Книга - Погрешность

Погрешность
Марина Инаяни


RED. Детективы и триллеры
Что может быть лучше, чем присесть в уютное кресло с чашечкой чая и погрузиться в прочтение приятного детектива? Разве что – сразу три детективные истории, вошедшие в сборник Марины Инаяни: "Монстр поневоле", "Я всё видел… начало" и "Тени прошлого. Исповедь".

Здесь и странный взъерошенный парень с глазами человека, прожившего, казалось бы, не одну жизнь. Здесь и одна маленькая деталь, которую и уликой-то трудно назвать, но чем черт не шутит. А еще здесь история ныне успешного журналиста, который на себе ощутит, что не все тайны прошлого стоит вытаскивать на свет из тех подвалов, в которых они пылятся.

Интересные характеры, сложные переплетения сюжета, захватывающие диалоги, и непростой выбор, встающий перед героями. Ведь путь справедливости не всегда однозначен, или?..

Комментарий Редакции: Причудливый вымысел и строгая реальность, мистические совпадения и очевидные факты. Как найти между ними параллель и не сойти с ума?





Марина Инаяни

Погрешность





Книга 1

Я всё видел… Начало




* * *

– Кира, Вы знаете кто я, и зачем я здесь?

– Да, Вы один из них. Из тех, кто мне не верит.

– Это не так. Я хочу помочь Вам. Вы поговорите со мной?

– У меня нет выбора.

– Кира, давайте попробуем еще раз. Вы знаете, зачем я здесь?

– Нет.

– Ваш брат погиб в автокатастрофе, и теперь у Вас нет официального опекуна. Однако, судя по результатам лечения, Вы поправляетесь и, возможно, скоро сможете сами управлять своей жизнью. Вы хотите этого?

– Странный вопрос.

– Так вот, я здесь затем, чтобы поговорить с Вами, разобраться в Вашем состоянии и дать рекомендации для Вашего выхода отсюда. Теперь Вы поговорите со мной?




1


В доме Петра Мелешина раздался телефонный звонок. Один из тех звонков, которые не предвещали ничего хорошего. Ночной звонок.

– Берег залива? Женщина? Точно криминал? Да, конечно, сейчас буду.

Петр положил трубку и посмотрел в окно.

Темно, значит – ночь. Хотя это знание мало что давало. Ночь – самая долгая часть суток, не раз замечал Петр. Самая долгая и самая беспощадная. Вот так и сейчас именно ночь принесла это трагическое известие о преступлении.

Тихо, значит, нет дождя. Странно, но Петр с трудом вспоминал дни, когда не было дождя. Ему казалось, что дождь – это вечное сопровождение жизни здесь, хотя окружающие его отношения явно не разделяли.

Слишком тихо. Значит, дождь был и разогнал всех ночных уличных обитателей. Неблагополучный район. Как и весь этот город. С самого первого дня здесь всё в этом месте казалось именно таким – неблагополучным. Яркий контраст его прежней жизни. Той жизни, в которой он занимался любимым делом в родном городе. Теперь же, будучи в этой «ссылке», как он сам про себя говорил, каждое новое дело вызывало в нем всё больше грусти. Почему-то именно здесь и именно сейчас он начал ценить жизнь и понимал, насколько чудовищны и бессмысленны все эти преступления, которые ему приходилось расследовать. Раньше он видел в этом дело всей жизни, теперь же – искупление грехов. Искупление своих грехов через наказание чужих.

Петр медленно поднялся с кровати и начал собираться. Нужно ехать на берег залива. Преступление, о котором только что доложил по телефону дежурный офицер, надо им срочно заняться.

Он налил себе чашку кофе, чтобы окончательно проснуться. Голова болела от резкого пробуждения, нужно было заглушить эту боль и собраться с мыслями.

Каждый раз, получая вызов, на него накатывала печаль, и вместе с тем его охватывало странное волнение, предвкушение чего-то. Он никогда не понимал, с чем это связано. До недавнего времени. До того момента, пока Глеб не открыл ему эту простую истину. И он согласился с ней. Скорее всего, думал Петр, Глеб был прав, и это волнение – это не что иное, как «стремление показать себя, проявить как полицейского, доказать всем, что он лучший». Ведь именно эти слова тогда убедили Петра поверить в, казалось бы, невероятную историю Глеба о том случае, в пригороде…

Но надо было ехать на место, преступление само себя не раскроет, а каждая минута промедления может быть важна, поторопил сам себя Петр и отогнал в сторону все эти мысли и воспоминания, которые с завидным постоянством возвращались в его сознание.




2


Спустя всего полчаса, Петр прибыл на место преступления. Очень красивое место, если не считать «оформления» в виде полицейских машин. Это было одно из любимых мест жителей города. Летом здесь открывали пляжный сезон, в остальное время – толпы людей приходили полюбоваться видами с этой точки, и особенно – закатами. Эти закаты могли вдохновить любого на подвиг: поэта – на написание поэмы, художника – на создание шедевра. Это были прекрасные закаты. Петр понимал это, но так и не научился любоваться ими, отдаваться их власти, забываться в них…

Навстречу вышел один из патрульных, и бойко вызвался проводить до места. Один из тех ребят, которые только встали на этот путь и еще не утратили позитива, подумал Петр. Похвально. Похвально и глупо.

Место преступления находилось чуть поодаль, за самой высокой точкой залива, в глубине. Никаких следов борьбы или волочения он по дороге не заметил. Все это место, напротив, поражало своей безмятежностью, и невозможно было даже предположить, какой ужас оно скрывает. Подойдя ближе, глазам полицейского открылось жуткое зрелище:

Молодая женщина, приятная внешне, милые тонкие черты лица, вернее, были милыми раньше, до того несчастья, которое произошло с ней. Знала ли она, что здесь ее постигнет такая участь? Что она вообще делала ночью в таком месте? Судя по ее одежде, размышлял полицейский, это не было свиданием, скорее либо прогулка, либо какая-то деловая встреча. Но если прогулка в этом месте – явление не редкое, то встречи здесь вряд ли кто-то стал бы назначать. Так что же, случайность?

Размышления прервали слова судмедэксперта, невысокого, при этом сутулого, в очках с толстой оправой:

– Женщина, возраст около 30 лет, похоже на отравление токсином. Чем-то сильным, думаю, ей ввели его с помощью шприца.

– Вы исключаете вероятность того, что она что-то съела или выпила?

– Полностью, – ответил судмедэксперт, не задумываясь. – Судя по ее виду, конвульсии были очень сильные, и смерть была практически мгновенной. Значит, токсин она приняла здесь. На лице нет следов от чего-то вроде пропитанной марли, значит, только укол. Отвечая на Ваш вопрос, товарищ майор, если бы она что-то съела или выпила, то умерла бы в том месте, где ела. А приходить сюда ночью поесть – это, знаете ли, маловероятно.

– Но ведь теоретически это возможно? – настаивал Петр. Он ужасно не любил упускать детали, и всегда стремился всё прояснить до самых мелочей, чем весьма раздражал своих коллег по участку. – Ведь она могла прийти сюда с кем-то, и этот кто-то мог забрать отравленную еду с собой?

– Как я уже сказал, – парировал эксперт, явно стараясь не показывать своего раздражения, – конвульсии были очень сильными. Если бы причиной была пища, то как минимум ее бы вырвало. Конечно, я дам официальное заключение после вскрытия, но думаю, что не ошибся. С Вашего позволения я заберу тело в морг?

– Конечно, доктор, спасибо, прошу сразу сообщить, как будут готовы результаты вскрытия.

– Разумеется, товарищ майор, до встречи в участке.

Судмедэксперт направился к машине, и стал давать указания санитарам. Ну вот, подумал Петр, сейчас эту милую девушку заберут, и ее жизнь будет официально закончена. Нелепость. Наверняка это очередная нелепость, одна из тех ситуаций, которых можно было избежать, думал Петр. Интересно, она погибла случайно, по недоразумению, или же это прекрасное создание спровоцировало кого-то на этот грех, осознавая возможные последствия? Он разберется. Как и всегда. В этом он был абсолютно уверен.

Петр стал осматривать место преступления. Скорее всего, доктор прав, и всё произошло именно так. Скорее всего, она пришла сюда встретиться с кем-то, и ей сделали смертельный укол. Наверняка эксперт найдет след от укола на теле жертвы. Следов борьбы не видно, значит, она знала убийцу. Знакомый? Да, круг знакомых в первую очередь.

– Кто она? Документы есть? – Обратился он к работавшему на месте преступления молодому сержанту.

– Документов нет, – моментально отозвался парень, – только пропуск на имя Алисы Кронверг. Фотографии нет, непонятно, ей ли он принадлежал.

– Или ей, – задумчиво произнес Петр, – или кому-то, кто ее знал и поможет нам установить ее личность.

– Да, товарищ майор, – ответил сержант. – Заберу в участок, попробуем пробить по нашей базе, вряд ли в наших краях много женщин с таким именем.

«В наших краях», думал Петр. Действительно, край этот удивлял его всё больше и больше. Угораздило же перевестись именно сюда.

– Заканчивайте здесь, – обратился Петр к сержанту, – я поеду в участок, сам пробью ее данные по нашей картотеке.

Петр отправился к машине, но немного задержался на берегу. Действительно красивый вид. Но он чувствовал, что ему никогда не стать одним из них, из жителей этого города, одним из «их» полицейского участка. Раньше он был для всех чужим в этом месте, а теперь он претендует на звание лучшего, и они не могут ему этого простить. И всё из-за Глеба, или благодаря Глебу. Он снова вспоминал тот день…


* * *

Это случилось четыре месяца назад. Петр тогда только перевелся и работал буквально пару месяцев. Он стремился отвлечься, и много времени проводил на работе, даже без излишней в том необходимости. Вот и в тот день он задержался в участке, разбирая старые дела, как вдруг на пороге появился этот парень. Странный, неопределенного возраста. Достаточно молодой, но глаза…

Это были глаза человека, прожившего не одну жизнь. Как оказалось впоследствии, это действительно было так. В тот момент, когда Петр увидел его, тот приставал к дежурному с требованием отвести его к старшему. Бормотал какую-то ерунду. Видел всё, знает убийцу, это Фил.

– Я сам займусь – обратился Петр к дежурному, и повернулся к незнакомцу. – Кто Вы? Какова причина Вашего визита сюда, и о каком убийстве идет речь?

– Говорю же, это Фил, кто Вы? Вы здесь главный? Я всё расскажу, – сбивчиво отвечал гость.

Петр провел парня в комнату для допросов.

– Я запишу всё, как полагается, под протокол, Вы согласны? – спросил Петр.

– Конечно, мне нечего скрывать, наоборот, я хочу помочь, – взволнованно ответил собеседник.

– Хорошо, тогда начнем. Меня зовут майор Мелешин, Петр Сергеевич, я веду допрос с возможным свидетелем преступления. Представьтесь, пожалуйста.

– Глеб, Глеб Воронов.

– Где Вы работаете, Глеб, как Ваше отчество?

– Неважно, просто Глеб. Нигде, ну то есть сейчас нигде, но вообще я врач по образованию, но это неважно, послушайте, дело, по которому я здесь…

– По всей форме, пожалуйста, – оборвал его Петр. – Где Вы живете?

– Канавка, дом 22. Снимаю комнату у хозяина дома, я не местный.

– Что привело Вас в участок? Вы хотите сообщить информацию о преступлении?

– Да, да, – оживился гость, доставая из потертой сумки свернутую газету. – Вот, – с этими словами он протянул газету Петру.

На открытой странице Петр увидел статью о несчастном случае в пригороде. Местный житель был найден мертвым в своем доме. В статье говорилось, что Арсений Филатов, так звали погибшего, не выходил из дома, он был парализован после несчастного случая. Однажды ему стало плохо, он прилег отдохнуть и забыл выключить газ на кухне.

– Трагично, – ответил Петр, дочитав статью, – но это же несчастный случай, причем здесь убийство?

– Нет же, это был не несчастный случай, я знаю, это убийство. – Напористо продолжал собеседник. – В то время я проживал с Арсением на одной улице, после случившегося я переехал, слишком тяжелы были воспоминания. Но суть не в этом. Его убили, это сделал Фил.

– Кто такой Фил?

– Не знаю, я не видел его.

– Но Вы знаете его имя?

– Нет, вернее, это я его так назвал, надо же как-то его называть. Он же человек, у него есть имя, просто пока его никто не узнал. Пусть будет Фил, я так подумал, и…

– Остановитесь, – резко оборвал его тираду Петр, – знаете Вы его или нет?

– Нет, товарищ майор, его я не знаю, но я видел убийство. И еще там была газета. И Фил, у него на руке был ожог, и …

– Это невозможно, – начинал сердиться Петр, – Вы видели убийство? Вы свидетель?

– Нет, ну, вернее, не совсем. Я видел сон, и там …

Петр резко встал с места и смерил Глеба хищным взглядом:

– Вы смеетесь надо мной? Это что, розыгрыш? Видели во сне? Вы медиум, хотите сказать?

– Нет, – улыбнулся Глеб, – я не медиум. Я, наверное, сумасшедший.

В глазах Глеба промелькнуло странное выражение, напугавшее Петра.

– Прервемся на пару минут. Подождите здесь, хорошо?

– Конечно, офицер, я понимаю, Вам надо остыть.

Эти слова застали Петра в дверях и заставили обернуться.

– Что Вы имеете ввиду? Я не умею держать себя в руках?

– Нет, конечно, умеете, но просто я понимаю Вас. Вы здесь новенький, в этом участке, да и вообще в городе, а тут еще мало Вам забот с привыканием к новому месту, так еще какой-то псих пришел и рассказывает о своих снах, я понимаю.

