуратно пишет, поучись у неё…»

Грустные размышления Сони прервал спокойный голос сестры.

– Что вы, Лариса Михайловна, какая драка! Я успокаивала сестру, она недавно была у врача, у неё проблемы с обменом веществ из-за подростковых перестроек, она очень эмоциональна в последнее время. Соколов шёл мимо, мы поздоровались, он поинтересовался, кто обидел Соню, и предложил помощь. Я его поблагодарила за предложение и дружески подтолкнула в плечо, у него подвернулась нога, и он неудачно упал. Это несчастный случай, Лариса Михайловна.

Уверенно излагая эту ложь, Лиза доброжелательно улыбалась директрисе.

– А вот Камалов утверждает, что ты таскала Соколова за волосы!

– Я? – искренно удивилась Лиза. – Я же слабая девочка, а Соколов сильный парень. Как бы у меня это получилось? Камалов был далеко и просто не понял, Соколов ходит вечно растрёпанный, и я просто по-дружески взъерошила его лохмы, заметив, что ему давно пора стричься.

Директриса внимательно посмотрела на Лизу в чёрном деловом костюме. Девочка по дороге в кабинет директора успела привести себя в порядок: заправила белую рубашку, переделала низкий хвост, чтобы он опять был безупречно прилизанный, застегнула на все пуговицы пиджак. Лиза спокойно выдержала внимательный взгляд Ларисы Михайловны, продолжая доброжелательно улыбаться.

Соня не знала, восхищаться ей самообладанием сёстры или ужасаться её изворотливостью.

«Ей надо в шпионы пойти», – думала Соня, выходя из кабинета директора вслед за сестрой. Не понятно было, поверила ли Лариса Михайловна Лизе, но девочек отпустила, пообещав вернуться к этому вопросу после разговора с Соколовым. К Соне директриса так ни разу и не обратилась.

Когда кабинет директора оказался достаточно далеко, Соня остановилась и сердито спросила Лизу:

– Зачем ты ей рассказала про врача? Я не хотела, чтобы кто-нибудь об этом знал!

– А как объяснить твой зарёванный вид? Только проблемами со здоровьем. Да к тому же кому легче поверит директор: несчастной больной девочке и отличнице или вечно лохматому лентяю?

– Но я не хочу, чтобы меня жалели! – возразила Соня, всё больше поражаясь своей сестре.

– Напрасно. С помощью жалости можно легко манипулировать людьми, особенно русскими, мы очень добросердечны.

– Лиза, ты чудовище! В тебе есть хоть что-то человеческое? – отступая от сестры, прошептала Соня.

– Я просто руководствуюсь разумом…

Но Соня уже её не слушала, она развернулась и побежала к выходу из школы. Плевать, что в классе остался новенький портфель и целый пакет с выданными учебниками. Девочку снова душили рыдания, горло сдавил спазм, слёзы застилали глаза. Она бежала и чувствовала, как трясётся валик жира на животе, груди скачут в разные стороны, несмотря на бюстгальтер. В голове путались мысли:

«Как же всё отвратительно. Сестра монстр внутри, я снаружи, мама тряпка, отцу на нас плевать, ему бы поесть и чтобы никто не мешал смотреть телик. Предкам я надоела, они хотят спихнуть меня тётке в Италию… Да и пошли они все! Не хочу никого из них видеть…»

Она выскочила на улицу, в лицо ударил холодный ветер, принеся с собой аромат опавшей листвы. Бежать становилось всё труднее, нести на себе огромный вес задача не из простых, дыхание окончательно сбилось, и заболел левый бок. Но девочка не останавливалась, она хотела спрятаться подальше от всех. Выскочив за ворота школы, она понеслась в сторону парка, где можно было затеряться среди столетних дубов и елей. Из-за слёз она почти ничего не видела. Но визг тормозов не услышать было невозможно. Соня в недоумении повернула голову на шум и, как в замедленной съёмке, наблюдала приближение белого такси, даже успела разглядеть испуганное лицо водителя азиатской наружности и услышать запах палёной резины, прежде чем почувствовала жгучую боль, а потом мир исчез…

***

Кто-то нестерпимо громко и противно визжал над самым ухом Сони, её даже пару раз больно ударили по щекам, но в темноте было уютно, никаких проблем, боли, сладкая дрёма не отпускала. Но визг продолжался. Высокий девичий голос не унимался:

– Санья?! Санья-я-я! Очнись, дура!

Если бы не этот визг, то Соня бы, наверно, продолжила спать, тело было ватным, непослушным, ей даже веки удалось не сразу открыть. Но стоило ей слегка разомкнуть глаза, как к уже восторженному визгу добавились аплодисменты. У Сони тут же появилось ощущение, что кто-то хлопает ей прямо по барабанным перепонкам, перепутав их, собственно, с барабанами.

– Санья!!! Слава небесам, ты жива! Как ты додумалась наглотаться таблеток, которые нам дают при менструальных спазмах? Если бы ты здесь сдохла, весь наш пансион закрыли бы, ты это понимаешь, идиотка?! На тебя здесь всем плевать, но неизвестно, что было бы со всеми нами. Может, всех учениц из-за тебя определили бы в брак!

Соня сквозь дымку рассматривала девушку, склонившуюся над ней. Та была потрясающе красива: чёрные с красным отливом волосы шёлковой рекой растеклись вдоль её округлого лица, подчёркивая безупречную белизну фарфоровой кожи. Пухлый ротик в сочетании с маленьким носиком запятой и большими круглыми карими глазами делали девушку похожей на куклу. И эта кукла была сердита, иначе зачем хмурить безупречной формы брови…

Смысл слов, сказанных красавицей, убегал от Сони, как испуганный котёнок от сердитой собаки. Девочка попыталась сесть, но стоило оторвать голову от подушки, как её тут же замутило. Она едва успела свеситься с края кровати, как поток желчи и каких-то медикаментов едким потоком пронёсся из желудка по пищеводу и вырвался на чистый пол, оставляя во рту и горле горечь. Тут же в нос ударила тошнотворная вонь.

– Фу, сама здесь всё уберёшь, сейчас же!!! Или я зову сестёр! Сама пойдёшь в брак, без меня!

Куколка скрылась из поля зрения Сони, девочка попыталась проследить за ней глазами, но от этого её снова замутило.

Свесившись с кровати, Соня провела ещё минут десять в полной тишине и одиночестве. Куколка куда-то делась. И это было хорошо, её визг режущей болью отражался в ушах, голова раскалывалась, будто у неё сняли верхнюю часть черепа, выставив напоказ головной мозг, и теперь даже воздух раздражал оголённые нервные окончания.

Когда Соня поняла, что её больше не тошнит, она осторожно сели и попыталась осмотреться, но перед глазами всё расплывалась. Однако она точно поняла, что не дома.

«Конечно, меня же сбила машина. Я наверно в больнице…» – подумала девочка и начала себя ощупывать на предмет повреждений. И чем больше она осматривала своё тело, тем чаще и поверхностней дышала. На неё накатила паника. Потому что тело было не её. Вместо жирных боков и живота девочка нащупала маленькую грудь, только начинающую формироваться, очень узкую талию и худенькие ручки. Соня в панике осмотрелась. В комнате было две двери, узкое окно под потолком, две кровати и два рабочих места, на которых лежали книги и тетради. Вся мебель, стены, пол были бледно-салатовыми.

«Зачем в больничной палате письменные столы?» – пронеслось в голове у девочки.

На трясущихся ногах она подошла к одному из них и дрожащими руками взяла первую попавшуюся тетрадь. На ней каллиграфическим почерком было написано:

«Тетрадь для работ по русскому языку Саньи Ромм».

Соня тут же вспомнила, что именно это странное имя орала Куколка над её ухом. Медленно открыв тетрадку, Соня с ужасом прочитала:

«1 сентября 2391 года.

Домашняя работа».

Соня замерла, не дыша, она ещё раз перечитала надпись, внимательно рассмотрела каждую буковку, но смысл от этого не изменился. Девочка таращилась в тетрадку, пока буквы не стали расплываться из-за слёз, а одна даже упала на белоснежный лист в полосочку. Почему-то испугавшись, Соня отбросила тетрадь и пошла к дверям. За правой оказался туалет. Соня не раздумывая бросилась к зеркалу над раковиной и забыла, что нужно дышать. На неё из зеркала смотрела светловолосая фея с огромными синими глазами. Внешние уголки глаз были слегка приподняты, придавая девушке сходство с кошкой. Её безупречная кожа, казалось, светится в темноте, до того идеально белой она была. Маленький аккуратный носик и полные губы дополняли образ сказочной красавицы. Соня протянула руку в попытке дотронуться до этой безупречной красоты и в ужасе отпрянула от зеркала: фея повторила все её движения точь-в-точь.

– Я попала в рай? – прошептала Соня, не отрывая ошалевшего взгляда от своего нового отражения.

В комнате хлопнула вторая дверь, и визгливый голос Куколки ржавым гвоздём влетел в барабанную перепонку девочки:

– Санья, мерзавка, ты так и не убралась!..




Глава 1


Прошло почти пять лет, как Соня попала в этот странный мир будущего. Она даже в самых страшных фантазиях не могла предположить, что человечество может докатиться до такого. Причём никто из её подруг и наставниц не видел правды, просто потому что уже лет двести как эту правду умело искажали.

Все эти годы Соня сильно скучала по родителям и сестре. Она ругала себя за то, что думала о них плохо, не видела их заботливой любви. Ведь родители готовы были ради её развития отпустить дочь в Италию, лишь бы у неё был шанс найти себя, пусть при этом они и потеряли бы сон от беспокойства. А Лиза подралась за неё.

«Я неблагодарная тварь! – часто перед сном ругала себя Соня. – И этот мир – моё наказание».

На то, чтобы разобраться, куда попала, девочке потребовалась неделя, а вот чтобы осознать глубину проблемы – всё эти пять лет.

Как она выяснила из немногочисленных книг, что ещё хранились в библиотеке пансиона, где-то около 2202 года в мире случилась эпидемия нового штамма гриппа, после чего резко упала рождаемость детей, а процент девочек среди новорождённых едва дотягивал до пяти. И вот прошло чуть меньше двухсот лет, как женщины превратились в роскошь в буквальном смысле. Это был стратегический ресурс, которым мог обладать только поистине достойный мужчина, а это значит, он должен иметь возможность содержать жену в достатке и безопасности. Телохранители, надёжные системы охраны дома, бронированные автомобили – будничная часть быта любой супружеской пары будущего. Кроме того, потенциальный муж должен быть здоровым и красивым, чтобы не портить генофонд. И если с параметром здоровья Соня была согласна, то вот женоподобные мужчины, среди которых ей через три дня предстояло выбрать мужа, её не возбуждали.

