Книга - Молли и я. Невероятная история о втором шансе, или Как собака и ее хозяин стали настоящим детективным дуэтом

Молли и я. Невероятная история о втором шансе, или Как собака и ее хозяин стали настоящим детективным дуэтом
Колин Бутчер


Собаки, спасающие жизни
Колин Бутчер, отставной полицейский, в одиночку основал частное сыскное агентство по поиску пропавших и похищенных домашних животных, но быстро понял, что ему необходим компаньон.

Знакомьтесь – Молли, очаровательная кокер-спаниель, оставленная хозяином и волею случая обнаруженная Колином на сайте приюта для домашних животных. Умная и обаятельная, она растопила его сердце, и с тех пор эти двое стали неразлучны. Благодаря детективным навыкам Колина вкупе с интеллектом, выдержкой и острым обонянием Молли из них получилась потрясающая команда, раскрывающая преступления по всей стране.

От поисков Пабло, пушистого рыжего кота, пропавшего в Девоне, до раскопок сокровищницы с украденными драгоценностями в лесу на севере Лондона – дуэт переживает множество захватывающих приключений, встречая много новых друзей на своем пути.





Колин Бутчер

Молли и я. Невероятная история о втором шансе, или Как собака и ее хозяин стали настоящим детективным дуэтом


Посвящается Дэвиду



Эти собаки настолько одаренные,

что могут преследовать преступников

по одному только запаху похищенных вещей.

Имя им – ищейки.

    Джон Белленден
    «История и хроники Шотландии»?[1 - Перевод на шотландский язык латинского текста Гектора Бойса «Historia Gentis Scotorum» («История шотландского племени»).](1536)

This edition is published by arrangement with Soho Agency, The Peters Fraser and Dunlop Group Ltd and The Van Lear Agency LLC



Colin Butcher

MOLLY AND ME:

AN EXTRAORDINARY TALE OF SECOND CHANCES

AND HOW A DOG AND HER OWNER BECAME

THE ULTIMATE PET-DETECTIVE DUO



Перевод с английского Людмилы Каджелашвили








© Colin Butcher, 2019

© Л. М. Каджелашвили, перевод, 2020

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2022




Первое дело Молли


Пятница, 3 февраля 2017 года, 9:00. Едва моя ассистентка Сэм успела занять место за рабочим столом, запустить компьютер и сделать глоток эспрессо, раздался телефонный звонок. В это время я готовился потренироваться с Молли в лучах утреннего солнца неподалеку от фермы Брамбл-Хилл. Сегодня моя кокер-спаниель проснулась в особенно игривом настроении ? настолько, что опрокинула в коридоре любимую вазу «Lladro» моей девушки Сары, ? и все еще страдала от избытка энергии.

– Детективное агентство по розыску домашних животных, ? подняла трубку Сэм. ? Мы можем вам помочь?

– Очень на это надеюсь, ? мрачно ответили с того конца низким голосом. ? У нас пропала кошка, Расти. Мы искали везде, где только можно, но она как сквозь землю провалилась. Мы совсем зашли в тупик в своих поисках, поэтому решили набрать вам.

Тим работал графическим дизайнером. Вместе со своей девушкой Жасмин, физиотерапевтом по профессии, он жил в городе Сент-Олбанс, в графстве Хартфордшир. Они во многом ограничивали себя, стараясь накопить на большой дом с двумя спальнями, а пока снимали скромную квартирку на первом этаже в безлюдном переулке. Оба любили кошек и с радостью приняли в свою семью маленькую Расти, котенка из приюта, черно-белого и медно-рыжего окраса, с миндалевидными глазами и длинным пушистым хвостом. Многие вещи все еще пылились в коробках, и квартира выглядела довольно загроможденной. Поэтому они часто выпускали кошку на улицу. Она бродила по подворотням, нежилась на песке на аллее возле дома и сидела на ступеньках у соседей, но всегда оставалась в поле зрения и возвращалась домой до наступления сумерек.

Однако в прошлую пятницу Расти не явилась на еженедельное угощение тушеной пикшей, что озадачило владельцев, ведь она обожала рыбу.

– Это так на нее не похоже, ? сказал по телефону Тим. ? Мы все выходные провели в поисках, искали на улицах и в парках, мы даже распечатали объявления и плакаты, но все без толку. Мы в полной растерянности.

– Мне очень жаль это слышать, ? сказала Сэм. У нее тоже была кошка, и она искренне им сопереживала. ? Вы можете на нас положиться. Я поговорю со своим боссом и перезвоню вам.

Она подбежала к раздвижному окну, подняла его и прокричала:

– КОЛИН! ? оглушил нас ее крик.

От неожиданности мы замерли на лужайке перед домом.

– Зайдите ко мне после дрессировки. По-моему, я нашла для Молли первое задание…

Полчаса спустя я сидел в кабинете, обсуждая исчезновение Расти с Сэм, пока Молли спала, восстанавливая силы после тренировки. Я почувствовал, как у меня забилось сердце, когда моя коллега пересказывала свой разговор с Тимом, в общих чертах излагая обстоятельства пропажи питомца. Поскольку мы хотели, чтобы наше дебютное предприятие по поимке кошки увенчалось успехом, обстоятельства дела должны были быть как можно более благоприятными, и, казалось, этот случай удовлетворял всем требованиям. Во-первых, Расти была единственным питомцем в доме, а значит, я мог быть уверен, что получу образец именно ее шерсти. Это, в свою очередь, повышало шансы Молли точно уловить запах и потом сопоставить его с запахом пропавшей кошки. Во-вторых, крошка Расти пропала меньше недели назад, что увеличивало вероятность обнаружить ее целой и невредимой. Погода была на удивление теплой для начала февраля, что также было нам на руку, ведь любые осадки (дождь, снег или туман) или сильные порывы ветра могли развеять частицы запаха кошки по всей окрестности, что могло бы ввести в заблуждение чуткое обоняние Молли, моей сверхчувствительной собаки.

К счастью, как бывший военный, я неплохо разбирался в метеорологии и географии. До начала карьеры в полиции я более 10 лет провел на службе в Королевском флоте, что пробудило во мне интерес к наблюдениям за погодой, климатом и к изучению прибрежной навигации. Я жадно изучал все дисциплины, усердно трудясь в своей каюте на корабле Ее Величества «Illustrious», расширяя свои знания о воздушных массах, фронтальных системах и картографии, и стал своего рода экспертом. Я и не подозревал, насколько полезными окажутся эти знания в розыске домашних животных.

? ? ?

В декабре 2016 года Молли прошла интенсивный курс обучения распознаванию запахов в благотворительной организации «Medical Detection Dogs»?[2 - В таких центрах собак готовят к сопровождению хронических больных, например больных диабетом и помощи им; а также учат распознавать признаки заболевания в лабораторных условиях.] в Милтон-Кинс, и с тех пор мы с ней отработали сотни возможных сценариев развития ситуации в моем штабе на ферме Брамбл-Хилл, оттачивая навыки, необходимые для расследования первого потенциального дела. Я был уверен, что мы с Молли достигли требуемого уровня подготовки, но только когда я отправил несколько видеоматериалов о наших тренировках экспертам в «Medical Detection Dogs», нам наконец дали зеленый свет.

«Исходя из того, что мы увидели, мы пришли к выводу, что вы оба готовы к первому настоящему розыску, – ответили они, отчего у меня по спине побежали мурашки. – Вы прекрасно работаете в команде, понимаете друг друга, и, насколько мы можем судить, вы хорошо подготовлены».

После телефонного разговора с Сэм я в полной мере осознал, что предо мной открылась реальная перспектива расследовать настоящее дело о пропаже кошки вместе с Молли. Я испытывал одновременно восторг и трепет. Я потратил столько времени – в общей сложности 5 лет – и кучу сил, чтобы довести до ума свою «революционную» идею о возможности выдрессировать собаку, способную выслеживать кошку по запаху, и в конце концов даже нашел идеальную помощницу. Теперь я отчаянно нуждался в заключительной проверке своей теории, чтобы доказать, что вся наша работа была проделана не напрасно.

– Вот мы и нашли, – сказал я Сэм, – кажется, мы и правда нашли первое дело для Молли.

– Это великолепно! – улыбнулась моя коллега.

В тот вечер около часа я проговорил с Тимом по телефону, выясняя дополнительные детали. Я пытался разузнать, были ли какие-нибудь причины, которые могли бы побудить Расти сбежать (серьезные перемены или потрясения, например, появление в доме агрессивной кошки), но Тим уверял меня, что, по его мнению, все было по-прежнему.

– На прошлой неделе умерла наша пожилая соседка по лестничной площадке, что довольно прискорбно, – сказал он, – но, кроме этого случая, ничего не припомню.

Какие были зацепки? Отмечать на карте района было нечего, но в то утро поступило два звонка из деревни, расположенной в нескольких километрах от дома Расти, от разных свидетелей. Очевидцы утверждали, что видели кошку, похожую на нее, у себя в садах.

– Я сомневаюсь, что это наша кошка, она никогда не забиралась так далеко, – признался Тим, – но мы все равно хотим, чтобы вы проверили, если можно.

– Я буду рад это сделать, – ответил я, прежде чем вскользь упомянуть, что меня будет сопровождать коллега – представитель семейства собачьих. – Мой кокер-спаниель Молли поедет со мной, – сказал я. – У нее неплохое обоняние, и она не бросается на кошек, поэтому может быть весьма полезна. Надеюсь, вы не возражаете.

Я намеренно преуменьшил ее достоинства, чтобы не создавать излишнего напряжения ни у Молли, ни у себя.

– Без проблем, – сказал Тим. – Все что угодно, лишь бы найти Расти.

В тот вечер я работал допоздна, просматривая цифровые карты, планы и фотографии района Сент-Олбанс, пока Сара спала рядом. Было важно узнать как можно больше об этом районе, чтобы повысить наши с Молли шансы определить местоположение заплутавшего питомца. Когда я почувствовал, что начинаю клевать носом, я выключил ноутбук и пошел, как обычно, проверить Молли. Она почувствовала, как я смотрю сквозь щелочку, подняла голову и лениво приоткрыла один глаз.

– У нас впереди длинный день, юная леди, – прошептал я, – поэтому я разбужу тебя рано утром.

– Да, я знаю, пап, – казалось, ответила Молли. – Так, может, дашь мне немного поспать?

Наши взгляды задержались друг на друге еще на несколько секунд, а затем Молли свернулась клубочком и снова задремала.

? ? ?

Мы вышли из дома в 5 часов утра. Прогноз погоды оказался верным, это был прохладный облачный день с легким ветерком – идеальные условия для поиска, как мне казалось. Сара тоже проснулась рано, она хотела проводить нас. Она долго наблюдала за нашими с Молли тренировками и хорошо понимала, как много для меня значит этот день.

«Надеюсь, у вас все получится, дорогая», – улыбнулась Сара. Я ушам своим не поверил: она нежно, но аккуратно погладила моего спаниеля по черной блестящей головке и пожелала ей удачи. Сара все еще не до конца смирилась с присутствием Молли в доме – честно говоря, она не любила собак, – и это было редким проявлением симпатии с ее стороны.

Собака с благодарностью приняла ласку, в ответ на добрые слова она щедро облизала ладонь моей девушки. Я усмехнулся про себя, представляя, как Сара бросится к антисептику, как только за нами закроется дверь.

Через 2 часа по возвращении из Западного Сассекса в Хартфордшир неподалеку от нового 4-этажного многоквартирного дома меня встретили Тим и Жасмин. Молодые, светловолосые, спортивного телосложения, на вид им было около 25, но во взгляде у обоих читалась уже знакомая мне безнадежность, как и у многих других моих клиентов. Любимый питомец пропал, и они места себе не находили от волнения.

Мой взгляд остановился на огромном плакате напротив окна. «ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ, Я ПОТЕРЯЛАСЬ!», – гласила надпись. – «ПОМОГИТЕ МНЕ ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ!»

Текст располагался на фоне красивой фотографии пропавшей проказницы – очаровательной кошечки с милой мордочкой. Белый воротничок, лапки и два черных пятнышка вокруг глаз делали ее похожей на амазонку в маске.

– Далеко не все мои клиенты могут сделать это столь профессионально, – сказал я, имея в виду плакат.

– Навыки графического дизайнера могут иногда пригодиться… – ответил Тим, грустно улыбнувшись.

– …а наша Расти – мечта любого фотографа, – задумчиво добавила Жасмин.

Я последовал за ними в дом, оставив Молли в машине с ее любимыми игрушками (а сам, как всегда, краем глаза следил за ней). Я знал, что ее обоняние было бы перегружено различными запахами, если бы она оказалась в незнакомой квартире, а мне не хотелось лишний раз тревожить ее. Помимо этого, крайне важным было бы сосредоточиться исключительно на запахе Расти, если бы мне дали его образец.

Мы втроем обсудили план действий. В то утро Жасмин должна была пойти на работу – в понедельник в клинике всегда было много пациентов со спортивными травмами, – поэтому сопровождать меня и Молли предстояло Тиму. Нашим первым пунктом назначения должна была стать соседняя деревня, в которой дважды видели похожую кошку, но перед тем, как мы отправились в путь, я задал вопрос:

– Я знаю, это может прозвучать немного странно, Тим, но вы не возражаете, если я возьму образец шерсти Расти? – осторожно спросил я. – У Молли особая выучка, это собака-ищейка, никогда не знаешь, где она может учуять запах.

Я, конечно же, преуменьшал способности своей собаки, скрывая некоторые детали. Я намеренно занизил его ожидания, вместо того чтобы убедить в том, что привлечение ищейки гарантирует нахождение Расти.

– Да, пожалуйста, – ответил он. – Она сильно линяет. У нее вся лежанка в шерсти.

Я достал простерилизованную баночку из-под варенья и положил в нее комок светлой шерсти. Этого было бы более чем достаточно для удивительного чутья Молли.

? ? ?

Деревня Брумфилд представляла собой кучу домиков, окруженных акрами древнего леса. С краев тротуаров, расположенных по обеим сторонам дороги, свешивались проросшие нарциссы, лепестки и бутоны которых имели оттенок от ванильно-белого до яично-желтого. Черные дрозды, сооружая гнезда, перелетали с живой изгороди на кустарник с крепко зажатыми в клювах веточками. Мы припарковались у паба, я взял Молли на специальный повод и застегнул на себе флисовую куртку с эмблемой нашей организации. В Брамбл-Хилл мы часто тренировались переключаться с «семейного» режима на «рабочий», и важной частью этого ритуала было облачение в форму. Я внутренне дрожал от волнения, но делал все возможное, чтобы выглядеть как настоящий профессионал. Однако Молли передалась моя тревога – она начала скулить и вертеться в своей клетке.

Когда мы с Тимом осматривали местность, поднялся сильный ветер, взъерошив нам волосы. «А этого не было в прогнозе», – подумал я. Взглянув на небо, я понял, что надвигается теплый фронт. Я знал, что это значит: ветреный день и вечер и ночной дождь. Я прикинул скорость ветра: оказалось, что осталось около 6 часов до того, как нам начнут досаждать первые капли.

– Нам действительно пора начинать, Тим, – сказал я, посмотрев на часы.

– Хорошо, – сказал он. – Давайте приступим.

Мы с Тимом быстро нашли те два сада, в которых предположительно видели Расти, – они были через дорогу друг от друга, и, к счастью, оба хозяина пустили нас на свои участки. Затем, глубоко вздохнув, (казалось, мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди), я дал Молли понюхать образец шерсти Расти. Глаза Тима расширились от удивления и восхищения, когда я открутил у баночки из-под джема крышку и как обычно скомандовал «toma», что означало «взять» по-испански, и поднес ее к морде Молли. Именно это слово было выбрано кинологами из «Medical Detection Dogs», поскольку оно нигде не использовалось и не звучало дома или на улице.

Молли вдохнула запах, застыла в ожидании команды к поиску, а затем свернула в первый же сад, ритмично размахивая хвостом.

– Ух ты… – сказал Тим, начиная догадываться, что Молли – не простая собака. – Вы специально ее… обучили?

– Да, – с улыбкой ответил я. – Но, Тим, хочу, чтобы вы знали, это ее первое настоящее задание, и обещать что-либо было бы неправильно как по отношению к вам, так и по отношению к Молли. Однако уверяю вас, она сделает все возможное, чтобы найти Расти.

В попытке учуять запах Молли искала всюду: она забиралась и под куст остролиста, и в парник, и за компостную кучу – но все напрасно. Она все чаще и дольше смотрела на меня. Как я помнил по нашим тренировкам, это означало, что обыск местности окончен.

«Здесь нет никакой кошки, папа… пошли отсюда…» – так расшифровал я ее невербальное послание.

То же повторилось и во втором саду. Молли не удалось обнаружить никаких следов запаха Расти, и потому я сделал вывод, что Расти никогда здесь и не было – такова была вера в способности моей помощницы. Однако, когда я позвал собаку: «Молли, ко мне!» – я вдруг заметил черно-серо-рыжую кошку, на кончиках подушечек крадущуюся по лужайке. Когда она подошла ближе, я прищурился.