– Откуда Вы знаете, что я…

– Новенький? – прервал его Глеб и улыбнулся, – всё просто, маленький город, а участок еще меньше. Не смущайтесь, все через такое проходят. У всех свой масштаб бедствия, если можно так выразиться, у Вас вот участок. Это ничего, Вы идите, я подожду.

Петр быстрым шагом вышел из допросной, и хлопнул дверью. Как он ни старался, но не смог сдержаться. Что-то было в этом парне пугающее. Он не угрожал, не сказал по сути ничего обидного, не оскорбил его, но он как – будто видел Петра насквозь. Со всеми его внутренними терзаниями и переживаниями. Он словно читал его, как книгу. И при этом словно это было два разных человека. Один, первый, который пришел рассказать об убийстве, был неуверенным и робким, второй же вызывал у Петра практически ужас.

Подошел дежурный лейтенант:

– Всё в порядке, товарищ майор? Этот тип не хочет уходить? Вывести его?

– Нет, спасибо, всё хорошо, я просто вышел за водой.

– А, ясно, но Вы зовите, если что. И кстати, в допросной есть кулер, товарищ майор, – сказал офицер и пошел в сторону дежурной стойки, при этом одарив Петра легкой ухмылкой.

Ну вот, опять, подумал Петр, опять этот взгляд, они все считают меня пустым местом и только и ждут, когда я оступлюсь. Но я не доставлю им этой радости.

Под впечатлением от своего странного посетителя, Петр направился в архив, который располагался этажом ниже. Здесь хранились только свежие дела, но случаю в газете был всего месяц, поэтому дело точно было там. Непонятно почему, но Петр решил проверить слова этого странного парня.

В деле говорилось всё то же, что и в газете. Газета, Глеб сказал, что видел газету, но в деле ничего не сказано, что на месте преступления вообще были газеты. Может быть, газета была, но преступник ее забрал? Что за чушь, оборвал он сам себя. Я что, верю в какие-то бредни? Во сне он увидел, как же. Или… Нет, надо закончить этот разговор.

Петр вернулся в допросную, неся в руке материалы дела. Глеб смотрел куда-то в сторону и теребил в руке край своего шарфа. Казалось, его совершенно не беспокоит атмосфера этого места. Петр поймал себя на мысли, что впервые видит подобное.

– Вот дело Филатова, – начал он, положив папку с делом на стол перед гостем, – здесь ничего не сказано о газете.

– Конечно, в этом-то и суть, что убийца забрал эту газету, это я и видел, и рука, я говорил про ожог на руке?

– Да, говорили, но зачем было забирать газету?

– Наверное, что-то в ней могло скомпрометировать убийцу. Наверное, Филатов что-то прочитал о нем, и мог ему навредить…

– Много читаете детективов? – по лицу Петра пробежала легкая усмешка.

– Пытаетесь иронизировать, офицер? – парировал Глеб. – Бросьте, займитесь лучше делом.

У Петра не было слов выразить свое возмущение поведением гостя. И в то же время было в нем что-то, что заставляло прислушаться к его словам, этот его взгляд…

– Послушайте, Петр Сергеевич, – прервал молчание Глеб, – я понимаю, звучит, мягко говоря, не очень. Я сам не рад, что мне пришлось сюда идти и рассказывать про сон, я же понимаю, что выгляжу идиотом. Но не моя вина, что полиция не нашла убийцу, и замяла это дело. А мне как жить? Совесть не позволяет мне спать спокойно, зная правду. Послушайте, – парень говорил полушепотом, – необязательно кому-то показывать этот Ваш протокол допроса, который Вы, кстати, перестали писать минуты через две нашей беседы. Просто проверьте сами, в одиночку, ну я же вижу, Вы усомнились, а вдруг я прав? Сами посудите. Дата известна, много газет выходит в этом захолустье в день? Раз старик был опасен для убийцы, значит, они знакомы. А много, интересно, у него найдется знакомых с ожогами на руках? Ну же, офицер, сделайте это, ну, пожалуйста, ради моей совести.

Петр молча слушал парня, и не мог выдавить в ответ ни слова. Тот словно гипнотизировал его каждой своей фразой.

– Ну хорошо, – продолжил Глеб, – начистоту. Не ради моей совести, на кой черт она Вам, я понимаю. Тогда, может быть, ради себя? Представьте, каково будет удивление всех Ваших новоиспеченных коллег, если Вы распутаете дело, которое они просто откровенно проморгали. Они не смогут больше ехидно улыбаться Вам в след. Или сейчас они делают это в глаза? Вы докажете им, что Вы – настоящий мастер своего дела. И совсем не нужно говорить, что я как-то повлиял на Вас в этом расследовании. Никто же не знает, кто я, и зачем я здесь. Награда мне не нужна, я просто хочу спокойно спать по ночам, не терзаясь, что помог убийце избежать наказания, когда мог помочь восстановить справедливость. Ну же, офицер, что скажете?

Петр смотрел на Глеба и не осознавал своих чувств. Он не мог понять, как с ним одновременно разговаривают два разных человека. Но не это его волновало. Он понимал, что Глеб прав, и что подобное «чудо» помогло бы ему показать себя, поставить их всех на место, доказать…

– Вы можете идти, Воронов, – сказал Петр, поднимаясь из-за стола. – Прошу Вас оставить мне свой контактный номер телефона на случай, если Вы мне понадобитесь.

– Так Вы займетесь моим делом? – радостно воскликнул Глеб, – Как хорошо, что остались еще неравнодушные люди, спасибо Вам, – продолжал приговаривать Глеб, записывая номер телефона на протоколе Петра. – Вы не пожалеете, ведь в худшем случае что? Я просто псих, рассказавший Вам бредовую историю. Но в лучшем, Вы только представьте!

Глеб поднялся, и молниеносно покинул допросную. Петр вновь сел за стол и открыл материалы дела. Надо понять, что там произошло. Не потому, что Глеб прав, и Петра преследует чувство несостоятельности, нет, конечно, что за ерунда. Нужно разобраться во имя справедливости, это главное для полицейского, повторял сам себе Петр, листая документы. Так, первым делом круг знакомств убитого, и газеты за тот день, нет ли совпадений…




3


Петр приехал с места преступления в участок ранним утром. В первую очередь нужно заняться выяснением личности жертвы. При ней был найден пропуск с контактами организации. Нужно съездить по этому адресу, наверняка коллеги смогут помочь с опознанием. Петр посмотрел на часы – еще очень рано, наверное, в такое время еще никто не работает. Попозже, решил он, а пока можно съездить домой, и привести себя в порядок.

Он вышел на улицу. Утреннее солнце уже начинало пригревать, наверное, сегодня будет хороший день, подумал Петр. Он поднял глаза на небо – чистое и очень светлое. Наверное, можно прогуляться пешком, подумал он было, как услышал позади знакомый голос:

– Петр Сергеевич! Как хорошо, что я Вас застал!

Это был Глеб. Как всегда взъерошенный, как – будто только с пожара. Вид этого парня обычно забавлял Петра. Вот и сейчас он не смог скрыть ухмылки.

– А, это ты. Что – то случилось?

– Как хорошо, что Вы здесь, товарищ майор, я так торопился, хорошо, что успел. Сегодня же что-то произошло ночью, да? – он вопросительно смотрел на полицейского. Петр уже знал этот взгляд, он означал, что сейчас парень скажет что-то фантастическое.

– Ну, допустим, – медленно ответил Петр, – но, может быть, ты мне скажешь, что произошло?

– Нехорошо, Петр Сергеевич, – зло произнес Глеб, – мы через столькое прошли, а Вы всё проверяете меня, нехорошо.

Глеб развернулся, дав понять, что собирается уходить. Петр поспешно обогнал его:

– Да это просто шутка, ты же должен понимать, полицейский юмор, утро тяжелое. Да, женщину ночью убили, на берегу залива, ты что-то видел?

Глеб, казалось, смягчился от подобной искренности:

– Да, поэтому я и пришел. Я видел, я всё видел, это была Кристина…

– Кристина? Ты знаешь ее? А, нет, конечно, нет, я помню, надо же как-то их называть, но почему Кристина?

– Разве это важно? Я говорю, что был свидетелем преступления, а Вас волнуют такие мелочи?

Глеб выглядел раздраженным. Он смерил полицейского взглядом, от которого тому стало не по себе. Петр моментально осознал, насколько глупо звучали его вопросы. И правда, какая разница, как Глеб называет убийцу в своих фантазиях. Какая разница, если это поможет раскрыть дело. Раньше же помогало…

– Давай пройдем в мой кабинет, и ты всё расскажешь, хорошо? – предложил Петр.

Глеб согласился, и они вдвоем направились обратно в участок. Сержант на месте дежурного поздоровался с парнем, но как-то насмешливо. В участке никто не знал о роли Глеба в расследованиях, они с Петром представили его как журналиста, который пишет о нелегких полицейских буднях, и создает положительный образ служителей закона в глазах рядовых граждан.

– Наверное, никто не верит, что я журналист, – сказал Глеб, войдя в кабинет, – ну какой нормальный журналист будет писать статью 4 месяца…

– Да какая разница, что они все думают, – раздраженно оборвал его Петр, – мы пришли не за этим.

– Петр Сергеевич, отсюда все Ваши проблемы с этими людьми, – спокойно отвечал Глеб, – Вы не видите в них равных себе, оттого и не можете прижиться здесь, подумайте, возможно, стоит…

– Хватит, – вновь не сдержался Петр. Он ненавидел эти моменты. Моменты, когда Глеб из странного чудного парня превращался во взрослого и очень проницательного человека, и читал Петра, как открытую книгу. Майор всеми силами пытался сделать вид, что мнение Глеба не имеет ничего общего с действительностью, и что тот ничего не знает о нем, но в то же время он прекрасно понимал, как смешны эти его попытки со стороны. Поэтому всё, что он мог предпринять в подобных ситуациях – это перевести внимание Глеба на что-то другое. Обычно это было расследование.

– Хорошо, товарищ майор, как будет угодно, – услышал он голос Глеба.

Тот понимал всё без слов, и это злило Петра еще больше. Он понимал, что не имеет вообще никакого влияния на своего гостя, но выбора не было. Отказываться от его помощи Петр считал верхом глупости. Пусть помощь эта и кажется на первый взгляд сомнительной, но ведь сработало же раньше.

– Извини, – как можно спокойнее попытался возобновить разговор Петр, – очень тяжелое утро. Так что там у тебя? Что ты видел?

– Я не уверен, можно какие-нибудь детали, чтобы я мог отличить это дело от сна?

– Ну хорошо, – ответил майор, – но информации мало. Женщина, скорее всего отравление, личность пока точно не установили, но при ней был пропуск, я собираюсь в эту контору, нужно опросить сотрудников, надеюсь, там смогут ее опознать.

– Отравление, да, теперь понятно, – произнес Глеб после некоторого молчания, – понятно, почему такие страдания на лице. Это была Кристина, похоже, она что-то вколола Вашей жертве шприцем, она выбросила его в мусорный бак на выходе к стоянке.

– Это хорошо, – обрадовался Петр, – группа еще там, я позвоню и скажу, чтобы обыскали мусорные баки. Это очень хорошо, нам это поможет. Еще что-то было?

– Не поможет, она была в перчатках, – ответил Глеб. – Но я видел, что она блондинка. Пока это всё, что я помню, может быть позже…

– Ничего, это хорошо, ты очень помог, спасибо, – Петр поднялся и протянул Глебу руку. Тот, по своему обыкновению, отказался от рукопожатия, и молча вышел из кабинета. Петр, не мешкая, набрал номер дежурного на месте преступления и дал дополнительное указание насчет мусорных баков. Может быть, шприц действительно был еще там. А сам стал собираться в контору, название которой было написано на визитке с тела жертвы. Вдруг его взгляд упал на стол, там лежала папка с делом Арсения Филатова. В дверь постучали, и вошедший дежурный стал объяснять:

– Вернули от прокурора. Говорят, решение принято, и дело можно передавать в архив. Я как раз хотел отнести.

– Не нужно, я сам, всё равно сегодня пойду туда по новому делу, спасибо.

– Как угодно, товарищ майор, – ответил парень и направился к выходу. На пороге обернулся и робко произнес – А здорово Вы это дело тогда, товарищ майор.

Дверь закрылась, и Петр вновь погрузился в воспоминания о тех событиях…


* * *

Да, это действительно было потрясающе. Само расследование оказалось плевым делом. Как и говорил Глеб, много ли в окружении Филатова людей с ожогами? Оказался один, Алан Маршак. Он жил неподалеку от убитого, они особенно не общались. Судя по материалам дела, Филатов вообще был человеком необщительным и замкнутым. Из дома не выходил, гостей у него не было, поэтому и выбирать кандидатуру с ожогом было особенно не из кого. Маршак любил цветы, у него был огромный сад, и он иногда заходил к Филатову за садовыми инструментами.

В числе знакомых Маршака была девушка, Ольга Седых, замужняя, Маршак был ее любовником. Некоторое время назад Ольга и Алан ругались перед домом Филатова. Как выяснил в своем расследовании Петр, девушка боялась, что муж узнает об их связи, и причинит ей вред, поэтому им с Аланом нужно было расстаться. Но тот был весьма эмоциональным человеком, поэтому расставание прошло на повышенных тонах на глазах у соседа.

Ольга была убита в своем доме, именно об этом написали газеты в тот день. Зная о связи убитой с Аланом, Петр пришел допросить его. Несмотря на то, что он был единственной кандидатурой на роль преступника, “видения” Глеба точно не могли служить доказательством. Петр очень боялся, что будет выглядеть глупо, ведь прямых улик против Маршака у него не было, а бросаться обвинениями просто потому, что у человека был ожог, Петр считал абсолютной глупостью. Поэтому Петр тщательно выстраивал в голове линию беседы с Аланом, но тот, вопреки ожиданиям полицейского, практически сразу сознался в совершенном преступлении.