Ещё неделю назад наставницы пансиона принесли девушкам альбомы с подробной информацией обо всех женихах, начиная от веса и заканчивая количеством банковских счётов. Фотографии кандидатов в мужья тоже прилагались. Эти альбомы составлялись, чтобы облегчить выпускницам выбор. Все-таки на балу невест на руку каждой девушки будут претендовать сразу по три жениха, тут даже у опытной женщины прошлого глаза разбежались бы, а что уж говорить про семнадцатилетних девчушек, которых в пять лет забрали из семьи и поместили в герметичный мир пансиона без мужчин.

Да-да, именно так всё было устроено в этом странном мире будущего. Если в семье рождалась девочка, в пять лет её забирало государство, ведь это стратегический ресурс, который должен быть под строгим контролем объединённой власти Земного союза. Союз возник лишь потому, что после эпидемии и резкого спада рождаемости, лет так этак через пятьдесят, до людей наконец дошло, что войны при нынешней демографии вскоре лишат человечество будущего. Соня прекрасно запомнила дату «2255 год» – именно тогда все государства объединились в Союз, во главе которого встал парламент с представителями от разных национальностей. Общемировыми языками стали английский, русский, испанский и китайский. Тогда же был составлен перечень преступлений против человечества: убийство, и не важно, умышленное или нет, одного человека или группы людей, разработка оружия массового уничтожения, выведения потенциально опасных биологических объектов. Преступников, признанных виновными в этих преступлениях, очень своеобразно казнили – их разбирали на донорские органы. К тому времени была изобретена процедура биотермальной обработки, которая позволяла сохранять донорские органы на любой срок. Таким образом, преступников не просто наказывали, они приносили пользу обществу, пострадавшему от их действий.

Вроде бы всё справедливо, самой главной ценностью на государственном уровне объявлена человеческая жизнь и женщина как родительница этой самой жизни. Да только нехватку трудовых ресурсов сильные мира сего очень быстро заменили всевозможными роботами. И сейчас, пришла к выводу Соня, политики просто прикрываются демографией, зарабатывая деньги на ценном ресурсе. Соне был противен мир, в котором женщин воспринимали как очень дорогой инкубатор. Если ты богат и породист – вот тебе самка для случки.

К несчастью, её одноклассницы были воспитаны совсем в другой среде. Их забрали из семей в пять лет. Они почти не помнили родителей, которых практически не видели. И ничего удивительного! Ведь родители знали, что в пять лет их дочек заберут, и просто не привязывались к ним. С рождения за девочками следили андроидные няни. Они кормили малышек, по граммам высчитывая количество белков, жиров и углеводов, следили за их безопасностью, рассказывали полезную информацию о том, как нужно за собой ухаживать. Девочки росли красивыми и здоровыми, но совершенно не знающими, что такое любовь. У них даже не было перед глазами примера нормальной семьи, в которой были бы глупые ссоры из-за бытовых мелочей, но и душевные минуты нежности.

В семьях будущего мамы целыми днями пропадали в фитнесс залах, спа-салонах и магазинах, ведь в этом мире основная функция женщины – заботиться о своём здоровье и красоте, чтобы произвести на свет красивого и здорового ребёнка. А папы в это время работали, чтобы обеспечить беззаботное существование мамам. Хотя работа – это громко сказано. Работали роботы. Мужчины управляли ими. Были ещё и другие мужчины, которые обслуживали тех, кто управляет. Но они не были достойны иметь жён.

После тридцати пяти, когда риск родить больного ребёнка возрастал, многие мужья отправляли своих жён в санаторий на Мадагаскаре, где женщины доживали свой век в привычной по пансиону жизни в изоляции, пока мужчины продолжали наслаждаться жизнью. Единицы жили вместе, «пока смерть не разлучит их». Для большинства же мужчин союз был просто этапом в жизни, необходимым для повышения его статуса в обществе и получения наследника. Ведь их жизнь складывалась не только из работы на благо семьи, но и весёлого досуга в компании друзей в барах или в мужских клубах по интересам: хоккей, рыбалка, коллекционирование редких прототипов старинных роботов…

Когда только Соня попала в этот кошмар, она пыталась поспорить с учительницей этики семейной жизни. Она пыталась доказать ей и всем, что женщина это не хрупкий экзотический цветок, который нужно держать под хрустальным колпаком и доставать время от времени, чтобы опылить. Женщина может писать стихи, летать в космос и даже играть в футбол.

– Женщины трамваи водили в двадцатом и двадцать первом веке! – кричала Соня в запале на уроке.

– И к чему это привело? – задала риторический вопрос пожилая учительница с куцым пучком седых волос.

– Но ведь не женщина изобрела вирус, который повредил репродуктивную функцию человечества!

Соню за споры посадили на неделю в изолятор. А девочки ещё два месяца после не разговаривали с ней. Но для Сони их бойкот был даже благом. Ведь кукольного вида одноклассницы Саньи, в чьём теле оказалась Соня, называли девочку не иначе как «Санья-свинья». Что очень возмущало Соню, которая всё ещё помнила своё тело из прошлого, покрытое уродливыми складками жира, тело больше напоминающее гусеницу. Теперь же Соня видела себя в зеркале и понимала, что она гибкая и стройная, ведь каждое утро девочки в пансионе начинали с часовой зарядки, в которую включались обязательно силовые, аэробные упражнения и на растяжку.

Да, Санья была чуть крупнее своих сверстниц. Её грудь и попа уже в двенадцать лет приобрели женственные изгибы, и весила она не сорок пять килограммов, как её соседка Кукла, а все шестьдесят. Но зато рост Сони, как и в прошлом, оказался выше среднего, так что она смотрела на своих обидчиц свысока.

Полнота Саньи легко объяснилась через пару дней после перемещения. Вечером второго дня новой жизни в комнату к Санье заглянула помощница шеф-повара тётя Зина, невысокая рябая женщина. Девочек кормили исключительно правильно, они даже не знали, что такое сахар. Тётя Зина осмотрелась, увидела, что Куклы нет, и протянула Соне контейнер.

– Роднулечка моя, давно тебя не было. Совсем со своей учёбой исхудала. Приходи на кухню, как время будет! – прошептала тётя Зина и подмигнула Соне.

В контейнере оказались блинчики с клубничным вареньем, и девочка с удовольствием съела их на ночь, и совесть её нисколечко не мучила.

Общение с тётей Зиной стало для Сони отдушиной. Она дико скучала по семье, особенно по маме. От мамы всегда пахло чем-нибудь вкусным: жареными котлетами, пирожками, борщом. Во сне она снова обнимала её, чувствовала тепло и мягкость родного человека. Утром девочка просыпалась в слезах и тут же бежала на кухню, пока пансион был ещё погружён в утреннюю дрёму. Повара, впрочем, как и весь обслуживающий персонал, приходили рано и уже хлопотали над завтраком. Соня вбегала и обнимала тётю Зину. Когда-то эту сердобольную женщину, как и всех работниц пансиона, отбраковали. Зиночка была очень низкого роста, и лицо её покрывали весёлые веснушки. И вот уже сорок лет тётя Зина служила счастливицам – будущим жёнам и матерям. От неё тоже пахло едой, Соня закрывала глаза, и на миг ей казалось, что она обнимает маму, ей даже слышалось бурчание отца, который всегда подтрунивал над излишней сентиментальностью жены и младшей дочери. Соня скучала даже по идеальной Лизе с её ненормальной уверенностью в собственной правоте. Теперь девочка оценила странную заботу старшей сестры, ведь единственный раз, когда Лиза оставила сестру без надзора – это то самое лето, когда Соня умудрилась набрать сразу тридцать килограмм. Но теперь девочка решила не совершать подобных ошибок. Она по утрам иногда съедала припасённые для неё вкусняшки от тёти Зины, но ужинала исключительно правильными продуктами, старательно делала зарядку и дополнительно ходила на национальные танцы. Благодаря усилиям в свои семнадцать она была полнее своих тощих одноклассниц, но вписывалась в нормативные рамки и в брак её так и не списали.

Впрочем, Соня понимала, что для бракованных женщин этот мир был открыт намного больше, чем для избранных. Отбракованные женщины сами распоряжались собой, работали, могли переезжать, они были свободны. Тётя Зина по секрету рассказала Соне, что у многих из них были любовники.

– А у тебя есть? – спросила тогда Соня.

– Что ты, деточка, – печально усмехнувшись, махнула рукой повариха. – Кто на меня позарится, на колобка!

Единственное, в чём было отказано этим свободным женщинам, – иметь детей. Сразу после отбраковки их стерилизовали, чтобы не портили генофонд. Это было жестоко и не вязалось с речами о глобальной демографической проблеме. Зато создавало ажиотаж вокруг женщин, способных родить.

Соня хотела детей, семью. И пусть её дети будут ругаться между собой, как когда-то они с Лизой, а муж ворчать по поводу и без, но девушка очень хотела снова почувствовать себя частью чего-то, она хотела любить и быть любимой, заботиться о ком-то, чувствовать, что кому-то очень-очень нужна. Кроме того, Соня не хотела проигрывать, слишком многие одноклассницы и учителя надеялись, что её отбракуют. Назло им она решила остаться в рядах невест!

Теперь ей предстоял самый ответственный вечер в жизни, через три дня на балу она должна выбрать себе мужа. Внутри неё всё кипело протестом. Она девчонка двадцать первого века! Она не могла и не хотела вот так с первого взгляда, с первого диалога на всю оставшуюся жизнь определиться с опекуном, которому по традициям этого мира будет принадлежать её жизнь. Ведь какие бы красивые слова ни подбирали её учителя, женщин здесь сажали в золотые клетки. Да, можно было целыми днями загорать у бассейна и ничего не делать, но вместе с возможностью бездельничать женщины получали от мужчин отношение к себе как к редкому антиквариату, который не особо интересует, но его полезно иметь для статуса.

Да что там далеко ходить. Отношение к женщинам отражалось даже в гаджетах. Жёнам заботливые мужья покупали доисторические кнопочные телефоны только для связи, чтобы никакого доступа к глобальной сети. А то не приведи небеса она отвлечётся от мужа или своей красоты или вычитает там какую-нибудь умную мысль. «Чем меньше женщина думает, тем крепче спит мужчина!» – вот девиз общества будущего!