«Боже мой, – подумал я. – Неужели это Расти? Нос Молли что, взял выходной?»

– ЭТО ОНА! – пронзительно прокричала женщина из окна кухни. – Это та кошка, которую я видела!»

Тим подскочил от радости, но, когда он пригляделся к кошке, его лицо сказало все без слов. Молли тоже стояла неподвижно, этого было для меня достаточно, чтобы понять, что произошло.

– Это не она, – сказал Тим, сокрушенно качая головой. – Похожий окрас, но пятна другие. Кроме того, у Расти необычный наполовину розовый, наполовину черный нос. Я бы узнал ее где угодно.

Удрученные неудачей, мы поплелись в паб, чтобы выпить по чашке кофе, а в это время Молли с шумом выхлебывала воду из большой миски. Во время поисков ей нужно было много пить и часто отдыхать – я очень старался сделать так, чтобы она не переутомлялась. Я не хотел, чтобы она мучилась от снижения чувствительности обоняния, что также называют гипосмией, в результате которой она бы потеряла способность выделять из всех присутствующих запахов необходимый.

Тим же воспользовался моментом, чтобы поделиться новостями со своей девушкой.

«Пока без изменений, Джас, буду держать тебя в курсе», – написал он.

Для того, чтобы собрать больше сведений об исчезновении Расти, я решил копнуть глубже и расспросил Тима о соседях. Вновь всплыла тема смерти пожилой женщины, жившей с ним в одном доме, и я попросил раскрыть все известные ему детали. По словам Тима, она умерла естественной смертью, и через несколько часов ее забрала машина скорой помощи. Это обстоятельство заставило меня задуматься.

– Вы случайно не помните, в какой день умерла ваша соседка? – спросил я.

– Хм, дайте подумать, – ответил он, медленно загибая пальцы. – В пятницу. Да, точно, это было в прошлую пятницу.

– В тот же день пропала Расти, верно?

Тим на секунду изменился в лице, а затем нахмурился.

– Да… полагаю, это могло произойти. Я знаю, о чем вы подумали, Колин, но Расти боится машин. У нее они ассоциируются с поездками к ветеринару.

– Машины скорой помощи, как правило, имеют мало общего с обычным автомобилем, – объяснил я.

Во время службы в полиции я стал свидетелем множества внезапных смертей и видел десятки таких транспортных средств. По большей части это были большие, вместительные микроавтобусы с тонированными стеклами и откидными пандусами.

– Ну конечно! – сказал я. Сработала моя интуиция. – Подождете пару минут? Мне нужно сделать несколько звонков.

– Да, конечно, – ответил Тим, – пойду покурю на улице. Вообще-то я уже год как бросил, но сейчас опять начал, с тех пор, как Расти потерялась.

Я позвонил участковому терапевту. Он сообщил, что, поскольку женщине было за 90 и она находилась под его наблюдением уже долгое время, ее смерть сочли «ожидаемой», поэтому он смог констатировать ее на месте, без участия полиции. Затем тело женщины на машине скорой помощи увезли в морг, в Стоунбридж, расположенный примерно в километре от дома моих клиентов, и, по словам сотрудников похоронного бюро, большой темно-синий микроавтобус остаток дня находился на парковке возле офисов. Медленно, но верно пазл у меня в голове начинал складываться.

Я направился к автостоянке с теперь уже отдохнувшей помощницей, где застал сидящего на капоте Тима. Он сделал последнюю затяжку и метко бросил окурок в урну.

– Итак, – бодро начал я. – Я полагаю, что Расти могли увезти случайно.

Я пояснил, что есть большая вероятность, что Расти проникла в машину скорой помощи, возможно, по откидному пандусу, и в результате уехала. Хронология событий определенно совпадает, и, кроме того, это объясняет внезапный характер ее исчезновения.

– Следующая остановка – Стоунбридж, – сказал я, жестом приглашая Тима сесть в машину.

? ? ?

Администратор похоронного бюро подтвердила, что в тот день машина скорой помощи следовала по указанному нами маршруту, но никаких сообщений о найденной там кошке она не получала. Однако она допустила, что задние двери машины могли неоднократно открываться и закрываться, во?первых, во время остановки, а во?вторых, в процессе еженедельной чистки салона.

– Извините, вряд ли я смогу быть вам еще чем-либо полезной, – сказала она. – Но вы можете порасспрашивать сотрудниц почты, это напротив. Они в курсе всех новостей и сплетен. Но будьте осторожны, – усмехнулась она, – они заболтают вас до смерти, если вы дадите им волю.

Она была права. Дамы за стойкой с интересом отнеслись к нашей компании – ко мне, к Молли, а также к молодому человеку шести футов ростом, потерявшим бедную маленькую кошечку, – и, выслушав нас, согласились разместить один из плакатов Тима на доске объявлений. Когда я окончательно закрепил его кнопками на стене, вошел пожилой джентльмен, бросил взгляд на фотографию Расти и ахнул:

– Она сидела на нашем заборе сегодня утром, я в этом уверен, – заявил он. – Прекрасное существо с красивым пушистым хвостом. Помнится, моя жена говорила, что никогда не видела ее раньше. Ах да, и у нее был как раз такой причудливый нос…

Тим взволнованно схватил меня за руку. Возможно, моя догадка о вмешательстве в дело машины скорой помощи была верна.

– Вы могли бы проводить нас в свой сад? – спросил я.

– Дай мне сначала получить пенсию, дружок, – улыбнулся он. – Конечно же, я вас провожу.

Десять минут спустя я сидел рядом с красно-кирпичным домом мистера Реншоу с банкой в руке, во второй раз за день совершая с Молли знакомую процедуру. Втянув запах Расти, Молли помчалась за дом, в сад и через несколько секунд – БАМ! – приняла позу «лежать» посреди газона. Этому ее научили в «Medical Detection Dogs» – так Молли показывала ее дрессировщику, что уловила запах, в то же время не пугая кошек. «Лежать» означало лежать ровно, неподвижно и тихо, вытянув передние лапы, поджав задние, держать голову прямо и пристально смотреть на меня. Она дрожала от волнения и предчувствия «победы», ожидая награды за успех. Мое сердце билось как сумасшедшее. Мы часто практиковались на ферме Брамбл-Хилл, но Молли в первый раз проделала это для клиента в реальных условиях.

– Что это значит? – прошептал Тим, глядя на перевозбужденную Молли.

– Она показывает, что в этом месте высока концентрация запаха Расти, – ответил я, – мы можем с уверенностью сказать, что ваша кошка была здесь совсем недавно. Нам просто нужно выяснить, где она сейчас.

Пока ободренный Тим писал сообщение Жасмин, я дал Молли лакомство за выполненное задание: она сумела сопоставить запахи, несмотря на то, что самой кошки поблизости не было. Кусочек кровяной колбасы в мгновение ока исчез.

Используя свои знания по метеорологии, я пытался понять, почему Молли припала к земле в самом центре сада и почему запах держался именно здесь. Я стоял точно на том месте, где лежала Молли, повернувшись навстречу ветру. Порыв устремился по направлению к ограде, я знал, что это повлекло бы за собой то, что воздух поднялся бы вверх, а затем волной прокатился бы по лужайке, относя запах к той точке, которую указала Молли.

«Какая ты умничка, Молли, – подумал я. – В яблочко!»

Поскольку Расти, скорее всего, находилась в непосредственной близости от нас, теперь было крайне важно, чтобы я полностью доверился Молли и применил уместные стратегические и методологические подходы. Прежде всего мы должны были, насколько это возможно, сузить область поиска. На той стороне улицы, где жил мистер Реншоу, было около 30 домов, а за их протяженными участками площадью по 60 футов каждый лежали акры сельскохозяйственных угодий. Нам нужно было предельно точно определить наиболее перспективную зону поиска, мы и так уже потеряли полдня в деревне, поэтому я решил провести Молли по усыпанной гравием дорожке, отделявшей сады от полей фермеров. Когда мы прошли пару смежных участков, я заметил, что она насторожилась и начала наворачивать круги. Я почувствовал, как кровь приливает к лицу от волнения, поскольку это было верным признаком того, что она что-то обнаружила.

– Тим, можно попросить вас постучать в дверь владельцев сада? – спросил я. – Молли стремится попасть внутрь, и нам нужно их согласие.

В первом доме, номер 36, жили две 80-летние сестры, которые, хотя и были несколько удивлены происходящим, с радостью позволили нам осмотреть свой участок.

«А бедные старушки могут ведь и пожалеть об этом», – подумал я, когда Молли, стрелой пролетев сквозь калитку, ринулась в один из самых ухоженных садов, которые я когда-либо видел.

– Боже мой, чувствую себя, будто попал на выставку цветов в Челси, – прошептал Тим.

– К тому времени, когда оттуда выйдет Молли, сад мало на что будет похож, – ответил я.

Моя отчаянная собака пронеслась мимо декоративных фонтанчиков для птиц и японских цветочных кашпо, вытаптывая по дороге аккуратный газон. Затем она взобралась на альпинарий, скашивая хвостом бутоны тонкого, словно бумага, цикламена.

– Мне действительно очень неудобно, – сказал я старушкам. – Я могу прицепить ее на поводок, если нужно.

– Конечно же нет! – возразила одна из них. – Она очаровательна!

Затем Молли резко остановилась, развернулась на 180 градусов, направилась к свежевыкрашенному ограждению и начала скрести острыми когтями о темно-зеленые перекладины. Ее нервное возбуждение росло, и я должен был выяснить почему.

«О чем ты пытаешься сказать мне, Молли?» – подумал я, чувствуя себя в роли Шерлока Холмса, беседующего с Ватсоном.

«Мне нужно попасть в соседний дом, мне нужно попасть в соседний дом, – казалось, говорила она, словно ища в моем взгляде дальнейших указаний. – Мне. Нужно. Попасть. В. Соседний. Дом».

«Потерпи, Молли», – прошептал я.

Я заглянул за забор. На открытой веранде было два человека: женщина средних лет и мальчик-подросток, скорее всего, мать и сын. Они напряженно вытянули шеи, их явно напугал весь этот шум с соседнего участка. Их сад был не столь роскошным, как у пожилых сестер, отметил я про себя, однако его украшал величественный застекленный летний домик и большая деревянная терраса.

– Извините, можно зайти к вам? – прокричал я, попутно рассказав им краткую версию событий, а затем поспешил к главным воротам в сопровождении Молли и Тима.

Тем временем около участка собралась небольшая группка людей, в том числе одна из женщин из почтового отделения: новость о пропавшей кошке и собаке-ищейке явно разлетелась по округе.

Я сделал собаке знак продолжить. Молли пронеслась по газону участка 38, на ходу заглатывая корки бекона, брошенные птицам. Мы с Тимом спешили следом. Она запрыгнула на террасу, повернулась ко мне, встретилась со мной взглядом, со свисающим кусочком корки у рта показала мне самую выразительную позу «лежа», которую я мог себе представить.

– О, боже, она снова дрожит, – взволнованно прошептал Тим. – Она нашла ее?

– Секунду… – сказал я, на цыпочках пробираясь к летнему домику.

Я заглянул в слегка приоткрытую стеклянную дверь. В темном углу на синей подушке сидела кошка. Бело-черно-рыжая кошка с миндалевидными глазами и пушистым хвостом. И розово-черным носом.

– РАСТИ! – воскликнул Тим вне себя от счастья. – Кошечка моя!!! Молли нашла мою кошечку!!!

– Кошка? Не может быть… – протянул сын-подросток, явно не в курсе того, что все это время у них в летнем домике проживала кошачья особа.

– Вот что бывает, когда муж не закрывает дверь, – проворчала мать. – Бедняжка, – добавила она.

Однако через несколько секунд произошло непредвиденное. Возможно, напуганная криками ликования своего хозяина Расти внезапно выскочила из домика, свернула к калитке и бросилась на другую сторону переулка. Тим побежал за ней, перепрыгивая живые изгороди как олимпийский чемпион, и в конце концов достал ее из-под куста орешника. Я с Молли на поводке поспешил к ним. Он стоял на тротуаре, взяв Расти на руки, со слезами радости на глазах.

– Я не знаю, что сказать, – всхлипнул он. – Я просто не могу поверить, что вы нашли ее. Спасибо вам, Колин. Спасибо тебе, Молли. Огромное спасибо.

Далее последовали неожиданные аплодисменты толпы собравшихся зрителей.

– Это самое яркое приключение в нашей деревне за много лет, – сказал один из них смеясь.

– Лучше, чем «Миссия невыполнима», – усмехнулся другой.

Сестры из дома под номером 36 любезно пустили Тима и Расти внутрь, где она попила воды и опустошила пакетик с едой для кошек, любезно предложенный одним из соседей. Сидя за столом, Тим поделился прекрасной новостью с Жасмин (она была в поезде на пути домой; услышав, что все кончилось благополучно, она расплакалась), а затем рассказал ей о событиях дня.

Он объяснил, что Расти, скорее всего, попала в Стоунбридж на машине скорой помощи ритуального агентства, но в какой-то момент выпрыгнула. Затем в поисках укрытия, тепла, еды и воды – основных потребностей животного – она бродила по деревне, пока не поселилась в доме под номером 38. Это было очень умное решение с ее стороны. Летний дом послужил ей убежищем, а богатая белком кожура бекона и вода в фонтанчиках для птиц обеспечили выживание. «Колин отметил, что она очень умная кошечка», – сказал Тим Жасмин, одновременно смеясь и плача.

? ? ?

Когда Тим закончил разговор по телефону, я встал и попрощался со всеми, а затем пошел в направлении зеленого луга, неподалеку от сада за домом. Небо потускнело, затянулось темными облаками, но в моем воображении и сердце это был прекрасный летний день. Когда все произошедшее улеглось в голове, у меня перед глазами словно повис туман. Четыре года назад я впервые решил найти и обучить собаку, способную разыскивать кошек, тогда я думал, что это займет у меня всего 6 месяцев. Я потратил сотни часов на изучение когнитивной деятельности собак, проехал тысячи километров, чтобы встретиться с ведущими специалистами страны в этой области, и преодолел массу трудностей. Так много людей твердили мне, что это невозможно, и намекали, что я глупец и просто живу в плену своих иллюзий.

Однако теперь в этом крошечном уголке Хартфордшира я наконец-то получил подтверждение моей теории, и, используя наши детективные навыки, мы с Молли, словно Холмс и Ватсон, решили дело и поспособствовали воссоединению питомца и его владельцев. Я взял на себя роль стратега и аналитика, опираясь на свой опыт полицейского для оценки вероятностей и возможностей, связанных с местонахождением Расти, а также для установления достоверности и надежности свидетелей. Моя спутница Молли оказалась идеальным компаньоном – энергичная, целеустремленная и одаренная удивительным природным талантом, – работая в команде, мы провернули операцию искусно и профессионально.

Я опустился на колено и осторожно коснулся ладонью морды Молли, зная, как сильно она любит мои прикосновения. «Ты можешь в это поверить, Молли? – я улыбнулся, она слегка прикусила мою ладонь. – Мы с тобой только что взяли и нашли нашу первую кошку!»

Оглянувшись, чтобы убедиться, что мы остались одни, я вскочил и радостно прокричал «ДА!» изо всех сил. Поначалу Молли это смутило, но затем она тоже подскочила и начала лаять «ДА!» на собачьем. Мы оба прыгали по полю, как пара безумных мартовских котов, совершенно не обращая внимания на только что начавшийся ливень.




Запах успеха


Впервые моя способность находить домашних животных проявилась летом 1989 года, когда я был констеблем полиции в графстве Суррей. В первые годы службы, будучи патрульным, я столкнулся почти со всеми видами преступлений: от нападений до поджогов, от браконьерства до карманных краж. Я побывал в опасных ситуациях и столкнулся с множеством неприятных личностей. Пока я был новичком, меня в основном назначали на самые рядовые дела.

«Констебль Бутчер, вы ведь любите домашних животных, не так ли? Думаю, это дело придется вам по вкусу, – ухмыльнулся начальник патруля, вручив мне заявление о пропаже одним осенним утром. – Пожилая женщина из Фарнхэма написала заявление о пропаже кошки. Чокнутая на всю голову – думает, что сосед украл ее».

Он был прав, я с детства любил животных. У меня было много питомцев: собак, кошек, птиц и грызунов – но несмотря на это, я задался вопросом, так ли это дело важно, особенно для измотанных и вечно занятых констеблей.

– Разве это не пустая трата времени? – спросил я.

– Как раз наоборот, – ответил мой начальник. – Крайне важно, чтобы в этом округе наша деятельность была заметна, и неважно, будь то потерянный кот или сбежавшая собака. Это помогает нам заслужить уважение местных жителей. Так что за дело.

В то время я этого не понимал, но решение таких, на первый взгляд, пустяковых проблем очень помогло мне в дальнейшем. Знание окрестностей и доверие жителей очень помогало при расследовании серьезных преступлений.

