Книга - Грот Афродиты. Первая история из цикла «Ах, уж эти мужики!»

Грот Афродиты. Первая история из цикла «Ах, уж эти мужики!»
Василий Лягоскин


Приключения семьи Кошкиных продолжаются. Теперь уже Валентина Степановна, вместившая в собственной душе пять мятежных красавиц минувших веков, готова окунуться в таинственный мир прошлого. Какой? Не знает ни она сама, ни подруги, ни Виктор Николаевич Кошкин. Одно несомненно – какое-то могучее чувство влечет ее на Кипр, к благословленным волнам Средиземного моря, где их с супругом ждет грот Афродиты.





Грот Афродиты

Первая история из цикла «Ах, уж эти мужики!»



Василий Лягоскин



© Василий Лягоскин, 2017



ISBN 978-5-4485-0931-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


ГРОТ АФРОДИТЫ

Что б ни сулило вам воображенье ваше,
Но, верьте, той земли не сыщете вы краше,
Где ваша милая, иль где живет ваш друг.

Валентина Степановна была женщиной весьма практичной. В дальние «земли», на благодатный средиземноморский остров, она отправилась со своим «другом», а точнее, законным мужем Виктором Николаевичем Кошкиным. Но абсолютного счастья в своей душе, как ни старалась, обнаружить не смогла. А ведь совсем недавно – в родном Геленджике – она упивалась неизведанными ранее чувствами; считала, что счастливей женщины в мире нет. Пусть родное осеннее Черное море, которое Валя могла в любой момент увидеть с балкона своего нового дома, не радовало свинцово-серым цветом, и резким запахом водорослей, выброшенных на берег недавним штормом. Зато впереди ждало другое, Средиземное, по-летнему теплое и ласковое. А главное – внутри ее роскошного тела проистекала удивительная процедура знакомства друг с другом, и с окружающим миром, сразу пяти… нет, шести бунтарских душ. Сама Валентина с каждым мгновением словно впитывала в себя все лучшее, что захватили с собой из прошедших веков ее новые подруги. Она даже внешне менялась. И с удовольствием воспринимала изумление, и восторг Николаича, который один на всем белом свете мог угадать, кто именно так кокетливо поправляет прическу (Кассандра – кто же еще?!), а кто пританцовывает от радости – при виде очередной обновки, которыми Валентина баловала себя каждый день. По-прежнему юная арабская принцесса Дуньязада громче всех визжала в душе, когда Кошкина, а вместе с ней пять мятежных душ в первый раз попали в магазин женской одежды.

– Ну, это, конечно, не показ мод в Милане, – чуть смущенно улыбнулась Валя, когда перешагнула порог самого крупного в Геленджике торгового центра.

Ее «гостьям» поначалу хватило и этого. Валентина, прежде не отмеченная особым талантом воображения, в это мгновение явственно представила себе, как внутри нее отвешиваются к низу сразу пять нежных женских подбородков, и, как хищно и предвкушающе загораются глаза древних красавиц, имена которых были хорошо знакомы каждому цивилизованному человеку. Она и себя теперь относила к таковым. Вместе с остальными ипостасями собственного организма по вечерам смотрела не только канал ТНТ, но и (страшно сказать!) новостные передачи российского телевидения. Впрочем, тут у нее был вполне практический интерес. Кипр, куда она вместе с любимым мужем собиралась в первую свою заграничную поездку, ждал их в Средиземном море; на пути бесчисленных полчищ мигрантов из разгромленных городов Ближнего Востока в Европу.

Виктор Николаевич, еще раньше изучивший остров Афродиты вдоль и поперек (с помощью компьютера, конечно), успокаивал ее (а вместе с ней двух эллинок, венецианку, русскую княгиню, и принцессу сказочного Востока); он утверждал, что отели Кипра по-прежнему гостеприимны и комфортабельны; что они гарантируют своим гостям безопасность и незабываемый отдых. Впрочем – как поняла Валентина – сам Николаич собирался совместить приятное с полезным; иначе, зачем он взял с собой ноутбук? Может, он опять собирался в какое-то путешествие? Чтобы еще больше удивить соседей; ну и посрамить завистников, которых вокруг оказалось на удивление много.