Официально считалось, что смартфоны, любые персональные ИСПэДы (интеллектуальные системы предоставления данных) и стационарные, и мобильные, излучают вредные для детородной женской функции волны. Поэтому в пансионе кроме панорамного визуатора был только один ИСПэД в библиотеке. К глобальной сети он подключён не был. Туда было закачено множество электронных книг о красоте, диетах и здоровом образе жизни, при этом «продвинутый» компьютер будущего так нещадно тормозил и глючил, что даже если бы в нём были закачены самые захватывающие блокбастеры всех времён и народов, смотреть их было бы невозможно. Как объяснила тётя Зина Соне: «просто это устаревшая модель двадцатилетней давности». Стоит ли говорить, что Соня к ИСПэДу не подходила, занудных текстов с глупыми картинками ей хватало на уроках, а остальные девочки в пансионе вообще не знали, что у них есть библиотека. По крайней мере Соня их там ни разу не видела, а уж сама девушка провела наедине с книгами очень много часов, потому что предпочитала делать уроки там, а не в своей комнате, где её постоянно отвлекала Кукла своими дурацкими замечаниями, которые сами себе противоречили. То вредная соседка утверждала: «Санья, чего ты пыхтишь над этими учебниками, тебе всё равно ничего не поможет, ты же дура!», а через пару дней могла выдать: «Правильно, Санья, учись хорошо, тебе ещё работать, замуж-то ты со своей жирной задницей точно не выйдешь!»

Соня не хотела превращаться в антиквариат. Она мечтала поездить по Земле, изучить технологии этого мира и слетать на Марс! Она всегда мечтала о космосе, а в этом мире люди уже создали марсианскую колонию. Буквально десять лет назад. Там постоянно пребывало всего двадцать человек, но уже были построены агрегаты для создания атмосферы и через год их обещали запустить, пока же тестировали под огромным куполом. Все эти новости Соне рассказала тётя Зина, потому что ученицам пансиона были доступны только правильные каналы визуатора, где рассказывали о культуре, этикете, животном и растительном мире Земли, даже вскользь не упоминая об экологических проблемах: истощении почв, уменьшении объёма пресной воды и обмелении океанов. Женщины, жёны должны исключительно наслаждаться жизнью, чтобы, не приведи небеса, стресс не вызвал расстройства гормональной системы и нарушения репродуктивной функции.

Соня, как обычно, встала в шесть утра, до общего подъёма был час её личного времени. Кукла ещё спала. Соня задумчиво перелистывала альбом с женихами. Восемьдесят красавцев с идеальными зубами, кожей, волосами, всё как у отборных жеребцов. Билеты на бал среди достойных состоятельных мужчин распределялись после тщательного отбора. Причём отбор начинался ещё на этапе подачи заявки на жену. Кандидатов строго изучали: анализы, родословную и финансовую состоятельность.

Но среди избранных женихов обычно попадалась пара просто очень богатых мужчин. Им не повезло родиться с веснушками, с кривыми ногами и ещё неизвестно какими физическими недостатками, из-за которых человечество ограничило их право на размножение, чтобы не портить генофонд. Но эти «уродцы» были невероятно богатыми людьми, поэтому имели право за баснословные деньги купить себе билет на бал. Вероятность, что хрупкие утончённые девушки, привыкшие к красоте, выберут их, стремилась к нулю, поэтому для государства продажа билетов богачам была просто способом заработать, чтобы потом иметь возможность воспитать следующее поколение жён, а для чиновников ещё и способ подзаработать лично.

«Почему, зная, что их всё равно не выберут, они тратят такие сумасшедшие деньги фактически на ветер?» – думала Соня. В её альбоме была только одна фотография бракованного миллиардера. Вот уже пять минут она всматривалась в его бледное лицо, которое зловеще контрастировало с тёмно-русыми волосами. С фото на неё смотрели блёклые серые глаза, свёрнутый немного влево нос с горбинкой нарушал обычную симметрию, невольно привлекая внимание, губы рассмотреть было невозможно, потому что мужчина так плотно их сжал, что рот превратился в узкую полоску. Внизу под фото были указаны личные данные:

«Айк Ланьчук. 30 лет. Рост 175. Вес 72 кг».

Жених был выше Сони всего на один сантиметр, и весил почти так же.

«Задохлик!» – усмехнулась про себя Соня. Но в нём чувствовался напор, целеустремлённость. На фотографиях все женихи улыбались, кто кокетливо, кто доброжелательно. А он смотрел серьёзно, прямо в душу.

«Тут два варианта: из-за собственных комплексов он хочет всем доказать, что богат настолько, что может позволить себе семью… или он действительно очень хочет семью! Может, и удастся с ним договориться, – размышляла Соня. – Наверняка он понимает, что шансов у него нет, при этом я почти уверена, он не первый раз покупает билет на бал. Что ж, в этот раз ему повезло! В этом выпуске невест буду я».

Девушка грациозно соскочила с кровати, потянулась и прямо в пижаме побежала вниз на кухню. Ей не терпелось узнать, сдержала ли тётя Зина своё обещание принести своей любимице парик и мужскую одежду. Да, Соня очень надеялась, что сможет договориться с Айком и её жизнь не будет как у всех, но решила подстраховаться и перед балом хотя бы одним глазком взглянуть на свободный мир мужчин.




Глава 2


– Роднулечка моя, может, не надо? Не дай Божечки, с тобой что-то случится. Моё сердечко не перенесёт такого удара, – причитала тётя Зина, пока Соня крутилась перед зеркалом, рассматривая свой мужской образ. По её мнению, даже с короткими тёмно-каштановыми волосами, в объёмной чёрной толстовке из какого-то невероятно мягкого материала и в широких джинсах она всё равно была похожа на девочку. Соня перетянула свою пышную грудь, намотала на живот полотенце, но женственности фигуре придавали широкие бёдра. Недовольно хмыкнув, девочка обратила внимание на обеспокоенную повариху.

– Тётечка, ты же знаешь, я тебя люблю, поэтому я обязательно через пару часов вернусь. Я же не хочу, чтобы тебя наказали за помощь в моём побеге, потому что никакого побега не будет. Я просто доеду до города и погуляю.

Тётя Зина с блестящими от слёз глазами и прижатыми к груди руками на выдохе прошептала:

– Я же не о себе беспокоюсь, родненькая ты моя, за тебя!

– Ничего со мной не случится! – успокоила тётушку Соня.

– С тобой, может, и ничего, а вот натворить дел ты можешь!

– Да ладно, тётя Зиночка, обещаю, одна нога здесь, вторая там!

Соня обняла тётушку, заменившую ей в этом мире семью, и неожиданно даже для себя решилась задать вопрос, который мучил её с самого начала:

– Тётя Зина, я давно хотела спросить, почему ты такая добрая именно ко мне?

Помощница повара вздохнула, улыбнулась, мечтательно поднял глаза к небу и сказала:

– Ты мне очень маму напоминаешь. Она такая же светленькая, синеглазая была, и такая же добрая. А ещё ты, когда я первый раз тебя увидела, была такой беззащитной, жутко стеснительной, и все тебя обижали. Наверно, во мне материнский инстинкт включился. И я очень рада, что ты изменилась, стала смелее и мудрее, перестала обращать внимание на ту глупость, что без конца твердят эти штампованные куклы.

Соне было приятно, что тётя Зина заметила перемену в Санье и оценила именно саму Соню, она обняла повариху и прошептала:

– Мне очень помогла твоя поддержка, тётушка. Спасибо тебе.

Тётя Зина всхлипнула. А Соня решила не углублять разговор об изменениях Саньи, девушка не хотела никому рассказывать, что на самом деле она из прошлого, не хотела, чтобы её приняли за сумасшедшую, поэтому перевела разговор в другое русло:

– Так, значит, ты помнишь свою маму? – грустно улыбнувшись, спросила Соня.

– Конечно, помню! Как её можно забыть. Она приходила ко мне каждый вечер, целовала перед сном и рассказывала какое-нибудь стихотворение.

– Это такая редкость, – воскликнула Соня. – Все мои подруги говорят, что они своих мам уже не помнят, потому что их почти не видели, даже когда жили в семье. Но почему ты вспоминаешь о маме с грустью? Ты разве не вернулась к ней, когда тебя отбраковали?

– Ах, милая, ты же знаешь, когда нас забирают из семьи, то лишают не только близких людей, но и фамилий, и даже имён. И увозят подальше. Могут взять девочку где-нибудь в Египетской области и отправить в Вашингтонский округ. После окончания пансиона для служащих, получив свободу передвижения и право устроиться на работу, где мне вздумается, я попыталась найти семью, но все нити оказались оборваны тщательно. Да и позор это, наверно, для родителей – узнать, что их дочь бракованная.

– Позор – это лишать девочек семьи! Я знаю, зачем они это делают. Хотят нас сломать, сделать менее эмоциональными, зацикленными только на себе и своей красоте, чтобы было проще управлять нами, подчинять, хотят, чтобы мы полностью зависели от них… – гневно проговорила Соня, и тут же мотнула головой, прогоняя злые мысли. – Всё, я побегу!

Девушка поцеловала тётю Зину в пухлую щёку и вышла через служебный вход кухни. Спустившись по узкой дорожке к маленькой неприметной калитке, спрятанной в каменном заборе, девушка впервые вышла за пределы пансиона. Она и сама не знала, что ожидала увидеть, но реальность разочаровала своей обыденностью. Вокруг было бескрайнее поле с выжженной солнцем травой, двухполосное шоссе с идеальным асфальтом уходило вдаль. Рядом с калиткой была маленькая парковка. Где сейчас одиноко стоял красный мопед тёти Зины.

Мопеды ХХIV века – это совсем не тоже самое, что мопеды XXI. Когда Соня придумывала свой простой план: дождаться вечернего отбоя, сбежать через служебный вход из пансиона, добраться до города, там побродить по ночным улицам и вернуться, – девушка спотыкалась именно на способе быстро добраться до города. Поделившись с тётей Зиной своими мечтами, она неожиданно узнала, что пышная помощница повара приезжает на работу на мопеде, который сам держит равновесие и придерживается маршрута, оптимально составленного встроенным навигатором. Ехать без конкретной цели ещё проще: просто приложить магнитный ключ к замку.

До города Соня добралась совершенно спокойно по пустому шоссе. Полная луна прекрасно освещала бескрайние поля вокруг. Город наступил как-то неожиданно. Соня помнила, что в прошлом она ездила с семьёй к родственникам в разные города. Все пригороды выглядели примерно одинаково: опустевшие промзоны на въезде сменялись покосившимися домиками и бараками. Но чем ближе к центру, тем чище и оживлённее становились улицы и выше дома. Здесь же город начался внезапно. Просто в какой-то момент появилась череда практически одинаковых высоток из стекла и бетона. В каждом доме было минимум этажей сорок-пятьдесят. Зачем столько жилых площадей в мире, где есть проблема с демографией? Соня знала ответ на этот вопрос, тётя Зина рассказала ей, что в сельской местности давно уже никто не живёт, там людей вытеснили роботы. Маленькие городки тоже опустели. Выжили только крупные. Большинство из них перестроили под современные потребности человека, только в некоторых оставили в центре исторические здания, имеющие особо ценное культурное значение. Современные же города представляли собой ровные ряды однотипных домов, напечатанных на строительных принтерах.

