Книга - Эгрегоры. Антагонисты и протагонисты

Эгрегоры. Антагонисты и протагонисты
Юлия neiguru Прилипко


Мир не так прост, как кажется. Нас окружают эгрегоры – ментальные конденсаты, или же осколки душ живых существ. И да, их можно использовать, как невиданную суперсилу. В целях добра, или зла, кому как угодно. Есть братство, которое якобы защищает мир, есть антагонисты, которые хотят его повергнуть в хаос. И те, и другие плетут интриги, кровопролитные тайны, и те, и другие, пускают в расход тех, кто случайно оказывается втянут в это противостояние. Есть главная героиня, она – идеальное оружие, но неизвестно, против кого оно будет направлено, и с чьей легкой подачи. Есть главный герой, его втягивают в дела мировых масштабов совершенно случайно. Есть ещё один персонаж, его судьба – разбитые осколки, которые валялись в хаосе до встречи с ней. Есть злодей, что творит добрые дела, есть благодетели, с чьего мрачного согласия творятся ужасные вещи. Каждый из героев по-своему сломан, каждый из них ищет свой путь. И это на фоне тех событий, где неизвестно, кто есть друг, а кто – враг, кто есть антагонист, а кто – протагонист.





Юлия Прилипко

(neiguru)

Эгрегоры. Антагонисты и протагонисты





ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ПЕРЕСМОТРИ СВОИ УСТОИ





Пролог финала


В комнате царил мрак, разрушаемый лишь тусклым светом настольной лампы. От этого и невозможно было установить ни её размеров, ни её наполнения. Да и вообще, комната ли это была, или же какой-то гараж, келья?

Тусклый жёлтый свет, отчего-то вызывающий тошноту, падал на старый, потёртый во многих местах стол. Наверное, этот предмет интерьера застал ещё времена советов, и его бы уже пора было отправить на списание, но нет, его всё ещё использовали по назначению. Как, собственно, и старенький телевизор, к которому был присоединён кассетный плеер, что проигрывал какую-то запись. По всей очевидности, кассету заело, и от этого взъерошенный человек с безумным взглядом по ту сторону экрана, изображение которого дрожало, вещал только две фразы:

– Вы думаете, что можете изменить мир? Но что вы скажете, когда осознаете, что мир ежесекундно меняет вас?… Вы думаете, что можете изменить мир?

Внезапно над освещённым кругом на поверхности стола возникла тень – в области света над столом появилась чья-то окровавленная правая рука, и искажённый голос речитативом проговорил:

– Не зная начала, не подвергаясь финалу, я есть свет и тьма, альфа и омега, создатель материи. Я созидаю…

Рука чуть задрожала, и с неё упали несколько алых капель на коричневую поверхность стола. Миг – и конечность пропала из вида, орошая кровью стоящую на столе, но не попадающую в зону осветления доску с шахматами, на которой уже была начата игра. Над столом тем временем остался маленький сгусток тёмного тумана, который вращался внутри себя в разные стороны. Этот сгусток сначала был прозрачным, почти серым, но с каждой минутой он становился ярким и насыщенным, приобретая пугающую черноту.

– Наконец-то…


* * *

Резко распахнув глаза, маленькая девочка лет двенадцати подорвалась с кровати. Пробежав мимо рядов с кроватями, в которых спали такие же, как она, брошенные дети, девочка направилась к лестнице. Перебирая босыми ногами по каменным ступенькам, она спустилась в холл и подбежала к окну. Вдоволь насмотревшись в темноту с каким-то безумным и отчаянным желанием увидеть хоть что-то, она прислонилась лбом, на котором проступила испарина, к холодному стеклу и прошептала сама себе:

– Это был всего лишь сон. Сон… – она всё так же тяжело дышала, как после забега. – Я чувствую тебя. Но когда же ты придёшь за мной?




Глава 1. Абстинентный синдром


Где есть начало, а где есть конец? И что, если конец одного является началом другого, ровно, как и наоборот?

Занятное дело, но если о начале люди задумываются довольно часто, то о конце предпочитают не думать вовсе. Они вспоминают о том, что всё конечно, лишь тогда, когда этот самый финал проходит в опасной близости от них.

Наверное, об этом думала тринадцатилетняя девочка Женя, сидя на бетонной лестнице одного из местных банков. Рядом сидели её одноклассники: белобрысый парнишка Валик и тёмноволосый Даня.

Все трое только что избежали смерти. Хотя девочка была ближе всех к ней и, кажется, таки утеряла часть себя навеки там. В голове её стояла гудящая пустота, прерываемая иногда вспышками недавних воспоминаний.

Вот их взяли в заложники в отделении банка, куда они пошли к отцу Валика, который работал главой охраны там. Дальше присутствовала какая-то пустота, затянувшаяся на несколько часов её жизни. Вот картинка, где грабители нервничают, обещают начать убивать всех по одному. Они даже выбирают, кого убить: одного из троих подростков или надоедливого ребёнка, который так некстати орал на руках у своей тихо плачущей матери. Про охранников, которые лежали связанные и без сознания, почему-то никто не вспомнил.

И вот, когда выбор должен был быть сделан, Женя неосознанно делает шаг вперёд. Дальше опять пустота, в неё нацелено дуло пистолета, она, пытаясь унять трусливую дрожь в теле, делает лишь шаг вперёд, дуло утыкается ей в лоб, отзываясь холодом на разгорячённой плоти. Девочка вздрагивает от прикосновения металла к коже. Юношеский максимализм, тайное желание смерти, жажда защитить и щемящее чувство при взгляде на мать, обнимающую своего ребёнка. Тогда ведь был только этот набор, ничего другого не было – так она дальше будет себя успокаивать, рьяно отрицая, что никакой мистики, зова фатума в этом не было. Но это будет потом, годы спустя, а в тот момент она что-то проговорит обескровленными губами о том, что будет преследовать своего убийцу после смерти, ощутит дрожь в его руке, вторящую её собственной дрожи, и вздрогнет от звука своего же сердцебиения.

Та минута, что грабитель колебался, казалась целой вечностью. Вот вечность прошла, закончилась, изжила себя – грабитель опускает оружие и отступает. В следующий миг слышатся выстрелы – и на лице девочки остались лишь капли крови. Не её, чужой – снайперы сработали чётко, хоть и немного поздно.

Спасённый Валик болтал без умолку, ожидая, пока его отца отпустят допрашивающие его полицейские. Видимо, это был его способ бороться с пережитым стрессом, пока они ждали, пока приедет психолог, что будет работать с потерпевшими.

– Жека, а как ты узнала, что он не выстрелит? Это твои вот те психологические штучки, да? – спросил беловолосый парнишка.

Возникла долгая тишина, и наконец, девочка подняла голову и прямо посмотрела на своих друзей.

– А я не знала, – хмуро бросила Женя, вставая и подходя к здоровым спецназовцам, которые, сделав своё бравое дело, теперь мирно курили.

Через минуту девочка сделает свою первую в жизни затяжку, закашляется, но здоровые мужики даже и не подумают смеяться над тем, как её согнёт пополам от кашля.

А в это время бойцы другого подразделения будут смотреть на эту картину и вполголоса переговариваться между собой:

– А у неё определённо есть задатки. Нам бы такой боец не помешал.

– Помилуйте, это же ещё ребёнок! Ей всего-то тринадцать лет на вид. Бьюсь об заклад, она и сама не поняла, что сделала…

– Может, ты и прав, Стефан.

А она тем временем просила взрослых не звонить её маме и не сообщать о том, что случилось. О её «героизме» не должен был знать никто…


* * *

Душное метро заставляло мечтать о прохладе зимы. Все эти люди, некоторые из которых неслись, сломя голову, а некоторые наоборот – еле плелись, очень её раздражали, просто адовый ад мизантропа.

«Что поделать, работа есть работа, но всё же, блин…» – она раздражённо жевала жвачку, спускаясь на эскалаторе в киевское метро. Эта девушка лет двадцати двух, может даже, с небольшим хвостиком, ничем не выделялась из толпы. Скажем так, она была самой обычной. Внешность не модельная, но и без изъянов. Высокая, не худая, но и не толстая, скорее спортивного телосложения, что создавало с её ростом гармоничную комплекцию. Светлые волосы цвета спелой пшеницы и длиною где-то до лопаток собраны в тугой высокий хвост. На лице слишком серьёзное выражение – две тонкие полоски бровей, к которым не прикасалась иголка вопреки моде на татуаж, образовали глубокую морщину, которую косметологи называют «морщиной гордеца». Карие глаза сосредоточенно мониторили толпу, что заполонила большой холл одной из станций красной ветки киевского метро. Столь непривычное явление для этого места, где все куда-то спешат с отсутствующим выражением лица.

– Неудивительно, что здесь так часто встречаются эгрегоры, – пробормотал стоящий на одной ступени с девушкой парнишка, лет шестнадцати. Он был худым и высоким, а так же довольно симпатичным, что заставляло некоторых девушек кидать на него краткие взгляды, словно это была весенняя пора. Однако, парнишка не обращал на них внимания, преданными щенячьими глазами взирая на свою спутницу. Казалось, прикажи она ему прямо здесь скакать вокруг неё как собачка с высунутым языком и поджатыми руками, как передние лапы, он, не задумываясь, стал бы исполнять приказ, наплевав на взгляды проходящих мимо людей. Он упорно думал, что это любовь, а она упорно считала, что это юношеский максимализм, притрушенный благоволением перед её силой в братстве Адептов Абсолютного Света, к которому они оба принадлежали. И кто знает, может, ближе к истине была её точка зрения, ведь поверить в любовь этого шестнадцатилетнего мальчишки она не хотела, продолжая при каждом удобном случае тыкать его в его возраст, как котёнка, что нашкодничал, в следы его шалости. А он всё стойко сносил и преданными глазами ловил каждое её движение, восхищаясь мощью, которую они выплескивали.

«Блин, – думала она, пропуская мимо ушей надоедливую болтовню вынужденного спутника, – чёртов Половец! Какого художника я согласилась нянчиться с его учеником?!»

В её голове тут же всплыл вчерашний разговор с товарищем…


* * *

– Васян, тебе ученика надо, – с видом знатока, скрестив руки на груди, заключил мужчина лет сорока. Да, обращался он именно к этой самой блондинке, хоть и по мужскому имени. Хотя и не имя это было вовсе, а простая кличка, которая образовалась от её фамилии – Васильева. А если уж уточнять, то нашу героиню величали Васильева Евгения Николаевна. Правда, это не помешало её товарищу в первый же день знакомства окрестить её просто Васей. Девушка злилась, ругалась, даже материлась местами, с пеной у рта доказывая, что её зовут Женя, но это не помогло – кличка приросла к своей носительнице. Смирившись, эта злопамятная личность, впрочем, отомстила своему товарищу той же монетой.

– Хах, Полюшка, у меня одногруппница с такой же интонацией говорит, что мне надо мужика, – весело отвела девушка, на удивление, у неё было хорошее расположение духа в этот день. Это было столь редким явлением, что её коллега не преминул воспользоваться шансом, дарованным самой судьбой.

– Ну, так можно совместить, возьми ученика противоположного пола. Вырастишь его, воспитаешь, так сказать, себе под стать, – Половец Андрей Геннадьевич лишь нахмурился: отступать от своего он не хотел, но действовать надо было аккуратно.

– Полюшка, я слишком молода, чтобы в няньки записываться.

– Шах, – сказал он, передвигая фигуру на шахматной доске. – Зато ты столько знаешь, столько опыта пропадает зря.

– Тц, – девушка раздражённо цокнула, – жертвую королеву. Я не нянька, я – боевой адепт, ты же знаешь это.

– Ого, решительный настрой, ну что же… Я похожу вот так, – Андрей передвинул коня по букве «Г». – Вась, ну не всегда же махать шашкой впереди всех. Я не говорю о том, что ты же девушка и прочее, знаю, как тебя раздражают подобные разговоры. Просто чисто по-человечески: каждому человеку нужна передышка. Нельзя постоянно ходить по лезвию, когда-то это тебя сломает. Тебе нужно другое русло, в которое можно направить энергию.

