Книга - СК – Ноль

СК – Ноль
Сергей Александрович Варлашин


Заурядный геймер с никнэймом Гриф, отправляется летним днём в магазин видеоигр, за очередной игрой-утопией. В магазине он встречает подозрительного парня одетого в ковбоя, со странным именем Пив-Пав. Между ними завязывается беседа и когда Гриф уже собирается уходить от него, приняв за сумасшедшего, парень-ковбой открывает ему завесу тайны, на текущую действительность. Он проводит грани между привычной Грифу виртуальной реальностью, обыденной и иной. Гриф соглашается идти с ним в иную реальность, не догадываясь о том, что на его нового друга ведёт охоту Служба Контроля, а его личная история и жизнь уже начали стираться. Так как он нарушил «правила» и вышел из навязанной ему с рождения системы привычной действительности.





Сергей Варлашин

СК – Ноль





Глава 0. «Ноль»


Камеры поймали движение в коридоре. На мониторах появилась фигура высокого человека. Звон электронного колокольчика оповестил хозяина закрытого кабинета о посетителе. Рано поседевший мужчина в строгом кофейном костюме двойке, посмотрел на монитор и впустил визитёра. Дверь открылась, мужчина тридцати пяти лет вошёл внутрь просторного кабинета. Дверь автоматически закрылась за ним.



– Войков прибыл.



– Докладывай.



– Я только что получил экстренный доклад. Обнаружена нулевая частота.



– Давно?



– Зафиксировали сорок минут назад, – посмотрел на часы визитёр и сверился с бумагами. – Если быть точнее сорок две минуты назад.



– Пеленг успешный?



– Не то слово. Продолжает фонить, словно это приглашение.



– Вызывай группу быстрого реагирования, возглавляй и сам быстро туда, – вздёрнул глава кабинета руками, обнажая идеальные белые манжеты.



– Уже отправил. Сразу же после доклада вам, еду со своей группой следом. Они ждут в заведённых машинах.



– Хорошо. Едь быстрее. Ты лично должен взять это дело под контроль. Объект нулевой частоты нужен нам живой. Ты меня понял?



– Так точно.



– Хорошо. Давай, – визитёр направился к двери. – Циник.



– Да?



– Отправляю с вами ещё одну группу соседнего отдела.



– Настолько важная и полномасштабная операция?



– Дело года.



Войков вышел из кабинета. Дверь автоматически закрылась, как только он отошёл от неё. Хозяин кабинета нажал на панель вызова на столе.



– Да, Алексей Алексеевич.



– Маша. Свяжись с четвёртым отделом, совместная операция.



– Хорошо, Николаю Львовичу сами сообщите?



– Да, позвоню сам. Спасибо Маша, – хозяин кабинета отключился и сделал новый вызов.



– Алексей Алексеевич.



– Николай, дело есть. Бойцы не заняты?



– Важное?



– Предельно.



– Время?



– Мои орлы вас ждут в гараже.



– Понял.



– Отбой.

Глава 1. Сложный выбор

Я вошёл в магазин. Стараясь ни на кого не смотреть. Особенно на типа, который был странно одет и издавал дурацкие звуки, как будто ковбой свистит, подзывая свою верную кобылу. Он то и дело перещёлкивал барабан своего длинного чёрного кольта, проверяя в нём наличие патронов. Попеременно вращал револьвер на пальце, так легко, будто он сделан из пластмассы, но я на счёт этого не обманывался, так матово отражать свет, может только металл. Ещё он периодически поправлял шляпу. В целом, он вёл себя довольно возбуждённо и вызывающе.



Может быть, это предварительная реклама анонса новенького шутера про дикий запад? Нет, не слыхал. А я искушённый юзер сети и всего, что касается игр вообще. Так что это странно, если не знаю я, то кто вообще знает? А раз игры нет, чего он здесь вообще стоит? Что рекламирует? Не, тематические клоуны в тематических магазинах не приветствуются. Это не театр, не цирк, не парк развлечений и уж тем более не парад ковбоев.



Блуждая между рядами, я выбирал себе игру, стараясь не обращать на него внимания. Хотелось сделать это быстрее. Потом вернуться домой и неделями в неё не просыхать с чашечкой чая в одной руке, мышкой в другой и клавиатурой в третьей. Так у меня всегда, пока игра не надоест. Выбрал нужную. Прошла мимо женщина консультант. Может и не консультант, она следила, чтобы всё стояло на полках ровно, что-то постоянно сверяя в своём ноте. Я деликатно подкашлянул и вежливо обратился к ней.



– Добрый день, сколько стоит эта игра? На ней нет ценника.



– Игра стоит свеч амиго, – ответил за моей спиной вместо неё, забавно одетый парень, а она мельком критически осмотрев нас обоих, сделала вывод, что это я обратился к нему, потому проигнорировала нас и отошла, чтобы не мешать.



Я махнул головой, отрицая свой ему вопрос и пошёл догонять – маркетолога кажется. Но она успела ушмыгнуть в ту заветную дверцу, куда прячутся все продавцы в магазинах, чтобы настойчивые покупатели от них отстали хотя бы на время. Я вернулся, взял игру без ценника и пошёл на кассу. Продавец за кассой, тоже куда-то пропал. Возможно, на улицу вышел или в ту же заветную дверцу. Ну, он тоже человек, мало ли кому ему надо сделать звонок или зачем приспичило отлучиться.



Я помахал рукой в камеру, потыкал пальцем на игру в соседней руке, но ко мне никто не вышел. Заветной кнопочки, вызова кассира не было. Очень хотелось взять игру, выйти с ней из магазина, чтобы хоть как привлечь к себе внимание. Пилить до соседнего, было далековато, потому я решил стоически ждать. Все домашние игры давно переиграны, а скачать последнее время полноценную лицензию очередной новинки стало очень трудно.



Любимое всеми пиратство затянули большими ржавыми гайками, а искать крякнутые через сотый сайт, дело большого времени и сил. Да и с багами они будут, не полноценные, скорее всего. Для грамотного кряка должно уйти время. У меня его нет. Гамать в обрезанные недоделки, сущее самонаказание. Нет, конечно, если вы заурядный человече, то в добрый путь. Но если вы истинный гений геймер и просто, будем говорить честно – задрот, то вам ничего не надо кроме лицензии с золотой голограммой от производителя.



– Так как насчёт, сыграть со мной? – повторился голос бесшумно подкравшегося ко мне сзади ковбоя, а я осознал, что начинаю испытывать лёгкое раздражение от его невежливой настойчивости.



– Я, – только и успел ответить я, как меня перебил голос продавца и тихий щелчок закрытой им позади себя белой, незаметной на фоне такой же стены двери.



– Игра стоит 500 кредитов. Желаете оплатить картой или чипом?



– Картой, – сунул я исцарапанную карту в картоприёмник, ввёл пароль и он весело отозвался зелёными огоньками.



– Спасибо вам за покупку, приходите ещё, – отчеканил скучающий продавец.



– Он к вам больше не придёт, – ответил за меня ковбой и продавец тоже уверовал, что он со мной. – Он в эти ваши игры, больше не играет.



Понимая, что говорить уже, что мы не вместе бессмысленно, я молча двинулся к выходу. Ко всем моим опасениям, он походил на типичного сумасшедшего. Его стремишься обойти каждый раз, когда он встречается в городской черте, со всеми вытекающими из такого знакомства последствиями. Колокольчики брызнули. Я вышел на улицу, вдыхая жар летнего воздуха. Стоя под кондиционерами я и позабыл, какая тут невыносимая духота. Ну ничего, дома климат контроль, новая игра и долгожданный покой. За спиной вторично брызнули колокольчики.



– Будь внимателен амиго, – наставительно произнёс за моей спиной приставучий тип, когда я быстро перешёл улицу, не по переходу, пока нет машин.



Обернувшись, я заметил его невероятно самодовольную улыбку и прищуренный из-под шляпы взгляд хитрых глаз. В руке он уже не держал револьвер, у него там была моя карта. Видимо в спешке покинув заведение, я в раздражении покинул его, забыв о ней. Это всё жара. От неё всегда мозги плавятся. Ещё и этот, тип. Я хотел уже пойти к зебре, хоть делать этого категорически не хотелось, как и вступать в неловкий очередной контакт, чтобы сухо благодарить сумасшедшего за жест доброй воли. Вдруг он сам пошёл в моём направлении.



К тому времени, как его нога коснулась проезжей части, на ней уже было изрядное количество быстро едущих машин. Зелёный цвет для них, давно был сигналом к газу с соседнего перекрёстка и проходить сейчас в надежде, что тебя пропустят, занятие не для смелых, а для безумных. Продолжая улыбаться и совершенно не смотря на дорогу, он самым наглым образом прошёл все четыре полосы. Этот его жест, полностью подтвердил мои догадки, относительно его вменяемости. Машины останавливались, сигналили и всячески выражали ему своё недовольство.



– Куда прёшь! – возмутился водитель автобуса.



– Сукин ты сын! – не злобно бросил скутерист, объезжая его.



Когда он ко мне подошёл, звёздочки на его сапогах со шпорами крутились, казалось бы сами по себе. Это единственное что меня позабавило в его облике. Единственное, весёлое и доброе, за весь день. Может не такой плохой парень этот коровий сын? Но голову ему явно напекло, раз он разгуливает в таком виде.



– Не благодари, – отдал он мне мою же карту.