Ирэн, седовласая леди, судя во всему, сильно за семьдесят, по-дружески улыбнувшись, открыла мне дверь. На ней было платье и передник с рюшами. По пути в гостиную я не мог не заметить множества пластиковых и керамических сувениров, в основном в виде кошек, которыми было заставлено все: от подоконника до каминной полки. На диванных подушках были вышиты котята, а над камином располагалась целая галерея изображений кошек разных пород и мастей, я подумал, что, скорее всего, это ее предыдущие питомцы. Словом, это был дом типичной преданной кошатницы.

«Прямо из духовки, – сказала она, поставив поднос с банановыми кексами на кофейный столик. – Угощайтесь, дорогой».

Поедая кексы, я расспросил Ирэн о ее кошке, которая, как я понял, пропала чуть больше двух дней назад. Она поведала, что регулярно ссорилась со своим соседом Клиффом, пенсионером, увлеченным садоводом, которому не нравилось, что маленькая Полли иногда принимала его грядку за кошачий лоток. Он регулярно бросался оскорблениями, что было поводом для начала перепалки, и, как следствие, отношения между ними становились все более и более натянутыми.

– Твоя мерзкая кошка снова вырыла мой лук, СНОВА! – воскликнул он однажды утром, в гневе размахивая своей лопатой.

– Это не более чем инстинкт, старый ты дурак! – парировала она. – Твоя земля уж точно не пострадает.

Когда исчезла обожаемая Полли, Ирэн сразу же заподозрила в случившемся Клиффа, обрушила на него обвинения, и вражда вспыхнула с новой силой.

– Хотите посмотреть, как выглядит Полли? – спросила Ирэн, протянув мне фото в маленькой серебряной рамке. С фотографии на меня глядела упитанная рыже-черная кошечка с круглой мордой и довольно-таки злыми ярко-зелеными глазами.

– Похоже, она умеет за себя постоять, – сказал я.

– Да уж, в долгу не останется, – усмехнулась Ирэн, – но Полли – натура нежная и любит людей. Она часто сидит на заборе и мяукает детям, когда те проходят мимо по пути в школу.

Вспомнив об этом, Ирэн задумалась, и улыбка исчезла с ее лица. Она грустно смотрела себе под ноги. Заметив, как была слаба и беспомощна старая леди, я почувствовал сою вину, что так небрежно отнесся к этому делу в разговоре с начальником. Для Ирэн это было важно.

– Я очень за нее переживаю, офицер, – сказала она, глядя на меня с надеждой.

– Постарайтесь не волноваться, – ответил я. – Я уверен, она найдется. Но мне нужно, чтобы вы рассказали мне, почему вы думаете, что ваш сосед может быть виновен в ее исчезновении.

Этот вопрос ее немного оживил, и она рассказала об инциденте, который имел место на этой неделе. Она и Клифф в очередной ругались через забор. Она пыталась отговорить его использовать большие дозы средств против садовых паразитов.

– Ты пытаешься отравить мою Полли! – твердила она.

В итоге ситуация так накалилась, что ей пришлось позвонить в полицию.

? ? ?

Я съел второй банановый кекс. Порой я работал всю 8-часовую смену без перерывов, поэтому я был не против таких перекусов. После этого я решил поговорить с заклятым врагом Ирэн, чтобы услышать, что он думает обо всем этом. Клифф явно не ожидал увидеть полицейского на пороге своего дома. Когда я объяснил причину своего появления, его лицо побагровело, и он вытащил носовой платок, чтобы вытереть пот со лба.

Пригласив меня в дом, он рассказал, что действительно не был рад визитам Полли, но уж точно не угрожал ни ей, ни ее хозяйке.

«Женщина думает только о своей кошке, буквально одержима ею, офицер, – продолжал он. – На днях она обвинила меня в том, что я пытался отравить ее, хотя я всего лишь разбросал несколько шариков с пестицидами».

После недолгих уговоров он позволил мне обыскать его участок, более половины которого занимал драгоценный огород. Я воспользовался этой возможностью, чтобы подробно изучить гараж Клиффа, его оранжерею и сарай, в то время как Фарнхэмская версия Алана Титчмарша?[3 - Алан Титчмарш (Alan Titchmarsh) – британский садовый журналист, писатель. Садовник так популярен в Соединенном Королевстве, что его восковая фигура установлена в музее мадам Тюссо и, как пишет Википедия, ее приходится регулярно отмывать от следов губной помады. Не случайно один из красивейших сортов фуксии, выведенный в Великобритании в 1998 году, был назван в его честь (здесь и далее – Прим. пер.).] нахваливал свои удостоенные наград артишоки. К сожалению, жуки, пауки и мокрицы – это все, что я здесь нашел.

Однако его щеки снова покраснели, когда я спросил разрешения осмотреть его подвал, дверь которого выходила прямо в сад.

– Есть ли у вас законное право на обыск? – поинтересовался он.

– Нет, – ответил я, – но, если бы я вас арестовал по подозрению в похищении кошки, у меня была бы возможность обыскать здесь что угодно. Так что можно мне заглянуть внутрь, пожалуйста?

– Ну что же, – вздохнул он, видимо, думая, что так просто от меня не отделается. – Будьте как дома.

Я открыл дверь погреба, и – вуаля! – из темноты показалась злобная, покрытая грязью пестрая кошка. Она прыгнула на корзину с мусором, пулей вылетела из подвала и взобралась на забор, прежде чем чуть позже прыгнуть в объятия своей восторженной владелицы.

Я уставился на хитроумного похитителя, который почесывал голову и переминался с ноги на ногу.

– Как вы это объясните, Клифф?

– Она пи?сала на мой пастернак, офицер, – сказал он. – Это было последней каплей – эту упрямую кошку пора было проучить!

Старик продолжил убеждать меня, что он намеревался держать Полли в подвале всего пару дней, и изо всех сил доказывал мне, что оставил ей достаточно еды.

– У меня ведь не будет из-за этого проблем, не так ли? – встревожился он.

– В этот раз, скорее всего, нет, – ответил я. – Но, я думаю, лучше бы вам понять вот что, Клифф: в этот раз я постараюсь все уладить с Ирэн, но, если от нее на вас поступит еще хоть один звонок, вы знаете, что я снова буду у вас, и тогда вам так просто это с рук не сойдет.

– Я понимаю, – пробормотал он. – Такого больше не повторится.

Я попрощался с ним и вышел из сада.

Через несколько секунд я услышал, как меня окликнули.

– Разрешите поинтересоваться, офицер… Могу ли я предложить вам и вашим коллегам коробку сигар «King Edward»? – крикнул Клифф. – Прямо от производителя.

– Спасибо за предложение, – ответил я. – Но, мне кажется, вам стоит выкурить эту трубку мира с вашей соседкой.

? ? ?

Всего за три года я дослужился до сержанта, и, помимо дополнительной ответственности, у меня появился личный состав, который я мог привлекать к расследованию конкретных дел. К моему удовольствию, я обнаружил, что к тому же могу тесно сотрудничать с кинологическим отделом. Чаще всего я прибегал к помощи немецких овчарок – вероятно, самых распространенных полицейских собак. Эти универсальные и выносливые «специалисты общего назначения» были обучены выполнять ряд различных задач: будь то выслеживание и удержание подозреваемых (иногда преступники впадали в ступор лишь от одного их грозного лая), помощь при спецоперациях по освобождению заложников или поиск пропавших. Овчарок поменьше и попроворней задействовали также и в других операциях. Так, некоторых ищеек натаскивали на распознавание запаха разлагающихся тел (для поиска трупов), а других – на обнаружение оружия и боеприпасов.

Одним из моих любимых представителей семейства собачьих в полиции был длинношерстный кобель по кличке Вольф, который за пять лет службы заработал отличную репутацию. Невероятно крупный и крайне важный, он, казалось, излучал силу и свирепость, способную напугать даже самых заядлых преступников.

«Никогда не вставай между Вольфом и объектом его преследования, – однажды предупредил меня один из сержантов, – потому что он и тебя не пощадит. Он кусает еще сильнее, чем лает, и это не шутки».

Одним пятничным вечером, в 1992 году, он помог мне задержать группу десантников, которые приехали в Фарнхэм из Олдершота на мальчишник. Когда они выползли из паба, сразу же набросились на владельца фургона-закусочной с обвинениями – им очень не понравились бургеры, – и завязалась драка. Дело кончилось тем, что наклюкавшиеся новобранцы опрокинули фургончик вместе с его владельцем. Хулиганы скрылись в темноте, пронзительно хохоча над своим довольно жестоким и трусливым поступком. Свидетель инцидента позвонил в полицию. Я приехал на место происшествия вместе с Вольфом и его дрессировщиком Барри.

Владелец фургона, маленький приземистый грек родом с Кипра, каким-то образом сумел выползти через люк. Бедняга был ошеломлен и сбит с толку, в его кучерявых волосах запутался вареный лук, а белое пальто было залито соусом и напоминало картины Джексона Поллока. По улице покатились банки безалкогольных напитков, большинство из которых с радостью подобрали прохожие.

Кому-то это зрелище могло показаться немного забавным, но мне было не до смеха. Преступление было серьезным. Если бы этот парень, хозяин закусочной, не смог уклониться от летящей в него сковороды, он вполне мог получить ожоги опасные для жизни. Его буйных обидчиков нужно было поймать и быстро.

– Они пытались убить меня, – бормотал он, дрожа от потрясения и волнения, пока я вызывал по рации скорую помощь. – Те солдаты, они пытались убить меня.

– В каком направлении они скрылись, сэр? – спросил я, на что он указал на близлежащую улицу Уэст-стрит. Вольф, Барри и я двинулись по горячим следам. Мы прибыли ровно в тот момент, когда полдюжины парней худощавого телосложения, все, как один, стриженые под машинку, словно скалолазы, взбирались на 12-футовую кирпичную стену. Без сомнения, в армии они неплохо готовились к штурму, но, к несчастью для них, на этот раз они оказались в тупике. Им было некуда бежать и негде прятаться.

– ПОЛИЦИЯ! – крикнул я, когда мы подбежали к стене. – Ребята, у вас проблемы. Будьте благоразумны – сдайтесь.

Из-за стены послышался какой-то взволнованный шепот, пьяные смешки и фырканье.

– Перелезайте обратно и сдавайтесь, иначе я натравлю на вас полицейскую собаку, – продолжил я.

Услышав слово «собака», Вольф встал на задние лапы и зарычал, отчего Барри пришлось натянуть поводок, чтобы удержать гигантского пса.

Внезапно один из новобранцев кинул обломок кирпича, он пролетел в паре сантиметров от моей головы и с треском разбился о тротуар. Пришло время пустить в дело наш главный козырь. Я кивнул Барри и, как это часто бывало в подобных ситуациях, отошел в сторону, наблюдая за слаженной работой собаки и ее дрессировщика. Барри ослабил поводок Вольфа и дал специальную команду, отчего тот начал лаять как сумасшедший.

«Вверх!» – последовала команда от Барри, и Вольф начал проворно карабкаться на стену. Барри подтолкнул его, чтобы тот смог перелезть во двор. Несколько секунд спустя мы услышали душераздирающие вопли солдат и собачий рык, доносящиеся с той стороны, – Вольф в своей неповторимой манере предлагал преступникам сдаться. Ошеломленные и разом отрезвевшие солдаты в разорванной одежде и со следами укусов переваливались через стену. Подоспевший к этому времени офицер запаса помог нам задержать их. За столь внезапно окончившимся мальчишником последовало пребывание под стражей в полицейском участке. И, что еще более важно, владельцу фургона была назначена компенсация. Типичные будни сотрудника правопорядка.

Когда полицейская машина увезла подозреваемых, Барри велел Вольфу вновь вернуться к нам, перепрыгнув через стену, что тот и сделал с присущим ему послушанием. В качестве поощрения он десять минут играл во фрисби на стоянке. Я не мог сдержать улыбку, наблюдая чудесное перевоплощение – в мгновение ока из злобного зверя этот пес превратился в игривую дворнягу с невинными глазами. Как только мы закончили играть, я похлопал по холке этого невероятного пса, ведь он бы хорошим мальчиком и отлично выполнил свою работу – помог нам схватить тех идиотов.

«Мы бы ни за что не справились без тебя, приятель, – сказал я улыбаясь. – Ни за что».

Работать с несравненным Вульфом было и честью, и привилегией. В моих глазах он был не просто полицейской собакой: он был бесценной неотъемлемой частью команды, он работал наравне с нами, а не просто следовал нашим указаниям.

? ? ?

В мае 1993 года меня перевели в департамент уголовного розыска Суррея – это было настоящим поводом для гордости. Долгие годы я мечтал стать детективом, меня всегда завораживала работа следственного отдела, и я был счастлив сменить полицейскую форму на элегантный синий костюм.

Мне было поручено возглавить управление по борьбе с преступностью в Гилфорде, которое занималось в основном контролем оборота наркотиков. В середине 90-х годов произошло увеличение трафика наркотиков, многие города и деревни в Суррее заполонили вещества класса «А», такие как героин, кокаин и экстази. К сожалению, в округе также наблюдался резкий рост потребления тяжелых наркотиков, которые дилеры смешивали или «разбавляли» с целью увеличения прибыли. Мы с коллегами часто перехватывали партии, в которые были подмешаны дешевые добавки: от стирального порошка и пищевой соды до кирпичной пыли и кукурузного крахмала. Эта крайне опасная практика подвергала риску сотни жизней. Очищение улиц от этих подлых торгашей стало моим личным крестовым походом.

Каждый новый член моей команды должен был пройти недельное дежурство в местном наркологическом центре. Я хотел, чтобы они своими глазами увидели, как наркомания калечит жизни людей и как другие отделы упорно работают над ее искоренением. Я также хотел, чтобы мои офицеры знали, насколько важна их роль в подразделении по борьбе с наркотиками.

«Речь идет не только о том, чтобы поймать и наказать преступников, – подчеркивал я во время своих регулярных мотивационных выступлений. – Нужно добиться поддержки местных жителей для реальных, ощутимых перемен».

Мне очень повезло иметь в распоряжении великолепную команду детективов и специально обученных розыскных собак, способных обнаруживать наркотики. Большинство из них были служебными кокер-спаниелями, словно созданными природой для этой роли. Помимо интеллекта, покладистого характера и ловкости, этим удивительным собакам присуща феноменальная скорость работы и выносливость при поиске. К тому же они обладают обонянием в 10?000–100?000 раз острее, чем у человека, что позволяет им идти по следу и обнаружить запах, который человек бы даже не уловил.

Кроме того, благодаря их навыкам, они зачастую справляются быстрее и эффективнее с прочесыванием пространств или пересеченной местности, чем обычный полицейский. Я пришел к выводу, что сверхчувствительный нос кокер-спаниеля был одним из лучших инструментов в нашем отделе, если не главным козырем современной полиции.

Собаки, которых обучали находить наркотики, проходили интенсивную подготовку в полицейском управлении Суррея, чтобы получить сертификат о пригодности к работе. Собак обучали распознавать запахи веществ. После каждой удачной находки в качестве награды им позволяли порезвиться с любимыми игрушками.

В перерывах между задержаниями мне нравилось болтать за чашкой чая с кинологами. Они с удовольствием рассказывали о приключениях и подвигах своих собак. Они явно обожали своих подопечных, между ними устанавливалась тесная эмоциональная взаимосвязь, несмотря на то, что формально животные принадлежали отделу. И совсем не секрет, что большинство кинологов всю свою профессиональную жизнь проводят в вольерном комплексе.

? ? ?

Я всегда испытывал большую симпатию к кокер-спаниелям – мне нравился их характер, преданность и жизнерадостность, так что работать с ними в отделе по борьбе с преступностью было сплошное удовольствие. Я регулярно задействовал их в рейдах по изъятию наркотиков и с трепетом наблюдал, как они зачастую втискивались в самое крошечное и труднодоступное место, чтобы найти закладку. В отличие от собак «общего назначения», эти собаки-ищейки не были обучены проявлять агрессию, но благодаря свойственным им энергии и энтузиазму они идеально подходили для выполнения такого рода задач.

Я понял, что некоторые собаки по своим способностям опережают других, поэтому я обращался к определенному дрессировщику, когда мне становилось известно, что его будет сопровождать нужная мне ищейка. В частности, в фокусе моего внимания оказалась талантливая Рэйнбоу – темно-каштановый кокер-спаниель с янтарными глазами, которая, приветствуя нас, по обыкновению забавно перекатывалась по полу. Она работала в тандеме с Джоном, у них были самые высокие показатели в полиции Суррея. Я помню, как однажды с открытым ртом наблюдал, как эта удивительная собака отыскала под матрасом тайник с амфетамином, завернутым в несколько слоев фольги и сверху облитым соусом чили, чтобы сбить с толку любой нос. Преступник полагал, что он обведет полицейских вокруг пальца, но он явно недооценил мастерство Рэйнбоу.