– Та не, меня не сломать. Не волнуйся, мне серьёзно лучше жить таким ритмом. Тем более, ты же знаешь, что я одна из тех, кто имеет легенду среди людей. Более того, я этой легенды придерживаюсь, учусь в одном из престижных ВУЗов нашей страны, на самом мажорном факультете, – она улыбнулась при последних словах, – кстати, мой офицер съел твоего коня, теперь тебе шах.

– А! Блин, как так?! – вскричал Андрей Геннадьевич. – Но я тебе так просто не дамся! Вот мой ход! Узри мою мощь! – а потом уже спокойным тоном: – Ну, тогда хоть меня подмени на денёк: возьми завтра моего ученика к себе на задание.

– Поль, ты издеваешься? Твоего, – она сделала напор на этом слове, – уж точно не хочу брать.

– Та ладно тебе, Сашка – замечательный парнишка, ну подумаешь, малость на тебе помешан.

– Малость? – девушка саркастически подняла правую бровь.

– Ну, малость не малость… Чутка больше, но всё же. Ты ж знаешь, что он – нюхач, ему практиковаться надо в распознавании разных эгрегоров, а у меня пока лицензия на охоту закончилась. Возьми его завтра с собой, а?

– Поля, будешь должен, как земля селянам, учти. Ты же знаешь, что я тот ещё эксплуататор, – в свою улыбку Евгения постаралась вложить всё коварство, на которое она была способна, в надежде, что её товарищ по братству одумается.

Как оказалось, он не одумался.


* * *

– Всё-таки метро – страшное место. Здесь эгрегоры появляются, как грибы после дождя. Да, они не такие сильные, как в старых намоленных местах, или в местах трагедий, но всё же. Наверное, это потому, что мы под землей, угнетающая атмосфера полусвета, полутьмы. Люди ездят метро в основном уставшие, а значит – уязвимые к плохим мыслям. Более того, этот вид транспорта использует средний класс и бедные, даже бедствующие люди. И все их мысли собраны в одном месте, энергия от них высвобождается постоянно, сливается воедино и сгущается, образуя потом энергетическую сущность, то бишь эгрегора. А потом эти сущности парят между людьми и провоцируют в дальнейшем их новые негативные мысли. Замкнутый круг, скажите, Евгения Николаевна? – обратился к своей спутнице тот самый Сашка, когда они наконец-то спустились по эскалатору.

– Ты совсем с вальтом?! Ты бы ещё в рупор прокричал об этом всём, – Женя раздражённо ворчала, пытаясь утихомирить свои эмоции.

– Так… это… посмотрите, тут хоть кричи, они не услышат, – виновато потупившись, пропыхтел мальчишка. Женя осмотрелась, и правда каждый второй был в наушниках, а те, кто были без, не обращали никакого внимания на говорящих, упустив смысл их слов в гуле остальной толпы.

«Эх, жаль, у меня нет наушников», – подумала Васильева.

«Твое раздражение это помогло бы унять. У тебя никотиновый абстинентный синдром. Это даже хуже, чем пмс. Боюсь себе представить, что будет, когда эти два явления сойдутся в одно время…»

«Хати, твои комментарии, как всегда очень вовремя и очень кстати», – последовал мысленный ответ.

«Ну, кто-то же должен тебе мозги вправлять, а то у тебя тут такой кавардак творится».

– Чего застыл, Александр? Давай, применяй свой талант нюхача, – что сказать, когда дело касалось работы, Женя смогла стать настоящим тираном, диктуя иногда даже высшим по рангу братьям, что и как следует делать.

– А? – растерянно моргнул её спутник. – Прямо здесь?

– Да, нам надо засечь одного эгрегора, который тут шалит, но этот гад часто прячется в эфире, и выходит лишь найдя подходящую жертву.

– Но тут столько разных запахов примешано, и они, скажем так, не очень приятны, – потупил взгляд мальчишка.

– Истинному адепту братства А.А.С. нипочём запах перегара, пота и прочих нечистот. Или тебе это помешает различить запах эгрегора? Если да, то в таком случае тебе стоит ещё тренироваться и не проходить следующую инициацию.

«Да вы жестоки, сударыня…»

«Утихни, совесть беззубая!» – мысленно рявкнула Васильева.

Ничего не сказав, Сашка прямо взглянул в карие глаза, словно бросая вызов их обладательнице, пошарил в карманах брюк, выудив оттуда разукрашенную ломаными символами баночку с какими-то серыми таблетками, и поспешил проглотить две из них.

Мальчишка вдохнул как можно больше воздуха внутрь и брезгливо поморщился.

– Пока глухо, на этом участке нет эгрегоров ни в эфире, ни в реальности, – вздохнул Александр.

– Тц, – раздраженно цокнула Евгения. – Будем ждать.

Молодые люди отошли в сторону и начали тщательно просматривать столпотворение людей.

Спустя полчаса, Женя не выдержала и сказала:

– Так дела не будет. Давай разделимся и осмотрим всё здесь. Ты оставайся тут, а я пойду к переходу. Как только заметишь что-то, звони на телефон. У тебя с собой мобильный есть? – получив утвердительный кивок, Васильева продолжила: – В контакт сам не вступай. Жди меня.

– А как вы распознаете эгрегора?

– Не забывай, что я хороший эмпат, я их чувствую их эмоции и потребности, они по-другому «отдают рябью». Если что, перейду в эфир, – с этими словами девушка направилась к переходу с красной ветки метро на синюю.

Сашка же остался на станции, бесцельно прохаживаясь с одного конца в другой и периодически морщась от смрада, который слышал благодаря обострённому обонянию, которое улавливало не только «нужные» запахи, но и лишние. Эгрегоры, эти энергетические сущности, имели свой запах, уж он-то поднатаскался их чувствовать. Он-то докажет ей, что не ребёнок, что готов принять инициацию.

Вдруг мысли парня прервал запах, какой бывает после дождя, с лёгкой примесью трупного запаха. Ошибки быть не могло, это был точно он, эгрегор.

«Только вот, где?»

Сашка подошёл ближе к перрону, где собралась порядочная толпа, и принюхался. Но тут же его прошибла дрожь, он не просто чувствовал запах, он видел эгрегора вживую, а это значило только одно – это была сущность высшего разряда, со своей собственной личностью, вышедшая из эфира, и видит он его только благодаря своим способностям, а так же тем пилюлям, что принял.

Чуть отдали, ближе к тому месту, с которого показывался поезд метро каждые три минуты, стоял сгорбленный мужчина. Над ним висело облако тёмного тумана, похожее на громадного спрута.

Сашка поспешил достать из кармана пробирку с такими же ломаными символами и осушил её содержимое одним глотком. Тут же он услышал гул, поток мыслей, среди которых выудил шипящий голос.

«Ты ничтожество. Ты никчёмный человек. Ты не можешь содержать свою семью. Вашу квартиру отберут за долги. Им ничего не стоит этого сделать. Жена уйдёт от тебя. Заберёт сына. Если он, конечно, к тому времени не умрёт от болезней. У тебя ведь нет денег на лекарства. Надо это прекратить…»

«Надо срочно звонить Жене», – подумал молодой человек, шаря в карманах в поисках мобильника.

Тут же в туннеле показались два луча света, исходящие от приближающегося поезда.

Мужчина, что ему на ухо нашептывал эгрегор, сделал один неуверенный полушаг, преступая за желтую линию.

«Чёрт! Он сейчас прыгнет!»

Счёт шёл на секунды. Секунда – и Сашка срывается с места, протискиваясь сквозь толпу. Секунда – и мужчина делает ещё один полушаг. Секунда – и поезд натужно сигналит, уведомляя о прибытии. Секунда – и мужчина срывается в бездну рельс, но его тут же хватают за шкирки и оттягивают назад.

По инерции Сашка сделал шаг в сторону и коснулся эгрегора, который в этот самый момент решил убежать в эфир. Миг – и мир переменился, он стал чёрно-белым и каким-то жужжащим, казалось, даже под кожей. Сашку самого затянуло в эфир…




Глава 2. Моя тьма сильнее


Не успел молодой человек опомниться, как его тут же отбросило мощным ударом вглубь тоннеля на колею. В эфире эгрегоры были в разы сильнее – об этом знал каждый новичок братства, именно поэтому переходить туда разрешалось лишь адептам с лицензией на охоту и на убийство. Тем, кто не прошёл инициацию, об этом даже думать запрещалось.

Поднявшись на ноги, Сашка осмотрелся – у него было всего три минуты, чтоб убраться с колеи. Да, в эфире люди обретают некую схожесть с эгрегорами, словно сами стают эфирным телом, невидимым для любопытного глаза, но, тем не менее, вполне материальным и подверженным любому влиянию как из реального мира, так и из самого эфирного поля. То есть, если молодой человек не поспешит, его раздавит поезд, это и так ему повезло, что он не прикоснулся к боковой колеи, по которой проходил ток.

Александр попытался подойти ближе к перрону, но его снова отбросило в сторону. В этот раз парню повезло менее – он ударился головой, и из раны тут же начала сочиться кровь.

Оставалось две минуты, двадцать секунд, которые зависли на циферблате в эфире.

– Куда же ты собрался, сладкий? – слащаво протянул шипящий голос. Сгусток чёрного тумана снова исчез.

Сашка судорожно начал шарить руками по карманам, выудив оттуда очередную баночку с ломаными символами на ней, он еле успел её открыть, как на него снова набросился эгрегор, в этот раз уже имея форму кляксы со странными причудливыми руками. Не имея другого выбора, он плеснул содержимое в кляксу.

– Аррр… – зарычал эгрегор, отступая. – Напыление светлых эгрегоров. Ну и гадость! Тебе не поможет всё равно.

Оставалась минута сорок…

Сущность снова атаковала парня, пригвоздив того к колеи по рукам и ногам своими причудливыми уже четырьмя конечностями. Через миг эгрегор снова взмыл вверх, оставляя молодого человека буквально привязанным в верхних и нижних конечностях к колее тем, что ещё недавно служило частями «тела» эгрегора.

Сашка безрезультатно затрепыхался не в силах вырваться, а время прибытия сократилось на двадцать секунд…


* * *

В это самое время на перроне среди гула и шума раздались уставшие шаркающие шаги, этот звук слился с шумом людного места, впрочем, как и звук открывающейся крышечки какой-то баночки с таблетками. Там же остался и хруст от раскусывания пилюли, туда же ушли и нецензурные выражения, когда она, почувствовав знакомое неприятное мелкое содрогание в теле, вышла из угла, где спряталась от любопытных взоров. Хотя вряд ли в метро в час пик можно было говорить о том, что у кого-то вдруг пробудилось любопытство, всё же, как говорится, чем чёрт не шутит, ибо уж кому-кому, а ей в очередной раз писать доклад о том, что её видели непосвящённые, не хотелось.

Спрыгнув с перрона, невидимая Васильева уже теперь бодрой походкой зашагала к распростёршемуся на металлических сваях Сашке, попутно забрасывая в рот никотиновую жвачку.

– Фу, что то редкостная погань без сахара, что то, – ворчала она. – Ох, как же я ненавижу эфир… – пробормотала девушка скорее себе, но её услышали, что её навязанный спутник, что эгрегор. Она же, не прибавляя шага, немного поигралась с пуговицами на рукавах рубашки, а потом закатала рукава по локти, оголяя довольно крепкие девичьи предплечья, на которые едва блеснули какие-то символы и тут же исчезли, оставив мысль о том, что это была всего лишь иллюзия. – И моя ненависть заденет тебя, кусок ты мертвечины! – Уже громче рявкнула Женя, и быстро, не давая опомниться врагу, что парил в трёх метрах от неё, поднесла на уровень глаз левый кулак с оставленными указательным и средним пальцами, внутренней стороной к себе, а потом резко взмахнула рукой вниз и вправо, и снова вниз. На концах её пальцев всё ещё горели синие огоньки, когда рука, выводящая странный символ в воздухе, вдруг застыла, указывая двумя пальцами на эгрегора. Миг – и того припечатало к земле клеткой, прутья которой были из того самого голубого огня.