– Ты заблудился да? Может тебя на такси посадить? – внезапно проснулось у меня подобие благодарности с элементами жалости. – За мой счёт. Ты далеко живёшь?



– Не к чему такие широкие жесты амиго, – перестал так сильно скалиться ковбой и пафос в его голосе пропал, отчего он стал походить на вполне адекватного человека. – У меня есть верная кобыла. Она стоит неподалёку. То что ты купил, не заменит тебе настоящую жизнь. Вернее заменит, на жалкую её подделку, на слишком короткий срок, чтобы вообще связываться с ней.



– Этой мой выбор.



– Это не выбор, это бегство от реальности мой друг, – вот так на, ситуация зашла слишком далеко, раз он уже считает меня своим другом. – Потому я хотел предложить тебе отправиться со мной в приключение.



Смелый поступок с его стороны. Хотя я думал, он ограничится уроками на тему как надо жить. Вообще таких непрошенных учителей, много в жизни каждого, особенно если он живёт в большом городе. Благо я не веду социальной жизни и могу довольствоваться лучшим, что дано человеку от природы – социофобным одиночеством.



– Ладно, благодарю. Я пошёл.



Я повернулся, сделал пару шагов и обомлел. Мои ноги в стареньких кроссовках, увязли в горячий песок. На меня смотрела пустыня с торчащими из жёлтого песка скалами и редкими чахлыми кустами с пожелтевшей травой. Над головой: голубое небо и высоко парящая в нём, под самым ослепляющим солнцем, хищная птица. От неожиданности, я выронил игру и сглотнул слюну, чтобы смочить высохшее горло. Я обернулся. Пустыня соединялась с городом, просто машины таяли в мареве, а люди исчезали, не до дойдя до песка. У меня закралось подозрение, что не ему одному сильно напекло голову. Никакой шляпы, панамки и кепки на моей голове не было. Видимо зря.



– Что это всё значит?



– Это значит, что ты скучно живёшь и погряз в своей серой рутине, не видя ничего вокруг дальше монитора. Собственно, как и все вокруг. Только точка приложения внимания, у всех разная.



– Как ты это сделал?



– Это сделал ты. Я лишь слегка тебя подтолкнул к этому.



– Как именно. Подтолкнул.



– Ну, допустим, приоткрыл завесу тайны. Очевидную для меня. Я не знаю, какое ещё поэтическое сравнение тебе больше нравится. Выбери любое.



– Кто ты такой? – спиной я продолжал ощущать горячий ветер пустыни, а ноги мои буквально горели от раскалённого песка.



– Зови меня Пиф-Пав, амиго.



– Ковбой Пив-Пав. Ты не шутишь?



– Мои шутки порой смертельно смешны и действуют быстрее пули, – в его голосе вновь появилась весёлая напускная пафосность. – Так что если ты ещё стоишь на ногах, не смеёшься и в животе у тебя нет пули 45 калибра, то сможешь сделать выводы самостоятельно.



– Ха-ха.



– Как я могу тебя называть амиго?



– В сети я известен как Гриф-Горын. Полный никнэйм Грифон Горынович, – ковбой засмеялся в голос, громко хлопая себя ладонями по бёдрам, как ненормальный.



Люди стали осуждающе оборачиваться на него, по-прежнему не замечая наличия бескрайней пустыни за моей спиной и словно зыбкого стыка между двух миров. Они так и проходили мимо, не в силах преступить заветную черту. В то же время, сильно щурились и тёрли лица, когда приносимый ветром песок, попадал некоторым из них в глаза.



– И ты после этого, ещё смеешь осуждать моё имя? – досмеивался он.



– Ну уж, не взыщи. Ты и одет весьма странно.



– Это по тем меркам, – серьёзно он показал большим пальцем себе за спину. – А по тем куда мы отправимся, более чем актуально.



– Почему ты думаешь, Пив-Пав, что я с тобой собираюсь куда-то отправляться?



– Потому что после того, что сейчас с тобой произошло, в тот мир ты уже не вернёшься, – указательным пальцем он показал на мою игру, засыпаемую песочным ветром.



– Всё это похоже, на дурацкий розыгрыш.



– Раз так, то единственный клоун это ты Гриф. Ладно, Грифон Горынович, – по-деловому усмехнулся ковбой. – Пошли за мной. Жарко становится.



– И впрямь, – я вытер пот со лба и шеи. – Довольно жарко.




Глава 2. Выбор


В пути я рассмотрел ковбоя внимательней. Тёмно-коричневые штаны из замши, высокие светло-коричневые сапоги с вращающимися без остановки шпорами. Простая, серая рубаха и поверх неё коричневая жилетка. На голове светло каштановая широкополая шляпа, классической формы с бежевой тонкой лентой. Одежда в весьма свежем и опрятно виде. На широком поясе с медной пряжкой в форме укротителя диких коней, кобура с чёрным кольтом и ножны с ножом, кажется «Боуи».



Наверно я сошёл с ума, раз решил следовать за ним. С другой стороны, почему никто из людей не увидел пустыни, хотя им набивался песок в глаза? Мы шли бок о бок. Пив-Пав чуть впереди. Я оглядывался, часто смотря в надежде, с верой как она не сбудется, что вид города возымеет верх и пустыня исчезнет, как ночной кошмар. Случилось с точностью наоборот. Исчез город. Плавно стал невидим, за песчаным ветром. Когда мы шли вдоль бурой скалы, Пив-пав насвистывал себе под нос одну знакомую, ковбойскую песенку.



– Так куда мы идём? У меня уже обувь скоро оплавится.



– В трактиръ, – добро ответил ковбой. – Пропустим по стаканчику. Для начала. А там и новые сапоги тебе присмотрим. Выглядишь ты как паршивый бродяга. Такого застрелить ни за что ни про что, всё равно, что подать милостыню. Не в укор будет сказано, но с предупреждением. Внешний вид, это знаешь ли твоя визитная карточка в вопросах социального взаимодействия.



– Какой трактир? Если мы уже пятнадцать минут идём вдоль этой скалы?



– А вон и трактиръ.



Действительно. В далеке, в проёме между скалами, стало видно серое поселение из одной улицы и двух рядов, стоящих напротив друг друга домов. С виду совершенно безлюдное место. Лишь перекати-поле идёт через всю улицу своим ходом, на лёгком, не спасающем от жары ветерке, да мы за ним следом, никуда не торопясь. Спустя домов семь, оказавшись примерно на середине улицы, Пив-Пав остановился, поправил пояс, шляпу и кивнул мне следовать за ним.



Мы вошли. По виду, в совершенно типичный для дикого запада салун. Никто даже внимания на нас не обратил. Пиф-Пав уверенно подошёл к барной стойке.



– Два холодных лимонада.



Через минуту мы уже пили прохладный лимонад. Он буквально оживлял меня, а вместе с прохладой помещения, окончательно приводил в норму более-менее привычного самочувствия. Правда, всё равно было немного дурно. Жара всё равно напекла мне голову, сквозь шапку волос и по всем симптомам подташнивания, я ясно осознавал первые последствия солнечного удара.



– У тебя дурной вид Грифон. Быстро же ты раскис, – я пожал плечами. – Ладно, я тебя научу всем тонкостям оседлой-кочевой жизни, но не всё сразу. Пошли за мной.



Мы вышли из салуна, называемого им трактиром и обошли его стороной. Зачерпнув воды из конской поилки, деревянным ведром, он окатил меня из него с головы до ног, в тот момент, когда я этого не ожидал. Видимо вода была свежая, колодезная, потому ледяная. Я мгновенно пришёл в чувство и захлебнулся от негодования. Новая порция воды обрушилась мне на голову. Я стал спасаться бегством. Но третье ведро настигло меня в голову и спину.



– Ты чего творишь? Пиф! Совсем перегрелся?



– Вылечил тебя от хандры, заодно помыл. Не идти же нам к портному, когда ты весь в потиках и песке.



– Хоть бы предупредил.



– Мне кажется, всё было очевидно, просто ты до последнего не хотел это принять. Теперь пошли, тут в паре домов, неплохая портная, там же при ней лавка. Надо тебя приодеть, а то ты как голь нищеубогая. Я осмотрел брендовые свои шорты и футболку, сравнил их с костюмом Пифа. А ведь и вправду, по глубине дизайнерской мысли, я больше походил на оборванца, когда стоял рядом с ним.



Сквозь стеклянные, немного пыльные витрины, на нас смотрели деревянные манекены мужчины и женщины без глаз. Мужской манекен был наряжен в чёрную тройку отменного покрова, а женский в сложное платье из нескольких слоёв. Явно парадная одежда. Для привлечения внимания. В повседневности, такую не носят. Оказалось, что носят. Причём все. В трёх рядах мужской одежды, я не нашёл совершенно ничего простенького.



– Пиф, у меня с собой только карточка. Как думаешь, её здесь принимают?



– Да ты шутник. Не вздумай пробовать расплатиться ей, – он смешно подмигнул мне из под шляпы. – У продавца под стойкой есть дробовик. Но ты на этот счёт не волнуйся. Он будет мой. Всё берём на него.



– Откуда такая неслыханная щедрость? Ты банки грабишь?



– Не граблю. Но и не могу смотреть на то, как ты выглядишь. Совершенная безвкусица и мозоль для глаз.