Именно в такой современный город въехала Соня на своём красном мопеде. Дома были разукрашены неоновыми вывесками, которые расцвечивали всё вокруг себя так, что и фонари были не нужны. Но фонари были. Они больше напоминали спицы, чуть изогнутые сверху, на конце их голубыми каплями сияли лампы.

«Похоже на Нью-Йорк», – подумала Соня, но она точно знала – это не Нью-Йорк. Тётя Зина сказала, что ближайший к пансиону город – Ростов. В прошлом Соня не бывала в Ростове, но девушка была уверена, что раньше он выглядел совершенно по-другому. И вот такой город ей не понравился. Он был холодным, как и весь этот мир. Тут не было зелени, только асфальт, бетон и стекло.

«Может, если посмотреть на него с высоты птичьего полёта, впечатление изменится…» – подумала Соня и решила забраться на самый высокий небоскрёб. Тётя Зина рассказывала ей, что самый высокий стоит на берегу Дона рядом с Темерницким мостом. Остановившись на светофоре, девушка включила через шлем навигатор и уверенно сообщила цель пути. Теперь ей оставалось только смотреть по сторонам, навигатор сам управлял мопедом.

Девушку изредка обгоняли дорогие красивые машины каплевидной формы. От прежних автомобилей остались только четыре колеса и фары. Дверей было не видно, багажника тем более. Что уж там, даже лобового стекла не наблюдалось, видимо, его заменило какое-то композитное вещество, пропускающее свет только в одну сторону. Так что изнутри было видно дорогу, а любопытные взгляды в машину не проникали.

На тротуарах встречались неспешно идущие куда-то мужчины разного возраста. Большинство из них, несмотря на жару июльской южной ночи, были одеты в классические костюмы, только некоторые позволили себе снять или ослабить галстуки. Соня вспомнила, как отец ненавидел галстуки, называл их удавками. Она видела его в костюме только один раз в жизни, когда они с мамой ходили на свадьбу к дальним родственникам. В этом мире классическим костюмом мужчины подчёркивали свой статус состоятельного и успешного человека. А те, кто ходил в свободных брюках или шортах из сверхлёгкой ткани на основе хлопка, скорее всего, работали в обслуживающем персонале поварами или барберами. Потому что даже спортсмены, ставшие в этом мире суперзвёздами и самыми богатыми людьми после банкиров и владельцев роботизированных заводов, в повседневной жизни предпочитали подчёркивать свой статус классической одеждой.

В пансионах невест из роботов были только уборщики. У мужчин же всё было по-другому. Только очень богатые из них могли позволить себе стричься у человека. Остальных обслуживали андроиды.

В чём бы ни щеголяли прохожие, все они были подтянуты, с безупречно уложенными волосами. Никаких тебе животов и лысин.

«Как они умудряются не лысеть?» – задалась вопросом Соня. Её папа очень переживал из-за появившихся залысин на лбу.

«Наверное, это из-за избирательного отцовства. Лысые мужчины просто перестали размножаться, и проблема исчезла. Ну хоть в чём-то этот мир лучше прежнего!» – подумала девушка.

Через десять минут мопед остановился на берегу широкой реки рядом с вантовым мостом. Соня сняла шлем, выключила мопед и поставила его на охранку. Лёгкий ветерок ласково освежил своим дыханием лицо девушке, в шлеме и парике было жарковато. В нос тут же ударил запах города: едкий от хлорки, со сладковатыми нотками сигар. Берега Дона были будто залиты единой бетонной плитой без видимых швов. Мост так же, без швов, монолитной лентой перекинулся через реку, а над ним невесомой паутиной желтели подсвеченные в темноте ванты.

Вдоль набережной ровными рядами стояли всё те же безупречные одинаковые дома. И только один высился над ними стальной иглой – стоэтажная высотка, в которой располагалась администрация города, видовой ресторан на шестидесятом этаже, а на верхних – самое дорогое жильё в городе. Туда-то и направилась Соня.

Внутрь она попала легко, сказав охранной системе, что идёт в ресторан. Охранка активировала для неё нужный лифт и выпустила девушку на шестидесятом этаже. Дальше свой путь Соня проделала по лестнице.

«Сорок этажей пешком, чтобы увидеть город, – не слишком ли?» – вопрошала саму себя девушка, упорно двигаясь вверх. А ещё она размышляла, что будет делать, если на крышу дверь заблокирована. Спускаться на первый этаж?

Ей повезло, на сотом этаже лестница не заканчивалась, ещё один пролёт вёл к двери на крышу, и эта дверь оказалась приоткрыта. Осторожно высунув наружу свой любопытный аккуратный носик, Соня осмотрелась. Никого не было видно.

«Может, кто-то заходил сюда днём и не закрыл дверь», – решила Соня. Убедившись, что дверь за ней не захлопнется, она бодро отправилась к краю крыши. Над ней чернело небо, на котором почти не было видно звёзд, а вокруг ярче любой звезды сиял город. Было красиво, но это была красота новогодней гирлянды, спрятавшей за своими огоньками зелёную ёлку.

Осторожно перегнувшись через бортик, Соня заглянула вниз. Ощущение было, будто смотришь в бездну, даже голова закружилась.

– Эй, ты как сюда попал? – раздался совсем рядом раздражённый мужской голос.

Соня вздрогнула и обернулась. На неё, сердито сведя брови на переносице, взирал невысокий мужчина лет тридцати. Его русые волосы в беспорядке торчали в разные стороны, а немного осоловелый взгляд свидетельствовал о его не вполне трезвом состоянии. Одет он был в чёрные спортивные штаны, белую футболку, на ногах – мохнатые тапочки. Но не его домашний вид испугал Соня. Девушка сразу рассматривала чуть скривлённый влево длинный нос мужчины и поняла, что все её надежды на нормальное будущее сейчас пойдут прахом, она узнала его, миллионера из альбома невест, перед ней стоял Айк Ланьчук собственной персоной.

«Может, в темноте он меня не разглядит и на балу не узнает?» – с надеждой подумала Соня. Она сделала осторожный шажок вбок, отступая и надеясь на бегство, потом ещё… но тут предательские длинные штанины подвели её. Она наступила на собственную брючину, потеряла равновесие и стала заваливаться назад, туда, где, гостеприимно распахнув свои объятия, ждала бездна. Девушка отчаянно замахала руками, надеясь вернуть равновесие. Её обезумевшие от страха глаза метались по окружающему пространству в поисках опоры, поэтому она увидела, как мужчина бросился к ней не раздумывая, схватил за толстовку и с силой потянул на себя. Он сделала это так резко, что Соня по инерции налетела на него, и они вместе свалились на крышу.

Осознав, что спасена, девушка на секунду прикрыла глаза и выдохнула с облегчением. Когда же она посмотрела на своего спасителя, то не могла не заметить, что смотрит он на неё странно.

«А всё-таки этот нос добавляет ему шарма. Был бы прямым, лицо бы вообще не запоминалось», – подумала Соня.

Тем временем мужчине явно надоело изображать из себя матрас, поэтому он заёрзал и сердито пробурчал:

– Парень, ты, конечно, очень смазливый, но меня интересуют исключительно женщины, может, уже слезешь с меня!

Соня подскочила как ужаленная, следом поднялся Айк.

– Спасибо огромное! Вы только что спасли мне жизнь! Ещё немного, и я бы полетела… аакха-кха, – на последнем слове Соня сделала вид, что закашлялась.

«Фух, чуть не проговорилась», – мысленно отвесив себе увесистую оплеуху, выдохнула девушка.

– Я бы разбился, если бы не вы! – закончила она благодарность.

– Да уж, такого нелепого конца и представить сложно. Запутаться в собственных джинсах и свалиться с чужой крыши! Откуда ты взялся здесь? – повторил свой вопрос Айк.

Врать было бессмысленно, нужно было срочно ретироваться. Соня понимала, что если кто-нибудь догадается, что она сбежавшая невеста, то не факт, что её вернут в пансион. Могут захотеть прибрать к рукам в своё единоличное пользование. Поэтому с честным видом, разведя руки в стороны, искренне призналась:

– Хотел увидеть город с высоты птичьего полёта. Здесь очень красиво, а если смотреть вниз, ещё и очень страшно.

Айк внимательно посмотрел на Соню, сказал «стой здесь» и скрылся за вентиляционной шахтой. Вернулся он уже с бутылкой и стаканом. В бутылке уже почти на донышке плескалась золотисто-коричневая жидкость.

«Коньяк или виски», – догадалась Соня. Сама она ничего такого не пила, в пансионе алкоголь был под запретом, как сахар, но в далёкой прошлой жизни видела, как папа пьёт коньяк. Айк протянул девушке стакан, куда щедро налил алкоголя.

– Выпей со мной, – отдал команду мужчина.

Соня решила, что лучше не отказываться, но и пить эту гадость не собиралась. Поэтому она поднесла стакан ко рту, в нос тут же ударил едкий спиртной запах, к которому почему-то маняще примешивались нотки карамели. Окунув губы в алкоголь, Соня почувствовала, как их немного обожгло. Айк в это время задрал голову вверх и самозабвенно допивал содержимое бутылки, громко глотая. Соня воспользовалась моментом и вылила через плечо содержимое стакана, громко выдохнув «Кха-а».

Айк потряс бутылку для верности, убеждаясь, что выпил всё до капли, и тут же отбросил её в сторону. Он подошёл ближе к краю и задумчиво уставился на город у своих ног. Внизу всё сияло и переливалось неоном, создавая световой купол. Тонкая лента реки разделяла это световое пятно на две части. А за световым куполом был мрак, пугая ощущением пустоты. Но Соня точно знала, что там не пустота, там была степь, дорога и пансион, где, волнуясь, её ждала тётя Зина. Соня уже хотела попрощаться и уйти, но Айк вдруг заговорил:

– Знаешь, иногда, стоя здесь, может показаться, что весь мир у твоих ног. А потом возвращаешься в пустую квартиру, где никто тебя не ждёт, и понимаешь, что плевать на тебя миру. Ты для него пустое место.