Нет, Ольгу он не убивал, а вот Арсения – да. Когда он увидел газету с этой статьей, то испугался, что сосед вспомнит о его ссоре с Ольгой, сообщит в полицию, и его обвинят в её убийстве. Маршак настолько сильно этого боялся, что принял меры незамедлительно, не думая о последствиях. Он всё продумал и не оставил никаких следов в доме Филатова, но при виде майора в своем – не смог себя контролировать, и сдался в руки правосудия.

Как выяснилось позднее, Ольга была убита ее мужем, тот всё же узнал о связи жены на стороне. Иронично, что если бы Маршак немного подождал, если бы он отрицал свою вину, то через пару дней у полиции не было бы мотива на его счет, и доказать убийство Филатова не смогли бы. Но люди странно устроены, страх порой оказывается намного сильнее здравого смысла.

Это дело принесло Петру то, чего он так жаждал. Признания его, как полицейского. Он один распутал сложное убийство, столь искусно замаскированное под несчастный случай, что это не вызвало ни у кого сомнения. Ни у кого, кроме него.

После этого случая дела его в участке стали налаживаться. Конечно, местные полицейские были обижены, что чужак выделяется в лучшем свете, но отрицать его сильные стороны они больше не могли. Таким образом, отношение к Петру постепенно стало меняться. Подумать только, и всё это благодаря Глебу. Глеб. Петр думал о его роли в этом деле, удивительной роли. А потом была Рита…

Размышления Петра прервал телефонный звонок. Звонил судмедэксперт, он подтвердил свой изначальный диагноз – отравление. Яд пока не удалось определить, как будут новости – сразу сообщит. Петр собрал вещи и направился к выходу. Надо ехать в эту контору, попробовать установить личность жертвы.


* * *

– Итак, Кира, давайте проведем наш первый сеанс. Расскажете мне, как Вы здесь оказались?

– После того случая на озере, Вы же сами знаете, почему Вы спрашиваете?

– Не после случая, ведь так?

– Так.

– Если мне придется тянуть из Вас каждое слово, это не диалог.

– После того, как исчез мой брат.

– Или после того, как он вернулся?

– Он не вернулся. Поэтому я здесь. Тот человек, который вернулся, это не мой брат.

– Он пострадал при пожаре, и теперь его сложно узнать, но кто еще это может быть, если не Ваш брат?

– Я не знаю. Но это не мой брат. Я ответила неправильно, и теперь не выйду отсюда?




4


На пропуске значилось название «Хистори Альенте». Сама организация располагалась в небольшом, но очень опрятном здании в центральной части города. На входе майора встретила приветливая юная девушка, вежливо поинтересовалась целью визита, и сразу же проводила в кабинет начальницы.

– Тамара Брасс, – представилась молодая женщина в деловом костюме, протягивая Петру руку, – я руковожу этим прекрасным местом. Прошу, располагайтесь. Хотите чаю?

– Благодарю, но нет, – ответил Петр. Ему не терпелось приступить к опросу. – Разрешите представиться, майор Мелешин, Петр Сергеевич, отдел убийств. Я к Вам по делу, если позволите.

С этими словами он достал из кармана пропуск, найденный на месте преступления.

– Вам знакомо это имя? – он протянул пропуск Тамаре.

– Алиса Кронверг. Да, конечно, я знаю ее. Она одна из наших ведущих экспертов. Правда сегодня я ее не видела, но, может быть, я просто пропустила, я позвоню, – она направилась к телефону и стала набирать номер. Внезапно она изменилась в лице, положила трубку и пристально посмотрела на полицейского. – С ней что-то случилось, да? – в голосе читалось волнение. – Вы здесь потому, что с ней что-то случилось? Откуда у Вас ее пропуск?

– Пожалуйста, успокойтесь, – Петр увидел на столике графин с водой и предложил женщине стакан. – Нам нужна помощь в опознании тела. Молодую женщину нашли сегодня ночью, из документов при ней был только этот пропуск. Нам нужно установить ее личность, Вы можете взглянуть на фотографию с места преступления?

Тамара не притронулась к воде, глаза ее заполняли слезы. Было видно, что это известие потрясло ее:

– Конечно, я посмотрю, – ответила она еле слышно, – давайте свою фотографию.

Следующие несколько минут тянулись целую вечность. При виде фотографии женщина потеряла сознание, Петру пришлось выбежать в коридор, чтобы позвать на помощь. Секретарша принесла нашатырный спирт, и общими усилиями им удалось привести даму в чувство:

– Это она, – пробормотала Тамара, отводя глаза от фотографии, – Это Алиса.

Сознание возвращалось к ней, и через некоторое время майор смог продолжить так неудачно начавшуюся беседу.

– Что с ней случилось? – спросила Тамара, – ее убили, да? Но кто мог сделать это, она ведь такая милая, была… Никогда никому слова плохого не сказала, казалась не от мира сего, такая была спокойная и какая-то простая…

– Расскажите о ней, – попросил Петр, – нам важно абсолютно всё. Возможно, это поможет найти виновника. Что Вы о ней знаете?

Тамара помолчала, казалось, она не хотела погружаться в воспоминания:

– Вряд ли я смогу быть Вам полезна, товарищ майор, – медленно начала она, – я знаю про Алису только то, что уже сказала. Милая, спокойная, ни одного конфликта, талантливый специалист. Семьи у нее здесь не было. Честно говоря, не помню, откуда она. Ее талант был основным, что меня интересовало. Она была настоящим чудом, в нашем-то захолустье, понимаете?

– А чем она занималась? – поинтересовался Петр.

– Антиквариатом. Мы все здесь им занимаемся. Нам приносят различные вещи на оценку, что-то действительно ценное мы помогаем выставить на аукцион или устроить в какой-нибудь соответствующий музей. Алиса была отличным специалистом, лучше всех разбиралась в китайских династиях.

– А могло это стать мотивом, как Вы думаете, ее работа могла стать мотивом? – взволнованно спросил Петр в надежде вытянуть из этого разговора хоть малейшую ниточку.

– Мотив? Нет, Петр Сергеевич, не думаю. Она была нашим ведущим специалистом, и, конечно, теперь это место займет кто-то другой из наших сотрудников, но это далеко не самое желанное место на свете. Зарплата у нас небольшая, мы здесь работаем скорее из любви к искусству.

– Но все же могу я поговорить с ее коллегами, возможными преемниками?

– Да, пожалуй, это будет несложно. Самый вероятный преемник – это Константин. Он работает дольше Алисы, помогал ей во всем здесь разобраться. Хороший парень. Еще в отделе работает Саша, но она сейчас в отъезде, сегодня утром я отправила ее в Царское Село, осмотреть одну старинную вазу, вернется завтра. Бедная девочка, для нее это будет ударом, они с Алисой вроде дружили. Вам стоит с ней поговорить. Оставьте свой номер, товарищ майор, – предложила Тамара, – я передам Саше, чтобы она позвонила, как вернется, хорошо?

– Да, конечно, – Петр протянул свою визитку, – тогда, если возможно, я осмотрю ее рабочее место, и поговорю с Константином, он здесь?

– Разумеется, я позвоню, Вас к нему проводят. Извините, мне нужно отдохнуть, я до сих пор не могу оправиться от шока, – Тамара кнопкой вызвала секретаря, дала ей наставления проводить посетителя, и показать ему всё, что его заинтересует, и Петр вышел из кабинета с чувством вины за то, что причинил этой милой женщине такие страдания.

Однако это часть его работы, думал Петр. Причинять страдания. Парадоксально, но это так. Он ведь делает это с целью найти преступника, а не с целью поиздеваться над людьми. И пониманию этой болезненной истины Петр обязан Глебу, он знал это, именно Глеб тогда надавил на него в деле Риты, не позволил ему дать слабину…


* * *

Вернее, в деле Марго Петровской.

Это было сложное дело. С точки зрения закона оно было довольно прозаично, но с психологической точки зрения оно было тяжелым.

Это произошло два месяца назад. Петра вызвали на место преступления. Убийство мужчины в собственном доме. Умер от удара тяжелым предметом. Вернее, судя по состоянию его черепа, ударили его далеко не один раз. В момент смерти он спал, как позже выяснилось при вскрытии – был чертовски пьян, и поэтому ничего не почувствовал.

Версий преступления было несколько.

Убитый был игроком в карты, и, возможно, был кому-то должен и не хотел отдавать долг.

Убитый сильно пил, и, возможно, на этой почве имел с кем-то конфликты.

Убитый избивал жену, и, возможно, она остановила его, не выдержав издевательств.

Петр собирался начать отрабатывать эти версии именно в таком порядке, оставив жену на потом, если придется. Надеялся, что найдет виновного до этого момента, поскольку очень симпатизировал бедной женщине, и не хотел травмировать ее еще больше.

Но Глеб решил иначе.

Он в своей обычной манере ворвался в участок со скоростью шквалистого ветра и начал сыпать обрывки фраз. Дескать, видел, знает, это Рита, это точно она, он видел. Вернее не то, чтобы видел, но чувствовал, что это точно была женщина, ударов было несколько не потому, что убийца хотел обезобразить лицо или скрыть какие-то улики. По словам Глеба, у убийцы просто не было достаточной силы убить с одного удара.

– Ты не можешь этого утверждать, – спокойно ответил Петр на этот аргумент, – это мог быть слабый мужчина, например…

– Слабый? – прервал его Глеб, – из числа Ваших подозреваемых, майор, я не ошибся? Кого Вы там рассматриваете?

– Есть версия карточного долга и пьяной ссоры, – начал было Петр, но Глеб осек его ехидным смешком.

– А, ну тогда всё сходится, что же Вы сразу не сказали! Карточные долги, конечно, выбивают исключительно слабаки, ну а выражение «пьяному море по колено» слышали?

Глеб смотрел на Петра пронзительным взглядом, словно видел его насквозь. Петра это злило, но между тем он не мог отрицать, что Глеб буквально за минуту отмел две его версии, и сделал это мастерски. Конечно, доказательством это не могло служить, но как же логично и просто он это вывел. Это ведь так очевидно, что он прав, думал Петр, и от этих мыслей на душе становилось хуже. Становилось хуже потому, что пришло понимание: единственная здравая версия – это жена.

– Ну как, дошло, майор? – Глеб как обычно вывел его из состояния задумчивости едким замечанием. Не получив никакой ответной реакции, он несколько минут смотрел на полицейского с интересом, казалось, ожидал чего-то, но в результате продолжил с улыбкой. – Жалко ее, да?

– У нее есть смягчающие обстоятельства, – почти безмолвно, как – будто мысленно, произнес Петр, – муж бил ее, и …

– И за это не надо наказывать, – парировал Глеб. – Майор, опомнитесь, мы не знаем точно, что там происходило. Знаем, что бил, а за что, знаем?

– Какое это имеет …

– Огромное, майор, огромное. Жертва насилия дает отпор в состоянии аффекта в момент нападения, а не планирует месть, и не стучит по голове спящего обидчика сковородкой или чем там она его.

– В тебе нет ничего святого? – взорвался Петр, резко поднявшись с места. – Как ты можешь …

– Зато в Вас святого за нас двоих, Петр Сергеевич, – на этих словах Глеб направился к двери. – Знаете что, не верьте мне. Но запомните одно. Если Вы хотите стать настоящим полицейским, которым Вы, безусловно, сейчас не являетесь, забудьте о чувствах людей, причастных к расследованию. Если так будет легче – считайте, что необходимо нарушить их покой, чтобы найти истину. Так Вы себя оправдаете. И помяните мое слово – это сделала женщина.

Глеб вышел из кабинета, хлопнув дверью. Мысли менялись в голове Петра со скоростью света. Он обидел Глеба и никогда больше не увидит его. Да и черт бы с ним. Но он не станет настоящим полицейским. Да как нет, он ведь уже им стал? Да какой он полицейский, если пропустил столь очевидную улику, указывающую на женщину? Женщина… Конечно, отметать другие версии рано, но надо доказать Глебу, что он не слабак, и может беспристрастно отработать такой сложный момент. Да, сначала займусь этим, а потом остальными, тем более что много времени это не займет, решил Петр, и направился в дом убитого поговорить с его женой.




5


Именно о том деле думал Петр, продвигаясь по узким коридорам этого такого милого снаружи, но такого неуютного внутри здания. Нельзя списывать со счетов Тамару, начальницу Алисы. Возможно, они были не в ладах, возможно даже, что Алиса могла претендовать на место Тамары, и та предприняла превентивные меры, чтобы не допустить этого, а сейчас делала вид, что не может сдержать слез. Или же всё проще, и это были не слезы горести, а чувство вины и страха за содеянное, думал Петр. Ничего нельзя исключать, как в том случае, с делом Риты.

Петр помнил, как приехал в дом убитого для того, чтобы поговорить с его женой и попытаться выяснить правду о случившемся. Он не хотел, чтобы Глеб оказался прав насчет несчастной женщины, но и допустить оплошности из-за проявления сентиментальности тоже не мог. Для его самолюбия второе оказалось намного важнее, поэтому разговор он начал без тени сочувствия.

Оглядываясь назад, он понимал, что, возможно, был жесток. Но именно эта жестокость и принесла свои плоды. Он добился признания, но не совсем от той, от кого ожидал…


* * *

Когда он приехал допросить жену убитого, новоиспеченная вдова встретила его вместе со своей сестрой, Марго. Петр сразу решил перейти в наступление, и практически открыто объявил вдове, что считает ее мотив абсолютным, и, хотя есть смягчающие обстоятельства, рассчитывать на них она не может, поскольку надо сначала доказать. Поэтому самый лучший способ выйти из этой ситуации с возможным положительным исходом (насколько наказание за убийство может быть положительным) – это рассказать всю правду. Чистосердечно признаться в содеянном.