На предложение портного меня замерить, Пиф отказался на корню, заметив что нам некогда ждать здесь неделю, пока будут выполнены все индивидуальные пошивы. Вместо этого мы бегло осмотрели всё имеющееся в наличие и по размерам сразу отсекли ненужное. Мне пришёлся по вкусу и размеру костюм тройка в чёрном цвете, с таким мелким и сложным рисунком, чтобы было невозможно разобрать всей его сложности хитросплетений. Рубашки все были серые, так что выбора особого не было. Сапоги с высоким голенищем, тоже взял чёрные, чтобы подходили в тон костюму. Пиджак в плечах оказался велик и пришлось его оставить, пока Пиф подыскивал мне пиджак на замену, я остановил свой выбор на чёрном плаще, чуть ниже колена.



– Одобряю, – серьёзно закивал Пиф, застав меня у зеркала. – Только не хватает одного штриха.



– Какого?



Он отошёл в сторону и метнул в мою сторону чёрный диск. Я закрыл глаза и на мою голову приземлилась шляпа средних размеров из плотной шерсти. Я поправил её и теперь даже неаккуратно длинные волосы, стали смотреться лучше.



– Безупречно, – заключил Пиф, осматривая меня и отдавая хрустящие купюры портному, попутно беря на сдачу две пары чёрных кожанных перчаток.



– Я во всём этом не спрею?



– Исключено молодой человек, – заверил меня портной. – Моя продукция одинакого хорошо защищает от жары, холода, ветра, дождя и солнца. Если это не так. Я верну вам деньги.



– Он дело говорит, – согласился Пиф. – Не капризничай Грифон.



– Да я вовсе не капризничаю.



– Тогда пошли дальше шопиться. Без оружия, ты не мужчина, а скорее манекен.



– Пошли.



Оружейная лавка, оказалась не так богата ассортиментом, зато не пришлось мучиться в сложном выборе. Мои посягательства в сторону изящных револьверов калибра менее чем 9 мм., Пиф отмёл на корню, мотивируя это плохой устойчивостью лёгкой пули при прохождении через многочисленные препятствия. Все усреднённые модели кольтов, у меня не очень сидели в руке, потому я остановил свой выбор на длинноствольной версии револьвера калибра 44 magnum, украшенной интересным, вьющимся по стволу узором. Его рукоятка из чёрного дерева одинаково плотно сидела как в голой руке, так и в перчатке.



Ствол моего револьвера был даже длиннее чем у Пифа, хотя мне его револьвер показался изначально, немного излишним в громоздкости. Но взяв его в руку, он сразу стал её продолжением. К тому же я неоднократно читал, что длинноствольные тяжёлые пистолеты и револьверы, всегда имеют более высокую кучность и как следствие большой массы, меньшую отдачу. Всё это хорошо сказывается на точности. В то же время большой калибр, позволяет уверенней поражать цель и обладает большим останавливающим действием.



– Вижу, он тебе понравился. Ты его даже, отдавать обратно не торопишься.



– Пожалуй я остановлюсь в выборе на нём.



– Хорошо, сэр, – сказал продавец-оружейник. – К нему в комплекте идёт кобура из шкуры змеи. Патронтаж на сколько патрон желаете?



– Стандартный поясной на пятьдесят, – сказал за меня Пиф.



– Нет, – они оба посмотрели на меня. – Мне нравится вот этот нагрудный, перекрёстный. На сколько, он патрон?



– На двести. Сэр вы случайно в войсках конфедерации не служили?



– В каких только войсках, компьютерных я не служил. Сэр, – оружейник посмотрел на меня странно.



– Он шутит, – смягчил мой ответ Пиф. – Он всегда странно шутит. Я его шуток сам не понимаю иногда. Это всё потому, что мать его из племени АргоРагоРа. Его отец купил её за две бутылки крепкого рома, когда они впервые пристали к их островам, – оружейник засмеялся, а вместе с ним и Пиф.



– Нож уже присмотрели? – облокачиваясь локтями, на стеклянную витрину и приближаясь ко мне лицом, подмигнул мне оружейник-лавочник.



– Да как-то ещё нет.



– Тогда у меня для тебя сынок есть то, что теперь придётся по твоей второй, красной половине души, – он извлёк из-под полы, завёрнутый в белую парусину, длинный клинок, с рукояткой из рога оленя, латунной широкой гардой и длинным прямым клинком, я растерялся. – Вижу, тебе нравится. Это индивидуальный заказ одного индейца нашему кузнецу. Но он не оставил никакого залога, к тому же прошло уже слишком много времени. Он должен был за ним явиться ещё неделю назад, а его до сих пор здесь нет. Так что я с чистой совестью продам его тебе. Его у меня больше никто не купит. Белолицые господа предпочитают классические клинки, а у тебя я вижу, бегают огоньки индейской крови в глазах. Уверен, у тебя выдалось трудное детство, быть полукровкой, – улыбаясь, он кивнул Пифу. – Так что отдам за полцены.



– Нож мне и впрямь нравится, – обернувшись на Пифа я закатил глаза, намекая ему, что он и тут умудрился никому не нужное театральное представление устроить про мою нелёгкую, но целиком неправдушную биографию.



– Вот и отлично приятель.



– Запаковать тебе всё с собой в узелок, сынок?



– Не к чему, вторая часть души его наша. Белая. Так что навесим всё на него сразу. Кстати четыре пачки по пятьдесят патрон 44 magnum. Раз мой друг хочет таскать столько патрон на себе единовременно.



– Может, мне сразу второй револьвер подберём? – оружейник вновь переглянулся с Пифом, но на этот раз они засмеялись, над моим пожеланием.



– Чего нет так?



– Сначала справься с одним сынок, – честно сказал оружейник. – Отпускаю тебя с этим револьвером и с богом только по одной причине, так как по-прежнему верю, что ты бывший солдат конфедерации. Иначе откуда в тебе такая страсть к мощным пушкам, большому запасу патрон и длинным клинкам. Это я уважаю. Но пока поверь, тебе хватит одного револьвера. Твой новенький «Smith и Wesson» серьёзная пушка. Скоро узнаешь и приятно удивишься сам, чего я тебе рассказываю.



– Ладно, сколько всего с меня?



– С учетом половины цены, но нож индейца, пятнадцать.



– Не слабо.



– Оно того стоит до последнего цента господа.



– Занятно верю, – закончил отчёт денег Пиф, а оружейник уже грамотно навесил мне на пояс револьвер с ножом, а на груди, крест на крест, устроил два патронташа и распихал по ним несколько патрон, из пачки, для примера.



– Теперь эти ребята, будут с тобой всегда для быстрого доступа. Дальше сам, – отдал он мне пачки с патронами, а я стал распихивать их по пустым петлям из мягкой серой замши. – Благодарю за отличную сделку господа. Обязательно заходите, на следующей неделе. Привезут отменные винчестеры и дробовики.



– Если будем в этих краях, заскочим. Всего доброго.



– До свиданья, сэр, – сказал я.



Мы вышли. Я стал привыкать к новым обновкам. Одежда действительно спасала от жары, не смотря на все мои внутренние предубеждения.



– Теперь пошли за транспортом. Не пешком же мы будем ходить.



– Ты же говорил, у тебя уже есть лошадь.



– Я сказал, у меня есть кобыла, неподалёку.



– Разве это не здесь?



– Не здесь.



– Получается, ты меня обманул.



– Ничего подобного. По местным меркам, неподалёку – это в семи днях пешей доступности.



– Ох, ты ж блин.



– Вот-вот.



Мы вышли из поселения, взошли на холмы и стараясь двигаться в тени редких чахлых деревьев, пошли по линии их направления, уводящей если верить солнцу на восток. Лишь ящерицы размером с локоть трусили под ногами, когда мы вторгались на их территории, да провожали глазами полуспящие редкие змеи, греющиеся на камнях. В остальном окрестности были пустынны во всех смыслах.



– Пиф, а нам разве не к тем конюшням надо было? Что стоят вдоль домов позади.



– Нет, конечно. Зачем тебе конюшня, воды что-ли больше негде попить?



– Кстати насчёт воды. Где мы будем её брать в пустыне?



– Это только белый горожанин, может спросить такую глупость. Вода есть везде и всегда. Просто надо уметь её искать.



– Где по-твоему, мы найдём средство передвижения?



– В пустыне Грифон. Правильные господа должны ездить на диких животных, приучая их к себе и делая настоящими друзьями, помогающими в путешествиях.



– А как это делать без седла? Или ты предлагаешь объездить парочку диких лошадей и без опыта свернуть себе шеи?



– У меня уже есть средство передвижения. Вот ты да, будешь ловить новое и дикое, самостоятельно. Стараясь не сломать себе и ему шеи.



– Ты меня пугаешь, больше всех диких животных Пиф.



– Сам ты дикий Гриф. Не бывает диких животных. Только люди, живущие примерно как ты.



– По-твоему цивилизация делает людей более дикими, чем природа животных?



– Цивилизация, что поощряется городами, в которых ты жил и видел всё своими глазами, целиком искусственно создана людьми, чтобы управлять другими людьми. А природа Гриф, штука такая. В природе все свободны и вольны. Разве тебе не нравятся всё местные просторы?



– Местные виды просто потрясающие, – честно признался я. – Я никогда в жизни не видел ничего подобного.



– Вот. Чего и следовало доказать. Ничто здесь не создано человеком. Кроме песка, но это уже совсем другая история.