Завистники, на что ни глянут,
Поднимут вечно лай;
А ты себе своей дорогою ступай:
Полают и отстанут

Валентина Степановна даже немного помечтала – попасть в неведомое прошлое вместе с мужем. Но погружаться до изнеможения в виртуальный мир… до такого изощренного насилия над своей душой, тем более, над душами гостий, пока не дошла.

– Буду отдыхать, и все! – громко заявила она, вздохнув глубоко и жалостливо – словно пахала несколько лет без отпусков на двух, а то и трех стройках, – а там как получится.

Еще и кулаком по столу стукнула. По плечу, или иной ранимой части любимого мужа она в последнее время не била. Больше того – иногда позволяла себе выслушивать его советы, и даже (!) следовать им. Вот и перед отъездом, в предвкушении первого в своей жизни полета, она сунула в дамскую (очень вместительную) сумочку первую попавшуюся книжку с полки, которая висела над новым компьютером супруга.

– Только чтобы Витька отстал, – сообщила она внутрь себя новым подругам, даже не взглянув на обложку.

А потом забыла и про нее, и про все остальное на свете – вместе с Пенелопой и Кассандрой, Ярославной, Дездемоной и Дуняшей – когда самолет оторвался от асфальта взлетной полосы, и в иллюминатор брызнуло мириадами лучей нестерпимо яркое солнце. Арабская принцесса едва не заставила Валентину сорваться с места, и пуститься в пляс прямо в узком проходе салона; но по нему уже катились тележки с аэрофлотовской снедью. Валентина наморщила свой носик; ее организм, вмещавший шестерку таких разных женских душ, удивительно быстро привык к дорогим, качественным и вкусным деликатесам. Но и сейчас она не отказалась ни от мяса неизвестного происхождения (названного говядиной), ни от жидкого картофельного пюре, ни от коробочки мультифруктового сока с соломинкой – «уплочено, ведь!».

А потом, с целью, прежде всего, вогнать в себя в сонное состояние, она отвернулась от иллюминатора, где не было видно ничего, кроме белесой пелены облаков, и неожиданно для себя выудила из сумочки книжку. И громко – почти на весь невеликий салон бизнес-класса – прочла:

– «Иван Андреевич Крылов. Басни».

Тут она изумилась еще больше. Не тому обстоятельству, что под руку попал именно этот увесистый том, а его толщине.

– Это сколько же он басен написал?! – почти ужаснулась она, едва не заехав обложкой книги по носу Николаича, уже уткнувшегося в свой ноутбук, – я думала, еще со школы, что их не больше десяти… ну, пятнадцать-двадцать. Ну, там, про мартышку и очки; или «А Васька слушает, да ест!»… А их тут…

Валентина лихорадочно пролистала всю книгу, остановилась на последней странице, и гордо доложила всем вокруг (прежде всего супругу и невидимым подругам):

– Сто тридцать три! И это только в этом томе…

Стояли ли на полочки еще такие же тома, Валентина не помнила (точнее, не знала). Протирая еженедельно эти книжки, она, прежде всего, присматривалась к тому, не осталось ли на них пыли. Теперь же опять открыла обложку, пробежалась взглядом по строчкам первой из басен, носившей чудное название «Алкид», и громко – так, что услышали, наверное, и в соседнем салоне «для бедных» – провозгласила первую на сегодняшний день истину:

Чудовищу сему название Раздор
Не тронуто, – его едва заметит взор;

Но если с ним кто вздумает сразиться,
– Оно от браней лишь тучнее становится
И вырастает выше гор.

Казалось, весь самолет замер – вместе с двигателями. И от гениальной простоты строк великого русского баснописца, и от другого дара, которым сейчас поделилась с Валентиной Кассандра. Троянская провидица, несомненно, обладала талантом незаурядного ритора. Строки, которые слетели с губ Кошкиной, задели незримые струны в душах пассажиров, и экипажа «Боинга». И сейчас люди судорожно пытались вспомнить – не сказали ли они сегодня чего лишнего, не посеяли ли семена раздора среди своих родных и близких.

– Я – точно не посеяла, – победно усмехнулась Валентина Степановна, – мы живем дружно, душа в душу. Правда, девочки?!