– Разве у вас нет друзей? – неожиданно даже для себя спросила Соня. Она прекрасно поняла, о чём говорил Айк. В прошлой жизни она была пустым местом рядом с идеальной сестрой, здесь – из-за нестандартной внешности и неправильных мыслей. Все учителя и одноклассницы шарахались от неё, как от чумной, потому что она позволяла высказывать своё собственное мнение, отличное от разрешённого. Соня постоянно находилась среди сверстниц, но чувствовала себя совершенно одиноко. Ей повезло, у неё была тётя Зина, её участие, объятия, ласковые слова поддержки спасали Соню от пустоты в душе.

– У меня есть приятели, родители, брат. Все они говорят правильные слова, дают советы, могут выпить и развлечься за компанию, но у каждого своя жизнь. Разделить с тобой жизнь может только любимый человек. Именно этого я хочу, любить, быть любимым, хочу детей. И чтобы дочь не отняли. Хочу выдать её замуж сам, чтобы женихи её добивались и она выбрала сердцем. А потом чтобы были внуки…

Соня слушала Айка, открыв рот от удивления, этот незнакомый, по сути, мужчина, которого в реальности она видит первый раз в жизни, будто мысли её читал. Рассказывая о своих мечтах, он озвучивал её желания. И столько отчаяния было в его серых глазах, что захотелось подойти к нему, обнять и сказать, что всё будет хорошо. Но Соня не решилась. Она рассматривала его профиль и молчала.

– Считаешь меня странным? – спросил Айк, резко повернув голову и уставившись прямо в глаза собеседнику. Взгляд его был пристальным, цепким.

«Как я могла решить, что у него невыразительные глаза?!» – подумала Соня, даже не пытаясь отвести взгляда от мужчины.

Он неожиданно быстро подошёл вплотную к девушке, схватил её за плечи и стал внимательно осматривать лицо.

– Никогда не видел таких красивых женственных парней. Может, мой брат прав и мне стоит попробовать, – бормотал Айк.

Соня почувствовала исходящий от него резкий запах алкоголя, его длинные пальцы сильно сжимали плечи девушки, до боли, и толстовка не спасала. Девушка попыталась вырваться из цепких рук.

– Мне пора идти, уже поздно. Меня ждут.

– Кто? Любовник? Из какой дыры он тебя вытащил? Явно не богатый, судя по твоей одежде? – сыпал вопросами мужчина, и в его голосе было столько яда. При этом он продолжал удерживать Соню.

– Отпустите меня, мне больно! – попыталась достучаться сквозь алкогольные пары до чужого сознания Соня.

– Чем больше ты дёргаешься, тем проще мне будет решиться, – усмехнулся мужчина.

– Айк, вы пьяны! Возьмите себя в руки! – в отчаянии закричала Соня.

И руки, железным кольцом обвивающие плечи девушки, тут же разомкнулись. Айк даже отступил на шаг, удивлённо разглядывая девушку.

Соня мгновенно поняла, что проговорилась. Они не представились друг другу, она не могла знать его имени. Реакция её была быстрой и единственно правильной – девушка развернулась и, не оглядываясь, помчалась прочь. Сбегая по лестнице, она слышала, как он бежит следом. В какой-то момент, судя по звукам, он упал, послышался стон и ругань. За пять лет в этом мире Соня уже начала забывать эту сторону русского языка. Но ещё помнила, как папа иногда позволял себе в сердцах бросить крепкое словцо, за что мама всегда смотрела на него с осуждением.

Уже еле стоя на ногах, девушка подбежала к выходу, к счастью, в целях пожарной безопасности наружу дверь открывалась без ключа. Оказавшись на улице, Соня, не теряя времени, бросилась к мопеду, активировала его и задала цель, уже на ходу запихивая голову в шлем. Её мопед набирал скорость, унося прочь, когда из стоэтажной высотки выскочил растрёпанный мужчина, но сделать он уже ничего не мог, даже рассмотреть толком мопед.

«Фух, едва не влипла! – с облегчением подумала Соня, но осознание произошедшего тут же придавило отчаянием. – Что же мне теперь делать? Кого выбрать на балу? А если он меня узнает и доложит учителям? Меня отбракуют… точно отбракуют…»




Глава 3


– Я не понимаю, как можно быть таким уязвимым и несчастным, а через секунду злобным и пугающим? – продолжала недоумевать Соня, крутясь перед маленьким зеркалом в раздевалке для персонала.

Последние четыре часа она провела в руках стилистов, которые из её тяжёлых прямых волос создали пышные завлекательные локоны, волной обрамляющие её искусно нарисованное лицо. От природной красоты девушки ничего не осталось, только живой блеск ярко-синих глаз.

Сонино платье было розово-лиловым, подол юбки украшали сплошным ковром розы из тончайшего шифона, в сердцевине каждого цветка сверкали фианиты. Из них же был создан причудливый узор корсета.

Тётя Зина, с восхищением любовавшаяся своей «роднулечкой», заметила:

– Человек, доведённый до отчаяния, теряет над собой контроль, а в конце концов может потерять и себя…

– Я боюсь, что он узнает меня и доложит учителям. Я без разрешения покинула пансион, это приравняют к своенравности, со мной церемониться не станут – отправят в брак…

– Сердечко моё, что же ты так переживаешь, там будет человек сто женихов и невест, да ещё учителя за вами будут приглядывать. Ты в этакой толпе затеряешься и ни разу с ним не встретишься, даже если специально искать начнёшь. Не печалься, деточка, ты такая красавица! Это твой вечер, наслаждайся! – успокаивающе поглаживая Соню по спине, подбодрила тётя Зина.

Соня решила последовать совету тётушки и улыбнулась своему отражению.

Через полчаса она стояла в бальном зале, где обычно у девочек проходили занятия по танцам. Сейчас зал с высоченными стрельчатыми потолками был украшен живыми цветами, огромные окна-двери, ведущие на террасу, были намыты и открыты нараспашку, через них проникал не только свежий вечерний воздух, но и ароматы лаванды и шалфея, что цвели в саду пансиона. На балконе уже сидели музыканты и настраивали инструменты. Живые музыканты – это роскошь, но для соблюдения традиций пансион шёл на эти затраты. Ведь бал организован был на манер старинных. Соня решила, что тяга у этого мира мужчин к прошлому объясняется забитым положением женщин в те времена.

Так вот, у каждой девушки была книжечка, куда она записывала, какой танец и с кем будет танцевать. Всего в программе было десять танцев, среди которых последним шёл медленный вальс. Между танцами предполагались перерывы в пятнадцать минут специально для бесед. Заканчивался бал церемонией объединения, во время которой каждая девушка объявляла свой выбор. После чего счастливые пары шли по кипарисовой аллее в беседку с десятью белоснежными колоннами для торжественной регистрации семьи и отбывали домой.

Не только регламент бала, но и антураж соответствовал XVIII-XIX векам. Все невесты обязаны были быть в бальных нарядах с пышными юбками, открытыми плечами и глубоким декольте. После скромного школьного платья в пол с длинными рукавами и воротом под горло, которое они носили последние двенадцать лет, почти все девушки в откровенных нарядах чувствовали себя незащищено.

«Это ещё один способ манипулировать нами. Мы сами подсознательно будем искать защиту у сильных мужчин», – сердито размышляла Соня.

Девушки выстроились в ряд, перед ними стояла толпа женихов. И если невесты с их разноцветными яркими платьями были похожи на райских птичек, то женихи, облачённые все как один в чёрные фраки и белые рубашки, больше напоминали пингвинов. К счастью, церемония знакомства была весьма условной. Девушек называли по имени, они делали лёгкий книксен, а женихов и вовсе никто не представлял, ведь у девушек уже была возможность изучить их в альбоме.

Соня не увидела Айка в первых рядах женихов, поэтому не боясь присела, когда назвали имя Саньи Ромм, но на всякий случай постаралась спрятать лицо за выпущенными вперёд прядками волос.

Стоило закончиться церемонии знакомства, как девушек со всех сторон обступили женихи. Рядом с Соней оказались Владимир и Мирон, кучерявый блондин и смуглый брюнет.

– Позволь поцеловать твою ручку, – мурлыкнул Мирон и обхватил Сонину ладонь, совершенно не дожидаясь разрешения. Поцеловал он её своими полными влажными губами с таким чмокающим звуком, что Соню чуть не вывернуло наизнанку. Она с силой вырвала свою руку из захвата толстых липких пальцев и из маленькой сумочки на запястье извлекла карандаш и книжечку.

– Куда вас записать, мальчики? – спросила она, натянув на лицо улыбку.

Володя время зря терять не стал и, как бы случайно развернувшись, оттолкнул Мирона в сторону, а потом попросил:

– Подари мне первый танец. Уверен, он станет самым незабываемым для тебя. Для меня так точно. Потому что я буду танцевать с самой красивой девушкой на Земле!

Соня улыбнулась парню уже благосклонно, он хотя бы за руки не хватал и не давил, подходя слишком близко, как это сделал только что подлетевший к девушке ещё один блондин с очень короткой стрижкой:

– Правильно, вы, Санья, здесь самая красивая, а я самый состоятельный. Мы созданы друг для друга. Ваш первый танец должен быть моим.

Тут же рядом с его плечом нарисовалась голова ещё одного кавалера – шатена. И голова была не против стать первым Сониным партнёром во всех смыслах.

У Сони поплыло перед глазами. Она понимала, отправляясь на бал, что будет тяжко, но чтобы настолько…

«Как бы поступила Лиза?» – задала сама себе вопрос девушка. Она так часто делала, представляла Лизу, и ей всегда помогали эти размышления принять правильное решение. Вот и тут она встряхнулась мысленно и командным голосом объявила:

– Владимир, я вас записала на первый танец. Вы…

– Сергей, – подсказал короткостриженый блондин.

– Да, Сергей, фокстрот ваш, если хотите…

Парень преданно кивнул.

– Записала…

– А меня? Я Рома! – напомнила о себе голова с красивыми каштановыми волосами.

Тут Сергей, успокоенный тем, что его записали, отошёл в сторону, и Соня смогла рассмотреть Рому целиком, он был чуть ниже остальных и не так широкоплеч, но зато и явно моложе большинства, улыбался он открыто и искренно, совершенно не пытаясь затуманить голову девушки комплиментами.

– Приятно познакомиться, Рома! – произнесла Соня. – Венский вальс вас устроит?

– Вполне! Обожаю вальсы!

– И я! – не удержалась от восклицания Соня. Тут перед её носом возник бокал с шампанским – это вернулся Владимир, и Соня искренне поблагодарила его, потому что выпить ей хотелось, ведь именно на балу девушкам впервые предлагали шампанское. И это тоже была часть коварного плана власть имущих. Девушки с непривычки быстро пьянели, и выбор их был скорее случайным. О коварстве алкоголя никто ученицам не рассказывал, Соне повезло, что она помнила свою прошлую жизнь, в которой было разное кино, в том числе и с примерами вреда излишних возлияний.