– Но и жить здесь невозможно.



– Это глупости мой друг. Скажи их местным племенам. Они буду смеяться тебе в лицо. После того как снимут с тебя скальп, за обман. Просто уметь надо выживать там, где опьянённому, полному заблуждений цивилизованному человеку, естественно адаптироваться будет непросто. Но тебе повезло. С тобой самый лучший абориген и просто хороший друг Пиф-Пав.



– Самоуверенности у тебя не отнять.



– У меня вообще трудно что-то отнять. Никакой самоуверенности. Только факты. Плюс наличие оружия для защиты жизни и материального имущества.



Спустя примерно полдня, когда у меня закончились силы, чтобы идти дальше вглубь бескрайних просторов, холмов и полупустыни, Пиф-Пав внезапно остановился.



– Только бы привал. Только бы привал.



– Да ты что, мы же только что пришли. Ночью отдохнёшь, – Пиф присел и показал знаком присесть и мне.



– Ну и куда мы пришли? Тут же ничего нет.



– Говори потише, – перешёл на шёпот Пиф. – Ты их спугнёшь.



– Кого? – убавил я голос из-за пересохшего рта. – Ну, кого я здесь спугну?



– Вон там, – он показал рукой в сторону выходящих из земли скальных пород.



Я присмотрелся. Какое-то шевеление. В мареве, идущем от раскаленного камня и песка ничего непонятно. На корточках мы прошли ещё немного и я стал различать, вполне себе настоящие ушастые головы, каких-то забавных животных, сливающихся с местной серо-песочной местностью, почти целиком.



– Кто это такое?



– О, Грифон Горынович. Это лучшие друзья человека. Кенгуру.



– Почему тогда мы прячемся?



– Чтобы их не спугнуть. Дождёмся здесь темноты, а ночью схватим одного из них.



– Зачем?



– Ну не пешком же ты собрался и дальше путешествовать?



– Нет.



– Ну и всё, ждём темноты. Разбуди меня, когда стемнеет, раз ты так возбуждён и спать не собираешься, – он устроился в тени, прямо на песке и положил шляпу на лицо.



– Ладно.



Солнце кренилось к закату. Я созерцал оставшийся вечер, как ярко жёлтая местность, меняла окрас до ярко оранжевого и красного. Когда сошёл на нет рубиновый свет, стало сереть от сумерек, я хотел растолкать Пифа, но он проснулся сам.



– Ты чего меня не будишь? Самое время пришло для охоты.



– Да вот собирался.



– В общем, двигайся тише ветра и ниже песка. Зайдём сзади. Они сейчас спать будут, прямо стоя. Как стемнеет. Выберешь того, кто тебе понравится. Я рядом буду. Покажешь мне пальцем на него. Я зайду ему в тыл, а ты с заднего фланга, когда подойдёшь поближе, шугани его на меня. Стая напугается со сна и побежит на меня. Смотри, чтобы не затоптали. А потом когда я выпрыгну, он начнёт колебаться, вот тут-то ты должен будешь на него запрыгнуть и усмирить. Всё понял?



– Это точно сработает? На первый взгляд затея не очень.



– Не боись. Я так же своего поймал когда-то. Ну, всё. Темнеет, видишь как быстро. Пошли потихоньку. Главное, не шуми. Амиго.




Глава 3. Первая охота


Сильнейшее чувство идиотизма, не покидало меня, всё то время, что мы приближались к стае. Любопытно, но часть стаи спала лёжа, а часть стоя. Оказывается, я толком ничего не знал про этих созданий. Чувство совершаемого идиотизма сменилось страхом, что если мы их напугаем, как-то не так, они могут затоптать нас или по-другому проявить животную агрессию. Вдруг они нас покусают? С другой стороны мы вооружены и возможно даже опасны. Но они-то этого не знают.



Ночь уже была совсем звёздна и темна, когда мы вклинились в стаю. Выбирая себе объект для усмирения поменьше, чтобы проблем с ним было соответственно меньше. Помахав в воздухе рукой для привлечения внимания, я показал пальцем на нужный объект. Пиф кивнул и пошёл вперёд. Я полусидел, опустив колени на остывший песок и ждал, когда напарник по загону, скроется впереди. Мне предстояло, теперь его шугнуть. Может быть, у меня получится сделать это так, чтобы не проснулись остальные? Надо попробовать.



Мне вовсе не хотелось, чтобы эти создания в бегстве паники, растоптали нас тут своим массивными ногами. Я двигался ещё осторожнее, чем до этого. Чем ближе я подходил к своей выбранной жертве, тем больше нервничал, от осознания того, что мой кенгуру гораздо больших размеров, чем мне показалось издалека в темноте. Все мои представления о кенгуру, не шли ни в какое сравнение, с тем, что передо мной стояло. Оно было больше стандартной особи, что я видел на картинках и в видео, раза этак в два с половиной. Как интересно Пиф, подразумевал, что я его должен буду усмирить? Но поздно отказываться от него, Пиф уже ждёт и готов напугать именно его.



Здравый смысл оценки происходящего опять утонул в реалиях, как и вера в разумность напарника по загону. Я несколько раз внутри себя отказался от затеи что-либо делать, и так же несколько раз набирался новой решимости довести начатое до конца. Сначала мне пришла идея хлестнуть его, чем-нибудь по заднице, на типо прутика. Но у меня при себе не было ни кнута, ни какой другой хлёсткой веточки. Шлёпнуть ему по спине или заднице ладонью, мне тоже показалось сомнительной затеей. Вдруг со сна он меня лягнёт, да так, что я потом не сдюжу от удара. На ум пришла только одна шальная мысль.



Я достал увесистый револьвер и удерживая стволом в землю двумя руками, медленно взвёл курок. Так хорошо. Я обошёл кенгуру немного с боку, чтобы он меня не лягнул наверняка и поравнявшись с ним бок о бок, поднял ствол в небо. Руки у меня затряслись, но я увереннее сжал револьвер и нажал на спусковой крючок. Громыхнуло, после полной ночной тиши так, что уши слегка заложило.



Мой огромный кенгуру, открыв огромный чёрный глаз и посмотрев им на меня в долю секунды, подпрыгнул на месте вверх как ненормальный. Вся стая рванулась чуть левее, чем предполагалось, вместе с ними и моя крупная жертва. Чтобы не быть затоптанным другим, я побежал за ним. Он слишком быстро опережал меня в беге и прыжках, своими сильными ногами, но вдруг, перед ним выпрыгнул вверх Пиф, стреляя из револьвера вверх, трижды. Вся стая разделилась на две части, обегая его по обе стороны, а наш крупыш, встал как вкопанный.



Представляю, какой для обычного животного это посреди ночи шок. Как он только не умер от разрыва сердца. Я очень вовремя подбежал сзади к нему и набросился на его вытянутую вверх шею, руками и ногами. Согнув её до самой земли, я умудрился повалить его. Но не тут то было. Он постоянно пытался встать и сбросить меня. Орудуя как передними короткими лапами, так и своей могучей фигурой в целом.



Минут через десять, самых жутких горок и валяний по песку в обнимку с тёплым и мягким, кенгуру, я усомнился в словах Пифа, что они лучшие друзья человека. Особенно после такого. Теперь мне было просто страшно его отпустить. Вместо помощи, Пиф всё это время прыгал вокруг нас, смеялся и совсем не давал советов.



– Чего теперь?! – спросил я, держа сведёнными от перенапряжения руками и боясь его отпустить, лежа с ним на земле.



– Всё. Он твой. Видишь, смирился. Давай вставай. Ты справился. Надо только было не стрелять. Тут вообще лучше не стрелять. Забыл тебя предупредить.



– Это почему? Ты сам стрелял.



– За теми горами самое опасное племя, индейцев-каннибалов живёт. Они уже идут к нам. Так что вставай и будем уходить. Их слишком много числом, чтобы мы их смогли одолеть в темноте.



– Айиии! – донеслись первые окрики индейцев и топот множества копыт. – Аайиии!



Я поднялся, а вместе со мной поднялся кенгуру. Я по-прежнему его не отпускал, потому что боялся, что он убежит.



– Запрыгивай ему на спину. Да поживее.



– Может лучше ты? Я никогда не управлял таким видом транспорта. Я вообще на животных не привык ездить, к слову.



– Нет, он тебя знает, и будет слушать тебя. У нас нет времени. Залезай, если не хочешь объясняться с вождём каннибалов без языка, будучи привязанным к вертелу над углями.



– Убедительный аргумент, – я кое-как запрыгнул к нему на спину, по-прежнему вцепившись двумя руками в кожу его мягкой шеи.



– Поехали, – сказал Пиф, запрыгнув сзади, когда голоса и вой с улюлюканьем индейцев, стали слышны уже довольно близко.



– Поехали кенгуру. Пиф Он не хочет никуда идти.



– Не держись ты так за его шею, как клещ, для него это тормоз, – едва я ослабил хватку, как мой кенгуру резко пошёл вперёд и мы пошли прямо на бегущих к нам на лошадях индейцев. – Поворачивай! – прошумел Пиф мне на ухо.



– Как?!



– Тяни его за одно ухо на себя!



Потянув его за правое ухо, он стал описывать окружность. Я потянул сильнее и мы уже бежали в обратном направлении. Хорошо, что напуганному кенгуру не надо было объяснять, чтобы он бежал быстрее. Оры индейцев действовали на всех нас одинакого угнетающе. Хотя, пожалуй, наверно, кроме Пифа. Мимо нас полетели первые стрелы.



