Книга - Повесть о черном, белом и красных

Повесть о черном, белом и красных
Игорь Ривер


Почему все попаданцы – обязательно люди? Это же дискриминация! Пусть это будет орк, брутальный урук-хай. Попадет он к людям, в 1918 год, и им будут пугать по ночам красных наркомов.

Нормально у меня фантазия работает, да? Поймите правильно! По сути, все книги про попаданцев сводятся к одному вопросу: "Что будет, если человек окажется в ситуации, когда все будет зависеть только от него?" Но мы все в такие ситуации попадаем каждый день, просто не замечаем этого. Поэтому я просто решил намешать адский коктейль и посмотреть, как его будут пить мои герои. Они у меня почему-то всегда живут своей жизнью, отказываясь следовать синопсису и умирать в нужных местах.

В общем, приятного чтения. Особенно любителям эльфов!





Игорь Ривер

Повесть о черном, белом и красных





Часть первая. Черный и белый





Глава первая




То, что Белый Город они в итоге возьмут, было понятно с самого начала. Потери конечно будут, но без них ни одна война не обходится. С тех пор, как захватили лагерь людишек на острове посреди Великой Реки, полурота уменьшилась в числе на четверть, а после этого штурма еще половины не досчитаемся… Дело житейское. В конце концов, для боевых орков жизнь и смерть – почти одно и то же. Разве нет?

Я думал об этом, стоя сейчас во главе своей полуроты. Так-то я десятник, но полуротного утром зацепило тяжелой кованой стрелой, выпущенной из катапульты крепостной башни. Те самые неизбежные потери. А я – командир первого десятка, следовательно старший десятник и по уставу являюсь его заместителем. Так что кому, как не мне?

Вон, ротный как раз косится. Проверяет, не дергаюсь ли лишний раз от свалившейся на меня ответственности. Бывает такое: орка клинит и он начинает на сослуживцах свой мандраж срывать. Ну, пусть смотрит… Я демонстративно поправил наплеч доспеха и снова принял стойку "вольно". Ага, успокоился и отвернулся. В следующий момент рядом с ним плюхнулся здоровенный шмат навоза. Весь полк заинтересованно задрал головы вверх. Народ можно понять. Хоть какое-то развлечение.

В небе на своей летающей твари с гордым видом проплывал один из наших генералов. Ротный, покрытый вонючими брызгами с ног до головы (даже до меня почти долетело), выкрикнул приказ. Окружавшие меня рядовые гоблины заорали, приветствуя начальство. Начальство посмотрело вниз, подняло руку в ответном жесте и его зверюга уронила еще одну навозную бомбу. Сзади кого-то накрыло и, судя по веселым воплям пехоты, неслабо контузило. Послышался громкий смех и теперь уже моя очередь настала обернуться и тихо зарычать на своих балбесов. Хорошо, что в глухом шлеме они не видели моей ухмылки. Дисциплина должна быть и она будет тут быть, пока я тут.

Эк, я завернул фразочку! Надо запомнить…

– Однако, тварь в последнее время не голодает. Падали ей хватает, – сказал гоблин, стоявший сзади.

Не поспоришь. Трупешников за последний месяц было хоть отбавляй.

Улетел, слава Первому Владыке! Все-таки чем дальше начальство, тем лучше.

Ротный почти закончил вытираться, когда к нему подбежал офицер связи. Что, наш выход? Да, я не ошибся. Ротный кивнул и поднял вверх сжатый кулак. По рядам пробежала та особая волна, которую чувствуешь всей кожей: готовность к драке. Залязгало железо доспехов. Не зря, значит, стояли под требушетами. Будет дело, повеселимся!

– Зря не орать! – сказал я повернув голову. – Дыхание беречь. Копите силы для драки.

Гоблины согласно заворчали. До стены, считай, без малого четверть лиги бежать, да под обстрелом со стен, да потом еще по лестницам в осадной башне лезть. Все взмокнем от пота, как цуцики, а выдохнуться раньше времени нельзя. Осадные башни тем временем продолжали медленно ползти к стенам.

Ага! Ворота наконец рухнули под тяжелым ударом тарана. Мне этого было не видно, но грохот-то слышен прекрасно! Это послужило сигналом и кулак ротного опустился. Я продублировал команду голосом и гоблины тяжелой трусцой двинулись вперед. Проверив, не отстал ли кто, их командир, то есть я, побежал следом, время от времени подбадривая отстающих острием глефы пониже спины. Мое место во главе строя занял младший десятник. Все по уставу! На марше место старшего командира – сзади, чтобы никто из гоблоты не вздумал сбежать. Вон и ротный тоже приотстал. Бдит.

– Поднять щиты!

Я продублировал команду. Сюда уже долетали стрелы из луков. Кто из вас бегал со щитом наперевес, тот знает, какое это удовольствие. Хорошо, что часть лучников со стены ушла к воротам. Оттуда слышался яростный рев троллей и тяжелые удары, а в нас стреляли довольно редко и до осадной башни мы добежали почти без потерь.

Вовремя добежали, кстати, молодец ротный. Хоть и в навозе, а все рассчитал правильно – в темном проеме как раз скрылся последний из тех, кого судьба выбрала, чтобы начать драку.

– В колонну по одному! Пошли!

На штурм, по уставу, командир полуроты тоже идет последним, только этим пунктом все нормальные орки пренебрегают и на моей памяти еще никого за такое нарушение не наказали. Так что я распихал пехотинцев и пошел сразу за ротным. Тот покосился на меня, тяжело дыша, но ничего не сказал. Правильный мужик!

Мы гуськом побежали по высоким ступенькам лестницы. Сверху уже капала кровь, там орали умирающие и звенело железо. Я подумал, что защитники сначала сумели вломиться на штурмовой мостик и забраться внутрь башни, однако с ними мгновенно разобрались, оттеснили и теперь рубка шла на стене. Так оно и оказалось.

Ротный перебежал по мостику и отскочил в сторону, пропуская меня. Тоже правильно. Ты первым пошел в бой, так пусть подчиненные теперь проявляют геройство. Ну, я и проявил! Завопил, как увидевший эльфийку гном и с глефой наперевес кинулся в свалку. Мои гоблины, подбадриваемые пинками и руганью ротного, повалили за мной. Мы прорвались!




Глава вторая




Это была не просто стена, а какая-то улица! Сразу за зубцами – газон, который сейчас был завален телами в черных и серых доспехах, потом мостовая, уходящая вниз и вверх, к цитадели и городские дома. Вообще-то вниз нам было не надо. Те, что взошли на стену с осадных башен, должны были напасть именно на цитадель и попробовать захватить ворота и мост. Однако у городских ворот внизу по-прежнему шел бой и я, собрав вокруг себя кулак из трех десятков бойцов, направил их прямо туда. Прорваться, ударить в спину защитникам и взять наконец ворота. Если удастся посеять панику, то город считай наш. Главное: орать погромче. Пусть думают, что им весь наш полк в спину зашел.

Вот тут-то и пришла нам полная и окончательная хана. Не зря генералы наши летучие сегодня над городом летали с большой опаской! Тот белый маг, о котором столько слухов ходило, оказался именно здесь. Он как раз устроил у ворот бойню своими молниями (вот что это был за грохот), остановил троллей и тут мы выскочили прямо на его охрану. Увидев за стальными шлемами солдат остроконечную шляпу, я понял, что сбежать не получится.

Поймите меня правильно. Сбежать – в данном случае не трусость. Я просто реально оценил наши силы. Тут были нужны лучники, а не мы. Рассредоточиться и расстрелять с дальней дистанции. Молния – вещь очень хорошая, тролля пополам рвет, но из десятка стрелков хоть один, да попал бы. А пехоту вблизи он просто парализует и с ней расправится его охрана.

Однако делать-то было нечего. Ничего из моего невеликого арсенала черной магии в ход пустить было нельзя. Во-первых: то, что я умею, годится для разведки, а не для прямого боя. Чем мне сейчас помогут маскировка, или дальновидение? Ничем.

Вы думали, что такого громилу, как я (а я на голову выше обычного человека) не спрячешь? Ха! Вы просто не видели тролля, которого я превращаю в копну сена. В вонючую такую копну… Но издали не отличить!

Еще я хорошо умею подчинять гоблинов. Полезно на войне, но они и так сейчас рвались в бой, их не нужно было подбадривать. Во-вторых: применив черную магию, я сразу стану главной целью этого… как его там звали? Говорили ребята, но я забыл. Альф вроде? Ну, хоть отвлечем его от ворот на полминуты и пофигу, как звать!

– Вперёд!!! – заорал я.

Сам вперед сразу не полез. Геройство, как говорил один из генералов, глупым быть не должно. Но генералам (сюда бы хоть одного!) хорошо. Они все невидимки. Сбросил свою хламиду – и попробуй, найди тебя. У них даже мечи невидимые, а мне что делать?