Соня осушила бокал почти залпом, пузырьки ударили в нос, аж глаза заслезились, но зато и женихи показались Соне уже более милыми. Прозвучал сигнал к первому танцу, и девушка подала руку Владимиру. Он тут же увлёк её в центр зала, где свои места занимали остальные пары.

Открывала бал кадриль, но от классической её отличало значительное упрощение фигур. Женихи и невесты выстроились в две шеренги друг напротив друга и начали выплясывать перед партнёром, с партнёром и вдоль шеренг. Было зажигательно и весело. Владимир двигался прекрасно, ни разу ничего не перепутав.

Когда танец закончился, он предложил Соне выпить ещё по бокалу шампанского, но девушка побоялась, что если будет пить после каждого танца, то выбирать мужа будет уже в пьяном угаре, а такой серьёзный выбор стоит делать осознанно.

– Я бы лучше подышала в саду пять минут. Здесь что-то очень душно, – честно призналась Соня. Владимир тут же предложил проводить её. Соня не смогла придумать достойную причину для отказа и приняла руку кавалера. В саду уже было темно, лёгкий ветерок щекотал девушке шею и тихонько перебирал длинные светлые локоны. Соня вдохнула полной грудью и зажмурилась от удовольствия, потому что воздух был наполнен ароматом лаванды, а она обожала эти цветы.

Они шли по боковой дорожке. Ещё почти полная луна освещала сад. Соня могла бы насладиться этим моментом уединения, она не любила суету. Но Владимир, державший девушку под локоток, не замолкал ни на минуту, чем основательно портил Соне настроение:

– Я, как только вошёл в зал, тут же увидел тебя, и другие для меня перестали существовать. У тебя такие красивые глаза! – шептал жених, косясь на пышную полуобнажённую грудь Сони.

Соня поняла, что никакая лаванда и луна не спасут этот вечер, и остановилась, предложив:

– Давай вернёмся, скоро второй танец. Меня Сергей, наверно, уже…

Соня замолчала на полуслове, потому что Владимир игриво подмигнул ей и притянул за талию к себе, наклонился к самому её ушку и прошептал:

– Подари мне к первому танцу ещё и первый поцелуй.

Одна рука Владимира от талии поползла по спине девушки и, добравшись до изящной шеи, обхватила её. Вторая – мимолётным движением едва коснулась груди девушки, очень удачно задев сосок. Толпы мурашек поскакали по телу Сони. Она никогда не испытывала ничего подобного. Всё для неё было в новинку. Девушка была полностью дезориентирована. Этим и воспользовался жених. Его горячие мягкие губы сначала легонько обхватили верхнюю губу девушки, потом нижнюю, а потом Соня потерялась в ощущениях. С каждой секундой поцелуй становился всё настойчивее, вот уже и мужской язык по-хозяйски изучал её рот, ластясь к её языку. Мужская рука сжала её ягодицы и ещё плотнее прижала к жениху. Девушка не сразу поняла, что за палка оказалась между ними. Вместе с пониманием пришла паника. Но не успела она окончательно добить разум Сони, как на дорожке послышался шорох и чьё-то деликатное покашливание.

Парочка тут же, не сговариваясь, отпрыгнула друг от друга. Соня осмотрелись. На дорожке в трёх шагах стоял с бокалом шампанского мрачный Айк.

«Строгий фрак ему идёт, придаёт солидности его суровости», – отметила Соня и, опомнившись, спряталась за спиной Владимира. Но выглянув, чтобы проверить реакцию мужчины, поняла, что опоздала с этим манёвром. Айк сначала удивлённо мотнул головой, потом сощурился, присматриваясь и пытаясь заглянуть за спину высокого и широкоплечего Владимира.

Девушка не стала ждать развязки, быстро подхватив длинные юбки, побежала в бальный зал.

– Мне пора на второй танец, – бросила она на ходу своему кавалеру.

Танцуя с Сергеем, Соня абсолютно забыла о партнёре. Все её мысли витали вокруг первого поцелуя.

«Интересно, их специально учат соблазнять невинных девиц», – думала Соня, вспоминая уверенные касания Володиных рук, его горячее дыхание на своей шее и умелые движения губ. При одном воспоминании о его почему-то прохладном языке у неё сбилось дыхание, а щёки запылали ярче самых алых роз, и не от быстрого фокстрота.

И тут же шальная мысль ледяной купелью ворвалась в её разгорячённое сознание: «Что же делать, если Айк меня узнал? А если он уже пошёл доносить на меня учителям? Меня сейчас при всех выгонят. Какой позор!» – в отчаянии Соня чуть не завыла в голос.

К счастью танец закончился, и вопрос Сергея отвлёк её от терзаний:

– Может, прогуляемся по саду. Ты так мило раскраснелась, тебе будет приятно подышать свежим воздухом, да ещё и в моей компании!

Девушка прекрасно помнила, чем закончилась прогулка после первого танца, и решила не рисковать, да и общество Сергея её не вдохновляло на эксперименты с поцелуями. Поэтому, сославшись, что ей нужно в дамскую комнату, девушка сбежала.

Стоя в дамской комнате перед зеркалом, Соня внимательно рассмотрела свои пылающие румянцем высокие скулы, свою взволнованно поднимающуюся наполовину обнажённую грудь, полуоткрытые и до сих пор немного припухшие после поцелуя губы и пришла к выводу, что она красива. Все эти мужчины физически ничего не могут видеть, кроме этой идеальной глянцевой обложки. Какой там внутренний мир! Винить их в этом было бы слишком жестоко. Девушек нарядили так, чтобы у женихов в организме отключилось всё, кроме инстинктов. Но оставив мужчин без мозгов, их вооружили знаниями против невест, ведь все они как один пели дифирамбы, а оказавшись наедине, действовали удивительно умело.

«Лиза бы на моём месте не позволила задурить себе мозги! – подумала Соня и тут же отвесила себе мысленную оплеуху. – Соберись, тряпка! Ты себе мужа выбираешь, а не мальчика на час!»

Намочив руки холодной водой, девушка протёрла шею, запястья, щёки и лоб в надежде немного охладиться и прочистить мозги.

«Так! Хочу ли я стать женой Владимира? – задала сама себе вопрос Соня и честно на него ответила: – Нет!»

Он раздражал её всё время, пока не начал целовать. Это плохой признак, решила Соня и уже более уверенно отправилась на третий танец с очаровательно скромным Ромой.

Стоило выйти в полумрак коридора, как ей навстречу из комнаты для кавалеров вышел Айк. И снова на его лице отразилось удивление и растерянность. Со стороны смотрелось это очень глупо, так что Соня не смогла сдержать смешок, но тут же опомнилась и, подхватив длинные юбки, помчалась в сторону бального зала, откуда к ней навстречу уже ушёл Роман.

Во время танца Соня чувствовала, как дрожат руки партнёра у неё на спине, и видела, как пылают от смущения его щёки. Но ничто не помешало Роме вести её в танце уверенно, ни разу не сбившись. Юноша был так мил, что когда танец закончился, и Рома предложил ей прогуляться по саду, она, не задумываясь, согласилась. Ей действительно нужно было подышать свежим воздухом, а с Ромой было не страшно оказаться наедине. К тому же девушка весь танец чувствовала, что за ней кто-то наблюдает.

«Это или Айк, или паранойя», – поставила сама себе диагноз девушка.

В саду Рома по-детски взял её за руку и повёл в боковую аллею. Вдоль дорожки цвёл шиповник, и его аромат кружил голову не меньше лаванды. Рома молчал, и Соне это понравилось. Она с любопытством наблюдала за его лицом. Юноша еле заметно кивал головой, как будто соглашаясь с внутренним голосом. Его немного по-детски пухлые губы были крепко сжаты, а взгляд устремлён вдаль. Соня не торопила его. Хоть её и ждали ещё семь танцев с Трофимом, Виталиком, Андреем, Иваном, Фёдором, имя ещё одного жениха вылетело у неё из головы. Последний танец она пока ещё никому не отдала. Медленный вальс она хотела станцевать с будущим мужем. Может быть, им окажется Рома. Ей нравилось, что он не строит из себя крутого самца. А его смущение делало его очаровательным.

Неожиданно Рома остановился и, решительно обхватив плечи девушки своими тёплыми и мягкими руками, прижался своими губами к губам Сони. Это был очень странный поцелуй. У девушки было ощущение, что её целует семилетний пацан, подобный опыт у неё случился в первом классе. В поцелуе не было ни страсти, ни чувств. Просто чмок в губы. Соне теперь было с чем сравнивать, и она подумала, что если Рома и в постели будет таким невинным, то у них может вообще ничего не получиться…

– Рома, перестань мучить себя и девушку. Иди сюда, я дам тебе телефон брата. С ним ты, кажется, был посмелее.

Рома вздрогнул, когда услышал голос Айка, а вот Соня даже не удивилась. Она чувствовала, что за ней наблюдают даже в саду.

Её кавалер окинул девушку на прощанье извиняющимся взглядом, подошёл к мужчине. Оба вынули смартфоны, приложили друг другу и разошлись. Рома направился в сторону бального зала, Айк с усмешкой к Соне.

– Даже не вздумай опять убежать. Дёрнешься, и я тут же иду к руководству пансиона. Считай, это твой последний шанс выйти замуж! – внимательно наблюдая за каждым движением девушки и не повышая голоса, предупредил Айк. Пока шёл, он пристально смотрел Соне в глаза, а оказавшись рядом, тут же обхватил девушку за плечи, будто бы боясь, что она всё-таки сбежит.

Они были одного роста, и Соне не пришлось задирать голову. Она пыталась понять, о чём он думает, но его взгляд больше не выражал ни удивления, ни торжества, ни отчаяния.

«А он, оказывается, умеет прятать свои чувства!» – заметила Соня, ей больше нравился Айк эмоциональный, а не этот замороженный истукан. У неё перед глазами до сих пор стояло его лицо, полное боли и тоски, когда он смотрел с высоты крыши на ночной город.

От воспоминаний о нём девушку отвлёк сам Айк. Почувствовав, что она не вырывается и спокойно стоит в его руках, он, видимо, осмелел, ласково погладил большими пальцами нежную кожу девушки и уже спокойно сообщил:

– Естественно, с кандидатом в мужья, считай, ты уже определилась!

Соня едва уловимо пожала плечами, его предложение было не самым худшим вариантом для неё, наоборот, ещё три дня назад из всех женихов в альбоме она выбрала именно его. Айк крепко держал Соню за плечи и пристально смотрел в глаза, как будто требовал, чтобы она тут же выложила ему все свои мысли и чувства. Но девушка этого делать не собиралась. Ещё неизвестно, как этот противоречивый тип поступит, узнав, что заставил Соню осуществить её же собственный план. Поэтому определившаяся невеста решила завести разговор на нейтральную тему.