У Джона и Рэйнбоу было полное взаимопонимание, будто на уровне мыслей. Всякий раз, когда мне приходилось координировать важный антинаркотический рейд, я обращался за помощью к этому опытному дуэту и был очень расстроен, если по какой-либо причине они не могли поехать.

«Извините, сержант Бутчер, но сегодня их назначили на другое дело», – сказал инспектор, отчего у меня сжалось сердце.

Именно это я услышал в августе 1994 года, когда получил наводку, что заядлый преступник по имени Даррен занимался торговлей наркотиков класса «А». Он не так давно вышел из тюрьмы по УДО и явно не боялся вернуться обратно. Мы подозревали, что он также «разбавлял» свой товар, поскольку в этом районе участились случаи передозировки.

«У него в день больше клиентов, чем в букмекерской конторе в день скачек», – прокомментировал один из наблюдателей, следивший за его квартирой, за это время превратившейся в проходной двор.

Казалось, будто один человек поднял целую волну преступности, и я был полон решимости вернуть Даррена обратно в камеру. Условно-досрочное освобождение означало, что за любой повторный проступок его, недолго думая, отправят обратно в тюрьму.

Он жил в захудалом райончике. Мы тщательно продумали сценарий обыска квартиры, назначив его на раннее утро, и, естественно, я попросил помощи у Джона и Рэйнбоу. Однако незадолго до моего утреннего совещания с поисковой группой мне сообщили, что Джон задействован в другой операции. За ним была закреплена и другая собака-детектор огнестрельного оружия – спрингер-спаниель по кличке Спарки, и их уже записали в участники спецоперации в Уокинге. Сказать, что я пал духом – значило не сказать ничего. Я по-прежнему продолжал готовиться к рейду, но мне пришлось взять на замену собаку и кинолога, которые, по моему мнению, уступали Джону и Рэйнбоу.

«ПОЛИЦИЯ, НИ С МЕСТА!» – спецотряд ворвался в квартиру Даррена. Увидев едва открывшего глаза подозреваемого, я про себя отметил: «Не сильно он изменился с тех пор, как я видел его в последний раз». Это было на скамье подсудимых в Гилдфордском Королевском суде. Тощий и долговязый, с бледным рябым лицом и бесцветными волосами, хромой на одну ногу, он был одет в белую футболку и серые спортивные штаны – то, в чем он ходил не снимая.

«Доброе утро, Даррен, – сказал я. Он посмотрел на меня с презрением. – Рад видеть вас снова. Мы осмотримся здесь, если не возражаете».

После того как он дрожащими руками взял у меня ордер на обыск, я отдал поисковой группе команду приступать. В квартире было сыро и грязно, обои отставали, ковры стерлись, мебели практически не было. Если ее обитатель и загребал деньги с продажи наркотиков, как мы подозревали, он точно тратил их не на ИКЕА.

Несмотря на то, что мы вместе с собакой перевернули все вверх дном, к середине дня мы все еще не нашли тайника с тяжелыми наркотиками. Мы обнаружили только маленький пакетик с марихуаной («Для личного употребления», – клялся Даррен) и кучу типичной атрибутики наркоторговца: весы, фольга и сигаретная бумага. Все это приравнивалось к мелкому правонарушению – не то обвинение, которое я хотел ему предъявить, но, с другой стороны, это давало мне возможность арестовать подозреваемого, что дало бы время на доскональный обыск квартиры.

Даррен оставался невозмутим. «Да говорю же вам, мистер Бутчер, ничего здесь нет, – неторопливо повторял он, проводя рукой по грязным волосам. – Я встал на праведный путь, я даже собираюсь найти работу. Вы зря тратите время».

Когда часы пробили полдень, я был еще более разочарован. На поисковые операции уходило много времени и ресурсов, и у бескомпромиссного начальника возникнут ко мне вопросы. Однако, основываясь на полученной информации, я по-прежнему был убежден, что в помещении находились сильнодействующие наркотики. Нужно было лишь найти их.

Я неохотно начал сворачивать операцию: распустил большую часть поисковой команды, включая собаку-ищейку, как вдруг мне по рации передали сообщение, что кто-то хочет встретиться со мной на парковке.

На месте, к моему удивлению, я увидел Джона, облокотившегося на капот своей патрульной машины, и Рэйнбоу, покорно сидевшую у его ног.

– Работа со Спарки закончилась раньше срока, сержант, так что мы решили заглянуть к вам на тот случай, если поиски не принесли результатов, – сказал он. Вам все еще нужна наша помощь?

– Да, черт возьми! – ухмыльнулся я, приглашая их подняться за мной.

Я должен сказать, что видел кухни и получше, чем у Даррена. Каждый сантиметр в этом длинном и узком пространстве был покрыт грязью от пола до потолка, она был завалена пустыми мусорными контейнерами и немытыми кастрюлями. Подоконник был оплетен паутиной, а за грязным стеклом бились мухи в ожидании свежего воздуха и свободы.

Интуиция подсказывала мне возобновить поиски именно здесь, и я дал полную свободу действий Джону и Рэйнбоу. Последняя нетерпеливо тянула поводок, полностью сознавая, что у нее есть работа, которую нужно выполнить. Вслед за ними офицер привел в комнату Даррена в наручниках: присутствие подозреваемого при обыске – стандартная процедура.

«Хорошо, начнем здесь», – сказал я Джону. Он посмотрел на собаку и дал команду: «Рэйнбоу, искать!» Из-за его акцента «Рэйнбоу» прозвучало как «Рэмбо», что, как мне казалось, вполне подходило для этого крепкого и бесстрашного спаниеля.

Джон методично открывал каждую дверцу и ящик шкафа. Блестящий черный нос Рэйнбоу обнюхивал каждый уголок. С ее умом и проворством ей не нужны были ежесекундные указания. Джон просто наблюдал за ней, фиксируя изменения позы и интерпретируя язык тела. Я настораживался каждый раз, когда она начинала кругами вертеться, как будто почуяв что-то, но было понятно, что она еще не нашла «сокровище».

Этот прилежный маленький спаниель, казалось, сильно волновал Даррена, он становился все более нервным.

«Ненавижу чертовых собак, – пробормотал он, свирепо глядя на Рэйнбоу, шумно фыркавшую у холодильника и вокруг его потрепанных кроссовок – У меня на них аллергия. Смотрите, я начинаю покрываться сыпью!»

Не обращая внимания на подозреваемого, театрально задравшего штаны повыше – его методы отвлечения были слишком наивными для меня, – я дал знак Джону слегка изменить тактику и поднять нашу ищейку повыше.

Услышав команду, она ловко вскочила на меламиновую столешницу и начала лавировать между горами грязной посуды, словно преодолевая полосу препятствий. Я заметил, что Даррен не сводит с нее глаз. Он ухмыльнулся, когда Рэйнбоу, поскользнувшись на грязи, чуть не упала, но, когда ее внезапно потянуло к плите, улыбка с его лица исчезла.

Встав на задние лапы, она пронзительно взвизгнула и отчаянно начала скрести по вытяжке из нержавейки над плитой. Затем намеренно коснулась ее мордой и пристально посмотрела в глаза Джону, который, в свою очередь, перевел взгляд на меня. Рэйнбоу словно показывала нам: «Тепло!» – как ее научили на тренировках. Это было сигналом к тому, чтобы мы продолжили поиски в этом направлении.

Джон ослабил винты вытяжки и осторожно снял ее со стены, обнажив при этом прямоугольник из темно-синих плиток.

– Что, черт возьми, вы делаете?! – крикнул Даррен, уже покрывшийся липким потом. – У вас нет права разбирать мою вытяжку!

– Она тебе какое-то время не понадобится, – ответил я. – Будешь питаться в тюремной столовой, если повезет.

Услышав это, Даррен ударил ногой по мусорному ведру и разошелся вереницей ругательств в нашу сторону, но в этот момент его схватил офицер.

К сожалению, на плитках не было ни трещин, ни дырочек, которые могли бы указать на то, как их можно поддеть. Но внезапно проскочивший через кухонное окно солнечный луч осветил круглый отпечаток на одной из верхних плиток. Он был похож на следы от наклейки или пластиковой присоски. Я огляделся и заметил потертое кухонное полотенце, свисавшее с крючка на круглой присоске на холодильнике. Оно выглядело совершенно неуместно на этой грязной кухне с десятками немытых тарелок.

«Дьявол в деталях, – такой совет дал мне бывалый детектив из Йоркшира Эндрю, который рассказал мне о многих тонкостях своей работы, когда я только поступил в отдел уголовного розыска. – Ты должен быть внимательным, парень. Это все, что тебе нужно, чтобы держать плохих парней за решеткой, где им и место».

Я снял присоску, прошел через кухню и затаив дыхание прислонил ее к плитке. Попался!

«Идеально подходит! – подметил Джон. – Ты словно принц из сказки с туфелькой Золушки в руках!»

Разместив присоску, я легонько дернул за нее, тем самым убрав плитку со стены. Надев пару силиконовых перчаток, я просунул руку в отверстие и нащупал что-то металлическое и продолговатое. Я осторожно достал предмет, им оказалась ржавая коробка от боеприпасов. Я поставил ее на стол.

Даррен пробормотал что-то себе под нос, а резвая Рэйнбоу, покрутившись вокруг хвоста, села и посмотрела на Даррена.

Внутри ящика – аллилуйя! – лежали скрученные в рулон банкноты вместе с четырьмя полиэтиленовыми мешочками с белым порошком. Я достал из кармана пиджака криминалистический комплект для осмотра места происшествия, вынул из пакета немного вещества, а затем опустил в пробирку. Через несколько секунд жидкость в ней приобрела темно-оранжевый оттенок – явный признак того, что это был героин. И, как будто этого было недостаточно, под пачкой денег я нашел записную книжку в кольцевом переплете, пролистав которую, обнаружил сотни контактов.

Даррена немедленно арестовали за хранение наркотиков класса «А» с целью их продажи, и к концу недели он снова оказался в тюрьме. Когда его вывели из квартиры, он нелепо попытался ударить меня, крича, что он никогда раньше не видел эту металлическую коробку и что мы, чертовы копы, подставили его. А что касается этой чертовой любопытной собачонки…

«Я уверен, что ты не видел эту коробку раньше, Даррен, – сказал я, подняв брови, – но тебе придется объяснить, как твои отпечатки пальцев попали на записную книжку».

Учитывая все обстоятельства, результаты рейда были крайне хорошими: район теперь был освобожден от опасной угрозы, и мы, вероятно, предотвратили сотни передозировок, возможно, даже несколько смертельных случаев. Данный обыск также подчеркнул важность наличия в отделе первоклассных собак-ищеек. Бывало, сотрудники наркоконтроля часами обыскивали дом, иногда даже сутками, и все равно не находили никаких наркотиков благодаря изворотливости владельцев. Но от чуткого носа профессионально обученной собаки их не утаить, а носов лучше, чем у Рэйнбоу, не так уж и много.

Теперь, когда Даррена увели, Джон воспользовался случаем, чтобы как следует отблагодарить свою собаку – игрой на лестничной клетке с любимой игрушкой. Я с улыбкой наблюдал, как он, бросая в стену старый пожеванный теннисный мячик, заставлял Рэйнбоу подпрыгивать, как акробата, прежде чем поймать его зубами.

«Так держать, девочка!» – улыбнулся он. Она шумно бегала по лестнице вверх-вниз.

Стоя здесь и наблюдая за очаровательной игрой человека и собаки, я поддался грусти. Рэйнбоу очень напоминала мне Тину, черно-белую дворнягу, которую я взял из «Королевского общества по борьбе с жестоким обращением с животными» в Саутгемптоне несколько лет назад. До того, как ее спасли, над ней издевались – ее нашли прикованной цепью к гниющему ящику. В результате у нее появилось много проблем поведения. Однако как только я окружил ее любовью, заботой и вниманием, я словно вырастил прекрасного питомца, азартного товарища и замечательного компаньона. Когда я служил патрульным, Тина иногда сопровождала меня в ночную смену, тихонько сидя на заднем сиденье, когда мы выслеживали преступника или совершали операцию «в штатском». Я был убит горем, когда в 1990 году у нее случился сердечный приступ, и сейчас, при виде Рэйнбоу, того, как она резвится на лестнице, на меня нахлынули все эти воспоминания.

Полчаса спустя уставший кокер-спаниель свернулся калачиком на диване в гостиной Даррена, втиснувшись между мной и Джоном. Пока мы ждали, когда приедет полицейский фотограф – необходимая формальность после рейда, – мы мило болтали об ищейках, с которыми он взаимодействовал на протяжении долгих лет. Мне нравилось слушать рассказы кинологов: они были счастливы вернуться в прошлое и с гордостью делились эпизодами и интересными историями. Я всегда стремился перенять их знания и опыт – одна мысль об этом приводила меня в восторг. Они охотно отвечали на все мои вопросы, будь то «Какая собака лучше всего подходит для поисков?» или «Сколько лет может служить собака?».

Но в тот день у меня к Джону был другой вопрос.

– Надеюсь, что не задену тебя этим вопросом, но ты служишь гораздо дольше меня. Как так вышло, что ты все еще констебль? Почему ты никогда не подавал заявление на повышение?

Его ответ был по существу и от чистого сердца:

– Все довольно просто, – ответил он. – Если бы меня повысили, то перевели бы в другой отдел и мне пришлось бы бросить своих собак. Не могу себе этого представить.

Джон посмотрел на спящую собаку, и я заметил, что у него слегка дрогнула губа.

– Я обожаю этих животных, сержант, будь то Рэйнбоу, Спарки или все те, кто был до этого. Они преданные, любящие – это лучшие товарищи. Как могу я их бросить?

? ? ?

Через несколько лет меня повысили до инспектора сыскной полиции и перевели в отдел по расследованию особо тяжких преступлений, который занимался расследованием убийств и делами, связанными с организованной преступностью. К сожалению, эта должность также означала, что я должен был посещать бесконечную череду стратегически важных совещаний, учебных курсов и семинаров, которые отвлекали меня от оперативной деятельности. После долгих раздумий и осознания того, что мой энтузиазм к работе угас, весной 2003 года я решил уйти в отставку. Я служил в Королевском флоте 11 лет, а в полиции – 14 (в общей сложности 25 лет службы Королеве) и чувствовал, что настало время перемен.

Другой причиной было мое желание открыть собственное детективное агентство. Работая в полиции Суррея, я консультировал такие крупные корпорации, как «British Petroleum» и «British Airways» по делу о внутренних махинациях, и, когда «BP» пригласила меня работать на них в качестве частного консультанта, у меня наконец появилась мотивация «уйти на вольные хлеба» и основать собственный бизнес. Поступая таким образом, я бы пошел по пути, который действительно интересовал меня, и я бы посвятил гораздо больше времени тому, что любил больше всего: расследованию и раскрытию преступлений.

Однако перед отставкой мне очень хотелось раскрыть одно последнее дело с Джоном и Рэйнбоу. Пара негодяев украла прожекторы с территории Гилдфордского собора, и несколько недель спустя я получил наводку, что их пристроили в качестве ламп для обогрева на ближайшей ферме по выращиванию каннабиса. Естественно, я снял трубку и позвонил Джону. «У меня есть отличная работа для тебя и Рэйнбоу, – сказал я. – Встретимся на Риджмонт-роуд в 6 утра».

Нашей отважной маленькой ищейке потребовалось всего 30 минут, чтобы найти эту «наркоплантацию», она была по-хитрому скрыта на чердаке заброшенного здания, и в течение следующего часа мы нашли и конфисковали 200 кустов конопли и отправили их в полицейский участок Гилфорда.

Поскольку утро было ясное и солнечное и я понимал, что, возможно, это последний раз, когда вижу свой любимый дуэт, я предложил прогуляться на вершину Кафедрального холма. Взобравшись наверх, мы с Джоном присели на ветхую скамейку, чтобы полюбоваться движением и крышами Гилфорда, а Рэйнбоу носилась по траве, гоняясь за пчелами и бабочками.

– Мне очень жаль, что ты уходишь, шеф, – сказал Джон, опустив глаза. – Думаю, мы хорошо потрудились, очищая этот город от наркотиков.

– Лучшая ищейка в Суррее сильно этому поспособствовала, Джон, – ответил я. – Только подумай о том, сколько наркотиков она нашла и сколько жизней спасла.

– Тонны наркотиков, – ответил Джон, не выпуская Рэйнбоу из виду. – Но если ее ужалит какая-нибудь пчелка, от нее будет мало толку на этой неделе, не так ли?

Он вытащил из кармана истертый теннисный мячик и швырнул его вниз по склону, чтобы Рэйнбоу бросила травлю пчел и отправилась в погоню за своей любимой игрушкой.

Внезапно рация Джона ожила – моего коллегу вызвали в Фарнхэм. Произошло ограбление на заправке, в ходе которого было применено огнестрельное оружие. Хотя подозреваемый и был задержан, оружие так и не нашли. Вторая ищейка Джона, Спарки, была нужна на месте происшествия.