Решение пришло в голову практически сразу. Не идеальное, но попытаться стоило. Другого всё равно не было. Гоблины сцепились с охраной, а я расстегнул пояс и быстро стянул через голову кольчугу. Молния опасна тем, что бьет не по одной цели. Главный "подарочек" конечно приходит тому, кто попал под удар, но потом она расщепляется на множество мелких светящихся шариков и те плывут к ближайшим металлическим предметам, то есть к доспехам. Сама молния тоже часто отклоняется в сторону ближайшего металла. Поэтому вблизи маг шарашить ею не станет, а если и ударит, то без доспехов я буду последним, кого заденет. А против паралича у меня средство было. Тот самый знаменитый орочий эликсир, от которого даже полудохлый малорослик вскакивает на ноги и бежит, как ошпаренный. На три минуты хватит, а там… Все когда-то умираем, верно?

Я вломился в схватку, расшвыривая в стороны солдат в серых доспехах. Маг, что очень меня удивило, за спинами охраны отсиживаться не стал, а вовсю лупил своим белым посохом гоблоту. Те так и разлетались от него в стороны. Выпитый мною эликсир начал действовать. Вялость от парализующего заклинания исчезла, сразу прибавилось сил, а глаза застлало кровавой пеленой. Людишки что-то орали по-своему, а я помнил только, что нужно прорваться к этому беловолосому человеку и мне очень мешал какой-то бестолковый малорослик, постоянно пытавшийся ткнуть меня своим игрушечным кинжальчиком снизу. Ох, с каким же удовольствием я отоварил его древком в лобешник!

Белый посох вдруг оказался совсем рядом, лезвие глефы столкнулось с ним и…

"Всё!" – подумал я, проваливаясь в черную пустоту с горевшей в ней где-то очень далеко кроваво-красной звездой. – "Владыка, ты видишь? Мы сделали, что могли…"




Глава третья




– Слышь, Петруха… Кто это?

Голос доносился откуда-то издалека, как будто мои уши были забиты воском. Язык был совершенно незнакомым, но говорил явно не эльф. Их протяжно-презрительные (а презирают эльфы все, что видят, даже свое отражение в зеркале) интонации ни с чем не спутаешь. И уж точно не гном. Человечишки – вот, кто это был. Мда… Умирать придется долго, если я попался парням из Белого Города в их шаловливые ручонки.

Не было смысла тянуть. Руки и ноги не связаны, еще попрыгаем! Я открыл глаза и оторопело замер. Города не было. Был лес. Роскошный, как тот, что рос вокруг Одинокой Башни, пока его не вырубили начисто. Сквозь листву пробивались веселые солнечные блики. Кто вам сказал, что орки не любят свет? Врут! Он нам нравится не меньше, чем остальным живым существам. Но не свет был важен, а трое смотревших на меня людей. Один из них безо всякого опасения наклонился надо мной и не составило бы никакого труда отобрать у него оружие, если бы… Если бы оно у него было!

Второе, что сразу бросилось в глаза – странный шлем на его голове. Остроконечный, но не металлический и даже не кожаный. Суконный! Это что, у них тут доспехи такие – из ткани? Может быть, под тканью есть металл? Я уже заметил, что и на остальных точно такие же шлемы, а одеты они в одинаковую странную одежду такого же, как и шлемы, цвета… Как это назвать? Подходящих слов не было. У людей-союзников с юга я видел нечто похожее, но разумеется не стал тогда унижаться и выяснять, как называется их шмотьё. В общем: одеты в одинаковые "эльф знает что".

– Чё молчишь, браток? Э, да ты весь в крови!

Это ведь он меня о чем-то спрашивает… Знать бы, о чем? Я все-же попытался пошевелиться, но тело пронзила резкая боль да так, что пришлось пожалеть, что пришел в себя. Ничего удивительного. Без доспехов, в такую толпу… Странно, что я вообще жив. Но что случилось-то?

Если вам говорят, что орки тупые – не верьте. Мы не тупые, мы просто думаем по-другому, не как люди. Вообще, если бы не эльфы, то мы с людьми вполне могли бы ужиться. У нас много одинаковых обычаев и было время, когда Владыка даже служил человеческому царю. В его свите тогда были и орки. Их, что важно, никто не считал за низших существ. И кровь у нас тоже одинаковая. Красная. Кстати! У них на шлемах пятиконечные звезды красного цвета. Что бы это могло значить?

Они продолжали переговариваться и тут мне пришло в голову, что в их языке нет эльфийских слов. Совсем нет. У длинноухих через слово "-эль", да "-эт", а у этих речь была скорее "окающей". Совсем не похоже на всеобщий.

Потом двое из людей (людишками у меня язык как-то уже не поворачивался их называть) ушли. Один остался и даже положил мне под голову свой мешок. Зря он это сделал! Боль, слегка утихшая было, нахлынула с новой силой. Ничего! Нет худа без добра. Я чуть пошевелился, пытаясь по ней определить, как и где мне попортили шкуру. Получалось, что попортили много где, качественно и с фантазией, однако я вполне мог пошевелить ногами и руками. Нас, орков, вообще убить трудно, а раны на нас заживают гораздо быстрее, чем на людях, хотя по этой части чемпионы конечно гномы. Не зря они хвастаются, что рождены из камня. Очень может быть, что это и правда, если судить по их чувству юмора.

Я попробовал повернуться на бок и мне это удалось. Ух ты! Вот это лужа с меня натекла! Земля вокруг была пропитана засохшей кровью, значит давненько я тут отдыхаю… Не удивительно, что большинство дырок уже затянулось.

Одежда была вся в прорехах и расползалась на глазах. Я начал понимать, в чем дело. Маг все-таки решился пустить в ход свое главное оружие, но я случайно сумел прервать заклинание. Вложенная энергия выделилась в месте удара и вышло так, что я сейчас лежу на травке, в лесу, безоружный и на меня пялятся трое непонятного происхождения людей. Пялятся отнюдь не враждебно, а вроде бы даже сочувственно.

Двое ушедших вернулись с двумя палками-рогульками. Носилки хотят сделать, что-ли? Вряд-ли они меня далеко утащат втроем. Значит нужно попытаться…

– Глянь, саблями рубили. На казаков, видать, нарвался, бедняга!

– Ага! Измордовали и бросили, а он оклемался. Вот только чего он черный такой?

– А это, Мишка, папуас. Я так думаю.

– "Попу…" – что?

– Не "попу", а "папу", дубовая голова! Папуас. Еще их называют: "негр". К нам в Саратов однажды цирк приезжал, так я там видел одного. Он на представлении ножи кидал и фокусы показывал. Только тот был поменьше, чем этот.

– Образованый ты у нас, Иваныч! А с негром-то этим чего теперь делать?

– Помочь надо человеку. Он, поди, не офицерик, а тоже к угнетенному классу относится. Тащите-ка пару жердей. Носилки сделаем.

Только гордость помогла мне удержаться от крика, когда я поднимался на ноги. С левой все было в порядке, а вот правая онемела и сразу подкосилась при попытке на нее опереться. Все-таки я устоял, оперевшись на дерево со странной белой корой. В Белом Городе, я слышал, росло такое, только оно совсем засохло. А здесь таких много!

Судя по дырам на штанах, кто-то продырявил мою ногу мечом насквозь. Не тот ли малорослик? Наверняка он! Поймаю – придушу. Хотя после моего удара душить скорее всего уже поздно.

Я немного согнул ногу, потом разогнул. Завтра буду в порядке, а пока как раз пригодятся эти палки. Из их разговора я не понимаю ни слова, но я ведь орк, а не какой-то тупой гремлин. Разберемся…

Взяв в того, что держал их, жерди, я прикинул длину. Да, длинновато! Примерился и одну за другой сломал их руками, благо те почти не пострадали и не слишком болели.

– Глянь, Иваныч! Он точно из цирка сбежал, – сказал Петруха после долгого молчания. – Слегу ладонью не обхватить, а он их взял и… Вот это силища!

– А я что говорю? Ладно. Давайте-ка понемногу ногами двигать. Не ровен час – беляки наскачут, а у нас два патрона на троих. Даже застрелиться не хватит. Исколют шашками, как вот его.

Все трое посмотрели на меня. Я ничего не понял, но на всякий случай кивнул головой.




Глава четвертая




Шли мы медленно. Я кое-как ковылял на своих костылях, волоча ногу, но дело было не во мне. Эти трое чего-то боялись, постоянно оглядывались по сторонам и первое слово, которое я выучил здесь, было "казак". Видимо какой-то местный хищник вроде гигантской паучихи, жившей в подземельях, неподалеку от нашего военного лагеря на перевале.