– Петляй, – сказал мне Пиф, доставая револьвер.



Я запетлял, и наш бег стал волнообразный. Пиф открыл первую стрельбу и без промахов уложил четырёх индейцев, что были ближе всего к нам. Трое просто свалились с лошадей, а один лег на неё во всю длинную. С двух сторон к нам подбегали теперь попарно самые смелые из них, намереваясь бросить в нас свои короткие копья.



– По моему сигналу, стреляй в них! Ты левша или правша?



– Правша!



– Тогда твой сектор справа!



Сигналом были выстрелы. Пиф уложил двоих, а я, сделав пяток выстрелов, только ранил одного в руку, отчего тот отстал, а я в процессе стрельбы, забыв об отдаче, чуть не потерял револьвер. Шестой выстрел я не успел произвести, Пиф уложил его сам и стал перезаряжаться. Я обернулся, индейцы почти отстали, но ещё продолжали стрелять в нас из луков. Благо не попали.



– Почему они отстают?



– Это не их территория.



– Здесь другое племя каннибалов?



– Да и нет. Племя другое. Но они не каннибалы.



Уже к обеду мы вернулись к поселению в одну улицу. На подъезде Пиф спрыгнул и размял ноги, я потянул на себя уши кенгуру и он остановился.



– Обходи этот дом и Паркуйся, с обратной стороны, рядом с моим кенгуру. Я договорился с хозяином на то чтобы оставить там его.



– Почему ты сразу не взял своего кенгуру? – спросил я, когда вернулся, Вместо этого мы шли пешком через земли индейцев, рискуя своими головами.



– Так бы ты не проникся духом свободы Гриф. Настоящий всадник, должен сначала пройти большое расстояние на своих двоих, чтобы понимать преимущество иметь верное животное под собой. Иначе, если бы мы туда приехали на моём кенгуру, ты мог залениться и не понять всю глубину важности поимки себе зверя. К тому же у меня самец, мало ли, как могла среагировать на него вся стая. У них свои законы.



– А у меня тоже самец?



– Не знаю, под хвост мы ему не заглядывали.



– А своему ты значит заглядывал?



– Нет, Гриф. Не заглядывал. Один раз я встал на привале и забыл привязать его за узды к дереву на ночь, так вот всё следующее утро, до обеда, я ждал, когда этот кабель набегается за местными самочками. Сезонное тогда у него обострение было. В этом нет ничего противоестественного. Он всё равно вернётся. Другое дело, что если время не ждёт и надо ехать, лучше заранее привязывать на ночь, в сезоны обострения. Это пару раз в год бывает, не чаще, в районе одной двух недель длится.



– Ладно, Пиф, средства передвижения это всё очень хорошо, но нам бы перекусить. Я уже сутки ничего не ел, как тебя встретил. У меня скоро голодный обморок случится.



– Тут очень странная пища.



– Мне всё равно. Я есть хочу.



– Ну ладно. Вот в том доме подают неплохие оладушки. Ты кстати, ешь оладушки?



– Подойдёт уже что угодно. Пошли скорее.



Мы зашли в очередной салун, больше похожий на старенькое кафе, с новыми столами и лавками. Заняли стол. К нам подошла девушка в длинном летнем платье.



– Чего желаете джентльмены?



– Оладушки, мне и моему другу, – сказал Пиф.



– Кофе с молоком желаете?



– Чёрный, – Пиф, вопросительно посмотрел на меня, я жестами ему показал, что кофе не буду. – Два кофе. Всё на этом, – Пиф сразу расплатился и девушка, дозаписав всё в блокнот и взяв деньги отлучилась.



– Я воды бы просто хотел. Зачем ты так быстро её отпустил.



– В этом нет необходимости. Здесь всё равно всё немного не такое, каким ты привык это знать. Вода здесь, кстати не очень. Сырой пить я бы не советовал.



– В смысле? Еда ненастоящая?



– Еда настоящая. Просто другая.



– Как это?



– Сейчас узнаешь.



Мы стали разминаться оладушками. Я испытал небольшой шок. Вкус постоянно варьировался. То был вкус обычных оладушек. То вкус свежего банана. То вдруг они походили на персик и чесночные гренки. Под конец, они стали вкуса шоколада и доедал я уже, что-то вроде несладкой репы. Скорее всего, это была редиска или редька. Я не понял. Потому что, запив всё это дело кофе, пришёл в некоторое странное состояние, будто мне дали попить кленового сиропа, присыпанного густо солью. Я чуть не подавился.



– Ну как местная кухня?



– Брутально, – откашлялся я. – А здесь ничего нет попить, помягче? Лимонад, например.



– А ты предстать, что у тебя вода, оно и станет вкуса воды. Я вот кофе пью и вкус у него соответствующий, между прочим. Арабика стопроцентная.



Я приник к белой чашке в форме слона, где хобот был ручкой и отпил вновь. Вместе загаданной воды, вкус был как у хорошего кофе. Я ещё раз попытался представить обычную воду, но выходили только какао и зелёный чай.



– Теперь ты подкрепился амиго? – спросил Пиф, собираясь уходить.



– Более чем ковбой. Я теперь надолго запомню этот странный завтрак и самые странные сутки за последние лет тридцать. А теперь ты можешь вернуться меня обратно? Здесь я себя чувствую не очень комфортно.



– Что, домой захотелось?



– Честно говоря, да.



– Без проблем, – Пиф поковырял зубочисткой во рту, положил её на стол, одел шляпу и встал. – Ну, пошли. Вернём тебя домой, амиго.



Мы вышли на своих кенгуру, когда начался сильный солнцепёк. Моему кенгуру было заметно легче и проще идти, с весом одного ездока и он шёл легко и непринуждённо, словно меня на нём не было вовсе. Наши вчерашние следы успело замести песком, но мы без труда двигались вдоль тёмным скал, а когда они закончились, ориентировались на тоже направление, но уже примерно и по солнцу.



Сквозь знойное марево, впереди стали различимы серовато зелёные цвета. Виднелся город, в котором я живу. Та его часть, из которой мы и пришли. Это было очень странно, возвращаться в него из этого места. Пиф молчал всю дорогу, пребывая на прямых участках в лёгкой дрёме. Наверно когда идёшь так верхом весь день, волей неволей вырабатывается привычка спать, не только в метро, самолёте и поезде, но и вот так, как совершенно естественное явление, на медленном ходу.



Одна жара неспешно сменилась другой. Более душной и отравленной городом. Небо стало тусклее. Шум машин, после суток проведённых в пустыне под открытым небом, оглушал. Я приметил магазин, из которого вышел, дорогу, где прошёл Пиф, тротуар, где он предложил отправиться мне с ним. Оглянулся. Та же самая зыбкая граница, но никто в упор не хочет её замечать.



– Ну как тебе возвращение?



– Признаться Пиф, не очень.



– Так пошли со мной дальше амиго. Раз тебе выпал такой шанс. К тому же, – Пиф посмотрел на красивых девушек прошедших мимо и зазывно им подмигнул, те засмеялись, но скорее одобряя его, чем смеясь над его внешним видом, верхом на кенгуру, в компании с таким же странным попутчиком, как я по местным меркам.



– К тому же что?



– К тому же здесь всё ненастоящее.



– Это чего именно на твой взгляд здесь не настоящее?



– Ну, я не говорю, что прям всё-всё. Я говорю, большая часть вещей тут обман.



– Ты гонишь?



– Да взять хотя бы твою подругу.



– А моя подруга-то здесь причём?



– Вот она, самое первое ненастоящее в твоей жизни событие. Только ты этого пока не осознаёшь. Потому что она тебе с одной стороны безразлична, а с другой, ты предпочитаешь иногда одиночеству, время проведения с ней.



– Ерунда. Наличие того мира, показал я назад, на его марево, ещё не говорит о том, что моя подруга фэйк.



– Убедись сам, – с серьёзным лицом, сложил руки на груди Пиф.



– Да не собираюсь я ничего тебе доказывать, если знаю сам.



– Знаешь что? – перебил меня Пиф и делал паузу. – Просто позвони ей. У тебя ведь есть телефон?



– Дома оставил.



– Из кафе позвони. Дома у тебя, кстати, тоже нет, – я улыбнулся на его высказывание, но ноги мои уже шли в направлении кафе, тогда как Пиф, остался присматривать за моим кенгуру.



Я набрал её номер по памяти, он был довольно простой, чтобы я его забыл. В ответ, мне пошли длинные гудки. Тогда я попросил у персонала сотовый, ссылаясь на возможные злоключения в семье и свою дырявую голову, раз не взял с собой телефон.



– Набранного вами номера, не существует, – ответил мне бот женским голосом.



Повторение звонка, не принесло результатов. В груди у меня закрались подозрения на счёт правдивости слов Пифа. Но кто он такой, чтобы знать это наверняка. Я твёрдо решил ехать домой. Выйдя, я чуть не поймал такси, вовремя опомнившись, что меня ждёт мой верный кенгуру.



– Куда это ты собрался амиго?



– Поехали к ней домой. Надо её проведать.