– Откуда ты знаешь Рому?

Айк усмехнулся, у него вообще была привычка усмехаться. Выглядело это раздражающе. Создавалось ощущение, что он смотрит на всех немного свысока, будто обладает знаниями и возможностями чуть больше, чем у остальных.

– Рома давно пытается подружиться с моим младшим братом. Родители отправили его на бал невест, наказав без жены домой не возвращаться. Заполучив телефон Лёньки, я думаю, он и думать забудет о невестах.

– Жаль, – вздохнула Соня.

– Да уж. Им было бы просто управлять: молодой, наивный, неопытный!

– А ты у нас, значит, опытный? Я у тебя не первая жена буду? – не удержалась от шпильки Соня.

Глаза Айка сузились, и он со злостью сказал:

– Первая и последняя! И я у тебя первый и последний муж! Постарайся свыкнуться с этой мыслью, потому что я хочу нормальную семью.

– Очень странный способ завести нормальную семью, шантажом заставляя девушку выйти за тебя замуж!

Мужские руки, обнимающие Сонины плечи, сжались сильнее.

– Я на этом чёртовом балу уже в пятый раз и ощущаю себя человеком-невидимкой. И не собираюсь упускать жену, когда она сама пришла на мою крышу!

– Значит, я просто для тебя способ всем доказать, что ты тоже можешь жениться. На моём месте могла оказаться любая девчонка?

Он посмотрел на неё внимательно. Его лицо было совсем рядом, так что Соня видела прожилки чернёного серебра в его стальной радужке, ощущала бодрящий хвойный аромат его туалетной воды и чувствовала тепло его дыхания. Он был так близко, что девушка была уверена, сейчас поцелует. Эта мысль заставила её дышать чуть чаще, приоткрыть губы и полуприкрыть веки. Она хотела почувствовать его жёсткие губы на своих, узнать каковы они на вкус…

– И не мечтай, – жёстко вернул её с небес на землю сердитый мужской голос. – Я не стану целовать тебя после этих двух идиотов! Пока… Что же касается твоего вопроса: не любая девчонка могла оказаться на твоём месте, а только такая глупая и безрассудная, как ты! Зачем ты убежала из пансиона? К любовнику?

Про любовника она слышала от него уже второй раз, и это почему-то привело Соню в бешенство. Несостоявшийся поцелуй здесь, конечно же, был не при чём! С раздражением резко скинув его руки с плеч, она направилась к бальному залу.

– И куда это ты собралась? – возмущённо крикнул он ей вслед.

– У меня ещё шесть танцев. Твой последний! – не оборачиваясь ответила девушка, быстро удаляясь, но успела расслышать довольный мужской смешок. Холодный мерцающий лунный свет отражался от её белоснежной кожи, переливался в золотисто-русых локонах, на лице девушки играла довольная улыбка. Все сложилось так, как она и хотела, её мужем станет Айк Ланьчук. Да, он упрямый несдержанный тиран, но девушка была убеждена, что с ним хотя бы не будет скучно.




Глава 4


– Для объявления своего решения вызывается Санья Ромм!

Соня на секунду закрыла глаза, резко выдохнула, и грациозной походкой поплыла к главе пансиона Кронарии Артёмовне. Кронария была ухоженной стройной женщиной, но, увы, левый глаз её слегка косил. На широком лице этого было бы почти не видно, к сожалению, узкое лошадиное личико Крони как будто выпячивало этот физический недостаток. Её участь была решена ещё в пять лет.

Соня слегка склонилась к протянутому главой пансиона микрофону новейшего поколения, который не только усиливал звук, но и сглаживал резкие перепады модуляций, улучшал дикцию говорящего и даже сглаживал акценты.

– Я рада сообщить, – своим мелодичным голосом начала Соня, – что мой выбор пал на Айка…

Договорить девушке не дали, микрофон неожиданно выпал из рук Кронарии Артёмовны, и когда Соня с удивлением посмотрела на главу, её окатило волной презрения и ненависти. Она еле разобрала шипящий змеиный шёпот Кронарии, хотя та даже губ не разомкнула:

– Ты совсем сбрендила, идиотка?!

«Неужели мне не дадут сделать этот «неправильный» выбор?» – с ужасом подумала девушка, и с отчаянием осмотрела толпу, растерянно мнущуюся вокруг. Никто из женихов и невест не успел понять, что случилось, потому что из толпы смело к Соне шагнул Айк, он держал смартфон на вытянутой руке и радостно говорил в экран:

– Это свершилось, дорогие мои фолловеры! Вот уже пять лет подряд вы смотрите мои репортажи с бала невест и не устаёте надо мной подшучивать. Но моя настойчивость была вознаграждена! Очаровательная Санья выбрала меня в мужья, – и Айк повернул экран в сторону Сони и напрягшейся Кронарии. Тут же он поднял упавший микрофон с пола и протянул его главе, говоря при этом своим зрителям: – Возможно, мой пример вдохновит кого-то из вас и вы всё-таки решитесь купить билет на бал невест в следующем году.

Закончив эту волшебную фразу, сулящую пансиону доход, он так выразительно посмотрел на Кронарию Артёмовну, что той ничего не оставалось, как выдавить из себя улыбку и натянуто произнести в экран смартфона дежурную фразу:

– Поздравляю, господин Ланьчук, с союзом. Вас уже ждут в беседке для регистрации. Проходите!

– Пока мои дорогие, – помахал рукой в экран смартфона Айк и, подмигнув, добавил: – Боюсь, что в ближайший месяц мне будет некогда выходить с вами на связь!

Убрав смартфон в карман, он крепко обхватил Сонину руку и повёл по кипарисовой аллее к заветной беседке. Сердце девушки трепетало от счастья, но Айк легко испортил ей настроение одной фразой:

– Глядя на твою огорчённую физиономию, я даже на мгновение решил, что ты расстроена попыткой этой фурии лишить тебя такого выгодного жениха, как я.

– Только в твоих самодовольных фантазиях, – сердито парировала Соня.

Мужчина, идущий рядом, хмыкнул и почему-то ласково погладил своим большим пальцем её похолодевшую от волнения руку, как будто пытался согреть.

Процедура регистрации шла одновременно для всех союзов. Женихи надели на пальчики невест кольца. Айк выбрал для своей будущей жены широкое платиновое кольцо без камней. Оно напомнила Соне обручальные кольца её родителей. Ей понравился выбор мужа, поэтому на его вопросительный взгляд она ответила улыбкой.

После пафосной речи о важности их соединения для всего человечества законный представитель администрации Ростовской области объявила о создании двадцати семи новых семей.

– Счастливые молодожёны, скрепите свои союзы поцелуями! – торжественно призвала регистратор в конце.

Соня с усмешкой развернулась к Айку. Она помнила, что он не собирался её целовать. Но наткнувшись на его серьёзный цепкий взгляд, девушка перестала улыбаться. Айк легонько дотронулся до её скул, подбородка, но он не держал девушку. Очень медленно его губы приближались к её, как будто давали шанс отстраниться. Но Соня на балу только-только почувствовала первые всполохи физических радостей, и ей всё было любопытно, поэтому она даже не думала отказывать себе в удовольствии узнать, как же целуется её муж.

Когда их губы соприкоснулись, руки Айка тут же мягко обвились вокруг хрупкой Сониной талии. Но поцелуй Айка не был пронизан страстью, не будоражил кровь, не раздражал нервные окончания, он обволакивал девушку, погружая в своеобразный транс забвения. Его жёсткие губы оказались удивительно нежными, а язык – деликатным. Айк не стремился подавить Соню напором, он дарил ей ощущения тепла, безопасности и правильности происходящего. Это не был поцелуй страсти. Это был поцелуй… любви? Девушка не хотела, чтобы этот магический момент закончился, но Айк отступил, заглянул в глаза молодой жене, и было понятно – он доволен тем, что там увидел. Мужчина искренно ей улыбнулся, не ехидно, не надменно, а действительно радостно. Соня прибывала в шоке. Ей достался самый нежный муж на Земле, да ещё с такой улыбкой, от которой у неё в душе начинали петь соловьи.

Пока Соня недоумевала, Айк обхватил её руку и потянул к выходу со словами:

– Пошли домой, жена!

Мужчина сел с Соней на заднее сиденье очень красивого красного автомобиля, предоставив навигатору управлять им. Пока ехали, он не выпускал руки Сони из своих тёплых ладоней и молчал. Соня же молчать не могла, её распирали любопытство, сомнения в правильности выбора, страх перед первой брачной ночью. И опять она решила начать с нейтрального:

– А всё-таки здорово, что у тебя есть свой канал в гиперсети и фолловеры, без публичности мой выбор могли и завернуть.

– Нет у меня никакого канала. Делать мне больше нечего! Этой дурью только смазливые мальчики занимаются для привлечения богатых спонсоров, – усмехнулся Айк.

– Ты блефовал? – удивлённо округлив глаза, догадалась Соня. Муж хмыкнул.

«Нежный, хочет семью, да ещё и сообразительный! Не муж – клад!» – довольно улыбаясь, подумала Соня.

Они подъехали к уже хорошо знакомой стоэтажке. Спокойно вошли внутрь и доехали до верхнего этажа. Айк гостеприимно распахнул перед молодой женой белоснежную дверь и жестом пригласил зайти внутрь.

Соня послушно прошла в квартиру и оказалась в просторном коридоре с белыми стенами и чёрным деревянным полом. Напротив входной была стеклянная двустворчатая дверь, вправо и влево уходили коридоры.

– Есть хочешь? – как-то буднично спросил молодой муж.

Соня прислушалась к своим ощущениям и отрицательно мотнула головой. Тогда Айк повёл её в правый коридор, длиной он был метров десять, а в конце его было узкое окно вместо стены. В самом начале Соня заметила белую дверь справа.

– Это спортивный зал, – прокомментировал Айк.

В конце коридора рядом с окном имелась точно такая же дверь, но слева. Мужчина распахнул её перед Соней, и девушка сразу поняла, что это спальня, потому что большую часть пространства этой комнаты занимала огромная кровать.

– Это наша с тобой спальня, – подтвердил догадки девушки Айк. – Слева от кровати дверь в ванную комнату, справа – в гардеробную. Там с одной стороны мои вещи, с другой несколько твоих. Я купил заранее немного, только базовую одежду. Мне нужно будет завтра заехать на работу, очень срочное дело. Но когда я вернусь, поедем по магазинам и купим всё, что захочешь. Главное – определись, чего ты хочешь!