Услышав знакомое шипение помех, Рэйнбоу, тяжело дыша, устремилась к нам и уселась прямо перед Джоном в предвкушении следующего задания.

– Извини, девочка, эта работенка не для тебя, – улыбнулся он, засовывая рацию обратно в карман, прежде чем снова пристегнуть Рэйнбоу к поводку. – Думаю, мне пора, шеф, – сказал Джон, пожимая мне руку. – Может, еще увидимся.

– Не сомневаюсь, – ответил я, ласково потрепав собаку за ушами. – Продолжай в том же духе!

Он моментально спустился вниз к машине, Рэйнбоу следом за ним. Через несколько секунд он уже мчался по Чейз-роуд, ворвавшись в пучину красно-голубых огней и воющих сирен.

Хотя я и сгорал от нетерпения начать карьеру частного сыщика, я знал, что мне будет очень не хватать этого энергичного дуэта. Думая об этом, я даже не подозревал, что скоро и у меня будет свой четвероногий коллега.




О том, как частный сыщик становится детективом по розыску домашних животных


К тому времени, как я открыл собственное сыскное агентство осенью 2003 года, жизнь классического сыщика сильно преобразилась, в первую очередь, благодаря техническому прогрессу. Прошли те времена, когда люди в темных плащах прятались за углом и подглядывали сквозь дырки в газетах. Вместо этого профессионалы, мои коллеги, просматривают записи с камер видеонаблюдения или изучают оставленные преступником следы онлайн в режиме реального времени. Старинные методы слежки, конечно же, никуда не пропали. Лучшие частные сыщики по-прежнему обладают аналитическим складом ума, подкованы юридически, умеют решать проблемы, но с наступлением цифровой эры изменилось многое.

Моя работа никогда не давала мне скучать. На прошлой неделе ты проводишь служебное расследование для всемирно известной компании, а на этой пытаешься взыскать сотни тысяч фунтов, потерянные в результате мошеннической сделки. Иногда мне поручали проверить достоверность резюме кандидата, претендовавшего на высокую должность, или уличить недобросовестного сотрудника в воровстве. Спрос на мои услуги был так велик, что мне пришлось обучить помощника, умного и сообразительного Стефана из Словакии. Он занимался технической стороной дела, а я сосредоточился на стратегическом планировании и поддержке клиентов в ходе наших расследований.

Основной поток заказов составляли корпоративные заявки, но ко мне также обращались и состоятельные клиенты. Принимать звонки от подозревающих в измене супругов (а в 95?% случаев подозрения были оправданы) или от обеспокоенных внезапным исчезновением детей родителей стало частью моих будней.

«Тоби сейчас где-то в Таиланде, он брал машину в аренду, а сейчас ее обнаружили в какой-то канаве. Он не отвечает на звонки и, скорее всего, накачался наркотиками до чертиков, – позвонил мне сотрудник инвестиционного банка в Лондоне. – Его мать в истерике. У меня нет времени его искать – мне нужно закрыть сделку. Могли бы вы выяснить, где он?»

Шаг за шагом расследование привело меня в коммуну хиппи в Чианграе, где 18-летний парень скрывался после того, как разбил машину (он управлял автомобилем под действием экстази). Местные власти обычно без особого внимания относились к хулиганящим британцам, но после долгих попыток уладить конфликт и «маленькой безобидной лести» мне удалось вернуть его обратно в Великобританию, где он встретился со своим разгневанным отцом и растроганной матерью. Иногда я чувствовал себя скорее «решалой», чем частным детективом.

Но мне поручали разыскивать не только сбежавших подростков. Многие обеспеченные клиенты содержали дорогих домашних животных: экзотических птиц, охотничьих собак или породистых скаковых лошадей – я принимался за дело всякий раз, когда они пропадали или становились предметом имущественных споров.

В полиции я расследовал пару преступлений против животных, в частности серию отравлений домашнего скота и похищение породистых щенков из гостиницы для собак. Однако в конце 2000-х случился бум преступлений, связанных с домашними животными, и мы со Стефаном заметили, что много времени стало уходить на расследования преднамеренных краж, урегулирование споров о собственности и предотвращение незаконной продажи животных.

Например, с нами связался крупный землевладелец из Беркшира, его управляющий решил отомстить за увольнение, украв вожака охотничьей стаи. Кассий – а именно так звали самца английского фоксхаунда – умел мастерски направлять других гончих, а поскольку он также был «альфа-самцом», стоил около 10?000 фунтов стерлингов. Заказчик не хотел привлекать полицию (я не спрашивал почему) и вместо этого попросил меня закинуть пару удочек и посмотреть, кто на них клюнет.

Стефан проследил за девушкой управляющего фермы и выяснил, что она работает в загородном пабе. Следующим вечером я решил пропустить там пинту-другую, в то время как мой коллега прочесывал местность неподалеку. Едва я успел сделать глоток, как в паб вошел наш подозреваемый. Он выглядел растерянным и помятым, будто не ночевал дома. Через несколько минут я получил сообщение от Стефана – он нашел собаку. Оказалось, что управляющий жил в старом фургоне и привязал Кассия к машине.

«Тебе чертовски повезло, что твой бывший босс не хочет подавать на тебя в суд», – отчитал я его, прежде чем присоединиться к Стефану и Кассию на улице. Всю поездку обратно в Беркшир собака грызла подголовник моего коллеги, отчего тот разразился тирадой ругательств на родном языке, что немало меня позабавило.

Следующим стал случай с Леди Джемаймой, богатой наследницей, которой достался дорогой и «статусный» скакун по кличке Золотой Бегун. За двухлетним жеребцом, жившим в конюшне в Северном Йоркшире, ухаживал местный конюх. Он получал за это огромные деньги. Однако, когда эта сильная лошадь утратила способность побеждать и стала раз за разом приходить последней, владелец заподозрил неладное. Это была породистая лошадь самого высокого класса, а не какая-то никудышная кляча – что-то тут не складывалось. Джемайма попросила меня разобраться в этом вопросе.

Вскоре я понял, что это дело пронизывали ловко расставленные сети лжи и подлости. Золотого Бегуна намеренно плохо тренировали перед скачками против более выносливых лошадей, чтобы поставить их в более выгодное положение. Конюх получал огромные взятки за то, что повышал шансы соперников занять прибыльные призовые места.

«Не думаю, что мой жеребец сможет занять первое место в эту субботу, а вот твой вполне», – подмигнул мошенник и сунул взятку в карман.

Джемайма пришла в ужас, когда я доложил ей об этом, и незамедлительно уволила двуличного, лицемерного тренера. Золотого Бегуна перевели в конюшню с хорошей репутацией, и после пары недель ухода и надлежащей подготовки он продолжил занимать первые места.

? ? ?

Непреднамеренно зарекомендовав себя в качестве агента по розыску животных, я решил создать отдельную компанию, которой я бы мог управлять наряду со своим агентством частного сыска. Детективное агентство по розыску домашних животных «UK Pet Detectives» открыло свои двери в понедельник 3 октября 2005 года, накануне дня Святого Франциска, покровителя животных.

Моей первой задачей было нанять нового сотрудника, который мог бы стать душой нашей команды. Стефан, хоть и был опытным оперативником наблюдения, не питал большой любви к животным и предпочитал выслеживать коварных мошенников, а не пропавших шнауцеров.

«Требуется офис-менеджер для нового агентства по розыску домашних животных в Крэнли», – гласило объявление, которое я поместил в местной газете. За неделю я получил почти сотню заявок, из которых отобрал полдюжины высококлассных кандидатов. Сэм шла последней в списке, но через пару минут после начала собеседования я понял, что она идеально подходит для этой работы. Настоящая английская красавица с каштановыми волосами, она уверенно отвечала на все мои вопросы и производила впечатление остроумной и способной женщины. Руководя местным филиалом «Королевского общества по борьбе с жестоким обращением с животными» в течение десяти лет, она накопила огромный багаж знаний о поведении животных, а ее сильной стороной было управление персоналом. Ее теплота и спокойствие были именно тем, что я искал. Когда она приняла мое предложение о работе, я был счастлив.

Мы решили организовать нашу штаб-квартиру на ферме Брамбл-Хилл в Западном Сассексе. Прекрасное поместье площадью 200 гектар принадлежало моему старому другу Джеймсу, который в течение 30 лет разводил здесь коров и овец, а также владел небольшим охотничьим угодьем и несколькими конюшнями. Однако крайне опасная вспышка коровьего бешенства вынудила его свернуть свой животноводческий бизнес и сдать большую часть своих владений и хозпостроек в аренду фермеру, разводящему альпак. Когда он любезно предложил воспользоваться своим просторным переоборудованным амбаром для моего начинания, я решил не упускать такую возможность.

– Вот что я вам скажу, Колин, – сказал он, когда мы распивали бутылку домашнего сидра на кухне в его доме на ферме, – я отдам тебе амбар бесплатно, если ты сможешь организовать охрану фермы. Договорились?

– Договорились! – ответил я без колебаний.

Прохладным осенним утром Стефан, Сэм и я впервые подъехали к нашей новой штаб-квартире. Наш фургон был набит мебелью, компьютерами и офисной техникой. Джеймс показал нам поместье, и, когда мы стояли на балконе, а наша одежда развевалась на ветру, мы смогли оценить эти места и искренне восхититься открывшимся нашим глазам пейзажем. Зеленые, словно бархатные холмы тянулись до горизонта насколько хватало глаз, покрытые голубовато-серыми реками и ручьями. Слева от нас лежали грушевые и яблоневые сады, а справа благоухали лиственные леса, граничащие с лугами, где паслись альпаки. Это был настолько разнообразный и пестрый пейзаж, что на него можно было смотреть часами напролет.

Джеймс также поведал нам, что ферма Брамбл-Хилл была излюбленным местом диких животных, а потому мы запросто могли встретить лис, кроликов и ланей прямо рядом с офисом. Кроме того, поместье было настоящей находкой для рыбаков и любителей понаблюдать за птицами: его реки изобиловали форелью, окунем и раками, а небо – множеством хищных и певчих птиц.

«По двору бродит старый кабан, – сказал он, – но вам лучше держаться от него подальше, неизвестно, что взбредет ему в голову».

Я заметил, как Сэм и Стефан ухмыльнулись. Я знал почему. Это описание отлично подходило и Джеймсу.

Помимо идиллического пейзажа вокруг, наш новый офис имел много преимуществ – он был практичным и удобным с точки зрения логистики. Наличие конюшен и загонов с надежными замками и видеонаблюдением означало, что мы могли предоставить животным временное убежище. Непременно возникнут ситуации, когда нам придется в течение нескольких дней ухаживать за найденными собаками или лошадьми, а на ферме имелись все условия для содержания и было довольно безопасно. Пользоваться услугами частных конюшен или приютов, как правило, было слишком рискованно.

Поместье находилось на границе трех графств: Суррея, Хэмпшира и Западного Сассекса – довольно-таки выгодное для нас расположение. Мы были недалеко от городов и деревень на юго-востоке (большинство из которых насчитывали внушительное количество домашних животных), а также в часе езды от Лондона, где жили и работали многие мои частные клиенты.

Как только мы устроились в нашем новом офисе, еще одной важной задачей, которую я должен был решить, было то, как мне стоит распределить свое время между двумя компаниями. После обсуждения с Сэм и Стефаном было решено, что мы сократим количество предоставляемых услуг, таких как проверка благонадежности сотрудников, выдача судебных документов и взыскание задолженностей ниже 250?000 фунтов стерлингов. После того, как я закрою все свои текущие дела, я останусь главным контактным лицом для наших долгосрочных клиентов. Стефан возьмет на себя решение всех новых дел, а я время от времени буду помогать ему при расследовании более рискованных и сложных заказов. Сэм же займется наведением справок, взаимодействием с клиентами и ведением учета, а также воспользуется своей сетью контактов, чтобы распространить информацию о нашем новом агентстве. Я буду заниматься всеми делами по розыску животных, распределяя свое время поровну, уделяя внимание каждой компании по мере необходимости.

Затем мы с Сэм перешли непосредственно к работе, сосредоточив свое внимание на четырех различных типах дел: кража собак, пропажа кошек, преступления, связанные с лошадьми, а также фиктивные благотворительные организации и приюты для животных. Последние, к сожалению, все чаще начали встречаться в Интернете – для обмана наивных благотворителей. К нам поступило несколько звонков от заинтересованных лиц, пожертвовавших деньги на таких сайтах и обнаруживших, что их средства попросту прикарманили мошенники.

Сэм оказалась восхитительным сотрудником. Благодаря ей наше дело активно развивалось, и за 9 месяцев количество звонков с просьбами найти пропавших домашних животных утроилось. В течение первых пяти лет мы нашли несчетное количество пропавших собак, среди них были: Бакстер – спрингер-спаниель, который потерял своего хозяина в густом лесу, а позже был украден проезжавшим мимо автомобилистом, и Берти – джек-рассел-терьер, которого похитили с конюшни. Последнее было одним из наших самых простых дел: собака пропала сразу после того, как курьер местной компании по производству кормов для животных привез заказ, и Сэм использовала все свое обаяние, чтобы узнать имя водителя. Через полчаса мы нашли Берти в саду за домом разносчика.

«Так держать, Сэм!» – похвалил я ее, впечатленный работой, которую она проделала.

Кроме этого было еще несколько примечательных дел, одно из которых началось с телефонного звонка от дамы из Бирмингема, которая увидела нашу рекламу в Интернете.

– Моего попугая жако украли, – пожаловалась она, а после сообщила, что получила наводку о том, что его видели в Суиндоне в 80 километрах от дома. – Вы должны знать, – пояснила она, в ее голосе был слышен сильный акцент, – Понго – говорящий попугай. Он повторяет всякую ерунду. Например, часто кричит «Астон Вилла!» – это футбольный клуб, и я большая его фанатка. Он кричит это весь день, каждый день.

Похоже, эта дама хотела, чтобы я поехал к дому, о котором шла речь, и подслушивал разговоры его обитателей до тех пор, пока не услышу любимую фразу Понго. И таким образом возьму похитителей с поличным.

– Я посмотрю, что можно сделать, – сказал я, размышляя, как же я сообщу Стефану новость об этом странном задании.

Наш IT-гуру был не в восторге от необходимости сидеть под окном дома в Уилтшире в течение трех часов, вооружившись высокотехнологичным устройством слежки, и выжидать, когда же прозвучит футбольная кричалка этого попугая. Сквозь занавески он смог разглядеть серую птицу, сидящую на перекладине, но она не издавала ни единого звука, не говоря уже о том, чтобы крикнуть «Астон Вилла!». По всей вероятности, кто-то просто обознался.

Та вылазка Стефана действительно была напрасной тратой времени. В тот же день мне позвонил фермер из Вустера, который, увидев наши плакаты с пропавшим попугаем, понял, что порхающий под крышей его амбара и издающий очень странные звуки «голубь» на самом деле был каким-то более экзотическим пернатым. Потрепанного Понго осторожно поймали и, наконец, вернули благодарной хозяйке.

Однако не каждое дело можно раскрыть, и часто не по нашей вине. Однажды зимой нам позвонил чрезвычайно взволнованный рекламный агент, устроивший фотосессию для известного модного дома в Вест-Энде. Их главным реквизитом был Монтгомери – двухкилограммовый королевский питон, который, к всеобщему ужасу, нашел способ сбежать из своего террариума, где его оставили на ночь.

«Мы не знаем, где эта чертова змея, у меня кровь в жилах стынет!» – в панике кричал позвонивший мне агент.

Через час мы со Стефаном уже были на месте, успев по дороге проконсультироваться с экспертом по рептилиям. Он рассказал, что в естественной среде обитания королевские питоны поджидают своих жертв в норах, свернувшись клубком, они охотятся на землероек, песчанок и кроликов, когда те возвращаются в свои дома.

«Я бы начал поиски с кухни или ванны, так как он, вероятнее всего, направился прямиком к воде», – сказал он, предложив мне проверить трубы и полости в стенах и вызвать водопроводчика, что я и сделал.

Прибыв на место, Стефан, сантехник и я увидели, как 20 до смерти перепуганных сотрудников трясутся на улице, отказываясь возвращаться в студию, пока мы не поймаем Монтгомери. Мы втроем подняли пустой змеиный террариум и направились прямо в столовую, нам казалось логичным начать поиски с нее. Только мы начали устанавливать наше оборудование и разбирать раковину, как вошел охранник.

– Извините, господа, но, боюсь, вам придется уйти, – сказал он.

– Что вы имеете в виду? – ответил я. – Вы знаете, что где-то здесь есть змея?

– Боюсь, это приказ моего босса. Он боится, что новость об этом инциденте попадет в прессу, а это совсем ни к чему перед началом рекламной кампании. Так что, пожалуйста, покиньте здание и пришлите нам счет.

Следующие несколько минут мы с ним спорили:

– Что хуже: слегка подпорченная репутация или разгуливающий на свободе питон? – пытался достучаться я, но безрезультатно.