Через двадцать минут, не очень быстрого бега, со средней длинной подпрыгиваний, мы оказались, в её районе. Я намеренно не гнал своего кенгуру быстрее, чтобы он не испытывал болевых ощущений, от контакта лап с твёрдым асфальтом. Я не очень представляя как он себя вообще будет чувствовать в загазованном кругом воздухе, под пристальным вниманием большого количества людей. Мы не стали привязывать кенгуру к деревьям в её дворе, а поднялись на грузовом лифте, чтобы дворовые дети, не кормили сладостями и вредными чипсами наших сумчатых животин.



На лестничной клетке я спешился, позвонил в дверь и приметил, насколько та ветхая. Вроде бы покрытие лаковое было. Не могла так быстро полированная под породистое дерево входная дверь, так быстро износиться. Мне никто не открывал. Может, отошла. Я прислушался, прислоняясь ухом к двери. Тишина. Только редкие бряцающие звуки, будто кто вилками создаёт шум на кухне.



– Она, наверное, в беде, помоги мне выломать двери Пиф.



– Она же железная, это только кажется что она деревянная, по внешнему слою.



– Что же тогда делать?



– Отойди, я в замок выстрелю.



– В замок? – я скоро подумал о последствиях, но решил что если с Катей, что-то не так, то лучше поторопится. – Давай.



Раздались четыре оглушающих весь подъезд выстрела. Я ожидал рикошета, но все пули легко прошли сквозь дверь и замок. Пиф сделал ещё пару выстрелов и перезарядился, разбрасывая звенящие гильзы по полу. Зверь поддалась, и я забежал внутрь, окончательно напуганные вороны, сорвались с открытых окон балкона вниз. На меня смотрели голые стены, словно вчера отсюда унесли всё, что могло напомнить о ней. Включая мебель и всю возможную утварь. Кроме залетающих сюда время от времени птиц, в полураскрытые окна, здесь больше никого не было.



Меня сильно передёрнуло от мысли, что я перепутал квартиру или подъезд, но выйдя, я убедился, что всё говорило об обратном. Тот же диван в подъезде, те же цветы на подоконниках. Те же настенные рисунки для детей. И всё же это совершенно невозможно. Прошли всего сутки. Куда она могла деться?



– Ну что я говорил Грифон Горынович. Нет твоей красы ненаглядной. А всё почему? А потому что настоящей она никогда не была. Стоило тебе выйти за ширму своих обычных представлений, как твой мир стал рушиться у тебя на глазах.



– Что за дела Пиф? Это твоя работа? Признавайся, куда она переехала. Зачем ты это всё устроил? Если это шутка, то мне не смешно.



– Да и я как видишь, не смеюсь. Забудь о ней. Сейчас на выстрелы народ набежит. Нам лучше бы уходить. Уверен, все твои соседи уже позвонили куда надо и куда не надо. Так что лучше сейчас уйдём, а потом ты меня в более комфортной обстановке, обо всём расспросишь сам.



Моё непонимание, сменившееся злостью, отчего-то ушло, так же быстро и как нашло на меня. Я даже заподозрил, отсутствие в этом истинных чувство сожаления, что моя подруга исчезла из моей жизни, вот таким незаурядным способом. В конце концов, если не можешь держать ситуацию в своих руках, то проще её отпустить, тогда возможно она сама встанет на своё место.



– Пожалуй ты в чём-то прав, – я запрыгнул на кенгуру. – Уходим.



– Куда ты собрался амиго? Там нас только и ждут. Нам наверх.




Глава 4. Пробуждение


Мы прыгали с крыши на крышу, обегая трубы и дымоходы. Где-то далеко внизу слышались ленивые звуки неторопливо поспевающих служебных машин, приехавших собирать показания на двух нарушителей подъездного порядка. А что они ещё сделают? Никто не убит, ни тел, ни крови, ни жертв. Гильзы на полу ещё ни о чём не говорят. Может это хулиганы баловались, а гильзы насыпали шутки ради. Дырки в двери конечно настоящие, но если там никто не живёт и квартира пустая, то и спроса ни с кого взять, не выйдет.



– Ты чего, ещё об этом думаешь? – как-то совсем неторопливо прыгал чуть впереди Пиф, держась одной рукой за кожу шеи своего самца-кенгуру.



– Немного. О последствиях.



– Со мной можешь о них не волноваться. Я же тебе уже говорил, что здесь всё не настоящее. Большая часть людей. Зданий, событий, еда особенно. В ней главная беда, кстати, для тех, кто настоящий человек. Да чего не коснись, всё здесь не настоящее. Когда ты примешь эту мысль на веру, относится ко всему, сразу станет легче. Сам это проходил.



– Что ты там проходил, – рассеянно сказал я, не придавая фразе даже вопросительного оттенка, потому что ещё не понимал, что происходит и оправлялся от мысли, что моей девушки и впрямь могло и не быть, вернее она могла и быть, но могла быть не совсем настоящей, как я думал.



– Да всё то, через что прошёл ты.



– В смысле?



– Ну, я тоже долго, привыкал, к очевидной, но не замечаемой ранее в упор фэйково-бумажно пластмассовой жизни, что нас окружает. А потом привык.



– Так ты не из этого мира сам?



– Из этого.



– А мы, в каком месте были?



– А то, я три года назад нашёл. Шёл вот так по улице, смотрю пустыня в конце улицы. Ничего удивительного. Так много можно чего найти. Если знаешь где искать, что ищешь и вообще быть в достаточной мере пробуждённым, а не упоротым, как все. А не упоротым быть очень трудно, особенно после всего что даёт эта фэйковая иллюзия жизни, которой ты и сам, кстати, жил до вчерашнего дня. Только ты как-то лениво ей жил. Работал на дому. Друзей имел мало. На подруге так и не женился. Целей особых в жизни не достиг. Короче наш фрукт. Экзотический. Не принимающий, пропаганду информационного шлака.



– Ты меня совсем заморочить решил, давай погодим с этим а? Я до сих пор к кенгуру по собой привыкнуть не могу, а ты мне по весь факово-фэйковый мир решил рассказать за пять минут.



– Без проблем.



– Скажи лучше главное Пиф. Как отличить настоящее от не настоящего?



– О, друг. Тут нужна, особая черт характера – беспристрастность называется. Кроме как с опытом этот навык приобрести нельзя. Нужно просто смотреть на вещи, максимально непредвзято и объективно, так чтобы ум твой оставался в этот момент пустым и открытым. Вот тогда вещи и предстают перед тобой во всей истинной красе, незамутнённого рассудка.



– И что для этого нужно делать?



– Думаю ничего. Само должно придти. Главное почувствовать это пробуждение. В тридцать лет это уже довольно поздно, как в твоём случае. Но лучше поздно, чем никогда.



– Ладно, Пиф. Убедил. Особенно если взять за основу твоей теории, все последние события и этого кенгуру в частности. Но как же мои родители?



– А их у тебя и не было никогда.



– Это уже сущие глупости Пиф. В такое я не поверю. Я же знаю, что они у меня есть, причём вполне себе молодые. Не старенькие.



– Ну и пошли к ним, проверишь. Чего я тебе буду второй раз, очевидные вещи рассказывать. Лучше убедись сам воочию.



– Ты меня пугаешь Пиф. Как нам спуститься? Я не знаю что это за район кстати. Сверху непонятно, по крайней мере.



– Да не всё ли равно где мы. Вот здесь давай спустимся, подъезд открыт. Даже стрелять не придётся. Я тебя не пугаю. Скорее это ты сам себя пугаешь, тем как сильно ты себя раскрутил на голом месте.



Сориентировавшись на местности, мы попрыгали до моих родителей. Я представлял, каким Пиф будет выглядеть глупцом, когда я ему покажу их в полный рост, живыми и здоровыми. Впрочем, уже ощущая идиотом, немного себя в данный момент, раз решил доказывать ему эту непреложную истину и подвергая её заранее сомнению. Но как бы я себя не корил или не был уверен в обратном, подозрения всё равно закрадывались, причём глубоко, что он может оказаться и здесь прав. И что тогда?



Лучше заранее не загадывать. Если изменить ничего нельзя, то есть ли мы смысл тогда беспокоиться? А смысл беспокоиться определённо есть. Пиф волей не волей, втягивал меня, в какую-то свою безумную игру. Вот, я уже в полном обмундировании ковбоя, верхом на кенгуру, следую с ним к своим родителям. Доказать факт их существования, тогда как он намеревается раскрыть мне свои карты, убеждая меня в обратном. Трижды подумаешь, на кого из нас ставить десять к одному.



Первые странности начались с того, что охранник не хотел нас пускать через главные ворота заезда на стоянку. Оставить кенгуру на улице без присмотра, не было даже и мысли. Район хоть и приличный, но времена другие. Странности не в том, что он не хотел пускать животных в чертоги дома, а в том, что он не узнавал меня, хотя ранее мы здоровались, он должен был меня помнить.



Думаю всё дело в нетипичном наряде и моём спутнике. Он корчил рожи, когда мы говорили и вообще, вёл себя крайне не серьёзно. В итоге нам пришлось отступить, но не сдаться, а зайти с другой стороны в наступлении. Заметив с другой стороны дома, въезжающую в подземный гараж машину, Пиф рванул за ней. Я знал, что он хочет делать и поспешил догнать его. Мы успели вовремя, прежде чем ворота закрылись.