Оружие у них все-таки было. Во-первых: ножи, во-вторых: небольшой топорик, явно невоенного вида и в-третьих: три странных устройства. Спереди эти штуки имели острые железки, которыми при желании можно было кого-то проколоть, но выглядели они всё равно несерьезно. Видимо использовались как-то по-другому.

Лес наконец кончился. Люди о чем-то долго спорили, наконец приняли решение и двинулись по полю к небольшой роще, примерно в тысяче шагов от нас.

Если бы я знал их язык, то предупредил бы, что неподалеку находятся несколько конных. "Восковые затычки" в ушах давно уже исчезли, я снова слышал нормально, звук подкованных копыт и звон сбруи различил издали. Но как тут предупредишь? К тому же я не знал, друзья там, или враги.

Предполагать конечно нужно всегда худшее. Если не ошибешься, то не так обидно будет (снова хорошая фраза получилась, надо запомнить).

– Бросай оружие, краснопузые! – раздался из кустов молодой голос. – Быстрее, а то постреляем вас всех.

Металлическое клацанье, последовавший за этим, не было похоже ни на что знакомое мне, но ничего хорошего не сулило.

– Иваныч, казаки. Донской говор. Что делать будем? – прошептал Петруха.

– Чего тут сделаешь? Клади, – отозвался тот. – Говорим, что мобилизованные. Сразу не убили, так может, и свезёт на ровном месте, поживём еще.

Они положили свои странные приспособления на траву и выпрямились, зачем-то подняв руки вверх. Одно из них оказалось рядом со мной. Я же так и остался стоять, опираясь на костыли.

Из кустов выехали трое конных. Тоже ничего знакомого мне в плане доспехов. Странные головные уборы с козырьками, даже отдаленно не похожие на шлемы моих провожатых. Одеты одинаково, обувь тоже одного образца у всех, какие-то ремни по всему телу и… Ну наконец-то! Я даже с каким-то облегчением обнаружил у каждого из всадников кривые мечи в висящих на поясах ножнах. Хоть что-то знакомое!

– Попались! – злорадно сказал один из всадников, остановившись шагах в десяти. – А это кто с вами?

– Не знаем мы его, – угрюмо ответил Иваныч. – В лесу нашли, раненого.

Всадник удивленно разглядывал меня.

– Что это за невидаль? – спросил он. – Откуда негру взяться под Царицыным?

– Да какая разница? Кончить их, да и всё! – отозвался молодой.

– Согласен. Меньше знаешь – лучше спишь.

Я конечно не понял ни слова, кроме "казаки", но и так всё было понятно. То, каким тоном он это сказал, определяло нашу судьбу однозначно. Ладно, посмотрим, кто тут самый крутой…

Молодой вытащил из ножен свой меч и направил коня в нашу сторону.

"Очень хорошо. Давай… Поближе…"

Первым я убил того, что держал наперевес такую же странную штуку, как у моих спутников. Чем, спросите вы, если у меня кроме костылей ничего не было? Так костылем и убил! Он ведь от дротика отличается только отсутствием наконечника, а с десяти шагов я и по лягушке не промахнусь, не то, что по человеческой голове. Попал в глаз, не зря учился. Всадник, что называется, раскинул мозгами.

Тот, что ехал к нам, не успел среагировать, когда второй мой костыль с размаху опустился на голову его гнедой кобылы. Жалко лошадку, но что поделать? Такова судьба! Ее всадник, падая, попытался защититься от второго удара своим мечом. Жалкая попытка… Голова у него оказалась не крепче, чем у первого.

Третий почему-то не стал выхватывать из ножен меч, а повернул коня. Видимо испугался и попытался спастись. Тоже не вышло. Я подхватил с земли лежавшее там оружие и метнул его. Снова тот же самый дротик, только с наконечником и сбалансирован хуже. Три-ноль, как говорят у нас при "сухом" счете в гоблинболе.

Что такое "гоблинбол"? Это когда три гоблина, или кобольда садятся на плечи орку и тот тащит их к финишу по лабиринту. Игроков бывает много. Тут важно не дотащить своих гоблинов, а правильно уронить их под ноги другим оркам, чтобы те споткнулись. Своих гоблинов можно пинать. Чужих – нельзя, но их всё равно пинают. Если ты, невзирая на летящую в тебя со всех сторон гоблоту, смог дотащить до конца дорожки всех троих, не потеряв ни одного, то ты выиграл. Если упал – проиграл. Это и есть "три-ноль". Не знаю, откуда взялось такое название. Я в эту игру никогда не играл. Гоблинов жалел. Их после нее остается в живых не так, чтобы слишком много. Но со стороны смотреть бывает весело.




Глава пятая




Когда трое моих спутников собрали трофеи, я показал на один из клинков, которые они называли "шашки". Возражений не последовало. Я, немного повозившись с застежками, надел кожаные ремни, на которых эта шашка крепилась.

– Держи карабин, – сказал тот, что постарше, протягивая мне такое же оружие, как и у него, только без наконечника. – Умеешь?

Значит это называется: "карабин"? Я про себя повторил это слово несколько раз… И как же им пользоваться?

В ответ на мой вопросительный взгляд, он показал, как. Действительно, проще некуда. Дергаем за рычаг, изнутри появляется "патрон" и уходит в трубку, называемую "ствол". Есть еще "предохранитель", а "заряжать" нужно "обоймой", или по одному патрону. Потянуть здесь…

Я потянул и слегка присел от неожиданности, когда карабин вдруг оглушительно хлопнул. Лежащая лошадь, которой сегодня так не повезло, дернулась. В ее шкуре появилась небольшая дырочка. Так вот оно как работает! Гораздо лучше, чем лук. Даже вылетающий снаряд не видно в полете. Передернув "затвор", я поймал в воздухе вылетевший патрон. Ага! Вот что вылетело… Всё понятно. Заодно и словарный запас пополнился.

В кустах после моего выстрела раздался треск веток и мои спутники снова схватились за оружие. Как выяснилось, зря. Из зарослей вышла вороная лошадь. Угадайте, кто у нее лежал поперек седла!

– Ну что, старик, вот мы и свиделись, – сказал я на всеобщем языке связанному белому магу, смотревшему на меня сквозь свисающие спутанные волосы. – Что скажешь? Ах, да! Ты же не можешь…

Протянув руку, я вытащил у него изо рта кляп. Судя по запаху, это была чья-то портянка.



* * *



Почему я сразу не укоротил его на голову? Причин было несколько. Для начала, и это самое важное: маг для меня был единственной возможностью вернуться обратно в мой мир. В конце концов, он ведь здесь чужой, а меня от присяги, данной Владыке, тоже никто не освобождал. Почему бы и не вернуться вместе? Кто из нас сильнее, можно будет выяснить потом.

Имя у мага было таким, что я никак не мог его выговорить. "Гэ" на оркском диалекте всеобщего языка произносится, как "пе", или "хе" но "Пендальф" звучит смешно, а второй вариант обратно можно перевести, как "седой суслик", так что я остановился на сокращенном "Альф". Нейтральное слово, безо всякого смысла.

Он не был эльфом, как я раньше думал. Человек, на самом деле, родом с западных земель. Старый совсем, наверное почти на исходе жизни. Люди ведь живут недолго, даже по сравнению с нами. Длинные волосы как-то помогали собирать силу – на этом сходство и заканчивалось.

В общем, я не посчитал достойным его убить. Это ведь не схватка, где ты в ярости кромсаешь всех, включая женщин и детей, а потом ничего не помнишь. Наш с ним бой закончился, мы остались живы – что теперь? Сразу снова друг на друга кидаться? Это, я считаю, глупо. Чтобы убить, нужна причина. Там она была, а здесь ее не было. Он тоже это понимал и мы заключили с ним временное перемирие до тех пор, пока не вернемся обратно и на один день после этого. Тогда я думал, что это возможно – вернуться.

Благодаря мне, у нас было три неповрежденных комплекта местной одежды, или как ее здесь называли: формы. Один достался магу, второй (самый большой, но я все равно себя чувствовал в нем тесновато) мне. Третий, немного попорченный моим последним броском, забрал самый старший из людей, тот, кого звали "Иваныч". Наконец-то я смог избавиться от пропитавшейся кровью рубахи!

Странная у них здесь армия. Если солдат в ней различают по форме, то почему так легко происходит обмен? Были только сняты полосы плотной ткани на плечах, под названием "погоны" – и всё. Ни флагов нет, ни каких-то других знаков, кроме звезд на шлемах. Как они издали определят, кто враг?

Теперь на меня смотрели, как на своего и это тоже было странно. У нас никто из людишек не посчитал бы орка равным себе, даже союзники. Эти же люди разговаривали со мной, не обращая никакого внимания на то, что я их не понимаю. Нельзя сказать, что мне это не нравилось, хотя я и отмалчивался. Потом Иваныч спросил:

– Тебя хоть как зовут-то, черный?