В ответ тёмная сущность лишь что-то крякнула, а потом хрипло рассмеялась.

Послышался гул приближающегося поезда.

– Эти уловки охотников мне нипочём, самодовольная шавка, – сказав это, эгрегор поднатужился, весь напыжился, давя на прутья, и в конечном итоге те не выдержали – темница была разорвана. В следующее мгновение эгрегор исчез.

– Ого, – говорила Женя, жуя никотиновую жвачку, – да ты можешь становиться невидимым и тут, в эфире. Что ж, снимаю шляпу, – Васильева пристально смотрела в полутёмное пространство, пытаясь выудить, откуда последует нападение.

В туннеле уже показался свет от фар приближающегося поезда.

– Э, Евгения Николаевна, не хочу вас торопить, но там поезд, – подал голос Сашка, тщетно пытаясь высвободиться.

– О-ла-ла, у меня будет две жертвы, ваша боль и страдания – услада для меня. Я поглощу их с большим удовольствием. Я сама тьма, – вещал восхищённо эгрегор, всё ещё не показываясь.

– И всё равно, – Васильева сделала аккуратный шаг в сторону, слегка шевельнула пальцами правой руки, и, почувствовав, как на её предплечьях растеклись временные татуировки в виде древних рун, тут же полоснула правой рукой по воздуху, – я тебя ощущаю! – схватив эгрегориальную сущность, девушка немного подавила его своей силой, и тут же отбросила его в сторону. Эгрегор снова стал видимым.

«Что ж, надо спешить, времени сюсюкать нету. Хати, твой выход!» – подумала Женя, доставая из небольшой сумки через плечо тёмно красный свиток.

Счёт шёл уже на секунды.

Развернув быстро красную материю, блондинка выудила оттуда небольшой изогнутый к лезвию нож, кукри, на котором были высечены такие же символы, что и на баночках до этого, и, бросившись на темную кляксу эгрегора, прокричала, перекрикивая стоящий в туннеле шум:

– Говоришь, ты тьма? В таком случае разочарую тебя: моя тьма сильнее!

Эгрегор не успел среагировать, или не среагировал намеренно, самонадеянно думая, что обычный ножик охотника ему нипочём. Но в тот момент, когда нож был в опасной близости от сущности, символы на кукри начали покрываться тёмным налётом, а сам нож – источать такой же тёмный туман. Сообразив, что к чему, эгрегор хотел ретироваться, но было уже поздно – одной рукой Женя схватила его, а острое лезвие, находящееся в другой её конечности, пропитанное тёмной силой, вонзилось в его нематериальное тело, как в масло. Чужая сильная сущность, что обволакивала нож, начала распространяться по эфирному телу злодея, как пятно нефти по поверхности океана.

– Что за?… – прохрипел голос, некогда принадлежавший человеку, от чьей души откололся этот эгрегор.

– Да, забыла уточнить, я не охотник, я лицензированный убийца, – сказала Женя, вытаскивая нож из уже начавшего растворяться эгрегора.

«Ух-ты, надо будет отметить, первая миссия без какого-то увечья», – отозвался голос в голове у блондинки, но та полностью проигнорировала замечание, подбегая к только что освободившемуся Сашке и буквально впечатывая его в небольшое углубление стены возле колеи. Секундой позже там пролетел поезд. Вжав юношу в стену, со спины навалившись на него всем телом, Васильева случайно стукнулась лбом о трубу, которая нависала над молодыми людьми.

Почувствовав, как на переносицу стекает теплая жидкость, Евгения отрешённо прикрыла глаза и подумала: «Блин, эта моя неуклюжесть порой меня добивает».

«Ага, а меня как. Похоже, я таки поспешил с выводом…»

Как только поезд проехал, остановившись возле перрона, девушка отпустила ученика своего товарища и отошла на несколько шагов, смотря на хвост поезда метро.

– Тебе же говорили, не лезь сам, – устало буркнула Женя, переведя наконец-то взгляд на отряхивающегося парнишку.

– Простите… Хотя, по правде, я и не лез, просто человек спрыгнул бы, а я не мог этого допустить, поэтому случайно и попал в эфир вместе с тем эгрегором, – оправдывался Сашка.

Устало вздохнув, Васильева стёрла капельки крови с переносицы и вымолвила уже мягче:

– Ладно, пошли, а то через три минуты прибудет следующий поезд. И учти, тебе повезло, что это был ещё не до конца сформировавшийся высший, так бы мне пришлось повозиться дольше, чем около минуты, даже не смотря на временной парадокс эфира. Кстати, будь мы в реальности, поезд уже бы проехал по твоему бренному телу, – и только сейчас, Александр отметил, что в эфире его чуть не сбил тот самый поезд, из-под которого парень вытащил незнакомца, ведь на нём были такие же рисунки. Проходя чуть дальше, молодой человек поежился от мрачного зрелища пустого поезда метро, у которого открывались и закрывались двери.

«Временной и материальный парадоксы эфира, – думал ученик Половца, – первый закон Долоха-Семешко».

Уже стоя возле входа в метро, где был припаркован служебный автомобиль Жени – черный «Хаммер», версии предыдущих годов, то есть не новый и не старый уж совсем, с номерным знаком «КБН-К 091», Васильева выпила сама и дала Сашке какую-то пилюлю, которая, подавив действие эфира, вернула молодых людей в мир реальности.

– Всё, топай домой, дружок, отдохни хорошенько, – видя, что парнишка замялся, Васильева добавила: – Дойдёшь сам?

– Я-то дойду, а вы как? – он взглядом зацепился за её счёсанную рану на лбу.

– Издеваешься? – нахмурилась девушка. – Пф, за кого ты меня принимаешь? – и не дождавшись ни ответа, ни каких либо объяснений, блондинка открыла дверь своего авто и поспешно скрылась в тонированном джипе.

Александр ещё с минуту постоял возле авто, а потом, улыбнувшись, ушёл восвояси.

Женя достала с бардачка авто пару салфеток, протёрла рану на лбу, зашипев от неприятного ощущения, и устало облокотилась о руль.

«Ты же знаешь, что с аллергией я тебе помочь не смогу, – заметил тот, кого именуют Хати, – но с раной могу.»

«Та ладно, заживёт. И так твой бесценный ресурс пришлось потратить на столь мелкого эгрегора», – ответила лицензированный убийца.

Выудив из кармана пластинку с обычными таблетками от аллергии, Женя поспешила их выпить, хотя уже заранее знала: пребывание в эфире ей аукнется завтрашним зудом по всему телу.

– Надо бы отдохнуть, – прошептала она, заводя мощный двигатель.


* * *

– Когда ночь становится владычицей мира, становясь свидетелем всего зла, что творится в это время суток, можно ли назвать её соучастницей? Повинна ли она в том, что сокрывает грех? – тихо шептал искажённый голос, голос, о котором сложно сказать, кому он принадлежит. Его обладатель был скрыт в чёрном пальто с капюшоном, так, что только небо, на которое он сейчас воззрился, могло видеть его лицо. – Так или иначе, но грешников надо наказывать…

Свернув за угол дома, где всё ещё горели местами огни в окнах, не смотря на поздний час, необычный силуэт стал свидетелем коварного действа.

Двое мужчин внешности обитателей мест не столь отдалённых, предварительно высыпав из большого кулька множество разных бумажников и кошельков, вынимали теперь из них деньги и пересчитывали под светом фонарика.

– Слышь, Костян, не забудь потом избавиться от этих тряпок, – сказал один.

– Та шо тут избавляться, Бес, тут на помойке и оставим, – отозвался второй.

– Грешники, вы посмели обирать в метро ни в чём не повинных работяг, которые тяжким трудом заработали эти деньги! – искажённый голос раскатом раздался по переулку. Где-то выла сигнализация, мяукал истошно кот, раздавался звук пролетающего мимо мотоцикла.

– А?

– Чё? Ты ещё чё за чел с горы? Проваливай отсюда, пока цел, – в подтверждение своих слов тот, кого, видимо, звали Бес, махнул рукой, в которой блеснул какой-то предмет.

Раздался какой-то шёпот, силуэт немного склонился, словно слушая какого-то невидимого собеседника, а потом распрямился:

– Верно говоришь, они не убивали. Но всё равно они грешники, раз воруют у людей и осознают это. В древности, – двое вдруг бандитов замерли, не в силах даже рта открыть, чтобы хоть что-то сказать, – таким, как вы, отрубали руки. Я буду милостивее, отрубать не стану. Но заниматься карманничеством вы уже не сможете, – вещал голос по мере приближения к двоим ныне вынужденным истуканам. – Эх, жаль, что я потом не смогу найти законных владельцев этих денег.

Когда кара закончилась, двое мужчин наконец-то опали на землю, плача и вопя от боли, но страшного силуэта уже и след простыл.

В скором времени на другом конце города в детдом номер 19 постучали, когда вышла на порог тучная женщина, она увидела тот самый кулёк, в котором лежали разного размена банкноты. Она улыбнулась и с благодарностью загребла свалившееся богатство.

– Спасибо тебе, незнакомец! Уж я-то эти денежки на детишек потрачу, не сомневайся, – проговорила женщина в темноту, как будто могла знать, что её слышали. А может, интуиция подсказала ей, что за углом соседнего дома притаился всё тот же силуэт.

– Хах, если бы сомнения были, тебе бы этих денег не видать, – прошептал каратель, поглаживая маленького бездомного котёнка, что только что ошивался под ногами. – Надо бы тебя накормить, комок шерсти, но ведь сегодня ещё никто не был убит мной. Старею что ли?


* * *

Утро бывает добрым, а бывает и нет.

Приползя вчера к себе в двухкомнатную квартиру, в которой Женя проживала сама, Васильева подточила остатки еды в холодильнике, посетовав на то, что идти к маме за очередной пайкой в соседний подъезд слишком поздно, напилась противоаллергических таблеток и, вырубленная их действием, ушла в мир Морфея.

Всю ночь девушка ворочалась и чесалась, а к утру еле разлепила глаза, что-то, по привычке своей, ворча на будильник.

«Ну, знала же ты, чем это закончиться, почему в госпиталь братства не заехала? Там капельницу одну приняла бы – и всё».

«Хати, ради всего святого, замолчи, и так башка трещит», – подумала блондинка, собираясь на работу.

В братстве, которое находилось на виду у всех и было одновременно невидимым, был свой госпиталь, где лечили пострадавших адептов.

И вот сейчас худенькая, изморённая медсестра, склонившись над Васильевой, причитала:

– Да, не по делу у тебя аллергия на эфир. Мы-то её снимем, но у тебя вены глубоко, что аж жуть. Буду колоть по старинке в кисть, так что терпи, – женщина с иголкой в одной руке, начала притирать кисть Васильевой другой рукой.

– Уж поверьте, мне не привыкать, – поморщилась лицензированный убийца.

Пока Евгения лежала, а в бутылочке, что нависала над ней в специальном держателе, мерно уменьшалась серебристая жидкость – полулекарство, полуэгрегорная смесь, девушка споткнулась мыслями о какое-то воспоминание. Снова поморщившись, она свободной рукой коснулась небольшого, но выразительного шрама-полоски на подбородке.

«Давно тебе говорил, давай исцелю его», – отозвался тот, кого именуют Хати.

«Нет, он должен напоминать мне…», – устало прикрыв глаза, Женя, впрочем, их тут же распахнула: в палату влетел взмыленный Половец.

– Васян, тебе надо срочно это увидеть! – без приветствия заявил мужчина.

– Ой, ну что опять, – заныла Женя, откидываясь головой на подушку. – Учти, мне сегодня надо в университете ко второй паре быть.