Зайдя в лифт, мы потеснили там женщину с ребёнком. Женщина не могла поверить, в то, что с ней в лифте стоят два кенгуру и два ковбоя на них верхом, зато её дочь откровенно радовалась и кормила кенгуру Пифа с руки остатком яблока, на что он снисходительно закрыл глаза. Они вышли на шестом этаже.



– Она была близка к тому, чтобы начать понимать, что вообще с ней происходит. Но предпочла просто не верить собственным глазам и искать оправдания.



– Это потому что ей ребёнка растить ещё.



– Да нет, не прикрывай её девочкой. Это здесь не причём.



– А вот и наш этаж.



– Тринадцатый.



– Да, пошли. Квартира номер 139.



Ещё на подходе в коридор, я стал замечать не совсем типичные вещи. Полы всего коридора, были наполнены мелким сором. Словно в спешке, все жильцы покидали свой этаж, унося на руках все свои вещи и в той же спешке роняя их. Из конца коридора, где находилась квартира моих родителей, доносился шум.



– Мы не вовремя. Застанем их, – из слегка приоткрытой двери доносились шум возни, суеты и топот множества ног.



– Кого это их? – спросил я, заметив как на бедре Пифа, уже лежит рука с зажатым в ней кольтом и взведённым курком.



Вдруг дверь пошатнулась, из неё вытянулись огромные, угольно серые, хитиновые члены. Пиф показал мне свободной рукой, чтобы я посторонился к стенке. Сглотнув я сделал, как он сказал. Из двери, едва в неё протискиваясь вышло это. Жуком или зверем назвать это было нельзя. Жирное уродливое тельце, на огромных, четырёх метровых, с четырьмя изгибами хитиновых лапах, стукало твёрдыми и острыми, как портные иглы конечностями по полу. На ней был ворох бумаг, канцелярских принадлежностей, посуды и небольшой торшер. Её или его морда, всё время что-то пищала, потому что наваленные сверху вещи сыпались, на пол. Так на моих глазах разбилась половина блюдец, любимого маминого сервиза.



Тварь прошла мимо нас, разбежалась и ловко сиганула в раскрытое окно, в конце коридора. Куда она там скрылась с тринадцатого этажа, можно было только несмело догадываться. Я уставился на Пифа, немо требуя немедленных объяснений.



– Это стиратели Гриф. Они не опасны. Они тут подчистят всё и уйдут. Я не рассчитывал, что мы их застанем.



Выхватив револьвер, я спрыгнул с кенгуру и вбежал в квартиру, раскрывая дверь с хлопком. На меня неслись сразу два лапастых стирателя, нагруженных последними мелочами из пустой квартиры. Я едва успел отпрыгнуть в сторону, как они улизнули из квартиры с остатками вещей, как последние воришки. Обойдя все комнаты, я ожидал найти самое страшное, что только может быть. Однако вместо этого, на полу лежали только две плоские фотографии моих родителей в полный рост, из ламинированного пластика. Они улыбались с фотографий и выглядели довольно счастливыми. Сзади тихо подошёл Пиф.



– Ну вот. Такие они на самом деле. Всё равно, что их нет, правда? – на голос Пифа, из кладовой, словно донёсся скрежет.



– Последний стиратель? – разозлился я, взводя курок.



– Теперь не уверен. Лучше нам уходить. Это может быть пожиратель.



– Давай я поквитаюсь с ним, за моих фальшивых родителей.



– Он здесь не причём. С цепной собакой квитаться нет смысла. Лучше найти её хозяина.



Двери кладовой стали дрожать, а потом осыпаться в мелкую муку. Что-то прогрызало их изнутри со скоростью бензопилы, превращая в труху и деревянную пыль. То что на нас зыркнуло шестью глазками, когда двери кладовой были полностью выпилены, ввергло меня в настоящий ужас и я уже не контролируя себя, на нервах выпалил в его ужасающие жвала весь барабан. Нечто заверещало и стало высовывать свои хитиновые конечности, чтобы вылезти. Я рванул вон из квартиры. Пиф открыв стрельбу, выходя спиной.



– Вызывай лифт! – заорал он мне. – Мы его разозлили!



Я уже был верхом на кенгуру и яростно тыкал кнопку лифта. Едва Пиф перезарядился и запрыгнул на своего прыгуна, нечто по имени пожиратель, вылезло в коридор, волоча за собой, своё безмерно длинное серое пузо, в котором читались даже некоторые знакомые предметы. Например, из его бока гротескно выпирала часть пианино и ножка. Как он его заточил, не прожёвывая было сущей загадкой. Но то, что оно следовало за нами, утробно рыкая и приводя в движения свои жуткие жвала, заставило меня пропотеть раз девять подряд. Пиф вновь расстрелял по ней свой барабан. На этот раз пули улеглись ей в морду, одна даже лишила тварь глаза.



– Лифт не едет! – сказал я, под вой пожирателя, от принесённых ранений новыми пулями.



– На лестницу амиго! – почти панически заорал Пиф, вышибая силами прыгуна две двери. – За мной Гриф!



Мы перепрыгивали все лестничные пролёты за раз. Для кенгуру это не было проблемой, благо ещё позволяли высокие потолки не сломать себе шею. Пожиратель, цепляясь восьмёркой длиннейших цепких членов, волоча быстро своё непомерное пузо, вместившее всё имущество квартиры, сползал за нами, чтобы отведать нашей плоти. Вместе с шумом и клацаньем жвал, его пузо прыгая на ступенях, издавало приглушенные звуки расстроенного пианино. Это сильно действовало на нервы. Так что я даже был рад грохоту выстрелов Пифа, лишающих его глаз и заставляющими его не бежать так быстро. Попутно выстрелы Пифа, заглушали его антимузыкальную поступь.



Мы оказались на улице. На нас выбежал охранник. Мы обогнули его, а потом когда спрятались в зелени, услышали, как он затих и быстро был сточен проголодавшимся чудовищем. Осмотрев на редкость, пустую округу, чудовище доволочилось до края тротуара и соскочило в канал. Раздался грандиозный плюх. До нас долетела часть брызг и больше мы его не слышали. Пиф шумно и с облегчением выдохнул, убирая свой револьвер. От охранника на тротуаре, осталась только чёрная фуражка.



– Да ты побледнел не в шутку, Грифон Горынович. Убери револьвер. Не надо его сжимать так сильно.



– Что это такое было?



– Я же говорю пожиратель. Расправляется со всем, что есть. Наводит финишную приборку. Работает как большой пылесос, когда пропадает необходимость создавать иллюзию жизни людей в каком-нибудь из секторов ячеек. Ну, ты всё сам наглядно видел, на примере своих родителей.



– И чем эти стиратели отличаются от пожирателя? – с омерзением вспомнил я тех созданий, покидающих первыми квартиру.



– Стиратели выносят всю важную мелочь, а пожиратель работает с крупняком.



– Тоже самое произошло с моей девушкой?



– Поправка, бывшей, несуществующей девушкой. Да. Только в её случае, мы пришли позднее.



– Что произошло с моей личностью? А как же мои остальные родственники и другие друзья?



– Здесь всё проще. Им достаточно было подчистить ближний круг родных и близких. У остальных просто будет стёрта память. Половине даже стирать ничего не придётся, на утро они сами всё забудут.



– А кому это, «им»?



– Да их по-разному называют. Но в основном они у нас здесь шифруются под Службу Контроля. Может быть, видел когда-нибудь логотип «СК». Так вот все кто её носит это её элементы. Для простоты и удобства оперируется это понятие применимое для общей структуры, которая пытается править бал.



– Это ты мне про спецслужбу рассказываешь. А как всё на самом деле.



– А как всё на самом деле, ты узнаешь сам. Всему своё время.



– А разве они не ведут охоту, на таких отщепенцев как ты? По-моему это должно входить в их первостепенные обязанности.



– Входит. Но это если часто высовываться, привлечёшь внимание. А если действовать так же осторожно как я, то всё обходится.



– Расскажи об этой организации подробнее Пиф.



– Смотри Грифон. Вся эта структура, работает в рамках, условной, аля не существующей на деле конторы, под общим названием СК. Если ты о ней что-то и слышал, то это всё вранье, порой намеренно распространяемое в «узких» кругах, для широкого охвата особо упорото интересующихся этой темой. Причём густой слой вранья, чтобы никто и никогда не докопался до правды. Та её часть, что занимается стиранием, тебе уже знакома. Но туда входят и обычные люди. Такие как мы с тобой.



– Тебя сложно назвать человеком, тем более обычным.



– Будем считать это комплиментом. А стирают они не только людей, и их истории. Порой стирают они просто личности, давая им другие имена и жизни. Стирание касается истории, реликвий, артефактов, прошлого и всего того, что неугодно в данный момент и противоречит навязанной концепции видения мира. Через общий информационный слой того отборного вранья, про который я уже говорил, происходит зомбирование на всех уровнях, вот потому в последнее время, эта волна набирает обороты в масскульте, как никогда быстро. Правда главная беда в том, что и сам человек не особо пытается осознать, что происходит вокруг и слепо верит всему что видит, слышит и преподносится под видом очевидной жизни и её закономерностей. Тогда как на деле всё не так.



– Как к этому побегу пришёл ты Пиф? Ведь не бегством, это не назвать.