Я опять не понял, чего он хочет. Тогда человек показал на себя и сказал:

– Василий! А вот это – и показал на молодого – Мишка. А ты кто?

Палец был направлен на меня. Теперь все было понятно.

– Егор.

– Что!?

Кажется, он удивился, хотя что тут особенного? Обычное оркское имя, хоть и не такое распространенное, как например "Азог", или "Гармчах". У нас во всех родовых именах по две гласных, чтобы сразу было ясно, что это именно имя. Обычно у мужских имен ударение на втором слоге, а у женских на первом, так что "Мишка" звучало бы у нас забавно. Однако есть и исключения, к тому же многие получают прозвища от друзей. Моего младшего десятника все звали "Дубиной" за любимое оружие. На такое не обижаются, наоборот: иметь прозвище считается почетным.

Итак, услышав мое имя, они почему-то рассмеялись. Я вопросительно посмотрел на Иваныча, но тот отмахнулся, улыбаясь. Позже выяснилось, что и у них это имя самое обычное, но теперь он сказал:

– Вот же ведь! Негры африканские, а имя русское. А фамилия и отчество как? Вот я – Василий Иваныч. А ты?

Второго и тем более третьего имени у меня не было. Зачем мне столько? Прозвища вместе с именами не употребляются и я отрицательно покачал головой.

– Значит ты будешь Егор Черный. Нельзя человеку без фамилии. Что, опять не понял?

Он показал пальцем на траву, а потом на мага, ехавшего на одной лошади с Петькой:

– Гляди! Вот "зеленый", вот "белый"… – потом показал в небо. – "Синий". А ты – "черный". Понял?

Я кивнул. Действительно, все ясно. Пусть будет двойное имя, раз так положено. А мага, значит, будем звать Альф Белый. Я показал на него и озвучил свою версию, тоже ткнув пальцем в Альфа. Иваныч понял, но покачал головой.

– Нет, белый – это не хорошо. Те, что нас убить хотели, были белыми. А его лучше звать: Белов. Он, кстати, откуда? Тоже из твоего цирка?

Из всей фразы я разобрал только "Белов", о чем честно сказал магу. Тот молча кивнул.

– Ладно, коли так… А мы, брат, красные. Он снял свой шлем и сунул мне выцветшую звезду под нос. – "Красный". И мы тоже, значит. Понял?

– Понял, – отозвался я. – Красные.

– Ну вот и заговорил по-нашему!

– У них тут война между людьми, – сказал маг. – Одних называют красными, других белыми.

Ну, спасибо! А то бы я без тебя и не понял…




Глава шестая




Оставшиеся два часа пути я пополнял свой словарный запас. Альф тоже внимательно прислушивался и вскоре удивил наших спутников, выдав вполне осмысленную фразу. Тем почему-то стало вдруг смешно, хотя в словах: "Лошадь устала, нужно перекурить" – ничего забавного на мой взгляд не было.

Иваныч объяснил наполовину словами, наполовину жестами, что скоро доедем до места. И точно! Пыльная дорога обогнула пригорок и за ним открылась панорама довольно большого человеческого города.

– Вот он, Царицын! – сказал Иваныч. – Добрались, наконец.

– На конец? – переспросил я, не поняв смысла, потому что раньше слово "конец" употреблялось Петрухой совсем в другом значении.

– Ага. А вот и наши.

Странный у них язык… Многозначный.

Нас, оказывается, уже поджидали. Ничего удивительного, на холмике наверняка был дозорный, которого мы конечно не заметили. Я с интересом смотрел на забавные укрепления из мешков, набитых песком, которые перегораживали улицу. У нас такие никто бы строить не стал, потому что на эту стенку можно навалиться плечом и она рухнет на головы защитникам. Но возможно, мешки хорошо защищают от этих самых "пуль", которыми здесь стреляют?

Иваныч спешился и пошел разбираться. Мы остались в седлах и я, пользуясь случаем, спросил мага:

– Как вышло, что тебя связали? Ты что, не мог тех троих уделать своим волшебством?

– Не мог, – ответил он. – Хотя и пытался. Стихийная магия здесь не работает.

– Да ты что!? Значит ты теперь у нас лишенец?

Лишенцами обычно называют тех магов, кто лишился своих способностей. Слово само по себе обидное, но правильное. Как их еще называть?

– Не совсем. То, что накладываешь на себя, или на других, вполне проходит. Лечение, например. Тебя я подлечить не сумею, но себя – легко.

– Хммм…

Значит, он не совсем бесполезен. Учтём! И надо будет попробовать мою “маскировку” – сработает ли. Не сейчас, конечно. Не при людях.

Мы ждали. Иваныч, скрывшийся в одном из домиков, стоявших за укреплением, все никак не возвращался. Альф решил спешиться и теперь прохаживался вокруг. Его седую бороду развевал ветер.

Ветер, кстати, пах рекой и я подумал, что между делом неплохо бы напоить коня. Тоже спрыгнул на землю и повел его к большому корыту, полному воды, стоявшему рядом с коновязью. Назначение корыта было очевидным.

Пока тот пил, на меня глазели трое местных солдатиков совершенно расхристанного облика. Ко мне бы их, в мою полуроту – уж я бы научил балбесов с утра надевать ботинки на свежую голову… Хотя о чем это я? Из любого грязного кобольда солдат получится лучший, чем из них. Стоят, понимаешь, глазеют и грызут орехи, разбивая их молотком на перилах крыльца. Орехи, кстати, точно такие же, как и у нас… А теперь один из этих дятлов сказал что-то смешное и все трое заржали, как кони. Про меня сказал, между прочим!

Нужно было как-то ответить, но вариант “оторвать головы” я исключил сразу. Вместо этого повесил поводья на вбитый в стену крюк, подошел к троице и показал на мешочек с орехами, который солдатик-юморист держал в руке. Они снова загоготали, хотя вроде бы ничего особенно смешного я не сделал, даже не сказал ни слова, но мешочек протянули: “Бери, угощайся!” Ничего… Сейчас все вместе посмеемся!

Я взял один орех, внимательно посмотрел на него (они наконец заткнулись и даже чуть вытянули шеи, видимо поняв, что предстоит что-то интересное), покатал в пальцах и медленно сжал ладонь в кулак. Хрустнуло. Когда пальцы разжались, на землю посыпались обломки скорлупы. Ничего сложного на самом деле, даже кое-кто из людишек в моем мире так может, но этих проняло. Уставились на лежавшее на ладони ядрышко, раскрыв рты, как на нечто чудесное, хотя было оно самым обычным.

Посмотрев сверху вниз в глаза болтуну (мой рост гораздо выше, чем у среднего человека, помните?) и держа ядрышко между указательным и безымянным пальцами, я опустил взгляд в район его живота. “А что будет, если я так с твоим хозяйством поступлю?” Болтун правильно понял намек. Побледнел, стушевался и сделал шаг назад.

– Спасибо! – поблагодарил я, кинув ядрышко в рот и улыбнувшись.

Обычно когда орк вот так улыбается в лицо, людишки отводят глаза. Не знаю, почему. Зубы у нас с ними, в общем, одинаковые, разве что мои клыки чуть подлиннее. Была одно время мода подтачивать их, но она давно ушла в прошлое и я так не делаю. В общем, непонятно, откуда у них такая реакция на мою дружелюбную улыбку.

Тем временем к корыту подтянулись Мишка с Петрухой. Их и Иваныча лошадки потянулись к воде, а Петруха взял стоявшее рядом с корытом ведро и направился к колодцу. Правильный поступок! Я и сам собирался это сделать. Попользовался – оставь, как было. С теми тремя у Мишки завязался разговор, но интонации теперь были скорее уважительными. Опять прозвучало странное слово “цирк”.

Подошел и Альф. Посмотрел на солдат, показал пальцем на одного из них и сделал приглашающий жест. Тот подошел. Маг снова ткнул пальцем в его перевязанную грязной тряпкой руку, покрутил ладонью: “Разматывай!” На предплечье, под тряпкой, обнаружилась длинная и глубокая резаная рана, причем кожа вокруг нее уже воспалилась. Выглядело это все не слишком хорошо.

“Так пойдет – хозяин руки откинет копыта!” – подумал я, а маг спросил строгим голосом:

– Что это у тебя?

Спросил, разумеется, на всеобщем языке. Солдатик ничего не разобрал, но быстро забормотал что-то, оправдываясь. Маг послушал его, делая вид, что понимает, потом заставил положить руку на перила и надавил пальцами на локтевой сустав. Солдат дернулся и охнул, но сразу расслабился. Видно было, что боль прошла. Никакого волшебства на этот раз, просто нервы парализованы. Альф положил ладонь на рану, почти сразу убрал. Сочившаяся сукровица мгновенно засохла, а опухоль на коже спадала на глазах. Если человек не станет чесаться, то через пару недель на этом месте останется обычный шрам.