– Это важнее. Самаэль снова объявился.

Через четверть часа наша героиня уже сидела у себя в кабинете за столом и тщательно изучала снимки, что лежали перед ней. Сбоку на столе лежали три толстые папки, на верхней из которых было написано: «Дело № 9940П. Самаэль».

Напротив девушке на стуле сидел Андрей Половец, а сбоку на диване вальяжно раскинулся ещё один мужчина, что был худым, почти иссушенным, в противовес «Поле», это был исполняющий обязанности заместителя главы их управления братства А.А.С. – Вашек Дубровски. Все трое адептов были сосредоточены и серьёзны.

– Ты это, Васян, только папочки не сильно там сминай, а то я у братишки их позаимствовал без его ведома, он не будет весьма рад, – наконец подал голос Андрей.

– Не беспокойся, – сухо ответил Вашек, – если что, я скажу, что это с моей подачи мы немного попутали юрисдикции.

– Так, где ты их, говоришь, нашёл, Поль? – нахмурилась Женя, пропуская предыдущий комментарий мимо ушей.

– Ну, в одном из скверных кварталов Троещины. Я там как раз решил обновить свою лицензию, да выловить пару эгрегоров для пополнения наших запасов, как наткнулся на них, страшная была картина. И это слово, «Грешники», ещё кровоточило у них на лбах.

– Понятно… – пробормотала Женя, разглядывая неприятные фото, на которых были видны скрюченные мужчины, которые явно стонали или даже вопили от боли, поджимая к грудной клетке раскромсанные и перебитые верхние конечности. – Как обычно, в своём репертуаре, – заключила, наконец, Васильева, отодвигая фото и откидываясь назад на кресле.

– И всё же нам уже столько лет не удаётся его поймать. Мы даже не знаем, как он сам себя величает, придав ему кличку от имени ангела смерти, – подал голос Вашек.

– Вот я же говорила, что это лишнее, так кто меня ж послушал. Страх перед именем порождает страх перед человеком, даже в фильмах об этом говорят, а имя изначально индивидуализирует человека и придаёт ему личность. Как там было с осколками эгрегоров, Полюшка?

– Та, как обычно, зашкаливали. Это сто процентов он.

– Ладно. Надо бы мне к ним наведаться, чисто так, из интереса научного. Где эти дети греха сейчас?

– В учебном корпусе медадептов, немного уберут последствия осколков, подправят память и отправят в обычную больницу, – сухо ответил Вашек.

– Хм… И он снова оставил их в живых. В его действиях всегда прослеживался некий алгоритм.

– Алгоритм? – переспросил Половец, в то время как Дубровски лишь как-то неопредёленно поддакнул.

– Да, он всегда карал людей в соответствие с их грехами, преступлениями: убийц убивал, насильников и маньяков – туда же. Но вот чем-то этот случай выходит за рамки алгоритма, я чувствую это, ведь он оставил этого, как его… – Женя скосила глаза на бумаги, что лежали сбоку. – Бес ведь ещё и убийца. И не по бытовухе, а именно с корыстным мотивом. Но в живых остался, его наказали только за воровство.

– И что это значит? – проявив толику интереса, который тут же погас в выцветших серых глазах, Вашек даже наклонился вперёд, как потом, расслабив всё тело, откинулся назад.

– А то и значит, что это со слов того же Беса, а значит, вопреки догадкам наших, которые выдвигались ранее, Самаэль не читает души, он карает по готовой информации. Правда, вопрос о том, откуда он её может брать, тоже остаётся открытым. Наверное, самый идеальный вариант развития событий – привлечь ваш аналитический отдел, Вашек, чтоб помогли в мозговом штурме. Скорее всего, надо будет проанализировать открытость доступа к информации о преступлениях. И, если повезёт, мы найдём ниточку, что приведёт нас к закрытым данным, а там уже круг лиц, владеющий доступом к ним, сузится, и мы будем искать среди них нашего чёрного ангела смерти.

– Слушай, Жек, да ты Шерлок Холмс в юб… джинсах, – поправился Андрей, улыбнувшись, – обязательно передам твои догадки Вите, а то мама меня уже всего извела: «Витюша из-за работы ходит хмурый и злой, сделай что-нибудь, Андрюша».

– Ага, только с Витька подробная информация обо всех действиях. Интересно же, аж ужас. Столь нестандартный преступник в облике посвященных. Хотя, если честно, и ловить его не хочется, благое же дело он творит.

– Преамбула Пакта Посвящённых, Васильева, – без толики эмоций в голосе отозвался Вашек.

– Ой, да знаю я, «не вредить не посвящённым, а уберегать и защищать священную тайну», – закатила глаза девушка, зачитывая строки из Основного Закона их братства, – я Пакт наизусть знаю. Не в том дело… Ну, да ладно, дело Самаэля – не моя забота, – про себя: «слава пресвятым пельмешкам!», – наши спецы справятся, я уверена, а мне просто интересно косвенно поучаствовать. – Словно что-то вспомнив, Женя бодренько стукнула рукой по столу, – а теперь, господа, простите, но мне надо поддерживать свою легенду. Побежала грызть гранит науки, – с этими словами, Женя буквально убежала из кабинета. Половец и Дубровски лишь недоумённо переглянулись.

– Чего это она? – пробормотал Андрей, как друг Вашек закричал:

– Васильева, твою дивизию, отчёт за вчерашнее кто составлять будет?!

– А, ну тогда ясно, чего… – улыбнулся «Полюшка», но Васильевой уже и пятки засверкали.

Забегая за поворот коридора, блондинка наткнулась на Александра, который сначала удивлённо вскинул бровь, а потом, широко улыбнувшись, поприветствовал девушку:

– Доброе утро, Евгения Николаевна!

– О, Сашка, Александр, Сашенька, тебя-то я и ищу, – оглянувшись назад, сбивчиво проговорила Женя, в глазах у лицензированного убийцы плясали плутовские огоньки, правда, парнишка этого не успел заметить, – тебя там Вашек искал, поручение у него какое-то важное к тебе. Сверхважное, – пафосно прошептала девушка, немножко наклонившись к парню, чтоб тот расслышал. – Он сейчас у меня в кабинете, беги быстрее, а то другому кому-то отдадут.

От этих слов молодой человек выровнялся, глаза у него заблестели лихорадочным блеском, выдающим предельную усладу.

– Я… это… спасибо… побежал.

– Беги-беги! – улыбнулась Васильева, провожая взглядом стремительно удаляющуюся худую фигуру.

«Знаешь, если ад существует, ты будешь гореть в нем очень долго».

«Если он существует, я там буду всем заправлять, Хати! – девушка направилась к выходу, чувствуя, как былой настрой медленно испаряется, подобно капелькам воды на солнце. – И, пожалуй, за это я буду гореть уже в самую последнюю очередь. И без этого хватает, за что…»


* * *

Когда Евгения вышла из учебного центра медадептов, где под видом обычного лечения пытались вылечить от влияния осколков двух преступников, что стали жертвой Самаэля, ей захотелось закурить. Руками уголовники больше не попользуются, даже их медадепты имели свои границы в сотворении чудес.

Девушка даже достала из кармана джинсов не начатую пачку «Винстона» с ментоловой капсулой, распечатала её, достала сигарету и застыла, смотря на маленькое оружие самоубийц, застывшее между двух пальцев. Гадкое послевкусие – именно так можно описать её состояние после созерцания содеянного ночным карателем. С одной стороны – послевкусие от того, что ей их было не жаль (с досье жертв адепт братства успела ознакомиться досконально), а с другой…

Внезапно мысли девушки прервал звук стандартной мелодии «Айфона» – жалование лицензированного убийцы позволяло много чего. Выудив из тех же джинсов предпоследнюю модель чёрного телефона, девушка, запрятав сигарету обратно, сняла трубку:

– У аппарата!

– Привет, Васильок, – донеслось с того конца провода. Васильева лишь закатила глаза – с её фамилией разные люди по-разному над ней изгалялись.

– И тебе не хворать, Светулик. Чем могу служить? – как-то безнадежно спросила блондинка.

– Тебя сегодня на парах не было, вот я и звоню сообщить, что мы активом нашей группы решили собраться сегодня на тусу. Ты в списке.

– А ничего, что я ещё не соглашалась?

– Ничего, ведь ты же согласишься, – голос на том конце провода излучал бойкость и энтузиазм.

– С чего это вдруг?

– С того, что, барабанная дробь, там будет и один небезызвестный брюнет с пронзительными серо-голубыми глазами. А это чего-то да значит, его сложнее вытащить куда-то, чем тебя.

– Пф, – фыркнула Евгения, – мне какое до этого дело?

– Да не прикидывайся ты! Ведь я же знаю, какие у тебя чувства к Коту…

– Зоофилией не страдаю, – отчеканила Женя.

– Не паясничай. Он тебе не безразличен, и…

– Это было в школе, – вставила в грозящий развернуться монолог свои пять копеек лицензированный убийца.

– … И продолжается по сей день. И будет продолжаться, пока либо один дурак не увидит, либо вторая дурочка не скажет об этом напрямую.

– Свет, ну что за бред ты несёшь? – устало потерев переносицу, вымолвила Васильева. Она-то знала, полчаса пререканий, потом столько же обещаний и уговоров, и всё равно она пойдёт на «тусу», как выразилась её подруга. Поэтому, не дожидаясь развития данного сценария, девушка буквально простонала в трубку: – Ладно, я буду после шести, только не обольщайся и не строй там никаких догадок, бесит.


* * *

Ровно шесть пятнадцать наша героиня заглушила свой служебный автомобиль, которым, впрочем, ей было разрешено пользоваться в любое время, возле тяжёлых кованых ворот. За воротами просматривались маленькие одноэтажные домики со сруба, которые сдавались отнюдь не бедным людям для развлечения и отдыха. Боевой адепт хотела выйти из машины, чтоб подойти на рецепцию, но охранник, что-то сверив в своём блокноте, поспешил открыть ворота, жестом указывая на парковку. Васильева поспешила припарковать свой джип.

Проходя по каменной тропинке, которая вилась среди ровно подстриженных травяных лужаек, Женя блаженно вдыхала аромат сосны, деревьями которой была щедро усыпана территория базы отдыха. Девушка знала, куда идти, ведь она уже бывала здесь ранее со своими неугомонными товарищами по бурсе, и дёрнул же её чёрт самой найти это чудное место в первый раз. Ведь хозяйка этой шикарной территории была в долгу у Васильевой, в таком долгу, что окупается только жизнью, посему и делала ей непомерные скидки, а её товарищи бессовестно этим пользовались, собираясь всей группой почти на халяву. В то же время сама Васильева чувствовала себя крайне неловко с этой ситуации и в который раз обещала себе нагрубить всем и вся, лишь бы прекратить эту «оплату несуществующего ныне долга».

Правда, сегодня, завидев своих друзей, блондинка опешила – были не все. От этого ей с одной стороны стало проще, ведь тут присутствовали все те, кто может за себя заплатить, а с другой… Было всего лишь пятеро человек, но не количество напрягло Васильеву, а то, что все были по парам, ну, почти все.

Вот допустим Сергей – мрачный парнишка, любящий всё чёрное до такой степени, что перещеголял саму Женю, и обижающийся на упоминания о том, что он в теории может быть представителем молодёжной субкультуры готов. Правда, упоминать об этом мало кто осмеливается, потому как при своём росте в два метра и крепкой статуре спортсмена, парень имел свирепое выражение лица. А вот девушка его – небезызвестная Света, была особой, которую в народе называют «щебетуха», столь беззаботное создание, любящее яркие цвета. И кто бы мог подумать, что она будет души не чаять в своём парне, который вопреки своему угрожающему виду, нежнейшим образом относился к миниатюрной и такой хрупкой по сравнению с ним девушке.