– Скорее не бегство, а способ остаться на месте и больше не стремиться идти дальше по предлагаемой дороге. Не плыть по общему течению и вообще перестать совершать какие-нибудь действия. Жизнь человека, как бегство хомяка в колесе. Только смерть может его остановить. Или такой хомяк как я, который придёт и сломает его колесо, которое даже не клетка. В любой момент он может из него выйти. Но есть такие упоротые хомячки, на всю преподносимую за правду систему, что если их вытащить из колеса, то они побегут искать новое. Такие хомячки самые неадекватные и в первую очередь занимают все госдолжности. Причём чем быстрее, тем лучше. А хуже того, что последнее время, создаются как раз такие колеса для хомячков, что даже при его остановке, выйти из него, может не получиться. Как если бы у него были прозрачные стены.



– Лекция про хомячков, весьма интересная и всё же я не пойму, почему тебя ещё не поймали представители этой широко направленной конторы СК.



– Я умею играть. Ты умеешь играть. Не путать это слово, с тем, чем ты занимался последние пятнадцать лет своей жизни. Умение играть дано не всем. Но многие могут ему научиться. Игра помогает выйти из заданных условий или притворяться, что ты играешь по «их» общим для всех правилам. Умение играть делает тебя свободным, а там ты выбираешь сам, уходить в полное отчуждение, как это сделал я, или продолжать крутить или не крутить колесо, сильно притворяясь хомячком, чтобы остальные ничего не заподозрили и не подняли тебя в штыки.



– После всего увиденного, я врядли смогу вернуться в свои колёса Пиф.



– Совершенно верно. Только если добровольно сойдёшь с ума. А для этого нужны годы тренировок. Чтобы так запросто сойти с ума самостоятельно. Я и сам не предполагал такой реакции структуры, на твоё отсутствие в привычном колесе. Это для меня удивительно.



Обычно на любые отклонения, сразу подсылают бота, под видом человека и тот внимательно следит за человеком, проверяя, достаточно ли сильно он отклонился от заданного ему при «рождении» вектора. А с тобой как-то всё слишком быстро прошло. Структурное отчуждение сработало быстрее раз в семь. Так что твой выход из привычной жизни, всего лишь на день, повлёк структурные последствия, отразившиеся на мгновенной пропаже твоей подруги и родителей.



– А что мы могли, по привычным меркам, пропадать неделю без последствий? Что же мне так не повезло. Может я хотел бы и дальше притворяться хомячком, якобы крутящим свои колеса.



– Да какую неделю. В семь раз это метафорически. Мы могли пропадать месяц, если не больше. Прежде чем запустился бы процесс твоего обнуления. Так что я даже и знаю, чего ещё нам ждать.



– В этих кустах конечно хорошо прохлаждаться, тенёк и всё такое, но может уже составим план, куда мы теперь пойдём. Я бы хотел проведать своих друзей для начала. Если процесс моего обнуления ещё не прошёл до конца, у меня есть шансы.



– Постой. Вон те две машины. Подозрительно давно стоят без движения. Там их не было, когда мы убегали от пожирателя. Да и шляпа охранника пропала. Пасут нас Грифон Горынович, как кенгуру яблочка дать пожевать с руки.



– Они за нами?



– Скорее присмотреть за квартирой твоих бывших родителей. Заодно особо любопытных загрести.



– Тогда пошли что-ли отсюда. Правда, наш вид верхом на кенгуру, слишком вызывающий, не находишь?



– Наоборот. Это лучший камуфляж, притворится безумным ковбоем, а верхом на кенгуру, это вообще верх цинизма по отношению к принятым нормам. В общем, ждём немного, а когда они покинут салоны, двинем вдоль канала на мост.



– Мы затихли. Через пару минут, двери действительно открылись и семь человек в штатском, вышли в нашем направлении.



– Твоя теория не сработала Пиф.



– Теперь это точно похоже на засаду. Валим Гриф.



Не дожидаясь моего ответа, Пиф верхом на кенгуру, споро попрыгал в сторону моста. Я слегка дёрнул мягкую кожу на шее своего прыгуна и стремглав помчался следом. Скрипнули колёса и машины, забрав группу людей, двинулись за нами, прямо по газонам. Мы успешно допрыгали до моста, как вдруг, из окна высунулись пару мужчин с большими страшными на вид ракетницами. Одна пушка издавала какую-то волну. Те из прохожих кто в неё попадал, валились с ног на месте.



Нам повезло добраться до моста раньше, чем мы впали под её невидимые и толи усыпляющие, то ли смертоносные лучи. Поспрыгивав с прыгунов, мы теперь пригибая им головы и пригибаясь сами, бежали по округлому мостику на другую сторону канала. Заработала вторая пушка. Лавина свежести стала буквально замораживать всех, кто в этот момент остановился на мосту посмотреть на наш зрелищный расстрел и побег.



– Дальше не пройти Пиф! – предупредил я, чтобы он не совался из укрытия.



– Да вижу я. На счёт два. Я прикрываю, а ты бежишь за аптеку. Понятно? Не в переулок, а за аптеку. Только не забудь прикрыть оттуда меня.



– Ладно. Я понял.



– Поехали. Раз. Два, – Пиф, высунулся из-за укрытия, и открыл пальбу из револьвера.



Такой быстрой стрельбы из шестизарядного кольта, я не слышал даже в вестернах. Пиф не просто попал. Пиф вывел из строя их две самые мощные пушки и ранил в ноги четверых. Я под его вторичную стрельбу уже допрыгал до края, как заметил там ещё две машины и наставленные в мою сторону наплечные внушительные пушки и пистолеты. Первой пострадала идущая через переход бабушка с собачкой. Она словно замерла на месте, вместе с собачонкой и покрылась прозрачной синевой. Мне же удалось уйти за угол и под свист летящих в меня, на первый взгляд обычных пуль, скрыться в переулке. Припоминая план Пифа, я высунулся, чтобы разрядить свой револьвер, но застал его упрыгивающего и прячущегося одновременно за проезжающим мимо длинным туристическим автобусом.



– Не туда Гриф! Давай за мной! – прокричал он мне, но едва я хотел дать сигнал прыгуну подо мной, как стенка рядом со мной, стала превращаться в крошево.



Слишком поздно. Гриф вновь одномоментно разрядил револьвер и скрылся за поворотом. Я попытал удачу и рванул по переулку, чтобы найти выход на поворот, по которому сейчас должен прыгать Пиф. Едва я углубился, за моей спиной донеслись выстрелы. Пиф сработал успешно, но их было слишком много. Одна вражеская пуля даже попала мне в шляпу, сбив мне её на глаза, так что кенгуру оставшись без пилота, сам принял решение и упрыгал по одной ведомой ему траектории.



Когда я приподнял шляпу, узкий тоннель через старый дом, вывел нас на соседнюю улицу. Пифа, нигде не было. Машин тоже. Едва я её пересёк, вновь загудели моторы и донеслись новые выстрелы. Своим агрессивным поведением, Пиф заставил их не брать нас живьём, а вести огонь на поражение. Так что не было смысла изображать невинность, прогуливающегося верхом любителя экзотических животных. Я сделал три выстрела, прежде чем скрылся сам. Револьвер громыхал довольно оглушительно и с приличной отдачей. Кажется, даже один из них кто перемещался в пешем порядке, согнулся пополам. Неужели я попал? Вот, знайте наших ковбоев. Пуля 44 калибра, внушительное подспорье любым современным лучам смерти. Вон его как на асфальте раскатало и крови-то, крови.



Двигаясь по новым проулкам, с бешенной скорость, я не рассчитал один поворот и слетел с кенгуру. Благо всё обошлось, но мой прыгун будто не заметив пропажи, помчался дальше.



– Стой! – кричал я, досадуя, что не успел дать ему или ей, кличку или имя. – Стой же!



Из-за угла выскочила пара мужчин, и я обречённо открыл огонь, оставшимися в барабане патронами. Две из трёх прилетели куда надо. Парочка упала. Перезарядка на бегу, далась мне не очень легко, но это стало неважно, когда в меня выстрелили сеткой. Сталистая сетка мягко ударила в спину, обволокла целиком с ногами и тут же, обогнув меня, замкнулась в шаре. Я повалился кубарем и выронил револьвер. Сетка продолжала стягиваться по фигуре. Нож я не успел достать. Да и помог ли бы мне он, уже не узнать. На меня набросились новые люди, в тактической одежде и проворно пеленая, сделали укол, после которого я сразу же обмяк.



«Пиф, ты беги без меня…» – застряло у меня в горле, последнее пожелание новоиспечённому другу, перед тем, как я потерял сознание.




Глава 5. Приговор


Я проснулся от того, что холодный дождь лил мне в лицо. Темнота в глазах сменилась весёлыми звёздочками, но вскоре я понял, что это обычное звёздное небо. Я лежал на сырой земле, вернее в луже. То, что это была именно лужа, я слышал по падающим вокруг меня крупным каплям. В стороне, там, где стояла машина, горели от неё фары, разговаривали и смеялись трое. Кажется, у них там был небольшой фуршет и вечерний ужин, под открытым, широким и очень высоким задним багажником, так что под него они вмещались без проблем. В теле была вялая чувствительность, но пошевелиться я не мог, словно настолько устал и расслабился, что невозможно себя заставить куда-то встать и пойти, что-то делать. Тут до меня дошло, что ноги и руки мои перехваченными тугими стяжками. Довольно быстро я напился каплями воды, текущими у меня по лицу и жить стало значительно легче.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/sergey-aleksandrovich-varlashin/sk-nol-68518373/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.