Вот тут-то их зацепило всерьез! Даже рты открылись от удивления. Умеет маг находить себе друзей, ничего не скажешь. Его пациент тем временем крутил рукой, к которой постепенно возвращалась чувствительность и что-то испуганно бормотал.

– Осторожней! – сказал я. – Они тут явно не слишком часто видят белую магию.

– Да, похоже на то, – согласился Альф. – Однако и чудом это здесь не считается. Смотри: они скорее не испуганы, а удивлены.

– Согласен.




Глава седьмая




Дверь открылась. На крыльцо вышел Иваныч в сопровождении какого-то военного, явно командира. Солдаты прекратили болтать и уставились на него, даже с каким-то подобием уважения, а тот пожал Иванычу руку и одобрительно хлопнул по плечу. Видимо, благодарил за что-то.

Я присмотрелся к шапке, которую он носил (позже я узнал, что она называется "папаха" и по ней действительно иногда можно отличить старших командиров). Явно очень теплая и предназначенная для холодного климата. Значит у них тут и морозы бывают? Отлично! Люблю в снегу купаться. Стояли мы однажды в горах, охраняли гномью караванную тропу, так там этого снега было – просто завались. Хорошее было время. Интересно, почему он ее носит, когда тепло? У него что, голова не потеет?

Вы спросите, почему мы гномов пасли? Потому, что коротышки больше любят работать, чем воевать. Если к ним под землю не лезть, то сразу наступает полное взаимопонимание. От нас – жратва и выпивка, от них – заготовки для клинков. Всё ко взаимной выгоде. Гномы ведь эльфов не больше нашего любят, так что те им мозги не промывают. У них старая вражда, терпеть друг-дружку не могут. Чего-то не поделили тыщу лет назад, так до сих пор не забывают. У ведь гномов мозги каменные – известное дело.

Тот тип, который в папахе, ушел, а Иваныч спустился к нам и сказал:

– Дело сделано, пакет отдал. Повезло нам, что на комдива здесь наткнулись. Лошадок поите? Молодцы. Сейчас в полк поедем, хотя сегодня уже не успеть. Кто за то, чтобы в степи заночевать? Мяса поджарим на шомполах. Что скажете?

Мишка и Петруха довольно загомонили, что лучше конечно в степи, а то мясо пропадет и вообще… Те трое балбесов, что ели орехи, тоже оказались из их полка и тоже собирались возвращаться в расположение, но завтра, а когда Иваныч озвучил свои планы, решили присоединиться к нам, так что наш отряд изрядно увеличился.

Когда лошади напились и мы снова двинулись в путь, я спросил у Иваныча, тщательно подбирая слова чужого языка:

– Кто это был? – и показал руками над головой нечто, напоминающее папаху.

– Комдив наш, – охотно ответил он. – Гриша Колпаков. Отличный мужик. Я ему сказал, что в свою роту вас собираюсь взять, так он сразу согласился. Уважает…

– Твоя рота? Ты – командир роты?

– Ага. У нас приказ был: к Сиверсу сообщение отвезти. Туда нормально доехали, а обратно – нарвались на разъезд казаков. Был бой, нас рассеяли. Было в отряде десять человек, осталось трое, безлошадные. Правда и белякам тоже мало не показалось.

Никогда бы не подумал, что он ротой командует. Совсем не выглядит командиром. Не армия тут у них, а что-то непонятное. Вот мы сейчас едем, а про боевое охранение никто и не вспомнил. Что, если нарвемся на такую же засаду, как днем? Кустов тут хватает, удобных мест – хоть отбавляй.

Я попытался объяснить Иванычу, что нужно выслать вперед пару бойцов. Он понял, но отмахнулся и сказал, что сюда белые не заезжают. Слова я не все понял, но смысл фразы – вполне и выругался про себя. Интересно, как он сумел планы этих самых белых разгадать? Тоже мне: стратег, гном горелый!

Пришлось положить на колени карабин и самому быть внимательнее. Впрочем, ехали мы (вернее: часть ехала, а часть шла) недолго. Солнце начало опускаться к горизонту и Иваныч дал команду сворачивать с дороги в небольшую ложбину, укрытую со всех сторон кустами. Почему именно сюда – было очевидно: здесь был родник.

Нога у меня к этому времени хоть и болела, но ходить уже почти не мешала. Терпел и не такое, знаете-ли! Взяв топорик, я срубил несколько кустов на пригорке на дрова, заодно устроив там удобную позицию для наблюдателя. Уже было ясно, что никто не станет ночью караулить. Альф тоже не сможет поставить защиту, раз уж его магия здесь не действует и охранять всех придется мне. Заодно проверю свои заклинания.

Навтыкав по сторонам веток для маскировки, я вернулся к… Они что, всегда так лагерь разбивают!? Ну и бардак… Хорошо, хоть Альф позаботился о лошадях, больше никто даже не подумал расседлать их, стреножить и пустить пастись. Разумеется, никто не подумал и о том, чтобы выставить часовых. Что-ж, ожидаемо! Свалив дрова рядом со старым кострищем, я нашел мешок, в котором была конина. Лошадь, убитая мною, не пропала зря.

Мясо я отдал Иванычу (пусть хотя бы этим его бойцы займутся) и снова вернулся на пригорок, на свой наблюдательный пост. Вскоре снизу поплыл вкусный запах, а еще через час, когда солнце уже почти касалось горизонта, Альф притащил мне несколько кусков на большом листе лопуха. Если честно, то я бы предпочел не портить мясо, а съел бы его сырым, но у людей такое не принято. Ладно… И не такое жрать приходилось.

Люди внизу вряд-ли могли нас слышать (хотя я-то их конечно слышал прекрасно) и я спросил Альфа:

– Ну так что, старый? Какие у нас перспективы, как думаешь?

– Выживем, – коротко ответил он.

– Это и так понятно. А возвращаться как будем, если магия твоя не работает?

– Ты неправильный вопрос задаешь.

– А какой тогда правильный?

– Как мы сюда попали.

Тут мне пришлось призадуматься. Так-то он был прав. Нет смысла спорить: если мы поймем, как нас сюда затянуло, то вполне возможно поймем и как выбраться. То, что магия не работает – это скорее всего особенность этого мира, но может быть удастся как-то обойти местные законы природы?

К тому же магия все-таки хоть кое-как, но работает! Об этом я и сказал Альфу. Тот согласно кивнул.

– Да, я тоже думал об этом. Но для этого нужно как минимум эти самые законы знать и понимать. Нужны книги. Они здесь есть, я уже видел одну и могу сказать, что она очень сильно отличается от наших.

– Где видел?

– Ты не поверишь. В сортире. И она там не для того, чтобы ее читать.

– Они что, свихнулись!?

Нет, правда! Подтирать задницу вырванными из книги листами – это в голове не укладывалось. Такого даже последний лишайный гоблин себе не позволит. Очевидно же, что чужую мудрость нужно делать своей, поэтому все книги, которые мы захватывали на войне, отправлялись под охраной в столицу. Но здесь у них книг, похоже, настолько много, что…

– Нет, что-то тут не так! – сказал я. – Если они так поступают, значит книг здесь очень много и ценности особой в них не видят. Но это поведение дикарей, а они не дикари. Из машины и оружие великолепны. Ты видел клинки этих шашек? Даже эльфийское оружие уступает им. Я не заметил никаких дефектов металла, а ковка выше всяких похвал. Такие можно продавать у нас на вес золота. Карабин – тоже чудо техники. Я прикинул, как далеко он может стрелять, если даже пулю не видно в полете и мне не по себе стало.

– Всё верно, – снова согласился маг. – Машины здесь заменили магию. Пользоваться ими просто и мы пока имеем дело со своего рода "гоблинами", мало что знающими и умеющими только воевать. Вывод: где-то должны быть хранители знаний. Но высшую касту мы пока не встречали.

Насчет гоблинов он ошибался. Те умеют не только драться. Ту осадную башню, по которой мы забрались на стену, кто построил? Гоблины. И они отнюдь не "низшая каста". У нас вообще нет высших и низших, даже при том, что внешние отличия очень сильны. Ладно, потом поспорим на эту тему.

– Значит нужно подниматься здесь, чтобы… Посмотри, – я показал пальцем в небо. – Это что, луна?

Вот теперь я окончательно осознал, что мы в другом мире. Луна, встававшая над горизонтом, была совершенно не такой, как та, которую я много раз рассматривал от скуки в ночных караулах. Большой, багрово-красный, видимый даже на фоне еще довольно светлого неба диск с какими-то пятнами на нем. Наша не такая. Она чисто-белая и есть старая легенда про то, как она появилась. Но сейчас не время было легенды друг другу рассказывать.