Мне так и не пришлось узнать судьбу Монтгомери. Я надеюсь, что его поймали и он нашел себе новый дом. Конечно, это был бы наилучший исход, я не хотел думать о плохом.

? ? ?

Неважно, касалось ли дело сбежавшего питона или потерянного пуделя, наше агентство старалось относиться к клиентам и очевидцам со всей серьезностью и уважением. Мы ведь не просто так назвались «Частным детективным агентством, специализирующимся на розыске похищенных и пропавших домашних животных».

Однако далеко не все воспринимали нас всерьез. За это мы, конечно, должны были бы сказать спасибо голливудской картине с Джимом Керри в главной роли. Его образ в фильме «Эйс Вентура: Розыск домашних животных» (1993)?[4 - Эйс Венту?ра (англ. Ace Ventura) – вымышленный персонаж, частный детектив, специализирующийся на розыске потерянных или похищенных домашних животных.], возможно, и сделал картину лучшим образцом комедийного жанра, история про украденного дельфина собрала более 100 миллионов долларов по всему миру и принесла Керри международную славу, но его клоунская манера и хаотичные методы работы все же вредили моему агентству. Я не могу сосчитать, сколько раз потенциальный свидетель, открывавший мне дверь и слышавший, что я детектив по розыску домашних животных, цинично усмехался, стоило мне только представиться.

– Прямо как Эйс Вентура?

– Это что, какая-то шутка? – спрашивал другой, с трудом сдерживая смех глядя на мою униформу. – Я и не знал, что есть такая профессия.

Мы надеялись, что наш деловой подход поможет нам укрепить имидж и избавиться от клейма, которое поставил на профессии персонаж, сыгранный Джимом Керри. Поначалу некоторым людям было довольно трудно воспринимать нас всерьез, но вместе с нашей репутацией росло и доверие к нам. Со временем любые отсылки к Эйсу Вентуре стали для нас всего лишь безобидными шутками. В полиции у нас была поговорка, которую мы сочинили, глядя на блестящие серебряные пуговицы наших синих униформ, – когда младшим офицерам приходилось несладко, опытные полицейские говорили: «Пусть это просто отскочит от твоих пуговиц», что означало «не обращайте внимания на скептиков и не принимайте все близко к сердцу». Отличный совет, к которому я часто прислушивался.

В течение 2012 года агентство продолжало расследовать дела, связанные с собаками, но они становились все более страшными и загадочными. К нам обратилась знаменитость, чтобы найти своего черного лабрадора, который, как он опасался, был украден мстительным родственником. Я отправился в его дом на севере Англии, чтобы установить факты, и, сопоставив все улики, пришел к выводу, что бедный пес встретил безвременную, неподобающую и, возможно, болезненную смерть. Когда я сообщил плохие новости хозяину, он рухнул в кресло и разрыдался, расстроенный тем, что никогда больше не увидит своего любимца.

«Зачем ей убивать мою собаку? Пес был моим лучшим другом», – всхлипнул опечаленный хозяин.

Это было действительно печальное дело, и, возвращаясь домой, я чувствовал себя ужасно, потому что не смог помочь.

Мы также оказались втянуты в крайне неприятное дело, связанное с похищением спрингер-спаниеля из Тьюксбери, оказавшимся на щенячьей ферме на юге Англии. Во время расследования мы тщательно наблюдали за этим ветхим сараем и были потрясены, обнаружив, в каких условиях содержали собак: тесное замкнутое пространство почти без еды и света. И вдобавок к этому услышали жалостливые всхлипы и поскуливание, которые внезапно прекращались после выстрела дробовика. Осознание того, что люди могут быть столь жестоки, разбило мне сердце, я пребывал в депрессии несколько дней.

Вскоре и наша собственная безопасность оказалась под угрозой. Эти чудовищные торговцы собаками не гнушались шантажа и запугивания, и стоило агентству передать о нарушителях информацию в полицию, на нас начали охоту. Кто-то разбил лобовое стекло моей машины, за Стефаном увязалась банда головорезов, от которой он едва сбежал, а Сэм начали приходить письма с угрозами. Когда мне позвонили с неизвестного номера и спросили, давно ли я проверял тормоза, это стало последней каплей.

«Все, с меня хватит, – вздохнул я, удаляя очередную угрозу с автоответчика. – Я больше не хочу иметь никаких дел с преступниками».

Розыск и помещение под следствие этих отвратительных похитителей собак сказывалось на моем агентстве и его трудолюбивых сотрудниках, и я даже начал бояться, что кто-то из них может пострадать. Я решил, что положу этому конец. Отныне все случаи кражи собак будут подвергаться строгой оценке, и, если дело покажется слишком опасным, мы посоветуем хозяевам обратиться в полицию. Мы продолжим помогать в их раскрытии, но больше не будем действовать в одиночку. Это предоставило Стефану больше времени для работы с частными клиентами и позволило нам с Сэм переключить наше внимание с собак на кошек.

? ? ?

Несмотря на то, что в поисках потерянных или украденных собак мы явно преуспели, то же самое нельзя было сказать о розыске кошек. Из всех дел, за которые мы брались, мы находили питомцев живыми и здоровыми только в 30?% случаев. Чаще всего нам звонили спустя 48 часов после пропажи, что значительно облегчало поиск и сужало его область.

Мне особенно запомнился случай Сьюзи и ее кота Оскара потому, что это дело в итоге значительно повлияло на мою работу и на меня лично. Апрельским утром 2012 года, когда я кормил кур на ферме Брамбл-Хилл, в кармане моего пальто зажужжал мобильный телефон. Женщина на другом конце провода голосом, полным отчаяния, сообщила мне, что ее девятимесячная кошка породы бурмилла пропала. Это произошло в крошечной хэмпширской деревушке. После безуспешных поисков соседка безутешной хозяйки посоветовала ей обратиться в мое агентство. За все годы практики я редко слышал столь отчаянную мольбу о помощи: «Оскар – это мой мир, – всхлипнула Сьюзи. – Я ужасно волнуюсь, Мистер Бутчер. Я не смогу сомкнуть глаз, пока не узнаю, что с ним случилось».

Она объяснила, что Оскар – совершенно домашний кот и никогда раньше не выходил на улицу. Десять дней назад ее муж приоткрыл кухонное окно, чтобы проветрить комнату, и забыл закрыть его перед сном. На следующее утро Оскар не пришел к ним в постель, как обычно, а спустившись вниз, Сьюзи обнаружила открытое окно и начала паниковать. Несмотря на тщательные поиски в деревне и многочисленные расспросы, с тех пор его никто не видел.

Как правило, я не берусь за дело, если кошка пропала десять дней назад или раньше. Вероятность найти питомца значительно снижалась, и я не хотел вселять ложную надежду или выставлять клиентам счет за заведомо безнадежное дело. Но в голосе этой женщины была такая глубокая печаль, что я почувствовал себя обязанным помочь ей и на следующий день в семь часов утра стоял на пороге ее дома.

Сьюзи, женщина лет 30, с добродушным лицом и копной каштановых кудрей, проживала в милой деревушке Восточный Меон со своим мужем Майком. За чашкой «Эрл Грея» она ответила на мои вопросы об Оскаре. К расследованию дел о пропаже домашних животных я подходил очень внимательно и очень тщательно с криминалистической точки зрения, точно так же, как я занимался случаями пропажи людей, когда служил в полиции Суррея. Я разузнал многое о характере животного, его здоровье и распорядке дня. Это позволило мне составить подробный поведенческий профиль и гарантировать, что я не буду тратить драгоценное время на поиски в не том месте или в неправильное время суток.

Однако, чем больше мы говорили со Сьюзи, тем больше я понимал истинную степень ее отчаяния. Тихим дрожащим голосом она рассказала, что в прошлом году пережила две личные трагедии, последовавшие одна за другой. Первая – потеря отца, которого сбила машина, а вторая – матери, которая так и не оправилась после смерти мужа и пять месяцев спустя умерла от сердечного приступа. Мало того, что она осталась совершенно разбитой, пошатнулось и ее психическое здоровье. Она была графическим дизайнером, работала из дома и часто ловила себя мысли, что смотрит на пустой экран компьютера, несмотря на приближающийся дедлайн. Ее мысли блуждали где-то далеко, а настроение становилось только хуже. Обеспокоенный состоянием жены Майкл изо всех сил старался поднять ей настроение, ломая голову в поисках подходящего средства.

– Вот тогда-то он и вернулся с работы с котенком, – Сьюзи улыбнулась и сняла фотографию Оскара с кухонной стены. – Конечно, ничто не могло заполнить пустоту от потери родителей, но он думал, что маленький компаньон поможет мне справиться с горем.

– Очень красивый, – сказал я, глядя в огромные мятно-зеленые глаза на фото.

Сьюзи была настроена скептически, у нее никогда раньше не было кота, но она влюбилась в Оскара с его мраморно-коричневой шерсткой и белоснежными усиками. Как только она вытащила его из сумки, он тут же замурлыкал, встал на задние лапы и стал тереться о ее руки.

Новый компаньон не отходил от Сьюзи: сидел у нее на коленях, пока она работала, ходил у нее в ногах, когда она готовила обед, и сворачивался в клубок рядом с ней ночью, словно большая пушистая запятая. Всякий раз, когда на нее накатывал очередной приступ тоски, ее пушистый друг, казалось, чувствовал это и прижимался теснее к шее своей хозяйки или начинал громче мурлыкать. У него также была привычка набрасываться на ее туфли и покусывать пальцы ног, она не сердилась, а улыбалась такой шалости любимца. К большому удовольствию Майка, Сьюзи и Оскар вскоре стали неразлучны.

– Похоже, он замечательный кот, – сказал я, на что моя клиентка печально кивнула.

Спросив обо всем, что мне было нужно, я приготовился начать поиски. Сьюзи согласилась остаться дома – она была измучена, десять дней бесплодных поисков отняли ее силы, и я пообещал держать ее в курсе всех важных событий.

– Спасибо, Колин, – сказала она, смахивая слезы и протягивая мне пачку листовок с фото пропавшего кота, которые сама же и напечатала. – Я просто хочу вернуть своего Оскара.




Признаки перемен


Было необходимо непременно найти Оскара, и, выйдя на яркое апрельское солнце, я решил начать поиски в саду Сьюзи. Кухонная форточка находилась примерно на два метра выше уровня земли, поэтому Оскар вряд ли смог бы через нее попасть обратно в дом. Я расследовал несколько подобных случаев и знал, что в поисках безопасности и тепла он, вероятнее всего, нашел убежище где-то неподалеку. Судя по отсутствию очевидцев, весьма вероятно, что кота случайно заперли и он сейчас – невольный узник в одной из дворовых построек.

Я обыскал столько садов, сараев и гаражей, сколько смог, благо соседи оказались приветливыми и с удовольствием пускали меня внутрь. Это заняло много времени, ведь извилистые дорожки, ведущие к каменным домам с соломенными крышами, в этой в высшей степени благопристойной деревне зачастую пролегали через большие сады. И неприятнее всего было то, что, когда я наконец стучал в дверь, оказывалось, что жильцов не было дома, а это означало, что несколько потенциальных укрытий Оскара не были проверены.

К середине дня я не нашел никаких следов Оскара, и по мере того, как время шло, моя надежда найти его начала угасать. Я хорошо знал, что каждая минута на счету, когда после исчезновения кота прошло столько времени, и уже начал готовиться к сложному разговору со Сьюзи.

Однако одна постройка не давала мне покоя. Самый большой участок в Восточном Меоне, на котором стоял большой фермерский дом с бассейном на востоке, теннисным кортом на западе и, что более важно, просторным сараем за домом.

В то утро я уже дважды заходил в тот дом, но оба раза подъездная дорожка была пуста, и на мой стук никто не ответил. Однако, возвращаясь к Сьюзи во второй половине дня, я заметил синий BMW, припаркованный перед домом. Я пробежался по мощеной дорожке, постучал блестящим дверным молотком в дверь и скрестил пальцы. Примерно через минуту дверь со скрипом отворилась, и я увидел блондинку лет 50 в узких джинсах и кожаной куртке.

– Добрый день, – улыбнулся я, а после представился и показал листовку. – Я ищу пропавшего кота по кличке Оскар, и мне нужно проверить ваш сарай, вы позволите?

Дама смерила меня ледяным взглядом.

– Это раздевалка, а не сарай, – ответила она с аристократическим произношением. – Так или иначе вам незачем заходить внутрь. Я видела плакаты, развешанные по всей деревне, и сама смотрела там. Уверяю вас, там нет никакого кота.

Меня это не остановило. Я был детективом с 30-летним стажем, и у меня было множество навыков общения со свидетелями, а мой внутренний детектор лжи сбоев почти не давал. Разговаривая со мной, эта женщина повернулась спиной к сараю и сказала много того, о чем я ее не спрашивал, что самое важное, отвела глаза, когда сказала про то, что сарай уже был ею осмотрен. Я был убежден, она не заходила туда несколько недель, что, в свою очередь, только усилило мое желание попасть внутрь.

– Если вы не возражаете, я бы все-таки хотел взглянуть сам… – вежливо произнес я.

Женщина сложила руки на груди и медленно покачала головой с явным недоверием.

– Это займет всего пять минут, обещаю, – поспешно добавил я, одарив ее дружеской улыбкой. – Хозяйка Оскара не находит себе места и просто хочет знать, что с ним случилось. Я был бы вам очень благодарен.

Слова возымели должный эффект. Она, вздохнув, покорно направилась в дом и вскоре вернулась, крутя вокруг указательного пальца серебряный ключ.

– Но я пойду с вами, – сказала она, приподняв брови, – и вам лучше поторопиться.

Она неохотно открыла раздевалку и впустила меня внутрь. Справа, освещенная лучом солнца, стояла большая пластмассовая коробка, внутри которой были принадлежности для бассейна: спущенный резиновый матрас, надувные круги, трубки и ласты. На металлическом стеллаже слева в тени стояли несколько терракотовых ваз с растениями и несколько аккуратно сложенных подвесных корзин, последние были отделены друг от друга бледно-зелеными джутовыми подкладками.

– Как видите, нет здесь никакого кота, – сказала женщина холодно.

Вдруг краем глаза я заметил, что одна из корзин слегка дернулась, затем я услышал едва уловимый шорох, сопровождаемый слабым мяуканьем. Через несколько секунд из плетеной корзины показалась крошечная лапка, отчего миссис «снежная королева» ахнула. На первый взгляд, его мех показался мне черным, отчего у меня упало сердце, но, когда животное выбралось из своего темного угла, я узнал его шерсть и огромные зеленые глаза. Это был Оскар.

Уставший и грязный, он сделал пару неуверенных шагов и рухнул у моих ног. Я осторожно поднял его и, не сказав ни единого слова владелице помещения, которая, вероятно, съежилась от стыда, взял Оскара на руки и направился к машине. Кот практически не сопротивлялся моим действиям, не считая нерешительной попытки вцепиться в мою кофту. Бедняга был слишком слаб, чтобы дать отпор незнакомому человеку.

Я подошел к машине и осторожно положил дрожащего Оскара на пассажирское сиденье, нежно стряхнув паутину с его спутанной шерсти. Я медленно и аккуратно поехал в сторону дома Сьюзи, по пути позвонив ей, чтобы сообщить, что нашел ее кота, также подчеркнув, что мы должны немедленно отвезти его к ветеринару. Она ждала нас у ворот, с тревогой прижимая руки к груди.

«Мой Оскар!» – ахнула она, открыв дверь авто.

Это едва ли могло принести ей облегчение. Хотя она и была вне себя от счастья, увидев своего драгоценного питомца живым – он выжил, как я полагал, благодаря тому, что слизывал конденсат с окон раздевалки, – она очень переживала из-за его болезненного вида. Высокая температура, сухой нос и безжизненные глаза означали лишь одно – у нас на руках больной кот и ему срочно нужна помощь.

Сьюзи нежно подняла Оскара с сиденья машины, словно фарфоровую фигурку, прежде чем усадить его к себе на колени. Всю 20-минутную дорогу до ветеринарной клиники она не поднимала головы, и, остановившись на светофоре, я заметил, что по ее щекам текут слезы. Не считая того, что она указала мне дорогу к ветеринару, она почти ничего не сказала.

Я высадил их у входа, где нас уже ждала обеспокоенная медсестра, а сам припарковался неподалеку. Зайдя внутрь, я нашел Сьюзи, сидящую в одиночестве на одном из синих пластиковых стульев.

– Оскара сейчас осматривают, – сказала она.

– Пройдет около получаса, прежде чем они закончат осмотр. Если хотите, я могу остаться здесь, – предложил я.

– Это очень мило с вашей стороны, но Майк уже в пути, – ответила она.

Через несколько минут муж Сьюзи ворвался в приемную, и я решил, что мне стоит оставить их наедине. Я попрощался и отправился обратно в Сассекс.

Когда я ехал домой, в голове у меня стучало. Я злился на женщину, которая не удосужилась обыскать свой сарай, и на себя за то, что не нашел Оскара раньше. Я чувствовал себя опустошенным из-за того, что не смог сделать больше для Сьюзи; было тяжело видеть ее такой расстроенной, с мыслями о том, что худшее еще впереди.