Он помнил, что вдова не смогла произнести на это ни слова, сразу начала рыдать, и успокоить ее не было никакой возможности. Он уже было решил, что признание близко, но тут ее сестра Марго резко поднялась, обвинила его в бесчеловечном отношении, и попросила разговора наедине. Позже она рассказала, что это именно она, а не ее несчастная сестра, совершила это преступление. Что она знала, какая тирания творилась в их доме, и попросту боялась за жизнь и здоровье дорогой младшей сестры, а выбраться из этого круга было невозможно. Развода муж не давал, на все разговоры об этом отвечал кулаками, Марго была уверена, что в один из дней он окончательно сорвется и просто убьет ее сестру. Поэтому она его опередила. Дождалась, когда он уснет после выпитого, так часто бывало, уложила сестру спать, дала ей снотворного, чтобы та успокоилась и отдохнула, а сама … Она не жалела, она верила, что спасает сестру, и, как знать, возможно так оно и было, возможно…

Так или иначе, для Петра это был отличный урок жизни и доказательство слов Глеба, что верить никому нельзя. Поэтому Тамара могла быть виновна в смерти Алисы, надо обдумать и это…


* * *

– Кира, добрый день. Сегодня наш второй сеанс. Как Вы себя чувствуете?

– Второй? Странно, что Вы пришли, я думала, Вы тоже решили, что я сумасшедшая.

– Нет, ничего подобного. Я хочу разобраться, что именно побудило Вас считать, что вернулся не Ваш брат. Ваше поведение абсолютно нормально, Вашу уверенность можно отнести на психический шок, и я должен выяснить, чем он был вызван. Расскажите мне о том случае на озере, ведь именно с него всё началось.

– Вы же говорили, что нет…

– Именно с него. Расскажите мне.




6


Секретарь вела Петра по коридорам и без умолку что-то говорила. Петр не привык к подобной манере общения и испытывал явный дискомфорт, но девушка, казалось, этого абсолютно не замечала. Иногда она оглядывалась на него, и ему приходилось делать вид, что он ее слушает, и улыбаться в ответ. Обиднее всего было то, что ничего полезного для расследования он из всего этого щебетания не вынес:

– Какая трагедия, да? Ой, не говорите, как представишь, руки опускаются. Подумать только, это ведь могло случиться с каждым из нас, да? Хотя, наверное, всё-таки из-за того, что она специалист, да? Мне тогда ничего не должно угрожать, я же просто студентка, я здесь временно. Просто секретарь, подай-принеси, ну звонки, но ничего важного. Я и на звонки-то отвечаю, чтобы с кем-то соединить, в основном конечно с нашей Тамарой Брасс, но иногда и Алисе звонили. А вообще нам особо никто не звонит. Ну заказчики там, но они обычно больше письмами. Они присылают какие-то бумаги по своим этим редким штукам, а наши думают, браться за это или нет. Но берутся обычно, денег-то нет у нас. Вернее, есть, но маловато. На зарплату нашу, конечно, хватает, ну так здесь особо нечем гордиться… А наша Алиса, она странная была. Такая тихая, спокойная, не от мира сего, честное слово, сейчас таких редко увидишь. Сейчас наоборот надо побойчее быть, а она как – будто наоборот хотела, чтобы не замечали. Понятно, почему у нее парня не было. Кто такую заметит вообще. Вот я девушка яркая, видно же сразу, да? Ну скажите честно? Конечно. Ой, ну вот и кабинет их. Никого нету, но ничего, Константин, наверное, где-то рядом, придет сейчас. А знаете, мне вот кажется, что она ему нравилась. Не то, чтобы серьезное что-то с ней хотел, но как сестру опекал, помогал во всем, советовал. А она, знаете, не просто не спрашивала, а даже как-то резковато, что ли, не слушала, в общем. А Константин, он очень умный, его бы слушать. Ой, да времени сколько, побегу я, да? А то мне еще надо чай заварить для нашей Брасс, а то она пьет ровно в 3 часа, а я еще не заварила.

Девушка быстро удалилась и оставила Петра одного в просторной комнате, в которой стояло три рабочих стола. Алиса, Саша и Константин, подумал про себя Петр. Хорошо, что никого нет – есть возможность осмотреться. Голова раскалывается, эта птичка сделала свое дело, ее голос еще долго будет преследовать его…

Из трех рабочих мест одно выделялось наиболее ярко – это был стол с абсолютным порядком. Это был не просто порядок, а педантизм. Клинический, подумал Петр. Наверняка место Алисы, раз уж она была такая тихая, спокойная и правильная. Он заглянул в папку, лежавшую на столе. Документ – исследование каких-то китайских чашек или что там это, сервиз? Точно ее стол, ведь Тамара Брасс сказала, что Алиса – ведущий специалист по китайским династиям. Ничего примечательного он на столе не увидел. Не было ни каких-то личных вещей, ни фотографий, ни статуэток – ничего, что могло бы сказать хоть что-то о характере хозяйки этого стола.

В комнату тихо вошел молодой человек в очках. Демонстративно кашлянул, застав Петра за просмотром документов. Когда тот обернулся, парень сразу же взял инициативу разговора в свои руки:

– Константин Сомов, – он вежливо протянул Петру руку. – А Вы из полиции, да? Я слышал, болтушка Лиза уже рассказала мне краткое содержание первой половины дня. Жаль ее.

Константин подошел к столу, который осматривал майор:

– Это стол Алисы. Опрятно, да? Знаете, мне всегда казалось, что у нас творческая работа, а творческие люди просто не могут по природе содержать что-либо в таком порядке, Вам не кажется?

– Не задумывался об этом, – сухо ответил Петр. Манера этих «творческих» людей говорить сплошные глупости выводила его из себя. – Разрешите представиться, майор Петр Сергеевич Мелешин, отдел убийств, следственное управление. Я хочу поговорить о Ваших отношениях с Алисой. Скажу прямо, меня интересует тот факт, что Вы – наиболее вероятный преемник на ее должность.

Этот метод ведения допроса – наступление, был наиболее любим Петром. И очень эффективен. Люди терялись от прямого вопроса, и могли себя чем-то выдать. Это было, с одной стороны, забавно, с другой – экономило время расследования. На сей раз самый очевидный мотив сорвался:

– Преемник? Товарищ майор, пожалуйста, выслушайте меня, – Константин явно опешил от этого не завуалированного обвинения, но, судя по реакции, действительно имел что-то в свою защиту. – Я еще не объявлял об этом директору Брасс, но мне предложили контракт в китайском университете искусств. Я могу показать Вам их письмо, сейчас, – он бросился рыться в ящике стола и через полминуты протянул Петру розовый бланк с гербовой печатью. – Вот. У меня нет мотива, я хотел отсюда уйти. И я уйду, несмотря на то, что Вы правы, и я – возможный преемник. Работа в институте искусств откроет передо мной двери, которых здесь я не то, что не открою, а просто никогда не увижу, Вы понимаете, здесь я совершенно без перспективы. Более того, если бы даже не это предложение, я всё равно уже начал подумывать о переводе куда-нибудь поближе к центру. Я – ученый, а здесь моя работа свелась к составлению каталогов. Я не такой, товарищ майор. Алиса и Саша – они да, а я – нет.

– Я бы в это поверил, – задумчиво произнес Петр, – если бы Вас позвали в любой другой университет. Понимаете, о чем я?

– Конечно, – ухмыльнулся Константин. – Любой другой, но не китайский? Потому что, конечно же, это место должны были предложить Алисе, ведь она самый главный специалист, если верить нашей Тамаре Брасс?

– Именно так, – согласился Петр. Ему было даже приятно, что перед ним довольно смышленый человек, это могло сэкономить время расследованию.

– Всё так, она действительно хороший специалист и всё такое, не буду скрывать. Но… – Парень замялся, но через минуту продолжил. Он, видимо, хорошо понимал, что именно стоит на кону этого разговора. – В общем это не самая лицеприятная история с моей стороны, но расскажу, как есть. Университет работал с нами в одном деле, и они остались очень довольны работой Алисы. Да, Петр Сергеевич, Вы не ослышались, с ними действительно работала Алиса. А через несколько недель после завершения сделки они прислали первое предложение, на ее имя. Лиза, наша секретарша, всегда приносит почту мне, а уже я ее разбираю. Потому что почты много, а наша Лиза не сведуща в тонкостях. По правде сказать, она не отличит антикварную вещь от современной, куда ей разбираться в том, кому из специалистов адресован запрос.

– Вы не могли бы побыстрее, – Петр начинал раздражаться. Создавалось впечатление, что парень тянул время. – Вы каким-то образом скомпрометировали ее перед университетом?

– Да, – парень кивнул и отвел взгляд в сторону. – Но поймите, у Алисы не было никакого желания не то, что менять работу, она даже с клиентами то встречалась через силу. Как-будто людей боялась. Ей не стало от этого хуже, а мне выпал шанс. И, предвосхищая Ваш вопрос, а вдруг бы она всё узнала и стала мне угрожать или что-то еще, то нет, она бы не узнала. Я сработал довольно чисто, поверьте на слово…

Константин перевел дух от этой с трудом давшейся ему речи, но своей цели он явно добился – убедил Петра, что ему не имело смысла убивать Алису Кронверг. Тогда что же, не работа?

– Скажите, Сомов, а что Вы знаете о частной жизни Алисы? – Петр начал прорабатывать версию личного мотива.

– О частной? – Константин на секунду задумался. – Да ничего не знаю, мы не были в доверительных отношениях. Я пытался наладить с ней контакт, помогал всячески, когда она сюда пришла, она ведь меньше меня здесь работает. Но она как-то неадекватно на мою помощь реагировала, и я решил, что не получится из нас коллег – товарищей с совместными посиделками по пятницам, ну Вы понимаете… Не помню, чтобы она говорила о ком-то из друзей… Может, Сашка знает, они вроде нормально общались, может обсуждали что-то или кого-то, это Вам надо с ней поговорить, но ее нет сегодня, она …

– Да, Тамара Брасс говорила, – прервал его Петр. – Скажите, Вы знаете кого-то из родных Алисы в городе? Или хотя бы адрес?

– Родных точно не знаю, вроде директор говорила, что Алиса родом не отсюда и жила одна, но я не уверен. Бывает же, что “в тихом омуте”, так сказать… А вот адрес есть, сейчас, – он протянул Петру визитку с адресом и номером телефона.

– Домашний адрес на визитке? Это не странно? – удивился Петр.

– Для нас здесь – нет, товарищ майор. Мы все такие делаем. Круглосуточный доступ для наших клиентов, как говорит директор Брасс. Будь он неладен. Видите, почему я хочу отсюда уйти?

Этот вопрос показался Петру риторическим, он сразу же попрощался с Константином и направился к выходу.

Да, самый очевидный мотив отпал, жаль. Можно было, конечно, еще поцепляться за версию о том, что Константин мог бояться того, что Алиса разоблачит его обман в отношении нее, но выглядела эта версия нежизнеспособно. Но ничего, успокаивал себя полицейский, это тоже результат. Но странное чувство не покидало Петра. Его смущала личность Алисы, вернее, отсутствие явных проявлений этой личности. Тихая, ни с кем не общалась, появилась неизвестно откуда, жила одна. Никто из коллег про нее ничего толком не сказал. Он посмотрел на визитку, которую получил от Константина. Надо съездить домой к жертве и осмотреться. Но сначала нужно зайти в участок, может быть, есть новости по вскрытию или еще что-то важное по делу…

Странная мысль внезапно ворвалась в голову Петра: он не увидел ни одной блондинки… Стоп, осек он сам себя, какие блондинки. Глеб сказал? Да какая разница, что он сказал, не хватало еще искать убийцу по признаку из сна, блондинку он увидел, как же…




7


Вернувшись в участок, Петр обнаружил у себя на столе отчет с места преступления. В мусорном баке, действительно, как и говорил Глеб, был найден пустой шприц. Отпечатков на нем, скорее всего, не будет, но зато в самом шприце могли остаться следы яда, убившего Алису. Эксперты уже занимаются. Маловероятно, что это какой-то рецептурный препарат, но может быть будет в нем что-то специфическое, что поможет выйти на убийцу. Надо подождать. А пока что следует навести справки об этой Алисе Кронверг. Никакой информации о ней, кроме домашнего адреса, ее коллеги не смогли предоставить. Милая, ни с кем не ссорилась, тихая, это описание не помогало абсолютно ничем. Получалось, что у нее не могло быть врагов, но ведь так не бывает. Петр знал по опыту, что чем тише на первый взгляд кажутся люди, тем больше у них скелетов в шкафу. Но как найти информацию о той, чье имя даже точно неизвестно? Представлялась как Алиса Кронверг, но по виду явно не была немкой, слишком плавные черты лица. Вполне возможно, что она взяла себе это имя по приезду в город, потому что пряталась от кого-то из той, прежней жизни. В жизни, где она была не Алисой Кронверг, а кем-то другим… Это был самый вероятный вариант, потому что и запрос в архив документов, который Петр сделал сразу по возвращении с осмотра места преступления, также ничего не дал.

Кем же могла быть эта незнакомка? Петром завладели эти мысли. Но как он ни силился, не мог даже представить себе ее жизнь. На рабочем столе не было ничего, что могло ему помочь. Только визитка. Но раз все, что есть – это домашний адрес, надо с него и начать, решил Петр, и направился к выходу из участка.

Погода была отличная, теплое солнце, ясное синее небо, всё располагало к прогулке, да и что может быть лучше для раздумий, чем прогулка в такой погожий день.