– Ты знаешь, что такое планета? – спросил маг.

– Конечно.

– А звезда?

– Вон они, на небе.

Там действительно уже была видна парочка самых ярких.

– Солнце – это тоже звезда.

Я пожал плечами. Когда-то я про это уже слышал, но к чему мне оно? Альф продолжил:

– Я думаю, что мы на самом деле не в другой вселенной, а на другой планете. Планет очень много, они есть у многих звезд и вроде бы существуют особые пути, по которым можно попасть с одной на другую. Мы как-то сумели такой путь открыть, но он наверняка сразу снова закрылся. По крайней мере, я не сумел его обнаружить.

– То есть обратного пути попросту нет?

– Не знаю. Нужно искать.

– Значит, будем искать.

Он ушел, а я так и продолжал сидеть, прислушиваясь и глядя в вечернее небо, на котором появлялось все больше звезд.




Глава восьмая




Я разбудил всех перед рассветом. На отпихивавшегося от меня во сне ногами Петруху вылил котелок воды, зачерпнутой в роднике. Водичка была холодная, подействовало сразу, а его вопль сработал лучше, чем любые мои толчки. Теперь всегда так людей будить буду!

Дальнейшая дорога обошлась без происшествий. Ближе к полудню мы выехали к какому-то поселку, со всех сторон окруженному непонятного назначения канавами. Подъехав ближе, я с удивлением обнаружил в этих канавах нескольких человек. Вооруженных, что характерно. Значит это было какое-то укрытие, но к чему бы такое строить? Им тут что, нравится в землю закапываться?

Впрочем, ответ нашелся быстро. В отдельной глубокой яме стояла большая машина, примерно в человеческий рост, на колесах (значит ее можно перемещать с места на место!) и с очень толстым стволом. Прикинув, какими "патронами" такая дура должна стрелять, я всерьез удивился, а потом подумал, что в вылетающем снаряде наверняка должна быть какая-то начинка, чтобы можно было поразить большую группу врагов, или крепостную стену. Осадное орудие, всё понятно. Вот зачем им были эти, как их назвал Иваныч, "окопы" – прятаться при обстреле, чтобы не зацепило. У врага ведь тоже такие машинки наверняка есть.

Кажется, они тут могли убивать, даже не видя противника. Я сделал в уме отметку побыстрее узнать про всё это побольше. Кстати! Потом выяснилось, что оно так и называется: "орудие".

Мы проехали поселок насквозь. Люди на улицах оборачивались и глазели на меня, но пальцами никто не тыкал и не орал в ужасе. Уже хорошо! А потом произошло то, чего я вовсе не ожидал: меня сумели всерьез напугать и хорошо еще, что я сумел не выдать свой испуг. Позор был бы на всю жизнь. Некоторые боятся боевых элефантов. Да, можно растеряться, когда к тебе движется живая глыба высотой в три твоих роста. Но по сравнению с этой штукой любой элефант показался бы не страшнее котенка.

Вначале мне показалось, что передо мной несколько странного вида домов, зачем-то поставленных на колеса. Потом я понял, что дома эти сделаны из стали, или обшиты ею. Броня? Да как же земля выдерживает такую тяжесть? А она и не выдерживала! Колеса стояли на двух длинных металлических полосах, положенных на деревянные бруски, то есть для всего этого специально проложили сюда такую дорогу. Но всё самое интересное было впереди. Один из домиков, снабженный трубой, из которой шел черный дым, вдруг издал громкий вой и выпустил облако белого пара.

Вот тут-то у меня по спине струйка холодного пота и потекла… Примерно так должен был выглядеть, по моим представлениям, дракон, а драконы, известное дело, не слишком смотрят, кто перед ними. Для них, если верить легендам, есть всего два вида живых существ: те, кого можно сожрать и те, кого надо спалить и очень часто они эти два вида путают. Поговорка есть: “У дракона плохое зрение, но ему это не мешает”. Ими и Первый Владыка, который их создал, не слишком-то умел управлять.

Я обернулся, чтобы посмотреть на Альфа, оценил размер его выпученных глаз и мне неожиданно стало смешно. Страх сразу прошел. Если этот железный монстр может двигаться только по специально проложенному для него пути, то какой же он после этого дракон? Достаточно не вставать перед ним. Погнаться за тобой он не сможет. Потом я заметил за домиками на колесах платформу с установленным на ней орудием и мне все стало понятно.

Всего лишь еще одна машина, только большая очень. Я подумал, что понемногу привыкаю к этому миру.

– А вот это, Егор, называется: "бронепоезд", – сказал ехавший рядом Иваныч. – Видел такие?

Вы не поверите, но каждое слово в его фразе было мне понятно. Не зря он всю дорогу сюда разговаривал со мной, не особенно интересуясь, много ли я из его болтовни понимаю. Я, соответственно, не зря слушал.

В свое время с всеобщим языком дома было так же. Сначала ничего не понимаешь, потом слова начинаешь различать, а потом и сам говорить можешь. Вопрос практики. С эльфийским труднее. Там практики мало, по понятным причинам.

– Не видел, – ответил я, старательно выговаривая слова. – Дым. Что это?

– А это паровоз. Ты спрашивай, не стесняйся. Понятно, что ты дикий, но как сказал товарищ Маркс, труд даже из обезьяны человека делает.

"Строевая подготовка – вот что человеком делает. Только ты с нею пока не знаком," – подумал я про себя. – "Она даже из гнома сделает человека."

Это было забавно и я усмехнулся. Человека из гнома – ну, это долго маршировать придется.

Проехав немного вдоль рельсов (Иваныч теперь показывал на каждую вещь и повторял для меня ее название), мы снова свернули к большому каменному зданию, рядом с которым стоял часовой с винтовкой. Зачем стоял? А эльф его знает! На нас он никакого внимания не обратил, занятый разговором с молодой девушкой в белой одежде. Зато девушка нас заметила и, помахав Иванычу рукой, уставилась на меня с открытым ртом. Часовой соизволил обернуться и тоже остолбенел. Когда он пришел в себя, они снова о чем-то зашушукались, время от времени оглядываясь в мою сторону.

– Вот он, значит, штаб бригады, – сказал Иваныч. – Сейчас доложусь и… А вот и комбриг!

В вышедшем из штаба человеке военного, в отличии от Иваныча, было видно сразу. Даже по тому, как на нем сидела форма, можно было определить, что в армии он не меньше половины жизни. Но вот как издали понять, что он чем-то командует, оставалось для меня загадкой.

Увидев нас, комбриг остановился и направился к нам, раскинув руки в стороны. У них тут такой обычай, что-ли, постоянно обниматься?

– А я вас уже похоронил! Сделали дело? – спросил он, закончив с нежностями.

– А то! Конечно сделали, – ответил Иваныч. – Правда, на обратном пути с беляками пришлось схлестнуться. Но ничего, обошлось. Здесь-то как у вас?

– Как обычно. Казаки иногда наскакивают, но ничего серьезного. Кто это с тобой?

– А это, ты не поверишь, артисты цирковые. Иностранцы. По-нашему не говорят почти. Этого, черного, Егором зовут. Его беляки шашками искололи и помирать бросили, но он, понимаешь, взял и оклемался. А тот – Белов, мы его из плена спасли. Он вроде как врач. Саньке руку поправил – сразу болеть перестала.

Иваныч, видимо, уже настолько привык к своей версии нашего с Альфом происхождения, что она стала казаться ему единственно верной и правильной. Командир бригады тоже в ней сомневаться не стал.

– Вот уж действительно: Черный и Белов… Врач в лазарете всегда пригодится, а этого, здорового, куда хочешь?

– В пулеметный взвод.

– Дело! Пусть-ка "льюис" потаскает. Днем заходи ко мне, побазарим за рюмочкой чая. Есть, что обсудить.

– Что это – "льюис"? – спросил я, когда комбриг повернулся и направился к коновязи.

Мои спутники, которым видимо всё на свете казалось смешным, снова заржали.

– Увидишь! – пообещал Иваныч, который тоже улыбался. – Тебе понравится.




Глава девятая




Он не ошибся. Мне действительно понравилось, как понравилось бы любому нормальному орку. "Льюис" оказался механизмом для скоростной стрельбы, "пулеметом". Это уже был не карабин, а нечто гораздо более серьезное. В его магазине помещалось почти полсотни патронов и выпустить их можно было очень быстро. Я даже пострелял из него немного, а учителем моим был тот самый любитель орехов по имени Санька, которому Альф заговорил руку.