«Проклятье… если бы только я нашел его раньше!» – сказал я себе, ударив рукой по рулю.

? ? ?

Сьюзи позвонила мне на следующее утро и сообщила последние новости. Ветеринар диагностировал сильное обезвоживание, Оскар потерял более 50?% своего веса, что вкупе с недоеданием привело к значительным повреждениям органов. Из своего предыдущего опыта по выхаживанию пойманных кошек я знал: Оскар выжил благодаря разрушению клеток тела – это процесс, известный как катаболизм, – что увеличило нагрузку на его печень и почки.

Несмотря на то, что состояние кота оценивалось как стабильное, его единственным шансом на полное выздоровление был срочный перевод в специализированный лечебный центр в Лондоне. Ветеринар, однако, не мог дать никаких гарантий, что этот способ подействует и что больной Оскар выдержит двухчасовое путешествие. Но Сьюзи была непреклонна.

«Это будет стоить мне целое состояние, Колин, но я не могу иначе, – сказала она. – Обещаю, что буду держать вас в курсе».

Когда она позвонила мне во второй раз, по ее дрожащему голосу я сразу все понял. Состояние Оскара ухудшилось за ночь – у него начали отказывать почки, и ее вызвали в операционную, чтобы принять решение, которого боится каждый владелец домашних животных. Оскар лежал у нее на коленях, свернувшись калачиком, когда его усыпляли. Их связь прервалась навсегда.

Я пытался найти для нее правильные слова, сказал, что она сделала правильный выбор, что она была с ним, когда он умер, что она подарила ему прекрасную жизнь, но так и не смог облегчить ее горе. Я чувствовал, что безвременная потеря Оскара затронула глубокую рану недавней утраты. Образ моего брата Дэвида промелькнул в сознании, и мне стало ужасно грустно, что Сьюзи испытала столько боли за столь короткое время.

Когда его жена больше не смогла сдерживать эмоции, трубку взял Майкл.

«Пусть она и рассчитывала на другой исход, Колин, Сьюзи благодарна вам за помощь, – сказал он. – Если бы вы не нашли его, она не смогла бы как следует попрощаться».

Я положил трубку, откинулся на спинку стула и посмотрел в окно. Пышные луга фермы Брамбл-Хилл пестрели маргаритками, лютиками и клевером. За ними на горизонте серебряными лентами сверкали каналы Уэй и Арун. Высоко в небе над верхушками деревьев кружил одинокий канюк, готовясь схватить добычу.

Созерцание этой сельской идиллии обычно наполняло меня теплом и радостью: то, что здесь находится мой офис, было благословением, но в этот раз я чувствовал только горечь и печаль. Сьюзи поверила в меня, и, несмотря на все мои усилия, я подвел ее. Если бы моя стратегия была более эффективной и продуманной, беднягу Оскара можно было бы вернуть на несколько часов раньше, и это могло бы все изменить. Я слишком долго прочесывал каждый сад, мне нужно найти более эффективный способ поиска, не жертвуя качеством.

«Ты не можешь допустить, чтобы это вновь повторилось, Колин, – сказал я себе. – Нужно что-то менять».

В то весеннее воскресное утро я дал себе обет. Пришло время воплотить мою давнюю идею в жизнь. Пришло время проверить мою новаторскую концепцию. Пришло время, наконец-то, найти себе собаку. Собаку, которая будет искать кошек.

? ? ?

Однако, чтобы не останавливать работу, я решил, что моему агентству следует заняться изучением поведения кошек гораздо более детально. Сэм со мной согласилась, зная, насколько я был подавлен после дела Оскара.

– Теперь, когда мы не так часто занимаемся кражами собак, нет причин, почему бы нам не посвятить больше времени кошкам, – сказала она однажды, когда мы выпивали в конце недели в пабе «Красный Лев» в Шемли-Грин. – Но единственный способ повысить нашу эффективность – это работать не покладая рук, – добавила она. – Нам нужно поближе познакомиться с кошками. Мы должны следить за тем, что они делают, куда они идут, с кем они взаимодействуют, почему они пропадают.

Моя коллега была права. Наши результаты оставляли желать лучшего, и, конечно же, нам еще предстояло многое узнать об образе мышления и повадках кошек. В течение вечера мы разработали план: далеко идущую стратегию, направленную на то, чтобы вооружиться как можно большим количеством знаний и информации.

«Назовем этот проект “Красный Лев”», – улыбнулась Сэм, и мы подняли бокалы.

В течение следующих нескольких недель мы корпели над справочниками о поведении кошек, изучили кипы научных работ и посмотрели множество документальных фильмов. Все это время расследованиями занимался Стефан.

Мы решили провести беспрецедентный эксперимент. Чтобы побольше узнать о реальном поведении кошек, мы выберем нескольких их владельцев и с их согласия прикрепим небольшие устройства GPS-слежки к ошейникам их питомцев. Затем мы проанализируем полученные данные и найдем ответы на важные вопросы: куда уходят кошки, когда они покидают свои дома, и что они там делают?

Прежде всего мы должны были выбрать достойное место для наших исследований.

– Почему бы нам не сделать это здесь, в Шемли-Грин? – сказала Сэм, сделав глоток Шардоне.

– А почему бы и нет? Думаю, это место вполне подойдет, – ответил я.

Эта классическая английская деревушка могла похвастаться просторными зелеными лужайками, роскошным полем для крикета и множеством причудливых магазинов и закусочных, включая знаменитое кафе «Пестрая Курица». Работая здесь над предыдущими делами, я не мог не заметить, что здесь было необычайно много кошек. Куда бы я ни повернул, меня преследовали кошки – они следили за мной из окон, сидели на ступеньках или слонялись по мостовой.

Теперь нам требовалось найти волонтеров. Мы с Сэм развесили плакаты в магазинах, ходили по домам с листовками и размещали сообщения на местных сайтах.

«У вас есть кошка? Детективы по розыску домашних животных хотят лучше понять поведение кошек, и вы можете нам помочь», – гласили наши объявления.

С нами связались десять владельцев, но мы в итоге отобрали только троих. Мы специально старались выбирать крупных кошек, которые с легкостью могли носить GPS-устройства на своих ошейниках: Монти – послушный серебристый мейн-кун, Шемли – полосатая кошечка, жившая в деревне уже 10 лет, и Брэнсон – длинношерстный рыжий кот, названный в честь успешного бизнесмена, который когда-то жил в этих местах. Сам девайс был со спичечный коробок, но все равно был слишком громоздким для маленьких пород, таких как сиамская кошка или девон-рекс.

Как оказалось, мы невольно выбрали трех самых ленивых кошек в Шемли-Грин. Примерно через неделю анализ данных показал, что, к нашему большому разочарованию, эти безалаберные представители семейства кошачьих еле двигаются. Шемли, самая активная из троих, каждое утро уходила в дальний конец сада, где несколько часов лежала на крыше сарая, греясь на солнышке и охраняя свою территорию. Справив нужду в соседском саду, она возвращалась на кухню пообедать, дремала на диване, а потом повторяла весь этот цикл сначала. Такое времяпрепровождение наших подопечных не удовлетворяло задачам нашего исследования.

Но потом нам улыбнулась удача. Редактор местного глянцевого журнала «Гилдфорд» прочитал о нашем агентстве в местной газете и захотел взять у нас интервью. Я согласился, но только при условии, что мы могли бы упомянуть о нашем проекте с намерением привлечь больше участников. Статья определенно произвела желаемый эффект – через несколько дней после публикации нам удалось набрать еще дюжину добровольцев.

«Мы бы с удовольствием приняли участие, – сказал местный школьный учитель, решивший позвонить нам после того, как прочел статью. – Наша маленькая Шеба все время где-то пропадает, и было бы интересно узнать, чем она занимается».

Некоторые жители деревни любезно разрешили нам установить камеры в их домах и садах, чтобы записывать передвижения кошек, я также установил несколько чувствительных к движению внешних камер близ деревни, чтобы следить за бродячими кошками.

И наконец-то мы начали получать по-настоящему интересные данные. Наша новая фокус-группа была гораздо более активной. Отсмотрев получившийся материал и проанализировав карты передвижения, полученные при помощи GPS-маячков, мы с Сэм пришли к удивительным выводам. Мы узнали очень много о повседневном поведении кошек, их привычках и передвижениях и, что особенно важно, об обстоятельствах, которые приводили к их переселению или исчезновению. Мы отметили, что некоторые кошки негативно реагировали на перемены в доме: появление ребенка или даже ремонт комнаты, а других прогоняли со своей территории более агрессивные кошки, вторгшиеся в их дом или сад.

Что удивительно, мы с Сэм обнаружили, что некоторые из кошек в Шемли-Грин придумали остроумный способ избегать конфликтов друг с другом: они по очереди пользовались территорией. Мы заметили, что днем территорию патрулировала кошка-лидер, в то время как ночью – более покладистая. Например, наша аппаратура запечатлела, как американский бобтейл по кличке Джордж с утра до вечера бродил по тихому тупику, обнюхивая деревья и заборы, а также околачивался под кормушками для птиц. Через несколько часов после того, как Джордж ушел, тощий сиамский кот по кличке Ског (шоколадного окраса с характерными пятнами в форме маски вокруг носа и ушей) начал патрулировать ту же территорию, крадясь вдоль живых изгородей и садов. Затем мы увидели, как он нервно принюхивается к меткам Джорджа и добавляет к ним свой аромат, а на рассвете исчезает. Метя территорию, кошки, таким образом, делились друг с другом маршрутами передвижения и данными о своем здоровье, возрасте и рационе питания.

– Для кошек это что-то вроде социальной сети, – сказал я улыбаясь, пока мы просматривали этот видеоряд.

– Ха-ха, а это идея! – подхватила Сэм.

Некоторые из камер запечатлели деятельность так называемых «кошек-нарушителей», которые пробирались в соседние дома в поисках пищи и убежища. Мы внимательно наблюдали за тем, как один пухлый британский короткошерстный кот по имени Норман каждое утро сидел на краю дороги, не сводя взгляда с дома через дорогу. Пара напротив каждый день уходила на работу в 6:30 утра, после чего Норман перебегал через дорогу, попадал внутрь через кошачий люк, шел на кухню, воровал немного кошачьей еды, а затем по-хозяйски носился по дому. Примерно за полчаса до того, как пара должна была вернуться домой, он выходил из задней двери, неторопливо переходил дорогу и возвращался в родной дом. Соседи были удивлены, когда я показал им видеозапись.

«Какой нахал! – отметил хозяин Нормана. – Неудивительно, что он такой толстый».

Так или иначе, распорядок дня кота не изменился, хотя, как я понял, часть запасов кошачьего корма владельцы Нормана стали отдавать соседям.

Однако не все кошки-нарушители были такими культурными. Через несколько недель после начала проекта «Красный Лев» наше внимание привлек слегка неопрятный длинношерстный серо-белый кот, который тоже пробирался в некоторые дома. Его мускулатура говорила сама за себя – он выламывал кошачьи заслонки и пролезал в окна. Он устраивал засады для других кошек, съедал их пищу и не стеснялся метить свою новую территорию. Он терроризировал всю округу, за что мы с Сэм окрестили его Титаном.

Одна семья невольно заперла этого грозного кота в своей подсобке, по ошибке настроив заслонку так, что кот не мог выйти. Когда семья вернулась домой после дневной поездки, они увидели сизо-серого кота и полный погром в комнате. Титану не понравилось, что его заперли, и он впал в бешенство, жалюзи на витражном окне были сорваны, содержимое корзины для белья разорвано в клочья, в комнате воняло кошачьей мочой. Едва дверь открылась, как Титан вылетел наружу и скрылся в ночи.

Другая семья, не ожидая новых знакомств в тот вечер, уютно устроилась на диване перед телевизором, где шел «В поисках Немо», когда в гостиную ворвался Титан. Одержимый тестостероном, он пронесся через всю комнату и попытался надругаться над их любимой породистой персидской кошкой прямо на ковре у камина. Они сцепились друг с другом так, что клочья шерсти полетели во все стороны, и в итоге отца семейства сильно поцарапали, ведь он пытался оттащить Титана от кошки. Вся семья была в ужасе от этой картины, как, несомненно, и объект похоти самца. Вскоре после этого кошка пропала, что было предсказуемой реакцией на такой шок, однако, к счастью, вернулась домой через несколько дней.

Несмотря на его преступные наклонности и властную натуру, со временем я проникся любовью к этому дерзкому коту. Мне нравилось следить за ним, когда он гулял по деревне, я мог точно определить его местонахождение с помощью камер, чувствительных к движению, и мне было интересно побольше разузнать о нем. Был ли Титан всегда диким котом, который жил на улице? Или же он стал бродячим, но у него когда-то был дом, или, возможно, у него все еще есть хозяин? Это не давало мне покоя, и я решил провести расследование.

В первую очередь я развесил десятки плакатов с надписью «Знаете ли вы этого кота?» по всему району в надежде, что его узнает владелец. Затем я опросил всех соседей, которые сообщали о его появлении, и, проанализировав записи с камер, составил паспорт нашего нарушителя. Мне удалось выяснить, что он часто посещал пять домов, в каждом из которых жили кошки, с которыми он мог либо подраться, либо попытаться спариться, либо в редких случаях подружиться. Впрочем, один дом он посещал ежедневно. Одноэтажный летний дом с верандой принадлежал Валери, милой женщине лет 60. Она была преданной кошатницей – у нее жил Макс, пожилой бурманец?[5 - Бу?рма, или бурманская короткошерстная кошка, отличается мускулистым, крепким телом, короткой блестящей шерстью, большими округлыми глазами желтого цвета. Бурмы ласковы, игривы, привязаны к человеку, терпимы к соседству с другими кошками, а также с собаками. Существует два основных типа бурманских кошек – европейский и американский.], и она с симпатией относилась к сильному серому коту, который регулярно заглядывал к ней вздремнуть или перекусить.

«Забавно, но у меня никогда не было с ним никаких проблем, – сказала она, когда я описал непослушное поведение Титана. – Он всегда вел себя спокойно, а Макс слишком стар, чтобы его беспокоить. Я бы даже сказала, что они очень хорошо ладят. Когда он хочет, он может быть послушным».

Валери очень привязалась к молодому Титану и явно хотела, чтобы он остался у нее жить. Мне пришлось мягко объяснить ей, что считаю своим долгом попытаться узнать его прошлое и вернуть его законному владельцу, если таковой имеется, вернув тем самым в его жизнь стабильность. Его также необходимо было кастрировать как можно скорее: бездомные коты сильнее подвержены заболеваниям, как и любые животные, с которыми они вступают в контакт. К тому же операция сделает его менее агрессивным.

Узнав обо всем, Валери позволила мне установить на ее кухне ловушку на Титана – большую, просторную пластиковую клетку с едой в качестве приманки. После поимки я намеревался отвезти его к ветеринару, чтобы проверить здоровье и убедиться, что у него нет микрочипа.

Валери позвонила мне на следующее утро в 8 часов.

«Я думаю, вам стоит приехать, Колин, – прошептала она. – Сейчас у меня на кухне очень сердитый кот».

Попавший в ловушку Титан не слишком обрадовался, увидев меня. Когда я попытался к нему приблизиться, он начал сердито шипеть и воинственно размахивать своим пушистым хвостом. К счастью, мне удалось его успокоить при помощи кошачьих лакомств и нескольких ласковых слов, после чего я перенес его в гораздо более удобную клетку.

Как только я отъехал, мне позвонила Сэм, которая только что приехала в офис. Похоже, накануне вечером некая дама по имени миссис Льюис оставила нам на автоответчике сообщение. Она увидела мой плакат на доске объявлений и утверждала, что Титан принадлежит ей.

– Она говорит, что его настоящее имя Майло и он пропал в Брэмли 6 месяцев назад, – доложила Сэм.

Я хорошо знал эту деревню, она была всего в 10 минутах езды от Шемли-Грин.

– Хорошо, хорошо, – ответил я. – Я отвезу этого здоровяка к ветеринару, а потом нанесу ей визит.

Миссис Льюис, 30-летняя мать двоих детей, встретила меня на пороге и сопроводила на кухню. Она порылась в ящике стола и достала фотографию мускулистого серого кота – это был Титан во всей красе. Потом она рассказала мне, как расстроились ее дети, когда он пропал, и что они потеряли надежду когда-нибудь увидеть его снова. Она также объяснила, что его исчезновение совпало с тем, что одна из трех кошек (с которыми он водил дружбу) родила шестерых котят.

– Я думаю, у него просто было слишком много жен и детей, – улыбнулась она. – Он словно сбежал со словами «я пакую чемоданы и сваливаю отсюда».

– На самом деле это типичная причина для побега кота, – ответил я, объяснив, насколько кошки чувствительны к изменениям в окружающей среде и что суета и беспорядок в доме могли заставить его перебраться на новую территорию. Затем миссис Льюис рассказала мне, что с тех пор большинство его отпрысков нашли новый дом, а самая старшая из его «жен» недавно скончалась.