Петр двинулся пешком в сторону дома жертвы. По дороге рассматривал аккуратные домики по обеим сторонам улицы, красивые газоны, ограды живых цветов. Всё это было так очаровательно, привлекало взгляд, но его не оставляла мысль, что эта идиллия никогда не станет ему родной. Он вновь вспоминал свой родной город. Это был, что называется, «его город». В нем всё было близко его сердцу: архитектура, столпотворения на центральных улицах, готические оттенки строений, кровавые закаты, еженощно опускавшиеся на многочисленные набережные. И как же он любил этот маленький магазинчик на Главной Площади, тот самый, в котором продавали различные поделки из дерева. Поделки, которые коллекционировала его любимая Марта…


* * *

От этих мыслей на глаза навернулись слезы. Он всегда считал, что именно Марта сделала его таким, каким он был, и теперь, потеряв ее, он лишился самого себя. Когда-то блестящий, подающий надежды сотрудник отдела убийств центрального управления, он не смог больше оставаться в этом городе, где теперь всё напоминало ему о трагедии. Не мог больше гулять по парку, который они с Мартой так любили. Не смог продолжать бороться с преступниками, понимая, что если не защитил самое дорогое, так как он может вообще кого бы то ни было защитить? Из-за всех этих сомнений и непрекращающейся боли Петр начал пить. Сначала не сильно, просто стаканчик на ночь после трудного дня, чтобы заснуть. Лекарство. Но постепенно жалость к себе стала настолько невыносимой, что Петр уже не отличал ночи от дня. Стал пропускать работу, мог не появляться неделю. Поначалу коллеги его прикрывали, кто-то даже пытался помочь, предлагали врачей, но никому не хочется рисковать собственной карьерой ради спивающегося, пусть даже и товарища. Особенно если этот товарищ не приемлет никакой помощи. Единственное, что ему смог предложить начальник – это перевод в какое-нибудь глухое место, где его никто не знал, и где он смог бы продолжить карьеру полицейского. Если бы, конечно, бросил пить…

Он бросил. Не сразу, но бросил. Написал рапорт о переводе и уехал. Он помнил, что в тот день, когда он забирал свои вещи из участка, никто из коллег не смог даже толком попрощаться с ним, все отводили глаза. Он разочаровал их, кого-то подставил, Петр это понимал, но ему было совершенно безразлично, что чувствуют другие, волновала только своя собственная боль. Он согласился на перевод не потому, что хотел остаться полицейским во что бы то ни стало, он осознавал это. Он хотел уехать из города, чтобы забыть, чтобы не думать.

Не получалось. Долго не получалось. Но в какой-то из дней он проснулся утром и понял, что думает о том, что на улице светит солнце, что он должен что-то сделать во благо. И тогда он всё же пошел на собеседование на новое место службы, которое откладывал всё это время.

Его приняли на ура, в участке не хватало людей. Академии в городе не было, а ехать в такую глушь из столицы никто не хотел. Ему тотчас же выделили служебную квартиру, и он съехал из комнаты, которую снимал у случайного прохожего после приезда. Казалось, жизнь начинает налаживаться. Однако вернуться к работе было сложно. Сами полицейские его невзлюбили. Мнения на его счет разделились: одни считали, что он чем-то провинился, и его сослали, хотя документальных подтверждений тому у них не было (спасибо руководству из центра, там Петру дали отменную рекомендацию), другие думали, что он считает себя выше и лучше всех них только потому, что он из сердца страны. Как водится, придумав себе подобную легенду о человеке, никто не хочет разбираться в ее истинности, в нее просто верят, не пытаясь опровергнуть или доказать. Поэтому напарником Петр за время работы так и не обзавелся. Кроме, пожалуй, Глеба…




8


С этими мыслями Петр подошел к дому Алисы Кронверг. Ключей у него не было, но его расчет на то, что большинство людей держат запасной ключ под ковриком, оправдался. Войдя в дом, Петр стал осматриваться.

Очень чистый, опрятный дом как снаружи, так и внутри. Все вещи разложены по местам, ни намека на беспорядок. Такой порядок определенно ему на руку, подумал Петр, проще будет осмотреть дом и точно можно исключить взлом и проникновение с обыском – обстановка ясно говорила, что чужих здесь не было.

Для соблюдения законности пришлось повозиться и поискать в округе пару человек, которые были готовы присутствовать при осмотре. В это время дня дома мало кто находился, но Петру повезло, и вскоре в его сопровождении появилась пара молодых людей, студенты из общежития, которое находилось неподалеку. Теперь, соблюдая все формальности, можно было приступать к обыску.

Гостиная и кухня при ближайшем рассмотрении не представляли никакого интереса. Всё та же патологическая опрятность, которая вызывала у Петра такие сомнения. Далее прошли в спальню – тоже всё чисто. Постель аккуратно убрана, на столике торшер и книга – «Поющие в терновнике». Удивительно, подумал Петр, эта девушка читала книги, да еще и какие. В наше время сложно заставить молодых людей читать, да еще и подобные произведения, максимум – любовный роман. Жаль, что ее убили, подумал Петр, она была так похожа на Марту…

Внимание привлекла узкая дверь справа от стенного шкафа. Какой-нибудь чулан, подумал Петр и направился, чтобы открыть ее. Но дверь оказалась запертой. Странно, это не вписывалось в общую картину. Ключей нигде не было, при жертве их тоже не нашли. Это показалось странным. Если ключи забрали, но в доме ничего не тронуто, есть два варианта: убийца взял ключи, но еще не успел наведаться в дом, чтобы его обыскать. Или же убийцу интересовала именно эта комната, и поэтому все остальные комнаты в доме были нетронуты. Но тогда тоже не было смысла запирать комнату после того, как убийца посетил бы ее. Разве что с тем, чтобы в нее больше никто не смог попасть. Удивительные люди эти преступники, думал Петр, в чем-то продумывают всё до мелочей, а в чем-то ведут себя, как дети. Что могло быть наивнее мысли, что полиция не вскроет комнату без ключей? С другой стороны, это была всего лишь догадка, и, возможно, предположение о том, что убийца еще не был в доме, было верным. Но, в любом случае, содержимое запертой комнаты необходимо осмотреть. Петр понимал, что сам он сделать этого не может, даже в присутствии понятых, придется выставить у дома наблюдение и вернуться еще раз, с криминалистами, вдруг в комнате будет что-то полезное для расследования, улики.

Сделав пару звонков, организовав охрану дома и вызвав экспертов, Петр решил воспользоваться паузой и обдумать то, что он уже знает об этом деле.

Знал он немного.

Имя. Возможно, не настоящее. Тогда нужно узнать, кем она была на самом деле, и почему изменила имя. От кого-то пряталась, боялась? Может быть, это тени прошлого застигли ее в этом тихом месте, которое бедная девушка, наверняка, считала спасением? Возможно, да, это неплохая версия. Но как узнать личность, если нет никаких документов? Возможно, что на работе, в отделе кадров хранятся копии ее документов, как же он сразу об этом не подумал. Он ругал себя за эту оплошность. Видимо, Тамара Брасс, лишившись чувств от новости о смерти девушки, этим смешала все мысли Петра. Всё-таки Глеб прав, и он слишком сочувствует возможным подозреваемым. Но ничего, всё равно нужно еще раз навестить эту контору, поговорить с этой Сашей, которая в отъезде. Так что это не совсем оплошность, успокаивал себя Петр.

Он достал сигарету и хотел закурить. Зажег спичку, но остановился. Марта хотела, чтобы он бросил. Он бросит. Прямо сейчас.

Что еще известно по делу, думал Петр, убирая сигарету обратно в карман. Есть работа. Какие ниточки были там, на месте? Алиса была ведущим экспертом по китайским династиям. Претендентов на ее место не было. Вернее, был, Константин, но он явно не горел желанием это место занять. Наоборот, смерть Алисы могла помешать ему мирно перейти на другую работу. Кто еще. Сама директор. Возможно, что Алиса метила на ее место. Но почему-то эта версия казалась Петру слабой. То ли Тамара так сильно его впечатлила, то ли он не видел в характере жертвы предпосылок для подобных действий. Но, так или иначе, Тамара Брасс была последней, кого он рассматривал на роль убийцы. Конечно, после болтушки Лизы, секретарши, ее Петр вообще не воспринимал, как фигуранта расследования, она явно была там временно, и никаких мотивов у нее быть не могло.

Оставалась только Саша, которую Петру еще не довелось увидеть. Не очень ясно из рассказов коллег, могла ли она иметь какие-то точки столкновения с жертвой. Ничего, это станет понятно после разговора с ней. Брасс говорила, что Саша вернется завтра, вот тогда он и узнает всё, что ему необходимо.

Так, что еще. Личные мотивы. По словам коллег, Алиса жила одна. Судя по части дома, которую удалось осмотреть, это действительно было так. Все вещи и предметы явно принадлежали одному человеку. Да и порядок был такой, что любая чужеродная деталь сразу бросилась бы в глаза. Кроме запертой двери, конечно, но это скоро станет ясно. Личные мотивы пока нужно оставить в списке, думал Петр. Жертва явно была «темной лошадкой», тихоней, а такие часто преподносят сюрпризы, и кто знает, что окажется за этой дверью…

Петр сделал пару заметок в свой блокнот и поднял глаза на небо. Очень чистое небо, голубое, яркое. Как в тот день.

Странно, но когда перестаешь пить, думал он, жить становится сложнее. Казалось бы, наоборот, перед тобой открываются все двери и становятся видны все краски жизни. Но только не в том случае, когда с каждой такой открытой дверью ты всё сильнее осознаешь степень совершенной ошибки, силу испытываемой боли. Марта. Он не мог о ней не думать, не хотел не думать. Ему говорили, что нужно постепенно абстрагироваться, что он не виноват, что он не мог ничего сделать, но он не верил. Не хотел верить. Хотел винить только себя. И его возвращение к сознательной жизни – это был трудный выбор, но он сделал его, чтобы нести этот крест…


* * *

Жизнь Петра в столице поначалу была совершенно обыкновенной. Обычный парень, без каких-то особенных примет и привычек. Выучился в академии МВД, постепенно делал карьеру полицейского, не так стремительно, как ему мечталось, но относительно неплохо. Относительно коллег. В свои 34 года он уже носил звание майора, чего многие его сослуживцы добивались гораздо в более сознательном возрасте. Но не Петр. Он был прытким, упорным, и всегда добивался своего. Он был очень целеустремленным и амбициозным человеком, карьера играла для него огромную роль. До тех пор, пока не встретил ее…

Как и у большинства людей из полицейской среды, круг общения Петра сводился к коллегам и фигурантам по текущим делам. Среди них попадались разные люди, но мало кто мог заинтересовать его, как человек и как личность. В основном он рассматривал их исключительно в роли участников событий в той или иной степени, и даже на мотивы редко обращал внимания. У него словно отсутствовала эта эмоциональность, присущая другим. Если он находил виновного, то ему было неважно, что им двигало. Он никогда не жалел обвиняемых, считал, что наказание должно быть единым для всех, и что мотивы не важны. Важен только факт содеянного. До тех пор, пока не встретил ее…

Марта проходила свидетельницей по делу об убийстве. Ее брат убил человека. Он развелся с женой, и она нашла себе новую любовь, так она думала. Вместо этого новая любовь обращалась с девушкой настолько жестоко, что однажды ту доставили в больницу в крайне тяжелом состоянии. У брата Марты был общий ребенок с бывшей женой. После развода мальчик остался жить с матерью. Когда та попала в больницу, мальчик позвонил отцу ночью в слезах, кричал в трубку, что дядя Олег бьет его и что он боится. Брат Марты примчался к ним домой, силой открыл дверь и вмешался в самое время, не дав Олегу причинить мальчику непоправимый вред. В состоянии аффекта он убил нового любовника бывшей жены.

Дело было резонансным, на сторону обвиняемого встало огромное количество жителей города, все сопереживали ему. Суд принял во внимание все аспекты дела и дал мужчине условный срок, и общественность этим вполне удовлетворилась. Однако Петр был с этим несогласен, и даже хотел подать ходатайство о новом слушании. В тот день он подготовил материалы, и как раз собирался обратиться к судебным приставам, когда в дверь постучали, и вошла она. Марта.

Молодая девушка, длинные темные волосы, грустные глаза. Огромные глаза. Петр не видел ничего, кроме этих глаз. В ходе расследования он видел ее недолго, бегло опросил как свидетельницу, но она не представляла для него интереса по делу, и он быстро забыл о ней, просто строка в протоколе, как и все до нее. Но сейчас, когда она появилась так неожиданно, эти глаза привлекли его внимание, и он не хотел видеть ничего, кроме них:

– Вы не помните меня? – начала она несмело, – я – Марта, сестра Юрия Стоцкого, которого Вы ходите осудить.

– Я не хочу его осудить, – немного замялся Петр с ответом, – Ваш брат совершил убийство, и должен за это ответить. Это закон.

– Конечно, я понимаю, – голос девушки был тихим и грустным. – Но скажите, зачем Вы настаиваете на новом слушании, ведь моего брата уже признали виновным?

– Но он не понес наказания, а убийство должно быть наказуемо, это закон, – автоматически отвечал Петр, стараясь не смотреть в сторону Марты.

– И Вам совсем неважно, что у Юры есть маленький сын? И Вам неважно, что Юра спас ему жизнь? И своей бывшей жене тоже. Олег убил бы ее рано или поздно, неужели Вы не понимаете? – девушка, казалось, приходила в бешенство с каждым произносимым словом. – Или что, он бы убил их, и Вы бы его посадили, да? Но Юра не убийца, он настоящий мужчина, каких сейчас мало, он защитил их. Или что он должен был делать? Оплачивать их больничные счета и ждать, чем всё закончится?

– Он мог обратиться в полицию, – с сомнением в голосе проговорил Петр. Напористость девушки обескуражила его, и он не мог найти, что ей возразить. В глубине души у него что-то дрогнуло, он начал понимать: он засомневался в том, что хотел сделать, не хотел больше пересмотра дела.