– Слышь, а че Василий Иваныч говорил, что ты по-нашему не понимаешь? – спросил он меня ближе к концу дня. – Всё ты понимаешь.

– Плохо, – ответил я. – Не всё. Слов мало знаю.

– Фигня! У нас в отряде китаец был – вот он на самом деле ни черта не понимал. А ты – как с пулеметом родился.

Я был польщен. Хотя если ты умеешь воевать, то ты умеешь воевать чем угодно, а меня этому делу с детства учили. Я ведь не зря так быстро научился говорить с местными. Такое тоже уметь надо и не каждый сможет подхватывать всё на лету.

Вы спросите, почему такой боевой орк, как я, знающий всеобщий и эльфийский языки, оказался десятником у гоблоты? А я вам отвечу: есть причина. На самом деле я начинал службу в разведке и дослужился… Эх, ладно! Чего теперь вспоминать, как и где я облажался? Достаточно того, что в звании меня понизили за дело и хорошо, что не до рядового.

– Постреляем ещё, Санька?

– Нет. Патронов мало, беречь нужно. Ты сам-то откуда?

– Мы свою страну зовем: "Восток", – тщательно подбирая слова, ответил я. – Она далеко.

И неопределенно махнул рукой.

– А я вот с Вятки. На ижевских заводах работал. Там и стрелять научился из всего, что стреляет. Но у нас там сейчас белые.

– Завод? Что это?

– Это место, где разные машины делают.

– А есть место, где хранят книги?

Вот тут он запнулся. Потом ответил:

– Библиотека. А тебе зачем?

– Читать.

– Учиться хочешь? Я бы тоже не против. Но сначала белых разгромить надо, чтобы народ освободился.

– От чего?

– От буржуев, от угнетателей всяких.

Вот теперь я совсем ничего не понимал. Получалось, что хранители знания, о которых говорил Альф, это как раз белые и именно они не позволяют людям учиться. Иначе что мешает тому же Саньке просто прийти в эту самую библиотеку и читать, сколько хочет? Местные книги я уже видел. Здесь был какой-то способ делать их в больших количествах, но если их всё равно на всех не хватает, значит… Да ничего не значит! Они не считают книги ценностью. Тогда непонятно, в чем провинились эти самые “угнетатели”? Я попытался выяснить значение этого слова и снова ничего не понял. Одни управляют, другие подчиняются и не бывает так, чтобы все были равны, хотя бы потому, что есть умные и глупые. Так за что же они воюют?

Ответов на все эти вопросы у меня не было и было понятно, что Санька мне тоже ничем не поможет.

* * *

Иваныч вернулся, когда уже совсем стемнело. Он был изрядно пьян, но прежде чем завалиться спать, сунул мне в руку бутылку с какой-то прозрачной жидкостью. Я с трудом вытащил пробку, принюхался и в очередной раз за день удивился. Внутри была основа для того самого эликсира, который так помог мне в день боя с магом. Одна основа, но большего мне и не требовалось. Все нужные травы можно было найти на ближайшем лугу.

– Откуда?..

Но Иваныч уже спал.




Глава десятая




– В общем, многое тут за последний месяц изменилось, друг Егор…

Нашему ротному не важно было, обращают ли на него внимание. Главное, чтобы был слушатель, остальное вторично. Я, как обычно, молчал, внимательно следя за округой. Пулемет лежал поперек седла, а несколько запасных дисков, до отказа набитых патронами, лежали в висящем на седле мешке. Карабин я тоже прихватил, он висел за спиной и можно было сказать, что я вооружен до зубов.

Мы ехали шагом, никуда не спеша. За день Иваныч собирался добраться до того поселка, в котором я уже был, забрать там пополнение и вернуться назад, в бригаду.

– …Мне комбриг вчера рассказал, что беляки к Волге вышли севернее Царицына. Не зря мы на них нарвались, когда возвращались от Сиверса. Это, я тебе скажу, самое настоящее предательство. Все так считают. Военспецы предали, те, что из старых царских генералов. Теперь надо ждать общего наступления белых и одна надежда на то, что пушек много и снаряды к ним есть. Из Москвы к нам сюда прислали какого-то Сталина, тот сразу за дело взялся и половину военспецов заарестовал. Но видать измена глубоко закопалась. Его их заставили выпустить, а те, не будь дураки, сразу к белым сдернули. Так что там сейчас всю нашу диспозицию знают.

– Это не слух? – спросил я.

– Какие еще слухи!? Комбриг наш врать не станет. Он мне сказал, что Сталин и Ворошилов изменщиков всё равно дожмут, но на это время надо, а его нету. Вот-вот белые атакуют.

Тут я был согласен. Если к тебе перебежало несколько вражеских командиров и ты через них узнаешь все планы противника, то напасть нужно как можно быстрее, иначе тот передвинет войска и это преимущество превратится в ничто.

– А о тебе в роте хорошо отзываются. Говорят: когда он, то есть ты, слово скажет – слушать нужно, а чтобы без дела – никогда. Хочу тебя командиром отделения в пулеметном взводе сделать. Ты как на это смотришь?

В ответ я пожал плечами. У нас в таких случаях говорили: "Делают детей, а командиров назначают". Третий раз, получается, до десятника дослужусь. Вот радости-то, как у них тут говорят.

– Три полосы – чей флаг, – спросил я, когда дорога, которая виляла между невысоких холмов, вывела нас на относительно ровный участок.

– Красная, желтая и синяя? – уточнил Иваныч.

– Да.

– Это донцы. А что?

– Понятно…

Я начал спешиваться. Помните, что рост у меня на голову выше, чем у человека? Поэтому вижу я немного дальше, тем более: с седла. Да и то, что гляжу по сторонам, а не болтаю языком, тоже помогло.

– Ты чего, Егор? – снова спросил ротный.

– В степи пыль. Лошади. И флаг.

Он привстал на стременах и поднес руку к глазам, закрывая их от солнца. Увидел…

– Ах ты-ж мать моя, женщина! Их же там не меньше полка!

– Бери мою лошадь. Быстро скачи к городу. Предупреди.

– А ты что!?

Не отвечая (чего зря, как у них тут говорят, базарить, когда и так всё понятно?) я бросил ему поводья и с "льюисом" на плече побежал на самый высокий холмик из тех, что видел отсюда. За спиной застучали копыта. Звук удалялся. Иваныч решил не становиться героем, а сделать, как я сказал.

До станции лиги две, примерно. Пока доскачет на галопе, пока там уляжется суматоха, пока соберутся, пока доберутся… Не меньше часа пройдет. Смогу я один, с пулеметом, конный полк задержать на час? Ответ напрашивался однозначный: не смогу. Но хотя бы к обороне там успеют приготовиться, внезапного удара не получится. А те, что под трехцветным знаменем, как раз на внезапность и рассчитывают, не зря по степи идут, без дороги.

О том, что убежать от лошадей, когда расстреляю все патроны, сам я никак не смогу, думать не хотелось. Я и не думал. Только прикинул шанс на то, что не добившись внезапности, они откажутся от наступления.

Подходящая позиция нашлась сразу же. Пригорок, за ним впадина и все это заросло низким кустарником. Скорее всего они даже не сразу поймут, откуда по ним стреляют. Бросив рядом диски, я поудобнее улегся на травку и тут возникла одна проблема: я не знал, как пользоваться прицелом.

Нет, я конечно запомнил наизусть всё, что мне говорил Санька, и умел целиться. Но что такое "верста" уточнять тогда не стал, а у прицела была регулировка по высоте, в зависимости от дальности до цели. Расстояние в лигах и собственных шагах я определить мог, но не умел этого сделать в местных единицах длины!

Судя по пыли вдали, колонна должна была пройти от моей позиции шагах в трехстах, но так близко их подпускать было нежелательно. Оказавшись под кинжальным огнем, казаки могли успеть развернуться и атаковать меня, пока я меняю диск. Тогда и пулемет не поможет. Даже на пятьсот подпускать – и то опасно. Задача стоит не перебить побольше людей (хотя и это не лишнее), а задержать их, заставить спешиться и развернуться цепью. Только тогда была какая-то надежда на то, что Иваныч успеет привести подмогу. Скрепя сердце, я вынужден был признать, что пристрелка – хоть и лишняя трата патронов, но тут без нее не обойтись и выставил прицел на одно из последних делений. Полдиска уйдет, не меньше…

Не подумайте, что я решил разыграть из себя смертника и принять, как тут у них пели, "свой последний и решительный бой". Нет. Вариант спасения у меня был и бегать от лошадей по полю я конечно же не собирался. Не оркское это дело – бегать и не такой я глупый, чтобы с лошадкой соревноваться в скорости, но об этом позже.