Вторая пара была менее склонна к противоположностям. Николай, или же Ник, весёлый парнишка метр с кепкой роста, экс-участник КВН в КНУ имени Т. Шевченка. Все проблемы, в том числе свой низкий рост, парень встречал с юмором, иногда приправленным сарказмом. Любимым занятием парня было каждый раз по-разному называть своих друзей, коверкая то их имена, то их фамилии. Странно, но позывной «Васян» Ник почему-то не додумался применить к Жене. Его девушка Наташа была того же роста, что и парень, с теми же увлечениями, что и Ник, за исключением того, что была безумно талантливым художником, рисуя на парах, на которых преподаватели рьяно вещали о разных отраслях права, различные комиксы и зарисовки.

И наконец, он. Даниил Котенко. Типичный мажор, рьяно отрицающий, что он таковым является, хотя принадлежит к династии народных депутатов. Ведёт себя соответствующе своим убеждениям, ничем не выделяется из толпы, разве что дорогими вещами. Немного вспыльчив, но до той же Жени ему далеко в этом. Имеет приятные правильные черты лица, на котором периодически красуется полунебрежная щетина, которую он, вопреки моде своих товарищей по цеху, не выбривает под линейку. Короткие чёрные волосы парня были воспроизведены в обычную стрижку, без укладки, вопреки действующей моде у парней отращивать себе на макушке волосы и брить виски при этом. Правда их верхушка была чуть высветлена, что, впрочем, парню шло, но ребята его постоянно за это подкалывали.

Парень имел голубые пронзительные глаза, которые в зависимости от попадания света могли отливать серой сталью, и потрясающую добрую, даже иногда слегка смущённую улыбку, по определению Васильевой. Был он коренастым и подтянутым, правда, ростом был чуть ниже той же Жени, особенно это было видно, когда она носила свои излюбленные берцы на небольшой платформе. Котенко всегда не упускал шанса тыкнуть, что берцы – не женское одеяние, на что раздражённая Васильева всегда тыкала его в то, что его извечная клипса в ухе в вид морды тигра тоже не очень мужская привычка.

Кстати, о Жене. Таки да, она любила этого паренька ещё в школе, с восьмого или девятого класса, девушка сама не помнила. Блондинка просто раз посмотрела в его глаза и утонула, ещё толком не зная, ни кто он, ни что он из себя представляет. Да и узнав, что парень представитель «золотой молодёжи», и что ведёт довольно обыденный и даже скромный для своего статуса образ жизни, девушка лишь больше начала восхищаться предметом своей любви. Но на пути её чувств, увы, всегда что-то стояло, от её рода занятий, до того, что сам парень хоть и не был законченным сердцеедом, всё же постоянно был в компании каких-то девушек модельной внешности. А потом девушка сама начала забываться с другим, но чувств к теперь уже одногруппнику преодолеть так и не смогла, или смогла, но так и не осознала этого. В общем, примирившись с участью вечных друзей, которым просто нельзя быть вместе, она просто постоянно подкалывала его, стараясь не думать о том, что же на самом деле творится в её душе. Бывает же так в этом бренном мире…

Женя подошла к своим друзьям, широко улыбаясь.

– Привет честной компании!

– Ага, и тебе не хворать, Васильева! Красный господин сегодня возмущался, что не засозерцал твоего светлого лика на парах, – выпалил, видимо, заученную наперёд фразу Ник.

– Красный господин? – вопросительно подняла бровь блондинка.

– Красный корпус имеется в виду, – объяснила Наташа, сидящая на коленях у своего парня.

– А… Ну, у меня дела были?

– Развратные? – прозвучал игривый вопрос от Светы.

– Самые что ни на есть. А теперь, можно тебя на минутку?

Когда девушки отошли на небольшое расстояние от всей компании, боевой адепт разразилась праведным гневом:

– Светлана, как это понимать?

– Что ты имеешь в виду? – невинно захлопала ресницами та.

– А то, что получилось, что все по парам, а мы с Данилой просто как вынуждены вроде как стать парой на время, общаться весь вечер, – хмурилась блондинка.

– Ну, так на это и расчёт! Ой, то есть, случайно вышло…

– Ага, как же… Я сколько тебе раз говорила, чтоб ты прекратила нас сватать? Блин, угораздило же тебе в пьяном бреду рассказать…

– Жень, а Жень, а у тебя точно всё в порядке? – тщательно осмотрев подругу, спросила Света. Её цепкий взгляд выудил пару синяков на ногах блондинки, которые виднелись из-под рваных джинсовых шорт, расползающийся синяк на запястье, что его не прикрыли синяя в клетку рубашка до длинного рукава, а так же небольшую ранку на лбу, что её не полностью закрыл широкий козырёк чёрной кепки.

– Лучше всех, – буркнула Васильева, закатывая глаза. – Кстати, топливо есть?

– Да, пиво в холодильнике, – Света указала на домик с открытой дверью, возле которого расположилась их компания.

– Отлично, – развернувшись на пятках, боевой адепт поспешила к заданной цели.

– О чём шептались, девочки? – спросил Даниил, своим сиплым низким голосом, как только Света вернулась к ребятам. Пока девочки отлучались, Сергей и Даниил начали сооружать мангал, в то время как Ник колдовал над шашлыками, проверяя маринад.

– Она опять вся побитая, – серьёзно заявила девушка.

– А? – на миг все присутствующие замерли.

– Кот, поговори с ней, – нахмурив тонкие тёмные брови, произнесла Света, устремив взгляд в глаза цвета холодной стали.

– А почему я? – растерялся Даниил, ища глазами поддержки у друзей, которые упорно избегали зрительного контакта.

– Потому что ей необходимо знать, что у неё есть мужская поддержка. Ты же знаешь, что у неё отца нет, а брат в инвалидном кресле. Ей надо знать, что если её кто-то обижает, за неё есть кому заступиться.

– А почему не кто-то другой? – упорствовал Котенко, которого такие разговоры откровенно ставили в тупик и заставляли смущаться до ужаса.

– Потому что все остальные заняты постоянными отношениями, это раз. Больше всех нас с Васильевой, исключая меня, дружишь ты, да и дольше тоже – это два. И больше всех помогает она тебе, это жирное три, Котенко! – с натиском проворчала Светлана так, что даже Сергей удивлённо поднял брови.

– Ладно-ладно, понял я, – поднял к верху ладони Даниил, словно признавая своё поражение.

– О, сырые шашлыки на вид обещают быть вкуснейшими, – в напряжённую обстановку в компании врезался беззаботный голос блондинки. – Э? А чего это вы такие наэлектризованные, у меня аж волосы вздыбились на затылке?

– Та ничего, – проговорила Света, отворачиваясь и беря своего парня под руку. – Пошли, поможешь мне салат сделать.

– Но я же… – попытался возмутиться великан, как его тут же усмирили взглядом. – Ладно.

– Ой, Натулечка, я, кажется, немного недосолил маринад, пойдём, покажешь, где соль, – вторая пара тоже поспешила ретироваться.

«Ребята, серьёзно? Это даже не смешно…» – устало вздохнув, Васильева опустилась на лежащее бревно, которое исполняло роль своеобразной лавочки, и потянула пиво прямо с бутылки.

– Да, что-то ребята тупят сегодня, – почесал затылок Даниил, не зная, как начать разговор. Парень странно покосился на бутылку пива в руках у подруги, ведь он стабильно вёл здоровый образ жизни. – Пары тяжёлые сегодня были.

– Угу, – отозвалась Женя, чувствуя, как её накрывает почти паническое состояние от того, что она просто клинически не знает, как поддержать разговор. Сегодня в её голове было слишком много мыслей, ещё одного предмета для этого неутихающего роя ей явно не хотелось обретать.

– Слушай, Жека, – Котенко плюхнулся рядом с одногруппницей. – У тебя всё в порядке?

– Света, да?

– Нет, серьёзно, Жень. Ты постоянно ходишь побитая. Если тебе что-то надо, ты только скажи. Я ведь не самый последний человек в этой стране… Ну, в смысле, помогу чем смогу, ты только скажи.

– Повторяешься… – отчего-то растерявшись, проговорила девушка.

– А?

– «Ты только скажи».

– Ну, это… – возникла неловкая пауза, брюнет тщательно подбирал слова. – Просто если тебе нужна помощь, знай, что я всегда на подхвате.

– Та всё нормально, Кот, не парься, – улыбнулась Васильева, чувствуя, как в груди разливается вышедшее из-под контроля тепло. – У меня и вправду всё хорошо.

– А синяки?

– Эти? – Женя указала на ноги. Данила кивнул. – Грохнулась об парту в университете, ты же сам знаешь, какие они у нас недолугие.

– А этот? – парень почти невесомо провёл пальцем по запястью девушки, стараясь никаким образом не причинить ей боль. По телу девушки пробежали мурашки, и она лишь сильнее сжала бутылку с холодным напитком, стараясь никак не выдать себя. – Ведь он напоминает жёсткий захват, – Кот на весу приложил свою ладонь к синяку, который имел, как назло, форму руки и пальцев.

– Блин, если я скажу, что это не так, ты ведь не поверишь, да? Просто у меня было очередное обострение аллергии, я капала капельницу, поскольку вены у меня плохие на руках, мне не смогли уколоть на сгибе локтя, поэтому кололи сюда, довольно неприятное ощущение, скажу тебе. Вот из-за этого и синяк.

– А разве в таком случае тебе можно алкоголь? – недоверчиво спросил Даниил.

– Можно, если осторожно. Не буду же я всю жизнь себе отказывать.

– Ну, так я ведь отказываю себе, вот уже двадцать один год.

– Пхах, – то ли фыркнула, то ли хихикнула Женя, упустив тот момент, когда она расслабилась, и разговор начал плыть в нормальном русле. – Ну, так ты же по своей воле, а мне придётся вынужденно, а, знаешь ли, запретный плод особо сладок.

– А это откуда? – его рука внезапно взмыла вверх, отодвинула прядь волос из-под кепки, что закрывала свежую рану на лбу у девушки.

«Дань, твою мать, что ты творишь? – собирая остатки самообладания, подумала боевой адепт братства Адептов Абсолютного Света. – Мне нельзя… Ни в коему случае нельзя к тебе привязываться, даже мысленно…»

– Это… Кхгм… Ты же знаешь о моей былинной неуклюжести? Просто вчера, хоть верь, хоть нет, но у моего лба было просто незабываемое рандеву с дверным косяком, – про себя: «ну, почти». – При моем росте это норма.

– Опять намекаешь, что я мелкий? – расслабленно улыбнулся Данила, которого девушка периодически подстёгивала либо по поводу того, что он младше, либо по поводу того, что меньше ростом.

– Заметь, это ты сказал, не я, – попыталась подавить смешок, Васильева, растягивая следующее слово: – Малы-ыш.

– Ладно, сделаю вид, что я тебе поверил, – нарочито обиженно вымолвил Котенко, цепкий взгляд его зацепился за шрам на подбородке, но молодой человек так и не решился спросить, откуда он, как не решался ранее. – Если вдруг что, то не стесняйся обращаться.

– Ага. В любом случае, спасибо, – девушка замялась, думая, стоит ли продолжать мысль. – Знаешь, хороший ты человек, Кот, – глаза топлёного шоколада встретились с холодной сталью. Парню от этих слов стало и приятно и не по себе одновременно, ведь он поначалу всеми фибрами души не желал этого разговора, а сейчас из-за этого его терзало чувство вины.

«Как же я тебя… Но нельзя, нельзя даже пытаться…», – внутренние терзания никаким образом не сказались внешне на лице девушки.

Парень хотел что-то сказать, как вдруг в этот момент объявились их друзья и начали шуршать по приготовлению шашлыка. Момент был упущен, а Васильева упорно делала вид, что ничего выходящего из ряда вон не произошло. Ведь, по сути, ничего же и не произошло?

Вечер плавно перетёк в сумерки. Ребята успешно пожарили шашлыки, выпили, закусили, болтали о какой-то ерунде.

В какой-то момент к ним присоединились ещё две девушки, знакомые Котенка, которые, буквально повиснув на парне, причитали о том, как по счастливой случайности они его встретили.