Так началось их знакомство. В тот день она ушла, хлопнув дверью. Позже Петр сам нашел ее, извинялся, говорил, что не будет препятствовать ее брату находиться на свободе, что понимает. Она простила, так началась их связь.

Петр изменился коренным образом, все дела он теперь рассматривал через эту новую призму, все решения принимал, основываясь на чувствах, которые двигали людьми. Он начал жалеть их, входить в положение. Он стал другим. И это Марта изменила его. Отрезвила. Открыла ему всю палитру человеческих чувств и страстей…

Их счастье длилось недолго. Спустя всего полтора года их жизни с Мартой случилось несчастье. Она погибла при ограблении банка. Сотрудники спецслужб провели операцию по освобождению заложников неумело, и несколько человек, находившихся в захваченном банке, были убиты в ходе перестрелки. Среди них была и Марта.

Случившееся изменило жизнь Петра, разрушило ее, он больше не мог быть тем, прежним. Тем, кто мог увидеть скрытое и восстановить справедливость. Осталась только другая жизнь, в которой он был слабым существом в поисках способа забыться…




9


К дому подъехали криминалисты, можно было, наконец, заняться делом. Составив официальный протокол осмотра всех других комнат, Петр дал команду сотрудникам вскрывать запертую дверь.

За этой дверью могло оказаться всё, что угодно, и воображение Петра рисовало ему множество красочных картин, пока сотрудники вскрывали замок. Однако при ближайшем рассмотрении это оказалась маленькая комнатка, без окон, похожая на чулан. Прибрано, всё аккуратно сложено, ничего зловещего, что Петр подсознательно ждал здесь увидеть. И ничего подозрительного.

Но один предмет интерьера всё же привлек внимание полицейского. В углу комнаты стояла маленькая резная тумбочка. Она заинтересовала Петра именно потому, что выглядела странно для общего интерьера. Совершенно не гармонировала с остальной мебелью в доме. Во вкусе Алисе явно было не отказать, и вся обстановка в доме прекрасно сочеталась друг с другом, кроме этой маленькой тумбочки.

Тумбочка была с тремя выдвижными ящиками. Два из них были пусты, третий заперт на ключ. Поскольку ключа не было, то пришлось вскрыть и этот замок. Странно, но этот ящик тоже был пуст. Непонятно, думал Петр, какой смысл запирать пустой ящик? Как и всю, по сути, пустую комнату? Это было очень странно. Должно что-то быть, Петр был в этом уверен.

Любовь к детективам сыграла свою роль, и после более тщательного осмотра тумбочки Петр наткнулся на потайное отделение, двойное дно в том самом ящике, который был заперт.

Приподняв дно, Петр обнаружил внутри конверт, в котором лежали какие-то бумаги. Всё, что Петр мог понять об их содержании – это то, что они как-то связаны с «Хистори Альенте», поскольку на бумагах стояла печать этой организации. Вероятно, это было что-то очень важное, раз Алиса прятала бумаги так тщательно. Нужно будет еще раз наведаться в офис компании и попытаться выяснить, что это за бумаги, и почему они оказались в доме Алисы.

Петру не давала покоя также мысль о том, что Алиса явно была не той, кем ее считали в этом городе. Конечно, она необязательно должна быть беглой преступницей, но ее появление здесь буквально из ниоткуда интересовало его. Ниоткуда – потому что никто из ее коллег даже не знал, откуда она к ним перебралась. Обычно такие вещи хотя бы мельком обсуждаются на работе, но не в этом случае. Это было очень загадочно. Хотелось найти в доме хоть какие-то следы, ведущие к прежней жизни девушки. Петр очень хотел разобраться, понять. Ведь пока что по всему получалось, что мотив преступления нужно было искать именно там, в ее прошлом.

К его сожалению, в доме не было абсолютно ничего, что могло хоть как-то помочь ему в поисках этого прошлого. Единственной странностью во всем интерьере была маленькая картина, акварельный набросок. На нем был изображен деревенский дом. Не усадьба, не дача, а именно настоящий жилой дом. На обратной стороне картины стояла подпись художника – А.М. Шелехов. Петр не понимал в точности, почему его так привлек этот набросок, но интуиция подсказывала, что по нему он выйдет на историю Алисы. Эта картина была единственным подобным элементом во всем доме, а, следовательно, Алиса не была коллекционером подобного рода предметов. Значит, было вполне возможно, что рисунок – это подарок художника. И тогда получалось, что художник мог ее знать.

Это была хорошая ниточка. Петр записал в блокнот имя автора наброска, нужно будет найти его и поговорить. Но это позже, а сейчас надо разобраться, что за бумаги были в столе Алисы. Это были улики из настоящего времени, и необходимо было проработать их в первую очередь.

Петр решил не откладывать это, дал команду криминалистам заканчивать без него, и направился в «Хистори Альенте».




10


Когда Петр приехал в здание антикварной конторы, то хотел встретиться с Тамарой Брасс и показать ей находки из дома Алисы, но Тамары на месте не оказалось. Болтушка Лиза прощебетала, что госпожа Брасс уехала на конференцию и будет только к вечеру, а может, только завтра. Но на месте есть Константин, может быть, он сможет помочь? Действительно, Константин произвел на Петра впечатление человека, который понимает, что говорит, поэтому полицейский решил обратиться за помощью к нему.

Константин работал за своим столом. Увидев Петра, приветливо улыбнулся, поднялся и протянул руку для пожатия. Не похоже, что этот парень что-то скрывает, подумал Петр, слишком искренне рад видеть, но это и к лучшему, больше вероятность узнать что-то важное для расследования:

– Константин, добрый день, мне нужна Ваша помощь как эксперта, – начал разговор Петр.

– Конечно, товарищ майор, – Константин жестом пригласил его присесть. – Чем могу быть полезен?

– Мы нашли вот эти бумаги в доме Алисы Кронверг в очень странном месте. Она явно их прятала, и я пытаюсь выяснить, что это за бумаги, и почему они имели для нее такое значение, – с этими словами Петр протянул Сомову находки из потайного ящика в доме жертвы.

Некоторое время парень изучал содержание бумаг, затем облегченно вздохнул и вернул бумаги Петру:

– А я уже испугался, что у конторы проблемы, – прокомментировал свое поведение Константин, – понимаете, я увидел наши печати, ну и всё-таки расследование, подумал, мало ли что. Но всё оказалось намного проще. Хотите чай или кофе? – парень встал, чтобы позвать секретаршу, но Петр жестом отказался от предложения. – Это сертификаты по одной из наших сделок. Вернее, они по несостоявшейся сделке. Не понимаю, зачем Алиса их хранила, я думал, она захочет об этом забыть. Странно даже.

– Почему, чем эта сделка была такой особенной? – Петру показалось, что здесь есть, за что зацепиться. – Расскажите мне всё, что знаете об этом деле. Возможно, это важно для следствия.

– Конечно, товарищ майор, никаких проблем. – Константин уселся поудобнее, и начал рассказывать. – Алиса как-то ездила в командировку на Амазонку. Привезла оттуда пару свитков якобы из какого-то местного племени. Мы как обычно начали искать заинтересованных лиц. Оказалось, что в нашем городе есть коллекционер, который занимается подобными вещами, и эти свитки ему были очень интересны. Всё оформили как полагается, совершили сделку, а коллекционер решил провести экспертизу и выяснилось, что свитки на самом деле – это просто сувениры из местной Амазонской лавки. Разумеется, он не преминул сообщить нам об этой, скажем так, “неточности”.

– Наверное, был скандал? – спросил Петр.

– Вовсе нет, товарищ майор, вовсе нет. – Оживленно жестикулировал парень. – Наоборот, госпожа Брасс очень быстро нашла общий язык с этим коллекционером, сделку расторгли, и он даже после того случая что-то у нас покупал.

– Но разве это странно? – недоумевал Петр. – Конечно, Брасс хотела замять скандал, это ведь ее работа?

– Странно другое, товарищ майор, – Константин говорил полушепотом, – странно то, что она никак не проявила себя в отношении Алисы. Разумеется, она могла ее пожурить за дверями кабинета. Но не было ни выговора, ни штрафа, а, поверьте мне, у нашей Брасс с позицией «кнута» всё в порядке. И еще одно меня удивило, знаете, это то, как она сразу подписала эти сертификаты. Конечно, Алиса хороший специалист, я с этим не спорю, но наша Брасс – особа очень осторожная, и обычно сама перепроверяет всю подноготную экспоната. А тут просто подписала. Сразу. Почему, как думаете? Положилась на Алису? Не думаю, товарищ майор…

– Да, возможно Вы правы, в этом и правда что-то есть, – ответил Петр. – А скажите, часто у Вас в конторе бывают такие случаи?

– Какие именно? Подделки? Да нет, это было впервые на моей памяти.

– Нет, не подделки, а частные коллекционеры? – уточнил Петр.

– Бывают, – Константин немного замялся, – но не подумайте, всё по закону. Вы же понимаете, что если бы мы занимались только оценкой для государственных музеев, то нам бы не хватало даже на содержание конторы. Но есть и частные коллекционеры. Это очень узкий круг людей со своими специфическими пристрастиями. И иногда так получается в наших командировках, что мы находим какие-то потенциально интересные для них предметы антиквариата. Мы предлагаем их заинтересованному лицу, а он нам оплачивает все расходы на командировку. Получается, мы получаем две суммы за одну экспедицию. Одна – от музея, заказавшего весь этот процесс, и вторая (намного больше первой) – от довольного коллекционера.

– И это законно? – усомнился Петр.

– Абсолютно, товарищ майор. У нас всё проходит по отчетам, мы платим налоги, госпожа Брасс очень за этим следит. Вот поэтому мне и было так странно, что те сертификаты она подписала не глядя.

– А Вы уверены, что она не проверяла эти свитки, или что там было с Амазонки?

– Свитки, да, уверен. Она когда проверяет что-то, то заказывает дополнительные экспертизы, в крайнем случае – просит независимой оценки от специалистов. Но в этом случае она ничего не просила.

– Да, Вы правы, это интересно, – Петр поднялся из-за стола. – Я попрошу Вас не говорить госпоже Брасс о нашей беседе, не хочу ее беспокоить, раз мы всё прояснили.

– Конечно, я понимаю, – Константин улыбнулся в ответ. Было ясно, что он прекрасно понял, что именно Петр имел ввиду.

Петр вышел из офиса и направился в сторону парка. Хотелось просто прогуляться и подумать. Он любил думать. Его действительно заинтересовала эта история со свитками. И неспроста же Алиса сохранила у себя эти сертификаты с подписью Брасс. Это было очень похоже на аферу с антиквариатом, к которой были причастны они обе – и Алиса, и Тамара. Тогда было вполне логично, что Алиса прячет у себя в доме документы по сделке, пусть и несостоявшейся. Старый добрый компромат еще никто не отменял. У Петра уже зрел план, как проверить свою догадку. Завтра он еще раз вернется в эту контору. Во-первых, надо уже встретиться с этой Сашей. А во-вторых, надо проверить Тамару.

Петр взглянул на часы. Вечерело. Возвращаться в участок не имело смысла, лучше пойти домой и отдохнуть, завтра опять будет много беготни…


* * *

– Именно с него. Расскажите мне.

– Это случилось два года назад. Мы отдыхали на озере. Я, мой брат, и двое его друзей. Неприятная пара, мне они не нравились, но брат меня не слушал, он ведь старше, значит, ему виднее. Там что-то произошло, я точно не знаю, может ссора, но палатка, в которой жили друзья, сгорела. Тело парня нашли сразу, его девушка нашлась неподалеку, она была в шоке. Никто не знает, что там с ними произошло. Как и с моим братом.

– Но ведь Ваш брат вернулся спустя полгода?

– Это был не он.

– Кира…

– Нет, это был не он. Он всё про меня знал, про наш дом и про то, что случилось, но это был не он. Я не знаю, этот человек казался знакомым, но это был не мой брат. И он не любил меня, он сразу же меня сюда упрятал. А сам завладел всеми нашими деньгами. А ко мне даже не приходил.

– Судя по записям Вашего врача, профессора Кротовой, брат был напуган Вашим поведением, поэтому обратился сюда.

– Нет, он не просил меня обследовать, он хотел меня здесь запереть. Спросите Кротову, она ведь даже не пыталась разобраться в моем состоянии, спросите…




11


На следующий день Петра ждала беседа с Тамарой Брасс. Проснувшись утром, он решил сразу же отправиться в антикварную контору, чтобы получить ответы на свои вопросы.

Получил он их довольно быстро. Тамара оказалась неглупой женщиной, и не стала отрицать очевидного:

– Да, мы с Алисой действительно иногда занимались такими вещами, – такой формулировкой Тамара старалась избегать слова “махинации”. – Но ведь в этом нет ничего плохого, совершенно ничего, ну посудите сами, Петр Сергеевич. Все эти богатые люди, коллекционеры, настолько хотели получить в свое владение редкие экспонаты, так почему же не сделать людям добро, и не подарить осуществление мечты? Тем более что вероятность того, что правда откроется, была близка к нулю, ведь предметы, хоть и были редкими, но вполне могли быть не единственными, поэтому даже обнаружение чего-то подобного в других руках не ставило их ценность под сомнение.

– Интересно Вы рассуждаете, – ухмыльнулся Петр. – Я смотрю, Вас не сильно удивило, что Алиса прятала компромат в своем доме? И Вы все еще настаиваете на том, что у Вас не было мотива в отношении нее?

– Разумеется, не было, – Тамара с грустью смотрела на полицейского. – Как бы я смогла помогать коллекционерам без Алисы? Другого подходящего эксперта у меня нет и не будет теперь уже долгое время.