Глава одиннадцатая




Первая очередь ушла в никуда. В колонне никто даже не обернулся на звук выстрелов, далековато было. Я поздравил себя с этим, перевел прицел и дал еще одну. Подействовало! Сразу двое вылетели из седел и единое, слитное движение мгновенно застопорилось. Взяв чуть ниже, я высадил остаток диска.

Вдали начался бардак. Кто-то пришпорил коня и поскакал вперед, выходя из под обстрела, кто-то разворачивался, пытаясь определить, откуда только что попали в его соседа. Остальные пока просто вертели головами. На самом деле – обычное поведение людишек. До них всегда с трудом доходит, что кто-то нападает. Нужно какое-то время, чтобы человек понял и осознал простой факт: начался бой.

Сменив магазин, я расстрелял его несколькими длинными очередями, целясь в голову колонны, по знаменосцу. Вдали падали лошади, люди летели с них наземь, но пока я менял диск, ситуация изменилась. Тот, кто ими командовал, принял совершенно верное для данной ситуации решение и всадники быстро рассыпались, обхватывая мою позицию слева и справа. Часть казаков спешилась и залегла.

Грамотные ребята и дисциплинированные. Действуют тоже вполне логично. Одинокий пулемет вполне мог оказаться приманкой. Штурмовать его в лоб всеми силами опасно, можно попасть в засаду. Нужно развернуться, провести разведку, в общем: начать бой по всем правилам, а мне только того и надо было. Однако, если сейчас я прекращу огонь, то противник продолжит движение к городу, пусть даже не так быстро. И я остался.

Засвистели пули. Противное ощущение, надо сказать. "Фьють!" над головой и ты думаешь: "Повезло…" Но везение рано, или поздно, должно закончиться и то, что нужно вести огонь, а значит высовываться из укрытия, хорошего настроения не добавляет. Проще говоря: меня всё это бесило и очень хотелось кого-нибудь из людишек придушить голыми руками, предварительно оторвав ему всё, что торчит.

У меня остался один полупустой диск, когда казаки приблизились перебежками примерно шагов на двести и кусты закрыли их от меня. Пора было заканчивать. Несколькими заученными движениями я разобрал пулемет, вытащил затвор и отбросил его далеко в сторону. Зачем оставлять врагу исправное оружие? В другую сторону швырнул мешок, а сам отполз шагов на тридцать и притворился большой травяной кочкой. Притворился в самом прямом смысле. Альф тогда не соврал: магия, направленная на себя, прекрасно работала. Я это проверил еще в свою первую ночь в карауле. Да, я больше не смог бы сделать из тролля стог сена, но отвести глаза от себя – ничего сложного. Мой след в траве выглядел так, будто это была моя запасная позиция.

Из-за кустов заорали, значит нашли разобранный пулемет. Потом заметили мешок. Раздался крик: "Туда побежал! Туда!" – и мимо меня промчались трое солдат с винтовками наперевес. Ничего не может быть лучше, чем лежать вот так, прикрывшись иллюзией и улыбаясь слушать, как противники ругаются, обыскивая заросли крапивы.

Потом рядом простучали конские копыта и властный голос задал вопрос. Ему ответили что-то вроде: "Сбежал, собака, ищем!" Увидеть, кто это подъехал, я не мог, потому что любое активное движение сбило бы маскировку, а смотрел я в другую сторону. Зато я видел, что по железной дороге со стороны станции в нашу сторону движется облако черного дыма. Еще пара минут – и я понял, что это тот самый бронепоезд, так напугавший меня недавно. Белые, занятые поисками, его пока что не заметили, а если и заметили, то не обратили внимания.

Мой план мгновенно изменился. Санька рассказывал, как работают орудия, которых на платформах бронепоезда было целых два. Были на нем и пулеметы, причем не ручные, какой я только что бросил разобранным, а станковые, стрелявшие гораздо точнее. Нужно было как-то подать сигнал и способ напрашивался сам.

Оттолкнувшись руками от земли, я вскочил и обернулся. Сидевший на лошади офицер смотрел, как его солдаты матерясь обшаривают холм в безрезультатных поисках. Меня он не видел и видимо очень удивился, когда был выдернут из седла. В следующую секунду я уже был верхом, лошадь испуганно закрутилась подо мной, а потом понеслась вниз по склону. Сзади опять заорали. Хлопали выстрелы, но попасть в меня так никто и не смог. Зато теперь за мной во весь опор неслись несколько всадников. Кто-то из них выстрелил на скаку, но я даже свиста пули не услышал.

Бронепоезд, между тем, останавливался. На платформах вокруг орудий суетились люди. Заметили цель! Отлично! Не успел я как следует обрадоваться этому, как переднее из них выбросило небольшое облачко белого дыма. Земля в нескольких шагах справа взлетела фонтаном вверх, меня вынесло из седла и последнее, о чем я успел подумать, было составление краткой характеристики наводчика на эльфийском с перечислением всех его криворуких и слепых на оба глаза родственников.




Глава двенадцатая




Обучение эльфийскому языку у нас в лагере всегда начинали именно с ругани. Дело в том, что на нём обычная, вроде, бы фраза может являться невероятно оскорбительной для длинноухих. Например "заняться семейными делами" лучше в присутствии эльфа не произносить, если вы не хотите получить врага на всю жизнь. У них много таких “каламбуров” и в таких вещах разведчику надо разбираться, потому что к каждому пленному подход нужен индивидуальный. Многие из них моральные страдания переносят гораздо хуже, чем физические.

Именно тот временный лагерь мне почему-то вспомнился, пока я приходил в себя, глядя в серый от пыли потолок. У нас тоже были палатки, серые от вулканического пепла. Вспомнилось, как утром дежурный кобольд орал: "Подъем! Строиться с мешками!" – и в него летели со всех сторон ботинки.

Так… Меня, похоже, опять продырявили? Я вспомнил взрыв, взлетевшую землю и свой полет наперегонки с лошадью. Потом мы приземлились и лошадь оказалась сверху. Да, это было немножко покруче, чем наш взрывчатый порошок. Но где я теперь? У своих, или у чужих? Глупый вопрос. Здесь всё чужое. Но все-таки: у красных, или меня белые утащили?

Не поворачивая головы, я скосил глаза, но это не дало ровным счетом ничего. Такого же, как и потолок цвета, стены и дощатый пол. Рядом еще одна кровать, но пустая. Место было незнакомым, однако дверь довольно хлипкая, в тюрьмах такую не ставят. Дышать почему-то было тяжело. Я согнул руку и ощутил повязку вокруг груди.

Сразу, как у нас говорят, от задницы отлегло. Повязка – это значит госпиталь. Значит я у красных. И только я об этом подумал, как дверь открылась. Вошел Альф.

– Ну что, доходяга, проснулся наконец? – спросил он, увидев мои открытые глаза. – Силён ты дрыхнуть! Шесть дней прошло, как тебя привезли.

Сказал он это, разумеется, на всеобщем.

– Зато отдохнул, – проворчал я. – Что со мной было?

– Как обычно, весь в дырках и четыре перелома. Долго пришлось с тобой возиться. У тебя ведь природная защита от моей магии, так что работал инструментами. Хорошо, что местное обезболивающее на тебя подействовало, но все равно пришлось ввосьмером держать.

– Ты говорил, что магия действует только на себя, но не на других?

– Вот и видно, что ты с белой дела не имел, только с черной. Когда лечишь, заклятие накладывается именно на себя.

"Дурак сто лет живет, сто лет учится, но умным себя считает" – есть у нас такая пословица. Это к тому, что все мы чего-то не знаем. Чего он лыбится?

Альф тем временем что-то искал в ящике, который выдвинул из моей кровати.

– Держи, – сказал он, протягивая мне маленький бумажный сверток.

Я развернул бумагу. Внутри было несколько небольших кусочков металла и две пули.

– Что это?

– Из тебя достал.

– Ну и выбросил бы. На что они мне? Говоришь, прошло шесть дней? Белых остановили?

– Конечно. Иначе ты здесь не лежал бы.

– А почему в отдельной комнате?

– Это моя комната. Ты бредил на всеобщем. Местным незачем это слушать. Я сказал, что за тобой особый присмотр нужен.

– Понятно. А…

– Вещи твои здесь.

– Отлично! Там есть бутылка с черной жидкостью?

– Эта?

Он вытащил из того же ящика мой орочий эликсир, который я оставил настаиваться, да так и не успел попробовать, что получилось.

– Эта, – сказал я, аккуратно вытаскивая пробку. – Проверим…

Судя по тому, как маг сморщился и как он замахал перед лицом рукой, зелье настоялось как нельзя лучше. Я сделал маленький глоток. По телу заструилось приятное тепло. Вот оно – лучшее обезболивающее! А еще он кровь останавливает. Не выхлебай я бутылочку перед той схваткой в Белом Городе – вряд-ли ожил бы.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67054164) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.