Васильева никаким образом не выдавала того, как это неприятно полоснуло по её душе, презрительно фыркнув на жалостливый взгляд Светы. Девушка уже привыкла к тому, что и в такие моменты её спящие до этого внутренние демоны внезапно просыпаются, поднимают свои головы, острые рога которых впиваются в душу изнутри. И даже вторая бутылка пива не помогла улучшить настроение, или хоть немного забить вой тех демонов.

«Жаль, что нет чего покрепче», – подумала блондинка.

Сквозь пелену опьянения девушка вдруг чётко почувствовала ту необходимость, которую столько дней пыталась заглушить, это стало жизненно важно – наполнить лёгкие густым дымом с ментоловым привкусом.

Выудив из кармана открытую пачку, девушка вставила сигарету между зубов и раскусила ментоловую капсулу. Достав оттуда же зажигалку, она подожгла средство отложенного во времени самоубийства и блаженно затянулась.

– Что, Жека, недолго музыка играла?

– Ага, Серёга. Моя философия эпикуреизма и гедонизма в части удовлетворения своих желаний возымела надо мной верх.

– Так разве силу человека не предопределяет его способность противостоять желаниям? Твои же слова, Васильева, – улыбнулся Данила.

Женя хотела что-то язвительно ответить парню про то, как он противостоит желаниям, обнимая сразу двух девушек, но тут слова, готовые сорваться с губ, прервал звонок её телефона.

– У аппарата, – не смотря, кто звонит, ответила девушка заплетающимся языком.

– Ты срочно нужна тут. Самаэль опять. Только вот…

По мере продолжительности разговора расслабленное лицо блондинки начало принимать свою обычную строгость и жёсткость.

– Еду, – коротко ответила девушка, скинув звонок.

– На работу вызывают? – спросила Света.

– Ага.

– Но ты ведь всадила две бутылки, – отозвался Ник.

– Мне это ни по чём, – поднимаясь, сухо и жёстко ответила боевой адепт.

– А, типа вседозволенность СБУшников? – хмыкнул Котенко. Для всех непосвящённых Евгения имела легенду о том, что работает в специальном Комитете безопасности нации СБУ, сокращённо – КБН, или как в шутку называла Женя, а так же все остальные сотрудники «Кабан», что в принципе было правдоподобно, особенно, если учесть, что легенду отдельного комитета Службы безопасности страны имело всё управление братства. Ведь если Малому Совету всё того же братства, как высшему органу, можно и даже нужно было позволить существовать вне поля зрения непосвящённых, то управление, как исполнительный орган, нуждалось в связи с теми, от кого они так отгородились своими традициями и предрассудками.

– Ну, не всё же мажорам на красных спорткарах нарушать, – ответила в том же духе Васильева. – Покеда, шпана, – девушка быстрым шагом направилась к своему авто, на ходу доставая какую-то пластинку с разноцветными таблетками, и, выпив синюю пилюлю, решительно завела мотор мощного «Хаммера».




Глава 3. Проклятые обстоятельства!


В этот раз ангел смерти действовал по-другому. Была ли в его умысле насмешка над преследователями, или же устрашение «грешникам» – сказать было сложно, но выход за рамки шаблона был очевиден. Это и отметила Васильева, проходя мимо толпы зевак, что их напор сдерживали обычные копы. Раз последних всё-таки привлекли к действию, значит, дело, увы, не удалось замять, а значит, всё было очень серьёзно.

Итак, во-первых, место действия – открытая и людная улица, почти центр города. До этого ангел смерти выбирал всегда малолюдные места для свершения своей праведной казни.

Во-вторых, пафосность и нарочитость самого убийства. Везде: на столбах, на стенах зданий были развешаны фотографии зверств нынешней жертвы. В большей частности, это были собаки и коты, которых кат всяческими изуверскими способами уничтожал: сжигал заживо, подвешивал, резал. Иногда на фото появлялся сам палач, иногда видно было только руку, часть туловища, что в ней угадывались тучные размеры этого изувера.

Проходя в центр, стараясь не зацепляться взглядом за фото, Женя, которая питала к братьям меньшим любовь, пыталась отогнать от себя мысль о том, какую ненависть поднимают данные следы преступления в её душе. За восемь лет пора бы было привыкнуть ко всему, более того, род её деятельности призывал к жёсткому контролю всех эмоций и желаний. Но в этот вечер контроль сдавал все свои позиции безбожно. Кто знает, может, это последствия алкоголя, который ещё немножко бродил в крови, может, эмоционального скачка, что был пережит днём, может, просто хроническая усталость, ведь она не была в отпуске уже четыре года.

И вот в центре находился «виновник торжества». Крупный тучный мужчина, явно бандитской внешности типа «бритоголовых братков», был раздет до пояса и буквально пригвождён к стене старого дома с квартирами типа «хрущёвок». На теле его было множество ран и кровоподтёков, а на животе – вырезанное слово «грешник». Ещё одно несовпадение – слово расположилось не на лбу, как это бывало обычно, и было вырезано, кажется, вручную, без помощи эгрегора. Хотя почерк вроде бы был тот же.

Странно, но смотря на него презрительным взглядом, Васильева не чувствовала ни толики сострадания, хотя и злость ушла, оставив место какому-то мимолётному удовлетворению.

– Ты бы, Васильева, хоть тень улыбки постаралась спрятать, а то как-то нехорошо получается, – ровным спокойным шагом к Евгении подошёл мужчина, лет на семь старше её на вид, но по факту – на целых семнадцать, одетый в строгий костюм, который, вопреки чрезмерному педантизму своего носителя, выглядел немного неряшливым.

«Оу, так, значит, его вытащили из постели», – отчего-то сделала заключение Женя, пока собеседник продолжил:

– А то знаешь, ведь с таким успехом тебя можно будет обвинить в некомпетентности. Кстати, о последней, – мужчина поравнялся с блондинкой и, смотря ей прямо в глаза, спросил: – Что ты здесь делаешь?

– Витя, Витя, столько яда, – улыбнулась девушка, откидывая голову назад. – Меня позвал твой брат, сказал, что даже наша верхушка тут присутствует.

– Семиренко здесь, – мрачно произнёс младший Половец. Не успела Васильева что-то сказать, как на горизонте показался их начальник – седовласый мужчина лет пятидесяти. Бодрым шагом он подошёл к своим подчинённым, а за ним плёлся и Половец старший, который, будучи охотником, почему-то снова оказался втянутым в дело Самаэля. Оживлённые глаза, в которых так и лучилась несвойственная людям его возраста молодость и бесшабашность, вмиг пытливо осмотрели округу.

– Обо мне говорите, вурдалаки? – спросил Семиренко, используя своё излюбленное слово.

– Лев Семёнович, а вы разве не на собрании Совета были?

– Ах, Женечка, был, – строгий и бескомпромиссный тип, Лев Семёнович, всегда буквально таял при общении с представительницами женского пола и при каждом удобном и не удобном случае заваливал своих сотрудниц и подчинённых предложениями пойти на кофе. Дело было привычное, и поэтому мужчина получал отказы в свою сторону, ибо даже заинтересованные женщины боялись его супруги, которая работала в соседнем отделе связей с общественностью. – Но, представляешь, – продолжил он, – мне там по голове настучали из-за Самаэля, а тут возвращаюсь домой, и такое…

– Та это да… – не зная, что сказать, пробормотала Васильева, жутко напрягаясь от того, что это не её дело, и её здесь быть не должно.

«Как бы Семиренко снова ничего не учудил на мой счёт», – правда, не стояло ей об этом думать, вот не стояло и точка.

– Поэтому, Васильева, я отдаю это дело тебе, – гордо распрямившись, заявил Лев Семёнович.

Небольшой отрезок времени потонул в гробовом молчании.

– Но… э… это же дело Половца-младшего, – попыталась возразить Евгения. – Да и вообще, у них там целый отдел, а я к тому же боевой адепт, то есть работаю на срочных выездах, что грозят стычками и прочими неприятностями. Да и у меня «висяков» своих много – не всегда получается оперативно ловить злодеев.

– Ну, во-первых, ты знакома с делом. Во-вторых, ты сама консультировала по этому делу Андрея, который передавал информацию Виктору…

– … чисто из интереса…

– В-третьих, в этом деле Половец-младший останется, но только будет работать под твоим началом, как, по сути и должно быть, ибо ты ещё и временно исполняешь обязанности главы вашего департамента.

«О да, он и так меня ненавидит лютой ненавистью, а теперь я ещё им командовать буду по факту. Веселье обещает быть ещё тем!» – обречённо подумала девушка, кидая взгляд на мрачного Виктора.

– А что касается твоих «висяков», так мы тебе подмогу организуем, тебе давно пора ученика заиметь, – ухмыльнулся начальник.

– За что мне это?… – тихо пробормотала Васильева.

– Та ладно, Женечка, приободрись, – Семиренко одной рукой обнял блондинку за плечи. – Без твоего выдающегося ума мы не сможем справиться. А не поймаем Самаэля, полетят наши головы, ты же знаешь этих бюрократов и святошей из Совета.

– Но ведь я даже немного симпатизирую нашему карателю, это может повлиять на мою объективность, – последний аргумент пошёл в бой.

– На твою? – отстранился мужчина. – Не смеши меня. В ком-ком, а в тебе я буду сомневаться в самую последнюю очередь. Так что, вперёд, вурдалаки, а я возьму на себя разборки с общественностью непосвящённых, – с этими словами начальник бодренько направился прочь.

«Мда… Нет слов, одни ругательства, и те в хаосе…»

Среди присутствующих снова проскочила неприятная тишина.

– Итак, хоть нас обоих не прельщает данная перспектива, изловить Самаэля мы должны, иначе с нас шкуры снимут. Поэтому от тебя, Виктор, и твоего отдела я буду требовать максимального подчинения по этому делу. Как только закончим, разойдёмся, как в море корабли.

– Ага… – пробормотал младший Половец и рукой подозвал девочку в очках на половину лица, что всегда его сопровождала, видимо, будучи его правой рукой. Та подбежала с готовой ручкой и блокнотом.

– Значит так, первое, что мне надо, это все ваши материалы по Самаэлю завтра к утру у меня в кабинете, – девочка начала рьяно записывать. – Дальше – с вас опрос свидетелей, если таковы имеются. Вон там две камеры, с них нужны записи за неделю и по этот самый момент. Если сама сцена преступления попала в «слепое пятно», в чём я не сомневаюсь, мне нужно знать, влияли ли на камеры извне, или они сами двигались, а Самаэль попал в цикл. Так же мне нужна полная информация об этом… кхгм… «клиенте». Кто, что, где работает, враги и пр. Вплоть до его аккаунтов в социальных сетях. На последнее обратите особо тщательное внимание – были ли фото, которыми развешана улица, в общем доступе. Так же на всякий пожарный надо промониторить ключевые сайты так называемых «анти-живодёров» на предмет обещаний скорой кары и тому подобное. Насчёт фото сделайте экспертизу на предмет осколков эгрегора, а так же обычную – на предмет наличия «пальчиков». И пусть наши технари посмотрят потом сами снимки, может, есть какие-то особенности бумаги, печати или прочего. Ну, и тут всё сфотографировать, завести протокол, копии всего, как и доклад о том, когда какое заключение по указанным заданиям ждать, завтра к утру мне на стол. У меня всё. Будут какие-то идеи, замечания, я на телефоне, – выждав небольшую паузу, на предмет того, нет ли ни у кого вопросов, Васильева направилась домой.

«Кстати, а что же там делал Полюшка?».


* * *

Утро бывает добрым, а бывает не очень – это чистая правда. Хотя для него оно таки выдалось добрым. Даниил разлепил веки, сладко зевнул и потянулся, немного глупо улыбаясь.