– Это Вы верно подметили. А скажите, как много у Вас было недовольных клиентов?

– Недовольных не было, – немного подумав, ответила Тамара. – Даже тот, со свитками, мне удалось объяснить ему всё и проблема решилась сама собой. А если Вы думаете, что кто-то из клиентов стал бы мстить таким образом… Честно говоря, это кажется мне странным.

– Почему же?

– Как Вам сказать. Ну посудите сами. Если бы Вас обманули подобным образом, и Вы бы об этом узнали, то стали бы Вы обнародовать подобное? Я вот точно предпочла бы замолчать это событие. Максимум – избавилась бы от подделки, но я повторюсь, это не единичные экземпляры, и без специальной экспертизы ставить их подлинность под сомнение – абсолютно невозможно. Да и не такие большие это были деньги…

– За которые стоило бы ставить на себе крест, совершая убийство, – Петр понял, что продолжать этот разговор не имело смысла. Логика Тамары ему нравилась, в чем-то он даже был с ней согласен, но это всё равно было преступление. Но только экономическое, поэтому дело придется передать смежному отделу. Он оставил Тамару в офисе конторы и выдал ей подписку о невыезде. Он не хотел держать ее под стражей, почему-то он был уверен, что Тамара не сбежит. Да и не особенно его это волновало. Он потерял к ней интерес в ту же секунду, как понял, что она – не его подозреваемая.

Петр понимал, что афера никак не приближала его к раскрытию убийства. Разумеется, это было большим плюсом в его список раскрываемости, но все же убийцу не помогло найти. У Тамары не было мотива, напротив, без Алисы вся схема рассыпалась. Поэтому пришлось смириться с тем, что эта версия – несостоятельна, и пришло время, чтобы разобраться со второй странностью в доме жертвы – с наброском.

Петр достал свой блокнот и нашел заметку о том наброске. Имя художника – А.М.Шелехов. Было непонятно даже, что это за город и откуда начинать поиски.

На помощь в таких случаях могло прийти только одно место – библиотека. Здесь всегда можно было найти необходимую информацию. Именно туда Петр и направился сразу же после того, как покинул офис «Хистори Альенте».

Саша. Он совсем забыл про нее, надо же было опросить и ее, думал Петр, ведь Саша была одним из фигурантов дела и, по словам коллег, неплохо общалась с Алисой, следовательно, могла знать что-то о ее частной жизни. Наверное, надо вернуться и поговорить с ней, подумал Петр. Но сам себя остановил. Почему-то ему казалось, что версия с наброском более интересна и перспективна. Он не считал Сашу убийцей, ведь, судя по словам коллег, у нее не было никакого мотива. Рабочий мотив он отвергал, а личный – судя по всему, Алиса была не таким человеком, с которым можно было делить что-то личное. У нее попросту не было ничего подобного.

Набросок. Да, надо сперва проработать эту версию, версию о ком-то из прошлого Алисы.




12


Петр провел в библиотеке много часов. Изучил всех людей с именем А.М.Шелехов, которые хоть где-то фигурировали в архивах. Сбился со счета, сколько чашек кофе он выпил за этот день. Не понимал даже, один ли это день или он уже потерял нить реальности. Но в итоге его усилия оказались не напрасны. Петр нашел одно подходящее упоминание. По крайней мере, стоило проверить, в газетной вырезке говорилось о пожаре. На фото в статье был изображен дом, похожий на дом на картине. Никаких подробностей в статье не было описано, поэтому ответы нужно было искать на месте. Недалеко, подумал Петр, надо туда съездить и осмотреться. Не откладывая.

Он поехал. Это была черта, которую ему привила Марта. Он стал ценить время. Потому что так мало его они провели вместе. Потому что так долго он жил без нее.

Город, в который направился Петр, располагался в тридцати километрах, так что ему предстояло провести всего порядка 40 минут в электричке. Ему нравилась дорога. Красивый вид из окна и возможность подумать – вот за что он любил подобные поездки. Он мысленно говорил с собой на темы, которые его волновали, а дорога соглашалась с ним. Всегда. Никогда не спорила, не пыталась на него повлиять. Просто соглашалась. Вот бы и в жизни было так, думал Петр, чтобы всегда можно было прийти к согласию.

До городка Петр добрался практически незаметно для себя. В библиотеке в статье был указан адрес сгоревшего дома, начать поиски имело смысл оттуда, ведь наверняка кто-то из местных мог помнить эту историю и подсказать, где искать художника. В этом Петр не ошибся. Отчасти.

Найти дом не составило труда. Вернее, то место, где когда-то был дом. После пожара всё так и осталось нетронутым. Никаких новых построек, даже толком не разобранное пепелище. Просто выброшенное из жизни место. По словам жителей, которые застали те события, никто из родственников ни разу не приезжал сюда после трагедии. Видимо, не хотели болезненных воспоминаний, думал Петр, и винить их в этом было совершенно излишним. Напротив, он прекрасно понимал это стремление любой ценой забыть и заглушить чувство боли.

Однако самого художника Петр так и не встретил, поскольку, как он узнал у всё тех же местных жителей, тот покончил с собой. Эта история становилась всё более странной. Ну не мог он поверить в такие совпадения. Нужно было срочно найти кого-то, кто знал художника, и мог пролить свет на всю эту историю, которая, похоже, уходила корнями в тот давний пожар.

В полицейском участке городка Петр навел справки, и выяснил, что у художника осталась дочь, Елена, и живет она как раз неподалеку, так что не было причин откладывать свой визит к ней. Тем более, что Петру было искренне интересно всё это дело, и он чувствовал, что близок к разгадке тайны, а тайны он любил.

Елена оказалась милой молодой женщиной, очень приветливой и немного грустной. Оно и понятно, думал про себя Петр, наверное, ей здесь просто скучно. Да и наверняка находятся добрые люди, которые напоминают ей об их семейном горе.

Елена пригласила его войти в ее дом, предложила чаю. Петр не смог отказаться от гостеприимного предложения, тем более что он устал с дороги, и чай был очень кстати, чтобы подкрепить его силы. Немного отдохнув, он протянул Елене набросок, который привез с собой. Тот самый, что висел в доме Алисы Кронверг.

При виде наброска девушка переменилась в лице. Руки ее задрожали. Видно было, что она узнала этот рисунок, но потребовалось время, чтобы девушка смогла взять себя в руки. Она судорожно потянулась за сигаретой:

– Вы не возражаете? – спросила она, закуривая.

– Нет, конечно, – ответил Петр, ему не терпелось узнать, что же так испугало Елену, и он начал разговор в своей излюбленной манере – напрямик. – Вы узнали этот набросок, верно?

– Да, – Елена постепенно успокаивалась, – извините, мне просто было так неожиданно снова его увидеть. Этот рисунок, будь он проклят. – Она затушила только что зажженную сигарету, и на глазах её выступили слезы. – Вы нашли ее? Ольгу?

– Ольгу? – Петр не совсем понимал, что происходит, но ему казалось, что скоро он узнает ту тайну, которую скрывала Алиса. – Не совсем, – он достал фотографию Алисы и протянул ее девушке. – Этот набросок висел в доме вот этой женщины, ее звали Алиса Кронверг, ее убили, и мы расследуем все обстоятельства произошедшего. Вам знакома эта женщина?

– Алиса Кронверг? – Елена слегка ухмыльнулась. – Красивое имя. Конечно, она всегда имела страсть к театральным эффектам. Это никакая не Алиса, – с этими словами девушка вернула и фотографию, и набросок Петру. Елена поднялась с кресла и подошла к окну. – Сегодня пасмурно, – начала она, – как и в тот чертов день, когда отец нарисовал эту картинку для нее, и когда мои родители снова ругались…


* * *

– Конечно, девочке будет так приятно, ведь она так любит этот дом, – говорил мужчина, доедая завтрак. За столом сидела его маленькая дочь, а молодая жена потихоньку собирала грязные тарелки.

– Не понимаю твоей тяги к подобным вещам, милый, – ласково говорила женщина. – Зачем тебе обязательно нужны эти театральные эффекты?

– Потому что она просто ребенок, милая, как и наша Леночка, – мужчина приобнял девочку, но та недовольно отшатнулась от него и продолжила есть. – И потому, что я считаю, что детям надо прививать любовь к искусству. А как еще ее прививать, если не тем, что ассоциируется с любимыми вещами? Разве это не логично?

– Логично, конечно, – женщина соглашалась, но было видно, что ей не нравится что-то в идее мужа. – Лена, ты доела? Иди к себе, дорогая. – Девочка послушно встала и пошла в свою комнату, а женщина присела за стол и продолжила полушепотом. – Но почему именно она?

– Ты снова начинаешь? – мужчина, казалось, начинал сердиться. – Послушай, я тебе уже сто раз говорил, я не имею никакого отношения к этой семье. Ты всё напридумывала, а мне теперь извиняйся за то, чего никогда не было? Хватит уже слушать этих своих кумушек сплетниц, мне это начинает надоедать. – Мужчина резко отшвырнул вилку в сторону и поднялся. – Я займусь делом, а ты подумай о том, как твоя мнительность рушит нашу семью.

Мужчина поднялся и быстрым шагом вышел из комнаты, а его молодая жена так и осталась сидеть за столом. На глаза наворачивались слезы. Она очень хотела верить мужу, но слишком сильным было сомнение. Это была не просто обычная ревность, это был страх. Страх того, что…

– Мамочка, ты плачешь? – вошедшая на кухню Лена прервала мысли женщины.

– Нет, милая, просто соринка в глаз попала, всё хорошо.

– А куда папа ушел?

– Он пошел работать, милая. А мы с тобой давай займемся уборкой, хорошо? – Женщина изображала веселость, чтобы успокоить дочь. – Ты же знаешь, как папа не любит бардак, верно?


* * *

– Знаете, это была милая семья, приятные люди. Я про тех, кто жил в этом доме. Семейная пара и двое детей, мальчик Семен и девочка Ольга. – Елена смотрела в окно странным взглядом. Казалось, она смотрит куда-то вдаль, сквозь время. – Это для нее отец нарисовал этот рисунок. Не знаю, зачем он ей сдался, но отец очень хотел ей угодить… Однажды весь наш городок всполошила страшная весть. Ночью случился пожар, и дом сгорел. А вместе с ним и почти все его обитатели. Выжила только Ольга. Она сказала, что поссорилась с родителями накануне вечером и ушла гулять подальше от них, ночевать не вернулась, а пепелище увидела только утром, когда было уже поздно кого-то звать.

– Но Вы как – будто в это не верите? – аккуратно спросил Петр.

– Нет, не верю, – резко ответила Елена, – я убеждена, что Ольга сама всё подстроила. Не знаю как, но это она устроила этот пожар.

– И у Вас есть какие-то доказательства?

– Нет, конечно, какие доказательства. Но я знаю, что это она. И смерть моего отца тоже на ее совести, – с этими словами Елена отошла от окна и стала нервно теребить руки. – Понимаете, – она подсела поближе к Петру, – отец не покончил с собой, он слишком любил жизнь. И свое творчество. Он бы никогда этого не сделал. Да и меня он бы одну не оставил. Он ведь растил меня сам, без помощи. А эта Ольга с ее картиной, не знаю как, но она точно замешана в смерти моего отца. Вот скажите, как Вас, Петр Сергеевич, да? Вот Вы интересуетесь этим делом, может быть, Вы сможете восстановить справедливость? Мне просто важно, чтобы отца не считали самоубийцей, потому что самоубийство – это грех, его даже церковь отказалась принимать, а ведь он верил, от души верил. Помогите нам, Петр Сергеевич, пусть все узнают, что он не сам! – Елена заплакала, Петр не мог этого выдержать и резко поднялся. Его всегда смущали женские слезы, он никогда не знал, как вести себя в подобной ситуации. Но сейчас он был убежден, что наблюдает не просто истерику убитой горем родственницы, а в этих ее подозрениях действительно что-то есть. Он чувствовал, что должен разобраться. Даже если это не связано с его делом, но он должен помочь этой несчастной женщине узнать правду об отце.

– Я постараюсь во всем разобраться, – Петр протянул ей салфетку. Елена подняла на него полные слез глаза, и по лицу ее пробежала легкая улыбка.

– Вы правда постараетесь помочь нам? Спасибо, Петр Сергеевич, спасибо Вам. Вы не представляете, как сложно жить в городе, где все показывают на тебя пальцем и шепчутся вслед.

– Но почему Вы не уедете отсюда? – спросил Петр. Хотя, казалось, он знал ответ. Это был ее дом.

– Это мой дом, – словно голосом в его голове раздались слова Елены.

– Я понимаю, – тихо ответил Петр и направился к выходу. – Я буду держать Вас в курсе своих действий и своих выводов.

Дверь закрылась, и Петр оказался на улице. Ему было тяжело на душе после разговора с Еленой. Он хотел помочь ей, но не знал, с чего начать. Нужно найти в архиве информацию о пожаре и об этой семье. Может быть, тогда станут ясны мотивы.

Было не странно, что Ольга попросила художника сделать тот набросок, думал Петр. Но вот то, что она продолжала хранить его долгие годы после трагедии – это уже было сомнительно. С одной стороны, как память о доме это не годилось, ведь после такой трагедии подобная «память» могла вызвать только боль. Но хранить рисунок дома на видном месте, тому могло быть две причины.

Первая – это вероятность, что Ольга не смогла перенести этого горя, решила уехать из города, сменила имя, а рисунок был для нее действительно памятью, и, возможно, она была на этой почве немного не в себе. Потому что нормальному человеку такое напоминание грозило бы потерей умственного здоровья.

Вторая, и она вписывалась в версию Елены о причастности Ольги – Алисы к пожару, это версия о том, что рисунок был своего рода трофеем, и напоминал девушке о ее «победе», если можно так кощунственно выразиться в данной ситуации.