«Девочки» в ее душе восторженно завизжали, принявшись хлопать ладошами – большей частью по незримым плечам Кассандры… А Валентина продолжила уже только для них; ну, и для себя тоже.

До конца полета она незаметно «проглотила» всю книжку; потом опять начала с первой страницы – словно пытаясь выучить все сто тридцать три шедевра наизусть. Тут надо отметить, что такие «подвиги» ей не удавались даже в школе, когда ее память была свежей, не отягощенной… хотя бы парой бокалов полусладкого вина, которое полагалось пассажирам бизнес-класса. Теперь же строки послушно занимали строго определенное место в голове, и чуть затуманенные алкоголем мозги Валентины пребывали в полной уверенности, что басни там не затеряются; что их можно будет мгновенно извлечь – когда понадобятся.

Они и понадобились. Уже в отеле, в тот самый момент, когда возвышавшаяся на голову над Виктором Николаевичем супруга отодвинула его могучим, но таким женственным плечом от стойки, где нахально щерился портье, и выдала целую речь, начавшуюся с цитаты Ивана Андреевича. Между прочим, на чистейшем древнегреческом, с непередаваемой царственностью. И подлинной тоже – ведь ее устами сейчас говорила настоящая царица; повелительница Итаки:

Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом
Здесь чистое мутить питье
Мое
С песком и с илом?
За дерзость такову
Я голову с тебя сорву.

Парень за стойкой, на которой в большой вазе словно сама просилась в руки горка леденцов в ярких фантиках, явно понял ее слова; он побледнел, затрясся всем телом. И едва не грохнулся в обморок, когда царственная иностранка (ну надо же – русская!) достала небрежным, и одновременно величественным жестом банковскую карту, и швырнула ее на красное дерево стойки. Про такие кредитные карты портье слышал, но никогда их не видел. Обладатели таких вот прямоугольных пластиковых сокровищниц обычно отдыхали в собственных особняках; в пятизвездочные отели, в каком служил этот кипрский парнишка лет тридцати пяти, они могли попасть разве что по недоразумению, или по какой-то своей прихоти, не подвластной разуму обычных людей. Именно такие сейчас замельтешили вокруг четы Кошкиных, провожая их в самый шикарный (и дорогой) номер отеля; буквально на руках внеся в него и багаж, и самих постояльцев. А потом, дождавшись в коридоре разрешения, внесли в номер, в ту его зону, которую Валентина по привычке назвала столовой, поздний обед из бесчисленных перемен блюд. С бокалом вина толпа женщин в теле Кошкиной вышла на лоджию, опоясывающую половину этажа; вышла опять-таки так царственно-величественно, что теперь у главы семьи, у Николаича, отвисла челюсть.

Ненадолго, кстати. Валентина видела, что его гнетет какое-то томление. Лишь оказавшись на балконе, и замерев при виде раскинувшегося перед ней бескрайнего изумрудно-синего пространства, она поняла нетерпение супруга; подхватилась, кидая в ту самую сумочку, тут же нареченную гордым именем «пляжная», все, что могло понадобиться в их первом припадении к ласковой и теплой груди Средиземного моря. Первые два дня Валентина была по-настоящему счастлива, как и все ее подруги. А потом… нет, самой ей не надоел отдых; она могла бы плескаться в ласковых волнах и месяц, и год, и… В какой-то момент она поняла, что счастье в груди тает; что подруги там же щебечут не так беззаботно, и что сама она готова рычать на обслуживающий персонал. По одной причине – любимый муж, Витенька, ходил за ней по пятам смурнее ночи; даже перестал открывать свою любимую игрушку, ноутбук. И Валя, пошушукавшись с подругами, поняла – Виктора Николаевича терзают муки уничижения. Что он невольно сравнивает себя, такого нескладного и невидного, с шикарной женщиной, собственной женой, с которой не спускают взглядов все мужчины отеля, и его окрестностей. Казалось бы – живи, и радуйся; гордись, что рядом с тобой такая красавица; воплотившая в себе самые сокровенные мечты мужской половины человечества.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/vasiliy-lyagoskin/grot-afrodity-pervaya-istoriya-iz-cikla-ah-uzh-eti-muzhiki/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.