Он ещё был в том самом домике, который ребята сняли вчера. В доме было четыре комнаты, так что места хватило и на пары его друзей, и на него, и на Васильеву, которая не ночевала в этом рае под Киевом. Да что тут греха таить, места хватило и его двум подругам, которые так вовремя нагрянули вчера вечерком.

Правда, проснулся Котенко уже один. Блаженно улыбнувшись, он подумал, что ему всё же повезло иметь такие вот свободные отношения без обязательств, если это, конечно, можно было назвать отношениями.

Приняв холодный душ, Даниил на миг задумался и засмотрелся в зеркало. Странное ощущение испытывал парень: ему казалось, что он смотрит на себя и не узнаёт, словно это не зеркало вовсе, а другой человек стоит перед ним. Вдруг из носа парня в зеркале начала стекать густая красная кровь, она стекала по тонкой полоске губ к волевому подбородку, на котором уже проступила щетина, и, собравшись в капельку, падала вниз. Словно заколдованный, молодой человек провёл пальцем по подбородку, а потом поднёс его к глазам – ничего не было. Кот снова взглянул в отражение – оно было обычным.

Встряхнув головой, Данила взялся рукой за умывальник, немного перенося на него тяжесть своего тела, но в тот же миг под его рукой умывальник из искусственного камня покрылся мелкими трещинами, и от него отвалился кусок, который с грохотом отлетел на пол.

– Что за?… – ошалелый, парень сначала отринул в сторону, а потом решил уйти из ванной от греха подальше. Когда брюнет в спешке выходил, он коснулся рукой дверного косяка, и в тот момент, когда он отнял руку, там остались четыре выжженные отметины, словно от когтей. Но, увы, Котенко этого уже не видел.


* * *

Бывает же так, утро вроде бы и доброе было, а день как-то не задался. Это про Даниила. Молодой человек по пути в университет слишком сильно дёрнул ручку, которая переключала повороты в его элитном спорткаре, и та осталась у него в руке.

В шутку списав свои видения, а так же неудачи на происки кармы за какие-то его прегрешения, Кот всё же поспешил на вторую пару, на которую он никогда не опаздывал, ибо преподаватель там был «со своими тараканами в голове».

Встретив по пути злую Васильеву, которая явно материлась про себя, парень улыбнулся – начало дня было не очень удачливое не только у него.

– Кот, прекрати лыбу давить, бесит, – ворчала Женя, пока они шли к аудитории.

– Спокойней, Жека, за убийство по статье 115 срок нехилый следует, хоть кто бы там тебе дорогу и не перебежал сегодня, – добродушно ответил Котенко.

– Та вчера перебежали, целой стаей, притоптывая ножками по моим бедным нервам, – чуть не рычала сквозь зубы девушка.

На неё взвалили дополнительную работу. Это раз. Взвалили «висяк», да ещё какой. Это два. Работать придётся с Виктором, а последний её почти ненавидел. Нет, саботажа не будет, если что, она всех вымахает по первое число, но вот сама перспектива девушку не очень прельщала. Да и самого Самаэля, если уж на то пошло, Женя поддерживала – на нескольких собраниях Совета она предлагала внести поправки в Пакт о том, чтобы посвящённые, а именно адепты, могли спокойно себе вмешиваться в дела непосвящённый в рамках уменьшения преступности, но ей тогда в жёсткой форме отказали. Сейчас же она готовит новый проект внесений изменений в Пакт, но если она поймает Самаэля таким образом она будет сама себе же противоречить в позиции. А если не поймает, Семиренко спустит с неё три шкуры, а потом с самого Льва Семёновича спустят их в большем количестве.

В общем, наша героиня была настолько раздражена и погружена в свои мысли, что должного внимания её одногруппник не удостоился. А зря…

Очнулась девушка от слабого покалывания в теле, в носу крутился едва уловимый приятный запах дождя, к которому периодически примешивался отвратительный трупный запах. Эти ощущения вполне можно было спутать с чем-то остальным, мимолётным, навеянным вечным запахом, доносящимся из столовой, но хотя Женя не была тем, кого относят до когорты «нюхач», девушка была хорошим эмпатом, и чётко знала, что значат покалывания в её теле. Подняв голову, она начала озираться.

– Итак, Котенко, скажите, пожалуйста, сколько классификаций выделяет ваш лектор? – строго, даже немного с нажимом, спросил мужчина роста немного выше среднего, с крупными залысинами на лбу и безобразными очками на переносице. Он был из той старой гвардии, что не бёрет «на руку», строгий, принципиальный, но иногда не объективный до ужаса.

– Но я же назвал вам ключевые из них, – упорствовал Данила, которого явно злило такое отношение к нему.

– Прочитать указанное в Интернете, пересказать потом – это может каждый. А вот учебник вашего лектора вы так и не потрудились открыть, я не говорю уже о трудах замдекана, которые должны быть у вас под подушкой спрятаны вместо журналов с… кгх… – видимо, понимая, что перегибает палку, преподаватель сменил тему: – Как вы думаете сдавать мой предмет, Котенко? Или вы думаете, вам ваши связи помогут? Не бойтесь, на комиссию ради вас приду самолично, – продолжал срываться мужчина.

Вокруг молодого человека задрожал эфир, волны его легкой щекоткой прошлись по телу Васильевой, которая сидела на три парты позади молодого человека. Перепутать она ничего не могла, а это значит, что парня надо было сейчас же изолировать от других.

«Если он сейчас декомпенсируется…»

– Итак, кто знает, сколько я навёл классификаций? – спросил преподаватель. Тут же подняла руку Женя. – Да, Васильева?

– Шесть классификаций, но шестую вы указали с оговоркой, что она не пригодна на практике, – протараторила боевой адепт.

– А?…

– Том первый вашего учебника, страница девяносто четыре, – у профессора округлились глаза. – А теперь, Глеб Иванович, я забыла забрать Котенка к замдекана, она его вызывала на перемене, сказала, чтобы мы пришли вдвоём, разрешите уйти с пар, пожалуйста?

– Что ж, Васильева, – смягчился преподаватель, смотря на свою любимицу, – тебе можно идти, ты и так материал досконально знаешь, а ему, сколько он бы тут не сидел, парой больше, парой меньше – толк один будет. Идите!

Схватив свою сумку, попутно заграбастав ничего не понимающего парня буквально за шкирки, девушка потащила его к лестнице, где в подвальном помещении не было камер.

– Жек, ты что творишь? – спросил парень, как вдруг Васильева прижала его к стене и строго рявкнула:

– Нет, это ты мне скажи, что ты творишь? – Данила недоумённо смотрел на неё, в то же самое время ощущая какую-то дымку перед глазами. Дискомфорт от этого рос.

– Не понимаю, о чём ты… – прохрипел парень, чувствуя, как становится тяжёло дышать, а по телу пробегает неприятный жар.

Женя уже открыла рот, чтоб что-то прорычать в ответ, как внезапно взгляд её зацепился за что-то странное. Забыв про смущение, про свои какие ни какие чувства к молодому человеку, девушка оттянула ворот его рубахи и ужаснулась: от шеи и по левой чести к груди растекалось чёрное пятно.

– Давно у тебя это? – мрачно спросила девушка у ничего не понимающего одногруппника.

– Что? Ай… – Котенка скрючило от внезапной боли, и он начал оседать на пол.

– Твою мать… Давай, Дань, надо идти, – девушка закинула руку парня себе на плечо и потащила его к другому выходу, ближе к которому был припаркован её автомобиль.

– Что со мной, Васильева? – скривившись от боли, прошептал пересохшими губами парень.

– Потом, всё потом, сейчас тебя главное вытащить из этой передряги, – подтащив парня к джипу, Женя быстро его усадила в авто, предварительно откинув сидение, чтоб парень занял лежачее положение, и, заведя мощный мотор, тронулась с места.

Девушка включала световые и звуковые сигналы в машине, и начала со всей скоростью, к которой располагал загруженный трафиком центр, пробираться к своему управлению. Выезжая на встречную полосу, нарушая десяток правил, резко поворачивая, от чего к ногам Кота высыпались из бардачка десяток разных «корочек», в том числе из СБУ, нож в чехле и баночки с таблетками, Васильева поглядывала на стонущего от боли Котенка. Пятно достигло уже подбородка парня.

– Блин, Багура, возьми ты трубку, – ругалась блондинка, снова и снова набирая номер коллеги.

– Мы в больницу? – спросил Даниил, когда волна боли немного отступила.

– А… Да… – растерянно произнесла Евгения. В этот самый момент сильнейшая волна боли снова накрыла парня, и тот уже просто закричал сквозь зубы.

– Хати, что мне делать? – доносилось до него из темнеющего окружения.

– Попробуй дать ему свой перстень-амулет, он немного затормозит процесс, – этот голос, кому он принадлежал?

В тот же миг к его мизинцу на левой руке прикоснулся холодный металл. Холод подарил небольшое облегчение на фоне сжигающей боли, которая снова приступом растеклась по его телу.

– Блин, не помогает. Хати, сделай из меня проводника.

– Ты спятила? Это максимально ослабит тебя, – опять эти голоса.

– А иначе он умрёт от боли.

– А так тебя может парализовать от его боли. Хотя, с кем я спорю…

Через какое-то слишком долгое мгновение молодой человек ощутил спасительное прикосновение прохладной ладони к своей левой руке. Откуда-то из подсознания приходила мысль о том, что это спасение. Невольно их пальцы переплелись. Боль начала отступать, концентрируясь в руке, а потом исходя на минимум.

Когда Кот снова смог различать предметы, то увидел руку Жени, по которой то показывались, то вновь пропадали струйки тёмного чего-то подобного тому, что было у него на теле. Сама же девушка сцепила зубы и другой рукой вцепилась в руль так, что пальцы побелели. Они делили его боль на двоих.

– Же… – Данила осёкся, из того места, где их ладони соприкасались начал исходить чёрный дым.




Глава 4. Кое-что оседает шрамами


– Же… – Данила осёкся, из того места, где их ладони соприкасались начал порядком валить чёрный дым. Женя тут же оторвала свою руку – на ней красовался хороший ожёг. В это время Котенка опять скрючило от боли. Боль, она была по всему телу, режущая на куски, сжигающая в аду, приступообразная.

– Твою мать, – выругалась Васильева. – Придётся самой провести изгнание.

– Тебя может вырубить, если ты вдруг забыла, просто напоминаю, – всё тот же незнакомый голос.

Ничего не говоря, Евгения, впрочем, направила авто в удачно подвернувшуюся подворотню. Затормозив, она развернулась к парню, который уже терял остатки своего сознания от боли, достала у него под ногами один из тюбиков, проглотила пару таблеток, захватила пистолет, который лежал глубоко в бардачке и не выпал от тряски, и проговорила:

– Хати, начинаем. Свет к свету, тень к тени, часть души, именуемая источником, часть души, что ей чужд покой, часть души, что не знает забвения, – положив предварительно свой «Магнум» 50 калибра на колени, Женя сначала свела руки в замок над грудью Даниила, а потом начала медленно разнимать руки, в них горел светлый шар.

– Держись, крепыш, скоро всё пройдёт, – донеслось до сознания парня, который, кажется, даже не понимал смысла этих слов.

Дальше шар света в руках девушки медленно опустился в грудь молодому человеку и исчез там, через несколько мгновений Котенко почувствовал желанное облегчение – боль отступала. Парень устало прикрыл глаза, а когда открыл, то буквально почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом.

Он стоял посреди какого-то разрушенного взрывом здания. Всё везде было в огне, люди кричали, стонали от боли, везде были следы крови, человеческих останков, оторванных от тела, а рядом лежал человек.

– Евгеш… кин… – прохрипел он.

До Котенка долго доходило, может с минуту, а потом он понял, о ком была речь, хотел сказать, что он не Женя, что Васильева была где-то рядом, но пошевелить губами не смог – нижнюю челюсть очень жгло от подбородка и до шеи.

Судорожно выдохнув, молодой человек снова вернулся в реальность и еле приоткрыл один глаз. Смутным взглядом он окинул блондинку, которая сидела, устало откинувшись на дверцу машины и прикрыв глаза.