Верить во второе Петру не хотелось, потому что сама эта мысль была ему неприятна. Но за время службы он повидал многое, так что подобное проявление вполне могло иметь место. Но чтобы утверждать такое, нужно было сначала разобраться, что же произошло на самом деле. А для этого нужно было обратиться к первоисточнику. Свидетелей не было, ведь всё произошло ночью, тогда осмотр места происшествия и протоколы опроса. Архив, снова архив, подумал Петр, и направился в сторону полицейского участка.

По дороге его не оставляли мысли о случившемся, и в голове засела еще одна, крайне неприятная. Мысль о том, что Елена могла быть причастна к смерти Алисы, ведь она верила в то, что Ольга – Алиса виновна в смерти ее отца, и вполне могла хотеть за него отомстить.

Однако Петру удалось довольно быстро разрушить эту версию. У него были хорошие контраргументы. Во-первых, Елена явно удивилась, услышав имя Алисы. Значит, она не могла ее ни найти, ни убить, ведь она попросту не знала, кого и где искать. Либо она искусно лгала, во что Петр не верил, либо была невиновна в ее убийстве. И, во-вторых, что тоже было немаловажно, Петр видел по Елене, что она не до конца была уверена в том, что ее отец был убит. Она сомневалась, да, вернее сказать, она очень сильно хотела верить в то, что он не самоубийца. Но это не одно и то же, что знать наверняка, думал Петр. А, значит, в пользу версии о виновности Елены пока ничего не говорит.


* * *

– Доктор, у Вас готово заключение по Кире Солнцевой?

– Да, я считаю, что она вполне адекватна, и может сама о себе позаботиться. Это очень интересный случай, и я бы хотел еще с ней поработать, мне кажется, что у нас наметился прогресс.

– Она признала, что человек, который привел ее сюда – это ее брат?

– Нет, но…

– Доктор, Вы же как никто другой должны понимать, что это неприятие и есть ее диагноз.

– Да, но послушайте…

– Доктор, мы пригласили Вас, чтобы Вы сделали заключение, и тем самым направили наши дальнейшие действия в отношении Киры Андреевны в нужное русло. Если она не признает брата, значит, она не выздоровела, и мы не можем ее выпустить. Вы, как врач, должны это понимать.

– Мне нужно еще пару сеансов с ней. Мы разберемся в ее проблеме, и …

– Вы – уважаемый специалист, но у нас нет возможности взять Вас в штат, поэтому спасибо за Вашу помощь, но мы приняли решение. Кира останется здесь.




13


Архив маленького городка удивил Петра своим порядком. Каждое дело хорошо сформировано, всё упорядочено, разложено по алфавиту. Найти дело о пожаре не составило труда, равно как и дело о смерти художника. Сначала Петр принялся изучать обстоятельства пожара.

В деле всё было довольно подробно описано. Понятно было, что опрашивать тех, кто тогда работал на месте, было бесполезно. Не потому, что Петр бы не смог их найти, напротив, практически все офицеры продолжали работу, ведь в маленьких городах практически нет текучки на подобных местах. Но потому, что с виду это был обычный пожар, без расследования, а, значит, и говорить было особенно не о чем. Так что материалы дела в данном случае были для Петра лучшими помощниками, чем люди.

Согласно протоколу, пожар случился примерно в 3 часа ночи. Загорелась проводка, поэтому пламя распространилось очень быстро. Однако была в этом одна странность. С одной стороны, быстрое распространение – это неудивительно, но, с другой стороны, спальни располагались совсем в другом конце дома, а запах от проводки довольно едкий, поэтому была сильная вероятность, что люди могли почувствовать этот запах и проснуться. Или хотя бы кто-то из них. Странно, что этого не произошло, думал Петр.

Может быть, они принимали снотворное, тогда это бы всё объяснило. Петр нашел в материалах дела экспертное заключение по погибшим. Вскрытия не было, но анализы крови всё же взяли. И действительно, в крови всех погибших была большая доза снотворного. Вроде бы всё понятно, но только Петра смутила доза сына. Даже если мальчик принимал это лекарство, то он точно бы не принимал его в дозе, предназначенной для взрослых. Это было очень странно, и Петр решил продолжить расследование. Его преследовало сомнение, а значит, он будет искать до тех пор, пока не поймет.

Искать он решил в больнице, в медицинских картах погибшей семьи. Если они принимали лекарства, то в картах должно было быть назначение. Эта гипотеза оказалась верной, и Петру действительно удалось найти необходимую информацию. Вместе с ней, худшие опасения подтвердились. Снотворное было прописано только отцу, причем в минимальной дозе. Следовательно, хотя он и мог поделиться лекарством с членами семьи, они понимали силу воздействия препарата, а значит, не злоупотребляли бы с дозой. И уж точно, что сын бы не получил столько лекарства.

Значит, всё-таки убийство, думал Петр. Но тогда открывался другой вопрос, к которому его при встрече подводила Елена. Смерть художника также могла быть неслучайной.

В деле о его смерти в качестве причины было указано самоубийство, если точнее, то передозировка снотворного. Показалось странным, что лекарство в крови было то же, что и у погибшей семьи Ольги, но Петр быстро прогнал эту мысль. В самом деле, городок маленький, врач наверняка выписывает одни и те же лекарства, так что в этом как раз ничего странного нет. Но, возможно, были какие-то нюансы, о которых не было сказано в деле. Видимо, следователь не придал должного значения заполнению документов, с грустью подумал Петр. К сожалению, подобная халатность всегда была обычным явлением в подобных «очевидных» случаях. Значит, придется еще немного задержаться в этом городе, и наведаться к следователю с новыми вопросами. Но теперь уже завтра, подумал Петр, глядя на улицу. Стемнело, и вероятность застать кого-то кроме дежурного в отделении полиции приближалась к нулю.

Это не было проблемой, но только Петр не был готов, что ему придется заночевать здесь, и поэтому не подобрал себе никакого ночлега. Он просто прогуливался по уже почти ночному городу, как неожиданно для себя понял, что находится рядом с домом Елены. Интересно, не будет ли излишней наглостью попроситься к ней переночевать, подумал было Петр, но в этот момент входная дверь отворилась, и он услышал приятный голос:

– Петр Сергеевич, правильно? – это была Елена. – А я смотрю, Вы или кто посторонний вокруг дома ходит. Испугалась, ведь в полицию-то звонить смысла мало, пока приедут уже черт знает что может произойти. А Вы почему здесь так поздно?

– Да Вы знаете, – немного нерешительно начал Петр, – я был вынужден задержаться здесь в связи с расследованием, а где остановиться не нашел, вот хожу просто так, думаю, куда податься. Вы не знаете, где бы я мог найти себе угол на одну ночь? Завтра я уеду.

– Знаю, конечно, – Елена распахнула входную дверь пошире, жестом приглашая Петра войти в дом, – переночуйте у меня, места много, всем хватит.

– Не знаю, – замешкался Петр, – как-то неудобно Вас стеснять, да и вообще, посторонний человек в доме – мало приятного.

– Ничего страшного, я Вас не боюсь, – улыбнулась Елена. – Заходите в дом, я покормлю Вас, и Вы расскажете мне о расследовании, хорошо? Это ведь дело моего отца? – девушка вопросительно смотрела на Петра.

Он не видел в приглашении ничего плохого, напротив, еще один разговор с Еленой мог помочь ему в его расследовании, и это было бы очень кстати. Ведь она была местной, знала все обстоятельства той истории и всех людей, которые тогда жили в городке по соседству с Ольгой и ее семьей. Может быть, она что-то знала, но не понимала этого, думал Петр. Глупо было бы не воспользоваться таким шансом. С этими мыслями он принял приглашение о ночлеге и направился в дом.




14


Тамара Брасс сидела в своем кабинете и рассматривала рабочие бумаги. Ей было грустно от того, что теперь ей предстоит надолго отказаться от своего любимого занятия. Ведь, помимо махинаций, она действительно любила антиквариат, и ей нравилось его изучение. Да, этот полицейский своего не упустит, с некоторой злобой думала Брасс. Хорошо бы бросить ему какую-нибудь кость, связанную с убийством Алисы, чтобы он закрыл глаза на всё это дело о мошенничестве. Конечно, ей всё равно придется закрыть контору, но, может быть, хотя бы не с волчьим билетом, и, что было самым важным, без тюремного срока.

Она знала, кто виновен в смерти Алисы. Но у нее не было никаких доказательств. А без них ее бы не стали слушать. Надо было что-то предпринять, чтобы раздобыть эти самые доказательства. Тогда она могла бы преподнести их Петру на блюдечке с голубой каемочкой, как говорится, и попутно выторговать себе какую-нибудь поблажку. Причем довольно неплохую, думала Тамара, ведь раскрыть убийство – намного важнее какой-то аферы, не правда ли?

Да, ответила она сама себе. Именно так. Но как это сделать? Спровоцировать убийцу? Слишком рискованно. Брасс любила детективы и понимала, что человек, совершивший убийство, ни перед чем не остановится, поэтому пытаться его как-то «загнать в угол» было не чем иным, как глупостью.

Оставалось одно. Дождаться момента, пока все разойдутся, и обыскать рабочее место убийцы.

Да, убийца был одним из них. Это она точно знала. И знала почему, ведь они с Алисой много времени проводили вместе за своими манипуляциями с документами, и Брасс знала обо всех сложностях Алисы на работе. Должна была знать, обязательно, ведь ей было необходимо, чтобы работе Алисы ничего не мешало. И никто не мешал. И так оно и было. До недавнего времени. От мыслей ее отвлек стук в дверь:

– Да, войдите, – крикнула Тамара. В дверь вошла Саша.

– Госпожа Брасс, я могу идти? Я просто себя так неважно чувствую сегодня, наверное, из-за смерти Алисы, руки дрожат, и вообще.

Руки у девушки действительно тряслись, это было видно невооруженным взглядом:

– Конечно, иди, до завтра, хотя подожди. Ты звонила этому офицеру, Мелешину? Я оставляла его визитку.

– Нет еще, – извиняющимся тоном ответила девушка, – знаете, мне так страшно, что он может меня в чем-то подозревать, ведь мы с ней были почти подругами, и…

– Ты можешь идти, но только позвони ему, – бросила Тамара и отвернулась к своим бумагам.

Дверь закрылась, и Брасс, выждав несколько минут, вышла в коридор, чтобы посмотреть, остался ли еще кто-то в конторе.

Нигде никого не было видно, и Тамара решила, что может приступить к запланированным поискам. Она вошла в кабинет, который делили между собой Алиса, Константин и Саша, и подошла к одному из столов. Осмотрела ящики, в них ничего не было. Конечно, неудивительно, разочарованно подумала она, было бы странно, если бы улики лежали вот так, под носом.

– Вы что-то потеряли? – внезапно за спиной Тамары раздался знакомый голос. По спине пробежал холодок, ведь это был голос убийцы. Тамара поняла, что ее попытка провалилась, и она привлекла к себе внимание. Собравшись с духом, она решила действовать агрессивно.

– Я знаю, что ты – убийца, я всё рассказала этому полицейскому, который сегодня приходил, завтра он придет тебя арестовывать.

– Глупо звучит, госпожа Брасс, – Тамара поняла, что ее речь не произвела впечатления, – если бы Вы кому-то сказали, то за мной бы уже пришли. Да и что Вы скажете? Доказательств- то у Вас нет.

– Они мне и не нужны, – Тамара резко направилась к выходу из кабинета. Она хотела любой ценой покинуть контору. – Этот Мелешин и так мне поверит, – она направлялась к двери, стараясь как можно скорее прекратить этот диалог и оказаться в безопасности. Она боялась. Главное, не поворачиваться спиной, мысленно говорила себе Брасс.

Внезапно зазвонил городской телефон, она повернулась лишь на секунду, как тут же почувствовала укол в шею.

– Я так не думаю, госпожа Брасс. Я так не думаю.




15


Елена приготовила отличный ужин. Настоящий, домашний, такого Петр не ел уже давно. Ему не хотелось вновь терзать эту милую девушку расспросами, но он не видел другого пути для того, чтобы приблизиться к раскрытию дела. Пока что она была единственной во всем городе, кто говорил с ним действительно откровенно и охотно. Поэтому он решил продолжить этот неприятный разговор в надежде, что он принесет плоды.

Для начала он рассказал Елене о том, что удалось узнать касаемо пожара, и о своих подозрениях насчет снотворного. При упоминании лекарства лицо Елены переменилось:

– Будь оно проклято, это снотворное, и отец от него же умер.

– Да, я читал в его деле, передозировка.

– Конечно, но знаете, это странно, – неожиданно сказала Елена, – лекарство отца и снотворным-то было назвать сложно, скорее просто успокоительное, как им можно было отравиться, не понимаю.

– Ну почему же, – возразил Петр, – я читал в деле, снотворное достаточно сильное, как же оно, а, вспомнил, «Симилан».

– Что? – Елена, казалось, сильно удивилась, – какой «Симилан»? Отец принимал «Виторальт», у него и рецепт был на него. Вы, наверное, что-то путаете?

– Наверное, – согласился Петр, но сделал он это лишь для того, чтобы успокоить девушку, которая начинала не на шутку волноваться. – Уже действительно поздно, и я очень сильно устал. Спокойной ночи.

Петр быстро направился в комнату, которую Елена выделила ему в качестве спальни на эту ночь. В голове у него крутилась мысль, что он нашел то, что искал. Вот оно, несоответствие. Получается, что у художника никак не могло быть того же лекарства, что и у семьи Ольги. Значит, преступник отравил его тем лекарством, которое принес с собой. И, хотя была вероятность, что убийцей мог быть кто-то другой, внутренне для себя Петр уже понял, что это сделала именно Ольга.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67655243) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.