Соня чуть не замурлыкала от удовольствия, слушая волшебные фразы «по магазинам», «купим всё, что захочешь»! И как послушная жена, она с улыбкой поспешила согласиться с планами мужа:

– Хорошо, милый. Как скажешь!

Айк хмыкнул, но не успела Соня насладиться мечтами о покупках, как он неожиданно подошёл к девушке вплотную, поднял её лицо за подбородок и, пристально смотря в глаза, спросил:

– Слушай, а почему ты не пьянеешь? Ну ладно сегодня в пансионе наливали только голимый лимонад, но вчера на крыше ты выпила целый стакан крепчайшего коньяка и ни в одном глазу! По крайней мере и вчера, и сегодня бегала ты довольно шустро!

Соня сначала напряглась излишней близости новоявленного супруга, но, услышав вопрос, расслабилась и честно призналась:

– Сегодня я выпила всего один бокал шампанского, боялась напиться и сделать неверный выбор, а вчера, пока ты допивал свою бутылку, я просто вылила содержимое стакана…

Соня договаривала фразу шёпотом, потому что глаза Айка сузились, и он с едва сдерживаемым гневом спросил:

– Санья, ты вылила целый стакан редчайшего коньяка двадцатилетней выдержки?

Девушка поняла, что это риторический вопрос, поэтому не стала утруждать себя оправданиями, а просто попросила:

– Зови меня, пожалуйста, Соня, меня так в семье называли.

Айк выдохнул и уже спокойно ответил:

– Ложись спать, Соня, у тебя был сегодня трудный день.

И вышел из комнаты.

«Кажется, первой брачной ночи не будет», – догадалась девушка и с лёгким сердцем отправилась в душ. В ванной комнате на полочке у зеркала стояли две умные зубные щётки, одна явно Айка, вторая в упаковке. Здесь же на крючке рядом с белым халатом висел розовый, а в душевой кабинке Соня нашла гель с цветочным ароматом и женский шампунь. Зайдя в гардеробную, девушка обнаружила на вешалках спортивный костюм её любимого лавандового цвета, несколько белых и бежевых футболок, голубые джинсы и пиджак, в ящиках нашлась пара трусиков и бра телесного цвета. Соня померила бельё и одну из футболок, всё подошло идеально. В таком виде девушка и отправилась спать.

Когда Соня ложилась, то думала, что не сможет уснуть, так много всего произошло сегодня в её жизни важного, необратимого. Перво-наперво она призналась себе, что ей нравится её новый дом. Насколько она могла судить по спальне и коридору, квартиру Айк обставил в стиле минимализма, и это наполняло окружающее пространство воздухом, создавая ощущение простора. Высокие потолки и окна во всю стену только усиливали это впечатление. Во-вторых, она порадовалась, что у неё такой заботливый и терпеливый муж. То, что он не стал сразу домогаться её, приятно удивило девушку. На этом мысли кончились и молодая жена уснула.

Ночью сквозь дрёму Соня почувствовала, как прогнулся под чьим-то весом матрас, а через секунду чья-то сильная рука по-хозяйски прижала обмякшую во сне девушку к крепкому мужскому телу. Мысли лениво ворочались в голове Сони:

«Он не выглядит накаченным гигантом, но, кажется, в его теле стальной каркас из мышц и сухожилий».

Пока девушка думала эту мысль, Айк зарылся носом в её волосы и глубоко вдохнул их аромат. Соня невольно улыбнулась и погрузилась в безмятежный сон со странным ощущением счастья. А утром она проснулась одна. В окна светило рассветное солнце, наполняя комнату нежно розовым светом. Рядом никого не было.

– Неужели приснилось? – подумала вслух Соня, вспоминая ночные крепкие объятия. Но соседняя подушка и простыня рядом были смяты, и девушка успокоилось – не приснилось. Умывшись и натянув спортивные штаны, Соня отправилась исследовать свои новые владения.

Дойдя до двустворчатых стеклянных дверей, девушка распахнула их и охнула. Перед ней был огромный зал, и всю противоположную стену занимало окно. Присмотревшись, Соня поняла, что здесь несколько функциональных зон: кухня, столовая и гостиная. Два мягких плюшевых дивана нейтрального бежевого цвета так и манили поваляться на них, огромный панорамный визуатор рядом обещал яркие впечатления от просмотра, большой круглый стол из светлого дерева был окружён шестью удобными стульями с подлокотниками. В зоне кухни на острове Соня заметила огромную куполообразную железную крышку, стакан апельсинового сока и записку.

Подбежав к острову, Соня первым делом подняла крышку, под которой прятались две тарелки. Одна с паровым омлетом, а вторая с ароматными тостами, рядом стояли маслёнка и розетка с клубничным джемом. У девушки тотчас потекли слюнки, она схватила лежащую рядом вилку и отправила в рот огромный кусок омлета, пока жевала, бросила вилку и принялась намазывать масло на хрустящий тост, а сверху положила толстый слой джема. Все было таким вкусным, что хотелось запихнуть в рот всю еду разом, но Соня терпеливо пережёвывала и заодно читала записку:

«Ушёл на работу. Вернусь в 11. Пожалуйста, не выходи из квартиры. Позже я найду тебе телохранителя и ты будешь свободна в своих передвижениях, в рамках норм морали, конечно. Муж».

Соня улыбнулась.

«У моего мужа есть чувство юмора, своеобразное, конечно, но есть!»

Девушка осмотрелась в поисках часов и обнаружила электронное табло над умной плитой. Время было 8:05.

«Ничего себе! Как он рано на работу ходит», – отметила про себя Соня.

Очень быстро покончив с завтраком, она отправилась в манящие объятия диванов. Рядом с подлокотником одного из них стояла небольшая консоль, на которой Соня обнаружила стильную чёрно-белую фотографию. Присмотревшись к красивой светловолосой женщине и трём мужчинам, Соня узнала в одном из них мужа. Это был семейный снимок. Айк был похож на мать, только на женском лице тонкие черты лица с аккуратным ртом, узким носом и небольшими глазами смотрелись изящно, а мужа они делали блёклым, если бы не сломанный нос взгляду, зацепиться было бы не за что.

Младший брат Айка, копия отца, был очень красив. Сияющие большие глаза в обрамлении густых чёрных ресниц, широкие рот и брови, маленький вздёрнутый носик делали его лицо женственным. Улыбался он во все тридцать два зуба. Айк же даже на семейном снимке оставался удивительно серьёзным.

Насмотревшись на фото, Соня отправилась изучать левый коридор. Он оказался длиннее правого, в нём было четыре двери. За одной скрывался огромный кабинет-библиотека. Причём здесь были как новейшие электронные книги, так и старомодные бумажные, и даже явно раритетные редкие издания.

Ещё Соня нашла две одинаковые спальни, явно для гостей. А последняя комната оказалась подсобкой. Здесь стояли два робота-уборщика, всяческая бытовая химия и прачечный агрегат последнего поколения, который мог бельё не только постирать, посушить и отгладить, но и накрахмалить или отремонтировать.

У Сони было странное настроение. Вроде она никуда не спешила, теперь это её жизнь: сидеть дома и ждать мужа. Не нужно делать уроки, убирать собственноручно комнату, выслушивать оскорбления Куклы и терпеть придирки учителей. Но что-то мешало девушке расслабиться. Хотелось действовать, усидеть на месте было невозможно. И она решила сходить на крышу.

«Интересно, а выход на крышу считается покиданием квартиры или нет?» – размышляла девушка, направляясь к входной двери. Рядом с ней висела простая деревянная ключница из чёрного дерева, внутри оказалось три одинаковых магнитных ключа в виде пластиковых карт. Соня взяла одну из них и смело шагнула на лестничную клетку. По пролёту до крыши она взбежала за три секунды, дверь была закрыта, но ключ помог решить эту маленькую проблему.

На крыше всё казалось другим, не таким, как ночью. Больше не было темноты сверху и яркого светового купола внизу. Утреннее солнце играло в прятки с густыми серыми облаками, к вечеру ожидались дожди. Внизу тянулись стройные ряды строгих стальных зданий. И никаких игривых неоновых вывесок.

Соня обошла крышу по периметру и обнаружила за вентиляционной шахтой уютный закуток с удобным сидячим шезлонгом и маленьким столиком рядом.

– Так вот откуда он тогда ночью вышел, – опять вслух усмехнулась Соня. Она уже хотела присесть и позагорать, как услышала над головой характерное шипение воздухолета. Кто-то явно вознамерился приземлиться на крышу.

«Неужели муж вернулся пораньше. Надо попросить покататься на воздухолете», – обрадовалась Соня, она это транспортное средство XXIV века видела только по визуатору, но знала, что принцип действия у них напоминал вездеходы. Воздухолет представлял собой стеклянный шар с широкой стальной юбкой, в которой снизу торчали сопла микротурбин. Передвигался воздухолет со скоростью вертолёта, но был проще в управлении и экономичнее в эксплуатации. Да и стоимость транспортного средства была чуть выше цены на автомобиль С-класса. Однако содержать его было дороже, чем машину, по земле он не передвигался, поэтому в обычный гараж его было не загнать, если только с помощью специального эвакуатора. Так что парковать воздухолет можно было только на газоне, что было небезопасно, или на крыше. Как это ни удивительно, аренда крыш с появлением воздухолетов неожиданно подскочила практически до стоимости аренды квартиры. Вот и приходилось большинству состоятельных, но расчётливых мужчин довольствоваться дорогими тачками. Зато огромной популярностью стали пользоваться воздушные такси.

«Мечта автолюбителя из любого крупного города XXI века», – усмехнулась Соня, наблюдая за посадкой воздухолета. Неожиданно из плотно затонированной капсулы к ней вышел Владимир. Было ощущение, что мужчина после бала невест домой так и не зашёл, фрак и галстук он где-то потерял, а на белой рубашке не хватало трёх верхних пуговиц, и гладкая накаченная грудь была прекрасно видна удивлённой девушке.

– Володя, что ты здесь делаешь?

– Санья, я не понимаю, почему ты его выбрала! Между нами пробежала искра, я почувствовал, как горячо ты ответила мне на поцелуй. Он вынудил тебя, или ты просто запуталась! Я решил это исправить. Идём, – сердито сообщил Владимир, подходя к девушке вплотную, и ей в лицо пахнуло каким-то жутко вонючим алкоголем с нотками можжевельника. Пьяный мужчина схватил Соню за руку чуть ниже локтя и потащил в сторону воздухолета. Девушка идти никуда не собиралась. Её устраивал муж и новый дом. Она упёрлась ногами, всем телом подалась назад и зашипела:





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/elena-ha-22450742/dva-vremeni-dve-sudby/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.