– Можно с уверенностью сказать, что сейчас здесь гораздо спокойнее, так что мы бы хотели, чтобы Майло вернулся, – сказала она.

Я дал миссис Льюис пару полезных советов: во?первых, давно пора кастрировать кота, тогда и решатся многие проблемы поведения; во?вторых, она должна попытаться уменьшить количество кошек в доме, потому что это, вероятнее всего, и вызвало его исчезновение.

Титан, он же Майло, воссоединился со своей семьей, а я подвел итог увлекательному расследованию, получив ответы на вопросы, мучившие меня несколько последних недель. Этот сорванец не был уличным бродягой, поскольку у него теоретически были хозяева и дом. Я предпочитал называть таких котов «вернувшимися к бродячему образу жизни», поскольку раньше он счастливо жил с людьми, но из-за возникших обстоятельств был вынужден уйти с собственной территории. Он решил сменить домашний образ жизни на бродяжничество, выбрав Шемли-Грин в качестве своего нового «дома», поскольку здесь было много кошатников, что предоставляло ему обилие еды, кошек и соперников для драки.

Я попрощался с Титаном и вернулся на ферму Брамбл-Хилл. Хотя я и был рад его воссоединению с семьей, меня мучил вопрос, как долго этот своенравный драчун пробудет дома, прежде чем снова сбежать.

? ? ?

Во всех отношениях проект «Красный Лев» был невероятно результативным мероприятием. Бесценные данные, собранные благодаря нашим трекерам и камерам, позволили по-новому взглянуть на поведение кошек, на их «тайную жизнь» и пролить свет на проблему самовольного ухода. Вооружившись этими новообретенными знаниями, агентство по розыску домашних животных смогло брать больше дел с потерянными и пропавшими кошками, и наш показатель успеха повысился до 60?%. Для меня, однако, этого все еще было недостаточно, мне не хотелось мириться с тем, что не раскрыты остальные дела, и я решил, что мне нужно выйти на следующий уровень.




Беспрецедентный проект


Идея выдрессировать собаку, которая будет находить кошек по запаху, витала в воздухе еще в далеких 70-х, когда я был подростком. Мое детство прошло в Малайзии и Сингапуре, так как мой отец был начальником инженерного отдела Королевского военно-морского флота. Моя семья вернулась в Великобританию, только когда мне исполнилось 12 лет. Мы жили сначала в графстве Глостершир в Челтнеме, а затем переехали в Фархем в Хемпшире. Восточная и Юго-Восточная Азия привила мне любовь к большим открытым пространствам, и она никуда не исчезла, когда мы переехали в Англию. Будь то прогулки в Котсуолде или променад вдоль южного побережья – мне очень нравилось любоваться природой и изучать ее.

Вся моя семья любила природу и активно поощряла мое хобби. На Рождество и на мой день рождения они дарили мне красочно иллюстрированные книги, такие как «Энциклопедия животных Хэмлина» и серия «Зоо-квест» Дэвида Аттенборо. Я проглатывал их страница за страницей, впитывая факты о местах обитания, повадках и общении животных. Моя любознательность не знала границ, и я регулярно приносил домой животных, которых ловил во время поездок на природу: тритонов, ящериц, ужей и медяниц.

«Они у тебя уже два дня, сынок, пора бы вернуть их обратно, – советовал папа, видя, как страдают в самодельных террариумах мелкие насекомые и земноводные. – Их место в дикой природе, а не в твоей спальне».

Мы со старшим братом Дэвидом проводили большую часть школьных каникул в Клив-Хилл-Коммон на овцеводческой ферме, чуть повыше Челтнема. Там работал очень хороший друг моего деда Алек – «сельский житель» лет 60, который присматривал за фермерскими хозяйствами и скотом. Зная, какие мы большие любители природы, Алек часто позволял нам с братом сопровождать его и возил на Клив-Хилл в своем потрепанном бутылочно-зеленом внедорожнике марки «Austin Gipsy». Его бежевая резиновая крыша была закрыта или откинута в зависимости от погоды. В этом похожем на джип автомобиле всегда пахло собаками, овцами и дымом от трубки Алека; его табак пах медом и сосновыми шишками, и мы с Дэвидом часто возвращались домой, провоняв им с ног до головы.

В кузове грузовика с нами ехала пара черно-белых колли. Это порода, традиционно использующаяся для загона и спасения скота. Иногда Алеку сообщали, что, например, овца упала в каменоломню или застряла ногой в решетке для скота, и он незамедлительно заводил свой «джип».

«Готовы к приключениям, парни? – спрашивал он. – Какой-то бестолковый старый баран застрял в ограждении, так что нам придется поехать и вызволить его». А мы дрожали от нетерпения, когда втискивались на пассажирское сиденье.

Я боготворил Алека. Он великолепно знал местность (каждый холм, каждую долину и грунтовую дорогу), и никто не знал характер колли так, как он. Он души не чаял в этих собаках, говорил с ними с такой нежностью, словно они были его сыновьями, а они, в свою очередь, отвечали ему безграничным доверием, преданностью и покорно следовали каждому его приказу. Алек заставлял своих собак усердно работать, но в тоже время искренне любил их, и их умение понимать друг друга завораживало меня.

? ? ?

Сколько я себя помню, у нас в доме всегда кто-то жил – собаки, кошки, хомяки или мыши (последних я тайком проносил в дом без ведома родителей и прятал в ящике для носков, откуда они, к моему сожалению, часто сбегали). Мама же с папой больше всего любили собак породы ши-тцу. Возвращаясь домой из школы, я часто обнаруживал еще одного милого щенка с золотистой шерстью, бегающего по саду за домом. Мои родители брали его из нашего местного отделения Королевского общества по борьбе с жестоким обращением с животными. Они всегда брали только брошенных собак и никогда не ходили к заводчикам или в зоомагазины. Для них это было делом принципа.

«Любой собаке стоит дать второй шанс», – говорила мама, взяв на руки и нежно прижав к себе наше очередное приобретение. Одним из таких щенков, получившим второй шанс, стал Джемини, серебристо-белый ши-тцу, который так любил свои игрушки, что знал их всех по именам. Он также отлично ладил с Митзи, нашей смелой и невероятно ласковой двухлетней кошкой «черепахового» окраса. Эти пушистые друзья часто нежились в кроватке Джемини. Митзи была очаровательной кошечкой с серовато-зелеными глазами и белоснежной шерстью, испещренной черными и оранжевыми пятнами. Она, как и большинство кошек, спала по 16 часов в сутки, а в перерывах ходила за мной по пятам и мяукала, призывая обратить на нее внимание и поиграть. Она явно любила меня больше моих брата и сестры и уж тем более моих родителей, которые были слишком заняты реставрацией нашего старого дома в викторианском стиле, а у меня всегда хватало времени на то, чтобы бегать вверх и вниз по лестнице с игрушечной мышкой.

Одним ноябрьским морозным днем Митзи словно канула в Лету. Нам показалось странным, что она не пришла на обед – она любила поесть, доказательством служил довольно круглый животик, и когда на следующее утро она все еще не нашлась, мы начали волноваться. Мы с Дэвидом организовали семейную поисковую группу и прочесали весь наш сад и живую изгородь, но так ничего и не найдя, пошли к соседям. Весь воскресный вечер мы цветными карандашами рисовали плакаты о пропаже кошки, а потом развешивали их на фонарных столбах и деревьях.

«Не волнуйтесь, мальчики, она наверняка вернется сама», – сказала мама, но дни шли, холодало, и моя надежда угасала. Джемини, казалось, тоже что-то чувствовал: он выглядел более напряженно и встревоженно, чем обычно, беспорядочно бегая по дому, иногда останавливаясь, чтобы почесаться, поскулить и посмотреть на нас печальным взглядом.

«Бедный Джемини, – крепко обнял его я. – Он скучает по Митзи так же сильно, как и мы».

В следующий четверг, почти через неделю после того, как наша кошка ушла, вся семья сидела в гостиной и смотрела «Вершину популярности» – любимую программу моей сестры Линн. Джемини скорчился в углу, скуля и царапая лапами ковер.

– Лучше бы он перестал это делать, – проворчала мама. – Мы постелили его всего месяц назад, а он уже изрядно потрепан.

Когда длинноволосая женщина, с ног до головы одетая в кожаное, допела свой последний хит, я услышал шум, доносившийся с другого конца комнаты.

– Я уверен, что только что слышал мяуканье, – сказал я и резко выпрямился. – Убавь громкость, папа.

Мы все внимательно прислушивались в течение нескольких минут, но ничего не услышали.

– Должно быть, это Сьюзи Кватро просто взяла слишком высокую ноту, – ухмыльнулся папа, вновь увеличивая звук.

Через несколько мгновений из угла гостиной донеслось еще одно громкое отчетливое «мяу», и меня словно током пронзила идея. Наш умный пес с его превосходными нюхом и слухом пытался нам показать, что наша кошка внизу, отсюда постоянные стоны и царапанье. Бедная собака, вероятно, пыталась предупредить нас в течение нескольких дней, а мы просто не понимали его знаков.

– МИТЗИ ПОД ПОЛОМ! – закричал я, бросаясь в угол. – Вот почему Джемини так странно себя ведет!

Мама вскочила с дивана, уперла руки в бока и сердито посмотрела на отца.

– Это ты во всем виноват, болван, – фыркнула она.

– Что ты имеешь в виду? – ответил удивленный папа.

– В прошлые выходные ты занимался кухней, помнишь? Митзи, должно быть, прокралась, когда ты не видел, а потом ты ее запер.

В прошлые выходные отец действительно менял какие-то протекающие трубы, и Митзи, очевидно, проскользнула внутрь, прежде чем он прибил половицы обратно.

– Но я почти не выходил из кухни, – робко произнес мой отец. – Я бы заметил ее.

– Конечно же нет, Джефф, – с негодованием ответила Мама. – А теперь иди и возьми ящик с инструментами. Бедняжке нужно увидеть дневной свет.

В течение следующего часа царил хаос, мы слышали, как взволнованная Митзи носится туда-сюда, а Джемини внимательно следит за ее движениями, уши топориком, морда настроженная. Мой отец, вооруженный гвоздодером, выворачивал половицы, а мы с Дэвидом просовывали фонари в щели, уговаривая нашу кошку вернуться криками: «Митзи! Митзи!» Мама все это время баюкала на руках моего младшего брата Райана, с ужасом наблюдая, как ее дом разваливается на части.

Затем Джемини рычанием показал, что Митзи заползла в тупик под туалетом на первом этаже. Пока наша собака возбужденно кружилась, папа осторожно приподнял половицу, и через несколько мгновений оттуда выползла сбитая с толку грязная маленькая кошка, покрытая сажей и заметно похудевшая. Радостный визг Райана, сопровождаемый взрывом смеха, поставил точку в этой истории. Джемини нашел Митзи, и тучи, сгустившиеся было над нашей семьей, рассеялись.

Все это произвело на меня неизгладимое впечатление. То, как моя сообразительная собака нашла мою любимую кошку, было одним из самых удивительных событий в моей жизни, посеявшим в моей голове идею. Пройдет еще четыре десятилетия, прежде чем эта идея прорастет и покажет свой истинный потенциал.



? ? ?

Зимой 2014 года я почувствовал, что пришло время запустить вторую фазу моего плана по воспитанию собаки-ищейки, специализирующейся на поиске кошек. Собака-специалист по распознаванию запахов не только дополнит наш проект «Красный Лев», но и пополнит мою команду, расширив сферу наших услуг, и, самое главное, повысит наши шансы на нахождение пропавших домашних животных. Это, в свою очередь, принесет только радость их владельцам и, надеюсь, поможет избежать трагических случаев, таких, как тот, с Оскаром в Хэмпшире, который продолжал меня преследовать. Я был совершенно уверен, что это успешная концепция: если полицейскую собаку можно научить распознавать запах конкретного наркотика или находить огнестрельное оружие, то я не вижу причин, по которым собака-ищейка не может быть обучена распознавать запах конкретной кошки. На мой взгляд, это было вполне выполнимо.

Однако я не питал иллюзий, я знал, что не смогу завершить проект в одиночку и что мне понадобится помощь экспертов. Один хороший друг как-то дал мне совет: «Для того, чтобы великая идея сработала, сначала нужно понять, КАК ее осуществить, а уже потом – КТО может помочь это сделать». Вооружившись этим простым советом, я взялся за новую задачу при поддержке Сэм, которая всегда была готова помочь. Несмотря на то, что у меня был огромный опыт общения с лучшими друзьями человека и я приютил и обучил много собак, я понимал, что мне не хватает опыта в сфере собачьей психологии и поведения, а также их умения распознавать запахи.

В течение всего 2014 года я с огромным энтузиазмом изучал эти предметы, прочел сотни научных книг и статей (в том числе американского эксперта по собакам Роджера Караса, он был моим любимым автором) и посмотрел бесчисленное количество документальных фильмов по телевизору и на YouTube, в том числе с участием знаменитого британского натуралиста Десмонда Морриса.

Я узнал все об эволюции обонятельной системы собак, например то, как африканские дикие собаки умели выделить из целого стада больную или уязвимую антилопу куду или импалу и преследовали ее на протяжении многих километров. Если животное возвращалось обратно в стадо, собаки продолжали следить за ней, сосредоточившись только на ее запахе, чтобы не тратить драгоценную энергию, преследуя не то животное.

Я также обнаружил, что ряд пахучих желез, расположенных вокруг кошачьей головы, лап и хвоста, испускают уникальные для каждого животного феромоны. Проведение такого рода исследований прибавило еще больше убедительности моей и без того грандиозной идеи и побудило меня еще упорнее продвигаться вперед. Мы с Сэм часами обсуждали все, что узнали, добавляя еще больше пищи для размышлений.

«Только подумай, Колин, если все пойдет по плану, у тебя будет первая собака, обученная искать кошек, в Великобритании, – сказала она однажды. – Это будет потрясающе!»

Я начал расспрашивать знакомых, чтобы, во?первых, выяснить, есть ли кто-нибудь в регионе, кто мог бы помочь мне найти и обучить собаку-ищейку (или указать мне на кого-то, кто мог бы), и, во?вторых, послушать мнения относительно моей идеи. Но вот чего я никак не ожидал, так это наткнуться на стену равнодушия, отрицания и откровенной враждебности.

Один из моих знакомых любезно познакомил меня с заводчицей охотничьих собак из Питерсфилда, но, когда я нанес ей визит, чтобы обсудить свою идею (я довольно туманно описал детали, поскольку не хотел, чтобы кто-то ее украл), она дала мне самый короткий ответ, какой только можно себе представить.

– Я не думаю, что это возможно, – усмехнулась она, – и, если это такая хорошая идея, не кажется ли вам, что опытный дрессировщик собак уже бы сделал это?

«Ладно, может быть, этого никогда раньше не было, – думал я, возвращаясь к своей машине, – но это не значит, что это невозможно».

Мало того, другие дрессировщики собак попросту не отвечали на мои звонки и электронные письма, а один представитель кинологического клуба грубо намекнул, что у меня нет опыта, чтобы браться за проект такого масштаба. Другой так называемый эксперт с большим удовольствием сообщил мне, что собаки-ищейки лучше приспособлены для поиска людей, чем кошек, поскольку люди обладают большим весом, и поэтому их легче выследить.

– Кошки – охотники, Мистер Бутчер, поэтому они и оставляют меньше следов, – сказал он, снисходительно качая головой. – И поскольку они покрыты шерстью, они не теряют так много клеток кожи, как мы. По этим причинам кошек будет очень трудно выследить.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/kolin-butcher/molli-i-ya-neobyknovennaya-istoriya-o-vtorom-shanse-ili-kak/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Перевод на шотландский язык латинского текста Гектора Бойса «Historia Gentis Scotorum» («История шотландского племени»).




2


В таких центрах собак готовят к сопровождению хронических больных, например больных диабетом и помощи им; а также учат распознавать признаки заболевания в лабораторных условиях.




3


Алан Титчмарш (Alan Titchmarsh) – британский садовый журналист, писатель. Садовник так популярен в Соединенном Королевстве, что его восковая фигура установлена в музее мадам Тюссо и, как пишет Википедия, ее приходится регулярно отмывать от следов губной помады. Не случайно один из красивейших сортов фуксии, выведенный в Великобритании в 1998 году, был назван в его честь (здесь и далее – Прим. пер.).




4


Эйс Венту?ра (англ. Ace Ventura) – вымышленный персонаж, частный детектив, специализирующийся на розыске потерянных или похищенных домашних животных.




5


Бу?рма, или бурманская короткошерстная кошка, отличается мускулистым, крепким телом, короткой блестящей шерстью, большими округлыми глазами желтого цвета. Бурмы ласковы, игривы, привязаны к человеку, терпимы к соседству с другими кошками, а также с собаками. Существует два основных типа бурманских кошек – европейский и американский.