– Неужели получилось? – прошептала она.

– Я бы на твоём месте не расслаблялся, – прозвучал всё тот же голос, что его слышал Даниил.

И в этот самый момент какое-то еле различимое чёрное пятно бросилось на девушку и впечатало ту в дверь. Среагировав молниеносно, боевой адепт выстрелила в чёрную дымку, но та исчезла в эфире. Возникла напряжённая тишина, Васильева держала пистолет на весу, как вдруг руку резко повело вправо, «Магнум» упал вниз, а саму девушку через окно высадило наружу вместе со стеклом, которое мелкими осколочными ранами залегло на её руках и лице.

Неистовая сила подбросила её тело вверх и не слабо приложила о стену ближайшего дома.

Пока Женя тряхнула головой, прогоняя заигравшие перед глазами от удара «звёздочки», в метре от неё появился силуэт, который почти сформировался в подобный человеческому.

– Плохо дело, я тебе тут не помощник. Ты отдала свой источник, пока он не возвратится назад ты не можешь использовать эгрегоры, – заключил Хати, который маленькой серой дымкой летал над ухом девушки.

– Да и так справлюсь, – прохрипела блондинка, криво улыбаясь. – Ну, давай, ублюдок, нападай!

«Видимо, у меня таки нет выбора, придётся воспользоваться этим…»

Немногословный эгрегор начал медленно приближаться к своей новой жертве, но как только врагов разделило всего двадцать сантиметров, раздался хлопок, походящий на выстрел.

В чёрном силуэте образовалась дыра где-то в районе груди, а потом он и вовсе рассеялся дымом, от стены над головой девушки отлетел кусок кирпича. Когда тёмная сущность перестала закрывать обзор, Женя увидела Даниила, который стоял, пошатываясь и держась за грудь, он всё так же держал на весу её «Магнум» и ошалелым взглядом сверлил девушку.

– А теперь-то ты мне расскажешь, что это было за твою мать? – выругался парень, хотя в отличие от Васильевой почти не употреблял нецензурный слов в речи.

– Добро пожаловать в мой мир, – произнесла девушку и откинула голову к стене, которая дарила приятную прохладу, хоть немного притупляя пульсирующую в голове боль.

Данила облокотился о капот джипа и, как и его собственница, переводил дыхание. Парню казалось, что он просто потерял контроль над рассудком, ведь тайна, к которой он невольно соприкоснулся, просто не уживалась с устоями мирозданья, что были заложены в него на генетическом уровне. Растерянность и хаос засели в его мыслях, и только один человек был сейчас рядом и мог помочь ему найти путь наружу.

Женя поднялась и, кряхтя, словно старуха направилась к джипу.

– Садись, – коротко приказала она. – А это, – она потянула за ствол пистолета, – верни законному владельцу. Детишкам это не игрушка.

– Так ты мне расскажешь, что произошло?

– Чутка позже. Сейчас поедем кое-куда, там удостоверятся, что ты в безопасности, а потом все вопросы, – девушка открыла дверцу, сокрушённо покачала головой и струсила осколки стекла с сидения. – Сволочь, так мою детку обидел…

Когда молодые люди сели в авто, Васильева невольно наклонилась вниз к рулю так, словно вот-вот потеряет сознание.

– Ты в порядке? – спросил Кот. – Может, давай я поведу?

– Нет, я никому не доверяю свою крошку. Я в порядке, – «Совсем не в порядке, Кот. Ты не должен был прикасаться ко всему этому дерьму…», – Да и к тому же, неизвестно, что там с тобой. Не хочу, чтобы ты нас обоих угробил. Тем более, сейчас, когда я на тебя потратила свой источник и не могу защитить ни тебя, ни себя.

– Источник? – переспросил парень.

– Забудь, – отмахнулась девушка. – Потом, всё потом. – Она завела машину и неспешно выехала из подворотни.

– Так куда мы едем? – нарушил тишину парень.

– Ко мне на работу, там тебя обследуют, меня подлатают, если я не восстановлюсь до того времени. Конечно, из-за того, что такого рода манипуляции не моя специализация, я так встряла, а так не думай, я вообще-то довольно крута, – улыбнулась девушка, надеясь, что разговор переведётся в другое русло. И, о чудо, Котенко на миг замолчал, как тут случилось нечто.

– Представь себе, а он воспользовался твоим оружием, значит, у него тоже источник развит довольно неплохо, – Хати «проснулся» очень вовремя.

– Жек, скажи, что мне это не кажется, – слегка испуганно парень начал озираться по машине, ища источник голоса.

– Ух-ты, а он-то меня ещё и слышит.

– Да замолчи ты уже, а то мне его придётся не в управление, а на Фрунзе 103, в больницу Павлова везти, – рявкнула Васильева. – Нет, тебе это не показалось, это… э… такое же существо, вернее сущность, как и та, что атаковала тебя, но со знаком плюс, хорошая то есть.

«А тебе только лекции преподавать», – перешёл на мысленную связь бестелесный поганец, которая в состоянии Васильевой отзывалась крупными помехами в ее голове.

– А его можно увидеть?

– Да, но не сейчас, сейчас я не могу его материализовать полностью из-за того, что часть моей… кхгм… назовём это, силой, так вот часть её в тебя закинуло, чтоб она ту сущность со знаком минус из тебя вытолкала. А сейчас понемногу моя сила ко мне возвратится из тебя. Кстати, тебе там могли мои воспоминания запечатлеться, – Евгения подозрительно покосилась на своего одногруппника.

– А… так это было твоё воспоминание? – парень невольно прикоснулся к подбородку, девушка же поняла всё без слов. Скривившись, она выпалила:

– Объяснять ничего не буду, уж звиняй. Другого ничего больше не увидел? – снова этот пристальный и изучающий взгляд.

– Э… та нет вроде, – молодой человек растерянно почесал затылок. – А тебе точно не надо сейчас обработать раны? У тебя вон царапины, да и ожог на руке.

– Обо мне не беспокойся, бывало и хуже. Точно ничего не видел больше? – получив в ответ отрицательный кивок, Васильева заметно расслабилась.

– Так это из-за этого ты постоянно побитая?

– Ага.

– Блин, вот дела, а Света уже придумала себе, что тебя избивает парень твой, и что тебя надо срочно спасать…

– Пф, та скорее я его избивать буду, – фыркнула Женя, чувствуя отчего-то лёгкость в том, что они вот так вот свободно разговаривают, без недомолвок, без её тянущего вниз прошлого и настоящего, – если найду такового на постоянной основе, – уже тише добавила девушка.

Странное дело, но от последней реплики блондинки Даниил почувствовал толику облегчения собственника, словно бы…

«Та ну…», – замотал головой парень.


* * *

Они ехали в полной тишине. Выехав за город, массивный джип свернул в одно из сёл, что примостилось прямо возле столицы страны. Чуть погодя пейзаж стал уж вовсе не урбанистический – не было ничего, кроме промышленной зоны. Какие-то огороженные склады, пустующие фуры и прочее, и всё это чередовалось с пустошью поля. Внезапно автомобиль свернул к одному из контрольно-пропускных пунктов, что ими иногда прерывался забор вокруг. Подъехав чуть ближе, Васильева притормозила и возле какого-то столба с циферблатом помахала левой рукой в разбитое окно автомобиля. Миг – и циферблат засветился синим цветом, появилась серебристая линия света, которая прошлась по руке девушки, и свет сменился на зелёный. Послышался щелчок, и ворота начали медленно отворяться. Медленно направляя автомобиль внутрь, Женя облегчённо вздохнула, в то время как её спутник во все глаза разглядывал таинственное место.

А глазеть было на что. Во-первых, поражал уровень охраны, мало того, что забор был цементным с колючей проволокой сверху, так ещё и возле въезда стояли два человека с внушительными пистолетами, как у блондинки. Одеты они были в простую чёрную форму, которая немного напоминала даже форму нынешних копов. Отличиями были пошив, который предусматривал стоячий ворот пиджака, а так же наличие чёрного передника, подобные которым носят бармены или даже повара, за отличием того, что данный предмет гардероба брал своё начало с пояса, а не с завязок на шее, подобно своим «кухонным сородичам». Но не наличие странного предмета гардероба привлекло внимание парня, нет, он глазел на нашивки на данных передниках, которые запечатлели интересную эмблему: внутри щита расположился череп, что его пронзал меч, а вокруг него был ареол оранжевого света; справа в углу квадрата примостился герб страны, а сбоку, спускаясь вниз, какие-то маленькие линии с точечками на концах, разбросанные в разном порядке, но образующие между собой какую-то каллиграфическую вязь. Кот постарался припомнить, откуда эти символы ему такие знакомые, как, внезапно вернувшись взглядом к бардачку машины, он увидел там прозрачные баночки с пилюлями, которые были укрыты такими же чёрточками с точками на концах, некоторые из чёрточек были «сломаны» пополам, а некоторые соединялись.

«Наверное, всё же это действительно какой-то язык», – подумал парень, косясь на свою спутницу.

Пока Даня играл в Шерлока, что удавалось ему довольно неплохо, учитывая то, что умственные способности последнего были на довольно высоком уровне, Женя припарковала джип среди остальных его сородичей. У Котенка глаза стали как блюдечка – автопарк внушал благоговейную радость для любителей дорогих машин. Были здесь и «Хаммеры», подобные тому, что водила Васильева, и «Мерседесы», которые в простонародье зовут «Кубиками», стояли так же два «Доджа» и несколько военных машин.

– Кот, ты рот-то прикрой, а то, знаешь ли, мухи, они летают без тормозов – залетят, и не заметишь. Блин, Котенко, за тобой наблюдать одно удовольствие. Ты как ребёнок, которому показали фокус. Но поверь мне, это просто цветочки – машины наших сотрудников, в ангарах запрятано куда больше и лучше.

– У вас ещё и ангары есть?

– Ага, вся территория наша, вернее, все это село, – тут улыбка блондинки исчезла, и она сухо проговорила: – Хотя забудь. Тебе не стоит ничего знать и запоминать. Пошли.

Данила хотел ещё что-то спросить, но передумал, всё-таки его иногда очень выбивали из себя эти перепады настроения Васильевой. Последняя лишь с силой сжала руль – что-то шло не так, её идеальная шахматная партия, которая была выстроена с таким трудом, была под угрозой: неведомая сила трусила её, грозя перепутать все шахматные фигуры, сдвинуть их с места, а то и выбросить за пределы чёрно-белого полотна.

Когда молодой человек шёл за Евгенией, он старался всё же вглядеться в каждую мелочь, запомнить всё, потому как парень осознавал, что волей случая, слепых обстоятельств, природу которых он пока не постиг, он прикоснулся к чему-то таинственному и к чему-то, что другим закрыто.

Молодые люди прошли мимо большого пятиэтажного здания, на котором большими буквами было написано «Ex tenebris ad lucem».

– Тьма… из… Из тьмы… к чему-то там… – пробормотал Даня, силясь вспомнить облигаторные пары по латыни в университете.

– Из тьмы к свету. Пафос не более, уж поверь мне, – заключила Васильева, не сбавляя шага.

От здания отходил коридор-переход к другому зданию, на котором Даниил увидел мельком табличку «Быстрое реагирование – 0 и 3 этаж, аналитики – 1,2 этаж, расследования – 3, 4 этаж». Минув два связанные между собой здания, ребята прошли к большому пятиэтажному сооружению, на котором красовалась надпись «Госпиталь».

Внутри здания был тоже пропускной пункт, где сидел мужчина в возрасте в той же форме, что и его коллеги на въезде, и разгадывал кроссворд. Увидев Женю, он спохватился, вскочил с места и выровнялся по стойке смирно и скрестил руки на груди. Ладони его были сжаты в кулаки за исключением двух пальцев, указательного и среднего.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/uliya-neiguru-prilipko/egregory-antagonisty-i-protagonisty/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.